Ответный ход 3

VI. В ЗАЩИТУ СВОБОДЫ ИНФОРМАЦИИ 1) Нормы УПК РСФСР 01.09.00 В Конституционный суд Российской Федерации Заявитель: Никитин Александр Константинович Представитель: Шмидт Юрий Маркович, адвокат Адвокатского бюро «Юрий Шмидт и Партнёры» Наименование и адрес государственного органа, издавшего акт (и/или его правопреемника), который подлежит проверке: Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации Ж А Л О Б А Основанием к обращению с жалобой в Конституционный суд Российской Федерации явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации отдельные положения статьи 379 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР (в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г. Текст Указа опубликован в Ведомостях Верховного Совета РСФСР от 11 августа 1983 г., № 32, ст. 1153) в системной связи с пунктами 1 и 2 статьи 342 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (текст Закона опубликован в Ведомостях Верховного Совета РСФСР от 31 октября 1960 г., № 40, ст. 592), части третьей статьи 380, части первой статьи 371, пункта 5 части второй статьи 371 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (в редакции Указа Президиума ВС РСФСР от 8 августа 1983 г. Текст Указа опубликован в Ведомостях Верховного Совета РСФСР от 11 августа 1983 г., № 32, ст. 1153), пункта 1 статьи 36 Федерального закона Российской Федерации «О прокуратуре Российской Федерации» (в редакции Федерального закона от 10 февраля 1999 г. № 31-ФЗ. Текст Федерального закона опубликован в «Российской газете» от 17 февраля 1999 г., в Собрании законодательства РФ от 15 февраля 1999 г., № 7, ст. 878) пункта 2 статьи 36 Федерального закона Российской Федерации «О прокуратуре Российской Федерации» (в редакции Федерального закона от 17 ноября 1995 г. № 168-ФЗ. Текст Федерального закона опубликован в Собрании законодательства РФ, 20 ноября 1995 г., № 47, ст. 4472, «Российской газете» от 25 ноября 1995 г.), затрагивающие мои конституционные права, примененные и подлежащие применению в данном деле. Обстоятельства, при которых возникла указанная неопределенность, заключаются в следующем: 29 декабря 1999 года я был оправдан Санкт-Петербургским городским судом за отсутствием в моих действиях состава преступления (Приложение № 8). Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации 17 апреля 2000 года приговор оставлен без изменения, а кассационный протест прокурора — без удовлетворения (Приложение № 9).

30 мая 2000 года заместитель Генерального прокурора России внес протест в порядке надзора в Президиум Верховного суда Российской Федерации на вступивший в законную силу приговор и кассационное определение (Приложение № 10). Основаниями для отмены состоявшихся судебных решений, по мнению прокурора, должны стать: несоответствие выводов судов, изложенных в приговоре и определении, фактическим обстоятельствам дела и «допущенная неполнота» (Приложение № 10).

Позиция заявителя и ее правовое обоснование: 1) Оспариваемые положения статьи 379 УПК РСФСР в системной связи с пунктами 1 и 2 статьи 342 УПК РСФСР как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, позволяют суду надзорной инстанции отменить оправдательный приговор по тем же основаниям, что и суду кассационной инстанции. Это означает, что по ныне действующему законодательству суд надзорной инстанции проверяет собранные доказательства (с точки зрения их допустимости, достаточности и объективности), установленные обстоятельства (с точки зрения их доказанности и полноты выяснения) и выводы (с точки зрения их соответствия обстоятельствам дела). Таким образом, суд надзорной инстанции так же, как и суд кассационной инстанции, проверяет не только законность, но и обоснованность судебного акта. Конституция Российской Федерации (статья 2), основываясь на принципах правового государства, провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью. Права человека, являясь естественными и неотъемлемыми, определяют смысл, содержание и применение законов (статья 18 Конституции Российской Федерации). В соответствии со статьями 2 и 45 (часть 1) Конституции Российской Федерации государство обязано признавать, соблюдать и защищать права и свободы, создавая при этом эффективные правовые механизмы устранения любых нарушений, в том числе допущенных его органами и должностными лицами при осуществлении уголовного судопроизводства. Процедуры пересмотра судебных решений должны гарантировать приоритет прав и свобод человека и гражданина, не допуская предпочтения им даже самых важных общественных, ведомственных или личных интересов. При регламентации уголовно-процессуальных правоотношений законодатель обязан исходить из принципа справедливости, закрепленного во введении к Конституции Российской Федерации. Пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу, с точки зрения их доказанности, полноты выяснения и соответствия обстоятельствам дела находится в противоречии с конституционным принципом независимости суда (статья 120 часть 1 Конституции РФ), а также не соответствует статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, которая гарантирует, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Изложенное понимание конституционных норм согласуется также с нормами международного права, в соответствии с которыми в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина (статья 15 часть 4, статья 17 часть 1 Конституции Российской Федерации). Пункты 1 и 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод провозглашают, что «1. Никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством этого государства. 2. Положения предыдущего пункта не препятствуют повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальным нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела». Законом Российской Федерации от 16 июля 1993 г. № 5451-I Уголовнопроцессуальный кодекс РСФСР был дополнен разделом десятым «Производство в суде присяжных». Положения данного раздела УПК РСФСР в большей степени, чем положения иных его разделов, соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права и отвечают идеям справедливости и правового государства. Согласно статьям 466 и 465 УПК РСФСР вступивший в законную силу приговор суда присяжных в надзорной инстанции не может быть отменен вследствие односторонности или неполноты дознания или предварительного следствия либо из-за несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела.

Очевидно, что лицо, оправданное судом в составе судьи и двух народных заседателей, не должно ставиться в неравноправное положение по сравнению с оправданным судом присяжных. Существующее положение является нарушением принципа равенства, закрепленного статьей 19 Конституции Российской Федерации. Таким образом, оспариваемые положения статьи 379 УПК РСФСР в системной связи с пунктами 1 и 2 статьи 342 УПК РСФСР не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19, 45 (часть 1), 50 (часть 1), 120 (часть 1).

2) Оспариваемые положения части третьей статьи 380 УПК РСФСР как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, позволяют суду надзорной инстанции отменить вступивший в законную силу оправдательный приговор. Согласно статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Этой норме корреспондирует еще более категоричная формулировка пункта 7 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: «Никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовнопроцессуальным правом каждой страны». Не вызывает сомнения, что под окончательными понимаются такие, в частности, оправдательные приговоры, которые вступили в законную силу и подлежат исполнению. В настоящей жалобе не оспаривается возможность пересмотра вступившего в законную силу приговора в том случае, если он содержит судебную ошибку и его пересмотр необходим для обеспечения судебной защиты прав необоснованно осужденных граждан. Во всех других случаях окончательные приговоры судов пересмотру не подлежат. Таким образом, положения части третьей статьи 380 УПК РСФСР не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 45 (часть 1), 50 (часть 1).

3) Оспариваемые положения части первой статьи 371 и пункта 5 части второй статьи 371 УПК РСФСР, пункты 1 и 2 статьи 36 Закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, предусматривают различный объем правомочий стороны обвинения и стороны защиты по обжалованию (опротестованию) вступивших в законную силу приговоров, постановлений, определений судов различных уровней. Согласно указанным выше нормам принесение прокурором надзорного протеста в обязательном порядке влечет рассмотрение дела в суде надзорной инстанции. Оправданный и его защитник лишены права своими собственными действиями возбудить производство в суде надзорной инстанции: реализация данной возможности поставлена законодателем в зависимость от усмотрения процессуального противника — прокурора, представляющего сторону обвинения, или от волеизъявления должностных лиц судебной власти. Согласно части 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Указанные принципы распространяются на все виды судопроизводства и все стадии. Содержание указанных принципов было раскрыто Конституционным судом Российской Федерации в постановлениях от 14 января 2000 года № 1-П (пункт 3 мотивировочной части), от 14 апреля 1999 года № 6-П (пункт 3 мотивировочной части), от 2 июля 1998 года № 21-П (пункт 2 мотивировочной части), от 14 февраля 2000 года № 2-П (пункт 5 мотивировочной части) и определении от 7 октября 1999 года № 133-О (пункт 2 мотивировочной части). Однако их конкретное наполнение может быть различно в зависимости от конкретных целей и особенностей той или иной процессуальной стадии Уголовно-процессуальный закон, наделяя правом опротестования судебных постановлений, вступивших в законную силу, прокурора и не предусматривая соответствующего права для оправданного и стороны защиты в целом, нарушает не только конституционное право на судебную защиту, но и иные права оправданного, обеспечению которых служат принципы состязательности и равноправия сторон. Конституционный суд Российской Федерации в постановлении от 2 июля 1998 г. № 21-П уже занял аналогичную правовую позицию в связи с различным объемом прав

стороны обвинения и стороны защиты по оспариванию вынесенных судом первой инстанции определений и постановлений. В силу совпадения большинства правомочий суда кассационной инстанции и суда надзорной инстанции она может быть распространена и на обжалуемые положения законов. Объем процессуальных прав, предоставляемых сторонам в надзорной инстанции, может быть меньше, чем в суде первой либо второй инстанции, однако исходя из положений, закрепленных в Конституции Российской Федерации, о равенстве граждан перед законом и судом (статья 19 часть 1), гарантиях судебной защиты прав и свобод (статья 46 часть 1) и об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123 часть 3), на разных стадиях процесса, в том числе — в надзорной инстанции, стороны должны обладать равными процессуальными правами. Предоставление названных прав лишь одной стороне означает ее преимущественное, по сравнению с другой стороной, положение. Принципы состязательности и равноправия сторон получили закрепление и в международных договорах, являющихся в силу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации составной частью правовой системы России. Согласно пункту 1 статьи 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод «каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...». Судопроизводство может быть названо правосудием лишь при условии, что оно отвечает всем требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 8 Всеобщей декларации прав человека). Справедливость как основополагающая идея находит свое закрепление и во вводных положениях к Конституции РФ (пункт 6 мотивировочной части постановления Конституционного суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П). Из идеи справедливости вытекает принцип «равенства исходных условий», согласно которому все стороны судебного разбирательства должны иметь равную возможность представить свое дело и ни одна из сторон не должна пользоваться какими-либо существенными преимуществами по сравнению с противоположной стороной. В решениях Европейской Комиссии по правам человека равенство исходных условий было определено как «процедурное равенство обвиняемого и прокурора в качестве неотъемлемого элемента справедливого судебного процесса» (см. Nos. 254/59 and 617/59 (joined), Dec. 19.12.60. — Yearbook 6, p. 696). Таким образом, положения части первой статьи 371, пункта 5 части второй статьи 371 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» в той мере, в какой они позволяют прокурору как стороне обвинения приносить протест в порядке надзора на вступивший в законную силу приговор, постановление, определение судов различных уровней, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 50 (часть 1), 123 (часть 3). На основании изложенного, руководствуясь частью 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, статьями 3, 36, 37, 38, 39, 96, 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», ПРОШУ: 1) Признать отдельные положения статьи 379 УПК РСФСР, которые в системной связи с пунктами 1 и 2 статьи 342 УПК РСФСР позволяют суду надзорной инстанции отменить оправдательный приговор по основаниям: «односторонность или неполнота дознания предварительного или судебного следствия» и «несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела», не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19, 45 (часть 1), 50 (часть 1), 120 (часть 1); 2) Признать отдельные положения части третьей статьи 380 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, которые позволяют пересматривать в порядке надзора вступивший в законную силу оправдательный приговор суда, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 45 (часть 1), 50

(часть 1); 3) Признать отдельные положения части первой статьи 371, пункта 5 части второй статьи 371 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации», которые позволяют прокурору как стороне обвинения приносить протест в порядке надзора на вступивший в законную силу приговор, постановление, определение судов различных уровней, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 50 (часть 1), 123 (часть 3). Примечание: Жалоба и документы, указанные как приложения, представлены в четырех экземплярах. Первый экземпляр — подлинник, три последующих экземпляра — копии.

1 сентября 2000 г.

№ 7649

/Никитин А.К./

«29» сентября 2000 г. Никитину А.К. Уважаемый Александр Константинович!

Рассмотрев в порядке статей 40 и 111 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» Вашу жалобу о проверке конституционности отдельных положений статей 371, 379 и 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», сообщаем следующее. Как следует из статей 96 и 97 названного Федерального конституционного закона, по жалобам граждан на нарушение конституционных прав и свобод Конституционный суд проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, если этим законом были нарушены права и свободы заявителя. Из Вашей жалобы, однако, не усматривается, что оспариваемыми положениями уголовно-процессуального закона и закона о прокуратуре нарушаются какие-либо нормы Конституции, в том числе гарантирующие независимость судьи, равенство прав и возможностей всех участников уголовного судопроизводства по отстаиванию своих процессуальных интересов, запрет повторного осуждения за одно и то же преступление. Статья 371 УПК РСФСР, а также отдельные положения статьи 36 Закона о прокуратуре регламентируют полномочия должностных лиц, органов прокуратуры и судов, связанные с опротестованием в надзорном порядке вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений судов, и не содержат каких бы то ни было предписаний, ограничивающих конституционные права и свободы граждан– участников процесса. Более того, содержащиеся в оспариваемых статьях положения относятся к числу правовых средств, призванных наряду с рассмотрением дела во второй (кассационной) инстанции дополнительно обеспечивать судебную защиту граждан после вступления приговора в законную силу. Таким образом, возбуждение надзорного производства должностными лицами является лишь одним из предусмотренных законом способов обеспечения судебной защиты. При наличии предусмотренных процессуальным законодательством оснований для пересмотра состоявшихся судебных решений это право должностных лиц становится их обязанностью. Конституция Российской Федерации, предусматривая, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3), не определяет конкретных форм реализации этого принципа в каждой из стадий уголовного судопроизводства, в том числе в стадии надзорного производства. Отстаивание стороной защиты своих законных интересов на этой стадии возможно путем представления возражений на протест, направления в суд дополнительных материалов, подкрепляющих позицию защиты по делу, которые в силу закона во всяком случае должны быть проанализированы и оценены судом

надзорной инстанции. Такая правовая позиция сформулирована в определениях Конституционного суда № 148-0 от 8 октября 1998 года и № 154-0 от 19 апреля 2000 года. Что касается статей 342, 379 и 380 УПК РСФСР об основаниях к отмене или изменению приговора, а также пределах прав надзорной инстанции применительно к рассмотрению в надзорной инстанции протеста на оправдательный приговор, то Конституционный суд в определении № 87-0 от 3 июля 1997 года указал, что после окончательного разрешения дела, под которым понимаются такие приговоры, которые после реализации осужденным права на рассмотрение его дела в вышестоящем суде в качестве второй инстанции вступили в законную силу и подлежат исполнению, ни один оправданный по обвинению в преступлении не может быть вновь судим за него. В этом же определении Конституционного суда отмечается, что нормы УПК РСФСР 1960 года как акта, принятого до вступления в силу Конституции Российской Федерации, подлежат применению лишь постольку, поскольку они ей не противоречат. Это положение, вытекающее из пункта 2 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации, адресовано всем органам, применяющим доконституционные законы. Кроме того, по смыслу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации в случае, если обнаруживается, что какая-либо норма противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права или международным договорам Российской Федерации, при рассмотрении конкретных дел надлежит применять правила соответствующих международных актов. На это специально обращалось внимание судов всех инстанций в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Следовательно, при противоречии оспариваемых в жалобе норм УПК РСФСР статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах подлежит применению норма международного права. Однако Конституционный суд Российской Федерации не вправе ни восполнять пробелы в правовом регулировании, т.е. подменять законодателя, ни решать вопрос о том, подлежит ли применению в конкретном деле международно-правовой акт, если обнаруживается несоответствие ему внутреннего закона, — это относится к компетенции судов общей юрисдикции. Еще раз подчеркнем, что Вы в своем обращении ставите ряд вопросов, связанных с пределами прав надзорной инстанции, осуществлением состязательности сторон в этой стадии судопроизводства, основаниях к отмене оправдательного приговора, решение которых по сути требует изменения существующей системы надзорного судопроизводства. Это, однако, невозможно сделать путем признания неконституционными тех или иных положений действующего уголовнопроцессуального закона, а предполагает внесение в законодательство комплекса взаимосогласованных изменений и дополнений. Осуществление такого рода законодательного регулирования является прерогативой федерального законодателя и не входит в установленную статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» компетенцию Конституционного суда. На основании изложенного и руководствуясь статьей 40 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» уведомляю о том, что Ваше обращение не соответствует требованиям этого Закона. Присланные с жалобой материалы, справка о возврате госпошлины, квитанция о ее оплате при этом направляются в Ваш адрес. Приложение: на 157 л., справка о возврате госпошлины, квитанция. Советник Управления конституционных основ уголовной юстиции

Л.Н. Ракита

В Конституционный суд Российской Федерации

Заявитель: Никитин Александр Константинович, Представитель: Шмидт Юрий Маркович, адвокат Адвокатского бюро «Юрий Шмидт и партнёры» Наименование и адрес государственного органа, издавшего акт (и/или его правопреемника), который подлежит проверке: Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации ЗАЯВЛЕНИЕ На жалобу о проверке конституционности отдельных положений статьи 379 УПК РСФСР в системной связи с пунктами 1 и 2 статьи 342 УПК РСФСР, части третьей статьи 380, части первой статьи 371, пункта 5 части второй статьи 371 УПК РСФСР и пункта 1 статьи 36 Федерального закона РФ «О Прокуратуре Российской Федерации» мной получено уведомление из Секретариата Конституционного суда РФ № 7649 от 29.09.2000 об отказе в принятии обращения к рассмотрению за подписью советника Управления конституционных основ уголовной юстиции Ракиты Л.Н. Отказ советника незаконен. Секретариат Конституционного суда РФ не наделен правом рассматривать жалобу по существу. Он не должен оценивать – обоснованны или нет притязания заявителя. Данный орган лишь «отсеивает» обращения в Конституционный суд по формальным основаниям, исчерпывающе перечисленным в части 2 статьи 40 Закона «О Конституционном суде РФ» (далее — Закон). Очевидно, что мое обращение подведомственно только Конституционному суду (пункт 1 части второй статьи 40 Закона), т.к. в силу части четвертой статьи 125 Конституции РФ и пункта 3 части первой статьи 3 Закона «О Конституционном суде РФ» лишь он вправе проверять конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан. Других оснований, указанных в части второй статьи 40 Закона «О Конституционном суде РФ», по которым мое обращение могло бы быть признано не соответствующим его требованиям, нет. Не случайно, указав, что мое «обращение не соответствует требованиям этого Закона», советник не конкретизировал, по какому из четырех возможных оснований мне отказано в принятии жалобы. Из мотивировочной части полученного мною уведомления видно, что суть приведенных в отказе оснований сводится к оценке доводов моей жалобы по существу. Тем самым секретариат вышел за пределы своей компетенции. Тем не менее по соображениям, высказанным советником, считаю необходимым дополнительно к доводам жалобы о признании неконституционными положений части первой статьи 371 и пункта 5 части второй статьи 371 УПК РСФСР, пункты 1 и 2 статьи 36 Закона РФ «О Прокуратуре Российской Федерации», сообщить следующее. Уважаемый советник всерьез считает, что право стороны обвинения принести надзорный протест и тем самым возбудить надзорное производство, уравновешивается правом стороны защиты представить возражения на протест и дополнительные материалы. Будучи последовательным и доводя данные рассуждения до логического конца, следует согласиться с тем, что, например, применительно к стадии кассационного рассмотрения подобное «равенство» означало бы, что сторона обвинения вправе приносить кассационный протест, а сторона защиты, не имея аналогичного права, могла бы лишь подавать возражения. Конституционный суд РФ в своих решениях последовательно отстаивал прямо противоположную позицию. Так, в Постановлении от 2 июля 1998 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан», признавая

