Путин живёт в «другом мире»?

Путин живёт в «другом мире»? Попытка разобраться в российской (внешней) политике

Михаэль Роик Начальник отдела, Управление международной политики

Автор оригинальной (октябрь 2014) публикации «Lebt Putin in einer „anderen Welt“?

Ein Versuch, die russische (Außen–)Politik zu verstehen»: Michael Roick Friedrich-Naumann-Stiftung für die Freiheit Bereich Internationale Politik Karl-Marx-Straße 2 D-14482 Potsdam

Перевод с немецкого: Юрий Сильвестров Оформление обложки: COMDOK GmbH Подготовка электронной версии на русском языке: К.І.С.

Январь 2015

Содержание

1.

1914 год – зловещее предзнаменование для Европы-2014? . . . . . 6

2. Аннексия Крыма и кризис в Украине . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9 2.1 Хронология событий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9 2.2 Исходное положение и основной тезис . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17 3. Российская внешняя политика и политика безопасности . . . . 20 3.1 Основные категории и модель восприятия мира. . . . . . . . . . . . 20 3.2 Ретроспектива. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21 3.2.1 Прагматизм внешней политики на службе у внутренней консолидации (2000–2007). . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21 3.2.2 Переломные моменты: объявление «красных линий» (Мюнхен-2007) и война в Грузии (2008). . . . . . . . . . . . . . . . . . 24 3.2.3 Национальная великодержавная политика и ужесточение внутренних репрессий: третий президентский срок Путина (2012) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27

3.3 Проект Евразийского союза. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30 3.4 После аннексии Крыма: дальнейшее ужесточение внутренних репрессий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32 4. Нео-патримониальная «система Путина». . . . . . . . . . . . . . . . . . 34 4.1 Неформальные структуры и провластные картели. . . . . . . . . 34 4.2 Великодержавный национализм – историческая политика – «традиционные ценности»: набор идеологического инструментария «системы Путина». 36

5. Германская дискуссия: понять Путина против «понимающих Путина». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40 6. Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46 6.1 Развенчание нарративов – просветительская работа. . . . . . . . 46 6.2 За политику ценностей и интересов без иллюзий по отношению к России. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55 Литература. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 60 Notes. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 67

«Сохрани нас Бог впасть в слепое поклонение всему русскому потому только, что оно русское; сохрани нас Бог от ограниченных и, скажу прямо – неблагодарных нападок на Запад… Вернейший признак силы – знать свои недостатки, свои слабости». Тургенев И. С.

1. 1914 год – зловещее предзнаменование для Европы-2014? В своих воспоминаниях о лете 1914 года Стефан Цвейг размышлял о том, как заурядный житель Вены, сидя за газетой или чашечкой кофе, воспринимал надвигающуюся катастрофу мировой войны. Безопасный и уютный мир, которому, как казалось, ничто не угрожало, внезапно и окончательно рухнул вследствие «трагического порождения внутреннего динамизма, накопленного за сорок мирных лет» (Цвейг). И сейчас существует большая опасность, что то же самое случится и с нами, считает нидерландский историк и публицист Геерт Мак, напоминая нам о записках Стефана Цвейга в своей книге «Если Европу ждёт неудача». Что, если весь европейский проект, это ценнейшее наследие минувших поколений европейцев, незаметно выскользнет из наших рук? «Если, – как об этом пишет Цвейг, – мир, в котором безопасность является само собой разумеющимся делом, разлетится на кусочки»1. Мак писал это, когда экономический кризис, кризис доверия и проблемы задолженности, с которыми Европейский Союз столкнулся в 2011–2012 годах, достигли своего пика. И хотя на сегодняшний день обстановка разрядилась, проблемы далеко не преодолены окончательно. Через сто лет после развязывания Первой мировой войны размышления Цвейга становятся актуальными. В конце 2013 года главный редактор газеты «Süddeutsche Zeitung» писал: «2014 год даст нам – через сто лет после начала Первой мировой войны – шанс. Возможно, мы более чётко увидим, как далеко ушла Европа за эти сто лет. Так много мира в Европе ещё никогда не было»2. Не прошло и трёх месяцев, как абсолютно неожиданно речь зашла об опасности «нового передела Европы», «новой Холодной войны», даже о возможности «войны в Европе»3. Именитым учёным, успевшим в связи с юбилеем вовремя представить на рынке самые свежие результаты исследований по Первой мировой в виде книг, задают

всё новые и новые вопросы. Впрочем, меньше о конкретном течении прошедших событий и гораздо больше о параллелях между июльским кризисом 1914 года и актуальным кризисом и подобием гражданской войны в Украине. «Не оказались ли мы перед опасностью забрести, словно «лунатики», в огромный пожар? Не думаю», – считает кембриджский историк Кристофер Кларк. Впрочем, кризис в Украине – это «напоминание о том, как быстро события изменяют самым тщательным образом разработанные планы, приводя к непредвиденным раскладам»4. Политолог Херфрид Мюнклер, преподающий в Университете им. Гумбольдта и выпустивший монументальный труд по Первой мировой войне, усматривает однозначные параллели. Несомненно, что Россия 2014 года так же боится оказаться заблокированной, как Германия в 1914 году. И не играет роли, насколько обоснованы эти страхи. Главное, что политическое руководство действует, исходя из них. К страху оказаться заблокированной добавляется страх поражения – Россия боится утратить роль игрока, оказывающего влияние на мировую политику. А в связи с историческими реминисценциями касательно кризиса 1914 года Мюнклер обращает внимание на границы, допустимые с проведением параллелей: «Как и в большинстве аналогий, становится ясно – не существует каких-то определённых образцов, по которым происходит смена власти, не существует и исторических событий, которые повторяются от начала и до конца»5. Все прочие обращения к параллелям и анализу «пользы и вреда истории» в смысле текущих событий, пожалуй, мало приемлемы для того, чтобы привести к какому-то результату в контексте обсуждаемой темы. Ведь столкновения и применение силы в Украине, очевидно, означают именно «новую войну» ХХI века, войну без формального объявления и не всегда с чётко обозначенными фронтами. «На протяжении недель она развивается и одновременно отрицается, на ней сражаются спецподразделения наряду с бандитами, при этом используется весь ржавый арсенал оружия развалившегося Советского Союза и психологические приёмы ведения войны в социальных сетях. А в конечном итоге всё служит единой цели – удержать на дистанции либеральный миропорядок, загнать в рамки то, что мы называем Европой»6. О том, как может выглядеть подобная замаскированная опосредованная война (чужими руками), в начале 2013 года в специализированном издании «Военно-промышленный курьер» подробно написал начальник московского Генерального штаба Валерий Герасимов. Сегодня следует использовать политическое и экономическое давление, массированную пропаганду, задействовать протестный потенциал местного населения,

использовать «военные меры скрытого характера» и спецподразделения. И тогда даже «вполне благополучное государство за считанные месяцы может превратиться в арену ожесточенной вооруженной борьбы, погрузиться в пучину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны»7.

2. Аннексия Крыма и кризис в Украине

2.1 Хронология событий С рекордной, захватывающей дух скоростью по окончании эры Януковича в Украине российский президент Путин, пренебрегая принципами конституционного и международного права, форсировал и завершил аннексию полуострова Крым. После этого начинаются беспорядки в восточных и южных регионах Украины, подогреваемые пророссийскими активистами и сепаратистами. Они носят всё более насильственный характер и по масштабам уже похожи на гражданскую войну. Западный мир абсолютно не был готов к подобному развитию событий. Никто и подумать не мог, что «через семь десятков лет после окончания Второй мировой войны мы столкнёмся с политикой насильственного изменения границ в течение всего нескольких недель»8. Федеральный канцлер Германии говорит о «конфликте за территориальное влияние, известное нам в общем-то по ХІХ и ХХ векам и которое, как казалось, мы уже преодолели»9. В соседних государствах в связи с этой «геополитической вылазкой» (газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung») возрастает страх перед возрождением советской империи. В странах с сильным российским меньшинством увеличивается беспокойство по поводу повторения крымского сценария10. Вряд ли действия России после бегства Януковича были разработаны заранее и ведутся по определённому сценарию. Министр иностранных дел Германии в это скорее не верит. Он считает, что многое говорит о том, что Россия развивает свои планы в зависимости от создавшейся ситуации11. В отличие от него Генеральный секретарь НАТО Расмуссен и дру-

гие политики считают, что Крым – часть более масштабной модели долгосрочной российской политики или как минимум стратегия кремлёвского главы Путина12. Сформированное парламентом новое украинское правительство, обременённое долгами, действует неумело и принимает необдуманные (кадровые) решения, подставляя противнику уязвимые места, хотя в скором времени и становится ясно, что некоторые моменты носят чисто пропагандистский характер и зачастую инструментализируются без всякой меры13. Одной из самых больших ошибок вскорости окажется отсутствие политиков в восточных областях страны. Тут разъяснительная работа с выступлениями на местах была бы как нельзя более кстати. Ведь многие люди просто разочаровались. Например, в связи с тем, что правительство в своём новом составе «слишком далеко»14, т.е. некоторые регионы вообще чувствуют себя не при деле, и это – ошибка. В ходе продолжающихся столкновений в южных и восточных областях, которые носят всё более насильственный характер, правительство теряет свой контроль над этим регионом. Кроме этого, оно вынуждено противостоять экономическим и политическим игрокам эры Януковича, ищущим себе подобных15. А в разгар обсуждения темы государственного банкротства вдруг становится известно о повышении цены на газ на 44 процента – начиная прямо со второго квартала. «Такая непомерная цена выставляется умышленно. Скидки предоставляются за сговорчивость»16.

17 апреля четырёхсторонние переговоры в Женеве при участии министра иностранных дел России, госсекретаря США, Верховного представителя ЕС по иностранным делам и представителя украинского правительства к удивлению наблюдателей неожиданно заканчиваются совместным заявлением. Наряду с объявлением о масштабной конституционной реформе оно содержит требование ко всем вооружённым формированиям сложить оружие и освободить захваченные общественные здания. «Все стороны, – написано в заявлении – обязались воздерживаться от любых форм насилия, запугивания или провокационных действий»17. Тот факт, что член российского правительства впервые встречается с представителем украинского переходного правительства, до тех пор называвшегося нелегитимным, также расценивается как положительный сигнал. Впрочем, в скором времени «Женевское заявление» оказывается ничего не стоящим документом, т.к. после его подписания так ничего и не происходит18. Пророссийские сепаратисты сразу же после достижения соглашения заявляют, что сложат оружие только тогда, когда Киев прекратит военные действия. Министерство иностранных дел России заявляет, что

«само собой разумеется» – вначале оружие должны сдать «добровольцы «Правого сектора» и других фашиствующих группировок, принимавших участие в февральском перевороте в Киеве»19. Непосредственно на украинской границе российские части сохраняют своё военное присутствие, угрожая и продолжая нагнетать обстановку. Параллельно с этим Кремль эффективно продолжает реализацию стратегии скрытых военных операций, при этом не исключая полностью возможности прямого военного нападения20. В этой связи газета «Süddeutsche Zeitung» 12 мая первой сообщает о российском полковнике Игоре Гиркине (Стрелкове), под позывным «Стрелок» руководящем действиями сепаратистов в Восточной Украине21. После крымского конфликта в конце февраля он появляется в Донбассе, известном угледобывающем и промышленном регионе Восточной Украины. Под его командованием профессиональные боевики захватывают здания органов власти и отделения милиции, телевизионные станции, суды и военные училища, сообщает газета «Süddeutsche Zeitung»: «Сепаратисты похищают, пытают или убивают местных украинских политиков, выступающих за единую Украину активистов и потенциальных руководителей сопротивления против них»22. Благодаря телефонным разговорам Стрелкова, опубликованным Службой безопасности Украины, становится известно, как он обсуждает детали освобождения захваченных в плен военных наблюдателей ОБСЕ с представителем Путина Владимиром Лукиным. В конце апреля в интервью российской газете «Комсомольская правда» он сам говорит о том, что прибыл на восток Украины из Крыма и что по меньшей мере третья часть боевиков не имеет украинских паспортов. После публикации этой информации в газете «Süddeutsche Zeitung» издания «Frankfurter Allgemeine Zeitung», «DIE ZEIT» и другие средства массовой информации также сообщают об этом. На телеканале ARD большой материал на эту тему выходит в эфир 13 мая. Через несколько дней эти события подтверждаются в отчётах ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека, посвящённым ситуации в Украине, а также Верховным комиссаром по делам национальных меньшинств23. Речь идёт о «вызывающем тревогу ухудшении» ситуации с правами человека, особенно на востоке страны. Хорошо организованные и до зубов вооружённые противники киевского правительства принимают участие в разгуле насилия. Вокруг города Славянска, в котором орудуют банды так называемых «самоополченцев», положение особенно серьёзно. В отчётах приводятся многочисленные конкретные примеры целенаправленных убийств, пыток и похищений людей. Как минимум 83 человека, исчезнувших во время протестов на площади Неза-

висимости в Киеве, до сих пор так и не были обнаружены. Россия незамедлительно демонстрирует своё возмущение по поводу «одностороннего, политически мотивированного» изложения событий, но в то же время не проявляет желания перейти к серьёзным переговорам с целью поиска решения и стабилизации ситуации в стране. Референдумы, прошедшие за это время в Восточной Украине, юристы-международники называют просто «фарсом», так как на них были нарушены или проигнорированы все международные стандарты24. Зато российский президент сразу же заявляет, что «уважает» 25 результаты голосования как «проявление воли народа», хотя незадолго до этого в связи с визитом Президента Швейцарии и действующего председателя ОБСЕ Дидье Буркхальтера призывает отложить запланированные голосования в связи с неустойчивой ситуацией26. В ответ на это пресса пишет об очередном «блефе»27 Путина. Между тем управляемые государством масс-медиа России при «освещении событий» в Украине работают над созданием «исторического дежавю»28. Картинки с изображением украинских националистов монтируются со снимками зверств СС. В пропагандистских целях снова используется формула «борьбы с фашизмом». Сфабрикованные кадры якобы «документируют» бегство сотен тысяч людей из Украины. Создаётся впечатление, что в Киеве царит чистой воды фашистский террор – террор, которому не видно конца. Там преследуют евреев, уже горят синагоги и возводятся концентрационные лагеря29. Пропагандистские страшилки, демонстрируемые по российскому телевидению недели и месяцы напролёт, превосходят любые фантазии. Наблюдатели предупреждают о том, что в связи с событиями, напоминающими гражданскую войну, Украина может превратиться в «failed state»30 (недееспособное государство). И в самом деле, представители, заинтересованные в конструктивном и мирном решении, продолжают свою работу; за «национальным круглым столом» при посредничестве ОБСЕ они ищут приемлемые решения проблемы. Но время уходит. С Петром Порошенко, который 25 мая 2014 года уже во время первого тура абсолютным большинством был избран новым Президентом Украины, многие люди связывают надежды на выход из кризиса и прекращение насилия на востоке страны, в большинстве районов которого голосование не было организовано в связи с запугиваниями, разрухой и террором. Тем временем в самопровозглашённых «Донецкой» и «Луганской Народных Республиках» события развиваются. «Премьер-министр» «Донецкой Народной Республики» Александр Бородай уже в середине мая под-

писывает в Донецке на конгрессе из 150 сепаратистов документ об объединении обеих народных республик в рамках самопровозглашённого союза государств «Новороссия». Речь идёт о названии, использовавшемся в царской России, которое российский президент решил реанимировать. Территория Новороссии тянулась от донецкого региона до Одессы, Крыма и далее – до сегодняшней Республики Молдова31. Во время торжеств Бородай оглашает обнадёживающее сообщение: «Россия с вами – помощь уже близка»32. И вскоре она становится явной. Всё больше вооружённых российских и чеченских наёмников переходят границу с очевидным заданием поддержать донецких сепаратистов. Плечом к плечу они ведут бои против киевских частей. Министр иностранных дел ФРГ чётко заявил, что ожидает от Москвы «использования её возможностей влияния на разнообразные группы сепаратистов и прекращения дальнейших перебросок боевиков и оружия через российско-украинскую границу, о чём следует договориться с новым украинским руководством»33. Юрий Луценко, бывший Министр внутренних дел в кабинете Юлии Тимошенко, отсидевший при Януковиче три года в тюрьме за «злоупотребление служебным положением» и сейчас сотрудничающий с Порошенко, описывает цели российского президента следующим образом: «Путин не хочет Донбасс. У него другие цели. Во-первых, посеять в регионе анархию, так как для нас он чрезвычайно важен в экономическом плане и без него Украине не подняться на ноги. … Во-вторых, он хочет, чтобы сепаратисты получили достаточно самостоятельности для наложения вето на любые решения Киева. Тем самым государство было бы парализовано и управлялось бы де-факто из Москвы»34. Бывший советник Путина и сегодняшний антагонист Кремля Андрей Илларионов высказывал эту точку зрения ещё в начале аннексии Крыма. «Путин не хочет войны. Путин хочет, чтобы воевали украинцы», – пишет он в своём блоге. И это доказывает заявление Путина, сделанное им ещё в 2008 году на саммите НАТО, о том, что Украина нежизнеспособна как самостоятельное государство35. Министр иностранных дел Украины Андрей Дещица в начале июня снова обратился к Западу с требованием изменить свою стратегию по отношению к России и ввести более жёсткие санкции36. И пока после избрания Порошенко 25 мая бои в Восточной Украине продолжаются (поначалу даже усиливаются), в руки пророссийских сепаратистов попадает ещё одна группа наблюдателей ОБСЕ из четырёх человек37, и всё говорит о дальнейшей эскалации военного противостояния, переговоры и встречи между российским президентом, западными главами государств и правительств и новоизбранным украинским президентом во время торжеств в Нормандии 5–6 июня вселяют новые надежды

на разрядку конфликта38. После – пусть даже пятнадцатиминутной – беседы между Путиным и Порошенко в присутствии французского президента и германского канцлера создаётся определённое впечатление, что в ближайшие дни Россия и Украина смогут начать взаимное сближение. Во всяком случае, Президент России заявляет российскому телевидению, что поддерживает планы Порошенко о прекращении конфликта: «Настрой в целом мне показался правильным, мне понравился»39. Впрочем, мировые масс-медиа по-прежнему настроены скептически40. Министр иностранных дел ФРГ отмечает «ощутимые изменения» в поведении российской стороны, «в том числе в разговорах», и выражает надежду, что конфликт по меньшей мере постепенно «начнёт сходить на нет». При этом он отмечает, что окончательное решение проблемы «ещё далеко»41. Участие российского посла в Украине в переговорах украинского президента оценивается как ещё один «положительный сигнал». Теперь дело за переговорами по существу непосредственно между Москвой и Киевом, считает министр. Следуют сообщения об усилении пограничного контроля с российской стороны с целью усложнения нелегального перехода в Украину. Подтверждаются требования о введении перемирия, хотя они и привязываются к выполнению ряда условий. Так, Председатель Российского Совета Федерации заявляет, что украинская сторона должна сделать первый шаг по прекращению использования военнослужащих, танков и артиллерии42. В том же сообщении содержится пренебрежительный комментарий по поводу инаугурационной речи украинского президента. И это неслучайно. Во время инаугурации 7 июня Порошенко выступает за прекращение огня, за скорое проведение досрочных парламентских выборов и децентрализацию страны с целью передачи большего количества полномочий регионам, но при этом однозначно отвергает федерализацию и не оставляет сомнений по Крыму. «Крым был, есть и будет украинским. Точка», – говорит он43. Уже на следующий день после приведения к присяге новый президент принимает в Киеве «контактную группу»44, призванную помочь в реализации его миротворческих планов. Несмотря на это, бои в Восточной Украине продолжаются. После того, как пророссийские сепаратисты сбивают украинский военный самолёт, в результате чего гибнут 49 человек, конфронтация между Киевом и Москвой снова усиливается. Украинское правительство угрожает Москве разрывом дипломатических отношений и полным закрытием границ. Москва и далее отрицает всякую ответственность за происходящее, хотя во время боёв украинские части то и дело захватывают российскую военную технику, а также протестует против «про-

вокационных действий» перед своим посольством в Киеве после поражения украинского самолёта. Усиленная охрана границы с российской стороны также не наблюдается. Две группы экспертов ОБСЕ по-прежнему находятся в руках сепаратистов. В очередном отчёте ООН последние снова обвиняются в убийстве и пытках гражданского населения. Россия сразу же выступает с критикой этого документа, называя его «односторонним»45. Один из советников российского президента снова называет киевское правительство «нацистами, прошедшими обучение в США»46. Параллельные переговоры о поставках газа из России проходят безрезультатно47. Объявленный украинским президентом мирный план из 14 пунктов, включающий в себя, в частности, конституционную реформу и предложение по децентрализации власти, увязанные с односторонним прекращением огня, срывается в жестоких боях. На встрече с выпускниками Национального университета обороны Украины в Киеве Порошенко заявляет, что Украина находится в состоянии войны, а конфронтация с Россией – это «война нового типа», в которой профессионально подготовленные группировки вместе с добровольцами ведут подрывную деятельность против украинского государства48. Незадолго да недавнего саммита ЕС, на повестку дня которого выносятся вопросы о дальнейших санкциях по отношению к России, российский президент подаёт «сигнал разрядки». Он требует у Совета Федерации отменить разрешение на возможный ввод войск в соседнюю страну, предоставленное ему на пике крымского кризиса49. Чуть позже пророссийские сепаратисты отпускают одну из захваченных групп экспертов ОБСЕ, вслед за этим происходит освобождение четырёх последних заложников. Торжественное подписание Президентом Украины Соглашения об ассоциации с ЕС 27 июня комментируется из Москвы следующим образом: «Антиконституционный переворот в Киеве и попытки поставить украинцев перед искусственным выбором между Европой и Россией привели к расколу общества и болезненной внутренней конфронтации». На одной из встреч по урегулированию кризиса, состоявшейся в начале июля в Берлине, министры иностранных дел России и Украины снова договорились о необходимости идти путём перемирия и принятия пакета мер для деэскалации конфликта на востоке50. Но вместо начала мирных переговоров – не в последнюю очередь в связи с внутренними протестами51 – возобновляются активные боевые действия. Вооружённые силы Украины могут записать в актив «Антитеррористической операции» серьёзный успех – почти через четыре месяца оккупации они отвоёвывают центр сепаратистов Славянск. Последние под командованием полковника Игоря Гиркина (он же «Стрелков») оставляют город и отходят в сто-

