Стенограмма V конференции Форума "Кино России 2020" by Sergei Bondarev

Всероссийский форум «Кино России 2020» Стенограмма V конференции «Kино России: саморегулирование и социальнонравственная ответственность»

ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Уважаемые участники конференции, я хочу поприветствовать вас и поблагодарить за то, что нашли возможность и приехали на нашу конференцию обсудить назревшие и наболевшие вопросы. Хочу подчеркнуть, что Всероссийский форум «Кино России 2020», открытый нами год назад как общественная площадка, состоялся. За это время мы провели четыре конференции, постоянно работали круглые столы, были созданы несколько рабочих групп по различным направлениям. Результатом каждой конференции были резолюции, благодаря которым мы смогли добиться несколько очень хороших результатов. Это в первую очередь законодательные инициативы, которые были услышаны нашими законотворцами. Это и

несколько инициатив, которые поддержало наше

правительство. Ни для кого не секрет, что киноотрасль сегодня становится на ноги, и эти 2 500 кинозалов - далеко не предел. Мы хотим увидеть в ближайшем будущем удвоение количества залов и увеличение кассы, выручки кино, и самое главное, мы хотим увидеть очень качественное, востребованное, интересное кино, киноконтент, как принято сейчас называть у нашего зрителя. И мы хотим вместе обсудить основные моменты создания этого киноконтента. Также хочу отметить, что наш форум и сегодняшнюю нашу конференцию

поприветствовал

председатель

Правительства

Владимир

Владимирович Путин. И мне поручено зачитать приветственное слово участникам Всероссийского форума «Кино России 2020». «Приветствую участников и гостей форума! В России по праву гордятся историей отечественного кинематографа, его замечательными традициями, целой плеядой выдающихся режиссеров, актеров, сценаристов. И потому ваши встречи неизменно вызывают широкий общественный резонанс, привлекают заинтересованное внимание не только специалистов, но и поклонников кино. Повестка нынешнего форума охватывает широкий спектр проблем, связанных

реализацией

востребованных

художественных,

просветительских, инфраструктурных проектов, созданием в отрасли саморегулируемых организаций, которые уже прошли проверку временем и доказали свою жизнеспособность в других сферах. Важно, что особый акцент сделан на вопросах подготовки нравственного кодекса российского кинематографа. Подчеркну, что у нашего кино огромная, многомиллионная аудитория. Именно от вас, представителей творческих профессий, вашей ответственной гражданской позиции во многом зависит формирование мировоззрения людей, утверждение в обществе традиционных духовно-нравственных ценностей. И конечно, ваша работа должна служить воспитанию у подрастающего поколения чувства патриотизма, сопричастности к судьбе России, ее настоящему и будущему. Желаю вам успехов и всего самого доброго. Владимир Путин». (Аплодисменты.) Этим

приветствием

Владимир

Владимирович

Путин

еще

раз

подчеркнул свое участие в жизни киноиндустрии, кинематографа. Ни для кого не секрет, что председатель Правительства 3 года назад создал и возглавил государственную комиссию по поддержке кинематографа. И благодаря такому прямому участию и нашей возможности диалога с правительством, мы смогли развиваться, и я уверен, что следующие шаги

будем делать правильные, уверенные, при поддержке правительства

как

участника отрасли. Теперь хотелось бы перейти к вопросам конференции. И первый вопрос конференции нам подсказала сама жизнь. Мы

вами

собирались

сентябре

обсуждали

проблемы

взаимодействия, например, с Российским авторским обществом. Все знают об этом отчислении, которое появилось 15 лет назад, когда еще не было кинотеатров, и композиторские авторские отчисления законотворцами были приняты как 3% со всей выручки, со всей кассы. Вы знаете о том, что лицензирование на сегодняшний день в кинотеатрах тоже отсутствует. Потребность в сертификации тоже вызывает вопрос, потому что в скором будущем Россия войдет в состав ВТО. Многие вопросы также требуют отдельного внимания и обсуждения, например та же сертификация. Так вот тот вопрос, который мы обсуждали все вместе с вами, вопрос РАО, он до сих пор никак не решился. То есть он, как и 15 лет назад, остался в этом же состоянии. Мы спрашиваем друг друга: «Почему мы не можем договориться и прийти к какому-то решению, зафиксировать его на бумаге в виде соглашения или какого-то контракта, прийти к справедливой цифре отчисления?» Предложений было множество, инициатив было тоже много. Наши

