Содержание
Афанасий Фет Явление Ангела пастырям ���������������������������������� 11 Архиепископ Иоанн (Шаховской) Слава в вышних Богу � ������������������������������������������� 12 Александр Дьяченко, священник Радость ���������������������������������������������������������������������� 14 Колядки �������������������������������������������������������������������� 29 Николай Гоголь Ночь перед Рождеством ��������������������������������������� 32 Владислав Ходасевич Вечер ����������������������������������������������������������������������� 106 Антон Чехов Мальчики ��������������������������������������������������������������� 108 Александр Блок Рождество � �������������������������������������������������������������� 119 5
Павел Засодимский В метель и вьюгу �������������������������������������������������� 122 Аполлон Коринфский Христославы ���������������������������������������������������������� 152 Леонид Андреев Ангелочек ��������������������������������������������������������������� 153 Дмитрий Мережковский Елка ������������������������������������������������������������������������� 176 Александр Куприн Тапер ����������������������������������������������������������������������� 182 Федор Черниговец «Когда из врат святого рая...» �������������������������� 205 Николай Лесков Христос в гостях у мужика �������������������������������� 208 Алексей Хомяков «В эту ночь земля была в волненьи...» � ���������� 225 Сельма Оттилия Лувиса Лагерлёф Святая ночь Пересказ со шведского по изданию В.М. Саблина, 1904 ������������ 227
6
Тимур Кибиров «Замычал в ночи бессловесный вол...» ���������� 236 Лидия Чарская За лучистой звездой �������������������������������������������� 237 Клавдия Лукашевич Заветное окно ������������������������������������������������������� 239 Лета Югай Ряженые ����������������������������������������������������������������� 262 Дмитрий Григорович Прохожий �������������������������������������������������������������� 263 Николай Заболоцкий Бегство в Египет �������������������������������������������������� 350 Александр Куприн Чудесный доктор � ������������������������������������������������� 353 Михаил Кузмин Елка ������������������������������������������������������������������������� 368 Ирина Преснецова У края ночи ����������������������������������������������������������� 371
7
Николай Агафонов, протоиерей Молитва алтарника ��������������������������������������������� 372 Федор Достоевский Божий дар �������������������������������������������������������������� 381 Николай Лесков Неразменный рубль � ������������������������������������������� 385 Александр Башлачев Рождественская � ��������������������������������������������������� 401 Борис Никонов Легенда о рождественских розах �������������������� 403 Александр Шантаев, священник Катин сон ��������������������������������������������������������������� 406 Саша Чёрный Рождественское � ��������������������������������������������������� 415 Осип Мандельштам «Сусальным золотом горят...» �������������������������� 417 Александр Круглов Елка в царстве зверей ���������������������������������������� 418
8
Лев Мей «То были времена чудес...» ������������������������������� 432 Василий Немирович-Данченко Собака ��������������������������������������������������������������������� 433 Ольга Седакова Сказочка ����������������������������������������������������������������� 441
Афанасий Фет (1820–1892)
Явление Ангела пастырям Встаньте и пойдите В город Вифлеем; Души усладите И скажите всем: «Спас пришел к народу, Спас явился в мир! Слава в вышних Богу, И на земли мир! Там, где отдыхает Бессловесна тварь, В яслях почивает Всего мира Царь!»
11
Архиепископ Иоанн (Шаховской) (1902–1989)
Слава в вышних Богу Мы слышим детский лепет, словно пенье Тех ангелов, что вдруг, для всей земли, Сквозь эту ночь и звездное горенье К пустынным пастухам пришли. Мы замечаем братское согласье И ясность кроткую людей простых, Открытых Небу, ангелам и счастью, Что родилось в Святую ночь для них. Мы постигаем веру и терпенье Волхвов, искавших вечной глубины, И снова слышим в этом мире пенье, Которым Небеса полны. О Господи, Великий, Безначальный, Творец всех звезд, былинок и людей, Ты утешаешь этот мир печальный Безмерной близостью Своей!
