Посвящается памяти Александра Николаевича Голикова, моего учителя, замечательного ученого — хорошего человека
ПРЕДИСЛОВИЕ В одной очень любопытной книге1 я прочла, что психологом были объединены в одну группу люди: сумасшедшие, заключённые и космонавты. Все якобы потому, что только сумасшедший согласится на такую жизнь и работу, как у космонавта... Раз так, то я включила бы в эту группу еще и водолазов-биологов, которые опускаются под лёд в арктических и антарктических морях ради науки, изучающей морское население холодных акваторий. Никто их туда не гонит, никто не грозит увольнением с работы, если будут нырять... жены не грозят разводом... и даже, если пригрозят, они все равно будут опускаться под лёд, собирать фауну, а потом, вынырнув, будут сидеть на морозе, или в дико неудобных условиях лаборатории и разбирать поднятые с глубины пробы, раскладывать их в банки по принадлежности и затем, предвкушая итоговые результаты, везти этот бесценный багаж в центр научной цивилизации, где 1 Батурин Ю. 2011. Повседневная жизнь российских космонавтов. М.: Молодая гвардия.
3
их по большому счёту никто, кроме семьи, конечно, не ждёт... А некоторые даже считают, что прогулялись, мол, поныряли в ущерб основной работе, теперь будут догонять, выполняя плановые темы. Им не платят за риск и героизм, их не обеспечивают нормальным питанием и оборудованием, о них не думают как о людях, идущих на подвиг, не пишут в газетах, не встречают с оркестром по возвращении, не награждают звездами героев. И слава богу, что в итоге они остаются живыми (ценой собственных усилий!), хоть и приобретают со временем адекватные профессиональные болезни. Книга, которую читатель держит сейчас в руках, об этом. О работе этих людей, о природе арктических и антарктических зон Земли, о подводном мире этих зон. Написана она с юмором и может показаться, что всё, происходящее с энтузиастами-подводниками, очень весело и легко. Но вдумайтесь в прочитанное, в то, как водолаз, опускаясь вглубь, на 40 м под лёд, собирая пробу, не имеет права опаздать хоть на минуту, иначе кончится запас воздуха, должен всё время следить, чтобы не потерять из виду спасительный выход — майну, где его ждут товарищи. А потом, выйдя на поверхность, усталый, он должен тащить на себе салазки с пробами и оборудованием, иногда в гору, при том, что нет никаких сил и хочется смертельно спать. Так бы и лёг на этой горушке и отключился бы на часок-другой. Но нет, он приходит в дом под смешным названием «Черепаха», где нет водопровода и туалета, где деревянный, накрытый плёнкой стол и досчатые нары (на них водолазы спят...) и садится разбирать пробы, которые еще надо зафиксировать, а то пропадут все усилия по сбору. И только потом, потом поесть и ещё потом завалиться спать. А утром — все сначала. Долбить эту чёртову майну, уставать ещё до погружения, усталому идти под лёд, выбирать площадку для 4
сбора материала и при этом следить, следить, следить за временем, за воздухом в акваланге, за концом, который связывает тебя с поверхностью, за майной (где же она? а, вот!). Разве такая, на пользу науке работа не называется подвигом?! Хочется крикнуть: «Эй, Государство! Подумай о своих гражданах, чей неуёмный энтузиазм на пользу твоей науке даёт ощутимые результаты! Итоги впечатляют академиков во время отчётных докладов с высокой трибуны! Подумай, позаботься о них и создай хотя бы минимальные условия для их работы и жизни — одень, обуй достойно и накорми героев, как подобает». Гимн Вам, безумцы-энтузиасты! Будьте всегда в форме и работайте, хоть и бескорыстно, на нашу с вами науку. Успехов Вам! С.Д. Степаньянц
МЕЛОДИИ МОРЯ В АРКТИЧЕСКИХ РИТМАХ
У обрыва Как дороги друзья, ты узнаешь Расставшись с ними. Лишь тогда поймёшь, Что не найти аналогов — Всё тщетно: Их Бог даёт, Увы, не всем и неохотно.
1 День пропадал. Вместе с ним пропадала надежда на выход в море: она захлёбывалась в бело-жёлтых волнах прибоя, которые бросал на галечный берег бухты шквальный ветер по имени Южак; разбивалась с солёными брызгами о стены близстоящих домов; умирала с уходящими минутами. С отчаянным рёвом ветер врывался в узкие проходы между домами, веселил души и отдавался болью в головах горожан. О выходе в море нечего было и думать: портнадзор явно не позволит выйти дальше акватории порта, если даже упрашивать дежурного, стоя на коленях, тридцать с лишним метров в секунду — не шутка. До окончания экспедиционных работ оставалось немногим более полумесяца. Это катастрофически мало, если учесть, что почти столько же времени, отведённого на исследование Чаунской губы, уже потрачено. Шеф, для которого безделье, даже вынужденное, всегда ассоциировалось с концом све6
Катер «Вуквол». Фото. С. Гагаева.
та, был мрачен. Он перестал воспринимать шутки и, то и дело, спрашивал у кого-нибудь из нас: — Когда же этот чёртов ветер утихнет? — и, прислушиваясь к порывам, непрестанно курил «Беломор». Капитан небольшого железного катера «Вуквол», предоставленного нам для морских исследований, наблюдая нашу вселенскую тоску, переходящую в отчаяние, хмурил брови и грел руки о кружку с крепким чаем. В кубрике было тепло и уютно. — А что если мы поработаем у мыса Певек? — неожиданно спросил он. — От ветра там хорошо прикрывает берег, да и разрешения на выход не надо, Капитан катера Сергей Леоведь местечко-то фактически на нидович Гирбасов. Фото С. Гагаева. акватории порта. 7
Борис, отвечающий за погружения, спросил с сомнением, обращаясь к капитану: — Сергей Леонидович, а что же, там совсем тихо? — Ну не совсем, но работать, я полагаю, сможем. Наш восторг, вызванный таким решением проблемы, описать трудно. Через полчаса катер уже отходил от причала. По дороге казалось, что нашу резиновую пятиместную лодку вот-вот смоет, хотя мы знали, что она крепко принайтовлена на корме. Минут через 15–20 катер поравнялся с обрывистым берегом. Под его прикрытием качка прекратилась. Власть Южака на время, которое мы будем находиться здесь, кончалась. Чувствовались только отголоски его буйства. Мы встали на якорь примерно в 120 метрах от берега. Несколько дальше ветер свирепствовал с прежней силой и гнал барашки в сторону острова Большой Раутан. 2 Прежде чем спускать водолаза для отбора количественных проб, обычно проводится разведка. Она состоит в том, что ныряльщик пересекает всё расстояние от берега до предельных глубин и решает, где нужно отобрать пробу. Место определяется рядом факторов, главный — типичность ландшафта. Это нелёгкое дело под силу человеку выносливому и физически крепкому, к тому же необходимо обладать немалым опытом, чтобы сделать верный выбор. Обычно эту миссию выполнял Шеф — один из основоположников водолазного количественного метода1. Чтобы обезопасить работающих от всякого рода непредвиденных случайностей, которые кажутся на суше 1
Метод основан на сборе животных различного размера с соответствующих площадей по пирамидальной схеме: 0,1; 1; 5; 10 м2 и т.д., что позволяет наиболее точно оценить реальную картину количественного распределения донных животных.
8
пустяками, а на море и, особенно под водой, превращаются в реальную угрозу для жизни, было решено привязать один конец верёвки к камню на берегу, а другой закрепить на катере. В этом случае никакой, даже самый неожиданный и сильный порыв ветра не застигнет врасплох. В кормовом отсеке нашлось две бухты крепкой пеньковой верёвки. Привязав один конец к лееру, сбросили лодку за борт. Олег, удерживая «клипер» Александр Николаевич Голина привязи, дождался, пока ков — основоположник водолазБорис перебрался в него, и ного количественного метода. Фото О.К. Новикова. оттолкнулся от борта. Готовя небольшой трал, мы с Виктором находились на корме катера и следили за тем, как двигается лодка. Тянувшаяся следом за ней верёвка с каждым метром затрудняла ход и оставляла за кормой пенный след. Несмотря на прикрытие, Борису приходилось грести изо всех сил. Вот он на короткое время остановился, чтобы снять тёплую куртку, и лодку быстро поставило бортом к волне. Борис незамедлительно вернул её в прежнее положение и с новой силой налёг на вёсла. Есть что-то необыкновенно притягательное в стремлении лодки навстречу волнам: движения гребца размеренны и рассчитаны до деталей; от этого зрелища нельзя оторваться. 9
Из-за сгона море довольно сильно отступило, и была видна узкая бурая полоса обнажившихся водорослей, да крупные, с позеленевшими боками, сланцевые глыбы. Каменистый берег упирался в обрывистый, мрачный, с ржавыми пятнами склон. Склон выглядел, словно слоистый торт, одну сторону которого нечаянно сплющили и коржи от этого сместились наискось в направлении неповреждённой стороны. Казалось, что этот обрывистый берег незыблем, нетронут и был таким со дня творения. Но так только казалось. К тому же, что свойственно воспринимать человеку? Разве не одни только изменения? Наверху, неподалёку, когда-то был вход в штольню и как раз под ним, наполовину погружённая в воду, валялась ржавая зековская тачка. Сколько миров, желаний, надежд погибло здесь? Наконец Борис достиг берега и вытянул лодку на камни. Затем он отвязал верёвку и, обмотав её несколько раз вокруг большого камня, надёжно закрепил. После этого, спихнув «клипер» в воду и взявшись за находящийся в воде конец, выгнутый огромным луком, стал передвигаться по направлению к катеру. Обратный путь занял значительно меньше времени — попутный ветер здорово помогал, а отсутствие верёвки-якоря не мешало движению. Олег и Шеф были полностью готовы к тому времени, когда подошла лодка. Они быстро передали Борису всё необходимое оборудование и осторожно перебрались в столь внешне ненадёжную посудину. Несмотря на значительную загрузку, судёнышко двигалось быстро и споро, под действием тяги силой в шесть рук, достигло берега. Причалив, они вытянули лодку на гравий и стали готовиться к погружению. Шеф обрядился в жёлто-чёрный костюм «Садко» ещё на катере. Теперь нужно было надеть шлем, который почему-то называют «балдой». Вряд ли тот, кому приходилось одевать «балду» на голову, сохраняет об этом приятные воспоминания. Шеф 10
нагнулся к воде, зачерпнул немного в ладонь, чтобы смочить стекло маски. Затем он должен был непременно плюнуть на стекло и протереть его рукой в резиновой перчатке, чтобы оно в дальнейшем не запотевало. Мы не могли видеть всех деталей, но твёрдо знали, что ритуал будет соблюдён. После чего шлем водрузили на голову водолаза, который стоял во время этой процедуры, широко расставив ноги и слегка наклонившись Олег Константинович Новиков — техвперёд, будто собирал- ник по водолазному оборудованию. Фото В.В. Потина. ся бодаться. Это был самый неприятный момент, — одевающемуся нужно было, изловчившись, просунуть голову внутрь и поймать зубами загубник. С помощью резинового обруча плотно прижали нижний край шлема к шейному кольцу, которое вблизи очень напоминает ошейник раба. Со стороны все выглядело так, словно Олег и Борис замыслили погубить Шефа, а он, повинуясь инстинкту самосохранения, всеми силами стремится им помешать. Далее настала очередь акваланга; его быстро надели на спину, пристегнули ремнями и присоединили дыхательную трубку к шлему. В довершение на поясе закрепили свинцовый груз и страховочный фал. 11
Борис набрал в ласты воды, а Шеф надел их. Олег, не выпуская ни на секунду страховочного конца, уселся на носу лодки. Борис, оттолкнувшись от берега, легко заскочил в неё и устроился на вёслах. В обязанности Олега входило внимательное наблюдение за сигналами, которые будет передавать водолаз, и отслеживание его движения по пузырям выдыхаемого воздуха. Естественно, что он сам мог подавать сигналы ныряльщику, если в том была необходимость. 3 Взяв у Олега маленькую мерную раму, к краям которой были привязаны брезентовые ведра с крышками и сетчатым дном — питонзы, Шеф, осторожно ступая, зашёл по пояс в воду и, удерживая страховку в левой руке, исчез под зеленоватой поверхностью моря. Находящимся на поверхности было видно, как быстро двигалась лодка. Под прикрытием берега юго-восточный ветер поднимал слабую волну и помогал движению. Я почему-то вспомнил о том, что рассказывал Шеф накануне. Представил на его месте себя, на гравии бухты Круглой в Белом море, прижатым ко дну осевшим из-за отлива припайным льдом. Почувствовал, как медленно холодеют пальцы, обжатые прорезиненной тканью скафандра; в памяти живо возникли фрагменты кошмарного сна, когда-то виденного мной. Я будто бы пробираюсь по бесконечной, постепенно суживающейся трубе, далеко впереди свет, но труба все у́же и у́же... Жутко. Всё труднее двигаться, тело плотно сдавлено со всех сторон. Душно. Желание одно — вырваться, но нечем дышать, нет больше места для движения вперёд ,.. но можно проснуться. А что можно сделать, когда придавлен льдом и воздух в баллонах на исходе? 12
— Олег, как там дела, — спросил я. — Нормально, тянет вовсю. Трудно не поддаться животному чувству самосохранения и не стремиться высвободиться из плена скорее, не слушая доводы разума. Ведь этот древнейший рефлекс, как ни парадоксально, губителен в данном случае — активные движения только быстрее израсходуют воздух в аппарате, вот и всё. Но легко рассуждать об этом, находясь в полной безопасности. Попробуй-ка собраться и медленно, очень медленно высвободить вначале одну руку, а затем другую, зная, что над тобой ледовая крышка, а воздуха в обрез. Не торопиться, когда вся твоя обузданная дикая суть требует спешки. Выжидая и задерживая дыхание до темноты в глазах, когда каждая клеточка желает кислорода, сначала по камешку, разрывая грунт под собой, подобно кроту, прорыть неглубокий тоннель и выйти из ледовых объятий. Смог ли бы я так? Не знаю! Когда «клипер» почти подошёл к катеру, Олег крикнул: — Поднимается! — и начал быстро выбирать верёвку. Мы увидели жёлтые фрагменты скафандра примерно с глубины три метра от поверхности. Шеф вынырнул с шумом, как большой разноцветный тюлень, удерживая в правой руке крупный пурпурного цвета предмет, который бросил на дно лодки. Затем он взял из рук Олега пробоотборник для мейобентоса и скрылся под водой, чтобы спустя короткое время вынырнуть снова. Пока Шеф отдыхал, держась за веревочный леер и прислонившись к влажному борту, Олег передал нам морскую звезду пурпурного цвета, пятилучевую, всю в пупырышках и респектабельную, как член парламента. Виктор сбегал за линейкой, и мы её измерили. Она составила 20 сантиметров в поперечнике. Все очень удивились, потому что не ожидали встретить такой большой экземпляр. Впоследствии вы13
яснилось, что звезда принадлежит к виду Henricia beringiana и встречается в морях Тихого океана, а для Арктики такая находка была необычной. Тем временем Шеф с помощью знаков, понятных, вероятно, только ему и Морская звезда Henricia beringiana. Олегу, попросил опуФото В.В. Потина. стить раму, как стало понятно по следующим действиям и, переключившись на аппарат, ушёл под воду, окатив брызгами сидевших в лодке. Закончив со снастями, мы с Виктором ещё раз рассмотрели звезду, и Слава сделал несколько снимков на цветную фотоплёнку. Потом подошли к борту, где стоял капитан и матрос, которого тоже звали Виктор. Олег покуривал «Беломор» и переговаривался с Борисом. — Шеф устал, — сказал он, указывая на пузыри, поднимавшиеся почти непрерывно, — дышит часто. — Ещё бы не устать, — согласился Борис, — он так тянул лодку, что я едва поспевал за ним. После того, как Борис и Олег втянули Шефа в лодку и, отстегнув акваланг и пояс, сняли, наконец, «балду», мы увидели усталое лицо и слегка пьяные от переутомления глаза. — Очень богатый участок. Звезду видели? — первым делом спросил он. — Видали. Весь аппарат съел, — проворчал в ответ Олег, проверяя давление в акваланге. — Разве так можно! Почему на сигналы не отвечал? Я, было, собрался тащить. 14
— Я бы тебе вытащил! Дай лучше закурить, — Шеф с удовольствием затянулся папиросой. — Не забудь, Александр Николаевич, — пробурчал Олег, гася спичку, — на берегу отдашь две. Ни Олега и уж, конечно, Шефа никто и никогда не мог бы упрекнуть в жадности. Впервые столкнувшись с этим странным законом, зная, что и тот, и другой в обычных условиях одалживали друг у друга курево и раздавали папиросы каждому, кто хотел закурить, разумеется, я очень удивился и попросил Олега объяснить, почему так заведено. Но Шеф, находившийся рядом, опередил: — Мы с ним давно договорились, что в море тот, кто стреляет, отдаёт за одну папиросу две. Только этот злодей постоянно наживается на мне, ведь у меня папиросы скорее кончаются. 4 Борис, облачившись в легководолазный костюм, с нашей помощью надел шлем и с предосторожностями был препровождён в лодку. Мы передали туда же акваланг. Олега сменил сын Шефа — Алексей, а место на вёслах занял «Наш Ильич». Он был молод, ещё студент, мы звали его так в шутку, и обладал удивительно лёгким характером. Его улыбку по утрам можно было принимать вместо лекарства от дурного самочувствия. Пока мы помогали Шефу разоблачиться, лодка подошла к месту отбора и Борис, откинувшись назад, бултыхнулся в воду. Пока Борис выполнял работу, мы рассматривали диковины, которые достал со дна Шеф. Не менее, чем пойманная звезда, нас удивили две крупные розовые актинии, с трудом поместившиеся в десятилитровом ведре. Каждая достигала более 15 см в поперечнике, а в высо15
ту — около 10 см. Постепенно актинии раскрылись и выставили щупальца, очень похожие на пальцы новорождённого. Полупрозрачные тела морских анемонов были в действительности более прочными, чем казались и, трогая их поверхность, можно было убедиться в упругости и надёжности поверхностного покрова. В Арктике актинии — не редкость. Здесь встречается довольно много видов, достигающих самых различных размеров — от малюсеньких и невзрачных до внушающих уважение, вроде тех, какие попали к нам на палубу. Вначале мы отнесли их к роду Tealia, но в дальнейшем они были определены, как Actinostola callosa. Тем временем в лодке произошло оживление — «Наш Ильич» вытащил раму и отвязал питонзы, бросив их на фанерное дно лодки. Далее Алексей помог поднявшемуся на поверхность Борису переключится на атмосферный воздух. Затем лодка, довольно медленно передвигаясь вдоль верёвки, подошла к месту последней на сегодня станции... 5 После того, как с водолазными сборами было закончено и все непосредственные участники этих работ были благополучно приняты на борт, мы отошли подальше от берега, чтобы протралить дно на глубинах от 15 до 20 метров и взять там же дночерпательные пробы. За время, пока мы стояли на якоре, ветер не потерял своей мощи, а может быть, даже несколько усилился. Из-за дрейфа катера и сильной волны нам долго не удавалось зацепить должное количество грунта лёгким пробоотборником. Но наше упорство в конце концов было вознаграждено и мы получили то, что хотели. Шеф, несмотря на только что выполненную тяжёлую работу, принимал живейшее участие в палубных делах. 16
Участники экспедиции Виктор Владимирович Петряшев и Алексей Александрович Голиков. Фото В.В. Потина.
Он с такой силой тянул верёвку трала, что рядом с ним я ощущал себя слабосильным ребенком. При этом он во весь голос распевал шэнти с не совсем приличным текстом, чем привёл всех стоящих рядом в безудержное состояние веселья. Вскоре и Борис, переодевшись, поднялся на палубу, чтобы присоединиться к нам. Когда мы с Виктором принялись за промывку последней пробы, катер лёг на обратный курс. Хотя судёнышко «валяло» основательно, это как будто не мешало всем нам делать своё дело, да и окружающий мир приобрёл какие-то особые весёло-розовые оттенки. Даже вкус дыма из трубы катера почему-то стал отдавать «капитанским» табаком. Город, освещённый, казалось, медным и надраенным до блеска солнцем, выглядел прозрачным и чистым. Он жил одной жизнью с нами и морем. У причала нас встретили моряки со стоявших тесным рядом катеров и буксиров. 17
— Слава Богу! — вместо приветствия сказал один из них. — Вернулись, наконец. А то один из ваших раза три прибегал — боялся, что потонули. В машинном отделении, напоследок возвысив голос, замолчал двигатель. Капитан поблагодарил всех за работу, и мы, распрощавшись с командой и захватив фляги и вёдра с собранным материалом, побрели в лабораторию. Нам предстояла обработка проб, которая будет длиться не один день. У нас было всё, что делает людей счастливыми. 6 Беснуется Южак, его истерика отлично слышна в лаборатории. Повадки ветра (если, конечно, правомочно говорить о ветре таким образом) за прошедшие годы не поменялись. Не изменилось и население залива. Я смотрю, как в аквариуме распускается розовая актиния Stomphia coccinea, близкая родственница той, какую достал со дна тогда Шеф, только поменьше размером. Взяв кусочек мороженой ряпушки, подношу его к анемону на кончике «копья». Едва касаюсь щупалец, и наживка схвачена — на глазах «цветок» превращается в «плод» — бледно-розовый «помидор»: миллионами лет заучено и закреплено это движение. Рушатся империи, умирают города, вылетают в трубу банки, меняется лик планеты, но вопреки всему растения синтезируют сахар и выделяют кислород, а животные поедают растения и себе подобных. Ещё кусочек достаётся более скромной, сизого цвета хищнице. Почему-то Южак теперь не веселит, как прежде. Он лишь швыряет снег в окна домов и отдаётся болью в голове. В стекле аквариума отражается уличный пейзаж. На берегу в гаражах ржавеет брошенная техника, дома зияют провалами выбитых окон; на рейде, когда-то оживлённом, нет ни одного судна. Ветер бешено хороводит 18
с мусором. Не видно прохожих. Город, некогда полный жизни и желания трудиться, будто бы погружён в тяжёлый длительный сон. Он не один такой в Арктике. Его плоть — набережную, нервно, как мать потерявшегося и вдруг найденного щенка, лижет море. Как хотелось бы проснуться...
Уха из гольца Моряк, это не только тот, кто ходит по морю. Практически все, кто изучает жизнь моря, считают себя моряками. Распространено мнение, что моряки к тому же народ суеверный. Уверяю вас, что это не совсем верно. Во всяком случае, я суеверием не страдаю. Что привести в доказательство? Ну, например, я спокойно продолжаю идти по своим делам, если дорогу мне перешла чёрная кошка или навстречу попалась женщина с пустым ведром. Какие предрассудки! Ведь известно, что достаточно скрестить пальцы в кармане или трижды плюнуть через левое плечо, и всё тебе нипочём. Можно ли выходить в море в понедельник, да ещё тринадцатого числа, свистеть, находясь на судне или плевать за борт? Ну, уж это слишком! Конечно, ни в коем случае! Это никакое не суеверие, а доказанный неоднократно факт. Если нарушаешь правило, будь готов к неприятностям. Однажды получилось так, что выход нашей экспедиции в море пришёлся-таки на понедельник, да ещё тринадцатого числа. Мало того, на борту небольшого катера оказалось ни больше, ни меньше, а ровно 13 человек. Ну, как нарочно! Погода стояла изумительная. Полный штиль. Море — как зеркало. Но наш капитан был явно не в духе, можно даже сказать, что у него было плохое настроение (что само по себе — большая редкость). На19
ходясь поблизости, я слышал, как он сдержанно проклинал понедельник и неладное число. Когда же он увидел, что на катер зашла наша черноглазая лаборантка, чтобы пожелать нам удачи, его настроение просто перестало существовать (как выяснилось позднее, капитан считал её, и явно не без основания, ведьмой). У всех остальных настроение было превосходное. Мы шутили, обменивались впечатлениями, насвистывали весёлые мелодии — радовались хорошей погоде, в Арктике на это — особые причины. Вначале всё шло великолепно: мы благополучно добрались до места, удачно отработали, зашли в устье реки, высадили на берег трёх наших товарищей для работы на биостанции и разжились двумя замечательными гольцами. Голец, как известно, относится к семейству лососевых. В Чаунской губе встречается три вида гольцов: голец Таранца, мальма и арктический. Кстати, гольцы есть не только в Северном Ледовитом океане и сопредельных морях, но и в озере Байкал, конечно, другого вида. Питаются гольцы молодью рыб сайки, песчанки, бычков и ракообразными. Гольцами питаются млекопитающие: белуха, человек и пр. Мясо гольца розового цвета, нежное, особенно хорош голец малосольный, но жареный и вареный тоже недурён. Голец рыба проходная — во взрослом состоянии обитает в море, нагуливается, а на нерест — в августе и осенью, идёт в реки. Молодь обитает в пресной воде 2–4 года, а затем скатывается в океан, где проводит около 4–5 лет. Считается, что зимовать голец также заходит в реки, потому что пресная вода теплее. Встречаются девяностосантиметровые экземпляры при весе 9 кг (бывали случаи вылова 15-килограммового гольца; честно признаюсь — я таких не ловил). Рыба — голубоватого цвета с розоватым отливом, покрыта тёмными пятнами, чешуя мелкая и мягкая. 20
Мы сварили гольцов в большущей кастрюле, съели по тарелке вкуснейшей ухи и, пребывая в благостном расположении духа, приближались к мысу Матюшкина. Тем временем погода резко испортилась. Закрепив всё по штормовому, мы разошлись Гольцы. Фото В.В. Потина. по своим местам. Дежурные по камбузу студенты Миша и Лёша закрепили кастрюлю с недоеденной ухой (лучше бы мы её доели), привязав её к плите кончиком верёвки. В душном, жарко натопленном и прокуренном кубрике в носовой части катера качка переносится труднее. Не верьте тем, кто утверждает, что не укачивается вовсе. Укачиваются все без исключения — находиться в колебательном движении противоестественно для человека. Правда, все по-разному реагируют на качку. Я бы классифицировал людей по этому случаю на две группы. Одни во время качки стараются освободить от съеденного желудок, другие страдают от неуёмного аппетита. Привыкнуть к качке, как и к комарам, невозможно. Можно отвлечься, лучше всего работой. Однако есть люди, которые вообще не переносят волнения. Один мой знакомый укачивался уже на берегу, глядя, как волнуется морская поверхность. Другая крайность — индивидуумы, которые могут легко переносить самый жестокий шторм, классический пример — Иван Александрович Гончаров; по мнению экипажа фрегата «Паллада» он имел «морские ноги». 21
Погода совершенно испортилась, сизые море и тучи, снег с дождём, пронзительный северо-западный ветер в порывах до 27–30 метров в секунду, на палубу не выйти, да и нельзя — смоет мгновенно, видимость скверная; крепко привязанная на корме резиновая оранжевого цвета лодка трепещет и безуспешно стремиться взлететь. Рулевой держит катер носом на волну но, несмотря на полный ход, мы фактически остаёмся на месте. Движимый приступом чудовищного аппетита я, вспомнив об ухе, поднялся наверх, в малюсенький камбуз. Там царил кромешный порядок. Кастрюля висела на тоненькой верёвке, издавая ритмичные лязгающие звуки, а её содержимое, словно перемолотое мощным миксером, тонким и удивительно ровным слоем покрывало пол, стены и потолок помещения; лучшего места для получения производственной травмы вряд ли можно найти. Но я каким-то чудом преодолел опасное место и, открыв дверь в рубку, с трудом втиснулся внутрь. Там было тесновато. Стоящий за штурвалом помощник капитана как раз рассказывал перебравшимся сюда из кубрика членам экспедиции увлекательную историю о том, как он тонул в Карском море. Обретя в моём лице ещё одного благодарного слушателя, он приветливо улыбнулся. В этот момент катер развернуло и положило на борт. К счастью, он почти тут же выровнялся, а штурвал бешено закрутился под рукой помощника и судно вновь стало носом на волну. При полном нашем молчании помощник капитана меланхолично резюмировал происшедшее, кивнув при этом на прибор, показывающий крен судна во время качки: «Ещё четыре градуса, и закат». Мы счастливо переждали тот шторм и благополучно вернулись в порт. Однако капитан до сих пор считает, что мы легко отделались, лишь потому, что трёх человек высадили на биостанции для работы, куда заходили перед 22
штормом, тем самым оставив на борту не «чёртову дюжину», а лишь десять человек. Я с ним согласен. Только об ухе до сих пор вспоминаю с сожалением. Уж больно хороши были гольцы. Правда, есть слабое утешение — мой друг сфотографировал тех рыб, и как мне кажется, получился неплохой снимок.
Полёт на водолазной раме или ода пескожилу Даже не имея ни малейшего представления о том, кто такой пескожил, любой догадается, что существо явно живёт в песке, а не на дереве и не в собачьей будке. Этого многощетинкового червя мне не приходилось держать в аквариуме, но не отрицаю, понаблюдать за ним было бы интересно. Известно, что эти сравнительно крупные полихеты1 живут на песчаных грунтах мелководий северных морей и часто используются рыбаками Беломорья для наживки при рыбной ловле. Однако на Чукотке вряд ли кто ловит на них, скорее об их существовании в тамошних водах и не подозревают. Во всяком случае, о том, что эти «звери» населяют дно Чаунской губы, стало известно совсем недавно. Дело в том, что пескожилы, скажем, Белого моря обитают на дне осушной зоны — литорали. Но на северо-востоке приливы и отливы настолько незначительны (всего 0,5 м), что о литорали и речи нет. Однако они там живут, но, как правило, не опускаются глубже 5 м. Наш катер, фактически со всем составом научной экспедиции на борту, стоял на якоре примерно в трёх милях севернее устья реки Чаун. Унылый ландшафт в районе впадающей в бухту реки разнообразили кажущиеся близкими сизые вершины высоких сопок. На северо-за1
Polychaeta — многощетинковые черви.
23
паде снежная вершина горы Наглейнын, оправдывая своё название зимней кухлянки, действительно напоминала сидящего на корточках великана в зимнем чукотском одеянии. Волнения почти не было, но вода, как обычно в приустьевом участке залива, была слабо прозрачной. Мы готовили к спуску водолаза. Глубина здесь небольшая, около пяти метров, и Алексей очень быстро оказался на грунте. Его мгновенно подхватило неожиданно сильное А.А. Голиков перед спуском. Фото В.В. Потина. придонное течение и поволокло по дну. Он едва успел ухватиться за водолазную раму, метровый квадрат из стального уголка, его обычно накладывают на участок отбора проб. Попытался взять грунт в брезентовый мешок с сетчатым дном, но безуспешно. Течение было мощным, и преодолеть его влияние не удавалось. Алексей видел на волнистом и плотном песчанистом дне редкие отверстия чьих-то нор, светлые пятна, вероятно, двустворчатых раковин и всё это не далее вытянутой руки. Всё, что было дальше, надёжно скрывалось в жёлто-буром мраке мутной воды. На поверхности мы наблюдали лишь следствие необъяснимых в данный момент действий водолаза: его скорое перемещение на северо-восток, о чём могли судить по страховочному концу, который держал Шеф, и туго натянутой верёвке, к которой была привязана рама. Почуяв недоброе и дав сигнал о срочном подъёме, Шеф, не дожидаясь ответа, стал быстро выбирать линь. 24
«Наш Ильич» — Алексей Ильич Пинчук. Фото В.В. Потина.
Вскоре, после значительных усилий мы увидели жёлтый шлем гидрокостюма, а подоспевший как раз во время «Наш Ильич» мгновенно втянул Алексея в резиновую лодку, правда, немного не рассчитав, в спешке затолкнул его с головой в проём под банкой, то есть под сиденьем лодки. Крик Шефа: «Чепешники1! Чуть водолаза не утопили!» — явно не способствовал скорейшему освобождению потерпевшего. «Наш Ильич» всё же сумел справиться со шнуровкой сиденья и, наконец, освободив голову Алексея из неожиданной ловушки, догадался переключить вентиль с «аппарата» на «воздух», а затем и вовсе снять шлем. В тот день мы больше погружениями не занимались, одной неудачи нам вполне хватило, чтобы предохранить себя от дальнейших неприятностей. Помню, в тот день было много разговоров о неудачном, но счастливо закончившемся спуске, и о норах, которые наблюдал водолаз во 1
ЧП — чрезвычайное происшествие.
25
время стремительного «полёта». Со строителями нор мы познакомились чуть позднее, собирая материал в затишном участке залива, окрещённом моряками «гнилой угол». Пескожил. Ими оказались черви-пескожилы, довольно крупные, около 20 см в длину. Подобно своим западным сородичам, они непрерывно выполняли свою основную работу — поедали грунт. Для этого черви зарывались в песок и заглатывали с помощью своей мешкообразной выворачивающейся глотки около 40 г грунта за сутки. В результате на входе их U-образной норы образовывалась воронка, а с «чёрного входа» холмик — пропущенная через пищеварительную систему кашица, обогащённая минеральными веществами. Состязаясь в трудолюбии с дождевыми червями, пескожилы перерабатывают и удобряют донный грунт, пропуская весь его верхний слой через себя примерно за год. Кроме того, они, как уже говорилось, служат великолепным кормом для рыб. Не знаю, обладают ли они ещё какими-либо достоинствами, но перечисленного, похоже, вполне достаточно, чтобы сказать: «Ну, до чего полезные и славные звери!»
Скала Кыргын Если в районе, где ты работаешь, всего одна скала, да ещё с таким странным именем, невольно будешь ду26
мать, что же это название означает. А если тебе уже основательно надоел длинный переход, сопровождающийся монотонной, несильной, но утомительной качкой, то непременно спросишь вахтенных, не знают ли они, что означает имя скалы. И уж будь спокоен, оказывается, знают! Помощник капитана тут же заверил меня, что поведает правдивую историю об этом. Вот что я услышал. Не стоит и сомневаться, это было давным-давно. На побережье залива жил шаман. Он был свиреп и груб с окружающими, как чёрт в аду самого низкого звания, отвечающий за поддержание огня под сковородками, которые лижут грешники. Любимым его занятием было напускать порчу и творить разнообразные пакости. Несимпатичный он был человек, что и говорить, не джентльмен. Звали шамана Кыргын. Его гнусным душевным порокам подстать была и внешность: маленький, кривоногий, с колючими глазками и ехидным ртом. Справиться с ним никто не мог. Правда, однажды нашёлся смельчак, который на происки шамана ответил прямым в челюсть, но вылетевшие от удара зубы злодея превратились незамедлительно в больших чёрных воронов и заклевали насмерть бунтовщика. Разумеется, у шамана была красавица дочь. Имя девушки, к сожалению, затерялось в складках прошедшего времени. Как водится у красавиц, она была своенравна и непослушна. Естественно, никакого там страха и почтительного трепета перед именитым папашей. Мало того, однажды она влюбилась в прекрасного юношу, который явно был не во вкусе шамана Кыргына. Отец строго настрого запретил встречаться с этим молодым человеком, только красавица не послушалась. К тому же, в один прекрасный день они сговорились бежать и убежали бы, если бы шаман не узнал об этом. Разгневанный пуще обычного, он стал насылать порчу на доброго юношу и заодно на 27
Скала Кыргын. Фото В.В. Потина.
свою дочь, но от переизбытка злости что-то там, в заклинаниях, перепутал, а может быть стар стал, но как-то получилось, что превратил сам себя в скалу. А влюблённые поженились и зажили счастливо. Однако, видно, их мучила совесть, что, мол, старик вроде бы как из-за них пострадал. Вот и стали они отвозить на эту скалу еду, надеясь, наверное, что отец ею воспользуется. Да какое там! Разве скала будет питаться, пусть это даже самый вкуснейший и свежайший копальхен1. Короче, подманили они туда птиц, которые там до сих пор гнездятся и украшают скалу продуктами своей жизнедеятельности. Вот такая история. Спустя два часа мы пришли к скале Кыргын. Она торчала одиноко, как перст из воды. Мне почему-то стало жаль шамана. Я сфотографировал скалу на память. Над ней вились чайки. Дно вокруг, после обследования, оказалось богато заселённым различными организмами. На девятиметровой глубине встречались в избытке водоросли 1
Особым образом сквашенное мясо моржа.
28
(бурые и багрянки), моллюски многих видов (в том числе и мидии), бокоплавы, губки и полихеты. Я подумал, что вся еда, которую принесли старику-шаману, наверное, очутилась на дне и вскормила столь разнообразный и хорошо развитый биоценоз. Вероятно, от качки, а может быть от необыкновенного морского воздуха, в голову иногда приходят весьма необычные мысли. На обратном пути тот же рассказчик заметил, что моряки не любят заходить в эти места. Считается, что скала Кыргын притягивает людей колдовством и путает мысли. По поводу первого я скептически улыбнулся, а второе — меня несколько встревожило. Вернувшись домой, я заглянул в «Топонимический словарь Северо-Востока СССР». Слова «Кыргын» там, к своему удивлению, не нашёл. В книге было только «КЫРГЫНАЙВАЯМ», что означало в переводе с чукотско-корякского — река, текущая от сухой горы. Значит, «кыргын» — сухой, так вот что означает имя старого шамана. До сих пор сомневаюсь, что история, которую услыхал — не выдумка моряка. Право, не знаю. Только, как ни странно, несмотря на то, что прошло уже немало лет, меня всё тянет к этой одинокой скале с непривычным названием «Кыргын».
