Журнал "Кораблик" № 16 by Pafnuty_abbey

С Рождеством Христовым! Марина Улыбышева.................... 2 День Крещения на Святой Руси В. Свечин...........................4 Крещение людей Прот. Сергий Четвериков.......................... 7 Рождественский Ангел Неизвестный автор......................... 8 Рождество в Сербии Ирина Есинская................................. 11 За Веру, Царя и Отечество Артемий Выпряжкин.................12 Белый ангел Москвы (Продолжение) Алина Сергейчук.........18 Стихи ............................................................................18 Капитан Клюквин Юрий Коваль....................................... 24 Художник Борис Зворыкин Ирина Есинская...................... 29 Елена-Робинзон Э. Гранстрем...........................................33 „Кораблик.“ Детский журнал Рождества Богородицы СвятоПафнутьева Боровского монастыря Главный редактор: архимандрит Серафим (Савостьянов) Зам. главного редактора: Ирина Есинская Верстка и макет: послушник Виталий Мочалов Корректор: Татьяна Седова Учредитель: Местная православная религиозная организацияучреждение Рождества Пресвятой Богородицы Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь Калужской епархии Русской Православной Церкви (Московского Патриархата)

Периодичность выхода: раз в два месяца.Свидетельство о регистрации средств массовой информации в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия ПИ № ФС77-33785. Адрес редакции: 249010, Калужская обл., г. Боровск, ул. Дмитрова, д. 1, Свято-Пафнутьев Боровский монастырь. Отпечатано в ООО "Поли-оф" г. Обнинск, ул. Шацкого, д. 1. Зак. №

С Рождеством Хри-

стовым! С великим праздником пришествия Спасителя в мир! В течение двенадцати дней, вплоть до праздника Крещения Господня, мы будем вспоминать события светлой Рождественской ночи, и поздравлять друг друга, и радоваться вместе со всеми! Эти дни называются Святки. А почему Святки? Понять это совсем несложно: Святки — это СВЯТЫЕ дни. В эти дни на Руси было принято ходить в гости, приносить друг другу подарки, радоваться и веселиться. В деревнях и сёлах устраивались народные гуляния и игры, строились снежные крепости, катались с горок. Молодые ходили от двора к двору,

пели рождественские колядки и поздравляли хозяев с праздником. Давайте и мы вспомним, каким странным и чудесным образом всё произошло. По повелению кесаря Августа о переписи населения Иудеи, Дева Мария и Её муж Иосиф отправились в Вифлеем. А поскольку места в гостинице им уже не нашлось, они устроились ночевать в хлеву для домашних животных. Именно там, среди мирно жующих коров и овец, и появился на свет Божественный Младенец. И как только это произошло, всё в мире таинственным образом преобразилось. Многие люди, уставшие от дневных трудов, в то время спали и ничего не видели и

не слышали. Зато пастухи, сторожившие в поле стада, стали свидетелями необычной картины. Предстал им Ангел Господень и сказал: „Возвещаю вам великую радость, ибо ныне родился вам Спаситель, Который есть Христос Господь!“ И тут же возникло перед их глазами бесчисленное небесное воинство, славящее Бога и поющее: „Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!“ Было от чего прийти в трепет человеческому сердцу! Было от чего возрадоваться! Преисполненные любви к Богу, пастухи тотчас собрались и пошли поклониться Божественному Младенцу. В ту ночь вместе с Ангелами вся природа славословила Господа. И звёзды на небе стали ярче, и само небо стало прозрачней и глубже. Реки и ручейки веселей зажурчали по камушкам, радостней зашелестели своими ветвями деревья, все птицы и звери возликовали: миру воссияло спасение! Конечно же, и наши сердца переполняются в эти дни торжественными и возвышенными чувствами. И вместе со всей природой и со всеми Ангелами небесными мы хотим славить Бога. А что значит славить Бога? Как это делается? У этого красивого слова „СЛАВИТЬ“ есть ещё одно значение — „БЛАГОДАРИТЬ“. Славить — это испытывать благодарность Богу за те щедрые милости, которыми Он одаривает нас. Сердце, которое всё это понимает и испытывает глубокую благодарность Богу, обязательно найдёт способ, как выразить эту

благодарность. Есть такая самая-самая короткая молитва, которая вырывается у человека даже как бы сама собой, невзначай, если он чувствует благодарность. „СЛАВА БОГУ!“ — говорит он. И это — тоже славословие Господу! Любая молитва — славословие Господу! Поэтому, если мы в эти святочные дни будем молиться, значит, и мы присоединимся к общему хору, благодарящему Господа. Но славить Господа можно не только молитвой. Любое радостное, доброе движение нашей души в эти дни будет славословием. В эти дни Господь призвал нас радоваться. А радоваться — это не обязательно скакать и прыгать, никого вокруг не видя и не слыша. Радость имеет множество граней и оттенков. Когда мы смотрим на украшенную гирляндами ёлку — мы радуемся, когда идём в гости поздравить наших родных и друзей — мы радуемся, когда смотрим хорошее новогоднее представление, устроенное в честь Рождества, — мы радуемся, когда дарим друг другу подарки, делаем другим добро — мы радуемся! А когда разучиваем и поём рождественские колядки — тоже радуемся и славословим Господа! Очень важно не выбиться в эти дни из радостного хора. Не пустить в своё сердце обиду, зависть, раздражение, упрямство, капризы, злость и другие нехорошие чувства. Им не место в общем славословии. Пусть будет чистым и незамутнённым чудесный праздник Рождества Христова, через который всем нам воссияло спасение! Марина Улыбышева

Православные праздники

Б. Кустодиев. Крещение

Крещение по-церковному называется Богоявление. В Западной Европе этот день проходит почти незаметно, а каким великим праздником он был на Святой Руси. Не преувеличивая, можно сказать, что, после Пасхи и Рождества Христова, это был величайший и притом общенародный праздник. Он знаменовался не только богослужениями во всех храмах, но и повсеместно совершаемым вне их, на водах, чином водоосвящения. И в городах, и в сёлах, и в казачьих станицах — одним словом, по всей необъятной Руси освящались в этот день воды; везде крестные ходы, сопровождаемые тысячными толпами, направлялись к рекам, озёрам или прудам. Везде торжественно погружался в воды святой крест, и вез де православные христиане молитвенно славословили Спасителя мира, некогда смиренно принявшего в Иордане водное Крещение от Иоанна Предтечи. В городах это обставлялось с возможной пышностью, но в деревнях, где всё было просто и убого, и крестные ходы, и всё остальное приобретало особо трогательный и умилительный характер. И какую непосредственную красоту веры и духовного подъёма являли собою съехавшиеся с разных сторон к своему приходскому храму крестьяне, единым сердцем и едиными устами воспевающие Христово Крещение и чающие от святой богоявленской воды благодати Господней! С каким благоговением черпали и пили эти простые люди, не мудрствовавшие лукаво, но свято хранившие веру предков, освящённую воду, как бережно везли они — целыми бутылями — эту благословенную воду домой, чтобы окропить и хаты, и скотину, и амбары, и поля, как заботливо хранили они её до следующего года, прибегая к её чудодейственной силе и при болезнях, и при пожаре, и при всех бедах, посещавших крестьянина. Иным же это казалось недостаточным... Им хотелось ещё полнее подвергнуться благодатному действию только что освящённой воды и по возможности уподобиться Христу Спасителю, и тогда, несмотря на лютый иной раз мороз, они тут же на льду раздевались и бросались в прорубь, надеясь получить очищение от грехов и укрепление здоровья. В некоторых местностях России существовал также обычай выпускать белых голубей на волю во время погружения креста в воду; в других — у проруби устанавливали деревянный крест, который обливали водой, в результате чего он обращался в ледяной и оставался та-

ким до весенней оттепели... Особой торжественностью и красотой отличалась церемония водоосвящения в столице, происходившая 6 января в присутствии императорской семьи. С начала декабря на Набережной, против Иорданского подъезда Зимнего дворца, приступали к сборке и установке сени — часовни, носившей название Иордани. Она состояла из сборных частей, которые ежегодно собирали в декабре и после 6-го января вновь разбирали. Квадратный обширный помост, высоко поднятый над Невою, устанавливался частью на Набе режной и частью на сваях, вбиваемых для сего в дно реки. Посередине помоста возвышался поддерживаемый восьмью колонками купол, осенявший спуск на лёд, к проруби. Вокруг сени, на помосте, было свободное пространство, которое, будучи огорожено со стороны реки балюстрадой, представляло из себя род террасы. К 6 января пол помоста обтягивался красным сукном; таким же сукном покрывали и ведущие от набережной к нему ступени... И вот на левом берегу Невы, выделяясь на тёмном фоне Зимнего дворца, стоит Иордань — белая часовня с голубым куполом, усыпанным золотыми звёздами: здесь молится Император все российский. Кругом него все его ближние и верные слуги, тут же все знамёна и штандарты его доблестной и верной до гроба гвардии. Тут и старики, уже с честью послужившие его отцу и деду, и молодёжь, мечтающая по примеру своих отцов и дедов послужить ему, своему природному

5 Н. Горюшкин. Зима. Ростовскй Кремль

Б. Кустодиев. Зима

Государю, в нём видят они не только вер ховного вождя великой Империи, но и помазанника Божиего, олицетворяющего в их глазах Родину. Но вот наступает важнейший момент. Митрополит, поддерживаемый священниками, спускается на лёд к проруби, специально тут, под сенью, во льду устроенной. Духовенство поёт, и хор певчих громогласно подхватывает крещенский тропарь. Митрополит троекратно, медленно погружает большой золотой крест в студёную воду. „Во Иордане крещающуся...“ — поют певчие, и со всех сторон тысячи голосов подхватывают святые слова, и в то же время гремят, сливаясь в один могучий гул, заглушающий пение, залпы салюта: у дворца стреляют роты, а там, по ту сторону Невы, палит петровская тверды-

