«Новая газета» пятница. №2 11. 01. 2013
Москва
ОБРАЗОВАНИЕ
15
Школы против комплексов Сегодня московские учителя передадут Собянину петицию с просьбой приостановить происходящую в столице реформу образования: укрупнение и стандартизацию школ
Петр САРУХАНОВ — «Новая»
П
етицию они подадут от имени «Союза школ» — неформального объединения небольших московских школ, гимназий и лицеев из числа лидеров городского школьного рейтинга. Реформы поставили существование малокомплектных школ под угрозу: надо или укрупняться, или искать спонсоров, или вводить плату за обучение. В конце прошлого года «Союз школ» подал петицию президенту (ее подписали около 8000 человек) с просьбой законодательно оформить статус образовательных учреждений для учеников с особыми образовательными потребностями. Участники «Союза» потребовали разработать альтернативную систему государственного финансирования, чтобы малокомплектные школы (сельские, коррекционные, для детей с девиантным поведением, для одаренных детей и другие) смогли выжить. Наконец, в петиции выдвинуто требование остановить процесс слияния школ и провести независимую оценку этого процесса и его результатов. 26 декабря портал «Полит.ру» организовал встречу представителей «Союза школ» с заместителем министра образования и науки РФ Игорем Реморенко и научным руководителем Института образования Высшей школы экономики Исаком Фруминым — чтобы идеологи реформы образования и ее противники смогли обсудить накопившиеся противоречия. По словам Реморенко, в новом законе «Об образовании» есть статья о «поддержке и сопровождении лиц, проявивших выдающиеся способности», и он позволяет создавать школы для таких детей. Однако сам термин «выдающиеся способности», как справедливо заметил директор школы №1199 «Лига школ» Сергей Бебчук, можно применить «разве что к гению». И каковы критерии «выдающихся способностей»? Основные вопросы, поднятые на встрече, пока остаются без ответа — например, о статусе гимназий и лицеев. Руководитель Центра статистики и мониторинга образования Федерального института развития образования Марк Агранович сообщил, что в целом по России лицеи и гимназии составляют 20% школ. В некоторых регионах — 40%, по сведениям Исака Фрумина; при этом качество образования в них оставляет желать лучшего. Фактически школы страны расслаиваются, тяготея к двум полюсам: элитные клубы для детей богатых родителей и «школы-гетто». А значит, нужны прозрачные критерии одаренности, ясно прописанные принципы отбора в школы для одаренных, четкие критерии оценки их работы, и обо всем этом
школам, академическому сообществу и министерству еще предстоит договариваться. Наконец, новый закон «Об образовании» хоть и позволяет создавать школы для детей с «выдающимися способностями», однако новая система финансирования разоряет уже существующие, если они невелики. Регионам рекомендована модельная методика повышающих коэффициентов для одаренных детей, напомнил Игорь Реморенко, и все дальнейшие вопросы следует адресовать именно регионам. Так что следующий шаг — вручение петиции «Союза школ» и подписей к ней — мэру Москвы, где реформы проводятся с особенным размахом. Школ в Москве около 2000. По сведениям департамента образования столицы, в минувшем году в департамент «обратились 2078 государственных образовательных учреждений с предложениями о создании 613 образовательных комплексов». В результате 842 учреждения слились в 298 комплексов; на рассмотрении — заявки от 881 учреждения (создается 221 комплекс); предложения 355 учреждений (103 комплекса) отклонены. О внезапном повальном желании школ и детсадов слиться в холдинги учителя и родители весь год писали в прессу, на родительских форумах и в коллективных письмах в инстанции: «Это решение готовилось втайне, не выносилось на обсуждение родительских собраний, не было заверено поддержкой большинства преподавателей». «Нам ясно сказали, что это присоединение уже как решенный факт. Мы высказались против, но наше
мнение никого не интересует». Многим школам удалось отбиться. «На заседании управляющего совета директор школы, с которой мы должны были слиться, не смогла убедить родителей, что их дети хоть что-то получат от слияния, — рассказывает Людмила Межевова, член управляющего совета школы № 945. — Поэтому мы официально отказались от объединения». Департамент обещает, что в крупных холдингах у детей будет больше возможностей выбрать индивидуальную образовательную траекторию — специализацию или повышенный уровень изучения предмета. При этом теряется домашняя атмосфера, позволяющая индивидуальный подход к ребенку, расформировываются сложившиеся коллективы. Предполагается, что подушевое финансирование и всеобщая стандартизация автоматически повысят уровень школьного образования. Внятных экономических расчетов и методических обоснований ожидаемого взлета пока никто не видел. Зато хорошо заметно, что разрушается прямо сейчас. «Сейчас в Москве уничтожают сложившуюся за двадцать предыдущих лет систему инновационно-экспериментальной деятельности школ, — говорит Андрей Андрюшков, заведующий лабораторией НИИ инновационных стратегий развития общего образования. — Она создавалась для того, чтобы экспериментальные площадки транслировали свои наработки в массовые школы. С приходом в департамент образования новой команды московские школы подверглись стандартизации. Экспертный совет распущен, эксперимен-