Короткий рейс в пролив Лонга Один весьма уважаемый мной человек однажды заметил, что если чего-то очень ждёшь и это, наконец, приходит, то кажется неожиданным. Вот так, с нетерпением, мы ждали прибытия в Певек гидрографического судна «Георгий Максимов», осознавая с каждым уходящим днём всё отчетливее, что намеченная экспедиция в пролив Лонга может и вовсе не состояться в этом году по банальной причине — приходу зимы. Но чудо свер29
шилось, и судно опередило зиму. В начале октября мы, сгибаясь от тяжести свалившейся на наши плечи удачи, изнывая под весом незамысловатого экспедиционного скарба, медленно поднялись на борт. Здесь всё было чудным: и маленькая каюта на двоих, и старые знакомые, и сердитый старпом, и даже хриплый голос, объявлявший запоздалым гостям о последней возможности покинуть судно перед выходом в море. Медленно и почти незаметно судно отошло от стенки, а мы, увлечённые разговором о предстоящем путешествии, узнали об этом спустя несколько минут, увидев в иллюминатор скользящий мимо обшарпанный борт какого-то сухогруза. Причиной нашей поездки послужило обнаруженное экспедицией ААНИИ под началом А.В. Чирейкина в марте-апреле 1991 года так называемое «аномальное пятно». В проливе Лонга, недалеко от мыса Шмидта температура у дна оказалась зимой положительной, +0,7 °С, и это в Арктике!!! Воображение рисовало фантастическую картину: оазис на выходе гидротермальных источников, новые виды животных или, напротив, — безжизненное дно. Что же в действительности, в основе всего? Какие обитатели и в каком количестве там обосновались? Вот что нас волновало. Гидрохимик Игорь Золотухин и я — гидробиолог, оба из лаборатории мониторинга среды Певекского УГМС, попали на судно не случайно, нас пригласила в экспедицию Светлана Павловна Гусарова, давешняя наша знакомая. Она не первый год возглавляет «Ледовый патруль». С ней обычно работают гидрологи, их в этот раз представляют молодые ребята — студенты и юная дева — Яна, увеличивающая энтропию вселенной на отдельно взятом судне. Сеть наших станций меньше гидрологической: просто немыслимо отобрать такое количество проб вдво30
ём за столь короткое время, которое отпущено нам на экспедицию. Хорошая погода осталась в Чаунской губе. Как только мы вышли за мыс Шелагский, подул свежий ветер. Как это здорово — покачиваясь, засыпать, лёжа в койке, слушая шелест волн и глядя на звёзды в иллюминатор. Но совсем другое дело — работать на палубе в такую погоду... Утром следующего дня, после сытного завтрака, вдвоём выбрались на палубу подготовить всё для взятия проб. По правому борту остался печально известный мыс Кибера. Его каменистый берег, верно, помнит дату: 19 июля 1989 г. здесь потерпел авиакатастрофу борт ледовой разведки — АН-26. Среди десяти погибших были наши товарищи — гидрологи из Певекгидромета В.И. Марьинский и Ю.А. Шарыгин, а также гидрологи ААНИИ А.Е. Кожевников и капитан наставник В.И. Глушак. Пятиметровый крест из лиственницы — ещё один скорбный памятник покорителям Севера — отсюда не виден, слишком далеко мы проходим от мрачного берега. Прежде чем рассказать о дальнейшей нашей деятельности, наверное, следует остановиться на том, как животные со дна моря попадают на предметный столик бинокуляра. Достав донный грунт с помощью специального приспособления под названием дночерпатель, вытряхиваешь его в подходящую для этой цели ёмкость, а после помещаешь на сита и промываешь из пожарного шланга забортной водой. Жарко при этом бывает крайне редко. В резиновых перчатках работать весьма неудобно, так как на сетке обычно остаётся много молоди моллюсков, червей и всякой другой живности, которую иначе как пинцетом не соберёшь. С ними нужно обращаться очень деликатно, в противном случае потом не только до вида, но и до семейства не определишь. А знать зверюшку по имени-отчеству в дальнейшем очень важно, поверьте на слово. Но 31
вот все животные выбраны, теперь их фиксируют раствором формалина или спирта. Из личного опыта знаю, что наибольший интерес в нашей работе у судовой команды вызывает именно стадия фиксации материала. Как правило, полного взаимопонимания здесь достигнуть не удаётся, возможно, многие из моряков считают заливку животных спиртом безнравственным деянием. У мыса Биллингса первая пробная станция. Прежде чем взяли нужное количество выборок грунта, намаялись прилично. На волне маленький и лёгкий дночерпатель бесчисленное число раз закрывался до того как достигал дна и приходил наверх пустой. Что поделаешь, другого у нас в то время не было. Глубина небольшая, всего 13 м, а на грунте в изрядном количестве жили мелкие морские черви преимущественно одного вида. Даже для начала экспедиции такую находку нельзя было считать интересной. Но это нас не обескуражило, ведь впереди «аномальное пятно». Накувыркались мы нынешней ночью... Светлана Павловна подняла нас за час до станции. Первый черпак пришёл полный грунта, а затем как отрезало. Долго мы гоняли его туда-сюда, пока кому-то из нас не пришла мысль, что он идёт вниз медленнее троса. Тогда Игорь начал отдавать барабан лебёдки вручную. Далее всё пошло как по писаному. Промыли грунт. Пока я рассматривал только что собранный материал, Игорь отмотал серию химических проб на нефтепродукты. Здесь, на глубине 50 м, на глинистом иле, жизнь, оказывается, более разнообразная, чем на предыдущем участке. Кроме относительно крупных червей, встречаются довольно большие двустворчатые моллюски трёх видов, из иглокожих — родственницы морских звёзд — офиуры и голотурии. Рядом с ними обитают не такие характерные, но довольно в большом 32
количестве ещё десятка три видов всевозможных беспозвоночных. И никаких признаков угнетения, все такие бодренькие, но и особого изобилия тоже нет, хотя проба взята уже в зоне предполагаемого пятна. Штормит... А когда на часах четыре утра и желудок пуст, как выпитая бутылка, любоваться морским пейзажем даже в проливе Лонга радости мало. С утра — ветер, бортовая качка и снег. На палубу нос высовывать не хочется. Чувствуется, что там — «трёхсобачий» холод. В море — ни льдинки. Весь лёд отогнало за 75° северной широты — судну спрятаться негде. Так бывает далеко не всегда, обычно пролив Лонга забит плотным льдом и даже современные ледоколы не всегда могут преодолеть его. Интересная особенность: приход на станцию происходит в самый неподходящий момент — или это раннее утро, когда с койкой не хочется расставаться, как с жизнью, или же это — время перед приёмом пищи. В последнем случае у тебя есть выбор. Ты можешь остаться на палубе, утешая себя мыслью о том, как весело будет потом поедать остывший обед. Или, махнув на всё рукой, пойти, не медля, в каюту, стащить с себя ворох всяких одёжек, «похудев» при этом килограммов на 6–7, быстренько-быстренько поесть и, повторив всё в обратной последовательности, млея от сытости, очутиться вновь на палубе. Я пробовал и то, и другое. В конечном итоге разница невелика. Утро после вчерашнего дня и вечера тихое и кроткое. Ни намёка на прошедший шторм. Вчера работали, разумеется, в обед и ужин, получив выговор от капитана за проволочку. Последняя станция далась с особым трудом. Игорю пришлось оторваться от своих химических дел и помочь мне на палубе. Одному было не справиться. Палуба обледенела, и её часто заливало волнами. Кое33
как промыли пробы, рассовали материал по склянкам, а сами, мокрые и измученные, облепленные грязью, убрав за собой и, преодолев дверь в лабораторию (та треклятая дверь чуть не прихлопнула нас, вот было бы обидно, ведь перед ужином), вернулись в помещение. Как оказалось позднее, пробы, собранные в тот день в самом центре предполагаемого пятна с глубины 40 и 50 метров, были интересными, но опять-таки не имели признаков угнетения, если не считать одной особенности. Животных здесь больше, причём заметно больше, чем в предыдущих пробах, и все они находились в прекрасном состоянии. На глинистом иле, песке, камнях обитали преимущественно двустворчатые моллюски разных видов, среди которых выделялись относящиеся к родам Nuculana и Macoma. Эти два вида, вероятно, в определённом возрасте взаимно исключают друг друга. По крайней мере, опять чётко отмечалась особенность, привлёкшая наше внимание ещё в период прошлой экспедиции: среди маком наблюдалась массовая гибель, особенно старшего возраста, в то время как другие виды не обнаруживали никаких особых проявлений дискомфорта, а, напротив, процветали. Особенно здесь выделялись Nuculana. Не исключено, что в определённый период в придонных слоях возникают какие-то изменения, происходящие в силу, например, возрастных морфологических особенностей какого-либо вида, к неспособности существовать в усложнившихся условиях и к массовой гибели уязвимых поколений. Сегодня с утра у острова Врангеля работают гидрологи. Наши станции позднее. Всё побережье острова и сопки покрыты снегом. Жаль, что такого чистого снега у нас в Певеке не увидишь. Кажется, что на этом острове все жители добры и чисты помыслами. Весь вчерашний день, а особенно ночь, прошли в суете и почти бесполезных делах. В ночь со вторника на сре34
ду волнение стало хаотичным и пришлось несколько раз вставать, чтобы убрать со стола и пола всякую громыхающую мелочь, которую мы по легкомыслию не закрепили. В течение довольно продолжительного времени двигаться удавалось только на юг, против ветра. Одну станцию, что севернее и в центре пролива, так и не удалось взять, — сильно сносило судно. И только где-то к одиннадцати часам сумели отобрать пробы в предполагаемом центре пятна. Перед ужином была неудачная попытка выполнить станцию при усилившемся штормовом ветре и сильном волнении. Цепь на дночерпателе лопнула, а трос лебёдки запутался. Палуба, покрытая снегом и щедро залитая машинным маслом из неисправной лебёдки, была не лучшим местом для прогулок и работы. Нижнюю палубу по корме окатывали волны. Нам ничего не оставалось, как пойти в каюту и завалиться в койки. Всё проходит, прошёл и шторм. Разобрана последняя проба, убрано снаряжение. Со шлюпочной палубы открывается великолепный вид на мыс Сердце-Камень. По ходу судна встречается множество моржей. Они не прочь сфотографироваться на память. Мы спешим в бухту Провидения. Скоро туда прибудет самолёт, на котором мы отправимся по домам. Кое-что сделано, но до обидного мало, хотя собран материал из малодоступного района. Ясно, что в период навигации никакого «аномального пятна» не существует. Вероятно, это повторяющееся явление, которое возникает время от времени и пропадает. А уж если и оставляет следы, то такие, которые нам заметить пока не посчастливилось. Во всяком случае, нельзя утверждать, что отмеченные весной повышение температуры, дефицит кислорода и избыток кремния оказывают явно отрицательное воздействие на население этих мест. Судя по всему, оно адаптировано к таким условиям. Чем же объясняется феномен? Боюсь, 35
что горячие источники, бьющие из недр земных, здесь не причём. В проливе Лонга, как правило, придонные температуры отрицательные. Однако осенью, в годы с малой ледовитостью (а предыдущий год был именно таким), море прогревается до дна. В результате зимою и даже до весны на глубинах от 30 до 40 м остаётся тёплый промежуточный слой — реликт осеннего прогрева, естественно, обеднённый кислородом в силу своего изолированного положения. Вот его-то и обнаружила экспедиция ААНИИ. За нами по пятам идёт зима со своей спутницей непогодой, несмотря на то, что мы убегаем от неё пятнадцатиузловым ходом. Она настигнет нас в бухте Провидения, даст о себе знать свежим северо-западным ветром и двадцатиградусным морозом. Поздний выход в море не позволил нам выполнить полностью всё намеченное. Необходимо было бы поработать здесь ещё, чтобы наиболее полно представить картину происходящего. Но пока нам остаётся довольствоваться тем, что у нас имеется, и благодарить зиму за небольшое запоздание.
Мура В один из промозглых октябрьских дней, когда в воздухе чувствуется скорое и неминуемое наступление зимы, мы тралили дно на траверзе обрывистого берега горы Янрапак в Чаунской губе. На палубе было, мягко говоря, неуютно — дул северо-западный ветер и шёл снег. Очень хотелось все бросить, забраться в помещение для вахтенной службы и отогреть хотя бы внутренности за кружкой горячего чая. В довершение всего в наш трал, как нарочно, не попадалось ничего интересного: обрывки морской капусты, обломки сланцевых скал, конкреции, банальные 36
двустворчатые моллюски, вроде астарты северной (Astarte borealis), и всякая другая, абсолютно скучная бестолочь. А нам очень хотелось изловить хотя бы один экземпляр арктического краба (Hyas coarctatus), который здесь водится, о чём нам доподлинно известно, но упорно не желает попадаться в трал. Вот и последний трал: ил, камни, водоросли, какаято мелкая рыбёшка — рассматривать не было ни сил, ни охоты; опять, похоже, ничего интересного. Обледеневшая дорога из порта до лаборатории с дюралевой флягой в руках, наполненной морской водой и немногими животными, — лучший способ искупления грехов раскаявшегося нечестивца. Наконец мы дома. Безлюдно. Рабочий день давно закончился. Попив чайку, начали интересоваться окружающим миром. Оставлять до утра улов во фляге — преступление без наказания. Для холодноводных животных тепло ничуть не лучше, чем для нас холод — парализует и убивает. Ничего не поделаешь, — пришлось пересаживать животных в аквариум. Там после этого наступила непроглядная мгла... Утро принесло сюрприз. Муть осела и «интерьер» аквариума изменился. Рыбка, пойманная вчера, возлежала на купине фукуса (Fucus distichus) — слоевища этой бурой водоросли напомнили мне модернистскую кушетку. Неужели мы повредили её при транспортировке? Какая досада! Жаль, если так — зверюшка при ближайшем рассмотрении вполне симпатичная. К счастью мрачные опасения не оправдались. Рыбёшка вдруг снялась с места и поплыла к столбу пузырьков воздуха в более светлую часть аквариума. Выглядела она довольно элегантно: длинное и узкое, сплющенное по бокам тело, покрытое мельчайшей чешуёй; верхний — сплошной, почти до самой головы от хвоста — плавник с чёрными, похожими на глаза пятнами; несколько короче — нижний, без пятен и бахромчатый; хвост 37
лопаточкой; два передних грудных плавника, словно веера; вытянутая мордочка с янтарными глазами — вот, пожалуй, исчерпывающий портрет новенькой. Хотя нет, я чуть было не упустил Рыбка по имени Мура. Фото П. Тупчика. одну очень важную, как мне кажется, деталь — её жёлтые глаза внимательно следили за тем, что происходит по другую сторону стекла и могли двигаться вокруг своей оси почти на 360 градусов. Я определил её как вид Stichaeus punctatus. Поначалу мы отнесли её в разряд неважных пловчих и полагали, что она большую часть жизни в естественных условиях проводит на дне моря, следя за проплывающими мимо мелкими рачками. На то были основания. Она очень ловко сидела на своём хвосте, как уместно было бы сказать о четвероногих — кошке или собаке — подложив хвост под себя. В такие минуты она выглядела очень комично и напоминала щуку из мультфильма. Что и говорить — сидеть на хвосте она умела в совершенстве. А вот плавала как-то неуверенно, часто опускаясь на дно. Довольно часто можно было видеть, как рыбка неожиданно делала резкий выпад вперёд, при этом широко открывая рот, и схватывала что-то невидимое. За хищный характер и некоторое сходство с муреной мы прозвали её Мур ́ ой. Первое время Мура к нашему присутствию по эту сторону стекла относилась не то чтобы с опаской, а с некоторой осторожностью. Но довольно скоро перестала робеть и стала даже выплывать из своего затемнённо38
го убежища, когда кто-нибудь приближался к аквариуму. Мы считали, что она питается мелкими рачками из зоопланктона, которых в воде было великое множество. Однако месяца через четыре я обратил внимание на то, что Мура, поначалу имевшая довольно яркую, отдающую перламутровым отливом окраску, как бы поблекла и даже уменьшилась в размерах. Это вызвало у меня естественное беспокойство за её состояние, но предположить, что причиной может быть недоедание, я в то время не мог. Всё разрешилось вскоре, но об этом следует рассказать отдельно.
Голодная чародейка Однажды утром, я, как всегда после прихода на работу, зажёг освещение в аквариуме и увидел, что через заросли гидроидов пробирается какая-то перламутровая с бледно-зелёным отливом змейка. Я был немало удивлён и обрадован, узнав в ней многощетинкового червя Phyllodoce groenlandica, которого среди обитателей обновленного аквариума ранее не встречал. Радость моя длилась недолго. Из тех же зарослей гидроидов вдруг вылетела молнией Мура и отправила примерно половину восьмисантиметрового червя себе в рот. Первым делом я хотел вмешаться, так горько мне было видеть, как гибнет на моих глазах чудный, редкий экземпляр филлодоциды. Однако вмешательство было бы бесполезным и, безусловно, не оказало бы нужного результата. Для этого мне пришлось бы поднять тяжёлую, укреплённую на петлях верхнюю крышку аквариума и, раздевшись по пояс (потому что забраться в пиджаке в холодную морскую воду я бы не рискнул, несмотря на весь трагизм происходящего), попытаться освободить червя из пасти хищника. Всё раз39
решилось, к счастью, само собой, как это довольно часто случается в жизни. Мура помедлив, как бы раздумывая, что ей дальше делать: проглотить зазевавшуюся жертву или помиловать — склонилась к последнему варианту. Она нехотя выплюнула совершенно невредимого кольчеца1, который не замедлил укрыться в густых зарослях гидроидов. Как-то вскоре после этого случая мы кормили наших актиний кусочками рыбы. Актинии охотно принимали угощение, мягко и цепко схватывая лакомство с кончика тонкой металлической спицы для вязания. Мура, по обыкновению, бездельничала и лениво наблюдала за происходящим. Вдруг, видимо, что-то почувствовав, она устремилась в сторону кормящихся актиний, и, не раздумывая, мгновенно выхватила кусочек из медлительных щупалец. Вот после этого случая, я окончательно утвердился во мнении, что бедная Мура находится в состоянии перманентной голодовки и готова вот-вот превратиться в дистрофика. Срочно были приняты радикальные меры по её спасению от голодной смерти. После обеда я принёс свежемороженой ряпушки; из гвоздя и длинной тонкой рейки изготовил подобие гарпуна и мы приступили к кормлению. Насадив тонкий кусочек мяса на конец гарпуна, и приподняв крышку аквариума, опустил пищу в воду. Результат оказался ошеломляющим: Мура мгновенно бросилась из своего укрытия к поверхности и схватила корм. Мы повторили процедуру, и она проделала всё в точности, как и в первый раз. Только после четвертого кусочка она, наконец, успокоилась, видимо, насытившись. С того дня мы кормили Муру через день, и она вновь приобрела свою, утерянную было, слегка перламутровую окраску, немного округлилась и до сих пор полна инте1
Кольчатый червь.
40
реса к жизни. Любопытные могут подразнить её, постукивая кончиками пальцев по стеклу или водя рядом с ним каким-нибудь блестящим предметом. Она обязательно отреагирует — подплывёт и попытается ухватить за палец. Мы ей прощаем такие вольности, так как втайне надеемся, что её сходство со щукой не только внешнее. Я, во всяком случае, не очень-то удивлюсь, если она однажды вымолвит человеческим голосом: «Какое твоё самое сокровенное желание? Готова его исполнить».
О Немертее — сестре Галатеи, дочери морского царя Нерея В нашем морском аквариуме живёт дочка морского царя Нерея — Немертея или, как принято её называть теперь, — Немертина. Она изящна, грациозна, великолепно плавает, ловкая и гибкая. Тело у неё... длинное (согласитесь, что это не очень подходящее прилагательное для описания прелестей царственной особы). Немертина — отважная охотница, даже, более того, разбойница. Она вооружена стилетом, который прячет во рту (ах уж эти царевны, не зря так много говорят об их коварстве!) Другие её соплеменники, те, что остались без столь смертоносных мизерикордий1, присущих скорее тяжёлым рыцарям, чем обитателям глубин, имеют в запасе яд. Наша немертина, когда повышается температура воды в аквариуме, и стадо мельчайшего планктона скапливается у поверхности, выходит на охоту. Завидуйте ей саблезубые хищники! Как точны движения! Удары её стилета 1
Очень узкий и тонкий трёхгранный кинжал (от лат. милосердие, сострадание), служивший для прекращения мучений поверженного рыцаря, это оружие могло проникать через сочленения доспехов.
41
могли бы служить достойным примером мастеру фехтования. Лучшие матадоры, глядя на её игру, сгорели бы от стыда за свою неуклюжесть и срезали бы свои косички, колеты. Извиваясь как угорь, немертина кружит у поверхности, захватывает хоботком мелких рачков, сеет панику в стаде планктона. Что же это за загадочная особа? К сожалению, она не очень-то любит позировать перед камерой. Еще в 1758 г. зоолог Берлейз (William Borlase) описал одну из немертин и изобразил на бумаге, назвав... “длинным морским червём”. И был, безусловно, прав. Действительно, немертины, как правило, черви морские, из примерно тысячи известных только несколько видов обитают в пресных водах и на суше. Многие из них длинны. Английский зоолог Макинтош встречал нередко у берегов Великобритании немертин, достигающих 5–8 м при ширине тела 2,5–9 мм. Однако эти размеры отнюдь не предел. Описаны виды, достигающие 30 метров в длину. Кто знает, может быть, именно таких крупных немертин видят иногда моряки, принимая их за загадочного морского змея? Немертины селятся на всех глубинах и грунтах, зарываясь в песок, гравий или ил, а так же хоронясь среди водных растений. Питаются не только зоопланктоном, но и мелкими морскими звёздами, моллюсками и червями. Случаев нападения на человека не зарегистрировано. Хотя истины никто не знает. Во всяком случае, берусь утверждать, что “зелёный змий”, который всё же косит стройные ряды человечества, относится к какой-нибудь другой группе. Кстати об истине, я хотел сказать о Немертее, кажется, я повторяюсь (немертея в переводе с греческого — истина). Такое имя дал великий учёный Жорж Кювье одной из представительниц (впоследствии имя перешло на весь 42
тип этих животных). Ему, конечно же, было известно, что Немертея — одна из пятидесяти дочерей морского царя, старца Нерея. Немертина Tubulanus albocinctus из ЧуВсе сёстры, а к ним котского моря. Фото С.Ю. Гагаева. относятся и жена Посейдона Амфитрита и не менее знаменитая Галатея, были очень добры. Они целыми днями водили хороводы, под хриплую музыку Тритона и, вообще, всячески веселились и помогали попавшим в беду мореплавателям. Ни о какой кровожадной охоте они, конечно, и не помышляли. Не знаю, что побудило Ж. Кювье назвать немертину именно так, вероятно, у него не было под рукой морского аквариума, и он не видел, как эти черви охотятся. Но знаю другое, что истина обитает в море. И никакие философы не докажут мне, что это не так!
Жуткая история Не знаю, какими намерениями выстлан путь в рай, но то, что благие помыслы вернее всего приведут в ад — несомненно. Убеждался в этом неоднократно. Размораживал я как-то морскую капусту. Осталось после этого граммов триста экстракта или сока от неё. Думаю: «Добавлю в аквариум, — органика, отличная подкормка». Добавил, не знал ещё в то время, что это своего рода яд для морских обитателей. В результате спавшие две недели до этого морские тараканы проснулись, звёзды и гастроподы на стенку полезли, а через некоторое время все подвижные черви из своих укрытий в грунте повылезали. А дальше — трагедия. Гляжу, — две полихе43
ты лежат без движения, «лапы кверху», глотки вывернуты. Шок. Достали мы их, и в чашку Петри с морской водой. Под бинокуляром одна живая, шевелит многочисленными ножками, четырьмя любопытными глазёнками по сторонам выглядывает. На душе легче стало. А вот со второй совсем плохо — лежит без признаков жизни. Решили живую отпустить в аквариум, пусть растет, а погибшую в разбавленный спирт, и затем в коллекцию, для дальнейшей таксономической идентификации. Как задумали, так и сделали. Первая бодро пошла на дно и скрылась в грунте. Червячок другого вида погрузился в 70-ти процентный спирт и вдруг ожил, заметался, бедняжка, по склянке, да уж поздно... И произнес я тогда эпитафию: «Вот до чего притворство доводит». Как мне кажется, из этой жуткой истории вытекает несколько основополагающих выводов: не лезь со своими благими намерениями, когда не просят, — навредишь; не употребляй спиртного — опасно для жизни; не притворяйся — ложь до добра не доведёт. Вот и всё, если не считать того, что нам дважды пришлось в аквариуме воду сменить, пока обстановка не нормализовалась. Лучше, конечно, на чужих ошибках учиться, но не всегда получается. Да и ошибка ошибке — рознь. Америку, как известно, по ошибке открыли.
Эол из аквариума Как-то осенью моя жена позвала меня к морскому аквариуму. Я поспешил, потому что из её несвязного восторженного бормотанья можно было понять только одно, что у нас под водой поселился дикобраз, совсем маленький... Стараясь делать как можно меньше шума, 44
но всё же задевая в спешке попадающиеся под ноги стулья, я устремился взглянуть на невиданного зверя. По внешнему стеклу, плавно переливаясь, ползло существо, действительно напоминающее малю- Голожаберные моллюски Сuthona sp. на сенького, около 3 см фронтальной стенке аквариума рядом с кладкой гастроподы. Фото С.Ю. Гагаева. в длину, дикобраза. Это сходство обуславливалось множеством отростков, похожих на иглы известного млекопитающего, покрывавших всё тело существа и только кончик хвоста был голый. Вытянутая подошва ноги, с помощью которой животное плавно перемещалось и тоненькие рожки на голове не оставляли сомнения в том, что перед нами улитка. А если быть ещё более точным, судя по отсутствию раковины, — голожаберный моллюск Cuthona sp. Его выросты, напоминающие иглы дикобраза, окрашенные в бурый или даже зелёный цвет, не что иное, как жабры. С их помощью он и его многочисленные собратья, успешно извлекают растворённый в воде кислород, необходимый для дыхания (есть у жабр и другое назначение, но об этом как-нибудь в другой раз). Улитка, довольно резво двигаясь по гладкой поверхности стекла, соскользнула вниз и скрылась из глаз за металлическим каркасом аквариума. После этого мы нередко наблюдали моллюска в самых различных участках аквариума, иногда в весьма неожиданных местах. Он был вездесущ: то оказывался на боковых стенках, то на слоевищах водорослей и зарослях 45
гидроидов или на нижней стороне поверхности водной плёнки, а однажды я застал его парящим в толще воды, приблизительно в 10 см от поверхности. Казалось, что моллюск выполняет комплекс гимнастических упражнений: он сворачивался в кольцо, затем, выпрямляясь, извивался верёвочкой, прогибался назад и беспрестанно шевелил своими длинными рожками. «Показательное выступление» продолжалось ещё около 10–12 минут с того момента, как мы застали его за этим занятием. Наконец, моллюск закончил свои пассы, принял форму падающей капли и плавно, но достаточно быстро стал двигаться вниз. Случайно он опустился прямехонько на хвостовой отдел дремавшего на грунте морского таракана1, тот словно только этого и ждал. Внезапно очнувшись, таракан бойко отправился по обычному своему маршруту с бесцеремонным верховым. Совместное движение продолжалось около 3 минут, а потом всадник был сброшен со спины, как только ракообразное забралось под заросли гидроидов. Семейство, к которому относятся моллюски такого же строения, как наш замечательный непоседа, называется Эолида. Вероятно, автору названия «непричёсанный» вид животного напомнил взлохмаченный образ весёлого греческого божества, повелителя ветров — Эола, который забавлялся игрой на арфе и устраивал бури на море. Как знать, может быть между мифическим существом и отважной улиткой существует действительно какая-то особая, мистическая связь? А вдруг, это все же он вызывает штормы в Ледовитом океане от обиды на то, что его никто не замечает?
1 Равноногое ракообразное из рода Saduria (подробнее о них в главе «Страшилы подводного королевства»).
46
Сила есть — ума не надо? Давайте вернемся к персоне голожаберного моллюска Cuthona sp. и посмотрим на него более прозаично. На первый взгляд, что в нём особенного, — моллюск как моллюск, только без раковины. Однако он — существо прелюбопытное и возьму на себя смелость сказать, необыкновенное. Посудите сами, в кончиках его «иголок» — отростках печени скапливаются стрекательные клетки, с помощью которых он хорошо защищён от многих врагов. Это оружие моллюск получает вместе с пищей, а питается он гидроидами и актиниями. Перерабатывая ткани этих животных, голожаберник оставляет без изменения их стрекательные клетки, укрепляя тем свою оборонную мощь. Далеко не всякий хищник осмелится схватить голожаберного моллюска, потому что в ответ получит отпор — жгучий укол. Но, как выяснилось, даже такое, казалось бы, надёжное оружие не всегда спасает от беды. Однажды наш «дикобразик» отложил спиралевидную кладку на внешнем стекле аквариума, внутри которой можно было рассмотреть около тридцати икринок. Через некоторое время мы обнаружили нескольких юных моллюсков среди зарослей гидроидов. Они мирно паслись и очень быстро подрастали. Однако вскоре их число заметно сократилось, и только редкие экземпляры иногда попадались на глаза. Возможно, мы так бы никогда и не узнали, кто лакомится малышами, если бы не случайно подсмотренная сцена. Случилось это во время Южака, когда многие животные под действием сильно понизившегося атмосферного давления становятся особенно активными. Рассматривая в очередной раз дно, я увидел сравнительно крупного многощетинкого червя из семейства Polynoidae. Зверь 47
расположился среди водорослей, изогнувшись дугой, изза чего сильно напоминал декоративный мостик. Полупрозрачные чешуйки червя, покрывавшие спинку, сияли всеми мыслимыми оттенками солнечного спектра. Невдалеке показался голожаберник. Его беспечность граничила с безрассудством. Моллюск направлялся в сторону «мостика». Он сравнительно скоро достиг полихеты и не преминул на неё взобраться, находя, видимо, её спину весьма удобным местом для утренней прогулки. Мало того, моллюск направился в сторону, где располагалась голова полиноиды. Червь вначале не проявлял никаких эмоций и позволил беспрепятственно ползти моллюску. Но как только тот добрался до головного отдела, ловкая бестия, быстро приняв позу атакующей кобры, молниеносно выбросила свою вооружённую челюстями глотку, и моллюск исчез. Правда, через мгновение червь, видимо, обжёгшись, выплюнул совершенно целого голожаберного моллюска, с тем чтобы незамедлительно заглотить его вновь, на этот раз окончательно. На мой отчаянный вопль: — Ну, какое же ты глупое животное! — сбежались коллеги. Я торопливо пересказал увиденное, и мы горько посетовали на несчастную судьбу наших крайне наивных «дикобразиков».
Подарок грозного шторма Природа — самый искусный художник. Человек — её дитя, постоянно учится у неё. Постигает законы мироздания, и не перестаёт удивляться их обилию, универсальности, умению Природы творить шедевры. Она с охотой делится с людьми своими тайнами, даёт огромную радость от общения с собой, дарит счастье познания и 48
творчества. Для этого требуется немного — желание все это видеть. Если у вас оно есть, то вам не грозит гибель от скуки. По-настоящему интересного и достойного внимания в подлунном мире предостаточно. Что может быть прекрасней шторма? (особенно, если смотреть на волны с берега). Однако для прибрежных морских животных шторм серьёзное испытание. Немало водных жителей при этом оказываются выброшенными на сушу, на съедение чайкам, или, обсохнув, погибают от потери влаги. Обычно после таких пертурбаций на берегу можно найти множество моллюсков, губок, различные водоросли. Я неоднократно пользовался удобным случаем, чтобы из штормовых выбросов пополнить население нашего аквариума. В одно послештормовое утро, прогуливаясь по берегу галечной косы, заваленной бурыми водорослями, я заметил студенистый комочек розового цвета. Положив на всякий случай (вдруг да выживет) непонятное существо, прикреплённое к ламинарии, в ведерко с водой, где уже были другие пострадавшие от стихии, я вернулся в лабораторию. При ближайшем рассмотрении существо, оказавшееся актинией, как выяснилось позднее, относящейся к роду Actinostola, не имело видимых повреждений и после краткого моего благословения отправилось на дно аквариума. Сравнительно скоро актиния «пришла в себя», если так можно сказать об этом организме, хотя было бы, наверное, правильнее охарактеризовать превращение, произошедшее с ней, как «вышла из себя». Дело в том, что животное, попав в привычную среду, расправилось и даже «расцвело» после непродолжительного блуждания по грунту в поисках удобного местечка. Прикрепившись подошвой к плоскому чёрному камню посредине аквариума, актиния радовала нас своей красотой экзотического 49
цветка, оправдывая название, данное её собратьям и так таинственно звучащее — морские анемоны. Её нежнорозовые полупрозрачные щупальца почти всё время были настороже, чутко реагируя на Розовая актиния. Epiactis arctica. прикосновение мелФото П. Тупчика. ких планктонных, подчас невидимых невооружённым глазом животных. Почувствовав касание, актиния сводила щупальца к центру и плавно, но быстро прятала их внутри. При этом она превращалась в ярко розовый шар, внешне очень похожий на помидор. Довольно быстро разобравшись в том, что тревога ложная, хищница возвращалась к прежнему состоянию — готовности к охоте. Примерно через полгода актиния вдруг стала уменьшаться в размерах, а её яркая окраска поблекла. Озадаченные столь нежелательными изменениями, мы решили, что животное недоедает. Действительно, то количество планктона, которое к середине зимы обитало в аквариуме, не могло полноценно питать хищницу. Чтобы поддержать её силы были приняты самые активные меры. На кончике тонкой спицы ко рту нашей подопечной подносили маленький кусочек пищи. Актиния охотно принимала любую еду, захватывая её щупальцами, но если ей что-то было не «по вкусу», незамедлительно выбрасывала прочь; точно также она поступала с неусвоенными остатками. Особенно ей нравилось поедать мясо трубача и ряпушки. Искусственное вскармливание не замедлило 50
дать положительные результаты: актиния приобрела былую красоту и подросла. Как и многие обитатели аквариума, актиния чутко реагировала на изменения погоды. Нередко, особенно во время резких перепадов атмосферного давления, она меняла форму и являла несвойственный ей в обычном состоянии вид. Чаще она сворачивалась в шар, а реже, напротив, вытягивалась в длину, становясь похожей на гриб, или образовывала на своем туловище перетяжку в виде пояска. В таком состоянии актиния, однако, находилась недолго и вскоре представала перед зрителями в великолепии цветка среди камней — обитательница арктических глубин, подаренная нам штормом.
Леность, передаваемая по наследству На берегу косы — бурый вал из водорослей. Гравий с проплешинами жёлто-белого песка лижут волны. Они кажутся ласковыми и тёплыми. Но это неправда, вода у берега на самом деле холодна как лёд. Просто солнечный летний день на берегу Восточно-Сибирского моря вызывает обманчивое ощущение тепла. Обман обнаруживается при первом же порыве ветерка, или в прикосновении к поверхности набегающей волны. Волна подхватывает пучок фукуса и несколько небольших, чуть меньше перепелиного яйца прозрачных шариков-виноградин. Я осторожно беру в руку несколько штук. Они покрыты редкими песчинками. Внутри просвечивают нитеобразные органы. Безусловно, это животное, асцидия, со звучным именем Rhizomolgula globularis. Прошедший накануне шторм оторвал их от субстрата, а волны лениво играют со мной в своеобразную игру под названием «А ну-ка отними!» Я отступаю назад, чтобы набежавшая 51
волна не замочила моей обуви и, быстро наклонившись, выхватываю у неё ещё несколько асцидий. Празднуя победу, спешу в лабораторию к аквариуму. Там Асцидии. Фото С.Ю. Гагаева. уже есть сородичи этой прозрачной асцидии. Правда, они, в отличие от ризомольгулы, больше походят на толстые пальцы водолазной перчатки с двумя красными дырочками-устьями на вершине. Хотя я не вправе ожидать, что асцидии увеличат число активно двигающихся животных (известно, что они практически неподвижны и лишь фильтруют воду большую часть жизни), но надеюсь, что они украсят интерьер и позволят присмотреться к ним попристальнее. Действительно, животные внесли некоторое разнообразие в жизнь обитателей аквариума. Долгое время морские тараканы с явным удовольствием играли ризомольгулами в футбол, а один из взалкавших хитонов в конце концов съел прозрачную беднягу. Несмотря на свое внешне простое устройство, асцидии, эти мешковидные организмы, интересны уже тем, что на древе эволюции занимают промежуточное место между беспозвоночными животными и типичными представителями, обладающими настоящим скелетом. Известно, что в хвосте у их личинок сосредоточена хорда, нервная трубка и мышечные ленты, которые отсутствуют у взрослых форм. На этом основании асцидии по праву отнесены к низшим хордовым животным. 52
Есть ещё одна интересная деталь. Снаружи тело взрослой асцидии покрыто толстой кутикулой, у некоторых видов плотной, а у иных студенистой, в химическом отношении представляющей особую форму клетчатки. Это довольно редкий случай, когда у животных имеется настоящая клетчатка, присущая растениям. Из-за этой туники асцидий относят к подтипу оболочников или туникат. Взрослые асцидии способны размножаться почкованием. Однако и половое размножение им не чуждо. Отплавав положенное время, личинка прикрепляется передним концом к мшанкам, водорослям или просто камням и у неё полностью редуцируется хвост. Далее она сильно перестраивается и превращается в неподвижное животное, которое могут переносить лишь волны и течения. Видно не только человек стремится с возрастом к сидячему образу жизни.