ня из своих старых бронзовых пушек, а левее сотрясают воздух новейшие орудия батарей гвардейской артиллерии. Митрополит подаёт крест Государю и окропляет его только что освящённой водой. Потом происходит окропление знамён и штандартов, после чего, осенив всех крестом, митрополит, шествующий перед крестным ходом, следует в дворцо вую церковь. Государь пропускает мимо себя знамёна, штандарты и участвовавшие в церемонии роты и возвращается во дворец. И тут, под окнами дворца, так же, как и в далёких степных и лесных деревнях, простые русские люди черпают освящённую воду и с таким же благоговением разносят её по своим квартирам и углам... В. Свечин

осподь Иисус Христос велел апостолам своим идти по всей земле, говорить всем о Себе как о Спасителе мира и крестить всех людей через погружение в воду: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа“. И все, кто начинал верить в Бога, получали такое крещение от апостолов. А потом все родителихристиане стали крестить своих маленьких детей, чтобы дети с первых же дней своей жизни принадлежали Царствию Божию. Во время Таинства Крещения совершается очень таинственное и страшное событие. Тот человек, который принимает крещение, должен отречься от сатаны, от близости к диаволу, от всякого зла. Священник спрашивает его: „Отрицаешься ли сатаны, и всех дел его, и всех ангелов его, и всякого служения ему, и всей гордыни его?“ — И тогда тот, кто получает крещение, должен три раза сказать: „Отрицаюсь“. Отрекшись же от сатаны, он обещает служить одному только Христу и в Него одного веровать. И только после этого он может принять крещение во имя Господа, в Которого должен веровать, как во Христа и Бога. Поэтому и поют при крещении: „Кто во Христа крестился, тот во Христа и оделся“, т. е. сам стал похожим на Христа. рещая младенца, священник три раза погружает его в воду, произнося слова: „Крещается младенец (называет его имя) во имя Отца и Сына и Святого Духа“. Обещание служить Христу за младенца дают его крёстный отец и крёстная мать. Протоиерей Сергий Четвериков

Рождественские истории

— Подайте, Христа ради, милостынь ку! Милостыньку, Христа ради!.. Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слёзы, звучавшие в словах бедно одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживлённой городской улицы. — Подайте милостыньку!.. Прохожие торопливо шагали мимо неё, с шумом неслись экипажи по снежной дороге. Кругом слышался смех, оживлённый говор... На землю спускалась святая, великая ночь под Рождество Христово. Она сияла звёздами, окутывала город таинственной мглой. — Милостыньку... не себе, деткам моим прошу... Голос женщины вдруг оборвался, и она тихо заплакала. Дрожа под своими лохмотьями, она вытирала слёзы окоченевшими пальцами, но они снова лились по её исхудалым щекам. Никому не было до неё дела... Да она и сама не думала о себе, о том,

что совсем замёрзла, что с утра не ела. Все мысли её принадлежали детям, сердце болело за них... Сидят они, бедные, там, в холодной тёмной конуре, голодные, иззябшие... и ждут её... Что она принесёт, что скажет? Завтра великий праздник, всем детям веселье, только её бедные детки голодны и несчастны. Что делать ей? Что делать? Всё последнее время она работала, как могла, надрывала последние силы... Потом слегла и потеряла работу... Подошёл праздник, ей негде взять кусок хлеба... О, детки, бедные детки! Ради них она решилась, в первый раз в жизни, просить милостыню... Рука не поднималась, язык не поворачивался... Но мысль, что дети её есть хотят, что они встретят праздник голодные, несчастные, эта мысль мучила её, как пытка. Она готова была на всё. Но за день ей удалось набрать всего лишь несколько копеек... Несчастные дети! У других детей — ёлка, они веселы, довольны в этот великий праздник, только её дети... — Милостыньку, добрые люди, подайте! Подайте, Христа ради! И словно в ответ на её отчаяние, неподалёку раздался благовест... ко всенощной. Да, надо пойти, помолиться... Быть может, молитва облегчит её душу... Она помолится усердно о них, о детях... Неверными шагами доплелась она до церкви... Храм освещён, залит огнями... Всюду масса людей... весёлые, довольные лица. Притаившись в уголке, она упала на колени и замерла. Вся безграничная материнская любовь, вся её скорбь о детях вылилась в горячей молитве, в глухих скорбных рыданиях. „Господи, помоги! Помоги!“ — плачет она. И кому, как не Господу, Покровителю и Защитнику слабых и несчастных, излить ей всё своё горе, всю душевную боль свою? Тихо молилась она в уголке, и слёзы градом лились по бледному лицу. Она не заметила, как кончилась всенощная, не увидела, как к ней кто-то подошёл... — О чём вы плачете? — раздался над ней нежный голос, показавшийся ей небесной музыкой. Она очнулась, подняла глаза и увиде-

ла перед собой маленькую, богато одетую девочку. На неё глядели с милым участием ясные детские глазки. Позади девочки стояла старушка-няня. — У вас горе? Да? Бедная вы, бедная! Эти слова, сказанные нежным детским голосом, глубоко тронули её. — Горе! Детки у меня голодны, с утра не ели... Завтра праздник такой... великий... — Не ели? Голодны? — на лице девочки выразился ужас. — Няня, что же это! Дети не ели ничего! И завтра будут голодны! Нянечка! Как же это? Маленькая детская ручка скользнула в муфту. — Вот, возьмите, тут есть деньги... сколько, я не знаю... покормите детей... ради Бога... Ах, няня, это ужасно! Они ничего не ели! Разве так можно, няня! На глаза девочки навернулись крупные слёзы.

— Что ж, Манечка, делать! Бедность у них! И сидят, бедные, в голоде да в холоде. Ждут, не поможет ли им Господь! — Ах, нянечка, мне жаль их! Где вы живёте, сколько у вас детей? — Муж умер — с полгода будет... Трое ребят на руках осталось. Работать не могла, хворала всё время... Вот и пришлось по миру идти... Живём мы недалеко... вот тут... на углу, в большом каменном доме купца Осипова, в подвале... — Няня, почти рядом с нами, а я и не знала!.. Пойдём скорее, теперь я знаю, что надо делать! Девочка быстро вышла из церкви в сопровождении старухи. Бедная женщина машинально пошла за ними. В кошельке, который был у неё в руках, лежала пятирублёвая бумажка. Забыв всё, кроме того, что она может теперь согреть и накормить дорогих ребяток, она зашла в лавку, купила провизии: хлеба, чаю, сахару — и побежала

домой. Щепок осталось ещё довольно, печку истопить хватит. Она бежала изо всех сил. Вот и тёмная конурка. Три детских фигурки бросились к ней навстречу. — Маменька! Есть хочется! Принесла ли ты? Родная! Она обняла всех троих. — Послал Господь! Надя, затопи печку. Петюша, ставь самовар! Погреемся, поедим ради великого праздника! В конурке, сырой и мрачной, наступил праздник. Дети были веселы, согрелись. Мать радовалась их оживлению, их болтовне. Только изредка приходила в голову печальная мысль... что же дальше? Что дальше будет? — Ну, Господь не оставит! — говорила она себе, возлагая всю надежду на Бога. Маленькая Надя тихо подошла к матери, прижалась к ней и заговорила: — Скажи, мама, правда, что в рождественскую ночь с неба слетает рождественский ангел и приносит подарки бедным детям? Скажи, мама! Мальчики тоже подошли к матери. Желая утешить детей, она начала им рассказывать, что Господь заботится о бедных детях и посылает им Своего ангела в великую рождественскую ночь, и этот ангел приносит им подарки и гостинцы! — И ёлку, мама? — И ёлку, детки, хорошую, блестящую елку! В дверь подвала кто-то стукнул. Дети бросились отворить. Показался мужик с маленькой зелёной ёлкой в руках. За ним белокурая девочка с корзиной. Её сопровождала няня, которая несла разные свёртки и пакеты. Дети робко прижались к матери: — Это ангел, мама, это ангел? — тихо шептали они, благоговейно глядя на хорошенькую нарядную девочку. Ёлка уже стояла на полу. Няня развязала пакеты, вытащила из них вкусные булочки, кренделя, сыр, масло; убрала ёлку свечами и гостинцами. Дети всё

ещё не могли прийти в себя. Они любовались „ангелом“. И молчали, не двигаясь с места. — Вот вам, встречайте весело Рождество! — прозвучал детский голосок. — С праздником! Девочка поставила на стол корзину и исчезла, прежде чем дети и мать опомнились и пришли в себя. „Рождественский ангел“ прилетел, принёс детям ёлку, гостинцы, радость и исчез, как лучезарное виденье... Дома Маню ждала мама, горячо обняла её и прижала к себе. — Добрая моя девочка! — говорила она, целуя счастливое личико дочери. — Ты отказалась от ёлки, от гостинцев, всё отдала бедным детям! Золотое у тебя сердечко! Бог наградит тебя... Маня осталась без ёлки и подарков, но сияла счастьем. Милое личико, золо тистые волосы делали её и в самом деле похожей на „рождественского ангела“. Неизвестный автор

Православные традиции братских стран

Рождество Ребята, точно знаю, что все вы очень любите праздник Рождества. Уже поздней осенью вы начинаете ждать этих чудесных дней, когда у всех радостное, приподнятое настроение. Да и как не радоваться — грядёт в мир Младенец Христос! А что может сравниться с рождественскими службами в украшенных еловыми ветвями и даже целыми деревцами храмах? Да-да, всё это так! А что мы знаем о том, как проходит этот праздник у наших православных братьев — сербов? Рождество Христово в Сербии — второй по значимости праздник после Пасхи, его называют ласковым словом Божич. С 6 на 7 января ровно в полночь звонят колокола всех храмов и монастырей. Этот звон возвещает, что закончен сорокадневный пост, пришло время радости. И рано утром все — стар и млад — спешат в храм поклониться родившемуся Младенцу Христу. Готовятся к Божичу заранее, с самого начала поста. Обычаи празднования очень древние, они происходят еще со времен святителя Саввы Сербского. В Рождественский сочельник, который в Сербии называется „Баднидан“, рано утром, ещё до восхода солнца, хозяин отправляется в лес за бадняком. Бадняк — это полено срубленного молодого дуба, которое непременно должно быть во время рождественских праздников в доме каждой сербской семьи. Полено выбирается такого размера и веса, чтобы глава семьи сам, на своих плечах, смог принести его в дом. По традиции, оно должно гореть в семейном очаге в течение всех трёх дней праздника. Как только хозяин дома находит подходящий дуб, он поворачивается лицом к востоку, крестится три раза, поминая Господа Бога, свою Славу (святого — покровителя семьи) и завтрашний праздник Рождества Христова, а затем тремя ударами срубает дерево. Принесённый из лесу бадняк до вечера оставля-

