Mod Magazine #3 by MOD Magazine

# 3

П Р А К Т И К А

18 +

P U S S Y

R I O T

ЗВУКИ

*Реклама

127051, г. Москва, Цветной бульвар 15, стр.1 +7 (495) 73 777 73 www.tsvetnoy.com

MOD / 03

СОДЕР-

ПИСЬМО РЕДАКТОРА

ACQUAINTANCE ПРАКТИКА PUSSY RIOT

БРЕТТ БЕЙЛИ

НАТАЛЬЯ МЕЩАНИНОВА

HAUSCHKA

LISTEN Нюша Таваколян

ЗНАКОМЫЙ, НО ПОЗАБЫТЫЙ МОТИВ Оливер Сакс

ЗВУК И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ Артемий Троицкий

ГДЕ ЖЕ МЕСТО ТРУБАЧУ? Влад Фисун

MAIN THEME ЗВУК

::VTOL::

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЧЕМОДАНЧИК

ПОЗОВИ МЕНЯ ТИХО Анастасия Цайдер

КОМПОЗИЦИЯ ЗВУКА Илья Бешевли

FASHION

MOD / 03

НЕОСОЗНАННО. НЕЧАЯННО

МОДА КАК ПЕРФОМАНС

108

ПЛОСКОСТЬ — НОВАЯ ВЫПУКЛОСТЬ

112

DIE ANOTHER DAY

120

ЖАНИЕ

ERWIN OLAF 196 LOST

132

НИЧЕГО СВЯТОГО

140

СЕРЫЙ. . . СМЫСЛ ОТСУТСТВУЕТ

150

TELFAR

160

ZDDZ LONDON

162

ART ВЕРА В ИСКУССТВО. ВМЕСТЕ/ПОРОЗНЬ Барт де Баре VS Арсений Жиляев

166

ПРОБЛЕМЫ БЕЛЫХ СТЕН Мария Ковалевская

172

ПРОТЕЙ ТЕМЕН

174

BRENNA MURPHY

182

ИВАН ПЛЮЩ

190

MOD / 03

BEN SMITH 204 FRIEZE LONDON

210

GUIDE КИЕВ ПО РАЗЫЕ СТОРОНЫ 218 ДНЕПРА Саша Каневский +15 МЕСТ, В КОТОРЫХ 224 НАДО ПОБЫВАТЬ ВЫБОР MOD — 230 11 MIRRORS DESIGN HOTEL

APPLICATION ФИЛОСОФИЯ ЭНДИ 234 УОРХОЛА (От А к Б и наоборот)

MOD NON-GLOSSY MAGAZINE 18+ 2014 Главный редактор Антон Неверов Editor in Chief Anton Neverov anton@mod-online.ru Шеф-редактор Екатерина Нехлюдова Deputy Editor Ekaterina Nekhlyudova katya@mod-online.ru Арт-директор Анастасия Гросс Art Director Anastasiya Gross

Фото: Эрик Панов Стиль: Владимир Бордо Макияж: Нина Нинуа Продюсер: Снежана Макогоненко

Дизайнер Катерина Кузнецова Designer Katerina Kuznetsova Технический директор Aлександр Нехлюдов Pre-press Alexandr Nekhlyudov

Издатель Василий Щербаков Publisher Vasiliy Scherbakov Текст: Илья Бешевли, Сергей Гуськов, Мария Ковалевская, Анна Мальгина, Наталья Моденова, Артемий Троицкий, Влад Фисун, Ксения Чудинова Text: Ilya Beshevli, Sergey Guskov, Mariya Kovalevskaya, Anna Malguina, Natalia Modenova, Artemy Troitsky, Vlad Fisun, Kseniya Chudinova Фото: Mareike Foecking, Boje Ploeg, Newsha Tavakolian,Татьяна Бекасова, Антон Бунденко, Юрий Каневский, Кирилл Кулецкий, Вера Quqla, Марат Мухонкин, Эрик Панов, Екатерина Русских, Александра Тришина, Анастасия Цайдер, Саша Чайка Photo: Mareike Foecking, Boje Ploeg, Newsha Tavakolian, Tatyana Bekasova, Anton Bundenko, Yury Kanevskiy, Kirill Kuletskiy, Vera Quqla, Marat Mukhonkin, Erick Panov, Ekaterina Rouskikh, Aleksandra Trishina, Anastasia Tsyder, Sasha Chaika

@modrussia facebook.com/modrussia www.mod-online.ru

MOD Non-glossy magazine («МОД Неглянцевый журнал») №3/2014 Отпечатано по заказу ООО «Еврофильм», 119619, Москва, ул. 6-я Лазенки, д.2, стр.15 в типографии ЗАО «Алмаз-Пресс», 121471, г. Москва, Рябиновая улица, дом 46, тел. (495) 967-19-90 Тираж 999 экз. Статьи, рубрики и другие редакционные страницы издания MOD non-glossy magazine являются справочно-информационными материалами, а также охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности, любое их использование без ссылки на MOD non-glossy magazine, запрещено. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.

MOD / 03

Фото: Татьяна Бекасова

Слышать круговорот звуков, плотно обволакивающих тебя, совершенно бесценное чувство. Это неисчерпаемый канал коммуникаций с внешним миром, который не требует усилий — ни физических, ни умственных. Ну, или совсем немного. Многие, кстати, научились не только хорошо слышать и анализировать полученную информацию, но и мастерски управляться с этим самым звуком, применяя его в совершенно разных целях, в том числе и для решения совершенно разных задач. Достаточно простого взмаха руки, чтобы получился звук, а для чего-то другого не хватит и нескольких лет. Пока мы работали над номером, для нас открылась настолько благодатная почва, что многие материалы не смогли уместиться в журнал, а появятся уже на сайте, который мы скоро покажем всем интересующимся. А пока пролистайте номер и прислушайтесь… Вот здесь, здесь или здесь! Да, это точно что-то интересное.

Главный редактор MOD Антон Неверов instagram.com/aneverov

MOD / 03

МАГАЗИНЫ MARC O’POLO Москва: ТЦ «Капитолий Вернадского», ТРК «Атриум», МТРЦ «АФИМОЛЛ Сити», ТЦ «Метрополис», ТЦ «Неглинная Плаза» Санкт-Петербург: ТРЦ «Галерея», ТРК «Гранд Каньон» Екатеринбург: ТиДЦ «ЕВРОПА», ТРЦ «Гринвич» MOD / 03

Bсе адреса магазинов в Pоссии на http://www.lvbco.ru/marc-o-polo/

Практика Pussy Riot Бретт Бейли Наталья Мещанинова

MOD / 03

Практика 14

Интервью: Ксения Чудинова

Фото: Эрик Панов

Pussy Riot

Надежда Толоконникова, Мария Алехина

Спустя почти год после выхода на свободу по амнистии участницы Pussy Riot Мария Алехина и Надежда Толоконникова ездят с лекциями по миру, появляются с интервью в самых влиятельных мировых медиа и встречаются в разных концах света со знаменитостями, которые их поддерживали. Да, это было бы похоже на жизнь рок-звезд, если бы речь не шла о Маше и Наде, которые создали свой фонд «Зона права» и запустили он-лайн СМИ «Медиазона».

С того дня, как вы выступили в Храме Христа Спасителя прошло два с половиной года. Сколько это по вашим ощущениям? Надежда Толоконникова: У меня такое ощущение, будто мне лет сорок. Мария Алехина: В эти два года уместилось многое, но я совершенно не чувствую себя взрослым человеком, который раз и навсегда определился. То, что происходит сейчас, я воспринимаю как практику после университета. И сейчас я как бы прохожу специализацию, просто этот процесс немного растянулся. НТ: Для меня же это скорее исследовательский проект. Когда я попала в Мордовию, я получила письмо от юриста ЮКОСа Светланы Бахминой, которая в той же колонии провела несколько лет. Она советовала мне отнестись к этому испытанию, как к этнографическому исследованию, насколько это возможно. МА: Она чересчур драматизировала. НТ: Нет, мне кажется, что это как раз очень взвешенный, рациональный подход, который действительно позволяет сохранить мозги. Главное в тюрьме, конечно, чтобы от тебя после что-то осталось, поэтому надо думать и писать. «Болотники» (осужденные по уголовному делу о предполагаемых массовых беспорядках во время событий 6 мая 2012-го года на Болотной площади — прим.ред.) этим активно занимаются и у них здорово получается. Я вчера весь день перечитывала их письма, они — молодцы. В исследовательском проекте ты сама являешься объектом исследования? НТ: Мне субъектно-объектная позиция не очень нравится. Мне ближе конструктивистский подход. Я сторонник теории о том, что человек является социальной функцией от того, что его окружает. Потому я не переоцениваю роль субъекта. Какая твоя социальная функция? Опиши себя. НТ: Проще всего говорить не о себе, а о ком-то еще.

Анализировать вообще-то больно, особенно когда это касается тебя. МА: А я, наверное, к себе больше как к объекту подходила, хотя такое разделение не совсем актуально. Мне было интересно наблюдать за устройством социума в российской тюрьме, который практически не отличается от того, что мы видим в привычной жизни, той, которую называем «нормальной». Это нам кажется, что тюрьма нас не касается. На самом деле, мы просто предпочитаем об этом не говорить, расставляя маркеры, сигнальные флажки, вытесняя и замалчивая неудобные темы и страхи. Когда попадаешь в тюрьму, сразу становится понятно, что все это ты уже видел много раз, в смысле по типу отношений между людьми и по устройству этого социума. И тем болезненнее, освободившись, снова и снова, день за днем проживать в «нормальной» жизни те же ситуации, вести те же диалоги, что были в тюрьме. Сокамерники не отличаются от пассажиров троллейбуса, продавцы в магазине от охранников, судьи от журналистов. Меня поразила еще одна вещь, она касается устройства женской тюрьмы. Дело в том, что мужская тюрьма — это такой квазифеодальный строй с четкими кастами и точной вертикальной иерархией. В женской такого нет. Но одновременно нет и горизонтальной системы отношений. Ты взлетаешь и низвергаешься постоянно. Сегодня ты сотрудничаешь с администрацией, и ты «блатная», затем вследствие разных причин ты можешь запросто потерять все свои позиции и приобрести совершенно другое положение. Потом может пройти полгода, и ты снова в фаворе. Ужас в том, что этот статус совсем не зависит от осужденной, от того как она себя ведет и что делает. Кому-то может показаться, что такая связь существует, но если наблюдать за процессом постоянно, становится очевидно, что ее нет. Логики нет, есть лишь объяснения, которые женщины сами себе придумывают, например такие: «я что-то не то сделала». А на самом деле, положение заключенной определяет администрация. Кто-то другой за этих женщин решает кем им быть. Я не ожидала этого, я думала, что социальные роли будут жестко определены. Но все совершенно не так. НТ: Мы вернулись к вопросу о ролевой, поведенческой модели. Для меня это очень важная тема. Количество таких моделей стремительно и сознательно сокращается государством. Молодые люди мечтают работать либо в госструктурах, либо в офисах компаний «Лукойл» и «Газпром». И в этом нет их вины. Произошла настоящая общественная авария, успешных альтернативных моделей поведения просто не хватает. И при этом, как только появляется что-то новое, наше государство это моментально прижимает. Посмотрите

MOD / 03

СОКАМЕРНИКИ НЕ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ ПАССАЖИРОВ ТРОЛЛЕЙБУСА, ПРОДАВЦЫ В МАГАЗИНЕ ОТ ОХРАННИКОВ, СУДЬИ ОТ ЖУРНАЛИСТОВ.

MOD / 03

на историю успеха Навального, который очень аккуратно и интересно сыграл на мэрских выборах в Москве. Но после нам всем показали, что его модель от успеха далека. А то, что приводит к поражению, люди подсознательно вытесняют, с точки зрения психологии это естественно. То, чем мы занимаемся, — и есть попытка создания альтернативных моделей. Pussy Riot — радостная, почти беззаботная группа девушек, которая подходит к протесту не с надрывным настроением, а с веселым и ироническим. И мы, как могли, пытались сохранить это в суде. Ведь если бы мы там плакали, размазывали сопли по столу, то испортили бы саму модель. И мне кажется, что мы выстояли и отбили ее. МА: То, что сейчас мы продолжаем делать, по сути сохранение этой концепции. Мы открываем правозащитную организацию, которая занимается тюрьмой. При этом мы отказались от всей той атрибутики, которая у обычного человека ассоциируется с тюрьмой, потому что не хотим спекулировать колючими проволоками и решетками. Мы стараемся от этого уйти, показать, что можно смотреть на тюрьму и заключенных иначе. Самое прекрасное, что эта работа очень интересна. Если вернуться к разговору об успешной ролевой модели, то получается, что вы уже не Pussy Riot, верно? НТ: Нет. МА: Нет. Вы продолжаете быть участницами группы Pussy Riot? МА: Естественно. Просто не в данный момент. А проект «Медиазона» — продолжение Pussy Riot и закрепление успешности модели, так? НТ: Мы это видим по-другому. Мы делаем «Медиазону» не для того, чтобы сохранить успешность, боюсь, совсем наоборот. Просто подход, который применяли раньше, мы сохраняем и по отношению к правозащитной медийной деятельности. Вот, кстати, здесь, кажется, начинается путаница с понятиями. Объясните, зачем вам регистрировать «Медиазону» как СМИ, хотя вы собираетесь заниматься правозащитной деятельностью? Вам кажется, что за свидетельством о регистрации средства массовой информации больше силы, власти? У вас будет больше возможностей помочь, сдвинуть что-то с места?

(30 сентября Роскомнадзор зарегистрировал в качестве СМИ проект «Медиазон» — прим.ред.) МА: Это два разных направления. Есть «Зона права», которая занимается юридическими кейсами, сопровождением заключенных и культурными проектами. И есть «Медиазона» — СМИ. Но это не прикреплен-

МЫ СОПРОВОЖДАЕМ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ГОТОВЫ БОРОТЬСЯ ПРОТИВ СИСТЕМЫ, ПРОТИВ ПРОИЗВОЛА В ЖЕНСКИХ ЛАГЕРЯХ. ный к «Зоне права» микрофончик, а полноценное СМИ, освещающее ситуацию, которая творится в российских судах, полицейских участках, тюрьмах. Наша задача — сделать полноценный ресурс, который будет основным по этим направлениям. И СМИ, и фонд требуют денег и, главное, точного понимания того, чем вы занимаетесь. Спасти мир — благородная цель, но чтобы не потеряться, надо ставить и микрозадачи. Что у вас в приоритете? С кем вы работаете? Из каких денег платите зарплату? Где собираете волонтеров? Словом, расскажите все об этом проекте. НТ: С деньгами пока довольно просто. Мы выступаем, нам платят деньги. Эти деньги мы тратим на «Медиазону». Того, что мы собрали, хватит на ближайшие два года. МА: Про суть правильнее сказать так: наше юридическое направление возглавляет Павел Чиков. Что мы сейчас делаем? Берем отдельных людей, которые должны быть освобождены по состоянию здоровья, оказываем им юридическое сопровождение, нанимаем адвоката, инициируем судебные заседания. На сегодняшний момент порядка 10 человек удалось освободить. НТ: В региональных судах ситуация намного лучше. Когда дело не идет о политических преступлениях, мы просто даем осужденному юриста и идем в суд. На судью это чаще всего производит впечатление, что за человека «впрягается» адвокат. И дело в большинстве случаев пересматривается. МА: В тех регионах, в которых мы отбывали наказание, мы также помогаем с адвокатским сопровождением

ТЫ ВЗЛЕТАЕШЬ И MOD / 03

То есть если быть точным, это не система, это помощь конкретному человеку, конкретным людям. Так? МА: Тюрьма состоит из конкретных людей. Отсюда это не видно, но если ты создаешь прецедент, он остается в тюрьме на много лет вперед. Нужно понимать, что тюрьма — это пространство информационной изоляции. Там находятся люди, которым не о чем говорить. Они обсуждают только то, что происходит на промзоне, на фабрике, у них в бараке. И если происходит какая-то ситуация, которая ломает шаблоны, к которым они привыкли, то она остается в памяти людей. Они будут обсуждать только это. Наша работа меняет жизнь людей по-настоящему. Главная задача для нас — связать мир, который находится там, внутри колонии, и этот мир.

НТ: Надо понимать, что вообще реформа происходит именно таким образом. Конечно всем нам импонирует прецедентное право, нежели романское, принятое у нас. И сторонники институционального подхода к политике, к экономике согласны с тем, что прецендентное право более эффективно. Но нам приходится действовать в сложившихся условиях, а потому мы считаем, что «Медиазона» — про систему и про конкретного человека, потому что для нас эти понятия неразрывно связаны! У нас есть программы, которые направлены на системный подход. Сейчас мы занимаемся сбором информации обо всех тюрьмах, которые есть в Российской Федерации, а их тысячи. Потом мы будем эту информацию анализировать. Группа экономистов, которая работает с февраля, готовит проект реформ системы. И, по сути, главный вопрос, на который мы будем отвечать: как можно изменить ситуацию сегодня при нынешней политической системе? какие есть варианты?! Очевидно, что сейчас в российской пенитенциарной системе сталкиваются интересы Роструда, ФСИНа и Министерства здравоохранения. Опыт показывает, что иногда их можно нарочно сталкивать лбами и получать от этого профит — столкновения идут в юридической, экономической и социальной областях. Соответственно, стоит подумать о том, как реформировать ФСИН, соединяя все эти аспекты. Меня лично очень интересует экономическая часть. И мой вопрос такой: как сделать так, чтоб те производства, которые существуют сегодня, изменились? Как сделать их социализирующими, а потому экономически эффективными? Сейчас поясню, что имеется в виду. Женщины в колониях в основном шьют. При этом нам не нужно столько швей и их изделий, которые к тому же сделаны плохо и криво. При этом и большинству освобождающихся женщин этот профессиональный навык абсолютно не нужен. Отсюда вопрос: как можно построить систему производства таким образом, чтобы человек мог выбирать, где он хочет трудиться, что соответствует его интересам, его образованию? В тюрьмах сейчас образование никак не учитывается. Да и профессиональные навыки тоже. К примеру, парикмахер в тюрьмах просто незаменим, но один на колонию. Один! А женщин тысяча. Соответственно, должность парикмахера становится «блатной» со всеми вытекающими последствиями. Звучит все здорово. Но кажется, что эта реформа даром не сдалась ФСИН. Что вы им предлагаете? Почему

НИЗВЕРГАЕШЬСЯ MOD / 03

тем женщинам, с которыми мы общались и у которых вследствие этого общения появились проблемы. НТ: Справедливости ради надо сказать, что в мо ей колонии были женщины, которые бунтовали еще до меня. Но это в данном случае неважно. Суть в том, что мы сопровождаем людей, которые готовы бороться против системы, против произвола в женских лагерях. Мы оказываем им помощь как материального плана, так и юридического. МА: Имеется в виду, что за работу 7 дней в неделю по 12 (или в Надином случае по 14–16) часов в день ты получаешь 100–300 рублей в месяц. При этом ты работаешь на оборудовании, которое не соответствует никаким техническим требованиям, не получаешь медицинской помощи и ко всему прочему в большинстве случаев ты являешься ВИЧ-инфицированным, то есть твой ВИЧ прогрессирует вследствие такого использования твоих ресурсов. Если люди с этим не согласны, если они считают, что это не соответствует Трудовому кодексу, не соответствует закону, то мы даем адвоката. Адвокат составляет иск в суд, мы его подаем. Иск может быть индивидуальным, может быть коллективным. Коллективные действия эффективнее индивидуальных. НТ: Но есть нюансы. По идее, если можешь понять реакцию системы на одном человеке, потом можно выстроить целую стратегию на других. Но у нас все очень индивидуально — ситуация варьируется от региона к региону, поэтому никак не обойтись без контактов с местными правозащитниками. Где-то лучше работает прокуратура, где-то — суд, где-то не работает ни то, ни другое, и нужно искать возможности перепрыгнуть через все преграды.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ — ЭТО ОПАСНЫЕ СЛОВА, Я ПОНИМАЮ. СТАЛИН ТОЖЕ МЫСЛИЛ КАТЕГОРИЯМИ ЭФФЕКТИВНОСТИ…

MOD / 03

ТЮРЬМА — ЭТО ПРОСТРАНСТВО ИНФОРМАЦИОННОЙ ИЗОЛЯЦИИ, ТАМ НАХОДЯТСЯ ЛЮДИ, КОТОРЫМ НЕ О ЧЕМ ГОВОРИТЬ.

им должно быть это интересно? Система, так или иначе, много лет работает,— насколько я понимаю, еще и довольно успешно в той части, которую мы сейчас легкомысленно называем «экономической». С какой стати они должны задуматься о реформе своего ведомства? НТ: Экономическая эффективность — это опасные слова, я понимаю. Сталин тоже мыслил категориями эффективности… Есть такой замечательный правозащитник Валерий Абрамкин, автор отличной фразы: «Тюрьма мента корежит пуще арестанта». Количество самоубийств среди надзирателей — особенно в нулевые годы — было выше, чем среди заключенных. Это очень тяжелая профессия в том виде, в котором она существует сейчас. МА: Страны бывшего Советского Союза отошли от коллективного содержания людей. Барачная система, где существует отряд с начальником (кстати, та же система существует в пионерских лагерях, где все друг за другом следят) признана неэффективной. Не надо изобретать велосипед. Надо посмотреть на опыт стран,

MOD / 03

реформировавших свои тюрьмы лет 40 назад. Во Франции в 1970-е годы была чудовищная ситуация с тюрьмами. Мишель Фуко и группа его единомышленников изменили систему. Они расклеивали информационные листки, делали доклады, и государство отреагировало. Произошла декриминализация многих статей, произошла разгрузка тюрем, а дальше происходили реформы бытового характера. Нам сейчас нужно наладить программу обмена опытом, которая работает через «пеньколоду». Знаете ли вы, что между Россией и Норвегией существует программа по обмену опытом? И что? Большинство сотрудников ФСИН относятся к этому цинично — поедем, «на халяву» оторвемся в Европе. Представьте себе, что вам нужно так же цинично прийти и рассказать государству, почему нужно изменить тюрьмы. МА: Предложение для государства очень простое. Сейчас тюрьма как экономический институт неэффективна, она не приносит никакого дохода, она убыточна. Но не это страшно. А страшно то, что она и не социализирует людей. Оттуда выходят потенциальные рецидивисты, люди, мечтающие попасть обратно в тюрьму, потому что на воле им делать нечего. Плюс ко всему тюрьмы — рассадник болезней. При этом есть очень простой способ изменить ситуацию с медициной в тюрьмах. Самой высокооплачиваемой и самой хорошей должностью в тюрьме является должность начальника оперотдела или оперативного сотрудника. Огромный оперативный штат зарабатывает, наверное, треть бюджета колонии.

ИМЕННО НЕРАВНОДУШИЕ ЛЮДЕЙ ПОЗВОЛЯЛО НАМ СОЗДАТЬ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ВНУТРЕННЮЮ ГОЛЛАНДИЮ И ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО. Какие у них должностные обязанности? МА: Они занимаются предотвращением преступлений на территории исправительного учреждения и раскрытием тех преступлений, которые уже совершены. НТ: Еще существует сбор явок с повинной о преступлениях, которые люди скрыли от суда. Это когда одних заключенных заставляют писать заявления на дру-

гих заключенных, дескать, я знаю, что такой-то такой-то совершил то-то. В обмен на это дают поблажки. МА: Функция этих людей — стравливать между собой заключенных. В рамках поддержания стабильности они ставят одних заключенных над другими, создают систему избранных, систему, развращающую людей и губящую все то человеческое, что, может быть, еще осталось у них после того, как они прошли суд и этап. Сократив оперотдел, мы получим нормальную зарплату медицинским работникам. Когда начальник медицинского отдела получает 9 тысяч рублей в месяц, он при всем своем желании не может поддерживать уровень жизни без коррупции. На 9 тысяч рублей существовать невозможно. Помочь человеку, на которого обрушилась пенитенциарная система, можно на трех временных отрезках: пока не сел, когда сидит и когда освободился. Есть мнение, что и бывшим, и нынешним заключенным очень нужно психологическое сопровождение. Какое у вас впечатление? НТ: В тюрьме психологу ты обычно сам оказываешь помощь, потому что в какой-то момент он начинает жаловаться, что здесь невозможно работать… А после освобождения? Посещали ли вы психологов? НТ: Нет. Мы сразу занялись делом. Понимаете, очень важно верить и знать, что тебя ждут, что есть что-то, что тебя вернет. Например, в Голландии есть такая практика: в последние месяцы перед освобождением заключенные переезжают в специальные дома. Они могут из этих домов выходить, гулять по улицам, они устраиваются на работу, ищут возможность снимать себе самостоятельно квартиру. А что возвращает к жизни российского заключенного? Если все же говорить о нас, то мы в особенном положении. У нас были голландские условия по выходу из тюрьмы. И у нас были голландские условия, когда мы сидели за решеткой. Вернее, за забором, который нас отделял. Здесь была тюрьма, а там начинался вольный мир. И в этом вольном мире было голландское общество, построенное на неравнодушии: люди стояли с пикетами, они готовы были сутками стоять со своими палатками, когда у меня была голодовка. Они каждый день ездили к Маше в суд, который шел две недели, из-за каких-то непонятных взысканий, когда она просто не встала вовремя с кровати. Именно неравнодушие людей позволяло нам создать свою маленькую внутреннюю Голландию и вернуться обратно. И сегодня мы мечтаем создать такую же внутреннюю Голландию для других заключенных.

