Журнал "Московское наследие" №17 by Moscow Heritage

диахронный диалог дом

17 1

декабрь 2011

прошлое

настоящее

36 Б домашняя обстановка дворец. музей. библиотека. дворец

2 А дискуссия функция осталась, памятник — нет

42 Б пустое место снести в связи со сносом

56 Б деталь

будущее

46 Б опрос если бы вы формировали тематический парк «маленькая Москва», что бы вы в него включили? 48 Б опрос что снести в МОСКВЕ?

18 Б экспозиция во всю длину

улица

44 Б маршрут с историей Пятницкая улица. после инсульта 50 Б жизнь в памятнике эксперимент на людях

город

мир

10 Б городская среда музейный подход к Замоскворечью

6 А мнение эксперта архитектор — адвокат пространства

42 Б минувшее уничтоженные посмертно

16 Б новости

26 Б культовые сооружения белый цветок

38 Б конкурс реставраторы достойные награды

28 Б приспособление фабрика красок 30 Б ткань города сельская жизнь

декабрь 2011

57 А официальный взгляд цивилизованный подход к историческому городу

60 А архитектура и идеология панорама и перспективы Будапешта: противоречия в реконструкции архитектурного наследия

дискуссия

функция осталась, памятник — нет

текст Анны Ильичевой

московское наследие 17

дискуссия

Планетарий, западный фасад. 1930 г. <

Должен каждый пролетарий посмотреть на планетарий… Маяковский

«Замечательно, что при нашей материальной бедности, при нашем жестком импортном плане, мы ввозим и устанавливаем дорогостоящее сооружение, какого нет во многих столицах...» Жу рна л «Огонёк» 23 сентября 1928 года

Попытки перестроить планетарий предпринимались раньше. В 1939 году в архитектурной мастерской Михаила Синявского был сделан проект реконструкции, принципиально менявший облик здания согласно псевдоклассической политике, но его реализации помешала война. В 1960-х годах проблему расширения и переоборудования планетария пыталась решить мастерская Моспроекта под руководством П. П. Зиновьева. В 1966 году архитектор А. В. Анисимов предложил новую оригинальную программу реконструкции здания, которая стала руководством к действию через десятки лет.

декабрь 2011

Торжественное открытие первого в СССР планетария с самым большим в мире куполом, выполненным на заказ германской фирмой Carl Zeiss, состоялось 5 ноября 1929 года. Первая лекция с демонстрацией искусственного звездного неба проводилась в присутствии наркомов — тт. Литвинова, Луначарского, Семашко и др. Московский планетарий был создан по решению Моссовета для пропаганды науки о Вселенной, на строительство «народного университета» было отпущено 250 000 рублей. Авторы проекта, молодые конструктивисты Михаил Барщ, Михаил Синявский, Григорий Зундблат, придумали совершенно новый тип сооружения. Зрительный зал на 1440 мест перекрывался параболическим куполом диаметром 27 метров, внизу на первом этаже под куполом размещались кассы и гардероб. Благодаря особому расположению лестниц публика, спускавшаяся из зала, не встречалась с входящей. В основе здания лежит чистая архитектурная форма, в основе формы — чистая функция. Планетарий — это и есть сам проекционный купол. Вынесенные вовне элементы (вход, застекленная винтовая лестница, вытянутые столбы) подчеркивали красоту конструктивистского объема. В таком виде Московский планетарий вошел во все мировые энциклопедии как уникальный памятник советского конструктивизма. По первоначальному проекту Михаила Барща и Михаила Синявского к зданию должен был быть пристроен второй корпус — с астрономическим музеем, подсобными, техническими и административными помещениями, но замысел остался на бумаге. Чистые формы конструктивизма пришлось приспосабливать в процессе эксплуатации: в советское время появились котельная и технические пристройки, лестницы были перекрыты и приспособлены под подсобные помещения. В 1994 году объект был признан аварийным и закрыт на реконструкцию — реставрацию. В марте 1999 года вышло постановление №215 правительства Москвы «О комплексной реконструкции, реставрации и переоборудовании Московского планетария». Было создано ОАО «Московский планетарий» с контрольным пакетом акций у городских властей (61%). Заказчик поставил противоречивые задачи — и сохранить памятник, и модернизировать планетарий под современный музейно-образовательный комплекс. Авторский коллектив «Моспроекта-4» под руководством Александра Анисимова разработал инновационное решение — подъем здания на 6,5 м над уровнем земли с последующей постройкой под ним четырехэтажного объема, что позволяло значительно увеличить площадь планетария. Уникальные инженерные работы были завершены за 2,5 года, весь объем старого здания, вместе с тремя перекрытиями и куполом, был поднят мощными домкратами на высоту двух этажей. Архитекторы планировали сохранить систему двух лестниц и оставили исторический вход в планетарий, к которому теперь ведет пандус. Здание было очищено от более поздних наслоений, а силуэт его частично вернулся в городскую среду: он виден со стороны Нового Арбата. Но тем самым знаменитый планетарий перестал быть самостоятельным произведением, он стал частью нового архитектурного комплекса с астрономической площадкой, обсерваторией, музейными, учебными и выставочными пространствами. Функция здания была сохранена, но памятник конструктивизма — лишен аутентичности. Реконструкция затянулась на долгие 17 лет. Чтобы запустить комплекс в полном объеме, пришлось перепланировать внутреннее пространство, прорубать проходы, строить новые лестницы. В отреставрированной купольной части разместился Большой звездный зал, а историческое цейссовское оборудование нашло место в экспозиции классического музея Урании. Новейшая история Большого планетария Москвы началась 12 июня 2011 года, когда известная в мире конструктивистская постройка Михаила Барща и Михаила Синявского предстала в новом обличье. «Народный университет» 1920-х превратился в первый в России комплексный центр естественнонаучных знаний XXI века. В эксплуатации планетария есть определенные проблемы: пандус не используется, в цоколе не удается разместить парковку. Архитекторы недовольны изменениями, внесенными в проект. Несмотря на высокую цену билета (500 рублей), за пять месяцев работы он принял 300 тысяч посетителей. Знаменитый планетарий в Нью-Йорке посещает такое количество людей за год.

дискуссия

А лександр Анисимов, член-корреспондент РААСН, руководитель авторского коллектива МНИИП «Моспроект-4», выполнившего проект реконструкции планетария Программой предусматривалось решение целого ряда противоречивых, трудно решаемых задач. Во-первых, возврат в панораму города силуэта планетария. В 1950– 1960-е годы построили огромное семиэтажное здание по Садовому кольцу, ряд сооружений зоопарка, кроме того, выросли деревья, которые создали тень, падающую на астрономическую площадку. Мы подняли здание вместе с тремя перекрытиями, куполом и лестницами на 6 м 30 см, этим самым расширили на 30 градусов угол горизонта. Купол планетария теперь виден с Нового Арбата и с Садового кольца. Стоит подчеркнуть, что подобная уникальная операция впервые произведена в отечественной строительной практике. Все утилитарные помещения ушли под платформу, наверху осталось здание в первозданном виде, которое было очищено от всех поздних наслоений и отдано реставраторам. После реконструкции общая площадь здания увеличилась в шесть раз (с 2498 кв. м до 16 910 кв. м), стало возможно размещение в здании большого музея, выставочных залов, расширенного учебного комплекса, малого экспериментального зала, холлов, технических и административных помещений, санузлов и нескольких кафе. По проекту, в подземном пространстве комплекса должна была расположиться двухуровневая парковка, а пандус должен был служить главным входом в планетарий — таким образом разводились потоки посетителей, вход в музей находился внизу. К сожалению, руководство планетария нарушило входную зону, что, на наш взгляд, нецелесообразно.

аппарат «Планетарий» производства Carl Zeiss

Фаина Рублева, научный директор планетария Что касается дискуссии по поводу сохранения памятника, то на мой взгляд, само здание внешне мало изменилось. Оно поднято на 6 метров без демонтажа, вследствие чего мы получили дополнительную площадь для классического музея Урании. Восстановлен козырек исторического входа. На полученной площади в музее Урании разместились два аппарата «Планетарий» производства Carl Zeiss (1929 года и 1977 года) и исторические экспонаты из фондов Московского планетария. Большой звездный зал с куполом-экраном стал ближе к звездам. Проблемы с логистикой возникли из-за того, что новый музейный корпус и историческое здание не были объединены. Для объединения функциональных зон и удобного перемещения посетителей из входной зоны в два музея — классический музей Урании и интерактивный музей «Лунариум» — были созданы новые лестницы. Претерпело перепланировку и внутреннее пространство здания. Удалось спланировать навигацию таким образом, чтобы развести потоки посетителей. Правда, это напоминает лабиринт, люди с непривычки теряются. Некоторые части нового комплекса оказались совершенно нежизнеспособны. Архитектуру уродует безобразный и нефункциональный пандус, который мы не можем никак использовать. Подвальные помещения, задуманные под двухуровневую парковку, в силу технических требований остаются недоступными для посетителей. Медицинская академия им. С еченова выделила нам площадку для парковки автобусов со школьниками, которые приезжают к нам ежедневно на экскурсии, что позволяет нам принимать до двух тысяч детей в день. К ирилл Асс, архитектор мастерской Александра Бродского, художник, архитектурный критик В новом планетарии не был, но мимо проходил уже раз десять. Бросается в глаза никчемный, плохо сделанный пандус. Меня больше всего поражает непочтительность людей, которые это делали. Памятник конструктивизма изуродовали, нового качества не получили. Какой был смысл предпринимать чудовищные инженерно-технические усилия и поднимать старый объем на высоту двух этажей? Пытаться спорить со сталинскими домами по фронтам бесполезно, ситуацию 6 метров не изменили. Если для музея нужны были новые площади, то надо было отреставрировать памятник и построить новое здание для нового музея в другом месте. Единственное, что радует, — сохранена функция, и планетарий хотя бы продолжает быть планетарием.

Анна Броновицкая, кандидат искусствоведения, доцент МАРХИ С планетарием проблема вот в чем: если мы признаем, что это памятник — а это было совершенно уникальное и при этом необыкновенно пластически выразительное произведение архитектуры авангарда, — то его нужно было беречь и поддерживать в той форме, в которой оно было. Его же, поддавшись коммерческим притязаниям инвестора, бесцеремонно встроили в многократно превышающую его по объему новую структуру. Тот инвестор, кстати, уже давно исчез с горизонта вместе со своими коммерческими притязаниями, а памятник мы, по сути, потеряли. Обсуждать достоинства или недостатки получившегося архитектурного сооружения, как и просветительски-развлекательного московское наследие 17

дискуссия

заведения, бессмысленно. Чрезвычайно горько, что оказалось бездумно погублено чудное здание, которое нужно было просто отреставрировать и продолжать использовать по назначению. Если уж обязательно нужны были какие-то новые функции, то можно было построить для них павильон рядом. Архитекторы, взявшиеся за перестройку, проявили профессиональный цинизм. Ната лья Душкина, профессор МАРХИ, эксперт Международного научного комитета ICOMOS по наследию ХХ века, зам. председателя DOCOMOMO Россия Для сравнения обратимся к Башне Эйнштейна в Потсдаме, построенной по проекту Мендельсона, — еще одному сооружению, обращенному к небу, где тоже недавно прошла реставрация. Здесь можно говорить о стремлении сохранить памятник в его подлинном виде. Были проведены тщательнейшие предпроектные исследования, вплоть до того что характерные трещины, которые со временем образовались в бетоне, полностью не затирались. Были составлены специальные диаграммы, по которым пытались сохранить следы старения этого сооружения. В Москве все произошло ровно наоборот. По сути дела, говорить сейчас о планетарии как о памятнике в его подлинности не приходится. Хотя следует признать, что инженерные работы по подъему его на домкратах на высоту двух этажей сами по себе уникальны. Но при этом были изменены все инфраструктурные связи, нарушены пропорции сооружения, если хотите — его гравитационные свойства, столь важные в архитектуре, и в особенности для здания, функционально связанного с исследованием космоса. Было искажено визуальное восприятие планетария, сильно пострадала его субстанция, интерьеры, по существу утрачено историческое технологическое оборудование, представляющее безусловный интерес. После того, что произошло с планетарием, это сооружение вряд ли сейчас может считаться полноценным памятником.

башня Эйнштейна в Потсдаме, построенная по проекту Мендельсона в 1921 году

Оксана Самборская, журналист, москвичка, посетительница планетария Московский планетарий был закрыт 17 лет — с 1994 года. За это время москвичи пережили «черные вторники» и кризисы. В городе снесли гостиницу «Россия», построили бетонно-стеклянный «Сити», появился торговый «Охотный ряд», сгорел и был построен заново Манеж. А планетария не было. Были панические и упаднические статьи в прессе, повествующие о приватизации, судах между городом и собственником, описанием ошибок проекта и перечислением необходимых и достаточных сумм для того, чтобы планетарий снова появился. Еще был глухой забор вокруг серого мертвого купола. А планетария все не было. Не было звезд и рассказов о небе. Целое поколение ни разу не сидело в темном зале, не видело парада планет, движения комет и рождения звезд. И вот летом 2011 года планетарий открылся. Конечно, не такой, каким его помнят родители сегодняшних школьников: планетарий стал большим и многозальным, с сайтом и онлайн-заказом экскурсий на любой вкус, кафе, очередью и красивыми билетами. И… перестал быть московским: современным школьникам вряд ли придет в голову, как когда-то их родителям, зайти в планетарий просто так, по дороге из школы домой. Нынешний статус планетария такого не позволяет, да и цены на просвещение нынче велики: на школьных булочках на планетарий не сэкономишь. Олег Угольников, кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник Института космических исследований РАН Открытие обновленного планетария — событие крайне важное. Сегодня ситуация с астрономической грамотностью населения России и Москвы катастрофическая. По недавним опросам, 30% людей не знают, что Земля обращается вокруг Солнца. Астрономия — наука многогранная, изучение ее основ только по книгам и интернету не слишком эффективно, а главное — не очень интересно. Но в Москве звездное небо наблюдать сложно из-за светового загрязнения городским освещением и из-за обилия пасмурных дней — до 2/3 в году. Планетарий может и должен стать эффективным средством ознакомления людей с основами астрономии. Но пока, увы, планетарий ближе к развлекательному центру. Надеюсь, что с разработкой новых программ активизируется и научно-просветительская функция. Главное из «новой начинки» планетария — бесспорно, Большой звездный зал с современным аппаратом «Универсариум 9М». Качество отображения звездного неба там как в ведущих планетариях мира, а возможно, и лучше.

аппарат «Универсариум 9М»

декабрь 2011

мнение эксперта

архитектор — адвокат пространства

Оглядываясь на современную западную архитектуру и сравнивая ее с отечественной, мы с упреком смотрим на кузницу градостроительных кадров — Московский архитектурный институт. Хотя дело тут вовсе не в подготовке архитекторов, как убедилась, побеседовав с ректором МАРХИ Дмитрием Швидковским, обозреватель «Московского наследия» Ирина Мак. Архивные фотографии фонда «Наркомфин»

— Как и где учились те архитекторы, творения которых мы пока еще имеем счастье видеть в Москве? Насколько я понимаю, все они, включая авангардистов, получали классическое архитектурное образование, причем не только в России. Да нет, в основном они учились в России. И в XIX — начале XX века, и после революции. Другое дело, что они могли продолжать образование за границей. — Его оплачивали меценаты? Нет, государство, посредством Академии художеств, которая устраивала поездки будущих архитекторов за границу, начиная с эпохи Петра I, а уж при Екатерине Великой — обязательно. Называлось это пенсионерством, потому что они получали государственную пенсию — не по старости, а на обучение, на три-пять лет. — В расчете на то, что они вернутся законченными специалистами? И все, надо сказать, возвращались, никто не остался. Потому что на Западе были свои архитекторы, и наши не могли там рассчитывать на заказы. Но у нас было достаточно учебных заведений здесь — прежде всего Училище живописи, ваяния и зодчества в Москве и архитектурное отделение Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге, Высшее техническое училище и ряд других. И подготовка была, судя по результатам, очень хорошая. — Видимо, и конкуренция была велика? Среди архитекторов — конечно. А среди школ — нет: их было не так много. Кроме того, часто бывало, что человек сначала учился в училище в Москве, а оканчивал уже академию в Санкт-Петербурге, как, скажем, Р. И. Клейн. И потом Клейн поехал на границу, где в основном в этот период наши недавние студенты стажировались в мастерских известных архитекторов. Об архитектурном образовании в России до революции мы можем судить по результатам — они очень высокие. И надо сказать, что выпускали архитекторов разных типов: архитекторов-инженеров, архитекторов-художников, у которых были разные задачи. Архитекторы-инженеры, которых еще называли гражданскими инженерами, были универсальными строителями любого профиля, а собственно художественную сторону архитектуры в значительной степени развивали именно архитекторы-художники. Хотя к моменту революции все перемешалось, и инженеры- архитекторы бунтовали, хотели быть художниками. И уже очень скоро стали ими, при создании ВХУТЕМАСа. Повторяю, в России было прекрасное архитектурное образование, по крайней мере, на протяжении XIX и начала XX веков. — Конкурентоспособное на мировом рынке? Абсолютно. — Все они получили классическое образование, но почему-то только в Рос сии помосковское наследие 17

дом Наркомфина. Южный торец жилого корпуса

дом Наркомфина. Внутренний вид коммунального корпуса

мнение эксперта

дом Наркомфина. Западный фасад жилого корпуса

дом Наркомфина. Внутренний вид коммунального корпуса

декабрь 2011

явился столь яркий авангард. Да нет, это было всемирное явление. Наши были в мейнстриме и даже в числе лидеров. Но нельзя сказать, чтобы их хорошо знали — после 1917 года Россия стала закрытой страной. В отличие от Германии, и поэтому Баухаус считается родоначальником современной архитектуры, а не ВХУТЕМАС. Хотя профессора часто были одни те же. И часто в Берлине преподавали наши архитекторы, тот же Кандинский работал в немецких художественных школах. И к нам приезжали западные специалисты.. Кстати, архитекторам давали возможность ездить в Италию — и Жолтовскому, и Щуко. — Представляли ли себе в 1967-м студенты МАРХИ, кто такой Татлин? Представляли, но недостаточно. При этом студенты учились у авангардистов. В то время здесь преподавали Кринский, Туркус, Ламцов... — А Мельников между тем преподавал в Заочном Строительном институте. Это правда. Но Леонидов работал в МАРХИ. Хотя преподавал, к сожалению, мало. И один из самых крупных конструктивистов, Иван Сергеевич Николаев, был ректором МАРХИ. Это автор Дома-коммуны Текстильного института — я считаю, это сооружение ничуть не хуже построек Мельникова, а даже, может быть, более радикальное: при километровой длине ширина его — семь метров. И заведующими кафедрами были известные рационалисты. — Почему же мы так мало имеем сегодня их творений в Москве? Они преподавали, а строили другие. Но культуру авангарда эти люди передавали. Я учился у Туркуса, и это был изумительный человек и педагог. Может быть, это самое интересное, что было тогда в нашем институте. Туркус точно так же, как когда-то во ВХУТЕМАСе, поворачивал коробочки, склеивал, составлял... Он мог с одним студентом делать композицию шесть часов. И ничто не вызывало такой восторг от ощутимой возможности преобразования пространства как эти его занятия. — Но было что-то в дореволюционной системе подготовки архитекторов, что вызвало такой невероятный всплеск, или авангард был все-таки в мейнстриме? Прежде всего, был высокий уровень мысли, философского осмысления жизни и пространства, подготовленный философией, поэзией, искусством Серебряного века. Мысли и лозунги эпохи модерна и связанных с модерном эстетических концепций воспламенили в 1920-е годы теорию архитектуры. — То есть в живописи появился кубизм, и это дало толчок к появлению в архитектуре... ...объемной пространственной композиции. Хотя кубизм, конечно, появился раньше. А то, что воспитаны эти люди были на классике, имеет отношение только к тому, как они учились рисовать. И это тоже имело значение, потому что кроме художественной мысли, у них было еще и подлинное мастерство, которое дает только классическая подготовка. Вот почему мы до сих пор пытаемся сохранить отмывку и ручное черчение: чтобы хорошо работать на компьютере, надо, чтобы руки были на месте. И глаза. А компьютер желательно использовать только как средство. — А то, что строилось последние лет двадцать, продукт какой мысли? И какого образования? Знаете, разрыв архитектурной традиции из-за типового строительства все-таки произошел. Мой отец, активно участвуя в архитектурной жизни 1960–70-х годов, отвечая на вопрос, почему у нас такая плохая архитектура, говорил, что нельзя выпускать на Олимпийские игры тех, кто двадцать лет не тренировался. И действительно, реальная архитектура хрущевского и брежневского времени оторвалась от мировой, превратившись в чистое строительство, что для архитектуры всегда катастрофа. Но мысль не погибла. А продолжала жить в людях, в тех же преподавателях МАРХИ, например, в клане Бархиных... И если передачи эстафеты архитектурной практики от авангарда к «бумажникам» не было, то трансляция архитектурной культуры и мысли — была. — Из уст в уста? Да. Устная или, я бы сказал, карандашная традиция — наше изобретение. Я бы сказал, чисто мархишное, потому что в Санкт-Петербурге такого не наблюдалось. Там, правда, и авангарда такого почти не было. Хотя связь между Никольским, крупнейшим питерским конструктивистом, и братьями Явейн, которые работают сейчас, непосредственная: его отец учился у Никольского. — Таким образом, все малосимпатичные новые постройки в Москве едва ли есть результат сбоя в архитектурном образовании. Но в чем тогда?

мнение эксперта

В строительной промышленности прежде всего, за счет качества строительства, из-за колоссальной глупости, сделанной лично Хрущевым и теми, кто ему советовал: они выбрали не тот западный образец. Панельные дома — это же не наше изобретение. В конце 1950-х мода на панельное строительство была во Франции, Англии, Америке, Норвегии. Только там через двадцать лет их стали взрывать. И теперь здания из железобетонных плит объявляют памятниками, потому что их остались единицы. Я видел то, что собираются поставить на охрану в Глазго, — эти дома не многим лучше наших. — Но теперь мир открыт, мы знаем, что где творится, студенты-архитекторы могут сами поехать и посмотреть. В чем проблемы теперь? В избытке информации. Надо найти способ систематизировать ее, понять, что в западном градостроительстве хорошо, что нет, наблюдается синдром растерянности перед многообразием западных идей. — Подготовка архитекторов за рубежом и у нас сегодня различается? Конечно, наша школа очень своеобразна, но она принадлежит к очень большой группе школ, ориентированных на проектирование. А есть школы, ориентированные на конструкции, на строительство. К нашей группе принадлежат многие выдающиеся школы — прежде всего Гарвард, Миланские архитектурные школы, в ландшафтной архитектуре — Эколь де Версай. У нас хуже другое — обучение конструкциям, экономике... Есть много недостатков, но мы стараемся их исправить. — Так что жаловаться на архитектурное образование не приходится. Да, а вот что потом происходит с начинающими архитекторами... — Они все сплошь занимаются интерьерным дизайном. Я не против: постмодернисты в Англии тоже занимались дизайном интерьеров, но как! Другое дело что у нас молодым архитекторам трудно справиться со строителями, с девелоперами. И мы не даем им установку биться. Мы только учим участвовать в общем процессе, уже запущенном. Но не сражаться за качество своей архитектуры. Возможно, это связано с тем, что наша школа страдает отсутствием аналитического, концептуального взгляда. И поскольку идеи, которые впоследствии вырастают в проекты, часто концептуально необоснованны, их сложно отстаивать. То есть мы учим, и хорошо, рисовать проект. А думать над ним — нет. Этим надо заняться. С другой стороны, если мы начнем думать, мы такое придумаем... Знаете, как Воланд сказал Канту: «Вы, профессор, увольте меня, но вы какую-то глупость придумали. Над вами потешаться будут». — Над Кантом вроде и не потешаются. Потешаются как раз над тем, что строят вокруг. Однако взять на МАРХИ вину за вид современной Москвы я не берусь. В городе действует так много других сил... — Еще в Москве есть Strelka — Институт медиа, архитектуры и дизайна. Как вы относитесь к нему? Очень рад, что он появился. И хочу, чтобы мы вступили в близкие взаимоотношения. Хотя и так почти все российские архитекторы, преподающие там, одновременно работают и в МАРХИ. И это прекрасно. Если Баухаус и ВХУТЕМАС могли обмениваться профессорами, то почему мы не можем? Раньше я хотел, чтобы и у нас в институте была своя такая «стрелка» — паровоз, который тащил бы архитектурную мысль вперед. Но раз уже есть Strelka, странно выдумывать ее еще раз, лучше объединиться и выработать какую-то совместную программу. Я знаю, что у них тоже есть проблемы,— те же, что у нас. Как я недавно выяснил, у студентов тоже возникают затруднения с написанием текстов к проекту. Конечно, у российских студентов. — А иностранные архитекторы умеют писать? Да, потому что их — американцев, в частности, заставляют объяснять свои проекты, причем письменно, чтобы было коротко, подробно и убедительно. Здесь тоже пытались этому учить, у нас даже, когда я учился, преподавали литературную стилистику. Сейчас вместо нее преподают архитектурную критику, что не одно и то же. Мне уже ясно, что, научив архитектора проектировать, его необходимо научить писать. Владеть пером архитектор должен не только с точки зрения рисунка, но и сточки зрения выражения своих мыслей. Я не исследовал, насколько заработок архитектора зависит от его красноречия, но думаю, что связь есть. — Как у адвоката? Это близкие профессии. Архитектор — тот же защитник. Он адвокат пространства. Он должен быть красноречив. московское наследие 17

дом Наркомфина. Интерьер квартиры — тип «К»

дом Наркомфина. Лестница коммунального корпуса — 2 этаж

дом Наркомфина. Коммунальный корпус — мастерская М. Я. Гинзбурга

dkn.mos.ru

Иван Скориков

журнал культурной урбанистики

Страросадский переулок, дом 11, строение 1. Историческая библиотека. Бесплатная и общедоступная библиотека открылась в особняке Чертковых на Мясницкой улице в январе 1863 года. В нынешнем здании с 1938 года.

