Журнал "Кораблик" №10

ªÇ½ ªÇ½¾É¿¹ÆÁ¾ ǽ¾ ½¾É¿¹ÆÁ¾ ¹ÆÁ¾ ¹Æ ¨É¾½»Ç½Á˾ÄÕ Æ¾º¾ÊÆÇ¼Ç »ÇÁÆÊË»¹ Ê Ç¼Æ¾ÆÆÔŠžÐÇÅ » ÉÌùΠ¥¹ÉÁƹ ¬ÄÔºÔѾ»¹ Ƽ¾ÄÕÊÃǾ »ÇÁÆÊË»Ç ¨Ç ÃÆÁ¼¾ b ÉÎÁÊËɹËÁ¼ ¥ÁιÁÄ Á ƾÈǺ¾½ÁÅǾ »ÇÁÆÊË»Ç Æ¾º¾ÊÆǾo s ª¨º »¾½¾ÆÁ¾ »Ç ÎɹŠ¨É¾Ê»ØËÇ ǼÇÉǽÁÏÔ ª»ØËÔ¾ ÈÉÇÊ»¾ËÁ˾ÄÁ ¥ÌÉÇŹ ¨¾É¾ÊùÀ ¡ÉÁÆÔ ÊÁÆÊÃÇ §½ÆÁ ½ÇÊËÇÁÆÊË»¹ »¾Æй×Ë ÄĹ «¹¼Á¾»¹c £Ç¼½¹ Ø ÊË¹Ä Ã¹À¹ÃÇÅ ¹ÄÁƹ ¹Â¼¾É £¹Ã Ç¿Á»¹ÄÇ b¤ÌÃÇÅÇÉÕ¾o ¥¹É¼¹ÉÁ˹ ¹ÉÑÁƹ ¨Ç½»Á¼ ¾ÉÔ ¨ÇÊÄÌÑÆÁà ¦ÁÃÇĹ £ÇÅǼÇÉÇ» ªËÁÎÁ ¥ÇƹΠ¤¹À¹ÉÕ Í¹Æ¹ÊÕ¾»

¼ÇÊËØÎ Ì ½Ø½Á ¥ÁÑÁ ÊËɾй »ËÇÉ¹Ø b§ÊǺ¹ ÈÉÁØËÆ¹Ø ÃɹÊÁ»¹Ø Á »¾ÄÁоÊË»¾ÆƹØco ¹ÄÁƹ £ÉÌÈÁƹ ľƹ ©ÇºÁÆÀÇÆ ¶ ɹÆÊËɾŠВнимание! Наш журнал можно приобрести на объединённом стенде периодических печатных изданий «Православная пресса», организованном Издательским Советом Патриархии в рамках VII церковнообщественной выставки-форума «Православная Русь к Дню народного единства», которая будет проходить с 8-12 ноября в ЦВЗ «Манеж» координаты: Москва, Манежная площадь, д.1, ЦВЗ «Манеж» Центральный стенд Издательского Совета время работы с 10-19 часов 1 стр. обложки: Св. Князь Константин Муромский с чадами Михаилом и Феодором 2 стр. обложки: Арх. Михаил с житием. Москва, 1410-е гг.

3 стр. обложки: А. Пластов. Первый снег, 1946 г.

ногда я представляю, что где-то там, далеко-далеко, высоковысоко, в небе летит, пронзая пространство, прекрасный юноша с горящим взором, держа в руках сияющий, огненный, обоюдоострый меч. Летит, чтобы неизменно прийти на помощь тем, кто попал в беду, кого одолевают враги. И эти враги трепещут одного вида его огненно-красного ы, может быть, святящегося меча… подумали, что я рассказываю вам эпизод из популярных, знаменитых (особенно среди мальчишек) фильмов „Звёздные войны“? Нет. Фильм — это фантазия, выдумка. А я вам говорю о том юноше, который реально существует и реально стоит на страже добра. И его огненный меч не раз был реально поднят, чтобы низвергнуть и победить зло. Кто он? Он — не человек. Он — ангел. За спиной у него огромные белые крылья! И они могут в мгновение ока перенести его в любую точку пространства — видимого и невидимого. Да, ребята! Учёные уже давно знают, что тот мир, который мы видим, лишь малая часть того, что существует вокруг нас. Так же, как и те звуки, которые мы слышим, лишь небольшой спектр тех звуков, которые наполняют вселенную. И вот в том невидимом и неслышимом для нас мире и обитают те самые странные существа — ангелы. В переводе с греческого слово „ангел“ означает „вестник“. Господь создал их ещё задолго до сотворения человека. А называются они вестниками потому, что Господь нередко именно через них сообщает Свою волю. А этот юноша не просто ангел, а старший среди них. Его называют архангелом. Есть у него и еще одно звучное имя — архистратиг Михаил. То есть старший воин, предводитель Небесного воинства. Итак он — воин. Но что же это за воинство такое? И с кем оно воюет? С врагами Бога и врагами нашего человеческого рода: с демонами и с диаволом. Вы, вероятно, должны знать эту историю.

Давным-давно Бог создал прекрасного светлого ангела по имени Денница. Он был настолько хорош и обладал столькими достоинствами, что вдруг решил сам стать Богом. И как только эта мысль посетила его, он страшно возгордился. А, возгордившись, он возненавидел Бога. Потому что тот, кто больше всего любит себя, не может любить других. Так Денница стал диаволом, сатаною. Он стал родоначальником зла и ненависти. Он восстановил против Бога треть небесных ангелов. И тогда там, на невидимом Небе, произошла великая битва. Господь выслал против Денницы архистратига Михаила с огненным обоюдоострым мечом и Небесным воинством — светлыми ангелами. Денница

не устоял, он был повержен. Как трусливый шакал, он уполз в преисподнюю, зализывая полученные раны... И вместе с ним низвергнуты были с Неба его злобные лукавые помощники — падшие ангелы. Никто из них не устоял против огненного меча архангела Михаила. Так образно и красиво рассказывает нам Священное писание о том мире, который пока еще не открыт нашим зем-

Архангел Михаил из Звенигородского чина работы прп. Андрея Рублева

ным взорам, но который уже сейчас мы можем понимать и чувствовать. Знаете ли вы, что у каждого из нас тоже есть огненный, сияющий меч, подобный мечу предводителя небесного воинства? Потому что, открою вам тайну, обоюдоострый меч святого Михаила — это есть ни что иное, как меч Правды, меч Истины. И каждый из нас, живя по Правде, по Истине, неизменно вступает в ряды Небесного воинства, борющегося со злом. Вы спросите, а как жить по Истине? Ответ на этот вопрос вы увидите сразу, если только поймёте, что Истина — это и есть сам Господь Бог. И жить по Истине — означает жить по заповедям Божьим, жить не по своим хотениям, а по совести. Вам кажется, что сегодня вы просто пересилили свою лень, остановили свой

Икона „Чудо Св. Арх. Михаила в Хонех”

Полное учение об ангелах оставили нам учители Церкви — святой Дионисий Ареопагит, Григорий Назианзин, Василий Великий, Иоанн Златоуст, блаженный Августин и многие другие духовные писатели, почитаемые Церковью. Это достоверное свидетельство отцов и учителей церкви единогласно подтверждено на вселенских соборах, и Церковь всегда напоминает нам в богослужении и молитвах о тесном союзе ангелов с людьми.

гнев или раздражение, через „не хочу“ сели за уроки или стали мыть посуду, помогли чем-то своему ближнему. Нет, поступая именно так, вы встали в строй Небесного войска и подняли высоко над головой светящийся меч. Потому что всё то хорошее, что мы делаем ради Бога, и есть наша борьба с врагом и в его лице со всяческим злом на земле. Церковь установила праздник Собора, то есть совокупности всех святых ангелов во главе с архангелом Михаилом в начале IV века. И празднуется этот Собор 21 ноября по новому стилю. Это праздник помощи всем нам в наших добрых делах, это праздник победы добра над злом, это праздник Правды и Истины. Марина Улыбышева

Бог наделил ангелов богатыми дарованиями и вселил их в обителях небесных. Озаренные блистанием Божественной славы, ангелы приходят в восхищение и восторг от созерцания вечной красоты. Ангелы полны любви к Богу и прославляют за блаженство Творца Своего (Иов 38, 7). Песнь хвалы их звучит в беспредельном пространстве вселенной. Блаженство ангелов так велико и несравнимо ни с чем земным, что люди на земле не могут представить его себе. Земное блаженство людей перед истинным счастьем ангелов есть только слабый луч; оно подобно легкой тени, колеблющейся на песке. Господь посылает ангелов возвещать Свои веления, они Его верные служители в действиях Промысла. Поэтому и называются ангелами, то есть вестниками. Они одарены силою и могуществом, с помощью которых могут, по соизволению Божиему, действовать на тела и на мир вещественный. Ангелов беcчисленное множество. Но удивителен порядок, царствующий среди небесных духов. Премудрость Божия, сотворившая все сущее, разделила ангельский мир на девять ликов, а эти девять ликов — на три чина. К первому чину относятся серафимы, херувимы, престолы; ко второму — господства, силы, власти; к третьему — начала, архангелы, ангелы. Лики ангельские подчинены один другому и в своем различии давно соединены совершенным согласием.

Ближе всех к Творцу и Создателю стоят серафимы. „Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл”, как сказал пророк “Исайя (6, 2). Это название означает огонь божественной любви, которой они воспламеняются и сообщают другим ликам. Имя херувимов означает полноту ведения, обилие премудрости. Сей лик ангелов, говорит святой Григорий Богослов, получил свое название потому, что эти блаженные духи озарены обильными лучами света, созерцая непосредственно предвечный Источник света. Они знают все, что дано Богом знать существам сотворенным. Сами просвещаемые и других просвещающие. Чрез них ниспосылается премудрость для богопознания. Престолами называются те духи, на которых Бог почивает непостижимым образом и совершает праведный суд Свой, по сказанному Давидом: „Ты воссел на престоле, Судия праведный” (Пс. 9, 5). Сам Господь обитает в них. Они помогают земным царям и владыкам вершить правосудие. Господства господствуют над прочими чинами, учат владеть чувствами, смирять страсти, порабощать плоть духу. Они повелевают злыми духами, которые поклялись погубить человека: ибо эти мятежные духи не могли освободиться от власти Творца Своего. Силы суть те духи, чрез которые Господь совершает чудеса Свои. Он даровал им Свою силу, и их повеление имеет действие всемогущества. Они помогают труждающимся и обремененным, носят немощи людские, укрепляют в терпении и скорбях. Власти имеют власть над дьяволом укрощать власть бесовскую, отражать наводимые на людей искушения, отгонять злые помыслы и наветы вражии. Началам поручено управление вселенной и охрана всех царств и народов, племен и языков; ибо каждое царство, племя и народ из небесного чина начал имеют особого для себя хранителя. Они возводят достойных людей на разные должности ради славы Божией и учат воздавать им честь. Архангелами называются великие благовестники. Они изрекают пророчества, возвещают волю Божию низшим ангелам, а через них — людям. Архангелы открыва-

ют людям таинства веры и просвещают ум их светом Евангелия. Ангелы ниже остальных чинов и всех ближе к людям. Они приставлены для хранения каждого из нас. Падших поднимают и никогда не оставляют нас, хоть бы мы и согрешали. Но и все высшие небесные чины называются общим именем — ангелами. Ибо слово ангел есть название не существа, но служения: „не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение” (Евр.

