Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Борис Пейгин Подборка стихотворений
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
*** …смех зазвенел и зазвякал: - Лошадь упала! – - Упала лошадь!... В. Маяковский I. …как наши волосы разъяли, Вот так, без спец ключа, И как с конца высоковольтной магистрали, С трёх тысяч вольт, сорвавшихся на волю, Как искры прыгали с плеча и до плеча, И там не таяли и не сгорали? Санкюлотиды едут на гастроли, И из низин листвяжный дым повалит: Под эстакадой, На боковых путях, в ранжирном парке Сидит на рельсах маневровый тепловоз, Дыша и фыркая. Погонщики толпились, Харкали, каркали, дышали, норовя Его задеть кривыми молотками, И прободать гофрированный бок. Я этого не видел, видит Бог, Я в лиственном дыму, как в снежном коме, Я в лиственном дыму, как в снежной коме, Вгрызался пальцами в перила эстакады: По ним плелись трехбуквенные коды, Я знаю, по каким ведут дорогам Тебя – по горкам, перегонам, виадукам, Но это всё чужие поезда. …листва скрывала воду и событья, Включая те, которых не случалось, Я помню – звонко, это было звонче Трех тысяч вольт, сорвавшихся с металла, Трёх тысяч звёзд в раскосых фонарях, Но небо близко; птицы не парят В его кудлатом подрессоренном подбрюшье, и слышно только этот тепловоз: Как рыкнет дизель, нехотя, спросонья… …и вот тогда-то, в летнем расписанье,
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Огарки птиц святили водоём, Покров лежал задолго до Покрова, Мы шли в нечетном направлении, вдвоём; Келейно – да, Купейно – да, Но всё-таки не купно. К примеру, вот: Язык мой – гироскоп мой, Но показатель степени так мал, Что не сойти ни с рельсов, ни с ума. Любимая, ты помнишь, как Ранжировали нас в ранжирном парке, Как составитель туго приковал Друг к другу тормозные рукава Чужих суставов? И как хлысты, охочие до порки, Обязывали нас молчать, И стрелка механических часов, Как пьяная, упала в полшестого. Ты помнишь, как ранжировали нас, Что всё видавший Чмуха-тепловоз С досады охромел? Трёхгранный ключ раскачивал засов, Пути сплетались в снежной бахроме. II. …а я засну, тогда Волокна разойдутся, как вода. Я вязкость вяза, Я липкость тополя, Фрамуги вздрогнут, И бордюры вздрогнут, И пыль всклокочет по полю От топота трёх тысяч лошадей От топота трёх тысяч лошадей Подрасплелись косицы проводов, Хвосты Тифона. Но подо мною узкая до боли Знакомая плацкарта колыбели.
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Я засыпаю Под вой тифона. *** Прибыл Фернан Магеллан В Маргилан. Редечный ветер осыпал с лица Африканскую чёрную пыль, Гавриил-архангел трубил в сумпитан, Зардевалась песчаная мгла. - Здесь, на суше, великая сушь, Где же воды твои, Где же звёзды твои, Капитан? - Как причалил к самым вершинам Ной, По следам сапог Проливом прольются воды, И звёзды пройдут по пятам. …соли в воздухе нет, и ветер не лает, Белоснежной сияют слюной Зубы Памиро-Алая, И Гравёр обнажает резцы В облачном небе, похожем на изразцы. - С юга ходят большие волны. И костей в этом море не соберём. - Ваше дело идти, сеньор. Днём за флагом. Ночью за фонарём. - Или ты, продавший корабль свой за долги, Что пришёл ко мне – бобылём бобыль, И когда никто Не давал руки, Я в твои ладони вложил бобы, И покуда доски настила Не искрошатся до золы,
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Я тебя закую в кандалы. …А в разрезах небес проступает ночь, Вязкая, как живица. Я не Ной, и здесь Кораблю не пристать, И нечем здесь поживиться. Я подушку измял лицом, Да никак не приходит сон. Как скрипят паруса и хрустят рули, Бесконечная ночь, ледяной пролив, Непокорный мыс ощетинил горб, И метель заливает огни земли. Да и так ли важно, что это было и будет – огонь ли, дым? – Море будет студёно, и ветер не слишком тих. Бог всегда заметает перцем свои следы, Что сухого пути и с собаками не найти. Но если морские псы нас выведут из вчера, То железную красную землю Я не зря целовал; Возликует – из малых – мой кучерявый раб, Первым понявший услышанные слова. … «там» превратилось в «там», А «там» превратилось в «где»: Сыне Божий, Ты Ходил по воде, да дети твои По колено в воде стоят. - Что же видел ты, капитан, В мутной воде? - Это – меч, это – латы, А это – я. *** А строки сверху вниз, И падают дождём, И запятая В тени зрачка, который пригвождён К тому, кто их не пишет, а читает.
