Ившин Л. М. Становление и развитие удмуртской графики и орфографии

Введение 0.1. Предпосылки появления памятников удмуртской письменности В масштабах мировой истории X V I I I век был временем нарастающего конфликта между феодально-абсолютистским строем и зарождающейся буржуазией. В странах Европы, особенно во Франции, стоявшей на перед­ нем крае общественного развития, развернулось мощное революционное движение, известное под названием Просвещения. Постепенно оно охва­ тило всю Европу, в том числе Россию. Для последней эта эпоха была не­ обычайно противоречивым временем. В области экономики наблюдалась острая борьба между старыми, феодальными, способами производства и новыми, капиталистическими ростками в промышленности. С подъемом экономики, рост которой «прежде всего стимулировала сама абсолютная монархия» [Майер 1975: 28], получило толчок культурное развитие стра­ ны. В сложившейся обстановке (быстрое экономическое развитие страны, обострение классовых противоречий) государство нуждалось в более обра­ зованных кадрах, на которые можно было бы возложить функции государ­ ственного управления, образования, накопления научных знаний. В стране были основаны Петербургская Академия наук (1725 год) и Московский университет (1755 год) (см. также [Кельмаков 2001а: 9; 20016: 15]). В те­ чение X V I I I века Академия наук снаряжала и отправляла в Поволжье, на Урал и в Сибирь целый ряд экспедиций. В истории науки это время иног­ да называют «веком великих экспедиций» [Токарев 1966: 82]. Ни в одной стране ни в X V I I I веке, ни позже научные экспедиции не достигали такого огромного размаха, как в России. По не полным подсчетам, за одно X V I I I столетие было проведено 50 экспедиций, участникам которых предписыва­ лось изучение не только быта, обычаев, истории народов России, но и сбор материала об их языках. Так, в инструкции, данному Г. Ф. Миллеру, имеет­ ся следующий пункт: «об языке каждого народа надобно сделать несколько примеров...: переводы господней молитвы, числа, существительные, употребительнейшие имена...» [Токарев 1966: 83].

6

Во все эти процессы в определенной степени была втянута и территория Поволжья и Приуралья, Удмуртское Прикамье в том числе. Зарождение и развертывание в России капиталистических отношений сопровождалось не только увеличением численности мануфактур, усилением эксплуатации крестьян и рабочих, но и такими явлениями, как развитие науки и обра­ зования с целью подготовки грамотных людей, способных управлять со­ временным капиталистическим производством, что имело положительные последствия и для периферии, в том числе Удмуртского края. Таким образом, появление первых удмуртских письменных памятников, а вместе с тем и создание удмуртской письменности было вызвано, в пер­ вую очередь, политикой культурного развития страны: намерением изучать окраинные территории России, населяющие их народы, их быт и языки. До недавнего времени историю исследований удмуртского языка было принято начинать со списка слов Филиппа Иоганна фон Страленберга в 29 слов [История Удмуртии I: 212; Тепляшина 1965а: 25-29], приведенных в его знаменитом произведении «Das Nord- und Ostliche Theil von Europa und Asia, In so weit solches Das ganze Russische Reich mit Siberien und den grossen Tataren in sich begreiffet...» [Strahlenberg 1730], которое было изда­ но в Стокгольме на немецком языке в 1730 году. В книге имеется таблица «Harmonia linguarum. Tabula polyglotta» (см. стр. 156), в которой приведен материал из разных языков, дифференцируемых на 6 отдельных классов. Первый класс содержит финно-угорские языки, в том числе удмуртский. По новейшим данным, наиболее ранние памятники письменности на удмуртском языке датируются 1726 годом [Новлянская 1970: 147-148; Напольских 1998: 153; 2001: 8-9; Каракулов 2006; Ившин 2008а: 57]. Пер­ вый рукописный словарь, содержащий более 350 удмуртских слов, при­ надлежит перу данцигского врача Д. Г. Мессершмидта - первого ученогопутешественника по Сибири. В 1719 году он был направлен для изучения природных ресурсов, истории и этнографии Сибири. В течение семилет­ него путешествия (1720-1726 гг.) исследователь собрал богатый материал различного характера по народам Поволжья и Сибири, в том числе по удмуртам. В 1733-1742 гг. была организована Камчатская экспедиция, среди участников которой были крупные ученые того времени Г. Ф. Миллер и И. Э. Фишер. Им предстояло описать верования, быт, физические данные различных народов, населяющих Россию. В 1768 году по воле императрицы Екатерины II и Академии наук была снаряжена другая экспедиция, в которой участвовали П.-С. Паллас, П. Фальк 7