музейный подход к Замоскворечью городская среда

За рекой, над темными садами, — солнечный туманец тонкий, в нем колокольни-тени, с крестами в искрах, — милое мое Замоскворечье. Иван Шмелев, «Лето Господне»

текст Игоря Огребельникова, архивные фотографии предоставлены Музеем архитект уры им. А. В . Щусева

Замоскворечье — «базарная Москва», героиня Александра Островского — могло бы запросто стать визитной карточкой российской столицы, как район Омония в Афинах или стокгольмский Сёдермальм. Вместо этого из Замоскворечья главным образом доносятся сводки будто с театра военных действий.

ул. Малая Ордынка, д. 31. Одноэтажный дом 1891– 1893 гг., фото 1975–76 гг. <

Вид на Замоскворечье от дома Демидовых, фото 1862– 68 гг.

Добрынинская пл., фото 1941 года >

московское наследие 17

городская среда

11 Музей пьянства По преданию, в первой половине XVI века великий князь Василий Третий выстроил для своих телохранителей-иноземцев за Москвой-рекой целый город Нали (Наливки), потому что им одним позволено было пить мед и пиво, когда захотят, и они удалены были за реку, чтоб не заражали других своим примером. Позже устроенными иноземцами кабаками широко пользовались стрельцы, поселенные тут в 1550-х годах Иваном Грозным. От этого Замоскворечье некоторое время называлось просто Налейки.

Малая Ордынка, дом 1891–1893гг, фото 1975–76 гг <

план части Замоскворечья начала XX века < Климентовский пер., фото 1927 г.

Кузнецкая ул., д. 12 (дом Урусовой), арх. И. И. Рерберг. Сейчас — Новокузнецкая ул. < Среднеовчинниковский пер., д. 1, фото 1920-х и 1970-х гг. >>

Музей утраченного Вот в прошлом году небезразличная общественность и заинтересованные застройщики безуспешно бились за усадьбу Алексеевых на улице Бахрушина, замечательной постройки XIX века. Ну все, её не стало, теперь там будет внушительных размеров отель. Уже после сноса строения Общественная палата обязала подрядчиков нового объекта вновь возвести разрушенное, но памятником истории новодел стать не может в принципе, разве что лет через двести, да и отель все равно будет возведен, так что атмосферу старинной усадьбы придется как-то воображать. Современная прагматичность дает — справедливости ради надо отметить — и примеры тщательного сохранения старинных домов, относящихся к редкому уже теперь для Москвы виду — усадебным комплексам. Некоторые из новых владельцев неожиданно осознают, каким архитектурным богатством одарила их судьба, и открывают в них новые публичные пространства. Вот двухэтажный флигель на Пятницкой улице, в котором открылся музей «Ингосстраха». Прежде всего это, конечно, по-прежнему офис страховой декабрь 2011

Общественная палата обязала подрядчиков нового объекта вновь возвести разрушенное, но памятником истории новодел стать не может в принципе, разве что лет через двести

компании, а экспозиция состоит из документов, рекламирующих ее деятельность, — рекордные выплаты, громкие страховые случаи и тому подобное. Но как бы то ни было, многострадальному району Замоскворечья и, шире говоря, Москве и москвичам возвращено историческое здание. Другой пример — более очевидный. В нынешнем году в Щетининском переулке, в бывшем особняке купцов Петуховых, открылся Музей Василия Тропинина и московских художников его времени. Восстановление здания продолжались девять лет; пока суть да дело, удалось еще и отреставрировать наиболее ценные полотна, входящие в экспозицию. С большим трудом, но Замоскворечье все еще сохраняет дух патриархальной Москвы, малоэтажной, с большим количеством православных храмов, старых и не очень. Тут нужно оговориться, что вообще-то Музей Тропинина располагался в этом здании давно, с 1969 года. Здание и произведения русского искусства передал в дар городу известный коллекционер Феликс Вишневский. Тогда ситуация была и более простой, и более сложной: советская

городская среда

ул. Большая Ордынка, д. 19, фото 1957 г. < Валовая ул., д. 36, угол с ул. Большой Ордынкой

ул. Большая Ордынка, д. 41 (Дом Карпова) >

ул. Большая Ордынка, д. 45, фото 1920-х гг. и 1957 г. <<

Иван Ерофеев

современный вид

Иван Ерофеев

ул. Большая Ордынка, д. 70

власть во имя одной ей известной затеи могла запросто, в один день лишить Москву даже самого важного памятника — как это произошло в том же Замоскворечье в 1984 году, когда при расширении улицы Большая Якиманка (это теперешнее название; тогда улица носила имя болгарского коммуниста Георгия Димитрова) без какого-либо обоснования в один день был снесен дом при храме Иоанна Воина на Якиманке (его еще называют — в Малых Лучниках). Та же судьба постигла храм XIX века — Казанской Божией Матери, прежде располагавшийся поблизости от ИванаВоина. В 1960-х годах в нем устроили кинотеатр «Авангард», а в апреле 1972 года, накануне визита в Москву президента США Ричарда Никсона, взяли да взорвали. Сейчас на его месте — здание Министерства внутренних дел, и существует москвоведческая шутка, что архитекторы тут достигли удивительного единства формы и содержания. Зато тогда не существовало девелоперского бизнеса, и на ситуацию не давили деньги. Коммерческие интересы новых владельцев архитектурной якобы рухляди, как правило, предполагают ее снос и возведение чего-нибудь более удобного для современного использования. Бюрократические препоны для этой московское наследие 17

сюда приятно улизнуть от суеты самого центра Москвы — всего-то перейти Большой Москворецкий мост

простой идеи существуют, но прежде их сравнительно легко можно было обойти. Лучший, если возможно употребить здесь такое слово, пример тому — усадьба Алексеевых. Сейчас Мосгорнаследие все-таки придумало способ более надежно защитить памятники — см. статью руководителя департамента Александра Кибовского на стр. 57. Активист некоммерческого движения «Архнадзор» Александр Фролов характеризует утраченную усадьбу как один из лучших особняков Замоскворечья, очень колоритный пример камерного послепожарного ампира — уникального московского стиля, характеризующего художественные вкусы дворянства и купечества пушкинской эпохи, он будто перенесен сюда из центра какого-нибудь уездного городка. Такова и в целом атмосфера исторического Замоскворечья, района, некогда плотно заселенного купечеством. Запросто тут можно водить экскурсии; сюда приятно улизнуть от суеты самого центра Москвы — всего-то перейти Большой Москворецкий мост; здесь же, к сожалению, можно во всей красе наблюдать и варварские архитектурные эксперименты последнего столетия. Совершенно недавно жителям района и неравнодушным к истории

Иван Ерофеев

ул. Большая Ордынка, д. 72 (дом 1824 года), архивное фото и современный вид <<

городская среда

13 Предательство архитекторов

Иван Ерофеев

ул. Большая Ордынка, д. 63, фото 1970-х гг. < ул. Большая Ордынка, д. 61 >

Павел Корин, знаменитый советский художник, писал в статье для «Комсомольской правды» в 1966 году: «Корни эстетической слепоты оплетают сознание многих. Слишком горьки и невосполнимы утраты наши… Никакие бытовавшие субъективистские, волевые начала не могут оправдать нанесенного народу ущерба — сноса памятников старины, не могут снять ответственности с тех архитекторов, кто ради временных, частных интересов пожертвовал достоянием народа. Это равно предательству. Не сами собой рушатся вековые своды. Их губят равнодушие и невежество. Чьи-то руки подписывают приказ, чьи-то руки закладывают динамит, кто-то невозмутимо, беспрепятственно созерцает все это и проходит мимо. В деле охраны памятников, нашей национальной гордости и славы, нет и не может быть посторонних!»

ул. Большая Ордынка, фото 1960-х гг.

столицы пришлось буквально физически держать оборону застройки, примыкавшей к храму Воскресения в Кадашах (материал об этом — в рубрике «Пустое место» на стр. 42). Успехом оборона, как и в случае с усадьбой Алексеевых, не увенчалась. Музей слобод и ремесел Незадолго до переезда столицы России из Москвы в Петербург Замоскворечье достигло своего расцвета. Это была весьма населенная часть города, благодаря своему соседству (через реку) с царским двором легко получавшая заказы, отчего в ней селились разнообразные ремесленники. Название многострадальных теперь Кадашей — профессиональное; так прежде именовались бочары, кадочники. Позднее их место заняли хамовники, то есть ткачи. К сожалению, материальных свидетельств деятельности тех и других не осталось. Зато от слободы монетчиков осталось название — а именно, Старомонетный и несколько Монетчиковских переулков. Помимо этого в Замоскворечье была слобода кузнецов, память о которых содержится даже в названии станции метро Новокузнецкая, и овчинников, то есть скорняков, декабрь 2011

это была весьма населенная часть города, благодаря своему соседству (через реку) с царским двором легко получавшая заказы, отчего в ней селились разнообразные ремесленники

выделывавших овчинные шкуры, от них осталась, например, Овчинниковская набережная. У самой реки располагались садовники, снабжавшие овощами и фруктами Москву. Некоторое время в Замоскворечье жили еще и стрельцы. Это все сведения достоверные, а есть и легенда. Будто бы Ордынками две улицы и переулки назвали потому, что на них поселяли пленных, выкупленных богатыми русскими князьями у захватчиков-татар; поэтому-де Замоскворечье отличалось старательностью и трудолюбием. Музей купечества После своеволия Петра Первого, — за что ему только памятник поставили на виду всего Замоскворечья? — сперва казнившего многих из восставших стрельцов, а затем увезшего царских заказчиков в петербургский столичный «новодел», — район постепенно заселяется почти исключительно торговцами. Опять-таки сказывалась близость к Кремлю, возле которого — по традиционной схеме русского города — находилось главное торговое место, Зарядье. Купцы, будучи людьми богатыми, содействовали искусству, отчего появилось множество живописных работ — Фе-

городская среда

Семья благотворителей Бахрушины — русские промышленники татарского происхождения, выходцы из купцов города Зарайска ныне Московской области. Дело начали в XVIII веке как перекупщики скота. В 1834 году Алексей Федорович Бахрушин основал в Москве кожевенную фабрику. Его сыновья Василий и Петр стали крупнейшими поставщиками кожи, в особенности для военных нужд. В 1864 году Бахрушины построили еще и суконную фабрику в Москве. Семья вошла в число богатейших, получив казённые заказы во время русскотурецкой войны 1877–1878 годов и особенно — во время Первой мировой войны. Бахрушины входили в советы директоров крупнейших московских банков и промышленных предприятий. Они тратили огромные средства на благотворительные цели — дома призрения, больницы и др.

Пятницкая ул., д. 46 Пятницкая ул., д. 62

Пятницкая ул., д. 17 и 19, фото 1960-х гг.

Пятницкая ул., д. 24, фото 1979 г.

дотова, Перова, Прянишникова и других. К счастью, до нас дошло несколько частей купеческих усадеб, и музей Тропинина размещается в одной из них. Обычная усадьба состояла из главного дома в два–три этажа с мезонином, хозяйственных одноэтажных построек и приусадебного участка с садом. По большей части застройка была деревянная, постепенно в моду вошел каменный низ, использовавшийся под контору или торговое помещение. Вот что пишет о замоскворецком купеческом быте Виссарион Белинский: «Там окна занавешены занавесками, ворота — на запор, при ударе в них раздается сердитый лай цепной собаки, все мертво или, лучше сказать, сонно: дом или домишко похож на крепость, приготовившуюся выдержать долговременную осаду». Возможно, своей репутацией большой деревни Москва отчасти обязана как раз замоскворецким купцам. Хотя среди таких как бы деревенских домов встречались и почти что дворцы — в пример можно привести дома на Большой Ордынке, 21/16 или в Большом Овчинниковском переулке, 9. московское наследие 17

обычная усадьба состояла из главного дома в два– три этажа с мезонином, хозяйственных одноэтажных построек

Музей музеев К началу XX века логическое развитие купеческой жизни привело к появлению большого количества творческих личностей. Богатые родители и обстановка спокойствия и комфорта, с одной стороны, позволяли детям и другим младшим родственникам заниматься буквально чем угодно, а с другой — все время ставили перед ними вопросы о тщете всего сущего, что есть явная причина для плодотворной рефлексии. Помимо очевидного и, можно сказать, хрестоматийного местного бытописателя (сохранился дом, где он родился; там, естественно, музей) Александра Островского, в Замоскворечье жили, или, точнее говоря, живали: Лев Толстой (квартира, которую он снимал, имеет статус музея), Федор Достоевский, а также Анна Ахматова (в доме у писателясатирика Виктора Ардова). В районе нынешнего Центрального дома художников родился Павел Третьяков, основатель картинной галереи своего имени. Любопытно, что здание ЦДХ строилось именно как замена тесной старой Третьяковке, но не смогло играть этой роли из-за близости к реке и неудовлетворительных условий для постоянного хранения ценных картин.

городская среда

Музей благотворительности Дом 3 по 1-му Хвостову переулку, построенный в 1912 году, — не менее значительный памятник русско-турецкой войне 1877–1878 годов, чем куда лучше известная часовня в память героев Плевны у выхода из станции метро «Китай-город». В этом доме находилось убежище для престарелых солдат, некоторые из них даже дожили до революции, после которой убежище закрыли, а дом отдали под заселение. В непосредственной близости находится дом 25–27 по улице Большая Якиманка — это бывший приют на 25 девочек и 122 неизлечимо больных женщин, основанный в 1857 году. После революции приют был закрыт, дом перестроен и отдан под коммунальные квартиры. Неподалеку, во 2-м Спасоналивковском переулке, сохранилось еще одно перестроенное здание бывшего приюта, на сей раз ремесленного, на 70 девочек, носившего имя князя Владимира Долгорукова. Тогда на крыше приютского здания была площадка, где летом стояли кадки с деревьями, а зимой устраивался каток. То же княжеское имя носила богадельня для слепых женщин, устроенная попечительством Варвары Лепешкиной. На Большой Ордынке, 24, помещалось убежище для детей и престарелых имени купца Лямина — ее дочь пожертвовала родительский дом. В 3-м Монетчиковском переулке, 4/6 — богадельня на 52 женщины, средства на нее дали купцы Бахрушины и Васильева. Там же — столярнохудожественная мастерская для мальчиков и приют для них же, учебношвейная мастерская для девочек, а неподалеку — ясли для грудных детей. Те же Бахрушины содержали (на Софийской набережной, 26) дом бесплатных квартир для вдов с детьми, при котором располагалось мужское ремесленное училище на 100 человек, женская рукодельная школа также на 100 человек и общежитие для курсисток на 120 человек со столовой. После революции все эти начинания были, разумеется, свернуты.

Пятницкая ул., вид на Монетчиков пер.

Пятницкая ул., д. 36, фото 1930-х гг.

В Замоскворечье жил и работал великий издатель Иван Сытин, бизнесу которого не повредила даже революция, — он продолжал руководить своей типографией. Удачная судьба была и у собрания Алексея Бахрушина, внука основателя купеческой династии. Его особняк в стиле псевдоанглийской готики на улице его имени по-прежнему носит его имя и содержит в себе его коллекцию. Театральный музей имени А. А. Бахрушина — собрание всего, что касается театра: от рукописей пьес до костюмов. Алексей Бахрушин создал музей на спор, потом увлекся — и Москва получила удивительную по качеству и количеству коллекцию. Шесть только лет работает в Вешняковском переулке, дом 12, музей образования. Важно, в частности, что благодаря его появлению была сохранена от коммерческих посягательств городская усадьба — памятник архитектуры XVIII– XIX веков. Экспозиция небольшая и небогатая, посвящена школьному и высшему образованию в России и Европе. Из жемчужин коллекции — средневековые иллюминированные рукописи и первые петровские буквари. Заметим, что для музея образования можно было бы найти место и более адекватное — например, здание бывшего декабрь 2011

Алексей Бахрушин создал музей на спор, потом увлекся — и Москва получила удивительную по качеству и количеству коллекцию

Учительского института на Большой Полянке, 50. Он действовал с начала XX века, принимались в него лица православного вероисповедания всех сословий и званий в возрасте от 16 до 22 лет, а старше — по усмотрению начальства. В этом институте можно было учиться и за деньги, 50 рублей в год, и на казенный счет, но тогда следовало отработать не менее шести лет учителем в городском училище по назначению начальства. Некоторое время после революции там был рабфак Горного института, но потом приятное здание забрал себе райком компартии. Сейчас в этом доме бизнес-центр.

новости

Б сквер Девичьего поля

музейные вечера — каждый четверг

Льва Толстого помыли и почистили

С 1 января 2012 года каждый четверг московские музеи будут работать до 21:00. Такой приказ подписал руководитель департамента культуры города Москвы Сергей Капков. В музеях, подведомственных департаменту культуры города Москвы, устанавливается единый день и время проведения акции «Вечер в музее». До сих пор музеи, самостоятельно принимали решение, в какой из дней недели продлевать работу до 21:00. Теперь же — для удобства посетителей — устанавливается единый день акции «Вечер в музее». Департамент культуры города Москвы готовит обращение в Министерство культуры России с приглашением поддержать инициативу на федеральном уровне.

Завершена реставрация памятника Л. Н. Толстому в сквере Девичьего Поля. Во время реставрации была выполнена очистка поверхности монумента от легко- и трудноудаляемых загрязнений. Для удаления пятен от краски и граффити применялись специальные компрессы, были проведены докомпоновка сколов и мастиковка трещин. Разгерметизированные межблочные швы заделаны свинцом, расчеканены и затонированы под цвет камня. Последним этапом работ были антисептирование и консервационная обработка поверхности камня.

Кутузовский проспект

ДКН

Триумфальную арку обновят и законсервируют Завершаются подготовительные работы по реставрации объекта культурного наследия «Триумфальная арка». К первому этапу работ на памятнике специалисты приступят в начале 2012 года. Реставрация предусматривает демонтаж квадриги «Колесница Победы» — одной из немногих скульптурных композиций, сохранившихся в подлиннике. Квадрига получит современное покрытие, которое будет подчеркивать красоту скульптур и сохранит их от разрушающего воздействия окружающей среды. Практически полностью будет заменена белокаменная облицовка арки, пришедшая в негодность. Полный комплекс работ под контролем департамента культурного наследия города Москвы будет завершен в августе — сентябре 2012 года.

ВВЦ

выставке обещают вернуть прошлое величие

ДКН

Обнародована новая концепция развития ВВЦ (ранее — ВДНХ). По словам генерального директора ОАО ГАО ВВЦ Алексея Микушко, выставку приведут в первоначальный вид, но приспособят к современному использованию. Администрация ВВЦ обещает, что существующие павильоны отреставрируют, а некоторые утраченные — восстановят. Планируется разделить территорию ВВЦ на четыре зоны. Культурно-историческая включит в себя ось выставки — входную часть, аллею Наций с павильонами бывших союзных республик, а также все пространство Центральной аллеи с павильоном «Космос». Нового строительства здесь не планируется — будет только реставрация. Исключение могут составить два павильона, разобранные в 1960–1970 годах на площади Промышленности: их собираются восстановить. Воссоздать могут также павильоны «Урал» и «Дальний Восток». Около Северного входа (где сейчас расположены крупные выставочные павильоны 69, 70, 72 и 86) разместится выставочноконгрессный комплекс. Есть планы по строительству там дополнительных экспозиционных зданий и большого конгресс-центра. Зона чуть дальше от Северного входа носит название «Инновационный кампус», она предназначена для административно-офисного и учебного центров, а также апартаментов. Около Южного входа разместится «Центр качества жизни»: крытый парк развлечений, центр услуг и парковая зона. Дальняя от входа часть должна остаться зоной отдыха — городским парком, где можно кататься на велосипедах, роликах и пр. Однако освоить ее тоже планируется: там построят конноспортивный центр, зоосад, досуговопознавательный центр и парк-отель. Разработка концепции будет вестись под постоянным контролем, причем как с московской стороны, так и с федеральной. Создается общественный совет, кроме того, будет организован постоянно действующий сайт, где каждый заинтересованный сможет выступить и подать идею. Инвесторами проекта выступают владельцы гостиницы «Украина» и торгового центра «Европейский» — Год Нисанов и Зарах Илиев, которые готовы вложить в реконструкцию $1,5 млрд.

Белые палаты

хранители посоветовались с народом

московское наследие 17

старинные здания в Москве за рубль

ДКН

В конце ноября в Москве прошел цикл общественных дискуссий «Хранители: будущее исторического наследия». Организаторами дискуссионной площадки стали департамент культурного наследия города Москвы (Мосгорнаследие) и Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка». В ходе трех встреч специалисты в области охраны культурного наследия, истории, градостроительства, архитектуры, их зарубежные коллеги, а также неравнодушные к судьбе исторического города москвичи обсудили пути интеграции исторического наследия города в современную жизнь, экономические аспекты сохранения наследия, вопросы соблюдения российского и международного законодательства, касающегося памятников архитектуры, а также градостроительной политики в контексте Москвы как исторического центра. Один из дискуссионных дней был посвящен теме реставрации памятников, взаимоотношениям памятника и собственника или арендатора. Символично, что встречи прошли в знаменитых Белых палатах на Пречистенке — памятнике федерального значения, не раз стоявшем на пороге уничтожения. Советник руководителя департамента культурного наследия города Москвы Николай Переслегин заметил: «Атмосфера уникального памятника федерального значения помогла найти правильную тональность дискуссий: палаты, построенные в 1685 году князем Прозоровским и отреставрированные в 1995 году, — редкий пример эффективного использования памятника архитектуры».

Добросовестные арендаторы объектов культурного наследия будут платить 1 рубль аренды. Такие меры стимуляции по сохранению памятников архитектуры планируют ввести московские власти. Вводится такое понятие, как частная реставрация, при которой забота об объекте культурного наследия ложится на плечи его арендаторов. По словам руководителя департамента культурного наследия Москвы Александра Кибовского, новая схема работы предполагает, что город будет предоставлять в аренду объекты культурного наследия на определенный срок, условно — на 49 лет, с обязательным указанием в договоре конкретного срока приведения объекта в порядок. Если арендатор выполнит обязательство в оговоренное время и с надлежащим качеством, то уже со следующего дня после подписания акта приемки отреставрированного здания с него будут брать чисто символическую арендную плату. Если объект не приведен в порядок, департамент расторгает договор. А вот если объект приведен в порядок — ставка за аренду такого объекта — 1 рубль на весь оставшийся срок.

новости

открытия. день за днем. Макс Серегин

Большая Никитская ул., д. 13 Большой зал Московской консерватории имени Чайковского открылся после реставрации 8 июня 2011 года. Реставраторам удалось не только сохранить уникальную акустику зала, но и воссоздать утраченные элементы интерьера. Реставрация, начатая в 2008 году, шла поэтапно. Большой зал закрыли летом 2010 года. Реставраторам на проведение работ дали год. Такое жесткое ограничение срока было связано с июльским конкурсом имени Чайковского, который проводится только здесь. За год были отреставрированы живописные портреты, восстановлены решетки и гризайль над входом в центральные двери зала, обновлены антикварная мебель в ложах, осветительные плафоны, занавесы, ковры. Впервые за 65 лет посетители могут увидеть восстановленный витраж Святой Цецилии — покровительницы музыки. Его создали по найденным осколкам витража, погибшего во Второй мировой войне. Реставрация всего комплекса консерваторских зданий должна завершиться к 2016 году.

ДКН

декабрь 2011

2 5 4

ДКН

1 Донская пл., д. 1 В марте 2011 года после реставрации открылся Малый собор Донского монастыря. Ремонтнореставрационные работы проводились в соборе с 2010 года. В самой древней части храма, четверике, отреставрированы белокаменные порталы. Внутри всего храма отреставрирована штукатурка, заделаны многочисленные трещины и удалена плесень. Преобразился фасад нижнего яруса колокольни: специалистыреставраторы выполнили вычинку кладки, восстановили арочные проемы, расчистили фасады от поздних штукатурных наметов, отреставрировали белокаменные карнизы первого яруса и восстановили обмазку кирпичной кладки. По всему объему храма заменена система отопления, разобраны поздние перегородки. Отреставрирован надгробный памятник над местом погребения митрополита Московского Амвросия (ЗертисКаменского), убиенного у стен Донского монастыря во время чумного бунта 16 сентября 1771 года. Реставрация Малого собора — часть комплексной программы развития Донского монастыря, разработанной в 2010 году. Концепция получила одобрение и благословение священноархимандрита Донского монастыря патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Особое внимание уделялось тому, чтобы качество работ, а также квалификация рабочих и реставраторов соответствовали требованиям современной научной реставрации. Действия реставраторов в монастыре согласовывались с Министерством культуры России и Мосгорнаследием.

5 Яузская ул.,д. 1/15 В июле 2011 года завершилась реставрация городской усадьбы А. Н. Гончарова конца XVIII — начала XIX веков, построенной по проекту архитектора И. В. Еготова. Главный дом сильно пострадал от пожара в 1812 году, сгорел второй этаж с мезонином, деревянные переходы между центральным объемом и боковыми флигелями. В таком полуразрушенном состоянии здание просуществовало до 2007 года, когда начались реставрационные работы. Воссоздание памятника архитектуры, расположенного на Яузской улице, длилось более четырех лет. По словам Елены Степановой, автора проекта реставрации, «в усадьбе Гончарова каждый интерьер сохранил архитектуру — и палаты XVII века, и помещения конца века. Практически по этому дому можно увидеть историю развития городской усадьбы». В ходе реставрационных работ были восстановлены подлинные своды, сохранены подлинные окна XVII века, отреставрированы печи XVIII и XIX веков с латунными задвижками, отреставрированы и воссозданы паркеты, двери конца XIX века, лепнина. Сейчас в планах реставраторов разместить в одном из помещений усадьбы мини-музей истории старомосковского ансамбля, занимающего целый квартал от Яузских ворот до храма Троицы в Серебряниках.