MOD / 03

В ТЮРЬМЕ ПСИХОЛОГУ ТЫ ОБЫЧНО САМ ОКАЗЫВАЕШЬ ПОМОЩЬ, ПОТОМУ ЧТО В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ОН НАЧИНАЕТ ЖАЛОВАТЬСЯ, ЧТО ЗДЕСЬ НЕВОЗМОЖНО РАБОТАТЬ.

MOD / 03

Люди склонны обвинять Брет т Бейли Интервью: Сергей Гуськов

MOD / 03

Фото: Татьяна Бекасова

MOD / 03

Художник и театральный режиссер из Южной Африки Бретт Бейли уже успел вызвать ярость как противников расизма, так и тех, для кого ксенофобские взгляды — норма. Его проект Exhibit B, показанный недавно в Московском музее современного искусства в рамках фестиваля «Территория», до этого был со скандалом преждевременно закрыт в Лондоне. Так ли ужасно то, что Бейли делает, рассказывает он сам.

Вы впервые в России? Я приезжал пару месяцев назад, чтобы осмотреться на месте. Это первый показ моего проекта в России.

Вам что-нибудь известно о расизме здесь? Нет, я совсем не знаком с местной ситуацией, не понимаю контекста. Я знаю, как это устроено в Южной Африке и в тех странах, где я провел больше времени, чем тут. Например, я десять недель изучал этот вопрос, когда мы показывали проект в Вене, а также несколько недель в Бельгии, когда готовили работу там. Обычно вы привлекаете к участию африканцев? Нет. В Англии участниками перформанса были темнокожие жители Лондона. А в августе, когда мы показывали Exhibit B в Эдинбурге, все актеры были родом из столицы Шотландии. Я стараюсь, чтобы люди, с которыми я работаю, были из того города, где мы показываем перформанс. Но в Москве мы столкнулись с вызовом: здесь нет такого количества темнокожих, как в европейских городах. Поэтому было решено привезти тех перформеров, с которыми я работал в Амстердаме и Брюсселе. Но ведь история рабства — не только об африканцах. Конечно, но я же сам из Южной Африки, я был очевидцем апартеида первые 27 лет моей жизни. Меня

интересует эта история. Правда, в январе следующего года я буду показывать перформанс в Сантьяго, и мы начнем с той инсталляции, где люди стоят среди животных. Там я попытаюсь добавить историю о коренных народах, которые жили в Чили и которых называют «индейцами», и о том, как в прошлом веке их подвергли истреблению. Я всегда стараюсь адаптировать Exhibit B под местный контекст, если на это есть время. Кажется, что ваш проект — скорее для бывших колониальных метрополий… Не только. Мы показывали его во Вроцлаве, например, а теперь вот Москве. Но Россия как раз была империей. Да, и сейчас это империя. Но у России не было колоний в Африке. Она не была такой же колониальной державой, как другие страны. У России было много других колоний — в Азии, к примеру, или на Кавказе. Конечно. Именно поэтому в Москве один из актеров — из Киргизии. Я попытался учесть местные реалии.

МОЙ ПРОЕКТ — ЭТО КРИТИКА ОБЪЕКТИВАЦИИ. Я ПРИВОЖУ И ПОКАЗЫВАЮ ЛЮДЕЙ КАК ОБЪЕКТЫ. Но чтобы сделать что-то более серьезнее, мне было нужно время для сбора информации. Вы часто говорите про объективацию. Мой проект — это критика объективации. Я привожу и показываю людей как объекты. Некоторые даже записаны тут как «найденные предметы». В описаниях вы можете прочитать: «смешанная техника, суданец, авиакресла, ботинки». С ними обращаются как с вещами. То же самое вы делаете и со зрителями. В некоторых описаниях зрители указаны как часть инсталляции. Именно. Проект рассказывает о системе объективации. Мы все ее жертвы. Но дело в том, что я работаю с глазами перформеров, с их взглядом, что позволяет им повысить самосознание, то есть полностью перевернуть процесс объективации.

MOD / 03

Все эти разговоры о медитации и подобный подход к работе напоминает мне проекты Марины Абрамович. Но ее при этом обвиняли чуть ли не в создании «тоталитарной секты», в том, что она эксплуатирует своих перформеров. Люди склонны обвинять. Про меня говорят так: вот белый режиссер указывает темнокожим актерам, что де-

лать. Называют меня фашистом. Все это чушь. Говорить, что делать — это часть профессии режиссера. Если хотите, это роль режиссера. «Я хочу, чтобы ты встал там», «Пожалуйста, покажи свои эмоции» и т. д. А когда вы репетируете, если кто-то из актеров предложит какой-то ход — «может, лучше сделаем вот так?» — вы прислушаетесь? Да. У нас такое было в прошлом году в Страсбурге. Во Франции был скандал, когда в министра, чернокожую женщину, правые радикалы бросили бананы. И один из актеров предложил это обыграть. Я согласился. Если у актеров есть предложения, я всегда иду на встречу. Понимаете, я имидж-мейкер, я создаю образы. И если перформеры знают, как это образ воплотить, то они вольны действовать так, как им кажется удачнее. А я просто беседую с ними: «Опиши свое путешествие. Что ты хочешь обнаружить, работая над ролью?» Ведь если ты пять дней показываешь перформанс, медитируешь перед публикой, то ты должен найти этот ответ в себе. Образ, который я хочу показать, рождается из самих актеров. Я могу лишь упростить этот процесс, но само «путешествие» это их труд. Что-то вроде «духовного пути»? Скорее это путешествие, в ходе которого человек трансформируется. Вы интересуетесь разного рода «духовными практиками»? Нет, но я часто обращался к практикам буддийской медитации. Например, когда ты не должен говорить

MOD / 03

Вам знакомо творчество испанского художника Сантьяго Сьерры? Он, как и некоторые другие художники, использует людей как инструменты, как марионетки. Мне сложно оценивать его деятельность, я не так уж много знаю о нем. Но если вы придете на наши репетиции, то увидите нечто абсолютно противоположное тому, что описали. Мы медитируем и работаем с самосознанием. Все, что я делаю, задаю перформеру вопрос: «Где источник твоей силы? Где ты найдешь силу, чтобы стоять перед зрителями? Сконцентрируй эту силу в своем взгляде». Это же про осознание себя человеком. Я говорю: «Пускай твое тело даст ответ. Чувствуешь ли ты угрозу, когда кто-то смотрит на тебя?» Общая картинка рассказывает про превращение людей в вещи, но то, что одновременно с этим происходит внутри актеров, это совсем другая история. Перформанс работает на нескольких уровнях. Одно дело, это актеры и их ощущения, другое — то, что происходит «на сцене». Но в этом нет ничего особенного. Когда мы готовили другой мой проект «Макбет Верди», который сейчас показывается в Европе и гдя я поместил историю Макбета в декорации войны в Конго, я точно так же спрашивал актеров: «Что с вами происходит? Что вы чувствуете?» Это не про зрителя, это о них самих.

MOD / 03

в течение десяти дней или должен сидеть, не двигаясь, по десять часов в день. В результате, актеры стали совершенно спокойны и работали исключительно со своим внутренним миром. Все эти практики действительно работают, влияют и на аудиторию, и на исполнителей.

А сами актеры не пытаются рассказать что-то о себе, своих культурах, не только о тех бедах и разрушении, которые принесла им колонизация и рабство? Тут вот какое дело. И описания и внешний вид работ рассказывают о том вреде, который принесли колонизаторы. Но сами актеры об этом не говорят. На уровне драматургии — это не наша тема. Они думают даже не совсем о тех персонажах, которых изображают. Та женщина с цепью на шее — она не думает об этой цепи, а о другом: «Где моя сила? Как я могу вернуть достоинство и самоуважение женщине, у которой все это отняли? Как я могу показать свою силу, свое достоинство?» Некоторые зрители признаются, что ощущают стыд, когда встречаются со взглядом актеров. Это их собственная проекция. Одна зрительница во Вроцлаве сказала мне: «Они смотрели на меня с такой злобой!» Но это было ее собственное чувство. Мы же хотим совсем к другим чувствам обратиться — к сочувствию, состраданию. Актер смотрит на зрителя как один человек на другого. Они должны почувствовать в себе и друг в друге людей. Для меня ведь это очень личная история. Мои предки имели прямое отношение к рабству. Они прибыли в Южную Африку в 1674-ом году и более трехсот лет поддерживали эту систему, голосовали за правительство, которое организовало режим апартеида. Мне стыдно за это. Я хочу показать в этих образах культуру, которая дегуманизировала людей. Но своими перформансами я не хочу просто сказать: о боже, мне стыдно! Нет, речь идет о большем.

Фото: пресс-служба ММОМА

Пытались ли вы показать еще и специфику африканских культур в противовес «единственному пути» европейской цивилизации? Не думаю, что у меня бы это вышло. Это не моя культура. Я ее не понимаю. Я не достаточно компетентен, чтобы об этом говорить. В своих ранних работах я пытался что-то такое показать и для этого жил среди этих людей, путешествовал по Западной Африке, несколько месяцев изучал культ вуду. Но больше я этим не занимаюсь.

МЫ ЖЕ ХОТИМ СОВСЕМ К ДРУГИМ ЧУВСТВАМ ОБРАТИТЬСЯ — К СОЧУВСТВИЮ, СОСТРАДАНИЮ. АКТЕР СМОТРИТ НА ЗРИТЕЛЯ КАК ОДИН ЧЕЛОВЕК НА ДРУГОГО.

А как члены вашей семьи относятся к этому проекту? (улыбается). Они конечно гордятся мной, но они его не видели.

MOD / 03

Я никогда не считала профессию режиссера мужской Наталья Мещанинова Фото: Екатерина Русских

Интервью: Анна Мальгина

MOD / 03

Топ, Proenza Schouler; юбка, Delpozo

MOD / 03

Тот самый момент, когда я решила стать режиссером, определить невозможно, Возможно это произошло, потому что моя мечта стать артисткой потерпела фиаско, а, может быть, все было предопределено еще в самом юном детстве, когда я любила играть в одну странную игру — разговаривать разными голосами и вести диалоги из несуществующих фильмов. У меня было такое ощущение, что я перманентно находилась в кино. И моя мама в какой-то момент даже решила, что я совершенно ебанутая, так как из моей комнаты почти без остановки доносились голоса разных людей. Я говорила звенящим женским голосом, потом сиплым прокуренным мужским, отвечала им томным баритоном или пронизывающим визжащим. Вдохновлялась я, кстати, тогда индийским кинематографом, использовала их имена, драматургию, диалоги, искренне до слез переживала из-за несуществующего любовника, разбившегося со скалы. И заметьте, все это в 8–10 лет. Позже, конечно, уже была более осознанная самодеятельность и собственная театральная студия в доме культуры, в которой я была режиссером. Правда это уже было в 18. Тогда мне удалось поставить два спектакля — «Снежная королева» и «Двенадцать месяцев». А третьим по какой-то неизвестной причине мне приспичило поставить с детьми пьесу Жан-Поля Сартра «За закрытыми дверями». За это меня уволили с позором и обвинениями в разврате дома культуры. Я поступила в Кубанский университет, окончила режиссерский и отправилась в Моску поступать на курс к Марине Разбежкиной. Тогда это был очень известный курс в «Интерньюс» (Некоммерческая организация, поддерживавшая независимые СМИ — прим. ред.), и про него говорили абсолютно все. Этот курс набрали Анна Фенченко и Марина Разбежкина и на нем, кстати, училась и Лера Германика. Моя подруга из Краснодара тоже туда поступила, и она мне все уши прожужжала про Разбежкину, рассказывала какая она жесткая, просто уничтожающая все-простое-человеческое. Мне стало интересно, я почитала про нее немного и решила, что надо идти. Я ведь в себя, надо признаться, не очень всегда верила, и даже не думала, к примеру, что смогу

Макияж: Станислав Кремлев; Прическа: Сергей Меличников

Жизнь меня пошвыряла по разным местам, я перепробовала немало увлечений и в какой-то момент остановилась на театре, мне просто захотелось стать артисткой. Конечно, где-то в глубине души я понимала, что это самая зависимая и неприглядная профессия в мире, ведь это совершенно унизительно. А ведь в детстве, как и у всех девочек, у меня случился припадок на почве желания стать актрисой.

Футболка, Givenchy; ожерелье, KMO

ГЕРОИНЯ-ТО БЫЛА ОТЛИЧНАЯ, ПРОСТО Я С НЕЙ НЕ СПРАВИЛАСЬ, ТАК КАК СЛИШКОМ СИЛЬНО СОКРАТИЛА ДИСТАНЦИЮ, НАСТОЛЬКО, ЧТО ОТ ОБЪЕКТИВНОГО ВЗГЛЯДА НЕ ОСТАЛОСЬ И СЛЕДА.

MOD / 03

поступить во ВГИК или куда-то еще. Но к Марине поступила, точнее она меня к себе взяла, причем без каких-либо на это оснований, ведь работы у меня были чудовищные. В приемную комиссию я отправила свою дипломную работу про школу им. М. П. Щетинина, где дети живут и учатся по особенной системе. Работа была снята с невероятно чудовищной интонацией, что-то вроде: «Эта школа подвергается нападкам, несмотря на то, что там учатся одаренные дети, и, несмотря на все это, они выживают». Было такое впечатление, что фильм был заказной. Но тогда я не имела никого представления о том, что такое документальное кино. Ведь это настолько закрытая среда, что на экраны и не проникает. В целом моя работа тянула на очень плохой телевизионный фильм, который даже поставили в эфир местного

телеканала дважды. И это я отправила в Москву. Правда я еще отправила какую-то свою прозу, причем очень личную. В тот период я собиралась замуж, но за две недели передумала и внутри меня сильно штормило, о чем собственно я и написала рассказ. И он был какимто живым. И я думаю, или мне Марина так говорила, что именно на него она и отреагировала. Здесь я вот точно не помню. В общем меня зачислили, правда опять заочно. Так что прекрасных студенческих лет у меня не было, зато были две сессии в год. Между сессиями мы все очень много общались, снимали задания, обменивались опытом. И в итоге, кстати, я опять сняла очень плохую дипломную работу под названием «Мой мир». Она была про девочку, которая думает, что она вампир. Героиня-то была отличная, просто я с ней не справилась, так как слишком сильно сократила дистанцию, при чем настолько, что от объективного взгляда не осталось и следа. Я начала страдать ее страстями, а этого ни в коем случае делать нельзя. В результате картина получилась плохой. И я до сих пор не понимаю, каким чутьем Разбежкина посоветовала меня продюсеру Мише Синеву, она просто сказала ему: «Эта девочка будет снимать кино». Я не знаю, что перевернулось у нее в голове, потому что на тот момент я была далеко не лучшей на курсе. Но Миша Синев предложил мне сотрудничество, так появился документальный фильм «Гербарий». И я выстрелила, а моя режиссерская история стала складываться с этого фильма. По какой-то причине я всегда считала, что для создания игрового кино формулы не нужны и поэтому они просто не существуют, что на самом деле, все строится на подсознательном уровне, и на то как именно формируются мнения, вкус, мировоззрения и просто точки зрения однозначного ответа нет. Так уж вышло, что самого механизма формирования не существует, все происходит само собой. Лишь проучившись на курсе Марины Разбежкиной почти год, я поняла, что попала в правильные руки. Она поменяла мою точку зрения на многие вещи. Так, к примеру, внутри меня застряло убеждение, что в игровое кино нужно приходить не через крупный-средний-общий планы или искусство монтажа, а через чувственные вещи, через свой очень личный чувственный опыт. И именно документальное кино этот самый чувственный опыт дает с лихвой. Ведь в жизни ты вряд ли окажешься за одним столом с тем, про кого снимаешь. Документальное кино позволяет максимально близко подойти к человеку. И когда у тебя накапливается понимание его внутреннего мира, ощущения того, как живут и чувствуют живые люди, а не придуманные тобой персонажи, ты уже можешь использовать это в игровом кино.

Это ни в коем случае не означает, что кино обязательно должно быть реалистичным. Но иногда ты смотришь на экран и просто веришь. Например, в фильмах Тарантино, если взглянуть на них с точки зрения реальности, происходит полная чушь, но люди ведут себя так, что ты им веришь. Ты видишь абсолютно адекватные поступки, а если вдруг замечаешь их неадекватность, то относишься к этому с пониманием, ты буквально понимаешь, почему так происходит.

Я ПОСТОЯННО ПОВТОРЯЛА ОПЕРАТОРУ: «СНАЧАЛА ЧЕЛОВЕК, ПОТОМ КАМЕРА». Когда я чувствую пульсацию жизни в кадре, когда не понимаю, как это сделано, меня это вставляет. Так меня вставляет, к примеру, Ульрих Зайдль. Я смотрю его «Рай. Любовь» и не понимаю, как это сделано. И для меня это настоящее чувственное потрясение. Или я смотрю фильм Андреа Арнольд «Грозовой перевал» и чувствую то, что не должна, если бы она перешла грань. Например, там есть вещи, которые я не люблю,— пейзажи, летящие птички в небе. Для меня это хуйня, педаль, но там это работает… и мне это на удивление интересно. Документальное кино дает уникальную возможность научиться чувствовать кино, не имея за плечами школы съемки, я говорю про использования планов или подглядывающей камеры, про всю вот эту хуйню. Для меня главное заставить человека чувствовать, дать ему возможность сформировать свой собственный вкус, а потом уже можно заниматься непосредственно ремеслом. В моем фильме «Комбинат «Надежда»» то, что делает камера или художник, тип оптики и то, как она движется,— все продиктовано не синефильскими задачами, а внутренней эмоциональной составляющей сцены и самого человека. Я постоянно повторяла оператору: «Сначала человек, потом камера». Камера должна чувствовать переживания человека в кадре. И это из документального кино. Например, когда снимаешь фильм-наблюдение, заранее никогда не знаешь, что произойдет, и ближе подойти нельзя. Такого, что «А давайте сейчас захуярим такой пейзаж!» в процессе съемки не было ни разу. Мы избегали бездумных кадров, так как для меня важно, чтобы пространство не было размыто. Конечно, для того, чтобы человек в пейзаже не потерялся и при этом совпадал с ним та-

ким образом, чтобы ни у кого не возникало сомнения, что он оттуда, что в кадре «все — местные», мы использовали специальную оптику, но мастерство не в этом. Ведь у меня не было никакого опыта, я просто чувствовала свое кино и заставляла всех, оператора и продюсера, делать именно так, а не иначе. Кстати, продюсеры на этом фильме не ставили мне никаких условий, у них, конечно, были сомнения насчет того, как это все будет выглядеть, потому что форма повествования сама по себе новая, еще неиспытанная. Ведь на большом экране такое кино не часто встречается. И продюсеру на уровне дискретных кадров было невозможно объяснить, что это за кино и как это будет работать. На площадке мы работали только с Ленко (Елена Степанищева — прим. ред.), и вообще все переговоры проходили через нее. Ребята давали деньги и читали сценарий. У нас был кредит доверия, и они не вмешивались. Вторичного отношения к женщинам-режиссерам я на себе не чувствую. Может быть потому что я еще не в контексте индустрии кино. Мир игрового кино для меня был закрыт, а мир документального гораздо нежнее. Если же говорить про площадку, то совершенно неважно, режиссер женщина или мужчина, потому что существует такая штука как режиссерская энергия. Я знаю мужчин, у которых ее нет, и они не раз проваливали фильм. Их проминали актеры и актрисы, которые оказывались энергетически сильнее. С другой стороны я знаю женщин режиссеров, которые лишены фальшивой сентиментальности и снимают адекватное и далеко не гендерное, а чувственное кино без соплей.

Я ДОЛЖНА КОНТРОЛИРОВАТЬ СЦЕНАРИЙ НА ВСЕХ ЭТАПАХ, ВСЕ ГЕРОИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ МОИМИ, ВЕСЬ ПРОЦЕСС ДОЛЖЕН ПРИНАДЛЕЖАТЬ МНЕ. Правда мне самой кажется, что я и есть мужчина (смеется). На эту тему рассуждать не просто хотя бы потому, что я никогда не задумывалась об этом всерьез. Отсутствие члена для меня никогда не было проблемой. Для меня такой проблемы просто не существует в природе. На территории искусства я транслирую се-

MOD / 03

И СЕЙЧАС Я УЖЕ ДУМАЮ О ТОМ, ЧТО ДАЖЕ В МОЕЙ ВЕРСИИ БЕЗ МАТА, ВСЕ-ТАКИ ЕСТЬ СЛОВА, КОТОРЫЕ МОГУТ НАЗВАТЬ МАТОМ. это три слова: «хуй», «пизда», «ебать» и все производные от них. Слова «мудак», «блять», «жопа», «сука»

для меня не мат. И сейчас я вижу как на телевидение запикивают слова «херня» и «жопа», а кому-то даже запретили говорить «яйца»! И самое ужасное, когда запикивают такие невинные слова, как «жопа» и «сиськи», сразу появляется ощущение, что герой как-то невероятно грязно выругался. Из-за этого «пиии» кажется, что герой — мудак. Хотя он даже не думал ругаться. Все перестраховываются! И сейчас я уже думаю о том, что даже в моей версии без мата, все-таки есть слова, которые могут назвать матом.

СОГЛАСНО КОНСТИТУЦИИ ЦЕНЗУРА ЗАПРЕЩЕНА, А ЗАПРЕТ МАТА — ЭТО САМАЯ НАСТОЯЩАЯ ЦЕНЗУРА. Поэтому если мы даже получим прокатное удостоверение, кинотеатры рискуют быть оштрафованными из-за этого «закона о мате» (прим. ред. изменения в законе «О государственном языке РФ»), который по сути нарушает конституцию, он сам по себе абсолютный абсурд. Согласно конституции цензура запрещена, а запрет мата — это самая настоящая цензура. И больше всего страдает именно документальное кино, потому что когда ты снимаешь человека, который разговаривает матом и при этом является абсолютным героем, ты понимаешь, что фильма не будет. Для честного документального кино — это означает смерть. Хотя сейчас такие фильмы как «Зима, уходи», или фильмы Алены Полуниной вызывают большой интерес. А теперь за их публичный показ полагается штрафовать. И при этом Министерство культуры продолжает выделять огромные суммы на документальное кино. А документальное кино, которое призвано документировать эпоху, должно заниматься враньем, кокетством и реверансами перед государством. Так искажается история. Когда мы показывали фильм в Вильнюсе, на нас набросились со словами: «Почему Вы такой показываете Россию? Почему так много люди ругаются матом?» Кто-то из зала крикнул: «Неужели Вы сами никогда не ругаетесь?» На что им ответили: «Ругаемся, но зачем это показывать?» То есть некоторые считают так:«Хер с вами, это наша жизнь, но вы покажите нам другую, красивую». И большая часть населения, хотя сами и не прочь выругаться разок-другой, выступают за этот закон и поют хвалу Минкульту.

MOD / 03

бя, поэтому на площадке я стараюсь быть адекватной. Несмотря на это, конечно, иногда мой абсолютный тоталитаризм прорывается наружу, и все, — и мужчины, и женщины, — делают так, как хочу Я, и если мужчина, не делает так, как Я хочу, то мужчина идет на хуй. В мою сторону никогда не было никаких гендерных выпадов. Не было ни одного момента, чтобы мужчинаоператор, мужчина-актер, мужчина-еще-кто-то несерьезно относились ко мне, лишь потому что я — женщина. С самого начала все страшно хотели снимать мое кино. А это от пола никак не зависит. Для меня самое важно в кино — мое. Я должна контролировать сценарий на всех этапах, все герои должны быть моими, весь процесс должен принадлежать мне. Но важным так же для меня было и мнение Марины Разбежкиной. Я ей показывала промежуточную версию монтажа, она давала дельные советы. Особенность Разбежкиной в том, что даже несмотря на то, что она меня сильно любит, если мое кино окажется полным говном, оно мне об этом обязательно скажет. Когда мы приступили к съемкам фильма «Комбинат «Надежда»», мы все понимали, что проект авторский, некоммерческий, и нам очень важно было заявить о себе. Мы удачно выступили в Роттердаме, но для прокатной версии, нам пришлось снять дубли без мата. Правда мы их даже не пересматривали. Тогда они казались альтернативными, так «на всякий случай», хотя я и понимала, что версия без мата невозможна, потому что цензура кастрирует такое кино. И в каком-то смысле мы предвидели, что наш фильм окажется «вне закона». И хоть сейчас я наверня-ка не понимаю, каким в итоге получится фильм, я знаю точно, что в конце концов кино для проката останется в единственной авторской версии. В мате есть живая энергия. Я не могу заставить персонажа говорить так, как он говорить не может. А мои герои владеют в совершенстве именно матом, а не пушкинским литературным. Для меня мат —

Звук Дмитрий ::vtol:: Музыкальный чемоданчик Джима Джармуша Позови меня тихо Hauschka Listen Знакомый, но позабытый мотив Звук и политические режимы Гд е ж е м е с т о т р у б а ч у ?