1,14). Церковь особенно чтит семь архангелов. Их святые имена: Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил (он же Иеремиил), Селафиил, Иегудиил и Варахиил. Но они не суть архангелы в собственном смысле, а принадлежат к чину серафимов; архангелами же называются в качестве вождей ангельских сил. Они высшие из серафимов, самые близкие к Богу. Над всеми девятью небесными чинами чиноначальником и вождем поставлен Богом святой архистратиг (вождь, старший воин) Михаил.

Тропарь Небесным чинам бесплотным:

Небесных воинств Архистратизи, молим вас присно мы недостойнии: да вашими молитвами оградите нас кровом крил невещественныя вашея славы, сохраняюще ны припадающия прилежно, и вопиющия: от бед избавите ны, яко чиноначальницы Вышних сил. Гавриил — крепость Божия, муж Божий. Благовестник тайн Божиих. Он изображается держащим в правой руке райскую ветвь или фонарь с зажженной внутри свечою, а в левой — зеркало из зеленой яшмы с красноватыми прожилками. Сие означает, что судьбы Божий бывают сокрыты до времени, и даже после исполнения их постигаются только теми, кто неуклонно смотрит в зерцало слова Божия и своей совести. Рафаил — помощь и исцеление Божие. Утешитель скорбящих, врачеватель и путеводитель. Он изображается с врачебным сосудом, наполненным целебным маслом, в левой руке; правой рукой он ведет отрока Товию, держащего рыбу, пойманную в реке Тигр. Уриил — огонь и свет Божий. Просветитель неверующих и невежд. Он изображается держащим в правой руке против груди обнаженный меч, а в левой — стремящееся вниз пламя. Он же называется Иеремиилом (вы-

сота, суд Божий), архангелом нового, восьмого дня будущего века. Селафиил — молитва к Богу. Вдохновитель на молитву, просящий Бога о людях и возбуждающий их к молитве. Изображается с четками или с руками, молитвенно сложенными на груди, с очами, опущенными вниз. Иегудиил — хвала Богу. Его назначение — укреплять людей, трудящихся ради славы Божией, и ходатайствовать о небесной награде им. Он изображается с золотым венцом в правой руке; в левой руке он держит бич из трех черных веревок с тремя концами. Этим знаменуется награда от Бога благочестивым и святым людям и наказание грешникам. Варахиил — благословение Божие. Через него ниспосылаются людям благословения и благодеяния Божии. По складкам одежды его изображаются рассыпанные цветы белых роз.

осква. Сердце России. На вершине кремлевского холма, как богатырская застава, защищенная мощью стен крепости, расположилась многоглавая группа соборов. В этот уникальный архитектурный ансамбль входит и всемирно известный Архангельский собор. Дошедшему до наших дней зданию Архангельского храма больше 450 лет, но его история уходит в глубь веков. Летописец сообщает: в 1333 году великий князь Иван Данилович Калита „създа церковь камену на Москве, во имя святого архангела Михаила… единого лета и почата бысть и кончана“. Неслучайно наименование храма: архангел Михаил издревле считался на Руси покровителем всего российского воинства и князей в их ратном деле. А церковь архангела Михаила с первых лет своего существования была одним из основных княжеских храмов. В тяжкое время татаро-монгольского ига начинается постепенное возвышение Москвы. И уже к середине XIV века она становится стольным городом великого княжества Владимирского. В Архангельском соборе возник некрополь нового крепнущего великого княжества. Под покровительство архангела Михаила „переходила“ отныне московская ветвь древней династии Рюриковичей. Московские князья всегда уделяли большое внимание своей усыпальнице. В Архангельский собор на протяжении столетий поступали большие материальные пожалования, чтобы, как говорили потомки умерших князей, „не перестала память родителей наших и наша свеча бы не угасла“. В XIV веке собор за счет великокняжеской казны дважды украшали фресками. В конце столетия работу исполнял приглашенный великим князем знаменитый Феофан Грек — “Феофан иконник гречин со ученики своими“. Феофан „в Михаиле святом на стене написа град“, изобразив город подробно и красочно. Здесь, „у отчя (родительского) гроба“, удельные князья приносили клятву верности своему „старшему брату“, великому князю московскому, обещая быть с ним „заодно „ и чтить его „в отцово место“ (как отца). До конца XVII века

сохранялся древний обычай, когда в дни своего прихода в собор государи разрешали просителям класть на гробницы свои челобитные — прошения. Под сводами Архангельского собора Московские великие князья молились перед образом архистратига в дни побед и труднейших испытаний. В 1380 году князь Дмитрий Иванович Донской с братом своим Владимиром Андреевичем перед тем, как выступить из Москвы, „иде в церковь небеснаго воеводы архистратига Михаила, и биша челом святому его образу, и приступиша ко гробом православных князей, прародителей своих, прося помощи“ (Из „Сказания о Мамаевом побоище“). При выступлении русского войска из Москвы читался канон к архистратигу с прошением прийти на помощь верным „во время брани вражья“. К XVI столетию в Архангельском соборе насчитывалось более двадцати гробниц московских великих и удельных князей. За полтора с лишним столетия своего существования здание сильно обветшало, неоднократно горело. Великий князь Иван III велел его разобрать и на старом месте возвести новый храм-усыпальницу. Строитель соборной церкви архангела Михаила Алевиз Новый, „велми доброй мастер“, прибыл из Венеции в 1504 году. В мае 1505 года в Кремле заложили, как

„Церковь усопших царей“ — своеобразная каменная летопись. Здесь мысль невольно переносится на сотни лет назад. В соборе лежат властители Руси изначальной, чьи имена навсегда вписаны в историю. Великокняжеский некрополь сдержан и строг. Перед Богом все равны — и в царственной усыпальнице соблюдался единый обряд погребения. Ряды белокаменных гробниц. Каждое погребение отмечено плитой белого камня с краткой резной надписью. Могилы князей „Углецкого“, „Калужского“, „Дмитровского“, „Волоцкого“ напоминают о собирании русских земель вокруг Москвы, юной столицы. Первый среди погребенных, властитель далекого XIV века Иван I, прозванный Калитой, представлен как „великий князь“. Не забыт подвиг его внука князя Дмитрия, героя битвы на Куликовом поле. Он именуется в некрополе как „князь великий Дмитрей С.М. Шухвостов. Интерьер Архангельского собора. 1865 Иванович Донской“. Донским назван и его двоюродный брат и сподотмечает летописец, „велику“ церковь. вижник — князь Владимир Андреевич Архитектор изобретательно „раздвинул“ Храбрый — первый Боровский князь. стены старого здания. По объему это втоС XVI века, когда Москва превратилась рое после Успенского собора сооружение в державную столицу, к именам московсреди древних памятников Кремля. ских князей стали прибавлять новые тиАрхангельский собор, хотя и является тулы. В надгробной надписи Иван III имеусыпальницей, — символ успехов и по- нуется уже великим князем „всея Руси“, бед Московского государства начала XVI а Иван Грозный — и он обрел здесь свой века. Всем своим видом пятикупольный вечный покой — выступает как „царь и собор выражает торжество, праздник, великий князь“. ликование. Многое из его архитектурной Все великие князья погребались „на пластики, убранства, все, что было близ- полуденной стороне“, у южной стены ко по духу русскому зодчеству, позднее храма. Наши предки хорошо знали о копрочно вошло в арсенал художественных нечной судьбе мира, когда „потечет Сион средств русских архитекторов. Не только река огненная“ от востока до запада и „с в Москве, но и в других городах появляет- полудень загорится да до ночи“. Страной ся ряд сооружений, исполненных в подра- спасения считали восток и юг. Отпевание жание Архангельскому собору: Спасский в Архангельском соборе совершал, как собор в Ярославле, Георгиевская церковь правило, митрополит или патриарх всея в селе Коломенское; собор Рождества Руси. „Архистратиг Михаил и непобедиБогородицы Пафнутьев-Боровского момое воинство небесное“ — СПб, 2007 настыря, храмы в Дмитрове, Вяземах, Хорошеве, Борисове-городке.

Когда Пречистой Отроковице Марии исполнилось три года, Ее праведные родители Иоаким и Анна решились выполнить обет, который они дали Богу, — отдать свою Дочь в храм Ему на служение. Святые родители собрали в Назарет, где они жили, своих родственников, так как оба они были из непростых родов: Иоаким из царского, а Анна из архиерейского. Они приготовили много свечей, позвали хор девиц и окружили Пресвятую Деву царской красотой, как пишут об этом святые отцы. Устроив все, как полагалось, для Ее введения во храм, они отправились в путь. Дорога из Назарета в Иерусалим занимала целых три дня.Наконец, они дошли до Иерусалима. Навстречу Отроковице из храма вышли с пением священники. При входе в Иерусалимский храм было устроено пятнадцать ступенек, по числу степенных псалмов. На каждой из этих ступеней священники и левиты, шедшие на богослужение в храм, пели один из этих псалмов. Святые родители поставили Пресвятую Деву на первую ступень лестницы, и Она пошла вверх, хотя Ее никто не вел и не поддерживал. Все удивились, как быстро и бесстрашно трехлетняя Отроковица Мария поднялась на последнюю ступень,

а особенно был удивлен великий первосвященник Захария, потому что по внушению Святого Духа предвидел тайну Ее великого будущего. Взяв Отроковицу Марию за руку, Захария ввел Ее не только внутрь храма, но и во Святая Святых, за вторую завесу, где помещался ковчег завета, обложенный со всех сторон золотом, и стояли херувимы славы с распростертыми крыльями. Туда нельзя было входить не только женщинам, но и священникам, и только один первосвященник входил туда раз в год. Так внушил Захарии Святой Дух. Пречистая Дева с радостью, как во дворец, шла с первосвященником в Дом Господень, потому что хотя была еще младенцем по возрасту, но совершенна по благодати Божией. Так Пречистая Дева Мария была введена в храм. Удивительнее всего, что во Святая Святых первосвященник Захария отвел Пресвятой Деве место для молитвы. Другие девы, живущие при храме, должны были молиться между алтарем и церковью, то есть в притворе для священников, где приносились жертвы, и по бокам располагались жилые комнаты для посвященных Богу. Но никому из них нельзя было даже подходить к алтарю, а Дева Мария входила туда свободно и там молилась. Это было сделано Захарией вопреки закону, опять по особому внушению Святого Духа. Так Она проводила время в храме — в посте и молитве, питаемая ангелами, а Господь готовил Ее к рождению Спасителя мира. Святые праведные Иоаким и Анна, вручив свою Дочь воле Небесного Отца, принесли дары и жертвы Богу. Получив благословение от священников, они возвратились со своими родственниками домой и устроили там пир, веселясь и благодаря Бога.