Богиня плодородия из Арктики Я давно собираюсь рассказать об Астарте. Только не о той, которая была главной богиней у древних финикийцев и звалась Аштарт; не о мифическом создании, символизировавшем земное плодородие, материнство и любовь; не об астральном божестве, которому поклонялись в Сирии, Палестине, Египте, Малой Азии, Кипре и Карфагене, — прекрасной деве, иногда с коровьими рогами на голове (не спешите хихикать, этот символ нёс иную смысловую нагрузку), а о внешне малопримечательном моллюске. Стоит ли о нём писать? Несомненно! Астарта северная (Astarte borealis) — небольшой двустворчатый моллюск, широко распространённый во всех районах Северного Ледовитого океана, кроме его цен53
тральной части... Живёт тем, что фильтрует воду, забирая из неё питательные вещества. Продолжительность жизни, по мнению разных авторов, от 4 до 15 лет. Ничего не могу с собой поделать, заговаривая об этом моллюске, обязательно вспоминаю наш вездеход с зелёной будкой, моих товарищей и друзей гидрологов, ветреную ночь на льду Чаунской губы в марте начала восьмидесятых. Мы проводим экологическую съёмку бухты для оценки её здоровья. Явственно чувствую, как морозный воздух обжигает носоглотку и проникает в лёгкие, вкусный и пьянящий после прокуренного вагончика. Вижу стремительный рой колючих снежинок, несомых ветром в коридоре света от прожектора. Снова ощущаю в руках кольцевой бур — забавное приспособление, которое своим острым зубом на конце разорванного кольца вгрызается со звенящим хрустом в лёд, оставляя внутри ровный цилиндр — почти двухметровый ледяной керн, его затем извлекаем с помощью тонкого стального тросика. Четыре лунки по углам воображаемого квадрата с тонкой перемычкой льда внизу и по бокам, которые азартно вырубаем пешней, и рёв врывающейся в готовую майну ледяной воды. Обыкновенной шумовкой, как это делают рыбаки, достаём мелкие осколки льда с поверхности, очищая прорубь. Теперь мы можем отобрать пробу грунта дночерпателем. С помощью лебёдки опускаем его на дно и тут же выбираем, майнаем всё в ведро и уже в будке вездехода при тусклом свете электрической лампочки, тлеющей, как далёкий костерок в степи, — последняя надежда путника, — перекладываем в трёхлитровую банку. Вот тут-то и вижу, что процентов на 80 улов состоит из особей астарты северной. Последующие пробы практически не отличаются по содержанию. На других станциях, примерно на тех же глубинах 12–20 метров — та же картина. Всё 54
илистое дно центральной части залива, таким образом, заселено биоценозом или сообществом этого овального, коричневого моллюска. Не велико открытие, — заметит ктонибудь скептически и, наверное, будет прав. Подумаешь, какойто моллюск. Да ещё и с толстенной рако- Двустворчатый моллюск Astarte borealis. виной, которая по Фото А.Ю. Воронкова. весу составляет больше 90% от общей биомассы донного обитателя. Так-то оно так, да вот всё же огромное количество — миллионы тонн на всей площади дна Ледовитого океана — впечатляют, а главное — дают пищу многим морским животным, в том числе моржам. Раковины молодых моллюсков встречаются в рационе водоплавающих птиц, а молодь используется хищными видами рыб. Даже после гибели астарты приносят пользу — они становятся основой для образования железо-марганцевых конкреций — ценного полезного ископаемого, хранящегося на дне океана. Готов спорить, что неинтересных животных нет, если вдруг встречается что-то скучное, то вернее всего мы о нём просто очень мало знаем. Поэтому, спустя много лет после той ночи на льду Ледовитого океана, я посадил астарту северную в аквариум и часто наблюдал, как она кокетливо высовывала между створок единственную розовую ножку. Помня, что она носит имя столь знаменитой богини, я отношусь к ней с почтением. 55
Убор индейского вождя Приходилось ли вам слышать что-нибудь о зонтичных червях? Я не шучу, такие «звери» встречаются в подводном мире. Их можно встретить почти во всех морях земного шара. Разумеется, у них нет зонтика в истинном смысле для защиты от дождя или солнца, да, по правде сказать, он им и не нужен. Наверно многие даже видели зонтичных червей по телевидению, но возможно ошибочно принимали за цветы, ведь они так похожи. Так что же это за чудо морское? Давайте-ка, заглянем на дно аквариума, чтобы разобраться. Так, сразу, и не заметишь. Вот лежат на грунте две пёстренькие веточки, а может быть и трубочки; чуть поодаль, среди зарослей гидроидов торчит сучок. «Что, это ваши хвалёные черви?» — скажет неискушённый наблюдатель. — «Да тут и смотреть-то не на что!» Подождите, не будем спешить, шуметь. Затаимся на несколько минут. Медленно, но неотвратимо, как набухший бутон по весне, начинает «расцветать» та самая невзрачная веточка. Сначала тонкие белые лепестки высунулись на несколько миллиметров; вот уже на сантиметр, полтора,.. — распускается прелестный, нежный, хрупкий и невесомый, словно снежинка, цветок. Он похож на соцветие звездчатки, растущей на опушке леса, только лепесточки покрыты тёмными пятнышками (это, кстати, светочувствительные глазки). Нет! Точнее он напоминает головной убор индейского вождя из орлиных перьев! Рядышком «зацветает» «сучок». Но форма «цветка» иная, чем у соседа; его лепесточки тоньше, длиннее и золотисто-зеленоватого цвета. Неспроста природа раздаёт такие украшения. Поодаль, как же мы его не заметили, красуется небольшая «пальмочка», только вот крона у неё странной расцветки — жёлто-коричневая и в полосочку; позднее я наблю56
дал, что и распускается она по-особому — спиралевидным движением. Все это великолепие — ловчий аппарат червей семейства Sabellidae, служит прозаичной цели — заполучить пищу. Следует отметить, им это удаётся. Мельчайшие одноклеточные водоросли и животные, а также личинки, частицы органики — все «ко двору». Однако ловцам следует быть начеку, не только они нуждаются в пище. Врагов повсюду немало: хищные рыбы, ракообразные, даже ближайшие родственники, подвижные многощетинковые черви не прочь полакомиться калорийной пищей. Малейшие колебания воды улавливаются осторожными существами; мгновение — и исчезли кудрявые пальмы, воинственные головные уборы из орлиных перьев, хрупкие цветы. Опять нарочито безжизненный пейзаж: сучки, веточки, соломинки. Но не всегда удача сопутствует им. Однажды я видел «головной убор», лежащий неподалёку от его бывшего владельца. Удивительно, что «хозяин», как оказалось, почти не пострадал, напротив, очень легко отделался от большей неприятности, заплатив дань за свою жизнь лишь великолепным убранством. Правда, после этого ему пришлось около двух месяцев существовать впроголодь, до появления нового «соцветия» но, как видно, это его не очень обеспокоило.
Десант в аквариумное государство Они были похожи на летящие семена одуванчика. Несколько маленьких парашютиков, несущихся по воле течения. Их «купола», казалось, под влиянием неведомой силы меняли форму и напоминали то женские фигуры на носу старинного корабля, то вдруг преображались в 57
деревца с косматыми кронами, сгибающиеся под напором ветра. Кто бы подумал, что это всего лишь черви. Правда, не совсем обычные — седентарные, то есть сидячие! По всем существующим представлениям они должны были бы посиживать в домиках-трубках и ловить в свои щупальца зазевавшуюся мелочь. Однако, вопреки правилам, черви плавно скользили в толще воды, изредка пульсируя. Полихеты принадлежали к виду Nicolea zostericola. Особенно много полихет этого вида встречалось на малых глубинах у косы близ Певека. Почти трёхметровые ламинарии были на 30% покрыты домиками-трубками, и, собирая водоросли для пищевых целей, я безжалостно соскабливал их вместе с жильцами, отправляя десятками на дно, чувствуя себя в некотором смысле морским разбойником на борту захваченного корабля. В то время я ещё не знал, что с ними происходит потом. Теперь, наблюдая их в аквариуме, про себя порадовался, что многие сотни живых существ вовсе не гибли по моей вине, как я предполагал раньше. Напротив, покинув своё, ставшее обременительным и даже опасным, жилище, черви пускались в плавание по воле течений до тех пор, пока не достигали удобного пристанища: таллома1 водоросли, плоского камешка, обросшей живностью и давно утопленной кемто бочки или остова судна. Но вернемся к десанту. Парашютирование началось после того, как я на правах главнокомандующего поместил в ёмкость несколько полихет, точнее, смахнув их, как в былое время, с водоросли в воду. Накатавшись вдоволь в струйке пузырьков воздуха из компрессора, найдя, наконец, достойное пристанище, «пловцы» разместились в различных местах. Спустя 1–2 дня после вселения, их можно было наблюдать на боковой стеклянной стенке, на ризоидах погиб1
Слоевище или «стебель» водоросли.
58
шей водоросли, камнях и конечно, на исконном субстрате — талломах ламинарий и фукусов. Прикрепившись с помощью выделяемой ими слизи, черви постепенно покрывались мелкими илистыми частицами, подобно тому, как во время снегопада наша одежда покрывается падающими снежинками. Через довольно короткий промежуток времени их тела перестали просвечивать через образовавшиеся стенки домиков. Только на фронтальном стекле аквариума, можно было ещё долго наблюдать, касающийся прозрачной поверхности, обращённый к наблюдателю, неприкрытый домиком участок тельца полихеты. Это можно объяснить рациональностью в природе — субстрат надёжно защищает от врагов, поэтому и укреплять его с этой стороны не нужно. Черви прожили в аквариуме относительно длительный срок — около полугода. Однако мы так и не дождались от них потомства. Вселённые позднее в аквариум хищники, особенно, как я подозреваю, агрессивная Stichaeus punctatus, рыбка с ласковым именем Мура, сначала сократили численность, а затем и вовсе уничтожили весь десант, по воле случая, заброшенный в аквариумное «государство».
Attractive worms Именно это словосочетание вызвало оживление среди очаровательных преподавательниц английского языка во время сдачи мной кандидатского минимума. Не берусь утверждать, что причиной послужило мое безупречное произношение, скорее наоборот. Боюсь, что милые дамы были взволнованы необычным смыслом словосочетания: «пленительные черви» — пожалуй, звучит это несколько выспренно. Я бы даже сказал вызывающе. Подумайте, о 59
червях, да в таких выражениях! Так, чего доброго, можно присутствующих не только шокировать, но и обидеть! Каюсь! Однако отказаться от своих слов до сих пор не в силах потому, что это правда. Черви действительно привлекательны, но при условии, — если они многощетинковые и живые. Постараюсь убедить вас в этом хотя бы на примере Cistenides granulata. Живёт эта полихета в северных морях. Конечно же, в домике, а домик сложен из песчинок и сцементирован в изящный конус. Посмотришь на него в оптику и кажется, что искусный ювелир создал это хрупкое творение из мельчайших драгоценных камней, образовав подобие изящного рога. Легко вообразить, что рог полон драгоценностей, и действительно, из домика высовываются веером крупные золотистые шипы — щетинки с забавным названием — палены. Назначение этих щетинок стало мне понятно, после того как я достаточно долго наблюдал, с позволения сказать, привычки Cistenides через стекло аквариума. А наблюдать было что. Домик полихеты неподвижно лежал на мелких камнях, казалось, что он будет пребывать в таком положении вечно. Но это только казалось. Медленно веер щетинок выдвинулся вперёд, а вслед за ним и туловище червя обнажилось наполовину. Было впечатление, что домосед решил, наконец, покинуть уютное и надёжное пристанище с тем, чтобы повидать свет. В действительности же полихета изогнулась в виде буквы «Г» и вонзила щетинки в песчаный с илом грунт, заполнявший пустоты между камнями. Иными словами, используя терминологию моряков, был «отдан якорь». Затем червь, видимо, по своей сути йог со стажем, мастерски принял стойку на голове и замер в таком положении. В отличие от представителя «высшей касты», он проделал всё это, удерживая на сво60
ём хвосте домик, который по весу приблизительно равен весу его тела. Я заметил по часам, что Cistenides продержался в таком положении около минуты. Потом он плавно опустился на грунт уже по другую сторону, совершив разворот на 180°, и затих. После подобных эволюций я был уверен, что ему меня удивить не удастся. Дальнейшие события показали, что я его недооценивал. На следующий день мне долго не удавалось отыскать Cistenides. Я даже успел нарисовать в сознании печальную картину его преждевременной кончины, как вдруг неподалёку от места описанных выше событий обнаружился действующий вулкан. В моем представлении именно такие маленькие вулканы находились на планете Маленького принца. Вулкан курился, вернее, изредка он выбрасывал из своего узкого жерла тёмное облачко. Присмотревшись и придя в себя от изумления, я понял, что это всё шутки Cistenides. Несомненно, что вулкан — вертикально торчащий из грунта домик многощетинкового червя, наполовину погружённый в ил. Многие полихеты относятся к грунтоедам, они поедают детрит — останки разложившихся животных и растений, содержащие бактерии. Не усвоенные ими частицы выбрасываются наружу. В случае с Cistenides я наблюдал как раз удаление таких продуктов в виде «извержения вулкана». Полезно заметить, что черви вида Cistenides granulata могут служить индикаторами благополучия водоёма. Там, где они «становятся на якорь» — всё, как правило, в порядке, чисто, а в воде много растворённого кислорода; даже небольшое содержание сероводорода или кратковременное его появление губительно для них. Примером, подтверждающим справедливость этого утверждения, может служить небольшая бухта Певек, расположенная в непосредственной близости от одноимён61
ного городка на берегу Восточно-Сибирского моря. Там когда-то находился биоценоз, где главенствовали Cistenides granulata. Однако в силу физических особенностей водоёма, и из-за воздействия человека, у дна в зимнее время уменьшалось содержание кислорода, и появлялся сероводород. Отбирая пробы грунта со льда, мы столкнулись с неприглядной картиной: глубже восьмиметровой отметки дно устилал чёрный ил с запахом тухлых яиц. Донные животные практически отсутствовали, а в грунте попадались сплошь пустые домики Cistenides. Не знаю, убедил ли кого-нибудь кроме себя в том, что среди многощетинковых червей есть привлекательные разновидности, но в том, что они по-своему интересны, надеюсь, да.
Хитон, который ест гудрон У человека любознательного, разумеется, по этому поводу возникнут вопросы. Во-первых, кто такой хитон, зачем он нужен? А во-вторых, зачем ему есть гудрон, столь неаппетитную пищу? Не спешите с выводами... Хитон, это никакой не фантастический монстр, а всего лишь моллюск. Вернее, их много, целый класс моллюсков, обитающих исключительно в морях. Хитон, на первый взгляд, похож на жёлудь, разрезанный вдоль. От привычных улиток или двустворчатых моллюсков хитоны отличаются тем, что раковина у них состоит из восьми пластин, покрывающих верхнюю, выпуклую часть животного, подобно пластинам рыцарского панциря. С другой стороны у него располагается нога, с помощью которой моллюск прикрепляется к нижней стороне камней, заползает в расщелины или передвигается по слоевищам водорослей. В случае опасности хитон сворачивается как 62
лесной ёж, закрывая от врага незащищённую нижнюю часть, сверху прикрываясь щитками раковины. У хитона, как у всякого порядочного зверя, имеется голова и рот. Дышит хитон с помощью перистых жабр. Моллюски не лишены органов вкуса и осязания. С зубами у них тоже всё в порядке, их, как правило, несколько рядов, а в каждом ряду по семнадцать. Причём, зубы подразделяются на несколько групп по своему функциональному назначению. Из них следует выделить крючковидные зубы, на которых имеется чёрное зубчатое лезвие, используемое хитоном для соскабливания отгнивших частичек водорослей или детрита, комочков органического вещества. Очень часто на крайнем северо-востоке Арктики, на мелководных каменистых грунтах побережья, среди водорослей, встречается хитон Amicula vestita. Наблюдая хитона в условиях аквариума, мы видели, как моллюск плавно передвигался по слоевищу водоросли, выедая в нём сравнительно крупные отверстия. Он не брезговал также мелкими водорослями, которыми обрастали стенки резервуара. Но каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что хитон, забравшись на шов аквариума, вместе с мелкими водорослями поедает и битум. В его пищевых отходах в этот период преобладали, размельчённые до порошка, частицы гудрона. Через довольно короткий промежуток времени (2–3 дня) они исчезали. В книге А. Нельсона-Смита «Нефть и экология моря» имеется упоминание о том, что некоторые улитки-блюдечки из рода Patella в районе Бретани потребляют нефть, способствуя тем самым очистке прибрежных вод и дна. Родственники наших арктических хитонов, жители тропиков, были замечены за поеданием и разрушением отвердевшей нефти после аварии танкера «Дженерал Колокотронис». При этом им удалось быстро очистить коралловые рифы без вреда для своего здоровья. 63
Факт питания хитона углеводородами в Арктике замечателен, и вот почему. Считается, что в условиях низких температур разложение нефтепродуктов бактериями происходит крайне медленно, что бесспорно. Однако, как видно из приведенного примера, при участии некоторых беспозвоночных очистка морской среды от твёрдых фракций нефти происходит быстрее, чем предполагалось раньше. Тот же вид, кроме того, ещё и охотится на других существ, проявляя себя, как самый отъявленный хищник. Несколько раз он был уличён в разбойничьем нападении на небольших асцидий — хордовых, прикреплённых к грунту животных. Происходило это так: хитон с помощью ноги охватывал небольшую сферическую асцидию и в течение нескольких дней оставался в таком положении, до тех пор, пока не съедал её окончательно. Нападал он и на губок — неподвижных колониальных обитателей дна, выедая на их телах глубокие полости, а иногда и сквозные отверстия. Разумеется, мы не должны подходить к животным, только с позиции полезны они или нет по отношению к нам и к нашей деятельности. Органично связанные в экосистему водоёма, они играют свою, во многом пока, может быть, непонятную нам, но без сомнения значимую роль.
Кораллы, которые не страшны мореплавателям Л/к «Гидрограф» ломает лёд. Собственно это ещё не лёд, а скорее тонкий, всего 3–4 см ледок. Ему далеко до настоящего льда. Максимальной толщины 180–185 см припай достигнет в марте, тогда-то его можно будет назвать «кожей океана». А пока лоцмейстерский катер, именно это обозначают буквы «л» и «к», а вовсе не «ледо64
кольный катер», медленно идёт к большой прогалине за морским портом. Шум, напоминающий хождение исполина в пустой комнате, устланной стеклянными листами, сопровождает движение маленького судна. Октябрь — не самое лучшее время для экскурсии в арктических водах. Но иногда выбора нет. На этот раз мы вышли, чтобы пополнить население аквариума новыми видами — последняя возможность перед долгой полярной зимой. Через каждые семь или десять минут сигнал громкого боя сообщает о том, что кингстон забился мелкими частицами льда и если его не очистить, то двигатель перегреется. Капитан нервничает. Ползём как черепахи. Но вот, наконец, и разводье. Ложимся в дрейф. Все давно готово для спуска трала. Сегодня мне помогает мой сын. Выбираемся из стылой рубки и переходим на корму. Северозападный ветер набрасывается на нас с яростью сторожевой собаки. Несмотря на то, что мы тепло одеты, холод проникает до костей и, наверное, от этого мне кажется, что я слышу скрип своих суставов. Небольшой салазочный трал, накрепко привязанный к толстой пеньковой верёвке, отправляется за борт. Он называется так из-за того, что похож на детские санки, где вместо полозьев прикреплён лист железа, а сверху — брезентовый мешок с сеткой из мелкой ячеи. Его погружение сопровождают пузыри воздуха, вырывающиеся на зеленоватую поверхность моря. Вытравливаю конец до предела, чем длиннее верёвка, тем больше шансов на то, что в трал что-то попадётся; цепляю петлю за кнехт, ждем. Есть минут пять — десять, когда можно спокойно постоять и посмотреть на море. Глядеть на море или огонь никогда не надоедает. Наверное, человек с самых доисторических времен не упускает случая предаться такому приятному безделью. В чем 65
здесь причина? Сожаление о покинутой когда-то водной стихии? Ну а огонь, — благоговение перед теплом, которого почти всегда не хватает или преклонение перед его потенциальной мощью и беспощадностью? Двигатель молчит и поэтому хорошо слышны шлепки волн о борт катера и шелест молодого льда. Издалека, словно из другого мира, доходят звуки города: урчание грузовиков и людские голоса. Кажется, что они доносятся из радиоприёмника, ручки настройки диапазона и громкости которого крутит ветер. Пора выбирать трал. Медленно, метр за метром, быстро тут не получается, вытягиваю верёвку. По ней скачут мелкие, абсолютно правильной формы шарики капель и падают на поверхность моря. Две чайки с неподдельным интересом следят за нашими действиями, кружась невысоко над нами. Им неймется увидеть, что мы вытащим на поверхность, — вдруг удастся поживиться. Я тоже не прочь поскорее поднять трал на палубу. Однако это дело обычно тянется дольше, чем хотелось бы, как пребывание у дантиста. Тянуть всё тяжелее, вот обозначились очертания серо-жёлтого облака, это вымывается ил из трала. Теперь тянем вдвоём, всем корпусом с ощущением, что сухожилия вот-вот лопнут от напряжения. Перегибаюсь через ограждение, хватаю перекладину трала. Держа его наполовину в воде, промываю оставшийся жидкий ил. Остались камни и нечто живое. Вытряхиваем трал на палубу. Это «нечто» оказывается морским тараканом Saduria sibirica и даже не одним, а двумя. Перекладываем устрашающего вида ракообразных в ведро с забортной водой. Туда же следуют двустворчатые моллюски рода Musculus, и довольно крупная Mya с большим морщинистым коричневого цвета сифоном. Неприглядный грязевой шар с запутавшимися в нём то ли трубками, то ли соломинками 66
или веточками, на деле оказывается колонией зонтичных многощетинковых червей; они тоже попадают в ведро в компанию морских тараканов и двустворчатых моллюсков. Разгребая уже в который раз остатки грунта, вдруг замечаю красноватый нарост на камне — так и есть: то, что давно искал для аквариума — ягодка-малинка по форме, — мягкий коралл, жаль, что не очень крупный. Ну, ничего, ведь только начали, может быть, в дальнейшем больше повезёт. Ещё раз просматриваем и без того неоднократно проверенный грунт и опять находим «зверя» — розовую голотурию Psolus phantapus. Теперь всё — оставшуюся грязь за борт. Трал идёт туда же почти следом. Снова всё повторяется: спуск за борт трала, десятиминутное ожидание и подъём. Но что такое? Верёвка натянулась, как струна — вот-вот зазвенит, а трал остановился и не двигается, зацепился за что-то на дне. Не мудрено, здесь можно поймать любой предмет, начиная с консервной банки и кончая утопленным трактором или останками китобойной шхуны. А катер медленно, но упрямо дрейфует, удерживать такой груз руками просто невозможно. Борюсь с желанием бросить верёвку или намотать её на кисть: с одной стороны жаль выбранных метров верёвки, а с другой — не хочется оказаться в роли капитана Ахава1. Даю слабину. Вновь натягиваю линь. Вот вроде бы пошёл. Да, но очень уж легко. Так легко может идти только одна верёвка. Увы, очередная «жертва» остаётся на грунте. Возвращаться по уже пробитому каналу ещё сложней. Но, несмотря на потерянный трал и холод, настроение выше нуля. Не терпится, как следует рассмотреть животных. К сожалению, толком они не видны. Это удастся 1
Герой романа Г. Мелвилла «Моби Дик», утащенный за борт перехлестнувшим его деревянную ногу гарпунным линём, во время охоты на Белого кита.
67
сделать только в аквариуме. Кажется, что дорога никогда не закончится. Прошло два дня... Новосёлы, нельзя сказать, что жизнерадостны, но уж, во всяком случае, не на смертном одре: тараканы, по обыкновению, слоняются из угла в угол; моллюск Mya truncata зарылся в грунт, да так, что только кончик сифона торчит над поверхностью; черви притворяются хрупкими цветами. А что же коралл? О его состоянии беспокоится, тем более, не следует. Несмотря на то, что доподлинно известна принадлежность коралла к разряду самых отъявленных животных-хищников, взгляд легко находит привычные формы, присущие растениям. Словно всесильный волшебник изменил направление традиционных процессов: из «ягоды» вдруг возник «цветок», достойный быть украшением любой самой модной оранжереи. Коралловый полип приподнял свою бледно-розовую ветвь-колонию над грунтом. Плавно и едва заметно покачиваются по воле течения его «соцветия» в ожидании добычи. Восьмилучевой коралловый полип Gersemia fruticosa нередок в северных и дальневосточных морях. Существуют значительные донные пространства населённые этими животными. В отличие от своих тепловодных собратьев наши северные кораллы, не менее красочные, чем средиземноморские или тропические, не могут служить украшением жилища человека, потому что не имеют остевого скелета (хотя как таковой, состоящий из отдельных известковых иголочек-спикул, скелет имеется) и опасных рифов не создают. Наверное, потому-то большинство моряков, работающих в Арктике, о них и не подозревают. Но наши северные кораллы мне почему-то милей и дороже. Не знаю, как вы, а я всегда предпочту искусственным цветам, пусть необыкновенно красивым, но мёртвым, скромный цветок фиалки в горшочке, роскошной 68
медвежьей шкуре на полу квартиры — звонко лающего четвероногого друга, радостно встречающего меня после трудного дня, а выбеленному коралловому остову — обыкновенных гуппи, пусть даже в трёхлитровой банке.
Об арктических крабах как критерии счастья Если вас никогда не кусала акула, вы, в зависимости от вашего взгляда на мир, можете отнести себя к невезучим, скорбя по поводу того, что столь редкое событие не выпало на вашу долю. Или наоборот, считать себя счастливчиком потому, что избавлены от ряда неприятностей, связанных с подобным происшествием. Вообще-то, критерии счастья весьма неопределённы и часто размыты, у каждого человека — свои, иногда совершенно неожиданные. Я, например, по сей день сокрушаюсь по поводу того, что до сих пор не изловил для аквариума арктического краба. Chyas coarctatus, так звучит его имя на латыни, довольно часто встречается вблизи берегов арктических морей. Когда-то, очень давно, я впервые увидел его в улове небольшого трала, но, к сожалению, аквариума тогда ещё не было и в проекте. Краб был по-своему симпатичен: на тонких стройных ножках, весь в спутанных водорослях и с пятнышками мшанок на панцире. У меня есть его фотография, которую сделал по моей просьбе фотохудожник. Более детально рассмотреть такого же краба вы сможете, если захотите, в витрине Зоологического музея РАН в Санкт-Петербурге. В другой раз, тоже сравнительно давно, двух крабов подарили мне водолазы, которые обследовали стенку причала. На ней, среди друз мидий и зарослей мягких кораллов, они и настигли этих зверей. Этот факт вызвал, на мой взгляд, нездоровый ажиотаж среди портовиков, связанный 69
с возможностью вылова животных отнюдь не с научными целями. Гастрономический подход ко всему живому в очередной раз доказывает, что мы ещё недалеко ушли от своих предков. Кстати, водолазная экспедиция Зоологического Арктический краб Chyas coarctatus. института, работая в Фото Б.И. Сиренко районе мыса Шмидта и острова Врангеля в 1976 году, обнаружила там сравнительно большие запасы арктического краба. Эти десятиногие раки по расчётам специалистов могут быть промысловыми для местного населения. Я расспрашивал специалистов о северном крабе, надеясь узнать о нём что-нибудь любопытное, но, увы, они говорят, что это довольно скучное животное. Как-то не хочется в это верить, помня о том, что десятиногие раки отличаются незаурядным поведением и поражающими воображение приспособлениями к превратностям подводного мира. Многие раки — хорошие строители. Они выкапывают более или менее совершенные норы, в которых проводят значительную часть своей жизни. У сухопутных крабов норы особенно глубоки, иногда они достигают уровня грунтовых вод, и их жители могут пить чистую воду, не выходя из дома. Крабы, которые сами не роют норы, используют в качестве жилища норы или трубки других животных, например, трубки полихет, а также пустые раковины мол70
люсков. Раки-отшельники, как известно, предпочитают селиться в пустых раковинах брюхоногих моллюсков, отдавая предпочтение определённому виду. Так отшельник рода Pagurus в условиях аквариума выбирал в первую очередь раковины моллюсков рода Buccinum, во вторую — Thais, и лишь в третью Littorina. Лишённый раковины краб чувствует себя весьма неуютно, и действительно напоминает купальщика, у которого украли одежду. Некоторые крабы живут под колоколом медуз, среди щупалец актиний и коралловых полипов. Десятиногие раки используют других животных не только для убежища, но и для маскировки, а также в качестве оружия против своих врагов. Наиболее известный пример — это сожительство раков-отшельников с актиниями. Актиния получает достаточно пищи от остатков трапезы краба, а он довольствуется мощью стрекательных клеток телохранительницы. Меняя раковину, которая по мере роста рака становится мала, краб осторожно переносит клешнями «свою» защитницу на новую раковину. Любопытно свойство крабов из семейства Dromiidae покрывать своё тело губкой1, искусно выкраивая из неё своеобразное платье, удивительно точно подходящее «портному» по размеру. Проделывает он это следующим образом. Найдя подходящую губку, выпуклую сверху и вогнутую снизу, рак, забравшись на неё, начинает резать клешнями сначала с одной, а потом с другой стороны. Затем, он переворачивается на спину и, удерживая перевернутую губку вогнутой стороной вверх, начинает надевать готовое платье. В конце концов, закончив одевание, краб, встав на голову, переворачивается через неё и принимает нормальное положение. Облачённые в такой наряд, крабы не подвергаются нападению со стороны 1 О губках, Spongia — колониальных беспозвоночных животных подробнее в главе «Одни из самых древних».
71
осьминогов, хотя их «голые» собратья часто становятся жертвой агрессии головоногих моллюсков. У раков-щелкунов защита основана на их способности издавать щёлкающие звуки при помощи своей крупной клешни. С силой смыкая подвижный палец клешни с неподвижным, Alpheus издают громкий щелчок, усиленный пустым пространством внутри клешни. При щелчке возникают также и ультразвуковые колебания, в результате которых мелкие рыбы и ракообразные зачастую получают не только сильный, но и смертельный удар. Многие крабы способны для спасения своей жизни жертвовать конечностями, отбрасывая их в случае захвата противником. Как правило, утраченная конечность после линьки быстро отрастает. Заканчивая далеко не полный список «чудес», на которые способны десятиногие раки, мне немного обидно за их северного «скучного» родственника. Не скрою, я стремился его реабилитировать. Для этого я пытался поймать Chyas с помощью трала, опускался на дно в местах возможного обитания с аквалангом, но все усилия оказались безуспешными, мне не везло. Однако, несмотря так же на то, что меня никогда не кусала акула, я не собираюсь относить себя к той категории людей, которых счастье обошло окончательно. Ведь крабов в Арктике много (это не синяя птица), так что мне, несомненно, повезёт. Только вот не совсем уверен в том, повезёт ли обитателям аквариума, когда к ним вторгнется столь желанный для моего любопытства зверь.
Полёт под водой Как славно в тёплый погожий денек, оказавшись наедине с природой, наблюдать за полётом птиц. Не уста72
ёшь следить за их уверенными, казалось бы, совсем не требующими мышечных усилий, взмахами крыльев. Лёгкость и свобода — вот девиз птичьего полёта! Считается, что полёт — исключительная привилегия птиц — обитателей воздушного океана. Однако это не совсем так. Оказывается, что и морская толща имеет своих «птиц». Конечно, речь не о пернатых, а о совсем иных существах. Это всего лишь... медузы, животные настолько характерные, что любой без труда сумеет их отличить от других, если даже никогда раньше с ними не встречался. В нашем аквариуме живут, по меньшей мере, три вида. Один напоминает малюсенький абажур. Медузка едва ли больше спичечной головки и совершенно прозрачная, как маленькая льдинка. Попадёт такой колокольчик в лучик света и вспыхнет звёздочкой всего лишь на мгновенье. Внимательно присмотревшись, можно увидеть тонкие щупальца, которыми она, как и многие её сородичи, парализует добычу — мельчайших рачков зоопланктона или личинок животных, парящих в толще воды, или даже более крупных существ. Это — гидроидная медуза, довольно близкая родственница пресноводного полипа гидры, известной всем из курса зоологии средней школы. Однако морские гидроиды почти все сплошь колониальные организмы. Похожи они по внешнему виду на веточку растения, прикреплённую к камням. На этой «ветке» располагаются отдельные особи колонии — гидранты. Размножается такое существо почкованием. Из некоторых почек образуется свободноплавающая стадия — медуза, несущая половые клетки. Медузы чаще всего раздельнополы. Из попавших в воду половых клеток после оплодотворения образуются личинки. Они, в конечном счёте, прорастают в новых гидрантов, чаще колониальных. Другая медуза очень похожа на сорванный почти под самым основанием цветок ромашки. Вообще-то она в 73
этот период, строго говоря, ещё не медуза, а личинка, да и название у неё не совсем материальное — эфира. Она в этой стадии не крупнее звёздочки на погонах лейтенанта; именно эфира вызвала у меня впечатление улетающей птицы, маленького журавлика. Таких медуз относят к иной группе — сцифоидным, по-другому их ещё называют «Хрустальное мясо». Из них в наших северных морях встречается ушастая медуза Aurelia. В отличие от гидроидных, эти медузы не образуют колоний, а только одиночные полипы. Те, в свою очередь, превращаются в образование, напоминающее сложенные стопкой тарелочки, которые после разъединения становятся эфирами. Ушастые медузы, в отличие от большинства сцифоидных медуз, проявляют своеобразную заботу о потомстве. В особых карманчиках, где накапливаются созревшие яйца плавающей медузы, происходит их оплодотворение и образуются личинки. Здесь они надёжно защищены от посягательств многочисленных хищников заботливой матерью-медузой. Размеры сцифоидных медуз могут быть очень велики. Например, другой вид, обитающий в холодных морях, который носит имя Cyanea, может достигать почти 2 метров в поперечнике при длине щупалец 10–15 м. О третьей разновидности медуз лучше поговорить отдельно, в другой раз, уж очень они необычны... В заключение только добавлю, что содержать в аквариуме взрослых медуз очень непросто. К сожалению, помещённые в малый объём, эти животные быстро погибают, буквально тают на глазах. Морская вода должна содержать все необходимые химические компоненты для правильного обмена веществ в их организмах. А этого в условиях аквариума достичь довольно сложно. Как и пернатым, медузам нужна свобода, в данном случае, большие водные просторы, свежая «кровь» океана. 74
Колокольчики, голос которых никто не слышал Представьте себе берег моря из чёрных окатанных камушков, свежий, пахнущий йодом воздух, шелест волн, лижущих камни и куски паковых льдин, низко нависшие над морем облака, тревожный крик больших белых чаек, багряный ковер тундры — печальный августовский пейзаж. Кажется, природа скорбит о промелькнувшем почти мгновенно арктическом лете. А может быть, оно и не начиналось? Но всё это на поверхности. А что же происходит под стального цвета маслянистой гладью поверхности моря? Так просто не заглянешь, голышом не нырнешь, — водичка-то близка к нулю градусов по Цельсию, — не зря плавают и не тают прошлогодние льдины. Придется облачаться в непромокаемый гидрокостюм, да тёплую одежду из верблюжьей шерсти, прикрепить за спиной тяжёлый акваланг, а на ноги ласты и не забыть опоясаться свинцовым поясом, чтобы не быть вытолкнутым негостеприимным подводным миром наверх, подальше от тайн морского дна. Правда, всё это нас не спасет полностью от всепроникающего холода, он обязательно напомнит о себе ломотой в холодеющих пальцах рук и ног через 10–15 минут после погружения. Платой за это будет необыкновенный мир подводного безмолвия, с нереальной тишиной, нарушаемой лишь вашим дыханием. Всё это замечательно, но уж так много сложностей, да и небезопасно. Не легче ли взглянуть на подводную жизнь через прозрачное стекло морского аквариума? Здесь почти так же как в реальной обстановке. Каменистое дно устилают бурые ленты морской капусты — ламинарии. Среди камней и ила поджидают своей добычи морские тараканы. В зарослях гидроидов пасутся голожаберные моллюски. Словно выполненные искусным скульптором, стоят крепко 75
сросшиеся с камнями изваяния губок. Медленно переползает через преграды крупная улитка. В толще воды порхают мелкие медузки. А что за странные колокольчики мерно покачиваются, волнуемые слабым течением? О, это опять-таки необыкновенные существа, возможно, о которых вы ещё никогда не слышали. Это сидячие медузы. Ну не удивительно ли? Медузы, и вдруг, сидячие! Представьте, и такие бывают. Эта третья разновидность живущих в аквариуме медуз — близкая к сцифоидным, схожа с маленьким колокольчиком на тонкой ножке (Haliclystus sp.). По краям чашечки расположено восемь «проворных рук» с пучком мелких щупалец. С их помощью медуза захватывает добычу и отправляет её в рот, находящийся на дне чашечки «колокольчика». Считается, что медузы этого вида не способны к плаванию, они всю свою жизнь проводят в прикреплённом состоянии, совершая вращательные движения вокруг своей оси. Однако нам приходилось наблюдать, как сорванные течением молодые медузы перемещались по аквариуму и прикреплялись в удобных для себя новых местах. Окрашены животные в яркие оранжевые с различными оттенками или коричневые цвета. Интересно, что окраска медуз такая же, как окраска водорослей, на которых они поселяются, прикрепляясь к ним с помощью присоски на конце ноги. Ставромедузы, так их ещё называют, соединяют в себе одновременно признаки медузы и полипа. Жаль только, что эти красивые колокольчики беззвучны. Хотя, кто знает, может быть, их мелодию не слышим только мы, люди.
76
Прикосновение к тайне Уж так мы устроены — нам необходимо познавать непознанное, но познаваемое. Мы ощущаем радость от знания, проникая в суть вещей, творя образы и представления. А как же иначе? Что может доставлять большую радость, чем творчество? Ныряльщика, впервые заглянувшего в подводный мир Арктики, вначале обескураживает однообразность цветовой гаммы: бурый, жёлтый, коричневый цвета... Но вдруг вспыхнет среди донной мрачности ярко-розовый костер актинии, пробьётся сквозь заросли водорослей огонёк мягких кораллов, на мгновение мелькнёт в солнечном луче радужный отсвет чешуек полихеты или мелкой рыбёшки и нет уже ощущения того, что ты находишься в дебрях марсианских лесов. Хотя прикосновение к тайне остаётся. Приблизительно те же чувства читаешь на лице впервые увидевшего арктический аквариум. Вначале разочарование, — мол, что тут смотреть, — однообразие и неподвижность. Затем — всё возрастающее удивление: глядите-ка, здесь есть кое-что живое. И, как правило (бывают, правда, редкие исключения, когда пришедший сразу теряет всякий интерес и уходит) — надо же, сколько, оказывается, в этом холодном мире обитает всякого живого... Несомненно, что одно из блистательных украшений морей (и арктических в особенности) — иглокожие, они не могут не привлекать взор. Наиболее известны из иглокожих, конечно, морские звёзды, но мы пока оставим их в покое, а обратим своё внимание на голотурий или морских кубышек. В нашем аквариуме наиболее привлекательные — розовые голотурии Psolus. Они играют заметную роль в донных биоценозах на мелководьях Арктики. Эти создания очень 77
похожи на малюсенький (около 5 см) сдобный батончик, украшенный плюмажем великолепных ветвистых щупалец, расположенных поближе к одной из «горбушек», с другой стороны находится порошица. Плоская нижняя сторона напоминает присоску или ногу моллюска, только на ней имеются тоненькие трубочки-присоски — амбулакральные ножки, с помощью которых голотурия медленно передвигается. Правда, к любителям прогуляться пешком её не отнесешь. Обычно эти иглокожие сидят на одном месте месяцами и лишь иногда могут переползти недалеко в сторону. Однако бывают и исключения. Одна из жительниц аквариума, одержимая тягой к странствиям, примерно за месяц сумела переползти с бурой водоросли фукуса сначала на плоский камень на грунте, а затем всё же облюбовала местечко на поверхности стеклянной стенки, рядом с потоком пузырьков воздуха из аэратора. Если у голотурий и есть любимое занятие, то это, несомненно, «облизывание» своих щупалец. Поочерёдно, не торопясь, можно сказать с достоинством, голотурия отправляет каждый ветвистый отросток к себе в рот и затем медленно вытягивает его наружу, собирая таким способом, осевших на нём мелких, подчас невидимых простым глазом животных. Насытившись, или почувствовав опасность, голотурия быстро прячет свой венчик внутрь и превращается в розовый пирожок. Такими «пирожками» охотно питаются моржи, да и человек издавна использует многих из них в пищу. Кстати, голотурий из рода Cucumaria называют ещё и морскими огурцами, возможно не только за схожие внешние очертания. Особенно сильно развит промысел «трепанга» (приготовленных впрок голотурий) на побережье и островах Тихого океана. Справедливо считается, что голотурии очень питательны и содержат вещества, способствующие долголетию. 78
Однако не менее любопытен факт самовосстановления этих животных. При сильном механическом раздражении многие голотурии способны отторгать свои внутренности и при этом не погибают. Напротив, животное, произведшее над собой харакири, через короткий срок восстанавливает все утраченные им части.