общественные

организации,

которые

сегодня

существуют,

«Киноальянс» и Ассоциация кино- и телепродюсеров, обращались и к правительству, и к законотворцам, а вопрос до сих пор остался на том же месте. Так вот уже 2 года существует такая хорошая инициатива, как создание саморегулируемых организаций в отрасли. В этом месте 10 дней назад состоялась конференция и съезд, как раз посвященный этому вопросу. Мы видим, что многие отрасли создали уже саморегулируемые организации и национальные объединения, которые берут на себя решение очень многих

задач. Тем более что в нашем случае ни кинотеатры, ни кинопрокат как таковой в современном, сегодняшнем понимании, не находится под регулированием Министерства культуры, Министерства связи, никакого другого ведомства. Поэтому многие наши собственные инициативы не являются обязательными для исполнения. То есть нас, если хотят, то слышат, да? Если другое настроение, то могут и не заметить. Поэтому по тем вопросам, которые мы пытались обсуждать в сентябре, сегодня уже хотелось бы прийти к практической реализации. Мы уже создали и зарегистрировали первое кинотеатральное СРО и приглашаем подключиться к этому вопросу все кинотеатры в нашей стране, для того чтобы в результате объединения в национальное объединение создать ту силу и тот инструмент, который сможет представлять наши интересы. От этого решения уже невозможно будет отмахнуться, а в некоторых случаях мы будем выступать инициаторами законодательных инициатив

–

тех,

которые

нам

необходимы

для

регулирования

взаимодействия в отрасли. Спасибо большое. Хотел бы передать слово Григорию Томчину. ГРИГОРИЙ ТОМЧИН: – Уважаемые друзья, я ничего не понимаю в вашей отрасли, кроме как зритель. На мой взгляд, вообще у вас в отрасли все в порядке. На мой зрительский вид, кино сегодня лучше, чем было в советское время, гораздо лучше, доступнее, чем было в советское время для зрителей. Поэтому если у вас что-то есть, то это ваши проблемы, если вы видите. Может быть, это проблемы вашего рынка. С точки зрения отношения рынка я и хотел бы вам рассказать, что такое в принципе саморегулирование в России, зачем оно в нужно. Вы сами поймете, нужно ли это вам и какое саморегулирование.

Саморегулирование – это чисто российский термин. Почему он чисто российский? Потому что в России было 80 лет, когда все регулировало государство. Мир шел по-другому, поэтому у них этого термина нет, поскольку бизнес сам отдавал власти некоторые вопросы собственного регулирования, которые не мог в силу некоторых обстоятельств и не хотел делать сам. В России государство забрало все, и теперь есть попытка бизнеса чтото сделать самому, что-то должен сделать бизнес, а не власть, и потребитель, а не власть. Попытка возвращения – это саморегулирование. Саморегулирование – это часть государственного регулирования. В принципе у саморегулирования одна функция. Саморегулирование – это регулирование сообществом входа на рынок и насильственного удаления с рынка участников рынка. Все. Никаких других задач саморегулирование не преследует. Но для исполнения этих задач в российском законодательстве и в российском

понимании

есть

определенные

условия

перехода

на

саморегулирование того или иного сектора рынка. Переход того или иного сектора рынка на саморегулирование говорит о трех вещах. 1. Этот сектор рынка созрел для саморегулирования. Как он созрел? Созрел он, если большая часть участников рынка хочет избавиться от излишней опеки государства (на нижнем, на верхнем, на среднем уровне) и большая часть участников рынка хочет очистить рынок от недобросовестных участников. Если эти два условия в вашем секторе существуют, у вас саморегулирование будет. Если этих двух условий нет, что бы вы тут ни делали, кого бы к себе ни привлекали (консультантов, юристов, депутатов, Путина, правительство), у вас ничего не получится. Ставить только эти задачи. Эти задачи влекут за собой целый ряд действий и целый ряд иных задач, которые являются подчиненными.

