Храм Василия Блаженного книга 1 by RU3006SLAN

Н.И. Брунов Храм Покровский Василия собор Блаженного в Москве

Покровский собор

Общая характеристика архитектуры Покровского собора Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора Идейное содержание архитектуры Покровского собора

Н. И. Брунов Храм Василия Блаженного в Москве

Составители таблиц иллюстраций М. Аникст Т. Володина Макет и оформление М. Аникст Архитектурная В.Маслов

графика

Цветная ф о т о с ъ е м к а Ю.Артамонов

Содержание 7

Список таблиц

Введение

Часть I

Общая характеристика архитектуры Покровского собора

Глава 1

Характер русской архитектуры 1450-1550 годов

Глава 2

Покровский собор памятник взятию Казани

Глава 3

Покровский собор и ансамбль Москвы

Глава 4

Покровский собор центральное здание Москвы XVI века-и посад

Глава 5

Новое и традиционное в архитектуре Покровского собора

Таблица 6

Глава 6

Покровский собор связующее звено между посадом и Кремлем

Таблицы 7-9

Глава 7

Элементы рационализма в архитектурной эстетике 1450-1600 годов и Покровский собор

Таблицы 10, 11

Часть II

Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

Таблицы 12-21

Глава 9

Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного объема Покровского собора

Таблицы 22-24

Глава 10

Западноевропейские, Таблицы 25-34 южноевропейские, восточные и новгородские влияния и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

Содержание

Таблицы 2-5

Глава 8

120

Таблица 1

143

Часть III

Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

145

Глава 11

Народная фантастика в древнерусском зодчестве

151

Глава 12

Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

165

Глава 13

Отражение народной фантастики в архитектуре Покровского собора

181

Часть IV

Идейное содержание архитектуры Покровского собора

183

Глава 14

Некоторые основные характерные особенности русского мировоззрения XVI века

187

Глава 15

Конкретность мышления русского человека XVI века и интерпретация им внешнего мира

189

Глава 16

Символика чисел в архитектуре Покровского собора

203

Глава 17

Архитектура Покровского собора и русская церковь XVI века

209

Глава 18

Архитектура Покровского собора и Русское государство середины XVI века

216

Глава 19

Покровский собор как образ прекрасного и совершенного града в сознании русских людей XVI века

237

Заключение

Таблицы 35, 36

249

Приложение

250

Список цитированной литературы

252

Указатель имен

Таблицы 1- 36 20

Таблица 1 1.1 1.2 1.3 1.4 1.5

2.4.5 2.6

Таблица 3 3.1

3.2

Первоначальное московское поселение XII века. Московская крепость в 1156 году. Кремль Ивана Калиты, Красная площадь, Китай-город и сухопутные дороги в середине XIV столетия. Кремль, Китай-город и посад в пределах будущего Белого города в конце XTV-XV веке. Кремль, Белый город и границы Москвы в конце XVI столетия.

Развитие центра Москвы в XV и XVI веках. Схема развития центра Москвы с XII по XV век. 1) Кремль Юрия Долгорукого. 1156-1367. 2) Дубовый Кремль Ивана Калиты. 1339-1367. 3) Белокаменный Кремль Дмитрия Донского. 1367-1485. 4) Кирпичный Кремль Ивана III. 1485. 5) Красная площадь при Иване III. 6) Великий посад. «Петров чертеж». План Москвы. Около 1597-1599 годов.

Таблица 4 Развитие центра Москвы в XVI столетии. 4.1 4.2

Аристотель Фиораванти. Успенский собор Московского Кремля. 1475-1479. Западный фасад. Алевиз Новый. Архангельский собор Московского Кремля. 1505-1508. Западный фасад. Церковь Ризположения в Московском Кремле. 1485-1486. Южный фасад. Собор Михаила Архангела Чудова монастыря в Московском Кремле. 1501-1503. Западный фасад. Церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове в Москве. 1509. Южный фасад. (Проект реставрации Л. А. Давида и Б. Г. Могинова).

Таблица 2 Развитие Москвы в XII-XVI веках. Схематические планы роста города. 2.1 2.2 2.3

Влияние зодчества итальянского Возрождения на русскую архитектуру конца XV- начала XVI века.

Таблица 5 5.1 5.2

Список т а б л и ц

«Кремленаград». План Московского Кремля. Начало 1600-х годов. Приложение к «Петрову чертежу». Китай-город по «Петрову чертежу».

Формирование нового центра Москвы вокруг Покровского собора. Соборная площадь. Фрагмент плана «Кремленаград». Красная площадь. Фрагмент плана «Кремленаград».

46 Таблица 6 Возникновение архитектурного типа храмапамятника в русском зодчестве XVI столетия. 6.1 6.2 6.3 6.4 6.5

Церковь Вознесения в селе Коломенском близ Москвы. 1532. Церковь Спаса Преображения в селе Остров близ Москвы. Вторая половина XVI века. Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547. Борисоглебский собор в Старице. Середина XVI века. Козьмодемьянская церковь в Муроме. 1556-1565.

50 Таблица 7 Церковь Вознесения в селе Коломенском близ Москвы. 1532. 7.1 7.2 7.3

Восточный фасад. Разрез запад-восток. План.

52 Таблица 8 Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547. 8.1 8.2 8.3

Западный фасад. Разрез запад-восток. План.

54 Таблица 9 Церковь Спаса Преображения в селе Остров близ Москвы. Вторая половина XVI века. 9.1 9.2 9.3

Восточный фасад. Разрез запад-восток. План.

Таблица 10 Пятибашенная композиционная схема типа церкви в Дьякове и русское деревянное зодчество. 10.1 10.2 10.3 10.4

Таблица 11 Развитие идеи пятибашенной композиции в зодчестве итальянского Возрождения второй половины XV - начала XVI века. 11.1.2 11.3.4 11.5-8 11.9

Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547. Успенский собор в Кеми. 1711-1717. Троицкая церковь села Неноксы Архангельской области. 1727. «Введение во храм». Икона из села Кривого. Новгородская школа. Первая половина XIV века. Гос. Русский музей.

Филарете. Проекты церкви миланского госпиталя. После 1447 года. Церковь Сан-Лоренцо в Милане. IV век. (Угловые башни пристроены в 1071 году.) Леонардо да Винчи. Наброски купольных церквей. Донато Браманте. План собора св. Петра в Риме. 1505.

Таблица 12 Восьмигранные деревянные шатровые церкви простейшей формы в русской архитектуре. 12.1 12.2

Список т а б л и ц

Владимирская церковь в селе Белая Слуда Архангельской области.1642. Никольская церковь в селе Панилове Архангельской области. 1600.

Таблица 13 Развитие принципа ярусности в русской архитектуре. Храмы-колокольни столпообразного типа. 13.1 13.2 13.3

Таблица 14 Развитие принципа ярусности в русской культовой каменной архитектуре до XVI века. 14.1 14.2 14.3 14.4 14.5 14.6

15.2 15.3

Западный фасад. Разрез. План 2-го этажа.

Таблица 17 Источники малых приделов Покровского собора. Московские посадские храмы первой половины XVI века. Церковь Трифона в Напрудной слободе. Начало XVI века. 17.1 17.2 17.3 17.4 17.5

Дворец Алексея Михайловича в селе Коломенском близ Москвы. 1667-1681. Зодчие: С.Петров, И.Михайлов, С.Дементьев. Фрагмент юго-восточного фасада. Реконструкция. Теремной дворец Московского Кремля. 1635-1636. Зодчие: Б.Огурцов, А.Константинов, Т.Шаругин, Л.Ушаков. Главный фасад. Теремной дворец Московского Кремля. Боковой фасад и разрез.

Таблица 16 Храмы-колокольни столпообразного типа. Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле. 1505-1508. 16.1 16.2 16.3

Собор св. Софии в Киеве. 1037. Реконструкция восточного фасада. Собор Спасо-Евфросиньева монастыря в Полоцке. Между 1128 и 1156 годами. Реконструкция фасада. Успенский собор во Владимире. 1158-1189. Западный фасад времени Всеволода III. Спасо-Преображенский собор Андроникова монастыря в Москве. Между 1410 и 1427 годами. Реконструкция восточного фасада. Пятницкая церковь в Чернигове. Конец XII - начало XIII века. Реконструкция восточного фасада. Успенский собор «на городке» в Звенигороде. 1399. Реконструкция северного фасада.

Таблица 15 Принцип ярусности в русском деревянном и каменном гражданском зодчестве. 15.1

Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле. 1505-1508. (Верхний ярус надстроен в 1600 году.) Колокольня Иосифо-Волоколамского монастыря. 1490. (Верхние ярусы надстроены в конце XVII века.) «Часозвоня» в Новгородском кремле. 1443.

Западный фасад. Южный фасад. План. Разрез. Перспективный вид свода.

Таблица 18 Источники малых приделов Покровского собора. Предшественники крещатого свода в русской архитектуре. 18.1 18.2-4

Список т а б л и ц

Ильинская церковь в районе Малоярославца. Начало XVI века. Разрез. Успенская церковь в Гдове. Вторая половина XVI века. Разрезы.

Таблица 19 Источники малых приделов Покровского собора. Ярусы кокошников в увенчании крестово-купольных кубических храмов второй половины XV - первой половины XVI века. 19.1 19.2 19.3

Таблица 20 Благовещенский собор Московского Кремля. 1484-1489; 1564. 20.1 20.2 20.3 20.4

Церковь Сен-Фрон в Перигё. XII век. План. Собор Сан-Марко в Венеции. ХЗ век. План. Церковь св. Андрея в Перистере. IX век. План.

Таблица 23 Прообразы общей композиционной схемы Покровского собора. Пятикупольные композиции с диагонально поставленными малыми куполами в русском зодчестве. 23.1 23.2 23.3 23.4 23.5 23.6

106

Задний фасад. Боковой фасад.

Таблица 22 Прообразы общей композиционной схемы Покровского собора. Пятикупольные композиции в византийском зодчестве. 22.1 22.2 22.3

104

Южный фасад. План 1-го этажа. План на уровне хор. Продольный разрез.

Таблица 21 Царское место Ивана Грозного в Успенском соборе Московского Кремля. 1551. 21.1 21.2

102

Собор Успенского монастыря в Старице. 30-е годы XVI века. Южный фасад. Реконструкция А.Фуфаева. Собор Рождественского монастыря в Москве. Начало XVI века. Южный фасад. Рождественский собор Ферапонтова монастыря близ Вологды. 1490. Северный фасад.

Собор св. Софии в Новгороде. 1045-1050. План. Спасо-Преображенский собор в Чернигове. 1036. План. Собор Успенского монастыря в Старице. 30-е годы XVI века. План. Аристотель Фиораванти. Успенский собор Московского Кремля. 1475-1479. План. Николо-Дворищенский собор в Новгороде. 1113. План. Успенский собор во Владимире. 1158-1189. План.

Таблица 24 Прообразы общей композиционной схемы Покровского собора. Пятикупольная композиция с куполами, расположенными по странам света, в русском зодчестве. Церковь Рождества Богородицы в селе Верховье Тотемского района Вологодской области. XVII век. 24.1 24.2 24.3

Список т а б л и ц

Восточный фасад. Разрез. План.

122

Таблица 25 Мотив рустованных колонн в итальянской архитектуре XV-XVI веков. 25.1 25.2 25.3

124

Таблица 26 Мотив рустованных колонн в архитектуре Англии и Франции XVII века. 26.1 26.2 26.3 26.4

126

28.2 28.3 28.4

29.2 29.3

Гроте-керк в Девентере. Нидерланды. Пучок колонн, поддерживающих своды. Собор в Сиене. Италия. ХШ-XIV века. Центральный неф. Крипта собора Сент-Этьен в Осере. Франция. XII век.

Таблица 30 Карниз в архитектуре итальянского Ренессанса. 30.1 30.2

134

Собор Нотр-Дам в Амьене. Франция. XIII век. Внутренний вид. Собор Нотр-Дам в Лане. Иль де Франс. Франция. XII-XIII века Центральный неф. Собор Нотр-Дам в Шартре. Иль де Франс. Франция. ХII-ХШ века. Портал. Собор в Бамберге. Германия. ХII-ХIII века. Портал.

Таблица 29 Мотив пучков колонн, поддерживающих своды, в романских и готических зданиях. 29.1

132

Питчфорд холл в Шорпшире. Англия. Мортон холл в Чешире. Англия. Фахверковый дом в Страсбурге. Франция. Фахверковый дом в Кольмаре. Франция.

Таблица 28 Мотив горизонтальных тяг на уровне трифория и мотив колец, охватывающих колонны в порталах готических церквей. 28.1

130

Иниго Джонс. Эскиз ворот Эрандел-хаус в Лондоне. Около 1618 года. Джон Смитсон. Архитектурный чертеж ворот Эрандел-хаус в Лондоне. Саломон Деброс. Люксембургский дворец в Париже. 1615-1620/21 Балтазар Джебьер. Йоркский шлюз в Лондоне. 1626-1627.

Таблица 27 Мотив изгибающейся вперед стены под кровлей и мотив «фронтончиков» в фахверковой архитектуре Европы. 27.1 27.2 27.3 27.4

128

Якопо Сансовино. Монетный двор в Венеции. 1536. Фрагмент фасада. Якопо Сансовино. Монетный двор. Внутренний двор. Бартоломео Амманати. Палаццо Питти. Фасад со стороны внутреннего двора. 1558-1570.

Антонио да Сангало Младший. Рисунок профиля античного карниза. Галерея Уффици. Микеланджело. Палаццо Фарнезе. После 1546 года. Карниз.

Таблица 31 Мотив главок вокруг шатра центральной башни в русских деревянных церквах и в Покровском соборе. 31.1

Список т а б л и ц

Церковь Константина и Елены в селе Заборье Вологодской области. 1750. Западный фасад.

31.2 31.3 31.4-6

136

Таблица 32 Мотив главок вокруг шатра центральной башни и мотив полуколонн, капители которых ничего не несут, в романских церквах. 32.1 32.2 32.3

138

33.2 33.3 33.4

34.2

Собор Владимирской богоматери Сыркова монастыря. 1554. Внутренний вид. Софийская звонница. XVI век.

Таблица 35 Микеланджело. Собор св. Петра в Риме. 35.1 35.2 35.3

240

Церковь Бориса и Глеба в Плотниках. 1536. Центральная глава. Церковь Бориса и Глеба в Плотниках. Общий вид. Трапезная церковь Сретения Антониева монастыря. 1533-1537. Общий вид. Трапезная церковь Сретения Антониева монастыря. Глава.

Таблица 34 Мотив круглых столбов в новгородской архитектуре XVI века. 34.1

238

Церковь св. Андрея в Верчелли в Пьемонте. Италия. XIII век. Церковь св. Секунда в Асти в Пьемонте. Италия. ХШ-Х1Увека. Баптистерий собора в Кьери. Италия. XIII век.

Таблица 33 Мотив крутых фронтончиков в убранстве наружных стен новгородских церквей. 33.1

140

Церковь Архангела Михаила в селе ЮромскомВеликодворском Архангельской области. 1685. Западный фасад. Церковь Спаса Преображения погоста Кижи. 1714. Западный фасад. Покровский собор в Москве. 1555-1561. Реконструкция малых главок у подножия шатра.

Фасад. Вид сверху. План.

Таблица 36 Башнеобразные храмы в Индии. 36.1 36.2

Храм Брамешвары в Бхуванешваре. Между 900 и 1200 годами. Храм Кхандарья Махадео в Кхаджурахо. Около 1050 года.

Введение

Все мы убеждены в том, что необходимо охранять наше архитектур ное наследие, в первую очередь - наиболее выдающиеся в художе ственном отношении памятники. Это тем более относится к такому уникальному, неповторенному, неповторимому и общепризнанному, с точки зрения его архитектурно-художественной ценности, зданию, как Покровский собор на Красной площади в Москве (который гораздо позднее был назван по похороненному близ него юродивому «Василием Блаженным»). Значение и ценность Покровского собора увеличиваются в особенности вследствие его расположения в сердце современной Москвы - около Кремля, на Красной площади. Вот тут-то и возникает коренной вопрос: как правильно охра нять Покровский собор? Эта проблема имеет три основных аспекта. Покровский собор не только существовал, но «жил» на протяжении нескольких столе тий. Его первоначальное ядро осложнилось различными пристрой ками и дополнениями. Как правильно поступить при охране Покров ского собора со всеми этими наслоениями? Что является правиль ным: консервировать, сохранить все, что дошло до нас в этом здании, или реставрировать его древний облик и пожертвовать некоторыми более поздними наслоениями? Консервировать или реставрировать? Если реставрировать, то как правильно найти критерии для определения того, что следует уничтожить и что необходимо сохранить? Оче видно,при этом художественная оценка должна играть существенную роль. Однако те прибавления, которые были сделаны к первоначаль ному зданию на протяжении XVI и XVII веков, были продиктованы изменившимися архитектурно-художественными вкусами и отражают русскую культуру различных эпох и разных периодов одной и той же эпохи. Чему отдать предпочтение? А если будет признано, что различные этапы жизни Покровского собора имеют большую худо-

Введение

жественную ценность, которая должна быть сохранена, то как совме стить художественные особенности различных эпох, избежав погло щения более поздней композицией здания его более ранней компози ции? Совершенно очевидно, что для правильного решения всех этих вопросов необходимо проделать очень большую работу, которая еще предстоит искусствоведам, архитекторам и архитекторам- реставраторам. Однако охрана Покровского собора никак не может ограни читься работой только над самим зданием. Архитектура Покровского собора настолько тесно связана с Кремлем с запада и с жилыми кварталами бывшего посада с востока, а также с Красной площадью к северу и с большой площадью к югу от него, что охраняться должен не только сам собор, но и его обшир ное окружение. Расположенный на возвышенности над рекой, Покровский собор был скомпонован во взаимоотношении с огром ным пространством, расстилавшимся вокруг него. Вследствие этого застройка этого пространства может выгодно подчеркнуть, но может и убить бесценную архитектуру Покровского собора. Всю эту терри торию необходимо также охранять, это - одно из мероприятий по охране Покровского собора. Покровский собор стоит в центре одного из крупнейших и одного из самых выдающихся современных европейских городов. Вследствие его исключительного значения для русской культуры естественно возникает вопрос о правильном включении Покровского собора в Москву будущего. Вряд ли может быть сомнение в том, что правильное решение всех этих задач может быть в наше время достигнуто только на научной основе. Создать такую необходимую научную основу можно только: 1) всесторонне изучив Покровский собор и его окружение, что создаст твердую базу для охраны самого здания и его окружения; 2) разработав теорию современной советской архитектуры, что создаст базу для правильного творческого проектирования. Настоящая работа является попыткой внести вклад в разработ ку первого пункта. Существуют два основных раздела истории архитектуры: 1) фактическая история архитектуры; 2) история архитектуры, ставящая себе задачу интерпретации добытых фактов. Обе эти истории архитектуры настолько тесно связаны друг с другом, что они просто немыслимы друг без друга. Это положение не требует особых пояснений в отношении интерпретирующей истории архитектуры, так как она может успешно действовать только тогда, когда собрано достаточно фактов, когда памятники архитектуры эти последние неделимые ее элементы - «препарированы». Однако не менее важно также и обратное взаимоотношение между двумя исто риями архитектуры. Ведь всякое накопление фактов может быть плодотворным только в том случае, если оно осмысленно, если исследователем, собирающим и обрабатывающим факты, руководит известная мысль, представление о целом, научная концепция, в про тивном случае весь набор фактов будет иметь случайный характер и ему будет недоставать системы, он будет «донаучным» собранием фактов. Отсюда вывод, что историк архитектуры любого из двух направлений должен стремиться работать комплексно, учитывая про тивоположное направление. Все это приводит к другому важнейшему выводу: с самого начала при изучении архитектуры необходимо продвигаться двумя путями, причем эти два пути с самого начала должны обозначиться как раздельные и обособленные.

Введение

Интерпретирующая история архитектуры должна создавать рабочие гипотезы, которые при дальнейшей разработке будут прове ряться, причем некоторые из них окажутся правильными, другие будут уточняться и корректироваться, а многие просто отбрасы ваться, как неверные, что, однако, не лишит их значения как извест ных этапов общей работы. Покровский собор остается до сих пор не изученным так, как того требует современная наука об архитектуре. Можно привести пример того, что значит исчерпывающее изу чение выдающегося памятника с точки зрения фактической истории архитектуры. Я имею в виду американское издание, посвященное Эрехтейону, в котором подведены итоги многолетней работы и в котором исчерпано все, что можно сделать в отношении изучения Эрехтейона в натуре. Вместе с тем это хороший пример того, что интерпретирующая история архитектуры должна начать там, где кон чают американские исследователи. Положение с Покровским собором не является исключением в европейской истории архитектуры. Так, например, только что ре цензент правильно указал, что такие выдающиеся памятники, как Пантеон в Риме, дворец Флавиев на Палатине и другие, о которых пространно пишет новейший исследователь античной римской архи тектуры Макдональд, являются, по существу, памятниками неизу ченными. В связи с последней реставрацией Покровский собор был под вергнут частичному обследованию, результаты которого опублико ваны в нескольких коротеньких статьях*. * Речь идет о статьях научного руководителя реставрационных работ в Покровском соборе, проводившихся в советское время. Н. Н.Соболева. (См. примеч. на с. 44 и 47). К сожалению, фунда ментальный труд Н. Н.Соболева исследования и реставрация собора Василия Блаженного в советский период>. подготовленный им для сборника Научно-методического совета по охране памятни ков культуры Министерства культуры СССР еще в 1972 г.. до сих пор не опубликован и хранится в архиве Научно-методического совета в единственном авторском экземпляре. - Примеч. ред.

Особый интерес представляет основанное на изучении обнаруженных внутри стен башен собора пустот предположение, что перед возведе нием этих башен был сооружен каркас из деревянных брусьев, кото рый определил не только высоту башен, но также и их членение на отдельные объемы. Это предположение выглядит очень вероятным и согласуется с господствовавшим в древнерусской архитектуре натур ным методом строительства, согласно которому окончательную высоту объемов и их членения определяли в процессе строительства в натуре. Однако начатые исследования и обмеры остались пока не завершенными. Особенно существенно, что даже то, что сделано, не опубликовано в достаточно развернутом виде. В целом необходимо отметить, что исследование Покровского собора будет считаться законченным только тогда, когда его результаты будут изданы в развернутой форме так, чтобы не было необходимости повторять эту работу и чтобы можно было считать ее окончательной. Ведь проч но входит в науку только то, что опубликовано. Сколько у нас печальных примеров, когда дорого стоившие исследования, на кото рые потрачено очень много труда и времени, пропали для науки, так как их не издали, а материалы этих исследований впоследствии пропали. Любое историческое исследование, и в том числе, конечно, исследование по истории архитектуры, имеет два различных аспекта: изучение исторического развития явления и анализ этого явления по существу его внутренней структуры.

Введение

Как общее положение можно утверждать, что нельзя написать историю явления, о котором не знаешь, что оно представляет собой по своему существу. Именно отсутствие такого знания приводит часто к тому, что прослеживается историческое развитие особенно стей изучаемого явления, несущественных для него или далеких от существа его. Немало, например, пишется и издается книг и статей по истории архитектуры, посвященных частностям, не имеющим большого значения. Это противоречит экономии научных сил и дезо риентирует в данном вопросе. Только анализ существа явления позво ляет направить внимание на изучение исторического развития важ нейших его сторон. Однако достаточно углубленный анализ предмета невозможно проделать, не проследив исторического развития явления. Таким образом, изучение исторического развития и структурный анализ представляют собой как бы две стороны единого комплексного исследования явления и должны проводиться в органической взаим ной связи. Тем не менее оба эти процесса существуют раздельно и обусловливают два пути исследования, которые друг друга дополняют. Без анализа композиции Покровского собора в ее основе невозможно правильно решить проблему архитектуры Покровского собора.

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

Глава1 Характер русской архитектуры 1450-1550 годов

1.1-5 Сравнение друг с другом Архангельского и Успенского соборов Московского Кремля вскрывает процесс зарождения в русской архитектуре конца XV и начала XVI века композиционных принципов, внутренне родственных зодчеству итальянского Ренессанса. То, что не было возможно в 1475 году, когда начали строить Успенский собор, оказалось осуществимым в 1505 году при 1.1.2 постройке Архангельского собора: древнерусское церковное здание было облечено в одежду ордеров Ренессанса, образовавших двух этажное наружное расчленение храма. Было бы ошибочным объяснять это случайностью или внеш ними причинами. В глубокой закономерности этого явления можно убедиться, если всмотреться в композицию церкви Ризположения 1.3-5 в Кремле 1485-1486 годов, собора Чудова монастыря в Кремле 15011503 годов или церкви в Старом Симонове 1509 года. В этих построй ках, особенно в церкви Ризположения, почти не заметны следы итальянского влияния. Тем не менее эти здания существенно отлича ются от раннемосковских памятников конца XIV-первой половины XV века тем, что в них традиционные русские формы скомпонованы по-новому. Новые принципы композиции глубоко родственны зодчеству Возрождения. Сходство с ним заключается в рациональной ясно сти и обозримости простого конструктивного расчленения, в отчетливости и геометрической регулярности архитектурных форм и в мас штабе человеческого тела, положенного в основу членения здания. Эта последняя особенность отчетливо выступает уже в южном фасаде церкви Ризположения. Сравним его с одной из наружных стен церкви на Нерли. В последней портал выглядит большим и сложным сооружением, по сравнению с которым человек кажется сам себе

Глава 1 Характер русской архитектуры 1450-1550 годов

1.1 Аристотель Фиораванти Успенский собор Московского Кремля 1475-1479. Западный фасад

1.3 Церковь Ризположения в Московском Кремле 1485-1486. Южный фасад 1.4 Собор Михаила Архангела Чудова монастыря в Московском Кремле 1501-1503 Западный фасад 1.5 Церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове в Москве 1509. Южный фасад (Проект реставрации)

Таблица 1 Влияние зодчества итальянского Возрождения на русскую архитектуру конца XV- начала XVI века

1.2 Алевиз Новый Архангельский собор Московского Кремля 1505-1508. Западный фасад

ничтожным: он вступает под арки портала, охватывающие его фигуру, точно входит под высокие своды собора. Отталкиваясь от портала, многоуступчатые лопатки и прислоненные к ним колонки растут вверх, многократно смыкаясь арками закомар. Рост всех форм собора вверх подчеркивается колонками и арочками пояса, а также вытянутой формой и уступами окон. Материальный и простран ственно ограниченный наружный объем собора изображает гигант ское сооружение, несоизмеримо большое по сравнению с фигурой человека. Наоборот, в церкви Ризположения художественный образ сов падает с действительными размерами здания. Фасад просто, ясно и гармонично расчленен лопатками. Горизонтальный пояс подразде ляет плоскость фасада на две части. Над отдельными простенками господствуют проемы и их обрамления. Портал является доминирующим архитектурным мотивом всего фасада: он так велик, что его киль почти касается пояса. Колонки портала разделены пополам дыньками, отчетливо их членящими. Портал, которому подчинено расчленение фасада и весь объем здания, обрамляет фигуру чело века. Аналогичную роль играют окна в верхней части фасада. Гори зонтальный пояс является прототипом членения стен Архангельского собора. Лопатки церкви Ризположения приближаются по своему смыслу к большому ордеру. В Успенском соборе Фиораванти нет элементов, из которых строители церкви Ризположения могли бы развить свою компози цию. Ее истоки лежат в архитектуре Москвы до приезда Аристотеля. Об этом говорят, например, формы малого собора в Можайске, перестроенного в XIX веке, но сохранившего кое-что от древнего памятника. Очень характерно, что композиционные принципы, внутренне родственные архитектуре Ренессанса, наблюдаются в посадских хра мах Москвы последней четверти XV - первой половины XVI века. Внутренний смысл этого явления в русской архитектуре 14501550 годов заключается в том, что религиозный образ храма вытес нялся художественным образом гармонично расчлененного здания. Храм как изображение мира сменился трактовкой церковного здания как красивой вещи. На место божественного начала постепенно все больше приходит начало человеческое, на место иррационального реальное и трезвое. Коллективный характер архитектурного образа начал уступать место индивидуальному произведению. Объединение Руси и образование русского централизованного национального государства благоприятно отразилось на благосостоя нии феодалов. Развитие торговли, ремесла и денежного хозяйства создало предпосылки для роста их материального благополучия: бла годаря тому, что они обладали крупными вотчинами, перед ними открывались широкие экономические возможности. Пятнадцатый век является также веком роста торговли, купе чества и городского посада. Образование крупных состояний в среде боярства и купечества породило развитие личности и чувства независимости. Индивидуалистические и эгоистические тенденции были прямым следствием этого. Внутри молодого Московского государ ства образовались самостоятельные мирки, жившие традиция ми удельного времени, которые приняли новую форму в новой обстановке. В этих условиях зародилось движение сравнительно независи мой русской мысли как в рамках православной русской церкви, так и в среде еретических учений конца XV века. Прекрасный образ Нила Сорского наиболее яркий пример миропонимания этого времени. Удаление в скит дало ему внутрен нюю свободу, не стесненную монастырскими правилами. В его уме

Глава 1 Характер русской архитектуры 1450-1550 годов

господствовала идея личного убеждения. Он весь сосредоточился на «внутреннем делании»: истинным проявлением религиозности было для него духовное расположение и настроение, в них заключалось нравственное достоинство личности, которое он ценил больше всего. Главное для него было - умное делание, т.е. духовная борьба с дур ными помыслами, разделенными им на восемь категорий. Подроб ный психологический анализ дурных помыслов Нилом Сорским сви детельствует о замечательной глубине и самостоятельности его мысли и о редком знании человеческой души. В сочинениях Нила Сорского содержится последовательно проведенный взгляд на архитектуру. Он отрицал необходимость богатых украшений для церквей, советуя ограничиться только существенно необходимыми вещами, материальная ценность которых должна была быть минимальной. В своей скитской церкви он изгнал из упо требления всякие следы роскоши. Того же мнения держался его уче ник Вассиан Патрикеев, говоривший, что лучше раздавать богатство нищим и убогим, чем украшать им церкви. Нил Сорский считал, что церкви должны быть самой простой архитектуры. Мировоззрение Нила Сорского имеет только самые общие точки соприкосновения с архитектурной композицией Ризположенской церкви. Разумное начало, ясность и отчетливость мысли, сво бодное развитие человеческой индивидуальности - вот то, чем архи тектура церкви Ризположения соприкасается с учением Нила Сор ского. Однако эти черты характерны для общего духа последней четверти XV века. Относительно скромные соборы Кириллова, Ферапонтова, Спасо-Каменного и Горицкого монастырей, простые по своим формам и вместе с тем овеянные преодолением внешнего и материального, бесплотные и одухотворенные, с тоненькими и сов сем плоскими лопатками и скромнейшими кирпичными дорожками вот та архитектура, которая внутренне близка Нилу Сорскому и его многочисленным последователям - заволжским старцам. Физическая реальность и предметность церкви Ризположения гораздо ближе к еретическим учениям второй половины XV века. Нам недостаточно известно их содержание, а также типы людейеретиков. Соборы 1488, 1490 и 1504 годов, созывавшиеся против ереси жидовствующих, свидетельствуют о том, что в это время ересь распространилась с особенной силой. Она несомненно проникла в образованную верхушку боярства, духовенства и купечества, даже в великокняжескую семью и одно время пользовалась покровитель ством главы государства. Новгородские священники Дионисий и Алексей были высокообразованными людьми, которые сразу произ вели в Новгороде настолько сильное впечатление на великого князя, что он перевел их в Москву в кремлевские церкви. Федор Курицын был высокопоставленным дипломатом, занимавшим заграничные посты; Елена - дочь молдаванского князя - невесткой великого князя. Архимандрит Симонова монастыря Зосима, занимавший с 1490 по 1494 год митрополичью кафедру, - тайный еретик, был весьма свободомыслящим человеком. Жидовствующие отвергли некоторые самые существенные пункты православного учения, например учение о Троице, божествен ности Иисуса Христа, воплощении, искуплении. Они отрицали покло нение богоматери и святым, обряды, иконы, мощи и монашество. Еретический рационализм имеет светский характер, в отличие от глубоко религиозного учения Нила Сорского. Корни архитектур ной композиции церкви Ризположения следует искать во взглядах, господствовавших в среде московской придворной знати, в том круге свободомыслящих, который образовался вокруг Алексея и Дионисия. Время постройки церкви Ризположения - это период, непосред ственно предшествовавший антиеретическим церковным соборам

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

1488 и 1490 годов. Катастрофа разразилась в 1504 году, когда собор под председательством «второго Константина» (по выражению Иосифа Волоцкого), т.е. будущего Василия III, сжег в клетках наиболее выдающихся еретиков. Недаром новгородский архиепископ Геннадий, единомышленник Иосифа, восхищался примером «шпан ского короля», очистившего при помощи инквизиции землю от еретиков. Все же прекратить ересь не удалось: она пустила весьма глу бокие корни, о чем свидетельствуют, например, послания Иосифа 1510-1511 годов к великому князю о продолжении ереси или посла ния о том же 1523-1533 годов к Василию III новгородского архиепи скопа Макария - будущего знаменитого митрополита. В последней четверти XV века зашевелившаяся русская крити ческая мысль вступала на путь, который мог подготовить изнутри возможность сближения с Западной Европой.

Глава 2 Покровский собор памятник взятию Казани

Порожденные в своем могуществе материальным благосостоянием и свободным развитием личности и разума, процессом создания рус ского национального централизованного государства, крупные фео далы превратились в результате того же самого процесса в серьезнейшее препятствие на пути дальнейшего развития национальной цен трализации. Это препятствие было сломлено Грозным при помощи опричнины. Иван Грозный, его время и период, непосредственно предше ствовавший его царствованию, оставили замечательный след в исто рии русской архитектуры. Памятником рождения Грозного является церковь Вознесения в Коломенском 1532 года, начинающая собой новую эру в истории русского зодчества. Памятником венчания Грозного на царство, важнейшего этапа в развитии Московского государ ства, глава которого превратился из великого князя в царя, считается церковь Иоанна Предтечи в Дьякове 1547 года. Затем последовал период сотрудничества Ивана Грозного с «избранной радой» - эпоха равновесия между царской властью и бояр ской верхушкой, время умеренных реформ. Наиболее яркой точкой названного периода является завоева ние Казанского и Астраханского ханств - знаменательный момент в русской истории: этим событием завершалась длившаяся несколько столетий борьба с татарами и вместе с тем этим же событием было положено начало превращению русского государства из националь ного в многонациональное. Взятие Казани и Астрахани было закреплено в памяти народа в монументальной форме: в 1555-1561 годах был построен Покровский собор на Рву у Фроловских (Спасских) ворот Московского Кремля, храм-памятник, увековечивший это знаменательное событие в жизни нашей родины.

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

Коломенское, Дьяково, Покровский собор - какая яркость 7.1-3 архитектурных образов трех зданий, столь различных между 8.1-3 собой и вместе с тем так глубоко связанных друг с другом общно стью мысли и архитектурной композиции! В архитектуре Покровского собора 1555-1561 годов идея мемо риального сооружения нашла себе грандиозное воплощение. Эта идея назревала на протяжении нескольких десятилетий: об этом свиде тельствуют названные церкви в Коломенском и Дьякове. Именно назначение здания как памятника является причиной того, что внутреннее пространство церквей в Коломенском и Дьякове и Покровского собора ничтожно по сравнению с грандиозностью их наружных масс. Для древнерусской храмовой архитектуры предше ствующего периода характерна задача - вместить множество народа. В противоположность к этому в перечисленных храмах-памятниках может вместиться только ничтожное количество людей. Отдельные ячейки, из которых состоят эти церкви, очень малы. Вместе с тем все ячейки отделены друг от друга толстыми стенами, с небольшими проемами в них, или галереями и переходами. Внутреннее простран ство этих построек раздроблено на отдельные разобщенные малень кие интерьеры. Наружные массы каждой из трех церквей сливаются в единый величественно монументальный организм. Все три постройки расположены на высоких берегах Москвыреки и видны с далекого расстояния. Они воспринимаются одновре менно большим количеством людей. Они рассчитаны на то, чтобы народ окружал их наружные объемы на открытых площадках или площадях, где они поставлены. Вместе с тем они мыслились обозри мыми издали. Так, сильно возвышавшийся над общим уровнем очень низких жилых строений Покровский собор отлично был виден почти из любой точки Москвы. Расчет на то, чтобы здание было видно одновременно боль шому количеству людей, предопределил ориентировку наружных объемов на огромные окружающие пространства. Это отражается в композиции трех церквей, наружные массы которых состоят из боль ших членений, построенных крупным планом. С этим связан также характер архитектурных деталей: при точке зрения на них с ближ него расстояния они развертываются в сложную и увлекательную композицию, которая втягивает в себя зрителя и заставляет работать его творческую фантазию; при точке зрения на здание издали выде ляются крупные членения архитектурных объемов. Архитектура церквей в Коломенском и Дьякове и соборе Покрова имеет массовый характер: она предполагает коллективного зрителя, она рассчитана на то, чтобы быть воспринимаемой не только отдельным человеком, но главным образом народом, народ ной массой. Народ как бы незримо присутствует на Красной площади и вокруг собора Покрова, даже когда там никого нет. Архитектура Покровского собора обращается к народным массам, и, созерцая ее в настоящее время, живо представляешь себе собор окруженным множеством людей, мысленно видишь сутолоку повседневной жизни на Красной площади и московских улицах, как это было в XVI веке, религиозные процессии, направляющиеся к Покровскому собору, и народную толпу, обтекавшую Покровский собор и устремлявшуюся к Кремлю. Велико было ликование народа, узнавшего о взятии Казани. Литературные памятники сохранили нам живую картину радостной встречи, которая была устроена русскому войску и Ивану Грозному, возвращавшимся из Казанского похода. Победное, ликующее на строение естественно отразилось на архитектурной композиции Пок ровского собора, основанной на сочетании нескольких башен. Каж-

Глава 2 Покровский собор памятник в з я т и ю Казани

дая из них выражает в своем движении вверх порыв энтузиазма, радости и ликования. Все вместе, девять башен собора, поют торже ственный гимн народу-победителю, прославляя его подвиги и утвер ждая его мощь. К ликованию по поводу побед в Казани и Астрахани в период постройки Покровского собора присоединялся народный энтузиазм, вызванный победами русского оружия на Западе. В 1558 году нача лась Ливонская война. В этом году пали Дерпт, древний Юрьев, и Нарва: Россия получила выход к Балтийскому морю, необходимый для дальнейшей жизни и процветания страны. В 1560 году были взяты Мариенбург и Феллин. За эти годы русскими войсками была занята прибалтийская территория, имевшая важнейшее значение для Московского государства. Развалился Ливонский орден - давнишний враг наших предков. Было чему радоваться русскому народу в период постройки Покровского собора! В архитектуре Покровского собора так живо звучит победная, торжествующая нота потому, что к воспоминаниям о победах на Востоке присоединялись известия о не прекращавшихся блестящих победах на Западе, происходивших в то самое время, когда вырастали стены башен Покровского собора, когда их увенчивали сводами и куполами. Назначение увековечить Казанскую победу и характер архи тектуры, торжественно прославляющей эту победу и выражающей народное ликование по поводу русских побед в Ливонии, далеко не исчерпывают содержания и композиции Покровского собора. Последний замечателен своей многогранностью, его архитектура отвечает самым различным сторонам русской жизни XVI века; она множеством нитей связана с мыслями и чувствами людей того вре мени; она больше какого-либо другого произведения древнерусского зодчества выражает самые существенные стороны мировидения рус ского народа.

Глава 3 Покровский собор и ансамбль Москвы

Самое место в столице, на котором воздвигнут Покровский собор, имеет далеко не случайный характер. Эта точка в городе постепенно обозначилась в процессе естественного роста Москвы начиная с XIV века. Было бы недостаточно сказать, что Покровский собор построен в середине Москвы. Он стоит действительно в центре городского ансамбля столицы, в течение нескольких столетий развивавшегося вокруг этого центра. В процессе многовековой жизни города все более отчетливо выделялось место в середине Москвы, которое было увенчано в XVI веке Покровским собором. Первоначальное расположение в 1156 году московской крепости, тогда еще деревянной, на высоком холме при впадении речки 2.1.2 Неглинной в реку Москву было вызвано стратегическими сообра- 3.1 жениями: новая крепость должна была защищать устье реки Яузы и устье Всходни, впадающей в Москву-реку на несколько километров выше впадения Неглинной. Это было время, когда реки были почти единственными путями сообщения в той «лесной стране», в которой была расположена Москва. По рекам и зимой и летом шли товары и ездили купцы, по ним двигались также войска во время походов. Московская крепость перерезала Москву-реку, по которой неприятельские войска могли двигаться только с юга, и контролиро вала устье Яузы. Яуза и Всходня были дорогами, которые вели во Владимиро-Суздальское княжество; устья обеих рек были как бы воротами этого княжества, а крепость Москва - форпостом Владимиро-Суздальской земли. Наряду со стратегическим значением Кремлевского холма, в выборе последнего для поселения играла роль также и красота места. Самый Кремлевский холм был покрыт густым бором, перед ним расстилался широкий и далекий ландшафт Замоскворечья, живо-

Глава 3 Покровский собор и ансамбль Москвы

2.1 Первоначальное московское поселение XII века 2.2 Московская крепость в 1156 году 2.3 Кремль Ивана Калиты, Красная площадь, Китай-город и сухопутные дороги в середине XIV столетия

Таблица 2 Развитие Москвы в X1I-XVI веках Схематические п л а н ы роста города

2.4.5 Кремль, Китай-город и посад в пределах будущего Белого города в конце XIV-XV веке 2.6 Кремль, Белый город и границы Москвы в конце XVI столетия

писно прорезанный петлями реки. Эти места были удобны для хозяй ства - большой луг Замоскворечья представлял собой прекрасное пастбище для скота, в особенности для княжеских табунов лошадей. Красота Кремлевского холма, расположенного на излучине реки, имела большое значение при выборе этого места для княжеской усадьбы, существовавшей здесь задолго до основания московской крепости. Стратегическое и торговое значение устья Яузы было причи ной первоначального роста Москвы от устья Неглинной на восток. Сперва Боровицкие ворота, обращенные на запад, были главным въездом в Кремль, ориентированный своей главной въездной сторо ной именно на запад. Однако около устья Яузы издавна образовалось торговое поселение, а в нем - складочный пункт товаров и торжище. Кремлевская крепость была связана с Яузой тем, что она должна была оборонять ее устье; ее влекли в эту сторону также и торговые интересы. Сама конфигурация местности, в которой расположена Москва, естественно предопределяла дальнейший рост города на восток от первоначальной крепости. Кремль и посад расширялись от устья Неглинной в сторону устья Яузы по треугольной площади между этими двумя реками. С востока от Кремлевских стен образова лась древнейшая часть московского поселка - Китай-город, превра тившийся впоследствии в главную часть посада. Между Китай-горо дом и Кремлем поместилось под защитой последнего большое тор жище - будущая Красная площадь. Она скоро превратилась в глав ную торговую площадь столицы и в центральный рынок всей страны. Очень существенным фактором, организовывавшим Москвугород и сильно повлиявшим на его расширение, было образование сухопутных дорог - процесс, начавшийся издавна и длившийся очень долго. Они связали столицу с крупнейшими городами страны с Владимиром и Суздалем на востоке, с Новгородом, Смоленском и Можайском на западе, с Ярославлем, Дмитровом и Тверью на севере, с Серпуховом на юге. Сухопутные дороги радиально сходились со всех сторон к главному московскому торжищу - к Красной площади, а также к Кремлю. Иван Калита расширил Кремль. Он создал новый центр увели ченной в своих размерах крепости, основав Соборную площадь (каменные - Успенский собор 1326 года, церковь Ивана Лествичника с колокольней над ней, на месте будущего Ивана Великого 1329 года, Архангельский собор 1333 года). Не менее существенно, что Иван Калита повернул Кремль лицом к Красной площади. Это свя зано с торговым ее значением, с образованием сухопутных дорог и с ростом Московского посада. В ХIV веке Москва сложилась в пределах будущего Белого города, границей которого была линия бульваров прежнего «кольца А», образовавшихся на месте старинных укреплений. Дмитрий Донской выстроил белокаменные кремлевские стены, еще больше расширив площадь Кремля. Это были древнейшие стены Кремля, сложенные из камня. Они обозначают собой важнейший этап в истории города и в развитии всей древнерусской архитектуры. До XIV века в Древней Руси господствовали типы городов, окружен ных земляными валами, деревянными стенами или смешанными укреплениями, состоявшими из обоих этих видов защитных сооруже ний. В XIV веке каменные стены получают все более широкое рас пространение. Белокаменные стены Донского возникли в связи с начавшейся открытой борьбой с татарами, с возникшей опасностью с запада, а также в связи с собиранием Москвой русских земель в единое централизованное государство. Московские белокаменные стены XIV века до нас не дошли; они были родственны и по своему материалу и по своей архитектуре сохранившимся до нашего времени

Глава 3 Покровский собор и ансамбль Москвы

2.3

2.3 3.1

3.1

3.1 Схема развития центра Москвы с XII по XV век 1) Кремль Юрия Долгорукого 1156-1367 2) Дубовый Кремль Ивана Калиты 1339-1367 3) Белокаменный Кремль Дмитрия Донского 1367-1485 4) Кирпичный Кремль Ивана III. 1485 5) Красная площадь при Иване III 6) Великий посад

3.2 «Петров чертеж» План Москвы Около 1597-1599годов

Таблица 3 Развитие центра Москвы в XV и XVI веках

раннемосковским церковным постройкам. В отличие от каменных крепостей Новгородско-Псковской области, стены Москвы XIV века должны были иметь более целостный архитектурно-художественный облик. Кремль Донского был первым каменным градом Московского государства. В этом нашло себе выражение нарастание черт светско сти в русской культуре XIV-XVII веков. Значение белокаменного Кремля Донского заключается в том, что он был древнейшим звеном цепи каменных городов Московского государства, представлявших собой один из ведущих архитектурных типов русского зодчества XV-XVII веков. Чтобы правильно представить себе Москву XIV века, необхо димо принять во внимание гипотезу, представляющуюся автору убедительной, что каменные стены Кремля сочетались с земляными валами, опоясывавшими Китай-город и посад будущего Белого города. Их земляные валы были, как следует предположить, распо ложены на местах возникших в XVI веке стен этих двух частей Московского посада. Вся Москва была в XIV веке деревянной. Запутанная система кривых улиц, улочек и тупичков сочеталась с общей массой низких деревянных домиков, асимметричных в плане, сгруппированных асимметрично, состоящих из отдельных срубов неодинаковой вели чины, перекрытых кровлями разной формы. Большие массы этих как бы расползавшихся по слегка холмистой поверхности земли жилых строений, среди которых изредка попадались возвышавшие ся над ними деревянные церкви, были, как можно предположить, опоясаны валами Китай-города и Белого города. Валы возвышались над жилыми строениями, поэтому снаружи последние не были вид ны за валами с водруженными на них деревянными стенами и баш нями. Очертания валов и стен над ними были подчинены рельефу местности. На фоне пейзажа и валов посада эффектно выделялся белока менный Кремль. Москворецкая сторона была единственной стороной Кремля, выходившей не внутрь посада, а на Замоскворечье, которое в то время еще не было включено в черту города. Москворецкая сторона Кремля была как бы главным фасадом всего города, взятого в целом, главной лицевой стороной русской столицы. Рост Москвы на протяжении XIV века распадается на два основных этапа. Первый период связан с образованием Китай2.4.5 города; второй со сложением Белого города. 3.1 Китай-город в своем развитии ориентировался главным обра зом на речные пути сообщения. Его рост остановился там, где Неглинная отклоняется на север, переставая служить удобной защитой для жилья, расположенного на пространстве между Неглинной и рекой Москвой. В этом месте находится как бы угол треугольника между двумя реками. Китай-город ориентирован на Красную пло щадь и Кремль, главная въездная сторона которого в свою очередь обращена к Красной площади и Китай-городу. Кремль имеет трое ворот со стороны Красной площади, в то время как каждая из двух других сторон кремлевского треугольника имеет только одни ворота в своей середине. (Три основные магистрали Китай-города проходили через Красную площадь и через Васильевскую площадь, примыкав шую к Красной площади со стороны Москвы-реки и продолжавшу юся дальше в трех кремлевских воротах и в главных улицах Кремля.) Кремль и Китай-город образуют единую композицию. Они распо ложены по обе стороны Красной площади и уравновешивают друг друга по отношению к последней. Красная площадь оказывается, таким образом, центром системы Кремля-Китай-города. Внутри этой системы особенное значение приобрело место между Красной и Васильевской площадями, расположенное у глав-

Глава 3 Покровский собор и ансамбль Москвы

ного въезда в Кремль - у Спасских (Фроловских) ворот. Именно около этой центральной точки города возникло Лобное место. Оно обозначало лоб, голову города и страны и было русским Капитолием и вместе с тем русской рострой на русском форуме. Красная площадь была главной народной площадью города. Здесь процветала торговля и кипела общественная жизнь. Лобному месту принадлежала в ней большая роль. С него не только обнародовали правительственные указы, оно было настоящим средоточием Красной площади и московского всего посада. Внутреннее равновесие между Китай-городом и Кремлем на шло себе выражение в том, что Китай-город занимает большую пло щадь, чем Кремль. С другой стороны, Кремль был выделен по срав нению с Китай-городом тем, что он расположен на холме и окружен стенами, контрастировавшими с предполагаемыми валами и деревян ными стенами посада. Равновесие, создавшееся между Кремлем и Китай-городом, не является, конечно, плодом сознательного художественного твор чества индивидуального архитектора. Оно образовалось в результате органического развития народного быта. При постепенном возведе нии общей массы жилых строений посада, даже при постройке первоначальных стен Кремля господствовали практические мотивы. Тем не менее в этом практическом строительстве были заложены художе ственные начала, пронизывавшие народный быт и всю жизнь народа. Поэтому Москва росла одновременно целесообразно и органично, в смысле образования частей городского целого и композиционной слаженности их между собой. Селясь в Китай-городе, жители все время ощущали свою связь с центром, который «держал» весь ансамбль города. Второй этап роста Москвы в XIV веке связан с образованием посада в пределах будущего Белого города. В этот период 2.4.5 развития русской столицы продолжался органический рост жизни, 3.1 породивший свою естественную оболочку - организм города. Белый город перешел за Неглинную. Он складывался радиально вдоль сухопутных дорог вокруг основного ядра Москвы-Кремля и Китайгорода, взятых вместе как одно целое. Белый город образовался вокруг центра, расположенного на месте будущего Покровского собора. С юга он не перешел границы Москвы-реки. Предполагае мый вал Белого города упирался одним своим концом в устье Яузы, другим концом - в овраг, расположенный между современными Кро поткинскими воротами и Москвой-рекой, где протекала река Чарторый. Посад в пределах будущего Белого города был укреплен полу кольцом монастырей, расположенных примерно по линии его Земля ного вала. Кольцеобразный характер Белого города сильно выделяет Красную площадь в качестве центра Москвы и место около Фролов ских ворот как средоточие города. Линия предполагаемого Земля ного вала на месте будущих каменных стен Белого города идет на всем своем протяжении примерно на равном расстоянии от централь ной точки столицы. Части посада в пределах Белого города взаимно уравновешены, они также уравновешивают собой Кремль и Китайгород: если Китай-город расширялся на востоке, то Белый город раз вивался несколько больше на северо-запад. Постройка при Иване III новых грандиозных стен Кремля и Успенского собора в центре последнего обозначает существенный новый этап развития ансамбля Москвы. Сильное правительство молодого Московского государства возводит новый монументальный Кремль, призванный стать средоточием столицы русского национального государства. Перестройка Кремля в последней четверти XV века сильно выделила Кремль среди других частей Москвы; он пре-

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

вратился в главную архитектурную часть города, в архитектурный центр столицы. Превращение Кремля при Иване III в архитектурный центр Москвы до некоторой степени противоречило естественному росту города на протяжении XIV и XV веков, складывавшегося вокруг Красной площади. Кремль был только фрагментом центрального ядра столицы, состоявшего из Кремля, Красной площади и Китайгорода, и лишь одной из частей Москвы, включавшей множество таких друг друга уравновешивающих частей. Выделение Кремля с такой силой означало господство одной из частей всей системы над другими ее частями, что вносило некоторый разлад в общую компо зицию города. Кремль был в конце XV века прекрасной крепостью как в фортификационном, так и в архитектурно-художественном отношении, крепко увязанной с рельефом местности и с системой рек. Кремль в то время носил замкнутый характер и до известной степени был противопоставлен городу. В первой половине XVI века контраст Кремля и посада несколько сглаживается. В посаде строятся более крупные зда 2.6 ния, среди которых было некоторое количество каменных 3.1.2 построек. В самом Кремле возводят ряд более значительных 4.1.2 построек на Соборной площади и в других его частях, благодаря 5.1.2 которым нарушилось изолированное положение Успенского собора, сильно выделявшегося в конце XV века в качестве наиболее мощного и монументального объема всей тогдашней Москвы. Дворцовые корпуса, Архангельский собор, два нижних яруса Ивана Великого все эти постройки усилили архитектурную значимость Соборной площади и сильнее связали Успенский собор с общей массой зданий Кремля и посада. Особенно существенной является строительная деятельность 4.1 Петрока Малого: в 1532-1543 годах он пристраивает большую мо нументальную звонницу к восьмигранной башне Ивана Великого, а в 1535-1538 годах он же окружает кирпичными стенами Китай-город. Обе эти постройки внутренне композиционно связаны друг с другом. Каменные Китайгородские стены очень усиливают в архитектурном 4.2 отношении Китай-город: окруженный каменными стенами, он стал теперь уравновешивать собой Кремль и слился с ним в один общий объем московского центра. Теперь уже Кремль и Китай-город, окру женные каменными стенами, вместе выделяются на фоне Земляно 3.2 го вала и деревянных стен Белого города. Архитектурно-композиционная связь звонницы Ивана Вели кого и Китайгородских стен заключается в том, что звонница сильно увеличивает мощность видного издалека объема Ивана Великого. Звонница Петрока создала внутри Кремля новый центральный архи тектурный объем, который стал господствовать над всеми другими кремлевскими зданиями и в том числе над Успенским собором. До постройки звонницы Успенский собор был бесспорным господствую щим архитектурным объемом Кремля и всей Москвы. После возведе ния Петроком Малым звонницы Ивана Великого значение цен трального архитектурного массива, доминирующего над постройками Кремля и всего города, перешло от Успенского собора на группу башни и звонницы Ивана Великого. Господство группы Ивановской колокольни над Кремлем и посадом было основано на больших раз мерах всей группы в целом и на том, что Ивановская колокольня превосходила уже в то время по высоте все остальные кремлевские постройки, будучи вдобавок расположена на самой высокой точке Кремля. Это отразилось в словах Ивана Грозного в первом послании к Курбскому, написанном в 1564 году, т.е. двадцать лет спустя после постройки звонницы Петроком и за несколько десятилетий до над стройки башни-колокольни до современной высоты при Борисе Году-

Глава 3 Покровский собор и а н с а м б л ь Москвы

4.1 «Кремленаград» План Московского Кремля Начало 1600-х годов 4.2 Китай-город по «Петрову чертежу»

Таблица 4 Развитие центра Москвы в XVI столетии

нове: «Такожде на таковую высоту, еже Иван святый, кропити: се убо безумие явственно» (19, с.61).Убедительно предположение, что Иван Великий был в то время завершен шатром. Старый архитектурно-композиционный центр Кремля - Успен ский собор расположен в геометрическом центре кремлевского 5.1 треугольника и приходится как раз против середины Москворецкой стены Кремля. Группа колокольни-башни и звонницы Ивана Вели кого заметно сдвинута по отношению к геометрическому центру Кре млевского треугольника на восток, в сторону Китай-города. При постройке Успенского собора имели в виду соорудить идейный центр не только Москвы, но и всей страны, даже всего мира. Подобные мысли связывали с представлением о том, что Москва является «третьим Римом». Старец псковского Елеазарова монастыря Филофей писал Василию III: «...вся христианская царства снидовшася в твое царство... т е б е . . . царю и владыце всех, браздодержателю святых божиих престол святыя вселенския и апостольския церкви пресвятыя богородицы честного и славного ее успения, иже вместо римския и константинопольския просиявшу... сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святая соборная апостольская церкви, иже в концых вселенныя в православной хри стианской вере во всей поднебесной паче солнце светится...» (23, с. 383). В этих словах подводится итог мыслям, сложившимся и развившимся в течение предшествующих десятилетий. Они коренятся в том периоде, когда Иван III женился на Софии Палеолог и почув ствовал себя наследником византийских императоров, они возникли в то время, когда был задуман и потом осуществлен Аристотелем Фиораванти московский Успенский собор. В словах Филофея понятие «русская православная церковь» сливается с конкретным зданием, воплощавшим это понятие, - с московским Успенским собором. Для 70-х годов XV века очень характерна некоторая отвлечен ность идей о царской власти и византийской преемственности, нашедшая себе выражение в том, что все эти новые для тогдашней Руси представления еще не успели глубоко связаться с реальной действи тельностью русской жизни того времени. Жизнь русского народа продолжала по инерции идти своим путем, естественно развиваясь в тех направлениях, которые обозначались в предыдущий период его исторического развития. Новые идеи о византийском наследии, о царском величии и о всемирно-историческом значении Русского государства как бы наслоились поверх реальной русской жизни XV века, оставаясь на первых порах внутренне мало с ней связанными. Нечто аналогичное наблюдается также и в архитектуре. Успенский собор образует вместе с новыми Кремлевскими стенами стройное и законченное целое, выражавшее в архитектурной форме систему взглядов, обобщенных в идее Москвы - третьего Рима. Новый Кремль - центр третьего Рима - был как бы несколько отвле ченно наложен на организм городского ансамбля, не сливаясь с ним вполне и не будучи достаточно связан с ним внутренними узами. На следующем этапе развития русского государства, русской культуры и русской архитектуры устанавливается все более крепкое органическое взаимоотношение между молодым московским прави тельством и страной, жизнью народа. Русская жизнь видоизменяется в связи с образованием русского централизованного национального государства. С другой стороны, идея третьего Рима получает более кон кретное осуществление в условиях Московского государства XVI века. В области архитектуры намечается нечто аналогичное. Кремль более органически связывается в композиционном отношении с Китай-городом, который окружают каменными стенами, объеди 4.1.2 ненными в архитектурное целое с каменными стенами Кремля.

Глава 3 Покровский собор и ансамбль Москвы

5.1 Соборная площадь Фрагмент плана «Кремленаград» 5.2 Красная площадь Фрагмент плана «Кремленаград»

Таблица 5 Формирование нового центра Москвы вокруг Покровского собора

Вследствие этого восстанавливается равновесие между этими двумя главными частями московского центра. Теперь Кремль представляет собой уже не столь изолированный массив, как это было при Иване III, а один из элементов уравновешенной системы Кремля Китай-города, в связи с чем вновь повысилось архитектурно-компози5.1.2 ционное значение Красной площади в общем ансамбле Москвы. Красная площадь превращается в настоящую среднюю ось между Китай-городом и Кремлем. Однако центральный архитектурный объем был все же расположен в первой половине XVI века внутри Кремля, около Соборной площади. Эту роль выполняла группа коло кольни и звонницы Ивана Великого. Она доминировала над москов ским центром, т.е. над композиционной системой Кремля - Красной площади - Китай-города, и над всей Москвой. Таков был образ ансамбля Москвы, осуществленный в строительной деятельности Петрока Малого. Этот новый ансамбль города представляет собой следующий этап закономерного развития столицы после Москвы времени Ивана III. Такой была Москва в 1550-е годы. Картина ансамбля русской столицы все же и к этому времени отличалась несколько двойствен ным характером. Попытка синтетического объединения Кремля и Китай-города, сделанная Петроком Малым, удачная и плодотворная, наметившая дальнейшее направление развития ансамбля Москвы, все же сама по себе не привела к полному и окончательному преодоле нию двойственности Кремля и города-посада, возникшей в результате строительной деятельности Ивана III. Около 1550 года Москва про должала иметь два архитектурных центра: 1) массив Ивана Великого и 2) место около Фроловских ворот, между Красной и Васильевской площадями - Лобное место, московский Капитолий - внутренний центр города. Именно эта центральная точка Москвы была выбрана для постановки на ней памятника завоеванию Казани. Это место имело 5.2 также большие преимущества и для более выгодного выявления архитектурной композиции самого памятника. Его расположение на границе между двумя самыми большими площадями Москвы позво лило с двух сторон видеть его на большом от него расстоянии на фоне открытого пространства, причем никакие крупные строения не закрывали его собой. Расположение Покровского собора около Фро ловских ворот было привлекательно еще и потому, что массив храма был вместе с тем близко придвинут, с одной стороны, к комплексу жилых строений Китай-города, а с другой стороны, - к стенам Кре мля и объему Фроловских ворот. Вследствие этого Покровский собор выступал не изолированно: он связывал друг с другом Кремль 4.1.2 и Китай-город. Постановка Покровского собора около Лобного 5.2 места сочетала в себе преимущества расположения памятника на открытом месте с выгодами его расположения на краю большой густо застроенной части города. Отличительной особенностью местоположения Покровского собора была постановка его одновременно на краю двух огромных застроенных комплексов - Китай-города и Кремля - в качестве сое динительного звена между ними. Значение Покровского собора очень увеличилось оттого, что он связывал друг с другом две важнейшие части московского центра. На монументальный массив Покров ского собора перешло значение, которое имело до его возведения несколько бесформенное пространство Красной площади: функция связующего элемента между Кремлем и Китай-городом. Вместе с тем Покровский собор расположен на вершине холма, возвышающегося над рекой и Замоскворечьем. Вследствие этого виды на него откры ваются издалека, а объем собора господствует над очень большими и широкими пространствами.

Глава 3 Покровский собор и а н с а м б л ь Москвы

До постройки Покровского собора пространство Красной и Васильевской площадей было промежуточным звеном между Кре млем и Китай-городом. Однако над этими центральными москов скими площадями преобладали объемы построек Кремля и Китайгорода. Композиция московского центра была основана на взаимном равновесии этих двух массивов, а пространство между ними было только связующей средой. Попытка Петрока Малого связать обе главные части московского центра заключалась, в сущности, в том, что он постройкой звонницы усилил один из двух массивов москов ского центра (Кремль), подчинив ему другой массив (Китай-город) и сместив при этом архитектурный центр доминирующего массива в сторону массива, ему подчиненного. 3.2 Новая мысль строителей Покровского собора была такова 4.1.2 воздвигнуть в центральной точке Москвы мощный архитек 5.2 турный объем, который служил бы главной объемной осью по от ношению к Кремлю и к Китай-городу, т.е. по отношению к москов скому центру, взятому в отдельности, а также по отношению ко всему городу, взятому в целом, т.е. в пределах Белого города. Сооружение Покровского собора имело целью отметить цен тральную точку столицы объемом, господствующим над всем горо дом. Последний развивался до второй половины XV века вокруг рыночной площади, архитектурные массивы располагались вокруг этого центра, постепенно наслаиваясь около него кольцеобразно по периферии. Начиная с последней четверти XV века, господствующим оказывается другой композиционный принцип: постановка объема в центре ансамбля. Успенский собор в Кремле, группа колокольни и звонницы Ивана Великого, Покровский собор - три основных этапа этого развития. Успенский собор является центром радиальной ком позиции лишь внутри Кремля, но не для всего города. Иван Великий смещен несколько в сторону по отношению к центральной точке города - между Красной и Васильевской площадями - и своей массой включен в систему асимметрического равновесия архитектурных объемов вокруг центральных площадей Москвы. Наконец, строители Покровского собора поместили свое здание, задуманное как главный архитектурный объем всего города, именно в самой центральной точке столицы. Покровский собор в качестве центрального архитектурного 5.2 массива Москвы должен был преобладать не только над посадом, но также и над Кремлем. Это составляет существенную черту его композиционного замысла и вытекает из расположения Покровского собора в городе, Сложная и вместе с тем мощная группа высоких башен Покровского собора образует настолько выдающееся целое, что оно достойно быть композиционным центром ансамбля древней Москвы. Значение Покровского собора в качестве центрального объема 2.6 столицы было закреплено постройкой в 1585-1593 годах каменных стен Белого города. Они описывают три четверти окружности вокруг Покровского собора, связывают охваченные ими жилые городские кварталы в единый компактный массив, тесно сплачивают этот мас сив с центром города и весьма усиливают значение Белого города в композиции Москвы. Этим самым стены Белого города увеличивают значение объема Покровского собора в ансамбле Москвы, так как Белый город как бы построен вокруг того места, которое занимает Покровский собор. Дальнейшее развитие ансамбля Москвы все же пошло по тому пути, который был намечен постройками Петрока Малого. Следую щее за Белым городом кольцо московского посада развилось вокруг Кремля и Китай-города, взятых вместе, ориентируясь на вертикаль ную ось Ивана Великого. Земляной город, окруженный деревянными

Часть I О бща я характеристика архитектуры Покровского собора

стенами в 1583 году, включал в себя Замоскворечье и представлял собой окружность, описанную вокруг Ивановской колокольни. Кольцо Земляного города охватывает к западу от Белого города большую площадь, чем к востоку от него. Рост Земляного города в XVI веке является продолжением роста города XIV-XV веков. Если город XIV века развивался вокруг Красной площади, то Земляной город складывался вокруг оси Ивановской колокольни. Эта последняя была теперь слишком низкой для разросшейся Москвы. Ее увеличили до современной высоты в 1600 году. Как звонница Петрока Малого составляет одно целое с каменными стенами Китайгорода, как Покровский собор связан со стенами Белого города, так же Иван Великий в окончательной форме и стены Земляного города композиционно ориентированы друг на друга и вместе образуют еди ный композиционный организм. Надстройка Ивана Великого в 1600 году завершает собой круп нейший период развития ансамбля Москвы: основные этапы этого развития связаны с тем, что Успенский собор был центральным объ емом Кремля, Покровский собор - главным архитектурным массивом посада, а Иван Великий синтетически связал собой тот и другой, господствуя и над Кремлем и над посадом и являясь доминирующей осью всего городского ансамбля древней Москвы.

Глава 4 Покровский собор центральное здание Москвы XVI века и посад

Замечательным фактом русской истории XVI века является то обсто ятельство, что Иван Грозный построил храм-памятник взятию Казани вне Кремля, и притом в середине посада, на главной торго вой площади столицы. Вместе с тем, сооружая Покровский собор, Иван Грозный создал вне стен Кремля новый монументальный центр столицы. Он возвел центральное сооружение посада, которое в известном смысле должно было заменить собой кремлевский ансамбль, до того выпол нявший это назначение. Такой архитектурный замысел выражал прежде всего все воз раставшее значение общественных сил в жизни Московского государства в XVI веке. Не случайно Покровский собор возник в период реформ 50-х годов. Это было время внутреннего устройства русского общества. Стройная организация поместной службы, особенно с 1550 года, издание Судебника в том же году, устройство губного и зем ского самоуправления, отмена кормлений в 1555 году, регламентация церковной жизни после Стоглавого собора 1551 года, упорядочение частной жизни (Домострой) - все эти мероприятия и многие другие связаны с оживлением русского общества в 50-х годах XVI века, с пробудившимся в нем движением мысли, с возникновением тенденции к деятельности. Все это нашло себе яркое отражение, например, в литературной деятельности Ермолая-Еразма и особенно Ивана Пересветова. Самый Казанский поход, который послужил непосред ственным поводом к сооружению Покровского собора, является пре красным плодом этого блестящего подъема русских общественных сил, так ярко отразившегося в воспоминаниях Курбского, составлен ных им уже много лет спустя за границей. Какой восторженный отклик взятие Казани получило во всех слоях русского общества, показывают описания той проникнутой энтузиазмом встречи, кото-

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

рая была устроена в Москве русскому войску во главе с Иваном Грозным, возвращавшемуся из Казани. В первой половине XVI века существенно видоизменился сам древнерусский город. Иным стало его население. Еще в XV веке город носил характер усадьбы вотчинника и был наполовину заселен зависимыми от феодалов людьми. В связи с ростом рыночных отно шений, в XVI веке вотчинный характер городов разрушается, города отписываются на государя, под непосредственную власть которо го переходит их население. Наблюдается быстрый рост городского ремесла. Внутри города происходит социальная дифференциация. Из общей массы посадских людей выделяется высшее купечество. Расположение Покровского собора в середине посада связано также и с постепенно нарождавшимся антагонизмом между царем и боярами, корни которого лежат в противоречии между процессом централизации и пережитками удельного времени. Эти корни уходят в беспокойные годы детства и отрочества Ивана IV. Когда позднее разгорелась кровавая борьба царя с боярами, посад без колебаний стал на сторону царя. Когда у Ивана Грозного стал нарастать протест против бояр, он начал искать опоры в посаде и в социальных низах. В разгар Ливонской войны этот процесс нашел себе выражение в том, что на Земский собор 1566 года были приглашены представи тели высшего купечества. Правительство было убеждено, что оно найдет в их среде полную поддержку его военных планов в отноше нии Ливонии. В своем послании из Александровской слободы Иван Грозный прямо заявляет, что он ничего не имеет против Москов ского посада и что его гнев не распространяется на последний. Покровский собор, поставленный вне Кремля в середине посада, является выражением в монументальной форме общей ориентации Ивана Грозного на посад. Возведенный на Красной площади, Покровский собор сплачивал и объединял вокруг себя народ. Он поновому организовывал народ и воплощал в себе новый образ посада, города и столицы.

Глава 5 Новое и традиционное в архитектуре Покровского собора (архитектурный чертеж и натурный метод стройки при сооружении Покровского собора)

Памятник взятию Казани является все же церковью. Средняя часть Покровского собора, его центральный храм, вокруг которого сгруппированы восемь приделов, представляет собой квадратную в плане бесстолпную посадскую церковь, существенно отличающуюся в своей верхней части от обычного типа посадских церквей Москвы первой половины XVI века. Обычно они были пере крыты крещатым сводом.Центральная церковь Покровского собора перекрыта шатром. Переходом от квадратной нижней части к вось мигранному шатру служит восьмигранник на тромпах. Такое пере крытие сближает среднюю церковь Покровского собора с храмами в Коломенском и Острове. Покровский собор связан по своему проис хождению также и с пятиглавым крестово-купольным храмом собор ного типа. В наружной форме Покровского собора пятиглавие отчет ливо выступает в сочетании средней церкви Покрова и четырех диа гональных угловых почти квадратных в плане приделов. Пятиглавая основа Покровского собора унаследована непосредственно от Дья ковской церкви. В итоге всех этих сопоставлений можно сказать, что в Покровском соборе слились воедино посадская церковь, шатровая культовая башня-памятник и пятиглавый соборный храм. Однако с первого взгляда на Покровский собор видно, что для его архитектурной композиции более существенными являются отли чия собора от его непосредственных прототипов и то своеобразное, что заложено только в нем одном. Действительно, средняя часть Покровского собора ближе к приходскому храму, чем церкви в Коломенском и Острове. Каждая из последних также восходит одним из своих корней к приходскому храму. Однако они сильно отличаются от приходских церквей тем, что их интерьеры, особенно в Коломенском, стиснуты непомерно толстыми стенами, что обусловлено преобладанием наружного очень

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

высокого объема. В церкви Покрова Покровского собора внутреннее пространство гораздо свободнее и вместительнее, стены тоньше, интерьер воздушнее. С конструктивной точки зрения это объясняется тем, что церковь Покрова стоит не изолированно, как храм в Коло менском, а окружена восемью приделами, массивы которых пога шают распор шатра, в то время как в Коломенском эту функцию выполняют очень толстые стены. И все же характер храма-памят ника, присущий Покровской церкви, по существу отличает ее от приходского храма. Покровский собор существенно отличается также и от шатровых церквей в Коломенском и Острове тем, что его композиция развивается не только вверх, но также и вширь, как в крестово-купольном храме. До XVI века для русской архитектуры было характерным пре обладание архитектурных типов над индивидуальными образами зда ний. Последние представляют собой варианты типов, что объясня ется связанностью строителей традицией. Каменщики и плотники воспроизводили в своих постройках существующие здания, присоединяя к ним те или иные формы и детали одной или нескольких уже осуществленных ранее построек. Основа примыкала к главному образцу. Свои замыслы они укладывали в уже существующие схемы. Последние в каждом здании были интерпретированы по-новому, однако новое истолкование умещалось в рамках старых архитектур ных типов. Приверженность русского зодчества до XVI века к традицион ным типам связана с натурным методом постройки, идущим еще от античности и переданным нам византийскими мастерами, но кореня щимся также глубоко в русском народном строительстве. Древне русские зодчие пользовались «образцами» и «переводами» и придавали отдельным частям возводимого ими здания их окончательную форму только в самом процессе строительства. «Образцы» - это существую щие здания и модели, подобные тем, которые держат в руках кти торы на иконах. «Переводы» - это схематические условные рисунки, на которых обозначались, но не изображались здания и части их и которые сопровождались пояснительным текстом. Существовали схе матические зашифрованные приемы разбивки строительной пло щадки для нанесения на ней в натуральном размере плана будущего здания при помощи самых элементарных инструментов, вроде веревки с двумя колышками на концах. При этом обычно первона чальный смысл того или иного построения утеривался, а сохранялись в памяти мастеров только сами практические приемы разбивки стро ительной площадки, передававшиеся от старших к их ученикам. Отсюда проистекала поразительная живость и слаженность архитек турной композиции, не выходившей за пределы традиционных архи тектурных типов. Покровский собор, как зафиксировано древним историческим свидетельством, построен на основе различных «образцов» и многих «переводов». Как и более ранние русские церкви, собор по архитек туре примыкает к своим предшественникам. Правда, в XVI веке сами архитектурные типы развивались гораздо быстрее, чем раньше. Так, например, крестово-купольный архитектурный тип существовал на Руси с X до XVI века и позднее, хотя в первой половине XVI века его начали вытеснять другие архитектурные типы. В XVI веке новые архитектурные типы возникают, развиваются, достигают своего выс шего расцвета и потом начинают отмирать почти на глазах у одно го поколения. Развитие башнеобразного храма от церкви в Коломен ском до Покровского собора занимает промежуток времени всего лишь в двадцать пять лет. Существенное отличие Покровского собора от произведений русского зодчества предшествующего пери ода заключается в том, что новое, созданное в его архитектуре, пре-

Глава 5 Новое и т р а д и ц и о н н о е в архитектуре Покровского собора

обладает над чертами, роднящими его с его непосредственными предшественниками - церквами в Дьякове, Острове и Коломенском. Архитектурный замысел Бармы и Посника не уложился в традицион ные формы русских культовых зданий: они создали новую форму русской церкви. Не был ли этот знаменательный этап развития древнерусской архитектуры связан с появлением научно обоснованного архитектур ного чертежа? Итальянские архитекторы, принимавшие участие в строительстве Москвы в последней четверти XV века и в первой половине XVI века, несомненно пользовались чертежами, базировав шимися на математической основе и на учении о перспективе. Система архитектурных чертежей, господствовавшая до настоящего времени, была создана Филиппо Брунеллески, основателем научной перспективы. На протяжении XV века эта система получила всеоб щее распространение в Италии. Итальянские архитекторы в Москве в XV-XVI веках и сами строили на основе чертежей и могли пере дать эту систему русским зодчим. Они несомненно привозили с собой также чертежи зданий, выстроенных в Италии, а также чертежи неосуществленных проектов и теоретические сочинения, распростра ненные в Италии, печатные и рукописные, снабженные иллюстраци ями. В Московской Руси того времени имелось одно очень существен ное препятствие для широкого распространения и глубокого внедре ния в среду строителей чертежа. Оно состояло в отсутствии достаточного количества научных знаний, прежде всего в области математики и перспективы. Все же возможно, что в результате личного общения с итальянскими мастерами в середине XVI века образовалась в Москве группа русских зодчих, владевших архитектурным чертежом. В последующий период развития русской архитектуры эти знания были утеряны, что объясняется общим уровнем русской мысли X V I XVII веков. Мы знаем, что в первой половине XVII века русские строители пользовались исключительно условными и схематиче скими безмасштабными обозначениями частей зданий на бумаге, на которых лежит печать методов изображения пространства, характер ных для иконописцев. Иначе и не могло быть при общей неразвито сти представлений о реальном пространстве и о методах его изобра жения на плоскости. Только со второй половины XVII века чертежи получают на Руси все большее распространение. Это стоит в непос редственной связи с развитием научных знаний, с зарождением и ростом русской науки, с развитием народного образования, с возник новением и развитием архитектурного образования, с постепенным превращением древнерусского «каменных дел подмастерья» в ученого архитектора. В первой половине XVI века появление на Руси чер тежа могло быть только эпизодическим явлением, обусловленным кратковременным контактом русских зодчих с архитекторами италь янского Ренессанса. Некоторые наблюдения над архитектурой Покровского собора подтверждают предположение, что Барма и Посник владели арXVI.3-5 хитектурным чертежом. Точный план подклета Покровского собора на основе обмеров архитектора Н. Н. Соболева* * Николай Николаевич Соболев - известный советский архитек тор-реставратор - начал работать по исследованию Покровского собора под руководством Д. П.Сухова в 1924г. еще будучи сту дентом Вхутемаса, где он учился с 1923 по 1929 г. Самое деятель ное участие Н. Н.Соболева в работах и исследованиях по реставра ции собора продолжалось до последних дней жизни архитектора. В 1939-1940 гг. им были выполнены по архитектурным обмерам планы первого этажа собора. С 1953 г. Н. Н. Соболев являлся научным руководителем по исследованию и производству рестав рационных работ в Покровском соборе. Им были составлены про екты частичной реставрации собора. Весьма убедительна его интерпретация интерьера центрального столпа собора, воссоздаю щая первоначальный облик храма, в частности, проект реставра-

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

ции росписи XVI в. Не менее интересен проект реконструкции восточного фасада собора (1954-1955), в котором собор, очищен ный от позднейших орнаментальных наслоений в раскраске, пред стает в новом, непривычном для современного зрителя виде, поражающем строгостью, почти суровостью своих форм. (Про екты реставрации собора Н. Н. Соболева, к сожалению, не опу бликованные и по сей день, частично хранятся в фондах Государ ственного Научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева). Н. Н. Соболевым были подготовлены материалы для целого ряда публикаций, связанных с историей реставрации собора. Назовем здесь две из них. увидевшие свет: Реставрация храма Василия Блаженного в журнале «Советский Союз» (1956. №3) и «Из истории исследований и реставрации Покровского собора (Храма Василия Блаженного в Москве)» в «Ежегоднике Государственного исторического музея за 1960г.» (М., 1962). Примеч. ред.