Уникум из арктического бассейна Общеизвестно, «что устрицы ведут себя спокойно, пока играет музыка»1. Рад случаю сообщить вам, что наши двустворчатые из аквариума — мидии, ведут себя тихо в любой ситуации, даже когда музыка не играет. Но это ещё не означает, что они равнодушны к искусству. В доказательство приведу лишь один факт, — они всю жизнь играют роль. Свою роль они играют самозабвенно, на что, как известно, способны только величайшие актеры. Правда, эта роль — всего лишь роль фильтра. Зато фильтры они отменные и потому вода в аквариуме прозрачна как слеза. Это замечательное свойство позволяет содержать аквариум в полном порядке и вовсе обходиться без механических фильтров. Однако наши мидии замечательны не только описанным свойством. Это мидии, которые встречаются в Арктике! Они принадлежат к особому подвиду вида, который обитает в окрестностях о. Бенкс из Канадского арктического архипелага и был описан Клессином в 1889 как отдельный вид. Моллюски носят длинное латинское прозвание — Mytilus trossulus septentrionalis. Легко убедиться, что имя произносится с трудом, а попытка его запомнить может легко свести с ума. 1
Бесспорный вывод, сделанный М. Твеном на основе личных наблюдений и приведённый в его рассказе «Как я редактировал сельскохозяйственную газету».
79
Когда у нас появился аквариум, я, естественно, посадил туда несколько разнокалиберных особей: среди них были совсем юные, около 4–5 мм и достигшие своих предельных размеров — 80 мм в возрасте 17 лет. Кстати, возраст можно определить по кольцам нарастания на раковине, как у деревьев. Хотя мидий трудно отнести к расторопным животным, в их поведении можно найти интересные моменты. Большую часть времени моллюски проводят в активном состоянии: неподвижно сидят и фильтруют воду, выцеживая из неё пищу. Однако, если их кто-либо потревожит, они прерывают своё занятие и плотно закрывают створки. Каждый, кто хотя бы однажды пытался раскрыть раковину двустворчатого моллюска, знает, какие крепкие мускулы у этих животных: можно раздавить хрупкие известковые стенки, но раскрыть, не перерезав мышц — никогда. Но оказывается, что человек довольно-таки хилое существо по сравнению, скажем, с улиткой. Вот доказательство: крупная гастропода Neptunea ухитрялась раскрывать мидий, не прибегая к услугам ножа, а пользуясь только своей единственной ногой. Взбираясь на мидию, улитка охватывала всю двустворку подошвой ноги, и не позволяла ей раскрываться для питания. По-прошествии 1–2 суток, ослабевшая мидия становилась жертвой терпеливого и настойчивого брюхоногого моллюска. И тогда только пустые створки раковины, прикреплённые с помощью биссусных нитей к камням или стеклу, напоминали о былой крепости её мускулов. Кстати о биссусе... Мидии, как известно, проводят свою жизнь в прибойной полосе, где часто рискуют быть выброшенными на берег и погибнуть. Во избежание такой неприятности, Природа снабдила некоторых двустворчатых моллюсков специальной железой. Секрет биссусной железы в воде затвердевает, и становиться очень прочным 80
и эластичным, словно шёлк, надёжно соединяя животное с подводными предметами. Известно, что серьёзную опасность мидиевым банкам представляют морские звёзды. Не знаю, насколько это справедливо в отношении Гастропода Buccinum maltzani на двуарктических мидий. створчатом моллюске Mytilus trossulus sepВ аквариуме звёзды tentrionalis. Фото С.Ю. Гагаева. использовали ту же тактику, что и улитки, но безуспешно. Возможно, причиной был небольшой размер обитающих в аквариуме звёзд. Однако подъедать останки погибших моллюсков «многорукие» хищницы были всегда готовы. В Чаунской губе мидии селятся на небольших глубинах, где вода хорошо прогревается летом. Там их можно обнаружить, хотя это и нелегко, во время сгона1. Они встречаются отдельными особями, глубоко сидящими в грунте, так, что только верхушка раковины едва видна над поверхностью дна. Если спуститься поглубже, то среди зарослей фукусов непременно увидишь их колонии, представляющие собой целые гроздья моллюсков — друзы. Совсем мелкие ракушки обитают непосредственно на водорослях. Глубже трёх метров мидии не встречаются, там даже летом очень холодно. Судя по всему, низкие температуры оказывают ощутимое влияние даже на «закаленных» арктических мидий. Так, если выдаётся особо холодное лето (а в Арктике лето, как и в иных участках 1
Отлив под воздействием ветра.
81
нашей планеты, бывает разное), арктические мидии не размножаются, подтверждая этим фактом своё близкое родство с теплолюбивыми сородичами. Известно, что кроме полезных свойств мидий — фильтрации воды, использования их вкусного мяса в пищу, они могут причинять достаточно хлопот человеку. К примеру, в Чаунской губе эти моллюски поселяются в трубах, по которым сбрасывается излишек тёплой воды из электростанции, и размножаются в таких больших количествах, что их приходится удалять водолазам.
В помощь навигаторам На этот раз начну с небылицы, которую специально по этому случаю придумал. Повстречался водолаз на дне морском с русалкой (в реальной жизни такие встречи невозможны, ручаюсь). А та спрашивает: — Как ты нашёл ко мне дорогу? На что водолаз отвечает: — По звёздам. Так сейчас день, — говорит удивлённая русалка, — да и здесь настолько глубоко, что даже в самую ясную ночь звёзд не разглядишь. — А я по морским звёздам ориентировался, — говорит водолаз. — Ну, тогда удивляться нечему. Правильно. И вы не удивляйтесь тому, что я вам расскажу. Выполняли мы как-то водолазную съемку в Чаунской губе. Был ветреный день. По правде сказать, при такой погоде и погружаться-то было небезопасно, но мы нашли подходящее местечко у обрывистого берега, где ветру негде было разгуляться, и работали, можно сказать, 82
в тишине. Всё шло хорошо. Неожиданно наш Шеф, который в этот момент находился на грунте, подал знак о срочном подъёме. Мы недоумевали, что же заставило его так сделать, до окончания воздуха в акваланге было ещё вполне достаточно времени. Пока мы гадали, Шеф появился на поверхности, держа в руках двух крупных актиний и громадную морскую звезду. Звезда была замечательная: пурпурного цвета, с каким-то замысловатым рисунком и размером превосходила большую тарелку. Никто из нас просто не ожидал увидеть такое, в этом холодном и неуютном море. Красавица оказалась Henricia beringiana, правда, это выяснилось позднее. Более того, вид был известен только для акватории Тихого океана, а Чаунскую губу отделяют от него сотни миль. Этот экземпляр хранится в коллекции Зоологического института РАН. Известно, что для звёзд губительна низкая солёность воды. И ещё, таким крупным животным нужно много пищи. Я убеждался в этом, наблюдая за звёздами в аквариуме. Если они испытывают недостаток в питательных веществах, то постепенно худеют и часто погибают. По этой причине я не держал крупных звёзд в неволе, кроме проблемы с кормом, сложности возникали также изза малого объёма аквариума. Звёзды — кочевые животные и перемещаются на сравнительно большие расстояния в поисках пищи. В природе их можно часто встретить поблизости от мидиевых банок, где полным-полно еды или в местах скопления погибших животных. После описанного случая прошло немало лет, и я не один раз пытался изловить в Восточно-Сибирском море звезду Henricia, но безуспешно. Мне это не удалось. Наверное, я искал не совсем в том месте, а может, не в то время. Очень даже допускаю, что поймать ту звезду мог только наш Шеф — человек необыкновенный. 83
Удивительно будет, если кто-нибудь из вас, после прочтения этой главы, вдруг когда-нибудь надумает ориентироваться в пространстве по морским звёздам, ведь они так непостоянны в отличие от своих небесных собратьев.
Одни из самых древних Если вы любите катание на роликовых коньках, занятия боксом, хоккеем, а также езду на велосипеде, то, вероятно, название «губка бодяга» для вас не ново. Для тех, кто предпочитает более спокойные развлечения, не оставляющие после себя ушибов, напомню, что в медицине губка бодяга издавна применяется для выведения синяков, соперничая на этой стезе со свинцовой примочкой. Но, по большому счёту, бодяга — пресноводное создание, а нас в данном случае интересуют её родственники из морских пучин, кстати, подавляющее большинство губок относится к морским организмам. Давайте-ка, приглядимся к ним. Гуляя по берегу в тихий солнечный день, когда море спокойно, на мелководье нетрудно встретить существа самой различной формы. Выудив такое из воды, на первый взгляд его легко принять за кусок пенопласта, источенный прибоем, не трудно убедиться в том, что это действительно что-то живое. Кому-то создание напомнит гриб, кому-то — растение неизвестной породы, а кто-то усмотрит в нём конечность фантастического животного. Искушённый натуралист, непременно объяснит своим спутникам, что это ни то, ни другое и ни третье, а всего лишь губка — животное, но очень просто устроенное. Действительно, губки — многоклеточные, неподвижно прикреплённые ко дну и подводным предметам животные. Их тело построено из разнообразных клеток, ко84
торые выполняют самые различные функции. Нервные расстройства губкам не грозят из-за отсутствия у них нервной системы как таковой, хотя в это мало верится. В целом животное имеет форму мешка, иногда бокала, который нижней частью прикреплён к какому-нибудь предмету, служащему для него якорем. Вверху — отверстие, — устье. Имеется ещё множество пор, через которые сообщается с внешней средой внутренняя полость губки. Есть скелет, он состоит либо из минеральных веществ, либо из органического вещества спонгина, из-за которого весь тип получил латинское название Spongia. Практически губки неподвижны, если не считать, что их иногда переносит вместе с их «якорями» течением или прибоем. Заняты они лишь фильтрованием воды, так они добывают себе пропитание. Мне приходилось содержать в аквариуме только мягких губок. Это были Haliclona gracilis, весьма грациозные создания, по форме напоминающие ветвистый коралл, и Phakellia, очень похожая на старинный граммофон золотистого цвета. Они, как и мидии, превосходно очищали воду от взвеси, служа таким образом чудесными природными фильтрами. Haliclona, к тому же, радовала нас тем, что давала новые «побеги» очень нежного розового цвета. Однако следует быть внимательным к составу воды и почаще её менять, если вам хочется иметь в аквариуме красивых и вполне здоровых губок. А также старайтесь не оставлять животных на долгий срок без воды при чистке аквариума, они этого не выносят. Широко известно, что губок использовали с древних времен для гигиенических целей, в медицине, при изготовлении абразивных материалов для шлифовки, в качестве украшений. В природе их значение неизмеримо выше: очистка воды — одно это уже должно вызывать уважение. Кроме того, губки часто дают убежище многим мелким беспозвоночным, в частности, полихетам; 85
широко известен их симбиоз с одноклеточными зелёными водорослями, которые поставляют для губок дополнительный кислород, а в случае избытка водорослей они частично перевариваются. Часто губки поселяются на водорослях, крабах, раковинах моллюсков. В пищу губок употребляют ластоногие, черви, моллюски, в том числе панцирные. Особо значима их роль в мелководных биоценозах арктических морей, где они занимают нередко лидирующее по биомассе положение. Губки — очень древние существа. Они обитали уже в кембрийских морях (встречаются даже в протерозойских породах), — по меньшей мере, около 700 млн. лет.
О солнце, льдах и бокоплавах... За чей счёт существуют жители аквариума? Разумеется, за счёт друг друга. Аквариум, мир далёкий от идеального, как, впрочем, и всякий другой: обязательно кто-то кого-то ест. Тишина, спокойствие, размеренность — в большей степени лишь декорация, которая слабо прикрывает основное стремление обитателей: остаться в живых, быть сытыми и дать потомство. Правда, тот, кто наблюдает за жителями, часто вторгается в этот мир, улучшая или, напротив, ухудшая его. Кого-то спасет из чьей-то пасти, накормит, поместит в более удобное место или погубит. В природе условия жёстче. Трагедии разыгрываются непрерывно. Увы, но без них не обойтись, так устроен этот подсолнечный мир. Солнце, как известно наверное каждому, питает и поддерживает эту жизнь на суше и море, в нас и аквариуме, повсюду, и под многометровой толщей льда — тоже. Кто не слыхал об острове Врангеля? Мне трудно представить такого человека. Надеюсь, любой отве86
тит, что это родильный дом белых медведей. Так вот, однажды летом на берегу моря сидели люди, морские биологи и разбирали гидробиологические пробы — это их излюбленная работа во время экспедиции, если не считать выхода в море и погружений с аквалангом. Занятие, следует подчеркнуть, кропотливое, требует терпения и повышенного внимания. Нужно каждое животное, даже самое мелкое, и растения, конечно, предварительно определить, взвесить и сосчитать, а затем зафиксировать. Делают это для того, чтобы иметь представление о населении дна в изучаемом участке: где, сколько, каких созданий обитает и пр. Подошёл один из местных жителей, чукча и охотник Григорий — известно, что тяга к науке в народе непреодолимая. Он наклонился над ведром, где копошились гидробионты. И вдруг со словами: «Коготь, коготь», — выхватил из воды крупного бокоплава, сунул его в рот и, с аппетитом разжевав, проглотил. Нужно быть гидробиологом, чтобы понять хоть наполовину чувства, которые вложил Шеф в крик души: — Ведь это количественная проба!!! Что же вы делаете?! — Так очень вкусный коготь, — всё более конфузясь, оправдывался Григорий. Я разделяю гастрономические воззрения Григория, сам неоднократно поедал бокоплавов, правда, в вареном виде и с лапшой; слышал, что жители японских островов едят их в сушеном виде как семечки. Однако рассказать хотел всё же не об этой их особенности. Несколько слов о том, что же это такое, бокоплавы. Известно — ракообразные, относящиеся к отряду разноногих, их называют ещё амфиподами. В профиль они действительно напоминают коготь крупного хищника. Следует признать, что название «бокоплавы» не очень точное, оно скорее вводит в заблуждение, чем правдиво 87
Бокоплавы. Фото С.Ю. Гагаева.
характеризует эту группу. Дело в том, что эти раки плавают боком лишь на мелководье, где не могут «встать в полный рост». В обычном же случае они плавают спинкой вверх, перебирая специальными ножками-вёселками, слегка подскакивая, отталкиваясь другими ножками как блохи. Размера бокоплавы небольшого, 2–3 см, но бывают и «гиганты» — до 28 см. Живут они во всех морях и даже в некоторых озёрах. В озере Байкал, например, бокоплавов — почти 250 видов. Их можно встретить в водной среде повсюду: на литорали в лужицах, оставшихся после отлива; донном иле, (там они часто сидят в тонких кожистых трубочках); плавающими в толще воды, а некоторые устраиваются даже на нижней поверхности припайных и паковых льдов. 88
К любителям ледяных избушек относятся рачки Gammarus wilkitzki и Apherusa glacialis. Они строят столь оригинальные жилища для себя сами, выгрызая во льду пещерки, чтобы укрыться от врагов. Недругов у бокоплавов немало. В основном, это, конечно, рыбы, но и птицы не прочь полакомиться калорийными ракообразными. Среди амфипод много хищников и питающихся падалью животных. Они, играя роль санитаров, способны за очень короткий промежуток времени очистить до костей крупную рыбу или же мелкое погибшее животное. Немало встречается среди них существ, потребляющих органические вещества, которые находятся в грунте. А вот некоторые, в том числе и живущие подо льдом, предпочитают питаться водорослями. Мне приходилось содержать некоторые виды бокоплавов в аквариуме. За ними интересно наблюдать во время их скачкообразного передвижения и питания. Однако с ними, как говорится, ухо нужно держать востро,́ потому что чуть дать им волю, и они быстро размножатся, а тогда — беда. Сотни мелких проворных хищников в кратчайший срок, без всякой рекламы и предварительного уведомления справятся со своей работой — уничтожат все живое и, наконец, примутся за мелких собратьев. Так что в аквариуме они нежелательны. А вот в морях и, особенно, арктических, без них не обойтись. Но об этом как-нибудь в другой раз. Теперь, как мне кажется, время поговорить об основе всего, питании морских обитателей, о «пирогах».
Первый кусочек пирога Скажите, — причём здесь аквариум? Пироги — категория особая, и с морем, будто бы не связанная. Хотя жевать домашние пирожки в холодной рубке катера, при89
знаюсь, приятно. По правде, я особенно люблю пироги, приготовленные в русской печи, возможно, они остаются самыми вкусными, потому что я ел их в детстве. Содержание пирогов тоже немаловажно. К примеру, пирог с пелядью, осетриной или красной рыбой способен оторвать меня от любой, самой неотложной работы. Пироги с капустой тоже хороши, а с морской — подавно. Конечно — дело вкуса. Один мой знакомый белый медведь был неравнодушен к пирожкам с повидлом, но всё же больше он любил сгущённое молоко, банки с ним он плющил между ладонями. Но, если честно, то всё же белым медведям по вкусу нерпы, как это ни прискорбно. Что тут поделаешь — о вкусах не спорят. Да и пирожками белых медведей угощают не часто. Просто о пирогах я заговорил вот почему. Великое множество различных созданий, живущих в арктических морях, довольно сытно питаются. Что же их кормит? Я представляю себе большущий пирог, поделённый на четыре куска. Пирог испекло солнце — это пища, которую используют все жители морей Арктики, а кусочки — это основные пути получения пищи. Итак, солнечные лучи скользят по поверхности льда; свет, главным образом, отражается, и только малая часть его способствует фотосинтезу мельчайших диатомовых водорослей, которые развиваются на нижней поверхности льда. Точно такие же растения поселяются на стенках нашего аквариума. Громадное количество этих водорослей в морях образует гигантскую биомассу, которая превосходит вес всех белых медведей во много раз. Употребляют в пищу водоросли нижней поверхности льда уже знакомые нам бокоплавы. Обычно это Gammarus wilkitzkii и Apherusa glacialis, есть, конечно, и другие, но их роль менее заметна. За вкусными рачками охотятся рыбы, в том числе, наверное, известная всем сай90
ка — Boreogadus saida (если кто не знает, присмотритесь к витринам рыбных магазинов). Рыбы, как известно, излюбленная пища нерп. Ну а нерпам (мы уже оговорили), отдают предпочтение белые медведи. После этого вам, несомненно, легко представить хозяина Арктики за столом с белоснежной скатертью и большим вкусным куском пирога.
Второй кусочек пирога Для многих, даже для тех, кто никогда не держал аквариум дома — не секрет, что его обитатели нуждаются в постоянном уходе. Кроме чистки и частичной замены воды, жителей необходимо подкармливать, хотя бы изредка, несмотря на то, что кое-какую пищу они сами находят, обычно это водоросли или неиспользованные ранее остатки корма. Помня о том, что любой аквариум — экосистема и отчасти моделирует различные природные варианты экосистемы реки или озера. В нашем случае экосистема аквариума чем-то схожа с той или иной экосистемой северных морей. Тогда мы можем, правда, с большой осторожностью, переносить законы, проявляющиеся в «домашних» условиях, на системы, существующие в природе самостоятельно. Мне уже приходилось рассказывать вам в главе «Жуткая история» о своей неудачной попытке внесения подкормки в виде экстракта водорослей в аквариум и о печальном результате эксперимента. Однако в природе, в частности, в жизни Ледовитого океана, вносимые в него извне органические вещества играют очень важную роль. Если мы условно поставили урожай мельчайших водорослей, образующихся на нижней поверхности льда арктических морей, на первое место в питании животных океана (первый кусочек пирога), 91
то всё органическое вещество, попадающее в Ледовитый океан извне, можно смело поставить на второе. Так откуда берется второй лакомый кусочек? Ответить на поставленный вопрос помогают данные гидрологии. Оказывается, что одна из ветвей Гольфстрима, СевероАтлантическое течение, несёт в своих водах колоссальное количество взвешенных и растворённых органических веществ. Сибирские реки, конечно, тоже вносят свою лепту, но их взнос относительно мал. К тому же, реки сильно разбавляют морские воды и понижают солёность, что отрицательно сказывается на видовом разнообразии. Уменьшение видов в составе флоры и фауны Ледовитого океана с запада на восток пропорционально зависит от влияния Атлантики и снижения её влияния в указанном направлении. Тихий океан, несомненно, вносит свою долю, что положительно сказывается на видовом разнообразии, например, Чукотского моря. Человек тоже причастен к внесению органических веществ в океан. Благодаря его жизнедеятельности в моря попадает сравнительно много отходов, правда, говорить о положительном их влиянии на развитие жизни в море, как правило, не приходится. Удивительно тесно всё связано в природе и даже наши белые мишки и моржи, обитающие в Арктике, оказывается, в некотором смысле, получают пищу из Атлантического океана.
Третий кусочек пирога В конце января, когда краешек белого солнца появляется над сопками побережья Ледовитого океана, а может быть, чуть раньше или, напротив, немного позже, в жизни моря, укрытого толстым льдом, намечаются изменения. 92
В морском аквариуме жители тоже получают команду извне, смысл её прост: просыпайтесь те, кому это необходимо. Не знаю, вместе ли со свежей водой, которую я частично менял каждый месяц, либо из-за сезонных перемен в световом режиме или ещё по какой-то причине, но команда доходила по адресу и реакция на неё была сравнительно бурной. Многие животные становились активнее, а бурые водоросли давали буйную поросль. Сначала заростки ламинарий сильно напоминали мне по внешнему виду гречишку птичью (Polygonum aviculare), эта трава часто встречается на газонах и футбольных полях. Довольно быстро эти водоросли приобретали классическую форму морской капусты: лентовидное слоевище, слегка колыхаемое придонными течениями. Молодые водоросли покрывали каменистое дно, стенки аквариума и давали возможность животным легко скрываться от врагов и взгляда наблюдателя. А подводные травоядные, некоторые улитки и раки получали нежную витаминную пищу. Уж чего-чего, а витаминов в бурых водорослях предостаточно, есть там витамин А, практически весь спектр группы В, D, К, РР и прочие, хотя и белки с жирами и углеводами, да различные минеральные соли содержатся в достаточном количестве. Как видно, прав был китайский император Чжу Цзы (XIII в.), издав указ об обязательном ежедневном употреблении в пищу всеми жителями страны бурых водорослей, хотя о витаминах, уж верно, не имел не малейшего понятия. Бурые водоросли населяют в большом количестве берега наших холодных морей. Предпочитают они жёсткие грунты, прикрепляясь к камням, которые служат им якорями. Особенно много водорослей произрастает не на открытых океанскому прибою прибрежьях, а в бухтах и заливах. Ежегодно эти участки поставляют значительное количество органических веществ, но, конечно, меньше, 93
чем мелкие подлёдные водоросли или течения из Атлантики, Пацифики и речной сток. Так что по величине это — относительно маленький кусочек пирога, но весьма витаминный. Может быть, в нарушение традиций, но для удовлетворения гастрономических запросов гурманов и на здоровье, осмелюсь предложить вам рецепт одного блюда, которое мне очень нравится. Возьмите морскую капусту (можно консервированную, но без томата и моркови, если берете сухую, то вначале замочите её в пресной воде на полчасика). Слегка потушите на сковороде с растительным маслом. Затем добавьте постное, нарезанное мелкими кусочками или ломтиками мясо (по мне — лучше всего оленина, но подходит говядина, телятина, курятина, а вот свинина, как мне кажется — менее предпочтительна в таком сочетании) и тушите на медленном огне, до полной готовности. Мясо и капуста должны соотноситься по объёму примерно как 1 : 1. В конце добавьте луковицу, нарезанную кольцами, перец чёрный и красный, кориандр и прочее (не добавляйте только лавровый лист, он ухудшает вкус блюда). Не пересолите, морская капуста изначально солёная. Можно добавить немного соевого соуса. После этого ешьте на здоровье, надеюсь, вам понравится.
Четвёртый кусочек пирога Замечательный полярный исследователь, доктор географических наук, писатель и интереснейший человек Валерий Николаевич Купецкий, ныне, к великому сожалению, от нас навсегда ушедший, любил повторять: — В ледовую разведку, раз есть такая возможность, нужно выбираться и гидрологам, и синоптикам, и био94
логам. Каждый сверху увидит что-то своё и, может быть, сделает великое открытие. «Великое открытие», я полагаю, у всех нас ещё впереди, но то, что каждый видит этот мир по-своему — аксиома. Так вот, добирались мы как-то летом из Певека до аэропорта Апáпельгино, где дожидался нас ледовый борт, на малюсеньком вертолёте МИ-2, который, для скорейшего вылета, предоставил нам капитан ледокола. За те несколько минут, в течение которых мы пролетали над свободной ото льда водной поверхностью Чаунской губы, я обратил внимание на то, что поверхность бухты различается по цвету. Некоторые участки выглядели так, словно, кто-то огромный опрокинул в том месте большущий стакан с тёмно-зелёной краской. Пятна вытягивались, меняя очертания. Как оказалось, это были поля фитопланктона, мельчайших одноклеточных водорослей. Летая с заданием по трассе Севморпути, нам не приходилось встречать столь ярко выраженную пятнистость в открытом море. Такое скопление фитопланктона, видимо, бывает только в хорошо прогреваемых мелководных бухтах Северного Ледовитого океана. Фитопланктон в арктических морях, несмотря на весьма короткий срок вегетации, даёт огромный урожай и это — серьёзный энергетический вклад в питание жителей океана, вместе с водорослями нижнего слоя льда, органикой, приносимой течениями и крупными водорослями мелководий. Любопытно, что в открытом море наблюдается лишь одна вспышка «цветения» водорослей, тогда как в бухтах фьордного типа, что характерно, например, для Баренцева моря, таких вспышек две. Безусловно, что высокая, по сравнению с открытым морем, биомасса заливов зависит и от буйного «цветения» мельчайших водорослей, а само «цветение» тесно связано с интенсивностью солнечной радиации, прозрачностью воды 95
и отсутствием льда. Если в апреле, то есть в начале полярного дня, число одноклеточных водорослей в той же Чаунской губе под двухметровым льдом составляет 1200 клеток на литр, то к началу мая численность фитопланктона достигает уже 9200 клеток. В середине июня, когда бухта освобождается ото льда, количество водорослей поднимается до 100 000. Лишь в разгар полярного лета, в середине июля, их число переваливает за 500 000 клеток на литр. Примерно через 10 дней численность фитопланктона резко падает и возрастает вновь к середине августа с тем, чтобы сойти на нет к ноябрю. Течения частично распределят продукцию водорослей внутри бухты, частично вынесут в океан, и она войдёт в состав огромного пирога, которым будут лакомиться, в конце концов, не только рачки зоопланктона и донные беспозвоночные, но и хозяин Арктики белый медведь, да и китам что-нибудь достанется. Несмотря на свою внешнюю нешуточную суровость, природа Арктики по-своему гостеприимна.
Что тебе снится, улитка? В конце лета 1997 года у нас в лаборатории поджидал своих жителей новый морской аквариум, и нам не терпелось посадить в него как можно больше интересных животных. Ещё десять лет назад, во время водолазной экспедиции Зоологического института в Чаунскую губу, мы обратили внимание на сравнительно большое количество брюхоногих моллюсков, или улиток, или гастропод, или трубачей, в этом заливе. Как угодно их назовите — любое из названий годится. Вот этих-то беспозвоночных я и собрался наловить, уж очень они мне нравятся. Нужно было только соорудить ловушки. Из подручного материала я 96
исхитрился изготовить нечто среднее, одновременно напоминавшее сетчатое ведро для мусора и баскетбольную корзину. Наконец настал долгожданный день, когда мы вышли в море вдвоём с помощником на пятиместной резиновой лодке для расстановки ловушек, облизываясь в предвкушении богатого улова. В качестве наживки использовались забракованные санэпидемстанцией куриные ножки и тухлые говяжьи кости, которые нам безвозмездно поставил знакомый предприниматель. Погода стояла отличная, было тихо, и день близился к вечеру. Мы расставили ловушки недалеко от города в небольшой бухточке и полные надежд вернулись домой. К утру ударил легкий морозец, и прибрежная часть моря покрылась тонким припайным льдом, который препятствовал свободному плаванию на таком надёжном судне, как резиновая лодка, и был в то же время недостаточно крепким для пешего похода. Пришлось дожидаться, когда лёд растает. Потепление, правда, пришло скоро, но ему предшествовал довольно сильный Южак, который вместе со льдом унёс от берега часть наших ловушек, большинство из которых мы так и не смогли найти. В найденных двух оказалось около десятка мелких букцинид (семейство Buccinidae), которых мы водворили в аквариум. Этот случай несколько поубавил оптимизма, но не обескуражил, а скорее вызвал прилив спортивной злости. Через два-три дня новая серия ловушек была расставлена в том же месте, а я заручился уверением синоптиков, что погода будет благоприятной. Утром я снова вышел проверять ловушки, мой помощник из-за простуды остался дома. Поначалу было довольно сложно управляться со снастями, но в дальнейшем я настолько приспособился, что не нуждался ни в чьей дополнительной помощи. Да и лодчонка была тесновата, ведь 97
приходилось брать с собой дополнительные ловушки, верёвки, вёдра. Сложнее всего было обнаружить белый буёк или окрашенную в красный цвет пластиковую бутылку. Однако даже при самом малом волнении разглядеть поплавки ближе, чем на расстоянии 30 метров не удавалось. Поэтому чаще всего приходилось выходить на место по наземным ориентирам: телеграфным столбам, телевизионным антеннам на крышах домов, служившим мне створами1. Массу неприятностей создавал ветер, выгребать против которого, пусть даже самого слабого, не очень-то легко. Подойдя к поплавку и схватив его одной рукой, я втягивал вёсла через уключины так, что они ложились поперёк судёнышка и не могли выскользнуть и уплыть при неосторожном движении. Несмотря на то, что мне приходилось ставить снасти недалеко от берега, не далее 2-х кабельтовых2, перспектива оказаться в лодке хотя бы без одного из вёсел меня не радовала. На моей памяти было несколько жутких историй о тех, кого уносило ветром в океан. Вслед за тем я выбирал слабину верёвки и далее тянул изо всех сил, сидя на дне лодки, ни в коем случае не вставая и даже не приподнимаясь над днищем. Такое поведение — обязательно, иначе можно легко оказаться за бортом в ледяной воде. Вытянув ловушку, я вытаскивал из неё улов, как правило, состоящий из нескольких видов трубачей, многощетинковых червей, морских звёзд, иногда голотурий и змеехвосток, а нередко снимал запутавшуюся в снасти ламинарию; несколько раз в ловушку попадали донные рыбы, в основном бычки. Ненужных мне животных я отпускал в море, а интересных сажал в брезентовые мешки с сетчатым дном — питомзы. 1
Створ — условная вертикальная плоскость, проходящая через две точки, определяющие заданное направление. 2 Международный кабельтов равен 0,1 мили или 185,2 м.
98
Вскоре в аквариуме собралось около десяти видов гастропод. Здесь были небольшие, не крупнее грецкого ореха виды рода букцинум (Buccinum angulosum, B. maltzani); величиной с десятикопеечную монету (Margarites costalis sordida), прозванные за свою перламутровую раковину жемчужницами; очень мелкие, чуть больше божьей коровки цилихны (Cylichna alba, C. occulta) и лунатии (Lunatia pallida); замечательный, довольно крупный экземпляр нептунеи (Neptunea ventricosa). Более всего меня занимало и удивляло то, как легко и свободно передвигались по аквариуму в самых неудобных для этого местах крупные улитки. Казалось, что они перетекают по препятствиям, будто бы скатываясь, как гигантские капли, с бурых слоевищ водорослей и стеклянных стенок резервуара. В движении было нечто нереальное, словно происходящее во сне и, несомненно, завораживающее. При этом зачастую стиралась грань между материальным и воображаемым. Казалось, что ты сам живешь в этом фантастическом мире. Иногда улитки напоминали стадо слонов, мерно шествующее на водопой. Такому сходству в полной мере способствовали поднятые вверх хоботки трубачей. В другой раз моллюски ассоциировались с грозными танками, и казалось, что невидимый экипаж боевой машины вращает башню-раковину, чтобы отразить атаку противника. У них была своя жизнь, свои правила, занятия и устремления. Несколько раз букцинумы откладывали желтоватые кладки-капсулы на водорослях и стеклянных стенах. К сожалению, мы так и не дождались появления потомства. Трудно сказать, что было причиной — недостаток каких-либо химических веществ или что-то иное. Выяснилось также, что улитки довольно разборчивы в пище. Так, им не совсем по вкусу пришлось мясо птицы и говядина. Даже сорта рыбы они отличали на вкус. Лю99
бимая многими из нас корюшка, как известно, пахнущая огурцами, чаще всего отвергалась, а вот ряпушка, напротив, охотно поедалась. Вот уж действительно всё относительно... Наблюдая за брюхоногими моллюсками через стекло аквариума, я убедился, что они бодрствуют не всегда, а сравнительно долгое время проводят в спячке. Часто действие совпадало с повышением атмосферного давления. Крупная Neptunea ventricosa, например, периодически зарывалась глубоко в грунт, да так, что её бывало очень трудно отыскать. Мне стало понятно, почему в некоторых случаях в течение нескольких дней эти животные почти не попадали в ловушки — у них, попросту, в этот период был затянувшийся «тихий час». В связи с этим мне припомнилась одна подводная картина. Несколько лет назад во время погружения на мелководье, к западу от острова Малый Раутан, который расположен на выходе из Чаунской губы, я увидел множество среднего размера гастропод. Они неподвижно лежали на слегка волнистом песчаном дне среди редких и довольно чахлых ламинарий. Вначале я подумал, что это лишь пустые раковины, когда же рассмотрел их, то убедился, что все моллюски были живыми. Помнится, что такое, на мой взгляд, странное поведение улиток тогда меня удивило. А оказывается, что они в этот момент всего лишь спали. Только не спрашивайте меня, что же им снилось.
Страшилы подводного королевства Признаться, редко удаётся встретить человека, который не то чтобы любил тараканов, а хотя бы относился к ним с симпатией. Действительно, так ли уж безобразны эти насекомые, что их появление в доме цивилизован100
ного человека вызывает в некотором смысле нездоровый ажиотаж? Тараканы очень древние и по-своему весьма изящные существа, как известно, легко поддающиеся дрессировке (остаётся только продолжить: создающие уют в нашем жилище домашние животные, с которыми приятно вести светскую беседу долгими зимними вечерами, сидя у камина, но я этого не говорил). Возьму на себя лишь смелость утверждать, что если домашние тараканы различных видов заслуживают благосклонного внимания, то уж морские тараканы и подавно! Есть, оказывается, и такие! Их другое название — ставницы. Удивляюсь, почему их ещё ни разу не привлекали на роль чудовищ в фильме ужасов. На месте Спилберга или Хичкока, я не стал бы ими пренебрегать. Страшилы они отменные. Понаблюдать за ними можно через стекло морского арктического аквариума, или опустившись на дно северных морей с аквалангом. Сплющенные в спинно-брюшном направлении членистоногие существа (кажется, что ноги у них везде, но на самом деле они есть только на груди, и их всего семь пар) упорно и невозмутимо, переворачивая мелкие камни и водоросли, словно бульдозеры, движутся по дну. На ножках имеются жабры. На голове — усики, служащие для осязания и обоняния. Брюшко, отнюдь не круглое и без ножек, соединяется с особым образованием на конце тела, которое напоминает наконечник стрелы. С его нижней стороны находятся особые пластины-жабры, активно используемые при плавании на спине, а плавают морские тараканы изумительно. Перевернувшись на спину, ставница резво шлёпает хвостовыми пластинами и за счёт создаваемой при этом реактивной струи и работы ножек движется головой вперёд. Складывается впечатление, что они получают от этого удовольствие. То же самое можно сказать об их 101
пристрастии принимать воздушные ванны: когда видишь их купающимися в пузырьках, выходящих из распылителя компрессора, невольно ищешь на их «мордах» подобие улыбки. У большинства видов имеются маленькие чёрные глазки, которые помогают морским тараканам выживать в полном опасностей окружающем мире. Бесспорно, есть от них и прямая польза океану — они поедают Морской таракан Saduria sibirica в трупы животных, играя свободном плавании. роль своеобразных муФото С.Ю. Гагаева. сорщиков, но существуют и кое-какие нежелательные моменты (для человека) в их жизнедеятельности. Рыбакам хорошо известно, что если по недосмотру пойманная рыба на некоторое время остаётся в сети, то её обязательно выедят до костей рачки-бокоплавы и морские тараканы. Эти ракообразные, обитая в прибрежной зоне северных морей (есть они и в Финском заливе), легко приспосабливаются к фону ландшафта: на светлом песчаном грунте они становятся почти прозрачными, а на чёрных камнях среди водорослей окрашиваются в тёмно-бурый цвет. Морские тараканы появились в ледниковую эпоху, и остаются живым напоминанием о том времени. Несмо102
тря на свою не очень привлекательную внешность, род, к которому относятся морские тараканы, носит благозвучное имя Saduria. Чем не королевское имя? А мир, в котором они живут, разве не волшебная страна? Вы никогда не задумывались над тем, почему порой человек, не замечая бега времени, часами смотрит на водную гладь озера? Или заворожённо глядит в морскую даль, мысленно странствуя при этом в неведомых краях. Может быть, это даёт о себе знать причастность к водной стихии, откуда вышло всё ныне живущее на Земле? Не потому ли многих так же привлекает к себе жизнь за тонкими стеклянными стенками аквариума. Что же это — своеобразная форма ностальгии? Не знаю, но смотреть на воду в любых её ипостасях люблю. А уж если предо мной увлекательный мир студёных морей, по-прежнему малоизвестный, то и подавно. Поэтому рад возможности пригласить вас взглянуть краешком глаза на морских тараканов и понаблюдать, чем они заняты. Где же они? Да вот же, один из них лёгок на помине: неторопливо шествует по периметру аквариума, как будто проверяя всё ли в порядке в «королевстве»; переползает через различные преграды — дремлющих морских звёзд, водоросли, переворачивая на пути своём колонию асцидий, заставляя прятаться в домики морских червей. Хозяин донного царства — скажете вы — ничто его не свернёт с пути... и ошибётесь. Стоит нашему страннику наткнуться на небольшую розовую актинию — морского анемона, так вся его важность мигом испаряется. Он с поспешностью боксёра наилегчайшего веса вдруг отпрянул и спешит скорее обойти стороной жгучее препятствие. Но на всех ли актиний так боязливо, робко реагирует морской таракан? Отнюдь. Вот небольшую серую, цепко держащую в своих щупальцах кусочек мяса, он ничуть 103
не боится. Напротив, подошёл к ней поближе — ухватив передними ножками лакомый кусочек, резким рывком отнимает пищу. Каков разбойник! Впрочем, подождём огорчаться. Удача одинаково легкомысленна и непостоянна как на суше, так и под водой. Краток её миг. Стремительной змейкой вылетает из зарослей гидроидов притаившаяся там донная рыбка Stichaeus punctatus, облачко ила взметнулось и зависло над грунтом, а счастливая обладательница кусочка пищи уже скрылась. Делать нечего, придется продолжить морскому таракану бесконечный вояж по периметру аквариума в поисках поживы, а затем, насытившись или утомившись, зарыться в грунт и уснуть на недельку-другую. Так кто же правит королевством?