рону Донецка. В своём видеообращении Гиркин взывает к России с отчаянной просьбой о помощи: «Если Россия не заключит перемирия либо не вступится со своими вооружёнными силами за нас, за русский народ, который тут проживает, мы будем уничтожены»52. В Москве нагнетается напряжение, Кремль обвиняется в предательстве борцов за русское дело53. Московский корреспондент газеты «Süddeutsche Zeitung» Юлиан Ханс предполагает, что в связи с последними неудачами сепаратистов Кремль мог изменить свою интерпретацию конфликта. Концепция самопровозглашённых республик, обращающихся с просьбой о вхождении в Российскую Федерацию, потерпела фиаско, и не в последнюю очередь в связи с нехваткой поддержки со стороны населения Восточной Украины. Теперь Москва предлагает новую версию: «Намечаются гуманитарная катастрофа и нападение на территорию собственного государства. Поэтому военные действия будут уже не захватнической войной, а самообороной в рамках миротворческой миссии»54. Теперь обе стороны снова усиливают свои наступательные действия. Накапливаются свидетельства и доказательства того, что Россия всё в больших масштабах поддерживает сепаратистов, в том числе танками, бронетранспортёрами, гранатами и наёмниками. 14 июля на высоте 6 500 метров оказывается сбитым ещё один украинский военный самолёт55. «Атакой на полсвета»56 называют крушение Боинга-777 Малазийских авиалиний, следовавшего из Амстердама в Куала-Лумпур с 298 пассажирами на борту, которое происходит 17 июля над Восточной Украиной. Ещё до того, как становится известно о размерах и причинах катастрофы и о том, что речь идёт о гражданском самолёте, на прокремлёвском интернет-портале «Lifenews» появляется сообщение о доблестных сепаратистах, доставших в небе украинский самолёт. Время и место падения совпадают с данными рейса MH17. Командир сепаратистов полковник Стрелков (Гиркин) тоже помещает сообщение о поражении украинского самолёта в сети «Facebook». «Только что сбили самолёт АН-26», – не скрывает он радости57. Это невольное признание удаляется вскоре после того, как выясняется, что самолёт оказался пассажирским. Между Киевом и Москвой начинается период взаимных обвинений. Командиры сепаратистов тоже стараются снять с себя всякую ответственность за случившуюся катастрофу. Между тем в государственных российских масс-медиа и социальных сетях распространяются самые невероятные теории заговора. Украинский президент требует создания международной комиссии, которая должна объяснить причину крушения. Не проходит и недели, как сотрудники американских спецслужб публикуют материалы о результатах своих расследований. Все имеющиеся

и уже обработанные данные и факты указывают на то, что «видимо, плохо обученный экипаж зенитного ракетного комплекса типа «Бук-1М» не смог его правильно обслужить. Есть серьёзные доказательства того, что во время поражения ракета, которая на жаргоне НАТО называется SA-11, была выпущена с подконтрольной пророссийским сепаратистам территории неподалёку от населённого пункта Снежное. Американский радар и спутники записали инверсионный след ракеты, длина которой составляет более пяти метров, заканчивающийся взрывом боеголовки вблизи Боинга»58. Анализ голосов командиров сепаратистов показал, что они идентичны записям разговоров, сделанных вскоре после поражения самолёта. Таким образом, всё говорит о том, что ответственность за катастрофу несут пророссийские сепаратисты. Доказательств непосредственного участия российского руководства в этой акции нет. «Но Россия поставила сепаратистам соответствующие системы вооружений и научила ими пользоваться в учебном военном центре недалеко от Ростова-на-Дону, спутниковые снимки которого продемонстрировали американцы»59. Европейскому Союзу пора начинать действовать. Москва слишком долго испытывала его терпение. 29 июля государства – члены Евросоюза приняли решение о введении широкомасштабных санкций, которые прежде всего коснутся российского экономического и финансового секторов. Будет ограничен доступ государственных банков России на европейский финансовый рынок, на определённое время запрещён экспорт товаров гражданского и военного назначения, а также высоких технологий, предназначенных для нефтяной промышленности. Таким образом, в силу вступает самый серьёзный из трёх объявленных ранее этапов санкций.

2.2 Исходное положение и основной тезис В настоящее время российский президент находится «в самой сложной ситуации за всё время своего правления»60, – уверен прокремлёвски настроенный эксперт-международник Фёдор Лукьянов, имея в виду трагедию с самолётом. Дальнейшая поддержка сепаратистов на прежнем уровне приведёт к изоляции страны, считает он. В самой России поддержка Путина после аннексии Крыма достигла непредвиденных масштабов. Согласно последним опросам независимого Левада-Центра курс президента поддерживают 86 процентов населения61. Во время своего триумфального выступления 18 марта перед парламентом, которое то и дело прерывалось аплодисментами присутствующих стоя и скандированием «Россия!

Россия!», он как бы дал клятву на верность новым имперским амбициям России – стране, которая снова уверенно поднимает голову и не боится ни внешних, ни внутренних врагов, коим он как представителям «пятой колонны» дал однозначное предупреждение. Писательница Светлана Алексиевич, лауреат Премии мира немецких книготорговцев, пришла в шок от таких националистических выпадов. «Кто не рад, тот враг народа. Часть пятой колонны, один из госдеповских приспешников. Сталинистский лексикон полностью восстановлен: предатель, изменник, пособник фашистов. С единственным отличием: сталинисты теперь православные»62, – пишет она. Президент – во всяком случае, так кажется ему самому и преобладающему большинству его земляков – через столько лет унижений и поражений предпринял решающий шаг и приблизил Россию к заветной цели – сделать её снова великой и сильной63. Однако следует понимать, что этот насильственный захват территории после окончания конфликта между Востоком и Западом внутри Европы проистекает непосредственно из опыта поражения, а поэтому должен оцениваться скорее не как признак силы, а как «стратегически-историческая слабость» 64. Ущерб, нанесённый России – насколько об этом можно судить сегодня – будет довольно большим. А попытку Путина стабилизировать ситуацию на свой лад в постсоветской зоне влияния, создав интеграционную модель Евразийского союза, уже сегодня можно считать потерпевшей неудачу. С точки зрения одного из представителей «Евромайдана» – за последние месяцы это слово стало символом надежды на обновление украинского общества и государства – ситуация выглядит следующим образом: «Путинская агрессия и контрреволюционная пропаганда являются наилучшим комплиментом, который нам можно было сделать. Если бы его режим не почувствовал, что это – настоящая антиимперская революция за свободу, западная в самом полном смысле этого слова, и что она вот-вот увенчается успехом, он бы никогда не затеял военную операцию. Ведь эта революция несёт угрозу всему, на что он опирается, она доказывает силу того, что он презирает и отрицает – жизнеспособность и зрелость гражданского общества, которое прекрасно обходится без авторитарного патернализма; она демонстрирует возможность существования свободы без хаоса, но с ответственностью; показывает, что самоопределение и освобождение достигаются не путём толерантности и плюрализма. Путин чёрной тенью нависает над нашей революцией. Вначале он хотел забрать у нас нашу Европу, потом – нашу революцию, теперь он забрал у нас Крым. На деле же речь идёт о том, чтобы погасить огонь Прометея, не допустить прецедента»65.

Вторжение в Крым и его включение в российское государственное объединение, а также направленная на раскол Украины стратегия дестабилизации свидетельствуют о вступлении России и её международной политики в новую фазу. На данный момент практически невозможно представить и оценить всю глубину и степень последствий этого шага для внутренней и внешней жизни страны. В связи с последними событиями следует говорить и о новой фазе в отношениях между Востоком и Западом в целом. Прежде чем перейти к размышлениям о возможной реакции на противоречащее нормам международного права поведение и скрытые военные действия России, стоит коротко описать внешнюю политику России прошлых лет. Это упростит восприятие материала и позволит легче прогнозировать развитие событий. В основе дальнейших рассуждений находится тезис о том, что «система Путина» и во внешней политике в значительной мере следует императиву удержания власти, т.е. проводит стратегию сохранения своего господства. Этот тезис подразумевает, что возможности повлиять на изменение российской политики извне, вероятно, очень ограничены. С мнением, что виной всему созерцательное наблюдение за формированием в России авторитарного президентского режима и неготовность предложить ей что-то иное, т.е. «ошибки Запада», которое нередко можно услышать у нас в стране, согласиться никак нельзя. При этом речь идёт не об отрицании «ошибок» и упущений Запада. Они, безусловно, случались. Но никак нельзя согласиться с утверждением, что путь России на Запад был заблокирован расхождениями между многообещающей риторикой, имевшей место, например, в Парижской хартии СБСЕ 1990 года и весьма незначительными действиями в реальной политике66. Ведь такая точка зрения скорее напоминает известную историю Пауля Вацлавика о поиске ключа67. Лилия Шевцова из Московского Центра Карнеги по этому поводу отмечает: «У Кремля всегда были проблемы с точным формулированием того, что он хочет получить от Запада. Каких «результатов» он мог добиться от Запада вообще? Любой из названных уже предлагался Западом в тот или иной момент»68. Россия упустила шанс для проведения политической и социальноэкономической модернизации. Одновременно правящая элита функционеров увидела опасность потери власти в ходе дальнейшего открытия страны для Запада (в среднесрочной и долгосрочной перспективе). Поэтому причины нынешней российской политики следует искать скорее не в (ошибочном) поведении Запада, а в структуре (внутренней) политической системы.

3. Российская внешняя политика и политика безопасности

3.1 Основные категории и модель восприятия мира На вопрос о ключевых категориях и моделях восприятия мира, которые лежат в основе мышления и действий правящей элиты российских функционеров в области внешней политики и политики безопасности, эксперты и аналитики по Кремлю отвечают в большой мере одинаково. По их мнению, в международной политике они в общем и целом ориентируются на категории так называемой школы политического реализма. В основе её теории находится предположение о том, что международная политика осуществляется на своеобразной шахматной доске. В конце игры есть только победители и проигравшие, в лучшем случае она может закончиться вничью. В любом случае сумма общего результата победы и проигрыша равняется нулю («игра с нулевой суммой»). Выигрыш одной стороны равен потерям другой. Поэтому государственные политики в своей деятельности должны учитывать такие понятия, как «равновесие сил» и «вакуум власти»69. В плане конкуренции между ЕС и Россией на постсоветском пространстве подобные стереотипы нашли конкретное отражение «классического» образца в предупреждении Путина о том, что «в международных отношениях не может быть вакуума, и если Россия воздержится от проведения активной политики в СНГ или же сделает в этом отношении необоснованный перерыв, то это неотвратимо приведёт ни к чему иному, как к тому, что это политическое пространство будет немедленно заполнено другими, более активными государствами»70. Ещё один штрих для понимания кремлёвского мышления заключается в аксиоме, что «существуют

великие державы и другие, и крупные государства имеют большее право голоса, заслуживают большего уважения, нежели малые»71. Мир воспринимается прежде всего в качестве «поля боя», в качестве пространства для соперничества всех со всеми, жёсткой конкуренции за ресурсы и рынки. «Сотрудничество – это результат не эмоциональных импульсов или доброй воли политиков, а соперничества игроков, в рамках которого они определяют условия будущего взаимодействия. … Политический реализм является единственно надёжной политикой. Нужно только подогнать её к условиям глобализированного мира»72. Попытки найти в российской внешней политике и её основных принципах более глубокую логику обычно ни к чему не приводят. Зачастую она оказывается непоследовательной, противоречивой и просто малопонятной. «Действительно, возникают сомнения относительно существования какого-то плана во внешней политике. … На первое место тут выходит метод проб и ошибок, основанный скорее на желании реализовать какие-то внутренние потребности, чем на положениях серьёзной программы в области международной политики»73. Впрочем, есть одно решающее исключение. Существует принцип, обусловливающий все остальные цели и задания. Это – императив сохранения власти. Во внешней политике режим Путина также в значительной мере исходит из логики обеспечения своего господства внутри страны74 и для достижения этой цели готов использовать военные средства75.

3.2 Ретроспектива 3.2.1 Прагматизм внешней политики на службе у внутренней консолидации (2000–2007) Во время первого пребывания на посту основное внимание президент Владимир Путин сосредоточил на экономической консолидации и стабилизации, а также внутреннем и общественно-политическом формировании страны. Между 1999 и 2008 годами промышленное производство России возрастало в среднем на шесть-семь процентов ежегодно. Инфляция снизилась, количество занятого населения снова увеличилось, только за первые три года этот рост составил 12 процентов. Забастовки в стране существенно пошли на убыль, быстрыми темпами возрастала потребность в квалифицированных рабочих. Экономическое оздоровление и макро-

экономическая консолидация хотя и были в значительной степени обусловлены повышением цен на рынке нефти и другого сырья, а в известной мере и теневой экономикой чёрного рынка, всё-таки оказали положительное влияние на рост популярности нового президента. Согласно социологическим опросам его рейтинг во время первого пребывания на должности постоянно держался на уровне около 70 процентов76. При этом быстрый рост цен на нефть и другое сырьё позволял российскому руководству «решать целый ряд проблем, не прибегая к структурным изменениям»77. Во внутренней и общественно-политической жизни страны в скором времени стала заметна трезвая и прагматическая ориентация назад – на так называемый «русский путь», с акцентированием «русских ценностей» и возрастающим духовым отрывом от зарубежья, читай – от Запада. Под знаменем стабильности основной целью тут было всеобъемлющее возвращение к централизации власти и «национализация гражданского общества»78. Патриотизм в конечной интерпретации этого понятия как слепой любви к отечеству стал новым ориентиром, воплотившим в себе глубоко укоренившиеся русский традиции, включающие в себя, в частности, автократическое управление, православную религию и авторитарную политическую культуру79. И снова актуальным стало оказавшее существенное влияние на формирование российской государственно-правовой идеологии понятие «правового нигилизма», т.е. пренебрежение конституционно-правовыми нормами и уверенность в том, что закреплённые в законе положения не обязательно исполнять, «разве что к этому принудят физической силой»80. Правда, как Путин, так позже и Медведев81 в своих выступлениях перед общественностью неоднократно объявляли войну «правовому нигилизму», чтобы в конце концов просто создать иллюзию строительства правового государства82. Демократическая конституция и авторитарная конституционная практика находились в резком диссонансе между собой уже в первые годы президентства Путина83. Да и заявления Путина о приверженности демократии с самого начала наталкивались на противоречия и поэтому звучали малоубедительно. Россия не может позволить себе демократию, которая приведёт «к хаосу или вообще развалу государства», прозвучало пророчески в одном из заявлений. Осенью 2004 года последовало выступление о «демократии по-русски», и в конце концов была выбрана «суверенная демократия». «По содержанию «суверенная демократия» – это сознательное отмежевание национальной модели демократии – фактически авторитарной системы – от модели «западной демократии»,

нежелание позволить навязать её себе. По сути дела, речь идёт о притязании на особый исторический путь в соответствии с «русской идеей», с собственными ценностями и институтами, об усилении роли России в мире и об отражении любой критики внутриполитического устройства России из-за рубежа»84. В области внешней политики вначале проводился прагматичный курс, который определялся усилиями снова нормализовать и привести «в порядок» отношения с Западом, испорченные первой волной расширения НАТО на Восток и особенно «косовским кризисом»85. При этом на первый план выходили отношения с Североатлантическим альянсом, т.е. намерения наладить длительное военно-политическое сотрудничество между Россией, Северной Америкой и Западной Европой. Событие 11 сентября 2001 года стало в этом отношении ключевым. В тот же день Путин предложил Президенту США решительную помощь в создании глобальной антитеррористической организации. Тесное сотрудничество было налажено и продолжено после подавления движения Талибан в Афганистане. В этот период открыто и спокойно обсуждались даже вопросы возможного (в будущем) членства России в Альянсе. Само собой, что сотрудничество такого уровня дало сбой, когда стало ясно, какого курса США придерживаются в отношении Ирака (свержение Саддама Хусейна). Отношения с Европейским Союзом становились всё более крепкими и институционализированными в середине 90-х годов после вступления в силу Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве (СПС). На его основе была создана «плотная сеть форумов и рабочих групп»86. Однако вскоре стало ясно, что поставленные в их рамках цели, связанные с развитием России в направлении демократии и рыночной экономики, наталкиваются на сопротивление со стороны самой России, которая сделала ставку на независимость и суверенитет и акцентировалась на собственном самовосприятии как великой державы в мультиполярном мире. В 2007 году срок действия СПС формально истёк, с тех пор он ежегодно продлевается на следующий год автоматически. Время от времени проходят переговоры о новом СПС, но пока что без существенного прогресса. То есть Соглашение всё ещё существует в качестве неких формальных рамок, но покрылось густым слоем пыли87. Разработанная обеими сторонами в ходе первого расширения ЕС на Восток концепция четырёх общих пространств88 в мае 2005 года нашла своё воплощение в «дорожных картах», более детально описывающих условия и цели секторального сотрудничества89. Консенсус об «общих ценностях», обозначенных ещё в преамбуле СПС с упором на демократию, защиту прав человека и принципы правового государства, в них достигнут не был. «Российская сторона выступала за отно-

шения с ЕС на равных правах и уже не была готова принять требования Евросоюза по разделению его ценностей, в частности – адаптировать российскую политическую, экономическую и общественную систему к ценностям, правилам и нормам ЕС»90. В области внутренней политики в ходе захвата заложников и террористических актов (Москва-2002, Беслан-2004) курс становился всё более жёстким и авторитарным. Под видом заботы о «безопасности страны» снова была введена цензура. Многопартийная система была поэтапно упразднена, парламент ослаблен, а правосудие всё более зависит от государственной власти91. Возложение Путиным политической ответственности на Запад за террористические акты, поскольку последний (по его мнению) использует их для того, чтобы опорочить Россию, только ухудшило и без того натянутые отношения. Процесс против Ходорковского, (до сих пор нераскрытое) убийство критически настроенной журналистки Анны Политковской и смерть Александра Литвиненко вследствие отравления в 2006 году только усилили негативный имидж России в мире как авторитарного государства, в котором царит произвол. В связи с «цветными революциями» в Грузии и Украине отношения ещё более разладились. Кремль и тут увидел «Запад» в роли закулисного кукловода. А когда с этими странами, которые Россией рассматриваются как «ближнее зарубежье» и в которых она видит свои «особые интересы», заговорили о возможности будущего членства в НАТО92, чаша её терпения переполнилась. Геополитические плацдармы в сфере влияния России – кошмар для правящей элиты!