неконституционными положения Закона, которые позволяли прокурору обжаловать некоторые определения суда, и, не предоставляли аналогичного права стороне защиты, он указал: «Это предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих законных интересов путем участия в доказывании, заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу» (пункт 7 мотивировочной части). В Постановлении от 10 декабря 1998 г. № 27-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 335 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А. Баронина», которым было признано неконституционным положение Закона, предусматривавшее, что участие осужденного в судебном заседании кассационной инстанции зависит от усмотрения самого суда, Конституционным судом РФ было указано: «Это является отступлением от принципа равенства всех перед законом и судом, а также ограничением конституционных прав на судебную защиту, на рассмотрение дела законным составом суда и на пересмотр приговора вышестоящим судом (статьи 19, часть 1; 47, часть 1; 50, часть 3, Конституции Российской Федерации), Кроме того, нарушаются и предписания статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, что предполагает обеспечение сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своей позиции и при рассмотрении дела в суде кассационной инстанции» (пункт 3 мотивировочной части). Таким образом, согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР и ряду Постановлений Конституционного суда РФ, в суде первой и кассационной инстанции стороны обвинения и защиты имеют равные возможности по представлению и отстаиванию своей позиции. Им обоим принадлежит право на заявление ходатайств, отводов, представление доказательств, участие в их исследовании, опротестование (обжалование) определений (постановлений) суда (судьи), приговора, участие в заседании суда кассационной инстанции. На стадии надзорного производства такого равенства нет. К настоящему времени Конституционный суд РФ уже принял несколько решений по «выравниванию» процессуальных прав состязающихся в суде надзорной инстанции. В частности, 14 февраля 2000 г. им было вынесено Постановление № 2-П «По делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан А.Б. Аулова, А.Б. Дубровской, А.Я. Карпинченко, А.И. Меркулова, Р.Р. Мустафина и А.А. Стубайло». Данным решением положения части третьей статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР были признаны не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 1), 46 (часть 1) и 123 (часть 3), в той мере, в какой они позволяли суду надзорной инстанции рассмотреть дело без ознакомления осужденного, оправданного, их защитников с протестом, в котором поставлен вопрос об отмене вступившего в законную силу судебного решения по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного или оправданного, без извещения осужденного, оправданного, их защитников о времени и месте судебного заседания и без обеспечения им права довести до суда свою позицию относительно доводов протеста. Было бы нелогично и непоследовательно, с одной стороны, признавать не соответствующим конституционному принципу равенства и состязательности сторон рассмотрение протеста прокурора без извещения стороны защиты, а, с другой, не видеть нарушения этого же принципа в самом факте возбуждения надзорного производства путем принесения стороной обвинения протеста при отсутствии аналогичного права у стороны защиты. В Определении Конституционного суда РФ № 218-О от 05.10.2000 указано: «Из статьи 123 (часть 3) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьей 46 вытекает обязанность суда обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные процессуальные возможности для отстаивания своих прав и законных интересов на каждой стадии судебного разбирательства» (п. 2 мотивировочной части). Не случайно Верховный суд РФ в своем Определении № 44Г-99-7 указал: «По делу, где прокуратура — сторона в процессе, прокурор не может использовать свое право принесения протеста в порядке надзора на вступившее в законную силу решение суда, поскольку другая сторона такого

права не имеет» («Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам», Бюллетень ВС РФ № 12 1999 г., с. 10; Бюллетень ВС РФ № 1, 2000 г., с. 14). Сказанное равно справедливо и в уголовном процессе, где прокуратура представляет сторону обвинения, а вовсе не является независимым и беспристрастным органом, стоящим «над схваткой». Судебная статистика убедительно демонстрирует, как сторона обвинения использует свое право на принесение протестов в порядке надзора. Почти каждый второй оправдательный приговор отменяется вышестоящей судебной инстанцией по протесту прокуратуры. И это при том, что и без этого общее количество оправдательных приговоров в триста раз меньше, чем приговоров обвинительных. Уважаемый советник полагает, что признание неконституционными оспариваемых в моей жалобе положений УПК РСФСР «по сути требует изменения существующей системы надзорного судопроизводства». Это, по его мнению, «невозможно сделать путем признания неконституционными тех или иных положений действующего уголовно-процессуального закона, а предполагает внесение в законодательство комплекса взаимосогласованных изменений и дополнений», что является исключительной прерогативой федерального законодателя и не входит в компетенцию Конституционного суда. Во-первых, изменения в систему надзорного судопроизводства путем признания неконституционным отдельных положений процессуальных кодексов (УПК РСФСР, ГПК РСФСР, АПК РФ) вносились и ранее. Именно таким способом Конституционный суд, действуя в пределах своей компетенции, исправил существовавшее неравенство сторон в надзорной и кассационных стадиях (см. Постановления от 14 апреля 1999 года № 6-П, от 2 июля 1998 года № 21-П, от 14 февраля 2000 года № 2-П; Определение от 7 октября 1999 года № 133-О). Во-вторых, в данном случае вмешательство федерального законодателя абсолютно не требуется. Для устранения имеющегося неравенства сторон необязательно наделять защиту правом возбуждения надзорного производства. Достаточно лишить этого права сторону обвинения. Аналогичные доводы могут быть приведены в обоснование и других моих требований, приведенных в жалобе. Кроме того, следует отметить, что из приведенных советником утверждений: Конституция РФ не определяет конкретных форм реализации принципа состязательности и равноправия сторон в каждой из стадий уголовного судопроизводства; наличие противоречий оспариваемых в жалобе норм УПК РСФСР статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах подлежит применению норма международного права; это не исключает рассмотрения поставленных в жалобе вопросов Конституционным судом РФ. При этом имеющиеся в жалобе ссылки на нормы международного права не являются сами по себе основаниями для признания неконституционными оспариваемых положений УПК РСФСР, а необходимы лишь для иллюстрации их несоответствия Конституции РФ. На основании изложенного, руководствуясь частью второй статьи 40 Федерального закона «О Конституционном суде РФ», настаиваю на принятии Конституционным судом РФ решения по моему обращению. Примечание: Жалоба и документы, указанные как приложения, представлены в четырех экземплярах. Первый экземпляр — подлинник, три последующих экземпляра — копии.

05 января 2001 г.

/Никитин А.К./

№ 364

«22» июня 2001 г. Уважаемый Александр Константинович!

Сообщаем, что в соответствии с решением Конституционного суда Российской Федерации от 7 июня 2001 года Ваша жалоба на нарушение Ваших конституционных прав отдельными положениями статей 371, 379, 380 УПК РСФСР, а также пунктом 1 части второй статьи 371 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» принята к рассмотрению. О дате и времени рассмотрения дела Вы будете оповещены дополнительно. Как заявителю Вам будет предоставлена возможность участвовать в заседании Конституционного суда лично или направить для участия в заседании своего представителя, в качестве которого, согласно статье 53 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», может выступать адвокат или лицо, имеющее ученую степень по юридической специальности. Начальник Управления конституционных основ уголовной юстиции

П.Е. Кондратов

2) Приказ № 055 В Верховный суд Pоссийской Федерации Заявитель: Никитин Александр Константинович Представитель: Шмидт Юрий Маркович, Заинтересованное лицо: Министерство обороны РФ Ж А Л О Б А В настоящей жалобе оспаривается пункт 1 приказа министра обороны Российской Федерации от 10.08.1996 № 055 (далее – Приказ), которым с 1 сентября 1996 года был введен в действие Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации (далее – Перечень). Мои права были нарушены применением Приказа в ходе предварительного следствия по уголовному делу следственный № 12 (судебный номер первой инстанции — 02-1, кассационной инстанции — 78-000-29), которое проводилось Управлением ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

24 февраля 1998 года мне было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьей 275, статьей 283 (часть 1) и статьей 196 (часть 1) УК РФ. Основой правовой базы обвинения являлся обжалуемый Приказ. Опираясь именно на этот нормативный акт, органы предварительного следствия сделали вывод, что в главах доклада «Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона», в написании которых я принимал участие, содержатся сведения, составляющие государственную тайну (стр. 2, 3, 4, 5 приложения № 6). Приказ был включен также и в правовую базу обвинительного заключения по делу (стр. 21, 32 приложения № 3). Оспариваемый пункт 1 Приказа № 055 от 10.08.1996 министра обороны Российской Федерации противоречит российскому и международному законодательству по следующим основаниям: I Закон РФ «О государственной тайне» от 21.07.93 № 5485-1 (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 6 октября 1997 года № 131-ФЗ — далее Закон «О государственной тайне»), в статье 5 определяет перечень сведений, составляющих государственную тайну. В соответствии со статьей 4 (пункт 2) Закона РФ «О государственной тайне» Президент РФ утверждает Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Согласно статье 9 (часть 3) Закона РФ «О государственной тайне» отнесение сведений к государственной тайне осуществляется в соответствии с Перечнем сведений, составляющих государственную тайну, определяемым настоящим Законом,

руководителями органов государственной власти в соответствии с Перечнем должностных лиц, наделенных полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, утверждаемым Президентом Российской Федерации. На основании статьи 9 (часть 5) Закона «О государственной тайне» органами государственной власти, руководители которых наделены полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, в соответствии с Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне, разрабатываются развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию. В эти перечни включаются сведения, полномочиями по распоряжению которыми наделены указанные органы, и устанавливается степень их секретности. При составлении развернутого перечня руководители органов государственной власти обязаны руководствоваться Законом РФ «О государственной тайне», Указом Президента РФ № 1203 от 30.11.1995 (с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президента от 24.01.1998 № 61 и Указом Президента № 659 от 06.06.2001 — далее Указ Президента № 1203), а также Правилами отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различным степеням секретности, утвержденными Постановлением Правительства РФ № 870 от 04.09.1995 — далее Правила). В соответствии с пунктом 2 Правил, ведомственные перечни должны определять степень секретности конкретных сведений. Таким образом, законодательством России установлен четкий порядок процедуры отнесения сведений к государственной тайне: Закон «О государственной тайне» содержит перечень категорий сведений, составляющих государственную тайну.

- Президент РФ своим Указом № 1203 установил перечень, который детализирует категории сведений, указанные в законе, и для распоряжения сведениями каждой категории определил полномочный государственный орган.

- Руководители органов государственной власти на основании статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» и перечня, содержащегося в Указе Президента РФ № 1203, руководствуясь Правилами, составляют развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию, включая в них конкретные сведения, имеющиеся в их распоряжении. Необходимо особо подчеркнуть, что руководители органов государственной власти, министерств и ведомств, с учетом требований статьи 9 (части 3 и 5) Закона «О государственной тайне» при формировании перечней могут в них включать только те сведения, которые содержатся в рамках категорий сведений, подлежащих засекречиванию, установленных статьей 5 Закона РФ «О государственной тайне» и Перечнем, утвержденным Указом Президента РФ № 1203. Таким образом, содержащиеся в ведомственных перечнях сведения, подлежащие засекречиванию, не могут выходить за рамки категорий сведений, перечисленных в выше названном Законе и Указе Президента РФ, и должностные лица, формирующие ведомственные перечни, наделены правом только конкретизировать эти категории сведений, а не устанавливать по своему усмотрению новые. В Перечень, введенный в действие пунктом 1 приказа министра обороны Российской Федерации № 055 от 10.08.1996, включены новые категории сведений, то есть такие, которые не содержатся в статье 5 Закона РФ «О государственной тайне» и Перечне, утвержденном Указом Президента № 1203. Ниже приводятся примеры, подтверждающие данный тезис.

- Пункт 235 — Сведения о потерях вооружения и военной техники как в военное, так и мирное время. Данное обстоятельство, а именно то, что статья 5 Закона РФ «О государственной тайне» не содержит положений, на основе которых Министерство обороны имело право внести в Перечень эти сведения как подлежащие засекречиванию, было отмечено Санкт-Петербургским городским судом в приговоре по уголовному делу № 02-1: «В этой связи следует отметить, например, что ст. 5 обсуждаемого Закона о государственной тайне, не имеет положений, которые позволили бы отнести сведения «о потерях» вооружения и военной техники в мирное время к государственной тайне, инкриминируемые подсудимому, как собранные и переданные иностранной организации, тем не менее указываемые экспертной комиссией» (стр. 28 приложения № 4).

- Пункт 259 — Сведения о безвозвратных потерях личного состава в военное и мирное время, в региональных, локальных войнах, вооруженных конфликтах.

- Пункт 260 — Сведения о безвозвратных потерях личного состава в группах российских военных специалистов в зарубежных государствах.

- Пункт 443 — Сведения о заболеваемости личного состава АПЛ, раскрывающие характер поражений от воздействий ионизирующих излучений.

- Пункт 444 — Сведения о заболеваемости личного состава, раскрывающие характер поражения в результате работы с радиоактивными, ядовитыми веществами, агрессивными жидкостями, а также на лазерных устройствах, на излучающих устройствах СВЧ диапазона.

- Пункт 445 — Сведения о заболеваемости личного состава, раскрывающие характер поражения от воздействия высокочастотных электромагнитных излучений.

- Пункт 489 — Сведения о совершенных особо опасных государственных преступлениях. Включив в Перечень вышеперечисленные категории сведений, министр обороны вышел за установленные Законом «О государственной тайне» рамки категорий сведений, составляющих государственную тайну, и, произвольно вторгаясь в компетенцию законодателя, своим приказом нарушил требования: - Статьи 29 (часть 4) Конституции РФ «Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом».

- Статьи 6 (часть 2) Закона РФ «О государственной тайне» «Отнесение сведений к государственной тайне и их засекречивание осуществляется в соответствии с принципами законности, обоснованности и своевременности. Законность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания заключается в соответствии засекречиваемых сведений положениям статей 5 и 7 настоящего Закона и законодательству Российской Федерации о государственной тайне».

- Статьи 9 (часть 3) Закона РФ «О государственной тайне» «Отнесение сведений к государственной тайне осуществляется в соответствии с Перечнем сведений, составляющих государственную тайну, определяемым настоящим Законом, руководителями органов государственной власти в соответствии с Перечнем должностных лиц, наделенных полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, утверждаемым Президентом Российской Федерации».

- Статьи 9 (часть 5) Закона РФ «О государственной тайне» «Органами государственной власти, руководители которых наделены полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, в соответствии с Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне, разрабатываются развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию». Кроме того, отнесение информации, содержащейся в вышеперечисленных пунктах Перечня, к сведениям подлежащим засекречиванию, является нарушением требований: - Статьи 7 Закона «О государственной тайне» - «Не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию сведения о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, и их последствиях, а также о стихийных бедствиях, их официальных прогнозах и последствиях; о состоянии экологии, здравоохранения, санитарии, демографии, образования, культуры, сельского хозяйства, а также о состоянии преступности».

- Статьи 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации» - «Запрещено относить к информации с ограниченным доступом: законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие правовой статус органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, а также права, свободы и обязанности граждан, порядок их реализации; документы, содержащие информацию о чрезвычайных ситуациях, экологическую, метеорологическую, демографическую, санитарно-эпидемиологическую и другую информацию, необходимую для обеспечения безопасного функционирования населенных пунктов, производственных объектов, безопасности граждан и населения в целом». Таким образом, во-первых, министр обороны, выйдя за пределы своих полномочий, расширил рамки установленного Законом «О государственной тайне» Перечня, сведений, составляющих государственную тайну, и, во-вторых, засекретил информацию, которая в соответствии с законом не подлежит отнесению к государственной тайне и засекречиванию.

II К сведениям, подлежащим засекречиванию, обжалуемым приказом министра обороны, были также отнесены: - Сведения об использовании, эксплуатации, системе управления, проведения регламентных работ и ремонтов вооружения и военной техники — пункт 287 Перечня.

- Сведения о конструктивных недостатках или несоответствия характеристик вооружения и военной техники — пункт 305 Перечня. Неопределенный характер этих норм позволяет правоприменителю произвольно решать вопрос о наличии государственной тайны в тех или иных собранных или распространенных лицом конкретных сведениях и таким образом ограничивать конституционное право на доступ к информации, а также создает возможность для произвольного привлечения его к ответственности. Например, сведения о несоответствии шага резьбы винта резьбе крепежа военного технического устройства могут быть правоприменителем (следователем, прокурором) признаны секретными в соответствии с пунктом 305 Перечня как сведения о конструктивных недостатках. Информация о том, что военная подводная лодка погружается под воду, а затем всплывает, на основании пункта 287 Перечня может быть квалифицирована как сведения об использовании, эксплуатации военной техники. И лицу, «разгласившему» подобные сведения, в зависимости от усмотрения правоприменителя может быть предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьями 275, 283, 284 УК РФ. Конкретные примеры. В ходе предварительного следствия по делу № 12 экспертная комиссия при 8 управлении Генерального штаба ВС РФ, анализировала содержание следующей информации, опубликованной в главе 8 доклада «Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона»: - Об атомной подводной лодке К-131: «Причиной пожара стало возгорание одежды на старшине команды электриков. Пожар перекинулся в 7-й отсек. В результате пожара погибло 13 человек». Итогом экспертного исследования стал вывод, что эти сведения раскрывают конструктивные особенности и недостатки отечественных атомных подводных лодок и особенности поддержания газовоздушной среды в условиях подводного плавания, являются сведениями об использовании и эксплуатации вооружения и военной техники, и в соответствии с пунктами 287, 305 Приказа составляют государственную тайну (стр. 2, 3 приложения № 6; стр. 20-21 приложения № 3).

- Об атомной подводной лодке К-279: «К-279 1984. Неплотность ПГ», «К-279 декабрь 1986. Пожар от короткого замыкания в электрооборудовании». Согласно заключению экспертов, в этой информации содержатся сведения, которые раскрывают конструктивные недостатки, особенности компоновки и эксплуатации отечественных ядерных реакторов, устанавливаемых на атомных подводных лодках, и об использовании и эксплуатации атомных подводных лодок как вида вооружения и военной техники, и в соответствии с пунктами 287, 305 Приказа составляют государственную тайну (стр. 2, 3 приложения № 6; стр. 6, 7, 21 приложения № 3). Данное заключение экспертов явилось основанием для предъявления мне обвинения по статье 275 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, проанализировав конкретную информацию, в собирании и разглашении которой мне было предъявлено обвинение, в своем определении от 17.04.2000 по делу № 78-000-29, указала следующее: «Вывод суда о неконкретности предъявленного Никитину обвинения сделан обоснованно. Согласно обвинению, сведения, которые он собрал, передал иностранной организации и разгласил, в соответствии с абзацами 2, 4 и 6 п. 1 ст. 5 Закона РФ «О государственной тайне» (с изменениями и дополнениями от 6 октября 1997 года), составляют государственную тайну. ...В то же время Никитин обвиняется в собирании, передаче и разглашении сведений, не указанных в названных выше абзацах ч. 1 ст. 5 Закона РФ «О государственной тайне» с изменениями и дополнениями от 6 октября 1997 года» (стр. 5 приложения № 5). Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут иметь неопределенный характер, допускающий их произвольное толкование и применение.