подтверждает существенную особенность его архитектуры, хорошо видную на глаз: нижние части стен башен собора отличаются боль шой точностью очертаний форм, в то время как наружные лестницы имеют значительно более нерегулярный характер. Вся архитектура лестниц, например форма несущих их столбов, отличается от архи тектуры основных частей здания и не вполне с ней увязана. Наблюдения над кладкой лестниц показывают, что лестницы приставлены к главной части постройки, их кладка не перевязана с кладкой основ ного объема, лестницы только прислонены к нему и частично при крывают собой его формы. Все это указывает на то, что лестницы были прибавлены к храму в течение второго строительного периода, последовавшего вскоре после сооружения главной его части. Можно было бы предположить, что это сделано для того, чтобы избежать разрывов кладки при неравномерной осадке тяжелых башен и легких лестниц. Этому предположению противоречат существенные разли чия в формах главной части и лестниц, указывающие на то, что они сделаны различными группами мастеров. Возникает мысль, что глав ная часть, наиболее ответственная в конструктивном отношении, воз ведена на основе архитектурных чертежей, в то время как галереи добавлены мастерами, работавшими традиционным русским методом натурной стройки. Существенно, что подклет Покровского собора отличается более точными и регулярными формами, чем сами поставленные на него башни. Это отчетливо выступает, например, при сравнении нового плана подклета, выполненного Н. Н. Соболевым, и старого плана на уровне главных помещений второго яруса в увраже Ф. Ф. Рихтера. Несмотря на то, что современный план Н. Н. Соболева чутко отражает малейшие отклонения от регулярных форм, а старый план Рихтера, наоборот, упрощает и схематизирует формы и придает им более регулярный характер, чем это имеет место в действительно сти, все же верхний ярус Ф. Ф. Рихтера выглядит гораздо менее регу лярным, чем подклет Н. Н. Соболева. В натуре противоположность подклета и верхнего яруса высту пает еще более отчетливо. Стены и своды, оконные и дверные про емы подклета, особенно его наружные декоративные детали, очень точны и строги по формам и рисунку, тогда как в очертаниях башен ощутима гораздо большая свобода. Это относится не только к де талям, но также и к общим формам башен. Например, внутри запад ного придела Входа в Иерусалим при взгляде на свод бросается в глаза неравенство сторон восьмигранника и нерегулярность декора тивных форм, украшающих его стены. Создается впечатление, что подклет главной части в качестве конструктивной основы всего сооружения был возведен особенно тщательно при помощи точных архитектурных чертежей, в то время как сами башни и наружные лестницы строители возводили преиму щественно методом натурной стройки, не скованные уже непривыч ными для них рамками чертежа.

Глава 5 Новое и т р а д и ц и о н н о е в архитектуре Покровского собора

6.1 Церковь Вознесения в селе Коломенском близ Москвы. 1532 6.2 Церковь Спаса Преображения в селе Остров близ Москвы Вторая половина XVI века 6.3 Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547 6.4 Борисоглебский собор в Старице Середина XVI века 6.5 Козьмодемьянская церковь в Муроме. 1556-1565

Таблица 6 Возникновение архитектурного типа храма-памятника в русском зодчестве XVI столетия

Было бы очень важно детально изучить здание с этой точки зрения, для чего необходимо во всех подробностях исследовать башни, а также обмерить их в тесной связи с этим исследованием. Простые наблюдения над архитектурой Покровского собора заста вляют высказать предположение, что подклет здания был единственной его частью, архитектура которой основана на точном чертеже, и что башни и лестницы, в первую очередь башни - основная часть собора - возведены натурной стройкой с применением условных рисунков, подобных эскизным наброскам, нацарапанным на стенах Покровской церкви Александровской слободы. Тогда Покровский собор окажется построенным в основном методами, господствовав шими в русской архитектуре до конца XVII века*. * Небезынтересно привести в связи с этим мнение Н. Н. Соболева, предположившего, что строительно-проектировочным методом при сооружении Покровского собора явилась система «простран ственных контуров», когда из деревянных брусьев делался как бы чертеж в натуральную величину непосредственно на том уровне кирпичной кладки стен, где необходимо было менять форму кладки. Пространственная схема решалась при помощи сооруже ния из легких брусьев ряда наружных контуров здания в целом и его отдельных столпов, а затем эти «контуры» жестко скреплялись между собой», (СОБОЛЕВ Н. Реставрация и результаты исследования [Покровского собора] 1954-1955. - «Архитектура и строительство Москвы». 1956, № 1. с. 32.) - Примеч. ред.

Можно предположить, что детали башен Покровского собора, а также, возможно, их высота окончательно определялись только в самом процессе постройки. Тогда соотношение между подклетом и башнями, хотя они и построены в течение одного и того же строи тельного периода и возведены одними и теми же мастерами, ока жется до некоторой степени подобным взаимоотношениям Покров ского собора 1555-1561 годов и тех добавлений, которые были сде ланы к нему в конце XVI века и в конце XVII века: архитектурные формы Покровского собора возникали постепенно во времени, даже в создании главной части одними и теми же мастерами в течение одного строительного периода. Это составляет очень существенное отличие русской архитектуры от зодчества Западной Европы, начи ная с архитектуры Ренессанса, где проект, зафиксированный в окон чательной форме в точных чертежах, переносился затем в натуру. Время, когда возникли друг за другом церкви в Коломенском, Дьякове и Острове, Козьмодемьянская церковь в Муроме, 6. 1-5 Покровский собор на Рву в Москве и Борисоглебский собор в Старице, отличалось замечательной яркостью архитектурных образов, смелостью и новизной замыслов, свободой творчества архитекторов. Следует предположить, что этот период истории русского зодчества, для которого характерно освобождение архитекторов от традицион ных канонов, связан также и с новыми приемами строительства, пользовавшегося в это время до известной степени архитектурными чертежами. Тем не менее метод натурной стройки не был оставлен и в этот период, он и в это время продолжал играть очень существенную роль. Именно поэтому все башни Покровского собора отлича ются такой непосредственностью, свежестью и живостью архитек турных образов. Русская церковь переживала в XVI веке новый этап своего развития: она стала «церковью воинствующей». На большой иконе Третьяковской галереи, носящей это название, изображено воинство под предводительством юного царя, покровительствуемое небесными силами, которое движется от пылающего разгромленного им града в сторону небесного града. Изображение на этой иконе связано с Казанским походом и представляет собой символическое изображе ние Казанской победы Ивана Грозного. Таким образом, русское воинство, бравшее Казань, оказывается церковью воинствующей.

Глава 5 Новое и т р а д и ц и о н н о е в архитектуре Покровского собора

Покровский собор и икона «Церковь воинствующая» - два памятника искусства, порожденных Казанским походом и посвященных ему. Они поясняют друг друга. Для понимания архитектуры Покровского собора икона, изображающая воинствующую церковь, имеет очень большое значение: она отражает в изобразительных формах ми ровоззрение общества и отдельных людей, создавших Покровский собор. Созданная для царских покоев, икона была порождена мыслью тех же людей, в головах которых возникла идея Покров ского собора. Огромная икона «Церковь воинствующая» с ее сложным, динамическим, символическим изображением представляет собой в обла сти русской живописи новое явление, необычное в древнем русском искусстве. Архитектура Покровского собора - это образ церкви воинству ющей. Всеми своими композиционными особенностями Покровский собор противоположен традиционному облику русского соборного храма X-XVI веков. Замкнутость, покой и углубленная созерцатель ность - основные особенности последнего. В корне иной является архитектура Покровского собора. Она проникнута движением, устремленностью, волей к действию. Это памятник подвигам церкви воинствующей, так как национальная победа и национальное чувство облекались в XVI веке на Руси еще по-средневековому в религиозные формы.

Глава 6 Покровский собор связующее звено между посадом и Кремлем

В XV-XVI веках московское правительство проводило прогрессив ную политическую линию, так как основным процессом русской жизни того времени была централизация страны в условиях феода лизма. Необходимо было окончательно преодолеть остатки феодаль ной раздробленности. Развитие денежного хозяйства и торговли и, с другой стороны, военные задачи, возникавшие в связи с обстановкой, создавшейся на восточных и на западных границах Московского госу дарства, требовали сильной единой власти. Препятствием для даль нейшего развития страны была боярская оппозиция, жестоко сло мленная Иваном Грозным в период опричнины. Покровский собор является как бы связующим звеном между народом и царем. Московский Успенский собор, бывший до середины XVI века главным русским церковным зданием, объединял народ и бояр, народ и царя, включая их в себя, перед престолом божиим и перед алтарем божества, в котором священнодействовали служители церкви. В этом «соборе» слышны отголоски представлений прошлого, когда церковь была началом, объединявшим Русь, и митрополит всея Руси был как бы предшественником общерусского царя. Возводя Покровский собор на Рву, Грозный создавал общенародный архитек турный центр, призванный организовать народ на Красной площади и связывающий его с Кремлем, превратившимся из укрепленной части столицы, из ее центра в резиденцию царя. Покровский собор занимал в XVI веке исключительное место в культуре страны. Он был первой церковью посада, его главным храмом и вместе с тем он представлял собой как бы часть Кремля, выдвинутую на Красную площадь, в посад. Исключительное положе ние Покровского собора в качестве монументального сооружения, объединявшего народ и царя как бы помимо церкви и духовенства, вызвало также и неповторимую и не повторенную в других зданиях

Глава 6 Покровский собор связующее звено между посадом и К р е м л е м

7.1 Восточный фасад 7.2 Разрез запад-восток 7.3 План

Таблица 7 Церковь Вознесения в селе Коломенском близ Москвы. 1532

архитектурную форму Покровского собора. Церковь и духовенство отсутствуют в изображении на иконе «Церковь воинствующая», так как светское воинство стало на место церкви и оно во главе с царем непосредственно общается с небесными силами. Неповторимость архитектуры Покровского собора обусловлена также и его назначе нием - быть памятником Казанской победы - и той функцией центра и доминанты общегородской композиции, которую он должен выполнять. Именно в этом главная причина того, что архитектурная струк тура собора осталась уникальной. Иногда приходится слышать мнение, что Покровский собор не характерен для древнерусской архитектуры, потому что это - единичный памятник, а не представитель общераспространенного в его время архитектурного типа. Такое мнение глубоко неверно. Покров ский собор представляет собой средоточие древнерусской архитек туры эпохи возвышения Москвы. В нем, как в замечательном фокусе, сходится все лучшее, что было создано древнерусскими мастерами. Основные тенденции и главные линии развития древне русской архитектуры пересекаются в нем и сплавляются в один целостный архитектурный организм, многими нитями связанный с различ ными сторонами древнерусской жизни, культуры и мысли. Покров ский собор является ценнейшим произведением древнерусской архи тектуры. Композиционная связь Покровского собора с посадом нашла себе выражение в том, что он представляет собой группу девяти построек, а не единый кубический массив, как соборный храм ста рого крестово-купольного типа. Множество сравнительно мелких по занимаемой ими площади объемов, образующих собор, сродни слож ной картине целых городских кварталов, состоявших в XVI веке из большого количества вертикальных объемов деревянных срубов, изображенных на старинных видах Москвы. Самая форма восьми гранных башен Покровского собора до некоторой степени род ственна вытянутым вверх срубам домов города и особенно квадрат ным и восьмигранным срубам разбросанных по городу церквей. Можно быть уверенным, что среди последних в середине XVI века были также и восьмигранные в плане шатровые церкви. Их покры тия перекликались с центральным шатром Покровского собора. Покровский собор был близок застройке жилых кварталов также и в том отношении, что его башни расставлены с некоторым отклонением от симметрии. Средняя башня отодвинута несколько на запад, что связано с необходимостью поместить объем трехгранной апсиды между ней и восточной башней; две западные диагональные башни отодвинуты от северной и южной башен больше, чем две восточные диагональные башни. Расположение объемов в жилых кварталах города было асимметричным; асимметрия была внесена также и в группу башен Покровского собора. Открытые наружные галереи Покровского собора были тоже асимметричными и также напоминали архитектуру жилых домов. Композиционная связь Покровского собора с Кремлем осно вывается на сходстве его башен с крепостными башнями Кремля и с восьмигранной башней колокольни Ивана Великого на Соборной площади в его центре. В целом все же симметричная расстановка башен Покровского собора сродни довольно регулярному и симме тричному расположению кремлевских башен. Шатер Покровского собора перекликается с первоначальными завершениями башен Кре мля, которые имели шатрообразную форму. Основными элементами наружной композиции Покровского собора 1555-1561 годов являлись трехмерные массивные башни. Зда ние, как оно выглядело непосредственно после окончания строитель ства, в сущности, вовсе не имело «фасадов»: каждая из его частей

Глава 6 Покровский собор связующее звено между посадом и Кремлем

8.1 Западный фасад 8.2 Разрез запад-восток 8.3 План

Таблица 8 Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547

представляла собой башню, в которой наружные поверхности ее массива равномерно выступали сразу во все стороны, развиваясь из еди ной средней оси башни; здание в целом выглядело группой башен, почти симметрично расставленных вокруг средней башни, играющей роль центральной оси всей композиции, по отношению к которой остальные башни являлись как бы ее излучением в радиальных на правлениях. Все же центрическая композиция и трехмерный характер наружных объемов Покровского собора были проведены не вполне последовательно и сочетались с выделением его западной наружной стороны в качестве главной лицевой стороны здания. Это было достигнуто главным образом тем, что на западной стороне помеII.1.2 стили лестницу, которая вела на открытую галерею, окружавшую башни собора. Лестница, находившаяся в северо-западной части здания, была ориентирована с севера на юг и вела к западной башне в придел Входа в Иерусалим, в который направлялась процес сия «Шествия на осляти», происходившая раз в году в Вербное вос кресенье. Западная башня несколько выделена по сравнению с тремя остальными высокими придельными башнями собора, поставлен ными по странам света. Она завершена рядом машикулей, над кото рыми помещены два яруса кокошников вперебежку, образующих переход к восьмигранной шее, более тонкой, чем шеи других соответствующих башен. По сторонам барабана в западной башне были расположены четыре не сохранившиеся малые главки. Западная башня несколько выше других больших придельных башен, члене ния ее верхней части не совпадают с аналогичными членениями других башен. Выделение западной башни Покровского собора и расположе ние около нее направленной на нее лестницы превращает запад- II.1.2 ную сторону здания в его переднюю лицевую сторону, подчеркивая западно-восточную ось плана, как главную ось собора, и придавая его наружным массам некоторую, правда, слабо выраженную направлен ность с запада на восток. Вследствие этого восточная башня с приде лом Троицы становится до известной степени целью, к которой направляется продольная ось собора и движение его башен: придел Троицы играет роль как бы алтаря всего собора, взятого в целом, в то время как придел Входа в Иерусалим является своего рода преддверием Покровского собора. Легкое движение башен в направлении от придела Входа в Иерусалим к приделу Троицы усили вается благодаря сдвигу центральной башни на запад, а также благо даря тому, что две западные диагональные башни имеют более круп ные объемы, чем восточные диагональные башни. Это отчетливо видно с Красной площади, если сравнивать ширину барабанов северо западной и северо-восточной диагональных башен друг с другом. Кроме того, западные диагональные башни отодвинуты от средней оси северной и южной больших придельных башен дальше, чем восточные диагональные башни. При всей его симметрии наружный объем собора 1555-1561 годов основан на сложнейшем и тончайшем равновесии масс, несколько отличающихся друг от друга по своему объему и слегка сдвинутых по отношению друг к другу. По главной западно-восточной оси массы Покровского собора скомпонованы симметрично; его западная лицевая сторона была построена фронтально, это относится к башням собора и его наружной галерее. Однако лестница, имев шаяся, как показывает схематический план собора 1634 года, толь ко с одной (северной) стороны, вносила и в западную лицевую сто рону собора существенный элемент асимметрии, сразу бросавший ся в глаза.

Глава 6 Покровский собор связующее звено между посадом и Кремлем

9.1 Восточный фасад 9.2 Разрез запад-восток 9.3 План

Таблица 9 Церковь Спаса Преображения в селе Остров близ Москвы Вторая половина XVI века

Если же смотреть на Покровский собор с севера или с юга, исчезает средняя ось и фронтальность. На плане здания невоз- IV.1.2 можно установить, где проходит его северо-южная средняя ось: зда ние вовсе не имеет этой оси. Вследствие разноразмерное™ объемов западных и восточных диагональных приделов и включения в компо зицию большого трехгранного объема апсиды среднего храма, а также в результате сдвигов на запад средней башни и западных диаго нальных приделов наметилось несколько северо-южных осей собора. Они образуют в их взаимоотношениях сложную систему осей, по своему динамическому характеру противоположную простой, ясной, статической, исключающей всякую неопределенность западновосточной оси здания. План Покровского собора имеет по крайней мере три северо-южных оси: одна из них проходит по центрам север ной и южной больших придельных башен, другая - по порталам средней церкви, третья находится между первыми двумя. Это северо-восточная ось Покровского собора, взятого в целом; она сов падает с северо-восточной осью прямоугольника плана, обозначен ного четырьмя диагональными приделами. Живое равновесие масс, образовавшееся в результате всех этих сдвигов, глубоко родственно равновесию объемов русской деревян ной жилой архитектуры. Вследствие этого наружная композиция Покровского собора сближена с общим обликом жилых кварталов Москвы XVI века. При движении по площади вокруг Покровского собора 1555 — 1561 годов преобладающими в облике здания оказывались черты симметрии, небольшие сдвиги его башен воспринимались как ожи вление композиции. Наружные массы Покровского собора строились в сложном ритме, обусловленном сосуществованием двух полярных принципов: фронтальной симметрии и свободного асимметрического равновесия. Этим достигалась внутренняя композиционная увязка башен Покров ского собора, с одной стороны, с жилыми кварталами (живописная асимметрия), с другой - со стенами и башнями Кремля (строгая фрон тальная симметрия западной лицевой стороны, обращенной к Кре млю). Колебание между этими двумя композиционными принципами, плавное перетекание от одного к другому, их глубокое взаимное переплетение, проникновение дополнительного мотива сдвигов и асимметрии в основную тему статической симметрии - все это состав ляет существеннейшую сторону архитектурной композиции Покров ского собора. Во внутреннем архитектурном построении здания переплета ются ведущие композиционные темы посада и Кремля. Так создается взаимная увязка двух главных частей города XVI века. В Покровском соборе как бы взаимно друг друга проникают два потока, исходящие - один из посада, другой из Кремля. На месте их встречи высится группа башен Покровского собора. В расстанов ке его башен, живой, свежей, многогранной, сочетание симметрии и асимметрии, строгости и живописности, закона и отступлений от него, необходимости и свободы составляет одну из самых существен ных и привлекательных особенностей гениального произведения Бармы и Посника. Некоторая направленность наружных масс Покровского собора по оси запад-восток подчеркивает общий характер здания как связующего звена между посадом и Кремлем. Представим себе на минуту, что Покровский собор 1555-1561 годов имеет фронтальные северную и южную лицевые стороны и что сдвиги башен выражают движение по северо-южной оси: такая система построения была бы бессмысленной и противоречила бы расположению здания в ан самбле города.

Глава 6 Покровский собор связующее звено между посадом и Кремлем

Основная группа башен Покровского собора направлена в сто рону Кремля. Если подниматься к Покровскому собору со стороны Москворецкого моста, отчетливо видно, как главная башня и пять западных придельных башен тесно придвинуты друг к другу и сдви нуты на запад. На некотором расстоянии от них расположены три остальные башни. Покровский собор был обращен своей входной, западной лице вой стороной к Кремлю. Расположение лестницы параллельно кре млевской стене, а также создание идеальной зрительной плоскости западной лицевой стороны определяют более тесное примыкание наружных масс Покровского собора к стене Кремля, сильнее связы вая с ним Покровский собор. Покровский собор 1555-1561 годов был как бы частью Кре мля, своим мысом, т.е. многогранником Троицкого придела, вдавав шимся в посад, он представлял собой как бы систему алтарей, образующих один большой алтарь, выдвинутый из Кремля в середину Красной площади, в гущу народа. Одновременно с этим Покровский собор был самой большой посадской церковью, выступавшей из посада, пододвинутой вплотную к Кремлевской стене, обращенной к Кремлю своей западной лицевой стороной и открывающейся в сторону Кре мля своей входной частью. Собор был посвящен Покрову, в честь этого праздника была специально воздвигнута его средняя церковь. Покров - русский праздник, который не был популярен в Византии. Выбор именно этого названия для собора объясняется тем, что 2 октября (старого стиля, т.е. 15 октября), сразу же после этого праздника, была штур мом взята Казань. Замысел Покровского собора задуман не только как память об этом дне. Собор выражает в монументальной архитек турной форме мысль о покровительстве, оказываемом божеством русскому народу. Слова «покров» и «покровительство» родственны друг другу. В основе праздника Покрова лежит легенда, согласно которой Богоматерь разостлала на воздухе свою одежду в знак того, что она покровительствует людям. Очевидно, существовала связь этого праздника, приходящегося на 1 октября, с исконными верованиями народа-земледельца. Важную роль при этом играли мысли о благодатном влиянии раннего снежного покрова полей на урожай будущего года: ранней осенью, 1 октября, молились об этом Богоро дице. Очень вероятно предположение, что подобные народные пред ставления коренятся в глубокой древности и что праздник Покрова на Руси имеет также корни, восходящие к языческим временам. Воз можно, что образ языческого женского божества, родственный древ невосточной Великой матери, дожил до христианских времен и слился с пришедшим из Византии образом Богоматери. Покровский собор символизирует своей необыкновенной группой башен покровительство, оказываемое, по представлению людей XVI века, боже ством русскому народу, возглавляемому царем, собранному вокруг него, им организованному. Примерно так представляли себе люди XVI века основную идею архитектурной композиции Покровско го собора. Русским правительством середины XVI века Покровский собор задуман не только как памятник взятию Казани. Его архитектура призвана была укрепить и увековечить единение народа и царя под покровительством божества. Этот образ, глубоко связанный со сложением русского цен трализованного национального и многонационального государства, имеет свою историю. Церковь Вознесения в Коломенском 1532 года - первый крупный этап его развития. Она посвящена рождению Ивана Гроз7.1-3 ного. Гигантский шатер поставлен на высоком берегу Москвы-реки

Часть I Общая характеристика архитектуры Покровского собора

так, что перед ним расстилается необозримая даль пейзажа по ту сторону реки. В архитектуре Западной Европы такие гигантские про странства включаются в архитектурную композицию только гораздо позднее, они там имеют совершенно другое содержание и другой смысл. В русском зодчестве пространственные композиции, подоб ные коломенской, весьма многочисленны и встречаются задолго до рассматриваемого времени. Достаточно вспомнить Софию в Киеве, в центре древнего города, поставленную над Днепром, Софию в Новго роде - над Волховом и Успенский собор во Владимире - над Клязь мой. Открытая наружная галерея церкви в Коломенском и в особен ности трон на той ее стороне, которая обращена к реке, акценти руют связь архитектурной композиции с ландшафтом и показывают, что мастера сознательно относились к выбору места для здания и к включению широкого пространства пейзажа в архитектурную композицию. Церковь Иоанна Предтечи в Дьякове 1547 года, посвященная венчанию Ивана Грозного на царство, проникнута спокойным 8. 1-3 величием и царственной торжественной пышностью. Она подобна царю, окруженному четырьмя телохранителями. В церемониальном шествии царя, окруженного четырьмя телохранителями, легко уло вить связь с формой балдахина на четырех столбах, с отдаленнейших времен известной и широко распространенной на территории рус ского государства. Характерным примером является трон Грозно 21.1.2 го в московском Успенском соборе 1551 года. В Покровском соборе 1555-1561 годов группировка столпов, как мы ее видим в Дьяковской церкви, усложнена четырьмя боль шими придельными башнями, расположенными по странам света. Пятиглавие Дьяковской церкви, унаследованное от крестово-купольного архитектурного типа, усложнено в Покровском соборе крестом. Характерно, что отношение к религии приняло не традиционные формы, а было выражено по-новому. Композиция пяти башен церкви в Дьякове носила замкнутый характер. Благодаря добавлению в Покровском соборе четырех больших придельных башен вся группа приняла более открытый характер: большие башни выдвигаются во все стороны, связывая собор с окружающим.

10.1 Церковь Иоанна Предтечи в селе Дьякове близ Москвы. 1547 10.2 Успенский собор в Кеми 1711-1717 10.3 Троицкая церковь села Неноксы Архангельской области 1727 10.4 «Введение во храм» Икона из села Кривого Новгородская школа Первая половина XIV века

Таблица 10 Пятибашенная композиционная схема типа церкви в Дьякове и русское деревянное зодчество

Глава 7 Элементы рационализма в архитектурной эстетике 1450-1600 годов и Покровский собор

Вопрос о группировке башен Покровского собора связан с проблемой рациональных эстетических закономерностей, некоторое развитие которых наблюдается в русском зодчестве 1450-1600 годов. Барма и Посник получили заказ сгруппировать семь башен вокруг цен тральной восьмой, как это было в деревянном предшественнике Покровского собора, построенном тотчас после взятия Казани. Источники говорят нам, что мастера построили храм не о восьми престолах, «не якоже повелено было (царем), но яко по бозе разум даровася им в размерении основания», т.е. храм о девяти престолах. Этот факт свидетельствует о том, что прибавление лишней башни, против заказанного, было вызвано основанным на разумном начале принципом симметрического распределения башен, т.е. рациональ ным эстетическим законом, художественным принципом, основан ным на разуме. Требование, исходившее из церковного источника поставить семь приделов-башен вокруг центрального массива глав ного храма, - было отвергнуто ради разумной симметрии. Этот факт, засвидетельствованный историческим источником, имеет очень боль шое значение. Он говорит о том, что в середине XVI века элементы рационализма в мировоззрении русских и проявление эстетического вкуса в их искусстве были настолько сильны, что в таком цен тральном памятнике всей тогдашней Руси, каким был Покровский собор, им могли быть принесены в жертву даже требования, предъя вляемые церковью. Подтверждением этого является свидетельство самих архитек турных форм Покровского собора, говорящих о том, что религиоз ная основа его архитектуры имеет в противоположность таковой же в русских храмах X-XV веков до некоторой степени нецерковный характер. Церковь-памятник (Коломенское, Дьяково, Покров 6. 1-5 ский собор) отличается от традиционного крестово-купольного храма

Глава 7 Элементы рационализма в архитектурной эстетике 1450-1600 годов и Покровский собор

11.1.2 Филарете. Проекты церкви миланского госпиталя После 1447 года 11.3.4 Церковь Сан-Лоренцо в Милане. IV век (Угловые башни пристроены в 1071 году) 11.5-8 Леонардо да Винчи Наброски купольных церквей 11.9 Донато Браманте План собора св. Петра в Риме. 1505

Таблица 11 Развитие идеи пятибашенной композиции в зодчестве итальянского Возрождения второй половины XV начала XVI века

тем, что в ней религиозное чувство имеет гораздо более личный характер и находит себе более непосредственное выражение в архи тектурных формах, в этих возносящихся вверх башнях. Связь архитектурных форм Покровского собора с деревянным зодчеством, доказанная И. Е. Забелиным, подтвержденная летопис ным текстом о построении церкви в Коломенском «вверх на деревянное дело», выражается в заимствовании мастерами Покровского собора из деревянного зодчества восьмигранной формы башен, шатра и открытых наружных галерей. Возникает вопрос: существо вали ли до 1555 года в русской деревянной архитектуре симметрич ные пятиглавые группы церквей двух вариантов, с четырьмя малыми башнями, поставленными диагонально, и с четырьмя малыми баш нями, поставленными по странам света? Совмещение их в одной ком позиции, как можно предполагать, произошло впервые в Покров ском соборе. Среди сохранившихся русских деревянных церквей композиционная схема церкви в Дьякове известна только в церкви в Нено10.1-4 ксе XVIII века и отчасти в относящемся к тому же столетию соборе в Кеми. Церковное здание, изображенное на иконе из села Кривого («Введение во храм» первой половины XIV века), может быть истол ковано только как условное воспроизведение многобашенного дере вянного храма, средняя башня которого представляла собой восьме рик на четверике; причем все три изображенные башни крыты шатрами с луковичными главками. Тот факт, что алтарная часть изображенной на иконе церкви крыта шатром, говорит о расположе нии трех башен по оси запад-восток или пяти башен по странам света. Все же, даже учитывая большую условность иконного изобра жения XIV века, можно предположить, что представлена пятибашенная схема типа церкви в Дьякове. Вероятность существования в первой половине XVI века в рус ском культовом зодчестве пятибашенных групп деревянных цер квей не исключена. Эту возможность отрицает как будто отсутствие подобных деревянных церквей в XVII веке. Церковь в Неноксе характерна для XVIII века, и нельзя с полной уверенностью утверж дать, что группировка ее башен восходит к XVII веку. За древность этой группировки говорит, правда, очень веское свидетельство иконы XIV века. Однако против заимствования мастерами Дьяковской цер кви и Покровского собора правильной пятичастной схемы расста новки башен из деревянного зодчества свидетельствует то обстоя тельство, что расстановка семи деревянных башен предшественника Покровского собора могла быть только нерегулярной, как показы вает само число его башен (семь вокруг восьмой - средней). Возможно, что система расстановки башен Дьяковской церкви и Покровского собора была навеяна произведениями итальянско11.1-8 го Ренессанса, которые могли быть известны их мастерам по рукопи сям и печатным теоретическим архитектурным трактатам, привезен ным в Москву итальянскими зодчими. Так, например, в трактате Филарете, в котором упоминается Аристотель Фиораванти, имеется план и наружный вид пятибашенной церкви миланского госпиталя, в котором, как в Дьяковской церкви, четыре диагональные башни сим метрично окружают среднюю башню. Источником этой композиции у Филарете является Сан-Лоренцо в Милане - византийская куполь ная церковь IV века, к которой в романское время (1071) были прибавлены на углах четыре башни. Композицию церкви миланского гос питаля развивает в своих систематических набросках купольных цер квей также и Леонардо да Винчи. К Сан-Лоренцо в Милане, отчасти непосредственно, отчасти через посредство трактата Филарете и в результате личного общения с Леонардо, восходит также и проект собора св. Петра Браманте (1506) с четырьмя башнями на углах. Весь

Глава 7 Элементы рационализма в архитектурной эстетике 1450-1600 годов и Покровский собор

этот материал мог быть известен русским архитекторам через пос редство итальянских зодчих, приезжавших в Москву в первой поло вине XVI века. Развитие русского рационализма и основанной на эстетических законах русской архитектурной формы в первой поло вине XVI века были теми внутренними причинами, которые сделали возможным понимание русскими мастерами симметричной, но сво бодной и широкой пятибашенной композиции, выработанной в зодчестве итальянского Возрождения во второй половине XV века и в начале XVI века, а также ее освоение. Все же рациональные эстетические композиционные принципы не являются ведущими в архитектуре Покровского собора. Они растворяются в сочной и насыщенной жизненной энергией фанта стике его масс. Над формальными закономерностями довлеют в Покровском соборе связанные с архитектурными формами ассоциа ции и идеи. Его архитектурные формы представляют собой не только прекрасные и гармонические сочетания геометрических фигур и линий, но и знаки, отражающие фантастические образы, а также выражающие мысли, взгляды, чувства и желания людей того времени.

Часть II Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

Наружный объем Покровского собора состоит из трех элементов, очень отчетливо друг от друга отличающихся: 1) больших вось VI.1.2 мигранных столпов, ориентированных по странам света; 2) квадрат ных в плане церковок, расположенных между столпами; 3) цен тральной башни, перекрытой шатром. Эти три основных элемента архитектурной композиции Покровского собора восходят к различ ным источникам. Церковь-столп имеет своим непосредственным предшественником церковь в Дьякове и глубже - восьмигранный деревянный 12.1.2 сруб. Как в церкви в Дьякове, так и в шатровых деревянных церквах простейшей формы, типа церкви в селе Панилове 1600 года - этой старейшей, хорошо датированной русской деревянной церкви наружные объемы имеют снизу до верха, от земли до перекрытия, восьмигранную форму. В церкви села Дьякова восьмигранная основа является ведущим мотивом всей композиции: она господствует не только в четырех малых башнях, но также и в большой средней церкви, восьмигранная форма которой отчетливо прослеживается до самого низа. Однако четыре восьмигранных столпа Покровского собора не являются простым повторением башен церкви в Дьякове, они суще ственно от них отличаются и вносят новое в композицию. Уже в Дьяковской церкви шатровое покрытие, характерное для деревянных восьмигранных церквей, заменено главами, что пов торено также и в Покровском соборе. До настоящего времени оста ется не до конца исследованным вопрос о том, какую форму имели первоначальные главы Покровского собора, замененные современ ными главами только в конце XVI века. Б. Н. Эдинг предположил в своей реконструкции Покровского собора 1555-1561 годов, что все главы первоначального собора имели луковичную форму, подобно

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

12.1 Владимирская церковь в селе Белая Слуда Архангельской области 1642 12.2 Никольская церковь в селе Панилово Архангельской области. 1600

Таблица 12 Восьмигранные деревянные шатровые церкви простейшей формы в русской архитектуре

средней его главе, сохранившей (судя по пропорциям ее шеи) свою форму от XVI века. Существование развитых луковичных глав в деревянной архитектуре до 1555 года доказывают воспроизведения этих глав в многочисленных более ранних изображениях церквей: в миниатюрах, иконах и фресках. Эдинг в своей реконструкции предположил, что первоначально главы четырех восьмигранных столпов и четырех угловых диагональных приделов Покровского собора имели ту же форму, что и средняя глава, но они отличались от последней по величине, так как диаметр барабанов всех восьми приделов собора значительно больше диаметра барабана средней главы. На рекон струкции Эдинга первоначальные главы восьми приделов отличаются от современных глав этих приделов тем, что их наружные поверхно сти совершенно гладкие, а также тем, что они несколько более низ кие и что поэтому они обладают более приплюснутым силуэтом, в то время как современные главы заметно вытянуты вверх, что придает им устремленный к небу характер. Возможно, что в отношении формы первоначальных глав Покровского собора реконструкция Эдинга неверна. Веские аналогии церквей в Коломенском и Дьякове говорят за то, что приделы Покровского собора могли быть завершены плоскими куполами. Особенно важна для их восстановления форма куполов храма в Дья кове, так как она увенчивает восьмигранные башни. В церкви села Коломенского даже маленькая шейка над шатром завершена очень плоским куполом. Средний храм Покровского собора существенно приближается к деревянным церквам, по сравнению с храмом в селе Коломенском, в том отношении, что шея его главы много уже, выше и завершена развитой луковичной главой. Форма глав церкви села Острова переделана позднее, глава церкви Косьмы и Дамиана (1565 год) в Муроме не сохранилась и целиком реконструирована Барщевским. Одной из важных задач дальнейшего обследования Покров ского собора является выяснение первоначальной формы его глав. Если окажется, что приделы Покровского собора были вначале дей ствительно завершены низкими, плоскими куполами, как церкви в Дьякове и Коломенском, это внесет существенную новую черту в наше представление о первоначальном облике Покровского собора. В частности, в этом случае последний по своему наружному облику окажется больше похожим на те многокупольные постройки итальян ского Ренессанса, которые были привлечены выше для сравнения с московским собором, а также на наброски девятикупольных церквей в рукописях Леонардо да Винчи. Четыре ориентированных по странам света придела Покров ского собора действительно являются столпами. Последнее поня8.1-3 тие не вполне применимо к башням Дьяковской церкви. Каждая из них расчленена на три части: основной восьмигранник, барабан под куполом и связующий переход между ними. В сущности, перечислен ные три части объединяются в две части: основной массив и его увенчание в виде нескольких ярусов фронтончиков и кокошников, несущих барабан с куполом. Эти два основных композиционных элемента башен церкви в Дьякове перенесены на восьмигранный храм с кубического здания типа собора Ферапонтова монастыря 1490-1491 годов. Несмотря на то, что все основные части храма в Дьякове имеют восьмигранную форму, они интерпретированы так же, как основные элементы, из которых состоит собор Ферапонтова мона стыря и большинство русских крестово-купольных церквей X-XVII веков, как главная часть и перекрытие. В столпах Покровского собора главные элементы, из которых они состоят, трактованы иначе. Сама восьмигранная башня, соста вляющая основу каждого столпа, расчленена на три части, отделен ные друг от друга уступами и горизонтальными членениями. Вместе

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

13.1 Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле. 1505-1508 (Верхний ярус надстроен в 1600 году) 13.2 Колокольня Иосифо-Волоколамского монастыря. 1490 (Верхние ярусы надстроены в конце XVII века)

13.3 «Часозвоня» в Новгородском кремле 1443

Таблица 13 Развитие принципа ярусности в русской архитектуре Храмы-колокольни столпообразного типа

с тем восьмигранные барабаны под куполом столпов очень незначи тельно уже верхних частей башен и отделены от них узкой полосой кокошников и фронтончиков; эта переходная связующая полоса между башней и барабаном только немного шире горизонтальных членений, отделяющих друг от друга части самой башни. В резуль тате сгладилось различие между восьмигранными башнями и восьми гранными барабанами. Последние выглядят как части самих башен. В отличие от башен церкви в Дьякове, в композиции столпов Покровского собора господствует принцип ярусности. Столпы Покровского собора уменьшаются снизу вверх четырьмя очень небольшими уступами, вследствие чего отдельные ярусы мало отличаются друг от друга по ширине. Столпы были первоначально открыты от земли до куполов (когда наружные гале реи не были перекрыты сводами), вследствие чего они были отчет ливо обозримы снизу до верха. Каждый столп Покровского собора состоит из следующих ярусов: 1) нижний глухой ярус, соответствующий подклету; его стеXII.1.2 ны прорезаны только совсем небольшими узенькими окнами-щелками; 2) второй ярус на уровне верхних церквей, отделенный от нижнего яруса уступом открытой наружной галереи; стены этого яруса не имеют окон, в них расположены двери, ведущие внутрь приделов; 3) третий ярус выделен приставленными к нему остроко нечными фронтонами; его стены образуют очень небольшой уступ по сравнению со стенами второго яруса, но они сильно отделены от них сложным и значительно выступающим из плоскости стен антабле ментом, являющимся самым сильным горизонтальным членением всего столпа; в стенах третьего яруса помещены в полях фронтонов самые крупные окна столпов; 4) четвертый ярус образован восьми гранным барабаном под куполом. Уступ между третьим и четвертым ярусами больше, чем уступ между вторым и третьим ярусами, но он меньше, чем уступ между первым и вторым ярусами. Это последнее обстоятельство еще больше сглаживает различие членений самой башни и водруженного на нее барабана. Четвертый ярус отделен от третьего яруса очень широкой и сильной по рельефу зоной коXII.1.2 кошников и фронтончиков. Особенностью этой зоны, отличающей ее от мощного карниза, разделяющего второй и третий ярусы, явля ется преодоление горизонтальных членений полукружиями и фронтонами, причем треугольные очертания фронтонов перекликаются с фронтонами на стенах третьего яруса. Окна четвертого яруса меньше окон третьего яруса, но больше окон первого яруса. Некоторым исключением среди столпов Покровского собора является западный придел Входа в Иерусалим. Его восьмигранXII.6-8 ный барабан имеет меньший диаметр, чем барабаны трех других столпов. Вследствие этого разница в диаметрах четвертого и тре тьего ярусов в западном столпе Покровского собора больше, чем в прочих столпах. Поэтому четвертый ярус западного столпа несколько больше похож на барабан, чем четвертые ярусы трех остальных столпов, и приближается в этом смысле к барабанам четырех малых башен церкви в Дьякове. Интерпретация четвертого яруса западного столпа Покровского собора как барабана подкрепля ется еще тем, что переходом к нему от третьего яруса служат два ряда кокошников, сгруппированных «в перебежку», так что второй ряд кокошников заменил собой фронтончики, расположенные на соответствующих местах в других столпах. Третий ярус западного столпа особенно сильно отделен от его четвертого яруса при помощи машикулей под кокошниками, благодаря которым третий ярус довольно сильно расширяется в верхней своей части, а также благо даря наличию четырех маленьких главок. Машикули похожи на сильно выступающий из стен карниз.

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

14.1 Собор св. Софии в Киеве. 1037 Реконструкция восточного фасада 14.2 Собор Спасо-Евфросиньева монастыря в Полоцке Между 1128 и 1156 годами Реконструкция фасада

14.3 Успенский собор во Владимире. 1158-1189 Западный фасад времени Всеволода III 14.4 Спасо-Преображенский собор Андроникова монастыря в Москве. Между 1410 и 1427 годами. Реконструкция восточного фасада

Таблица 14 Развитие принципа ярусности в русской культовой каменной архитектуре до XVI века

14.5 Пятницкая церковь в Чернигове Конец XII - начало XIII века Реконструкция восточного фасада 14.6 Успенский собор «на Городке» в Звенигороде 1399. Реконструкция северного фасада

Мотив машикулей, увенчивающих Палаццо Веккио во Флорен ции и другие флорентийские дворцы XIV века, был в XV веке в архитектуре итальянского Ренессанса заменен каменным карнизом по древнеримским образцам. Впервые это произошло в Палаццо Медичи-Риккарди Микелоццо (1444-1460). Именно мотив машику лей, увенчивающих флорентийские дворцы XIV века, дал художе ственный импульс Микеланджело при создании его карниза Палаццо Фарнезе в Риме, отличающегося исключительной мощью, обусло вленной компактностью, большими размерами этого карниза, значи тельным его выносом и величиной бросаемой им тени. Карниз Палаццо Фарнезе был создан в 1547 году. Отмеченные особенности западного столпа Покровского собора являются причиной того, что его третий ярус сильно отделен от четвертого яруса. Благодаря этому три нижних яруса западного придела в большей степени, чем в трех остальных столпах, соединя ются в единую башню, в то время как кокошники и барабан обра зуют ее завершение. Все же такая интерпретация вносит только изве стный оттенок в систему столпов Покровского собора и служит XII.6-8 главным образом для выделения западной стороны здания. При созерцании Покровского собора в целом черты сходства западного столпа и трех остальных столпов преобладают над чертами различия между ними. Западный столп входит в качестве органической состав ной части в общую систему четырех расположенных по странам света столпов Покровского собора, вследствие чего он выглядит еще более похожим на остальные столпы, чем это имеет место на самом деле. Четыре столпа Покровского собора развились из башен церкви в Дьякове. Однако столпообразность, тесно связанная с ярусноXII.1.2 стью построения, существенно отличает большие приделы Покров ского собора от четырех придельных храмов церкви в Дьякове. Столпы Покровского собора примыкают по своей форме к храмамколокольням столпообразного типа, наиболее ярким представите лем которых является Иван Великий в Московском Кремле. 13.1-3 Последний имел многочисленных предшественников. К ним отно сятся, например, колокольня Иосифо-Волоколамского монастыря 1490 года, церковь под колокольней в Хутынском монастыре в Нов городе 1445 года (не сохранилась), «Часозвоня» в Новгородском кре мле 1443 года. Архитекторы Покровского собора исходили в форме его столпов из облика малых башен храма в Дьякове и подражали вместе с тем Ивану Великому. Столпы Покровского собора имеют общую с Иваном Великим ярусность построения. Для Ивана Вели кого также характерно, что различия в диаметре отдельных ярусов невелики, причем уступы ярусов тоже образуют узкие открытые галереи вокруг столпа. Вопрос о том, какую высоту имел Иван Вели кий к началу строительства Покровского собора, остается до сих пор не решенным. Приведенный выше текст прямо указывает на то, что Иван Великий имел в 1555 году два больших и один малый ярус и что он возвышался над другими постройками, сгруппированными на Соборной площади. Два нижних яруса Ивана Великого имеют ряд общих черт со столпами Покровского собора. Это подтверждает мысль о XVIII.3-5 том, что Иван Великий послужил одним из образцов для Покров 16.1-3 ского собора. Вместе с тем особенности столпов Покровского собора, возникшие под влиянием форм Ивана Великого, представ ляют собой не простое повторение этих последних, а творческую их переработку, глубоко органически связанную с общей композицией Покровского собора. Незначительная деталь подтверждает связь Покровского собора с Иваном Великим: окошки нижнего яруса столпов Покровского собора имеют трехлопастные очертания, как и окна нижнего яруса Ивана Великого.

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

15.1 Дворец Алексея Михайловича в селе Коломенском близ Москвы 1667-1681 Фрагмент юго-восточного фасада. Реконструкция 15.2 Теремной дворец Московского Кремля 1635-1636 Главный фасад 15.3 Теремной дворец Московского Кремля Боковой фасад и разрез

Таблица 15 Принцип ярусности в русском деревянном и каменном гражданском зодчестве

Строители Покровского собора заимствовали в композиции Ивана Великого главным образом мысль сочетать ярусность с гале реей, образованной вокруг верхнего яруса за счет разницы в диаме трах двух ярусов. Из того же источника они заимствовали идею рас членения объема одного яруса на два объема при помощи энергич ного горизонтального членения, вследствие чего отдельный ярус ока зывается подразделенным на два яруса. Композиционный принцип ярусности развился в русской камен ной архитектуре главным образом в первой половине XVI века. Этот принцип имеет большое значение для русского зодчества XVI-XVII веков. Такие замечательные постройки, как колокольня Новодеви чьего монастыря или церковь в Филях, основаны в своей архитектур ной композиции на принципе ярусности. До XVI века в каменной архитектуре отмечаются только отдельные разобщенные случаи сла бого проявления этого принципа. В связи с этим можно вспомнить возвышающиеся друг над другом закомары киевской Софии и 14.1-6 Успенского собора во Владимире, постамент из трехлопастных арок под барабаном собора Спасо-Ефросиньева монастыря около Полоцка, ступенчатые арки и ряды кокошников Пятницкой церкви в Чернигове и раннемосковских церквей. Следует предположить, что принцип ярусности с давних времен широко применялся в деревянном зодчестве. Он связан с существенной конструктивной особенностью деревянной архитектуры, заключающейся в том, что в многоэтаж ных деревянных срубах не обязательно расположение стен верхних помещений над стенами помещений, находящихся под ними. В дере вянных конструкциях смещение стен верхних ярусов осуществляется очень просто - «подвешиванием» сруба на наружные или внутренние стены нижележащего сруба или при помощи отдельно стоящих стоек. Характерным примером можно назвать столовые сени дворца в 15.1-3 Коломенском, которые были расположены над каменным проездом рядом с перекрытой кубоватым сводом столовой и были обращены к реке. Теремной дворец в Московском Кремле 1635-1636 годов является ярким образцом влияния ярусности деревянных хором на каменный дворец. Такие многоярусные гражданские постройки должны были существовать в деревянном зодчестве с древнейших времен. Очень характерно и для теремов и для дворца в Коломенском совмещение ярусности с галереями, окружающими верхние ярусы и устроенными за счет разницы в размерах ярусов. Именно этот компо зиционный прием играет существенную роль в построении Ивана Великого и столпов Покровского собора. Строители Покровского собора, воспользовавшись коло кольней Ивана Великого в качестве образца для столпов своего XII.3.4 здания, заимствовали принцип ярусности в соединении с гульби 16.1-3 щами вокруг верхних ярусов, но видоизменили соотношения между отдельными частями столпа. В колокольне Ивана Великого преобладающими оказываются нижние членения каждой ее части и всей башни, взятой в целом. Так, из двух ярусов Ивана Великого нижний ярус шире, выше и компакт нее верхнего. Лопатки первого яруса значительно шире лопаток вто рого яруса, а окна последнего имеют более широкие пролеты, чем окна первого яруса. Каждый из двух нижних ярусов Ивана Великого расчленен отчетливым горизонтальным членением на две части: большую, высокую нижнюю часть и гораздо более низкую верхнюю часть, в которой находятся арочные проемы с повешенными в них колоколами. В столпах Покровского собора более высокие части располо жены, наоборот, наверху, а более низкие части - внизу. Так, поста мент под столпом, роль которого выполняет самая высокая часть Ивана Великого, в Покровском соборе представляет собой невысо-

Глава 8 Три о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле 1505-1508 16.1 Западный фасад 16.2 Разрез 16.3 План 2-го этажа

Таблица 16 Храмы-колокольни столпообразного типа

кий ярус, соответствующий подклету. Он отделен галереей от второго яруса, что характерно также и для высокого нижнего яруса Ивана Великого. Второй и третий ярусы столпов Покровского собора объединяются в одно целое, так как уступ между ними очень невелик. Вследствие этого над низким основанием столпа возвыша ется гораздо более высокий массив, подразделенный на два яруса. В противоположность Ивану Великому, верхняя часть этого массива, т.е. третий ярус столпов Покровского собора, выше нижней его части, т.е. второго яруса столпов. Главенство третьего яруса в общей композиции столпа подчеркнуто насыщенной декорацией его стен фронтонами, оконными обрамлениями и лопатками. Высота столпа и декоративная насыщенность увеличиваются кокошниками и фронтончиками, которыми он завершен и которые образуют переход к четвертому ярусу, т.е. к барабану под куполом. Убывающие снизу вверх формы Ивана Великого придают его композиции законченный и самодовлеющий характер. Более тяжело весная и массивная нижняя часть его столпа связана с землей, с кремлевским холмом, на котором сооружена колокольня. Наоборот, более легкие и стройные верхние части Ивана Великого свободно и непринужденно разрешают в пространстве массив его столпа. Если массив Ивана Великого изолирован и самостоятелен по своему харак теру, то столпы Покровского собора являют собой лишь часть более крупного сооружения - замечательной группы девяти церквей, объе диненных в целостную композицию. Именно благодаря увеличению снизу вверх членений столпов Покровского собора эти столпы выгля дят как первая часть музыкальной фразы, разрешающейся в цен тральной шатровой башне, увенчивающей все здание. Ни один из столпов Покровского собора не мог бы стоять отдельно, как столп Ивана Великого, потому что нарастание вверх форм и ритмов каждого из них заключает в себе как бы вопрос, который остался бы без ответа, если бы не было центральной шатровой церкви Покрова. Четыре столпа звучат как четыре вопроса. Именно в силу такого открытого характера композиции каждого столпа Покровского собора самая форма столпа могла быть повторена четыре раза: один и тот же мотив возникает четыре раза в новых вариантах. Такая вариантность обусловлена отличиями западного столпа от прочих несходством деталей трех остальных столпов и неодинаковостью рас стояний между столпами по направлению с запада на восток. Все четыре «вопроса» получают прекрасное разрешение в мощном, гар моническом и сводящем всю композицию к единству ответе, который дает центральная шатровая башня Покрова. Различия завершений больших приделов и центральной башни также влияют на характер взаимоотношений этих частей собора. Если даже столпы были увенчаны плоскими куполами, все же последние наверняка имели килевидный силуэт, как в церкви в Дья кове. Они выражали устремленность вверх в соответствии с общим характером столпов. Наоборот, шатер центральной башни объеди няет столпы своим сходящимся к одной точке силуэтом и сводит XI. 1.2 их множество к единству сферической главки над шатром. Эта главка представляет собой точку схода всех композиционных линий, фокус всего пирамидального построения Покровского собора, в котором завершается, находит себе успокоение и разрешение ритмическое нарастание столпов. Все изложенное призвано подкрепить следующее положение. Столп - один из основных композиционных элементов Покровского собора. Столпами являются четыре больших его придела. Они восхо дят к церквам-колокольням - дозорным башням. Непосредственным прототипом столпов Покровского собора является Иван Великий в Московском Кремле.

Глава 8 Три о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

Существенно отличными от столпов являются четыре малых придела Покровского собора, расположенных в диагональных XIII.1.2 направлениях между столпами. В соборе в его современном виде благодаря перекрытию наружной галереи, относящемуся к XVII веку, различие между малыми и большими приделами затушевано. В настоящее время в углах здания над кровлями галерей видны главным образом восьмигранные в плане завершения малых приделов в виде трех ярусов кокошников, несущих цилиндрический барабан главы. Вследствие того, что ряды кокошников круто поднимаются вверх, возвышаясь друг над другом, они вместе с увенчивающими их бараба нами принимают башнеобразную форму. Каждый малый придел рас положен между двумя столпами. По аналогии с последними, малые приделы в настоящее время также выглядят как столпы благодаря тому, что их нижние части прикрыты и не видны. В 1560 году, когда стены малых приделов были открыты снизу до верха, они до известной степени контрастировали со столпами, так как выглядели снаружи как квадратные в плане постройки. На самом деле их план представляет собой сложную форму, обусловлен XV.1.2 ную тем, что они сливаются с центральным храмом. Западные наружные углы последнего скошены, также ско шены и углы малых приделов, соприкасающиеся с центральным хра мом. Неправильно было бы сказать, что два западных придела близко или вплотную придвинуты к среднему храму Покрова, так как объемы последнего и двух малых приделов внедряются друг в друга. Если полностью вычертить в плане основание одного из малых XIX.5-7 западных приделов и также полностью вычертить план среднего храма, они окажутся наложенными друг на друга. В действительности архитекторы полностью сохранили форму квадратного в плане вну треннего пространства церкви Покрова, у которой оказались скошен ными только наружные западные углы. Зато западные малые при делы пришлось сильно деформировать. Скосы углов западных малых приделов увеличены еще в связи с тем, что между ними и цен тральным храмом устроены существовавшие изначала узкие и низкие проходы, перекрытые цилиндрическими сводами. Два восточных малых придела имели первоначально прямо угольную форму, близкую к квадратной. Только гораздо позднее XV.1.2 были немного скошены снаружи их углы, обращенные в сторону апсиды церкви Покрова. Сохранившийся схематический план Покровского собора 1634 года доказывает, что в XVI веке эти углы срезаны не были. Тот же план показывает, что оба западных придела имели изначала скошенные углы как в сторону западного столпа, так и в сторону центрального храма; план 1634 года доказывает еще, что апсиды западных малых приделов имели снаружи прямоугольные очертания и были только слегка скошены в сторону южного и север ного столпов. В настоящее время наружные стены этих апсид несколько стесаны и получили закругленный характер и неопределенную фор му. Сделано это было для увеличения помещения между столпами. Западные малые приделы имеют очень сильно стесанные углы в сторону Покровского храма, вследствие чего апсиды этих приделов оказались сдвинутыми в стороны, а их внутренние пространства полу чили асимметричную неправильную форму. Очень существенно для композиции Покровского собора, что две стены каждого западного малого придела, выходящие нару XIX.1.2 жу, имеют правильную форму и образуют на северо-западной и югозападной сторонах собора прямые углы. Когда наружные галереи были открытыми и вследствие этого стены малых приделов выхо дили наружу, две сходящиеся под прямым углом прямые стены каждого из них создавали видимость, что малые приделы представ-

Часть II Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь

ляют собой кубические объемы, планы которых имеют форму ква драта или близкого к квадрату прямоугольника. При взгляде на Покровский собор снаружи, если представить его себе в его первоначальном виде, никогда не явилась бы мысль о том, что западные малые приделы имеют столь неправильную форму в своих частях, примыкающих к главному храму. Они выглядели первоначально такими же регулярными, квадратными в плане, как и восточные малые приделы. Вследствие того, что в середине XVI века не была видна пря моугольная нижняя часть центрального храма, взаимопроникновение и слияние объемов средней церкви и западных малых приделов оста валось невидимым. Над кровлей внутренней галереи, объединявшей изначала девять башен Покровского собора, возвышалась, как и теперь, только восьмигранная часть средней церкви Покрова. Наибо лее близкий к земле видимый ярус последней образует галерея, сво ды которой покоятся на круглых столбах. Эта галерея, опоясываю щая низ центральной башни, воспринимается как самая нижняя ее часть, начинающаяся как бы только над кровлями малых приделов. Вследствие этого центральная шатровая башня Покровского собора выглядит снаружи поставленной на малые приделы и выстроенной над ними. В отличие от восьмигранных с самого основания столпов, малые приделы представляют собой небольшие кубические церVII.1.2 ковки. Их стены с устроенными в них дверями помещены на одном уровне со вторыми ярусами столпов, гладкие стены которых, а также двери соответствуют стенам малых приделов. Они еще теснее объе динены с ними при помощи сильного общего карниза, обходящего вокруг всего здания, а также благодаря узкой открытой первона чально наружной галерее, проложенной также и вокруг малых приде лов. Открытые арки этой галереи соответствуют цокольному пер вому ярусу столпов: верхние части малых приделов соответствуют верхним частям столпов; они расчленены на два яруса, состоящие из яруса кокошников и яруса барабана под куполом; кокошники соот ветствуют третьему ярусу столпов, барабаны - барабанам столпов, образующим их четвертый ярус. Взаимоотношение малых и больших приделов Покровского собора основано, с одной стороны, на том, что они в самых обVI.1.2 щих чертах построены по аналогии (четыре яруса и в тех и в других). Это их объединяет и превращает в восемь башнеобразных приделов, окружающих доминирующий над ними центральный храм. Вместе с тем малые приделы скомпонованы по контрасту со столпами. Проследим эти контрасты снизу вверх по ярусам: откры тые арки приделов и глухие стены столпов в первом ярусе; куб, стены которого декорированы нишами, и восьмигранник с гладкими стенами во втором ярусе; криволинейные очертания, полуциркуль ные кокошники и цилиндрические барабаны малых приделов и мно гогранные формы ярусов, ломающиеся прямолинейные очертания островерхих фронтонов второго и третьего ярусов столпов. Особенно существен контраст общей формы столпов и малых приделов. Первые являются столпами, вторые - кубическими бесстолпными приходскими церквами. Столпы поставлены на землю, малые приделы покоятся на открытой террасе, несомой арками на столбах. Они отделены от земли и приподняты высоко на воздух, они вознесены. Отношение между арками галерей и кубами малых приделов существенно иное, чем взаимоотношение нижних частей между галереей и карнизом больших приделов. Два нижних членения наружных объемов последних являются двумя ярусами одного и того же столпа. Столбы и арки галерей в угловых частях собора являются частями платфор-

Глава 8 Три основных к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

Церковь Т р и ф о н а в Напрудной с л о б о д е Начало XVI века 17.1 Западный фасад 17.2 Ю ж н ы й фасад

17.3 План 17.4 Разрез 17.5 Перспективный вид свода

Т а б л и ц а 17 И с т о ч н и к и малых п р и д е л о в Покровского собора Московские посадские храмы первой п о л о в и н ы XVI века

мы, на которую поставлены архитектурные объемы: в ней всеVIII.1.2 мерно подчеркивается архитектурный каркас столбов и арок, на глядно выражающих в художественной форме главную функцию галерей, как частей, несущих здание, своего рода красивого, легкого и воздушного пьедестала. В столпе само здание начинается с земли, в малом приделе его основание приподнято на этаж выше и базируется на открытой платформе, на субструкции, на искусственной почве. Вследствие этого первый и второй ярусы малых приделов контрасти руют друг с другом, как пьедестал и сама постройка. В этом аспекте второй ярус малого придела в качестве соб ственно здания соответствует всему столпу большого придела, взя того в целом. Действительно, если первый ярус каждого малого при дела является его постаментом, то третий и четвертый ярусы, взятые вместе, отчетливо охарактеризованы как перекрытие здания, как его венчающая часть. Последняя состоит из трех ярусов кокошников «в перебежку», несущих барабан. Это соединение является типичней шим увенчанием московского храма, начиная с первых десятилетий XV века и даже с XIV века. Криволинейные формы верха, полуцир кульные очертания кокошников и цилиндр барабана сильно контра стируют с прямыми линиями и прямыми углами кубических частей малых приделов. Они перекликаются по своей форме с арками гале рей, несущих малые приделы. В итоге оказывается, что малые приделы не могут быть оха рактеризованы как столпы. Каждый из них отчетливо распадаXIII.1.2 ется на части: несущую, несомую и венчающую. Несомая часть явля ется главной. Она представляет собой кубический бесстолпный храм, восходящий к совершенно другим источникам, чем большие приде лы-столпы. Одним из основных источников малых приделов Покровского собора является московский посадский храм первой половины XVI века типа церквей Трифона в Напрудной и Николы в Мясниках. 17.1-5 Это бесстолпные здания, главная часть которых перекрыта крещатым сводом. Снаружи стены этих храмов завершены обычно трехло пастными арками, над которыми расположен в основании барабана один ряд декоративных кокошников. Происхождение и процесс сложения крещатого свода в русской архитектуре первой половины XVI века не выяснен. С известной точки зрения крещатый свод является сомкнутым сводом, в который врезаны четыре цилиндрических свода и световой барабан. Можно себе представить возникновение крещатого свода в результате пере несения сомкнутого свода из гражданского зодчества в культо вое. При этом концы креста крестово-купольного светского здания оказали влияние на бесстолпный храм; это нашло себе выражение в том, что цилиндрические своды концов креста были врезаны в сомкнутый свод. Однако в церкви Николы в Мясниках крещатый свод высту пает в соединении со стрельчатыми арками под куполом. Вся кон струкция крещатого свода этой церкви напоминает систему сводов купольных построек в мусульманском зодчестве. Предшественником крещатого свода в русском зодчестве явля ется псковская система взаимно друг на друга опирающихся арок, перекрывающих интерьеры небольших церквей без внутренних стол бов. Эта система, имевшаяся в развитом виде в Успенской церкви в Гдове, была перенесена в Москву, где она применялась для 18.1-4 небольших посадских церквей. Примером таких церквей являются церкви Ивановского монастыря в Москве и Ильинская церковь в районе Малоярославца. Малые приделы Покровского собора существенно отличаются от всех этих построек тем, что они перекрыты куполами, диаXIII.1.2

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

18.1 Ильинская церковь в районе Малоярославца Начало XVI века Разрез 18.2-4 Успенская церковь в Гдове Вторая половина XVI века Разрезы

Таблица 18 Источники малых приделов Покровского собора Предшественники крещатого свода в русской архитектуре

метры которых почти равняются ширине приделов. В основе малых приделов Покровского собора лежит, таким образом, архитектурный тип купола на квадрате. Эта ведущая архитектурная тема маXIII.5-7 лых приделов Покровского собора несколько завуалирована нерегу лярностью их архитектурной формы, и особенно скошенностью углов и сдвинутостью апсид западных приделов. Оба восточных малых придела имеют довольно правильную прямоугольную форму, но они несколько растянуты в длину, представляя собой в плане прямоугольники, а не квадраты. Переход от квадрата или прямо угольника основания к окружности купола во всех четырех малых приделах, а также переход от квадрата основания к восьмиграннику шатра в центральной церкви Покрова образован при помощи тромп, выраженных очень отчетливо. В малых приделах над кубической нижней частью помещен сужающийся кверху восьмигранник, имею щий форму усеченного шатра и декорированный снаружи тремя яру сами кокошников «в перебежку». Архитектурный тип купола на квадрате предполагает в идеале равенство диаметра купола и стороны квадрата основания. Уменьше ние по сравнению с этим диаметров куполов, наблюдаемое в малых приделах Покровского собора, следует отнести за счет влияния XIII.3.4 на них типа посадских бесстолпных церквей первой половины XVI века, в которых барабаны куполов обычно отличаются небольшим диаметром. Расположение купола на барабане - черта, общая всей древнерусской архитектуре. Усеченный шатер в качестве перехода от стен к барабану, декорированный снаружи тремя ярусами кокош ников, - характерный мотив архитектуры Дьяковской церкви. В последней главным декоративным элементом являются фронтончики. Ярусы кокошников малых приделов Покровского собора воз никли под влиянием пышных увенчаний крестово-купольных кубиче ских храмов второй половины XV века и первой половины XVI века. Последние представлены, например, собором Ферапонтова мона19.1-3 стыря 1490 года, собором московского Рождественского монасты ря 1501-1505 годов и собором Успенского монастыря в Старице 1530-х годов. Архитектурный тип купола на квадрате не был распространен в русской архитектуре к моменту постройки Покровского собора. Поэтому необходимо проследить его происхождение. В зодчестве Киево-Черниговской земли существовали совсем небольшие цер ковки, квадратные в плане и перекрытые куполом. К ним относится в особенности Ильинская церковь в Чернигове 1072 года. Эти постройки никак не связаны с Покровским собором и не могут быть родоначальниками его малых приделов, так как здесь не могло быть прямой преемственности. Кроме того, Ильинская церковь суще ственно отличается от малых приделов Покровского собора тем, что ее купол основан на арках и парусах, образующих переход к куполу. Эта система, восходящая к византийскому зодчеству, отличается от тромп малых приделов Покровского собора. Система купола на квадрате и переход к нему в виде тромп характерны для мусульманской архитектуры. Таким образом, возни кает вопрос о восточных элементах архитектуры Покровского собора, к вопросу этому мы вернемся несколько позднее. Непосредственные прототипы общей архитектурной концеп ции малых приделов Покровского собора имеются также в русской архитектуре первой половины XVI века. К ним в первую очередь относятся церковь в Коломенском и Покровская церковь города Александрова. Однако в обоих случаях тромпы выражены далеко не так отчетливо, как в Покровском соборе, не говоря уже о том, что в обеих шатровых церквах мы имеем перекрытый шатром восьмерик на четверике, а не купол на квадрате.