Мягкотелые чудотворцы Мне ужасно везёт на интересных людей. Я встречаю их повсюду. Интересные люди, как полагается, рассказывают интересные истории. Я их слушаю и запоминаю. Одну историю, которую узнал от Бориса Ивановича Сиренко, известного гидробиолога и специалиста по панцирным моллюскам, я хочу вам рассказать. Он часто бывает в рейсах и нередко ему попадается что-нибудь необыкновенное, уж такой он человек. Много лет назад Борис Иванович ходил на «Одиссее» в научную экспедицию. Плавание продолжалось более полугода, и они навидались всякого. Как-то в Южно-Китайском море в улове трала, пришедшего с полукилометровой глубины, среди креветок, омаров, тропических рыб, морских лилий и офиур попались необыкновенные, будто покрытые позолотой, как церковные купола, гастроподы — брюхоногие моллюски. 104
Моллюски выглядели необычно не только из-за своего цвета. Их раковины были тонки и на ощупь напоминали пергамент. Вначале даже высказалось предположение, что они находились в агрессивной среде — в присутствии сероводорода и под его действием истончились. Форма раковин тоже была необычной, казалось, что они принадлежат к новому виду. На самом деле, найденные «золотые» раковины вовсе не были раковинами гастропод и вообще, не были раковинами, а были творением актинии рода Stylobates. Эти животные, как известно, находятся в симбиозе1 с раками-отшельниками. Подвижная крепость — актиния на раковине гастроподы, влекомая одной рачьей силой — весьма жизнеспособная единица. Пример такого сожительства широко известен, и описывать его ещё раз не имеет смысла. Однако рак имеет обыкновение вырастать, а подобрать новое жильё по размеру, да ещё пересадить наверх актинию чрезвычайно хлопотно. Поэтому полезное свойство некоторых актиний — выделять вещество сродни хитину и обволакивать им место прикрепления, а в дальнейшем и достраивать начальную маленькую раковинку до более крупных размеров, было закреплено в результате эволюции. Получаемые строения настолько совершенны, что их форма способна ввести в заблуждение любого, даже самого искушённого биолога. Известен случай, когда в начале прошлого столетия опытный малаколог В. Долл описал новый род и вид брюхоногого моллюска по такой «раковине» и опубликовал работу. Ошибка раскрылась несколькими годами позднее, и автору пришлось «закрывать» своё «открытие». Но данное Доллом латинское название закрепилось за актиниями, которые умеют творить такие «чудеса». Подвергать сомнению всё, казалось бы, бесспорное — одна из черт, которая отличает ум учёного от мышления 1
Взаимодействие и сосуществование разных биологических видов.
105
обычного человека. Умение сомневаться — необходимость, ведущая к открытиям. Указанную особенность не следует смешивать с банальным невежеством. Если индивид сомневается в том, что перед ним — корова или соловей, то из этого вовсе не следует, что он — новоявленный Аристотель.
Отшельник Мы повстречались на палубе научно-исследовательского судна в одном из заливов Белого моря. Он пытался поглубже забраться в свой домик-раковину, но домик был явно мал и не был, как оказалось, надёжным укрытием. Несомненно, он посылал беззвучные проклятия в наш адрес и мечтал поскорее вернуться в свой привычный мир, где прохладно, нет раздражающего глаза света и прочей «мирской суеты». Мне стало жаль рака-отшельника. Действительно, по какому праву я вторгся в его жизнь? Но сразу отпустить его не мог: нужно было узнать его вес и желательно сфотографировать, это входило в мои обязанности, но он о них не подозревал. Поэтому воспринял пересадку из сита в синюю крышку переносного холодильника как покушение на его свободу. Мы благополучно добрались до судовой лаборатории, расположенной на средней палубе. Процедура взвешивания не заняла много времени, с фотографированием пришлось повозиться. Рак не желал принять нужную позу и упрямо старался забраться в тесный домик. В конце концов, вероятно, доведённый моей назойливостью до отчаяния, он просто покинул жилище. Это меня удивило и заставило поторопиться, ведь известно, что раки-отшельники идут на такой шаг неохотно. Даже найдя крупную пустую раковину, они нередко удерживают клешнёй старую, 106
уже ненужную, но привычную. Известно и то, что многие виды всячески стараются усилить свою крепость и тем обезопасить себя: подсаживают актиний на домик, обзаводятся собственным «ручным» многощетинковым червём, который подбирает Отшельник. Фото Б.И. Сиренко. объедки и уничтожает паразитов, обитающих на брюшке рака. Любопытно, что «своего» червя они никогда не трогают, но обычно, не испытывая мук совести, лопают подвернувшегося под руку чужака того же вида. Я не стал вдаваться в причины и оставил шанс комунибудь другому постичь духовный мир рака-отшельника, а с коротким добрым напутствием отправил симпатичного зверя за борт. Что тут поделаешь — насильно, как известно, мил не будешь. Да и не зря этих раков зовут отшельниками. Впрочем, в одиночестве тоже есть приятные стороны.
Тля и морская звезда: что у них общего? Гораций, в мире много кой-чего, Что вашей философии не снилось. В. Шекспир
Самый неискушённый натуралист легко отличит морскую звезду от любого другого существа, даже если он никогда раньше их не видел. Малыши из детского сада, 107
которые довольно часто приходили к нам посмотреть на обитателей морского аквариума, безошибочно указывали на хищниц и перебивая друг друга, отвечали на вопрос воспитательницы: «Дети, кто знает, которые из этих созданий морские звёзды?» Всякая истинная красавица окружена аурой загадочности, в противном случае она превращается в топ-модель. Морские звёзды не исключение. На мелководьях северных морей обитает многолучевая звезда Crossaster papposus. Она может достигать сравнительно крупных размеров, но чаще не превышает 10–15 см. Ярко расцвеченная чередующимися красными и беловатыми кольцами, звезда как бы предупреждает о своей незаурядности. Из морских звёзд она самая что ни на есть хладнокровная и удачливая убийца. В отличие от своих медлительных собратьев, Crossaster может передвигаться в десять раз быстрее, т.е. со скоростью до 2-х метров в минуту. Она не щадит никого: моллюски, другие звёзды, голотурии, змеехвостки — всё годится. Ей же, наверное, сам чёрт не страшен, потому что ядовита. Держать такую особу в аквариуме не советую, уж слишком дурной характер у неё. Много любопытного можно поведать о морских звёздах, например, об их размножении. Известно, что звёзды раздельнополы. Одни виды в своём развитии проходят стадию личинки, включаясь в состав планктона, и лишь после плавания превращаются в звезду. Другие — живородящи, как звезда Trophodiscus (такое размножение называют бесполым). Размножение путем деления отмечено у 19 видов морских звёзд, а более редкое размножение автотомией описано у 7 видов. Автотомия — возникновение новой особи из отделённой конечности или на повреждённом участке тела животного; такая особенность присуща звезде Linkia. Удивительно, но встречаются популя108
ции1 морских звёзд (Stephanasterias albula и Asterina burtoni), которые размножаются исключительно бесполым путем. И, наконец, найдена морская звезда, воспроизводящаяся только партеногенетически (без участия особей мужского пола). В популяции звёзд Ophidiaster granifer присутствуют лишь самки, дающие личинок без оплодотворения. Партеногенез чаще присущ некоторым насекомым — например, тлям.
Прыгун из Арктики Я встретил сына по дороге на работу, после его недельного отсутствия. Он шёл навстречу со старым рюкзаком, доверху набитым походным имуществом. Его лицо было перепачкано сажей костра, а глаза светились радостью, которая может быть такой только у человека, вернувшегося к благам цивилизации после жизни на необитаемом острове. Из сбивчивого рассказа выходило, что «на острове было великолепно», и «могло быть ещё лучше, если бы было побольше продуктов», а их бы было побольше, если бы они запекли в первый же день организатора похода на углях. Кроме того, я выяснил, что он насобирал для меня целую кучу всякой всячины в штормовых выбросах с северной стороны острова Большой Раутан. Среди этой коллекции я заметил крупную двустворчатую раковину, которая не значилась до сих пор среди обитателей Чаунской губы. Это был моллюск Serripes groenlandicus. Ракушка долгое время пылилась на полке в лаборатории, служа ещё одним вещественным до1
Совокупность особей одного вида, занимающих определённый ареал, свободно скрещивающихся друг с другом, имеющих общее происхождение, генетическую основу и в той или иной степени изолированных от других популяций данного вида.
109
казательством широкого распространения этого вида моллюсков. Для меня же он оставался лишь редким для вод Чаунской губы видом, найденным на берегу моим сыном. Не так давно, наконец, сбылась моя давнишняя мечта — я побывал в Карском море. Рейс был интересен во всех отношениях. Выйдя в последней декаде сентября из Архангельска, мы покачались на зыби горла Белого моря; взбодрились от свежего ветра в Баренцевом; и, пройдя с работой от острова Колгуев на восток, вдоволь нагляделись на мутные воды Печорского моря; а затем, юркнув в пролив Югорский Шар, вскоре оказались у цели нашего путешествия — в Байдарацкой губе. Здесь я вновь повстречался со старым знакомым — S. groenlandicus. Не скажу, что я не был готов к этой встрече, но признаюсь, что всё же удивился. Всё песчанистое мелководье вдоль восточного побережья залива на глубинах от 5 до 22 метров служило для него домом. Молодые особи, по своим размерам чуть меньше вишни, на матовых выпуклых боках раковины имели красноватый узор. У взрослых моллюсков такая яркая расцветка отсутствовала. Мне было жаль губить животных, столь симпатичных и многочисленных, хорошо приспособившихся к этим суровым условиям жизни. Я, тщательно промерив моллюсков, большую часть отправлял за борт, и лишь немногих оставил для научной коллекции. Меня нередко удивляет способность живого адаптироваться к окружающей среде. Предмет нашего любопытства не есть исключение из общего правила. Serripes groenlandicus умеет очень ловко закапываться в грунт, что, вероятно, не раз спасало ему жизнь. Это несколько идёт в разрез с представлением большинства о том, что двустворчатые моллюски якобы неподвижны. Но это не все. 110
Serripes замечателен ещё и тем, что может ловко прыгать. Конечно, ему трудно тягаться с кенгуру или даже с лягушкой из Калавераса1, однако скачет он весьма изящно. Всё происходит следующим образом. Сначала моллюск приоткрывает створки и высовывает ногу, а затем быстро её прячет, при этом, резко захлопывая раковину. В результате получается прыжок и ощущение, что «зверь» непременно щёлкнет вас по носу, чтобы «венец природы» особо не задавался.
Горчичный бальзам За стеклянной дверкой шкафчика у меня хранятся всякие интересные вещицы. Это кораблик в бутылочке из-под пенициллина, маленький идол, вырезанный из плавника2, принесённого рекой Колымой, раковины различных моллюсков, коралл и другие, ценные для меня предметы. Имеется также два морских ежа. Одного я нашёл в штормовых выбросах, кажется, у косы Двух Пилотов, а другого случайно откопал в куче песка и щебня на берегу бухты Провидения. Первый — ёж как ёж, покрыт иголками, правда, большинство из них сломаны. Он принадлежит к роду Strongylocentrotus. А у второго, — вообще нет крупных игл. Это не значит, что он урод, просто есть такая разновидность ежей, американцы называют их sand dollar. Я часто прошу своих гостей (разумеется, не биологов) определить, что это такое, и ежа относят то к большой пуговице, то кому-то он напоминает подножие старинной вазочки, а нередко можно услышать, что это 1
Персонаж самого первого из опубликованных рассказов М. Твена «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса». 2 Стволы деревьев, ветви, доски, приносимые рекой или выбрасываемые на берег морем.
111
обломок какого-нибудь неизвестного приборчика или, более конкретно, прадедушка современных наушников. Никому не приходит в голову, что это морской ёж, хотя, если рассматривать его строение, так оно и есть — ёж, только длинных иголок не хватает. Морские ежи живут в морях всего мира. Они входят в состав многих донных сообществ. И надо полагать, что они служат предметом гастрономического внимания обитателей подводного мира. Ими питаются такие крупные морские звери, как моржи, каланы. Любят морских ежей и люди, особенно на Востоке. Во многих странах икра этих животных считается деликатесом и ценным лекарственным снадобьем. Природа наградила ежей довольно ядовитыми иглами для защиты. Вот, что мне припомнилось в связи с этим. Собрались как-то трое больших учёных летом на берегу дальневосточного моря. Было безлюдно и большой учёный А решил искупаться нагишом. На беду начинался отлив и ему не повезло. Он нечаянно задел обнажённым боком за выступ скалы. Почувствовав боль, большой учёный А выбрался на сушу. Его товарищи, большие учёные Б и В, осмотрели потерпевшего. Оказалось, что тот сильно пострадал от соприкосновения с иглами морских ежей, которые плотно облепили скалу. Большой учёный Б предложил извлечь иглы. Большой учёный В не возражал. Обнажённый поинтересовался, каким образом они собираются «извлекать иглы». Оказалось, что с помощью скальпеля и пинцета. Успели сделать только один надрез. Операцию пришлось прекратить в первую очередь из-за того, что проходивший мимо пограничный катер изменил курс, привлечённый воплями большого учёного А. В результате бедолагу смазали зелёнкой, и для него начались долгие дни мучительного выздоровления. В конце концов он поправился. 112
У этой истории, как мне кажется, есть тесная связь с другой историей. Недавно я повстречался со своим другом; мы много лет вместе проработали в Арктике. Он не так давно вернулся из Антарктиды и рассказал мне о тамошних ежах. Так вот, однажды весной, когда активно образуется донный лёд, ему ежи Strongylocentrotus sp. и вздумалось вычерпать Морские морская звезда Crossaster papposus из шугу1 из трещины, Арктики. Фото Б.И. Сиренко. очень захотелось посмотреть, что там на дне. Но кристаллики льда по мере вычерпывания не исчезали, а напротив, их становилось как будто больше. А в довершение, вдруг на поверхность всплыло несколько ежей. Всплытие стало возможным благодаря тому, что между многочисленных игл стал образовываться лёд, а он легче воды. С его-то помощью ежи и поднялись на поверхность. Мой приятель решил взять несколько экземпляров для коллекции и, недолго думая, сложил животных в оказавшийся под рукой мешочек. При этом он несколько раз укололся об острые иглы и незамедлительно почувствовал действие ежиного яда. Кисти рук сильно опухли и болели. Ко всему, мой товарищ должен был в этот день заступить на дежурство по кухне, иными словами ему пришлось мыть посуду. Отказаться было нельзя. Превозмогая боль, он взялся за дело. К концу зимовки обычно закан1
Рыхлые скопления льда.
113
чиваются всякие, на первый взгляд маловажные, но все же необходимые вещи. На станции, как раз, закончились средства для мытья посуды. Находчивые полярники мыли посуду уже Морской ёж Sterechinus neumayeri из Антарк- несколько дней тики. Фото Б.И. Сиренко. с помощью горчичного порошка. Вы мне не поверите, но когда мой приятель домыл последнюю тарелку, его руки приняли обычную форму, а от боли и нарывов и следа не осталось. Из этого не следует, что если вы укололись иглами морского ежа, то непременно нужно намазать себя погуще горчицей, это особенно рискованно, если поблизости обитает племя людоедов (горчица повышает аппетит), но вспомнить о «горчичном бальзаме», выручившем моего приятеля, прежде чем схватиться за скальпель, наверное, стоит.
Глупыш Глупышами зовут морских птиц из рода Fulmarus семейства буревестниковых. Имя, на мой взгляд, не очень-то лестное, но ласковое. Моряки на Дальнем Востоке называют их ещё морскими голубями, вероятно, за некоторое внешнее сходство с обычным диким голубем. В Биологическом энциклопедическом словаре вы прочтёте, что птица 114
достигает в длину около 50 см, имеет серо-белое оперение, массивный клюв. На территории нашей страны встречается только один вид (F. glacialis). Селится он на прибрежных скалах Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и Северо-Востока России, откладывает только одно яйцо и насиживает его в течение 60 суток. И это всё. Во время того рейса в Беринговом или Чукотском море с борта нашего судна во время хорошей погоды, я часто наблюдал за полётом глупышей, за их посадкой на воду, щёлкал затвором фотоаппарата, когда мне казалось, что вот в этот момент птицы особенно хороши, и сделал несколько совсем недурных снимков. Признаться, я недоумевал, почему такие ладные и отважные с виду создания получили столь оскорбительное прозвание. Только под конец рейса произошёл случай, благодаря которому, как мне кажется, я смог ответить на этот вопрос. Был дивный вечер, тихий и прозрачный, когда особенно жалеешь, что находишься не на парусном судне, и постоянный гул двигателей мешает слушать диалог волн с ветром. Я вышел на корму полюбоваться закатом. Кроме меня на палубе был только мой товарищ по плаванию, микробиолог Игорь. Он смотрел в сторону убегающих волн, словно надеялся разглядеть там счёт последнего футбольного матча между «Спартаком» и «Зенитом». — Привет! — сказал я, подходя поближе. — Что там новенького? Сирены беспокоят? Он отмахнулся от моей шутки, и, указывая в направлении уходящей кильватерной струи, спросил, не глядя на меня: — Ты не можешь разобрать, что там полощется? Метрах в 20 от судна я увидел предмет, прикреплённый к тонкой нити, которую я принял вначале за рыболовную лесу. На самом деле это было синтетическое волокно от пропиленового каната, привязанное ближним 115
Глупыш. Фото С.Ю. Гагаева.
к нам концом к верёвочному лееру, который перегораживал открытую часть кормы. Что-то ударялось о гребни бурунов, и каждый удар о поверхность воды вызывал всплеск белых фонтанчиков; судно шло двенадцатиузловым ходом — довольно быстро. За кормой, тревожно крича, летали чайки. — Вряд ли кто так поздно решил постирать свою робу. Мне кажется, что это птица попала в беду. Давай-ка вытащим и посмотрим. — А если, это всё-таки чье-то бельё? — Ну, тогда отправим его опять за борт. Пусть достирывается! Нить была довольно тонкая и чувствительно врезалась в голые ладони. С неё падали прозрачные капли холодной морской воды и соединялись в маленькие ручейки. Ручейки быстро стекали по предплечьям к локтям, и рукава моего походного свитера промокли. Игорь помогал мне, укладывая уже выбранную нить на палубу. Только подтянув предмет почти к самой корме, мы убедились, что это действительно птица. «Как же долго это всё продолжается?» — подумал я, а вслух сказал: 116
— Наверно она погибла. — Утонула, что ли? — как бы сомневаясь в том, что птица может утонуть, спросил Игорь. — Может, и утонула, — мрачно ответил я, мигом представив себя на её месте. Я подтянул беднягу поближе к корме и вытащил на палубу. Растрёпанные в некоторых местах и слипшиеся на большей части поверхности перья, неестественно вывернутое вверх крыло, закрытые глаза и нить несколько раз обвившая тело — вот что мы увидели. — Вопрос в том, как долго она находилась в таком положении? — Уж не меньше, чем четверть часа, — ответил Игорь, раскуривая сигарету. К моему удивлению, нить довольно легко распуталась. Я осторожно расправил крыло птицы и прижал его к туловищу. Затем перевернул птицу вниз головой, слегка сдавив тельце, в надежде, что сумею удалить воду из её легких. Действительно, плотно сомкнутый клюв раскрылся, и немного воды вылилось на палубу. Мне показалось, что веко, прикрывающее глаз, вздрогнуло и чуть приоткрылось. — Послушай, да она, вроде, живая! — воскликнул Игорь. — Я видел, как она моргнула! — Мне тоже показалось! Оставлять её так на палубе нельзя. Если отнести её в каюту? Там слишком жарко и тесно. Куда бы её пристроить? — Может в помещение для сжигания мусора? — Попробуем. Это местечко было неподалёку, метрах в 6–7 от нас. Я осторожно поднял птицу и перенёс туда. Внутри было теплее, чем на открытом воздухе и на полу лежали две большие картонные коробки из-под яблок. Положив птицу в одну из них, показавшуюся мне прочнее и чище, я увидел, что птица шевельнула крылом и чуть повернула голову. 117
— Она действительно живая, — крикнул я Игорю. — Посмотри за ней, я поищу в каюте что-нибудь, чем её укрыть. — Посмотри в лаборатории, там были старые полотенца. — Добро! Заходя в помещение, я слышал, как Игорь ругательно ругал и слал проклятия в адрес неизвестных злодеев, выбросивших ненужные обрывки от каната за борт, вместо того, чтобы сжечь их в печи. Полотенце я нашёл, это было старое вафельное полотенце. Вернувшись к коробке, я обнаружил, что птица «подаёт признаки жизни», она вздрагивала и пыталась подняться. Однако из-за сильного переохлаждения чайка была настолько слаба, что ей это не удавалось. Игорь, убедившись, что дела пошли на лад, покинул палубу и ушёл к себе. Я же решил устроить птице подобие грелки. В каюте, которую я делил со своим другом Борисом, скопилось несколько двухлитровых бутылок из-под «Schweppes’a». Борис находился в этот момент в волшебном мире хитонов Магелланова пролива, о которых писал статью, и поэтому был сильно удивлён тем, что вокруг что-то происходит ещё, например, что птицы запутываются в обрывках канатов и их нужно отогревать посредством пластиковых бутылок, наполненных горячей водой. И я отправился к птице только с двумя бутылками. Найдя состояние пациента мало переменившимся, я поместил грелки по обоим бокам птицы, накрыл её полотенцем и ушёл спать, час был поздний. Рано утром меня разбудил голос Бориса: — Доброе утро! А глупыш-то выжил! — Да, что ты! Это глупыш? Я и не разобрался вчера. — Я только что от него. Сидит в коробке, наверное, есть хочет. Пойду его покормлю. 118
Он забрал остаток котлеты, оставшейся от вчерашнего ужина, и ушёл. Я не успел как следует задремать, как дверь распахнулась. Это был Борис. — Представляешь! Эти альтруисты!!! — Кто? — Да, палубная команда во главе с боцманом, — Борис был явно возмущён произошедшим. — Да что случилось-то? — Ну, ты подумай! Они взяли нашего глупыша и посадили на рабочий стол на палубе, чтобы он погрелся на солнышке! — Борис положил половинку котлеты на тарелку. — А он взял, да спрыгнул за борт! Теперь наверно утонет! Немного погодя мы всё же пришли к выводу, что раз уж птица не утонула, спутанная нитью, то свободной ей это вообще не удастся. Но глупыш оказался на наш взгляд глупышом в квадрате: мало того, что он запутался в нити, он ещё отказался попробовать котлету. А ведь наш кок Васильич — известный мастер своего дела.
По дороге на север Ветер странствий, родной брат солнечного ветра, привёл мою шхуну-судьбу в порт небольшого по европейским меркам города на севере Норвегии со звучным именем Тромсё. Я пил морской воздух, разговаривал с чайками, вдыхал песни уличных музыкантов и прислушивался к шёпоту волн, ласкающих остров, на котором находится Северный Париж, как ещё называют Тромсё, надёжно укрытый берегами фьорда. Вначале у меня было чувство, что я попал в город на Чукотке, где вдруг стало теплее, и склоны сопок поросли деревьями. Со временем всё встало на свои места, 119
а я свыкся с мыслью, что на той же широте, 70° N, действительно растут тополя, и для сумасшедшего дома я ещё не вполне гожусь. В первый Фукусы и медуза. выходной, свободный от своих обязанностей, предусмотренных командировкой, я отправился на берег моря рядом с Полярным институтом. Погода стояла чудная, и я вполне мог насладиться превосходным видом морского дна. Для этого достаточно было посмотреть под нужным углом сквозь отражение неба и гор на поверхности моря. Среди фукусов на камнях и глубже я увидел вот что. Больше всего здесь было, конечно, балянусов или морских жёлудей. Эти усоногие раки без устали высовывали свои веерообразные ножки и ловили, ловили невидимую моему глазу пищу. Они проделывали эти движения уже в течение нескольких сотен миллионов лет и чьё-либо присутствие явно не могло их смутить. Присмотревшись, можно было увидеть морских ежей, устроившихся несколько ниже. Камни, покрытые сизо-коричневыми иглами, казались головами чудовищных разбойников, заросших многодневной щетиной. Мне пригрезилось, что они зловеще поблескивают белками глаз, но, вглядевшись, я понял, что это не глаза, а литторины, брюхоногие моллюски, сидящие на камнях в изобилии. Колеблющиеся желтовато-зелёные слоевища фукусов усиливали впечатление. Нетрудно было представить дядьку 120
Черномора со своими богатырями, а ещё легче — древних викингов, не вернувшихся из своих походов и нашедших вечный приют на дне моря. Я улегся у самой воды на холодные камни и попытался отснять всё, что мог видеть замечательного. Было время отлива, и картина менялась: викинги исчезали, водоросли по мере отступления воды, сначала блестящие, постепенно Гастропода литорина. тускнели, моллюски Фото С.Ю. Гагаева. тоже не становились красивее. Но скажу, что большее разочарование я испытал позднее, когда получил снимки в фотомастерской — на них не было ничего из того, что я видел под водой, остались лишь фрагменты дна и только. Утешает меня одно: это впечатление каким-то чудом сохранилось во мне. Стоит подумать о Норвегии, как я тут же вижу берег моря в Тромсё, и седеющие под лучами солнца камни... Север — это неизлечимая болезнь, она передаётся через все органы чувств и мгновенно становится хронической. Лекарства от неё ещё не придумали. И если вас тянет к туманным берегам и вы с грустью следите за летящими на север птицами — вы безнадёжно больны и надежды на исцеление нет. 121
«Полярия» Я удосужился выбраться в этот своеобразный музей только за день до отъезда из Тромсё. Не скажу, что до этого у меня совершенно не было времени, просто что-то мешало, может скрытое чувство обиды, что в нашем городе такого нет. Наконец, моя знакомая отвела меня туда чуть ли не за руку. Если смотреть на него со стороны, особенно издалека, например, со склона горы, то он выглядит словно стопка книжек на полке, небрежно поставленных под углом. Внутри на это не обращаешь внимания. Входной билет стоит 5 крон, но для гостей Полярного института вход бесплатный. В вестибюле полным-полно всяческих штучек для туристов: открытки с фрагментами природы Норвегии, сувениры, национальные одежды, книги, украшения и проч. Я едва успел окинуть взглядом всё это разнообразие, как желающих пригласили в зал для просмотра кино-
Музей «Полярия» Фото А.Ю. Воронкова.
122
фильма. Только мы расселились в креслах, как свет погас и перед нами под звуки торжественной музыки открылся вид Норвегии с птичьего полёта. Пять или шесть экранов давали полное впечатление, что вы находитесь в кабине вертолёта, проносящегося на высоте 50–100 м над горами, ущельями, ледниками, лесами, озёрами и морем. Белое безмолвие вдруг разрывалось криком стай пролетающих птиц, горная вершина ныряла вниз, открывая дорогу восходящему солнцу, река заканчивала свой путь в озере, а все эти блестящие осколки единого складывались в несравнимую ни с чем картину Севера. Голова моя слегка кружилась, особенно, когда «вертолёт» выполнял вираж и, честно говоря, я вышел через 20 минут из кинозала, переполненный давно забытыми ощущениями. Следующий этап экспозиции меня не впечатлил: торосы из пенопласта и чучело белого медведя выглядели после фильма, несмотря на реальные снежинки, ужасно ненастоящими. Вероятно поэтому припомнилась виденная с борта вертолёта в конце 80-х картина: выброшенная на берег вблизи поселка Ванкарем, на Чукотке, туша кита и не меньше сотни, трапезничающих или идущих полакомиться погибшим исполином, таких крошечных по сравнению с ним, белых медведей, взрослых и их годовалых, или постарше, отпрысков. Они почти не обращали внимания на геликоптер, и от этого всё, происходящее внизу, ещё больше казалось мультфильмом, причём настолько плохо сделанным, что совершенно не походило на действительность. Другой зал включал самые различные аквариумы с живностью из Северного моря. В нескольких содержались животные и растения осушной зоны. В одном даже можно смоделировать прилив или, наоборот, отлив, достаточно покрутить большое колесо, которое служит для добавления или откачки воды. Имелся аквариум, где сидело несколько 123
видов крабов, в том числе и вселенец из Тихого океана, камчатский краб. Мне посчастливилось наблюдать их кормление. Служитель поместил кусочки рыбы, надо полагать, трески, и крабы Зубатка. Фото А.Ю. Воронкова. с жадностью набросились на пищу, схватывая её клешнями. Среди них подвизался один инвалид, в каком-то сражении он потерял свою конечность, но её отсутствие не создавало ему явных неудобств, и он прекрасно обходился оставшейся здоровой лапой. В других, тоже сравнительно небольших, но также художественно оформленных аквариумах можно было увидеть актиний, морских ежей, червей и молодь различных традиционно промысловых рыб: треску, пикшу, зубатку, словом, чего только там не было. Рядом на стендах давалась подробная информация о каждом из подводных жителей, представленных в экспозиции, о биологических и экологических сторонах их существования. Публика, судя по разноязычному говору, самая иностранная в большинстве своём, с явным интересом прогуливалась от одного окна к другому. Конечно, дети, самые благодарные зрители, с большим чувством выражали свой восторг. На это смотреть не менее занимательно, чем на братьев наших меньших. Всё же, как мне показалось, наибольший интерес вызывали два наиболее крупных бассейна. В первом, сравнитель124
но неглубоком, лениво плавали взрослые крупные рыбы, в основном разные виды зубаток. На них можно было смотреть сверху мелководной ёмкости и, если пожелаешь, сбоку, в неболь- Морской заяц. Фото А.Ю. Воронкова. шие оконца-иллюминаторы, лучше усевшись на корточки. Жутковатые, я вам признаюсь, физиономии и взгляды у этих безмолвных созданий. Мне показалось, что они все, без исключения, думают только «о хлебе насущном». Зато, без сомнения, самые забавные и симпатичные, конечно, тюлени, морские зайцы, занимающие самую большую по площади ёмкость. На них можно любоваться тоже в различных ракурсах, сверху, сбоку и даже снизу, сквозь прозрачный потолок тоннеля. Они без устали носятся, как торпеды, и с любопытством рассматривают зевак. Можно подумать, что это они зашли взглянуть на двуногих, а не наоборот. Эти любознательные существа появились здесь сравнительно недавно, впрочем, и сам музей ещё молод. Как мне рассказывали, с морскими зайцами было и остаётся много трудностей, и самая серьёзная проблема, это поддержание зверей в хорошей спортивной форме. Поначалу их кормили согласно американской методике, и что-то там было понято неправильно, может, перепутали фунты с килограммами. В результате животные стали катастрофически полнеть. Их отменный аппетит сослужил им 125
плохую службу: они сделались вялыми, равнодушными к окружающему миру и перестали выполнять команды своих тренеров, а одна «зайчиха» погибла. За помощью обратились к специалистам из Мурманска. Нашим зоологам пришлось посадить разжиревших тюленей на диету. После 2-х или 3-дневного поста, животные преобразились, они сделались много подвижнее и с удовольствием выполняли команды дрессировщиков. Правда и сейчас стройными их можно назвать лишь с очень большой натяжкой. Покидая океанариум с хорошим настроением, я жалел только об одном, что пришёл сюда не в первый день по приезде.
В СТРАНЕ АНТИПОДОВ
Не надо быть идиотом, Чтобы к нам поступить на работу, Но неплохо при этом Быть немного с приветом! К. Воннегут. «Завтрак для чемпионов»
Уверяю вас, я не мог предполагать, когда испытывал свой первый акваланг, что моя страсть к нырянию так далеко меня заведёт. А ведь этого можно было бы ожидать, баллонами-то к нему служили две бутылки из-под шампанского. Тогда я благополучно отделался тем, что нахлебался воды в известном, по описанию Аркадия Петровича1, пруду. Мне было тогда от роду 12 лет. Хорошо ещё, что об этом не знали мои родители! По сей простой причине, обращаюсь к вам, родители, настоящие и потенциальные: если вы не хотите, чтобы ваш ребенок стал водолазом-биологом и поехал нырять в Антарктику, не давайте своему чаду читать книги Жюля Верна и смотреть фильмы, вроде «Последнего дюйма» или уж, тем более, работы Жака Ива Кусто. В Петербурге большинство родителей так и делают. Об этом я сужу по тому, что в нашей лаборатории Морских исследований Зоологического института РАН водолазов явно не хватает. Те, кто это начинал, либо ушли в мир иной, либо состарились, а молодёжь одержима другими заботами... К тому же она умна, предприимчива, смела и т.д. А ведь известно, что первое, необходимое для 1
Аркадий Петрович Гайдар — писатель, автор таких замечательных произведений, как «Тимур и его команда», «Голубая чашка», «Школа» и др.
127
водолаза качество — непроходимая глупость. Ну, сами посудите, разве умный человек полезет под воду, да ещё и под лёд, станет ли он подвергать себя намеренно опасности? Второе — водолаз должен быть осторожен, я бы даже сказал — труслив, потому что смелый водолаз долго не живёт! А уж если говорить о таких категориях, как предприимчивость, практичность, то уж совсем дело швах. Нам, к примеру, не заплатили за часы, проведённые под водой, потому что есть какой-то коэффициент, и если бы нам заплатили за погружения, то величина этого общего коэффициента сразу бы упала, и мы получали бы гораздо меньше тех полярников, которые видят лёд сверху, а не с изнанки. Это — не ресурсами страны торговать. Вот такие дела. Столь длинным вступлением я пытался ответить на вопрос: «Почему в течение многих лет водолазные исследования в Антарктике водолазами нашей лаборатории не проводились?»
Кто мы Не всё плохо, как хотелось бы... Мы сумели наконец-то сколотить группу из трёх человек, которую принято называть «Водолазной станцией». В неё вошли следующие персоны: Владислав Джуринский или Джу, как он себя называет, аспирант, ему тогда стукнуло 24 года, он исполнял должность водолазного врача; Борис Иванович Сиренко, доктор биологических наук, заведующий Лабораторией морских исследований, водолаз с сорокалетним стажем, ему тогда было 64, начальник нашего биологического отряда (я позволю себе называть его здесь Борисом для краткости, мы съели с ним не один пуд соли); и покорная жертва водолазных пристрастий — ав128
Участники водолазной экспедиции 52 РАЭ: Борис Иванович Сиренко, Сергей Юрьевич Гагаев, Владислав Леонидович Джуринский.
тор этих строк, ровесник Советско-Российской антарктической экспедиции, зародившейся в 1955 г.
Немного истории Отечественные водолазные исследования в Антарктике начались в середине прошлого века. Странное совпадение, именно в то время я проводил испытания своего несовершенного акваланга. В летний сезон 1965–66 гг. маленькая научная группа водолазов-исследователей под началом М.В. Проппа из Мурманского морского биологического института (ММБИ) провела в прибрежных водах южного материка более 160 погружений. В состав отряда входили также Е.Н. Грузов из Зоологического института Академии наук СССР (ЗИН АН СССР) и А.Ф. Пушкин (в то время сотрудник ММБИ). Проводя исследова129
М.В. Пропп
А.Ф. Пушкин
Е.Н. Грузов
С.Н. Рыбаков
В.П. Люлеев
130
А.М. Шереметевский
В.Б. Андронников
Ю.Г. Гигиняк
ния вблизи научной станции Мирный, они работали под двухметровым припайным льдом на глубинах до 50 метров и открыли здесь в высшей степени разнообразный и обильный подводный мир. Результаты работ оказались настолько значительными и интересными, что через год гидробиологический отряд был вновь включен в состав Советской антарктической экспедиции (САЭ). В сезон 13 САЭ в состав отряда входили: руководитель Е.Н. Грузов, водолаз А.Ф. Пушкин, и инженеры по подводному оборудованию В.П. Люлеев и С.Н. Рыбаков, он же подводный фотограф. Район работ — Южные Шетландские острова, о-в Петра I, вблизи станций Молодёжная, Мирный, Новолазаревская. Потом последовала экспедиция, продолжившаяся с 1970 по 1972 год — зимовка и два сезона вблизи станций Мирный, Молодёжная. Зимовали пятеро: Е.Н. Грузов, Ю.Г. Гигиняк, А.М. Шереметевский, В.П. Люлеев, С.Н. Рыбаков; шестой из отряда, В.Б. Андроников, работал только сезон. Нельзя не отдать должное мужеству этих исследователей, которые действительно были одними из первых в деле водолазного изучения подводного мира Антарктики. 131
Обитание в отдельно взятом совершенном мире Работать в составе сезонного отряда 52 Российской Антарктической Экспедиции мы начали с 3 декабря 2006 года. Путь в Антарктиду пролегал через Южную Африку, куда мы добрались на рейсовом самолёте. В Кейптауне нас поджидало судно «Академик Фёдоров». Из Кейптауна мы вышли 6-го и, ещё не дойдя до «ревущих сороковых», почувствовали их взволнованное дыхание. Семибалльный шторм качал нас около 6 суток, пока мы не вошли в разреженные льды, миновав «неистовые пятидесятые». Каждый день перед обедом делалось сообщение по трансляции: «Судовое время 11.30. Все участники экспедиции и экипаж приглашаются на обед. Судно находится в Индийском океане в точке с координатами (называются широта и долгота). За сутки пройдено 360 миль. Приятного аппетита». Четырёхразовое питание в море
НЭС Академик Фёдоров. Фото В.В. Потина.
