СОДЕРЖАНИЕ 4 Предисловие 7 Чебоксары:
в объятиях покровительницы 9 Поцелуй ангела 17 Архимандрит Василий (Паскье): Мы в Царствие Небесное входим голые 47 Калининград:
от пруссов до Шенгена 49 Отец Иосиф и его замок 61 Кёнигсберг: memento bellum 72 Священник Игорь Ильницкий: Как будто попал в фантастический фильм 93 Губкин: шахтеры
на территории закона 98 Комнатное христианство 103 Протоиерей Димитрий Карпенко: До свидания, Тарантино 129 Урал: граница двух Россий 133 Екатеринбург: столица эклектики 135 Мэр: Здесь надо с людьми советоваться 143 Вольные почты 149 Священник Владислав Нечаев: Чувствую себя священником всего города 158 Уралмаш: от соцгорода к фандрайзингу 162 Самое счастливое время: рассказ Елены Шевченко 167 Протоиерей Владимир Зязев: Я был изгоем общества 185 Таватуй, или Храм в огороде 197 Якутия:
острог в срединном мире 205 Епископ Роман (Лукин): Дорóгой архиерея 216 Церковь на сваях
223 Протоиерей Павел Слепцов: Нам не до войны 237 Иеромонах Симеон (Берёзкин): И тишина звенит в ушах 251 Фабио Мастранжело: Здесь физическое восприятие музыки 261 Кавказ:
от скифов до курортов 266 Ессентуки: философы, пророки и сироты 272 Архиепископ Феофилакт (Курьянов): Мы не живем рядом, мы живем вместе 292 Спарта 300 Протоиерей Михаил Самохин: Национализм и национальная гордость – разные вещи 316 Архыз: место силы 327 Новгород: двойная жизнь
вольного города 335 Юрьев монастырь: на разбитых фресках 339 Иеромонах Григорий (Побожин): Диалог – это всегда риск 360 Протоиерей Алексий Борискин: Я всем предоставляю полную свободу 373 Малоярославец:
от Наполеона до Газпрома 383 Протоиерей Андрей Лобашинский: Уникальное было время, золотое, очень радостное
4
ПРЕДИСЛОВИЕ
Замысел этой книги возник в конце 2013 года, когда схлынула волна повышенного общественного интереса к Церкви, который был вызван не только тем, что принято называть «информационной войной против РПЦ», но и моральным запросом, поиском нравственного и интеллектуального авторитета, надеждой на осмысление жизни, утратившей стабильность. Можно было сказать, что ожидания оказались завышенными и ушли в песок, или что и не было этих ожиданий, а была только цепочка случайностей. Но остались вопросы: что значит церковная жизнь в современной российской повседневности? Какие они, современные священники? Разделяют ли они судьбу прихожан и жителей своего города? Какой они видят Россию и свое место в ней? Различается ли их образ жизни и мировоззрение в разных регионах страны? Церковь Божия — это Христос Спаситель и люди, собранные во Имя Его. Она жива и в наши дни, как две тысячи лет назад. Но как можно увидеть и узнать Ее сегодня, когда люди чаще воспринимают Церковь как социальную величину, общественно-политическую силу, часть культуры? В Евангелии от Иоанна Нафанаил спрашивает: «Из Назарета может ли быть что доброе?», а апостол Филипп отвечает ему: «Прииди и виждь» (Ин. 1:46). Приди сам и посмотри, убедись воочию. Мы с фотографом Анной Гальпериной решили последовать этому евангельскому совету и своими глазами посмотреть на церковных людей в контексте той современной российской реальности, в которой им выпало проходить свой путь. За полтора года мы побывали в разных регионах и теперь рассказываем читателям о том, что увидели.