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Но согласись, по меньшей мере, странно Всей тенью собственной Дрожать над белизной экрана, Над белизной, фарфоровой, как зуб, Над белизной, фарфоровой, как сон, Как стон, Как неприметный мыс, Как облачные сто, А тень срывается, и падает в грозу, И я за ней. В тире и точках строк, назначенных не мне, И, чем ясней эфир, Тем ночь темней. …Экран погас, и снова замерцал; Шагали электронные сердца, Двухтактным шагом На ноль, один, И снова, ноль, один Шеренгами идут чужие речи О тех, кто не надеется на встречу. *** И кому проснуться была охота На одной странице, в одной синтагме? Ночь качается, точно в груди икота, Как приливные волны – по диафрагме, Если запах, единственный в целом свете, Поведёт, развернув на шестнадцать румбов, За собой, как пряный молуккский ветер, Как муссон, как молнии Кататумбо, То настроен компас, и путь проложен – Повезёт – за Камень, а нет – под камень, Только пыль, только звёзды над скальным ложем, Только ночь с проблесковыми маяками. *** Я Кальвина не читал, но всё было решено: Это было давно, совсем не этой весной. Подошла трясогузка в маске театра но,
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
И фонарный столб обернулся кривой сосной. Я сидел, затаясь в стерне подмосковных дач, Ты шла сквозь горелый лес в венериных башмачках, Ожерелье порвалось, составы катились вскачь, И сухая листва дымилась в минусовых очках. А Москва-река в этом месте почти Сангарский пролив, И на том берегу неба нет, и нет его сыновей. Там в смущении Рея стоит, молоко пролив По пути на вершину холма, где плещется суховей. И на этом холме свой город построит Ил, И озон предстоящих гроз в этом воздухе растворён. Если бросишь камень в ручей – взбаламутишь ил. Если бросишь за спину – то мы никогда не умрём. (Диптих) 1. Город, скроенный Из аэродинамических труб Выдувает меня, Подбрасывает на воздух, Но даже и с высоты никого о тебе не видно: Ты родилась от матери, Я же пошел в отца. Дуют, дуют Калмыцкие черные степи, Выдули меня из города, Выдули воду из Дона. Мне теперь вовсе не сплыть до моря. -1 Город, скроенный из аэродинамических труб, Полоскал меня, словно простынь, на ледяном ветру, Норовя подбросить на воздух, но даже там Я в сплетении облаков искал параллели твоим чертам. Видишь ли, я - один из глиной забитых ртов, На меня не хватило вагонов, подвалов, Чужих паспортов,
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Балки сплетались змеями, спускаясь к большой реке, Но твоей руки не осталось в моей руке. Ты родилась от матери, я же пошел в отца; Калмыцкие степи выдули воду, и мне не сплыть до ее конца. Когда они пришли, говоря - нас выселять отсюда, Они были культурные люди: Я взял с собой только твою фотографию. *** Минус 34. Снег от холода каменеет, За окном ни пера, ни пуха Откроешь любую книгу – увидишь Четьи-Минеи, И только уличный ветер ломится в стылое ухо. Имя ее вышито гладью кошачьей шерсти Со складкою лишнего слога. Было холодно, я ходил, прогревал машину Это ветер занес мне его в неприкрытое шапкой ухо Оно с ветром носится там Оно ломится там Расширяясь в тепле квартиры Кончик радуги так больно вонзается В наковальню. Сонет П.С. Из леденцовой, сахарной шуги Июля, яркого как свежая помарка, Мы сеяли минуты и шаги На склонах герметического парка. И солнце было вязким, как айва, Гуляли боги в масках и бахилах; Я наблюдал, как мысли и слова Ворочались в орфических могилах, А ты молчишь, и я тобой молчу Плечо надеясь прислонить к плечу, К асфальту альфу, и к бордюру бету, И время - при известной долготе Перемешает части наших тел -
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Но орфикам не ведомо об этом. Сонет М. Не выбрать три - не значит выбрать пять Твоих ветров, изломчивых, как нори: Так долгий век вывихивает пядь, И тем смиряет шелковое море. На траверзе мысов твоих ступней Лежат слова эпохи Бакумацу, Но берег мой степенней и степней, И в это море страшно подниматься Но там, куда теперь не ступит смерд, Лежит необязательная смерть Ее слова и проще, и короче. От слепоты, безвкусиц и глухот Дорога норовит идти в обход, Но требует четырнадцати строчек *** I. Дождевой муссон стоит над всей Эспаньолой: Папа Легба, открой, Папа Легба, я должен выйти Посмотреть, как проходят пассаты над изумрудно-зеленым, Я накроюсь ладонью туч, и недолжного не увижу. Там на гребне холма стоит Буэнавентура Баэс, Из дождя вырывая серебряные волокна, Всё моё серебро этот дождь обращает в чёрный, И табак в нем не тлеет – горит, как сушёный хлопок За плотной завесой дождя бьют тамтамы и тамбурины, И в пересохших колодцах клокочет чужая воля, Это слово пьянее рома, острее, чем запах петрушки, И свои хороводы водят русоволосые тени, Потому что в чистилище их адресов не помнят. Ответь мне, кто бы ты ни был, да хоть бы барон Суббота – У меня здесь достало и табака, и рома Заберись на холм, и послушай раскаты грома: По пятам не услышишь тени убитых тобой хозяев,