2 Малая Дмитровка ул., д. 18 24 ноября 2011 года после четырехлетней реставрации открылась усадьба Соймоновых—Соболевских (на фото). Дом, в котором бывали Пушкин и декабрист Митьков, воссоздали практически из руин, причем не городские власти, а арендатор здания. В 2001 году усадьба была передана правительством Москвы в долгосрочную аренду на 25 лет. Компания, занимающая здание, провела бережную реставрацию, затратив на эти цели около 1 млрд руб. Мэр Москвы Сергей Собянин, посетивший усадьбу вместе с членами комиссии по вопросам осуществления градостроительной деятельности в границах достопримечательных мест и зон охраны памятников, с сожалением отметил, что «ситуация, когда арендатор за свои деньги реставрирует памятник, скорее исключение из правил. Большая часть наших памятников, к сожалению, находится в плачевном состоянии».

4 Садовая-Кудринская ул., д. 5, стр. 1 13 июня после реконструкции открылся Московский планетарий. Планетарий был закрыт в течение 17 лет. Московский планетарий, открытый в 1929 году, в 1994 году был закрыт на капитальный ремонт. Позже было принято решение о полном его переоборудовании. Масштабные работы по реконструкции начались в 2002 году, историческое здание было поднято на 5 метров. Площадь объекта после реконструкции увеличилась с 3 тыс. квадратных метров до 17 тыс. Теперь помимо Большого Звездного зала в планетарии открыты новые зоны: Малый Звездный зал, астрономическая площадка «Парк неба», две обсерватории, музей Урании, интерактивный музей «Лунариум» и 4D-кинотеатр. Затраты на реконструкцию составили 4 млрд 125 млн руб.

6 Щетининский пер., д. 10 18 марта 2011 года после 9 лет реставрации открылся Музей художника Василия Тропинина.Музей был закрыт на реставрацию в 2002 году, после того как многие шедевры оказались залиты кипятком изза прорыва труб на верхних этажах здания. Бывший особняк купцов Петуховых находился в аварийном состоянии. Оказалось, что дом, находящийся в Замоскворечье, стоит на плавуне. Строителям пришлось укреплять фундамент, засыпать подвалы. Домик с мезонином в Щетининском переулке, в котором размещается музей, является историко-культурным памятником XIX–XX веков, одним из немногих сохранившихся до сегодняшнего дня образцов купеческих усадеб Замоскворечья послепожарной Москвы. Сегодня в залах музея экспонируются работы не только Тропинина, но и его современников. Всего три тысячи предметов живописи, графики, декоративноприкладного искусства.

во всю длину 18

экспозиция

фотографии Ивана Скорикова, монтаж Ивана Величко, Ивана Ерофеева

четная сторона, дома 1–3 >

дом 1 (середина XIX века) В аркаде чувствуется влияние позднего ампира, но многие детали декора указывают на неоренессанс эпохи эклектики

нечетная сторона, дома 10–8 >

дом 10 (вторая половина XIX века) Доходный дом с дробным эклектическим декором. Здесь жил Осип Мандельштам

московское наследие 17

экспозиция

19 Старосадский переулок назван так в 1922 году по существовавшему здесь с XV века урочищу Старые Сады. До этого назывался Космодамианским переулком, по имени храма, а еще раньше — Квасным и Кисельным.

дом 3 (XIX–XX века) Торец хозяйственной постройки городской усадьбы

дом 8, строение 1 (конец XIX века) Особняк эклектический. После революции надстроено 2 этажа в связи с жилищным голодом

декабрь 2011

четная сторона, дома 5–9 >

экспозиция

дом 5 (первая половина XIX века) Городская усадьба эпохи классицизма с обширным внутренним двором

нечетная сторона, дома 8–4 >

дом 8, строение 1 а (начало XIX века) Особняк в стиле московского ампира. Тоже надстроен

московское наследие 17

дом 7 (начало XX века) Доходный дом в стиле неоготики

экспозиция

дом 7, строение 10 (начало XX века) Лютеранская церковь Петра и Павла

дом 6 (начало XX века) Большой неоклассический доходный дом, построенный перед Первой мировой войной и потому не оштукатуренный

декабрь 2011

устье Петроверигского переулка

экспозиция

четная сторона, дома 9–11 >

дом 9, строение 1 (начало XX века) Историческая библиотека

нечетная сторона, дома 4–14 >

дом 4 (самый конец XIX века) Представительный доходный дом эпохи поздней эклектики

московское наследие 17

экспозиция

дом 11, строение1 (XIX век) Ампирный дом, возможно на более древнем основании

дом 11, строение3 (XVI, прежде всего XVII и XVIII века) Церковь Владимира в Старых Садех

дом 9, строение3 (1980-е годы) Новое здание исторической библиотеки, архитектор Леонид Павлов

дом 12, строение 2 (1960-е годы) Вестернизированный «пенал», эпохи оттепели

декабрь 2011

дом 14, строение 2 (XVIII век) Церковь Космы и Дамиана в Старых Садех, связана с именем Матвея Казакова

минувшее

уничтоженные посмертно 24

текст Элиши Зинде, графика Елены Новоселовой

Отношение к кладбищам — отражение господствующей в обществе морали. В СССР кладбища легко превращались в парки отдыха, и никому не казалось кощунственным играть в футбол, жарить шашлыки и кататься на лыжах над могилами. Вполне приемлемо было мостить мостовые надгробными памятниками дворян, купцов, мещан, генералов, деятелей «буржуазной» культуры. Заодно с памятью, историей и культурой уничтожалась и мораль. Ликвидация монастырских кладбищ была оборотной стороной медали, на лицевой стороне которой сиял Мавзолей с мумией нового пророка. 7 декабря 1918 года был обнародован декрет Совнаркома РСФСР «О кладбищах и похоронах», предусматривавший переход всех кладбищ и похоронного дела в ведение местных Советов народных депутатов. Десятилетие спустя оказалось, что новому хозяину нужно не все имущество.

Алексеевский монастырь Алексеевский монастырь располагался между нынешними Верхней Красносельской улицей, Вторым Красносельским переулком и железной дорогой. Ориентиром может служить здание Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, частично стоящее «на костях», — как и многие соседние дома. Если двигаться по Второму Красносельскому и пересечь Третье транспортное кольцо, то можно обнаружить два скверика. Под ними — гробы и кости. Монастырь часто называли Стародевичьим — он был самым старым женским монастырем столицы и несколько раз менял местонахождение: до переезда в Красное Село, например, находился там, где теперь храм Христа Спасителя. Бок о бок стояли на нем многочисленные часовни-склепы, на которых были написаны известные на всю империю фамилии. Абрикосовы (кондитерские изделия). Алексеевы (хлопок, шерсть, золотоканительная фабрика, чей директор более известен под театральным псевдонимом Станиславский — но его могила на Новодевичьем). Перловы (кто не знает «чайный дом» на Мясницкой? Это дом Перловых). Шустовы (владельцы лучших коньячных заводов империи, в том числе Ереванского). Оловянишниковы (колокола, церковная утварь). Здесь же нашли покой московские обер-полицмейстеры — Н. И. Огарев и снятый с должности за давку на Ходынке А. А. Власовский, издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков, основатель Народного университета А. Л. Шанявский, писатель А. Ф. Вельтман, художник И. М. Прянишников, Ф. Ф. Вигель — мемуарист, приятель Пушкина. Кладбище окончательно ликвидировали к концу 1930-х. Гранит — на стройку, металл — в переплавку, остальное сровняли с землей.

Андроников монастырь В советское время на территории Спасо-Андроникова (Андроньевского) монастыря в Рогожской слободе располагались и концлагерь МЧК, и колония

для беспризорников, и квартиры рабочих завода «Серп и молот», и структуры Наркомата обороны, и Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева — последний действует и сейчас. За это время уничтожена колокольня монастыря и некрополь. Железные ограды потихоньку растащили, а для малолеток на кладбищенской территории расчистили место под футбольное поле. Кто был там захоронен? Воины, погибшие в Отечественную войну 1812 года, в том числе на Бородинском поле. Родственники царицы Евдокии Лопухиной. Основатель российского театра Федор Волков (памятник в его честь установлен, скорее всего, не там, где находилась могила). От фамильной усыпальницы князей Трубецких сохранился лишь памятник работы И. П. Витали, но и его в 1924 году перевезли в музей архитектуры в Донском монастыре. Меценат Павел Григорьевич Демидов (из знаменитой династии промышленников), чьи коллекции легли в основу Зоологического музея МГУ и Государственного геологического музея имени Вернадского.

Даниловский монастырь Судьба Свято-Данилова (Даниловского) монастыря в чем-то похожа на судьбу Андроникова. В 1930 году Даниловский монастырь был закрыт и перепрофилирован в приемник-распределитель НКВД для детей «врагов народа». Большая часть монастырских зданий сохранилась, уничтожены только колокольня и — правильно! — погост. Некрополь Даниловского монастыря — во всех дореволюционных путеводителях: тут покоились представители княжеских родов Барятинские, Волконские, Вяземские, Голицыны, Львовы, Мещерские, Путятины, Урусовы. Тут нашли последний приют видные купцы и промышленники Бабкины (суконные фабрики), Захаровы (крупнейшие производители кирпича на северо-западе России), Куманины (один из старейших купеческих родов Москвы), Овчинниковы (ведущая ювелирная фирма России) и Хлебниковы (конкуренты Овчинниковых). Широкая публика приходила на кладбище, чтобы посмотреть в первую очередь на могилы Гоголя

московское наследие 17

и славянофилов (А. С. Хомякова, Д. А. Валуева, Ю. Ф. Самарина, А. И. Кошелева, Ю. И. Венелина, князя В. А. Черкасского). Здесь же находились могилы поэта Николая Михайловича Языкова, пианиста-виртуоза Н. Г. Рубинштейна, художника-передвижника В. Г. Перова. Кладбище ликвидировано в 1931 году, некоторые захоронения перенесли. Николай Васильевич Гоголь, супруги Хомяковы, Языков, Рубинштейн, Валуев и князья Черкасские перезахоронены на Новодевичьем, Перов — в Донском монастыре.

Никольский единоверческий монастырь Созданный в середине XIX века Никольский единоверческий монастырь закрыт в 1923 году. На его территории поселились рабочие завода «Радио», рукописи и иконы были отправлены в государственные музеи и картинные галереи. Храм святого Николая Чудотворца был разделен на две части, которые в разные годы были во владении разных общин. От братского кладбища монастыря сохранилась одна могила — некой Александры Ивановны Александровой. Возможно, потому что в 1872 году эту Александру привлекали к дознанию по обвинению в организации подпольного кружка и ведении шифрованной переписки.

Новоспасский монастырь Старейший монастырь Москвы — Новоспасский — был перенесен из Кремля в сторону Крутицкого холма в конце XV века. В годы советской власти в зданиях монастыря размещались: Новоспасский исправительно-трудовой лагерь (одной из заключенных была дочь Льва Толстого Александра), Главное управление местами заключения, главный архив НКВД, вытрезвитель, мебельная фабрика, завод монументальной скульптуры, объединение «Союзреставрация», ВНИИ реставрации и проч. Монастырское кладбище ликвидировано в 1927–1930 годах. Сохранились лишь захоронения в Спасо-Преображенском соборе, главном храме обители. Там покоятся многие представители дома

Романовых, в том числе Роман Юрьевич Захарьин, отец первой жены Ивана Грозного, мать и дочь царя Михаила Федоровича, убитые в правление Годунова братья и отец патриарха Филарета. Не уцелели могилы за пределами храма. Здесь покоилась инокиня Досифея, вошедшая в историю под именем, которое она сама придумала, — княжна Тараканова. Еще — Иерей Петр Гаврилов, не сказавший солдатам наполеоновской армии, где спрятаны монастырские сокровища (на его надгробии было выбито — «Здесь скромно погребен служитель алтаря, герой, вкусивший смерть — за веру, за царя»). Декабрист Павел Титов, герой русско-турецкой войны 1828–1829 годов. Художникпортретист Федор Рокотов.

Покровский монастырь Покровский монастырь у Покровской (Абельмановской) заставы основан в 1635 году, кладбище еще старше. Сначала монастырь был мужским, потом миссионерским, в 1920 году закрыт, в 1994 году — восстановлен как женский. В 1926 году разрушили колокольню, в 1934 году — снесли часть стен, чтобы превратить территорию бывшего монастырского кладбища в парк культуры и отдыха при клубе имени Бухарина. Некрополь Покровского монастыря был самым большим монастырским некрополем Москвы, занимая площадь 5,4 га (в Даниловом и Симоновом — по 2,1 га, в Новоспасском — 3,5 га). На кладбище было около 20 захоронений членов семьи чайных магнатов Боткиных, в том числе основателя династии Петра Кононовича, его сыновей Николая (Гоголь, общавшийся с ним в Риме, называл его «добрым малым») и Дмитрия, известного коллекционера живописи. Рядом располагалась семейная усыпальница фабрикантов и меценатов Хлудовых. Тут же похоронили Петра Ивановича Щукина, купца, основателя Щукинского музея (коллекция ныне поделена между Государственным музеем Востока и Историческим музеем). Здесь была могила епископа Дионисия (Дмитрия Хитрова) — создателя алфавита и грамматики якутского языка, автора первого перевода Евангелия на якутский. Футбольное поле, яма для прыжков, два теннисных корта, эстрада…

Симонов монастырь Симонов монастырь (улица Восточная, 4, метро «Автозаводская»), согласно житию Сергия Радонежского, основан учеником преподобного Сергия Феодором. После Куликовской битвы на монастырском погосте были захоронены воины-иноки Александр Пересвет и Родион Ослябя.

Уничтожение Симонова монастыря, последний храм которого был закрыт в 1929 году, началось годом раньше с кладбища. Потом была разобрана колокольня, взорван Успенский собор, разрушены церкви Александра Свирского, Никольская и Спасская, разобрана большая часть стены с башнями. На их месте появился дворец культуры Пролетарского района (ныне ДК ЗИЛа) с прилегающим к нему парком, жилье для рабочих, трансформаторная станция, всякие учреждения. На монастырском кладбище были похоронены: Сергей Тимофеевич Аксаков (его супруга Ольга, сыновья Константин и Михаил, дочери Вера, Надежда и Любовь), автор истории Симонова монастыря В. В. Пассек, композитор Анатолий Алябьев (в фамильном склепе), поэт Д. В. Веневитинов, отставной полковник артиллерии Н. Л. Пушкин (дядя поэта), генерал-майор Н. Л. Гартунг (муж старшей дочери Пушкина), фабрикант и библиофил А. П. Бахрушин, театральный критик А. Н. Баженов. Здесь были фамильные усыпальницы Татищевых, Энгельгардтов, Бутурлиных. Некоторые посетители кладбища пытались отыскать могилу, которой там никогда не было, — «бедной Лизы» Карамзина. На Новодевичьем кладбище перезахоронили С. Т. и К. С. Аксаковых и Веневитинова. Их первые могилы — где-то глубоко под полом ДК. При ликвидации трамвайного маршрута №12, который шел по Восточной улице, вместе с рельсами рабочие извлекали остатки могильных камней.

Скорбященский монастырь История Всех Скорбящих Радости (Скорбященского) монастыря, что на улице Новослободской, дом 58, не очень длинна. Созданный в конце XIX века в усадьбе княгини А. В. Голицыной, монастырь был упразднен в 1918 году, потом в нем расквартировали кавалерийские части, уничтожили большую часть построек и сровняли с землей кладбище. На нем, в частности, были похоронены — историк Д. И. Иловайский, публицист В. А. Грингмут (один из идеологов черносотенного движения, но это тоже история страны, к тому же надгробие рисовал В. М. Васнецов), адвокат Ф. Н. Плевако. Того, что сделано, — не исправить. Главное — и не повторять.

минувшее

Марьина Роща

4 1

Красносельский

2 6 5 3 7

Басманный

Таганский

Замоскворечье

Симоново

Даниловский

декабрь 2011

Преображенский

белый цветок культовые сооружения

Первый возрожденный праздник «Белый цветок» в Москве

вход в Покровский храм в МарфоМариинской обители

Татьяна Романова, руководитель благотворительных программ православной службы «Милосердие» В сентябре вы привезли в Москву благотворительную акцию «Белый цветок»… Это была попытка возродить традицию «Дней цветков» в России. Ровно сто лет назад при участии императорской семьи и по воле императора Николая Второго была поддержана инициатива проводить такие акции, направленные на борьбу с туберкулезом. В Европе такие дни проводились с конца XIX века, а в России начали проходить только с 1911 года. Надо было привлечь внимание людей к проблеме туберкулеза, на-

московское наследие 17

Иван Ерофеев

Марфо-Мариинская обитель милосердия — община сестер милосердия, по своему уставу приближающаяся к монастырю. Основана великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1909 году. Соборный храм обители, Покровский, был спроектирован Алексеем Щусевым, Бернгардом Фрейденбергом и Леонидом Стеженским. По плану Елизаветы Фёдоровны, обитель должна была оказывать комплексную духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся. Им не просто давали еду и одежду, но помогали найти работу, устраивали в больницы. Нередко сестры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т. д.), отдать детей в приют, где им обеспечивали хороший уход и где можно было получить образование и профессию. При обители была больница, амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. Сёстры, жившие в обители, приносили обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако — в отличие от монахинь — по истечении определенного срока они могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов. Сестры получали в обители серьёзную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители о. Митрофан Сребрянский (позднее архимандрит Сергий; канонизирован Русской православной церковью) и второй священник обители о. Евгений Синадский. Обитель продолжала существовать до 1926 года, после чего в её помещениях еще два года работала поликлиника, где продолжили свое служение сёстры под руководством княжны Голицыной. После ареста княжны часть сестёр была выслана в Туркестан, другие переселились в Тверскую область, где создали огородное хозяйство под руководством о. Митрофана. После закрытия обители в Покровском соборе устроили кинотеатр, позднее — дом санитарного просвещения. В Марфо-Мариинской церкви разместилась амбулатория им. профессора Ф. Рейна. После Великой Отечественной войны здание Покровского храма передали под Государственные реставрационные мастерские (затем Художественно-реставрационный центр им. И.Э. Грабаря). В 1992 году правительство Москвы передало МарфоМариинскую обитель Московской патриархии. Центр имени Грабаря выехал из Покровского собора только в конце 2006 года. Примерно тогда же началась комплексная реставрация помещений обители. В 2008 году ее открыли. Дом, где жила великая княгиня, был серьезно перестроен, сейчас в нем открыт музей. По фотографиям воссозданы интерьеры комнат великой княгини. К сожалению, утрачены важные части обители — галерея Елизаветы и любимый ею сад.

ДКН

текст Людмилы Пет у ховой, фотографии фонда «Милосердие»

Весь простой люд тоже принимал участие: символ праздника, белый цветок, продавался за любое пожертвование, кто сколько сможет, потому что действительно важна была каждая копеечка

учить их предохраняться от болезни. Стало целью и собирание денег на борьбу с туберкулезом. В 1911 году день благотворительности «Белый цветок» был проведен в крупных городах России: Петербурге, Екатеринбурге, Казани. В Москве за один день собрали денег столько, что хватило на постройку туберкулезного санатория. За один день. Дальше дни «Белых цветков» проводили уже ежегодно и во многих городах. А при личном участии императорской семьи этот праздник приобрел особенную известность. Он проводился в Ливадийском дворце в Ялте, есть фотографии, на которых цесаревич и княжны ходили с шестами — символами белого цветка. На набереж-

культовые сооружения ной проводился благотворительный базар, а императрица подписывала все купленное на нем. Естественно, это привлекало желающих принять участие в акции. Праздник поддерживался разными слоями общества. Например, магазины все заработанные в этот день деньги отдавали в фонд борьбы с туберкулезом. Есть фотографии, сделанные в центрах городов: возле своих лавок стоят хозяева, за ними видна надпись «Белый цветок. Заходи, покупай, каждая копейка пойдет на помощь». Проводились обязательно аукционы среди состоятельных людей, и на помощь отдавалась, например, сразу вся стоимость автомобиля. Весь простой люд тоже принимал участие: символ праздника, белый цветок, продавался за любое пожертвование, кто сколько сможет, потому что действительно важна была каждая копеечка. А почему именно белый цветок? Существует много разных преданий. Например, о том, что в середине XIX века шведская принцесса Маргарита решила привлечь внимание людей к туберкулезу. Ей удалось собрать много средств, и в благодарность ей приносили цветы — маргаритки белого цвета. Это красивое предание, но историки не нашли ему подтверждения. В любом случае, белый цветок — простой символ чистоты, соединяющий много лепестков воедино. Цветы, кстати, тогда использовались и натуральные, и из бумаги. Впервые день цветка был организован в апреле — время еще холодное, цветы не цвели, и поэтому было заказано 75 тыс. цветков, сделанных промышленным способом. И они все были розданы. Еще умелицы сами крутили цветы из бумаги и тоже продавали за пожертвования. Это говорит об охвате — весь город в этом участвовал. Гимназистки, курсистки — добровольцы — приходили в специально созданные для этого комитеты, брали корзины с цветами, разъезжались по всему городу, в стороны маршрутов трамваев, и потом тихонько двигались в сторону центра, раздавая цветочки и рассказывая, где можно пройти бесплатно анализ на туберкулез, где можно прослушать лекцию, как можно предохраниться от болезни и как можно помочь больным. Как долго проходили эти акции? В основном до революции и чуть-чуть — после. Народ наш так полюбил дни цветков. Я все время оговариваюсь, что «Дни цветков», потому что были еще «Голубой цветок» — в этот день собирали средства в помощь сиротам, «Розовый цветок» — многодетным семьям, оставшимся без кормильца, и т. д. Дней цветков было очень много и проходили они часто. Как были возрождены «Дни цветков»? День Белого цветка был возрожден в Ливадии. Все началось с частной инициативы: в 2004 году учительница истории вместе со старшеклассниками, которые ходили в ее исторический кружок, попросила администрацию Ливадийского дворца провести у его стен акцию в память об императорской семье. На самом деле там особенная атмосфера, всегда очень любили императорскую семью, и у многих в домах есть их портреты. Когда император отрекся, он хотел, чтобы ему позволили, как простому гражданину, жить в этом имении. И вообще говорил, что в Петербурге работа, а в Ливадии жизнь. Видимо, эта любовь человека к месту чувствуется и проходит через года. Поэтому акция быстро и легко прижилась. Учительница с учениками собрали немного денег и отнесли в больницу ветеранам. А потом школа обратилась за помощью в Крестовоздвиженский храм, и праздник стал набирать обороты. Его стали проводить ежегодно весной, а с 2008 года он стал общегородским, и информация о нем даже прошла на туристические сайты. Как он появился в Москве? Вы привезли? Да. Я прожила в Крыму около семи лет. Опыт проведения там праздника оказался удачным. Когда я вернулась в Москву, владыка Пантелеимон (Шатов) предложил мне прийти в православную службу «Милосердие» и попытаться утвердить в Москве эту традицию «Белого цветка». И решили этот праздник возродить в Марфо-Мариинской обители, хотя сама обитель никаким образом не связана с историей «Белого цветка» в Москве. Обитель и служба «Милосердие» очень много сотрудничают, а епископ Пантелеимон — председатель синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской православной церкви, и еще он возглавляет и службу «Милосердие», и Марфо-Мариинскую обитель — поэтому она и была выбрана. Елизавета Федоровна была первой европейской красавицей, и все думали, что в Москву приехала необычайно утонченная аристократка, которая будет задавать тон балам и нарядам, но вышло совершенно иначе. Она очень много декабрь 2011

«Белый цветок». Ялта, 1912 год. Свои рукоделия на благотворительном базаре продавали великие княжны Ольга, Татьяна, Мария.

Москва 2011 год , Марфо-Мариинская обитель, «Белый цветок». Инокиня Екатерина приглашает гостей на ярмарку; в саду — выступления хоровых коллективов; мастер-классы и традиционные игры на воздухе

времени отдавала делам благотворительности: организовала госпиталь для ранненых русских офицеров, помогала обездоленным. После гибели мужа от руки террориста Елизавета Федоровна раздала все имущество: вернула подарки императорскому дому, значительную часть оставила наследникам, племянникам, которые были на ее попечении, а на одну треть состояния купила имение на Большой Ордынке и основала Марфо-Мариинскую обитель. В этой обители могла на год-два остаться любая женщина, решившая посвятить себя делу служения обездоленным. Елизавета Федоровна, и это шокировало всю московскую публику, ходила на Хитровку — место, куда даже полицейские не особо заглядывали. Она шла к людям, от которых все отвернулись, к женщинам, отказывавшимся от детей, оказывала им возможную помощь — словом, молитвой, продуктами. Некоторые при жизни ее считали святой. Другие — что ее дела совершаются напоказ. Русское общество того времени первое время не всегда понимало ее, но примерно с 1910 года вошло в традицию заезжать к Елизавете Федоровне на чай и брать поручения по добрым делам. И сегодня обитель — символ возрождения благотворительных традиций русского общества. При епископе Пантелеимоне удалось возродить благотворительную деятельность сестер милосердия, волонтеров, детского хосписа, возобновилась практика бесед о любви — деяния, которые орошают добрые зерна в душе каждого москвича. Марфо-Мариинская обитель и акция «Белый цветок» тесно связаны. Расскажите об акции этого года. Какие отличия по сравнению с 1911 годом? Готовились около трех месяцев, но самым важным стал конец лета, когда нужно было найти как можно больше участников благотворительного базара. Согласились участвовать многие православные школы, рестораны («Чайхона №1», «Шоколадница»), пришли книжные дома и т. д. Этот базар объединял около сорока участников. В Марфо-Мариинской обители праздник «Белого цветка» стал таким домашним. Он объединил очень большое количество людей (точно пришло 3000 человек), для которых удалось создать очень уютную, открытую, теплую, неформальную обстановку. Дружественный нам приход даже принес старинные самовары, и чай, который продавался на ярмарке, был у нас с дымком. Были и белые цветочки. Мы тоже заказали их, хоть и не 75 тысяч, а всего 4000, но они разошлись сразу, потому что некоторые покупали далеко не по одному. Это были наклейки на одежду. Было очень много умельцев, которые плели цветочки из шелковых ленточек, мастерили из бумаги и кружев. И как и сто лет назад, сестры милосердия собирали пожертвования в коробочку. Им помогали детишки, которые пели такими веселыми ребячьими голосами: «Жертвуйте на дела милосердия». Начался день с Божественной литургии, продолжился концертом и благотворительной ярмаркой. Занимались с детишками, проводили мастер-классы. Учителя из воскресных школ устроили развивающие игры для взрослых и детей. Раньше «Белый цветок» охватывал весь город, на какихто бульварах играли духовые оркестры, где-то шли беспроигрышные лотереи, где-то показывали кино, а в этот раз все было локализовано только в обители. Надеемся, придет время, когда весь город превратится в сплошной праздник. Еще мы организовали в этот день экскурсии в музей Елизаветы Федоровны, который находится в самой обители. Об этом музее мало кто знает. Помогало в этом деле нам общество по архитектурному надзору. Его участники рассказывали о московской старине, об окружающих улицах, о Москве 1911 года и немного об обители. Праздник «Белого цветка» будет традицией? Да, всем гостям очень понравился праздник, предлагали даже проводить день «Белого цветка» по несколько раз в год, но это пока сложновато и мы планируем проводить его хотя бы раз в год. Будем привлекать большее количество не только участников, но и площадок. Попробуем договориться с московским правительством, чтобы наши добровольцы и сестры милосердия могли ходить хотя бы по прилегающим улицам. Сейчас это, конечно, сложнее, чем сто лет назад.