12
Ты видишь скорбь земли: все наше неуменье Тебя искать, любить, принять, найти; И оставляешь Ты средь мира это пенье, Как исполненье всякого пути. Горит Твоя звезда — святая человечность, И мир идет к своей любви большой; И если кто ее увидел, значит, вечность Остановилась над его душой. 1960‑е
Александр Дьяченко, священник (род. 1960)
Радость В то утро настоятель Свято-Архангельского храма села Угрюмиха отец Филипп очень волновался. В его волнении не было страха, наоборот, от него сладко щемило в груди. Все потому, что днем к ним в Угрюмиху должен пожаловать Серега, любимый батюшкин внук. Они не виделись уже несколько месяцев и очень друг по другу соскучились. А тут такая отличная оказия: Серегины родители собрались на зимние каникулы в Австрию покататься на лыжах. Поскольку присутствие семилетнего ребенка не укладывалось в формат поездки, то встал вопрос, где мальчик с котом Барсиком проведут ближайшие десять дней. Среди друзей и родственников был объявлен конкурс желающих приютить у себя Серегу, его победителем и стал отец Филипп. У остальных имелись собственные планы на Новый год и рождественские каникулы, поэтому Угрюмиха оказалась вне конкуренции. 14
Отец иеромонах Новый год праздновал очень давно, в той далекой прошлой жизни, когда еще была жива жена, а их дети были маленькими. Потом всей семьей они пришли в церковь и праздновали уже Рождество Христово, но по привычке не оставляли и Новый год. Традиционно ставили дома елочку и украшали старинными, перешедшими в наследство от родителей игрушками. Теперь, когда дети выросли, а батюшка остался один, Новый год перестал для него быть чем-то значащим и превратился в некую исходную точку отсчета времени. Поздно вечером 31 декабря он служил молебен мученику Вонифатию и просил святого заступиться в эту ночь за не в меру разгулявшихся сельчан, чтобы никто из них не учинил по пьяному делу какой-нибудь беды и не помер от водки. В январе числа четвертого в храме ставили большую красивую елку. И хоть в храмах елки украшать не принято, тем не менее украшали. Старался отец Филипп порадовать ребятишек большими разноцветными шарами и замечательной светящейся восьмиконечной звездой. Эти игрушки к ним в Угрюмиху, аж из самого Санкт-Петербурга, прислал знакомый мастер по украшению огромных городских 15
елей в благодарность Богу за исцеление своего сыночка. Ну как не повесить на елку такие игрушки? В сам праздник Рождества после литургии храм наполнялся множеством маленьких детей. Батюшка, как мог, рассказывал им об этом великом и немного грустном празднике, читал над малышами молитву и кропил их святой водичкой. Клиросные исполняли веселые рождественские колядки, а потом уже детки рассказывали священнику стишки или пели ему песенки. Все это называлось «сделать подарок маленькому Христу». Отец Филипп каждого выступающего ставил на специальную табуреточку и подставлял к его губам микрофон. И пока ребенок произносил стишок, батюшке в другую руку уже вкладывалась какая-нибудь игрушка, книжка или шоколадка. А чтобы дитя, не дай Бог, не соскользнуло с табуретки, батюшка щекой легонько упирался ему в спинку. Поначалу он даже не обращал внимания на какие-то странные ритмичные звуки, что начинали раздаваться у него в ухе. Точно маленький молоточек быстро-быстро бьет по маленькой наковальне. Потом прислушался и понял: он слышит, как стучит маленькое детское сердце. А стучит оно совсем не так, как у нас, людей взрослых. Мы привыкли, что у нас это 16