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

19.1 Собор Успенского монастыря в Старице 30-е годы XVI века Южный фасад Реконструкция А.Фуфаева 19.2 Собор Рождественского монастыря в Москве Начало XVI века Южный фасад 19.3 Рождественский собор Ферапонтова монастыря близ Вологды 1490. Северный фасад

Таблица 19 Источники малых приделов Покровского собора Ярусы кокошников как увенчания крестово-купольных кубических храмов второй половины XVпервой половины XVI века

Настоящим предшественником малых приделов Покровского собора в отношении их общего архитектурного типа является Сретен ская церковь Антониева монастыря около Новгорода 1533 года. Это представитель очень распространенного в XVI веке типа небольшой церкви при трапезной. Сретенская церковь имеет квадратный план. Она перекрыта плоским куполом на тромпах. Ее купол глубоко отли чен от куполов других русских церквей тем, что он вовсе не имеет барабана и равен по своему диаметру ширине помещения, которое он перекрывает. Архитектурный тип небольшого бесстолпного посадского храма применялся в XVI веке также и для приделов кубических крестово-купольных или бесстолпных церквей, а также шатровых хра мов. Характерным случаем первого рода является церковь в Вязёмах, хотя она и относится к концу XVI века. Для последнего случая осо бенно типична церковь в Острове. Два симметричных придела в виде бесстолпных храмиков, перекрытых опирающимися друг на друга арочками, часто встречаются в церквах XVI века в Пскове. Вопрос о композиционном приеме двух симметричных приделов до сих пор остается недостаточно изученным. По этому вопросу не собраны даже памятники, не установлена их хронология, не составлены ряды памятников, расположенных в хронологическом порядке. Вследствие недостаточной разработанности данного вопроса невозможно себе представить, как этот композиционный прием развивался в Москве и во Пскове и в каком взаимоотношении шло его развитие в этих двух крупнейших русских художественных центрах XVI века. Храм в Острове имеет большое значение для архитектуры Покровского собора. Этот выдающийся памятник древнерусского 9.1-3 зодчества также остается еще недостаточно исследованным. Доку ментов о времени его построения не сохранилось. Было высказано предположение, что его крестообразная в плане средняя часть перво начально не имела шатра и что она в таком виде относится к первой четверти XVI века. Было предположено также, что только после 50-х годов XVI века к ней были прибавлены апсиды, два придела и шатер, отличающиеся от нее по своим формам. Судя по декоратив ным поясам всех трех апсид и барабанов приделов, а также по системе опирающихся друг на друга арок, которыми перекрыты бесстолпные приделы, и по некоторым мелким деталям, мастера этого второго строительного периода были псковичами. Последние в своем творчестве в Москве прониклись принципами сложившейся в Москве в XV-XVI веках общерусской архитектуры и заимствовали формы, развившиеся в Москве, начиная с XIV века, даже, возможно, с XIII века. Таким образом, общий облик приделов церкви в Острове с их тремя ярусами кокошников характерен для архитектуры Москвы. Формы крестообразной нижней части средней башни церкви в Острове действительно отличаются от форм всех остальных частей этого храма. Все же необходимо произвести тщательное исследова ние кладки храма в Острове для того, чтобы определить различные строительные периоды этого здания, последовательность возведения отдельных его частей и даты отдельных его строительных периодов. Приделы церкви в Острове являются близкой аналогией к малым приделам Покровского собора. Различие состоит главXV.3.4 ным образом в том, что перекрытия последних отличаются от 9.1-3 перекрытий приделов церкви в Острове, что следует отнести за счет влияния архитектурного типа купола на квадрате, например Сре тенской церкви Антониева монастыря в Новгороде. На них повлиял также переход от главной части к барабану башен Дьяковской цер кви, где этот переход имеет форму усеченного шатра, декорирован ного снаружи тремя ярусами фронтончиков и кокошников. Эти «различные образцы» привели к сложению перекрытий малых приделов

Глава 8 Три о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

20.1 Южный фасад 20.2 План 1-го этажа 20.3 План на уровне хор 20.4 Продольный разрез

Таблица 20 Б л а г о в е щ е н с к и й собор Московского Кремля 1484-1489; 1564

Покровского собора. В отличие от псковских взаимно опирающихся друг на друга арочек - это тромпы, переводящие от квадрата к вось миугольнику. Последний имеет вид низкого усеченного шатра, деко рированного снаружи тремя ярусами кокошников, расположенных по восьмиугольнику, в отличие от расположения ярусов кокошников в приделах Островского храма по квадрату. Другим существенным отличием малых приделов Покровского собора от приделов церкви в Острове является расположение первых во втором ярусе, на открытой галерее на арках, в то время как последние поставлены прямо на землю. Вопрос о наружных каменных галереях церквей второй поло вины XV века и XVI века является одним из малоразработанных в истории русской архитектуры. Необходимо и по данному вопросу собрать памятники, датировать их и составить хронологические ряды памятников. Дело усложняется тем, что в некоторых церквах XVXVI веков, главные помещения которых расположены на втором ярусе, первоначально существовали деревянные галереи и крыльца. К таким постройкам относятся, например, собор Ферапонтова мона стыря 1490-1491 годов, собор в Волоколамске 1480-1490 годов, цер ковь Ризположения в Московском Кремле 1485-1486 годов, собор Покровского монастыря в Суздале 1510-1514 годов, собор москов ского Новодевичьего монастыря 1524-1525 годов, Успенская церковь Александрова первой четверти XVI века, собор Прилуцкого мона стыря около Вологды 1537-1542 годов, собор Соловецкого мона стыря 1556-1566 годов, собор Сольвычегодска 1560-1579 годов и много других выдающихся сооружений XV-XVI веков. Насколько разнообразны были приспособления для входа в церкви XV-XVI веков и их порталы, показывает, например, лист из «Книги избрания на царство Михаила Федоровича» с изображением шатровой Сергиев ской церкви Богоявленского монастыря в Московском Кремле 1557 года. Слева от последней изображена кубическая трехглавая церковь типа суздальских церквей XVI века, к порталу которой ведет про стенькая деревянная лестница. История наружных деревянных и каменных галерей церквей XV-XVI веков имеет существенное зна чение, так как подобные галереи являются одним из характерных архитектурных мотивов этого времени. Выдающимся памятником XVI века является Благовещенский собор Московского Кремля в том виде, какой он получил после 20.1-4 пристроек к средней части четырех кубических приделов. Это прои зошло в 60-х годах. Образ центрального храма, окруженного четырьмя симметрично расположенными вокруг него по углам приде лами, сливающимися с центральной частью в единую, цельную ком позицию, роднит друг с другом Благовещенский и Покровский соборы. Их еще больше сближает мотив расположения приделов над аркадой галереи, благодаря чему они выглядят как бы парящими в воздухе. В Благовещенском соборе эта черта выражена еще более отчетливо, так как четыре придела поставлены на своды галерей. Посетители храма, входя в него, проходят под приделами; присут ствуя на богослужении, они стояли не только в самом храме, но также и в галереях - под приделами. Снаружи объемы приделов расположены над пространством галерей: через большие открытые арки последних глаз свободно проникает внутрь галерей и видит про странство и воздушную среду под приделами. Связь «парящих в воздухе» малых приделов Покровского собора с угловыми приделами Благовещенского собора доказывается также сломанным в начале XIX века Борисоглебским собором 6.4 в городе Старице 1558-1561 годов, современником Покровского 23.3 собора. Старицкий собор выстроен в типе церкви в Дьякове, причем пять его восьмигранных башен тесно придвинуты друг к другу, все

Глава 8 Три основных композиционных элемента наружного объема Покровского собора

перекрыты шатрами. Два западных придела образуют снаружи вме сте с двумя восточными приделами симметричную группу. Они все же существенно отличаются от Дьяковского тем, что они, как приделы Благовещенского собора, поставлены на своды галерей: под ними свободное пространство. Четыре малых придела Покровского собора также существен но отличаются от столпов его больших приделов. Они представ ляют собой кубические бесстолпные храмы, окруженные галереями с ведущими на них лестницами. Третьим из основоположных составных элементов Покровского собора является его центральный храм Покрова. Он в своей комXI.1.2 позиции исходит из форм церкви в Коломенском, с той разницей, что крестообразная нижняя часть последней заменена квадратным в плане помещением и что восьмерик гораздо выше, чем расположен ная под ним кубическая часть. При созерцании интерьера церкви Покрова большая высота ее восьмигранной части скрадывается благодаря сильному перXI.13.14 спективному сокращению архитектурных форм. Последнее усилива ется еще вследствие относительно небольшого диаметра всего поме щения, благодаря которому стены восьмерика расположены над головой зрителя почти отвесно. В результате устанавливается гармо ническое соотношение между стенами четверика и восьмерика, при чем первый преобладает над вторым. Четверик церкви Покрова только немного превышает по высоте крытую галерею, которая существовала с самого начала и которая расположена между центральным храмом и восемью приде лами. При переходе из этой галереи в среднюю церковь попадаешь из узкого и стесненного помещения в пространство, стремительно раскрывающееся вверх и как бы уносящее к небу вступившего в него. Такой характер придают интерьеру церкви Покрова главным обра зом восьмерик и шатер. Выдающейся особенностью церкви Покрова является то, что ее четверик виден только изнутри. Он нигде не выступает снаружи. Над перекрытием внутренней галереи, расположенной между церквами, возвышается только восьмигранная часть церкви Покрова. В основании видной снаружи восьмигранной части расположена на ружная крытая галерея на круглых столбах. На разрезе Покровского собора отчетливо видно, что эта наружная галерейка довольно сильно выступает вперед по отношению к стенам четверика и что она поставлена на своды внутренней первоначальной галереи между при делами. Не будь этой последней и ее сводов в основании восьмерика, она не могла бы существовать. Наружная галерейка введена в компо зицию в качестве основания восьмигранной центральной башни Покровского собора, она как бы заменяет собой в наружном виде здания четверик. Вследствие этого Покровский храм выглядит сна ружи так, как будто четверика вовсе не существует, а галерейка является основанием центральной башни, которая возвышается бла годаря этому еще сильнее над приделами. Храм Покрова имеет некоторое внешнее сходство с большими и малыми приделами вследствие своей башнеобразности и ярусXI.1.2 ности. Это усиливает единство всей группы девяти храмов в целом. Вместе с тем центральная башня Покровского собора суще ственно иная по своим формам, чем остальные храмы-башни. В храме Покрова бросаются в глаза отличающие его от приделов воздушность и легкость форм и проникнутость последних движением. Поверхность массива средней башни Покровского собора как бы вибрирует во всех своих частях. Возносящаяся вверх башня благодаря

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

дробности членений и динамике своих форм выглядит невесомой, как будто освободившейся от законов тяжести, она свободно и неприну жденно строится в воздушном пространстве. Наружная форма церкви Покрова имеет черты сходства как со столпами, так и с малыми приделами. Преобладают, однако, черты различия. Сходство с большими приделами состоит в башнеобразности и ярусности. Однако церковь Покрова нельзя назвать в собствен ном смысле слова столпом. Для этого ей недостает увесистости, прочности и устойчивости. Столпы твердо стоят на земле, они явля ются устоями, на которых держится вся композиция Покровского собора. Этого нет в центральной башне. Столпообразность заключа ется еще в самом силуэте больших приделов. Различия в ширине между их отдельными ярусами незначительны, число самих ярусов невелико, они скомпонованы в крупных членениях, так что они боль шими шагами поднимаются друг над другом. Разница в диаметрах основания столпа и его самого верхнего яруса очень невелика. Именно это обстоятельство обусловливает столпообразный силуэт больших приделов, придающий им устойчивость. В средней башне ярусы гораздо мельче. Это соответствует общему дробному харак теру ее форм. С этим связаны более быстрое уменьшение ширины ярусов по направлению вверх и треугольный силуэт целого, органи чески завершенный шатром. Форма шатра как бы распространилась сверху вниз на всю башню и подчинила себе ее силуэт. Наружная часть церкви Покрова не утверждает своего объема как столпы боль ших приделов, противопоставляющие себя окружающему, она посте пенно сходит на нет. Шатрообразная общая форма церкви Покрова созвучна всему пирамидальному построению Покровского со- XI.1.2 бора, взятого в целом, и находит себе отклики в многочисленных треугольных фронтонах третьих ярусов столпов. Характерно, что в церкви Покрова очень сильно развит мотив кокошников, т.е. мотив переходный, связующий. В больших приде лах кокошники и фронтоны, расположенные между третьим и четвертым ярусами, воспринимаются как переходный мотив, как свя зующая зона между двумя ярусами. Зона кокошников и фронтонов здесь ниже каждого яруса, взятого в отдельности. В средней башне зона кокошников выше, чем любой из ее ярусов. Три ряда кокошни ков церкви Покрова дополнены рядом мелких кокошников-теремков килевидной формы. Однако звездообразная в плане часть, возвыша ющаяся над кокошниками и теремками, очень низка по сравнению с зоной кокошников; ее звездообразный план делает ее похожей на обычный ярус, так как она не имеет плоских стен и вся состоит из остроугольных выступов, до некоторой степени родственных кокош никам и теремкам. Над этими выступами стояли первоначально небольшие главки, еще больше увеличивавшие это сходство. Нако нец, непосредственно над карнизом звездообразной части опять рас положены кокошники и теремки, на этот раз завершенные трехлопа стными килевидными арками. Все это тесно связывает звездооб разную часть с рядами кокошников под ней и над ней в одну общую переходную зону между восьмериком и шатром. Эта переходная часть господствует и над восьмериком и над шатром. Шатер выглядит как форма, вырастающая из переходной зоны кокошников, так как ряды кокошников, постепенно сужаясь, образуют уменьшающуюся по направлению вверх часть башни, похожую по своей общей форме на усеченный шатер и напоминающую соответствующую часть башен церкви в Дьякове. Форма шатра начинает в Покровском соборе вырисовываться за кокошниками, как бы порождающими из себя шатер. Самый восьмерик центральной церкви Покровского собора очень низок. Он поставлен на два более широких восьмерика, стано-

Глава 8 Три о с н о в н ы х композиционных элемента наружного объема Покровского собора

вящихся все шире по направлению книзу: постамент под восьмери ком, декорированный типичными для новгородских церквей XVI века прямоугольными нишками, завершенными фронтончиками, и гале рею. Ступенчатое построение нижней части центральной башни похоже на композицию ее верхней части, взятой в отдельности. Ниж няя часть выдержана в более крупных и простых членениях, верхняя в более мелких и дробных. Подобно тому, как из верхних членений вырастает шатер, так из нижних образуется восьмерик. Уже в ниж ней части зарождается образ шатра, предугадывающийся в самых общих чертах в трех ступенях восьмерика. Шатер и ступенчатая ком позиция восьмериков родственны друг другу в русской архитектуре XVI-XVII веков. Церковь в Филях, как и Преображенский деревян ный храм Кижского погоста, являются потомками шатра, почти что другим вариантом того же самого композиционного приема, который породил и шатер. Так, в пределах композиции церкви Покрова сту пени восьмериков в ее нижней части родственны шатру, увенчиваю щему храм, они подготавливают его возникновение и предвосхищают его форму. Ярусность центральной церкви существенно отлична от ярусности столпов. В последних ярусность подчеркивает столпообразXI.3-5 ность, это - «столпообразная ярусность», а в церкви Покрова мы име ем «шатровую ярусность». Для последней характерны незначительная высота ярусов и большее их количество. Их так много, что даже каждый ряд кокош ников выглядит как один из ярусов. С другой стороны, самый высо кий ярус - восьмерик - подобен постаменту под ним и одному из рядов кокошников над ним. Самый шатер, включенный в систему последовательно уменьшающихся по направлению к нему кокошни ков, выглядит как своего рода обобщение множества уменьшаXI.10.11 ющихся вверх мелких кокошников. Наружные линии шатра разрых лены при помощи расположенных на его ребрах металлических спи ралей. Последние разбивают простые прямые линии ребер шатра, внося в них движение и усложняя их рисунок; самый шатер выглядит благодаря спиралям на его ребрах сложным по своему составу, своего рода пирамидальной горой мелких кокошников. Перетекающая от восьмерика к шатру зона кокошников является ведущим мотивом композиции средней башни Покровского собора. Влияние этого гос подствующего приема распространяется на всю наружную часть цер кви Покрова. Характерной архитектурной темой последней является мотив неполного яруса. Этот мотив выступает вполне отчетливо собственно только в звездообразной части. Она выглядит так, как будто бОлыпая нижняя ее часть прикрыта кокошниками. Вследствие этого создается видимость того, что звездообразная часть вырастает из кокошников, что она как бы порождается ими. Мотив неполного яруса несколько менее отчетливо повторяется в шатре и в восьмерике. Шатер выра стает из кокошников, расположенных в его основании, даже из всей башни, которая им увенчана. Восьмерик вырастает из двух нижних ступеней. Существенное отличие наружной части средней башни от при делов состоит в том, что ее членения весьма рельефны: галерея XI.3-5 внизу; рустованные полуколонки и треугольные в плане ниши глав ного яруса восьмерика; архивольты кокошников, имеющие в средней церкви гораздо больше значения в композиции, так как число кокош ников очень велико; звездообразная часть, развивающая в большом размере мотив ниш восьмерика; наконец, шатер в качестве очень объемной формы. Все же формы церкви Покрова выглядят снаружи легче и воздушнее, чем формы столпов и малых приделов. Они воз никают и строятся в пространстве, они возносятся вверх и парят в

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

воздухе. Это обусловлено дробным характером форм, их динамиче ской структурой, тем движением, которым они проникнуты. Все наружные формы Покровского храма подчинены мотивам кокошника и фронтона. При точке зрения с земли на близком рассто янии от здания, когда только и можно детально рассмотреть цен тральную башню, умаляется вследствие перспективного сокращения видимая высота ее ярусов. Последние в силу этого еще быстрее для глаза сменяют друг друга: они точно глубже входят один в другой. Поэтому сильнее выражено вырастание одних ярусов из других. Изза галереи вырастает постамент восьмерика и сам восьмерик; из всех этих нижних частей вырастает все перекрытие, в котором звездчатая часть высвобождается из кокошников, а из нее в свою очередь и тоже из кокошников - шатер. Все ярусы центральной башни состоят из мелких членений, выражающих устремленность вверх: арки галереи, над которыXI.1-4 ми возвышаются фронтончики (прибавленные позднее); над ними двуступенчатые нишки с треугольным завершением; выше - завер шенные фронтончиками глубокие нишки восьмерика, сильно вытяну тые по вертикали; выраженное в них движение вверх усиливается продолговатыми окнами и их обрамлениями, расширяющимися наверху под увеличивающими их фронтонами; эти оконные обра мления подобны городкам над кокошниками и в основании шатра, некоторые из которых обрамляют окна шатра. Движение усиливает ся рустованными колонками на углах восьмерика: расположенные на некотором расстоянии друг от друга, русты резко контрастируют с обнаженными частями стволов колонок, благодаря чему колонки как бы вибрируют. Выше расположены кокошники. Их подвижность уси лена тем, что в промежутках между ними находятся совсем малень кие кокошники, «перебежку» с большими, а под ними - по три вытянутых вверх городка над каждым кокошником. Звездообразная часть проникнута сильным движением, так как она не только растет вверх, что подчеркнуто лопатками на ее ребрах и главками над ними, но и выдается своими углами вперед во все стороны из массива башни. Звездообразная часть является наиболее динамическим и бес покойным ярусом всей башни, движение выражено особенно сильно в зигзагообразной линии карниза под шатром. Шатер и его главка также проникнуты движением, при этом треугольные грани шатра выглядят как вариант фронтонов и городков, увеличенных в своих размерах. Представим себе наружную часть церкви Покрова, взятой отдельно от приделов. Лучше всего пользоваться при этом чертежом Рихтера и сопоставлять его с фотографией. Из всех ярусов цен тральной башни отчетливо выделен по своей высоте и наружной обработке восьмерик. Это единственная часть всей башни, имеющая стены с окнами. Правда, плоскость стены в восьмерике нарушается нишами, разрыхляющими стенную поверхность. Однако рустованные колонки на углах и оконные обрамления восстанавливают стену, создавая образ как бы прозрачной стены. Действительно, от стены остались только совсем узенькие полоски между нишами и небольшие треу гольные части стены между фронтонами ниш. Казалось бы, что ниши вследствие преобладания занимаемой ими площади над площа дью остатков стены, не занятых нишами, должны разрушить стену. На самом деле рустованные колонки, обрамляя простенок, восстана вливают его форму. Оконное обрамление в действительности стоит в пространстве и прислонено к полоскам стены между нишами, кото рые его частично собой прикрывают. Оконное обрамление вызывает представление о стене, к которой оно обычно естественно бывает прикреплено. Поэтому оконное обрамление усиливает композицион-

Глава 8 Три о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного объема Покровского собора

ное значение остатков стены, разложенной нишами, т.е. полосок стены между нишами, переходящих вверху в треугольные простенки. Оконное обрамление подчеркивает преобладание этих частей над пространством ниш. Оно связывает их друг с другом и заставляет зрителя мысленно восстановить разрушенную нишами первоначаль ную стенную плоскость в пределах между двумя ограничивающими ее по сторонам рустованными колонками. Восьмерик объединяется в одно целое с постаментом, на кото рый он непосредственно поставлен. Постамент немного шире восьме рика. Все его членения соответствуют формам восьмерика: лопатки рустованным колонкам, плоские ниши - треугольным в плане нишам восьмерика. Как формы постамента являются как бы менее разви тыми, более компактными, простыми и недифференцированными прототипами форм восьмерика, так и сам постамент является как бы более массивной частью восьмерика. Между постаментом и восьме риком существует соотношение, которое можно было бы сравнить с соотношением между цокольным полуэтажом и бельэтажем дворца. Постамент и восьмерик церкви Покрова даже еще теснее связаны друг с другом. Постамент похож на простую массивную стену, над которой возвышается легкая сквозная фантастическая архитектура, овеянная воздухом и пространством. Наружная обработка стен поста мента и восьмерика с этой точки зрения отдаленно напоминает трак товку стены в живописи помпеянского интерьера. Разница по сравне нию с последней заключается в том, что верхняя сквозная часть в Покровской церкви преобладает над нижней компактной частью. Вследствие этого последняя выглядит, скорее, как парапет, над кото рым возвышаются восемь колонн, несущих перекрытие. Между колоннами - пространственная среда. По отношению к главной части башни, состоящей из двухъ ярусного восьмерика, постаментом является галерея на колоннах, расположенная в основании наружной части церкви Покрова. Все, что находится над сильным горизонтальным карнизом, располо женным под восьмериком, является венчающей частью башни. С этой точки зрения гора кокошников, звездчатая часть, шатер и его глава являют собой все вместе единую пышную шапку, которой увен чана башня. Это увенчание слишком грузно по отношению к восьмерику, если изолировать центральную башню от приделов. Оно непомерно велико по сравнению с восьмериком и его постаментом. Если взять центральную башню вместе с приделами, т.е. так, как она была задумана и реализована, то высота увенчания и сложность его форм оказываются оправданными: верх средней башни, начиная от кокош ников, увенчивает собой не только центральную церковь Покрова, но и весь Покровский собор, взятый в целом, с его девятью башнями. При взгляде на здание издали особенно отчетливо выступает отноше ние шатра и его основания к восьми приделам, которые находят в нем свое завершение. Центральная башня Покровского собора имеет много общего с церковью в Коломенском и со средней башнеобразной частью 7.1-3 церкви в Острове. С последней ее роднит массивность форм, вы9.1-3 растающих друг из друга, мелкий характер членений, мотив непол ного яруса, нижняя часть которого скрыта под кокошниками, движе ние форм и объемов, сходство архитектурной массы с растением, в котором одни части вырастают из других. В кокошниках церкви в Острове, расположенных по шестнадцатиугольнику, теряется благо даря большому количеству углов обозримость геометрической фигуры в плане: кокошники выглядят, как волны на воде или как языки пламени, действуя на зрителя своей общей массой и необозри мым количеством. Эта интерпретация кокошников соответствует

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

общему характеру церкви в Острове, вернее - ее приделов, апсиды и верхней части: ее архитектор компоновал массой, он лепил архитек турные формы, как скульптор. В этом отношении наблюдается контраст между нижней частью средней башни церкви в Острове и всеми остальными ее частями. Башня вплоть до мощного горизон тального карниза, отделяющего ее от кокошников, строго тектонична: господствует каркас сильно рельефных лопаток, количество которых умножено благодаря крестообразной форме плана. Лопатки крепко соединены друг с другом аркатурой и карнизом с сильным выносом. Стена выглядит как заполнение между угловыми столбами. Наоборот, восьмерик, шатер и барабан вовсе не имеют лопаток и представляют собой цельные глыбы массы. Скульптурная массив ность в большой мере присуща также и средней башне, а также приделам Покровского собора. Эта черта особенно отчетливо высту пает в многоярусных зонах кокошников церкви Покрова и приделов. С церковью в Коломенском наружная часть храма Покрова имеет общими тектонические элементы. Последние, в противопо ложность церкви в Острове, господствуют в церкви в Коломенском. Композиция последней основана на многократных повторени7.1-3 ях благодаря крестообразной форме плана, пилястр нижней ча9.1-3 сти, пилястр восьмерика, ребер шатра, пилястр барабана. Все эти элементы архитектурного каркаса усилены приставленными к пиля страм колонками нижней части, несущими фронтончики, а также взаимно пересекающимися разводами шатра, капителями, консо лями, крепко и отчетливо очерченными архивольтами кокошников и твердо, спокойно обрамленными порталами и окнами. Им созвучны столбы наружной галереи. Тектонические части, элементы изобра женного архитектурного каркаса играют очень большую роль также и в композиции Покровского собора, в частности его средней башни. Одной из самых характерных черт архитектуры Покровского собора является органическое соединение пластической массивности и «обрамляющего» тектонического каркаса. Эта особенность наи более отчетливо выступает именно в средней башне. Тектонические элементы, как-то: лопатки, колонны, антаблементы, обрамления окон и ниш - трактованы не замкнуто в себе, не изолированно от окружающего, не отвлеченно, как ордера в зодчестве Ренессанса; они даны в соотношении с вылепленной массой башни, из которой они выступают и которой они поглощаются. Так, например, русты на колонках выглядят как продолжение рельефа массы стены, создавае мого треугольными в плане нишами, на поверхности стволов колонн. На них переходит лепка объема; отдельная рустованная колонна вылеплена так же, как вся башня, взятая в целом. Русты и проме жутки между ними - это как бы ярусы колонны. С другой стороны, и самой башне, взятой в целом, присущи элементы тектоники: и сред няя церковь и приделы строятся как грандиозные колонны. При всем отличии малых приделов и церкви Покрова от больших приделовстолпов, все же в них содержатся элементы столпообразности - этой своеобразной русской тектоничности XVI века. Такие же наблюдения можно сделать и над другими аналогич ными формами средней башни. Так, например, звездообразная часть представляет собой массив, обладающий сильным рельефом, с густыми тенями, выражающим движение массы. Вместе с тем пуль сирующая взволнованная масса звездообразной части принимает по направлению к своей поверхности более строгие геометрические очертания, заканчиваясь как бы порождаемыми ею же пилястрами. Или, например, композиционно четко построенная звездообразная часть возникает из более массивных лепных кокошников, а шатер, строгий по форме, вырастает из «разрыхленной» сложной зоны под ним.

Глава 8 Три о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

21.1 Задний фасад 21.2 Боковой фасад

Таблица 21 Царское место Ивана Грозного в Успенском соборе Московского К р е м л я . 1551

Переход от лепной массы к выделяющимся из нее тектониче ским элементам развивается в средней башне, а также и в приделах в двух направлениях: снизу вверх и изнутри наружу. Вследствие этого наружный объем и его части выглядят так, как если бы в них была заключена внутренняя сила, порождающая архитектурные формы на поверхности массы и заставляющая отдельные членения наружного объема вырастать одни из других. Это делает здание в целом и башни, из которых оно составлено, похожими на растение. В итоге следует сказать, что средняя башня Покровского собо ра отличается по своему архитектурному типу и от столпов (больших приделов) и от кубических бесстолпных храмиков (малых приделов). В ней очень сильно развит один оттенок в интерпретации наружной формы, содержащийся также и в церквах в Коломенском и Острове, но менее отчетливо выраженный в этих последних. Наружной части церкви Покрова придана форма балдахина. Опирающиеся на колонны и завершенные фронтонами арки наруж ной галереи являются в малом виде прообразом башни, взятой в целом. В последней акцентированы рустованные колонны. Контра стируя со стенами, они сильно выдаются вперед. Особенно энергично выпуклости полуколонн и рустов противопоставлены негативному рельефу ниш. Рустованные колонны крепко стоят на широких угло вых лопатках нижнего яруса восьмерика. Они являют собой во семь устоев балдахина, т.е., как сказали бы в XVI веке, восемь устоев сени, имеющей форму шатра, богато декорированного в его основании. Более плотный нижний ярус восьмерика выглядит как парапет между столбами балдахина-сени. Опирающееся на этот парапет на каждой стороне восьмерика оконное обрамление напоминает стоя щую за парапетом человеческую фигуру. Из всех оконных проемов здания сильнее всего выделены окна восьмерика благодаря их обра млениям. Они отчасти похожи на окна-балконы. Наружная часть средней башни Покровского собора похожа на Царское место - балдахин-сень Ивана Грозного в московском Ус21.1.2 пенском соборе, сделанное в 1551 году. Несмотря на некоторые раз личия, на то, что нижняя часть Царского места имеет прямоугольные очертания, средняя башня Покровского собора является сенью-балда хином не только по общему характеру своего облика, но и по фор мам, очень близким к Царской сени в Успенском соборе. Их особен но сближает шатер со множеством кокошников и фронтонов в его основании, несомый столбиками сени. Царское место Успенского собора, как и средняя башня Покровского собора, не стоит на земле, а как бы парит в воздухе: животные, изваянные в основании Цар ской сени, не несут ее, а, скорее, расположились в углах под ней. Они словно спрятались от царя и отвернули головы, как будто они не в состоянии созерцать царское величие. Царское место Ивана Грозного и наружная часть средней башни Покровского собора имеют целый ряд конкретных точек соприкосновения, которые необходимо проследить подробнее. В Царской сени иное соотношение между парапетом и столбиками бал дахина: последние ниже, чем парапет. Это связано отчасти с жела нием получить более крупные плоскости для рельефов. Деревянные точеные столбики Царского места отличаются от рустованных колонн восьмерика Покровского собора, но они очень близки к ним по своему общему характеру и по той роли, которую они играют в архитектурной композиции. Верхнее завершение столбиков Царского места при помощи декоративной кольцеобразной формы, отдаленно похожей на эхин дорической капители, напоминает венчающие части колонок, приставленных снаружи к нижнему ярусу больших приде-

Глава 8 Три основных к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

лов-столпов, и внутренних колонок в некоторых из церквей, входя щих в состав Покровского собора. Больше всего общих черт - в венчающих частях церкви Покрова и Царского места. Шатер последнего закрыт в своей нижней части тремя ярусами полукружий, теремков и фронтончиков: он представляет собой такую же «неполную форму», как некоторые ярусы и шатер средней башни Покровского собора или шатер церкви в Острове. Шатер царского места тоже как бы постепенно вырастает из ярусов кокошников и других декоративных форм. Последние груп пируются так, что уже в общем силуэте их ярусов обозначаются очертания нижней части шатра. Они отличаются дробностью, обла дают сильным рельефом, бросают густые тени. Все это придает ком позиции увенчания оживленный характер. Движение шатрового пере крытия Царского места, взятого в целом, и отдельных форм, из которых оно состоит, сопровождается движением орнаментальных деталей. Последние образуют густой динамический покров на лице вых поверхностях объемов. Средняя башня Покровского собора больше всех других его частей связана по своему происхождению с деревянным зодчеством. Восьмигранная башнеобразная форма и шатровое перекрытие - два основных элемента композиции Покровского собора, восходящих к деревянной архитектуре. Восьмигранная форма столпов, как мы видели, не так уже непосредственно связана со своими деревянными прототипами. Прямым предшественником столпов Покровского собора являются башни в Дьякове и столп Ивана Великого, а также сходные с ним памятники. Деревянные прототипы стоят только за этими памятниками. Нельзя забывать, что по отношению к башне церкви в Дьякове и к Ивану Великому деревянные постройки были только одной из категорий «образцов», к которым они восходят: наряду с ними были также и чисто каменные образцы. К ним отно сятся центрические башнеобразные церкви с колокольнями над ними, как, например, церковь 1445 года в Хутынском монастыре в Новго роде или церковь Ивана Лествичника 1329 года, стоявшая на месте Ивана Великого. К ним же, видимо (их первоначальный облик неиз вестен), относятся каменные часовые башни типа новгородской <Часозвони> 1443 года или часовой башни, построенной в 1404 году в Московском Кремле, а также башни крепостные. В средней башне Покровского собора деревянные прототипы выступают гораздо отчетливее и воздействовали они на архитектуру Покровского собора гораздо более непосредственно. Особенно живо о влиянии деревян ной архитектуры говорит шатер центральной церкви Покрова. Правда, подобно большим приделам-столпам Покровского собора, церковь Покрова имела также и каменных предшественни ков. К ним в первую очередь относится церковь в Коломен7.1-3 ском и Острове. В том случае, если по детальном исследовании 9.1-3 последней окажется, что верхняя часть ее средней башни возведена позднее, чем Покровский собор, останется вероятность того, что существовали не дошедшие до нас памятники типа церкви в Острове, которые были предшественниками Покровского собора. Все же Покровский собор имеет особенности, заимствованные из деревян ного зодчества, которых нет в церквах в Дьякове и Острове. К ним относятся, например, барабан и главка его средней башни. Наружные части средней башни Покровского собора имеют особенности, которых нет в дошедших до нас деревянных церквах XVII века и которые вряд ли имелись в деревянных храмах XVI века. Главной из этих особенностей является уподобление Покровского храма балдахину-сени, нашедшее себе выражение в трехчастном чле нении башни, в выделении рустованных колонн на углах восьмерика и в трактовке всей верхней части как увенчания сени.

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

Наружная композиция Покровского храма сложилась под влия нием архитектурного типа балдахина-сени. Царское место Успен ского собора является конкретным сохранившимся примером 21.1.2 подобного рода сооружений, относящимся ко времени постройки Покровского собора. Сравнение его со средней башней Покровского собора наглядно показывает существеннейшие точки соприкоснове ния между ними. Сень над Царским местом говорит о том, что стоящий под ней царь находится под охраной божественных сил. Фигура царя обра млена архитектурой Царского места и выделена его пышным увенча нием, подобным огромной шапке. Невольно вспоминается знамени тая «шапка Мономаха», игравшая столь большую роль в идеологиче ском обосновании укреплявшегося в XVI веке русского самодер жавия. Распределение декоративных керамических плиток на гранях шатра Покровского собора напоминает распределение камней по поверхности шапки Мономаха. Сень выражает покровительство божества царю. Логично и понятно, что форма балдахина была избрана для главной церкви Покровского собора. Само понятие покровительства содержит в себе образ архитектурного сооружения. С другой стороны, кровля - это защита. Поэтому естественно, что для выражения в архитектурной форме идеи Покрова, покровитель ства божества, богоматери людям была избрана архитектурная форма Царского балдахина-сени, в которой народ XVI века издавна привык видеть воплощенной сходную идею. Сень Царского места была в XVI веке глубоко связана с боль шим кругом архитектурных типов и своими корнями глубоко уходила в народные представления, в народное творчество и народный быт. Парадный, торжественный, отвечавший ритуалу дворца и культовым действиям в храме, балдахин-сень Царского места был в XVI веке связан со множеством более простых разновидностей балдахиновсеней, имевших самое широкое применение в повседневной жизни. К ним относятся балдахины самого различного назначения и разнооб разной формы, встречавшиеся в Древней Руси на каждом шагу, например балдахины-сени над престолами в алтарях, перед царскими вратами в помещениях для молящихся, балдахины-сени над приви легированными местами в церквах, над клиросами, свободно стоящие в населенных местах или прямо в природе балдахины-сени-часовни, иногда сооруженные над придорожными крестами, балдахины-сени над колодцами и источниками, балдахины-сени, поставленные в каче стве беседок над лавками ради тени или для защиты от дождя, нако нец, особенно существенный и широко распространенный вид балда хинов-сеней-крылец. Даже простые деревянные кресты на кладбищах в древности очень часто «осеняли» двускатными кровлями, предохра нявшими их от действия атмосферных осадков и вместе с тем выра жавшими идею божественного покровительства. Архитектурный образ балдахина-сени совмещал в себе на Руси в XVI веке обе эти стороны - утилитарную и идейную. Они органиче ски взаимно переплетаются и глубоко уходят в своих истоках в народ ный быт. Нет возможности на конкретных постройках познако миться с истоками в русском народном быту архитектурного образа балдахина-сени и проследить, как постепенно утилитарная сторона усложняется идейным содержанием в процессе развития этого архи тектурного типа. Исследование этой эволюции уходит в первые века христианства на Руси и еще дальше в глубь времен, в языческий период. От всех этих эпох не сохранилось памятников деревянной русской народной архитектуры, в которой эти процессы протекали и развивались. В своем первоначальном значении слово «сень» означает «тень». Так, например, говорят: «под сенью деревьев»; или: «вечерняя сень

Глава 8 Три основных к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

ложится на холм». По ассоциации с темнотой тени возникает пред ставление о мраке смерти, о «сени смертной». С другой стороны, сень - это кров, дающий приют, защиту от зноя. Поэтому сень и сенница - есть куща, намет, навес, легкое жилье, шалаш, палатка, шатер. Царь стоял под сенью Царского места, а когда он шел, над ним держали на шестах сень, балдахин в собственном смысле слова, небо. Сенница и сень - навес у дома на столбах, крытое крыльцо, сень хоромная. Сень вообще - есть убе жище, она дает защиту и покров. Поэтому библейский текст гласит: «под сенью руки моея покрою тя». Отсюда становится понятным значение слова «осенять». Роща осеняет. Листва осенила землю.«Сиденье это надо бы обсенить навесцем». В переносном значении говорили: осенить рукой, т.е. защитить; осенить крестом, т.е. благословить, перекрестить. Быть осененным высшей благодатью. Церковный ручной подсвечник, упо треблявшийся для благословения присутствующих при архиерейском богослужении, называли «осеняльником». Образы «сени» и «покрова» взаимно переплетаются, они есте ственно и незаметно переходят друг в друга в различных значениях. Простой шатровый навес над колодцем - это сень. Вместе с тем в житии св. Евфимия говорится о «покрове» на монастырском колодце. Все помогает нам уяснить, почему для наружного облика храма Покрова - центральной башни Покровского собора - был избран образ сени. Увенчание царской сени, изображающее божественное покровительство, является покровом в том смысле, в каком это поня тие фигурирует в житии Евфимия по отношению к колодцу, но воз веденным на степень Покрова в смысле образа божественного покро вительства. В этом состоит та внутренняя связь, которая делает по нятным родство архитектурной формы средней башни Покровского собора и Царской сени-балдахина Ивана Грозного и объясняет 21.1.2 возможность влияния последней на первую. Архитектурные формы Царского места Успенского собора встречаются также и в русских церковных постройках первой поло вины XVI века. Так, например, фронтончики в самом основании шатра Царского места родственны аналогичным деталям столпов Покровского собора и башен церкви в Дьякове, а также отчасти стрелам крестообразной части церкви в Коломенском. Килевидные кокошники нижнего ряда Царского места представляют собой обыч ную форму, часто встречаемую в церквах уже со времени раннемосковского зодчества. Средний ряд украшений в основании шатра Цар ского места образован кокошниками с килевидными многолопа стными очертаниями. Кокошники аналогичной формы имеются в основании звездообразной части и в основании шатра средней башни Покровского собора. Из них первые характеризуются простыми килевидными очертаниями, что сближает их с обычными кокошни ками. В отличие от последних они вытянуты по вертикали, вслед ствие чего их основная часть имеет не полукруглые, а прямоугольные очертания. В звездообразной части Покровской церкви они сгруппи рованы по три, причем средний кокошник значительно возвышается над боковыми, так что в целом намечается трехлопастной силуэт, присущий кокошникам аналогичной формы в основании шатра. Трехлопастные кокошники имеют прообразы в трехлопастных очертаниях сторон постамента под барабаном собора Евфросинье14.2 ва монастыря около Полоцка и Большого Сиона московского Успен ского собора. В той форме, в которой они имеются в основании шатра Царского места, многолопастные килевидные кокошники напоминают формы мусульманского зодчества. Форма трехлопастных и многолопастных кокошников разви лась в деревянной народной архитектуре в глубокой древности.

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

Оттуда она перешла в каменное зодчество, в частности в собор Евфросиньева монастыря около Полоцка. Можно предположить, что именно подобные многолопастные кокошники назывались в древно сти «теремцами». Для Царского места Успенского собора и для Покровского собора имеет значение свидетельство о постройке дере вянной церкви Покрова в Пскове в 1522 году во время распространив шейся в то время в Пскове эпидемии: «.. .церковь начаша рубити с теремцами на Петровской улицы... и поставиша церковь Покров святей богородицы и свящаша ю месяца февраля во 2 день, на Срете ние господне, а мор преста» (29, с. 295). Не случайно, что сложный верх с теремцами имела церковь Покрова, сооруженная быстро из дерева, чтобы божественное покровительство снизошло на гибнув ших псковичей. Ассоциация вытянутых по вертикали стоящих килевидных кокошников с теремками была причиной соединения этих кокошни ков со световыми проемами. Это наблюдается, например, в трехлопа стных кокошниках в основании шатра средней церкви Покровского собора, где оконные проемы шатра выходят наружу именно в стенках теремков. Чередование в известном порядке ярусов кокошников различ ных типов в основании шатра Царского места подчинено композици онной логике. Формы постепенно переходят от кокошников более низких, несколько расплывшихся вширь и потому более связанных с горизонтальным завершением балдахина, через более подтянутые и устремленные вверх теремки к островерхим фронтонам, которые подготавливают глаз к восприятию шатра. Теремки и в покрытии Царского места и в средней башне Покровского собора служат пере ходными формами к шатру. Сопоставление наружной части средней башни Покровского собора с современным ей Царским местом Успенского собора вскры вает очень существенный источник форм церкви Покрова. Этот источник, восходящий к самым отдаленным этапам развития русско го зодчества, в гораздо меньшей мере повлиял на деревянные шатро вые церкви, чем на центральную церковь Покровского собора. Для последнего Царское место послужило одним из «образцов», кото рым следовали, по словам современника, его строители. Образ балдахина-сени можно проследить в русском зодчестве вплоть до самых отдаленных времен. Киворий над водосвятной чашей на открытом дворе перед церковью в Боголюбове являет собой существенный аналог средней башне Покровского собора, так как его перекрытие лежало на восьми колоннах и представляло собой, возможно, шатер. Колонны кивория в Боголюбове являются отдаленными прототипами рустованных колонн Покровской церкви. В свою очередь прототипы кивория, найденного в Боголюбове, вос ходят к скифскому времени. Другим источником балдахина-сени средней башни Покров ского собора является купол на барабане обычного русского крестово-купольного храма, нередко принимавший вид балдахина-сени. Купол русского крестово-купольного храма, несомый четырьмя столбами, является грандиозным балдахином. Его место занял в Покровском соборе шатер центральной башни. Интерьер последней трактован как гигантский балдахин. Форма сени особенно отчетливо выражена в ее наружной части. Барабан с куполом влади мирского храма XII века интерпретирован снаружи при помощи полуколонок как своего рода моноптер-балдахин. Форма квадратного балдахина-сени, лежащая в основе Цар ского места Успенского собора, а также всей центральной части русского кубического крестово-купольного храма, восходит на Руси через языческий храм к доисторическим временам. Форму сени-бал-

Глава 8 Три основных к о м п о з и ц и о н н ы х элемента наружного о б ъ е м а Покровского собора

дахина имел один из ведущих типов общеславянского языческого храма. Эта форма может быть прослежена на памятниках на русской территории вплоть до IV-V веков до н.э. Этот искони русский архи тектурный тип находится в связи со скифскими погребениями и через них - с зодчеством древневосточных государств, в частности с зодче ством Ирана и Ассирии-Вавилона. Царская сень московского Успен ского собора является отдаленным потомком балдахинов древнево сточных царей. Центральная башня Покрова московского Покровского собора в своей наружной части глубоко отлична от его больших и малых приделов. Она представляет собой совершенно особый архитектур ный тип балдахина-сени и восходит к другим истокам, среди кото рых немалое значение имеет Царское место московского Успенского собора.

Наружный объем Покровского собора состоит из трех основных эле ментов, существенно отличных друг от друга по своему архитектурно-художественному характеру и имеющих совершенно разные источники. Это: 1) столпы; 2) кубические бесстолпные храмы с гале реями и лестницами; 3) шатровая сень.

Глава 9 Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного объема Покровского собора

Вопрос о том, как связаны друг с другом в композиционном отноше нии три основных элемента наружной формы Покровского собора, очень существен для архитектуры этого наиболее выдающегося про изведения древнерусского зодчества. Четыре столпа, четыре кубических храмика и шатровая сень Покровского собора прежде всего связаны друг с другом посредством их внутренних помещений, интерпретированных как звенья единой последовательности пространств. Столпы и кубические храмики Покровского собора были с самого начала соединены друг с другом связующими стенками, вслед ствие чего в промежутках между девятью церквами, из которых состоит Покровский собор, образованы перекрытые сводами поме щения. Последние представляют собой как бы крытые внутренние галереи между церковью Покрова и приделами. Пространственная композиция Покровского собора основана на том, что открытое пространство Красной площади сменяется X.1.2 для входящего в храм направленным пространством лестниц и сужен ным пространством открытых наружных галерей, с которыми контрастируют устремленные вверх интерьеры больших и малых приделов и центральной части. Интерьеры девяти церквей Покровского собора имеют различ ную величину и форму; особенно существенна их различная XII.10.11 высота. Всем этим они отличаются друг от друга и друг друга допол няют. Их взаимная связь становится еще более тесной благодаря расположенной между ними низкой и перекрытой сводами галерее. Внутреннее пространство последней эффектно контрастирует с инте рьерами девяти церквей. Переходя из одной из них в другую и про ходя при этом через части внутренней галереи, посетитель Покров ского собора попадал поочередно то в высокие, то в низкие инте-

Глава 9 Взаимная связь трех о с н о в н ы х композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

рьеры. Из пространства галереи вырастают внутренние пространства приделов, постепенно повышаясь от малых приделов через большие приделы к центральному храму Покрова или понижаясь в обратном направлении. Малые приделы обладают небольшими и сравнительно низ кими интерьерами кубической формы. Большие приделы внутри стиснуты стенами, расположенными по восьмиграннику, и стреми тельно уходят вверх. Интерьер среднего храма - самый просторный и высокий из всех интерьеров Покровского собора, - синтетически объединяя свойства внутреннего пространства малых и больших при делов, как бы подразделяется на кубическую нижнюю и башнеобраз ную верхнюю части. Наиболее характерной композиционной особенностью вну треннего пространства Покровского собора являются ритмичеX.1.2 ские контрасты пространств интерьеров церквей и внутренней гале реи. Чередуясь с низким пространством галереи, пространства цер квей как бы вырастают из него, вместе с тем ритмически продолжая друг друга. Интерьер Покровского собора, взятый в целом, проник нут движением. Он подобен волнующемуся пространственному морю, отдельные волны которого (интерьеры церквей) вздымаются все выше и выше от малых приделов через столпы к центральному храму. Можно сравнить интерьер Покровского собора также с пламе неющим «пространственным костром», из которого вырываются отдельные вихри огня, стремительно уносясь вверх. Эти сравнения призваны подчеркнуть динамику композиции внутреннего простран ства Покровского собора, а также элементы образной фантастики в его архитектуре. Движение общего пространства здания сдерживается размерен ностью форм отдельных частей интерьера и гармоническим равнове сием их взаимоотношений. Характерный признак архитектуры на ее высшем уровне, в большой степени присущий Покровскому собору, состоит в органическом сочетании движения и покоя. Это придает образам и формам внутреннюю насыщенность и многогранность. Интерьер Покровского собора соответствует композиции его наружных объемов. Последние представляют собой оболочку вну тренних пространств, форма которых органически связана с формами наружных массивов здания. Это относится не только к отдельным частям Покровского собора. Форма и характер внутренних про странств башен очень наглядно выражены снаружи в их объемах. Особый характер внутренней крытой галереи, контрастирующей с церквами-башнями, также нашел себе выражение в наружной форме здания. В этом отношении очень существен, например, сильный кар низ, проходящий снаружи на высоте сводов внутренней галереи. Он помещен не только на наружных стенах этой последней, расположен ных между приделами, но он непрерывным кольцом опоясывает зда ние в целом, включая также и приделы. Этот карниз крепко связы вает воедино наружные части Покровского собора, образуя одно целое, единый наружный объем. Вместе с тем этот главный наруж ный карниз всего здания выражает вовне связующую роль интерьера внутренней крытой галереи. Опоясанная и завершенная главным кар низом нижняя часть наружного объема Покровского собора пред ставляет собой общий массив, из которого вырастают башни, устрем ленные вверх. Она соответствует нижней части внутреннего про странства здания, т.е. крытой галерее, в которую включены также и церкви, нижние части их интерьеров. Как из общего массива выра стают объемы башен, так из нижней части интерьера, из галереи вырастают вертикальные интерьеры церквей. Наружные объемы и внутренние пространства Покровского собора органически соотносятся между собой, композиционно XVI.9.10

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

100

друг друга дополняют, переходя, перетекая одни в другие. Было бы, однако, ошибочным стараться свести особенности наружных объе мов к форме и свойствам внутреннего пространства, или наоборот. Эти два основных архитектурных элемента взаимно влияли друг на друга, а их форма и характер их взаимоотношений вытекают из того первичного объемно-пространственного единства, которое лежит в основе архитектурного образа Покровского собора. Эта черта составляет глубокое отличие Покровского собора от деревянных церквей, в которых небольшое и низкое внутреннее про странство эффектно контрастирует с очень высоким наружным объе мом. Если даже оказалось бы, что в деревянных шатровых церквах XVI века шатры были открыты внутри, этим не была бы внесена поправка в приведенное определение характера деревянной архитек туры XVII века, так как низкие потолки составляют существенную композиционную черту последней. В архитектурной системе Покровского собора все же преобла дающее значение отведено наружному объему, что вытекает уже из идеи памятника. Пространство природы и толща земли - художе ственная материя, из которой создан Покровский собор. Простран ство городской площади и окружающего ландшафта как бы перете кает по лестницам и наружным галереям, просачиваясь в интерьеры собора. Его наружные массы не только придают интерьеру форму и выражают ее вовне, но они воздвигнуты как грандиозная группа объемных знаков, значение которых намного превосходит удельный вес внутренних пространств. Как последние сотканы из простран ства природы и городской площади, так объемы Покровского собора подобны массам холма, толще земли, вздыбленной и устремлен ной вверх. В отдельных башнях Покровского собора взаимосоотнесенность их наружных и внутренних членений, несмотря на опре-

XIV.10.11

деленное сходство, всякий раз новая. Наружные ярусы столпов и восьмигранной части средней башни в общем согласуются с основными членениями внутренних стен. Это в особенности относится к зонам кокошников, кото рые соответствуют переходам от восьмериков к барабанам или шатру. В средней башне наружная арочная галерея соответствует нижней части восьмерика, ограниченной сверху первым внутренним карнизом. Расположение в интерьере церкви Покрова первого снизу карниза на восьмерике довольно высоко над тромпами теснее связы вает друг с другом четверик и восьмерик, как бы доведенный до пола в восьми колоннах, увенчанных карнизом. Система колонн, которые глаз может проследить с самого основания внутренних стен, создает видимость того, что восьмерик вставлен внутрь четверика и вслед ствие этого органически из него вырастает. Такой прием оправды вает с точки зрения архитектурной формы восьмигранную с основа ния наружную форму средней башни. Вместе с тем внутри храма Покрова создан на восьми колоннах гигантский балдахин, выражен ный вовне при посредстве рустованных колонн. Наружный восьмерик средней башни соответствует внутрен ней восьмигранной части, заключенной между горизонтальными членениями. Зона кокошников и звездообразной части соответствует вну треннему переходу между восьмериком и шатром, в котором главную роль играет мотив машикули. Примерно такое же соответствие наблюдается между наруж ными и внутренними членениями северного столпа. Нижнее внутрен нее горизонтальное членение приходится на уровне главного наруж ного карниза. Следующее по высоте внутреннее горизонтальное членение составляет часть целой системы горизонтальных членений,

Глава 9 Взаимная связь трех о с н о в н ы х композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

101

22.1 Церковь Сен-Фрон в Перигё XII век. План 22.2 Собор Сан-Марко в Венеции XI век. План 22.3 Церковь св. Андрея в Перистере IX век. План

Таблица 22 Прообразы общей к о м п о з и ц и о н н о й схемы Покровского собора Пятикупольные композиции в в и з а н т и й с к о м зодчестве

102

связанных с переходом к барабану и соответствующих наружным кокошникам и фронтончикам. Гораздо меньше согласованности между наружными и внутрен ними членениями наблюдается в южном столпе. В последнем XVIII.10.11 только первое снизу внутреннее горизонтальное членение располо жено на уровне главного наружного карниза. Второе снизу внутрен нее горизонтальное членение находится примерно на высоте двух третей интерьера столпа и приходится против середины третьего наружного яруса столпа, непосредственно под оконными проемами, против середины фронтончиков. Оно расположено вразрез с наруж ным членением южного большого придела. Кокошники последнего соответствуют внутренним машикулям, образующим в данном случае переход к барабану. Такая свобода трактовки архитектурных форм Покровского собора оживляет регулярность композиции и свидетель ствует о полном владении его архитекторами художественной формой. В композиции внутреннего пространства Покровского собора есть черты (разобранные выше), которые отчетливо свидетель ствуют о том, что главное внимание было уделено архитекторами наружному виду собора: невидимая снаружи усеченность в плане малых приделов; расположение наружной галереи вокруг средней башни так, что она приходится над сводами находящейся между цер квами внутренней крытой галереи. Девять башен Покровского собора сопоставлены друг с другом на основе известной системы: образцы и переводы следует понимать не только в качестве прототипов отдельных элементов здания, но также и в смысле прообраза его общей композиционной схемы. В плане Покровского собора отчетливо выступают две слитые воедино пятикупольные композиции: 1) малые купола располага1.1.2 ются диагонально в углах основного квадрата и 2) малые купола располагаются по странам света. Обе системы - византийского про исхождения. Первая система характерна для крестово-купольных построек с куполами над четырьмя угловыми помещениями. Примером из обла сти византийского зодчества может служить церковь в Фереджике в Македонии. Вторая система образует особый архитектурный тип в пределах византийского зодчества. Наиболее знаменитым его 22.1-3 представителем является церковь Апостолов в Константинополе, наиболее общеизвестным примером - церковь Сан-Марко в Венеции. Ближе к Покровскому собору стоит по своему типу византийская церковь в Перистере или некоторые церкви романского времени в Аквитании. В них пять куполов возвышаются не над трехнефными зданиями, а над крестообразно пересекающимися ординарными нефами. Примеров решений первого рода, т.е. с диагонально поставлен ными малыми куполами, в русском зодчестве существует боль23.1-6 шое количество, так как этот прием в Древней Руси имел широкое распространение. Начиная со Спасопреображенского собора в Чер нигове, с Софии и Николо-Дворищенского собора в Новгороде, через Успенский собор во Владимире, вплоть до московского Успенского собора и больших соборов XVI века, тип кубического крестовокупольного храма с пятью куполами широко распространяется в древнерусском зодчестве. Особенно много подобных зданий было возведено в первой половине XVI века. Для Покровского собора большое значение имеет пятику19.1 польный кубический храм Старицкого монастыря 1530-х годов. 23.3 Для него типично расслоение единого наружного объема кубического храма на отдельные вертикальные объемы, вследствие чего архитек турный фриз оказывается расположенным на отдельных частях

Глава 9 Взаимная связь трех о с н о в н ы х композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

103

23.1 Собор св. Софии в Новгороде 1045-1050. План 23.2 Спасо-Преображенский собор в Чернигове 1036. План

23.3 Собор Успенского монастыря в Старице 30-е годы XVI века План 23.4 Аристотель Фиораванти Успенский собор Московского Кремля 1475-1479. План

Таблица 23 Прообразы о б щ е й композиционной схемы Покровского собора Пятикупольные композиции с диагонально поставленными малыми куполами в русском зодчестве

104

23.5 Николо-Дворищенский собор в Новгороде 1113. План 23.6 Успенский собор во Владимире 1158-1189. План

одной и той же стены, на различной высоте. Особенно характерно понижение угловых частей, принявших вследствие этого облик почти самостоятельных башен, увенчанных куполами, переходами к бара банам которых служат ярусы кокошников. Угловые части собора Старицкого монастыря живо напоминают малые приделы Покров ского собора. Очень сильно выделена также и средняя часть собора Старицкого монастыря, похожая на башню. «Расслоенный» наружный объем собора Старицкого монастыря является непосредственным прототипом башен церкви в Дьякове и группировки малых приделов вокруг центральной церкви Покровского собора. Кубическая форма малых приделов Покровского собора и пря моугольные очертания их наружных стен еще больше выделяют в нем элементы, восходящие к пятиглавому кубическому храму. Гораздо труднее и сложнее вопрос о происхождении кресто образного расположения столпов и куполов Покровского собора 24.1.2 по странам света. В деревянной архитектуре некоторым намеком на существование в древности подобной композиции является толь ко расположение малых шатриков над концами креста церкви в Верховье. Соединение этих двух различных крестообразных пятикупольных схем храмов произошло в Покровском соборе, как можно 1.1.2 предположить, не без влияния композиционных схем Ренессанса, о чем было сказано выше. Сложные сочетания архитектурных форм на основе регулярных геометрических фигур соответствуют общему характеру зодчества Возрождения и математическому началу, кото рым оно проникнуто. (Однако необходимо предположить, что соче тание двух различных пятикупольных схем имелось уже в тринадцатиглавой дубовой Софии в Новгороде X века.) Если такое влияние в изложенном смысле действительно имело место, то оно было довольно внешним. Геометрическое начало было подвергнуто в Покровском соборе коренной переработке под влия нием русских вкусов и русского мировоззрения XVI века, а самая группировка девяти башен получила в руках русских мастеров смысл, глубоко отличный от зодчества Ренессанса.

Вследствие того, что наружная открытая галерея Покровского собора была в XVII веке перекрыта сводами, здание в целом пред ставляется нам более компактным и единым по своему наружному облику и менее дифференцированным в своих частях, чем это было в 1561 году, когда его построили. Крытая галерея XVII века прикры вает собой частично столпы и малые приделы и как бы в гораздо большей степени сплавляет их в один массив, чем это было при окончании первого строительного периода. Выше были подробно разобраны различия между столпами, малыми приделами и средней башней. Этим самым было показано, как сильно наружный объем Покровского собора был первоначаль но дифференцирован. Мы привыкли представлять себе Покровский собор как сово купность девяти поставленных на строительную площадку башен, искусно сгруппированных. На самом деле первоначальный облик Покровского собора был иным. Прочно на земле стояли, как они стоят и теперь, только столпы. Малые приделы, эти бесстолпные кубические церковки, как бы парили в воздухе, легко приподнятые на высоких арках. Эти две темы были искусно связаны друг с другом обобщающим мотивом открытой наружной галереи. Перед малыми приделами были образованы более широкие площадки, соединенные в одно целое, в одну галерею с выступами нижних ярусов столпов. Лестничные марши были направлены на порталы столпов, и это еще

Глава 9 Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

105

24.1

Церковь Рождества Богородицы в селе Верховье Тотемского района Вологодской области XVII век 24.1 Восточный фасад 24.2 Разрез 24.3 План

Т а б л и ц а 24 Прообразы о б щ е й к о м п о з и ц и о н н о й схемы Покровского собора Пятикупольная к о м п о з и ц и я с куполами, р а с п о л о ж е н н ы м и по странам света, в русском зодчестве

106

сильнее связывало столпы с малыми приделами. Открытая наружная галерея, к которой от земли вырастали лестничные марши, опоясы вает все здание, все его части. В открытой галерее искусно оформ лены переходы от широких частей, несомых воздушными легкими арками, к узким отрезкам галереи над компактными частями нижних ярусов столпов. Связь последних с малыми приделами еще более усиливается благодаря контрасту компактных тяжеловесных и устойчивых ниж них ярусов столпов и легких сквозных аркад, которые несут малые приделы. Центральная башня водружена на малые приделы, которые ее несут. Она выглядит снаружи так, как если бы она была поставлена на перекрытие низкой внутренней галереи между приделами. Невоз можно себе представить, что центральная башня продолжается вниз до земли и что ее нижняя часть только прикрыта приделами. Этому противоречит взаимное соотношение башен Покровского собора в пространстве и характер расчленения центральной башни. Выше было подробно разобрано, насколько сильно пересе кают друг друга церковь Покрова и малые приделы; они не могли бы разместиться в реальном пространстве рядом друг с другом, будь их формы полностью осуществлены. То же самое относится и к наруж ной части средней башни. Если даже отбросить нижнюю прямоуголь ную часть церкви Покрова и представить ее себе, начиная с земли, в виде восьмигранника того же диаметра, что и наружная ее часть, то и тогда она пересекла бы значительную часть обращенных к ней углов малых приделов, будь они квадратными в плане, т.е. развитыми нор мально. Именно такими показали их архитекторы. Они интерпрети ровали их при помощи архитектурно-композиционных приемов именно в качестве логически развитых правильных геометрических фигур. Они подчеркнули их правильный регулярный характер при помощи формы наружных углов и стен. Этим, как и акцентирова нием всесторонне развитых ярусов кокошников под барабанами, они создали иллюзию того, что малые приделы имеют правильную форму куба или параллелепипеда. Наружная башня церкви Покрова трактована, как водружен ная на приделы. Ее основание, окруженное галереей, в малом виде повторяет аркаду под открытой в XVI веке наружной галереей, опоя сывающей весь Покровский собор. Трехчастное расчленение види мой снаружи части центральной башни замыкает ее в себе и придает ей законченность. Центральная башня выглядит так, как будто она свободно парит в воздухе. Наружное расчленение малых приделов и центральной башни заметно отличается от расчленения столпов. На наружных поверхно стях последних даны прямые линии и статические рамы, а над кокош никами, расположенными каждый раз в один ряд, помещены фронтончики. В наружном облике малых приделов особенно выделены высокие трехъярусные композиции, составленные из кокошников. Только средние части малых приделов более статичны, так как они имеют форму кубов. Они все же украшены множеством ниш, узких и вытянутых вверх, выступающих в верхних своих частях из поверхно стей стен. Образован как бы ряд вынесенных вперед консолей, под держивающих главный карниз и переходящих наверху в аркатуру, несущую этот сильно выдвинутый карниз. Между ними поставлены углубленные в стену колонки с остроконечным коническим заверше нием. Все это наружное расчленение малых приделов облегчает их массивы и проникнуто движением вверх. Господствующим мотивом являются ряды арок, образованных завершениями ниш. Они в насто ящее время отчетливо выступают над кровлями более поздней свод-

Глава 9 Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

107

чатой галереи под карнизом южной стены юго-восточного малого придела, расположенного рядом с колокольней XVII века. Движение, выражаемое сложным вертикальным расчленением стен малых приделов, резко прерывается мощным скульптурным главным карнизом. Над ним движение вверх вновь подхватывается в ярусах кокошников. Кокошники с их эластичными кривыми, подоб ными взмахам крыльев, словно несут массивы приделов по воздуху. Они перекликаются с крупными очертаниями арок галерей под при делами, эластично поднимающими вверх архитектурные объемы. Все это, взятое вместе, создает видимость легкого парения малых приде лов в воздушной среде. Аналогичное композиционное значение имеют кокошники средней башни. Все формы наружной части церкви Покрова очень легки и воздушны. Вся она разбита на мелкие дробные части. Самый мотив балдахина вызывает в памяти образ парящего в воздухе пере крытия. Галерея, ее арки, колонны и фронтончики вносят простран ство в объем башни, связывая ее массы с окружающей воздушной средой. Благодаря расположению галереи в основании центральной башни последняя как бы отделена воздушным слоем от кровли вну тренней галереи и между приделами. Множество кокошников и звез дообразная часть занимают много места в вертикальном направле нии. Как кокошники малых приделов, они как бы несут в воздухе балдахин и его шатер. Зигзагообразная линия звездчатой части своей динамичностью еще больше облегчает формы. Шатер легок. Он и устремлен вверх и как бы спускается вниз, расширяясь из одной точки, из главки, в сторону рустованных колонок балдахина. Шатер над центральным храмом слился с образом распростер того над людьми божественного покрова. Вследствие этого верхняя часть средней башни не только парит в воздухе, но она вместе с тем выглядит как бы опущенной сверху вниз, с небес на землю. Шатер расправляется по направлению книзу, осеняя людей. Треугольный силуэт шатра распространяется на все здание в целом. В особенности это относится к группе средней церкви и четырех малых приделов. Четыре прочно стоящих на земле столпа возносятся снизу вверх. Взятые вместе, они образуют открытое построение в качестве четы рех равноправных элементов, заключающих в себе четыре раза пов торенный вопрос, идущий от земли. Это как бы первая часть архи тектурной симфонии Покровского собора, которая завершается заключительной второй частью. Отдельными фразами последней являются центральная башня и малые приделы, внутренне тесно свя занные друг с другом. Взятые вместе, они образуют сходящуюся в одной точке главки или яблока под крестом пирамиду или, вернее, они представляют собой как бы гигантский шатер-сень, распростра няющийся вниз из этой верхней точки и захватывающий всю площадь храма, вплоть до маршей и площадок наружных лестниц. Вернемся на одно мгновение к сравнению Покровского собора с сооружениями, схематически изображенными на полях руко11.1.2.5-9 писей Леонардо и построенными зданиями итальянского Ренессанса. Архитекторы Возрождения прочно утверждали свои постройки и части их на земле. Им и в голову не могли прийти образы парящих в воздухе зданий, что противоречило бы рациональному началу, кото рым проникнуто их мировоззрение и искусство. Они в своем художе ственном творчестве мыслили математически ясно, поэтому они стре мились к максимальной отчетливости геометрической формы зда ния в целом и отдельных его частей. Отсюда вытекала также харак терная для них тенденция к величайшей наглядной ясности взаимо отношений геометрических объемов и частей здания в пространстве. Им были совершенно чужды образы сливающихся или взаимно друг друга проникающих архитектурных массивов.

Часть II Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь

108

Общая композиция масс Покровского собора отличается от построений зданий Ренессанса именно тем, что отдельные объемы русского здания поставлены не рядом друг с другом на земле, II.1 а водружены последовательно друг на друга по принципу своеоб- IV.1 разной русской ярусности. Части Покровского собора сгруппированы на площади гораздо меньшей, чем та, которая необходима для свободного их располоI.1.2 жения в математическом пространстве. Это означает, что архитектурно-художественное пространство, создаваемое группировкой башен Покровского собора, отлично от перспективного пространства Ренессанса, поддающегося измере нию числом. Пространство Покровского собора - образное пространство, более насыщенное, многогранное, синтетическое и населенное мно горазличными соотношениями, порожденными творческой фанта зией архитекторов. На первый взгляд может показаться, что эта осо бая пространственная среда, построенная при помощи своеобразной группировки башен Покровского собора, столь отлична от реаль ного пространства действительного мира, что она не имеет с ним ничего общего. Такое суждение было бы ошибочным. Группировка башен Покровского собора и порождаемое ею пространство является синтетическим художественным претворением реального взаимоотношения объемов и соотношения их с простран ством в реальной действительности. Это означает, что группа башен Покровского собора изображает гораздо больше зданий, чем можно было бы в действительности разместить на совсем небольшой зани маемой ими площади. Покровский собор выглядит как целый город, хотя фактически он состоит только из девяти башен. Не только пространство, но и наружный объем Покровского собора отличается своей насыщенно стью от объемов, встречаемых в повседневной жизни и поддающихся измерению числом. «Художественный объем» Покровского собора заключается в том, что он строится на основании особых художе ственных закономерностей, синтетически объединяющих многое, большое и различное в небольшом, немногочисленном и однород ном, концентрируя в этом художественном фокусе и претворяя под влиянием единого целостного мировоззрения многообразие действи тельности. Этот композиционный принцип отчасти соприкасается с рас пространенным в искусстве приемом, называемым «часть вместо целого» (pars pro toto). Сущность этого приема заключается в том, что вместо целого дается его часть, насыщаемая художественно претворенным целым. Объемная и пространственная композиция наружной формы Покров ского собора внутренне близка к решению объема и пространства в русских фресках и иконах XVI века. В качестве ближайшей аналогии можно было бы привести изображение города в этих последних. Наружный объем Покровского собора построен на основе спе цифически русского композиционного принципа ярусности. Суще ствует глубокая аналогия в композиции отдельного придела и собора в целом. Как ярусы одного столпа высятся друг над другом, так и башни Покровского собора поставлены одни на другие: малые при делы опираются на столпы, поскольку их несут галереи, образующие одно целое с нижними ярусами столпов, а средняя башня - на малые приделы. Это в большом масштабе повторяет расположение кокош ников, теремцов, фронтончиков и шатра Царского места москов ского Успенского собора, поставленных друг на друга. Контраст крепких, устойчивых, прочно стоящих на земле стол пов и легко парящих в воздухе кубических храмиков - малых приде-

Глава 9 Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

109

лов и центрального балдахина-сени очень существен для наружной композиции Покровского собора. Образ столпа является одним из самых распространенных на Руси XVI века образов. Это связано со строгим характером этого времени. В первой половине XVI века утверждались во всех областях устои древнерусской жизни. Однако молодое централизованное рус ское государство стремилось опереться на старые русские традиции. Вместе с тем, будучи уверены в том, что они воссоздают старое, люди первой половины XVI века на самом деле строили новую жизнь. В связи с этим понятие жизненных устоев, которые следует всячески утверждать и которые могут «поисшататься», породило образ крепкого устоя, столпа. Очень характерно в этом смысле место из послания неизве стного, может быть, митрополита Макария к Ивану Грозному, в котором государь назван: «Христовы церкви столп непоколебимый и основание недвижимо и стена непоколебимая и град воистину непленяемый..:» (23,с. 613). Для XVI века особенно типичны архитектур ные образы: основание - стена - столп - град (крепость) как образы устойчивого, прочного в жизни. Архитектоническое начало проникает собой всю русскую жизнь XVI века. В XVI веке строят жизнь как общегосударствен ную, общественную, так и частную. Широко пользуясь понятием «cтолп», люди XVI века, знавшие хорошо канонические церковные книги, опирались на знаменитое место из первого послания апостола Павла к Тимофею (III, 15), в котором говорится, как это звучит в славянском переводе, господ ствовавшем на Руси в XVI веке: «.. .яже есть церковь бога живаго столп и утверждение истине» (16, с. 29). Столпами в XVI веке называли людей, поддерживавших своим авторитетом церковь и ее учение: «... и великих столпов церковных, сиречь древних феологов, предлагаху нам на свидетельство...» (19, с. 478). Этим именем называют основоположные церковные книги: «... писание столповых книг», - говорит инок-философ Зино вий (15, с. 206). В Беседе преподобных Сергия и Германа валаамских, апокри фическом памятнике XVI века, написанном предположительно в 1553-1554 годах, говорится, что «не иноческим воеводством, ниже их храбростию грады крепятся и мир строится, но их постом и молит вами, и непрестанными слезами и стоянием царства утверждаются и грады израильтеские не скончеваются» (25,с. 170). Для XVI века характерно применение понятия столп к Вавилонской башне. При этом люди XVI века черпали свои сведения о последней не только из Библии, а также и из других источников. Распространенный в XVI веке славянский перевод знаменитой хри стианской топографии Косьмы Индикоплова в тексте, содержащем рассказ о Вавилонской башне, гласит: «...сотворили столп высок, ему же глава будет на небеси». Из этих слов явствует, что древнерусский человек представлял себе Вавилонскую башню в форме знако мых ему архитектурных образов, в виде башни типа Ивана Великого, увенчанной главой, или в образе, близком к одному из столпов Покровского собора. Из этого текста видно, что древнерусский чело век мыслил себе такой столп направленным вверх, возносящимся к небу. Возведение Вавилонской башни, о котором рассказано в свя щенной легенде, толковалось древнерусскими учеными-книжниками как попытка человека оградить себя от повторения потопа. Так гово рит о ней, например, знаменитый инок псковского Елеазарова мона стыря Филофей. Он считает эту попытку греховной, так как она является противлением промышлению божества о людях. Сооруже-

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

110

ние столпа имеет два аспекта: физический - как средство спастись в верхних ярусах столпа от потопа - и чисто идейный - как сооружение вертикальной башни в качестве символа могущества людей, их неза висимости, и как мощный знак, противопоставленный стихиям при роды волей человека. При этом существенную роль играло завоева ние высоты, своеобразный «штурм неба», предпринятый человеком. Значение высокой башни как символа единения и могущества людей вскрывает внутренний смысл Ивана Великого. Величественная глав ная башня Кремля и Москвы держала весь ансамбль русской сто лицы, сплачивала вокруг себя Московский посад и весь русский народ и выражала идею единства и величия мощного русского централизо ванного государства и его верховной власти. Так и большие приделы Покровского собора являются столпами, утверждающими народную славу, единение народа и царя, весь порядок складывавшейся новой государственности и ее «церковные устои». В рассказах Филофея о Вавилонской башне есть еще одна существенная черта, свидетельствующая об отношении русского человека первой половины XVI века к архитектуре. Он говорит: «.. .якоже по всемирном потоплении при Невроте столп зиждущей. И в суете ума своего на высоте бывше и ничтоже успеша, точию от солнца угараеми, и от зелных ветров от высоты сражаеми умираху; но и еще не до конца прогневася на них господь, но раздели им язык, да не тружаются без ума» (23,с. 227). По представлениям людей XVI века, строительство «без ума» приводит только к тому, что мы «всуе тружаемся...», как говорит Филофей (23,с. 228). Строительство «с умом» в этом смысле означает строительство с учетом божествен ного управления миром, т.е., переводя на современные понятия и на современный язык, - архитектуру, насыщенную идейным содержа нием, выражающую в композиции и формах мировоззрение своего времени, представляющую собой один из существенных элементов организации мира человеком. Столпы Покровского собора были связаны в представлении человека XVI века еще и с другими ассоциациями. Мотив русской церковной шеи и главы, один из ведущих образов древнерусско го зодчества, получил воплощение в грандиозном масштабе в столпе Ивана Великого. Последний является как бы гигантской главой, высящейся над Москвой, над всей русской землей. Эта интерпретация приобретает еще более убедительный характер вследствие того, что Иван Великий входит как главный составной элемент в сочную группу глав кремлевских соборов. Образ барабана, увенчанного луковичной главой, а также образ столпа, завершенного луковичным куполом, подобно Ивану Великому, удачно интерпретировали, срав нивая его с горящей свечой. Действительно, луковичная глава подобна пламени свечи. Она массивна, ее очертания расплываются вширь и вместе с тем она проникнута движением. Вследствие этого массы луковичной главы выражают устремленность вверх и разре шают в пространстве направленность вверх барабана или столпа. Вместе с тем луковичная глава и цилиндрический массив, который она завершает, проникнуты гармоническим равновесием форм и соотношений. Это порождает спокойствие образа в целом, синтети чески вбирающее в себя движение форм, превращающееся вслед ствие этого и в движение внутреннее. Луковичная глава насыще на внутренним горением, это особенно сближает ее с пламенем горя щей свечи. Такое сопоставление не является только сравнением современ ного исследователя, подобного рода ассоциации играли существен ную роль в представлениях людей XVI века. Форма столпа не только была образом незыблемого прочного устоя жизни и веры, она не только выражала идею единства людей

Глава 9 Взаимная связь трех о с н о в н ы х к о м п о з и ц и о н н ы х элементов наружного о б ъ е м а Покровского собора

111

и величия государства, она не только собирала людей вокруг себя. Столп был также монументальным обозначением человека. В столпе вертикальная ось - основной характерный признак человеческой фигуры, составляющий типичное внешнее отличие человека от животного, воплощен в гигантских размерах. Это является выраже нием героизации человека, так как самый общий внешний признак человека - главная ось его тела - возвеличивается. Все это подчас в еще большей мере относится к деревянным народным церквам русского Севера, в особенности к шатровым цер квам. В некоторых случаях их внешний вид еще сильнее напоминает человека: когда шатер бывает похож на шапку или шлем, здание уподобляется фантастическому сказочному богатырю. Многие факты подтверждают, что в XVI-XVII веках церков ное здание живо ассоциировалось в Древней Руси с образом чело века. Сама древнерусская архитектурная терминология свидетель ствует об этом. Представим себе Дмитриевский собор во Владимире и вспом ним, что купол назывался главой, барабан - шеей, закомары - пле чами, архитектурный фриз - поясом. В свете этих обозначений Дми триевский собор тоже превращается в своего рода фантастическую человеческую фигуру. Не следует забывать, что это - только один из аспектов художественного облика Дмитриевского собора, причем тот, который не является наиболее существенным для его архитек туры. В этой грани художественной композиции Дмитриевского собора проявилась народная основа его художественного образа. Для многих русских деревянных церквей такое внешнее человекоподобие, наоборот, составляет одну из самых существенных особенно стей их архитектуры. В глазах людей XVI-XVII веков церковное здание сливается со святым, чьим именем храм назывался. Представление о святом, о человеке переносилось на самый храм, который в очень большом количестве случаев заменял в народных представлениях XVI-XVII веков самого святого. Это было результатом народной фантазии, отличавшейся большой живостью и сочностью. Не только внешний облик здания ассоциировался с человеческой фигурой, но материаль ный, построенный в действительности храм, стены которого можно осязать руками, - это и есть сам святой. Подобные представления привели, например, к тому, что на русском Севере субъектом права был не церковный приход в смысле церковно-приходского общества, а самый храм, в котором с непонятной нам живостью воображения олицетворялся и с которым отождествлялся тот святой, чье имя храм носил. Такого рода представление нашло себе живое отражение в многочисленных документах того времени. Например: «И тое деревню мы крестьяне продали Николе Чудотворцу да Георгию Страстотерпцу... а взяли мы, крестьяне, на той деревне Никольских казенных денег 60 руб. 14 алтын и 2 деньги» (5, т. 2, с. 36). Когда русский человек XVI века крестился на церковь, он не всегда при этом возносился мыслью к божеству, чаще всего, особенно человек из народа, он молился на самое церковное здание, которое в его представлении заступало место божества (34, л. 60 об.). Русские философы-богословы XVI века отличали икону от идола и противо полагали их друг другу. К противопоставлению этих двух понятий я вернусь позднее. Отождествление церковного здания со святым было с точки зрения христианства идолопоклонничеством. Отношение многих русских XVI века и народных масс этого времени к церков ным зданиям было подобным их отношению к иконам. Ричард Ченслер (был в Москве в 1553, 1554 и 1555 годах) говорит, что «русские соблюдают греческий закон с таким крайним суеверием,

Часть II О с н о в н ы е элементы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

112

подобного которому ничего неизвестно. В русских церквах нет изва янных изображений, но все нарисованные, так как они не хотят нарушать заповедей, но со своими образами они обращаются точно с идолами; о чем-нибудь подобном этому в Англии и не слышано» (17, с. 10). Другой англичанин, имя которого осталось неизвестным, быв ший в Москве в 1557-1558 годах, пишет про монахов (!), что: «...они считают всякий имеющийся у них образ за бога...», поэтому «многие», большая часть бедняков (!), на вопрос «сколько богов» ответила бы «очень много» (17, с. 24). В этом проявилось сильное непосред ственное чувство реальности материального, характерное для рус ского народного мироощущения XVI века и пронизавшее всю рус скую культуру этого времени. Очеловечение столпа отразилось в самом названии - Иван Великий. Только один из столпов Покровского собора - южный посвящен индивидуальному святому - Николе Великорецкому, в то время как северный столп связан с именем двух святых - Киприана и Устиньи, а западный и восточный посвящены, первый - Входу в Иерусалим, второй - Троице. Наоборот, все малые приделы связаны с именами отдельных святых - Григория просветителя Армении (сз.), Трех патриархов (с.-в.), Александра Свирского (ю.-в.) и Варлаамия Хутынского (ю.-з.). Все приделы Покровского собора посвя щены святым, за исключением трех церквей, расположенных по западно-восточной оси здания и посвященных главным божествам Христу, Богоматери и Троице. Из них придел Христа - церковь Входа в Иерусалим, западный придел имеет особое значение для Покровского собора, о чем речь будет ниже, а центральный храм Покрова не только по своей архитектуре, но и по идее является главной частью всего здания. Вокруг трех главных церквей верхов ного божества сгруппировано шесть приделов святых. Хотя церкви, посвященные верховному божеству, и храмы, связанные с именами святых, не различаются по их архитектурной форме, все же преобла дающим идейным типом в группе храмов Покровского собора явля ется тип храма, посвященного божественному существу, мыслимому в человеческом образе. Под такое определение подходят не только шесть приделов святых, но также и приделы Христа, Богоматери и Троицы, так как последняя мыслилась в XVI веке (иконы Троицы!) в виде трех ангельских существ в человеческом облике. Принцип соответствия храма одному, единственному боже ственному существу нарушается, собственно, только в том отноше нии, что придел Киприана и Устиньи посвящен сразу двум таким существам, а придел Троицы - даже трем, но образующим на этот раз единое существо верховного божества. С этим принципом связана столпообразность всех церквей Покровского собора. Сближение формы столпа с образом человекоподобного божественного суще ства связано с фронтальным характером человеческого облика. Фронтально изображаются обычно святые в русской живописи XVI века. Напряженная условная поза и средняя вертикальная ось выде ляют эти фигуры среди людей в повседневной жизни. Вместе с тем фронтальная поза и господствующая над всей фигурой средняя ось придают изображенной человеческой фигуре архитектонический характер, роднят ее с образами архитектуры. Это является причиной характерного сочетания фронтальной фигуры святого в русской живописи XVI века со столбом, несущим своды храма. На столбах внутри церковного здания почти всегда изображали расположенные друг над другом единичные фигуры святых, изредка их группировали по две фигуры в каждом ярусе (ср. придел Киприана и Устиньи). Нередко фронтальные стоячие фигуры святых помещали в тех местах стены, против которых стоит столб, где сверху из стены вырастает основание свода, например крестового, или где вообще нужно

Глава 9 Взаимная связь трех основных композиционных элементов наружного объема Покровского собора

113

было подчеркнуть роль стены в качестве несущего элемента здания. Сочетание столба и изображенной на нем стоячей фигуры святого обосновано внутренними художественными и идейными причинами. Фронтальная ось изображенной фигуры святого - это как бы архи тектурная ось столба, перешедшая в живопись и подчинившая себе изображение человека. Русское церковное здание XVI века истолко вывалось людьми того времени символически. Так, например, глав ная часть храма, в которой стояли молящиеся, обозначала здешний мир, алтарь - рай, купол - небо, где пребывает божество. Столбы, несущие своды и купол, означали всегда столпы, устои, на которых стоит церковь (в смысле общества верующих), т.е. святых. Отсюда естественно вытекает мысль поместить изображение святых именно на столбах. В Покровском соборе столпообразность всех его частей свя зана с образом сонма святых, группы фронтальных фигур, окружаю щих главное божество. По отношению к малым приделам можно говорить только об известном элементе столпообразности в их облике. Они крепко связаны с массивом низа центральной части здания, представляя собой угловые части кубического блока, како вым является эта центральная часть. Все же малые приделы высво бождаются из центрального массива, каждый из них приобретает поэтому законченную кубическую форму изолированной церковки. Форма каждого малого придела, взятого в отдельности, обнаружи вает отчетливую тенденцию к башнеобразной вытянутости, к столпо образности. Последняя вполне выявилась только в больших приде лах, являющихся законченными столпами и представляющих собой в развитом виде ведущий архитектурный мотив Покровского собора мотив столпа. По сравнению с тремя однотипными по своей форме большими приделами-столпами выделяется западный столп придела Входа в Иерусалим и средний храм Покрова. Западный столп больше похож на крепостную башню, что обусловлено мотивом наружных машикулей, завершающих столп, а также отчасти отсутствием фронтончиков при переходе к барабану. Отличительной особенностью среднего храма является его шатер-сень - Покров. В общем облике Покровского собора очень существенно, что он состоит из множества отдельных церквей, сгруппированных вме сте. Эта новая в истории русской архитектуры интерпретация образа «собора» как собора святых-столпов-устоев жизни очень типична для XVI века, когда на соборах 1547 и 1549 годов была проведена в широком масштабе канонизация русских святых, а в 1552 году митрополит Макарий внес знаменитый вклад в московский Успенский собор - пересмотренный и дополненный список Четьих-Миней и поднес другой его экземпляр лично Ивану Грозному. Работа над Четьими-Минеями была начата в 1529 году, еще во время пребывания Макария в Новгороде, причем первая редакция была окончена там же еще в 1541 году, в этот год Макарий положил один экземпляр в новгородскую Софию. Макарий был митрополитом с 1542 года и умер в 1563 году. В своем предисловии к записанной им народной повести о Петре и Февронии, сочиненном, вероятно, в 40-х годах, выдающийся писатель XVI века Ермолай-Еразм говорит, что бог украсил землю апостолами, мучениками и святыми, как небо звездами (32, с. 115116). Зиновий Отенский пишет: «... церкви именем праведных богови созидают православнии и в них славословят и благословят правед ными господа, по писанному: «...хвалите бога во святых его...» (15, с. 425). Примечательно следующее рассуждение Зиновия, ставящее себе задачу доказать необходимость сооружать именно множество церквей: «А яко православным и многи подобает церкви созидовати

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

114

святым, повелевает дух святый: в церквах благословите бога, рече, а не рече: в церкви благословите бога, но в церквах - глаголет нынеш нее множество святых и праведных церквам водружение; сию запо ведь совершивши, благословят в них бога» (15, с.426-427). Тот же Зиновий отмечает, что в его время по всей русской стране «храмы святыа возложены богови, яко звезды по всем градовом водружены» (16, с. 21). Множество святых - множество храмов, и те и другие рассыпаны по русской земле, как звезды по небу. Тенденция к группировке церковных зданий, правда, по-види мому, обусловленная практическими причинами внешнего благоустроения церковной жизни, т.е. все того же характерного для XVI века стремления к прочному созиданию устоев, содержится также в постановлениях Стоглавого собора 1551 года. Для Руси XV века характерна известная текучесть населения: оно не засиживалось на одном месте, а шло дальше в поисках луч шего. Общий стихийный порыв влек народные массы к освоению все новых и новых пространств. XIV-XV века были временем русской колонизации, освоения огромных еще не заселенных пространств. Тяга населения к передвижению обусловила и особый уклад жизни иноков. Каждый инок начинал вскоре после пострижения мечтать об основании своего собственного монастыря. Он нередко делал это, чтобы жить по своей воле и не подчиняться монастырским правилам. Часто после нескольких лет такие миниатюрные монастырьки, в которых было всего только несколько монахов, но которые имели свою церковку, закрывались со смертью их основателя. Иногда впос ледствии монастыри исчезали, а монастырская церковь оставалась и при ней организовывался церковный приход. Часто инокам этих маленьких основанных ими монастырьков приходилось скитаться по миру за подаянием, а церкви оставались пустыми «без пения». Все эти явления зарождаются уже в XIII веке, особенно они развились в XIV-XV веках, они продолжаются еще в первой половине XVI века. В результате росло количество монастырей и церквей, разветвляв шихся из основных центров. Шестнадцатый век - век централизации, укрупнения и объеди нения, что проявлялось в это время во всех отраслях народной жизни и культуры. «...По соборному (Стоглавого собора) уложению мелкия пустыни сносити в одну пустыню, в которой чин совершается по бозе... а те церкви пустынные переносити в монастыри же или на погосты устроити, и как вместимо службе быти, или приделы в тех церквех имя учинити по рассуждению. А . . . церкви где запустели, и впредь им не мочно быти, ино бы сносили их на погосты к старым церквам, да приделы в того храма имя устроили, чтобы было без грешно» (34, с. 178). Таким образом, на погостах образовывались в середине XVI века группы церквей-приделов, объединенных глав ным храмом. Выше было подробно разобрано, как девять церквей, из кото рых состоит Покровский собор, не просто поставлены на землю рядом друг с другом, а водружены друг на друга. По контрасту с XVII.3.4 прочно стоящими на земле устоями-столпами кубические храмики в углах между ними парят в воздухе, приподнятые на высоких арочных устоях галереи. Малые приделы крепко зажаты между столпами и на них опираются. Сень-шатер центрального храма водружена на кубические храмики и тоже сдерживается с четырех сторон столпами, прочно закрепляющими всю композицию собора. Шатровая сень храма Покрова как бы спускается с неба на группу приделов, объединяя ее и увеличивая ее своими сходящимися в одну точку формами. В своеобразной ярусности архитектурной композиции Покров ского собора заключается принцип известной иерархии последова-

Глава 9 Взаимная связь трех о с н о в н ы х композиционных элементов наружного объема Покровского собора

115

тельного, развивающегося по ступеням подчинения одних частей другим, восхождения элементов, из которых скомпонован Покровский собор, по ступеням от более человеческих, привязанных к земле столпов, через парящие в воздухе кубические храмики к небесному покрову-шатру. «Восхождение по ступеням» - такое определение сразу вызывает в памяти Степенную книгу, характернейший памят ник середины XVI века, составленный между 1560 и 1563 годами. Эта «торжественная книга», прославляющая русских царей и митрополи тов, содержит статьи биографического характера, скомпонованные совершенно особым образом - по «степеням». Об этом лучше всего сказано в самой Степенной книге, в предисловии к ней: «Книга Сте пенная царского родословия, иже в Рустей земли в благочестии про сиявших богоутвержденных скипетродержателей, иже бяжу от бога яко райская древеса насаждена... яко сад доброрастен... мнози от корени и от ветвей многообразными подвиги, яко златыми степеньми, на небо восходную лестницу непоколеблемо водрузиша, по ней же невозбранен к богу восход утвердиша, себе же и сущим по них» (7, с. 220-221). Образ восхождения по степеням от земли к небу глубоко роднит Покровский собор со Степенной книгой. Легкое парение кубических храмиков малых приделов Покров ского собора созвучно образу церковного здания в представлении русского человека XVI века. В одной рукописи того времени читаем: «В церкви, чадо, со страхом стой... яко на небеси, яко пред очима самого бога; ...церковь же разумей небо суще, алтарь же престол вышняго, служителя же ангела божия» (12, с. 635, пр. 1). Иван Гроз ный, человек мирской, говорит, что церковное здание - «божия земля» (19, с. 88); для инока Зиновия Отенского церковное здание «земнае небеса» (15,с.974). Домострой строго предписывает, как нужно стоять в церкви: «А в церкви стояти на всяком пении со страхом и с молчанием молитися... А в церкви ни с кем не беседовати, с молчанием стояти и со вниманием слушати божественнаго пения и чте ния, ни куды не озираяся, ни на стену не прикланятися, ни к столпу, ни с посохом не стояти, ни с ноги на ногу не переступати, руце имети согбени к переем, крестообразно; твердо и непоколебимо; телеснии очи долу имети, а сердечнии горе, молитися богу со страхом и трепе том, со воздыханием и со слезами, и до отпения из церкви не изходити, а приходити к началу» (10, с. 29-30). Поза молящегося в храме подобна фронтальной позе святого, изображенного на столпе. Архи тектоническая вертикальная ось последнего как бы переходит на людей, стоящих в храме. Если Домострой главное внимание обра щает на внешний чин, проводя мысль, что в церкви люди должны от земного устремиться к небесному, то инок-мыслитель Зиновий развивает последнее положение в более возвышенном плане: «... ни бо за что ино святыя храмы церквами наречены быша, точию за собирание в них людско ( ε ` κ κ λ η σ ί α - Н.Б.), с священными мужи, архиереи и иереи, очищения ради и просвещенна и совершенна, восхождением и возвожением к богови... едино просих от господа то взыщу, еже жити ми в дому господни вся дни живота моего, зрети ми красоты господня, и посещати церковь святую его» (16, с. 67). По Зиновию, церковное здание, как и религиозное искусство, в целом возводит от земного к божественному, оно очищает (ср. καυάρσις Аристотеля) и выявляет (божественную) красоту. В представлении русского человека XVI века образы потусто роннего мира рисовались иначе, чем в представлении его предков. Бесплотные образы ангелов и божества, господствовавшие еще в XV веке (Троица Рублева и весь иконостас Троицкого собора ТроицеСергиевой лавры), приобрели в XVI веке материальность и черты определенной трезвости. Бесплотное существование заменилось зри тельно «осязаемым» полетом в облаках, по воздуху. Характерны для

Часть II Основные э л е м е н т ы архитектурной к о м п о з и ц и и Покровского собора и их взаимная связь

116

XVI века образы святых и божества, которые мы находим у Курб ского. Когда он говорит о новых мучениках, пострадавших от гоне ний Ивана Грозного, он рисует следующую яркую картину. Они «будут ездити (!) или пловати на облацех, во сретение господне в первом воскресению... и те последние мученики... встретят Христа своего, посреди аера (воздуха) от превыспренних небес грядущего со всеми ангелы своими на избавление их: они же от земли многими и великими полки, яко небопарный Павел глаголет «восхищенный будут на облацех во сретение господне на воздусех, и тако всегда з господем будут» (13, с. 353-354). В другом месте Курбский говорит про игумена Сергиева монастыря Артемия, про которого утвер ждали, по мнению Курбского - ложно, «аки бы он причастен и согласник был в некоторых люторских расколох» (19, с. 335), что он был в старости «понеже аще в телеси тленном суща, бестелесными и невещественными почтен достоинствы и аероплаветельными хожде нии» (19,с.344). В XI-XII веках божественная духовность церковного здания выражалась в его известной «бестелесности», сочетавшейся со спо койствием и внутренним одухотворением. Кубические храмики малые приделы Покровского собора сами по себе телесны, как и его столпы - большие приделы. Вместе с тем кубические храмики противопоставлены земным столпам в том отношении, что они «плавают» на воздушных арках своих галерей, точно на облаках, поднимаемые взмахами многоярусных кокошников, как взмахами крыльев. Они плавают «в аере», небопарно, восхищенные на облацех, на воздусех, обладающие бестелесными и невещественными достоинствами в их аероплавательном хождении. Сень-покров средней башни существенно отличается от стол пов и кубических храмиков малых приделов тем, что она как бы опускается сверху, с неба, на группу приделов. Это связано с идеей Покрова и является наглядным выражением ее в архитектурной форме. Столпы и кубические храмики выражают стремление от земли к небу, составляя первую часть архитектурной симфонии Покровского собора. Сень-шатер является заключительной ее частью, разрешая композицию своим спускающимся сверху вниз покровом. Эта устремленность от земли к небу, такая типичная для всего христианского мира, отчетливо выражена и в приведенных выше оп ределениях людьми XVI века сущности церковного здания и в словах Курбского «восхождение к богови»: «...восхищение мучеников на об лацех от земли на небо» (19, с. 354). Это как раз то, что выражает на архитектурном языке композиция Покровского собора, с ее лестнич ным восхождением по ступеням от столпов к кубическим храмикам малых приделов. Идея сочетания движения от земли на небо и обратного движения с небес на землю, которое находит себе выражение также и в образе Покрова, получила глубокую разработку в богословском сочинении выдающегося русского философа XVI века инока Зино вия Отенского. Для того чтобы понять мысль Зиновия и получить отчетливое представление о сложной и продуманной диалектике его рассужде ний, глубоко родственной архитектурной композиции Покровского собора, необходимо полностью привести соответствующее место его замечательного трактата под названием «Истины показание к вопро сившим о новом учении», представляющего собой том в 1000 страниц убористого шрифта. Один этот трактат показывает, сколь незаслу женной и глубоко несправедливой является презрительная оценка современным историком философии древнерусской мысли как сплошного «невегласия», как отсутствия мысли.