5
В книге восемь глав. Самая западная точка — Калининград, самая восточная — Якутск, самая южная — Пятигорск, самая северная — Великий Новгород. В каждом из этих городов мы провели всего по несколько дней. Но этого оказалось достаточно, чтобы сформировались впечатления и сложились образы, а главное — чтобы произошла встреча с людьми, о которых мы свидетельствуем. Самым главным было дать слово этим людям — шахтеру из города Губкина, старожилам старообрядческого села на Урале, греческому фермеру с Кавказа и многим другим. Их судьбы и взгляды, их горести и радости и есть та Россия, которую не увидишь по телевизору. А вместе с ними живут и служат священники и епископы, интервью с которыми составляют большую часть книги. Мы благодарим издательство «Никея» и прежде всего генерального директора Николая Бреева, главного редактора Владимира Лучанинова и редактора Ольгу Гусакову за то, что они поверили в наш проект и поддержали его. Благодарим всех героев нашей книги за то, что они поделились с нами своим временем, были откровенны и открыты, а также инокиню Евгению (Сеньчукову), Нину Ёлкину, Дениса Маханько и Евгения Бронского за организационную помощь и советы. Ксения Лученко
7
ЧЕБОКСАРЫ: В ОБЪЯТИЯХ ПОКРОВИТЕЛЬНИЦЫ Чебоксары — уездный купеческий волжский город. Еще в середине XX века, несмотря на изменившиеся названия (вместо Воскресенской улицы — улица Калинина, вместо Благовещенской — улица Карла Маркса, вместо Верхнебасурманской — улица Урицкого), центр Чебоксар состоял из петлявших улочек и переулков, застроенных обветшавшими деревянными домами. Но в 1970-х — начале 1980-х годов вид города резко изменился: при строительстве Чебоксарской ГЭС ниже по течению Волги почти весь исторический центр, включая уникальные по своей архитектуре и декору купеческие особняки, торговые ряды, первую пожарную станцию, цыганский поселок, центральную площадь, ушел под воду — на дно Чебоксарского залива. Вода, поглотив бывший приходской дом, остановилась лишь у подножия Успенского храма. Уровень воды в заливе не дошел до проектного, и больше десяти лет в самом центре города красовался заболоченный пустырь. Пока в середине 1990-х не было решено облагородить берег залива и соединить дамбой остатки исторического центра с основными городскими магистралями. Проект назвали «Дорога к храму», потому что она действительно ведет мимо Успенского храма к Свято-Троицкому монастырю. На ее открытие приезжал Патриарх Алексий Второй. Но доминирует над новым городским пейзажем не монастырь и не виднеющийся на горе кафедральный Введенский собор, который не закрывался все годы советской власти, а новый символ современных Чебоксар — монумент «Мать-Покровительница». Ходят слухи, что первый президент Чувашии Николай Фёдоров, которому принадлежит идея водружения статуи, таким образом
8
Чебоксары: в объятиях покровительницы
увековечил собственную мать. Высота скульптуры женщины в чувашском народном костюме вместе с постаментом — 46 метров. Она с 2003 года реет над Чебоксарами, раскрыв объятия, как знаменитая статуя Христа над Рио-де-Жанейро. Как оказалось, из Москвы до Чебоксар можно добраться не только на машине или поездом, но и на маленьком самолете — всего на 50 мест. Приземляется он на крохотном аэродроме почти в черте города. Здесь можно без декораций снимать фильмы о 80-х, 70-х и даже, наверное, 60-х годах прошлого века. Аэропорт не сильно изменился за последние десятилетия: здание из серого силикатного кирпича, пластмассовые искусственные цветы на подоконниках; на табло, где бумажные таблички с расписанием меняются вручную, значатся шесть рейсов, из них три — московские. Еще в столицу Чувашии можно прилететь из Петербурга, Самары и Уфы. С главной особенностью здешних жителей сталкиваешься, не успев ступить на землю: служащая аэропорта в оранжевом жилете широко улыбается каждому сходящему с трапа и подает руку: «Осторожно, не поскользнитесь!»
9
Поцелуй ангела —Почему у вас в Чувашии такие доброжелательные, приветливые люди? — спрашиваю через несколько дней, уже перестав этому удивляться, у иеромонаха Игнатия, настоятеля подворья Чебоксарского Свято-Троицкого монастыря в селе Большой Сундырь. В ответ он рассказывает историю: «У нас одна женщина после рождественской службы вернулась домой, заглянула в сарай, а там корова мертвая лежит. Это очень печально, особенно — в такой праздник. И наши прихожанки говорят мне: „Отец Игнатий, давайте соберемся и купим Валентине корову“. Меня их инициатива до слез растрогала: не я предложил, они сами ко мне пришли. Ну конечно, благословил собирать, а чего не хватило, мы от церкви добавили. У нее как раз день рождения был 23 января — так мы ей на день рождения корову и подарили. Сорок тысяч рублей корова стоит, для деревенского жителя это полжизни». Иеромонаху Игнатию на вид не больше тридцати. Просфорница Мария, которая помогает на подворье по хозяйству, а кроме просфор печет плюшки и варит варенье, знает его едва ли не с детских лет, уж точно еще до пострига. Говорит: «Люблю, как сына, жалею, как внука, и уважаю, как отца». И улыбается так же просто и открыто, как все, кого нам довелось встретить за эти дни. Иеромонах Игнатий (Суранов) окончил отделение литературной критики факультета журналистики университета имени И.Н. Ульянова (оказывается,