фабрика красок 28

приспособление

текст А лексея К ириллова

Понятие «творческая личность» сейчас никак не ассоциируется с промышленным производством — в крайнем случае можно представить себе промышленного дизайнера, создателя удачных оболочек для технических начинок. Но 140 лет назад было совершенно по-иному, и самым творческим занятием была именно разработка новых технических устройств. Замечу, что сегодня бесхитростная утилитарная внешность старинной техники воспринимается как художественный образ, и даже — как совершенный дизайн. Шведский изобретатель и промышленник Карл Хельге Пальмкранц, скончавшийся от желудочного кровотечения в характерном возрасте гения, 37 лет, тем не менее успел сделать несколько замечательных изобретений. Он придумал собственную систему автоматического оружия, был автором оригинальных по конструкции сеялок и некоторых других сельскохозяйственных машин. Незадолго до смерти он основал компанию, H. Palmcrantz & Co., которая изобретенную им технику выпускала. Спрос на шведскую технику и тогда был высоким, производство быстро росло, и компания H. Palmcrantz & Co. В 1887 году, уже после смерти основателя приобрела две трети стокгольмского района Лёвхольмен. Уже через два года на этом месте появились здоровенные заводские корпуса, где делали сеялки, комбайны и велосипеды. В начале прошлого века машиностроение захирело, и промышленное пространство было приобретено компанией Wilhelm Becker — она выпускала сначала только красители, а затем занялась еще и мыловарением, и производством московское наследие 17

целлюлозы. До 1970-х годов дело было успешным, затем пришло в упадок, и к началу 1990-х годов бывший промышленный район являл собой картину глубокого запустения. Примерно в этот момент у Шведской ассоциации архитекторов созрела необходимость в обширном пространстве для современного искусства. Совместно с компанией Wilhelm Becker архитекторы образовали некоммерческую организацию Färgfabriken (фабрика красителей в переводе со шведского) — ей досталось одно из самых старых промышленных зданий, где, в соответствии с названием, производились красители. В 1995 году Färgfabriken была открыта после реконструкции и стала функционировать как центр современного искусства и дизайна. Типичная для шведской культуры открытость и стремление к новизне позволили создать один из ведущих европейских центров художественной мысли, не ограничивающий себя в жанрах: тут могут происходить и выставки, и архитектурные конкурсы, и семинары, посвященные проблемам городского развития, и даже свадьбы — для этого есть Färgfabriken Kafe. За время жизни Färgfabriken как арт-площадки Лёвхольмен поменял собственника — последние пять лет бывшим промышленным районом владеет крупнейший шведский застройщик Skanska. Но это никак не повлияло на работу Färgfabriken. Сегодня это крупнейший в Европе центр современного искусства, архитектуры и урбанизма с яркой выставочной программой и привычкой приглашать самых интересных и радикальных кураторов.

интерьер кафе при Färgfabriken. Здесь даже свадьбы гуляют >

fargfabriken.se

образцы современного искусства, выставленные на бывшей фабрике красителей

fargfabriken.se

главный фасад Färgfabriken

fargfabriken.se

здание Färgfabriken времен упадка, 1993 год >

> fargfabriken.se

центральный выставочный зал покоится на бетонном основании

fargfabriken.se

центр современного искусства Färgfabriken с тыльной стороны

Сохранение культурного наследия: где грань между реставрацией и уничтожением?

приспособление

Как контролировать использование памятников архитектуры?

Новые функции исторических зданий: как избежать конфликта содержания и формы?

Как в России соблюдается международное законодательство?

Хранители: будущее исторического наследия Программа общественных дискуссий института «Стрелка» и Москомнаследия

25–26 ноября, 3 декабря . Дом Культуры «Белые Палаты» . Пречистенка, 1 Флип тен Кате Нидерланды, директор комиссии по стандартам развития (Federatie Westland) Юрий Григорян Москва, архитектор, директор архитектурного бюро «Проект Меганом»

декабрь 2011

Терье Нипан Норвегия, консультант Наталья Душкина Москва, историк архитектуры, профессор МАРХИ Алексей Новиков Москва, экономист, глава российского офиса Standard&Poor’s

Елена Соловьева Архитектор, руководитель научнопроектного объединения «Исторические зоны» НИИПИ Генплана г. Москвы Евгений Асс Москва, архитектор, профессор МАРХИ

Николай Переслегин Москва, советник руководителя Москомнаследия Алексей Муратов Москва, архитектурный критик, главный редактор журнала «Проект Россия»

сельская жизнь ткань города

графика Елены Новоселовой

Лондонские деревни текст Га лины Рэмптон

Столица столице рознь. Подобно Москве, тоже Лондон вырос из деревень. Но это были существенно иные деревни. По крайней мере — трех разных типов. Первый тип: английские села Английские деревни и местечки, так же как и в Подмосковье, постепенно срастались меж собой, объединялись сначала в пристоличные города и городки, а потом и вливались в собственно Лондон. Правда, в Британии никогда не было такого невероятного, экзальтированного апофеоза столицы, как в СССР. А потому англичане в большинстве своем вовсе не стремятся любой ценой, во что бы то ни стало, переселиться в Лондон. Скорее наоборот: англосаксы считают своего рода долгом навестить свою историческую «отчизну», пожить или поработать тут какое-то время, — чтобы затем, не без облегчения, вернуться из Лондона

к себе домой, восвояси. Англичане чрезвычайно дорожат тем, что они считают своей «свободой». Если жизнь на родине становилась невыносимой — то вот же он, порт. Вербуйся в матросы или просто в колонисты — и прощай навеки, любимый город! Второй тип: опорные пункты оккупантов (и прочих чужаков) Лондон возник более 2 тысяч лет назад. И многие этапы его истории до сих пор реконструированы и осмыслены слабо или поверхностно. Собственно говоря, неясно даже, кем именно был основан этот город. Скорее всего, кельтами или даже какими-то другими, заведомо не римскими племенами. Однако официальная история Лондона начинается лишь после римской оккупации, в середине I века, при кесаре Клавдии. Известно также, что в 240 году Лондон был возведен в ранг столицы римско-британской провинции. И оставался резиденцией прокураторов Британии до 407 года — когда римляне были вынуждены покинуть любезный Альбион. Их место постепенно заняли германские племена, в том числе англы и саксы. Так же, как и римляне, они не были исконным населением Британских островов. И так же, как и римляне, германцы не стремились ни слиться с коренным населением, ни искоренить таковое (это конечно, не значит, что чужаки не воевали с «местными»). Как следствие на территории Англии очень давно сложилась многоукладная,

Гринвич

swanksalot

sarahstarkweather

Челси

мультиэтническая, очень разнящаяся структура населения. В одних районах страны (прежде всего на юге) романизация образа жизни британцев уже при римлянах достигла высокой степени, другие районы (особенно на cевере) оставались очень германско-скандинавскими: как по языку, так и по нравам. А в иных местах и по сию пору преобладает более или менее «исконное» кельтское население. Ситуация принципиально не изменилась и после знаменитого покорения Англии норманнами Вильгельма Завоевателя, в XI веке. Хотя новая оккупация происходила весьма кроваво, и большинство прежней аристократии и духовенства было физически уничтожено, однако и норманны никогда не ставили себе задачу переделать всех британцев по своему образу и подобию, как это зачастую имело место в России. Наоборот: так же как и римляне, а за ними германские и скандинавские князья, норманны стремились скорее отгородиться, отмежеваться от исконного населения, — в своих многочисленных и хорошо укрепленных «бургах». Как следствие, и при норманнах английская жизнь сохраняла свою специфическую, совсем не похожую на русскую, параллельную мультикультурность и мультиэтничность. Наверно, отсюда происходит и этот очень английский принцип: «Живи и дай жить другим». Англичане традиционно не любят вмешиваться в дела соседей, — требуя взамен сохранения и собственной «приваси». И даже сейчас, несмотря на тысячелетнюю

московское наследие 17

capitan jen

Ewan-M

wiltshirebloke

Ричмонд

ткань города Шордич

alaric.uk

Спиталфилдз

Сохо

совместную историю, разница в наречиях и образе жизни, скажем, Йорка и Лондона не просто велика, но даже невероятна, особенно по российским меркам. Насколько могу судить, ничего подобного в истории Москвы не было. Там не сохранилось ни мордовских деревень и кварталов (хотя само слова Москва — вроде бы — имеет финно-угорское происхождение), ни варяжских, ни татарских, ни греческих топонимов (не говоря уже об исконных землячествах и общинах). Пожалуй, единственное исключение — знаменитая Немецкая слобода, возникшая при Петре Великом. Но даже и она не прижилась в Первопрестольной — и вряд ли много москвичей смогут сказать, где конкретно она раньше находилась. Принципиальная мультиэтничность Лондона К 1300 году в Лондоне проживало около 80 тысяч человек. По средневековым понятиям — большой город. При правлении Тюдоров (1485–1603 годы) Лондон, как тесто из миски, расползся за свои крепостные стены в разные стороны, неуклонно охватывая и поглощая соседние англосаксонские деревни. В XVII веке, после Великого пожара 1666 года западной заставой столицы стал Тайберн — там, где теперь стоит Мраморная Арка. Дороги Эджвеэр-роуд и ТоттенхэмКорт-роуд были ещё вполне сельскими и тянулись между полей, Ислингтон оставался самостоятельным городом, а Хэмпстед считался и вовсе глушью и «медвежьим углом». Всё более сложной становилась и внутренняя структура столицы. В разные времена в Лондон переселялись разные группы иностранцев. Почти всегда они держались компактно, отгораживаясь от соседних кварталов — и вовсе не пытаясь слиться с ними в некую единую, столичную «коммюнити», хотя, конечно, вынужденно признавали местные порядки и законы. Следы этих «заморских гастролеров» сохранились в Лондоне и сейчас. К примеру, в любом путеводителе вы найдете описания кварталов, где компактно селились «храмовники» ордена тамплиеров, которые и в Англии подчинялись Риму. Или где находилась резиденция ордена св. Джона, из которой затем вырос декабрь 2011

Красный Крест и другие благотворительные организации. Хорошо памятно и существование Ганзейской конторы и слободы (Лондон был важным опорным пунктом немецкой Ганзы) и т. д. Не говоря уже о таких крупных и чисто британских слоях «чужаков», как ирланды, шотланды и валлийцы. Но вот у еврейско-иудейского населения в старом Лондоне, к сожалению, было много проблем. В XVII веке в Лондоне осели тысячи гугенотов, бежавших от репрессий папистов во Франции. Так же, как и прежние чужаки, они поселились компактно (в пригородах Спиталфилдз и Клеркенвелл) и занялись своими традиционными промыслами: шёлковой мануфактурой, ювелирным делом и проч. Нынешний Лондон — это весь мир в одном городе. Здесь официально укоренились 33 этнические общины. А в общей сложности в британской столице говорят на 300 языках и наречиях. Как и прежде, этнические группы стремятся селиться компактно. И давно уже не только лондонцам известно, что «вотчина» сикхов — это Саутхолл, бенгальцев — Шордич, а китайцев — Сохо (со знаменитым Китай-городом). Выходцы из Вест-Индии облюбовали Брикстон, африканцы — Далстон, вьетнамцы — Хэкни, иудеи и евреи — ГолдерзГрин, греки и киприоты — Финсбери, турки и курды — Стоук-Ньюингтон... В этих местах стоят храмы иноземных конфессий, слышатся арабские, индийские и карибские ритмы, действуют культурные центры и музеи (такие как Еврейский центр — на Тависток-сквер в Голдерз-Грин). Не пустуют «фирменные» этнические магазины и рестораны национальной кухни. Но хватает и проблем. Регулярно возникают межнациональные и межконфессиональные трения и конфликты. Намного реже, но случаются и открытые столкновения «неместного» населения с лондонскими властями и полицией. Особенной эскалации эти стычки и просто погромы (казалось бы, внезапно и иррационально) достигли летом 2011 года. Причины конкретно этого конфликта, видимо, кроются скорее в экономических проблемах и общем снижении уровня жизни горожан,— нежели во вражде между расами и этносами. А она для Лондона (слава Богу!) по-прежнему не характерна.

an untrained eye

charclam

nomsaleena

Третий тип: торговые и финансовые «деревни» Уже в XVII веке в Лондоне возникли хорошо структурированные neighbourhoods (то есть географически локализованные по какому-либо отличительному признаку общины): Сент-Джеймс, Ковент-Гарден и Блумсбери. Естественно, поначалу это была прежде всего аристократия, высокопоставленные чиновники и офицеры. Но со временем похожие «соседства» стали возникать и в торгово-промышленной среде. Естественно, что главную роль в этом процессе суждено было сыграть лондонскому Сити. Именно тут, на площади в 2,6 кв. км (откуда и пошла «квадратная миля» — международный синоним для финансового центра) около двух тысяч лет назад римляне отстроили свою первую деревню и обнесли её крепостным валом. Здесь постепенно образовался и развился особый, очень лондонский стиль и образ жизни. Затем он распространился и прижился в Нью-Йорке, Гонконге, Сингапуре и других городах бывшей Британской империи. Речь, конечно, идет о банковско-торговой «деревне» — в самом сердце Лондона. Без неё британскую столицу так же трудно себе представить, как и без Тауэра или Биг-Бена. Помимо банковских и биржевых «соседств» и коммюнити в Лондоне давно сложились и другие профессиональные, замкнутые и почти кастовые «деревни». Некоторые из них также получили мировую известность. Например, «деревня законников» в Темпле (в этом районе по-прежнему компактно селятся адвокаты, здесь у них расположены собственные школы и полуофициальные «ложи»). Или пресловутая Флит-стрит, — где вплоть до середины 20 века селились газетчики и прочие болееменее журналисты, включая таких специифических, как из агентства «Рейтерс» и других служб Ея Величества Королевы. Лондонские колориты У лондонцев много достоверных (и завиральных) историй и баек о родной деревне. То есть о том, как возник и заселился тот или иной столичный квартал. К примеру, говорят, что состоятельная публика XVII–XVIII веков предпочла холмы Хэмпстеда и Хайгейта из-за их близости к природе. По дру-

Ros in wonderland

Yardbox

Клеркенвелл

CharlesFred

Финсбери

ткань города

32 храм св. Бригитты. Сити

Б Хорнзи

Хайгейт

Харингей

Голдерс-Грин

ahisgett

Слоук Ньюингтон Хэмпстед

Хэкни Далстон Кэмден

Клеркенвелл Финсбери НоттингХилл

Вест-энд Блумсбери

Мэрилебоун

ФлитХолборн стрит

Сохо Ковент- Tемпл Сити £ Гарден

Мэйфэр Холланд-парк Белгрэвия СентСлоунДжеймс Кенсингтон стрит Вестминстер Найтсбридж

Спиталфилдз

Уайтчэпел

Бермондси

Ист-Энд Лаймхаус

Докландс

Пимлико

nicksarebi

Челси

Хокстон

Блумсбери

Гринвич Брикстон

Пекхэм

храм преподобного Ботольфа. Сити

гой — богачей природа интересовала не особенно, ведь они уже владели загородными виллами в Сент-Джонс-Вуде и Твикенхэме (которые позднее тоже приросли к Лондону), а притягивала их столичная жизнь ВестЭнда: нарядные особняки, театры и, конечно, шопинг. Мэйфэр в Вестминстере, хотя некогда и начинался с майской ярмарки, быстро обрёл статус эксклюзивного квартала и держит марку по сию пору. Здесь издревле селились самые жирные «сливки общества». А вот Кэмден-таун, Ислингтон и Килберн в этом смысле претерпели значительные метаморфозы. Если верить местной байке, ирландские поселенцы выбирали в Лондоне место для жительства, исходя из своих способностей дотащиться куда-либо пешком от ж/д вокзала Юстон с двумя тяжёлыми чемоданами. Самые выносливые добрались до Килберна, остальные осели в Кэмдене и Ислингтоне. Сегодня ситуация изменилась. В Килберне помимо ирландцев обитает пёстрая мультикультурная община. А Кэмден облюбовала т. н. богема, так что цены на жильё здесь подскочили до небес. Ислингтон мыслит себя «духовным прибежищем британской левой интеллигенции». До такой степени, что тут (до выборов 1997 года) недурно прижился (будущий) премьер-министр Тони Блэр. А в здешнем ресторанчике «Гранита» (теперь он закрыт — по слухам, разорился) Блэр заключил пакт о «взаимном ненападении» с Гордоном Брауном, своим наследником на премьерском посту. Новые контрасты Как и любая большая столица, Лондон вряд ли поддаётся однозначной классификации и категоризации, его не разложишь по заданным полочкам. Если попытаться выявить принципы, которые формируют сегодняшние «лондонские деревни», то напрашиваются три основных: имущественномосковское наследие 17

классовый, ремесленно-профессиональный и этнический. Но эта градация — условная. Взять хотя бы первый принцип, по оси «имущие—неимущие». Из-за нынешних очень высоких цен на недвижимость и квартплату растет число лондонцев, которые хотя и работают в столице,— но живут в пригородах, а то и в соседних графствах. Ряды этих «маятниковых мигрантов» пополняет уже и лондонский миддл-класс, не говоря о молодых специалистах и «синих воротничках». Так что жильё в (условно говоря) центре столицы — это для миллионеров (причем не всегда местных). Кварталы Белгрэвия (где средняя цена дома составляет £6,6 млн — достаточно упомянуть, что несколько зданий здесь принадлежат Роману Абрамовичу), Пимлико, Найтсбридж, Холланд-парк, улицы, примыкающие к Слоун-стрит, — заселены почти исключительно, что называется, олигархами. И всё же: для Лондона в меньшей степени, чем для других столиц, характерна «геттоизация» отдельных районов. Здесь ещё (или уже?) есть места, где бедные и богатые живут бок о бок. Некогда унылые и просто опасные резервации иммигрантов (позднее — безработных и многодетных матерей-одиночек на госпособии) — Хэкни, Брикстон, Пекхэм, Уайтчэпел и Харингей — теперь входят в моду и среди обеспеченного среднего класса. Даже и там цены на жильё заметно подскочили. Поистине драматический фейс-лифт (и соответствующий статус) за последние годы получили и «задворки» — южный берег Темзы, Шордич, Хокстон и, разумеется, лондонский Ист-Энд, с небоскрёбами Докландс. Получается, что однозначно «бедных деревень» в Лондоне осталось совсем немного. Ремесленно-профессиональный признак в сегодняшних «деревнях» Лондона тоже прослеживается лишь с оговорками. Ведь традиционные ремёсла вымирают, а их

«анклавы» — кожевенные фабрики в Бермондси, гончарные мастерские в Лаймхаусе и др. — сохранились только в названиях улиц, пабов и многоквартирных жилых «башен». Многие фабрики и заводы Ист-Энда переоборудованы в жилые дома в популярном ныне (пост)индустриальном стиле, а населяют их не обязательно потомки горшечников и сыромятных дел мастеров. Но вот вокруг Темпла, на стыке границ Сити, Вестминстера и Холборна, по-прежнему кипит адвокатская жизнь. Столетиями не переводятся «медиальные» конторы и офисы и на Флит-стрит (хотя собственно газетчики в основном перебрались в Докландс). В Челси, как и встарь, гнездятся банковские воротилы, в Хэмпстеде и Блумсбери — литературные и театральные глиттерати (знаменитости), в Сохо и Кэмдене — театралы, музыканты и художники (вместе с дамами не самого тяжелого поведения), а в Ноттинг-Хилле — законодатели мод (и просто модели)... Времена экономического спада, растущей безработицы и снижения жизненного уровня — не лучшие для оптимистических прогнозов. Сохранит ли британская столица историческую самобытность своих общин или их окончательно нивелирует дальнейшее усиление социальных контрастов и поглотит урезание правительством социальных программ? Выживут, выстоят ли традиционные лондонские neighbourhoods без государственной финансовой поддержки, а только на плечах волонтёров и энтузиастов «большого общества», спорную идею которого выдвинул нынешний премьер Дэвид Кэмерон? И какая судьба на самом деле уготована новейшей из лондонских деревень, выстроенной в одном из проблемных районов столицы — Стратфорде — после закрытия Олимпийских игр-2012.

Шордич

ткань города Верхние Лихоборы

Лианозово

Нижние Лихоборы

Дегунино

33 Свиблово

Медведково

Гольяново

Черкизово

Сокольники

Измайлово

Драчи

Самотекское городище Пушкарев пер. Колокольников пер. Просвирин пер.

Высокое

Печатников пер.

Малая Бронная ул.

Старое Ваганьково

Поречье

Турыгино Киевец Семчинское

Кадаши

Подкопаево Гостина Гора Пристанище Золоторожское селище Лыщиково городище Яузское городище

Старое Гиреево

Перово

Бабий Городок

Кунцево

Давыдково Волынское Черемушки Беляево-Богородское

Зюзино Верхние Котлы

Кучково, Московь, Москва. Cельские истории текст Софьи К ирилловой

Даже и до того как новая московская администрация прирезала к Москве гигантский кусок земли между Варшавским и Киевским шоссе, Москва, конечно, не замыкалась в Московской кольцевой автодороге. Я сейчас не имею в виду метастазы вроде Бутово или Жулебино с Солнцево. Речь идет по меньшей мере обо всей Московской области, а может, и о более обширном регионе. При безбожной власти бывшие села, а затем города вроде Раменского, ОреховоЗуево или Лобни, размеры каждого из которых, окажись они в Европе, позволяли бы претендовать на звание заметного регионального центра, еще пытались существовать самостоятельно. Но когда коммунизм кончился, и промышленность, в особенности военная, умерла, притяжение Москвы стало непреодолимым. Зададимся вопросом: кто тот человек, который каждый день отправляется в Москву на работу, делает покупки в Москве, развлекается в Москве, мечтает о Москве — и только ночует, скажем, в Подольске? Москвич, никак по-иному. Люберцы, Воскресенск и Сходня — не просто ли удаленные, дешевые выселки Москвы? От Шанхая вон его пригород Сучжоу отстоит на 260 км — и это не мешает сучжоусцам ездить в Шанхай на работу каждый день. декабрь 2011

Можно еще и по-иному трактовать. Подавляющее большинство подмосковных городов при советской власти жило по слободскому принципу, то есть вокруг какого-то производства, продукты которого потреблялись — так или иначе — Москвой. Но подобная слободская организация исторически всегда и была свойственна Москве, чему отражение мы видим в топонимике вроде Новослободской улицы и Старослободского переулка; да и Гончарная улица, в сущности, названа по имени Гончарной слободы — примеров множество. Так что город Реутов с советских времен, в действительности,— Ракетная слобода, а Жуковский — Самолетная слобода. Да, и главное: в этих слободах часто было так называемое «московское снабжение», то есть за колбасой можно было ходить, а не ездить. Но это половина дела. Другая же половина — дачи. Если при безбожной власти расползание москвичей по области сдерживалось разными дефицитами — начиная от земли и кончая деньгами,— то в новой России, кажется, нет такого колхозного поля, на которое с вожделением не заглядывался бы бледный столичный житель. В рассуждении — не построить ли дачу? Ареал распространения московских дачников достиг уже и Новгородской области, где сомкнулся с ареалом распространения дачников петербуржских; что уж говорить о местах, не столь отдаленных. И еще. Можно только порадоваться тому, что московское притяжение не уничтожило пока что территориальную обособленность московских дачных мест и слобод; даже Люберцы еще можно отграничить от Жулебина. Потому что в самом городе от поселков, сел, дачных мест и городков не осталось ничего, кроме названий. Иногда еще — церквей, по которым сегодня еще можно идентифицировать прошлое того или иного московского района.

