МАСС МЕДИА В РОССИИ Законы, конфликты, правонарушения (по данным мониторинга Фонда защиты гласности) Содержание Предварительные замечания Раздел I. Законодательные инициативы и региональное законодательство, ограничивающие свободу массовой информации. 1. Законодательные инициативы, направленные на ограничение свободы массовой информации. 2. Законодательство субъектов Федерации, ограничивающее свободу массовой информации. Раздел II. Общая характеристика конфликтов, связанных с деятельностью СМИ. 1. Структура и динамика конфликтов. 2. Природа конфликтов. 3. Конфликтность СМИ. 4. География конфликтов. 5. Хронология конфликтов. 6. Кто конфликтует с журналистами и СМИ? 7. Как разрешаются конфликты? Раздел III. Нарушение прав СМИ и журналистов. 1. Ограничение доступа к информации. 1.1. Масштабы и динамика нарушений. 1.2. Где, кто и кому отказывает в информации? 1.3. Как это делается? 1.4. Для кого проводятся пресс-конференции? 1.5. Муниципалитет против гласности. 1.6. Сокрытие запрашиваемой информации. 1.7. Ограничение права производить записи. 1.8. Пресс-службы и аккредитации. Кому они нужны? 1.9. Уникальный прецедент. 1.10. "Гласность" в зале суда. 2. Вмешательство в деятельность редакций и нарушение их профессиональной самостоятельности. 2.1. Экономическое и административное давление на СМИ. 2.2. "Экспроприация" СМИ. 2.3. Незаконное прекращение деятельности СМИ. "Башкирское право". 3. Воспрепятствование распространению продукции СМИ. 3.1. Воспрепятствование распространению печатной продукции. 3.2. Воспрепятствование вещанию. 4. Преступные посягательства на журналистов и редакции СМИ. 4.1. Криминальное насилие и имущественные преступления. 4.2. "Силовое" воспрепятствование деятельности журналистов. 4.3. Психическое принуждение. 4.4. Криминальное насилие над личностью. 4.5. Убийства журналистов. Мартиролог. Раздел IV. Правонарушения, инкриминируемые или приписываемые СМИ
1. Структура и динамика конфликтов. 2. Унижение чести, достоинства и деловой репутации. 2.1. Общие сведения. 2.2. Униженные и оскорбленные. Кто они? 2.3. Что в самом деле отстаивают "обиженные" в суде? 2.4. Факт и мнение. Событие и оценка. 2.5. Все равны, но некоторые истцы "равнее". 2.6. Кто виноват - истец или ответчик? 2.7. Почему некоторые "герои" публикаций поспешают в суд? 2.8. "Мордовский синдром". 2.9. Кто является обладателем чести и достоинства? 2.10. Деловая репутация. Кому она принадлежит? 2.11. Есть ли у суда и прокуратуры честь, достоинство и деловая репутация? 2.12. О моральном вреде. 2.13. О "принудительных извинениях" и об ответственности за воспроизведение. 2.14. Опровержение или ответ. 3. Уголовно-наказуемые посягательства на честь и достоинство. 3.1. "Клевета все потрясает". 3.2. Оскорбление. "Тайна" неприличной формы. 4. Суд как арбитр в спорах о защите доброго имени. 4.1. Позиция суда в споре. 4.2. О конфиденциальной информации и "утечках". 5. Нарушение неприкосновенности частной жизни и иных неимущественных прав 5.1. Нарушение неприкосновенности частной жизни. 5.2. Нарушение тайны телефонных переговоров. 5.3. Нарушение авторских и смежных прав. 5.3.1. Мнимое нарушение. 6. Нарушение регистрационных и лицензионных правил. 6.1. Нарушение порядка регистрации СМИ. 6.2. Искажение выходных данных. 6.3. Несоответствие содержания СМИ зарегистрированной тематике. 6.4. Нарушения, связанные с лицензирование. 7. Нарушения в рекламной деятельности СМИ. 7.1. Что есть реклама? 8. Нарушения, связанные с предвыборной агитацией и отказ в публикации обязательных сообщений. 8.1. Отказ в публикации обязательных сообщений и опровержений 8.2. Нарушения, связанные с предвыборной агитацией. 9. Использование СМИ в преступных целях. 9.1. Антиконституционная пропаганда. 9.1.1. Инверсия ответственности. 9.2. О любителях "клубнички". Раздел V. Угрозы свободе массовой информации, исходящие от СМИ. 1. Правовая культура и антикультура СМИ. 2. Самоубийство средств массовой информации. Раздел VI. Масс-медиа и правозащитные институты власти. 1. СМИ и прокуратура. 2. Нужны ли друг другу свободная пресса и независимое правосудие? В настоящей книге представлены результаты исследования, проведенного юридической службой и группой анализа Фонда защиты гласности.
Авторы: заслуженный деятель науки России, доктор юридиче-ских наук, профессор А. Р. Ратинов и доктор юридических наук Г. Х. Ефремова. Использованы материалы юристов Фонда защиты гласности Д. Воиновой, Н. Гобешия, В. Гудковой, И. Максименкова. Компьютерное обслуживание и графика - Л. Крюкова. Первичные сообщения о конфликтах и правонарушениях: О. Панфилов, Б. Тимошенко - Москва; А. Глисков, Г. Прокопорский - Красноярск; А. Пермяков, Р. Буркутбаева - Екатеринбург; Н. Федяева, Г. Бочкарев - Ростов-на-Дону; Г. Арапова, Л. Климова - Воронеж; С. Хавкина, М. Степаненко - Нижний Новгород; Е. Панченко, П. Полоницкий - Брянск; И. Гордиевская, А. Горшков - Санкт-Петербург; Ю. Омельченко, Л. Бутко - Новосибирск; Б. Пантелеев, С. Шайхитдинова - Казань; Е. Калинин, И. Чернова - Волгоград. Ответственный редактор - А. Симонов. Проведение этого исследования стало возможность благодаря грантовой поддержке Фонда Форда и Фонда МакАртуров. Издание осуществлено на средства Фонда защиты гласности.
Предварительные замечания Фонд защиты гласности - организация, взявшая на себя миссию защищать свободу массовой информации, права прессы и журналистов. Соответственно, настоящее исследование призвано показать, какие и от кого исходят угрозы этим свободам и правам, и как противостоять посягательствам на них. Исследование основано на сообщениях и фактах, полученных Фондом из обращений потерпевших, публикаций и передач, а также материалов региональных Центров, которые включаются в базу данных специально разработанной компьютерной программы для регистрации, анализа, оценки и отслеживания последствий правонарушений в сфере массовой информации. Программа позволяет обрабатывать эти данные, выявляя причины конфликтов в сфере СМИ, природу этих конфликтов, состав участников, следить за развитием и разрешением конфликтов в различных органах и инстанциях и реагировать на них в меру сил и возможностей Фонда. Фонд работает по этой программе третий год, что позволило нам с обретением опыта и расширением информационной базы получать в результате многостороннюю характеристику правового положения российских СМИ, судить о тенденциях правонарушаемости как в целом по стране, так и по отдельным регионам, в разные временные периоды и в связи с определенными событиями общественной жизни. Программа позволяет вести анализ по разным видам СМИ и даже по конкретным печатным и электронным изданиям и компаниям.
Как оценить степень нашей информированности, степень достоверности, представительности нашей статистики? Региональные центры - числом 10 - максимально подробно фиксируют жизнь прессы у себя в регионе и - по мере сил, возможностей и средств - в соседних регионах. Московская служба получает весь спектр информации из печатных и электронных СМИ Москвы, а также из информационных агентств. Т.е. как минимум, мы более или менее полно знаем жизнь прессы в 11 из 89 субъектов федерации, а также имеем разной степени подробности информацию еще из 53-х регионов. Всего в нашем мониторе за 1997 год зафиксированы конфликты в 64-х из 89 субъектов. Кроме того, мы пытаемся уточнять наши данные, сверяя их со статистикой Генеральной прокуратуры, МВД и отчасти Верховного Суда, хотя, надо честно признать, что попытки эти малопродуктивны - слишком различаются и методика сбора информации и идеология ее обработки. Если рассматривать наши данные с точки зрения всеобъемлющей государственной статистики, то, во-первых, таковой просто нет в природе, во-вторых, даже по тем регионам, где наше знание претендует на относительную полноту, слой невыявленных, латентных конфликтов остается значительным, причем потери тем больше, чем менее значительны эти конфликты внешне, чем меньше привлекают они внимание самих СМИ. Скажем, нарушения права на доступ к информации в большей части остаются латентными. Классический социологический подход тоже едва ли приемлем, ибо стандарты репрезентативности не соблюдены, поскольку не мы жизни, а скорее жизнь нам задает параметры, по которым мы отслеживаем различные аспекты информационного процесса. Однако, того, что мы знаем, достаточно для осуществления главного нашего дела: понять и попытаться объяснить другим, какие и откуда грозят журналистике беды, какова природа главных и неглавных, но существенных опасностей. Мы имеем возможность сочетать количественный анализ с качественным, иногда углубляясь в рассмотрение особо значимых ситуаций, подробно разбирая наиболее поучительные и наиболее одиозные нарушения. Опираясь на наши данные, мы можем давать рекомендации работникам СМИ как правомерно и юридически корректно вести себя в конфликтах, аналогичных описанным, как избегать претензий и выходить из этих конфликтов с наименьшими потерями. Для этого в исследование включены юридические очерки, скажем так: научно-популярного жанра. Следует оговорить еще одну причину несовершенства наших данных: некоторые из них относятся к конфликтам все еще неоконченным, тянущимся годами, поэтому иногда в исследованию поминаются события прошлых лет, а иногда мы не имеем возможности сообщить, чем же тот или иной конфликт разрешился. Кроме того, юридические оценки, основанные только на первичных сообщениях, вынужденно носят предварительный характер. Но даже с учетом всех этих несовершенств и недостатков, мы все-таки надеемся, что настоящее исследование окажется полезным для широкого круга читателей, среди которых нам хотелось бы видеть не только работников СМИ, но и практикующих юристов, работников контролирующих, регистрирующих, правоохранительных и судебных органов, власть исполнительную и законодательную, в том числе и в лице
высших их инстанций и всех, кому не безразличны проблемы соблюдения прав человека и свободы средств массовой информации в России. Исследованием мы попытались охватить и ныне действующую и готовящуюся в комитетах Думы законодательную базу, и две основных категории правонарушений: ту, где СМИ являются потерпевшей стороной, и ту, где нарушения совершаются СМИ или им инкриминируются, что как свидетельствует наш опыт, далеко не одно и то же. О некоторых наших реакциях на те или иные нарушения, о попытках Фонда срочно, оперативно вмешаться в ситуацию мы тоже упоминаем, чтобы читающим было очевидно то, с чего мы начали это вступление: Фонд не только ведет счет бедам СМИ, он пытается помочь СМИ и журналистам обрести свободу в разумном правовом пространстве. И наше исследование - тоже попытка из этого ряда, только более фундаментальная.
РАЗДЕЛ I. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ И РЕГИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО, ОГРАНИЧИВАЮЩИЕ СВОБОДУ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ Федеральное законодательство в области СМИ за последние два года в целом не претерпело сколько-нибудь значительных изменений. Основополагающие, узловые вопросы деятельности СМИ в Российской Федерации и ее субъектах попрежнему регулируются посредством той нормативной базы, которая была создана ранее. На федеральном уровне костяк правового регулирования создают Конституция РФ, Закон РФ "О средствах массовой информации", ФЗ "Об информации, информатизации и защите информации", Закон РФ "О государственной тайне", Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах", ФЗ "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации", ФЗ "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" и другие законодательные акты. Однако, тот факт, что федеральное законодательство о СМИ не претерпело изменений, вовсе не свидетельствует о том, что в данной сфере за истекший период не были созданы условия для изменения ситуации в ущерб свободе массовой информации.
1. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ Прошедший год был ознаменован бурной законопроектной работой депутатов Государственной Думы Федерального собрания РФ. Среди законопроектов, вынесенных на обсуждение, можно выделить следующие: "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (группа депутатов); "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (депутат Говорухин); "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (статьи 44 и 45)" (группа депутатов);
"О внесении изменений и дополнений в статью 44 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" (группа депутатов); "О Высшем Совете по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания в Российской Федерации" (группа депутатов); "О государственном регулировании и контроле оборота продукции сексуального характера" (группа депутатов); "О внесении изменения в Федеральный закон "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации" (в части регулирования порядка аудио- и видеозаписи аккредитованными журналистами)" (депутат Говорухин); "О внесении изменения в Федеральный закон "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации" (в части предоставления депутатам права выступать на телевидении и определять роли пресс-службы Федерального Собрания РФ)" (группа депутатов); "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" (группа депутатов); "О телевизионном вещании и радиовещании" (группа депутатов); "О внесении изменений и дополнений в отдельные законы Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О телевизионном вещании и радиовещании"" (группа депутатов); "О праве на информацию" (Президент РФ); "О коммерческой тайне" (группа депутатов). Подавляющее большинство случаев реализации права законодательной инициативы пришлось на долю депутатов Государственной Думы. И судя по тому, что половина из всех названных законопроектов направлены на внесение изменений и дополнений в действующие законодательные акты о СМИ, а треть - в основополагающий Закон РФ "О средствах массовой информации", лозунгом к этой кампании вполне можно было бы считать название Аналитической записки к одному из законопроектов, перефразировав его следующим образом: "Пришло время коснуться "священной коровы"!" Обратимся к вызвавшему наибольшее число замечаний и самому обширному из законопроектов о внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О средствах массовой информации" (33 поправки), который был разработан и предложен депутатами Государственной Думы Федерального Собрания РФ Габидуллиным, Нестеровым, Сухаревым, Финько, Цоем и Шенкаревым. Представленный Проект в том виде, в котором он разработан и подготовлен, к сожалению, не может быть предметом только юридического анализа, а в большей степени заслуживает концептуальной оценки идей, положенных в основу изменения данного нормативного акта.
Основания и причины, которыми, по мнению авторов проекта, объясняется необходимость внесения изменений и дополнений в Закон РФ "О средствах массовой информации", изложены в пояснительной записке, предшествовавшей законопроекту. В варианте, представленном для второго чтения, пояснительная записка отсутствует, но идеи ее полностью сохранены в тексте законопроекта. Пояснительная записка оценивает действующий Закон РФ "О средствах массовой информации" как правовую основу свободы слова в России и как один из немногих законов, реально действующих в информационной сфере. Вместе с тем, указывается, что назрели некоторые (курсив - наш) изменения, вызванные как переменами на информационном рынке, так и развивающимся законодательством. Также приводится мотивация необходимости внесения изменений в Закон РФ "О СМИ", основанная на том, что Закон плохо вписывается в рыночные отношения и ряд его статей оказались в противоречии со статьями нового Гражданского кодекса РФ. Утверждается, что "отсутствие в Законе понятия "собственник СМИ" ...приводит к многочисленным тупиковым ситуациям", а также то, что "реальные отношения собственности на СМИ между учредителем, редакцией и издателем практически не регулируются". Кроме того, авторы законопроекта считают, что "институт учредителя СМИ вообще лишнее звено в этом треугольнике. По действующему закону учредитель вообще не несет никакой ответственности за СМИ, не имеет никаких обязанностей, в том числе и финансовых, но обладает правами назначать главного редактора, прекращать или приостанавливать деятельность СМИ и т.д." Исходя из этого, предлагается "исключить институт "учредителя СМИ" ...и ввести институт издателя ...,который обладает свидетельством о регистрации, является собственником и несет всю полноту материально-финансовой ответственности, выполняет все вытекающие из понятия собственности распорядительные функции: размещение заказа на изготовление и распространение, а также определение тиража ...и т.д." Эта новелла нуждается в обстоятельной правовой оценке. Авторам невдомек, что в гражданском законодательстве правоотношения собственности существенно отличаются от правоотношений по учредительству. Первые по своему характеру являются абсолютными, так как в их основе лежит только право собственника по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, за исключением тех, которые противоречат закону и иным правовым актам и нарушают права и охраняемые законом интересы других лиц, и обязанность всех остальных субъектов воздержаться от нарушений этого права. Вторые являются относительными, так как их содержанием являются взаимные права и корреспондирующие им обязанности субъектов таких правоотношений. Права учредителя по сравнению с правами собственника существенно сужены законом и учредительными документами, а также тем, что вторым равноправным субъектом правоотношения является вновь созданная решением учредителя структура, которая по отношению к нему в своей деятельности обладает известной самостоятельностью. Учредитель имеет в отношении такой структуры права постольку, поскольку он участвовал в определении ее формы, а также создании базиса для ее деятельности. Учредитель несет ответственность за деятельность созданной им структуры лишь постольку, поскольку обязанность возместить причиненный вред вытекает из его действий. Во всем остальном учредитель и созданная им структура самостоятельны.
Таким образом, существующие различия заключаются в том, что отношения собственности предполагают присутствие в них имущества как объекта правоотношения, а отношения по учредительству - присутствие учрежденной структуры как второго равноправного самостоятельного субъекта. В Гражданском Кодексе РФ слово "собственник" употребляется только в связи со словом "имущество", а юридические лица отнесены к самостоятельным субъектам гражданских правоотношений, наряду с физическими лицами, Российской Федерацией, субъектами Федерации и муниципальными образованиями. В соответствии с п.1 ст. 1 ГК РФ "гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений...", поэтому абсурдной является ситуация, когда один участник гражданского оборота обладает правом собственности на другого, а значит вправе по своему усмотрению совершать в отношении него любые действия, в том числе и распоряжаться им. Закон делит субъекты, участвующие в образовании юридического лица, на учредителей, обладающих обязательственными правами в отношении его имущества, и собственников имущества юридического лица (заметим, имущества, а не самого юридического лица), соответственно обладающих вещным правом на его имущество. Учредитель юридического лица или собственник его имущества не отвечают по обязательствам юридического лица, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ, либо учредительными документами юридического лица (ч.1 п.3 ст. 56 ГК). Таким образом, модель, одним из звеньев которой является учредитель, вполне отвечает современной правовой логике и новому гражданскому законодательству РФ. Действующее законодательство о СМИ предусматривает такую модель отношений, в которой средство массовой информации формируется в виде определенной структуры, внешним выражением которой является редакция, наделенная Законом определенными правами и обязанностями. Существование редакции СМИ производно от существования самого СМИ, в какой бы форме ни выступала редакция. Учреждая СМИ, учредитель одновременно создает редакцию, функции которой он затем возлагает на себя или передает созданной им или уже существующей структуре. И именно к функциям редакции действующий Закон относит "производство и выпуск средства массовой информации". Таким образом, редакция СМИ выступает как специфический субъект, призванный осуществлять деятельность, направленную на производство и выпуск СМИ, и для этого обладающий установленным специальным законодательством статусом. Посредством установления специального статуса редакции реализуется конституционная гарантия свободы массовой информации и защищается право каждого на свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации. Проект закона предполагает абсолютно иной взгляд на СМИ и его статус. Введение в нормативный акт специального характера - Закон "О СМИ" - понятия "собственник СМИ" с целью кажущейся "стыковки" его статей со статьями нового ГК РФ приведет к тому, что СМИ необходимо будет рассматривать только как имущество, поскольку ГК предполагает право собственности лишь на имущество. В связи с этим изменится и роль СМИ: из субъекта специального законодательства оно превратится в некое аморфное образование при собственнике с устранением специального статуса редакции СМИ. Центр тяжести регулирования общественных отношений, связанных со СМИ, перейдет со специального законодательства на гражданское, которое будет регулировать
не вопросы творческой самостоятельности и автономии редакции, а вопросы исключительно имущественные, строго говоря, не имеющие ничего общего с обеспечением действительной свободы слова. Однако, законодатель выбирает еще более "тернистую" и запутанную дорогу и в поправке 14 объявляет, что являться "собственником СМИ" значит быть "...собственником средств его индивидуализации (название, логотип, фирменный знак и т.п.) и продукции данного средства массовой информации". Таким образом, получается, что право собственности на СМИ - это некое комплексное право, объектами которого, в интерпретации, предложенной авторами проекта, являются: средства индивидуализации СМИ (название, логотип, фирменный знак и т.п.); продукция СМИ, под которой в соответствии с поправкой понимается тираж или часть тиража отдельного номера периодического печатного издания, отдельный выпуск радио-, теле-, кинохроникальной программы, тираж или часть тиража аудио- или видеозаписи программы, компьютерная информация. Попробуем развить ситуацию. В соответствии со ст. 138 ГК РФ средства индивидуализации могут быть только у юридических лиц, у продукции, а также у выполняемых работ или услуг. О средствах массовой информации не упоминается. В соответствии со все той же ст. 138 ГК РФ признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на средства индивидуализации (в нашем случае - на название, на логотип, фирменный знак и т.п.). Использование средств индивидуализации, которые являются объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Таким образом, намечается дополнительное несоответствие как минимум по двум основаниям: во-первых, право собственности и исключительное право имеют в соответствии с гражданским законодательством разное содержание и разный порядок их признания; во-вторых, объектом права собственности на средство массовой информации должно являться само средство массовой информации, выраженное в виде какого-либо имущества (если, конечно, не вносить какие-либо изменения и дополнения в ГК), в качестве же объекта исключительного права в рассматриваемом случае выступают средства индивидуализации, которые не могут рассматриваться как имущество. Теперь относительно продукции СМИ. Несмотря на то, что продукцию СМИ может составлять исключительно имущество, вряд ли можно говорить о том, что собственник продукции СМИ соответственно является собственником СМИ. Продукция является лишь результатом использования имущества и имеет самостоятельное значение. В связи с установлением права собственности издателя на продукцию СМИ, в том числе и на "отдельный выпуск теле-, кинохроникальной программы", также возникает вопрос о применении положения, содержащегося в поправке 14, устанавливающей право
собственности редакции на "готовый номер аудиовизуальной программы, передаваемый для трансляции". Кроме того, необходимость воплощения данной конструкции в жизнь скорее всего потребует коренной трансформации всей правовой науки, так как право собственности, по предлагаемому варианту, возникает только в силу акта регистрации, что противоречит и юридическому, и здравому смыслу. Кроме того, поправка 1 устанавливает, что "в Российской Федерации ...регистрация средств массовой информации ...не подлежит ограничениям". Исходя из того, что ограничить можно лишь право, напрашивается вывод о том, что регистрация СМИ - это субъективное право. Однако, чье право? Если регистрирующего органа, то налицо возможность возникновения произвола с его стороны. А если это право (а не обязанность!) лица, создающего СМИ, то почему оно в соответствии с поправкой 7 осуществляет деятельность по выпуску СМИ только после регистрации. Само понятие регистрации означает всего лишь запись о чем-то уже существующем в реестр или перечень. Никакого материального блага регистрация создавать не может по определению, поэтому не может быть юридическим фактом для возникновения отношений собственности. Таким образом, законодатель ни на йоту не приблизился к определению понятия "собственник СМИ", однако внес большую путаницу, требуя переделки фундаментального положения ГК РФ. Невольно напрашивается вопрос: Чем же вызвано такое сильное желание авторов "приставить" к каждому СМИ как минимум по собственнику? Ответ на него дан опятьтаки в Пояснительной записке к проекту. "По действующему закону, - говорится в ней, учредитель вообще не несет никакой ответственности за СМИ". Исходя из этого, предлагается "исключить институт "учредителя СМИ" ...и ввести институт издателя, ...который обладает свидетельством о регистрации, является собственником и несет всю полноту материально-финансовой ответственности". Исходя из этого посыла, Проект вводит в закон новое понятие "ответственность за содержание СМИ" (тут мы подходим к тому месту, где "зарыта собака"). Такая ответственность в соответствии с поправкой 14 возлагается на издателя во всех случаях, за исключением двух - создание издателем редакции в качестве юридического лица (ответственность возлагается на редакцию) либо заключение договора о подготовке и (или) выпуске СМИ с действующей редакцией, являющейся юридическим или физическим лицом (ответственность определяется договором). В той же поправке предусматривается ответственность главного редактора за содержание СМИ. И то, и другое нововведения юридически неграмотны. Необходимыми условиями наступления юридической ответственности являются во-первых деяние, то есть действие или бездействие субъекта, и во-вторых - его противоправность. Ответственность за содержание как таковое не может возникать, т. к. оно не является деянием и само по себе не может быть противоправным. Для наступления ответственности за распространение сведений (деяние) необходимо их несоответствие каким-либо требованиям закона (противоправность). Сам по себе факт наличия у СМИ содержания не может быть основанием для наступления ответственности.
"Введя институт собственника СМИ и защитив его права", авторы законопроекта ставят перед собой задачу "в новых, рыночных условиях" решить проблему независимости СМИ. Независимость от собственника, по их мнению, "возможна лишь в тех пределах, которые оставляет договор между собственником-издателем и редакцией". Действительно, достаточно часто независимость СМИ, в той мере, в которой она обеспечена действующим Законом РФ "О средствах массовой информации", является неприятной проблемой для многих деятелей. Установление ответственности издателя за содержание СМИ абсолютно точно повлечет за собой в лучшем случае - сведение самостоятельности редакции в соответствии с договором между ней и издателем к минимуму, а в худшем и наиболее вероятном - и вовсе лишит ее всякой самостоятельности, ведь Закон не устанавливает пределы влияния издателя на содержание СМИ. В данном случае определяющим станет естественное стремление полностью контролировать процесс, за который отвечаешь. Кроме того, поправки существенно меняют статус редакции. Если по действующему Закону "О СМИ" редакция выполняет функции производства и выпуска СМИ, то проект относит к таковым лишь осуществление "...на основе профессиональной самостоятельности" "...подготовки номера (программы) средства массовой информации к выпуску". Таким путем будет обеспечена жесткая связь между волей издателя и содержанием СМИ. Спрашивается, зачем? И как в этом случае будет обеспечиваться независимость самого издателя? Вот когда обнажается подлинный замысел проектантов - ЦЕНЗУРА!!! Родная и желанная. В соответствии с п.5 ст. 29 Конституции РФ цензура запрещается. Проект поновому определяет понятие цензуры, содержащееся в действующем Законе "О СМИ". Под цензурой в соответствии с предложенной поправкой понимается "...требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц органов государственной власти, органов местного самоуправления предварительно согласовывать материалы, публикуемые в средствах массовой информации (кроме случаев согласования с автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета указанным лицом на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей". Позволим себе акцентировать внимание на двух моментах: во-первых, субъектом, выдвигающим цензурные требования, является только "должностное лицо"; во-вторых, требование предварительного согласования должно быть обращено к редакции. Исходя из этого в качестве цензуры не рассматриваются: Требования предварительного согласования материалов или наложение запрета, когда они исходят не от должностных лиц, а от любых "органов". Требования предварительного согласования материалов или наложение запрета, обращенные не к редакции, а к всесильному издателю. Ситуация мучительно знакомая. Ведь так в тайне от редакции работал Главлит. Комментарии излишни... Цензура восстанавливается.
Авторы констатируют, что "рыночные условия ...породили монополизацию СМИ, когда в руках крупного капитала, финансово-промышленных групп сосредотачиваются теле-, радиоканалы и печатные периодические издания, обслуживающие их экономические и политические цели. По сути же зародился новый тип цензуры, реально угрожающий свободе и объективности информации". Тенденция определена верно. Однако, нормы проекта, призванные ей противостоять очень далеки от совершенства. Даже создав конкурентную среду и не допустив монополизма, государство не лишает себя возможности административно воздействовать на владельцев СМИ, а тем самым - на средства массовой информации. Как известно, государственные органы в отношениях по регулированию и контролю деятельности субъектов гражданских правоотношений используют административные методы. Административное законодательство строится на принципах власти и подчинения и располагает неограниченными возможностями, посредством которых обеспечивается надлежащее поведение подконтрольного субъекта. Введением посредника между СМИ и государством, то есть издателя СМИ, которым по Проекту может стать или юридическое лицо, или индивидуальный предприниматель, цензура фактически выводится за рамки информационного пространства и искусственно внедряется в область административных отношений, основа которых - диктат воли государства. Последствия такого способа очевидны - установление легитимной цензуры (посредством административного воздействия на СМИ через издателя) при формальном ее запрещении. Как уже отмечалось, предлагаемые поправки ставят содержание СМИ в зависимость от воли издателя. Это означает, что в случае необходимости такое требование будет обращено не к редакции, а к издателю, так как это в большей степени гарантирует положительный результат. А если такой результат не будет достигнут, то в запасе есть возможность по иску регистрирующего органа, иного заинтересованного лица, а также прокуратуры в судебном порядке либо приостановить (на срок до шести месяцев), либо прекратить деятельность по выпуску СМИ по широкому перечню оснований, в числе которых нарушение положений Закона "О СМИ", касающихся (!) "...ответственности издателя и редакции за деятельность СМИ". Таким образом, вопреки желанию авторов (или в соответствии с ним) законопроект направлен не на защиту свободы слова и средств массовой информации, а на получение возможности цензуры и усиления государственного управления средствами массовой информации. Обратимся теперь к другому законопроекту, который почему-то вызвал не меньший общественный резонанс, чем тот, что был рассмотрен выше. Некоторые его положения укладываются приблизительно в то же русло. Мы имеем в виду проект ФЗ "О государственном регулировании и контроле оборота продукции сексуального характера". Законопроект исходит из необходимости запрета порнографии и допустимости при соответствующих ограничениях и контроле оборота всех иных видов сексуальной
продукции. Эта идея соответствует Конституции РФ и международным правовым актам, отвечает интересам защиты прав, нравственности и здоровья российских граждан, особенно несовершеннолетних. Однако реализация этой задачи в проекте вызывает замечания. Ограничимся наиболее существенными. Сказанное прежде всего относится к определениям ключевых понятий порнографии и иной сексуальной продукции. Они пока еще не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к нормативным определениям, и допускают их произвольное толкование и применение. Наиболее уязвимым нам кажется определение порнографии. Здесь порнографической продукцией считаются материалы, "целью которых является натуралистическое, циничное изображение и (или) описание сексуальных действий, если они сопряжены с применением насилия, надругательством над телами умерших или совершаются с участием несовершеннолетних, либо в отношении животных". Выходит, что вся остальная сексуальная продукция, лишенная указанных квалифицирующих признаков порнографией не является и запрету не подлежит. Такое "обуженное" определение противоречит общепринятой семантике понятия порнографии и не отвечает целям законопроекта. При этом под запрет не попадают не менее "крутые" виды порнографии, воспроизводящие демонстративные сцены мастурбации, гомосексуальных контактов, группового секса и т.п. Легализация такой продукции безусловно будет способствовать процветанию порнобизнеса, который в современных условиях, оказался одной из самых доходных сфер организованной преступности. Если же вопреки принципу, провозглашенному в преамбуле закона, признается допустимым оборот значительной части порнографической продукции (с чем нельзя согласится), то это должно быть четко прописано в нормах законопроекта. Между тем конструкция соответствующих норм не удовлетворяет юридическим требованиям достаточности, необходимости, однозначности и доказуемости признаков, определяющих содержание и объем используемых понятий, а тем самым и явлений, подлежащих правовому регулированию. Так в определении порнографии используется оценочный признак "циничное", давно уже скомпрометированный в практике правоприменения. В свое время он потребовал неоднократных руководящих разъяснений и научных толкований, в связи с чем был исключен из лексики действующего законодательства. Более существенным недостатком данного и смежных с ним понятий является отсутствие "природообразующего", сущностного признака, принципиально отличающего определяемое явление от всех иных и сходных с ним. Таким признаком для порнографии мы считаем предназначение этой продукции, ее интенцию. Она специально рассчитана на возбуждение и удовлетворение сексуального влечения потребителя продукции. В имеющемся определении эта целевая функция порнографии не выражена. Более того, говорится, будто целью порнографической продукции является изображение или описание сексуальных действий, тогда как это - содержание данной продукции, а не ее цель. Такую же неточность содержат другие нормы. В результате невнятного определения исходных понятий и соответствующих им предметов правового регулирования, в тексте законопроекта происходит их смешение. Например, ст. 9 ч. 2 допускает (с ограничениями) распространение средствами массовой информации "детального изображения половых органов в момент осуществления
сексуальных действий", что, на наш взгляд, должно подпадать под признаки запрещенной порнографии (см. также ч. 1 той же статьи). Представляется более корректным определение порнографии как натуралистического детализированного описания или изображения в любой форме половых органов, половых актов и иных сексуальных действий, специально рассчитанное на возбуждение и(или) удовлетворение полового влечения. Повторим. Если законодатели сочтут допустимым оборот всей порнографической продукции, не сопряженной с демонстрацией социальных и сексуальных девиаций (садомазохизм, педофилия, некрофилия, содомия), то это должно быть достаточно ясно сказано. Во всяком случае вопрос о полном или частичном запрещении оборота порнографической продукции требует особого обсуждения и обоснования с учетом негативных последствий того или иного варианта решения, с точки зрения потребностей и прав личности на ее употребление, воздействия этой продукции на сознание респондентов и возможного порождения ею антисоциальных, в том числе криминальных проявлений, реальности тотального контроля за подпольным производством, распространением и потреблением, связи с другими видами организованной преступности в сфере сексуальных услуг, оборота наркотиков, содержания притонов и пр. При всех условиях необходимо определить признаки, различающие продукцию сексуального характера и произведения художественного, научного, просветительского, учебного характера и назначения (последнее, на наш взгляд, является идентифицирующим признаком произведений такого рода). Это тем более необходимо, что законопроект вводит в систему контроля и лицензирования сексуальной продукции государственную экспертизу, статус и содержание деятельности которой прописаны в проекте недостаточно. При отмеченной неясности предмета правового регулирования (признаков продукции сексуального характера) остается неясным, какими критериями будет руководствоваться эта экспертиза при определении допустимости оборота продукции такого рода. А это открывает возможности для субъективизма, произвола и злоупотреблений. Хорошо известна прежняя практика "охоты за ведьмами", когда экспертами признавались уголовно-наказуемой порнографией выдающиеся шедевры мирового киноискусства. Положение может оказаться еще более опасным, поскольку проектом допускается лицензирование самой деятельности по производству такой экспертизы, то есть проведение ее частными лицами на коммерческой основе, что расширяет возможности злоупотреблений. Наряду с этим законопроект предусматривает экспертизу сексуальной продукции, как государственную функцию органов исполнительной власти. Мы уже не говорим о бюджетных ассигнованиях на это дело, также как о целесообразности создания новой государственной структуры по лицензированию оборота самой разнообразной продукции, что сейчас относится к ведению различных специализированных контролирующих и регистрирующих органов. (Это взамен их или еще одна административная надстройка?).
Но обратим внимание на чисто правовой аспект этого вопроса. В ст. 10 законопроекта говорится, что экспертиза продукции и зрелищных мероприятий сексуального характера по инициативе государственных органов может проводиться на любом этапе, в том числе и на этапе, предшествующем введению продукции в оборот. Иными словами, восстанавливается предварительная цензура, запрещенная Конституцией РФ (ст. 29), что не имеет ничего общего с процедурой лицензирования, регистрации и контроля за соблюдением установленных правил и ограничений. Это можно расценить как очередную попытку ограничения свободы массовой информации, гарантированной Конституцией и другими законами РФ. Заметим, что установленная действующим законодательством ответственность (уголовная, гражданская, административная) является адекватной и достаточной мерой против злоупотребления этой свободой. Обратим внимание на то, что предложения об изменении и дополнении действующего законодательства, связанные с принятием настоящего законопроекта, из "пакета" исключены, что лишает возможности оценить этот проект с точки зрения соответствия другим законодательным актам и без чего его принятие представляется весьма рискованным. Это - типичное нарушение незыблемого требования системности законодательства. Проект ФЗ "О Высшем Совете по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания", разработанный депутатами Государственной Думы - членами комитета по культуре, удивительно четко развивает положения о цензуре, изложенные в Проекте ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О средствах массовой информации"". Законопроект предусматривает создание нового государственного органа - Высшего Совета по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания. В соответствии со ст. 4 Проекта Совет является постоянно действующим государственным органом, состоящим из девяти членов, которые на паритетных началах назначаются Президентом РФ, Государственной Думой и Советом Федерации Федерального Собрания РФ. Совет обязан принять к рассмотрению вопросы по обращениям Президента РФ; Совета Федерации или Государственной Думы; комитетов и комиссий Совета Федерации и Государственной Думы; членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы; Правительства РФ; органов государственной власти субъектов РФ; одного или нескольких членов Совета и вправе принять к рассмотрению вопрос по обращению иного юридического или физического лица. Таким образом, обращения граждан и юридических лиц в глазах законодателя имеют гораздо меньший вес, чем обращения государственных органов и должностных лиц, которыми члены Совета, кстати, и были избраны на свои должности. Совет, по обращениям, принятым к рассмотрению, контролирует ("в том числе с использованием записей теле- и радиопрограмм после их выхода в эфир") соблюдение телерадиовещателями, демонстраторами фильмов, норм нравственности и этики, обеспечение телерадиовещателями в своих программах достоверности сообщаемой информации, недопустимость распространения несоответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причиняющих ему иной неимущественный вред.
Использование записей теле- и радиопрограмм в данных целях возможно как до выхода в эфир, так и после этого. Словосочетание "в том числе ...ПОСЛЕ" означает, что может быть еще и "ДО". Поэтому совершенно не исключена возможность осуществления контроля на стадии, предшествующей выходу в эфир, что опять-таки означает ничто иное как цензуру. Кроме того, "обеспечивать достоверность сообщаемой информации" и "контролировать недопустимость распространения несоответствующих действительности сведений" вряд ли можно постфактум. Гораздо удобнее делать это еще до того, как программа попадет в эфир. Так эффективность выше... Неясно также, на основе чего и в каком порядке члены Высшего совета будут определять соответствие или несоответствие действительности распространяемых телерадиокомпаниями сведений. И как эти функции будут соотноситься с функциями судов. В стране появится новый орган "квази-правосудия". Открытым остается вопрос и о том, какими конкретно "нормами нравственности и этики" будут руководствоваться члены Совета при вынесении своих решений. И каким образом можно будет с ним ознакомиться? Вопрос в данном случае является риторическим, поскольку совершенно очевидно, что такие нормы нигде не закреплены. А значит, руководствоваться члены Совета будут собственными представлениями о нравственности и этике. Исходя из того, что каждый член Совета избирается на шесть лет, уровень нравственности и этики на экранах телевизоров и кинотеатров страны в течение этого срока будет определяться суммой нравственно-этических взглядов девяти россиян, почти столь же неоспоримых, как декалог священного писания. Руководители телерадиокомпаний вынуждены будут считаться с их мнением, поскольку в случае лояльности их ждет "представление" ко "льготам, предусмотренным федеральными законами" по рекомендации Совета (п.3 ст. 7), а в противном случае широкий набор санкций, начиная от предупреждения и заканчивая обращением к компетентным органам о лишении прав на занятие соответствующим видом деятельности. Кстати, все штрафы, уплаченные в соответствии с данным Федеральным законом, будут зачисляться в федеральный бюджет. "Совет вправе вызвать на свои заседания представителей телерадиовещателей, демонстраторов фильмов для получения информации и (или) объяснений по вопросам их деятельности, а также запрашивать у них аудио- и видеозаписи теле- и радиопрограмм, копии фильмов, иную информацию, необходимые для рассмотрения обращений". Любой, кто хочет жить спокойно, предпочтет пойти на предварительную цензуру, чем сидеть на вулкане. Причем, принимая во внимание то, что предлагаемое в поправках к Закону о СМИ определение цензуры не ограничивает возможности ее осуществления со стороны государственных органов, то эту ситуацию нельзя будет рассматривать как ее проявление. Таким образом, совершенно очевидно, что данный законопроект направлен на ограничение свободы массовой информации и установление скрытой цензуры, что абсолютно неприемлемо.
Проект Федерального закона "О телевизионном вещании и радиовещании", призванного, в соответствии с Пояснительной запиской, "...дать более детальные (по сравнению с Законом "О СМИ" - прим. наше) правовые основы в области регулирования отношений в сфере телерадиовещания", на наш взгляд также содержит ряд положений, которые вполне могут стать "правовой основой" для возрождения цензуры. П. 4 ст. 4 Проекта, которая носит название "Свобода телерадиовещания", устанавливает, что "в области телерадиовещания не допускается цензура и создание организационных структур, в обязанности которых входит осуществление цензорских функций, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами". Как уже было отмечено выше, п.5 ст. 29 Конституции РФ однозначно запрещает цензуру, не делая из этого правила абсолютно никаких исключений. Очевидно, что данное положение направлено на установление возможности ограничения действия указанной конституционной нормы в случаях, когда это будет, по мнению законодателей, необходимо. Глава IV законопроекта посвящена "органам государственного и общественного регулирования в области телерадиовещания". В соответствии с ч.2 ст. 38 Проекта "государственное регулирование (курсив - наш) в области телерадиовещания осуществляет Правительство РФ", но не самостоятельно, а в лице так называемого уполномоченного федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания. Помимо этого, проект, определяя в ст. 39 полномочия Правительства РФ по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания, устанавливает, что они осуществляются через уполномоченные Правительством РФ органы по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания. К таким полномочиям, в частности, относятся: гласное распределение частот для целей телерадиовещания; принятие решения о выдаче, приостановлении действия или аннулировании лицензий на вещание; контроль за соблюдением держателями лицензий на вещание при осуществлении телерадиовещания условий, указанных в лицензиях на вещание, требований Федерального закона "О телевизионном вещании и радиовещании", а также за соблюдением иных требований законодательства РФ, касающихся телерадиовещания; контроль за финансированием общероссийских и территориальных государственных вещателей и контроль за целевым расходованием выделяемых средств; назначение на должность и освобождение от должности руководителей общероссийских и территориальных государственных вещателей по согласованию с органами государственной власти субъектов Российской Федерации; иные функции в соответствии с законодательством РФ. Финансирование этих органов предполагается осуществлять за счет средств "федерального бюджета, внебюджетных и иных фондов, образованных в соответствии с законодательством РФ". Таким образом, из вышесказанного можно заключить, что деятельность Правительства РФ в данной сфере в части государственного регулирования будет осуществляться через "уполномоченный федеральный орган исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания", а в части иных полномочий - через "органы по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания". Следующая в перечне - Федеральная комиссия по телерадиовещанию.
Название данного органа не является новым. Ст. 30 в действующей редакции Закона "О СМИ" предусматривает создание одноименного образования, функциями которого должны были стать выработка государственной политики в области лицензирования радио- и телевещания и проведение ее как непосредственно, так и через территориальные комиссии. По целому ряду причин такая комиссия в РФ создана не была, а ее функции в настоящее время возложены на Федеральную службу по телевидению и радиовещанию (ФСТР). Однако, воспринимая название, законодатель существенно меняет функции Федеральной комиссии по телерадиовещанию (далее - Федеральная комиссия) по сравнению с действующей редакцией Закона "О СМИ". П.1 ст. 1 Проекта ФЗ "О внесении изменений и дополнений в отдельные законы Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О телевизионном вещании и радиовещании"", а также ч.2 ст. 40 Проекта ФЗ "О телевещании и радиовещании" предусматривают, что Федеральная комиссия "...участвует в выработке государственной политики в области и телерадиовещания" Таким образом, по замыслу законодателя, основным направлением деятельности вновь создаваемого органа теперь будет участие в выработке государственной политики в области телерадиовещания. Однако полномочия, скажем, Правительства РФ, а точнее "уполномоченных им органов", в данном случае куда более серьезны: "разработка и обеспечение реализации (курсив - наш) государственной политики в области телерадиовещания, в том числе в области лицензирования телерадиовещания". В соответствии с законопроектом Федеральная комиссия - это "специально уполномоченный орган общественного регулирования и контроля в области телерадиовещания (курсив наш)". Не останавливаясь на юридической несостоятельности понятия "общественное регулирование", отметим лишь то, что орган общественного регулирования и контроля в соответствии с данным законопроектом "...формируется палатами Федерального Собрания РФ, Правительством РФ и утверждается Президентом РФ" в составе восьми членов, причем Правительство РФ может "делегировать" в этот орган только руководителей федеральных органов исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания и связи соответственно. Таким образом, общественным в этом органе видимо является только то, что в соответствии законопроектом сам орган и его члены действуют на общественных началах (п.1 ст. 40, ч.6 п.3 ст. 41), то есть безвозмездно (какая приманка для коррупции!). Федеральная комиссия может образовывать территориальные комиссии по телерадиовещанию, которые будут являться ее структурными подразделениями, и передавать им часть своих полномочий. Проект ФЗ "О внесении изменений и дополнений в отдельные законы Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О телевизионном вещании и радиовещании"", однако, предусматривает возможность создания региональных комиссий по телерадиовещанию. Возникает вопрос о том, имеются ли ввиду одни и те же комиссии или нет, и если нет, то как они соотносятся друг с другом? Хотя, конечно, это не имеет существенного значения, так как они тоже действуют на общественных началах. Кстати, п.3 ст. 43 Проекта предусматривает возможность создания еще и рабочих комиссий. В соответствии с п.2 ст. 40 Проекта Федеральная комиссия, а также ее территориальные органы при осуществлении своей деятельности независимы от органов государственной власти и местного самоуправления. И действительно от Федеральной
комиссии и ее подразделений ничего не зависит, так как реальных полномочий законопроект (ст. 43) им не предоставляет: участие в выработке государственной политики в области телерадиовещания (основная функция) на поверку оказывается лишь "выработкой (курсив - наш) предложений для Президента Российской Федерации по осуществлению государственной политики в области телерадиовещания"; общественный контроль за гласным распределением частот для целей телерадиовещания Правительством Российской Федерации в лице федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания, исходя из того, как формулируется норма, означает контроль не за самим распределением частот, а лишь за соблюдением при этом принципа гласности; Федеральная комиссия не уполномочена выдавать лицензии на вещание, она лишь готовит рекомендации по результатам конкурса, в проведении которого она только содействует федеральному органу исполнительной власти по государственному регулированию и контролю; рассмотрение жалоб на действия уполномоченного Правительством РФ федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания теряет всякий смысл с учетом того, во-первых, что руководитель органа, действия которого обжалуются, входит по должности в состав Федеральной комиссии, во-вторых, Федеральная комиссия не является ни судебным органом, ни органом, вышестоящим по отношению к данному федеральному органу, и, втретьих, Проект не предусматривает абсолютно никаких последствий признания действий данного органа незаконными. Определенный интерес вызывает полномочие Федеральной комиссии оказывать содействие Правительству РФ в лице федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в осуществлении контроля за соблюдением держателями лицензий на вещание при осуществлении телерадиовещания условий, указанных в лицензиях, а также за соблюдением требований настоящего Федерального закона и иных законов Российской Федерации в части, касающейся осуществления телерадиовещания. Иными словами Федеральной комиссии вменяется в обязанность докладывать федеральному органу обо всех фактах, свидетельствующих, на его взгляд, о нарушении законодательства РФ и лицензионных условий. То есть Федеральной комиссии предлагается попросту "стучать" на электронные СМИ. К данной деятельности в соответствии со ст.44 Проекта могут привлекаться также и "некоммерческие профессиональные объединения (ассоциации, союзы) вещателей и производителей теле- и радиопрограмм, теле- и радиопередач". Проект определяет, что Федеральная комиссия в целях защиты нравственности граждан, в особенности детей и подростков, может рекомендовать федеральному органу исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания устанавливать градацию теле- и(или) радиопрограмм по возрастным категориям, влекущую за собой выполнение вещателем соответствующих требований. Даже несмотря на то, что формулировка этой нормы более чем неудовлетворительна, все же понятно, что градация программ - это исключительная прерогатива федерального органа как в части определения критериев градации, так и в
части отнесения конкретной программы к той или иной возрастной категории потребителей. И все бы ничего, да только установление категории для конкретной программы влечет, в соответствии с Проектом, "выполнение вещателем соответствующих требований". Какие требования законодатель имеет в виду? Только ли те, которые предусмотрены данной статьей? Проект "молчит", а это значит - не все. Таким образом, до момента, пока закон не ограничит перечень возможных требований, федеральный орган может предъявить к вещателю любое требование по своему усмотрению, в том числе, например, и требование по отношению к содержанию программы. Таким образом, данная норма фактически передает в руки федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю правовой инструмент для установления цензуры, которая, как уже неоднократно отмечалось, запрещается. На основе всего сказанного проведем маленькое исследование. Если все проекты, рассмотренные выше, обретут статус федеральных законов, то деятельность, например, вещателя (он же издатель) будет контролироваться: 1. Высшим Советом по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания. 2. Федеральным органом исполнительной власти в области средств массовой информации. 3. Правительством РФ в лице федерального органа исполнительной власти по государственному регулированию и контролю в области телерадиовещания. 4. Федеральной комиссией по телерадиовещанию. 5. Некоммерческими профессиональными объединениями вещателей и производителей теле- и радиопрограмм, теле- и радиопередач. А если учесть, что теоретически в соответствии с предлагаемыми изменениями законодательства о СМИ у каждого из первых четырех перечисленных образований есть возможность легально осуществлять цензуру, тенденция налицо. Вопрос в данном случае заключается в том, что общество может противопоставить данной тенденции? В настоящий момент законодатели достаточно независимы от избирателей и вправе самостоятельно определять что в каждом конкретном случае является "волей избирателя". Однако, очень четко сформулированная и очень ясно донесенная до депутатов позиция общества вполне может пресечь данную и подобные ей тенденции. И здесь значим будет вклад каждого журналиста и гражданина, которому небезразлично что будет дальше происходить со свободой слова в России.
2. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО СУБЪЕКТОВ ФЕДЕРАЦИИ, ОГРАНИЧИВАЮЩЕЕ СВОБОДУ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ В соответствии с п.2 ст. 4 Конституции РФ Конституция РФ и федеральные законы имеют верховенство на всей территории РФ.
В соответствии с п. "в" ст. 71 Конституции РФ регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина находится в ведении Российской Федерации. Пункт 1 статьи 76 устанавливает, что по предметам ведения РФ принимаются федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории РФ. В соответствии с п.5 той же статьи законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ, в случае противоречия между ними действует федеральный закон. Таким образом, на территории РФ для регулирования отношений в указанной сфере применяется Закон РФ "О средствах массовой информации", а также законодательство субъектов РФ, но только в той части, в которой оно не противоречит данному федеральному закону. Тенденция, направленная на усиление самостоятельности субъектов Российской Федерации, не замедлила проявиться в сфере законотворчества. Однако, к большому сожалению, зачастую она выражается в том, что нормативный акт субъекта РФ входит в прямое противоречие не только с соответствующим ему нормативным актом федерального уровня, но и с Конституцией РФ, противоречить которой в Российской Федерации не может ни один нормативный акт. Для того, чтобы не быть голословными, мы выбрали три законодательных акта субъектов РФ, в которых проявилась данная тенденция: Кодекс Республики Башкортостан "О средствах массовой информации", действующему в редакции Закона РБ от 31.10.96. №54-З "О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Башкортостан от 5 ноября 1992 года "О средствах массовой информации"; Закон Кабардино-Балкарской Республики от 1.05.96. №6-РЗ "О средствах массовой информации и издательской деятельности"; Закон Республики Адыгея от 25.11.93. №12-1 "О печати и других средствах массовой информации". Остановимся на прямых нарушениях Конституции РФ. Как уже неоднократно отмечалось, п.5 ст. 29 Конституции РФ запрещает цензуру, не делая из этого положения никаких исключений. Ч.2 ст. 5 Кодекса РБ "О средствах массовой информации" допускает цензуру в "...иных случаях, предусмотренных действующим законодательством". Ч.1 ст. 4 Закона Кабардино-Балкарской Республики "О средствах массовой информации и издательской деятельности" также допускает цензуру в "...случаях, специально оговоренных в законодательстве". Кроме того, данная норма, по сравнению с соответствующей ей нормой Закона РФ "О СМИ", значительно расширяет круг потенциальных субъектов цензорской деятельности, ограничиваясь "должностными лицами органов государственной власти, государственных коммерческих и некоммерческих организаций, учреждений". Ст. 8 Закона Республики Адыгея "О печати и других средствах массовой информации" устанавливает, что "публикация материалов, связанных с нахождением
человека под следствием и в заключении, допускается только с разрешения органов следствия и суда". В соответствии с п. 2 ст. 19 и пп. 4 и 5 ст. 29 Конституции РФ все граждане РФ вне зависимости от места жительства, а также других обстоятельств имеют равное право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Гарантируется свобода массовой информации. Ч.1 ст. 11 Кодекса РБ "О средствах массовой информации" устанавливает, что "создание и распространение на территории Республики Башкортостан любых средств массовой информации, учредителями которых являются юридические лица или граждане иных государств (в том числе и граждане РФ - прим. наше) и субъектов РФ, располагающиеся (проживающие) вне пределов Республики Башкортостан, могут производиться только после предварительного согласования с Министерством печати и массовой информации Республики Башкортостан". А в ч.3 той же статьи указывается, что "положения настоящей статьи не распространяются на СМИ, включенные в каталог "Роспечать" (?!). Одним словом, чтобы более или менее беспрепятственно учреждать СМИ в РБ, необходимо быть или гражданином этой Республики, или заключить договор с агентством "Роспечать". Ст. 7 Закона КБР "О средствах массовой информации и издательской деятельности" куда более категорична: "Не может выступать учредителем гражданин другого субъекта РФ". В ч.2 ст. 10 Закона РА "О печати и других средствах массовой информации" также содержится аналогичное положение: "Не допускается создание и распространение на территории Республики Адыгея любых СМИ, учредителями (соучредителями) которых являются юридические лица или граждане иных государств, республик или объединений их, а также юридические лица или граждане, располагающиеся (проживающие) вне пределов РА, без специального разрешения коллегии комитета по печати и информации РА" Такое же ограничение установлено ст.19 и в отношении издателя. В соответствии с пп. 1 и 3 ст. 35 Конституции РФ "право частной собственности охраняется законом. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда". Ч. 4 ст. 36 и ст. 52 уполномочивают Адыгейскую региональную инспекцию Государственной инспекции по защите свободы печати и массовой информации при Министерстве информации и печати РФ в случаях использования "в СМИ выражений, аудио-, видео- продукции, оскорбляющих человеческое достоинство", а также распространения "порнографической продукции" конфисковывать тираж данного СМИ. Если же сопоставить вышеуказанные законодательные акты с Законом РФ "О средствах массовой информации", то противоречия его положениям содержатся в следующих нормах. В Кодексе Республики Башкортостан "О средствах массовой информации": ч. 2 ст. 5 - в части, касающейся возможности установления цензуры (противоречит ст. 3 Закона РФ "О СМИ"); ст. 11 - в части ограничения на территории РБ прав граждан РФ на создание СМИ (противоречит ст. ст. 1, 7 Закона РФ "О СМИ");
ст. 13 - в части установления дополнительных требований для возникновения прав и обязанностей редакции, не предусмотренных Законом РФ "О СМИ" - "лицензирования СМИ" и "регистрации соответствующими техническими и иными службами" (не соответствует ст. 17 Закона РФ "О СМИ"); ч. 5 ст. 14 - в части сокращения до 6 месяцев срока, в течение которого учредитель после регистрации СМИ сохраняет за собой право приступить к производству продукции СМИ (не соответствует ч. 7 ст. 8 Закона РФ "О СМИ"); ст. 15 - в части, обязывающей предоставлять при регистрации СМИ дополнительные документы (Устав и Учредительный договор), а также указывать в заявлении информацию, не включенную в перечень, предусмотренный Законом РФ "О СМИ" (не соответствует ст. 10 Закона РФ "О СМИ"); ст. 17 - в части установления дополнительных оснований для отказа в регистрации СМИ, в том числе и несоблюдения формы заявления (противоречит ст. 13 Закона "О СМИ"); ст. 19 - в части установления дополнительных оснований для признания недействительным свидетельства о регистрации СМИ (противоречит ст. 15 Закона РФ "О СМИ")1; чч. 1-4 ст. 20 - в части слияния оснований для прекращения и приостановления деятельности СМИ по иску регистрирующего органа (выбор формы "наказания" - на усмотрение истца - прим. наше), а также установления дополнительных оснований, как то "неоднократное или грубое нарушение редакцией СМИ действующего законодательства" (а значит и налогового, гражданского, таможенного законодательства и др. - прим. наше), "игнорирование редакцией письменного уведомления о нарушении, сделанного органами, уполномоченными контролировать исполнение законодательства" (противоречит чч. 3-4 ст. 16 Закона РФ "О СМИ"); ч.5 ст. 20 - в части установления обязанности учредителя согласовывать с регистрирующим органом свое решение о прекращении или приостановлении деятельности учрежденного им СМИ (противоречит ч.2 ст. 16 Закона РФ "О СМИ"); ч.2 ст. 29, ч.1 ст. 63 - в части установления возможности запрета деятельности конкретных СМИ в РБ (противоречит ст. 1, ч.1 ст. 3 Закона РФ "О СМИ"); ст. 35 - в части установления дополнительных оснований, для прекращения распространения продукции СМИ, как то "нарушение Устава редакции" (кем?, как?, чем должно подтверждаться? - прим. наше), "противоречия распространения продукции СМИ действующему законодательству" и т.д.. (противоречит ч.5 ст. 25 Закона РФ "О СМИ"); чч. 4-6 ст. 50 - в части установления дополнительных оснований для отказа в предоставлении информации, как то "запрос предъявлен редакцией некорректно, в форме оскорбительной для данного должностного лица или организации, учреждения, предприятия (их объединения)", "запрос редакции направлен вне компетенции указанного должностного лица или организации, учреждения, предприятия (их объединения)", "лицо - источник или владелец (хранитель и т.п.) запрашиваемой информации по причине болезни, длительной командировки или иным объективным причинам не может предоставить запрашиваемую информацию, либо запрос редакции требует длительной
исследовательской или иной специальной работы" (не соответствует ст. 40 Закона РФ "О СМИ"); ст. 53 - в части установления возможности требования опровержения всех сведений, которые по мнению заявителя не соответствуют действительности, а не только тех, которые порочат его честь и достоинство (противоречит ч.1 ст. 43 Закона РФ "О СМИ"); ч.2 ст. 63 - в части установления необходимости согласования с Министерством печати и информации РБ порядка распространения продукции всех СМИ, не зарегистрированных в РБ и не находящихся под ее юрисдикцией (противоречит ст. 1 Закона РФ "О СМИ"); ст. 64 - в части возможности установления Государственным Собранием РБ и Кабинетом Министров РБ - Правительством РБ "ответных ограничений в отношении журналистов редакций СМИ тех ...субъектов РФ, в которых имеются какие-либо ограничения для осуществления профессиональной деятельности журналистов редакций СМИ, зарегистрированных в Республике Башкортостан и находящихся под ее юрисдикцией" (противоречит ст. 1 Закона РФ "О СМИ"). В Законе Кабардино-Балкарской Республики "О средствах массовой информации и издательской деятельности" Закону РФ "О СМИ" противоречит помимо норм, названных выше, ч.2 ст. 17. в части установления лимита в размере пятисот экземпляров для возможности выпуска периодических печатных изданий без регистрации (не соответствует ч.3 ст. 12 Закона РФ "О СМИ"). В Законе Республики Адыгея "О печати и других средствах массовой информации" Закону РФ "О СМИ" противоречат помимо норм, названных выше: ч. 1 ст. 11 - в части установления в качестве условия прекращения или приостановления учредителем деятельности СМИ необходимости согласовывать это решение с регистрирующим органом (противоречит ч.2 ст. 16 Закона РФ "О СМИ"); ст. 13 - в части установления в качестве обязательного условия для деятельности редакции приобретения ею статуса юридического лица (противоречит ч.2 ст. 19 Закона РФ "О СМИ"); чч. 3-4 ст. 23 - в части установления дополнительных оснований для прекращения по иску регистрирующего органа деятельности СМИ (противоречит ч.3 ст. 16 Закона РФ "О СМИ"). Приведенные сведения, безусловно, не обнажают всей картины регионального законодательства о СМИ. Однако, исходя из вышесказанного, можно констатировать, что значительная часть случаев ограничения свободы массовой информации в РФ связана с собственным законотворчеством в субъектах РФ. Направленные изначально на охрану национальной самобытности, укрепление гарантий свободы массовой информации, на деле многие положения законодательных актов субъектов РФ ограничивают эту свободу, а иногда даже создают условия для легального установления цензуры. Подобные ситуации являются абсолютно недопустимыми, так как сокращают гарантии свободы массовой информации, предусмотренные Конституцией РФ и федеральным законодательством на территории отдельно взятого субъекта РФ.
