Легендарные имена. Александр Казарский by nikprint

Среди легендарных имен, которыми славен южный город Николаев, почетное место принадлежит Александру Ивановичу Казарскому. Его подвиг увековечен не только в отечественной, но и в мировой истории. Его судьба полна тайн и загадок. Смолоду на Казарского свалилось бремя славы. Будучи капитаном 18-пушечного брига «Меркурий», он одержал победу над двумя турецкими кораблями, значительно превосходящими его по вооружению. Эта победа сделала его знаменитым и обласканным чинами. Блистательная жизнь завершилась трагически. Последней его служебной командировкой стала инспекционная поездка в Николаев. Именно здесь он нашел свой последний приют. Обстоятельства его преждевременной смерти до сегодняшнего дня остаются окутанными тайной. Материалы следствия по делу Казарского были переданы в закрытый архив и не подлежали огласке. Историки и литераторы более столетия не упражнялись в создании биографических очерков. Что же произошло 16 июня 1833 года в Николаеве? И почему такое громкое дело осталось не раскрытым? Чем знаменит Казарский и в чем состоит суть его подвига? На все эти вопросы ответом будет предложенная читателю историческая реконструкция жизни и смерти выдающегося военного моряка Александра Казарского.

одился Александр Иванович Казарский 16 июня 1798 г. в городе Дубровно. Сегодня это городок в Витебской области Белоруссии с населением 10 тысяч человек. Его отец, русский дворянин, отставной губернский секретарь, Иван Кузьмич Казарский управлял имением князя Любомирского. Человек справедливый и неподкупный, отец Казарского, кроме своего жалованья, не имел никаких средств. Это немаловажный факт, который свидетельствует о нравственных основах, заложенных отцом в сознание маленького Саши. Его мать Татьяна Гавриловна — украинка, была женщиной доброй и незлобливой. Именно так отзывались о ней соседи. В семье Казарских воспитывали пятерых детей: дочерей — Прасковью, Екатерину и Матрену и сыновей — Александра и Ивана. Сыновьям прививались идеи дворянской чести, служения Отечеству, ответственности за принятые решения. В 1808 г. проездом из Санкт-Петербурга в Николаев в Дубровно в гости к Казарским заехал двоюродный брат отца, Сашин крестный, надворный советник Василий Семенович Казарский. Он ехал вступать на должность в оберинтендантство Черноморского флота и предложил крестнику отправиться с ним. Александр с благословения родителей согласился. Со слов очевидцев, отец обратился к нему с прощальным словом: «Честное имя, Сашук, — это единственное достояние, какое я оставлю тебе в наследство. Не успел я в ином направлении и за то меня не суди…» Отец Иван Кузьмич Казарский вскоре умер. Сестра Александра — Прасковья вышла замуж и уехала с мужем в Ор-

ловскую губернию, Екатерина пошла под венец с какимто армейским поручиком, который оказался женатым, и кончила монастырем. Младшая — восемнадцатилетняя Матрена, спасаясь от преследования французских солдат, наводнивших Дубровино в 1812 году, бросилась в Днепр и утонула. Мать, Татьяна Гавриловна, вернулась в Украину. Дом Казарских опустел. Александр меж тем проживал у дяди в Николаеве, в 1811 году он стал кадетом Николаевского штурманского училища. Созданное Павлом I, училище считалось лучшим в империи учебным заведением, готовящим офицеров и штурманов для флота. По окончании училища, 30 августа 1813 года, волонтер Казарский был записан в Черноморский флот гардемарином. Этот факт говорит о том, что Александр отличником не был, поскольку по окончании училища отличники-дворяне сразу получали офицерское звание. Однако через год плавания на бригантинах «Десна» и «Клеопатра» Казарский стал мичманом. Товарищи по службе любили Казарского. Он был весел, общителен, душа компании. Небольшого роста, с тонким станом, Александр выглядел одновременно и трогательно ранимым, и необычайно твердым. Он честно служил своему делу и требовал этого от других. Ему были глубоко противны карьерные стремления и всякого рода лесть по отношению к вышестоящим чинам. Надеясь найти живое морское дело в пограничной службе, Казарский подал рапорт о переводе его на Дунайскую флотилию и был назначен в Измаил командиром отряда гребных судов. Служба в Дунайской флотилии продлилась пять лет. Там он получил чин лейтенанта.