Возможность произвольного применения закона является нарушением установленного статьей 19 (часть 1) Конституции РФ равенства всех перед законом и судом. На основании статьи 43 (часть 2) Конституции РФ граждане России имеют право искать, получать и свободно распространять информацию. Это право на получение и распространение информации не является абсолютным и может быть ограничено законом. Однако при этом, как и сама возможность ограничений, так и их характер, определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ. Согласно ее статье 55 (часть 3) права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Достижению этих целей служит и законодательство, регулирующее правоотношения в области государственной тайны, в том числе связанное с ограничением права на свободу информации. Однако, по смыслу статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, исходя из общих принципов права, введение ограничения конституционного права и ответственности за его нарушение должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния. Данные конституционные положения корреспондируют нормам международного права, в соответствии с которыми все люди равны перед законом и судом, имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона, и при осуществлении своих прав и свобод человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом и необходимы для обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других лиц, для охраны государственной безопасности, территориальной целостности, общественного порядка, предотвращения преступления, защиты здоровья или нравственности населения, и совместимы с другими правами, признанными этими нормами (статья 7 и пункт 2 статьи 29 Всеобщей декларации прав человека, пункт 3 статьи 12 и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, пункт 2 статьи 10 и пункт 2 статьи 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также пункт 3 статьи 2 Четвертого протокола к этой Конвенции, статья 20 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека). Диспозиции пункта 287 и пункта 305 Перечня, не определяя круг оснований, по которым информация может подлежать засекречиванию, то есть, являясь неопределенными, позволяют вводить ограничения конституционного права на свободу получения и распространения информации не только законом. Таким образом, режим секретности будет регулироваться не законом, а решениями должностных лиц, заключением экспертов, которым тем самым предоставляются широкие дискреционные полномочия, дающие возможность фактического расширения оснований привлечения к ответственности и применения санкций. На неукоснительное соблюдение принципа определенности в нормативных актах неоднократно в своих постановлениях указывал Конституционный суд РФ: - Постановление от 15.07.1999 № 11-П «Указанная неопределенность правового содержания рассматриваемых положений противоречит общеправовым принципам юридической ответственности. Между тем критерий определенности правовой нормы как конституционное требование к законодателю был сформулирован в Постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 года по делу о проверке конституционности статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР. Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит к нарушению, принципов равенства, а также верховенства закона».

- Постановление от 25.04.1995 № 3-П

«Неопределенность его юридического содержания не позволяет ответить на вопрос, какой орган и каким актом должен устанавливать этот порядок, и порождает произвольное понимание того, что он означает по своему существу. Отсутствие указания на вид нормативного акта, который должен «устанавливать порядок» вселения в жилое помещение, позволяет законодательным и исполнительным органам государственной власти различных субъектов Российской Федерации устанавливать его по собственному усмотрению, что может привести к нарушению конституционного права граждан на жилище и произвольному лишению их жилища. Это не отвечает требованиям статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограниченным федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Возможность произвольного применения закона является нарушением провозглашенного Конституцией Российской Федерации равенства всех перед законом и судом (ст. 19, часть 1)».

III Положение обжалуемого приказа, устанавливающее его секретный характер, нарушает установленное статьей 43 (часть 2) Конституции РФ право граждан искать, получать и свободно распространять информацию, ограничения которого могут устанавливаться только законом, и противоречит: - Статье 15 (часть 3) Конституции РФ: «Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения»; - Статье 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации»: «Запрещено относить к информации с ограниченным доступом: законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие правовой статус органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, а также права, свободы и обязанности граждан, порядок их реализации». Конституционный суд РФ в своем Постановлении от 20 декабря 1995 года по делу о проверке конституционности ряда положений статьи 64 УК РСФСР по данному вопросу разъяснил: «Следовательно, государство вправе относить те или иные сведения в области военной, экономической и других видов деятельности, распространение которых может нанести ущерб обороне страны и безопасности государства, к государственной тайне. В связи с этим статьей 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации предусмотрено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Государство вправе также определять средства и способы охраны государственной тайны, в том числе устанавливать уголовную ответственность за ее разглашение и выдачу иностранному государству. Однако в силу указанной конституционной нормы уголовная ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения федеральном законе. Правоприменительное решение, включая приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вытекает из статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации». Правообразующий характер обжалуемого Приказа очевиден. Именно на его основе давалась и продолжает даваться экспертная оценка о наличии государственной тайны в содержании той или иной информации. Это обстоятельство отметил Санкт-Петербургский городской суд в приговоре по делу № 02-1: «Наряду с этим, эксперт Баканов, в частности, пояснил суду, что единственным документом, который использовался экспертной комиссией и на основании которого сведения, собранные и разглашенные Никитиным, были признаны содержащими государственную тайну, являются 2 приказа министра обороны — № 071 и № 055. При даче заключения, Закон о государственной тайне фактически не применялся. Данное обстоятельство подтверждается и секретным разъяснением, полученным ранее органом следствия из Управления Генерального штаба ВС РФ о

том, что согласно порядка, действующего в МО РФ, производство экспертиз по определению степени секретности производится лишь на основании приказа министра обороны РФ, в тот период, приказа МО РФ № 071 » (стр. 28 приложения № 4). Данная ситуация, касающаяся порядка проведения ведомственных экспертиз, на сегодняшний день не теряет своей актуальности, поскольку новый Закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 (статья 11) сохраняет институт ведомственной экспертизы. В настоящее время в производстве судебных органов находятся уголовные дела Г. Пасько, И. Сутягина и другие, связанные с нарушением законодательства в области государственной тайны. Насколько мне известно, экспертное заключение о наличии государственной тайны в разглашенной этими лицами информации также основано на обжалуемом Приказе. Оспариваемый пункт Приказа, которым вводится в действие Перечень: - затрагивает конституционное право граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию; - регулирует соответствующие правоотношения в области государственной тайны, устанавливает определенные обязанности граждан в этой сфере и является одним из оснований для применения санкций к лицам, нарушившим эти обязанности. Следовательно, содержание Приказа и утвержденного им Перечня в силу приведенного выше нормативного материала должно относиться к информации открытого доступа, а их текст должен подлежать официальному опубликованию. Однако министр обороны пунктом № 650 Перечня засекретил его содержание.

IV В Перечне, утвержденном обжалуемым Приказом, перечислены только категории сведений подлежащих засекречиванию, а не конкретная информация, содержание которой могло бы составлять государственную тайну. Несомненно, что Министерство обороны располагает конкретными сведениями, которые в соответствии с Законом «О государственной тайне» могут и должны быть засекречены. Например, данные о рецептуре или технологии производства новых видов ракетного топлива, раскрывающие содержание рецептуры или принципы технологического процесса, безусловно, относятся к государственной тайне. Однако информация только о том, что сведения о рецептуре или технологии производства новых видов ракетного топлива подлежат засекречиванию, не содержит государственную тайну. Засекречивание такой информации лишает граждан возможности узнать, какие конкретные категории сведений относятся к государственной тайне, и, следовательно, не позволяет им должным образом выполнять свои обязанности в сфере правоотношений, связанных с защитой государственной тайны. Статья 9 (часть 5) Закона «О государственной тайне» устанавливает: «В рамках целевых программ по разработке и модернизации образцов вооружения и военной техники, опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ по решению заказчиков указанных образцов и работ могут разрабатываться отдельные перечни сведений, подлежащих засекречиванию. Эти перечни утверждаются соответствующими руководителями органов государственной власти. Целесообразность засекречивания таких перечней определяется их содержанием». Таким образом, вышеназванный Закон установил ряд обязательных требований для возможности засекречивания перечней: - это должен быть отдельный перечень, который разрабатывается только в рамках целевых программ; - разработка такого отдельного перечня инициируется решением заказчиков работ, предусмотренных этими программами; содержание сведений в перечне определяет целесообразность его засекречивания. Вместе с тем, такой засекреченный Перечень уже не может иметь правообразующее значение (в силу приведенных выше положений Конституции РФ и Федеральных законов) и будет носить только технический характер. Как указывалось выше, в Перечне, утвержденным приказом министра обороны, перечислены только названия категорий сведений подлежащих засекречиванию, а не конкретная информация, содержание которой могло бы составлять государственную тайну. Кроме того, данный Перечень не является отдельным

перечнем в рамках целевых программ. Поэтому его засекречивание является незаконным, необоснованным (нецелесообразным) и нарушает положения: - Статьи 55 (часть 3) Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства»; - Статьи 6 (часть 3 и часть 4) Закона РФ «О Государственной тайне» «Отнесение сведений к государственной тайне и их засекречивание осуществляется в соответствии с принципами законности, обоснованности и своевременности. ...Обоснованность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания заключается в установлении путем экспертной оценки целесообразности засекречивания конкретных сведений, вероятных экономических и иных последствий этого акта исходя из баланса жизненно важных интересов государства, общества и граждан».

- Статьи 9 (часть 5) Закона РФ «О Государственной тайне». На основании изложенного, в соответствии с частью 1 статьи 2397 ГПК РСФСР, статьей 7 Закона РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», ПРОШУ: Признать незаконным (недействительным) с момента издания пункт 1 приказа министра обороны Российской Федерации от 10.08.1996 года № 055 об утверждении и введении в действие с 1 сентября 1996 года Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации.

«17» июля 2001 года

А. К. Никитин Дело № ВКПИ 01-68 РЕШЕНИЕ Именем Российской Федерации

«12 »сентября 2001 г.

г. Москва

Верховный суд Российской Федерации в лице судьи Верховного суда РФ генераллейтенанта юстиции Яськина В.А. при секретаре лейтенанте юстиции Коваленко А.А. с участием заявителя Никитина А.К., его представителей адвокатов Шмидта Ю.М. и Матинова М.А., представителей министра обороны РФ подполковника юстиции Русанова К.Н., капитана 1 ранга Багаутдинова З.З. и капитана 2 ранга Федорова В.И., военного прокурора отдела Главной военной прокуратуры подполковника юстиции Расторгуева В.В., рассмотрев в закрытом судебном заседании гражданское дело по жалобе Никитина А.К. на Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденный приказом Министра обороны РФ от 10 августа 1996 года № 055 (далее – Перечень), УСТАНОВИЛ: Заявитель Никитин А.К. просит признать пункты 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 упомянутого перечня не подлежащими применению, ссылаясь на то, что они не опубликованы и противоречат Законам РФ «О государственной тайне» и «Об информации, информатизации и защите информации». Заслушав объяснения заявителя Никитина А.К., его представителей Шмидта Ю.М. и Матинова М.А. в обоснование жалобы, объяснения представителей министра обороны РФ Русанова К.Н., Федорова В.И. и Багаутдинова З.З., считавших жалобу не подлежащей удовлетворению, поскольку оспариваемый Перечень издан в соответствии с действующими законами, исследовав соответствующие законодательные акты и выслушав заключение прокурора Расторгуева В.В.,

предложившего признать жалобу подлежащей удовлетворению в связи с неопубликованием Перечня, Верховный суд РФ находит, что требования заявителя подлежат удовлетворению по следующим основаниям. Пунктом 10 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 года № 1009, установлено, что нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций, имеющие межведомственный характер, независимо от срока их действия, в том числе акты, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера подлежат государственной регистрации. Оспариваемые приказ министра обороны РФ от 10 августа 1996 года № 055 и Перечень представлялись на государственную регистрацию, но таковую не прошли, поскольку по мнению должностных лиц Министерства юстиции РФ, в ней не нуждаются. Как указано в письме от 16 марта 2000 года, подписанном первым заместителем министра юстиции РФ, они не нуждаются в государственной регистрации, поскольку не содержат правовых норм и носят внутриведомственный характер. Верховный суд РФ находит это мнение ошибочным. Согласно статье 2 Закона РФ «О государственной тайне», перечень сведений, составляющих государственную тайну, — это совокупность категорий сведений, в соответствии с которыми сведения относятся к государственной тайне и засекречиваются. Перечнем ограничиваются предусмотренные ч. 4 ст. 29 Конституции РФ право гражданина свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Допуск должностного лица или гражданина к этим сведениям, в соответствии со ст. 24 Закона РФ «О государственной тайне», может повлечь ограничение их прав на выезд за границу, на распространение сведений, составляющих государственную тайну, на использование открытий и изобретений, на неприкосновенность частной жизни. Министр обороны РФ, в силу статей 4 и 9 Закона РФ «О государственной тайне» и Указа Президента РФ от 30 ноября 1995 г. № 1203, наделен полномочиями отнесения сведений к государственной тайне. Утвержденный им Перечень обязателен не только для военнослужащих, служащих и рабочих Министерства обороны РФ, но и других ведомств, а также для всех граждан. Лица, виновные в незаконных сборе, передаче и других действиях с указанными в Перечне сведениями, могут быть привлечены к ответственности вплоть до уголовной. В частности, Никитин А.К. обвинялся на основании рассматриваемого Перечня. Согласно статье 10 Закона РФ «О государственной тайне», должностные лица, наделенные полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, вправе принимать решения о засекречивании информации, находящейся в собственности предприятий, учреждений и граждан, если эта информация включает сведения, перечисленные в Перечне. При этом предусматриваются обязательства собственника информации по ее нераспространению, а при отказе от такого обязательства собственник предупреждается об ответственности за несанкционированное распространение сведений, составляющих государственную тайну. Таким образом, Перечень является праворегулирующим, он затрагивает права человека и гражданина, рассчитан на неоднократное применение и носит межведомственный характер, а следовательно является нормативным правовым актом, подлежащим регистрации. В соответствии с пунктами 10 и 12 Указа Президента РФ (в редакции Указов Президента РФ от 16 мая 1997 года № 490 и от 13 августа 1998 года № 963) нормативные правовые акты, не прошедшие государственную регистрацию, не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу, не могут служить основанием для регулирования соответствующих отношений и на них нельзя ссылаться при разрешении споров. Поскольку оспариваемые пункты Перечня не прошли государственную регистрацию, они не могут быть признаны законными. С учетом признания оспариваемых пунктов незаконными и недействующими с момента принятия по указанному основанию отпадает необходимость в разрешении вопроса о их несоответствии закону по иным основаниям.

Принимая во внимание изложенное, Верховный суд Российской руководствуясь ст. ст. 191-197, 203 и 239-7 ГПК РСФСР,

Федерации,

РЕШИЛ: Жалобу Никитина Александра Константиновича удовлетворить. Признать незаконными и недействующими с момента их принятия пункты 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденных и введенных в действие приказом министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 г. № 055. Решение может быть обжаловано и опротестовано в Кассационную коллегию Верховного суда Российской Федерации в течение 10 суток после вынесения решения в окончательной форме, то есть после 17 сентября 2001 года. Судья Верховного суда Российской Федерации

В.А. Яськин В Кассационную коллегию Верховного суда Российской Федерации От Министерства обороны Российской Федерации

КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА на решение Верховного суда Российской Федерации от 12.09.2001 г. ВКПИ 01-68. Решением Верховного cуда Российской Федерации от 12.09.2001 г. № ВКПИ 01-68 признаны незаконными и недействующими с момента их принятия пункты 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных cилах Российской Федерации (далее – Перечень), утвержденного приказом министра обороны Российской Федерации (МО РФ) от 10 августа 1996 года № 055 (далее — приказ № 055). В качестве основания для признания указанных пунктов Перечня незаконными и не действующими указывается то, что он не прошел государственную регистрацию, с чем Министерство обороны РФ не согласно. Как следует из материалов дела и объяснений Министерства обороны Российской Федерации, приказ № 055 был в порядке, установленном Правилами подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации о 13 августа 1997 года № 1009 (с изменениями и дополнениями), представлен на государственную регистрацию. Минюст России провел его юридическую экспертизу и признал не нуждающимся в государственной регистрации, поскольку он не содержит новых правовых норм и носит внутриведомственный характер (письмо Минюста России от 16 марта 2000 года № 65с-ЭР). При этом следует отметить, что признание Минюстом России акта федерального органа исполнительной власти не нуждающимся в государственной экспертизе, означает, что при проведении юридической экспертизы было установлено, что акт издан в пределах компетенции федерального органа исполнительной власти и соответствует законодательству Российской Федерации, однако в государственной регистрации не нуждается. Вышеназванные действия Министерства юстиции РФ не оспорены, его решение не отменено, и потому оно должно считаться правомерным. Кроме того, прошу пригласить представителя Министерства юстиции РФ для аргументированного пояснения позиции, изложенной в письме Первого заместителя министра от 16 марта 2000 года № 65с-ЭР. Таким образом, все требования действующего законодательства министром обороны РФ были выполнены. Поскольку приказ № 055 носит внутриведомственный характер, он применяется только личным составом Вооруженных сил Российской Федерации (далее — ВС РФ), допущенным к государственной тайне. Перечень, утвержденный данным приказом, предназначен для определения степени секретности сведений или грифа секретности их носителей.