3.2.2 Переломные моменты: объявление «красных линий» (Мюнхен-2007) и война в Грузии (2008) Так же, как литература иногда одаривает нас «Часами подлинного ощущения» (П.Хандке), так политика подчас удивляет нас своими «часами истины». Об этом следует говорить, если речь идёт о 10 февраля 2007 года, о выступлении российского президента Владимира Путина на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности. Бывший директор Фонда науки и политики профессор Михаель Штюрмер, лично присутствовавший на этом выступлении, посвятил ей в вышедшей в 2008 году книге о России целую главу93. В дальнейшем Штюрмер неоднократно подчёркивал важность и значение рассуждений Путина – конечно же, без особого резонанса. Экспертное сообщество также не обратило на эти выкладки достаточно серьёзного внимания, которого они в общем-то заслужили. Будущие

историки в области международных отношений, подчёркивал Штюрмер в те дни, видимо, ещё оценят выступление Президента Российской Федерации как поворотный момент на пути России от игрока в образе сложного партнёра к игроку в образе противника, ведущему с Западом дистанционную игру. «В Мюнхене Запад был поставлен в известность о том, чего не хочет Россия и с чем не смирится ни один будущий президент»94. Он назвал «красные линии», по отношению к которым хотел бы в будущем видеть уважение других – в Восточной Европе, на Балканах, на Кавказе и во всей Средней Азии. Без оглядок на дипломатический этикет – Федеральный канцлер выступала перед ним и теперь внимательно слушала – он открыто изложил свой, русский, взгляд на вещи. Запад – на его языке в первую очередь имелись в виду США – сверх всякой меры односторонне воспользовался неразберихой, наступившей после распада Советского Союза. Не предлагая никакой компенсации за понесённые потери, он обогатился геополитическими выгодами во всей Восточной Европе и Средней Азии. Путин заклеймил экспансию НАТО в Восточную Европу и ещё раз подчеркнул, что русские чувствуют себя в блокаде. А актуальные планы по развёртыванию системы противоракетной обороны в Центральной Европе лишь подтверждают обоснованность этих чувств. Чек доброй воли – согласие на членство объединённой Германии в НАТО – так и не был принят. Напротив, Альянс постоянно старался расшириться за пределы Одера. Российская поддержка после одиннадцатого сентября также не была оценена, более того – американцы закрепились в Средней Азии. Он вспомнил об идеологических стереотипах, двойных стандартах и других понятиях времён Холодной войны. Протест России в ООН по Косово просто не был принят во внимание. И Путин дал понять, что его страна будет препятствовать любой попытке разделить будущее Косова и Сербии. В Мюнхене российский президент определил для своей страны роль адвоката в отношении международного права: «Мы наблюдаем растущее пренебрежение правилами международной культуры. Международные правовые нормы всё более приближаются к правовым нормам одногоединственного государства. Одно государство, в первую очередь и прежде всего Соединённые Штаты, во всех отношениях перешло свои границы». Это было чёткое послание. Начав со слов, что конференция позволяет ему «оставить в стороне чрезмерную вежливость», Путин приступил к своей полной сарказма речи. Непосредственная реакция присутствовавших была самой разной – от выражения беспомощности на лице и покачивания головой до замечаний, что это – «возвращение к Холодной войне». Война в Грузии (август 2008 года) должна была воплотить услышанное в Мюнхене в действительность. 9 августа 2008 года российские солдаты вош-

ли на чужую территорию. Местом действия стала Южная Осетия – относящаяся к Грузии, но фактически самоуправляемая провинция, добивавшаяся политической автономии. Правда, войну как таковую согласно выводам созданной позже следственной комиссии ЕС начала Грузия, которая за два дня до этого обстреляла из продвинувшихся танков посты российских миротворческих частей с целью «восстановления конституционного порядка в Южной Осетии»95. Грузинские подразделения были быстро разгромлены Россией. Кроме этого, российская сторона захватила значительную часть грузинской территории. Под давлением Запада и при посредничестве Франции как председателя ЕС в течение нескольких дней удалось достичь перемирия. При оценке всех событий (неоспоримое) участие Грузии в развязывании войны является, конечно же, только одной стороной медали этого недавнего регионального конфликта. Иные факторы в данном контексте говорят о (нео-)имперской стратегии России. В соответствии с декретом президента Медведева от 26.08.2008 года Южная Осетия и Абхазия были признаны Российской Федерацией как независимые государства. Тем самым в течение нескольких недель военная, политическая и правовая ситуация в этом конфликтном регионе решительно изменилась. Полученный и постоянно продлеваемый в связи с достигнутым в 1992 году перемирием мандат миссии ОБСЕ с многонациональной группой контроля – и с предоставленными конфликтующими сторонами миротворческими подразделениями под российским командованием (!) – быстро утратил свою силу. Москва годами использовала миротворческие части в качестве действенного средства своей политики влияния. Южная Осетия, хоть и не признанная в соответствии с нормами международного права суверенным государством, но де-факто не зависевшая от Тбилиси, практически оказалась под патронатом России. В своё время мюнхенский историк и специалист по данному конфликтному региону Мартин Шульце Вессель говорил в этой связи о «плацдарме в Грузии», с помощью которого Россия может дестабилизировать страну. Речь идёт о «новом, неслыханном средстве имперской политики влияния со стороны Москвы», вошедшем в практику в 2006 году, когда жителям территорий, в соответствии с нормами международного права всё ещё относящимся к Грузии, начали выдавать российские паспорта. «В то время, как грузины должны были иметь визу для въезда в Россию, южные осетины оказались гражданами Российской Федерации. Наряду с расколом и дестабилизацией Грузии был получен легитимный повод для интервенции с целью защиты «российских граждан»». Данная специфическая легитимность интервенции в 2010 году была отражена в новой военной доктрине России.

Другие наблюдатели, анализируя вторжение российских частей в Грузию, справедливо говорили о некой «вехе»96. Российские танки стоят здесь, чтобы попытаться изменить старые геополитические образцы. Цель Москвы – окружить себя поясом из небольших государств с ограниченным суверенитетом.

3.2.3 Национальная великодержавная политика и ужесточение внутренних репрессий: третий президентский срок Путина (2012) Когда Владимир Путин после определённого интермеццо 7 мая 2012 года в третий раз вошёл в Кремль в качестве Президента России, страна оказалась перед угрозой раскола. Во всяком случае именно таковым было «однозначное заключение» изданного летом 2012 года при поддержке Фонда Фридриха Науманна за свободу объёмного сборника материалов, подготовленных экспертами по России и посвящённых анализу развития страны по самым разным направлениям и с различных точек зрения97. В нём описывался «вертикальный раскол» в области политики, углубившийся за минувшие годы. Конституционное государство с формально существующими институтами и процедурами блокируется и подрывается государством административным, в котором определённые группы преследуют свои интересы, используя неформальные средства. Принципы правового государства, разделение властей и демократические процессы извращаются за счёт манипулирования, субординации и имитации действий98. В связи со сделанными выводами напрашивается понятие, введённое эмигрировавшим из Германии в 40-х годах прошлого века политологом Эрнстом Френкелем. Речь идёт о «дуалистическом государстве» (государстве правовых норм и мер целесообразности), которое едва ли остаётся дееспособным. Необходимая модернизация и структурные изменения экономики в нём так и не были осуществлены. Далее был идентифицирован «горизонтальный раскол». Россия не является единым политическим и социально-экономическим пространством. Скорее она представляет собой «набор анклавов, в которых люди живут словно на отдельных островах и в разных эпохах». Речь идёт по меньшей мере о трёх Россиях – современной, прасовременной и антисовременной99. Москва, Санкт-Петербург и другие города-миллионники олицетворяют современную Россию (около 20 % населения). Их жители имеют гораздо более высокий уровень жизни, чем средние граждане, а также луч-

шее образование и профессиональную квалификацию, они более трудолюбивы, ответственны и мобильны. Прасовременная Россия охватывает сельские местности (20–25 %). Жизнь людей тут наполнена апатией, упадком и просто борьбой за выживание. Политические импульсы отсюда не исходят. И, наконец, антисовременная Россия с её небольшими (промышленными) городками, где живёт наибольшая часть (35–40 %) населения. До сегодняшних дней она несёт на себе печать советской индустриализации. Технологическое отставание и застой определяют её лицо. «Эта Россия – как склад, на котором хранятся представления минувшей эпохи. Образование и профессиональная квалификация людей здесь низки, уровень жизни и мобильность невысоки, зато велика степень разочарования и озлобленности. К этой прослойке антисовременных людей присоединяются противники модернизации иного толка – русские националисты и ортодоксальные фундаменталисты. Вместе они составляют социальную основу режима Путина, который за счёт высоких доходов от продажи сырья, а также благодаря «управляемой демократии», как казалось, может гарантировать стабильность»100. Но начиная с зимы 2011–2012 годов этот режим переживает – и это ещё одно заключение, интересное на перспективу – «явный кризис доверия». Протесты в связи с фальсифицированными результатами выборов в Думу в декабре 2011 года показали наличие открытой трещины между современной Россией и политическим руководством страны. «В основном это были хорошо образованные, информированные и мотивированные люди из Москвы и других больших городов, которые восстали против манипулирования и лжи «управляемой демократии» путинского режима, требуя не более и не менее как уважения к себе – гражданам страны»101. Несмотря на все усилия авторитарного режима подавить свободомыслие общества или по крайней мере воспрепятствовать его развитию, «современный социальный капитал» в городах-миллионниках и городских агломерациях будет приумножаться, считает Гудков: «Тем самым недовольство и протест против господствующего режима будут нарастать. Ключевая проблема для политических лидеров этого современного социального капитала заключается в политической инфантильности и апатии широкого общества, которое необходимо преодолеть. А от аморфного общественного движения следует переходить к строительству новых партийных структур – снизу вверх – и реформированию институтов». Свой эмпирический анализ Гудков завершает утверждением, что в обозримом будущем маловероятны кардинальные изменения– «ни революционные перемены, ни раскол элит; ни захват власти одной из частей этой власти, ни начало радикальных демократиче-

ских реформ. В обществе ещё не появились силы, способные предложить ему новые организационные формы»102. Этот анализ находит своё отражение и в основательном, построенном на большом количестве интервью исследовании Миши Габовича «Новая протестная культура России». Но в нём появляются и другие интересные акценты. Рассказывается о том, как жители отдалённых уголков страны выступают с инициативами и самоорганизуются. Благодаря массовым протестам против сфальсифицированных результатов выборов в Думу многие увидели, что хотя «система Путина» и не сломлена, «всё ещё несокрушимой она кажется лишь немногим»103. В этой связи Габович говорит о «новой политической экономии чувств». Всё больше людей в России отвоёвывают «право на серьёзность», выступая тем самым против всё ещё широко представленной «культуры цинизма», которая распространилась практически на всё, что находится за рамками семьи и узкого круга друзей, являя собой основную питательную среду для «системы Путина»104. Правящая элита отреагировала на последнее вступление Путина в должность усилением репрессий. Новые законы предусматривают, в частности, высокие денежные штрафы за нарушения во время демонстраций, а также упрощённую процедуру закрытия интернет-страниц. За клевету в адрес государственных органов и оскорбление политиков снова предусматривается наказание. Общественные организации должны регистрироваться как «иностранные агенты» в случае, если они получают деньги из-за рубежа. Если при президенте Медведеве за его два последние года пребывания на должности внешнеполитические отношения между Россией и Европейским Союзом, а также и с США развивались более положительно – прежде всего в плане усилий по преодолению последствий изменения климата, но также и в других областях – например, в 2010 году между ЕС и Россией был подписан документ «Партнёрство для модернизации», с США был заключен новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III), то после возвращения на свой пост Путина эта политика снова быстро изменилась. Можно спорить о том, насколько велика разница между двумя президентами на самом деле и существует ли таковая вообще105. Известно по крайней мере об одном решении Медведева, вызвавшем конфликт и ставшим достоянием общественности. При принятии резолюции СБ ООН о военных действиях против Каддафи (2011) Министерство иностранных дел России получило распоряжение не голосовать «против», а воздержаться, чтобы сделать возможным использование сил НАТО. Путина это явно вывело из себя, он назвал решение ошибочным106.

Во-первых, после его переизбрания Вооружённые силы стали адресатом и одновременно инструментом активной национальной кампании консервативного толка. «При этом снова приводятся традиционные аргументы, согласно которым военная мощь и патриотический настрой необходимы России для того, чтобы выжить как государству во враждебном международном окружении»107. Во-вторых, основное направление деятельности Путина во время третьей каденции касается проектов по усилению экономической, военной и политической интеграции со странами «зоны привилегированных интересов», читай СНГ108. Исходя из всепоглощающей идеи о «восточнославянском мире», политические классы России и широкие слои населения до сих пор рассматривают постсоветское пространство как сферу российского влияния, на которую они имеют «особые права» и перед которой несут особую ответственность в деле «защиты российского меньшинства»109.

3.3 Проект Евразийского союза Идея создать на основе Таможенного союза и Единого экономического пространства новый интеграционный проект – Евразийский союз – была предложена премьер-министром Путиным в мае 2011 года и конкретизирована в одной из статей в том же году. «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира. На базе Таможенного союза и ЕЭП необходимо перейти к более тесной координации экономической и валютной политики, создать полноценный экономический союз»110. После Таможенного союза, Единого экономического пространства и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) теперь – 1 января 2015 года – вступит в силу Евразийский союз. Декларативно этот проект ни в коем случае не является попыткой восстановления Советского Союза, он представляется в качестве модели «мощного наднационального объединения», которое должно работать «наряду» с США, Китаем и другими крупными региональными структурами111. В экономическом отношении он должен служить объединению ресурсов, финансов и человеческого капитала для повышения международной конкурентоспособности112. В политическом плане – это ответ на усиление ориентации стран СНГ на Европу в ходе реализации Восточного партнёрства, которому должна быть предложена альтернатива. Ибо отношения России и ЕС на постсоветском пространстве, как подчёрки-

вает Ханнес Адомайт в своём исследовании 2012 года, согласно пониманию российской элиты, строятся не на принципах «стратегического партнёрства», а на логике игры с нулевой суммой или «интеграционной конкуренции»113. Что касается намерений и целей проекта Евразийского союза, то ему заведомо было отмерено немного шансов. Это – «принятие желаемого за действительное на геополитическом уровне». В экономическом отношении проект не имеет смысла, а возможно является даже убыточным, поскольку в нём объединяются промышленные монокультуры. В политическом плане он потерпит неудачу, так как объединяет системы, в которых развиты авторитарное государственное управление, нарушение норм демократии и прав человека, а также присутствует постоянное извращение права в зависимости от воли власть предержащих. Вопрос о наднациональных институциях тут даже не возникает, поскольку «автократии не могут интегрироваться»114. И специально для «кремлёвских дипломатов» бывший директор Фонда науки и политики Михаэль Штюрмер поясняет: «поделенный суверенитет – это не суверенитет»115. В этой связи Евразийский союз должен быть обозначен как «проявление неоимпериализма». Странам, присоединившимся к этому образованию, в экономическом и политическом плане придётся подчиниться воле государствалидера – России»116. Это становится ясным в случае с Украиной. Вначале российская сторона старалась с помощью различных инструментов оказать политическое и экономическое давление, чтобы помешать ей продвигаться в сторону Европейского Союза после завершения переговоров по Соглашению об ассоциации117. В связи с такими важными факторами, как размер территории, государственная общность с Россией на протяжении столетий, присутствие российского Черноморского флота, культурное родство и т.д. Украине и Киевской Руси отводилась ключевая роль как колыбели и «овеянному легендами месту рождения»118 сегодняшней России. Общее наследие Киевской Руси и общее прошлое являются основными составляющими идеи восточнославянского мира, именно их Россия непременно хотела поставить в центр постсоветской интеграции. Российская сторона относит к этой идее и этнический компонент, т.е. уверенность в том, что украинцы и белорусы являются представителями её национальности119. С потерей же Украины, которая стала особенно ясна после бегства Януковича и формирования нового, ориентированного на Запад правительства, мир увидел, что Москва в общем-то не может предложить привлекательную и «жизнеспособную интеграционную политику своим пост-

советским соседям»120. В ответ на это российское руководство со своей стороны чётко дало понять, что оно готово даже применить военные средства с целью предотвращения западной ориентации страны, которую она видит в сфере своей власти и своего влияния.

3.4 После аннексии Крыма: дальнейшее ужесточение внутренних репрессий Что касается государственного контроля над обществом, то тут «система Путина» на протяжении длительного времени ограничивалась определёнными направлениями. Миша Габович в своём замечательном анализе новой протестной культуры России 2013 года описал это следующим образом: критиковать можно – но только не по телевидению; можно устраивать собрания – только не на центральных площадях; оппозиционные и общественные активисты могут свободно перемещаться – пока их движение не представляет собой вызов власть имущим. Для оставшейся части населения существует «пакт неучастия». Пока ты держишься подальше от политики, не протестуешь против произвола и не оказываешься намеренно или случайно на пути интересов элиты или её дорогих автомобилей, ты можешь участвовать в экономическом подъёме и прежде всего – в новых возможностях потребления121. С момента третьего пришествия Путина на должность президента и особенно после аннексии Крыма российские власти проводят всё более жёсткий курс по отношению к критикам внутри страны и представителям гражданского общества. Явно используя нынешнюю волну национального подъёма, они усиливают репрессии. Потому что из-за кризисных тенденций в экономике122 – аналитики уже констатируют её упадок – внушительная нынешняя поддержка со стороны населения может быстро исчезнуть. Как сообщают наблюдатели из Москвы, в Думе и Совете Федерации вовсю раздаются голоса об усилении ответственности за уголовные преступления. Так, с начала мая за «призывы к нарушению территориальной целостности Российской Федерации» уголовный кодекс предусматривает наказание до трёх лет лишения свободы, а если призывы совершались в режиме он-лайн – то даже до пяти лет123. Около 30 тысяч российских блоггеров, имеющих более чем три тысячи просмотров в день, должны зарегистрироваться в рамках «антитеррористического пакета» в соответствующем органе как СМИ. В первую очередь этот закон берёт под при-

цел популярных критично мыслящих людей – например, Алексея Навального, в настоящее время, пожалуй, самого известного российского блоггера и бывшего кандидата в московские мэры, вскрывшего в сети многочисленные коррупционные схемы и уже несколько месяцев находящегося под домашним арестом по обвинению в растрате124. В этом контексте всё громче звучат голоса и о блокировании сетей «Facebook» и «Twitter»125. В рамках общественной – но анонимной в отношении её авторства – кампании со слоганом «Пятая колонна. Чужие среди нас» политики, журналисты и люди искусства, выступившие против аннексии Крыма и тем самым против российского руководства, представляются «национал-предателями» на службе у Запада. Этот термин российский президент Путин использует чуть раньше в своём обращении к парламенту 18 марта, т.е. после «воссоединения» с Крымом. Если западные политики говорят о возможном обострении внутренних проблем России, «то хотелось бы знать, что они имеют в виду – действия некоей пятой колонны – разного вида «национал-предателей» – рассчитывают, что смогут ухудшить социально-экономическое положение России и тем самым спровоцировать недовольство людей?»126 Это – чёткое предупреждение всем критикам Кремля, которое российские оппозиционеры понимают как основной мессидж. Через несколько дней Путин, выступая перед ФСБ, ещё более жёстко обращается к неправительственным организациям: «Мы никогда не допустим, чтобы их использовали для деструктивных действий как в Украине»127. Музыкант Андрей Макаревич, бывший сторонник Путина, заклеймённый как «предатель» и «изменник» за участие в кампании, напоминает президенту о том, что термин «национал-предатели» ввёл Гитлер в книге «Моя борьба», а понятие «пятая колонна» принадлежит испанскому диктатору Франко128. Известный оппозиционный политик Борис Немцов, тоже зачисленный в «национал-предатели», говоря об уголовном и моральном преследовании инакомыслящих, отмечает уменьшение возможностей оппозиции для действия и о возрождении диссидентства советских времён129.

4. Нео-патримониальная «система Путина»

4.1 Неформальные структуры и провластные картели В соответствии с Конституцией, принятой 12 декабря 1993 года всенародным голосованием (58,4 % поддержки), систему политического правления Российской Федерации можно назвать президентско-парламентской, она предоставляет президенту широкие полномочия и превращает его в доминирующую ветвь власти или в «основной конституционный орган» (О.Люхтерхандт) российской политики130. Но в этой исключительно положительной конструкции – если говорить только о стабильном и эффективном развитии страны – заложена тенденция неконтролируемого сосредоточения власти в руках президента, которая в России – во всяком случае с началом второго пребывания Путина в должности – начала работать не на консолидацию демократии, а на «авторитаризм президента»131. Само собой, что в центре критики находится не Конституция как таковая, которая в плане демократии, прав человека и гражданина является, кстати, одной из самых либеральных в Европе. Растущая централизация власти, расхождение между словом и делом в большей степени имеют другие причины. То, что различные авторы называют сегодня «управляемой демократией» (Mommsen/Nußberger), «бюрократическим авторитаризмом» (Gudkov/Zaslavsky), «демократурой» (Reitschuster), «нео-патримониализмом» (Gabowitsch) и т.д., по сути дела подразумевает одно и то же – авторитарный президентский режим, обслуживаемый конституционными и демократическими процедурами и механизмами манипулятивным образом. Типичным для подобных режимов является, по мнению профессора государственного права Отто Люхтерхандта, наличие опре-

делённого пространства в обществе, в котором допустима какая-то свобода, существование контролируемой оппозиции и зачастую неплохих законов. Но если они противоречат интересам правящих элит, их без всякого стеснения игнорируют. И это подтверждает выводы Эрнста Френкеля о «дуалистическом государстве», в котором уживаются государство правовых норм и государство произвола132. В качестве президента Путин имеет с одной стороны формальные атрибуты демократически избранного главы государства. Он контролирует деятельность Кабинета министров и по сути (снова) назначает губернаторов субъектов РФ. Однако, решающим для осуществления и сохранения власти является выстроенная на протяжении лет «неформальная субсистема межличностных отношений»133, отображающая собственно «систему Путина». Речь идёт об основанной на принципе протекционизма структуре власти, в которой ключевые политические и руководящие позиции распределяются между «своими людьми» исключительно в патримониальных и никак не в формально-рациональных традициях, что предусматривает формирование отношений личной зависимости и высокую степень лояльности и «сплоченности»134. Эта «элита Путина» отличается внушительным участием в ней так называемых силовиков – военных, представителей министерства обороны, вооружённых формирований министерства внутренних дел и спецслужб135. Характерной чертой образования элиты – начиная со второго пребывания Путина на посту президента – является наряду с количественным и качественным привлечением силовиков формирование «государственных олигархов» или «государственных капиталистов», которое началось в 2005 году с перевода некоторых крупнейших концернов России под непосредственный государственный контроль и продолжается по сегодняшний день. Это прежде всего стратегические секторы – предприятия энергетики, военнопромышленного комплекса, а также транспортной отрасли и связи. В их наблюдательных советах заседают в соответствии с изложенными выше принципами люди Путина, главным образом – бывшие офицеры спецслужб136. Они образуют – вместе с другими служащими высшего звена – «картель путинской власти», состоящий из сети контактов, которые во временном отношении можно проследить до начала 90-х годов, когда Путин работал в Санкт-Петербурге137. Ядро самого узкого круга этого картеля на сегодняшний день составляет – по материалам серьёзных изданий – небольшая горсть людей (три человека), называемая также «группой честных». Это Сергей Иванов (руководитель Администрации Президента РФ), Николай Патрушев

(до 2008 года – директор ФСБ, нынешний Секретарь Совета безопасности РФ) и Александр Бортников (сегодняшний директор ФСБ). Все они, как и сам Путин, – выходцы из Ленинграда, начинавшие свою карьеру в советских спецслужбах138. Для осмысления «элиты Путина» и более узкого «путинского картеля власти» следует понимать, на чём зиждется корпоративный дух их представителей. А основан он лишь в малой степени на одинаковом социальном происхождении или на общей политико-идеологической миссии. «Общий у них только страх – в случае потери власти быть привлечёнными к ответственности, а также потерять нажитое богатство и возможности обогащения»139.