В 1819 году Казарский переведен на Черноморский флот на фрегат «Евстафий», командиром которого был капитан Иван Семенович Скаловский, знаменитый и авторитетный морской офицер. В духе своего времени и сообразно молодым летам Казарский имел кумира, которому стремился подражать. И таким кумиром был его непосредственный командир Скаловский. В те годы достаточно было произнести имя Скаловского, чтобы у преданных делу молодых офицеров загорались глаза. Служить с Иваном Семеновичем считали высокой честью. Славу Скаловскому принесло сражение на бриге «Александр» в 1806 году, когда он победил противника, превосходившего силы русских во много раз. Тогда русская эскадра под командованием адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина курсировала по Средиземному морю. Бриг «Александр» под командованием Скаловского зашел в Адриатическое море и у острова Браццо был атакован четырьмя французскими канонерскими лодками и одной брациерой. Несмотря на видимый перевес противника, русский бриг не сдался, а принял бой. После трехчасового сражения, французы отошли, потеряв две канонерские лодки. За этот подвиг капитан И. С. Скаловский был награжден орденом Святого Георгия 4 степени. Чем лучше узнавал Казарский своего капитана, тем более привязывался к нему. Сам того не замечая, он стал подражать ему во всем. Так же, как Скаловский, уверенно стоял на шаткой палубе, широко, циркулем, расставляя ноги. Подобно Скаловскому, при разговоре не размахивал подзорной трубой, а держал ее прижатой к боку. С жадностью перенимал стиль управления кораблем.

Герб Казарского «Командиру, — говаривал Скаловский, — назначено управлять не только парусами, но и сотнями людей. Доверены ему их жизни и здоровье. А еще командиру вручен флаг Отечества. Матрос поэтому должен, как в судьбу свою, верить командирскому слову. Вот, коли достигнешь на своем корабле этого, тогда тебе преград в баталиях никаких не будет…»

Таким образом, есть все основания утверждать, что на «Евстафии» Казарский прошел хорошую командирскую школу. По приказу командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Алексея Самуиловича Грейга Казарского как опытного офицера перевели на шхуну «Севастополь». Затем он плавал на транспорте «Ингул», командовал недолго катером «Сокол», служил на бриге «Меркурий», на линейном корабле «Император Франц» и снова на бриге «Меркурий». На этих кораблях, в продолжительных походах Казарский получил достойную морскую подготовку. Но парадности не терпел, ножкой шаркать не научился. Если требовался для какого-либо поручения светский франт, Казарского не посылали. Служить в те годы было трудно. Положение флота с каждым годом осложнялось. Император Александр I был сторонником материковой доктрины. Внешнеполитические интересы России были сосредоточены в Европе. Идея овладения Россией проливами Босфор и Дарданеллы временно была предана забвению. В довершении ко всему император не был поклонником флотского дела и, по его собственному признанию, разбирался в нем, как слепой в красках. Нетрудно догадаться, что финансирование военноморских сил, в отличие от расходов на армию, сводилось к минимуму. По свидетельству морских офицеров того времени, корабли хотя и выглядели внешне ухоженными, внутри были наполнены толстым слоем плесени и грязи. Ситуация коренным образом изменилась, когда на престол Российского государства вступил Николай I. Он в течение своего царствования был суперарбитром европейской дипломатии, грозой для правительств Срединной Европы, 6

а затем, в начале 50-х годов ХIХ в., утратил дипломатическую ориентацию. Русско-турецкая война 1828–1829 гг., которая коренным образом изменила судьбу капитана Казарского, была очевидной удачей внешней политики России. Одной из центральных идей дипломатии Николая I было убеждение, что Турция разлагается и что Россия должна наследовать значительную часть турецких владений. Дивизионный генерал, внезапно ставший императором, так мало знал о Турции и так слабо представлял себе ее строй, что допускал нелепые выходки, ставившие его иногда в смешное положение.

Русский линейный корабль первой половины XIX века. Рисунок художника Эвальда 7

Так, в 1830 г. на торжественном приеме принца Халила, к его изумлению, изумлению его свиты и всех присутствующих, царь просил передать от своего имени совет султану покинуть мусульманские заблуждения и воспринять свет истинной православной веры. В этом эпизоде ярко раскрывается и характер Николая I, и его решимость в решении Восточного вопроса. Поэтому император уделял огромное внимание и значительные денежные средства Черноморскому флоту. Дипломатической удачей российского императора было создание коалиции трех держав — России, Франции и Англии против Турции. Общественное мнение Европы в ту пору было возмущено зверским уничтожением турками греческого населения. 20 октября в бухте Наварино турецкоегипетский флот был истреблен эскадрой коалиции.