Главная в этом – это собственное формирование нормативной базы существования вашего сектора рынка, то есть формирование самими. Не участие в формировании иными формирующими, правительством, еще кемто, а формирование этой базы самими и принятие этих обязательств на себя, с передачей обществу ответственности за соблюдение тех нормативных актов, которые вы сами на себя приняли, и признание обществом ваших нормативных актов обязательными. 2. Участие представителя cектора рынка в переговорах с потребителем, где от имени потребителя может выступать исполнительная власть, союзы потребителей, представительная власть – кому поручит за себя выступать, в какой области, потребитель. Но вы производитель продукта, того или иного продукта, участвуете этим сообществом, называемом саморегулирование. Сегодня есть общий закон о саморегулировании, который дает основы существования таких организаций в каждом секторе рынка. При этом первое что вам нужно определить – это продукт. Что является продуктом вашей деятельности на рынке? Если вы смешаете в саморегулировании производителей кино, профессионалов кино, скажем, режиссером и прочее, и дилеров... На мой взгляд, донесение кино до зрителя – это обычное дилерство. Используете вы здание кинотеатра, не используете вы здание кинотеатра – это дилерство. Но это, мне кажется, 3 разных продукта: 1) продукт профессионалов, режиссеров, не знаю, кто еще у вас является деятелями, от которых зависит качество кино, о чем вы сейчас говорили; 2) продукт производителей кино (это другая система регулирования) и продукт дилеров. Это может быть 3 разных вида саморегулирования, 3 разных сектора. Потом вам надо понять, что если при переходе на саморегулирование кто-то думает, что здесь возможна монополия, то пусть считает, что с введением саморегулирования монополии не будет. Если это кто-то считает, то у него ничего не получится. Саморегулирование может создать монополию

на очень короткий промежуток времени. Этот короткий промежуток времени... Есть российский опыт – это саморегулирование в строительной отрасли. На сегодняшний день его скоро строительные компании снесут, потому что там это делали не строительные компании, а регуляторы. Регуляторами там являлись контролеры от власти и государственные компании. Создали отдельную, в противоречии с общим законом, систему саморегулирования. И те, кто участвовал в форуме, который здесь недавно проходил, все про это слышали. Не хотели сильно вредить слову «саморегулирование», но все про это слышали. Поэтому сразу надо понимать, что монополизма нет, потому что монополизм делается более лучше с помощью власти. И тогда, пожалуйста, пришли во власть, там договорились с властью спокойно о собственном монополизме и вернулись в отрасль, и всем открутили голову. Если такое желание есть, даже подспудное, то к саморегулированию приступать не надо. Те, кто это делают, кто хочет монополизма, проиграют либо после того, как введут, либо при введении саморегулирования. Вот это надо понять. Дальше надо понять, кто у вас переговорная сторона, то есть потребитель; кто будет у вас представлять внешний мир саморегулирования потребителя; и надо ли вам переходить на несвободный вход на рынок, на вход на рынок, зависимый от сообщества. На мой взгляд, в России, несмотря на то что я, говорят, радикалдемократ, либерал, в России при сегодняшней системе для большей либерализации надо переходить на несвободный вход на рынок, но не разрешаемый государством, а разрешаемый сообществом, построенным по определенным принципам. Может, я говорил из своей теоретической части без какой-то подготовки, но тем не менее думаю, что я вам рассказал, что должно быть в основе. Не как делать. Как делать – наймете юристов, сделают – а что вы должны им задать.