4.2 Великодержавный национализм – историческая политика – «традиционные ценности»: набор идеологического инструментария «системы Путина» С самого начала президентства Путина социологи, политологи и т.д. предпринимали немало попыток идентифицировать что-то наподобие составляющих частей идеологического стержня или основных позиций первого человека державы, впрочем, преимущественно без убедительных результатов. Выявить у него какой-то связной системы взглядов, последовательной картины мира просто не удаётся. Зато бросается в глаза явный эклектизм часто противоречащих друг другу ценностей и программных элементов, связанный с завидной гибкостью при нападении то на одних, то на других. К (немногим) однозначным константам «идеологической» ориентации с первых лет пребывания на высоком посту можно отнести, исходя из его скорее технократического политического самовосприятия, воплощённую в государстве власть и великодержавную роль страны140. Кроме этого, непомерная вера в действенность государственного контроля корреспондирует у него с таким же безграничным недоверием к самоорганизованному гражданскому обществу141. Развал Советского Союза Путин скоро как десять лет назад назвал «самой большой геополитической катастрофой ХХ века»142. Впрочем, он же сам со временем смягчил эти слова, истолкованные как «великодержавная ностальгия», заявив: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А кто хочет восстановления его – у того нет головы»143. С другой

стороны, провластная элита России, конечно, сознаёт, насколько важной была и есть героизация Великой Отечественной войны и победы Советского Союза для формирования широкого общественного консенсуса и не в последнюю очередь для достижения её основной цели – сохранения и укрепления собственной власти. Для этого в традициях манипулируемой истории, напоминающей советские времена, в 2009 году было принято решение о создании комиссии по «противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Тем самым был брошен вызов независимой научной историографии. Однако результаты опроса общественного мнения того времени свидетельствуют, что большинство россиян приветствовало создание такой комиссии144. Если ранее в Кремле о бывших советских республиках было принято говорить как о «ближнем зарубежье», «сферах влияния», «привилегированных/ жизненных интересах» и т.п., то в октябре 2011 года Путин без прикрас назвал постсоветские страны отвалившимися частями единого государства. В интервью от 17 октября 2011 года для трёх российских телеканалов он пояснил: «Советский Союз распался. А что такое Советский Союз? Это Россия и есть, только называлась по-другому»145. «Великодержавная ностальгия» постепенно превратилась в официальный великодержавный национализм, который в качестве «доктрины Путина» можно было бы сформулировать следующим образом: «Там, где живёт достаточное количество русских, я, Президент всех русских, имею право действовать»146. Тем самым Москва снова обращается к традициям и образцам российской имперской политики, веками укреплявшейся под знаменем защиты братьев по вере, оказавшихся в меньшинстве. В украинском кризисе политика России также в изрядной степени заключается в разжигании и использовании этнических конфликтов, чтобы иметь возможность «предоставить России право на военную интервенцию для защиты меньшинств в качестве державы-покровительницы» и в итоге навязать этой стране «мирное урегулирование», ставящее её в прямую зависимость от государствагегемона147. Данное право на военную интервенцию для защиты русских меньшинств было закреплено в российской военной доктрине 2010 года. Кроме того, руководство России завуалированно оспаривает право Украины на самоопределение. В своём выступлении перед двумя палатами российского парламента Путин ещё раз подчеркнул, что россияне и украинцы – «фактически … один народ». «Древняя Русь – наш общий исток, мы не сможем друг без друга». Тем самым Россия берёт на себя право утверждать, что «украинцы и россияне – один народ, не спрашивая об этом украинцев», – отмечает историк Герхард Зимон. И это – типичный признак имперского мышления и мировоззрения. «Империя сама определяет,

у кого какая роль. А самоопределение – это революционный принцип, несущий угрозу империи. Начиная с ХІХ века, именно такими были настроения российской имперской элиты и российской империи»148. В области внутренней политики, начиная с третьего президентского срока Путина, который сопровождается крупными демонстрациями разросшегося и критически настроенного гражданского общества, со стороны администрации предпринимаются меры для укрепления всё более авторитарного курса подходящей идеологией. При этом важную роль играют ссылки на религию. В официальной Русской православной церкви Путин нашёл партнёра-единомышленника. Часто, как отмечают наблюдатели, даже невозможно понять, кому принадлежат высказывания – патриарху Кириллу или президенту149. В этом контексте важную роль играет провозглашение так называемых «традиционных ценностей»150, защитником которых Путин преподносит себя. О том, что имеется в виду, он объявил в послании Федеральному Собранию 12 декабря 2013 года. Речь идёт о ценностях, «которые тысячелетиями составляли духовную, нравственную основу цивилизации, каждого народа», это ценности «традиционной семьи, подлинной человеческой жизни, жизни не только материальной, но и духовной», ценности «гуманизма и разнообразия мира»151. Политическая и общественная значимость этого нового консерватизма путинского толка, которая на первый взгляд не таит никаких угроз и вряд ли испугает неискушённого человека, заключается в том, что во внутренней политике он хочет заставить – в случае необходимости с угрозой наказания – следовать образу жизни, заданному государством, а во внешней агрессивно противопоставляет себя декадентскому Западу. Ещё в 2005 году российский президент заверял, что государство не может требовать от своих граждан веры, молитв, любви, добродетели и убеждений, «оно не должно вмешиваться в нравственную, семейную и повседневную частную жизнь»152. Через восемь лет об этом больше нет и речи. На Западе на это ещё толком не обратили внимание, но тем не менее Кремль и Госдума поддерживают подозрительно хорошие отношения со многими правопопулистскими и праворадикальными партиями в Европе. Это, в частности – «Атака» в Болгарии, «Front National» во Франции и «Jobbik» в Венгрии153. Их лидеры восхищаются решительностью и дееспособностью Путина, поддерживают его политику и пропаганду в украинском кризисе, разделяют критику в адрес (якобы) декадентского Запада и политику в отношении меньшинств, особенно – сексуальных. И в некотором роде как новые союзники Путина они преследуют общую с ним цель – ослабить или разрушить Европейский Союз.

Безусловно, Россия под руководством Путина находится в наступательной войне против ценностей «Запада»154. Однако идеологическая и пропагандистская война во время украинского кризиса и идеологическая реинкарнация Путина в качестве консервативного хранителя ценностей всё же не превращают политику России в идейно выдержанный перформанс, справедливо считает эксперт по России Ханс-Йоахим Шпангер155. И снова таки, существуют сомнения, действительно ли Путин следует некоему плану, добиваясь «глобального правоконсервативного господства», как некоторые предполагают156. Для этого данная идеологическая атака157 несёт слишком явную печать практически нескрываемого эклектизма. То он использует тезисы российских мыслителей ХІХ и начала ХХ веков158, то заимствует лозунги современных идеологов, радикально настроенных против Запада159, а то не гнушается и мыслями великого немецкого философа-просветителя Иммануила Канта. Последний должен стать «символом всего региона, всей Калининградской области», подчеркнул, например, Путин несколько месяцев назад во время визита в этот регион. Одно из его основных произведений – «К вечному миру» – стало первой попыткой обосновать объединение Европы160. Это замечание, конечно, преисполнено цинизма. Кант в своём известном произведении описал основные принципы космополитического мироустройства, которые он изложил нормативным слогом правоведения. Но именно эти сформулированные Кантом основные принципы верховенства права нарушил Путин немногим более чем через 200 лет, осуществив захват территорий. Всё это говорит о том, что российский президент – меньше идеолог и больше холодный прагматик, «использующий множество верований. Национализм и евразийство, русские напевы и полиэтнические песнопения, набожное православие и всевластие спецслужб – всем этим он умудряется дирижировать в великой симфонии возрождения России. Идеологический эклектизм служит делу построения сильной державы, а она – личной власти Путина»161. Но тем не менее, может наступить и момент, когда холодный прагматик вдруг не сможет держать под контролем вызванные им эмоции и запущенные процессы162. Крушение гражданского самолёта MH17 – серьёзное тому предупреждение.

5. Германская дискуссия: понять Путина против «понимающих Путина» Историк и специалист по Восточной Европе Карл Шлёгель какое-то время тому назад отметил, что дискуссии об аннексии Крыма по своему контексту напоминают ему приём у психотерапевта. На них тоже то и дело предлагается «поставить себя на место Путина». Обсуждаются «ошибки Запада», якобы «безальтернативная позиция» при подготовке Соглашения об ассоциации и вообще недостаточное сочувствие к стране, пережившей за последние годы столь серьезные унижения163. Но по поводу оккупации Крыма и нарушения территориальной целостности второго по величине государства в Европе, продолжает Шлёгель, просто неуместны интерпретации в духе «задетой гордости», «унижения» и т.п., тем более, что России не угрожала никакая опасность. До последнего времени Крым был самым мирный местом в мире, где никто не испытывал притеснений и унижений; там не было угрозы со стороны дислоцирующихся у границ с Россией частей НАТО; а если украинский народ сверг неспособную и погрязшую в коррупции власть, то это – исключительно дело самих украинцев. «Конфронтация или даже война была занесена извне, вначале с помощью армии, которой там вроде как и не было (но ордена за заслуги раздавались), а затем – усилиями самопровозглашённых мэров, которые в первой жизни были так называемыми ополченцами». Коротко и ясно в этих словах описано всё, что произошло в действительности, но тем не менее защитники официальной российской политики, так называемые «понимающие Путина»164, как называют их у нас в стране, не готовы воспринимать эти доводы. Касаясь «аннексии Крыма», они обычно подтверждают, что данная акция была «нарушением международного права», но сразу же стараются смягчить её множеством доводов, в т. ч. с помощью долгих экскурсов в историю прежних нарушений международного права и (якобы) допущенных «ошибок Запада»165. При этом «сообщество понимающих Путина»166, более или менее открыто вы-

сказывающее своё понимание имперского стремления России к власти167, очень неоднородно в политическом смысле. В нём присутствуют как преследующие свои интересы функционеры и советники168, так и сторонники партий и СМИ консервативного спектра169, а также представители социал-демократического крыла170 и левые171. Среди последних громче всех со смягчающей и оправдательной риторикой выступает, несомненно, Грегор Гизи. В своих выступлениях в Бундестаге или в качестве гостя на ток-шоу он занимает, как сам говорит, «дифференцированную» позицию. Во время украинского кризиса он тоже не занимался разделением на «хорошую» и «плохую» стороны, но не преминул заявить, что «Запад» в своей политике «тоже всё (!) делал неправильно»172. «США, – продолжает Гизи, – вечно говорят только о штрафных санкциях, у Путина по крайней мере хоть иногда создаётся впечатление, что он стремится к деэскалации». И неудивительно, что выступления Гизи по российскому телевидению сопровождаются комментариями о понимании позиции России в Германском Бундестаге»173. А тот факт, что руководитель фракции левых не гнушается в манере пророссийских сепаратистов обвинять немецких военных наблюдателей ОБСЕ в шпионаже174, придаёт всему делу особый колорит. Действия бывшего Федерального канцлера Герхарда Шрёдера в связи с аннексией Крыма заслуживают особенного внимания, поскольку в общем и целом иначе как скандальными их назвать нельзя. В начале крымского конфликта он ещё избегает каких-либо оценок. Правда, в первые дни марта во время выступления перед политиками и менеджерами в Париже он указывает на серьёзные погрешности ЕС. Мол, навязывание Украине Соглашения об ассоциации вообще «изначально» было ошибкой. «Ничего хорошего из этого получиться не могло». На тот момент он вообще не желал высказывать критику по поводу нарушения Россией международного права: «Не ставьте меня в ситуацию, в которой мне пришлось бы говорить то, чего я не хочу говорить»175. Чуть позже его риторика изменилась. Из роли явно смущённого человека176 он переходит к роли свидетеля защиты: «Конечно, то, что происходит в Крыму, является нарушением международного права», – заявляет он на одном из мероприятий газеты «DIE ZEIT» в Гамбурге. Но он, дескать, не хочет обвинять в этом российского президента, потому что и сам, будучи Федеральным канцлером, нарушил международное право во время конфликта в Югославии. «Тогда мы отправили наши самолёты в Сербию, и они вместе с НАТО бомбили суверенное государство без резолюции Совета безопасности ООН»177. Таким образом, подытоживает Шрёдер, он бы воздержался от указаний на чужие ошибки.

Госпожа Федеральный канцлер вскоре после этого заявляет, что за сравнения с событиями в Косове должно быть «стыдно»178, хотя, конечно, и не упоминает имя своего предшественника по должности и партнёра по коалиции. И в самом деле, подобные сравнения невозможны хотя бы по одной причине – основанием для отправки сил НАТО в Косово послужили этнические чистки, в ходе которых более ста тысяч человек были вынуждены покинуть свои дома, все попытки международного сообщества предоставить легитимную помощь согласно предусмотренным процедурам – в частности, путём принятия соответствующего решения Совета безопасности ООН – терпели неудачу не в последнюю очередь из-за блокирующей позиции России. Но ошибочным будет утверждение, что мировое сообщество государств не несёт за это ответственность, считает специалист по государственному праву Отто Люхтерхандт179. Ни на йоту реальная ситуация в Крыму 2014 года не похожа на гуманитарную катастрофу в Косове того времени, и бывшему Бундесканцлеру это прекрасно известно. А если нет, то он мог бы перечитать собственные воспоминания, опубликованные вскоре после ухода из Ведомства Федерального канцлера, а именно то, что в своё время он сам ясно и убедительно изложил на бумаге об особой ситуации в Косове и о необходимости вмешательства: «В сербской провинции Косове президент оставшейся части Югославии Слободан Милошевич вёл беспощадную войну против албанского меньшинства. Систематические депортации, намеренные разрушения и зверские преступления, начиная с 1999 года, стали жуткой реальностью – реальностью, на которую мировое сообщество государств, особенно европейские страны, не могли смотреть безучастно. Именно мы, немцы, не могли допустить, чтобы в Европе самым бесцеремонным образом нарушались права человека»180. Но и это ещё не всё. Герхард Шрёдер ещё раз меняет роль. На сей раз из свидетеля защиты он превращается в защитника, назначенного судом. Он вдруг отходит от однозначной констатации факта нарушения международного права. Толкование отделения Крыма с точки зрения международного права неожиданно становится спорным. Теперь он заявляет: «На референдуме Крым решил, что он хочет быть частью России. Что и произошло»181. Определённая бесцеремонность всегда была отличительной чертой бывшего канцлера. Но в данном случае он явно перешёл границы допустимого. Поскольку чёткая и однозначная позиция Федерального правительства по данному нарушению международного права, соответствующие комментарии и выводы известных экспертов в области международного права, а также осуждение аннексии Генеральной ассамблеей ООН и Парламентской ассамблеей Совета Европы бывшего канцлера и юриста по образованию, видимо, вовсе не интересуют.

Ещё весомее в общественной дискуссии по украинскому кризису представляются высказывания бывшего Федерального канцлера Гельмута Шмидта, пожалуй, самого авторитетного человека среди «понимающих Путина» в Германии, так как он в данном случае не связан никакими интересами. Шмидт, в декабре 2013 года посетивший в рамках «прощального турне» и российского президента в Москве, не так обратил на себя внимание критикой всё более авторитарного курса Путина, как резкими упрёками в адрес ЕС. Он говорил о «кризисе институтов», по косточкам разбирая европейских политиков первой величины, так что хозяин Кремля в конце концов сам был вынужден стать на защиту своих европейских коллег от потока критики182. Непосредственно после аннексии Крыма Шмидт не желает соглашаться, что имело место явное нарушении международного права. «Явное нарушение международного права? У меня по этому поводу есть сомнения»183. Кстати, до начала 90-х годов Запад не сомневался, что Крым и Украина – вместе – являются частью России, а историки в любом случае спорят, существует ли украинская нация вообще, настаивает он. Такого же мнения придерживается только Россия, замечает Посол Украины в Германии Павел Климкин в рубрике для писем от читателей, заметно стараясь оставаться в дипломатических рамках. Ещё более странными кажутся «исторические» замечания господина бывшего Федерального канцлера, в которых предполагается, что Крым и Украина всегда относились к России. «Я, собственно, думал, что Украина в последние века была частью многих мультинациональных империй, но никогда полностью – России»184. Более, чем на грани допустимого в полном смысле слова находится ещё одно высказывание Шмидта, прозвучавшее в этом же интервью: «Важнее ссылок на международное право есть историческое развитие Крыма»185. Если государство и его органы в соответствии с принципами правового государства при исполнении своих внутренних функций привязаны к внутригосударственному праву, то в рамках внешних связей оно обязано руководствоваться нормами международного права. Действовать в соответствии с нормами и стандартами международного права, соблюдать требования права и демонстрировать своё уважение к правилам, в т. ч. в межгосударственных отношениях – это фундаментальные и, само собой, постоянно оспариваемые условия долгосрочного верховенства права. Тот, кто подвергает это сомнениям или в силу неких воображаемых – исторических, философских, религиозных – причин пытается смягчить действие данных принципов, постепенно ослабляет обязательность правопорядка и рано или поздно разрушает условия мирного сожительства народов. Гельмут Шмидт, бывший канцлером во время конфрон-

тации двух блоков, должен в общем-то ещё хорошо помнить, что именно нерушимость – а не неизменность – границ выступала принципом, обеспечивающим мир даже в самый острый период Холодной войны, и этот принцип всегда и в обязательном порядке оставался в силе. Поэтому тут без всяких оговорок следует согласиться с Министром иностранных дел Швеции Карлом Бильдтом: «Даже когда развалился Советский Союз, даже когда развалилась Югославия, существовало железное правило – Не меняй границы! Потому что если однажды начать, то ни один человек не скажет, где всё закончится. Видимо, закончится кровопролитием. Это – причина, почему крымский кризис имеет настолько фундаментальное значение, и не только для европейского порядка, а миропорядка вообще. … То, что сделал Путин, было нападением на стабильность Европы. Это – тяжкое преступление»186. Поэтому бывший канцлер от социал-демократов, неподкупные выводы и суждения которого на протяжении многих лет пользовались большим уважением не только среди однопартийцев, своей формулой «Важнее ссылок на международное право есть история Крыма» нанёс ощутимый вред международному праву. Что же касается мудрости, которую Барбара Тухман однажды определила как применение умственных способностей на основании опыта, здравого человеческого смысла и имеющейся в наличии информации187, так о ней тут явно не может быть и речи. Эта глава о «понимающих Путина» должна быть закончена ещё одни важным наблюдением. И оно касается не только того, что немецкие апологеты Путина, как правило, проявляют большое понимание по поводу российских интересов безопасности и то и дело упоминаемого страха «оказаться в окружении»188, в то же время реагируя скорее непонимающе189 при артикуляции подобных потребностей в безопасности для государств Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы; в общественной дискуссии об украинском кризисе (бывшие канцлеры Шмидт и Шрёдер уже поведали о своих находках) снова и снова возникает очень серьёзный пробел: эта дискуссия показала, что не только «понимающие Путина», но и большая часть немцев в своей коллективной памяти «ещё не дошли до осмысления судьбы украинцев как украинцев»190. В большой мере благодаря историку из США Тимоти Снайдеру, его исследованиям и фундаментальным работам этот пробел в общественном дискурсе постепенно начинает закрываться. Не углубляясь в науку «теории множеств» в переложении на количество жертв, ради исторической правды стоит всё-таки отметить, что между 1933 и 1945 годами не нынешняя Россия, а Украина была «самым пропитанным смертью местом на Земле»191. Думая о совершённых ими преступлениях во время Второй мировой во-

йны, подытоживает Снайдер, немцы вспоминают о преступлениях против евреев и «ошибочно отождествляемого с Россией» Советского Союза. «Но почти никто не вспоминает, что основным направлением колониальных идей и действий Германии была именно Украина. Известные германские политики – такие как Гельмут Шмидт – даже сегодня без колебаний заявляют, что на украинцев не распространяются обычные нормы международного права»192.