ского языка (как отмечают некоторые ученые [Вессен 1949: 122; СтеблинКаменский 1958: 135-136], в скандинавских языках (шведском и норвеж­ ском) еще в X I I I веке начался процесс палатализации некоторых согласных перед гласными переднего ряда. В число этих сонантов входил и g, который в упомянутой фонетической позиции перешел в среднеязычный щелевой звонкий у), тогда перед нами древние удмуртские формы йыр и йырс'и. По мнению других исследователей (см., например, [Напольских 2002: 37]), использование G для обозначения звука j - в позиции перед узкими гласными - старая и хорошо известная графическая традиция, например, в названии самоедов еще в источниках X I I I века (Плано Карпини: SAMOGEDI\ которая продолжается у Ф . И. фон Штраленберга: наряду с SAMOJEDEN также SAMOGJEDL Таким образом, как считает В. В. Напольских, в данных словах наблюдается всего-навсего игра букв и звуков. Из вышеизложенного становится ясно, что какой-либо четкой системы в передаче удмуртских букв латиницей у Ф. И. Страленберга не обнаружива­ ется. Однако нужно отметить, что даже такая частичная фиксация материа­ ла для изучения истории языка представляет определенную ценность.

1.5.3. Удмуртские материалы в словаре Г. Ф. Миллера В 1733 году Сенатом и Императорской Санкт-Петербургской Акаде­ мией наук была организована так называемая «Камчатская» экспедиция под предводительством капитан-командора В. Беринга. Члены данной экспедиции занимались в основном изучением природы и исследованием местных памятников древней культуры. В их задачу также, по-видимому, входило подробное изучение и описание жизни и быта народов Камчатки, Сибири и Поволжья. В научных материалах Камчатской экспедиции, хра­ нящихся в Санкт-Петербургском филиале Архива Р А Н , содержатся раз­ личные сведения, собранные ее членами. В состав указанной экспедиции входил член Петербургской Академии наук, историк и археограф, немец но происхождению Герард Фридрих Миллер (1705-1783). Во время поездок (1733-1743) академик Г. Ф. Мил­ лер, наряду со сбором исторических и географических данных, интенсив­ но занимался фиксацией словарного материала у разных народов Сибири и Поволжья. В рукописи путешественника-естествоиспытателя изложены исторические наблюдения и описания народов. В ней имеется также упо­ минание об удмуртах. По мнению Т. И. Тепляшиной [1965а: 31], рукопись Г. Ф. Миллера составлена на одном из южных диалектов, о чем свидетель34

ствует запись исследователя в собственной книге «Описаше живущихъ въ Казанской губернш языческихъ народовъ»: «Въ бытность мою въ Казани помощью данныхъ мнЪ изъ тамошней губернской канцелярии толмачей Черемисскаго, Чувашскаго и Вотяцкаго языковъ, какъ по близости отъ Казани оными языками говорять, собралъ я несколько словъ, къ которымъ присовокупилъ еще званш на Мордовскомъ и Казанскихъ татаръ языкахъ» [Миллеръ 1791: 28]. Из данного сюжета мы узнаем, что лексический материал Г. Ф. Миллер собирал у удмуртов, проживающих в окрестностях Казани. В этой же работе, наряду с этнографическим описанием жизни и быта удмур­ тов, есть утверждение, что в удмуртском языке существуют различные диа­ лекты. Г. Ф. Миллер отмечает наличие диалектов «верхних» (т. е. северных) и «нижних» (т. е. южных) удмуртов. Следовательно, при сборе удмуртских материалов исследователь заметил отличие диалекта удмуртов северных районов от диалекта южных удмуртов. Это указание, впервые отмеченное ученым, является очень ценным для истории удмуртского языкознания. В опубликованной Г. Ф . Миллером работе «Sammlung russischer Geschichte» [Miller 1758], написанной на основе материалов, которые были собраны во время Камчатской экспедиции, на страницах 382^409 приве­ ден «Словарь немецко-татарско-черемисско-чувашско-вотско-мордовскопермяцко-зырянский». В нем содержится около 250 удмуртских слов, из них 28 - количественные числительные. В 1791 году в Санкт-Петербурге на русском языке была издана книга Г. Ф. Миллера «Описаше живущихъ в Казанской губернш языческихъ народовъ, яко то черемисъ, чувашъ и вотяковъ...» [Миллеръ 1791] (полное название см. в приложении 3), в которую была включена часть вышеназванного словаря. В этой книге русские слова даны в переводе на чувашский, татарский, марийский, уд­ муртский, мордовский, коми-пермяцкий и коми-зырянский языки. Сло­ варь представляет собой буквальный перевод из книги «Sammlung rus­ sischer Geschichte». Немецкие слова в нем переведены на русский язык, а удмуртские - транслитерированы буквами кириллического алфавита.

1.5.3.1. Особенности графики Некоторые графические особенности удмуртского лексического ма­ териала Г. Ф. Миллера были отражены в уже упомянутой монографии Т. И. Тепляшиной [1965а]. Тем не менее, в ней отсутствует подробный графический анализ зафиксированных удмуртских слов, а об орфогра­ фии не говорится ни слова.