117

«Сотвори б о . . . бог небо искони и землю, небо сотвори преже земли, потом землю сотвори. Не от долу начен творити, якоже мы; мы егда что сотворяем, от долу начинаем творити; бог же не тако, но от верху начал творити. И по творению нашему, подобно бы зело, внегда творити небеса, и совета и спомогающих требовати. Понеже от верху небо начат творити, от долу не суши еще земли, да потреба совета, како утвердити кров основанию не сущу; требе спомогающих и в творении небес, во еже поддержати творимое, понеже не имеющу основания, на немже утвердитися крову. И к таковому величеству небесному бог не требова совета на творение его, и толикаго величе ства небеснаго толицей тягости от верху сотворяеме, не призва спо могающих или поддерживающих, донележе основание утвердится земля, на немже поставлено будет небо. Малейшее же творение человека создати восприят советовати бог, глаголя: сотворим чело века по образу нашему и подобию. И сие малейшее здание (!) не от верху начинаемо творити видится, но от долу; реша бо книги, яко созда бог человека персть взем от земля. Зижемое же на основании, от долу зижется, и начиная зидати сего, советуя, рече бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию, аки бы безмерно величе ство хотяше были человек и многа тягота, или многосугубно величайши и тягчайши небесе и земля человеча тварь хотяше быти» (15, с. 86-87). В соответствии с мировоззрением XVI века Зиновий широко противопоставляет творчество божества - «космическую архитек туру», божественную - строительству человеческому. Последнее раз вивается снизу вверх, первое, наоборот, - сверху вниз. Небо было создано до того, как под него была подведена опора, на которой оно потом стало покоиться, - земля. Этот образ имеет существенное значение для понимания архитектуры XVI века. Шатровое увенчание Царского места Ивана Грозного или шатровая сень - наружная часть центральной церкви Покровского собора, это - подобие неба, созда ваемое сверху вниз. Это - Покров, творчество божества. Наоборот, приделы Покровского собора - земное, человеческое творчество. Когда была создана земля, она была подведена под небо. Так же были подведены точеные столбики под шатровую шапку Царского места и приделы под шатровую сень - покров Покровского собора. В приведенном отрывке трактата Зиновия замечательна исключительно высокая оценка места человека в космосе. Эта черта очень характерна для русского XVI века. Зиновий противополагает процесс создания человека процессу создания всего мироздания. Несмотря на то, что человек представляет собой неизмеримо малую величину по сравнению с космосом, бог в процессе его сотворения идет снизу вверх, взяв горсть земли и из нее создав человека. Это означает существеннейшее отступление божества от свойственного ему метода творчества, обусловленное совершенно особым значе нием человека в мире. На исключительную важность и ответствен ность создания человека указывает уже то обстоятельство, что бог, даже приступая к столь трудной работе, как создание неба и земли, ни с кем не советовался, а при создании человека был устроен совет между тремя божественными сущностями, составляющими Троицу, которая решила создать человека по образу своему и подобию. Рассуждение Зиновия развивается в рамках церковно-богословской схола стики, которая была формой мировоззрения и мысли человека XVI века. Однако мысль Зиновия отличается большой самостоятельно стью, она - живая и творческая. В приведенном рассуждении Зиновия для русского человека XVI века очень характерен последний аргу мент. Бог начинает творчество человека снизу, а не сверху потому, что человек больше и тяжелее неба и земли, конечно, в переносном смысле, так как величество человека безмерно. Этот образ реаль-

Часть II Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь

118

ного мира - тяжесть и величие, - хотя Зиновий и пользуется им только как метафорой, вносит двойственность во все рассуждение, так как этим снижается особый характер божественного творчества, отличного от человеческого: в наиболее ответственные моменты, как, например, при создании человека, бог переходит от характер ного для него творчества сверху вниз к земному методу снизу вверх. Подсознательно Зиновий считал, очевидно, этот последний метод более надежным. Столпы, кубические храмики на арках и сень-покров образуют в Покровском соборе степенное построение, в котором синтетически разрешается взаимонаправленность двух потоков: с земли на небо и с неба на землю. Так реализуется в архитектурной композиции образ Покрова, возникший в толще народного сознания.

Глава 10 Западноевропейские, южноевропейские, восточные и новгородские влияния и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

Вряд ли кто-либо усомнится в том, что Покровский собор является произведением русской архитектуры, что он выражает художествен ные вкусы и мировоззрение русского народа в необыкновенно яркой и совершенной форме. Все же было бы ошибочным считать, что все формы Покровского собора развились в русском зодчестве предыду щего времени или были созданы его строителями. Русский народ, богато одаренный художественно, был всегда очень восприимчив ко всему красивому, с чем он встречался в творчестве других народов. В XVI веке кругозор русского человека очень расширился. Молодое Московское государство вступило в XVI веке в оживленнейшие тор говые и культурные связи со странами Запада, Востока и Юга. Во время больших войн XVI века русские в очень большом числе бывали в странах Востока и Западной Европы, знакомились с культурой и бытом людей этих стран, с их искусством и с их архитектурой. Довольно большое число русских людей и в мирное время путеше ствовало по этим странам. Можно не сомневаться, что среди них были также художники и архитекторы. Последние участвовали в походах также и в качестве мастеров строительства крепостей и осадного дела. В русской архитектуре XVI века, в частности в Покровском соборе, содержится ряд форм и отдельных архитектурных мотивов, заимствованных в зодчестве соседних стран. Они были на русской почве глубоко переработаны и включены в русское композиционное целое. Это облегчалось тем, что русские архитекторы отбирали только такие формы, которые им нравились и которые соответство вали их собственным композиционным замыслам и приемам. Обра зуя неотъемлемую часть русского здания, переосмысленные в твор честве русских архитекторов, заимствованные формы сами станови лись русскими.

Часть II Основные элементы архитектурной композиции Покровского собора и их взаимная связь

120

В то время, когда строился Покровский собор (1555-1561), произошли на Руси следующие события, которые необходимо иметь в виду, рассматривая вопрос о заимствовании русскими мастерами форм у соседних народов: 1) завязались сношения с Англией; 2) имели место сношения с патриархами Дионисием и Иоакимом, свя занные с путешествиями русских людей на юг; 3) произошло первое подчинение Сибири; 4) в Москву прибыли послы из Юргенча, Бухар и Шамархана (Самарканда). Торговые и культурные связи издавна связывали Москву с Италией, к ним присоединились теперь связи с Северной Европой и развились стародавние сношения с Югом и Востоком. Выше уже была речь о связях композиции Покровского собора с архитектурой и проектами итальянского Ренессанса (в частно11.1-9 сти, о соотносимости нашей композиции и системы центрического купольного здания у Леонардо да Винчи). В Покровском соборе существует еще одна деталь, указывающая на связь его форм с зодче ством итальянского Ренессанса: рустованные колонки на наружных углах восьмерика центральной церкви. Мотив рустованных колонн был введен в итальянскую архитектуру незадолго до начала постройки Покровского собора. Одним из первых примеров его при менения является фасад Монетного двора в Венеции архитектора 25.1.2 Якопо Сансовино, 1535-1545 годов. Сношения Московского государ ства с Венецией были очень оживленными, русская архитектура XVI века заимствовала в Венеции ряд отдельных мотивов. Другим знаме нитым, несколько более поздним примером применения в Италии рустованных колонн является двор палаццо Питти во Флоренции 25.3 архитектора Амманати, начатый в 1558 году под влиянием Монет ного двора Сансовино. Он послужил образцом для Саломона Деброса, широко использовавшего мотив рустованных колонн палаццо Питти в построенном им по поручению Марии Медичи в 1615-1620 26.3 годах Люксембургском дворце в Париже, в котором ему было пред ложено подражать формам палаццо Питти. После этого рустованные колонны и пилястры получили очень широкое распространение в архитектуре Франции и других стран Европы. Рустованные ко26.1.2.4 лонны применялись во второй половине XVI века в качестве очень распространенного мотива в Нидерландах (фасад здания сырной кон торы в Алкмаре 1582 года, есть также и более ранние примеры), в Англии (камин в Кобгем, Кент и др.). Рустованные колонны Покровского собора по своему харак теру ближе к формам архитектуры Северной Европы, чем к формам произведений Сансовино и Амманати. К 1553-1554 годам относятся экспедиции Хью Уиллоби и Ричарда Ченслера, в 1554 году была основана Московская компания в Англии. Правда, голландские кора бли стали появляться на русском Севере только с 1565 года. Однако с 1558 года (до 1581 года) Московское государство владело Нарвой, этим окном в северную часть Западной Европы. Архитектура Покровского собора во многих своих деталях свя зана с зодчеством Западной Европы. В частности, некоторые его формы заставляют вспомнить архитектуру Англии - здания так 27.1.2 называемого стиля Тюдор. В наружной отделке третьих ярусов стол пов, высящихся над главным карнизом, большую роль играют фронтончики, круто поднимающиеся вверх. Аналогичные фронтончики имеются в церкви в Коломенском. Отличительной чертой последних является то, что их несут тоненькие колонки, прислоненные к пиля страм. Фронтончики восьмериков Покровского собора поставлены на главный карниз и соприкасаются друг с другом на углах, пересекая лопатки. Последние состоят из тонких вертикальных «жердей». Все вместе напоминает наружные стены фахверковых домов. В этой связи следует особо отметить увенчание барабана восточного 27.3.4

Глава 10 Западноевропейские, ю ж н о е в р о п е й с к и е , восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

121

25.1 Якопо Сансовино Монетный двор в Венеции 1536. Фрагмент фасада 25.2 Якопо Сансовино Монетный двор Внутренний двор 25.3 Бартоломео Амманати Палаццо Питти Фасад со стороны внутреннего двора 1558-1570

Таблица 25 Мотив рустованных колонн в итальянской архитектуре XV-XVI веков

122

столпа, заметно отличающееся от соответствующих частей других столпов: самая верхняя часть барабана представляет собой низкий восьмерик несколько большего сечения, чем весь барабан; при пере ходе к нему стены барабана изгибаются вперед, повторяя очертания расположенных на этих местах консолей. Сходный мотив обычно встречается в фахверковых жилых домах, в частности в Англии в 27.1.2 домах стиля Тюдор. Западноевропейские архитектурные образцы напоминает в Покровском соборе также плоское кирпичное перекрытие чаXXIV.1.2 сти внутренней галереи между центральным храмом и западным стол пом, поверхность которого представляет собой воспроизведение нервюрного свода, в котором взаимно пересекающиеся под прямым углом нервюры членят всю поверхность свода на одинаковые ква драты, повернутые диагонально по отношению к основным осям зда ния. Профессор С. А.Торопов указал мне на очень близкую анало гию этому своду, почти современную Покровскому собору, в своде часовни Богоматери в Сент-Агриколь д'Авиньон во Франции 1547 года. Аналогичных примеров в архитектуре Франции можно приве сти большое количество. В деталях Покровского собора имеются формы, пришедшие из архитектуры Ренессанса, и формы, заимствованные из готического зодчества. К первым относятся, например, элементы ордеров, среди которых особенно видное место занимает главный антаблемент, опо ясывающий все здание. Ордерные формы Покровского собора восходят к постройкам итальянского Ренессанса не непосредственно: они получили доволь но широкое распространение в русской архитектуре первой поло вины XVI века; их источником является главным образом Архангель ский собор в Московском Кремле, который детально изучали и хоро шо знали архитекторы Покровского собора. Наряду с этим профилировка цокольной части столпов близка к профилировке некоторых позднеготических зданий. В этом смысле характерен, например, сложный профиль из валиков различной XXI.1.2 величины, кольцами охватывающий основания колонн и продолжаю щийся непосредственно дальше на стенах. Отмеченные обломы род ственны кольцам, охватывающим готические колонки, например в порталах, или горизонтальным тягам, проходящим поверх полу28.1-4 колонок в виде колец, например внутри церквей на уровне трифория. Характерную готическую форму имеют также столбы, поддержива ющие открытые наружные площадки между малыми приделаXXII.1.2 ми. Они представляют собой пучок из четырех колонок, между 29.1-3 которыми выступают острые ребра углом поставленных столбиков. Профилировка этих столбов, в особенности их базы, носит иной характер, чем профилировка первого яруса столпов. Она разрабо тана более крупным планом и отличается характером обломов, стоя щих гораздо ближе к профилям в архитектуре итальянского Ренес санса. В этих столбах совмещены элементы, восходящие к формам зданий готики и Ренессанса. Главный антаблемент, опоясывающий наружный объем Покровского собора, является западноевропейской формой; он XX.1.2 занимает очень видное место в наружном облике здания и сохраняет отчетливые следы своего происхождения. Когда просматриваешь 30.1.2 памятники русской архитектуры до конца XV века и потом перехо дишь к Покровскому собору, особенно явственно выступает новизна для русского зодчества чрезвычайно рельефного главного антабле мента московского собора. Этот антаблемент представляет тем боль ший интерес, что подобные антаблементы были распространены в русском зодчестве XVI века и прочно вошли в репертуар архитектур ных форм этого времени. В главном антаблементе Покровского

123

26.1 Инито Джонс Эскиз ворот Эрандел-хаус в Лондоне Около 1618 года 26.2 Джон Смитсон Архитектурный чертеж ворот Эрандел-хаус в Лондоне

26.3 Саломон Деброс Люксембургский дворец в Париже 1615-1620/21 26.4 Балтазар Джебьер Йоркский шлюз в Лондоне 1626-1627

Таблица 26 Мотив рустованных колонн в архитектуре Англии и Франции XVII века

124

собора, несмотря на его кажущийся западноевропейский характер, русские черты выражены очень отчетливо. Главный антаблемент Покровского собора содержит в себе основные элементы ренессансного антаблемента: архитрав, фриз XX.1.2 и карниз. Однако соотношения между этими тремя частями в антаб лементе Покровского собора принципиально иные, чем в ренессансном антаблементе. Особенно бросается в глаза очень незначительная высота фриза, равного по высоте одному только венчающему гуську карниза, взятому в отдельности. Между фризом и гуськом карниза расположены еще следующие обломы, в порядке снизу вверх: полочка, четвертной вал, слезник. Фриз примерно равен по высоте только одному слезнику. Вследствие этого фриз выглядит как полка и превращается в часть карниза, поглощающего его как один из своих составных элементов. Этот карниз оказывается составленным из следующих обломов, перечисленных снизу вверх: полка, полочка, четвертной вал, слезник, гусек. С другой стороны, архитрав очень высок. По своей высоте он почти равен всем расположенным над ним обломам, взятым вместе, т.е. фризу и карнизу. Кроме того, архитрав развит до полного трехчастного антаблемента. Наиболее выдающейся частью архитрава является его фриз, высота которого равна высоте фриза-полки всего антаблемента. Вследствие одинаковой высоты этих двух частей архи трав вырастает из подчиненной нижней части антаблемента в само стоятельную часть, конкурирующую с фризом и карнизом, сливши мися в один единый карниз, хотя архитрав и ниже этого последнего. Между «полкой-фризом архитрава» и «полкой-фризом антаблемента» расположено несколько обломов, образующих «карниз архитрава», повторяющий в уменьшенном виде «карниз антаблемента». Эти обломы следующие, в порядке снизу вверх: полочка, четвертной вал, гусек. Все эти обломы мельче обломов венчающего карниза, причем высота целого уменьшается еще за счет отсутствия слезника. По отношению ко всем этим обломам «фриз архитрава» является полкой. Под ней расположены, в порядке снизу вверх, полочка и валик, обра зующие вместе «архитрав архитрава». Итак, архитрав, взятый в отдельности, состоит из следующих обломов, в порядке снизу вверх: полочка, валик, полка, полочка, четвертной вал, гусек. С ним прои зошло то же самое, что и с двумя верхними частями антаблемента, взятыми вместе: он уподобился карнизу, сам превратился в карниз. В итоге оказывается, что ренессансный антаблемент, перера ботанный русскими архитекторами согласно принципам древнеXX.1.2 русского зодчества XVI века, а также в зависимости от общего смысла архитектурной композиции Покровского собора, утерял характерную для пего трехчастность и оказался расчлененным на две основные части. Каждая из них превратилась в карниз. Трехчастный ренессансный антаблемент был преобразован в два расположенных друг над другом карниза. Наше рассуждение отчетливо показывает возможность исполь зования терминологии, связанной с зодчеством Ренессанса, примени тельно к древнерусской архитектуре. Это объясняется тем, что рус ская архитектура XVI века содержит в себе ордер. Все же в основе русского зодчества XVI века лежат иные принципы, и это объясняет, почему элементы ордера были подвергнуты в ней столь глубокой переработке. До некоторой степени условным является применение к архитектурным формам Покровского собора таких понятий, как ордер, антаблемент или карниз. Применительно к главному антабле менту Покровского собора можно говорить о том, что это - двойной карниз, так как сильно рельефный и устремленный вперед и вверх профиль гуська является ведущим обломом его верхней части и всего антаблемента в целом. Гусек нижнего карниза является как бы

Глава 10 Западноевропейские, южноевропейские, восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

125

27.1 Пигчфорд холл в Шорпшире Англия 27.2 Мортон холл в Чешире Англия 27.3 Фахверковый дом в Страсбурге. Франция 27.4 Фахверковый дом в Кольмаре. Франция

Таблица 27 Мотив изгибающейся вперед под кровлей стены и мотив «фронтончиков» в фахверковой архитектуре Европы

126

ослабленным отражением, своего рода эхом верхнего гуська, значе ние которого с такой силой подчеркивается еще расположенным над ним слезником. Сходство между собой двух расположенных друг над другом карнизов, обусловленное чередованием однородных обломов, связы вает их в одну целостную композицию. Между тем каждый карниз имеет свой особый характер. Основное различие между ними обусло влено отсутствием слезника в нижнем карнизе и меньшим размером его венчающих объемов - четвертного вала и гуська. Вследствие этого в нижнем карнизе оказывается сильнее подчеркнутой полка, а в верхнем карнизе - гусек. Благодаря этому оба карниза не только повторяют, но и дополняют один другой. В нижнем карнизе преобла дает спокойная плоская полка-фриз. Сложные профили над ней с ней контрастируют: они отличаются сильным рельефом и проникнуты движением. Все же они подчинены полке-фризу. Над ними повторя ется полка-фриз, продолжающая спокойные очертания нижней полки-фриза. На этот раз верхняя полка-фриз подчинена располо женным над ней сложным объемам, подхватывающим движение ниж них венчающих обломов и энергично его развивающим. Нарастаю щее вверх общее движение, которым пронизаны оба карниза, явля ется тем композиционным стержнем, который их объединяет. Каждый карниз, взятый в отдельности, а также каждый облом, рас смотренный изолированно, являются звеньями общего потока движе ния, проходящего через них и нарастающего снизу вверх. Как в каждом совершенном произведении архитектуры, в Покровском соборе даже самая мелкая деталь может быть понята только из композиции целого и из того места, которое она в ней занимает, из той художественно-композиционной функции, которую она в ней выполняет. То же относится и к двойному карнизу. Нара стая по направлению вверх, он не замыкает, а, наоборот, раскрывает композицию. Наружный объем каждого столпа делится двойным карнизом на две главные части: двухъярусную нижнюю часть с боль шими гладкими простенками, строго обрамленными, и верхнюю часть, тоже двухъярусную, простенки которой пересекаются наклон ными линиями фронтончиков. Нижняя часть, нарастая к двойному карнизу, представляет собой более открытую, растущую вверх ком позицию: в направлении к двойному карнизу развертывается компо зиционная фраза в виде вопроса, подготовляющая основное архитек турное выражение столпа в целом, подготовляющая четыре столпавопроса. Наоборот, верхняя часть характеризуется тем, что каждый столп-вопрос пронизан фронтончиками, в которых отчетливо выра жено зарождение заключительной, замыкающей, ответной формы зарождение венчающего все здание шатра. Нарастающему вверх двойному карнизу противопоставлены композиционно соотносящиеся с ним фронтончики, убывающие по направлению вверх и сходящиеся в одной точке. Таким образом, в пределах каждого из столпов на поверхности его стен развернута двухчленная композиция нарастания и убывания, вопроса и ответа (двойной карниз - фронтоны), кото рая в грандиозном масштабе развернута в соотношении четырех столпов и венчающего шатра, т.е. в композиции всего здания, взя того в целом. Глубокая целеустремленность всех форм и деталей Покров ского собора рельефно выступает, например, в трактовке двойного карниза на стенах малых приделов, существенно отличающейся XVII.1.2 от трактовки продолжения того же карниза на стенах столпов. Малые приделы, являясь связующими звеньями между столпами и шатровой сенью, являются одновременно и столпообразными и пира мидальными. Это нашло себе отражение в пирамидальном силуэте каждого из них, а также в том, что четыре малых придела образуют

127

28.1 Собор Нотр-Дам в Амьене Франция. XIII век Внутренний вид 28.2 Собор Нотр-Дам в Лане Иль де Франс. Франция XII-XIII века Центральный неф

28.3 Собор Нотр-Дам в Шартре Иль де Франс. Франция XII-XIII века Портал 28.4 Собор в Бамберге Германия. XII-XII1 века Портал

Таблица 28 Мотив горизонтальных тяг на уровне трифория и мотив колец, охватывающих колонны в порталах готических церквей

128

вместе с храмом Покрова и лестничными маршами большую пира миду, начинающуюся от земли. Арочки ниш, украшающие наружные стены малых приделов, доходят до полочки под четвертным валом нижнего карниза, совершенно вытеснив его полку-фриз. Вследствие этого обломы, расположенные над полочкой-фризом нижнего кар низа, выглядят как часть верхнего карниза. Последний делается в результате этого похожим на полный антаблемент: отошедшие к нему части нижнего карниза превратились в архитрав. Выступая в качестве трехчастного антаблемента, двойной карниз в тех своих частях, которые приходятся на малые приделы, теряет присущее ему движение, он становится более устойчивым и уравновешенным. На всем своем протяжении главный карниз Покровского собора все время переходит от отрезков на столпах, на которых он имеет форму двойного карниза, к отрезкам на кубических храмиках малых приде лов, на которых он имеет форму, приближающуюся к трехчастному антаблементу. Вследствие этого главный карниз, связывая нижние части всех приделов в общий массив, вместе с тем на отдельных отрезках по характеру своей профилировки соответствует тому архи тектурному объему, на поверхности которого он помещен. Глубокая переработка русскими мастерами антаблемента в главном карнизе Покровского собора является наглядным примером того, насколько русские архитекторы подлинно творчески и в выс шей степени самостоятельно интерпретировали архитектурные формы других народов, отвечающие их композиционным замыслам и перенятые ими. Естественно возникает вопрос: чем же собственно ренессансные антаблементы привлекали русских архитекторов XVI века? Сравнение наружных стен Покровского собора и других построек XVI века с наружными поверхностями стен русских зданий XI-XV веков обнаруживает между ними существенную разницу, которая сво дится к появлению в XVI веке очень сильного рельефа наружного расчленения зданий. До XV века самым глубоким рельефом поверх ностей стен из всех русских построек отличались владимиро-суздальские церкви. Однако членения их наружных стен образовались глав ным образом путем удаления известных частей поверхности стены, так что архитектор, расчленяя стену, как бы углублялся в толщу массы. Этот принцип «негативного» рельефа (контррельефа) был характерным для всей русской архитектуры XI-XV веков. Напри мер, Нередица в Новгороде имеет наружные стены, расчлененные по тому же принципу, что и владимиро-суздальские храмы, хотя ее наружное расчленение и отличается очень большой простотой. Лопатки непосредственно переходят в закомары, ничем от них не отделенные, так что наружная плоскость лопаток и закомар является как бы остатком первоначальной поверхности стен, а промежутки между лопатками вынуты, удалены. В церкви на Нерли части стен между лопатками и под закомарами вынуты в большем количестве, чем в Нередице, что наглядно выражено уступами лопаток: по ним глаз ступенями проникает в глубь массива стены. Тот же смысл имеют также и «перспективные» формы окон и порталов владимиросуздальских зданий. Это особенно отчетливо выступает во владимир ском Успенском соборе, в котором окна образованы множеством уступов, глубоко уходящих в массу и наглядно выявляющих ее толщу. Рельеф наружных членений стен русских построек XI-XV веков «негативный». Для зданий же XVI века характерен «позитив ный» рельеф наружных стен. Переходным этапом в этом отношении является раннемосковская архитектура. Еще в XIV веке в московских церквах появляются на лопатках капители, отделяющие их от зако мар, разрушающие всю систему трактовки наружного объема русского здания XI-XV веков и превращающие лопатки в формы,

129

29.1 Гроте керк в Девентере Нидерланды. Пучок колонн, поддерживающих своды 29.2 Собор в Сиене. Италия ХIII-ХIV века Центральный неф 29.3 Крипта собора Сент-Этьен в Осере. Франция. XII век

Таблица 29 Мотив пучков колонн, п о д д е р ж и в а ю щ и х своды, в романских и готических зданиях

130

приставленные к стене. Вследствие этого простенки между лопатка ми выглядят в раннемосковских зданиях как части первоначальной стенной поверхности, на которые наслоились элементы расчленения, как-то: лопатки, горизонтальные орнаментальные ленты, обломы закомар. В XVI веке «позитивный» рельеф наружных поверхностей стен русских зданий становится гораздо сильнее и сложнее. Стены обрастают множеством очень выпуклых членений, отличающихся весьма богатой градацией рельефа. Если в XII-XV веках здание как бы втягивало внутрь себя некоторую часть наружных поверхностей своих стен, то в XVI веке здание точно набухает изнутри наружу. В Покровском соборе скульптурность поверхности наружных стен достигла максимального развития. В XVII веке продолжался в рус ском зодчестве процесс развития позитивного рельефа стен, кото рый привел в это время к сложению еще более насыщенного декора тивными формами наружного облика зданий. В отношении интерпре тации поверхности наружного объема архитектура XVII века осуще ствляла, как и в смысле композиции здания в целом, новые принципы по сравнению с зодчеством XVI века. Трактовка наружных стен в русской архитектуре XVI и XVII веков проходила различные этапы своей эволюции, но она развивалась на базе общего принципа пози тивного рельефа. В Покровском соборе очень усилен рельеф всех форм, как стародавних, так и новых. В частности, например, стариннейXIV.6-8 шая форма древнерусского зодчества закомара-кокошник, известная еще в памятниках XI века и существовавшая в русском зодчестве по крайней мере с X века, а вероятно, и раньше, отличается в Покров ском соборе новой трактовкой. В кокошниках Покровского собора доминирует скульптурная лепка обломов. Сами кокошники сильно вынесены вперед по отношению к основной поверхности стены: это достигается при помощи расположения кокошников над выступаю щим из стены карнизом с машикулями. В самом кокошнике особо выделена обрамляющая его арка, сильно выступающая вперед по отношению к полю кокошника. Богатая и сочная профилировка арок и обломы обрамления круглых ниш еще больше подчеркивают плас тичность кокошников. Антаблементы и все вообще наружное расчленение Архангель ского собора привлекли к себе внимание архитекторов Покровского собора именно своим сильным «позитивным» рельефом, разработан ным очень детально. Зодчие Покровского собора заимствовали в архитектуре чужих стран также и другие сильно рельефные формы и декоративные детали. К ним относятся, например, рустованные колонны центральной башни и фронтончики столпов. Характерно, что последние получили в основании барабанов столпов форму полупирамидок, для которых весьма типичным является именно их сильный рельеф. Строители Покровского собора заимствовали некоторые формы не только в странах Западной Европы, но и в странах, гра ничивших с Московским государством на юге, а также в странах Востока. В первой половине XVI века имели место сношения Москов ского государства с Молдавией. Последняя представляла собой круп ную и довольно самостоятельную страну, народ которой на протяже нии своей истории неоднократно выражал тяготение к сближению с Русью. В XVI веке связи Молдавии с Московским государством, исследованные в настоящее время еще недостаточно, выступают очень отчетливо. В 1538-1539 годах переехал на постоянное жительство в Москву Иван Пересветов, служивший до того в Сучаве, главном городе Молдавии, у молдавского господаря Петра IV Рареша, правив-

Глава 10 Западноевропейские, южноевропейские, восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

131

30.1 Антонио да Сангало Младший Рисунок профиля античного карниза 30.2 Микеланджело. Палаццо Фарнезе. После 1546 года Карниз

Таблица 30 Карниз в архитектуре итальянского Ренессанса

132

шего в 1527-1538 годах и позже (1541-1546). Пересветов оказал вли яние на Ивана Грозного своими взглядами на государство. Деятель ность Пересветова относится главным образом к периоду между 1547 и 1551 годами. Это было время накануне реформ и соборов 1550 и 1551 годов. Этот период отличался особенно интенсивной жизнью русского общества, политическая мысль которого усиленно рабо тала, а нравственное сознание было чрезвычайно возбуждено. Нрав ственные вопросы, идеи искоренения пороков и утверждения «поисшатавшихся» нравов находились в центре внимания. Свои советы, обращенные к Ивану Грозному, Пересветов облекал в форму вымышленных советов молдавского государя Петра, якобы послав шего его с ними к русскому царю. Существенным фактором в смысле параллелизма развития и взаимоотношения Московского государства и Молдавского государ ства в XVI веке является общность некоторых социально-политиче ских процессов в этих двух странах. При господаре Александре Лапушнеане (1552-1561 и 1564-1568), перенесшем столицу в Яссы, происходила в Молдавии ожесточенная борьба с боярами, сопрово ждавшаяся многочисленными казнями их, которая во многом напоми нала опричнину 1565-1572 годов. Термин «господарь» встречается в русских исторических документах как титул московских властителей XVI века. Сношения русских в XVI веке с Молдавией были связаны с тем, что через Молдавию проходил путь из Москвы в Иерусалим, так как старый черноморский путь был связан в то время с огромными трудностями и опасностями путешествия по незамиренным областям, делавшими этот путь почти непроходимым. С половины XV века, после падения Константинополя, паломничества русских на Восток сменяются путешествиями с Востока в Москву за покровительством и милостыней. В начале 1558 года в Москву прибыло посольство от патриарха Иоакима и от Макария, архиепископа Синайской горы, с просьбой о материальной помощи обветшавшему монастырю. В ответ на это посольство были посланы из Москвы Геннадий, архидиа кон новгородского собора, и с ним купец Василий Позняков с сыном. Были отправлены богатые подарки в виде мехов, а Геннадию было дано характерное поручение - «обычаи писати» в странах, через кото рые им придется проезжать. Путешествие длилось с 1558 по 1561 год. Их путь был сухопутным, он шел через Литву, Молдавию, Валахию и Болгарию. Геннадий умер в Царьграде, а Позняков был на Пасхе 1560 года в Иерусалиме, исполнил то, что ему было поручено, вер нулся в Москву и представил доклад о своем путешествии (30, т. 2, с.202). В последнем он, как и более ранние паломники, говорил о том, что в Иерусалимском храме «... на среди той церкви есть пуп всей земли, покровен каменем» (30, т. 2, с.203). Связи Москвы с Молдавией делают исторически возможным заимствование мастерами Покровского собора звездообразной части центральной башни в архитектуре Молдавии. Такую форму имеют многие древние церкви Молдавии, очень напоминающие в этом отно шении Покровский собор. В свою очередь в Молдавию такая звез дообразная форма башни могла перейти из мусульманского зодче ства, с которым молдавская архитектура обнаруживает многочислен ные связи. Звездообразная форма привлекала русских мастеров своей скульптурностью, сильным рельефом выступающих из центриче ского массива углов, а также тем, что эти формы выражают сильное движение. Выше было прослежено, как звездообразная часть органиче ски включена в архитектурную композицию Покровского собо- XI.10.11 ра. Звездообразный объем получил у русских мастеров глубоко свое образную интерпретацию. Он превратился в необходимое звено

Глава 10 Западноевропейские, ю ж н о е в р о п е й с к и е , восточные и новгородские в л и я н и я и их с а м о с т о я т е л ь н а я переработка в архитектуре Покровского собора

133

31.1 Церковь Константина и Елены в селе Заборье Вологодской области 1750. Западный фасад 31.2 Церковь Архангела Михаила в селе ЮромскомВеликодворском Архангельской области 1685. Западный фасад

31.3 Церковь Спаса Преображения погоста Кижи. 1714 Западный фасад 31.4-6 Покровский собор в Москве 1555-1561 Реконструкция малых главок у подножия шатра

Таблица 31 Мотив главок вокруг шатра центральной б а ш н и в русских деревянных церквах и в Покровском соборе

134

нарастания масс Покровского храма, образуя переход от множества как бы выбрасываемых восьмигранником вверх кокошников к устре мленному вверх шатру. Звездообразный объем украшен пилястрами и антаблементом, еще сильнее выявляющими движение вверх и зиг загообразное движение вглубь массы, а также из глубины наружу. Наконец, над углами звездообразной части первоначально стояли небольшие шейки с главками. Они продолжали собой направление пилястр и свободно разрешали в воздухе выраженное в последних вертикальное движение. Восемь шеек в миниатюрном виде и с некоторым отклонением в плане повторяют расположение восьми приделов Покровского собора вокруг центрального храма. Было указано на сходство главок над звездообразной частью Покровского собора с главками в русском деревянном зодчестве 31.1-4 XVII века. Это сравнение очень убедительно, оно делает вероятным происхождение этих главок от деревянных прототипов. Необходимо все же отметить, что сходные главки встречаются также и в роман ских постройках, в которых их тоже располагали в числе восьми на вершине башни вокруг увенчивающей ее кровли. Приведем в качестве примера церковь св. Андрея в Верчелли в Пьемонте (Ита лия) XIII века. Ее башня над средокрестием увенчана восьмигранным шатром, в основании которого расположено восемь тонких шеек, завершенных конусами. Подобные главки часто встречаются в рома нской архитектуре. На совершенно ином месте мы находим их в церкви св. Секунда в Асти в Пьемонте XIII-XIV веков. В этом 32.2 здании главки помещены над пилястрами фасада. В том же памят нике отметим приставленные к порталам полуколонны, капители которых ничего не несут. Близкие указанным колонны завершали 32.3 в некоторых случаях конусами. Их напоминают колонны по сторонам западных порталов северо-восточного и юго-восточного приXXIII.1.2 делов Покровского собора. Подобные колонны обрамляли также снаружи диагональные входы во внутреннюю крытую галерею, рас положенную между приделами Покровского собора. Аналогичные колонны составляют существенный элемент наружной декораXXIII.3.4 ции малых приделов: они расположены между нишами. Строители Покровского собора заимствовали понравившиеся им формы не только в Западной и Южной Европе, но также и на Востоке. Выше мы уже столкнулись с системой купола на квадрате, что является в Покровском соборе наиболее существенным заимство ванием из архитектуры Востока. Для вопроса о влиянии зодчества Востока на русскую архитек туру XVI века очень большое значение имеет Царское место Ивана Грозного в московском Успенском соборе 1551 года. В нем содер жатся также и мотивы западноевропейского происхождения, напри мер кубки, расставленные по углам перекрытия, а также над диаго нальными килевидными кокошниками. Кубки эти воспроизводят в переработанном виде ценную утварь, привезенную в Москву из Западной Европы. Кубки, поставленные по углам, продолжают сво ими вертикалями точеные столбики. Последние являются характер ным примером русских точеных деревянных столбиков середины XVI века. В них преобладают давние русские мотивы, разрабатывавшиеся в течение долгих столетий в русской народной деревянной резьбе. К этим исконным русским мотивам присоединились некоторые детали византийского происхождения, например лиственный мотив в их основании, античные мотивы, пришедшие на Русь через посред ство искусства Ренессанса, например шнур перлов, наконец восточ ные мотивы, например ложкообразная обработка капителей, для которых можно найти аналогию в Иране в шатровых мавзолеях Амоля. Кубки были поставлены также и на восемь килевидных

Глава 10 Западноевропейские, ю ж н о е в р о п е й с к и е , восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

135

32.1 Церковь св. Андрея в Верчелли в Пьемонте Италия. XIII век 32.2 Церковь св. Секунда в Асти в Пьемонте. Италия XIII-XIV века

32.3 Собор в Кьери. Италия Баптистерий

Таблица 32 Мотив главок вокруг шатра центральной б а ш н и и мотив полуколонн, капители которых ничего не несут, в романских церквах

136

кокошников в основании шатра. Мотив кубка теснее связывает ква дратное в плане Царское место с его восьмигранным в плане пере крытием вследствие того, что нижняя группа кубков расставлена по углам квадрата, а верхняя - по углам восьмиугольника. Выше было отмечено, что самый мотив сени-балдахина над Царским местом имеет древневосточное происхождение. В наружных формах Царского места содержится много мотивов, заимствован21.1.2 ных на Востоке. Среди них особенно бросаются в глаза звери, несу щие на себе Царское место. Они взяты из русского народного искус ства, постоянно бывшего в контакте с народным искусством соседних восточных стран и насыщенного образами фантастических зверей. За несколько столетий до времени Ивана Грозного последние были перенесены на стены владимиро-суздальских храмов. В народном зод честве, по преимуществу деревянном, фантастические изображения зверей продолжали бытовать вплоть до XVI-XVII веков и позднее. Об этом свидетельствуют источники, в частности текст, гласящий, что «... над вратами домов христиан поставлены звери и змии и невер ные храбрый мужи...». Подобные изображения питались образами, жившими и развивавшимися в прикладном искусстве. Даже пасхаль ные яйца расписывали в XVI-XVII веках по золоту яркими красками в узор или цветными травами, «... а в травах птицы и звери, и люди.. .». Восточные звери перерождались на русской почве, наде ленные народной фантазией русскими чертами. Такова, например, согласно тексту, приведенному Забелиным, «...уеназверя окрутное, без обернения шыи...» (13, с. 55, примеч.). С народным искусством связаны также и звери знаменитого трона в деревянном дворце в Коломенском. Восточное влияние очень отчетливо выступает в декоративных деталях шатрового верха Царского места Успенского собора, осо бенно в многолопастных теремцах, подобных богато украшенным металлическим пластинкам, характерным для мусульманских празд ничных головных уборов и одежд, в килевидных кокошниках, в орна менте, которым покрыты передние плоскости теремцов и кокошни ков, в цветах-розетках, расположенных между килевидными кокош никами, в деталях орнамента самого шатра. В Царском месте Успенского собора следы восточного влияния сильнее всего проявились во внутренних частях его перекрытия. Оставляя в стороне орнаментику, в которой восточные мотивы играют существенную роль, необходимо в отношении связей с Восто ком отметить главным образом переход от квадратной нижней части перекрытия к шатру. Перед нами - разновидность купола на ква драте, с той разницей, что самый купол заменен восьмигранным шатром. Однако это различие сглаживается вследствие того, что в основании шатра помещено кольцо в форме правильной окружности. Переход от квадрата основания к окружности под шатром дается при помощи промежуточного связующего восьмиугольника. Основание восьмиугольника легко образовано в дереве при посредстве перекину тых через углы балок. Углы квадратного основания перекрыты пло ско, а по внутренней поверхности расположенных по восьмиуголь нику балок идет простой арочный фриз, причем арки переходят с одной балки на другую, не считаясь с углами. Между восьмиугольной балкой и находящимся под ней круглым кольцом расположено восемь орнаментированных наклонных стоек, а между ними - килевидные выемки, соответствующие наружным кокошникам. Вертикальные поля последних состоят из прорезного орнамента. Переход от восьми угольной балки к круглому кольцу представляет собой сложную сфе рическую поверхность, в плане постепенно переходящую от восьми угольной формы к круглой. Соответственно этому внутренние поверхности стоек имеют несколько изогнутую форму. Шатер

Глава 10 Западноевропейские, южноевропейские, восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

137

33.1 Церковь Бориса и Глеба в Плотниках. 1536 Центральная глава 33.2 Церковь Бориса и Глеба в Плотниках. Общий вид 33.3 Трапезная церковь Сретения Антониева монастыря 1533-1537. Общий вид 33.4 Трапезная церковь Сретения Антониева монастыря Глава

Таблица 33 Мотив крутых фронтончиков в убранстве наружных стен новгородских церквей

138

состоит из восьми вовсе не видных снаружи стоек, как бы обтянутых богатой орнаментированной материей. Поверх рисунка последней изображены переплетающиеся разводы проволоки, как будто закреп ляющие материю на стойках шатра. Наличие стоек шатра Царского места еще больше сближает его с Покровским собором. В последнем, как и в церкви в Коломенском, шатер имеет снаружи лопатки по ребрам, которые выглядят как выявление наружу стропильной кон струкции деревянного шатра - прототипа древнейших русских рубле ных деревянных и каменных шатров. Это обстоятельство показывает, что происхождение древней ших русских каменных шатров необходимо связывать не только с шатрами деревянных церквей, но также и с шатрами над сенямибалдахинами (Царское место Успенского собора Московского Крем ля). Декоративные разводы наружных поверхностей граней шатра церкви в Коломенском очень напоминают переплетающиеся жгуты шатра Царского места. Восточное влияние очень сильно сказалось на внутренних частях перекрытия Царского места. Это объясняется тем, что рус ский мастер видел подобные сени-балдахины, а также интерьеры мусульманских мечетей и гробниц где-нибудь на Востоке, в Казани, Астрахани, а также, возможно, в Бухаре или Самарканде. Сложные сферические внутренние поверхности стен при пере ходах от восьмиугольника к квадрату очень типичны для приделов Покровского собора, где они встречаются в самых различных вариантах. Это тоже сближает Покровский собор с Царским местом Успен ского собора. Существенным мотивом Покровского собора являются трой ные треугольные в плане ниши восьмерика. Как самый мотив этих ниш, так и связанная с последними трактовка поверхностей стены, вибрация ее глубокого, но однородного в различных частях одной стены рельефа и оживленная, но однородная вибрация светотени, все это указывает на мусульманскую архитектуру как на источник, из которого были заимствованы как сама форма, так и характер ее применения. Рифленые поверхности стен - характернейший мотив мусульманской архитектуры, применявшийся в самых разнообразных вариантах в различных ее течениях. В данном случае самостоятельная русская трактовка заимство ванного извне мотива выступает не менее отчетливо, чем в других аналогичных случаях, разобранных выше. Мотив близко сдвинутых треугольных в плане ниш привлекал русских архитекторов тем, что давал возможность использовать эффект сильного рельефа. Это показывает, что русские мастера свободно выбирали среди знакомых им мотивов архитектуры Запада и Востока то, что им нравилось. Нередко те и другие мотивы образовывали в русских постройках своеобразнейшие сочетания, в результате которых они переставали быть похожими на восточные или западные формы и превращались в типичные русские образы. Так было и в данном случае. Восточная гофрированная стена сочеталась в восьмерике центральной башни Покровского собора с рустованными колоннами западноевропейско го происхождения. Благодаря этому очень усилился рельеф стен и архитектурная лепка их поверхностей. Вместе с тем такое сочетание выявило значение колонн в качестве каркаса восьмерика, отведя под чиненное место рифленой стене, выступающей на востоке на первый план. Одновременно с этим рустованные колонны оказались, благо даря рифленым стенам, изолированными и контрастирующими с простенками, так как они лишились соответствующего им фона в виде рустованных стен, обычно присутствующих в архитектуре Западной Европы и органически связанных с рустованными колоннами. Соче тание западноевропейских рустованных колонн и восточных рифле-

Глава 10 Западноевропейские, ю ж н о е в р о п е й с к и е , восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

139

34.1 Собор Владимирской богоматери Сыркова монастыря 1554. Внутренний вид 34.2 Софийская звонница XVI век

Таблица 34 Мотив круглых столбов в новгородской архитектуре XVI века

140

ных стен использовано зодчим Покровского собора для создания характерного русского архитектурного образа сени. Среди деталей Покровского собора необходимо особо отметить такие, которые заимствованы из русских построек других областей и других эпох. В этом отношении обращают на себя внимание выложенные из кирпича кресты, заполняющие квадратные поля фриза, расположен ного между фронтончиками и стрелами третьего яруса южноXVII.6-8 го столпа. Эти кресты очень напоминают аналогичные декоративные мотивы, выложенные из кирпича и вплетающиеся в рисунок кладки русских построек XI века, например киевской Софии или церкви Спаса на Берестове там же. Вопрос о возможности влияния на Покровский собор одной из русских построек XI века должен быть изучен особо. Бесспорным является некоторое влияние новгородской архи тектуры XVI века на Покровский собор. Об этом свидетельствует ряд деталей, среди которых выделяются формы в основании наруж ной части центральной башни. Новгородские постройки XVI века живо вызывают в памяти ряд прямоугольных ниш парапета восьме рика центральной башни, расположенных непосредственно над гале рейкой в основании башни. Они завершены характерными крутыми фронтончиками, совсем как на наружных стенах новгородских цер квей XVI века, например на барабане трапезной церкви Срете33.1-4 ния в Антониевом монастыре 1533-1537 годов, на барабанах и апси дах церкви Бориса и Глеба на Торговой стороне 1536 года, на стенах церкви Благовещения на Витке 1541 года, на барабанах, апсидах и стенах собора Духова монастыря 1557 года. В новгородских церквах XVI века наблюдается последовательное развитие этого мотива. Последний появляется первоначально только на барабане, потом он переходит на апсиды, затем появляется на стенах на уровне верхней части апсиды, наконец, в соборе Духова монастыря, опоясывает одним общим фризом стены и апсиды, а также имеется и на бараба нах. В XVI веке мотив островерхих ниш играет большую роль в декорации Софийской звонницы. Существенным отличием ниш 34.2 Покровского собора от похожих на них ниш новгородских церквей является гораздо более крутая форма фронтончиков, завершающих ниши Покровского собора. Так, в деталях отражен более динамиче ский по сравнению с Новгородом характер архитектуры Покров ского собора. Происхождение новгородского мотива ниш отчетливо видно на барабане трапезной церкви Сретения Антониева монастыря. Ни33.3.4 ши эти имеют килевидные завершения, свидетельствующие о заим ствовании их в архитектуре Москвы. В Новгороде килевидные арки превратились во фронтончики под влиянием характерного для Новго рода мотива фронтона под двускатной кровлей (мотив восьмискатного покрытия). В Москве под влиянием общей для XVI века тенден ции к вытянутым по вертикали формам, а также в связи с башнеоб разным характером объемов Покровского собора ниши получили сильно вытянутую вверх форму, главным образом за счет увеличения высоты и крутизны венчающих фронтончиков. В Покровском соборе высота последних превосходит высоту прямоугольной части ниш. Связь Покровского собора с трапезной церковью Антониева мона стыря в отношении архитектурного типа купола на квадрате отме чена была выше. Из новгородского зодчества заимствованы архитекторами Покровского собора также круглые столбы галерейки в основании наружной части средней башни и фронтончики, увенчивающие гале рейку, добавленные позднее. Круглые столбы часто встречаются в интерьерах новгородских церквей XVI века, например в церкви Про-

Глава 10 Западноевропейские, ю ж н о е в р о п е й с к и е , восточные и новгородские в л и я н и я и их самостоятельная переработка в архитектуре Покровского собора

141

копия на Ярославовом Дворище 1529 года и в соборе Сыркова мона стыря 1548 года. Фронтончики были очень распространены в XVI 34.1 веке в Новгороде в качестве завершения отдельных подразделений трехчастных наружных стен (характерным примером является цер ковь Бориса и Глеба на Торговой стороне 1536 года). Сочетание 33.2 аркады на круглых столбах с венчающими фронтончиками над арками, совсем как в галерейке средней башни Покровского собора, находим в Софийской звоннице в Новгороде, построенной после 34.2 1530 года. В Покровском соборе круглые колонны, несущие арки гале рейки, перекликались с шейками главок, стоявших над выступами звездообразной части. Эти колонны по форме созвучны, как и другие близкие им элементы Покровского собора, столпу, являющемуся ведущим мотивом композиции всего здания. Фронтончики над ними, как и островерхие прямоугольные ниши парапета восьмерика, подго товляют фронтоны столпов и венчающий шатер центральной башни.

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

Глава 11

Народная фантастика в древнерусском зодчестве

Для композиции Покровского собора очень большое значение име ет свободная интерпретация зодчим отдельных его частей и всего зда ния в целом под влиянием образов, порожденных фантазией архи текторов. Чтобы понять эту очень существенную сторону древнерусского зодчества, необходимо отказаться от господства математического, количественного начала, которым проникнуто мировоззрение нашего времени, и представить себе внешний мир переработанным народной фантазией. Нужно на время отказаться от привычного для нас трезвого отношения к окружающим предметам и образам природы и насытить действительный мир всем тем, что может поро дить наше воображение, склонное оживлять то, что мы видим вокруг себя, и дополнять предметы тем, что не содержится в них на са мом деле. Попытавшись сделать это, мы получим доступ к пониманию одной из самых существенных сторон архитектурного образа Покровского собора и мы займем такую точку зрения на внешний мир, которая устранит препятствия, преграждающие современному чело веку путь для более адекватного понимания архитектуры самого замечательного древнерусского здания. После такой перестройки нашего мировосприятия нам предстоит прочитать то, что действи тельно содержится в архитектурных формах Покровского собора и что объективно составляет одну из сторон содержания его архитек турного образа. В настоящей главе читатель найдет не субъективное фантазирование на тему о Покровском соборе, подобно тому, как фантазия человека возбуждается движением облаков и он начинает видеть в них свои собственные образы. Перед нами стоит строго научная задача: понять и определить образы, порожденные вообра жением строителей Покровского собора, фантазией русского народа

в XVI веке, образы, получившие свое воплощение и запечатленные в архитектурных формах Покровского собора. В древних храмах русского Севера XVII-XVIII веков народная фантазия создала удивительно многогранные образы, увлекатель ные, разнообразные, неожиданные и вместе с тем поднятые до высоты эпического спокойствия. Если подходить к этим постройкам с ограниченным мерилом ренессансных ордеров, ренессансных архи тектурных форм и композиционных приемов, понять их невозможно. В мастерах, создавших древнерусские северные деревянные церкви, было нечто непосредственное, детское, сохраненное до зрелого воз раста и органически сочетавшееся с развитым мировоззрением сло жившегося человека. Эта замечательная непосредственность заклю чается в отношении к внешнему миру, в органическом единстве чело века и природы, личности и космоса, внутреннего и внешнего, субъ ективной деятельности творческой фантазии и реальных окружаю щих предметов, на которые глаза наших предков были широко открыты. Вместе с тем субъективизм, о котором идет речь, глубоко отличен от индивидуалистического субъективизма человека, воспи танного в буржуазном обществе XIX века, не говоря уже о XX веке, тем, что это - эпический субъективизм народного творчества, для которого в первую очередь типичен коллективный характер, придаю щий ему, как ни противоречиво это звучит, объективность. «Непо стижимо для нас, древняя душа ощущает как единое и цельное все то, что мы сознаем как различное и враждебное друг другу» (4, т. 1, с. 82). Возьмем для примера шатровые церкви в Панилове и в Белой Слуде. Если усматривать в их наружном объеме только прекрас12.1.2 ные сочетания восьмигранника, конуса и т.д., это будет означать очень одностороннее восприятие их архитектуры. Каждая из этих церквей изображает, кроме того, порожденное народной фантазией сказочное существо, отчасти человекоподобное, которое изобразить нельзя никакими другими средствами, как только средствами архи тектуры. Его нельзя ни нарисовать, ни вылепить, ни тем более невоз можно его описать на словах. Общее сближение деревянного зодче ства русского Севера с народными русскими сказками и былинами широко распространено, оно стало обычным. Однако необходимо более точно и детально разработать это сравнение, что является темой особого исследования, очень трудного и вместе с тем очень нужного. В настоящей работе я попытаюсь только сделать известные сопоставления древнерусского зодчества с произведениями русской народной словесности, чтобы более отчетливо очертить некоторые стороны архитектурной композиции Покровского собора. Человекоподобие главной части церквей в Панилове и Белой Слуде (а также и других шатровых церквей, например Выйского погоста или села Вершины) обусловлено главным образом сходством шатра с шапкой. В церквах в Панилове и Белой Слуде различно как соотношение высоты шатра и его ширины, так и отношение высоты восьмигранника к высоте шатра. В Панилове шатер - низкий и призе мистый, в Белой Слуде - высокий и стройный. Характерно, что в связи с этим главка в Панилове выглядит более массивной, в то время как в Белой Слуде она миниатюрная. В Панилове более высокая восьмигранная часть преобладает над шатром, в Белой Слуде высо кий шатер господствует над восьмигранной частью. Церковь в Пани лове, а также церковь в Белой Слуде похожи снаружи на фигуру фантастического сказочного богатыря с нахлобученной на голову огромной шапкой-шатром. Только церковь в Панилове изображает богатыря крепкого, коренастого, теснее связанного с землей, более низкорослого, мускулистого и сильного, а церковь в Белой Слуде богатыря более стройного, юного и красивого, более изящного и поэтического.

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

146

Привлеченный выше факт отождествления в народном созна нии церковного здания и святого, которому данная церковь посвя щена, помогает представить себе, как само здание храма могло изоб ражать человекоподобное существо. При этом христианские пред ставления проникались пережитками народной фантазии, коренящимися в седой старине. В народном сознании человекоподобие приобретают сами образы природы. Вот, например, фантастическая картина леса в народном заго воре, чтобы не заблудиться в лесу: «... что не дуб стоит, [царь] Змиулан сидит. Что не ветер шумит, Змиулан говорит...» (24.с.88) В русских народных песнях и пословицах дуб символически изображает мужчину. «Держись за дубок: дубок в землю глубок» (1,с.90), дуб - «могучий» (1,с.90). То, что создало мир, должно было отли чаться могуществом. Отсюда дуб - всемирное космическое дерево. Дуб играл существенную роль в русском языческом культе. В христианское время на место дуба ставится человек. В русской народной песне поется: «Как на горочке (!) дубчики стоят, Как на дубчиках голубчики сидят». (1.с.90) А в другой «На часовенке два голубя сидят, Между собой разговаривают, Добра молодца выхваливают». (1.с.90) Дуб здесь свободно переходит в часовню. Голубь - символ любви. Могущество (дуб) и любовь (голубь) создают весь мир, все существующее. С древнейших времен велось на Руси венчание вокруг дуба, с чем связано представление о верховном существе, поддержка кото рого необходима в новом брачном союзе. Вместе с тем церковное здание, наследник часовни и дуба - сказочная калика - богатырь: «Ай с-под ельничку с-под березничку, Из-под часта молодого орешничку, Выходила калика перехожая, Перехожая калика переезжая. У калики костыль дорог рыбий зуб, Дорог рыбей зуб да в девяносто пуд. О костыль калика подпирается, Высоко калика поднимается, Как повыше лесу да стоячаго, А пониже облачка ходячаго...». (8.с.52) Сопоставим с этим обращение жены к дубу в сказке «Вещий дуб»: «Дуб дубовистый, дедушка речистый! Как мне быть? Не хочу старого любить, хочу мужа ослепить, научи, чем полечить!» (9,с. 160). В этих словах еще живо звучит языческая молитва - заклятие женщины, желающей извести нелюбимого. Сказочные чудовища описываются обычно только в общих чертах, сказка не представляет себе ясно их наружности. Они в сказке играют роль помощников, товарищей, часто - спасителей (9,с. 172). По своей природе они разнообразны и обнимают собой самые различные стороны русской природы. Они не получили полного олицетворения, сохранив имена, указывающие на их стихийное происхождение. Это - Вихри, Громы, Грады, Верто дубы (!), Вертогоры, Морозки, Бури, Зорьки, Вечорки, Горыни и Дубыни (!). Они в сказке всегда наделены громадным ростом и сверхъестественной силой. Характерна древняя русская сказка о том, как побежденные волшебной силой богатыри в испуге побежали в каменные горы, в темные пещеры и вдруг окаменели. Горы и скалы

Глава 11 Народная фантастика в древнерусском зодчестве

147

- это остатки первобытных народов и сверхъестественных существ (6, с. 28). Наглядное представление о народном восприятии архитектуры дает, например, былина о Соловье Будимировиче: «По морю морю морю синему, По тому по морю по Верейскому, По тому по морю по Дунайскому, Из-за того ли острова Кодольского, Бежит побежит тридцать кораблей. Один корабль наперед бежит, Нос корма по звериному, Бока-ты у него по туриному, И хобот-ты мече по змеиному, И мест очей было вставлено По дорогому камню самоцветному, И место бров было кладено По дорогому соболю заморьскому, Место хвоста было повешено По дорогой лисици заморъскии. Осередь корабли стоит три терема, Три терема златоверхиих: В первом тереме стунчит-бунчит, В другом терему шепотком говорят, В третьем терему скачут и пляшут и песни поют». (8,с.56) Формы здания, как и формы корабля, наделяются народной фанта зией сходством со сказочными чудовищами. В этих фантастических образах большую роль играют красивые сочетания различных мате риалов, разнообразных фактур, а также вкрапленные в композицию драгоценные камни. Наряду с этим существенную роль в народных представлениях об архитектуре играет наделение построек внутренними силами, что порождает подчас насыщенные пафосом динамические образы. Дви жение внутренних сил архитектурных форм, согласно русскому народному мировоззрению, легко может перейти в образ внутреннего роста, когда здание становится похожим на растение или дерево, фантастические по характеру своих форм. В народном стихе об Егории Храбром дается такая картина леса: «...леса со лесами совивалися, Ветья по земле растлалися». (6,с.95) С этим следует сопоставить интерпретацию архитектуры в старине о Соловье Будимировиче: «Было сделано три терема златоверхие, Вершечки с вершечками свивалися, Потоки с потоками сросталися (поток-кнес) Рассажены были сады да зеленые, Цвели да цвели все цветы лазуревы Подведена вся усадьба красоватая». Образы зданий в этой старине отличаются ярко выраженной дина мичностью: на глазах у читателя различные кровли, эта наиболее живописная часть древнерусского дворца и жилища, устремляются друг к другу, друг с другом свиваются и срастаются. Об этом гово рится буквально в тех же выражениях, в тех же поэтических образах, что и о деревьях леса. Уподобление здания дереву очень характерно для народного творчества. Вот, например, подходящее место из «Повести града Иерусалима». Царь Волот Волотович рассказывает сон: «С тое стра ны восточныя восходит лучя солнца краснаго, осветила всю землю светорусскую, а с другую сторону вырастало древо кипарис, серебря ное корение, и ветви у дерева все золото бумажное... »

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

148

(6, с. 461-462). Царь Давид (! ср. владимиро-суздальские наружные скульптурные композиции, в особенности в церкви на Нерли и в Димитровском соборе во Владимире) объясняет этот сон следующим образом: «А что с тое страны восточным восходит лучь солнца краснаго, осветил всю землю светорусскую, то будет на Руси град Иеруса лим началный; и в том граде будет соборная и апостольская церковь Софии премудрости божией о семидесяти верхах, сирень святая святых. А что у древа ветвие золотое, то будет паникадилы поставлены, а ветвие бумажные, то свещи на паникадилах поста влены будут пречюдным образом» (6, с. 461-462). Соборная церковь принимает вид чудесного дерева с золотыми ветвями, причем проме жуточными связующими звеньями между ними выбраны образы паникадила со множеством свечей и многоглавого храма (церковь о семидесяти верхах). Внешнее родство паникадила с деревом и много главой церковью очень велико. Приведенное произведение народ ного творчества подтверждает правильность сопоставления: барабан главы и луковичный купол - со свечой и ее пламенем. Паникадило, как дерево, распускает во все стороны свои ветви. При этом вспоми наются пышные паникадила XVII века с их пирамидальными об щими очертаниями, напоминающие облик дерева или силуэт много главого храма. Приведенная выдержка из «Повести града Иерусалима» имеет меньше отношения к шатровым храмам типа церквей в Панилове и Белой Слуде. Все же и наружные очертания последних имеют неко торое сходство с деревом. Распространенным является сравнение шатра с елью, заключающее в себе долю истины. Сходство наруж ных очертаний шатра с елью является одной из причин органи ческого сочетания шатровых храмов с окружающей их русской природой. Рассказ «Повести града Иерусалима» гораздо живее вызывает в памяти облик наиболее ярко выраженной русской многоглавой дере вянной церкви - Преображенского храма Кижского погоста. В проти воположность к архаически простым церквам в Панилове и Белой Слуде, церковь Кижского погоста представляет собой другой полюс русского деревянного зодчества - церковное здание максимально усложненной формы. Сближение образов фантастического дерева, паникадила и многоглавого храма, которое находим в произведениях народной словесности, раскрывает очень существенную сторону архитектурного образа Преображенской церкви Кижского погоста, которую невозможно не сравнить со сказочным деревом. Дорогие материалы - золото, серебро, драгоценные камни постоянно фигурируют в описаниях зданий и бытовой обстановки, в которых протекает действие в произведениях народной словесности. Эти материалы или имитацию их мы находим и в древнерусском зодчестве. Однако художественный эффект всегда ценится выше, чем стоимость материала. Интерес к драгоценным камням наблюда ется в XV-XVII веках также и в высших слоях русского общества. Известно, например, что ИванШ всюду, где только мог, и в частно сти на Востоке, скупал драгоценные камни и оставил огромное коли чество их своим наследникам. Любовь к драгоценным камням отразилась также и на архитектуре Покровского собора, в котором изразцо вые вставки шатра подражают драгоценным камням, широко приме нявшимся для украшения различных предметов в русском приклад ном искусстве XVI века. Действительное отношение русского народа к художественным ценностям драгоценных материалов нашло себе яркое выражение в былине о Соловье Будимировиче: «Приезжал Соловей сын Будимирович А ко славному городу ко Киеву. А сходенки метал он дорог рыбей зуб,

Глава 11 Народная фантастика в древнерусском зодчестве

149

Выходил, выступал он на крут бережок, А со своей дружиной со хороброю, Чашу насыпал он красна золота, А другу насыпал он чиста серебра, Третью насыпал он скатняго жемчуга, А в четвертых берет он камочку (от камка - Н. Б.) крущатую, Крущатую камочку двоеличную. А ничем эта камка была не дорога, А не красным она да была золотом, А не чистым она да была серебром, А дорога камка была крущатая, А тыма ли цветами заморскима». (8, с.20) Сочетание дорогого рыбьего зуба и красна золота, чиста серебра и скатного жемчуга в драгоценных чашах - какое прекрасное сочета ние! Но еще лучше - цветы заморские на камке. Свободная фантастичность образов является отличительной чертой всей древнерусской архитектуры. Это связано с народным характером последней. В основе лежит народный характер всей древнерусской культуры. Образованный человек XVI века сохранял в себе живое чувство связи с народными массами, непосредственное и цельное отношение к окружающему, детское, донесенное до зрелого возраста. Народная основа всей древнерусской культуры оплодотво ряла ее юным творческим отношением к миру, жизни и деятельности людей того времени.

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

Мы мало представляем себе характер жизни наших предков в XVI ве ке, в наших суждениях о прошлом даже нашей собственной страны и нашего народа мы слишком склонны рассматривать все глазами современного человека. Основным отличием русской жизни от совре менной жизни, в чем главным образом и сказался ее народный харак тер, было очень большое значение коллективного начала и органиче ское самосознание отдельного человека как члена коллектива. Это относится ко всей русской жизни XVI века, взятой в целом, и к жизни различных классов русского общества того времени, но, конечно, это особенно характерно для жизни самих народных масс.