СВЯТЫЕ ПРОСВЕТИТЕЛИ МУРОМА вой и миром пришедшего к ним, сможет умягчить их грубые сердца. Но когда молодой княжич вошел в город и передал жителям слова отца, буйные язычники кинулись на безоружного княжича и убили его. Тело же его выбросили за город.

Еще долго после Крещения киевлян Русь оставалась языческой. После убиения святого Глеба Муром долго оставался без князя и причислялся вместе с Рязанью к области князей Черниговских. В ту пору Муром был еще очень далек от христианской Церкви, еще имели неограниченную духовную власть волхвы с темными языческими суевериям. Никто из князей не имел желания ехать княжить в диком чудском городе. Наконец в 1077 году Константин-Ярослав, правнук святого князя Владимира Красно Солнышко, желая просветить темных язычников, выпросил себе Муром в удел у своего отца, великого князя Святослава. Отправляясь в Муром, князь Константин взял горячо любимую семью: жену и двух сыновей — Михаила и Феодора, а также доблестных воевод своих, воинов и слуг. Вместе с князем поехали священники с запасом священных книг, облачений, сосудов и других церковных принадлежностей. Когда свита приблизилась к Мурому, князь приказал остановиться: он послал вперед себя своего сына, княжича Михаила с несколькими людьми, сказать муромцам, чтобы они приняли князя с миром и покорились ему, как своему законному правителю. Вероятно, он надеялся, что вид юного княжича, с любовью Христо-

Когда князь Константин понял, что он уже никогда не увидит своего сына живым, он приступил к Мурому с военною дружиною. Безрассудные муромцы вначале хотели вступить в бой, но потом вдруг одумались, затворились в городе и после некоторого совещания послали сказать князю, что они согласны принять его на княжение. Но новую веру принять наотрез отказываются. Возложив надежду на Бога, князь вступил в город, разместил в нем свою дружину и, не откладывая, принялся за строительство церквей, потому что хотел, чтобы жители Мурома как можно скорее увидели всю красоту христианского богослужения. Первую возведенную князем Константином церковь освятили в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в знак того, что пришло время и муромцам услышать евангельскую весть о Христовой любви. В этой прекрасной церкви погребено было тело убитого муромцами юного князя Михаила. Бывшие при погребении язычники, не понимая сути христианских обрядов, говорили: „Что это за обычай? Хоронят князя, а не насыпают высокого холма, как то бывает у нас при похоронах знатного человека; не совершают тризны со многим ядением и питием, с дымящимися жертвами, с боями (то есть военными играми) в честь покойника, с воем и криком безмерным”. Христиане объясняли язычникам, как нелепы и жестоки их погребальные обычаи и какой удивительный смысл имеет христианский обряд погребения, который совершается просто, благоговейно, с молитвою и пением, с верою и надеждою, что за этою земною жизнью для усопших

в вере настанет жизнь лучшая, светлая, блаженная. Говорили им о Боге истинном, Искупителе мира, даровавшем людям благодать спасения и жизнь вечную. Вскоре князь Константин построил и другую церковь во имя святых князей Бориса и Глеба — это должно было показать муромцам, как христиане почитают своих князей, прославленных Богом. Князь в горячей молитве обращался ко Христу, чтобы Он Сам Своею благодатью отверз сердца жителей Мурома к принятию слова веры. Он приглашал к себе старшин города и подолгу беседовал с ними о святой вере. Были между язычниками такие, которые сильно негодовали за это на князя. Составился даже заговор убить князя или выгнать его и других христиан из города. И вот однажды перед двором князя собралась большая толпа разъяренных язычников с топорами и дубинами. Испуганные христиане заперлись в домах и готовились защищаться оружием. Но благоверный князь взялся за другое оружие: укрепясь молитвою, он вышел к язычникам один, с иконою Божией Матери в руках. И дрогнули сердца язычников — они пали пред князем и святой иконою, просили забыть их прежнее неразумие и крестить всех. О, как велика была радость князя! Непрестанно благодаря Господа и Пречистую Богородицу в своем сердце, он с великой любовью наставлял язычников в вере. Вскоре был назначен день, когда все жители Мурома должны были собраться на реку Оку для крещения.

В назначенный день совершилось великое торжество крещения муромцев, подобное тому, какое совершилось при святом Владимире в Киеве на Днепре. Старые, взрослые и малые явились на Оку и вступили в воду. Князь с дружиною стоял на берегу, священники совершали крещение, а после крещения и миропомазания все новокрещенные облачились в белые одежды. И так – в белых одеждах, с возжженными свечами в руках, они пошли в церковь. Более всех радовался князь, который наделил новых чад Божиих разными подарками: одних — одеждой, других — деньгами, а лучших — и вотчинами, или землями. И стал город Муром городом христианским. Усердием князя и лучших христиан началось строительство храмов как в городе, так и во всей земле Муромской. Вскоре после того (в 1098 году) появился в Муроме и монастырь с церковью Спаса, построенный князем-просветителем. В то же время вера Христова распространилась и в соседней Рязанской области, подвластной тому же князю Константину Муромскому. Тут возник город Рязань с христианскими церквами. В 1129 году благоверный князь Константин скончался, и его похоронили в Благовещенской церкви, где покоятся его мощи, а также и сыновей его Михаила и Феодора. По книге священника Михаила Едлинского „Подвижники и страдальцы за веру православную”. Пересказ Ирины Есинской.

Портрет А.Г.Бобринского в детстве. Середина 1760-х

Портрет Александры Петровны Струйской. 1772

Портрет неизвестного в треуголке. Начало 1770-х

Портрет великого князя Александра Павловича в детстве

Äîáðàÿ æèçíü

Когда я стал казаком День выдался долгий. Мы с Марком присели на каменистый край дороги, ведущей из монастыря Рустово к Монастырю Святого Спиридона. Ещё немного, и мы придем на место...

— Дай мне чуть отдохнуть, — сказал Марк, осматривая с вершины пройденный путь.— Как же высоко мы с тобой поднялись.

— Да. Удивил ты меня, Маркуша, раньше бы ни за что тебе этот путь не пройти.

— Это после казаков, мама. Мне после наших походов уже ничего не страшно.

— Что, лихо тебе там было? —Я посмотрела: за спиной Марка низко, над самым морем, зависло солнце — как апельсин сочное.

— Да нет, здорово было. Трудно, конечно, но здорово!

— Ну, расскажи мне. А то ты толком ничего и не рассказывал.

— Да мы же с тобой сразу, как я из казачьего лагеря вернулся, улетели в Черногорию — некогда было говорить.

— А теперь есть „когда“?

— Теперь можно.

— Ну, что было, после того, как мы тебя оставили в лагере?

— Ты же помнишь, штаб казаков находится в Белкино,это совсем рядом с Обнинском. И когда я вошёл в воинский зал, неожиданно сразу попал в другой мир. Словно погрузился в прошлое с богатырями из сказок и былин: огромныйпреогромный деревянный стол и скамейки, словно из дружины Владимира Красно Солнышко, огромная печь из настоящего кирпича и гора поленьев. А под большой иконой Божьей Матери хранится Русская Земля — как сокровище в сундуке! И вокруг иконы, старые знамёна, хоругви…

— И какие же хоругви?

— На одной стороне — Спас, на другой — мой святой Георгий Победоносец. А сверху над ними — изображение голубя и змеи.

— Марк, а ты знаешь, что это означает?

— Нет.

— Это означает евангельское: „Будьте кротки, как голуби, и мудры, как змеи“.

— Мам, а под хоругвью настоящее казачье оружие — булава, нагайка, шашка и меч.

ешь, в этом воинском зале ещё висят большие рога оленя и лося и совсем страшная голова кабана.

— Это трофеи, сын. Это то, что в честном бою добыли твои воины. А какие ещё залы есть в вашем лагере?

— Это не лагерь— это штаб. Знаешь, как интересно: в зале ратоборства все стены увешаны холодным оружием. Висят щиты, палки, булавы, обмотанные копья. Выше — надписи: „Бог не в силе, а в правде”. „Молись Богу — от него победа”. „Земля русская вся под Богом”.

— И ты всё запомнил?

— Всё для настоящего витязя!

— Нам эти слова часто говорили — Ты смеёшься опять! А знаешь, что наши командиры. Знаешь, там там, в центре зала? было столько людей, одетых в во— Откуда же? енную форму…

— В центре зала — герб нашей каза— Да, я смотрю, настоящую чьей общины — большой котел, над ним школу ты там прошёл. Как же поднимается пар и колос пшеницы. ты выдержал месяц такой стро— О! Я знаю, Марк, это, наверное, ваш гой дисциплины? символ — вариться в одном котле и ста— Просто сразу понял, что это новиться всё лучше и лучше, пока не об- серьёзно. Сразу, как только нам разуется совсем новое, совместно сварен- с вещами пришлось в лагерь ное состояние — „каша”. идти пешком. Малым отрядом.

— Точно! Там так и написано: „Кашу Остальные нас уже на месте, в лесу, варим — кашеварим”. А ещё в котле пе- поджидали. рекрещиваются шашка, сабля и два то— Расскажи… пора — один боевой, а другой обычный, — Путь был далёк — 4 километра. для мирных дел… Рюкзаки были за нашими плечами.

— Конечно, посуди сам: казак — это, Прошли мы полкилометра и сдепрежде всего, образ жизни и доблесть, лали привал. Отдых. Мы тогда неа не внешняя форма. Это — внутренний привычные ещё были. Дядя Дима, стержень. главный после атамана казак, дал — Да! Там нарисован этот гвоздь! Под нам перевести дух. Посидели мы котлом разведен огонь, и дрова сложены немного и пошли дальше. крестом, знаешь, мам, получается, что Шли, шли и наконец все это опирается на Крест. пришли. Смотрим — — Конечно, Маркуша, христиперед нами огромноеанство — это основа жизни капреогромное поле. заков. Неподалёку стоят уже — А знаготовые палатки. Приготовлены брёвна и костровища. Кухня готовилась стать кухней. Нас сразу отвели в сторону и попросили сбросить рюкзаки.

— Пойдём ставить палатки,— сказал дядя Дима. Нам было приказано начать рубить мёртвые деревья для

палаток.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Нужны колья. Как ты будешь ставить палатку? И мы собрали сухие крепкие стволы. А как рубить — я не знаю.

