Журнал "Кораблик" № 17 by Pafnuty_abbey

Сретение — Встреча Марина Улыбышева .............................. 2

Монастырь Св. Екатерины на Синае Ирина Есинская............. 5

Белый Ангел Москвы (продолжение) А. Сергейчук.................10

Мальчик у Христа на ёлке Галина Литвинцева.......................14

Память о „Варяге“ Сергей Балакин.......................................19

Великая тайна Священник Георгий Белодуров..........................24

Елена-Робинзон Э.Гранстрем...............................................28

Верьте, Сербия восстанет Т. Воронин.....................................32

Царевич Алексий................................................................36

Подписка на полугодие — индекс 99292, каталог „Почта России“ „Кораблик.“ Детский журнал Рождества Богородицы Свято-Пафнутьева Боровского монастыря Главный редактор: архимандрит Серафим (Савостьянов) Зам. главного редактора: Ирина Есинская Вёрстка и макет: послушник Виталий Мочалов Корректор: Татьяна Седова Учредитель: Местная православная религиозная организация-учреждение Рождества Пресвятой Богородицы Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь Калужской епархии Русской Православной Церкви (Московского Патриархата)

Периодичность выхода: раз в два месяца.Свидетельство о регистрации средств массовой информации в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия ПИ № ФС77-33785. Адрес редакции: 249010, Калужская обл., г. Боровск, ул. Дмитрова, д. 1, Свято-Пафнутьев Боровский монастырь. Отпечатано в ООО „Поли-оф“ г. Обнинск, ул. Шацкого, д. 1. Зак. №

Праздник

расивое древнее слово „сретение“ звучит по-современному как „встреча“. В Православной Церкви есть праздник, который так и называется — Сретение. Какую же встречу празднуют христиане? Кого встречают в этот день? Чтобы это понять, давайте заглянем во времена, предшествовавшие рождению Иисуса Христа.

Это были годы римского могущества, эпоха императора Августа. Все земли вокруг Средиземного моря, составлявшие тогда центр земной цивилизации, были завоёваны римскими легионерами. Все платили Риму дань. А Рим богател и рос. Точнее, богатела его знать, жившая в мраморных виллах. Рабы же не имели ничего. Днем их ждала бесконечная изнурительная работа, ночью их связывали попарно и сажали на цепь, и не было в этой череде одинаковых дней никакого просвета. Богачи же увлекались музыкой и поэзией, ценили хорошую живопись и безделушки. Но всё надоедает человеку. И в то время они уже настолько изнывали от праздности и пресыщения, что готовы были платить невиданные деньги тому, кто бы смог развеять их скуку. Всевозможные грехи, которые по языческим понятиям Римской империи и грехамито не считались, подобно ужасным язвам поражали души людей. Преобладающим настроением в обществе становились отчаяние и тоска, жизнь, казалось, теряла смысл. Но был на земле народ, веривший во единого

Бога, веривший, что погибающему в отчаянии миру должен явиться Спаситель: в Нём — обновление и возрождение человека и та бесконечная радость, которая превыше всех радостей и горестей земных. Обетование о Спасителе хранила ветхозаветная Церковь Израиля. Но в то время и Израиль переживал тяжёлые времена. Не зря говорили пророки: „Огрубело сердце народа сего…“ Зло сгущалось повсюду. о всё-таки были люди, которые не утратили древнее знание и хранили, как зеницу ока, обетование Божье о том, что в мир придёт Спаситель. Одним из хранителей этого обетования был человек по имени Симеон — ветхозаветный праведник, глубокий старец, зажился он на этой земле: вроде пора ему было и умирать — но смерть не шла за ним. И в этом была тайна. И связана она с Библией. Египетский царь Птоломей собрал семьдесят толковников, чтобы они перевели Ветхий Завет на греческий язык. Симеону досталась та часть, где пророк Исайя предсказывает, что Дева родит Сына. Симеон подумал, что это ошибка, и решил заменить слово „Дева“ словом „женщина“. Но ему явился Ангел и сказал, что Симеон не умрёт до тех пор, пока не увидит Деву, родившую Спасителя мира. По преданию, Симеон прожил триста лет. Имя Симеон означало „услышание“, то есть он был тот, кто имел уши, чтобы слышать Голос Божественный. Он ждал пришествия Спасителя, как узник, томящийся в тюрьме, ждёт вести об освобождении. Он жаждал этого пришествия, как путник в пустыне жаждет глотка воды. Вот как об этом говорит Евангелие: „Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нём. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришёл он по вдохновению в храм. И когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели

очи мои спасение Твое, которое ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению народов, и славу народа Твоего Израиля“. Теперь, когда Симеон увидел Божественного Младенца Иисуса Христа, душа его, томившаяся ожиданием, успокоилась и наполнилась счастьем. Произошла та ВСТРЕЧА, которую он ждал всю жизнь. Поэтому с радостью он произносит слова — „ныне отпускаешь…“, то есть „разрешаешь от уз“ бренное тело. Теперь Симеону было не страшно умереть, потому что он знал: исполнится Божье обетование — праведников ждёт вечное блаженство. Симеон благословил Божественное Дитя и принял Его на свои руки. За что и стали его называть в Церкви Симеоном Богоприимцем. Церковь считает, что в лице древнего старца и Младенца Христа произошла встреча Ветхого Завета и Нового, что показывает их нерасторжимую связь. А чем же для нас, сегодняшних, так важен этот праздник? Он показывает нам, что если мы, подобно Симеону Богоприимцу, будем „иметь уши“, чтобы слышать призывы Бога, то обязательно у каждого из нас в жизни произойдёт личная встреча с Богом, а, может быть, она уже произошла. Это не означает, что здесь, на земле, мы увидим Бога воочию. Встреча произойдёт в нашей душе, в нашем сердце! И вы это обязательно почувствуете, потому что после такой встречи ваше сердце уже не будет сомневаться, есть ли Бог или нет, оно будет знать твёрдо — ДА, ЕСТЬ! Вы увидите это своими внутренними очами. А, может быть, уже увидели. Желаю каждому из вас такой встречи с Богом! Она обязательно наполнит вас миром и радостью. Господь всегда стоит при дверях нашего сердца и только и ждёт, когда мы выйдем Ему навстречу. Марина Улыбышева

Древо жизни

На далёком Синайском полуострове, у подножия высоких гор находится одна из самых древних монашеских обителей — монастырь святой Екатерины. Трудно даже себе представить, что непрестанная молитва совершается здесь на протяжении одной тысячи семисот лет! Сегодня мы расскажем вам, дорогие наши читатели, об истории монастыря святой Екатерины. Эта очень давняя история связана с житием пророка Моисея, через которого Господь дал народу израильскому Десять Заповедей. Вся жизнь пророка Моисея — цепь чудес. Долгое время израильский народ, спасаясь от великого голода, вынужден был жить в таинственной стране фараонов. Моисей родился в Египте во время гонений, которое воздвиг фараон на израильский народ. Фараон боялся силы, которая жила в этом народе. Не понимал могущественный египетский владыка, что эта сила — от Бога, её нельзя победить. Египетский царь начал с того, что издал приказ уничтожать всех израильских мальчиков сразу после их появления на свет! Мать Моисея, желая сохранить жизнь своему новорождённому сыну, спрятала его на реке в камышах. И вот, представьте, как раз в то самое время, когда малыш, соскучившись по своим нянькам, запищал, на берег Нила вышла на прогулку принцесса, дочь фараона, со своей свитой. Она–то и обнаружила младенца. Очарованная его красотой, она повелела взять его во дворец. Таким сказочным образом младенец Моисей, будущий великий пророк, оказался в семье фараона. Он получил великолепное образование и подобающее воспитание. Но судьба его была полна превратностей. Возвысив Моисея, она вновь привела его к великим испытаниям. Он вынужден был покинуть Египет и скрываться от преследований в Синайской пустыне. Прошли годы. И вот однажды Моисей пас стада и вдруг увидел куст — Неопалимую Купину.

Охваченный огнем– сиянием куст горел, но не сгорал. И услышал Моисей Глас Божий, повелевающий ему освободить еврейский народ от египетского плена и вести его в Землю Обетованную. После того, как Моисей, пройдя через многие испытания, вывел свой народ из Египта и пересёк Красное море, он пришёл к подножию Синайской горы. Оставив народ в долине, Моисей поднялся на Синай и получил от Бога Десять Заповедей, которые давали людям твёрдое понимание, что есть добро и как его придерживаться. Прошли века. В мир пришел Спаситель, и мир познал полноту Божией Любви. После проповеди Христа, Его смерти на Кресте и славного Воскресения изменилась жизнь мира. Всё больше и больше становилось людей, которые хотели жить по заповедям христианской любви. И уже в 3 веке в христианской Церкви появились подвижники — люди, которые уходили из городов и селений в невыносимый жар и суровое безлюдие пустыни. Для того чтобы лучше сосредоточиться на молитве, они избирали самые уеди-

нённые места. В простоте сердца подвижники старались исполнять всё, что заповедует Святое Евангелие, и открыли, что такой образ жизни ведёт к познанию Бога, к преображению всего человеческого существа уже в этой жизни. Эти люди стали называться монахами. Родина монашества — Египет. На Синайском полуострове, который соседствует с Египтом, монахи и отшельники появились в 4 веке. Они стали селиться в ущелье у подножия библейской горы Синай. Эту гору сейчас называют горой Моисея. К 330-ому году от Рождества Христова святая Елена, мать Императора Византии Константина Великого (именно он положил конец преследованиям христиан), при-