Некоторое наглядное представление о жизни русского народа в XVI веке дают формы жизни, сложившиеся в то время и долго еще дер жавшиеся на русском Севере в XVII веке. Иностранцам, приезжавшим в XVI веке в Россию, бросалось в глаза иное отношение к частной собственности, чем то, которое господствовало в Западной Европе. Так, например, Ченслер, первый англичанин, попавший в Россию, дважды посетивший Москву - в 1553 и 1555 годах, прямо говорит, что «... в этой стране нет собственни к о в . . . эти люди содержатся в великом страхе и послушании, так что всякий отдает на волю и распоряжение князя поместье, которое он накоплял и возделывал всю свою жизнь...» (17,с.7). Ченслер сравни вает русского и англичанина. Русский говорит: «что есть у него, то в руке бога и князя», но не может он сказать, как обыкновенно говорит англичанин, когда имеет что-либо: «это во власти бога и моей» (17,с.7). Флетчер, бывший в Москве при Федоре Ивановиче, гово рит, что в России «дворяне и простолюдины, в отношении к своему имуществу, суть нечто иное, как хранители царских доходов»

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

151

(33,с. 74). В XVI и XVII веках существовал термин «владение», озна чавший на юридическом языке Московской Руси не «собственность», а пользование, распоряжение (33,с. 10,пр. 2). Коллективное начало, которым была проникнута вся русская жизнь XVI века, особенно отчетливо выступает в XVII столетии на русском Севере, где сохранились архаические формы, сложившиеся веком раньше. Господствующей общественной формой на русском Севере в первой половине XVII века был «земский мир». Источники подтверждают само по себе вероятное предположение, что «мир» уже сложился в XVI столетии. Для истории древнерусской архитектуры и, в частности, для изучения архитектуры Покровского собора северно русский земский мир XVII века имеет очень большое значение, так как он является той общественно-политической и культурной средой, в которой возникли севернорусские деревянные церкви XVII-XVIII веков - потомки деревянных прототипов московского Покровско го собора. Земский мир на русском Севере - очень древняя форма органи зации человеческого общества, некогда занимавшая место государ ства, существовавшая раньше последнего. С появлением и развитием государства мир сохранился, а государство стало связью, объединяв шей миры в единую систему. Не так легко представить себе, чем был земский мир на рус ском Севере. В противоположность деревне с ее частноправовым характером, имеющим целью главным образом хозяйственные инте ресы лиц, в него вошедших, мир - публичноправовой общественный союз, связанный интересами общественного блага. К последнему относятся общественная безопасность, правосудие и вообще матери альное и нравственное благосостояние в доступном для того времени объеме. Для истории русской архитектуры очень существенным является то обстоятельство, что мир совпадает с религиозной общиной. Мир сооружает и поддерживает церковное здание, он приглашает священнослужителей, наконец, он содержит при церкви благотвори тельные учреждения в той незатейливой форме, в которой они суще ствовали в XVI-XVII веках. Севернорусский крестьянин той эпохи сталкивался с миром на каждом шагу своей деятельности. Мир - прежде всего хозяйственный союз. Он является облада телем общего имущества. Особенно существенно, что мир является хранителем неписаного обычного права, которым главным образом жило общество Древней Руси. Его могла забывать индивидуальная память, но оно прочно хранилось коллективной памятью мира. Даже правительство обращалось за разъяснениями к мирам как к сведущим в местном обычном праве, когда ему при разборе восходивших до него тяжб приходилось сталкиваться с незнакомыми ему явлениями обычного права. Мир был необходимым свидетелем всякого рода частных сделок и публичных актов. При этом речь идет о присут ствии не всего мира, а только нескольких его членов. Последние назывались «добрые люди». Мир свидетельствовал, что сделка или акт согласны с правом, иначе он возбуждал протест. Вместе с тем «добрые люди» сохраняли память о сделке или акте как очевидцы, причем на них ссылались в случае спора. Обычно «добрых людей» при сделках присутствовало три-четыре человека, при разных публичных актах их бывало пять-семнадцать человек. В случаях нарушения права подают «явку», т.е. письменное заявление миру, как блюсти телю права. Богословский указывает на связь этого обычая с тем, что в Русской Правде называется «заключ на торгу». Эта связь под тверждает глубокую древность истоков севернорусского земского мира XVII века. Характерно, что потерпевший делал миру предвари тельное заявление о понесенной обиде с целью сделать мир свидете лем нарушенного права. Восстановление права бывало потом пред-

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

152

метом особых процессуальных обрядов. Предварительное заявление подавалось в некоторых случаях также с целью предупреждения пре ступлений и имело тогда характер оповещения о высказанных зло дейских намерениях. Заявления подавались на имя выборных мирских должностных лиц и «всех крестьян». Мир является блюстителем нравственности. Он следит за пове дением каждого своего члена и в любой момент может дать его нравственную характеристику. Мир может каждого своего члена «одобрить» или «облиховать». Институт «повального обыска» заклю чался в опросе мира о каком-либо из его членов относительно отдельного поступка и всего его поведения, взятого в целом. В результате «облихования» подозрение становилось доказанным и влекло за собой обвинение в злодеянии. Мир был как бы высшей сове стью, с которой каждый его член должен был сообразовать свое поведение. В тех случаях, когда государственная власть бездействовала, мир непосредственно сам расправлялся со злодеями, как в былые времена расправлялось с ними Новгородское вече. Характерный слу чай имел место в 1636 году, когда Сольвычегодский всеуездный мир («посадские люди (!) и волостные крестьяне») обратился к воеводе с настойчивой просьбой казнить восемь сидевших в тюрьме разбойни ков, от которых житья не было городу и уезду и побега которых из тюрьмы мир опасался. Воевода медлил казнью, ссылаясь на отсут ствие государева указа. С исполнением всех обрядов, в саванах, с зажженными свечами в руках разбойники были выведены к реке Вычегде и там казнены. Мир служил защитой своих членов, которые в нем находили безопасность, оплот своего благосостояния и оборону своих прав. Очень существенно для понимания того коллективного начала, кото рое связывало друг с другом членов мира, что последние находили в миру защиту своих прав не только против злодеев-преступников и недругов со стороны, но и против тех из своих же членов, у которых эгоистические инстинкты брали верх над общественными, которые пренебрегали интересами мира и приносили их в жертву своим коры стным расчетам. Таких людей называли «миропродавцами» или «мирскими объедниками». Очень типично, что в миру его члены искали себе защиты против государства. Последнее рассматривалось в одних случаях как общий всеобъемлющий мир, объединяющий в себе отдельные миры. В других случаях государство вызывало против себя протест, когда его интересами слишком больно нарушались интересы отдельного мира. До появления государства мир был кругом, в пределах кото рого замыкалась материальная и духовная жизнь его членов. С поя влением государства общественное сознание стало двоиться. Соци альные стремления стали направляться не на мир, а на государство. Государство налагало на миры обязанности, конечной целью кото рых было общее благо самих же миров. Миры исполняли эти обязан ности молчаливо, в значительной мере бессознательно, благодаря действию социального инстинкта. В минуты чрезвычайного патрио тического подъема они сознательно жертвовали своим благосостоя нием для общего блага. Когда такого подъема не было и если жер твы были уже слишком велики и казались миру несоразмерными со средствами, он почтительно выступал с ходатайством перед государ ством. Иногда тускнела мысль о надмирском целом и у мира задева лось чувство справедливости. Миру казалось подчас, что его инте ресы страдают от государства не в меру надобности, и тогда центро бежные стремления брали верх. Выведенный из терпения, мир стал кивался с государством и отказывался исполнить предъявленные ему требования. Тогда мир при тревожных звуках «всполошного коло-

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

153

кола» встречал государственных агентов «с кольем, с жердьем и с ослопы», осыпая их раздраженной «лаею». Благодаря своей много людности, благодаря тому, что каждый его член был защищен народ ной массой, мир не боялся грозящей ему ответственности. «Нам миру то не беда», - кричали возмущенные крестьяне представителю прави тельства, грозя его убить. «Убьем до смерти, - кричали они в одном подобном случае, - хотя да и беда, ино по грошу на человека доста нется, у мира шея толста!» В этой толще мира, в которой коллектив ные усилия сосредоточивали большие средства защиты и в которой ответственность должна была размельчиться между многочислен ными составляющими мир частичками, каждый чувствовал себя более безопасно. Когда грозила ответственность, когда надвигалась опасность в виде непомерных требований государства и мир соби рался ей сопротивляться, солидарность, связывавшая мир, чувствова лась сильнее, и мир закреплял свое единение письменным актом, составляя «одинашную» запись, которой все члены мира обязывались «друг друга не подать, стоять друг за друга един человек», а приклю чившиеся одному из членов убытки и невзгоды делить между всеми «подымать миром». Члены мира говорили о нем в очень почтительных выраже ниях, ему били челом. Каждый церковный приход на русском Севере XV-XVII веков выступал в качестве мира. На своем сходе он изби рал церковного старосту, приглашал причт и вообще распоряжался церковными делами с их хозяйственной стороны. Обычно северно русские приходы были не только церковными, но и административ ными единицами, на которые распадалась волость. Сходы приходов собирались для решения всех вопросов, которые вообще входили в ведение земских миров и, между прочим, для избрания земских долж ностных лиц. Соответственно совпадению волости с приходом, церковный погост был в то же время и церковно-административным центром. На русском Севере села были в XVI-XVH веках большой редко стью. Обычно церковный погост стоял отдельно. Он был располо жен на берегу реки или на мысу при слиянии двух рек, поодаль от составляющих приход деревень. Каждая волостная церковь служила на русском Севере в XVIXVII веках архивом для мирских документов и была в этом отноше нии подобна новгородской Софии или «ларю» при Троицком соборе во Пскове. Под надзором церковного старосты в ней хранилась «всемирская коробка с всемирскими письменами и с разрубными спи сками, и с отписками, и с издержечными книгами» (5,т. 2,с. 21). Особенно большое значение в жизни мира имела церковная трапезная. В ней происходили собрания волостных сходов. Она была местом отправления правосудия. В трапезной совершались также всякого рода официальные акты и частные сделки. Наконец, в церков ных трапезных происходили чисто мирские собрания с угощением в складчину, ведущие свое происхождение от языческой старины. При этом пили сваренное специально на этот случай мирское «молебное» пиво. В списках церковного имущества постоянно упоминаются «котлы пивоваренные и кашеварные» (5,т.2,с.22). Эти праздничные собрания - остатки древних языческих богослужебных сборищ назывались «братчины». Только на немногих погостах существовали особые мирские дворы для мирских сходов, расположенные среди дворов церковного причта, домиков живших на погостах «бобылей» и келий нищих, питавшихся «от церкви божией». На погостах ставили также земские дворы «на приезд волостным людям», т.е. временные квартиры, гостиницы для приезжавших на погост из далеких деревень членов волостных собраний и вообще для крестьян, являвшихся на погост по

Часть III Русская н а р о д н а я фантастика в архитектурных формах Покровского собора

154

разным делам. Документ 1615 года, говоря о двух избах при церкви Мегорского погоста в Обонежье, в которых собирались погостские крестьяне, отмечает, что эти избы служили «за трапезы место» (5,т.2,с.22). Севернорусский погост XVI-XVII веков имел всегда оживлен ный вид. На нем постоянно было стечение волостного люда: в празд ники - к богослужению, в будни - по делам, а также на волостные собрания, в известные установленные дни недели - к торгу, на кото рый окрестные крестьяне везли свои продукты, продавая их с возов или из особых находившихся на погостах амбаров и лавок, владели цей которых была сама приходская церковь. На некоторых погостах имели место в определенные дни года торги-ярмарки. Тут же близ церкви в одном из дворов «государев кабак». На больших погостах существовал постоянный кабак, на более мелких - временный, так называемый «гуляй-кабак» (5,т.2,с.22-23). О том, как выглядел в праздничные дни погост, дает наглядное представление челобитная 1628 года государю нескольких церковных старост северных прихо дов: «... как, государь, почнут священницы вечерние и обедню, и заутреню, и молебны соборные служити... в тоя ж, государь, поры на кабаке бездельный крик и молва великая, и почнут играть в бубны, и в сурны, и песни сатанинские пети, и медведи пляшут, и зернью, и карты играют, и всякое, государь, неподобное дело пустошно делается поблизку чудотворца Николы храму. И многие, государь, пьяные люди с кабака в Николин храм во время божествен ного пения входят и святого пения в церкви не слушают» (5,т.2,с. 23). Настоящим средоточием общественной жизни волостного мира была трапезная церкви на погосте. В ней совершались разного рода публичные акты: происходили судебные заседания, производилось обнародование царских указов и распоряжений местной правитель ственной власти и по разного рода делам, происходил прием податей и заключались разного рода сделки частного характера. Последние писались церковным дьячком. Трапезная каждый день, даже помимо сходов, была полна народа, являвшегося туда по общественным и частным делам. Церковная трапезная была связующим звеном между церков ным зданием и жилыми постройками. Приведем несколько докумен тов первой половины XVII века, дающих яркие картины жизни, наполнявшей церковную трапезную. «Лета 1633 (7142)г., декабря в 31 день Устьянские волости Введенского стану земские судейки Павлик Исаев да Пятунка Иванов с товарищи приехали в Шангалу на стан и присроча (т.е. созвав к назначенному сроку) крестьян в трапезу и государеву грамоту обыскную во весь мир вычести велели и спрошали крестьян» (5,т. 1,с.203, примечание). В 1648 году, 5 марта, в Спас ском Кижском погосте у Покрова богородицы в трапезе «в народе при мире...» несколько крестьян, недовольные земским судьей пого ста, «наскоча на него воровски, били его и окровавили, и замертво покинули, и храм окровавили» (5,т. 1,с.204). В январе 1633 года при став со стрельцами, явившись от воеводы в Подосиновскую волость, арестовали земского старосту волости и несколько крестьян за непла теж податей и отказ в исполнении повинности городского дела. Отдав их на поруки, они ежедневно производили им в трапезе экзекуцию «ставили их на правеж», а тех, кто не мог найти поручителей, держали в трапезной в колодках (5,т 1,с. 204). «И генваря ж месяца в 20 день в воскресенье пришли в стан в трапезу тое Подосиновские волости многие люди с ослопы и того земского судью Гаврилу Момотова с товарищи с правежу и колодников, которые в колоде сидели, у нас отбили всем миром в трапезе и увели с собою сильно» (5,т. 1,с. 204205). Характерно распоряжение 1683 года велико устюжского и тотемского архиепископа: «...чтобы приходя приходские люди к цер-

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура П о к р о в с к о г о собора

155

квам божиим и в церковных трапезах всяких чинов люди для всяких своих земских и мирских дел сходов не чинили и меж собою великие раздоры и мятежи и неподобные матерные брани и бои не были, и по праздникам молебных пив не носили бы и в трапезе не пили бы» (5,т. 1,с.205). Это распоряжение дает яркую картину того, что обычно происходило в церковных трапезных, и вместе с тем оно типично для наступившего во второй половине XVII века нового взгляда на церковное здание. Последнее было в XVI веке и в первой половине XVII века гораздо теснее связано с окружавшей его жизнью, оно было сильнее пронизано светским началом. Наоборот, во второй половине XVII века церковное здание сильнее отделяется от жизни окружающих его жилых домов и больше замыкается в себе. Некоторые акты общественной жизни протекали в XVI-XVII веках в трапезных при торжественной обстановке. Например, в 1645 году в Шуйском Заонежском погосте особая комиссия производила раскладку налога: «...обложили мы целовальники те деньги в правду, по сыску, отворя церковные двери у Николы Чудотворца, лицо свое перекрестя (!), сметя по животам, кто чего достоит» (5,т.2,с. 141). Все это происходило в трапезной, причем открытые двери, которые вели из трапезной в церковь, не только увеличивали торжественность обстановки, но и означали, что акт совершается по справедливости перед лицом божества. Только проведенные на русском Севере в 80-х годах XVII века реформы лишили северный приход его самоуправления, его земского характера и придали ему значение церковно-бюрократической обла стной единицы. В результате этих реформ мир был устранен от живого участия в церковных делах и земская жизнь оказалась разоб щенной с жизнью церковной. В XVI веке и в первой половине XVII века господствовало единение земской и церковной жизни. Многими различными нитями они были тесно друг с другом связаны. Крестьянский двор на Севере находился обычно во владении коллектива. Родственники и чужие друг другу люди были совладель цами. Документы XV-XVII веков называют их «складниками» (5,т. 1,с. 155). Складничество возникло из сонаследия или из отчуждения идеальной доли имущества, когда владелец имущества отчуждал часть его в другие руки и, не производя раздела самого имущества, становился совладельцем с приобретателем доли, которая станови лась такой же идеальной, как и в общем имуществе сонаследников. Очень часто наследники отчуждали свои идеальные доли в общем имуществе на сторону, вследствие чего в семейный союз приходил совладелец со стороны. Нередко совладение возникает из договора товарищества, составляющегося для достижения каких-либо общих хозяйственных целей, например для какого-нибудь промысла или для занятия каким-либо ремеслом, словом, для всякого предприятия, тре бовавшего экономических ресурсов. В северных деревнях товарищества организовывались, напри мер, для эксплуатации земледельческого, соляного или рыбного про мысла. Члены этих товариществ складывались и трудом и имуще ством, движимым и недвижимым, например деньгами, орудиями, двором, земельными участками. Подобно этому и хозяином отдельного двора становилось товарищество. Отношения товарищества прони кают собой северное общество. Они проявляются также и в совладе нии родственников и даже в этом последнем случае облекаются в форму договора (например, договор тестя с зятем, приносящим в дом некоторое имущество, или договор вдовы от имени детей со вторым мужем). Очень часто в основе товарищества лежал не формальный договор, а молчаливое соглашение. Между людьми, жившими близко друг от друга, не только между чужими друг другу совладельцами одного дома, но и между

Часть I I I Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

156

людьми, жившими в разных домах, устанавливались, вследствие своеобразного коллективного характера собственности, отношения, отли чающиеся от отношений между современными людьми. Из различ ных документов явствует, что в деревнях и в посадах городов, имев ших много общего с деревнями, в XVI-XVII веках различные люди постоянно брали друг у друга разные хозяйственные вещи и запасы и сами давали их другим. В актах встречаются прямо выражения, что те или другие люди живут в соседстве, едят и пьют вместе. Между членами мира и городской общины постоянно практиковалась отдача их на поруки, с возможностью таких последствий для поручителя, что взять на поруки можно было только человека, которого действи тельно уж очень близко знаешь. Необходимо учесть еще, что возник новение самых близких отношений между людьми было неизбежно при господстве еще в XVI веке натуральных повинностей, когда довольно большое число дворов должно было к известному сроку доставить наместнику или волостелю, например, полоть мяса, барана и другие подобные неделимые предметы. По типу товарищества, складничества образуется также и деревня. На русском Севере господствовали в XVI-XVII веках дерев ни с очень небольшим числом дворов. Обычно деревня состояла из одного, двух, трех, пяти, редко из десяти или пятнадцати дворов. Таковыми были по большей части деревни и в других областях Древ ней Руси в XVI веке. Северная деревня основывалась семейным сою зом или договорным товариществом, приобретавшим землю путем заимки, т.е. захвата пустопорожних земель, или снимавшим ее у казны или у частных землевладельцев. С течением времени семейный союз постепенно переходил в товарищество земледельцев. Приведу пример возникновения деревни на русском Севере. В 1615 году образовалось товарищество из трех крестьян - Клементия Сысоева, Ивана Емельянова и Бориса Ларионова Рябого, сняв ших в роспашь пустошь в Сольвычегодском уезде, пустевшую «лет пятьдесят и больше» и поросшую «лесом большим в бревно». В снятой земле паи участников товарищества были неравными: Клементию принадлежала половина, Ивану - одна треть, Борису - одна шестая. Члены товарищества поселились в общем дворе, превратив пустошь в «живущую» деревню (5,т. 1,с. 158). Однодворная деревня часто превращалась в двух- и многодворную. При этом оставалось в силе совладение деревенским участком. Совладение деревнями было настолько господствующей формой на Севере, что жителей одной и той же деревни обычно называли в XVI и XVII веках «складниками», и гораздо реже встречается слово «соседи». Термин «складники» для обозначения односельчан встречается в Судебнике Федора Ивано вича. Деревня состояла из двора или дворов и совокупности принад лежавших к нему или к ним сельскохозяйственных угодий. По Судебнику 1589 года, значение межи еще шатко и личное пользование даже садовой землей непрочно. Большую роль в жизни крестьян играли материальные ресурсы мира или церковного прихода. Казна приходской церкви составлялась из пожертвований и из доходов с церковных недвижимых имуществ. Она производила кредитные операции. Таким образом, крестьяне имели в своих приходских церквах развитую сеть мелких кредитных учреждений, своего рода сельских банков, оживлявших промышлен ную и торговую жизнь деревень. В описях казны приходских церквей долговые обязательства заемщиков из церковной казны перечисля лись наряду с деньгами, хлебом и разного рода движимостью, принад лежавшими церкви. Целые волостные общества занимали у своей же церкви, а также отдельные лица из прихожан и отдельные лица из других приходов. В противоположность к крупному монастырскому кредиту, этот кредит - беспроцентный. Обеспечением служил

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

157

обычно залог земли или заклад движимых вещей. Поэтому в церков ной казне часто хранились вещи домашнего обихода, например серьги, пуговицы с жемчугом, овчины, кафтаны сермяжные, какаянибудь «однорядка синяя, да рубашка, шитая шелком и золотом, поношенная» и т.д. (5,т.2, с.39). Миру принадлежало распоряжение церковным имуществом. Оставляя за собой высшее управление цер ковным хозяйством, мир избирал для постоянного заведования им одного или двух церковных приказчиков или церковных старост. Их избрание аналогично избранию земских властей. Организация миров-приходов на русском Севере XVI-XVII веков представляла собой стройную систему. Церковные приходы подразделялись на более мелкие организации - на часовенные приходы. Этому соответствует дробление земской волости на более мелкие ячейки - волостки, улусы, приходы. Обычай строить часовни был очень распространен в XVI-XVII веках на русском Севере. В одном приходе было две, три и даже одиннадцать часовен. Построение часовен вызывалось дальностью расстояния дере вень от приходской церкви. Это расстояние составляло обычно 5,8, 9, 13, 15, иногда 35 верст. Часовни строились также по обетам и в благодарность божеству за избавление от какого-либо несчастья или ради предотвращения беды на будущее время (5,т.2,с.41). Причины возникновения часовен были те же самые, что и причины возникновения церквей. Ввиду того, что возвести часовню было гораздо легче, чем построить церковь, и в силу того, что для этого требовалось гораздо меньше средств, при построении часовни мотивы сооружения церковных зданий выступают гораздо более живо и непосредственно, хотя они и намечаются как бы в зачаточном виде. На примерах часовен можно особенно отчетливо проследить генезис древнерусского церковного здания в коллективном народном сознании, образование идеи храма. Основной замысел Покровского собора, главные идеи, положенные в основу его архитектуры, коре нятся в коллективном народном мировоззрении, их истоки могут быть прослежены на примерах возникновения часовен в севернорус ских мирах XVI-XVII веков. Часовни ставили при деревне на деревенской пахотной земле, иногда в самой деревне «меж дворами на улице,.. среди поля», на пу стых местах между деревнями (5,т. 2,с. 49). Часовни обычно строи лись группой из нескольких крестьянских дворов, целой деревней или даже несколькими деревнями. Только редко часовни строились отдельными лицами, которым они в этих случаях и принадлежали, подобно тому, как это бывало и с церквами. Часовенные «приходы» были очень невелики, в них редко было больше десяти дворов, обычно количество дворов часовенного прихода измерялось лишь единицами. При возникновении часовен на русском Севере в XVI-XVII веках можно отчетливо проследить четыре характерных мотива, которые, развившись до большого масштаба, легли в основу возник новения Покровского собора. Эти мотивы появления часовен следую щие: 1) сооружение памятника историческому событию; 2) сооруже ние памятника святому человеку; 3) постройка по обету в благодар ность божеству за его помощь; 4) архитектурное сооружение ради предотвращения беды на будущее время. В последнем случае часовня была как бы даром божеству еще до оказания им помощи, с чем была связана молитва о помощи. С этими двумя моментами переплетался элемент магического воздействия на божество и судьбу, незаметно из них возникавший: путем дара, преподнесенного божеству наперед, повлиять на него и побудить его оказать помощь. Еще шаг дальше, к которому примешивались унаследованные от языческих времен маги ческие представления: путем сооружения часовни - магического

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

158

знака повлиять на судьбу, на течение событий. В связи с этим сама архитектура здания приобретала таинственные свойства в силу того, что она представляла собой также и магический знак. Приведу характерные конкретные примеры, иллюстрирующие четыре отмеченных случая. Очень часто некоторые из четырех приведенных мотивов сочетались друг с другом при постройке какойлибо часовни. Возникновение часовен в память исторического события, содержащее в зародыше одну из основных идей Покровского собора, мы наблюдаем в одной из часовен Пучюжской волости Важского уезда. Она была основана в 1690 году близ церкви (!) на том же месте, где до того стоял крест. Последний был сооружен «в па мять происходившего здесь в Смутное время побоища с литовскими людьми» (5,т. 2,с. 49). Сооружение часовни-памятника святому человеку связано с постройкой часовни-усыпальницы. В одной из часовен Великоникольского прихода Важского уезда находилась гробница блаженного Георгия, считавшегося шенкурским чудотворцем. «А та гробница поволочена крашениною, а над тою гробницею построена деревянная гробница, поволочена с трех сторон камкасиею, а на верху у той гробницы поволочено кумачем, и на том кумаче написан образ Геор гия же блаженного, шенкурского чудотворца. А у того же образа венец и две цаты серебряные, резные золоченые...» (5,т.2,с.49). Или, например, «в Яренском уезде на Усть-Выми на городище стояла часовня с гробницами пермских епископов Герасима и Питирима» (5,т. 2,с. 49). Так зарождалась идея столпа - большого придела Покровского собора. Особенно часто имели место случаи построения часовен по обету в знак благодарности божеству за оказанную помощь. «Построена та часовня... по обещанию тоя деревни крестьян для такого случая, что в прошлых годех в той их Уласовской деревне в полях червь озими съедала и била по многое время» (5,т.2,с.48). Сооружение часовен для предотвращения или прекращения какой-либо беды также имело место очень часто. «Строил ее (часовню) один крестьянин по обещанию ради лежащего тоя деревни крестьянина Федора Иванова в недузе великом» (5,т.2,с.48). В дру гом случае часовня была сооружена «по обещанию тоя деревни кре стьян для престатия скорби во время морового поветрия от чревной немощи, что де от той немощи в той деревне помирали многие люди» (5,т.2,с.48). В другой деревне часовня была поставлена «по обещанию тому, что у них хлеб зябет» (5,т.2,с. 48). Под конец приведу характерный пример возведения часовни по смешанным мотивам. «Строили часовню всеми соседями (!) тоя деревни по обещанию своему от скотинного падежу и дальнего ради от церкви расстояния и градобойного ради нашея деревни хлебного недороду» (5,т.2,с.48). Часовни были обычно местом одинокой молитвы крестьян. Один или два раза в году, в определенные дни, в них имели место общественные богослужения, для которых приходил в деревню при ходский священник. При часовнях имелись для созыва к этим молеб нам небольшие колокола, висевшие иногда на особых столбах-звон ницах (5,т. 2,с. 50). Часовенный «приход» был подразделением церковного прихода. Он выполнял те же функции, но в малом масштабе, и был организо ван наподобие церковного прихода. Это был небольшой союз, орга низованный по типу «складничества». Его делами заведовал выбор ный «часовенный приказчик» (5,т. 2,с.51-52). При часовнях обычно устраивались братчины с молебным пивом, о чем свидетельствуют «медные пивоваренные котлы» (5,т.2,с.50), которые были обычной

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

159

принадлежностью часовенной утвари. Обычно часовни владели, как и церкви, недвижимым имуществом. Нередко они имели деньги и хлеб, которые они отдавали в ссуду. В часовнях хранились письмен ные документы на эти ссуды. Между казной приходской церкви и каз нами часовен существовала зависимость, связывавшая их в единую систему (5,т. 2,с. 51). Несколько волостных миров были объединены в уездный мир. Этому соответствовала церковно-общественная организация, воз вышавшаяся над приходами-волостями. Такой организацией был в то время приход-уезд, т.е. приход соборного храма, находившийся в уездном центре. В XVI веке контраст между городом и деревней был выражен отчетливо. Деревенские жители занимались по преимуществу зем леделием, отчасти также рыболовством и охотой; ремесла и про мышленность были тогда еще сравнительно очень мало развиты в деревнях. Города заметно выделялись на этом фоне как культурные цен тры. Они отличались уже по своим размерам: в них было до тысячи и более дворов, т.е. до пяти тысяч и более жителей. Последние принад лежали к разным классам. Наряду с земледелием в городах существо вала в значительной степени развитая торговая и промышленная дея тельность. Очень существенным было для городов, что в них сосре доточивалось очень большое количество книг в церквах, обращав шихся между жителями города, следствием чего было повышение культурного уровня городского населения по сравнению с деревен скими жителями. Все же городские посады были в экономическом, в обществен ном и культурном отношениях очень тесно связаны с деревенскими погостами, селами, мирами. Погосты были поселками возле церкви, с десятками дворов, лавками и амбарами, мало отличавшимися, по существу, от посадов. С другой стороны, в русских городах XVI века существовали посадские миры, подобные деревенским мирам. В городах, так же как и в деревнях, особенно на Севере, вся земля в прин ципе принадлежала государю. В переводе на наш язык это обозна чало, что земля была государственная, так как русский человек XVI века не мыслил отвлеченными понятиями и для него конкретная личность государя была воплощением того целого, частью которого он себя ощущал, т.е. государства. Посадский мир в городе распреде лял землю между своими членами, отвечая за всю сумму следуемых государю за землю платежей. Распределительным органом всеуездного приходского обще ства был всеуездный совет, ведению которого подлежали земские дела уезда. Всеуездное земское собрание строило соборный храм, заботилось об его поддержании, собирая средства путем самообложе ния, приряжало причт, платило ему «ругу», выбирало всеуездного церковного старосту, контролировало ведение им соборного хозяй ства. В последнем сходятся нити от волостных приходов, точно так же, как в волостные приходы сходятся нити управления часовенных приходов. Приведу пример того, как всеуездный совет выносит постановление о постройке храма. Такой случай известен, например, в Великом Устюге в 1646 году. В связанной с этим челобитной гово рится, что «приговорили Устюга Великого Архангельского и Троиц кого и Ивановского монастырей архимандрит и игумены, и посадские земские судейки, и старосты и целовальники, и посадские люди, и волостные крестьяне (!), всем миром (!)...» (5,т. 1,с. 233) построить в городе храм. В посадах городов церковные трапезы имели то же са мое назначение, что и в погостах. Например, в 1645 году в Великом Устюге окладная комиссия производила разверстку податей между посадскими людьми «в Богословской трапезе» (5,т. 1,с.205).

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

160

Было бы неверно переносить наблюдения, сделанные на мате риалах, относящихся к русскому Северу, на центральные области Московского государства просто и без оговорок. Социальное едине ние северных посадов с уездами делало менее заметной разницу между ними. Эта разница гораздо больше чувствовалась в цен тральных областях Московского государства, где посад был в XVI веке много сильнее разобщен с дворянским и крепостным населением уезда. В XVI веке это различие центральных и северных областей Московского государства выступало менее отчетливо. Это обстоя тельство объясняется тем, что более архаический Север сохранил в гораздо более чистом виде исконные формы жизни русского народа, видоизменявшиеся в центральных областях значительно сильнее, в особенности в XVII веке в связи с развитием русского централизован ного государства и вотчинного и поместного хозяйства. Ряд свидетельств говорит о том, что социальный и экономиче ский строй деревень, сел и посадов центральных областей Москов ского государства обнаруживал в XVI веке существеннейшие черты сходства с экономическим и социальным строем русского Севера пер вой половины XVII века. Например, в Стоглаве говорится: «По всем церквам избирают прихожане священников... и диаконов и дьяков искусных, и грамоте гораздых, и житием непорочных» (34, л. 81 об.). Обычай выбора мирян для постановления в священники, столь характерный для миров северных деревень, господствовал, конечно, в середине XVI столетия не только в Новгороде, но и в Москве и в других городах центральных областей. Земская реформа Ивана Гроз ного была возможной только благодаря своеобразной организации русского народа, русского общества, продолжавшей жить на русском Севере вплоть до половины XVII века. Выборные земские власти такие же древние, как и сами миры. Они возникли органически снизу. Земская реформа Ивана Грозного шла снизу, ее инициатива принадлежала обществу, а не правительству. Реформами XVI века издавна сложившиеся земские союзы были обращены в областные единицы с финансовым и судебным самоуправлением. Богословский говорит о самодержавно-земском строе Московского государства со второй половины XVI до первой половины XVII века. В середине XVII века этот строй становится самодержавно-бюрократическим. В Древней Руси глубокую древность и повсеместное распро странение имел погост. Из Киева и Новгорода погосты распространились на Север до крайних пределов новгородских владений. Погосты были первоначально внегородскими торговыми и административ ными пунктами. Они возникали в местах языческих мольбищ, куда периодически стекалось население для жертвоприношений и для торга. Такие пункты посещали гости - приезжие торговые люди. В княжеской Руси погосты очень рано связались с княжеским полю дьем. Отправляясь с дружиной на полюдье, князь творил суд и рас праву, что давало доход, собирал дань, участвовал в торговле. В качестве мест княжеских остановок погосты очень рано получили значение центров известных округов. После принятия христианства на погостах начали ставить церкви. Они стали приобретать значение приходов, на них поселился причт, были устроены кладбища. Адми нистративное и торговое значение погостов сохранилось. Большую роль в жизни погостов постепенно стали играть трапезные. Во второй половине XV и в первой половине XVI века в цен тральных областях Московского государства возникает сильнейший конкурент древнему погосту - новое владельческое село. В XIV-XV веках владельческое хозяйство носило характер кормлений: земле владельцы получали готовые доходы натурой и деньгами и мало интересовались тем, как подвластные им люди вели хозяйство. Их собственное хозяйство, заведенное при помощи рабов, было рассчи-

Глава 12 Древнерусский быт и архитектура Покровского собора

161

тано на домашнее потребление, а не на рынок. В бюджете землевла дельца существенное место занимала эксплуатация природных богатств - пушного и другого зверя, рыбных ловель и т.д. Со второй половины XV века кормления как способ обеспече ния служилых людей начинают перерождаться в поместья. Первона чальные поместья сохранили много черт, напоминающих кормления. Только в XVI веке центр тяжести поместий переносится с готовых доходов (бывших доходов наместников и волостей) на собственное хозяйство помещика. Аналогичные явления происходили в это время в частновладельческих землях вообще. Землевладельцы организуют собственное земледельческое хозяйство, труд рабов выходит из упо требления, землевладельцы заводят запашку трудом крестьян. Боль шим препятствием на этом пути было проживание крестьян в мелких разномерных деревнях. В первой половине XVI века происходит про цесс укрупнения селений. Развитию частновладельческого хозяйства способствовал рост рынков сбыта и развитие денежного и товарного обращения. В связи с этим росла владельческая запашка и разви валась тенденция организовывать труд крестьян в укрупненных селе ниях. Землевладельцы добивались независимости своих владений от княжеской администрации и податной ответственности за население своих вотчин. Привилегированные землевладельцы ставят у себя цер кви и организуют свои приходы, которые утверждает церковная власть. Соседние погосты лишались прихожан, пустели, здания при ходили в ветхость. Параллельно отмиранию погоста образовыва лась новая форма селения - село. В первой половине XVI века еще нередко встречались села, в которых не было других дворов, кроме господского и людских, а крестьяне жили в деревнях, окружавших село. На протяжении XVI века происходила борьба между владель ческим селом и погостом за приходы. Англичанин Томас Рандольф, совершивший в 1568-1569 годах путешествие в Москву, говорит, что он видел, проезжая по Северной Двине, «много красивеньких деревень, с пастбищами, пашнями и водой» (17,с. 92). Между Вологдой и Москвой, по его словам, «страна очень красива: ровная, приятная, густо населенная, пашни, пастбища, много лугов, рек, красивых и больших лесов» (17,с. 93). Так представ лялось Московское царство XVI века извне западноевропейцу. Русскому крестьянину на Севере страна, в которой он жил, изнутри представлялась иначе. Ему приходилось бороться с суровой северной природой. Крошечные деревеньки тесно ютились одна около другой на высоком берегу реки, с очень маленькими проме жутками между ними. Удобная для обработки земля узкой полосой тянулась по берегу огромной реки, за ней простирались необозримые «леса, мхи и болота неугожие» (5,т. 1,с. 146). Составитель писцовой книги 1678 года описал Веркольскую волость Кеврольского уезда: «...против погоста и монастыря за рекою Пинегою на другой стороне деревни стоят смежно однодворки и по два двора...» (5,т. 1,с. 146), всего 22 деревни. Вероятно, подобные деревни Флетчер принял за одну деревню, когда говорил, что видел на русском Севере селения в несколько верст длиной (36, с. 310,пр. 2). За домами, выходившими на реку, тянулась на высоком берегу реки узкая полоса «горной» присельной пашни, а за ней шел на огромные пространства девственный лес, по которому никогда не ступала нога человека, - неведомая для человека стихия, с которой он боролся. Каждый житель деревни мог для своих порубок углубляться в лес, сколько он мог и сколько он хотел, но в ширину он имел право захватывать только такое лесное пространство, которое соответствовало его полосе пахотной земли. Мир леса, границы которого оставались неведомыми, играл огромную роль в жизни крестьянина и сильно влиял на его фантазию.

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

162

Лес был врагом, у которого нужно было отвоевывать пашню шаг за шагом, он вместе с тем был и другом, который спасал от холода и давал материал для построек. Лес был населен различной жив ностью, и опасной для человека, и доставлявшей ему пропитание. Лес был особым миром, который фантазия русского крестьянина напол няла таинственной и заманчивой жизнью. В ней большую роль играли сверхъестественные существа. Против леса над рекой и про тивоположным берегом простиралась широкая даль, воспитавшая с древнейших времен в русском человеке чувство безбрежной про странственной широты. Вряд ли в половине XVI века была по отношению к лесной стихии особая разница между центральными и северными областями Московской Руси. Возделываемые по всей стране участки земли были только небольшими оазисами среди огромных пространств лесов и пустых земель. Как мало ценился лес, показывает тот факт, что еще в XVI веке был широко распространен обычай пользоваться любым соседним княжеским или даже частным лесом для своих потребностей, только не на продажу. В безбрежном море стихий леса и открытого пространства равнинной природы, в которых протекала жизнь русского человека XVI века, ему нужны были твердые опорные точки, фокусы матери альной и духовной жизни, которые организовывали бы его обще ственную и частную жизнь, его коллективное и индивидуальное соз нание. Такими центрами были погосты, такими фокусами были цер кви на погостах. Сильно возвышаясь над жилыми постройками и над окружающей природой, они играли роль архитектурных знаков, объ единяющих людей, сплачивающих их в коллективы, и вместе с тем они были пространственными осями, подчинявшими себе окружаю щие деревни и организовывавшими их в архитектурные ансамбли. Будучи средоточием общественной жизни мира, они в своей архитек турной форме были порождены коллективным сознанием прихода и проникнуты вследствие этого эпическим началом и той объективной сказочной фантастикой, которая роднит их с народной словесностью. Две существеннейшие особенности тесно связаны с коллектив ным началом, которым проникнута вся русская архитектура XVI века: натурная стройка и разновременность сооружения различных частей одного и того же здания, складывающихся постепенно в еди ный и цельный архитектурный образ. Система наших архитектурных чертежей могла возникнуть только в эпоху, когда архитектура превратилась в искусство, в основе которого лежит индивидуальное творчество. Древнерусским зданиям всегда был присущ характер гениальной коллективной импровиза ции, осуществляемой руками членов строительной артели. Не было момента, когда можно было сказать, что здание завершено, когда оно окончательно готово и что к нему не следует больше прика саться, чтобы не испортить его архитектурно-художественной компо зиции. Когда постройка начиналась, никто еще не знал точно и во всех подробностях, как она будет выглядеть. Архитектурный образ рождался и совершенствовался в самом процессе строительства. Когда переставали строить, здание было законченным художествен ным произведением, однако оно представляло собой фиксацию худо жественного творческого процесса только на одном этапе его беско нечного развития. Жизнь и творчество народа и архитектора развива лись, и вместе с тем видоизменялось также и архитектурно-художественное решение. Поэтому здание, уже законченное, могло быть частично видоизменено и архитектурный образ продолжал раз виваться под руками той же артели, тех же мастеров, которые его строили, или совершенно другой артели того же времени или дру гой эпохи.

Глава 12 Древнерусский б ы т и архитектура Покровского собора

163

Альберти сказал, что прекрасное художественное произведе ние - такое, от которого нельзя ничего отнять и к которому нельзя ничего прибавить. Это определение не является универсальным, оно верно только для ограниченного круга художественных явлений, главным образом для архитектуры Западной Европы и то только для известных эпох ее развития. Для древнерусского зодчества оно про сто неприменимо. Неверно оно также и для всей русской архитек туры, взятой в целом. Прекрасные древнерусские храмы постоянно перестраивались, к ним делали добавления, отнимали от них некото рые части, они все время видоизменялись. Вследствие этого менялся самый архитектурный образ, не понижаясь в своем художественном качестве, а нередко даже повышаясь. Организующая роль по отношению к коллективу мира была присуща также и городским соборам и посадским храмам. В XVI веке в центральных областях Московского государства общественная организация, известная в крестьянских мирах русского Севера вплоть до XVII века, сохранилась в городских посадах, в том числе и в Москве, в большей степени, чем в сельских местностях. Однако в городах, в особенности в Москве, развитие торговли и ремесла и образование крупных состояний породило рост индивидуалистиче ских тенденций. Это привело к образованию простых небольших, ясно расчлененных посадских храмов типа церкви Трифона в Напруд ной в Москве или церкви Исидора в Ростове. В Покровском соборе подхвачен стародавний архитектурный тип монументального посадского храма на торгу, за которым стоит многовековая традиция храма на погосте. В этом отдаленнейшем прошлом русского государства коренится идея могучей вертикальной оси центрального храма Покровского собора. Русский народ, с его системой взаимоподчиненных миров, представлял собой в первой половине XVI века внутренне организо ванное общество, возглавлявшееся посадом столицы. С мирами глу боко переплеталась церковная организация русского общества. С мирами и приходами были теснейшим образом связаны церковные постройки, которые возглавлял московский Покровский собор. Истоки архитектуры Покровского собора коренятся в самых недрах народной жизни. В простейшей деревенской деревянной часовне оказалось возможным проследить зарождение идеи Покров ского собора - памятника выдающемуся событию русской народной жизни, возникновение его формы - шатра и главное - истоки коллек тивного, эпического характера его архитектуры.

Глава 13 Отражение народной фантастики в архитектуре Покровского собора

В середине XVI века в сознании русского человека большую роль стали играть элементы рационального отношения к окружающему Выше были отмечены индивидуалистические и рационалистические тенденции в среде крупного боярства, посадских ремесленников и торговых слоев населения. Почва для рационального отношения к миру была подготовлена народным характером русской культуры XVI века, так как одной из основных черт мировоззрения русского народа является глубоко реалистическое отношение к окружающему. Реалистичность народного мировоззрения органически сочеталась с богатой фантастикой народного художественного творчества. «Всегда себе стмечати и потому живешь, и обиход держишь по приходу и расходу...» (II, л. 43), - указывает Домострой, - «мера... и счет знати во всем...» (11,л.45об.-л.46), и смотреть, всему ли есть «счет и мера» и все ли «записано» (II, л. 89 и об.). За этими предписаниями Домостроя стоит расчетливый и экономный крестьянин и тор говец. Значение числа и математического начала было ясно русскому человеку XVI века. Ермолай-Еразм говорит: «... аше бо кто хошет прекривити, и убо мера его обличит, яко излишняя чюжая восхити; у кого же отъят, тако же мера обличит, яко обиден ест» (32, с. 195). Глубокое проникновение критического отношения к действительно сти в жизнь людей XVI века, которым они в большой степени обя заны ересям второй половины XV века и первой половины XVI века и которое сильно отличает их от их предков, явствует, например, из следуюшего факта. Инок (!) Зиновий Отенский в 1552 году, полеми зируя со своим собеседником, сославшимся на авторитет книги, древность которой Зиновий берет под сомнение, говорит, что нужно исследовать время возникновения этой книги: «... книга ростовская писана на бумаги или на кожах, и аше на бумаги, которых писмо писарей, - или старых попись, или нынешних писарей попись в

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

165

ростовских онех правилех?» (15,с. 993). Постановка вопроса о древно сти ростовской книги иноком Зиновием может быть названа научной постановкой в современном смысле слова. В архитектуре Покровского собора содержатся многочислен ные элементы рациональной, ясной и отчетливой композиции, орга нически сочетающейся со свободным полетом богатой народной коллективной творческой фантазии. В середине XVI века можно говорить не только о естествен ном, непосредственном проникновении народных элементов в такие постройки, как Покровский собор, но и о сознательном обращении к народному творчеству верхушки русского общества того времени. Например, выдающийся древнерусский писатель Ермолай-Еразм за писывает в конце 40-х годов XVI века услышанную им в устной пере даче народную повесть о Петре и Февронии муромских: «...да помя нете же и мене прегрешнаго, списавшаго сие, елико слышах, неведый, аще инии суть написали вёдуще выше мене» (32, с. 129). Сколь глубоко подобные произведения народного творчества проникали в русскую жизнь XVI века, показывает тот факт, что в 1552 году Иван Грозный, отправляясь в поход против Казани, заехал в Муром покло ниться «сродником своим» - князю Петру и княгине Февронии (29,т. 13,с. 192). Главным мотивом народной легенды о Петре и Фев ронии является борьба со змием, в образе которого воплощены были темные силы. Отправляясь в Казань, Иван Грозный считал и себя также змиеборцем - носителем светлого начала, призванным побе дить темную силу татар. Царь придавал этой легенде большое значе ние, что доказывается, кроме того, постройкой Иваном Грозным в Муроме надгробной церкви Петру и Февронии, в которой в XVI веке лежали их тела. Этот случай позволяет иначе взглянуть на мотивы построения храма, создатели которого руководились не только жела нием соорудить гробницу святым. Народная легенда была записана как рассказ о реальных происшествиях, в нее верили как в описание событий, действительно имевших место, и как в символ, образно вскрывавший одну из сторон жизни, в данном случае наличие в мире добра и зла и борьбу добра со злом. Народной легендой заинтересо вались и ее записали в значительной степени с точки зрения ее прак тического влияния на действительность середины XVI века. Легенда продолжала жить и развиваться, она стала осуществляться в действи тельной жизни. Казанский поход Ивана Грозного представлял собой как бы продолжение развития легенды о Петре и Февронии. Проис шествия, рассказанные в легенде, рассматривали как «прообраз» гря дущих событий. Нечто подобное связано также и с архитектурой Покровского собора, в которой трезвый рационализм органически сочетается с сочной народной фантастикой и с глубоким символическим осмыслением архитектурных форм. Чтобы еще образнее представить себе архитектуру Покров ского собора, нужно помнить, что фантастическое одушевление реального мира было присуще не только простым крестьянам отда ленного Севера, но и самым образованным русским людям XVI века, разделявшим с народом непосредственное отношение к окружаю щему. Характерны в этом смысле представления русского человека XVI века о земле. Согласно народным представлениям, внутри гор живут «скрытники» (18,с. 14). С ними можно общаться посредством земных поклонов перед горами и при помощи особой молитвы. Эти представ ления в своих истоках связаны с языческим культом земли. «Бывало, в овине летом кто-нито заночует, ночью-то выйдет, оборотится к горам, ан горы ти и сияют. И видно: кресты, церковные маков ки» (18,с. 15, примеч. 3). Горы во время таких видений становятся

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

166

похожими на церкви. С другой стороны, Покровский собор сам подо бен искусственной горе или группе холмов. Игумен Панфил в 1505 году писал в своем послании об Иванов ской ночи: «... яко же древле согрешиша людие,... сих же пожре земля живых во един день 20 и 3 тысящи...» (11, с. 12). Правда, Вассиан Патрикеев насмешливо говорил Иосифу Волоцкому: «И ты, господине Иосифе, сотвори молитву да недостойных еретиков пож рет земля» (35, с. 273). Все же не только Домострой назидательно говорит про евреев, согрешивших в пустыне: «...тогда пожре земля их» (11, л. 16), но и образованные люди считали последнее реально возможным. Филофей верит в то, что в его время в Западной Евро пе некоторые города целиком «земля пожре» (23,с. 233). Даже сам Иван Грозный говорит о подобных происшествиях столь образно и с такой верой в возможность их, что не остается сомнения в том, что он их понимал буквально: «...и земли убо зинувши пропастию великою, змию оттуду страшну зияющую» (19,с. 36). Очень существенной особенностью архитектурной композиции Покровского собора является совмещение в ней общей формы зда ния, в высшей степени целостной и убедительной, сразу с первого взгляда доходящей до сознания, и сложнейшей детализации этой общей формы, могущей быть воспринятой лишь во временной последовательности. Только с близкого расстояния перед зрителем вполне развертываются во времени все эти детали, глаз постепенно переходит от одной детали к другой. Благодаря этому архитектурный образ Покровского собора приобрел большое богатство, насыщен ность и многогранность. Рассматривая снаружи формы Покровского собора с очень близкого расстояния, как бы погружаешься в большой особый мир, наполненный множеством ярких и живо сменяющих друг друга образов. Архитектурные формы вызывают при этом самые разные ассоциации. В Покровском соборе совмещены два мас штабных регистра: крупные формы здания читаются в одном мас штабе, мелкие детали - в другом. Эти два масштабных регистра связаны между собой по контрасту. Благодаря этому отчетливее про тивополагаются друг другу величественные очертания немногочис ленных башен и сложные, мелкие, дробные детали, своим множе ством заполняющие и насыщающие крупные формы. По контрасту с ними монументальные башни выглядят грандиозными. Многогран ность и насыщенность архитектурного облика Покровского собора обогащаются тем, что устанавливается целый ряд разнородных соот ношений между каждой мелкой «внутренней» формой, взятой в отдель ности, а также между группами таких форм и охватывающей «внутренние» детали общей формой отдельной башни и собора в целом. Отмеченная архитектурная особенность связана с общим взгля дом русского человека XVI столетия на действительный мир. Последний представлялся ему в двух аспектах. Для русского человека того времени характерны самые широкие обобщения природы и кос моса, и вместе с тем он воспринимал природу по кускам во времени, постепенно переводя взгляд с одной ее формы на другую. Приведу примеры той и другой установки при созерцании рус ским человеком XVI века внешнего мира. Вот прекрасный по глубине и широте обобщенный образ все ленной: «... зело... прекрасно преди утрени показуется солнце, свето носно бо сый; и тма им отгоняется, и луна охуждает, и нощь не состоится, и уяшняет день, и просвещает воздух, небо красно показует, землю удобряет, море отблистает, и несть мощно видети звезды на тверди небесной, едино бо то своими лучами осиявает всю вселен ную...»(34, л. 2об.). Несколькими широкими штрихами дается гран диозная синтетическая картина реального мира, яркая, красочная и насыщенная живым ощущением действительности. Или другой при-

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

167

мер, в котором ощущение космического единства облечено в форму прекрасных литературных образов: «Его же вся силы небесные сла вят и вся тварь трепещет. Земля ничим не держится. Море песком оградися. путь рекам простреся. вода на воздусе висит, воздух стихи ями исполняем, небо яко лук преклонися. Солнце не стоя горит, луна страхом не сияет, звезды хитростию текут, облацы манием носятся, туча дождь проливают, ветри шум творят, буря древа сокрушает, мгла землю повивает, роса в число падает, рече пророческое писа ние, яко возвеличишася дела твоя господи, вся премудростию сотво рил еси» (23,с. 246-247). В религиозной оболочке, характерной для русского мировоззрения XVI века, выступает стремление к широ кому обобщению элементов мироздания, проникнутому глубоким желанием осмыслить мир как единство. С ближней точки зрения природа рассматривается в документе 1631 года: «.. .от Олисановские Пустоши Баева во враге стоит дуб, от земли голенаст вверху суковат, а на нем грань; а от того дуба на столб дубовой, а на нем две грани, а у столба две ямы, а столб стоит против горелого пня, на котором были старые грани, а от того столба долинкою водотечью вниз на столб дубовой, а на нем две грани; а от того столба вниз же вражком суходолом на столб дубо вой, а на нем две грани, а столб стоит на водотечи; а от того столба прямо к болоту на березовой пень, а на нем две грани старые; а от того пня в болото на иву, вверху суковата, без верху, покляпа на всход, а на ней две грани; а от тое ивы через болото на березу кудревату, а от тое березы вниз тем же вражком суходолом водоте чью на березу, от земли голенаста, вверх кудревата, покляпа на полдень, а от того столба через болото к полю на березу, от земли голенаста виловата, а от того столба к черному лесу на дуб, от земли голенаст, с делью, вверх кудреват, а от того столба береза стоит у ивова куста, а на нем новые грани по обе стороны, а по сказке старожильцов была де в ивовом кусте осина, а на ней были старые грани, и ту-де осину вырубил деревни Юрьевки крестьянин Борко» (6,с. 69). Буслаев справедливо считает это место межевой записи прекрасной образной характеристикой русской природы. Сопоставим с этим отрывок из описи имущества Ивана Грозного: «...кубок... на ножке - кадочка, а около кадочки на четырех местах завернулись косочки... а на тыковке - три ножки звериные, а на верху у них по образинке бородатые... на тыковке три косочки гладкие золоче ные. .. на тыковке три образинки человечьи, стоят на ножках на звериных, у них завернулися косочки...» (20,с. 117). Читая это по следнее описание, легко себе представить, как смотрел русский зри тель XVI века, например, на Царское место московского Успенского собора, а также на дробные формы башен Покровского собора. Многочисленные мелкие наружные членения Покровского собора были родственны более миниатюрным формам городских жилых домов и примыкающих к ним многочисленных хозяйственных построек, а также посадских каменных и деревянных церквей: они еще теснее связывали Покровский собор с городскими кварталами. Из последних вырастали, но вместе с тем были им и противопоста влены гигантские башни Покровского собора. Центральный собор Московского посада был окутан мелким и дробным движением обильных наружных форм, в которых как бы находила себе продолжение беспокойная и шумная суета повседнев ной жизни городских улиц и домов. Внешне беспорядочный быт города, а на самом деле внутренне организованная народная жизнь, породившая свободную группировку жилых домов посада и живопис ную асимметрическую композицию их архитектурных форм, отра зился также и в Облике наружных стен Покровского собора, разукрашенных сказочными архитектурно-скульптурными разводами.

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

168

Непрочны были деревянные дома посада. Московские жители XVI века хорошо знали, что значит пожар, когда от случайной искры в громадном городе, казавшемся англичанам XVI века больше Лон дона (17,с.2), загоралось решительно все: не только здания и заборы, но даже и бревенчатые мостовые. Жилой дом был, по представле ниям русского человека XVI века, нечто легкое и переносное: в любом русском городе можно было на торгу купить срубленные дома, при продаже которых пошлина взималась по числу углов (36,с. 338). Это придавало всей городской жизни непрочный, подвижный характер. Сочетание в Покровском соборе четкого расчленения наруж ных поверхностей и свободной фантастической трактовки форм необходимо проследить путем разбора конкретных архитектурных элементов. Нижние части Покровского собора отличаются более про стым, ясным характером, в то время как в верхних его частях распо ложены гораздо более расчлененные объемы, обильно украшенные мелкими декоративными деталями. В соответствии с этим вся нижняя часть здания представляет собой единый компактный массив, в то время как верхняя его часть распадается на отдельные разобщен ные башни. Граница между этими двумя частями обозначена мощным главным карнизом всего здания, который был изучен выше. Карниз этот со своими сильно выступающими из поверхностей объемов профи лями чрезвычайно энергично опоясывает весь наружный массив собора в целом. Он является господствующим наружным членением Покровского собора. Значение этого главного карниза в архитектур ной композиции очень велико. Наружный объем Покровского собора имеет по вертикали трехчастное расчленение, он распадается на цокольную часть - подклет, на основной - второй ярус и на перекрытие. Цокольная часть отделена от главной части прежде открытой наружной галереей и ее парапетом, основная часть отделена от перекрытия главным карни зом. Весь наружный массив здания оказывается вследствие этого расчлененным на цоколь, главный ярус и перекрытие. Выше было показано, как форма столпа, выступающая в наи более отчетливом виде в больших приделах, повлияла также и на другие части Покровского собора. Малые приделы и центральная церковь, при всех их отличиях от больших приделов, проникнуты элементом столпообразности. Это придало всей группе церквей Покровского собора больше единства. В свою очередь малые приделы, с их отчетливым трехчастным расчленением на цокольную часть, главный этаж и перекрытие, тоже повлияли на остальные башни и на все здание, взятое в целом: весь объем здания распадается на эти три части. Это расчленение еще больше подчеркивается лестницами, характеризующими нижний ярус как служебный, цокольный, а также главами с их барабанами, пока зывающими, что части, расположенные над главным карнизом, отно сятся к перекрытию. Основное членение малых приделов распростра няется на другие приделы и на центральную церковь, но также и на весь наружный объем в целом: все они имеют части несущую (подклет-цоколь), несомую (главный «этаж») и венчающую (перекрытие). В малых приделах Покровского собора эта система выражена только более отчетливо. Подобное наблюдение можно сделать и в отношении цен тральной церкви. Форма шатровой сени, выраженная наиболее отчетливо именно в ней, повлияла также и на приделы, малые и большие, а также на все здание, взятое в целом. Шатрообразность в некоторой степени присуща завершениям всех приделов: она выра-

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

169

жена в ярусах кокошников; она выступает также в общих очертаниях всего наружного объема Покровского собора - пирамидального и обладающего треугольным силуэтом. Столп, бесстолпный кубический храм и шатровая сень оказы ваются тремя ведущими мотивами архитектурной композиции Покровского собора, взаимно проникающимися в наружной струк туре здания и одновременно с этим противопоставленными друг другу в трех основных частях здания - больших приделах, малых приделах и центральном храме. Рациональное трехчастное расчленение массива Покровского собора является античным наследием, которое передалось русской архитектуре через посредство византийского зодчества. Аналогичное расчленение содержится, например, в киевской Софии, с ее наружной открытой галереей. В XVI веке русские архитекторы, движимые общей тенденцией к рациональному, наблюдаемой в русской жизни того времени, начиная со второй половины XV века, возродили разумное трехчастное расчленение наружных объемов зданий, вну тренне соприкоснувшись в этом отношении с архитектурой Ренес санса, а в некоторых случаях вступив с ней также и во внешний контакт, заимствуя у нее архитектурные формы и композиционные принципы. Подобно тому как в русской жизни XVI века индивидуалисти ческие и рационалистические тенденции представляли собой лишь одну из компонент этой жизни, так и в Покровском соборе функционально-разумное расчленение наружных масс было подвергнуто глу бокой переработке под влиянием свободного творчества народной фантазии. На примере разбора главного карниза было выше прослежено, как происходила эта переработка. Обратимся теперь к наружным массам здания, взятым в целом, и подвергнем их аналогичному рас смотрению. Трехчастное расчленение наружного объема Покровского собора не выступает в качестве основной композиционной особенно сти здания потому, что ему противоречит взаимоотношение основных трех частей друг с другом. При рациональном трехчастном расчлене нии естественно должна преобладать средняя часть. Последняя, как фриз в антаблементе, является в таком случае господствующим эле ментом наружного объема, это несомый главный «этаж». По отно шению к нему служебную роль играют цоколь и перекрытие. Немного позднее, чем был построен Покровский собор, эти соотно шения нашли себе законченное и предельно логическое выражение в Вилле Ротонде Палладио (около 1560-1570 годов), в которой в широ ком синтезе как бы объединились основные линии развития всей архитектуры Ренессанса, получившей своего рода завершение в этом здании. Цоколь Виллы Ротонды, которому соответствуют лестницы, действительно несет бельэтаж, так ярко выделенный портиками, а те части, которые расположены над пьяно-нобиле, т.е. «мезонин», кро вля и купол, венчают собой здание. В Покровском соборе особенно выделена венчающая часть, во много раз превышающая по своей высоте несомую часть и даже эту последнюю, взятую вместе с цокольной частью. В свою очередь цокольная часть Покровского собора равна по своей высоте главному «этажу». Эти пропорциональные соотношения столь существенны, что они видоизменяют самый принцип рационального трехчастного расчленения. Высокое, пышное и многообразное увенчание Покров ского собора настолько преобладает над его нижними частями, что вступает в силу, скорее, двухчастное расчленение: все, что располо жено под главным карнизом, выглядит как монументальное вступле ние к главной венчающей части.

Часть ш Русская народная фантастика в архитектурных ф о р м а х Покровского собора

170

Все же при этом только очень сильно умаляется, но не вполне утрачивается композиционное значение несомой части второго яруса. Функциональное назначение открытой наружной галереи, подчеркну тое ее парапетом и лестницами, вызывает представление о человече ских фигурах, движущихся по галерее, входящих в приделы и выходя щих из них. Пространство, ограниченное снизу парапетом галереи, а сверху - главным карнизом, является сферой деятельности человека и предназначено для его жизни и движений. Стены приделов частично продолжают друг друга и образуют единую, многократно ломающуюся поверхность, непрерывность которой подчеркивается главным карнизом и парапетом. Дверные проемы связывают эту раз вернутую по горизонтали стену-ширму с фигурой человека. Она слу жит фоном для человеческих фигур, находящихся на галерее. Многие части этой стены оставлены гладкими и только охвачены тектониче скими строгими обрамлениями. Это стены столпов, имеющие вид как бы экранов, оттеняющих вырисовывающиеся на их фоне фигуры людей. Стены малых приделов украшены нишами, между которыми поставлены колонны, завершенные коническими шапками. Устана вливается соотношение между пространством ниш и фигурой стоя щего на галерее человека. Последней соответствуют также и колонны между нишами. Несомая средняя часть наружного объема Покровского собора интерпретирована как сфера человеческой дея тельности. Главный «этаж» Покровского собора высоко приподнят над окружающим - над площадью и городом с его шумной жизнью. II.1 В XVI веке высота подклета и галереи казалась еще большей, так как близко стояло множество низких, по преимуществу деревянных жилых домов, с которыми контрастировали крупные формы Покров ского собора и его цокольной части. Очень существенную компози ционную роль играли открытые арочные проемы галереи в угловых частях собора. По сравнению со всеми другими наружными членени ями Покровского собора они отличаются более крупным масштабом своих форм. Они задуманы в крупном плане, что сильно отделяет их от более мелкой и дробной архитектуры жилых домов городских кварталов, на фоне которых был в XVI веке виден Покровский собор. Благодаря этому увеличена дистанция между городом, Крас ной площадью и главным «этажом» собора, его наружной галереей. Арочные проемы под лестницами нарастали по направлению к боль шим аркам под галереей, постепенно подготовляя их формы и связы вая их с окружающим. Основное отличие общего трехчастного расчленения наруж ного объема Покровского собора от трехчастного наружного расчле нения Виллы Ротонды заключается в том, что в Покровском соборе верхняя, венчающая часть очень сильно преобладает над двумя ниж ними частями. Соотношение между высотами цокольной части, глав ного «этажа» и венчающей части Покровского собора составляет II.1 1:1:8. В Вилле Ротонде те же соотношения выражаются числами 1:2:4,5. Увеличение высоты венчающей части в итальянской постройке обусловлено тем, что именно эта часть подвергается наи большему перспективному сокращению, в натуре она выглядит под чиненной главному «этажу». В Покровском соборе не может быть и речи о выделении последнего. Абсолютное преобладание в соборе венчающей части обусловлено тем, что она в восемь раз (!) выше каждой из двух нижних частей, взятых в отдельности, и в четыре раза выше двух нижних частей, взятых вместе, а также тем, что две нижние части друг другу равны. Эта последняя особенность снижает удельный вес каждой из нижних частей, взятой в отдельности, и превращает их в элементы, наглядно подчиненные архитектурным формам, венчающим здание.

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

171

Наружный объем Покровского собора пронизан двумя сило выми потоками, направленными друг на друга. С одной стороны, аркада поднимает галерею над землей и возносит ее высоко над повседневной жизнью. С другой стороны, пространство галереи, заключенное между парапетом и главным карнизом, т.е. сфера дея тельности человека, «этаж», отведенный для его движений, занимает относительно очень незначительное место в архитектурном образе, так как над ним с огромной силой довлеет гигантская сложнейшая и очень выразительная верхняя часть. Значение последней в архитек турной композиции Покровского собора выступает особенно отчет ливо при сравнении с Виллой Ротондой в которой парадные залы, интерпретированные вместе с наружными портиками как монумен тальное обрамление пирующего человека (ср. мотив пира в архитек турном обрамлении, родственном зданиям Палладио, на картинах Веронезе !), занимают господствующее место. Им подчинено все остальное, так как в Вилле Ротонде царит образ всесторонне разви того человека, господствующего над природой и космосом. В отли чие от произведений древневосточной архитектуры, например от египетской пирамиды или от больших египетских храмов, в которых человек принижен и придавлен гигантскими массивами, этими как бы искусственными горами, в Покровском соборе человеку отведено существенное место в архитектурной композиции, что достигается не в последнюю очередь рациональным трехчастным расчленением архитектурных форм. В Покровском соборе все же до некоторой степени акцентирован «этаж» между парапетом галереи и главным карнизом. Но если в Вилле Ротонде человек ощущает себя хозяином здания, владыкой мира, главным лицом, к которому обращена вся ее архитектура, то в Покровском соборе над главным «этажом», над человеком довлеет фантастическая верхняя часть здания. Не столь существенно, что большая тяжесть башен давит на «этаж». Важнее, что человеческая фигура, находящаяся на галерее, оказывается включенной в большую сложную композицию, в которой она зани мает только довольно подчиненное место. Фантастические башни Покровского собора тесно срастаются с окружающей природой, которую не только не заслонял собой, но даже выявлял древнерусский город, состоявший главным образом из легких деревянных построек, облепивших естественные холмы. Бла годаря этому природа живо ощущалась также и внутри города. С отдельных точек в разных частях Москвы открывались, кроме того, виды на весь город в целом на фоне окружающего ландшафта. Это в особенности относится к тем улицам русской столицы, которые про ходили по вершинам семи ее холмов. Над морем свободно разбросанных и густо расположенных разнородных объемов жилых и хозяй ственных построек возвышались церкви, крепостные сооружения и в особенности стены, башни и соборы Кремля, а также сочная группа башен Покровского собора. Последний расположен на вершине холма над рекой. Из Замо скворечья он был виден очень хорошо и играл при взгляде оттуда существенную роль в композиции ансамбля Москвы и в общей ком позиции города. Вследствие этого широкие пространства Замоскво речья оказались включенными в архитектурную композицию Покровского собора, вертикальные объемы которого господство вали над далями окружающего пейзажа. Особенно широкие горизонты открывались с наружной гале реи Покровского собора. Расположенные на краю холма на 5,5 метра над поверхностью земли, они были приподняты над городом. Нахо дившиеся на них люди видели город внизу, его улицы и площади расстилались у них под ногами, а над ними раскрывались дали ланд шафта.

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

172

Вследствие глубокой связи с природой, с холмами и широкими пространствами пейзажа, венчающие башни и главы Покровского собора как бы уводили человека из суженных границ городской жизни в космические просторы пространственных и поднебесных далей. Компактный и массивный общий объем здания сочетался и сливался с землей, с холмом, к которому он прилепился. Массы Покровского собора устремлены от земли к небу. Более слитная ком позиция нижних частей здания тяжелее и больше сливается с землей, как бы уходя в нее своими корнями. Более расчлененная верхняя часть легче и воздушнее. Башни и главы устремлены вверх и разре шают массы здания в пространстве. Покровский собор придвинут к краю возвышенного берега реки и расположен на границе холмов, масс земли и сочетающихся с небом далей противоположного берега. Поставленный на точке соприкосновения стихий земли и воздуха, Покровский собор как бы связывает их друг с другом: по своей плоти он родствен земле, в то время как порыв вверх, которым охвачены его массы, роднит его с небом и облаками. В связи с такой интерпретацией архитектуры Покровского собора приобретает особое значение его главный карниз: им обозна чена граница между массивной и более пространственной, земной и небесной, человеческой и космической частями Покровского собора. Наружные формы Покровского собора проникнуты космиче ским началом. На этом широком фоне человеку, как он вырисовыва ется на основе архитектурной композиции, отведено скромное место. В этом отношении Покровский собор очень напоминает деревянные церкви русского Севера, в которых черты народного творчества выражены так ярко. В композиции наружных форм Покровского собора, главным образом его верхних частей, проявила свою изобретательность бога тая свободная фантазия зодчих. Это особенно глубоко роднит его с русскими деревянными церквами. Архитектура Покровского собора пронизана эпическим, сказочным, коллективно творческим эле ментом. В наружной структуре больших приделов можно отчетливо проследить тенденцию в сторону создания фантастических образов, под влиянием которой переработано рациональное трехчастное архи тектурное расчленение. Возьмем в качестве примера выходящий на Красную площадь северный столп. Все наблюдения, которые будут сейчас сделаны, относятся также и к другим большим приделам Покровского собора. Проследим, как построен северный столп по направлению снизу вверх. XIV.3.4.5 Уступ галереи, отделяющий первый ярус от второго, ограничи вает сверху подклет. Нижний ярус столпов соединяется с аркадами угловых частей в одну общую цокольную часть здания. Однако контраст аркад и сплошных нижних частей больших приделов разби вает единство цокольной части собора, выделяя из нее массивы башен столпов. Наружная галерея, обходящая вокруг столпа, за счет его объ ема очень узка. Вследствие этого вертикальная башня преобладает над горизонтальным подклетом, а объем башни господствует над окружающим пространством. Горизонтальная этажность усилена во втором ярусе, так как последний крепко опоясан парапетом галереи и в особенности глав ным карнизом, непрерывно протянутым вокруг всего здания. Самый сильный карниз мог быть помещен только на этом месте уже потому, что им заканчивается физическая связь друг с другом башен, разоб щенных над ним.

Глава 13 Отражение народной фантастики в архитектуре Покровского собора

173

Башни столпов выделены во втором ярусе тем, что их стены контрастируют по своей наружной обработке со стенами малых при делов, а также тем, что они выше, чем эти последние. Особенно выделяются верхние ярусы столпов. Движение вверх их объемов и наружных членений достигается вытянутыми вверх пропорциями всего столпа в целом, а также его столпообразной ярусностью. Это движение еще усиливается особым приемом: в одной и той же форме совмещены несколько значений, последовательно переходящих одно в другое, по мере того, как глаз зрителя переходит от яруса к ярусу. Этот прием необходимо проследить на конкретном примере - возьмем для этого северный столп. Непосредственно над главным карнизом расположены фрон тончики. Выше была отмечена связь их очертаний с формой шаXIV.1.2 тра, которым увенчана центральная башня Покровского собора. Фронтончики являются существенным элементом композиции стол пов. Достаточно мысленно откинуть их, чтобы в этом убедиться: тогда в художественной структуре здания образуются зияющие бреши и нарушится целостность архитектурного образа. Фронтончики даже в такой чисто декоративной трактовке, в какой они применены в украшении северного столпа, сохранили зна чение венчающих частей, которое они унаследовали от торцовой части двухскатной крыши. Фронтончики столпов Покровского собора отличаются довольно сильным рельефом, они поставлены на выступ особой полочки, расположенной над карнизом, и обрамляют оконный проем, в котором как бы сохранилось воспоминание о полом пространстве под скатом кровли. Вместе с тем фронтончики третьих ярусов столпов Покровского собора представляют собой не более как условное обозначение двухскатного перекрытия, как сво его рода пиктографический знак. Однако этот последний таков, что он сохранил характер доступного непосредственному созерцанию изображения. Расположение фронтончиков непосредственно над главным карнизом не случайно: они являются венчающей частью трехчленной композиции, состоящей из: 1) цокольной части, т.е. первого яруса башни; 2) главного этажа между парапетом и карнизом и, наконец, 3) двухскатных фронтончиков. Венчающая роль последних, вытека ющая из этого, еще больше подчеркнута тем, что они находятся на одном уровне с ярусами кокошников, которыми увенчаны малые приделы. На первый взгляд может показаться, что фронтончики столпов имеют исключительно декоративное значение, что они только оживляют поверхности массивов. Такая трактовка была бы чисто формальной и поэтому слишком узкой. После превращения в XVII веке наружной открытой галереи в закрытую затемнилось пер воначальное значение фронтончиков как увенчания по отношению ко второму «этажу». В XVI веке при открытой галерее связь фрон тончиков с главным карнизом выступала гораздо яснее, а их роль в качестве увенчания по отношению к двум нижним ярусам восприни малась отчетливо. Северный столп Покровского собора выглядит по-разному, в зависимости от двух различных установок при его восприятии (это относится также и ко всем другим столпам Покровского собора). Когда сосредоточиваешь свое внимание на наружной галерее главном «этаже» - и на входной двери как на частях, имеющих функ циональное значение, предназначенных для человека и возникших в зависимости от его бытовых потребностей, весь столп в целом воспринимается, исходя из этих частей. Тогда именно на них ложится главный акцент, а верхние ярусы становятся зависимыми от главного яруса, превращаясь в дополнение к нему, в его увенчание. С этой точки зрения особенно необходимы фронтоны непосредственно над

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

174

главным карнизом, так как они являются знаками, выражающими понятие увенчания. При такой установке внимания и глаза все части столпа, расположенные над главным карнизом, соединяются в единое увенчание, в одну как бы фантастическую шапку, околышком кото рой является главный карниз. При этом ведущим мотивом всей верх ней части столпа являются фронтоны, эхом которых выглядят фрон тончики в основании барабана. Если бы не было фронтонов над карнизом, расположенные над карнизом ярусы не выглядели бы как увенчание главного «этажа». Благодаря фронтонам не только стано вится возможной интерпретация верхних частей столпа как увенчания главного «этажа», но и возникает фантастический человекоподобный образ сказочного существа с туловищем-подклетом и главным «этажом»-головой, на которую водружена огромная шапка, окаймленная снизу зигзагами-фронтонами. Эта шапка напоминает короны царей, изображенных на миниатюрах лицевого летописного свода. Архитек турные формы Покровского собора овеяны образами, порожден ными свободным художественным творчеством народной фантазии: подобно церквам в Панилове и Белой Слуде, столпы Покровского собора сопоставимы с фантастическими существами, занимающими такое большое место в русской народной литературе. Для народного творчества очень характерны превращения одних предметов в другие, свободное перетекание одних образов в другие: «... из стакана в кувшин, из кувшина на ладонь, с ладони на плетку, с плетки на коня, из коня в тридцать воронов, из воронов в тридцать молодцев» (3,т. З.с.53). Так и в северном столпе Покровского собора (и во всех других его столпах) за фантастическим образом сказочного чудовища высту пает трехчастное членение здания: на несущую, несомую и венчаю щую части. Тогда возникает вопрос о пространственном взаимоотно шении фронтонов и стен восьмерика. Можно себе представить вось мигранник в виде башни-барабана, расположенного за фронтонами. Однако рельеф фронтонов столь незначителен, что они все же выг лядят как фронтоны на фоне аттика. Вернее будет сказать, что поверхности восьмигранника и скаты фронтонов взаимно друг друга проникают и вступают друг с другом в особое взаимоотношение, к которому необходимо приглядеться поближе. Из фронтонов, увенчивающих собой два нижних яруса, выра стает восьмигранник. Поэтому, например, лопатки на углах вось мигранника пересекаются фронтонами. Противоположное соотноше ние между ними наблюдается, например, в церкви в Коломенском, где господствуют лопатки, а фронтоны зажаты между ними и им подчинены. Мы постепенно подошли ко второй возможной «аккомодации» нашего внимания и зрения при созерцании Покровского собора. Она состоит в том, что взгляд зрителя сосредоточивается на башне в целом и на ее значении в качестве пространственной оси (или в качестве одной из пространственных осей группы башен - простран ственных осей Покровского собора). Тогда на первый план высту пает форма всей башни в целом, ее могучий вертикальный объем. Северный столп Покровского собора все же не является стати ческой башней. Его массив проникнут движением вверх, составляю щим часть общего движения вверх всех башен собора. Это движение, выраженное в формах северного столпа, имеет особый характер: оно связано с образом роста архитектурных форм, вырастания одних частей столпа из других, нижележащих. Восьмерик выглядит так, как будто он вырастает из фронто нов. Все же восьмигранный объем второго и третьего ярусов, взятых вместе, имеет единый характер. Поэтому восьмерик преобладает над стрелами. Последние расположены на поверхности восьмигранного

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

175

объема, господствующего над ними. Фронтоны не только увенчи вают части столпа, расположенные под ними. Их устремленная XIV.1.2 вверх крутая форма выражает сама по себе движение вверх. Фрон тоны переводят глаз зрителя от двух нижних ярусов к верхним. Сво ими наклонными скатами, образующими диагональные линии на поверхностях стен третьего яруса, своими оживленными общими зиг загообразными очертаниями, опоясывающими весь объем столпа, они сильно выделяют третий ярус столпа как существенный самосто ятельный элемент композиции. Рациональное трехчастное расчленение на несущий, несомый и венчающий элементы проведено во всех частях столпа. ОтличиXIV.l.2 тельная черта Покровского собора как русского памятника архитек туры состоит в этом отношении в постепенном перетекании отдель ных ярусов. Фронтоны являются венчающим элементом нижней трехчастной композиции и вместе с тем они переводят глаз зрителя к другому трехчастному расчленению, расположенному несколько выше первого и с ним переплетающемуся. Третий ярус представляет собой при известной установке внимания и глаза венчающую часть, при которой несущей частью является второй ярус. Этому соответ ствуют гладкие поверхности второго яруса и менее раздробленный, более компактный характер всего яруса, завершенного большим кар низом, несущим третий ярус, а также общий характер четвертого яруса. Ведь он представляет собой барабан, завершенный главой. При таком расчленении столпа шапкой-короной является сочетание пояса кокошников-фронтончиков с барабаном и главой. Фронтончики в основании барабана играют при этом такую же роль, как фронтоны третьего яруса по отношению к главному «этажу». Осо бенно характерно сочетание закомар и фронтончиков «в перебежку» над ними. Оба эти элемента слились друг с другом в единую форму, в которой растворились первоначальные значения кокошников и фрон тонов. Из них получился новый сплав: фантастическая корона, увен чивающая третий ярус столпа. Интерпретация третьего яруса столпа как несомой части под крепляется и тем, что на его стенах расположены главные оконные проемы данной церкви-придела. Последние сильно выделены прямо угольными обрамлениями, соединенными с фронтонами в единую систему, превращающую фронтоны в часть оконного обрамления. Такое же перетекание значений имеет место в верхних частях северного столпа. Третий ярус с фронтонами еще раз видоизменя ется: из несомого он превращается при новой установке внимания и глаза в несущий, по отношению к которому несомым является бара бан, а венчающим - глава. Последняя, в силу отразившейся в ее древнем названии ассоциации с человеческой головой, призвана играть роль венчающей части. Фронтончики в основании барабана, так же как фронтоны третьего яруса, превращаются теперь из венча ющего элемента в архитектурную форму, характеризующую бара баны как несомую часть особой трехчастной системы. При интерпретации третьего яруса как несомого подклет играет роль площадки, на которую поставлена трехчастная комXIV.6.7 позиция. При рассмотрении третьего яруса как несущего трехчленная система оказывается водруженной на двухъярусный постамент. Это возвращает нас к первоначальной трактовке второго яруса как несо мого: вся его венчающая часть теперь в свою очередь оказывается особой трехчленной системой. Другими словами, увенчание второго яруса, состоящее из третьего яруса, барабана и главы, как явствует из самого этого перечисления, само представляет собой соединение несущего, несомого и венчающего элементов. Сама по себе трактовка одной из частей трехчленной компози ции как самостоятельной системы, подобной целому, - композицион-

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

176

ная мысль, родственная архитектуре Ренессанса. Однако глубокое отличие столпа Покровского собора от любой башни в зодчестве Возрождения сразу бросается в глаза. В столпе Покровского собора венчающая часть столь высока, она настолько привлекает к себе внимание зрителя, что немедленно вступает в силу мотив перетека ния значений. Вследствие этого глаз зрителя переходит снизу вверх от одного яруса к другому и охватывает всю башню в целом: каждый ярус вырастает из того яруса, который находится под ним, и поро ждает из себя ярус, расположенный выше его. Северный столп Покровского собора, взятый в целом, расчле нен, вследствие того, что некоторые его уступы выражены XIV.3-5 сильнее других, на три части: подклет, среднюю часть, состоящую из второго и третьего ярусов, и барабан с куполом. Можно было бы эти три более крупных подразделения назвать несущей, несомой и венча ющей частями. Однако такое истолкование невозможно главным образом потому, что основной карниз разбивает столб на две части, как бы подчеркивая этим принцип ярусности, в которой растворяется рациональное трехчастное членение. Вся группа столпов Покровского собора выражает движение, устремленное вверх. Динамичность образов, глубоко связанная с фантастичностью форм, характерна для искусства XVI века. В живо писи движением проникнуты силуэты и внутренние линии фигур, группировка фигур, очертания изображенной архитектуры и скали стого пейзажа. Возьмем в качестве примера миниатюру 1532 года Московского Исторического музея, на которой изображены Иоанн и Прохор. Вся композиция построена на диагонали. Иоанн весь устре млен к божественному лучу, исходящему из левого верхнего угла, а нижняя часть его фигуры направлена к Прохору. Формы сидений подчеркивают основное движение, развернутое по диагонали. Слож ным порывистым движением проникнуты очертания горок, в боль шом количестве заполняющих задний план. Страшным черным пят ном, порывисто очерченным раздробленной зигзагообразной линией, зияет отверстие пещеры, на фоне которого вырисовывается пассив ная согбенная фигура Прохора. Линию его спины повторяет контур пещеры. Динамичность скал выражает патетику откровения. В их молниеобразные линии вписаны зигзаги взволнованных очертаний фигуры Иоанна. Вдохновенные патетические аккорды успокаива ются в правом нижнем углу, как бы вливаясь в фигуру Прохора, записывающего божественные слова, которые диктует ему Иоанн. Вся композиция разрешается плавным и гармоничным закруглением линий одежды Прохора и правого нижнего края пещеры. В этой миниатюре особенно замечательно единство сюжета и формальной трактовки, а также глубокая целостность патетического образа. Народная фантазия отражается в живописи XVI века, напри мер в той большой роли, которую в ней играют изображения чертей. Фантастика сказывается также в трактовке архитектурных форм в живописи, например в огромном количестве миниатюр Лицевого летописного свода. В них архитектурные формы интерпретированы в духе народной сказочной фантазии, в том же направлении, что и действительные архитектурные формы Покровского собора, но еще более свободно и непринужденно. Люди XVI века любили употреблять в своей речи образные патетические сравнения, проникнутые фантастическими мотивами. Вот, например, характеристика Курбским крымского хана, накинув шегося на русскую землю: «...поиде яко лев кровоядец, рыкая: розиня лютую пащеку на пожрении християны, со всеми силами сво ими бусурманскими...» (19,с. 286). Или место в Просветителе Иосифа Волоцкого, где святость характеризуется фантастическим движением самих по себе реальных образов. По поводу появления в большом

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

177

количестве русских святых Иосиф говорит: «...святители и преподоб ные чудотворцы наши взлетали, как бы на золотых крыльях на небеса...» (35,с.265). Говоря о появлении опричнины, Курбский опи сывает ее начало в патетических образах, насыщенных движением: «... воскурилося гонение великое, и пожар лютости в земле Русской возгорелся...» (19,с. 276). Трудно представить себе те фантастические образы, которые для людей XVI века связывались с архитектурными формами По кровского собора. Эта образная сказочная фантастика играет очень большую роль в его архитектуре. Именно под влиянием свободного творческого полета фантазии, под воздействием самых различных и подчас совершенно неожиданных для нас ассоциаций зодчие Покров ского собора подвергли глубокой переработке доставшиеся им по наследству архитектурные формы, именно под влиянием этих столь существенных начал русского художественного творчества они ском поновали основные элементы построенного ими здания. Приведем пример тех ассоциаций, которые у людей XVI века связывались с представлением о церкви. В одном из посланий Филофея к Василию Ивановичу помещено следующее сравнение: «Видех се знамение велие явися на небеси жена облечена в солнце и луна под ногами ее, и на главе ее венець от звезд... Толкование: жену глаго лет святую церковь, оболчена в праведное солнце в Христа. Луну же под ногами имущу, ветхий закон, на главе ее венець - обою на десят апостолу учение...» (23,с.437-438). Нечто подобное подсознательно жило и в представлении архитекторов Покровского собора, когда они сооружали свое здание. Сравнение церкви, как собрания верую щих, с невестой христовой и еще шире - с «женой» было очень распространено в XVI веке. Отсюда легко представить себе также и сравнение с женщиной, уподобление женской фигуре церковного зда ния. В Покровском соборе на это имелись особые причины, связан ные с посвящением его центральной церкви Богоматери. Наружная форма средней башни Покровского собора естественно должна была ассоциироваться с одеждой (покров!) Богоматери, с женской фигу рой, с особым фантастическим женским существом, окутанным тяже лой, богато разукрашенной одеждой. Народная интерпретация соз дала особую святую «Покрову», к ней обращались с молитвами, так же как и к другим святым, но наряду с этим также и к явлениям природы: «...господу богу помолюся и святому духу и святому Мико лаю, святому Михаилу и святой пречистой (богородице), святому вознесению, святой Покрове и святому Юрью, и тебе прошу, крас ное сонце, и тебе прошу, ясный месяц, и вас прошу, зори зореници, божий помощници, и тебе прошу, галочко, и одверни злых собак от моего скота, и тебе прошу, царя Давида и кротости твоей: стань ты мене в помощи!» (24,с. 84). В XVI веке было в русском языке очень распространено упо требление метафор. Можно сказать, что метафора является одной из самых характерных форм русской мысли того времени. Русский человек XVI века привык облекать свои мысли, чувства, страсти в види мую форму. При этом он выражал себя тем, что ставил конкретное и чувственное на место духовного, одушевлял и одухотворял неодуше вленные предметы и силы природы и приписывал им чувства, дей ствия и состояния, присущие человеку. Русский человек XVI века не только мыслил метафорами, но даже вводил метафору в свою жизнь, подчас строил свою жизнь в форме метафоры. Под такое определе ние подходит, например, поведение Ивана Грозного во время оприч нины и та игра в монастырь, которая происходила в Александровской слободе. С этим связано то, что Константин Аксаков называл «худо жественной» природой Ивана Грозного: «Иоанне - природа художе ственная, художественная в жизни. Образы являлись ему и увлекали

Часть III Русская народная фантастика в архитектурных формах Покровского собора

178

его своею внешнею красотою; он художественно понимал добро, красоту его, понимал красоту раскаяния, красоту доблести, - и нако нец, самые ужасы влекли его к себе своею страшною картинностью. Одно чувство художественности, не утвержденное на строгом, на суровом нравственном чувстве, есть одна из величайших опасностей душе человека... Человек довольствуется здесь одним благоухани ем добра, а добро само по себе вещь для него слишком грубая, тяже лая и черствая. Это человек, безнравственный на деле, но понима ющий художественную красоту добра и приходящий от нее в уми ление» (2, с. 167 сл.). Метафора играла большую роль в русской архитектуре XVI века. Отвлеченные архитектурные формы, овеянные народной фантазией, сказочными образами, так подходят для выражения духовного в чувственном, для облечения в видимые формы мыслей и чувств. Общая форма Покровского собора напоминает облик костра, пламени или дыма, густыми и сочными клубами поднимающегося над алтарем. Такие образные выражения, как «воскурилось», «пожар... возгорелся», очень подходят для характеристики выразительной группы башен Покровского собора. Последний напоминает также и другой литературный образ XVI века. Над гробом праведника подни маются струи благоухания - «... и благоухания, паче арамат от гроба испущающе и благодатию святого духа струи исцеления чудес источа юще...» (19, с. 5). Архитектура Покровского собора - шумная архи тектура: она напоминает колокольный звон. У Максима Грека встре чается выражение «светлошумные колоколы» (23,с. 474), а Курбский пишет Ивану Грозному: «широковещательное и многошумящее твое писание приях...» (19,с. 113). Особенно распространенными были в XVI веке сравнения с деревом, с цветами, с садом, в частности сравнение с ними церкви и церковного здания. «Якож аще кто посреди пещи цветущую маслину и листвием растущую и плодом тяжущу видить... подобие есть преславно, в части града сего, церковь насажену видити...» (16,с.41), говорит Зиновий Отенский. «Богопросвещенная земля русская... исполньшися цветов богозрачне цветоущих, божиих храмов якоже небесных звезд сиающих святых церквей» (23,с.479). Поэтическое сравнение церковных построек с цветами и звездами имеет непосред ственное отношение к архитектуре Покровского собора, живо напо минающего сочные фантастические цветы и растения. С очертанием звезд имеют много общего план, отдельные формы и декоративные детали Покровского собора. «Сады добродетели» и «цветы благочестия» - широко распро страненные обороты речи XVI века «... аще бо чувственное солнце толику силу светлости имать, то кольми паче разумное солнце... и тука подает разумной земли душевной, от негоже напаяеми сады добродетели, питаеми бывают и по малу возрастают» (34,л. 12об.). Про византийского императора было сказано: «... и како убо прежде цветы и благочестии, яко многолиственый кедр обвеселяа сердца верных вонею благоплодиа, ныне же израстил еси горкого семени злыи плод преслушания...» (23, с. 478). Люди XVI века находили в Библии сравнения божества с дере вьями и цветами. Например, в книге Премудрости Иисуса Сына Сирахова Премудрость говорит: «Он (создатель всех - Н.Б.) дал мне также покой в возлюбленном городе, и в Иерусалиме власть моя и укоренилась я в прославленном народе в наследственном уделе Господа. Я возвысилась, как кедр на Ливане и как кипарис на горах Ермонских. Я возвысилась как пальма в Енгадди и как розовые кусты в Иерихоне; я, как красивая маслина в долине и как платан, возвысилась» (24,12-16). О том, что, по мысли людей XVI века, По-

Глава 13 Отражение н а р о д н о й фантастики в архитектуре Покровского собора

179

кровский собор в Москве как бы заменил собой константинополь скую Софию в качестве центрального здания православного мира, речь будет ниже. Покровский собор мыслился так же, как храм премудрости божией. Словесное изображение верховного божества в форме цветка и растения было распространенным в XVI веке. Об этом говорит сравнение, которое мы находим у Курбского: «Источник божества отец есть, сын же и дух богорожения аще сице лепо есть рещи, отрасли богорожении, аки цветы...» (19,с.362). Это сравнение троицы с цветами существенно для Покровского собора особенно потому, что троица играет очень большую роль в идейной и архитектурной композиции его приделов. Образ степеней царского родословия, данный в приведенном выше предисловии к Степенной книге в форме фантастического пышного сада, внутренне особенно родствен архитектурной компози ции Покровского собора. Это родство основано на органическом сов мещении образов степеней и дерева. Русские скипетродержатели «иже бяху от бога яко райская древеса насаждена при исходищих вод, и правоверием напаяеми. благоразумием же и благодатию возрастаеми, и божественною славою осияваеми явишася, яко сад доброрастен и красен листвием и благоцветущ, многоплоден же и зрел и благоухания исполнен; велик же и высоковерьх и многочадным благоразумием. яко светилозрачными ветьвми расширяем богоугодными же добродетельми преспеваем, мнози от корени и от ветвей многообразными подвиги, яко златыми степеньми, на небо восходную лествицу непоколеблемо воздрузиша, по ней же невозбранен к богу восход утвердиша, себе же и сущим по них» (7,с. 220-221). Приведенные слова, написанные в 1560-1563 годах, содержат словесные образы, глубоко родственные архитектурной композиции Покровского собора. Последний изображает как бы сад доброрастен, составленный из райских древес, красен листвием, велик и высоковерьх, подобный на небо восходящей лестнице, золотые ступени которой ведут, по представлениям людей XVI века, к богу.

