Art Gallery Lenin
12.05 25.05 2011
Одиночество г. Днепропетровск
Никита Шаленный
О
Одиночество
Никитины картины - наглядный пример того, как абсолютно чужая и отвратительная идея, попадая на эту почву, неизбежно очеловечивается и прорастает через какое-то время совершенно неожиданными всходами, приобретая прямо противоположный смысл. Помните, как английская блоха камаринскую плясала? Так вот и этого урода-клоуна научили под нашу дудку плясать. Человеком стал, с нормальными человеческими чувствами, как устанет - нюхнёт своего буржуйского кокса - и дальше пляшет, как миленький. Игорь Николаенко
150 Х 200 х/м, 2010
День рожденья
Никита мог бы не заниматься этой, по мнению многих успешных продакт-менеджеров, блажью под названием живопись. Но, увы – это в крови... Так уж вышло, что его дед архитектор, и мама архитектор, и сам он тоже архитектор. Такие интеллигентские династии начинали корчевать еще большевики, а добили в мерцающих девяностых свинорылые троечники в малиновых пиджаках. Архитектор, говорю вам я. Не живописец. Я был уверен, что за спиной у Никиты — как минимум ХГАДИ или ЛНАИ. Когда Никите давали диплом, он был перспективным талантливым архитектором-дизайнером с хорошим образованием и классными перспективами. Он работал в корпорациях, делал проекты, носил нормальные пиджаки и прочую подобающую случаю требуху. Его работодатели были довольны его работой: Никита мог за ночь вручную отрисовать акварелью четыре полутораметровых планшета с эскизами развлекательного комплекса, или в машине на трассе в Севастополь на скорости 140 набросать чтонибудь подобающее для Конкретных Тёрок. И знаете что? Оказывается, учредителям было до лампы, что Никита может цитировать из Ремарка и что он глубоко и подробно знает историю искусств. Удивительно? Для меня тоже. Но на тот момент это не решало: Никиту мало волновали мелочи по типу рабочего места, расположенного в бильярдной хозяйского клуба или полутораметровый крокодил, с шумом плескавшаяся в слишком узком аквариуме за спиной Никиты. Охрана накрывала аквариум листом фанеры и тяжелым офисным креслом, чтобы эта гадина, оттолкнувшись хвостом, не выпрыгивала из аквариума на пол. Но Никиту это не заботило — они делали проекты, и всё тут. Чего же боле. Вирус в крови заставлял покупать не только маковские мониторы или семнадцатидюймовые монитор-планшеты, или нормальные ламповые усилители класса Hi-End (хотя любой вменяемый чел на этом бы, собсно, и остановился). Он покупал картон и акварель, грунтованные холсты и подрамники – ему нужно было писать. Вокруг него хороводом ходили призраки старых голландских и испанских мастеров, толкали под руку, дергали за волосы, шептали, сипели, хрипели в ухо на разные голоса: «Пиши! Пиши! Пиши!» И он писал — насколько это было реально для человека, впряженного в девелоперский корпоративный обоз, весёлым галопом несущийся по перерытой стране к апофеозу мировой победы арендной платы. Время шло. Он честно работал на самое разнообразное: местных конкретных; американских парней с широкими улыбками; международных господ из общины международных господ и пр. Ему было как-то неуютно в этой корпоративной реальности: он никогда не
150 Х 200 х/м, 2010 Кукла
Это образ светской женщины, образ женщины немножко ненастоящей, которой иногда выгодней быть больше куклой, чем быть живой, чем чувствовать. Это уже кукла резиновая. «Дутая радость». Никита Шаленный. Интервью ТСН
Его работы нравились учредителям, и учредители – аллилуйя! — обещали купить себе «вот эту, красивенькую». Я не стану говорить вам, чего по итогу стоили все их слова. Вот тогда-то впервые ему и явился Роналд Макдоналд – на секунду высунулся из-за угла коридора и быстро исчез. Тогда он не обратил на это внимания. Время шло, проекты шли, всего было вдоволь – недоставало только одного — Никита не мог нормально заниматься тем, что, по большому счету, интересовало его больше всего в жизни с самого детства: писать картины. У него было немного возможностей спокойно и сосредоточенно написать стоящую вещь – к этому мало располагало положение кота, вращающегося в барабане корпоративной стиральной машины. Писать после работы урывками по десять-пятнадцать минут между унылой бытовой гамазней или по ночам, когда заказчики наконец-то вставали с его лица, было не только нереально, но еще и унизительно. Он уперся в душный онтологический тупик. Впереди маячило беспросветное серое мельтешение по типу телевизора, который включен, но не ловит ничего. Но тут, на его счастье, под ногами сразу всех разверзлась могильная траншея кризиса... Думалось недолго, но мучительно. Результатом раздумий стало его возвращение на родину в поезде Киев-Днепропетровск. Ледяная страна лежала, придавленная слежавшимся снегом и кризисом. Он въезжал в родной город – без полкового оркестра и реющих знамен, мимо бесконечного унылого индастриела, более всего похожего на пейзажи из Tekkonkinkreet, великой манги Тайё Мацумото. Никита арендовал квартиру на одиннадцатом этаже силикатной новостройки, плотно заселенной важными мелкими лавочниками. Из окон открывался захватывающий вид на почти полярный пейзаж: уходящие к горизонту плоские, как льдины, крыши блочных девятиэтажек. В этой квартире, главным плюсом которой стало полное отсутствие внутренних перегородок, он сделал мастерскую, привез туда аппаратуру, двухметровые подрамники, старые софиты и комплект журнала «Полный курс рисунка и живописи». Настал момент истины: каждому из нас лишь раз дается главный новогодний подарок, и не каждый в состоянии его поднять. Никита взял свой подарок. С тех пор и по сегодня он не служил на фирме ни одного дня. Два года он живет на сто долларов в месяц: денег, заработанных в Киеве, хватило на то, чтобы нарисовать шесть картин — от двух до четырёх месяцев на каждую.