в Сербии ют прислонённым к наружной восточной стороне дома. Всё это удивительно для нас, не правда ли? И, наверняка, имеет какой-то большой смысл! Это действительно так, потому что бадняк напоминает о том полене, которое пастухи принесли с собой в дар праведному Иосифу, чтобы он разжёг его в холодном вертепе, где родился Спаситель. Бадняк также знаменует собой крест, на котором был распят Христос. В течение всего этого дня дом празднично украшается, но не еловыми ветвями, как принято в России, а сухими дубовыми ветками и листьями, полы устилают соломой, в комнатах разбрасываются зёрна пшеницы или ржи. Вечером перед ужином хозяин вносит бадняк в дом вместе с соломой, хозяйка посыпает его пшеницей, и, наконец, хозяин кладёт его в печь и разжигает огонь. После того, как хозяин дома внесёт бадняк и солому, все домашние собираются вокруг стола, поют тропарь празднику Рождества и читают молитвы. Божич — это тёплый семейный праздник, а семейный праздник никогда не обходится без пирогов. Только к Рождеству готовят особый пирог — честницу. Этот большой, красиво украшенный круглый хлеб разламывают (именно разламывают, а не режут ножом) на куски и раздают всем собравшимся. Это означает, что Христос пришёл в мир ради всех людей. Бадняк также приносится во все церкви и монастыри, где торжественно встречается священниками и множеством народа. Сначала он освещается перед храмом, а потом вносится в храм и наряжается, оставаясь в Церкви до Нового Года (14 января). После чина освящения бадняка, храм застилается соломой, превращая, таким образом, Церковь в пещеру, в которой родился Богомладенец Христос. Тут же начинается и всенощное бдение, после которого детям раздают подарки. Ирина Есинская

Великие битвы прошлого

Посвящается Малоярославецкому сражению 12 октября 1812 года 24 июня 1812 года Великая армия Наполеона Бонапарта, насчитывавшая около 600 тысяч человек, вторглась в пределы Российской Империи. Запад, в который раз, огнём и мечом нёс „цивилизацию“ на земли „варваров-северян“. Войско наше, готовившееся к отражению нашествия, насчитывало всего треть от армии врага. Однако за спиной у русских воинов было Отечество, была Вера, дарующая чистоту, твёрдость духа и презрение к смерти. И потому русские солдаты рвались в бой, несмотря на меньшее своё перед врагом число, и негодовали, узнав о том, что главнокомандующий Барклай де Толли отдаёт приказ об отступлении, ибо они знали: "Не в силе Бог, но в правде". Но отступить было необходимо: враг, пользуясь своим превосходством, мог в ближайших же крупных сражениях разгромить русское воинство, и тогда России пришёл бы конец. И русские отступали, сжав зубы и накапливая ярость, которая выплеснулась под Смоленском и на Бородинском поле, заставив врага содрогнуться от ужаса. Из-за гигантских потерь русские солдаты были вынуждены оставить Москву, но уходили они морально непобеждёнными, с жаждой продолжать сражение. Совершив манёвр, русские войска стали лагерем у деревни Тарутино, где пополнили свои поредевшие ряды. Подошедшее подкрепление в большинстве своём состояло из необстрелянных молодых солдат, рекрутов и необученных ополченцев — вчерашних крестьян. Ополченцам даже не всегда хватало ружей, и они вооружены были пиками и топорами. И только 26 казачьих полков, подошедших из области Войска Донского, имели в своём составе большое количество ветеранов, опытных в военном деле. Наполеон, заняв безлюдную Москву, решил, что Россия пала на колени, и ожидал, что русский Император Александр I подпишет мир. Но мы только начинали войну. И пока наполеоновская армия предавалась в первопрестольной грабежам, русские партизанские отряды развернули против врага „скифскую войну“.

Без пощады уничтожая вражеских фуражиров, добытчиков съестного, партизаны ударили по неприятелю страшным оружием — голодом. А 18 октября русская армия нанесла арьергарду французской армии сокрушительное поражение в бою на реке Чернишне. Наполеон понял, что война не окончена, и отдал приказ покинуть Москву. Им было принято решение двигаться на Калугу, город, в котором были на тот момент сосредоточены важнейшие склады и госпитали русской армии. Захватив Калугу, Наполеон рассчитывал, используя награбленное, в тепле и довольстве пересидеть зиму, а затем с новыми силами продолжить войну. Французский император вышел из Москвы со словами: „Я иду на Калугу, и горе тому, кто встанет на моём пути!“ На пути Наполеона встал Малоярославец… Малоярославец в то время представлял собой маленький городок, почти все дома которого были деревянными. Население его составляло всего 1500 человек. Вечером 23 октября к городу подошли батальоны 13-й пехотной дивизии генерала Дельзона, входившие в авангардный пехотный корпус вице-короля Италии Эжена Богарнэ, и заняли оставленный жителями Малоярославец. Два батальона Дельзона ночевали в Малоярославце, остальные — на левом берегу Лужи, обеспечивая связь с основными силами армии. Ранним утром 24 октября в Малоярославец вступили батальоны 33-го егерского полка 6-го пехотного корпуса под командованием генерала от инфантерии Дмитрия Сергеевича Дохтурова. Они внезапным ударом выбили французов из города. Так началось кровопролитнейшее сражение, продолжавшееся около 18 часов. Город горел. Облака дыма застилали небо, и в это пекло под бой барабанов, стоны и крики вливались новые колонны французских и русских войск. На тесных улочках кавалерии не было места, и потому бой вели пехотинцы.По всему городу шли рукопашные бои… Взгляните на картину, на ней вы можете увидеть один из самых напряжённых и драматичных моментов сражения. Местом действия является северо-восточная окраина города на высоком берегу реки Лужи, включающая Черноостровский монастырь, дорогу, ведущую в город мимо стен монастыря, монастырскую площадь и прилегающие к ней улицы. На первом плане солдаты 84 линейного полка пытаются сдержать натиск еге-

рей. Вместе с солдатами действующей армии в атаку устремляются и ратники Московского ополчения. Их воодушевляет полковой священник 19-го полка Василий Васильковский. Он ранен пулей в голову, но остаётся на поле боя. Подняв крест, он призывает солдат, не страшась, исполнять свой долг. За битву при Малоярославце отец Василий был награждён орденом Святого Георгия 4-ой степени, он первым среди священников удостоился этой награды. Справа изображена группа русских офицеров на лошадях, среди них — полковник Н.В. Вуич, генерал-майор артиллерии А.П. Ермолов. За ними двухорудийный взвод поддерживает огнём вступающие на монастырскую площадь под бело-зелёными знаменами колонны Софийского пехотного полка. Их встречает выстрелами один из батальонов 84го линейного полка. Желтое здание почтового двора уже занято французами, откуда они ведут сильный огонь. Время действия — примерно 13 часов. К этому времени русские полки 6-го пехотного корпуса генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова в шестой раз овладели Малоярославцем, почти полностью вытеснив из него 13-ю и 14-ю пехотные дивизии 4-го армейского корпуса Эжена Богарнэ. Французское командование, оценив тяжесть положения, решает ввести в бой резервную 15-ю итальянскую пехотную дивизию генерала Доменико Пино, кото-

рая с самого начала русской кампании не участвовала в боях. Её батареи подходят к городу мимо холма городища. Справа от проходящих колонн — группа всадников. Дивизионный генерал Пино скачет с донесением к командиру 4-го корпуса Богарнэ, наблюдающему за ходом сражения. Позади группы Богарнэ 2-я бригада 15-й пехотной дивизии под пулями русских стрелков поднимается по склону холма к горящей Спасской слободе с деревянной церковью Спаса Преображения. В ходе сражения каждая из сторон потеряла убитыми до 7000 человек. Самой тяжёлой потерей была для французов смерть командира 13-й пехотной дивизии генерала Дельзона. Он, размахивая шпагой, лично воодушевлял своих солдат, оборонявших Калужскую заставу. Три пули поразили Дельзона. К сраженному Дельзону бросился его брат, но и он тут же был ранен пулей в грудь. Храбрость Дельзонов заслужила уважение среди обеих армий. В Париже на триумфальной арке выбито имя генерала Дельзона. В 1992 году в Малоярославец приезжали потомки Дельзона и передали в музей его портрет. А на монастырской площади в том же году был установлен памятный знак братьям Дельзонам. Понимая всю значимость происходящего, в середине дня к полю битвы прибыл император Наполеон. С Буниной горы в подзорную трубу он наблюдал за ходом сражения. Всё новые

и новые французские силы по боровской дороге приближались к Малоярославцу. К 14 часам дня на помощь обескровленным полкам корпуса генерала Дохтурова подошли 7-й пехотный корпус генераллейтенанта Н.Н. Раевского, а к 16 часам 8-й корпус генерала Бороздина, и французы вновь были выбиты на окраины города. В ходе сражения город, переходивший из рук в руки 8 раз, был полностью сожжён и разрушен. В бою за город участвовало около 24000 солдат с каждой стороны. Однако почти половину русских воинов составляли те самые плохо обученные ополченцы и необстрелянные новобранцы… Как бы храбро ни сражались русские воины — Малоярославец им пришлось оставить. Но главную задачу русская армия выполнила: она не пустила французов на Калужскую дорогу. К тому же, отступив от Малоярославца, Кутузов перекрыл Наполеону и другие дороги, ведущие на юг, и занял очень выгодную позицию на Немцовских высотах, а впоследствии около Детчина и Полотняных Заводов, чтобы предупредить возможные попытки Наполеона прорваться на Калугу через Медынь. Малоярославец стал для Наполеона “пределом нападения и началом гибели”. Позже граф Сегюр напишет об этом: “Помните ли вы то страшное поле битвы, на котором остановилось завоевание мира, где 20 лет непрерывных побед рассыпались в прах, где началось