Часть IV Идейное содержание архитектуры Покровского собора

Глава 14 Некоторые основные характерные особенности русского мировоззрения XVI века

По представлениям Филофея, сооружение Вавилонской башни - это строительство «без ума» (23, с. 227), бессмысленное и обреченное на гибель. В основе этого суждения лежит взгляд на архитектуру как на деятельность, глубоко осмысленную, связанную с общими путями космического промысла, включенную в общий план создания и управления миром. Постройка Вавилонской башни рассматривалась как греховная попытка оградить себя от повторения всемирного потопа, как недопустимое противление людей космическому промышлению о них. Ощущение единства мира, возможности гармонического содружества людей, существования общего закона, управляющего миром, целостного плана, по которому мир был создан и согласно с которым бог управляет миром, было глубоко присуще русскому человеку XVI века и составляет одну из самых характерных черт его мировоззре ния. В этом проявились коллективное начало, эпический строй, при сущие русскому взгляду на мир. Отмеченная черта глубоко связана с народным характером русской культуры XVI века с тем живым чувством «мира», которое жило в коллективной организации русского общества XVI века, начиная от деревенского часовенного прихода и вплоть до Московского государства, как целостного организма. Индивидуальные устремления, присущее каждому человеку «особное», должны были быть подчинены целому народному коллективу, жизнь которого основана на базе космического закона. В условиях господства религиозных форм мышления этот закон мыслился как божественный промысел о мире и людях. Этот промысел и является «божественной премудростью» - «софией». По представлениям русского человека XVI века, его собствен ная судьба и судьба всего людского коллектива лежит тем не менее

Глава 14 Некоторые основные характерные особе н но с т и русского м и р о в о з з р е н и я XVI века

183

в руках человека, как индивидуального человека, так и всего коллек тива русского общества. Человек и человеческое общество могут действовать согласно с господствующим в мире планом жизни кос моса, природы и человека, или они могут действовать вразрез с этим планом. В последнем случае человек и человеческий коллектив поступают «в суете ума своего», т.е. «без ума». Все их предприятия, возникшие из такого индивидуалистического произвола, неминуемо обречены на гибель. Все же выбор того или другого пути является свободным актом человеческой воли - ответственнейшим ее актом. Архитектура занимала виднейшее место в творческом строи тельстве жизни русским народом. Это в особенности относится к XVI веку. Объясняется это тем, что архитектура является наиболее кол лективным из всех искусств: в ней преобладают объективное начало и эпический строй. В рассказе о Вавилонской башне отчетливо выступает то огромное значение, которое русский человек XVI века придавал архитектуре. Постройка такого монументального сооружения, как Вавилонская башня, - дело всенародное, от которого могло зависеть само дальнейшее существование не только возводившего его народа, но и всего человечества (!). Вместе с тем это дело было задумано «в суете ума», т.е. вразрез с планом строительства мира. Отсюда вытекает вывод, что великие всенародные стройки должны возво диться «с умом», т.е. должны быть внутренне, по замыслу и по идее, а также, конечно, и внешне - по форме связаны с управляющим миром и людьми космическим планом. Эти основоположные идеи были в первую очередь приложены к центральной, наиболее выдающейся и значительной постройке XVI века - к Покровскому собору. Переходя к идейному содержанию архитектуры Покровского собора, необходимо иметь в виду глубокое отличие всего древнерус ского миросозерцания от современного, заключавшееся в том, что для древнерусского человека реальностью был не только действи тельный здешний мир, но также и мир потусторонний - фантастиче ский, мир бесплотный и духовный. По представлениям русского человека XVI века, в действительном мире отражается мир потусторон ний. Наши предки создавали фантастический мир потустороннего по образцу феодального мира, в котором они сами жили. Они обращали действительное взаимоотношение между телесным миром и создан ным их воображением потусторонним миром, вследствие чего физи ческий мир получал налет призрачности и интерпретировался как преддверие и подготовка к «незыблемому» и «вечному» потусторон нему миру. Эта особенность мировоззрения русского человека XVI века имела очень существенное влияние на всю его жизнь, не только на господствующие идеи того времени, но также и на чисто практиче ские мероприятия, действительно осуществлявшиеся в личной и общественной жизни людей XVI века. Многие взгляды людей XVI века представляются нам непонятными. Если не постараться их понять, то и в архитектуре того времени многое останется для нас неясным. Приведу несколько примеров образа мысли людей XVI века, диаметрально противоположного мышлению современного человека. Знаменитый Филофей, которому принадлежит формулировка идеи «Москвы - третьего Рима», радуется по поводу чумы, распространив шейся в Пскове в 1521 году, и решительно восстает против приме нения властями разумных гигиенических мероприятий: «.. .пути (т.е. улицы - «улицы запирающих») заграждаете, домы печатлеете (т.е. запечатываете), попом претите к болящему приходити, мертвых телеса из града далече измещете. Увы такового неразумна...»

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

184

(23,с. 106). Этот текст свидетельствует о распространении в XVI веке гигиенических правительственных мероприятий, что является результатом развития рациональных элементов мировоззрения. Однако для XVI века не менее характерно, что выдающийся мыслитель, кото рому присущи передовые взгляды и который своими идеями укреплял процесс образования русского централизованного национального государства, говорит о «неразумии» там, где проявлялся элементар ный здравый смысл. Филофей считает, что в псковском моровом поветрии проявилась воля божества и даже милующая рука божия. Приведу другой аналогичный пример, который, кроме того, по служит также объяснением хода мыслей Филофея. Митрополит Филипп обратился к Ивану Грозному: «... не о тех скорблю, иже кровь свою неповинно проливают и скончеваются мученически понеже недостойна суть страдания нынешняя и хотящим благим тамо воздатися претерпевшим...» (23,с.207). Другими словами, тем, кого казнят без вины с их стороны, оказывают одолжение, так как они за свое незаслуженное здешнее мучение получат награду на том свете. Поэтому нужно следить за тем, чтобы не казнить невинных (ибо этим оказывается им благодеяние), а за тем, чтобы не казнить дей ствительно виновного, так как нужно следить, чтобы он не получил на том свете награды. Отсюда митрополит (!) Филипп, естественно, делает вывод: пусть никто не страдает здесь заслуженно, как, напри мер, вор или злодей. Нам необходимо вжиться в образ мысли людей XVI века, чтобы понять своеобразный ход мысли, согласно которому подчас перевертываются вверх ногами все привычные для нас пред ставления. Для понимания архитектуры Покровского собора в приве денных рассуждениях особенно существенно отсутствие границы между миром здешним и загробным, между реальным и фантастиче ским, потусторонним. Так, например, Иван Грозный написал Кур бскому: «... поп Сильвестр, видя своих советников в опале, ушел по своей воле, и мы его отпустили, не потому чтобы устыдились его, но потому, что не хотели судить его здесь: хочу судиться с ним в буду щем веке перед агнцем божиим...» (23,с. 211-212). Ивану Грозному переход от здешней жизни к загробной рисовался почти как путе шествие из Москвы в Троице-Сергиеву лавру. Все же в XVI веке реальный мир очень заметно заявляет о своих правах. Тот же Филофей заканчивает свое послание к пскови чам по случаю морового поветрия тем, что господь услышит нашу молитву и избавит нас от «и напрасныя смерти, и пагубы яко той есть живот и дыхание и мир всяческым» (23, с. 237). Жажда жизни все же берет верх над отвлеченными рассуждениями. Особенно характерна одна ошибка Филофея. Приводя на память слова апостола Петра «бога бойтесь, а царя чтите», Филофей бессознательно перепутал, у него этот текст гласит: «бога чтите, а царя боитеся» (23,с. 217). Это было написано еще при ВасилииIII. Уже тогда молодая русская цен трализованная власть казалась русскому иноку (!) более реальной и осязаемой, чем далекое божество. Церковный характер, присущий мировоззрению XVI века, а также вытекающее из него искажение действительных соотношений между реальностью и образами, порожденными фантазией, это знак времени, форма мышления, унаследованная XVI веком от предыду щих эпох. В XVI веке она начала уже разрушаться. В нее облекалась самостоятельная русская мысль на раннем этапе своего развития, из нее рождалось самостоятельное русское мировоззрение. Одной из самых характерных черт русского взгляда на мир в XVI веке является подчинение личных интересов задачам коллек тива, народа в целом, стремление подчинить строительство жизни космическому плану и одновременно с этим необыкновенно высокая оценка человека.

Глава 14 Некоторые осноьные характерные особенности русского м и р о в о з з р е н и я XVI века

185

Человек должен полагаться сам на себя. В XVI веке было сказано про иноков: «... и питатися им от своих праведных трудов и своею потною прямою силою, а не царьским жалованием и не християнскими слезами» (25,с. 167). Зиновий Отенский считает, что в человеческом теле не может быть ничего плохого, так как оно все создано богом: «Аще же рукама своима зижет бог в телеси уды вся Адаму и жене его, темже персты божия проидоша всех удов составы, и чревеса, утробы, и входы, и исходы, вся проходы и мнящаяся кому кальныя и нечистыя. Сего ради несть ничтоже нечисто, ниже кально, ни худо; божие бо есть создание» (15,с.287-288). Слова инока-философа Зиновия звучат как прославление плоти. Высокая оценка чело века выступает в XVI веке обычно в религиозной форме. Христос, сходя на землю, избрал себе в здешнем мире только «трое»: «пречистую деву-матере себе, и церковь святую - невесту себе, и душу человечю» (23,с. 678). Кирилл Белозерский говорил: «Души бо человечьстей ни единой несть равен весь мир» (23,с.226). Эту мысль замечательно развил Филофей. В евангелии от Матфея есть место (XVI, 26), звучащее в славянском переводе следующим образом: «кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (от слова «тщета». - Н. Б.)? и что даст человек за душу свою?» Эту типичную общехристианскую мысль Филофей раз вил по-своему, по-русски: «А весте ли, яко за едину душу человече скую не возмет бог наш всего мира богатство» (23,с. 226). Филофей еще дальше развивает свою мысль: «Спаде аггел множество с небес, не сниде взыскате их. и спаде человек из рая. Сам истощися от божественых отеческых недр, сшед на землю» (23,с. 226). Божество не сошло с небес, когда произошло, согласно священной легенде, падение с небес множества ангелов, но божество в лице Христа сошло на землю после того, как произошло грехопадение одного только человека - Адама. Далее Филофей возносит человека на совершенно исключительную высоту. «Сам господ сниде взыскати и спасти погибшаго (человека). Обрет на рамо (плечо) всприим и к отцу принесе дар честен, и посади превыше всех начал и властей. И всякого имени именуемаго одесную престола величества и небесных» (23,с.227). Выражая свою мысль в форме религиозных образов, Филофей отводит в мире после божества первое место человеку. Обе важнейшие черты, характерные для мировоззрения рус ского человека XVI века, - преобладание коллектива над личностью и исключительно высокая оценка человека - вытекают из народных основ этого мировоззрения. Обе эти черты составляют своеобразие русского характера. Русский человек XVI века хорошо давал себе отчет в основных особенностях своего взгляда на мир, противопоставляя себя западно европейцам. Автор апокрифического сочинения «Беседа преподоб ных Сергия и Германа валаамских» (1553-1555), отметивший о себе, что он написал свою рукопись «непроста, простою своею и неученою речию» (25,с. 177), т.е. что он, простой человек из народа, дал про никновенное определение сущности русского народа, противопостав ляя его Западной Европе. Это определение гласит: «.. .они (т.е. за падноевропейцы. - Н.Б.) просат сесветное житие, а мы угожаем на будущее житие» (25,с. 169). Отбросив религиозную оболочку, полу чим следующее определение: западноевропейцы живут для настоящего, а мы, русские, - для будущего.

Глава 15

Конкретность мышления русского человека XVI века и интерпретация им внешнего мира

Для русской мысли XVI века типичны конкретность мышления и отсутствие отвлеченных понятий. Так, например, в то время у наших предков не существовало понятия «государственный», вместо которого господствовало понятие «государев». Воображение людей XVI века, не привыкшее к отвлеченному мышлению, конкретно олицетворяло государство в государе, так что эти понятия отождествлялись. Та же особенность мышления нашла себе отражение в том, что московское законодательство не знало общих норм, общих уставов и положений. Оно не развивалось логическим путем из каких-либо основных принципов и не исходило из каких-либо теорий. Развиваясь в зависимости от практических нужд, оно разрешало вопросы, кото рые ставились жизнью, развивалось казуистически и шло отдель ными указами. Каждый указ содержал ответ на частный вопрос, он издавался по просьбе той или другой местности или известной обще ственной группы. При этом указ издавался только для этой местности или группы. Земские ходатайства были вопросами, в ответ на них издавались указы. Последние двигали законодательство. Указ не был обоснован теоретически и не содержал в себе общих норм, обязатель ных для всей страны. Отсутствие научной теории, теоретического научного обос нования имеет в виду Зиновий Отенский, когда он отмечает, что «наш русский язык учения философскаго и грамматики не имать» (15,с. 252-253). Зиновий развивает свою мысль подробнее: «Язык убо наш, якоже рех, философии и грамотики не имать: темже просто глаголется в нашем языце. Греческий же язык в таковых обучен есть и Максим (Грек. - Н.Б.) учен есть, и писа о сем, мню, от таковаго учения. Непщую (думаю - Н.Б.) же по ненаучению языка нашего от бога ослаблению быти, иже по неискуству учения что глаголемо, правостию же сердечныя веры» (15,с.953).

Глава 15 Конкретность мышления русского человека XVI века и и н т е р п р е т а ц и я им в н е ш н е г о мира

187

Приведем еще пример не знающего отвлеченных понятий кон кретного мышления русского человека XVI века, имеющий непос редственное отношение к архитектуре. Речь идет об одном из значе ний термина «чертеж». В одной купчей говорится: «.. .продал есми треть деревни, землю и с двором... и с огородцы: с капустником и с конопляником, и с гумном... и с лесами сухими и с сырыми, и с чертежей. .. и со всем угодьем...» (5,т. 1,с. 162). Оказывается, что «чер тежом» называлось пространство леса, очерченное в знак его захвата. В основе этого словоупотребления лежит представление о реальном очерчивании в натуре: еще не возникло представление об отвлечен ном чертеже на бумаге. Также в архитектуре XVI века господство вала натурная стройка, с которой было связано очерчивание в натуре строительной площадки. Конкретность мышления русского человека XVI века пред ставляет собой особенность его духовного склада, чрезвычайно пред располагавшую к художественному творчеству и в особенности к архитектуре. Вместе с тем русская архитектура XVI века отличается сочной материальностью и отчетливостью образов именно вслед ствие конкретной предметности мышления людей того времени. Русский человек XVI века одновременно с этим склонен вкла дывать скрытый внутренний смысл в образы внешнего мира. «Вси единодушно вкупе и с плачем припадем к человеколюбцу богу, да отверзет нам умные очи наша» (34, л. 9), - читаем мы в Стоглаве. Домострой предписывает: «.. .мало вещати, множае разумевати... долу зрение имети, горе же душу» (10, с. 53). Прекрасно сказал по этому поводу Ермолай-Еразм: «Не се бо есть книжная писания умети, еже токмо о словесех пропитания поспешати, или по единому слову мняше и прочая ведети, яже глаголет язык, ум же сего не успешает растилати на обличение проведения за утеснение разумных смышлений. Несть се книгочий. Не единым бо очным зрением или языка соглаголанием книгочий, но пространъством ума, еже мыслъми разумными сведети глубины...» (32,с. 175). Ермолай-Еразм восстает прежде всего против утеснения разумных смышлений, он призывает мысльми разумными сведети глубины, только так может раскрыться «пространство ума» - прекрасный образ, созданный в XVI веке. С этим интересно сопоставить место из одного рукописного жития XVI века: «... мне убо, описателю сущу повести, не лепо минута есть не вместивыпе во словесное пространъство и в бремяне молчаниа тацех муж жительства и достойных незабвенна света и божественныа памяти...» (23,с.2). Для XVI века очень характерны в этом тексте сочные и выразительные метафоры, как-то: «словесное простра нство» и «бремя молчания». Наглядное представление о том сложном идейном содержании, которым человек XVI века стремился наделить видимые формы, дает следующее толкование жеста крестящегося человека, находимое в так называемом Сильвестровском сборнике, приписываемом Силь вестру: «.. .несть на нас истиннаго крестнаго знамения, по существу, персты управити по чину, вообразити господне древо и животворя щий крест и троица: отца и сына и св. духа, и показати божество и человечество, и крещение, покаяние, Ердань, и спас и предтеча, и вся сия святолепно вруцеустроив, назнаменовати крест Христов...» (23,с. 653-654). Сколько всего содержалось, по представлению рус ского человека XVI века, в простом жесте крестного знамения, кото рым поминутно осеняли себя люди!

Глава 16 Символика чисел в архитектуре Покровского собора

Очень существенной для русского искусства XVI века является задача изображения неизобразимого, вытекающая из религиозного харак тера мировоззрения этого времени. Стремление воплотить в художественных образах представле ния людей о потустороннем мире характерно также и для предше ствующих этапов развития русской культуры, в течение которых вся русская жизнь в еще большей степени была проникнута религиоз ными верованиями. В XVI веке заметно усилилось чувство реального и телесного, опиравшееся на здоровый непосредственный реализм широких народных масс. Этому реалистическому началу принадле жало будущее. Однако в XVI веке оно все еще проявлялось в религи озной оболочке. Все же вследствие пробудившегося чувства телес ного и реального религиозные образы приняли в XVI веке гораздо более конкретный характер. В частности, в связи с этим острее стала задача изображения неизобразимого. Эту задачу стали особенно часто решать путем возведения монументальных построек, так как в архитектурных образах сочетается телесность форм с их значением в качестве неизобразительных знаков, с которыми связывается опосре дованный внутренний смысл. Архитектурные произведения были очень подходящими для практического решения задачи изображения неизобразимого еще и потому, что они имели массовый характер, что они обращались к широким народным массам и что они были видны одновременно очень большому количеству людей. Тенденция сделать доступным массам народа то, что скрыто для немногих в тайной мудрости религиозных легенд, характерно для XVI века - века начала русского книгопечатания. С 1553 года, т.е. за два года до начала постройки Покровского собора, в Москве присту пили к организации книгопечатания; в 1563 году открылась первая типография, а в 1564 и 1565 годах вышли в свет древнейшие русские

Глава 16 Символика чисел в архитектуре Покровского собора

189

печатные книги. Около 1566 года Ермолай-Еразм составил новую пасхалию (вычисление дней, на которые приходится праздник пасхи, день которого ежегодно меняется) и сделал в ней следующие записи: «...открывшаго мудрость сию на изъявление всем христианом...» (32,с. 177) и «изъявити сия всему християнству отныне и до века. Аминь» (32,с. 177). Ермолай-Еразм стремится книжную мудрость, доступную немногим, сделать доступной пониманию всех. Покровский собор - центральный памятник Москвы и всей страны - был особенно подходящим произведением для условного изображения в его образах неизобразимых религиозных положений. В связи с массовым народным характером архитектурных про изведений их метафоричность и символичность соприкасались со ска зочной фантастикой народного творчества. Ермолай-Еразм отчетливо сформулировал ту внутреннюю дви жущую причину, которая приводила русского человека XVI века к широкому пользованию метафорами и символами: «... чювства бо человечества нудят мя с молением писати, грубость же мысли коснит, абы разсуждением притчю предложити...» (32,с. ПО). Человеческая потребность заставляет выразить то, что содержалось внутри человека, но непосредственному выражению препятствовала «грубость мысли», и это заставляло облекать речь в форму притчи. То, что вопрос об изображении неизобразимого волновал рус ские умы XVI века, показывает дело дьяка Висковатого, суд над которым имел место в 1554 году. При возобновлении после пожара фресок Благовещенского кремлевского собора Висковатый проте стовал против принципов новой росписи, возмущенно спрашивая: разве можно невидимое изображать видимым? На суде над Висковатым осуждением его сомнений был решен в положительном смысле вопрос о возможности и необходимости изображения неизобразимого (27, с. 324). Широкое употребление в XVI веке метафор связано с задачей изображения во внешних формах, которыми пользовались в перенос ном смысле, внутренних состояний. Приведем несколько красочных метафор, типичных для XVI века. Филофей обращается к псковичам: «... купно въсплещете вси радостию душевною и сердечныма рукама...» (23,с.6). В одном житии, писанном в начале XVI века, гово рится: «... да не мутиться вльняшеся ветрилом недоумений разумное море...» (23,с. 7). В послании к Ивану Грозному новгородского архие пископа Феодосия (1542-1551) читаем: «.. .тако и царский многоочитый ум содержит твердо добраго закона правило, несущая крепко беззаконна потокы, да корабль всемирные жизни не погрязнет вол нами смущениа...» (23,с. 741). Метафоры легко переходят в XVI веке в символические образы, насыщенные космическим содержанием. Выше приведена прекрасная широко обобщенная картина при роды, заимствованная из предисловия к Стоглаву. В ней дан образ восхода солнца и благодетельного действия его на природу. Дальше следует метафорическое и символическое истолкование: «... аще бо чувственное солнце толику силу светлости имать, то кольми паче разумное солнце. Чувственное солнце, на чувственая места сияя, мокроту земную изсушает: разумное же солнце явльшееся нам, обоя в души содевает: и мокроту страстей и нечистоту изсушает, и еже от сих очищание и тука подает разумной земли душевной, от негоже напаяеми сады добродетели, питаеми бывают, и по малу возрастают, чювственное солнце видимо бывает и не видит, разумное же солнце видимо достойными бывает и всех зрит, паче же зрящих его осияет. Чувственное солнце не глаголет, ниже глаголати кому дает: умное же солнце и глаголет любовным своим, и глаголати и зрети всем дарует, понеже солнце правде есть бог...» (34,л. 2об. - л.3).

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

190

В последнем приведенном примере сравнение чувственного солнца и разумного солнца проведено слишком настойчиво и педан тично. Вследствие этого оно переходит в несколько надуманную аллегорию. Значительный элемент утомительной аллегоричности содержится также и в сложных иконных композициях XVI века, например в иконе Воинствующей церкви или в иконе «Премудрость созда себе храм», а также в насыщенных сложнейшими аллегориями росписях XVI века, например в Свияжске. Русский человек XVI века придавал реализации своих образов в виде знаков, проявленных в действительности, очень большое зна чение. «Преже бо творити начат Иисус и учити, глаголет евангелист; тии же несотворше учат» (15,с.904-905), - говорил про еретиков Зиновий. Другими словами, сперва нужно осуществить свое учение на деле самому, а потом только преподавать его другим. «Ум очесем последует; ибо помышления душевная онем последуют...» (15,с.24), - сказал он в другом месте. Русский человек XVI века придавал огромное значение конкретному, видимому, тому, что может быть воспринято глазом. «Ум и душевные движения следуют глазам», - вот изречение, принадлежащее действительно «архитектурной» эпохе. С этим связано то большое значение, которое в XVI веке придавали обрядовой стороне жизни и религии. Нам трудно понять, что можно такое большое значение придавать жестам и словам. В XVI веке в них видели своего рода магические формулы. Тогда могли придавать кардинальное значение таким вопросам, как, например, нужно ли два раза или три раза восклицать во время культовых действий «аллилуйа». Старец Евфросин предпринимает далекое и очень трудное и опасное в условиях того времени путешествие в Царьград, чтобы разрешить этот вопрос. Об этом вопросе говорят в таких выражениях, в которых можно было бы говорить только о самых основоположных философских принципах. «Никто же возможе тайны сеа протолковати... о божественном том любомудрии...» (23,с. 13). «И много вопрошах... о велицей той вещи...» (23,с. 30), «сетовал о семь болезнено пред богом... молишися голаголех в сердци своемъ: господи... настави ум мой в разумъ истинный, да увемъ известно, кая уста приатно благословляют имя твое свершеное... двоашаа ли пресвятая аллилуйа или троашая...» (23, с. 13). Целью одного большого труда начала XVI века было, как говорит сам автор, - «открыта свет видениа црькви божиа великую тайну простыа аллилуйа... да навыкнут христьанскыа конци едиными усты единог ласно славити единосущную троицу и да разумеют опасно благочестьа существо простыа аллилуйа» (23,с.7). Было бы совершенно неверно, как это делают многие исследо ватели, считать подобные явления результатом окостенения русской мысли XVI века, результатом ее застылости и приверженности к мертвой букве, вытеснившей живой смысл слов и движений чело века. В XVI веке русская жизнь бурлила живой струей, и лучшим доказательством этому является самый факт создания в эту эпоху из живых творческих сил этого времени такого гениального художе ственного произведения, как Покровский собор. В XVI веке большое значение материальных образов основы валось на представлении о том, что в мир снизошла сверхъестествен ная сила, что открыло возможность преобразить в далеком будущем этот несовершенный мир и достигнуть лучшей жизни и всеобщего братства. Глубокий сдвиг, произошедший в XVI веке в русском чело веке и его взглядах на мир, отчетливо выступает в необыкновенно смелом для своего времени размышлении Ермолая-Еразма на тему о празднике благовещения. Ермолай-Еразм выразил сожаление о том, что праздник называется благовещение, так как это название указы вает только на одну сторону события и не напоминает о другом,

Глава 16 С и м в о л и к а чисел в архитектуре Покровского собора

191

более существенном, - о воплощении. «И о сем аз, прегрешный, велми скорблю: воплощение бо божие в день свой не воспоминается: уставляющий ли убо тако нарекоша, или в наш язык переводницы тако изъявиша» (32, с. 149). Воплощение - создание плоти - интере сует в первую очередь человека XVI века. Этот пункт так особенно важен для последнего потому, что человек связан, по представлениям того времени, с божеством. Это и есть то, что так выделяет человека среди всех других существ здешнего мира. Идея связи человека с божеством подробно разработана у Зиновия Отенского. Он говорит про божество, которое он мыслит в виде трех раздельных божествен ных сущностей, объединенных воедино (Троица): «...образ же и подобие их, рекше икона божества - сотворенный ими человек...» (15,с. 95). Человек создан по образу и подобию божества, он пред ставляет собой «икону» божества. Понятие иконы играет очень большую роль в русском миро воззрении XVI столетия. «Иконным востелесием» (32,с. 110) называ лась реализация в видимом образе неизобразимого. Это было не изо бражение, а именно реализация в виде опосредствованного знака. Основоположным для понимания иконы в том смысле, как этот термин применялся в XVI веке, является противопоставление иконы идолу, подробно развитое у Зиновия Отенского. «И убо иконы образы суть, якоже и царей иконы; живым им сущим и царствующим зраки их сотворяеми бываху, и умершим им зраки их на память их остаяху... а [идол]... несть жил, ни жив был николиже, токмо соделан аки человек или ин некий вид древом или в камени, прозван же богом. И то суть идолы; потомуже убо идолы и несть образы, яко вещь праздна есть идол, неимущи первообразное. Икона же потому несть идол, понеже образ есть живому и пребывающему или живу бывшему некогда, а не небывшему никогдаже, ниже небывшему живу или нигдеже явлыпемуся когда, якоже суть идол и, иже соделани, быша не (по образу) живых, ниже живших иногда. Разумейте убо различие между образов и идолов, и не смешайте чистого и нечистого вкупе... Разньствует же и инако, и разумети удобь; ибо о почести образа явленно показается еще к первообразному любовь, или благоумие, или приязнь и покорение, якоже и цареву образу почесть к царю приятельство есть, еже есть первообразное цареве иконе царь, почтение образа царева восходит на царя честь, и от хулы образа явленна вражда и ненависть такоже показуется. От идольския же почести ничесоже таково не показуется; несть бо кому противо идоловы почести воздати, понеже не имут первообразного, да увидев или услышав почесть идолову и разумев благоумие почтившего, возлюбит его и воздаст ему; такоже и обезчестившаго идола несть кому возненавидети или мучити на бесчестие идолово... И есть иконы истиннии зрацы. Идолы же ничтоже суть...» (15,с.365-369). В этом подробном, развитом и свидетельствующем о высоком уровне мысли рассуждении Зиновия бросается в глаза отождествле ние понятий «икона» и «образ». Термин «воображать» был очень распространен в словоупотреблении XVI века. Он означал в самом широком смысле «создавать образ». Приведу несколько примеров. Когда мы читаем в Стоглаве: «... и всем святым на святых иконах воображенных и написанных...» (34,л.60об.), то в этом случае это близко к нашему термину «изображать», с той, однако, очень суще ственной разницей, что в Стоглаве имеется в виду не изображение внешнего вида, а передача при помощи форм-знаков средствами живописи «прообраза», как говорит Зиновий, или «внутренней сущности», как сказали бы мы. Так, Иван Грозный, обращаясь к церков ному собору, говорит про «божественных мужей»: «...не токмо за имя тего (Христа) страдаху, но и за образ...» (34, л. 12об.). Имя и образ противопоставлены друг другу в том смысле, что имя только назы-

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

192

вает (пострадать за имя означает в данном случае пострадать за объявление себя христианином, например, в первые времена христианства), а образ выражает («воображает», как сказал бы русский чело век XVI века) сущность (пострадать за образ: «... аще паче что вам велят сотворити не по правилом святых отец, князи и боляре... еще ли же и смертию воспретят, никакоже [ми] их не послушати...») (34,л. 12об.). Сущность «воображения», по терминологии XVI века, ясно выступает из следующего текста Стоглава: «Такоже бы священ ные протопопы и священники и дьяконы на себе воображали кре стное знамение крестообразно и по чину» (34, л. 60). При этом «воображали» видимую форму креста, означавшую весь тот сложный ком плекс идей и ассоциаций, о котором речь была выше. Митрополит Филипп, как рассказывает его житие, сказал Ивану Грозному, при шедшему вместе со своими приближенными в Успенский собор в черной одежде и в особой халдейской шапке на голове, причем так же были одеты и все бывшие с ним: «...не подоболепно вообразился еси...» (23,с. 735). Все приведенные значения термина «образ» или «вообразить» совпадают с тем значением, в котором его применяет Зиновий. Филофей употребляет его один раз в смысле нашего «про образа»; он говорит про церковь - «патриархы въображенаа» (23,с. 663), т.е. что ветхозаветные патриархи были как бы прообра зом христианской церкви, они ее «воображали». Икона отражает свой прообраз, а у Филофея образ сам является прообразом. Учение о том, что человек является иконой-образом божества, очень характерное для русского XVI века, связано с тем исключи тельно высоким положением, которое человек занимает в русском мировоззрении рассматриваемой эпохи. Утверждая, что человек соз дан по образу божества, русский человек XVI столетия создавал себе представление о божестве по своему собственному образу, а углубля ясь, как он думал, в сущность божества, он на самом деле познавал самого себя. В связи с этим противопоставление иконы-образа и идола приобретает существенное значение. Идол - мертвая вещь, лишенная внутреннего смысла, икона - вещь осмысленная, выражаю щая, сказали бы мы, человеческую душу. Идол - предмет сам по себе, икона - предмет как знак, в котором «воображен» прообраз. Проявляя индивидуалистический произвол и выходя из подчи нения коллективу и предначертанному свыше космическому плану «от непослушания противлением к богу сокруши образ и подобие божие в себе человек» (15,с. 280). Через земные власти бог продол жает дело спасения человека. Поэтому противление земным властям приравнивается к противлению богу. Противники православной церкви, возражая против ее учения, выдвигали положение, согласно которому факт воплощения боже ства в Христе - человеке - противоречит основным свойствам самого божества, его совершенству и всемогуществу. Еретикам возражал митрополит Даниил (он был митрополитом с 1522 по 1539 год), написавший на эту тему свое «Пятое слово о воплощении», а также и «Седьмое слово...» (12,с.320-354). Даниил выдвинул против ерети ков учение о премудрости божией, состоявшей в том, что бог перехи трил дьявола, своим воплощением спася человечество. Эта «прему дрость востелесия» (12, с. 347) является одним из главных пунктов религиозных взглядов XVI века, в чем находит себе выражение новый для древнерусской культуры и характерный для XVI века интерес к материальному миру, сочетающийся с возвышенным пред ставлением о человеке. Учение митрополита Даниила о премудрости, о «прехищении и коварстве божиим» (12, с. 352) было признано в более позднее время представителями официальной православной церкви слишком человекообразным. Они указывали на то, что, с православной точки зрения, премудрости божией ни в каком случае

Глава 16 Символика чисел в архитектуре Покровского собора

193

нельзя приписывать свойства, присущие только деятельности челове ческой. Следуя за Иосифом Волоцким, Даниил расширил «понятие о премудрости божией, проведя полную аналогию между действиями человека... и действиями божественной премудрости» (12,с.352). Высокое представление о человеке, характерное для русского XVI века, проявилось также в том, что было отвергнуто фаталисти ческое учение еретиков, связанное с астрологией и утверждавшее, что действия человека заранее предопределены сочетанием звезд. Максим Грек так характеризовал эти взгляды: «Ниже след ноги двизати смети, аще не прежде в книзе альманахове приникше, уведят планитов снитие» (12,с. 369). Утверждали, что действие звезд целиком определяет судьбу человека и влияет на ее волю, побуждая ее или на добро, или на зло. Отсюда вытекал естественный вывод: если чело век - автомат, то к чему требование быть добродетельным? Митро полит Даниил, отвергая фатализм, выразил господствующее умона строение тех лет: «Человека почте бог премудростию, и разумом, и самовластна (т.е. свободного. - Н.Б.) сотвори его» (12,с.376). Взгляд русского человека XVI века таков: человек - существо разумное и свободное, он сам - источник и причина своего счастья и несчастья. Этим утверждением свободной воли, актом свободного волевого решения человека русская культура того времени принципиально отличается от культуры Востока. Вот голос последнего: «Как ветром песок, уносятся дни - бессмысленно спорить с волею рока пылинке, смытой волной потока» (НИЗАМИ, Лейли и Меджнун). Утверждение свободной воли присуще западноевропейской и особенно греческой культуре, прославившей в драме свободную человеческую волю. Архитектурные образы глубоко проникают собой представле ния и мысли людей XVI века на Руси. Это связано со строгой архитектоничностью той эпохи русской культуры, в которой строитель ство новой государственности и новой жизни занимает центральное место. Человек постоянно сравнивается со зданием, божество - с его строителем. Развивая заимствованное из священной легенды (Римл. IХ, 20-21) сравнение с глиняным сосудом и горшечником, русские люди XVI века говорят об ограниченности и ничтожестве человека, сравнивая человека с постройкой, а божество - с архитек тором. Это показывает, насколько выше люди XVI столетия ценили творчество зодчих по сравнению с построенным зданием, а в этом последнем - его содержание по сравнению со зданием как вещью, как формой. В приведенном обращении митрополита Филиппа к Ивану Грозному, явившемуся в Успенский собор в шутовской одежде, име ются следующие слова: «...кому поревновал сицевым образом своего здания доброту изменил еси» (23,с. 735). Зиновий Отенский писал: «...человек убо пречестное божие здание есть» (15,с.263). Акт воплощения поставлен во главу угла всей концепции Свияжской росписи, и с этой точки зрения глубоко переработана унасле дованная от XV века система росписи крестово-купольного инте рьера, в которой теперь всячески стремятся подчеркнуть самый акт творчества. Если русские люди XVI века уподобляли человека зданию, то, согласно их представлению, существовала глубокая аналогия между зданием и человеком. Она состояла в том, что в здании, как и в самом человеке, было «воображено» неизобразимое, т.е. что здание, по их представлениям, было не идолом, а иконой божества. За рели гиозной формой этого положения скрывается содержание гораздо более широкое, не утерявшее своего значения вплоть до наших дней. Оно сводится к утверждению внутреннего смысла архитектурных форм, на котором основано единство архитектурной композиции.

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

194

Заключенное в архитектурном произведении содержание раскрыва ет внутренний мир человеческой души, внутренний мир русского человека. Покровский собор задуман как «икона» божества, как «вообра жение» божественных сил. В этом отношении основоположными являются идеи Троицы и Богородицы, которым Покровский собор был посвящен на различных этапах своего существования. После возвращения Грозного из Казанского похода был сооружен камен ный храм Троицы, а вокруг него были расставлены семь деревянных церквей. Вся группа храмов, составлявшая единое целое, была посвя щена, вследствие господствующего значения центральной церкви, Троице. При возведении существующего до настоящего времени каменного собора он был посвящен Покрову, т.е. Богоматери, а церковь Троицы стала восточным приделом храма. Одновременно с названием «Покровский собор» храм назы вался в XVI веке также собором Входа в Иерусалим, по западному приделу. Только много позднее здание стало называться собором Василия Блаженного. Это произошло, видимо, только в XVIII веке, уже значительно позднее пристройки к северо-западному углу здания в 1588 году придела, посвященного этому святому. Основными посвящениями здания были посвящения Богоро дице и Троице. Идеи Троицы и Богородицы играли большую роль в русской жизни XVI века. Зиновий Отенский писал: «...сотворим бо человека по образу нашему и по подобию, рече бог; понеже человеку воспевати и славити бога в Троицы, одушевленну и словесну животу сущу, а не молчанием славити бога, якоже и бездушная безсловесная тварь» (15,с. 129). У Курбского читаем: «... Российская земля правится божиим милосердием и пречистые Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением» (19,с. 18). Послание Ивана Грозного к Курбскому начинается: «Бог наш Троица, иже прежде век сыи, ныне есть, отец и сын, и святыи дух, ниже начала имать, ниже конца, с немже живем и движемся есмы, и имже царие царьствуют и сильнии пишут правду... божие слова всю вселенную, яко же орли летание отекше...» (19,с. 9). Мысль о боль шом значении Троицы постоянно встречается в письменности XVI столетия, например в Посланиях Ивана Грозного к Курбскому: «Мы же убо, християне, веруем в Троице славимаго бога нашего Исуса Христа... мы убо, християне, знаем предстателя тричисленна боже ство, в неже познание преведени быхом... богом нашим; тако же заступницу християнскую, сподобльшуся быти мати Христа бога, пре чистую Богородицу; и потом предстатели имеем вся небесныя силы, архангел и и ангел и; . . . молитвенники же к богу имамы пророцы и апостали и святии мученицы, лик преподобных... и безмолвник, мужей и жен...» (19,с.70,71,72). Ермолай-Еразм начинает записанную им в народе повесть о Петре и Февронии муромских предисловием богословско-философского характера. Последнее особенно типично для русского XVI века тем, что автор при помощи этого предисловия хочет поставить свою повесть во всемирно-историческую перспективу. Содержание предисловия сводится к следующему. Бог, воспеваемый и славимый в Тро ице, создал сначала невидимый, а позднее - видимый мир и создал по своему образу человека и по подобию своего трисолнечного боже ства даровал ему три дара: ум, слово и дух жизни. Эта тройственность человеческих свойств соответствует трем лицам божества: ум явля ется отцом слова, слово исходит от него, посылаемо как сын, на котором покоится дух, так как у каждого человека слово неразлучно с духом жизни; слово без духа исходить не может, но дух вместе со словом исходит, ум же начальствует. Далее говорится о воплощении

Глава 16 С и м в о л и к а чисел в архитектуре Покровского собора

195

и о значении апостолов, мучеников и святых, к которым принадле жат также и Петр и Феврония муромские. Так же и архитектурные формы Покровского собора связаны с историей мира, как она пред ставлялась человеку XVI столетия, о чем речь будет подробнее ниже. В приведенной выдержке из предисловия Ермолая-Еразма замеча тельна психологическая трактовка вопроса о Троице, обнаруживаю щая человеческий смысл, который вкладывался народом в церковное учение. Оказывается, что значение учения о Троице заключалось для XVI века в том, что оно вскрывало различные существенные сто роны человеческого существа: ум, слово и «дух жизни» (32,с. 115). Человек XVI века формулировал это на своем особом языке в гра ницах религиозной системы следующим образом: человек является «иконным востелесием» или «иконой» или «воображением» Троицы (32,с.115). Идея Троицы глубоко внедрилась в русскую жизнь XVI века. Об этом дают особенно наглядное представление сочинения Ермо лая-Еразма, в различных аспектах развивающие эту идею. Среди мыслей, высказанных Ермолаем-Еразмом, есть много значительных и серьезных положений, вытекающих из основной концепции Тро ицы. Например, толкование любви, как вершины всех добродетелей, имеющей естественное происхождение и проистекающей из основ ного союза Троицы: «...начало любы есть союз божий, соединение пресвятые Троицы, отца, и сына и святого духа...» (из «Слова о рас суждении любви и правде и о побеждении вражде и лже») (32,с. 110). В «Книге о Троице» Ермолай-Еразм ставит себе целью раскрыть тро ичность во всех ее проявлениях. Он развивает принципы троичности на основании большого количества свидетельств ветхого и нового за ветов и других источников, полемизируя с неверными и еретиками, приводя множество цитат. Он прослеживает троичность в событиях, рассказанных священной легендой, а также во всех формах бытия, в духовном и телесном естестве человека и в явлениях природы. «Зрим же убо и мы вся видимая, что убо не тривещественно видимое нами?» (32,с. 174). «Первое снег, второе сумрак, третие тма. Первое небо, второе аер (!), третие земля. Первое солнце, второе луна, третие звезды. Первое ветер, второе гром, третие молния. Первое дождь, второе град, третие снег. Первое зной, второе хлад, третие мраз...» (32,с. 174). Тройственны и земля, и дерево, и камень, и вода. Чело век, созданный по образу и подобию божию, также представляет собой воплощение троичности, которая выражена не только в его духовной природе (слово, душа), но и в телесной. Человек «.. .во всех телесных чувьствиих тричастен есть от главы даже и до малых чле нов» (32,с. 174). Руки состоят из трех частей, - «всякий перст тричленовен» - и «власы» - «тричислены», и костем же объявления тричислена: «первое зубы, второе нокты ручныя, третие нокты ножныя» (32, с. 174) - «Въпреки же имать человек сооружения такоже тричастна: первое кожу, второе тело, третие жилы. От того же: первое кровь, второе румяньство, третие теплота. Ино же трое: первое кости, второе хряст, третие мозг. Во внутренних же: первое сердце, второе желчь, третие печень. И паки трое: первое плючо, второе почьцы, третие селезеница. Ино же трое: первое чрево, второе желу док, третие пузырь» (32,с. 174-175). Человек имеет только два глаза, но существует еще третье - невидимое умственное око, дающее силу зрения видимым глазам. Так же обстоит дело и с ушами: «...два же слуха едино внимание имут третьего ради невидимого душевного слуха...» (32,с. 175). Принцип троичности господствует не только в человеке, но и во всем животном царстве: «...и в зверех, и в скотех и во птицах» (32,с. 175). В сочинениях Ермолая-Еразма замечательно сочетание интереса к реальному миру, отличающее их от произведе ний русской письменности предыдущих эпох, со стремлением свести к

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

196

основному единству все наблюдения над окружающей действительностью. Русский писатель XVI века проникнут стремлением к единству миропонимания и волей к реализации этого единства в действитель ной жизни. Русский человек этого времени старался «воображать» свои взгляды и свое понимание вселенной и человека, так как он считал, что «ум очесам последует». Так, например, Домострой говорит о том, что люди постоянно должны изображать Троицу крестясь: когда кре стятся, три сложенных пальца должны быть сложены «по образу» Троицы, они «образуют» Троицу. При этом два верхних пальца обра зуют два естества Христа - божественное и человеческое (10, с. 33). Глубокий смысл подобных «образов» для русского человека XVI века делает нам понятным то большое значение, которое для него мог иметь, например, вопрос о том, как нужно складывать пальцы, когда крестишься. Максим Грек, поясняя идею Троицы, прибегает к архитектур ному образу, что объясняется архитектоничностью всей молодой «строившейся» в XVI столетии русской культуры. «Слышите и ин образ. Дом высок, трикровен, разделяем на трое, и подклеть дом и есть и глаголется, и еже свыше подклета такоже дом и есть и глаго лется, такожде и яже превыше тех часть, юже и горницу глаголем, дом есть и глаголется; обаче не трии домы трия сия, но един дом» (22,ч. 1,с. 160). Этот текст интересен тем, что он дает представление о высоких городских деревянных жилых домах XVI века. Гораздо важнее внутренняя аналогия трехчастного архитектурного расчлене ния и образа Троицы. Выше было отмечено большое композиционное значение трех частного расчленения наружных форм Покровского собора. В архи тектуре Ренессанса трехчастное расчленение выявляет в художе ственной форме функциональное назначение постройки и отдельных ее частей, а также конструктивные соотношения в виде трехчленной формулы: несущее - несомое - венчающее. Выше было показано, как в Покровском соборе трехчленное наружное деление античного происхождения видоизменено и переходит в движение фантастиче ских архитектурных форм и образов, созданных народным творче ством. С другой стороны, текст Максима Грека показывает, что трехчастное архитектурное расчленение истолковывалось в XVI веке как воображение Троицы. Максим Грек развивает дальше свое рассу ждение о Троице: «Такоже и о всяком древе: корень, стебль, ветви, триа сия едино древо есть же и глаголется, а не три. Такожде и о дни: разстояние, еще от утра даже до обеда день есть и глаголется, и еже от обеда даже до полудни, день же, и еже от полудни до вечера день есть и глаголется; обаче не три дня трия сия, но един день. Такоже и о божестве: бог отец, бог и сын, бог и святый дух; обаче не три бози, но один бог трое сии: едино царство, едина власть, едина сила» (22,ч. 1,с. 160-161). Несколько раньше Максим Грек говорит: «...якоже глаголем ум, слово и дух - едина душа трое, а не три души, якоже глаголем дискос (круг. - Н. Б.), свет, луча - едино солнце три сия, а не три солнца, сице и таинство святыя Троицы: аще бо глаго лем бог отец, бог сын и слово его, бог всесвятый дух, но не три бози. Три сия, но един бог, - три сия - безначален и бесконечен» (22,ч. 1,с. 60). Характерно систематическое применение идеи трехча стного расчленения к дому, дереву, течению дня: оно мыслится как образ трехсоставной души человеческой. Троичность играет очень большую роль в архитектурной ком позиции Покровского собора. В последней доминирует центральная западно-восточная ось. Это достигнуто сдвигом центрального храма на запад, связанным с введением трапециевидной апсиды, с разницей величин западной и восточной пар малых приделов и с особым выде-

Глава 16 Символика чисел в архитектуре Покровского собора

197

лением западного столпа Входа в Иерусалим и ведущей к нему лестницы. Эти композиционные средства, а также идейное содержа ние выделяют три главных храма, расположенных с запада на восток: башни-церкви Входа в Иерусалим, Покрова и Троицы. Эти три глав ные составные части Покровского собора образуют основной идей ный комплекс здания. Мотив этих трех башен получил замкнутый характер благо даря выделению в нем по высоте средней башни и подчинению ей двух других. Трехбашенный мотив обыгрывается и многоразлично варьиру ется всем построением объемов Покровского собора. Трехбашенный ряд по оси запад - восток повторен по оси север - юг. Это достигнуто тем, что все четыре столпа сделаны одинаковыми. Незначительные отклонения в деталях наблюдаются только в наружных формах западного столпа Входа в Иерусалим. Они несколько выделяют его, но не нарушают общей группы четырех одинаковых столпов. В общих очертаниях наружного объема Покровского собора столпы преобладают над малыми приделами. Это достигнуто тем, что малые приделы гораздо меньше больших приделов и что они вследствие этого отходят перед ними на второй план. При движении вокруг Покровского собора поочередно видны две основные трехчастные группы, из которых он состоит: при одних точках зрения доминирует группа, составленная из придела Входа в Иерусалим, главной церкви Покрова и придела Троицы, т.е. группа, ориентированная по оси запад - восток; при других точках зрения преобладает другая трехчастная группа, составленная из придела Киприана и Устиньи (северный столп), центральной церкви Покрова и придела Николы Великорецкого (южный столп), т.е. группа, ори ентированная по оси север - юг. Таким образом, троичность выражена во всех направлениях вне зависимости от места, занима емого зрителем, она является свойством, присущим объемно-пространственной структуре здания самой по себе, вне ориентации на зрителя. Расположение двух трехбашенных групп по основным про странственным осям придает особую полноту и насыщенность объемной композиции Покровского собора. Благодаря такому расположе нию башен очень отчетливо выявляются три основных простран ственных измерения. Ширина, глубина и высота отмечена каждая особой объемной осью: первые два измерения - направлением двух трехчастных башенных групп, высота - центральной вертикальной осью, подчеркнутой шатром. Средняя башня вырастает на пересече нии двух осей, направленных по странам света. Вследствие этого весь наружный объем Покровского собора выглядит очень цельным: он состоит из частей, внутренне глубоко спаянных друг с другом. Основное расчленение наружного объема, развернутое по трем простран ственным координатам, одновременно просто и значительно. Три пространственные оси максимально контрастируют друг с другом и образуют вместе с тем строгую систему, притом такую систему, которая исчерпывает основные возможности пространственной компози ции вообще. Очень существенно, что оси расположения групп башен Покровского собора совпадают со странами света. Это не только еще теснее объединяет здание с природой, но и усиливает космический характер его композиции: страны света играли очень большую роль в облике космоса, как его представляли себе русские люди XVI века. Трехбашенный мотив развит еще больше при помощи малых приделов. Они образуют вместе с центральной башней аналогичные трехчастные группы в диагональных направлениях, повторяя в уменьшенном виде форму креста, обозначенную столпами, но так, что концы диагонального малого креста приходятся между концами боль-

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

198

шого креста. В результате образуется звездообразная композиция не только в плане, но главным образом в реальном распределении объе мов в пространстве. Центральный объем церкви Покрова как бы излучает из себя во все стороны трехбашенные группы. Создается образ трехбашенной группы, как бы вращающейся вокруг своей оси. Этим преодолевается фасадность, и композиция свободно расправля ется одновременно во все стороны. Благодаря такому сложному и вместе с тем однородному построению, поскольку все в нем посто янно возвращается к символической трехбашенной группе, столпы Покровского собора приобретают бесконечное множество однород ных в основе, но различных по своим проявлениям аспектов. Наруж ный объем Покровского собора, взятый в целом, можно было бы уподобить драгоценному камню, играющему на свету, когда его поворачивают. При движении вокруг Покровского собора, когда становишься против углов малых приделов, трехбашенная композиция образуется из двух смежных столпов по сторонам центральной башни. Одновре менно с этим, когда стоишь на одной из восьми осей плана всего здания, видишь малый придел или столп массива центральной башни. Тогда трехчастная композиция развертывается от зрителя вглубь от малого придела или столпа к центральной церкви и к скрытому за ней малому приделу или столпу, расположенному по той же оси. В этом случае трехбашенная группа видна не целиком, но она читается по двум из трех башен, видным в данное мгновение. Вследствие этого наружный объем Покровского собора чита ется со всех точек зрения, с которых он доступен глазу, как звездооб разное пересечение восьми трехбашенных групп-осей. Идея Троицы является основной идеей, положенной в основу архитектурной композиции Покровского собора. Несмотря на то, что он был при перестройке деревянного храма в каменный собор переи менован из Троицкого в Покровский собор, идея Троицы все же была сохранена. Даже больше того: она получила свое полное развитие только в каменном соборе, так как расположение семи церквей вокруг центрального храма могло быть только асимметричным и не могло обладать многогранной цельной восьмиосной звездообразной композицией Покровского собора 1555-1561 годов. В первоначаль ной группе деревянных приделов вокруг каменной церкви Троицы идея последней была выражена только в посвящении среднего глав ного храма и не пронизала собой самой архитектурной композиции. В каменном соборе произошло именно последнее: было достигнуто замечательное единство идеи и ее воплощения в архитектурной ком позиции. Поэтому неверно видеть в добавлении к каменной группе девятого придела только чисто формальное явление, обусловленное исключительно стремлением к симметрии. Группировка столпов Покровского собора, с точки зрения смысловой, читается также и следующим образом: западный столп в качестве вступления к центральному храму и ко всему собору; северный, восточный и южный столпы отодвинуты от западного столпа и образуют особую трехбашенную группу, охватывающую алтарную часть центрального храма и развертывающую собственную троичную композицию вокруг восточного столпа, посвященного Троице. Идея Троицы «воображена» также и в частностях архитектур ной композиции Покровского собора. Троичность выражают треу гольные очертания многих его форм. К ним относятся, например, треугольный силуэт каждой трехбашенной группы, силуэт шатра, фронтоны третьих ярусов столпов, фронтончики в основании бараба нов столпов. Геометрическая форма треугольника является знаком, очень подходящим для «воображения» Троицы.

Глава 16 Символика чисел в архитектуре Покровского собора

199

При перестройке собора заново в 1555 году он был переимено ван из Троицкого в Покровский. Основной причиной этого переиме нования было желание выразить мысль о небесном покровительстве русскому народу. В связи с этим переименованием в общем идейном замысле было выдвинуто значение Богоматери. Вопрос о взаимоотношении Богоматери и Троицы не мог не занимать людей XVI века. «Российская земля правится... пречистые богородицы милостию...» (19,с. 18). Иосиф Волоцкий говорил: «...великий святительский престол церкви божия матере ея же досто ит нарещи земное небо, сияющу яко великое солнце посреди Русские земли» (23,с. 490). Богоматерь была причастна к Троице, так как последняя осуществилась при ее посредстве: она родила Христа. Зиновий Отенский говорит: «... и от сего видети яко Богородица в истину обиталище есть богоначальныя Троица...» (16,л.262). Таким образом, русская мысль XVI века, обращенная на телесное, на момент «востелесия», приходит к выводу об огромном значении в мире Богоматери, женского начала. Эта идея находила себе почву в стародавних, еще дохристианских представлениях русского народа о господстве в мире женского начала, великого женского божества, свойства которого перешли на христианскую Богоматерь. Ермолай-Еразм говорит, что Богоматерь, приобщившись плотию сыну божию, тем самым приобщилась безначальной Троице и таким образом явилась четвертой к троичному божеству. Велика, говорит он, «четвероконечная сила» (32,с. 147) (т.е. Троица и Богома терь в качестве четвертой). Период широкого распространения еретических учений в последней четверти XV века и в первой половине XVI века не про шел даром для русской культуры и для русской мысли. Известный круг образованных русских людей того времени был захвачен интере сом к астрологии, которой многие занимались в то время также и в Западной Европе. Нам малоизвестно учение еретиков, их научные работы, круг мыслей. Правильнее было бы даже сказать, что мы об этом ничего не знаем, так как деятели церкви, искореняя ересь, уничтожили большую и важную страницу истории русской культуры. Наряду с астрологией русские вольнодумцы того времени занимались также философскими учениями, в которых число играет очень боль шую роль. По-видимому, эта философия была связана нитями, кото рые в настоящее время подробнее проследить невозможно с пифаго рейской философией чисел. Явственные отголоски русской филосо фии чисел содержатся, например, в сочинениях Ермолая-Еразма. В связи с «четвероконечной силой» Троицы и Богородицы последний указывает, что «Четверица» играет в мире очень большую роль наряду с «Троицей». Так, например, мир, говорит он, создан с четырьмя сторонами (восток, запад, север, юг) (32,с. 148). Эта мысль имела в XVI веке очень широкое распространение. «Четвероконечный весь мир» (23,с. 528), - читаем мы, например, в одном хронографе XV-XVI веков. В камне эта мысль наглядно была выра жена в Покровском соборе. Существеннейшим новшеством является в последнем выделение стран света. Ведь в русских пятиглавых цер квах обычного типа малые главы были всегда расположены диаго нально, вследствие чего они, наоборот, отвлекали внимание от стран света. Так же и в церкви в Дьякове четыре башни-придела поста влены диагонально. Мастера Покровского собора переносят главный акцент на столпы, расположенные именно по странам света, и на соотношение их с центральной церковью Покрова. При помощи этого приема в композиции Покровского собора «воображена» мысль о четвероконечной структуре мира. Ермолай-Еразм глубоко интересовался символикой чисел. Он исходил из мысли о Троице, но подметил, что принцип четверич-

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

200

ности играет в строении вселенной не менее важную роль, чем прин цип тройственности. Так, например, имя первого человека четверично: слово «Адам» состоит из букв: «аз» - от востока, «добро» - от запада, «мыслете» - от севера, «ер» - от юга (32,с. 148). Это служит предзнаменованием того, что со временем «от четверообоженныя матери плотию родится вторый Адам и четвероименнаго словесы, древом умерщвленного Адама, четвероконечною своего крестного древа силою паки оживит» (32, с. 148). «Се бо и тогда четвероконечная сила: тою кровию крест вообразися и в прехождении моря крест явися» (32,с. 148). Рассуждением о «четвероконечной силе креста» к идеям Троицы и Богоматери оказывается присоединенной идея кре ста, так ярко выраженная в Покровском соборе в основном располо жении его столпов. Ермолай-Еразм приходит к такому конечному выводу: «Велика убо в божий устроении сего (т.е. четверичного) счислениа сила, яко убо бытие и в подражательствии троичного счис ления и на небеси и на земли» (32,с. 148). Принцип четверичности играет наряду с трехчастным члене нием большую роль в архитектурной композиции Покровского собора. Он выражен не только в кресте столпов, но и в малых приделах, в их квадратном плане, в кубической форме и главным образом в том элементе кубического и квадратного, который вно сится малыми приделами в общий облик наружного объема. Элементы троичности и четверичности переплетены друг с другом в архитектурной композиции Покровского собора. Зиновий Отенский, возражая еретикам, говорит: «Тоже и по ереси Летиани; той бо глаголаше бога отца создана, еще же по Аристотелю и по землемерию бога представляше» (15,с.990). Зино вий столкнулся с еретиками, которые «воображали» бога «по землеме рию». «Землемерие» - это буквальный перевод греческого слова «гео метрия». Существовали, значит, в XVI веке еретики, которые изобра жали божество при помощи геометрических схем. К ним очень бли зок по своим воззрениям в этом отношении православный монах Ермолай-Еразм. Эти богословские геометрические схемы оказали влияние на композицию Покровского собора. Некоторые выдающиеся богословы XVI столетия возражали против четверицы. Так, например, Зиновий Отенский протестовал против существовавшей в его время иконы, изображавшей бога-отца в образе Давида («о Саваофе, иже пишется во образе Давидове») (15,с. 976). Факт существования таких икон имеет большое значение для истории русского искусства, так как он объясняет композицию владимиро-суздальских рельефов, в центре которых, в церкви на Нерли и в Дмитриевском соборе во Владимире, изображен Давид: это было «воображением» бога-отца. Зиновий протестует против подоб ных изображений, так как Давид - человек (15,с. 996). «Аще же Давида хощет безначальна быти, еже безумно есть: то проповедает еллинское злочестие (!), отметается пресвятая Троица, Четверицу вводя» (15,с. 977). «Несть бог Давид, но божий раб угоден, емуже обеща от плода чрева его воздвигнута Христа» (15,с. 979). Хотя Зиновий и проте стует против Четверицы, однако его собственные мысли вращаются в сфере понятий Троицы и Четверицы, т.е. понятий, связанных с филосо фией чисел. Покровский собор представляет собой по своему идейному содержанию изображение неизобразимого, т.е. «воображение» выс шего божества. В первой половине XVI века имели место очень часто попытки изобразить высшее божество в живописи. Например, в куполе в Свияжске дано символическое изображение Троицы: бог-отец сидит на троне с Христом-младенцем на коленях и с голубем (святой дух), окруженный массой херувимов. (Композиция называется «Отечество»).

Глава 16 С и м в о л и к а чисел в архитектуре Покровского собора

201

Вся система росписи в Свияжске подчинена одной мысли - изобразить высшее божество в действии, т.е. само это действие божества в здешнем мире рассматривалось как его «воображение». В связи с этим необходимо отметить особый оттенок русской религиозной мысли XVI века, кото рый проявился, например, в Послании Ивана Грозного к александрий скому патриарху Иоакиму с купцом Василием Позняковым в 1558 году: «...единаго бога в чюдесех славное, ибо им вся быша и без него ничтоже бысть, творит бо елико хощет, егоже превеликия милости на нас бываемыя щедроты поем и превозносим, славен бо прославися. Твое же святи тельство молим, да во дни и в нощи поменовени будем в молитвах твоих и в Троицы славимому господу нашему Исусу Христу, сотворившему всяческая, и ходатайце спасению нашему преславней Богородицы и всем святым...» (28,с.2). В основе приведенного текста, безусловно тща тельно проредактированного, если не написанного самим Иваном Гроз ным, лежит стройная иерархическая система божественных основ мироздания. В этой системе необычным является отделение высшего божества от Христа и соединение последнего с Троицей. Вследствие этого получается следующая схема: 1) высшая ступень - непознаваемое, а потому и неизобразимое божество; 2) вторая ступень, доступная некоторому поз нанию и особенно доступная для общения с ней человека, - Троица. Видимо, эта вторая ступень изображена в куполе в Свияжске. При этом изображение Троицы в Свияжске понималось как «воображение» выс шего божества. Зиновий говорит: «Церкви созданы на пребывание имени господа бога вседержителя, и суть земная небеса на вселение со ангелы челове ком к славословию божию и торжеству святых божиих» (15,с. 974). По мере удаления от физического мира действительности и по мере приближения к воображаемому бесплотному миру божественного все предметы и существа становятся, согласно представлениям людей XVI века, все менее вещественными, осязаемыми и даже вообще все менее воспринимаемыми. Последним этапом на пути этого теоретиче ского одухотворения действительности является геометрическая схема или система знаков. Эта высшая ступень отвлеченности физических образов послужила мастерам Покровского собора языком для изображе ния неизобразимого. Отличительной чертой архитектуры Покровского собора является превращение под влиянием непосредственной народной фантазии отвлеченной схемы в сочный образ диковинного сада.

Глава 17 Архитектура Покровского собора и русская церковь XVI века

В те годы, когда возводился в Москве храм Покрова на Рву, в дале кой Италии заседал Тридентский собор (1545-1563гг. с перерывами), на котором обсуждался вопрос об укреплении католической церкви, расшатанной реформацией, об ее обновлении, модернизации и о вне дрении церковных догм во все сферы общественной и частной жизни. Важной датой того же самого процесса усиления религиозного и церковного начала в жизни Западной Европы является основание в 1534 году ордена иезуитов. Процесс укрепления католической церкви в XVI столетии начался гораздо раньше, и заложение в 1506 году по проекту Браманте собора св. Петра в Риме - грандиозного централь ного сооружения католического мира - не только глубоко связано с этим процессом, но является одним из существеннейших его этапов. В Московском государстве протекал в XVI веке аналогичный процесс, развернувшийся отчасти как реакция на еретические тече ния, на рационалистические тенденции, особенно отчетливо обнару жившиеся в последней четверти XV столетия. Усиление русской цер ковной организации в первой половине XVI века было связано с укреплением русского централизованного национального государ ства. Борьба с еретическим свободомыслием и рационалистическими взглядами была связана также и с преодолением индивидуалистиче ских тенденций русской феодальной знати, бывших препятствием к свободному развитию молодого русского государства. На Руси сложилось церковное учение и церковная организация, похожие на орден иезуитов, и притом раньше, чем в Западной Европе - учение Иосифа Волоцкого и Иосифо-Волоколамский монастырь. По мнению Иосифа, при разыскивании еретиков можно прибегать к благоразумной хитрости и обману. Иосиф строго относился к право славным, не доносившим на еретиков (12,с. 57). Одним из основных проповедовавшихся им принципов было «богонаученное коварство»

Глава 17 Архитектура Покровского собора и русская церковь XVI века

203

(12,с. 130,примеч. 22). Волоколамский монастырь был прекрасно поставленной школой, в которой стушевывалась индивидуальность иноков и из которой выходили отличные администраторы. Иноки, выходившие из Волоколамского монастыря, отличались общим типом и не были похожи на иноков других монастырей. Волоколам ский монастырь был, кроме того, церковно-исправительным учре ждением, куда отправляли для исправления еретиков (12,с. 117-118). Существенным отличием русской церкви XVI века от католи ческой церкви Западной Европы было иное соотношение между цер ковью и светской властью. В католической церкви постоянно существовало стремление к светскому могуществу и к светской власти церкви. Огромную роль в истории Западной Европы играла борьба папы и императора. Рим до сих пор является центром особого церковного государства, возглав ляемого папой. Земная власть папы получила также и теоретическое обоснование в учении католической церкви. Оно выражалось в зна менитом filioque, прибавленном католиками к символу веры, в кото ром сформулирована основа христианского учения: по православному учению дух - третье лицо Троицы - исходит от бога-отца, т.е. в основе всей церковной концепции мироздания лежит единое боже ственное начало, мыслимое в трех лицах (Троица); согласно католи ческому учению, дух исходит от отца и от сына (filioque), т.е. признается в основе мироздания два божественных начала - бог-отец и богсын. Одно из них - небесное, другое - земное, вследствие чего вся концепция мироздания становится дуалистической, в противополож ность строгой монистичности православного взгляда на космос. Из этого дуалистического взгляда вытекает земная власть папы. Это различие православия и католичества хорошо сформулировано Курб ским: «Призывающи в помощь пребезначальную Троицу, еяже зело обидят паны езуине, полагающе в божестве естественные два начала или два источника животворящего параклита (духа)» (19,с. 430). Наоборот, в России в XVI веке церковь была подчинена госу дарю. До XVI века единственной связью между раздробленными землями был митрополит «всея Руси» (12,с.96). Подчинение духовной власти светской произошло при Иване III. Во время возведения на митрополичий престол митрополита Симона имел место в Успенском соборе невиданный дотоле обряд, во время которого великий князь перед всем народом «повелел» митрополиту принять «жезл пастыр ства» и взойти на святительский престол (12,с. 96). В соборной гра моте 1564 года Иван Грозный говорит: «...прияхом скипетры россий ского царства также и во благосостояния святых божиих церквей, и монастырей, и мест...» Согласно учению Иосифа Волоцкого, царь есть сколько глава государства, столько и церкви, он - высший хра нитель и покровитель веры и церкви. Самой существенной деятель ностью светской власти является, по Иосифу, охранение всех интере сов церкви, уничтожение в ней расколов, ересей и всяких беспоряд ков (12,с. 92). В Просветителе Иосифа Волоцкого говорится: «... градские законы подобны суть пророческим и апостольским и святых отец писаниям...» (!!) (12,с.59). И наоборот, царь должен быть «...отмстителем Христу на еретики...» (12,с.92). В своем пос лании к Василию III Иосиф пишет: «Пожалуй попецыся и промысли о божественных церквах, занеже, государь, от великия десницы (т.е. от божества. - Н.Б.) поставлен самодержец и государь всея Руси» (12,с. 92, примеч. 1). За нерадение государя о благе церкви, за это величайшее преступление бог казнит всю землю (12,с. 92). Объедине ние и смешение в лице царя обеих властей - светской и духовной приводит ко взгляду на еретиков как на обыкновенных преступников. Распространение еретических учений считалось аналогичным госу-

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

204

дарственным движениям и переворотам, оно может быть, по взгля дам людей XVI века, причиной падения и гибели государства. Госу дарь - самая высшая инстанция в церкви (12, с. 92-93). Укрепление церкви в первой половине XVI столетия прои зошло в борьбе с еретическими учениями, в результате которых сблизились церковь и светская власть и возникла идея «воинствующей церкви». В форме православия русский народ охранял самостоятель ность русской культуры, противополагая ее и Западной Европе и Востоку. Православие было единой системой миропонимания, как бы проникая во все области древнерусской культуры. Соотношение с ним обнаруживает вся русская жизнь того времени в целом, начиная с философского определения существа божественного и кончая самыми повседневными вопросами практической жизни. В XVI веке рядом с церковью уже существовало новое светское государство, которое спустя двести лет создало новые светские основания русской культуры на следующем крупном этапе ее развития. В XVI веке светское государство стало, в противоположность предыдущим эпо хам, господствовать над церковью, но оно само еще облекалось в религиозные формы. Оно сбросило их при переходе к XVIII веку. Насколько тесно формы русского быта XVI века были еще переплетены с религиозными воззрениями, показывают практиче ские мероприятия в области повседневного быта, предпринимавшиеся по инициативе церкви. Так, например, в Стоглаве читаем строки, направленные против стрижки усов и бритья бороды: «.. .таковая бо не православных суть, но латынская и еретическа предания... ненавидимы будете от бога создавшего нас по образу своему...» (34,л. 73иоб.). Западноевропейская мода бритья бороды и стрижки усов отклоняется потому, что это противоречит положению, что человек - икона божества. В одном сочинении этого времени гово рится о том, что на Руси многие возлюбили «слабую и прелестную незаконную нам латынскую и многих вер веру, и позавидехом иже на неверных ризам их, от главы и до ногу, и их обычаем...» (25,с. 168). «Горе роду християнскому, прельстившимся в неверных порты и шлыки, и имущим их на собе, держащим их, неверных, прелести и впущающе их в землю свою, и ищущи от них помощи...» (25,с. 173). «И сего ради любимая наша братия, от всех их неверных прелестей крепко брежемся, и их ничтоже на себе имеем, и не внимаем... Нам от господа процвела новая благодать, а ветхая их лжа вся попралася» (25,с. 169). Одновременно с отклонением западноевропейских обы чаев Стоглав отклоняет и восточные моды в особой главе «О тафьях (татарских тюбетейках) безбожнаго Бахмета» (34,л.76). Стоглав делает общий вывод: «...мы же православнии, закон истинный от бога приимше разных стран беззаконии осквернихомся и обычаи злы от них приимше, темже от тех стран томимы есмы и расточаямы виной нашея похоти и обычая» (34,л.72об. - л.73). Истинным законом было, по убеждению людей XVI века, пра вославие. Оно осквернялось, согласно мировоззрению того времени, проникавшими на Русь иностранными модами и обычаями, разлагав шими целостную и самостоятельную русскую культуру. Русский человек XVI века облекал в религиозную форму живое чувство своеобразия своего взгляда на мир и чувство самостоятельности русской культуры. Охраняя всячески православие, которое он противопоставлял западноевропейскому католичеству и особенно, конечно, лютеранству, но также и восточному магометанству, рус ский народ утверждал этим свое единство и свой собственный взгляд на вселенную, природу и человека, который существенно отличался от мировоззрения других народов и который составил ценный само стоятельный взгляд русского народа в сокровищницу общечеловече ской культуры.