— Держи, — мне дали ветку и топор. — В левой держишь, а правой отёсываешь. Понял?

— Нет. Мне неудобно правой. Я — левша.

— Ну, так работай левой. Только не поранься. На одну палатку приходилось 4 человека. С новичками обязательно полагалось жить опытным походникам. Со мной оказались рядом Саша, впоследствии мой лучший друг, Серёжа и Кирилл.

— Отбой! — прозвучало в ночной тишине после ужина, приготовленного нашими девочками-казачками. Утро следующего дня началось с пробежки. Бегать пришлось по огромному полю. Новички и малыши бежали 2 километра. А поле само было 6 километров. Взрослые казаки и опытные походники бежали весь круг. Мама, я никогда столько не бегал…

— Трудно было?

— Очень!

— А где брал силы?

— Просто бежал разумно. Сохранял энергию. В лагерь мы возвращались усталые. Думали, что сейчас отдохнём. А дядя Дима нам и говорит: — Не расслабляйтесь! На зарядку становись!

И только потом мы пошли на завтрак. Марк засмеялся.

— И ты думаешь, нам сразу дали есть?

— А как иначе?

— Нет. Нас сначала научили молитвам „Отче наш” и „Богородица”. И только потом накормили манной кашей.

— И ты ел? Манную кашу?

— А как же?

— А дома почему не ешь?

— Так там на костре! Самая лучшая каша в мире! Костром пахнет. Бутерброды ещё были с вареньем и с колбаской. Марк засмеялся.

— Нет, не волнуйся, мы на варенье не клали мясо. Только в постные дни мы ели одинокую кашу с рыбой. И знаешь, что было здорово? Мы там ели все вместе из общего котла! (Продолжение следует…)

Галина Вайгер

Êîãäà âçðîñëûå áûëè äåòüìè

Как о жи в а ло „ Лук оморье “

Н

ачалась очередная осень, мы с сестренкой пошли в школу. Я — в третий, а Алиса — в первый класс. Почему-то школьные денечки пролетали гораздо быстрее, чем свободные, летние. Как поезд-экспресс промелькнул золотой сентябрь. Октябрь был, конечно, не таким красивым, но все еще ничего — без дождей и серости. Кроме того, мы всегда с удовольствием ждали этот месяц потому, что в нем было волшебное число- девятнадцатое. Это — день открытия пушкинского Лицея в далеком 1811 году. Вот представьте себе, не было бы Лицея, был бы Пушкин великим поэтом? Во всяком случае, он был бы другим. Возможно, не таким пылким романтиком, возможно, без того поглощающего чувства лицейской дружбы на всю жизнь. Пушкин очень любил „альма матер“ и каждый год писал стихи к очередной годовщине Лицея. Я особенно любила „19 октября“, написанное в 1825 году: Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен… Дома у нас тоже все любили этот день и устраивали праздник. Говорили стихами, много шутили, взрослые читали нам с Алисой сказки Пушкина. Мы пытались их иллюстрировать, но всегда были не довольны результатом. Не получалось у нас так легко и весело, так нарядно и красочно, как звучало это все у Александра Сергеевича.

Взрослые нас утешали, говорили, что в наших рисунках тоже есть изюминка. Дедушка уверял, что у нас „хорошее чувство колорита“, а бабушка показывала рисунки знаменитых художников к стихам Пушкина и успокаивала тем, что даже у них не получалось так сразу: чтобы хорошо рисовать, надо учиться. Мама на следующий же день уносила рисунки к себе на работу, на телевидение, чтобы порадовать сослуживцев. А папа говорил, что надо „не разбазаривать“ наши рисунки, а собирать в альбом. Но из года в год все повторялось. Праздник всегда заканчивался вкусным ужином с „пожарскими“ котлетами, с „кувшином брусничной воды“, которые упоминались в стихах поэта и к которым бабушка добавляла вишневый пирог и мороженое фламбе с горящим огоньком. Той осенью наше семейство решило, а почему бы в боровском лицее не отмечать День лицея? Мы пришли с этим предложением к Алине Дмитриевне, замечательному директору, и наша идея получила полное одобрение. Так в боровском лицее возникла „Пушкиниана“, которая проводится и сейчас — уже четырнадцать лет! К этому дню готовятся: учат стихи, рисуют, изо всех классов несутся пушкинские строки, а в танцклассе все новые и новые танцоры разучивают мазурку и вальс. Наш третий класс в тот первый год „Пушкинианы“ решил, что мы будем не просто читать стихи, а поставим спектакль. О том, что бу-

дем ставить, даже споров не было: „Ну, конечно же, Лукоморье!“ Моя бабушка обещала помочь, написать сценарий, распределить роли, разучить мизансцены. Но самое главное — она предложили нам самим сделать себе костюмы! Это было, безусловно, интересно, но и боязно — справимся ли? Обычно ведь дело обстояло как: костюмы шили мамы или их брали из Дома культуры — из года в год одни и те же. И началось! Теперь мы с нетерпением ждали конца занятий, чтобы репетировать Лукоморье. Все ребята выучили Лукоморье назубок, даже наш ленивец и хулиган Саша. Эти наши два последних урока сверх расписания мы прозвали лукоморскими. Проводила их моя бабушка. В первый же урок она предложила

нам вылепить всех действующих лиц из пластилина. Роли уже были распределены, и каждый должен был слепить своего героя. Получилось потрясающе. Ну, во всяком случае, мы сами так считали. С этими фигурками можно было играть, передвигая их под стихи. Так мы поняли, каким образом будем потом двигаться, играя спектакль, и как это все должно происходить. Оказывается, играть роли нам придется не как-нибудь, а двигаясь в такт стихам. Я и Миша должны будем читать текст „от автора“ и тоже помогать актерам попадать в ритм: где надо побыстрее говорить, а где — держать паузу. Мы вырабатывали дикцию, добивались выразительного произношения каждого слова. Постепенно фигурки у всех „актеров“ стали двигаться без ошибок, и мы приступили к изготовлению костюмов. На столах появились цветная бумага, фольга, пленка, ленточки, обрезки разных материй. Витязи старательно из серебристой пленки вырезали пластинки для кольчуг, леший плел лапти и мастерил парик, русалка красила в голубой цвет синтетическую пряжу для „русалочьих“ волос, кот ученый мастерил себе хвост, колдун клеил на марлю волоски для длиннющей бороды. И все было бы хорошо, но между девочками возник неразрешимый спор: всем хотелось быть царевной, и каждая втайне, а то и вслух считала себя красивее, чем назначенная на эту роль Лена. А что, я своих подружек понимала, мне бы тоже хотелось покрасоваться царевной, а не читать стихи „от автора“ в строгом костюме гимназистки. Но со мной у бабушки-режиссера разговор был короткий: „Маргоша, вот уж

от тебя я такого не ожидала, ты же у меня помощник режиссера, а не „мешальщик“. А остальным актрисам было предложено пройти конкурс. Как теперь говорят, „кастинг“ проводила вся наша труппа, классный руководитель и директор школы. О, как все старались! А решение труппы и начальства было хоть и единогласным, но неожиданным. На роль царевны все же утвердили Лену. Да, она учится неважно, как сообщали одни, да, она просто кривляка, как утверждали другие, да, у нее волосы прямые, а не кудрявые, как подчеркивала одна из претенденток, приглаживая свои локоны. Но, видимо, не это было самым важным для роли царевны. К счастью, этот эпизод потом стал всем казаться смешным, и нашей дружбы не испортил, и творческий процесс не застопорил. Наконец, все костюмы были готовы. Настала очередь декораций. Тут все было ясно, кроме того, как же изобразить эти „неведомые дорожки“ да еще со „следами невиданных зверей“? Был объявлен „ мозговой штурм“, и мы придумали! Дорожки сделали из прозрачной пленки, наклеили на нее блестки и самые диковинные следы, вырезанные из разноцветной бумаги — крошечные и великанские, с различным

количеством пальцев и всяких фокусов. На следах динозавра девочки приклеили ногти с модным разноцветным маникюром. Дорожки „бежали“ по стенам, а одна даже по потолку. Прошла генеральная репетиция — с музыкой, в костюмах, с декорациями. Все было хорошо, точно, никто не путал текст, никто не опоздал с выходом, даже в нужное время уложились. Только Надя, избушка на курьих ножках, уверяла, что ей через маленькие окошечки плохо видно сцену, и она боится заблудиться. Пришлось окошечки прорезать пошире, однако при этом стало видно Надино лицо. Но решили, что из двух зол надо выбирать меньшее, а то пойдет Надя куда-нибудь не туда. Настал день премьеры. Естественно, мы волновались, некоторые даже пили валерианку. Но занавес открылся, и спектакль начался. Дуб зеленый был роскошный, густой и высокий, златая цепь — добротная, блестела ярко, кот ученый очень вальяжно, с задумчивым видом решал, куда ему идти — налево или направо. Тут вышли мы с Мишей в костюмах гимназистов. Миша — в мундирчике с золотыми пуговицами, а я — в черном платье с кружевным воротничком и в высоких зашнурованных ботиночках. Зрительный зал взорвался аплодисментами. Не торопятся ли они? То ли еще будет! Миша своим замечательным голосом, обращаясь к залу, почти пропел: „Для вас, души моей царицы, красавицы, для вас одних…“ Кого же это он имел в виду, из зала-то? Но раздумывать было некогда, действие развивалось стремительно. Из дупла очень ловко выпрыгнул леший, вышла русалка, сорвала несколько веток, поставила на них удобную скамеечку и села себе „на ветвях“. Зазвучала таинственная музыка, по неведомым дорожкам заскользил лучик фонарика, и послышались шаги и какие-то страшноватые звуки. Все опять захлопали: зрители у нас были понятливые! Тут вышла Надя, избушка на курьих ножках. Все бы ничего, но она надела избушку задом наперед! И, конечно, заблудилась… В зале поднялся хо-

хот, мы растерялись, но Леша оказался галантным лешим: он взял Надю за „курью ножку“ и увел со сцены от греха подальше. Но дальше все было без сучка, без задоринки — все хорошо! Витязи в блистающих кольчугах и со щитами были грозны, высоченный Коля-колдун убедительно нес маленького Сашу-богатыря. Легкой походочкой под руку с бурым волком прошлась царевна. Под звуки грома и сверкание молний по сцене носилась ступа с Бабой Ягой — Егором. А потом вышел, громыхая костями, царь Кащей — Антон да как открыл шкатулку с драгоценностями, а там ярко горит, подсвеченная фонариком, груда золота. Звучат звуки богатырской „Прогулки“ Мусоргского, там такая Русь, такая мощная русская мелодия! И, наконец, наши с Мишей, финальные слова „от автора“: „ И там я был, и мед я пил, у моря видел дуб зеленый“… Нам долго хлопали, мы выходили на сцену кланяться много раз. Это был восторг! Потом я переиграла много ролей во многих спектаклях художественной самодеятельности: и в школе, и в университете, и на работе. Но вспоминала именно эту премьеру и волшебные строки Лукоморья, когда приносила цветы к могиле Пушкина в Пушкиногорье и клала две красные розы в фонтан дворца в Бахчисарае, так волнующе воспетый поэтом. Пожалуй, это были самые сильные „пушкинские“ впечатления: лицейское „Лукоморье“, бахчисарайский фонтан и вечный приют великого поэта. Маргарита Гаршина

ебята, давайте поговорим сегодня о подвиге. Как часто, перечитывая былины о древних витязях, жития святых мучеников или повести об отважных мореплавателях и полководцах, героях Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной войны, мы мечтаем совершить какойнибудь подвиг, подражая их смелости и отваге. Задумывались ли вы когда-нибудь, ребята, о том, сможете ли вы, подобно этим героям, не колеблясь прийти на помощь ближнему, даже если это будет связано с риском для жизни. Ведь именно это завещал нам Спаситель, говоря, что „нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя“ (Ин.