Русская эскадра под Варной. 1828 г. 8

Носовое украшение брига «Меркурий» — фигура Меркурия, — снятое с исторического судна и хранившееся несколько десятилетий на крейсере Черноморского флота «Память «Меркурия» Россия воспользовалась благоприятной ситуацией и 7 мая 1828 года начала войну против Турции. Ни Пруссия, ни Франция, ни Англия не считали нужным вмешиваться в русско-турецкие отношения. Планы Николая I по захвату Османской империи еще не стали прозрачными, а у султана Махмуда II была репутация кровавого деспота. Боевые операции начались одновременно на Балканском полуострове и на Кавказе. Черноморскому флоту предстояло помочь сухопутным силам и в особенности войскам, осаждавшим крепости Анапа, Варна, Поти. С 1826 года А. И. Казарский командовал транспортным бригом «Соперник». Во время русско-турецкой войны на нем установили орудие, и он принимал активное участие в штурме Анапы. 9

От Анапы российский флот направился к Варне. Значение Варны для турок заключалось в том, что она прикрывала дорогу через Балканы к Константинополю, по которой намеревалась пройти русская армия. В Варне турки сосредоточили важные склады боеприпасов и продовольствия. Поэтому стояли за нее насмерть. Русский флот подверг Варну массивной бомбардировке с моря. Немало николаевцев, выпускников штурманского училища, проявили себя как зрелые военные офицеры. На линейном корабле «Императрица Мария» отличился лейтенант З. А. Аркас. А рядом с ним на корабле пребывал его младший брат юнга Н. А. Аркас, который впоследствии сыграет большую роль в деле увековечивания памяти о команде брига «Меркурий» в Николаеве. Казарский пребывал в самой гуще событий. Его мелкосидящий «Соперник» имел возможность ближе других судов подойти к крепости. Он беспрерывно обстреливал турецкие батареи, парализуя сообщение между ними. Турецкие артиллеристы не могли справиться с маленьким бригом. За храбрость, проявленную при бомбардировке Варны, Казарский был награжден золотой полусаблей. Вскоре его произвели в капитан-лейтенанты и назначили командиром 18-пушечного брига «Меркурий». Казарский стал командиром боевого корабля, когда ему исполнилось 28 лет. За плечами было уже 14 лет службы на море. Тем не менее, для того времени он был молодым капитаном, что говорило о его незаурядных командирских качествах и о справедливом к нему отношении главного командира Черноморского флота вице-адмирала А. С. Грейга. Двухмачтовый бриг «Меркурий» был построен в 1820 году в Севастополе по чертежам известного корабель10

ного мастера Ивана Яковлевича Осминина из крымского дуба. Вооружение — 18 двадцатичетырехфунтовых карронад с коротким стволом, предназначенных для нанесения неприятелю тяжелых ударов на близкой дистанции. Еще две пушки были дополнительно установлены на носу и на корме. В апреле 1828 года А. С. Грейг отправил А. И. Казарского к Константинопольскому проливу, как говорится в документах, «для обозрения турецкого флота». Десять дней «Меркурий крейсировал под турецкими берегами. Иногда Казарский входил в зону обстрела турецких батарей, вызывая их огонь, и хладнокровно отмечал расстояние орудий. Один из членов команды Селивестр Дмитриев свидетельствовал, что бесстрашие, с которым Казарский маневрировал под огнем противника снискали ему большое уважение. Авторитет нового командира укреплялся с каждым днем. Крейсерство у Босфора под самым носом турецкого флота было нешуточным делом. Чуть ли не ежедневно русским разведчикам приходилось на всех парусах уходить от противника, который бросался вдогонку целой эскадрой. Первый успех выпал на долю «Меркурия» в начале мая 1829 года, когда от греческих патриотов удалось узнать, что в Пендераклии достраивается линейный турецкий корабль. Пендераклия — это город и порт на южном берегу Черного моря (современное название — Эрегли). Отряд русских кораблей на всех парусах помчался к туркам и потопил 18 судов неприятеля. А. С. Грейг принял решение усилить разведку у Босфора. Теперь «Меркурий» ходил не один, а вместе с 44-пушечным фрегатом «Штандарт» и бригом «Орфей». Старшим отряда был назначен командир фрегата Павел Яковлевич Сахновский. 11