132
Б.И. Сиренко на зарядке. Фото С.Ю. Гагаева.
способствовало нашему хорошему настроению и увеличению веса, который мы благополучно будем терять при погружениях в дальнейшем. В свободное от еды время мы писали научные статьи, залезали в трюм, проверяли и готовили к работе водолазное оборудование. Именно оно доставляло нам беспокойство и вот почему.
Оборудование в период 52 РАЭ Наше оборудование старое. Такое старое, что даже страшно об этом думать, не только писать. Наши акваланги, только те, кто в этом хоть что-нибудь понимает, пусть не падают в обморок, называются АВМ-1м. Они, разумеется, опрессованны1, проверены и в полном порядке, но их возраст — модель 1957 года, а год выпуска 1 Подвергнуты воздействию высокого давления для определения их пригодности и безопасности.
133
1971. Тем не менее, этот аппарат зарекомендовал себя как надёжный, именно в условиях спуска при отрицательных температурах. Проверено лично, можете поверить, его легочный автомат никогда не замерзает до такого состояния, чтобы прекратилась нормальная подача воздуха. У нас был ещё и современный, он начал выкидывать фортели сразу, и Джу, который его использовал, вынужден был перейти также на АВМ.
Одевание водолаза. Фото В.Л. Джуринского.
Забивка аппаратов. Фото В.Л. Джуринского
134
Французский компрессор тоже знавал лучшие времена. Чтобы его завести, нужно дёрнуть за верёвочку, и не один раз. Лучше делать это спокойно, с добрым лицом, воздерживаясь от комплиментов. Смею заверить, всё это практически невозможно, учитывая тот факт, что бензин, который мы использовали на станции, как оказалось, слегка О, старый АВМ-1 — мой верный разбавлен водой. друг и господин. Фото В.В. Потина. Наша водолазная одёжка вызывала гомерический смех у пингвинов и икоту у тюленей. Есть, конечно, отчего. «Садко-2» по сравнению с нынешними, мягко говоря, кое в чем проигрывают. Однако костюмы не настолько плохи, если, конечно, не текут от старости. Во всяком случае, в двух парах верблюжьего водолазного белья, с некоторым опытом погружений, верой в себя и Бога, вы чувствуете себя внутри достаточПогружение. Фото В.Л. Джуринского. но комфортно. 135
Борис в «Садко» с трофеем. Фото В.Л. Джуринского.
Не следует думать, что автор этих строк и его коллеги — жуткие консерваторы и против нового оборудования. Всё дело только в том, что в нашем институте не нашлось денег на приобретение стоящего и более безопасного водолазного снаряжения. К сожалению, самая скромная экипировка для одного человека будет стоить около 6000 нерублей (если пользоваться терминологией г. Грефа1). Вот такие дела. Что тут поделаешь? Приходилось довольствоваться тем, что имели. А то, что имели, требовало внимания и 1
Президент Сбербанка.
136
ухода. Поэтому, где-то в середине плавания, мы собрались на экскурсию в трюм, чтобы посмотреть, как чувствует себя наше снаряжение. Но главное, нам нужно было извлечь наверх очиститель воздуха, чтобы заменить активированный уголь на свежий для гарантии нашей безопасности при погружениях, дабы не возиться с этим на суше, и сэкономить время для полезной работы.
В трюме Вряд ли нужно объяснять, что такое трюм. Наверное, каждый знает, что это — утроба корабля. Доступ внутрь отнюдь не свободный, без специального разрешения туда не попасть. После обеда мы обратились к начальнику, который отвечал за сохранность имущества и продуктов, сложенных в трюме, с просьбой посетить этот отсек. Возражений не последовало, напротив, он сказал: «Нет ничего проще, там как раз работают мои ребята, они вас пропустят». Благополучно спустившись, занялись первым делом перетасовкой многочисленных ящиков, чтобы добраться до желанного очистителя воздуха. Мы уже почти достигли цели, нижнего ряда штабеля наших ящиков (известно, что нужные вещи оказываются всегда в самом труднодоступном месте), когда погас свет. Это нас особенно не обеспокоило, мы были уверены, что свет выключили случайно, по ошибке. Подождав несколько минут в темноте, пришлось зажечь свои налобные фонарики, на всякий случай захваченные с собой и поднять шум. Однако от наших воплей светлее не стало. Пришлось подниматься наверх, чтобы узнать, в чём дело. Достигнув выхода, мы обнаружили сюрприз в виде запертой снаружи двери. Рабочие, закончив свои дела, 137
В трюме. Фото В.Л. Джуринского.
помня только о том, что могут опоздать на полдник, заперли помещение и ушли. Разумеется, такой поворот в судьбе нас не устраивал. Как нам вначале показалось, мы попали в смешное положение. Пробарабанив в дверь около четверти часа, мы пришли к верному выводу, что нас не услышат, сколько бы мы не стучали, из-за шумно работающего двигателя судна, и прекратили это занятие. Понимая, что трюм гораздо менее популярен, чем кают-компания, рассчитывать на скорое вызволение из неволи не приходилось. Оставалось надеяться, что нас когда-нибудь хватятся, и будут разыскивать. Чтобы скоротать время, мы продолжили свои раскопки и при свете фонарика (два других предусмотрительно погасили) разыскали очиститель воздуха. Далее каждый занялся делом по душе: Борис прилёг на поддон и попытался вздремнуть, Джу решил изучить ассортимент продуктов, приготовленных для выгрузки на станциях, а я развлекался ходьбой и чтением стихов «про себя». Никакого беспокойства снаружи по поводу нашего исчезно138
вения не обнаруживалось. Желудки, да и часы, безошибочно указывали на то, что приближается время ужина. Наши шутки стали более желчными, а выводы кровожадными. Джу, уже в который раз, подошёл к запертой двери нашей тюрьмы и стал её трясти. Дверь не поддавалась, слишком железной она была. Тогда он поднял с пола, неизвестно откуда здесь взявшийся металлический стержень, просунул его в щель между створками, надавил и, о чудо! Мы услыхали скрежет, лязг падающего тяжёлого предмета и радостный вопль Джу: «Ура! Я выломал замок!» Действительно, ржавый навес не выдержал усилия и сорвался с крепежных болтов. К ужину мы успели. Только наш сосед за столом, профессор Мельников, между прочим, спросил: «Что это вас на полднике не было? Небось, в лаборатории засиделись?»
Несколько слов о белоснежном континенте 22 декабря, после долгого ожидания, нас со всем барахлом при помощи вертолёта высаживают на материк. Трудно поверить, но это — Антарктида, Земля Принцессы Елизаветы, Берег Ингрид Кристенсен, залив Прюдс, холмы Ларсеманн, станция Прогресс-2. Я разочарую тех, кто полагает, будто Антарктида не что иное, как сплошной лёд и снег, вовсе нет! На «Прогрессе» всё засыпано песком (конечно не сахарным), а там, где его нет, заставлено горами и сопками. Снег попадается кое-где, в основном в расщелинах, ведь здесь лето по местному сезоноисчислению. Вот море вокруг действительно покрыто льдом и утыкано айсбергами. Но если быть до конца честным в этой оценке, то следует подчеркнуть, что станция Прогресс — совершенно 139
«Черепаха». Фото В.Л. Джуринского.
необычное место в Антарктиде. Попросту говоря, это — оазис, не удивляйтесь, таковые встречаются не только в классической пустыне, но и в ледовой пустыне тоже. Настоящей без прикрас Антарктидой, конечно, следует считать станцию Восток — там все соответствующие прелести: летом –45 °С, а зимой около –80. Что и говорить — шутки в сторону! Я беседовал с зимовщиками с Востока, говорят, что не всякий там приживается, у некоторых горная болезнь так и не проходит и их приходится срочно вывозить из этого негостеприимного района. Всё же, Прогресс находится в Антарктиде и от этого никуда не деться. Да, снега и льда практически не было на суше, но вокруг его было предостаточно. Несколько огромных айсбергов украшали вид на море со стороны станции. Эти чудовищного размера кусищи льда, казалось бы, крепко сидели, заякоренные на входе в бухту. Но эта основательность была, как нас уверяли гидрологи, напускной и, в общем-то, ложной. Никто не может сказать, когда ледяная махина вдруг вздумает шевельнуться 140
Место работ Фьорд Нелла. Фото И.А. Мельникова.
в своей дрёме. Сами понимаете, что находиться на льду в это время не желательно, а уж тем более под ним. Но если уж оказались на поверхности, то бегите не к берегу, а от него. Почему? Да потому! Отломится ли часть айсберга, или кувыркнётся он весь, но пойдёт огромная волна к берегу, ломая более чем метровый лёд, швыряя двухсоткилограммовые обломки за сотню метров от береговой линии, как из гигантской пращи.
Быт Селимся в хижине с необычным для жилища названием «Черепаха»: мы могли бы занять место в двухэтажном дощатом общежитии тоже с не очень подходящим для такового заведения именем «Лена», но предпочли не141
Внутри дома-лаборатории. Фото В.Л. Джуринского.
зависимость «комфорту». Из всех мыслимых удобств имеется только раковина со сливом на улицу да электрическое освещение; за всем другим — будьте любезны прогуляться в общежитие. Увеличиваем совершенство нашего жилища, приспособив вместо отсутствующего умывальника пластиковую бутылку из-под минералки, отрезав донце и прибив гвоздём к стене. Воду носим в ведре из камбуза или из бака возле общежития. Дима-синоптик отдал нам масляный обогреватель, ночью У нас всё записано. такая грелка здесь необхо- Фото В.Л. Джуринского. 142
дима. С постельным бельём и одеялами тоже проблема, но она, в конце концов, решена. Койками служат грубо сколоченные двухярусные нары. Быт наш налажен, много ли нам нужно: мы можем кипятить воду, спать на досках и разбирать материал в соседней коморке, отведённой под лабораторию; аналогичная комнатка приспособлена под хранение снаряжения.
Встреча с аборигеном На следующий день, после предварительной ночной разведки, мы отправляемся к месту работы — во фьорд Нелла. На самом деле это не фьорд в океанографическом представлении, а обычная бухта. Выбираем это тихое место по совету гидрологов — зимовщики человеколюбивы, и никто из них не хотел любоваться зрелищем постыдного бегства бравых водолазов от кувыркающегося айсберга. Находим подходящее место, почти у самого берега в небольшом разводье. Здесь — около пяти метров, для начала и привыкания — самое подходящее место! Оборудование грузим на оранжевый вездеход, очень похожий на ГАЗ-71, набиваем его кузов до брезента. «Рыжик» уезжает без нас, мы тащимся через перевал и остаёмся в долгом ожидании на плато, что в половине пути от вершины до береговой черты. Вездеход должен прежде заскочить на аэродром, высадить там кого-то из строителей, и только потом прийти сюда. Я не принадлежу к людям, которые любят ждать. Я не люблю также стоять на месте, поэтому через 20 минут иду осматривать окрестности. Погода отменная. Светит солнце, лёгкий ветерок. Бреду по распадку в сторону дороги, прислушиваясь к голосу ручейка, вытекающего из снежника. На горизон143
Абориген Pygoscelis adeliae.
те виден далёкий ледник. По сторонам склоны сопок. Они безжизненны. Нет ни травинки. Вокруг только камни, даже снежных буревестников не видно. Уныло и одиноко. Тишину нарушают только мои шаги. Белое пятнышко у подножья сопки привлекает внимание. Подхожу поближе и вижу, что это маленький парашютик. Как он попал сюда? Вероятно, от сигнальной ракеты. Любая вещь в этом краю голых камней выглядит нелепо, парашютик — не исключение. Нагибаюсь и зачем-то поднимаю его, машинально кладу в карман. Где же наш вездеход?
— Ар! — Что такое? И снова: — Ар! — и более требовательно, — Ар! Оглядываюсь по сторонам, чтобы найти источник звука. Ба, да кто же это? Ну, конечно, забавный коротышка, пингвин Адели (Pygoscelis adeliae)! Раздвигает в стороны чёрные крылышки, словно от удивления. Мол, кто ты такой? И что ты тут делаешь? Подхожу поближе, ни малейшего признака смущения и тем более страха, только любопытство. — Привет! — Ар! Его зеленоватые глаза внимательно смотрят на меня. — Ты почему один? 144
Знакомство.
— Ар! — Куда путь держишь? Пингвин направляется в мою сторону решительными шажками и, подойдя почти вплотную, опёршись на хвост, ужасно похожий на голиќ 1, произносит своё сакраментальное: — Ар! — Ну, брат, много от тебя не узнаешь. Послушай, а уж не твой ли парашют? — я достаю из кармана комбинезона белый комочек. Пингвин вытягивает шею, хлопает глазами, произносит опять своё словечко на все случаи жизни и, развернувшись, топает от меня прочь. — Пока! — бросаю ему вслед, — увидимся позже! Он идёт, не оглядываясь, к морю, а я продолжаю путь по распадку, ловя себя на мысли, что и вправду начинаю примерять парашютик к моему новому знакомому. Нет, всё же маловат, даже для такого маленького пингвина. Через некоторое время усматриваю на середине подъёма на сопку наш апельсиновый вездеход, он молчалив и 1 Так на Руси называют веник, в отличие от банного, связанный из прутьев растения, лишённого листьев.
145
Вездеход. Фотографии В.Л. Джуринского.
неподвижен. Вскоре добираюсь до него. Вначале никого не вижу, но потом замечаю, что водитель Толя сидит, согнувшись, в кабине, что-то там скручивает. Оказывается, тяга лопнула. Предлагаю свою помощь, да нет, уже всё в порядке. Забираюсь в кабину, железный грохот работающего двигателя заглушает звуки тишины. Медленно спускаемся под гору. Уже видны мои коллеги, машут нам руками. — Где ты так долго был? — спрашивает меня Борис. — Беседовал с пингвином. — Да ладно, здесь нет ни одного поблизости. — Как же нет, он возле вас прошёл. Не встретили? — Нет. Наверно, ты всё выдумал. Откуда ему взяться? — На парашюте спустился, — и в подтверждение своих слов достаю из кармана скомканный парашют. — Мы ещё с ним увидимся. Довольно быстро разгружаем вездеход и стаскиваем всё необходимое поближе к берегу. Вездеходчик Толя 146
нам помогает! Такого я не припомню за свою немалую практику! Завтра начало погружений. Наверно, встреча с пингвином хороший знак.
Первая станция Первая станция была сделана на третий день пребывания. Сама природа позаботилась о нас, приготовив майну1. Мы лишь расчистили полезную площадь в трещине и закрепили на льду трапик. Трапик, это лесенка. Он прост и облегчает работу. Без него труднее поднимать водолаза из воды или из майны на лёд. Первым должен был идти Борис. Накануне он долго переклеивал манжету на гидрокостюме. Другая манжета, хотя и выглядела прочной, к досаде и подвела нашего начальника — лопнула во время одевания. Борис обычно Окно в подводный мир (водолазнатягивает самую узкую ный трапик в майне). часть манжеты на пласти- Фото В.Л. Джуринского. ковое кольцо, которое служит для фиксации перчатки на запястье. В этом случае воздух способен проникать в рукавицу, достаточно только приподнять руку повыше. Так устраняется обжим кистей рук, приносящий много неприятностей на глубине. Я тоже применяю эту уловку. Обжим — это дружеское объятие Океана. Он стискивает тебя так, что сосуды начинают плохо пропускать 1
Прорубь во льду.
147
кровь, а от этого стынут ноги и руки. Он отпечатывает на коже узор вязки свитера, втягивает лицо внутрь маски. Океан «радушен», он обнимает каждого, кто приходит к нему в гости, но к этим объятиям нужно быть готовым. Борис окликнул меня. Я в это время поднимался за снаряжением, выгруженным на небольшое плато. Сначала подумал, что он хочет пустить меня первым, потому что в месте погружения было мелко, а сам желает пойти поглубже, но, увидев разорванную манжету, я всё понял. Одевание. Одевание — не самое Фото В.Л. Джуринского. приятное в нашем деле. Прежде приходится раздеться до плавок на воздухе, а потом натянуть термобельё, две пары рейтуз из верблюжьей шерсти и водолазные свитера. Шапочка тоже необходима, но я пришил её к вороту свитера, а верхнюю часть, что прикрывает лоб, держу в зубах, пока влезаю в рубаху гидрокостюма. Мне кажется, что каждый из нас во время одевания напоминает домашнюю собачку, которую хозяин одевает перед выходом на прогулку в холодную погоду; во всяком случае, мы очень похоже сначала закрываем, а потом, вытаращиваем глаза во время этой процедуры. После того, как облачишься в прорезиненные доспехи жёлто-чёрной расцветки, нужно привязать себя 148
«беседочным узлом1» к верёвке по прозванию «сигнальный конец», которая будет связывать тебя с внешним миром. Радио у нас нет, и сигнальный конец единственный и надёжный вид связи. Затем идёт грузовой пояс. Сквозь свинцовые груза продет ремень из толстой эластичной резины, который застёгивается с помощью металлической пряжки. Замок нужно уметь легко расстегнуть, когда требуется, поэтому перед погружением всякий раз проверяешь, действительно ли легко. Далее прикрепляешь нож, он иногда нужен, а потом надеваешь «юбку», сетчатое приспособление на поясе для сбора животных. Поплевать на стекло маски — святое дело, никто из нас без этого под воду не пойдет. Потом черпаешь воды из майны, ополаскиваешь и оставляешь болтаться в нижней части маски глотка полтора. В этом случае стекло не запотевает, а излишки воды в случае чего выльются тебе за ворот, только и всего. Внизу маски был подклеен валик из скрученной в трубочку резины. Он нужен для продувки ушей. Более удобным оказалось придуманное мной приспособление. Я использовал его уже при следующем погружении и до конца экспедиции. Вместо валика изготовил из резины грузового пояса две лепёшечки по размеру и форме моих ноздрей, приклеив их так, что они закрывали «дыхальце». Такое простое усовершенствование сослужило нам хорошую службу, коллеги вскоре тоже оценили преимущества новой конструкции. Надеть на себя «балду», так мы называем водолазный шлем «Садко-2», в одиночку невозможно. Нужно не толь1
Или були́нь (англ. bowline — носовая верёвка) — один из основных и наиболее древних узлов общего применения. Незатягивающаяся концевая петля. Иногда именуется «королём узлов» за простоту, универсальность применения и отсутствие явных недостатков.
149
ко растянуть нижний край шлема, так чтобы он облегал пластиковый ошейник, но и зафиксировать его с помощью тугого резинового кольца. Лучше, если этим занимаются два человека, такой способ менее мучителен. Трёхпалые варежки, а затем резиновые, тоже трёхпалые перчатки надеваются и зажимаются резиновыми кольцами. Тут без мук. Ласты надеваешь пинком, словно бьёшь по футбольному мячу. Борис подтягивает ремешки на пятках. Ну, вот и последнее — акваланг. Мы надеваем его, как рюкзак, игнорируя брасовый ремень1, без него удобнее, хотя аппарат из-за этого ёрзает на спине, зато от него легче освободиться, когда нужно. Акваланг проверен тобой перед погружением и вся ответственность за его работу с других членов команды снимается. Прикрутив шланги к мундштучной коробке, Борис подводит меня к краю майны и помогает сойти в воду. Я соскальзываю боком и хватаю левой рукой трапик, переключаюсь на аппарат и время погружения пошло. Опускаюсь с головой под воду и смотрю, всё ли в порядке со снаряжением. Подвсплываю2, показываю «ОК» и начинаю погружение. Ухожу ногами вперёд. Пусть это выражение не взывает у вас мрачных ассоциаций, так удобнее двигаться, держась за спусковой конец. Зато вы гарантированы от неприятности — попадания излишнего объёма воздуха к вашим ногам, что может способствовать перевороту «вверх тормашками». Представьте, что ваши ноги — два воздушных шарика, рвущихся к небесам, а вы — приложение к ним! Такое положение не только оскорбительно, но и опасно — зачастую водолаз без посторонней помощи не может из него выбраться. 1
Ремень, пропускаемый между ног подводника. Жаргонное словечко, обозначающее не полный подъём наверх, лишь небольшое всплытие на короткое расстояние. 2
150
Вода замутнена у поверхности стекающим изо льда рассолом, этот слой занимает горизонт от 0 до 1,5 метров. Прижимаюсь носом к валику и с трудом продуваю уши, Морские ежи Sterechinus neumayeri и голотуспускаюсь очень рия. Фото С.Ю. Гагаева. медленно, но это вполне нормально для спуска после долгого перерыва. Не верьте басне, что нельзя повредить уши на малой глубине, можно, да ещё как! По большому счёту первые 6 метров в этом отношении наиболее опасные и трудные. Касаюсь дна и ощущаю, что очень лёгок несмотря на то, что выжал весь воздух из-под костюма. Пытаюсь лечь на грунт. Удаётся с трудом, малейшее движение и меня тащит к поверхности, очень трудно сопротивляться. Недогруз — ощущение полной беспомощности. Перед глазами жёлтого цвета дно, усеянное ежами Sterechinus neumayeri. Я, конечно, лежу на ежах. Вверху серый лёд и яркое пятно майны. Нахожу поблизости дночерпатель1, спущенный коллегами, раскрываю его челюсти и пытаюсь вдавить пробоотборник в грунт. Меня тут же отбрасывает вверх. Я воспаряю, а работа ластами приводит к худшему результату. Решаю всплыть и добавить грузов. 1 Прибор для отбора количественных донных проб. Мы используем дночерпатель Грузова, остроумное изобретение из нержавеющей стали, напоминающее челюсти акулы с длинными рукоятками и прикреплённым к ним сетчатым мешком; иногда ласково называем его «крокодил».
151
Борис добавляет мне три свинцовых грузика, положив их в сетчатую юбку. Ухожу вниз, теперь — получше, но веса, всё одно, маловато. Повторяю попытку отобрать пробу, она Дночерпатель Грузова. удаётся. Я дважды Фото В.Л. Джуринского. наполняю мешок дночерпателя грунтом и три раза дёргаю за конец, привязанный к пробоотборнику. Он уходит вверх в сопровождении облака ила. Осматриваюсь по сторонам и ухожу вправо, там светлее. Ползу по дну, словно древнее существо, слегка подрабатывая ластами и цепляясь за грунт руками. Среди ежей встречаются морские звёзды, они похожи друг на друга, вид явно один — Odontaster validus. Это наиболее многочисленный на шельфе Антарктики и практически всеядный вид. Неподалёку дно идёт вверх и упирается в темноту, там берег и нет никаких животных. В ложбинках дна собраны островки красных водорослей Phyllophora antarctica. Этот вид багрянок, так ещё называют растения, относящиеся к Rhodophyta, играет важнейшую роль в жизни прибрежных донных сообществ Антарктики. Наряду с фитопланктоном и диатомовыми, Морская звезда Odontaster validus. селящимися на нижней по- Фото Б.И. Сиренко. 152
верхности льда, Ph. antarctica — важнейшее звено в пищевой цепи, где происходит преобразование солнечной энергии в энергию химических связей. Говоря по-иному, эти водоросли образуют органические вещества Phyllophora antarctica и ежи Steи служат источником Багрянки rechinus neumayeri. Фото С.Ю.Гагаева. пищи для травоядных: морских ежей, брюхоногих моллюсков и прочих животных, в рацион которых входят водоросли. На мелководьях антарктического шельфа Ph. antarctica — руководящий или преобладающий по биомассе вид одноимённого сообщества, в которое на относительно равных правах входят морские ежи Sterechinus neumayeri. Видимо, эти иглокожие являются основными потребителями филлофоры. Разумеется, морские ежи не подозревают о том, что поедая багрянки, они вводят в свой организм значительное количество мышьяка, как, возможно, и все другие организмы, прямо или опосредованно питающиеся водорослями. Совсем недавно было установлено, что в талломах филлофоры в виде соли арсенобетаина содержится до 0,8 мкг мышьяка на 1 г сухой массы растения. Этот факт проливает свет на повышенное содержание мышьяка в морских антарктических организмах. Знание о высоком содержании арсенобетаина в красных водорослях меня обрадовало. Наверно вы не поняли, почему? Это легко объяснить — именно потому, что находясь в экспедиции, мы так и не попробовали ни разу салат из багрянок, хотя желание его приготовить возникало неоднократно. 153
Повсеместно, где есть камни, обращает на себя внимание розовый налёт на них. Это тоже багрянки, только известковые — Leptophytum coulmanicum. Несмотря на тонкий слой этой корочки, водоросли покрывают до 80% поверхности камней и дают в сумме весьДвустворчатый моллюск Laternula ма ощутимую биомассу. elliptica. Фото Б.И. Сиренко. Кое-где встречаются торчащие крупные, величиной с ладонь, пустые раковины Laternula elliptica, принадлежащие к классу двустворчатых моллюсков — Bivalvia. Позже мы увидим и живых моллюсков. Они прячутся в грунте и об их присутствии можно судить лишь по их сдвоенным сифонам. Их отверстия, находясь вровень с поверхностью грунта, в большом количестве покрывают дно на глубинах от трёх до тридцати с лишним метров. Через сифон моллюски пропускают воду, чтобы добыть съестное, парящее в ней. Замечу, латернулу очень тяжело достать из грунта. Мы пробовали их выкапывать, пользуясь ножом — неблагодарная работа, мгновенно поднимается облако мути, а створки раковины, как правило, повреждаются. Оказалось, что много проще — быстренько ухватить сифон и дёрнуть за него вверх. В этом случае моллюска выдёргиваешь, как морковку из грядки. Латернулы, как и многие моллюски Антарктики, имеют лецитотрофные (с запасом питательного желтка) личинки, которые некоторое время находятся в мантийной полости родителя. Таким образом, моллюск проявляет заботу о потомстве, появляющемся в начале южной зимы. Прежде мы думали, что этих животных можно использовать в пищу, 154
они содержат довольно много мяса, но теперь, памятуя о высоком содержании мышьяка в тканях других морских антарктических организмов, я бы не стал рьяно пропагандировать его гастрономическую пользу. Хотя, если Антарктический гребешок Adamusбыть предельно честным sium colbecki. Фото Б.И. Сиренко. в этом вопросе, признаюсь, что не раз пробовал мясо антарктического гребешка (Adamussium colbecki), часто встречающегося на глубинах около 30 м, и могу только похвалить его изысканный вкус. Кстати, гребешок, в отличие от латернулы, не проявляет трогательной заботы о потомстве, и его личинки, выметанные в начале южной весны, питаются планктоном. Сбоку от крупного камня вижу что-то лентообразное белого цвета. Несомненно, это крупная немертина Parborlasia corrugatus. Цвет червя может меняться от белого до почти фиолетового в других районах его обитания, а встречается вид также у берегов Аргентины, Перу, Чили, Южных Оркнейских и Южных Шетландских островов, вокруг Антарктиды на глубинах от 0 до 3500 м. Не очень-то разнообразно здесь, но манящее чувство, что ты вдруг увидишь что-то необыкновенное, не проходит. Но что это? Неужели целый клубок этих червей? Действительно, они, как змеи, переплелись, веро- Клубок немертин Parborlasia corrugaятно, сползлись на празд- tus. Фото В.Л. Джуринского. 155
ничный ужин. P. corrugatus могут обнаруживать пищу на расстоянии с помощью специальных хемочувствительных клеток. Крупный растягивающийся рот способствует захвату жертвы, по величие сходной с самим охотником. А питаются эти немертины чем попало: губками, медузами, морскими звёздами, многощетинковыми червями, моллюсками (может слопать гребешка, несмотря на его внушительные размеры и способность к прыжкам), рачками-бокоплавами, диатомеями, актиниями и рыбьей икрой. Внутри их пищеварительной системы находили даже кусочки тюленьего мяса. Любопытно также и то, что у таких сравнительно крупных тварей отсутствует дыхательная система, и они поглощают кислород, растворённый в воде, через поры, всей поверхностью тела. Им его вполне хватает из-за того, что у них весьма низкая скорость обмена веществ, да и кислорода в холодной воде Антарктики предостаточно. Я собираю несколько экземпляров морских звёзд и белого червя в «юбку» и разворачиваюсь в противоположную сторону. Там водорослей больше. Спешу уйти поглубже, слишком сильно толкаюсь ластами и понимаю, что правая слетает с ноги. Успеваю её подхватить, но тут же слетает левая. Я чудом хватаю и эту. Чувствую, что меня тянет к поверхности, как пузырь с воздухом, приходится всплывать. Так и появляюсь на поверхности перед взорами Бориса и Джу с двумя ластами под мышками. Первый блин комом, и это, наверное, нормально для пробного погружения. Меня выволакивают на лёд за вентиль акваланга. Переключают, развинчивают, разоблачают, я свободен от доспехов. Воздух на поверхности вкусный и чуть-чуть пахнет морем. Рукавицы протекли, непонятно где, однако я не озяб, под водой-то был меньше 20 минут. 156
Следующим идёт Джу. У него совершенно другой костюм и акваланг. Он одевается неспешно, я помогаю ему снарядиться. Меня беспокоит его маска, она, в отличие от наших, изолирующих полностью от воды Джу в «модерновом» снаряжении. лицо, прикрывает Фото Б.И. Сиренко. только лоб, глаза и нос, нижняя часть остаётся открытой, если не считать неопреновой ткани гидрокостюма, шлем которого прикрывает подбородок. Зато у него есть жилет для компенсирования плавучести. Джу, получив наши краткие наставления, уходит под воду, я обеспечиваю его погружение. Он появляется почти сразу на поверхности, у него та же проблема — недогруз. Он никак не хотел надевать мой тяжёлый пояс, полагая, что тот утащит его мгновенно на дно. Его лёгкий — бесполезен, добавляем ему грузов, и он идёт на грунт. Вскоре возвращается снова. Мы понимаем с его слов, что он сильно промок и замёрз. Вытаскиваем его из майны и разоблачаем. Переклеенный вместо стандартного для УГК 1 шлема неопреновый пропускает воду на шее. Мы считаем, что и борода Джу этому способствует в немалой степени. Отмываем пробы в майне, раскладываем этикетки по ведёркам, чтобы не запутаться, и садимся перекусить. Пара поморников тут как тут — смотрят, не удастся ли поживиться. Мы кидаем им кусочки колбасы и смеёмся 1
Универсальный гидрокомбинезон.
157
Поморник у заберега. Фото Б.И. Сиренко.
над тем, как они выплясывают на гладком льду заберега1. Право, уморительный танец! Собираем пожитки и перетаскиваем все на берег, боимся, что лёд может оторвать ночью стоковым ветром и вместе с вещами унести в море. Разбираем поровну груз, который необходимо донести домой. В аквалангах есть ещё достаточно воздуха для погружения на такую глубину, поэтому их тащить с собой не нужно. Наш компрессор пока находится в лагере. Вскоре мы перетащим его поближе, чтобы не таскать акваланги через перевал для зарядки.
Первичная разборка проб Дома мы впрягаемся в разборку проб. Это интересное, но непростое занятие. Нужно разобрать водоросли и животных по группам, обычно это красные водоросли, губки, иглокожие, многощетинковые черви, моллюски, асцидии2 и другие, реже встречающиеся животные. 1
Полоса воды между берегом и льдом, получающаяся главным образом в результате весеннего таяния льда у берега. 2 Оболочники, Tunicata.
158
Промывка пробы. Фото В.Л. Джуринского.
При этом просматривается каждый экземпляр и помещается в соответствующую ёмкость, согласно принадлежности. Конечно, далеко не всякое существо разборщик сразу относит к тому или иному виду, это невозможно порой даже узкому специалисту в той или иной группе, да и задача такая не стоит. Нужно лишь разобрать по так называемым высшим таксонам и дать соответствующее название класса, отряда или семейства, если это возможно. Все экземпляры, уже разобранные по группам, сосчитывают и взвешивают для того, чтобы путём несложного пересчёта определить их количество на квадратном метре дна и их биомассу на данной площади. Потом организмы фиксируют слабым раствором формалина, либо 75% этиловым спиртом.
Распорядок дня Нельзя не сказать о распорядке нашего дня. Поднимались мы в семь часов, просыпаясь от голоса некой охрипшей дамы, живущей в будильнике у Бориса. К вось159
Переправа. Фото В.Л. Джуринского.
ми утра, покончив с завтраком, представляющим собой, как правило, очень вкусную геркулесовую или манную кашу, мы идём на лёд. Для этого нужно подняться до перевала, затем спуститься по снежнику, подкачать осунувшуюся за ночь лодку, перевезти через разводье акваланги и другое имущество. Сам процесс переправы очень занимателен со стороны. Борис, лёжа на носу лодки, колотит по образовавшемуся за ночь льду-резуну ластом или деревянной дубинкой, я в это время сижу на вёслах и пытаюсь помочь своему коллеге, одерживая лодку; Джу даёт нам ценные советы. Наконец, мы всё перевозим, укладываем скарб на импровизированную волокушу из кровельной жести и тащимся к очередной майне. Перед погружением слегка перекусываем, ибо от утренней каши остаются только сладостные воспоминания. Наедаться перед спуском нельзя — это запрещено «Едиными правилами...»1. Обед на льду завершает погружения, обычно мы едим консервы и хлеб. 1
«Единые правила безопасности труда на водолазных работах» (1992), которыми пользовались водолазы в момент описываемых событий.
160
В лагерь возвращаемся к ужину. Ужин всегда без исключения великолепный, как тут не вспомнить нашего повара Володю, он настоящий мастер своего дела! Затем продолжаем обработку проб до полуночи, а то и до часа ночи. Вот такой долгий день, настоящий полярный, ведь в это время солнце не заходит.
Встреча Нового года и его первый день Новый год мы встречали не так, как привыкли. Около 12 собрались в кают-компании, послушали поздравления нашего руководства (зачитывались радиограммы), выпили по стакану сухого вина, а в 1 час легли спать, потому что утром предстояло погружение на 30 метров, тут надо быть в форме. Чтобы было понятно тем, кто далёк от этого занятия, расскажу о своих ощущениях во время работы. Это всегда напоминает вылазку в тыл врага. Вот фрагмент первого дня нового года. Рано поутру, пока большая часть населения станции рассматривала сны, мы отправились на погружения. На завтрак был готов только чай. У майны, как водится, сделали нужные приготовления — убрали намёрзший за ночь лёд. Борис начал одеваться, а я, помогая ему, взглянул на майну. Из неё высовывалась любопытная морда тюленя. Он тут же спрятался, как только заметил, что за ним наблюдают. Любознательный зверь выныривал ещё раза три или четыре, но сфотографировать его так и не удалось. Борис ушёл на тридцать метров, расчётное время пребывания на глубине составляло тринадцать минут. Он взял зубчатый дночерпатель, а затем сразу подал сигнал на всплытие. Я крикнул Джу, чтобы он приготовился пе161
реключить его с аппарата на атмосферный воздух и по возможности медленно выбирал конец. После выхода на поверхность, Борис объяснил нам, что сбил дыхание. Отвергнув предложение прекратить спуск и немного отдохнув, он отправился на грунт доделывать работу, благо, что в аппарате оставалось более ста атмосфер. Отбор проб связан с немалыми физическими затратами и самое неприятное при этом — сбить дыхание. Представьте себе, что вы бежите кросс, ну, скажем, три километра изо всех имеющихся сил и дышите через тонкую соломинку. Вот тогда-то вам станет немного понятно выражение «сбить дыхание под водой». Что делать в этом случае? — лечь на грунт и попытаться успокоить дыхание, если не удалось — скорее выходи. Через двенадцать минут водолаз снова появился на поверхности. Мы благополучно сняли с него акваланг, ласты и грузовой пояс, затем извлекли его из проруби. Рукавицы на этот раз протекли основательно, и Борис сильно замёрз. Я предложил ему капу1, коньяк пришёлся в самый раз. Пока Борис рассказывал об особенностях дна и давал мне рекомендации, что и как лучше собрать, я одевался. Шлем надел легко, Борис с Джу натянули его на кольцо и зафиксировали. Вот и акваланг за плечами, у меня есть тринадцать минут чистого времени, не считая резервного запаса воздуха. Дольше на грунте лучше не оставаться — потребуется декомпрессия. Борис Иванович поддержал меня сзади за баллоны, я скользнул в воду, сделал глоток воды, выплюнул его через загубник, оттянув от лица маску, переключился на акваланг, чуть приспустился, вернулся и, 1 Резинка, которую вставляют в рот боксеры перед поединком, чтобы сохранить зубы от повреждений; на нашем жаргоне, это означает глоток крепкого спиртного. Термин используется с лёгкой руки моего научного руководителя, известного гидробиолога, профессора Александра Николаевича Голикова — Шефа, в прошлом чемпиона Ленинграда по боксу.
162
показав «ОК», пошёл вниз, держась за спусковой конец. Продувать уши необходимо через каждые полметра, иначе приходится подвсплывать для уравновешивания давления, да и уши жалко. Наконец очутился на грунте, лёг на дно, осмотрелся, послушал дыхание и дёрнул один раз сигнальный конец: «На грунте, все в порядке». Здесь довольно светло, если смотреть в сторону от поднятой мной мути. Нашёл дночерпатель. «Крокодил» пришлось раскрыть так, чтобы он оскалился своими стальными нержавеющими зубами. Выбрал место, сплошь покрытое ковром красных водорослей, вонзил пробоотборник, навалившись на рукоятки сверху, покрутил его вправо-влево и, закрыв, перевернул вверх зубами, чтобы проба провалилась внутрь мешка с сетчатым донцем. Переместился немного в сторону, найдя проплешину, вцепился раскрытой пастью черпака в грунт, те же движения. Дёрнул три раза за линь, к которому привязан дночерпатель, тот медленно пошёл вверх. Теперь можно как следует осмотреться по сторонам. На ковре багрянок множество голотурий1, пожалуй, двух видов. Одни коричневые и другие розовые, все ловят чтото невидимое для моих глаз. Звёзды разбросаны хаотично, тоже на расстоянии 3–5 метров друг от друга, правда, бывают и небольшие их агрегации. Много венчиков сабеллид (Perkinsiana littoralis),2 особенно на редких крупных камнях. Эти черви тоже озабочены пропитанием, ловят своими «цветами» всё, что падает сверху. Привлеченный большим белым пятном, подплываю к валуну и вижу скопление длинных белых трубок. Несомненно, это домики обычных для малых глубин Антарктики серпулид (Serpulidae), тоже полихет — Serpula narconensis, здорово смахивающих на макароны, тесно и ров1 2
Морские огурцы, относятся к иглокожим, как морские ежи и звёзды. Семейство полихет или многощетинковых червей, Sabellidae.