Перечень используется лишь гражданами, допущенными в соответствии со статьей 21 Закона РФ «О государственной тайне» к государственной тайне и непосредственно работающими с такими сведениями. В соответствии с вышеизложенным Перечень используется для проведения экспертиз по оценке степени секретности сведений, проводимых в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом по запросам следственных органов. Результаты этих экспертиз могут использоваться лишь в отношении граждан, принявших на себя добровольные обязательства перед государством по нераспространению доверенных им сведений, составляющих государственную тайну, полномочиями по распоряжению которыми наделен министр обороны РФ, и работающих (работавших) с такими сведениями, т.е. имеющих возможность знакомиться с содержанием Перечня. Вывод суда о том, что приказ № 055 затрагивает права Никитина А.К., так как он обвинялся на основании рассматриваемого Перечня, считаем необоснованным. Законность применения Перечня при проведении следственных действий и в судах не относится к компетенции Минобороны России и не может быть предметом для решения вопроса о признании недействующими пунктов самого Перечня. Приказ № 055, утвердивший Перечень, был издан в 1996 году, а Никитин А.К. в 1992 году уже был уволен из ВС РФ. Применение приказа № 055 органами следствия и дознания в уголовном деле и экспертами в суде может рассматриваться только как неправильное применение указанными органами норм материального права, но не как факт нарушения этим приказом прав и законных интересов заявителя, который к тому моменту уже был уволен из ВС РФ. Кроме того, при подготовке заключений по уголовному делу в отношении Никитина А.К. эксперты МО, в соответствии с УПК РСФСР, отвечали лишь на конкретно поставленные перед ними органами следствия вопросы об относимости сведений к государственной тайне и их степени секретности, но не о применимости перечня к конкретному гражданину. Не имея возможности быть ознакомленными с материалами уголовного дела, возбужденного в отношении Никитина А.К., ссылки на которое неоднократно делались представителями заявителя, полагаем возможным предположить, что всем незаконным действиям по применению перечня, положенным в основу обвинения, дана надлежащая оценка в постановлении Верховного суда РФ, вынесшего оправдательный приговор. Исходя из изложенного, полагаем, что суд также неверно оценил ходатайство Министерства обороны о признании Никитина А.К. ненадлежащим заявителем, так как, по мнению Минобороны России, он не является носителем спорных прав и обязанностей и субъектом спорных материальных правоотношений. При данных обстоятельствах Никитин А.К. может обжаловать только действия следователей и экспертов, но не сам приказ МО РФ, который к заявителю никакого отношения не имел. Однако суд отказал в удовлетворении ходатайства Минобороны России по данному вопросу. Перечень действует внутри Министерства обороны РФ и используется для засекречивания материалов лицами, допущенными к государственной тайне и давшими согласие на частичные, временные ограничения их прав. Следовательно, рассматриваемый Перечень является законным и не ограничивает предусмотренное ч. 4 статьи 29 Конституции РФ право граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. В соответствии со статьей 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Основанием для обжалования Никитиным А.К. отдельных пунктов Перечня явилось то обстоятельство, что данный документ не был открыто опубликован. В соответствии с частью 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Таким образом, в соответствии с Конституцией Российской Федерации данное право может быть ограничено. Согласно статье 10 Федерального закона от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации» отнесение информации к

государственной тайне осуществляется в соответствии с Законом «О государственной тайне». В соответствии со статьей 9 Закона «О государственной тайне» обоснование необходимости отнесения сведений к государственной тайне возлагается на органы государственной власти, которыми эти сведения получены (разработаны). Данной статьей закона также определено, что органами государственной власти, руководители которых наделены полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, в соответствии с Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне, разрабатываются развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию. Эти перечни утверждаются соответствующими руководителями органов государственной власти. Целесообразность засекречивания таких перечней определяется их содержанием. Таким образом, Перечень в соответствии с Законом «О государственной тайне» может быть оформлен как в качестве открытого документа, так и в качестве засекреченного. Следует также отметить, что сами перечни сведений, подлежащих засекречиванию, не относятся к перечню сведений, которые в соответствии со ст. 7 Закона «О государственной тайне» не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию. В случае, если бы рассматриваемый приказ был зарегистрирован Министерством юстиции РФ, то в соответствии с Указом Президента РФ от 25 мая 1996 года № 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» он бы не подлежал обязательному официальному опубликованию, поскольку содержит сведения, составляющие государственную тайну. Вынося решение о признании недействующими указанные выше пункты Перечня, суд тем самым рассекретил отдельные сведения, находящиеся в компетенции министра обороны РФ, т.е. суд вторгся в компетенцию министра обороны РФ, представленную ему Законом «О государственной тайне» и распоряжением Президента РФ от 30 мая 1997 года № 226-рп. Особо отмечаем несоответствие законодательству решения суда в части, касающейся признания недействующим пункта 650 Перечня, которое впрямую расходится с положением статьи 9 Закона «О государственной тайне», предоставившей право засекречивания Перечня министру обороны, и обязывает рассекретить не только пункты Перечня, по которым вынесено решение, но и весь Перечень в целом, что приведет к распространению сведений, составляющих государственную тайну и, согласно понятию «государственная тайна», установленному статьей 2 Закона, нанесет ущерб безопасности Российской Федерации. Кроме того, решение суда противоречит принципам засекречивания сведений, определенных статьей 6 Закона «О государственной тайне», и основаниям для рассекречивания сведений, установленным статьей 13 данного Закона, и является незаконным. Кроме того, судом был отклонен ряд поданных Минобороны России ходатайств. Мы полагаем, что суд не должен был принимать к производству жалобу Никитина А.К., поскольку на день ее подачи отсутствовал предмет спора между ним и военным ведомством, о чём свидетельствуют следующие обстоятельства. Никитин А.К. обжаловал приказ № 055, который, по его мнению, послужил одним из оснований для привлечения его к уголовной ответственности. Вместе с тем, уголовное дело в отношении заявителя на день подачи им жалобы было прекращено и поэтому все правовые последствия предыдущего его осуждения были ликвидированы. Таким образом, оспариваемый Никитиным А.К. приказ на день подачи им жалобы в суд, а также и в настоящее время никоим образом не затрагивает его права и свободы, то есть отсутствует предмет спора. Этот наш существенный довод суд полностью проигнорировал и не дал ему никакой оценки в решении, что является грубым нарушением требований ст. ст. 56, 192 и 194 ГПК РСФСР об оценке доказательств. Кроме того, по нашему мнению, суд, приняв к производству жалобу Никитина А.К. и рассмотрев ее по существу, необоснованно вошел в оценку одного из доказательств по уголовному делу в отношении его, прекращенному производством Верховным судом РФ, а именно заключению экспертов, которые ссылались на оспариваемый приказ. Между тем, этому заключению, как и всем другим доказательствам по делу, уже была дана оценка в упомянутом определении Верховного суда РФ по уголовному делу Никитина А.К.

Таким образом, удовлетворив жалобу Никитина А.К., суд, в порядке гражданского судопроизводства, фактически оценил допустимость и достоверность одного из доказательств по уголовному делу (заключения экспертов), что совершенно недопустимо. Этими действиями суд неправильно применил нормы процессуального права, то есть нарушил требования ст. 308 ГПК РСФСР, что привело к неправильному разрешению дела и потому является основанием для отмены решения. В своих объяснениях суду мы обращали внимание на пропуск Никитиным А.К. сроков на обжалование действий министра обороны РФ (об утверждении Перечня), предусмотренных ст. 239-5 ГПК РСФСР, и приводили убедительные доводы такой точки зрения. Об этом свидетельствует то, что в своей жалобе Никитин прямо указал, что при предъявлении ему обвинения 24 февраля 1998 года он уже тогда считал оспариваемый приказ нарушающим его права. Кроме того, после вынесения приговора Санкт-Петербургским горсудом, Никитин А.К. также считал свои права нарушенными именно в силу действия названного приказа МО РФ. Таким образом, задолго до подачи жалобы (17 июля 2001 года) Никитин считал, что его права были нарушены вышеназванным приказом, имел возможность обратиться в суд с жалобой, но не сделал этого, пропустив установленные законом сроки. В судебном заседании Никитин и его представители не привели убедительных доводов в обоснование пропуска сроков на обжалование. Поскольку срок на обжалование Никитиным был пропущен, а представители МО РФ в соответствии со ст. 199 ГК РФ просили суд применить срок исковой давности, то суд был обязан рассмотреть это наше требование и принять по нему решение. Однако в решении суда по этому вопросу вообще ничего не указано. Между тем, как прямо указано в п. 11 постановления Пленума Верховного суда РФ «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан» от 21.12.93 года № 10 (с изменениями и дополнениями), если суд, всесторонне исследовав материалы дела, придет к выводу, что срок на обращение в суд пропущен по неуважительной причине, он отказывает в удовлетворении жалобы. Другого решения законом (ст. 199 ГК РФ) не предусмотрено. И, тем не менее, суд не выполнил это прямое требование закона, а в решении почему-то указал, что необходимость в разрешении вопроса о несоответствии оспариваемых пунктов приказа МО РФ закону по иным основаниям отпадает. А кто же, если не суд, должен выполнять требования закона, на которые ссылаемся мы? С учетом изложенного мы полагаем, что суд первой инстанции не применил закон, подлежащий применению, что в силу требований ст. 307 ГПК РСФСР является безусловным основанием для отмены решения, о чем и просим кассационную коллегию. С учетом изложенного и на основании ст. 305 ГПК РСФСР ПРОШУ: решение Верховного суда Российской Федерации отменить. Представитель Минобороны России по доверенности «25» сентября 2001 г.

В. Федоров В Кассационную коллегию Верховного суда Российской Федерации От

Никитина Александра Константиновича, на решение Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года по делу № ВКПИ 01-68

КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА

Решением Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года по делу № ВКПИ 01-68 была удовлетворена моя жалоба о признании незаконными и недействующими с момента принятия пунктов 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденных и введенных в действие приказом министра обороны Российской Федерации № 055 от 10 августа 1996 года (далее – Перечень). Не оспаривая обжалуемое решение по существу, а именно его резолютивную часть, считаю, что мотивировочная часть решения подлежит изменению по следующим основаниям: В своей жалобе о признании незаконными и недействующими с момента принятия вышеперечисленных пунктов Перечня я указывал на их противоречие положениям Конституции РФ и законам РФ, а именно: – Пункт 650 Перечня, устанавливающий его секретный характер, нарушает установленное статьей 15 (часть 3) Конституции РФ положение о том, что любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Кроме того, данный пункт Перечня также противоречит и статье 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации», в соответствии с которой запрещено относить к информации с ограниченным доступом законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие права, свободы и обязанности граждан, а также порядок их реализации».

– Пункты 287 и 305 Перечня, диспозиции которых, являясь неопределенными, то есть четко не определяя круг оснований, по которым информация может подлежать засекречиванию, позволяют регулировать режим секретности не законом, а произвольными решениями правоприменителей, которым тем самым предоставляются широкие дискреционные полномочия, дающие возможность фактического расширения оснований привлечения к ответственности и применения санкций. Возможность произвольного применения закона является нарушением установленного статьей 19 (часть 1) Конституции РФ равенства всех перед законом и судом. Кроме того, ограничение конституционного права на свободу получения и распространения информации не только законом противоречит положениям статьи 29 (часть 4) и статьи 55 (часть 3) Конституции РФ.

– Пункты 235, 259, 260, 443, 444, 445 и 489 Перечня содержат подлежащие засекречиванию категории сведений, которые: во-первых, в соответствии со статьей 7 Закона РФ «О государственной тайне» от 21.07.93 № 5485-1 (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 6 октября 1997 года № 131-ФЗ, далее – Закон «О государственной тайне»), и статьей 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации», не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию, и, во-вторых, выходят за рамки Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, который содержится в статье 5 Закона РФ «О государственной тайне», и Перечня, утвержденного Указом Президента РФ № 1203 от 30.11.1995 (с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президента от 24.01.1998 № 61 и Указом Президента № 659 от 06.06.2001, далее – Указ Президента № 1203). В ходе рассмотрения дела суд первой инстанции исследовал противоречия обжалуемых пунктов Перечня указанным выше нормам российского законодательства, однако в мотивировочной части вынесенного решения этим противоречиям не была дана оценка. Согласно положениям статьи 2 ГПК РСФСР гражданское судопроизводство должно защищать права и свободы граждан, гарантированные Конституцией РФ, и способствовать укреплению законности и правопорядка. Под интересами законности следует, в частности, понимать правильное применение норм материального права, и, в первую очередь, — положений Конституции РФ, регулирующих возникшие по делу правоотношения. Обеспечение правильного применения по рассматриваемому делу положений Конституции РФ и других норм материального права является публично-правовой обязанностью суда. Именно такая точка зрения по данному вопросу изложена в мотивировочной части определений Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ от 17 августа 2001 года по делу № 53-Г01-9.

Обжалуемые пункты Перечня имеют неоднократный характер применения и затрагивают конституционные права и свободы всех граждан. Данное обстоятельство установлено судом: «Таким образом, Перечень является праворегулирующим, он затрагивает права человека и гражданина, рассчитан на неоднократное применение... Перечнем ограничиваются предусмотренные ч.2 ст.29 Конституции РФ права граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Допуск должностного лица или гражданина к этим сведениям, в соответствии со ст. 24 Закона РФ «О государственной тайне», может повлечь ограничение их прав на выезд за границу, на использование открытий и изобретений, на неприкосновенность частной жизни. ...Перечень обязателен не только для военнослужащих, служащих и рабочих Министерства обороны РФ, но и других ведомств, а также для всех граждан. Лица, виновные в незаконном сборе, передаче и других действий с указанными в Перечне сведениями могут быть привлечены к ответственности вплоть до уголовной» (страница 2 печатного текста решения). Поэтому представляется, что полная правовая оценка несоответствия обжалованных пунктов Перечня российскому законодательству будет способствовать укреплению законности и правопорядка в сфере правоотношений, связанных с государственной тайной, а также предотвращению возможности появления подобных правовых норм в будущем. На основании изложенного, руководствуясь статьями 282, 305 (п.4) ГПК РСФСР, ПРОШУ: Не передавая дело на новое рассмотрение внести в мотивировочную часть решения Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года изменения и расширить круг правовых оснований, по которым пункты Перечня признаны незаконными и недействующими с момента принятия, а именно: – Пункт 650 Перечня нарушает положения статьи 15 (часть 3) Конституции РФ и статьи 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации».

– Пункты 287 и 305 Перечня, диспозиции которых, являясь неопределенными, нарушают требования статьи 19 (часть 1), статьи 29 (часть 4) и статьи 55 (часть 3) Конституции РФ.

– Пункты 235, 259, 260, 443, 444, 445 и 489 Перечня противоречат положениям статьи 7 Закона РФ «О государственной тайне» и статьи 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации», а также и то, что указанные в них категории сведений не содержатся в рамках категорий сведений, подлежащих засекречиванию, установленных статьей 5 Закона РФ «О государственной тайне» и Перечнем, утвержденным Указом Президента РФ № 1203.

28 сентября 2001 года

А. К. Никитин

В кассационную коллегию верховного суда Российской Федерации От Адвоката Шмидта Ю.М., действующего по доверенности в качестве представителя Никитина А.К. ОБЪЯСНЕНИЯ на кассационную жалобу Министерства обороны РФ на решение Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года по делу № ВКПИ 01-68. В представленной кассационной жалобе Министерство обороны РФ «на основании ст. 305 ГПК РСФСР» просит «решение Верховного суда Российской Федерации отменить». В то же время из жалобы не ясна позиция стороны относительно

дальнейшего — в случае, если отмена состоится — направления дела, нет и ссылки на конкретный пункт ст. 305 ГПК, которая, как известно, допускает несколько вариантов решения этого вопроса. Аргументация жалобы носит довольно бессистемный характер, в ряде случаев автор спорит не столько с решением, сколько с позицией заявителя в части, не разделенной судом и не получившей оценки в решении. Если попытаться сгруппировать доводы обжалующей стороны, можно сказать, что они сводятся к четырем основным группам, а именно: – Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации (далее — Перечень), утвержденный приказом министра обороны от 10 августа 1996 года № 055 (далее — Приказ № 055), «носит внутриведомственный характер, применяется только личным составом Вооруженных сил РФ, допущенным к государственной тайне. Перечень используется лишь гражданами, допущенными в соответствии со ст. 21 Закона РФ «О государственной тайне» к государственной тайне и непосредственно работающими с такими сведениями»; – Никитин А.К. является ненадлежащим заявителем, поскольку Приказ № 055 и Перечень не имеют к нему никакого отношения; – в государственной регистрации Приказ № 055 и Перечень не нуждаются; – заявителем пропущен срок обжалования. Полагаю, что просьба об отмене вынесенного решения не подлежит удовлетворению по следующим основаниям: 1. Исследовав материалы дела, суд совершенно правильно пришел к выводу о том, что утвержденный приказом министра обороны № 055 Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в ВС РФ, регулирует правоотношения, возникающие в сфере охраны государственной тайны, затрагивает права и устанавливает обязанности неограниченного круга субъектов, является одним из оснований для применения санкций к лицам, нарушившим эти обязанности, рассчитан на неоднократное применение и поэтому является межведомственным нормативным правовым актом. Поскольку данный вывод является краеугольным камнем, на котором базируется вынесенное решение, считаю целесообразным расширить и дополнить аргументацию, приведенную судом. В пункте 2 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27 апреля 1993 года № 5 (в редакции Постановления Пленума Верховного суда РФ № 11 от 21 декабря 1993 года с изменениями, внесенными постановлением Пленума Верховного суда РФ № 19 от 25 мая 2000 года) указывается: «Под нормативным правовым актом понимается изданный в установленном порядке акт управомоченного на то органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица, устанавливающий правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, действующие независимо от того, возникли или прекратились конкретные правоотношения, предусмотренные актом». Очевидно, что: – на основании утвержденного Приказом № 055 Перечня производится отнесение к государственной тайне всего массива информации, используемой в военной области, устанавливается секретность сведений и ее степень. Таким образом, Перечень напрямую затрагивает гарантированное статьей 29 ч. 4 Конституции РФ право каждого «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом», а установленное им ограничение этого конституционного права распространяется на всех лиц, находящихся на территории России, причем не только ее граждан, но и иностранцев и лиц без гражданства; – допуск лица к сведениям, засекреченным в соответствии с Перечнем, на основании статьи 24 Закона РФ «О государственной тайне» может повлечь за собой ограничение его прав, в частности, на неприкосновенность частной жизни (при проведении проверочных мероприятий), на беспрепятственный выезд за границу, на использование открытий и изобретений, содержащих такие сведения. В то же время лица, допущенные к работе с засекреченной информацией, вправе — в качестве компенсации за налагаемые ограничения — претендовать на получение определенных льгот; – лица, не имеющие специального разрешения на сбор и передачу сведений, засекреченных на основании Перечня, и осуществившие эти действия, привлекаются к различным видам ответственности, в том числе и уголовной. По делам, связанным с обвинением в государственной измене, шпионаже, разглашении

государственной тайны, утраты документов, содержащих государственную тайну, на основе Перечня решается вопрос о наличии или отсутствии в собранной, переданной либо утраченной информации сведений, составляющих государственную тайну. При возбуждении уголовного преследования Перечень является составной частью правовой базы обвинения, субъектом преследования может быть любое лицо; – согласно статье 10 Закона РФ «О государственной тайне» возможно ограничение права собственности предприятий, учреждений, организаций и граждан России на информацию, засекреченную на основании Перечня; – неоднократный характер применения Перечня не требует специальных подтверждений.

2. Пытаясь доказать, что Никитин является ненадлежащим заявителем, поскольку «не является носителем спорных прав и обязанностей и субъектом спорных материальных правоотношений», обжалующая сторона выдвигает целый ряд некорректных, неверных по своей сути и не основанных на законе тезисов: – «Приказ № 055, утвердивший Перечень, был издан в 1996 году, а Никитин А.К. в 1992 году уже был уволен из ВС РФ. Применение приказа № 055 органами следствия и дознания в уголовном деле и экспертами в суде может рассматриваться только как неправильное применение указанными органами норм материального права, но не как факт нарушения этим приказом прав и законных интересов заявителя, который к этому моменту уже был уволен из ВС РФ».

– «Перечень действует внутри Министерства обороны РФ и используется для засекречивания материалов лицами, допущенными к государственной тайне и давшими согласие на частичные, временные ограничения их прав».