тальные площадки уничтожены, сейчас вместо них появляются инновационные: непонятно откуда, на каких основаниях, почему именно эти, а не другие? Авторские школы стали сливать с другими. В крупном холдинге нельзя добиться того же качества образования. Вот, например, в Северном округе сливают школу, где кандидаты наук растили научную элиту, со школой, где учатся дети из «Динамо» и ЦСКА. Это тоже элита, но совсем другая; зачем им концепция развития предметного мышления для академически одаренных детей? В уничтожении предыдущего и появлении нового нет никакой логики: механизм инновационных образцов просто сломан». Директора школ полностью зависят от собственника (регионального управления образования), на директоров не распространяются многие нормы ТК. У многих директоров как раз сейчас заканчиваются контракты, и их вполне могут не продлить. «Новый закон «Об образовании» предусматривает, что директора может назначить управление образования, а может выбрать трудовой коллектив, а управление утвердить. Процедура выборов не прописана, так что практически все директора сейчас — назначенцы, — говорит Всеволод Луховицкий, представитель профсоюза «Учитель» и член «Союза школ». — После протестных акций родителей и учителей весной прошлого года директор департамента образования Исаак Калина пообещал, что в Москве директоров будут выбирать. Но мы опасаемся, что департамент может имитировать эти выборы, подменив их конкурсным отбором кандидатов на директорскую должность. Пока что нет нормативных документов, но у нас нет оснований доверять комиссии, состоящей из чиновников и неизвестных нам экспертов». Еще один способ укрощения несговорчивых школ — замучить проверками, от СЭС до прокурорских; что-нибудь да найдется. Возможно, прав один директор, полагающий, что столичные школы объединяют, чтоб получить вместо неуправляемых 2000 директоров-педагогов 400 управляемых директоров-хозяйственников. Что из этого получится, предсказать невозможно. Весьма вероятно, что, как пессимистично предсказывает Андрей Андрюшков, все авторские разработки в результате перемен вообще перейдут в частный сектор образования. А это вряд ли приблизит торжество той самой социальной справедливости, ради которой все и затевалось.
Ирина ЛУКЬЯНОВА
КОММЕНТАРИЙ Александр ГАВРИЛОВ, заместитель начальника управления координации деятельности департамента образования г. Москвы — Будут ли вводиться региональные повышающие коэффициенты для работы с одаренными детьми? — Кого мы считаем одаренными детьми? Если победителей олимпиад, как принято считать, то сейчас у нас почти любая школа дает возможность мотивированному ребенку стать победителем олимпиады. Например, в 2010 году у нас было 74 школы, которые подготовили призеров и победителей заключительного этапа олимпиад, в 2011-м — 86, в 2012-м — 126.
На заключительном этапе Всероссийской Может, у нее здание маленькое? Нет, олимпиады от Москвы в 2010 году было обычно здание большое, но детей мало, потому что родители туда не отдают 278 детей, в 2012-м — 331 ребенок. Если взять ЕГЭ — то в 2010 году в Москве детей, их не устраивает качество обрабыло 72 школы, где хотя бы один ребенок зования. Значит, школа должна поднять набрал 220 баллов по трем предметам, в уровень образования или присоединиться к холдингу. Может быть, с кем-то из 2011-м — 80, в 2012-м — 96. Статистика подтверждает, что мы идем учителей, чья работа не отвечает потребв правильном направлении, поддерживая ностям московских семей, придется раслучшие школы и расширяя возможности статься. Это решит сам коллектив школы. качественного доступного образования Но дети останутся все. Третий путь — это расширение перечня образовательных для всех детей по месту жительства. — Что будет с московскими мало- услуг, введение дополнительного образования. комплектными школами? Мы считаем важным создавать равные — Школы сами принимают решение, как им дальше жить. Прежде всего они условия для всех. Школа сама должна могут войти в образовательный холдинг. подсчитать, выживет она при нормативВедь почему школа малокомплектная? но-подушевом финансировании или Полная версия – на сайте «Новой»
нет. При этом средства, выделяемые на одного учащегося, выросли вдвое. Специализированные школы для детей с ограниченными возможностями здоровья сохраняются, для них введены дополнительные коэффициенты финансирования. — Сейчас в Москве кончаются контракты у многих директоров школ. Будут ли они выбираться, как позволяет новый закон «Об образовании»? — Процедура эта — конкурсное замещение вакантной должности. Люди будут представлять свои проекты развития школы и защищать их, и по итогам защиты этих проектов будут предлагаться на утверждение директора.