Например, надо понять, сколько у вас в том или ином секторе рынка вообще на сегодняшний день участников. Исходя из этого, выстроить минимальную численность саморегулируемой организации, исходя из этого, так чтобы саморегулируемых организаций было не меньше 20-30. Если

они

будут

правильно

выстроены,

то

одно

СРО,

одна

саморегулируемая организация, не будет стремиться, чтобы к ней пришли больше, чем на 10-15% от минимальной части. Потому что надо понимать, что там каждый член отвечает за каждого собственным участием в бизнесе. Если объединились в СРО, то нужно понимать, что если кто-то нарушает правила игры и это нарушение начинает всплывать с помощью потребителя или регулятора с внешнего мира, то отвечать будут все, кто в этой саморегулируемой организации состоит. А с кем будете объединяться? С тем, кто работает так же, как и вы, и вы сами внутри создаете правила контроля. Тогда эта система в отрасли начинает действовать и приносить свои плоды. Она очищает рынок, в общем, его освобождает, создает правила игры на рынке и создает стабильность получения прибыли, стабильность продукта и развития этого продукта. Вот в такую систему вы вступаете или не вступаете. Порядок действий, он может быть разный. Либо сначала собрать некую общественную организацию, либо она у вас есть, какая-то обычная общественная организация, и пролоббировать закон, в который это все сложить. Либо зарегистрировать одну-две саморегулируемых организации по общему закону, но понимая, что это накладывает уже некие финансовые обязательства и обязательства деятельности на рынке, и с помощью этого опыта переходного периода входить в поправки к законодательству, к специальному законодательству о вашем продукте. Не в законодательство о саморегулировании, а вводить в законодательство о вашем продукте (я просто не знаю, какой закон у вас существует), вводить в это законодательство

разделы саморегулирования на базе основного, базового закона. Вот это несколько путей. В общем, это два пути вот такого действия. Я бы не ориентировался на большую помощь в этом власти. Конечно, хорошо, что власть помогает. Конечно, хорошо, что Путин упомянул саморегулирование в письме к вам, но надо понимать, что на деятельность нынешнего регулятора, хотя вы говорите, что нет того министерства - все равно вас кто-то так или иначе регулирует. Ему это пользу не несет. Это несет власти в целом, а ему пользу не несет. Поэтому здесь надо понимать, что это некоторая борьба. Это не война, не становитесь изгоями, но это некоторая борьба, в которой вам придется определить продукт (есть у вас эта дефиниция в законодательстве или нет); определить, из каких видов деятельности состоит все ваше сообщество (я так понимаю сегодня по вступительному слову, здесь всякие разные сообщества); сколько этих продуктов (один, два, три); это вид деятельности или профессия (это разное саморегулирование); может быть, вам две системы создавать, три или одну, то есть по продукту на рынке. Это все предстоит сделать. Это достаточно большая работа. Я бы советовал сделать некоторую рабочую группу небольшую с теми, кто является профессионалами, идеологами саморегулирования. Таких не очень много, но уже есть, и я могу вам подсказать, кто это и как можно с ними заниматься. ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Григорий. Мы уже эту работу ведем сейчас. ГРИГОРИЙ ТОМЧИН: – Я понимаю, ведете. ЭДУАРД ПИЧУГИН:

– Более подробно... ГРИГОРИЙ ТОМЧИН: – Я говорю для всех. Вы ведете, а может, в зале кто-то еще не ведет, а вы его забьете, сделаете монополистом, ему шею отвернут в результате. Я просто рассказал о системе в целом, и как по этой системе двигаться. Это то, что я хотел сказать. Если есть вопросы, я могу ответить позже. Спасибо. (Аплодисменты.) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое. Теперь я хотел бы немножко обозначить, что от общих теоретических заявлений, замечаний, предложений мы, конечно же, уже пришли к конкретике. То есть на сегодняшний день мы смогли создать первую саморегулируемую организацию и прошли этот путь совместно, как правильно сказал Григорий, с теми, кто этот путь уже проходил и знает, что это такое. Мы смогли определить для себя, что несем очень большую социальную ответственность не только в создании киноконтента. И здесь надо понимать, кто есть наш потребитель. Мы не привыкли к таким терминам. Мы говорим: «Это наш зритель». И потом, мы не дилеры, мы не дистрибьюторы. Мы прокатчики. Сегодня в нашей стране, как я уже сказал, 2 500 кинозалов. Это чуть больше 850 кинотеатров. И это во всей нашей большой, необъятной стране. На минуточку. В той же Америке 40 000 кинозалов, во Франции 6 000 кинозалов. И мы хотим прийти к этим показателям. Конечно же, мы видим по присутствующим в этом зале, что буквально несколько человек представляют собой почти 80% кинорынка, имеется в виду кинотеатральный рынок. 10 продюсеров сегодня, как вы знаете, это мэйджоры, которые финансируются с

участием государства и самостоятельно создают мейнстрим, то есть главный основной российский продукт. И мы чувствуем эту ответственность перед собой.

Уже

сформулировали

даже

основные

правила

нормы

внутрииндустриальные, которые хотели бы, чтобы наша саморегулируемая организация представляла и регулировала. И самое главное – мы понимаем, в формировании каких нормативных, правовых документов мы хотели бы участвовать, а не получать уже готовыми как раньше. Раньше мы получали, потом бегали, стучась во все двери, пытаясь изменить. Предварительно мы уже разговаривали с коллегами по этому поводу, и я предлагаю всем, кто заинтересовался – получить подробную консультацию того, что нужно сделать у организаторов мероприятия. То есть, наши коллеги уже знают, что нужно делать, как нужно делать. И я думаю, мы уверенно придем в скором будущем к национальному объединению. Конечно, у нас не 20-30 СРО будет создано. Речь идет всего о нескольких. Потому что и участников на рынке всего несколько. Как бы громко не звучало слово «киноиндустрия». И хотел, конечно же, предоставить слово Сергею Сельянову, как представителю продюсеров, и президенту Ассоциации кинотелепродюсеров, нашему другу и коллеге. Сергей Михайлович, пожалуйста, ваше мнение? СЕРГЕЙ СЕЛЬЯНОВ: –

Наверное,

все

присутствующие

зале

помимо

своей

непосредственной деятельности, связанной с кинопоказом, кинопрокатом, кинопроизводством, другими составными кинематографической отрасли занимаются тем, что деятельностью.

Сейчас

в советское время правильней

ее

называлось общественной называть

индустриальной

деятельностью, лоббизмом, выстраиванием индустрии. Потому что всем действительно понятно, как было уже сказано, наша отрасль достигла какогото уровня. Не в том смысле, что высокого; не в том смысле, что грандиозного.

Хотя, конечно, по кинопрокату пятое место в мире – это много. Это заслуга больше нашего зрителя, наверное, чем нас. Потому что смотрят, в основном, американское кино. То есть это наш зритель нам этот рынок создал. И этот рынок огромный. И, тем не менее, роль и кинотеатров и кинопрокатчиков в этом процессе очень велика. По этому критерию, по размеру нашего рынка кинотеатрального – мы, в общем, уже не только СРО, мы должны уже быть как Америка, Япония, Франция в клубе самых, самых цивилизованных, продвинутых кинематографических государств. Естественно, всё большее значение имеют правила игры и законы в том числе, и вообще правила игры на рынке. Естественно, как я сказал, многие этим уже занимаются. И общественные организации, которые здесь представлены, этим занимаются. Собственно суть их деятельности именно в этом. Уже есть и рабочие контакты между представителями различных видов нашей деятельности. Для примера приведу, что при такой некой медиации и участии Фонда поддержки кино, например, у кинопродюсеров, правообладателей, у Ассоциации продюсеров начался диалог с «Киноальянсом» – тоже общественной организацией, которая объединяет кинотеатры. И, судя по первым встречам – они только начались – видно, что обе стороны нуждаются в этом. Не просто для галочки встретились – ну да, надо изобразить какую-то видимость диалога, чтобы дань вежливости отдать. Нет, видно, что всем хочется, всем тесно, все в тех полустихийных условиях, всем неудобно уже в тех полустихийных конфигурациях работать, которые сложились. Рынок молодой – понятно. Это был естественный этап его развития. И сейчас уже так не хочется. Саморегулируемые организации – это собственно один из инструментов, как опять же, верно было сказано. Часто они создаются на базе общественных объединений. Хотя это, разумеется, необязательно. СРО позволяют стать участниками игры на федеральном уровне. То есть мы действительно