MOD / 03

Говоря о звуке, я бы отбросил слово шум Дмитрий ::vtol:: Интервью: Екатерина Нехлюдова

MOD / 03

Фото: Вера Quqla

MOD / 03

Немного про художественную лень. Каждый художник просто обязан ворчать по какому-то своему поводу, так я, к примеру, последние лет шесть ненавижу музыкантов с лэптопами. Когда они только появились во второй половине 1990-х и стали выступать с многочисленными лайвами и перфомансами без помощи любых других гаджетов, мне казалось, что момент настал — музыка достигла своего пика. Все как один кинулись за суперминимализмом — Kraftwerk, Aphex Twin, Panasonic… В компьютере прятался целый волшебый мир — зазеркалье звуков DAW (Digital Audio Workstation), с многочисленных цифровых железок звук перекочевал на одну машину, и это было нечто. Но уже буквально через три года все сводилось в одной несчастной кнопке play, но даже это было еще не так страшно, какая-то прелесть в том, что музыкант мог автоматизировать весь процесс, еще была жива. Дело, конечно, в том, что весь этот чудо-процесс со временем превратился в супер мейнстрим, и произошло это не благодаря концептуальности музыкантов, а от элементарного обалдения. Что касается непосредственно выступления музыканта на сцене, то тут возникает вопрос эстетики самого перфоманса. На сцене лэптоп превращается в вертикальную стену, отгораживающую художника от зрителя и наоборот. Именно для того, чтобы этого избежать почти два столетия назад Ференц Лист развернул фортепиано так, чтобы зрители могли видеть музыканта и его игру, а он мог видеть их и ловить их взгляды, до этого музыканты играли спиной к залу. Но в нашем случае все еще хуже — лэптоп сам разрушает энергетику контакта перфомера и зрителя. Когда-то и у меня был такой лэптоп, но я больше никогда не поставлю его на сцену. Я предпочитаю делать приборы, в которых есть жизнь. С банального подросткового увлечения музыкой, сначала классикой и роком, а потом фриджазом, импровизацией и нойзом, я перешел к самим музыкальным инструментам. Моя гитара достаточно быстро обрастала приборами, которые меняли ее звучание, иногда до неузнаваемости. И вдруг я понял, что этого мне не достаточно, что мне необходимы радикальные изменения звука, что пора приступать уже к практическим экспериментам. И волею судьбы мне попалась простая гитарная педаль, которую один парень препарировал с какими-то модификациями. Тот факт, что простая вещь с тупым функционалом переключать эффекты превратилась в странный объект с внушительным набором звуков, меня так впечатлил, что я стал втыкать провода, издавать какие-то звуки, ставить переключатели, паять и у меня что-то получалось. И это стало моим регулярным занятием. Я тогда работал в художественной галерее, был искусствоведом, и мне казалось, что мое

САМ Я УВЛЕКАЛСЯ ИГРОЙ НА ГИТАРЕ, И ПОСТЕПЕННО МОЙ ИНСТРУМЕНТ СТАЛ ОБРАСТАТЬ РАЗЛИЧНЫМИ ПРИБОРАМИ, КОТОРЫЕ ИСКАЖАЮТ ЗВУК.

MOD / 03

увлечение паяльником несопоставимо с художественной практикой. Со временем все решились само, меня уволили. Это было в 2008-м году, и я подумал, что в самый разгар кризиса было бы неплохо заняться своим делом. Я подчитал книжек и продолжил собирать свои приборы. Единственное, что не давало мне спать — это образ советского электронщика, пионера в очках с толстыми линзами, который собирает однообразные приборы день изо дня. Но когда в середине 2000-х годов появился Youtube, еще не захламленный рекламой и музыкальными клипами, он стал для меня мощным источником информации. Я обнаружил, что электроникой занимаются люди самых разных возрастов и делают это совершенно по-разному. Это не могло не вдохновить на творчество.

Я БОЛЬШОЙ СТОРОННИК ИДЕИ АВТОНОМНОСТИ, ПРИЧЕМ НА АБСОЛЮТНО ПРИМИТИВНОМ УРОВНЕ. сти, по сравнению, например, с визуальными образами. С точки зрения художественной практики — это мой главный метод работы, мой саунд-арт. В 2012-ом году в Нью Йоркском МoМA была первая крупномасштабная выставка саунд-арта. Это было некое узаконивание жанра, как полноправного члена художественного дискурса. В нашей стране тоже есть подобные популистские движения, в хорошем смысле популистские. Они пытаются продвигать звук, как независимый жанр, и у них неплохо получается. Есть сообщество Soundart, в котором я являюсь как со-

MOD / 03

Звуковое хакерство или circuit bending, которое на русский язык можно перевести как замыкание цепи или метод тыка, — это мой художественный метод. Главная цель всего процесса в данном случае — вызвать глич — самостоятельное производимое. А сделать это можно, добавив прибору пару проводов. В самом начале мне казалось, что сделать прибор неконтролируемым — это просто верх мастерства. Вся идея этой эстетики ошибок заключается в том, что ты можешь повергнуть интеллектуально сложное устройство, которое создавали умные люди, можешь свести с ума жутко сложную систему, не уничтожить ее, а именно ввести в непонятное состояние. Этот же принцип можно спроецировать на все жизненные схемы, к примеру, сравнить с эффектом от психоделических наркотиков — в процессе ты тоже в некотором роде сходишь с ума «по-хорошему», но потом ты из этого состояния выходишь, а само состояние можешь балансировать, осознавая, что ты находишься в дополненной реальности. То же самое и с приборами: выводя любой прибор из под контроля, ты не только расширяешь его возможности, но и сохраняешь для него возможность вернуться в первозданное состояние. Когда я понял, что это может работать и с видео, я стал собирать видео-приборы, когда понял, что и с механикой тоже это работает, что приборы можно шевелить или хаотично подчинять каким-то сложным процессам, то перешел на них. Но звук всегда оставался для меня самым перспективным направлением, в частности, потому что оно до сих пор остается наименее изученным. Процесс восприятие звука лежит абсолютно в другой плоско-

основателем, так и перманентным участником. Сегодня ни один крупный фестиваль не обходится без темы звуков. В 2008-ом году в Политехническом музее была выставка чумовых машин конструкции Попова Александра Семеновича, на Архстоянии ни один год не обходится без «звукового» проекта, я сам участвовал в 4-ой московской биеннале современного искусства. Так что, нам остается только верить, что со временем будет выработана отечественная самобытность, и ее можно будет экспортировать. В своей художественной практике я, к примеру, большой сторонник идеи автономности, причем на абсолютно примитивном уровне. Самый простой пример — взять прибор, который работает за счет солнечной энергии, и поместить его в пустыне. Здесь, кстати, появляется над-уровень автономности — художественный процесс, который не требует зрителя. Он происходит сам для себя, и это определенное решение собственной художественной практики, когда ты начинаешь осознавать для чего и для кого ты это все делаешь. И я в такую пустыню естественно ездил. Место условно называется Соддом и Гоморра (считается, что именно там некогда находились эти города), и это одна из самых низких точек на земле, всего 500 метров над уровнем моря, там даже ветра не дуют. Абсолютная тишина и изоляция, причем историческая, — это любимое место паломничества на протяжении тысячелетий, ведь будучи отшельниками, сюда заходили застрийцы, иудейцы, метрианцы, римляне, тиане и так далее. Выходит это абсолютно мертвое место дает идеальное уединение. И звук это подтверждает. Ничего кроме звука там не существует, там нет жизни, нет времени.

НИЧЕГО СЛУЧАЙНО НЕ ЛОМАЮ, ТОЛЬКО УМЫШЛЕННО. Человек на может находится там дольше трех дней изза большой концентрации соли в воздухе, а всю жидкость, которую ты выпиваешь (а это около литра каждый час) просто выдыхаешь. Так я прожил со своими инструментами два дня, собирая солнечную энергию и записывая звуки. В самом начале я иногда совсем не понимал, что делаю, и вставлял провода наугад. Сегодня этот дадаистский подход я за собой все еще сохраняю, только вот теперь я знаю точно, чего делать не следует. Больше я ничего случайно не ломаю, все — только умышленно. Я стараюсь сохранить обе полярности процесса, его осознан-

ность и неосознанность в творчестве, интуицию и сознание, но при этом всегда опираться на более-менее стройную концепцию. Для выставки, посвященной интернет-искусству «Мифология онлайн», я сделал робота по имени «Ганеша», который принимал подношения от людей. На это меня вдохновил известный медиа вирус 1990-х годов про статуи Ганеши в Индии, которые вдруг стали пить молоко. Индусы всего мира тогда стали просто сходить с ума. И все благодаря сарафанному радио. Когда я дорос до собственной деятельности, я решил сделать объект, который бы обличал в этом смысле нашу культуру. Мой Ганеша вместо молока принимал металлические объекты, абсолютно любые, а в ответ одаривал адепта звуковым благословением. И любой желающий мог оставить Ганеше свой е-мейл. Впоследствии же он начинал спамить адепта благословениями от робота Бендера, цитатами от автора «Понимание медиа» Маршалла Маклюэна и прочим модернистским бредом. Отписаться от рассылки было невозможно, так как у меня была куча подставных е-мейлов, и я создавал новые аккаунты и спамил-спамил-спамил. Я был своеобразным архангелом моего тотема, и если кто-то начинал возмущаться, я отвечал: «А какого хрена вы оставляете свой е-мейл где попало?». И продолжал спамить дальше. Звуки, кстати, из тех явлений, что могут производиться, абсолютно игнорируя свои физические параметры, избегая игры с уровнем громкости, агрессии или экспрессии. В одной театральной постановке я использовал запредельные звуковые вещи, и люди в зале начинали кашлять, они задыхались, не могли сделать вздох, потому что их грудь сдавливало от нижних частот. Я чувствовал это кряхтение в зале. Тем не менее, это все равно было ограничено художественной идеей о том, что это уместно в данном спектакле в данном месте, и это там было необходимо, потому что за этим последовала разрядка и другая звуковая и визуальная картина. Ведь существует и другой уровень восприятия звука, тот, который вызывает боль и достигать его вряд-

MOD / 03

ли кому-то нужно, перепонка можно просто не справиться, а сенсоры — погибнуть. У меня, к примеру, есть звуки, связанные с переживаниями физического дискомфорта. Они находятся в очень высоких частотах и напоминают шум внутри говоловы. Это не очень широкий спектр звуков, но они вызывают очень неприятные ощущения. Ученые проводили эксперимент, когда помещали человека в комнату, лишенную звуков. В це-

уместные и неуместные в определенной среде. В один момент рев двигателя или стук отбойного молотка может быть классным, и слушая его можно получить удовольствие, а в какой-то момент самая тихая музыка разрывает барабанные перепонки. Восприятие звуков тесно связано с сознанием человека и с его нервной системой. Конечно, эстетическое воспитание отбрасывать нельзя, правда неверно будет и утверждать, что если кто-то не любит шум, он плохо воспитан, но в этом смысле отношение к звуку в искусстве напрямую связано с развитием определенной мысли и концепции открытого сознания во всех сферах. Отличный пример в этом плане — сам ХХ-й век, который начался с модернизма, сопровождавшегося появлением футуристов, провозглашавших искусство шума и выступавших с манифестом Руссо.

ДУМАЮ, ЧТО ВОСПРИЯТИЕ ЗВУКОВ СВЯЗАНО С СОЗНАНИЕМ ЧЕЛОВЕКА И ЕГО НЕРВНОЙ СИСТЕМОЙ. лом наш организм привык к постоянному шуму, и наши уши автоматичнски подстраивают свою чувствительно под этот шум, и этот же шум является своеобразной опорой для восприятия, поэтому, когда ты попадаешь в абсолютную комнату — беззвучную, ты этой опоры лишаешься. В такой комнате человек может выдержать от 10 до 30 минут, так как когда человек ничего не слышит, его вестибулярный аппарат просто сходит с ума, он ничего не может понять, у него нет ориентира, нет почвы, и для начала возникают галлюцинации, но для меня лично, это не самое страшное. Хуже, когда ты начинаешь слышать работу собственного организма. Сосуды и сердце и есть те самые высокие частоты, как и, между прочим, наша нервная система, которая работает как электрически проводимая и реально проводит токи. Возможно мое восприятие этого исключительно высокого писка связано с тем, что частота или какой-то резонанс вмешиватся в работу нервной системы, и это мне не очень приятно. А вот слово «шум», я бы, кстати, отбросил, говоря о звуке. Я придерживаюсь той версии, что существуют звуки

MOD / 03

Музыкальный чемоданчик Джима Джармуша

MOD / 03

Джим Джармуш предпочитает черное, обожает свой мотоцикл и время от времени заступается за поп-культуру, считает, что «она пробуждает у человека воспоминания о прошлом». Когда-то он мечтал стать писателем, сочинял «абстрактные миниатюры» и рассуждал о «постпостструктуралистской литературе и деконструированном нарративе». Иногда он забывал поесть. Сегодня его лирические работы, легко узнаваемые по всегда неизменно лаконичному визуальному ряду, скупым диалогам, американским интерьерам, пейзажам и музыкой, не спутаешь ни с какими другими. В каждом его фильме есть что-то неопознанное, что-то, что удерживает нас на грани мира реального и джармушевского, что-то, что хочется поймать, понять, найти и разобрать среди намеков и «полу-реалий», что-то, что напоминает нам охоту в Шотландии на львов, которая немыслимы без «того самого загадочного Макгаффина»,

ФИЛОСОФИЮ DIY ОН ПРОТАЩИЛ СКВОЗЬ ВСЕ СВОИ ФИЛЬМЫ. НЕРЕДКО ОН СНИМАЛ НЕПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ АКТЕРОВ, ЧАЩЕ МУЗЫКАНТОВ.

MOD / 03

Текст: Екатерина Нехлюдова

как «Криминальное чтиво» немыслимо без чемоданчика. Так назовем таким Макгаффином звуки его фильмов, которые никогда не бывают второстепенными и которые никто не посмеет назвать фоновыми. Они и есть те самые молекулы ДНК его кинематографии, та самая нить, из которой он плетет свои мистификации и экзистенциальные высказывания. И мы любим Джармуша за то, что он не пользуется лекалами и всегда одинаково искусно переплетает безумный джаз, меланхоличный эмбиент, шумный нойз, сыгранный на гуслях, или ритуальную музыку, сыгранную на яванском гамелане, который Джармуш, кстати, чтобы добиться своего «фирменного» загадочного эффекта, замедлил, потом добавил эхо и отфильтровал определенные частоты. Поп-музыка или рок-н-ролл у него могут появиться только в проигрывателе героев, а песни в самих саундтреках почти такая же редкость, как уссурийский тигр в природе. Начальные титры в фильмах «Вне закона» и «Таинственный поезд» — вне игры. В конце 1970-х — начале 1980-х, как раз тогда когда Джим Джармуш заявил о себе кинематографу, музыкальная субкультура Нью Йорка была на подъеме. Тогда музыкантам не нужно было виртуозно владеть инструментом, главное было выразить самого себя. Поэтому многие работали в эстетике «сделай сам» — DIY. Джармуш сам тогда играл в нью-йоркских клубах на примитивном синтезаторе «Муг» или на хитрым образом настроенной гитаре и пел вместе с соло-гитаристом. Вместе со своими друзьями он выступал на разогреве у британских бендов (Echo & The Виппутеп или Psychedelic Furs), дружил с Ramones и Voidoids, Джонни Тандерсом и Дебби Харри, а главной заслугой Ramones и Sex Pistoles считал простоту, которую они явили миру, считал, что «Догма-95» всем обязана панк-року, а The Clash любил за их стремление к синтезу. Свою же философию DIY он протащил сквозь все свои фильмы, в которые приглашал сниматься непрофессиональных актеров и музыкантов. Достаточно вспомнить блюзового певца Скримина Джей Хоукинса в роли ночного портье в ярко-красной униформе из «Таинственного поезда» или джазиста-саксофониста Джона Лури, чей диссидинетский пост-модерновый ритм морозит жилы в дебютной работе Джармуша «Отпуск без конца». А в следующей его картине «Страннее рая» Лури уже сыграет хипстера Вилли, а на роль второго героя Эдди режиссер позовет бывшего барабанщика Sonic Youth Ричарда Эдсона. Такие DIY рокировки стали излюбленным приемом мастера. Позднее Лури из-за болезни Лайма бросит музыкальное творчество и переключится на живопись, подарив русскоязычному интернету его главный мем «Превед, медвед», но до болезни он успеет

создать знаменитый джазовый ансамбль The Lounge Lizards, который в «Мистическом поезде» исполняет в технике скриминга шаманский вампирский блюз на I put a spell on you Джея Хоукинса. Джей, кстати, и сам вместе с призраком Элвиса Пресли появляется в этом фильме. Ритм-энд-блюз, регги и рокабилли, — они были теми самыми музами, которые Джармуш всегда предпочитал держать при себе, а в нужный момент он просто доставал их из рукава, как это делает шулер за карточным столом. Пару раз правда он делал это открыто, когда сам «звукорежиссировал» на фильмах. Например, в фильме Говарда Брукнера «Берроуз». Тогда правда вся съемочная группа состояла из Говарда и Джармуша. Еще он занимался звуком для фильма «Американский андеграунд» 1979-го года с Джеки Кертис, Патти Астор, Рене Рикар и Эрик Митчелл. И тем не менее, когда речь заходит о его собственных фильмах, Джим Джармуш работу со звуком всегда доверяет своей команде. Правда всегда есть НО, и не одно. На звукорежиссуру у него уже давно сложились свои взгляды, и это значительно усложняет жизнь всей команде. К примеру, Джим любит общие планы, правда при этом отказывается работать с радиомикрофонами из-за их плоского звука, поэтому использует микрофонный журавль, но никогда не нарушает законы перспективы. Ведь если в кадре один актер на заднем плане, а другой на переднем, то их голоса должны звучать одинаково, и для Джармуша важно добиться этого уже на съемочной площадке. Ни при каких обстоятельствах он не пренебрегает частностями, не терпит приблизительности, во время монтажа он всегда рядом со звукооператором и командой, обсуждает, как добиться нужной атмосферы, как звуку придать тот самый «оттенок». Говорят, по ночам он играет на гитаре в поисках шумов уходящего дня, потому что они создают настроение и хранят впечатления, оставшееся от прожитых 24-ех часов. Так, работать над саундреком «Мертвеца» Джим Джармуш пригласил крестного отца гранжа Нила Янга. И вместе они создавали атмосферу, используя всего одну мелодию.

MOD / 03

РИТМ-ЭНДБЛЮЗ, РЕГГИ И РОКАБИЛЛИ,— ОНИ БЫЛИ ТЕМИ САМЫМИ МУЗАМИ, КОТОРЫЕ ДЖАРМУШ ВСЕГДА ПРЕДПОЧИТАЛ ДЕРЖАТЬ ПРИ СЕБЕ.

И когда они записывали первоначальный вариант, пригласили сначала бас-гитариста и ударника. Но потом Джармуш отказался от музыкантов, заявив, что достаточно будет пары аккордов, сыгранных на одной единственной гитаре, что без этих аккордов фильм останется голым, а он не хочет их «завалить» ненужными звуками. Позже в «Мертвеце» появляется орган, акустическая гитара и ревущая рок-гитара. Нилу пары аккордов было мало, ведь он был известным экспериментатором, любил и фолк и кантри, скиффл, блюз и рокабилити, и никому из них не мог отказать. Это его любовь, кстати, в свое время оказала и не малое влияние на Nirvana. В предсмертной записке Курта Кобейна были слова из песни Янга «My My Hey Hey» — «Лучше сгореть, чем угаснуть» (It’s beter to burn out than to fade away).

ВО ВСЕХ ЕГО ФИЛЬМАХ МУЗЫКА ЗНАЧИТ МНОГО, НО ЕЩЕ НИ В ОДНОМ ОН НЕ ВЫВОДИЛ НА ПЕРВЫЙ ПЛАН ПРОЦЕСС СОЧИНЕНИЯ КОМПОЗИЦИИ — ДО ONLY LOVERS.

Фото: архивы пресс-служб

MOD / 03

Итак, после «Мертвеца» Джармуш появляется на экранах с вампирской драмой «Выживут только любовники». В этот раз фильм кажется очень личным, почти автобиографическим по ощущениям, а главными героями, неуловимыми магкгаффинами, становятся звуки — Адам в поиске музыкального идеала и Ева, ценительница ритмов средневековой поэзии. Для этого фильма Джармуш пригласил голландского лютниста Джозефа ван Виссема, который стал своеобразным политическим решением, учитывая, что повествует он об анти-современном обществе и лютна как нельзя кстати гармонирует с сюжетом и с трудом вяжется с современным миром, впрочем, как и сами герои. И в то время, как Джозеф раскручивает тему русского народного инструмента, Джармуш добавляет акценты, которые буквально вплывают в электрогитару и хитро окутывает циклы, используемые Виссемом — мастером музыкального палиндрома. Самому палиндрому, как явлению, издревле

придавали сакрально-магический смысл, так как в виду того, что произведения можно играть как с начала, так и с конца, это в то же время лишало их и того и другого. Итераций при этом может быть сколько угодно и неизвестно, что является верхом, а что низом. Такие произведения можно играть вдвоем, читая ноты с разных сторон. Если обратиться к историческим примерам, то палиндромом написаны «Застольная мелодия для двоих» Моцарта и «Путь Мира» Мошелеса. Кстати, имена главных героев, тоже прячут в себе игру в палиндром — имя первой женщины Ева на английском пишется как «EvE» и фраза, которой по легенде первый человек представился первой женщине звучит как «Madam, I’m AdaM» (Мадам, я — Адам). Все треки в фильме, за исключеним трех — ‘In Templum Dei' Джозеф исполняет вместе с Золя Джесус, вокал которой мы знаем по синглу Orbital ‘New France’, ‘Hal’ исполняет ливанская певица Ясмин Хамдан и ‘Our Hearts Condemn us’ композитор исполняет сам, — мы слышим в исполнении группы со странным названием Sqürl, в которой Джармуш играет вместе с Виссемом (они вдвоем записали уже 2 альбома вне группы). Кстати, группу с таким же названием упоминает в «Кофе и сигареты» Кейт Бланшет, когда рассказывая о бойфренде кузины из нойз группы с точно таким же названием. Похожий же умлаут Джармуш использует и в фильме « Ночь на земле», где в одной из сцен появляются металлисты под названием Utensil. Открывает фильм трек «Funnel of love» — версия одноименной песни 1961-го года Маделин Фоллин — известной кантри блюз певицы. В фильме звучит два лайва, те самые которые делают ночные появления героев незабываемыми. Ливанская певица Ясмин Хамдан появляется в финальной сцене в Tangier cafe и сбивает с толка Адама. После выступления Хамдан в окружении традиционной инструментовки и аморфно звучащей электрогитары, Ева замечает, что она будет знаменита. И несмотря на то, то она поет на арабском диалекте, и группа ее, которая звучит аморфмно, больше говорит в пользу экспериментальной сферы, Джармуш-таки определяет их к поп-культуре. Напоминающий краут рок с пульсирующим ритмом, так называемым моториком, который мы слышим перед гитарным соло, трек «White Hills», под который Адам и Ева

MOD / 03

ГЕРОИ ДЖАРМУША КАЖУТСЯ ЦЕЛЬНЫМИ МУЗЫКАЛЬНЫМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ.

осматривают Детройт, как бы подчеркивает «ударную» драму их появления. Ведь Джармуш над своими фильмами работает как музыкант. В его голове звучит музыка и он пишет сценарий, получается что фильм строится больше от тональности в его голове, чем от чего бы то ни было другого. И даже сами герои Джармуша кажутся цельными музыкальными произведениями,— Ева, немного уставшая от Суда Божего и влюбленная в поэзию, и Адам, скучающий по своим давним друзьям Байрону и Тесле, запершийся в своем доме в Детройте, погрязший в кантри-блюзе 1945-х и создающий по словам Джармуша «anti-virtuoso» амбиент. Во всех его фильмах музыка значит много, но еще ни в одном он не выводил на первый план процесс сочинения компзиции — до Only lovers. Музыка Адама, которая на самом деле написана Sqürl,— аморфная и неоднозначная, которую сам Адам описывает как похоронную, но похоронная она только в своем увесистом тяжелом томном звучании, определяющем безвременную меланхолию Адама.