Кремлевский холм и окрестные села В 1982 году в фундаментальном труде о памятниках Москвы была выдвинута следующая гипотеза об основании Москвы: в XI веке при слиянии Москвы-реки и Неглинной существовало два поселения. Одно из них — укрепленный «замок» боярина Стефана Кучки, другое — укрепленное поселение язычников-вятичей. В середине XII века появился суздальский князь Юрий Долгорукий, убил Кучку и объединил оба поселения. Тем не менее в летописях некоторое время сохранялось название объединенного населенного пункта «Кучково», а Кучково поле, как часть Москвы, просуществовало еще лет триста. Во времена Юрия Долгорукого Москва большей частью помещалась на Кремлевском холме и называлась «Московь» с ударением на первый слог. В Лаврентьевской летописи, например, есть такая запись под 1177 годом: «Глеб же на ту осень приеха на Московь и пожже город весь и села». Глеб был рязанский князь, а любопытно в этой записи не только название «Московь», которое в дальнейшем в летописях больше никогда не встречается, но и то, что этим словом назывался не город, а скорее местность, включавшая в себя город. Укрепленное поселение на Кремлевском холме, кстати, тогда, возможно, называлось «Бор», что сохранилось в церковных топонимах западной части Кремля — храм Рождества Иоанна Предтечи на Бору и Спаса Преображения на Бору. (Первый из них снесен по приказу Николая I при реконструкции Большого кремлевского дворца в 1846 году, второй — древнейшая каменная церковь Москвы — уже при большевиках, в 1930 году.) Бор окружало несколько сел. В районе нынешней Никольской улицы находилось село Старое, оно же Кучково, поскольку располагалось на краю Кучкова поля. Название восстановлено по имени храма Св. Николая

деревни современной Москвы Северный административный округ

Филино Новодмитровка Молжаниновка Новоселки Черкизово Мелькисарово Бурцево Северо-восточный административный округ

ДАХС Ильинский Лесопарк Восточный административный округ

ЗАО КП Косино Руднево

на Старом и Спасского (Заиконоспасского) монастыря на Старом. Село Подкопаево на реке Рачке, в районе нынешнего Ивановского монастыря, но ближе к Москве-реке. Название восстановлено по имени храма Св. Николая в Подкопаеве. Гостина Гора и Пристанище — на правом берегу Яузы; первая выше по течению, второе — почти у устья. Обе деревни питались от купцов, прибывших по рекам, откуда и происходит их название. Яузское городище располагалось на месте нынешнего храма Никиты Мученика на Швивой горке. Лыщиково городище и по сю пору сохранилось в топонимике Москвы — в виде Лыщикова переулка на Таганке. На месте городища в XV веке был Покровский монастырь, потом храм Покрова стал приходской церковью, сейчас она действующая. Золоторожское селище обнаружено на месте Андроникова монастыря и датируется археологами X—XII веками. Самотекское городище находилось при впадении речки Напрудной в Неглинную на высоком холме, сейчас там находится храм Троицы. Драчи, чье имя восстановлено по храму Св. Николая в Драчах, располагались выше села Самотеки по течению реки Неглинной. Позже здесь была слобода стрельцов-пушкарей. Село Высокое было относительно большим и оставило по себе память в названиях Высоко-Петровского монастыря и Воскресенского монастыря на Высоком, в районе нынешней Тверской улицы. На месте Ленинской библиотеки было село Ваганьково, позднее Старое Ваганьково, оставившее по себе память в виде названия Староваганьковского переулка. Село Турыгино располагалось на месте нынешнего храма Христа Спасителя, на берегу речки Черторыя; при копке фундамента под храм в середине прошлого века строители нашли арабские монеты IX века. За Черторыем, на Москве-реке, располагалось село Киевец, или Киевцы, имя которого известно по храму Св. Николая в Киевце. Между нынешними улицами Остоженка и Пречистенка находилось сельцо Семчинское, оно упоминается в самых ранних московских актах. Наконец, Бабий Городок существовал в районе нынешней улицы Большая Якиманка, в районе храма Св. Марона (что на Бабьем Городке). Особенного упоминания заслуживает село Поречье, находившееся в Зарядье, то есть на месте снесенной ныне гостиницы «Россия». Интересно в нем то, что оно очень

ткань города рано превратилось из села в ремесленную слободу — весьма характерную часть московской городской среды. Кремль, торг, посад, слобода Что бы ни говорили летописи и раскопки о древних жителях мыса при слиянии рек Неглинки и Москвы, создатель Москвы — Юрий Долгорукий. Именно после его вмешательства разрозненные села стали организовываться в город — в древнерусском понимании. Типичная структура такого поселения была трехчастной: на холме у реки или озера стояла крепость, называвшаяся град, кремль, кремник, кром, детинец или острог. Снаружи крепости, у главных ворот, в зоне обстрела перед стеной, располагался торг с лавками или торговыми рядами. За торгом раскидывался посад — дворовая по характеру застройка с садами, огородами и пр. Частью посада были слободы, где селились представители одного и того же занятия. Многие топонимы московского центра, похожие на название деревень, — Сокольники (воспитатели ловчих птиц), Кадаши (бондари, кадочники), Бронные улицы (оружейники), россыпь сретенских переулков — Печатников, Колокольников, Пушкарев, Просвирнин — все это отголоски компактного проживания профессионалов. Москва сохраняла торгово-посадскую структуру очень долгое время. Первые 750 лет ее существования застраивалось всего-то около 7000 га. Несмотря на то что Москва была по средневековым меркам

очень большим городом, рост ее населения отнюдь не носил взрывного характера. Кроме того, очень часты были пожары, после которых в лучшем случае оставались каменные строения, то есть главным образом церкви и богатые дома; пережив пожар, простые люди могли перестраивать свою недвижимость в зависимости от потребностей момента. Развитие города происходило еще и за счет подмосковных дворянских усадеб, куда переселялись из Москвы не только владельцы, но и многочисленная их дворня, избавляя город от необходимости давать им место жизни. Сегодня немногие из сохранившихся усадеб, вроде «Кусково» или «Васильевского» на Воробьевых горах — архитектурная гордость Москвы. Сдерживающим фактором для роста Москвы были и законодательные ограничения. Например, еще в XVII веке вблизи города была полностью запрещена рубка леса, в 1722 году вышел закон, установивший водоохранные зоны Москвы; любое строительство строго регламентировалось пожарными нормами. Не способствовала реорганизации и быстрому расширению Москвы и утрата ею столичной функции — двести лет все главное в России происходило в Петербурге, а в древней столице происходили разве что коронации. Вообще Москва с ее низкой плотностью населения, значительным преобладанием деревянной застройки, дворовой организацией городского пространства (при каждом доме должен был непременно быть сад!)

По несколько дней жили в Черёмушках Известный московский врач-гомеопат, бывший кавалергард Дмитрий Сорохтин так вспоминал Черёмушки времен Василия Якунчикова: «В перспективе прошедших лет мне начинает казаться, что было в его атмосфере что-то от «Вишневого сада», что-то от Лопахина, хотя и женившегося на Варе и облагороженного ею. Почтенному хозяину как будто хотелось сократить размеры огромных высоких комнат, устроиться в них, как говорилось, поуютнее, потеснее, что ли. Чайный стол был задвинут в угол, отгорожен от остального помещения огромными декоративными растениями в кадках, напоминавшими зимний сад. Самовар должен был постоянно кипеть, и прислуга следила за этим неустанно. Иногда это были горничные в обязательных кружевных наколках и передниках, иногда старушки с восковыми благообразными лицами в подколотых у подбородков большими булавками одноцветных платках. Старушки непременно кланялись в пояс и говорили, как шуршали, — ничего не было понятно, хотя губы двигались быстро-быстро. Чашки ополаскивались здесь же на чайном столе. Хозяин постоянно прислушивался к разговорам молодежи, которой собиралось очень много, вставлял свои замечания, но непременно касался и своих дел, в том числе предмета его гордости — дымившегося бок о бок с поместьем кирпичного завода. В то время якунчиковский кирпич действительно признавался одним из лучших. Во всяком случае, подрядчики часто говаривали, что выполнят работу не в каком-нибудь, а именно в якунчиковском кирпиче. Зато молодежь неожиданно, может быть, напоминала не что-нибудь, а меншиковские времена. Сейчас мне трудно сказать, откуда возникла подобная ассоциация. Может быть, по той открытости, радости, энергичности, которые мы связывали с петровскими временами. Все рождало сразу горячие споры, затягивавшиеся на несколько дней диспуты. Случалось, как в старых усадьбах, гостей не отпускали в Москву, и они живали по несколько дней в Черёмушках».

ТроицеЛыково, Успенская деревянная церковь и звонница XVII века. Не сохранилась < дом арх. Н. Марковникова в поселке Сокол >

московское наследие 17

ткань города

усадьба КоньковоСергиевская, деревенская улица, обелиск. Дом не сохранился, обелиск перенесен в Донской монастырь >

Хамовническая набережная. Начало XX века <

главный дом усадьбы Мадведково. Не сохранился <

и сравнительно широкими улицами и переулками представляла разительный контраст с европейскими городами: камень, узость, скученность. Но даже с началом промышленного бума, когда Москва стала центром текстильной и всякой иной индустрии, то есть с конца позапрошлого века и до начала эпохи массового жилищного строительства москвичам удалось освоить еще только примерно 35 тыс. га. Нельзя также не отметить, что на переломе XIX–XX веков, когда развился так любимый экономистами средний класс, модным стало дачное времяпрепровождение, отчего вокруг Москвы появилось множество дачных поселков, названия которых сегодня хорошо известны по местам массовой жилищной застройки: Лианозово, Кунцево, Иваньково, Старое Гиреево (это дачное место было объединено с Новогиреевом) и пр. За это же время случились, кроме того, два разных по масштабу, но заметно повлиявших на московскую городскую застройку события. Первое: 17 октября 1906 года государь отменил запрет на старообрядчество и некоторые иные христианские секты, что позволило богатым купцам-старообрядцам в полной мере развернуть свои строительные задумки. До основанья, а затем Второе: в 1918 году Москва снова стала столицей, причем уже теперь безбожного государства; новая власть испытывала сильнейшее влечение к переустройству своего главного города в правильном идеологическом смысле. декабрь 2011

До Великой Отечественной войны появилась дюжина генеральных планов развития Москвы, но большинство из них так и осталось на бумаге. Естественным путем в состав Москвы все в те же годы начали входить ближайшие деревни — например, Нижние и Верхние Котлы, Нижние и Верхние Лихоборы, Черкизово и многие другие. До войны строительства, как правило, не велось — жертвами тогдашних градостроительных устремлений пали разве что некоторые храмы. Их как правило закрывали и приспосабливали под общественные нужды, но иногда и просто уничтожали. В остальном же поселения сохраняли вполне деревенский быт, и даже со скотиной. Бывали любопытные ситуации, когда, скажем, молочница ехала к своим покупателям в центр Москвы прямо от хлева на трамвае. По-настоящему быстрый рост Москвы начался, конечно, при Никите Хрущеве, который ввел промышленное домостроительство. Знаменитое на весь Советский союз слово «Черемушки», которым обозначалось скверное, но все-таки отдельное жилье, настоящее счастье бывших жителей сырых подвалов и заводских бараков, происходит от имени усадьбы, еще и до сих пор расположенной между Севастопольским проспектом и Профсоюзной улицей. Это старинное подмосковное поселение совершенно опустело после нашествия поляков в начале XVII века и через несколько рук, среди которых были, например, князья Голицыны, досталось внуку фаворита Петра I, Сергею Меншикову, известному острослову. Он, а затем его сын Александр

были создателями усадьбы, но с кончиной сына в 1869 году род Меншиковых прервался, и усадьба перешла к Василию Якунчикову (1827–1907), видному московскому купцу и меценату, попечением которого держалась Московская консерватория. Он же стоял во главе «Общества Петровских линий», которое скупило землю в центре Москвы, построило два гигантских дома (ул. Петровка, 18 и 20), проложив между ними улицу, а затем подарило все это городу. Якунчиков организовал вблизи своей усадьбы кирпичные заводы. При безбожной власти в усадьбе был санаторий. В 1950-е годы часть санатория отошла Институту теоретической и экспериментальной физики, в котором работал, например, академик Андрей Сахаров, видный правозащитник и создатель водородной бомбы. Надо сказать, что приблизительно в этот момент история ближайших подмосковных деревень заканчивается. Поразительно, до чего мало внимания Москва уделила жилищам и быту простых сельских людей. Среди поглощенных ею и полностью переваренных сел были, например, Свиблово и Перово, просуществовавшие каждое более 500 лет! Нет особенной нужды перечислять, но Волынское, Давыдково, Гольяново, Измайлово, Зюзино, Беляево-Богородское, Дегунино, Медведково — почти любое окраинное московское название относительно недавно представляло собой отдельную сущность, а теперь неотличимы одно от другого. Не сравнить с лондонской бережливостью.

домашняя обстановка

дворец. музей. библиотека. дворец 36

подготовила Яна Миронцева

Н. Матвеев изобразил эту историческую сцену на картине, которая, по преданию, одно время принадлежала цесаревичу Алексею Николаевичу <

московское наследие 17

ДКН

Приспособление главного дворца В 1839 году по высочайшему повелению казна выкупила дом для Московского дворянского института. В дальнейшем его место занял первый публичный музей Москвы. Город нуждался в музее с общедоступной библиотекой. Население росло, жажда знаний усиливалась — а единственным центром науки оставался Московский университет. На домашние библиотеки многим не хватало денег — книги были мало сказать что дороги. В мае 1861 года вышло постановление о переводе Румянцевского музея из Санкт-Петербурга в Москву и о создании на его основе Московского публичного музеума. Финансировать его москвичи сочли делом чести: Московская городская дума приняла решение о выделении на его нужды 3 тыс. рублей в год. Московские купцы Солдатенков, Харичков и Попов пожертвовали на переезд коллекции и на перестройку дома Пашкова. Музей открылся через год, билет стоил 10 копеек, а по воскресеньям вход был бесплатным. Главный меценат музея и библиотеки — император Александр II Освободитель — подарил картину «Явление Христа народу», которая положила начало отделу живописи, а также ценные экспонаты из Эрмитажа: чаша из яшмы и ныне украшает лестницу в отреставрированном доме Пашкова.

ДКН

Исторический анекдот В 1818 году в Москву приехал с сыновьями прусский король Фридрих Вильгельм III — отец будущей русской императрицы Александры Федоровны, жены Николая I. Он пожелал увидеть лучшую панораму Москвы, и его повели на бельведер Пашкова дома. Выйдя на балкон и увидев город, еще не отстроенный после пожара, король опустился на колени, велев сделать то же самое сыновьям, поклонился Москве и воскликнул: «Вот она, наша спасительница!» В память о том императорском поклоне в чугунную ограду дома была вмурована корона, а сам балкон получил именование «балкон трех императоров», поскольку оба сына тоже со временем взошли на престол: это были король Фридрих Вильгельм IV и император Вильгельм I.

ДКН

Дом Пашкова — главный дворец Москвы (после Кремлевского) Свой род Пашковы вели со времен Ивана Грозного. Егора Пашкова Петр I избрал в денщики, позже он стал губернатором Астрахани. Его сын Петр Пашков был человек с большими связями и разбогател на винных откупах. По распространенной версии, Петр Пашков заказал его строительство в 1784 году. Василию Баженову, для которого этот заказ был спасением после фиаско с Царицыно. Дворец был построен всего за два года. Якобы из-за того, что Баженов был обижен на императрицу, дом он поставил «спиной» к Кремлю, главным фасадом во двор на нынешний Староваганьковский переулок. А перед кремлевским фасадом был разбит сад, который дожил до 30-х годов. Петр Пашков, владелец и заказчик лучшего, по общему мнению, образца московского классицизма, прожил недолго. Далее домом владели преимущественно бездетные наследники. Нашествие Наполеона едва не сгубило дворец: он страшно пострадал от пожара 1812 года. После войны за Дом Пашкова вступилось государство: он был гордостью Москвы, и его восстановили на казенный счет, поручив работы Осипу Бове.

домашняя обстановка

ДКН

Главная библиотека страны Румянцевская публичная библиотека начала свою жизнь в составе Румянцевского музея в июле 1862 года. Начиналась она с книжной коллекции Румянцева в 28 512 томов и пожертвований Императорской библиотеки, а к 1917 году ее фонд составлял уже свыше 1,2 млн книг. Библиотека пережила Румянцевский музей и стала главным в стране государственным книгохранилищем. А музей в 1924 году был расформирован. В начале 1930-х годов при расширении Моховой снесли ограду и часть сада, и архитектор Виталий Долганов, автор Смотровой площадки на Воробьевых горах, устроил парадную каскадную лестницу перед фасадом, обращенным к Кремлю.

ДКН

Дом Пашкова — герой главного романа советской интеллигенции На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий в Москве, здания, построенного около полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло. Они не были видны снизу, с улицы, так как их закрывала от ненужных взоров балюстрада с гипсовыми вазами и гипсовыми цветами. Но им город был виден почти до самых краев. М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

ДКН

Высочайшие гости Почетными гостями библиотеки были члены царской семьи. Первым ее посетил Александр II Освободитель. Его внук, Николай II, в 1895 году принял библиотеку и музей под свое покровительство и высочайшим повелением музей стал именоваться Императорским. В 1915 году в главном здании был устроен роскошный читальный зал на 500 мест с «фирменными» зелеными лампами. Его и называют «залом Наташи Ростовой» — якобы именно это место имел в виду Лев Толстой, описывая ее первый бал. Распространенный миф, что в зале Дома Пашкова был первый бал Наташи Ростовой Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях. Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу равномерный гул голосов, шагов, приветствий оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Л. Н. Толстой. «Война и мир» декабрь 2011

конкурс

реставраторы, достойные награды 38

выбор экспертов выслушала и записала Мария Седова

Археологические исследования фундаментов церкви Преображения Господня

Жилой дом XVIII–ХIХ вв.

Преображенская пл.

Юрий Петров

Максим Серегин

Кутузовский просп., д. 2/1, стр. 1

1-й Кадашевский пер., д. 14/13, стр. 1

Максим Серегин

Гостиница «Украина», 1950–1956 гг.

ул. Б. Никитская, д. 13/6, стр. 1

Главный дом городской усадьбы XVIII–XIX вв.

Юрий Петров

Максим Серегин

Большой зал Московской консерватории, 1895–1901 гг.

скульптура «Рабочий и колхозница», символ «Мосфильма», долгие годы отсутствовавшая на своем пьедестале, и монумент в честь покорителей космоса с памятником К. Э. Циолковскому. Парк «Сокольники» и усадьба «Измайлово» были признаны лучшими в категории «Садово-парковое искусство», а Теплые торговые ряды на улице Ильинка и фундаменты храма Преображения Господня на Преображенской площади — в категории «Археологическое наследие». Конкурс «Московская реставрация» должен стать важным ежегодным событием в мире московского наследия. К нему предполагается привлечь больше специалистов, а также внимание общественности и москвичей. Перед объявлением победителей мы попросили известных архитектурных критиков, искусствоведов и москвоведов выбрать по одному объекту, тому, который они считают лучшим примером реставрации, и аргументировать свой выбор.

ского купеческого общества, гостиница «Украина», часто упоминаемая в прессе именно в связи с реставрацией, недавно открывшаяся заново Московская консерватория имени П. И. Чайковского, торговый дом С.М. и П.М. Третьяковых, Большой Кремлевский дворец (императорские покои). В категории «Городская усадьба» лучшими были признаны Главный дом городской усадьбы XVIII–XIX веков, палаты бояр Волковых (дворец Юсуповых), а также дом декабриста М. Ф. Митькова, одного из организаторов Северного общества. Театр для рабочих Медеплавильного и кабельного завода был признан лучшим в категории «Промышленная архитектура». Церковь Знамения на Шереметевом дворе, церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове, собор Ивановского женского монастыря были признаны лучшими в категории «Культовое зодчество». В номинации «Монументальное искусство» победителями стали памятник Минину и Пожарскому на Красной площади,

«Московская реставрация» — первый конкурс на лучший проект в области восстановления объектов культурного наследия. В списке номинантов — памятники архитектуры и истории, многие из которых хорошо знакомы горожанам и являются символами столицы. Все эти объекты были отреставрированы в 2008–2011 годах. На конкурс было подано более сорока заявок. Их представили 30 компаний и 15 специалистов в области реставрации, археологии, архитектуры. Номинированные объекты — это и гражданская архитектура, и городские усадьбы, и промышленная архитектура, и культовое зодчество, и монументальное искусство, и ландшафтная архитектура и садово-парковое искусство, а также археологическое наследие. Весь спектр московской реставрации. Среди победителей комиссия назвала 23 объекта культурного наследия регионального и федерального значения, а призы и дипломы конкурса получил 41 лауреат. В категории «Гражданская архитектура» победителями стали Торговый дом москов-

4-й Сыромятнический пер.

Стена Белого города московское наследие 17

Богоявленский пер., д. 6 стр.1

Церковь Рождества в Старом Симонове, 1509 г.

Восточная ул., д. 6 Теплые Торговые ряды, 1864–1869 гг.

ул. Ильинка, д. 3/8, стр. 3,4

Максим Серегин

Скульптура «Рабочий и колхозница», 1938 г.

Памятник Минину и Пожарскому, 1818 г.

Красная пл.

Максим Серегин

Маргарита Федина

просп. Мира, (перед северным входом ВВЦ)

Максим Серегин

Кремль

Измайловский лесопарковый заповедник

ул. Станиславского, д. 21, стр. 7

ул. Малая Дмитровка, д. 18, стр. 1 Церковь Знамения на Шереметьевом дворе, 1704 г.

Торговый дом Московского купеческого общества Парк «Сокольники»

Сокольнический вал, д. 1, стр. 1 декабрь 2011

Ансамбль Ивановского монастыря

Малый Ивановский пер., д. 2/4, стр. 4

просп. Мира, сквер у ВВЦ (у станции м. ВДНХ)

Дом, начало ХIХ в., с палатами XVII в.

Средний Овчинниковский пер., д. 1, стр. 1

Романов пер., д. 2/6, стр. 8

Маргарита Федина

Максим Серегин

Дом, в котором жил один из организаторов Северного общества М. Ф. Митьков

Монумент в честь покорителей космоса с памятником К. Э. Циолковскому

Максим Серегин

Императорские покои Большого Кремлевского дворца

Царская усадьба Измайлово, XVII в.

Театр для рабочих, конец XIX — начало XX вв.

Максим Серегин

Большой Харитоньевский пер., д. 21, стр. 4

ЗАО Балтстрой

Палаты бояр Волковых (дворец Юсуповых), XVI–XVII вв.

Максим Серегин

конкурс

Малый Черкасский пер., д. 2

Торговый дом С.М. и П.М. Третьяковых

ул. Кузнецкий Мост, д. 13/9, стр. 1

конкурс

Сергей Никитин, искусствовед

Дмитрий Фесенко, главный редактор журнала «АрхВестник»

Безусловно, я за гостиницу «Ленинградская»! Это, пожалуй, лучшее и самое важное, что у нас случилось за последние десять лет в этой сложнейшей отрасли.

Представительность списка лауреатов конкурса вызывает уважение. Лишь потом осознаешь, что он включает работы, выполненные не за год, а за три. Вряд ли можно оценивать качество реставрационных работ, не побывав на объекте и не ознакомившись с фиксацией и чертежами. Разве что его значимость. Если руководствоваться этим критерием, то здесь нет равных Собственной половине Большого Кремлевского дворца, Большому театру и Московской консерватории. Я же могу сказать несколько слов о восстановленной скульптурной группе «Рабочий и колхозница». Когда в первой половине 2000-х годов она была демонтирована, в прессе активно дебатировалась перспектива ее ухода в историческое небытие. Поэтому когда она в 2009 году была возвращена на прежнее место, получив новый постамент, пусть и обрубленный и попсово-пиксельный, но все же пытающийся воспроизвести «фирменную» иофановскую динамику — это воспринималось как подарок судьбы. Это ощущение сохранилось по сей день.

Мария Фадеева, архитектурный критик Реконструкция-реставрация Театра для рабочих Медеплавильного и кабельного завода мне симпатична по целому ряду причин, некоторые из которых не относятся напрямую к теме сохранения наследия, но важны для архитектурных объектов в городе в любом случае. Во-первых, понятно, что в нашей стране высока степень наплевательства на памятники культуры, но все же не отреставрировать в один прекрасный момент Большой Кремлевский дворец было бы странно — он в ответственном месте стоит. А этот театр, пока в нем после реконструкции не поселилась Студия театрального искусства, был малоизвестен. То есть этот объект открылся мне в результате реставрации. Зданию, конечно, повезло с его первоначальной функцией, в том смысле, что она все еще актуальна. Сохранение первоначального назначения здания снимает много вопросов по поводу неожиданных дополнений в старой архитектуре. В данном случае функция еще и обеспечивает немаловажную публичную доступность памятника. Еще одна удача проекта — это работа, проведенная с интерьером. Отнюдь не всегда хочется хвалить реставраторов за творческий подход, он нередко боком выходит, но тут действительно создан антураж под стать месту, даже при условии, что провода могли и иначе быть проложены в конце XIX века. Кроме того, нельзя не отметить появление отличной театральной площади, которая, судя по ее современному виду, выполнена не реставраторами, но она отлично сосуществует со старым зданием, вводит его в пространственный контекст. То есть театр не выглядит отреставрированной диковинкой, а воспринимается полноценным зданием современной Москвы.

Рустам Рахматуллин, москвовед, писатель, координатор общественного движения «Архнадзор» Мои симпатии делятся между собором Ивановского монастыря (реставратор Лидия Шитова) и церковью Знамения на Шереметевом дворе (реставратор Елена Одинец). Оба памятника всегда были на виду, но сам вид, после десятилетий мелкого советского вандализма, был непригляден. Объем и сложность работ в обоих храмах велики. Оба являются образцовыми и хрестоматийными для художественных эпох — нарышкинского стиля и романтизма соответственно. В обоих личные усилия авторов носили не только профессиональный, но и гражданский и, полагаю, духовный характер, характер служения. Денис Ромодин, историк, краевед

Степан Липгарт, архитектор

Из всех объектов я бы отметил торговый дом Московского купеческого общества в Малом Черкасском переулке. Зданию вернули первоначальный облик с его прозрачными окнами-витринами, которые последние 80 лет были искажены мелкой беспорядочной сеткой оконных переплетов с форточками. Восстановлены и утраченные элементы керамической облицовки фасада. Здание вновь заиграло на этом месте и производит тот эффект легкости, который оно имело сто лет тому назад. Мне очень приятно, что сохранены латунные ручки на дверных проемах и тонкий рисунок Шехтеля. Открыты внутренние конструктивные части здания — стальные колонны каркаса и железобетонные своды Монье. Вторым интересным примером реконструкции (не реставрации!) и приспособлением под новые функции может быть бывший завод Алексеевых на современной улице Станиславского. Мне кажется, это очень удачный пример реконструкции комплекса с прекрасной организацией дворов, которые превращены в скверики.