– «Перечень используется для проведения экспертиз по оценке степени секретности сведений, проводимых в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом по запросам следственных органов. Результаты этих экспертиз могут использоваться лишь в отношении граждан, принявших на себя добровольные обязательства перед государством по нераспространению доверенных им сведений, составляющих государственную тайну, полномочиями по распоряжению которыми наделен министр обороны РФ, и работающих (работавших) с такими сведениями, то есть имеющих возможность знакомиться с содержанием Перечня». В первом разделе настоящих объяснений приведены все необходимые контраргументы, подтверждающие обоснованность выводов суда в этой части спора и опровергающие доводы жалобы о том, что Приказ № 055 является внутриведомственным актом, действие которого распространяется только на личный состав Вооруженных сил. Дополнительно возразить можно разве что на последний процитированный пассаж автора, который наводит на мысль, что он не всегда сам понимает, что говорит. Ну, например, как предполагает он обязать агента иностранной разведки принять на себя добровольные обязательства перед нашим государством по нераспространению сведений, составляющих государственную тайну, и каким образом этому агенту будут предварительно доверять таковые и предоставлять возможность знакомиться с содержанием Перечня, чтобы позднее можно было установить в собранных (похищенных) им сведениях наличие государственной тайны и привлечь его к уголовной ответственности?! Полагаю, что суд обоснованно отклонил ходатайство представителей Министерства обороны о признании Никитина ненадлежащим заявителем.

3. Учитывая существо и мотивировку вынесенного решения, «магистральным направлением» спора следует считать несогласие обжалующей стороны с выводом суда о необходимости государственной регистрации Приказа № 055. То, что он является хотя и ведомственным, но нормативным правовым актом, представители Минобороны в суде не отрицали. В доказательство своей правоты они представили секретное письмо заместителя министра юстиции № 65с-ЭР от 16 марта 2000 года, согласно которому Приказ № 055 прошел юридическую экспертизу и признан не нуждающимся в государственной регистрации, поскольку он «не содержит новых правовых норм и носит внутриведомственный характер». В жалобе говорится, что «вышеназванные действия Министерства юстиции не оспорены, его решение не отменено и потому оно должно считаться правомерным». В своем решении суд совершенно правильно сослался на пункт 10 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 года № 1009, которым установлено, что «государственной регистрации подлежат нормативные правовые акты,

затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций, имеющие межведомственный характер, независимо от срока их действия, в том числе акты, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера». Из пункта 12 Разъяснений о применении Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных Приказом министра юстиции РФ от 14 июля 1999 года № 217 (далее – Разъяснения Минюста), следует, что «на государственную регистрацию направляются нормативные правовые акты, обладающие как одним из вышеуказанных признаков, так и несколькими». В свете этих разъяснений очевидна полнейшая незаконность и неуместность довода заместителя министра юстиции о том, что Приказ № 055 не нуждается в регистрации в силу того, что «носит внутриведомственный характер». Не основан на законе и другой довод автора письма. Из Правил, утвержденных постановлением Правительства РФ № 1009, никак не следует, что если нормативный правовой акт содержит новые нормы, он подлежит регистрации, а если старые, то не подлежит. В отличие от Правил, в Разъяснениях Минюста используется понятие «новые правовые нормы», но никакого противоречия между этими актами нет, поскольку в пункте 15 «в» уточняется, что не подлежат представлению на регистрацию «акты, направленные на организацию исполнения решений вышестоящих государственных органов или собственных решений федеральных органов исполнительной власти и не содержащие новых правовых норм». Поскольку неоспоримо доказано, что Приказ № 055 является именно нормативным правовым актом, а не актом, направленным на организацию исполнения ранее принятого решения, к нему не может относиться сформулированное в п.15 Разъяснений правило исключения, касающееся актов, имеющих совершенно иной правовой статус. Таким образом, очевидна полная незаконность и несостоятельность и второго аргумента, который содержится в письме заместителя министра юстиции. Но даже если бы исключение не было сформулировано так четко и недвусмысленно и правило о «новых нормах» относилось к любым актам, не составило бы никакого труда доказать, что по своему статусу, определяемому Законом РФ «О государственной тайне», Приказ № 055 и Перечень содержат именно новые нормы, занимающие отведенное им место в системе правовых нормативных актов, регулирующих правоотношения в сфере применения законодательства о государственной тайне. В соответствии со ст. 9 Закона «О государственной тайне», именно министр обороны своим приказом устанавливает, какие сведения в военной области надлежит отнести к государственной тайне. Именно он классифицирует сведения по категориям секретности, тем самым регулируя степень вытекающих из этого ограничений. Министр вправе принимать решение об изменении и дополнении Перечня, рассекречивании сведений и об изменении грифа секретности. Таким образом, приказ министра создает, регулирует и изменяет нормативную базу в сфере трудового, административного, гражданского и уголовного права. И еще к вопросу о «новизне» норм. Статья 9 Закона «О государственной тайне» устанавливает, что засекречивание сведений федеральными ведомствами должно происходить «в соответствии с Перечнем сведений, составляющих государственную тайну, определяемым настоящим Законом». Между тем приговором судебной коллегии Санкт-Петербургского городского суда (лист 28) установлено, что по крайней мере один из пунктов Перечня, нарушение которых инкриминировалось Никитину, не основан на Перечне, определяемом Законом «О государственной тайне», то есть является совершенно новым даже по отношению к Закону РФ. Это пункт 235 — «сведения о потере вооружения и военной техники» (приложение № 4 к жалобе А. Никитина от 17.07.01). В той же жалобе и в судебном заседании 12 сентября 2001 года нами приведены доказательства, что не только один этот пункт выходит за рамки Перечня, определяемого законом, но и ряд других. Вызывает недоумение содержащаяся в письме замминистра ссылка на то, что выводы об отсутствии в Приказе № 055 новых правовых норм базируются на заключении экспертизы. Да, пунктом 11 Правил предусмотрено, что государственная регистрация включает в себя юридическую экспертизу нормативного правового акта «на соответствие этого акта законодательству Российской Федерации». В пункте 14 говорится, что, если такое несоответствие будет установлено, в государственной регистрации может быть отказано. Иными

словами, предмет экспертизы строго определен, в ее задачу не входит выявление того, какие нормы — новые или старые — содержатся в исследуемом нормативном правовом акте, она должна установить, что все они соответствуют законодательству России. Поскольку государственной регистрации в обязательном порядке подлежат все, отвечающие сформулированным в п. 10 Правил условиям нормативные правовые акты, в задачу юридической экспертизы не входит определение характера акта — межведомственный он или внутриведомственный — ибо от этого ровным счетом ничего не зависит и не меняется. В заключение данного раздела хочется отметить, что странным образом суждение Минюста о характере Приказа № 055 и о том, что он не нуждается в государственной регистрации, высказано только в марте 2000 года, т. е. в то время, когда Санкт-Петербургский городской суд уже дал ему весьма критическую оценку в оправдательном приговоре по делу А. Никитина и буквально накануне рассмотрения Верховным судом РФ кассационного протеста прокуратуры. Между тем, дата издания приказа — 10 августа 1996 года. Пункт 12 Правил, утвержденных постановлением Правительства РФ № 1009 предписывает представлять в Министерство юстиции подлежащие регистрации нормативные правовые акты «не позднее пяти дней со дня их подписания (утверждения)». Не странно ли, что вместо официального решения уполномоченного органа по вопросу регистрации суду было показано (именно показано) всего лишь письмо: ответ одного чиновника на запрос другого? При этом копия запроса представлена не была. В нарушение закона «О государственной тайне» на письмо был поставлен гриф «секретно». Я готов представить доказательства того, что до декабря 1999 года Приказ № 055 на государственную регистрацию не представлялся. В трудную минуту заместитель министра юстиции решил оказать помощь своим коллегам из военного ведомства и сделал это незаконным образом. Отвечая на соответствующий довод жалобы, должен подчеркнуть, что решение Минюста по вопросу регистрации не могло быть оспорено заявителем, в первую очередь потому, что он не имел ни малейшего понятия о его существовании. И сегодня не ясно, существует ли таковое. Что касается письма замминистра, то его содержание было предметом исследования по настоящему делу и получило аргументированную оценку в решении суда. Нет сомнений, что такая оценка входила в компетенцию суда, при этом никакой необходимости личного присутствия в судебном заседании автора документа не было, да представители Минобороны и не ходатайствовали об этом.

4. Необоснованными являются доводы кассационной жалобы о пропуске заявителем установленных статьей 239-5 ГПК РСФСР сроков для обжалования и о том, что на день подачи жалобы «отсутствовал предмет спора между ним и военным ведомством», поскольку «уголовное дело было прекращено» и поэтому «все правовые последствия предыдущего его осуждения были ликвидированы». Не буду придавать значения ряду досадных неточностей, но для чистоты аргументации хочу напомнить, что никакого «предыдущего осуждения» А. Никитина не было, уголовное дело в отношении него не «прекращено», а вынесен оправдательный приговор. Вопрос о сроке был предметом судебного рассмотрения, ходатайство представителей Минобороны о признании срока пропущенным отклонено. Автор жалобы вновь заявляет, что отсчет следует вести с 24 февраля 1998 года, когда заявителю было предъявлено обвинение со ссылкой на Приказ № 055 и он уже тогда считал, что этим были нарушены его права. Никитину, как и мне, известны соответствующие положения ст. 239-5 ГПК РСФСР. Однако он сознательно не ставил вопрос о восстановлении срока, поскольку не считал, что пропустил его. Как подробно сказано выше, Приказ № 055 и утвержденный им Перечень имеют неограниченный срок действия. Да, частично права заявителя были восстановлены вынесением по его делу и вступлением в законную силу оправдательного приговора, отменой меры пресечения и других ограничений, вытекающих из предъявления уголовного обвинения. Однако — и суд совершенно правильно разобрался в этом — суть жалобы не сводится к нарушению какого-то одного права. Речь идет о нарушении целого комплекса прав, имевшем место в прошлом и продолжающемся по настоящее время. В первую очередь – конституционного права на получение информации, поскольку пунктами 235, 259, 260, 443, 444, 445, 489 Перечень засекретил сведения, которые, согласно положениям статьи

29 (часть 4) Конституции РФ, статьям 5, 6 (часть 2), 7, 9 (части 3 и 5) Закона РФ «О государственной тайне» (в действующей редакции), статьи 10 (часть 3) Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации», не могли быть отнесены к государственной тайне. До тех пор, пока действует незаконный Перечень, для заявителя — особенно с учетом характера его сегодняшней деятельности: исследования в области экологии — существует угроза нового уголовного преследования. В силу изложенного срок для подачи жалобы нельзя считать пропущенным. Утверждение обжалующей стороны о том, что в настоящее время «предмет спора между заявителем и военным ведомством» отсутствует, является неверным.

5. Недоразумением является и утверждение о том, что суд «вошел в оценку одного из доказательств по уголовному делу» Никитина — заключения экспертизы, оценил его «допустимость и достоверность», чем нарушил требования ст. 308 ГПК РСФСР. Легко убедиться, что в решении суд даже не упоминает о заключении экспертизы по уголовному делу Никитина и тем более не дает ему никакой оценки. Не соответствует действительности то, что суд «рассекретил отдельные сведения, находящиеся в компетенции министра обороны РФ», чем незаконно «вторгся в компетенцию министра обороны». Во-первых, суд ничего не рассекретил, ибо, перечислив в решении несколько пунктов Перечня, не раскрыл их действительного содержания. Так что все причитания автора жалобы по поводу ущерба, якобы нанесенного решением суда государственной безопасности России, не имеют под собой ни малейшего основания. Во-вторых, по собственному признанию автора жалобы, в соответствии с Указом Президента РФ № 763 даже после государственной регистрации Приказа № 055 «он бы не подлежал обязательному официальному опубликованию, поскольку содержит сведения, составляющие государственную тайну». В-третьих (и это главное), именно незаконное отнесение министром обороны РФ ряда сведений к государственной тайне составляло суть представленной жалобы и было предметом спора. Решение этого спора входит в компетенцию суда, поскольку именно ему предоставлено право рассматривать вопрос о соответствии нормативных актов федеральных ведомств Конституции и законам России. В том числе — о законности и обоснованности засекречивания. С учетом вышеизложенного, прошу в удовлетворении жалобы Министерства обороны Российской Федерации отказать.

24 октября 2001 года

Адвокат Ю. Шмидт

Дело № КАСО1-385 ОПРЕДЕЛЕНИЕ Кассационная коллегия Верховного суда Российской Федерации в составе: председательствующего — Федина А.И., членов коллегии Манохиной Г.В., Петроченкова А.Я., с участием прокурора — Расторгуева В.В. рассмотрела в закрытом судебном заседании 6 ноября 2001 года гражданское дело по кассационным жалобам заявителя Никитина Александра Константиновича и представителя ответчика — министра обороны Российской Федерации — Федорова В.И. на решение Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года, которым была удовлетворена жалоба Никитина А.К. на Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденный приказом министра обороны РФ от 10 августа 1996 года № 055 (далее – Перечень). Заслушав доклад судьи Верховного суда Российской Федерации Петроченкова А.Я., объяснения представителя заявителя Никитина А.К. адвоката Шмидта Ю.М., поддержавшего кассационную жалобу Никитина А.К. и возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы Министерства обороны РФ, а также

представителей Министерства обороны РФ Русанова К.Н., Романова О.А. и Федорова В.И., поддержавших доводы своей кассационной жалобы, и заключение прокурора управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Расторгуева В.В., полагавшего кассационные жалобы необоснованными, Кассационная коллегия Верховного суда Российской Федерации УСТАНОВИЛА: Никитин обратился в Верховный суд РФ с требованием о признании пунктов 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня не подлежащими применению, ссылаясь на то, что они не опубликованы и противоречат законам РФ «О государственной тайне» и «Об информации, информатизации и защите информации». Решением Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года жалоба Никитина А.К. удовлетворена, а обжалуемые пункты Перечня признаны незаконными и недействующими с момента их принятия, поскольку они не прошли государственную регистрацию. В кассационной жалобе заявитель, соглашаясь с резолютивной частью решения Верховного суда Российской Федерации, полагает, что мотивировочная часть подлежит изменению, поскольку исследованным в ходе судебного заседания противоречиям обжалуемых пунктов Перечня российскому законодательству в мотивировочной части решения не была дана оценка. Представитель министра обороны РФ в своей жалобе выражает несогласие с решением Верховного суда Российской Федерации и просит его отменить. В обоснование своей позиции он приводит следующие доводы. Поскольку Перечень не содержит новых норм и носит внутриведомственный характер, он не нуждается в государственной регистрации. По этой же причине Перечень применяется только личным составом Вооруженных сил Российской Федерации, допущенным к государственной тайне, вследствие чего Никитин А.К. является ненадлежащим заявителем, поскольку не является носителем спорных прав и обязанностей и субъектом спорных материальных правоотношений. Кроме того, представитель ответчика считает, что Никитиным А.К. пропущен срок на обжалование Перечня, поскольку уже при предъявлении обвинения 24 февраля 1998 года по уголовному делу Никитин А.К. считал оспариваемый приказ нарушающим его права. Обсудив доводы кассационных жалоб, Кассационная коллегия Верховного суда Российской Федерации находит их не подлежащими удовлетворению. Суд обоснованно признал обжалуемый Перечень нормативным правовым актом, поскольку он является праворегулирующим в сфере охраны государственной тайны, затрагивает права и устанавливает обязанности неограниченного круга лиц, рассчитан на неоднократное применение и носит межведомственный характер. На основании обжалуемого Перечня производится отнесение к государственной тайне всей информации, используемой в военной области, устанавливается секретность сведений и ее степень. Таким образом, Перечень затрагивает предусмотренное ч.4 ст.29 Конституции Российской Федерации право каждого свободно получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, а установленное им ограничение этого конституционного права распространяется на всех лиц. Допуск лица к сведениям, засекреченным в соответствии с Перечнем, на основании ст.24 Закона РФ «О государственной тайне» может повлечь за собой ограничение его прав, в частности, на неприкосновенность частной жизни, на беспрепятственный выезд за границу, на использование открытий и изобретений, содержащих такие сведения. В то же время лица, допущенные к работе с засекреченной информацией, вправе в качестве компенсации за налагаемые ограничения претендовать на получение определенных льгот. Лица, не имеющие специального разрешения на сбор и передачу сведений, засекреченных на основании Перечня, и осуществившие эти действия, привлекаются к различным видам ответственности, в том числе и уголовной. По делам, связанным с обвинением в государственной измене, шпионаже, разглашении государственной тайны, утраты документов, содержащих государственную тайну, на основе Перечня решается вопрос о наличии или отсутствии в собранной, переданной либо утраченной информации сведений, составляющих государственную тайну. При возбуждении уголовного преследования Перечень является составной частью правовой базы обвинения, субъектом преследования может быть любое лицо.

В соответствии со ст. 10 Закона РФ «О государственной тайне» возможно ограничение права собственности предприятий, учреждений, организаций и граждан Российской Федерации на информацию, засекреченную на основании Перечня. Статьей 29 Конституции Российской Федерации установлено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Согласно ст. 9 Закона РФ «О государственной тайне» обоснование необходимости отнесения сведений к государственной тайне возлагается на органы государственной власти, которыми эти сведения получены (разработаны). Министр обороны РФ, в силу статей 4 и 9 Закона РФ «О государственной тайне» и Указа Президента РФ от 30 ноября 1995 г. № 1203, наделен полномочиями отнесения сведений к государственной тайне. Данное право, вопреки мнению представителей министра обороны РФ, не оспаривается. Мнение же представителей ответчика о том, что Верховный суд РФ, приняв решение о незаконности отдельных пунктов Перечня, тем самым рассекретил отдельные сведения, составляющие государственную тайну, либо обязал их рассекретить, что в свою очередь может привести к распространению сведений, составляющих государственную тайну, ничем не обосновано. При вынесении решения суд исходил из следующего. Пунктом 10 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 года №1009, установлено, что нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций, имеющие межведомственный характер, независимо от срока их действия, в том числе акты, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера подлежат государственной регистрации. Пунктом 12 разъяснений о применении Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных приказом министра юстиции РФ от 14 июля 1999 года №217, установлено, что на государственную регистрацию направляются нормативные правовые акты, обладающие как одним из вышеуказанных признаков, так и несколькими. В связи с вышеизложенным мнение Министерства юстиции РФ, выраженное в Письме от 16 марта 2000 года, о том, что приказ министра обороны РФ от 10 августа 1996 года №55, которым утвержден обжалуемый Перечень, не нуждается в государственной регистрации, поскольку он не содержит новых правовых норм и носит внутриведомственный характер, является ошибочным. Поскольку, как уже указывалось выше, Перечень является нормативным правовым актом, им ограничиваются гарантированные ч.4 ст.29 Конституции РФ права гражданина свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, он подлежал государственной регистрации. В соответствии с пунктами 10 и 12 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 года № 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» нормативные правовые акты, не прошедшие государственную регистрацию, не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу, не могут служить основанием для регулирования соответствующих отношений и на них нельзя ссылаться при разрешении споров. Поскольку оспариваемые пункты Перечня не прошли государственную регистрацию, они не могли быть признаны законными. В связи с этим у суда не было необходимости рассматривать вопрос несоответствия обжалуемых пунктов Перечня по иным основаниям, указанным заявителем. Обжалуемый Перечень, как нормативный правовой акт, является постоянно действующим, поэтому ссылки представителей министра обороны РФ на то, что заявителем пропущен срок на обращение в суд или то, что его права на момент обращения в суд не затрагивались, не могут быть приняты во внимание. С учетом изложенного и руководствуясь п.1 ст.305 ГПК РСФСР, Кассационная коллегия Верховного суда Российской Федерации ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года оставить без изменения, а кассационные жалобы Никитина А.К. и Министерства обороны Российской Федерации — без удовлетворения. Председательствующий: Члены коллегии:

Федин А.И. Манохина Г.В., Петроченков А.Я.