MOD / 03

ДЖАРМУШ НАД СВОИМИ ФИЛЬМАИ РАБОТАЕТ КАК МУЗЫКАНТ

Фото: Анастасия Цайдер

MOD / 03

Композиция звука

Отделить от природы звук нельзя, можно лишь записать его или создать искусственные звуки, те, которые нельзя извлечь на акустическом инструменте. Можно подражать природным и повседневным шумовым звукам, использовать различные приемы игры или создавать специальные инструменты, а можно использовать и натуральные записи шумовых и повседневных звуков. Современные композиторы часто использую в своих произведениях прием японских авторов 1970-х годов, когда они использовали магнитофон с записью повседневных звуков и потом совмещали его со звучанием классического симфонического оркестра. Со временем благодаря научно-техническому прогрессу, человек научился создавать самые разные синтезированные звуки и уже даже пытается синтезом добиться естественного

звучания акустических инструментов. Среди композиторов очень популярны семплерные библиотеки, но несмотря на современный прогресс они не могут сравниться с живым инструментом. К современной академической музыке я отношусь очень осторожно, так как в ней преобладает интеллектуальное начало — люди пишут мозгами, а не душой. А меня всегда привлекала музыка, наполненная естественным началом, когда музыкальные инструменты отражают эмоцию человека. Это чувство выражается в музыкальном искусстве через интонацию, именно поэтому в мелодии мы можем слышать и плачь, и нежность, и стоны, и смех. Я отбираю те интонации, которые наиболее полно выражают мои эмоции и чувства. Прежде всего меня интересуют именно такие звуки.

MOD / 03

Текст: Илья Бешевли, композитор 67

Для композитора музыкальные звуки — это его средства выразительности, одновременно и инструмент, и материал, который он использует для создания композиций. Так художник использует краски, а писатели слова. Для композитора звук может стать толчком к вдохновению, при условии, что он обладает той самой красотой, определенным тембром, который способен вызвать «те самые» эмоции. К примеру, П. И. Чайковский, услышав в Париже звуки челесты, был настолько очарован, что решил использовать этот инструмент в балете «Щелкунчик» и балладе «Воевода». С тех пор многое изменилось, и у современного композитора звуковая палитра безгранична. Существует огромное множество акустических инструментов плюс синтез,— все это дает возможность свободного полета, нужно просто уметь находить или создавать своеобразные и подходящие тембры. Любой поиск, любая творческая установка всегда свежа и интересна, когда возникает спонтанно. Для этого многие композиторы обращаются к импровизации, таким образом они как бы разогревают себя для творческого процесса, ведь у каждого композитора свой путь к творчеству, своя раскачка. Одно НО — когда композитор творит, отбор звуков происходит всегде преднамеренно. Зацепившись за тему, мозг композитора отбирает нужные музыкальные звуки, соответствующие пришедшей теме, подчиненные ей, а при оформлении партитуры он подбирает тембр, думает о том, какой инструмент будет изображать тот или иной персонаж или образ.

Кстати, именно благодаря таким звукам музыка и стала универсальным международным языком, несмотря на то, что в целом стили и почерк композиторов разных стран отличается.

К СОВРЕМЕННОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ Я ОТНОШУСЬ ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНО, В НЕЙ ПРЕОБЛАДАЕТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ НАЧАЛО — ЛЮДИ ПИШУТ МОЗГАМИ, А НЕ ДУШОЙ.

Раньше я боялся, что меня назовут глупым Hauschka Интервью: Екатерина Нехлюдова

Фото: Mareike Foecking

MOD / 03

Фортепиано было моим самым первым инструментом. Впервые я почувствовал тепло его клавиш, когда мне был один год. С тех пор оно стало самым главным инструментом в моей жизни. Когда мне было двенадцать, девчонки влюблялись в гитаристов, и я стал задумываться о том, как же мне быть в такой непростой для подростка ситуации. И я нашел выход. Чтобы казаться круче, стал «баловаться» с синтезатором. А потом начал играть в различных бэндах, причем на чем угодно кроме фортепиано — на гитаре, бас-гитаре, саксофоне. Фортепиано тогда было персоной нон-грата в модных молодежных кругах. Но когда я возвращался домой, я садился за него. И чем больше я музицировал, тем отчетливее понимал, что просто обязан найти свой способ «работы» на своем инструменте.

И я стал использовать для этого барабаны или попадавшиеся мне в техно-треках необычные звуки, ритмы танцевальной музыки. Но с фортепиано я всегда использовал только аналоговый инструмент и никогда ноутбук. Я искал свои звуки, такие которые могли бы заменить тарелки или резкую перкуссию, высокочастотный щелчок от рабочего барабана. И в конце концов я понял, что для этого могут подойти разные подручные средства, например, такие как бумажный пакет. И я стал имитировать звуки барабана или гитары с помощью окружающих меня предметов, это был мой способ материализовать звук. Фортепиано всегда было моей единственной настоящей любовью. Другие инструменты я использую лишь в записи, но никогда в живую на сцене. Это позволяет мне не использовать библиотечные сэмплы, я делаю их сам. Все другие инструменты я как бы загоняю в свое воображение, и на компьютере, как правило, пользуюсь лишь блокнотом, и то лишь для того, чтобы удержать все свои идеи и представить как они зазвучат все вместе. Иногда же я собираю их сразу на фортепиано, в одной «трансляции», и это совсем другое. Каждый раз, когда я работаю, это происходит по-разному. В этом смысле мне нравится удивлять самого себя. Это немного напоминает мне то, как в прошлом сочиняли музыку, только я делаю это на более современный манер. Компьютер и технологии несомненно помогают в процессе сочинения, и в некотором роде даже могут вдохновлять, но с другой стороны они поощряют наш мозг лениться, ведь мы не используем наше воображение для того, чтобы представить себе, как в результате зазвучит наша пьеса. С другой стороны сам процесс сочинения музыки в том виде, в котором он существовал ранее, люди

склонны немного идеализировать. Ведь тогда музыка не просто писалась в голове,— после того как мелодия рождалась, композиторы (я не имею ввиду фортепианные пьесы и этюды), как правило отправлялись к оркестру и просили «озвучить» свои наброски, и лишь тогда они понимали, что вот это звучит не очень, а вот этот пассаж вот здесь нужно подправить. Сегодня нам эта система, конечно, уже не доступна, хотя бы потому, что это очень дорого, и оркестр позволить себе может не каждый музыкант, работающий с аналогом. Да и не только оркестр. В самом начале своего творчества, я, к примеру, не раз сталкивался с тем, что для моего выступления было не найти подходящего фортепиано. Я играл в небольших независимых клубах, которые просто не могли себе его позволить. И в арсенале у меня тоже не всегда были инструменты подходящего качества и возможностей, и прослушивание композиции на компьютере было моим единственным выходом. Конечно, сам процесс сочинения музыки в голове прекрасен, и мне нравится этот немного старомодный подход, когда ты держишь в руке теплый гриф карандаша, в тишине слышишь, как он царапает бумагу и торопишься так, что промахиваешься мимо нот в тетради, а рука дрожит от возбуждения. Это создает ощущение физической близости с композицией, она как будто обретает определенные черты у тебя на глазах, ты буквально слышишь ее на бумаге. В самом начале у меня получалась немного многословная музыка, что-то вроде танцевальной, но я все

ЭТОТ СИМБИОЗ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО «ШЕВЕЛЕНИЯ» И ДВИЖЕНИЙ ВНУТРИ ТОПЛЫ, Я ИМЕЮ ВВИДУ ФИЗИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ, ОН ПРЕКРАСЕН. равно ориентировался на старый классический стиль. Но чем больше я работал непосредственно с самим инструментом и композицией, тем больше я чувствовал, что в повторяющихся элементах есть что-то гипнотизирующее, что мелодия практически не нуждается в ритме. И я решил объединить эти два качества. Так у меня получился ритмично-гипнотический ритм, прячущийся под маской, из под которой время от времени пробивались мои аранжировки, как будто две музыкальные группы играют одновременно.

MOD / 03

И ЧЕМ БОЛЬШЕ Я ЗАНИМАЛСЯ МУЗЫКОЙ, ТЕМ ОТЧЕТЛИВЕЕ Я ПОНИМАЛ, ЧТО ПРОСТО ДОЛЖЕН НАЙТИ СВОЙ СПОСОБ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МОЕГО ЛЮБИМОГО ИНСТРУМЕНТА.

MOD / 03

Сегодня многие сравнивают мое творчество с пионерами минимализма XX-го века, пишут о том, как на меня повлияли Эрик Сати, Джон Кейдж или импрессионист Клод Дебюсси. На самом же деле я никогда особо не увлекался их творчеством, даже более того, я на сто процентов уверен, что Джон Кейдж — это не про меня. Мне всегда больше нравились хип-хоп и RnB, которые, между прочим, очень близки к тем же Дебюсси и Сати, ведь они сочиняли очень насыщенную музыку, обходясь малым количеством элементов. Они старались, как можно больше сократить, чтобы оставить место для ассоциаций. Мне нравится сама идея того, что чтото можно умолчать, чтобы слушатель мог воспользоваться своим воображением и создать свои образы. И очень часто после концерта люди подходят ко мне и говорят о том, как им понравилось ощущение некого путешествия, они благодарят меня за подсказки, за то, что я их будто бы направлял, а они смогли самостоятельно построить собственные маршруты. Когда на моих концертах толпа начинает ритмично двигаться, я добавляю басы и начинаю сам двигаться в такт толпе. Это позволяет мне быть с ней на одной волне, и при этом одновременно размышлять о том, что происходит, что им нравится, что я хочу еще добавить. Этот симбиоз интеллектуального «шевеления» и движений внутри толпы, я имею ввиду физическое движение,

А КОГДА ТЫ ИМПОВИЗИРУЕШЬ, ТЫ БУДТО ПЕРЕПИСЫВАЕШЬ ТРЕК ЗАНОВО, И НИКАКИХ ШПАРГАЛОК, В ЛЮБОЙ МОМЕНТ ТЫ МОЖЕШЬ ПОТЕРЯТЬ КОНТРОЛЬ НАД ТРЕКОМ И ЭТО ПРЕКРАСНО. он прекрасен. Иногда я делаю неожиданные паузы, это мой фирменный прием, кстати, когда я как бы выдерживаю определенное время, а потом пускаю, к примеру, даб степ или что-нибудь из танцевальной музыкой, но всегда с небольшим футуристическим эффектом, иногда я просто дрифтую, создавая что-то вроде белого шума или звуковой завесы, а потом все прекращаю и начинаю играть на фортепиано что-нибудь умопомрачительно мелодичное. Обрывы и динамические изменения создают определенный ритм.

Мой каждый концерт на 90 процентов импровизация. Иногда я слабо представляю сам, что именно я играю, в голове у меня, конечно, всегда запланирован определенный набор мелодий, каких-то песен или ремиксов с моих собственных записей, но я никогда не играю песню в том виде, в каком она хранится у меня на носителе, иначе мне будет скучно. В год я даю сотни концертов и такими темпами уже на третьем концерте я бы ус-

МНЕ ВСЕГДА НРАВИЛОСЬ РАБОТАТЬ С МУЗЫКОЙ, КОТОРУЮ СОЧИНИЛИ ДРУГИЕ. НО ДЛЯ ЭТОГО, МНЕ ТРЕБУЕТСЯ УСТАНОВИТЬ С НЕЙ СВЯЗЬ. нул, или стал думать об афтепати или еще о чем-нибудь этаком. А когда ты импровизируешь, ты будто переписываешь трек заново, и никаких тебе шпаргалок, в любой момент ты можешь «потерять управление», и само по себе это прекрасно. Каждый концерт для меня уникальное, неповторимое представление, каждый раз я играю по-разному, но всегда питаюсь эмоциями своих слушателей, и каждый раз стараюсь почувствовать их реакцию, и если ее нет, то я ощущаю себя мертвецом, это замкнутый круг, при чем иногда в самом прямом смысле. Мои самые любимые выступления, когда я сижу в центре, а люди находятся вокруг, и я знаю наверня-ка, что они испытывают, знаю, когда они готовы расплакаться, а когда бросить в меня помидором. Иногда это заставляет меня изменить композицию. Не хочется получить помидором в затылок. На моих концертах собирается около 800 человек, и каждый из них испытывает чувства, иногда после я даже не могу уснуть, и дело тут не в наркотиках, это такой «натуральный эффект», и мне он нравится. С записью все по-другому. На нее я смотрю, как на конечный продукт. Здесь важно, чтобы все было идеально, и для этого мне приходится репетировать пассажи по миллиону раз, буквально вылизывать композицию. Поэтому я пользуюсь разными «искусственными» примочками, и иногда мне кажется, что звук получается каким-то странным, но в этом тоже есть свой кайф, во время лайфа это просто невозможно. Я счастлив, что люди могут узнать мою музыку по первым минутам трекам. Раньше я неистово боялся,

MOD / 03

извести рокот нянечек и смех деток из сада Тюильри и шум Лиможского рынка, но то были ноты, а я предпочитаю «реди-мейд», который правда записываю сам. Правда я всегда не прочь поработать и с музыкой, которую сочинили другие. Правда в одним условием, в ней должно быть, что-то, что трогает меня, как говорится, до глубины души. Когда я работал над ремиксами с Рикардо Виллалобосом и Майклом Мейерсом, мне

Я РОС НЕМНОГО В ОТДАЛЕНИИ ОТ ШУМНОЙ СУМАТОХИ, ДОМ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ БЫЛ НА КРАЮ ЛЕСА. нравилось использовать их треки, как семплы, первоисточники. Плюс сама мысль о том, что этот процесс как бы делает меня неважным, снимает с меня корону, и вся эта хрень с «О, эта моя композиция, я могу делать с ней все, что я пожелаю, и никто другой не смеет к ней прикасаться»,— все это просто растворилось. На самом деле я не против и когда кто-то использует мою музыку в своих треках. Неважно даже сколько нот этот кто-то берет, мне просто приятно, что в один момент выясняется, что на тридцать пятой секунде звучат мои барабаны. А Майкл Мейер взял один из моих треков и превратил его в диско, и это как новое прочтение моей музыки.

MOD / 03

КАЖДЫЙ КОНЦЕРТ ДЛЯ МЕНЯ — ЭТО УНИКАЛЬНОЕ, НЕПОВТОРИМОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. ФРЕЙД БЫЛ ПРАВ, МЫ ВСЕ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА. И МОЕ ТВОРЧЕСТВО ТОЖЕ.

что меня назовут глупым, скажут, что это все какая-то хрень, когда человек использует фортепиано и создает электронную музыку с помощь акустических инструментов. В самом начале я очень стеснялся, и постоянно думал, вот это запись наверня-ка будет последней. Но этого так и не случилось. И люди вокруг постоянно повторяли, как им нравится моя музыка. На самом же деле я просто тихо готовил смесь из современной музыки. На меня повлияли непомерное количество музыкальных стилей, при этом мне удалось сохранить классические черты в своих композициях, моя музыка по своей природе очень упорядоченная, гармоничная, и как с любой классической музыкой главный в ней «сочинитель». Иногда мне кажется, что я слушаю слишком много разной музыки, но я слушаю лишь определенные треки хип-хоп, техно или поп. Я нахожу в каждом их них то, что мне нравится, следуя при этом определенной, выработанной с годами системе. Несомненно это отражается на моей собственной музыке. В ней всегда есть ритмическая часть, повторяющиеся элементы, стаккато. Мелодия появляется так же неожиданно, как исчезает. Я люблю использовать шумы, делать свою музыку многослойной, напоминающей движение поезда по Транс-сибирской магистрали, только намного быстрее. Я часто использую паузы, это позволяет играть с ритмом и является определенным акустическим сигналом. Иногда мне нужны очень низкие басы, для этого я использую синтезатор, создаю некий синти-поп. Но я никогда не играл на синтезаторе на лайфах, всегда только фортепиано. К тому же я большой фанат аналоговых записей. К примеру, чтобы записать свои сочинения я использую кассеты. Это мой собственный, немного брутальный вариант «винила». Фрейд был прав, мы все родом из детства. И мое творчество не исключение. Я рос немного в отдалении от шумной суматохи, дом моих родителей был на краю леса, где было очень тихо. Сам я рос аутсайдером. Мне нравилось бегать в лес и что-то там создавать, у меня была неограниченная свобода. Я до сих пор чувствую это состояния свободного полета, и когда начинаю писать, это чувство всегда появляется первым. Потом я уже вспоминаю людей, с которым познакомился, или места, в которых побывал, вспоминаю звуки жизни. Ведь для кого-то звук работающего двигателя может всю жизнь оставаться автомобильным ревом, а для кого-то это может стать частью музыкальной композиции города. Я, к примеру, очень люблю звуки в пространстве, обожаю эхо. Я как-то даже использовал звуки из ресторана — лязганье ножей и вилок, тихий на полу-тонах разговоры за столиками. Мусоргский, кстати, в картинках с выставки, пытался воспро-

Нюша Таваколян, фотограф:

«В детстве я всегда мечтала о том, что когда-нибудь стану певицей, но судьба вывела меня на совершенно другую дорогу. Но это явление настолько меня захватывает, что я решила посвятить ему отдельную историю — «Listen». Женщинам в Иране не разрешается публично выступать, а тем более петь, и я предложила нескольким героиням исполнить свою мечту. И они это сделали, молча.

MOD / 03

Я не политик, а всего лишь рассказчик, который находит природу каждой женщины невероятно увлекательной и старается через свои фотографии рассказать их истории. Мне нравится экспериментировать в своих работах и попытаться через них пролить свет на вопросы, которые меня по-настоящему волнуют».

MOD / 03

З Н А КО М Ы Й, НО ПОЗАБЫТЫЙ МОТИВ

Оливер Сакс

С МУЗЫКОЙ АКТИВНОСТЬ УСИЛИВАЛАСЬ, ПРИЧЕМ НЕВАЖНО, СЛУШАЛИ ЕЕ ПАЦИЕНТЫ, ИГРАЛИ ИЛИ ПРОСТО ДУМАЛИ О НЕЙ. MOD / 03

Музыка заставляет нас проживать разные состояния, она успокаивает, стимулирует, создает атмосферу таинстве ности. Она может развеять печаль или растрогать до слез. Мне музыка необходима, чтобы начать новый день, подбадривает меня, когда я кручу педали велосипеда, успокаивает мои мысли. Но только когда я оказался в роли пациента в 1974-м году, я ощутил буквально физическую потребность в музыке.

десятилетий прожили практически в полном оцепенении. Если они и могли говорить, то голоса их были слабы и лишены интонаций. Но при этом они пели — экспрессивно, с нормальной тесситурой! Многие из них, будучи неспособны ходить, при звуках музыки начинали танцевать. И влияние музыки отчетливо фиксировалось сканированием. Без нее экран показывал замедленную мозговую активность. С музыкой активность усиливалась, причем неважно, слушали ее пациенты, играли или просто думали о ней. Так, моя пациентка Розалия могла застыть на много часов, прижав палец к очкам. Но она знала наизусть всего Шопена: достаточно было сказать, например: «Опус 49»,— и она просто преображалась. Позже исследования Роберта Заторре показали, что, даже когда мы просто воображаем звуки музыки, у нас активируются определенные зоны мозга, причем так же интенсивно, как и при ее реальном прослушивании. Очевидно, что мозг обладает способностью запоминать и воспроизводить музыкальные отрывки. Универсальная способность откликаться на музыку отличает человека как вид. Про птиц говорят, что они «поют», но музыка во всей ее сложности, с ритмами, гармонией, тональностями, тембром, не говоря уже о мелодии, принадлежит только нам. Некоторых животных можно научить отбивать ритм, но мы никогда не увидим, чтобы они вдруг спонтанно начали танцевать под музыку, как это делают дети. Как и язык, музыка —

MOD / 03

особенность человека. Поскольку слушание или исполнение музыки затрагивает многие отделы мозга, ее терапевтические возможности могут использоваться при различных неврологических нарушениях. Например, инсульт может вызывать афазию — неспособность говорить и понимать слова. Но редко тот же больной окажется неспособным петь слова. Благодаря пению можно даже «напомнить» ему целые пласты слов, которые он «забыл». Таким образом перезапускаются старые нейронные цепочки или выстраиваются новые, они и ведут к связной речи. Некоторые из моих пациентов после инсульта или страдающие болезнью Альцгеймера не способны выполнять сложные последовательности действий, например, одеваться. В этом случае зарифмованные слова действуют как мнемонические формулы напоминания (например, «Раз, два, три — натяну чулки»). Другой мой пациент, доктор П. , при абсолютно нормальном зрении потерял способность различать предметы. Он не мог отличить перчатку от цветка, а как-то раз принял свою жену за шляпу! Но однажды он обнаружил, что может выполнять домашние дела, если только к каждому подберет «свою» песенку. У него была песня для одевания, для еды, для умывания… Из личного опыта, я понял, что даже самое сокровенное в человеке, даже самые глубокие пласты можно вызвать на поверхность. И иногда только благодаря музыке.

Я сорвался со скалы в Норвегии, и у меня парализовало ногу. Я перенес сложную операцию (сшивали сухожилия), были повреждены и нервы… Я не мог пошевелить ногой, а отсутствие музыки в больничной палате делало эти дни мучительными. Наконец приятель принес мне магнитофон и кассету с одним из моих любимых произведений — концертом для скрипки Мендельсона. Я слушал его снова и снова, и каждый раз испытывал блаженство — я чувствовал, что живу. Но нервы в поврежденной ноге восстанавливались медленно, и пришлось ждать еще две недели, прежде чем я ощутил сначала едва заметные сокращения вялой мышцы, а затем все более ощутимые резкие и непроизвольные судороги. Медсестры помогли мне встать, но я не смог пройти и двух шагов. Странная вещь: я забыл, как это делается. Я старался вспомнить,— и вдруг во мне зазвучал скрипичный концерт. Мелодия, казалось, была пронизана какой-то особой энергией, и в один момент я пошел, как будто ко мне вернулся хорошо знакомый, но позабытый мотив. Еще когда я был молодым врачом, мне довелось наблюдать целительную силу музыки на примере восьмидесяти пациентов, которые пережили эпидемию летаргического энцефалита — одного из видов сонной болезни, разгуливавшей по планете на исходе Первой мировой войны. Когда в 1966 году я пришел на работу в больницу «Бет Абрахам» в Бронксе, большинство этих больных уже много

Текст: Оливер Сакс — профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке, врач

ЗВУК И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ Артемий Троицкий

Отношения между музыкой и политикой всегда были проблемой многослойной, и никаких универсальных подходов к ее решению не было и не будет. Идеологическим лидерам всегда было присуще находить себе предков и идейных вдохновителей.