14 мая (по старому стилю) 1829 года у Босфора отряд из трех кораблей-разведчиков столкнулся с турецкой эскадрой из 13 боевых кораблей. Сахновский принял решение: разойтись разными курсами и уйти поодиночке, чтобы хотя бы один мог дойти до главных сил у Румейских берегов и сообщить о появлении противника. 12

Иван Айвазовский. Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями Более быстроходные «Штандарт» и «Орфей» вскоре скрылись за горизонтом. «Меркурия», уходившего на норд-норд-вест, стали настигать два линейных корабля: 110-пушечный «Селимие» под флагом капудан-паши 13

и 74-пушечный «Реал-Бей». Соотношения по орудиям — 184 пушки против 18 (20). Казарский собрал офицерский совет. По предложению поручика корпуса флотских штурманов Ивана Петровича Прокофьева было решено драться. Последний оставшийся в живых офицер выстрелом из пистолета в крюйт-камеру должен был взорвать бриг. Матрос Савельев получил от Казарского приказ стрелять в каждого, кто попытается в знак сдачи Штурман «Меркурия» в плен спустить флаг. О предстоящем бое А. И. КазарИ. П. Прокофьев (в последние годы жизни). ский рассуждал примерно так. Репродукция с портрета У «Меркурия» даже в начале маслом Н. Бажанова боя будет очень невыгодное положение. Что он может противопоставить мощным пушкам носовых батарей турок? Две маленькие пушечки, что сосредоточат на корме? Значит, нужно маневрировать, все время маневрировать, чтобы могли действовать более мощные корронады с бортов. Меткий огонь по самым уязвимым местам кораблей врага и правильный быстрый маневр должны решить дело. Вскоре турецкие линкоры подошли на расстояние выстрела и открыли огонь мраморными ядрами. Однако тактика отважного и умелого Казарского была настолько необычна и неожиданна, что турки никак не могли пристреляться. 14

Когда турки наконец заняли желаемую позицию и «Меркурий» оказался под перекрестным огнем, Александр Иванович прошел под форштевнем «Селимие» и вырвался из клещей. Турки в орудийном дыму продолжали палить друг в друга. Вскоре канонир «Меркурия» Лысенко сбил грот-мачту «Селимие», вынудив его лечь в дрейф. Матрос Щербаков грудью заслонил командира от смертельной пули. Подойдя на пистолетный выстрел к «Реал-бею», канониры брига перебили ему фор-марса-рей (вторая от палубы поперечная перекладина носовой мачты). Так как все паруса фок-мачты рухнули на палубу продолжать преследование «Реал-бей» уже не мог. Это произошло спустя четыре часа после начала боя. Ни разу в ходе боя турецкие линкоры не отважились подходить вплотную к русскому бригу, и на то были свои причины. Когда 18 мая 1788 года корабль капитана 2-го ранга Иоганна Рейнгольд Сакена настигли одиннадцать быстроходных турецких корабля у устья Буга, он принял решение взорвать свой корабль, но не сдаваться врагу. Вместе с русским кораблем взлетели на воздух и четыре турецких. Перед этим такой подвиг совершил командир бота Донской флотилии капитан Дефремерн. Турки стали избегать абордажных схваток с русскими кораблями. Повреждения лишили турок возможности продолжать преследование, и бой прекратился. Уходившие корабли «Штандарт» и «Орфей» смолкнувшую канонаду восприняли как гибель «Меркурия» и приспустили в знак траура по нему свои флаги. Поединок наблюдал экипаж фрегата «Рафаил», за три дня до этого без боя спустивший флаг и находившийся в плену 15

Иван Айвазовский. Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой.