6. Выводы

6.1 Развенчание нарративов – просветительская работа Слова о «другом мире», сказанные госпожой Федеральным канцлером в отношении российского президента в начале украинского кризиса, касаются не только российского руководства, но, пожалуй, большей части нынешнего российского общества193. Решающую роль в этом сыграла беспрецедентная пропагандистская и дезинформационная кампания, продолжающаяся вот уже несколько месяцев. Она дошла и до зарубежных стран194. В отношении кризиса в Украине официальный российский «нарратив», т.е. интерпретация и модель восприятия событий, в основном вытекает из трёх предположений195. Во-первых, в массовых протестах в Украине, приведших в конце концов к свержению Януковича, был заинтересован Запад, он же их в значительной степени организовал и финансировал; во-вторых, события 21–22 февраля 2014 года в Киеве – это «антиконституционный переворот» и «насильственный захват власти» и в-третьих, «фашистская хунта» из украинских националистов и экстремистов пришла к власти и теперь несёт угрозу русскому меньшинству в стране. Если первый и второй «нарративы» по степени пропагандистских искажений и преувеличений явно не соответствуют действительности, то вопрос о том, действительно ли отстранение украинского президента во время революционных волнений произошло вне рамок Конституции, т.е. был ли это «антиконституционный шаг»196, обсуждается даже в рамках академических дискуссий197. При общей оценке событий необходимо, конечно же, соответственно учитывать непосредственную предысторию организованной со стороны государства эскалации насилия, в частности – прицельное ведение огня на поражение по невооружённым демонстрантам. Первый государственно-правовой анализ смены исполнитель-

ной власти с формальной юридической точки зрения приводит к выводу, что она «произошла в соответствии с Конституцией»198. Своим бегством в Россию президент Янукович сам себя лишил возможности эффективного исполнения служебных обязанностей; его полномочия в соответствии с Конституцией (Статья 112) временно были переданы председателю парламента. Далее будут представлены и критически осмыслены используемые нередко и в нашей стране «нарративы», ведущие к оправданию российской политики в украинском кризисе199. Пример 1: «Страх оказаться в окружении» – о культивировании моделей восприятия действительности Даже небольшой психологический эксперимент может показать, насколько ничтожен по сегодняшний день анализ российских точек зрения и восприятия действительности Россией и как меняется отношение к подобным подходам, если переложить их на другие страны. В одном из материалов Фонда Фридриха Эберта (май 2014 г.) под заголовком «Надежда на здравый человеческий смысл» историк Ирина Кобринская, старший научный сотрудник московского Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, отвечает на вопросы об актуальных отношениях между ЕС и Россией. Для начала она утверждает, что Программа Восточного партнёрства была инициирована с целью отсоединения бывших советских республик от России. Уже тогда ЕС поставил государства Восточного партнёрства перед выбором: «Либо – либо»200. Эта точка зрения далее будет проанализирована более детально (см. Пример 4). На утверждение интервьюирующего: «Украинский кризис возродил страхи перед Россией, не в последнюю очередь в Центральной и Восточной Европы» даётся ответ: «Мне кажется, что эти страхи преувеличены. Конечно, Польше как наибольшей стране Центральной Европы на самом деле нечего бояться». После представления данных о результатах последних опросов, согласно которым страх перед Россией остаётся на том же уровне, что и в 1990 году, с учётом внутреннеполитической ситуации в Польше (избирательная кампания) следует комментарий: «Другой вопрос, чем полезно Польше культивирование этих страхов». Психологический эксперимент заключается в том, чтобы заменить слово «Польша» словом «Россия». Тогда ответ звучал бы так: «Мне кажется, что страхи преувеличены. Конечно, России как наибольшей стране мира действительно нечего бояться. … Но возникает вопрос, чем полез-

но России культивирование этих страхов»201. Жаль, что коллеги из Фонда Фридриха Эберта не воспользовались таким (креативным) подходом и не задали историку дополнительные вопросы. Возможно, получилось бы что-то интересное. Пожалуй, спустя четверть века после окончания конфликта между Востоком и Западом пора подробнее проанализировать смысл выражений «окружение» и соответственно «боязнь окружения», особенно в плане его инструментализированного использования. Начать можно с короткого видеосюжета на портале «YouTube» под названием «The Expansion of Russia (750–1991)», предложенного недавно Иосифом Йоффе «для прояснения или развлечения». В нём показано, как Россия из небольшой красной точки в течение веков разрастается до размеров в одиннадцать часовых поясов. «Правильное выражение, – считает Йоффе, – не «окружение», а «поглощение». Униженной сироткой Россия не является. Но последовательная имперская политика неизбежно приводит к попаданию в окружение, ведь постоянное присоединение территорий непременно вызывает сопротивление. «На востоке и юге это – Китай, Индия, Япония, Пакистан, Иран, Турция. Из них только Анкара входит в НАТО. Бывшие советские республики – не бастионы ЕС. США исчезли из Ирака, НАТО выходит из Афганистана. На Западе Альянс благоразумно отказался от продвижения своих частей в государства, недавно ставшие членами ЕС. Под давлением Москвы Обама отказался от размещения сил противоракетной обороны в Польше и Чехии. «Окружение» выглядит иначе». Но Путин играет в самую древнюю игру политики силы. «Он расширяется, провоцируя сопротивление, которое доказывает «окружение»202. Интересным в данном контексте является замечание Гудкова и Заславского о различном восприятии ситуации россиянами и украинцами. Так, украинская элита ни в какой момент времени не разделяла представления российского государства об окружении врагами и о необходимости обязательной защиты своей территории – мифа, ставшего в России идеологией государственного милитаризма, культом армии как институционной опоры203. Возможно, в этом смысле следовало бы говорить скорее об «исключении себя из круга»204. И, возможно, в старом анекдоте времён Советского Союза, о котором сегодня всё чаще вспоминают авторы из Центральной и Восточной Европы, содержится больше объяснения и истины, чем в некоторых научных исследованиях о военной угрозе: «С кем граничит Советский Союз? – С кем хочет»205.

Пример 2: «Запад тоже нарушал международное право» – Косово в качестве прецедента? Для того, чтобы оправдать свои действия в Крыму, Россия то и дело ссылается на Косово как мнимый «прецедент». Мол, России можно делать то, что в своё время позволил себе Запад206. В немецких дискуссиях эта ссылка тоже используется часто и многими – от Грегора Гизи до Герхарда Шрёдера. Правда, не в качестве оправдательного аргумента, а для смягчения ситуации. Дескать, да, Путин в Крыму нарушил международное право, но Западу нечего удивляться, в конце концов он же тоже нарушил международное право в Косове, сам показал пример. Профессор государственного права из Гамбурга Отто Люхтерхандт в своём объёмном исследовании крымского кризиса с точки зрения государственного и международного права доказывает, что в Косове была абсолютно другая ситуация, имевшая абсолютно другие масштабы. Он провёл сравнение обоих событий с точки зрения оправдания вторжения в качестве «гуманитарной интервенции» и пришёл к следующим выводам. В случае с Крымом Россия не может оправдать свои военные действия против Украины с помощью правовых норм гуманитарной интервенции. Действия в Крыму не имеют практически ничего общего с событиями в Косове. Оба случая отличаются друг от друга по основным признакам207. Начать хотя бы с исходящей ситуации. При президенте Милошевиче косовары годами испытывали административное и военное притеснение и в конце концов стали жертвами серьёзнейших нарушений прав человека, массовых депортаций, насилия и других преступлений против человечности. Возникло обоснованное подозрение на проявление геноцида в смысле Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 года. Исходя из событий (около 230 тысяч косоваров были депортированы или сами покинули родные места) Совет безопасности ООН в сентябре 1998 года формально констатировал нарушение мира (Статья 39 Устава ООН). Следуя логике Главы VII Устава ООН, Совет безопасности в общем-то должен был принять меры против Югославии или предоставить соответствующий мандат ООН. Против предоставления мандата ООН на военные действия против Югославии выступили Китай и Россия. В связи с этим Совет безопасности не начал действовать, предоставив событиям развиваться своим ходом. Массовые депортации и преступления против человечества продолжались. Не только европейцы, но и общественность исламского мира с волнением, непониманием и смятением следила за развитием событий208. Люхтерхандт обращает внимание на решающий момент, остающийся, как правило, за скобками общественной дискуссии:

«Своим бездействием, своей пассивностью, несмотря на наличие формальной констатации нарушения мира, Совет безопасности нарушил закреплённую в международном обычном праве, обязательную для всех государств и для Совбеза как органа ООН материально-правовую обязанность предотвращать угрозу геноцида и прекращать осуществляемый геноцид. Этот важный момент не замечают все те, кто в дискуссии о гуманитарной интервенции в Косове и в других схожих случаях зацикливается исключительно на формальном исполнении буквы закона, интересуясь только тем, предоставил ли Совет безопасности ООН соответствующий мандат». Даже если СБ не предоставляет мандат, международное право продолжает действовать. «Полагающие так не замечают или игнорируют один важный момент, а именно – что Совет безопасности привязан и к материальному международному праву и в соответствии с этим при определённых обстоятельствах может действовать, нарушая свои обязательства или международное право. Устав Организации Объединённых Наций не предоставляет своим органам, в частности Совету безопасности и Генеральной ассамблее, мандаты, выполнение которых зависит от их усмотрения. Предоставление подобных полномочий в юридическом плане связывается с ожиданием и наложением обязательства на выполнение органом предусмотренных Уставом обязанностей. Другими словами, Совет безопасности не может действовать по собственному усмотрению»209. В материальном отношении международного права предотвращение геноцида и прекращение осуществляемого геноцида зафиксировано в Статье 1 Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой в 1948 году. В конце концов, военное вторжение государств НАТО и стало её выполнением – «конечно, без мандата ООН». В то же время в случае с Крымом не было ни одной необходимой предпосылки для подобных действий. Жители Крыма никогда не подвергались никакой опасности, тем более не были жертвами насилия. Кроме того, военная интервенция НАТО против Сербии имела абсолютно иные причины, несравнимые с мотивами оккупации Крыма. По окончании действий НАТО была принята резолюция Совета безопасности ООН о подчинении Косова Организации Объединённых Наций. По окончании оккупации Крыма предполагается его включение в состав Российской Федерации210. Тем самым Россия не может сослаться на какие-либо исключения из общего запрета на применение силы в соответствии с Уставом ООН, которые можно было бы принять во внимание. И это не удивляет, поскольку Россия преследовала совершенно иные цели, не связанные с оказанием помощи или с гуманитарной интервенцией. Россия просто воспользовалась вакуумом власти в Крыму, образовавшимся в связи со сменой режи-

ма в Киеве, чтобы исправить решение 1954 года, забрать у Украины Крым и обеспечить пребывание Черноморского флота на полуострове на все времена. Организованный в ходе аннексии крымский референдум стал нарушением всех предусмотренных для таких случаев стандартов международного права и поэтому был осуждён Генеральной ассамблеей ООН и Парламентской ассамблеей Совета Европы211. Пример 3: «Запад нарушил слово!» – расширение НАТО на Восток Историк Генрих Август Винклер недавно в эссе для журнала «DER SPIEGEL» справедливо отметил, что утверждение о нарушении блоком НАТО своего «обещания» не расширяться на Восток, которое в последнее время снова нередко можно услышать – в частности, от российского президента212 – является «исторической легендой»213. Условия, достигнутые между Западом и Востоком, записаны в Договоре об окончательном урегулировании в отношении Германии и выполняются: «Иностранные войска и ядерное оружие или его носители не будут размещаться в данной части Германии» (на территории ГДР). Тем не менее нарушение этого якобы данного «обещания» и через четверть века после окончания конфликта между Востоком и Западом является неотъемлемой частью коллективной памяти критиков НАТО. Журнал «DER SPIEGEL» в своей статье, выпущенной в ноябре 2009 года, привёл цитаты из ещё неопубликованных архивных материалов, дав тем самым новую пищу для пересудов. Согласно публикации, министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер сказал советскому коллеге Эдуарду Шеварднадзе 10 февраля 1990 года, что НАТО не будет расширяться на Восток в рамках воссоединения Германии. И он якобы имел в виду – записано в цитате – не только территорию Германии, а «всё в целом». Вопрос о том, правильно ли отражена мысль бывшего главы германского внешнеполитического ведомства – сам Геншер, как известно, это отрицает – остаётся открытым. Но в любом случае, это может оцениваться только как личное мнение бывшего немецкого министра иностранных дел. Ибо делать подобные заявления он просто не был уполномочен. Более весомым в данном контексте является замечание госсекретаря США Джеймса Бейкера, сказанное им советскому президенту того периода Михаила Горбачёва 9 февраля 1990 года. Как утверждал Рональд Асмус, согласно открытым американским архивным материалам на слова Горбачёва «совершенно ясно, что любое расширение территории НАТО теперь

неприемлемо» Бейкер ответил: «Я согласен»214. Родрик Брейтвейт, тогдашний посол Великобритании в Москве, подтвердил этот эпизод: «Несмотря на наши устные обещания, мы расширили НАТО на Восток». Эти слова были опубликованы 22 декабря 2011 года в газете «Financial Times». При вхождении государств бывшего Восточного блока в НАТО россияне то и дело – подчёркивает Тео Зоммер, исследуя события тех дней, – ссылались на «как было признано, несколько неясные»215 слова Бейкера. В любом случае, эта ссылка выглядит весьма ирреально. Ведь ясно, что ни министр иностранных дел Геншер, ни госсекретарь Бейкер и не думали о том, чтобы небольшим замечанием или брошенным вскользь предложением определить архитектуру безопасности Европы на грядущие десятилетия. К тому же в Хельсинкском заключительном акте СБСЕ всем государствам-подписантам гарантируется недвусмысленное право свободного выбора союза, и с конца 90-х годов они начали его использовать. Предшествовали этому до тех пор соглашения по безопасности между НАТО и Россией. И никто иной, как бывший канцлер Герхард Шрёдер всего несколько недель назад обратил внимание на то, что процессы расширения НАТО закончились в период его пребывания на должности канцлера, и «Россия ничего не имела против»216. Кроме этого, переговоры по договору об окончательном урегулировании в отношении Германии по своему формату не подходили для дискуссий о подобных соглашениях. И тот факт, что не известна ни одна попытка советской стороны в рамках переговоров, длившихся до 1990 года, закрепить это якобы данное «обещание» в виде письменного протокола о намерениях, тоже заставляет задуматься. Ни в каких известных источниках об этих переговорах не упоминается тема нераспространения НАТО на Восток, т.е. за пределы территории ГДР. Решающий аргумент несостоятельности этой российской точки зрения имеет исторический характер. Пару лет назад недавно умерший бывший советский министр иностранных дел Шеварднадзе признал: «обещания о нерасширении НАТО за Одер не могло быть уже потому, что в феврале 1990 года распад организации Варшавского договора – существовавшего на тот момент союза, противостоявшего НАТО – выходил за пределы наших представлений. В то время московское руководство не могло и не хотело думать о распаде организации Варшавского договора, который вскоре произошёл»217. Кроме этого, вопреки расхожим российским представлениям следует отметить, что расширение НАТО на Восток ни имеет ничего общего с агрессивным окружением России. Наоборот: «В этот клуб попасть трудно.

В ответ на поддержку в случае необходимости каждый кандидат должен показать, что он мирным путём разрешает конфликты, уважает права человека, достигает консенсус в соответствии с международным правом в этнических и территориальных спорах, поддерживает добрососедские отношения с Россией и – что особенно важно – допускает гражданский контроль над своей военной областью. Военные должны быть гражданами в форме, военный бюджет должен быть прозрачным. Всё это проверяется в течение нескольких лет. В НАТО принимаются только страны, в которых исключён риск их войны с соседями или гражданской войны»218. Расширение на Восток, считает редактор газеты «DIE ZEIT» Йорг Лау, это скорее проект европейско-атлантического цивилизационного развития. Россия от этого только выиграла. «Никогда ещё она не жила по соседству с такими стабильными странами, как в последние десятилетия – рядом с государствами, у которых немало исторических причин не доверять Москве»219. Пример 4. «Безальтернативная позиция» ЕС заметно спровоцировала кризис в Украине Аргумент о том, что ЕС своей политикой во время переговоров об ассоциации заметно спровоцировал кризис в Украине, распространён довольно широко. Якобы Украину, используя специфическое положение и ситуацию в стране, поставили перед безальтернативной позицией и загнали «между стульев», оказав ей тем самым медвежью услугу. Бывший Федеральный канцлер Герхард Шрёдер утверждает, что «изначальной ошибкой», из-за которой начался кризис, вообще послужило предложение стране подобного соглашения. Оно вынудило Киев выбирать между Западом и Востоком220. При этом бросается в глаза, как много людей разделяют этот тезис сегодня, – мол, они всегда знали, что ни к чему хорошему это не приведёт. На самом же деле на протяжении долгих лет переговоров подобные голоса можно было услышать довольно редко – если они вообще были. Взгляд на многолетний переговорный процесс (с 2007 года) показывает, что не Евросоюз настаивал на – тем более быстром – заключении соглашения. Наоборот, ему приходилось отбиваться от требований Киева ускорить процедуру. ЕС не навязывал Украине ассоциацию, а затянул процесс на годы своими требованиями о соблюдении стандартов правового государства (преодоление фальсификаций на выборах, освобождение Юлии Тимошенко и т.д.)221. Да и со стороны Москвы в начале Восточного партнёрства, в рамках которого проходили переговоры по Соглашению об ассо-

циации, слышались исключительно умеренные, даже миролюбивые тона. Президент Медведев в мае 2009 года высказался о Восточном партнёрстве в том смысле, что его «неприятно задел факт», что «некоторые страны рассматривают это партнёрство как направленное против России». Через полгода он добавил: «Я не вижу ничего сверхъестественного в этом Восточном партнёрстве. Но я, откровенно говоря, и пользы особой от него не вижу. И это мне подтверждают все участники этого партнёрства, с кем я разговаривал»222. Упрёк в «безальтернативной позиции» тоже неправомерен. Гораздо интереснее тот факт, как отмечается в одном из исследований Фонда науки и политики, что сегодня представители ЕС «поддаются» на этот «нарратив Путина и Януковича», согласно которому ЕС поставил Киев перед политическим выбором между Москвой и Брюсселем. Потому что данное утверждение не соответствует действительности223. Правда, Европейская комиссия представляла позицию, согласно которой Таможенный союз в составе Украины, России, Казахстана и Беларуси несовместим с Зоной свободной торговли ЕС. Но она ни в коем случае не предъявляла политический ультиматум. «Разве что ЕС должен упрекнуть себя, что недооценил геостратегическое значение объявленного Путиным в 2011 году проекта «Евразийский союз». После парафирования Соглашения об ассоциации в марте и Соглашения о Зоне свободной торговли в июле 2012 года Брюссель решил не обращать особого внимания на российскую политику кнута и пряника и украинские закулисные игры вплоть до вильнюсского выпада. Министры иностранных дел передали это дело Европейской комиссии для технической подготовки»224. Европейскому Союзу и его переговорщикам геополитическое мышление российской провластной элиты до того времени было скорее незнакомо. А мысль о том, что Москва так агрессивно – вплоть до применения военных средств – сможет отстаивать своё влияние на Украину, видимо, никому не пришла в голову225. Это соответствует традиционной «наивности по отношению к внешнеполитическим интересам Кремля»226. Но как говорит комиссар ЕС Олли Рен: «Мы никогда не говорили Украине, что она должна выбирать между Европой и Россией. Наоборот, мы всегда говорили, что Украина может иметь относительно близкие политические и экономические отношения с ЕС и одновременно поддерживать хорошие добрососедские отношения с Россией»227. О том, что Украина может развивать интенсивные торговые отношения с обеими организациями – с ЕС и Таможенным союзом – недавно ещё раз однозначно заявила Германская группа консультантов при украинском правительстве: «Украина на основании параллельных соглашений

о свободной торговле с Таможенным союзом и ЕС может вести свободную торговлю с обеими сторонами, ведь соглашения о свободной торговле, как известно, имеют чисто двусторонний характер, а поэтому совместимы с соглашениями о свободной торговли третьих стран»228. В связи с этим, целью украинской власти должна быть реализация такой оптимальной комбинации параллельных соглашений о свободной торговле. Членство в Таможенном союзе, конечно же, заблокировало бы этот путь. Но с экономической точки зрения оно не является интересным для Украины. «Тем самым страна отказалась бы от своей традиционной либеральной политики и вместо этого начала бы проводить протекционистскую политику Таможенного союза; средняя ставка таможенной пошлины за импорт возросла бы с нынешних 2,7 % до 9,4 %»229.

6.2 За политику ценностей и интересов без иллюзий по отношению к России История российской внешней политики и политики безопасности во время правления Путина не в последнюю очередь является историей её недооценивания. Традиционная великодержавная политика и мышление сферами влияния прослеживались уже долгие годы, а не появились с аннексией Крыма230. Долгое время Западу – и особенно Германии – тяжело было увидеть истинное лицо России, постоянно переходящей от партнёрской риторики к конфронтации и наоборот. Даже авторитетных экспертов по Кремлю иногда завораживали предложения и решения Кремля, по поводу которых они давали туманные позитивные толкования, призывая воспользоваться «шансом» или поймать Путина на слове. Так, ещё в декабре прошлого года один известный эксперт по вопросам России увидел в заявлении Путина об освобождении членов группы «Pussy Riot», активистов организации «Greenpeace» и прежде всего о помиловании Михаила Ходорковского жест разрядки. Тем самым он якобы хотел дать российскому обществу и внешнему миру сигнал о «признании своих ошибок»231. Помилование Ходорковского – это более, чем акт добросердечия перед Рождеством, это – открытый мессидж российским предпринимателям и европейским политикам. «Для предпринимателей это – мотивация инвестировать в Россию и не вывозить капитал за границу. Для европейских политиков это – расчистка пути для политического диалога. Для германских и европейских политиков было бы легкомыслием не воспользоваться этой возможностью. Первым шагом может стать поездка в Сочи»232. В то же время московский

корреспондент газеты «SZ» был мало удивлён заявлениям российского президента и не собирался впадать в эйфорию. И ближайшее будущее подтвердило его оценку. То, что указ о помиловании Ходорковского был подписан именно 20 декабря, имеет дурной привкус. «В этот день ещё с советского времени спецслужба отмечает свой праздник»233. А могучая ФСБ Путина, несомненно, играла большую роль – как в доведении Ходорковского до отчаяния, так и в инсценировке его признания и помилования. «Это – правда, которая скрывается за показной гуманностью Путина: запугивание, шантаж и манипулирование – вот средства, на которых он строит свою власть. Тот, кто радуется тому, что Россия стала на путь к построению правового государства, так ничего и не понял»234. Аннексия Крыма и продолжающаяся стратегия дестабилизации в Восточной Украине постепенно, как через увеличительное стекло, показали основную черту путинской внешней политики: «Она деструктивна»235. А трагедия сбитого пассажирского самолёта МН17 стала вехой. Особенно надолго запомнятся кадры, демонстрирующие антигуманное, оскорбительное, лишённое всякого уважения и почтения к мёртвым копание пьяных пророссийских сепаратистов в личных вещах погибших пассажиров в поисках поживы. Имело место нарушение всех международных норм, устранение следов, манипулирование с местом падения и препятствование в проведении расследования – всё это подтверждает наличие «путинских боевиков в Восточной Украине»236. В глазах мировой общественности российский президент превратился в покровителя «примитивной военщины»237. Его международный имидж падает быстрыми темпами. Он грозит превратиться в «парию мирового сообщества»238. Публицист из Москвы Юлия Латынина по поводу сбитого самолёта говорит даже о «российском Локерби»239. Но поскольку за катастрофой не последовало явное изменение в оказании влияния Москвы на сепаратистов, закончилось и введение санкций «в дозировке по каплям»240. В течение долгих месяцев ЕС в большей или меньшей степени просто наблюдал за действиями России, с энтузиазмом встречая каждый «сигнал надежды», «разрядки» и «деэскалации», что позволяло ему оставаться ниже порога жёстких санкций. Москва же прекрасно понимала, как оптимально использовать такое поведение для реализации своей стратегии дестабилизации и просачивания. Теперь терпение потеряли даже самые ярые противники жёстких санкций241. Потому что уже практически невозможно скрыть, что мир, за который ратует российский президент, на деле им же постоянно и саботируется. Поскольку сейчас не просматривается – а в связи с раскладом интересов российского руководства и не предвидится – существенное изме-

нение московской стратегии дестабилизации по отношению к Украине и курса на конфронтацию в отношениях с Западом, возникает вопрос о том, какие выводы и заключения можно из этого сделать. Важными при этом кажутся следующие аспекты.