«тук — тук — тук...», а у детей — «тук-тук-туктук-тук...» Отец Филипп слушал это биение, умилялся и благоговел. Сердце — не простой орган, в нем скрывается тайна жизни. И еще где-то в нем обитает душа. В Свой великий праздник Господь позволял и батюшке прикоснуться к великой тайне. Серега прибыл в Угрюмиху, вооруженный большим черным пистолетом. Барсика привезли в специальной клетке с внушительным запасом сухого корма и кошачьих деликатесов. — А это зачем? — поинтересовался батюшка, указывая на продолговатый полиэтиленовый ящик. — Кошачий туалет? Зачем кошаку в деревне туалет? Да и харчи эти ваши сухие ни к чему, у нас здесь настоящие мыши водятся, пусть охотится. — Дед, ты просто не в теме. Наш кот на улицу не выходит. И мышей Барсик боится, он вообще всего боится. Со своим пистолетом маленький Сережка почти не расставался. Даже в постель они укладывались сразу все вместе: малыш, Барсик и пистолет. — Мне его сам Дед Мороз на Новый год подарил. Надо же тебя, дед, от волков охранять. 17
А Барсику он подарил банку зеленых оливок. Наш кот боится мышей и очень любит оливки. Когда в храме начали устанавливать елку, Серега недоумевал: что, опять будем праздновать Новый год? Прихожане в ответ улыбались и рассказывали гостю из столицы о празднике Рождества Христова и маленьком Мальчике, который очень скоро придет в этот мир. — Дед, все говорят, что через несколько дней придет маленький Христос. А как это Он придет? Я Его увижу? — Вполне может быть, и встретишься, и даже пообщаешься с Ним, — загадочно улыбался отец Филипп. — Все, брат, зависит только от тебя. Знаешь, у меня есть одна удивительная история. Она о девочке, которая однажды в Рождественскую ночь встретилась с Христом. После той встречи прошло много лет, а она ее помнила всю свою жизнь и записала, когда уже сама стала бабушкой. Я тебе ее сейчас прочитаю. Батюшка, усадив внука поудобнее в кресло, взял откуда-то с полки тонкую школьную тетрадку и стал читать: «Мне сейчас уже много лет, а ту рождественскую ночь я помню до сих пор. Шел трудный 1937 год. Нашу церковь к тому времени уже закрыли. Я была совсем маленькая — в эту 18
рождественскую ночь мне исполнялось пять лет. Накануне Рождества Христова у нас в доме готовились к такому удивительно прекрасному и таинственному празднику. Мама пекла сдобнушки и пирожки и все складывала в большую корзину. В избе стоял манящий аппетитный запах, от которого кружилась голова, а в животе урчало. Я ходила кругами возле корзины, но мама сказала, что всему свое время и что Младенец Иисус еще не родился, а потому кушать скоромное нельзя. Отец постарался разменять бумажные деньги на мелочь по двадцать и десять копеек и даже по пятаку. Он ссыпал монетки в тарелку и сказал, что славельщиков Христа будет много, а одарить нужно всех и сдобнушками, и денежкой, пусть хоть и маленькой, но все равно радостно. На всех улицах села детвора тоже готовилась к встрече Христа. Около каждого дома лежали охапки соломы и сена. Дети, несмотря на тридцатипятиградусный мороз и ветхую одежонку, носились по улицам, спорили, у кого больше сена и соломы заготовлено. В воздухе стоял приятный гул детских голосов и скрип хрустящего под ногами снега. Деревья как завороженные тихо стояли под снежными шапками и белыми 19
пуховыми платками. Небо все было усыпано мириадами золотых звезд, а мы все старались отыскать Вифлеемскую звезду и страшно боялись, что вдруг волхвы не увидят ее, и не успеют поздравить Младенца и Его Мать, и не отдадут Ему гостинцы. Мороз к ночи крепчал. До полуночи еще было время, но домой никто не уходил. Ноги в худых валенках стыли от холода, но никто не обращал на это внимания. Две мои старшие сестры тоже стояли возле большой охапки соломы, наготове были и спички. Тут мама позвала меня домой. Она дала мне узелок со сдобнушками и пирожками и велела отнести это Стешенке с ребятишками. Жили они в самом конце улицы, дальше — околица и выход из села. Домишко у них был маленький, старенький. Отца у ребят не было, а их мама, Стешенка, ходила по домам побираться. Этим они и кормились, а детишек было трое. Мама мне сказала: — В дом-то не входи, крыльцо у них провалилось. В темноте можешь ногу сломать. Стукни в оконце, положи узелок на завалинку и бегом домой, чтобы тебя никто не видел. Видно, мои глаза выдали меня — мне так хотелось ну хотя бы кусочек сдобнушки! Мама меня пристыдила: 20