казала построить храм около того места, где пророку Моисею было видение горящего куста. И вот диво: по сей день в монастыре у алтарной апсиды придела растёт огромный куст, окружённый каменной стеной, — та самая ветхозаветная купина, в память которой и был основан монастырь. Жизнь монахов, обосновавшихся у подножия Синайской горы, в древности не была лёгкой. В 7 веке Египет и прилегающие к нему земли были завоёваны арабами, исповедующими ислам. К тому же в этих местах бесчинствовали воинственные язычники-бедуины. Как смерч, проносились они, грабя и убивая всех без разбора. В 537 году византийский Император Юстиниан приказал обнести монастырь каменными стенами и направил несколько сот своих солдат для охраны и защиты монашеской общины. Ради безопасности вход в монастырь закладывался камнем, и попасть за его ограду можно было только в подвешенной корзине, спускавшейся сверху с помощью блоков. И все же, несмотря на трудности и невзгоды, монашеский подвиг здесь не прекращался никогда. Тяжёлые времена монастырь пережил в 9 веке, когда кочевые племена атаковали и разграбили монастырь. Монахам пришлось оставить монастырь, и, казалось, обитель была обречена на исчезновение. Но вскоре случилось событие, которое чудесным образом всё изменило к лучшему. Это событие связано с великомученицей Екатериной. И прежде, чем мы продолжим свой рассказ об истории Синайского монастыря, давайте, дорогие читатели, вспомним житие великомученицы Екатерины. Святая Екатерина родилась в Египетской Александрии около 292 года в семье царского рода. В возрасте 18 лет она приняла мученическую кончину за то, что, отстаивая свою веру во Христа, высмеяла императора Максимиана, почитавшего языческих идолов. Император, пытаясь склонить Екатерину к своей вере, устроил ей дискуссию с 50-ю философами. Ученые мужи не сомневались, что своими неотразимыми доводами смогут без труда убедить упрямую девицу согласиться с выводами, которые им казались неоспоримыми. Но Екатерина была больше, чем просто умная и образованная девушка: в её сердце жила пламенная и чистая вера во Христа, Спасителя мира. Она отразила все аргументы

настолько убедительно, что философы сами, представьте только, обратились в христианство! Ожесточённое сердце Максимиана закипело гневом, и он в досаде велел казнить философов, а Екатерину приговорил к колесованию. Но, коснувшись её тела, колесо чудесным образом распалось на куски. Но даже это явное чудо не вразумило мучителей. Екатерину отвезли за город и обезглавили. Святая мученица за Христа Екатерина была похоронена в Александрии, но ангелы перенесли её тело на вершину высокой горы, стоящей рядом с горой Синай. Здесь в 9 веке монахи и обнаружили нетленные останки святой, которые были перенесены в монастырь и с великим почитанием положены в соборном храме. После этого великого и памятного события монашеская жизнь в обители вновь наладилась. Храм этот, дошедший до наших дней, был построен в 550 году Императором Юстинианом в память о его жене Феодóре. Собор, как и сам монастырь, посвящен празднику Преображения, но после обретения мощей святой монастырь стали называть монастырем святой Екатерины. Рака с мощами славной мученицы находится в алтаре собора. За алтарём расположен придел Неопалимой Купины. Придел стоит на месте древнейшего Синайского храма, того самого, что построен императрицей Еленой. Точное место, где рос терновый куст, отмечено серебряной пластиной. Все, кто входит в придел, с благоговением снимают обувь в память о пророке Моисее, разувшимся по повелению Бога перед горящей Купиной. В восточной части расположено здание келий, где и теперь живут монахи. Как и прежде, они ведут исполненную молитвами строгую жизнь, встречая день задолго до рассвета, когда начинается утренняя служба в храме. Но сейчас монахов в обители намного меньше, чем в былые славные времена, когда их число приближалось к трёмстам. Монастырь просуществовал долгуюдолгую жизнь, он

хранитель нетленной красоты древности. И красота эта никого не может оставить равнодушным. В монастырской ризнице хранится более двух тысяч икон. Самые древние из них относятся к 6 веку. Иконы написаны горячими восковыми красками, нанесёнными на деревянную поверхность. Эти краски поражают своим сиянием и сегодня. Тонкость исполнения икон свидетельствует о ярком мастерстве древних художников. Одна из самых знаменитых икон монастыря — образ Христа Вседержителя, она является самой древней из сохранившихся изображений Спасителя. Христос смотрит прямо на зрителя, а лучше сказать, на предстоящего в молитве человека. В его испытующем взгляде непостижимо слиты прощение и неотступность. Есть одна удивительная загадка, связанная с этой иконой: схожесть лика Христа с изображением на Туринской Плащанице. Туринская Плащаница — это погребаль-

ные пелены, в которые был завёрнут Спаситель после своей крестной смерти. В третий день Христос воскрес, а на Плащанице чудесным образом запечатлелось изображение Его тела. Все, кто когда-либо жил в монастыре, внесли свою лепту в собирание и сохранение огромного художественного и культурного наследия. Важнейшая часть этого наследия — монастырская библиотека. Библиотека Синайского монастыря считается одной из самых значимых в мире. В ней хранятся несколько тысяч рукописей. Книги на греческом, арабском, сирийском, грузинском и армянском и на церковнославянском языках. Самая ценная рукопись — Сирийский кодекс, текст Евангелия, написанный в 5 веке на сирийском языке. Это рукопись на папирусе, где древний текст был смыт и соскоблен для написания нового. Особая ценность рукописи в том, что язык, на котором она написана, очень близок арамейскому, на котором говорил Христос и апостолы. В библиотеке монастыря хранится „Лествица, возводящая на небо“ преподобного Иоанна. Святой Иоанн пришёл в монастырь в возрасте 16 лет, а в зрелые годы стал его настоятелем. В книге Иоанна Лествичника духовное и восхождение монаха к Богу было представлено в виде лестницы, ступени которой соответствовали обретению одной из добродетелей и победу над одним из пороков. Всё, о чем мы успели вам рассказать, — это лишь немногая часть из богатой событиями жизни древней прекрасной православной обители, к которой всегда стремилось русское сердце. И впрямь, не чудо ли, что на протяжении нескольких столетий далёкая Россия поддерживала монастырь святой Екатерины, присылая богатые дары, жертвуя церковную утварь, иконы, облачения. Поистине, для Любви — нет расстояний. И радостно сознавать, что мы, русские, здесь не чужие… И, быть может, кто-то из вас, дорогие наши юные читатели, когда-нибудь войдёт под вечные своды собора и ощутит чудесную сопричастность. Ведь мы, русские, здесь не чужие… Ирина Есинская

Жития святых

вятая княгиня просила Царя помиловать убийцу мужа, но Государь отказал в её просьбе. Он знал, что, если преступник будет оставлен в живых, это предаст смелости другим террористам, и убийства будут продолжаться. На месте, где был убит князь Сергей, Елизавета Фёдоровна воздвигла большой каменный крест. На нём было начертано: „Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят“. Эти святые слова распятого Христа отражали и состояние души княгини Елизаветы.

Убиенного князя похоронили в Кремле, в усыпальнице храма Чудова монастыря. (До наших дней эта святая обитель не сохранилась). Княгиня проводила там дни и ночи, молясь у дорогой могилы. Впрочем, она не оставила своих добрых дел: посещала больницы, рукодельные мастерские. Лицо Елизаветы Фёдоровны выражало безысходную тоску. Но… молитва постепенно воскрешала убитую горем душу. Горячо веруя в Бога, княгиня понимала, что её любимый супруг теперь в раю, что ему там лучше, чем на земле. И Елизавета Фёдоровна сама оставляла сердцем земную жизнь, стремилась к Небу, к счастливой Вечности, где никто не сможет разлучить её с теми, кого она любит. Так праведная княгиня постепенно, незаметно для себя, превращалась в святую монахиню. Она перестала есть мясо, а свою спальню сделала похожей на монашескую келью. Велела вынести роскошную мебель, перекрасить стены в белый цвет. Оставила себе только самое необходимое. А преступники-революционеры, убившие князя Сергея Александровича, не прекращали творить зло. Они хотели свергнуть Царя и захватить власть в России. Для этого они клеветали на Государя, подговаривали простых людей устраивать беспорядки и мятежи, учили бедных грабить и убивать богатых. Наступил 1905 год. Смута охватила всю Россию. По Москве ходили вооружённые бандиты, не хватало провизии и даже воды. Мощные ворота Кремля надёжно запирались на ночь, а днём охрана пропускала внутрь лишь тех, у кого был пропуск. Но Великая княгиня ничего не боялась. Она бесстрашно покидала Кремль и ехала в свой госпиталь лечить и утешать раненых. Начальник городской полиции не раз пытался убедить её не делать этого. — Ваше высочество, — почтительно, но настойчиво говорил он, — я прошу вас не выезжать в город. В Москве неспокойно, на вас могут напасть, могут даже ли-

шить вас жизни! — На всё воля Божия, — спокойно отвечала Елизавета Фёдоровна и бесстрашно продолжала свои поездки. Дома княгиню ожидали её племянники, Дмитрий и Мария, которым она заменила умершую мать. Дети очень беспокоились, когда их тётя долго не возвращалась. Был пасмурный осенний день. Елизавета Фёдоровна надела чёрный плащ, шляпу и пошла к выходу из дворца. — Тётя Элла, может быть, вам сегодня не стоит ехать в госпиталь? — робко спросила шестнадцатилетняя княжна Мария. — Начальник полиции вчера так долго уговаривал вас… Великая княгиня грустно посмотрела на племянницу и, поцеловав её в лоб, вышла на улицу. За ней последовал генерал Лайминг — друг покойного князя Сергея. Мария посмотрела в окно и