великое крушение нашего счастья?” Итак, сражение под Малоярославцем закончилось. Ночь после сражения Наполеон провёл в Городне — маленькой деревушке под Малоярославцем. Тяжёлой была эта ночь для Наполеона. Он советовался с маршалами: атаковать ли Кутузова, чтобы прорваться на Калугу, или уходить к Смоленску по разорённой дороге через Можайск? Храбрый, горячий Мюрат предлагал дать сражение. Маршал Бессьер был решительно против новой битвы. По свидетельству графа Сегюра, он сказал: „У нашей армии и даже у гвардии не хватит мужества…“ Генералы вспоминали, с какой яростью и самоотверженностью плохо вооружённые ополченцы кидались на наполеоновских ветеранов, гибли, но продолжали сражаться. Другие маршалы поддержали Бессьера. Было раннее утро 25 октября. Так и не приняв никакого решения на ночном совете, Наполеон поутру, едва рассвело, отправился в окружении небольшого конвоя на рекогносцировку русской позиции. На небольшую свиту Наполеона из темноты выскочил отряд казаков, который совершал рейд по тылам французов. Французы первоначально приняли его за собственную кавалерию. Криком „Ура!“ казаки позволили опознать в себе противника. Завязался бой. Императорский конвой был смят. Один казак уже пробил пикой лошадь генерала Раппа. Казаки,

конечно же, не догадывались о том, кто перед ними. Их целью был артиллерийский парк, находившийся рядом. Бросив незначительную группу французов, они устремились туда. Чуть позже на выручку Наполеону подоспел императорский конвой. Наполеон поспешно ретировался. Опасность плена, которой он подвергся, заставила императора позаботиться о том, чтобы не попасть в руки неприятеля живым. По просьбе Наполеона его личный хирург изготовил для него яд, который император всегда хранил при себе. После такой разведки, чуть не закончившейся трагедией, Наполеон на очередном совете принял решение об отказе от нового сражения. Таким образом, он впервые в жизни отказался от генерального сражения, повернулся спиной к противнику, перешёл из позиции пре-

следователя в позицию преследуемого. Итак, после малоярославецкого сражения французская армия начала отступать на Смоленск через Можайск, а русская преследовала её параллельным маршем. Отступление Великой армии к Западным границам Российской империи с каждым днем осложнялось погодными условиями (на горе наполеоновской армии установились жестокие морозы). В связи с недостатком продовольствия и фуража в армии свирепствовал голод. Из 647 тысяч бойцов Великой армии, вступившей 12 июня в пределы России, выйти из них удалось лишь 30-40 тысячам солдат. Для них война закончилась поражением. 2 января 1813 года Кутузов подписал приказ об окончании войны. Но для русской армии война не закончилась. Она продолжалась ещё более года на полях

Европы. Начался заграничный поход, который православное воинство завершило в Париже, окончательно повергнув в прах „европейского Чингисхана“. Примечательно, что поворотным моментом в Отечественной войне 1812 года, да и вообще в войне с Наполеоном, стало это, не самое большое, сражение, со сравнительно небольшими потерями. Однако именно оно заставило Наполеона отступать. И судьба величественного, известного всей Европе Парижа, была решена в безвестном крошечном городке — Малоярославце. И в этом — знак победы простых и безвестных людей, вместе составляющих народ, над единоличной гордыней Наполеона, его жаждой власти. И если русские воины защищали свою Веру и Отечество, то воины Наполеона шли в бой, ослеплённые кровавой славой своего кумира. Шли против законов Божьих, потому и потерпели столь сокрушительное поражение. А наши доблестные предки подтвердили заповедь Христову: „Кто с мечом придёт, от меча и погибнет“. Артемий Выпряжкин, историк

Жития святых

Шли годы. Молодые супруги жили в любви и единомыслии. Им было очень хорошо и радостно друг с другом. Они вместе молились, вместе делали добрые дела, служили Царю и Отечеству. В 1891 году Император дал князю Сергею ответственное поручение: Государь назначил своего младшего брата градоначальником Москвы. Москвичи полюбили своего нового губернатора, его добрую и прекрасную супругу. Елизавета Фёдоровна во всём помогала своему мужу. Молодая женщина не вмешивалась в политические дела, зато ей приходилось выполнять множество светских обязанностей. Жена губернатора должна была участвовать в приёмах и балах, вне зависимости от настроения и самочувствия улыбаться гостям и вести беседы с ними. Княгиня Елизавета любила посещать скромные московские храмы. Она старалась, чтобы люди не узнали её. На папертях, перед церквами, Елизавета Фёдоровна видела множество нищих. Одетые в жалкие лохмотья, они просили подаяния: — Добрая барыня, подай, Христа ради, на пропитание! — Помогите бездомному калеке! Сердце доброй женщины болезненно сжималось при виде несчастных. Она старалась помочь каждому, узнавала об их нуждах. Кому даст денег, кому пришлёт еды, а кому и дом новый купит. Жизнь шла своим чередом. В 1894 году скончался Император Александр III. На престол взошёл его сын Николай Александрович. Незадолго до смерти отца он был помолвлен со своей невестой, младшей сестрой Елизаветы Фёдоровны, Александрой. Теперь он женился, и принцесса Александра стала русской Императрицей. Никто ещё не знал, какая суровая участь ожидает молодых и прекрасных Царя и Царицу. А им предстояло стать святыми Царственными мучениками.

аканчивался Великий Пост. Таял снег в дворцовом саду, по-весеннему щебетали птицы. Солнечным утром княгиня Елизавета сообщила своему супругу радостную новость: — Я наконец решилась. Я хочу стать православной. — Слава Богу! — улыбнулся князь, и на его глазах выступили счастливые слёзы. Двенадцатого апреля, в Лазареву субботу, в дворцовой церкви собрались Царь Александр III, его супруга Мария Фёдоровна, великий князь Сергей, главная виновница торжества — княгиня Елизавета, и ещё некоторые из членов царской семьи. Священник начал читать молитвы, затем обратился к княгине. — Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя… — произнесла она православный Символ Веры. Император Александр благословил свою родственницу драгоценным образом Спасителя. Елизавета благоговейно поцеловала икону и прижала её к груди. Сделавшись православной христианкой, Елизавета Фёдоровна всем сердцем 1904 году на Россию внезапотдалась истинной вере. Она благоговейно напала Япония, небольно молилась в храме, с горячей верой и шая, но прекрасно подготовленная к радостью причащалась Святых Христо- войне страна. Начались кровопролитные вых Тайн. Она стала православной, а сражения. значит, истинно русской женщиной. — Мы должны поддержать наших сол-

дат, — говорила княгиня Елизавета. Она стала активно и деятельно помогать русским воинам. Кремлёвский дворец. Огромные богатые залы, украшенные лепниной и позолотой потолки. Все комнаты наполнены людьми. Но не на бал, не на весёлое светское собрание пришли они сюда. Великая княгиня устроила во дворце мастерские и пригласила в них женщин, желающих помочь сражающимся на фронте. Дворянки и простые горожанки, молодые и пожилые, сидят, склонившись у швейных машин и рабочих столов, шьют одежду, готовят подарки для солдат. Елизавета Фёдоровна часто приходит сюда, ласково разговаривает с труженицами, подбадривает их. А потом едет в устроенный ею госпиталь для раненых. Утешает измученных болью солдат, помогает врачам перевязывать раны страдальцев. Великая княгиня организовала санитарные поезда, которые привозили к месту сражений лекарства и тёплую одежду и увозили оттуда раненых. Сама собирала посылки для солдат, писала им тёплые письма, дарила Евангелия и иконки. Устроила комитеты, которые заботились о вдовах и сиротах погибших... Великая княгиня воодушевила всю Москву помогать воюющим с Японией русским солдатам. А в Петербурге не менее самоотверженно трудилась её сестра — императрица Александра. Но жили в то время злые люди, желавшие погубить Россию, её Царя и всех верных ему людей. Они клеветали и на Государя, и на Царицу, и на княгиню Елизавету, и на её супруга князя Сергея, грозились убить их. лизавета Фёдоровна сидела за своим письменным столом и разбирала бумаги. Вот письмо от бедной женщины — просит Великую княгиню дать ей денег на учёбу сына. Вот конверт с японского фронта — солдаты благодарят за помощь и ласку. А это что?.. Молодая женщина развернула лист бумаги. „Революционная террористическая организация приговорила к смерти вашего мужа… — прочла она. — Вас мы не хотим убивать. Не сопровождайте своего супруга

в его поездках, если желаете остаться в живых…“ Княгиня положила записку на стол. Это было уже не первое письмо с угрозами. Преступники ненавидели московского градоначальника за то, что он всегда был верен Царю и строго пресекал деятельность бунтовщиков. „Нельзя оставлять Сергея одного, позволять ему без меня ездить по улицам, — с тревогой подумала Елизавета Фёдоровна. — Уж если быть убитыми, то вместе“. С этого дня она старалась везде сопровождать своего любимого мужа. А в городе становилось всё тревожнее. Великий князь с супругой переехали в Николаевский дворец, расположенный в Кремле. Здесь, под защитой древних стен, было безопаснее. Совсем рядом находился Кремлёвский дворец, в котором работала в своих мастерских княгиня. Наступил роковой день — 17 февраля 1905 года. С утра князь Сергей собрался ехать на совещание в губернаторский дворец. Елизавета Фёдоровна не могла сопровождать его — ей надо было зайти в мастерскую. Сергей Александрович вышел из дворца, перекрестился на купола Чудова монастыря, сел в карету. Он ездил с одним только кучером, без слуги или

адъютанта. Благородный человек знал, что революционеры охотятся за ним, и не хотел, чтобы кого-то убили вместе с ним. Кучер тронул лошадей, и карета загрохотала колёсами по мощённой камнем площади Кремля. Княгиня Елизавета посмотрела вслед мужу и вернулась в дом. И вдруг раздался страшный грохот. Задребезжали оконные стёкла, зазвенели, качаясь, хрустальные люстры. Служащие дворца растерялись. Лишь Елизавета Фёдоровна сердцем поняла, что произошло. Как была, в одном платье, она выскочила на улицу. У дверей кто-то успел накинуть ей на плечи плащ. Молодая женщина вскочила в стоявшие у подъезда сани и помчалась к месту, где прогремел взрыв. Здесь её глазам предстало страшное зрелище. Уже начинала собираться толпа. Люди с искажёнными ужасом лицами смотрели на то, что осталось от Великого князя Сергея. Брошенная террористом бомба попала прямо в грудь мученику и разорвала его в клочья. Всё вокруг было залито кровью, тут и там валялись куски растерзанного тела, одежды и обуви. В стороне, опираясь на стену, стоял еле живой кучер, раненный осколками снаряда и обломками кареты.