16
«Новая газета» пятница. №2 11. 01. 2013
ГОРОДСКИЕ ИСТОРИИ
Москва
Сквер на углу Покровки и Потаповского на месте храма Успения
Владимир ПОТРЕСОВ Писать о Потаповском переулке, типичном городском проезде, расположенном в границах Бульварного кольца Москвы, есть множество причин — как естественных, так и надуманных. Остановимся на двух: здесь находится редакция «Новой газеты» и много лет назад родился автор этих строк.
Тамара РЕЙН
Дом №8, усадьба Головиных
Потаповский и его легенды
Люди в коже, Die аlte Hexe, Владимир Фаворский, Вольф Мессинг и другие гости переулка
Н
а самом же деле родился я не в Потаповском, а рядом, на Покровке, в «Доме-комоде», бывшей усадьбе Апраксина—Трубецких, превращенной в советский роддом (ныне здесь НИИ акушерства и гинекологии), но сразу же за этим событием был перемещен в дом №8 в упомянутом переулке, где провел счастливое дошкольное детство в кругу семьи. Квартиру пять в доме №8 нанимал мой дед с осени 1917 года, переехав с семьей из недалекого Милютинского переулка (одно время улица Мархлевского). По старому адресу было неспокойно, бабушка до конца жизни вспоминала октябрьские события в том жилье на первом этаже во дворе «французской» церкви. Квартира удобно выходила черным ходом на Лубянку, что живо использовалось то юнкерами, то большевистскими отрядами для скрытого подхода к московской телефонной станции в Милютинском. Служил дед ученым-агрономом, никого не угнетал, имел троих детей, и его непритязательная по тем годам пятикомнатная квартира никого особо не интересовала. Поврежденный, однако, большевистскими идеями (хоть в партии никогда не состоял), дед, повстречав где-то в начале 30-х во дворе бездомную женщину с двумя крошками, решил, как это называлось, «самоуплотниться», отдав Марфе — так звали сокровище — одну комнату. Вскоре у Марфы объявился муж по фамилии Березовец, провинциальный чекист, и пришлось расстаться с еще одной комнатой. Марфа рожала детей, а у чекиста, устроившегося «в московские органы», засиживались за полночь люди в коже. Но однажды пришли другие люди в коже, которые увели с собой Березовца, а Марфа, которую моя тетушка к тому времени иначе как Die alte Hexe («старая ведьма») не называла, навсегда прекратила репродуктивную деятельность. В освободившуюся комнату въехала мирная семья Винокурихи — смотрительницы за трамвайными путями на Чистых прудах; а в Марфе действительно, видимо, было что-то инфернальное: получив в 50-е «хрущевку», она сгорела при взрыве газовой колонки. Начать рассказ мне поначалу хотелось лексикой путеводителей: с Покровки перспектива Потаповского переулка открывается… Но дело в том, что никакая перспектива не открывает-
ся, и вообще переулок первоначально справедливо звали Кривой (вместе с соседними Погаными прудами, близким Кривоколенным — топонимы еще те), а в конце XVII века стали именовать Большой Успенский, в честь воздвигнутого на углу с Покровкой храма Успения Божией Матери, что в Котельниках (хотя еще и на плане 1862 года он значится как Кривой). Был еще и Малый Успенский, примыкавший к Большому как раз за углом нашего дома, однако со всем этим религиозным безобразием было покончено в 1922 году, когда храм — судя по фотографиям, изумительный образец нарышкинского барокко — был снесен (якобы он мешал транспорту на Покровке), а переулки были переименованы соответственно в Потаповский и Сверчков. Грустный идиотизм «атеистического» переименования состоит в том, что создал храм крепостной архитектор Петр Потапов, а выстроена была церковь на деньги купца Ивана Сверчкова. Дом №8 объединял несколько строений: простой наш кирпичный трехэтажный корпус, такой же во дворе и сохранившуюся поныне жемчужину переулка, усадьбу Головиных, более поздними пристройками уходящую в Сверчков. По легендам, услышанным тогда от местных старушек, в усадьбе осенью 1812 года квартировал то ли Мюрат, то ли Даву — словом, кто-то из наполеоновских маршалов: видно, воспоминания были еще живы! Прочитать об усадьбе можно в любом путеводителе или в интернете, поэтому писать о ней смысла не имеет. Отмечу лишь, что облик ее со времен моего детства изменился. Так, исчезли ампирные металлические решетки под окнами первого этажа портика коринфского ордера. Впрочем, как и сам особняк «врос» в землю — в начале 50-х прошлого века переулок, как и большинство в центре Москвы, был мощен булыжником, а ныне наросли слои асфальта. По этой же причине практически не виден во дворе подъезд — именно подъезд! — от ворот к крыльцу парадного дома в виде пандуса, ограниченного белокаменными тумбами и такой же белокаменной лестницей в три — тогда — ступени посередине. В глубине двора располагались старые роскошные каретные сараи, на переднем плане — послереволюционные, выстроенные из всякого хлама,