увидела, что тётя со спутником идут по Кремлю пешком. — Ой, они даже не сели в карету! — удивлённо воскликнула девушка. — Тётя Элла решила идти в госпиталь пешком, чтобы бунтовщики её не узнали, — объяснил сестре четырнадцатилетний Дмитрий. Смеркалось. Вот уже отзвонили колокола Чудова монастыря, сообщая москвичам о конце вечернего богослужения. Княгиня не возвращалась. Княжна Мария не могла найти себе места. „Матерь Божия! — горячо молилась она, с надеждой глядя на древний образ Пресвятой Богородицы. — Царица Небесная! Сохрани нашу тётю Эллу живой и невредимой, защити её от злых людей!“ Наступил вечер. Обитатели дворца поужинали в тревоге. За окнами было уже совсем темно. Наконец дверь отво-

рилась и вошла Великая княгиня. Она переоделась в домашнее платье, села за стол. Ей подали уже давно остывший ужин. Княжна Мария присела рядом. — Тётя Элла! — забыв о правилах этикета, взволнованно проговорила она. — Тётя, мы так беспокоились! Вы не должны больше возвращаться так поздно! Не смейте рисковать своей жизнью! Мы любим вас, не хотим, чтобы вы погибли, как… как… дядя Сергей… Елизавета Фёдоровна молча слушала упрёки племянницы, но когда та упомянула имя князя Сергея, бедная женщина не выдержала. Она опустила лицо на руки и горько заплакала. — Да… — говорила она, — госпиталь и раненые стали для меня главным в жизни. С ними я забываю о своём горе, об одиночестве… Сергей, наверное, не одобрил бы этого… С этого дня княгиня стала возвращаться в Кремль раньше, чтобы не беспокоить своих близких. Елизавета Фёдоровна часто посещала святые обители. Была в Оптиной пустыни, где в то время жили святые старцы; в Сарове и в Дивеево… Княгиня молилась, чтобы Бог научил её, как жить дальше, чем заполнить страшное одиночество, пустоту, образовавшуюся в душе после смерти мужа. И Господь ответил на мольбы своей верной служительницы. Елизавета Фёдоровна обрела новую цель в жизни. Она решила устроить в Москве обитель сестёр милосердия. Великая княгиня продала все свои драгоценности и на эти деньги приоб-

рела участок земли в центре Москвы, на большой Ордынке. Здесь начали строить храм, больницу, дома для сестёр и настоятельницы. — Тётя Элла, а почему вы назвали свою обитель Марфо-Мариинской? — спросила однажды княгиню Елизавету племянница. — А помнишь, как рассказывается о святых Марфе и Марии в Евангелии? — ответила Елизавета Фёдоровна и не спеша продолжила. — Однажды Господь Иисус Христос пришёл в дом благочестивого человека, которого звали Лазарем. У Лазаря были две сестры — Марфа и Мария. Узнав о приходе любимого Учителя, Марфа суетилась по хозяйству, готовила угощение. А Мария села у ног Иисуса и с любовью и благоговейным вниманием слушала его слова. Марфе сделалось досадно, что сестра не помогает ей, и она сказала об этом Господу. Но Христос, ласково посмотрев на хозяйственную девушку, тихо произнёс: „Марфа, Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а Мария избрала лучшую часть, которая не отнимется у неё“. Марфа и Мария указывают нам два способа, которыми христианин может служить Богу. Хорошо трудиться и помогать своим ближним, но ещё лучше — научиться всегда быть в общении с Богом, то есть непрестанно молиться Ему. Но одно невозможно без другого. Человек сначала учится делать добрые дела, и только после этого его душа становится способной к тому, чтобы достигнуть духовных высот. Об этом и говорит название обители. Сёстры

будут помогать ближним, трудиться, как Марфа, и учиться всегда быть с Господом, как Мария. Марфо-Мариинская обитель отличалась от обычных монастырей. Её сёстрам не обязательно было становиться монахинями, зато они давали обещание служить своим ближним, помогать им. В обители устроили больницу для бедных людей, которые не могли заплатить за своё лечение, бесплатную аптеку и приют для девочек-сирот. Наступил памятный день — 9 апреля 1910 года. Великая княгиня собрала семнадцать девушек и женщин, решивших стать сёстрами милосердия. — Я оставляю блестящий мир, где я занимала высокое положение… — задумчиво проговорила она, — но теперь, вместе с вами, я восхожу в более великий мир — мир бедных и страдающих… Во время Всенощного бдения Великая княгиня и её семнадцать сестёр принесли Богу обет жить в труде и молитве, служить Господу и ближним. А утром, во время Литургии, московский митрополит Владимир возложил на Елизавету Фёдоровну и сестёр нагрудные кипарисовые кресты. Головы сестёр милосердия украсили покрывала — апостольники, которые, в отличие от монашеских, были белого цвета. С этого дня для Великой княгини началась новая, подвижническая жизнь. Самоотверженная женщина посвятила всю себя помощи несчастным. Глубокая ночь. Все спят, лишь в больничной палате мечется на подушках измученная болью женщина. Это Люба, бывшая кухарка. Она готовила обед для своих хозяев и случайно опрокинула на себя железную печку. Платье несчастной вспыхнуло, и она вся обгорела. Врачи говорили, что Любу невозможно спасти, но Елизавета Фёдоровна взялась сама ухаживать за ней. Вот и сейчас она сидит у её постели, успокаивает бедняжку, молится, чтобы Господь облегчил страдания больной. По два раза в день Елизавета Фёдоровна сама перевязывает страшные ожоги, смазывает их лекарствами. Наступит утро, и княгиня, так и не вздремнув, станет давать сёстрам указания, кому чем заниматься; будет трудиться, утешать и лечить больных. А Люба останется в живых. На удивление врачам, она выздоровеет и покинет больницу.

Уходя, она станет горько плакать о том, что расстаётся с доброй матушкой Елизаветой. Однажды осенью в обитель привезли картошку из деревни. — Надо срочно перебрать её, чтобы не сгнила, — распорядилась одна из старших сестёр. — Анна, Вера, идите скорее в подвал и принимайтесь за работу. — Ой, я не могу, я устала, — стала возражать одна из послушниц. — А у меня вечером дежурство в больнице, мне нельзя сейчас утомляться. — Кого же мне послать? — спросила сама себя начальница. — Те на работе, другие устали... В комнату вошла матушка-настоятельница. Открывая дверь, она успела услышать конец разговора и всё поняла. — У меня есть время, я пойду, поработаю, — улыбнулась Великая княгиня и, надев фартук, направилась к подвалу. — Матушка! — в один голос воскликнули послушницы и побежали следом за Елизаветой Фёдоровной. Несколько минут спустя в подвале оживлённо шла работа. Алина Сергейчук

Добрая жизнь

Мальчик у Хр

Спектакль а юге Москвы, в Чертанове, как и везде, много огромных зданий. Они словно соревнуются между собой — у кого больше этажей да кто кого перекроет. А на горе, на просторе, стоит красивая деревянная церковь Живоначальной Троицы. Настоятель церкви — священник Константин Сопельников. Батюшка необыкновенно привлекает простотой, доступностью и ласковой общительностью. Наверное, поэтому к нему так тянутся ребятишки. В Межприходской театрально-хоровой студии, которую ведёт отец Константин, более 30 человек (сюда приезжают ещё дети из церкви Иконы Божией Матери „Живоносный Источник“ в Царицыне. Вы догадываетесь, ребята, что означает слово „живоносный“? Правильно: живоносный — значит носящий или хранящий в себе жизнь, жизнь по вере. А какая жизнь без Православия: без от-

был показан на IX Московсковском общероссийск рады, без надежды на вечную жизнь, без любви? Ведь для нас главное — восходим ли мы по ступеням духовным или нисходим, приближаемся ко Господу или удаляемся. Литература и художественное творчество могут стать помощниками в нашем восхождении. За 10 лет студия подготовила немало спектаклей, в которых ощутим отблеск духовной радости и земной красоты. Среди них „Рождество в Москве“ (по роману И. С. Шмелёва „Лето Господне“), „Сказание о Петре и Февронии“, „Земной ангел“ (о прп. Серафиме Саровском). Воспитанники отца Константина, маленькие и подростки, верующие

иста на ёлке

ком фестивале школьных театров „Русская драма“ и неверующие, живут, как большая семья, в единении и любви. Вы знаете, ребята, что сегодня многие школьные театры стремятся к успеху и наградам, непременно хотят отличиться на фестивалях. Бедные! Они и не ведают, что грех тщеславия закрался в их души. Дети „Живоносного источника“ пьют воду из чистого родника. И потому они не думают о победах и поражениях. Они радостны, открыты и непосредственны как в быту, так и на сцене, несмотря на то, что некоторые из них не совсем здоровы физически. Такими и увидела я их в спектакле „Мальчик у Христа на ёлке“ по рассказу Ф. М. Достоевского. Может быть, кто-то из вас, ребята, читал этот рассказ?