И в этой связи, безусловно, необходимым является вмешательство в сложившуюся ситуацию органов, призванных в соответствии с Конституцией РФ и ее законодательством обеспечивать соответствие им нормативных актов субъектов РФ. К таковым относятся Конституционный Суд РФ, призванный в соответствии со ст. 125 Конституции РФ разрешать дела о соответствии Конституции РФ законов и иных нормативных актов субъектов РФ. Серьезные полномочия в этой связи предоставляются Законом органам прокуратуры РФ, которые вправе и обязаны осуществлять надзор за соответствием законодательству РФ издаваемых представительными (законодательными) и исполнительными органами субъектов РФ правовых актов и в случаях обнаружения несоответствия реагировать на них в предусмотренных Законом формах. Нам не известно ни одного случая использования прокурорами своих полномочий в данной сфере. *** Таким образом, можно констатировать, что за последнее время появилось огромное количество субъектов, которым СМИ порядком набили оскомину. В связи с этим более чем объяснимо их желание захомутать несговорчивого и опьяненного свободой скакуна, а затем направлять его огромную энергию в целях, определяемых наездником. А, кроме того, с мыслью о том, что когда ты что-то контролируешь, то спится спокойнее. Внешним выражением данного процесса является активная законотворческая работа, направленность которой сводится к очень закамуфлированному и красиво поданному ограничению гарантированной Конституцией РФ свободы массовой информации. Авторы законопроектов очень красиво говорят о необходимости улучшения норм законодательства о СМИ, а на деле лишь ухудшают или вносят путаницу в него. Опасность того, что все многочисленные законопроекты приобретут законную силу, как показывает жизнь, является более чем реальной, поскольку движение к этому осуществляется не в виде ручейка, а в виде гигантской волны, способной, если вовремя не установить волнорезы, смести все существующие гарантии свободы прессы, которые дались такой кровью. Поэтому совершенно необходимо отслеживать подобные тенденции и противостоять им еще "на дальних подступах" к законодательному их оформлению, чтобы не оказаться в ситуации, когда их нужно будет уже не обсуждать, а применять - хочется или не хочется. И заниматься отслеживанием и реагированием на данные тенденции должны не только правозащитные организации, но и само журналистское сообщество, потому что его мнение трудно будет просто "принять к сведению". Достижению нужного результата может способствовать широкое использование возможностей самих СМИ по доведению до общественности информации о состоянии законопроектной работы в сфере СМИ, а также результатов общественной экспертизы. Гласность законотворчества, обеспеченная активностью СМИ, а также их деятельной заинтересованностью в собственной судьбе, в свою очередь, сработает на защиту гласности вообще как безусловного достижения демократических преобразований в России.
Теперь после обзора "правового поля" перейдем к рассмотрению реального положения средств массовой информации. 1 Последствия этого не замедлили сказаться. В противоречии с нормами Закона РФ "О СМИ" по иску Министерства печати и массовой информации РБ и Инспекции по защите свободы печати и массовой информации РБ Нефтекамским городским судом было признано недействительным свидетельство о регистрации газеты "Вечерний Нефтекамск" и прекращена деятельность ее редакции. Подробности этого дела освещены ниже.
РАЗДЕЛ II. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КОНФЛИКТОВ, СВЯЗАННЫХ С ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ СМИ 1. СТРУКТУРА И ДИНАМИКА КОНФЛИКТОВ За 1997 год зарегистрировано 774 сообщения о правонарушениях в информационной сфере. Этот показатель более, чем вдвое превосходит аналогичные данные 1996 года. Количество конфликтов с участием СМИ
О чем это свидетельствует и что за этим стоит? Активизировалась, изменилась к лучшему деятельность региональных Центров защиты прав прессы. В поле их зрения стало попадать значительно большее число конфликтов, чем год назад. Об этом же свидетельствует сравнение данных по регионам, о чем подробнее сказано ниже при анализе географии нарушений. Вместе с тем, следует предупредить, что несмотря на удвоение показателей за прошедший год, они не отражают подлинных масштабов нарушаемости в информационной сфере и многократно занижены. Чрезвычайно высоким остается латентный слой неучтенных правонарушений.
Эта проблема является общей для всех видов правонарушений, в том числе и уголовнонаказуемых. Криминологами неоднократно высказывались обоснованные сомнения в возможности официальной статистики отражать реальные процессы во всем их многообразии. Все же мы имели достаточную эмпирическую базу, позволяющую зафиксировать общие тенденции изменений положения СМИ за прошедший год, попытаться выявить рычаги воздействия на СМИ, проанализировать механизмы, используемые для наступления на свободу прессы, а заодно уяснить, чем руководствуются работники СМИ при выборе того или иного варианта реагирования на различные значимые для них события. Уже не раз отмечалось, что в числе наиболее значимых причин латентности нарушений в сфере деятельности СМИ выделяется толерантность, терпимость работников СМИ к нарушениям. Не вызывая активного протеста со стороны журналистов, нарушения не становятся достоянием общественности и зачастую остаются безнаказанными. Пострадавшие нередко предпочитают улаживать свои дела сами, пользуясь окольными путями, не прибегая к правовым средствам защиты. Лишь малая часть информации такого рода и только по наиболее серьезным нарушениям попадает на страницы газет или в радио- и телепередачи и доходит до монитора. Содержательный анализ позволяет сделать вывод о пассивно-оборонительном поведении многих работников СМИ в конфликтах. В ряде случаев пострадавшие вовсе не обращаются в соответствующие органы за защитой, либо не знают, как надо действовать и юридически грамотно документировать факт нарушения. А натолкнувшись на нежелание чиновников заниматься их жалобой как "кляузой" или связываться с влиятельными лицами, журналисты, лишь иногда выплескивают свое негодование в печати и, не веря в успех дальнейшей тяжбы, оставляют нарушение без последствий. Такая позиция формировалась десятилетиями, жизненным опытом не одного поколения россиян. Данные опроса журналистов, проведенного Комиссией по свободе доступа к информации в 1997 году, показали, что лишь 1,4 % опрошенных респондентов готовы обратиться в суд при нарушении их прав. О неготовности "постоять за себя" свидетельствует и то, что лишь треть участников конфликтов из числа работников СМИ проявили личную активность, став непосредственным источником информации о нарушении их прав. Но вместе с тем нельзя не указать на позитивную динамику. Если год назад лишь 10-12 % информации о конфликтах шло непосредственно от самих журналистов и главных редакторов, то в 1997 году - 38,6 %. Остальные сведения, как и прежде, "улавливались" из публикаций, радио- и телепередач сотрудниками Московского и региональных центров.
2. ПРИРОДА КОНФЛИКТОВ Заметные изменения произошли за прошедший год в соотношении позиций конфликтующих сторон. Из 774 конфликтов в 54 % случаев (421 конфликт) нарушались права работников СМИ, а в 46 % (353 конфликта) нарушения приписывались редакциям СМИ и журналистам.
Для сравнения, в 1996 году журналисты были пострадавшими в 65 % случаев, а нарушителями - в 35 %. За неполный 1995 год аналогич-ные показатели находились в соотношении 85 % к 15 %. Природа конфликтов
Как видно из приведенных данных, в конфликтных ситуациях удельный вес претензий к журналистам возрастает из года в год. В ежегодных долях это выглядит так: 15 - 35 - 46.
Еще нагляднее эта тенденция видна при сравнении количества участников конфликтующих сторон. Известно, что в одном конфликте может быть задействовано с каждой стороны не одно лицо, а несколько. Так вот, при таком рассмотрении в качестве нарушителей журналисты и СМИ выступают даже чаще, чем в качестве пострадавших (см. таблицу). Вид участия журналистов и СМИ в конфликте Год
1996
1997
Характер абс.
%
абс.
%
В качестве нарушителя
183
39,5
533
52,3
В качестве пострадавшего
280
60,5
486
47,7
Общее число
463
100
1019
100
участия
Обращает на себя внимание, что по абсолютным показателям в качестве нарушителей журналисты и СМИ выступали в 1997 году почти в 3 раза чаще, чем годом раньше. Пока зафиксируем сам факт увеличения претензий к СМИ. Но положение коренным образом меняется, если мы учтем, что от каждого нарушения прав СМИ нередко страдает весь жур-налистский коллектив и сотрудники редакции, а если к тому же добавить, что ряд нарушений выражается в издании незаконных нормативных ак-тов, затрагивающих интересы неопределенно широкого круга средств массовой информации, то ясно, что количество непосредственно по-страдавших от этих нарушений многократно превосходит число потерпевших от действий СМИ. По обобщенным данным в 1997 году печатные органы участвовали в конфликтах в 3,5 раза чаще, чем электронные СМИ. В аналитическом докладе за предыдущий год было зафиксировано два обстоятельства: 1) права журналистов печатных и электронных СМИ нарушались примерно в равной степени, но 2) претензии к печат-ным предъявлялись в три раза чаще, чем к электронным. Как же изменились аналогичные показатели в 1997 году? Обратимся к таблице. Участие в конфликтах печатных и электронных СМИ (в абсолютных показателях)
1996
1997
Тип СМИ Характер участия
печатные
электронные
печатные
электронные
Нарушение прав
162
139
274
142
131
41
452
66
293
180
726
208
прессы Нарушения, инкриминируемые журналистам и СМИ
Общее число
Данные, приведенные в таблице, свидетельствуют о том, что в 1997 году: 1) права журналистов печатных СМИ нарушались чаще, чем электронных. Если в 1996 году эти показатели отличались всего на 23 единицы, в 1997 году - уже в 2 раза; 2) резко возросло число претензий к печатным СМИ. В 1997 году печатные СМИ выступали в качестве нарушителей в 7 раз чаще, чем электронные (в 1996 году - в 3 раза). То есть зафиксированные прежде тенденции существенно усилились. Печатные СМИ оказались более подвержены конфликтам и более уязвимы. Участие в конфликтах печатных и электронных СМИ
Уже отмечалось, что во многом такое положение объясняется материальной фиксацией информации в печатной продукции, ее большей доступностью для оценки и последующего реагирования со стороны заинтересованных лиц. Было также высказано предположение о том, что осуществляется и более строгий контроль материалов, идущих в эфир. Полагаем, что высказанные утверждения справедливы и сейчас. К этому можно добавить, что видные ученые-лингвисты и психологи считают, что телевидение как бы задает в зрительном образе, который воспринимается как "объективный" и "самодостаточный" (хотя на самом деле таковым не является), значительную часть "сюжета" данного события, а вербально лишь комментирует этот образ. Автор же газетного материала вынужден составлять "сюжет" из отдельных вербальных суждений о событии, что дает больше поводов для инкриминирования ему различных правонарушений.
Журналист обязан предвидеть эту возможность и "закладывать" в свой текст дополнительный запас прочности. Несомненно одно, журналистам, работающим в печатных СМИ, надлежит более пристально отнестись к рекомендациям по "технике безопасности", которые предлагаются специалистами, формулируются в настоящей работе и содержатся в специальных изданиях Фонда .
3. КОНФЛИКТНОСТЬ СМИ Интересно было бы измерить подверженность конфликтам отдельных средств массовой информации и попытаться понять источники их "конфликтности" или "виктимности". Однако углубленный анализ и решение такой задачи на всероссийском уровне представляется нереальным. В общем же обзоре можно лишь отметить, что подавляющее большинство конкретных СМИ оказалось участниками конфликтов по одному разу, чуть меньшее количество - по 2-3 раза, еще меньше - 4 раза. Остальные же могут быть представлены в виде иерархического ряда или своеобразного "рейтинга конфликтности". В 1996 году рекордсменами конфликтности оказались: НТВ, "Известия", Общественное российское телевидение, "Советская Калмыкия", "Московский комсомолец", "Комсомольская правда", "Сегодняшняя газета" (Красноярский край), "Общая газета", "Тюмень-2000", ВГТРК "Россия", Телевизионное агентство Урала. В 1997 году иерархический ряд по числу конфликтов составили следующие конкретные СМИ: "Московский комсомолец" (с его региональными отделениями) - 28; "Комсомольская правда" - 21; ГТРК (ВГТРК "Россия" с региональными отделениями" -17; "Известия" - 16; по 10 конфликтов - "Городские вести" (Волгоград), НТВ, ОРТ, "Новая газета Понедельник", "Сегодняшняя газета" (Красноярский край); по 9 конфликтов - "Мегаполис-Экспресс", ТВ-Центр; по 8 конфликтов - "Казанское время"; по 7 конфликтов - "Брянские известия", "Брянское время", "Вечерний Ростов", "Деловые вести" (Волгоград), "Смена" (Санкт-Петербург), журнал "Огонек"; по 6 конфликтов - "Коммуна" (Воронеж), "Невская заря", "Панорама" (Липецк), "Час пик" (Санкт-Петербург); по 5 конфликтов - "Волгоградская правда", "Воронежский курьер", "Де факто" (Липецк), "Людиновский рабочий" (Калужская обл.), "Пресс-клуб" (Волгоград), "Шанс" (Красноярский край).
Из приведенных списков видно, что в число лидеров конфликтности два года подряд вошли "Московский комсомолец", "Комсомольская правда", "Известия", НТВ, ОРТ, ГТРК, "Сегодняшняя газета" (Красноярский край). Прицельное изучение конфликтов с участием этих СМИ, профессиональножурналистский и правовой анализ информационных споров и причин их возникновения позволяет сделать соответствующие выводы в плане повышения юридической безопасности редакции и журналистов, выбора безупречной формы подачи материала. Об этом мы еще поговорим в последующих и заключительных разделах работы.
4. ГЕОГРАФИЯ КОНФЛИКТОВ В истекшем году конфликты зарегистрированы в 64 субъектах Российской Федерации. Часть регионов все еще не значится в нашем мониторе. А в каждом третьем субъекте РФ зафиксировано лишь от 1 до 4 конфликтов. Здесь уместно повториться по поводу высокой латентности нарушений. Можно в качестве дополнительного подтверждения привести данные по тем регионам, которые либо не представлены в нашем мониторе, либо представлены очень слабо. Поездки сотрудников Фонда и изучение ситуации на месте показали, что там происходят те же процессы и примерно с той же интенсивностью, что и в регионах, где функционируют Центры и откуда поступает достаточно обширная информация. В 1997 году в число "передовиков", где отмечено наибольшее количество конфликтов вошли: Москва - 122 конфликта; Свердловская область - 56; Ростовская область - 50; Нижегородская область - 46; Воронежская область - 44; Красноярский край - 43; Санкт-Петербург - 43; Волгоградская область - 42; Новосибирская область - 27; Брянская область - 26; Иркутская область - 24; Липецкая область - 22; Татарстан - 19; Пермская область - 12; Белгородская область - 11; Тамбовская область - 11; Курская область - 10; Ленинградская область - 10; Челябинская область - 10; Ульяновская область - 8; Коми-Пермяцкий автономный округ - 7; Курганская область - 7; Тверская область - 7; Тульская область - 7; Ханты-Мансийский автономный округ - 6; Приморский край - 5;
Удмуртия - 5; Ямало-Ненецкий автономный округ - 5. Два года подряд в число "лидеров" выходили: Москва, Свердловская область, Санкт-Петербург, Нижегородская область, Ростовская область, Красноярский край, Волгоградская и Воронежская области. Перечень регионов"лидеров" еще раз подтверждает зависимость наших цифр от активности региональных центров. Сравнение регионов по предмету конфликта также дает пищу для размышлений. В ряде мест число инкриминируемых нарушений преобладает над нарушениями прав журналистов и СМИ, причем иногда в несколько крат. Среди этой группы регионов выделяются: Москва, Санкт-Петербург, Воронежская, Волгоградская, Новосибирская, Липецкая, Ульяновская, Курганская области, Татарстан. В других регионах, наоборот, преобладает количество нарушений прав прессы, например: Свердловской, Ростовской, Пермской, Курской, Ленинградской областях, в Красноярском крае. Третью группу составили регионы, где с одинаковой частотой нарушаются права журналистов и предъявляются претензии к ним за нарушения Российского законодательства. К этой группе относятся Нижегородская, Иркутская и Белгородская области. И, наконец, можно назвать одну категорию регионов, в которых все зафиксированные конфликты вызваны претензиями к журналистам и СМИ. Здесь можно назвать Ямало-Ненецкий округ, Удмуртию. Для того, чтобы высказать аргументированные суждения относительно обоснованности претензий к журналистам и с их стороны, чтобы понять причины различий в положении СМИ в разных регионах, требуется более подробный анализ первичных данных в региональном разрезе. В настоящем же обзоре в ходе дальнейшего изложения будут рассмотрены типы и виды нарушений прав журналистов и СМИ, а также типы и виды нарушений, инкриминируемых им.
5. ХРОНОЛОГИЯ КОНФЛИКТОВ Сравнение количества конфликтов в сфере деятельности СМИ по времени их возникновения, обнаруживает разную степень интенсивности в разные временные периоды (см. график).
Как видно из графика, наиболее "урожайными" второй год подряд оказались весна и осень. Динамика информационных конфликтов отчасти зависит от сезонных колебаний. Речь идет о связи социальных, экономических, политических процессов и явлений с положением средств массовой информации в стране и в отдельных регионах в различные временные отрезки. Во всяком случае снижение активности в летнее время может быть объяснимо отпускным периодом, не столь располагающим к "выяснению отношений". В то же время информационные конфликты являются отражением обострения ситуации в стране и регионах, результатом противостояния различных политических, общественных групп и сил. Каждый раз в орбиту конкретных конфликтов, в войну компроматов и предвыборную борьбу оказываются втянутыми в том или ином качестве СМИ и журналисты. Поэтому "пики" в приведенном графике, скорее всего, отражают отсроченные последствия кампании по выборам Президента РФ в предыдущем 1996-м году и выборов в региональные органы власти и местного самоуправления в истекшем, 1997-м году. Более точно это удается определить на уровне "микроанализа" отдельных конфликтов и на основе показателей, рассмотренных в следующем разделе.
6. КТО КОНФЛИКТУЕТ С ЖУРНАЛИСТАМИ И СМИ В общей характеристике результатов мониторинга обращает на себя внимание еще один показатель. Речь идет о тех участниках конфликтов, которые противостоят журналистам и редакциям СМИ в информационных спорах.
Кто они? Каков их статус? Представители каких структур нарушают права журналистов либо предъявляют им претензии за различные правонарушения? Представим обобщенные данные о статусе участников конфликтов со СМИ в таблице. Сведения о "другой стороне" конфликтов Статус
По нарушен
По нарушениям
По всем Участников конфликтам конфликтов
инкриминир
Прав СМИ
СМИ
с другой абс.
%
абс.
%
Абс.
50
5,8
26
5,8
24
207
24,2
124
27,7
83
156
18,3
90
19,9
61
38
4,4
11
2,4
27
84
9,8
31
6,9
53
Физические лица
290
33,8
146
32,4
144
Прочие
32
3,7
21
4,9
16
ВСЕГО
857
100
449
100
408
стороны Органы законодательной (представительной) власти Органы исполнительной власти и органы управления Правоохранительные, силовые и судебные органы Общественные объединения Субъекты экономической деятельности
Из таблицы видно, что чаще всего - в каждом третьем случае - в информационных конфликтах зафиксированы "физические лица". Естественно, возникает вопрос, кто же входит в эту конфликтующую группу.
Статус участников по анализу первичных сообщений имеет существенные различия применительно к нарушениям прав прессы и нарушениям, инкриминируемым СМИ. Когда нарушаются права прессы, подавляющее большинство - это "анонимные" лица. Иными словами, остаются неизвестными те, кто угрожает журналистам и избивает их, совершает кражи и разбойные нападения, создает угрозу их жизни и безопасности, кто портит имущество и совершает другие уголовнонаказуемые деяния против журналистов и редакций. В этой же группе среди нарушителей прав СМИ достаточно часто встречаются телохранители, сотрудники частных охранных организаций, порой также "безымянные", во всяком случае предпочитающие "не представляться". Совсем иной статус у тех, кто предъявляет претензии к СМИ. Здесь преобладают кандидаты и бывшие кандидаты на выборную должность и их доверенные лица, а также бывшие руководители различных рангов. Этот состав участников информационных конфликтов отражает напряженный характер отношений с лицами, утратившими власть. Дальнейший анализ свидетельствует, что у журналистов и редакций складываются сложные отношения не только с бывшими, но и ныне функционирующими представителями органов власти и управления. Фактически каждый четвертый конфликт инициирован представителями властных структур. Недалеко от них ушли и правоохранительные, силовые и судебные органы. Значительное число конфликтов между этими органами и СМИ также свидетельствует об отсутствии взаимной доброжелательности. Их отношения нередко носят конфронтационный характер. Выражаются они либо в нарушении прав СМИ, либо в претензиях к журналистам и СМИ, очень часто необоснованных. Мы еще вернемся к этому вопросу и подробнее рассмотрим природу этих конфликтов и причины, лежащие в их основе. Кроме названных, в информационных конфликтах принимают участие субъекты экономической деятельности, а также представители различных общественных объединений. Надо заметить, что эти группы чаще предъявляют претензии к журналистам и редакциям, чем сами нарушают их права. Однако потребуется обстоятельный анализ характера этих претензий, чтобы судить о том, кто в самом деле повинен в создании и этой категории конфликтных ситуаций.
7. КАК РАЗРЕШАЮТСЯ КОНФЛИКТЫ? Особенно нагляден характер отношений власти и СМИ при срав-нении порядка разрешения конфликтов в случаях нарушения прав СМИ и нарушений, инкриминируемых СМИ. Порядок разрешения конфликтов Порядок разрешения
Нарушение
Конфликтов
прав прессы
Нарушения,
инкриминируемые СМИ В порядке уголовного 79 - 18,6 %
17 - 4,8 %
79 - 18,6 %
316 - 89,6 %
38 - 9 %
10 - 2,8 %
Не разрешается
112 - 26,4 %
7-2%
Сведений нет
116 - 27,4 %
3 - 0,8 %
ВСЕГО
424 - 100 %
353 - 100 %
производства В порядке подчиненности, гражданского, арбитражного и административного производства Без обращения в государственные органы
Из таблицы видно, что при нарушениях, инкриминируемых СМИ, подавляющее большинство случаев (94,4 %) попадает в поле зрения государственных органов, не разрешаются лишь единицы (5,6 %). Иными словами, если журналисту предъявляется претензия в нарушении правовых норм, то она почти никогда не остается без возмездия со стороны государственных органов, т.е. здесь как нигде соблюдается хваленый принцип неотвратимости наказания. Совсем иной порядок реагирования при нарушении прав журналистов. В этих случаях почти две трети нарушений остаются без должного реагирования, без какой-либо ответственности для нарушителей, т.е. безнаказанными. Давно доказано, что факты бездействия закона и безответственности, оседая и накапливаясь в общественном сознании, поощряют произвол на всех этажах власти и во всех сферах общественной жизни. То же наблюдается и в сфере деятельности СМИ. Будем иметь в виду, что нарушения, совершенные работниками СМИ, более доступны для реагирования. В этих случаях заинтересованные лица спешат реабилитироваться, получить сатисфакцию и даже материальную компенсацию, обращаясь в суд с иском или в органы прокуратуры для возбуждения уголовного преследования. И зачастую, пользуясь властными полномочиями и влиянием, выигрывают процессы. Такие конфликты чаще становятся общеизвестными и легче
попадают в монитор. Напротив, нарушения профессиональных прав работников СМИ большей частью оказываются внутренним делом редакции и журналистов. Как отмечалось, безнаказанность многих нарушителей в значительной мере обусловлена пассивно-оборонительной позицией самих работников СМИ. На это указывают данные мониторинга об источниках первичной информации по поводу нарушения их прав. Непосредственные обращения пострадавших за защитой составляют лишь меньшую часть первичных сообщений, большинство же сигналов - это публикации в прессе и информация радио и телевидения (почти две трети). Обращает на себя внимание, как поразительно различается быстрота и решительность реагирования заинтересованных лиц и соответствующих органов на нарушения, допущенные с той или другой стороны. Почти все нарушения, инкриминируемые СМИ, сразу же вызвали соответствующую реакцию органов и лиц, задетых публикациями и уже в течение прошлого года получили то или иное разрешение. Напротив, две трети нарушений прав СМИ и журналистов остались без последствий. Попросту говоря, редакциям и журналистам "спуску не дают", а в защиту их прав вступаются крайне редко и неохотно. Уже приведенные данные свидетельствуют о неравенстве сторон в информационных конфликтах и явной дискриминации СМИ. Устранение такого положения тем более необходимо, что правонарушения с той или другой стороны совершенно несопоставимы. Структура нарушений принципиально различается по своей юридической природе, общественной опасности и тяжести последствий. Достаточно отметить, что из 426 нарушений прав прессы свыше трети являются уголовно наказуемыми деяниями, тогда как в 350 нарушениях, инкриминируемых СМИ, лишь 5 % считаются преступлениями, а остальные - гражданскими и административными деликтами. Иными словами, против редакций и журналистов совершается самых тяжких правонарушений в семь раз больше, чем со стороны СМИ. К тому же, сам характер уголовно-наказуемых деяний с той и другой стороны не сравним по степени общественной опасности и тяжести последствий. В отношении работников СМИ применяется весь набор силовых, насильственных действий от угроз и иных форм психического принуждения, насильственного захвата и уничтожения имущества и журналистских материалов до лишения свободы, истязаний, телесных повреждений и наконец, убийств. Профессиональная деятельность журналистов в принципе не способна причинить вред такого рода. Все-таки работники СМИ оперируя "словом" (нарушения с их стороны связаны с информационной продукцией) не наносят такого вреда, как действия, направленные против них. И еще одно важное обстоятельство - это возможность устранения вредных последствий и возмещения ущерба, причиненного нарушениями с той и другой стороны. В нарушениях, совершенных работниками СМИ, исправление допущенных ошибок, восстановление доброго имени, возмещение ущерба и материальная компенсация за моральный вред не только легко осуществима, но практически происходит во всех без исключения зарегистрированных конфликтах.
С другой стороны, никакая компенсация не может возместить потери человеческой жизни, ущерб здоровью журналиста, утрату общественно значимой информации, ликвидацию популярной газеты. На практике же виновные в этом не несут никакой ответственности. Уже приводились сведения о стороне, противостоящей СМИ в конфликтах. Как видно, против СМИ выступают сильные и влиятельные противники, тягаться с ними не просто, а выиграть еще трудней. Тем более, что к их услугам обычно высоко квалифицированные и хорошо оплачиваемые (иногда за счет казны) адвокаты - не чета малоимущим юридически неподготовленным работниками СМИ. И еще одного соображение - о дисбалансе уголовного законодательства. В новом Уголовном Кодексе РФ вдвое увеличилось число составов преступлений, непосредственно угрожающих журналисту уголовной ответственностью. Там сейчас предусмотрено свыше 20 составов типично "журналистских" преступлений. В прежнем кодексе была только единственная статья (140-1), которая предусматривала ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов, но и ее законодатели попытались исключить. Только по настоянию общественности (с участием и Фонда защиты гласности) и по требованию Президента РФ она была восстановлена (ст. 144 УК РФ), но в таком виде, который делает ее практически неприменимой, особенно при отсутствии желания или способностей у работников правоохранительных органов. Нужно ли удивляться тому, что по этой "мертвой" статье за год в судах России не было рассмотрено ни одного дела? Это при таком-то количестве посягательств на права СМИ и журналистов. *** Завершив общий обзор конфликтов в сфере массовой информации в следующих разделах перейдем к детальному их рассмотрению применительно к нарушениям прав СМИ и журналистов и правонарушениям, инкриминируемым либо приписываемым им.
РАЗДЕЛ III. НАРУШЕНИЕ ПРАВ СМИ И ЖУРНАЛИСТОВ Конфликтов, вызванных правонарушениями против СМИ и журналистов, в 1997 г. зарегистрировано 426, что в 1,5 раза больше аналогичного показателя предыдущего года. Нарушения прав СМИ и журналистов
Распределение этих конфликтов по типам представлено в следующей таблице. Нарушение прав СМИ и журналистов Нарушение прав СМИ 1997
1996
и журналистов Преступные посягательства на редакции и журналистов
151 - 35,4 %
130 46,9 %
139 - 32,6 %
67 - 24,3 %
80 - 18,8 %
43 - 15,5 %
30 - 7,1 %
30 - 10,8 %
Прочие нарушения
26 - 6,1 %
7 - 2,5 %
ВСЕГО
426 - 100 %
277 - 100 %
Ограничения доступа к информации Нарушение профессиональной самостоятельности и вмешательство в деятельность редакции Воспрепятствование производству и распространению продукции СМИ
Из приведенных данных видно, что в структуре нарушений прав СМИ и журналистов первое место по количеству занимают преступные посягательства на редакции и журналистов. В 1997 г. зарегистрировано 151 уголовно-наказуемое деяние против журналистов и СМИ. Сюда вошли многие случаи противозаконного принудительного изъятия, уничтожения или повреждения съемочной и звукозаписывающей аппаратуры, журналистских материалов, незаконного задержания и
лишения свободы, соединенных с насилием над личностью журналиста; психическое насилие, когда угрожают расправой над журналистом или его близкими; физическое насилие: нападение, побои, нанесение телесных повреждений, вплоть до убийств; захват журналистов и использование их как менового товара в политическом торге или для получения выкупа. Конечно, некая часть этих преступлений может быть и не связана с профессиональной деятельностью работников СМИ, а носит общеуголовный характер. О подлинных мотивах и целях бывает трудно судить, пока преступление не раскрыто и виновные не найдены. Но в большинстве случаев мотивы преступлений достаточно ясно усматриваются в обстоятельствах событий. По сравнению с предыдущим годом отмечается небольшой рост преступных посягательств по абсолютным показателям, но по удельному весу этот вид стал менее значительным в общей структуре правонарушений. Если прежде почти каждое второе нарушение носило характер преступного посягательства, то сейчас таковые составляют более трети. Можно полагать, что в 1997 году наметилась тенденция предпочтения другим, не столь кровавым формам противодействия свободе массовой информации путем "перекрытия кислорода" журналистам на более ранних этапах, сокрытием нужной им информации и иным формам давления на СМИ. Видимо, учитывается, что способы противодействия, не связанные с преступными деяниями, не столь наглядны и возмутительны для общества и не столь рискованны для нарушителей, которые в массе своей остаются безнаказанными. Хотя и преступления в этой сфере также не раскрываются. Как видно из таблицы, именно ограничения доступа к информации заняли второе место по распространенности среди нарушений прав журналистов. Этот тип наступления на свободу информации в 1997 году избирался вдвое чаще, чем в предыдущем году. На прежнем уровне по удельному весу, но также увеличилось количество конфликтов, связанных с воспрепятствованием производству и распространению продукции СМИ, с нарушением профессиональной самостоятельности и вмешательством в деятельность редакции. И, наконец, 26 нарушений отнесены к категории "прочих". В прошлом году по сравнению с предыдущим таких "специфических" нарушений стало почти в 4 раза больше. Ассортимент нарушений прав СМИ и журналистов заметно расширяется. Последующий анализ приведенных в таблице данных ведется в последовательности процесса производства информационной продукции. Поэтому прежде всего рассматриваются правонарушения, связанные с поиском и получением информации. Нарушение прав СМИ и журналистов
1. ОГРАНИЧЕНИЕ ДОСТУПА К ИНФОРМАЦИИ 1.1. МАСШТАБЫ И ДИНАМИКА НАРУШЕНИЙ В Аналитическом докладе за 1996 года достаточно подробно были рассмотрены вопросы, связанные с ограничением доступа к информации журналистов и редакций СМИ. Этой же проблеме Фонд защиты гласности посвятил недавно вышедшую книгу "Журналист в поисках информации". В настоящем анализе проследим динамику изменений, происшедших в этой сфере за истекший год. Отметим прежде всего, что мониторингом в 1997 году зафиксировано 139 случаев таких нарушений, что в 2 раза превосходит аналогичный показатель предыдущего года.
Среди всех нарушений прав журналистов в истекшем году эта категория составляет третью часть. Но и этот, удвоившийся показатель, как и прежде составляет лишь малую, видимую часть айсберга нарушений такого рода. В подтверждение приведем данные Комиссии по свободе доступа к информации. Согласно опросу, проведенному Институтом гуманитарных коммуникаций по заказу Комиссии, большинство журналистов (83,8 %) получали отказ в информации часто или изредка. При таком положении становится объяснимыми те сложности, с которыми постоянно сталкиваются журналисты при подготовке материалов к печати. Этим же в какой-то мере можно объяснить неудовлетворенность уровнем своей информированности тех россиян, которые в качестве основного источника получения сведений о различных явлениях общественной жизни, назвали средства массовой информации. Подчеркивая еще раз значимость беспрепятственного получения информации журналистами, следует обратить внимание на их роль в распространении сведений о тех или иных событиях и формировании общественного мнения. Так, 53 % респондентов ответили, что СМИ являются основными источниками информации о бытовом обслуживании, а о политике - около 80 %. Даже только поэтому журналисты должны иметь возможность получать информацию и довести ее до сведения своих читателей, зрителей, слушателей. Законодательством (ст. 38 закона о СМИ) закреплено право граждан оперативно получать через СМИ достоверную информацию о деятельности государственных органов, общественных объединений, должностных лиц. Однако, многочисленные факты, специальные исследования и данные нашего мониторинга, доказывают, что между правом на информацию и реальным доступом к ней - все возрастающая дистанция. Сокрытие информации в самых изощренных формах и под различными предлогами стало обычным образом действий государственных органов, хозяйствующих субъектов, финансовых структур, некоторых общественных объединений.
По свидетельству журналистов, как и год назад по частоте обращений за информацией на первом месте стоят органы исполнительной власти. Но за год произошли существенные изменения. В 1997 году к законодательной власти прибегло на 17 % меньше журналистов, к исполнительной - почти на 8 %, зато коммерческие структуры, как источник информации, использовало на 13 %, а финансовые - на 17 % больше журналистов, самый же впечатляющий рост: от частных лиц получали информацию в 1996 году - 39,7 %, а в 1997 году - 56,6 % журналистов, то есть частные лица, как источники сведений для СМИ, приобретают все большую значимость. И здесь таится опасность использования недостоверной информации. Как и прежде, от журналистов чаще всего скрывали факты, документы и статистические данные. На это указали почти две трети опрошенных. Известно, что факты - "хлеб" журналиста. Между тем, чиновники и функционеры охотнее делятся с журналистами своими планами, проектами. Особенно в "обещаниях" преуспели представители властных структур и правоохранительных органов. В максимальной же степени они скрывают от общества информацию о реальных событиях и конкретных делах, которую журналистам приходится искать и получать в других, не столь осведомленных источниках. В результате сложился порочный круг. Власть, обязанная быть открытой и прозрачной для общества, дозирует и скрывает информацию о положении дел и своей деятельности, но яростно преследует средства массовой информации за распространение сведений, не соответствующих действительности, а чаще - за невозможность доказать в суде их соответствие действительности в силу недоступности скрываемой информации. С другой стороны, как и год назад, по признанию самих журналистов, в случае сокрытия и отказа в информации обращение в суд они избрали бы в последнюю очередь, как наименее эффективный образ действий. Согласно уже многократно упоминавшемуся опросу (руководитель И. Дзялошинский), такой способ реагирования избрали бы лишь 1,4 % респондентов.
.2. ГДЕ, КТО И КОМУ ОТКАЗЫВАЕТ В ИНФОРМАЦИИ? Если в 1996 году конфликты, связанные с доступом к информации, были зарегистрированы только в 23 субъектах РФ, то в истекшем году уже в 58. Это еще одно косвенное свидетельство возросшей активности самих журналистов и редакций СМИ. В числе наибольших "зажимщиков" информации, где зафиксировано максимальное число фактов безнаказанного отказа в предоставлении и сокрытии общественно значимой информации в прошедшем году следует назвать Ростовскую область. По сравнению с 1996 годом, здесь количество конфликтов этой категории возросло почти в 4 раза. Далее в числе "лидеров" можно отметить Москву и Воронежскую область - по 15 конфликтов, где количество таких нарушений тоже возросло втрое. За ними следует Свердловская область - 12 конфликтов (по сравнению с 6 конфликтами), затем Красноярский край, Липецкая и Нижегородская области - по 6 конфликтов, а вслед идут Санкт-Петербург, Курская и Новосибирская области - по 5 конфликтов. Как показал анализ первичных сообщений, нарушения, связанные с запросом, поиском и получением информации, допускаются в 2 раза чаще в отношении печатных, нежели электронных СМИ.
Чаще других ограничивались права на доступ к информации журналистов газет "Вечерний Ростов", "Известия-Юг" (Ростов-на-Дону), "Молодой коммунар" (Воронеж), "Панорама" (Липецк), ТелеМАК (г. Нововоронеж), "Хорошие новости" (Курск), "Московский комсомолец - на-Дону", "Комсомольская правда - на-Дону", "Де Факто" (Липецкая область), телепрограмм "ТВ-Центр", "ТВИРС", "Телекон" (Свердловская область), "Четвертый канал +" (Свердловская область), информационного агентства "ИРА-СОК" (Вологда). В числе тех, кто ограничивает права журналистов, отказывает им в информации, следует прежде всего назвать представителей органов власти, особенно исполнительной. В мониторе в качестве нарушителей выступают такие влиятельные лица, как глава администрации Ростовской области - В. Чуб, губернатор Владимирской области - Н. Виноградов, председатель Ростовского областного комитета по лицензированию - В. Анпилогов, управляющий делами президента РФ - П. Бородин, мэр г. Прокопьевска Кемеровской области - А. Романько, председатель Новочеркасской городской думы - Д. Калашников, глава администрации г. Бердска Новосибирской области - А. Терепа, мэр г. Магнитогорска Челябинской области - В. Аникушин и многие другие. Среди других нарушителей можно выделить работников милиции - 18 человек; представителей прессслужб, их руководителей, сотрудников, пресс-секретарей, помощников и ответственных по связям с общественностью и СМИ - 19 человек. Особую категорию составляют судьи. О них мы скажем отдельно.
1.3. КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ? Рассмотрим типы нарушений профессиональных прав журналистов, связанных с доступом к информации, иначе говоря - как это делается? Структура нарушений права на доступ к информации
Проблема доступа актуализирует и конкретизирует, все сложности взаимоотношений между властью, прессой и обществом. Представители власти продолжают действовать с "позиции силы". Декларируя свободу массовой информации, сама власть постоянно и настойчиво ее нарушает, пытаясь определять рамки дозволенной и нужной ей степени информирования общества. Хотя, в соответствии с законом, государственные органы, организации, предприятия обязаны осуществлять свою деятельность на принципах максимальной открытости, а
предоставление информации - обязанность должностных лиц, а не их право, сплошь и рядом в их действиях усматривается принцип, так называемой целесообразности. А понимается и трактуется он, исходя из собственных установок и ориентаций, как правило, в интересах своего ведомства или учреждения. Такое отношение проявляется в различных формах. Это и ограничения права на посещение и присутствие в органах государственной власти, предприятиях, учреждениях, организация и территориях, и ограничение права на посещение и присутствие на прессконференциях, и необоснованные ограничения производить записи, и необоснованный отказ в предоставлении запрашиваемой информации, и ограничение права на доступ к материалам, и нарушения, связанные с аккредитацией. В таблице представлены количественные показатели различных видов ограничения доступа к информации, характер и степень их распространенности в 1996 и 1997 годах. Ограничение доступа к информации Виды нарушений доступа
1997 год
1996 год
Абс.
%
Абс.
%
45
32,4
42
63,6
16
11,5
4
6
26
18,7
9
13,6
29
20,9
5
7,6
Ограничение права на доступ к материалам
11
7,9
1
1,5
Нарушения, связанные с аккредитацией
12
8,6
5
7,6
к информации Ограничение права на посещение и Присутствие в органах государственной власти, предприятиях, учреждениях, организациях, территориях Ограничение права на посещение и присутствие на прессконференциях, права задавать вопросы Необоснованные ограничения производить записи Необоснованный отказ в предоставлении запрашиваемой информации
ВСЕГО:
139
100
66
100
Из приведенных данных видно, что наибольшее число нарушений связано с ограничением права на посещение и присутствие на объектах и территориях. В соответствии с законодательством, журналист имеет право посещать различные объекты (государственные органы, общественные организации и т.д.) и территории (места стихийных бедствий, аварий и катастроф и т.д.), что облегчает получение и распространение общественно значимой информации. При этом ему не нужно получать какое-либо разрешение, но в действительности это право нарушается повсеместно и, как правило, безнаказанно. Так, не были допущены журналисты Рязанской ГТРК и "Приокской газеты" на совещание глав районных администраций и ведущих специалистов области, которое проводилось в Рязанской областной администрации, хотя оно не было объявлено закрытым. Не иначе как произволом можно назвать распоряжение главы администрации г. Бердска А. Терепы, который запретил допускать журналистов на совещания руководителей отделов и служб городской администрации. Это распоряжение касалось единственной в г. Бердске общегородской газеты "Бердские новости". Такое распоряжение нарушало не только права журналиста, но и лишало жителей г. Бердска возможности знать состояние дел в городе. "Административно-чиновничий недуг" поразил и ученых Президиума Сибирского отделения Российской Академии Наук. Должностное лицо, не представившись, вместе с начальником пресс-службы СО РАН потребовал, чтобы съемочная группа "НТН-4" вышла из зала заседаний. Это требование мотивировалось тем, что на рабочем совещании Президиума никакие злободневные вопросы рассматриваться не будут, для журналистов они не представляют интереса и был дан совет впредь без приглашения не являться. Не помешало бы и ученым познакомиться с Законом о СМИ. Видимо, почувствовал себя вправе решать, кого пускать, а кого нет мэр г. Магнитогорска (Челябинская область) В. Аникушин. Он, с помощью начальника городской милиции Ф. Булатова, выдворил из помещения, где должно было проходить аппаратное совещание, главного редактора газеты "Вечерний Магнитогорск" и радиопрограммы "Радио Магнитогорска - 1" А. Добчинского. И это был не первый случай грубого изгнания А. Добчинского мэром. Мэр обвинил журналиста в непрофессионализме и распространении лживых сведений. По своему усмотрению и вопреки закону решил действовать и председатель Новочеркасской городской Думы Д. Калашников. Он удалил с рабочего заседания финансово-экономической комиссии городской Думы корреспондента телекомпании "Новочеркасск-ТВ" М. Гампу, заявив: "Прессу не приглашали!". Столь же бесцеремонным был губернатор Владимирской области Н. Виноградов. Он лично выгнал журналиста газеты "Призыв" Н. Новожилову из кабинета, где встречался с делегацией жителей города, заявив: "Вы здесь не нужны! Выйдите!". Не был допущен на аппаратное совещание районной администрации и редактор "Городской газеты" (г. Оханск) Е. Кольцов. Он намеревался написать репортаж о
деятельности районной администрации, но начальник милиции В. Мишланов заявил: "Прессе здесь делать нечего". Еще один конфликт зарегистрирован в Липецке. По распоряжению директора по персоналу акционерного общества "НЛМК" М. Гулевского вахтеры не пустили главного редактора информационного бюллетеня "Сегодня и завтра" В. Камского на территорию предприятия в управление комбината. Для прохода на территорию комбината требовался специальный пропуск. Во многих учреждениях установлен определенный режим их посещения. Редакционного удостоверения, подтверждающего статус журналиста, оказывается, недостаточно. Нужно пройти соответствующие режимные процедуры, чтобы получить такое право. Но если журналист прошел все формальности, установленные режимом охраны и безопасности, то он должен быть допущен в это учреждение. В рассмотренном нами случае журналист прошел эту процедуру и получил специальный пропуск, но всетаки не был допущен на территорию комбината. Нередко руководители учреждений, организаций препятствуют допуску журналистов на объект по своему выбору: одним разрешают, другим - нет, тем самым поощряя "угодных" и наказывая "строптивых" журналистов. Так, в администрации г. Старого Оскола Белгородской области состоялась встреча главы города и района Шевченко Н. с членами городского координационного совета профсоюзов. Помощник мэра по работе со СМИ С. Карепова не допустила в зал пришедших на эту встречу журналистов газет "Путь Октября" и "Белгородская правда". Допущены были лишь представители одной газеты "Зори", поскольку они "правильно" освещают деятельность власти. В Краснодаре состоялось заседание краевого правительства, на которое не были допущены представители местных СМИ, исключение сделано лишь для "Кубанских новостей". А другие журналисты, которые, узнав о совещании, попытались попасть на него, не сумели преодолеть запрет. Более изощренный способ лишения неугодных СМИ информации избрала мэрия г. Новосибирска. Представитель пресс-службы заявил, что у недопущенных журналистов нет аккредитации. Но когда среди таковых оказались и аккредитованные, то последовала ссылка на отсутствие индивидуального приглашения, которое рассылалось выборочно, "по заслугам". Известно, что аккредитация не может рассматриваться в качестве предварительного условия для положительного решения вопроса о посещении государственного органа. Аккредитация создает лишь дополнительные льготные условия для журналистов, но никак не может служить "ситом" для отбраковки "неугодных". И уж тем более не может быть аргументом наличие или отсутствие специального персонального приглашения. Такое требование противоречит закону. Между тем эти мотивировки используются часто. Со ссылкой на отсутствие аккредитации не допущена в областную администрацию корреспондент газеты "Город N" Н. Волкова. По тому же основанию не пропустили в здание областной Воронежской администрации редактора газеты "Воронежский университет".
А аккредитованные журналисты газеты "Московские новости" не были допущены на расширенное заседание правительства России. По мнению главного редактора издания В. Лошака, правительственная пресс-служба таким образом отреагировала на критическую публикацию в предыдущем номере газеты. (Проблеме аккредитации еще будет посвящен специальный раздел). Как видим, "плевое" отношение к Закону демонстрируют представители всех этажей власти, и на районном, и на областном, и на федеральном уровне.
1.4. ДЛЯ КОГО ПРОВОДЯТСЯ ПРЕССКОНФЕРЕНЦИИ? Выше была рассмотрена группа конфликтов, связанных с ограничением права журналистов на присутствие и посещение различных учреждений, объектов и территории. Продолжая анализ представленных в таблице данных рассмотрим группу нарушений, вызванных ограничением права на посещение пресс-конференций. Весь смысл и назначение пресс-конференции в информировании общественности через СМИ об актуальных, злободневных, значимых событиях и явлениях жизни. Должностные лица, государственные и общественные деятели встречаются с журналистами, публично отвечают на их вопросы с тем, чтобы привлечь внимание граждан к поднятым на этих мероприятиях вопросам. В ст. 38 Закона РФ "О СМИ" зафиксировано, что государственные органы и организации, общественные объединения, их должностные лица предоставляют сведения о своей деятельности средствам массовой информации в различных формах, в том числе путем проведения пресс-конференций. Ограничение права присутствия на них кого бы то ни было из журналистов является нарушением, причем не только их прав, но и законных прав читателей, слушателей, зрителей. Пресс-конференции, брифинги не могут организовываться для избранных. Так должно быть, а на деле: А на деле в Курской областной администрации состоялась встреча губернатора А. Руцкого с предпринимателями. На встречу приглашены все СМИ, кроме газеты "Городские известия". Руководитель пресс-службы губернатора Ю. Моргунов объяснил это тем, что не счел нужным приглашать "Городские известия" после беседы губернатора с главным редактором этой газеты по поводу публикации "Бюджет принят без голубой мечты". Ю. Моргунов считает, что редакция должна прежде извиниться за опубликованный материал. Корреспондент газеты "Вече Твери" В. Буячкин не был допущен на прессконференцию, которую проводило Управление Федеральной службы налоговой полиции по Тверской области. Почему? Потому что от руководства УФСНП поступила команда не допускать на пресс-конференцию журналиста именно этой газеты, которая опубликовала в последнее время ряд статей, не понравившихся начальнику Управления генерал-майору В. Осипову. За аналогичный "проступок" не впервые не допустили на пресс-конференцию совета директоров крупнейшего предприятия Липецкой области (Новолипецкий Металлургический Комбинат) журналистов газеты "Панорама", поскольку именно эта газета чаще других пишет о неблагополучном положении на комбинате, о нарушениях, допускаемых руководством. Надо заметить, что сделано это было демонстративно.
Журналисты всех других изданий были допущены, исключение сделано лишь для одной "Панорамы". Образцы "высокой" культуры, правовой и общей, демонстрируют и отдельные представители творческой интеллигенции, призванные "сеять" доброе, разумное, вечное. Так, продюсер фестиваля "Кинотавр" М. Рудинштейн потребовал от корреспондента "Московского комсомольца" покинуть кинофестиваль, так как ему не нравится, как журналист освещает мероприятие. В противном случае М. Рудинштейн "пообещал не только "набить" морду при всех", но и с помощью охранников "запихнуть" журналиста в поезд до Москвы". Другой пример. В здании Курского Драматического театра им. Пушкина состоялась встреча труппы театра с журналистами города в преддверии нового театрального сезона. Приглашены были все СМИ г. Курска. Однако явившаяся на встречу журналистка газеты "Хорошие новости" О. Малаховская на встречу не была допущена. Такое распоряжение последовало от главного режиссера театра Ю. Бурэ. Его негодование вызвала критическая публикация в этой газете. Он заявил: "Я учился у великих педагогов ГИТИСа, и я не понимаю, как могут: ваши девочки, мальчики обсуждать то, что я сделаю: Мне плевать на 40 тысяч ваших читателей!". Как видим, представители различных структур чрезвычайно "чувствительны" к критике. А для защиты собственного "Я" или своего ведомства считают возможным пренебречь законом, правами других людей, публично унизить. Ссылки и мотивировки при этом достаточно стандартны и мало чем отличаются от тех, которые используются при ограничении допуска на объекты и территории (нет приглашения, нет аккредитации, не заслужили и т.п.). Вопреки закону "приглашение", право присутствовать на прессконференции устроителями используется для демонстрации своей власти и отношения к нелюбимому средству массовой информации.
1.5. МУНИЦИПАЛИТЕТ ПРОТИВ ГЛАСНОСТИ В прошлом году от региональных отделений Фонда и при проведении семинаров с журналистами поступали сообщения о том, что в некоторых регионах органы местного самоуправления отказывают в предоставлении запрашиваемой информации, ссылаясь на отсутствие в ст. 39 Закона о СМИ упоминания органов местного самоуправления среди тех, кто обязан предоставлять журналистам информацию. В связи с этим юридической службой Фонда было направлено на места разъяснение о незаконности подобных действий. Однако такие нарушения прав СМИ со стороны муниципальных образований продолжаются, о чем поступают сведения из Ростовской области, Красноярского края и др. Монитором зафиксирован типичный в этом отношении конфликт между журналистами "Сегодняшней газеты" и администрации г. Железногорска Красноярского края. В ответ на журналистские запросы глава администрации этого города С. Воротников сообщил, что требование ст. 38 и 39 Закона РФ о СМИ о предоставлении запрашиваемой информации не относится к органам местного самоуправления. Директор филиала ТОО "Сегодняшней газеты" А. Безжон и редактор "Сегодняшней газеты - Красноярск-26" М. Глазунов обратились к прокурору с просьбой о содействии в осуществлении права журналиста запрашивать и получать социально-значимую информацию.
В письме, подписанном заместителем прокурора (Прокуратура ВЧ 9390), старшим советником юстиции А. Спириным, было дано совершенно неправильное разъяснение по этому поводу. Суть его сводилась к следующему. Согласно ст. 39 Закона РФ о СМИ редакция имеет право запрашивать информацию о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений, их должностных лиц. Запрашиваемую информацию обязаны предоставлять руководители указанных органов, организаций и объединений, их заместители, работники пресс-служб либо другие уполномоченные лица в пределах их компетенции. Вместе с тем подчеркивалось, что в соответствии с Федеральным законом "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" органы местного самоуправления не являются государственными органами и организациями, общественными объединениями. И потому, по мнению прокурора, действующим законодательством не установлена обязанность должностных лиц городской администрации предоставлять информацию о деятельности муниципальных структур журналистам. В связи с изложенным прокурор не усмотрел оснований для принятия мер прокурорского реагирования. Вопрос о неправомерности отказа органами местного самоуправления в предоставлении редакциям и журналистам запрашиваемой информации, казавшийся бесспорными, потребовал обоснования. Такой отказ противоречит Конституции РФ и федеральному законодательству. Ссылка на ст. 39 закона "О СМИ" (запрос информации), в которой не упоминаются органы местного самоуправления среди органов и организаций, обязанных предоставить запрашиваемую информацию, неправомерна. Закон "О СМИ" был принят до издания Конституции РФ и других федеральных законов, предусматривающих существование и деятельность органов местного самоуправления. В соответствии со ст. 15, 18, 29 Конституции РФ гражданам гарантируется право на общественно значимую информацию и обязанность государственных органов и органов местного самоуправления обеспечить доступ к ней. Это право граждан реализуется, в частности, путем информирования населения через СМИ. Федеральный закон "Об информации, информатизации и защите информации" предусматривает гарантии предоставления гражданам информации. В ст. 13 закона говорится, что органы государственной власти и органы местного самоуправления создают доступные для каждого информационные ресурсы по вопросам деятельности этих органов и подведомственных им организаций, а также в пределах своей компетенции осуществляют массовое информационное обеспечение по вопросам прав, свобод и обязанностей граждан, их безопасности и другим вопросам, представляющим общественный интерес. Статья 10 этого же закона запрещает относить к информации с ограниченным доступом документы, содержащие информацию о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, об использовании бюджетных средств и других государственных и местных ресурсов, о состоянии экономики и потребностях населения, за исключением сведений, отнесенных к государственной тайне.
И, наконец, федеральный закон "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" в ст. 3 п. 6 прямо предусматривает, что органы местного самоуправления и должностные лица местного самоуправления обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы человека и гражданина, а также возможность получения гражданами и другой полной и достоверной информации о деятельности органов местного самоуправления, если иное не предусмотрено законом. Кроме того, в этом же законе (ст. 6 п. 25) в предмет ведения местного самоуправления отнесено создание условий для деятельности средств массовой информации муниципального образования. Как известно, в случае расхождения между законодательными актами, применяются нормы законов более высокой значимости и изданные позднее - в данном случае Конституции РФ и упомянутых федеральных законов. С учетом этого, ст. 39 Закона "О СМИ" обязывает органы местного самоуправления предоставлять редакциям и журналистам запрашиваемую информацию, если она не содержит сведений, составляющих специально охраняемую законом тайну. Таким образом, разъяснения, данные главой администрации г. Железногорска С. Воротниковым и прокурором А. Спириным, мягко говоря, ошибочны. Отказ в предоставлении запрашиваемой информации может быть обжалован в суд. К сожалению, нам неизвестно ни одного случая защиты журналистом этого своего права в судебном порядке.
1.6. СОКРЫТИЕ ЗАПРАШИВАЕМОЙ ИНФОРМАЦИИ Необоснованный отказ в информации за последний год все больше приобретает характер ее сокрытия, утаивания, хотя стремление к усилению контроля за содержанием информации, предоставляемой обществу через СМИ, наглядно проявилось в группе нарушений, которую составили и факты прямого отказа и ограничения доступа к документам и материалам, не относящимся к информации с ограниченным доступом, и запрещения работникам предприятий, учреждений, организаций предоставлять журналистам общественно значимую информацию. Монитором зафиксировано 40 таких нарушений прав СМИ и журналистов. В этой связи представляют интерес данные, полученные Комиссией по свободе доступа к информации (И. М. Дзялошинский), полученные при опросах, о которых уже шла речь выше. В следующей таблице представлены сравнительные данные о мотивировке отказов в предоставлении информации за два предыдущих года (см. "Россия: свобода доступа к информации", М., 1997). Мотивировка отказов в предоставлении информации (в процентах к числу опрошенных) Объяснение причин
1996 г.