15:13). Вы, может быть, возразите мне, что все герои, которые совершали подвиги, были могучими и сильными, однако это было не всегда так. „Не в силе Бог, а в правде!“ — эти слова святого благоверного князя Александра Невского более всего подходят к тем событиям, о которых пойдет речь. алеких шестьдесят семь лет назад, в октябрьские дни 1941 года, на древнюю боровскую землю пришли полчища немецко-фашистских захватчи-

ков. Это случилось на Покров Пресвятой Богородицы, так Матерь Божия словно обещала сохранять святую нашу землю от вражеского мучительства во время тяжкого пленения. В то время в Боровске жила со своими родителями Вера Москаленко, в 1941 году ей исполнилось тринадцать лет. Жили они в небольшом двухэтажном доме, который незадолго до войны купил отец Веры. Родители — уже пожилые люди, она — последний ребенок в семье, братья и сестры были намного старше, жили далеко, поэтому девочка их почти не знала. Когда началась война, двое братьев и сестра Веры ушли на фронт, больше Вера их не видела. У отца с началом войны отнялись ноги, и многие мужские работы легли на хрупкие плечи девочки. Очень хорошо запомнила Вера, как глубокой осенью ворвались в город фашисты. Задолго перед этим на западе от города гремели орудия, доносились отзвуки кровопролитных оборонительных боев, которые скоро передвинулись на самую окраину города. В ночь с 14 на 15 октября наши войска оставили город, а наутро по его узким улочкам уже грохотала немецкая военная техника и всюду сновали гитлеровцы в зеленой форме. В доме семьи Москаленко фашисты разместили семнадцать русских военнопленных, которых всегда охранял вооруженный часовой. Отец Веры не успел до войны закончить ремонт дома, жили они в небольшой комнате на втором этаже, а внизу в холодном помещении лежали разные

ни о чём не догадались, а мясо съели пленные. Скоро постигла Верино семейство еще одна беда. Гитлеровцы сожгли все дрова, сложенные в сарае, а потом сожгли и сарай. Пришлось девочке каждый день с санками ходить в лес и привозить вязанку дров для себя и военнопленных. Постепенно привыкли к этому и фрицы, перестали обращать внимание на одинокую девочку с санками. Когда в ноябре морозы стали крепчать, один из пленных солдат задумал бежать и решил посоветоваться с отцом Веры. строительные материалы. Там-то и раз— Я не смогу тебя проводить, а Вера местились наши пленные бойцы, многие тебе поможет, — ответил он. из которых были ранены. Так началась Отважная девочка придумала целый новая жизнь для маленькой Веры. Отец, план. На следующий день она приготовивидя, как страдают от холода пленные ла в лесу большую вязанку дров сразу на солдаты, сказал Вере: два дня. На огороде спрятала свои лыжи — Будем класть и запас провизии для вопечку. Я буду объина. „Откопаешь лыжи яснять, а ты будешь и иди по моим следам делать. до опушки леса, — объДевочка натаскала ясняла солдату Вера, — глины и песка, сама там дождись меня, и я замесила раствор и провожу тебя дальше“. под руководством Пленный вышел как отца стала выклабы в туалет, дождался, дывать небольшую пока часовой пойдет печь. Когда печка погреться, перебежал была готова, Вера на край огорода, откообмазала её глиной пал лыжи и добрался и попробовала пердо опушки леса. Девочвый раз затопить. ка, выждав время, как Затрещали весело обычно, отправилась дрова, и комната нас санками в лес, там в полнилась теплом, условленном месте они теперь стало не так встретились. Воина холодно, да и готонужно было вывести к вить пищу для военнопленных стало деревне Митяево, а оттуда лесом он мог сподручней. Ещё до прихода оккупантов добраться до Наро-Фоминска и перейти Вера с матерью выкопали много картош- линию фронта. ки и хорошо спрятали ее в подполье, а на — Я пойду по дороге, а ты иди за мной виду поставили только два мешка, чтобы по лесу,— объяснила девочка. немцы все не отобрали. Теперь можно было понемногу доставать картофель и тайком кормить наших солдат. Держали Верины родители небольшого поросенка и несколько кур. Какое-то время удавалось это скрывать от гитлеровцев, но однажды пришел русский переводчик Толя, служивший у немцев, и сказал: — Если можете, прячьте свинью — скоро придут к вам и отберут ее. Поросенка зарезали, а Вера кровью сделала от сарайки следы в овраг, будто его украли. Фрицы

Так они и передвигались: она с санками по дороге, делая вид, будто собирает хворост, а он за ней по лесу. Так перешли они дорогу на Совьяки, обогнули поле, на котором теперь находится стадион, и вышли на старую дорогу в Митяево. Вдруг сердце девочки замерло: из-за поворота показалось несколько немецких солдат. Они шли, переговариваясь между собой и посмеиваясь. Вера понимала, что эта встреча может стоить ей жизни. Немецкие листовки, развешенные по городу, предупреждали: „Всякое хождение из одной сельской местности в другую, даже днем, запрещено. Лица, обнаруженные вне города без пропусков, будут расстреляны“. Девочка на секунду задумалась и смело направилась навстречу фрицам: „Главное — не бояться, — думала она. — Если они увидят, что я волнуюсь, то точно убьют“. Гитлеровцы, заметив девочку, заговорили: — О! Киндер, нихт гут! Вера подошла к немцам и рукой показала на сухую ветку сосны, которая свисала над их головами. Фрицы подняли головы, и один

из них, поняв, о чем она просит, очередью из автомата сбил ветку с дерева. Отважная девочка поклонилась и поблагодарила фрицев. Они заулыбались: — Данке шён! Данке шён, киндер! Вера стала распиливать упавшую ветку, а гитлеровцы отправились дальше, громко разговаривая. Только когда они скрылись за поворотом, девочка поманила рукой из леса красноармейца, кричать она не решилась. Вскоре кусты зашевелились, и показалось лицо солдата.

— Я так боялся, что тебя убьют,— сказал он.

— А я совсем не испугалась, — ответила Вера, хотя, конечно, она боялась гитлеровцев, но мужественно держала себя в руках. Так пробирались они почти до самого Митяева. Только когда они перешли дорогу, девочка показала солда-

ту, как идти дальше.

— Иди лесом, на открытое место не выходи — кругом фрицы! Военнопленный поблагодарил свою отважную спасительницу и скрылся в лесу, а Вера отправилась в обратный путь. На опушке леса она забрала заранее приготовленные дрова и вернулась домой. Исчезновения пленного немцы сразу не заметили, и Вера продолжала каждый день возить дрова из леса. Да и не могла вызвать подозрения 13-летняя хрупкая девочка. Впоследствии таким же образом ей удалось вывести из плена еще шесть наших солдат. Одни лыжи для этого она попросила у подружки „покататься“, а еще пять пар ей удалось утащить с огорода: гитлеровцы любили сами покататься на лыжах и оставляли их прямо на огороде. Вместе с лыжами она спряталась на чердаке. Немцы, заподозрив девочку в краже лыж, пришли к отцу Веры: — Киндер! Киндер!

— Нету киндера, — отвечал он. Фрицы поняли, что девочка, наверное, в лесу, и оставили отца в покое.

— Что ты такое натворила? — спрашивал Веру отец.

— Папа, я у них лыжи украла.

— Да ты что! Ведь убьют!

— А они у меня тоже в сарае двое лыж сожгли! В начале января, когда немцы уже понимали, что им скоро придется несладко, отец позвал Веру и сказал: „Будет тебе важное задание“. Оказалось, что нужно было проводить колонну из десяти немецких машин так, чтобы они вышли через деревню Совьяки не на Верею, а на дорогу, ведущую к Наро-Фоминску, то есть к линии фронта. В каждой машине за рулем находился шофёр-военнопленный и охранник-фриц. Водители договорились убить охранников стартерной ручкой. Вера села в головную машину, гитлеровцу объяснили, что она едет к бабушке в деревню, и колонна тронулась. В Совьяках они повернули направо и проехали около пятнадцати километров. Когда фриц задремал, Вера

выпрыгнула из машины в снег на обочине и скатилась в кювет. Так, лицом вниз, она пролежала в снегу, пока не стих звук удаляющихся моторов. Долго пробиралась она обратно домой. Уже спускаясь к реке, услышала она, как застучал пулемет на холме и над головой засвистели пули. Девочка упала в снег и поползла вдоль реки. Стоило ей приподнять голову, как снова начинал строчить пулемет. Так и пришлось ей ползти через реку до самого дома. Родители ждали ее к восьми часам утра, а она доползла до дома только к шести часам вечера. Руки и ноги у Веры были обморожены и сильно болели, слезы градом катились по щекам. Мать бросилась растирать ее снегом и только этим спасла обмороженные конечности. Однако с тех пор Вера не чувствовала больших пальцев ног всю жизнь. Немцы, собираясь со дня на день оставить город, отбирали у жителей теплые вещи, предчувствуя, что им придется драпать по заснеженной русской земле. Пришли они и в дом Москаленко. На всю жизнь запомнила Вера, как хотели отобрать фрицы шубы у отца и у матери. Девочка знала, что у отца есть еще теплое пальто, а у матери больше не было никакой теплой одежды. С криком бросилась она к гитлеровцу и схватилась за шубу. Один из солдат хотел выстрелить в нее из автомата, но мать загородила ее своим телом и сказала: — Если хотите, убейте нас всех, нам без нее незачем жить! Немец убрал оружие, но кованым сапогом так ударил Веру по ноге, что перебил кость. Долго потом заживала эта рана. Почти два года девочка едва могла ходить, и всю жизнь после этого перелом давал о себе знать сильными болями. Вскоре, 4 января 1942 года, город Боровск был освобожден нашими войсками от немецко-фашистских оккупантов. В доме семьи Москаленко остановились новые постояльцы — чуть ли не рота красноармейцев. Одни из них уходили в бой, а на их место возвращались из боев раненые и смертельно уставшие солдаты. И хотя победа была еще далеко, но враг уже содрогнулся и покатился назад. Пасху 1942 года боровчане празднова-

ли уже в освобожденном городе. Сильно пострадавший от вражеского нашествия, город оживал и, словно раненый воин, залечивал свои раны. Мать Веры не успела освятить пасхальный кулич заранее, и девочка вызвалась пойти к Светлой Заутрене, чтобы в конце ее освятить приготовленное угощение. Торжественной и чудесной запомнилась Вере пасхальная служба, радость переполняла ее. И когда батюшка, сияющий и вдохновенный, громогласно воскликнул: „Христос Воскресе!“, девочка вдруг увидела над головами молящихся людей Матерь Божию с дву-

мя ангелами, как бы парящую на облаке.