Считаю лучшей реставрацией «Торговый дом Третьяковых» на Кузнецком Мосту. Часто там прохожу мимо и видел всю реставрацию. Самое интересное — это качество реставрации. На многих объектах видно, где, что заново нарисовали и заново сделали. А тут вроде бы как в Санкт-Петербурге, там лепные части снимают, отвозят в мастерскую и потом заново вешают. Так и тут. Прекрасные обновленные фасады, столярка. Понятно, что все окна и двери заменены, но сделано это качественно. Например, входная дверь. Воссозданы навершия крыш и своды. Ещё там очень хорошее колористическое решение, выдержанное в соответствии с окружающей застройкой. Марина Хрусталева, председатель правления MAPS, координатор Архнадзора С точки зрения научного подхода к реставрации и значительности объекта, нельзя не отметить Ивановский монастырь. Это кропотливая и очень качественная работа профессиональной команды. Но как человек, занимающийся в основном первой половиной ХХ века, я бы обратила внимание еще и на «Фабрику Станиславского». Этот проект не исчерпывается реставрацией в чистом виде, но именно такой подход — сочетание реставрационных методов с новым проектированием, талантливым и деликатным, кажется мне очень перспективным для большого пласта промышленного наследия.

Консолидированное мнение нашей редакции: Ивановский монастырь. Редкий случай, когда к архитектуре второй половины XIX века отнеслись так, будто это XVII. Все сделано аккуратно, культурно, покрашено хорошо, без пошлости. И памятник сам по себе очень интересный.

Максим Серегин

победитель конкурса экспертов. Собор Ивановского монастыря (интерьер)

Алексей Муратов, главный редактор журнала «Проект Россия»

ДКН

Максим Серегин

гостиница «Ленинградская»

лестница дома Московского купеческого общества

московское наследие 17

Гражданская архитектура >

Большой Кремлевский дворец. Императорские покои

Гостиница «Ленинградская»

Торговый дом Московского купеческого общества

Торговый дом С.М. и П.М. Третьяковых

Городская усадьба >

Дом, начало ХIХ в., с палатами XVII в.

Дом жилой (палаты), XVIII–XIX вв

Палаты бояр Волковых (дворец Юсуповых)

Промышленная архитектура >

Могила Н. П. Огарева

Культовое зодчество >

Памятник Минину и Пожарскому

Лютеранская кирха

Жилой дом XVIII–XIX вв

Театр для рабочих — с 1909 г. кабельная мастерская, конец XIX–начало XX вв

Могила М. A. Светлова

Церковь Знамения на Шереметьевом дворе

Ансамбль Ивановского монастыря

Археологическое наследие >

Стена Белого города

Садовопарковое искусство >

Парк «Сокольники»

Царская усадьба Измайлово

Гостиница «Украина»

Большой зал Московской консерватории

Главный дом городской усадьбы ХVIII–ХIХ вв

Дом, в котором жил один из организаторов Северного общества М. Ф. Митьков

Жилой дом с палатами, кон. XVI–XVII вв

Городская усадьба А.И.Онучина, Д.Е.Тверитинова, Г.А.Тембоза

Монументальное искусство >

Аллегорические скульптуры «Вода» и «Земля»

Монумент в честь покорителей космоса с памятником К. Э. Циолковскому

Скульптура «Рабочий и колхозница»

Церковь Рождества в Старом Симонове

Церковь Святого Георгия из Архангельской области

Теплые торговые ряды

Фундаменты храма Преображения Господня

снести в связи со сносом пустое место

максимум, что можно было сделать, — заменить деревянную часть второго этажа на каменную > со сносом согласиться, но не сносить

подъемный кран, видимый на заднем плане, участвует в строительстве кондитерской фабрики. Съемка 1950-х годов <

вид на храм. После того как инвестор построит свои «Пять столиц», этого вида не будет >> московское наследие 17

чего стоило не отменять постановление о реабилитации территории АО «Сладость» >

дом диакона в 2003 году отключили от тепла, электричества и водоснабжения, и к 2010 году его судьба решилась как бы сама собой

Домовладение №3 по Кадашевскому тупику — пример небольшой городской усадьбы, сохранившей стабильность развития композиции застройки на протяжении XIX–XX вв. В 1813–1817 гг. московский купец Герасим Федорович Веревкин построил себе двухэтажный дом усадьбы (низ — каменный, верх — деревянный) с мезонином и небольшой деревянной пристройкой вдоль восточного фасада. В 1840–50-е гг. владелица дома Елизавета Ильинична Ряпчевская часть помещений сдает внаем. С 1890-х гг. владение принадлежит церкви, дом становится доходным, его перестраивают под небольшие и недорогие квартиры. В 1901 г. участок значится как «земля церковного старосты церкви Воскресения Христова, Почетного гражданина Петра Михайлович Калашникова». В 1990-е гг. дом стоит на государственной охране как памятник. Здание входит в комплекс строений мебельной фабрики. В 2002 г. принято решение о сносе памятника. В 2003–2010 гг. горожане протестуют против сноса всеми доступными способами. 2010 г. — дом снесли, людей избили. В 20?? г. — «Пять столиц в Кадашах».

пустое место

43 строительные работы на территории памятника проводить запрещается! Однако... <

панорама Кадашевской набережной в середине (верхнее фото) и начале прошлого века, во время наводнения (правое фото)

декабрь 2011

в согласованном виде офисно-жилой комплекс строить нельзя, но можно доработать документы <

отсутствие декоративных элементов на старинном доме — вполне приемлемое основание, чтобы отдать его в жертву регенерации

Пятницкая улица. после инсульта маршрут с историей

наблюдения Евгения Попова (из цикла «Моя Москва»), фотографии Вивиан дель Рио

дом со львами архитектора Сергея Шервуда, сына строителя Исторического музея, 1897 год < храм Троицы Живоначальной в Вишняках >

Совершенно невозможно себе представить, что когда-то здесь простирались густые леса, доходившие практически до Кремля, а в них жили разбойники, охотно грабившие всякого древнего россиянина, вознамерившегося поехать в Рязань, Тулу или даже Серпухов, подмосковный городок, давший название и станции метро, и площади, в которую втекает Пятницкая улица. Самая, пожалуй, уютная улица московского Замоскворечья, если не всей Москвы, берущая свое начало от Водоотводного канала, дивного гидросооружения XVIII века с мостами, мостиками и ажурными решетками. Кто со мной не согласен, назовите другое столичное место, столь мало подвергшееся разорению за время последних двадцати лет русской свободы, пришедшей на нашу землю в августе 1991 и пока что продолжающейся, несмотря на все издержки и перекосы, столь свойственные любой свободе. Ведь Пятницкая улица из большой дороги постепенно, но уже несколько веков назад, превратилась в торговую улицу, битком набитую магазинами, лавками, конторами, что нынче величают офисами. Банками и домами, которые и в наши дни приносят весомый доход, ибо стоимость аренды квадратного метра помещения достигает здесь теперь заоблачных высот. Не знаю, чем это объяснить, я не специалист, но здесь удивительным образом сохранилась московская архитектурная старина, причем не залакированная лукавой и поспешной реставрацией, а старина живая, человеческая, людская.. И не воткнуты здесь в мало-мальски свободное городское пространство новорусские новоделы, существование которых их зодчие и заказчики спокойно объясняют тем, что Москва же ведь… это… ну, всегда была такая… это… эклектичная… Всегда эклектичная, но не уродливая, граждане — товарищи-баре, возражу я им, а понимающие люди сразу догадаются, что я цитирую шкета-беспризорника из культового (как бы сказали сейчас) детективного фильма конца 70-х (прошлого, естественно, века) «Трактир на Пятницкой», где этот уличный мальчонка именно так и обращался ко всем своим клиентам во время Новой Экономической Политики, объявленной товарищем Лениным в конце 20-х того же века, непосредственно после Гражданской войны, когда советские люди, все эти «граждане-товарищимосковское наследие 17

баре», чуть-чуть уже отогрелись и отъелись после бреда революции и военного коммунизма, наивно полагая, что это их мелкое счастье будет продолжаться вечно. Говорят, что великая актриса Яблочкина во время вручения ей какого-то советского ордена взволнованно сказала, радуясь высокой награде: «И спасибо родной партии, что мы теперь так хорошо живем… — И добавила, подумав: — Ну почти как при царе». Так вот, я, беспартийный и аполитичный, ни родной, ни одной (известной, где Путин и Медведев) партии осанну и аллилуйю петь не стану, не заслужили, но все же скажу, прогулявшись по Пятницкой: живем не худо, почти как при НЭПе или в фильме «Трактир на Пятницкой»». Музыка играет, дома освещены, в трактирах и кабаках всякие песни поют, бандитов повывели, а роль шкетов-беспризорников нынче исполняют знаменитые «пятницкие» бомжи. Которые резко отличаются от всех своих других столичных коллег толерантностью, смышленостью и достоинством. Вот стоит ободранный красноносый старичок в галошах и суконной тужурке на углу Большого Овчинниковского и практически ничего лишнего не говорит, кроме скупого: «После инсульта». И рука моя сама в карман за подаянием лезет, и это правильно — Бог делиться велел. Не зарекайся, может и так сложиться, что и сам когда-нибудь будешь стоять с аналогичной целью на этом углу, и это еще не самое худшее, что может случиться с человеком. Вот они, наглядные уроки Пятницкой! Красивые, красивые дома… Начиная с Пятницкой 1/2, где некогда пребывал русский водочный король Петр Арсеньевич Смирнов, а теперь его многочисленные наследники все делят, делят, да никак не могут поделить имя и дело легендарного пращура. Далее по левой стороне, если стать спиной к Водоотводному каналу, здания XVIII–XIX веков, частично в начале XX перестроенные или заново спроектированные. Но кем? Архитекторами Нирнзее, Шехтелем, Кекушевым, Гельрихом! Читателям «Московского наследия» не нужно объяснять величие этих имен и их дел, ну а тем, кому эти мои строчки попались случайно, я посоветую набрать эти фамилии в интернете, сами поразитесь,

маршрут с историей

станция метро Новокузнецкая, находится на месте храма Параскевы Пятницы < дом 62 — чудом сохранившийся типичный московский купеческий особняк >

особняк водочных королей Смирновых <

насколько интересно и насыщенно интеллигентные люди жили когда-то перед Октябрьской революцией, когда и нувориши уже малость пообтесались, и хамство гасло, и эксплуатация человека человеком медленно сходила на нет, но вот надо же — раздули в 1917 мировой пожар скорее не на горе всем буржуям, как считал поэт Александр Блок, а на свою бедовую голову — и крестьян, и рабочих, и интеллигенции той же самой. Ну вот, например, храм Усекновения Главы Иоанна Предтечи, что под Бором в Черниговском переулке, который примыкает к Пятницкой (4/2). Или храм Черниговских Чудотворцев Михаила и Феодора в том же переулке. Поразительно не то, что их закрыли сразу же после революции, а то, что прежде чем храм чудотворцев превратился в склад Министерства промышленности и стройматериалов СССР (1934), в нем долгие годы по какой-то дьявольской логике размещался молитвенный дом баптистов, которых тоже потом, естественно, поразогнали да пересажали. В храме Иоанна Предтечи при Советах размещался выставочный зал «Художественное стекло». Тоже красиво! А в храме священномученика Климента, папы римского (д. 26) — книгохранилище было Ленинской библиотеки. В храме Троицы Живоначальной (д. 51) помещался секретный «почтовый ящик», конструкторское бюро. И так далее. А вот в доме №12 жил не кто иной, как сам Лев Толстой, выйдя в отставку после Крымской войны. Именно здесь он своих «Казаков» писал. И повезло Толстому, что новые хозяева жизни его возлюбили. Домик целехонький стоит, как будто его вчера Льву Николаевичу подарило советское правительство. А в доме №6/1 родился поэт-песенник Лебедев-Кумач. Знаете такого? А в доме №55/25 уже в этом веке помещалась «Столичная вечерняя газета», единственное место, куда мне приятно было ходить на работу. Увы, прикрыли газету. А отчего — я, по совести сказать, и не знаю даже. Не все ведь в мире можно разумно объяснить, правда? Вот, например, на углу Малой Ордынки и Пятницкой банк был чрезвычайно известный, который тоже именовался «Столичным», а руководил им элегантный банкир и демократ Александр Смоленский. Так нету теперь на этом месте даже духу такого банка, и Смоленский теперь пребывает невесть где. Sic transit gloria mundi. А в самом конце Пятницкой (№77) как была типография, так она типография и есть. Но только раньше она принадлежала основательному книгоиздателю Сытину, потом стала советской «Первой образцовой типографией». Но и в нынешние времена не пропала, именуется ОАО, новое здание к ней пристроили по Валовой улице размером в 44 581 кв. м, как могут узнать любопытствующие из пояснительной надписи, гласящей, что вот-вот и это здание будет введено в эксплуатацию. Ну, а в знаменитом «Доме со львами» (Пятницкая, 64), выстроенном в последние годы XIX столетия, уже в 1918 году выступал перед замоскворецкими рабочими Ленин. Здесь вождь впервые обкатал на публике свою гениальную идею, чтобы, создав продотряды, дочиста ограбить крестьян, которым поперву революция сулила и землю, и волю. Отчего крестьяне большевиков охотно поддержали, ибо и представить себе не могли, что настанет время, декабрь 2011

храм великомученика Климента, папы римского <>

когда всякий справный хозяин будет объявлен кулаком и поедет вместе с семьею на Север — «белых медведей пасти и задницей клюкву давить», как гласит лагерная присказка. В скобках замечу, что революции вообще всем много чего сулят, но лично я толку от них не вижу. И не по морально-этическим соображением, а потому что когда революция, то люди ничего не производят, а только тратят да уничтожают. И друг друга, и вообще все! Отчего после каждой революции становится все хуже и хуже, несмотря на развитие технического прогресса и изощренность мозговой деятельности, способной оправдать любую мерзость. Это я к тому, что Пятницкая вообще-то имела шанс быть одной из лучших улиц мира, как и Россия одной из лучших этого мира стран. Да что-то все не складывалось, не складывается, не срастается. В чем причина? А не в том ли, что зуд человеческий и желание самого себя вытащить за волосы обычно приводят к совершенно обратным результатам, что мы и видим на примере все того же несчастного Ленина, который хотел как лучше, а получилось еще хуже, чем всегда. Потому что ведь кто спорит — хорошая вещь метро, но зачем же ты, черт такой, ставишь станцию метро «Новокузнецкая» ровно в том месте, где была церковь с приделом Параскевы Пятницы, святой, которую весьма почитали в православной России, ибо была она покровительницей торговых людей и предпринимателей, которых и сейчас чиновники обдирают не хуже, чем древние лесные разбойники очарованных ими странников? — И мне бы лично очень не хотелось бы, мля, чтобы эта наша современная Новая Экономическая Политика закончилась бы совершенно так же, как в прошлый раз, когда Йоська Джугашвили окончательно одурел и всех пересажал к тридцать седьмому году, весь этот средний класс, нэпманов и просто людей… Эту фразу, пардон, я не сам придумал, а услышал, спустившись по грязноватым ступенькам в «Рюмочную», расположенную непосредственно у метро, и названия которой я не имею права вам сообщить, потому что меня обвинят в скрытой рекламе. Эту фразу произнес уже знакомый и мне, и вам, читатель, тот самый ободранный красноносый старичок в галошах и суконной тужурке, что на углу Большого Овчинниковского скупо повторял «После инсульта». — А вдруг в этот раз нам, обывателям, повезет, и у нас в стране все же установится, наконец, нормальная жизнь? — задал он невероятно сложный вопрос собутыльнику, который уже целился увлеченно выпить по старомосковскому обычаю свои сто грамм «с прицепом», то есть с кружкой пива. Отчего и не ответил вопрошающему ни-че-го. Да и что тут ответишь? В «Рюмочной» между тем становилось все веселее. Простые люди, поставив локти на столешницу, боролись друг с другом рукой, играли на гармошке, слегка матерились, ругали правительство. Иногда хвалили. Я рекомендовал бы молодым писателям избегать гламура и чаще посещать такие места для познания подлинной сути быстротекущей неизвестно куда жизни. В ларьке напротив «Рюмочной» громко звучала сладкая музыка 1930-х годов, которую при советской власти именовали мещанской.

опрос

если бы вы формировали тематический парк «маленькая Москва», что бы вы в него включили? 46

текст А лексея К ириллова, иллюстрация А лександра Васина

Борис Ноткин, телеведущий

Антон Носик, интернет-эксперт

Может, это прозвучит наивно, но я бы еще раз поставил там копии памятников наших любимых Юрия Никулина, Владимира Высоцкого, Александра II и, конечно же, Булата Окуджавы. Я не очень себе представляю, что в такие парки стоит переносить копию МГУ или других сталинских высоток, мне кажется, не ими в первую очередь гордится Москва.

Формат таких макетов подразумевает хорошо узнаваемые архитектурные памятники: Кремль, Новодевичий и Андроников монастыри, сталинские высотки. Но мне в Москве больше всего нравятся монастыри в районе Яузы, например, Симонов монастырь на Восточной улице. Это малоизвестные места, потому что там нет транспортных путей и станций метро, люди там бывают редко. Но там замечательные виды с прекрасной архитектурой. И с плохим подъездом, кстати.

Иосиф Пригожин, продюсер Кремль, но без современной Манежной площади и причудливых фонтанов в Александровском саду. Надо, чтобы посетители этого городка ощущали русский дух, дух Москвы. Поэтому в подобный проект «маленькой Москвы» я бы еще поместил — пусть уже не существующие — избы, здания или сооружения, олицетворяющие все прожитые годы Москвы. Сейчас Москве 864 года, значит, должно быть 864 сооружения, датированные соответствующим временем. Благодаря этому и иностранцам, и нашим гражданам, а главное, нашим детям легко можно будет понять и изучить нашу историю. Наша страна богата традициями, богата историей, но мы, к сожалению, многое забыли и не хотим беречь. Москвичам надо так же бережно, как во Пскове, в городах Золотого кольца и во многих других исторических местах, беречь свою историю и по возможности раскрываться для ее познания гостям столицы. Сергей Скуратов, архитектор Я думаю, там обязательно должны быть ансамбли «Царицыно», «Коломенское», «Лефортово», конечно, «Москва-сити», хотим мы того или нет. И мой дом на Мосфильмовской, и высотка МГУ. Во всех европейских городах есть такие центры, где можно посмотреть макет центра города. По нему можно многое понять, оценить существующие проблемы, ошибки. Так что практический смысл в подобном проекте, безусловно, есть. Павел Санаев, писатель Включил бы все высотки, Останкинскую телебашню, памятник «Рабочий и колхозница» и в принципе весь архитектурный комплекс на ВДНХ. Отдельно выделил бы «площадь» для того, что так или иначе связано с космосом: памятник Гагарину, ту же ракету на ВДНХ, теперь еще и планетарий. А лично от себя добавил бы колесо обозрения в парке Горького. Для меня это очень знаковое место. Мы там снимали фильм «Нулевой километр», по изначальному замыслу герои должны были запускать ракеты из кабины этого самого колеса, а оно не работало! Но от сцены мы не отказались, художники очень красиво подсветили колесо и пруд лампочками со всех сторон. Колесо это и до фильма было для меня знаковым, я на нем еще в детстве катался. московское наследие 17

Виктор Чижиков, художник, автор «Олимпийского Мишки-80» Я живу в центре, на Красной Пресне, где располагается московский зоопарк, и я бы его обязательно включил в проект «маленькая Москва». Вопервых, потому что ему уже почти 180 лет. А во-вторых, зоопарк — это из немногих учреждений, где человек сталкивается с душами заключенных, и страдания заключенных зверей — это очень полезно наблюдать сильным мира сего. Да и сам дом, в котором я живу, тоже нужно отразить в проекте, потому что там жил великий поэт и великий глашатай нашего времени — Владимир Высоцкий. Он тормошил черствые души, возвращал нас к реальной жизни и был очень хорошим человеком. Культура, она приходит от таких людей, как Высоцкий. Также непременно включил бы планетарий и Театр на Таганке, которые проектировал мой друг архитектор Анисимов, замечательный зодчий. А вообще, у каждого все же своя Москва, и у меня в душе осталась прошлая Москва, которой не существует. Например, я помню, когда в 1957 году приехали немцы из ГДР и главный редактор «Веселых картинок», в которых работал с 1956 года, сказал: «Витя, ну покажи им свою Москву!» И я повел их по Арбату, во двор кинотеатра «Юный зритель», где мы во время войны просмотрим фильм, а выйдя во двор, еще раз пять-шесть слушаем, прижавшись ушами к стене кинотеатра. И мне хорошо запомнилось это место, куда прижимались мальчишеские уши — оно было черным и отполированным. Николай Бурляев, актер, режиссер Прежде всего монастыри: Донской, Даниловский, Новодевичий. Кроме того, знаменитый московские усадьбы, украшающие и балансирующие городской пейзаж: «Коломенское», «Архангельское». Плюс, конечно, Пушкинский музей и Третьяковская галерея. Вообще символами Москвы должны быть памятники духовного и культурного наследия, а не торговые центры или телевизионные башни. Современные здания, на мой взгляд, не должны быть включены в проект «маленькой Москва», поскольку все, что сейчас строится в столице, выходит за рамки концепции «Москва — третий Рим».

опрос

декабрь 2011

опрос

что снести в Москве? какие сооружения вам не хотелось бы оставлять в наследство? 48

текст А лексея К ириллова, иллюстрация А лександра Васина

Марк Захаров, художественный руководитель театра Ленком

Виктор Садовничий, ректор МГУ им. М. В. Ломоносова

Пока ничего сносить в Москве не надо. В Москве уже начали сносить громадные рекламные баннеры — это хорошо, но четкого плана по количеству и качеству рекламы в городе до сих пор нет. А ведь реклама может очень украсить город, а может и отвлечь внимание от архитектуры, от неповторимого облика Москвы. В Москве уже достаточно много всего снесли, пора остановиться, оглянуться и задуматься. А главное, очень осторожно все исследовать. Только после этого принимать решения о каком-то строительстве и уж тем более о сносе. А вообще, Москве не хватает зеленых насаждений. Поэтому я бы сейчас в первую очередь задумался об этой проблеме.

Это должны решать профессионалы. А я бы, честно говоря, ничего сносить не стал. Ну, если только старые кварталы с ветхим жильем, на месте которых должны появиться новые микрорайоны. Я бы даже еще построил. Например, побольше памятников ученым, деятелям культуры. В Вашингтоне они на каждом шагу, а у нас — наперечет. Почему бы не поставить памятник Ирине Архиповой или Ивану Келдышу?

московское наследие 17

опрос Александр Пороховщиков, народный артист России Может быть, «Москву-cити». Какая-то там холодная архитектура. Да и место выбрано неудачно — набережная должна быть историческим местом, где хочется неспешно прогуливаться, а не работать. Поэтому сейчас туда уже не тянет — неспешно прогуляться там нереально. Вообще надо запретить трогать исторический центр города, а главное, исторические здания. Хочет бизнес находиться в центре, пусть реставрирует исторические здания и работает в них. Безусловно. Я не спорю — есть очень красивые и интересные архитектурные новоделы, но когда их строят на месте старых зданий — это кощунство. Мы убиваем свою историю, а потом удивляемся, что молодежь из страны уезжает. Дмитрий Быков, писатель Снес бы здание на Лубянке. Плохой символ с плохой историей. Снес бы и построил сквер, пусть он даже назывался сквер имени Дзержинского. И гуляли бы там пусть беспризорные дети. Дмитрий Лебедев, председатель правления банка «Россия» Я бы снес все ветхое жилье. Разобрался бы с центром: там все очень дорого и перспективно, перемены происходят, но слишком медленно там все меняется. Исторические здания надо быстрее реконструировать, ветхие неисторические — сносить. Таких очень много в районе Басманных улиц.

49 Андрей Нечаев, президент банка «Российская финансовая корпорация», в 1992–1993 годах министр экономики Было бы лучше, если бы правительство Москвы более плодотворно занималось осуществлением программы по сносу хрущевок. Огромные деньги, которые затрачиваются на снос в центре, — гостиниц, исторических зданий, не будут иметь должного социального эффекта. Если московское правительство ставит целью заботу о горожанах, то в первую очередь оно должно подумать о строительстве нормального жилья взамен хрущевок. Валерий Меладзе, певец Надо убрать бульвары, не засаженные деревьями, тем самым освободится достаточно места под новые здания. Можно пытаться расти вверх, хотя Москва не Манхэттен и наша земля вряд ли выдержит такое строительство. Хорошо бы освободить столицу от производственных объектов. Виктор Семенов, депутат Госдумы Надо освободить Москву от всякой рухляди, если она не имеет исторической ценности. Надо избавляться! А год, в который было построено здание, не всегда важен. Парки, скверы нельзя убирать. Унылые блочные домостроения советской застройки надо убирать — я, правда, оставил бы по одному для истории. Еще бы я убрал здание Госдумы: оно ужасно неудобное и мрачное.

Валерий Петров, зампредправления Института развития финансовых рынков Назрела проблема с одноэтажными автостоянками в хороших местах, в первую очередь с картинг-гаражами, построенными по старому проекту. На их месте нужно построить более современные, как в США, крытые многоярусные стоянки, которые решили бы проблемы большого города.