Ссылки на засекреченность информации
1997 г.
47,8
49,3
Запрет руководства давать информацию
40,2
23,2
Отсутствие требуемой информации
14,7
13,0
Ссылки на неполноту информации
34,8
14,7
Опасение, что журналист исказит информацию
19,6
8,7
29,9
12,3
5,8
25,1
17,4
12,5
12,7
15,2
Личный страх иметь неприятности
4,3
Требование денег за информацию
2,9
Нежелание выносить сор из избы
32,6
Нежелание иметь дело с прессой вообще
29,3
8,7
Опасение, что журналист использует полученные сведения во вред организации или сотруднику, дающему информацию Нежелание будоражить общественное мнение Ссылки на отсутствие у сотрудника времени или средств на поиск информации Без объяснения причин Опасение, что государственные органы или криминальные структуры используют опубликованную информацию во вред
Нежелание сотрудничать с данным изданием (имеют договор с другими СМИ)
Прежде чем прокомментировать представленную таблицу, следует сделать одно предварительное замечание. Оно касается различия понятий мотивации и мотивировки. В данном случае мы имеем дело не с мотивацией, как с действительными побуждениями, вызывающими активность человека и определяющих направленность его действий. Речь идет именно о мотивировках, т.е. рациональном, вербальном объяснении, обосновании причин данного поступка. В психологической науке установлено, что мотивировка отличается от подлинных мотивов, которые скрываются или не осознаются, а прикрываются, оправдываются, чтобы представить свои действия в более социально приемлемом, одобряемом виде, используя мотивировку для маскировки действительных мотивов поведения. Это положение следует иметь в виду при оценке результатов опроса. Так вот, глядя на представленные в таблице данные, мы видим, что характер мотивировок, которые предъявляют журналистам держатели информации, за последнее
время несколько изменился. Пожалуй, самыми устойчивыми остались ссылки на секретный характер информации. Это наиболее "неотразимый", с точки зрения лиц, располагающих информацией, аргумент. Российскому менталитету такое объяснение в большей мере привычно и убедительно. Показательно, что при объяснении причин непредоставления информации ее обладатели значительно реже стали прибегать к аргументации, провоцирующей конфронтационные отношения со средствами массовой информации. То есть отказ, по мнению тех, кто обращается за информацией, стал чаще приобретать, завуалированные формы, носить, скорее, характер сокрытия, утаивания под различными предлогами. Напрямую стараются не давать (или во всяком случае гораздо реже, чем раньше) прямого повода для последующей критики "отказчиков" в выступлениях СМИ. Поэтому стали реже ссылаться на нежелание вообще иметь дела с прессой, на то, что журналист может исказить информацию или использует ее во вред данному учреждению. Реже ссылаются и на "внутренние" причины (нет времени, начальство не разрешает, нежелание выносить сор из избы). Но зато заметнее проявляется попытка объяснить отказ в информации какими-то объективными обстоятельствами. Кроме уже упомянутой секретности, появилась "забота" об общественном благе, нежелании провоцировать беспокойство в обществе, а также апелляция к личным обстоятельствам, нежелательным последствиям для чиновников, что журналистом "почеловечески" может быть понято и оправдано, например, боязнь личных неприятностей в случае предоставления запрашиваемой информации. Вполне отвечают "духу времени" и намеки, и даже требование вознаграждения за информацию, за избирательное сотрудничество с определенными изданиями или журналистами. Об этом говорят, не стесняясь, и сами журналисты. После этих социально-психологических заметок обратимся к конкретным сюжетам нашего монитора. Действительно, излюбленным способом дозирования информации является необоснованное засекречивание документов, не содержащих сведений ограниченного распространения. С этой целью измышляются и устанавливаются на документах самые разнообразные не предусмотренные законом ограничительные грифы, и под этим предлогом журналисты не допускаются к интересующим их материалам и документам. Так, в ответ на запрос главного редактора газеты "ТелеМАК" О. Кубышкиной в экономический отдел администрации г. Нововоронежа поступил отказ в предоставлении информации о средней заработной плате на муниципальных предприятиях города, о занятости населения. Отказ мотивировался тем, что городской отдел статистики запрещает разглашать запрашиваемые сведения, поскольку эта информация "для служебного пользования". Видимо, недосуг было администрации Нововоронежа ознакомиться с постановлением Правительства РСФСР от 5 декабря 1991 г. "О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну", в котором указано, что сведения о численности, составе работающих, их заработной плате и условиях труда, а также наличии свободных рабочих мест, не могут составлять коммерческую тайну. Не могут быть они отнесены и к информации с ограниченным доступом.
Нарушили права журналистов и сотрудники пресс-службы администрации Ростовской области, которые отказались предоставить журналистам газеты "ИзвестияЮг" текст распоряжения "О размещении документов администрации области в СМИ и порядке оплаты услуг", сославшись на то, что эта информация может быть предоставлена только главным редакторам и предназначена исключительно для них. Служебным характером информации мотивировался и отказ предоставить сведения о количестве зарегистрированных браков директором Дворца бракосочетания г. Воронежа Ю. Харченковой. Явным нарушением является отказ заместителя начальника Ростовского Гидрометцентра предоставить прогноз погоды газете "Вечерний Ростов". То же самое относится к председателю комитета по социальной защите населения Администрации Железнодорожного района г. Воронежа Р. Машаровой, которая, озабоченная "утечкой" информации, отказала журналисту В. Шухмину в предоставлении сведений о работе по обслуживанию инвалидов. Председатель Думы г. Новосибирска В. Муляр отказался представить сведения об исполнении бюджета, "чтобы те, кому делать нечего, в них не копались". В законе четко сказано, что сведения о расходовании бюджетных средств, о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, о состоянии экономики и потребностях населения не могут быть отнесены к информации с ограниченным доступом. Она должна быть открытой. Необходимость прозрачности, открытости такой информации обусловлена и тем, что именно за завесой секретности таятся неприглядные факты злоупотреблений, коррупции, других криминальных явлений. Засекречивание информации, представляющей общественный интерес, используется как способ уйти от ответственности за свои незаконные действия или преступное бездействие. Вместо объективной информации порой общественность "пичкают" "сказками", лукавой ложью. По сообщению газеты "Московский комсомолец", после пожара в штабе Ракетных войск стратегического назначения, который тушили три пожарные машины, генерал-майор Н. Чернуха приказал подчиненным говорить журналистам, что горело мусорное ведро. Вопреки требованиям закона, категорически отказался дать информацию журналистам генеральный директор "Ростовертола" по поводу зараженных в Чернобыле вертолетов, которые находились на территории завода в г. Ростове-на-Дону после ликвидации последствий аварии на АЭС. Между тем, значимость такой информации для общественности неоспорима, поскольку последствия чернобыльской катастрофы продолжают и сегодня пагубно сказываться на жизни миллионов людей. Особенно часто отказывают в предоставлении информации по устным запросам журналистов. Так, руководитель прессслужбы администрации Курской области Ю. Моргунов заявил журналистке телекомпании "ТВИРС" Н. Сафоненко: "Никакой информации вы не получите и давайте считать, что вы сюда не приходили, я вас не видел". Во избежание подобных инцидентов запросы целесообразно оформлять документально. Официальное письменное обращение предпочтительнее, это в
дальнейшем упрощает процедуру доказывания самого факта запроса. Кроме того, такая форма вынуждает должностных лиц искать законные основания для отказа или отсрочки, а не отделываться ни к чему не обязывающими отговорками, соблюдать установленные законом порядок и сроки исполнения.
1.7. ОГРАНИЧЕНИЕ ПРАВА ПРОИЗВОДИТЬ ЗАПИСИ В соответствии с законодательством журналист имеет право не только посещать объекты и территории, присутствовать на пресс-конференциях, брифингах и задавать вопросы, но и производить запись информации о событиях и явлениях с использованием различных технических средств. Значимость права производить записи чрезвычайно велика, поскольку позволяет журналистам подготовить более качественный и доказательный материал, который находит отражение в прессе и выступлениях на радио и телевидении. Кроме того, благодаря записи журналист имеет возможность документировать событие, что является подтвержением соответствия действительности сведений, которые готовятся к распространению и могут быть использованы в качестве доказательств в случае возникновения спора. Ограничение же права на фиксацию лишает журналистов этих доказательств, поэтому мы выделяем эту группу нарушений особо и рассматриваем ее более обстоятельно. В прошлом году монитором зафиксировано 26 таких нарушений прав журналистов (в 1996 - 9 сообщений). Из них - 10 связаны с судебной деятельностью, о чем говорится в специальном разделе Конституция РФ (ст. 29) предоставляет гражданам, в том числе и журналистам, право свободно искать и получать информацию любым законным способом. Кроме того, журналист в соответствии со ст. 47 Закона о СМИ может посещать предприятия и учреждения независимо от форм собственности. Имеет он право и производить там записи, в том числе и с использованием технических средств. Без объяснения причин директор молокозавода А. Перманов запретил телерадиокомпании "Информ-ТВ" (г. Сургут) снимать репортаж. Но в этом сюжете особого внимания заслуживает даже не сам директор, запретивший съемку, а заместитель прокурора г. Сургута, который полагает, что обязанность предоставлять редакции информацию Законом о СМИ возложена только на государственные органы и организации, общественные объединения и их должностных лиц, а Сургутский гормолокозавод не государственное, а муниципальное предприятие. В другом случае запрет производить запись мотивируется "необъективностью" журналиста (г. Старый Оскол Белгородской области, оператор телекомпании "9-ый канал"). Порой это делается якобы по режимным соображениям. По такому основанию начальник железнодорожного вокзала запретил журналисту телекомпании "АСВПрестиж" В. Дубровкиной проводить съемку в здании вокзала (г. Екатеринбург), хотя вокзал не является режимным объектом, для него не предусмотрены какие-либо ограничения. Журналист выполнял редакционное задание по подготовке материала о людях без определенного места жительства, а эта тема, как известно, является не только общественно значимой, но и стала в последние годы злободневной.
Со ссылкой на режимный характер объекта сотрудники милиции запретили фотокорреспонденту газеты "Вечерняя Москва" А. Жабину производить съемку возле здания Правительства, где в это время прорвало трубу. Слишком бдительные сотрудники милиции и ФСБ запретили съемку журналистам телекомпании "ТВ-Центр" (М. Бачининой, С. Радкевичу и А. Минаеву при подготовке материала для тележурнала "Столица") только потому, что поблизости находится здание парламентского центра. Не разрешили им производить съемку и в районах таких "секретных" объектов как Манежная и Лубянская площади. Нельзя обойти молчанием запрет журналистам вести съемки во время митингов, демонстраций, пикетирований и иных массовых мероприятий. Так, оператору студии "ТелеДОН" кабельного телевидения г. Нововоронежа Э. Малороду было запрещено снимать фасад административного здания мясокомбината и пикетирующих его работников. В этой связи следует подчеркнуть, что журналисты имеют право присутствовать в местах массового скопления граждан и осуществлять съемку. Весь смысл участия граждан в пикетировании - выразить публично свое отношение к тому событию, ради которого осуществляется эта акция, привлечь к нему внимание общественности. Такое действо не может быть отнесено к сфере частной жизни людей и поэтому запретить журналисту вести съемку, т.е. выполнять свой профессиональный долг, никто не имеет права. На это не требуется специального разрешения, в том числе и со стороны пикетчиков. Другой вариант ограничения на проведение теле- и фотосъемок также связан с недовольством представителей власти характером осве-щения и отражения их деятельности в СМИ. Так, Государственная Дума приняла постановление, согласно которому журналисты лишались возможности производить съемки пленарных заседаний с балкона зала Госдумы. Журналисты должны пользоваться лишь теми материалами, которые предоставит пресс-служба самой Думы. По словам председателя комитета по информационной политике и связи О. Финько, инициатора этого постановления, необходимость такого шага вызвана тем, что "шла искаженная подгонка фактов, когда депутаты показывались дремлющими на заседаниях или читающими газеты и так далее". По логике О. Финько виновато "зеркало", а не сами депутаты, дающие материал для подобных кадров. Законодатели решили своим постановлением "подкорректировать" закон (они же сами творят его!) и ограничить права журналистов, лишив их возможности по собственному усмотрению избирать любой наиболее удобный им и не противоречащий закону способ поиска, получения и фиксации информации. Проигнорировали они и собственный Закон "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации", в статье 4 которого говорится, что аккредитованный журналист вправе производить собственную аудио- и видео-запись на заседаниях, совещаниях и иных открытых официальных мероприятиях.
1.8. ПРЕСС-СЛУЖБЫ И АККРЕДИТАЦИИ. КОМУ ОНИ НУЖНЫ?
В предыдущих обзорах и публикациях Фонда уже говорилось о "смысле и бессмыслице" аккредитации, об использовании этого института как способа ограничения доступа журналистов к общественно значимой информации. Обращалось внимание на специфическую группу нарушителей прав журналистов, связанных с доступом к информации, каковыми являются представители пресс-служб, центров связи с общественностью и СМИ, пресс-секретари. Отмечалось также и то, что пресс-службы, специалисты в области "паблик рилейшнз" (PR) вместо оказания содействия прессе, оперативного и полного информирования граждан о деятельности своих организаций через средства массовой информации нередко выступали в роли своеобразных цензоров. Ситуация в настоящее время не только не улучшилась, но, пожалуй, еще больше усугубилась. Службы PR в России получили колоссальный размах, своеобразный "бум" развития. Каждая уважающая себя организация или фирма обзавелась собственными пресс-службами, пресс-секретарями. Однако до сих пор нет специального закона, регулирующего их деятельность. Отсутствие законодательной регламентации, определения их прав, обязанностей, ответственности служит питательной почвой для нарушений прав журналистов. Как и прежде, пресс-службы и пресс-секретари зачастую не столько заинтересованы в обеспечении журналистов информацией, сколько в отстаивании интересов ведомств, которые они представляют. Фактически они выполняют функции не проводников информации, а ее фильтров. Монитором зарегистрирован 21 конфликт с участием представителей пресс-служб. Среди наиболее отличившихся можно назвать следующих: Пресс-секретарь губернатора Воронежской области - С. Жданов, помощник мэра по работе со СМИ г. Старого Оскола Белгородской области - С. Карапетова, заместитель директора по связям с общественностью Новолипецкого Металлургического комбината М. Гулевский, руководитель пресс-службы Администрации Курской области - Ю. Моргунов, пресс-секретарь губернатора Кировской области - В. Фокин, сотрудник прессслужбы Управления Федеральной службы налоговой полиции по Тверской области - С. Певганен, сотрудник пресс-службы главы администрации Ростовской области - Л. Щербакова, пресс-секретарь главы Кемеровской области - С. Черемнов, начальник управления по информации и связям с общественностью АО "НижнеТагильский Металлургический Комбинат", руководитель пресс-службы администрации Ростовской области - Н. Бабич, начальник пресс-службы УВД Воронежской области - В.Марголин. Как видим, список активных нарушителей, призванных быть проводником информации, достаточно внушительный. Позже мы еще вернемся к анализу конкретных способов и методов ограничения доступа к информации, которые используют представители PR. Сейчас же подчеркнем, что сохранилась тенденция создавать систему ограничений доступа к информации, используя институт аккредитации. Известно, что ст. 48 Закона о СМИ предоставляет всем государственным, политическим, общественным организациям право самостоятельно устанавливать свои Правила аккредитации. Будучи принятыми, эти правила приобретают обязательный характер, определяют систему отношений и технологию получения журналистами информации. Поэтому так важно, чтобы эти правила отвечали всем требованиям, предъявляемым к нормативным
актам. Они не должны вступать в противоречие с Конституцией РФ, общепризнанными нормами международного права, Законом о СМИ, другими правовыми актами, обладающими большей юридической силой, не должны ущемлять свободу массовой информации и права журналистов. Однако на практике существующие правила далеко не всегда отвечают указанным требованиям. Поскольку соответствующая норма Закона о СМИ (ст. 48) крайне скупа, нет Типовых правил аккредитации, то открываются широкие возможности для произвольного нормотворчества, создается угроза свободе слова. Следует особо указать на ту опасность, которая таится в противоречащих законодательству правилах аккредитации, поскольку эти нормативные акты касаются не одного конкретного журналиста, а неопределенно широкого круга средств массовой информации. Более того, зачастую угроза носит завуалированный характер, не бросается в глаза, а в силу недостаточности правового опыта и знаний у представителей СМИ нередко остается незамеченной до тех пор, пока то или иное положение правил не используется против них. Фондом зафиксированы два типа нарушений. Первый заложен в самих правилах аккредитации, второй - в конкретных конфликтах, связанных с практическим их применением. Чтобы проанализировать существующие нормативные акты Фонд защиты гласности обратился к руководителям законодательных и исполнительных органов власти субъектов Российской Федерации с просьбой прислать принятые у них правила аккредитации и другие нормативные акты, регулирующие деятельность местных средств массовой информации. На просьбу любезно откликнулись 80 из 179 адресатов. Каждый второй из числа ответивших сообщил, что у них нет правил аккредитации. Правда, их отсутствие мотивировалось по-разному. Одна часть (большая) отметила, что не считает необходимым принимать правила аккредитации, поскольку их организация является открытой для всех, и любой журналист имеет право свободно присутствовать на заседаниях и получать необходимую информацию без какой-либо аккредитации. Подобный ответ прислали из Законодательного собрания Калужской, Свердловской, Тверской областей; Мурманской, Белгородской, Новгородской, Читинской областной Думы; администрации Президента республики Ингушетия, администрации Томской, Московской, Курганской, Брянской областей и др. Более того, начальник Управления по работе со СМИ и изучению общественного мнения администрации Кемеровской области сообщил, что в настоящее время аккредитация журналистов при администрации Кемеровской области отменена. Вход для прессы свободный (по удостоверениям). В письме указана и причина такого решения. Дело в том, что прежняя власть, как считает начальник Управления, использовала институт аккредитации в качестве инструмента селекции журналистов на угодных и неугодных. При этом неугодных не только не пускали в здание администрации и на мероприятия, проводимые ею, но и блокировали для них информацию о деятельности исполнительной власти.
В связи с отказом ряда организаций от введения у себя аккредитации журналистов по мотивам полной открытости, заметим следующее. Опыт показывает, что понастоящему открытых организаций, которые заинтересованы предоставлять информацию всем и в полном объеме, пока в России не так уж много. На деле декларируемая открытость нередко оборачивается совсем противоположным. Нередко руководители пресс-служб возражают против введения института аккредитации, опасаясь (по разным мотивам) повышенного интереса, критики деятельности своих организаций со стороны СМИ. Не желая создавать себе дополнительные сложности, они устанавливают различные барьеры к доступу информации, используют организационные способы ее дозирования, устраивают своеобразную цензуру, осуществляя по своему усмотрению отбор "фаворитов" для предоставления информации. Все это усложняет деятельность журналистов, им труднее получать информацию, заблаговременно узнавать о проводимых мероприятиях, встречаться с людьми, которые располагают интересующими их сведениями. Институт аккредитации призван упорядочить контакты журналистов с представителями власти, ввести взаимоотношения между ними в более цивилизованное русло. Именно эти аргументы усматриваются в ответах другой (меньшей) части адресатов. Они сообщили, что правила аккредитации очень нужны и в настоящее время находятся в стадии разработки. Такой ответ прислали из администрации Сахалинской, Челябинской, Архангельской областей, Законодательного собрания Владимирской области и др. Одновременно в письмах излагалась просьба к Фонду прислать рекомендации, предложения по разработке правил, либо проект Типовых правил аккредитации. Итак, из 80 откликнувшихся адресатов 40 прислали свои Правила аккредитации, которые и подвергнуты содержательному анализу. Выделим наиболее типичные и распространенные ошибки, содержащиеся в них. Первое, что обращает на себя внимание - формулировка целей и назначения аккредитации. В ряде принятых документов в качестве основной цели аккредитации указывается "обеспечение наиболее эффективной работы пресс-службы" (см., например, Правила аккредитации журналистов при администрации Ростовской области). Полагаем, что здесь произошла подмена. Основное назначение института аккредитации не в том, чтобы обеспечить более эффективное функционирование самих себя (хотя и это необходимо), а в том, чтобы создать наиболее благоприятные условия для осуществления журналистами их профессиональной деятельности. Для этого журналистам предоставляется право присутствовать на всех заседаниях, совещаниях (кроме закрытых) и иных мероприятиях, проводимых аккредитующим органом. Более того, на этот орган возлагается обязанность предварительно извещать журналистов о проведении таких мероприятий, создавая при этом условия для аудио и видеозаписи, фото- и киносъемки. Все это делается или во всяком случае должно делаться для того, чтобы обеспечить журналистов, а через них и общественность, информацией о работе аккредитующих органов.
Анализ действующих нормативных актов показывает, что в числе наиболее распространенных нарушений можно отметить требование аккредитующей организации предоставить излишние сведения персонального характера, например, биографические данные о журналисте, справки о его профессиональной деятельности, раскрыть псевдонимы аккредитуемых журналистов, подтвердить в качестве необходимого условия аккредитации наличие профессионального образования и т.п. Закон "О персональных данных" пока не принят. Но и на базе существующего законодательства можно решить вопрос об объеме запрашиваемых персональных данных. Согласно ст. 3 проекта этого закона персональные данные - это любая документированная информация, относящаяся к конкретному человеку или та, которая может быть отождествлена с конкретным человеком. Федеральным законом "Об информации, информатизации и защите информации" установлено, что персональные данные относятся к конфиденциальной информации. Законодательство РФ гарантирует защиту конституционных прав граждан на сохранение конфиденциальности персональных данных (ст. 20 этого же закона) и не допускает сбора и хранения информации о частной жизни (ст. 11 п. 1). Наконец, Конституция РФ признает право на неприкосновенность частной жизни, запрещает сбор информации личного характера (ст. 23, 24). Речь идет о гарантированном невмешательстве в сферу частной жизни человека (ст. ст. 23, 24 и 29). Исходя из этих правовых положений и следует оценивать действующие правила аккредитации. Так, Положение об аккредитации журналистов при Волгоградской областной Думе предписывает необходимость в заявке редакций указать: •
•
• •
"полное название средств массовой информации, его учредителя, уставные задачи издания, тираж, периодичность, местонахождение редакции издания, регион распространения, почтовый адрес (включая индекс), номера рабочих телефонов и факсов; полностью фамилию, имя, отчество журналиста, его псевдоним, занимаемую должность, год рождения, домашний адрес, рабочий и домашний телефоны; редактор издания представляет на журналиста рекомендациюхарактеристику; заявки, не содержащие указанных сведений или не дополненные копией свидетельства о регистрации, фотографиями журналиста к рассмотрению не принимаются".
Как видим, наряду с вполне оправданными и необходимыми сведениями в указанных положениях содержатся требования, которые выходят за пределы "разумной достаточности" и вступают в противоречие с существующими нормативными актами федерального уровня. В этой связи следует заметить, что поскольку редакция подает заявку на аккредитацию своих журналистов, то сведения персонального характера о конкретных журналистах должны быть минимальными. Вряд ли можно признать обоснованными требования о представлении в заявке на аккредитацию таких сведений, как наличие специального образования журналиста, стаж
его работы, должность, биография, справка о профессиональной деятельности, является ли он постоянным работником, паспортные данные. Требование указать псевдонимы журналистов противоречит существующему законодательству. Оно нарушает права журналиста, предусмотренные ст. ст. 47 и 12 Закона о СМИ, согласно которому журналист имеет право распространять подготовленные им сообщения и материалы за своей подписью, под псевдонимом или без подписи. В ст. 15 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" также установлено право автора использовать произведение под своим именем, псевдонимом либо без обозначения имени, то есть анонимно (право на имя). Наконец, требование раскрытия псевдонимов противоречит ст. 150 ГК РФ, гарантированным Конституцией правам и свободам человека и гражданина, принципам и нормам международного права. Неправомерно требование представить так называемые "объективные характеристики" внесенных в список подлежащих аккредитации журналистов. Последнее требование особенно уязвимо, поскольку неизвестны критерии, по которым администрация будет оценивать объективность характеристики, а следовательно, и возможность аккредитации того или иного журналиста. Перечисленные выше требования в различных сочетаниях содержатся во многих действующих положениях, в том числе в Правилах аккредитации Псковского областного совета депутатов, администрации Хабаровского края, Верховного Совета Республики Адыгея, Смоленской областной Думы, Алтайского краевого законодательного собрания, администрации Омской области, законодательного собрания Ульяновской области, Костромской областной Думы, Госсовета Удмуртской Республики, Верховного Совета Республики Башкортостан, администрации Ростовской области и др. Требования аккредитующих организаций о предъявлении избыточных сведений об аккредитуемых журналистах в определенной мере объясняются отсутствием законодательно определенного перечня сведений, которые должны предоставлять редакции. Эта неурегулированность создает условия для произвола, поскольку каждая организация по своему усмотрению решает, какие сведения персонального характера она вправе затребовать от редакции. А так как законом эти границы не обозначены, то они, желая знать о журналисте как можно больше, запрашивают все, что посчитают нужным, тем самым создают дополнительные сложности. Между тем невыполнение этих требований чревато для журналистов и редакций последствиями. В правилах отмечается, что при отсутствии указанных сведений заявка на аккредитацию не принимается. Непредоставление таких данных не является законным основанием для отказа в аккредитации, поскольку вводятся не предусмотренные ограничения на аккредитацию, что недопустимо в силу положений статей 1, 48, 58 Закона о СМИ, а также Федерального Закона "Об информации, информатизации и защите информации" (ст. ст. 2, 8, 11, 20), а также Конституции РФ (ст. ст. 23, 24, 29). То есть речь идет еще об одном, хоть и не бросающемся в глаза, барьере на пути к информации.
Не менее распространено в действующих правилах незаконное расширение оснований для отказа и лишения аккредитации. Такие нарушения содержатся в правилах аккредитации администрации Костромской области, администрации Красноярского края, правительства Саратовской области, Тюменской областной Думы, администрации Вологодской области, Псковского областного собрания депутатов, Законодательного собрания Республики Карелия, Верховного Совета и правительства Республики Адыгея, Государственного собрания Республики Алтай, Госсовета Республики Татарстан, Законодательного собрания Ульяновской области, Костромской областной Думы, Госсовета Удмуртской Республики, Верховного Совета Республики Башкортостан, Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа, администрации Кемеровской области. Как известно, в соответствии со ст. 48 Закона о СМИ журналист может быть лишен аккредитации, если им или редакцией нарушены установленные правила аккредитации либо распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство работников организации, аккредитовавшей журналиста, что подтверждено вступившим в законную силу решением суда. Однако во многих правилах содержатся дополнительные, не предусмотренные законом основания, по которым аккредитующая организация наделяется правом отказывать или лишать журналистов аккредитации. Так, например, правила аккредитации журналистов при администрации Ростовской области содержат такой пункт: "Журналист может быть лишен аккредитации, если им или редакцией нарушены настоящие правила аккредитации, либо распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство администрации области, должностных лиц". По поводу обладателей чести и достоинства еще будет сказано. Здесь же следует подчеркнуть, что, в отличие от ст. 48 Закона о СМИ, в этих правилах для лишения аккредитации не требуется вступившее в законную силу судебное решение. Функции судебной власти готова взять на себя сама администрация и ее пресс-служба. Такую же готовность подменить суд проявила и Тюменская областная Дума. В п. 7 Положения об аккредитации записано, что основанием для лишения аккредитации являются неоднократные нарушения либо однократное грубое нарушение журналистом настоящего Положения, требований профессиональной этики, законов Российской Федерации". Совершенно неуязвимой может чувствовать себя администрация губернатора Вологодской области. Она может лишить аккредитации: • •
"за нарушение закона Российской Федерации "О средствах массовой информации"; за искажение информации о деятельности Администрации Губернатора Вологодской области, а также за распространение несоответствующих действительности сведений о сотрудниках Администрации Вологодской области:
Решение об отказе в аккредитации и лишении аккредитации принимает заместитель главы администрации области Ваганов П.Л. с учетом мнения губернатора Вологодской области"
(!). То есть этими правилами Губернатор наделяется правами "оракула", его мнение ставится выше закона. Нередко отказывают или лишают аккредитации журналистов за необъективные и тенденциозные, с точки зрения аккредитующей организации, публикации. Так, Брянская областная Дума в п. 8 Правил аккредитации установила, что она вправе потребовать от редакции замены журналиста, допустившего, по ее мнению, необъективный подход к освещению работы Думы. Изучение действующих правил показало, что достаточно часто аккредитующий орган включает в правила пункт, обязывающий журналиста объективно и полно, правдиво и оперативно и т.п. освещать деятельность этой организации. Понятно, что такое требование может висеть как "домоклов меч" и сработать в любой нужный для аккредитующей организации момент. Администрация, Дума или любой орган, утвердивший подобные правила, может, согласно этому положению, предъявить претензии журналисту за любое критическое выступление, обвинив его в необъективности и тем самым в нарушении правил. Что уж говорить о других, когда даже Государственная Дума позволяет себе подобные нарушения, подавая наглядный пример пренебрежения к закону. Напомним, что в марте 1997 года Госдума приняла постановление, согласно которому корреспонденты ОРТ лишались аккредитации при Госдуме за систематическое необъективное освещение деятельности нижней палаты парламента и ее дискредитацию. Госдума поручила тогда своей пресс-службе приостановить на месяц аккредитацию корреспондентов ОРТ, а службе безопасности было предписано не пропускать в здание журналистов этой телекомпании. Решение вызвало возмущение общественности, поскольку отказ в аккредитации в зависимости от содержания прежних публикаций нарушает права журналистов и препятствует их профессиональной деятельности. Никакие случаи, кроме тех, что указаны в Федеральном законе о СМИ, в том числе связанные с "необъективностью", "тенденциозностью" освещения деятельности аккредитующей организации, не могут служить основанием для лишения или отказа в аккредитации. К тому же понятия "всесторонность" и "объективность" являются оценочными категориями, которые допускают многозначное, а следовательно, произвольное толкование. Их применение может использоваться для ограничения прав журналистов, которые критически настроены в отношении тех или иных должностных лиц. Судебная палата по информационным спорам призвала Госдуму пересмотреть решение о приостановлении аккредитации журналистов, поскольку оно нарушало не только Закон о СМИ, но и конституционный принцип разделения властей. Практика показывает, что пресс-службы на местах широко пользуются этим приемом ограничения прав журналистов. Так, Алтайское краевое Законодательное собрание отказало в аккредитации журналисту редакции газеты "Молодежь Алтая" Д. Николаеву, поскольку он, по мнению депутатов, долгое время необъективно освещал их деятельность. По журналистскому удостоверению Д. Николаев не был допущен милиционером в зал заседаний. Возмущена "вольностью" журналистов и городская администрация г. Орла. Она выступила с заявлением, в котором сказано, что журналисты некоторых местных изданий
"искажают информацию, получаемую на совещаниях и от служащих мэрии". Средством борьбы с "недобросовестными" журналистами мэрия считает "применение аккредитации". Точно также считает, видимо, мэрия Новосибирска. Она отказала в аккредитации журналистам газеты "Комок", заявив, что "на газету и ее журналистов нужно посмотреть полтора-два месяца, чтобы понять, насколько прочно эта газета займет свое место среди большого количества новосибирских изданий". Чтобы лишить подобные нарушения "нормативной базы", следует более внимательно и придирчиво подходить к действующим правилам аккредитации. Недопустимым представляется не только содержание, но и командно-директивный тон, который звучит в тексте Положения об аккредитации журналистов в Правительстве Республики Адыгея. Пункт 3.4 гласит: "Редакция обязана своевременно командировать в Правительство аккредитованного журналиста, систематически публиковать его материалы о работе Правительства, не искажать достоверность полученной информации; ставить в известность Правительство о проведении аудио- и видеозаписей, кино- и фотосъемок, выполнять другие требования, установленные законодательством РФ и Республики Адыгея о средствах массовой информации". И далее предписано: "При осуществлении профессиональной деятельности в Правительстве аккредитованный журналист обязан уважать Регламент, права, законные интересы, честь и достоинство Правительства Республики Адыгея" (?). Как видим, что ни предложение, то приказ, причем выраженный в такой категоричной форме, что не подлежит обсуждению, а ведь речь идет об аккредитации, т.е. создании льготных условий для работы, которыми журналист волен воспользоваться, но вовсе не по приказу аккредитующей организации, которая не имеет права диктовать, что СМИ должно публиковать. Это не что иное, как ущемление свободы массовой информации посредством вмешательства в деятельность и нарушение профессиональной самостоятельности редакций. Содержание и тональность каждого пункта этих Правил противоречат духу самого института аккредитации и направлены на ограничение прав журналистов, что противоречит ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах и Конституции РФ (ст. 29). Вообще тексты нормативных актов, регулирующих отношения аккредитующей организации и СМИ, требуют чрезвычайно критичного изучения и соответствующего реагирования. Таковым может быть обращение к руководству аккредитующей организации, либо к вышестоящему руководителю в порядке подчиненности или в органы прокуратуры, в Судебную палату по информационным спорам при Президенте РФ и, наконец, в суд. Этот раздел хотелось бы завершить чрезвычайно поучительным примером отстаивания своих прав журналистом и редакцией, который подтверждает известную истину: "Дорогу осилит идущий".
1.9. УНИКАЛЬНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ Суть конфликта состояла в том, что корреспондент газеты "Коммерсантъ-Daily" по Дальнему Востоку Д. Демкин был лишен аккредитации при администрации Приморского края. По сообщению руководителя пресс-департамента администрации Приморского края Н. Встовской, лишение аккредитации вызвано с тем, что журналист в ряде своих материалов о деятельности администрации и губернатора края нарушил требование
закона о СМИ, запрещающего использовать права журналиста "в целях фальсификации общественно значимых сведений". В чем же это выразилось? Выяснилось, что конкретным поводом для санкций послужила публикация Д. Демкина "Евгений Савостьянов помирил приморского губернатора с владивостокским мэром". В ней высказывалось предположение, что населению края порядком надоели дрязги местных руководителей и оно уже готово поддержать "нулевой вариант" - одновременную отставку Наздратенко и Черепкова. Мнение журналиста не нашло поддержки у подчиненных губернатора Приморья и стало основанием для "оргвыводов". В решении пресс-департамента администрации Приморского края о лишении аккредитации указано, что журналист Д. Демкин нарушил требования ст. 4 и 51 Закона РФ "О средствах массовой информации" и Положения об аккредитации. В результате через несколько дней дежуривший на пропускном пункте в здании краевой администрации милиционер отобрал у него аккредитационную карточку и не пустил в здание. Считая подобные действия краевой администрации воспрепятствованием профессиональной деятельности журналиста, Д. Демкин обратился в Приморский краевой суд с жалобой на неправомерное решение, нарушающее его права. Оспаривая решение пресс-департамента о лишении его аккредитации, Д. Демкин отметил, что п. 6.1 Положения об аккредитации представителей средств массовой информации при администрации Приморского края, согласно которому журналист может быть лишен аккредитации в случаях нарушения ст. 4 (недопустимость злоупотребления свободой массовой информации) и ст. 51 (недопустимость злоупотребления правами журналиста) Закона о СМИ, противоречит действующему законодательству и не может служить основанием для регулирования соответствующих отношений. Далее он подчеркнул, что ст. 48 Закона о СМИ не предусматривает подобного основания для лишения аккредитации журналиста. Указанный пункт Положения фактически предоставляет пресс-департаменту право по своему усмотрению производить оценку деятельности журналиста, что согласно тому же федеральному закону относится к исключительной компетенции судебных органов. Кроме того, в своей жалобе журналист отметил, что за время его деятельности как аккредитованного представителя газеты "Коммерсантъ-Daily" не было судебных решений о том, что им или редакцией распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство представителей администрации Приморского края, а также не было установлено факта нарушения правил аккредитации. Одновременно руководителем департамента Н. Встовской не соблюден установленный порядок лишения журналиста аккредитации. Соответствующее письменное решение не было своевременно направлено главному редактору газеты, не ознакомлен с решением сам журналист, а удостоверение изымалось не Н. Встовской (как положено), а дежурным милиционером. И, наконец, в резолютивной части решения администрации фактически речь идет не о лишении аккредитации, а о ее приостановлении сроком на 6 месяцев, что вовсе не предусмотрена законом.
Но все доводы и аргументы Д. Демкина краевой суд не принял во внимание. Он не усмотрел нарушений ни в Положении о порядке аккредитации, ни в действиях прессдепартамента и решил в удовлетворении жалобы отказать. Не согласившись с таким решением, Д. Демкин и "Коммерсантъ-Daily" обратились с кассационной жалобой в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ. Подвергнув сомнению правильность правовой оценки Приморским краевым судом обстоятельств дела, они просили Верховный Суд РФ отменить решение суда первой инстанции и вынести новое. В жалобе они усилили аргументацию своей позиции, обратив внимание еще на ряд обстоятельств, подтверждающих их правоту. В частности, подчеркнуто, что в соответствии со ст. 6 Закона РФ "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", на государственные органы и госслужащих, решения которых обжалуются, возлагается процессуальная обязанность документально доказать законность обжалуемых решений. Руководитель департамента прессы и информации не сумела доказать обоснованность выдвинутых против журналиста обвинений в фальсификации общественно значимых сведений и распространения слухов под видом достоверных сообщений. Такие утверждения основаны лишь на личных оценках должностного лица, не подтверждены никакими документами, экспертными заключениями и т.п. Что же касается пункта 6.1 Правил аккредитации, то в жалобе подчеркнуто, что он противоречит содержанию и юридическому значению этого правового института. Правила аккредитации призваны регламентировать отношения журналиста с аккредитующей организацией. Иное дело - профессиональная деятельность журналиста. Она подлежит регулированию исключительно федеральным законодательством. Санкции за нарушение норм Закона о СМИ также относятся к ведению федерального законодательства. В частности, Закон о СМИ устанавливает, что нарушение ст. 4 этого закона может повлечь письменные предупреждения регистрирующего органа (ст. 16). Ст. 59 Закона РФ о СМИ устанавливает: "Злоупотребление свободой массовой информации, выразившееся в нарушении требований статьи 4 настоящего Закона, - влечет уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Злоупотребление правами журналиста, выразившееся в нарушении требований ст. 50 и 51, либо несоблюдение обязанностей журналиста - влечет уголовную и дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством РФ". Из этого следует, что объем правовых санкций за нарушение ст. 4 и 51 Закона о СМИ как раз предусмотрен этим законом и расширительному толкованию не подлежит. Далее. Установление этих санкций отнесено к ведению федерального законодателя, а не органов представительной и исполнительной власти Приморского края. Касаясь ст. 51, нарушение которой инкриминировано журналисту, можно заключить, что за ее нарушение может наступать уголовная или дисциплинарная ответственность. Но, как известно, Уголовным Кодексом РФ такой ответственности не предусмотрено, а дисциплинарное взыскание на журналиста может наложить лишь
работодатель, т.е. "Коммерсантъ-Daily". Иных санкций за нарушение ст. 51 Закона о СМИ федеральный законодатель не установил. Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, выслушав объяснения Д. Демкина и представителя ЗАО "Коммерсантъ-Daily", Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации нашла решение областного суда подлежащим отмене. Ссылаясь на то, что обстоятельства дела установлены правильно, но допущена ошибка в применении и толковании норм материального права, Судебная коллегия сочла возможным отменить решение суда первой инстанции и вынести новое решение, которым жалобы Демкина Д. и ЗАО "Коммерсантъ-Daily" были удовлетворены. Таким образом, результатом длительной и упорной борьбы явилось то, что Верховный Суд России признал незаконным один из пунктов (6.1) Положения об аккредитации Приморья, в соответствии с которым журналисты могли быть лишены доступа в госучреждения и возможности получать информацию об их деятельности. А корреспондент Д. Демкин "восстановлен в правах" и получил возможность беспрепятственно исполнять свои профессиональные обязанности. Эта, пусть и частная победа, внушает оптимизм и служит доказательством необходимости активного противодействия нормативным актам, создающим угрозу свободе слова и ущемления прав журналиста.
1.10. "Гласность" в зале суда Мы выделили группу конфликтов, вызванных ограничением доступа журналистов к судебной информации в виду исключительной роли судебной власти в защите гражданских прав, интересов общества и свободы массовой информации. В мониторе значится внушительный список российских судей, к которым высказаны претензии в связи с различными формами нарушения права журналистов на доступ к информации. Перечислим их поименно: заместитель председателя Нижегородского областного суда - В. Попов; заместитель председателя Московского арбитражного суда - Н. Лагунов; судья Правобережного суда г. Липецка - Литовкин Ю.; судья Солнцевского районного суда г. Москвы - Е. Курнева; судья Шарыповского районного народного суда - И. Ефремова; судья Кировского районного народного суда г. Красноярска - С. Яковлева; судья Советского районного суда г. Тамбова - З. Дутова; судья Киренского районного суда г. Иркутска; судья Нижегородского областного суда; судья Краснозеренского районного суда Орловской области - А. Комова; судья Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга - В. Пискарев; судья Советского районного суда г. Воронежа - В. Шарапова; судья суда Центрального округа г. Курска - М. Грекова. Как видим, перечень оказался достаточно длинным. А вот как выглядят конкретные сюжеты в нашем мониторе. В Москве во время заседания Солнцевского районного суда, рассматривавшего дело о выселении бакинских беженцев из общежития Мосметростроя, журналистке "Общей газеты" А. Политковской судья Е. Курнева предложила покинуть зал судебного заседания. Это вызвало возмущение беженцев, которые вслед за А. Политковской стали выходить из зала. На выходе из здания четверо беженцев и журналистка были задержаны и отправлены в 176 отделение милиции. После предъявления документов А. Политковскую отпустили.
По мнению журналистки, ее не допускали в суд в связи с тем, что в передаче "Час быка" на НТВ она высказала свое негативное отношение к выселению беженцев. Другой пример. Председательствующий на заседании областного суда по делу об убийстве директора одной из охранных фирм принял решение удалить прессу. По сообщению журналиста А. Чеченина, судебное заседание было открытым. Среди журналистов были представители как электронных, так и печатных СМИ. Еще один конфликт зарегистрирован в Ростове-на-Дону. Газета "Приазовский край" опубликовала редакционный материал "Чего испугалась судья". В нем говорилось, в частности, что судья Советского района г. Ростова-на-Дону Р. Данченко удалила из зала суда корреспондента этой газеты В. Мурину. В. Мурина собиралась писать об одном гражданском процессе, который рассматривался в суде. Судья Р. Данченко потребовала у нее специального разрешения на это. Но у журналистки при себе было только редакционное удостоверение, что для судьи оказалось недостаточным. В другом случае корреспондент газеты "Тамбовское время" А. Хворостов решил "подстраховаться". Он обратился к судье З. Дутовой с просьбой разрешить ему присутствовать на открытом судебном заседании. Однако она категорически отказала, мотивируя тем, что не сможет вести процесс в присутствии прессы. А. Хворостов обратился за помощью к председателю суда А. Алтунину, но судья З. Дутова оказалась непреклонной и в присутствии председателя суда подтвердила свое решение с той же мотивировкой. Все же председатель сумел настоять на исполнении закона, и присутствие на процессе журналисту было обеспечено. Еще один "ход" предпринял заместитель председателя Нижегородского областного суда В. Попов. Он потребовал от журналистов в десятидневный срок аккредитоваться на процессе. А судья Центрального округа г. Курска М. Грекова не допустила журналистов на предварительное слушание дела об убийстве редактора телекомпании "Такт" В. Звонарева, якобы руководствуясь гуманными соображениями, а именно "нежеланием волновать свидетелей". Процесс по делу не был закрытым. Особого внимания заслуживает сюжет с участием заместителя председателя Московского арбитражного суда Н. Лагуновым. Он интересен и необычен не столько содержанием (группа журналистов разных изданий не была допущена на заседание Московского арбитражного суда), сколько утверждением, высказанным Н. Лагуновым. В ответ на замечание журналистов о незаконности и неконституционности действий судьи, ограничившего право на посещение судебных заседаний, Н. Лагунов заявил: "Не надо нам говорить о Конституции, у нас в стране ее все нарушают". В приведенных примерах, представители судебной власти, призванной вершить правосудие, решать все по закону, сами проявили явное пренебрежение к нему. Статья 123 Конституции РФ (на которую сослались журналисты в разговоре с Н. Лагуновым), статья 9 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, статья 18 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статья 9 Арбитражного процессуального кодекса РФ устанавливают, что заседания во всех судах России открытые. Это означает, что любой человек, в том числе и журналист, может присутствовать на заседании суда. Для этого не требуется получения какого-либо разрешения. Поэтому не было необходимости журналисту А. Хворостову добиваться разрешения у судьи З. Дутовой. Он
имел полное право присутствовать на судебном заседании, в том числе и у столь "стеснительной" председательствующей. Процессы могут быть закрытыми только в случаях, предусмотренных законом, а именно: •
•
•
в гражданском процессе, когда это необходимо для охраны государственной тайны, сохранения в тайне сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц или для обеспечения тайны усыновления; в уголовном процессе, когда это необходимо для защиты государственной тайны, по делам с участием несовершеннолетних до 16 лет, по делам о половых преступлениях и, опять же, для сохранения тайны об интимных сторонах жизни участников дела; в арбитражном процессе, когда это необходимо для защиты государственной тайны или сохранения иной охраняемой законом тайны (коммерческой, банковской и др.).
К сказанному следует добавить, что ограничение прав журналистов на присутствие в открытых судебных заседаниях крайне негативно отражается на характере и содержании публикуемой информации и не способствует повышению уровня доверия граждан к суду и престижа судебной власти в общественном мнении. Выше уже говорилось о значении права журналистов производить записи и иным способом фиксировать происходящие события. К сожалению, и это право нарушается судьями. Так, журналист липецкой газеты "Панорама" М. Гольдман был удален из зала судебного заседания судьей Правобережного суда г. Липецка Литовкиным Ю. за ведение записей в блокноте. Обращение журналиста к председателю суда за защитой своего нарушенного права не принесло желаемого результата. Председатель суда, признав законным право журналиста вести записи во время судебного заседания, не захотел вмешиваться в конфликт. Более того, в ходе его разговора с журналистом выяснилось, что председатель суда не вполне ориентируется в законодательстве. В частности, он полагал, что журналист может вести аудиозапись только с разрешения судьи. Между тем, в соответствии со ст. 47 п. 6 Закона "О СМИ" журналист имеет право производить записи, в том числе с использованием средств аудио- и видеотехники, кинои фотосъемки, за исключением случаев, предусмотренных законом. В частности, для кино- и видеосъемки в помещении, где проходит судебного заседание, необходимо разрешение судьи. Удалять же из зала заседания кого-либо судья вправе только, если тот нарушил порядок. Таким образом, в рассмотренном случае судья А. Литовкин не имел права запрещать журналисту вести записи в блокнот и не имел права удалять его с процесса. Не лучшим образом повел себя и председатель суда. Вместо того, чтобы навести порядок и призвать судью к законопослушанию, он предложил журналисту обратиться к судьенарушителю с просьбой допустить его на процесс с правом ведения записей. М. Гольдман последовал совету и написал такое заявление, но судья Ю. Литовкин был непреклонен. Он с помощью работника милиции со следующего заседания выдворил журналиста из зала суда.
И это еще не все. В третий раз тот же судья в категоричной форме потребовал от работника милиции вывести журналиста из зала суда. И поощряемый судьей милиционер, грубо обращаясь к журналисту, пообещал "посадить" его "куда надо". Подобные инциденты не единичны. Судья Шарыповского районного суда И. Ефремова запретила аудиозапись и видеосъемку журналистам телекомпании "Шанс" (Красноярск), хотя на заседании рассматривался иск именно к этой телекомпании. Судья С. Яковлева того же региона (г. Красноярск, Кировский районный суд) запретила любую звукозапись на судебном процессе по иску Управления Федеральной налоговой полиции по Красноярскому краю к МП "Аврора" и журналисту О. Полякову. Как-либо мотивировать свои действия судья отказалась. Судья А. Комова (Орловская область) запретила делать какие-либо записи в блокнот в открытом судебном заседании, на котором слушалось уголовное дело. При этом она пригрозила корреспонденту, что удалит его из зала суда, если он посмеет ослушаться. Судья В. Шарапова на слушании уголовного дела в Советском районном суде г. Воронежа потребовала от журналиста предъявить документы, объяснить цель присутствия на судебном заседании, спросила у подсудимых, согласны ли они на присутствие корреспондента газеты на процессе, хотя он был открытым. При этом журналисту Н. Горину она заявила, что тот не имеет права пользоваться диктофоном для записи на процессе. Еще хуже, когда незаконные действия судьи поддерживает прокурор. Так, запрет судьи В. Пискарева (Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбург) на проведение диктофонной записи журналистом Б. Пинаевым на открытом судебном процессе одобрил присутствовавший представитель районной прокуратуры А. Галкин, призванный осуществлять надзор за соблюдением законности. В каждом из рассмотренных случаев возникает вопрос: что это - незнание закона или несогласие с ним и нежелание ему следовать? Ведь речь идет не о рядовых гражданах, а о судьях, принимающих от имени Государства чрезвычайно важные решения для жизни людей, попадающих в орбиту их профессиональной деятельности и обязанных по своему особому статусу быть образцом неукоснительного следования закону. Фонд защиты гласности разработал и приступил к реализации обучающей программы, проведению игровых семинаров, в которых судьи и журналисты отрабатывают вопросы практического применения информационного законодательства. В дальнейших разделах еще не раз упоминаются суды и судьи. Это и понятно, ибо суд - последняя инстанция, в которой информационные конфликты получают окончательное разрешение. Учитывая значимость для СМИ проблемы взаимоотношений средств массовой информации и судебной власти, этому в нашей работе посвящен специальный очерк ("Нужны ли друг другу свободная пресса и независимое правосудие?").
2. ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РЕДАКЦИЙ И НАРУШЕНИЕ ИХ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ В мониторе зафиксированы две большие группы конфликтов, тесно связанные между собой. Условно их можно определить как нарушения договорных отношений с редакцией (11 конфликтов) и вмешательство в профессиональную деятельность, нарушение профессиональной самостоятельности редакции (78 конфликтов). В общем сущность данных конфликтов сводится к различным формам воздействия на деятельность "неугодных" властям редакций СМИ. Иногда такое воздействие осуществляется посредством экономического "давления", нарушения финансовых обязательств перед редакцией и т.п., а иногда "внеэкономическими способами", начиная от незаконной смены учредителя и заканчивая произволом на грани банальной "уголовщины". Следует, однако, отметить, что порой трудно определить, к какой категории относится тот или иной конфликт
2.1. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И АДМИНИСТРАТИВНОЕ ДАВЛЕНИЕ НА СМИ. Среди нарушений прав средств массовой информации наиболее вопиющим и явно антиконституционным является установление цензуры в виде требований от редакции согласования всех или определенной категории материалов перед их публикацией либо наложение запрета или непосредственное изъятие материала из выпуска СМИ, готового к выходу в свет. Предписаниями о предварительном согласовании материалов "грешат", как правило, администрации и руководители предприятий, издающих "многотиражки". Эти небольшие газеты часто подвергаются нападкам "цензоров" в лице представителей администрации, прекрасно сознающих, что не подчинившаяся требованиям начальства "многотиражка" просто прекратит свое существование. Характерный пример. Администрацией Правдинского завода радиорелейной аппаратуры (Балахнинский район Нижегородской области) с начала 1997 г. осуществляется цензура в отношении заводской многотиражной газеты "Знамя". Подписанный редактором и сверстанный макет представляется на проверку директору или его заместителю, которые изымают неугодные им материалы. "Единовременное" изъятие материалов практикуют представители местной администрации, напрямую не связанные с редакцией, но располагающие возможностью экономического воздействия на нее. Так, по распоряжению главы администрации Шушенского района Красноярского края М. Заббарова местной телепрограммы "Показывает Шушенское" была снята с выпуска уже подготовленная программа, посвященная приватизации в районе (в ней принимал участие сам Заббаров). После отказа редакции выполнить требование были отключены телевизионные передатчики. Чтобы подчинить себе строптивую редакцию, прибегают к незаконному увольнению неугодных редакторов и журналистов, не имея на то оснований и полномочий. Так, в июне 1997 г. к первому вице-премьеру РФ А. Чубайсу был вызван главный редактор журнала "Российская Федерация" Ю. Хренов. Вице-премьер объявил Хренову об увольнении с занимаемой должности, хотя, в соответствии с
законодательством РФ, это действие не входило в число его служебных полномочий. Позиция журнала в отношении проблемы невозвращения Россией Германии культурных ценностей и взаимоотношений РФ со всемирным банком была названа антиправительственной и антипрезидентской. Коллектив журнала направил Председателю Правительства РФ В. Черномырдину телеграмму с выражением несогласия с подобной акцией, и как бы в ответ на это 9 июня 1997 года распоряжением Правительства издание журнала было прекращено. Имеют место и увольнения журналистов, произведенные с нарушением трудового законодательства (без объявления мотивов увольнения). 3 июня 1997 года четыре журналиста независимой телекомпании "Дон" (г. Воронеж) были уволены по сокращению штатов с грубым нарушением ст. 40 (ч.ч. 2, 3) КЗоТ РФ. Фактического сокращения штатов не было, и на место уволенных подбираются нужные начальству сотрудники. Налицо произвол администрации в отношении журналистов, что не может не оказывать негативного влияния на профессиональную деятельность всего редакционного коллектива. Давление со стороны властей осуществляется способами самыми разнообразными. Приведем три инцидента, примечательные по своей оригинальности. 29 апреля 1997 года в ответ на прозвучавшую в передаче "Утренняя волна" радиопрограммы Свердловской государственной телерадиокомпании (СГТРК) критику качества работы по уборке территории Октябрьского района г. Екатеринбурга, сразу после телефонного звонка в телерадиокомпанию главы администрации Октябрьского района В.Овчинникова с выражением негодования по поводу вышеуказанной передачи, к ограде СГТРК была привезена и вывалена куча мусора. Прибывшие непосредственно вслед за тем на место "события" работники санитарной службы районной администрации (удивительная синхронность) составили протокол, на основании которого СГТРК была оштрафована на 3,5 млн. рублей. Сделано это, чтобы неповадно было критиковать районную администрацию: 21 марта 1997 года в газете "Сегодня и завтра" (газета профсоюза Новолипецкого металлургического комбината (Липецкая область)) была опубликована статья о конфликте между Госкомимуществом, Липецкой областной администрацией и Липецким комбикормовым заводом. Через день в редакцию газеты позвонили из областной администрации и порекомендовали "ни в коем случае не касаться липецких проблем, особенно связанных с комбикормовым заводом". В случае невыполнения газете "пообещали" большие неприятности, в том числе иск к газете о защите чести и достоинства от главы администрации Липецкой области М. Наролина не менее чем на 50 млн. рублей. В первых числах января 1997 г. во время предвыборной кампании кандидат в депутаты Курской областной думы В. Сиваков в своем обращении к избирателям призвал их "очистить Курск от мерзости". В числе первоочередных мероприятий в этом направлении депутат назвал уничтожение телекомпании "Такт" и газеты "Хорошие новости". Очень эффективным способом укрощения прессы является нарушение договорных отношений с редакцией путем прекращения или сокращения финансирования СМИ. Нарушения данной группы носят не единовременный, а длящийся характер, когда сотрудники газет и телерадиокомпаний месяцами не получают зарплату и средства на
выпуск продукции СМИ. Субъектом нарушения обычно является учредитель - орган, обязанный осуществлять финансирование СМИ. Результатом, как правило, является объявление или угроза забастовок, что осложняет политическую ситуацию в регионе и, разумеется, не улучшает работу самого СМИ. В декабре 1997 года сотрудники газеты "Парма" (г. Кудымкар, Коми-Пермяцкий автономный округ), объявили о предзабастовочном состоянии из-за отсутствия денег на бумагу и зарплату. Заявление явилось напоминанием учредителям газеты администрации округа и окружной Думе, - об их обязанностях по обеспечению финансирования газеты. К той же группе нарушений относится отказ от выпуска СМИ со стороны полиграфических предприятий и передающих центров, чаще всего по причине того, что СМИ из-за отсутствия финансирования не выполняет обязательств по оплате типографских услуг, электроэнергии и связи. 11 марта 1997 года Черемховская типография прекратила печатать газету "Черемховский рабочий" вследствие годовой (!) задержки платежей со стороны редакции. Подписчики не получили два номера газеты. Мэр города под угрозой наказания принудил директора типографии возобновить печать "Черемховского рабочего", пообещав решить вопросы финансирования газеты. В мониторе отмечено несколько случаев незаконного приостановления деятельности СМИ, в основном аудиовизуальных, т.к. они наиболее влиятельны и технически доступны для оперативного приостановления вещания. Причем обычно приостановление деятельности осуществляется неправомочными органами и должностными лицами исполнительной власти. Наиболее ярким случаем подобного рода можно считать инцидент в Хакасии, когда в феврале 1997 года решением председателя Правительства А. Лебедя была закрыта единственная негосударственная телерадиокомпания "Саянская", которая ранее сделала о Лебеде несколько, может быть, и не очень приятных сюжетов. Этот факт и послужил истинной причиной приостановления деятельности последней. Студия не работала более суток. Вопрос о правомерности решения А. Лебедя был рассмотрен на сессии Верховного Совета Хакасии. Депутаты осудили действия председателя Правительства, и он признал свою ошибку, но при этом сослался на то, что в работе телекомпании есть какие-то грубые финансовые нарушения. Видимо, Председатель Правительства Хакасии не только не читал Закона РФ о СМИ, но и не очень четко представляет себе круг и границы собственных полномочий. К этой же группе нарушений относится и незаконная перерегистрация СМИ. Весной 1997 года по требованию главы администрации Бутурлинского района Н. Соловьевой была произведена перерегистрация редакции газеты "Бутурлинская жизнь" из муниципального предприятия в муниципальное учреждение. Администрация также подготовила проект устава этого муниципального учреждения. Причиной, вызвавшей к жизни подобные проекты администрации, явилось желание последней ограничить редакцию "Бутурлинской жизни" в правах на редакционное имущество (лишить ее полномочия хозяйственного ведения, заменив его полномочием
оперативного управления, а также ограничить для редакции возможность участия в гражданском обороте (муниципальное учреждение, в соответствии с ГК РФ является некоммерческой организацией)). Редакция отказалась исполнять данное решение и принимать навязанный ей проект устава. Отмечаются случаи самовольного выселения редакций из занимаемых помещений. Подобные действия осуществляются в отношении газет, чьи помещения, как правило, арендуются в зданиях, принадлежащих местным органам власти. Традиционный повод к выселению - задолженность по арендной плате и коммунальным платежам. Но за этим скрываются причины, напрямую связанные с профессиональной деятельностью СМИ. Например, осенью 1997 года управляющий делами администрации Челябинской области К. Бочкарев направил редакции газеты "Деловой Урал" письмо, содержащее требование в связи с задолженностью газеты по арендной плате и коммунальным платежам освободить занимаемые ею помещения. Причем, как явствует из имеющихся в редакции документов, никаких задолженностей на самом деле нет, а настоящая причина недовольство администрации некоторыми публикациями "Делового Урала". После того, как редакция отказалась выполнить требование управляющего делами администрации, 8 декабря 1997 года сотрудники Управления без решения суда и санкции прокурора опечатали помещения редакции, что вызвало срыв выпуска двух номеров "Делового Урала". Наиболее экономически слабыми, незащищенными от административного произвола являются провинциальные средства массовой информации - "многотиражки", районные и городские газеты и местные телекомпании. Даже те нормативные акты, которые изданы в целях защиты этой категории СМИ, не выполняются или выполняются в малой мере. При этом не следует забывать, что именно эти небольшие газеты и телекомпании, героически борющиеся с трудностями, и являются островками свободы слова в глубокой провинции.