на турецком флагмане. Турецкий офицер с флагманского корабля писал: «Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить и имя сего героя должно быть начертано золотыми литерами на храме славы. Он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий». Из 114 человек экипажа «Меркурия» погибло 4 и ранено 6 матросов. А. И. Казарский получил контузию в левой части головы. Корпус брига получил 22 пробоины, 16 повреждений в рангоуте, 133 — в парусах и 148 — в такелаже. Заделав повреждения и откачав воду, корабль пошел на соединение с главными силами флота. Командир Черноморского флота вице-адмирал А. С. Грейг, восхищенный мужеством А. И. Казарского, в донесении писал: «…храбрость и твердость духа командира судна и всех чинов оного, обрекших себя на смерть для спасения чести флага им носимого, превышает всякую обыкновенную меру награды, какую я могу назначить сим людям». Экипаж «Меркурия» был щедро награжден. А. И. Казарский и И. П. Прокофьев получили по Георгию IV степени, остальные офицеры-ордена Владимира IV степени с бантом, все матросы — Знак отличия Военного ордена. Офицеров произвели в следующие чины, а Казарский получил еще и звание флигель-адьютанта императора. Всем офицерам и матросам была назначена пожизненная пенсия в размере двойного жалования. В дворянские гербы офицеров Департамент Геральдики Сената внес изображение тульского пистолета, что лежал на шпиле брига и должен был сыграть решающую роль в уничтожении корабля. «Меркурий» получил Георгиевский флаг и вымпел. 18

А. И. Казарский быстро оказался обласкан славой. Газеты того времени писали: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных». Оправившись от контузии, капитан 2-го ранга А. И. Казарский принял под свою команду 44-пушечный фрегат «Поспешный» и успел принять участие в одной из последних операций кампании — взятии Месемврии. Русско-турецкая война победоносно завершилась подписанием Андрианопольского мирного договора. Турция потеряла черноморский берег от устьев Кубани до бухты Святого Николая. На Дунае к России отходили острова в дельте Дуная, южный рукав устья реки становился русской границей. Русские получили право прохода торговых судов через Дарданеллы и через Босфор. Греция объявлялась самостоятельной державой. Русское общество было недовольно результатами войны. Константинополь не был взят. И проливы Босфор и Дарданеллы, «ключи от русского дома», как их называли в России, не стали русскими. Над этим империи предстояло еще работать. Для этого необходимо было интенсивно развивать Черноморский флот и инфраструктуру. В начале 30-х годов ХIХ в. значительно увеличивается финансирование и поставки в Николаев и Севастополь. Как водится, этот процесс сопровождался разворовыванием казенных средств. А воровать было что. В первой половине ХIХ в. расходы на армию и флот поглощали до трети всего государственного бюджета. 19

Поставщиками Черноморского флота при А. С. Грейге были частные лица — купцы. Исторически сложилось так, что на юге Украины профессионально торговлей занимались армяне и евреи. Они собирали товары у помещиков и крестьян. А также закупали промышленные изделия на мануфактурных предприятиях. В их руках концентрировались большие запасы товаров. Затем эти товары направлялись в потребительские центры. В частности, власти заключали договоры на поставки для баз Черноморского флота Николаева и Севастополя. Торговля имела медленный оборот, но приносила громадные прибыли. Однако все эти прибыли были сопряжены с торгово-коммерческой деятельностью определенного лица, вложением им капиталов, финансовыми рисками. Совсем другое дело наживаться на казенных военных поставках. Деньгами своими рисковать, метаться по поставщикам и заказчикам и страдать от бездорожья не нужно. Необходимо лишь использовать свое служебное положение — и война может принести тебе целое состояние. И деньги из государственного бюджета плавно перетекут тебе в карман. Недаром один из титулованных столичных военных поставщиков, принимая своих высоких покровителей, сделал надпись на стене своей столовой: «Война кормит, мир истощает».

Российский император Николай I не в силах был бороться с существующей и хорошо отлаженной системой: казнокрадством, коррупцией, чрезмерно раздутым бюрократическим аппаратом, всякого рода проволочками. Он создал личный аппарат власти. Он состоял из узкого круга генераладьютантов и более широкого флигель-адьютантов. Это были лично им отобранные и лично ему преданные люди, которые генерировали идеи служения Отечеству и престолу. Они обладали всевозможными способностями и достоинствами, но, главное, чтобы они желательно не являлись частью привилегированного родового дворянства. Успех их деятельности зависел от четкого выполнения поручений императора, умения лавировать в непростой реальности российской действительности. Флигель-адьютант Казарский в начале 1830 года с князем Трубецким ездил в Лондон поздравлять английского короля Вильгельма IV как представитель Российского флота. Английские моряки встречали героя со всей торжественностью. В 1831 году за отличие по службе А. И. Казарский Всемилостивейшее был пожалован в капитаны I-го ранга. С этого же года началось исполнение обязанностей офицера свиты Николая I. В одно из служебных путешествий по рекам и озерам бассейна Белого моря и Онеги флигельадъютант Казарский искал кратчайший водный путь из Петербурга в Мурманск. Спустя столетие его проект был реализован под названием «Беломорско-Балтийский канал». Перед Казарским открылись широкие перспективы дальнейшего восхождения по служебной лестнице, у него были все основания рассчитывать на достойное место