Елизавета Фёдоровна страшно побледнела и, молча опустившись на колени, стала быстро собирать на принесённые кем-то носилки то, что осталось от её любимого мужа. „Скорее, скорее, надо всё убрать… Сергей так ненавидел беспорядок,“ — билась в её мозгу мысль. Подъехала санитарная карета, увезла в госпиталь раненого кучера. Толпа людей росла. Все молча взирали на княгиню. Кто-то из солдат накрыл останки князя своей шинелью. Их подняли и понесли в храм. Вдова безмолвно пошла за носилками. Началась первая панихида по убиенному князю. „Со святыми упокой...“ — скорбно пели молящиеся. ернувшись домой, Елизавета Фёдоровна надела траурное чёрное платье и стала писать телеграмму своей сестре-царице. Даже теперь, когда на её плечи легло невыносимое горе, святая княгиня заботилась в первую очередь не о себе, а о других. „Не приезжайте на похороны Сергея, — писала она. — Иначе те, кто лишил его жизни, попытаются воспользоваться случаем и убить Царя с Царицей“. Великая княгиня позвонила в серебряный колокольчик, и в комнату вошла горничная. — Узнай, как себя чувствует Ефим, кучер Сергея Александровича… Кажется, он ранен, — произнесла Елизавета Фёдоровна. Служанка скоро вернулась с печальной вестью. — Доктора говорят, что Ефим скоро умрёт, — грустно произнесла она. Княгиня поднялась из-за письменного стола и стала быстро переодеваться из чёрного траурного платья в обычное, бледно-голубое. Взглянула в зеркало. В глазах молодой женщины сквозила нестерпимая душевная боль, лицо было попрежнему мёртвенно-бледным. „Нельзя, чтобы умирающий понял, что его любимый господин убит. Пусть он будет спокоен в свои последние минуты,“ — подумала страдалица. Она быстро вышла из комнаты и, сев в сани, поехала в госпиталь. Ефим, весь в бинтах, лежал на кровати. Елизавета Фёдоровна заботливо склонилась над ним. Раненый узнал свою любимую госпожу. — К-как к-кн-нязь?.. — с трудом прохрипел он мучавший его сердце вопрос. — Он прислал меня к вам, — собрав всю свою волю, ласково улыбнулась Великая княгиня. — Сл-лава Богу, — едва слышно прошептал верный слуга. Великий князь Сергей Александрович Романов

Вернувшись во дворец, Елизавета Фёдоровна снова надела траурное платье. Домашние взирали на неё с тревогой. Княгиня ничего не ела, взгляд её был отсутствующим. Лишь вечером она разразилась безутешными рыданиями, после чего стала понемногу приходить в себя. Всю ночь она провела в молитве, а утром пошла в церковь и причастилась Святых Христовых Тайн. Почти целый день она была в храме, молилась у гроба любимого супруга. Ночью снова не спала… а третий день Елизавета Фёдоровна почувствовала, что душа покойного князя о чём-то просит её. „Надо… надо навестить этого несчастного… Того, кто кинул бомбу. Сказать, что Сергей простил его, — подумала княгиня. — Может быть, он раскается, и Господь помилует его душу. Сергей не хотел бы, чтобы кто-то пошёл в ад за то, что сделал ему зло.“ И она отправилась в тюрьму. Страдалица не испытывала ненависти к тому, кто разрушил её счастье, убил самого дорогого для неё человека. Она искренне жалела Каляева (так звали убийцу). Окованная железом дверь, заскрипев, отворилась, и Елизавета Фёдоровна вошла в камеру. Она увидела сидящего на койке молодого человека с нервно горящими глазами. — Кто вы? — спросил он, удивлённо посмотрев на бледную женщину в чёрном платье. — Я — вдова того, кого вы убили, — спокойно произнесла Великая княгиня. — Зачем вы лишили жизни моего мужа? — Я не хотел убивать вас, — быстро ответил Каляев. — Я несколько раз поджидал его, держа в руках бомбу, но Вы были с ним, и я не решался бросить её. — Неужели вы не поняли, что убили меня вместе с ним, — опустила голову вдова, но, быстро совладав с собой, продолжила свою речь. — Я пришла, чтобы принести вам прощение от князя Сергея. И я прощаю вас. Подумайте о своей душе. Вы совершили страшный грех, лишили жизни человека. Этим вы убили свою душу, обрекли себя на вечные мучения в аду. Но вы ещё можете покаяться, и Господь помилует вас… Вот Евангелие, — достала она из сумочки маленькую книгу в кожаном переплёте, — возьмите его, прочтите. Каляев смотрел на Великую княгиню с недоумением. Он не верил, что Елизавета Фёдоровна говорит искренне. „Но зачем она пришла?“ — думал он. — Я не стану читать Евангелие, — резко проговорил убийца.

Княгиня что-то ответила ему, мягко убеждала… Но окаменевшая в преступлениях душа не внимала её словам. Около двух часов беседовала Елизавета Фёдоровна с несчастным служителем зла и наконец ушла, оставив на столе Святое Евангелие и маленькую икону. — Кажется, моя попытка убедить его покаяться оказалась безрезультатной, — грустно произнесла она, выйдя из камеры. — Если он всё-таки изменит своё поведение, сообщите мне, — попросила она тюремщика. Прошло несколько дней. Во дворце Великой княгини зазвонил телефон. На проводе был начальник тюрьмы. — Ваше высочество, я хотел сообщить вам, что Каляев положил подаренную Вами икону на подушку, — почтительно сказал он. — Слава Богу, — проговорила Елизавета Фёдоровна, и бледная улыбка скользнула по её измученному лицу. Алина Сергейчук (Продолжение следует)

Илья Репин. Эскиз к картине "Отказ от исповеди"

Стихи НА РОЖДЕСТВО Верь завету Божьей ночи! И тогда, за гранью дней, Пред твои предстанет очи Сонм неведомых царей, Сонм волхвов, объятых тайной, Пастухов Святой Земли, Тех, что вслед необычайной, Ведшей их звезде пошли! Тех, что некогда слыхали Песню неба... и, склонясь, Перед яслями стояли, Богу милости молясь! В ЭТУ НОЧЬ В эту ночь земля была в волненье: Блеск большой диковинной звезды Ослепил вдруг горы и селенья, Города, пустыни и сады.

Подле, близко, с ними рядом, Обретёшь ты право стать И своим бессмертным взглядом Созерцать и познавать!

К.Случевский

А в пустыне наблюдали львицы, Как, дарами дивными полны, Двигались бесшумно колесницы, Важно шли верблюды и слоны.

Учись прощать. Молись за обижающих, Зло побеждай лучом добра, Иди без колебаний в стан прощающих, Пока горит Голгофская Звезда.

И в челе большого каравана, Устремивши взоры в небосклон, Три царя в затейливых тюрбанах Ехали к кому-то на поклон.

Учись прощать, когда душа обижена, И сердце, словно чаша горьких слёз, И кажется, что доброта вся выжжена, Ты вспомни, как прощал Христос.

А в пещере, где всю ночь не гасли Факелы, мигая и чадя, — Там ягнята увидали в яслях Спящее прекрасное Дитя.

Учись прощать, прощать не только словом. Но всей душой, всей сущностью твоей. Прощение рождается любовью В борении молитвенных ночей.

В эту ночь вся тварь была в волненье, Пели птицы в полуночной мгле, Возвещая всем благоволенье, Наступленье мира на земле. А. Хомяков

Учись прощать. В прощенье радость скрыта, Великодушье лечит, как бальзам. Кровь на Кресте за всех пролита. Учись прощать, чтоб был прощён ты сам. Б. Пастернак

Писатели России — детям

На Птичьем рынке за три рубля купил я себе клеста. Это был клёст-сосновик, с перьями кирпичного и клюквен ного цвета, с клювом, скрещенным, как два кривых костяных ножа. Лапы у него были белые — значит, сидел он в клетке давно. Таких птиц называют „сиделый“. — Сиделый, сиделый,— уверял меня продавец.— С весны сидит. А сейчас была уже холодная осень. Над Птичьим рынком стелился морозный пар и пахло керосином. Это продавцы тро пических рыбок обогревали аквариумы и банки керосиновыми лампами. Дома я поставил клетку на окно, чтоб клёст мог поглядеть на улицу, на мокрые крыши сокольнических домов и серые стены мельничного комбината имени Цюрупы. Клёст сидел на своей жёрдочке торжественно и гордо, как командир на коне. Я бросил в клетку семечко подсолнуха. Командир соскочил с жёрдочки, взмахнул клювом — семечко разлетелось на две половинки. А командир снова взлетел на своего деревянного коня, пришпорил и замер, глядя вдаль. Какой удивительный у него клюв — крестообразный. Верхняя часть клюва загнута вниз, а нижняя вверх. Получается что-то вроде буквы X. Этой буквой X клёст лихо хватает подсолнух — трах! — шелуха в стороны. Надо было