...Петербург накануне Рождества Христова. В маленькой комнате больная мама и мальчик. Нищета и холод. Жестокая хозяйка. Мама умирает. А бедный мальчик оказывается на улице. Мороз. Мчатся лошади и кареты, кричат извозчики. Воет ветер. Огромные витрины магазинов. Окна богачей: видно, как там готовятся к празднику Рождества Христова. Мальчик стучится в двери, но его отовсюду гонят. Так и замерзает он на пороге чужого дома. И снится ему, что он у Христа на ёлке… В спектакле нет ни рваной одежды, ни окриков хозяйки, ни горючих слёз. Посмотрите на фотографии: мальчик в чистой дублёночке, мама в ажурной шали. И лица у них просветлённые. Дело в том, что это — Рождественское театрализованное представление-праздник. Конечно, это не инсценировка рассказа, а новое произведение, которое написала

для ребят Елена Мангушева. Поэтому и напечатано в программке: по мотивам рассказа Достоевского. Жизнь земная исполнена несправедливостей и страданий. Но мама и мальчик веруют в Бога и любят друг друга. Они не рыдают и не ропщут, а за всё благодарят Господа. Это, конечно, очень и очень трудно. Мама рассказывает мальчику о том, как появилась звезда на небе и как волхвы пошли за ней поклониться Святому Младенцу. В это время мы видим на сцене и синее небо, и Рождественскую звезду, и маленьких волхвов. Мама говорит сыну о том, как много страдал Христос, как погиб на Кресте, а потом воскрес. — И мы воскреснем? — с надеждой спрашивает мальчик. — Да, — отвечает мама. — И все мла-

денчики воскреснут… А потом она засыпает (так думает мальчик), а он идёт „искать копеечку“. Ребёнок один на один с огромным неизвестным городом. Холодно. Одиноко. Страшно. Но вот в окне витрины он видит куколок и клоунов. То-то потеха! А вот навстречу маленький мальчик с шарманкой… Представление так построено, что на сцене дети много поют и танцуют. Всё как будто озарено светом. Словно снежинки, легко и плавно летают в танце мальчики и девочки. И сверху откудато льётся музыка, звучат песнопения. Христос родился — и земля расцвела. Спаситель пришёл! И, кажется, нет бо-

гатых и бедных, больных и здоровых. Мама умерла? — Смерти нет! И вот уже мальчик в белой одежде с веночном на голове. Он — на Небе. — Мама! Где ты?.. В белом воздушном платье появляется мама, сначала далеко, потом всё ближе и ближе. И вот они уже стоят, взявшись за руки. — Я пришла позвать тебя на Рождественскую ёлку, — говорит мама. В глубине сцены вырастает белая ёлка. Маленьким зрителям особенно понравилось это рождение ёлки. А вокруг дети„ангелочки“ и небесное пение… Как сегодня дети воспринимают Достоевского? Там ведь так много груст-

ного. Однажды учительница прочитала шестиклассникам рассказ „Мальчик у Христа на ёлке“. И вот что написала одиннадцатилетняя девочка в своем коротком сочинении: „На душе легко и свободно. Ты чувствуешь всё то, что и герои Достоевского. Тебе хочется сбросить с души камень, и засмеяться, и полететь на ёлку ко Христу, и порадоваться вместе со всеми, кто радуется…“ И у меня было такое чувство, особенно когда дети вместе с отцом Константином вышли на поклон. Да воссияет в сердцах ваших, ребята, Свет Христов и не угаснет радость творчества и любви. Галина Литвинцева

Отчизны славные сыны

ПАМЯТЬ О „ВАРЯГЕ“ Не так давно в далёкой Шотландии, в нескольких милях от неприметного посёлка Ленделфут, появился красивый бронзовый памятник в виде трёхметрового православного креста. Надпись на его основании гласит: „Памятник русскому крейсеру „Варяг“. А чуть ниже — ещё одна надпись: „Установку памятника благословил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II“. Как же появился этот монумент и почему он установлен именно в Шотландии, на безлюдном каменистом берегу Ирландского моря? Как это ни странно, но в истории „Варяга“, пожалуй, самого знаменитого российского корабля, в течение долгого времени оставалось немало белых пятен. В первую очередь, неясной была окончательная судьба легендарного крейсера. После неравного боя с японской эскадрой, произошедшего 27 января 1904 года (по старому стилю) и всколыхнувшего всю Россию, „Варяг“ был затоплен на рейде корейского порта Чемульпо. Когда война закончилась, японцы подняли его, отремонтировали и ввели в состав своего флота под названием „Сойя“. Около 10 лет корабль служил под флагом Страны восходящего солнца. А в 1916 году, в разгар Первой мировой войны, в которой Россия и Япония уже были союзниками, он снова поднял Андреевский флаг — его вместе с двумя другими пленниками, порт-артурскими броненосцами „Пересвет“ и „Полтава“, выкупила Россия для только что сформированной флотилии Северного Ледовитого океана. „Варяг“ перешёл из Владивостока в Кольский залив, но вскоре отправился на ремонт в Англию. Там его и застали революции — сначала февральская, а затем октябрьская. Экипаж корабля вернулся в Россию, и в начавшейся междуусобице об устаревшем крейсере просто забыли. После окончания Первой мировой войны англичане продали его на слом в Германию. Но гордый „Варяг“ никак не хотел окончить свой век на судоразделочной верфи. Во время буксировки он попал в шторм, трос оборвался, и крейсер был выброшен на камни близ шотландского посёлка Ленделфут. Спасти его не удалось, и корабль начали разбирать на

месте. Долгое время считалось, что все работы по разделке „Варяга“ на металлолом завершились в 1925 году. Однако экспедицией, организованной в 2003 году телеканалом „Россия“, вблизи Ленделфута, в 500 метрах от берега был обнаружен затопленный корпус большого корабля. При обследовании выяснилось, что, несмотря на повреждения, внутри корпуса сохранились паровые котлы, машины, вспомогательные механизмы, часть броневой палубы. А когда со дна подняли детали и таблички с надписями на английском и японском языках, стало ясно, что лежащие на грунте останки принадлежат именно „Варягу“. Вот тогда-то и возникло предложение увековечить память легендарного крейсера, установив памятник рядом с местом его последнего пристанища. Российский благотворительный фонд поддержки военно-морского флота „Крейсер „Варяг“ объявил конкурс на лучший проект памятника и начал сбор средств на его изготовление. Среди многих, кто пожертвовал деньги на памятник знаменитому кораблю, был и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Внося свои личные средства, он, в частности, сказал: „Без духовного стержня были бы невозможны славные победы русского оружия“. А памятники воинской славы — это неотъемлемая часть духовного воспитания защитников Родины. Жюри конкурса на лучший проект памятника предстояла непростая работа — ведь в адрес фонда пришло 226 проектов, и многие из них заслуживали высшей оценки. После долгих споров члены жюри присудили победу юным воспитанникам Нахимовского военноморского училища: Игнату Паюсову, Сергею Стаханову и Артемию Сазонову. Именно их идея православного креста легла в основу монумента, который детально проработал и отлил из металла молодой московский скульптор Данила Суровцев. Торжественное открытие памятника „Варягу“ состоялось 8 сентября 2007 года. Он стал первым мемориалом русской воинской славы на территории Великобритании и ныне внесён в реестр достопримечательностей Шотландии. Освящение памятника провёл архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл, а панихиду по героям крейсера, погибшим более ста лет назад в неравном

ПАМЯТЬ О „ВАРЯГЕ“ Не так давно в далёкой Шотландии, в нескольких милях от неприметного посёлка Ленделфут, появился красивый бронзовый памятник в виде трёхметрового православного креста. Надпись на его основании гласит: „Памятник русскому крейсеру „Варяг“. А чуть ниже — ещё одна надпись: „Установку памятника благословил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II“. Как же появился этот монумент и почему он установлен именно в Шотландии, на безлюдном каменистом берегу Ирландского моря? Вряд ли в нашей стране найдётся человек, который не слышал бы о крейсере „Варяг“ — легендарном корабле, ставшем символом воинской доблести. О нём написаны книги, сняты фильмы, сложены песни. Несмотря на все потрясения, выпавшие на долю России в двадцатом веке, подвиг русских моряков не стёрся в памяти. „Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“, пощады никто не желает!“ — этот торжественный марш уже более ста лет является гимном Российского флота. Крейсер 1-го ранга „Варяг“ вступил в строй в январе 1901 года. Это был красивый и весьма совершенный для своего времени корабль, однако он не предназначался для эскадренного боя. Его предполагалось использовать как дальнего разведчика или охотника-одиночку для действий на вражеских торговых путях. Поэтому в его конструкции упор был сделан не на силу вооружения и броню, а на скорость, мореходность и дальность плавания. Японцы, готовясь к войне с Россией, конечно же, знали об этом и постарались заставить русских моряков принять бой в самых невыгодных для них условиях. Утро 27 января 1904 года (по старому стилю) крейсер „Варяг“ и канонерская лодка „Кореец“ встретили в нейтральном корейском порту Чемульпо — или Инчхоне, как зовётся этот город сегодня. Телеграфная связь с Порт-Артуром внезапно прервалась, и о том, что несколько часов назад японские миноносцы без объявления войны напали на корабли стоявшей на рейде русской Тихоокеанской эскадры, здесь никто ещё не знал. Поэтому ультиматум, предъявленный

Архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл освящает памятник

Шотландские дети получают подарки

19 Шотландские музыканты

Крейсер „Варяг“, 1901 г.