150 Х 200 х/м, 2010
Вечерний променад
Он может неделями не выходить на улицу, а если выходить, то только затем, чтобы вынести мусор, купить крупы или съездить на свой день рождения в Амстердам посмотреть подлинники Старых Голландцев. Студия на одиннадцатом этаже стала его настоящим домом, родиной и отечеством. Там он думает, делает наброски, ест из сковородки, рисует натурщиц, устраивает вечеринки, спит на матрасе, смешивает краски, пишет картины и делает видеоинсталляции. Туда приходят cтоличные галеристы — для того, чтобы блеснуть банальностями, восхититься собой, и попутно вылить на Никиту ведро-другое помоев. Два года он сидит в мастерской и пишет странных людей, которые живут, дышат и следят за вами, пишет каждый день. Он мало знает, как проходил и чем закончился в Украине кризис, и совсем не знает, как стало житься в компаниях после него, для него новость, что иных корпораций, где он трудился, уже не существует. Он пишет картины и старается не тратить денег по пустякам. Он всё еще считает, что не пролетел точку невозвращения, и в любой момент сможет вернуться к работе архитектора – если понадобятся деньги. Два года человек делает главное: пишет свои картины. Даже если он остановится прямо сейчас, он уже сделал достаточно, чтобы повиснуть в залах Metropolitan рядом с Хоппером: я плохо представляю себе другой интерьер, в котором их захотят повесить. Я плохо представляю себе украинского галериста, который купит эти картины: пока что этим несомненно уважаемым господам в картинах Никиты Шаленного чудятся увеличенные до исполинских размеров вкладышы от жувачек или журнальные иллюстрации. Это и к лучшему: пока пипл хавает гапчинских и никасов сафроновых, есть время сделать ещё немного: времени/денег/воздуха всё меньше, и надо успеть. Сегодня Никита не зарабатывает денег, не ходит на службу и не берет заказов. Он спокойно, пока еще позволяют деньги, покрывает квадратные метры холста прозрачными слоями масляных красок. У него есть договоренность с Роналдом Макдоналдом: Никита пишет его на пяти картинах, а клоун за это исчезает из его жизни. Как бы там ни было, я благодарен надувной кукле за то, что перед тем, как и ей исчезнуть из жизни Никиты, она отвезет его домой. Ткань судьбы не разорвать: не будь этой куклы, не было бы художника. Я вижу: впереди будет всё, а пока что его просто везут в такси. И это возвращение – главное событие его жизни. Пусть он еще не стер грим, устал и расстроен. Но – он едет домой. Симон Чорный. http://www.nashizdat.com
150 Х 200 х/м, 2009
Taxi
Никита Шаленный
Художник, дизайнер, архитектор. Родился в Днепропетровске. Закончил архитектурный факультут ДИСИ. Успешный архитектор в Киеве 2007-2009. В 2009 оставил архитектуру, вернулся в Днепропетровск и начал работу над серией «Одиночество».
Contemporary Art Gallery
Галерея современного искусства
Lenin Lenina ave, 193 Zaporozhye +38-061-236-88-44 barlight@ya.ru
Lenin пр. Ленина, 193 г.Запорожье +38-061-236-88-44 barlight@ya.ru
Директор галереи - Юрий Баранник Арт-директор - Олег Красносельский Арт-менеджер - Наталья Лобач
http://facebook.com/artgallery.lenin
http://vkontakte.ru/club9805903
http://community.livejournal.com/lenin_gallery
2011
Так они и сидели в пустой квартире, на кухне, на табуретках друг напротив друга – Никита и Роналд Макдоналд, который теперь чувствовал себя хозяином положения. Он смотрел на Никиту, а Никита думал за жизнь. С тех пор бредовый клоун уже не отходил от него ни на шаг, и Никита постепенно стал чувствовать его грим на своем лице... Симон Чорный