придумать клесту имя. Мне хотелось, чтоб в имени был отмечен и его командирский нрав, и крепкий клюв, и красный цвет оперения. Нашлось только одно слово, в котором есть и клюв, и красный цвет, — к л ю к ва. Подходящее слово. Жаль только, нет в клюкве ничего командирского. Я долго прикидывал так и эдак и назвал клеста Капитан Клюквин. Всю ночь за окном слышен был дождь и ветер. Капитан Клюквин спал неспокойно, встряхивался, будто сбрасывал с перьев капли дождя. Его настроение передалось мне, и я тоже спал неважно, но проснулся всё же пораньше, чтобы послушать утреннюю песню Капитана. Рассвело. Солнечное пятно еле наметилось в пасмурных облаках, низко бегущих над крышей мелькомбината. „Цык...“ — услышал я. Потом еще: „Цык, цык...“ „Убогая песня, — думал я. — Цык! — и всё. Маловато“. Почистив перья, Капитан Клюквин снова начал цыкать. Вначале медленно и тихо, но после разогнался и кончил увесисто и сочно: „Цок!“ Новое колено в песне меня порадовало, но Капитан замолчал. Видно, он пережидал, выдерживал паузу, прислушивался к песне, которая, так сказать, зрела у него в груди. Впрочем, и настоящие певцы-солисты не сразу начинают кричать со сцены. Настоящий солист-вокалист постоит немного, помолчит, прислушается к песне, которая зреет в груди, и только потом уж грянет: „Люблю я макароны!“ Капитан помолчал, поглядел задумчиво в окно и запел. Песня началась глухо, незаметно. Послышался тихий и печальный звук, что-то вроде „тиуууу-лиуууу“. Звук этот сменился задорным посвистом. А после зазвенели колокольчики, словно от жаворонка, трели и рулады, как у певчего дрозда. Капитан Клюквин был, оказывается, настоящий певец, со своей собственной песней. Всё утро слушал я песню клеста, а потом покормил его под

солнухами, давлеными кедровыми орехами и коноплёй. Пасмурная осень тянулась долго. Солнечных дней выпадало немного, и в комнате было тускло. Только огненный Капитан Клюквин веселил глаз. Красный цвет горел на его перьях. А некоторые были оторочены оранжевым, напоминали осенние листья. На спине цвет перьев вдруг становился зелёный, лесной, моховой. И характер у Капитана был весёлый. Целый день прыгал он по клетке, расшатывал клювом железные прутья или выламывал дверцу. Но больше всего он любил долбить еловые шишки. Зажав в когтях шишку, он вонзал клюв под каждую чешуинку и доставал оттуда смоляное семечко. Гладкая, оплывшая смолой шишка становилась похожей на растрёпанного воробья. Скоро от неё оставалась одна кочерыжка. Но и коче рыжку Капитан долбил до тех пор, пока не превращал в щепки. Прикончив все шишки, Капитан принимался долбить бузинную жёрдочку — своего деревянного коня. Яростно цокая, он смело рубил сук, на котором сидел. Мне захотелось, чтоб Клюквин научился брать семечки из рук. Я взял семечко и просунул его в клетку. Клюквин сразу понял, в чём дело, и отвернулся. Тогда я сунул семечко в рот и, звонко цокнув, разгрыз его. Удивительно посмотрел на меня Капитан Клюквин. Во взгляде его были и печаль, и досада, и лёгкое презрение ко мне. „Мне от вас ничего не надо“, — говорил его взгляд. Да, Капитан Клюквин имел гордый характер, и я не стал с ним спорить, сдался, бросил семечко в кормушку. Клёст мигом разгрыз его. — А теперь ещё, — сказал я и просунул в клетку новое семечко. Капитан Клюквин цокнул, вытянул шею и вдруг схватил семечко. С тех пор каждый день после утренней песни я кормил его семечками с руки. Осень между тем сменилась плохонькой зимой. На улице бывал то дождь, то снег, и только в феврале начались морозы. Крыша мелькомбината наконец-таки покрылась снегом. Кривоклювый Капитан пел целыми днями, и песня его звучала сочно и сильно. Один раз я случайно оставил клетку открытой. Капитан сразу вылез из неё и вскарабкался на крышу клетки. С минуту

он подбадривал себя песней, а потом решился лететь. Пролетев по комнате, он опустился на стеклянную крышку аквариума и стал разглядывать, что там делается внутри, за стеклом. Там под светом рефлектора раскинулись тропические водоросли, а между ними плавали королевские тетры — тёмные рыбки, рассечённые золотой полосой. Подводный мир заворожил клеста. Радостно цокнув, он дол банул в стекло кривым клювом. Вздрогнули королевские тетры, а клёст полетел к окну. Он ударился головой о стекло и, ошеломлённый, упал вниз, на крышу клетки... В феврале я купил себе гитару и стал разыгрывать пьесы старинных итальянских композиторов. Чаще всего я играл пятый этюд Джульяни. Этот этюд играют все начинающие гитаристы. Когда его играешь быстро, звуки сливаются, и выходит — вроде ручеёк журчит. У меня ручейка не получалось, вернее, тёк он слишком уж медленно, но всё-таки дотекал до заключительного аккорда. Капитан Клюквин отнёсся к моей игре с большим вниманием. Звуки гитары его потрясли. Он даже бросил петь и только изредка восхищённо цокал. Но скоро он перешёл в наступление. Как только я брал гитару, Клюквин начинал свистеть, стараясь меня заглушить. Я злился и швырял в клеста пустыми шишками или загонял его в клетку, а клетку накрывал пиджаком. Но и оттуда доносилось зловещее цыканье Капитана. Когда я выучил этюд и стал играть его получше, Клюквин успокоился. Он пел теперь тише, приноравливаясь к гитаре. До этого мне казалось, что клёст поёт бестолково и только мешает, но, прислушавшись, я понял, что Капитан Клюквин украшает мою игру таинственными, хвойными, лесными звуками. Конечно, выглядело всё это не так уж прекрасно — корявая игра на гитаре сопровождалась кривоносым пением, но я при шёл в восторг и мечтал уже выступить с Капитаном в Центральном Доме детей желез-

нодорожников. Теперь ручеёк потёк более уверенно, и Капитан Клюквин добавлял в него свежую струю. Он не любил повторяться и всякий раз пел новую песню. Иногда она бывала звонкой и радостной, иногда — печальной. А я по-прежнему пилил одно и то же. Каждый день перед заходом солнца Капитан вылетал из клетки, усаживался на аквариум и, пока я настраивал гитару, легонько цокал, прочищая горло. Солнце постепенно уходило, пряталось за мелькомбинатом, и в комнате становилось сумеречно, только светился аквариум. В сумерках Клюквин пел особенно хорошо, душевно. Мне нравились наши гитарные вечера, но хотелось, чтоб клёст сидел ко мне поближе, не на аквариуме, а на грифе гитары. Как-то после утренней песни я не стал его кормить. Капитан Клюквин вылетел из клетки, обшарил шкаф и письменный стол, но не нашел даже пустой ольховой шишечки. Голодный и злой, он попил из аквариума и вдруг почувствовал запах смолы. На гитаре, что висела на стене, за ночь выросла шишка, как раз на грифе, на том месте, где находятся колки для натягивания струн. Шишка была свежая, от неё крепко пахло смолой. Капитан взлетел и, вцепившись в шишку когтями, стал отдирать её от грифа. Однако шиш-

ка — хе-хе! — была прикручена проволокой. Пришлось долбить её на месте. Подождав, пока клёст хорошенько вработается, я стал осторожно снимать с гвоздя гитару. Капитан зарычал на меня. Отделив гитару от стены, я плавно повлек её по комнате и через минуту сидел на диване. Гитара была в руках, а на грифе трещал шишкой Капитан Клюквин. Левая рука моя медленно поползла по грифу, всё ближе подбираясь к шишке. Капитан сердито цокнул, подскочил ко второму ладу и ущипнул меня за палец. Раздражённо помахав крыльями, он пошёл пешком по грифу доколупывать свою шишку. Ласково взял я первую ноту — задребезжала шишка, а клёст подпрыгнул и зацокал громко и радостно, как лошадь копытами по мостовой. Оканчивался месяц март. С крыши мелькомбината свешивались крупные сосульки, облепленные мукой. В хорошую погоду я выставлял клетку на балкон, и Капитан Клюквин весь день дышал свежим воздухом, пел, клевал снег и сосульки. На звук его голоса залетали синицымосковки. Они клевали коноплю и сало в кормушках, пересвистываясь с Капитаном. Иногда синицы садились на крышу клетки и начинали дразнить клеста, сыпали на него снег и тинькали в самое ухо. Клюквин реагировал на синиц покапитански. Он воинственно цокал, стараясь ухватить московку за ногу. Синицы увертывались и хохотали. Но вот солнце стало припекать как следует, сосульки растаяли. С крыши мелькомбината рабочие скидывали старый серый снег. Тепло подействовало на Капитана неважно. С кислым видом сидел он на

жёрдочке, и я прикрывал его от солнца фанеркой. И синицы стали наводить на него уныние. С их прилетом Клюквин мрачнел, прятал голову в плечи и бросал петь. А когда они улетали, выпускал вдогонку звонкую трель. В комнате он чувствовал себя даже лучше: аквариум, шишки, гитара — милая, привычная обстановка. По вечерам мы играли пятый этюд Джульяни и глядели на аквариум, как там течёт подводная жизнь в тропиках. В середине апреля Клюквин совсем захандрил. Даже шишки он долбил теперь не с таким яростным интересом. „Что ж, — думал я, — ему не хватает леса, воздуха. Понесу его в парк, в Сокольники“. В воскресенье отправились мы в парк. В тени, окружённой елками, Клюквин оживился: пел, прыгал по клетке, глядел на макушки деревьев. На свист его подлетали воробьи, подходили поздние лыжники, еле бредущие последним снегом. Но дома Клюквин скис, вечером даже не вылетел из клетки посидеть на аквариуме — напрасно разыгрывал я пятый этюд Джульяни. „Дела неважные, — думал я. — Придется, видно, отпустить Капитана“. Но отпускать его было опасно. Слишком долго просидел Клюквин в клетке. Теперь он мог погибнуть в лесу, от которого отвык. „Ладно, — решил я. — Пусть сам выбирает“. И вот я устроил в комнате ярмарку:

развесил под потолком гирлянды еловых и ольховых шишек, кисти калины и рябины, связанные вениками, повсюду натыкал еловых веток. Капитан Клюквин следил за мною с интересом. Он весело цокал, удивляясь, видно, моей щедрости. Потом я вынес клетку на балкон, повесил её на гвоздик и открыл дверцу. Теперь Капитан мог лететь в комнату, где раскачивались под потолком шишки, где светился аквариум. Капитан Клюквин вышел на порог клетки, вскарабкался на её крышу, клюнул зачемто железный прут и... полетел. С высокого седьмого этажа он полетел, было, вниз, к мельничному комбинату имени Цюрупы, потом резко повернул, набрал высоту. Мелькнули красные крылья — и Капитан пропал, улетел за наш дом, за пожарную каланчу, к сокольническому лесу. Всю весну не снимал я клетку с гвоздя на балконе, а в комнате сохли под потолком связки калины и рябины, гирлянды шишек. Стояли тёплые майские дни. Каждый вечер я сидел на балконе и наигрывал пятый этюд Джульяни, ожидая Капитана Клюквина. Юрий Коваль

Мир русского искусства

егодня мы с вами, дорогие ребята, продолжим разговор о русском искусстве. Рассказ наш будет о художнике Борисе Зворыкине, чьи сказочно прекрасные иллюстрации покоряли сердца зрителей и читателей в начале прошлого века. В России его имя почти никому не известно. Целые поколения русских детей не смогли увидеть его удивительных иллюстраций к пушкинским сказкам.