35

5) грамматика под названием «Сочинешя принадлежащая къ грамматикЪ вотскаго языка»; 6) удмуртско-русский словарь 3. Кротова; 7) грамматика М. Могилина; 8) три рукописных словаря первой трети X I X века: - «Словарь языка вотяков, собранный священником Степаном Сидоро­ вым в Вотяцкой деревне Елова в Вятской губернии. В октябре 1816 года»; - «Словарь языка вотского» 1820 года; - «Свод некоторых слов русских, пермяцких, зырянских, вотяцких и чувашских» 1833 года; 9) пять печатных текстов, опубликованных в Казани в 1847 году: - «Господа нашего 1исуса Христа Евангел1я отъ св. евангелистовъ Матоея и Марка на русскомъ и вотякскомъ языкахъ, Глазовскаго нар1>ч1я»; - «Господа нашего 1исуса Христа Евангел1е отъ св. евангелиста Матоея на русскомъ и вотякскомъ языкахъ, Сарапульскаго нарт>ч1я»; - «Азбука, составленная изъ Россшскихъ, церковной и гражданской пе­ чати, буквъ, для обучешя вотскихъ дЪтей чтешю на ихъ нарЪчш (По Глазовскому)»; - «Азбука, составленная изъ Россшскихъ, церковной и гражданской пе­ чати, буквъ, для обучешя вотскихъ дЪтей чтешю на ихъ нарЪчш (По Сара­ пул ьскому)». Необходимо отметить, что письменных памятников удмуртского языка периода X V I I I - первой половины X I X века, написанных на основе кирил­ лической графики, насчитывается значительно больше - 30 названий [Каракулов 2006: 119-131]. Однако часть из них была не исследована нами по двум причинам: во-первых, многие памятники письменности недоступны, так как хранятся в зарубежных архивах (напр., «Вотская грамматика» 1840 года С И . Шубина - в Архиве Венгерской академии наук), во-вторых, некоторые из памятников все еще не обнаружены («Новая отяцкая грамма­ тика» М. Мышкина 1795 года и др.).

2.1. Словари Г. Ф. Миллера, П.-С. Палласа, П. Фалька и первые стихотворения на удмуртском языке Как было отмечено выше (см. раздел 1.4.3), языковые материалы Г. Ф. Миллера в 1791 году были транслитерированы буквами кирилличе­ ского алфавита, что отразилось на качестве записей - появились много50

численные искажения - некоторые буквы немецкого алфавита, за неи­ мением их эквивалентов в кириллическом, были неадекватно переданы средствами кириллицы. Лингвистические материалы П.-С. Палласа впервые увидели свет в книге «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею всевысочайшей особы», изданной в 1787-1789 гг. Позднее этот словарь был вы­ пущен вторым изданием под названием «Сравнительный словарь всех язы­ ков и наречий по азбучному порядку расположенный» (1790-1791 гг.). В труд П.-С. Палласа вошло 285 удмуртских слов (12 из них - числительные). Удмуртские слова, зафиксированные П. Фальком в количестве 37 еди­ ниц, впервые были опубликованы в книге «Полное собрание ученых пу­ тешествий по России» в 1824 году [Тепляшина 1965а: 116]. Первое стихотворение на удмуртском языке, написанное с помощью кириллической графики, увидело свет в 1769 году [Тепляшина 1965а: 225; Алатырев 1975а: 8; Уваров 1982: 6; Шкляев 1993: 43; Каракулов 2006: 120; Кельмаков 2008: 20]. Оно состоит из 24 слов. В стихотворении для обозначения удмуртских звуков употреблены следующие 25 букв или их сочетаний: а, б, в, д, е, ьо (совр. орф. ё), з, дч (совр. орф. ӟ ) , и, к, л, м, н, о, р, с, т, у, ц (совр. орф. ч), ш, ъ, ы, ь, э, я. Второе стихотворение в десять строк, также написанное с помощью рус­ ских букв, было издано в «Сочинениях в прозе и стихах на случай открытия Казанского наместничества в публичном собрании на разных языках, говоренные в тамошней семинарии декабря 26 дня 1781 года» в Москве в 1782 году [Тепляшина 1965а: 226; Каракулов 2006: 121]. Для обозначения удмурт­ ских звуков, в том числе диалектных, в нем употреблено 28 букв или букво­ сочетаний: а, в, д, е, ж, з, дз (совр. орф. ӟ ) , и, к, л, м, н, о, ъе (совр. орф. ӧ ) , п, р, с, т, у, уа (диал. у), ц (совр. орф. ч), ч (совр. орф. ӵ ) , ш, ъ, ы, ь, э, я. Лексические материалы Г. Ф. Миллера, П.-С. Палласа, П. Фалька, а также первые удмуртские стихотворения мы анализируем вместе, так как в них содержится не очень большой словарный материал, а особенности буквенного обозначения удмуртских звуков имеют значительное сходство. Рассмотрим подробнее графические и орфографические особенности вы­ шеперечисленных памятников.

2.1.1. Графические особенности Для обозначения удмуртских звуков авторы приспособили буквы ки­ риллицы, сочетания букв, а также латинскую графему j . Исходя из этого, 51