командиру „Варяга“ капитану 1-го ранга Всеволоду Рудневу японским контрадмиралом Уриу, стал неожиданностью. Японцы, тайно сосредоточив у выхода из бухты эскадру из шести крейсеров и отряда миноносцев, требовали от русских моряков покинуть рейд и выйти в море. В противном случае они угрожали атаковать корабли прямо в бухте. Конечно же, бой в территориальных водах нейтральной страны противоречил всем международным нормам того времени, но было ясно, что японцев этот факт не остановит. И на офицерском совете, созванном Рудневым, единогласно принимается решение: выйти на неравный бой! Русское воинство никогда не боялось смерти, издревле придерживаясь завета: „Жизнь — Родине, душу — Богу, честь — никому!“. Когда „Варяг“ и „Кореец“ снимались с якорей, экипажи находившихся на рейде иностранных кораблей выстроились на палубе в парадной форме, а оркестры играли русский гимн. „Мы салютовали этим героям, идущим так гордо на верную смерть“, — с нескрываемым восхищением сказал командир французского крейсера „Паскаль“. Неравное сражение с японской эскадрой продолжалось около часа. „Варяг“ находился в крайне невыгодном положе-

нии: выход в море был перекрыт, а извилистый мелководный залив стеснял маневрирование и не позволял развить русскому кораблю высокую скорость. Используя многократное преимущество в артиллерии (один только японский броненосный крейсер „Асама“ по весу залпа превосходил „Варяг“ втрое!), неприятель буквально засыпал русский крейсер снарядами. Но невзирая на потери, „варяжцы“ хладнокровно вели ответный огонь. Многие из них проявляли чудеса героизма и, будучи даже тяжело раненными, продолжали бой. Мичман Пётр Губонин отказался идти в лазарет и, несмотря на перебитое колено, оставался на боевом посту до тех пор, пока не потерял сознание. Примечательно, что рядом с расчётами орудий на залитой кровью палубе находился и корабельный священник, однофамилец командира Михаил Руднев. Он тоже с честью выполнил свой долг, воодушевляя сражавшихся своим словом, которое не мог заглушить ни грохот канонады, ни свист вражеских снарядов. Получив тяжёлые повреждения и не имея возможности прорваться в море, охваченный пожаром „Варяг“ вынужден был повернуть назад. На рейде Чемульпо командиры иностранных кораблей предложили Рудневу разместить у себя остав-

шихся в живых членов экипажа, в том числе и раненых. Командир крейсера согласился. В тот же день „Варяг“ был затоплен, а канонерка „Кореец“ взорвана. На нейтральных судах русские моряки вернулись в Россию, где их ждала триумфальная встреча. Их принял лично Император Николай II, и именно на этом приёме впервые прозвучала песня о „Варяге“, вскоре ставшая знаменитой: „Наверх вы, товарищи, все по местам!..“. Но история легендарного крейсера на этом не закончилась. После завершения войны японцы подняли его, отремонтировали и ввели в состав своего флота под названием „Сойя“. Около 10 лет корабль служил под флагом Страны восходящего солнца. А в 1916 году, в разгар Первой мировой войны, в которой Россия и Япония уже были союзниками, он снова поднял Андреевский флаг — его вместе с двумя другими пленниками, портартурскими броненосцами „Пересвет“ и „Полтава“, выкупила Россия для только что сформированной флотилии Северного Ледовитого океана. „Варяг“ перешел из Владивостока в Кольский залив, но вскоре отправился на ремонт в Англию. Там

его и застали революции — сначала февральская, а затем октябрьская. Экипаж корабля вернулся в Россию, и в начавшейся междуусобице об устаревшем крейсере просто забыли. После окончания Первой мировой войны англичане продали его на слом в Германию. Но гордый „Варяг“ никак не хотел окончить свой век на судоразделочной верфи. Во время буксировки он попал в шторм, трос оборвался, и крейсер был выброшен на камни близ шотландского поселка Ленделфут. Спасти его не удалось, и корабль начали разбирать на месте. Долгое время считалось, что все работы по разделке „Варяга“ на металлолом завершились в 1925 году. Однако экспедицией, организованной в 2003 году телеканалом „Россия“, вблизи Ленделфута, в 500 метрах от берега, был обнаружен затопленный корпус большого корабля. При обследовании выяснилось, что, несмотря на повреждения, внутри корпуса сохранились паровые котлы, машины, вспомогательные механизмы, часть броневой палубы. А когда со дна подняли детали и таблички с надписями на английском и японском языках, стало ясно, что лежащие на грунте останки

21 Вид на шотландский посёлок Ленделфут с моря

принадлежат именно „Варягу“. Вот тогда-то и возникло предложение увековечить память легендарного крейсера, установив памятник рядом с местом его последнего пристанища. Российский благотворительный фонд поддержки военно-морского флота „Крейсер „Варяг“ объявил конкурс на лучший проект памятника и начал сбор средств на его изготовление. Среди многих, кто пожертвовал деньги на памятник знаменитому кораблю, был и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Передавая свой личный взнос, он сказал замечательные слова: „Без духовного стержня были бы невозможны славные победы русского оружия“. А памятники воинской славы — это неотъемлемая часть духовного воспитания защитников Родины. Жюри конкурса на лучший проект памятника предстояла непростая работа: ведь в адрес фонда пришло 226 проектов, и многие из них заслуживали высшей оценки. После долгих споров члены жюри присудили победу юным воспитанникам Нахимовского военно-морского училища: Игнату Паюсову, Сергею Стаханову и Артемию Сазонову. Именно их идея православного креста легла в основу монумента, который детально проработал и отлил из металла молодой московский скульптор Данила Суровцев. Торжественное открытие памятника „Варягу“ состоялось 8 сентября 2007 года. Он стал первым мемориалом русской воинской славы в Великобритании и ныне внесён в реестр достопримечательностей Шотландии. Освятил памятник архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл, а панихиду по героям крейсера, погибшим более ста лет назад в неравном бою, сотворил настоятель московского Данилова монастыря архимандрит Алексий. В открытии приняли участие моряки большого противолодочного корабля „Североморск“, пришедшего в британские воды по этому случаю. Сергей Балакин фото автора

Гибель „Варяга“ (песня) Наверх вы, товарищи, все по местам, Последний парад наступает. Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“, Пощады никто не желает! Все вымпелы вьются, и цепи гремят, Наверх якоря поднимая, Готовятся к бою орудия в ряд, На солнце зловеще сверкая! Свистит, и гремит, и грохочет кругом. Гром пушек, шипенье снарядов, И стал наш бесстрашный и гордый „Варяг“ Подобен кромешному аду.

В предсмертных мученьях трепещут тела, Гром пушек, и шум, и стенанья, И судно охвачено морем огня Настали минуты прощанья. Прощайте, товарищи! С Богом, ура! Кипящее море под нами! Не думали, братцы, мы с вами вчера, Что нынче умрём под волнами. Не скажет ни камень, ни крест, где легли Во славу мы Русского флага, Лишь волны морские прославят одни Геройскую гибель „Варяга“! Текст Рудольфа Грейца Музыка А. Турищева

Великая тайна

Был обычный зимний вечер образца 1970 года. Зима насыпала огромные сугробы. Мне, одиннадцатилетнему мальчику, когда я шёл по дороге через двор в направлении школы, они казались чуть ли не с меня ростом. Тогда это было нормально. И то, что кругом много искрящегося снега, и что зимой не бывает оттепелей до самого марта, и что можно два месяца в году ходить через Волгу по льду, напрямик, и что этот лёд до полуметра толщиной — и грузовик выдержит. Может быть, когданибудь к нам ещё вернутся такие снежные, настоящие русские зимы, да вот дет ства уже не вернуть... Мы много читали тогда. Романы Дюма и Жюля Верна, Вальтера Скотта и Майна Рида были нам куда интересней русской классики, которую начи наешь любить намного позднее. Романтика путешествий захва тывала воображение. Интересно было играть в пиратов или, соорудив из фанеры круглые щиты и вооружившись деревян ными мечами, разыгрывать славную историю из фильма „300 спартанцев“.

Когда у тебя хорошая память и богатое воображение, то и учиться легко. Потому через полтора часа после возвраще ния из школы я уже брал клюшку с шайбой и выходил в полутёмный двор. Кто хорошо катался на коньках, тот мог пойти в хоккейную секцию, но я ка тался плохо. Да и обмундирование для игры было дорогим. Мы жили небогато, а хорошие коньки стоили около десятки. Маме, которая одна воспитывала меня с сестрой, это было не по карману. А потому мы с друзьями играли в хоккей в ва ленках. Из двух кирпичей мы сооружали ворота размером около метра. И так мы могли носиться по обледеневшей дороге, пока матери не позовут нас — изрядно заиндевевших — домой. Помню, как со скрипом отрывалась дверь подъезда и мать, набросив платок на плечи поверх своего цветастого халата, выйдя на мо роз, громко кричала: — Жора! Пора домой! Немедленно иди домой! Мои штаны к этому моменту уже были покрыты толстой ледяной коркой, шапка была мокрой от пота, и мать меня сильно ругала за это. Но я не мог отказаться от своих детских забав, и каждый вечер снова выходил во двор. Когда случался сильный мороз, мы забегали в какой-нибудь подъезд, не важно ― чей. В подъезде можно было согреть окоченевшие руки, растопить лёд на варежках, да и просто постоять в