это была красота! И каждый храм был неповторим — неповторимость в древности была неотделима от понимания красоты. С каждый храмом, особняком было связано столько преданий о минувших днях! Всё это богатство и многоцветие питало восприимчивую душу будущего художника. Когда Борис повзрослел, то понял, что не может быть никем иным, как только художником. Потому что лишь художник может отразить красоту Божьего мира, родной земли Русской. Древняя история, предания, иконопись, рукописные книги, деревянное зодчество, былины, сказки — словом, вся русская старина была для него неисчерпаемым источником вдохновения. И знаете, ребята, такие устремления в то время были свойственны многим и многим людям: писателям, художникам, музыкантам. Они верили, что любовь к русской древности поможет им, да и всей России, обрести зоркость в различении добра и зла. 1892-1893 годах Борис Зворыкин посещал занятия в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, что,

Почему так произошло, вы поймете из нашего рассказа. Но не будем забегать вперёд, всё по порядку. Борис Зворыкин родился 1 октября 1872 года в Москве, в купеческой семье. Жизнь в купеческих семьях текла размеренно. Всему в ней было место — и строгим постам, и радостным празднованиям Святок и Красной Пасхи. Первопрестольная в ту пору представляла собой чудное зрелище. Сорок сороков её церквей, от только что возведённого грандиозного храма Христа Спасителя до крошечных церквушек, стоящих почти бок о бок на Варварке, Сретенке, Якиманке, придавали её облику сказочное звучание. Какая

безусловно, способствовало приобретению профессиональных навыков. Вскоре его яркие, самобытные иллюстрации появятся в книгах, изданных И.Д.Сытиным, А.И.Мамонтовым, И.Н.Кнебелем — крупнейшими издателями конца 19 века. А в 1903 году молодой художник выполнил иллюстрации к пушкинской „Сказке о золотом петушке“. Работа захватила его. В то время он будто сам переселился в этот фантастический мир, образы пушкинской мудрой сказки видел как наяву! А потому они интересны и нам с вами, не так ли? Глядя на зворыкинские рисунки, невозможно не увлечься придуманными им сказочными образами. Кроме иллюстрирования книг Борису интересно было работать над оформлением художественных альбомов, посвященным различным значимым событиям русской истории, а также календарей и поздравительных карточек на темы: "Нашествие Наполеона 1812 года", "Русские дети", "Русские былины", "Охота", а с 1914 года — на патриотические темы, воодушевлявшие граждан воюющей державы. Плакат „Русь, зло мира попирающая“ как раз и нарисован в годы Первой мировой войны. Эти издания для нас, живущих спустя сто лет, — подлинная энциклопедия ушедшей эпохи. И величайшее научение! С какой невероятной тщательностью выполнен каждый рисунок, как всё продумано. Чувствуется, что художник много и серьёзно изучал тему. ворчество Бориса Зворыкина привлекло внимание Государя Николая Александровича. Я думаю, вам, дорогие читатели, известно, что Государь и вся его семья были настоящими русскими патриотами. Они хорошо знали и любили русскую историю, им дорога была русская старина. Когда к празднованию трёхсотлетнего юбилея Дома Романовых в Царском Селе был возведен великолепный Феодоровский собор, то в числе художников, приглашённых для росписи стен, был и Зворыкин. И поскольку Феодоровский собор строился в традициях русского зодчества, то и роспись его должна была соответствовать высоким образцам древнерусской иконописи. Задача была совсем непростой. Это сейчас мы многое знаем об иконописи, а в то время иконопись лишь начинали открывать. Дело в том, что до начала 20 века прекрасные древние русские иконы были неизвестны ни специалистам, ни широкому зрителю. Олифа, которой покрывают иконы, чтобы защитить красочный слой от повреждений, со време-

нем становится настолько тёмной, что изображение рассмотреть просто невозможно. Потемневшие иконы „поновляли“, то есть сверху по контурам старого писали новое изображение. Первоначальное изображение находилось под несколькими слоями поновлений. Так вот, в начале 20 века был открыт способ реставрации первоначальных изображений, и миру была явлена забытая красота русской иконы. Разумеется, это было потрясением для всего мира искусства. И хотя серьёзные исследования были впереди, но высокий образец уже был задан, и ему пытались следовать. Феодоровский собор в Царском Селе, собор Александра Невского в Симферополе, где тоже работал Зворыкин, — это как раз и были первые попытки следовать древним образцам. Жаль только, что недолго простояли чудесные соборы. Вскоре произошла революция, и в 1927 году собор Александра Невского был взорван, а Феодоровский собор сильно повреждён. 1915 году Борис Зворыкин вместе с другими известными художниками: Иваном Билибиным, Виктором Васнецовым, Михаилом Нестеровым — учредили „Общество возрождения художественной Руси“. Художники надеялись познакомить людей с образцами древней красоты. Они считали, что русский народ должен знать свои корни. Это была обширная программа, рассчитанная на многие годы. В нашем „Кораблике“ мы уже рассказывали вам, ребята, о замечательных художниках Иване Билибине и Викторе Васнецове. Вот и представьте себе, сколько доброго и талантливого они смогли бы сделать вместе, объединённые благородной целью изучения древней русской культуры. Но этим начинаниям не дано было осуществиться. В 1917 году Россия вступила в эпоху великих потрясений. В русской истории иногда удивительно совмещаются события: почти одновременно произошел октябрьский переворот и восстановление на Руси Патриаршества. Русская земля лишилась Царя, но обрела Патриарха. Борис Зворыкин оформил Послание Поместного собора о восстановлении Патриаршества. Это был особый документ, он представлял собой двадцатиметровый(!) манускрипт, писанный от руки в стиле грамот 17 столетия и украшенный фигурами святых. Революцию, как и многие деятели русской культуры, Зворыкин не принял. И в 1921 через Крым покинул Россию. Несколько месяцев он провел в Константи-

можно рассматривать долго, к ним захочется вернуться ещё не раз. В книге множество изящных украшений: виньеток, заставок, рамок, в которых всякий раз соблюдена мера. конце 30-х годов Борис Зворыкин перевёл на французский язык русские сказки: „Снегурочку“, „Василису Прекрасную“, „Марью Моревну“ и „Жар-Птицу“. Рукописный текст — как в древней книге — он сопроводил собственными иллюстрациями. Но книге не суждено было увидеть свет при жизни художника. Эта драгоценная книга вышла много лет спустя, в 1978 году. Умер удивительный русский художник Борис Зворыкин в 1942 году, во время Второй мировой войны, в оккупированном немцами Париже. Всей своей душой и творчеством он всегда оставался русским человеком. Надеялся ли он, что когда-нибудь русские дети смогут увидеть его книги? Думаем, да, потому что великой душе всегда свойственна великая надежда. Ирина Есинская

нополе, потом оказался в Египте, где уже два года жил другой замечательный русский художник Иван Билибин. В том же году художник перебрался во Францию и поселился в Париже, куда в то время устремились многие русские эмигранты. Вероятно, вы слышали, дорогие читатели „Кораблика“, что русские люди всегда очень тяжело переносили разлуку с Родиной. Тосковал и Борис Зворыкин, но всё же нужно было жить, и тут выручала работа. Он сотрудничал со многими книжными издательствами. Как и прежде, это были работы на историческую тему. В 1925 году в его оформлении вышла книжка „Золотой петушок и другие сказки“. Удивительные, волшебные иллюстрации, напоминающие светлый, счастливый детский сон. ва года спустя, 1927 году, художник создал иллюстрации к трагедии А. С. Пушкина „Борис Годунов“. Эту книгу можно считать подлинным произведением искусства. В ней выразилась любовь Бориса Зворыкина к древней рукописной русской книге. Живое, вдохновенное пушкинское слово соединилось с глубокими, точными портретами действующих лиц. Иллюстрации — словно окно в прошлое, их