Двор дома №8,1934 год, офорт Тамары РЕЙН
когда калориферное отопление заменили на «прогрессивное» дровяное. Одноэтажный павильон, глядящий в Потаповский переулок, нынче завалившийся на спину, появился в 1920-е вместо вырубленного сиреневого сада. В середине прошлого века там располагалось «Ателье по пошиву». Это
уродливое строение арочкой соединено с вереей, если здесь это слово подходит, ворот усадьбы. Сомневаюсь, потому что верея — обычно столб, здесь же решетчатые ампирные ворота висят на белокаменных башнях с обрамленными колоннами нишами, где пустуют невысокие постаменты.
Тамара РЕЙН
«Новая газета» пятница. №2 11. 01. 2013
Угол Архангельского и Потаповского, 1980-е годы
Выяснить, что же за статуи украшали некогда въезд в усадьбу, мне не удалось, зато матушка моя, Тамара Рейн, которая в 30-е училась в преобразованном из ВХУТЕИНа Полиграфическом институте на недалекой Мясницкой, рассказывала, что иногда после институтских вечеров ее провожали домой, и сокурсники любили забираться на постаменты, изображая статуи. Не отставал и их профессор, Владимир Андреевич Фаворский, принимая при этом «античные позы». Провожать девушек бывало необходимо потому, что в те годы парадные подъезды в домах почти повсеместно были заперты или наглухо заколочены и идти надо было через темный двор и черную лестницу. Мне довелось застать время запертых подъездов. Как-то подходя с родителями к нашему черному ходу, мы в густых сумерках увидели, как оттуда выскользнули двое мужчин, которые было приступили орошать ближайший куст, но заметив нас, скрылись. — По-моему, это Шурка, — неуверенно произнесла мама, имея в виду мужа своей сестры. Дома, заложив руки за спину, набычившись, расхаживал из угла в угол дед, крепкий, невысокий, и возмущенно сопел, бабушка невозмутимо вязала, а мой кузен Олег, сын того самого Шурки, загадочно улыбался. Оказывается, Александр Евгеньевич в тот вечер привел своего старого друга, известного мистификатора и артиста, выступавшего с психологическими опытами, Вольфа Мессинга. То, что мужчины пришли навеселе, дед терпел. То, что Мессинг предсказал моему брату судьбу великого человека, — тоже. Но когда оба закурили, дед не выдержал и изгнал обоих. Так что видеть величайшего гипнотизера и телепата своего времени мне довелось лишь с тылу в позиции у сиреневого куста. Открывался Потаповский переулок на углу с Покровкой садиком (на месте снесенного храма Успения) с клумбами, усаженными редким нынче душистым табаком, и завершался таким же на перекрестке с Кривоколенным и Телеграфным. В этом садике находился зеленый душевой павильон, в который меня отправляли мыться, поскольку горячая вода в нашей ванной была упразднена, вероятно, во времена борьбы с буржуазным калориферным отоплением. Эти маленькие зеленые пространства были прибежищем так называемых
— Мне надо, — сообщал воспитанник. — Скажи по-французски, — требовала дама. — Хочу pour le grand, — приплясывал от нетерпения страдалец. — Или, как это… grand chose!.. — Terriblement! — морщилась воспитательница. — Иди! детских групп. Дело в том, что детских садов всегда не хватало, а тут война всего несколько лет как отгремела. Но спрос, как известно, рождает предложение. Пожилые дамы, как сегодня представляется мне, «из бывших», собирали группы — человек по шесть-восемь детей и за небольшую мзду выгуливали, кормили и даже укладывали на дневной сон. Как это терпели соседи, ума не приложу. Меня со сверстниками выгуливала дама из Сверчкова переулка, отличавшаяся, как представляется, садистскими наклонностями. — Мне надо, — сообщал воспитанник. — Скажи по-французски, — требовала дама.