163
Полихеты Perkinsiana littoralis, трубки Serpula narconensis и голотурии. Фото С.Ю. Гагаева.
но уложенные вместе. Вот ещё экземпляр, относящийся к тому же классу, но выглядит совершенно иначе — никакой трубки нет и в помине, скорее напоминает уж очень долговязого ежа с полупрозрачным телом и редкими колючками, зовется Flabelligera mundata. Если приглядеться, то среди багрянок можно увидеть и других представителей многощетинковых червей, но из другого семейства — Polynoidae. Они плоские, а их верхняя часть покрыта чешуйками — элитрами. Как выяснилось позднее, наиболее обычны здесь два вида: Harmothoe spinosa и Barrukia cristata. По размеру они значительно мельче своих сородичей из того же семейства, но встречаются на больших глубинах Антарктики. Речь идёт о Eulagisca gigantea, достигающей в длину 210 мм, а в ширину 60 мм. Немного меньше — 175 мм в длину и 55 мм в ширину другой родственный вид из тридцатиметровых глубин моря Дейвиса — Eulagisca puschkini. Кстати, замечательны многощетинковые черви не только формой или размерами. Не так давно 164
Flabelligera mundata на песчаном грунте. Фото С.Ю. Гагаева.
было установлено, что полихеты способны выделять биологически активные вещества, замедляющие или даже вовсе блокирующие рост раковых клеток. Полихеты встречались нам не только на поверхности грунта, но и внутри него. Эти черви отличаются от живущих на поверхности в первую очередь тем, что имеют более традиционные, формы и, как правило, очень небольшие размеры. Ищу взглядом спускающуюся камеру, что-то её долгонько нет, смотрю на манометр, пока воздуха достаточно — чуть больше сотни атмосфер, Flabelligera mundata. стараюсь дышать реже, Фото Б.И. Сиренко. 165
получается. Наконец вижу бокс с фотоаппаратом и светящимся фонарём, подплываю к нему и отцепляю, отжав карабин, тот почему-то не хочет отцепляться, нажимаю сильнее, удалось. Плыву снимать Полихета семейства Polynoidae. чуть глубже, туда, где Фото Б.И. Сиренко. губки и розовые голотурии. Нажимаю на спуск, странно, камера выключена. Пытаюсь оживить её, нажимая на рычажок, всё бесполезно. Хватаю кажущуюся огромной звезду необычной расцветки, засовываю её в сетку на поясе, отправляю туда же гребешка. В спешке и борьбе с выключившейся камерой не заметил, как выпустил сигнальный конец. Ищу его и не могу найти. Спокойно, сам же завязывал, куда он денется, должен быть где-то под рукой. Нет его! Спокойно! Смотри вверх! Ну, вот же он, спускается сверху ко мне за спину, хватаю его как приз. Смотрю на манометр — пятьдесят атмосфер. Бесполезные попытки заставить экран фотоаппарата засветиться. (Подлый!), словно нарочно, не включается. Чувствую два рывка, сверху требуют проверить давление. Проверяю и дёргаю дважды в ответ. Плыву подальше от центра спуска, скоро выходить, ещё две-три минуты, а увидеть ещё хочется. Но вот и три рывка, надо выходить. Начинаю медленный подъём, стараюсь взять поудобнее бокс, не выронить бы! Из темноты выскальзывает чёрное стремительное тело. Изящный разворот и я вижу только хвост и треугольный 166
плавник. Я и испугаться не успел. Акул здесь быть не должно, а вот крупная рыба клыкач антарктический (Dissostichus mawsoni) вполне уместна. Она достигает двухметрового размера и весит около 70 кг. Удивительной особенностью этого вида, открытого сравнительно недавно, является способность стремительно всплывать и вновь погружаться. Если бы не договор по Антарктике, клыкач антарктический являлся бы ценным объектом промысла, но его добывают значительно меньше, чем его более северного собрата, клыкача патагонского (D. eleginoides). В ещё большей степени, чем человек, клыкачами интересуются кашалоты, для которых эта рыба — основная пища, как и гигантский кальмар, они ныряют за ними на глубину до двух километров. Медленно подрабатываю ластами и двигаюсь вверх. Холода не ощущаю. Свет дневной всё ближе. Отметка на спусковом конце 9 метров, надо чуть отсидеться, пусть азот выходит из тканей. Хватит, поехали дальше, до 6, теперь 3 метра — ещё одна остановочка, это на всякий случай... Какие красивые звери! Плавают передо мной, передняя часть походит на огурец или гребневик, а хвост в десять раз длиннее, извивается змеёй, переливается красками. Схватить! Вот первое желание. Да не тут-то было! Дистанция не столь близкая. Руки коротки! Уплывает диковинный пловец, что же это — гребневик1, сальпа2 ? Пора выходить, всплываю. Кто-то переключает меня на атмосферный воздух. Хотя воздух здесь не содержит запаха моря, он натурален и поэтому вкуснее, чем в аппарате. Боря поздравляет меня с тридцатью метрами. Делаем по глотку из фляги с коньяком за это. Чувствуется 1 2
Планктонные и донные беспозвоночные животные, Ctenophora. Хордовые животные, Tunicata.
167
внутренний подъём. Садимся есть бутерброды, обсуждаем увиденное мной. Через полчаса тащимся с Джу по льду к резиновой лодке, переправляемся через разводье, ползём как черепахи в гору к компрессору. Последние метры даются с трудом, наваливается усталость. Я сажусь на вьючник рядом с компрессором и чувствую, что не могу пошевелиться. Усталость сковывает. Всё же запускаем компрессор, он в этот раз заводится с четвёртой или пятой попытки, по-нашему, это почти сразу. Минут через сорок выдвигаемся с аквалангами в обратном направлении. Когда приходим к майне, Боря уже заканчивает промывку проб. Упаковываемся — и к лодке. У меня рюкзак с пробами в ведёрках больно режет спину. Подъём в гору на пятьдесят метров выше уровня моря, под углом в тридцать пять градусов с рюкзаком и ведром в руках даётся с трудом, зато спускаться полегче. Ну, вот и дома, час до ужина валяемся в койках, все чертовски устали.
Ещё о пингвинах и других персонах этой страны Нам «помогали» в наших погружениях местные животные, чаще это парочка южнополярных поморников (Catharacta maccormicki), иногда пингвин Адели (Pygoscelis adeliae) или тюлень Уэдделла (Leptonychotes weddellii). Поморники несли вахту с завидным постоянством. Эта парочка крикливых птиц не позволяла приближаться к нам никому из своих соплеменников. Их интерес был весьма шкурным — птицы получали объедки с нашего стола. Такой способ добывания пищи менее трудоёмок, чем обычный для них промысел. Известно, что обычная пища 168
южнополярных поморников — рыба, в основном — нототениевые (Pleuragramma antarcticum). Однако даже вблизи станции, где они не испытывали недостатка в дармовой провизии, эти птицы нападали на снежных буревестни- Поморник Catharacta maccormicki. ков (Pagodroma nivea). Фото В.Л. Джуринского. Птицы так быстро привыкают к дармовой кормёжке, что становятся в короткий срок настоящими попрошайками. Мой друг гидролог Сергей Спирин рассказывал о том, как поморник по имени Машка, привыкнув к тому, что он после почти каждого обеда выносил ей лакомый кусочек печени или мяса, ужасно сердилась на него, если по какой-либо причине он не угощал её. Тогда она взлетала с недовольным криком и пикировала на вероломного полярника, а в некоторых случаях срывала с него шерстяную шапку и, унеся её в клюве за несколько десятков метров, бросала наземь, усаживаясь неподалёку, и с удовлетворением наблюдала, как он, ругаясь, поднимал свой головной убор. Для информации: зимуют поморники в Тихом океане, севернее Курильских островов, в Атлантике — добираются до широты Ньюфаундлена в Северной Америке и тропика Козерога в Африке, а также в южной части Индийского океана. Пингвинов встречалось немного, и хотя бы поэтому, следует рассказать об одном нашем спутнике. Произошло это где-то в середине экспедиции. Почему-то он заинте169
Любознательный пингвин Адели Pygoscelis adeliae. Фото В.Л. Джуринского.
ресовался нами и посвятил своим наблюдениям почти целый день. Пингвин следовал почти неотступно и с таким видом, будто в этом состоял весь смысл его жизни. К тому же он оказался весьма застенчивой персоной. Стоило нам собрать свои вещички, чтобы перетащить их к следующей майне, он пристраивался в арьергарде и неторопливо, с достоинством шагал, стараясь не отставать. Однако, если мы останавливались и начинали беспардонно обсуждать его действия, пингвин сворачивал в сторону и решительным шагом удалялся прочь. Удаляться-то он удалялся, но только до тех пор, пока мы не начинали своё поступательное движение. После этого он резко менял курс и двигался за нами. Ластоногие часто высовывали нос в майну и пытались подсматривать, как мы одеваемся перед погружением. Это были тюлени Уэдделла, у них отсутствует пищевой интерес к аквалангистам, другими словами — совершенно безобидные, но весьма любопытные существа до 3,5 м в длину. Вид назван в честь сэра Джеймса Уэдделла, командующего промысловой экспедицией в одно170
имённом море. Они, в некотором смысле, умнее человека (умеют больше): ныряют, по мнению большинства исследователей, до 400, но некоторые полагают... до 800 м (В.Е. Соколов, 1984) безо всякого акваланга и не боятся кессонной А что вы тут делаете? (молодой тюлень Уэдделла Leptonychotes weddellii). болезни. А делают они Фото В.Л. Джуринского. это так. Сначала вентилируют лёгкие посредством нескольких вдохов, затем на выдохе уходят под воду и задерживают дыхание. Кислород, в то время пока они находятся под водой, связан гемоглобином и в свободном виде в их организме не встречается. Долго находиться там они могут из-за того, что у них много крови, которую гонит мощное уплощённое сердце. Кровь собирается особенно в большом количестве в венах, печени и селезёнке. Ещё они умеют спать в воде, отключая поочерёдно, то левую, то правую долю головного мозга: мы тоже так не можем. Как видите, нам до них далеко. Живётся им, а забираются они на юг дальше, чем другие виды, по нашим меркам, нелегко. Короткое антарктическое лето проводят на припайном льду, на побережье материка и островов. С приближением зимы, с нарастающим льдом, откочёвывают. Зимой им приходится поддерживать лунки для дыхания, — каждодневно грызть зубами лёд. Разумеется, зубы из-за этого, особенно у пожилых тюленей, никак не годятся для рекламы зубной пасты или щёток. По-разному каждому достаётся глоток воздуха на этой планете. Питаются они головоногими 171
Cнежные буревестники Pagodroma nivea. Фото Б.И. Сиренко.
моллюсками и рыбой. Размножаются весной, в сентябре– октябре, на прибрежных или крупных плавающих льдах. Тюленята достигают 120–130 см и весят около 25 кг. Их тело покрыто густым, мягким и длинным мехом рыжевато-серого цвета, с небольшими более тёмными пятнами. Такой мех сохраняется в течение полутора месяцев. В воду молодые тюлени сходят, ещё не закончив молочное кормление, примерно в возрасте 6 недель. Спаривание бывает вскоре после окончания периода молочного кормления, беременность длится около 10 месяцев. К нашей великой радости морских леопардов (Hydrurga leptonyx) нам встретить не удалось. Этот зверь иногда может представлять действительную опасность для жизни аквалангиста, потому что он — охотник. Был единственный случай, когда морской леопард схватил аквалангиста — британскую исследовательницу Кристи Браун, утащил на глубину 70 м и удерживал её в течение 6 минут, пока она не задохнулась. Думаю, что он ошибся, приняв её за тюленя другого вида или большого пингвина. 172
Поморники. Фото В.В. Потина.
Обычно, проходя через Зоологический музей, где выставлены чучела различных тюленей, я задерживаю взгляд на морском леопарде. Его вид вызывает уважение: невольно хочется отвесить ему поклон. Симпатичным этого зверя назвать трудно, хотя по-своему он красив. Голова уплощена, из-за чего он очень похож на динозавра; зубы под стать, почти дюймового размера. Тело длинное и стройное, как и подобает хорошему пловцу. Он может развивать скорость под водой до 40 км/час, хотя и по льдине способен передвигаться довольно резво. Самки почти на полметра длиннее самцов, их рост достигает 3,5 метров. Своё название он получил из-за пятнистой расцветки шкуры, напоминающей леопардовую. Живёт морской леопард, в среднем, около четверти века. Большую часть жизни животные одиноки и лишь антарктическим летом образуют на короткое время пары. В сентябре-ноябре самка рождает прямо на льду одного детёныша, которого вскармливает молоком в те173
чение месяца. Взрослым, способным к воспроизведению себе подобных, животное становится на четвертом году жизни. Морские леопарды предпочитают держаться кромки льдов в приполярной Антарктике, но их можно встретить у берегов Австралии, Южной Америки и Южной Африки. Справедливо считается, что этот тюлень — хищник. В его рацион входят пингвины, детёныши тюленей других видов, но также рыба, кальмары и криль. Ракообразных он отцеживает, выпуская воду сквозь зубы, которые, заходя один за другой при смыкании челюстей, образуют подобие сита. Известный канадский фотограф Пол Никлен, снимавший также и морских леопардов в их родной среде, считает, что с этим животным можно поладить. По его мнению, хищник проявляет больше любопытства, свойственного всем тюленям, чем агрессии и, якобы, готов даже поделиться добытой пищей с человеком. Можно допустить, что это так. Однако мне представляется, каждый морской леопард обладает оригинальным характером и есть некоторый риск ошибиться при знакомстве, кто его знает: добряк он по натуре или желчный тип.
Суть и особенности нашей работы Ныряли почти каждый день. Первые четыре метра оказались, как ни странно, самыми тяжёлыми, хотя, потом, мы добирались до сорока трёх. Нужно почувствовать себя одним целым с этой средой; это удаётся, если сильно захочешь. Своеобразный момент истины: когда попадаешь в подлёдный мир — уже не замечаешь, что на тебя надето чёрт знает что, ты просто неотделим от этого мира, толь174
ко не забывай поглядывать на манометр время от времени, на самом деле это очень неродной мир. Действительно, температура воды здесь — почти –2 °С, а каждые десять метров водяного столба добавляют к одной привычной атмосфере ещё одну, да и метровый лёд над водой. Ведь если что, выйти-то можно лишь в майну — отверстие размером 1 м2. С поверхностью исследователя связывает «сигнальный конец», верёвка, к одному концу которой привязан он, а другой, держит в руке товарищ — обеспечивающий водолаз. Но в чём состоит наша работа? Какова её суть? Первоочередная цель проста — узнать, какие организмы живут на дне, сколько их, как много они весят. Поэтому в задачу входит отбор донных проб, количественных и качественных и, разумеется, охрана здоровья водолаза. Конечная же цель — проведение многолетнего биологического мониторинга. Говоря проще, мы пытаемся узнать, происходят ли перемены в жизни подводного мира и если да, каковы причины этих изменений: климатические или под влиянием человека. Количественные пробы отбираем с помощью дночерпателя. Два таких «кусания» грунта обеспечивают сбор объектов с 0,1 м2. Есть ещё рамка с такой же площадью, используем и её, только в этом случае грунт из рамки набирается совком в специальный мешок, называемый питонзой. Лишь крупные формы собираются водолазом вручную с площадей 1, 5, 10 м2, это, как правило, большие звёзды, морские огурцы — голотурии, крупные черви, асцидии. Качественные, т.е. не количественные пробы, собираются со всей поверхности дна по произволу водолаза, как факт нахождения этих животных здесь, для пополнения научной коллекции и списка животных, иными словами, для получения представления о биологическом разнообразии района. 175
Кроме всего этого, ещё фотографируем животных, но не всегда это получается так, как хотелось бы. Прозрачность воды потрясающая, видно на 10–12 метров у дна. Однако стоит дотронуться до грунта и сразу поднимается облако мути, фотографировать при этом невозможно. Приходится идти над дном и снимать, обгоняя поднимающуюся муть, а это весьма непросто. Все же нам удалось получить с десяток вполне приличных фотографий. При погружении у каждого из нас к ноге прикреплён водолазный нож. Эта штука годится для того, чтобы перерезать верёвку, если запутаешься, или выкопать глубоко зарывшегося моллюска. Мы не воспринимаем нож всерьёз, как защиту от крупных животных, это скорее талисман. После погружений промываем пробы прямо в майне, на это уходит около двух-трёх часов. Как правило, эту работу завершает Борис, а мы тащим пустые акваланги до заберега, переправляемся в резиновой лодке на берег, и медленно поднимаемся в гору к компрессору. Далее запускаем эту зловредную машину. При набивке аквалангов важно следить за тем, чтобы воздух, поступающий в компрессор, был чистым, нельзя допускать попадания выхлопов из компрессора. При возрастании парциального давления1 вредного газа с глубиной происходит ничем не предупреждаемое выключение сознания. Чтобы избежать подобной неприятности, постоянно следим за направлением ветра и перетаскиваем воздухозаборные шланги прочь от зоны влияния выхлопов. Приготовление майны для погружения под лёд изнуряет. Нам приходилось высверливать шнековым буром вручную множество отверстий по периметру метрового квадрата. Затем добавлять ещё несколько бурок внутри обозначенной геометрической фигуры, а потом пилить 1
Давление каждого газа в смеси (частичное).
176
ручной ледовой пилой и пробивать пешнёй прорубь. При известном навыке и при наличии двух-четырёх участников, такую майну удаётся приготовить за 1,5–2 часа. Майна обычно готовится за день до предстоящего погружения.
Шутки погоды и летающие лодки С погодой нам везло. Точнее, везло почти всегда. Чаще она радовала нас солнцем и лёгким ветерком при температуре воздуха в тени около –2°. Понятное дело, январь — макушка антарктического лета. Однако мы ей не доверяли, слишком уж хорошей она была. Недоверие сводилось к тому, что каждый раз весь скарб перетаскивали со льда через прибрежное разводье1 на берег; рыжую резиновую лодку, окрещённую нами неприличным именем, заваливали аквалангами, бухтами верёвок, бурами и пешнями, чтобы не унесло. Действо требовало времени и существенных усилий. Я был склонен верить рассказам моего друга-гидролога, и исподволь держал в уме шутки певекского Южака — шквального южного ветра на Чукотке, знакомые мне не понаслышке. Подозреваю, что коллеги воспринимали трудоёмкие эволюции как перестраховку дремучих полярников, сходные по своей сути с пассами шамана. Терпение не вечно. Мало того, оно непрочно, словно мыльный пузырь и лопается, как правило, в самый неподходящий момент, особенно, если ожидаемое свинство не спешит наступить вам на хвост, а подленько дожидается своего часа. Что тут говорить, выдержки у него хватает. И наступает момент, когда бес шепчет кому-нибудь из вашей команды на ухо: «Не крепи лодку, это тяже1
Заберег.
177
ло, да и не обязательно. Посмотри, ведь до сегодняшнего дня ничего не произошло. Ну, уж если вы такие недоверчивые идиоты, то прихватите кончиком леер и пешню1. Пешня-то в ледовой трещине. Ничего не будет! Посмотрите, какая погода!» Слаб человек! В один из вечеров, когда погода была идеальной, оставили мы лодку привязанной к пешне. Как вы уже догадались, под утро поднялся ветер. Наша обитель разве что не подпрыгивала на месте под его напором. Первая мысль — что с лодкой? И первое побуждение — скорее на берег, спасать что можно. Однако рассудив здраво, решили, что если уж случилось — то всё уже закончено и с пустым желудком что-либо поправить труднее, чем с полным. Поэтому сходили позавтракать, а затем отправились на берег залива. Во время порывов было трудно удерживаться на ногах, особенно наверху перевала. Ещё не дойдя до берега, стало ясно, что лодки на месте нет. Не просматривалась она и на льду залива. Правда, у нас были ещё две, но они находились в таком состоянии по причине своего древнего возраста, что доверять им у нас не было никаких оснований. Всё же пришлось вернуться: форсировать водную преграду вплавь мы не решились. Из двух сморщено-зелёных развалюх выбрали одну, внушающую поменьше недоверия. Дотащив её к месту переправы, накачали и, на удивление благополучно, переправились. Привязав лодку к колышку, который сиротливо торчал из округлой лунки во льду, мы спешно, озираясь по сторонам в поисках пропажи, двинулись по ветру к противоположному берегу. Рыская из стороны в сторону и пройдя так километра полтора, мы увидели впереди тёмный предмет. Это действительно была наша лодка, вернее то, что от неё осталось. Она накрывала небольшой торос 1
Разновидность лома, используемого для создания проруби.
178
У растерзанной лодки. Фото Б.И. Сиренко.
словно скатерть. Переднюю часть левого борта украшала дыра в форме треугольника, с основанием около двадцати сантиметров. Разумеется, столь плачевное состояние нашего ковчега не прибавило хорошего настроения. Не придумав ничего более умного, как поубористей сложить резиновые останки, со скорбным видом двинулись назад. Теперь ветер был противный. Впереди с грузом шёл наш начальник. Он почему-то наотрез отказался доверить нам поклажу. Могу только высказать дурацкое предположение — он боялся, что мы причиним лодке ещё больший вред. Как будто такое было возможно! Так мы добрели до приготовленной накануне майны, и Борис сбросил поклажу с плеч. Я в шутку спросил, не собирается ли он погружаться? При таком сильном ветре спуски строжайше запрещены, и все присутствующие прекрасно об этом знали. К нашему удивлению Борис 179
ответил утвердительно и отдал нам распоряжение тащить снаряжение к месту работы. Водолазы суеверны не менее, чем моряки или лётчики или любые другие специалисты, работа которых связана с риском. Если уж что-то не заладилось, то мы не будем испытывать судьбу без крайней нужды. Я отлично помню, как в последний день экспедиции в Чаунской губе мы потеряли трал. Несмотря на то, что далее были намечены водолазные работы, Шеф сказал: «Всё! На сегодня хватит!» И мы повернули домой. Не стану приводить веские доводы обеих сторон. Мы могли наговорить друг другу сгоряча много чего. К счастью, до этого не дошло. Здесь уместна строка из стиха Д. Хармса: «Всё закончилось прекрасно...». Спасла положение пролетающая над нашими головами лодка, та самая, которую мы привязали к деревянному колышку. Она забавно кувыркалась примерно на десятиметровой высоте, как бы призывая нас бросить всё и принять участие в веселье. Делала она это убедительно, и мы дружно рванули за ней вдогонку. Водолазные погружения в этот день так и не состоялись.
43 метра Под конец экспедиции мы до того осмелели, что решили прогуляться в наших «Садко» до сорока метров. На самом деле это было не желание поставить какой-то рекорд, а посмотреть — нет ли чего новенького поглубже. Местечко подвернулось подходящее за китайской станцией Зонг Шан. От берега метров на триста, где наклон дна менялся плавно, лежал ровный лёд, а далее, у свала, 180
толпились айсберги. Мы вначале отработали весь разрез, делая майны соответственно на десяти, двадцати и тридцати метрах и под конец добрались до сорокаметровой изобаты. Уместно заметить, что новый электронный лот не заслужил доверия — врал безбожно, и мы пользовались для измерения глубин допотопным, но надёжным верёвочным. При спуске на такую глубину водолаз сильно стеснён во времени — сорок метров значит, что на ныряльщика воздействует давление в пять атмосфер, и, как следствие, воздух в баллонах потребляется стремительно. Девять минут на погружение — не больше: быстрый спуск, скорее напоминающий падение, короткое пребывание на грунте и медленный подъём, если хочешь быть здоров. Борис пошёл первым. Он отобрал пробы и благополучно поднялся, заметив при этом, что на грунте темновато и полно асцидий, «просто целый лес» — по его словам. Одним из подводных трофеев была желеобразная синасцидия Distaplia cylindrica. В начале нашей работы на станции Прогресс, гидролог Спирин принёс нам в солевом растворе странное белого цвета существо, примерно полуметровой длины, по его мнению, червяка. «Червяк» при ближайшем рассмотрении оказался колониальным организмом. Оказывается, подобные «червяки» очень часто попадались гидрологам при бурении льда, вмёрзшими с нижней стороны. Некоторое время существа оставались для нас загадкой. Первый экземпляр попался на 17 м в фиорде Нелла. Этих животных трудно доставить на поверхность в целости, потому что они студенисты и очень непрочны. Нижняя часть колонии держится на грунте за счёт мелких камешков-якорей. Вероятно, при образовании придонного льда, плавучесть синасцидий возрастает (а это оказались именно они...), и их слабый якорь не в состоянии удерживать 181
животных в прежнем положении. Всплывая, звери примерзают к нижней поверхности льда, где их и находили при бурении гидрологи. Только возвратившись в Петербург, мы узнали научное название асцидии, и что она обитает и в Магеллановом проливе, однако там её длина достигает семи метров. Мой спуск проходил без особых событий, если не считать, что примерно на отметке 30 м я очутился, как мне показалось, в кромешной тьме. Метров через 5–7 ночная мгла стала рассеиваться. Только почти достигнув дна, я начал различать в отражённом от него свете песчаный грунт с его обитателями. Дно довольно скоро уходило вниз, в сгущающуюся темноту, а на нём, словно стеариновые свечи, белели D. cylindrica. Реже встречались и другие асцидии, похожие на плафон настольной лампы. Парочка крупных офиур1 и горгонария2 дополняли картину. Я отобрал пробу дночерпателем и в ожидании фотоаппарата продолжил своё нескорое движение в глубину. Придонный пейзаж несколько разнообразила сплющенная металлическая бочка, вот и всё. Я терпеливо дождался фотокамеры, которая неподалёку спустилась ко мне и, сняв её с карабина, сделал несколько снимков. Два сильных рывка напомнили о том, что нужно поинтересоваться содержанием воздуха в баллонах. Указатель давления настаивал на моем незамедлительном возвращении, а глубиномер определял отметку 43 метра. Я сообщил наверх посредством трёх рывков за сигнальный конец о своём намерении подняться и, крепко обняв фотоаппарат, потихоньку пошёл наверх. 1
Змеехвостки, иглокожие, очень похожие на звёзды, но с длинными и тонкими лучами. 2 Восьмилучевые кораллы или морские веера.
182
Совсем недавно, вспоминая с Борисом наши спуски на глубину за сорок, мы сошлись на том, что всё же в «Садко» не стоит ходить так глубоко... Уж слишком «долог путь до Типперери»1. Если вспомнил английскую песенку, самое время рассказать о нашей встрече с англичанами.
Полюс относительной недоступности На обратном пути в Африку на борту «Академика Фёдорова» руководство часто устраивало доклады различных специалистов, главным образом для того, чтобы просветить и развлечь скучающих полярников. Мне особо запомнилось выступление английских путешественников, в котором они рассказали о своем перелёте на парашютах к Полюсу недоступности. Эти молодые энергичные парни действительно добрались до Полюса недоступности, используя современные парашюты, лыжи и попутный ветер. Передвигаясь таким оригинальным способом, они менее, чем за два месяца, достигли намеченной цели, в чём убедились по наличию бюста В.И. Ленина, поставленного в достопамятные советские времена нашими полярниками. Утомлённые путешествием и мучимые голодом (много ли захватишь с собой из продуктов, конечно, только самое необходимое) герои решили докопаться до советского склада провизии, находящегося под глубоким покровом снега, спрессованного почти до состояния льда. Рыли долго. Представляю, как разыгрался их аппетит. Какими необыкновенно вкусными представлялись им хранимые там деликатесы. Наконец, добрались до обитой железом двери. И вот вам подходящий финал, как раз в духе названия 1
Слова из старой британской песни «It’s a long way to Tipperary».
183
главы: на двери висел огромный амбарный замок! Действительно, Полюс относительной недоступности.
К чему пришли В целом экспедиция удалась, нами собран богатый гидробиологический материал и сделаны выводы о распределении животных в заливе Прюдс, а также начата закладка биологического мониторинга. Почти полное отсутствие жизни на суше Природа компенсирует её потрясающим обилием и разнообразием под водой. Представьте дно, покрытое 15–20-ти сантиметровым ковром из красных водорослей, где питается масса самых
Дорога домой. Вид на майну снизу. Темные линии — спусковой (по которому спускается и поднимается водолаз) и сигнальный (с помощью которого водолаз получает команды, отвечает на них и сообщает о своем самочувствии и намерениях) концы. Фото С.Ю. Гагаева.
184
разнообразных животных удивительных форм и фантастической расцветки. Десятки видов морских звёзд и ежей, голотурий, многощетинковых червей, асцидий, все животные так прекрасны, что не перестаёшь удивляться совершенству природных творений. Мир безмолвия, мир неожиданно ярких красок, мир ожидания чуда — вот что такое подлёдное антарктическое царство! Если говорить о том, что является «самым-самым» в нашем деле, и оставить на первом месте возможность видеть мир моря таким, каков он есть, то на второе место можно поставить возвращение в родную среду. По этому случаю могу привести слова Бориса: «Самое приятное — это когда выходишь на поверхность и переключаешься на атмосферный воздух». Признаюсь вам, на днях я снова начну прыгать через верёвочку и не только потому, что мне нужно быть в хорошей физической форме, а от радости, что осенью может случиться неожиданное — мы отправимся продолжать свою работу в Антарктике.
185
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ НА СТАНЦИЮ ПРОГРЕСС Хочешь стать барабулькой, Славной рыбкой морской — Утопай и не булькай, Распрощайся с тоской! В. Шефнер
У меня в руке пластиковая баночка с трупиками витаминов. Я называю так поливитамины, в отличие от живых, спрятанных в различных свежих и вкусных продуктах. Все знают, что без витаминов не обойтись. Особенно при тяжёлой физической работе, вдали от дома, на чужой земле (правильнее бы было сказать, на чужом льду), даже если почти круглые сутки светит солнце... Вид этой баночки вызывает у меня следующие мысли... Нас пятеро. Мы ждём своей высадки с борта ЭНС «Академик Фёдоров» на станцию Прогресс. Судно бьётся третьи сутки о двухметровый припай. Берег играет с нами в прятки. Кажется, что он периодически приседает на корточки, укрываясь за айсбергами. Нам уже всё равно, поскорее бы попасть на берег и приступить к работе. Почти месячное вынужденное безделье утомило, сердца и души рвутся к действию. Наконец дождались. Вертолёт забит нашими пожитками: ящиками с легководолазным снаряжением — снарягой, одеждой, банками и фиксаторами для материала. Мы сидим поверх этого барахла и громыхающая «железяка» тащит нас в будущее. Джу и мне уже знаком этот ландшафт по предыдущей экспедиции — плоский каменистый берег, переходящий в холмы из застывшей лавы. Нигде ни травинки, 186
рыжая земля и раскрашенные хозяйственные постройки, выше — кладбище ржавой техники, слева — здание дизельной, столовая, старые маленькие домики-балки — временное пристанище полярников, основное здание общежития «Лена» сгорело около 2-х месяцев назад. Мы ещё не знаем, где будем жить, но знаем, что с жильём скверно.
Снова в «черепахе» Наши предположения оправдались. «Черепаха», здание, где мы нашли приют в прошлом, занята почти полностью. Осталась пустой угловая комнатка. Помещаемся там вчетвером, таково количество спальных мест на двухярусных нарах, Фёдор находит пристанище в соседней «келье». Импровизированную лабораторию размещаем в проходном коридоре у выхода из домика. Самодельный дощатый стол накрываем полиэтиленовой плёнкой. Сооружаем из подручных средств столик для весов. Стульями нам послужат вьючные ящики. Приводим в рабочее со-
Вид с порога Черепахи. Фото С.Ю. Гагаева.
187
Станция Прогресс. Фото В.В. Потина.
стояние микроскоп и бинокуляр1. Здесь в течение 3 месяцев нам предстоит обрабатывать материал, который мы соберём: сортировать животных, считать экземпляры, взвешивать, фиксировать, этикетировать. Первые ночевки особенно впечатляют после комфортабельной каюты судна. Стоковый ветер, который дует в основном по ночам с ледяного купола и достигает ураганной силы, обдаёт нас своим ледяным дыханьем сквозь щели подветренной комнатушки. Электрическая батарея не спасает. Джу заклеивает наиболее продувные места скотчем. Советуем ему не тратить зря усилий, а лучше прикрепить свой спальник к нарам, чтобы не сдуло на пол. Коллеги спят одетыми. Утверждают, что так теплее. Самовнушение всесильно. Я предпочитаю раздеваться донага 1 Ближайший родственник микроскопа, отличающийся, главным образом, меньшим увеличением.
188
и укрываться одеялом, а сверху добавляю климатическую куртку — так совсем не холодно, а главное, тело получает полновесный отдых. По утрам делаю зарядку на открытом воздухе, возле нашего жилища: машу Главное, во время подкрепиться. гантельками, скачу, Фото В.В. Потина. прыгаю, бегаю под гору и вверх, на удивление поморникам, пока не согреваюсь окончательно. При этом не устаю любоваться пейзажем в стиле Рокуэлла Кента. Облившись холодной водой
У порога жилища. Фото В.В. Потина.
189
Здесь можно жить? Фото В.В. Потина.
из ведра за углом дома, бужу парней. Гуськом выдвигаемся на завтрак в столовую... К моему сожалению, приобщить ребят к утренней зарядке мне так и не удалось. Наверное, время для молодых ещё не пришло, они и так чувствуют себя превосходно, а «матёрым» тяжело ломать свои привычки.
Подготовка к спускам К месту работы, как и в прошлую экспедицию, добираемся через перевал. Основное снаряжение, т.е. компрессор, акваланги, гидрокостюмы мы доставили на берег бухты вездеходом, с собой носим мелочи: ведёрки для материала, питонзы, фотобокс с фотоаппаратом, поддёвку после просушки. Работы на льду начаты через два дня. Решено приступить к спускам в заливе Нелла, на устойчивом льду, где не ждёшь сюрпризов от айсбергов. Перед отъездом на средства РАЭ куплены гидрокостюмы, регуляторы и компрессор. 190
Нужно подогнать, точнее, испытать новое оборудование, проверить, как оно ведёт себя в здешних условиях — под двухметровым льдом и при почти двухминусовой температуре воды, по сравнению с при- Прежде, чем уйти под лёд. Фото В.В. Потина. вычными «Садко» и АВМ-ми. С приготовлением майн из-за сравнительно тёплой погоды больше хлопот. Лёд пропитан влагой, и стоило пробурить лунку хотя бы на несколько сантиметров, она тут же заполнялась водой. Наша бензопила может заглубляться на сорок сантиметров и проку от неё немного. Прошедшая зима была более суровой, поэтому и толщина льда около двух Перед погружением. Фото В.В. Потина. 191
метров. Прежде пользовались коротким буром, он позволял заглубляться в лёд на один метр, и этого было достаточно. В этом году пришлось попросить у гидрологов другой бур, его длины хватало, но не С новым компрессором. всегда. Одну майну у Фото В.В. Потина. западного побережья залива Нелла нам так и не удалось закончить, лёд оказался 250 см. С ней связана забавная история, которую приведу чуть ниже.
Начало исследований Начинаем погружения с малых глубин. В «акваланговском» сухом костюме на поверхности жарко до тошноты, солнце злое, и от его лучей хочется поскорее забраться в воду, под защиту двухметрового льда. На песчаном дне часто рассыпаны морские ежи, небольшие морские звёзды и видны сифоны двустворчатых моллюсков, латернул. Первое погружение в новом снаряжении нельзя назвать В новом снаряжении. Фото В.В. Потина. приятным и легким. 192
Домой. Фото В.В. Потина.
Причина одна: неправильно подобран груз, его не хватает, а на глубине 4–5 м, где обжим сравнительно мал, это особенно ощутимо. После 20 мин спуска, блужданий у песчаного дна и безуспешных попыток вытащить из грунта моллюсков, при явном недогрузе, начинается прямая подача воздуха из баллона, и я выхожу раздосадованный. Оказывается, при частом дыхании, даже если это регулятор для холодной воды «Aqualung Legenda Glacia», происходит его обмерзание, и он перестаёт работать нормально. Для начала мы отработали разрез на юго-востоке залива, т.е. прошли по старым местам. Я видел в этом не только необходимость подогнать снаряжение и «притереться» к местным условиям, а возможность сравнить состояние донных сообществ спустя два года. Оказалось, что видимых изменений в жизни на дне этого участка не произошло. От малых глубин и до тридцати с небольшим метров дно покрыто красными водорослями, морскими ежами, а в грунте прячутся двустворчатые моллюски. Кроме того, 193
мы присмотрелись друг к другу, отработали начерно методику погружений в данных условиях и снаряжении, постигли простую суть приготовления майн.