— И вам всем хватит. Вот родится Христос, и мы разговеемся. А эти отнеси им и в сердце не жалей. Ты им дашь, а тебе Господь даст в пять раз больше. Бегу я по улице, а сама думаю: «Да как Господь знает, что я несу сдобнушки и пирожки? И как Он их сосчитает и даст мне в пять раз больше?» Но думы мои прервал радостный, веселый крик детворы. Вот он, желанный миг Рождества! Раньше ведь улицы не освещались, а тут запылали сотни костров! Вверх к небу взлетели веером золотые искры от горящих соломы и сена. Село просвечивается как на ладошке, а на сердце такая радость, что словами это передать невозможно. Я не знаю, откуда к нам пришел этот обычай, но он такой прекрасный. Он закладывал в наши души любовь к родившемуся Младенцу и любовь ко всем, кого мы знаем. Ведь нам родители объясняли, что Христос родился в таком же холодном хлеву, как у нас, где мы держали скотину. Вот и Младенец родился, где были волы и ослы, овцы, ягнята. И все они согревали Его своим дыханием. Поэтому и мы жгли солому, чтобы согреть родившегося Младенца. На улице было красиво, но мороз делал свое дело, холод пробирался сквозь старую, ветхую одежонку. Сестры остались на улице, 21
а я побежала домой. Сбросила шубейку, дырявые валенки и забралась на горячую печку. Какое это блаженство! В доме полумрак, горят только лампадки да свечки перед образами. Мама хлопочет на кухне, готовит незатейливый, но праздничный обед. Отец ей помогает, и они тихо поют, прославляя Господа. Эти минуты нельзя забыть. Я молчу и потихоньку плачу, то ли от умиления, то ли от боли. Руки и ноги стали отогреваться на горячей печи и болели нестерпимо. Вот и Рождество! Входят первые славельщики. Они ходят не по одному, а целыми группами. У одного из них, кто постарше, через плечо висит холщовая сумка, в нее они складывают то, что им подают. Дети начинают петь: «Рождество Твое, Христе Боже наш...» Вот они закончили, и мама кладет им в сумку сдобнушки с пирожками на всех. А отец каждому в руку дает по денежке. Старшим по двадцать копеек, младшим — по гривенничку, а некоторым и по пятачку. Дети, довольные, убегают, а через некоторое время приходит новая партия, и так пока не рассветет. А я лежу на печке, все жду и думаю, когда же Господь придет ко мне и принесет в пять раз больше того, что я отнесла Стешенке. Хотя мне было всего пять лет, но я уже умела и читать, 22
и считать, и решать незамысловатые задачи. Всему этому меня научила моя безграмотная мама. Но никто не приходил, и меня, уже сытую и разморенную теплом печки, стало клонить в сон. И вдруг открывается дверь и входит Он. Я смотрю на Него во все глаза, Он высокий, худой. Шапку Он снял, как вошел в дом, и все время держал ее в руке. По плечам рассыпались светло-русые волнистые волосы, а в руке у Него такая же холщовая сумка, как и у детей. Не говоря ни слова, Он подошел к печке, на которой я лежала, и посмотрел на меня такими ласковыми, излучающими свет глазами. Потом погладил меня по голове и подал мне сумку. Я взяла ее, но сказать ничего не могла, губы мне не повиновались. Он поклонился всем и вышел. Родители молча стояли в недоумении, а когда опомнились, мама попросила отца, чтобы он Его догнал и пригласил к нам пообедать. Отец бросился вдогонку, но на улице Его уже не было. Наутро в селе говорили, что Он был у многих, но никто не знал, кто Он, откуда, как Его имя? Это осталось в тайне. Так я маленькой девочкой встретилась с Господом и всю жизнь вспоминаю эту встречу и ту далекую рождественскую ночь». 23