— Смотрите, это Матерь Божия! — воскликнула Вера, показывая на чудесное видение. И люди со слезами на глазах стали обнимать и целовать девочку — свидетельницу Божьего чуда. ере Ивановне Москаленко сейчас 81 год. Она живет в родном городе Боровске, где провела долгую трудовую жизнь. Здесь же живут воспитанные ею дети и внуки. Она выглядит очень бодрой, моложе своих лет, только палочка в руках выдает плохо слушающуюся ногу — память о событиях семидесятилетней давности. Господь вознаградил долголетием ту, которая не щадила своей жизни для спасения ближних. И теперь, если вы спросите ее о пережитом, она охотно расскажет вам о том времени, когда люди, не задумываясь, жертвовали собой ради ближних, ради нашей с вами жизни и свободы во исполнение слов Христовых: „Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих“ (Ин. 15:13). Послушник Николай Комогоров

Стихи

Монах Лазарь (Афанасьев) Посвящение „Кораблику” Не обветшали паруса кораблика того, Что выплыл вдруг (вот чудеса!) Из детства моего. Ах, если б кто мне в детстве дал (А я читать любил…) Ваш замечательный журнал, Уж как бы рад я был!

Корабельная роща Парусами полощет Медью блещущий бор, — Корабельная роща, Сосны как на подбор! Налетает, зверея, Вьюга зимней порой, — Стонут мачты и реи Под сосновой корой. То под зноем, то в грозах Среди русских полей Соснам видится в грёзах Синь далёких морей. Дети Божьей природы, Много минуло лет, — Отшумели те воды, И фрегатов уж нет! Ну так что же? Могучи, На ветрах всех сторон, — Вы возносите в тучи Паруса своих крон!

Уголок Старый дом над речкой, Гребень крыши крут… Уголок за печкой — Временный приют. Здесь как будто келья — Вот и крест святой… Над простой постелью Сохнет зверобой. Дни летят, как птицы, Тают вдалеке… Хорошо молиться В тихом уголке. Здесь душе свобода, — Счастлива она, Что вокруг природа Господом полна. Оттого и милы Рощи и поля, Что духовной силы Здесь полна земля. И от неба тоже Взора не отвесть, Потому что Божье Всё, что там ни есть. Небо и растенья, Всё, что видим тут, — Уголок спасенья, Временный приют.

Глас Господень

Христос отрок

С первого жизни дня И до могилы вплоть — Любишь ли ты Меня? — Нам говорит Господь.

Смиренно жил отрок Христос в Назарете, И это сегодня так дивно для нас! Он рос в послушанье, как многие дети, Безвестным... пока не настал Его час.

Спрашивает всех нас, С каждым наедине: В сердце Господень глас, Где-то на самом дне…

Не рос Он бездумно, подобно растенью, А с детства труды добровольные нёс, — Иосифу, плотнику, был подмастерье, А Матери — верный Её водонос.

Долог ли жизни сон? Чу! колокольный звон, Спящего будит он: — Хочешь ли быть спасён?

Ослу, что Его согревал в Вифлееме, Лежащего в яслях, дыханьем своим, Носил Он траву и, не ведая лени, Ухаживал в каменном стойле за ним. И часто в молении уединённом Его небосвод Галилеи видал... Смирялся Господь наш, живя по законам, Которые Сам человечеству дал.

Деревья В жаркий полдень ты в нашей тени Спал не хуже, чем в доме родном, В золотые, счастливые дни Мы шептали тебе об одном: — То не ветви в лазури шумят, То не лес тебя тенью покрыл, Это Ангелы Божьи летят, Это шум их невидимых крыл! Вот и отроком сделался ты, — Другом нашим — не сыщешь верней, И тебя возлюбили цветы И родник возле наших корней. Когда Ангел придёт за тобой, Когда ты нас покинешь навек, Вспомни нас, человек дорогой, Нас любивший родной человек!

В гостях у дяди Миши. Встреча вторая: „Особа приятная, красивая и величественная…“ Дядя Миша рассказал нам, что пчела, которая живет у нас и дает нам мед, называется пчелой медоносной, благородной. Оказывается, ребята, на земле существует еще около двадцати тысяч видов пчел и многие из них совсем не похожи на наших знакомы пчелок, потому что приспосабливаются к тем условиям, в которых обитают. Живут они по всему свету: в Европе и Азии, Америке и в Африке, в Австралии и Новой Зеландии. Живут везде, где цветут цветы, за которыми им волею Божию поручено ухаживать, опыляя их, помогая распространяться по земле. Во многих странах правительство выплачивает пчеловодам зарплату только за то, что они держат пчел, потому что опыление растений — это даже более важное дело, выполняемое пчелами, чем мед и воск. Как же они это делают? Собирая нектар и пыльцу, пчела перелетает с одного цветка на другой, посещая за день тысячи цветов, а ее ножки, покрытые микроскопическими волосками, переносят пыльцу, прилипшую к ним, с одного цветка на другой. Причем, пчелы, собирая мед, посещают цветы какого-то одного вида. Во всем у них— порядок. Живут пчелы семьями, от 10 до 80 тысяч

пчел в семье. В этой большой семье есть своя царица — пчелиная матка, мама всего этого большого семейства. Все работают, чтобы она могла отложить как можно больше яиц, а значит, чтобы семья становилась все многочисленнее и сильнее. Представляете, ребята, в летний день в улье может появиться до четырех тысяч новых обитателей — именно столько личинок может отложить матка в специально подготовленные для нее ячейки. Причем, чистоту и стерильность ячеек она проверяет каждый раз сама лично. Как только крошечные личинки попадают в свои маленькие „колыбельки” — соты, их тут же начинают кормить пчелиным молочком. Таким питательным и вкусным, что всего за первые два дня малыши увеличиваются более, чем в пятьсот раз, а примерно за 20 дней они превращаются в весьма симпатичных пчелок. Долго отдыхать малышам не приходится. Уже на второйтретий день своей жизни они начинают усиленно трудиться. Сначала готовят, чистят новые колыбельки для пополнения семьи, а подрастая, уже на четвертый день становятся они няньками для личинок, на восьмой день из нянек превращаются в кормилиц, так как к этому времени у них уже появляется маточное молочко, которым они могут кормить матку и личинок. Все пчелы очень привязаны к своей маме — пчелиной матке. Она большая, гораздо крупнее других пчел, и отличается от них своей особой красотой. Виднейший пчеловод прошлого П. И. Прокопович так

живописно описал ее облик: „Матка имеет вид красивейший и приятнейший… Вид ее столь важен и величественен, что с первого взгляда производит в нас любопытство и заставляет думать, что она есть старейшина в своей породе. Стройность ее корпуса, цвет ее ног, ее длина, не слишком толстая и не очень тонкая, ее коротенькие крылья, словом, весь ее вид представляет нам особу красивую, приятную и величественную“. Если она заболевает или ослабевает, в улье начинается какое-то скорбное, тревожное гудение. Протоиерей Иоанн Наумович, рассказывая о жизни пчелиной семьи, пишет: „У пчел можно поучиться не только трудолюбию, но и любви. Они не покидают свою мамку даже тогда, когда она уже не может для них ничего делать и, искалеченная или больная,

падает на дно улья. Нельзя смотреть без сожаления, как эти Божьи мушки всеми силами стараются поднять свою маму со дна кверху: они спускаются, цепляясь одна за другую, на дно улья и образуют из себя лестницу в надежде, что их царицамама поднимется по этой лестнице наверх, где ее ждут самые усердные слуги. А если она так больна, что не может подняться, то при ней остаются несколько пчелок с медом. Они кормят и согревают ее, прижимаясь к ней. И трогательно бывает, как эти усердные дети не покидают

ее, даже когда она умирает. Они машут над нею крылышками, как бы стараясь оживить ее“. Михаил Николаевич рассказывает, как пчелы окружают ее особой заботой. Одни готовят соты, чистят и полируют ячейки, в которые она будет класть яйца, а другие всегда находятся рядом, кормят её и ухаживают за ней. Если вдруг наступают голодные времена, то рабочие пчелы последние крохи отдают матке, стараясь сохранить ее жизнь, а значит, сохранить будущее своего рода. Пчеловод показывает нам восковые солнечно-желтые необыкновенной красоты соты — пчелиные дома, созданные их удивительными архитектурными талантами. Причем, каждая ячейка — это шестигранная призма, а донышко, состоящее из трех ромбиков, служит сразу же основанием ячейки с противоположной стороны. В этих удобных восковых домиках и протекает вся пчелиная жизнь. Три-четыре недели пчела не покидает улей, укрепляются ее силы, и в это время она обучается различным пчелиным премудростям. Например, учится быть приемщицей корма, переносчицей его, осваивает специальности строительницы сотов, чистильщицы прибывающих из вояжа подруг. Так, в трудах и заботах, наступает самый счастливый миг в жизни пчелы — первый вылет. Окружающий мир сначала для нее непривычен и, может быть, даже страшит ее неизвестностью. Первые ее шаги несмелые, неуверенные. Сначала она держится поближе к гнезду, облетает небольшими кругами улей, изучает, старается запомнить местность, где стоит ее родной дом. Потом, освоившись, решается присесть на цветок, попробовать нектар или пыльцу. В этот момент вкусы пчел разделяются. Одни начинают собирать нектар, а другие отдают предпочтение пыльце. Сборщица пыльцы складывает ее в специальные корзиночки,