Когда взрослые были детьми поскорее отложить это чтение, а лучше вернуть его Серёже. ...И вот в тот холодный январский вечер мы прибежали в этот самый подъезд. Батареи находились между этажами, и мы обычно останавливались у первой же из них. Но на площадку второго этажа выходила дверь Вовкиной квартиры, и чтобы не беспокоить его родителей, которые могли загнать сына домой под любым удобным предлогом, мы поднялись на самый верх, к чет вертому этажу. — Здесь не услышат! — спокой но сообщил Вовка, и мы принялись обсуждать наши текущие дела. Это были и школа, и уроки, и прочитанные книги, и новости космических исследований, и кино. Хотя мы старались не шуметь, но дверь одной из квартир приоткрылась и неуверенно, словно проверяя, действительно ли он услышал знакомые голоса своих одноклассников, высуну тепле, поболтать о том о сём. В тот вечер лась голова Серёжи. мы зашли в подъезд дома напротив. Тут жили два моих одноклассника — Вовка и Серёжа. Вовка был отличник, но парень очень даже ничего! И в хоккейную нашу игру играл, и в снежки, и крепость построить из снега — это он всегда с нами. Серёжа был мальчик тихий. Шумных игр не лю бил, учился так себе, но без „двоек“. Чем он там у себя на четвёртом этаже занимался, может, мастерил чего? Такие тихони обычно хорошо умеют что-нибудь такое делать, что требует тонкой работы. Както он тайком показывал нам рукописи своего отца. Тот на досуге пописывал всякие повести и рассказы, но мне, мальчишке, казалось, что это откровенная скукота. Какието производственные романы: как инженер Павел Матвеевич — Здорово! — приветствовали его мы. мучительно влюблён в технолога, мать— Привет, — сказал он и вышел на одиночку Дарью Степановну. Истории лестничную площадку целиком. — все эти были написаны на стандартных Арифметику сдела ли? листах потребительской бумаги (так — Конечно, — ответил Вовка за всех. тогда назывался формат А4) ровным У нас с моим лучшим другом Витькой, правильным почерком, все страницы который тоже был с нами, по арифметике были пронумерованы. Короче, папа был были „пятёрки“. аккуратный, как и сынок. — Подскажете, как задачу решать? — — Как только люди могут писать всю спросил Сергей. — А то у меня с ответом эту тягомотину, — думал я. — И главное, не сходится. кто это всё будет читать? — Неси сюда тетрадку, — предложил Я, конечно, читать не стал, так как я. после третьей страницы мной овладело Через минуту Сергей принес тетрадь. чувство, подобное зуду. Так не терпелось

По всему было видно, что он не знал способа решения таких задач, наугад подгонял своё решение под ту задачу, решённую в классе, которая казалась ему однотипной. — Ну, ты ва-аще, — негромко возмутился Вовка. Это мы сейчас стараемся быть обходительными. А когда мы учились в четвёртом, классе эмоции прятать было не принято. Лишь с третьего раза мы все втроём вроде бы смогли объяснить приятелю, как решать такие задачи. Ну и ладно! Зато, поняв схему, он теперь сможет справиться сам. Серёжа, как я уже говорил, был тихоня, звёзд с неба не хватал, и для радости ему надо было, в общем-то, немного. Например, задачку решить. И тут он решил поде литься с нами своими достижениями и находками. Голосом заговорщика он сообщил, что неделю назад у него умер дедушка, который по немощи своей само стоятельно за собой ухаживать не мог и жил последние два года у них в семье. — У деда почти ничего своего не было, кроме небольшой жестяной старинной коробочки, которую он свято хранил и от всех прятал. Так что он не давал её в руки даже родным детям, то есть родителям Серёжи. — С коробочкой той он не расставался, — продолжал приятель. — Бывало, ночью зажжёт тихо свет, достанет свою коробочку и что-то там с ней колдует. Мы с папой посмотрели после его смерти, что там. А там записная книжечка. Хотите, я вам ее покажу? — Да! Конечно, неси! — заволновались мы. Как только Серёжа ушёл, мы сразу начали обсуждать эту заветную книжечку. Что в ней? Быть может клад? И описание примет того места, где он за рыт... В голове мелькали иллюстрации из „Острова сокровищ“ Стивенсона и „Бронзовой птицы“ Рыбакова. Или что-то секретное... Со времен войны. Деду-то сколько было? Лет девяносто? Так, может быть, с гражданской... Буржуйские миллионы... Секреты древних дворянских фамилий! Мы, на верное, сильно шумели,потому как когда Сергей оказался перед нами, воцарилась напряжённая отчётливая тишина. В руке он держал небольшую сильно об трёпанную книжечку. Возможно, когдато на обложке было что-то написано или изображено, но теперь всё уже стёрлось от времени и постоянного употребле

ния. Я первый взял её из рук Серёжи и открыл. В подъезде было сумрачно, и чтобы разобрать текст, написанный от руки, мы поднялись на один марш вверх, под самую лампу, что освещала площадку перед дверями квартир. Что за странные буквы! Перечёркнутый твёрдый знак, палочка с точкой наверху. Такую я видел в учебнике по английскому у старшей сестры. Эта буква читается как „и“. Частично интуитивно, сбиваясь и волнуясь, я прочёл старый, немного выцветший текст: — Отче наш, Иже еси на Небесех... Сразу посыпались смешливые возгласы мальчишек: — Ха! Иже еси... На колбаси! Ха-ха! Я продолжал читать: — Да святится имя Твое, Да приидет Царствие Твое. — А почему „Царствие“? Ведь пишется „Царство“! — Да будет воля Твоя, яко на Небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. — Днесь! Слово-то какое — „днесь“! Ну, читай, Жорка, читай! — И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение... — Кто-нибудь слышал такое слово „искушение“? — спросил Вовка. — Это когда случается какое-то несчастье — объяснил Серёжа. — Если что неладно было, дедушка всё восклицал: „Опять от вас искушение!“ — Но избави нас от лукавого... — Концовки, кажется, нет. Лукавый — это ведь прилагательное! — констати ровал я. А где существительное к нему? От лукавого человека, наверное... — А дальше что? — спросил Витька. Я перелистнул страницу. Там было написано непонятное слово „Месяцеслов“ и ещё много слов, которые вместе в единую картину никак не связывались. Я передал книжку Вовке, тот Витьке. Витька прочел: „1 сентября. Начало индикта. Симеона Столпника. Тропарь индикта“. И дальше совсем тёмный для наших юных умов текст. — Да! — вздохнул разочарованно я. — Кажется, про клады в книжке у твоего дедушки ничего нет. Все подхватили этот вздох моего разочарования. — Айда, в хоккей! — пригласил нас Вовка.

— Айда! — Наверное, в ней подхватили мы и говорила усталость покатились вниз по тяжёлого труда и лестнице. Скорее на женское унылое улицу, во двор. Мы одиночество. Она подбежали к нашим напоила меня кирпичикам-воротам, горячим сладким и, вбросив шайбу, чаем и уложила начали гонять её спать. по утрамбованному За окном тихо тысячами прошедших падал снег. Я лежал ног снегу. Мы не знали, и думал: как жаль, что в колымском что в книжечке бар аке некогда не было никаких разуверившийся в чертежей и карт, Боге Серёжин дедушка никакого клада или снова обрёл веру, что ещё какой-нибудь он писал эту свою загадки. Хотя загадзаветную тайную ка была. Я лежал и книжечку под ди думал: отчего вдруг ктовку умирающего взрослый человек, от голода и цинги проживший такую р е п р е с с и р о в а н н о г о долгую жизнь, сталинским режимом так дорожил, так священника. Он берёг, будто это бес хранил её как великую ценное сокровище, драгоценность, хранил маленькую книжечку как знак верности Христу в память о с малопонятными словами... тех, кто лежит в безымянных могилах Отче наш, Иже еси на Небесех... неведомой нам, мальчишкам, страны под названьем ГУЛАГ. И по ночам молился, Священник Георгий Белодуров взяв её в руки, хотя молитвы давно уже знал наизусть. ...Через три месяца всех нас, ныне гоняющих шайбу по полутёмному двору, примут в пионеры. Страна наша сильна, она бороздит просторы космоса, исследует тайны атома и ведёт холодную войну с Америкой... Меня позвала мать. Она снова ругалась за мои обледеневшие штаны и пальто.

Забытая книга

рошло несколько недель. Ничто не нарушало спокойствия отца и дочери. Дни тянулись за днями и проходили в обычных занятиях.

малась на высокую гору или направлялась в лес. Возвращаясь с этих прогулок, она обыкновенно заставала отца бодрым и весёлым и садилась около него с работой, рассказывая ему о найденных или виденных ей во время прогулки растениях и животных, или же читала ему вслух. Старик также часто рассказывал ей о своих путешествиях и приключениях, большею же частью о виденных им во время этих путешествий явлениях природы, о жизни животных и растений. Он описывал плоды и растения с такою точностью, что Елена тотчас узнала бы их, если бы нашла на этом острове.

Утром Елена спускалась к озеру освежить себе лицо прозрачной водой, а потом принималась кормить молодых лебедей, которые мало-помалу успели настолько привыкнуть к ней, что, завидев её, подплывали совсем близко. Затем она отводила отца в храм Альберта — так назвали они грот, в котором нашли английскую Библию, — прочитывала одну главу из Священной Книги и, выслушав объяснение отца на прочитанный текст, принималась за сбор плодов, свежих устриц, Во время одной из своих прогулок Елена уборку грота и приготовление скромного случайно забрела на вершину горы, высивобеда. шейся на противоположной стороне острова, где они впервые ступили на берег, и Во время полуденного зноя Елена уводи- вдруг с изумлением увидела между высола отца в беседку на берегу озера, с кото- кими старыми кипарисами памятник, слорого обыкновенно веял лёгкий ветерок, женный из камней, с надписью: „Rosalie разносивший кругом прохладу. Там, под Neville, ma mere“. Вокруг этого загадочного тенью смоковницы, они обыкновенно обе- памятника прежде были посажены цветы, дали. В послеобеденные часы, во время на месте которых теперь росли одни сорные отдыха отца, Елена часто уходила с под- травы. Елена очистила памятник и посадизорной трубой к морскому берегу, подни- ла вокруг него свежие цветы.