хотим

провести

большую

законодательную

работу,

пересмотреть, насколько это в наших силах, все законы, которые имеют

отношение к нашим видам деятельности. Мы сейчас начали этот анализ. Мы сделаем эту выжимку; сами, надеюсь, отфильтруем те предложения, которые бессмысленны, и не пройдут, что называется, никогда. Выберем всё рациональное – и будем это лоббировать, двигать, продвигать. И не исключено, конечно, чего-то мы добьемся и без всякой саморегулируемой организации, потому что у нас есть диалог с властью – он в целом очень позитивный. И мы рассчитываем на успех и в законодательном направлении. Но, разумеется, если мы сами, как саморегулируемая организация, имеем право законодательной инициативы, то, в каком-то смысле, это всё становится процедурно понятным и простым. Кроме того, это будут именно наши формулировки законов. И если сообщество, главные его игроки, которые объединились в такую организацию, об этих законах договорились и решили, что да, на этом этапе нам нужно именно это, то это будет эффективно. Плюс еще один законодательный вопрос. Когда эти законы инициируются, прорабатываются внутри собственных рядов, то уже через полтора-два года не все, но многие законы придется корректировать и поправлять. Рынок у нас растущий. Много очень быстро меняется. Законодателю, правительству, очень трудно этим заниматься каждые два года. Вот, де, опять пришли киношники, и опять им нужно запятую переставить в другое место. Да, надо. Потому что за это время изменилось то-то и то-то; возникли такие-то вопросы, пришли такие-то игроки; возникла какая-то новая рыночная ситуация. Наш зритель повел себя так-то в силу таких-то, таких-то причин. Может быть в силу макроэкономических; может быть, какая-то мода пошла на что-то. И да, нам надо. И да, вот мы приносим новую редакцию. Да, все равно это будет непросто. Но мы, когда держим руку на пульсе каждый день – естественно, все нужды наши видим... Мы их даже не видим – они у нас просто с утра включаются через мозг, сквозь всё тело проходит поток. И вот так каждое утро – просыпаешься, и идет через тебя поток. Эти взаимоотношения – с прокатчиками, с артистами, с другими

творческими работниками, с законодателем, с коллегами, с рынками, с единым билетом, бог знает с чем, с твоими конкретными финансовыми обстоятельствами и т.д. Короче, спасение утопающих… Хотя слово «утопающих» мне совсем не нравится в этой ситуации. У нас, мне кажется, сейчас как раз правильный тренд, позитивный, оптимистический. И теме не менее, спасение утопающих часто бывает делом рук самих утопающих. И взять какие-то функции от государства – ну, чем мы не государственные люди? Мы – государственные люди. Мы работаем с огромной аудиторией. Мы работаем со всей страной – через киноэкраны, телеэкраны, ну и прочие способы доставки. Тем не менее, это наш продукт, он работает со всей страной. Так что мы государственные, мы дозрели до того уровня, который и позволяет нам эту государственную работу самостоятельно делать, не полагаясь только на «больших мальчишек» сверху. Хотя и с ними, повторяю, естественно, мы работали, и будем работать. Спасибо за внимание. (Аплодисметны) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Сергей Михайлович. Продолжая нашу тему конференции, хотелось послушать Олега Иванова, который совершенно недавно осуществил интересную работу – путешествуя по нашей стране, оценил наши инвестиционные проекты с точки зрения устойчивости экономической модели. Он сделал маркетинговую оценку рынка, то есть изучил спрос и потенциального зрителя там, где нет сегодня кинотеатров. И некоторыми интересными мыслями Олег готов сегодня с нами поделиться. ОЛЕГ ИВАНОВ: –

Добрый

день.