2.2. "Экспроприация" СМИ. В борьбе власти с независимой прессой наиболее радикальным является сочетание административного произвола и экономических методов захвата и подчинения средств массовой информации. В их числе следующие. 2.2.1. Издание незаконных нормативных актов, лишающих СМИ самостоятельности Отличие этого нарушения от "единовременного" вмешательства в профессиональную деятельность редакций заключается в том, что в таких случаях органы власти издают нормативные акты, обязательные для нескольких СМИ данного региона, урезающие их права. Так, 5 февраля 1997 года Собрание депутатов муниципального образования "Каргопольский район" (г. Каргополь Архангельской области) своим решением утвердило Положение о комиссии по работе со средствами массовой информации, противоречащее действующему законодательству. Этим Положением вводятся следующие обязанности комиссии: рассмотрение документов, касающихся деятельности СМИ; рассмотрение планов работы СМИ и кадровых вопросов; заслушивание отчетов о работе СМИ; анализ публикаций; выработка рекомендаций редакции газеты "Каргополье" и другим СМИ.
Нечего и говорить, что создание и деятельность подобных комиссий при местных органах власти не соответствуют федеральному законодательству о СМИ и являют собой нарушение профессиональной самостоятельности редакции. 2.2.2. Принуждение к смене учредителя и принудительное соучредительство Правонарушения этой группы также являются достаточно характерными для местной прессы и иных небольших, экономически слабых СМИ. Вмешательство в вопросы учредительства имеет двойственный характер: в нескольких случаях местные представительные органы стремятся стать учредителями СМИ не без тайного (а порой и явного) стремления изменить редакционную политику в своих интересах, в других случаях органы власти (как правило, местная администрация), стремится исключить из числа учредителей или не допустить до учредительства редакции СМИ или местные представительные органы. 14 марта 1997 года редакция газеты "Мичуринская правда" была поставлена в известность о намерении Совета народных депутатов г. Мичуринска Тамбовской области выступить соучредителем газеты. На этот счет Совет народных депутатов Мичуринска принял решение "О соучредительстве городского Совета в газете "Тамбовская правда"", подписанное председателем Совета О. Галдиной. Свое решение Совет официально мотивировал необходимостью реализации его права "представлять интересы населения и принимать от его имени решения" и исполнения обязанности "предоставлять гражданам полную и достоверную информацию о деятельности органов местного самоуправления". Тем самым орган местного самоуправления прямо и недвусмысленно заявил о намерении превратить городскую газету в собственный официоз. В Курганской области сложилась иная ситуация. 17 октября 1997 года соучредители областной газеты "Новый мир" (г. Курган) - администрация области и областная Дума известили редактора газеты Ю. Агафонова, что не желают видеть редакцию в числе учредителей, т.к. последняя, по их мнению, не имеет статуса юридического лица, хотя в результате проверки, проведенной Уральским региональным управлением Госкомитета РФ по печати, выяснилось, что данное утверждение не имеет под собой оснований, а действия властей противоречат ст. 18 Закона о СМИ о статусе учредителя. 2.2.3. "Монополизация" СМИ Данный вид нарушений весьма специфичен и тоже характерен для периферии. Выражается это в принудительном объединении решением местных органов власти и управления нескольких СМИ в некое "новообразование" под различными наименованиями (информационный центр и т.п.). Обычно, планируя подобные "реформы", администрация ссылается на финансовые трудности. Действительно, финансировать одно укрупненное СМИ менее обременительно, нежели нескольких, да и воздействовать на СМИ "в одном лице" гораздо проще. 25 декабря 1997 года Верхнесалдинская районная Дума (Свердловская область) приняла решение об объединении местных СМИ - газеты "Салдинский рабочий", радиопрограммы "Панорама" и телепрограммы "Салдинские вести" в единый информационный центр, финансируемый из районного бюджета. Во исполнение этого решения 30 декабря 1997 года глава администрации Верхнесалдинского района В. Сипайлов принял постановление, коим предписывалось реорганизовать редакцию газеты
"Салдинский рабочий", преобразовав ее в ООО "Пресс-центр "Салдинские вести"" и сократить число сотрудников редакции. Надо отметить, что ни районная Дума, ни районная администрация не является учредителями ни одного из указанных СМИ. Таким образом, происходит откровенный захват СМИ органами власти с целью уменьшить объемы финансирования местных СМИ, которое эти органы обязаны осуществлять в соответствии с Федеральным законом РФ "Об экономической поддержке районных (городских) газет", а тем самым и незаконное подчинение всех "районок" органам местного самоуправления. После опубликования этого постановления редакторы указанных СМИ обратились в прокуратуру Верхнесалдинского района, и прокурор А. Ляшков вынес протесты на решения Думы и постановление районной администрации и предложил изменить эти решения как незаконные. Иной характер носит попытка "приватизации" СМИ частным лицом. 27 мая 1997 года А. Ворсин, директор издательского дома "Регион" (г.Чайковский Пермской области), в письме, направленном в городскую Думу, потребовал (!), чтобы расположенная в одном здании с издательством редакция газеты "Огни Камы" перешла ему в подчинение в качестве структурного подразделения издательского дома, а ее тиражи печатались только в типографии "Региона". К счастью, депутаты отказались удовлетворить это требование. В настоящее время прослеживаются тенденции к национализации и муниципализации средств массовой информации органами государственной власти и местного самоуправления, которые используют различные квази-законные средства и способы для достижения своей цели, каковой прежде всего выступает стремление подчинить себе местную прессу. Наиболее удобной "лазейкой" в данном случае оказывается неясность в свете нового ГК РФ прежней организационно-правовой формы редакций СМИ. На одном из эпизодов такого рода остановимся подробней. 2.2.4. Краснодарский "эксцесс" Глава администрации Краснодарского края Кондратенко своим Постановлением от 3 марта 1997 г. объявил государственной собственностью Краснодарского края газетное издательство "Периодика Кубани" и редакции городских и районных газет в количестве 42 единицы (!) и, таким образом, якобы, в соответствии со ст. 114 ГК РФ преобразовал организационно-правовую форму газетного издательства "Периодика Кубани" в государственное унитарное предприятие "Газетное издательство "Периодика Кубани"". Далее, в развитие этой идеи решено провести реорганизацию путем присоединения к государственному унитарному предприятию "Газетное издательство "Периодика Кубани"" редакций всех 42 районных и городских газет с передачей их имущества на баланс указанного государственного предприятия. На базе этого имущества редакции газет были превращены в дочерние предприятия "с правом юридического лица" (на праве хозяйственного ведения имуществом и без права занятия коммерческой деятельностью). Комментируя данный случай, прежде всего хотелось бы акцентировать внимание на необходимости различать понятие средства массовой информации как формы производства и распространения массовой информации и юридического лица - редакции средства массовой информации, как зарегистрированного в установленном порядке предприятия, осуществляющего производство и выпуск СМИ.
К порядку образования, а также осуществления деятельности СМИ и юридического лица, являющегося его редакцией, законодательством предъявляются различные требования, вытекающие из нормативных актов разных отраслей права: в первом случае законодательства о СМИ, а во втором - гражданского, административного и налогового законодательства. В спорной ситуации, ставшей предметом нашего рассмотрения, речь идет о судьбе юридического лица "Редакция газеты "Сельская жизнь" (и других газет), зарегистрированного Решением Малого Совета Отрадненского районного Совета народных депутатов Краснодарского края № 652 "в соответствии с Законом РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности"". Постановление Главы краевой администрации от 3 марта 1997 г. "О дальнейшем совершенствовании структуры управления газетно-издательским комплексом и мерах по государственной поддержке районных (городских) газет Краснодарского края" в части, касающейся объявления редакций государственной собственностью Краснодарского края и присоединении их к краевому газетному издательству "Периодика Кубани" незаконно по следующим основаниям. Согласно этому Постановлению, редакции районных и городских газет, указанные в приложении, объявляются государственной собственностью Краснодарского края. Данное указание противоречит действующему гражданскому законодательству, так как: Гражданский кодекс РФ не предполагает возможности распространения права собственности на субъектов гражданских правоотношений, коими являются юридические лица; Редакции этих газет - предприятия смешанной формы собственности, основанные на объединении имущества, находящегося не только в государственной, но и в муниципальной, а также в частной собственности. Таким образом, действия, направленные на объявление такого предприятия, а значит и его имущества, государственной собственностью и отчуждение такого имущества, противоречат п.3 ст. 35 Конституции РФ, п.1 ст. 1, ч.1 п.2 ст. 218, ч. 10 п.2 ст. 235 Гражданского кодекса РФ. В соответствии с п. 1 ст. 57 ГК РФ реорганизация юридического лица может быть осуществлена по решению его учредителей либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами. Уставы указанных газет не предоставляют такого полномочия ни одному из органов данного юридического лица. Их реорганизация возможна только в случае, если каждый из соучредителей или Совет учредителей (в полном составе и единогласно) примут положительное решение на этот счет. Администрация Краснодарского края не является учредителем этих газет как юридических лиц и не входит в состав Совета учредителей данных предприятий. Государственное предприятие "Периодика Кубани" является учредителем последних, но не единственным, а в числе других. Поэтому требования о реорганизации юридических лиц - редакций газет, незаконны и не могут влечь за собой никаких юридических последствий, т.к. обстоятельством, с которым закон связывает возникновение таких последствий в виде реорганизации, является, как уже было сказано, либо решение Совета учредителей, либо решения каждого из учредителей в отдельности.
Содержащееся в Постановлении требование о передаче имущества редакций газет как предприятий на баланс "Газетного издательства "Периодика Кубани"" также незаконно, потому что такое решение могут принять только учредители, да и то лишь после положительного решения вопроса о присоединении к предприятию "Газетное издательство "Периодика Кубани"". Видимо, в порядке обмена опытом незаконных действий аналогичная акция проведена в соседней Ростовской области. 14 ноября 1997 года на своей пресс-конференции редактор газеты "Зори Маныча" (Веселовский район Ростовской области) Е.Ткачев сообщил, что 3 ноября первый заместитель главы администрации Ростовской области В.Анпилогов подписал постановление администрации области №407, по которому "Зори Маныча", а также 6 других изданий ("Вперед", "Батайск", "Земля" (Каменский район), "Луг" (Мимотинский район), "Вестник Приманычья" (Пролетарский район), "Районные вести" (Тацинский район), "Вести Чертковские" (Чертковский район)) переданы в муниципальную собственность и преобразованы в унитарные муниципальные предприятия. Соучредителями части этих газет являлись журналистские коллективы, и таким образом произошла муниципализация, а по существу - экспроприация СМИ смешанной формы собственности, в том числе и частной формы, что противоречит гражданскому законодательству. Во избежание подобных эксцессов Фонд защиты гласности рекомендовал редакциям привести организационно-правовую форму своих СМИ в соответствии с новым гражданским законодательством путем переоформления в надлежащем порядке их правого статуса.
2.3. НЕЗАКОННОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СМИ. "БАШКИРСКОЕ ПРАВО". В русле описанных нарушений прав СМИ находится и следующий сюжет. 26 января 1998 года Нефтекамским городским судом Республики Башкортостан было вынесено решение об удовлетворении иска Министерства печати и массовой информации РБ к редакции газеты "Вечерний Нефтекамск" и ее учредителю Хуснутдинову Э.Х. о признании недействительным свидетельства о регистрации газеты "Вечерний Нефтекамск" и прекращении деятельности ее редакции. Решение суд вынес, руководствуясь нормами Кодекса Республики Башкортостан "О средствах массовой информации". Суд усмотрел наличие оснований для признания недействительным свидетельства о регистрации газеты в соответствии с ч.5 ст.19 вышеуказанного Кодекса, поскольку "продукция (или содержание ее) средства массовой информации противоречит законодательству, действующему на территории Республики Башкортостан". Суд усмотрел нарушения газетой ст. ст. 37 и 58 Кодекса РБ "О средствах массовой информации". Ст. 37 этого Кодекса определяет перечень выходных данных, которые должен содержать каждый выпуск печатного СМИ, в том числе: "адреса редакции, издателя,
типографии, а также телефоны для справок" и "время подписания в печать (установленное по графику и фактическое)". В результате изучения четырех номеров газеты суд установил, что в них отсутствуют: "телефон для справок типографии" (между тем, в ст. 37 речь идет не о "телефоне типографии", говорится только о "телефонах для справок"); "данные об издателе (кто является издателем, адрес, номер телефона)". Указание в продукции СМИ издателя даже в соответствии с Кодексом РБ не является обязательным и поэтому данная претензия неосновательна. Кроме того, в судебном заседании установлено, что "неправильно указывается время подписания в печать вместо указания времени в часах и минутах" (комментарии излишни). Суд посчитал необходимым "прекратить деятельность редакции газеты" (а не деятельность СМИ) по основаниям, которые предусмотрены нормами все того же Кодекса Республики Башкортостан: Основание №1 - "признание свидетельства о регистрации СМИ недействительным" (но это "признание" сделано тем же судом и еще не вступило в законную силу), а значит, суд привел в качестве основания своего решения факт, которого просто еще не существовало Основание №2 - "игнорирование редакцией письменного уведомления, сделанного органами, уполномоченными контролировать исполнение законодательства". Единственным "письменным уведомлением", поступившим в адрес редакции и имевшимся в материалах дела был "Акт" без номера и даты, подписанный рядовым сотрудником, не утвержденный начальником Государственной инспекции по защите свободы печати и массовой информации РБ. В связи с данным актом редакция своевременно приняла соответствующие меры и устранила указанные недостатки, о чем сообщила в Инспекцию специальным письмом. Основание №3 - "неоднократное ...нарушение редакцией СМИ действующего законодательства". В частности, редакции вменяется в вину непредставление в регистрирующий орган обязательных экземпляров нескольких номеров газеты. Это единственный факт нарушения, который подтвержден в суде и по административному законодательству мог повлечь за собой только штраф. Редакции также вменяется в вину и то, что она "неоднократно вступала в судебные конфликты с читателями". Сам факт наличия гражданско-правовых споров редакции в суде не является основанием для применения против редакции каких-либо дополнительных мер воздействия, помимо тех, что были предусмотрены решениями по этим делам. Однако кроме сказанного в данном случае есть другой очень серьезный нюанс, который в корне меняет оценку данной ситуации. В соответствии с п.2 ст.4 Конституции РФ Конституция РФ и федеральные законы имеют верховенство на всей территории РФ.
В соответствии с п."в" ст.71 Конституции РФ регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина находится в ведении Российской Федерации. Пункт 1 статьи 76 устанавливает, что по предметам ведения РФ принимаются федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории РФ. В соответствии с пунктом 5 той же статьи законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ, в случае противоречия между ними действует федеральный закон. Таким образом, на территории РФ для регулирования отношений в указанной сфере применяется Закон РФ "О средствах массовой информации", а законодательство субъектов РФ, только в той части, в которой оно не противоречит федеральному закону. В соответствии с ч.1 ст.6 Закона РФ "О средствах массовой информации" этот закон применяется в отношении всех средств массовой информации, учреждаемых в России, в том числе, и в отношении газеты "Вечерний Нефтекамск". Именно закон в полной мере определяет порядок ее создания, существования и деятельности, а также порядок и основания прекращения ее. В соответствии со статьей 16 Закона РФ "О СМИ" деятельность СМИ может быть прекращена или приостановлена только по решению учредителя либо судом по иску регистрирующего органа. Основаниями для прекращения судом деятельности СМИ являются неоднократные в течение 12 месяцев нарушения редакцией требований статьи 4 Закона о СМИ, по поводу которых регистрирующим органом делались письменные предупреждения учредителю и (или) редакции (главному редактору), а равно неисполнение постановления суда о приостановлении деятельности СМИ. Таким образом, перчень оснований является закрытым. Установление на уровне законодательства субъектов РФ любых иных оснований для прекращения деятельности СМИ не допускается, так как противоречит Закону о СМИ и ухудшает положение субъекта права по сравнению с федеральным законодательством. Итак, для прекращения судом деятельности СМИ необходима совокупность следующих условий: нарушение редакцией требований ст.4 Закона РФ "О СМИ" "Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации"; два и более нарушения этой статьи в течение 12 месяцев; по поводу данных нарушений регистрирующим органом должны быть сделаны письменные предупреждения учредителю и (или) редакции (главному редактору). Статья 4 Закона РФ "О средствах массовой информации" запрещает использование СМИ в целях совершения уголовно наказуемых деяний, разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, призыва к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжигания национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, пропаганды войны, а также распространения передач, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости. Учредителю и главному редактору газеты "Вечерний нефтекамск" органами Госкомпечати не было сделано даже однократного предупреждения по поводу нарушения
ст. 4 Закона о СМИ. Повторим, никаких других оснований для прекращения деятельности СМИ Федеральный закон не допускает. Однако это не так по Башкирскому кодексу. Там предусмотрена возможность прекращения деятельности СМИ по основаниям, которые не являются злоупотреблением свободой массовой информации, а по поводам, которые по федеральному законодательству не могут влечь за собой столь губительные для газеты граджанско- и административно-правовые последствия. Об этом противоречии и антиконституционности мы говорили в первом разделе нашего исследования. А вот с помощью какой словесной эквилибристики суд вышел из этой ситуации. Приведем цитату из судебного решения, обосновывающую необходимость применения к данному случаю норм законодательства Башкортостана: "Толкуя значение слова "противоречие", следует вывод, что противоречие - исключение одного другим, а переведя в анализируемую плоскость, противоречие - исключение положениями одного нормативного акта положений другого нормативного акта, т.е. несовместимость одного нормативного акта с другим. В данном случае статьи 6, 19, 20 Кодекса РБ "О средствах массовой информации" не исключают, а дополняют положения статей 4, 15 и 16 Закона РФ "О средствах массовой информации". Субъекты РФ, исходя из смысла Конституции РФ имеют право дополнять положения российских законов". Отсюда делается вывод о том, что в данном случае следует руководствоваться Кодексом РБ "О средствах массовой информации"", а не Федеральным законом "О СМИ". Вот так, башкирское право "дополняет", "развивает" и подправляет российское законодательство. Ясно, что данное судебное решение находится в вопиющем противоречии с законодательством Российской Федерации (кстати, как и упомянутое законодательство Башкортостана), и поэтому подлежит безусловной отмене. Однако, чем же так не угодила башкирским чиновникам газета "Вечерний Нефтекамск"? На этот вопрос отвечают они сами в исковом заявлении: "...на страницах газеты не раз публиковались недостоверные материалы, клеветнические измышления, направленные на дискредитацию политики, проводимой руководством республики" . Ну что ж, мотивы понятны...
3. ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ РАСПРОСТРАНЕНИЮ ПРОДУКЦИИ СМИ. Хотя зарегистрированных в мониторе нарушений прав прессы, свидетельствующих о воспрепятствовании распространению продукции СМИ не так много (всего 19), все же рассмотрение некоторых эпизодов представляют определенный интерес.
3.1. ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ РАСПРОСТРАНЕНИЮ ПЕЧАТНОЙ ПРОДУКЦИИ Первую группу таких нарушений составляют запрет, ограничение или воспрепятствование розничной продаже продукции СМИ. Чаще всего здесь находит отражение попытка органов власти укрепиться на рынке СМИ в качестве монополиста путем финансового и административного давления на независимые издания и создания более благоприятных условий для собственных или любимых изданий. Так, 3 апреля 1997 г. по указанию начальника "Роспечати" г. Новомосковска Тульской области Ракитина Дмитрия Егоровича была прекращена розничная продажа газеты "Мария-плюс", хотя данное решение противоречит договору между "Роспечатью" и редакцией этой газеты. В соответствии с договором газета "Мария-плюс" распространялась на территории Тульской области по цене с 40 % надбавкой. 9 апреля продажа газеты была возобновлена, но по цене, самой высокой в городе (с 60 % - 70 % набавкой, при сохранении для других СМИ прежней цены). Администрация Веселовского района (Ростовской области) в противовес уже существующей районной газете "Зори Маныча" учредила новое издание - "Веселовский вестник". Подписка на эту газету объявлена обязательной для всех хозяйственных организаций района, а "Зори Маныча" запрещено распространять через киоски "Роскомпечати". В октябре 1997г. по данным предоставленным газетой "Молодой Коммунар" (Тула) большинству киосков "Роспечати" г. Тулы не разрешают увеличить объемы продаж "Молодого Коммунара" под предлогом того, что тогда будут залеживаться другие тульские издания. Редакция газеты "Встреча 21 века" 24 марта 1997 г. заключила договоры на распространение издания в розницу с Липецкой областной организацией АООТ "Роспечать". С момента подписания договора вышло два номера газеты, но фактически ни одного номера в киосках "Роспечати" найти не удалось. На вопрос об этой газете киоскеры отвечали: "Не знаем такой, в киоск не поступала". А через некоторое время говорили, что газета уже списана. После проверки редакции стало известно, что по устному распоряжению руководителя "Роспечати"" Полуказаковой В. Е. данное издание поступает в киоски, но не выставляется на продажу, а затем, спустя несколько дней, списывается в макулатуру. Похожие ситуации складывались в г. Новоуральске (Свердловской области) с газетой "Хорошая газета" и директором МП "Информпечать" Г. Таланкиной. Встречаются случаи неправомерного изъятия тиража или его части. В Приморском крае по распоряжению главы администрации города Дальнегорска Виктора Старченко был изъят десятитысячный тираж местной газеты "Трудовое слово". Газета пострадала после того, как в ней была опубликована заметка о создании инициативной группы по проведению референдума о досрочном прекращении полномочий главы администрации. По факту изъятия тиража прокуратура г. Дальнегорска возбудила уголовное дело по статье 144 УК РФ ("Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов"), но затем дело было прекращено. Интересную заметку под названием "Как почта решила сыграть в ящик" опубликовала газета "Вечерний Ростов" 18 августа 1997 г. В статье рассказывается о конфликте между редакцией газеты и начальником 103-го почтового отделения г.
Ростова-на-Дону Еленой Русиной. Дело в том, что газета имеет свою собственную, альтернативную почтовой, службу доставки. И вот Русина запретила доставщикам "Вечернего Ростова" раскладывать газету в абонементные ящики вверенного ей почтового отделения. Елена Евгеньевна, делая упор на то, что ящики - собственность почты, мотивировала свой запрет тем, что газета и почта - конкуренты. Очень часто несовершенство законодательного регулирования в целом, приводит к неопределенности механизмов исполнения конкретного нормативного акта. Так обстоит с Федеральным Законом "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания РФ", которым предусмотрены льготы для производства и распространения периодических печатных изданий и средств массовой информации. Устанавливается, что данные льготы не распространяются на печатные издания и средства массовой информации рекламного и эротического характера, но зачастую органы государственной власти отказывают в них газетам и журналам, таковыми не являющимися. Тираж журнала "Профиль" был задержан Центральным таможенным постом России со ссылкой на неуплату НДС. Таможне известно, что "Профиль" не обязан платить НДС, т.к. он не является специализированным рекламным или эротическим изданием, поэтому имеет право пользоваться всеми льготам. Аналогичный случай произошел на Екатеринбургской таможне 7 апреля 1997 г. с изданием "Журнал "Элита Уральского Бизнеса". 17 ноября 1997 г. директор Расчетного центра ОАО "Уралсвязьинформ" Владимир Васеха уведомил компанию "ВЕТТА" (г. Пермь) о том, что он отказывает телекомпании в предоставлении льгот по услугам связи, поскольку, как он полагает, порядок и условия применения льгот не определены федеральным законодательством.
3.2. Воспрепятствование вещанию Еще одну группу незаконных ограничений распространению продукции СМИ составляют воспрепятствование вещанию (всего 6 случаев). 2 марта 1997 г. в 22.00 при ретрансляции передачи "Итоги" телекомпании НТВ Липецким телерадиопередающим центром была прервана трансляция на 2 часа, перед предполагаемым сюжетом о положении дел на Новолипецком металлургическом комбинате. Липецкие журналисты считают, что трансляция была прервана намеренно, во избежание распространения информации о финансовых махинациях директора комбината. Все остальные телеканалы исправно транслировались без перерыва. Похожая ситуация стала основанием претензии, предъявленной ТК "Шанс" (Красноярский край) к АО "Госэлектросети", т.к. отключение электроэнергии привело к тому, что в течение суток телеканал "Шанс" отсутствовал в эфире. В Фонд защиты гласности обратился директор ТОО "Новороссийск-ТВ" Т. Волченкова, которая сообщила, что в Новороссийске начальником ретранслятора А. Капустинским без объяснения причин было остановлено вещание телеканала "Новороссийск-ТВ". По мнению Т. Волченковой, это сделано потому, что в городе пытаются устранить конкурентов телекомпании - ТК "Новая Россия". Оставшиеся случаи, касаются споров о выдаче, использовании и изъятии лицензий на вещание: 09.10.97 - радиопрограмма "Радиодом" (г. Пермь); 04.06.97 и 10.06.97 -
телепрограмма "Телерадиовещательная компания "10 канал-губерния" (г. Екатеринбург); 19.04.97 - телепрограмма "Век" (г. Екатеринбург). Из приведенных примеров видно, что для воспрепятствования распространению продукции СМИ в основном органами государственной власти применяются различные формы и методы. Это происходит потому, что на сегодняшний день слишком слабо развит сам рынок печатных и электронных изданий, государственные структуры сосредоточили у себя все основные средства и возможности распространения СМИ. Кроме того, регулирование в этой области в основном происходит не гражданско-правовыми, а административными методами, делая бесправными средства массовой информации в области реализации своей продукции. А это - еще один фактор несвободы российских СМИ. Теперь мы подошли к самым тяжким для работников СМИ последствиям их общественно полезной деятельности.
4. ПРЕСТУПНЫЕ ПОСЯГАТЕЛЬСТВА на журналистов и редакции СМИ. Венчают и завершают пирамиду нарушений прав СМИ и журналистов наиболее тяжкие и самые распространенные - преступные посягательства на редакции и журналистов.
4.1. КРИМИНАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ И ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Несмотря на некоторое уменьшение по сравнению с 1996 годом доли преступных посягательств в общей массе случаев нарушения прав журналистов и СМИ (35,4 % к 46,9 %), их общее число все же возросло (151 случай к 130). Данная тенденция повторяется и в основных группах преступных посягательств: криминальное насилие (90 случаев к 74), посягательства на имущество редакций и журналистов (36 случаев к 33). Анализ данных, касающихся места совершения преступных посягательств, позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство случаев таких посягательств (95,2 %) имело место на территориях, лишенных малейшего повода называться "горячими точками". Почти пятая часть случаев имела место в Москве. Второе место в тройке "лидеров" занимает Ростовская область. А третье место досталось Нижегородской области. Далее по убыванию расположились Санкт-Петербург, Воронежская область, Чеченская Республика, Красноярский край, Новосибирская область, Челябинская область, Иркутская область, Тамбовская область, Самарская область, Тверская область, Томская область и другие регионы. Заметим, что лишь шестую позицию занимает Чеченская Республика (6 случаев), которая в прошлом году была лидирующей. Для сравнения, в Москве в 1997 году зарегистрировано 22 преступных посягательства в отношении журналистов, в том числе: убийства журналистов - 2 случая; покушение на убийство журналиста и его близких - 2 случая; причинение вреда здоровью
журналистов, истязания, побои - 10 случаев; хищение имущества журналистов и редакций - 4 случая. Таким образом, территории по крайней мере пяти российских регионов представляли в 1997 году для журналистов гораздо большую угрозу, чем территория Чечни, которая по-прежнему претендует на роль "горячей точки". Поэтому зачастую становится неясным, где сейчас больше "конституционного порядка": в Москве или в Чечне? По отношению к территории Чеченской Республики, наименование "горячая точка" за прошедший год приобрело несколько иное звучание, нежели прежде. 4.1.1. Похищения журналистов. Торговля "живым товаром" В 1997 году на территории Чечни не было зафиксировано ни одного случая убийства журналиста (напомним, в 1996 году их было 5). Однако, абсолютно все случаи преступных посягательств, которые имели место в этой республике в 1997 году, были связаны с новым вектором приложения сил доморощенных чеченских предпринимателей - торговлей живым товаром. Именно в 1997 году, и именно в связи с событиями, произошедшими в Чеченской Республике, прочно вошло в оборот словосочетание "журналист-заложник". В 1996 году их было два. А в 1997 - уже четырнадцать. Конечно, заложниками в Чечне становились не только журналисты, однако, в силу популярности их деятельности и абсолютной незащищенности, они оказались самым доступным и "ликвидным" объектом наживы. 19 января корреспондент ОРТ Роман Перевезенцев и оператор Вячеслав Тибелиус исчезли в районе селений Самашки и Ачхой-Мартан, примерно в 30 километрах от чечено-ингушской границы, когда направлялись по автодороге Ростов-Баку из Грозного в Назрань для перегонки репортажа в Москву. 23 февраля фоторепортер итальянского еженедельника "Панорама" Мауро Галлигани был похищен в Чечне. 4 марта журналист агентства ИТАР-ТАСС Николай Загнойко, корреспонденты "Радио России" Юрий Архипов, Николай Мамулашвили и оператор спутниковой связи Лев Зельцер были похищены вечером на территории Октябрьского района Грозного после того, как они взяли интервью у министра внутренних дел Чечни Казбека Махашева. Автомобиль "Москвич", в котором ехали журналисты, остановили вооруженные люди. Прострелив тремя выстрелами колеса автомобиля, они пересадили журналистов в другую машину и увезли в неизвестном направлении, оставив на свободе водителя-чеченца, который и сообщил о случившемся в МВД Чечни. Фотокорреспондент газет "Челябинский рабочий" и "Саткинский рабочий" Александр Утробин и корреспондент газеты "Саткинский металлург" Ольга Багаутдинова занимались в Чечне поисками пропавшего во время боевых действий солдата из Сатки. 15 марта журналисты отправились в горные селения и пропали без вести. Сначала появилась версия, что А. Утробин и О. Багаутдинова просто заблудились в горах и их никто не похищал, но 4 апреля мэру города Сатка Владимиру Садырину позвонил неизвестный и сообщил, что звонит из Москвы и представляет интересы группировки, которая похитила журналистов. За их освобождение звонивший потребовал выкуп. Подобные звонки были и в редакцию газеты "Саткинский рабочий". Факт
исчезновения в Чечне двух журналистов подтвердили представители совместной розыскной комиссии в Грозном. 10 мая в районе чеченского населенного пункта Самашки неизвестными вооруженными лицами захвачена съемочная группа телекомпании НТВ. Елена Масюк, Дмитрий Ольчев и Илья Мордюков возвращалась в Назрань с материалом, отснятым на митинге сторонников Радуева, когда автомобиль, в котором они ехали, догнали и блокировали две машины. Из них выскочили четыре человека в масках, вооруженные автоматами и пистолетами, пересадили водителя в один из своих автомобилей, а за руль машины с группой НТВ сел один из нападавших. Все три машины направились в сторону Самашек. По словам водителя группы, вскоре похитители вновь пересадили его в автомобиль НТВ, перерезали шланги подачи топлива и оставили одного. На двух машинах преступники скрылись вместе с похищенными журналистами. 11 июня корреспондент Ильяс Богатырев и оператор Владислав Черняев из телепрограммы "Взгляд с Александром Любимовым" независимой телекомпании ВИД были похищены неизвестными в Грозном. Случаи незаконного ограничения свободы журналистов в России, к сожалению, не исчерпываются вышеприведенными. Нередко журналисты становятся жертвами похищений, которые связаны не с требованием выкупа, а с профессиональной деятельностью потерпевших. Так, журналист газеты "Вечерний Первоуральск" (г.Первоуральск, Свердловская обл.) Любовь Милявская была насильно посажена в автомашину неизвестными, предложившими ей незадолго до этого по телефону встретиться для передачи интересующего газету остросюжетного материала. Милявской связали руки, обмотали скотчем голову и, повозив некоторое время по улицам города, бросили в таком виде на дорогу с напутствием: "Впредь хорошо думай о том, что стоит писать, а что нет". Прокуратурой города возбуждено уголовное дело.
4.2. "СИЛОВОЕ" ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ Традиционно из года в год в число нарушений прав журналистов включаются факты превышения власти и злоупотреблений со стороны сотрудников силовых ведомств. Не стал исключением и прошедший год. Так, в квартире редактора отдела расследований газеты "Московский комсомолец" Александра Погонченкова сотрудниками милиции был произведен обыск, после которого журналист был задержан и доставлен на допрос к следователю А. Жуку. Лишь после вмешательства главного редактора "МК" и других сотрудников газеты, Погонченков был отпущен. По мнению коллег журналиста, причиной его задержания стал цикл публикаций, посвященных расследованию убийства предпринимателя Гольцова. Статьи Погонченкова, по мнению сотрудников прокуратуры, способствовали развалу версии следователя Жука об этом убийстве. Журналист подал вышестоящему прокурору заявление с просьбой возбудить уголовное дело в отношении Жука, который своими действиями грубо нарушил его права как гражданина и как журналиста. 4.2.1. Повреждение и уничтожение журналистских "орудий труда"
Этот вид нарушений нередко является делом в людей форме (1997 - 12 случаев, в 1996 - 4). В Самаре люди в милицейской форме сломали фотоаппарат и засветили пленку у корреспондента газеты "Земское обозрение" Станислава Григорьева, снимавшего сцену задержания двух хулиганов. А когда журналист выразил свое возмущение, один из милиционеров пригрозил его убить. Часто умышленное уничтожение имущества журналистов и редакций СМИ становится удобным способом для мести или устрашения особенно несговорчивых работников СМИ. Так, двое неизвестных, вооруженных железными прутьями, учинили погром в редакции "Нашей газеты" (г. Братск, Иркутская обл.). Пострадал сотрудник газеты Евсеев, который с травмами головы был отправлен в больницу. Кроме того, были разбиты компьютер, факс, видеомагнитофон. Редактор газеты Сергей Конев не находит объяснений этому нападению. Ночью в помещении редакции еженедельника "АиФ-Кубань" (г. Краснодар) после кражи имущества был совершен поджог. В результате пожара редакции был причинен серьезный материальный ущерб. На следующий день в редакцию позвонил неизвестный и произнес в трубку буквально следующее: "Не замолчите - будет продолжение!" 4.2.2. Хищение редакционного и журналистского имущества: кражи, грабежи, разбои По-прежнему составляют одну из самых больших групп преступных посягательств на имущество журналистов и редакций (25 случаев). В подавляющем большинстве эти преступления носят общеуголовный характер и впрямую не направлены на ущемление свободы массовой информации. Однако, последствия утраты техники, без которой работа современного журналиста и современной редакции невозможна, не может в конечном итоге не сказаться на их продуктивности. Тем более, что большинство редакций СМИ с трудом сводят концы с концами. Так, из-за кражи компьютеров из редакции газеты "Вечерний Воронеж" выпуск издания был остановлен на месяц, после чего газета стала выходить лишь на четырех страницах малого формата. Разбойное нападение было совершено на независимого фотожурналиста Льва Дмитриева. Журналист находился на трамвайной остановке, когда внезапно получил удар по голове твердым предметом. Налетчик выхватил дипломат, в котором находились видеокамера и фотоаппарат, и скрылся. Однако, некоторые хищения все же напрямую связаны с журналистской деятельностью потерпевших и направлены на воспрепятствование распространению нежелательной для заказчиков преступлений информации. Так, поздно вечером двое неизвестных напали на корреспондента отдела экономики газеты "Сегодня" (Москва) Елену Гусеву. Один из нападавших толкнул журналиста, а другой вырвал сумку, в которой находились диктофон с записью важного интервью и другие материалы журналистского расследования. Вечером следующего дня нападению
подверглась экономический обозреватель того же издания Мария Богатых. Нападавших также было двое. У журналиста был похищен портфель с важными документами готовящейся публикации. В подъезде собственного дома подвергся разбойному нападению спортивный обозреватель газеты "Звезда" (г.Пермь) Сергей Мершин. После выхода публикаций, в которых он рассказывал о злоупотреблениях в спортивных обществах, ему неоднократно угрожали. Нанеся Сергею сильный удар тяжелым предметом по голове, преступники скрылись, прихватив с собой кейс Мершина.
4.3. Психическое принуждение Зафиксировано 16 таких случаев (в 1996 - 12). Это уголовно-наказуемое деяние обычно осуществляется путем угроз и запугивания. Общественная опасность данного деяния заключается в том, что фактически оно представляет собой наглую цензуру в одной из самых крайних криминальных ее форм. Так, вечером в квартиру корреспондента газеты "Экспресс-Хроника" в Казани Александра Постнова позвонил неизвестный и по переговорному устройству сказал, что у журналиста будут крупные неприятности, если он опубликует какую-либо информацию о деятельности авиакомпании "Аэростан", перевозившей оружие для сторонников Раббани. Через полчаса Постнову по телефону передали: "Это будет самая крупная ошибка в твоей жизни. Больше предупреждать мы не будем". Журналисты из Новосибирска Наталья Лосева (газета "Молодость Сибири") и Екатерина Кац (газета "Дейли-Сибирь") опубликовали ряд статей, в которых был вскрыт ряд финансовых злоупотреблений со стороны администрации аэропорта "Толмачево" и дирекции по строительству международного аэропорта в Новосибирске. После этого, Лосевой в течение двух недель звонили незнакомые люди и угрожали "сделать ее жизнь не такой спокойной, как сейчас". Екатерине Кац в течение недели звонил не назвавший своей фамилии "сотрудник администрации аэропорта "Толмачево"" и угрожал журналисту неприятностями, в том числе физической расправой, если она не прекратит свое расследование. Еще большую опасность представляют угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью журналиста. В этих случаях возникают совершенно реальные основания для того, чтобы журналист мог опасаться не только за свою жизнь и здоровье, но и за жизнь и здоровье своих близких. Объявление угрозы в данном случае означает ни что иное как открытие охоты на живых людей, которая является отвратительным последствием криминального беспредела, творящегося у нас в стране. Зарегистрировано 9 случаев (в 1996 - 6) самых устрашающих угроз в адрес журналистов и их близких. Так, по сообщению газеты "Комсомольская правда", командующий группой российских войск в Приднестровье генерал В. Евневич сказал, что с корреспондентом "КП" Виктором Сокирко будет то же, что и с Дмитрием Холодовым. Это заявление было сделано после того, как Сокирко сумел встретиться и поговорить с задержанным беглым солдатом. Вечером по дороге домой главного редактора "Приокской газеты" (г.Рязань) Надежду Курбачеву довольно долго и активно преследовала неизвестная машина. До этого Курбачевой несколько раз звонили домой неизвестные лица с угрозами убить,
"задавить машиной", если она не откажется от подготовки и публикации одного из материалов. Однако, угрозы рано или поздно приобретают черты реальных действий, которые и составляют основную часть случаев криминального насилия над журналистами.
4.4. КРИМИНАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ НАД ЛИЧНОСТЬЮ. 4.4.1. Избиение журналистов За 1997 год жертвами побоев стали: оператор телеканала "2x2" Валерий Иванов (Москва), независимый журналист Валерий Никольский (Москва), корреспондент информационного рабочего агентства (ИРА-СОК) Людмила Иванова (Вологда), независимый журналист А. Прохоров (Пермь), журналист телекомпании "МТВ-ЦНА" Дмитрий Чучупалов (Тамбовская обл.), корреспондент газеты "Комсомольская правда Байкал" Галина Лясоцкая (Иркутская обл.), корреспондент газеты "Вятский наблюдатель - 2" Татьяна Мокропуло (Кировская обл.), заместитель главного редактора журнала "Новый мир" Дмитрий Восковский (Москва), ответственный секретарь еженедельника "Книжное обозрение" Евгений Баханов (Москва), корреспондент "Сегодняшней газеты" Евгений Куксин (Красноярский край), главный редактор газеты "Завтра" Александр Проханов (Москва), главный редактор газеты "Ставропольские губернские ведомости" Александр Емцов (Ростовская обл.), главный редактор газеты "Литературные вести" Валентин Оскоцкий (Москва), редактор газеты "Шестой номер" Александр Новиков (Мордовия), корреспондент газеты "Комсомольская правда", руководитель общественной организации журналистов "Пресс-клуб" Ирина Чернова (Волгоградская обл.), сотрудник "Нашей газеты" Руслан Евсеев (г. Братск, Иркутская обл.), ответственный секретарь газеты "Рабочая трибуна" Виталий Матонин (Москва), сотрудник газеты "Известия" Анатолий Степовой (Москва), журналист "Новой Сибирской газеты" Вячеслав Теричев (Новосибирская обл.), директор телерадиокомпании "Антенна-7" Валерий Рыжих (Омская обл.), журналист журнала "Все для Вас" (пожелал остаться неизвестным) (Новосибирская обл.). 4.4.2. Причинение тяжкого вреда здоровью журналистов Жертвами таких преступлений стали за прошедший год 13 работников СМИ. Так, в Нижнем Новгороде было совершено нападение на фотокорреспондента Николая Штырова. Неизвестные жестоко избили журналиста и забрали фотоаппаратуру. Пострадавший был доставлен в реанимацию. Нападению двух неизвестных, вооруженных кастетами, подвергся Сергей Березин, корреспондент республиканской газеты "Молодежь Бурятии". В результате побоев Сергей получил серьезные травмы. Вечером неподалеку от своего дома в Москве была зверски избита и изрезана бритвами корреспондент газеты "Мегаполис-Экспресс" Алена Снежинская, которая выступила на страницах этого издания с материалом "Затраханные кумиры", где речь шла о музыкантах группы "На-На". Ранним утром в Москве напротив собственного дома подвергся нападению неизвестных журналист Отар Кушанашвили (ТВ-6 Москва). Избивавшие журналиста приговаривали, что хотят его изуродовать, чтобы "не мельтешил в эфире". Потом Отару
выстригли волосы надо лбом и на виске, а также выбрили одну бровь. После этого нападавшие скрылись. Кушанашвили получил сотрясение головного мозга и множественные ушибы лица и тела. По мнению избитого, случившееся с ним может быть расплатой за нелестные высказывания в адрес Аллы Пугачевой и других артистов. На пороге собственного дома был жестоко избит журналист телекомпании "ДонСервис" (21 канал) (Ростовская обл.) Юрий Минкин. За несколько минут до этого он производил видеосъемку городских улиц, во время которой случайно в кадр попало здание, в котором располагается МП "Аваристан". Глава предприятия Жадхан Азизов последовал за тележурналистом и задал тому единственный вопрос: "Снимал?". Получив утвердительный ответ, он принялся избивать Минкина. Истекающего кровью журналиста отправили в больницу. Заключение врачей было неутешительным: черепно-мозговая травма, перелом носа, сотрясение мозга. 4.4.3 Покушения на убийство В 1997 году зафиксировано 7 таких покушений (в 1996 - 8). Два из них имеют много общего: совершены они были примерно в одно время, на одной и той же территории (г. Томск) и одинаковым способом. 19 декабря 1997 года в Томске в три часа ночи неизвестные преступники забросили несколько бутылок с зажигательной смесью в квартиру корреспондента газеты "Московский комсомолец в Томске" Василия Еремина. По счастливой случайности пострадавших не было. После происшествия журналист заявил, что нападение произошло потому, что он "неугоден городской исполнительной власти". 21 декабря 1997 года в Томске ночью в автомобиль редактора областной газеты "Томская неделя" Олега Плетнева была брошена бутылка с зажигательной смесью. За несколько дней до происшествия в редакцию "Томской недели" позвонил неизвестный и предупредил, что у руководства мэрии есть намерение "радикально разобраться с некоторыми газетами и показать, кто в городе хозяин".
4.5. Убийства журналистов. Мартиролог За прошедший 1997 год погибло 15 журналистов - это на четыре человека меньше, чем в 1996 году. Причем ни один журналист не погиб на территории Чеченской Республики. Все были убиты в "мирных" условиях. В Тольятти, на автостоянке по улице Железнодорожной было совершено нападение на главного редактора местной газеты "Обо всем" Николая Лапина. К нему подошел неизвестный и, выстрелив из пистолета в упор, побежал к поджидавшей его машине, на которой скрылся. С тяжелым ранением в лицо Лапин был доставлен в больницу, где ему сделали операцию. В ночь с 15 на 16 января он скончался от полученной раны. Газета "Хабаровский экспресс" сообщила, что в Хабаровске убит 33-летний журналист Алексей Елдашов. Он был найден в своей квартире 20 января. По данным следствия, смерть наступила 15-16 января. Елдашов был задушен, а потом добит ножом. Главный редактор челябинской телекомпании "Фокус - ТВ" Юрий Балдин ночью 1 февраля был доставлен в больницу с многочисленными черепно-мозговыми травмами и обмороженными кистями рук. В таком состоянии его подобрала "скорая". Накануне Балдин уехал с работы в 11 часов вечера, поставил машину на стоянку и пошел домой. Денег у него с собой не было. Трое суток Ю. Балдин пробыл в коматозном состоянии и скончался не приходя в сознание.
Редактор курской независимой телекомпании "Такт" Вячеслав Звонарев подвергся нападению неизвестных, когда вечером возвращался домой. Нападавшие зверски избили его, ограбили, а затем связали. Утром 12 февраля Звонарев был найден и доставлен в больницу, где скончался в реанимационном отделении. В Москве в гараже на Новолесной улице 24 февраля зверски убит заместитель генерального директора ООО "Издательство "Пресс-контакт", один из основателей журнала "Деловые люди", бывший сотрудник ИТАР-ТАСС 64-летний Вадим Бирюков. Его труп с обширной черепно-мозговой травмой, связанными руками и заклеенным скотчем ртом был обнаружен на следующий день. Сотрудники милиции сообщили, что перед смертью жертва подверглась истязаниям. 4 марта в Воронеже в центре города диктор телеканала "Дон" Антонина Лукина была сбита автомобилем при переходе улицы. Когда пострадавшая упала на дорогу, по ней проехал другой автомобиль. Оба водителя скрылись с места происшествия. А. Лукина в тяжелом состоянии была доставлена в больницу, где через час скончалась от полученных травм. Один из водителей был вскоре задержан, Коминтерновским РОВД Воронежа ведется расследование обстоятельств дела. Вечером по дороге домой в городе Прохладное (в 60 километрах от столицы Кабардино-Балкарии Нальчика) подвергся нападению неизвестных корреспондент республиканского радио Владимир Алиев. Он был обнаружен без сознания с переломом основания черепа. 23 марта скончался в реанимации. По некоторым признакам (у журналиста исчезли документы и деньги) преступление квалифицируется как ограбление, однако коллеги Алиева не исключают и месть, поскольку в последнее время журналисту неоднократно угрожали расправой. Автор газеты "Новый Петербург", свободный журналист Николай Мозолин скончался 30 марта от полученных побоев, нанесенных неизвестными в начале марта. Он, бывший сотрудник милиции, не обращался в правоохранительные органы. Уголовное дело по факту гибели возбуждено 2 апреля по ст. 111 ч. 2 УК РФ прокуратурой г. Кировска. Предположительно он стал жертвой людей, занимавшихся "продажей" детей, поскольку опубликовал в газете "Новый Петербург" несколько статей на тему международного усыновления. Тело корреспондента "Комсомольской правды" Валентина Каркавцева было найдено 1 апреля работниками железнодорожной службы связи около станции Межево в Тверской области. По данным прокуратуры, смерть наступила вследствие травматического шока от железнодорожной травмы. У погибшего обнаружено командировочное удостоверение, согласно которому он направлялся в Санкт-Петербург на международный экологический конгресс. По дороге журналист хотел заехать в Тверь, по версии газеты "Коммерсантъ-Daily" ("Известия" сообщили, что - в Ржев), чтобы проверить факты, приведенные в одном из читательских писем, поэтому он отправился в командировку на электричке. При подъезде к Межево ревизоры оштрафовали В. Каркавцева, после этого он почему-то решил выйти на этой станции. По предварительным данным, журналист был сбит проезжавшим локомотивом. 10 мая член Союза журналистов России Александр Коркин был убит неизвестными в масках, ворвавшимися в его квартиру в Переславле-Залесском (Ярославская область). Занимавшегося в последние годы издательским бизнесом Александра Коркина перед смертью пытали. Ему выбили зубы и отрезали ухо.
В Москве в Сокольниках автомобиль, за рулем которого был находящийся в состоянии алкогольного опьянения прапорщик внутренних войск Литарский, сбил Инессу Донченко, журналиста телеканала "2х2". В тяжелом состоянии она была доставлена в 33 городскую больницу, где скончалась 21 июня в 7 часов утра от множественных переломов и черепно-мозговой травмы. Корреспондент газеты "Русская мысль" Манук Жажоян был сбит автомобилем, скрывшемся с места происшествия, на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Журналист был доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой, двойным переломом голени и множественными телесными повреждениями. К утру 30 июня он скончался, не приходя в сознание. Манук Жажоян приехал в Россию собирать материал об общественной организации "Гражданский контроль". Кроме того, в "Русской мысли" он освещал развитие событий по "делу Никитина" - российского офицера и сотрудника норвежской экологической организации "Беллуна", арестованного по подозрению в измене Родине. В Липецке был убит собственный корреспондент "Комсомольской правды" по Курской, Липецкой и Орловской областям Валерий Кривошеев. Вечером 5 сентября он отправился на важную встречу, связанную, по его словам, с готовящимся к печати материалом. Утром 6 сентября его тело было найдено около кафе "Орбита". Экспертиза показала, что смерть наступила около 23 часов. По словам представителя пресс-службы УВД Липецкой области, в милиции считают, что убийство Валерия Кривошеева произошло на бытовой почве. Коллеги журналиста полагают, что его смерть связана с профессиональной деятельностью. Валерий Кривошеев много писал о преступниках и преступлениях, занимался журналистскими расследованиями конфликтов на Липецком комбикормовом комбинате, Новолипецком металлургическом комбинате. Тело выпускающего редактора нижегородской газеты "Биржа плюс свой дом" Лидии Лазаренко было найдено 19 октября на свалке города Дзержинск (Нижегородская область). Возбуждено уголовное дело, расследованием занимаются милиция и ФСБ. 23 октября корреспондент газеты "Приазовский край" (г.Ростов-на-Дону) Сергей Чекалин покончил с собой, в предсмертной записке объяснив свое решение унизительным нищенским состоянием - полным отсутствием средств. Сергей неоднократно обращался к генеральному директору Акционерного Общества, к которому принадлежала газета - Василию Кучкову с просьбой выплатить заработную плату за последние полгода. *** Кроме общей тенденции роста количества преступных посягательств на журналистов по каждому из видов, а также тенденции переноса их эпицентра из зоны чеченского конфликта в иные российские регионы, хочется выделить еще по крайней мере две. Во-первых, в почти половине случаев уголовные дела по фактам преступных посягательств на журналистов и редакции СМИ в 1997 году вообще не возбуждены, только в пятой части случаев при возбуждении таких дел известны лица, которые их совершили и есть надежда, что виновные будут наказаны. Во-вторых, в 1997 году каждое десятое преступное посягательство на журналистов и редакции СМИ исходили от государственных служащих.
Таким образом, вряд ли журналистам следует всерьез рассчитывать на то, что виновные понесут установленную законом ответственность. Результаты деятельности органов правоохраны пока что не дают для того оснований. Поэтому с глубоким сожалением приходится констатировать, что объективно нет никаких предпосылок для того, чтобы рост числа преступлений против журналистов и редакций был приостановлен. Известно, что аналогичная ситуация сложилась вообще с насильственной преступностью. Однако, выделение преступлений против журналистов в отдельную группу оправдано потому, что они имеют повышенную опасность. Особая общественная значимость данных преступлений обусловлена тем, что в большинстве случаев они совершаются с целью устранения или устрашения журналистов и носят террористический характер. Журналист - это лицо, выполняющее общественный долг и подлежащее особой государственной защите (ст. 49 Закона РФ "О средствах массовой информации"). Преступное посягательство на журналиста в связи с его профессиональной деятельностью - это форма посягательства на свободу массовой информации, которая является одной из конституционных основ современного демократического общества. Общепризнано, что журналистика в России стала профессией повышенного профессионального риска и она требует специальной и более надежной защиты со стороны общества и государства.
РАЗДЕЛ IV. ПРАВОНАРУШЕНИЯ, ИНКРИМИНИРУЕМЫЕ ИЛИ ПРИПИСЫВАЕМЫЕ СМИ 1. СТРУКТУРА И ДИНАМИКА КОНФЛИКТОВ Переходя к обстоятельному рассмотрению правонарушений, инкриминируемых СМИ и журналистам, отметим, что в мониторе таких насчитывается 350, что более чем вдвое превосходит аналогичный показатель предыдущего года.
Их распределение по конкретным типам нарушений представлено в следующей таблице. Правонарушения, инкриминируемые журналистам и СМИ Правонарушения
Унижение чести, достоинства и деловой репутации В том числе, уголовно-наказуемые Нарушения неприкосновенности частной жизни и иных личностных прав граждан Нарушения регистрационных и лицензионных правил
1997 год 255 72,9 %
1996 год
114 67,9 %
13 - 3,6 %
16 - 9,5 %
37 - 10,6 %
2 - 1,2 %
18 - 5,1 %
7 - 4,2 %
14 - 4 %
15 - 8,9 %
9 - 2,6 %
13 - 7,7 %
9 - 2,6 %
15 - 8,9 %
8 - 2,3
2 - 1,2 %
Нарушения, связанные с предвыборной агитацией и публикацией обязательных сообщений Нарушения, связанные с рекламной деятельностью Использование СМИ в преступных целях
Прочие нарушения
%
ВСЕГО
350 100 %
168 - 100 %
При оценке приведенных данных нужно прежде всего иметь в виду, что квалификация конфликта в качестве нарушения, вызванного действиями работников СМИ, определялась на основе первичных сообщений. Дальнейшее отслеживание судьбы этих конфликтов и углубленный анализ их правовой природы приводит к тому, что в числе правонарушений, инкриминируемых СМИ, значительную часть (около трети) составляют факты необоснованного обвинения журналистов в мнимых правонарушениях, а претензии к ним предъявлены в отместку за критику. В ряде случаев такая форма гонения и давления на СМИ оказывается успешной в результате предвзятости или некомптентности сотрудников правоохраны, неумелой защиты в судебном процессе и т. п., что будет показано в ходе дальнейшего изложения. Здесь же мы ограничимся рядом предварительных констатаций более общего плана. Они вытекают из сравнительной характеристики данных по абсолютным показателям и анализа тех изменений, которые произошли за два последних года в структуре нарушений, приписываемых СМИ. Если говорить о структуре нарушений, которые инкриминировались журналистам и СМИ в 1996 году, то можно отметить, что 1-е место занимали претензии за унижение чести, достоинства и деловой репутации, второе - нарушения, связанные с предвыборной агитацией и использованием СМИ в преступных целях, третье - рекламные нарушения, далее - регистрационные и лицензионные и последнее - нарушения неприкосновенности частной жизни. В 1997 году произошла перегруппировка, переструктурирование претензий. На 1-ом месте, как и в предыдущем году - унижение чести, достоинства и деловой репутации, на 2-ое место с последнего переместились нарушения неприкосновенности частной жизни, третье заняли нарушения регистрационных и лицензионных правил, четвертое (вместо второго) - нарушения, связанные с предвыборной агитацией и последнее - использование СМИ в преступных целях (см. диаграмму). Структура нарушений, инкриминируемых или приписываемых СМИ
При сравнении абсолютных показателей следует обратить внимание на следующее: • •
Более чем вдвое возросло количество претензий к СМИ за унижение чести, достоинства и деловой репутации (114 - 255); Самый значительный скачок произошел в количестве претензий за нарушение неприкосновенности частной жизни. Если в предыдущем году зарегистрировано только 2 таких конфликта, то в 1997 г. - 37;
• •
•
Больше претензий (в 2,5 раза), чем год назад, предъявлено за нарушение регистрационных и лицензионных правил (7 - 18); На прежнем уровне сохранилось количество нарушений, связанных с предвыборной агитацией (15 - 14). Большая часть таких нарушений "ушла" в первую группу в связи с предъявлением исков о защите чести, достоинства и деловой репутации; Уменьшилось количество претензий по рекламным нарушениям и использованию СМИ в преступных целях (13 - 9; 15 - 9).
Рассмотрим теперь более обстоятельно каждый из представленных в таблице типов нарушений, инкриминируемых или приписываемых журналистам и СМИ.
2. УНИЖЕНИЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ 2.1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ Унижение чести, достоинства и деловой репутации - наиболее распространенные ныне претензии к средствам массовой информации (72,9 % всех инкриминируемых нарушений). Посягательство на честь, достоинство, а также на деловую репутацию имеет сложный состав. Объективная сторона этого гражданско-правового деликта должна содержать три признака: во-первых, сведения должны не соответствовать действительности; во-вторых, должны позорить честь и достоинство или подрывать деловую репутацию; и, наконец, в-третьих, сведения должны быть распространены. В соответствии со статьей 152 Гражданского кодекса РФ, лицо, в отношении которого в средстве массовой информации были распространены не соответствующие действительности сведения, ущемляющие его, достоинство или деловую репутацию, может осуществить защиту своих прав в порядке гражданского судопроизводства. На требование о защите чести, достоинства и деловой репутации не распространяются сроки исковой давности. Они могут быть предъявлены в любое время после публикации. Следует напомнить, что рассмотрение дел о защите чести и достоинства граждан, в отличие от других гражданских дел, имеет специфику. Она заключается в том, что обязанность доказывания достоверности распространенных сведений возлагается на ответчика. Истец обязан доказать лишь сам факт распространения порочащих его сведений лицом, к которому он предъявляет иск. Ответчик также должен доказать, что распространенные им сведения не являются порочащими честь, достоинство и деловую репутацию, либо что эти сведения соответствуют действительности. Это существенно облегчает положение истца в процессе и играет не последнюю роль в распространенности и популярности исков к СМИ, количество которых растет с каждым годом. Мониторингом в 1997 году зарегистрировано 255 конфликтов, в которых журналистам и редакциям СМИ предъявлены претензии за ущемление чести, достоинства
и деловой репутации. По сравнению с 1996 годом этот показатель возрос в 2,5 раза (255 и 98 конфликтов). Наглядно это видно на диаграмме.
Аналогичные данные получены в различных регионах страны. Так, например, по сообщению руководителя Уральского регионального управления Роскомпечати А. Пермякова, количество исков к СМИ в 1997 году также удвоилось по сравнению с предыдущим годом. Практически иски были предъявлены к каждой третьей редакции. Если десять и даже пять лет назад дела о защите чести и достоинства были редкостью, то сейчас трудно найти какое-либо известное издание, которое не приобрело бы опыт участия в судебном разбирательстве по этой категории гражданских дел. По утверждению судьи Верховного суда РФ В. Кнышева, "начиная с 1994 года, прослеживается устойчивая тенденция увеличения количества таких дел, рассматриваемых судами России. Особенно резкий скачок наблюдался в 1995 году, когда суды рассмотрели на 57,7 % дел больше, чем в 1994 году. В 1996 году рост этих дел составил 19,7 %. В абсолютных величинах количество дел, оконченных производством, равнялось: в 1993 г. - 1502, в 1994 г. - 1793, в 1995 г. - 2827, в 1996 г. - 3383 дела" (см. ЗИП, 12/97, стр. 5-8). Таким образом, официальная судебная статистика и данные мониторинга, не претендующие на всеобщий охват конфликтов, зафиксировали одну и ту же бесспорную тенденцию - рост судебных исков. При этом важно заметить, что две трети исков удовлетворяются, т.е. решаются не в пользу журналистов. Далее мы еще рассмотрим степень обоснованности предъявленных исков и справедливость судебных решений. Сейчас же отметим, что эта проблема вызывает озабоченность и тревогу. Фонд защиты гласности, учитывая сложившуюся ситуацию по делам об унижении чести и достоинства, оскорблениях и клевете, возмещении морального вреда и нанесении ущерба репутации, где ответчиками выступают средства массовой информации, а также потребность в решении многих спорных вопросов, провел специальное исследование, в котором приняли участие видные ученые в области языкознания. В результате была подготовлена книга "Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации" (М., 1997). В ней представлен сравнительный анализ употребляемых в правоприменительной практике и юридических документах таких
базовых терминов и понятий как честь, достоинство, деловая репутация, моральный вред, факт, мнение и др. Результаты исследования обсуждены на многосторонней конференции "Честь и доброе имя. Конфликт журналистики и юриспруденции". В ее работе участвовали ученые, законодатели, работники правоохранительной практики: судьи, прокуроры, адвокаты, а также журналисты. Завершилась конференция принятием обращения. Ввиду значимости этого документа, воспроизведем его полностью. Обращение участников конференции "Честь и доброе имя. Конфликт журналистики и юриспруденции" 8-9 декабря 1997 г. Москва Рассмотрев и обсудив порядок и практику разрешения конфликтов, связанных с унижением чести и достоинства, нанесением ущерба деловой репутации, использованием ненормативной - инвективной лексики в СМИ, участники отметили, что правовые нормы, регулирующие деятельность и ответственность СМИ за указанные нарушения, и практику разрешения дел этой категории не всегда соответствуют конституционным принципам, требованиям свободы массовой информации и недопустимости злоупотребления этой свободой. Постоянный рост количества дел данной категории и общественный интерес к ним заставляют отнестись к этим вопросам с особым вниманием. Как показали специально проведенное исследование и состоявшееся обсуждение, возникшие в этом правовом поле проблемы не могут быть успешно разрешены без совершенствования действующего законодательства (гражданского, уголовного, информационного), без дополнительных разъяснений Верховного Суда РФ, указаний Генерального Прокурора РФ, без совершенствования действующих инструкций регистрирующих и контролирующих органов. В связи с этим участники конференции обращаются к Президенту, Федеральному Собранию, Верховному Суду, Генеральному Прокурору, Госкомпечати и ФСТР, Судебной Палате по информационным спорам, рекомендуя использовать материалы исследования и конференции в законопроектной работе и подготовке иных нормативных актов, при обобщении и анализе судебной и прокурорской практики, в разработке соответствующих руководящих указаний. Мы рекомендуем высшим учебным заведениям использовать эти материалы при подготовке юристов и журналистов, а также в системе повышения квалификации судебных и прокурорских работников, при проведении учебных мероприятий для журналистов. Представляется необходимым издание исследования и материалов конференции достаточным для этих целей тиражом и организаторы конференции готовы сотрудничать в этой работе с любым заинтересованным ведомством". В настоящее время по итогам этой конференции готовится публикация, в которой найдут отражение различные точки зрения, подходы и конкретные предложения по решению спорных вопросов этой актуальной проблемы.
2.2. Униженные и оскорбленные. Кто они? К судебно-правовой защите чести, достоинства и деловой репутации в связи с деятельностью редакций средств массовой информации и журналистов по мониторингу обратились 281 человек. Это достаточно большая группа людей. Желательно было понять, что их объединяет, почему они предпочитают именно такой способ реагирования на публикации. Известно, что группировка и классификация может осуществляться по разным параметрам, например, по полу, возрасту, образованию, социальному статусу, психологическим характеристикам и т.д. В соответствии с нашими целями в данном случае в основу деления положен социально-правовой статус участников конфликтов, их отношение и представительство во властных и управленческих структурах разного уровня и направления. Условно нами выделено 7 групп участников. Статус участников конфликтов по защите чести и достоинства абс.
%
Представители органов законодательной и исполнительной власти
60
21,4
Представители органов управления, силовых ведомств, суда, прокуратуры
55
19,6
49
17,4
Представители политических партий и общественных объединений
22
7,8
Частные лица (в том числе бывшие руководители, представители шоу-бизнеса, актеры)
64
22,8
Кандидаты на выборную должность
14
5
Иные лица
17
6
281
100
Субъекты экономической деятельности
ВСЕГО
Первую группу составили представители органов законодательной и исполнительной власти. Это: • • • • • •
депутаты и должностные лица Государственной Думы; депутаты и должностные лица представительных органов субъектов федерации; депутаты и должностные лица местных представительных органов; главы, должностные лица местной администрации; президенты (губернаторы) субъекта федерации; администрация Президента РФ (губернатора, мэра), ее должностные лица;
•
должностные лица правительств, министерств, департаментов субъекта федерации.
Вторую группу образовали представители органов управления, силовых ведомств, судов, прокуратуры, избирательных комиссий: • • • • • • • •
представители органов управления в социальной и культурной сфере; должностные лица министерства обороны; должностные лица министерства внутренних дел, его низовых органов, работники милиции; должностные лица налоговой инспекции и полиции; сотрудники и должностные лица федеральной службы безопасности; члены судов общей юрисдикции и арбитражных судов; сотрудники органов прокуратуры; члены избирательных комиссий.
В третью группу - Субъекты экономической деятельности - вошли бизнесмены, предприниматели, руководители и представители различных АО, ООО, ЗАО, СП, банков, фирм и т.п. Четвертая группа - это представители различных политических партий, профсоюзов, религиозных и иных общественных объединений. Пятая группа - частные лица. Сюда в основном вошли бывшие руководители различных уровней, такие как бывший зам. председателя комитета по управлению федеральным имуществом Ставропольского края - М. Сысоев, бывший мэр СанктПетербурга - А. Собчак, бывший начальник Антимонопольного комитета Москвы - О. Новиков, бывший министр юстиции РФ - В. Ковалев, бывший представитель Президента РФ в Ставропольском крае - А. Кулаковский, бывший президент Мордовии - В. Гусятников, бывший председатель ВГТРК - Э. Сагалаев; известные представители творческого мира, актеры - Вертинские Анастасия и Марианна, И. Кобзон, Бари Алибасов, Лидия Федосеева-Шукшина и др. Наряду с указанными лицами эта группа представлена рядовыми гражданами, а также теми, кто не указал своего статуса и даже двумя пенсионерами. Шестая группа - Кандидаты на выборную должность. И последнюю - седьмую группу составили иные лица, куда вошли журналисты, главные редакторы, адвокат, нотариус и др. Из приведенного перечня видно, что основной контингент "униженных и оскорбленных", жаждущих судебной защиты - это лица, занимающие заметное общественное положение - кандидаты, депутаты, чиновники разного ранга, представители шоу-бизнеса, т.е. те, кто по положению и собственной воле находятся в центре внимания прессы. По данным мониторинга, подавляющее большинство обратившихся за судебной защитой предпочли отстаивать свои интересы в гражданско-правовом порядке. В этом случае истец обязан доказать лишь сам факт распространения сведений, а обязанность доказывания соответствия сведений действительности возложена на ответчиков. Если же оскорбленный решит преследовать обидчика в уголовном порядке, тогда он и должен доказывать преступность деяния.
Однако, к этому способу защиты обиженные прибегают крайне редко, предпочитая предъявлять иски о защите чести, достоинства и, требуя при этом опровержения сведений с выплатой компенсации за моральный вред. Сопоставление данных о статусе участников конфликтов в 1996 и 1997 годах показал, что, как и год назад, подавляющее число исков предъявлено лицами, обладающими властными полномочиями, должностными лицами органов центральной, региональной и местной власти. Вместе с тем в 1997 году круг лиц, обратившихся к судебной защите существенно расширился. Наряду с должностными лицами достаточно высокого ранга (первая группа) в числе истцов оказались руководители среднего и низового звена (вторая группа), а также лица, утратившие власть (пятая группа) и стремящиеся к ней (шестая группа). Значительно чаще к гражданско-правовой защите стали прибегать и представители политических партий, общественных объединений, различных коммерческих структур. Кроме того, следует особо отметить участие в конфликтах со СМИ рядовых граждан. Если в прошлом году монитором было зафиксировано всего 2 таких случая, то в 1997 году их оказалось около 30, т.е. примерно 10 %. Однако, как и раньше, рядовые россияне, не обремененные властью, в числе защитников чести в судебном порядке являются, скорее, исключением, чем правилом. Обращает на себя внимание, что в прошлом году чрезвычайную активность проявляли бывшие кандидаты на выборную должность. Они продемонстрировали особую раздражительность и уязвимость. Их состояние вполне объяснимо. Трудно расстаться с несбывшимися надеждами на статус, возможными привилегиями, и смириться с поражением. Проиграв на выборах, они бросились на поиски виноватых. Часть из них обратила свой взор и претензии к СМИ. Так, кандидат в депутаты местного самоуправления предъявил претензии в судебном порядке к редактору газеты "Наша жизнь" (Нижегородская область) за то, что тот не опубликовал его автобиографию и кандидатскую программу. Сначала он обратился в суд с исковым заявлением о компенсации морального вреда, но затем в ходе подготовительной части судебного заседания истец увеличил свои исковые требования и просил привлечь редактора к уголовной ответственности. Однако обращение в районную прокуратуру не принесло ему желаемого результата. В действиях редактора прокуратура не усмотрела состава преступления. Другой бывший кандидат в губернаторы Тюменской области, секретарь Тюменского обкома КП РФ Р. Чартищев подал иск о защите чести и достоинства к газете "Аргументы и Факты в Западной Сибири" за то, что в одной из публикаций он был назван капиталистом. По мнению истца, это решающим образом повлияло на результаты выборов. В. Чартищев потребовал возмещения ему морального вреда в сумме 20 млрд. рублей (!). Еще один истец - бывший кандидат в мэры г. Шарыпово Красноярского края В. Андрианов также полагает, что ответчики - местная телекомпания "Шанс" и старший следователь по особо важным делам УВД Красноярского края, способствовали его поражению на выборах. В качестве компенсации за моральный ущерб В. Андрианов просит взыскать 550 млн. рублей.
Как видим, материальные притязания претендентов на кресло губернатора, мэра, депутата достаточно высоки, и даже такая, казалось бы, безобидная фраза как "им не привыкать" показалась Г. Пугачеву, кандидату в депутаты Облсовета роковой и вполне достаточной для обращения в суд с иском о защите чести и достоинства и компенсации морального вреда в сумме 30 млн. рублей. Аналогичный вариант поведения избрал бывший кандидат в губернаторы Нижнего Новгорода Г. Ходырев. Он обратился в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации к первому вице-премьеру правительства РФ Борису Немцову и телекомпании "Волга". Поводом к иску стала переданная в эфире этой телекомпании фраза, сказанная Б. Немцовым во время посещения Саранска. Выступая на встрече с горожанами, Б. Немцов спросил, хотят они "видеть губернатором соседней Нижегородской области нормального человека или коммуниста?" Г. Ходырев посчитал подобное заявление оскорбительным и потребовал от Б. Немцова извинения. Решение суда об отказе в удовлетворении иска, Г. Ходырев обжаловал в Областной суд, который тоже не усмотрел в словах Б. Немцова сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство кандидата в губернаторы. С претензией к СМИ за задетую честь обратились в суд также кандидат в депутаты Муниципального Совета г. Воронежа С. Казбанов, кандидат в мэры города Озерск (Челябинская область) В. Черников, кандидат в депутаты Курганской областной Думы В. Лукин, кандидат в депутаты Законодательного Собрания Свердловской области И. Закимов, бывший кандидат в депутаты Волгоградской областной Думы П. Вагин, кандидат на должность главы администрации Брянска Г. Лемешов и др.
2.3. Что в самом деле отстаивают "обиженные" в суде? Рост числа судебных споров в защиту чести, достоинства и деловой репутации, казалось бы, свидетельствует о повышении значимости таких ценностей как честь, достоинство, доброе имя, о становлении механизма цивилизованного решения проблемных ситуаций в этой сфере. Как хорошо, что в нашей стране наблюдается столь стремительный рост самоуважения граждан! Однако статус участников конфликтов не оставляет оснований для особого оптимизма и иллюзий по этому поводу, поскольку честь и достоинство защищают в подавляющем большинстве случаев не рядовые россияне, а лица, обремененные властью и влиянием. Конечно, это не означает, что начальники не должны отстаивать свою честь в судебном порядке. Конституция РФ признает право каждого на защиту своего доброго имени. Несомненно, что и личная жизнь общественных и государственных деятелей должна защищаться, как частная жизнь других граждан. Исключение должны составлять случаи, когда те или иные обстоятельства личной жизни государственных и политических деятелей имеют общественную значимость. Каждое должностное лицо, публичный политик должен быть готов к повышенному, пристальному, а нередко и пристрастному вниманию со стороны средств массовой информации и общественного мнения. К сожалению, данные о статусе истцов по делам о защите чести и достоинства свидетельствуют о психологической неготовности к своей общественной роли и низкой политической культуре публичных деятелей. Мировая практика свидетельствует, что суды во многих странах, в отличие от российских, проявляют высокую терпимость в отношении жестких выражений, если они
высказаны в адрес политиков, правительства или органов государственной власти. В нашей стране все еще довлеет неспособность и нежелание многих примириться со свободой мысли, слова, массовой информации. Нередко срабатывают прежние стереотипы отношений власти со СМИ, стремление управлять, подчинять их своей воле, наказать непокорных, в том числе с использованием такого мощного инструмента, каковым является суд. Столь многочисленные попытки начальников разных мастей и калибров защищать свое достоинство с помощью судебной власти скорее свидетельствуют об их нетерпимости к критике, инакомыслию и плюрализму, нежели об истинной заботе о своей чести. Многочисленные иски отражают стремление власть имущих наказать "строптивых", чтобы неповадно им было, а также в назидание другим. Ведь истец вправе (и пользуется этим сполна!) предъявить самые смехотворные претензии и потребовать компенсации морального вреда в любом размере. Чтобы не быть голословным, обратимся к примерам. Глава администрации г. Ульяновской области Ю. Горячев чрезвычайно остро отреагировал на статью В. Разбойникова "Народ не хочет "Народной газеты". В газете "Известия" автор поставил вопрос: "Куда ушли несколько сот миллиардов товарного кредита для села?" Именно этот вопрос и послужил основанием для обращения губернатора в суд за защитой своей ущемленной чести, а свои страдания он оценил в 50 млн. рублей. Надо заметить, что Ю. Горячев воспользовался судебной защитой как испытанным средством урегулирования своих отношений со средствами массовой информации. Он уже неоднократно судился с прессой. Монитором зафиксированы его конфликты и в 1996 году, в 1997 это тоже был не единственный иск. Еще в одном заявлении, но уже в адрес другой газеты ("Симбирский курьер") он сетовал на то, что статья "Дело Горячевых" порочит умышленно его честь, достоинство и деловую репутацию, причем "не только как гражданина России, но и как главы администрации и члена Совета Федерации". Можно только удивляться, насколько гипертрофированно чувствительна честь губернатора, особенно, если вспомнить массу нерешенных проблем, бедственную социально-экономическую ситуацию в этом регионе, людей, сидящих без зарплаты, пенсионеров - без пенсий, которые требуют его внимания и энергичных действий. Казалось бы, быстрее, эффективнее, логичнее Ю. Горячев мог достичь желаемой цели - восставить честь и доброе имя в глазах общественности, воспользовавшись своим правом на ответ в том же СМИ. Однако предпочтение отдается именно судебному разбирательству. Но уже сам выбор варианта поведения, факт того, что он предпочел выяснять отношения со СМИ через длительные судебные процессы доказывает, что истец идет в суд не за восстановлением своего доброго имени, а с целью проучить или погубить неугодное СМИ. Другой сюжет связан с депутатом Государственной Думы М. Останиной. Нравственные страдания заставили ее обратиться в суд с иском к мэру г. Прокопьевска, газете "Шахтерская правда", Городскому радио и телекомпании "TV-Прокопьевск" по поводу "подрыва статуса депутата". М. Останина оценила моральный ущерб в 100 млн. рублей. Распространенные сведения, по ее мнению, порочат ее деловую репутацию. Правда, возникает вопрос, какая деловая репутация может быть у депутата? В текстах
права деловая репутация связывается с предпринимательской деятельностью, которой по закону не может заниматься депутат. Плодятся и множатся иски к журналистам и редакциям СМИ за критические выступления в адрес различных государственных структур. Глава районной администрации Жирновского района Волгоградской области предъявил иск к газете "Маяк" за то, что в публикации сообщалось о фактах нецелевого использования бюджетных денег администрацией района. За критическое выступление предъявил иск глава администрации г. Краснотурьинска В. Михель к редактору и учредителю газеты "Вечерний Краснотурьинск". Аналогичный способ реагирования на критику избрал и глава администрации Советского района г. Брянска В. Тулупов. Он предъявил иск к газете "Брянские известия". По заключению юриста регионального Центра, суд, принимая решение, не уделил внимание фактам, изложенным в статье, которые действительно свидетельствовали о превышении В. Тулуповым служебных полномочий. В суд не были приглашены свидетели, которые располагали информацией о нарушении им жилищного законодательства, которые усмотрел в действиях В. Тулупова и прокурор. Несмотря на очевидность и необоснованность претензий истца, суд вынес решение об опубликовании опровержения и возмещении морального вреда. Вместо принятия мер к устранению нарушений в деятельности администрации к ответственности привлекается журналист, посмевший сказать на страницах газеты о неблагополучии в регионе. Таким образом, вновь и вновь мы сталкиваемся с инверсией ответственности, когда реально существующие недостатки в деятельности органов власти, вызывая критические публикации, оборачиваются для их авторов и редакций многомиллионными исками. Выходит, что не факты нарушений со стороны чиновников становятся объектом разбирательств, а только то, что о них сказано прилюдно. Нарушители не только не отвечают за свои "грехи", а еще и получают компенсацию морального вреда. Публикации критических материалов становятся началом длительной, изнурительной, неравной борьбы работников СМИ с героями публикаций. Еще один характерный пример. Глава администрации Тацинского района Ростовской области предъявил иск к редактору газеты "Районные вести" Б. Григорьеву с требованием возмещения морального вреда в 200 млн. рублей (это к районной-то газете!) только за то, что Б. Григорьев негативно отнесся к избранию главы на эту должность. То есть в данном случае публикатор понес наказание за высказанное мнение, что противоречит и Закону о СМИ, и Конституции РФ, ибо каждый имеет право на свободу мысли и самовыражения. Таким образом, рассмотренные и многие другие конфликты свидетельствуют, что заинтересованные лица все чаще используют иски в качестве инструмента давления на СМИ, на свободу массовой информации. Посчитавшие себя униженными охотно, даже по самому малому поводу идут в суд, не пытаясь разрешить спор в досудебном порядке (право на ответ, опровержение). Легкость использования такого варианта реагирования на публикации, как обращение в суд, может свидетельствовать о высокой степени уверенности истцов, что суд будет на их стороне.
2.4. Факт и мнение. Событие и оценка. От правильного определения информационной природы опубликованного или переданного в эфир материала зависит его юридическая оценка, квалификация и правовые последствия для редакции или автора. Имеющиеся на этот счет рекомендации и состоявшиеся судебные решения не вносят необходимой ясности в этот вопрос. Как известно, Конституционный суд РФ по жалобе А. Козырева не нашел возможным высказаться по данному поводу, сочтя это обязанностью Пленума Верховного Суда РФ. Однако, никаких разъяснений с этой стороны до сих пор не последовало. Сделаем очередную отсылку к проведенному Фондом исследованию, о котором уже говорилось (см. книгу "Понятие чести, достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации"). Авторы исследования пришли к выводу, что сама постановка вопроса о разведении факта и мнения является некорректной. Различать следует не факт и мнение, а события и оценки. Само понятие факта весьма многозначно и употребляется в словесном обиходе довольно беспорядочно. В этой связи вспоминается парадоксальное, на первый взгляд, заявление одного из героев пьесы К. Тренева: "Это, товарищи, не факт. Это на самом деле так было!" Строго говоря, факт - это знание о чем-либо, достоверность которого доказана. В текстах СМИ мы прежде всего имеем дело не с фактами, а с сообщениями, известиями, высказываниями о каком-либо событии, явлении, предмете. Но это еще не факт, а лишь "строительный материал" для него или, как называют авторы, "фактообразующая" (фактуальная) информация, последующая проверка которой либо создает факт (истинное знание о чем-то), либо информация отвергается как недостоверная, ложная. Но в материалах СМИ содержится также информация иного рода. Это - мнения, оценки, интерпретации, которые по своей природе недоступны непосредственной проверке (верификации) путем сопоставления с действительностью или доказыванию посредством свидетельств и документов. Это - так называемая оценочная информация. Ее содержание вообще не способно образовать факта. Хотя фактом могут быть само публичное выступление или публикация, подтвержденные надлежащим образом. Закон о СМИ (ст. 43) и Гражданский Кодекс РФ (ст. 152) говорят об ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности, однако понятие "сведения" может иметь двоякий смысл. Сведения как сообщения о каком-либо событии, процессе, явлении, происшедшем в прошлом или происходящем в настоящее время, в конкретных условиях места и времени, могут быть или истинными, или ложными (истина всегда конкретна). Такая фактуальная, событийная (бытийная) информация либо соответствует, либо не соответствует действительности. За это несоответствие публикатор несет ответственность. Иначе обстоит с оценочной информацией. Выраженные в ней мнения, оценки, убеждения, также как идеологии, теории, концепции, программы, планы, прогнозы и пр., по своей сущности не могут быть истинными или ложными, не могут соответствовать или не соответствовать действительности. Они могут быть ценными или вредными,
правильными или неправильными, обоснованными или необоснованными, убедительными или спорными, прогрессивными или реакционными и т. п. За высказанные идеи и мнения, оценочные суждения публикатор не несет ответственности, ибо по Конституции РФ каждый имеет право на свободу самовыражения, на свободу мнений и убеждений, за исключением случаев, когда их распространение прямо запрещено законом (см. ст. 4 Закона о СМИ). Поэтому идеи, мнения, оценки не могут быть опровергнуты по решению суда как не соответствующие действительности. Они оспариваются в порядке полемики, то есть ответа (реплики, комментария) в том же средстве массовой информации, как это предусмотрено ст. 46 Закона о СМИ. На практике же по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации нередко происходит подмена предмета спора. Суды, вместо возложения на СМИ обязанности опубликовать ответ истца, обязывают опровергнуть высказанные оценки и мнения, выплатив компенсацию за моральный вред. Мнения же не опровержимы, а оспоримы. Поэтому многочисленные дела по искам общественных деятелей и организаций, обиженных оценкой исповедуемых ими взглядов как фашистских, принципиально неверно разрешены судами в пользу истцов. Мы полагаем, что иски о защите чести и достоинства лиц, названных фашистами (равно как коммунистами, анархистами, монархистами и пр.) и требования об опровержении высказанных в СМИ критических оценок той или иной идеологии либо политики, не подлежат удовлетворению и может быть вообще не должны приниматься к судебному рассмотрению. Ибо таким путем ограничивается свобода слова, критики, свобода политических дискуссий и средств массовой информации, что противоречит Конституции РФ и международно-правовым актам. Факты судебного издевательства над редакциями и журналистами по делам такого рода освещаются в специальном разделе "Инверсия ответственности". Описание события и изложение мнений в текстах чаще всего бывают слитны, взаимосвязаны, на первый взгляд, неразличимы. Во многих только по видимости оценочных суждениях скрытно (имплицидно) заложена фактическая событийная информация. Поэтому дифференциация фактуальной и оценочной информации в некоторых случаях - дело очень непростое, требует квалифицированного анализа и надлежащей подготовки. Методика такого "текстологического" анализа нуждается в специальной разработке. Необходимы и давно ожидаемые руководящие разъяснения Верховного суда РФ по этим вопросам.
2.5. Все равны, но некоторые истцы "равнее" В практике по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации отмечается стремление многих высокопоставленных чиновников представить свою личную обиду как потрясение основ. Знатное общественное положение, высокий должностной статус преподносится и воспринимается как обстоятельство значимое для оценки степени унижения, испытанного истцом, усугубляющее ответственность публикатора и влияющее на размер компенсации морального вреда.
По Конституции РФ (ст. 19), все равны перед законом и судом, независимо от социального, имущественного, должностного положения и любых иных подобных обстоятельств. На деле это далеко не так. Видимо, неискоренимы вельможное самомнение и чинопочитание. Вспомним конфликт губернатора Ульяновской области Ю. Горячева с газетой "Симбирский курьер". В своем заявлении он подчеркнул, что распространенная о нем информация "порочит его честь, достоинство и деловую репутацию, не только как гражданина России, но и как Главы администрации области и члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации", потребовав взыскать с редакции 100 млн. рублей, с корреспондента - 50 млн. рублей. Не касаясь сейчас обоснованности признания судом опубликованных сведений не соответствующими действительности, отметим следующую часть судебного решения. "Суд, принимая во внимание общественное положение истца, полагает, что распространение изложенных выше сведений умаляет авторитет Горячева Ю. Ф. как Главы администрации Ульяновской области в глазах общественности, наносит вред его деловой репутации в глазах избирателей". (Напомним еще раз, что представитель государственной власти не является обладателем деловой репутации). А вот как обосновал суд глубину моральных страданий, причиненных истцу газетой "Советская Калмыкия сегодня". "Кугультинов является народным поэтом Калмыкии, лауреатом государственных премий РСФСР и СССР, Героем Социалистического труда, вице-президентом Всемирной ассоциации монголо-язычных народов, членом Комиссии по госпремиям в области литературы и искусства при Президенте РК, бывшим членом Президиума Верховного Совета СССР, его имя присвоено малой планете 2296". Нельзя же всерьез считать, что количество титулов увеличивает моральные страдания и требует какого-то особого подхода и усиленной защиты. Чин, звание, титул, должность, пост нередко производят гипнотическое действие, когда в публикации задели "самого" министра, губернатора, мэра. И во всех без исключения таких исковых заявлениях и большинстве судебных решений, это особо акцентируется и выдвигается в качестве отягчающего обстоятельства. Нечего удивляться тому, что население не верит, будто перед законом и судом все равны. По результатам всероссийского репрезентативного опроса в 1997 году на вопрос "Согласны ли Вы с мнением - перед судом все равны: богатые и бедные, простые люди и начальники?" согласны полностью или скорее согласны всего лишь 17 % опрошенных, а противоположную позицию выразили 78 % респондентов. Ясно, что указанные обстоятельства должны быть напрочь исключены из аргументации судебных решений при удовлетворении претензий к редакциям и журналистам и определении размеров компенсации морального вреда. Впрочем, этого легче избежать в документах, чем преодолеть в судейском "внутреннем убеждении".
2.6. Кто виноват - истец или ответчик?
Обращает на себя внимание усилившаяся в 1997 году тенденция привлечения к ответственности СМИ даже в тех случаях, когда в основе их публикаций лежат достоверные факты или фрагменты подлинных документов. В районной газете "Вперед" (г. Фролов Волгоградской области) перепечатана статья из волгоградской газеты "Колоколъ" - "А теперь вам, прокурор, спасибо...", в которой шла речь о злоупотреблениях руководства Фроловского РОВД. Начальник РОВД и его заместители обратились в местный суд с иском о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда. Суд удовлетворил их иски, даже несмотря на то, что статья основывалась на представлении Фроловского районного прокурора в МВД РФ. Доводы главного редактора о том, что, согласно Закону о СМИ, его редакция не несет ответственности за перепечатку, оставлены судом без внимания. Региональный юрист, изучивший это дело в порядке оказания помощи районной газете, пришел к выводу о том, что принятое решение неправильно и необоснованно, поскольку проигнорирован Закон о СМИ, исключающий ответственность за воспроизведение документов. Кроме того, в тексте решения отсутствует конкретное указание на то, какие сведения признаны судом не соответствующими действительности, тогда как в обязанности суда входит выявление словесных конструкций, подпадающих под признаки конкретного правонарушения, предусмотренного соответствующей законодательной нормой. Этот вывод в ходе дальнейшего спора был подтвержден кассационной инстанцией. Удовлетворил Няганский городской суд и иск кандидата в депутаты городской Думы В. Гонцова, главврача больницы к редакции газеты "Вестник Приобья" за статью "Халаты белые, руки грязные". В ней шла речь о многочисленных служебных нарушениях должностных лиц больницы, в том числе и со стороны истца, причем все сведения, содержащиеся в публикации были взяты из акта проверки КРУ МФ РФ по ХантыМансийскому автономному округу. Более того, чуть позже судебного решения городская прокуратура возбудила по данным фактам уголовное дело в отношении В. Гонцова. Вряд ли можно согласиться даже с частичном удовлетворением иска Бондаренко М. А. к газете "Зори" (г. Старый Оскол Белгородской области), поскольку изложенные в статье сведения автором были согласованы с четырьмя должностными лицами, которые согласились со всеми изложенными фактами и подписались под статьей. Соответствие фактов действительности было подтверждено свидетельскими показаниями на суде. Таким образом, не было оснований для удовлетворения иска. В этом ряду упомяням еще об одном затянувшемся конфликте по статье В. Белимова, за которую автор удостоен премии Союза журналиста Свердловской области и... иска в суд. Начальник Управления здравоохранения г. Екатеринбурга, депутат областной Думы С. Акулов обратился в Кировский районный суд г. Екатеринбурга с иском о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда в размере 25 млн. рублей к редакции газеты "Подробности" и автору статьи В. Белимову. В статье "Сколько стоит клятва Гиппократа?" С. Акулов обвинялся в нечистоплотности, кумовстве, махинациях при приобретении за счет бюджетных средств медикаментов. Суд пренебрег доказательствами, предъявленными ответчиками и удовлетворил иск. Районный прокурор опротестовал это решение, указав, что в статье фактически нет сведений, порочащих С. Акулова. Областной суд в ходе рассмотрения дела выявил, что суд первой инстанции не учел многих документов, представленных ответчиками и свидетельствующих о справедливости выводов газеты: дело направлено на новое рассмотрение. А прокуратурой
решается вопрос о возбуждении уголовного дела по изложенным в этой публикации фактам. Этот и другие журналистские материалы порой служат толчком для возбуждения уголовного дела. История с мэром Ленинска-Кузнецкого - тому подтверждение. Но при этом следует заметить, что такое противостояние дорого обходится журналисту. Оно выбивает его, а порой и целые редакции из рабочего ритма, ввергает их в расходы за услуги адвокатов, держит в постоянном напряжении от перспективы финансового разорения. Например, в целях обеспечения иска о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда был произведен арест имущества и средств газеты "Южно-Сибирский вестник", в результате - очередной номер газеты не вышел впервые за 6 лет. Такие факты не единичны.
2.7. Почему некоторые "герои" публикаций поспешают в суд? Анализ ряда конфликтов, вызванных, на первый взгляд, нарушениями со стороны СМИ, выявил противозаконную практику возложения на публикатора ответственности за мнимое правонарушение. Герои критических выступлений, как правило, влиятельные лица и высокопоставленные чиновники, о злоупотреблениях или недостойных действиях которых сообщалось в прессе, стремясь опередить грозящие им неприятности, спешат обратиться в суд с иском о защите их доброго имени, требуя опровержения и компенсации морального вреда. Расчет прост - упредить решение компетентных органов по сигналам прессы, связав их судебным решением по гражданскому делу о несоответствии действительности опубликованных сведений. Известно, что в состязательном и диспозиционном гражданском процессе возможность поиска доказательств для установления истины принципиально ограничена и несравнима с возможностями прокурорских и следственных органов. Когда же эти органы неохотно или вовсе не реагируют на сообщения о преступлениях, положение истца облегчается, а ответчика - крайне усугубляются, ибо журналист, сообщив о признаках злоупотреблений, не обладает возможностями доказывания всей совокупности обстоятельств состава преступления, как может и должен это сделать следователь или прокурор. А суд по гражданскому делу, сочтя доказательства, представленные ответчиком, недостаточными, объявляет не соответствующими действительности сведения, которые еще требуют доследственной проверки в порядке ст. 109 или предварительного расследования в соответствии со ст. ст. 108 и 126 УПК РСФСР. Между тем, такое судебное решение приобретает преюдициональное значение, что означает, что факты, установленные судом по данному делу, считаются неоспоримыми и обязательными для всех иных органов по другим делам (ст. 28 УПК РСФСР). Попробуй после этого доказать свою правоту и добиться наказания злоумышленников! Когда в спорной публикации речь идет об уголовно-наказуемых деяниях, суд не должен принимать решения по иску, коль скоро вопрос о соответствии действительности обличающих сведений требует предварительного исследования и разрешения в порядке уголовного судопроизводства.
Тогда, на наш взгляд, гражданское дело по заявленному иску подлежит приостановлению в соответствии с п. 4 ст. 214 ГПК РСФСР, на чем и должны настаивать редакция и журналисты, оказавшись ответчиками по такого рода спорам. Думается, и суд в этом случае вправе потребовать от органов следствия и прокурорского надзора надлежащего выполнения своих обязанностей в связи с сообщением в печати о совершенном или готовящемся преступлении, как это предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством. Заметим, что в уголовном процессе по делам частного обвинения, подлежащим разрешению судом без производства предварительного расследования, таковое может быть проведено, если суд или прокурор сочтут это необходимым (ст. 128 УПК РСФСР). Предложенный порядок вполне законный и справедливый, отбил бы охоту у многих не добросовестных истцов затевать тяжбу в расчете на облегченное разрешение дела в гражданском процессе. Хотя и этот порядок не всегда гарантировал бы установление истины и торжество справедливости, поскольку положение публикатора целиком зависит от профессионализма и добросовестности следственных органов. Мы еще расскажем о "мордовской истории", показательной в этом плане. В другом регионе уже несколько лет тянется незатухающий и поныне конфликт между Волгоградским УВД и журналисткой Ириной Черновой, неоднократно писавшей о беззакониях, творимых в этом ведомстве. Ни один из сигналов в прессе не был должным образом проверен вышестоящими инстанциями и надзорными органами. Несмотря на наличие убедительных доказательств в возбуждении уголовных дел отказывалось, а возбужденные прекращались. Тем временем журналистке приходилось отбиваться от исков недовольных сотрудников милиции. Хуже того - она подверглась шантажу и как опасный преступник стала объектом негласной оперативной разработки с тем, чтобы принудить ее к отказу от разоблачительных публикаций. И это преступление также осталось без последствий. Фонд защиты гласности уже неоднократно, но пока безуспешно обращался к компетентным органам с требованием пресечь злоупотребления волгоградских стражей порядка. Неужели нужно ждать, когда кто-нибудь из них, как в Мордовии, попадется с поличным? Поистине, "пока солнце выйдет, роса очи выест"?
2.8. "Мордовский синдром" Эта история исключительна и в то же время типична. Она исключительна по размаху, бесчеловечности и безнаказанности преступных действий правоохранительных органов республики, разоблачая которые выступала единственная независимая газета Мордовии "Столица-С". Она типична по способам борьбы, которую ряд лет вело против этой газеты Министерство внутренних дел РМ с участием и при попустительстве прокурорских и иных государственных органов. Все это заслуживает обстоятельного описания в специальном издании, тем более, что завершился конфликт лишь отчасти благополучным, но отнюдь не "счастливым концом". Фонд защиты гласности рассчитывает посвятить этому очередную книгу в серии "Дела СМИ". Здесь же ограничимся лишь кратким изложением фактографии.
Итак, Мордовия середины девяностых годов - один из самых криминогенных регионов России. В борьбе с преступностью здесь процветает традиционная показуха, нарушаются права граждан, используются недозволенные методы. Способствует этому принятый по инициативе МВД РМ Верховным Советом Республики Мордовии антиконституционный закон "О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью", которым, в частности, предоставлено право органам МВД "задержания в административном порядке членов организованных преступных групп сроком до 30 суток"*. Смешение, вопреки Федеральному законодательству, административной и уголовно-процессуальной деятельности создали благоприятную предпосылку для милицейского произвола и вопиющих нарушений законности, которые все чаще становились известными и вызывали возмущение среди населения. Результаты журналистских расследований давали все новые свидетельства профессиональной несостоятельности работников милиции и применения "для улучшения показателей" незаконных задержаний, недозволенных методов допроса, побоев, пыток, иных злоупотреблений в отношении лиц, оказавшихся в сфере их деятельности. Об этом писала газета "Столица-С", требуя прекратить беззакония и наказать виновных. В публикуемых материалах приводились многочисленные факты привлечения к ответственности совершенно непричастных лиц, принуждение их к признаниям, об избиениях, истязаниях и увечьях, что и подтверждалось показаниями пострадавших, свидетельствами родственников, медицинскими документами. Рассказывалось о создании в одном из милицейских помещений камеры пыток ("пыточный цех"), об использовании при допросах "третей степени", так называемого "слоника" - это одетый на связанного человека противогаз, дыхательная трубка которого время от времени перекрывалась, от чего допрашиваемый задыхался; "ласточки" - то есть затягивание допрашиваемого в смирительную рубашку и нанесение ему побоев по особо чувствительным местам и т.п. Ни один сигнал газеты не был должным образом расследован. Преступников спасала круговая порука. Да и трудно было поверить, что все это происходило не в застенках Гестапо и не в подвалах НКВД, а в наше время в нашей стране. Но это было. И газета стала своеобразным правозащитным центром. Люди, пострадавшие от работников милиции, запуганные их террором, не находя других путей, постоянно обращались в редакцию, считая газету и ее сотрудников своими заступниками. А тем временем милицейские чины во главе с министром Косовым развернули наступление на газету и ее редактора С. Холопова. Посыпались иски к редакции о защите чести и достоинства, которые суд послушно удовлетворял, обязывая газету опровергнуть опубликованные сведения и принести извинения. Редактора шантажировали. По заявлению министра Косова на него было возбуждено уголовное дело за клевету, ему угрожал арест с сопутствующими методами камерной обработки. Фонд защиты гласности, правозащитные организации, общественные деятели и авторитетные газеты пытались вступиться, требуя от руководства правоохранительных ведомств вмешательства в эту дикую ситуацию. По заданию Фонда в Саранск выехала
группа специалистов, юристов и журналистов, которая проверкой на месте полностью подтвердила правильность критических выступлений газеты. Фонд и другие правозащитные организации и далее продолжали взывать к и.о. генерального прокурора России А.Н. Ильюшенко, его заместителю О. И. Гайданову, министру внутренних дел РФ В. Ерину, другим высокопоставленным чиновникам, но получали в ответ циничные отписки. Приведем выдержку из одной наиболее бесстыдной и глумливой. "ЦОС МВД РФ благодарит Вас за сообщение о некоторых аспектах социально-правовой обстановки в Мордовской Республике... Доводим до Вашего сведения, что по поступившим из пресс-службы МВД Мордовии сведениям (!) публикации в газете "Столица-С" не соответствуют действительности". Нетрудно догадаться, чем бы закончились злоключения газеты и редактора, но, как говорится, несчастье помогло. Во время одного допроса с помощью "слоника" в "пыточном цехе" был убит ни в чем не повинный Олег И. Скрыть это преступление уже не удалось. Только тогда привлекли к ответственности и лишь недавно осудили семь сотрудников милиции - непосредственных участников этого эпизода. Лишился своего поста министр Косов и, суд смело отказал ему в иске к редакции. Прекращено и возбужденное по его заявлению на С. Холопова дело о клевете. Газета и редактор уцелели. Только вряд ли это - счастливый конец. Остались измордованные в милиции люди Мордовии. Остался страшный рубец в памяти народа. Остались нетронутыми другие герои упоминавшихся в газете эпизодов, остались люди без чести и совести в высоких эшелонах власти, на глазах у которых все это происходило и которые прикрывали преступников и поощряли гонения на журналистов. Но дело еще и в том, что методы расправы с неугодной прессой, апробированный в Мордовии, и сейчас используется в других регионах. "Мордовская история" получила трагическое продолжение. Только что стало известно, что при выходе из дома С. Холопов был смертельно ранен поджидавшими его неизвестными преступниками. Кто мстит журналисту? Фонд защиты гласности обратился к руководству республики и правоохранительных органов Мордовии с требованием пресечь криминальный террор, не допустить, чтобы и это преступление, подобно многим другим, осталось безнаказанным. * Позднее, это положение закона Республики Мордовия Конституционным Судом РФ было признано противоречащим Конституции РФ и не подлежащим исполнению.
2.9. Кто является обладателем чести и достоинства? Казалось бы, всем понятно, о чем идет речь, когда говорят о чести и достоинстве. Эти понятия у каждого "на слуху". Однако не все так просто. Анализ этих понятий в юридических текстах, проведенный учеными в области языкознания, показал, что четких определений не существует. Ни законодательство, ни судебная практика, ни обобщения и постановления Пленумов Верховного Суда не дают достаточно ясного разъяснения этим понятиям, что осложняет квалификацию действий ответчика, способствует субъективизму судебных решений.
Между тем, правильное толкование правовых норм, то есть уяснение и разъяснение их подлинного смысла - непременное условие соблюдения законности, единообразного и правильного их исполнения и применения. Как показывает изучение судебной практики, многие претензии к СМИ вызваны неверным толкованием этих ключевых понятиях. Иными словами, требует уяснения вопрос, кто является обладателем этих нематериальных благ и вправе претендовать на их судебную защиту в случае нарушения. Не вдаваясь с терминологические споры и анализ различных подходов и точек зрения, воспользуемся наиболее четким определением: честь - это общественная оценка личности, отражение качеств лица в общественном сознании. Достоинство - это сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании. Примерно это содержание усматривается в текстах закона. Отсюда следует, что обладателем чести и достоинства может быть только физическое лицо. Этот смысл заложен в ст. 150 и 152 ГК РФ. Значит, право на судебную защиту чести и достоинства имеет только гражданин. Государственный орган, общественное объединение, коллектив или группа лиц не являются субъектами этого права. Исключения составляют только случаи, когда обнародованный материал позволяет персонифицировать (идентифицировать) конкретное лицо, чьи честь и достоинство при этом были унижены. Между тем, на практике суды не только принимают к своему производству такие иски, но и удовлетворяют их. Так, суд первой инстанции, а затем и судебная коллегия по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа удовлетворила иск администрации г. Белоярского (ХМАО Тюменской области) к редакции газеты "Белоярские новости", редактору Т. Прониной и юрисконсульту О. Макарычевой о защите чести, достоинства и деловой репутации. В другом сюжете в качестве истца выступили Государственная Дума, Коммунистическая партия и лично депутат-коммунист Госдумы от Таганрога Н. Борисенко. Они предъявили иск о защите чести и достоинства к газете "Таганрогская правда" и Таганрогской организации "Солдатское братство", оценив моральный ущерб в 900 млн. рублей. С иском о защите чести, достоинства и деловой репутации к редакции газеты "Брянские известия" обратилось в народный суд Советского района г.Брянска отделение вневедомственной охраны при Дубровском РОВД Брянской области. Нередко истцы пытаются утверждать, что незаслуженная, с их точки зрения, критика деятельности учреждения автоматически порочит честь и достоинство его руководителя. В своих исковых заявлениях они сетуют на унижение "чести завода", "чести мундира", "чести города", "статуса депутата". Так, например, глава администрации одного из районов г. Екатеринбурга С. Черкасов подал иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к редакции газеты "МК-Урал". Иск был связан с репортажем о рейде городского ГАИ по ночному Екатеринбургу, в котором два района города были названы "страной непуганных идиотов". Оскорбившись за граждан, он обращается в суд за защитой коллективной чести и достоинства от имени жителей всего района, которые избрали его главой. При этом он
потребовал взыскать с редакции ни много ни мало 2 млрд. 690 млн. рублей, в расчете по 10 тысяч за каждого жителя района. В данном случае глава администрации не имел никаких оснований для обращения в суд. Ведь речь в публикации шла о неопределенном круге лиц, единственным объединяющим признаком которых было проживание в указанных районах города. Суду вообще не следовало принимать подобного заявления. Либо истец должен был доказать, что данное высказывание, которое он посчитал порочащим, относится лично к нему. Другой пример связан с судьей Арбитражного суда Брянской области. Л. В. Степина предъявила претензии в судебном порядке к редакции газеты "Добрый день". Она полагает, что фраза "судьей Л. В. Степиной "замаран" мундир Арбитражного суда области" порочит ее и подрывает положительную оценку ее профессиональных качеств. То есть здесь речь могла бы идти о престиже или общественном авторитете органа, учреждения, ведомства, объединения, что не имеет гражданско-правового значения. Если распространенные сведения подобного рода не соответствуют действительности, то заинтересованные лица, которые не вправе претендовать на судебную защиту чести и достоинства, могут требовать опровержения сведений в порядке ст. 43 Закона о СМИ. Это различие оказывается довольно существенным по своим последствиям для работников СМИ.
2.10. Деловая репутация. Кому она принадлежит? Согласно данным мониторинга, значительное число ошибочных решений допускается в вопросах, связанных с деловой репутацией. Поскольку в ст. 152 ГК РФ нет достаточной четкости в регламентации этого нового института, то создается иллюзия, будто деловой репутацией обладает любой гражданин и любое юридическое лицо. Анализ сообщений о конфликтах показывает, что за защитой деловой репутации, и подчас не безуспешно, обращаются в суд государственные организации, должностные лица, общественные организации и отдельные граждане, которые не осуществляют коммерческой, предпринимательской деятельности. Мы уже приводили пример с депутатом Государственной Думы. Другой депутат той же Думы заявляет о том, что автор публикации "Жилищный вопрос портит и будет портить депутатов" Н. Архангельская грубо искажает позицию депутата и наносит ущерб его деловой репутации. О подрыве деловой репутации говорится и в исковом заявлении Президента Башкортостана М. Рахимова к журналу "Подробности". Ижевская городская администрация также подала иск на газету "Удмуртская правда" о защите деловой репутации. А Центральный районный суд г. Новосибирска удовлетворил иск к газете "Момент истины" о защите деловой репутации Управления Федеральной службы безопасности РФ по Новосибирской области. Еще один, достаточно типичный пример. Администрация Чеховского района в иске о защите деловой репутации потребовала опубликовать опровержение и выплатить
компенсацию морального вреда в сумме 100 млн. рублей. В статье К. Михайлова "Довольно грустные выводы" в еженедельной независимой газете "Самоуправление" содержался ряд сведений о деятельности этой администрации и, в частности, говорилось: "стоят предприятия", "легла медицина", "ветераны не имеют лекарств", "учителя не получают зарплаты". Суды, принимая такие иски, упускают из виду, что администрация, осуществляющая власть, не обладает деловой репутацией. Она строит свои отношения на властном подчинении. Сведения, о которых шла речь в публикации, не касаются коммерческой деятельности. Речь шла об осуществлении государственных функций, следовательно, в данном случае администрация не имела права требовать защиты своей деловой репутации. Необоснованные притязания на судебную защиту "деловой репутации" - частое явление. Любая критика деятельности учреждений, организации воспринимается как сведения, порочащие деловую репутацию. В этой связи представляется уместным еще раз подчеркнуть, понятие деловой репутации в гражданско-правовом смысле применимо только к физическим и юридическим лицам, участвующим в деловом обороте. Это понятие не равнозначно, не синонимично понятию служебной или профессиональной репутации, либо понятию престижа. Государственные и муниципальные органы, осуществляя властные и управленческие функции, и общественные объединения, выполняя уставные задачи, не являются участниками гражданского оборота, не являются носителями деловой репутации в смысле гражданского законодательства и потому не могут требовать ее судебной защиты. Можно понять болезненную реакцию заинтересованных лиц на критические выступления прессы. Однако, если обнародованные сведения не соответствуют действительности, то в описанных случаях возникает право требовать опровержения без тех тяжких последствий для редакций и журналистов, которые предусмотрены в случаях унижения чести, достоинства и деловой репутации.
2.11. ЕСТЬ ЛИ У СУДА И ПРОКУРАТУРЫ ЧЕСТЬ, ДОСТОИНСТВО И ДЕЛОВАЯ РЕПУТАЦИЯ? Как ни обидно звучит поставленный в заголовке вопрос, но, опираясь на закон, нужно ответить на него отрицательно. Выше уже было обстоятельно разъяснено, что по гражданскому законодательству честь и достоинство - это нематериальные блага, принадлежащие только физическому лицу, гражданину, а юридические лица, органы власти и управления, общественные объединения и коллективы обладателями этих благ не являются. Деловая репутация, как категория делового оборота, принадлежит лишь хозяйствующим субъектам, участниками коммерческой, предпринимательской деятельности, каковыми органы суда и прокуратуры и их работники быть не могут. Мы не стали бы повторять эти положения и выделять эту сравнительно немногочисленную категорию истцов (в мониторе значится 3 иска от прокуроров и 7 - от судей), ограничившись общими для всех гражданских споров такого рода разъяснениями.
Однако побуждают к этому наличие в нашем мониторе конфликтов, вызванных наряду со справедливыми исками к СМИ со стороны судебных и прокурорских работников также и юридически неграмотных и необоснованных претензий, нередко удовлетворяемых судами. А это представляется особенно нетерпимым. Во-первых, потому что не пристало судьям и прокурорам подталкивать своих коллег необоснованными исками к принятию неправосудных решений. Во-вторых, потому что незаконные притязания исходят от юридических авторитетов, способных оказать ощутимое влияние на разрешение спора в свою пользу. В-третьих, потому что неправомерные исковые требования свидетельствуют либо о юридической некомпетентности, либо о недобросовестности заявителей, что само по себе дискредитирует их и умаляет авторитет власти, представителями которой они являются. Показательно в этом плане дело по коллективному иску сотрудников прокуратуры гор. Череповца к редакции газеты "Голос Череповца" и журналистке А. Мельниковой. В опубликованной статье под названием "Осторожно: прокуратура" приводились неблаговидные факты относительно деятельности череповецкой прокуратуры и лично прокурора города Тамары Гурняк, высказывались нелицеприятные оценки этой деятельности. В частности, сообщалось о противозаконном открытии городской прокуратурой тайного счета в коммерческом банке, на который поступали инициированные Т. Гурняк "спонсорские пожертвования" поднадзорных прокуратуре хозяйствующих субъектов, а наличные деньги с этого счета бесконтрольно расходовались на нужды прокуратуры и ее сотрудников. Говорилось, что принимая финансовые подношения от коммерческих структур горпрокуратура не сможет сохранить свою независимость. Сообщалось также, что Т. Гурняк, используя свое служебное положение, лоббировала интересы коммерческой организации, руководимой дочерью прокурора, которая одновременно является учредителем нескольких предприятий. Было высказано сомнение в том, что широкий образ жизни прокурора (дорогостоящие зарубежные турпоездки лично Т. Гурняк и членов ее семьи, приобретение автомобиля иномарки и т.п.) вряд ли соответствуют легальным доходам этого государственного служащего. В статье содержались оценочные суждения автора: по адресу Т. Гурняк: "Но что закон для прокурора? В данном случае это вопрос риторический", и по адресу горпрокуратуры: "Орган, который только по недоразумению можно назвать правоохранительным". Публикация вызвала полемический шквал в череповецких СМИ, выступивших в защиту Т. Гурняк и обвинявших журналистку в выполнении заказа по устранению Т. Гурняк с занимаемой должности. Вслед за этим в городской суд поступило исковое заявление от коллектива работников прокуратуры за 23 подписями, а затем исковые заявления и остальных сотрудников, за исключением самой Т. Гурняк, которая действовала руками подчиненных. В исковых заявлениях не опровергается ни один из фактов, приведенных в публикации (проверкой комиссии облпрокуратуры они подтвердились), а возражение вызывают лишь два упомянутых высказывания в адрес горпрокурора и горпрокуратуры,
которые, как утверждают истцы, "нарушают деловую репутацию прокуратуры и дискредитируют всех членов ее трудового коллектива". Тем самым работники прокуратуры продемонстрировали свое невежество или недобросовестность, никто из них в тексте не упоминался и никак иначе как идентифицировался. Единственным названным сотрудником была Т. Гурняк, которая защищать свое доброе имя не решилась, то есть заявители являются ненадлежащими истцами. Трудовой коллектив не является носителем этого личного блага. Горпрокуратура как орган государственной власти, не участвующий в деловом обороте, деловой репутацией также обладать не может. За урон, нанесенный престижу горпрокуратуры и ее сотрудникам им следовало бы винить своего начальника, а не прикрывать его. Можно себе представить, как постыдно выглядит процесс прокурорской команды против журналистки. А дело (которое давно надлежало производством прекратить) все тянется под тем предлогом, что суду нужно еще получить заключение какой-то экспертизы о том, является ли публикация обидной для истцов. Т. Гурняк, получив взыскание, из прокуратуры уже ушла, но дело ее живет. Теперь рассмотрим иски к СМИ и журналистам со стороны судей. В газете "Алтайская правда" в рубрике "Встать. Суд идет" была опубликована статья "Вам срок дают и оставляют на свободе". В ней выражалось несогласие с мягким приговором, вынесенным судьей Центрального района г. Барнаула С. К. Малетиным участникам молодежной шайки воров. Судья подал иск о защите чести, достоинства и деловой репутации (?). По требованию истца опровержению подлежат следующие опубликованные положения. Первая фраза статьи: "Работа органов суда продолжает будоражить и без того взъерошенные умы сограждан". И заключительное высказывание: "После этого не надо спрашивать, почему население относится к судам не очень доверчиво". Как указывает заявитель, "автор дает ироничную оценку изложенному в приговоре", утверждает, будто "имело место одностороннее исследование обстоятельств дела", а "оценка собранных по делу доказательств не выдерживает никакой критики", "по сути дело должно было быть возвращено на дополнительное расследование". В общем, как пишет истец, "автор статьи допустил комментирование вступившего в законную силу приговора", чем и опорочил честь, достоинство и деловую репутацию судьи. Так ли это? Здесь мы видим (о чем уже говорилось) классический образец смешения сведений, имеющих фактическое содержание, соответствующих или не соответствующих действительности, и мнений и суждений (обоснованных или необоснованных), которые опровержению не подлежат, а могут лишь оспариваться в полемике. В данном случае очевидно, что речь идет об оценочных суждениях, которых позволяли истцу требовать не защиты чести, достоинства, репутации и опровержения, а только опубликования ответа (ст. 46 Закона о СМИ), в котором он имел возможность дать квалифицированное разъяснение оснований принятого им решения по делу, показать ошибочность суждений автора, да и то не по всем пунктам.