Глава 17 Архитектура Покровского собора и русская церковь XVI века

205

Поэтому общий подъем русского государства и русской куль туры был в XVI веке связан также и с укреплением церковных устоев. Церковь была тогда одним из устоев, на которые опиралось молодое русское централизованное государство, она была подпирав шим его идеологическим столпом. Идея устойчивого столпа очень характерна для русской культуры XVI века. Она приобретает особый смысл активного утверждения правильного учения в связи с борьбой с еретиками в первой половине XVI века. Еретические учения внесли в русскую жизнь изменения. По мнению Феодосия, «ересьми святая зборная апостольская церковь нашего православия... колебалася» (17,с. 326). Иван Грозный обращается к отцам Стоглавого собора с просьбой восстановить «обычаи», которые «в прежние времена, пос ле (!) отца моего великого князя Василия Ивановича всея Руси, и до настоящаго времени поизшаталися» (34,л. 17). Иван Грозный имеет в виду годы боярского правления в течение его малолетства. Поколебанию веры и поисшатавшимся обычаям были противопоставлены столпы церковные, утверждавшие православие. Число семь играет в архитектурной композиции Покровского собора очень большую роль. Первоначально было сооружено семь деревянных церквей вокруг каменного храма Троицы. Потом при перестройке здания в камне - «яко по бозе разум даровася им (масте рам. -Н.Б.) в размерении основания», было воздвигнуто восемь приделов вокруг главной церкви Покрова. Все же первоначальное число семь сохранилось, так как центральный храм является идейным сре доточием всей группы, а западный придел - как бы вступлением к ней, чему соответствует также и его название. Остальные семь при делов окружают храм Покрова. Семь вселенских соборов считались в XVI веке на Руси основоположными устоями православной религии и церкви. В речи на открытии Стоглавого собора (1551г.) Иван Гроз ный говорит: «...якоже предаша вам святии отцы седми святых собор вселенских и поместных, праведный закон утвержати, и истинную православную веру хрестьянскую разгневати» (34,л. 12). Ссылки на семь основоположных для православной церкви вселенских соборов встречаются очень часто в литературе XVI века. При этом обычно избирается образ столпа для выражения того, что вселенские соборы являются основоположными устоями церкви. Курбский патетически восклицает: «Где законы священные? Где правила седмостолпные?» (19,с. 312). В другом месте он говорит о «седмостолпных догматех» (19,с. 422), а также о том, что церковь «... седмостолпными догматы укрепленна, глаголю, великими седми соборы...» (19,с.370). Число семь играло в русской православной легенде большую роль также и в других отношениях. Считалось, что число вселенских соборов соответствовало числу тысячелетий существования мира, которое в свою очередь соответствовало числу дней творения: 7 соборов - 7000 лет - 7 дней; при этом каждый день творения соответство вал одной тысяче лет существования мира. Так, например, в числе доводов против признания Флорентийского собора за вселенский собор фигурировало положение, что вселенских соборов не может быть больше семи по числу тысячелетий существования мира, так как мир, по представлению людей XVI века, должен погибнуть в течение восьмого тысячелетия (т.е. до 2492г., так как в древности считали, что прошло 5508 лет до рождения Христа). «Един день пред господом, яко тысяща лет, а тысяща лет яко один день» (23,с. 362). Со всеми этими фантастическими представлениями связывали также легенду о том, что во всемирной истории было и будет всего семь больших царств, а восьмое царство будет, согласно Апокалип сису, царством антихриста. Большое значение числа семь во всех этих представлениях XVI века связано с образами, навеянными Апо калипсисом - этой «страшной, загадочной и таинственной» книгой,

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

206

в которой, по представлениям людей XVI века, в зашифрованной форме начертаны судьбы мира (23,с. 441). Наряду с характерной для XVI века ассоциацией вселенских соборов со столпами в то время употребляли также и другое сравнение - уподобление вселенских соборов крепости, граду. По представлениям людей XVI века, город - это укрепленное населенное место. У того же Курбского мы читаем: «...святых древних великих отец седмижды от конец вселенныя стекшихся по различным временам и летом... и уставы церкве писании своими, яко град твердый, правоверным предали» (19,с.438). Церковная организация в крупнейших городах Московского государства была построена на основе подразделения ее в каждом из этих городов на семь соборов. В Стоглаве говорится о том, чтобы «в царствующем же граде Москве (царствующий град-преемник Царьграда) достоит быти седми старостам поповским и седми собо ром, по уложению царскому...» (34,л.33об.). С этим следует сопо ставить известие псковской летописи под 1544 годом: «...отколошася от городских попов ото всех седми соборов сельские попы и пригородские...» (23, с. 45). В Покровском соборе семь приделов означали семь городских соборов Москвы, царствующего града, соединенных воедино, семь столпов вселенских соборов, которые соответствовали семи дням творения, семи тысячам лет существования мира и семи царствам. Василий Патрикеев считал предосудительным украшение церк вей. Это голос, в котором звучит учение Нила Сорского и заволж ских старцев. Иосиф Волоцкий придавал большое значение внешней стороне религиозной жизни в деле нравственного развития человека, внешнему блеску храмов, богатому украшению их дорогими иконами и ризами. Он считал всю внешнюю роскошь необходимой принад лежностью православного богослужения. Этому соответствовало богатство Иосифо-Волоколамского монастыря. Идеалу Иосифа Волоцкого соответствует Покровский собор. Пышный и блестящий по своей внешности, он прославляет церковь новую, укрепившуюся в борьбе с еретическими учениями и подчинив шуюся государству церковь воинствующую XVI века. Покровский собор громко провозглашает на всю страну, что церковь, незыблемо укрепленная, яко град, уставами вселенских соборов, служит стол пами царства. Все же было бы неверным утверждать, что Покровский собор выражает в архитектуре только мировоззрение иосифлян. Доста точно сравнить его архитектуру со зданиями Иосифо-Волоколамского монастыря, чтобы убедиться в этом. Строгая напряженность и некоторая сухость последних противоположна замечательной непо средственности композиции Покровского собора. Для этого сравне ния необходимо, конечно, извлечь постройки XVI века из более позднего ансамбля Иосифо-Волоколамского монастыря. Органичность, свободный полет фантазии и архитектурной мысли, а также ярко выраженная индивидуальность - вот то, что внутренне и в известном смысле роднит архитектуру Покровского собора с образом мысли и взглядом на мир заволжских старцев. Невозможно провести полную аналогию между этими двумя направлениями русской мысли первой половины XVI века и архитектурой Покровского собора. Каждое из них сыграло существенную роль в развитии русской культуры и было важной составной частью русского мировоззрения XVI века, с каждым из них многими нитями связана архитектура собора. Покровский собор был задуман и осуществлен не только как центральный храм Москвы, как центральный собор всей Руси, но также и как центральный храм всего православного мира. После падения Константинополя центральным собором всего православного мира сделался Успенский собор Московского Кремля.

Глава 17 Архитектура Покровского собора и русская церковь XVI века

207

Об этом так красноречиво говорят приведенные выше слова Фило фея, а также и Иосифа Волоцкого. В распространенном на Руси в XVI веке сказании бог говорит константинопольскому патриарху: «А яз им (туркам) святыни не выдал на поругание: видели есте знамение мое святое небесное, иже аз свою святыню от храмов своих святых и от своих чудотворных образов, и от чудотворцев, и от мучеников, и от угодников моих, волных страстотерпец, всю есми свою святыню к себе на небо взял...» (31, с. 82). С тех пор русский царь стал, как было сказано при ВасилииIII: «в царех новый Константин... и добры изы скатель честного креста Христова... имел... духовное попечение о святой божий церкви» (30,т.2,с. 157). С тех пор, как, по широко распространенному на Руси взгляду, Москва стала «третьим Римом» (Филофей) (23,с. 383), с этих пор московский Успенский собор стал престолом «.. .вселенскиа апостольскиа церкве, иже вместо римской и констянтинополской... иже едина во всей вселенной паче солнца светится...» (23,с. 383). Вместе с тем на Москву, на Русь оказалась, по представлениям людей XVI века, возложенной задача приобщить к правой вере, к правильному мировоззрению, сказали бы мы, народы, которые входят в состав русского государства, например после покорения Казанского и Астраханского ханства, или население территорий, лежавших к западу от Руси, во время Ливонской войны занятых войсками Грозного. В XVI веке всемирно-историческое зна чение православия понималось как сохранение и осуществление в жизни правильной веры, мировоззрения, в противовес к их искаже нию в Западной Европе. Поэтому Курбский написал сочинение: «Ответ восточных или Щит церкви правоверной» (19,с.433-434). Покровский собор является архитектурным произведением, занимавшим в XVI столетии в культуре Восточной Европы такое же место, какое в культуре Западной Европы занимал собор Петра в Риме. Покровский собор был главным зданием русской православной церкви воинствующей XVI века, как московский кремлевский Успен ский собор был главным зданием старой русской православной цер кви XV века до большого периода борьбы с ересями, до установления новых взаимоотношений церкви и государства, до возмужания нового русского национального и многонационального централизованного государства, до осознания русскими людьми XVI века грандиозной всемирно-исторической роли Руси. Все эти новые моменты колос сальной важности для русской истории и для жизни русского народа нашли себе яркое отражение в архитектуре Покровского собора. Покровский собор задуман и осуществлен в качестве преем ника Успенского собора и через него константинопольской Софии. Центральный собор - памятник русской земли - сохранил также и по заложенной в нем идее преемственность от Софии в Константино поле. Как и Успенский собор, Покровский собор посвящен Богома тери, но не ее успению, т.е., согласно легенде, взятию ее на небо, а, наоборот, Покрову, т.е. покровительству людям, обращению ее на землю. Соединение идеи Богоматери и Троицы ясно показывает, что это аспект Богородицы-матери, Богородицы - орудия возникновения божественной плоти. Момент востелесия, с которым связана идея Троицы, находился в центре внимания при возникновении идейной концепции Покровского собора. Это востелесие понималось в XVI веке как премудрость божества, перехитрившего дьявола. Поэтому Покровский собор - это храм премудрости, храм божества в дей ствии, а действие божества направлено на создание космоса, природы и человека и на устроение мира. При этом средством в руках боже ства для устроения жизни человека и мира являются царь, церковь и мирские власти. Покровский собор является центральным храмом русской все мирной православной церкви воинствующей XVI века.

Глава 18 Архитектура Покровского собора и Русское государство середины XVI века

В русском обществе первой половины XVI века еще продолжало жить унаследованное от прежних времен убеждение, что «спастись», т.е. заслужить на земле райскую жизнь, можно только в монастыре. В своем слове «О власти» (12,с. 406-424) митрополит Даниил возра жает против этого и считает власть величайшим благодеянием для человеческого общества, так как через земные власти божество про должает дело спасения человечества. Этот новый взгляд прежде всего и в особенности относится к царю, являвшемуся как бы вопло щением государства и народа, по официальным представлениям, и представлявшему собой передовую силу в условиях образования рус ского национального централизованного государства. Царь, по представлению людей XVI века, поставлен богом: «...сердце бо царево в руце божий, и слуга бо есть божий, в наказа ние согрешающим поставлен есть от бога» (23,с.200). По Иосифу Волоцкому, посредниками между богом и людьми являются кроме церковной иерархии также и представители высшей государствен ной власти, а само государство представляет собой только средство для достижения основной цели бытия человека - спасения души (23,с.581-582). В послании к ВасилиюIII Макарий говорит: «...тебя, государя, бог в себе место избра на земли и на свой престол вознес посади, милость и живот тебе поручи всего великого православия» (23,с. 600). Царь рассматривался как заместитель бога на земле. «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властию же подо бен есть вышнему богу...» (23,с. 595), - говорится в Просветителе. Филофей считал, что русский царь нес тяжкую ответственность за судьбу вверенного ему богом государства (23,с. 616). Все эти представления приобрели в умах людей XVI столетия трудно постижимую для нас живость, серьезность и образную яркость в силу характерной особенности их мировоззрения: уверенности в реальности созданного религиозной фантазией мира потусто-

Глава 18 Архитектура Покровского собора и Русское государство середины XVI века

209

роннего. Последний представлялся нашим предкам, жившим в XVI веке, такой же действительностью, как и то, что их окружало. Пере ход из реального мира в фантастический потусторонний мир казался им подобным небольшому путешествию или похожим на изменение общественного или служебного положения человека. Например, Иван Грозный говорит о том: «... егда божиими судьбами отец наш, великий государь царь Василеи, пременив порфиру ангельским пременением, тленное се и мимотекущее земное царствие оставль, прииде на небесная во онь век некончаемыи, предстояти царю царем и господу господем...» (19,с. 57). При этом потустороннее естествен но мыслится по образу здешнего. Насколько сильно было у самого Ивана Грозного чувство мни мой ответственности перед божеством и боязнь потусторонних сил, показывает его речь на открытии Стоглавого собора в 1551 году. Царь в ярких образах характеризует, как он воспринял и как осмыс лил знаменитый грандиозный пожар Москвы 1547 года. По словам Ивана Грозного в этой речи, жизнь его самого и бояр, под влиянием которых он находился, состояла из непрерывного ряда творившихся им беззаконий: «И каких казней не послал на нас бог (за это), при водя нас в покаяние... мы же о сем многажды покушахомся месть сотворити врагом своим, и ничтоже успехом, ни разумехом бо сего, еже господь наказует нас сими, а не поганых, поспешество над нами, и сими великими казньми в покаяние не внидохом... и посла (гос подь) на нас тяжкие и великие пожары, вся наша злая собрания потреби, и прародительское благословение огнь пояде... и много бесчисленное народа людска. и от сего убо вниде страх в душу мою и трепет в кости моя и смирися дух мой и умилихся и познах свое согрешение, и прибегох ко святой соборней и апостольстей церкви, и припадох к божию человеколюбию великому и к пречистой Бого родице, и ко всем святым, и ко твоему первому святительству, и всем, иже с тобою святителем... тогда же убой аз всем болярам своим и князем по вашему благословению, а по их обещанию на благотворе ние, подах прошение в их к себе прегрешениях, и по вашему благому совету, богу помогающу нам, начах вкупе устрояти и управляти богом врученное ми царство, елико бог поспешит, прося у него милости и помощи...» (34,л.9об.-л. 10об.). Царь говорит о том, что в 1547 году в его сознании произошел глубокий перелом. До того он находился под влиянием придворной боярской среды и предавался под воздействием своих приближенных эгоистической жизни, полной личных удовольствий и интересов, ради которых он совершал много численные беззакония. За такую жизнь бог покарал не только царя, но и весь народ бедствиями, и в особенности грандиозным пожаром Москвы 1547 года. Царь, потрясенный бедствиями, ниспосланными богом, обращается к тому, что повелевает ему долг, - к устроению своего царства. В этом психологическом сдвиге, который сам в себе наблюдает и о котором говорит в своей речи на Стоглавом соборе Иван Грозный, замечательно, что знаменитые слова «...вниде страх в душу мою и трепет в кости моя...» представляют собой библейский текст, примененный Иваном Грозным к самому себе. Те же выраже ния употреблены Филофеем в одном послании, где он говорит про Монасея царя и Навуходоносора и Тиридата, тяжко согрешив ших перед богом и на которых бог послал тяжкие казни: «...они же уцеломудришася и вниде страх в душу и трепет в кости их» (23,с. прилож.). Таким образом, Иван Грозный как бы изображал биб лейского царя, выступая на открытии Стоглавого собора, он как бы играл роль этого царя, заимствуя из Библии целые фразы своей речи. Иван Грозный говорил в этой речи, что он готов пострадать за правду: «... яко аще что вам велят сотворити не по правилам святых отец князи и боляри, аще и сами владущеи, аще ли же и смертию

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

210

воспретят, никакоже мы их не послушати... аз же, о боголюбивый соборе, отцы святии, за веру хрестьянскую и за истинный православ ный закон...» (34,л. 12об.-л. 13). Эта «правда» содержалась, по мнению русских людей XVI века и в том числе самого царя, в рус ском православии. За него царь готов, как он говорил, даже физиче ски пострадать от «князей и бояр», к чему он призывал также и отцов собора 1551 года. Это глубоко связано с идеей Москвы - третьего Рима. Осново положная формулировка этой мысли у Филофея звучит следующим образом: «Мала некаа словеса изречем о нынешнем православном царствии пресветлейшего и высокостолнейшего государя нашего, иже во всей поднебесной единаго христьаном царя, и броздодержателя. святых божиих престол святыа вселенскиа апостолскиа церкве. иже вместо римской и константинопольской, иже есть в богоспасном граде Москве, святого и славного Успения пречистыя Богородица, иже едина во вселенней паче солнца светится, да веси христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конец, и снидошася воедино царство нашего государя по пророческим книгам. то есть росейское царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти» (23,с.383). Это было написано при Василии III. О широком распространении этих взглядов на Руси в XVI веке свидетельствует ряд фактов и документов самого различного харак тера. Официальным документом является уложенная грамота об учреждении патриаршества в России от 1589 года, в которой гово рится: «Понеж убо ветхий Рим падеся Аполинариевою ересью, вто рой же Рим, иже есть Константинополь, агарянскими внуцы от без божных турок обладаем; твое же, о благочестивый царю, великое Российское царствие, третей Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое в едино собрася, и ты един под небесем христьянский царь именуешись во всей вселенней,во всех христи анех» (23,с.768). «В лето (1594 года) в богохранимом и в преименитом и царствующем граде Москве, в третием Риме», - гласит запись на лицевой псалтыри, писанной по поручению Бориса Годунова (23,с. 767). Теорию о Москве - третьем Риме излагал перед самими греками Арсений Суханов, ее придерживался протопоп Аввакум. Одной из самых существенных сторон учения о Москве - тре тьем Риме, является противопоставление русской культуры и ее основных принципов культуре Западной Европы, которым глубоко пропитана русская жизнь XVI столетия. Вопрос о коренном отличии русской и западноевропейской культур так остро стоял в XVI веке потому, что страны Востока, как не христианские, уже этим одним сильно отличались от Древней Руси, которую христианство объеди няло с Западной Европой и Византией. Последняя отпадала для срав нения, так как была завоевана мусульманами (23,с. 767-768). Ответственность русского царя за благо подданных особенно велика, так как он был, согласно представлениям людей того вре мени, единственным правоверным царем во всем мире. «... Во всех языцех, кроме русийского языка, не вемы правоверствующа царя», говорит Ермолай-Еразм (32, с. 188). Иван Грозный пишет Курбскому: «Ко врагом християнским соединился еси», - считая западноевропей цев даже врагами христианства (19,с. 16). Сам Курбский, протестуя против реформации, говорит: «И отводити от правоверия и апостольских догматов к полуверию, к новомысленной и хромой феологии от истинного богословия не стыдятся», - понимая под последним право славие, в противоположность к католичеству (19,с.422). Всемирное значение русской культуры и общечеловеческая ценность ее облеченного в XVI веке в религиозную форму идеала светлого будущего, всеобщего братства, равенства и любви к чело веку живо осознавались лучшими русскими умами той эпохи. Проти-

Глава 18 Архитектура Покровского собора и Русское государство середины XVI века

211

вопоставление русской культуры XVI столетия западноевропейской находим у Курбского. Мысленно обращаясь к великим странам Востока и Запада, Курбский образно рисует их гибель. На Востоке исчезли страны и народы - Индия и Эфиопия, Египет, Ливия и Алек сандрия, Сирия и Палестина, Сербия, Болгария и Константинополь. «И паки обратим зрительное души к западным странам и посмотрим опасне мыслию: где Рим державный, в нем же Петра апостола наме стники, древние папа пожиша? Где Италия, от самых апостол благоверием украшена? Где Испания славная?.. где Медиолам?.. где Кар фаген? где Германия великая?.. Возрим днесь мысленне: где сия вся? не вси ли в различные ереси разлияшася?» (19,с. 392-393). Курбский обращается к западноевропейцам со следующими словами, в которых он дает характеристику состояния современной ему западноевропей ской культуры: «...кто возбраняет вас отоврещися учения и неподобного мудрования развращенных нынешних пап ваших, нечистым и свинским жительством живущих, о их же зле жительстве смрадном и сами послушествуете и вашего прелестника новоявленного Лютора, в самыя последняя лета явишася волка суща и в кожю овчию оболченна и от супротивного духа на люди божия пущенная, яко воистинну предтечю антихристова, иже ему делы своими сладко и удобно предпутие являя» (19,с. 372). Курбский сознательно и отчетливо противо поставлял Западной Европе Россию XVI века. Курбский напоминает о внешнем процветании Западной Европы, соединившемся с утерей «правой веры», т.е., говоря нашим языком, того чувства связи с кос мическим, которым жили наши предки в XVI столетии и которое в Западной Европе исчезало по мере развития в XIV-XV веках буржу азии и одностороннего индивидуализма, сопровождавшегося отрывом личности от целого и отвлеченным замыканием индивидуальности в кругу собственных эгоистических интересов и интересов своей семьи. Западной Европе Курбский противопоставляет Россию. «Мы ж убо гие, от древних родов мало и познаваемые, во едином угле вселенныя живуще, и на последок века благодатию христовою не от дел призвани, ни от добродетели Познани, но от неизмеримого его благодат ного человеколюбия призвани быхом в его достояние, яко же ему обычаи бе искони человеческому роду даром премногое молосердие простирати. И днесь в какую высоту достигохом? Книги от божия параклита (т.е. духа) написанны, ветхие и новые, своим языком имуще; епискупи по великим властем седяще, всяким преизобилием полни суще, в церквах мног мир имуще. И аще бы хотели учити священному учению, ни от кого же нигде возбраняеми. И вся земля наша Русская от края и до края, яко пщеница чиста, верою божию обретается; храми божий на лицы ея подобии частостию звезд небес ных водруженны; множество монастырей создани, имже несть числакто весть? - в них же бесчисленное множество преподобных мнихов водворяются. Цари и князи во православной вере от древних родов и поднесь от превышнего помазуются на правление суда и на заступле ние от врагов чювственных. Со Иеремием рещи милосердие господне должно есть: земля наша наполнена веры божия и преизобилует, яко же вода морская. Что воздам господеви, еже воздал нам? Кто не подивится, и кто от радости не восплачет, и кто не возблагодарит несказанные его и безчисленныя милосердия щедрот к нашему языку?» (19,с.393-394). Очень важно выяснить, что казалось русскому человеку той эпохи таким чуждым в культуре современной ему Западной Европы. Простота, реализм, близость к природе и непосредственная естественность мыслей и чувств - вот что русский человек XVI века справедливо ценил в самом себе и что сближало его с непосредственным реализмом народного взгляда на мир. В одной древнерусской рукописи говорится: «Братие, не высокомудрствуйте, но во смирении

Часть IV Идейное содержание архитектуры Покровского собора

212

пребывайте, по сему же и прочая разумеваите» (23,с.46). Филофей любил повторять, что он «...сельской человек, учился буквам, а еллинскых борзостей не текох, а риторских астроном не читах, ни с мудрыми философы в беседе не бывал...» (23,с.44). Или уверял: «...я человек сельской и невежа в премудрости, не во Афинех родился, ни у мудрых философ учился, ни с мудрыми философы в беседе не бывал; учился есмь книгам благодатнаго закона, чим бы моя грешная душа спасти и избавитися вечного мучения» (23,с.44). Среди этих простых «сельских» русских людей XVI века, не бывавших в Афинах и не учившихся у «хитрых» учителей, были мудрые философы, глубоко понимавшие своеобразие русского миро воззрения. Вот характеристика отрицательного, с точки зрения рус ского человека того времени, типа западноевропейца: «... и абие ничтоже разсудив или умыслив благая о себе, яко философ, но яко не ведый добрая и злая, небесная и земная и смертную суету, возлюби гостебное (от слова «гость» - купец) житие, тление века сего пустошнаго, а будущаго нетления и живота и безсмертия и раю и муки не помянув, яко философ, но вся сия в забвение положив, яко нефило соф, и здешнее земное наслаждение возлюбив и мимотекущее мечта ние света сего, лесть не храбомудрства, но яко буй урод, ничтоже смысля в дуще своей» (23,с. 28). По справедливому определению русских людей XVI века, западноевропеец эпохи Ренессанса отличался от русского тем, что он занят был сегодняшним днем и главную цель своего существования видел в устройстве своего личного благополу чия. Русский человек XVI столетия, напротив, был гораздо теснее связан с общественным коллективом и гораздо больше ему подчинен. Его жизнь была подчинена космическому плану, как он его себе представлял. Это светлое будущее, проникнутое идеалами равенства, братства и любви, рисовалось ему в религиозных образах. В этой религиозной оболочке отчетливо выступает чисто человеческое содержание: «Оне (т.е. западноевропейцы) просят сесветное житие, а мы угожаем на будущее житие» (25,с. 169). Иван Грозный думал во время Ливонской войны о том, чтобы постепенно начать внедрять правую, с его точки зрения, веру в Западную Европу силою оружия. Когда была взята Казань, Силь вестр в 1553 году отправил послание к казанскому наместнику Горбатому-Шуйскому, в котором он высказал мысль, что Россия призвана сделать причастниками царства Христова те народы, которые про мыслом божиим передаются в ее руки. Еще Филофей писал Васи лию III: «Паче господь поможет ти утра заутра, и наследит тя во всех языцех и одолееши посреде враг твоих и сын света и граженин вышняго Иерусалима наречешися за оправдания си царьского строе ния милости: всегда бо добре строящим земная даютца небесная» (23,с.370). В это наследие всех стран и народов мира включали также и западноевропейские народы. Иван Грозный писал Курбскому: «И аще не бы ваше злобесное претыкание было, то бы, за божиею помощию, едва не вся Германия была за православием» (19,с. 83). Западная Европа находилась, по представлениям русских людей XVI века, на краю гибели, так как она отошла от правой веры. Если бы русские пошли тоже по западноевропейскому пути, по пути латинства, это привело бы их к неминуемой гибели. Это было ясно русским людям уже потому, что греки, по их представлениям, погибли именно потому, что предались латинству на Флорентийском соборе, согласившись на соединение с католичеством. Это еще больше укрепило представление русских людей XVI столетия о Москве - третьем Риме. Вопрос о сохранении на Руси правой веры приобрел в XV-XVI веках еще гораздо более важное значение в связи с уверенностью русских людей того времени в близкой кончине мира. Эта вера нало-

Глава 18 Архитектура Покровского собора и Русское государство середины XVI века

213

жила сильнейший отпечаток на всю их жизнь и на все их мировоззрение. Чума XIV века, быстро прокатившаяся по всей Европе и захва тившая также и Москву, была принята за грозного предвестника близкой кончины мира, ожидавшейся в связи со значением, которое придавали числу семь, в 1492 году, т.е. в 7000 году от «сотворения мира». В рукописной пасхалии середины XV века под этим годом записано: «...зде страх зде скорбь! Аки в распятии христове сей круг бысть, сие лето и на конце явися, в неже чаем и всемирное твое пришествие» (30,т. 2,с. 67). В XV веке считалось, что не имеет ника кого смысла высчитывать пасхалию далее этого года, настолько были уверены, что в этом году должен наступить конец света. Когда страшный год прошел благополучно, начали робко вычислять пасха лию на ближайшие годы (30,т.2,с.67). Так, например, новгородский архиепископ Геннадий составил пасхалию только на 70 лет (23,с. 432). После того как в 1492 году не состоялся конец мира, возникло убе ждение в том, что конец света должен наступить в течение восьмого тысячелетия. Правда, восьмое тысячелетие, продолжающееся до нашего времени (1492-2492), - срок большой, однако люди XVI века верили в то, что конец мира наступит вскоре после 1492 года. Уверенность в близкой кончине мира разделяли такие выдающиеся люди XVI века, как Курбский, Максим Грек, Вассиан Косой, Зиновий Отенский и другие. Архиепископ Геннадий не переставал видеть в восьмой тысяче лет «образ будущего века» (23, с. 432). В своем предисловии к пасхалии за восьмое тысячелетие митрополит Зосима писал: «смиренный Зосима, митрополит всея Руси, трудолюбно потщався написати пасхалию на осмую тысячу лет, в ней же чаем всемирного пришествия Христова» (23,с. 432). Такой взгляд был общераспространенным: пасхалия Зосимы и предисловие к ней составлены по совету «с архиепископы, и епископы, и архимандриты и всего освященнаго собора русскиа митрополиа» (23,с. 432-433). Курбский прямо призы вает: «...воздвигнем главы своя к живущему к превыспренних, отнюду же ждем его, спасителя нашего, яко приближается уже из бавление наше... занеже время отмщения есть близ» (19,с.399-400). Иван Грозный вспоминает в своей речи на Стоглавом соборе в 1551 году слова апостола Павла в послании к Тимофею о последних временах: «...в последняя дни настанут времена люта. Будут бо человецы самолюбцы, сребролюбцы, а не боголюбцы, предатели, продерзливы, возносливи сластолюбцы паче, нежели боголюбцы. И сих отвращайся, якоже Анний и Амврий противистася Моисею тако и сии противятся истине. Безумие бо их яве будет всем» (34, л. 11об.-л. 12). Эти образы были широко распространены в русском обществе XVI века, их связывали с современной действительностью и с ожиданием конца света. Курбский считает одним из признаков приближения последнего, что в его время имеющие власть и священники льстятся на славу мира сего и грабят народ, идя на погибель, в то время как воины, купцы и земледельцы от этого страдают. «Но горе грабящим и крови проливающим, и милости и суда не имущим во властех своих! Блажени и треблажени претерпевающий различные напасти от тако вых, занеже время отмщения есть близ» (19,с. 400). Твердая уверен ность в близкой кончине мира была существеннейшим фактором, влиявшим на русскую жизнь XVI столетия. В наши дни трудно себе представить психологию человека, уверенного в том, что он живет накануне гибели мира. Сознание этого не могло не проникнуть во все стороны материальной и духовной жизни русских людей XVI века. Пример Византии, погибшей (как думали) вследствие того, что она отступила от правой веры, произвел потрясающее впечатление на русских людей XV-XVI веков. Естественным выводом из этого объяснения причин завоевания Византии турками была мысль о воз можности гибели всего мира, если бы чистота православия была

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

214

утеряна во всех странах. Поскольку правая вера, по представлению русских людей XVI века, сохранялась во всем мире только в одной стране - на Руси, - на русский народ, русскую церковь и русского царя ложилась колоссальная ответственность: дальнейшее существо вание мира зависело от того, что на Руси, в последнем оплоте право славия, в третьем Риме, будет сохранена правая вера. Этот ход мысли, напрашивавшийся сам собой, давал глубочайшее, с точки зрения русских людей той эпохи, обоснование всемирно-исторического значения и роли Русского государства. Этот ход мысли порождал практический вывод: так как только русский народ может предот вратить кончину мира, он должен для этого сделать все возможное. В послании новгородского архиепископа Феодосия к Ивану Грозному прямо говорится, что русский царь правит кораблем все мирной жизни (23,с. 741). При этом Русское государство понималось как многонациональное в XVI веке, еще задолго до взятия Казани и связанного с ним превращения Русского государства в многонацио нальное. Так, например, Филофей в своем послании псковичам по слу чаю морового поветрия в начале 20-х годов XVI столетия употреб ляет выражение «христианския многонародныя люди» (23,с. 221). Всемирно-историческое значение Русского государства как носителя правильного христианского учения (в противоположность к искажению христианского учения в Западной Европе) открывало, по представле нию русских людей того времени, возможность приобщения к Руси всех остальных народов мира. По взгляду Филофея, на русском царе лежит тяжелая ответственность за судьбу вверенного ему божеством государства, так как он является царем исключительного богоизбран ного царства; оно является последним земным царством, носителем и хранителем истинного православия; в зависимости от того, насколько чистым будет в Русском царстве сохранено истинное православие, бытие вселенной будет продлено или сокращено божеством. Многие деяния русского правительства; церкви и царя были вызваны в XVI веке сознанием всемирно-исторического значения России. Особенно характерный пример - составление ЧетьихМиней (1529-1552 годы; работа над ними продолжалась и дальше). Аналогичным деянием в другой области было сооружение Покровского собора. В величественной и монументальной группе его столпов заключен призыв к укреплению и обновлению истинной веры, к утверждению поисшатавшихся в предыдущие десятилетия распространения еретических учений столпов православия. Как глав ный храм Москвы, Руси и всего православного мира, Покровский собор внедрял в широкие массы русского народа и «многонародных христианских людей» идею сохранения в чистоте и незыблемости единственного возможного «истинного» мировоззрения. Покровский собор в камне создан «...на утвержение истинныя православныя хрестьанския веры: дабы утвержена была и непоколебима в роды и роды и на веки» (34,л. 5об.). Так была понята Иваном Грозным главная задача Стоглавого собора 1551 года. После того как Стоглавый собор утвердил, как думали люди XVI века, истинное православие своими постановлениями, это утверждение основ русского мировоззрения того времени получило всенародное воплощение в камне в виде гос подствовавшего над Москвой и страной Покровского собора. Покровский собор представляет собой не только памятник утверждения православия, лежавшего, по убеждению русских людей XVI века, в основе победы над неверными в Казани; он представляет собой не только всенародный призыв к незыблемому утверждению правильного мировоззрения; архитектура Покровского собора явля ется, кроме того, грандиозным магическим знаком, назначение кото рого состояло в том, чтобы предотвратить кончину мира.

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и совершенного града в сознании русских л ю д е й XVI века

Русская жизнь была в первой половине XVI столетия насыщена суе верием и убеждением в том, что священные предметы имеют силу магического воздействия на реальный мир и его явления. Иван Гроз ный боялся чародеев, а ВасилийIII призывал их, чтобы у него родился сын (19,с. 290-291). Это дало впоследствии возможность Курбскому утверждать, что само происхождение Ивана Грозного связано с действием темных сил; в глазах Курбского он от «чаров» зача тый царь, отсюда порожденная им опричнина есть деятельность дья вола (19,с. 323). Нечистая сила чудилась русским людям XVI века как страшная сила, с которой нужно бороться на каждом шагу. В них жила наивная уверенность в том, что дьявол - это бессмертное суще ство, со времени создания мира борящееся с истиной и пакостящее людям. В частности, и ереси XV-XVI веков - его дело. Такой выда ющийся, европейски образованный человек, как Курбский, воскли цает по этому поводу: «О горе нам! Како не зрим прилежно мыслен ным своим оком древняго дракона, врага нашего бодрого, и никогда не спящаго, и множаишими леты искусство злобы имущаго?» (19,с. 387). Это тот же самый дьявол, который сотворил зло Адаму и Еве, продолжает Курбский, который в Египте против Моисея чародейцев воздвиже, который позднее евреев восстановил против Хри ста, проявил себя в Иуде, пакостил апостолам в проповеди, потом лютых царей сделал гонителями на церковь, наконец, выставил про тив нее еретиков (19, с. 387). Знаменательно при этом обобщающее космическое мышление русского человека XVI века, видевшего во всем всемирном развитии человечества действие и взаимное столкно вение нескольких немногих основных сил. Вместе с тем для суевер ных людей времени Ивана Грозного фоном для главных событий всемирной истории, как она представлялась им в церковной интер претации, неизменно вырисовывалась страшная личина черта. «Ныне

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

216

же ни перси, ниже туркы, но сам диавол и все его воиньство ополчившеся на христову церковь» (23,с. 137), - говорится в Просветителе. Насколько распространено было суеверие в XVI веке, показы вает, например, рассказ Курбского о том, как татары под Казанью наводили таинственными средствами дождь на русское войско, мешая ему этим предпринимать успешные военные действия против горо да. Курбский не сомневается в возможности подобного вмешатель ства сверхъестественных сил в течение явлений природы. Он твердо верит, что русские избавились от дождя только благодаря тому, что были из Москвы привезены священные реликвии (19,с. 192). Или, например, падение Нарвы он объясняет как наказание божие за нече стивые действия протестантов, хотевших в Нарве сжечь икону Бого матери. Курбский рассказывает, что и пленный Филипп - «ленсмашалк» ливонский - объяснял победы русских в Ливонской войне, как Курбский сам слышал от него, божиим покровительством, обусло вленным переходом немцев в протестантизм (19,с.253). Действительный мир и реальная жизнь человека в нем явля ется, по представлению людей XVI века, чем-то призрачным. Иосиф Волоцкий пришел к выводу, что «...сие маловременное и скоротекущее настоящее житие» есть «дым», «сон» и «сень», т.е. тень действи тельной реальности - мира потустороннего (23,с. 104). Образ сени привел людей того времени к мысли о том, что покровительство божества людям выражается в «осенений» человека божественной силой. Отсюда проистекает значение божественного покровитель ства, которое приобрела архитектурная сень, т.е. в первую очередь столь распространенная в русской народной архитектуре форма шатра. Вместе с тем шатер и вообще архитектурная сень приобрели магические свойства: возведение шатра, т.е. сени, имело в глазах русских людей XVI века силу осенения, как подведение под покрови тельство божества. Широчайшее распространение на Руси в XVI веке магических представлений, связанных с образом сени и проникавших в повседнев ную жизнь до мелочей, показывает пример «титла», т.е. знака в виде скобки, обычно писавшегося над сокращенными словами. С совре менной точки зрения, мы, естественно, склонны видеть в титле не более как условное обозначение. В ту же эпоху титло рассматрива лось как магический знак. В учебнике, сохранившемся в экземпляре, написанном в XVII столетии, сказано: «Титло пишется над господ скими (т.е. имя господа - божества) и богородичными имены; вся бо христова божественная имена и богородицы, и крестителева, и свя тых пророк, и апостол, и святителей, и священномученики, и препо добных, и праведных, и благих, и блаженных, и благочестивых царей и цариц, и князей, и княгинь, и владыки, и епископы, и священники, и учители, и страсти святых, и спростареши всяко святое именова ние писати под покрытием; такоже всяко имя отпадшее писати складом, а не под покрытием, якоже суть сия: ангелы лукавыя, лжеапостолы, лжепророки, дух лукавый, антихриста и предтечю его, и злочестивыя цари, и учители, и священники, и боги, и церкви идолская, и страсти, рекше похоти, и подобная сим» (23,с. 56). Тем, что помещают титло над «святыми наименованиями», выражают в видимой форме то, что они находятся под покровительством выс шего божества: их пишут «под покрытием». Кроме того, этим на них низводят покровительство божества при посредстве магического знака - титла. Поэтому особенно запре щается ставить титла над «именами отпадшими». Наконец, имя, написанное под покрытием, сохраняет таинственность магической фор мулы и содержит в связи с этим скрытую силу, которую нужно сохранять и охранять, так как она благорасположена к людям. Сокращение под титлом мыслилось как ограждение в себе самой

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

217

божественной силы, заключенной в данной положительной сущно сти. Наоборот, отрицательную сущность нужно выявлять на свет божий, раскрывать ее и делать ее видимой всем, подрывая этим живущую в ней скверную силу, не говоря уже о том, что ее ни в каком случае нельзя ставить под покровительство божества. Магическое значение присуще сени-шатру центрального храма Покрова Покровского собора. Благодаря ему «под покрытием» поме щен не только главный храм, но и весь собор, но и вся Москва, и вся страна. С этой точки зрения, особенно существенно расположение шатровой церкви Покрова в центре группы башен всего храма, а самого Покровского собора - в центре Москвы, столицы, и в центре всей страны. Легко представить себе, что особая сила магического воздей ствия приписывалась на Руси в XVI веке знаку креста. Этот аспект формы креста отчетливо выражен в тропаре (особый вид молитвы) кресту, сочиненном Ермолаем-Еразмом: «Кровию божественныя Христовы плоти обоженный (от слова «бог») кресте, имаше чювствиа божественнаго силу, огради ны окрест верующих освящению твоему, да видевше безплотныя враги исчезновением падают, не смеюще зрети божественнаго знамениа» (32,с. 165). В XVI столетии указывали на случаи магического применения знака креста в библейские времена, о чем сказано в священной легенде. Так, например, приводили рассказ о походе израильтян через Чермное море: «... Моисей же простер руку и удари в длину моря и рече: Во имя господа Бога Саваофа да соступится вода (над фараоном. - Н. Б.). И абие соступися вода. То Моисей на мори начерта и прообразова крест господень» (28,с. 10). Русские люди XVI века, будучи уверены в том, что знак креста имеет такую большую магическую силу, естественно, следили за тем, чтобы знак креста получил правильное начертание. Митрополит Макарий в своей наказ ной грамоте по Стоглавому собору писал: «...також бы священные протопопы и дьяконы на себе воображали крестное знамение кресто образно по чину и благословляли бы протопопы и священники пра вославных крестьян крестообразно же якож предаша святии отцы» (21, с. 205). Крестным знамением ограждали себя от нечистой силы. Мака рий предписывает: «...чтоб себя огражали крестным знамением по чину и знаменалися крестообразно правою рукою» (21,с. 205). Сле дует даже «на просвирах святый крест воображати с молитвою...» (21, с. 206). Крест - один из самых важных объектов поклонения для русского человека XVI века. Макарий говорит: «...поклонитесь крес ту... и пречистой Богородицы, и небесным силам, ... и всем святым, на святых иконах воображенным и написанным, и святым церквам (т.е. зданиям. - Н.Б.), и святому евангелию...» (21,с. 205-206). Наиболее образованные люди XVI столетия верили в то, что магическая сила знака креста может иметь большое влияние на окру жающую их жизнь. «Животворящего креста сила помогаше ти и воинству твоему», - писал Курбский Ивану Грозному, имея в виду первую часть Ливонской войны (19,с. 154). В своем втором ответном послании Курбскому Иван Грозный пишет: «...ныне вас нет, а ныне кто претвердые грады германские взимает? Но сила животворящего креста, победившая Амалика и Максентья, грады взимает. Не дожи даются грады германские бранного бою, но явлением животворящего креста поклоняют главы своя. А где по грехом, по случаю, животво рящего креста явления не было, ту и бои был» (19,с. 122). В наружной форме Покровского собора форма креста выра жена очень отчетливо благодаря сильному преобладанию его четы рех ориентированных по странам света столпов над угловыми малыми приделами, вдвинутыми между столпами. Столпы, сгруппи-

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

218

рованные вокруг центральной церкви Покрова, «воображают» в гигантских размерах знак креста в центре столицы - Москвы, - кото рая мыслилась в XVI веке не только как центр Руси, но и как третий Рим, т.е. как средоточие мира и вселенной. Воплощенный в архитек туре Покровского собора магический знак креста осенил город, страну и мир, отгоняя нечистую силу и этим охраняя правую веру, отвращая конец мира и всеобщую погибель. В этом отношении Покровский собор «воображал» знаменитый прообраз-крест Христа на Голгофе, который, как думали в XVI веке, стоял в центре земли. «Великое и честное древо (!) крестное, въдрузеное посреде земя... еже посреде въдрузенаа крепость крестная, имже и вселенстии концы зело премудре написуутся, по широте и длъготе и высоте и глубине: каа бо крепость или сила възможет когда крестнуу описати силу» (23,с. 406). Образ креста как колос сальный αποτρόπαιον играет существеннейшую роль в архитектур ной композиции Покровского собора. Могучий рост Русского государства в первой половине XVI столетия породил в русском обществе того времени сознание высо кой ценности русской культуры и государственности. Вследствие этого события, происходившие на Руси, приобретали в глазах их современников грандиозное вселенское значение. В XVI веке был создан новый летописный свод, представляющий собой всемирную историю, в которой проводится основная мысль, что мировой исторический процесс имел конечным результатом образование Москов ского государства, причем этот конечный результат считается незы блемым до последнего момента существования мироздания. Только что прошедший период ересей и вольнодумства, закончившийся осу ждением на соборе 1553-1554 годов целого кружка заволжских стар цев (Артемий, Башкин, Феодорит и другие), разосланных по разным монастырям, сравнивали, по своему значению, с периодом иконобор чества в Византии. Русский царь представлялся как «в царех новый Константин... и добры изыскатель честнаго креста христова... имеа... духовное попечение о святей божий церкви...» (23, с. 478). Русские люди верили в божественную предначертанность того, что Русское царство явится наследником величайших царств древности; библейские царства мыслились ими как прообразы Византийского и Русского царств. Россия стала наследницей двух мировых империй: Вавилонской и Византийской. Русский царь имел, по представлению людей XVI века, назначение вести русский народ и всех людей мира к достижению конечной цели земного бытия. Филофей писал Василию Ивановичу: «... посем чаем царства, ему же несть конца... уже твое христианьское царство инем не останется» (23,с.524). Уверенность в том, что в священной легенде содержатся про образы будущих судеб мира, и в том числе России, порождала в XVI столетии стремление направить жизнь по начертанному божеством в Библии пути. Идейное содержание Покровского собора становится нам понятнее благодаря современной ему иконе Воинствующей церкви, а также благодаря рассказу о торжественном возвращении Ивана Гроз ного во главе русского войска в Москву после взятия Казани. М. А. Ильин высказал убедительное предположение, что эта пышная церемония возвращения царя была подражанием описанному в Еван гелии входу Христа в Иерусалим и предположил также, что народ ный русский праздник Шествия на осляти, во время которого в Покровский собор направлялась торжественная процессия, изобра жавшая вход Христа в Иерусалим, был вместе с тем также и памятью о триумфальном въезде Ивана Грозного в Москву после взятия Казани. Въезд Ивана Грозного в Москву связан с представлением русских людей XVI века о том, что эпизоды, о которых рассказано

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

219

в священной легенде, являются прообразами событий, происходив ших в XVI веке на Руси. Икона Воинствующей церкви является идеальным изображе нием процессии возвращающегося в Москву из-под Казани русского войска. Средняя часть иконы изображает русскую армию, возвраща ющуюся в столицу. Справа наверху - горящий город, обрамленный окружностью, слева наверху, тоже в кругу, - храм на горе, возле которого сидит Богоматерь, видные на фоне гигантского шатра. Горящий город справа - Казань, в окружности слева изображена в символической форме Москва. Во главе русского войска, направляю щегося к Москве после разорения Казани, едет на коне юный полко водец - царь Иван. Перед ним мчится, указывая ему дорогу, заклю ченный в окружность архангел Михаил. Среди русского войска едет римский царь Константин Великий. Он, насадивший христианство в Древнем Риме, является прообразом Ивана Грозного, насадившего христианство в Казани. Русское воинство с трех сторон окружено покровительствующим ему и служащим ему прообразом небесным воинством. Изображение Михаила архангела на иконе Воинствующей цер кви не случайно. В письме к Курбскому сам Иван Грозный писал: «Мы убо, християне, знаем предстателя тричисленна божество, в неже познание приведени быхом Исус Христом богом нашим, тако же заступницу християнскую, сподобльшуся быти мати Христа бога, пречистую Богородицу; и потом предстатели имеем вся небесныя силы, архангели и ангели, яко же Моисею предстатель бысть Михаил архангел, Исусу Навину и всему Израилю; та же во благоче стии, в новей благодати первому християнскому царю, Констан тину, невидимо предстатель Михаил архангел пред полком его хожаше и вся враги его побеждаше, и оттоле даже и доныне всем благочестивым царем пособствует» (19,с.71-72). Михаил архангел, изображенный на иконе Воинствующей церкви, мыслится Иваном Грозным как покровитель - «предстатель» его самого («и оттоле даже и доныне всем благочестивым царем пособствует...»), русского вой ска и русского народа. За этой мыслью кроется в словах письма Ивана Грозного еще и другая мысль, более широкая: Михаил архан гел был предстателем «всему Израилю», т.е. всему еврейскому народу в библейские времена; он был покровителем еврейского народа, который он вел по пути, начертанному божеством этому «избран ному» народу; этот мнимый факт рассматривался Иваном Грозным как прообраз судеб русского народа. На иконе Воинствующей церкви Москва, изображенная в окружности слева, представлена символически в качестве «небесного Иерусалима», или «Сиона». Сион - гора в Иерусалиме, на которой возвышалась иеруса лимская крепость. Рядом с ней стоял знаменитый иерусалимский храм. Москва на иконе Воинствующей церкви изображена именно в виде Иерусалима: на первом плане стоят на вершине горы крепо стные стены, а за ними высится огромный храм, похожий на палатку, перекрытую низким шатром. В священной легенде Сион называется также святой горой, жилищем и домом божиим, он понимается как город Иерусалим, колено Иудино, царство Иудейское, как вся Иудея и весь народ иудейский. Другим значением Сиона в священной легенде является понимание его как места жительства бога на небесах, как места высочайшего откровения славы божества. Согласно символической трактовке в священной легенде, именно в этом небесном Сионе про исходили воображаемые события, явившиеся «прообразами» того, что потом совершалось на земле. Так, например, там бог-отец поставил сына своего в цари. Оттуда происходит спасение Израилю, оттуда

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

220

является бог во славе своей, туда придут искупленные, и на их головах будет радость вечности. Наконец, третьим значением Сиона является царство божие во всей его полноте, на земле и на небе, до оконча тельного совершения всего в вечности. В представлении русских людей XVI века небесный Сион, или Иерусалим, был «прообразом» будущего «царства божия» во всей вселенной, в котором воцарится правда в мире, исчезнет зло и будут господствовать любовь и справедливость, вследствие чего все люди будут равны и счастливы. Сион был для русского человека XVI века высшим идеалом организации мира и общества, он был символом того всеобъемлю щего космического плана, которому подчинялись личные эгоистиче ские устремления. Все эти чисто человеческие представления и мысли XVI столетия облечены в характерную для того времени религиозную оболочку. Образ Сиона был одной из основоположных идей русского мировоззрения XVI века. В библейские времена, как рассказывает о том священная легенда, в Иерусалиме, в центре Иудеи, упадок благо честия был полным. Бог его не пощадил. Он запрещал пророку даже молиться за вероломный народ. И все же «...уцелевший в доме иудином остаток пустит опять корень внизу и принесет плод вверху, ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенное - от горы Сиона. Ревность господа Саваофа сделает это». (Книга пророка Исайи, 37, 31-32). В «Сказании о книгах» говорится, что бог взял святыни Кон стантинополя к себе на небо «доколе будет мое святое милосердие опять во Иеросалиме и во Царьграде; лише есми вас выдал на поуче ние правды моея неверным иноплемянником, а не вовеки, да будет мое святое милосердие к вам во умножение веры християнские» (31,с. 82-83). Патриарх Фотий в своем послании к Захарию, католи косу Великой Армении, говорит: «Гора Сион на северной стране город великого царя, что после Иерусалима справедливо было усмо трено в Константинополе, который есть второй Иерусалим, постро енный вторым Давидом, т.е. святым Константином (ср. икону Воин ствующей церкви!) и где исполняется сказанное: «бог посреди его, он не поколеблется»; ибо в этом царственном городе впоследствии высечен из камня тот же самый Константин с знаком святого креста (в руках)» (23,с. 417). Важно отметить и в данном случае магическое значение монументального изваяния креста, охраняющего город, что является в Константинополе прообразом крестообразного Покров ского собора в Москве. Константинополь рассматривался как второй Иерусалим, Москва - как второй Константинополь, третий Рим и Новый Иерусалим. За всеми этими представлениями стоит образ Небесного Иеру салима, руководящего ходом всемирной истории и переносящего центр развития вселенной из одного города в другой, из одной стра ны в другую, из одного царства в другое. Филофей адресует свое послание в «царствующий град» (23,с. 674), т.е. в Москву (как в новый Царьград). «Писана нашея великия Росии, преименитого, царьствующего, престольного града Москвы, степеней нашего царьского порога», - пишет в 1564 году Курбскому Иван Грозный (19,с. 102). Ростовский архиепископ Вассиан Рыло, духовник Ивана III, еще в 1480 году писал в своем посла нии на Угру, что русский народ есть новый Израиль «и жезл силы послет ти господь от Сиона, и удолееши посреди враг твоих...» (23,с. 517). «Паче господь поможет ти утра заутра, и наследит тя во всех языцех и одолееши посреде враг твоих и сын света и граженин вышняго Иерусалима наречешися за оправдания си царьского строе ния милости: всегда бо добре строящим земная даютца небесная» (23,с. 370).

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

221

В XVI веке Сион был понятием, равнозначащим осуществле нию в реальной жизни космических судеб человечества. В свете этого образа необходимо понимать противопоставление Руси Запад ной Европе в устах русского человека XVI столетия: «... они просят сесветное (т.е. сего света - здешнего мира, настоящего момента, свое узкое личное. - Н.Б.) житие, а мы угожаем на будущее житие» (25, с. 169). Идея Небесного Иерусалима как прообраза желанного буду щего человека на земле, как символа грядущих равенства, братства и всеобщей любви, широко распространенная в образованных слоях русского общества XVI века, отличалась такой всеобщей глубиной и всеохватывающей широтой вследствие того, что эта идея коренилась в основоположных представлениях русского народа того времени о мире и человеке. Национальная по форме, эта идея - общечеловече ская по содержанию. Русский народ издавна по-своему перетолковывал священную легенду, вкладывая в нее собственное содержание. На эту тему писа лось и переписывалось множество книг. Те из них, которые больше всего отвечали потребностям и взглядам русского народа, называли «Книга Глубина» (или «Голубиная книга»). Это название нередко дава лось Псалтыри, а также неканоническим книгам, например широко распространенной в древнейшее время на Руси «Беседе трех святите лей». Книги священной легенды обычно сопровождались обширными народными комментариями, толкованиями, в которых народное твор чество находило для себя широчайшее поле деятельности. Название «глубина» издавна применялось к книгам, считавшимся исполненными скрытой мудрости и нуждающимся в связи с этим в углубленном толковании. Надпись на одной Псалтыри XVI века гласит: «.. .начи нается книга Псалтырь златоречивая. Протолкуется глубина прему дрости велемудраго царя Давыда» (26,с. 49). До XVIII столетия «Книга Глубина» упоминается среди дозволенных церковью, позднее она становится книгой, изъятой из церковного обихода и даже запре щенной. В народе она продолжала жить и развиваться вплоть до XIX века. В житии Авраамия Смоленского (1197-1215), написанном его учеником Ефремом в XIII веке, говорится: «И вшед сатана в сердца безчинных воздвиже на нь (на него, т.е. на Авраамия); и начаша овии клеветати (на Авраамия) к епископу, инии же хулити и досажати, овии еретика нарицати и. а инии глаголаху нань. глубинныя книги почитаетъ> (26, с. 50). В этой русской «Голубиной книге», проникну той народным творчеством, говорится о том, что считалось самым существенным в мире: «У нас ум разум самого Христа; Наши помыслы от облац небесных; Мир - народ от Адамия; Кости крепкие от каменя; Телеса наши от сырой земли; Кровь - руда наша от Черна моря». (26,с.88) Стих о «Голубиной книге» задает в систематическом порядке вопро сы о различных вещах, встречаемых в мире, и дает на них ответы. На вопрос, какой город всем городам мать, «Голубиная книга» дает такой ответ: «Ерусалим город городам всем мать. Как стоит тот город посреди земли. Почему наш Иерусалим город городам отец? Во тем во граде во Иерусалиме Тут у нас пуп земле: Потому наш Иерусалим город городам отец». (26,с.99-100) На вопрос о том, какая церковь всем церквам мать, «Голубиная книга» отвечает:

Часть IV Идейное содержание архитектуры Покровского собора

222

«А церьковь церьквам мать Святая святых иерусалимская: потому что стоит в ней гроб господен». (26,с. 102) «Голубиная книга» рассказывает подробнее об этой церкви: «Стоит собор церква посреди града Иерусалима: В той во церкви во соборной Стоит престол божественный; На том на престоле на божественном Стоит гроб белокаменный Во той во гробнице в белокаменной Лежит риза самого Христа, Самого Христа, царя небесного: Потому у нас собор-церква всем церквам мати». (26,с. 103-104) Следует отметить мотив гробницы, парящей в воздухе, встречаемый в «Голубиной книге» и родственный парению в воздухе малых приде лов и особенно наружной части центральной башни Покровского собора: «В этой церкви во соборныя, В ней содержится гробница господняя, Она на воздусях, сама на вознесях, Тут темьян и ладон рядом курятся, Свеча теплится неугасима». (26,с. 112) Веселовский указал на связь образа гробницы «на воздусях» с пред ставлениями о подвешенном в церковном алтаре ковчеге с дарами. Представление о Небесном Иерусалиме было распространено в Средние века также и в Западной Европе. Историки западноевропей ской культуры отметили, что в XI веке в духовной поэзии начали вырабатываться новые представления о Небесном Иерусалиме, для которых особенно типична прозрачность образов, их как бы легкий сквозной характер, бывший символом чистоты и прозрачности доб родетелей обитателей неба. С XII столетия наступает новый период в истории западноевропейской народной поэзии, когда под влиянием развития западноевропейских городов представления о Небесном Иерусалиме, не теряя своего символического смысла, приобретают все больше наглядности и становятся земными и реалистическими. Возникают образы светящихся стен из драгоценных камней, прозрач ных городских стен и ворот, по своей форме ясных и отчетливых, как кристаллы, улицы из чистого золота, неземной свет, не исходящий из какого-либо земного источника, пение ангелов и сладкий аромат, наполняющие собой город. Все это складывается то в образ небес ного города, то в образ небесного замка или зала. Эти идеалы нашли себе воплощение в западноевропейском искусстве прежде всего в больших висячих люстрах романских соборов, изображающих город Небесный Иерусалим. Несколько позднее эти образы прозрачных, просвечивающих форм были действительно осуществлены в готичес ких соборах. Русской интерпретации Небесного Иерусалима чужда легкая прозрачность готических образов. В «Голубиной книге» особенно под черкивается реальная телесность гробницы, свободно сочетающаяся с фантастическим парением ее в воздухе: «Во той церкви во соборной Стоит (!) гробница на воздухах бела каменна, Во той гробнице белой каменной Припочивают мощи самого Христа». (26,с. 104) «Голубиная книга» дважды в одной фразе подчеркивает материал, из которого сделана гробница, - белый камень, характернейший мате риал владимиро-суздальских зданий и построек Москвы «белокамен ной». Такая телесная гробница может, конечно, только «стоять», хотя бы и «на воздухах». Само пространство, воздух приобретает вслед-

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских людей XVI века

223

ствие этого как бы телесный характер конкретного материала: «воздухи». Материальный характер имеют также и «мощи». «Голубиная книга» - этот результат народного творчества, под черкивает вселенский характер образа Иерусалима в его храме: «От той церкви от соборныя, От соборныя богомольныя, От ее службы все служутся По усей земле, по всей вселенныя, Всему миру на умоление». (26.с.105) В течение всего XVI века в Москву как в третий Рим в большом количестве наезжали просители от различных православных церквей: Константинопольской, Антиохийской, Александрийской, Иерусалим ской, Синайской и других, расположенных на занятых турками терри ториях, выпрашивавшие пособия для своих епархий и монастырей. Они описывали бедствия всех этих областей под игом неверных. Льстивые речи просителей были приятны для русских людей XVI века, они разжигали в них национальное самолюбие и укрепляли в них мысль, что Московское царство является высшим представите лем православия и его верным хранителем, что именно в этом заклю чается его главная задача во всемирном масштабе, что на этом осно вана слава Русского государства (30,т. 2,14,15). Русские люди в это время выработали особую систему религи озных, политических, общественных и художественных представле ний, замкнулись в своей культуре и в своем государстве и стали в конце концов считать себя избранным народом, призванным не только обновить весь мир, но даже спасти его от гибели (30,т.2,16). Это положение вещей имело очень существенные отрицатель ные стороны. Так, например, русские люди XVI века с крайней нетерпимостью относились ко всему неправославному, считая его почти нехристианским. «Московиты считают свою собственную страну одну только христианской во всей поднебесной, все остальные страны они считают погаными» (Конрад Буссов;30,т. 2,с. 19, примеч. 1). В частности, распространение нетерпимости к католи цизму на всю Западную Европу было причиной недоверчивого отно шения русских к западноевропейской науке и просвещению. В XVI веке, так же как и столетие спустя, на Руси наблюдается постоянное колебание между ненавистью к латинству, суеверным страхом перед неизвестной наукой и неизбежностью практического ее применения. Ограниченные кругом выработанных ими национально-религиозных понятий, русские люди XVI века были твердо убеждены в своем правоверии и в своем национальном превосходстве над всеми другими народами, как над своими западными, так и над восточными сосе дями. Их идеалом было царство библейско-византийского типа. Существенными положительными сторонами строя русского мировоззрения XVI века были выработка ярко выраженных нацио нальных идей в массе русского народа, способствовавших его сплоче нию, и устранение всякой возможности влияния на русскую культуру римской теократии. Эти самостоятельные идеи падали на благодар ную почву. Им соответствовало быстро крепнувшее непосредствен ное и очень сильное и устойчивое, упорное чувство национального характера и национального единства в народных массах. Покровский собор был задуман и создан как воплощение идеи Небесного Иерусалима, образом которого он являлся для русских людей рассматриваемой эпохи. Иностранцы, посещавшие в XVI веке Москву, называют Покровский собор Иерусалимской церковью, Иерусалимом. Они в своих записках именно так именуют Покровский собор и рассказывают о том, что он так прозывался в народе. Назва ние Покровского собора Иерусалимом было в XVI столетии обще распространенным. С этим связано также посвящение западного,

Часть IV Идейное содержание архитектуры Покровского собора

224

входного придела Покровского собора Входу в Иерусалим. Этот при дел был вместе с тем целью торжественной процессии Шествия на ослята, направлявшейся раз в году из всех кремлевских соборов в Покровский собор. Эта процессия уже имела место в 1558 году, как свидетельствует описание неизвестного англичанина, бывшего в это время в Москве (17, с. 18). По предположению М. А. Ильина, Шествие на ослята является также и воспоминанием о Казанской победе и о торжественном вступлении в Москву Ивана Грозного во главе рус ского войска, подражавшем евангельской сцене входа Христа в Иерусалим. Покровский собор соответствует Иерусалиму и Сиону, изоб раженному в окружности левой верхней части иконы Воинствующей церкви, представляющей собой, как фриз Парфенона по отношению к панафинейскому шествию, идеальное изображение триумфального вступления русского войска в Москву после взятия Казани и идейно связанной с Шествием на ослята. Покровский собор является мону ментальным архитектурным памятником взятия Казани. Вместе с тем Покровский собор является выражением в архитектуре того, что Небесный Иерусалим снизошел с неба на землю в Москве, что Москва в качестве третьего Иерусалима является преемницей Кон стантинополя - этого второго Иерусалима - и через него - преемни цей Иерусалима первичного, иудейского. Казанская победа была тем решающим событием, которое не оставило у русских людей XVI века сомнений в том, что именно русский народ - наследник второго Рима является народом богоизбранным. Этот факт, являющийся с точки зрения заключенного в религиозную форму русского мировоззрения XVI века - мировоззрения одновременно глубоко народного и глу боко национального, фактом колоссальной важности, был отмечен возведением в сердце страны и в самом центре столицы небывалого дотоле и не повторенного впоследствии храма-памятника, в котором был воплощен образ Небесного Иерусалима, как основной идеи Рус ского государства во вселенском масштабе. Русские люди XVI века, возведя Покровский собор, как бы провозглашали этим, вместе с апостолом Павлом: мы «приступили к горе Сиону и ко граду бога живаго, к Небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написан ных на небесах, и к судии всех богу... ибо не имеем мы здесь пребывающего града, но в грядущем града себе взыскуем». В Покровском соборе образ креста сочетается с образом сошедшего на землю Небесного Иерусалима. При том значении, которое в русской жизни и в русской куль туре XVI столетия придавали образу Небесного Иерусалима, понятно, что у русских людей этого времени был велик интерес к реальному Иерусалиму - далекому и таинственному городу, подпав шему под власть турок, с которым было связано столько событий и столько представлений и образов священной легенды. Когда в 1558 году в Москву приехали с патриаршей грамотой за милостыней старцы с Синайской горы, их, естественно, много расспрашивали об Иерусалиме, который они видели собственными глазами. В том же 1558 году поехал к александрийскому патриарху Иоакиму из Москвы русский купец Василий Позняков и с ним архидиакон новгородского Софийского собора Геннадий, ставший во главе посольства. Генна дию было дано поручение «и обычаи во странах тех писати» (28,с. XII). Геннадий умер во время путешествия, а Позняков представил обстоятельный отчет о своем «хождении». Позняков был в Иеру салиме на пасхе 1560 года, он подробно описал город в своем отчете 1561 года. Рассказы старцев в 1558 году были подобны сведениям, содержавшимся в отчете Познякова, аналогичные сведения прони кали в Москву также и раньше. Они могли оказать влияние на форму и месторасположение Покровского собора.

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

225

Позняков описал общее расположение памятников Иеруса лима: «Святый и богомследимый (т.е. где остались следы хождения по нему Христа, или, как Позняков сам говорит в заглавии своего описания, - «где ходил господь наш Иисус Христос». - Н.Б.) град Иеросалим стоит на восток на Сионе горе, вкруг его 3 версты, тре уголен, каменной. Внутри града стоит великая церковь Воскресение Христово, идеже и гроб господень; церковъ же каменна... а верх у великия церкви не покровен, разбит от поганых турок... А на десной стране, исходя из церкви, стоит колоколница велика и высока на 4 столпех каменных мраморных; пот той же колоколницей стоят 3 церкви: храм Воскресение Христово, а одесную храм Иякова, брата Господня, а ошуюю храм святых великомученик 40, иже в Севастии... А от великие церкви на восточную страну пошед мало вержение, от лука стрелы дважды, стоит церков чюдна и велика по еврейску Еро зоветца, а по русски Святая Святых... Соломон же созда ту церков повелением аггеля господня со июдеи... и от той же церкви близ на восточную страну к горе Елеонстей стоят врата железная великая стараго града Иеросалима, затворена, и не входит в них никто же, и не отверзаются и до днесь. В те врата въехал Господь наш Исус Христос от Вифания на жребцы осли з горы Елеонския... Церковь же бе Святая Святых создание Соломоново розбита до осно вания царем Титом... А ныне на том месте погании турки учинили свою мечеть; а християне тамо не входят... И на полуденную страну нынешняго града Иеросалима за стеною, а внутрь стараго града, стоит гора Сионская великая и на той горе церковь великая святый Сион мати церквам (!) Божие жилище... А святый Сион у нынеш него града за стеною стоит...» (28,с. 17,23,24,25,26,28). Народные представления об Иерусалиме и Сионе питались рассказами очевидцев, посетивших лично «святые места». Эти рассказы были подобны описаниям Василия Познякова. Очень важно суще ственное совпадение последних с «Голубиной книгой» в том отношении, что среди всех иерусалимских святынь выделена церковь на Сионе, названная «мати церквам» и «божие жилище». С горой Сионом были связаны не только библейские воспоминания, связанные с «гра дом Давида», но и воспоминания, связанные с тайной вечерей, происходившей, согласно легенде, именно на горе Сионе, в крепости царя Давида. Представления Познякова проникнуты народными образами и верованиями и вместе с тем в них заложена древняя русская концеп ция - та самая, которая явилась причиной изображения в XVI веке бога-отца в виде царя Давида. Град Давидов понимался как Небесный Сион - обиталище божества. Эта концепция проливает также свет на идейный замысел наружной скульптурной декорации церкви на Нерли и Дмитриевского собора во Владимире. В них дан образ Небесного Иерусалима, потустороннего града Давидова - Сиона. Это говорит о том, что идея осуществления в Московском государстве и в Москве XVI столетия Небесного Иерусалима уходила своими кор нями в отдаленное русское прошлое. Идеалы и мечтания, в течение столетий жившие, развивавшиеся и вынашивавшиеся народом, были подхвачены и по-новому осуществлены в XVI веке. В описании иерусалимских святынь Познякова существенным является еще указание на треугольную форму града (т.е., по слово употреблению XVI века, крепости) Иерусалима и дважды повторен ное упоминание того, что великая церковь святой Сион стоит в Иерусалиме вне града. Не может быть, конечно, речи о каком-либо более детальном соответствии архитектуры Покровского собора иеруса лимским святыням, как они описывались Позняковым и как на Руси XVI столетия их себе представляли по рассказам путешественников. Все же некоторые самые общие черты Покровского собора могли быть до некоторой степени навеяны этими рассказами. Так, напри-

Часть IV Идейное содержание архитектуры Покровского собора

226

мер, не различая слишком точно Иерусалима - крепости Давида от более позднего града Иерусалима, русские люди XVI века могли представлять себе в образе Московского Кремля символическое изображение треугольника (как план Кремля) града Иерусалима на горе, а в образе расположенного вне стен Кремля Покровского собора - символическое изображение Сионского храма, расположен ного, по Познякову, вне иерусалимских стен. Аналогичное соотно шение между крепостью - градом Иерусалимом и Сионским храмом изображено в окружности слева наверху на уже упоминавшейся ико не Воинствующей церкви. Позняков говорит также, что Сионская церковь, расположен ная вне нового иерусалимского града, находится внутри старого, т.е. Давидова града. В стене последнего имеются ворота, через которые въезжал в Иерусалим на осле Христос. Покровский собор является не только образом Сионского храма, но также и образом града Иеру салима, как это было впервые высказано М. А. Ильиным. Об этом говорит придел Входа в Иерусалим. Тогда можно предположить, что Сионский храм в особенности изображает центральная церковь Покрова, а приделы - это одновременно и церкви и городские башни. Образ града, как его представлял себе русский человек XVI века, воплощен в резном деревянном изображении города в руке статуи Николы в Псковском музее (около 1540 года), напоминающем по своей внешности Покровский собор. Этот град в руке Николы Псков ского музея состоит из центральной столпообразной церкви с шатрообразным покрытием, окруженной по четырем углам четырьмя стол пами с шатровыми кровлями, изображающими башни городской кре пости, и дополненной прямоугольными в плане воротами, перекры тыми шатром. В основании последнего - фронтончики, подобные фронтонам-стрелам Покровского собора и церкви в Коломенском. Группа столпов в руках Николы Псковского очень напоминает общий облик Покровского собора. Изображение града в руках Николы Псковского близко к изображению Иерусалима на иконах Входа в Иерусалим, например на иконе 1563-1564 годов. На этой иконе сильнее выявлен столпообразный храм в середине города и менее отчетливо выражены городские башни. Город в руке статуи Николы Псковского, а также Покровский собор синтетически объе диняют две линии развития: изображение града и церковь-крепость. Ряд церквей-крепостей начала XVI века в Белоруссии, изученных Иодковским, представляют собой увенчанный центральной башней массив, к которому на четырех углах примыкают крепостные башни. Из них наиболее выдающейся является церковь Супрасльского мона стыря 1503-1510 годов. Все эти храмы имеют значение реальных крепостей. Соединение церкви и крепости в Покровском соборе имеет символическое значение и соответствует учению православной церкви. Так, например, Курбский говорит, что господь «...церковь свою догматы благочестия светлейши солнца украси и неприступну светлости ради врагом мысленным и чювственным содела» (19,с.388). Общеизвестно значение античных народных мифов для класси ческого греческого искусства, для классической греческой архитек туры. Расцвет древнерусского зодчества в XVI веке также очень многим обязан народным мифологическим представлениям о кос мосе. «Прежде земли бысть господь Саваоф в трех комарех на воздусех... невидимый (!) и неосазаемый, безсмертный и бесплотный и тогда бысть свет от лица господня Саваофа седмерицею света сего светлее. Ризы его быша белый яко свет светозарный от лица гос подня, и сидел господь Саваофь в трех коморех на воздусех на пре столе превыспренняя славы, и помысли себе господь Саваоф безна чальный отец тако отргнул от сердца и родих возлюбленнаго сына божия господа нашего Иисуса Христа, извуст своих дух свои святыи

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

227

изпусти на него виде о голубяте образе с теми треми комарами пробразова господь троичный и безначальный сын и отец и святыи дух, на тех трех комарех безначальный крест и тот крест прообразова господь бог распятие сына своего Иисуса назарянина иудеиска... не бысть тогда неба ни земли ни моря... ни человек ни гор ни облак... рай на востоце насади... и рече господь буди тма столпов на воздусех... и буди на тех столпех камень недвижимый а на камени земля... а под землею ад недвижимый...» (26, с. 237-238). Образ бога-отца, невидимо сидящего в «трех комарех», сияющего белизной одежды и порождающего троицу, живо вызывает в памяти облик белокаменной церкви на Нерли. Вместе с тем порождение «тьмы столпов на воздусех» созвучно возникновению столпов Покровского собора. Последний представлялся людям XVI века как образ Небес ного Иерусалима, невидимого града, обиталище божества, проявив шегося в сердце Москвы на Красной площади. Иван Грозный расска зывает про видение одного святого человека: «Иван же о нем (о брате, умершем в пьянстве в монастыре и осужденном за это Ива ном) востеня, и како виде себе восхищенна в видении, пред великим градом привидена, и господа нашего Иисуса Христа седяща на пре столе, и с собори множество ангел окрест предстоящеи» (19,с. 26). Покровский собор был, по представлению людей XVI века, «воображением» великого града невидимого, в котором в вечной славе царствует божество. Покровский собор представляет собой в связи с этим образ града, на облик которого не могли не оказать сильнейшего влияния реальные города XVI столетия. Только что покоренная Казань должна была, с ее диковин ными для русского глаза мечетями по восточному образцу и остро верхими минаретами, произвести сильное впечатление на русских людей XVI века и возбудить в сильнейшей степени их фантазию. Вместе с тем отождествление Москвы с Сионом открывало в связи с Казанским походом возможность заимствования некоторых черт общего облика Казани при создании Покровского собора. На изобра жении горящего города в окружности справа на иконе Воинствующей церкви выделены городские башни в виде столпов с многоярусными шатровыми надстройками. Мы не знаем, как выглядела Казань в момент ее покорения. Только некоторые особенности города, отме ченные в рассказе о взятии Казани у Курбского, помогают нам соста вить себе о нем некоторое представление. В «Истории о великом князе Московском» мы читаем у Курбского: «...а от Казани реки гора так высока, иже оком возрити прикро (прикрый - крутой, отвес ный); на ней же град стоит и полаты царские и мечиты, зело высо кие, мурованные, идеже-их умершие царие клалися; числом, памятамися, пять их» (19,с. 181). После того как русским удалось проломить стену Казани и захватить часть города, татары «побегоша на великую гору, ко двору цареву, бо бе зело крепок, между полат и мечетей каменных, оплотом великим обточен... Татаровя же запрошася в нашу страну на цареве дворе, а дольную часть места (т.е. города) покинули, елико их могло утящи...» (19,с. 195-196). Курбский пря мо говорит о том, что каменные корпусы ханского дворца и мече тей были сгруппированы в самой высокой части города, обнесен ной особой стеной. «Егда уже погнаша их аж до мечетей, яже близу царева двора стоят...» (19,с. 198). Фраза Курбского «тесноты ради улицы ...» (19, с. 199) дает представление о типичных для восточного, мусульманского города узких, кривых и нерегулярных уличках Казани. Можно предположить, что окруженная крепостными сте нами с высокими башнями Казань, в особенности ее укрепленная особой стеной главная часть, до известной степени повлияла на общий облик Покровского собора. На самой верхней платформе

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

228

холма над рекой, занятого городом Казанью, возвышались наиболее выдающиеся каменные здания города - дворец и особенно мечети «зело высокие», тесно расположенные на небольшом пространстве, отделенные друг от друга узкими криволинейными уличками-прохо дами и окруженные высокими стенами со столпообразными баш нями, увенчанными многоярусными островерхими крышами, изобра женными на иконе Воинствующей церкви. Можно еще предполо жить, что пять (?) мечетей Казани были по преимуществу погребаль ными (Курбский), имевшими ярусную форму, состоявшую из восьме риков на четвериках, увенчанных шатрами. Покровский собор, так же как и город в руке Николы Псков ского, является образом русского города XVI века. Определяющим для внешнего облика последнего являются городские стены и башни, а также главный городской собор в середине города. Дома внутри города были настолько небольшими, что они не были вовсе видны при точке зрения на город извне, скрытые за его стенами, за исклю чением только тех случаев, когда внутри городских стен был распо ложен холм, поднимавший жилые дома над стенами. Древнерусский город был укрепленным местом посреди посада. Последний соответствовал тому, что в Западной Европе называли city, cite, Stadt. Русский город соответствовал западноевро пейскому Burg, borgo, borough. Яркую характеристику древнерус ского города дает тот факт, что очень часто города устраивались прежде, чем образовывались в населенных местах поселения. Нужно было обеспечить жителям оборону, чтобы дать им возможность существовать на новых местах. Так, например, в низовьях Волги, особенно подверженных нападению кочевников, долгое время суще ствовали только немногочисленные города, стоявшие уединенно, отстоявшие на сотни верст один от другого. Они одни указывали на господство русских в безлюдной земле. Городские укрепления строи лись в XVI веке силами и средствами населения целой округи, уезда или «осады». Эти города играли роль оборонительных пунктов не только для населения, жившего внутри их стен, но также и для насе ления всей округи в целом. В мирное время города могли оставаться почти необитаемыми. Внутри городской стены помещался обычно собор для всей округи, дворы священников и церковнослужителей, приказная изба, где сосредоточивалось управление городом, посадом и всем уездом, с пушкой перед ее сенями, далее - воеводский двор, стоявший вблизи приказной избы, огороженный забором; казенный погреб для хране ния пороха, пушечный амбар (арсенал), государева житница, откуда раздавались служилым людям хлебные запасы й хлебное царское жалование; тюрьма, избы служилых стрельцов, пушкарей, затинщиков; наконец, осадные дворы и избы. Осадные дворы были предназначены для населения всей округи, жившего там во время осады. Казенные осадные дворы или избы были предназначены для простонародия и могли вмещать каждый до 200 человек. В момент опасности воеводы посылали через бирючей скликать народ в осаду. Частные осадные дворы принадле жали по преимуществу верхам уездного населения: боярам, дворянам, детям боярским, монастырям. Нередко осадным двором владели одновременно несколько человек. Осадные дворы строились лицами, имевшими поместья в уезде, на случай опасности, когда придется прятаться в осаду от неприятеля. В мирное время хозяева оставляли в осадных дворах так называемых дворников или их осадные избы стояли пустыми. Торгово-ремесленное население жило в посадах, окружавших русские города. Среди населения городов XVI века было много военных.