расположенную на задних лапках. Быстрыми движениями она скатывает прилипшую к лапкам пыльцу в малюсенькие шарики и складывает в корзинку, пока она не наполнится до краев. Затем пчела летит в улей и передает свой урожай пчеламприемщицам, которые распределяют пыльцу по сотам и готовят из нее специальное тесто — пергу, необходимую для вскармливания личинок. А другие пчелы отдают предпочтение нектару. Они садятся на цветы, опускают свои хоботки на дно цветочных венчиков и высасывают нектар. Но не лакомятся им, а все до последней капли собирают в специальный резервуар — зобик, который в 60(!) раз меньше наперстка. Представляете, чтобы его наполнить, пчелке надо поработать на тысяче цветков. Как же находят они нужные цветы? Михаил Николаевич рассказал, что существуют специальные пчелы — разведчицы. Когда они находят подходящую цветочную поляну или цветущее дерево, возвращаются в улей и тут же раздают по маленькой капельке всем пчелам, которых они приглашают лететь туда за нектаром. Так они показывают, какие цветы их ждут. А потом они объясняют, как туда долететь, в каком направлении и на какое расстояние. Как же это они делают? Представляете: они танцуют свой специальный пчелиный танец, потому что именно такой язык у пчел. Жестами, движениями они все подробно рассказывают своей семье. Танцы бывают у них двух видов: круговые и виляющие, в тревожных ситуациях, ког-

да рою надо срочно покинуть улей, вихревые. Итак, пчела, вернувшись в улей, начинает бегать по сотам кругами. Это означает: „Нашла много пищи поблизости от улья“. Если же надо лететь куда-то подальше от улья, то пчела начинает виляющий танец. Что это такое? Пчелы виляют брюшком вправо-влево, причем, чем чаще она виляет, тем дальше лететь за нектаром. Если она виляет брюшком приблизительно пятнадцать раз в секунду, значит за нектаром лететь около километра. Ученые определили, что от улья до цветкамедоноса пчела летит наикратчайшим путем: в лесу они пользуются просеками, а в горах ущельями. И если она собирает пыльцу с липы, то не смешивает ее с другой пыльцой. Продолжительность жизни пчел зависит от того, когда они родились, какой работой в семье занимаются. Например, пчелки, родившиеся весной или летом, живут всего 1,5—2 месяца. Все это время они выращивают потомство, строят соты, собирают мед. Еще примерно столько же будет она путешествовать по самому прекрасному маршруту, по миру цветов и ароматов, трудясь день и ночь для блага своей семьи, собирая пыльцу и нектар. Короткая жизнь, но какая прекрасная! Пчелки, родившиеся осенью, живут в пять раз дольше, почти 9 месяцев, и у них в семье другие задачи, поэтому они даже внешне отличаются от родившихся летом сестер. Их задача — помочь матке перезимовать. Собравшись в клубок,

в середине которого матка, они согреваются, питаясь медом и вырабатывая тепло. Какой бы мороз ни трещал на улице, в центре пчелиного клуба температура всегда, как у здорового человека, 36 градусов. А весной они успевают выкормить еще одно поколение личинок. Пчелы очень чистоплотны и аккуратны. Кишечник они очищают за пределами улья. Умирать они также уходят из своего гнезда, но если какая-то пчела умирает в улье, то другие выносят ее на улицу как можно дальше от гнезда. Если в улей проникают враги, мыши или бабочки, то их убивают и замуровывают прополисом, чтобы в улье не было посторонних запахов и инфекций. Любая соринка, попавшая в улей, тут же убирается, так что в улье всегда идеальная чистота. Мы идем вдоль ряда ульев. Вокруг много красивых красных цветов. Я говорю Михаилу Николаевичу: „Вот, наверное, пчелы сейчас радуются таким красивым цветам!“ К моему удивлению, мой рассказчик говорит мне, что все эти цветы они видят скучно-серыми, потому что красный цвет их зрение не воспринимает. Оказывается, пчелки различают только синий, желтый, белый зеленый и черный цвета. Но зато они способны воспринимать ультрафиолет! Это позволяет им безошибочно находить маленькие капельки нектара на дне

венчиков цветов. А еще их глаза очень чувствительны к движению. Когда мы смотрим на летящего шмеля, то видим только сплошное жужжащее облачко, а пчелка четко видит каждый взмах его крыла. Так что деревья для нее гораздо сильнее машут своими вершинами, чем это кажется нам. Даже в пасмурный день они всегда знают, за какой тучкой прячется солнце, потому что их глаза видят поляризованный свет, поэтому небо для них покрыто пятнами разной световой интенсивности. По маленькому просвету в тучах такие глаза (их называют поляроидами) всегда могут определить стороны света, узнать, где север, юг, восток и запад. Для пчел, небесных путешественниц, все это очень важно. Уже несколько часов дядя Миша с восхищением рассказывает нам об удивительном мире пчел. Хочется его слушать и слушать, потому что пчела дана нам Богом для того, чтобы мы у нее многому научились. Ведь не случайно мудрейший царь Соломон в своих притчах говорит нам: „Пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива, какую почтенную работу производит, ее труды употребляют во здравие и цари, и простолюдины; любима же она всеми и славна; хотя силою она слаба, но мудростию почтена“. В народе же издавна человека достойного, трудолюбивого всегда сравнивают с пчелой. И это звучит как награда. Галина Крупина.

Похвала пчеле Ты покинула пасеку чью-то И свой труд на заре начала, Золотое крылатое чудо, Сотворенная Богом пчела. Ты летишь, и с тобой твои сестры. Сколько ваших угодий вокруг! И гречишное поле, и пёстрый, От росинок сверкающий луг; Сад цветущий, как облако пышный, Где ждут яблони белые вас И впервые зацветшие вишни, — Сколько доброго мёду он даст! Вам, послушницам Божиим, рады И берёзы, что в роще шумят, И сирень у церковной ограды, И ромашки на клумбе у врат! В этом храме на службе Господней На свещницах особенный жар — Мы поставили свечи сегодня Восковые — ваш Господу дар!

Мёд ваш — трапезы нашей прикраса. Пусть пока собирается он, Мы дождёмся медового Спаса, Когда будет он здесь освящён. Мир тебе, существо золотое, Вечный путник медовых дорог! Нам всегда твоё дело святое — Трудолюбия добрый урок. Монах Лазарь (Афанасьев)

Çàáûòàÿ êíèãà

ÅËÅÍÀ ÐÎÁÈÍÇÎÍ ÃËÀÂÀ 7

течение всей ночи Елене снились тревожные сны: то она видела, что плывет по океану на превосходном корабле вместе с отцом, матерью и близкими друзьями, оставшимися на родине; то ей казалось, что с бортов корабля вырастают огромные крылья, и корабль, сначала медленно, а затем с ужасающей быстротой уносится к облакам; то снилось ей, что она одна бегает по пустынной скале, одиноко высившейся среди океана; ни одной былинки, ни одного живого существа не видно было на этой скале, и только бушующие волны нарушали мертвую тишину скалистого островка. Но вдруг изза самой дальней волны поднялась свирепая голова дикаря, украшенная перьями. Заметив Елену, он выхватил свой лук, и в ту же минуту со всех сторон из волн поднялись такие же страшные фигуры… Они натянули свое смертоносное оружие и с насмешливой улыбкой стали приближаться к ней… Елена проснулась от этих страшных сновидений и в ужасе осмотрелась. Кругом царил холодный, непроницаемый туман. Но вот на востоке внезапно засияла первая полоска золотистой зари, и широкими огненными снопами засверкала она на отдаленных волнах. Проснулись веселые певцы лесов, и утренний воздух огласился их первой звонкой песнью. С береговых скал поднялись морские птицы и, казалось, с наслаждением стали расправлять свои крылья в золотистых лучах восходящего солнца. Нежный ветерок зашелестел вершинами пальм, а с берега доносился легкий шум морского прибоя. Елена взглянула на спокойно спавшего отца и тихо поднялась. В двух шагах от неё росло несколько тонких, стройных деревьев с широкими листьями, вершины которых были украшены большими темно-коричневыми плодами. Она тотчас признала в них кокосовые орехи. Невдалеке, в густой роще, среди темнозеленой листвы, резко выделялись лимонные и апельсинные деревья с их зо-

лотистыми плодами, а над ними, точно стражи, высились величественные пальмы, украшенные венцом длинных листьев, колыхавшихся в утреннем воздухе. Среди этой лесной чащи расползлись виноградные лозы и лианы, обвившие своею темной листвой могучие стволы первобытного леса, из которого далеко кругом разносился нежный аромат белых цветов лимонного дерева. Никогда еще не видела Елена такой богатой растительности; она невольно залюбовалась роскошной природой. Елена подошла к берегу и только что хотела спуститься с утеса, как из-под ног её быстро выпорхнула какая-то птица. Елена вскрикнула от испуга; крик её разбудил отца.

— Елена! — позвал он ее.

— Иду, иду, папа! — откликнулась она. — Не беспокойся, я только испугалась птицы! Только теперь она заметила на утесе гнездо. В нем лежало шесть крупных белых яиц. Она взяла три яйца и поспешила к отцу. Выслушав рассказ о её маленьком приключении, он объяснил ей, что птица принадлежит, вероятно, к породе уток, судя по тому, что гнездо находится на скалистом берегу.

— Теперь ты можешь каждое утро в течение нескольких дней брать из гнезда по яйцу,— сказал он в заключение.

— Но откуда мы добудем огня и посуду, чтобы сварить их? — спросила в недоумении Елена.

— Сама природа снабдила эти яйца посудой, в которой их можно кипятить! Разве ты не заметила, Елена, что у них толстая, твердая скорлупа? Об огне же не беспокойся. По счастью, у меня в кармане есть кремень и огниво. Собери-ка побольше хворосту, в котором тут, должно быть, нет недостатка. Утро довольно светлое, и мы кстати погреемся у костра! Елена набрала охапку сухого хвороста и сложила в кучу. Старый моряк привычной рукой высек огонь и передал дочери затлевшийся трут, который она, раздувая, вложила в ворох сухих листьев. Не

прошло и минуты, как перед ними весело запылал костер. Пока отец её грелся у огня, Елена пошла нарвать плодов. Но каково было её удивление, когда она увидела, что некоторые деревья в одно и то же время покрыты были и цветами, и зрелыми плодами. Она вернулась к отцу с огромной кистью винограда и парой апельсинов.

— Какое странное дерево я видела тут вблизи! — сказала она а отцу. — У него высокий ствол, а листья больше меня. На одних ветках цветут красивые голубые цветы, а на других, на том же дереве, растут большие спелые плоды желтоватого цвета, похожие на два сросшихся огурца.

— Это бананы, дитя мое, — самые драгоценные плоды юга. Для тропических стран они имеют такое же важное значение, как для северных хлеб. Туземцы почти исключительно питаются этими плодами. Но, к сожалению, они растут так высоко, что тебе вряд ли удастся достать их!

— Ах, если бы я была аршина на два повыше, я сейчас бы угостила тебя, папа, этими плодами. Они и на вид красивы и, вероятно, очень вкусны.