У западного берега Иная картина — у западного, ранее не обследованного берега залива. На камнях мелководья в сумерках двухсот пятидесяти сантиметрового льда селятся крупные актинии Isotealia antarctica и морские ежи Sterechinus neumayeri. Глубже их сменяли губки Sphaerotylus antarcticus, Calyx arcuarius и пояс известковых трубок многощетинковых червей Serpula narconensis. Там также попадаются крупные морские звёзды до 30–40 см в диаметре и немертины Parborlasia corrugatus. Глубже 15–18 м уклон дна резко меняется и достигает примерно 45°, а в некоторых местах и круче. Мне приходилось спускаться здесь несколько раз до тридцати четырёх метров. Узкие каменистые террасы в виде неровных ступеней, покрытые илом, казались тропами диких зверей и сплошь были заняты зонтиками полихет Perkinsiana sp. и их собратьями. Разнообразные по форме губки: полуметровые «амфоры» без шипов, они могут достигать в высоту 2 м и 1,4 м в диаметре (трофей Паши при следующем погружении) — Anoxycalyx (Scolymastra) joubini и с шипами — Rosella nuda (одну такую я вытащил в тот раз на поверхность и мы её долго сушили, прежде чем упаковать для перевозки в Санкт-Петербург), шары Tetilla leptoderma, причудливые, как растения, лимонно-жёлтые кактусовые губки Dendrilla antarctica или золотистые гроздья Isodictya erinacea встречались непрестанно. Чрезвычайно трудно определить возраст губок. Американские исследователи, наблюдая за губками на шельфе моря Росса, отмечают, что разные виды, в том числе пе194
речисленные выше, могут оставаться в неизменном состоянии в течение нескольких лет и вдруг, в последующиe три-четыре года — медленно подрастать на 10–15 см. Причём растут не все экземпляры одновременно, а только около половины из находящихся под наблюдением. Упомянутая ранее A. (Scolymastra) joubini в среднем прибавляет 2–3 см за 10 лет. При такой скорости роста можно предположить, что губка максимально отмеченного размера живёт, без малого, 500 лет! I. erinacea также вполне заслуживает внимания уже потому, что, поселяясь повсеместно в Антарктике и Субантарктике, на глубинах от 30 до 900 м, использует диатомовые водоросли для своих нужд. Как отмечают итальянские исследователи (Bavestrello et al., 2000), диатомовые располагаются внутри клеток, в проходах по которым циркулирует вода, и потребляют продуцируемые губкой углеводы, что позволяет им выжить в условиях низкой освещённости на глубинах подо льдом. Водоросли, в свою очередь, снабжают колонию полисахаридами, что является альтернативным питанием для губки, особенно важно при дефиците традиционной пищи. Кроме того, I. erinacea практически не страдает от нападения обычных для губок врагов — морских звёзд. Предполагают, что химические вещества, выделяемые колонией, парализуют движение морских звёзд. Здесь я впервые увидел сидячего гребневика Lyrocteis flavopallidus. С представителями этой группы животных я прежде встречался только в толще воды, а тут они сидели на трубках полихет. Лимонного цвета V-образные животные, похожие на надутые хирургические перчатки, поднятые на поверхность, превращались в слизь. L. flavopallidus встречается в диапазоне глубин от 32 до 761 м в Антарктике и у Южных Шетландских островов, предпочитая мелководные банки. Достигая в высоту 11 см, гребневик 195
Разборка проб. Фото В.В. Потина.
196
выбрасывает пару клейких нитевидных, разветвлённых с одной стороны, щупалец длиной 70 см и ловит ими пищу, отправляя её в устье, расположенное в нижней части тела и отороченное своеобразной юбочкой. С помощью этой юбочки животное способно передвигаться по субстрату (по губке, трубке полихеты и т.п.), но с удивительно малой скоростью, уверенно отбирая первенство у улитки — 35 см в сутки и даже медленнее. На крутом склоне довольно сложно удерживаться, особенно когда в руках фотобокс, сигнальный конец или дночерпатель для отбора грунта. Неприятные ощущения возникают, когда, занятый работой, начинаешь проваливаться спиной вперёд в бездну. Нужно изловчиться и нажать вовремя кнопку подачи воздуха в жилет, чтобы остановить падение в пропасть. Прозрачность воды в Антарктике фантастическая, видно порой на десять-пятнадцать метров, а может и больше. Бывает жутковато, когда отвисаешься1 на спусковом конце, и смотришь вниз и на стены круто уходящего в бездну склона. Вода и стекло маски искажают предметы, кажется, будто ты находишься внутри гигантского фужера.
Вынужденное нарушение правил Однажды мне посчастливилось найти на этом участке губку краcного цвета Kirkpatrickia variolosa, до тех пор нами не встреченную. Я бережно уложил её в «юбку» вместе со звёздами и червями и вышел на поверхность. Сняв ласты и акваланг, выложил трофеи в большой дюралевый таз с морской водой и отошёл в сторону, чтобы разоблачиться. Рассказывая о погружении и восторгаясь редкой находкой, я выбрался из гидрокостюма и стал уже натягивать экс1
Бездействуешь с целью осмотреться или для декомпрессии.
197
педиционные бахилы, когда краем глаза увидел нечто, что привело меня в состояние крайнего возбуждения. Два здоровенАнтарктические воришки. Фото В.В. Потина. ных и совершенно обнаглевших поморника хозяйничали за спинами всей нашей компании. Один из них клевал выложенные в таз материалы, а второй пытался подобраться к ним с другой стороны. Я завопил и побежал в сторону птиц, размахивая руками. Поморники, испугавшись, взлетели, но прихватили с собой драгоценную губку. Губка была примерно вдвое меньше поморника, но вполне по силам вороватому созданию. Крылатый воришка дотянул с ношей до берега и, видимо, устав, освободился от груза. Утопая по пояс в снегу, рискуя переломать ноги, я карабкался по склону к месту падения губки. Мне вскоре удалось найти её, вернее, то, что осталось от некогда великолепного экземпляра. Это был жалкий расклёванный кусок, примерно третья часть от целого. Я вернулся назад, расстроенный произошедшим. Затем несколько успокоил себя тем, что для научных целей оставшийся фрагмент K. variolosa вполне годится. Когда напряжение спало, на меня навалилась усталость. Впрочем, чего же было ожидать: американцы своим водолазам после спусков не то что бегать, а ходить не позволяют — на машине домой возят, ведь при физической нагрузке все-таки оставшиеся в тканях пузырьки газа выходят наружу быстрее, чем это позволительно для нормального самочувствия. 198
Верхом на грузовом поясе Чтоб я, я сел на кочергу, Гусар присяжный!... А. Пушкин
Западный берег приносил нам не только радость от новых сборов, но и новизну ощущений, иногда острых, как в истории с губкой и поморником. В самом начале работы мои юные коллеги предложили опробовать водолазный пояс с «очень удобной», по их выражению, пряжкой. Места здесь красивые, но дикие и, по мнению моего старого друга-моряка, забытые Богом. По этой причине, как он считает, всякое бесовское отродье представлено в несметном количестве и пакостит добрым людям, как может (вспомните случай с летающей лодкой). Не нужно было этого делать, но бес попутал. Снаряжаясь, я не устоял перед искусом и нацепил-таки этот пояс с хвалёной пряжкой. Погружение проходило на малой глубине, около тринадцати метров. Всё шло как надо, работа была почти выполнена — мне оставалось подать команду на подъём полного дночерпателя, который я держал в руках. Именно тогда какая-то сила потянула меня кверху. Не понимая, что происходит, я пытался поскорее разобрать- Перед спуском. Фото В.В. Потина. 199
ся в происходящем. На мое счастье, заметил прямо под собой грузовой пояс, его пряжка тускло поблёскивала. Первая мысль: «Ну, разгильдяи, уронили пояс в майну». И только тогда сообразил, что это мой пояс, который должен быть отнюдь не на грунте, а обнимать меня в соответствующем месте. Я исхитрился, не выпуская из рук сигнальный конец и дночерпатель (он-то и не давал мне вознестись к небесам) подцепить груза́ левым ластом и, суча ногами, передвинуть балласт к коленям. В конце концов получилось, что я как бы уселся верхом на него. В столь нелепой позе, с трудом удерживая пояс между ног и в обнимку с пробоотборником, я предстал перед глазами удивлённых коллег — они меня вытянули после сигнала. Не знаю, насколько в случившемся виновата нечистая сила, но то, что металл, из которого была сделана пряжка, оказался очень мягким и потому совершенно непригодным для такого важного дела, как надёжное замыкание ремня — объективная реальность. Такая «мелочь» может стоить дорого подводнику из-за скорого подъёма с глубины: баротравма, кессонная болезнь. «Чего же боле?». Джу, который покупал эти пряжки, в тот же день отправил по электронной почте сообщение о случившемся по адресу магазина, и как нам вскоре сообщили, вся партия негодного оборудования была снята с продажи. Чтобы картина о работе у западного берега была более полной, уместно рассказать о случае с лаПосле спуска. Фото В.В. Потина. стоногим. 200
Шустрый тюлень Место, где мы должны были приготовить эту прорубь, находилось близко к берегу. Лёд здесь лежал многолетний, хранимый от солнечных лучей тенью, отбрасываемой крутым склоном и не таявшими полностью даже летом снежными сугробами. Как мы ни старались, стенки майны ушли под углом внутрь, и нижнее отверстие получилось таким маленьким, что в него могла протиснуться разве что кошка. Разумеется, расширить его оказалось невозможным, потому что вода заполнила всю воронку. Погоревав, решили продолжать спуски из старой, засиженной тюленями майны и отстоящей на десяток метров от берега, хотя это умножало опасность. Возле этой майны обычно собирался десяток тюленей, понежиться на солнышке. Они нас совершенно не боялись и особых хлопот не прибавляли, если не принимать во внимание тяжёлый запах и экскременты вокруг. Я слышал, что в правилах для американских водола-
Бдение у незаконченной майны. Фото В.В. Потина.
201
зов, погружающихся в Антарктике, указано, что необходимо приготовлять парочку майн по соседству друг с дружкой. Надо полагать, это делается на случай, если тюлень надумает занять одну майЗдесь жить нельзя. Фото В.В. Потина. ну для приёма ванны и, тогда водолазу не выбраться. Учитывая, что тюленей, как правило, околачивается поблизости всегда больше одного, всё это — пустая трата времени и сил. Нельзя же всерьёз надеяться на то, что другие будут во время купания собрата дожидаться своей очереди. В отличие от собак и кошек, дикие тюлени человеческого языка не понимают или делают вид, что не понимают (такое и с людьми случается), поверьте мне на слово — уговоры на них не действуют. Самый большой и пожилой тюлень, видимо спросонок решил, что майна, которую мы только что бросили, получше и приготовлена именно для него. Он резво перебрался к её краю и бухнулся в чашу. Утомили вы меня с вашей майной. Кто-то незамедлительно Фото В.В. Потина. 202
высказал опасение: «Не утоп бы». Тюлень, побарахтавшись в лунке, вынырнул и уставил на нас удивлённую морду. Затем нырнул ещё раз. Я остановил ребят, собиравшихся прийти ему на помощь, сославшись на то, что нам до сих пор не попался ни один захлебнувшийся тюлень. Действительно, на удивление быстро сообразив, что в маленькую дырочку ему не пролезть, ластоногий увалень, возмущённо фыркая, сделал «выход силой» и, покинув неправильную прорубь, перебрался к своим товарищам.
Издержки нашего образа жизни Уже в начале нашего трёхмесячного пребывания на станции у нас проявляются некоторые странности. Паша утверждает, что дома всегда спит на правом боку, а здесь может только на левом. Слава разговаривает во сне, вероятно, на суахили. Только единожды удалось разобрать его утробное наречие: «Пошла вон отсюда, сука!» Вероятно, суахили всплывает под влиянием Африки, через которую мы добирались до Антарктиды, а особое внимание к собакам навеяно недавним пребыванием Славы на Аляске. Я, укладываясь в кровать, надеваю наушники, чтобы насладиться аудиозаписью романа Герцена «Былое и думы», и мгновенно засыпаю. Федя и Джу каждый вечер собирают вокруг себя поклонников водолазания и скармливают им небылицы. Изголодавшиеся по информации полярники глотают всё без разбора. В периоды вынужденного безделья из-за непогоды, между делом с интересом следим за соревнованием наших спортмастеров, Феди и Паши. Первый — непревзой203
денный «спринтер» — он смог на одном дыхании проспать 15 часов кряду. Зато Паша, — признанный лидер в марафоне: — может спать в течение нескольких недель, делая короткие передышки для приёма пищи. Время по-воровски незаметно и каждодневно откусывает от луны по кусочку. Луна здесь убывает и нарастает так, как если бы мы, находясь в северном полушарии, смотрели на это в зеркало.
Эстонский гость В середине нашей одиссеи, в один из «выхлопных» — свободных от водолазания дней, случившихся из-за плохой погоды, мы занимались определением материала. Кто-то из молодёжи влетел с улицы и сообщил, что к нам пожаловали заморские гости. Выйдя на крылечко, я увидел двух человек, стоящих неподалёку от нашей избушки. К сожалению, имя индусского учёного я мог переврать, во всяком случае мне слышалось Бхупеш Шарма, да и после их отъезда мы более не встречались, а вот знакомство с эстонским коллегой Энном Каупом имело продолжение. Как выяснилось, они прилетели накануне. Мы были свидетелями подхода австралийского вертолёта, который доставил наших новых знакомых на место. Лётчик пилотировал машину столь лихо, что мне почудилось, будто я участник американского кинобоевика. Энн — главный сотрудник Геологического института в Таллинне, биолог и не новичок в Антарктиде. Он зимовал ещё в советские времена и неплохо говорит порусски. Занимается изучением пресноводных водорослей. Иностранные коллеги пригласили нас в гости на расположенную поблизости австралийскую станцию Лоу, где они 204
Австралийская станция. Фото В.В. Потина.
остановились. В конце той же недели мы отправились с визитом. В действительности эта станция в настоящее время передана Румынии, у которой, видимо, имеются свои интересы на ледовом континенте. Несколько домиков, которые легко принять за небольшие космические аппараты, оживляют скалистый пейзаж южного берега фьорда Нелла. Внутри кают-компании все устроено разумно, может разместиться, по меньшей мере, дюжина человек и вполне с комфортом. Хозяева встретили нас радушно и угостили пивом и виски. Разговор, как бывает в подобных случаях, не уходил далеко от сути работы собеседников. Я, конечно, похвастал подводными фотографиями, а Энн под занавес показал нам своё генеалогическое древо. Было весьма трогательно рассматривать этот семейный 205
архив, хранящийся в лаптопе, представленный фотографиями даже позапрошлого века и слушать рассказ Энна о его предках. Какой-то особенно необычный вкус есть во всём этом, возможно и из-за того, что мы находились за тридевять земель от дома. Уже далеко после возвращения я получил от Энна письмо, в котором он сообщал, что воспользовался моей подводной фотографией для иллюстрации своей статьи в эстонском научно-популярном журнале «Horisont», где немного рассказывал и о нашей экспедиции. Он также сообщил, что журнал вышлет мне один экземпляр и гонорар за публикацию фотографии. Всё так и было. Вместе с журналом я получил письмо от Энна по-русски, писанное от руки. Честное слово, ужасно приятно!
Траверз Зонг Шан На выходе из залива на траверзе китайской станции Зонг Шан донное население сходно с сообществами западного побережья. Только очень мало губок, а с 36–37 м начинается биоценоз свечеподобных пятиметровых синасцидий. Мы выполняли этот разрез в начале марта, рискуя провалиться под рыхлый лёд. Чтобы этого не случилось, я крался на полусогнутых с пешней в руке, ударяя по поверхности покрова там, где он выглядел ненадёжно. Так же осторожно, след в след, за мной пробиралась вся команда. Так продолжалось несколько дней, пока у берега не образовалась промоина, через которую можно было перебраться только вплавь или на лодке. Лёд дошёл до такого состояния, что пробивался почти насквозь ударом пешни, и нам пришлось перебраться в более надёжное место — на внешнюю сторону залива. Там мы проводили спуски прямо с берега. 206
Берег у китайской станции. Фото В.В. Потина
Антенна на китайской станции. Фото В.В. Потина.
207
Вид на китайскую станцию. Фото В.В. Потина.
Антарктические «моржи» Как известно, в Антарктике нет ни белых медведей, ни моржей, хотя многие люди находятся в заблуждении и уверены в обратном. Здесь, в некотором смысле, я лью воду на их мельницу. Физической нагрузки, пока продолжались регулярные погружения и приготовления майн, мне хватало. Однако чтобы лучше снимать нервное напряжение, фактически с начала экспедиции, я стал практиковать купание в майне, разумеется, без гидрокостюма. В этом начинании меня поддержал только Фёдор, который, как выяснилось, прежде тоже занимался моржеванием. Купались мы не ежедневно, а только в тот день, когда не было водолазания. Купелью нам служили те же майны, через которые мы 208
совершали спуски под лёд. Происходило это следующим образом. Предварительно убрав лёд и шугу1 из проруби и разогнав тюленей, купальщик разогревал себя с помощью незамысловатых гим«морж». настических упраж- Антарктический Фото В.В. Потина. нений. Для купания требовался... нет, не купальный костюм, одежда Адама нас вполне устраивала, нужна была... перекладина, которую укладывали поперёк майны. Обычно эту роль выполняла железная пешня. Столь несложное приспособление позволяло купальщику без единой царапины забраться в купель, держась за опору, погрузиться с головой под воду и, посредством «выхода силой», также благополучно выбраться на поверхность льда. Обтеревшись полотенцем и очутившись в одежде, вы, наконец, приходите в себя, потихоньку вытесняя холод, забравшийся к вам внутрь, и получаете необыкновенную, ни с чем несравнимую радость — бодрость души и тела. Рекомендую, если позволяет здоровье.
Внешняя сторона залива Другой состав и другой рисунок в распределении животных — в бухтах с внешней стороны залива. Здесь, на 1 Рыхлые скопления льда, возникающие из всплывшего на поверхность внутриводного и мелкобитого льда.
209
Aктинии. Фото С.Ю. Гагаева.
С внешней стороны залива. Фото В.В. Потина.
210
Место работ с внешней стороны залива. Фото В.В. Потина.
каменных плитах, им негде спрятаться и крупные голотурии лежат на поверхности среди ежей и редких звёзд. Мы работали здесь на небольших глубинах, не превышавших 15 метров, с хорошим солнечным освещением, когда лучи проникают сквозь разводья среди битого льда. Из-за этого вспышка не срабатывала, и фотографии получались с зеленоватым оттенком. Удивляло «заторможенное» поведение рыб: часто бычки неподвижно лежали в расщелинах на дне, и их можно было брать руками, словно они находились в спячке. Неподалёку мы видели немногочисленные стаи косаток. Orcinus orca, таково их латинское наименование, переговаривались, издавая специфическое скрежетание и потрескивание. Может быть, они хотели поведать что-то очень важное, чего мы до сих пор не поняли и, должно быть, не сможем никогда понять без их объяснений. 211
Охота на мариографы Сразу оговорюсь, латинского названия этого чудовища, если оно и существует, я не знаю. Впервые увидел его на глубине около 17 м, он считался утонувшим и навеки потерянным нашими гидрологами. Как позднее выяснилось, мариограф сделан из титана, напичкан электроникой и основное его назначение состоит не в способности тонуть, а в определении некоторых физических характеристик морской воды в течение длительного временного периода. Собственно, я наткнулся на него случайно, когда обследовал дно, обнаружив трос, один конец которого уходил в грунт, а другой... другой я так и не нашёл. У меня заканчивался воздух в аппарате, и я едва сумел откопать этот цилиндрический предмет и отметить направление, в котором он находился относительно майны, как мне пришлось выходить. Оказавшись в родной стихии, я сообщил о своей находке товарищам и рассказал собирающемуся под воду Паше, где его отыскать. Я вовсе не советовал Паше вытаскивать цилиндр на поверхность, задачи у нас не те, но как устоять дайверу перед соблазном разжиться подводным трофеем? Через некоторое время наш посланец появился в майне, разумеется, держа в руке этот странный полуметровый цилиндр. Погружение проходило накануне нового года, и вечером мы доставили себе удовольствие — после торжественной части, традиционно проходившей в кают-компании, подарили завёрнутый в старую газету мариограф начальнику станции. Он поначалу изумился, но, узнав, что это такое, передарил прибор гидрологам, которые остались довольны новогодним сюрпризом. В знак особого расположения они поведали нам, что знают ещё местечко, где 212
С трофеем. Фото В.В. Потина.
покоится подобный датчик, но более совершенной модификации. В начале нового года легко раздавать обещания и мы заверили наших коллег, что непременно разыщем и достанем дорогой их сердцу механизм. Чуть ли не на следующий день гидрологи указали нам местечко. Оно не входило в район наших интересов, поэтому я вынужден был оговорить одно условие — майну приготовят они самостоятельно, без нашего участия. Грустно смотреть на людей, делающих тяжёлую непривычную физическую работу, даже совестно. Однако выбора у нас не было. Спустя два дня майна была готова. Решено было отправить на грунт Пашу, справедливо завоевавшего авторитет поисковика утопленных раритетов. Он оправдал доверие с избытком: нашёл не только мариограф и поднял его, но и пристегнул к спусковому концу свинцовую 213
плиту, служившую тому якорем. Плита оказалась настолько нелёгкой, что во время её вытягивания я опасался, что двухметровый лёд под нами не выдержит. Впоследствии мы сделали здесь полноценный водолазный разрез. Биоценозы этого участка оказались весьма схожими с сообществами восточной части залива. Здесь удалось повстречать сравнительно редкую для этих мест, хотя она встречается вокруг Антарктиды и у острова Кергелен, оливково-зелёную губку Latruncula apicalis, на мой взгляд, вполне фотогеничную. Поверхность её покрыта сосочками, напоминающими музыкальные трубы. Гидрологи ликовали. Оказалось, что оба прибора не потеряли своих функциональных способностей и содержали важную гидрологическую информацию, зафиксированную ими за год до момента их извлечения. Увы, безоблачное утро нередко заканчивается штормовыми сутками. Через несколько дней гидрологи пришли к нам понурые и сообщили, что выуженный последним мариограф опять утонул, но в другом месте, «где совсем мелко». Как только образовалось свободное время, я и Слава пошли осмотреть место гидрологической трагедии, чтобы оценить возможность спуска. Результаты были самыми неутешительными. У скалистого берега бухты Объездной с особой силой проявлялось «дыхание океана»: на зыби плавно качалось множество красивых ледяных глыб, с громким хрустом и шелестом потираясь друг о друга. Я живо представил водолаза между этими осколками и образ такого «сэндвича» привёл меня в мрачное расположение духа. В результате в просьбе гидрологам мы вынуждены были отказать, договорившись, что спуск будет проведен только тогда, когда вода очистится ото льда, либо замёрзнет. Мы так и не дождались улучшения ледовой обстановки, предприимчивые гидрологи выручили на этот раз 214
себя сами: они ухитрились подцепить «утопленника» багром, там действительно оказалось совсем мелко.
Корейский гость Незадолго до завершения работ к нам приходил начальник вертолётчиков из Южной Кореи, мистер Би (может и Пи), если мы правильно расслышали его имя. Они работают по найму у китайцев. Приятный человек 63 лет. Он приходил обменяться марками со Славой. Подарили ему почтовые конверты с нашей символикой, попили воды с мёдом, остатками былой роскоши, от пакетного чая он отказался. На мой вопрос ответил, что налетал 10 000 часов за 40 лет и может трудиться до 65. Работал в Австралии, Канаде, Мьянме (бывшая Бирма), на о-вах Палау, сейчас летает на наших вертолётах КА-32, чем очень доволен, и хвалит. Утверждал, что они лучше американских. Конверты и марки просил не для себя, а для своего 28-летнего сына. Слава написал ему рабочий и домашний адрес, но как потом оказалось, машинально указал старый адрес своих родителей. Пришлось на следующий день идти к нему домой, он живёт на китайской станции, чтобы исправить ошибку. Мистер Би заверил нас, что счастлив получить такие конверты. Пришёл он не с пустыми руками. Принёс шесть плоских 250 граммовых бутылочек корейского виски и 2 баночки говяжьей тушёнки. Тушёнка очень вкусная, мы её за ужином съели, а водку я спрятал к себе в сундук — одну выпили 8 марта, а остальные раздал по прибытии нашего груза в Петербург. Я дважды извинился за убранство нашего убогого жилища, а он все говорил, что в Корее такая же низенькая мебель, как у нас здесь, имея в виду, вероятно, наш по215
ходный ящик, служащий столом. Я показал на пятна на стене, а он опять — что пожар на станции — большая беда. Деликатный вертолётчик. Очень тепло посидели.
За пресной водой Некоторые факты, которые я здесь привожу, кому-то покажутся вымыслом. Должен разочаровать скептиков — всё это голая правда. Лето на Прогрессе скоротечно и, как показала практика, обладает переменчивым нравом. Тихая, солнечная погода может смениться на ветреную или неожиданно обрушиться снежной бурей. В конце февраля мы ещё раз убедились в её вероломстве, когда сильный снегопад полуметровым слоем снега укрыл голое до того побережье, надёжно упрятав оставленные по беспечности наши пешни, буры, пилу и волокушу. Расскажу об этом, потому, что этот печальный опыт может пригодиться кому-то, дабы не повторить наших ошибок.
В поисках инструментов. Фото В.В. Потина.
216
За водой. Фото С.Ю. Гагаева.
В начале поиска у нас была стопроцентная уверенность в том, что мы найдем инструменты почти молниеносно, они же остались вот здесь... На поверку, это самое «вот здесь» расположилось для каждого из нас в разных местах и единственное, в чём мы не расходились во мнении — инструменты никуда не делись, а спокойненько лежат под снегом. Каждый в этом случае, видимо, пользуется советом внутреннего голоса — лживого субъекта, обитающего где-то в пыльных закоулках души. Не внимайте его уговорам — попусту потеряете время на копание ямок в разных частях необъятной территории, и всё одно, ничего не найдёте! Самое надёжное, разбивайте поле действия на квадраты и ройте шурфы — траншеи с метровым интервалом — часа через четыре-пять, может быть, вам и повезёт, как нам. И ещё, не обращайте внимания на тюленей, они обязательно соберутся посмотреть, чем это вы заняты, и будут внимательно следить за всеми вашими действиями. Признаться, посмотреть есть на что. 217
На следующее утро мы со Славой зашли оценить содеянное. Участок берега у бухты Объездной, площадью приблизительно 25×25 м был почти полностью исчерчен полуметровыми траншеями, в которых укрылась от ветра, и принимала солнечные ванны троица тюленей. Не думаю, что они испытывали чувство благодарности к странным пингвинам, которые приготовили для них столь удобные укрытия от ветра. Однако удовольствие, которое они получили, несомненно, отражалось на их умиротворённых мордах. Этот же снегопад задал задачку посерьёзней всей станции. Получилось так, что вся имевшаяся техника, которая использовалась для подвоза питьевой воды с озера, разом вышла из строя. Если быть более точным, то техники не было, по бумагам она давно отработала своё и была списана. Как известно, запчасти к несуществующим маши-
После метели. Фото В.В. Потина.
218
нам поставляться не могут. Вот и поставьте себя на место механиков. Забавное положение, не так ли? До того они частенько наведывались на кладбище старых машин и кое-что снимали с них для восстановления ещё действующих развалюх. На этот раз нужных деталей не нашлось. Вскоре из Центра пришло сообщение о том, что для пищевых целей можно использовать воду из озерца на территории станции, по всем показателям, медицинским и химическим, она удовлетворяет нормам. Возможно, что и удовлетворяет, но суп, приготовленный на этой воде, отличался механическим вкусом, а чай и вовсе выходил никудышный. Снег лежал надёжно. Морозец зашкаливал за минус десять. Работы закончились, и нам оставалось в ожидании судна определять материал да паковать вещички. В такой период потребление чая коллективом возрастает экспоненциально1. Слава Потин и я предпочитаем вкусный чай дрянному. Молодёжь, как мне кажется, может его готовить и на керосине, лишь бы был с сахаром. Вначале растапливали снег для питья, но он загрязнён на станции приносимым ветром песком и, что похуже, дымом из «крематория», так здесь называют инсинератор — приспособление для сжигания бытового мусора. Решили ходить за водой на озеро Скандретт, пешочком. Оно находится километрах в двух от нашего жилища. Вода в озере чистая, правда, слегка пахнет водорослями, однако для чая годится, хотя снежная — всё-таки вкуснее, но долгое время её лучше не пить по причинам уже обозначенным, и ещё потому, что вымывает соли из организма. Каждый день после обеда прячущиеся неподалёку от нашей хижины от ветра линяющие пингвины Аде1
В математике экспоненциальное возрастание величины (возрастание в геометрической прогрессии), которая растет со скоростью, пропорциональной её значению.
219
А лёд-то уже толстый. Фото В.В. Потина.
ли могли лицезреть пару престарелых двуногих в штормовом оранжевом прикиде, поднимающихся вверх по склону с рюкзаком, в котором находилась полиэтиленовая порожняя бадейка. Я вооружён посохом — черенком от лопаты, чтобы пробить образовавшийся за сутки лёд в лунке; Слава — фотоаппаратом. Впрочем, последнее замечание излишне, мой друг всегда с этим полезным механизмом, не уверен, что он расстаётся с ним, ложась спать, как многие с нательным крестиком. Носит он его не зря. Слава снимает рабочие моменты, пейзажи, животных, птичек, всех нас, других полярников, айсберги, мыслимое и не очень, благо у цифровой камеры нет ограничений по плёнке. Зато мы имеем огромный фотоархив экспедиции и самые редкие фотографии в нём — это, конечно, сам Слава. По дороге мы обсуждаем зимнее убранство сопок и залива, вспоминаем дом и своих родных, с которыми 220
Спасибо, ребята, за заботу. Фото С.Ю. Гагаева.
расстались без малого четыре месяца назад, строим планы на будущие экспедиции, вспоминаем прошедшие и прикидываем, сколько работы нас ждёт по возвращении в институт. Воздух вкусен, чист и действует подобно аперитиву. В «черепаху» возвращаемся бодрые и голодные.
Вместо заключения Те, кто работал в Арктике или в Антарктике, понимают, что в этих районах существует своя специфика погружений. Не каждый может заставить себя лезть в минусовую воду, да ещё под припайный лёд. Опасаться этих факторов вполне естественно для человека. Мне, как научному руководителю отряда и водолазному старшине, приходилось постоянно выбирать между возможностью собрать как можно больше научного материала 221
из труднодоступного региона и безопасностью спусков. Следовало учитывать, что из пятерых участников водолазами были четверо, причём Слава Джуринский имел опыт работы в Антарктике, т.к. был участником прошлой экспедиции. Павел Игнатов, хотя и инструктор PADI 1 и когда-то погружался в Баренцевом море, имел представления о нашей работе весьма смутные, а для Феди Кобекова погружения были первыми в открытой воде после окончания водолазных курсов. Слава Потин, мой друг, с которым мы разменяли не одну тысячу морских миль за время совместных странствий, никогда не был водолазом, но зато он — прекрасный знаток беспозвоночных животных, по-настоящему экспедиционный человек и замечательный фотограф. Нам везло с погодой целый месяц, было в основном солнечно и тепло, температура не опускалась ниже –2 °С. Нас беспокоило в связи с этим разрушение льда. Ведь нам бы пришлось остановить работу до тех пор, пока его остатки не растают или не будут вынесены, т.к. имеющиеся у нас плавсредства не внушали доверия. Что можно ждать от двух старых латаных пятиместных резиновых лодок? Поэтому мы торопились, нарушая одно из основных правил водолаза: «Торопись медленно». Нам приходилось перемещаться по бухте с запада на восток, с востока на юг и опять на запад, чтобы успеть собрать необходимый минимум материала для оценки состояния донных сообществ. Именно закладка основ гидробиологического мониторинга была нашей целью. Однако потом зарядили метели, температура упала, и мы так и не дождались вскрытия залива. Только в бухте Объездной, с внешней стороны лёд выгнало полностью на целые полутора суток, а затем, благополучно забило льдинами вновь. 1 Professional Association of Diving Instructors (англ.) — Профессиональная ассоциация дайвинг инструкторов.
222
Сергей Юрьевич Гагаев, Фёдор Владимирович Кобеков, Владислав Всеволодович Потин, Владислав Леонидович Джуринский, Павел Олегович Игнатов (сидит).
Водолазные спуски — нелёгкое, требующее больших физических и нервных затрат дело. Подготовка майн в толстом льду не упрощало его. Вечерние бдения над собранными пробами выматывают не меньше, чем погружения. Ко всему добавлялись не очень-то комфортные условия проживания и совершенно неподходящее для водолазов питание. Неизвестно почему, но рацион состоял в основном из бобовых с полным отсутствием свежих фруктов и овощей. Уже через неделю после начала водолазных работ накопилась нешуточная усталость и, как следствие того, стало скакать кровяное давление. Во время 52-й РАЭ нас кормили замечательно, думалось, что так будет всегда. Мы закупили с собой самый минимум продуктов и не взяли поливитаминов. По какому-то нелепому недоразумению у нас пропало неизвестно где и когда полтора ящика сгущёнки, и мы реаль223
Схема водолазных разрезов.
но оказались на «бобах». Спасибо станционному врачу Евгению Косареву — он снабдил нас поливитаминами, и самочувствие улучшилось. Пусть помнят те, от кого зависит обеспечение экспедиций, что мелочей в таких делах не бывает. Голодный водолаз — не меньший нонсенс, чем перекормленная балерина. 224
Наиболее трудным в нашем деле, мне кажется, остаётся неукоснительное соблюдение простых правил безопасности. Молодёжи свойственно игнорировать опасность, спешить. Складывается обманчивое впечатление от того, что, если десять погружений прошли нормально, то и остальные пройдут точно также. Я всегда помню правило, которое вывелось для меня как-то само собой: «Перед погружением думай о тех, кто тебе дорог». Барокамера имеется только на станции Восток, без самолёта туда не добраться. Личный компьютер есть только у Паши. Любая оплошность для каждого из нас грозит потерей здоровья или того хуже... Поэтому погружения только раз в день, и каждому позволяется «съесть» не более одного аппарата. Но всё когда-нибудь кончается, и хорошее, и плохое... Мы сделали всё, что могли: выполнено 8 новых водолазных разрезов и взято более 100 гидробиологических станций, собран уникальный научный материал, все живы и здоровы. Груз ответственности сваливается на палубу вместе с нашим имуществом из салона вертолёта. Все, экспедиция закончена. Ты превращаешься в другого человека. Не так сложно быть мужественным, когда грозит опасность. Совсем другое дело, когда погружаешься в обыденность. Дорога домой. Она почти бесконечна. Качают волны пароход. Caramba! 1 Душа качается с ним в такт. Славно! Идем сквозь Южный океан и холод. Сердце мучает тепла голод. 1
Чёрт возьми! (исп.)
Содержание ПРЕДИСЛОВИЕ ..................................................................................................... 3 МЕЛОДИИ МОРЯ В АРКТИЧЕСКИХ РИТМАХ ...................................... 6 У обрыва ............................................................................................................ 6 Уха из гольца .................................................................................................. 19 Полёт на водолазной раме или ода пескожилу .................................. 23 Скала Кыргын ................................................................................................ 26 Короткий рейс в пролив Лонга ............................................................... 29 Мура................................................................................................................... 36 Голодная чародейка ...................................................................................... 39 О Немертее — сестре Галатеи, дочери морского царя Нерея ........ 41 Жуткая история ............................................................................................. 43 Эол из аквариума .......................................................................................... 44 Сила есть — ума не надо? ........................................................................... 47 Подарок грозного шторма ........................................................................ 48 Леность, передаваемая по наследству ..................................................... 51 Богиня плодородия из Арктики .............................................................. 53 Убор индейского вождя .............................................................................. 56 Десант в аквариумное государство ......................................................... 57 Attractive worms ............................................................................................. 59 Хитон, который ест гудрон ....................................................................... 62 Кораллы, которые не страшны мореплавателям ................................ 64 Об арктических крабах как критерии счастья .................................... 69 Полёт под водой............................................................................................ 72 Колокольчики, голос которых никто не слышал ............................... 75 Прикосновение к тайне .............................................................................. 77 Уникум из арктического бассейна .......................................................... 79 В помощь навигаторам .............................................................................. 82 Одни из самых древних ............................................................................. 84 О солнце, льдах и бокоплавах... ............................................................... 86 Первый кусочек пирога .............................................................................. 89 Второй кусочек пирога ............................................................................... 91 Третий кусочек пирога ................................................................................ 92 Четвёртый кусочек пирога ......................................................................... 94 Что тебе снится, улитка? ............................................................................. 96 Страшилы подводного королевства......................................................100 Мягкотелые чудотворцы ...........................................................................104 Отшельник .....................................................................................................106 Тля и морская звезда: что у них общего? ..........................................107 Прыгун из Арктики ...................................................................................109 Горчичный бальзам .....................................................................................111
226
Глупыш ...........................................................................................................114 По дороге на север .....................................................................................119 «Полярия» ......................................................................................................122 В СТРАНЕ АНТИПОДОВ ..............................................................................127 Кто мы ............................................................................................................128 Немного истории ........................................................................................129 Обитание в отдельно взятом совершенном мире ...........................132 Оборудование в период 52 РАЭ............................................................133 В трюме ..........................................................................................................137 Несколько слов о белоснежном континенте .....................................139 Быт ..................................................................................................................141 Встреча с аборигеном ................................................................................143 Первая станция ............................................................................................147 Первичная разборка проб ........................................................................158 Распорядок дня ............................................................................................159 Встреча Нового года и его первый день ............................................161 Ещё о пингвинах и других персонах этой страны.........................168 Суть и особенности нашей работы ......................................................174 Шутки погоды и летающие лодки ......................................................177 43 метра ..........................................................................................................180 Полюс относительной недоступности ..................................................183 К чему пришли ............................................................................................184 ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ НА СТАНЦИЮ ПРОГРЕСС .....................186 Снова в «черепахе» .....................................................................................187 Подготовка к спускам ...............................................................................190 Начало исследований .................................................................................192 У западного берега......................................................................................194 Вынужденное нарушение правил ..........................................................197 Верхом на грузовом поясе ......................................................................199 Шустрый тюлень .........................................................................................201 Издержки нашего образа жизни ...........................................................203 Эстонский гость...........................................................................................204 Траверз Зонг Шан ......................................................................................206 Антарктические «моржи» ........................................................................208 Внешняя сторона залива ..........................................................................209 Охота на мариографы...............................................................................212 Корейский гость ..........................................................................................215 За пресной водой ........................................................................................216 Вместо заключения .....................................................................................221 Об авторе .......................................................................................................228
Об авторе Сергей Юрьевич Гагаев (род. в 1955 г.) — зоолог, морской биолог, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник лаборатории морских исследований Зоологического института РАН, водолаз. Участник более 30 российских и международных экспедиций в Арктику и Антарктику. Научные интересы: донные биоценозы Северного Ледовитого и Южного океанов, многощетинковые черви (Polychaeta). Автор около 50 научных, 100 научно-популярных работ о животном мире океана, работе морских биологов, а также художественных рассказов, издававшихся в журналах «Нева», «Пять углов», «Дорогой знаний», «InVertum», в районных и областных газетах Чукотки и пр. Электронная почта: gagaev24@yahoo.com