— Хочу pour le grand, — приплясывал от нетерпения страдалец. — Или, как это… grand chose!.. — Terriblement! — морщилась воспитательница. — Иди! Так вот, гуляли мы и в Абрикосовском садике дома №6 в Потаповском, и в том, на углу, что некогда вмещал помывочное учреждение. Интереснее, однако, было другое: располагавшаяся рядом с угловым садиком типография «Московской правды», где вечерами сквозь большие, до земли, окна можно было наблюдать, как работают линотипы, печатая завтрашнюю газету. Из ворот выезжали маленькие почтовые «Москвичи»-«броневички», в желтокоричневых деревянных недрах которых
Семейный вечер в Потаповском, 1949 год, рисунок Тамары РЕЙН
17
направлялись по адресам пачки, остро пахнувшие типографской краской. На здании редакции, в квадрате, где сейчас ржавый жестяной лист, влево поверх голов целеустремленно глядели два профиля — вождя усопшего и вождя еще пока действовавшего (Ленин позади, несколько выступая из-за усатого). Вообще Потаповский переулок тесно связан с периодической печатью. Некогда на углу с Покровкой жил П. Бартенев, издатель «Русского архива», а в воздвигнутом в 1930 году и называемом местными «Военном доме» располагалась редакция журнала «Красная звезда». Жилой монстр, кооператив «Военный строитель», воздвигнутый по проекту К.В. Аполлонова в стиле конструктивизма времен упадка, занял квартал между Чистыми прудами, Покровкой и Потаповским переулком. Из архитектурных изысков на сером фоне здания в переулок глядел лишь маленький серебряный бюст на невысоком постаменте. Для непонятливых ниже бюста блестела золотом надпись: «Ленин». Нынче стоит лишь пустой постамент — всё остальное исчезло. Предки рассказывали, что в конце 30-х большинство окон по вечерам не горели, стоит ли объяснять, почему. Трагедия, также связанная с «Военным домом», о которой сегодня забыли, произошла и летом 1955 года. Тогда задумали отремонтировать фасад здания, для чего над тротуаром вдоль Покровки (она называлась тогда улица Чернышевского) возвели мощный навес из толстых бревен. Как-то днем конструкция на всем протяжении рухнула, погребя под завалом десятки человек. До сих пор помню грохот и облака пыли: я находился в сотне метров от места крушения… Потаповский переулок, впрочем, как и многие другие московские проезды, соединил в себе разные архитектурные стили: и ампирные особняки головинских владений, и рядовую, без видимых изысков, кирпичную застройку второй половины XIX века, и модерн псевдоготики рубежа веков, и конструктивизм «Военного дома», и здания типографии, и барачный стиль начала хрущевской эпохи. Даже фабрика по производству солода была на углу с Телеграфным, ныне Архангельским переулком. В памятную многим весну 1953 года моему отцу, проживавшему в проходной комнате коммуналки на Большой Молчановке, как семейному гражданину доверили и вторую, непроходную комнату. Наша маленькая семья наконец-то воссоединилась. Было начало марта, отец как-то подготовил жилье, и под вечер мы отправились на Арбат. Не помню уже, кажется, метро не работало, и мама предложила пройтись Бульварным кольцом. С высоты Рождественского бульвара открылась панорама народного буйства на Трубной площади — хоронили Сталина. Сперва мы решительно двинулись вперед, но по мере приближения к людскому водовороту энтузиазм наш падал. Пришлось вернуться в Потаповский. Долгие годы еще, пока живы были мои близкие, я приезжал в родной дом, где было так уютно среди привычных предметов и вещей. За окном раскачивался уличный фонарь, наполняя комнату загадочным светом, освещая знакомые дома напротив. Изменился ли Потаповский переулок с тех пор? Однозначного ответа не найду: и да, и нет. Со времен моего детства в переулке не построили ни одного нового дома, пестрая, но привычная архитектурная среда оказалась нетронутой. Однако исчезли дворы, превратившиеся в автомобильные стоянки, зачахли, превратившись в пустыри или точки питания, бывшие сады, ремонтно-реставрационные работы выхолостили, сделали празднично-безликими старые фасады. Впрочем, и мы стали другими.