Александра Маринина, писатель Нужно снести ветхие деревянные строения, если они не являются историческими памятниками или историческими шедеврами. Можно было бы и Госдуму, но только ведь для депутатов придется строить еще более шикарный дворец. А пятиэтажки — это, конечно, кошмар. В них жить невозможно. Но прежде чем их сносить, надо предоставить людям жилье в том же районе, а не за Кольцевой дорогой.

декабрь 2011

Павел Каплевич, художник и продюсер А я бы перенес «Рабочего и колхозницу» ближе к центру, например на Воробьевы горы. Эту скульптуру должны видеть люди. А вот памятник Петру I — убрать с глаз долой. Надо отказаться от протекционизма зачастую сомнительных культурных деятелей, поддержать настоящих звезд.

эксперимент на людях 50

жизнь в памятнике

текст Марии Трошиной, фотографии Ивана Скорикова

История поселка начинается с 1921 года, когда председатель правления «Всехудожника» В. Ф. Сахаров создал инициативную группу, чтобы получить разрешение на формирование Рабочего жилищно-строительного кооперативного товарищества. Поселок должен был стать экспериментальной площадкой не только для идеи «города-сада» согласно плану «Новая Москва» Щусева и Жолтовского, но и для отработки новейших архитектурных, инженерных и социальных идей. Застройщиками могли стать только состоятельные люди. В 1923 году товариществу был выделен земельный участок под застройку между селом Всехсвятским и станцией Серебряный Бор Московской Окружной железной дороги на месте Большой Всехсвятской рощи, пострадавшей от урагана 1911 года. Первоначальный проект планировки города-сада (арх. Н. Марковников) — классическая гипподамова система, однако после привлечения В. Веснина проект был изменен в пользу так называемой свободной планировки, в основе которой были теория восприятия пространства, разработанная П. Флоренским, и другие идеи, возникшие в стенах ВХУТЕМАСа. В проектировании поселка приняли участие братья Веснины, З. Розенфельд, Н. Марковников, Н. Дюрнбаум, Н. Колли, И. Кондаков, А. Семилетов. Каждый их них разрабатывал коттедж на одну-две семьи. При строительстве домов использовались новые материалы, передовые инженерные технологии. Здесь впервые был применены фибролит и конструкция фундамента в виде бетонной чаши с особой вентиляционной системой. Первоначально было спроектировано три типа семейных домов: бревенчатые дома в стиле русского зодчества, каркасно-засыпные и кирпичные с мансардами. Проектировались и дома на четыре (арх. Марковников) и шесть квартир (арх. Дюрнбаум). Образцовый дом на две семьи (арх. Марковников) был перевезен сюда с первой Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 года. Дом по проекту Н. Колли был облицован розовым туфом для проверки возможности камня перед использованием в здании Центросоюза. Уникальная составляющая поселка — система его озеленения, специально разработанная дендрологами: на улице Брюллова — красные клены, на улице Шишкина — ясени, Сурикова — липы, Поленова — американские клены с тополем альба. Окончательно поселок был заселен к 1931 году; тогда был проведен водопровод (чугунный, действует до сих пор), телефон, электричество, появился «коллективный член» — 82 рабочих завода «Изолятор». В начале 1930-х годов 50% территории изъяли для строительства многоэтажных домов для работников НКВД (из 18 до наших дней дошли два дома), котельную и клуб. В 1936–1937 годах на месте сквера между улицами Верещагина, Серова и Крамского построен роддом, на улице Шишкина — детский сад. В 1937 году управление поселком передается жилищно-коммунальной службе райисполкома: кооператив был ликвидирован, дома уплотнили, превратив в коммуналки. Тогда же репрессировали многих жителей. В 1937 году появилась вилла-крепость художника А. Герасимова, в 1947-м — несколько многосемейных домов «по американскому проекту» З. Розенфельда и типовая четырёхэтажка. Во время войны 22 июля 1941 года и 30 декабря 1941 года два коттеджа на улицах Сурикова и Брюллова были разрушены. В 1979 году усилиями общественности поселок принят на государственную охрану как памятник градостроительства. В 1989 году жители добились восстановления самоуправления, а в 1991 году — передачи на баланс жилых и части нежилых строений. В 1998 году создан музей поселка. С 2002 года «Сокол» входит в международную коалицию «Хабитат» — неправительственную организацию по проблемам среды обитания. За последние 20 лет многое было утрачено в результате сноса и перестройки зданий. В тридцати зданиях поселка первоначальная планировка была изменена, вот адреса утрат: улица Алабяна, 8а, Брюллова, 7, Верещагина, 12, 14, 24, Врубеля, 11, Кипренского, 8, 10, Сурикова, 6, 8, 11, 12, 13, 14, 20, Шишкина, 5, Поленова, 4, 5, 16, 17, Саврасова, 4, 7, 11, Серова, 3, Левитана, 10, 16, 22, Малый Песчаный переулок, 7, 9, 13. московское наследие 17

Генрих Абрамович Силин Расскажите, давно ли вы живете в поселке и как вам здесь живется? Я здесь 35 лет всего живу, женился, жена с родителями здесь жила, и я сюда переехал. А у жены здесь пятое поколение проживает. Я коренной москвич, но жил в разных местах: и в коммунальной квартире случилось пожить, и в отдельной. Совершенно другое дело — жить в отдельном доме. Здесь жить и интересней и сложнее. Сложнее, потому что образ жизни ближе к сельской местности — газовое отопление, колонка — то трубы где-то лопаются, то газовые колонки выходят из строя. А интересней потому, что здесь большое хозяйство, а самое главное — сад. Никто здесь клубнику и землянику, конечно, не выращивает — почва безобразная, в московском воздухе дряни всякой много, но кусты, деревья, цветы все выращивают. По весне все цветет, а по осени и яблони и груши свои — это, конечно класс. Все лето цветочки, а кроме того, детям здесь здорово в любом возрасте. Дети мои и классом и школой собирались, и внуки по любому поводу большими компаниями. Это важно, что они не по подъездам ходят, а у нас в саду сидят. Сад для нас — это часть квартиры. Да и попасть можно в него только через дом, с улицы в сад не попадешь. И то, что здесь ребятня собирается, это все равно что дома. Качели есть, соревнования устраиваем, малышей на тачке катаю — они визжат от восторга. Вы переделывали дом под себя? Дом мы практически не переделывали, но немного пришлось, семья разрасталась — сделали второй туалет, вторую ванную, отдельный вход пришлось сделать. Поменялся ли ваш образ жизни, когда вы сюда переехали? Стало меньше времени для развлечений, для себя. Понадобилось много времени для дома, для сада, для семьи. Конечно, в городской квартире намного проще жить. Дом обязывает всех быть вместе. Не было бы дома — жили бы все в разных квартирах, редко виделись. Дети, которые живут в городских квартирах, все равно считают, что это их дом. И стараются селиться где-то рядом, что бы можно было приходить — все тянутся сюда. Это как гнездо, вылетел, полетал и обратно вернулся...

жизнь в памятнике

ул. Шишкина. Зимой здесь заливают каток < многоквартирный дом 1950-х на углу Сурикова и Брюллова > роддом появился еще до войны >>

печи сохраняются во многих домах поселка >

по одной из версий, название «Сокол» поселок получил от района «Сокольники», где сначала собирались выделить землю

Любовь и Анна живут в многоквартирных домах рядом с поселком Екатерина Александровна работает в приемном отделении роддома Я здесь уже пять лет работаю. Работа обычная. Рожают. К нам со всей Москвы рожениц везут, поступают отовсюду, а не только из поселка. Я даже сказать не смогу, сколько точно здесь из поселка было поступивших за последнее время, мы же здесь посменно работаем. А для вас имеет значение, что роддом в поселке находится? Для меня нет никакой разницы, это такая же часть Москвы, как и другие, я же не гуляю по поселку. Сажусь на общественный транспорт и еду на работу. Это тем, кто здесь живет, наверное, есть разница. А вы знаете, что поселок охраняется государством, как памятник культуры? Нет, я не знала, спасибо, что сказали, — это для меня это открытие. Может быть, те, кто здесь давно работает, врачи наши, лучше знают об этом и могут что-то рассказать, а я, к сожалению, ничего добавить не могу. декабрь 2011

Мы живем в соседнем с поселком доме и гуляем с детьми, потому что здесь спокойно и практически не слышно городского шума. Место замечательное: живешь в центре Москвы вроде, и такой деревенский оазис посреди домов. Мы здесь гуляли и раньше, когда деток еще не было. С местными мы общаемся — здесь мамочки гуляют, да и не только с ними. Хорошо, что здесь есть детская площадка благоустроенная: когда дети вырастут, играть на ней будут. Вы наблюдаете какие-нибудь изменения в поселке? Да, дома всё улучшаются, расширяются, богатеют. Не все, конечно. Состав местных жителей меняется. Благосостояние отдельных граждан заметно улучшается. Замки растут. Летом, когда мы здесь гуляли, непрерывно была одна сплошная стройка с большими заборами, работа с техникой, шум — это немножечко неприятно, но в остальном все нормально. Все равно нам очень повезло, потому что у многих и этого нет, а у нас под боком настоящая деревня. Есть ли что-то , что вам не нравится? Здесь нет лавочек и туалета. Машины ездят — это для детей не очень хорошо, но машины в Москве везде. Раньше была беседка большая, где сидели люди, а теперь нет, на ее месте пусто. Потом вдруг в июле лавочка появилась с надписью «Поселку Сокол». Наверное, местный житель поставил, а может быть, кто-то, кто здесь отдыхал и кому здесь очень понравилось.

жизнь в памятнике

на ул. Сурикова за высоким забором растут новоделы < дом по проекту Н. Марковникова > голландская печка

Павел Сергеевич Павлинов историк искусства Я занимаюсь историей поселка уже больше десяти лет, когда поступил в МГУ на искусствоведение, возник интерес к истории архитектуры и, конечно, к истории поселка. Каково современное состояние поселка? Очень беспокоит судьба поселка — за последние 20 лет утрачена большая часть поселка, около четверти построек исторических снесено и заменено новоделами. Беспокоит не только само появление этих новоделов, а то, что новые сооружения гигантских размеров, они не вписываются в общую градостроительную идею поселка, что портит целые кварталы. В поселке было все организовано на сопоставлении объемов и деталей и композиционных частей. Были придуманы отдельные кварталы, в том числе с участием Щусева и Весниных, которые планировали компенсационное расположение домов. На примере начала улицы Шишкина или в начале улицы Сурикова можно увидеть, как утрата одного или двух домов и замена их более крупными объемами сразу влечет распадение целостности ансамбля. Но многое ведь осталось не измененным? Здесь сохраняется особенная атмосфера, сохраняется негородское ощущение, особая жизнь, но, к сожалению, она тоже уходит. Город наползает, а хотелось бы, чтобы поселок сохранялся близко к первозданному. Этот проект интересен именно как градостроительный опыт, который мог бы использоваться и в планировке современных поселков. Этот опыт уже использовался в Академгородке и в Городке имени Павлова под Питером, но в целом не получил распространения. В нашей стране, особенно в 1960-х, стремление к типизации и удешевлению производства преобладало, а об эстетической стороне думали гораздо меньше. А в чем особенности градостроительства? Изначально проектировалась традиционная планировка улиц, пересекающихся под прямыми углами, но затем мой прадед, Павел Яковлевич Павлинов, один из основателей поселка, привлек сюда Весниных, и тогда появилась новая концепция. Некоторые дома заглублялись вглубь, какие-то, наоборот, выносились на красную линию, улицы получили хитрый излом. Здесь такие вещи учитывались, о которых современные архитекторы даже представления не имеют. Был не только свой подход к каждому дому: оконные переплеты, террасы, крыльца, но и просчитывалось окружение: единая система заборов с единым рисунком по всему поселку, система посадок. Получается, что охранный статус поселку не очень помогает, если это изменяется? Очень важно, что поселок имеет его. В постановке на охрану памятников значительный вклад внес мой дед, Петр Павлович Павлинов. В 1970-х он собирал подписи не только жителей поселка, но и известных людей, и только через несколько лет, после ежегодных толстых писем с подписями, его поставили на охрану как градостроительный памятник истории регионального уровня. А памятник достоин федерального уровня, может быть тогда он был бы более защищенным. К сожалению, часто новые люди не понимают значения и ценности поселка, а это очень обидно и досадно. Для вас поселок больше дом или культурная ценность? Конечно, я чувствую родственную связь с домом и поселком. Как житель я особенно остро чувствую все изменения последнего времени. Но надо понимать, что здесь вложены усилия и идеи огромного количества людей. С точки зрения культурного наследия — сколько здесь было событий, связанных с историей, наукой и культурой России... Не хочется это все потерять. московское наследие 17

Сергей Павлович Кирпичев зоолог, орнитолог Давно вы здесь живете? Мне 80 лет. Я здесь всю жизнь. Правда, каждые полгода провожу на станции рядом с Байкалом. Я впервые начал разведение глухарей в неволе. Доместификация диких животных — это моя разработка, уникальная, во всем мире такого нет. Прямо в поселке, при доме, у меня была ферма как модель разведения животных в неволе. И были случаи, когда мои птицы странствовали по поселку. Отец мой — известный военный художник. Автор серии рисунков к «Малой земле», он, собственно, и дал идею написания книги. Есть ли интересные факты, связанные с вашим домом? Во время войны бомба упала рядом. Накат был метрах в трех от места, где мы сидели. Это было 22 июля 1941, первый налет на город. Михаил Шолохов часто бывал в доме, он тогда совсем молодой был, а у нас жила Анна Грудская, первый его литературный редактор. А кто здесь сначала жил? Наша семья. Деда моего звали Яков Никанорович Кирпичев, он самое первое вооруженное восстание в России поднимал, с Лениным общался, работал в Наркомземе. Так вот он входил с состав правления поселка с самого начала, и дом этот построил. У них мечта была, чтоб такие дома были по всей России, а здесь самый первый, вроде как для отработки возможностей. Потому и проектировали такие архитекторы выдающиеся. А сейчас такое уродство понастроили! Вы участвуете в судьбе поселка? А как же! Покушения на поселок у нас все время были. И на моей памяти их несколько. Ликвидацию поселка здесь, как ни странно, хотел провести «Борода» — атомщик Курчатов, сразу после войны. Пошел он к Сталину. Сталин сказал: «Подготовьте постановление». Мы об этом узнали, и я побежал в Московское управление недвижимого имущества и нашел там постановление Совнаркома с подписью Ленина об организации поселка. Курчатов кричал и рвал на себе бороду, но сделать ничего не мог. Сталину не могли дать на подпись такой документ. Потом мы боролись против высокого дома при Н. Подгорном, но проиграли, вот он теперь торчит. А сейчас постоянно боремся против сноса, против этих коробок убогих новых.

жизнь в памятнике угол Сурикова и Брюллова трубы на крышах носят декоративный характер вход в музей

при каждом доме был предусмотрен палисадник и придомовый участок

собакам здесь тоже хорошо

Александр Кирпичев биолог, архитектор Есть проблемы с эксплуатацией дома, которому почти 90 лет? Стены живут. Особых сложностей нет с ремонтом, сами все делаем, правление помогает. Особенности есть свои: при отделке применялась известковая штукатурка с мелкодисперсной пробкой: она и звукоизоляции помогает, и высокоэкологичная, по сравнению с современным цементом. Наш дом каркасно-насыпной, выдержал бомбардировку. Был бы кирпич, весь потрескался бы. Полы деревянные. Здесь употреблялась вологодская сосна, мелкослоистая, без сучков почти. Столярка вся родная. Капремонт надо делать, но столярку бы не хотелось менять: она очень органична и по пропорциям, и по материалу. Такие вот горбатики, как на оригинальных рамах, больше не делают. На кухне широкие доски половые, 60 мм шириной — я их сам реставрировал. Сколько поколений здесь уже живет? Нас здесь пятое поколение, когда организовали поселок моему прадеду лет уже 45 было. Дед здесь вырос, отец мой. Я здесь родился, сын мой родился здесь, и даже моя жена, которая жила в другом районе Москвы, в нашем роддоме родилась. Не было желания уехать? Единственно, когда семья покидала дом, — в эвакуацию, тогда многие семьи уезжали. Я не представляю, как можно уезжать отсюда, это невозможно. Уезжать отсюда — это какие то особые причины должны быть, поветрие какое-то. Деньги нужны, но бросать дом, переезжать в квартиру не хочется. Вот некоторые говорят — у вас старый дом, надо его разрушить, построить новый. Но дом утвердился на этой земле. Здесь песчаные почвы, фундамент не двигается, сделан из известковых блоков. А новые дома, когда строят, врываются в глубину, а это уже совсем другая бетонная история, а мы живем в дереве и в экологически чистой штукатурке. Вы стараетесь все сохранять? Конечно. Вот печка наша кухонная, на ней готовили, треснула во время бомбежки. Здесь была система связанная и отопление тут же шло. Дровяная колонка стояла на кухне, после войны газовое отопление поставили. С коммуникациями здесь все в порядке, еще изначально делалось на совесть — трубы, я сохранил у себя кусок, были отделаны внутри стекловидной массой, поэтому прослужили долго, не ржавели, практически вечные были, а где-то в 1990-х сменили подвод воды, и трубы поменяли, и вода стала хуже, из другого источника, видимо. А в прихожей еще одна печка, на ней и заслонки все сохранились чугунные. Печки все можно затопить, у меня и дровянник есть, никто не знает как будет, а вдруг газ перекроют. декабрь 2011

Петр Кирпичев школьник Тебе нравится жить здесь? Очень здорово жить в нашем доме. Можно пригласить много друзей. У сестры было семнадцатилетие, так собралось больше двадцати человек. Потом у нас свои яблони есть, свой садик-огород. Мой дедушка занимался глухарями на заднем дворе, была такая возможность. Представляете в центре Москвы — глухари! В квартире нет столько места, не развернешься, а тут есть. Что значит для тебя этот дом? Для меня это родовое гнездо. С этим домом связана история моей семьи, а по ней можно историю страны изучать. Предки мои приехали из Новочеркасска. В доме жили мои прабабка, прапрадед, до его ссылки в 1937, прямо здесь его арестовали, 15 лет дали. Во время войны здесь все бомбили. Мой прадед был художником, военным, рисовал прямо на поле боя, под Москвой он вышел из окружения, был под Сталинградом, участвовал в высадке десанта на Малой земле. Мы ведем запись истории семьи, истории дома. Тут проходила вся жизнь моей семьи, а теперь и моя тоже.

жизнь в памятнике

54 двери в музей открыты для всех ул. Врубеля

дом 3 по улице Сурикова не изменился, в отличие от своих соседей >

< >

в музее хранят память обо всех жителях поселка <

18 мая 1935 года над поселком произошло крушение самолетагиганта «Максим Горький», части которого упали на жилые дома. Все, кто был на борту, погибли. Среди жителей «Сокола» жертв не было

Галина Дмитриевна Аристова заведующая музеем, председатель совета ветеранов поселка

Ольга местный житель Я здесь живу, и здесь родилась, в роддоме на нашей улице. И в школу здесь ходила. Мне здесь очень нравится. Я люблю цветы сажать в саду — с апреля по октябрь все свободное время этому посвящаю. Не могу сравнить жизнь в доме с городской жизнью, я всю жизнь здесь живу, опыта проживания в квартире нет. Когда бываю в гостях у друзей в Москве, понимаю, что разница есть: лифт шумит, машины ездят под окнами. Работаю я далеко, в научноисследовательском институте, езжу на работу на метро «в город», как у нас здесь говорят. Вы общаетесь с соседями? Конечно, мы обмениваемся цветочками. Урожаем обмениваемся — они нам яблоки, мы им огурцы. Мы же здесь все вместе выросли, даже если кто-то приходит к нам в поселок — замуж выходят или женятся, они вливаются в эту среду, становятся нашими друзьями. Есть семьи, в которых пятое-шестое поколение живут здесь. Многое ли сохранилось со времени строительства дома? Практически всё. У нас котел отопительный на кухне стоит еще самый первый и работает, а многие сменили уже не один раз, голландские печки действующие, но мы ими не пользуемся, а одну разобрали очень давно. московское наследие 17

Живется нам хорошо, живем в отдельных домах — все есть. Сейчас крышу крою. У нас шестое поколение живет в одном доме, вы можете себе представить! У нас участок есть, в моем доме 160 м, шесть комнат, всем места хватает, терраса летняя. Просто семья семье рознь. Жить большой семьей — это великое искусство, не каждый сможет. Когда поселок начинался, каждый дом строился «под себя» — в нашей семье было трое детей. Вверху была комната для дочери и сыновей, кабинет, столовая и спальня. И планировка часто делалась в расчете на то, как семья будет использовать дом. Ориентация окон спальни и других комнат рассчитывалась. Была и комната маленькая для прислуги при кухне — в то время у многих были люди, которые помогали по хозяйству. Деньги за дом платились немалые, потому и устраивали все внутри по своему вкусу. Мой дед был сподвижник Ленина, партиец. Это был строительный кооператив, и самое первое самоуправление у нас в поселке было. До 1937 года, тогда всех уплотняли, и к нам подселили — коммуналка настоящая была. Вы что-то переделывали в доме для удобства? Котел отопительный из кухни перенесли в подсобное помещение. Во многих домах сохранились «голландки», у нас нет, мы давно разобрали. А в общем сохраняем как было, перепланировку не делали. Как проходит жизнь поселка? Праздники у нас здесь для всех, и 9 Мая, и Новый год, приходят из соседних больших домов. Один из жителей поселка Александр Тетерин — у него цирк свой — здесь устраивает представления. Однажды его медведица Глашка убежала — по поселку бегала, но ее никто не боялся — все знали, чья она. Приезжайте к нам весной, когда здесь все цветет. У нас здесь сирень шикарная. А осенью здесь все разноцветное — породы деревьев специально так подбирались. В нашем музее можно увидеть и историю поселка, и кто здесь жил, и цветы какие мы выращиваем. У нас даже деталь крыла самолета «Максим Горький» есть, обломками при катастрофе 1935 года весь поселок усыпан был.

жизнь в памятнике местная иллюминация

деталь калитки со снарядом > прошлогодний новодел на углу Сурикова и Шишкина >

некоторые дома стали образцами для застройки наукоградов в Сибири и Ленинградской области

Сергей Сергеевич Церевитинов ведущий научный сотрудник Троицкого института термоядерных и инновационных исследований Я здесь живу с 1931. Родился на Бауманской возле Елоховской, а когда мне был месяц, я переехал сюда. В конце улицы стояли два коттеджа на месте четырехэтажного дома — там мы и жили. 30 декабря 1941 между этими коттеджами упала бомба, весом ни много ни мало — одна тонна. И после этого наша семья стала путешествовать по поселку. Сначала мы неделю жили у деда на улице Саврасова, а потом в доме, который оставили жители, уехавшие в эвакуацию. Мы долго туда не могли пробраться, ключи нам дали, а дверь входная не открывалась, оказалось, что воду не спустили из труб, а зимой она лопнула, и дом был заполнен по пояс льдом. Дверь пришлось сломать, а потом долго выколачивать этот лед. На перетаскивание вещей из разбомбленного дома нам дали всего час, потом приехали саперы разбирать дом и к вечеру все бревна и доски сожгли. Здесь следы от войны остались: вот, к примеру, на одной стороне улицы деревьев нет, потому что здесь совершил экстренную посадку штурмовик «Ил-2», сшиб деревья, уткнулся в елку и летчики живы остались. Как удалось сохранить поселок в течение стольких лет? Сюда вселялись разные люди и все жили одной семьей. Был свой детский сад, своя столовая. Когда поселок создавался, это была далекая окраина Москвы, таких поселков планировалось много. Поселок сохранялся за счет единства жителей, все участвовали в хозяйственной жизни института — мой дед, к примеру, будучи заведующим кафедрами трех институтов, приезжал домой, отдыхал и шел на работы, к примеру, по устройству тротуаров — в те времена были дощатые тротуары. Все участвовали в организации зеленого убранства. Все деревья сажались по определенному градостроительному плану. Выводили новые сорта — среди жителей были профессора Тимирязевской академии. Они помогали приобретать редкие семена: каштаны, пробковое дерево. В 1950-е приехал председатель Моссовета, взял у нас деревья, понравились они ему, посадили их на Советской площади, но они там не выжили. Какую роль играет охрана памятников? В советское время нас это защищало от сноса. Уже после войны возникла угроза: землю хотели забрать для постройки многоквартирных домов — треть поселка бы снесли. В 1936 году две девчонки-студентки отбили прокладку трамвайной линии, и таких случаев было много. Сами жители капитальное строительство не вели, а уехать из поселка и поселиться в нем можно было только по обмену. Все изменилось после перестройки, но самоуправление нам удалось возродить и отстоять. А как сейчас обстоит дело? Большинство новых жильцов не участвует в общественной жизни. А что касается домов, то по идее они не имеют права перестраивать и даже изменять материалы, а тем более сносить. В 1980-е приезжали из Охраны памятников, и если ты хотел крышу переделать, то должны были быть те же размеры, те же материалы, что и прежде. Сейчас те, кто строиться хочет, обязаны представить проект реконструкции дома в совет. Мы требуем, чтобы не увеличивалось пятно застройки, не изменялся фасад дома. Если до перестройки мы говорили свое последнее слово, то теперь только согласуем, а окончательное решение выносит Охрана памятников. Бывает так, что происходит увеличение полезной площади раз в десять. В лучшем случае дом сохраняет силуэт, но сделан в других материалах. Как вам удается совмещать работу и хозяйство поселка? Раньше все совмещали, а теперь есть правление и люди работают только здесь. Проблема в том, что теперь молодежь очень трудно привлечь, они работают на нескольких работах, а поддерживать поселок надо. декабрь 2011

Юлия Николаевна Точкина работает в паспортном столе У нас в поселке свое хозяйство, сейчас здесь живет 425 человек, 112 домов. К сожалению, один дом сгорел недавно. Вам нравится ваш дом? У меня домик небольшой, одноэтажный сруб 70 метров всего общей площади. Сейчас, конечно, никто таких маленьких домиков не строит. Были печки — одну мы разобрали. Так с ней намучились, что другие разбирать не стали. Стены деревянные, потом обои по сухой штукатурке. Все примитивное — но меня все устраивает. Терраска у нас небольшая на сад выходит. Многие перестраивают, но снаружи стараются сохранить. Садик мы держим и огород небольшой, сажаем огурцы и зелень. Особенного разнообразия не посадишь: у нас песок кругом, потому и улицы рядом называются Песчаными. Сирень цветет, есть яблоня, почти ровесница дома — ей лет 80. Все соседи друг друга знаем, и новых жильцов, и старожилов, конечно. А дом, в котором музей находится, тоже жилым был? В том доме, где сейчас музей и правление, семья жила, но очень давно. До войны, наверное, еще. Потом был детский сад, Пищевой институт, лаборатория. У нас несколько таких домов: при постановке на охрану нам отдали на баланс нежилые помещения, но с условием, что нас снимают с городского бюджета. Никто поселку не помогал и не помогает — реставрация проходит за наш счет: за счет сдачи нежилых помещений в аренду. Основные нежилые помещения мы используем для обслуживания поселка: мастерские, управление. Ежегодно своими силами к 9 Мая выпускаем газету «Голос Сокола», 350 экземпляров, посвященных жизни и истории поселка. Мы помним всех, кто здесь жил, и стараемся сберечь это для потомков.