в числе командования флота. Так, его подчиненный, офицер с брига «Меркурий» лейтенант Ф. М. Новосильский стал впоследствии адмиралом и губернатором Севастополя, а затем — Кронштадта. Увы, блестящей карьере Казарского не суждено было сбыться. 16 июня 1833 года его жизнь трагически оборвалась. Смерть казалась насильственной и загадочной. Материалы по следствию сразу же были засекречены. До сегодняшнего дня тайну кончины отважного капитана разгадать не удалось. Но сохранились свидетельства очевидцев. Близкие друзья Казарского супруги Фаренниковы так описывали его последние дни. «Молодой человек, невысокого роста, худенький, с темными волосами, приятным, умным, подвижным лицом, когда приезжал в гости, вызывал всеобщую радость, в том числе и у прислуги, так как одаривал всех подарками и был очень открытым веселым человеком. Очень любил такое лакомство, как изюм, и всегда носил при себе пакетик изюма, охотно всех угощая». Незадолго до смерти Казарский приехал к Фаренниковым в имение и пробыл более суток. Он решил заняться рыбалкой и нанял рыбака, чтобы тот забросил невод, как он говорил, «на его счастье». Каково же было изумление всех присутствующих, когда невод оказался пустым. Казарский очень огорчился. Счастье его оказалось незавидным. Вскоре Казарский приехал в Николаев, куда прибыл из Петербурга с ревизией. Перед отъездом он признался, что командировка ему не по душе и предчувствия у него недобрые. Он взял с супругов обещание навестить его через пару дней для того, чтоб «передать многое».

Медаль в память подвига брига «Меркурий» работы художника Ф. Толстова Однако вскоре из Николаева прибыл верховой со страшной вестью «барин Казарский умирает». Фаренниковы поспешили в Николаев. Всю дорогу лошади мчались в карьер. Супруги сидели молча, не могли промолвить слова — так тяжело было у каждого на душе. «Приезжаем и застаем такую картину, — вспоминает Елизавета Фаренникова, — бедный Казарский лежит на диване в предсмертной агонии. Я первая подошла к нему. Он открыл глаза и чуть слышно проговорил: «Крестите меня».

Рапорт Казарского о бое 14 мая 1829 г., первая страница 24

Последняя страница рапорта 25

Я взяла его холодную руку и стала крестить его. Стоявшая здесь же знакомая дама объяснила, что он чувствует облегчение, когда его крестят. Пока мог сам крестился, а потом просил ее, чтобы она крестила. Подошел муж. Казарский опять открыл глаза, узнал мужа и стал что-то говорить. Муж наклонился к нему и едва мог разобрать: «Мерзавцы погубили меня». Не прошло и получаса, как он в страшных судорогах испустил дух». К вечеру собрались на панихиду. Фаренникова подошла к покойнику, взглянула на него и невольно отшатнулась, так он был неузнаваем. Голова, лицо распухли до невозможности, почернели как уголь, руки опухли, почернели. «Боже мой, что это значит?» — обратилась она с вопросом к стоявшим рядом с ней людям. «Это так сильным ядом угостили несчастного», — послышался ответ. По версии супругов Фаренниковых, Казарский был предупрежден о готовящемся на него покушении. Им были выявлены большие злоупотребления на флоте. Со своей стороны рискнем предположить, что злоупотребления эти касались высокопоставленных чиновников, поэтому резонансное убийство так и не было раскрыто. Итак, Казарский по прибытии в Николаев остановился на квартире у некой немки, ибо гостиниц в городе тогда не было. У нее же и столовался. Причем, обедая, как правило, просил ее саму вначале испробовать пищу. Делая визиты, Казарский нигде ничего не ел и не пил, но в одном генеральском доме дочь хозяина поднесла ему чашку кофе. Казарский, рыцарски любезный с дамами, не в состоянии был отказать красавице и выпил кофе. Спустя несколько минут почувствовал себя плохо. Сразу же по-