— И не только вкусны, но и очень питательны. Однако, взгляни-ка, Елена, не догорел ли наш костер? Тогда ты можешь испечь яйца. Пробей в них на одном конце отверстие, а другим концом положи в пепел, и они скоро спекутся. Окончив с отцом скромный завтрак, Елена решила прежде всего перенести с корабля на берег все, что только сможет. „Если страна эта необитаема, — говорила она себе, — то нет вещи, которая рано или поздно не пригодилась бы нам“. Елена с нетерпением стала ожидать отлива, и, когда он наступил, она отправилась на корабль. Море было совершенно спокойно, и она безопасно прошла по почти сухой отмели. Взобравшись на корабль, Елена отобрала все, что надеялась перенести до прилива на берег. Сбросив на отмель, между прочим, две жестяные кастрюли, топор, лопату, выбранную из сундуков обувь и одежду, Елена спустилась на отмель и принялась переносить вещи на берег. Надежда за-

пастись множеством необходимых и полезных вещей ободряла ее, и она, не жалея сил, работала с лихорадочной поспешностью. К вечеру на берегу оказалось множество самых разнообразных вещей, и все они казались Елене неоценимыми. Наступила ночь. Елена приготовила отцу ложе из сухих листьев, накрыла

Она взяла из гнезда три яйца и поспешила к отцу

его одеялом и с чувством удовлетворения улеглась близ него. Непривычный труд так сильно утомил ее, что она, почти не обратив внимания на прекрасную лунную ночь, мгновенно заснула крепким сном юности. Между тем серебристый свет луны, почти не уступавший дневному, сверкал с такой ослепительной яркостью, что ввел в обман даже птиц. Над спавшей крепким сном девушкой и отцом её еще долго раздавались в ночной тишине голосистые трели бенгальского соловья и других пернатых обитателей пустынного острова.

ГЛАВА 8.

очью Елена вдруг проснулась от страшного шума. Вокруг неё царил такой глубокий, непроницаемый мрак, что нельзя было отличить даже самых близких предметов. В ужасе протянула она руки к отцу и, почувствовав его руку в своей, в испуге прижалась к нему.

— Приготовься, дитя мое, к ужасному зрелищу, — сказал старик взволнованным голосом. — Эта гроза предвещает страшную бурю. В то же мгновение вблизи них ослепительно сверкнула молния и с такой силой ударилась о береговой утес, что из него посыпались искры, а затем с оглушительным грохотом скользнула в клокотавшее море. Казалось, земля дрогнула от этого ужасного удара, бесконечные раскаты которого с страшным гулом отозвались в горных ущельях! Вслед затем в вершинах деревьев послышался сильный, странный шум.

— Это дождь! — произнес старик, не видевший молнии. Капли дождя были так крупны и ударялись с такой силой о скалистый берег, что казалось, будто сыпались мелкие камни. Но скоро положение отца и дочери на берегу сделалось еще тяжелее. Страшный ливень залил горные ущелья и теперь бурным потоком катился в море, заливая весь берег.

— Дай мне ухватиться за дерево, Елена, — сказал старик дрожащим голосом. — Попытаемся удержаться за него, чтобы нас не снесло в море! Ослепительный блеск молнии был так силен, что Елена до мельчайших подробностей видела все, что происходило вокруг них. Между тем катившиеся с гор потоки все больше заливали берег. С неимоверной быстротой и шумом, подобно водопаду, неслось с гор целое море воды и, разбиваясь в пену и брызги о береговые уступы, стремительно увлекало за собой в разбушевавшееся море сломанные деревья и камни, скатывавшиеся с грохотом с гор. В довершение всего, это ужасное явление сопровождалось сплошным огненным светом сверкавшей со всех сто-

рон молнии; так что, казалось, и земля, и небо были объяты сплошным заревом. С ужасом смотрела Елена, как под напором урагана пригибались к земле высокие пальмы, и листья их содрогались и извивались как бы в предсмертной агонии. Казалось, для всей природы настал последний час. Но вот вдали из глубины моря поднялась, подобно исполинской голове, громадная волна и, пенясь и кружась, стала подниматься все выше и выше, как бы желая схватить висевшую над ней тяжелую черную тучу. Казалось, облако также приготовилось к битве с морской стихией, дерзнувшей вступить в борьбу с небом — из средины его стал медленно спускаться к поднимавшейся волне остроконечный столб, походивший на гигантскую черную руку, — и минуту спустя, и небо и море схватились друг с другом. — Казалось, они сговорились сообща опустошить землю. С страшным шумом поднялись волны вверх к спустившемуся к ним облаку, и, втягиваемые им, мгновенно образовали исполинский столб, ежеминутно освещаемый блеском молнии. С сильно бьющимся сердцем, в страхе описывала Елена отцу это явление, прерываемая на каждом слове зловещим шумом происходившего на её глазах грозного явления природы.

— Это смерч, дитя мое! Водяной столб!— пояснил старик.

— Он приближается к нам! — вскрикнула вне себя от ужаса Елена. — Он несется на нас… быстро, быстро!..

— Молись, дитя! Гибель наша неизбежна! Вручим себя Господу. Он смилостивится над нами! — дрожащим голосом произнес старик. Елена крепче прижалась к груди отца и трепетными губами стала шептать молитву. Между тем водяной столб с страшным шумом приближался к берегу, продолжая втягивать в себя огромные массы воды. Вот он достиг уже отмели, по которой так недавно проходила Елена, и повернул к разбитому кораблю. Через несколько минут к черной туче взвились обломки мачт, балки, бревна, а в следующее мгновение водяной столб уже мчался

к выдававшемуся далеко в море мысу. Страшная опасность миновала, и бедная девочка вздохнула свободнее. Но она все еще не могла преодолеть своего ужаса и с лихорадочным вниманием следила, как гигантский водяной столб поднялся на мыс и, увлекая за собой камни и обломки скал, с страшной силой взрывал землю, вырывал с корнями деревья и швырял гордые пальмы высоко в пылающие тучи. Перевалив через мыс, смерч снова спустился в море и быстро стал удаляться от берега. Но вот он внезапно остановился, и море вокруг него заклокотало с страшной силою, а затем вдруг дрогнул, заколебался и, точно под влиянием какой-то неведомой силы, внезапно разорвался надвое. С оглушительным шумом скатилась исполинская волна в море, между тем как оторванная от неё черная туча все еще продолжала колебаться и вздрагивать. Мгновение спустя острый луч молнии прорвал грозную колеблющуюся тучу, и из неё хлынула с оглушительным шумом огромная масса воды, залившая своими волнами весь берег. Елена вскрикнула от ужаса. Ей показалось, что эти внезапно нахлынувшие волны унесут ее с отцом в море. Но старик крепко обхватил дерево, не выпуская в то же время из рук дочери. Скоро опасность миновала. Черная туча размялась, небо стало проясняться, и луна снова а озарила своим мягким блеском местность, только что подвергшуюся такому страшному опустошению. Ветер стал стихать, и на высоком небесном своде снова засияли миллионы звезд. На острове воцарилась тишина, и только беспокойное море бушевало еще, бросая к подножию скал огромные пенистые волны. Елена стала отыскивать глазами сухое местечко для отдыха; но повсюду взгляд её встречал следы страшного ливня. Единственное место, где отец с дочерью могли бы приютиться, было то самое дерево, под которым они укрывались. С невыразимой горестью смотрела Елена на то место, где оставила принесенные с корабля вещи: они были унесены морем, — все труды её пропали даром. Буря лишила их всего и поставила опять в то же беспомощное положение, в

каком они находились, когда ступили на этот берег. Это так глубоко огорчило Елену, что она залилась горькими слезами. Узнав о причине слез дочери, слепой старик тяжело вздохнул и с нежностью молча притянул ее к себе.

— Когда рассветет, дитя мое,—сказал

Смерч

он наконец,—сведи меня дальше от берега, за горы. Нам нельзя оставаться здесь! Елена тоже была рада покинуть этот несчастный берег.

— Может быть, мы там найдем хижину и людей, которые приютят нас. Не заметила ли ты на берегу или на деревьях каких-нибудь следов присутствия людей? — спрашивал старик.

Дрожь пробежала по всему телу молодой девушки при этом вопросе.

— А если тут живут дикари? Они убьют нас! — воскликнула она в ужасе.

— Не бойся, моя дорогая девочка! Дикари становятся кровожадными только тогда, когда сильно раздражены или голодны; в таких случаях бывает, что они нападают на чужестранцев и даже иногда съедают их. Но разве ты видела какие-нибудь следы людей?

— На одном дереве я заметила какието отметки или, лучше сказать, царапины, — ответила Елена после минутного размышления. — Но, мне кажется, они сделаны не рукой человека, а молнией.

— Если ты не заметила никаких других признаков, то, пожалуй, ты и права. Ах, если бы я мог видеть! — вздохнул с горечью старый моряк, — я ни на минуту не задумался бы предпочесть жизнь на необитаемом острове! Правда, мы были бы лишены общества людей и предоставлены самим себе, но зато нам не пришлось бы сталкиваться с грубыми, необузданными дикарями. Теперь же я ни в чем не могу помочь тебе, а ты, друг мой, слишком слаба, чтобы работать за двоих. Вот почему я предпочел бы сойтись с людьми. Мне не раз приходилось сталкиваться с полудикими племенами, и я знаю, как надо обходиться с этими детьми природы. И среди них есть хорошие люди. Ах, Елена, как тяжело мне думать, что из-за меня тебе придется так много терпеть! Елена поспешила успокоить отца.

— Мы находимся в такой роскошной,

плодородной стране, что нам нечего опасаться недостатка в пище, и потому я желала бы, чтобы край этот был необитаем, — сказала она.

— Оставь свои желание и мечты, друг мой! — перебил старик. — Лучше будь готова ко всему. Сначала тебе следует осмотреть эту местность и убедиться, обитаема она или нет, а затем мы уже решим, что делать. Ты говорила, что перед нами находится высокая гора. Не слишком ли она крута? Можешь ли ты завтра утром свести меня туда? Оттуда ты удобно могла бы осмотреть всю местность.

— Гора не крута, — ответила Елена, — но взобраться на нее все-таки будет трудно: весь склон покрыт лианами и ползучими растениями, которые, подобно сети, переплелись с кустарником и деревьями. Но сначала я осмотрю берег — не осталось ли там каких-либо из принесенных мной вещей, а потом провожу тебя на гору. Теперь же ты, папа, отдохни и соберись с силами!

— Ты права, друг мой, после такой ужасной ночи нам обоим необходим отдых! Старик плотнее закутался в одеяло и лег. Елена последовала примеру отца, но опасение за будущее и тревога о том, что ожидает их впереди, долго не давали ей сомкнуть глаз. Но царившая вокруг неё торжественная тишина, сменившая ужасы минувшей ночи, дышала таким бесконечным миром, что молодая девушка наконец успокоилась и забылась. Э. Гранстрем