3) Указ Президента № 763 В Верховный суд Российской Федерации Заявитель: Никитин Александр Константинович Представитель: Шмидт Юрий Маркович, адвокат Адвокатского бюро «Юрий Шмидт и Партнеры» Заинтересованное лицо: Президент Российской Федерации Ж А Л О Б А Основанием к обращению с жалобой в Верховный суд Российской Федерации явилось нарушение моих конституционных прав и свобод применением положений пунктов 8, 10 и 12 (часть 2) Указа Президента Российской Федерации № 763 от 23 мая 1996 года (с изменениями, внесенными Указом Президента Российской Федерации от 16 мая 1997 года № 490 и Указом Президента Российской Федерации от 13 августа 1998 года № 963) (далее – Указ) в той части, в которой они допускают возможность применения неопубликованных нормативных правовых актов, затрагивающих права и свободы граждан. Текст Указа № 763 от 23 мая 1996 года опубликован 28 мая 1996 года в «Российской газете» № 99, текст Указа № 490 от 16 мая 1997 года опубликован 19 мая 1997 года в «Собрании законодательства Российской Федерации» № 20, текст Указа № 963 от 13 августа 1998 года опубликован 18 августа 1998 года в «Российской газете» № 157. Согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27 апреля 1993 года № 5 (в редакции постановления Пленума Верховного суда РФ № 11 от 21 декабря 1993 года с изменениями, внесенными постановлением Пленума Верховного суда РФ № 19 от 25 мая 2000 года): «Под нормативным правовым актом понимается изданный в установленном порядке акт управомоченного на то органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица, устанавливающий правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, действующие независимо от того, возникли или прекратились конкретные правоотношения, предусмотренные актом». Указ является нормативным правовым актом, затрагивает права и устанавливает обязанности неограниченного круга лиц и рассчитан на неоднократное применение. Указ, как нормативный правовой акт, является постоянно действующим. Им было нарушено и продолжает нарушаться мое право на свободный доступ к информации. Обстоятельства, при которых возникло и продолжает действовать указанное нарушение: 24 февраля 1998 года мне было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьей 275, статьей 283 (часть 1) и статьей 196 (часть 1) УК РФ. Составной частью правовой базы обвинения явился неопубликованный нормативный акт, а именно: приказ министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 № 055, которым с 1 сентября 1996 года был введен в действие Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации. Опираясь на этот нормативный акт, органы предварительного следствия сделали вывод, что в главах доклада «Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона», в написании которых я принимал участие,

содержатся сведения, составляющие государственную тайну (стр. 2, 3, 4, 5 приложения № 4). Этот нормативный акт был включен также и в правовую базу обвинительного заключения по делу (стр. 21, 32 приложения № 5). Основанием для применения следственными органами в уголовном деле № 12 (предварительное следствие по которому проводилось Управлением ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области) нормативного акта, который не был официально опубликован, явились положения пунктов 8, 10 и 12 (часть 2) Указа.

24 февраля 1998 года заместитель начальника 3 отдела следственной службы УФСБ подполковник А.Ф. Колб, отказывая в заявленном моей защитой ходатайстве о прекращении уголовного дела, вынес постановление, в котором мотивировал свой отказ ссылкой именно на оспариваемые в настоящей жалобе положения Указа (стр.

2 приложения № 6). Решением Верховного суда РФ 12 сентября 2001 года отдельные пункты Перечня сведения, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ, утвержденного и введенного в действие приказом министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 № 055, признаны незаконными и недействующими с момента их принятия (приложение № 7).

6 ноября 2001 года определением Кассационной коллегии Верховного суда РФ данное решение оставлено в силе (приложение № 8). Обжалуемые положения Указа, позволяющие не публиковать для всеобщего сведения нормативные правовые акты, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, действуют по настоящее время. Таким образом, нарушение моего права на доступ к информации носит длящийся характер. Позиция заявителя и ее правовое обоснование: Оспариваемые положения пунктов 8, 10 и 12 (часть 2) Указа, в их буквальном истолковании, позволяют основывать правоприменительное решение на неопубликованных нормативных актах, которые затрагивают права, свободы и обязанности человека и гражданина. Пункт 8: «Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций или имеющие межведомственный характер (далее именуются — нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти), прошедшие государственную регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации, подлежат обязательному официальному опубликованию, кроме актов или отдельных их положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера». Пункт 10: «Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, кроме актов и отдельных их положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу, и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний. На указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров». Часть 2 Пункта 12: «Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера и не подлежащие в связи с этим официальному опубликованию, прошедшие государственную регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации, вступают в силу со дня государственной регистрации и присвоения номера, если самими актами не установлен более поздний срок их вступления в силу».

1. В соответствии со статьей 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Каких-либо исключений из этого правила Конституция Российской Федерации не предусматривает. В пункте 4 мотивировочной части постановления Конституционного суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 года № 17-П по

делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова по данному вопросу сформулирована следующая правовая позиция: «Правоприменительное решение, включая приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вытекает из статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации № 1, 1 января 1996 года). Статья 15 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что законы и иные правовые акты, принимаемые в России, не должны противоречить Конституции РФ. Указанные выше нормы содержатся в главе 1 Конституции Российской Федерации, положения которой составляют основу конституционного строя (статья 16 часть 1 Конституции Российской Федерации) и не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном статьей 135 Конституции Российской Федерации. Согласно положениям статьи 90 (часть 3) Конституции Российской Федерации указы Президента РФ не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам. Включив в свой Указ нормы, предусматривающие возможность применения неопубликованных нормативных правовых актов, затрагивающих права и свободы граждан, Президент РФ нарушил требования, установленные статьями 15 (части 1 и 3), 16 (часть 1), 90 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Согласно положениям статьи 90 (часть 3) Конституции Российской Федерации указы Президента РФ не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам. Статья 29 (часть 4) Конституции РФ гарантирует каждому право «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» и устанавливает, что «перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом». Таким федеральным законом является Закон РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года № 5485-1 (в редакции Федерального закона от 6 октября 1997 года № 131-ФЗ), статья 5 которого не относит нормативные акты к сведениям, составляющим государственную тайну. Более того, согласно части 3 статьи 10 Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ «запрещено относить к информации с ограниченным доступом: законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие правовой статус органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений, а также права, свободы и обязанности граждан, порядок их реализации». Таким образом, положения пунктов 8, 10 и 12 (часть 2) Указа Президента Российской Федерации № 763 от 23 мая 1996 года (с изменениями, внесенными Указом Президента Российской Федерации от 16 мая 1997 года № 490 и Указом Президента Российской Федерации от 13 августа 1998 года № 963) в той части, в которой они допускают возможность применения неопубликованных нормативных правовых актов, затрагивающих права и свободы граждан, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (части 1 и 3), 16 (часть 1), 24 (часть 2), 55 (часть 3), 90 (часть 3), а также статье 5 Закона РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года № 5485-1 (в редакции Федерального закона от 6 октября 1997 года № 131-ФЗ) и части 3 статьи 10 Закона РФ «Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 года № 24ФЗ. На основании изложенного, в соответствии с частью 1 статьи 2397 ГПК РСФСР, статьями 2, 3, 7 Закона РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», ПРОШУ: Признать незаконным (недействительным) с момента издания положения пунктов 8, 10 и 12 (часть 2) Указа Президента Российской Федерации № 763 от 23 мая 1996 года (с изменениями, внесенными Указом Президента Российской Федерации от 16 мая 1997 года № 490 и Указом Президента Российской Федерации от 13 августа 1998 года № 963) в той части, в которой они допускают возможность применения

неопубликованных нормативных правовых актов, затрагивающих права и свободы граждан.

4 января 2002 года.

/Никитин А.К./

4) Статья 9 Закона о государственной тайне В Конституционный суд Российской Федерации Заявитель: Никитин Александр Константинович Представитель: Шмидт Юрий Маркович, Адвокатское бюро «Юрий Шмидт и Партнеры» Наименование и адрес государственного органа, издавшего акт, который подлежит проверке (и/или его правопреемника): Государственная Дума Федерального Собрания РФ Совет Федерации Федерального Собрания РФ Ж А Л О Б А Основанием к обращению с жалобой в Конституционный суд Российской Федерации явилось выявившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации отдельные положения статьи 9 Закона РФ «О государственной тайне» (далее — Закон), принятого Верховным Советом Российской Федерации 21 июля 1993 года, опубликованного в «Российской газете» 21 сентября 1993 года, с изменениями, внесенными Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О государственной тайне» от 6 октября 1997 года № 131-ФЗ («Российская газета» 9 октября 1997 года), в той части, в которой они допускают возможность засекречивания нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, и применения этих неопубликованных актов органами государственной власти. Примененные в конкретном деле оспариваемые положения существенно нарушили мои конституционные права. Обстоятельства, при которых возникло указанное нарушение 6 февраля 1996 года я был арестован по уголовному делу № 12, расследование которого осуществляла следственная служба УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, и в тот же день мне было предъявлено обвинение по статье 64 УК РСФСР. Впоследствии в связи с введением в действие с 1 января 1997 года нового Уголовного кодекса квалификация моих действий изменилась, и 24 февраля 1998 года мне было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьей 275, статьей 283 (часть 1) и статьей 196 (часть 1) УК РФ.

29 декабря 1999 года приговором судебной коллегии по уголовным делам СанктПетербургского городского суда я был оправдан. 17 апреля 2000 года данный приговор вступил в законную силу. В 1995 году я принял участие в подготовке двух разделов доклада норвежской экологической организации «Беллуна» «Северный флот — потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона». По мнению следственных органов, в них содержались сведения, составляющие государственную тайну. Такой вывод был основан на неопубликованном (секретном) приказе Министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 № 055 (далее — Приказ) и введенном им Перечне сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации (далее — Перечень). Положения оспариваемой нормы Закона относят к компетенции министра обороны, а также руководителей других органов государственной власти РФ, наделенных полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, решение вопроса о целесообразности засекречивания разрабатываемых этими органами

соответствующих перечней, то есть возможности не публиковать их для всеобщего сведения. Этими же положениями статьи 9 Закона руководствовались правоприменительные органы, используя в моем уголовном деле неопубликованный нормативный правовой акт для ограничения моих прав, свобод и установления обязанностей: – 25 сентября 1997 года, руководствуясь этим актом, к заключению о наличии в написанных мною главах доклада секретных сведений пришла экспертная комиссия при Восьмом управлении Генерального штаба Вооруженных сил РФ; – 24 февраля 1998 года заместитель начальника третьего отдела следственной службы Управления Федеральной службы безопасности по Санкт-Петербургу и Ленинградской области подполковник А.Ф. Колб предъявил мне очередное обвинение по статьям 275 и 283 (часть 2) УК РФ (Приложение № 4). В тот же день он вынес постановление об отказе в удовлетворении заявленного моей защитой ходатайства о прекращении уголовного дела, мотивируя свое решение, в частности, оспариваемыми положениями статьи 9 Закона (Приложения № 5 листы 23); - 10 марта 1998 года прокуратура Санкт-Петербурга отклонила жалобу моих адвокатов, подтвердив обоснованность правовой позиции следствия (Приложение № 6). При этом, применяя Приказ для ограничения моих прав, органы следствия и прокуратура категорически отказывались представить его мне для ознакомления, поскольку он является секретным.

17 июля 2001 года я обратился в Верховный суд РФ с жалобой, в которой ставил вопрос о незаконности Приказа и введенного им Перечня (Приложение № 7). В частности, я оспаривал пункт № 650 Перечня, которым к сведениям, подлежащим засекречиванию в Вооруженных силах РФ, был отнесен и сам Перечень. Представители министра обороны подали возражения на жалобу. Они настаивали на законности засекречивания Перечня, мотивируя свою позицию ссылкой на оспариваемые положения статьи 9 Закона «О государственной тайне РФ», (Приложение № 8 листы 1, 8-9). Решением Военной коллегии Верховного суда РФ от 12 сентября 2001 года моя жалоба была удовлетворена: перечисленные в ней десять пунктов Перечня (включая пункт № 650) признаны незаконными и не действующими с момента издания. Суд по формальным основаниям (с чем я не согласен) не стал входить в оценку существа всех приведенных в жалобе доводов, но в то же время он признал, что Приказ является межведомственным нормативным правовым актом, затрагивающим права и обязанности неопределенного круга лиц (Приложение № 9). Тем не менее, продолжая считать, что оспариваемое положение статьи 9 Закона дает для этого достаточные основания, в настоящее время Министерство обороны готовит (а возможно, уже ввело в действие) новый секретный, а следовательно, исключающий опубликование для всеобщего сведения Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ. Позиция заявителя и ее правовое обоснование Статья 9 (часть 5) Закона «О государственной тайне» устанавливает: «Органами государственной власти, руководители которых наделены полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, в соответствии с Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне, разрабатываются развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию. В эти перечни включаются сведения, полномочиями по распоряжению которыми наделены указанные органы, и устанавливается степень их секретности. В рамках целевых программ по разработке и модернизации образцов вооружения и военной техники, опытноконструкторских и научно-исследовательских работ по решению заказчиков указанных образцов и работ могут разрабатываться отдельные перечни сведений, подлежащих засекречиванию. Эти перечни утверждаются соответствующими руководителями органов государственной власти. Целесообразность засекречивания таких перечней определяется их содержанием». По моему мнению, из сопоставления положений части 5 статьи 9 Закона с положениями части 1 той же статьи отнюдь не следует, что Закон предоставляет руководителям органов государственной власти неограниченные права по засекречиванию любых перечней, а, напротив, в виде исключения допускает засекречивание лишь отдельных перечней, разрабатываемых в соответствии с программно-целевой принадлежностью. Что касается развернутых перечней

сведений отраслевой либо ведомственной принадлежности, возможность их засекречивания из текста статьи 9 Закона не вытекает. Однако, как сказано выше, сложившаяся правоприменительная практика твердо придерживается диаметрально противоположного толкования оспариваемых положений. В соответствии со статьей 15 (часть 1) Конституции РФ «законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Положениями части 3 этой же статьи установлено, что «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». Никаких исключений из этого правила Конституция Российской Федерации не предусматривает. В пункте 4 мотивировочной части постановления Конституционного суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 года № 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова по данному вопросу сформулирована следующая правовая позиция: «Правоприменительное решение, включая приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вытекает из статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации». Указанные выше нормы содержатся в главе 1 Конституции Российской Федерации, положения которой составляют основу конституционного строя, и, как устанавливает статья 16 (часть 1) Конституции РФ, не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном статьей 135 Конституции Российской Федерации. Статья 29 (часть 4) Конституции гарантирует каждому право «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» и устанавливает, что «перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется Федеральным законом». Засекречивание сведений вопреки закону нарушает мое конституционное право, ограничивает свободный доступ к информации. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, определяющими смысл, содержание и применение законов. Эти конституционные положения, гарантируя приоритет прав и свобод человека и гражданина, не допускают предпочтения им даже самых важных общественных или ведомственных интересов. В то же время хочу подчеркнуть, что в данном конкретном споре никакой коллизии личных и общественных интересов нет, поскольку в Перечне, засекреченном на основании оспариваемых положений статьи 9 Закона, приводятся только категории сведений, подлежащих засекречиванию, а не конкретная информация, составляющая государственную тайну, то есть сведения, разглашение которых может причинить ущерб безопасности государства. Так, в абзаце 3 пункта 1 статьи 5 Закона говорится, что государственную тайну составляют сведения о ядерных энергетических или специальных физических установках оборонного значения. Из этого следует, что засекречиванию в соответствии со статьей 9 Закона подлежит конкретная информация, касающаяся таких установок, а не факт того, что сведения об этих установках являются секретными. Между тем пункт 582 Перечня, введенного Приказом № 055, не содержит никакой конкретной информации: он просто воспроизводит соответствующее положение Закона и... засекречивает его. Но если пункт 582 хотя бы основан на положении перечня сведений, составляющих государственную тайну, содержащегося в статье 5 Закона, то многие другие пункты выходят за рамки, определенные Законом, являясь по сути новыми правовыми нормами. Следовательно, засекречивание Перечня лишило и продолжает лишать меня возможности узнать, какие сведения министром обороны отнесены к государственной тайне и какова степень их секретности. Это ограничивает мои права и налагает определенные обязанности в сфере правоотношений, связанных с защитой государственной тайны. Вышеизложенное подтверждается приговором Санкт-Петербургского городского суда (Приложение № 11 листы 28-35) и определением Судебной коллегии Верховного Суда РФ (Приложение № 12 лист 5). Таким образом, положения статьи 9 Закона «О государственной тайне РФ», наделяющие руководителей органов государственной власти правом засекречивать (то есть не публиковать для всеобщего сведения) нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности граждан, а правоприменительные

структуры — применять такие акты, не соответствуют требованиям статей 15 (части 1 и 3) и 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации. На основании изложенного, руководствуясь частью 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, статьями 3, 36, 37, 38, 39, 96, 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», ПРОШУ: Признать положения статьи 9 (часть 5) Закона РФ «О государственной тайне РФ» от 21 июля 1993 года с изменениями, внесенными Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О государственной тайне» от 6 октября 1997 года, в той части, в которой они допускают возможность засекречивания нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности граждан, и их применения без опубликования для всеобщего сведения не соответствующими статьям 15 (части 1 и 3) и 29 (части 4) Конституции Российской Федерации. Примечание: Жалоба и копии документов, указанные как приложения под №№ 4-12 представлены в четырех экземплярах.

04.01.02

А. Никитин СУДЬЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЖИЛИН Геннадий Александрович 103132 Москва, ул. Ильинка, 21 тел.: 206-07-20 факс: 206-16-04 № 7649, 364 04 июня 2002 г. Юридическая консультация Адвокатское бюро «Юрий Шмидт и партнеры» Ю.М. Шмидту Уважаемый Юрий Маркович!