Он не прав, негодуя по поводу того, что журналист "допустил комментирование вступившего в законную силу приговора". Конечно, приговор, как закон, подлежит безусловному исполнению, но как и любой закон, вполне доступен обсуждению, комментированию, критике и исправлению. Что же касается авторских суждений относительно обеспокоенности населения положением дел в судах и недоверия к судам значительной части граждан, то это печальный, но общеизвестный факт. Он подтвержден и последними социологическими исследованиями. Так, по данным общероссийского репрезентативного опроса, более половины респондентов не верят, что могут добиться справедливости в суде в случае нарушения их законных прав и интересов, при обжаловании в суде действий государственных органов две трети опрошенных (Фонд "Общественное мнение", декабрь 1997 г.). Неправильные по существу и юридически необоснованные иски судей способны только подпитывать такие настроения. В этой связи рассмотрим еще более одиозный случай. В волгоградской газете "Пресс-клуб" была опубликована статья Ирины Королевой под заголовком "Бытовуха" и подзаголовком "Что бывает, когда судья сближается с ответчиком". Статья посвящена фактам злоупотреблений судьей Дзержинского райсуда Т. Ю. Креневой судейскими полномочиями, которые выразились в том, что Кренева, рассматривая гражданское дело по иску к В. А. Чернову его бывшей супруги о разделе имущества, домовладения и признания права собственности, находясь в близких отношениях с ответчиком, не самоустранилась от участия в процессе и продолжала вести дело, хотя подлежала отводу в соответствии со ст. 18 ГПК РСФСР. Более того, в статье приводились сведения о пропаже из материалов дела некоторых документов в обоснование требований истца, а также о вмешательстве судьи Креневой в расследование уголовного дела, возбужденного по факту незаконного хранения тем же Черновым В. огнестрельного оружия. В статье упоминалась безотносительно к какимлибо фактам и мать Креневой - Власевская Г. А., член Волгоградского областного суда, как лицо влиятельное в судейской среде. После этой публикации в Центральный районный суд города Волгограда сначала от Власевской В. А., а затем и от Креневой Т. Ю. поступили исковые заявления о защите чести, достоинства и деловой репутации и возмещении морального вреда. Между тем, в связи с публикацией и по настоянию редакции Волгоградская областная квалификационная коллегия судей рассмотрела вопрос о недостойном поведении судьи Т. Креневой, провела проверку опубликованных сведений, признала эти факты соответствующими действительности, но недостаточными для лишения Креневой судейских полномочий. Председатель Верховного Суда РФ В. М. Лебедев принес протест на это решение в Высшую квалификационную коллегию судей РФ. Правда, рассмотрение "персонального" дела судьи удалось затянуть в расчете на то, что подоспеет желательное Т. Креневой и Г. Власевской решение по их иску в Центральном районном суде Волгограда. Однако по указанию заместителя председателя Верховного Суда РФ, это гражданское дело было передано для рассмотрения по существу в суд г. Энгельска Саратовской области, где и приостановлено до решения квалификационной коллегии.
Тем временем, Высшая квалификационная коллегия решение Волгоградской коллегии отменила и вернула дело на новое рассмотрение. Интересно, как на этот раз оценят действия Т. Креневой ее волгоградские коллеги. И не помогут ли "личные связи" ее матери Г. Власевской, о которых упоминалось в газете. Последнее сообщение рассеяло наши сомнения. Волгоградская областная квалификационная коллегия судей не стала дальше прикрывать своего недостойного коллегу. Полномочия судьи Т. Креневой прекращены ввиду дискредитации его высокого судейского звания. Бесстыдный иск к газете "о поруганной чести и опороченной репутации" теперь будет разрешен надлежащим образом. Безусловно, судьи и прокуроры не должны оставлять без внимания выступления СМИ, в которых содержатся извращения фактов и измышления, незаслуженно дискредитирующие органы суда и прокуратуры, как правозащитных государственных институтов. Нельзя также терпеть, когда в прессе приводятся ложные сведения, персонально порочащие честь и достоинство судьи или прокурорского работника, которые, как любой гражданин, имеют право на доброе имя и судебную защиту. Но во избежание конфузов и ущемления свободы массовой информации реагировать на это с учетом профессиональной принадлежности и должностного положения истцов нужно юридически безупречно с особой щепетильностью, не допуская квалификации материалов СМИ "c запросом" и завышением претензий к редакциям и журналистам. Фонд защиты гласности обратился к Генеральному прокурору РФ и Председателю Верховного Суда РФ с рекомендацией направить соответствующие разъяснения по этим сложным вопросам судьям и прокурорским работникам.
2.12. О моральном вреде Законодательством установлена ответственность за распространение в СМИ неверных, порочащих сведений в виде компенсации потерпевшему морального вреда в денежном выражении. Размеры морального вреда истец указывает по своему усмотрению, а суд определяет с учетом разумности и справедливости. Закон (ст. 151 ГК РФ) и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении ("Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда") определил, что под моральным вредом понимаются физические или нравственные страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права, либо нарушающими имущественные права граждан. То есть закон недвусмысленно определяет понятие морального вреда как причинение физических и нравственных страданий. Казалось бы, ясно, что телесные и психические страдания способен переживать только человек. Юридическое же лицо есть искусственное образование, не обладающее ни телом, ни сознанием и испытывать какие-либо мучения не способно "по определению".
Но тем не менее, иски о защите чести, достоинства и деловой репутации с требованием компенсации морального вреда предъявляют различные ведомства, учреждения, организации. Так, Управление Федеральной службы налоговой полиции России по Красноярского краю предъявило иск к бывшему редактору регионального приложения "АиФ - Енисей" О. Полякову. Основанием послужила публикация статьи "Как газета стала криминальным элементом". Не вдаваясь в существо претензий, обратим внимание на то, что истец потребовал опровержения сведений, содержащихся в статье и компенсации морального вреда в размере 500 млн. рублей. Решением суда исковые требования Управления налоговой полиции были удовлетворены. Справедливости ради следует заметить, что сумма иска была сокращена в 100 раз. Но в данном случае речь идет не о сумме, а о самом факте взыскания морального вреда в пользу юридического лица. На практике нередко руководители разного ранга от имени юридических лиц (ведомств, местной администрации, правоохранительных органов, общественных организаций) предъявляют и выигрывают иски о защите чести, достоинства и деловой репутации (каковых, как уже было сказано, они не имеют), добиваясь не только опровержения опубликованных сведений, но и компенсации морального вреда, иногда в астрономических, удушающих редакцию размерах. В прошлогоднем аналитическом докладе уже приводились примеры непомерных "аппетитов" истцов. Не уменьшились они и сейчас. Вот несколько примеров: В. Ковалев к газете "Совершенно секретно" - 5 млрд. рублей; Ангарская нефтехимическая компания к газете "Время" - 1 млрд. рублей; ОАО "Фирма "Роса" к редакции газеты "Зори" - 2 млрд. рублей; Анатолий Чубайс к радиостанции "Эхо Москвы" и Александру Минкину - 250 млн. рублей; Анатолий Чубайс к ОРТ - 5 млрд. рублей; Анатолий Чубайс к Сергею Доренко - 500 млн. рублей; Глава администрации Орджоникидзевского района г. Екатеринбурга С. Черкасов к редакции газеты "МК-Урал" - 2 млрд. 690 млн. рублей; Губернатор Саратовской области Д. Аяцков к газете "Заря молодежи" - 220 млн. рублей; Депутат Екатеринбургской городской Думы В. Щукин к газете "Правовой Екатеринбург" - 100 млн. рублей; Начальник информационно-аналитического отдела администрации г. Воронежа С. Казбанов к газете "Комсомольская правда" - 171 млн. 500 тысяч рублей;
Судьи Г. Власевская, Т. Кренева к газетам "Пресс-клуб", "Городские новости" и журналистам И. Черновой и Т. Бухариной - 1 млрд. 600 млн. рублей; Глава администрации Веселовского района Ростовской области В. Антонов, зам. главы Н. Курбатов, генеральный директор АО "Веселовский элеватор" В. Сулименко, директор завода А. Поспелов, директор ТОО Ю. Пашуков и начальник районной налоговой инспекции В. Куликова - к редакции районной газеты "Зори Маныча" - 1,5 млрд. рублей. В уральском регионе только с газеты "Тюмень-2000" по трем искам взыскано свыше 10 млрд. рублей. Если же в среднем каждый иск в 1996 году в этом регионе стоил 2 млн. рублей, то в 1997 году эта сумма возросла до 5,5 млн. рублей. Это что - результат денежной инфляции или возросших аппетитов чиновничества? В обоснование столь высоких финансовых притязаний истцы приводят достаточно расхожее суждение: "журналистов и редакции ничем, кроме рубля не проймешь". Но подобный аргумент также в большей мере свидетельствует о стремлении отомстить или "удушить" неугодное издание, нежели о проявлении заботы о своей чести. Более того, неоднократно отмечалось, что появились специалисты, которые превратили иски к СМИ в своеобразный бизнес, в несложный способ зарабатывания денег. Тамара Иванова в статье "Не пишите, и не судимы будете" приводит пример, как в Астрахани один ретивый адвокат превратил чтение газет в доходный бизнес. Находя героев критических материалов, адвокат объяснял им, что они могут наказать обидчиков. Сумма компенсаций делилась пополам. Адвокат, как рассказывают, отнюдь не бедствовал. На упомянутой конференции, посвященной проблеме защите чести, достоинства и деловой репутации, приводились конкретные факты и фамилии таких "специалистов". В частности, некто В. Бейбулатов из г. Полепского Свердловской области завалил свой городской суд многочисленными исками к СМИ. К сожалению, суды далеко не всегда пресекают подобный информационный рэкет. Провоцирует этот юридический абсурд неудачная формулировка п. п. 5 и 7 ст. 152 ГК РФ. Там говорится, что лица, в отношении которых распространены сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, "вправе требовать возмещения убытков и морального вреда". Неточность состоит в том, что моральный вред, в отличие от материального, не возмещается в объеме понесенных убытков, а компенсируется в порядке "утешения", имея другую природу, иной порядок доказывания и принципы исчисления размеров взыскания. Но еще хуже - предписание, согласно которому правила, установленные этой нормой, применяются к защите деловой репутации, не только гражданина, но и юридического лица. Отсюда как бы следует, что и юридические лица также имеют право на компенсацию морального вреда, что как сказано, невозможно. Пленуму Верховного Суда РФ давно бы следовало указать на недопустимость такого понимания и устранить неточность своего прежнего толкования по данному вопросу в Постановлении от 20 декабря 1994 г. Для правильного толкования ст. 152 ГК РФ и без ее законодательной корректировки возможность имеется, поскольку она гласит, что "правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно (подчеркнуто нами) применяются к защите деловой репутации юридического лица".
Термин "соответственно" в данном контексте означает применимость только тех положений нормы, которые соответствуют правовой природе юридического лица. Неспособные испытывать физические и нравственные страдания юридические лица не могут и не должны рассчитывать на их компенсацию. И еще одно замечание относительно компенсации морального вреда. Нравственные и психические страдания обычно неуловимы, объективно доказать наступление морального вреда, кроме отдельных случаев, невозможно. Так же неопределенна связь упомянутых переживаний с унижением чести и достоинства. Соответственно и компенсация морального вреда производится по логике возможного, а не наступившего вреда. Так происходит во всех без исключения случаях, хотя с правовой точки зрения это представляется абсолютно ненормальным. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 20 декабря 1994 г. определил предмет доказывания по спорам, связанным с компенсацией морального вреда, указав, что "суду необходимо выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий". Понятие "причинение" предполагает наличие причинной связи между действием и наступившим результатом. Однако суды не исследуют и не требуют доказывания этой связи, руководствуясь логически порочным суждением "после того, значит вследствие того". Внятное указание по данным вопросам позволит устранить это извращение практики. Должны быть исключены попытки чиновников и других заинтересованных лиц таким путем поживиться за счет редакции, усмирить неугодную газету, "приструнить" независимых журналистов.
2.13. О "ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ ИЗВИНЕНИЯХ" И ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ На практике по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации нередко происходит подмена предмета спора. Суды, вместо возложения на СМИ обязанности опубликовать ответ истца, обязывают опровергнуть высказанные оценки, мнения, да к тому же еще и принести извинения истцу, что вообще не предусмотрено законодательством. Между тем, в судебных решениях нередко используется такая формулировка: "Суд обязал принести истцу публичные извинения". Так, в опубликованных в "Московском комсомольце" материалах о гибели военнослужащих в результате дедовщины было выражено сомнение в обоснованности заключений военной судебно-медицинской экспертизы о причинах смерти солдат в результате так называемой "сердечной недостаточности". Упомянутый в статье судебномедицинский эксперт А. Ростошанский выступил в защиту "всего института военной судебно-медицинской экспертизы", требуя: "Должны быть принесены извинения за необоснованные обвинения военных судебных медиков". Судья на свой лад истолковала публикацию как "фактическое обвинение в даче ложных заключений", хотя в статье ничего подобного не содержалось и удовлетворила иск А. Ростошанского в полном объеме, а кассационная коллегия Мосгорсуда это решение утвердила.
Юридическая абсурдность этого и подобных ему решений состоит и в том, что суд не определяет, какие именно фрагменты спорного текста содержат сведения, не соответствующие действительности и подлежат опровержению. Заметим, что практика "принудительных извинений" широко распространена. Такие решения вынесены: Ленинским районным судом г. Новосибирска, Жирновским районным судом Волгоградской области, Головинским межмуниципальным судом г. Москвы, Коминтерновским районным судом г. Воронежа, Притобольским и Шумихинским районными судами Курганской области и др. Не только провинциальные, но и столичные суды прибегают к таким способам воздействия на СМИ. Заставили извиняться газету "Коммерсантъ-Daily" за публикацию статьи "Россия может стать страной стукачей" (Головинский межмуниципальный суд), газету "Аргументы и Факты" за публикацию интервью с Александром Лебедем. Последний конфликт стоит рассмотреть обстоятельно. В своем интервью генерал А. Лебедь заявил, будто министр внутренних дел А. Куликов причастен к пропаже бюджетных денег, выделенных Чеченской Республике. А Куликов подал на газету и генерала в суд, который удовлетворил иск министра, обязал опубликовать опровержение и взыскать в порядке компенсации морального вреда в пользу министра один рубль с генерала Лебедя и 100 млн. рублей с редакции, а сверх того газету обязали извиниться перед А. Куликовым. Редакция обжаловала это решение, но кассационная инстанция Мосгорсуда оставила и это решение в силе. Во избежание штрафных санкций газете пришлось опубликовать "опровержение с комментариями", где текст, утвержденный судом, содержал извинение, а в комментарии высказано мнение редакции и экспертов-юристов о незаконности такого решения. Мы разделяем это мнение. Вправе ли суд обязать СМИ извиниться? Законом о СМИ (ст. 43, 46) и гражданским законодательством (ст. 152 ГК ПФ) четко определен порядок опровержения опубликованных сведений, если распространитель этих сведений не докажет их соответствие действительности. Принудительное извинение публикатором никаким законом не предусмотрено, а является продуктом судебного произвола. Эта практика тем более нетерпима, что используется не в порядке восстановления нарушенного права гражданина на доброе имя, а как мера наказания и унизительный способ принуждения публикатора к отказу от своих убеждений. Требование принести извинения носит особенно глумливый характер, когда спор идет не о достоверности опубликованных фактов, а о высказанных оценках и мнениях (проблему различения факта и мнения, события и оценки мы уже рассмотрели). А это противоречит ст. 29 Конституции РФ, ибо "никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них". Теперь обратимся к другим обстоятельствам упомянутого спора между генералами и газетой. Мы не знаем, чем руководствовался истец (и суд), требуя взыскать с А. Лебедя один рубль (что вообще не имеет никакой деноминированной ценности), а с газеты многомиллионную сумму. Может быть учли бедственное материальное положение ответчика, как это предусмотрено гражданским законодательством. А может таковы неизвестные нам нормы генеральского этикета ("генерал - генералу ..."). Однако здравый смысл подсказывает противоположное распределение ответственности между автором и газетой. Да и так ли уж повинна (и повинна ли вообще) газета, публикуя без изъятия интервью бывшего и будущего кандидата в Президенты России? Этот частный вопрос ведет нас к рассмотрению некоторых положений
действующего законодательства об ответственности редакции за воспроизведение документов, высказываний или их фрагментов. В общем виде этот вопрос решается в ст. 57 Закона о СМИ, где содержится перечень случаев освобождения от ответственности публикатора по сугубо формальным признакам: если сведения присутствуют в официальных сообщениях или получены в ответ на запрос информации, или поступили от информационных агентств и пресс-служб, содержатся в авторских произведениях, не подлежащих редактированию либо являются дословным воспроизведением фрагментов официальных выступлений депутатов, делегатов съездов и конференций, общественных объединений и официальных выступлений должностных лиц, или, наконец, дословным воспроизведением материалов других СМИ, ответственных за соответствующее нарушение законодательства. По этим формальным признакам в указанных случаях вопрос об ответственности за воспроизведение или цитирование снимается вроде бы в бесспорном порядке. На деле же все не так просто. Во всех ли случаях возможно так называемое дословное воспроизведение? Возможно ли без искажения смысла дословное воспроизведение при переводе и использовании иноязычного текста? Нарушается ли требование "дословности" при передачи прямой речи в косвенной форме? Вообще всегда ли можно дословно воспроизвести устную речь письменно? Является ли нарушением требования "дословности" опускание некоторых слов в цитируемом фрагменте с заменой опущенных слов многоточием? При решении этих вопросов мы вынуждены прийти к выводу о том, что формулировка закона о "дословном воспроизведении" должна быть заменена требованием сохранения смысла воспроизводимого материала. Заметим, что даже свидетельские показания подлежат фиксации в протоколе допроса "по возможности дословно" (ст. 160 УПК РСФСР). Возникает и еще один вопрос применительно к рассматриваемым конфликтам. А что если депутат, делегат, должностное лицо высказывается не на съезде, сессии, конференции, пленуме или в официальном сообщении (см. п. 4 ст. 57), а в иной обстановке, когда его заявление имеет особую общественную значимость? Выходит, что газета, информируя об этом факте, должна нести ответственность за доброкачественность сведений, исходящих от столь авторитетного лица. К тому же общественное значение имеет не только фактическое содержание цитируемого выступления, но и то, (что не менее важно) сделано оно именно данным государственно-политическим деятелем, характеризуя и его личность, и его позицию. В этих случаях возложение ответственности на СМИ, выполняющих свой долг, представляется явно несправедливым. Казалось бы, А. Лебедь не имеет того статуса, который освобождает газету от ответственности за его слова и высказаны они не на официальном форуме (съезде, сессии, конференции и т.д.), а в интервью журналисту.
Вначале о статусе. Закон о СМИ (ч. 4 ст. 57), пользуясь устаревшими понятиями, говорит о "должностных лицах общественных объединений". Между тем Федеральный закон "Об общественных объединениях", Гражданский кодекс РФ и иные действующие законодательные акты не знают такой категории должностных лиц. В современных условиях А. Лебедь как лидер общественного движения "Честь и Родина" вполне подпадает под прежнее понимание должностного лица общественного объединения, дословное воспроизведение слов которого освобождает газету от ответственности за их публикацию. Далее об интервью. Еще одним основанием освобождения редакции от ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности, предусматриваются случаи, когда они содержатся в текстах, не подлежащих редактированию. Однако в Законе о СМИ не определяется, какие тексты не подлежат редактированию. Можно только понять, что к их числу относятся материалы, которые названы в той же ст. 57. Но если их перечень является исчерпывающим, то зачем потребовалось еще указание на тексты, "не подлежащие редактированию в соответствии с настоящим законом"? Не является ли таким "неприкосновенным" для редакции текст интервью? Вспомним, что ст. 3 Закона о СМИ, запрещая цензуру, предусматривает обязательность предварительного согласования с интервьюируемым публикуемого текста. Думается, что журналистская практика нуждается в более четком определении правового статуса столь популярного и своеобразного жанра, каким является интервью. Об этом свидетельствует следующий казус. В газете "Советская Калмыкия сегодня" было опубликовано интервью заместителя начальника Контрольного управления при Администрации Президента РФ Очирова В. Н. Под заголовком "Я честь имею", в котором Очировым В. Н. было сказано: "те, кто сейчас вокруг него (имеется ввиду президент Республики Калмыкия), начиная от Кугультинова, Насминова и дальше, они же живут и едят на ворованные деньги, воровство которых он организовал для их совместного благополучия". Упомянутый Кугультинов Д. Н. подал исковое заявление к газете о защите чести и достоинства, которое было удовлетворено судом первой инстанции и оставлено в силе всеми последующими. Главный редактор газеты Юдина Л. А. неоднократно обращалась с жалобами в порядке надзора, в том числе и в Верховный суд РФ, однако недавно судьей Верховного Суда РФ очередная жалоба оставлена без удовлетворения "по основаниям, изложенным на личном приеме". Представляется, что без обстоятельного рассмотрения и аргументации решение столь сложного вопроса вряд ли правильно. На наш взгляд, при публикации этого интервью газета не должна нести ответственности. В противном случае возникает противоестественная ситуация. Когда должностное лицо (коим является Очиров В. Н.) выступает публично и освещает вопросы, находящиеся в его компетенции, то редакция, публикуя "дословное воспроизведение" его речи, ответственности не несет. В случае же, если то же самое должностное лицо сообщает те же самые факты, отвечая на вопросы журналиста, то редакция несет ответственность за распространенные этим должностным лицом сведения. Конечно, на редакции лежит обязанность проверки достоверности сообщаемой информации, но каким еще образом журналист может сделать это, если он узнает о конкретных фактах "из первых рук"? (Об этой истории подробно рассказывается в
публикации Фонда защиты гласности "Дела СМИ" - "Республика Калмыкия против "Советской Калмыкии", М., 1997). Думается, что информацию, сообщаемую в интервью должностным лицом в пределах его компетенции следует рассматривать в качестве сведений, полученных в ответ на устный запрос журналиста, что в согласии со ст. ст. 39, 57 Закона, освобождает редакцию от ответственности за распространение этих сведений. Связан с предыдущим и другой вопрос. Речь идет о правомерности воспроизведения газетой взглядов и идей, распространение которых является злоупотреблением свободой массовой информации в смысле ст. 4 Закона о СМИ. На наш взгляд, определяющим является отношение публикатора к воспроизводимым или цитируемым материалам. Иными словами, как подается и как используется материал противоправного содержания. Это усматривается из общего контекста всей публикации, при оценке которой нельзя отождествлять позицию редакции или взгляды журналиста и идейное содержание цитируемого источника. Полагаем, что здесь возможны два варианта. В одном из них "грязный" материал используется для популяризации содержащихся в нем взглядов и идей, он подается как заслуживающий поддержки и доверия. Публикатор солидарен с источником, в любой форме выражает ему одобрение (используя языковые средства, журналистский комментарий, редакционное примечание, графические изображения и т. п.). В этих случаях со стороны журналиста, редакции, солидарных с источником, имеет место злоупотребление свободой массовой информации (за точность воспроизведения публикатор несет ответственность во всех случаях). В другом варианте материал подается в порядке информации об общественно значимом событии, факте, каковым является и о чем свидетельствует цитируемый документ или воспроизводимое высказывание. При этом публикатор в любой форме дает понять или прямо выражает свое несогласие с высказанными положениями, отвергает, осуждает, дезавуирует их. В этих случаях ответственность редакции за воспроизведение одиозных материалов должна быть исключена. Учитывая важность поставленных вопросов не только для упомянутых дел, но и для правоприменительной практики вообще, было бы целесообразным издание Пленумом Верховного Суда РФ соответствующих разъяснений.
2.14. Опровержение или ответ? Анализ результатов мониторинга показывает, что лица, считающие себя задетыми какой-либо публикацией, пренебрегают возможностью внесудебного разрешения конфликтов со СМИ в порядке статей 43-46 Закона РФ "О средствах массовой информации", предоставляющих возможность пострадавшему оперативно защитить свое доброе имя и репутацию посредством реализации права на опровержение и ответ в том же СМИ, в котором была опубликована не соответствующая действительности информация или спорное мнение журналиста по тому или иному вопросу. Длительные судебные разбирательства далеко не всегда столь же эффективны и наглядны для читательской аудитории, перед которой, собственно, и защищаются честь, достоинство и репутация, как опровержение или ответная публикация, появившаяся в том же СМИ, когда содержание "исходного" материала еще у всех на памяти.
Настойчивое стремление истцов в зал суда объясняется в частности стремлением побольнее отомстить редакции, довести ее до разорения, а заодно и "подзаработать" на возмещении морального вреда, а не защитить неправедно поруганные честь и достоинство. Об этом уже говорилось особо. Потерпевшие, как правило, требуют именно опровержения, независимо от характера спорных моментов публикаций, то есть от того, что явилось поводом к конфликту. Отмечается также удивительный факт: право на ответ вообще на практике не используется. А в судебных спорах постоянно происходит подмена предмета иска: вместо права на ответ истцы требуют и судьи удовлетворяют иски об опровержении и компенсации морального вреда даже в случаях, когда истец этого права не имеет "по определению". И еще одно обстоятельство: заинтересованные лица и некоторые суды не знают иных способов реагирования, кроме исков о защите чести, достоинства и деловой репутации, когда нарушения этих благ не имело места, а выступление СМИ просто содержало сведения, не соответствующие действительности. Между тем, эта юридическая "неточность" далеко не безобидна, поскольку угрожает публикатору необоснованным взысканием компенсации морального вреда. (О практике компенсации морального вреда сказано выше). Есть основательная причина того, почему такая форма реагирования на публикации, как ответ практически не используется. Она заложена в самом тексте ст. 46 Закона о СМИ. Дело в том, что на отклик может быть дан "ответ на ответ". Хотя по закону он не должен быть помещен в том же выпуске СМИ, этот запрет не распространяется на редакционный комментарий. И вот тут редакция, ни в чем себе не отказывая, может в своем комментарии так "размазать" оппонента, что тому лучше не связываться, а доказывать свою правоту в суде. Причем подобные комментарии широко практикуются даже при вынужденной публикации опровержений, что представляется и вовсе недопустимым. Необходимо разобраться в юридической природе опровержения и ответа, столь различных по своему смыслу и последствиям. На первый взгляд понятия опровержения и ответа в ст. ст. 43 и 46 Закона о СМИ, совпадают. Тогда не лишается ли смысла их самостоятельная регламентация в различных нормах закона? Однако смысл есть, и заключается он в том, что опровержению подлежат сведения фактического содержания, а ответ может быть дан на мнение, оценку и т.п. "Ответный" характер носят комментарий, реплика, в которых, так же как и в ответе, заинтересованное лицо может выразить свое собственное отношение к соответствующему вопросу в том же СМИ, в котором было опубликовано спорное положение. Это устанавливается при текстуальном анализе статей 43 и 46 Закона о СМИ. В части первой статьи 43 указано, что "гражданин или организация вправе потребовать от редакции опровержения не соответствующих действительности и порочащих их честь и достоинство сведений", а в части первой ст. 46, сходной ч.1 ст. 43, говорится, что "гражданин или организация, в отношении которых в средстве массовой информации распространены сведения, не соответствующие действительности либо ущемляющие права и законные интересы гражданина, имеют право на ответ".
Таким образом, для признания сведений подлежащими опровержению необходимо, чтобы они отвечали двум непременным условиям: не соответствовали действительности и порочили честь и достоинство. Что же касается ответа, то лицо получает на него право уже тогда, когда установлено, что сведения не соответствуют действительности либо ущемляют права и законные интересы гражданина (о правах и законных интересах организации ничего не сказано). Под правами и законными интересами гражданина в контексте данной статьи следует понимать иные нематериальные блага, каковые в нашем случае могут быть ущемлены выступлениями СМИ: неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя и иные личные неимущественные права (ст. 150 ГК РФ), за исключением чести и достоинства, которые названы в ст. 43 и защищаются в порядке опровержения при соблюдении всех указанных в данной статье условий. К сожалению, и судьи зачастую не замечают принципиальной разницы между правом на защиту чести, достоинства и деловой репутации и иными неимущественными правами. Приведенное разъяснение ст. ст. 43 и 46 Закона о СМИ в полной мере соответствуют положениям нового Гражданского кодекса относительно порядка опровержения и ответа. Согласно ч.1 ст. 152 ГК "гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший так сведения не докажет, что они соответствуют действительности", т.е. по ГК могут быть опровергнуты не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию сведения. Часть третья ст. 152 предусматривает право гражданина на опубликование его ответа в средстве массовой информации, распространившем сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы (единственное отличие от соответствующей формулировки ст. 46 Закона о СМИ состоит в данном случае в том, что ст. 46 предполагает возможность ответа на любые не соответствующие действительности сведения). Наконец, ч. 5 ст. 152 ГК предоставляет гражданину право в случае публикации сведений, порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию, требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных такой публикацией, наряду с опровержением (но не ответом!), а ч.6 ст. 152 распространяет правила ГК о защите деловой репутации гражданина на защиту деловой репутации юридического лица. Теснейшим образом с данной проблемой связано и заблуждение спорящих сторон и судей в вопросе оценки сущности спорной публикации. Потерпевшие преднамеренно или невольно принимают за "сведения, не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию" (естественно, требуя при этом опровержения и возмещения морального вреда) авторские мнения и оценки, которые (при всей своей нелицеприятности), тем не менее остаются частными мнениями, убеждениями, оценками. Неоднократно подчеркивалось, что, согласно Конституции РФ, человек не может быть принужден к отказу от своего мнения, которое, в силу самой его природы, не может быть опровергнуто, даже по решению суда. В этом состоит отличие от "сведений", которые представляют собой информацию о реальных фактах, событиях и т.п., могущих повлечь за собой вполне законную процедуру опровержения. В случае если спорное выступление в СМИ представляет собой выражение мнения, оценки и т.п., заинтересованное лицо может реализовать только свое право на ответ (в
комментарии, реплике, возражении, полемике с позицией публикатора) в досудебном порядке, установленном ст. 46 Закона о СМИ, и в судебном порядке согласно ч.3 ст. 152 ГК РФ. Чтобы облегчить понимание этих юридических тонкостей, весьма существенных для редакций и журналистов, участвующих в судебном процессе, приведем "матрицу", воспроизводящую виды инкриминируемых СМИ нарушений и предусмотренные законом формы ответственности за них. Виды нарушений и формы ответственности публикатора по Закону РФ "О СМИ" и ГК РФ. Форма Вид нарушения
Статьи законов ответственности
Распространение недостоверных фактических сведений, порочащих честь и достоинство физического лица
Ст. ст. 43, 44 Закона о СМИ Ст. ст. 150-152 ГК РФ
Ст. 46 Распространение мнений и оценочных суждений, унижающих честь и достоинство физического лица
Закона о СМИ Ст. 152 ч. 3 ГК РФ
Распространение недостоверных фактических сведений, умаляющих деловую репутацию физических и юридических лиц как участников гражданского оборота
Распространение мнений и оценочных
Ст. ст. 43, 44
Опровержение опубликованных сведений в том же СМИ. Возмещение материального ущерба и компенсация морального вреда. Ответ (реплика, комментарий) заинтересованного лица в том же СМИ. Не предусмотрены опровержение и компенсация морального вреда. Опровержение опубликованных сведений в том же СМИ.
Закона о СМИ Ст. 152
Возмещение материального ущерба.
ГК РФ
Не предусмотрена компенсация морального вреда.
Ст. 46
Ответ (реплика, комментарий)
заинтересованного лица в том же СМИ. суждений, умаляющих деловую репутацию юридического лица как участника гражданского оборота
Распространение достоверных сведений, порочащих честь и достоинство физических лиц и деловую репутацию лиц, участвующих в гражданском обороте
Закона о СМИ Ст. 152 ч. 3 ГК РФ
Не предусмотрены опровержение, возмещение материального ущерба и компенсация морального вреда. Ответственность исключается.
Законом не регламентируется.
Изложенным положениям можно противопоставить следующие соображения. В тексте ст. ст. 150 и 152 ГК РФ не дается определения деловой репутации. Традиционно понятие деловой репутации принято связывать с предпринимательской деятельностью. Однако, исходя из того, что по буквальному смыслу Гражданский кодекс признает право на обладание деловой репутации за любым физическим и юридическим лицом, допустимо утверждать, что понятие "деловая репутация" используется ГК для обозначения не только деловой (т.е. предпринимательской), но и вообще всякой профессиональной, служебной и иной репутации субъекта, независимо от рода его занятий, что на наш взгляд, неприемлемо. Следовательно, использование понятия "деловая репутация" в смысле Гражданского кодекса РФ нуждается в разъяснениях Пленума Верховного суда РФ.
3. УГОЛОВНО-НАКАЗУЕМЫЕ ПОСЯГАТЕЛЬСТВА НА ЧЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО. В число правонарушений, инкриминируемых журналистам в связи с унижением чести, достоинства и деловой репутации входят и уголовно наказуемые посягательства на доброе имя в виде клеветы и оскорбления, предусмотренных ст. ст. 129 и 130 УК РФ. Учитывая тяжесть грозящего правонарушителю уголовного наказания, рассмотрим некоторые юридические аспекты этой группы конфликтов.
3.1. "КЛЕВЕТА ВСЕ ПОТРЯСАЕТ" Случаев уголовного преследования за клевету в средствах массовой информации немного - всего за прошлый год 8 сообщений, причем половина дел уже прекращена либо за примирением сторон, либо за отсутствием у публикатора сознания заведомой ложности распространяемых сведений. Конечно, заслуживают осуждения (хотя и не обязательно в уголовном порядке) бесцеремонное обращение с фактами в отдельных выступлениях СМИ о выдающихся деятелях культуры и популярных артистах эстрады (А. Пугачева, И. Кобзон и др.).
Но действительно что "потрясает" в части дел этой категории - это противозаконное "опережающее" возложение на журналистов теперь уже не гражданской (о чем говорилось выше), а уголовной ответственности за публикацию разоблачительных материалов. "Фигуранты" этих публикаций, спеша реабилитироваться и побольнее отомстить журналисту, требуют уголовного наказания обидчика, в то время как их собственные незаконные действия являются или должны послужить предметом расследования. В ряде случаев суд и прокуратура вопреки закону идут навстречу власть имущим или идущим во власть. Так был осужден за клевету редактор газеты "Правда Надыма" Е. Быстров за публикацию материалов о финансовых махинациях действующего и будущего мэра Ковальчука, тогда как о незаконных операциях Ковальчука ведется расследование, о чем, ссылаясь на документы, и написала газета. Обилие нарушений закона по этому судебному делу позволило Фонду защиты гласности добиться отмены в надзором порядке неправосудного приговора (подробнее эта поучительная история описана ниже). А вот не менее яркий пример незаконного уголовного преследования журналиста Щура Н. А., осуществляемое Военной прокуратурой в/ч 9330 (г. Снежинск Челябинской области). В эколого-правовом бюллетене "Город" (приложение к газете "Позиция") была опубликована статья главного редактора Н. Щура о корыстных злоупотреблениях в Снежинском комитете по охране природы и его руководителя А. А. Попова. Приведенные в публикации факты проверялись местным Отделом по борьбе с экономическими преступлениями, дело было передано по подследственности прокуратуре в/ч 9330. Не завершив расследование по фактам упомянутых злоупотреблений, прокуратура в нарушение ст. ст. 20 и 25 УПК РСФСР выделила в особое производство дело по заявлению А. А. Попова о клевете на него и возбудила в отношении журналиста Щура Н. А. уголовное преследование по обвинению его в клевете по ст. 129 ч. 2 УК РФ. Юридический абсурд этих действий и решений состоит в том, что следствие, не проверив толком достоверности опубликованных сведений о преступлении, загодя признает их заведомо ложными, тогда как это должно быть предварительно установлено тщательным расследованием по делу А. А. Попова, чего на самом деле не произошло. В данном случае имеет место типичное "перевертывание" ответственности, возложение ее на журналиста за мнимое преступление, а по существу - за выполнение им своего профессионального долга. Судя по имеющимся данным, следственные работники настойчиво продолжают производство по этому делу. Поэтому Фонд защиты гласности обратился в Генеральную прокуратуру РФ с предложением вмешаться и устранить столь явное беззаконие. В связи с рассмотрением дел указанной категории уместно еще раз напомнить юристам и журналистам, что клевета, то есть распространение заведомо ложных порочащих сведений является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом. Это означает, что публикатор заранее сознавал ложность распространяемых им сведений и желал таким путем опорочить конкретное лицо. Если же он был уверен в силу ошибки
или добросовестного заблуждения, что эти сведения соответствуют действительности, но, как оказалось впоследствии, не являются таковыми, уголовная ответственность за клевету исключается. Поэтому центральным пунктом доказывания при обвинении журналиста в клевете является наличие "злого умысла". Причем презумпция невиновности, на которую любят ссылаться пострадавшие герои публикаций, в полной мере относится к журналисту, привлекаемому к уголовной ответственности за клевету. При отсутствии "злого умысла" уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению "за отсутствием состава преступления" (п. 2 ст. 5 УПК РСФСР), что не исключает разрешения конфликта в гражданском порядке (ст. 152 ГК РФ). В процессах против журналистов, выступающих с сообщениями о криминальных событиях и причастных лицах претензии часто обосновываются тем, что в материалах СМИ нарушается презумпция невиновности. Допустимо ли в средствах массовой информации обличать кого-либо в совершении уголовно наказуемых деяний, если судом он не признан виновным, а его действий преступными? Можно ли назвать его преступником при наличии у журналиста данных о событиях и действиях такого рода? Не нарушается ли при этом провозглашенный Конституцией РФ и уголовно-процессуальным законодательством принцип презумпции невиновности, согласно которому каждый обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не доказана в установленном порядке вступившим в законную силу приговором суда? Юридическая служба Фонда уже давала разъяснения по этим вопросам. Отмечалось, что конституционная норма о презумпции невиновности (ст. 49) помещена в том блоке статей, которые определяют положение личности в уголовном судопроизводстве (ст. ст. 47-54 Конституции РФ). Используемый при этом термин "обвиняемый в совершении преступления" имеет сугубо правовое значение, разъясняемое в ст. 46 УПК РСФСР. Презумпция невиновности - это уголовно-процессуальный институт. В теории права она считается опровержимой презумпцией, которая постоянно подвергается сомнению и опровержению в ходе процесса, при возбуждении уголовного преследования, избрании меры пресечения и иных мер процессуального принуждения, предъявлении обвинения, предании суду - и так вплоть до вступления обвинительного приговора в законную силу. Иными словами, при всей кардинальной важности этого демократического института даже в уголовном процессе, презумпция невиновности не имеет абсолютного и неоспоримого значения. При ином понимании раскрытие преступления, наказание виновного и вообще уголовное судопроизводство были бы невозможны. Что же касается внепроцессуальных отношений, то ссылка на принцип презумпции невиновности представляется неуместной и не может служить основанием для запрета средствам массовой информации сообщать сведения об известных им преступлениях и лицах, их совершивших, как общественно значимых событиях. Более того - это гражданский и профессиональный долг журналистов. Согласно ст. 108 УПК РСФСР, такие сообщения средств массовой информации являются поводом к возбуждению уголовного дела.
Разумеется, за достоверность таких сведений, как отмечалось, работники СМИ несут ответственность: в случае заведомой ложности - в уголовном порядке за клевету, а при добросовестном заблуждении - в гражданском порядке за унижение чести и достоинства. Несомненно также, что степень доказанности обличающих выступлений прессы не может быть столь же высокой и не может влечь за собой тех же правовых последствий как предъявление обвинения в уголовном процессе. Полагаем, что для публикатора необходимо и достаточно наличие подтвержденных надлежащим образом признаков преступления. Даже для возбуждения уголовного дела закон ограничивается требованием "достаточных данных, указывающих на признаки преступления", а отнюдь не абсолютной доказанности всего состава уголовного деяния (это достижимо лишь к окончанию расследования). Итак, презумпция невиновности не препятствует журналистскому расследованию и праву журналиста выражать свое мнение об установленных при этом противозаконных действиях и виновных лицах. Но писать об этом нужно с большой осмотрительностью. В тексте следует приводить лишь подтвержденные документами и свидетельствами фактические данные, указывающие на криминальную природу события и возможную причастность определенных лиц с тем, чтобы приведенные сведения о событии были неоспоримы, а их интерпретация, будучи мнением автора, не подлежала опровержению.
3.2. Оскорбление. "Тайна" неприличной формы. В мониторе числится только пять конфликтов, в которых журналистам инкриминируется оскорбление в печати, то есть унижение чести и достоинства "в неприличной форме" (ст. 130 УК РФ). Часть конфликтов уже погашена примирением сторон, либо за отсутствием состава преступления. Один из сюжетов представляется юридическим курьезом - Аман Тулеев в бытность министром по делам СНГ потребовал от Генерального прокурора РФ и Судебной палаты по информационным спорам привлечь к ответственности главного редактора газеты "Московский комсомолец" П. Гусева "за нанесение оскорбления президенту дружественной державы Александру Лукашенко". В газете выражалось мнение по поводу заключения союзного договора с Белоруссией, не совпадающее с официальной позицией российского и белорусского руководства. Было совершенно очевидным право газеты выражать свое скептическое отношение к этому международно-политическому акту и его сторонникам. Несмотря на то, что дело не имело никакой перспективы, Судебная палата за инакомыслие газеты объявила замечание главному редактору при отсутствии для того юридических и моральных оснований. Другой конфликт и возбужденное против журналистов Э. Безобразова и К. Пилюгина уголовное преследование более типично. "Сегодняшняя газета" в г. Железногорске Красноярского края в течение длительного времени вела кампанию против мэра, а позднее заместителя главы краевой администрации С. С. Воротникова. В многочисленных публикациях упомянутых журналистов сообщалось иногда в форме прямых утверждений, а чаще намеками о нарушениях по службе и недостойном
поведении С. С. Воротникова. Нужно признать, что писалось все это в развязном тоне с использованием сниженной, жаргонной лексики и фразеологии, в стиле, весьма сомнительном и подчас неприемлемом по литературным стандартам. О профессиональном уровне этих публикаций свидетельствует следующий пассаж в заметке "Похвальное слово глупости": "В изложении г-на Воротникова специалисты экспертного центра выглядят проходимцами из новелл О'Генри, что явились к доверчивому чиновнику в роли детей лейтенанта Шмидта и просят миллион". Читал ли журналист американского новеллиста и отечественных сатириков, так безобразно путая их героев? Заметка самодовольно и саркастично подписана "Н. Безобразов, претендующий на звание журналиста", что создает впечатление, будто и фамилия автора это тоже вызывающе эпатирующий псевдоним. В конце концов С. С. Воротников не выдержал. В выступлении по местному телевидению на вопрос ведущего об отношении к критике газеты в его адрес, ответил: "У меня не поворачивается язык называть это газетой. Это мерзкая по сути и лживая по содержанию политическая листовка". Столь чувствительная к чести, достоинству и репутации редакция тотчас же подала иск об опровержении этого высказывания (в исковом заявлении требуют опровергнуть мнение) и компенсации ей морального вреда (вспомним о невозможности испытывать юридическим лицом физических и нравственных страданий). После этого встречный иск подал и С. С. Воротников, одновременно требуя возбудить дело об оскорблении. Не касаясь гражданского спора, подлежащего разрешению судом, рассмотрим уголовно-правовые аспекты этого конфликта. Известно, что по делам рассматриваемой категории фактическая обоснованность оскорбительных высказываний не имеет значения. Поэтому заинтересованные лица, о неблаговидных действиях которых сообщалось в прессе, избегая их рассмотрения следствием и судом, иногда предпочитают требовать привлечения автора к ответственности не за клевету, а за оскорбление (как это было в процессе "П. Грачев против В. Поэгли"). В данном случае доказыванию и наказанию подлежит лишь неприличная форма. И вот тут в понимании "неприличия" все участники процесса попадают в тупик. Не помогают им и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, и научно-практические комментарии, согласно которым "неприличная форма дискредитации потерпевшего означает, что отрицательная оценка его личности дается в явно циничной, а потому резко противоречащей принятой в обществе манере общения между людьми". Здесь неизвестное объясняется через неизвестное; неопределенные "оценочные" термины разъясняются столь же многозначными понятиями, объем и содержание которых остается неясным для правоприменения. Специальное исследование, проведенное Фондом, показало необоснованность представления о том, что в обществе существует всего одна общепринятая и всеми признанная манера общения (поведения, культуры речи), которую нельзя нарушать под угрозой юридической ответственности. На самом деле таких норм множество, они варьируются в зависимости от ситуации общения, отношений между участниками, их социального статуса, пола, возраста и многих других факторов.
В обществе существуют множество субкультурных образований (профессиональных, молодежных, досуговых, криминальных), каждое из которых имеет свою систему символов и норм, свой язык, свой стиль и манеру общения. В современных условиях тотального правового нигилизма и "нравственного плюрализма" произошло вавилонское смешение языков. Интеллектуальная элита изъясняется "на фене". Общественные деятели, официальные лица и пресса зачастую говорят и пишут, используя лагерный жаргон и бранную лексику, не стесняясь в выражениях. Когда границы между нормами речевого взаимодействия сдвинуты и размыты, формально и четко определить различие между нарушением этикета, бестактностью, хамством и гражданским или уголовным правонарушением становится задачей крайне затруднительной или вовсе нерешаемой. Результаты упомянутого исследования были обсуждены на конференции "Честь и доброе имя. Конфликт журналистики и юриспруденции" (материалы конференции издаются Фондом отдельной книгой). Было высказано предложение о полной декриминализации оскорбления, сохранив ответственность обидчика в гражданско-правовом порядке. Думается, было бы правильнее применять уголовную ответственность только в случаях оскорбления действием или при использовании "нецензурной", "площадной", проще говоря, матерной брани и ее модификаций, имеющих всем понятный смысл и конкретного адресата, что легко доказуемо. Что же касается "Сегодняшней газеты", то несмотря на все достоинства ее литературного стиля, он все-таки "не дотягивает" до уровня криминального неприличия.
4. СУД КАК АРБИТР В СПОРАХ О ЗАЩИТЕ ДОБРОГО ИМЕНИ 4.1. ПОЗИЦИЯ СУДА В СПОРЕ Роль суда, призванного быть независимым, мудрым, справедливым арбитром в решении споров, связанных с унижением чести, достоинства и деловой репутации чрезвычайно значима. Здесь перед судом стоит нелегкая задача обеспечить своим решением реализацию конституционных принципов защиты прав личности, с одной стороны, и свободы информации, с другой. Анализ позиций суда, принимаемых им решений свидетельствует, что далеко не всегда судьям удается выполнять свои обязанности безукоризненно. Причин тому множество. На одну из них, пожалуй, наиболее значимую и определяющую, указал председатель Совета судей России Ю. Сидоренко (журнал "Уголовное право", № 4). Он говорил о чрезвычайно бедственном положение судов, отсутствии финансирования, колоссальном бюджетном долге судам, отсутствии денег на канцелярские и хозяйственные расходы, на оплату командировок, привлечение свидетелей и экспертов, на оплату пересылки материалов в вышестоящие суды. По словам
Ю. Сидоренко, престиж должности судьи упал до самой низкой отметки (что подтверждают и результаты опросов россиян), вакансии исчисляются тысячами. Судейские кресла готовы занять люди, которые "в зарплате не нуждаются". Оценивая положение судебной системы как катастрофическое, он подчеркнул, что экономия на правосудии обернулась его беззастенчивой приватизацией не только властными, но и криминальными структурами. Суды, по утверждению Председателя Совета судей, обеспечиваются в основном местными властями. Зарплата идет из федерального бюджета, а на работу самого суда помощь глав администрации. Председатели судов вынуждены балансировать на очень тонкой грани. Они попадают в зависимость от местных руководителей. Ведь по закону те не обязаны давать деньги, но дают. И, следовательно, могут рассчитывать на то, что при необходимости суд также пойдет на какие-то "уступки". Такая зависимость от местных властей ставит под угрозу саму идею независимости правосудия. Понятно, что плачевное состояние российской судебной системы не может не сказываться на позициях судей при рассмотрении конкретных дел. Трудно сохранить объективность, когда одной из конфликтующих сторон выступает сам глава администрации или губернатор, да и просто чиновник высокого ранга. Особенно, если учесть, что от него очень многое зависит, например, решение жилищного вопроса ("Люди испорчены квартирным вопросом"). Видимо, поэтому с такой легкостью обращаются в суд за защитой своей ущемленной чести руководители разного рода и ранга. В рассмотренных конфликтах мы постоянно сталкивались с неравным отношением служителей Фемиды к представителям спорящих сторон, что уже отмечалось в разделе "Все равны, но...". Особенно это опасно для региональной прессы. По всем исследованиям установлено, что читательский интерес на местах переместился с центральной прессы на региональную. Такая перемена привела к резкому увеличению роли местной прессы и обострению политической борьбы за влияние на них. Власти в провинции используют в этой борьбе, в первую очередь, экономические средства, включая прямые субсидии послушным газетам и отказ в помощи непокорным. Если же экономическое давление не дает результатов, то строптивых можно припугнуть или даже уничтожить с помощью суда, чем широко пользуется администрация на местах. В этом - одна из причин неправосудных решений в отношении СМИ. Другая причина - низкий профессиональный уровень кадров. Как отметил в этом же интервью Ю. Сидоров, 70 % судей не имеют необходимого опыта работы. Это и проявляется при разрешении информационных конфликтов. Остановимся на наиболее типичных и распространенных ошибках, которые допускают судьи, рассматривая дела этой категории. Прежде всего, значительную часть дел судам вообще не следовало бы принимать к своему рассмотрению. Таковы исковые заявления о защите чести и достоинства, которые предъявляются государственными органами, учреждениями, организациями. Мы уже говорили, что обладателями этих нематериальных благ могут быть только физические лица, граждане. Между тем суды не только принимают эти иски, но и удовлетворяют их. Далее. Многочисленные ошибки допускаются при решении споров о деловой репутации. Суды принимают и удовлетворяют иски, в которых в качестве истцов выступают государственные органы, бюджетные организации, общественные деятели,
депутаты, кандидаты на выборную должность, прокуроры, судьи, одним словом, те, кто не осуществляет коммерческой деятельности и не участвует в деловом обороте, что противоречит существующему законодательству. Столь же типичны ошибки о компенсации морального вреда юридическим лицам, которые не могут и не должны рассчитывать на такую компенсацию, поскольку физические и нравственные страдания может испытывать только человек, физическое лицо, а не организация или учреждение и т.п. Еще одним камнем преткновения для судебной практики был и остается сложнейший вопрос о разграничении факта и мнения. Этот вопрос также обстоятельно рассмотрен выше. В дополнение к сказанному стоит еще раз обратить внимание на чрезмерную "чувствительность" и "уязвимость" судей к выступлениям средств массовой информации. В аналитическом докладе прошлого года в разделе "Масс Медиа и судебная власть" приводились примеры крайней "обидчивости" судей. Отрадным событием явились Рекомендации Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации, принятые 16 июля 1997 г., в которых негативно оценивались подобные факты, в частности отмечалось: "Встречаются случаи, когда критическое выступление в адрес суда или высказанное в прессе сомнение в правильности того или иного решения, необоснованно воспринимается судьями как вмешательство в отправление правосудия, оскорбление судебной власти, умаление чести, достоинства и деловой репутации суда". К сожалению, подобные явления продолжают иметь место. Так, судья Б. В. Кулагина (Нижегородская область) посчитала, что ущемлены ее честь и достоинств связи с тем, что газета "Саров" опубликовала материал, в котором расценила действия судьи как нарушение Закона о СМИ. Речь шла о том, что судья запретила журналисту аудиозапись заседания суда, так как потерпевший счел это вмешательством в личную жизнь. Но поскольку разбирательство по делу не было объявлено закрытым, запрет производить запись происходящего в зале суда на бумаге или на аудиопленке, редакция газеты совершенно правильно оценила как нарушение прав журналиста в открытом судебном процессе, тем более, что порядок в судебном заседании при этом не нарушался. Бежицкий районный суд г. Брянска, руководствуясь, видимо, корпоративными интересами, пошел на грубые нарушения процессуального законодательства, рассмотрев и удовлетворив иск своего коллеги судьи В. Пудова к редакции газеты "Брянские известия" заочно. Ему даже не понадобилось присутствие ответчика при рассмотрении дела. Еще более наглядный образец "как не должно быть" продемонстрировал Совет судей Брянской области. Совет предъявил иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к редакции газеты "Добрый день". В своем исковом заявлении Совет судей потребовал "обязать редакцию газеты принести извинения судьям области и запретить дальнейшую публикацию откликов и комментариев по данной статье". Следует указать и на позитивные сдвиги в судебной деятельности, которые прослеживаются в мониторе.
Суды чаще, чем прежде, стали совершенно оправданно и справедливо отказывать в удовлетворении исков. Так, Ленинский народный суд г. Пензы отказал в иске директору заводу В. Рожкову к газете "Пензенские вести". Он обвинял газету в том, что она своей публикацией спровоцировала рост социальной напряженности на предприятии и опорочила его руководство. Обоснованно отказал истцу в удовлетворении требований к газете "Город и горожане" арбитражный суд Нижегородской области. Поводом же для обращения в суд послужили две публикации С. Анисимова в этой газете: "Хозяин, но не барин" и "Лакокраску ждет черный передел". В этих статьях, основанных на материалах гражданского дела, решение вступило в законную силу, по которому автор рассказал о конфликтной ситуации, сложившейся на предприятии в связи с передачей 51 процента акций бывшему генеральному директору, а ныне председателю Совета директоров М. Лахутину. Истцы требовали защитить их деловую репутацию и возместить моральный вред в размере 1 млрд. рублей и убытки в размере 6,5 млрд. рублей. Не удовлетворенные решением суда, истцы обратились в Апелляционную инстанцию Нижегородского областного арбитражного суда. Однако и здесь пришли к выводу, что в статье не содержатся сведения, порочащие деловую репутацию предприятия, а в части возмещения морального вреда областной арбитражный суд совершенно правильно указал, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ юридическое лицо не может испытывать нравственных и физических страданий, поэтому их требования не подлежат удовлетворению. А Арбитражный суд Свердловской области, рассмотрев иск частного предприятия "Большой Урал" (п. Белоярский Свердловской области) о защите чести, достоинства и деловой репутации и возмещении морального вреда к редакции газеты "Уральский рабочий" не только признал его необоснованным, но и взыскал с истца в доход бюджета РФ 7 млн. 254 тыс. 980 рублей госпошлины. Примечательно, что даже губернатор Е. Наздратенко, благодаря гражданскому мужеству судьи, проиграл процесс "на своей территории". Е. Наздратенко судился с редакцией газеты "Известия" и журналисткой Н. Островской. Дело рассматривала судья И. Четверкина в народном суде Первомайского района г. Владивостока. Нужно упомянуть и уникальный случай в судебной практике, когда не ответчик, а истец заплатил ответчику. Речь идет об информационном конфликте о защите чести и достоинства, который рассмотрел Пресненский межмунципальный суд г. Москвы. Бывший начальник Антимонопольного комитета г. Москвы О. Новиков предъявил иск к газете "Московский комсомолец" и журналисту А. Минкину за публикацию статьи "Учись убивать" двухлетней давности (иски о защите чести, достоинства и деловой репутации могут быть предъявлены в любое время после публикации, поскольку эти требования не имеют сроков исковой давности). О. Новиков посчитал, что публикация оскорбила его. Минкин в свою очередь потребовал взыскать с истца 500 тысяч рублей за время, потраченное журналистом на заседания по "вздорному и необоснованному иску". Суд удовлетворил требование журналиста. Этот прецедент чрезвычайно важен. Если бы он нашел широкий резонанс в СМИ, он хоть в какой-то мере мог отбить желание обращаться в суд с недобросовестными исками и необоснованными претензиями любителей сутяжничать. Напрасно журналисты, страдая от необоснованных исков, не используют своего права возложения на недобросовестного истца материальной ответственности и компенсации за потерю
времени в соответствии со ст. 92 и возмещения расходов по оплате помощи адвоката в порядке ст. 91 ГПК РСФСР.