В Германии были «нацистские» оперы Вагнера, которые создавались в конце XIX-го века задолго до зарождения национал-социализма, ровно как и философия Фридриха Ницще, существовавшая до того, как Адольф Гитлер появился на свет Божий. Бенито Муссолини постоянно апеллировал к Юлию Цезарю и другим древнеримским авторитетам, а Иосиф Сталин зачитывался Иваном Грозным и даже выдал заказ на фильм «Иван Грозный», который был снят Сергеем Эйзенштейном. Но подобные вещи абсолютно ни от кого не зависят. Я не знаю наверня-ка насчет Вагнера, но будучи поклонником Ницще, я уверен, что он бы ужаснулся тому, что сделал Гитлер. Тем не менее касаясь темы музыки и политики, определенно имеет смысл говорить не о каких-то предтечах, а о том, как музыка влияет на общество или взаимно отталкивается при различных режимах. И нет более яркого примера, по крайней мере в истории XX-го века, чем музыка

в Советском Союзе. В странах Запада существовал рынок, а это значит, что музыка в решающей степени зависела не от социальных заказов, а от того — продается она или нет. Политические влияния были минимальны, и это видно невооруженным глазом. К примеру, когда началась война во Вьетнаме, по миру прокатилась волна песен протеста на эту тему. В 1940–50-е годы коммунистическая партия занимала сильные позиции, и мир пытался противодействовать этому через песенки про то, как коммунисты угрожают ядерной войной. В США существовала американская бардовская «протестная» школа — Пит Сигер, Джоан Баэз, молодой Боб Дилан и другие. В Советском Союзе музыка по политическому признаку разделилась абсолютно полярно и максимально четко — с одной стороны была музыка официальная, с другой стороны — протестная. Официальная музыка была очень разная. Она была совершенно аполитичной. Сюда можно отнести большую часть

MOD / 03

симфонической и оперной музыки, народную музыку и даже значительную часть массовой культуры — эстрадные песни. Эстрада делилась в свою очередь на два подвида: первый — это жанр высокий и официально, так сказать, «более приветствуемый» и второй,— низкий, который был костью, бросаемой советскими идеологами народу, который бы без нее сильно затосковал. Первая часть массовой песни — патриотическая, это песни про Ленина, про партию, про БАМ и так далее, в том числе и несчетное количество военных песен. В СССР существовал целый огромный клан авторов — композиторов и поэтов, которые эту продукцию выдавали, как шахтерыударники, с перевыполнением плана. Эти произведения, за редким исключением таких шедевров как «Темная ночь», «Катюша» и «День Победы» писались исключительно ради удовлетворения идеологической линии и денежных вознаграждений, и записывались они один раз

ской песни — Александр Галич, Булат Окуджава, Юлий Ким, Владимир Высоцкий. Хочется отметить, что при том, что они фантастические поэты, они менее фантастические музыканты, тем не менее их влияние на советскую интеллигенцию было огромным. Если первые трое были «интеллигентскими» авторами, то Владимир Высоцкий был феноменом в отечественной культуре, который своей энергетикой и талантом покрыл все. Его обожали все, начиная от простых рабочих, уголовников и солдат и заканчивая членами Политбюро ЦК. Естественным недостатком бардовской песни было то, что в музыкальном отношении она была малоэффективна. Как правило это был простой гитарный перебор или «унца-унца», и танцевать под нее было невозможно. Модная музыка пришла к нам с Запада. Все началось в конце 1940-х годов посредством американского свинга и движения стиляг. К концу 1960-х этот процесс уже достиг невиданного масштаба. Стиляг, при всей неполитизированности этого направления, было несколько тысяч на всю Москву — сугубо меньшевистское движение. Что касается битломанов и хипарей, то они были повсюду: и в деревнях, и в районных центрах, и в городах, а о столицах и говорить нечего. Это движение подмяло под себя практически всю мало-мальски нормальную молодежь. Явным недостатком стиляг было то, что сами они музыку не писали, и профессиональных музыкантов из них вылупилось мало — Алексей Козлов, скорее исключение. Стиляги, в общем-то были потребителями. В отличие от них рок-волна породила множество

MOD / 03

авторов. После Андрея Макаревича в конце 1960-х появились сотни людей, которые сочиняли рок и на родном языке, и на английском. Надо сказать, что советская рок-музыка не была политизированной. Это очень распространенный миф, и по-своему он очень логичен. Сейчас считается, что когда Виктор Цой исполнил песню «Мы ждем перемен», то пел он про протесты. Да, он пел про перемены, но я бы не сказал, что он вкладывал в это какое-то политизированное звучание. У нас буквально по пальцам одной руки можно перечесть песни, которые были мало-мальски сформулированными, если говорить о политическом подтексте. В принципе, ни о партии, ни о КГБ никто не пел. Группа «Телевизор» — единственная, которая приходит мне сейчас на ум. Были, конечно, и такие группы как «Среднерусская возвышенность», «ДК» и так далее, но это сугубо экзотические и элитарные группы, о существовании которых мало кто знал. Я с ними выступал и знал их очень хорошо, поэтому не питал иллюзий о том, как их творчество могло бы интегрироваться в молодежнобогемные массы. Но политизированность выражалась в каких-то совершенно не сформулированных вещах, например, в режиме господства тоталитарной идеологии, которая абсолютно на все говорила: «Это хорошо», «Это плохо» или «Это можно», а «Это нельзя». И этот контроль был тотальным, а минимальное отклонение воспринималось как антисоветчина. Стоило Макаревичу спеть песню про

с симфоническим оркестром Гостелерадио, а после проходили мимо ушей. Их авторов это не особо волновало, так как они получали зарплату, а не роялтис, и это никак не зависело от тиражей пластинок, как бы это было в рыночном контексте. За эти песни практически платили «на вес»: сочинил 50 патриотических песен в месяц — получи 5000 рублей. По тем временам на эти деньги можно было купить самую дорогую модель машины. Вторая часть советской массовой песни — совершенно аполитичные произведения, которые подразделялись на лирические и шуточные. Лирические песни, как правило, были очень грустные и рассказывали про любовь. Таких было предостаточно: «О любви немало песен сложено», «Мы с тобой два берега у одной реки» и прочие. Шуточные же песни, как к примеру, «Жил да был черный кот за углом», «Опять от меня сбежала последняя электричка» были иногда совершенно фантастические по своим мелодическим достоинствам. Я совершенно искренне считаю, что такие композиторы как Аркадий Островский, Александра Пахмутова или Марк Фрадкин — композиторы мирового уровня, ни чем не хуже американского Бродвея. Таким образом была патриотическая музыка с очень навязчивым политическим крылом и была музыкальная культура, которая этому всему противодействовала. Неофициальная эстрадная музыка начала развиваться в середине 1950-х годов с бардов-

марионеток, как тут же появлялись толкования, что марионетки — это мы, мы — несвободны, нами управляют, ведь все это прекрасно понимали. Тоже самое и с ранними песнями Бориса Гребенщикова. Более того, можно было даже не прибегать к таким смутным аллегориям и метафорам, а просто петь песню про то, что я один и меня никто не любит. Огромное количество песен того же Майка Науменко или весь ранний Цой на тему «я бездельник, время есть, а денег нет». Это бы не прошло никакую советскую цензуру, так как в то время существовал четкий императив — советский молодой человек, строитель коммунизма не может быть одиноким, он не может быть несчастным, у него не может быть каких-то упаднических настроений, а все это от лукавого и все это разврат, тлетворное влияние Запада. Также ни в коем случае нельзя было спеть про то, что «я выпил». При коммунизме пьянство просто не могло существовать. Поэтому и творчество Владимира Высоцкого находилось под строжайшим запретом, несмотря на бешеную популярность, по этой же причине песни Макаревича, такие как «Кафе «Лира»», воспринимались как нечто недопустимое и антисоветское, хотя политики там не было за тысячу километров. Такая ситуация существовала до середины 1980-х годов. Потом же все сильно изменилось. Появились группы «ДДТ», «Наутилиус Помпилиус», и их песни были гораздо смелее. Тут был совершенно иной контекст, иные ожидания

общества, из чего-то абсолютно запретного политизированность, напротив, стала частью социального заказа. Ужасные коммерческие ВИА стали петь песни про то, как большевики Россию довели. И я необязательно имею ввиду Игоря Талькова, хотя он и был попартистом, который пел лирические песни про чистые пруды, а потом вдруг исполнил песню про Ленина, Сталина и комсомол, так как он не был конъюнктурщиком, и я думаю, что он делал это совершенно искренне. До середины 50х годов ХХ-го века музыка играла не такую важную роль, которую она получила впоследствии. Можно считать, что поп-музыка возникла в начале ХХ-го века благодаря тому, что появились средства тиражирования, которых до этого не существовало физически — пластинки и радио. Межвоенная эпоха показывает, что джаз был менее популярен, чем кино, которое было массовым видом художественного творчества. Время музыки началось с рок-н-ролла. Естественно были пропагандистские песни, но эта история довольно банальна. Вся пропаганда была в кино, как в случае с Лени Рифеншталь, а идеологизированная музыка в основном выплескивалась в виде военных маршей и достаточно банальных патриотических песнях. В японской музыке того периода тоже были милитарские марши, но не более. Интересный период начался тогда, когда музыка стала более осмысленной в плане текста и более свободной в плане музыкального контента, а это на-

MOD / 03

чалось только во второй половине ХХ-го века. Несомненно это касается и джаза, и рок-н-ролла. Джаз — это прямая реакция на последствия Первой мировой войны, когда огромное количество людей из разрушенной Европы ринулось в Америку, где они и услышали «черную» музыку. И если немцы и евреи по большей части эмигрировали в Северную Америку, то испанцы и итальянцы в основном в Южную, где они обнаружили музыку танго. И уже в последствии, когда произошел американо-европейский фьюжн, он накрыл и Америку и в Европу, двигаясь реверсным ходом. Рок-н-ролл — это отчасти опосредованное следствие Второй мировой войны, но в большой степени это следствие нового мирового экономического порядка. После второй мировой войны Америка, не будучи разрушенной, совершенно невероятно процветала. Она стала до не приличия богатой страной. Это богатство привело к совершенно невиданным до того времени социальным процессам. Главным из которых заключался в том, что впервые в истории человечества у молодежи появились деньги. До этого, вплоть до 1950-х годов во всем мире и во всех странах царил патриархальный уклад, который означал, что родители заботятся о детях и снабжают их всем необходимым, и соответственно дети в своей культурной модели это процесс воспроизводят. Конечно были и исключения, но они были незначительными. Так, в XIX-ом

в классическом виде возникла в начале 1970-х годов отчасти как реакция на рок и андеграунд, которые условно говоря, были интеллектуальной, духовной музыкой, которую нужно было слушать. Ведь прогрессивный рок, такой как Pink Floyd и творчество Джимми Хендрикса, это очень серьезная поэзия, что собственно и сильно утомило и загрузило часть народа. При этом возвращаться к Тому Джонсу и Френку Синатре люди тоже не хотели. Так возникла альтернативная интеллектуальному року безмозглая культура диско, которая отчасти в решающей степени была завязана на гей культуру, которая в то время только вставала на ноги. Но проблема с диско была в том, что она сильно опопсовела, а поскольку молодежь всегда хотела быть на гребне волны и стремилась к чему-то новому, модные молодые люди не хотели, чтобы их ассоциировали с ABBA, Boney M или Modern Talking. С одной стороны им нужна была электронная модная танцевальная музыка, но с другой стороны это должно было быть что-то неслыханное. И этой музыкой стало техно. В середине же 1990-х годов развитие музыки прекратилось. Таким образов, последним мощным музыкальным направлением была музыка техно. И если хаус — это некая ступень в развитии диско музыки, то техно стало настоящей музыкальной вехой. Когда я услышал эту музыку впервые, я был потрясен, это было просто фантастично. Все первые рейвы и первые техно вечеринки были настоящим андеграундом того времени. Рок уже потерял

MOD / 03

свои андеграундные позиции, ровно как и пост-панк, new wave и так далее. Ник Кейв и Talking Head стали мейнстримом (а точнее левым флангом мейнстрима) и уже выступали на стадионах. Первые подпольные рейвы в Лондоне конца 1980-х годов напомнили мне московские квартирники 1983-го года, когда людей винтили за организацию концертов и устраивали облавы. Тогда люди приходили на концерт, о месте проведения которого не знали заранее ничего. Мы встречались, к примеру, у первого вагона на станции метро «Лермонтовская» (сейчас это «Красные ворота»), и дальше шли за какими-то людьми по переулкам, а когда приходили, то там нас ждал Боря Гребенщиков или Саша Башлачев. Так же было и в Лондоне. Мы встречались у какого-то паба, потом шли трущобами на строительную площадку, где располагался сквот, на крыше которого проводилась рейв вечеринка. Полный нелегализм. И как диско было связано с гей историей, рейвы шли рука об руку с наркотиками. Но тогда к политике это не имело никакого отнощения. Сегодня же мир находится в гораздо более расстроенном состоянии и ситуация намного острее и неприятнее, чем это было в 1980-е годы. Это касается локальных войн, межэтнических и меж-религиозных конфликтов. И у меня складывается такое ощущение, что начался апокалипсис. Мне жаль,

веке это были денди и нигилисты, в XX-ом — те же футуристы или стиляги, но это были крошечные богемные слои, и подобные движения не носили универсальный характер. В США в 1950-е годы страна ломилась от денег, поэтому очень скоро стало нормой выдавать детям-подросткам деньги не только на мороженое и конфеты, но и на одежду, мотоциклы, пластинки и многое другое. И это привело к тому, что возник такой феномен, существующий уже на протяжении последних 60 лет, как молодежная культура. Молодежь стала самостоятельным потребителем, и первый инстинкт, который у нее возник, когда появилась возможность покупать, — максимальное отделение от материального мира взрослых. Они хотели ходить в другой одежде, хотели слушать другую музыку, ездить на других транспортных средствах, таких как автомобили Porsche или мотоциклы Harley Davidson. Так стали популярными джинсы, которые в 1950-е были рабочей одеждой, появилась «черная» музыка, рок-н-ролл и так далее. Кроме всего прочего это было связано на прямую с сексом. Черная негритянская культура изначально была секси, и она была чем-то «низовым», в частности потому что в ней гармонирует не распевность, мелодичность и гармоничность, характерная для европейской школы, а ритм, драйв, фанк, что имеет непосредственное отношение к сексу. До этого секса в музыке не было. И если говорить об имманентном развитии музыки, о каких-то революциях в досуге молодежи, то нельзя и обойти чикагский хаус и рождение техно, которые стали порождением клубной культуры. Клубная культура

ются какие-то новые нюансики, но это в первую очередь звукозаписывающие технологии. И конечно же в музыке очень много работает талантливых людей, и нельзя сказать, что ничего интересного не происходит, но время великих открытий в музыке уже прошло. Как когда-то в географии, как когда человек встал под парус и пошел открывать новые острова, проливы, и даже целые континенты, подобное происходило и в музыке в 1950-70е годы. Но очевидно, что все континенты открыли, и остались лишь маленькие речки и водопадики, но это уже не производит такого впечатления, как раньше. Поэтому и протестная музыка уже не вызывает того интереса, но это не означает, что ее нет. В самое последнее время было одно событие прямо непосредственно связанное с нашей страной — это история с группой Pussy Riot, которая для меня стала невероятно наглядной и хрестоматийной в самых разных отношениях. Она показала то, что на Западе солидарность музыкантов существует, а в России нет, потому что на Западе история Pussy Riot имела огромный резонанс. Pussy Riot — это самое популярное, что было в российской музыке за все время, ведь они намного популярнее, чем группа «Тату», а обо всех остальных нет смысла говорить, потому что их просто нет на музыкальной карте мира. И то, что люди на Западе очень живо и очень страстно отреагировали на эту историю, я имею в виду письма в их поддержку (о

MOD / 03

которых проще сказать кто их не подписал, чем кто подписал, ведь это сотни разных людней от андеграунда до RnB) можно сравнить с точно такой же по выразительности тишиной внутри России. И это мерзость, и трусость, и позор для нашей страны. Это говорит о том, что музыка и политика не развелись окончательно, несмотря на то, что все это приобретает менее острые формы. Pussy Riot напомнили Западу его лучшие времена, когда музыканты играли на баррикадах, военные песни становились гимнами, а панки устраивали реальные скандалы. Этого на Западе давно уже нет, и сегодня вовлечение артистов в музыку происходит очень респектабельным способом. Статусные именитые богатые люди на самом высоком уровне устраивают благотворительные концерты и акции. И все это очень мило. А Pussy Riot как раз дали жару. Конечно же они не музыкальная группа, и их выступление было ближе к перфомансу, но тем не менее они выбрали панк-рок в качестве фонограммы для своего акционизма. Именно поэтому люди на Западе приняли их в первую очередь как музыкантов. Мне даже обидно, что девушки никак не продолжили и не развили музыкальную составляющую своей истории, но думаю, это связано с тем, что они к музыке никакого отношения не имеют.

Фото: архивы пресс-служб

что я нарожал такое количество детей, потому что последние несколько лет меня убеждают в том, что мир катится к концу, учитывая степень агрессивности, озлобленности и ощущения Bellum omnium contra omnes (с лат. все против всех). Я бы сказал, что мир достиг счастливого стабильного состояния в конце 1980-х начале 1990-х, ведь с одной стороны это был крах коммунизма, с другой — материально компьютерное благополучие, с третьей — адаптация таких вещей, как идеологическое состояние, феминизм. И на самом деле все стало благополучно, а потом как хуякнуло и пошло в обратную сторону, в сторону мировых войн, конфликтов, катастроф. И реагировать на это в музыке уже стало не так актуально, в первую очередь потому что музыка сама по себе утратила ту актуальность, которую она имела в 1960-70-х годах (в России еще и в 1980-х годах). Музыка перестала быть стержнем протестной культуры, как это было на протяжении десятилетий. Мне это грустно констатировать, но это факт. С другой стороны музыка перестала развиваться. Все стили и термины, которыми так любят оперировать журналисты и хипстеры, все эти гранж и синти-поп, фрик-фолк, вич-хаус и так далее, это все на самом деле то, что называется recycled music, вторичная переработка, и любой знающий человек скажет, что «попдабстеп» рожден много лет назад. Возьмите какиенибудь записи Эдриана Шервуда конца 1980-х годов, и вы это все услышите. В музыке все уже было и ничего нового нет. Несомненно с развитием технологий появля-

MOD / 03

Где же место трубачу? Тебе лет пять, и мне примерно столько. Мы с тобой соседи по подъезду, по детскому саду, по жизни. Ты приходишь ко мне в гости уже сам — мама открывает дверь, два пролета вверх, и ты уже колотишь кулаком в звонок, cпециально перевешенный ниже, чтобы достал.

вместе с рассветным туманом или первым снегом скрывать правду земли. Этой зимой я впервые увидел бой в ста метрах. На Грушевского. Мы таскали пакеты с бинтами и шоколадками в пункты приема, а потом шли смотреть, как пылают заграждения из шин между постанцами и полисменами. Одна за одной рвались светошумовые гранаты. Травили газом. На Майдане было много музыки. Фортепиано перед шеренгой на Банковой, перед зданием Администрации Президента, трубач, который во время боев демонстративно играл кавалерийскую, а по ночам ведущий стрим-канала брал баян, подругу, и ходил по постам, пел в эфир песни. И в один из дней вдруг позвонил давний приятель, и попросил на одной из небольших сцен, сценок скорее, подиджеить, чтобы молодежь не мерзла — стояли крещенские морозы. Смешной был звук — бытовая система, старые проигрыватели, видавший пульт. Но громкости хватило на тех человек сто, которые приплясывали. Хотелось отыграть тоже яростный сет, с героями буйной юности, Clawfinger, Nine Inch Nails, T. A .S.S. , Laibach. Но както сполз в теплое и веселое, потому что, наверное, и сам замерзал, и по другим видел. В час ночи пришла смена, я прихватил папку с дис-

MOD / 03

ками, сел в машину и поехал домой. А дома включил интернет часа в три ночи с налитым бокалом виски и увидел, как «Беркут» пошел на штурм. Первый. Всю весну, все лето меня одолевали сомнения, как «пировать во время чумы». Чума, как и разруха, в головах — а жизнь есть ощущение в момент времени. Я не верю, что если люди прекратят радоваться друг другу в любой момент времени, их существование хоть как станет лучше. Я не верю, что если мужчина вместо того, чтобы встретиться на танцах с женщиной, будет скорбить, это поможет ему впоследствии преодолеть причину любого горя, справиться с его последствиями. Я не верю, что если женщина не будет радовать мужчину своим появлением в его жизни, ее сочувствие можно вообще считать таковым. Я занимаюсь диджеингом 18 лет. В этой стране и не только. Я верю, что моя деятельность сделала многих счастливее, в большей или меньшей степени. Я знаю людей, у которых благодаря какой-то незначительной вечеринке 15 лет назад сегодня дети и счастье. И я пока что намерен продолжать. Добавлять в процесс жизни что-то свое. Чтобы в любом эмоциональном состоянии вы помнили о том, что ничего главнее в жизни, чем ее полноценное ощущение, полноценное, — нет.

— Компот будешь? Сегодня по программе войнушки. Они бывают рисованные — это тараканы в тетрадке на катюшах едут против тараканов на танках . Они бывают во дворе — у каждого арсенал из того, что купили родители, красные богатырские меч, щит и шлем, «калашников», рычащий на батарейках , чей-то старший брат сделал наиболее действенное оружие в дворовых сражениях , рогатку. Но в ноябре — феврале войнушки, в основном, солдатиками. Викинги и ковбои участвуют в высадке десанта, красноармейцы и индейцы заняли оборону. Акваторию контролирует крейсер времен Второй мировой, воздушное небо — Су-27. — А трубач?. . — Прячь его в коробку. И гарцующий на горячем коне с развевающимся на ветру вымпелом и воздетым горном… Как ты не старайся — не место тебе, бесполезному, без штыка и без пули, без топора или сабли, на поле брани! Я никогда не придавал значения боевому применению музыки. Мне всегда казалось, что музыка должна останавливать бои, а никак не поддерживать и провоцировать. Пусть перевоплощает желания людей уничтожать друг друга в звуковые страсти. Пусть демонстрирует окружающее великолепие жизни, заставляет любить, смотреть меланхолично на вечернюю звездочку,

Текст: Влад Фисун, радиоведущий (Киев)

Неосознанно. Нечаянно Мода как перфоманс Плоскость — новая выпуклость Die Another Day Lost Ничего святого Серый. . . смысл отсутствует Te l f a r ZDDZ

MOD / 03

- - о н н а н з ос о е Н онняачеН--

Фото: Марат Мухонкин

Стиль: Анна Бахарева

MOD / 03

Ре на т и Рус лан: Безр ука вка Ma nos tor ti Ш та ны A rse nic um Ш ля пы L ili a F ishe r Ш та ны A nd rea Ya ’a qov

Куртка Ar m y of m e Крос сов ки R eeb ok P um p Ru nning Du al C ord

MOD / 03

Пла тье A rse ni cu m Лосины s ur f a ce to air Кр осс овки Re ebok Pum p Om ni Li te Нос ки L e c ha rla ta n

Па льто Ars enic um Ш та ны Ars enic um Кр осс овки Ri ck Ow ens Tech Ru nner

MOD / 03

плать е Al exa nd er Wang

MOD / 03

Ма й ка L . G. B.

MOD / 03

Оля: с вит ер J os eph W, юбка С ar ven, Са яна: пальто J NB Y Дж онни: с вите р N21, кепка Сar ven, штаны A rseni cu m

Р енат: к уртка P igall e, футболка L.G.B ., дж инсы L.G.B . Р ус лан: сви те р N21, штан ы J NBY

MOD / 03

Л о си н ы S t i n e Go ya, то п и жак е т Arse n i cu m, Шл я п а Li l i a F i sh e r

100

Р енат: лос ины ASI CS, ке пка Ca r ve n, кур тка P igal le Са яна : плать е Ja cq uem u s L A G ra nde Mott e, кр осс овки Ri ck Ow ens

101

MOD / 03

102

чюлкветонметйонлопвьсилатупаз ингоиовсили илатсоетанмоквмобеньсилишурбо индомесвосьс MOD / 03

Куртка Inais c e

103

MOD / 03

Р ус лан: шт аны And rea Ya `A gov, рю кза к Ars enic um , шапка C.P. Comp a ny

Рена т: лос ин ы AS I CS , кепка Сar ven , к уртка Piga lle

104

105

MOD / 03

106

Виз аж и с т: А н ас тас и я К о ше л ь А сс и с тен т с ти л и с та: Са я н а Мод ел и : Р ус л ан , Р ен а т, Ол ь г а , Сая н а, Дж о н н и

Благо д ари м з а п о м о щ ь в о р г а н и з а ц и и съем ки Цен тр д и з ай н а A RT PL AY и Б ри тан с ку ю В ы с ш у ю Ш к о л у Д и з а й н а

MOD / 03

Свит ер J os eph W, ю бка Сar ven

107

MOD / 03

108

МОДА КАК ПЕРФОМАНС

Текст: Екатерина Нехлюдова

MOD / 03

В XIX-ом веке Чарльз Фредерик Ворт придумал модные дефиле на подиуме. Он отвел целую комнату под модные показы в своем ателье, и именно там манекенщицы демонстрировали новые модели клиенткам. Первый «художественный» показ, во время которого модели ходили по сцене под музыкальное сопровождение, прошел в 1905-ом году — Люсилль Глин провела в Лондоне первый модный показ в том виде, каком мы его знаем. На первый мужской проход решился модный дом Brioni, но лишь в 1952-ом году. А в 2005-ом компания Target показала первый вертикальный показ мод — в качестве подиума была использована стена центра Рокфеллера в Нью-Йорке, а в роли моделей были спортсмены и гимнасты. И это был первый шаг к шоу.

НА ПОКАЗАХ БОЛЬШЕ НЕТ НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНОГО, МОДНЫЕ ДОМА ПРЕВРАЩАЮТ ПОДИУМЫ В СУПЕРМАРКЕТЫ, КАРУСЕЛИ, ГРИБНЫЕ ПОЛЯНЫ И ЭТО ЕЩЕ НЕ ПРЕДЕЛ.