Хочется

поприветствовать

всех

участников

конференции. Дело в том, что это пятая конференция. И на самом деле, все

предыдущие конференции тоже не прошли бесследно. Были какие-то выводы и серьезные рекомендации, что-то уже реализовано правительством. Поэтому сегодня

очень

серьезный

«Саморегулирование

разговор

на

нравственное

тему,

которая

содержание».

называется В

части

саморегулирования, по результатам нашего исследования, у нас возникло некоторое представление о том, что рынок кинотеатров требует этого самого саморегулирования. То есть, уже оказался готов к тому, чтобы это саморегулирование состоялось. Выступая на предыдущей конференции в рамках Кинорынка, я указал на то, что существует три уровня регулирования в отрасли. Один из них – это государственный. При этом государство оставило минимальное количество функций у себя. Например, выдачу прокатных удостоверений или еще какой-то небольшой функционал. Всё остальное раньше регулировалось бизнесом, и регулируется до сих пор. В частности, рынок влияет на ценообразование билетов. Совершенно очевидно, что не все вопросы могут быть отрегулированы либо только рынком, либо только государством. И во многих странах механизмы саморегулирования уже используются во многих отраслях. В этот механизм вовлечены не только некоммерческие организации, СРО, как специальный вид организаций, который закреплен в России законодательно с 2007 года. Государство, освобождаясь

от

несвойственных

функций,

перекладывает

их

на

саморегулируемые организации. По Закону «О саморегулировании», под СРО понимают самостоятельную, инициативную деятельность и так далее, не буду зачитывать. Я просто включил этот слайд для того, чтобы не оставалось разных понятий о том, что будет пониматься под саморегулированием в рамках этой деятельности. Очень важно, что в рамках саморегулируемых организаций предполагается разработка стандартов и правил; требований, которые берут на себя предприниматели или специалисты-профессионалы. И эти правила обязательны для выполнения всеми членами в рамках саморегулируемой организации. Кроме этого, эти стандарты и правила

должны предусматривать меры дисциплинарного воздействия в отношении членов саморегулируемых организаций за нарушение этих правил, а так же информационную открытость деятельности, чего, в общем, довольно мало в киноотрасли сегодня. На прошедшей летом конференции я озвучил те вопросы, которые могли бы относиться к области саморегулирования. Тогда я не называл конкретной организации, но вы понимаете, что речь шла о Ассоциации кино и телепродюсеров. Я сказал, что один из вопросов, который уже находился в области регулирования этой организации – это тарифы оплаты актеров. Допустим, Гильдия продюсеров могла бы заняться разработкой стандартов эффективного

управления

внедрять

эти

стандарты,

делать

их

обязательными для всех, кто находится в рамках этой организации. Я говорил о том, что с моей точки зрения, «Киноальянс», как организация кинотеатров, могла бы разработать повышенные обязательства кинотеатров по оказанию услуг зрителям, услуг кинопоказа. И это одна из областей, в которых саморегулирование может оказаться эффективным. Также я отмечал АНКО по поводу обязательств повышенных дистрибьюторов, которые могут быть реализованы. Кроме того, указал, что два киносоюза, то есть Союз кинематографистов и «Киносоюз», могут взяться за вопросы, связанные с разработкой Кодекса профессиональной этики с экспертизой качества фильмов. И третий вопрос, который я добавил только сегодня – вопрос по поводу защиты нравственности на экранах, включая телепоказы. Это такой мой пример возможных областей для саморегулирования в киноотрасли в целом, не только касающийся кинопроката. Об этом я говорил летом прошлого года в рамках одной из конференций. В чем, собственно, состоят проблемы кинотеатров сегодня, те самые острые проблемы, которые требуют развития саморегулирования, потому что эти проблемы не могут быть отрегулированы государством – это не входит в его функции. И не могут быть отрегулированы рынком, потому что это несет дополнительные расходы для