Сообщаю Вам, что 18 июня 2002 года в 10.00 в Конституционном суде Российской Федерации состоится рассмотрение дела о проверке конституционности положений части второй статьи 1, статьи 2, части пятой статьи 47, статей 342, 371, 373, 378, 379, части третьей статьи 380 и части второй статьи 382 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР по запросу Подольского городского суда Московской области и жалобам граждан Жевченко А.Ю., Никитина А.К., Зарубы С.И., Мягкова А.В., Сардо В.А. Приглашаю Вас принять участие в заседании Конституционного суда РФ в качестве представителя заявителя Никитина А.К. Заседание состоится по адресу: Москва, ул. Ильинка, 21; зал заседаний, 3-й этаж. Приложение на 69 листах. Судья-докладчик

Г.А.Жилин КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 17 июля 2002 года № 13-П

По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статьи 41 Уголовного кодекса РСФСР и статьи 36 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с запросом Подольского городского суда Московской области и жалобами ряда граждан Конституционный суд Российской Федерации в составе председательствующего В.Д.Зорькина, судей М.В.Баглая, Ю.М.Данилова, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, В.О.Лучина, Н.В.Селезнева, О.С.Хохряковой, с участием граждан А.Ю.Жевченко и С.И.Зарубы, представителей гражданина А.К.Никитина – адвокатов Б.Б.Грузда и Л.Р.Сайкина, судьи Подольского городского суда Московской области Ш.А.Кудашева, постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном суде Российской Федерации В.В.Лазарева и представителя Совета Федерации – председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Ю.А.Шарандина, руководствуясь статьями 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 86, 96, 97, 99, 101, 102 и 104 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности отдельных положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 УПК РСФСР, статьи 41 УК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации». Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан А.Ю.Жевченко, С.И.Зарубы, А.В.Мягкова, А.К.Никитина и В.А.Сардо, а также запрос Подольского городского суда Московской области. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями положения. Учитывая, что все обращения касаются одного и того же предмета, Конституционный суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», соединил дела по этим обращениям в одном производстве. Заслушав сообщение судьи-докладчика Г.А.Жилина, объяснения сторон и их представителей, выступление приглашенного в заседание представителя Генеральной прокуратуры Российской Федерации П.В.Шишова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Российской Федерации УСТАНОВИЛ: 1. Вступивший в законную силу оправдательный приговор, вынесенный в отношении заявителя А.К.Никитина, был опротестован в порядке надзора прокурором, который требовал отменить приговор и передать дело на новое расследование в связи с неполнотой предварительного следствия. Надзорная инстанция, придя к выводу о том, что в данном случае отсутствует такое основание отмены приговора, как односторонность или неполнота предварительного или судебного следствия, оставила протест без удовлетворения. В своей жалобе в Конституционный суд Российской Федерации А.К.Никитин утверждает, что положения статьи 379 во взаимосвязи с пунктами 1 и 2 статьи 342, а также часть первая и пункт 5 (в действующей редакции – пункт 1) части второй статьи 371 УПК РСФСР, пункты 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации», которые позволяют суду надзорной инстанции по протесту прокурора отменить вступивший в законную силу оправдательный приговор по основаниям, связанным с односторонностью или неполнотой предварительного или судебного следствия, а также с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, противоречат статьям 1, 2 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19, 45 (часть 1), 50 (часть 1) и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются: находящиеся в нормативном единстве положения пунктов 1 и 2 статьи 342, части первой и пункта 1 части второй статьи 371, пункта 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379, части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» – в части, допускающей пересмотр и отмену в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора ввиду односторонности или неполноты расследования или судебного следствия, а также несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации в Российской Федерации как правовом государстве человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанностью государства; права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, они определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием (статьи 1, 2, 17 и 18). Правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. В соответствии с Конституцией Российской Федерации (статьи 2, 15, 17, 18, 45 и 46), а также Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (статья 6, а также статья 3 Протокола № 7) и Международным пактом о гражданских и политических правах (пункт 6 статьи 14) судебное решение подлежит пересмотру, если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки. Конституция Российской Федерации, гарантируя судебную защиту прав и свобод человека и гражданина, обеспечивает каждому право обжаловать в суд нарушающие его права и свободы решения и действия (или бездействие) государственных органов и должностных лиц, а каждому осужденному за преступление – право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом (статья 46, части 1 и 2; статья 50, часть 3). Исходя из этого федеральный законодатель в целях создания механизма эффективного восстановления нарушенных прав на основании статей 71 (пункты «в», «о») и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации определил в Уголовнопроцессуальном кодексе РСФСР процедуры пересмотра неправосудных решений – производство в кассационной инстанции, которая рассматривает дела по кассационной жалобе и протесту на судебные приговоры, определения и постановления, не вступившие в законную силу, и в качестве дополнительной гарантии обеспечения законности и обоснованности судебных решений – пересмотр приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу, в порядке надзора (глава 30, статьи 371–383), а также возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам (глава 31, статьи 384–390).

2.1. В правовой системе Российской Федерации институт пересмотра судебных решений в порядке надзора основан на положении статьи 126 Конституции Российской Федерации, согласно которой Верховный суд Российской Федерации как высший судебный орган по уголовным делам, подсудным судам общей юрисдикции, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью, и на положениях о полномочиях Верховного суда Российской Федерации и других федеральных судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора, которые содержатся в Федеральных конституционных законах «О судебной системе Российской Федерации» и «О военных судах Российской Федерации», принятых в порядке конкретизации статей 126 и 128 Конституции Российской Федерации. Надзорное производство по уголовным делам, по смыслу статей 17 (часть 3), 46, 49, 50 (часть 3), 52, 55 (часть 3), 118 и 126 Конституции Российской Федерации, призвано обеспечить исправление судебных ошибок путем пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений, с тем

чтобы – исходя из принципов справедливости, соразмерности и правовой безопасности гарантировать эффективную защиту конституционных ценностей, прежде всего прав и свобод человека и гражданина.

2.2. Конституционно-правовая природа института пересмотра приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу, ранее была выявлена Конституционным судом Российской Федерации, в частности в постановлениях от 2 февраля 1996 года по делу о проверке конституционности положений статей 371, 374 и 384 УПК РСФСР, от 6 июля 1998 года по делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 УПК РСФСР, от 14 февраля 2000 года по делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 УПК РСФСР. При этом Конституционный суд Российской Федерации пришел к следующим выводам. По своему содержанию и предназначению пересмотр вступивших в законную силу, т. е. окончательных, судебных решений и новое рассмотрение дела – дополнительный способ обеспечения правосудности приговоров, который, имея резервное значение, используется, когда неприменимы или исчерпаны все другие средства процессуально-правовой защиты. Законодатель, установив в качестве обязательных стадий судебного производства рассмотрение дел судами первой и кассационной инстанций, предусмотрел дополнительную гарантию конституционного права каждого на судебную защиту – производство в надзорной инстанции, наделив соответствующих должностных лиц суда и прокуратуры обязанностью приносить надзорные протесты на состоявшиеся судебные решения при наличии оснований для их пересмотра; сам по себе отказ в принесении протеста (равно как и принесение протеста) на состоявшиеся судебные решения нельзя рассматривать как нарушение конституционного права на судебную защиту, поскольку какое-либо иное решение, по-новому определяющее права и обязанности лиц, участвующих в деле, при решении вопроса о принесении надзорного протеста не выносится. Установление уголовно-процессуальным законом возможности возбуждения надзорного производства лишь по инициативе соответствующих должностных лиц (в том числе прокурора) само по себе не влечет отказ в праве на судебную защиту для граждан, чьи права нарушены в результате судебной ошибки, поскольку наряду с надзорным производством в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР предусмотрен еще один дополнительный способ защиты – в процедуре возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам в целях устранения допущенных при рассмотрении уголовных дел судебных ошибок, которые не были или не могли быть выявлены ранее (статьи 384-390). Конституция Российской Федерации, закрепляя право на судебную защиту, не исключает, а, напротив, предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством признается окончательным в том смысле, что в обычной процедуре это решение не может быть изменено. Такой вывод вытекает из статьи 46 (часть 3) Конституции Российской Федерации, признающей за каждым право обращаться в соответствии с международными договорами России в межгосударственные организации по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Данное конституционное положение, означающее, что решения межгосударственных органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами Российской Федерации, тем самым позволяет законодателю закрепить полномочия последних по повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся решений. Следовательно, указанные полномочия законодатель вправе предусмотреть и для случаев, когда необходимость изменения судебного решения может быть выявлена и без участия межгосударственных органов. Названные постановления Конституционного суда Российской Федерации, а значит, и сформулированные в них правовые позиции сохраняют свою силу и в соответствии со статьями 6 и 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» имеют общеобязательный характер.

3. Положения, содержащиеся во взаимосвязанных пунктах 1 и 2 статьи 342, части первой и пункте 1 части второй статьи 371, пункте 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379, части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктах

1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации», образующие единый нормативный комплекс, допускают пересмотр и отмену в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора по основаниям односторонности или неполноты предварительного или судебного следствия, а также несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Согласно статье 343 УПК РСФСР односторонним или неполно проведенным признается дознание, предварительное или судебное следствие, которые оставили невыясненными такие обстоятельства, установление которых могло иметь существенное значение при постановлении приговора; дознание, предварительное или судебное следствие во всяком случае признается односторонним или неполным, когда по делу: 1) не были допрошены лица, чьи показания имеют существенное значение для дела, или не была проведена экспертиза, когда ее проведение по закону является обязательным, а равно не были истребованы документы или вещественные доказательства, имеющие существенное значение, 2) не были исследованы обстоятельства, указанные в определении суда или постановлении судьи, передавшего дело для производства дополнительного расследования или на новое судебное рассмотрение, 3) не установлены с достаточной полнотой данные о личности обвиняемого. Согласно статье 344 УПК РСФСР приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам дела, если: 1) выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, 2) суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, 3) при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательств и отверг другие, 4) выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного или оправданного, на правильность применения уголовного закона или на определение меры наказания. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, как это вытекает из его статьи 379 во взаимосвязи со статьями 342–345, предусматривает одни и те же основания к отмене или изменению приговора и в надзорной и в кассационной инстанциях, не учитывая, таким образом, принципиальное отличие пересмотра судебного решения, вступившего в законную силу, т. е. окончательного, исполняемого или исполненного (такой пересмотр осуществляется в исключительных случаях, тем более в отношении оправдательного приговора), от кассационной проверки судебного решения, которое законную силу еще не приобрело. В конечном счете это привело к искажению конституционно-правовой природы надзорного производства и обусловленных ею критериев допустимости пересмотра и отмены окончательных приговоров.

3.1. В соответствии с общепризнанным правовым принципом non bis in idem Конституция Российской Федерации устанавливает, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (статья 50, часть 1), Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает, что никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны (пункт 7 статьи 14), а Конвенция о защите прав человека и основных свобод закрепляет, что никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства (пункт 1 статьи 4 Протокола № 7 в редакции Протокола № 11). Указанный запрет, по существу, является конкретизацией общеправового принципа справедливости и направлен на обеспечение правовой безопасности и правовой стабильности, что нашло отражение и в уголовном законодательстве Российской Федерации. Согласно статье 6 УК Российской Федерации принцип справедливости в уголовном праве означает, что никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление, а наказание и иные меры уголовноправового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны

быть справедливыми, т. е. соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Эти положения корреспондируют и предписанию статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о допустимости возложения на гражданина только таких ограничений прав и свобод, которые соразмерны конституционно значимым целям и направлены на защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В силу приведенных положений Конституции Российской Федерации и международноправовых актов невозможно произвольное изменение правового режима для участников уголовно-правовых отношений, в том числе для лица, в отношении которого вынесен окончательный приговор, – поворот к худшему для осужденного (оправданного) при пересмотре вступившего в законную силу приговора, как общее правило, недопустим. На этом основана и правовая позиция Конституционного суда Российской Федерации, сформулированная в определениях от 3 июля 1997 года по запросу судьи Московского областного суда Н.В.Григорьевой и от 8 февраля 2001 года по жалобе гражданина А.П.Петрова на нарушение его конституционных прав положениями статей 371 и 380 УПК РСФСР и статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации». Вместе с тем Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а именно пунктом 2 статьи 4 Протокола № 7 (в редакции Протокола № 11), установлено, что право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства было допущено существенное нарушение (т. е. имеющее фундаментальный, принципиальный характер «а fundamental defect» в английском тексте, «un vice fondamental» во французском тексте), повлиявшее на исход дела. Из названного положения Конвенции и корреспондирующих ему положений статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации следует, что федеральный законодатель вправе предусмотреть – с соблюдением критериев и условий, закрепленных в данных положениях, – процессуальные механизмы и процедуры пересмотра и отмены вступившего в законную силу приговора и с учетом их природы определить, в каких случаях такой пересмотр возможен в процедуре возобновления дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам, а в каких – в надзорном порядке. При этом исключения из общего правила о запрете поворота к худшему допустимы лишь в качестве крайней меры, когда неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия, смысл приговора как акта правосудия, разрушая необходимый баланс конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных и потерпевших. Отсутствие возможности пересмотра окончательного судебного решения в связи с имевшим место в ходе предшествующего разбирательства фундаментальным нарушением, которое повлияло на исход дела, означало бы, что – вопреки принципу справедливости и основанным на нем конституционным гарантиям охраны достоинства личности и судебной защиты прав и свобод человека (статья 17, часть 1; статьи 19, 21 и 46 Конституции Российской Федерации) – такое ошибочное судебное решение не может быть исправлено.

3.2. Исходя из требований статей 15 (часть 4), 17 (части 1 и 3), 46, 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, федеральный законодатель, предусматривая возможность отмены вступившего в законную силу приговора и пересмотра уголовного дела, обязан сформулировать точные и четкие критерии и основания подобной отмены, с учетом того, что речь идет о таком решении судебной власти, которое уже вступило в законную силу и которым, следовательно, окончательно решены вопросы о виновности лица и мере наказания.

Между тем основания пересмотра вступивших в законную силу приговоров, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, выходят за эти рамки. Предусматривая возможность отмены вступивших в законную силу, т. е. окончательных, приговоров, тем более если речь идет об оправдательных приговорах, федеральный законодатель в силу требований Конституции Российской Федерации и Конвенции о защите прав человека и основных свобод – был обязан сформулировать безусловные основания к их отмене с достаточной определенностью, точностью и ясностью, с тем чтобы исключить произвольное применение закона судом. Не выполнив этого, он тем самым исказил критерии допустимости отмены окончательных приговоров, вытекающие из статей 15 (часть 4), 46, 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации и пункта 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В результате нарушаются также принципы состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации), которые предполагают, что возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются указанными в законе органами и должностными лицами, а лицо, привлеченное к уголовной ответственности, вправе использовать все не запрещенные законом средства для защиты от предъявленного обвинения. Кроме того, искажается принцип презумпции невиновности, закрепленный в статье 49 Конституции Российской Федерации, согласно которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда; обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Исходя из названных принципов, Конституционный суд Российской Федерации в Постановлении от 20 апреля 1999 года по делу о проверке конституционности пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 УПК РСФСР сформулировал правовую позицию, согласно которой если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме, то это должно приводить – в системе действующих уголовно-процессуальных норм при их конституционном истолковании к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии. Конституционным принципам уголовного судопроизводства и сформулированной на их основе правовой позиции Конституционного суда Российской Федерации не соответствует и положение о том, что суд надзорной инстанции при установлении им в результате собственной оценки доказательств односторонности или неполноты дознания или предварительного следствия наделяется полномочием передать дело на новое расследование (пункт 2 части первой статьи 378 УПК РСФСР), поскольку тем самым стороне обвинения неправомерно создаются дополнительные возможности по доказыванию вины привлеченного к уголовной ответственности лица уже после вступления приговора суда в законную силу. Следовательно, суд надзорной инстанции не вправе отменить вступивший в законную силу оправдательный приговор со ссылкой на его необоснованность, если в ходе предыдущего разбирательства не было допущено нарушение, отвечающее критерию, указанному в пункте 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Соответственно, и прокурор не вправе ставить перед судом надзорной инстанции вопрос о пересмотре приговора со ссылкой на необоснованность, не подпадающую под этот критерий. Таким образом, находящиеся в нормативном единстве положения пунктов 1 и 2 статьи 342, части первой и пункта 1 части второй статьи 371, пункта 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379 и части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» – в части, допускающей пересмотр и отмену в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора по основаниям односторонности или неполноты расследования или судебного следствия, а также несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела в случаях, когда в предшествующем разбирательстве не было таких нарушений, которые подпадают под критерий, предусмотренный пунктом

2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, – противоречат Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 46, 49, 50 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3). Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 75, 79, 100 и 104 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», Конституционный суд Российской Федерации ПОСТАНОВИЛ: 1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 46, 49, 50 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), находящиеся в нормативном единстве положения пунктов 1 и 2 статьи 342, части первой и пункта 1 части второй статьи 371, пункта 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379 и части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» – в части, допускающей пересмотр и отмену в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора ввиду односторонности или неполноты расследования или судебного следствия, а также несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела в случаях, когда в предшествующем разбирательстве не были допущены нарушения, которые отвечали бы критериям, предусмотренным пунктом 2 статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации находящиеся в нормативном единстве положения статьи 41 УК РСФСР, статьи 373, части третьей статьи 380 и части второй статьи 382 УПК РСФСР – в части, наделяющей надзорную инстанцию правомочием в течение года после вступления в законную силу обвинительного приговора отменить его в связи с неприсоединением неотбытой части наказания по предыдущему приговору и передать дело на новое рассмотрение для исправления данного нарушения в суд первой инстанции.

3. Признать жалобу заявителя А.Ю.Жевченко в части, касающейся проверки конституционности части второй статьи 1, статьи 2 и части пятой статьи 47 УПК РСФСР, и жалобу заявителя А.В.Мягкова не отвечающими требованиям допустимости, предусмотренным статьей 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации», в связи с чем производство по делу в этой части на основании статьи 68 названного Закона прекратить.

4. Судебные решения надзорных инстанций, принятые по делам заявителей С.И.Зарубы, А.К.Никитина и В.А.Сардо, а также по делу Д.Ю.Лузгина и С.А.Лукьянова, в связи с которым Подольский городской суд Московской области обратился в Конституционный суд Российской Федерации, основанные на положениях Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, признанных согласно пункту 1 резолютивной части настоящего Постановления не соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежат пересмотру в установленном порядке.