• Россия остаётся нашим ключевым соседом по Европе. Но для партнёрства с ней пока что не хватает минимального уровня объединяющих ценностей и основных убеждений. Поэтому следует отойти от дальнейших усилий по налаживанию «стратегического партнёрства» или «партнёрства для модернизации» и преследовать собственные цели в рамках политики прагматических интересов. Но при этом необходимо понимать, что «демонизация Путина не является … политикой»242.

• Россия нарушила основные правила и стала менее предсказуемой. Свои энергетические ресурсы она, несомненно, рассматривает «больше как политический рычаг и меньше как источник доходов» (Вольфганг Ишингер). Поэтому Германия и Европа должны сильнее диверсифицировать свои энергетические потребности на среднесрочную и долгосрочную перспективу.

• В начале 90-х годов Украина передала свой арсенал ядерного оружия советских времён России, получив в обмен за это от России, США и Великобритании широкие гарантии безопасности, в частности – касательно обеспечения её территориальной целостности. Нарушение данного обещания гарантий связано с серьёзной потерей доверия к декларируемым Россией принципам миропорядка, снова повышает политическую привлекательность ядерных вооружений и тем самым существенно ослабляет Договор нераспространения ядерного оружия243.

• Следует решительно противостоять возможному ослаблению принципа неприкосновенности границ и соответственно территориальной целостности. Насильственная аннексия Крыма есть и остаётся актом нарушения международного права, которое на долгое время подорвало основы европейской системы безопасности и мира. Европа утратит всякое доверие, если постфактум легитимирует эту форму захвата территории – например, в рамках некоего «компромисса»244.

• Россию нельзя выпускать из зоны ответственности международного права и прав человека. В связи с наличием либеральной Конституции и разнообразных договорных обязательств, она является неотъемлемой частью европейского правового пространства. Поэтому она не имеет права отвергать критику о нарушениях

•

•

•

•

международного права и прав человека, утверждая, что это – «вмешательство во внутренние дела» (Отто Люхтерхандт). Для Европы политика ценностей и политика интересов всегда должна оставаться двумя сторонами одной медали. Для обеспечения стабильного мира и в дальнейшем будет необходимо наличие внешней политики, ориентированной на соблюдение прав человека. Несмотря на различные интересы отдельных стран – членов ЕС, в конце концов Евросоюз в общем-то показал своё единство в отношении к украинскому кризису и доказал свою дееспособность. Этот опыт необходимо использовать для преодоления институционного кризиса общей внешней политики и политики безопасности. Европа должна стать более дееспособным и гибким внешнеполитическим игроком. Необходимо будет «продемонстрировать, что она может защищать свои принципы мирного, основанного на определённых правилах сосуществования от их нарушений и одновременно сберегать основы общей безопасности в Европе во время кризисов»245. Для ряда небольших и средних размеров государств – соседей России безопасность перед лицом России сегодня стала более серьёзной задачей, чем безопасность вместе с Россией. Исходя из этого, в будущем внешняя политика Германии должна меньше ориентироваться на свои традиционные особые отношения с Россией и больше – на реализацию общей политики со своими меньшими европейскими соседями. Времена германо-российской политики через головы небольших стран в конце концов должны отойти в историю. В связи с недавними и всё ещё продолжающимися событиями в Украине с применением силы ЕС оказался перед необходимостью в корне пересмотреть свою политику европейского добрососедства и придать ей новое стратегическое направление. В прошлом он, бесспорно, недооценил стремление России занять и укрепить в постсоветском пространстве позицию гегемона. ЕС должен оставаться принципиально верным своей цели относительно приближения постсоветских государств к европейским институциям и разрабатывать новые подходы для восстановления безопасности и доверия. Стратегической целью должно также стать по меньшей мере заявление о создании широкого общеевропейского экономического пространства с привлечением России и – по мере того, как Россия будет отказываться от военных угроз в целом и от дальнейшего вмешательства в дела Восточной Украины – переводить этот вопрос в переговорный процесс246.

• Российская провластная элита явно не заинтересованна в демократизации, а также в общественной и политической модернизации страны. Для германской и европейской политики это означает необходимость более серьёзного налаживания взаимопонимания и реализации совместных проектов с теми, кто заинтересован в подобных изменениях, в большой мере – с российским гражданским обществом и с малым и средним бизнесом страны. При этом «ключевым элементом» (Штефан Майстер) общественного и экономического обмена с Россией должна стать либерализация визового режим (особенно для молодых людей) – вплоть до отмены виз.

Литература ADOMEIT, HANNES (2012): Russlands Politik in Osteuropa: Konkurrenz und Konflikte mit der Europäischen Union, in: Sozialwissenschaftliche Schriftenreihe, Reihe Studien, Wien, Oktober 2012.

ADOMEIT, HANNES (2013): Fehler im Betriebssystem – Die russischamerikanischen Beziehungen, in: osteuropa, Heft 9/2013, S. 57–78.

ALEXEWITSCH, SVETLANA (2014): „Wer nicht jubelt, ist ein Volksfeind“, in: FAZ (15.04.14).

ANDRUCHOWYTSCH, JURI (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin.

BABEROWSKI, JORG (2014): Zwischen den Imperien, in: DIE ZEIT (13.03.2014).

BEHRENDS, JAN C. (2014): Entfesselte Kräfte, in: der Tagesspiegel (29.06.2014) BOMSDORF, FALK (2014): Anmerkungen zur russischen Außenpolitik mit besonderer Berücksichtigung der Ukraine-Krise (unveröff. Typoskript), Vortrag am 28.03.2014 im Rahmen einer Tagung des Center for Security Stiudies, ETH Zürich.

BURKHARDT, FABIAN (2013): Neopatrimonialisierung statt Modernisierung – Deutsche Russlandpolitik plus russischer otkat, in: osteuropa, Heft 8/2013, S. 95–106.

BURKHARDT, FABIAN (2014): Die Ukraine-Krise in den deutschen Talkshows, in: UKRAINE-ANALYSEN, Nr. 135 (24.06.2014), S. 10–13.

CLARK, CHRISTOPHER (2014): Kluger als vor 100 Jahren, in: DER SPIE GEL, Nr. 11 (10.03.2014), S. 88–89.

DAVYDCHYK, MARIA/ROMANOVA, EKATERINA (2014): Anspruch und Wirklichkeit: Chancen und Grenzen der Eurasischen Wirtschaftsintegration, Ost-Ausschuss Informationen, 01. April 2014, S. 13 ff.

DONATH, KLAUS-HELGE (2008): Das Kreml-Syndikat, Berlin.

EICHWEDE, WOLFGANG (2013): Einmischung tut not! Wider den Selbstbetrug der Putin-Freunde, in: osteuropa, Heft 4/2013, S. 91–100.

EITZE, JASPER/GLEICHMANN, MICHAEL (2014): Zehn Mythen der Rechtfertigung russischer Politik in der Ukraine-Krise, in: Konrad-AdenauerStiftung (Hrsg.): ANALYSEN & ARGUMENTE, Ausgabe 149, Mai 2014.

FISCHER, SABINE (2010): Russland und die Europaische Union, in: Pleines/Schröder (Hrsg.) (2010): Länderbericht Russland, Bonn, S. 231–246.

FISCHER, SABINE (2014): Eskalation der Ukraine-Krise, SWPAktuell 13, März 2014.

ENNKER, BENNO (2012): Putin und seine Freunde, in: osteuropa, Heft 6–8/2012, S. 125–143.

GABOWITSCH, MISCHA (2013), Putin kaputt? Russlands neue Protestkultur, Berlin.

GASIOR, AGNIESZKA/KARL, LARS/TROEBST, STFAN (Hrsg.) (2014): Post-Panslavismus. Slavizität, Slavische Idee und Antislavismus im 20. und 21.

Jahrhundert.

GERHARDT, WOLFGANG (2014): Der Zauberlehrling, in: liberal 3/2014, S. 95–97.

GIEßMANN, HANS J./NEUNECK, GÖTZ (Hrsg.) (2008): Streitkräfte zahmen, Sicherheit schaffen, Frieden gewinnen, Baden-Baden.

GUDKOV, LEV (2012): Sozialkapital und Werteorientierung – Moderne, Pramoderne und Antimoderne in Russland, in: osteuropa, Heft 6–8/2012, S. 55–83.

GUDKOV, LEV/ZASLAVSKY, VICTOR (2011): Russland – Kein Weg aus dem postkommunistischem Übergang?, Berlin.

HALBACH, UWE (2014): Die Wahrnehmung der Krim-Krise in Russlands „nahem Ausland“, SWP-Aktuell 16, Marz 2014.

HALBACH, UWE (2014a): Russland im Wertekampf gegen „den Westen“, SWP-Aktuell 43, Juni 2014.

HALLING, STEFFEN/STEWART, SUSAN (2014): Die Ukraine inmitten der Krise, SWP-Aktuell 15, Marz 2014.

HEINEMANN-GRÜDER, ANDREAS (2013): Wandel statt Anbiederung – Deutsche Russlandpolitik auf dem Prüfstand, in: osteuropa, Heft 7/2013, S. 179–194.

HEINEMANN-GRÜDER, ANDREAS (2014): Ukraine: Revolution und Revanche, in: Blätter für deutsche und internationale Politik, 6/2014, S. 37–46.

HELLER, REGINA (2013): Wenn Status zur fixen Idee wird, in: osteuropa, Heft 8/2013, S. 45–58.

INOSEMZEW, WLADISLAW (2008): Das Putin-Regime, in: Blätter für deutsche und internationale Politik, Heft 3/2008, S. 3542.

INOSEMZEW, WLADISLAW/KUSNEZOWA, EKATERINA (2012): Putins unnützes Spielzeug. Moskaus Eurasische Union ist Ausdruck geopolitischen Wunschdenkens, in: Internationale Politik 1, Januar/ Februar 2012, S. 78 ISCHINGER, WOLFGANG (2014): Baumängel am „gemeinsamen Haus“, in: Internationale Politik, Nr. 3, Mai/Juni 2014, S. 19–21.

JEROFEJEW, VIKTOR (2014): Die Krim ist Putins Meisterstück, in: FAZ (08.04.2014), S. 11.

JILGE, WILFRIED (2014): Was treibt Russland? Zum Hintergrund der Ukraine-Krise, in: Andruchowytsch, Juri (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin, S. 183–194.

KHANNA, PARAG (2009): Der Kampf um die Zweite Welt. Imperien und Einfluss der neuen Weltordnung, Berlin.

KLEIN, MARGARETE/RICHTER, SOLVEIG (2011): Russland und die euro-atlantische Sicherheitsordnung, SWP-Studie, Dezember 2011, Berlin.

KLEIN, MARGARETE/PESTER, KRISTIAN (2013): Russlands Streitkräfte: Auf Modernisierungskurs, SWP-Aktuell 72, Dezember 2013.

KOSMEHL, MIRIAM (2014), Hintergrund Ukraine: Herausforderungen demokratischer Konsolidierung, http://w w w.freiheit.org/KiewHerausforderungen-demokratischer-Konsolidierung/617c29054i/index. html, 24.03.2014.

KOSMEHL, MIRIAM (2014a), Hintergrund Ukraine: Schwieriger Neustart zwischen Krieg und Dialog, http://www.freiheit.org/UkraineNeustart-zwischen-Krieg-und-Dialog/617c29734i/index.html, 28.02.2014.

KRAUSHAAR, WOLFGANG (2012): Der Aufruhr der Ausgebildeten, Hamburg.

LAMBSDORFF, HELENA VON/FREYTAG-LORINGHOVEN, JULIUS FREIHERR VON (2014): Neues russisches Gesetz bedroht Privatsphäre der Bürger und isoliert Russland weiter, Brennpunkt: Russland (50–2014), http://www.freiheit.org/Brennpunkt-Russland-50–2014/1804c30230i/index. html, 25.07.2014.

LANG, KAI-OLAF/WACKER, GUDRUN (Hrsg.) (2013): Die EU im Beziehungsgefüge großer Staaten, SWP-Studie, Dezember 2013.

LUCHTERHANDT, OTTO (2008): Menschenrechtspolitik im Spannungsfeld von Idealpolitik und Realpolitik, in: Gießmann, Hans J./ Neuneck, Götz (Hrsg.) (2008): Streitkräfte zähmen, Sicherheit schaffen, Frieden gewinnen, Baden-Baden, S. 292–302.

LUCHTERHANDT, OTTO (2013): „In Russland ist die Fratze des Maßnahmenstaates immer sichtbarer“, in: Landeszeitung Lüneburg (21.11.2013).

LUCHTERHANDT, OTTO (2014): Die Krim-Krise von 2014. Staats- und völkerrechtliche Aspekte, in: osteuropa, Heft 56/2014, S. 61–86.

MAK, GEERT (2012): Was, wenn Europa scheitert, München.

MATTHEWS, OWEN (2014), Putins Masterplan, in: Cicero, Heft 4/2014, S. 52–57 STEFAN MEISTER (2014): Reframing Germany’s Russia Policy – an Opportunity for the EU, POLICY BRIEF, European Council of Foreign Relations, April 2014.

STEFAN MEISTER (2014b): Die Putin-Krise, in: Internationale Politik, Nr. 3, Mai/Juni 2014, S. 8–15.

MERKEL, WOLFGANG (2010): Systemtransformation – Eine Einführung in die Theorie und Empirie der Transformationsforschung, Wiesbaden.

MERKEL, WOLFGANG/GERSCHEWSKI, JOHANNES (2011): Autokratien am Scheideweg. Ein Modell zur Erforschung diktatorischer Regime, WZB Mitteilungen, Heft 133, September 2011.

MOMMSEN, MARGARETA/NUßBERGER, ANGELIKA (2007): Das System Putin – Gelenkte Demokratie und politische Justiz in Russland, München.

MÜNKLER, HERFRIED (2014): 1914. 2014 – Was der Beginn des Ersten Weltkriegs mit dem derzeitigen Konflikt in Europa zu tun hat, in: DIE ZEIT (06.03.2014), S. 50.

MUTZ, REINHARD (2014): Die Krimkrise und der Wortbruch des Westens, in: Blätter für deutsche und internationale Politik, Heft 4/2014, S. 5–9.

NUßBERGER, ANGELIKA (2010): Verfassungsrechtstransfer von West nach Ost, in: osteuropa, Heft 9/2010, S. 81–96.

PETERS, ANNE (2014): Grenzwertig, in: FAZ (15.05.2014), S. 7.

PESTER, KRISTIAN (2013): Russlands Militärreform: Herausforderung Personal, SWP-Studie, November 2013.

PLEINES, HEIKO/SCHRÖDER, HANS-HENNING (Hrsg.) (2010): Länderbericht Russland, Bonn.

PORZGEN, GEMMA (2014): „Soft Power“ und Imagepflege aus Moskau, in: osteuropa, Heft 1/2014, S. 63–88.

POLLACK, MARTIN (2014): Abducken und Kopfeinziehen. Über die Macht der Lügen, in: Andruchowytsch, Juri (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin, S. 173–182.

PRADETTO, AUGUST (2014): Die Krim, die bösen Russen und der empörte Westen, in: Blätter für deutsche und internationale Politik, Heft 5/2014, S. 73–78.

PROCHASKO, JURKO (2014): Kleine Europäische Revolution, in: Andruchowytsch, Juri (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin, S. 113–130.

RAHR, ALEXANDER (2011): Der kalte Freund. Warum wir Russland brauchen: Die Insider-Analyse, München.

REITSCHUSTER, BORIS (2007): Putins Demokratur -Wie der Kreml den Westen das Fürchten lehrt, Berlin.

REITSCHUSTER, BORIS (2008): Der neue Herr im Kreml, Berlin.

RICHTER, WOLFGANG (2014): Die Ukraine-Krise. Die Dimension der paneuropaischen Sicherheitskooperation, SWP-Aktuell 23, April 2014.

RINKE, ANDREAS (2014): Wie Putin B erlin verlor, in: INTERNATIONALE POLITIK, Nr. 3, Mai/Juni 2014, S. 33–45.

SANDSCHNEIDER, EBERHARD (2013): Debatte zur deutschen Außenpolitik: Raus aus der Moralecke!, in: DIE ZEIT (28.02.2013).

SCHLÖ GEL, KARL (2014): Russland verstehen, in: WELT AM SONNTAG (11.05.2014).

SCHRÖDER, GERHARD (2006): ENTSCHEIDUNGEN – Mein Leben in der Politik, Hamburg 2006.

SCHRÖDER, HANS-HENNING (2013): Russland in Europa – Randbemerkungen zur deutschen Russlanddebatte, in: osteuropa, Heft 8/2013, S. 107–114.

SCHRÖDER, HANS-HENNING (2014): Für eine progressive Russlandpolitk: Wie das Nullsummendenken überwunden werden kann, in: IPG-Journal, Januar 2014.

SIMON, GERHARD (2014): Staatskrise in der Ukraine – Vom Burgerprotest für Europa zur Revolution, in: osteuropa, Heft 1/2014, S. 25–41.

SIMON, GERHARD (2014a): Ukrainisierung: Krise und Krieg fuhren das Land zusammen, in: UKRAINE-ANALYSEN Nr. 135 (24.06.2014), S. 8–9.

SIMON, GERHARD (2014b): Zusammenbruch und Neubeginn, in: osteuropa, Heft 5–6/2014, S. 9–40.

SHEVTSOVA, LILIA (2014): The Putin Doctrine: Myth, Provocation, Blackmail, or the real Deal?, The AMERICAN INTEREST, April 14, 2014.

SNYDER, TIMOTHY (2014): Putins Projekt, in: FAZ (14.04.14), S. 6.

SNYDER, TIMOTHY (2014a): Die Ukraine hinter dem Schleier der Propaganda, in: Andruchowytsch, Juri (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin, S. 131–139.

SNYDER, TIMOTHY (2014b): Die Rechten schließen sich zusammen, Putin führt sie an, in: FAZ (17.05.2014).

SOBOCZYNSKI, ADAM (2014), Der Partisan, in: DIE ZEIT (20.03.2014), S. 45.

SOMMER, THEO (2012): Diese NATO hat ausgedient. Das Bündnis muss europäischer werden, Hamburg.

SPAHN, SUSANNE (2014): Warum die ostslavische Gemeinschaft der Russen, Belarussen und Ukrainer gescheitert ist, in: Gasior u.a. (Hrsg.) (2014), S. 258–273.

SPANGER, HANS-JOACHIM (2013): Kooperation tut not! Wider die Blindheit der Putin-Feinde, in: osteuropa, Heft 7/2013, S. 169–178.

SPANGER, HANS-JOACHIM (2014): Unheilige Allianz – Putin und die Werte, in: osteuropa, Heft 1/2014, S. 43–62.

STASIUK, ANDRZEJ (2014): Ein Staat „unterwegs“, in: Andruchowytsch, Juri (Hrsg.) (2014): EUROMAIDAN – Was in der Ukraine auf dem Spiel steht, Berlin, S. 195– 200.

STEWART, SUSAN (2013): Russland und die EU: Ambivalenz setzt der Zusammenarbeit Grenzen, in: Lang/Wacker (Hrsg.) (2013): Die EU im Beziehungsgefüge großer Staaten, SWP-Studie, Dezember 2013, S. 65–76.

STÜRMER, MICHAEL (2008): Russland – Das Land, das aus der Kälte kommt, Hamburg.

STYKOW, PETRA (2014): Innenpolitische Grunde der Ukraine-Krise, in: osteuropa, Heft 5–6/2014, S. 41–60.

THUMANN, MICHAEL (2014): Was will er?, In: DIE ZEIT (08.05.2014).

TRAUB-MERZ, RUDOLF (2014): Vom Wirtschaftswunder in die Dauerkrise. Russlands Ökonomie vor einem Wendepunkt?, hrsg. von FriedrichEbert-Stiftung (März 2014).

TRENIN, DMITRIJ (2010): Die Entwicklung der russischen „Westpolitik“ und ihre Lehren, in: Pleines/Schröder (Hrsg.) (2010): Länderbericht Russland, Bonn, S. 193– 216.

TUCHMAN, BARBARA (1984): Die Torheit der Regierenden, Frankfurt/M. UMLAND, ANDREAS (2009): Faschistische Tendenzen im russischen Establishment: Alexander Dugins Internationale Eurasische Bewegung, in: Ukraine-Nachrichten (10.11.2009).

UMLAND, ANDREAS (2013): Tor zum Osten oder Krisenherd?, in: Internationale Politik, Nov./Dez. 2013, S. 108–112.

VOGEL, HEINRICH (2013):, Stabilität durch Evolution – Russlandpolitik zwischen Konfrontation und Kooperation, in: osteuropa, Heft 8/2013, S. 115– 127.

WEISS, VOLKER (2014): Wollt ihr die Blutsnation?, In: DIE ZEIT (22.05.2014), S. 44.

WINKLER, HEINRICH AUGUST (2014): Die Spuren schrecken.