няв, в чем дело, он поспешил домой и вызвал врача, у которого попросил противоядия. Мучимый страшными болями, кричал: «Доктор, спасайте, я отравлен!». Врач, согласно тогдашней методике борьбы с отравлениями, посадил Казарского в горячую ванну. Впрочем, николаевская молва приписывала доктору участие в заговоре. Из ванны Казарского вынули уже полумертвым. Его смерть вызвала шок. «За гробом народу шло много, в том числе вдовы, сироты, которым он так много помогал, — писал очевидец. — Все они, рыдая, кричали: «Убили, погубили нашего благодетеля, отравили нашего отца». Император Николай I распорядился назначить расследование, на распоряжении его рукой есть приписка «Слишком ужасно». Увы, расследование ничего не дало. Все, чем мы располагаем на сегодняшний день, это записка графа Бенкендорфа, в которой смерть Казарского переносилась на бытовую почву: «Дядя Казарского, умирая, оставил ему шкатулку с 70 тысячами рублями, которая при смерти разграблена при большом участии Николаевского полицмейтера Автономова. Назначено следствие, Казарский неоднократно говорил, что постарается непременно открыть виновника. Автономов был в связи с женой капитан-командора Михайловой, женщиной распутной и предприимчивого характера, у нее главной приятельницей была некая Роза Ивановна, состоявшая в коротких сношениях с женой аптекаря. Казарский после обеда у Михайловой, выпивши чашку кофе, почувствовал в себе действие яда… После его смерти назначенное Грейгом следствие ничего не открыло, другое следствие также ничего хорошего не обещает, ибо Автоно-

мов ближайший родственник генерал-адьютанта Лазарева». На этом следствие было завершено, дело закрыто, преступление не раскрыто, материалы засекречены. Однако существует еще одна романтическая версия отравления Казарского. Она связана с некими абстрактными дамами, чье соперничество стало причиной трагедии. Однако николаевские дамы в 30-х годах ХIХ века были вполне востребованы. Их было достаточно мало в наводненном офицерами городе. Да к тому же подобные радикальные меры применялись, как правило, по отношению к состоятельным мужьям и были сопряжены скорее с интересами материальными, нежели сердечными. Попробуем выдвинуть собственную версию случившегося. Казарский был командирован императором в Николаев и Севастополь с целью ревизии средств, отпускаемых на усиление базы Черноморского флота. Россия была исполнена решимости окончательно разбить Турцию. Смелая внешнеполитическая морская доктрина требовала больших капиталовложений. Подготовка к очередной русскотурецкой войне, усиление Черноморского флота, а соответственно, финансирования — для людей предприимчивых и власть имущих легко могли превратиться в бездонную кормушку. Необходимо лишь создать механизм по откачке казенных денег. А для этого прежде всего нужно заменить частные купеческие поставки флоту на государственные, интендантские. Их легко контролировать, ими легко распоряжаться. Выстрой цепочку из своих людей — и пользуйся. Правда, для этого нужно сместить главного командира Черноморского флота А. С. Грейга, который со своей западной ментальностью и покровительством частному

предпринимательству плохо вписывался в отечественную реальность. Лето 1833 года было необычным для Николаева. Главный командир Черноморского флота вице-адмирал А. С. Грейг, готовясь в почетную отставку в Петербург, сдавал дела. Его приемником на этой должности должен был стать М. П. Лазарев. Кто «крышевал» новые подряды? Кто и сколько заплатил за перераспределение поставок? Неизвестно. Однако в Петербурге появились сведения о больших финансовых злоупотреблениях в Черноморском ведомстве. Выяснение данных обстоятельств входило в служебные обязанности флигель-адьютанта А. И. Казарского. На месте ему, по всей видимости, без труда удалось выявить каналы утечки казенных денег. По законам жанра, он попадал в круг людей, которым доставалась определенная доля доходов. Однако боевой офицер да еще с такой генетикой (вспомним его отца, который ничем не разжился, будучи управляющим имением) не мог унизить себя получением взятки и подлостью по отношению к императору. Ценз дворянской чести у служилого дворянства в те времена был очень высокий. Как следствие — насильственная смерть, нераскрытое преступление и замалчивание резонансного убийства. Может возникнуть вопрос: как же так, ведь Казарский действовал по указанию всесильного царя, почему же сам император не вмешался и не наказал виновных? Однако тот, кто знаком с историей Российской империи, отлично знает, что власть императора опиралась на поместное дворянство, которое легко смещало неугодных ему государей. Можно делать различные предположения, но есть факты и реалии. Таким фактом является открытие в Николае-