MOD / 03

109

Сегодня этим, конечно, уже никого не удивишь, ведь мы привыкли, что модный показ — это тщательно спланированное мероприятие, за архитектуру которого отвечает архитектурное бюро, как к примеру, для Prada уже который год старается Рем Колхас, а для Viktor&Rolf декорации готовят Studio Job, а за музыку — самый настоящий музыкальный продюсер. На свет, подбор манекенщиц, развес, макияж и прически, бекстейдж — на все есть свой собственный профи, и уже не осталось ничего невозможного на показах. Модные дома превращают подиумы в супермаркеты, карусели, грибные поляны и это еще не предел. Полет дизайнерской мысли не уловим. Дизайнеры выражают ДНК своих брендов в модных показах, это их единственный шанс оживить коллекцию именно так, как того хотят они, ведь после она уже уйдет далеко за пределы их досягаемости и распоряжаться ею будут «иные» — клиенты. Так, презентации, которые больше похожи на арт перфоманс, чем на показ моды, выходят на сцену. Мода питается от искусства и постоянно пытается переосмыслить различные периоды в своей теории и истории. И каждый уважающий себя дизайнер, хотя бы раз в жизни, пытается придумать как использовать эти исторические идеи в современном образе (в этом году, таким дизайнером, кстати, стал «любимчик света» Раф Симонс), и исключительно от его таланта зависит успех мероприятия. Так мода становится религией. Бывает, конечно, что она приобретает и политический статус. Достаточно вспомнить времена коммунизма, или, к примеру фильм Вима Вендерса, в котором Ямамото говорит, что век назад, по тому, какую одежду человек готовит на завтрашний день, можно было определить его род занятий. И кстати, в уникальном синтезе политики и религии существует и перфоманс как вид искусства, а если брать моду как акционизм, в самом общем смысле, то неудивительно, что со временем мода стала обращаться к перфомансу как к жанру искусства уже в самом прямом смысле, а не просто интерпретировать его принципы и использовать его формы.

110

MOD / 03

ПЕРФОМАНС — ЭТО СИЛЬНЫЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ ТОЛЧОК, ВСЕГДА ТОЧНОЕ ПОПАДАНИЕ В ЦЕЛЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ВСЕГДА ЭМОЦИИ.

Фото: архивы пресс-служб

Бабушка перфоманса Марина Абрамович одной из первой приблизила свою практику к миру моды. Ведь, как правило, художники всегда избегали «модностей», чтобы быть в «своем личном андеграунде». Но вот после 1970-х годов произошли интересные штуки. Если раньше образ художников часто преподносился как «ню» или ассоциировался с «грязной» черной или белой одеждой, нередко с джинсками, то в 1980-х все уже изменилось, художники стали выбирать более сложный sophisticated крой, а некоторые стали сами для себя делать одежду. Сейчас художники открыто и не без удовольствия сотрудничают с модными дизайнерами. Марина, конечно, была и остается одной из первых. Она не стесняется коллабораций и с удовольствием носит вещи своего близкого друга Рикардо Тиши. Она создала целую серию Energy Clothes, используя магниты внутри ткани, которые как бы питали тело за счет создаваемых энергетических полей, а к чемпионату мира по футболу в Бразилии воссоздала перфоманс 1979-го года для Adidas. Перфоманс — это сильный театральный толчок, всегда точное попадание в цель, потому что это всегда эмоции. И вот уже ни одно уважающееся себя мероприятие не обходится без перфоманса, и простое дефиле уже давно никого не интересует. Художники в современном мире уже не просто рисуют на холстах, а музыканты не хотят просто петь и играть на инструментах в независимости от их сложности или замысловатости исполнения и вокальных возможностей, этого всего всем мало, все хотят выступать — to perfome, причем во всех смыслах. Молодые дизайнеры и прославленные маэстро с одинаковой строптивостью устраивают настоящие ПОКАЗЫ. Katharine Grace и Krishna Godhead на неделе высокой моды в Париже показывали свою коллекцию осень / зима 2014–15 года La Haine в формате перфоманса — религия в чистом виде — скромный клобук, головной убор «Дочерей Милосердия Святого Винсента де Поля», вимпл, апостольник, рясы поверх вечернего платья и богато украшенные кейпы, кимоно, куртки и пальто свободного кроя. Все костюмы «исполнялись» под церковные напевы разных культур. Год назад Парижскую неделю моды открывали две выставки «Impressionism and Fashion» в Musée d’Orsay и «La Bohème» в Grand Palais, а следом куратор моды и директор Palais Galliera Оливье Сайяр показал перфоманс с Тильдой Суинтон «The Impossible Wardrobe», — показ одной модели, отсылающий к моде конца XIX-го — начала XX-го века. За показом наблюдали Мик Джаггер и Скотт Л'рен, Гийом Генри, Клэр Уэйт Келлер и Коко Брандолини, а на модели «красовались» винтажные наряды от Balmain, Fortuny, Christian Dior, Schiaparelli,— все, как на подбор из хрупких архивов Парижского Musée Galliera— синее пальто военного кроя с золотыми вставками с плеч Наполеона Бонапарта, из которого немного несуразно выбива-

Пост Скриптум: за то время, пока статья шла в печать, к теме прибавился не только показ-демонстрация Chanel, но и одиночный пикет Кары Делевинь на крыше Bloomingdale в поддержку ее новой коллекции для DKNY, а так же модели, прыгающие в самом прямом смысле, в нарядах от Alexander Wang для H&M, и хрустальный дворец Jimmy Choo — инсталляция, созданная английским художником Мэтом Коллишоу. И да, Тильда Суинтон и Ольивье Сайяр вновь ставят в Galliera перфоманс «Гардероб» — на этот раз на подиуме окажутся вещи, которые гости сдадут в гардероб. #чтоитребовалосьдоказать.

MOD / 03

111

БАБУШКА ПЕРФОМАНСА МАРИНА АБРАМОВИЧ ОДНОЙ ИЗ ПЕРВОЙ ПРИБЛИЗИЛА СВОЮ ПРАКТИКУ К МИРУ МОДЫ.

лись руки модели, коктельное платье от Мадам Грэ (Madame Grès) 1942-го года (а нарядами от Grès могли похвастаться лишь избранные, среди которых Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Жаклин Кеннеди), комбинезон от Yves Saint Laurent, который некогда принадлежал музе Сан-Лорана и по совместительству одной из самых любимых моделей Шанель Бетти Катру, перчатки Schiaparelli 1936-го года. В этом году на Нью-йоркскую неделю моды Оливье привез семь супермоделей и перфоманс с ними. Энн Рохар, Аксель Дуэ, Кристин Бергстром, Шарлотт Флоссо, Клаудиа Уидобро, Виолетта Санше и Амалиа Варелли, которые «молчали» на подиуме у Ив Сен-Лорана и Мадам Гре, заговорили в видео Models never talk. Их анекдоты о модельерах, забавные истории с бекстейджа и примерок, воспроминания о причудах Реи Кавакубо, советы мастерам и инсайдерский взгляд на лучшие модные показы того времени стали словно живой документацией истории моды того периода. Вот вам перфоманс. Кстати, Оливье не единственный, кто в этом сезоне решил встряхнуть Нью Йорк. Так, Рик Оуэнс, несмотря на то, что последние 6 лет он показывался исключительно в Париже, известном своим снисходительным отношением и тихой любовью к «скромному» андеграунду, в этом году поднял пыль в консервативном Нью Йорке. Life перфоманс c эффектом присутствия, британский фольклор на LED экранах, танцоры, тающие в клубах дым-машины и Рик Оуенс, задающий непривычные вопросы — кто все эти люди без рассадки? и может ли движение само по себе быть одеждой? Художники и их заявления, тот же Рик или Вивьен Вествуд, выступающая за независимость Шотландии, или Вальтер ван Бейрендонк, чей каждый показ — громкий крик всей индустрии, завоевывают публичное пространство всегда по-разному. Искусство и мода перестают быть замкнутыми, а дизайнеры уже не просто «дарят миру» крой и ткани, а выходят на подиумы с громкими заявлениями, perfoming themselves, определяя время и место, превращая свои коллекции в «тело художника», заявляя об отношениях между собой и зрителями и представляя такой перфоманс как новую форму знания.

112

НОВАЯ ВЫПУКЛОСТЬ

Фото: Саша Чайка Стиль: Анна Хамицевич

MOD / 03

113

on; olly Fult H , к а ж д na Пи &Gabba e lc o D , юбка

MOD / 03

114

all; а, Fanm Рубашк humov Artem S , ы т р о ш

MOD / 03

115

MOD / 03

116

lo; iel Palil n a D , а к Толстов 7; , April 7 джинсы didas обувь, A

MOD / 03

117

MOD / 03

118

&M; NI for H R A M , р Джемпе umov rtem Sh A , ы т р о ш MOD / 03

119

Платье, cobs Marc Ja Marc by

: Модели TANN, @ n o Ant a Veronik

MOD / 03

СПРЯЧЬ ПОСМОТРИ

РАССЛАБЬСЯ

ПРОАНАЛИЗИРУЙ В Н И М АТ Е Л Ь Н О

ПОДУМАЙ УДИВИСЬ

ЕВГЕНИЯ ЛИМ

MOD / 03 УДОВОЛЬСТВИЯ

СЕБЯ

СТИЛЬ: ОТЛОЖИ

ИЗМЕНИ

ВСТРЯХНИ

ПРЕОДОЛЕЙ

120

ФОТОГРАФ:

АЛЕКСАНДРА ТРИШИНА

121

Платье ANTON BELINSKIY; пиджак, ANN DEMELMEUSTER; красные брюки, TOP SHOP; свитшот, CRISTOPHER KANE; брюки, WOOD WOOD;

MOD / 03

122

Футболки на голове у моделей, WOOD WOOD; свитшот, WOOD WOOD

Футболки на голове у моделей, WOOD WOOD; свитшот, RICK OWENS

MOD / 03

123

MOD / 03

Свитшот, CRISTOPHER KANE; брюки, WOOD WOOD; шуба, ANNA K;

Платье, ANTON BELINSKIY; кросовки, NEW BALANCE;

Пиджак, ANN DEMELMEUSTER; брюки, TOP SHOP;

Брюки, WOOD WOOD; свитшот CRISTOPHER KANE;

124

125

MOD / 03

126

Рубашка и юбка, все ANTON BELINSKIY; слиппоны KENZO

MOD / 03

127

Пальто (везде) ANTON BELINSKIY

MOD / 03

128

MOD / 03

Боди, ANNA K; шорты ADIDAS;

Боди, ANNA K;

Боди, DNKY, легинсы TOP SHOP

129

MOD / 03

130

Ветровка, TOPSHOP; футболка, ANNA K; юбка, ATELIER; кросовки, NEW BALANCE

MOD / 03

Пальто, ACNE; брюкт, WOOD WOOD

131

Модели: Ирина Кравчук, Анна Воловник, Кирилл Довголевский, Александр Зинченко, Ярослав Бугаев, Андрей Довгаль, Ирина Урманчева @ L-Models Макияж: Ольга Шалда, Денис Присяжнюк, Дмитрий Грибко, Александр Кодак @ M.A.C. Cosmetics Продюсеры: Антон Неверов, Екатерина Нехлюдова

MOD / 03

132

Пуловер, свитер, все Jonathan Christopher MOD / 03

LO S

Фото: Boje Ploeg

133

MOD / 03

134

Пальто, Jonathan Christopher

MOD / 03

135

Майка, брюки, все H&M

MOD / 03

136

Пальто, Jonathan Christopher

MOD / 03

Пуловер, COS; шапка, Wemoto

137

MOD / 03

138

Пуловер, H&M; трусы, Hugo Boss; шапка, Wemoto, н о с к и , FA L K E

MOD / 03

139

Джемпер, River Island

Модель: Quincy Curry @ Sight Management

MOD / 03

140

НИЧЕГО СВЯТОГО

Почти год назад российские дизайнеры сняли свои первые фильмы в рамках Fashion Film Workshop, организованного Британским Советом. Мы разобрали их по кусочкам и сложили так, как это нравится MOD. Каждому досталось по странице в нашем виртуальном лукбуке.

Ve r a ,

Pa n i k a ,

V i v a Vo x ,

L o g i n o v,

Tu r b o Yu l i a ,

Les,

Tigran,

Asiya

Ro a d ,

Bareeva

Ко л л а ж и : В и к т о р и я З а р щ и к о в а

MOD / 03

VERA IGUCHI MOD / 03

V I VA VOX MOD / 03

TURBO YULIA MOD / 03

TIGRAN MOD / 03

ROAD MOD / 03

PA N I K A MOD / 03

LOGINOV MOD / 03

LES MOD / 03

A S I YA B A R E E VA MOD / 03

.. су . й от ы р се ысл см

т тс

т е у

150

Ст и л ь : Ольга Боброва Фото: Антон Бунденко

MOD / 03

151

Куртка, Seraphin; лонгслив, Worland; футболка, AREA; штаны, Adidas

MOD / 03

152

Бомбер, ASOS Толстовка, T by Alexander Wang

MOD / 03

153

MOD / 03

154

Пальто, J.Lindberg; рубашка, Topman; брюки, Still Good; обувь, Mark McNairy New Amsterdam

MOD / 03

На Саше: Толстовка, Givenchy На Антоне: Рубашка, Comme Des Garcons PLAY; брюки, юбка, все Skingraft; обувь, New Balance

155

MOD / 03

156

На Антоне: Пуловер, H&M На Саше: Рубашка, Juun.J; джинсы, H&M; обувь, Alberto Guardini

MOD / 03

Кардиган, Alley; рубашка, The Kooples

157

MOD / 03

158

Бомбер, H&M; толстовка, BLK DNM; брюки, Cheap Monday

MOD / 03

159

Лонгслив, Chapter; брюки, Pirosmani; обувь, New Balance

MOD / 03

ТЕЛФАР КЛЕМЕНС / ДИЗАЙНЕР TELFAR Вопросы: Антон Неверов

160

Молодой дизайнер уже успела закончить Британскую высшую школу дизайна в Москве, обосноваться в Лондоне и запустить собственную марку одежды.

Что нужно знать о твоей осенне-зимней коллекции? Как должен выглядеть идеальный клиент TELFAR? Моя коллекция Extremely Normal — это прежде всего безразмерные силуэты. А главные вещи выполнены из совершенно разных материалов — флиса, денима, замши и джерси. Клиентом TELFAR может быть каждый, кто интересуется красивой одеждой и хочет чувствовать себя в ней комфортно и стильно . Что тебя вдохновляет? Одежда. Мне нравится превращать базовые вещи в уникальные во всех смыслах объекты. Меня вдохновляют идеи, которые еще не родились. Твоя рекламная кампания и лукбук напрямую связаны с интернетом и новыми медиа. Откуда такая любовь к технологиям? Технологии — это именно то, что движет миром, поэтому у меня просто не было другого выбора, лишь вдох-

новляться, что я собственно и сделал. Сегодня самое время выразить таким образом наши идеи и объяснить одним махом, что такое TELFAR. Что может подтолкнуть тебя к созданию женской коллекции? Моя одежда не мужская и не женская — она унисекс. И «женское начало» есть в каждой, поэтому называть мужской ее было бы ошибочно a priori. Я считаю, что если ты чувствуешь, что вещь твоя, то гендерные признаки уходят на второй план и становится не важно, на какой неделе моды она «вышла в свет». Тебя называют «одним из самых улыбающихся дизайнеров». Как так получилось? Почему бы и нет? Мне кажется, люди чувствуют себя намного лучше, когда выглядят счастливыми. Моде бы это точно не помешало, последнее время она немного грустная. Поэтому свое счастливое настроение я привношу и в свои коллекции, это мой личный эстетический взнос. Мучают ли тебя профессиональные страхи? Несомненно они есть, но их не так много, и я предпочитаю оставить их при себе. Хотя самый большой страх связан с провалом и невозможностью заниматься любимым делом. Ты регулярно ввязываешься в различные коллаборации. Зачем? Коллаборации для меня являются чем-то особенным,

MOD / 03

прежде всего потому что по другую сторону стоят мои друзья, которых я люблю и уважаю. Они могут лучше всех выразить мои идеи, по той причине, что знают меня лично и понимают как я мыслю, намного лучше, чем кто бы то ни было. Как насчет того, чтобы поработать с музыкантами или современными художниками? Мне нравится работать с художниками, и каждый сезон они занимают свое место в представлении моей коллекции миру. К примеру, Райан Трекартин и Лиззи Фитч для показа этого сезона подготовили 99 песен, из которых мы выбрали 32 — по песне на модель. Если мода тебя утомит, чем займешься? Буду делать то, что не заставит меня мучаться, то, что сделает меня счастливым настолько, насколько это возможно со мной сейчас в дизайне одежды. Ты бы хотел что-нибудь изменить в своей жизни? Определенно нет.

МНЕ НРАВИТСЯ РАБОТАТЬ С ХУДОЖНИКАМИ, И КАЖДЫЙ СЕЗОН ОНИ ЗАНИМАЮТ СВОЕ МЕСТО В ПРЕДСТАВЛЕНИИ МОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ МИРУ.

Фото: архивы пресс-служб

161

MOD / 03

Вопросы: Антон Неверов

162

Молодой дизайнер закончила Британскую высшую школу дизайна в Москве, обосновалась в Лондоне, запустила собственную марку одежды и сейчас готовит показ в родном СанктПетербурге.

Твои вещи можно увидеть на трендсеттерах и музыкантах, а блоггеры и журналисты с заветной регулярностью пишут хвалебные отзывы. Когда ты работала над своей первой коллекцией, думала ли о таком эффекте? Нет, я об этом тогда совсем не думала, но здорово, что так произошло. На самом деле, я не очень хорошо помню, о чем тогда вообще думала!

У тебя уже был опыт коллаборации с российской маркой Oh, my. Есть еще кто на примете? Я бы хотела попробовать себя в смежных областях — поработать с дизанерами продукта и с мультимедийными дизайнерами, так называемыми — mixed media designers. Интересно узнать, чтото, что находится за пределами одежды. Мой идеальный коллаборатор — художник Том Сакс (современный американский скульптор, мастер апроприации). Не хотелось ли тебе изменить название бренда, после того как ты осталась одна? Думала ли ты о том, чтобы пригласить еще одного дизайнера? Название мне нравится, и я за него билась, когда стоял вопрос о смене имени бренда. И второго дизайнера мне приглашать совсем не хочется, тем не менее, конечно, у меня есть планы расширять команду. Хотя если вдруг появится в поле деятельности бренда человек, с кем наше видение будет совпадать и с кем мы будем дополнять друг друга в профессиональном плане, я буду не против.

Как ты думаешь, почему твоя одежда так популярна в Европе, а в России о ней знают только увлеченные модой? Хотелось бы тебе это изменить? Несомненно. Думаю, ситуация сама изменится — 16 октября у нас показ на Авроре (Аurora Fashion Week) в родном Питере.

Изменил ли уход Зои (Зоя Смирнова, со-основатель бренда) твою жизнь и рабочий график? Хотелось бы тебе что-то изменить в нем? Скорее хотелось бы изменить что-то в себе, чтобы я ничего не забывала и везде успевала. График мне мой нравится, ведь чем больше дел, тем для меня лучше, иначе я начинаю деградировать.

Что важно знать про твою осенне-зимнюю коллекцию? Она классная и уже продается в Москве — в «КМ20», «Цветном» и на Artplay…

Где тебе комфортнее работать и жить? Влияет ли на твою работу место, где ты живешь? Вдохновляют ли тебя города? Или что-то другое?

MOD / 03

Мне комфортнее всего жить в Лондоне. Но сам город, пожалуй, никак не влияет на рабочий процесс. Мое вдохновение в другом. Как к твоим успехам относятся в родном Петербурге? Этого я, к сожалению, не знаю.

Фото: архивы пресс-служб

ДАША СЕЛЬЯНОВА / ДИЗАЙНЕР ZDDZ

Какой магазин ты бы выбрала для продажи ZDDZ? Не могу назвать конкретный магазин. Но, если пришлось бы выбирать, то я выбрала бы Dover Street Market New York, наверное. Еще было бы интересно продаваться в Азии — Китае, Корее, Японии, и, конечно, в России! Как ты думаешь, какой будет твоя жизнь через 5 лет? Я хочу путешествовать по миру, сотрудничать с другими дизайнерами, художниками, фабриками, производственными заводами и Бог знает кем еще, причем как ZDDZ, так и как Даша Сельянова. Чего тебе не хватает для ощущения полного счастья? Кошек. Очень хочу домашнее животное, но брать его при моем ритме жизни было бы по меньшей мере безответственным.

МНЕ КОМФОРТНЕЕ ВСЕГО ЖИТЬ В ЛОНДОНЕ. НО САМ Что бы ты рассказала ГОРОД, ПОроссийскому дизайнеру Вике Газинской про ЖАЛУЙ, моду? НИКАК Без комментариев. НЕ ВЛИЯЕТ НА РАБОЧИЙ ПРОЦЕСС.

Фото: Кирилл Кулецкий

163

MOD / 03

Барт де Баре vs Арсений Жиляев Проблемы белых стен П р о т е й Те м е н Brenna Murphy Иван Плющ Erwin Olaf studio Ben Smith Frieze London

165

MOD / 03

166

Вера в искусство.

Фото: Екатерина Русских

MOD / 03

Вместе / порознь

Барт де Баре VS Арсений Жиляев

167

Вопросы: Арсений Жиляев

MOD / 03

168

АРСЕНИЙ ЖИЛЯЕВ: Некоторое время назад в разговоре с одной известной галеристкой и куратором мы обменивались планами и обсуждали ситуацию в сфере искусства. Разговор у нас получился весьма пессимистичным, и не только из-за рынка, но и из-за политической ситуации, в которой приходится работать молодым художникам. О своих планах она сказала буквально следующее: «Я не уверена, но думаю, что мы продолжим заниматься выставками, потому что эта деятельность и является нашей главной целью, к тому же, это единственное, чем мы можем заниматься». С одной стороны, несомненно, это звучит действительно очень пессимистично, но с другой — говорит о том, что мы все еще можем найти что-то важное в искусстве, то, что может нас вдохновить, во что мы еще верим. Во что в искусстве верите Вы? В какое искусство? В том числе, и с идеалистической точки зрения? БАРТ ДЕ БАРЕ: Я часто обращаюсь к теме активизма в искусстве, потому что считаю этот вопрос одним из самых главных, а активных горожан одними из самых важных участников этой дискуссии. Для того, чтобы идентифицировать активизм, мы пользуемся очень традиционными способами, но в то же время у нас есть более широкое представление о гражданском обществе, и сегодня мы сами можем действовать не только во благо себе, но и во благо всего общества. Это первая часть моего «сказа» об активизме, а теперь часть вторая, немного наивная. В те времена, когда я закончил университет, я мог наблюдать за вектором движения общества, который как раз тогда только складывался, с того самого момента, когда несложная система искусства стала подбираться к серьезному экономическому рынку, когда эта система «заявила», что все, что мы видели в 1960–70-х годах больше не работает. Все было просто, UPS еще не существовало. Сегодня же мы живем в момент зарождения нового мира. Причем этот момент стал наступать с середины 1980-х годов и в 2010-х он продолжает еще зарождаться. До 1980-х мы знали, что если заняться бизнесом, то можно разбогатеть в очень короткие сроки. К примеру, можно пойти на рынок акций, и рынок станет тем местом, где тебя примут и поймут, и этот фактор уже может сделать тебя богатым. Ведь если, к примеру, ты понимаешь природу волны и хочешь заняться серфин-

гом, то все будет ок, потому что ты должен наверня-ка понимать, что ты к этому готов. Тогда я уже понимал, что искусство важно. Для общества оно является как бы полуостровом, и там мы уже можем принимать чью-то сторону или нет. Конечно, это может прозвучать очень странно, но искусство — это пространство, которое имеет влияние, власть, оно может мощно ударить. В этом пространстве, несмотря на усердный грабеж его академического значения, мы обращаемся к нашей вере, принимаем или не принимаем существующие в искусстве позиции, берем и сравниваем в столбик его мистическую составляющую и условия существования правового общества. И из всего этого следует выделить отдельно мистицизм, который всегда идет руку об руку с верой. Он может вознести, а может и низвергнуть в пепел. К мистикам (я говорю об одной из ипостасей художника) приходят короли, ведь только они могут поместить его изображение в это пространство, навеки запечатлеть его в истории. Если вспомнить социальную систему «пре-современного» общества, то окажется, что и его энергия была заключена в мистицизме, ведь даже правовые рамки вырабатываются в некотором роде мистическим путем. У каждого общества есть энергия, свойственная только ему. Я верю в некое особенное в визуальном искусстве, и я считаю, что это особенное и составляет ядро в искусстве, а пространство позволяет нам восстанавливать оставшиеся пробелы, формировать собственное отношение к ним, это что-то вроде отказа действовать в соответствии с социальным договором, не быть ортодоксальным, оживить их, то есть проще говоря, понять и узнать тот факт, что ты можешь мыслить иначе, можешь увидеть другой мир, не тот, в котором ты живешь здесь и сейчас. Если говорить о вере, используя логические высказывания, словами французского мыслителя Алена Бадью, то «искусство и любовь и есть те пространства, которые основываются на вере». Конечно, это объективно, но в конце концов мы решаем во что нам верить. В искусстве же мне больше всего нравиться то, что всегда будет существовать что-то вроде «художественной» книги, к примеру, ты что-то замечаешь, видишь в этом что-то важное и можешь это воспроизвести, и это происходит снова и снова, до бесконечности, потому что это именно то, что делает искусство таким притягательным.