Чебоксарский государственный университет носит имя отца Ленина). Но уже несколько лет руководит подворьем, которое снабжает монастырь продуктами, в основном — овощами и молоком. Троицкий храм подворья — единственная церковь в Большом Сундыре, селе, где около тысячи жителей. В советское время здесь был большой колхоз, предприятие по ремонту сельхозтехники, кирпичный завод, чулочная фабрика. Теперь остались только больница, школа, райпо и хлебозавод. Появилось несколько фермеров, которым трудно выживать, но они дают рабочие места. По словам отца Игнатия, для того, кто хочет и умеет трудиться, работа есть всегда. Настоятель говорит, что в лицо без запинки узнает где-то 150 постоянных прихожан, не считая детей. А есть еще те, кто ходит от случая к случаю или по большим праздникам. Троицкий храм при советской власти шестьдесят лет был закрыт, в его здании
Поцелуй ангела
помещался сельский клуб: к обычному крестово-купольному храму приделали бетонную пристройку, замазали росписи, сломали иконостас. Восстанавливали храм в 1990-е своими силами. Первое, что замечаешь, когда входишь с мороза, — идеальная чистота. Деревянные полы блестят, иконы в белоснежных рушниках, огарки свечей из подсвечников убраны, все на своих местах. Потом приглядываешься к росписям и иконостасу и жмуришься. «Да, — говорит наместник Свято-Троицкого монастыря архимандрит Василий (Паскье), — если бы такое было в Москве, было бы ужасно. А здесь это нормально, органично». И действительно, росписи в стиле примитивного реализма, сделанные местными умельцами, на блестящих, крашенных масляной краской стенах смотрятся как наивное искусство. Они очень похожи на современные сентиментальные картинки, которые бывают в католических храмах в провинциальных итальянских городках. Даже неканоническое изображение Бога Саваофа в виде дедушки с бородой не режет глаз (такие образы встречаются в храмах по всей России, хотя из всех Лиц Святой Троицы визуализировать можно только Бога-Сына: Ипостаси Бога-Отца и Святого Духа пребывают невидимыми, никогда не воплощаясь, поэтому их разрешено изображать лишь символически, как на «Троице» Рублёва).
11
12
Чебоксары: в объятиях покровительницы
— Наш храм в Маргаушском районе открылся первым, — рассказывает отец Игнатий. — Поэтому все из окрестных деревень привыкли сюда ездить, хотя теперь уже много храмов в округе. Ну и все-таки здесь большое село, они приезжают на службу, потом заодно на рынок. —Кто, кроме бабушек, ваши прихожане?
—Из молодых ходят в основном врачи и медперсонал больницы. Как-то мы хоронили марийца из соседней деревни, который был заведующим хирургическим отделением в Йошкар-Оле. Отпевать его к нам привезли. Я разговорился с его коллегами, почему так много врачей в храм ходит. Одна из них задумалась, а потом говорит: «Мы, наверное, часто сталкиваемся со смертью». —Какие вопросы вам люди задают? Что их интересует?
—Да много очень у людей вопросов. Даже дети, школьники, четвертый класс, после занятий бегут за мной и все время спрашивают: «Отец Игнатий, а вот это как, а это как?» Недавно меня один
Поцелуй ангела
мальчик спросил: «А поцелуй ангела бывает?» Я растерялся, говорю: «Не знаю. А откуда взялся вопрос?» Он показывает на свои волосы: они у него все темные, а одно пятно — белое: «Мама говорит, это меня ангел поцеловал». —Как вам кажется, люди в целом благополучно живут?
—Знаете, в советское время в передовом колхозе свинарки получали 350 рублей. Это был колхоз-миллионер. При этом машин не имели, двухэтажных домов не было. А теперь через дом машины, дома двухэтажные. Зайдешь к сельским жителям, а они живут, как городские: газ, отопление, удобства. В советское время был один магазин при райпо, государственный. А теперь вон сколько магазинов. К подворью в Большом Сундыре наместник Свято-Троицкого монастыря относится с особым чувством — говорит, что оно ему важно и дорого. «Если завтра нам в городе прожить будет невозможно, мы сюда переселимся. Я уверен, что жизнь в деревне будет спасать людей. Город погибнет физически, если нет электричества, не будет работать газ, канализация. А здесь всегда будет печка. Здесь мы не будем голодать, если будем работать, — говорит отец Василий. — Жизнь в городе агрессивная. Монах всегда мечтает, плачет о спокойной жизни, о тишине, о свежем воздухе. Рано или поздно городские монастыри потеряют смысл, христианам надо будет куда-то уходить. Город — это образ Вавилона или Содома и Гоморры. Монашество началось как уход из города.
13
И я вижу, что люди, у которых есть деньги, покупают дома в брошенных деревнях. Вот здесь недалеко деревня, где живут одни бабушки. Люди из города увидели, что там есть пруд. А еще существует чувашский обычай закрывать дорогу на ночь, чтобы скот не убежал, то есть это очень безопасная деревня. Сначала один купил старый дом и построил на его месте коттедж, потом другой. И деревня оживает». На улице пахнет печным дымом, морозное небо в крупных звездах. Наместник, навестив подворье, собирается в обратный путь в Чебоксары, в монастырь. В середине 50-х годов XVI века после завоевания Иваном Грозным Казанского ханства встала проблема христианизации языческих народов, населявших Поволжье, — это и нынешние чуваши, и мордва, и славянские народности. Архиепископ Гурий (будущий святитель Гурий Казанский) отправился управлять