Судьба француза так и осталась для них загадкой: ни записки его, ничто другое не подавали никакой надежды когданибудь рассеять мрак, покрывший его кончину.

Слова отца встревожили девушку, и она озабоченно задумалась над тем, какими плодами наполнит свой погреб. Опыт уже научил её, что большая часть быстро портится, и ей не раз случалось видеть, как собранные накануне плоды на друЕлена никогда не задумывалась над тем, гой день оказывались совсем негодными. что может когда-нибудь наступит переме- Она обратилась к отцу за советом. на в её однообразной жизни. Ей казалось, что эта вечная весна и эти прекрасные — Лучше всего запастись кокосовыми дни и ночи будут тянуться бесконечно. орехами, винными ягодами и финиками, — посоветовал отец. — Эти плоды Но однажды в полночь она внезапно хорошо сохраняются и в сушёном виде. проснулась от какого-то странЕлена взглянула ного шума. Прина небо. Оно было поднявшись на сплошь покрыто постели, она чёрными тучастала прислушими, скрывшими ваться и вдруг луну. Скоро напочувствовала ступила такая под собою лёгнепроницаемая кое колебание тьма, что нельзя почвы. Сначала было разглядеть она не поверисвоей собственла себе: ей казаной руки. Буря лось, что у неё бушевала и шупросто немного мела на вершикружится голонах гор. В долива. Но в это врене продолжала мя из глубины царить зловещая пещеры раздалтишина, прерыся голос отца: ваемая по временам порывами — Елена, ты не ветра и завываспишь? нием бури. — Нет, папа!

Но вот чёрное небо как буд— Знаешь ли, то разверзлось друг мой, эти и внезапно озалёгкие землерилось таким трясения предвеослепительным щают наступлеогненным ние дождливого светом, что Обсерватория Елены времени и всегЕлена едва не да сопровождавскрикнула ются сильными грозами и бурями. и невольно закрыла глаза. Затем раздались такие страшные громовые раскаты, Елена в испуге вскочила и бросилась к что, казалось, весь остров задрожал под выходу. Ветер бушевал со страшной си- ними. лой. Ночь была тёмная, луна изредка проглядывала из-за чёрных грозовых — Дитя моё! — воскликнул старик, и туч, быстро проносившихся по тёмному голос его дрогнул. — Какой странный небу над долиной. блеск: что-то пронеслось перед моими слепыми глазами! Мне кажется, то была — Теперь тебе предстоят большие забо- молния. ты, — сказал отец, подходя к ней. — Если ты не запаслась съестными припасами, — Да, папа, но успокойся ради Бога! — то торопись сделать это: дождливое вре- воскликнула в испуге Елена, хватая его мя, наступающее в этих краях два раза в за руку и всматриваясь в его бледное год, продлится почти месяц. лицо.

— Ничего, всё прошло! — произнёс он глухим голосом минуту спустя. — Я больше ничего не вижу!

лённые раскаты грома, предвестники дождя. Один взгляд на эти зловещие тучи напомнил девушке, что надо спешить. Несмотря на усталость, она снова собраВсю ночь, не смыкая глаз, просидела лась с силами и выбежала из пещеры. Елена у входа в пещеру, с нетерпением ожидая утра. Несмотря на чёрные тучи, Не прошло и часа, как далёкая грозная ночью не выпало ни капли дождя. К туча повисла над долиной, и над девушрассвету буря стала стихать, тучи рас- кой внезапно раздался такой оглушисеялись, и утрентельный громоние лучи солнвой удар, что ца заблестели на она от испуга вершинах гор. едва не выроНо как мрачно нила набрани зловеще взошные в передник ло теперь солнплоды. Хлынул це! Окружённое страшный лисвинцовыми тучавень. Никогда ми, оно освещало не видела Елена долину каким-то такого сильного странным, совсем ливня. Капли несвойственным воды, величиему светом. ною с голубиное яйцо, падали с — Прошла ли такою быстроночь? — спросил той, что казастарик. лось, что землю и небо соединяет — Уже наступило один сплошной утро, папа; но я водяной столб. никогда не видеЕлена бросила такого грознолась под густое го неба! дерево в надежде скрыться под — Поторопись, ним от этого Елена, собрать страшного ливпобольше плодов. ня, но напрасно: Надо успеть занепрерывные пастись всем до струи дождя наступления дожпробирались дей. сквозь густую листву и облиЕлена побежала к вали её с ног до подножию горы головы. Она Застигнутая грозою собирать винокрепче ухватиград. Тут она увидела, что напугавшая её ли концы передника и бросилась домой с страшная буря оказала ей большую услу- своей ношей; но не успела она сделать и гу: на земле валялось множество кокосо- нескольких шагов, как холодная дрожь вых орехов и других плодов, сорванных пробежала по её разгорячённому телу, бурей с деревьев. Ей оставалось только и её вдруг охватило неприятное чувство собирать их и носить в пещеру. озноба. Проработав до полудня, она наскоро утолила голод и с новым рвением принялась за работу. Каждый раз, когда она возвращалась в пещеру с ношей, отец ободрял её ласковым словом или шуткой. Между тем небо совсем прояснилось, но в то же время Елена с тревогой заметила, как на горизонте поднялось одинокое облако и, увеличиваясь, заволокло каким-то туманом далёкий горизонт. Раздались отда-

Собрав все свои силы, она побежала вперёд, но скоро с испугом заметила, что заблудилась: страшный ливень мешал ей различать дорогу. Но раздумывать было некогда; не останавливаясь, бросилась она бежать прямо, но скоро почувствовала, что ноги её подкашиваются и зловещий озноб всё сильнее сковывает её члены. Ей казалось, что силы совсем оставляют её и она скоро упадёт в

изнеможении. Однако, сделав над собою страшное усилие, она продолжала бежать вперёд. Наконец, почти падая от усталости, она достигла пещеры, где озабоченный отец встретил её радостным криком и распростёртыми объятиями. — Папа, меня промочило насквозь! — сказала она, уклонившись от объятий отца и направляясь в глубину пещеры, чтобы переодеться в сухое платье. — Это нехорошо, дитя моё! — сказал старик. — Перемени скорее платье. Дрожащими руками сложила Елена свою ношу, переменила одежду и хотела было подойти к отцу, но какая-то непреодолимая слабость сковывала её. Она чувство- шатаясь, поплелась к своей постели и вала, что не в состоянии сделать даже почти свалилась на неё. нескольких шагов. Но тут голова её закружилась, в глазах — Я очень устала, — сказала она, ста- всё потемнело. Она видела ещё, как отец раясь говорить бодрым голосом, — и те- заботливо укутывал её одеялом. перь прилягу отдохнуть! — Как ты себя чувствуешь, друг мой? Не — Твой голос дрожит, дитя моё! Где ты? надо ли тебе чего? — как будто сквозь Поди ко мне, обними меня! сон слышался ей дрожащий голос отца. — Меня, папа, только знобит немного после этого холодного ливня, но я скоро согреюсь. С большими усилиями подошла она к отцу и обняла его. Старик тотчас заметил, что у дочери сильный озноб, и зловещее предчувствие охватило его душу. Он посоветовал ей тотчас лечь и укутаться потеплее.

Но тут мысли её перепутались. Она больше ничего не видела, и только сквозь сон слышался ей голос отца, всю ночь молившегося за неё. Э. Гранстрем

Пожелав отцу спокойной ночи, Елена,

ёрным смерчем прошли турки по сербской земле. Они выжигали целые сёла, грабили города, уводили на восток тысячи пленных. Замолкли колокола в церквях. Полумесяц сменил крест над множеством храмов — они были обращены в мечети. У сербов отобрали оружие и хотели сделать из них послушных рабов. Казалось, навсегда растоптано славное королевство, навалился на него огромный многоглавый змей, и никогда не вы браться из-под его страшной власти. Турки продолжали своё грозное наступление на Европу. В 1521 году они заняли Белград, а через пять лет опустошили Венгрию. Но идти дальше войска султана уже не имели сил -сербское мужество спасло Европу от безжалостных турок. Полилась кровь князей и владык сербских. Одни были убиты, другие бежали в Венгрию и Венецию, а некоторые, предав свой народ, приняли мусульманство и стали турецкими пашами и помещиками. Народ остался обезглавленным. Часть сербов перешла на земли венгерские и хорватские, опустошенные турецкими

набегами. Здешние жители бежали от турок, и сербские семьи стали устраивать свою жизнь там, где каждый день грозила человеку смертельная опасность. Не было у Венгрии лучших пограничников, чем сербы, которые без страха шли на смерть, потому что знали: лучший путь вернуться на свою святую родину — это отдать за неё душу. В нищете и скудости жил в венгерских землях Стефан, сын последнего сербского князя Джурадже Бранковича. Вместе со своей женой Ангелиной и детьми Георгием, Иоанном и Мариею он скитался по чужим хорватским и венгерским городам. Незадолго до смерти он писал жителям приморского города Рагузы, с которыми его предки всегда были в особом союзе: „Вижу, что близок конец мой. Не скорблю о смерти моей, но болею о моей Ангелине и детях моих. Завещание не о чем писать мне, не оставляю родным моим ни серебра, ни золота, ни населённых имений. Поручаю вам пред Богом, пред Пречистою Богородицей и святыми мою Ангелину и детей моих. Что вы для них сделаете, то и Бог для вас сотворит“.

