РИА Новости
проект «Новой газеты» и сайта postnauka.ru
Откуда есть пошел язык Как человек научился разговаривать и зачем ему понадобилось столько слов Способность к сложной, синтаксически выстроенной речи — наверное, самое важное и самое интересное отличие человека от других животных. Разумеется, о том, как появился у людей язык, в разное время высказывалось много разнообразных предположений. Однако удовлетворительно обосновать какое-либо из них до недавнего времени было невозможно, и эти гипотезы оставались на умозрительном уровне. Тем не менее наука продолжала накапливать необходимые данные, и, возможно, пришло время вернуться к этому вопросу. Редактор ПостНауки Владислав Преображенский побеседовал с автором книги о происхождении языка Светланой Анатольевной БУРЛАК*. — Что послужило причиной развития языка с биологической точки зрения? — Некоторое время назад думали, что когда мы прочитаем геном, то найдем мутацию, которая одна создала весь язык. Однако когда разобрались подробнее, поняли, что посредством одной мутации это сделать невозможно. Генов, без которых язык не будет работать, очень много. Вообще говоря, эволюция — это не столько появление какого-то нового свойства благодаря некой мутации, сколько подгонка и прилаживание. Был какой-то вызов окружающей среды — понадобились соответствующие свойства. Тот, кто имеет что-то хоть чуть-чуть близкое к необходимому свойству, тот процветет. Соответственно, если мы говорим о языке, то надо искать тот эволюционный вызов, ради которого у наших предков ста* кандидат филологических наук, специалист по тохарским языкам, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН
ла развиваться такая сложная коммуникативная система. Ведь сколько видов живет без нее, и им хорошо. — В чем, по вашему мнению, заключался этот вызов? — Если посмотреть на наш язык и попробовать понять, подо что он оптимизирован, оказывается, что это совсем не обучение деятельности, особенно орудийной. Попробуйте научить знакомого завязывать галстук по телефону — в большинстве случаев вы потерпите фиаско. При афазии довольно большая часть языковых способностей рушится. А что остается в самых минимальных, самых рудиментарных актах коммуникации? Остается обращение внимания ближнего своего на какую-то деталь. Когда больного, которого ранили и фактически уничтожили ему зону Брока — одну из «речевых зон», — спросили: «Помнишь
ли ты, что с тобой произошло?» — он ответил: «...бой... обстрел... пуля... рана... боль...». По сути, он все сказал, хотя не сделал из этого предложение. Или когда человек приходит покупать в кассе билет на дачу, он говорит: «Один — Покровка — обратно». Это самый минимум языковых средств. — Этот минимум и был отправной точкой для развития языка? — Язык целиком и сразу развить слишком сложно, но если дело в том, что нужно обратить внимание сородича на какую-то деталь, то тогда все понятно. Поначалу даже не нужно сознательное владение языком. — Иными словами, зачатки языка — это инстинктивные восклицания, чтото сообщающие сородичам? — Думаю, что так. Главное, чтобы сородичи смогли это что-то интерпрети-
ровать. В принципе, мы до сих пор очень часто просто так что-то комментируем. Например, сценка в метро: одного пассажира толкнула какая-то женщина и убежала. Толпа, шум, но этот пассажир начинает возмущаться: «Какая корова!» — так громко и вслух, хотя непонятно, кто его может услышать. И тем более никто не сообщит о его недовольстве этой самой женщине, которая давно унеслась вверх по эскалатору. — Но такая реакция важна в небольшом племени наших предков, так как нужно сообщить всем, что этот вот его член неблагонадежный, наглый и т.д. — Конечно! Это настолько важная вещь, что она работает помимо сознания. Если бы этот пассажир подумал, прежде чем раскрывать рот, он бы, наверное, не стал ничего говорить, потому что в данном случае это совершенно бесполезно. Тем не менее фраза, что называется, вырвалась. Видимо, это наследие, которое очень глубоко «вшито в БИОС». — Групповых животных много. Почему именно у человека развилась такая сложная система коммуникации? — Мы довольно мало знаем о сложных системах коммуникаций таких групповых животных, как слоны или дельфины. Слоны — удивительные существа. Недавно выяснилось, например, что они способны к звукоподражанию. Часто получается, что, когда лингвисты выделяют какую-нибудь черту, которую они считают уникальной для человека, биологи, хорошенько поискав, находят кого-нибудь, у кого она тоже есть. — То есть качественных черт, отличающих человека от животного, не существует? — Пинкер и Джекендофф сделали список черт, который, пожалуй, действительно отличает язык людей от коммуникативных систем животных. Но все эти черты — буквально все — хороши тогда, когда, во-первых, знаков очень много, а во-вторых, из них строятся сообщения большой длины, в противном случае все эти признаки просто не понадобятся. — Зачем человеку понадобилось увеличивать количество слов, которыми он оперирует? — Мне кажется, в нашем случае имеет место то, что в теории эволюции называется «локальный максимум приспособленности», хотя, по-моему, это, скорее, такие эволюционные тупички. У кошачьих эволюционный тупичок — это максимально эффективное убийство. В итоге получается саблезубый тигр, у которого убить получается даже лучше, чем съесть. У оленей эволюционный тупичок — огромные рога. А у приматов свой эволюционный тупичок — рост мозгов и понимание всего на свете. Это, видимо, было тем, с помощью чего наши предки приспосабливались к жизни. В какой-то момент начала сокращаться площадь тропического леса, и для них встал непростой выбор: либо оставаться в лесу, либо уходить в саванну, под которую приспособленности не было. Кто смог удержаться в лесу, тот удержался, живет там по сей день и называется обезьяной. Кто не смог, тому пришлось как-то выживать на окраине. страница 12
@