MOD / 03

ЖИЛЯЕВ: Если говорить о ценности искусства в денежном смысле, то можно сделать вывод, что эта ценность основывается на вере в него и на спекуляциях на рынке. Конечно, может это другая версия веры в искусство, но я уверен в том, что цены на искусство основаны на вере. Если ты веришь, что холст достоин чего-либо, то это работает, и работа покупается. Какую роль должен играть арт рынок в Вашей версии искусства, или в идеальной версии? ДЕ БАРЕ: Я никогда не думал об арт рынке, как о вере. Я верю во что-то более важное. Я думаю, что в обществе, где 100 человек по-настоящему верят, эта группа становится ключевой, и она является достаточно большой для того, чтобы изменить 50-ти миллионный город. Вот во что, я верю. И здесь я приведу небольшой при-

ся ли арт рынок на вере во что-то новое. Когда я был молодым, это было так, на рынке были любители, сам рынок был очень наивен. Мне, к примеру, нравился тогда один абстракционист, который сегодня стоит миллионы. Так вот сегодня за ним охотятся коллекционеры по всему миру, но тогда он нравился простым людям, которые в него верили. Это и есть акт веры в искусство. Сегодня же в искусстве крутятся колоссальные денежные средства. И лучшие художники считаются самыми дорогими, потому что в некотором роде они получили подтверждение. Это что-то вроде тенденции, когда вещь становится дорогой, потому что люди в это верят. Так, и аукционы стали некого рода игрой, и это тоже своего рода вера определенного общества. На современном арт рынке сложилась систематическая монополия и появилось огромное количество механизмов, которые его крутят. И я бы на самом де-

ЕСЛИ ТЫ ВЕРИШЬ, ЧТО ХОЛСТ ДОСТОИН ЧЕГОЛИБО, ТО ЭТО РАБОТАЕТ, И РАБОТА ПОКУПАЕТСЯ.

мер, связанный с активизмом. В Антверпене правительство решило установить огромную конструкцию, самую большую в стране, но общество высказалось против. Вскоре этот вопрос был на повестке у всех политических партий страны, особенное внимание уделяла этому вопросу крайне радикальная партия. И вот 5–6 молодых людей вдруг сказали: «Вау, да это же отличная возможность, давайте тогда изменим этот район до неузнаваемости, давайте создадим чтото новое, разобъем парк, к примеру», и они трудились над проектом целый год, и в результате все были счастливы. Но я, к сожалению, не знаю, основывает-

ле проголосовал за то, чтобы отделить эти процессы от самого акта веры, которым мы могли бы наслаждаться и делиться. Это уже вопрос создание общества, создания искусства, которое становится гимном мира. Этим искусством мы можем делиться. Это помогает создать сообщество, ведь ты делишься, кто-то к тебе присоединяется, сообщество растет. И вместе с этим ростом появляется некий контекст, в котором формируется пространство с определенными традициями. У русского искусства, к примеру, одна из самых сильных арт традиций в мире.

MOD / 03

169

У КАЖДОГО ОБЩЕСТВА ЕСТЬ ЭНЕРГИЯ, СВОЙСТВЕННАЯ ТОЛЬКО ЕМУ.

ЖИЛЯЕВ: Последнее десятилетие в России мы обсуждали вопрос солидарности и считали, что сможет пробудить сообщество. Но, к сожалению, эти разговоры не шли дальше журнальных статей. И вот спустя 10 лет я должег признать, что продолжать этот разговор бессмысленно. Сегодня арт сообщество как таковое отсутствует. У нас нет общности, у нас нет даже небольших групп. Может быть, конечно, они существуют в провинциальных городах, где рынок и капитализм не так давит на художника, но сейчас в Москве этого нет. И это серьезная проблема. Мы вряд ли сможем найти

170

СЕГОДНЯ АРТ СООБЩЕСТВО КАК ТАКОВОЕ ОТСУТСТВУЕТ. У НАС НЕТ ОБЩНОСТИ, У НАС НЕТ ДАЖЕ НЕБОЛЬШИХ ГРУПП. примеры наподобе тех, что наблюдали в 1960–70-х годах, сейчас даже сама возможность появления общности под большим вопросом. Вы являетесь одним из основателей программы, объединяющей различные культурные институции, и для меня это в свою очередь тоже является предметом общности, конечно, эта общность существует не на личностном уровне, а на институциональном. В России Виктор Мизиано высказывал подобные идеи в свой статьях, но на практике в реальной жизни это никак не связано с действительностью и с активизимом. Как же сложилось с Вашим проектом? Как он работает? ДЕ БАРЕ Мы постарались создать союз из небольших институций со всего мира. В отличие от таких интернациональных гигантов как MoMA или Галерея Tate, мы только пробуем. Существует некая монополия, когда крупные предпринимательства аккумулируют все самое самое лучшее. То, что мы пытаемся сделать, отличается в подходе в корне. Мы вдохновляемся самой идеей изменить общество. Крупные международные институции делают современное искусство более доступным для общества. Вы можете пойти в Нью Йорке в МоМА, и Вам даже могут быть не интересны работы, которые там выставляются. Сам музей дает Вам представление о том, что такое музей будущего, ведь возможно, Вы никогда даже и не встречались с подобного рода архитектурой, и Вам кажется, что здание мэрии

под крышей и без стен — это что-то из разряда фантастики. И вот Вы это видите и наполняетесь новыми чудесными ощущениями, чувствуете себя причастными к чему-то прекрасному и недоступному. То, чем мы занимается, отличается, ведь для нас важно изменить сам подход, и я не говорю, что мы успешны на сто процентов, но нам нравится эта некая общность, приверженность общему делу, и мы надеемся, что это чувство сработает. Кстати, подобную общность я почувствовать на Cosmoscow. Люди на самом деле поглощены системой, но я в них верю, и это просто ужасно насколько низок уровень общности. Художники богатеют и в то же самое время начинают понимать, что это все не про деньги, и в этот самый момент они об этом забывают, потому что начинают верить в деньги, и в некотором смысле, это оказывается правдой, но вера к этому не имеет никакого отношени, потому что к этому моменты ее уже на самом деле нет. И мы уже не знаем как ее собрать заново, уложившись в картину мира современного общества. Если реально взглянуть на мир, то мы увидим, что трое, десять или сто из нас по-настоящему начинают верить в друг друга. Появляются новые интересные события в сфере культуры, и они эхом отражаются в людях. И наверня-ка с продолжением, проблем не возникнет. ЖИЛЯЕВ Если говорить об акте веры в контексте России и современного искусства, я просто должен сказать и о Pussy Riot. Их акция вызвала бурные дискуссии в искусстве и религии. ДЕ БАРЕ Я бы не хотел говорить о Pussy Riot в контексте искусства, об этом я написал целую статью и уже высказал в ней свое мнение. ЖИЛЯЕВ Тем не менее, если мы будем говорить о них в контексте активизма, где лежит та пограничная линии между активизмом, актом веры и истинной верой? ДЕ БАРЕ Я очень консервативен, и это правда. В некотором роде я и активист, но как директор музея, эти качества я держу в другой плоскости своей деятельности. Я несу большую ответственность, потому что отвечаю за публичные чувства к искусству, и поэтому я нередко выбираю компромиссы. Моя роль, так же как и гражданское существование, подразумевают то, что я причастен к вещам специфического рода. И моя действенность, как активиста, состоит в том, что я не хочу использо-

MOD / 03

ЖИЛЯЕВ Вы заговорили о фашизме и ультра правых партиях, хочу в связи с этим поднять украинский вопрос — сегодня со стороны братской нам страны дует радикально противоположный ветер. Есть те, кто люто ненавидит русских, и если даже говорить об этом на фоне российской

пропаганды, 50 % из этого остается правдой, и есть так называемый «антифашистский Донбас». И люди вроде все понимают, но тем не менее, к сожалению, не могут определить грани идеологии. В 1960-е и 1990-е годы мы никого не называли фашистами, а сегодня это уже превращается в своеобразную концептуальную войну. Или же проблема в том, как это называть? Как нам этим оперировать, ведь мы просто не можем понять даже, что происходит сечас на самом деле? ДЕ БАРЕ Я вижу, что с одной стороны, мы частенько оказываемся в ситуациях, к которым готовы не были. К примеру, в Антверпене есть лотки с соком, и когда ты подходишь к ним и здороваешься с продавцом, ты его тем самым очень сильно удивляешь. Главным образом потому, что он никак не заинтересован в том, чтобы здороваться с тобой. И тем не менее он хороший человек, он любит свой город, но закрыт от сообщества. Он тоже верит во что-то и у него есть свои убеждения, но он предпочитает держать их при себе. И на самом деле это проблемой не является. В мире существуют люди, которые не являются нашими непосредственными врагами, несмотря на неприязнь, но не нужно забывать о более реальных проблемах, которых в обществе более, чем достаточно. И может быть речь идет даже не об интеллектуальном сообществе, а просто об обществе людей, но если ты зациклишься на враге и забудешь о других проблемах, то проиграешь. Иметь врага — выбивает из коллеи. Если ты во что-то веришь, то должен за это бороться, тогда пространство становится особенным, в нем появляется договоренность. И может быть в самом начале ты можешь попасть под огонь, а признание

Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ ОБ АРТ РЫНКЕ, КАК О ВЕРЕ. придет к тебе в самом конце. Авангард не проходит бесследно, со временм он становится техникой. И я думаю, что с Pussy Riot, это именно так. И такие техники не всегда должны заканчиваться результативно. Иногда искусство может показаться чем-то странным, но верить нужно всегда, потому что это тебя может изменить, изменить всю твою жизнь. А в искусстве это самое главное. В какой-то момент происходит щелчок, и оно становиться частью тебя. И когда появляется вот эта вот общность, активизм становится «действенным», он приносить свои плоды.

MOD / 03

171

вать системы Pussy Riot, которые несомненно являются очень эффективными. Это сложный вопрос. Сегодня ты не можешь вдруг стать «действенным» или заполучить власть в один момент, так мгновенное равновесие в экономике не может принести больше власти, чем та, что существует у денежной экономики в целом. Окружающее пространство — это отличный инструмент, и активисты отлично его используют, что дает свои результаты. Но в своей Вселенной, я предпочитаю делать различия. Может быть это мой недостаток, но я считаю, что мы должны попытаться жить внутри системы гражданского общества, что мы не должны оставаться равнодушными к политике. Нельзя просто так за что-то выступать, нужно помнить о том, что то, чем Вы занимаетесь, определяет Ваши действия. В определенной момент Вы объявляете всем, заключаете Вы соглащение определенного рода или нет. Я думаю, что для искусства, это важный вопрос. Мы могли бы голосовать за тех, кого мы хотим впустить в свое пространство, если конечно, речь идет не о пространстве искусства. И мы должны определять тех, кого мы не хотим в него впускать, и в этом вопросе мы должны быть очень точны и последовательны. К примеру, я выступаю за активизм. Когда я пришел работать в музей в Антверпен, 33 % голосов принадлежало ультраправой партии. Это была одна из самых страшных партий в мире. Они одни из самых сильных реакционистов в Западной Европе. Они были так же весьма авангардны, но были настоящими расистами, а это очень глупо и потому очень опасно, хоть они и были весьма эффективными народниками. Для меня они были врагами, и в таком случае я допускаю, что нужно сделать все возможное, чтобы врага уничтожить, никаких переговоров, полное уничтожение, смерть. Но если ты имеешь дело не с врагом, а с оппонентом, то это меняет все радикально. С точки зрения идеологии, ты можешь считать этого человек погрязшим в коррупции, но это еще не делает его врагом. Это лишь означает, что этот человек тебе не нравится, что ты не хочешь жить с ним вместе, находиться рядом днем и ночью, не хочешь быть его соседом. И если ты хочешь искусство привнести в публичное пространство, то должен подумать о том, можешь ли ты это сделать. И здесь я опять сделаю такой небольшой отсыл к тому, что я говорил ранее о тех, кого мы хотим впускать в это пространство, а кого нет.

172

ЧТО ЖЕ ДЕЛАЕТ НАШИ СТЕНЫ СЕГОДНЯ ТАКИМИ РАЗНООБРАЗНЫМИ, ТАКИМИ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМИ?

MOD / 03

Проблемы белых стен В 1976-м году вышла книга ирландского критика Брайана О’Доэрти «Внутри белого куба: идеология галерейного пространства», где описывался феномен нового белого пространства, в котором все чаще выставлялось искусство ХХ-го века. Само понятие «white cube» cтало нарицательным для типичного средового характера современной галереи. Как пишет Брайан О’Доэрти: «Белое пространство галереи имеет своим прасимволом египетские комплексы и христианские катакомбы, где искусство синтезировалось с религией. Рассматривая галереи, как «новые церкви», мы являемся свидетелями радикально двойственного отношения к этому «священному» пространству». Контекст, с которым связывает автор современное галерейное пространство придает любому помещенному туда объекту если не сакральный, то особенный статус. То, что в XIX-ом веке разделяли на «низкое» и «высокое» искусство теперь легитимировалось одними белыми стенами. Это идеальное пространство без времени, без теней и декора, где помещенное произведение искусство находится в фокусе зрительского внимания. Искусство минимализма, скульптуры Карла Андре, Дональда Джадда, Сола Левитта подчеркнуло то, что человек привносит в этот белый куб, то, что делает это искусственно стерильное пространство жизненным.

искусства, то эталонами эстетики и функциональность. Но все эти экперименты по оживлению белого пространства не будут состоявшимися без произведения искусства на белой стене. Вид экспозиции — от ковровой развески в середине XIX-го века, до одной картины на отдельной стене — это не эволюция взглядов куратора или галериста, а наделение картины на стене функциями, которые раньше выполняли религиозные фрески.Развитие художественного рынка в ХХ-ом веке, где за большими капиталами стояли яркие личности и харизматичные покупки, после 2009-го года значительно развернулось в сторону демократичного сегмента. Онлайнплощадки по продаже искусства, широкое предложение в нижнем и среднем ценовом диапазоне — это то, что делает искусство новой реальностью демократичных коллекционеров по всему миру, которые в условиях белых стен могут

MOD / 03

Фото: Тимур Артамонов позволить себе избежать претензии на музейную основательность, но и не ограничиваться амбициями декоратора-любителя. Сегодня доступна новая роль в восприятии искусства — не зрителя в музее, а коллекционера, хранителя в своем доме. Вдохновляйтесь своей свободой, как делали это супружеская пара Вогель — почтовый служащий и библиотекарь, который на свою зарплату умудрились собрать выдающуюся коллекцию послевоенного американского искусства. Они настоящие герои новой волны коллекционеров. Три основных правила, которым следовали Вогели были: они покупали то, что могли себе позволить, то, что входило в двухкомнатную квартиру и то, что могло быть перевезено на метро или такси. Понять, каких правил будете придерживаться вы очень просто — купите свое первое произведение и подберите для него место на одной из стен своего «белого куба».

173

Не в том смысле, как его понимал герой Эдварда Нортона в «Бойцовском клубе» («Какой сервиз может служить характеристикой моей личности?»), не про атрибутику преуспевания или украшение плоскости, а про то, что представляет собой пространство, став частью повседневности, пространство, которое передает дух времени. Благодаря Ле Корбюзье, Оскару Нимейру, Фрэнку Ллойду Райту белое пространство получило вполне повседневный, общественный статус, архитекторы модернизма призывали жить на белом фоне. Так галерейный белый куб стал жилым объемом, в котором куратором и галеристом был жилец. Vitra и Ikea — гиганты, которым белое пространство как нельзя лучше подходит для демонстрации их объектов, закрепили его статус в массовом сознании. В таком чистом пространстве предметы дизайна музеефицируются и выглядят, если не произведениями

Текст: Мария Ковалевская, куратор проекта «Проблемы белых стен», искусствовед.

182

Portfolio

Американская художница Бренна Мерфи создает невероятные визуальные путешествия, работая на стыке трехмерного трэша и стереокартинок. Слоящиеся водовороты изображений и текстур в её произведениях указывают на важный перцептивный тренд — восприятие мира как мульти-реальности; бескрайней структуры, сотканной из пространств в пространствах. Характерным моментом творчества Мерфи является агрессивная дезориентация глаза. Находясь перед движимым, буквально эпилепсирующим полотном, она пытается ухватиться за мелькающие визуальные ломти — но тщетно. Всё, что остается,— отдаться процессу обезоруженного смотрения в поток, то и дело перескакивая из мира в мир.

MOD / 03

183

MOD / 03

184

MOD / 03

185

MOD / 03

186

MOD / 03

187

MOD / 03

188

MOD / 03

189

MOD / 03

190

Внутри комнаты

Проект Ивана посвящен проблеме бессмертия души и тела. Подвижные тела выполнены в традиционной для него манере «утекающей живописи». Они устремлены к неизменности, желая стать вечными механизмами с легко заменяемыми деталями. А невидимые души взыскуют остановки и покоя. Неразрывно связанные с телами, они стремятся осознать себя, отделить пластическую сущность тел от пространственных условий, в которых они оказались. Однако плотные материальные тела неуклонно тянут души с собой сквозь время. Они менее долговечны, чем души, а потому спешат к самораспаду. И нет крепости тела без крепости души. Плющ не изгоняет внутренних бесов своих персонажей. Он лишь фиксирует безостановочное метание этих странных переходных сущностей, заставляющих выстраивать все эти параллели и выдумывать интерпретации. Ограниченное замкнутое пространство, помещенное в прямоугольник картины, словно заставляет изображенных персонажей создавать оттуда, изнутри искусственные прорывы, следы которых — в пассивном утекании краски за углы. Но кажется, что всякое их усилие тщетно. Текст: Дмитрий Озерков

MOD / 03

191

«Room 1» холст, масло, 2014

MOD / 03

192

«Room 2» холст, масло, 2014

MOD / 03

193

«Room 3» холст, масло, 2014

MOD / 03

194

«Room 4» холст, масло, 2014

MOD / 03

195

«Room 5» холст, масло, 2014

MOD / 03

196

Portfolio

Большая часть фотографий Олафа содержит долю безумия, которая, вероятнее всего, является одной из составляющих успеха этого неординарного фотографа. Каждой из них присущ минимализм, холодность героев, невысказанные душевные переживания на фоне безупречных интерьеров и костюмов. В этом, видимо, и заключена идея автора: в стиле, отражающем парадоксальные сочетания. Многие заметят, что Эрвин Олаф фотографирует персонажей более чем неприятных. И не в том дело, что старичков, дурачков, плакс, измученных пластической хирургией дамочек, убиенных представителей королевских фамилий. Удачно вписываясь во вкусы поклонников гламура и последователей критического дискурса, он кажется чрезмерно провокационным для рекламы — но от заказчиков отбоя нет, а нынешние выставки фотографа проходит по разряду современного искусства, где яркую тошнотворную красоту причисляют к китчу.

MOD / 03

197

MOD / 03

198

MOD / 03

199

MOD / 03

200

MOD / 03

201

MOD / 03

202

MOD / 03

203

MOD / 03

204

Personal Mythologies

Невозможная реальность или личная мифология Бена Смита. Художник Бен Смит из Сиднея на холсте смешивает обыденное и невозможное. Его живопись рассказывает всегда ироничные сюжеты в немного сюрреалистическом ключе. Невозможную реальность художник заключил в свою личную мифологию в дуалистической серии с одноименном названием Personal Mythologies и посадил за один стол Леонарда Коэна утешать Ника Кейва. Его картины — это попытки объединить красоту и тревогу, юмор и искренность, банальность и сверхъестественность. Он верит, что когда несовместимые элементы в искусстве перемешиваются, они отражают жизненный реалии покруче любого реализма. Он постоянно возвращается к одним и тем же темам на протяжении одной серии работ, воссоздавая вариационные циклы снова и снова, используя при этом не только свои собственные сочинения, но и исторические аллюзии, сея в нас сомнения, поднимая вопросы о самовоспитании, обнажая личностные конфликты и возвращаясь к утешительной силе искусства.

MOD / 03

205

Lady with ermine (After Da V inci)

MOD / 03

206

Elvis finds solace

MOD / 03

207

The Influence. Leonard Cohen consoles Nick Cave

MOD / 03

208

An invitation to dine

MOD / 03

209

Mutual appreciation

MOD / 03

210

Exhibition

В этом году на Art Frieze Fair в кругах любителей искусства немало шума наделал безмятежно посапывавший страж, и это был, естественно, не утомившийся странник, а скорее вариация на тему sleeping beauty — Sleeping Guard шведского художника, работающего в режиме гипер-реализма, Кристофа Бюхеля в рамках стенда лондонской галереи Hauser & Wirth. Помимо инсталляции Бюхеля в зелено-красных залах оказались самодостаточные конструкции Луизы Буржуа, работы американской художницы Айды Аплбруг, скульптуры представителя так называемого post-black art Рашила Джонсона и провокатора и мастера гротеска Пола МакКарти. И все — под предводительством Марка Уоллингера. Так уж вышло, что впервые в истории галереи выставочный проект курировал художник (обладатель Тернеровской премии, на минуточку). Марк, под впечатление от кабинета Зигмунда Фрейда в Хамстеде, решил воссоздать psycho-пространство и заполнить свою «реплику» объектами современного искусства, разделив их на две группы — сознательное (красные залы) и бессознательное (зеленые). К слову, подобные «комнатные реплики» в мире искусства не редкость, достаточно вспомнить Салон Греты Гарбо в Нью Йорке, воссозданный Джорджевичем, на входе в который и сегодня стоит маэстро сам.

MOD / 03

211

Self ( T imes New Roman)

Geburtsort ist Zufall (Birthplace is Random)

Марк Уоллингер, 2010 скульптура

Пипилот ти Рист, 1994 видеоинсталляция

MOD / 03

212

MOD / 03

213 Hauser & W irth, D6 Работы: Untitled (daybed 5), Рашил Джонсон, 2012 Untitled (woman lying in bed), Айда Аплбруг, 1982, велень, чернила и Rhoplex Untitled #16 (у входа), Субодх Гупта, 2006, скульптура, алюминий Untitled: chairs Филлида Барлоу, 2012–2013, скульптура

MOD / 03

214

MOD / 03

215

Arched Figure Луиза Буржуа, 1993, скульптура

MOD / 03

По разные стороны Днепра +15 мест, в которых надо побывать Выбор MOD

217

MOD / 03

218

По разные стороны Днепра Саша Каневский, дизайнер Текст: Наталья Моденова

Фото: Юрий Каневский

MOD / 03

219

Пушкинский парк Я помню его еще с детства. Летом здесь всегда проходила выставка собак, на которую бабушка брала меня с собой. Здесь раньше всего ощущаешь весну и такой пьянящий запах леса.

MOD / 03

С Cашей мы видимся нечасто, при этом всегда неожиданно: то на открытии выставки Christian Louboutin в Лондонском музее дизайна, то на граффитиджеме в заброшенном киевском гаражном кооперативе. Сразу после моей поездки на Pitti Uomo (где, к слову, в прошлом сезоне Сашу приметил главный редактор GQ Italia и тут же увез на съемку вместе с мужской коллекцией sasha. kanevski F/W14–15), мы встречаемся с Сашей и его братом, фотографом Юрой Каневским, в нашем любимом районе Киева — на Подоле. Саша обещает рассказать обо всех любимых местах в городе. И если бы не китайская закусочная «Пекин» и секонд-хенд, находящиеся в противоположных концах Киева по разные стороны от Днепра, все места мы объехали бы на скейте, но в этот раз предпочли такси.

220

Саша Каневский

MOD / 03

Олеговская горка

221

Чтобы попасть на нее, нужно преодолеть затяжной подъем по улице Олеговской, повернуть во двор, пройтись по маленькому гаражному кооперативу и проскользнуть в щель между двумя гаражами в конце. Весь прошлый год я жил и работал на Шулявке (историческая местность Киева, в царские времена рабочие кварталы Киева — прим. ред.) и в студию я ходил через Пушкинский парк. Я помню его еще с детства, летом здесь всегда проходила выставка собак, на которую бабушка брала меня с собой. Здесь раньше всего ощущаешь весну и такой пьянящий запах леса.