Putins deutsche Verteidiger wissen nicht, in welcher Tradition sie stehen, in: DER SPIEGEL, Nr. 16 (14.04.14), S. 29–30 WINKLER, HEINRICH AUGUST (2014a), Was wir aus der deutschen Geschichte lernen können, in: FAZ (26.06.2014), S. 15.

Notes 1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

Mak (2012), стр. 10. Газета «Süddeutsche Zeitung» (31.12.2013).

SPIEGEL, 28.04.14 г., главная статья номера «Война в Европе? Украина в огне».

Clark (2014), стр. 89; Бывший канцлер Гельмут Коль усматривает здесь более серьёзные параллели: «Мне кажется, что ситуация становится всё более сопоставимой. Европа, американцы, да и россияне ведут себя так, как описал Christopher Clark в своей замечательной книге о начале Первой мировой войны – словно «лунатики», газета «Bild», 17.05.2014 г. Там же.

Behrends (2014). Цитата взята из газеты «Süddeutsche Zeitung» (19.07.2014): «Мир из осколков». Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер в интервью газете «DIE ZEIT» (16.04.2014), стр. 4. Заявление правительства ФРГ о ситуации в Украине/ 20-е заседание Германского Бундестага 18 созыва от 13.03.2014 г. Для сравнения: Halbach (2014) Интервью газете «DIE ZEIT» (16.04.2014), для сравнения – интервью журналу «DER SPIEGEL» (28.04.2014), стр. 26: «Но мне кажется очевидным, что паническое бегство Президента Януковича из Киева 21 февраля послужило в Москве толчком к действию, последствия которого нам сейчас и приходится расхлёбывать». Газета «Süddeutsche Zeitung» (21.03.2014). Это касается, например, намерений по внесению изменений в Закон Украины «О языках», в соответствии с которыми русский язык оказался бы в невыгодном положении. Впрочем, после первых же акций протеста эти планы были отменены и так никогда и не воплотились в жизнь. С другой стороны речь идёт о присутствии праворадикальной партии «Свобода» во власти, что даёт заинтересованной стороне повод объявить всё украинское руководство «фашистским». Бежавший Янукович, находясь в России, также неоднократно заявляет, что является жертвой «нацистского путча» и всё ещё остаётся легитимным президентом. А факт, что влияние этих сил в правительстве и в обществе скорее невелико или даже – в соответствии с результатами опросов – маргинально, в целенаправленно разжигаемых дискуссиях про-

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

сто забывается. Для сравнения: Snyder (2014) и Kosmehl (2014). Маргинальное значение сил правого спектра становится более чем очевидным во время выборов Президента 25 мая – правоэкстремистские кандидаты Олег Тягнибок и Дмитрий Ярош даже вдвоём не набирают двух процентов голосов, оказавшись практически ниже эмпирического порога восприятия. Для сравнения: Kosmehl (2014а).

Hallig/ Stewart (2014), стр. 6. Для сравнения: газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (02.05.2014): «Валютный фонд: миллиарды в помощь Украине»; для сравнения: German Advisory Group: «Economic Reform Agenda for Ukraine», Берлин/ Киев, март 2014 г. Газета «Süddeutsche Zeitung» (12.04.2014): «Украина: ложное сочувствие». В этом контексте российский министр финансов сообщил также о том, что в связи с неоплаченными счетами за газ он волнуется за Украину, думая о предстоящей зиме. Женевское заявление от 17 апреля 2014 г. Для сравнения: газета «Süddeutsche Zeitung» (19.04.2014): «Бумага терпит, дела идут». Газета «Süddeutsche Zeitung» (19.04.2014): «Разлад вместо мира». В соответствии с новой военной доктриной, вступившей в силу в 2010 году, российский президент заблаговременно организовал для себя разрешение парламента на военную интервенцию в Украину «до нормализации общественной и политической ситуации». С тех пор он и его министр иностранных дел попеременно выступают с угрозами: «Нападение на российских граждан равносильно нападению на саму Российскую Федерацию». Для сравнения: журнал «DER SPIEGEL» № 18 (28.04.2014), стр. 23; газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (17.04.2014): «Путин: российское военное вторжение будет легитимным». Для сравнения: газета «Süddeutsche Zeitung» (12.05.2014): «За рамками легальных методов»; газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (14.05.2014): «На Москву или нет?». На кого работает 43-летний военный историк, получивший в ходе военных действий у себя на родине в России статус культовой фигуры, не совсем ясно. Одни источники называют его полковником российской ФСБ, другие – офицером военной разведки Российской Федерации. Газета «Süddeutsche Zeitung» (12.05.2014). Для сравнения: «ОБСЕ: Нарушения прав человека в Восточной Украине», газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (14.05.2014): «Драматическое изменение положения национальных меньшинств происходит в Крыму, где этнические украинцы и татары, согласно данным ОБСЕ, подвергаются всё большему давлению». Также для сравнения: «Пытки и убийства – ООН видит угрозу правам человека в Восточной Украине»,«SPIEGEL ONLINE» (17.05.2014) и «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (10.05.2014): «Почти как когда-то». Для сравнения: Peters (2014) и «Süddeutsche Zeitung» (12.05.2014): «Референдум в Восточной Украине – абсурд и реальность».

25. Газета «Süddeutsche Zeitung» (13.05.2014): «Москва поддерживает сепаратистов».

26. Для сравнения: газета «Süddeutsche Zeitung» (08.05.2014): «Дуновение разрядки».

27. Для сравнения: газета «DER TAGESSPIEGEL» (10.05.2014): «Блеф Путина»; газета «Süddeutsche Zeitung» (13.05.2014): «С Путиным за круглым столом».

28. Газета «Süddeutsche Zeitung» (10.05.2014): «Поле битвы – история».

29. В еженедельном выпуске новостей телеканала ARD от 11.05.2014 г. этой теме посвящён подробный материал.

30. Для сравнения: «SPIEGEL ONLINE» (25.04.2014): «На пути к несостоявшемуся государству».

31. Для сравнения: газета «DER TAGESSPIEGEL» (10.05.2014); также для сравнения: Julia Smirnova, «Неоимпериальная мечта о Новороссии», «DIE WELT» (18.05.2014).

32. Газета «Süddeutsche Zeitung» (26.05.2014): «Без выбора».

33. Интервью Министра иностранных дел Франка-Вальтера Штайнмайера газете «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (30.05.2014): «Москва должна прекратить переброску боевиков и оружия».

34. «DER SPIEGEL» (02.06.2014), стр. 86: „Батальон бородачей», сравни также «Süddeutsche Zeitung» (31.05.2014): «Большие усилия для пары промежуточных побед».

35. Газета «Süddeutsche Zeitung» (05.03.2014): «Неизменно до самой границы».

36. Для сравнения: интервью Министра иностранных дел Украины для газеты «Süddeutsche Zeitung» (03.06.2014) «Необходимо срочно ввести более жёсткие санкции».

37. Для сравнения: газета «Süddeutsche Zeitung» (28.05.2014): «Правительство наносит ответный удар».

38. Для сравнения: газета «Süddeutsche Zeitung» (07.06.2014): «Небольшой прогресс в украинском кризисе».

39. «WELT AM SONNTAG» (08.06.2014): «Опасная игра».

40. Для сравнения: «SPIEGEL ONLINE» (07.06.2014): «Обзор прессы по Украине и России: Отношения хуже, чем когда бы то ни было».

41. Интервью Министра иностранных дел Франка-Вальтера Штайнмайера газете «DER TAGESSPIEGEL» (08.06.2014): «Люди страстно ждут изменений».

42. «FAZ.NET» (08.06.2014): «Россия подтверждает требования о перемирии»: «Как только Киев даст команду о прекращении огня и карательных акций в отношении мирных граждан на Юго-Востоке, – заявляет Валентина Матвиенко, – Россия будет готова сделать всё для того, чтобы и другая сторона сложила оружие и села за стол переговоров».

43. Газета «DER TAGESSPIEGEL» (08.06.2014): «Цель – Европа», см. также «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (07.07.2014): «Порошенко: Крым был и останется украинским».

44. Членами группы являются украинский посол в Берлине, представительница ОБСЕ и российский дипломат. «Süddeutsche Zeitung» (10.06.2014): «Новый Президент Украины заявляет о перемирии».

45. Газета «Süddeutsche Zeitung» (20.06.2014): «Марш на границе».

46. Газета «Süddeutsche Zeitung» (16.06.2014): «Запад держит слово».

47. Газета «Süddeutsche Zeitung» (17.06.2014): «Москва прекращает экспорт газа в Украину», «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (17.06.2014): «Переговоры с Москвой о газе заканчиваются безрезультатно».

48. Для сравнения: газета «DER TAGESSPIEGEL» (19.06.2014): «Путину недостаточно планов о прекращении огня», а также «DER TAGESSPIEGEL» (21.06.20 14): «Перемирие с заведомым провалом».

49. Газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (25.06.2014): «Путин подаёт сигнал о разрядке».

50. Газета «Süddeutsche Zeitung» (03.07.2014): «Робкая надежда».

51. «SPIEGEL ONLINE» (29.06.2014): «Украина: сотни выступают против перемирия».

52. Газета «FAZ am Sonntag» (06.07.2014): «Всё кончилось, сепаратисты ушли», автор – Konrad Schuller.

53. Газета «Süddeutsche Zeitung» (14.07.2014): «Миссия – самооборона», автор – Юлиан Ханс.

54. Там же.

55. Газета «Süddeutsche Zeitung» (16.07.2014): «Безграничная помощь», автор – Флориан Хассель; «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (16.07.2014): «Скрытая военная и открытая дипломатическая атака?», автор – Райнхард Везер.

56. Газета «DER TAGESSPIEGEL» (19.07.2014): «Атака на полсвета» 57. Цитата: «SPIEGEL ONLINE» (17.07.2014): «Первые следы ведут к сепаратистам».

58. Газета «Süddeutsche Zeitung» (24.07.2014): «След лжи».

59. Там же.

60. Газета «Süddeutsche Zeitung» (23.07.2014): «Стратег Путин», автор – Юлиан Ханс.

61. Газета «Süddeutsche Zeitung» (29.07.2014): «Ура Президенту!», автор – Юлиан Ханс.

62. Alexewitsch (2014), стр. 1.

63. Для сравнения: Bomsdorf (2014), стр. 1.

64. Ischinger (2014), стр. 21.

65. Prochasko (2014), стр. 129.

66. Mutz (2014), стр. 8, Ischinger, Wolfgang (2014), стр. 19. Для Ишингера украинский кризис – всего лишь «плата за то, что мы не смогли выполнить свои программные требования по привязке России к Западу и западному союзу». Было бы, в частности, «разумно оформление нашей политики ассоциации, например, Восточной политики добрососедства, таким образом, чтобы с российской стороны она не могла ошибочно восприниматься как первый шаг на пути к членству в ЕС или НАТО». Трудно понять, почему такой критике подверглась необходимость в адаптации, ведь вся концепция Восточного пар-

67.

68.

69.

70.

71.

72.

73.

74.

75.

76.

77.

78.

79.

80.

81.

82.

тнёрства однозначно не предполагала членство в ЕС. Госпожа канцлер сама недвусмысленно заявила в правительственном заявлении накануне саммита ЕС в Вильнюсе в ноябре 2013 года, что «Восточное партнёрство» не является предложением на вступление в ЕС». Для сравнения: Rinke (2014), стр. 36. Смысл рассказа, опубликованного в книге Вацлавика «Как стать несчастным без посторонней помощи», сводится к следующему. Ночью пьяный человек ищет под фонарём потерявшийся ключ. Появляется полицейский, который решает помочь ему в поисках. Через какое-то время он спрашивает мужчину, уверен ли тот, что потерял ключ именно здесь. На что мужчина отвечает: «Да нет. Потерял я его вон за тем кустом». На вопрос, почему же он ищет его здесь, следует ответ: «Так там же нет света».

Shevtsova (2014): «Кремль ищет нечто совсем иное. Россия приняла реваншизм скорее потому, что человек в Кремле пришёл к выводу, что российская система не может быть сохранена никаким иным образом. Путин понял, что система личной власти в России больше не может сохраняться с помощью подражания Западу и интеграции представителей российской элиты с Западом. На данный момент и в обозримом будущем Западу не собираются подражать, его отвергли и сдерживают его влияние». Для сравнения: Adomeit (2012), стр. 57. Там же.

Stürmer (2008), стр. 277.

Trenin (2010), стр. 207.

Stürmer (2008), стр. 279.

Gudkov/ Zaslavsky (2011), стр. 182.

Fischer (2014).

Gudkov/ Zaslavsky (2011), стр. 70. Там же, стр. 80. Для сравнения: Reitschuster (2007), стр. 331.

Mommsen/ Nußberger (2007), стр. 9. Там же, стр. 10. Там же, стр. 15. Корреспондент журнала «FOCUS» Борис Райтшустер, долгие годы проработавший в Москве, подчеркивал в начале президентского срока Медведева, что у западных политиков нашла живой отклик его критика «правового нигилизма» в России, так как они исходили из того, что человек, так открыто выступающий против существующих недостатков, должен быть настоящим реформатором. При этом Путин использовал этот термин ещё в 2000 году во время своей первой избирательной кампании, обещая то же самое. Для сравнения: Reitschuster (2008), стр. 168. То же самое касается и других областей политики. Напр., Ennker (2012), стр. 138. Профессор государственного права Отто Люхтерхандт позже упрекал российскую юстицию в «надругательстве над правом», ссылаясь на процессы против Ходорковского и Лебедева. Последние были осуждены в мае 2005 года за уклонение от уплаты налогов. По делу они проходили как совладельцы компании «ЮКОС». «27 декабря 2010 года они снова были осуждены по тому

83.

84.

85.

86.

87.

88.

89.

90.

91.

92.

93.

94.

95.

же делу, но в юридическом отношении оно было полностью извращено. Теперь подсудимые были совладельцами нефти, принадлежавшей не компании «ЮКОС», а её дочерним фирмам. Т.е. они якобы утаили имущество». По мнению Люхтерхандта, второй приговор логически противоречит первому. А это и есть «циничный правовой нигилизм». Интервью с Отто Люхтерхандтом от 21.11.2013, газета «Landeszeitung Lüneburg».

Mommsen/ Nußberger (2007), стр. 20.

Mommsen/ Nußberger (2007), стр. 27; для сравнения: Donath (2008), стр. 162. Для сравнения: Trenin (2010), стр.199.

Fischer (2010), стр. 237.

Klein/ Richter (2011), стр. 17. Конкретно речь шла о таких сферах, как экономика; свобода, внутренняя безопасность и правосудие; внешняя безопасность; наука и образование.

Fischer (2010), стр. 234. Там же.

Gudkov/ Zaslavsky (2011), стр. 79. В решающей степени по инициативе Президента США Буша в Декларации Бухарестского саммита НАТО в апреле 2008 года было записано: «Сегодня мы договорились, что эти страны (Украина и Грузия) станут членами НАТО». Для сравнения: North Atlantic Council, Bucharest Summit Declaration (03.04.2008), пункт 23. Даже по прошествии времени нелегко понять, почему было принято решение о членстве Украины в НАТО, особенно с учётом того, что в январе 2008 года премьер-министр Юлия Тимошенко в интервью по этому поводу заявила: «Тема членства в НАТО раскалывает нацию, оба лагеря выступают с крайне радикальных позиций. 25 процентов граждан поддерживают вступление в Альянс. Оставшаяся часть воспринимает такую перспективу весьма враждебно». Для сравнения: «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (30.01.2008).

Stürmer (2008), стр. 13–29. Там же, стр. 28. Поэтому действия России были оценены как правомерные, тем более что иные версии не были предложены со стороны грузинского государственного руководства, а также не были найдены экспертами созданной по инициативе ЕС независимой комиссии. Для сравнения: Independent International Fact Finding Mission on the Conflict in Georgia, Report, Volume I, 30.09.2009, стр. 19. Цитата: Mutz (2014), стр. 5; о недопустимости сравнения с актуальной ситуацией в Крыму предупреждал специалист по государственному праву Отто Люхтерхандт. Между этими событиями есть «весьма существенная разница». В отличие от Крыма они (Южная Осетия и Абхазия) имели де факто статус «стабильных режимов», т.е. фактических государств, которые параллельно защищаются международным правом. Обе бывшие автономные территории в борьбе получили независимость от Грузии соответственно в 1992 и 1994 годах и смогли защитить себя, когда президент Саакашвили в августе 2008 года попытался заполучить эти территории назад, нарушив заключённое с ними пе-

ремирие. Таким образом, действия России против Грузии в принципе были обоснованы». Люхтерхандт (2014), стр. 20.

96. Томас Кляйне-Брокхоф из фонда «German Marshall Fund» писал об этом в газете «Süddeutsche Zeitung» (26.08.2008): «Россия больше не хочет на Запад. Вторжение в Грузию как веха».

97. osteuropa, № 6–8/ 2012: «Внимание! Пробуждение и регрессия в России».

98. По термину «вертикаль власти» см. Mommsen/ Nußberger (2007), стр. 32.

99. Gudkov (2012), стр. 55–83.

100. osteuropa, № 6–8/ 2012: «Внимание! Пробуждение и регрессия в России», стр. 7.

101. Там же.

102. Gudkov (2012), стр. 82.

103. Gabowitsch (2013), стр. 362.

104. Там же, стр. 66.

105. Ennker (2012), стр. 138, утверждает, что все попытки отыскать у президента Медведева какие-то собственные либеральные взгляды остались безуспешными.

106. См. Rahr (2011), стр. 83 и «DIE ZEIT» (08.03.2012): «Русский медвежонок», автор – Alice Bota.

107. Pester (2013), стр. 31.

108. Klein/Pester (2013), стр. 7; Мероприятия по интеграции постсоветского пространства в указе российского президента по реализации внешнеполитического курса в мае 2012 года были объявлены «ключевым направлением внешней политики Российской Федерации». Цитата: Spahn (2014), стр. 266.

109. Претензии России на привилегированное влияние в так называемом «ближнем зарубежье» уже заявлялись при президенте Ельцине в начале 90-х годов. Для сравнения: Adomeit (2013), стр. 71.

110. Adomeit (2012), стр. 38.

111. Для сравнения: Halbach (2011); в одной из статей для газеты «Frankfurter Allgemeine Zeitung» первый заместитель премьер-министра России Игорь Шувалов в который раз подчеркнул, что образцом Евразийского союза является не Советский Союз, а ЕС. Для сравнения: «Хочет ли ЕС повторять советские ошибки?»: газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (27.01.2014).

112. По итогам реализации Евразийской экономической интеграции на сегодняшний день действительность ещё далеко не соответствует намерениям. Для сравнения: Davydchyk/Romanova (2014).

113. Adomeit (2012), стр. 57.

114. Inosemzew/ Kusnezowa (2012), стр. 79.

115. Stürmer (2008), стр. 266.

116. Для сравнения: Winkler (2014), Стр. 29; Meister (2014b), стр. 11; газета «Süddeutsche Zeitung» (31.05.2014): «Модель по образцу и в противовес ЕС». Факт, что Таможенный союз и Евразийский союз прежде всего – политические проекты, призванные «укрепить доминирование России на постсовет-

ском пространстве», признал президент Янукович в июле 2012 года в обращении к украинскому парламенту. Цитата: Spahn (2014), стр. 269.

117. Для сравнения: «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (19.12.2013): «Россия покупает влияние на Украину»; «Süddeutsche Zeitung» (18.12.2013): «Россия помогает Украине. Путин снижает цену на газ и предоставляет миллиардный кредит»; Германская группа консультантов при украинском правительстве: «Российские таможенные ограничения против украинских экспортёров. Что делать?», NEWSLETTER, выпуск 60 / август 2013 г.

118. Baberowski (2014).

119. Для сравнения: Spahn (2014), стр. 258.

120. Для сравнения: Meister (2014b), стр. 8; Spahn (2014), стр. 258 «У России нет модели интеграции».

121. Gabowitsch (2013), стр. 58; для сравнения: Nußberger (2010), стр. 96.

122. В прессе постоянно появляются сообщения, что российская экономика приходит в упадок. Во-первых, в связи со структурными проблемами: устаревшей и бедной местной промышленностью, высокой зависимостью от экспорта сырья и отсутствием диверсификации в другие секторы с высокой добавленной стоимостью. Во-вторых, возросшая неуверенность в ходе украинского кризиса привела к утечке из страны более 60 миллиардов долларов только за первый квартал – это равняется сумме оттока капитала всего прошлого года. Инвестиции в предприятия исчезают, инфляция растёт. Для сравнения: «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (02.05.2014): «Российская экономика в упадке: В стране упущенных возможностей»; газета «Handelsblatt» (07/08./09.03.2014): «Насколько сильна Россия?»; радиостанция «Deutsche Welle» (25.04.2014): «Россия перед экономическим спадом»; «SPIEGEL ONLINE» (25.04.2014): «Платежеспособность России почти на уровне дефолта»; Mathias Bruggmann: «Грубый кремлёвский капитализм в Крыму»: IPG-Journal (май 2014) и TraubMerz (2014).

123. «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (04.06.2014): «Холодное дыхание советских времён».

124. Для сравнения: материал Mandy Ganske-Zapf «Путин – за контроль популярных блоггеров», n-ost (май 2014). См. также последний материал авторства Lambsdorff/ Freytag-Loringhoven (2014).

125. В одном из исследований Германо-Российского Форума проф. Эберхард Шнейдер, касаясь этих намерений, рассказывает об интервью заместителя руководителя Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Максима Ксензова о планах заблокировать «Twitter» и «Facebook». Через несколько часов после этого премьер Медведев как активный пользователь сети «Twitter» ответил, что государственные служащие, вещая о развитии социальных сетей, «иногда должны включать мозги», а не давать интервью об их закрытии. Для сравнения: «RUSSLAND intern aktuell», № 61/2014, стр. 2.

126. Газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (20.03.2014): «В вечной обороне».

127. Газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (07.04.2014): «Путин предостерегает организации о «деструктивных действиях».

128. Для сравнения: газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (17.04.2014): «Советское наследие – живее, чем когда бы то ни было».

129. Там же.

130. Для сравнения: Merkel (2010), стр. 375.

131. Merkel (2010), стр. 397.

132. Luchterhandt (2013); см. также Gudkov/Zaslavsky (2011), стр. 173.

133. Газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (24.08.2012): «Немыслимая власть судьи», автор – Michael Ludwig; для сравнения: Ennker (2012), стр. 131.

134. Для сравнения: Ennker (2012), стр. 129; см. также книгу «Система Путина», авторы – Mommsen/Nußberger (2007).

135. Для сравнения: Ennker (2012), стр. 127.

136. Там же, стр. 128.

137. Там же, стр. 129.

138. Для сравнения «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (20.03.2014): «Система Путина», автор – Friedrich Schmidt и «Süddeutsche Zeitung» (18.03.2014): «Марш гладиаторов», автор – Julian Hans.

139. Ennker (2012), стр. 136. С такой же прямотой выступают и Gudkov/Zaslavsky (2011), стр. 182: «Настоящий режим безоговорочно следует своей логике сохранения власти, это уже необратимый процесс. Репрессии из года в год усиливаются, то же касается фальсификации выборов, фиктивных процессов и попыток всеобъемлющего социального контроля. …Возможно, режим уже достиг того уровня, в котором развившийся инстинкт власти заставляет руководство идти всё дальше начатым однажды путём, хотя оно, может быть, и понимает, насколько он ложен или даже опасен. Огромные масштабы злоупотребления властью и правонарушений не позволяют руководству повернуть назад или отказаться от власти, поскольку в случае потери власти ему вряд ли удастся уйти от уголовного преследования».

140. Mommsen/ Nußberger (2007), стр. 25.

141. Для сравнения: Spanger (2014): стр. 51.

142. Выступление Путина о положении нации, апрель 2005 года.

143. Gudkov/Zaslavsky (2011), стр. 141.

144. Там же, стр. 145.

145. Inosemzew/ Kusnezowa (2012), стр. 3.

146. «Süddeutsche Zeitung» (04.03.2014): «Доктрина Путина», автор – Kurt Kister; для сравнения: Simon (2014b), стр. 28.

147. Pietrow-Ennker/Ennker (2014).

148. Simon (2014b): стр. 28.

149. Для сравнения: Spanger (2014), стр. 55.

150. Для сравнения: Spanger (2014), стр. 43–62.

151. Там же.

152. Там же.

153. Для сравнения: «Süddeutsche Zeitung» (17–18.04.2014): «Правые друзья Путина», автор – Florian Hassel; «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (05.06.2014): «Евразийский Интернационал», авторы – Stephan Löwenstein и Reinhard Veser.

154. Для сравнения: Halbach (2014a).

155. Spanger (2014), стр. 60.

156. Так считает Owen Matthews, бывший корреспондент изданий «The Times» и «Newsweek» в России. Для сравнения: Matthews (2014).

157. И более ранние попытки российской элиты привить обществу идеологические ориентиры так ничем и не заканчивались. Для сравнения: Ennker (2012), стр. 133.

158. Так, в последнее время Путин любит цитировать российских консервативных мыслителей начала ХХ века Николая Бердяева (1874–1948) или Ивана Ильина (1883–1954).

159. Тут следует назвать, пожалуй, самого радикального представителя и известнейшего лидера Евразийского движения, социолога и неоимпериалиста Александра Дугина, в более ранние годы бывшего открытым фашистом. Для сравнения: Umland (2009). Но о том, насколько велико влияние Дугина и его соратников на российскую элиту и самого Путина, ничего серьёзного сказать нельзя. Известно, что Путин использует в своих выступлениях их тезисы. Но в то же время недавно Дугин был уволен с должности заместителя заведующего кафедрой социологии за радикальные высказывания. Он сказал, что на вопрос о сторонниках фашистской хунты в Киеве у него один ответ: «Убивать, убивать, убивать». Для сравнения: «SPIEGEL ONLINE» (08.07.2014): «Путин тормозит «ястребов».

160. «FAZ.NET» (27.05.2014): «Президент в качестве философа: суфлёр Путина», автор – Luisa Maria Schulz.

161. Thumann (2014); см. также Ennker (2012), стр. 136.

162. Вспоминается баллада И. Гёте «Ученик чародея». Для сравнения: Gerhardt (2014).

163. Для сравнения: Шлёгель (2014); в этой связи необходимо отметить, что то и дело звучащие упрёки по поводу ярко выраженной русофобии в масс-медиа, особенно в немецких ток-шоу, собирающих, как известно, миллионы зрителей, не соответствуют действительности. Результаты изучения 30 ток-шоу об украинском кризисе однозначны: упрёки в русофобии безосновательны, а Украина оказывается в относительно худшем положении. Для сравнения: Burkhardt (2014).

164. По здравому рассуждению разговор о «понимающих Путина», конечно, только сбивает с толку, так как в политических и дипломатических кругах всегда необходимо стараться «понять» другую сторону, т.е. вникнуть в её мотивы, разобраться в модели её поведения и целях. Таким образом, здесь имеется в виду более широкое толкование слова «понимать», а именно – «проявлять понимание» или «сигнализировать согласие». Эта – несомненно эффектная для масс-медиа – понятийная пара не оставила безучастными и научные круги, где начали оперировать другими – такими же сбивающими с толку дезориен-

тирующими терминами. Тут можно вспомнить о дискуссии экспертов по Восточной Европе касательно адекватности отношения к России на примере понятийных пар «друзья Путина» и «враги Путина» в прошлом году во многих выпусках издания «osteuropa». Для сравнения: Eichwede (2013), Spanger (2013), Heinemann-Grüder (2013), H.-H. Schröder (2013), а также критику данных понятийных пар с аналитической точки зрения: Vogel (2013), стр. 115.

165. Словно желая подтвердить данную точку зрения, в этом контексте высказался Гюнтер Грасс: «Неправомерность аннексии Крыма согласно действующему международному праву выяснена. Теперь Западу надо набраться мужества и признать собственные ошибки. Глупостью было нарушение данного Горбачёву обещания о том, что НАТО остановится на Одере. Украине давали надежду – вступление в ЕС, позже – в НАТО… Нечего удивляться, что Россия почувствовала себя загнанной в угол». Коротко о главном, и сразу же – развёрнутая оправдательная часть. Для сравнения: газета «DIE ZEIT» (08.05.2014): «Я – уживчивый человек», интервью с лауреатом Нобелевской премии Гюнтером Грассом.

166. Winkler (2014): стр. 28; см. также Meister (2014), стр. 2.

167. Газета «DIE WELT» (06.04.2014): «Странный взгляд понимающих Путина на реальную политику», автор – Clemens Vergin; см. также характеристику «понимающих Россию» в «DIE ZEIT» (20.03.2014): «Понимающие Путина», автор – Josef Joffe.

168. В первую очередь это «медиа-звезда и эксперт по вопросам России» (WamS) Alexander Rahr. Он является, в частности, членом координационного комитета «Петербургского диалога» и директором по исследовательской работе Германо-Российского Форума. До 2012 года руководил Центром Бертольда Байца в Германском обществе внешней политики, в котором проработал 18 лет. У него много связей, но главное то, что он «лично знаком с российским президентом». Наблюдатели обращают внимание, что его статьи очень отличаются по духу в зависимости от того, для кого предназначены – для немецких СМИ или для России. «Уж тут-то он следует линии московского руководства и нападает на Запад». Для сравнения: газета «WELT AM SONNTAG» (20.04.2014): «Толкующий Путина». Для депутата Европейского Парламента Эльмара Брока он – лоббист Кремля. Его оценки российского руководства с показным тщеславием доходят до смешного: «Российское руководство состоит из убежденных европейцев, в этом я смог убедиться на личном ужине с Путиным в Кремле», – пишет Рар в своей книге о России, вышедшей в 2011 году и разрекламированной как «заметки инсайдера». Для сравнения: Rahr (2011), стр. 22.

169. Среди партийных функционеров консервативного правого спектра в первую очередь должен быть назван заместитель федерального спикера партии «Альтернатива для Германии» Alexander Gauland, выразивший понимание по поводу «собирания земель русских», якобы типичного для российской истории, что Heinrich August Winkler метко охарактеризовал как «народный национализм в рейнской культуре». Для сравнения: «FAZ.NET» (22.03.2014): «Спикер

Альтернативы для Германии Gauland высказывает понимание России»; среди журналистов должен быть назван Peter Scholl-Latour, заявивший: «Путин сто раз имеет право на Крым. Там – пророссийское население». Для сравнения: газета «DER TAGESSPIEGEL» (23.03.2014): «Я легко схожусь с жуликами», интервью с Peter Scholl-Latour.

170. Самые известные представители – бывшие Федеральные канцлеры Helmut Schmidt и Gerhard Schröder, а также Erhard Eppler.

171. Для сравнения по левым «DIE ZEIT» (15.05.2014): «За мир и чуть-чуть за войну».

172. «SPIEGEL ONLINE» (09.05.2014): «Запад тоже всё делал неправильно», интервью об Украине.

173. «Süddeutsche Zeitung» (14.05.2014): «Малая восточная политика Гизи».

174. «FAZ.NET» (06.05.2014): «Гизи подозревает германских военных наблюдателей в шпионаже»; при этом обвинившие наблюдателей в шпионаже ссылались на сокращённое высказывание спикера ОБСЕ. Он заявил: «Должен сказать, что по сути дела речь не о сотрудниках ОБСЕ». И сразу же добавил: «Это – военные наблюдатели, которые находятся там как представители двусторонних органов в рамках одного из документов ОБСЕ». Упомянутый Венский документ 2011 года позволяет каждой из 57 стран – участниц ОБСЕ обращаться к другим государствам с просьбой о предоставлении военных наблюдателей для расследования «необычной военной деятельности». Именно это и произошло, и Украина ссылалась на это». Для сравнения: «Süddeutsche. de“ (05.05.2014): «Миротворцы под перекрёстным огнём».

175. «Süddeutsche Zeitung» (04.03.2014): «Шутки в сторону».

176. Польский историк Adam Milchnik посоветовал бывшему Федеральному канцлеру в виду его должности в «Северном потоке» лучше «помолчать, потому что он находится в конфликте интересов». Для сравнения: «DIE WELT» (16.05.2014): «Подав руку Путину, посчитай пальцы».

177. «SPIEGEL ONLINE» (09.03.2014): «Конфликт в Украине: Шрёдер возлагает часть ответственности за крымский кризис на ЕС»».

178. Заявление правительства ФРГ о ситуации в Украине/ 20-е заседание Германского Бундестага 18 созыва от 13.03.2014 г.

179. Для сравнения – следующая глава 6.1 (пример «Косово в качестве прецедента?»).

180. Schröder, G. (2006), стр. 84.

181. Газета «WELT AM SONNTAG» (11.05.2014): «Понимающий Путина» – интервью с бывшим Федеральным канцлером Герхардом Шрёдером.

182. Газета «DIE WELT» (11.12.2013): «Экс-канцлер Шмидт у Путина: гром и молнии в адрес Европы».

183. Газета «DIE ZEIT» (27.03.2014): «Действия Путина понятны».

184. Газета «DIE ZEIT» (10.04.2014): «Ни слова критики» (письма читателей), стр. 87.

185. За некоторые слова политиков СДПГ о кризисе в Украине становится действительно стыдно, признаётся один из немногих представителей из рядов

социал-демократов. «Герхард Шрёдер числится в зарплатных ведомостях «Газпрома», он слепой на один глаз. Но то, что Гельмут Шмидт не хочет уважать международное право и даже отказывает Украине в праве быть государством – это уже слишком», – подчёркивает Йозеф Ляйнен, депутат от СДПГ в Европейском Парламенте. «DIE ZEIT» (24.04.2014): «Это уже слишком» (письма читателей).

186. См. интервью со шведским министром иностранных дел Карлом Бильдтом в газете «DIE ZEIT» (16.06.2014): «Он – жёсткий, мы – привлекательны», стр. 4; также – политолог США Francis Fukuyama: «То, что Путин сделал с Крымом, очень опасно. После развала Советского Союза существовало согласие, что границы бывшего Советского Союза останутся неприкосновенными». Для сравнения: «DIE ZEIT» (06.07.2014) «Когда закончилась история».

187. Tuchman (1984), стр. 11.

188. Для сравнения: следующая глава 6.1 (Пример 1: «Страх оказаться в окружении»).

189. Winkler (2014), стр. 28.

190. Газета «DIE ZEIT» (10.04.2014): «Как Путин раскалывает», автор – Bernd Ulrich.

191. Snyder (2014).

192. Там же.

193. Для сравнения: «Süddeutsche Zeitung» (30.07.2014): «Странный мир Путина», автор – Julian Hans: «Согласно недавнему независимому опросу почти две трети россиян считают, что войну в Восточной Украине развязал Запад. Только три процента видят в конфликте результат российского вмешательства».

194. Журнал «DER SPIEGEL» (19.04.2014): «Пропагандистская война», стр. 78– 83; газета «Süddeutsche Zeitung» (13.06.2014): „Тролли Путина», автор – Julian Hans.

195. Fischer (2014): стр. 1.

196. Stykow (2014): стр. 57.

197. Для сравнения: Simon (2014 b): стр. 17: «Нет сомнений, что смещением президента с должности парламент нарушил рамки Конституции и пошёл революционным путём в ситуации, которая казалась безвыходной».

198. Luchterhandt (2014), стр. 61.

199. Дальнейшие мифы по оправданию России кратко представлены в информационном документе Фонда Конрада Аденауэра. Для сравнения: Eitze/ Gleichmann (2014).

200. Для сравнения: журнал «IPG (Internationale Politik und Gesellschaft)», май 2014.

201. Можно представить себе такие же слова в отношении России, сказанные, например, Герхардом Шрёдером, который по поводу возрастающего страха перед Россией, в частности, в Балтийском регионе, заявляет: «Нам надо уважать их чувства. Но эмоции – плохой советчик в реальной политике». Газета «WELT AM SONNTAG» (11.05.2014): „Понимающий Путина», интервью с Герхардом Шрёдером.

202. Joffe, Josef: «Окружение?»: газета «DIE ZEIT» (27.03.2014).

203. Gudkov/ Zaslavsky (2011), стр. 118.

204. Этот термин недавно употребил историк Andreas Wirsching в контексте дебатов о вине за начало войны в 1914 году и старой травме немцев, связанной с представлениями о том, что они окружены недоброжелательными соседями.

«Süddeutsche Zeitung» (16.07.2014): «Настоящее старой травмы».

205. Stasiuk (2014), стр. 197.

206. Заявил Путин в своём выступлении 18.03.2014 г.

207. Luchterhandt (2014), стр. 82.

208. Там же, стр. 83.

209. Там же.

210. Там же, стр. 84.

211. Там же, стр. 74. Для сравнения: оценка дирекции Института Макса Планка по вопросам иностранного публичного права и международного права в г. Гейдельберге, проф. Anne Peters: «Петерс» (2014): Интересно также, что этот непризнанный в мире референдум через полтора месяца после его проведения был поставлен под сомнение даже официальной российской стороной. В отчёте, подготовленном по поручению Совета по правам человека при российском президенте, отмечается, что в голосовании приняло участие гораздо меньше избирателей (между 30 и 50 %!), чем официально сообщалось ранее, а также гораздо меньше голосовавших высказалось за присоединение к России (50–60 %). Официальная цифра, опубликованная в марте, составляла 95,6 %. Исправленные данные некоторое время даже представлялись на Интернет-страничке Совета, но быстро были удалены. Для сравнения: «Süddeutsche Zeitung» (07.05.14): «Сомнения относительно крымского референдума», а также Schneider, Eberhard: «Российская внешняя политика, май 2014 года»: издание «RUSSLAND intern aktuell», № 61/2014, издаётся Германо-Российским Форумом.

212. В последний раз – в его выст уплении перед парламентом России 18.03.2014 года после аннексии Крыма: «Наши коллеги на Западе нас раз за разом обманывали, принимали решения за нашей спиной, ставили перед свершившимся фактом. Так было и с расширением НАТО на восток, с размещением военной инфраструктуры у наших границ».

213. Winkler (2014).

214. Sommer (2012), стр. 26.

215. Там же.

216. Газета «WELT AM SONNTAG» (11.05.2014): “Санкции и изоляция ничего не дают». Интервью с бывшим Федеральным канцлером Герхардом Шрёдером.

217. Katharina Wagner, «Что обещал Геншер?», «Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung“ (20.04.2014).

218. Jörg Lau, «DIE ZEIT» (24.04.2014), «Выгода Путина».

219. Там же.

220. «SPIEGEL ONLINE» (09.03.2014).

221. Газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (27.06.2014) 222. Adomeit (2012), стр. 40.

223. Для сравнения: Lippert (2014), стр. 3; также Daniel Brössler – комментарий в газете «Süddeutsche Zeitung» (17.03.14) «Слабое место Путина». «Удивительно много людей взяли на вооружение утверждение Путина о том, что Запад якобы во всём или в немалом был неправ, поставив украинцев перед выбором. Это – искажение истории».

224. Там же, стр. 4. Польский министр иностранных дел Радослав Сикорский признаётся в одном из интервью в июле 2014 года, что Европа сделала слишком мало, чтобы повлиять на поведение России на различных этапах конфликта: «Когда Москва в прошлом году объявила Украине торговый бойкот с целью наказать её за европейский курс, я умолял своих коллег начать действовать более активно. Если бы мы ещё тогда указали Москве на рамки и проявили солидарность с Украиной, то, возможно, этой эскалации и не было бы». Газета «WELT AM SONNTAG» (20.07.2014): «Больше нельзя отворачиваться».

225. Для сравнения: большой материал в журнале «DER SPIEGEL» (10.03.2014): «До противоположной стороны границы», стр. 78–87.

226. Umland (2013), стр. 111.

227. Для сравнения: «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (06.04.2014): Комиссар ЕС Олли Рен в разговоре с «Frankfurter Allgemeine Zeitung»: «Если и дальше будет продолжаться в том же духе, в Росси наступит спад. Председатель Европейского совета Ван Ромпёй по поводу жалоб России в связи с подписанием Соглашения об ассоциации с Украиной заметил коротко и ясно: «Россия жаловалась на последствия для экономики. Но любое изменение имеет какието последствия для экономики. Это касается глобализации вообще, и никто нас не спрашивает, хотим ли мы её». «Süddeutsche Zeitung» (19.04.2014): «Любовь, ставшая необходимостью», интервью с Председателем Европейского совета Херманом Ван Ромпёем.

228. Для сравнения: Германская группа консультантов при украинском правительстве, Newsletter, выпуск 66/ апрель 2014, стр. 1.

229. Там же, стр. 2.

230. Взывания Украины о помощи в прошлые годы или во времена напряжённых ситуаций, как правило, не воспринимались. «DIE WELT» (25.10.2012): «Посмотрите на эту страну!», автор – Andreas Umland.

231. Так посчитал многолетний эксперт по вопросам России Фонда науки и политики Hans-Henning Schröder в материале для газеты «Handelsblatt» (20.12.2013): «Неожиданный приём Путина».

232. Там же.

233. «Süddeutsche Zeitung» (21.12.2013): «Шантаж Путина», автор – Julian Hans.

234. Там же.

235. «FAZ.NET» (29.04.2014): «Необъявленная война Путина», автор – Reinhard Veser.

236. Газета «DIE ZEIT» (24.07.2014): «На могильнике».

237. «ZEIT ONLINE» (23.07.2014): «Путин не хочет быть аутсайдером».

238. «DER SPIEGEL» (28.07.2014): «Конец трусости», стр. 10.

239. «FAZ.NET» (23.07.2014): «Российский Локерби», автор – Kerstin Holm.

240. «Süddeutsche Zeitung» (26.07.2014): «Санкции – сейчас или никогда».

241. «Решения, принимаемые сейчас Федеральным правительством и ЕС, будет реализовывать экономика». Так заявил, например, Председатель Восточного комитета германской экономики Eckard Cordes в отношении новых санкций. См. газету «Handelsblatt» (25.07.2014): «Путь Путина – не наш путь». То, что Cordes изменил мнение, заслуживает уважения. Ещё 21 февраля он выступал за то, чтобы воспринимать кризис в Украине и зимние Олимпийские игры в Сочи как «шанс для налаживания новых отношения между ЕС и Россией. В Сочи Россия показала себя как уважающая традиции, но в то же время повернувшаяся в сторону Запада страна». Для сравнения: газета «Handelsblatt» (21.02.2014): «Россия с нами». Месяцем позже он всё ещё называет санкции серьёзной ошибкой и предупреждает о последствиях расхождения между Россией и Европой. Для сравнения: «Handelsblatt» (21.03.2014): «Бойкот России будет ошибкой». После крушения гражданского пассажирского самолёта 17 июля наконец-то происходит переосмысление ситуации. Незадолго до этого Федеральный союз немецкой промышленности также отказывается от своего пассивного отношения к санкциям. Для сравнения: «Süddeutsche Zeitung» (16.06.2014): «Международное право выше бизнеса».

242. Газета «WELT AM SONNTAG» (09.03.2014): «Не относиться к Путину как к демону», автор – Henry Kissinger.

243. Münkler (2014), стр. 50. Для сравнения также: Richter, W. (2014).

244. Pradetto (2014).

245. Газета «Handelsblatt» (05.05.2014): «Опасность для авторитета Европы», автор – Volker Perthes.

246. Для сравнения: H.-H. Schröder (2014) и Richter (2014).