История братского народа

По смерти отца семейство переехало на север Сербии, в область, занятую венграми. Старший сын Стефана Георгий был поставлен венгерскими властями над всеми тамошними сербами. Он наводил ужас на турецкие отряды и бесстрашно защищал границы Венгрии. Но душа его тяготилась войною, кровью обагрённые руки тянулись к другому оружию — кресту Христову, и он, передав власть младшему брату Иоанну, постригся в монахи. В то время Ангелина перенесла гроб своего любимого мужа в местечко Купиново, которое Иоанн незадолго до того подарил монастырю Крушедол. Много сошлось народа к небольшой ка менной церкви, впереди торжественно шествовали священники с хоругвями, за ними, обнажив голову, шёл князь Иоанн, рядом; в тёмных одеждах, — Ангелина. Женщины плакали о погибших сыновьях и мужьях, мужчины вздыхали о преданных разорению сёлах. И вдруг всё замерли в трепете, какое-то лёгкое благоухание разнеслось вокруг храма, и сердца людей загорелись единой радостью. Скрюченный уже не один десяток лет горбун Владко распрямился вдруг и залился счастливыми слезами. Все глядели на Иоанна и его мать. Ангелина попросила открыть гроб. Люди встали на колени, княгиня склонилась до земли перед останками мужа: Стефан лежал таким, будто только что почил, лицо его было светло и спокойно, не тронутая тлением рука сжимала медный крест. Недолго еще прожил князь Иоанн, и добрая Ангелина осталась одна с внучкой, единственной дочерью князя. Она выстроила церковь, в которой положила мощи святого своего мужа, собрала вокруг себя инокинь, жила тихо и богоугодно и вскоре скончалась. В народе не забывали святую княгиню. Молясь ей, ласково называли её сербы матушкой. Так оборвался род последних сербских князей. Теперь в Сербии хозяйничали турки. В городах расположились их военные гарнизоны, сербские купцы и ремесленники терпели страшные убытки и часто вынуж-

дены были и вовсе покидать свои дома и обращаться в обыкновенных поселян. Завоеватели постоянно унижали православных, называли сербов „презренной райей“ („райя“ по-турецки — „стадо“) и считали их полулюдьми. При встрече с турком серб был обязан слезть с коня, опустить глаза и почтительно поклониться. Всякий турок мог позвать христианина и заставить его носить воду, стеречь лошадей или делать какую-либо иную работу, а если он замечал в поведении серба непочтительность, то мог привлечь его к суду. Сербы не имели права носить оружие, должны были одеваться в серую бедную одежду. Богатые и яркие одеяния носили только турки. Золотой рекой текли в турецкую столицу сербские деньги. Ведь Сербия до прихода завоевателей была богатейшей страной. В XV веке, по описаниям путешественников, она представляла собой цветущую землю с бесчисленными стадами скота по горным склонам, с житницами, полными зерна, с многочисленными рудниками, в которых золота и серебра добывалось больше, чем в Индии. Турки быстро высосали все соки из завоёванной страны. Через сто лет путники видели необитаемые деревни, непаханые поля. Скудость и нищета встречали их повсюду. В далёких горных ущельях, в долинах меж высоких лесистых хребтов, на берегу реки или ручья, в лесной глуши разбросаны были селения сербов. Сюда стекались они из городов, из крупных сёл, расположенных на больших торговых дорогах. Не хотели они встречаться каждодневно с гордыми турками и терпеть от них унижения. Сорок-пятьдесят дворов, весьма уда-

лённых друг от друга, составляли деревню. Каждый двор занимала одна большая семьязадруга. Посередине двора стояла глиняная мазанка. Там жили отец и мать. Вокруг располагались пристройки-клети для молодых семей. Все родственники вели общее хозяйство, вместе пахали землю и пасли свиней, вместе косили траву и собирали дрова, вместе усаживались за стол и, помолившись, ели из огромных горшков дымящуюся похлёбку. Мирно жили эти семьи, почти вовсе не нуждаясь в чужой помощи. Мужчины сами строили дома и дворы, сколачивали по заведённому исстари образцу плуг и телегу, набивали обручи на кадки для вина и масла, шили башмаки из сырой кожи. Вся прочая одежда была на попечении жён, которые пряли и ткали, красили полотна и кроили просторные порты и рубахи. Всего хватало крестьянам, разве что соль покупали они у купцов. В кузнице выковывались самые необходимые сельские орудия. У нескольких дворов были общие мельницы, и каждый двор имел особый день для помола. И если бы не бесчисленные турецкие поборы, сербы жили бы в довольстве и мире. Но турки не давали сербам покоя. Все деревни, пастбища и пашни султан разделил между турецкими помещиками, состоявшими у него на службе. Безжалостно обирали они поселян. Бывали годы, когда у сербов отнимали почти все запасы, приготовленные на зиму. Кроме того, три раза в год появля-

лись в деревнях чиновники султана, разбивали посреди деревни шатёр и собирали харадж, налог с каждого мужчины от семи до шестидесяти лет. Множество других податей и налогов обременяло сербских крестьян. Но тяжелее всего для сербов была дань кровью, как называли ее в народе. Каждый год турки забирали самых красивых и сильных мальчиков из сербских семей. Их воспитывали в мусульманстве, держали в роскоши и богатстве, обучали воинскому искусству. Эти прекрасные мальчики становились жестокими янычарами, „собаками султана“. икто не мог защитить народ от этих беззаконий. Сербы жили в страшном одиночестве, оторванные от всего остального мира. И многие мужчины, не желавшие терпеть унижений рабства, прощались с родными семьями и уходили в горы. Здесь они объединялись в военные отряды, которые всё тёплое время года от весны до осени нападали на турок, наказывая тех, кто больше всех приносил горя сербам. Такие люди звались в народе гайдуками. Их ещё называли „ускоки“, они, как современные десантники, прыгали, „наскакивали“ на врагов с камней и отрогов гор. В гайдуцкую дружину принимали не всех, но лишь храбрых, достойных, испытанных воинов. Корыстный, жестокий, бесчестный человек изгонялся из гайдуцких отрядов. Гайдуки верили, что дело их освящено свыше. Часто приглашали они к себе священника, чтобы он причастил их, окропил оружие святой водою и благословил их на бой. Часто под высокой елью собирались они на молитву. Гайдуки строго соблюдали посты, много жертвовали на православные монастыри, а добытое в набегах делили на три части: одну для себя, другую для раздачи бедным, третью — на поминовение усопших за Литургией. С особенным трепетом относились гайдуки к женщинам. Честь девицы считалась великой святыней. „Тяжело тому, на кого плачутся девичьи глаза, — гово-

рили гайдуки, — лучше церковь разорить, чем девицу обесчестить: церковь ещё можно восстановить, а честь девицы никогда“. Обиженная девушка всегда могла просить защиты у гайдуков, ведь, по народной пословице, гайдуцкое оружие лучше всех отомстит за церковь и за девицу. Бытовало поверье, что тот гайдук, который обидит женщину, будет непременно схвачен турками. Даже турецких девушек они никогда не трогали и не отнимали у них приданого. Большинство гайдуков на зиму укрывалось в деревнях. Поселяне заботились об их безопасности, любили их, уважали и радовались, что могут участвовать в их трудной судьбе. В народе их очень почитали и говорили, что гайдукам за их правду во всякое время открыты райские двери. Так, разделённый на три части, жил почти четыре века сербский народ. Самые отчаянные сербы гайдучили в диких горах, другие за пределами любимой родины бились с её врагами-турками, охраняя венгерские и венецианские границы, третьи не хотели покидать родных очагов и терпели до поры до времени турецкую власть. И все они хранили память о своих славных королях, о святом князе Лазаре и о Косовом поле, поле сербского плача. О них в народе пели прекрасные, но печальные песни. Так во второй половине XV века возник прекрасный эпический „косовский цикл“ с самой популярной в нём песней о косовке — косовской девушке, омывавшей раны сербским богатырям. Зимними вечерами, когда многочисленная семья собиралась вокруг очага, тот, кто лучше поёт, принимался за гусли. Маленькие дети уже сонно посапывали, ребята постарше с замирающим сердцем подбирались поближе к взрослым, а женщины временами оставляли свои самопрялки и плакали о прекрасной княгине Милице, о погибших Юговичах-братьях, о суровом королевиче Марко. — Когда же он придёт освободить нас? — спрашивал семилетний мальчик. Отец прерывал на мгновение песню и говорил: — Господь помилует нас. — И становилось так тихо, что казалось, будто слышен давно онемевший

колокол в далёкой горной обители. А там горстка сербских иноков собралась в холодном храме. Служили утреню. С древних фресок смотрели на них святитель Савва и отец его Неманя, Стефан Дечанский и убиенный Урош. Строги и печальны были их лики. Но все же в небесной глубине святых очей светилась надежда: — Верьте, Сербия восстанет, восстанет, но на счастье ли, на скорбь ли? — Бог весть. Т. Воронин

Слова Сергея Бехтеева Новый Футог, 1922 год

Музыка Ирины Болдышевой июль 2006 года

В дни нашей скорби — луч надежды Средь общей слабости людской, Твой Образ девственный и нежный Влечёт нас радостью былой; Влечёт лучистыми глазами С их неподдельной добротой, Влечёт небесными чертами, Влечёт нездешней красотой. И забываются ошибки И скорбь, терзающая нас, При виде царственной улыбки Твоих невинных, детских глаз. И сердцу кажутся ничтожны Все паши праздные мечты, Страх малодушный и тревожный, И голос мелкой нищеты. И в эти сладкие мгновенья Пред обновлённою душой Встаёт, как светлое виденье, Твой Образ чистый и святой.