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

229

Еще в XVII столетии были города, заселенные исключительно военными, служилыми людьми, при которых совсем не было посад ских людей. Например, такой город, как Тула, опоясанный крепким кольцом прекрасных каменных стен, был в XVI веке населен боль шим количеством местных гарнизонных людей. Историко-географические условия придавали ему характер военного города. «Аше ли царь восхощет дабы воинство его противу ратным воедин день соби рал ос, подобно ест ему всем воином повелети в селех и в весех не жити, но жити во градех, яко да установленное свое повелят приво зите к себе ратаем и приемлют хлеб и сено и дрова у ратаев своих, сами же жителствуют во градех...» - вот радикальное мероприятие, предложенное Ермолаем-Еразмом (32, с. 197). В XVI веке на Руси представление о граде было связано с военной организацией, облик города определялся в первую очередь его крепостными стенами. Башни городской крепости являются отли чительным признаком города, особенно бросающимся в глаза. Это делает понятным, почему именно башни были в глазах русских людей XVI столетия отличительным признаком города. Они особенно характерны для горящего города на иконе Воинствующей церкви и для города в руке псковской статуи Николы. Автор «Беседы препо добных Сергия и Германа валаамских чудотворец» (около 1553-1554 годов) говорит: «Подобает благоверным и христолюбивым царем и богоизбранным, благочестивым и великим князем руския земли избранные воеводы своя и войско свое крепити и царство во благоденьство соединити и распространити от Москвы сямо и авамо, всюду и всюду. И грады, аки крепкие непоколебимым богоутвержденныя столпы, крепко скрепити...» (25,с. 191). Курбский переводит из Цицерона выражение vincula sunt civitatis vinculum (канат, то, чем связывают, отсюда - внутреннее крепление, внутренняя связь) при помощи совершенно других образов: «столпы суть граду» (19,с. 143). На место того, что связывает путем охвата извне, Курбский ставит устой изнутри - столп, вместо государства (общество граждан-civitas) у него фигурирует град-крепость, извне охраняющая и этим объеди няющая. В другом месте Курбский в ином смысле воспользовался сходными образами: «Воистину по премудрому Соломану глаголю щему: царь рече, добрыми советниками, яко град претвердыми столпы утвержен» (19, с. 172). Реальное развитие русского народа в XVI веке было причиной того, что в представлении русского человека того времени образ города складывался из крепкой ограды стен с башнями. Наглядное выражение крепости и силы града давалось при помощи усиления башен, т.е. тех «претвердых столпов», которыми град делается непо колебимым. Среди них существенную роль в наружном облике города XVI столетия играла высокая надвратная башня, как мы это видим в изображении города в руке Николы Псковского. Например, в дере вянном остроге, выстроенном князем Мстиславским на Епифанове луге на Дону (будущий город Епифань), были, согласно описи 15711572 годов, башни по 10 сажен (около 20м) и 8 сажен (около 16м) высоты, считая только до основания кровли, крытые высокими шатрами, в то время как надвратная башня достигала 14 саженей (около 28м) высоты (33,с. 104). Другой схожий пример, упомина емый в той же описи, - это город Городенск, укрепленный деревян ными стенами в 1,5 сажени (около Зм) высоты, имевшими трехэтаж ную надвратную башню высотой в 5 сажен (около 10м) (33,с. 103). Легко представить себе, как сильно все эти башни возвышались над городскими стенами. Покровский собор дает образ Сиона в облике русского города XVI века, причем придел Входа в Иерусалим изображает надвратную

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

230

башню. Покровский собор изображает вместе с тем крепость Давида и храм на горе Сионе в Иерусалиме. Приделы Покровского собора представляют собой одновременно и многоярусные храмы и крепкие столпы града. Отличительной чертой архитектурной композиции Покров ского собора является большая сконцентрированность его башен, так тесно поставленных на очень небольшой площадке, что занятое цер квами собора пространство предельно насыщено объемами башен. Последние не могли разместиться на отведенном для них месте, рядом друг с другом, вследствие чего они как бы взаимно друг друга проникают и ярусами громоздятся друг на друга. Это делает Покров ский собор еще больше похожим на изображение городов и сложных по форме храмов на иконах, фресках и миниатюрах и связано с внедрением в архитектурную композицию идущей от живописи изоб разительности и нереалистического условного пространства иконы. Вместе с тем благодаря физической тесноте расположения башен Покровского собора, художественно претворенной в образ огромного богатства форм, здание говорит с нами на своем особом языке лако ничных, но в высшей степени выразительных знаков. Застройка жилых кварталов древнерусских городов действи тельно отличалась большой теснотой. Последняя увеличивалась с каждым десятилетием вследствие прироста населения. Все же теснота расположения приделов Покровского собора является ком позиционным приемом, при помощи которого достигнута насыщен ность архитектурных масс, в результате чего всего лишь девять ба шен создают образ обширного, густо застроенного и богатого града. Городской ансамбль нового в то время на Руси типа, цен тральной частью которого является Кремль, окруженный прекрас ными каменными стенами с башнями, был ведущим архитектурным типом в русском зодчестве XVI века. Молодое русское национальное государство заново организовывало жизнь по всей стране. Русская земля покрывалась сетью новых городов-крепостей, с монументаль ными соборами в их центрах. Эти грады были средоточием жизни всей страны, они организовывали народную массу и образовывали над жизнью исконных крестьянских миров надстройку государствен ности. Аналогичную роль играли также и монастыри, как по своему назначению, так и в особенности по внешнему виду очень походив шие в XVI веке на тогдашние города. До самого конца XVII столетия русский город сохранял свою унаследованную от древнейших времен церковную оболочку. Его главной постройкой оставался собор, а крепостные башни переклика лись по своему высотному характеру с собором и посадскими цер квами. Стены и башни града до конца XVII века сохраняли, наряду со значением реальной защиты от врагов, до известной степени харак тер магических знаков, отвращавших опасность от города. В этом смысле характерно расположение церкви над въездными городскими воротами. Все же древнерусский город вступает в конце XV и осо бенно в XVI веке в новую фазу своего существования. В связи с появлением вместо земляных валов каменных стен нового типа уни фицируется внешний облик русского города, который приобрел в связи с этим архитектурно-художественное единство нового харак тера. Нам мало известна планировка улиц русских городов XVI сто летия. Все же есть данные, говорящие о том, что в Москве наблюда лась тенденция к регулярному построению улиц и кварталов. Так, например, в 1508 году «прислал великий князь боярина своего Борба, велел ему урядити в Новгороде торги, ряды и улицы розмерити по Московски» (33,с. 13). Русский каменный град XVI века оказал определяющее влия ние на архитектурную композицию Покровского собора.

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

231

Сооружение Покровского собора связано с историческим про цессом, имевшим очень большое значение в русской жизни рассма триваемой эпохи, - с борьбой правительства и царя с боярами и с возникновением в связи с этим опричнины. Одной из важнейших проблем русской истории XVI века явля ется необходимость окончательного преодоления остатков и пере житков феодальной раздробленности, представлявших собой суще ственное препятствие на пути развития русского национального и многонационального государства. Противоречия между центральной властью и феодальной аристократией постепенно все больше нара стали и углублялись. В разгар Ливонской войны наступил критиче ский момент - была учреждена опричнина. В 1553 году Иван Грозный заболел. В 1560 году произошла отставка Адашева. В августе 1560 года умерла царица Анастасия Романовна. К этому же периоду относится ссылка Сильвестра в Соловец кий монастырь и смерть Адашева. Весной 1564 года имела место измена Курбского. 3 декабря 1564 года Иван Грозный уехал в Алек сандровскую слободу. Опричнина подготовлялась в умах Ивана Грозного и известной части русского общества задолго до 1564 года. Еще в 40-х годах XVI века Ермолай-Еразм в своих сочинениях проводил мысль, что царь должен выделить для себя во всех городах определенное количество земли, чтобы получать с нее доходы натурой и деньги от продажи хлеба (32,с. 189). Богословский справедливо связывал эти планы Ермолая-Еразма с осуществленным впоследствии разделением госу дарства на опричнину и земщину. Через произведения Ермолая-Ераз ма проходит тенденция к общегосударственному благу. Он является сторонником общественной нивелировки и стремится к повышению благосостояния всех классов общества, кроме боярства. Эти мысли зрели в русском обществе, в особенности на протяжении 50-х годов XVI века. Около 1547 года (не позднее 1549 года) было написано Иваном Пересветовым «Сказание о Магмете-Салтане», в котором выставлялся идеал жестокого, но справедливого царя, защищающего своих подданных от произвола знати. «Как конь под царем без узды, так царство без грозы... Без таковыя грозы правды в царство не мочно внести» (31,с. 72). «А царь рек во все войско свое, малому и великому: братие, все есмя дети адамовы; кто у меня верно служит и против недруга люто стоит, тот у меня и лут чей будет» (31,с. 76). Свои советы Ивану Грозному Пересветов вкладывал в уста Петра, молдавского воеводы: «И он, государь, начитал в мудрых своих кни гах с своими докторы и с философы мудрыми про твое царьское прирожение по небесному знамению, что быти тебе царю великому, и покорит бог недруги твои тебе, государю; и божиею помощию дочлися в книгах, что обладати тебе, государю, многими царствы. Только, государь, то начитают в своих мудрых книгах в войдоцеях, что будет на тобя, государя, ловление, яко же на царя Коньстянтина цареградского, от ворожеб и от кудес, то знаменуется у них укрочение воиньству твоему мудрому... Только его бог соблюдет от того ловления велмож его» (31,с. 68). «Пишут о тебе, о государе, мудрые философы, о благоверном великом царе, что будет о государе, о тебе слава великая вовеки, яко же о кесари Августе и о царе Александре Макидонском, также и о тебе, государи, те мудрые философы пишут и о воиньстве твоем и о мудрости великой твоей... Ты - государь грозный и мудрый» (31,с. 60). Пересветов ухватил основные тенден ции и слабые стороны русского общества 40-х и 50-х годов XVI века и характерные черты личности царя. Он отметил основную опасность, грозившую государству от «вельмож», указал царю на путь к славе через преодоление оппозиции знати, указал на то, что при этом не

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

232

следует останавливаться перед жестокостями и первый назвал царя Ивана Грозным. Очень существенным в этих цитатах из сочинений Ивана Пересветова является тот таинственный тон вещих предсказаний и мудрых пророчеств, «вычитанных из книг философа», которым они проникнуты. Пересветов пользовался этим тоном как средством воз действия на царя, доверие которого он хотел завоевать. Вместе с тем таинственные пророчества, якобы добытые Пересветовым, произво дили на Ивана Грозного большое впечатление, так как царь проникся убеждением, что библейские пророчества, которые он столько раз в своей жизни читал и перечитывал, относятся именно к нему. Таинственные пророчества «философов» и библейские предсказания казались Ивану Грозному многозначительными потому, что он был убежден в огромной ответственности царя за страну. Такую ответственность нес, по представлению русских людей XVI века, каждый царь, но царь исключительного, богоизбранного царства, каким они считали Русское царство, нес, по их представлению, ответственность чрезвычайно большую. Ведь для русских людей того вре мени Русское царство XVI столетия было последним земным цар ством. Оно было для них носителем и хранителем истинной веры, от сохранения которой в исконной чистоте и неприкосновенности зави село более продолжительное существование вселенной или более скорое наступление конца мира. Какие в прошлом бывали людям наказания за безнравственную жизнь, об этом подробно рассказывает священная легенда. Это были, например, вселенский потоп, сожжение Содома и Гоморры, гибель Ниневии, Вивсаиды и самого Иерусалима. «Таких бо ради скверных дел божий гнев приходит на православное хрестьянство: овогда рати, иногда же глад, иногда же тлетворные ветры, овогда же падение человеком и скотом, сиречь смертная язва, иногда же великие пожа ры, и иные многие казни наводит господь бог к нашему исправлению» (34,л. 64об.). К разряду таких ниспосланных богом в наказание людям исправительных бедствий относили также и пожар Москвы 1547 года. Аналогия с сожжением Содома и Гоморры приходила на ум многим русским людям XVI века, имевшим основание опасаться сходных последствий в их собственной жизни, а между ними и самому царю. На Стоглавом соборе 1551 года много говорили «о содомском грехе» (34,л.64об.). Внутренний перелом, произошедший в царе под влиянием пожара 1547 года, привел к покаянной речи его при откры тии Стоглавого собора. «И бе чюдно видение и всякого ужаса испол нены толикое царское величество с душевным церкви божий жаданием совокупляется, и кто от толикия ради радости зельныя не испу сти слез, видя царскую душу совокуплыпуся с церковным устрое нием» (34, л. 13об.). Признаки скорого наступления конца света русские люди XVI века видели во многих явлениях окружающей их жизни. К ним отно сятся моры и пожары, ереси и звезды с хвостами на небе и многое другое. Особенно показательным казалось одно явление: возрастали гордость вельмож и умножение обид, чинимых ими простому люду. Ему приходилось все больше и больше переносить от сильных и знатных по мере того, как последние усиливались и обогащались в связи с процессом централизации и мощного хозяйственного расцвета Русского государства. Многим на Руси, а особенно царю, часто вспо минались при виде творимых знатью беззаконий слова апостола Пав ла в послании к Тимофею о людях последних времен: «...в последняа дни настанут времена бедна: будут человецы жестокосерди, любите ли злату, сребролюбцы, а не боголюбцы, имущие образ благочестиа». В ответе Ивана Грозного на первое письмо Курбского содер жится свободная передача пророчества пророка Исайи, показываю-

Глава 19 Покровский собор как о б р а ! прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

233

щая, что в момент возникновения опричнины последняя связывалась в представлении царя с верой в близкий конец света, в богоизбранничество русского народа и с учением о Небесном Иерусалиме: «Князи твои не веруют, обещницы татем, любяще мзды, гоняще воздаяние, сирым не судяще, и к суду вдовиц не внемлюще. Сего ради тако глаголет господь владыка Саваоф, сильный израилев: «о горе креп ким во Израили! Не престанет моя ярость на противныя и суд мои от враг моих сотворю: и наведу руку мою на тя, и разжег тя в чистоту, неверующих же погублю, и отъиму всех беззаконных от тебе, и всех гордых смирю. И положу судия твоя яко преже, советники твоя яко от начала; и по сих наречешися град правды, мати градом, верный Сион» (19,с.52). И несколько дальше у пророка Исайи: «И будет в последние дни гора дома Господня (т.е. Сион) будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору господню, в дом Бога Иаковлева, и научит он нас своим путям и будем ходить по стезям его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне - из Иеру салима» (Книга пророка Исайи, 2,2-3). В пророчестве пророка Исайи, приводимом в письме к Курб скому, царь вычитал программу опричнины, вложив в форму библей ских представлений свои взгляды на русскую знать, с которой он столкнулся. Царю было ясно одно: нужно было сломить во что бы то ни стало феодальную аристократию. Вельможи были корыстны, эго истичны, беззаконники. Это были те самые развращенные люди, думал он, о которых говорит пророк Исайя, что они размножатся в последние дни вселенной. За такую безбожную жизнь бог пошлет гибель не только им самим, но и всему Русскому государству и даже всей вселенной. Зло необходимо искоренить. Бог отвратился от отступников и грешников. Все же остались еще праведники, от кото рых пойдет обновление и всеобщее спасение. Старый Иерусалим был наполнен мерзостью и беззакониями: это нынешняя боярская и кня жеская Москва. Бог его не пощадит, сам царь будет орудием боже ства. Одновременно с этим в Сионе, сошедшем с неба Новом Иеруса лиме, лежит зародыш обновления, из которого возникнет новое цар ство правды на земле. Этим Сионом является посад - народные низы, преданные царю и сохранившие душевную чистоту. Подобные мысли начали приходить Ивану Грозному в голову гораздо раньше 1564 года, когда бежал Курбский и когда царь слал ему гонцов с письмами за границу. Со времени своего детства царь был настроен против бояр: он видел, к чему приводит их ненасытная жажда денег и власти. Разлад между царем и знатью отчетливо обо значился уже в 1553 году, во время болезни Ивана Грозного. Новые мысли царя обнаружились в момент встречи его с Вассианом Топор ковым, бывшим епископом коломенским, племянником Иосифа Волоцкого. Вассиан сказал царю: «... аще хощеши самодержцем быти, не держи советника ни одного мудрейшаго себя, понеже сам еси всех лучше; тако будеши тверд на царстве и все имети будеши в руках своих. Аще будеши имети мудрейших близу себя, по нужде будеши послушен им» (12,с.455). Эти слова отвечали мыслям царя, который, услышав их, поцеловал руку Вассиана. Свои мысли о пол ном и неограниченном самодержавии Иван Грозный начал осущест влять позднее, только с 1560 года, когда имело место отстранение Адашева. В предшествовавшие семь лет все нарастало и развивалось антибоярское настроение царя. Начитанный в Священном писании с юношеских лет, Иван Грозный уже в речи на открытии Стоглавого собора говорит о порче нравов в последние времена, что должны были исправить своими постановлениями собравшиеся отцы церкви. В умеренной форме в этой речи уже звучат мотивы, в грозных тонах развернувшиеся в письмах 1564 года к Курбскому. Идея Небесного

Часть IV И д е й н о е содержание архитектуры Покровского собора

234

Сиона играет при этом существенную роль. Сион понимается как обновление государства в жестоких бурях божьего наказания за разврат и богоотступничество, орудием которого является сам царь. Икона Воинствующей церкви не оставляет сомнения в том, что идея Сиона уже в начале 50-х годов XVI столетия связывалась с мыслью об очистительном пламене, ниспосылаемом богом при по средстве русского царя и его войска. Не на бояр мог опереться царь; в их развращенности и вероломстве он с каждым годом убеждался все больше и больше. Царь стремился опереться на посад и купечество. К участию в земском соборе 1566 года были привлечены представи тели высших разрядов купечества, а в 1571-1572 годах Иван Гроз ный, разговаривая наедине с англичанином Антоном Дженкинсоном, сказал ему: «...мы знаем, что должно выслушивать купеческие дела, ибо они опора нашей царской казны; но сначала должны быть поста влены царские дела, а затем уже торговые» (17, с. 76). Сознание значения купечества в жизни страны и ориентация царя на низшие слои народа, в противоположность к феодальной знати, сложилось у Ивана Грозного много раньше. В письме из Алек сандровской слободы царь писал, что он не гневается на посад, а только на бояр. Мысли о значении низших классов в жизни страны сложились в русском обществе уже к 50-м годам XVI века. ЕрмолайЕразм писал, что главную роль в жизни Русского государства играют не вельможи, а крестьяне - «ратаи». Труд ратаев дает хлеб, которым питается вся земля и который приносится в качестве бескровной жертвы богу и претворяется во время культовых действий в тело Христово. Вельможи, пишет Ермолай-Еразм, питаются не от своих трудов. Тем не менее ратаи находятся в печальном состоянии. На них давят подати, сборщики податей собирают много в свою пользу. Все это не соответствует природе (!) и библейской истории. Отличие русской страны от других стран состоит в том, что она - страна зем ледельческая. Поэтому натуральные сборы хлебом должны играть главную роль среди государственных доходов. Денежные сборы идут не на удовлетворение насущных потребностей вельмож, а на их обо гащение. Ермолай-Еразм придает также большое значение горо дам и городскому торговому населению в жизни страны (32, с. 152). Иван Пересветов постоянно повторял, что в Русском царстве вельможи богатеют и не заботятся о военных делах. Нужно царю самому собирать доходы со своей земли и распределять их между воинами. В русской земле «... вера... христианская добра, всем сполна, и красота церковная велика, а правды нет...» (31,с. 64) Вельможи, приближающиеся к царю - чародеи и ересники «... тако вых подобает огнем жещи и иные лютые смерти им давати, чтобы зла не множилос...» (31, с. 65). Неограниченная царская власть, грозно охраняющая правду и справедливость, и войско, состоящее из верных слуг царевых, выдвинутых не родовитостью, а личным досто инством, - вот идеал, который вырисовывается при чтении дошедших до нас произведений Пересветова, выразившего настроения передо вой части русского общества 40-х годов XVI века. Приведенные мысли Пересветова были записаны им до Казанского похода, пред принять который он всячески советует Ивану Грозному. Идея Небесного Иерусалима, нисходящего на Москву и на рус скую землю, окончательно сложившаяся в связи с завоеванием Казани и Астрахани, имела одну сторону, чрезвычайно важную для дальнейшего развития Русского государства: обновление страны в связи с новой ориентацией московского правительства на социальные низы и посад, на живые народные массы, которые противопоставля лись оторвавшейся от народа и замкнувшейся в своих эгоистических интересах и стремлениях знати. Этот процесс зародился давно и раз вивался особенно в течение 50-х годов XVI века.

Глава 19 Покровский собор как образ прекрасного и с о в е р ш е н н о г о града в сознании русских л ю д е й XVI века

235

Возводя Покровский собор, Иван Грозный создавал памятник национальной победе и связанному с ней внутреннему событию: воп лощению в Москве Небесного Иерусалима. Одновременно с этим Покровский собор, вынесенный из Кремля в центр города, посада и поставленный на главной народной площади, был монументальным выражением тенденции, направленной на объединение посада и страны и организацию народа на новых основаниях. Вне Кремля, т.е. вне боярского, строго аристократического центра, русский народ в форме Покровского собора получал свой новый центр, свой новый символический град Сион, который мог бы заменить Кремль-град. В величественных и грандиозных монументальных формах Покровский собор воплощал величайший поворотный пункт в рус ской истории. Москва 1561 года, организованная по-новому располо женной в ее центре прекрасной группой столпов Покровского собора, представляла собой воплощенный в религиозной форме образ нового светского города, противоположного старому феодаль ному церковному граду XI-XV веков. В этом смысле Москва XVI века была предшественницей Петербурга. Покровский собор выражает в архитектурной форме тот круг идей, который одновременно с постройкой нового центрального зда ния Москвы Иван Грозный стремился осуществить в жизни. Гранди озный каменный знак Покровского собора является утверждением того строя мыслей, который связан с Ливонской войной, начавшейся во время постройки Покровского собора, и с опричниной, разразив шейся через четыре года после его окончания: в его сооружение вложена идея внутреннего обновления государства и связанного с ним распространения «правильного мировоззрения» на другие страны. Покровский собор - глубоко национальное гениальное произ ведение русского народа. Он воплотил в камне образ осуществления на земле Небесного Иерусалима, т.е. прекрасного будущего челове чества, основанного на братстве, равенстве и любви. В этом нашла себе выражение основная черта русского человека XVI века, соста вляющая коренное отличие его от западноевропейца эпохи Ренес санса: жизнь не для личного настоящего, а ради светлого будущего всего человечества. Индивидуальное подчинено народному, коллек тивному. Вместо личного произвола господствует основанное на акте свободного выбора подчинение космическому плану. Русский народ облек выношенный им в течение столетий идеал в блестящую архитектурно-художественную форму и воздвиг в цен тре своей земли и в центре своей столицы каменный образ прекрас ного и совершенного града. Покровский собор - самый всеобъемлю щий древнерусский архитектурный образ. Покровский собор является воплощением в камне русского мировоззрения середины XVI столетия и отражением в архитектур ной форме идеала государственного устройства, сложившегося в период правления Избранной рады и умеренных реформ. Этот идеал был глубоко созвучен народным чаяниям, коренившимся в многове ковой жизни русского народа. Вместе с тем это время подготовило разразившуюся вскоре опричнину с ее жестокостями и произволом. Добрые начинания и высокие идеалы выродились в дальнейшем в «опричный террор» (Скрынников, 1969). Замечательно, что русское правительство XVI века и сам Иван Грозный сумели вложить в религиозную форму якобы библейских предсказаний решение наиболее актуальных проблем современной им русской жизни и выразить выработанные ими идеалы в архитек турных формах и архитектурной композиции Покровского собора. Эти идеалы служили потом реальным руководством для практиче ских государственных мероприятий. Этим «жизнь для будущего» приобрела новый и притом очень реальный смысл.

Заключение

Естественно задать себе вопрос: кому, собственно, принадлежит сама идея, вложенная в архитектуру Покровского собора и столь блестяще осуществленная его архитекторами? С нашей точки зрения, естественно предположить, что суще ствовал один человек, в индивидуальности которого преломились с разных сторон идущие импульсы, чтобы образовать замечательно целостный сплав идей, положенный в основу Покровского собора. В условиях русской культуры XVI столетия вполне допустимо, что решающим в этом смысле был один человек, который вобрал в себя носившиеся в воздухе идеи и претворил их в единое целое. Кто мог быть в середине XVI века таким творцом? Был ли это сам молодой предводитель, изображенный на иконе Воинствующей церкви, или кто-то из его помощников? Первое имя, которое приходит в голову, это имя главы церкви митрополита Макария. За это говорит обращение к народному твор честву, которое играет такую большую роль в архитектуре Покров ского собора и которое заставляет вспомнить в особенности Великие Четьи-Минеи - это детище Макария. В пользу такого предполо жения говорит также и общая богословская концепция, так ясно про ступающая за архитектурной композицией Покровского собора и прямо указывающая на значительное участие церковного деятеля. Может быть, основная концепция Покровского собора принад лежит Адашеву? Идея реформ, уравнения сословий, мечта о святом будущем - это так сродни всему ходу мыслей Адашева и его практи ческой деятельности, непоследовательной, двойственной, но направ ленной именно к подобным целям. При изучении архитектуры Покровского собора возникает также мысль о «попе» Сильвестре. Мистическое в Покровском соборе, его магический аспект, апокалипсическое начало, вера в

Заключение

237

35. 1 Фасад 35.2 Вид сверху 35.3 План

Таблица 35 Микеланджело Собор св. Петра в Риме

238

«прообразы» в Ветхом завете - все это напоминает тот туман, кото рый, по-видимому сознательно, Сильвестр напускал на молодого царя, которого он долгое время сумел держать под своим влиянием. Не может быть сомнения, что сам Иван Грозный был все время посвящен в процесс работы над концепцией Покровского собора. Известна его вера в то, что в Библии говорится про него в скрытой форме и его вера в библейское учение о Сионе. Покровский собор является типическим произведением русской архитектуры в первую очередь благодаря коллективному характеру возникновения его художественного образа. Главным составным эле ментом этого коллектива является русский народ, мысли, образы и чаяния которого были с такой полнотой и с таким совершенством выражены в замысле Покровского собора.

Каково место, занимаемое Покровским собором во всеобщей исто рии архитектуры? План Покровского собора имеет известное сходство с планом собора Петра Браманте, и это позволяет поставить вопрос о взаи11.9 моотношении его архитектуры с архитектурой итальянского Высо кого Ренессанса. Сходство с планом Браманте заключается в том, что в обоих случаях центральная часть окружена четырьмя помещени ями, расположенными по странам света, и четырьмя другими, распо ложенными диагонально. Основное различие заключается в том, что в Покровском соборе, в противоположность к единому внутреннему пространству собора Петра Браманте, здание распадается на девять отделенных друг от друга толстыми стенами башен. На первый взгляд можно было бы именно в этом усмотреть принципиальное различие западноевропейской и восточноевропейской архитектуры, причем последняя в этом пункте как будто тяготеет к Востоку, например к храмам Индии с их группами разобщенных башен. Что такой вывод был бы неверным, доказывается, например, набросками Леонардо да Винчи. Среди них встречается несколько планов цер квей, в которых сопоставлены совершенно разобщенные части. Да и в самом проекте собора Петра Браманте угловые помещения внутри башен отделены от главных частей здания. Сопоставление несколь ких башен в единой группе также встречается в зодчестве Высокого Ренессанса. До некоторой степени эта черта наблюдается и в проекте собора Петра Браманте - в угловых башнях, но она в особенности характерна для набросков Леонардо. Русской особенностью композиции Покровского собора, отли чающей ее от приведенных архитектурных проектов Ренессанса, сле дует считать асимметрию плана, обусловленную включением трапе циевидной алтарной части центральной церкви Покровского собора. Некоторое более общее сходство роднит до известной степени Покровский собор и собор Петра Микеланджело. Оба они явля35.1-3 ют собой здания, отражающие представление, хотя и различное, о «церкви воинствующей». В связи с этим в обоих зданиях архитектур ные формы стали выразительными и, хотя и по-разному, динамич ными и патетическими. В обоих перед нами - известное преодоление строго ордерной архитектуры: Браманте - в одном случае, Архан гельского собора Кремля - в другом. Наряду с известным сходством с современной ему западноевро пейской архитектурой Покровский собор обнаруживает также сход ство с архитектурой Востока. Растительным характером своих форм Покровский собор жи во напоминает башнеобразные храмы Индии и в особенности так 36.1.2 распространенные в Индии группы таких храмов. Определение индийских башнеобразных храмов как чего-то среднего между

Заключение

239

36.1 Храм Брамешвары в Бхуванешваре Между 900 и 1200годами 36.2 Храм Кхандарья Махадео в Кхаджурахо Около 1050 года

Таблица 36 Башнеобразные храмы в Индии

240

искусственной горой и фантастическим диковинным растением под ходит также и для образной характеристики Покровского собора. Однако более пристальное сравнение Покровского собора и индийских башнеобразных храмов обнаруживает между ними наряду с чертами сходства очень существенные различия, вследствие чего необходимо причислить Покровский собор к архитектуре Европы и противопоставить его зодчеству Востока. Наиболее существенны отличия Покровского собора от индийских башнеобразных храмов в двух отношениях. В последних нет соответствия между внутренним пространством и наружным объемом. В противоположность очень большому и высокому наружному объему, их внутреннее простран ство незначительно по своим размерам и как бы сдавлено охватываю щей его массой. Последняя отличается неопределенной толщиной, при этом различной в разных частях здания. Это придает внутрен нему пространству пещерный характер и действительно напоминает высеченную в скалистом грунте пещеру. В Покровском соборе наружный объем представляет собой слепок с внутреннего простран ства, по отношению к которому материальная часть здания является оболочкой постоянной толщины. Отмеченная особенность, глубоко роднящая архитектуру Покровского собора с зодчеством Западной Европы, связана с развитием архитектурных конструкций. Однако это отнюдь не только конструктивная особенность. В развитии все мирной архитектуры соответствие наружного объема внутреннему пространству выработалось в связи с известными архитектурно-художественными представлениями. Вторая особенность, отличающая архитектуру Покровского собора от индийских башнеобразных хра мов и роднящая ее с западноевропейским зодчеством, заключается в той большой роли, которую в композиции Покровского собора играют архитектурные ордера. Покровский собор имеет внешнее сходство также и с мусуль манскими мечетями, что любили отмечать западноевропейские исто рики искусства XIX века. Это сходство заключается в фантастиче ском разнообразии куполов с их каждый раз новой орнаментацией, а также в трактовке наружных стен, которые в некоторых частях Покровского собора покрыты мелким и дробным динамическим орнаментом, живо напоминающим излюбленный орнамент мусуль манских зданий. Архитектура Покровского собора имеет точки соприкоснове ния с архитектурой античной Греции, несмотря на то, что формально они как будто имеют друг с другом мало общего. Это сходство заключается в том, что в обоих случаях архитектура питается исто ками народного творчества, что созданные народным творчеством деревянные архитектурные формы легли в основу каменной архитек туры, а также в том, что архитектура представляет собой синтез принципов зодчества Востока и Запада. В обоих случаях этот синтез породил известный народный идеал, выраженный в архитектурной форме, которому суждено было оказывать существенное воздействие на дальнейшее развитие культуры и архитектуры. Для понимания архитектуры Покровского собора необходимо представить себе отно шение к ней последующих после его сооружения столетий. Дополнения к первоначальному ядру Покровского собора начали появляться уже во второй половине XVI века. Однако XXV.1.2 особенно существенными были те изменения, которые архитектур ная композиция Покровского собора претерпела в 80-х годах XVII столетия. Во второй половине XVI века был прибавлен придел Василия Блаженного, пристроенный к северо-восточной части Покровского собора, и появились украшения глав, различные на всех главах, в то время как до того главы были гладкими. Эти изменения развивают

Заключение

241

черту, которая в некоторой степени была присуща зданию уже в его первоначальном виде: асимметрическое начало его композиции. Если в первоначальном здании сдвиги башен и различия их формы, связан ные с включением трапециевидной алтарной части, внесли только некоторый элемент асимметрии в общую композицию Покровского собора, в котором продолжало преобладать симметрическое начало, то после прибавления придела Василия Блаженного и различной ори ентации глав начало асимметрии очень значительно усилилось. Замечательно, что усиление асимметрии во второй половине XVI века предвосхитило те дополнения и изменения, которые компо зиция Покровского собора претерпела во второй половине XVII века. Это явление не случайное, так как изменения стиля русской архитектуры, произошедшие в середине XVII столетия, начали обоз начаться уже в последние десятилетия предшествующего века. Если добавления второй половины XVI века внесли только известный новый оттенок в архитектурную композицию ПоXXV.1.2 кровского собора, то те изменения, которые он претерпел спустя сто лет, разнозначны столь глубоким переменам в характере его архи тектурной композиции, что, по существу, в это время было создано новое архитектурно-художественное произведение, в которое вошел и в котором был композиционно использован первоначальный собор. Свойством русского художественного произведения является то, что оно способно «давать ростки». Именно это произошло в Покровском соборе во второй половине XVII века. Ростки художе ственного произведения могут быть такими, что они дополняют пер воначальное произведение путем некоторого развития известных его сторон. В других случаях первоначальное произведение, хотя оно и продолжает жить внутри нового произведения, оказывается им пог лощенным и им замененным. Именно этот второй случай мы имеем в тех добавлениях, которые были прибавлены к Покровскому собору во второй половине XVII века. Покровский собор был тогда превра щен в церковь Василия Блаженного. Необходимо несколько более подробно остановиться на доба влениях к Покровскому собору второй половины XVII столетия и в особенности на интерпретации указанных добавлений с точки зрения их художественного и идейного смысла. Эти добавления к Покровскому собору прежде всего касаются самого здания, но они относятся также и к его окружению. Рассмотрим сначала первые. Открытая наружная галерея, опо ясывающая группу башен Покровского собора, была перекрыта XXV.1.2 сводами. Это изменение очень существенно, так как разобщенные вертикальные башни XVI века, которые до перекрытия галерей глаз мог легко проследить от земли до увенчивающих глав, слились теперь в единый массив. Тем самым был уничтожен принцип компо зиции здания как группы столпов, поставленных рядом друг с другом; возник другой принцип: единая, хотя и расчлененная, общая скульп турная масса, подразделениями которой выглядят выступающие из нее сверху завершения столпов, оканчивающиеся главами. Вслед ствие этого было также сглажено различие в характере отдельных башен - столпов, диагональных приделов и центральной башни, которые все стали гораздо более однородными. С общим массивом сильнее слился также и придел Василия Блаженного. Другим существенным добавлением, связанным с первым, является устройство крытых крылец и рундуков с западной сто- XXV.1.2 роны против Кремлевской стены, причем крыльца и рундуки крыты шатрами. Крыльца и рундуки вместе с перекрытиями галерей создали западную лицевую сторону здания, выделив зрительное начало в его архитектуре и подчеркнув расчет на восприятие его от Кремля и от Кремлевской стены, к которой здание оказалось обращенным. Этому

Заключение

242

соответствует появление «Царской» башенки на стене Кремля против Василия Блаженного, что подчеркивает самостоятельное значение зрительного аспекта здания, открывающегося при взгляде на него с запада. Существенное значение имеет тот факт, что шатры над крыльцами и рундуками в малом виде повторяют шатер центральной башни, увенчивающий все здание. Это тесно привязывает крыльца к самому зданию. При точке зрения на Василия Блаженного с запада, несколько южнее его средней оси, справа от здания становится вид ным шатер колокольни, который связывает колокольню с шаXXV.1.2 тром центральной церкви и с шатрами крылец и рундуков и чрезвы чайно обогащает в живописном отношении облик храма. Очень важен также элемент асимметрии, который шатер колокольни вно сит в западную лицевую сторону Василия Блаженного. Колокольню и ее шатер невозможно переместить на другое место, например поставить ее около придела Василия Блаженного в северо-восточном углу здания так, чтобы при точке зрения на здание с запада шатер колокольни был бы виден слева от здания. Такое расположение колокольни и ее шатра нарушило бы композиционное равновесие, так как колокольня, как ее на самом деле поставили, закрепляет расположение Василия Блаженного на кромке холма, к югу от кото рого почва понижается. Прибавление к Покровскому собору придела Василия Блажен ного и шатровой колокольни приводит еще к одному весьма суще ственному результату в отношении архитектурной композиции. Бла годаря этим пристройкам в здании оказались выделенными и другие «лицевые стороны». Одна из этих последних обращена на Красную площадь и закреплена слева приделом Василия Блаженного и осо бенно шатром колокольни, а справа - шатром крыльца. При точке зрения на Василия Блаженного с Красной площади зрительный образ, даваемый зданием (как и при точке зрения с запада), подчер кивается симфонией шатров. В противоположность западной стороне здания, его северная сторона отличается асимметрической компози цией, создаваемой различными шатрами крыльца и колокольни, а также приделом Василия Блаженного. Аналогичный зрительный аспект Василия Блаженного образуется также и при точке зрения с реки и с площади между рекой и зданием, причем и в данном случае «архитектурная картина» закрепляется шатрами крыльца и коло кольни. В известном смысле лицевую сторону Василий Блаженный имеет также и при созерцании его с востока, в особенности при движении мимо восточной стороны здания. Очень эффектно перетекание всех этих зрительных образов одних в другие при движении вокруг Василия Блаженного, при вос приятии его архитектуры во времени. При этом очень существенную роль опорных точек для глаза играют угловые элементы компози ции, представляющие собой как бы своего рода «шарниры». Это шатровые крыльца, колокольня и главка придела Василия Блажен ного. Они образуют угловые точки архитектурной композиции, раз вертывающейся во времени. Живописная картинность Василия Блаженного второй поло вины XVII века в очень сильной степени увеличивается благодаря пестрой наружной раскраске того же времени, следы которой были обнаружены. Эта раскраска ослабила строгую структуру форм перво начального собора, включив рельеф поверхности стен в единый ковер. Раскраска играла роль, аналогичную сводчатому перекрытию галерей. То, что последняя вносила в композицию масс, раскраска распространяла на характер поверхностей. Добавления второй половины XVII столетия к Покровскому собору внесли еще одно очень существенное изменение в общую композицию здания. Столпообразность как основной принцип струк-

Заключение

243

туры Покровского собора XVI века имела следствием довольно сильно выраженное противопоставление Покровского собора и земли, рельефа почвы. Группа башен Покровского собора коренится в толще земли и органически связана с земным массивом, зрительно воспринимаемым благодаря холму, на котором стоит здание. Вместе с тем для архитектурного образа Покровского собора XVI века очень важно, что его столпы контрастируют с земной поверхностью и про тивопоставлены ей и всему окружающему. Именно на этом противо поставлении зиждилась величайшая сила воздействия архитектуры Покровского собора. Благодаря прибавлению крылец, крытых лестниц и рундуков, а также шатровой колокольни и придела Васи лия Блаженного контраст вертикальных башен и поверхности земли был не только смягчен, но прямо-таки снят. На каждой из лицевых сторон Василия Блаженного XVII столетия архитектурные массы постепенно и очень плавно нарастают от земли к венчающему шатру. На стороне, обращенной к Кремлю, это особенно хорошо выражено при помощи нарастания масс от крылец к рундукам и дальше к баш ням, причем шатровая форма над крыльцами подготавливает венчаю щий шатер центрального храма и как бы развертывается в треуголь ном силуэте и пирамидальном объеме здания в целом. При взгляде с Красной площади крыльцо и рундук играют аналогичную роль. Для этой точки зрения в особенности существенно добавление коло кольни. Она не только заполняет собой угол между землей и восточ ной башней, но своим шатром выражает постепенное нарастание архитектурной массы от толщи земли к скульптурным объемам собора. Аналогичное нарастание наблюдается также и при точке зрения со стороны реки. Уничтожение контраста земли и столпов стало одной из важ нейших задач архитектурной композиции Василия Блаженного XVII века. Пристройка крылец и колокольни не только связала само зда ние собора с землей, но, значительно ослабив его изолированное положение, связала его с его окружением. Превращение группы вер тикальных объемов, контрастирующих с окружающим, в живопис ную композицию, развертывающуюся по преимуществу справа налево и слева направо, т.е. по горизонтали, само уже выводит взгляд зрителя, созерцающего здание, от этого последнего на про странство вокруг него и на окружающие его постройки. Если пред ставить себе живописную застройку Московского посада, например, так, как она одновременно художественно и научно реконструиро вана на картинах Аполлинария Васнецова, возникает вывод, что при стройки к Покровскому собору второй половины XVII века, превра тившие его строгую вертикальную композицию в пеструю, легкую и живописную композицию Василия Блаженного, очень сильно сбли зили архитектуру здания с обликом соседних с ним жилых кварталов. Это сближение еще усиливалось тем, что во второй половине XVII столетия в эти жилые кварталы было встроено довольно большое количество вертикальных объемов каменных и деревянных церквей и колоколен. В XVII веке была также очень усилена архитектурно-композиционная связь Василия Блаженного с Кремлем. Уже в первой поло вине XVII века с появлением шатровой башенной надстройки над Спасскими воротами былое противопоставление столпов Покров ского собора и горизонтально протяженных тройных стен Кремля было значительно ослаблено и между собором и Кремлем протяну лась связующая нить. Это было в особенности выражено благодаря тому, что шатер Спасской башни перекликался с центральным шатром собора. Вместе с тем именно увенчание Спасской башни породило мотив шатра в качестве ведущего мотива будущей композиции Василия Блаженного второй половины XVII столетия.

Заключение

244

Связь Василия Блаженного с Кремлем была развита в особен ности в 80-х годах XVII века, т.е. одновременно с теми пристрой ками, которые были прибавлены к самому Василию Блаженному. При созерцании Василия Блаженного с юга, при положении зрителя примерно на северо-южной оси здания, композиция объема собора выглядит асимметричной с перевесом восточной части здания благодаря несколько отстоящей (при этой точке зрения) от основ ного массива колокольне. Такой перевес правой стороны создает обращенность здания в сторону Кремля: массы собора не закругля ются так, как с правой стороны, благодаря большому и высокому шатру колокольни, а как бы обрываются перед Кремлем и его глав ными въездными воротами. Вследствие этого ритм архитектурных масс Покровского собора подхватывается Спасскими воротами и их башнеобразной надстройкой с шатром. До постройки шатровой коло кольни, но уже после надстройки Спасской башни, связь собора с Кремлем не была выражена так наглядно. Эту связь создали архитек торы, построившие колокольню и использовавшие при этом уже существовавшую надстройку над Спасской башней, которая со вре мени возведения колокольни получила новую интерпретацию. Ана логично складывается взаимоотношение Василия Блаженного и Кре мля также и при точке зрения с Красной площади. Надстройка Спасской башни имела еще очень большое значе ние в том отношении, что благодаря этой надстройке изменилось взаимоотношение Покровского собора и Спасских ворот Кремля. До надстройки Покровский собор преобладал в архитектурном отноше нии над Спасскими воротами, после надстройки последних в архитек туре получило отражение их значение в качестве главных въездных ворот в Кремль, и они в архитектурном отношении стали главенство вать над Покровским собором. Более того: формы последнего оказа лись трактованными благодаря надстройке Спасских ворот, как под готовка композиции ворот, как вступление в архитектуру ворот. Эта интерпретация Покровского собора была очень усилена во второй половине XVII века главным образом за счет пристройки шатровой колокольни и за счет надстройки остальных башен Кре мля. В особенности это очевидно при точке зрения с Красной пло щади, если представить себе на месте построек XIX и XX столетий древний посад. Ритм архитектурных масс нарастает от живописных домов последнего через шатер колокольни, главы и шатер Василия Блаженного и одновременно с этим через поднимающиеся башни Кремля, к Спасской башне и через нее к Ивану Великому, которому в конечном счете оказывается подчиненным также и Василий Бла женный. Покровский собор был заменен во второй половине XVII века Василием Блаженным. Вместо величественного и космического архи тектурного знака-идеала, каким первоначально был Покровский собор, возникло сложное живописное здание, органически связанное с жилой застройкой города. Однако это прекрасное яркое и красоч ное обновленное сооружение, в котором элемент народной фанта стики получил дальнейшее развитие, было уже лишено того насы щенного и значительного идейного содержания, которым велик Покровский собор середины XVI века. Восемнадцатый век и первая половина XIX века не прибавили ничего существенного к древней архитектуре Покровского собора и Василия Блаженного. Наиболее значительным добавлением этого периода была рустованная опорная стена (небольшая стена существо вала на этом месте уже раньше), при помощи которой была геометризована земля с юга от собора, чем была нарушена органическая связь архитектуры собора с почвой и с ее толщей, с рельефом и природой.

Заключение

245

Вторая половина XIX столетия и дореволюционный период XX столетия характеризуются непониманием существа архитектуры Покровского собора и Василия Блаженного. Более углубленная интерпретация возникла на рубеже XIX и XX веков. Настоящее понимание архитектуры этого самого замечатель ного русского здания возникло только в наше время, которое дей ствительно начинает ценить Покровский собор, Василия Блаженного и всю древнерусскую архитектуру. Покровский собор вновь стал излучать живые ростки. Не лишне дать себе отчет в том, чем нам близок Покровский собор? Само назначение Покровского собора замечательно. В нем «художественное назначение» преобладает над узко утилитарным. Формула «единства полезного и прекрасного», характерная для народ ной архитектуры, требует в данном случае более сложной и развитой интерпретации. Покровский собор наглядно показывает нам, что можно сде лать в архитектуре из самых обычных материалов - кирпича и камня. Особенно поучительными являются методы строительства - возведе ние из брусьев схемы будущего здания в натуральную величину и окончательное определение основных размеров и основных членений при помощи такого метода в натуре на строительной площадке в реальном окружении будущего здания. Бесконечным источником художественного наслаждения и творческого вдохновения является богатство и разнообразие архитектурно-художественных форм Покровского собора и их сочетаний. Сила непосредственного эмоционального воздействия архитек туры Покровского собора в наше время необыкновенно велика. Это до некоторой степени объясняется также и унылым бесплодием современной коробочной архитектуры. Покровский собор дорог нам как прекрасное и совершенное отражение эпохи его создания, которая была исключительным вре менем в жизни русского народа - временем устроения русской жизни и Русского государства. Покровский собор дорог нам как памятник побед в Казани и Астрахани, которые открыли русскому народу возможность свободного самостоятельного развития. Архитектура Покровского собора является для нас ценнейшим уроком, наглядно показывая, чего может добиться архитектор, обра щающийся к истокам архитектуры как искусства - к народному твор честву. Покровский собор показывает нам на непревзойденном каче ственном уровне, что значит в архитектуре свободное выражение народной фантазии. Он показывает, какие ценности заключаются в этом субъективном, но коллективном начале, и является воплоще нием в этом смысле принципа «объективной субъективности». В его архитектуре кристаллизовались эмоциональные переживания народа XVI века. Покровский собор представляет собой воплощение в камне идеалов XVI столетия, которые потому живы и для нас, что они в известном смысле перекликаются и с нашим временем. Архитектура Покровского собора представляет собой своего рода зеркало, в котором отражается душа русского народа на извест ном этапе его развития. Это означает, что в этой архитектуре мы можем в некотором смысле видеть отражение самих себя. Изучение Покровского собора поможет глубже понять его архитек туру. Это необходимо для сравнения с нашей архитектурой сегодняш него дня и с тем направлением, которое намечается в ее дальнейшем развитии. Сравнение архитектуры Покровского собора с нашей современной архитектурой поможет найти правильные пути ее буду щего развития и совершенствования. Такое сравнение способно раз будить и усилить волю к совершенствованию современных советских

Заключение

246

архитекторов, способно поднять уровень современной архитектурнотворческой работы. Все это тем более существенно, что наше время - эпоха созна тельного творчества, в связи с чем особенно велико практическое значение науки об искусстве и, в частности, об архитектуре. Суще ство этой науки состоит в том, чтобы по возможности адекватно переводить художественные образы в научные понятия. Сравнение архитектуры Покровского собора (конечно, как частный случай архитектуры больших эпох прошлого) с нашей современной архитектурой поможет вскрыть не использованные нашим временем возможности архитектуры как искусства. Необходимо только отбросить церковную оболочку и выявить замечательно глу бокое прогрессивное народное ядро архитектуры Покровского собора - его основной необыкновенно разносторонний и сложный и вместе с тем поразительно целостный архитектурно-художествен ный образ. Покровский собор наглядно показывает, сколь идейно насы щенной способна быть архитектура и в сколь доходчивой форме она может выражать многочисленные и притом сложнейшие ком плексы идей. Особенно существенно, что такая насыщенность идейным содержанием сочетается с воплощением этих идей в адекватной архитектурной форме. Весь комплекс идей, положенных в основу архи тектуры Покровского собора, воплощен на языке архитектуры так, как он не мог бы быть воплощен ни на одном другом языке, включая слово. Отсюда самые сложные идеи становятся вместе с тем специ фически архитектурными. Покровский собор показывает, как архитектор может выра жать на общепонятном, хотя и специфически архитектурном языке и пропагандировать в среде самых широких народных масс известную правительственную программу, в особенности когда воплощение этой программы в архитектурных произведениях связано с организо ванными массовыми процессиями, как-то торжество вступления рус ских войск в Москву после взятия Казани и Шествие на осляти. Покровский собор является необыкновенно наглядным приме ром того, как высокохудожественное здание может отражать и выра жать известный жизненный идеал - социальной группы, народа, целой эпохи. Архитектура, как о том живо свидетельствует Покровский собор, может воплощать и декларировать известную программу стро ительства государства, государственной и народной жизни. Этим самым она, как Покровский собор, превращает здание в знак, указу ющий в будущее и активно призывающий к его строительству в действительности. Покровский собор показывает вместе с тем, что такое архитек тура высшего мыслимого качества в отдельных ее аспектах и в целом. Он показывает также, насколько поверхностным является распространенное у нас представление о том, что полноценная архи тектура представляет собой удобное и крепкое здание, которое вме сте с тем «красиво». То, что здание красиво, еще не означает, что оно представляет собой произведение искусства, так как красива также, например, и природа. Покровский собор чрезвычайно наглядно пока зывает, какое значение имеет для повышения качества архитектур ного произведения его насыщенное и сложное идейное содержание, отражающее руководящие идеи эпохи, и вместе с тем адекватно воп лощающая эти идеи архитектурная форма, язык которой неперево дим ни на какой другой художественный язык. Сравнение глубоко понятого и всесторонне проанализированного и проинтерпретирован ного архитектурного произведения - Покровского собора - с совре-

Заключение

247

менной архитектурой неминуемо приведет к повышению архитектурно-художественного качества последней. Глубокое и разностороннее исследование архитектуры Покров ского собора совершенно необходимо для правильной реставрации этого лучшего древнерусского здания. Основной проблемой при этом является вопрос, что ценнее и что мы должны сохранить: Покров ский собор или собор Василия Блаженного? Существует мнение, сог ласно которому единственной возможностью является реставрация собора Василия Блаженного. Мне представляется неправильной постановка вопроса о реставрации, когда возникает вопрос о Покровском соборе или Васи лии Блаженном. Необходимо сохранить при будущей реставрации Покровский собор и Василия Блаженного. Уничтожить последний невозможно, однако сохранить первый необходимо. Возникает перед будущим реставратором труднейшая задача, однако задача бесспорно выполнимая: показать здание так, чтобы при его созерцании совре менным зрителем последний мог наглядно представить себе также и Покровский собор XVI века. Ведь ценность его неизмеримо бблыная, чем ценность собора Василия Блаженного. Необходимо реставрато рам уже сейчас начинать углубленно проектировать и работать над этой проблемой, разрабатывая по возможности долго и не спеша будущую реставрацию так, чтобы синтетически соединить в ней вос становление Василия Блаженного и Покровского собора. Эта работа не может проходить в отрыве от проектирования будущей застройки центра Москвы, проекты которой в свою очередь должны быть глу боко увязаны с проектами реставрации как самого памятника, так и его окружения.

Основное значение Покровского собора как ценнейшего сокровища русской, европейской и всемирной культуры заключается в том, что в его архитектуре материализовалось и объективизировалось вну треннее содержание души русского народа XVI века на одном из кульминационных пунктов его исторического развития. При этом были выявлены глубочайшие слои души русского народа, оказавши еся во многих отношениях стойкими по отношению к изменениям во времени. Что означают эти ценности для русского народа на современ ном этапе его развития? Они открывают возможность коллективного самопознания и отвечают тому требованию, которое греки предъявляли к человеку: «познай самого себя!» Эти ценности вскрывают заложенные в народе и еще не выя вленные в нашей современности потенциальные возможности в обла сти искусства архитектуры. Они способствуют развитию исторического и политического самосознания народа и утверждению его самостоятельности и своеобразия его культуры. Эти ценности способствуют воспитанию народа средствами архитектурной пропаганды и в особенности эстетическому, мораль ному и этическому его воспитанию. Искусство - явление, способное давать ростки в последующие эпохи. Архитектура Покровского собора даст такие ростки, которые протянутся в наше будущее.

Приложение

Список цитированной литературы

Автамонов Я. Символика растений в великорусских песнях. - «Журнал Мини стерства народного просвещения», 1906, ноябрь, №11, с. 46-101, дек. [№12], с. 244-288. 2 [Аксаков К . С ] . Полное собрание сочинений Константина Сергеевича Аксакова. Под. ред. И.С.Аксакова. Т. 1.М., 1861. 3 [Афанасьев А.Н.]. Народные русские сказки А.Н.Афанасьева. Под ред. М.К.Азадовского, Н.П.Андреева, Ю.М.Соколова. В 3-х т. Т.З.М.,1940. 4 Блок А. Поэзия заговоров и заклинаний.-В кн.: История русской литературы. Под ред. Е.В.Аничкова. Т. 1.М., 1908, с. 82-104. 5 Богословский М.М. Земское самоуправление на русском Севере в X V I I в.Т. 1-2. М., 1909-1912. 6 [Буслаев Ф.]. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Сочинение Ф.Буслаева. Т. 1-2. Спб.,1861. 7 Васенко Пл.Гр. «Книга степенная царского родословия» и ее значение в древнерус ской исторической письменности. Ч. 1.Спб.,1904. 8 [Гильфердинг А.Ф.]. Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года. В 3-х т.Т.З.М.-Л.,1940. 9 Городецкий С. Сказочные чудовища. - В кн.: История русской литературы. Под ред. Е.В.Аничкова. Т. 1.[М.,1908], с. 159-172. 10 Домострой. Спб.,1867. 11 Домострой по Коншинскому списку. М.,1910. 12 [Жмакин В.]. Митрополит Даниил и его сочинения. Исследования Василия Жмакина. М.,1881. 13 Забелин И. Археологическая находка. Решение вопроса о Царском месте или так называемом Мономаховом троне в Успенском соборе. - «Москвитянин», 1850, июнь, к н . 1 , [№11-12], с.53-56. 14 [Забелин И.]. Домашний быт русских царей в XV и X V I I C T . Сочинение Ивана Забелина. Т. 1-2. М. ,1895-1901. 15 [Зиновий Отенский]. Истины показание к вопросившим о новом учении. Сочинение инока Зиновия. Казань, 1863. 16 [Зиновий Отенский]. Послание многословное. Сочинение инока Зиновия по руко писи X V I века (с приложением двух снимков). Труд Андрея Попова. М.,1880. 17 Известия англичан о России X V I В. (Ченслер, Дженкинсон, Рандольф, Баус). Пер. с англ. С. М. Середонина. М.,1884. 18 Комарович В.Л. Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд. - Труды отдела древней литературы. М.-Л.,1936. 19 [Курбский A.M.]. Сочинения князя Курбского. Под ред. Г . З . Кунцевича. Т. 1. Спб.,1914. 20 Левинсон Н.Р. Подвесные осветительные приборы X V I - X V I I ВВ. (Материалы к истории осветительных приборов в России). - В кн.: Труды Государственного Исторического музея. Вып. Х Ш . Сборник статей по истории материальной культуры X V I - X I X BB. М.,1941.

Список ц и т и р о в а н н о й литературы

250

21 [Макарий]. Наказная грамота митрополита Макария по Стоглавому собору. - «Пра вославный собеседник». Казань, 1863, янв. [1], с.87-106; февр. [2], с.202-220. 22 Максим Грек. Сочинения. Ч . 1 - 4 . Казань, 1859-1862. 23 [Малинин В. Н.]. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Историколитературное исследование В. Малинина. Киев, 1901. 24 Миллер В. Ф. Ассирийские заклинания и русские народные заговоры. - «Рус. мысль», 1896, кн. 7, с. 66-89. 25 Моисеева Г. Н. «Валаамская беседа» - памятник русской публицистики середины X V I B . (Исследование и тексты). М.-Л.,1958. 26 [Мочульский В. Н.]. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Исследование В. Мочульского. Варшава, 1887. 27 Орлов А. С. Древняя русская литература X I - X V I I BB. М.-Л.,1937. 28 [Позняков В.]. Послание царя Ивана Васильевича к Александрийскому патриарху Иоакиму с купцом Василием Позняковым и Хождение купца Познякова в Иерусалим и по святым местам 1558 года. Предисл. И. Е. Забелина. М.,1884. 29 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1-27, 1846-1965. 30 [Пыпин А. Н.]. История русской литературы А. Н. Пыпина. В 4-х т. Спб., 1911-1913. 31 Ржига В.Ф. И. С. Пересветов - публицист X V I века. (С приложением сборника его сочинений). М.,1908. 32 Ржига В.Ф. Литературная деятельность Ермолая-Еразма. [Дисс]. Л., АН СССР, 1926. - «Летопись занятий Археологической комиссии», вып.33. 33 Смирнов П. Города Московского государства в первой половине X V I I века. Киев. 1917. 34 Стоглав. М.,1913. 35 Хрущов И. Князь инок Вассиан Патрикеев. - «Древняя и новая Россия», 1875, март, № 3 , с.264-276. 36 Чечулин Н. Д. Города Московского государства в X V I I веке. Спб., 1889.

Указатель имен

Аввакум Петрович (1620/21-1682), глава и идеолог русского раско ла, писатель 211 Авраамий Смоленский (конец XII-нача ло XIII в.) 222 Адашев Алексей Федорович (7-1561), инициатор земских реформ сере дины XVI в., выступал за укреп ление централизованной власти 237 Аксаков Константин Сергеевич (18171860), русский публицист, историк, лин гвист, поэт, идеолог славяно фильства 178 Алевиз Фрязин, Алевиз Новый (конец XV-начало XVI в.), архитектор, по происхождению итальянец, построил в Москов ском Кремле Архангельский со бор (1505-1508) 1.2 Алексей, священник 22 Альберта Леон Баттиста (1404-1472), итальянский ученый, архитек тор, теоретик искусства эпохи Возрождения 164 Амманати Бартоломео (1511-1592). итальянский архитектор и скульптор эпохи Высокого Воз рождения 121 2 5 . 3 Анастасия Романовна (7-1560). первая жена Ивана Грозного из рода будущих Романовых 232 Аристотель (384-322 до н. э.). древнегреческий философ и ученый 116 Артемий (первая половина XVI в.), заволжский старец, осужден со бором 1553 г. 219 Артемий (7-после 1571). игумен Троице-Сергиева мона стыря, идеолог русского нестяжательства, писатель 117 Барма, русский зодчий XVI в.. создал со вместно с Посником храм Васи лия Блаженного 44 55 59 Башкин Матвей Семенович (XVI в.), дьяк, заволжский старец, осуж ден собором 1553 г. 219

Указатель имен

252

Богословский Михаил Михайлович (1867-1929), русский историк, ученик В. О. Ключевского 152 161 232 Барщевский Иван Федорович (18511948), фотограф Московского археоло гического общества, реставратор 67 Браманте (Паскуччо д'Антонио) Донато (1444-1514), итальянский архитектор, пред ставитель Высокого Возро ждения 61 203 239 11.9 Брунеллески, Брунеллеско Филиппо (1377-1446), итальянский архитектор, скульп тор, ученый 44 Буслаев Федор Иванович (1818-1897). русский филолог и искусствовед 168 Буссов Конрад (7-1617), немецкий мемуарист, в 16011612 гг. жил в России 224 Василий Иванович III (1479-1533), великий князь московский с 1505 г. 23 35 178 185 204 208 209 211 213 216 219 Васнецов Аполлинарий Михайлович (1856-1933), русский живописец, график, брат В. М. Васнецова 244 Вассиан Косой. см. Патрикеев Василий Ива нович Вассиан Рыло (7-1481), архиепископ ростовский, писа тель 221 Веронезе (Кальяри) Паоло (1528-1588). итальянский живописец эпохи Позднего Возрождения 172 Веселовский Александр Николаевич (1838-1906), русский литературовед, родона чальник исторической поэтики 223 Висковатый Иван Михайлович (7-1570), думный дьяк, дипломат, печат ник с 1561 г. 190 Геннадий (7-1559). архидьякон новгородского собора 133 225

Геннадий (Гонозов или Гонзов) (1484— 1504), архиепископ новгородский, пер вый видный противник ереси жидовствующих 23 214 Герман Валаамский, по мнению некоторых исследова телей, совместно с Сергием Ва лаамским основал обитель на острове Валааме в 1329 г. 110 Годунов Борис Федорович (ок. 15521605), русский царь с 1598 г. 33-34 211 Горбатый-Шуйский Александр Борисо вич (?-1565). боярин.воевода 213 Давид. царь Израильско-Иудейского го сударства с конца XI в. до н. э . ок. 950 г. до н. э.; в ветхозавет ном повествовании эпический ге рой, царь-воитель 226 227 Давид Лев Артурович (род. 1914). советский архитектор, рестав ратор 1.5 Даниил. митрополит московский с 1522 по 1539 г. 193 Деброс Саломон (ок. 1571-1626). французский архитектор 121 26.3 Дементьев Савва, (вторая половина XVII в.). русский архитектор, один из уча стников строительства дворца Алексея Михайловича в селе Ко ломенском близ Москвы 15.1 Джебьер Балтазар. английский архитектор первой половины XVII в. 26.4 Дженкинсон Антон. английский посол в России при Иване Грозном 235 Джонс Иниго (1573-1652), английский архитектор, крупней ший представитель английского палладианства 26.1 Дионисий. константинопольский патриарх с 1467 по 1472г. и с 1489 по 1491 г. 121 Дионисий. новгородский и московский свя щенник конца XV в. 22 Дмитрий Донской (1350-1389). великий князь владимирский

Указатель имен

253

и московский с 1359 г., сын Ивана II 29 31 3.3 Евфимий, святой 96 Евфросин, XVI в.. старец, посетил Царьград с це лью выяснения богословских во просов 191 Елена (?-1505). дочь молдавского князя, неве стка великого князя Ивана Васи льевича III 22 Емельянов Иван, крестьянин 157 Ермолай-Еразм (10-е гг. XVI в.ок. сер. XVI в.), протопоп кремлевского собора в Москве, публицист, член кружка митрополита Макария 40 114 165 166 188 190 191 195 196 200 201 211 218 230 232 235 Ефрем. ученик Авраамия Смоленского 222 Забелин Иван Егорович (1820-1908), русский историк, археолог 61 137 Захария. католикос Армении 221 Зиновий Отенский (7- ок. 1568). писатель, монах, ученик Макси ма Грека 110 114 116-119 165 179 186 187 191-195 200 201 202 214 Зосима, архимандрит Симонова монасты ря, с 1490 по 1494 г. занимал ми трополичью кафедру 22 214 Иван Грозный (1530-1584). великий князь <всея Руси> ИванIV Васильевич с 15.33 г.. первый русский царь с 1547 г. 24 25 33 40 41 47 49 56 57 96 110 114 116 117 133 137 161 166-168 178 179 185 190 192-195 202 204 206 208 210 211 213-216 218-221 228 232-236 239 Иван Васильевич III (1440-1505), великий князь московский с 1462 г. .32 33 35 37 149 204 221 3 . 4 . 5 Иван I Данилович Калита (7-1340), великий князь московский с 1325 г., великий князь владимир ский с 1328 г. 29 Ильин Михаил Андреевич (1903-1981). советский искусствовед 219 227 Иоаким, александрийский патриарх XVI в. 121 133 202 225

Иодковский Иосиф Иосифович, младший хранитель музея Мали новского в Варшаве, изучал ряд церквей-крепостей начала XVI в. в Белоруссии 227 Иосиф Волоцкий (Иван Санин) (1439/40— 1515), основатель и игумен Иосифо-Волоколамского монастыря, глава нестяжателей 23 167 177 178 194 200 203 204 207-209 217 234 Исайя (VIII в. до н. э.), первый из так называемых «боль ших) пророков Ветхого завета 221 234 Иуда Искариот, в Новом завете один из апосто лов, предавший своего учителя Христа 216 Кирилл Белозерский (1337-1427), основатель Кирилло-Белозерского монастыря, сторонник укреп ления власти московского князя 186 Константин I Великий (ок. 285-377), римский император с 306 г. 220 Константинов Антип (первая половина XVII в.), русский архитектор, один из участников строитель ства Теремного дворца в Москов ском Кремле 15.2.3 Косма Индикоплов, византийский автор VI в. ПО Курбский Андрей Михайлович (1528— 1583), русский политический и военный деятель, писатель-публицист 117 177-180 195 204 206-207 211-214 216-218 220 221 227-229 234 235 Курицын Федор Васильевич ( ? - после 1500), дьяк, писатель, приближенный Ивана III 22 Лапушнеан (Лапушняну) Александр, молдавский господарь, у власти в 1552-1561 гг., в 1564-1568 гг. 133 Леонардо да Винчи (1452-1519), великий итальянский живописец, скульптор, архитектор, ученый, инженер эпохи Высокого Воз рождения 61 67 108 121 239 11.5.8 Макарий (1480-1563), новгородский архиепископ, ми трополит с 1542 г., глава иоси флян 23 110 114 209 218 237

Указатель имен

254

Макарий (XVI в.), архиепископ Синайской горы 133 Макдональд, современный исследователь ан тичной архитектуры 15 Максим Грек (Михаил Триволис) (ок. 1475-1556), писатель, публицист, перевод чик, филолог, в Россию приехал в 1518 г. 179 187 194 197 214 Манасия, царь иудейский с 697 г. до н. э. 210 Матфей, евангелист, один из четырех евангелистов, авторов Нового за вета 186 Медичи Мария (1573-1642), королева Франции, жена Генри ха IV 121 Микеланджело Буонарроти (Микеланьоло ди Лодовико ди Лионардо ди Буонаррото Симони) (1475-1564), итальянский скульптор, художник, архитек тор и поэт эпохи Высокого Воз рождения 71 239 3 0 . 2 Микелоццо ди Бартоломео (1396-1472), итальянский архитектор и скульптор эпохи Раннего Возро ждения 71 Митридат (Аршак VI) (др.-рус. Тиридат) (?- ок. 136 г. до н.э.), парфянский царь 210 Михайлов Иван (вторая половина XVII в.), русский архитектор, один из уча стников строительства дворца Алексея Михайловича в Коло менском 15.1 Моисей, в библейской мифологии изра ильский предводитель племен, выведший евреев из Египта 216 Монасей, см. Манасия Мстиславский Иван Федорович (7-1586), князь, боярин, воевода, влия тельный член Земской боярской думы в 1565-1572 гг. 230 Навуходоносор II, царь Вавилонии с 605 до 562 г. до н. э. 210 Низами Гянджеви (Абу Мухамед Ильяс ибн Юсуф) (ок. 1141- ок. 1209), азербайджанский поэт и мысли тель 194

Нил Сорский (Майков Николай) (ок. 1433-1508), основатель и глава движения не стяжателей 21 22 207 Огурцов Важен (первая половина XVII в.), русский архитектор, один из уча стников строительства Теремно го дворца Московского Кремля 15.2 Павел, апостол, в христианской мифоло гии один из апостолов, ему при писывается 14 посланий, вклю ченных в Новый завет ПО 214 225 233 Палеолог Софья (Зоя), племянница Константина II Палеолога, жена Ивана III в 1449— 1453 гг. 35 Паладио Андреа (ди Пьетро) (15081580), итальянский архитектор, пред ставитель Высокого Возрож дения 170 172 Панфил, игумен 167 Патрикеев Василий Иванович (Вассиан Косой) (?-до 1545), князь, писатель, глава нестяжателей с 1508 г. 22 167 207 214 Пересветов Иван Семенович (XVI в.), русский писатель, публицист, идеолог дворянства 40 131 133 232 233 235 Петр, апостол, в Новом завете один из апостолов, первым провозгласив ший Иисуса Христа мессией (Христом) 185 Петр, молдавский воевода 232 Петр IV Рареш, молдавский господарь в 15271538 гг., 1541-1546 гг., проводил политику централизации, сторон ник союза с Россией 131 133 Петрок Малый (первая половина XVI в.), архитектор, выходец из Италии, строитель церкви Воскресения Христова в Московском Кремле 33 37-39 Петров Семен, русский архитектор XVII в., один из строителей дворца Алексея Михайловича в Коломенском 15.1

Позняков Василий, русский купец, совершивший пу тешествие в Иерусалим в правле ние Ивана Грозного 133 202 225-227

Указатель имен

255

Посник. русский зодчий XVI в.. создал со вместно с Бармой храм Василия Блаженного 44 55 59 Рандольф Томас. англичанин, совершивший путе шествие в Москву в XVI в. 162 Рихтер Федор Федорович (1808-1868), русский архитектор, академик 45 Рублев Андрей (ок. 1360/70-ок. 1430). русский художник, крупнейший мастер московской школы живо писи 116 Рябой Борис Ларионов, крестьянин 157 Сангалло Антонио Младший да (14831546), итальянский архитектор эпохи Высокого Возрождения 30.1

Сансовино (Татти) Якопо (1486-1570), итальянский архитектор и скульптор, представитель Высо кого Возрождения 121 2 5 . 1 . 2

Сергий Валаамский, по мнению некоторых исследова телей, совместно с Германом Ва лаамским основал в 1329 г. оби тель на острове Валаам 110 Сильвестр (?-1566), священник московского Благове щенского собора с конца 1540-х гг. 188 213 232 237 239 Симон, митрополит московский с 1496 по 1511 г., пользовался покрови тельством Ивана III 204 Скрынников Руслан Григорьевич, советский историк 236 Смитсон Джон, английский архитектор первой половины XVII в. 26.2

Соболев Николай Николаевич (1906— 1980), русский советский архитекторреставратор, заслуженный дея тель искусств РСФСР 44 45 Суханов Арсений (?-1668), русский церковный деятель. дипломат и писатель 211 Сысоев Клементий. крестьянин 157 Тимофей. апостол из числа 70-ти, ученик и спутник апостола Павла 110 214 233

Тиридат, см. Митридат Топорков Вассиан. коломенский епископ с 1525 г.. племянник и последователь Ио сифа Волоцкого 234 Торопов Сергей Алексеевич (1882— 1964), русский советский реставраторархитектор, ученый, педагог, профессор Московского архитек турного института и ряда других вузов 123 Уиллоби Хью (?-1554), английский полярный мореплава тель 121 Ушаков Ларион. русский архитектор XVII в., один из участников строительства Те ремного дворца Московского Кремля 15.2.3 Федор Иванович (1557-1598), последний русский царь династии Рюриковичей 151 157 Феодосии. архиепископ новгородский, зани мал этот пост с 1542 по 1551 г. 206 215 Филарете (Аверлино) Антонио (ок. 1400-ок. 1469), итальянский архитектор, скульп тор и теоретик архитектуры эпо хи Раннего Возрождения 61 11.1.2 Филипп (Колычев Федор Степанович) (1507-1569), русский митрополит с 1566 г. 185 193 Филофей. монах Елиазарово-Псковского монастыря, русский писатель XVI в., сторонник иосифлян 35 110 111 167 178 183-185 186 Составитель О. К. Черных

190 193 208 209 210 211 213 215 219 221 Фиораванти, Фьораванти Аристотель (ок. 1420-ок. 1486), итальянский архитектор и инже нер, с 1475 г. в России, построил Успенский собор Московского Кремля (1475-1479) 21 35 61 1.1 23.5 Флетчер Джайлс (ок. 1549-1611). английский дипломат, с 1588 по 1589 г. посол в Москве 151 162 Фотий (ок. 820-891). патриарх константинопольский с 858 по 867 г. и с 877 по 886г. 221 Фуфаев Александр Сергеевич (18941967), советский архитектор, рестав ратор 19.1

Цицерон Марк Тулий (106-43 до н.э.), римский политический деятель, оратор, писатель 230 Ченслер (Ченслор) Ричард (ум. 1556). английский путешественник, уча стник экспедиции X. Уиллоби. дважды посетил Москву 112 113 121 151 Шарутин Трефил. русский архитектор XVII в., один из участников строительства Те ремного дворца Московского Кремля 15.2.3 Эдинг Борис Николаевич (7-1919). русский историк искусства 65 67 Юрий Долгорукий (90-е гг. XI в.-1157). князь суздальский и великий князь киевский, сын Владимира Мономаха 3. 1