Если мы сейчас прогуляемся в сторону Днепра, то мы можем оказать на одном из выразительнейших холмов в центре города — Олеговской горке. Чтобы попасть на нее, нужно преодолеть затяжной подъем по улице Олеговской, повернуть во двор, пройтись по маленькому гаражному кооперативу и проскользнуть в щель между двумя гаражами в конце. Здесь вокруг высокая трава, кроны деревьев и бесконечные крыши домов на Подоле, видно часть левого берега и мосты через Днепр. Сейчас очень люблю устраивать пикники здесь, это «секретное» место находится в каких-то двадцати минутах ходьбы от моего дома. Во времена расцвета клуба «Xлеб» мы частенько здесь устраивали афтерпати по утрам — бывало приходм в 6 утра, засыпаем на траве и просыпаемся уже около 3 часов дня, поджаренные летним киевским солнцем.

MOD / 03

222

Гуляя в сторону центра, можем заглянуть в Магазин тканей на улице Толстого (ул. Льва Толстого, 5). Очень люблю приходить сюда за тканями или фурнитурой — это один из немногих складов, хозяева которого работают с регулярными поставками немецких, французских, итальянских и швейцарских фабрик. Признаю себя абсолютно зависимым от этого сакрального места. Теперь можно отправиться пообедать, но гулять уже не будем, а воспользуемся услугами такси. Мы направляемся в район ВДНХ (выставочный центр — прим. ред.), который расположен на приличном удалении от центра, но эта поездка того стоит. Если бы не моя девушка, которая работает на биологическом факультете Университета Тараса Шевченко, что неподалеку, скорей всего не узнал бы про существование этого оазиса вкуса, который называется Китайка «Пекин» (ул. Вышгородская, 14). В Киеве, к сожалению, очень мало китайских кафе или ресторанов, тем более аутентичных, где повара и даже официанты китайцы — очень весело читать меню с кучей смешных ошибок, часть названий блюд вообще не переведена и официант не может объяснить что это. Несмотря на положение и на то, что сам «Пекин» находится на первом этаже «хрущевки», частично занимая помещение (давно не видевшее ремонта) бывшего гастронома, считаю эту китайку лучшей в городе.

Китайка «Пекин» В Киеве, к сожалению, очень мало китайских кафе или ресторанов, тем более аутентичных, где повара и даже официанты китайцы.

MOD / 03

Секонд-хенд буду и дальше наведываться за очередным платком Hermes за 20 грн или свитером Raf Simons из коллекции 2000 года.

223

S Думаю, что стоит вернуться в центр и пройтись по легендарным секонд-хендам. Oчень сложно отдать предпочтение конкретному, но я бы порекомендовал рынок у метро «Лесная», магазин «Хумана» в Святошино (ул. Туполева, 16) или рынок Сириус (ул. Жилянская, 148–160) — я чувствую себя как рыба в воде на этих островах сокровищ. Периодически поговаривают, что секонд-хенды в Киеве скоро запретят из-за того, что они наносят ущерб рынкам с турецкими и китайскими товарами, но, пока этого не произошло, буду и дальше наведываться за очередным платком Hermes за 20 грн или свитером Raf Simons из коллекции 2000 года. Уже практически вечер и я думаю, что можно отправиться в клуб Closer (Нижнеюрковская, 31), который открылся прошлым летом и спустя год получил статус культового. Играет здесь в основном техно, а вечеринки могут продолжаться до вечера следующего дня — как правило даже после того, как выключили звук и диджей ушел, люди не хотят уходить и ритмично перемещаются по танцполу. У клуба есть отличная терраса (палуба в лесу), арт-галерея и несколько танцполов. Когда я оказался здесь в первый раз, то это место мне очень напомнило берлинский KaterHolzig.

MOD / 03

+ 15 мест, в которых надо побывать

г. Киев

1. Катро Заубер, диджей

224

MILK Bar Milk bar привлекает внимание уже своими окнами-витринами и влюбляет в себя своим дизайном интерьера, как только вы переступаете его порог. Попадая внутрь, вы понимаете, что здесь Вам рады и это всегда приятно. В этом кафе вкусно, весело, предельно шумно и очень классно. Акцент на авторских десертах, смузи, фирменном кофе и коктейлях. Здесь можно встретить всех красивых и модных людей столицы. ул. Шота Руставели, 16 www.milkbar.com.ua

2. Татьяна Кремень, fashion-редактор журнала Esquire Бессарабский рынок и окрестности Во-первых, в здании рынка есть несколько точек с шаурмой и фалафелем, а также ливанское кафе с хумусом и прочими радостями ближневосточной кухни. Во-вторых, там же, в здании Аренасити, находится PinchukArtCentre, своеобразный «Диснейленд» для киевской скучающей публики, но там случаются и хорошие выставки современных художников. В-третьих, прямо напротив Бессарабского рынка имеется постамент, на котором когда-то стоял гранитный Ленин, пока его оттуда не свалили, растащив по кусочкам на сувениры — кто-то особенно удачливый забрал голову. Бессарабский рынок — Бессарабская пл., 2 PinchukArtCentre — ул. Бассейная 1/3–2, блок А www.pinchukartcentre.org

4. Мириам Драгина, поэт

3. Евгений Клопотенко, гастро-энтузиаст

Пейзажная аллея

Мне кажется, что здесь готовят самые вкусные коктейли в городе, их вкус передать почти невозможно. Например, коктейль «Бульвардия». После рабочего дня или в жаркое время года — это то, что сведет вас с ума. Зал оформлен в стиле вагона ресторана, в конце зала большой экран в который Вы смотрите, как будто из кабины машиниста.

Она пролегает параллельно улице Большой Житомирской. Здесь лучше всего утром в будние дни во время пробежки и вечером — на закате. В самом центре города живут зеленые холмы, вид на мосты через Днепр и левый берег. Из-за обилия зелени тут даже воздух чище, чем на соседней улице. Тут же находится летняя терраса кафе «Тоскана». Вечером можно есть пасту, сидя на ней, смотреть на пейзаж и киевский закат. Обязательно, без договоренностей, будут идти мимо и присоединятся хорошие знакомцы.

ул. Большая Васильковская (Красноармейская), 19

MOD / 03

225

Секретный бар «Паровоз»

Гольф-центр/ Воздвиженская улица/ Арт-Причал/ Львовская мастерская шоколада/

5. Йен Левин, тату-мастер

6. Наталья Моденова, исполнительный директор MBKFD

Гольф-центр

226

Воздвиженская улица Спокойный досуг для всей семьи на живописной набережной, всего в десяти минутах езды от центра. Также на территории клуба расположен ресторан «Гольфист» и кондитерская «Кайзер Волконский». Совет — играйте в перчатке, если хотите уйти домой без мозолей, а приобрести её можно прямо на месте. Оболонская набережная, 20 www.golf-center.com.ua

Как бы я сама ни ругала Воздвиженку, но каждый день прихожу сюда — в наш офис. В будние дни безлюдная, еще незаселенная Воздвиженка мне нравится куда больше, чем в шумные выходные, когда на всяческие фестивали сюда стекается весь город. По будням можно заглянуть в магазины Hello Glasses и Convict Head, а в кафе «Охота на овец» всегда найдется свободный столик. В выходные не так, в выходные суета. Hello Glasses — ул. Воздвиженская, 7 www.helloglasses.com Convict Head — ул. Кожумятская, 16А www.fb.com/convicthead Охота на овец — ул. Воздвиженская, 10Б www.oxota.com.ua

MOD / 03

8. Катерина Роговая, певица KATYA

7. Святослав Зброй, дизайнер бюро ODESD2

Львовская мастерская шоколада

Нам нравятся пространства, которые могут трансформироваться в зависимости от типа мероприятия. Здесь есть галерея, которая может оформляться как угодно, есть большая открытая площадка, где легко появляются переносные бургерные, трассы для соревнования на квадракоптерах и прочее. А еще здесь собирается хорошая публика, готовая к трансформациям вместе с пространством. Большой плюс в теплое время года — близость воды.

Очень люблю зайти сюда на чашку горячего шоколада. Особенно рекомендую «Мішаний» — это когда в одной чашке сразу три вида шоколада — белый, молочный и черный. Как бы ни было тоскливо на душе — всегда помогает. И месторасположение очень подходящее — романтический Андреевский спуск ул. Андреевский спуск, 2Б www.chocolate.lviv.ua

ул. Набережно-Крещатицкая, причал № 2 www.artprichal.org

MOD / 03

227

Арт-Причал

Труханов остров/ Подземный переход на Театральной/ Новые бары/

10. Виталий Школьный, ведущий телеканал Business

9. Анна Коломоец, дизайнер Anna K Труханов остров

228

Подземный переход на «Театральной» В этом парке есть безлюдные места, где я люблю гулять со своей безумно непослушной собакой Марли. Также мы с друзьями любим выбираться сюда на пикники, потому что остров расположен в непосредственной близости от центра города, а любители экстрима могут попасть сюда за считанные секунды от Арки дружбы народов, спустившись на троллее. Кстати, во время проведения Евро-2012 здесь находился кемпинг шведских фанатов, одному из которых установили памятник.

Казалось бы, совсем обычное место, вход/выход из центральной станции метро. Но исключительно мокрой и холодной осенью, он превращается в настоящий водевиль. Здесь кружатся в танцах бабушки и дедушки. Старички играют на народных инструментах, поют и приплясывают под баян и тулумбасы. Плохое настроение, не выдался день, суровый начальник или двузначный ответ на свидании — прямиком сюда, разделить искреннюю радость немолодых, но счастливых людей.

MOD / 03

11. Юрий Марченко, главный редактор platfor.ma Новые бары

Бар «Можжевельник» — ул. Межигорская, 9 www.mojj.in GDSHN — ул. Бассейная, 9 www.fb.com/GDSHN

Jamala «Дякую» (2014) Соул трансформировался в минималистичный поп, а саму певицу все чаще называют украинским Джейсом Блейком. Нам же кажется, что здесь и без Джесси Вэр не обошлось. ONUKA «Onuka» (2014) Интересное сочетание фолка и электроники на русском и английском, порожденное двумя предыдущими коллективами Kooqla и Tomato Jaws, где до этого пела солистка. Pianoбой «Простые вещи» (2012) Рафинированный инди-поп во главе с кудрявым солистом Дмитрием Шуровым, который легко бы мог красоваться во многих радиочартах, но почему-то избежал этого.

MOD / 03

229

В последнее время в Киеве началась этакая «берлинизация»: появилось сразу несколько заведений, приятных и телу, и глазу. «Можжевельник» — небольшое заведение в историческом районе Подол. Два этажа с отделкой деревом, внутри уютно, но все равно все в лучших европейских традициях прохлаждаются у входа. В наличии также гневная старушка, живущая в том же доме, так что от шумных гулянок до утра хозяева открещиваются, соглашаясь лишь на тихие. При этом на баре трудятся настолько серьезные энтузиасты своего дела, что делать «обычные» коктейли они зачастую отказываются — скучно. GDSHN находится в подвале, которым недавно завладела группа друзей и решила устроить в нем заведение для своих. Впрочем, получилось у них так удачно, что «своих» оказалось множество, даже если первоначально они для GDSHN были чужими. PlayStation, пару столов для киккера и коктейли, куда льют алкоголь самой щедрой рукой — вот он, рецепт успеха.

+ 3 альбома, которые надо послушать

230

ВЫБОР MOD

MOD / 03

11 Mirrors Design Hotel леньких ламп, позволяющих путешественнику самому «выстроить» нужное ему освещение — все сдержанно, не отвлекает внимания от отдыха и в тоже время органично вписывается в пространство. Идеологом проекта выступил известный боксер Владимир Кличко, который объездил достаточное количество отелей по всему миру и совсем недавно решился на то, чтобы сделать место, которое будет отвечать именно его потребностям. Если гостю захочется еще больше проникнуться идеей отеля, то стоит спуститься в лобби и взять в библиотеке арт-книгу отеля, которую создал американский фотограф Майкл Стерлинг Итон. А к рассматриванию фотографий у камина из натурального камня отлично подойдет бокал вина, который можно выбрать из интересной винной карты и дополнить его закусками из ресторана отеля, который расположен на втором этаже отеля. Если окажетесь в Киеве, то смело останавливайтесь здесь — наверное, здесь нет другого отеля, который так тонко чувствует изменения в городе, но при этом умудряется не скатываться в банальность. ул. Б. Хмельницкого, 34А +38 044 581 11 11 www.11mirrors-hotel.com

+ 3 ОТЕЛЯ, В КОТОРЫХ МОЖНО ОСТАНОВИТЬСЯ Radisson Blu Hotel Kyiv Podil Отель расположен в историческом центре, предлагает стандартный набор услуг хорошего сетевого отеля, что здесь является плюсом. ул. Братская, 17–19 +38 044 393 13 73 www.radissonblu.com

IQ Hotel Мини-отель, который предлагает постояльцам не только низкие цены, но и номера с внедренной системой «умный дом». ул. В. Гетьмана, 6 +38 044 238 84 05 www.iqhotel.ua

MOD / 03

Dream House Hostel Небольшой хостел хорошо зарекомендовал себя среди путешественников за местоположение, атмосферу, неплохие номера и приятный бар на первом этаже. ул. Андреевский спуск, 2 +38 044 580 21 69 www.dream-family.com

231

Этот молодой, но уже хорошо зарекомендовавший себя отель расположился в историческом центре Киева, что дает ему большую фору перед более маститыми конкурентами. И это не только вызов другим отелям, но и вызов самому городу, который устав от показной роскоши стремится к простоте и элегантности, но в тоже время не забывает и о повседневной функциональности. Если переводить название отеля, то мы получим 11 зеркал — и тут все начинает путаться в голове. Невероятно вежливый персонал отеля рассказывает про «11 отражений успешной личности», но до этого уже нет дела, когда ты замечаешь кинетическую скульптуру братьев Фомичевых и Тараса Ткаченко в лобби — она полностью захватывает и не отпускает внимание, как и сам город. В этом есть какая-то алхимия и загадка, которая не поддается логическому объяснению, но от этого не становится менее интересной. Сразу же хочется увидеть номер, который поразит воображение — и это происходит. Отель небольшой — всего 49 номеров в 3 категориях. Если повезет, и 11 Mirrors не будет заполнен столичными модниками, дизайнерами, редакторами известных и не очень журналов и прочими джетсеттарами, то у вас появится возможность насладиться видом красивейшего Владимирского собора из своих окон, которые здесь являются важной деталью интерьера. Кинув вещи после аэропорта и захватив приветственный бокал шампанского, отправляйтесь в прекрасную ванную комнату с прозрачными стенами в виде стеклянного куба и разглядывайте прекрасные купола старинной церкви и близлежащие крыши — захватывающее чувство. И уже не так важно, что там происходит внизу — вы один на один с «матерью городов русских». После совершенных процедур можно более детально осмотреть номер — просторный, большая кровать, вместительный диван, внушительный открытый мини-бар, у которого хочется убрать приставку «мини», много ма-

Философия Э н д и Уо р х о л а (от А к Б и наоборот)

233

MOD / 03

234

Иллюстрации: Анастасия Гросс

MOD / 03

Философия Энди Уорхола (от А к Б и наоборот)

ОТРЫВОК глава 2

MOD / 03

235

Тэкси из Чарльстона, Южная Каролина,— красивая стеснительная дебютантка — ушла из семьи и приехала в Нью-Йорк. В ней были поразительная пустота и ранимость, которые делали ее отражением интимных фантазий любого. Тэкси могла быть всем, чем захотите — девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной,— всем, чем угодно. Она была чудесным, прекрасным чистым листом. Мистика превыше всякой мистики. Еще она была потрясающей лгуньей; она просто не могла сказать ни о чем правду. А какая актриса! Она могла по-настоящему заплакать. Каким-то образом она всегда могла заставить тебя ей поверить — так она и получала то, что хотела. Тэкси изобрела мини-юбку. Она пыталась доказать своей семье в Чарльстоне, что может жить без денег, поэтому она шла в Нижний Ист-Сайд и покупала самые дешевые вещи, которыми оказывались детские юбочки: талия у нее была настолько тонкая, что они были ей впору. Пятьдесят центов за юбку. Она первой стала носить балетное трико в качестве полноценного костюма, надевая при этом крупные серьги, что придавало костюму нарядный вид. Она была новатором — как по необходимости, так и для забавы, и журналы мод сразу же подхватили ее имидж. Она была просто невероятна. Нас познакомил общий приятель, который только что заработал целое состояние на рекламе новых бытовых электроприборов во время телевикторин. Один только взгляд на Тэкси — и я увидел, что у нее проблем больше, чем у любого другого человека, которого я когда-либо встречал. Такая красивая и такая больная. Я был на самом деле заинтригован. Она жила не по средствам. У нее все еще была милая квартирка на Саттон-Плейс, а время от времени она уговаривала кого-нибудь из богатых друзей поделиться деньгами. Как я уже сказал, она могла разрыдаться и получить все, что хотела. Вначале я не представлял, сколько наркотиков принимает Тэкси, но когда мы стали видеться чаще, я начал понимать, что у нее серьезные проблемы. На втором месте по важности после приема наркотиков для нее было иметь наркотики. Хранить их. Она прыгала в лимузин и мчалась к Филли, всю дорогу хныча, что у нее нет амфетаминов. И уж не знаю как, она всегда их получала, потому что в Тэкси было что-то такое, необъяснимое. Затем она добавляла их к фунту таблеток, что хранила на дне сундучка. Один из ее богатых друзей-спонсоров даже попытался пристроить ее в модельный бизнес, чтобы она разработала собственную коллекцию одежды. Он купил мастерскую на 29-й стрит у какого-то модельера, который приобрел право совладения недвижимостью во Флориде и хотел поскорее уехать из города. Друг-спонсор взял на себя управление всей мастерской с семью швеями за швейными машинками и привел Тэкси, чтобы начать разрабатывать модели. Техническая сторона дела была налажена, Тэкси оставалось, собственно, только одно — дизайн моделей, что, по сути, означало повторение моделей костюмов, которые она придумывала для себя.

В НАЧАЛЕ Я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛ, СКОЛЬКО НАРКОТИКОВ ПРИНИМАЕТ ТЭКСИ, НО КОГДА МЫ СТАЛИ ВИДЕТЬСЯ ЧАЩЕ, Я НАЧАЛ ПОНИМАТЬ, ЧТО У НЕЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ.

Но она стала раздавать «дозы» швеям и играть с бутылками бусин, пуговиц и отделок, которые прежний хозяин оставил валяться вдоль стен мастерской. Нечего и говорить, что бизнес зачах. Большую часть дня Тэкси проводила в центре, в ресторане Ройбенса, заказывая тамошние коронные блюда — «сандвичи знаменитостей» — она предпочитала «Анну-Мaрию Альбергетти», «Артура Годфри», «Мортона Дауни», а после каждого сандвича бегала в туалет и совала пальцы в горло, чтобы ее стошнило. Ее преследовал страх потолстеть. Она ела и ела на пирушке, а потом ее рвало и рвало, потом она принимала четыре убойных дозы и отключалась на целых четыре дня. Тем временем ее «друзья» приходили и рылись в ее сумочке, пока она спала. Когда она просыпалась через четыре дня, то отрицала, что спала. Сначала я подумал, что Тэкси запасается только наркотиками. Я знал, что накопительство — своего рода эгоизм, но думал, что так она поступает только с наркотиками. Я видел, как она умоляла знакомых о дозе, а потом шла и засовывала ее на дно сундучка в отдельном конвертике с датой. Но в конце концов я понял, что Тэкси жадна абсолютно во всем. Однажды, когда она еще занималась моделированием одежды, я пришел к ней в гости со своей подругой. По всему полу было рассыпано множество обрезков бархата и атласа, и моя подруга спросила, нельзя ли ей взять лоскуток подходящего размера, чтобы сделать обложку для словаря. На полу были тысячи обрезков, наши ноги утопали в них, но Тэкси посмотрела на нее и ответила: «Лучше утром. Зайди утром и поищи в мусорном контейнере перед дверью, наверняка что-нибудь найдешь».

236

ЕЕ ПРЕСЛЕДОВАЛ СТРАХ ПОТОЛСТЕТЬ. ОНА ЕЛА И ЕЛА НА ПИРУШКЕ, А ПОТОМ ЕЕ РВАЛО И РВАЛО

НА ВСЕХ ЛИФЧИКАХ БЫЛИ ЦЕННИКИ. ОНА НИКОГДА НЕ СРЕЗАЛА ЦЕННИКИ ДАЖЕ С ВЕЩЕЙ, КОТОРЫЕ НОСИЛА.

В другой раз мы ехали в такси, и она плакала, что у нее нет денег, что она бедная; она открыла сумочку, чтобы вытащить бумажный носовой платок «Клинекс», и я случайно заметил прозрачный пластиковый кошелек, набитый зелеными. Я не стал ничего говорить. Какой смысл? Но на следующий день я спросил у нее: «Что случилось с прозрачным кошельком, набитым деньгами, который был у тебя вчера?» Она ответила: «Его украли вчера вечером на дискотеке». Она никогда не могла сказать правду. Тэкси собирала лифчики. Она хранила штук пятьдесят лифчиков разных оттенков бежевого — от бледно- и темно-розового до кораллового и белого — в чемодане. На всех лифчиках были ценники. Она никогда не срезала ценники даже с вещей, которые носила. Однажды той самой подруге, которая просила у нее лоскуток, понадобились деньги, а Тэкси была ей должна. Тогда подруга решила отнести лифчик, на котором еще болтался ярлык «Бендел», обратно в магазин и получить за него деньги. Когда Тэкси отвернулась, она засунула его в сумку и поехала в центр. Она зашла в бельевой отдел и объяснила, что знакомая попросила ее вернуть лифчик,— сама она носила далеко не нулевой номер, это было заметно. Продавщица исчезла минут на десять, вернулась с лифчиком и какой-то бухгалтерской книгой и сказала: «Мадам, этот лифчик был куплен в 1956 году». Тэкси была собирательницей. У Тэкси было невероятное количество косметики в сумочке и сундучке: 50 пар накладных ресниц, разложенных по размерам, 50 флакончиков туши, 20 брикетов туши, все оттенки теней, когда-либо выпущенные «Ревлоном»,— перламутровые и обычные, матовые и блестящие, 20 коробочек румян «Макс Фактор»… Она проводила часы над своими косметичками, на все приклеивая скотчем ярлычки, протирая и начищая бутылочки и коробочки. Все должно было выглядеть безупречно. Но она не заботилась о том, что находилось ниже шеи.

MOD / 03

Ад Маргинем Пресс

В рамках совместной издательской программы ЦСК Гараж и издательства Ad Marginem.

237

Она никогда не принимала ванну. Я говорил: «Тэкси, прими ванну». Открывал кран, она шла в ванную со своей сумочкой и оставалась там целый час. Я орал: «Ты в ванне?» — «Да, я в ванне». Плеск-плеск. А потом я слышал, как она на цыпочках ходит по ванной, смотрел в замочную скважину, и оказывалось, что она стоит у зеркала и накладывает макияж поверх того, что уже покрывал толстым слоем ее лицо. Вода никогда не касалась ее лица — только очищающие тонкие бумажные салфетки, снимающие жир, но не косметику. Вот ими она и пользовалась. Через несколько минут я снова заглядывал в замочную скважину — она переписывала свою записную книжку (или чужую, это не имело значения) или сидела с желтым блокнотом и составляла список всех мужчин, с которыми побывала в постели, подразделяя их на три категории — «спали», «трахались» и «обнимались». Если она делала ошибку в последней строчке и запись выглядела неаккуратно, она вырывала страницу и начинала сначала. Через час она выходила из ванной, и я говорил: «Ты не приняла ванну», хоть и понимал, что говорить бесполезно. «Нет, как же, я приняла ванну». Однажды я спал в одной постели с Тэкси. Кто-то ее домогался, а она не хотела с ним спать, поэтому залезла в кровать в соседней комнате, где лежал я. Она уснула, а я не мог перестать смотреть на нее, потому что был завороженно напуган. Ее руки все время двигались, они не могли заснуть, не могли остановиться. Она постоянно чесалась, оставляя на коже следы ногтей. Через три часа она проснулась и сразу сказала, что не спала. Тэкси отдалилась от нас, когда начала встречаться с певцом-музыкантом, которого можно описать как Абсолютную поп-звезду — возможно, всех времен,— он тогда быстро обрел по обе стороны Атлантики славу своего рода Элвиса Пресли для интеллектуалов. Мне не хватало общества Тэкси, но я сказал себе: наверное, хорошо, что сейчас о ней заботится кто-то другой, потому что, быть может, у него это получается лучше, чем у нас. Тэкси умерла несколько лет назад на Гавайях, куда один крупный промышленник отвез ее «отдохнуть». С тех пор как мы расстались, прошло уже много лет.

ВОДА НИКОГДА НЕ КАСАЛАСЬ ЕЕ ЛИЦА — ТОЛЬКО ОЧИЩАЮЩИЕ ТОНКИЕ БУМАЖНЫЕ САЛФЕТКИ, СНИМАЮЩИЕ ЖИР, НО НЕ КОСМЕТИКУ.

Персональный экземмпляр для