ве памятника А. С. Грейгу. Почему столь важен этот факт в деле об отравлении Казарского? Попробуем объяснить. Общественное мнение можно формировать, на него можно воздействовать. Этим занимаются, как правило, власть имущие. Но зачастую локальное общественное мнение формируется самостоятельно под натиском определенного эмоционального воздействия, перерастает в глубокую убежденность и может бытовать в сознании определенной общественной группы на протяжении десятилетий. Подобное произошло и с сознанием николаевской городской общины. Это сознание проявилось в неприязненном отношении николаевцев середины ХIХ ст. к адмиралу М. П. Лазареву. Дело в том, что первым памятником в Николаеве должен был стать памятник именно М. П. Лазареву. Однако городская община пожелала заменить его на памятник А. С. Грейгу. Он был открыт в 1873 году при содействии главного командира Черноморского флота и портов генерал-адьютанта Николая Андреевича Аркаса. Адмирал Аркас вложил немалые средства в увековечивание памяти членов экипажа брига «Меркурий», которые завещали похоронить себя рядом с их доблестным командиром. Факт красноречивый. Необходимо отметить, что Н. А. Аркас длительные годы провел при дворе в свитах Николая I и Александра II. Вне всякого сомнения, ему, уроженцу Николаева — «особе приближенной», доподлинно была известна подоплека дела Казарского. Своими деяниями он ясно дал понять, на чьей он стороне. Таким образом, Николаев расставил акценты в минувшей трагедии.

К 5-летию подвига брига «Меркурий», в 1834 году, ,по инициативе императора Николая I на Матросском бульваре в Севастополе был заложен, а в 1839 году открыт памятник бригу «Меркурий». Император распорядился начертать надпись на памятнике: «Казарскому. Потомству в пример». В Николаеве в 1865 г. на могиле Казарского академиком архитектуры А. А. Авдеевым, автором проекта севастопольского адмиралтейского собора Святого Владимира, был воздвигнут памятник. Захоронения Казарского и членов экипажа брига «Меркурий» находятся в ограде церкви Всех Святых на старом Николаевском городском некрополе. В завершение хотелось бы проследить некоторые аналогии. Блистательная жизнь и невероятная смерть А. И. Казарского мистическим образом тесно переплелась с символикой античного бога Меркурия. В одном случае бриг «Меркурий» принес ему немеркнущую славу, в другом — торговля и предпринимательство, которым Меркурий покровительствовал, стали причиной его смерти. Удивительная жизнь. Невероятный подвиг. Загадочная кончина… Но Казарский — это не только героизм на поле брани. Казарский — это честь и достоинство, доброта и порядочность, стойкость и верность раз и навсегда выбранным идеалам. Такие люди посещают наш мир нечасто, но посетив, навсегда остаются нравственными ориентирами.

ББК 63.3 (4УКР-4МИК) 4 Б 48 Т. Березовська. Легендарні імена. Олександр Казарський. — Миколаїв: Видавництво Ірини Гудим, 2009. — 32 с.: іл.

Òåòÿíà Áåðåçîâñüêà

Ë ÅÃÅÍÄÀÐÍI

IÌÅÍÀ .

ÎËÅÊÑÀ Í ÄÐ Ê ÀÇÀ ÐÑÜÊ ÈÉ Коректор – Кузнецова Л. М. , Комп ютерна верстка – Романченко М. О.

Підписано до друку 14.04.2009 р. Формат 64х841/32. Папір офсетний. Гарнітура ElizabethC. Друк офсетний. Ум. друк. арк. 2. Наклад 500 прим. Зам. № 16.

Видавець і виготовлювач Гудим І. О. 54030, м. Миколаїв, вул. Адміральська, 20 Тел.: 8 (0512) 37-37-18 8 (0512) 37-27-00 irina.gudym@gmail.com gydim.nikportal.net Свідоцтво суб'єкта видавничої справи МК № 3 від 14.05.02