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Что за чёрной спиною твоей Змеятся болотными огоньками, Может, этого ты хотел, злопроклятый Педро Сантана? Может, ты испугался смерти, и заварил эту кашу? Может быть, тебе слишком мягко в твоей могиле? Встань, и выйди сюда, и будь, наконец, мужчиной, Посмотри, как на западе ветер швыряет пыльные бури, Потому что там нет ни воды, ни травы, ни леса, Встань, и выйди сюда, и они, может быть, вернутся, И тогда это всё обретёт хоть какой-то смысл. Воскресни, приди, и оправдай перед ними Хотя бы полшага из наших бледных кривляний, Бесчестных маршей, в которых немного чести Итальянских отбросов и каталонских отребий, Что не чета их прямым и соленым спинам, Не чета вороным плечам и быстроногим икрам, Приди, и ударь, как будто мы тоже живые, Замахнись клинком, как будто ты тоже достоин, Изожги их дома, изведи их сады, и поля, и рощи, Изруби в куски их детей и прекрасных женщин, И они, быть может, увидят - мы тоже люди. Отпусти меня, черный холм, отпусти меня, чертов остров, Я бы это Отечество продал, но и даром никто не просит За большой солёной водой никакой земли не осталось. II. Не включенный в губ твоих священную параллельность (ты вышла, я вышел следом), Я шел параллельным курсом, И там провалился в землю, в текстуры, Будто speedrun’ил в Half Life'е, И там, и там, где ходит барон Суббота, Поскольку не ходит одной дорогой с тобою Помавает костлявой рукою На параллельной улице, И в параллельном доме Открой, Папа Легба, это я звоню во все домофоны.
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Открой - в пятой квартире, В двенадцатой квартире, В двадцать третьей квартире, В тридцать восьмой квартире, В сороковой квартире. Я безмолвие этих постыдных дней, и я не могу окликнуть, Потому что - ключами, баллончиком, шокером, матерными словами, Я и приснить не мог бы нашего поцелуя И губы соскальзываются с губ, Как санки съезжают с горки. Ответьте, лоа, Ответьте, ответьте, лоа, Ваши следы многочисленны, Точно песок на пляже: Mayday, mayday, Ответьте, ответьте, лоа, Ответьте, mayday, Ответьте, Ответьте, Ответьте - Это ты все придумал, Нет никакого мая, Нет, не выйдет, Не выйдет, Она никогда не выйдет, И дух ее не выносит чахоточных улиц, И бессмертные старшие тебе, сопляк, не в ответе, И тебе никогда не играть с нею в куклы, Потому что мальчишки ломают кукол, Ломают потому что ломают всегда ломают И ты сломаешь. *** На кухне пахнет, как после обыска: Табачным дымом, Сожжённой пылью, Холодным ветром предстоящей беды Из открытой форточки. Всё нашли до меня, Ничего не осталось мне.
Борис Пейгин. Подборка стихотворений
Город лизнул языком распреснённое море, Я пришёл на Васильевский остров, и там не умер: Мёртвые сраму не имут, Не жившие смерти не имут. Там, откуда приехала ты, лежит Эфиопия мёртвых, Там, откуда приехал я, осталась одна глубина. Скажи мне любое слово, и я стану любое слово. *** Послушай вот, я расскажу тебе, Как А и Б сидели на трубе, И как тихи благопристойной ночью Уютные шестые этажи: Теплоноситель по трубе бежит, И счётчики стрекочут, как цикады, И, воздух разбирая на цитаты, Там А и Б сидели на трубе. И кто-то, знающий законы всей системы, Кто превращает стены в слово «стены» И поцелуи в слово «поцелуй» – Глядит в глазок. И тень окна ложится на полу, И лампы тень растает в темноте, Слова – не те, и звуки в них – не те. Я расскажу… да нет, не расскажу: Вот солнце на небо взвалил навозный жук, Гладь декабря, и снега белизна, Я никогда и ничего не знал. Я слишком жив, И никогда так не сходил с ума. Но есть зима, в ней города, а в них дома, И друг на друга все они похожи, И в недрах их, под толстой зимней кожей, Благословенные шестые этажи.