4.2. О конфиденциальной информации и "утечках" Заслуживают специального рассмотрения и юридической оценки конфликты, сопряженные с требованием к работникам СМИ раскрыть источники доверенной им конфиденциальной информации. В мониторе зафиксировано всего два таких случая. Фактически же эта форма нарушения прав журналистов более многочисленна. Она усматривается в ряде конфликтов, имеющих видимость другой правовой природы. Таковы некоторые иски о защите чести, достоинства и деловой репутации и дела о клевете и оскорблении. Одним из ведущих мотивов возбуждения таких дел служит стремление заинтересованных лиц выяснить при помощи суда источник компрометирующих сведений или виновников утечки дискредитирующей их информации. Попытки принудить журналистов раскрыть источник информации, предоставленной ему на условии конфиденциальности (подобно тому, как это было по известному "делу Поэгли") наблюдались, например, на скандальном процессе против журналистки В. Кислинской по иску бывшего министра юстиции. Здесь журналист действительно попадает в трудное положение. Опасаясь ответственности перед судом, ему приходится как-то изворачиваться, чтобы уклониться от подобных требований и выполнить свой профессиональный долг о неразглашении доверенных ему сведений такого рода (п. 4 ст. 49 Закона о СМИ). Однако бояться журналисту не следует. Никто, в том числе и суд, не вправе заставить его раскрыть содержание и источник доверительной информации. Приведем соответствующие этому правовые основания. Сначала рассмотрим положение журналиста в уголовном процессе по обвинению его в оскорблении и клевете. Как подсудимый (обвиняемый) он по процессуальному закону вообще не обязан давать показания (это его право) и не несет ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний (ст. ст. 181, 182 УПК РСФСР). По Конституции РФ, имеющей высшую юридическую силу и прямое действие, никто не обязан свидетельствовать против себя и доказывать свою невиновность (ст. ст. 49, 51). Однако, даже применительно к допросу в качестве свидетеля об источнике конфиденциальной информации журналист пользуется свидетельским иммунитетом. В коллизии между обязанностью журналиста сохранять в тайне источник информации, доверенной ему при условии конфиденциальности (п. 4 ст. 41 Закона о СМИ), и его обязанностью в качестве свидетеля дать по этому вопросу правдивые показания (ст. ст. 158, 283 УПК РСФСР) приоритетное значение принадлежит отнюдь не процессуальному закону. При расхождении между законодательными актами равного уровня и значения применяются нормы закона, изданного позднее. В данном случае, Закона о СМИ (1991 г.), а не УПК РСФСР (1960 г.). Более того, при расхождении между законом общего характера (УПК РСФСР) и специальным законом (а таковым является Закон о СМИ) предпочтение отдается специальному законодательному акту, то есть, опять-таки, приоритетное
значение имеет норма, предусматривающая специальную профессиональную обязанность журналиста о неразглашении конфиденциальной информации и ее источника. Правда, в ст. 41 Закона о СМИ говорится об обязанности редакции по требованию суда в связи с находящимся в его производстве делом раскрыть содержание и источник конфиденциальной информации. Однако, эта обязанность установлена для редакции, а не для журналиста, который вправе руководствоваться упомянутой выше нормой, обязывающей сохранять конфиденциальность информации. Что же касается редакции, то как коллективный орган, она не способна давать свидетельские показания, а может только письменно ответить на соответствующий запрос суда. Если же редакция не располагает запрашиваемой информацией, то требовать этого от журналиста, угрожая ему уголовной ответственностью, суд не вправе. Это как раз тот случай, который предусмотрен ст. 51 Конституции РФ, где говорится о возможности освобождения в законодательном порядке некоторых категорий граждан от обязанности давать свидетельские показания. Проще решается этот вопрос в гражданском процессе, когда журналист выступает в качестве ответчика по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации. Во-первых, как сторона в процессе, ответчик должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований и возражений (ст. 50 ГПК РСФСР). В данном случае на ответчике лежит обязанность доказать соответствие действительности опубликованных сведений, а их первоисточник к предмету доказывания не относится, за исключением случае освобождения публикатора от ответственности по основаниям, предусмотрены ст. 57 Закона о СМИ: обязательные сообщения, сообщения информационных агентств, материалы пресс-служб, дословное воспроизведение фрагментов официальных выступлений депутатов, делегатов, должностных лиц и т.д. (о применении ст. 57 Закона о СМИ сказано выше). Во-вторых, будучи стороной в гражданском споре, ответчик (в отличие от свидетеля) не обязан давать правдивые объяснения по любым возникшим вопросам и не несет специальной ответственности за их доброкачественность по ст. ст. 181, 182 УК РФ (умолчание и дача ложных показаний). Но он рискует гражданско-правовыми последствиями - проигрышем дела, если не сумеет подтвердить в суде достоверность опубликованных сведений независимыми от анонимного первоисточника доказательствами. Только в крайнем случае и только с согласия информатора и только если это реально поможет решить дело в пользу журналиста, тогда и только тогда он может назвать источник сведений. Используя в публикации доверительную информацию и сведения, поступившие в результате утечки, журналист обязан в соответствии со ст. 49 Закона о СМИ перепроверить их и иметь в своем распоряжении документы и свидетельства, подтверждающие их достоверность и быть готовым предъявить их суду. Журналистские хитрости, к которым прибегают для камуфляжа, пользуясь словесными конструкциями типа: "по сообщениям информированных источников", "в этих кругах", "стало известно", "специалисты утверждают" и т.п. - не спасают положения, ибо по делам о защите чести и достоинства доказыванию подлежат не наличие такого рода высказываний, суждений, оценок, слухов, а достоверность воспроизведенных в публикации фактических данных, порочащих сведений.
В этой связи уместно следующее напоминание - предостережение. Пользуясь такими материалами, нельзя забывать об опасности нежелательных для публикатора последствий. Не исключено (а подчас так и бывает), что журналисту подсунули фальшивку или полуправду, которая опаснее, чем ложь, "слили" материалы, специально рассчитанные на дискредитацию неугодного политического деятеля, устранение противника в избирательной борьбе, подавления конкурента в финансовой сфере. Наивный или неразборчивый журналист и редакция оказываются втянутыми в недостойную "войну компроматов", подрывающую общественное доверие к средствам массовой информации, о чем с глубоким сожалением говорилось неоднократно. *** В завершение этого раздела можно высказать ряд заключительных утверждений. Рост числа исков о защите чести, достоинства и деловой репутации - явление скорее тревожное, чем отрадное, свидетельствует не так о повышении самосознания российских граждан, как о возрастании угроз свободе слова. Анализ конкретных конфликтов, изучение исковых заявлений, судебных решений по делам этой категории показали, что значительная часть претензий, предъявленных к СМИ, является необоснованной. Чрезвычайное распространение получили факты обвинения журналистов в мнимых нарушениях, нередко за критические выступления в прессе. Не снимая вины и ответственности с журналистов за непрофессионализм и правовой нигилизм (о чем еще будет сказано), нельзя не видеть фактического положения дел, при котором иски используются для борьбы с неугодной и независимой прессой. Значительная часть политиков, чиновников, депутатов, иных "общественных лиц" демонстрируют свою неготовность к повышенному вниманию общественности и средств массовой информации к их персонам, воспринимая любое критическое высказывание как посягательство на их честь и неадекватно реагируют судебными исками, путая честь гражданина и честь мундира. Используя судебные иски как рычаг давления на СМИ, истцы ничем не рискуют, не несут ни финансовой, ни моральной, ни административной ответственности. Но создают колоссальную напряженность и осложнения для СМИ. Не используется предусмотренный законом цивилизованный способ внесудебного решения информационных конфликтов (право на ответ, опровержение). Суды нередко в силу материальной зависимости от власти и недостаточного профессионализма не пресекают попытки использовать "третью" власть для борьбы с "четвертой" и своими решениями способствуют ущемлению свободы массовой информации.
5. НАРУШЕНИЕ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ И ИНЫХ НЕИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ.
Монитором зарегистрировано 37 таких конфликтов. Их количество резко возросло по сравнению с предыдущим годом (в 1996 году их было всего два). При рассмотрении этой группы конфликтов обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, среди пострадавших от таких нарушений почти отсутствуют государственные чиновники, политические деятели, знатные и известные люди ("общественные лица"), которые преобладали в предыдущем разделе и чья честь, достоинство, деловая репутация ценится ими столь высоко. Здесь же за защитой обращались обычные рядовые граждане. Во-вторых (и это связано с первым), в данной группе конфликтов почти отсутствуют необоснованные претензии к СМИ, столь многочисленные по делам об унижении чести, достоинства и деловой репутации. Большей частью здесь пострадавшие были правы и претензии их обоснованы. Досадно, что в этих конфликтах по оценкам юридической службы в центре и регионах, журналисты и редакции действительно дали повод и основания для этого.
5.1. НАРУШЕНИЯ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ Известно, что частная жизнь граждан, неприкосновенность их личной, семейной тайны, честь и доброе имя находятся под защитой и охраной закона. Это право гарантируется Конституцией РФ, другими нормативными актами, в том числе и законом "О средствах массовой информации", который предписывает журналистам получать согласие на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни от самого гражданина или его законных представителей. Исключение составляют лишь случаи, когда разглашение таких сведений необходимо для защиты общественных интересов, тогда получать согласие на распространение этих сведений не требуется. Однако, этими требованиями пренебрегают иногда ради дутых сенсаций. На этом специализируются отечественные "папарацци". Возникает, например, вполне резонный вопрос, чем руководствовался автор статьи "Империя чувств в Ярославле", публикуя в газете "Золотое кольцо" интимные подробности из частной жизни рядового гражданина. Какие общественные интересы он при этом защищал? Столь же неоправданно нарушена неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны фотокорреспондентом А. Орешниковым и "Сегодняшней газетой" (Красноярский край). Основанием для претензии послужил репортаж из Железнодорожного роддома г. Красноярска, с приложением семи фотографий, на одной из которых была изображена роженица. Без ее согласия на страницы газеты попала информация личного, интимного характера. Вмешательство в ее частную жизнь она совершенно справедливо оценила как недопустимое и потребовала привлечения к ответственности лиц, допустивших грубое посягательство на неприкосновенность ее личной жизни. Приведем другой пример. В "Новой газете" (г. Ульяновск) под рубрикой "Криминал" опубликована заметка "Отелло из Чуфарово". В краткой безымянной статье
(автор не назван) в подтверждение оригинального суждения о том, что любви все возрасты покорны приводится случай, происшедший в селе Чуфарово. Семидесятилетний К., будучи примерным семьянином и души не чаявший в своей половине, из ревности зарубил топором жену во время "разгоревшегося скандала", а поводом якобы послужили постоянные визиты соседа к супруге К. И хотя в публикации не указаны ни полное имя, ни дата происшествия, но тех сведений, которые содержались в заметке, было вполне достаточно для идентификации личности К. и его жены. Речь шла об убийстве в конкретном населенном пункте - селе Чуфарово. Такие события в селе происходят не каждый день. Указано, что убийство произошло в пятницу. Читателю ежедневной газеты было понятно, что произошло это в минувшую пятницу. Возраст убийцы, инициалы, день убийства, да и просто сам факт происшествия позволяют безошибочно определить, о ком идет речь. Далее в публикации сообщалось, что, устрашившись содеянного, К. выбросился с третьего этажа и выжил и теперь его ждет суд. Эта заметка послужила основанием для вполне обоснованной претензии. Дочь покойной подала в районный суд г. Ульяновска иск о защите чести и достоинства убитой матери. Из текста ее искового заявления следует, что ее отец, инвалид второй группы по заболеванию нервной системы, неадекватно воспринимавший действительность, безосновательно приревновал свою жену и убил ее, сам же после этого выбросился с третьего этажа и скончался на месте. Следует обратить внимание, что автор статьи и редакция "Новой газеты" кроме того опубликовали несоответствующие действительности и порочащие честь умершего лица сведения. Более того, когда дочь умершей до предъявления иска, обратилась в редакцию с требованием опровержения несоответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство ее покойной матери (автор заметки фактически обвинил несчастную женщину в супружеской измене, недвусмысленно намекая на обоснованность ревности К.), то редакция проигнорировала это обращение. Злоупотребив свободой слова и допустив столь грубое и незаконное вторжение в чужую жизнь, редакция "Новой газеты" не посчитала нужным хоть в какой-то мере исправить содеянное. Тогда, не дождавшись реакции на свое обращение, дочь умершей обратилась в суд. К сожалению, работники СМИ, бесцеремонно вторгаясь в чужую жизнь, не думают о последствиях, распространяя информацию частного характера, подробности личной жизни, не имеющие общественной значимости. Так, был предъявлен иск к редакции газеты "Деловые вести" и журналистке Е. Евгеньевой за публикацию "Поношенная шубка обошлась ИЧП в круглую сумму". В статье содержится информация о частной жизни истицы, в распространении которой она не заинтересована. Более того, некоторые сведения представляются небезопасными для ее жизни и благополучия, в частности, в статье была указана сумма, за которую она купила шубу. Подобная информация, полагает истица, могла послужить "наводкой", толчком для преступного посягательства на нее. Тем более что вскоре после публикации у нее действительно была совершена кража. Особенно опасны бездумные сообщения, связанные с розыском лиц, совершивших преступные деяния, расследованием преступлений. Подчас непродуманные и опрометчивые публикации о криминальных событиях не только затрудняют раскрытие преступления, но и создают серьезную опасность для жизни потерпевших. В прошлом году в очередной раз отличилась газета "Московский комсомолец". Она сообщила о
бандитском налете и захвате автомашины (в которой находилась журналистка) и последующем убийстве бандитами двух милиционеров, пытавшихся их задержать. При этом в публикации сообщались персональные данные, которые легко позволяли установить и найти потерпевшую - единственного живого свидетеля, способного опознать бандитов. Объективно газета выступила как "наводчик". Аналогичным образом поступила газета "Коммерсантъ-Daily", сообщив о покушении в Новосибирске на вице-президента местной телекомпании. Преступник подкараулил его и в упор произвел несколько выстрелов из пистолета. В публикации зачем-то сообщалось, в каком лечебном учреждении с многочисленными ранениями находится в настоящее время пострадавший. Зачем?
5.2. Нарушение тайны телефонных переговоров В последнее время журналисты все чаще пренебрегают конституционным правом граждан на тайну телефонных переговоров. Воспроизводятся подслушанные записи переговоров, добытые незаконным путем. Так, в еженедельнике "Новая газета. Понедельник" опубликован телефонный разговор между продюсером С. Лисовским и первым вице-премьером РФ Б. Немцовым. Последний подал в Генеральную прокуратуру заявление, в котором просил рассмотреть вопрос о нарушении ст. 23 Конституции РФ, гарантирующей право на тайну телефонных переговоров. Использование нелегальных записей телефонных переговоров установила Судебная палата по информационным спорам в публикациях газеты "Известия" ("И вечный Цой..."); в газете "Молодой дальневосточник" ("Подайте депутату Государственный Думы") и др. Журналистам следовало бы с большей осторожностью относиться к материалам нелегальной "подслушки", памятуя, что и сами они бывают жертвами подобных посягательств, попадая "под колпак". В городе Вышний Волочек (Тверская область) оперативной группой управления ФСБ по Тверской области был задержан охранник мэра Вышнего Волочка, который пытался снять звукозаписывающую аппаратуру, незаконно установленную на телефонной линии и фиксирующую телефонные разговоры журналиста газеты "Тверская жизнь" Тамары Водичевой, написавшей серию разоблачительных статей о деятельности мэра города. Районная прокуратура возбудила уголовное дело против охранника Алексея Алексеева по ст. 138 УК ("Нарушение тайны переписки, телефонных разговоров"). Среди конфликтов, вызванных нарушениями неимущественных прав граждан, не обошлось без необосновательных претензий к СМИ. Один из сюжетов такого рода, если бы не политический контекст, можно было бы просто отнести к числу юридических курьезов. В Хамовнический межмуниципальный суд г. Москвы поступило исковое заявление от некоего А. Морозова, в котором истец опровергает достоверность подписи под фотографией тележурналиста П. Шеремета, регулярно публиковавшихся в "Известиях" вплоть до его освобождения из-под стражи (с 12 по 26 сентября 1997 г.). Подпись под фотографией выглядела следующим образом: "За этот шаг президент А. Лукашенко держит за решеткой журналиста ОРТ П. Шеремета 61 день" (последняя публикация). На
самом деле, утверждает истец, П. Шеремет - преступник, а следовательно, содержание его под стражей абсолютно правомерно. По мнению истца, опровергаемая фраза является в отношении А. Лукашенко "клеветой, соединенной с обвинением в особо тяжком преступлении - самовольном захвате власти, поскольку правоохранительных функций А. Лукашенко не может исполнять по Конституции Беларуси". Кроме того, полагает истец, газета "Известия" сеяла "вражду к государственному устройству, Президенту и народу Беларуси...", что он квалифицирует как "идеологическую диверсию". В конечном итоге истец предлагает суду свой вариант опровержения, которое должна напечатать газета и в котором предусматривается "извинение следственным органам КГБ г. Гродно, прокуратуре и судебной системе", и самому А. Лукашенко, а также обязательство "возместить причиненный моральный ущерб" истцу. Самое любопытное, что истец обозначил свой иск "о защите прав потребителя", хотя Закон РФ "О защите прав потребителя" гласит, что потребитель - это "гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы, услуги) исключительно для личных (бытовых) нужд, не связанных с извлечением прибыли". Газету никак нельзя считать организацией, "производящей товары" либо "выполняющей работы или оказывающей услуги потребителям по возмездному договору". Несомненно читатели и телезрители имеют право как угодно воспринимать прочитанное и увиденное, но обращение в суд по этому поводу не предусмотрено. В данном случае предъявление иска сопровождалось достаточно масштабной организационной деятельностью. Во-первых, текст поступил по факсу в информационные агентства, его даже распространяли на некоей пресс-конференции среди журналистов в Государственной Думе. Во-вторых, при всей загруженности народных судов России, когда уголовные и гражданские дела месяцами ждут своей очереди на рассмотрение, исковое заявление, датированное 6 октября, уже 30 октября было назначено к слушанию. К тому же, судья, очевидно, не обратил внимания на явное несоответствие названия иска его содержанию. С точки зрения юриспруденции такой иск абсурден. Тот факт, что он до сих пор рассматривается судом, а судебные заседания исправно посещают многочисленные члены ЛДПР, свидетельствует, что в попытке учинить очередной политический скандал вольно или невольно оказались вовлечены судебные органы. Близка к рассмотренным следующая категория нарушений (они числятся в группе "прочие").
5.3. Нарушения авторских и смежных прав. Так как объектом авторского права могут быть самые разные произведения творческой деятельности (науки, литературы и искусства), то и вариации нарушений этого права могут быть разнообразны. Предметами авторского права являются текст статьи, музыкальное или аудиовизуальное произведение, название газеты, рекламный "слоган" (речевка, часть торговой марки), иллюстрации, карикатуры, и даже географические карты.
Например, осенью 1997 г. Верхневолжская территориальная инспекция государственного геодезического надзора предъявила редакции газеты "Из рук в руки" (г. Киров) претензию на сумму 102 млн. рублей. Поводом послужило то, что в газете был напечатан план г. Кирова с отметками о местонахождении мебельных салонов и указанием на виды транспорта, которыми можно до них добраться. Инспекция геонадзора сочла, что редакцией нарушен Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах", поскольку "План-схема г. Кирова", на основе которой был создан "мебельный план", издана в июле 1997 г. объединением "Роскартография", является объектом авторского права, а правообладателем в данном случае является "Роскартография". Редакция газеты не согласилась с претензиями инспекции, резонно объяснив, что в газете была помещена схема расположения торговых точек с "привязкой" к местности, а посему эта схема является самостоятельным произведением - объектом авторского права. Еще один пример - иск известного московского художника и журналиста А. Меринова к газете "Панорама" (г. Саров Нижегородской области), учредителем которой является Саровское отделение КП РФ. Поводом к подаче иска послужило использование в газете иллюстраций работы Меринова без разрешения автора. Самое занятное в довольно тривиальном случае - то, что автор счел свои авторские права ущемленными еще и тем, что иллюстрации опубликованы в газете коммунистической направленности, совершенно чуждой самому А. Меринову. Согласно ст. 9 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах", автор имеет право на указание своего авторства (например, в титрах). Публикация произведения без такого указания, когда автор известен и желает указать свое авторство, противозаконна. Решением Арбитражного суда Вологодской области по иску АО "Корвин-студия" к главному редактору газеты "Насон-город" А. Коротаеву и телеканалу "Вологда" взыскано с ответчиков 30 миллионов рублей за нарушение авторских прав, поскольку видеоролики, заказанные Коротаевым в "Корвин-студии", были показаны по телеканалу "Вологда" без упоминания в титрах авторства сотрудников "Корвин-студии", на чем настаивал производитель роликов. В мониторинге зафиксирован случай нарушения прав исполнителей, производителя фонограммы и т.д. Петербургский фонд управления авторскими и смежными правами ("Авторский фонд") предъявил в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области иск к радиостанции "Радио Балтика" о взыскании в соответствии с Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах" вознаграждения обладателям смежных прав (издателям и исполнителям) за использование в радиопередачах фонограмм. Следует отметить, что в соответствии с ч.3 ст. 38 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах", "если экземпляры правомерно опубликованной фонограммы введены в гражданский оборот посредством их продажи, то допускается их дальнейшее распространение без согласия производителя фонограммы и без выплаты вознаграждения", т.е. если транслируемая на радио фонограмма - не эксклюзивная запись в единственном экземпляре, а пластинка, купленная в магазине, никаких обязательств за воспроизведение не возникает. В плане необоснованных претензий на авторство интересна и поучительна следующая история.
5.3.1. Мнимое нарушение
ТОО "Студия ТВ "Городской информационный центр" г. Юрги Кемеровской области обратилось с иском о взыскании с редакции газеты "Резонанс" (г. Юрга) убытков от нарушения ответчиком договорных обязательств по публикованию программы юргинского телевидения и оплате за нее. Дело в том, что в соответствии с заключенным договором студия (истец) обязалась предоставлять программу телепередач, а редакция газеты "Резонанс" (ответчик) должна была публиковать эту программу и производить оплату, но стороны, не расторгнув в надлежащем порядке договор, фактически перестали исполнять его. Затем Студия юргинского телевидения начала выпуск собственной газеты "Десяточка", где печаталась телепрограмма, а газета "Резонанс" стала перепечатывать ее. Свои требования юргинское телевидение основывало на утверждении, что оно является единственным обладателем авторского права на программу своих телепередач и публикование программы без соответствующей оплаты в газете следует считать нарушением данного права. Газета "Резонанс" до начала судебного разбирательства обратилась в юридическую консультацию Фонда защиты гласности за разъяснениями: является ли программа телепередач объектом авторского права, чтобы в дальнейшем использовать полученные разъяснения в судебном процессе. Юристами Фонда защиты гласности была дана соответствующая консультация о том, что по общему правилу программа передач объектом авторского права не является. Сам по себе факт того, что составление сетки вещания требует усилий многих лиц и чаще всего является результатом творческой деятельности, сомнений не вызывает. Но не всякий результат интеллектуальной, в том числе творческой деятельности пользуется правовой охраной по действующему законодательству. При рассмотрении понятия интеллектуальной собственности, в частности, можно отметить, что в настоящее время не охраняются правом идеи, принципы, теории, гипотезы и другие подобные им результаты интеллектуальной деятельности (п.4 ст. 6 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах"), несмотря на то, что они носят, безусловно творческий характер. Указанные интеллектуальные достижения в случае, если они выражены в доступной форме, являются одной из составляющих содержания авторских произведений. Суть усилий составителей сетки вещания заключается в творческой разработке именно содержательной части такого результата интеллектуальной деятельности, как программа. То, как соотносятся между собой передачи различных видов и жанров, какой категории слушателей и зрителей они адресованы, в какой время они передаются в эфир это и многое другое является результатом творческой деятельности. В этом смысле сетки вещания сродни сборникам и другим составным произведениям, которые признаются объектами авторского права в силу того, что включенный в них материал расположен по какой-либо оригинальной схеме. Как и по отношению к сборникам, применительно к программам радио- и телепередач правомерна постановка вопроса о недопустимости заимствования той оригинальной системы, которая положена в основу сетки как совокупности определенных материалов, передаваемых в эфир. Но идеи, положенные в основу построения сетки вещания, сами по себе авторским правом не охраняются. От сетки вещания как совокупности передаваемых в эфир материалов необходимо отличать программу передач как доводимую до слушателей (зрителей) информацию о тех передачах, которые будут транслироваться в эфир. Данная информация, если только она не подается в какой-либо оригинальной форме, никакого самостоятельного произведения
не образует. В таком понимании программа передач представляет собой сообщение о событиях и фактах, имеющее справочный характер и не являющееся объектом авторского права (ст. 8 Закона "Об авторских и смежных правах"). Из этого следует, что информация о программах передач может использоваться любыми заинтересованными лицами, в том числе газетами, свободно, т.е. без разрешения телерадиокомпаний и без выплаты какого-либо вознаграждения. Это вовсе не означает, что между организациями эфирного вещания и газетами не могут заключаться договоры о передаче информации о программах передач для их печатания в газетах. В современном мире информация уже давно приобрела товарный характер и выступает в качестве особого объекта договорных отношений, связанных с ее сбором и хранением, поиском, переработкой, распространением и использованием. В этом плане программа передач как особый информационный продукт может передаваться на определенных условиях любым заинтересованным лицам. Заинтересованность конкретных газет может выражаться, в частности, в получении информации о программах передач к определенному времени, на конкретном материальном носителе, в оговоренной форме и т.п. Нельзя лишь приобрести исключительное право на использование программы, так как с момента опубликования данной информации она становится всеобщим достоянием и может использоваться любыми заинтересованными лицами. Иными словами, организации эфирного вещания могут продавать информацию о программах своих передач, но только тем, кто заинтересован в ее приобретении для получения тех или иных преимуществ. Те же газеты, которые получают информацию законным путем из других источников, например, узнавая ее из газет, уже опубликовавших программы передач, могут делать это свободно, так как никакого нарушения авторских прав здесь не происходит. Однако, суд первой инстанции решил удовлетворить требования истца обосновав свое решение тем, что программа телепередач является объектом авторского права, а Юргинское телевидение является обладателем этого права и поэтому перепечатывая программу телепередач из других газет газета "Резонанс" нарушает авторское право юргинского телевидения. По совету юриста Фонда защиты гласности, газета "Резонанс" обжаловала данное решение суда в апелляционной и кассационной инстанции, но оно было оставлено без изменений. Тогда в соответствии с выданной доверенностью на ведение дела газеты "Резонанс" в суде юрист Фонда защиты гласности обратился в надзорную инстанцию Высшего Арбитражного суда с жалобой на неправомерные решения предыдущих инстанций, обосновав свои претензии следующими аргументами: 1. Программа телепередач не может являться объектом авторского права, т.к. ст. 8 Закона "Об авторских и смежных правах" устанавливает, что сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер, не могут являться объектом авторского права и поэтому не подлежат охране авторским правом и могут свободно использоваться в средствах массовой информации. Также в п. 8 ст. 2 Бернской конвенции "Об охране литературных и художественных произведений" говорится, что охрана, предоставляемая настоящей конвенцией, не распространяется на сообщения
о новостях дня или на сообщения о различных событиях, имеющих характер простой информации". 2. Ссылка на статью 11 Закона "Об авторском и смежных правах" здесь неправомерна, т.к. автору сборника и других составных произведений (составителю) принадлежит авторское право на осуществленные им подбор или расположение материалов, представляющие результат творческого труда (составительство). В данном случае информацию о программе телепередач, как, например, расписание поездов или других транспортных средств, график работы государственных учреждений, телефонный справочник и т.п. нельзя рассматривать в качестве творчества авторов. 3. Неточна рекомендация Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ, в которой говорится, что программа телепередач является объектом интеллектуальной собственности. Выводы данного решения основываются на законе о собственности, который в настоящее время утратил свою силу в связи с принятием Гражданского Кодекса РФ. Таким образом, требование к средствам массовой информации о соблюдении авторского права при публикации программы телепередач неправомерно и нарушает право средств массовой информации на свободу распространения массовой информации. В настоящее время приостановлено исполнение решения о взыскании убытков с газеты "Резонанс" на основании признания программы телепередач объектом авторского права и дело принято к производству в надзорной инстанции Высшего Арбитражного суда. Это свидетельствует о том, что решение данного дела предыдущими инстанциями не удовлетворяет концепции законодательства об авторском праве. В последний момент стало известно, что в Постановлении Высшего Арбитражного суда РФ от 24 марта 1998 года позиция Фонда защиты гласности и требование упомянутого протеста нашли полное подтверждение. По изложенным выше основаниям все состоявшиеся решения по этому делу были отменены и в иске "Студии ТВ" к газете "Резонанс" отказано. Решение Высшего Арбитражного суда станет прецедентом в регулировании подобных отношений.
6. НАРУШЕНИЕ РЕГИСТРАЦИОННЫХ И ЛИЦЕНЗИОННЫХ ПРАВИЛ По материалам мониторинга среди нарушений данной категории (их всего 17) прослеживается несколько различных видов, которые можно отнести к двум большим группам: нарушения правил распространения продукции печатных СМИ и нарушения правил распространения продукции аудиовизуальных (электронных) СМИ. Разделение правонарушений на эти две группы вызвано некоторыми различиями в правовой регламентации распространения продукции печатных и аудиовизуальных СМИ, а также некоторыми особенностями практики применения соответствующих норм. Для печатных СМИ наиболее характерны следующие виды правонарушений.
6.1. Нарушение порядка регистрации СМИ В соответствии с Законом РФ о СМИ регистрация средства массовой информации (как печатного, так и электронного) является непременным условием его правомерной деятельности. Институт регистрации СМИ регламентируется статьями 8 - 15 Закона о СМИ.
Чаще всего эти нормы нарушаются в связи с выходом печатных средств массовой информации в свет без регистрации (обычно это так называемые "приложения" к зарегистрированным газетам и журналам, являющиеся, по сути, самостоятельными изданиями). В качестве иллюстрации приведем следующий случай. 3 апреля 1997 года постановлением судьи Сургутского городского суда (Ханты-Мансийский автономный округ Тюменской области) М. Кошмача по протоколу об административном правонарушении, составленном УВД г. Сургута, за выпуск в свет без регистрации газеты "Среда" (приложения к газете "Телеокно") главный редактор "Телеокна" и "Среды" А. Вац подвергнут штрафу, а тираж приложения конфискован. Другой пример того же нарушения, несколько иного характера. ООО "Печатный двор" выпустило нулевой (!) номер журнала "Формула успеха", тиражом 10000 экземпляров (в соответствии со ст. 12 Закона о СМИ от регистрации может быть освобождено периодическое печатное издание тиражом менее 1000 экземпляров), не зарегистрировав журнал. Возможно, "нулевость" пробного выпуска "Формулы успеха" была наивной попыткой уйти от необходимости регистрировать издание - дескать, если номер нулевой, то его как бы и вовсе нет... Имеют место среди зафиксированных в мониторинге нарушений и такие случаи, когда издание зарегистрировано, но регистрационное свидетельство, в силу каких-либо причин, признается недействительным. Такими причинами могут быть отсутствие у издания устава редакции (ст. 15 ч.1 п.3 Закона о СМИ), или повторная регистрация (ст. 15 ч.1 п.4). В частности, 17 июля 1997 года Верхнеуральский районный суд удовлетворил исковое заявление Уральского регионального управления Госкомитета РФ по печати, признав регистрационное свидетельство газеты "Красный Уралец" недействительным. Поводом к тому послужило отсутствие надлежащим образом принятого и утвержденного устава редакции. Суд обязал редакцию вернуть свидетельство о регистрации в регистрирующий орган. Другой пример. В декабре 1997 г. Уральским региональным управлением Госкомитета РФ по печати установлен факт нарушения редакцией газеты "Нефтяник" ст. 9 ("Недопустимость повторной регистрации") Закона о СМИ. Газета была зарегистрирована повторно, но под другим названием - "Нефтяник-информ". Региональное управление приняло меры к устранению нарушения, и второе свидетельство о регистрации было возвращено учредителем в регистрирующий орган. Однако возникает "встречная" проблема. По смыслу ст. ст. 9,12 и 15 Закона о СМИ регистрация газеты "Нефтяник-информ" не является повторной регистрацией газеты "Нефтяник" уже по одному тому, что у второй предполагаемой газеты другое название. Следовательно, свидетельство о регистрации "Нефтяник-информ" могло быть признано действительным.
6.2. Искажение выходных данных. Императивная норма ст. 27 Закона о СМИ указывает на необходимость наличия в каждом выпуске СМИ выходных данных. Однако в ряде случаев эта норма нарушается редакциями СМИ, чаще всего печатных. Иногда без выходных данных или с ложными выходными данными выпускаются упомянутые в предыдущем пункте приложения, которые, к тому же зачастую не зарегистрированы в надлежащем порядке. Порой
отсутствие, неполнота или ложность выходных данных призваны скрыть истинный размер тиража, чтобы ввести в заблуждение рекламодателей, и т.д. Характерный пример, кстати перекликающийся с предыдущей категорией правонарушений. В рамках предвыборной кампании кандидата на пост мэра г. Кстова В. Боляка 01.02.97 г. в свет вышло незарегистрированное приложение агитационного характера к газете "Ленинская смена плюс", под названием "Ленинская смена плюс Кстово". Тираж приложения составлял 5000 экземпляров, а регистрационный номер, указанный в выпуске, был присвоен газете "Ленинская смена плюс". А в г. Глазове суд правильно вынес предупреждение редактору газеты "Золотая провинция" за выпуск газеты вообще без каких-либо выходных данных. Следует обратить внимание, что выпуск издания без выходных данных является нарушением не только Закона о СМИ, но и ст. ст. 171-1 и 171-2 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР. Частным случаем выхода СМИ в свет с заведомо ложными выходными данными является завышение тиража. Наиболее показательной может послужить целая серия правонарушений, имевших место в Санкт-Петербурге. Шесть городских газет Санкт-Петербурга были оштрафованы за ложные сведения о величине тиражей. Были возбуждены дела в рамках административного производства еще на 11 газет. По сообщению начальника Северо-Западного регионального управления Государственного комитета РФ по печати, "эти газеты для привлечения потенциальных рекламодателей указывали завышенные сведения о своих тиражах". Разумеется, рекламодатели, в расчете на более широкую аудиторию, скорее обратятся в издание с большим тиражом, нежели в "малотиражку". Издание, завышающее тираж, публикуя рекламу, нарушает не только нормы административного законодательства, но и обычаи делового оборота, и гражданского права.
6.3. НЕСООТВЕТСТВИЕ СОДЕРЖАНИЯ СМИ ЗАРЕГИСТРИРОВАННОЙ ТЕМАТИКЕ. Данное правонарушение чаще всего связано с рекламными и эротическими СМИ, причем стыдливость учредителей при заявлении тематики в процессе регистрации связана отнюдь не с моральными вопросами, а с простым экономическим интересом. Закон накладывает различные ограничения на распространение эротической продукции, в том числе и продукции эротических СМИ (упаковка, особое место продажи для печатных, время выхода в эфир, кодирование сигнала для аудиовизуальных и т.д.). Кроме того, рекламные и эротические СМИ не могут рассчитывать на налоговые и иные льготы, для них устанавливается повышенный регистрационный сбор и др., и это не говоря уже о неизбежном в таком случае сужении аудитории и уменьшении числа рекламодателей. Всех этих соображений достаточно, чтобы толкнуть на правонарушение. Иногда, правда, СМИ, начиная карьеру как обычное, впоследствии "съезжает" с заявленной тематики в эротику; в этом случае также требуется перерегистрация, как это произошло в нижеприведенном примере.
В марте 1997 г. Комитет по печати РФ потребовал от редакций журналов "Пентхаус", "Махаон" и газеты "АиФ-Любовь" пройти перерегистрацию в связи с изменениями тематики их публикаций. По результатам экспертизы эти издания признаны эротическими, хотя не были зарегистрированы как таковые. Мы рассмотрели основные категории нарушений, характерных для печатных СМИ. Однако необходимо еще раз отметить, что субъектами данных правонарушений вполне могут быть и аудиовизуальные СМИ, однако на практике это случается не часто (в мониторинге за 1997 г. не зафиксировано ни одного такого случая). А вот к нижеследующей категории нарушений, в силу ее специфики, относятся только нарушения порядка распространения продукции СМИ, субъектами которых являются электронные СМИ.
6.4. Нарушения, связанные с лицензированием. Согласно Закону РФ "О СМИ", электронные средства массовой информации подлежат лицензированию в установленном порядке. В настоящее время лицензирование осуществляет ФСТР. Согласно ст.31 Закона о СМИ, "лицензия на вещание дает ее держателю право, используя технические средства эфирного, проводного или кабельного телерадиовещания, [...] осуществлять с соблюдением лицензионных условий распространение продукции СМИ". Надо отметить, что данная императивная норма часто нарушается, причем нарушения носят разнообразный характер. 6.4.1. Вещание СМИ без лицензии Например, приказом начальника Красноярского краевого радиопередающего центра А. Молчанова с 1 апреля 1997 г. отключено вещание студий коммерческого телевидения в одиннадцати городах и поселках края. Основанием для отключения послужило отсутствие у телестудий лицензий на вещание. Следует отметить, что в случае нарушения СМИ установлений нормативных актов, регулирующих лицензирование СМИ, нарушителя ожидают разнообразные санкции. Наиболее суровая из них - аннулирование лицензии на вещание - предусмотрена ст. 32 Закона о СМИ. Согласно этой статье, лицензия аннулируется в случаях: получения ее обманным путем; неоднократного нарушения лицензионных условий либо правил распространения продукции СМИ (при условии, что предварительно делались письменные предупреждения); скрытой уступки лицензии (законами РФ могут быть установлены и дополнительные основания аннулирования лицензии). К сожалению, приходится констатировать, что телерадиокомпании нередко подвергают себя риску прекращения вещания по вышеуказанным основаниям, хотя чаще всего "отделываются" предупреждениями. 6.4.2. Получение лицензии обманным путем. 7 марта 1997 года Пермская региональная комиссия по телерадиовещанию направила письмо на имя руководителя ФСТР РФ В. Лазуткина, в котором указала на неправомерность переоформления лицензии № 937 (от 28.06.95 г.), выданной АОЗТ "Радиодом" для распространения продукции радиопрограммы "Радиодом" на первом канале проводного вещания в г.Перми, на лицензию № 2360 (от 10.02.97 г.), выданную ОАО "Радиодом" для распространения по проводам продукции радиопрограммы "Радио Перми".
Мотивируя свою позицию, комиссия отметила, что АОЗТ "Радиодом" не вещало более трех месяцев, а также то, что переоформление лицензии без положительного заключения комиссии нарушает договор между ФСТР РФ и Администрацией Пермской области, на основе которого создана и действует региональная комиссия. На этом основании ОАО "Уралсвязьинформ", владелец лицензии по связи, отказал ОАО "Радиодом" в предоставлении услуг по технической организации вещания. Уральское региональное управление Роскомпечати, куда ОАО "Радиодом" обратилось с жалобой на действия комиссии и предприятия связи, отказало в удовлетворении жалобы, указав, что при подаче заявки на переоформление лицензии была сообщена несоответствующая действительности информация о том, что лицензия переоформляется якобы на то же СМИ, сменившее свое название. Таким образом, новая лицензия фактически была получена обманным путем. Уральское региональное управление направило все материалы по данному факту в ФСТР, поддержав позицию региональной комиссии по телерадиовещанию. 6.4.3. Нарушение лицензионных условий. 26 декабря 1997 года Комиссия по телевидению и радиовещанию Свердловской области по результатам проведенной проверки ООО "Региональная телекомпания" (г. Екатеринбург) признала, что деятельность телекомпании ведется с нарушениями лицензионных условий, и рекомендовала ФСТР РФ вынести ООО "Региональная телекомпания" как владельцу лицензии на вещание на 29 ТВ канале в г. Екатеринбурге, распространяющей продукции телепрограммы "РТК", официальное предупреждение. 6.4.4. Скрытая уступка лицензии. 1.04.97 г. Свердловская областная комиссия по телевидению и радиовещанию, усмотрев в действиях владельца лицензии на вещание № 946 (от 02.09.95.) АОЗТ "ВЕК" ("Вещательная екатеринбургская компания") скрытую уступку права на вещание другому юридическому лицу, рекомендовала ФСТР аннулировать данную лицензию, выданную для распространения на 10-м метровом ТВ-канале в Екатеринбурге продукции телепрограммы "10-й канал". Завершая рассмотрение конфликтов, вызванных нарушениями СМИ регистрационных и лицензионных правил, приходится констатировать, что все они вызваны либо юридической некомпетентностью учредителей и редакций, либо попытками сознательно обойти установленный порядок распространения печатной и аудиовизуальной продукции. Винить им нужно только самих себя.
7. НАРУШЕНИЯ В РЕКЛАМНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СМИ Производство и распространение рекламной продукции стало одним из самых прибыльных, конкурентных, конфликтогенных и уже криминализированных видов бизнеса, в котором участвуют средства массовой информации. Для СМИ это важнейший источник финансового жизнеобеспечения. И хотя в мониторе зафиксированы единичные случаи нарушений редакциями СМИ рекламного законодательства, а количество их даже меньше, чем в предыдущем году (9 против 13). Его значимость требует особого рассмотрения конфликтов, возникших в этой специфической сфере информационной деятельности.
В числе нарушений рекламирование алкогольной продукции (ОРТ, газета "Вечерний Екатеринбург"), отсутствие лицензий на рекламируемый вид деятельности (газета "Власть труда" - Красноярск, телестудия "Аист" - Новосибирск), превышение допустимого объема рекламы, в частности, за счет "бегущей строки" (ВГТРК, телекомпания НТН-4 - Новосибирск). Только одно нарушение выразилось в распространении запрещенной рекламы (газета "Честное слово", Красноярск). Все остальные случаи представляют собой нарушение установленного порядка ее распространения. Эти данные кажутся странными на фоне массовой агрессивной рекламной продукции, которая сплошь и рядом не отвечает требованиям "Закона о рекламе" и изобилует пошлостью, безвкусицей, безграничным преувеличением, вызывая общественное недовольство. Законом запрещается реклама недобросовестная (ст. 6), недостоверная (ст. 7), неэтичная (ст. 8), ложная (ст. 9) и скрытая (ст. 10). Однако, видимо, службе Государственного антимонопольного комитета, на который возложен контроль за рекламной деятельностью, оказалось проще и доступнее выявлять чисто формальные нарушения, нежели заниматься содержательной оценкой рекламной информации, нарушающей упомянутые запреты. Конечно, это дело требует от специалистов ГАК и более высокой квалификации, и умственных усилий. Подтверждает сказанное и характер выявленных нарушений, и их количество и территориальное распределение. Обратим внимание: таковые зафиксированы только в четырех регионах России (Москва, Новосибирск, Красноярск, Иркутск), что явно не соответствует действительному положению дел, поскольку от "принудительной" рекламы страдают повсеместно. Заметим, например, что по результатам опроса, проведенном в 1997 году по заказу ФСТР Институтом социально-психологических исследований (НИСПИ), среди жителей областных городов Центральной России реклама женских гигиенических средств гораздо более неприятна телезрителям, чем реклама любого другого товара. Она раздражает почти половину опрошенных и намного больше - самих женщин, которым предназначена эта реклама. Одна из причин недовольства "деликатной" рекламой усматривается в ее назойливости. В прошлом году по всем каналам центрального телевидения ее передавали почти 100 часов. На категорию "женская гигиена" пришлось около трех процентов всей российской рекламной телепродукции. Как видно, вторжение в интимную жизнь, личную гигиену женщин воспринимается в России очень критично. Высказывается требование выстраивать рекламу в соответствии с культурными традициями страны. Безудержная реклама "деликатных" товаров, возможно, служит причиной того, что в последнее время все чаще предлагается ужесточить законодательство о рекламе в целом, что вряд ли облегчит положение СМИ. После скандалов, вызванных обманом и ограблением населения строителями финансовых пирамид, в чем не без основания винили рекламу в СМИ, редакции стали более осмотрительны. Но и сейчас еще допускается беспечность, неразборчивость, безразличие к качеству распространяемой рекламы и подчас полное пренебрежение к потребителю рекламной информации, к тому, например, что некоторые рекламные ролики, как жвачка, "навязли в зубах" и отвращают от экрана. В этой связи уместно предостережение: когда антимонопольная служба "наберет силу" многим СМИ могут угрожать неприятности.
В то же время и в этой сфере имеют место попытки возложения на СМИ ответственности за мнимое нарушение. Об этом следующий сюжет.
7.1. Что есть реклама? Воронежское территориальное управление государственного антимонопольного комитета возбудило против редакции газеты "Коммуна" административное производство в связи с нарушением рекламного законодательства, выразившегося в отсутствии пометки "на правах рекламы" при публикации двух материалов, которые специалистом 1ой категории ГАК Смолениковой Т. П. сочтены рекламной продукцией. Это пока еще первый известный нам случай такого рода, но он угрожает стать прецедентом в практике незаконного давления на прессу и потому заслуживает детального обсуждения. Первая из злосчастных публикаций представляет собой интервью заместителя председателя воронежского Сбербанка Г. П. Лукина, в котором он ответил на многочисленные вопросы корреспондента и письма в редакцию о порядке деятельности банка, режиме его работы, размерах ставок по вкладам, сроках выдачи компенсации вкладчикам и т.п. Это были сугубо справочные, нужные населению сведения. Другая публикация "Финансовые орбиты "Инкомбанка" - авторский материал, в котором повествуется об успешной деятельности названного банка и его воронежского отделения, приводятся конкретные показатели его благополучного финансового положения, состояния его активов, устойчивости и ликвидности ценных бумаг, высоком рейтинге среди банков мира. Только неспециалист самой первой категории мог усмотреть в этих материалах рекламу в смысле упомянутого закона. По такой перевернутой логике пресса может безбоязненно публиковать только "чернуху" (в чем она и так поднаторела), а честное и доброе слово, которое "и кошке приятно", будет признаваться рекламой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Выходит, что любая информация, освещающая в положительном смысле явления социальной, культурной, экономической, хозяйственной жизни, например, благоприятная рецензия на книгу или фильм, одобрительный отзыв о деятельности какого-либо хозяйствующего субъекта и т.п. должна выходить с предостережением "осторожно: реклама", в противном случае редакции угрожают штрафные санкции. Допускает ли Закон о рекламе такой абсурд? Ничего подобного! Определяя понятие рекламы закон (ст. 2) формулирует сущностные признаки, отличающие рекламную информацию от любых иных информационных материалов, распространяемых среди неопределенного круга лиц средствами массовой информации. Определяющим природу рекламной продукции (природообразующим) является ее назначение, цель, с которой она создается и распространяется. Закон указывает на два взаимосвязанных признака рекламной информации. Во-первых, она призвана формировать или поддерживать интерес к кому-чемулибо: физическим или юридическим лицам, товарам, услугам, идеям, начинаниям. Во-вторых, она призвана способствовать реализации этих товаров, услуг, идей, начинаний.
Таким образом, реклама специально рассчитана на то, чтобы пробудить внимание и интерес к производителю товаров, услуг и идей, и побудить реципиентов к потреблению этой продукции. Побудительность - отличительное свойство рекламной продукции. Только совокупность указанных признаков является обязательным, достаточным и необходимым для признания распространяемой информации - рекламной. Отсутствие же такой совокупности и отличает информационные, редакционные, авторские материалы от рекламы. Сказанным обусловлено требование распознаваемости рекламы как таковой и общедоступности ее распознавания без специальных познаний и технических ухищрений, что предусмотрено ч. 1 ст. 5 Закона о рекламе, а также о недопустимости скрытой рекламы, которая специальными приемами и средствами оказывает неосознаваемое воздействие на воспринимающих (ст. 10). В этой связи, на наш взгляд, неудачно и противоречит исходному понятию рекламы (ст. 2) указание ч. 2 ст. 5, где говорится, что распространение в СМИ материалов, в которых целенаправленно привлекается внимание и формируется интерес к изготовителю, продавцу или товару без предварительного оповещения путем пометки "на правах рекламы" - не допускается. Здесь как раз пропущен конституирующий признак рекламы - его побудительность наиболее ярко выраженный в общем определении рекламы, "призванной способствовать реализации товаров идей и начинаний". В этой коллизии, вызванной пробелом указанной нормы, приоритетное значение, несомненно, принадлежит базовому понятию рекламы в ст. 2 Закона. Предложенное толкование дает достаточно ясные и вполне годные для применения критерии, позволяющие идентифицировать рекламную продукцию и отличить ее от материалов, распространяемых СМИ в различных журналистских жанрах (очерк, репортаж, интервью, аналитическая статья и т.п.), содержащих фактическую информацию о явлениях общественной жизни, культурной и экономической деятельности. Превратное понимание закона вызвало неправильное его применение, с которым мы столкнулись в рассматриваемом случае. Учитывая возможность распространения подобной практики нарушения прав СМИ и ущемления свободы массовой информации, представляется необходимым, чтобы Государственный антимонопольный комитет дал соответствующее разъяснение работникам своего аппарата и территориальных управлений. Фонд защиты гласности обратился с таким предложением к руководству ГАК РФ.
8. НАРУШЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С ПРЕДВЫБОРНОЙ АГИТАЦИЕЙ И ОТКАЗ В ПУБЛИКАЦИИ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ СООБЩЕНИЙ Таких нарушений в мониторе числится немного, хотя и вдвое больше, чем в предыдущий период (14 против 6). Сначала рассмотрим случаи неосновательного отказа в публикации.
8.1. ОТКАЗ В ПУБЛИКАЦИИ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ СООБЩЕНИЙ И ОПРОВЕРЖЕНИЙ В статье 35 "Обязательные сообщения" Закона РФ "О средствах массовой информации" перечислены виды сообщений, которые редакция обязана опубликовать бесплатно и в установленный срок. Однако в статье ничего не сказано о взаимоотношениях муниципальных органов власти и муниципальных СМИ (органы местного самоуправления (муниципальные органы) не входят, согласно конституции РФ, в систему органов государственной власти), и этот факт порождает недоразумения. В частности, прокуратурой Нижегородской области в адрес районной газеты "Родная земля" (поселок Дальнее Константиново Нижегородской области) было направлено постановление об устранении нарушений законодательства о СМИ. Поводом послужила жалоба главы местного самоуправления рабочего поселка А. Матросова, который счел, что редакция нарушила закон, отказав ему в публикации документов, издаваемых поселковой администрацией (учредитель газеты - местное самоуправление района). Прокуратура сослалась в своем постановлении на ч. 2 ст. 35 Закона о СМИ, посчитав информацию, предоставленную Матросовым, обязательным сообщением. Однако в ч.2 ст. 35 говорится, что редакция обязана публиковать информацию, предоставленную учредителем, только если она касается деятельности редакции. Далее же в ст. 35 ничего не говорится об обязанности СМИ, учредителем которого является орган местного самоуправления, публиковать акты местной администрации. Более того, как было сказано выше, в ст. 35 вообще не упоминаются муниципальные органы. Публикация обязательных сообщений регулируется, кроме ст. 35 Закона о СМИ, ст. 16 Федерального закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", Федеральным законом "О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации" и др. Проблема заключается в том, что некоторые формулировки указанных нормативных актов недостаточно конкретны и определенны. Например, неясным является понятие государственного средства массовой информации (в ряде нормативных актов государственные СМИ подразделяются на федеральные и муниципальные), а это вызывает вопрос: в каких СМИ депутат имеет преимущественное право (на коем депутаты нередко настаивают) выступать? Да и само понятие "преимущественного права" и "вопросов, относящихся к депутатской деятельности", не расшифровывается. Кроме того, депутаты зачастую считают ущемлением своего права на публикацию обязательных сообщений любые редакторские правки и сокращения. В частности, летом 1997 г. в Судебную палату по информационным спорам (СПИС) обратился депутат Государственной Думы Ю. Рыбаков. Поводом к обращению послужило то, что депутат счел ущемленными свои законные права на публикацию в "Российской газете". Заявитель полагал, что изъятие двух абзацев из представленной им в редакцию "Российской газеты" заметки является нарушением его депутатских прав и может быть расценено как цензура. СПИС заключила, что редакция действовала правомерно и имела право отказать Ю. Рыбакову в публикации его заметки в соответствии со ст. 42 Закона о СМИ и отклонила заявление о нарушении редакцией "Российской газеты" ст. 16 Федерального закона "О
статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации". В случаях распространения в СМИ не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство лица сведений, заинтересованное лицо имеет право требовать от редакции опубликования опровержения этих сведений, а редакция, в случае если она не располагает доказательствами соответствия этих сведений действительности, обязана опровержение опубликовать (ст. 43 Закона о СМИ). Это - так называемый внесудебный путь разрешения подобных конфликтов. Существует и возможность разрешения конфликта в судебном порядке. Согласно ч.1 ст. 152 ГК РФ, "гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности". Граждане и юридические лица вправе выбрать любой путь, но порой на требование об опровержении редакция отвечает отказом, и заинтересованные лица обращаются в суд. Чаще же последние вообще пренебрегают возможностью внесудебного разрешения спора и сразу подают исковое заявление, так как в суде, помимо опровержения, пострадавший от публикации может получить и возмещение морального вреда (компенсацию материального ущерба для юридических лиц согласно ст. 152 ГК РФ). В случае если суд принимает решение о возложении на нарушителя обязанности опубликовать опровержение, редакция СМИ обязана это сделать в установленном законом порядке. Однако иногда лица, требующие публикации опровержения, не имеют к тому законных оснований (например, когда сведения, распространенные в СМИ, соответствуют действительности). Так, 24 сентября 1997 года в редакцию газеты "Твой шанс" (г. Шарыпово) поступило письмо генерального директора АО "Госэлектросети" Ю. Несмелова с требованием опубликовать опровержение сведений, содержавшихся в статье "Город энергетиков периодически освещается средневековыми средствами". Учредитель газеты направил АО "Госэлектросети" ответ, в котором, ссылаясь на достоверность изложенных в статье фактов, отказался публиковать опровержение. Следует еще раз указать, что, когда имеется вступившее в законную силу решение суда, предписывающее редакции опубликовать опровержение, последняя уже не имеет права отказаться от опубликования. Такое тоже имеет место. Липецкий областной суд вынес определение от 12 марта 1997 года по кассационной жалобе на решение Левобережного суда г. Липецка по иску Л. Малашкиной к редакции газеты "Металлург". Данным определением сведения, распространенные в статье ""Утиная" история на "Металлурге-4"" (газета "Металлург" от 06 апреля 1996 года) были признаны несоответствующими действительности и порочащими честь и достоинство истицы. Редакция была обязана опубликовать опровержение. Когда Малашкина обратилась в редакцию "Металлурга" с требованием опубликовать опровержение, редактор В. Кобзев отказал ей, невзирая на определение Липецкого областного суда. Налицо нарушение закона редакцией газеты "Металлург". Более существенными представляются нарушения следующей группы.
8.2. Нарушения, связанные с предвыборной агитацией
Важное место среди нарушений, инкриминируемых СМИ, занимают нарушения норм конституционного права, регулирующих проведение выборов, предвыборной агитации и т.п. Как известно, предоставление кандидатам эфирного времени и печатного пространства на равных основаниях, ведение предвыборной агитации в указанные законом сроки и объективное освещение в СМИ избирательного процесса являются гарантиями свободных демократических выборов. Однако в кипении предвыборных страстей часто можно слышать адресованные СМИ упреки (и справедливые, и необоснованные) в нарушении правил предвыборной агитации. Инциденты подобного рода можно подразделить на несколько видов. 8.2.1. Досрочная агитация в СМИ Сроки предвыборной агитации регулируются как федеральными законами (в частности, Федеральным законом РФ "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации" (на настоящий момент утратил силу в связи с принятием 19.09.97 г. Федерального закона РФ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации")), так и законами о выборах субъектов федерации (Закон Красноярского края "О выборах в Законодательное Собрание края", Закон Иркутской области "О выборах Губернатора Иркутской области" и др.), при этом федеральные и местные нормы, в принципе, дублируют друг друга. Примером такого нарушения может служить инцидент в Иркутской области. 23 апреля 1997 года газета "Номер один" опубликовала заметку "Ножиков проголосует за Говорина", чем нарушила Закон Иркутской области "О выборах Губернатора Иркутской области" в части недопустимости ведения предвыборной агитации до регистрации кандидатов. По данному факту Иркутской областной избирательной комиссией направлено в редакцию письмо о недопустимости ведения "преждевременной" предвыборной агитации. Имеют место случаи, когда нарушения данного рода инкриминируются СМИ без законных к тому оснований (например, публикуются списки кандидатов, краткие сведения о них - единственно в целях информирования населения о тех, кто предположительно может стать народными избранниками). Например, 20 октября 1997 года избирательным объединением "Женщины родного Красноярья" направлена жалоба в Избирательную комиссию Красноярского края. По мнению заявителя, "в связи с публикацией в газете "Красноярский рабочий" за 18 октября 1997 года списка избирательного блока "Союз дела и порядка - будущее края" грубейшим образом нарушен Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ", а также Закон Красноярского края "О выборах в Законодательное Собрание края"". Аналогичная жалоба была направлена в краевую избирательную комиссию и блоком "Коммунисты и аграрии - за власть народа" 24 октября 1997 года. Рассмотрев указанные жалобы, избирательная комиссия сочла, что публикация списка кандидатов направлена на информирование населения о месте сбора подписей и о кандидатах, входящих в избирательный блок, и не может рассматриваться в качестве предвыборной агитации. 8.2.2. Необеспечение равноправия кандидатов Возможностей для данных нарушений может быть множество, тем более что они изначально заложены в законодательстве. Например, бесплатное эфирное время и
печатное пространство предоставляется в равной мере всем депутатам и в "узаконенном размере" только в государственных и муниципальных СМИ, а относительно частных таких ограничений нет. В новом избирательном законе, упоминавшемся выше, сделана попытка "уравнять" положение депутатов во всех СМИ, получающих дотации и льготы, так что отныне любая редакция СМИ, получающего любые (!) льготы от государства даже в установленном законом порядке, должна будет либо вообще устраниться из предвыборной агитации, либо предоставлять любому же обратившемуся к ней кандидату ровно столько же возможностей для агитации, сколько и тому из кандидатов, кому прежде имела неосторожность оказать предпочтение. Нетрудно себе представить, во что может превратиться законопослушная пресса перед выборами - в сплошную агитационную листовку... На практике же проблема "равенства" кандидатов сводится в конечном счете к конфликтам по поводу того, что "рядовые" кандидаты возмущаются тем, что их соперники, занимающие ответственные посты в органах государственной и местной власти, имеют гораздо больше практических возможностей "рекламировать себя" на пресс-конференциях, в интервью, статьях в СМИ, непосредственно посвященных их деятельности в качестве должностных лиц государственных и муниципальных органов, а отнюдь не "кандидатству". При этом даже в тех случаях, когда недобросовестно использует свои возможности сам облеченный властью кандидат, претензии других кандидатов предъявляются именно к СМИ, опубликовавшим спорные материалы. Иногда нарушением своих прав кандидаты считают публикации о других кандидатах - предпринимателях, банкирах и т.п., в которых рассказывается о трудовой биографии и деловых планах последних. Например, 18 ноября 1997 года в избирательную комиссию Красноярского края поступила жалоба кандидата в депутаты Законодательного Собрания края В. Копылова. В жалобе он обращает внимание на публикацию в газете "Красноярский рабочий" за 14 ноября 1997 года интервью с генеральным директором АО "Красноярские авиалинии" В. Медведевым под заголовком "Небу над Енисеем нужен сильный хозяин" и интервью с председателем Красноярского отделения Сберегательного банка России В. Аралкиным под заголовком "Красноярский банк всегда рядом", также являющимися кандидатами в депутаты. Публикацию этих материалов Копылов счел незаконной и просил избирательную комиссию дать им официальную оценку. Имеют место случаи, когда кандидаты, так и не ставшие депутатами, стремясь найти виновных, буквально "придираются" к СМИ, участвовавшим в избирательной кампании. Показательный пример. И. Царьков, бывший кандидат в депутаты органа местного самоуправления (поселок Ардатов Нижегородской области) подал заявление в районную прокуратуру с просьбой привлечь к уголовной(!) ответственности редактора районной газеты "Наша жизнь" В. Макарова. По мнению заявителя, Макаров нарушил его права, не опубликовав в газете автобиографию и кандидатскую программу и тем самым не обеспечил Царькову равной с другими кандидатами возможности для изложения его предвыборной программы. Прокурором Ардатовского района было отказано в привлечении редактора к уголовной ответственности в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
В. Макаров разъяснил со своей стороны, что он не отказывал Царькову в публикации автобиографии и кандидатской программы, а потребовал исключить из текста программы сведения, не соответствующие действительности. Редактор предварительно проверил предоставленные кандидатом сведения и согласовал свои действия с территориальной избирательной комиссией, т.е. поступил в соответствии с законодательством о СМИ. Но Царьков отказался внести исправления в недостоверную информацию и сам забрал из редакции все материалы, подготовленные для печати, потребовав, чтобы публиковали все или ничего. Налицо незаконное обвинение в адрес СМИ, не подкрепленное ничем, кроме раздражения неудачливого кандидата. Следует отметить, что законодательством предусмотрены и иные нарушения, связанные с предвыборной агитацией в СМИ, например, отказ в предоставлении бесплатного эфирного времени государственными и муниципальными телерадиокомпаниями и печатной площади государственными и муниципальными СМИ, или участие журналиста, являющегося кандидатом в депутаты либо доверенным лицом кандидата в депутаты, в освещении избирательной компании через СМИ. Однако в мониторе за 1997 год они не зафиксированы. Если вспомнить, в какой ожесточенной борьбе проходят у нас выборы и как втянуты в эти баталии все средства массовой информации, то приведенных данных смехотворно мало. Но дело в том, что конфликты, связанные с избирательной кампанией, в массе своей выплескиваются в судебные процессы по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, которые рассмотрены в начале данного раздела доклада.