Забытая книга

огда они часа три спустя подош- нул её отец, встревоженный продолжили к тому месту, где Елена оста- тельным молчанием дочери. вила лестницу, старый моряк — Ничего, папа, я засмотрелась! Какой сначала убедился, крепко ли пе- отсюда чудесный вид! — отозвалась деревязаны перекладины, а затем вушка, очнувшись от своих дум. стал помогать дочери подставить лестниОна подняла топор и едва успела косцу к пальме. Только теперь она поняла, нуться гибкой ветви, как висевшие на что напрасно пыталась одна справиться ней зрелые плоды с шумом и свистом пос этой длинной лестницей, так как даже летели вниз и, ударившись о землю, даим вдвоём только с большим трудом уда- леко откатились от дерева. лось приставить её к дереву. В первую минуту старик не на шутЕлена взяла топор и стала осторожно ку испугался, когда эта тяжёлая масса подниматься. Лестс шумом упала близ ница гнулась и него, но, услышав сильно качалась под наверху голос доченею. Но вот она, нари, тотчас успококонец, добралась до ился. верхушки, с торжеСрубив вторую ством обхватила её ветвь с плодами, и оглянулась круЕлена снова залюбогом. валась прекрасным Под ней, как на видом. Затем она ладони, сверкало спустилась и с помомаленькое озеро, щью отца перенесла виднелась знакомая орехи в пещеру. роща с пещерами и Чтобы предохрабеседками, а в отнить их от порчи, далении раскинулона, по совету отца, ся непроходимый решила устроить подевственный лес с греб. В нескольких тёмною густою лишагах от их пещеры ствою. находилась другая, С правой стороны маленькая пещера, вся пальмовая роща заваленная землёй, мерно волновалась, песком и камнями подобно морю. В и по своему положеособенности прекранию весьма удобная сен был вид одинодля этой цели. ких пальм, высивОчистить её от пешихся на крутых ска и камней, поскалах. видимому, не предС моря веял проставляло большого хладный ветерок, труда, и потому Елеи, как бы перешёпна тотчас принялась тываясь между соза работу, надеясь Кокосовые пальмы бой, тихо кивали к вечеру окончить вершины могучих, стройустройство погреба. Но ных пальм, спокойно созерцавших с не- это только казалось лёгким делом. досягаемой вышины необозримые воды Проработав около двух часов, она успеокеана. ла, однако, очистить только самую неЕлена недоумевала, как могло до сих значительную часть пещеры. пор такое одинокое дерево противостоять Главное затруднение состояло в том, бурям и как ураганы давно не вырвали что не в чем было выносить землю и пеего с корнем и не сбросили в морскую сок. Елена выносила землю в переднике, глубину. что занимало очень много времени. Она — Елена, что ты там делаешь? — оклик- сознавала, что таким образом ей придёт-

ся потратить на эту работу много дней. Но вот солнце скрылось, и последние Отец посоветовал ей устроить носилки. лучи его потонули на далёком западе. ЗаНедолго думая, побежала она к морско- метив на берегу какой-то предмет, Елена му берегу и вырубила там две бамбуко- спустилась с горы. Едва успела она сойвые палки, длиной аршина в два. Вер- ти с неё, как на совершенно ясном, почнувшись к отцу, она сложила вдвое шер- ти безоблачном небе, в созвездии Льва, стяное одеяло и крепко привязала концы вдруг показался большой огненный шар, его к палкам. Носилки оказались проч- оставлявший за собою яркий след в виде ными и удобными. хвоста, из которого во все стороны поВ течение трёх часов Елена с отцом сыпались бесчисленные искры, сопровоуспели наполовину очистить пещеру и ждаемые оглушительными громовыми до того устали, что должны были посвя- раскатами, походившими на пушечную тить часа два отдыху. Наскоро утолив го- пальбу и треск ружейных выстрелов. Всё лод, отец с дочерью снова принялись за небо мгновенно осветилось, и при каждом очистку пещеры. взрыве из огненноПосле нескольго шара сыпался ких часов труда, настоящий огненво время которого ный дождь. Одни Елена не раз садииз этих блестящих лась отдыхать, пеискр рассыпались щера была совсем огненным снопом очищена. Оставаи с треском разлось только вырывались на пути, рыть яму аршидругие медленно на в полтора или потухали в воздва — и погреб духе. Но большая был бы совсем гочасть их с неимотов. верною быстротою Но наступил веносилась по синечер. Елена прораму небу и исчезала ботала бóльшую в море. Это величасть этого знойчественное явленого дня в душной ние длилось всего пещере и теперь четверть часа. чувствовала сильЕлена была поную потребность ражена и испугаосвежиться. Взяв на этим невиданподзорную трубу, ным зрелищем, о она отправилась котором слышала на высокую гору, лишь смутные расчтобы взглянуть сказы. оттуда на величеЕдва успела она ственный закат вернуться в грот, солнца. как отец с тревоПадающие звезды Перед её восхигой осведомился о щённым взором опускалось в безбреж- причине странного треска и грома. ный океан небесное светило, вносящее Елена описала ему это явление. повсюду жизнь и отраду. Она вспомнила, — Я сам, — начал старый моряк, — лет с какой ужасающей быстротой доходят тридцать тому назад был свидетелем талучи солнца до земли. Расстояние в 20 кого обильного падения звёзд, и это яв682 320 географических миль они про- ление сильно заинтересовало меня. Ещё ходят всего за 814 минут, между тем как не так давно даже учёные думали, что для прохождения звуком этого расстоя- эти падающие звёзды не что иное, как ния потребовалось бы целых 14 лет. Ни- камни, выбрасываемые огнедышащими кто из смертных не осмеливался до сих горами луны. Но теперь пришли к убежпор безнаказанно смотреть невооружён- дению, что это — осколки метеорных ным глазом на этот гигантский огнен- масс, падающих к нам лишь при вторженый шар, вызвавший в памяти девушки нии их в земную атмосферу; от сильного сказание о несчастной богине Семеле, по- же сопротивления воздуха они раскаляжелавшей видеть Зевса во всем его вели- ются, светятся и, наконец, сгорают. Случии и погибшей от божественного блеска чалось даже, что такие метеориты, падая своего повелителя. с неба, зажигали дома и убивали людей.

В течение многих столетий люди видели, как падали с неба эти огненные мечи, и не могли объяснить себе этого явления, наводившего ужас на всех. Возникали различные суеверные рассказы. Старинные хроники говорят о пылающих мячах, появляющихся на небе как предзнаменование перед большими бедствиями, а одно ирландское сказание упоминает об огненных слезах святого Лаврентия, проливаемых им ежегодно 10-го августа, в день его памяти. Особенно же поэтично литовское народное сказание: пряха прядёт на небе нить судьбы каждого младенца, и каждая нить заканчивается яркой звездою; со смертью ребёнка нить обрывается, и звезда, угасая, падает на землю. Жители островов Товарищества видят в этих звёздах души усопших и называют их именами своих близких. По их верованию, души эти спасаются от преследований злого божества и спешат искать защиты на земле среди дорогих родных.

На следующее утро Елена поднялась на заре. Скоро проснулся и отец. Она взяла лопату и отправилась копать яму в своём погребе. Эта работа оказалась очень тяжёлой. Елена быстро утомлялась и вынуждена была часто отдыхать. Однако к полудню она успела выкопать яму в два аршина ширины и полтора глубины и выложить её большими пальмовыми листьями. Разложив на них рядами добытые ей кокосовые орехи и другие плоды, она старательно завалила яму прутьями и листьями. Елена давно уже собиралась проникнуть в глубь острова, чтобы лучше ознакомиться с ним, но до сих пор не находила времени. Всегда какая-нибудь неотложная работа задерживала её вблизи

пещеры или на морском берегу. Теперь она решила воспользоваться отдыхом отца и направилась к лесу. Величие девственного леса поразило девушку. Высоко, над всеми другими деревьями, поднимались величественные пальмы разных видов с тяжёлыми плодами, рядом с ними красовались гигантские мимозы, финиковые, банановые и разные другие деревья тропических стран, густая листва которых отливала всеми оттенками свежей зелени. Вокруг могучих стволов кольцом обвивались дикий виноград и лианы с белоснежными цветами и, спадая с сучьев до земли, сплетались с другими ползучими растениями или пускали в землю новые корни, охватывая со всех сторон великанов дремучего леса. Казалось, среди этих гигантов не было места низкорослым собратьям. Все они, как бы стараясь затмить друг друга, стремились вверх к животворящему светилу, редкие лучи которого слабо освещали царившие в лесу вечные сумерки. На земле валялись, громоздясь друг над другом, поросшие мхом вековые деревья, служившие пристанищем несметному числу насекомых. При этом весь лес оглашался рёвом обезьян, криками попугаев, щебетаньем птиц и жужжанием бесчисленного множества насекомых. Местами лес был почти непроходим, так что Елене приходилось топором прокладывать себе дорогу. Из опасения заблудиться на обратном пути, она делала отметки на деревьях и всю дорогу зорко смотрела, как бы не наступить на змею. Но опасения эти оказались напрасными: змеи, действительно, попадались на пути, греясь на солнце, но при её приближении спокойно уползали в кусты. Впоследствии она перестала пугаться этих пресмыкающихся и равно-

душно проходила мимо них. Пробираясь по этому дремучему лесу, Елена всё время зорко осматривалась. В одной из расселин полусгнившего дерева она увидела огромного паука, тело которого было покрыто серо-коричневыми волосиками. Около него тянулась густая сеть паутины, в которую попались две несчастные колибри. Одна из них уже была без признаков жизни, но другая ещё трепетала крылышками в лапах хищника, покрывавшего её со всех сторон какой-то грязноватой слизью. Под влиянием безотчетного чувства гадливости Елена быстро схватила лежавший на траве сучок и, убив наука, освободила несчастную жертву. Но спасение пришло поздно — через несколько минут птички не стало. Это маленькое приключение взволновало девушку. Особенно жаль было ей несчастных пташек. Она зарыла их и отправилась дальше. Лес поднимался в гору. Вдруг до слуха её донесся какойто необыкновенный шум, и она в испуге остановилась. Шум между тем приближался, и скоро вблизи затрещали сучья, точно от сотни бегущих животных, а минуту спустя мимо неё пронеслось целое стадо диких коз и скрылось в лесной чаще. Она пошла дальше и скоро заметила, что деревья как будто редеют, как

это обыкновенно бывает на лесных опушках. Пройдя ещё немного, она очутилась на краю крутого обрыва, под которым расстилалась широкая зелёная равнина; на ней мирно паслось стадо диких коз. Одни из них щипали сочную травку, другие лакомились своим любимым блюдом — листьями. С любопытством смотрела девушка, с какою ловкостью эти грациозные животные подпрыгивали вверх и срывали свежие молодые побеги с деревьев, между тем как другие смелыми прыжками взбирались на крутую скалу и, спокойно стоя над пропастью, бесстрашно смотрели вниз. Но пора было вернуться домой. Солнце уже близилось к закату, когда Елена наконец вышла на знакомую опушку леса. Увидев ещё издали отца, который сидел у входа и, по-видимому, с тревогой прислушивался к малейшему шуму, она поспешила к нему и нежным поцелуем успокоила старика. Э.Гранстрем