деталь

Иван Скориков

Номерной знак в поселке Сокол, выполненный в смешанной технике: черно-белая эмаль и масляная краска по жести; функциональная часть его (цифры и лампа накаливания) утрачена.

журнал Московское наследие №17

Знак содержит указание на важное историческое явление — принадлежность дома отделению милиции №48 (буквы о. м. и число 48 в правой части знака). Следовало бы, видимо, признать номерной знак таким же объектом охраны, как и сам поселок. Интересными объектами материальной культуры прошлого нужно признать и фаянсовые изоляторы, и обрывки синей изоленты на проводах, а вот пластиковые рукава для проводов — новодел.

Координатор проекта Николай Переслегин

московское наследие 17

Руководитель проекта Александр Кибовский Консультант проекта Николай Ефимов

Благодарность Юлия Хасия Елена Кашина Лариса Герасимова

Научный консультант Владимир Седов, доктор искусствоведения

Адрес редакции 115035, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 19 +7 (495) 637 40 43, +7 (495) 637 42 17

Главный редактор Яна Миронцева

Учредитель Правительство Москвы

Выпускающий редактор Станислав Юшкин

Свидетельство о регистрации средства массовой информации выдано Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия ПИ № ФС77-26667 от 18 декабря 2006 г

Литературный редактор Елена Брагинская Фоторедактор Иван Ерофеев Корректор Наталья Дзергач Макет Дизайн-бюро «Щука» Дизайнеры Наталья Жукова Иван Васин Иван Величко

Издатель uniq media atelier ООО «Юник Системс» Печать OOO «РусАльфаМедиа» Заказ №142 Тираж 7000 экз. © Департамент культурного наследия города Москвы, 2011 Перепечатка материалов журнала невозможна без письменного разрешения редакции

официальный взгляд

цивилизованный подход к историческому городу Министр правительства Москвы, руководитель департамента культурного наследия Александр Кибовский — о том, что удалось сделать в сфере сохранения культурного наследия Москвы за год

было концептуально не обоснованное хаотическое новое строительство в центральной части города.

В границах города Москвы 5 241 объект культурного наследия, в том числе:

стало отменено более 200 инвестиционных контрактов в центре Москвы, общая площадь непостроенного — около 2 млн кв. м.

2 784 здания

было градостроительный регламент (базовый документ; определяет допустимое вмешательство в городскую среду) разрабатывался за счет инвестора, под конкретный проект. Инвестор всегда мог влиять на решение.

467 сооружений 228 монументов 153 объекта археологии 102 объекта садовопаркового искусства

было в Москве была система не сомкнутых охранных зон, градостроительная деятельность между которыми почти не регламентировалась.

было градостроительный план земельных участков (базовый документ для застройщика, задающий все параметры стройки) определяла экспертиза, т. е. чиновники, и для каждого отдельного случая.

декабрь 2011

1 507 объектов, относящихся к историческому и воинскому некрополю

стало градостроительный регламент — только за счет бюджета города, один раз и навсегда, с опубликованием в интернете и СМИ. Таким образом, созданы одинаковые для всех и прозрачные правила работы в центре Москвы — в интересах и в логике развития города, для удобства всех, а не конкретных девелоперов и их клиентов.

стало историческая среда — цельная субстанция: после разработки всех градостроительных регламентов в Москве появится система достопримечательных мест. Строительство в них будет строго регламентирована. Вся территория внутри Камер-Коллежского вала к 2016 году будет иметь статус достопримечательного места.

стало градостроительный план земельного участка выдается только в минимальных ранее существовавших параметрах, увеличение плотности застройки, площадей, высотности не допускается. Снос становится экономически бессмысленным.

официальный взгляд

было единой идеи, определявшей бы смысл государственной охраны, сохранения и популяризации объектов культурного наследия, не прослеживалось.

стало разработана и принята целевая подпрограмма «Государственная охрана, сохранение и популяризация объектов культурного наследия», она позволила провести мониторинг всех объектов культурного наследия, поставить задачи на 5 лет вперед. Подпрограмма имеет ясные индикаторы и целевой бюджет, основной расход — реставрация памятников архитектуры.

было множество безхозных, то есть не находящихся ни на чьем балансе памятников. Сохранение городской монументальной скульптуры велось хаотически, без концепции.

стало впервые сделана опись всех монументальных скульптур в городе. Всего в Москве 668 городских памятников, 158 из них — объекты культурного наследия. Введен территориальный (префектура, управа) принцип ответственности за содержание скульптур.

было прежняя Комиссия по вопросам сохранения зданий в исторически сложившихся районах города Москвы за 15 лет работы рассмотрела около 4000 проектов, предусматривающих снос старинных зданий; в 80% решение было положительным. В среднем к сносу приговаривалось около 250 зданий в год.

стало комиссия упразднена. Проведена ревизия и приостановлено действие всех 224 ранее выданных разрешений на снос. Решения будет принимать новая комиссия правительства Москвы по градостроительной деятельности в границах достопримечательных мест и зон охраны объектов культурного наследия. Работа комиссии будет открыта для граждан.

было в популяризации объектов культурного наследия — важнейшей сфере, без которой сохранение старого бессмысленно и непонятно, — не было актуальных и осознанных проектов.

807 выявленных объектов культурного наследия, охранный статус которых не определен 1 130 зданий 193 сооружения 130 монументов 35 объектов археологии 6 объектов садовопаркового искусства

было реставрационные работы на жилых домах — объектах культурного наследия, были нерешаемой проблемой: как одновременно отселить жильцов? Как заплатить за реставрацию, где расценки сильно отличаются от общестроительных? И памятники без капитального ремонат приходили в негодность.

московское наследие 17

стало свежий и познавательный рассказ о городе стал одним из приоритетов. Люди, принимающие решения, и девелоперы должны понимать, зачем сохранять наследие. Департамент ведет проект «Выход в город» — архитектурные экскурсии, в которых за два месяца поучаствовало 18000 человек. Проведен конкурс на лучший проект реставрации. Открыт совместный с Институтом «Стрелка» цикл круглых столов и дискуссий «Хранители: будущее исторического наследия» с участием российских и зарубежных урбанистов, среди них Терье Нипан, Ипполито Пестеллини, Андрей Баталов, Алексей Новиков, Евгений Асс, Филип тен Кате, Юрий Григорян. Издается журнал «Московское наследие».

стало правительство Москвы будет выдавать целевые субсидии товариществам собственников жилья, а ТСЖ уже будут на общедомовом сходе определять этапы работ и способ их исполнения. Выполнят работы специализированные реставрационные организации под надзором специалистов департамента культурного наследия.

официальный взгляд было реставрационные работы для религиозных организаций: специализированная организация выигрывает тендер на реставрацию храма, а настоятель не может найти с ними общего языка. Например, их работа может попасть на момент, когда идет богослужение.

В Москве проведена полная инвентаризация памятников. Теперь мы точно знаем — их 668

стало правительство Москвы будет выдавать целевые субсидии религиозным организациям, а те, под надзором специалистов департамента, будут привлекать специализированные организации на реставрационные работы.

было прежде получалось так, что реставрационные работы на одном объекте культурного наследия вело огромное количество подрядчиков — до 30! и это были никак не связанные между собой организаций. У семи няней — дитя без глаза: качество таких работ, как правило, оставляло желать лучшего.

стало в Москве создано государственное казенное учреждение «Мосреставрация», которое сконцентрировало функции государственного заказчика по выполнению изыскательских, проектных, противоаварийных, консервационных, ремонтных и реставрационных работ за счет бюджета Москвы на объектах культурного наследия, находящихся в собственности города. Сформирована единая структура, подведомственная департаменту культурного наследия города Москвы, и на ней лежит ответственность за выполнение государственного заказа по реставрации памятников архитектуры.

было у людей, готовых инвестировать в реставрационные работы на памятниках, фактически не было стимулов к такой затратной и ответственной работе. Факт проведенной реставрации в арендованном памятнике экономически никак не влиял на статус того, кто провел эти работы, и не давал ему преференций. А значит, позволить себе проведение таких работ могли только редкие альтруисты.

стало правительство Москвы ввело новые правила: пользователю, качественно проведшего необходимые реставрационные работы на памятнике, устанавливается ставка арендной платы 1 рубль за 1 кв. м в год. То есть чисто символическая плата для добросовестного пользователя — принцип, применяемый в большинстве европейских стран. Результаты уже есть, хотя правила только вступили в силу: инвесторы выражают готовность вкладывать деньги в научную реставрацию, по завершении которой их затраты на аренду станут самыми минимальными.

было отрывочная и скупая информация о реставрационной отрасли, хотя большая и скрупулезная работа реставраторов — грандиозный и тяжелый труд, а сама профессия является весьма интересна и многогранна.

декабрь 2011

В Москве утвержден новый регламент выдачи градостроительных планов земельных участков (ГПЗУ): ГПЗУ будут выдавать бесплатно, за счет города. Т. о. приоритеты — интересы развития города В охранной зоне ГПЗУ будут выдаваться исключительно в тех габаритах, которые были у предыдущих объектовю

стало очень важен квалифицированный и профессиональный рассказ о грандиозной работе реставраторов в Москве. Департамент за год провел большое количество пресс-показов отреставрированных памятников архитектуры, в числе которых: дом Муравьева-Апостола на Старой Басманной, храм Климента папы римского на Пятницкой, Музей Тропинина в Щетининском переулке, Дом Соймонова на Малой Дмитровке, Усадьба Гончаровых на Яузском бульваре, Московская консерватория, особняк Лионского банка на Кузнецком мосту, чайный магазин Перлова на Мясницкой, Кузнецовский корпус Московского архитектурного института, музыкальное училище им. Гнесина, Московский планетарий и посольский особняк в Гагаринском переулке.

архитектура и идеология

панорама и перспективы Будапешта: противоречия в реконструкции архитектурного наследия

Вид на город Будапешт (нач. ХХ века)

текст Илоны К иш, историка литературы, советника мэрии Будапешта

Недавно повела я своих гостей из российских региональных университетов в Будайскую крепость: это ведь главнейшая наша гордость и туристическая достопримечетельность, которую должен посещать любой, кто приезжает в венгерскую столицу. Мои гости с удовольствием фотографировались перед восстановленными каменными стенами крепости: через обширную бойницу за их спинами открывалась великолепная панорама всего города. На самом деле как ни великолепна панорама, это чистейшей воды историческая фальсификация. По правилам средневековой архитектуры бойница для безопасности воинов должна быть узкой. Но в начале 1950-х годов, когда стены Будайской крепости восстанавливали, Матяш Ракоши, венгерский генсек и поверенный Сталина, лично распорядился, чтобы их значительно расширили: народ народной республики должен был иметь возможность любоваться хотя бы панорамой города. И это, конечно, не единственное политически обоснованное решение в реставрации венгерского культурного наследия с 1949 года и до наших дней. В этой статье я рассматриваю неоконченный процесс и неясную пока перспективу продолжающейся реконструкции Будайской крепости, части Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Венгерские эксперты защиты исторических памятников — а их профессиональный уровень оценивается весьма высоко — часто ссылаются в качестве положительного примера на образцовую реставрацию и перестройку Будапештского зоопарка, где удалось сохранить и одновременно модернизировать уникальное наследие венгерского модерна (архитектор Карой Кош) — не только от влияния естественных факторов, но и от политического контекста. Но потом добавляют с горьким вздохом: там живут не люди. Фронты военный и идеологический Эксперты утверждают, что повреждения, которые получила Будайская крепость во время штурма Будапешта в 1944–45 годах, не требовали такого крупного вмешательства, которому крепость была подвергнута. Не было необходимости в создании новых пристроек — вместо разрушенных крыльев. Немецкие войска в последние дни боев за Будапешт спасались московское наследие 17

fortepan.hu

архитектура и идеология

Будайская крепость в руинах. Вид с Пештского берега Дуная (1955–1957 гг.)

fortepan.hu

вид на Будайскую крепость с горы Геллерта (1935–1937 гг.)

разрушенная во время войны старая Будайская мэрия на улице троицы, со стороны храма Матьяша в центре Будайской крепости (1945 г.)

декабрь 2011

в погребах и катакомбах Будайской крепости. Поэтому этот исторический квартал советские войска бомбили особенно сильно, и он очень пострадал. Целый ряд зданий, интерьеров и других составных частей Будайской крепости мог бы быть воссоздан, крыши и стены, несмотря на бомбардировки, могли бы быть востановлены. Единственным мотивом крупного «реставрационного» вмешательства оказалось разрушение старой функции и старой государственной символики: больший урон крепости был нанесен не настоящим фронтом, а идеологическим. В силу идеологических предпочтений, в 1949–1985 годах полностью изменился исторический облик этого символического квартала, созданного в 1905 году по проекту видного архитектора Алайоша Хаусмана. В стремлении стереть «пережитки» прошлого новая «народно-демократическая» власть поставила цель освободиться от всех излишних убранств и пространств, которые могли напоминать пролетарским и крестьянским массам о богатстве предыдущих исторических эпох и властей, прежде всего Габсбургской монархии. Был демонтирован купол дворца, который чудом остался цел во время бомбардировки, сняты декор и статуи с фасадов зданий. Под лозунгами воинствующего атеизма была разрушена Королевская церковь и часовня, которую тоже можно было сохранить — несмотря на повреждения во время боев. Был замурован парадный въезд со стороны главной площади Святого Георгия и ряд ворот — памятников декоративного искусства; вместо них в случайных местах сделали входы. В южной части дворца исчезли изящные барочные лестницы, соединявшие королевский квартал с городом. На их месте возведена фальшивая стена крепости. Перед главным входом (на выходящей на Дунай) была демонтирована так называемая Лестница Габсбургов, и на её месте появилась смотровая площадка. Были уничтожены королевские конюшня, манеж и штаб-квартира королевского караула. Таким образом, структура и общая схема пространств королевского квартала, его естественная связь с городом, интерьер самого Королевского дворца — были полностью изменены. Ряд уникальных парадных залов, который растянулся вдоль Дуная на 304 метра, был раздроблен на маленькие кабинетики. Навсегда исчез парадный бальный зал с уникальным интерьером и фресками-шедеврами Кароя Лотца. Пространство Королевского дворца было лишено всех атрибутов классической представительской архитектуры и перестало быть символом монархической власти. Дом культуры и отдыха Но в этом и заключалась цель новой идеологии. Будайская крепость должна была превратиться в гигантский «дом культуры и отдыха», где народно-демократические массы могли бы культурно и полезно проводить свободное от труда время. Стремление создавать новое лженародное пространство, основанное на ложной скромности новой идеологии, стало ещё выраженней после снятия Ракоши. Эта линия сохранилась и укрепилась во время режима Яноша Кадара, мрачный и тоскливый пуританизм которого определил весь стиль социалистической архитектуры Венгрии. К середине 1980-х годов из-за нехватки ресурсов процесс разрушения и перестройка Будайской крепости были приостановлены. Но к этому времени уже успели перевести в комплекс бывшего Королевского дворца ряд ключевых национальных культурных учреждений. Здесь оказалась Национальная библиотека имени Сечени, — уже в момент открытия было ясно, что вместимость недостаточна, сложно подойти к самому зданию, оно практически изолировано от города, от университетов и т. д. Сюда переехала Национальная галерея — и хранилище, и экспозиционные залы для шедевров венгерского искусства изначально были маловаты; здесь же оказался Музей рабочего движения. Даже самые ортодоксальные политики социалистической культуры признали, что это было слишком дорогое удовольствие — строить «дом культуры» над городом. Единственным положительным результатом разрушения недавнего прошлого оказалось — парадоксальным образом — обнаружение прошлого более далёкого. Во время строительства велись археологические раскопки, в ходе которых была найдена, а потом отреставрирована и выставлена на всеобщее обозрение уникальная коллекциия сокровищ готической

архитектура и идеология

С базара на болото Согласно концепции перестройки Будайской крепости в зону культуры, был создан легендарный Парк молодёжи. Он был построен на месте так называемого «базара крепости» в 1961 году — в период первой оттепели в венгерской политике после подавления революции 1956 года. В программе парка сначала преобладала эстрада советского типа. С 1970- х годов (во время второй оттепели венгерского социализма), когда западным культурным веяниям было дано некоторое осторожное разрешение на распространение, особенно поп- и рок-культуре, там начали выступать самые популярные (и всё более радикальные) поп- и рок-группы: «Бергенди» и «Омега», и группа «Эдда». Что, правда, не означало ослабления бдительности власти, а даже напротив, предоставило ей возможность для более продуктивного ведения новой молодёжной политики и более интенсивного контроля над мероприятиями в «позволяемой форме с позволяемым содержанием». Проект оказался непрочным ни с политической, ни с инженерской точки зрения. Перестройка бывшего «базара» крепости требовала более основательной архитектурной подготовки, чем было сделано. Одно из мероприятий закончилось трагедией: отвалившаяся часть балюстрады убила посетителя. К тому же выяснилось, что публика и рок-группы тоже вышли из-под строгого контроля, сексоты не успевали докладывать о нарушениях социалистической морали и соответствующие органы не успевали принимать соответствующие меры. Парк молодёжи как «болото разврата» был закрыт в 1981 году. И с того времени он продолжает быть закрытым. «Базар крепости» вот уже 30 лет является запертой (и иногда «запретной») зоной, а также знаковым сооружением «половинчатого» венгерского социализма, который оказался бесконечной эпохой безрезультатной перестройки. Но «базар» стал знаковым сооружением и «половинчатого» венгерского капитализма. После смены режима в 1989 году и после первых свободных выборов в 1990 году ни одно правительство не смогло осуществить реставрацию этого замечательного памятника классической венгерской архитектуры Иблома Миклоша (1883 год): то безуспешная акция приватизации, то безуспешный общественный тендер, то дрязги между местным самоуправлением и центральными властями — все это препятствовало и препятствует разработке окончательной концепции использования памятника. «Умрём, но не сдадим» Гость столицы остановится и посмотрит с недоумением на двухэтажное здание-торс в самом центре Будайской крепости, в ближайшем соседстве с резиденцией президента Венгрии на Парадной площади. Это историческое здание штаб-квартиры Управления венгерских вооружённых сил с огромными дырами еще от военных стрельб. Уникальный памятник был сооружён в 1897 году в рамках гигантского строительного проекта к 1000-летию со времени основания венгерского государства. Памятник построен в стиле венгерского историцизма как часть нового комплекса Министерства обороны. Своеобразная архитектура пятиярусного сооружения, увенчанного огромным куполом с аллегорической статуей «Война и мир», во время войны было повреждено, но — в отличие от здания министерства — не было разрушено. В 1949 году оно было квалифицировано как «руина» и как часть исторического культурного наследия, не поддающаяся демонтажу. Много раз здание пытались как-то достроить, но так московское наследие 17

fortepan.hu

скульптуры Средневековья. Проектировщики — по-видимому, по указу идеологов культуры — были гораздо более снисходительны к эпохе раннего Средневековья венгерской истории, чем к более позним периодам. Вплоть до того что вопреки исторической правдоподобности некоторые части крепости и дворца были перестроены в «стиле» Средневековья, хотя они таковыми никогда не были. Но, судя по идеологическим стремлениям кадаровского режима, догабсбургский период венгерской истории был намного более приемлем для внушения венгерской «самодостаточности» (особенно начиная с 1970-х годов), чем пышная барочная эстетика поздних эпох. Таким образом идеология венгерского социализма пыталась обособляться от советской модели.

Королевский дворец без купола (1954–1955 гг.) справа сверху: восстановление Цепного моста, напротив Будайской крепости (1946 г.) справа: «Базар крепости» — Будайский Парк молодёжи, легендарная площадка венгерской рок-культуры (1980 г.)

fortepan.hu

архитектура и идеология

Ленке Силади

fortepan.hu

восстановленный Королевский дворец со стороны Пештской набережной Дуная (1973–1974 гг.)

Мост Элизабет и Будайская крепость сегодня

декабрь 2011

ничего и не было доведено до конца: оно пустует на самом посещаемом месте Будайской крепости вот уже больше чем 60 лет. Туристы, пытаясь осмыслить «руину» в центре города, чаще всего предполагают, что это было сделано специально как «мемориал войны», чтобы вспоминать о жертвах, об ужасах войны. Но — увы, не в этом дело. А в том, что хотя с начала 1990 годов был объявлен ряд конкурсов для инвесторов и архитекторов, все они окончились безрезультатно. В 2004 году впервые был принят экспертами весьма удачный проект для введеня «руины» в исторический контекст Будайской крепости: был достигнут гармоничный баланс между современной функциональностью и стремлением сохранения ценности культурного наследия. Было запланировано воздвигнуть новое здание на месте разрушенного Министерства обороны и соединить с имеющимся зданием-торсом (точнее, с его новой прозрачной надстройкой), чтобы комплекс органично вписывался в ритмику всего архитектурного ансамбля Будайской крепости и своего непосредственного окружения. Но — увы, проект был отклонён: администрация района, где расположен весь королевский квартал, наложила запрет на перестройку здания-торса. Запрет остаётся в силе и сегодня — несмотря на то что из-за него была потеряна сумма в 10 млрд форинтов (1 евро — примерно 300 форинтов), полученных венгерским правительством от Европейской комиссии на цели сохранения культурного наследия. Причины разные: имеет место и соперничество разных архитектурно-проектировочных бюро, и соперничество между местным самоуправлением района и мэрией столицы, и соперничество между сменяющими друг друга правительствами. Планы умерли, деньги уплыли — но градоначальники слово сдержали. Старое-новое здание «не сдали» — торс стоит на месте, и первое, что гость увидит, приезжая из города в крепость, — наш «Дом Павлова». Надежда на новую государственную идеологию Сейчас единственная надежда сдвинуть с мёртвой точки решения судьбы двух главнейших проектов («базар» и «торс») заключается в стремлении нынешнего правительства строить новую государственную символику. Все эксперты согласны с тем, что необходимо положить конец «точечному» подходу к реконструкции и перестройке Будайской крепости: нужна целостная концепция как в новой функции всего архитектурного ансамбля, так и в его визуальном оформлении. Всё это зависит от государственной идеологии. И нынешнее правительство, у которого две трети в парламенте, располагает всеми для этого возможностями. Новая государственная идеология имеет чётко выявленный консервативный характер, который тесно связан с государственным курсом и культурной политикой между двумя мировыми войнами. Эта идеология проявляется в одном из последних решений правительства, по которому площадь Кошута перед зданием парламента должна быть перестроена точно по образу и состоянию площади до 1944 года. Должны быть сняты все памятники, появившиеся после этого, в том числе Аттилы Йожефа, выдающегося венгерского поэта, и «красного графа» Каройи, который впервые роздал земли крепостным. Разработка новой концепции полной реконструкции Будайской крепости была поручена юристу Габору Зобоки, советнику премьер-министра. По первым подсчётам, только реконструкция «базара» потребует 8,5 млрд форинтов. Логика реконструкции с 1949 года заключалась в искоренении памяти о Габсбургской монархии, ведь до 1944 года Королевский дворец считался первостепенным символическим пространством государства. Было бы вполне естественным использовать архитектурное наследие венгерского королевства и Габсбурской монархии для нынешней государственной символической идентификации, возрождая вид крепости, каким он был в 1905 году. Это предостивло бы возможность любоваться традиционной венгерской исторической архигектрой и тем, кто не готов связать её с любой государственной идеологией.

что делать человеку, если он заметил незаконные, с его точки зрения, работы на памятнике архитектуры или ином историческом здании? сообщить о своих подозрениях по телефону горячей линии*: +7 (916) 146 53 27 ???

По результатам обращения инспекция Мосгорнаследия в рабочем порядке устанавливает информацию по указанному объекту: статус памятника (является ли он памятником или ценным градоформирующим объектом), насколько санкционировано проведение работ.

В случае если есть подозрение, что работы на объекте культурного наследия проводятся незаконно, сотрудники инспекции оперативно выезжают на место для проведения осмотра, установления факта проведения работ и последующего пресечения нарушения.

московское наследие 17

3 Если по вашему сигналу действительно было установлено правонарушение, информация о действиях департамента культурного наследия города Москвы появится в новостном разделе официального сайта департамента — dkn.mos.ru, а также в новостях ведущих столичных средств массовой информации.

* горячая линия Мос-

горнаследия открыта для сбора информации о случаях, угрожающих историческому облику Москвы. Это позволяет неравнодушным к судьбе города людям принимать участие в борьбе с нарушениями в области сохранения культурного наследия столицы. Информация, получаемая по каналу горячей линии, используется в целях незамедлительной проверки объекта недвижимости по указанному в обращении адресу