9. Использование СМИ в преступных целях. 9.1. АНТИКОНСТИТУЦИОННАЯ ПРОПАГАНДА Среди нарушений, инкриминируемых СМИ и журналистам, в мониторе зафиксировано всего четыре случая использования прессы для распространения пропагандистских материалов противоправного содержания (в предшествующий период таковых было заметно больше). Примечательно, что сообщения по этому поводу (за исключением одного) поступили из Уральского региона, где, как видно, территориальное отделение Госкомпечати с большой принципиальностью контролирует соблюдение законодательства о средствах массовой информации. Об этом, в частности, свидетельствует и тот факт, что этим региональным управлением выявлено очередное нарушение со стороны издающейся в Москве скандальной газеты "Бумбараш", с которой длительное время никак не могут разобраться центральные регистрирующие и правоохранительные органы. Нарушения этой группы однотипны, заключаются в распространении материалов, направленных на разжигание национальной нетерпимости и вражды, пропаганду национального превосходства или неполноценности по этническим признакам, что противоречит международно-правовым актам, Конституции РФ и запрещено Законом о СМИ и уголовным законодательством (ст. 282 УК РФ). Таковы, в частности, публикации в газетах "Штурмовик" (Москва), "Странной газеты" (Свердловская область), "Русский взгляд" (Оренбург). О том, как повсюду безбоязненно и безнаказанно ведет себя так называемая национально-патриотическая пресса и как некомпетентно и неохотно реагирует (или не
реагирует вовсе) на это прокуратура, обязанная пресекать антиконституционную пропаганду, уже писалось в наших предыдущих обзорах, говорилось и в бесчисленных выступлениях общественности. Государственная Дума так и не удосужилась принять закон об усилении борьбы с проявлениями фашизма и других форм политического экстремизма. Между тем и действующее законодательство, вопреки уверениям работников правоохраны, вполне достаточно для привлечения к ответственности публикаторов, нарушающих национальное, расовое и религиозное равноправие. Между тем, бездействие и попустительство правоохранительных органов дает возможность руководителям экстремистских организаций преследовать журналистов, осмелившихся выступить против их пропагандистской и организационной деятельности.
9.1.1. Инверсия ответственности Облекается это в форму исков о защите чести, достоинства и деловой репутации общественных организаций такого рода, которые, как уже подчеркивалось, не являются носителями этих личностных благ и не имеют права на их судебную защиту. Суды же принимают эти иски к производству и даже удовлетворяют их, требуя опровержения высказанных в политической дискуссии мнений и убеждений журналистов, фактически поддерживая нарушителей закона. Несколько таких процессов удалось выиграть Баркашову (РНЕ), В. Жириновскому (ЛДПР). До сих пор длится издевательский процесс против журналистки Галины Туз и редакции газеты "Ставропольская правда", выступивших в 1995 году со статьей "Ненависть к фашизму у россиян в крови?". Публикация вызвала яростный протест руководителей местного отделения РНЕ, которые, подав иск об оскорблении их чести и достоинства, затеяли многолетнюю травлю журналистки, используя судебную аудиторию для пропаганды своих идей и отвергая оценку своих взглядов как фашистских. Нацистская сущность идеологии РНЕ (зарегистрированной Минюстом России в бытность популярного министра Ковалева) общеизвестна и многократно подтверждена компетентной экспертизой. В уставных и учредительных документах этой партии, в выступлениях ее лидеров центральной является идея расовой чистоты, предпочтительности и превосходства (см. издания РНЕ "Русский порядок"). Чтобы продлить этот судебный фарс была назначена политологическая экспертиза по вопросу "Что такое фашизм", ответ на который до сих пор не получен. Однако своей цели местные баркашевцы уже достигли. Вряд ли кто теперь посмеет в Ставрополье (и не только) подать голос против неофашистов. Обо всем этом читайте в книге Галины Туз "Провинциальный фашизм", М., 1997. Однако история продолжается. В последний момент стало известно, что ставропольские нацисты одержали полную победу руками судьи Елены Криволаповой. "Нельзя оставить без правового реагирования, - пишет эта судья в своем решении, подрыв авторитета общественного объединения, в результате которого, в частности, может оказаться под угрозой выполнение им своих основных задач". Озабоченная престижем и успешной работой этой организации судья решила:
"Признать не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию Ставропольской краевой организации Партии РНЕ сведения, содержащиеся в опубликованной в газете "Ставропольская правда" статьи Г. Туз ...о том, что СКО Партии РНЕ по существу является фашистской и руководствуется фашистской идеологией... Опровергнуть указанные сведения путем публикации сообщения об этом в газете "Ставропольская правда". Взыскать в пользу СКО Партии РНЕ с редакции газеты "Ставропольская правда" 6000 рублей и с Г. Туз 500 рублей". Обратим внимание, с каким глубоким почтением, с большой буквы именует судья РНЕ Партией. Со времен КПСС она помнит, как нужно писать это слово, только теперь уже о нацистах, это они теперь - "ум, честь и совесть нашей эпохи". Так ее учили. Невольно вспоминаются слова героя сказки Е. Шварца "Дракон". Победив чудовище Ланцелот в ответ на оправдание прислужника тирана "меня так учили", замечает: "Всех учили! Но зачем же ты оказался первым учеником... скотина такая?". От невежества или от усердия судья наградила фашиствующую организацию и деловой репутацией, и способностью испытывать нравственные страдания. И хорошо, что не придумала еще что-нибудь столь же юридически абсурдное. Посмотрим, поддержат ли органы прокурорского и судебного надзора чернорубашечников со свастикой и опекающую их Фемиду - Криволапову. Аналогичную акцию пыталось провести другое региональное отделение РНЕ на Сахалине. Воспроизведем информацию об этом событии. 10 октября 1996 года в газете "Губернские ведомости" прошла небольшая информационная заметка "Нацизм на улицах города", в которой сообщалось, что в канун выборов в областную Думу в городе появились откровенно нацистские листовки: "...это к власти рвется один из руководителей фашиствующей организации РНЕ". Заметка была безымянной, но ее герой нашелся сам - сначала с письмом в редакцию, а потом и с исками в суд на газету "Губернские ведомости" и автора материала обратился некто Зуев. В связи с этим редакция в одном из ближайших номеров дала обширный материал Владимира Подошвина "По команде "Фас!", анализирующий программные документы РНЕ и публикации ее вождя и идеолога В. Баркашева. Статья убедительно доказывала, что определение "фашиствующая" в информационной заметке было применено вполне обосновано. Это возмутило руководителя местных баркашевцев Валерия Исаева. До того он не встречал препятствий: превратил здание "Дальинформгеоцентра", где работает заместителем директора по научной части, в штаб-квартире РНЕ, в нарушение закона зарегистрировал свою организацию по адресу этого учреждения и посадил собственную охрану у входа; обратился с письмом в администрацию области с просьбой выделить 85 миллионов на свою деятельность. От имени своей организации он направил в адрес редакции, губернатора и в некую московскую "компьютерную базу данных службы безопасности РНЕ" письма, оскорбляющие автора опубликованных антифашистских материалов, обвиняя его, помимо всего прочего, в " разжигании межнациональной розни".
Дальше были жалобы фашиствующего кандидата наук в прокуратуру и даже его попытка избить журналиста. Последовал иск о защите чести и достоинства, встречный иск Валерия Исаева, суд объединил все три иска в одно дело и началась длительная судебная эпопея. В конце концов, чтобы установить правомерность применения определения "фашиствующая" к возглавляемой им организации, Валерий Исаев потребовал направить материалы дела на политологическую экспертизу в Российскую академию наук. Заключение главного научного сотрудника Института социологии РАН, профессора, доктора исторических наук и кандидата юридических наук Лионеля Дадиани содержало 25 страниц убористого машинописного текста, излагающего обстоятельный анализ документов, материалов и деятельности РНЕ. Его вывод гласил: "...убедительные доказательства профашистской идеологии, фашизоидной, околофашистской сущности РНЕ... несомненно свидетельствуют о наличии в идеологии Русского Национального Единства черт фашизма-нацизма... Сахалинская организация РНЕ - неотъемлемая и целиком послушная составная часть движения и все характеристики последнего полностью относятся к ней". Основываясь на материалах дела и заключении эксперта, Южно-Сахалинский городской суд под председательством Натальи Акуленко установил: "...черты идеологии РНЕ схожи с чертами, присущими фашизму. Имеют сходство с нацистскими также символика и атрибутика РНЕ". 20 октября 1997 года суд отказал в исках Сергею Зуеву и Валерию Исаеву, частично удовлетворил требования Владимира Подошвина и обязал Валерия Исаева направить в редакцию газеты "Губернские ведомости", в администрацию области и в "службу безопасности РНЕ" письмо следующего содержания: "Обвинения, высказанные мною в письме от 18.10.96 в адрес журналиста В. Подошвина, признаны судом не соответствующими действительности... Приношу В. Подошвину и дезинформированным адресатам, невольно введенным мной в заблуждения, свои извинения". Состоялось первое решение суда, признавшее РНЕ фашиствующей организацией. Примечательно, что произошло это в отличие от столичных и верховных судов, в низовом суде на самой дальней окраине России.
9.2. О любителях "клубнички" В мониторе упоминается всего один застарелый конфликт, связанный с распространением в СМИ материалов порнографического содержания (газета "Еще": уголовное дело прекращено). Но нельзя оставить без внимания многочисленные обвинения по адресу СМИ в развращении нравов, популяризации половой распущенности, распространения порнографии и т.п. "Сексуальная озабоченность" такого рода вполне понятна, и мы разделяем опасения, вызванные демонстрацией на экранах и журнально-газетных страницах откровенно циничных сексуальных сцен, культивирующих аморализм, бездуховность, социальный негативизм, иные, в том числе, криминогенные деформации в обществе. Несомненно "безоглядной свободе" должны быть поставлены разумные нравственные и административные пределы. Однако, тотальное государственно-правовое регулирование в этой деликатной сфере, к чему призывают наиболее ярые культуртрегеры, вряд ли допустимо, угрожая свободе личности и прессы. Да это и практически неосуществимо. О том, в частности, свидетельствуют постоянные неудачи при определении юридически однозначных и
пригодных для правоприменения признаков порнографической продукции, подлежащей запрету, в отличие от иных произведений сексуального содержания: эротических, художественных, просветительских, научных. Заметим, что неоднократное обсуждение этих вопросов в Государственной Думе проходило довольно оживленно и временами забавно. Для нас важно, чтобы меры противодействия злоупотреблениям в этой сфере не могли использоваться для ущемления свободы СМИ или превращались в ханжескую охоту за ведьмами, подобно тому, как это было в прежние времена, когда уголовнонаказуемой порнографией признавались многие шедевры мирового киноискусства. Предостережение это не является излишним, что подтверждает один из конфликтов, зафиксированный в мониторе. В прошлом году особое негодование вызвала передача НТВ в программе "Про это" ток-шоу на тему "Российские бисексуалы. Кто они?". Группа экспертов на основе видеозаписи передачи изучила это публицистическое произведение тележурналистики и провела его содержательно-смысловое исследование (текст, подтекст, контекст, вербальные и изобразительные средства и способы подачи материала, его композиция, авторские интенции). Представляют интерес суждения специалистов по данному материалу. Было отмечено, что тема ток-шоу о бисексуалах сама по себе не предопределяет недопустимости такого рода телепередач. Напротив, подчеркнуто, что специальные издания и тематические передачи, например, в жанре анализируемой телепрограммы, не только правомерны, но и необходимы, поскольку освещают важнейшую сферу жизнедеятельности человека. Табуирование проявлений сексуальности и замалчивание информации о половой жизни, как "грязной", "греховной", "неприличной" способно вызвать обратный эффект, когда потребность в информации по интимным, но жгучим для молодежи вопросам удовлетворяется из сомнительных источников, вынуждает пользоваться двойной "моралью", "зажимать" свои телесные переживания в ущерб психическому здоровью и гармоническому развитию в половой сфере. Никогда еще запреты какого-либо социальнопсихологического и тем более психо-физиологического явления не приводили к решению проблемы. Вот почему продуманная воспитательная и просветительская работа в этой области, в том числе и средствами массовой информации необходима. С этих позиций эксперты пришли к выводу, что авторы анализируемой телепередачи проявили достаточное знание данного вопроса и в целом справились со своей просветительской задачей. Был соблюден необходимый при освещении столь деликатной темы такт. По своей композиции передача носила полемический характер, в вопросах и высказываниях зрителей в студии были представлены разные точки зрения на явление бисексуальности, в том числе и с самых жестких требований морали. В передачу также было включено (что очень важно) и мнение высоко квалифицированных специалистов - известных отечественных ученых в области психологии и сексологии. Передача во многом опиралась на игровые моменты, острота проблемы и защитные реакции снимались дозированным юмором, доброжелательным, корректным поведением ведущей, наиболее одиозные суждения дезавуировались в полемике. В целом, передача носила информативно-развлекательный характер. В ней не содержалось пропаганды, т.е. побуждения и подстрекательства к разврату и сексуальным извращениям.
Вместе с тем, авторы передачи не смогли избежать некоторых недостатков в ее постановке. Наряду с выдержанной корректностью, им не всегда удавалось подняться до высоты освещения проблемы, в телеэфире соответствующей ее остроте и сложности. Отмеченные в заключении слабости сказались на качестве передачи, однако они не носили характера юридически значимых, а свидетельствовали о том, что подобные передачи требуют не правовой, а скорее искусствоведческой оценки со стороны телекритики, с точки зрения журналистского мастерства. Давая же правовую оценку и руководствуясь действующим законодательством, эксперты констатировали, что демонстрация телепередачи "Про это" не является противоправной и не противоречит Закону о средствах массовой информации, поскольку редакция программы и авторы ток-шоу не допустили злоупотребления свободой массовой информации, а участники передачи за время эфира не совершили никаких правонарушений.
РАЗДЕЛ V. УГРОЗЫ СВОБОДЕ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ИСХОДЯЩИЕ ОТ СМИ 1. ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА И АНТИКУЛЬТУРА СМИ. В предыдущем разделе работы рассмотрены правонарушения со стороны СМИ и журналистов. Особое внимание при этом уделялось необоснованным претензиям за мнимые правонарушения, которые только приписываются им, а по существу служат средством давления на прессу. В этой же части исследования акцент перенесен на наиболее распространенные ошибки, промахи и правонарушения, вызвавшие обоснованные претензии к СМИ. Следует сразу оговориться, что делается это опять-таки в интересах свободы массовой информации. Представляется, что это не только уместно, но и необходимо, чтобы работники СМИ имели возможность учесть печальный опыт своих коллег и извлечь уроки из их неудач, не "набивая собственных шишек". В этой связи, в первую очередь, нужно указать на недооценку работниками СМИ своей роли и значения в повышении информированности населения, формировании общественного мнения. Вспомним, что население главное назначение СМИ видит в предоставлении информации о событиях и положении дел в стране и мире (71 % мнений, по данным Фонда "Общественное мнение", декабрь 1997 г.). Однако, при этом нельзя не заметить, что вполне доверяют СМИ лишь один из четырех опрошенных (25,8 %, по данным ВЦИОМ, сентябрь 1997 г.). Эти показатели диктуют необходимость критической самооценки работниками СМИ своей деятельности. Почему население остается неудовлетворенным средствами массовой информации? Это тема отдельного и очень обстоятельного разговора. Здесь же, основываясь на результатах мониторинга, с сожалением приходится констатировать отсутствие или недостаточность "внутренней" ответственности журналистов за то, что пишут, передают в эфир, показывают на экране. При анализе многих конфликтов бросается в глаза низкий уровень правовой культуры, несформированность и деформированность правосознания журналистов.
В публикациях и выступлениях усматриваются различные проявления антикультуры СМИ. Дело не только и не столько в юридических знаниях, вернее, в их отсутствии, сколько в отношении к праву, правовым принципам, законодательным нормам. Очень часто СМИ наглядно демонстрируют пренебрежение к правовым требованиям вплоть до полного отрицания всех запретов. В журналистской практике представлена вся палитра отношений: от правового инфантилизма (юридическая беспечность) через правовой нигилизм (пренебрежение к праву) к правовому негативизму (отвержение права). В этом усматривается основная проблема, создающая угрозу для СМИ "изнутри". Приведенные в ходе изложения примеры демонстрируют различные варианты неприятия правовых норм и отсутствие готовности следовать им в своем поведении. В крайнем выражении это так называемая "журналистика без правил", которой придерживаются некоторые представители средств массовой информации. В концентрированном виде она была сформулирована и высказана А. Невзоровым в интервью, которое он дал на канале "REN-TV" в программе "Четвертая власть" (март 1998 года). Суть такова: "Правил в журналистике быть не должно. Задача - упаковать и продать информационный товар, а какими средствами - не имеет значения". Пагубность для свободы слова подобной установки в том, что она несет в себе заряд противоправности и аморализма, способных причинить СМИ непоправимый вред. Порой такую позицию оправдывают тем, что она порождена не "злым умыслом", а благими побуждениями, стремлением выполнить наилучшим образом свой профессиональный долг. Здесь используются известные механизмы психологической самозащиты, в том числе и путем переноса вины и ответственности на других, на объективные причины, стечение обстоятельств и т.п. Результатом самореабилитации и самооправдания становятся многие конфликты, первоисточником которых явились противоправные действия редакции и журналистов. Затем они усугубляются взаимной "неадекватностью" конфликтующих сторон. Примеров тому множество. Они были представлены в соответствующих разделах доклада. Рассмотрим еще один довольно поучительный случай. В Фонд защиты гласности обратился главный редактор газеты "Правда Надыма" Евгений Быстров, в отношении которого было возбуждено уголовное дело о клевете. Случилось это после прошедших выборов. Мэром был избран кандидат, против которого яростно выступала "Правда Надыма". Заметим, что уже на этой стадии редакция и ее главный редактор допустили неосторожность, оказавшись втянутыми в борьбу за власть различных противоборствующих групп и их кандидатов. Мы уже отмечали опасность последствий такого участия СМИ, их использования для манипулирования общественным мнением. Так вот, вскоре после возбуждения уголовного дела главный редактор был осужден по ст. 129 УК РФ к штрафу и двум годам лишения свободы условно. Возмущенный таким приговором, Быстров критически отозвался о нем, назвав его неправосудным. В свое очередь это высказывание пришлось не по душе судье. В отношении главного редактора Быстрова возбуждается еще одно уголовное дело - теперь уже по ст. 289 УК РФ - клевета на судью.
Но и это еще не все. Мэр города предъявляет иск к газете о защите чести, достоинства и деловой репутации с требованием взыскать с ответчика 750 млн. рублей. Анализ публикаций показал, что некоторые критические материалы, опубликованные в "Правде Надыма", действительно содержали непроверенные сведения и необоснованные суждения и оценки. Но и реакцию на это трудно назвать адекватной. Желание засудить главного редактора было так велико, что суд пошел на многочисленные нарушения материального и процессуального права. После вмешательства Фонда защиты гласности приговор был опротестован прокурором Ямало-Ненецкого автономного округа и дело направлено на новое рассмотрение. В данном конфликте с юридической точки зрения не правы обе стороны. Но нас в данной ситуации интересует позиция журналиста. Видя, что его публикации не приносят желаемого эффекта, он вступает на "тропу войны", полагая, что цель оправдывает средства, использует газету для извращения фактов, публикует непроверенные сведения, высказывает огульные обвинения, неподтвержденные должным образом. Подобная позиция опасна для самих СМИ. Некачественные, непроверенные материалы, распространяемые СМИ, подрывают доверие не только к конкретной публикации и данному изданию, но и вызывают негативное отношение к средствам массовой информации и журналистскому сообществу в целом. Достаточно распространенные и обоснованные претензии к работникам СМИ вызывает захлестнувшая эфир и прессу демонстрация насилия. Во многих передачах подробнейшим образом описывается технология совершения преступлений, насилия и убийств, крупным планом показываются обезображенные трупы, демонстрируются орудия преступлений, детали, характеризующие особую жестокость маньяков и т.п. Чем, например, можно оправдать детальный показ на телеэкране расстрела людей и публичной казни в Чечне? Об этом событии, уникальном по своей бесчеловечности, россияне должны были узнать. Но жадное до сенсаций ТВ, не только сообщило об этой трагедии, но и сделало всех телезрителей очевидцами этой страшной сцены. Судебная палата по информационным спорам уже обращала внимание на то, что подобные передачи способны причинить ущерб психическому, нравственному здоровью зрителей, особенно детей и юношества. Подробное, чрезмерно натуралистическое воспроизведение результатов преступных деяний, отличающихся особой жестокостью, способствуют нагнетанию брутальности и агрессивности в обществе. Это осуждается во всем мире. Статья 4 Закона РФ "О средствах массовой информации" запрещает распространение передач, пропагандирующих культ насилия и жестокости. Однако регистрирующие и контролирующие органы не предъявили к СМИ по этому поводу ни одной претензии. Образ журналиста в массовом сознании нередко ассоциируется с таким негативным стереотипом как "ловец сенсаций и "жареных" фактов". Объясняется это тем, что в погоне за сенсацией журналисты подчас забывают об установленных законом ограничениях и запретах, пренебрегая интересами тех, кто вовлечен в орбиту сенсационных событий.
Положительно оценивая оперативность, как одну из важнейших характеристик современной журналистики, нельзя не указать на чреватую осложнениями обратную сторону оперативности. Отзываясь на злобу дня острыми материалами, журналисты далеко не всегда проверяют должным образом истинность, сообщаемых сведений, на это вроде бы не хватает времени. Ради сенсации жертвуют объективностью и правдивостью сообщений. При этом упускается из виду и другая серьезная опасность. Располагая сенсационным, острым, "взрывным" материалом, его источники и обладатели подчас руководствуются своими мотивами и целями, используя средства массовой информации для манипулирования общественным мнением. А безответственность и самонадеянность, легкомыслие журналистов и редакций СМИ способствуют этому. Торопливость приводит к снижению требований к качеству и доказательности публикаций. Все чаще на страницах газет и в эфире допускаются фактические ошибки, которые приобретают юридическое значение. Порой авторы проявляют безответственность, высказывая серьезные обвинения без какой-либо аргументации, не располагая документами, подтверждающими обоснованность высказанных утверждений. Так, корреспонденты М. Рощина и М. Степенин опубликовали в "Коммерсантъ-Daily" ряд статей, в которых сообщалось о хищениях Федеральной продовольственной корпорацией крупных денежных сумм, предназначенных для закупки продовольствия. В частности, говорилось о якобы имевших место махинациях в "Федеральном Торговом Доме". Однако авторы статьи не привели никаких доказательств причастности данного акционерного общества к хищению денежных средств. Аналогичное нарушение зафиксировано Судебной палатой в публикации Ю. Ряжского "Индийский слон в российской лавке" в газете "Московский комсомолец". Выдвигая серьезные обвинения в адрес руководства Внешэкономбанка и Минфина, автор не приводит никаких доказательств в обоснование своих утверждений. Судебная палата по информационным спорам, рассмотрев указанную публикацию, отметила, что журналист Ю. Ряжский в силу своей некомпетентности и недобросовестности систематически нарушает установленные Законом о СМИ обязанности и злоупотребляет правами журналиста. Непонятно, на что рассчитывала Ю. Калинина ("Московский комсомолец"), сообщая о том, что министр внутренних дел А. Куликов (уже бывший) получил взятку в 3 млрд. рублей наличными от членов чеченского правительства (тоже бывшего). Или журнал "Итоги", публикуя статью "Патриотическая комедия", в которой говорилось, будто спецслужбы в ходе обыска здания Госдумы в сейфах В. Илюхина и Г. Селезнева нашли крупные суммы денег. Немудрено, что за такие публикации и газета, и журнал понесли наказание. Такую же безответственность проявили автор статьи "Кому на Урале нужны кредитные союзы" Г. Цехер в газете "Уральский рабочий"; журналисты С. Долгополова и Л. Малаш (газета "Мегаполис-Экспресс"); В. Юдин в статье "Пофигизм в законе" (газета "Рыбный Мурман"); газета "Заря молодежи" в статье "Кто должен сидеть в тюрьме или Откровения неотставного офицера-силовика" и многие другие.
Нередко недостоверная информация распространяется под видом слухов. Например, такой информационный конфликт возник в результате публикации статьи А. Зверева в газете "Московский комсомолец". В результате проверки было установлено, что автор допустил злоупотребление правами журналиста путем фальсификации общественно значимых сведений и распространения ложных слухов. На это же указал прокурор в своем представлении об устранении нарушений главному редактору газеты. Зачастую используемая в публикациях информация под видом слухов подается в оскорбительной, уничижительной форме, что влечет за собой судебные иски. В этой связи следует отметить бытующее среди журналистов заблуждение. Считается, что если в репортаже используется такой речевой оборот "как говорят", "по слухам", "якобы" и т.п., то автор и редакция освобождаются от ответственности. Такое предположение строится на том, что публикатор не вводит читателя в заблуждение, а сразу сообщает ему, что за достоверность информации он не ручается. Отсюда и вера в свою неуязвимость. Однако это не так. Судебная палата уже давала разъяснения по этому вопросу и мы разбирали подобные конфликты в прошлогоднем аналитическом докладе. Законодательством действительно не запрещено распространение информации с указанием на ее неподтвержденность, на то, что она основана на слухах или сведениях от "информационного источника, пожелавшего остаться неизвестным". Но при этом нельзя забывать, что в статье 57 Закона о СМИ подобные ссылки не входят в перечень оснований, освобождающих журналистов от ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан, либо ущемляющих их права и законные интересы. Согласно ст. 49 этого же закона одной из основных обязанностей журналиста является проверка достоверности сообщаемой им информации. Выше уже говорилось о сложностях, которые при этом приходится преодолевать работникам СМИ. Но нельзя, ссылаясь на трудности, переходить границы дозволенного, нарушая права и законные интересы граждан. В который уже раз говорим, что ст. 23 Конституции РФ гарантирует неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, защиту своей чести и доброго имени. Это же нашло подкрепление в ГК и УК РФ. Не спасают публикатора от заслуженных претензий различные журналистские "хитрости", когда недостоверная информация, причем в самой глумливой и оскорбительной форме подается в виде риторических вопросов или вероятностных суждений. Риторический вопрос по своей логико-грамматической природе имеет только видимость вопросительного предложения, а по существу является утвердительным или отрицательным суждением. В нем самом содержится подсказанный наводящий ответ, констатирующее утверждение. Никак иначе не может быть понят вопрос типа: "Вы попрежнему бьете свою жену?" Так недвусмысленны были вопросы ведущего программы "Время" С. Доренко, обращенные к А. Чубайсу. Уловки такого рода обычно проходят без последствий, только из-за неспособности правильно определить, что таким путем распространяются сведения, не соответствующие действительности, нарушающие права личности. Иногда в материалах СМИ подаются измышления и без всяких "хитростей". Редакция газеты "Московский комсомолец" вынуждена была признать, что в публикациях С. Бычкова "Роман с табачищем" "была допущена ошибка". Вопреки утверждениям автора, "министр внутренних дел А. Куликов никогда не устраивал "спецвенчаний" своих
детей и не состоял в "теплой" дружбе с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом". Ничего себе "ошибочка"! По мнению регионального юриста, совершенно справедливые и обоснованные претензии предъявлены к газете "Сельский труженик" в связи с публикацией статьи "Противостояние", в которой автор допустил многочисленные искажения фактов. Дорого обходятся редакциям и авторам обыкновенные опечатки. Так, районным судом г. Красноярска удовлетворен иск Л. Мусевич к газете "Комок". А основанием для предъявления данного иска послужила элементарная небрежность, а именно, в одном из выпусков "Комка" в объявлении неправильно указан номер телефона, в результате газета наказана на 6 млн. рублей. Попутно заметим, что не красит журналистов нарушения элементарных норм русского языка. В речевой практике он "загрязнен" не в меру. Как тут не вспомнить слова К. Паустовского, который писал: "По отношению каждого человека к своему языку можно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности". Распространенным явлением стал иронически-издевательский тон, насмешливоотрицательное отношение ко всему, что сообщается или описывается. При этом нередко теряется чувство меры, что вызывает негативную реакцию воспринимающих. В текстах встречается неприкрытая грубость, выражения типа "нашкодивший кот", "гробокопатель-энтузиаст", "монархофил", "дешевая проститутка", вульгарные сравнения. Неоправданно и не к месту используются жаргонные слова типа "начхать", "надыбали", "сперли", "тюряга" (А. Черкизов, 2 апреля 1998 года, программа "Час быка"). А. Муждабаев в статье "У тамбовских газетчиков Чубайс больше не чешется" в "МК" сравнивает "рейтинг "молодых реформаторов" с уровнем выгребной ямы", а завершает статью словами "...остается только порадоваться за господина Чубайса и его друзей в регионах с давно и навсегда секвестированными мозгами". Такие публикации в большей мере характеризуют автора, уровень его культуры и интеллигентности, нежели тех, о ком это пишется. Нельзя оправдать особенностями стиля и брань А. Черкизова в радиоэфире "Эхо Москвы". Например, его комментарий от 22 апреля 1997 года о встрече Г. Зюганова с представителями Единого блока левых организаций молодежи; или его же комментарий 17.04.97 о господине Ж. В этом же ряду можно назвать публикации "Экспресс-газеты", изыски канала "BIZTV" в программе "С постели с...", а также площадную брань журналиста О. Кушанашвили. Нередко для "красного словца" прибегают к резким выражениям, чего не стоило бы делать, во всяком случае, вряд ли целесообразно "подставляться", таким образом, провоцируя критикуемого на судебные иски. Публикации и передачи, проникнутые злобой и желчью, не достигают желаемой цели. Об инвективной и ненормативной лексике и фразеологии уже говорилось. Итак, мы рассмотрели наиболее уязвимые моменты в деятельности СМИ, обратив внимание на нежелательные и недопустимые нарушения, в основе которых лежит низкий
уровень правовой культуры, деформированное правосознание (инфантилизм, нигилизм, негативизм), непрофессионализм, неуважение к людям.
2. САМОУБИЙСТВО СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ Результаты нашего мониторинга показали, что ошибки и нарушения со стороны СМИ отрицательно сказываются на их положении. Совершенные по легкомыслию, небрежности, некомпетентности или недобросовестности, они оборачиваются против них самих, портят реноме журналиста, вредят престижу редакции, загоняют их в нравственный, политический и финансовый тупик. Фонд защиты гласности подобно министерству здравоохранения не раз предупреждал, что это "опасно для здоровья" СМИ. Была разработана и уже выполняется программа юридического "ликбеза" работников СМИ. Этому посвящены серия семинаров и ряд справочных изданий и учебных пособий по "технике профессиональной безопасности журналиста". Однако "профилактика" таких нарушений пока еще не дает заметных результатов. Их количество остается весьма значительным. По своим юридическим последствиям для СМИ они носят характер "самострела", "самочленовредительства". Но за последний год в деятельности СМИ проявилась намного более опасная тенденция, которая представляется просто самоубийственной. Многие редакции и журналисты, не сознавая пагубных последствий для свободы массовой информации, подхватили и активно включились в кампанию взаимных обвинений в прислужничестве, продажности, выполнении заказов на компроматы и фальсификаты, прикрываемых красивым эвфемизмом "ангажированность". Спору нет. Передел собственности на СМИ, национализация, муниципализация, экспроприация газет и вещательных компаний властными структурами, политическими и финансовыми группами подчинили им многие средства массовой информации, редакционная политика которых стала явно ориентированной на выражение интересов этих структур и групп. И не было бы большой беды в их конкуренции, если бы обеспечивалось многообразие и плюрализм информирования общества и населения, которому было бы понятно, в чью пользу выступает тот или иной информационный орган и при этом соблюдались бы правовые и нравственные нормативы. К сожалению, именно эти требования, как сказано, многими отброшены, а финансовая непрозрачность СМИ не позволяет потребителю правильно понять и оценить получаемую информацию. Но здесь речь идет еще и о другом: о межредакционных дрязгах и даже информационной войне, когда опоенные свободой журналисты поливают помоями и обличают как противников и конкурентов, так и друг друга в самых грязных побуждениях и поступках, играя на руку тем, кто мечтает вернуть прессу в тоталитарную клетку или хотя бы усмирить и приручить ее.
Это выплескивается на печатные полосы и в эфир. Таковы, например, многие публикации в центральной печати: "Заметка о заказных статьях в российской прессе сама оказалась заказной", Известия, 18.10.97; "Кремль посетила идея", Московские новости, 21.09.97, "Это не ошибка, не вранье. Это продуманная подлость"; Независимая газета, 27.09.97, "Коллективный Коржаков в действии", Новое время, № 3, 1997; "Ловушка для СМИ", Независимая газета, 27.02.97 и др. А вот только один, но красноречивый пример из материалов региональной прессы. В газете "Вологодские новости" приводится заявление депутата областной Думы, предпринимателя О. К. Фомичева. "Журналистам, в зависимости от их известности, квалификации и солидности издания, приходилось платить гонорары от 300 тысяч до нескольких миллионов. А некоторые еще артачатся - мало". И никто не обиделся! Конечно, есть заказные убийства, есть и заказные статьи, и даже известен уникальный случай, когда "Журналиста взяли с поличным при получении денег за статью" (так называлась корреспонденция в "Московском комсомольце"). Но поразительно, что бесчисленные журналистские разборки, ограничиваясь взаимным поношением в кухонном стиле коммуналки "От такого слышу", не повлекли за собой исков о защите чести, достоинства и деловой репутации. Удивительна и индифферентность ко всему этому органов журналистского сообщества. Фонд защиты гласности - организация, назначение которой - защита свободы массовой информации, прав прессы и журналистов. И нам "не с руки" заниматься обличением и разоблачением нарушений с их стороны. Как мы видим, энтузиастов и специалистов этого дела и так вполне достаточно. Не хотелось бы включаться в этот хор, но нельзя обойти молчанием ситуацию, когда СМИ рубят сук, на котором они сидят, когда они решают не просто чужие задачи, но задачи, чуждые им самим и демократическому обществу в целом. "СМИ убивают СМИ, журналисты - журналистику", - заявил недавно один уважаемый автор. В последний год коррозия журналистской этики, профессионализма и достоинства достигли нетерпимого уровня. Доверие населения к прессе и журналистам этот главный капитал и сила СМИ - утрачивается. По данным последнего всероссийского репрезентативного опроса населения, обобщенный образ журналиста положительно охарактеризовали немногим больше 60 % опрошенных, в представлении же остальных он носит явно отталкивающие черты. Приведем распределение полученных суждений о российских журналистах. "Выразители общественных интересов" - 37 %, "наблюдатели жизни, информаторы общества" - 33 %, "воспитатели, наставники, просветители" - 11 %, "стражи демократии, поборники справедливости" - 11 %. А вот весьма весомые и убийственные мнения россиян о журналистах: "ловцы сенсаций и жареных фактов" - 28 %, "прислужники властей, богатых и влиятельных людей" - 15 %, "манипуляторы общественным мнением" - 14 %, "продажные борзописцы, лжецы" - 7 % (Фонд "Общественное мнение" по заказу Фонда защиты гласности, декабрь 1997 г.).
Как изменился в общественном мнении столь привлекательный прежде имидж журналиста, авторитет звучащего в эфире и печатного слова! Вызывают тревогу эти симптомы превращения журналистики из независимой "четвертой власти" в презираемую "древнейшую профессию". Таковы угрозы свободе массовой информации, исходящие от самих средств массовой информации.
РАЗДЕЛ VI. МАСС-МЕДИА И ПРАВОЗАЩИТНЫЕ ИНСТИТУТЫ ВЛАСТИ. Проведенное исследование показало, что минимизация конфликтов и нарушений в сфере средств массовой информации в огромной степени зависит от эффективной, безошибочной деятельности правоохранительных и правозащитных органов власти, какими являются прокуратура и суд. В этой связи представляется уместными некоторые рассуждения по данной проблеме.
1. СМИ И ПРОКУРАТУРА Данные мониторинга показывают все большую вовлеченность в том или ином качестве органов и работников прокуратуры в конфликты, связанные с деятельностью СМИ, что делает необходимым специально остановиться на взаимоотношениях прокуратуры и прессы. Российская прокуратура по Конституции РФ и Закону "О Прокуратуре РФ" является единой федеральной централизованной системой органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за исполнением действующих на ее территории законов. Одним из основных направлений деятельности органов прокуратуры является надзор за соблюдением прав и законных интересов граждан, в том числе права на информацию, что в свою очередь обеспечивает многие другие права и свободы: свободу мысли и слова, право граждан искать, получать и распространять информацию, свободу средств массовой информации. Переходный период, который характеризуется затянувшимся кризисом законности, ростом преступности, тотальным правовым нигилизмом, неизмеримо повышается значимость правозащитной и правоохранительной деятельности прокуратуры. Генеральный прокурор Ю. Скуратов в своих выступлениях многократно подчеркивал приоритетное значение правозащитной функции органов прокуратуры. Прокуратура выполняет большую работу в этом направлении, оставаясь единственным государственным органом, оказывающим бесплатную юридическую помощь россиянам, хотя об этом многие не знают и сама прокуратура еще не предпринимает достаточных усилий для формирования своего положительного имиджа. Не секрет, что отношения между прокуратурой и СМИ никогда не были, и по природе своей не могли, и, думается, не должны быть идиллическими. Однако, порой они достигали крайней степени взаимного недовольства и нетерпимости. Результаты мониторинга нарушений в информационной сфере, изучение профессионального мнения прокуроров и журналистов друг о друге свидетельствуют, что в их взаимоотношениях сохраняются негативные стереотипы взаимные претензии.
Недовольство журналистов вызывают невмешательство органов прокуратуры в случаях нарушения прав СМИ; отсутствие прокурорского реагирования на неправомерные, действия администрации и незаконные нормативные акты, ущемляющие свободу массовой информации; неправильное реагирование на конфликты, в том числе и при участии прокуроров в судебных процессах. Работники СМИ сетуют на закрытость системы прокуратуры, на невозможность получить интересующую их информацию, на отсутствие реальной защиты от многочисленных посягательства на права прессы и журналистов, на неправомерные попытки давления на них угрозой уголовной ответственности. Как показали результаты мониторинга и специальных исследований, проведенных среди журналистов, пишущих на правовые темы, прокуратура в представлении подавляющего большинства респондентов (до 80 %) остается "закрытым" ведомством и по опросам населения, постоянно входит в тройку самых "закрытых" систем, "зажимщиков информации". Конечно, содержание работы прокурора, следователя таково, что далеко не всегда и не все можно делать достоянием гласности, но в каждом случае журналистам должно быть разъяснено, где проходят границы допустимой открытости. Согласно выборочным опросам, прокурор, как и прежде, ассоциируется с обвинителем. Основное содержание деятельности видится не в правозащитной, а в карательно-репрессивной функции. Прокурора как "защитника прав граждан" воспринимают лишь три человека из 100, а среди читательской аудитории и того меньше. Распространенными в журналистской среде являются представления о прокуроре как "чиновнике -бюрократе", "прислужнике властей", "слуге влиятельных и богатых людей". Такие суждения высказал каждый третий опрошенный журналист. Только через знающую прессу общество может узнать о той работе, которую осуществляет прокуратура, о тех функциях, которые она реализует в своей деятельности. Открытость, информированность прокуратуры для СМИ позволит смягчить ситуацию и устранить ряд претензий, которые со своей стороны предъявляют журналистам работники прокуратуры. Таковы упреки в субъективизме и некомпетентности многих оценок и интерпретаций, искажении фактов, грубых юридических ошибках. Вызывает нарекание неуважительная форма подачи материала, что рождает опасливое оборонительное отношение прокуроров к прессе. Генеральная прокуратура РФ предпринимает серьезные усилия по нормализации взаимоотношений с прессой. Хотя этот процесс идет зигзагами, вектор движения обнадеживает. Этому способствовал ряд мер, ориентирующих прокурорскую практику на деловое сотрудничество и использование СМИ в интересах укрепления правопорядка, правового воспитания граждан, профилактики правонарушений, формирования позитивного отношения к органам правоохраны, что нашло отражение в целевой программе "Взаимодействие правоохранительных органов со средствами массовой информации", разработанной Генеральной прокуратурой РФ. Положительно сказалась активизация деятельности в составе Генеральной прокуратуры РФ, Центра информации и общественных связей, а также создание в системе органов прокуратуры на местах службы "паблик рилейшнз", которая поддерживает связи
с общественностью и СМИ. Сложились плодотворные отношения с Генеральной прокуратурой РФ и у Фонда защиты гласности. В соответствии с упомянутой программой Фондом совместно с прокуратурой проводятся мероприятия по сближению интересов работников прокуратуры и СМИ, повышению их юридической квалификации. Продуктивными оказались обучающие семинары в виде деловых игр, проведенные в различных регионах России. По отзывам участников и руководства Генеральной прокуратуры РФ, эти семинары оказались полезными не только для журналистов, но и для прокуроров, которые далеко не в полной мере ориентируются в законодательстве, регулирующем деятельность СМИ. Для совершенствования взаимодействия прокуратуры и СМИ представляется желательным ряд мероприятий, в том числе по повышению квалификации прокурорских работников и их грамотности в области информационного законодательства. Было бы полезным создание в центре и прокуратурах субъектов Федерации системы мониторинга выступлений прессы по вопросам, относящимся к деятельности прокуратуры. Речь идет не о ежедневных обзорах и хроники выступлений прессы (которые тоже необходимы!), а о системе накопления банка данных о нарушениях в информационной сфере, как против СМИ, так и с их стороны, а также их систематическом анализе и обобщении для выявления причин возникновения таких конфликтов и принятия мер по их предупреждению и пресечению. В этом же ряду стоит вопрос о создании в системе прокуратуры в центре и регионах специализированных подразделений по надзору за исполнением законов в сфере массовой информации. Данная сфера регулируется более чем 20 базовыми федеральными законами и множеством подзаконных актов. В их число входят как законы, непосредственно регламентирующие деятельности СМИ, так и опосредованно действующие на информационные процессы (Законы "Об авторских и смежных правах", "О государственной тайне", "О рекламе", "О связи", "Об основных гарантиях избирательных прав граждан" и др.). Регулируются информационные отношения также Гражданским и Уголовным кодексами. Только УК содержит 22 нормы, предусматривающие ответственность за совершение преступлений с использованием СМИ. Расследование большей части этих преступлений отнесено к компетенции следователей органов прокуратуры. Кодекс РСФСР "Об административных правонарушениях" также содержит около 20 составов административных проступков, совершенных в сфере массовой информации. Столь обширный законодательный массив актуализирует проблему укрепления законности в данной сфере. Причем особенности законодательного регулирования обусловливают необходимость надзора именно за исполнением законов в информационной сфере, а не за деятельностью прессы и журналистов, как хотелось бы некоторым. В настоящее время деятельность СМИ контролируется рядом государственных органов (Госкомпечать, Федеральная служба по телерадиовещанию, Государственный антимонопольный комитет, Министерство связи, их территориальные органы и пр.). Законность в деятельности этих органов далеко не безразличная для СМИ, также должна входить в число объектов прокурорского надзора.
Указ Президента РФ № 810 "О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы" обязывает должностных лиц реагировать на критические выступления прессы и в установленные сроки принимать по ним соответствующие меры. Однако, большинство руководителей либо игнорируют критические выступления прессы, безразлично относятся к обнародованным в СМИ фактам нарушения законов, прав и свобод граждан, либо оказывают гонения на СМИ, в том числе и с помощью судебной власти. Показательно, что ни один из чиновников, нарушивших требования этого Указа, не был привлечен к ответственности. Таким образом, сложность и специфичность правоотношений в сфере массовой информации, чрезвычайное разнообразие и количество законов, регламентирующих деятельность и ответственность СМИ, непрерывный рост числа правонарушений и судебных споров, законность которых далеко небезупречна, обусловливают необходимость создания в системе прокуратуры специализированных подразделений по надзору за исполнением информационного законодательства. Это послужит дополнительной гарантией от беззакония и произвола в данной сфере, укреплению информационной безопасности, усилит защиту прав прессы и журналистов. Можно будет рассчитывать и на более оперативное прокурорское реагирование на те нормативные акты, которые противоречат законодательству РФ и ущемляют свободу прессы и права журналистов. В первом разделе настоящего доклада уже говорилось о законодательстве субъектов Федерации, ограничивающем свободу массовой информации, и необходимости вмешательства органов прокуратуры в процесс незаконного нормотворчества. В дополнение ко всем уже рассмотренным примерам приведем только еще один, самый свежий. Губернатор Курской области А. Руцкой издал распоряжение № 773-р от 10 ноября 1997 года. Воспроизведем его целиком. "РАСПОРЯЖЕНИЕ О предоставлении информации С целью упорядочения финансовой деятельности, соблюдения конфиденциальности информации об исполнении областного бюджета и внебюджетных фондов области, привлечении и использовании кредитов и инвестиций, а также иной информации, касающейся финансовой деятельности администрации области. 1. Предоставление информации соответствующим органам власти и управления на основании действующего законодательства. (?) 2. Информация об исполнении областного бюджета и внебюджетных фондов области, привлечении и использовании кредитов и инвестиций, а также иная информация, касающаяся финансовой деятельности администрации области предоставляется заместителю губернатора области по экономике, бюджету, налогам и финансовохозяйственной деятельностью по письменному запросу заместителей губернатора области по направлениям, подтвержденному визой губернатора области или первого заместителя губернатора области по финансам, банкам и инвестициям. 3. Контроль за исполнением распоряжения оставляю за собой. А. Руцкой"
В порядке подсказки прокурору заметим, что распоряжение представляет собой один из вариантов необоснованного засекречивания и ограничения доступа к общественно значимой информации. Оно противоречит Конституции РФ (статья 29), Закону РФ "О средствах массовой информации" (статьи 1 и 47), Закону "Об информации, информатизации и защите информации" (статья 10 пункт 3). В частности, статья 10 закона "Об информации, информатизации и защите информации" запрещает относить к информации с ограниченным доступом "документы, содержащие информацию о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, об использовании бюджетных средств и других государственных и местных ресурсов, о состоянии экономики..., за исключением отнесенных к государственной тайне". Распоряжение губернатора ограничивает круг субъектов права на получение информации об исполнении областного бюджета, и иной информации, касающейся финансовой деятельности администрации области, чем нарушает конституционное право граждан на свободное получение, в том числе через СМИ, информации, не отнесенной законом к государственной тайне. Данный нормативный акт приводит на практике к нарушению прав журналистов. В последнее время зафиксировано несколько случаев недопуска журналистов курских СМИ на заседания органов власти и управления, посвященные исполнению областного бюджета. Основанием для отказа в праве на доступ к информации каждый раз являлось данное распоряжение губернатора. Надеемся, что Прокурор Курской области найдет возможным опротестовать незаконное Распоряжение губернатора. Итак, совершенствование взаимодействия между СМИ и прокуратурой будет способствовать укреплению законности, установлению цивилизованных отношений в информационной сфере.
2. НУЖНЫ ЛИ ДРУГ ДРУГУ СВОБОДНАЯ ПРЕССА И НЕЗАВИСИМОЕ ПРАВОСУДИЕ? В настоящем и прошлогоднем аналитическом докладе о результатах мониторинга нарушений, связанных с деятельностью СМИ, зафиксированы слишком облегченный и упрощенный подход к разрешению судами информационных конфликтов, необоснованное возложение на СМИ ответственности за мнимые правонарушения и даже многочисленные случаи использования судов для давления, а нередко и удушения неугодной газеты или устранения ненавистного журналиста. Отмечено также, что журналисты, не обладая необходимым объемом правовых знаний в своих выступлениях, подчас искаженно представляют деятельность судов, ход и результаты судебных процессов, высказывают юридически некомпетентные суждения и оценки, неверно ориентирующие читателей, деформирующие их правосознание, допускают некорректные выпады в адрес судей, умаляя авторитет судебной власти. Было показано, что многие судьи недостаточно ориентируются в информационном законодательстве и не имеют опыта разрешения дел указанной категории. Судебные решения по таким делам слабо аргументируются, весьма спорны, и зачастую неверны. Многие судебные тяжбы тянутся подолгу. Отмечались неединичные случаи, когда критическое выступление по адресу суда или высказанное в прессе сомнение в
правильности того или иного решения, необоснованно воспринимаются как вмешательство в отправление правосудия, оскорбление судебной власти, умаление чести, достоинства и деловой репутации суда. Подобная тенденция по существу превращает суд в орган власти, не подлежащий общественной оценке и недоступный для критики. Проистекает это из недооценки роли СМИ в создании благоприятной среды обитания судебной системы. Сказывается ограниченное понимание конституционного принципа гласности судебного процесса только как публичности судопроизводства без учета более широкого доступа граждан к делам судебным, что обеспечивается средствами массовой информации. Между тем судебной власти есть чем обеспокоиться. По данным ряда социологических исследований у российского суда пока еще неважная репутация в народе. Последний всероссийский опрос общественного мнения показал, что более половины респондентов не верят в возможность добиться справедливости в суде, три четверти полагают, что богатые и бедные, начальники и простые люди не равны перед судом; только треть граждан в случае нарушения их прав готова обратиться за защитой в суд, остальные предпочли бы иные пути (Фонд "Общественное мнение", декабрь 1997 г.). В истекшем году положение в этой области становилось все более нетерпимым, что подтверждают данные, приведенные в настоящем анализе. Мы уже ставили вопрос о нормализации взаимоотношений судов и средств массовой информации, устранении извращений в журналистской и судебной практике о необходимости издания руководящих указаний и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по широкому кругу вопросов применения судами информационного законодательства. О том же говорилось в других наших публикациях и на проведенных с участием Фонда защиты гласности семинарах, симпозиумах, конференциях. Как сказано, силами ведущих ученых в области социальной психологии и языкознания Фондом было проведено оригинальное исследование на тему "Понятие чести, достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации". Были получены данные весьма значимые для законодательства и практики его применения. Они были обсуждены на научно-практической конференции работников правоохранительных и судебных органов, правозащитных организаций и журналистов на тему "Честь и доброе имя: конфликт юриспруденции и журналистики". Настоятельно рекомендовалось внести существенные коррективы в действующие нормативные акты и в деятельность контролирующих прокурорских и особенно судебных органов. Эти рекомендации позволили бы уменьшить "зону риска" при подготовке журналистских материалов и минимизировать ошибки при их правовой оценке. Казалось, высший судебный орган страны должен принять давно ожидаемые решения столь назревшей проблемы. Фонд защиты гласности обратился по этому поводу к председателю Верховного Суда РФ В. М. Лебедеву. Есть смысл привести некоторые фрагменты нашего обращения и ответа на него. "Ваша честь, Вячеслав Михайлович! Фонд защиты гласности и его юридическая служба ведут систематический мониторинг правонарушений в сфере массовой информации, накопив за последние годы обширный материал, характеризующий правовое положение средств массовой информации в нашей стране.
В частности, результат этого мониторинга за прошлый год свидетельствует о существенных недостатках в работе контролирующих, регистрирующих и правоохранительных органов и в судебной практике по гражданским и уголовным делам, связанным с деятельностью и ответственностью СМИ... Неполнота и противоречивость современного информационного законодательства и вызванные этим сложности его применения указывают на острую потребность в руководящих разъяснениях Верховного Суда РФ по многим вопросам, подлежащим в конечном счете разрешению в судебном порядке... Фонд защиты гласности готов предоставить для использования наши данные по указанным вопросам и готов в любой приемлемой для Вас форме - принять посильное участие в подготовке соответствующих разъяснений и указаний Верховного Суда РФ... С глубоким уважением, Президент Фонда защиты гласности А. К. Симонов" К сожалению, от имени Верховного Суда РФ отписалась зам. председателя Н. Ю. Сергеева. В своем ответе она информировала нас об общеизвестных Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и в заключение сообщила: "Представитель Верховного Суда Российской Федерации 28 июня 1997 года примет участие в работе российско-американской конференции по проблемам права СМИ, проводимой Центром права и средств массовой информации совместно с Фондом защиты гласности, и доведет до сведения участников конгресса, как рассматриваются судами России дела данной категории, а также осветит вопросы, затронутые в Вашем письме". Он "осветил" поставленные нами вопросы в традиционном отчетно-парадном выступлении, которое опубликовано в материалах упомянутой конференции. Так нам дали понять, что Фонд может "не беспокоиться". По-другому среагировал в пределах своей компетенции орган судейского самоуправления - Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации. Рассмотрев на расширенном заседании представленные нами материалы, Коллегия приняла знаменательное решение. Была подчеркнута недопустимость нарушений во взаимоотношениях журналистов и судей как с той, так и с другой стороны. Напоминалось, что в соответствии с Кодексом чести судьи Российской Федерации, судья должен с уважением и пониманием относиться к стремлению средств массовой информации освещать деятельность суда и оказывать им необходимое содействие, соблюдая при этом соответствующие требования закона. Высшая квалификационная коллегия рекомендовала: "Квалификационным коллегиям судей субъектов Российской Федерации допускать журналистов на заседания квалификационных коллегий, а в необходимых случаях самим приглашать их на свои заседания, чаще передавать им общественно-значимую информацию о своей работе. Квалификационным коллегиям судей субъектов Российской Федерации в соответствии с пп. 7 п. 12 "Положения о квалификационных коллегиях судей" принимать к своему производству жалобы и заявления журналистов на нарушения их прав со стороны судей". Таким образом, открывается дополнительная возможность для журналистов отстаивать нарушенные права не только в судебно-процессуальном порядке, но и в
случаях грубого нарушения их судом, также и в авторитетных органах судейского сообщества. Отрадным фактом в деле нормализации отношений "третей" и "четвертой" власти явилась акция с "другой стороны" - группы известных журналистов, пишущих на правовые темы. Видные журналисты выступили против поверхностного и низкопробного репортажа, посвященного криминальной и судебной тематике, девальвирующих профессию судебного репортера, вытесняющего с газетных полос и из эфира квалифицированные материалы, ориентированные на идеи правосудия, профессионально освещающие явления правовой жизни. Объединившись в "Гильдию судебных репортеров", они издали Декларацию провозгласив безупречные в нравственном и правовом отношении принципы честной работы в жанрах судебного очерка, репортажа и журналистского расследования, предложив своим коллегам поддержать эти идеи и последовать им (Фонд защиты гласности был одним из учредителей Гильдии). Заслуживает специального упоминания одно из положений этой Декларации: "Суд и только суд является органом правосудия и олицетворяет собой его идею. Мы вправе аргументировано критиковать пороки судебной системы, ошибки или проступки судей, но это не влияет на наше уважение к правосудию в целом. Вступившее в законную силу решение суда подлежит безусловного исполнению, хотя это не препятствует его обсуждению, в том числе в средствах массовой информации". Несомненно, нынешнее положение и взаимоотношение масс медиа и судебной власти не соответствуют потребностям реформируемого общества. Они слабо противостоят бесчисленным нарушениям прав граждан, преступности, повсеместному распространению правового нигилизма и, как показано, в своей деятельности часто сами допускают правонарушения, в том числе и по отношению друг к другу. Успех проводимой в стране судебно-правовой реформы, построение судебной власти на подлинно демократической основе, ее авторитет и эффективное функционирование в значительной мере зависят от правильного взаимодействия судебных органов со средствами массовой информации, которые, обеспечивая право граждан на информацию, являются выразителем общественного мнения, каналом его формирования и инструментом социального контроля гражданского общества над властью и государством. Мы полагаем, что проблема "Масс-медиа и судебная власть" требует рассмотрения с более высокого уровня социальных обобщений и в более широком контексте правовой политики, построения гражданского общества и демократического государства. Инициируя такое решение проблемы, Фонд защиты гласности в текущем году завершит широкомасштабное исследование. Оно включает в себя проведение всероссийского репрезентативного опроса общественного мнения о суде, средствах массовой информации и взаимоотношениях между ними; изучение профессионального мнения судей о средствах массовой информации и профессионального мнения журналистов о суде и судьях, а также контент-анализ публикаций центральной и региональной прессы по судебной тематике. Результаты будут опубликованы и могут послужить основой для разработки долговременной программы взаимодействия средств массовой информации и судебной
системы, призванной обеспечить повышение правовой культуры журналистов и профессиональной квалификации судей, преодолеть их отчуждение и негативные стереотипы, сблизить их профессиональные интересы, укрепить престиж судебной власти, гарантировать свободу массовой информации и законность в информационной сфере. *** Работа над исследованием завершена в конце марта 1998 года, когда последние сведения за 1997 год были перепроверены и обработаны. Таким образом, исследование отражает ситуацию в российских СМИ на начало весны 1998 года и подводит итоги нашей работы по этой программе в 1995-1997 годах.