5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

6. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в «Собрании законодательства Российской Федерации» и «Российской газете». Постановление должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного суда Российской Федерации». Конституционный суд Российской Федерации 15 февраля 2002 г. № 6у-2662-01 103160, Москва, К-160

П Р О Т Е С Т по гражданскому делу Никитина А.К. Решением Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года удовлетворена жалоба Никитина А.К. о признании незаконными и недействующими с момента принятия пунктов 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации (далее Перечень), утвержденных и введенных в действие приказом Министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 г. № 055. Определением Кассационной коллегии Верховного суда Российской Федерации от 6 ноября 2001 года указанное решение оставлено без изменения, а кассационные жалобы Никитина А.К. и Министерства обороны Российской Федерации – без удовлетворения. Как видно из материалов дела, Министр обороны Российской Федерации на основании Закона РФ «О государственной тайне» и Указа Президента РФ «Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне» издал 10 августа 1996 г. приказ № 055, которым ввел в действие Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации. Оспариваемый приказ Министра обороны РФ и Перечень представлялись на государственную регистрацию, но таковую не прошли, поскольку, по мнению должностных лиц Министерства юстиции РФ, в ней не нуждаются. В июле 2001 г. бывший военнослужащий Никитин А.К., обвинявшийся в совершении преступлений, предусмотренных статьями 275, 283 ч. 1 УК РФ, обжаловал в Верховный суд Российской Федерации отдельные пункты Перечня, положенные органами предварительного следствия в основу его обвинения в государственной измене. Никитин А.К. потребовал признать их не подлежащими применению, ссылаясь на то, что они не опубликованы и противоречат законам РФ «О государственной тайне» и «Об информации, информатизации и защите информации». Рассматривая жалобу по существу, Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации обоснованно пришла к выводу, что Перечнем ограничиваются права граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным путем, а лица виновные в незаконном сборе, передаче и других действиях с указанными в Перечне сведениями, могут быть привлечены к ответственности вплоть до уголовной. На основании этого судом сделан вывод, что Перечень является праворегулирующим, затрагивает права человека и гражданина, рассчитан на неоднократное применение и носит межведомственный характер, а, следовательно, является нормативным правовым актом, подлежащим регистрации. Поскольку оспариваемые пункты Перечня не прошли государственную регистрацию в соответствии с Указом Президента РФ от 23 мая 1996 года № 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти», суд признал оспариваемые пункты недействующими с момента их принятия. Кассационная коллегия Верховного суда Российской Федерации также пришла к выводу, что обжалуемый Перечень является нормативным правовым актом, и, поскольку им ограничиваются гарантированные ч. 4 ст. 29 Конституции РФ права граждан, он подлежал государственной регистрации. Полагаю, что решение Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации и определение Кассационной коллегии Верховного суда Российской Федерации по данному делу подлежат изменению по следующим основаниям. Правильно установив статус Перечня как нормативного правового акта, подлежащего государственной регистрации, суды ошибочно указали время, с которого отдельные его пункты не подлежат применению. В соответствии с пунктом 8 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 года № 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, подлежат государственной регистрации в Министерстве юстиции Российской Федерации.

Согласно пункту 11 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 г. № 1009, государственная регистрация нормативного правового акта включает в себя: юридическую экспертизу соответствия этого акта законодательству Российской Федерации; принятие решения о необходимости государственной регистрации данного акта; присвоение регистрационного номера; занесение в Государственный реестр нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти. В судебном заседании представитель Министерства обороны РФ пояснил, что приказ № 055 и введенный им в действие Перечень, представлялись на государственную экспертизу, однако получили отказ в этом, поскольку, по мнению Министерства юстиции Российской Федерации, они не являются нормативными правовыми актами. Из письма первого заместителя министра юстиции Российской Федерации Ресина Э. от 16 марта 2000 года № 65С-ЭР следует, что приказ министра обороны Российской Федерации № 055 и введенный им в действие Перечень в государственной регистрации не нуждаются, поскольку не содержат новых правовых норм и носят внутриведомственный характер. Таким образом, Министерство обороны РФ выполнило требования Указа Президента РФ от 23 мая 1996 года № 763, а Министерство юстиции РФ после юридической экспертизы приняло решение об отсутствии оснований для государственной регистрации. Это решение принято Министерством юстиции РФ в пределах предоставленных ему прав. До июля 2001 года ни Перечень, ни решение Министерства юстиции РФ об отказе в государственной регистрации не обжаловались. При рассмотрении гражданского дела по жалобе Никитина А.К. Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации пришла к выводу, что Перечень является нормативным правовым актом, а позиция Министерства юстиции РФ об отказе в государственной регистрации – ошибочна. С этим выводом не согласилось Министерство обороны РФ и обжаловало судебное решение. После рассмотрения жалоб Кассационной коллегией Верховного суда Российской Федерации решение суда вступило в законную силу и стало обязательным для исполнения с 6 ноября 2001 года. С этого момента появились обязанности у Министерства обороны РФ представить Перечень как нормативный правовой акт на регистрацию, а у Министерства юстиции РФ – зарегистрировать его либо отказать в этом. Поэтому решение Военной коллегии и определение Кассационной коллегии Верховного суда о признании отдельных пунктов Перечня недействующим и не подлежащим применению с момента издания приказа министра обороны РФ от 10 августа 1996 г. № 055 является ошибочным. Учитывая, что Военной коллегией Верховного суда Российской Федерации, а также Кассационной коллегией Верховного суда Российской Федерации при рассмотрении дела Никитина А.К. допущена ошибка в толковании норм материального права, руководствуясь ст. 36 ФЗ «О Прокуратуре Российской Федерации», ст. ст. 324 и 329 ГПК РСФСР, ПРОШУ: 1. Решение Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации от 12 сентября 2001 года по делу Никитина А.К. изменить в связи с неправильным толкованием норм материального права, изложив его в следующей редакции: Жалобу Никитина Александра Константиновича удовлетворить частично. Признать незаконными и не порождающими правовых последствий с момента вступления в законную силу настоящего решения пункты 235, 259, 260, 287, 305, 443, 444, 445, 489 и 650 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации, утвержденных и введенных в действие приказом Министра обороны Российской Федерации от 10 августа 1996 года № 055.

2. Определение Кассационной коллегии Верховного суда Российской Федерации от 6 ноября 2001 года по гражданскому делу Никитина А.К. – отменить.

Заместитель генерального прокурора Российской Федерации – главный военный прокурор генерал-полковник юстиции

М.К. Кислицын

В ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ От

Никитина Александра Константиновича

ВОЗРАЖЕНИЯ на протест заместителя генерального прокурора РФ Решением Верховного суда РФ от 12 сентября 2001 года была удовлетворена моя жалоба на ряд пунктов Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ, утвержденных и введенных в действие приказом Министра обороны РФ № 055 от 10 августа 1996 года. Определением Кассационной коллегии Верховного суда РФ от 6 ноября 2001 года указанное решение оставлено без изменения, а моя кассационная жалоба и кассационная жалоба Министерства обороны РФ – без удовлетворения. На состоявшиеся судебные акты был принесен протест заместителем генерального прокурора РФ – главным военным прокурором. По мнению данного должностного лица, решение Военной коллегии и определение Кассационной коллегии Верховного суда РФ «о признании отдельных пунктов Перечня недействующим и не подлежащим применению с момента издания приказа Министра обороны РФ от 10 августа 1996 года № 055 является ошибочным». И поскольку, как полагает автор протеста, была допущена ошибка в толковании нормы материального права, он просит решение суда первой инстанции изменить, а определение суда кассационной инстанции – отменить. Считаю протест не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

1) Соглашаясь с изложенными Военной коллегией и Кассационной коллегией Верховного суда РФ в мотивировочных частях решения и определения доводами о том, что приказ Министра обороны РФ № 055 является нормативным правовым актом, затрагивающим права и свободы человека и гражданина, и в качестве такового подлежал государственной регистрации, автор протеста в тоже время указывает «правильно установив статус Перечня как нормативного акта подлежащего государственной регистрации, суды ошибочно указали время, с которого отдельные его пункты не подлежали применению» (лист 2 протеста). Между тем, в соответствии с пунктом 12 Указа Президента РФ № 763 от 23 мая 1996 года нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти вступают в силу со дня государственной регистрации и присвоения номера. Пункт 10 этого же Указа устанавливает, что нормативные правовые акты, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу, и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний. На указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров. Согласно пункту 19 Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных постановлением Правительства РФ № 1009 от 13 августа 1997 года, нормативные акты, подлежащие государственной регистрации, но не зарегистрированные и не опубликованные, не могут применяться, как не вступившие в силу. В силу части 3 статьи 15 Конституции РФ любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. В случае установления нарушения перечисленных норм в судебном заседании по жалобе на нормативный акт единственным возможным следствием является

признание такого акта недействующим с момента издания, что и было сделано судом. При этом, вынося решение и определение по делу, обе судебные инстанции правильно руководствовались разъяснением, данным Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении № 10 от 21 декабря 1993 года «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан». В пункте 17 этого постановления указано: «в соответствии с ч. 3 ст. 239-8 ГПК РСФСР вступившее в законную силу решение суда о признании индивидуального или нормативного акта (кроме закона субъекта Российской Федерации) либо отдельной его части незаконными влечет признание этого акта или его части недействующими с момента их принятия, о чем необходимо указывать в резолютивной части решения». Данная позиция последовательно проводилась Верховным судом РФ при рассмотрении конкретных дел. В общей сложности им были признаны незаконными и не действующими с момента издания несколько десятков нормативных актов федеральных министерств и ведомств. В частности, признавая незаконными приказы Министра обороны РФ: № 55 от 22 февраля 1983 года (решение № ВКПИ 00-68); № 115 от 9 марта 1993 года (решение № ВКПИ 01-28); № 441 от 27 декабря 1994 года (решение № ВКПИ 01-79); № 210 от 28 марта 1997 года (решение № ВКПИ 00-26); № 235 от 17 мая 1998 года (решение № ГКПИ 99-231); № 444 от 2 декабря 1997 года (решение № ВКПИ 00-27); № 414 от 11 сентября 1998 года (решение № ВКПИ 99-28); № 237 от 22 ноября 2000 года (решение № ВКПИ 00-56); № 275 от 18 июня 2001 года (решение № ВКПИ 01-70); директиву начальника Генерального штаба ВС РФ № 180/7/30 от 6 февраля 1997 года (решение № ВКПИ-00-43), Верховный суд РФ во всех случаях указывал, что данные акты не подлежат применению со дня их издания. Ввиду особой важности указанный вопрос нашел свое отражение и в специальных обзорах. Так, в «Некоторых вопросах судебной практики по делам об оспаривании правовых актов», опубликованных в Бюллетене Верховного суда РФ № 3 за 2001 год, с учетом изменения законодательства, принятия Конституционным судом РФ постановления от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ, указано: «При удовлетворении жалобы (заявления) о признании противоречащим федеральному закону иного правого акта (не являющегося законом субъекта Российской Федерации) суд должен отразить в резолютивной части решения, что этот акт признается недействительным и не порождающим правовых последствий со дня его издания. Это означает, что последствия признания акта недействительным распространяются на права и обязанности заинтересованных лиц, которые возникли до вступления решения в законную силу. ЕС учетом изложенного недопустимо указание в решении об отмене правового акта, а не о признании его недействительным, поскольку отменяемый акт юридически считается действующим (действительным) до его отмены». В обзоре судебной практики Верховного суда РФ за III квартал 2000 года, утвержденном 17 января 2001 года постановлением Президиума Верховного суда РФ также указано: «в случае удовлетворения заявления о признании противоречащим закону правового акта, не являющегося законом субъекта Российской Федерации, суд признает этот акт недействительным и не порождающим правовых последствий со дня его издания» (пункт 8 раздела «По гражданским делам», Бюллетень Верховного Суда РФ, № 4 за 2001 год). Кроме того, специально для прокуроров, по результатам проведенного совместно с Генеральной прокуратурой РФ обсуждения изучения практики предъявления ими заявлений о признании правовых актов противоречащими закону, Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 27 апреля 1993 года № 5 указал: «В случае удовлетворения заявления о признании противоречащим закону иного правового акта (не являющегося законом субъекта Российской Федерации) суд

признает этот акт недействительным и не порождающим правовых последствий со дня его издания» (пункт 9). С учетом этих разъяснений позиция всех прокуроров Генеральной прокуратуры РФ, участвовавших в перечисленных выше делах об оспаривании приказов Министра обороны РФ, заключалась в согласии с требованием заявителей признать данные акты незаконными (недействительными) и не порождающими правовых последствий со дня издания. По этой же причине поддержал требования жалобы Никитина участвовавший в заседании Военной коллегии и Кассационной коллегии Верховного суда РФ военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры. По-видимому, подписавший протест главный военный прокурор является единственным сотрудником, который не знаком с прямо адресованным его ведомству разъяснением Верховного суда РФ. Данное высшим судебным органом в пределах своей компетенции толкование указанных выше норм права является единственно возможным. Не случайно, указывая в протесте, что «при рассмотрении дела Никитина А.К. допущена ошибка в толковании норм материального права», главный военный прокурор не указывает, какая же конкретно норма материального права была неправильно истолкована. В соответствии со статьями 21 и 22 Федерального закона РФ «О Прокуратуре Российской Федерации» предметом прокурорского надзора является «соответствие законам правовых актов, издаваемых органами и должностными лицами», в том числе – руководителями федеральных органов исполнительной власти. При этом прокурор обязан опротестовать противоречащие закону нормативные акты путем обращения в суд с требованием признать такие акты недействительными. Уголовное дело по моему обвинению в период с конца 1996 года по сентябрь 2000 года несколько раз проверялось непосредственно Генеральной прокуратурой. Дважды заместители генерального прокурора РФ М. Катышев (27 января 1997 года) и А. Розанов (21 апреля 1998 года) констатировали факт нелегитимного применения в данном деле ведомственных правовых актов – приказов Министра обороны РФ №№ 071 и 055. Прокуратуре Санкт-Петербурга было дано указание исключить из текста обвинения ссылки на эти правовые акты как противоречащие Конституции России. Однако ни тогда, ни позднее прокуратура не выполнила свою прямую обязанность по опротестованию этих актов, по приведению их в соответствие с требованиями Конституции и законов. Не сделала она этого и после вынесения СанктПетербургским судом оправдательного приговора по моему делу, хотя суд также прямо констатировал, что эти приказы являются нормативными актами и, кроме того, в определенной части положения Перечня, утвержденного приказом № 055, не соответствуют положениям Закона «О государственной тайне РФ» (лист 28 приговора). Выходит, только мое обращение в суд привело к признанию обжалуемого акта недействительным и, таким образом, хотя бы к частичному восстановлению нарушенного права. Однако изменение, которое предлагает внести в судебное решение автор протеста, не только устраняет достигнутый позитивный эффект, но фактически оправдывает все допущенные нарушения и собственное бездействие.

2) Не имея законных доводов для обоснования просьбы об изменении решения суда, автор протеста прибегает к своеобразной и совершенно беспомощной в правовом отношении аргументации. Он ссылается на заявление представителя Министерства обороны РФ о том, что приказ № 055 и введенный им в действие Перечень представлялись на государственную экспертизу (?), «однако получили отказ в этом, поскольку, по мнению Министерства юстиции РФ, они не являются нормативными правовыми актами». Данный факт подтверждается письмом первого заместителя министра юстиции РФ Э. Ресина (в действительности его фамилия Ренов) от 16 марта 2000 года № 65С-ЭР, сообщившего, что по заключению проведенной Министерством юстиции РФ юридической экспертизы приказ и Перечень «в государственной регистрации не нуждаются, поскольку не содержат новых правовых норм и носят внутриведомственный характер». Удивительно, что прокурор столь высокого ранга, спокойно, без намека на критическую оценку, цитирует эти противоречащие одно другому, но одинаково безграмотные объяснения (одновременно путая не только фамилию должностного

лица, но и юридически различные термины: экспертизу с государственной регистрацией). Более того, в основе просьбы протеста об изменении решения Военной коллегии от 12 сентября 2001 года лежит утверждение о том, что «Министерство обороны выполнило требование Указа Президента РФ № 763 от 23 мая 1996 года, а Министерство юстиции РФ после юридической экспертизы приняло решение об отсутствии оснований для государственной регистрации. Это решение принято Министерством юстиции РФ в пределах предоставленных ему прав» (лист 3 протеста). То есть, получается, что оба министерства действовали совершенно законно. В своем решении суд совершенно правильно сослался на пункт 10 Правил, которым установлено, что «государственной регистрации подлежат нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, устанавливающие правовой статус организаций, имеющие межведомственный характер, независимо от срока их действия, в том числе акты, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера». Из пункта 12 Разъяснений об их применении, утвержденных Приказом Министра юстиции РФ от 14 июля 1999 года № 217, следует, что «на государственную регистрацию направляются нормативные правовые акты, обладающие как одним из вышеуказанных признаков, так и несколькими». Не нужно быть специалистом экстра-класса и занимать высокую государственную должность, достаточно обладать высшим юридическим образованием, чтобы, ознакомившись с приказом № 055 и введенным им Перечнем, придти к выводу о безусловной необходимости государственной регистрации этих актов. Полагаю, что мнение заместителя министра юстиции РФ об отсутствии необходимости в государственной регистрации приказа и Перечня объясняется отнюдь не его юридической безграмотностью, а иными, причем совершенно незаконными мотивами. Из пункта 12 Правил следует, что руководители федеральных министерств и ведомств обязаны представлять в Министерство юстиции РФ подлежащие регистрации нормативные правовые акты «не позднее десяти дней со дня их подписания (утверждения)». Президиуму Верховного суда РФ будут представлены документы, подтверждающие, что приказ, изданный 10 августа 1996 года, не представлялся на государственную регистрацию, как минимум, до 25 октября 1999 года, а, скорее всего – до декабря того же года, поскольку именно в декабре проводилась так называемая «предварительная (?) юридическая экспертиза» данного документа. То есть вместо 10 дней срок представления растянулся более чем на три года и странным образом совпал со временем начала рассмотрения Санкт-Петербургским городским судом уголовного дела А. Никитина. Свое же знаменитое письмо заместитель министра подписал буквально накануне рассмотрения судебной коллегией Верховного суда РФ кассационного протеста прокурора на оправдательный приговор. Не ясно ли, что таким образом он решил оказать «посильную помощь» своим коллегам из военного ведомства, покрыв допущенное ими беззаконие авторитетом своей высокой должности. Я столь подробно остановился на действиях должностных лиц Министерства обороны РФ и Министерства юстиции РФ лишь потому, что аргумент «о добросовестном» исполнении служебных обязанностей теми и другими использован заместителем генерального прокурора РФ в качестве единственного довода в пользу изменения решения. Между тем, вопрос о том, кто виноват в том, что подлежащий государственной регистрации приказ Министра обороны РФ № 055 не был зарегистрирован, не имеет юридического значения при разрешении настоящего спора. Юридическое значение имеет лишь факт отсутствия государственной регистрации этого акта. Даже если допустить, что оба министерства действовали «без злого умысла» и запоздалый отказ в регистрации был следствием невольной ошибки (хотя для такого допущения, как было показано выше, нет никаких оснований), это никак не может опровергнуть вывод Военной коллегии о том, с какого времени приказ № 055 и введенный им Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ, должны считаться недействительными. Нормы Указа Президента РФ №

763, на основании которых суд принял свое законное императивный характер и не содержат «поправок на ошибку».

решение,

имеют

На основании изложенного прошу надзорный протест заместителя генерального прокурора РФ оставить без удовлетворения, судебные постановления – без изменения.

26 марта 2002 года

А.К. Никитин