того, чтобы реализовывать повышенный сервис для зрителей и услуги. Так вот, многим известно, что в кинотеатрах работают слепые лампы, то есть, они ниже по освещенности. Иногда 3D-показ отталкивает только потому, что качество этого кинопоказа не соответствует стандартам, которые необходимо соблюдать. Существуют во многих залах так называемые «мертвые зоны», то есть, когда кресло установлено в местах, где неправильное киносмотрение, то есть, когда угол зрения не тот; когда, в принципе, кино невозможно смотреть. Я знаю такие примеры – сам однажды оказался на первом рядку, когда передо мной сверху был экран, и я буквально в двух метрах сидел от этого экрана. Я понимаю, что ни санитарные, ни гигиенические нормы не позволили бы, в случае аттестации кинотеатров, эти нормы установить. Речь идет об отсутствии

настроек

фокусировки

оборудования,

примитивной

репертуарной политике, которая, так или иначе, отпугивает зрителя от кинотеатров, и сильно сузила нам сейчас рамки киноаудитории. Многие зрители не приходят в кинотеатры, только потому, что там нет фильмов, которые отвечают их интересам. Завышенные цены билетов, отсутствие гибкой системы скидок, и так далее. То есть этот длинный перечень проблем, которые существуют у кинотеатров по отношению к зрителям, можно было бы продолжить. Мы, как исследовательская компания, эти проблемы остро чувствуем, и в данном случае мы довольно независимы по отношению к этой ситуации, потому что кинотеатры могут защищать себя и говорить, что всё это хорошо. Но на самом деле, зрители являются теми самыми потребителями, которые выбирают, как сам продукт, так и качество оказания услуги кинопоказа. Для киноотрасли в целом отсутствие общепринятых стандартов качества в отрасли, не включение кинотеатров в единую

систему

электронного

кинобилета,

относительно

низкая

посещаемость, которая наблюдается, и невысокие темпы расширения киносети – это серьезные следствия, которые связаны с кинопоказом.

Вообще, существуют стандарты кинопоказа. Я здесь имею в виду стандарт, который в свое время был разработан государством. Накануне этой конференции я изучил материалы, которые есть у НИКФИ. Они разработали категорию технического качества для пленочного кинопоказа и готовы разрабатывать стандарты для цифрового и 3Dкинопоказа - те самые стандарты, которые не позволят устанавливать кресла в том месте, где невозможно смотреть кино. Сюда же можно отнести и освещенность лампы, и звуковые параметры, и еще много технических характеристик, связанных с качеством оказания киноуслуги. Кроме этого, я здесь упомянул две системы, которые используются за рубежом. Одна из них – та самая, которая гарантирует кинозрителю то, что он увидит и услышит фильм в том качестве, каким его задумывали создатели фильма. Это серьезная

экспертиза,

которая

позволяет

отсекать

некачественные

кинопоказы. И такие стандарты использует высшая техническая комиссия во Франции. В этом смысле я специально упомянул НИКФИ, который располагает всеми возможностями для оказания такого рода услуг – добровольной сертификации кинотеатров по качеству кинопоказа. В части подхода к оценке работы кинотеатров мы считаем, что должны быть реализованы 4 шага. Во-первых, действительно нужно разработать в рамках создаваемой СРО стандарты качества, которые должны быть впоследствии утверждены, и должны быть обязательными для всех членов, вступивших в соответствующие СРО. На втором шаге требуется аттестация, то есть экспертиза и оценка параметров кинотеатра по целому ряду позиций. На третьем шаге, мы считаем, что нужно вычислить индекс по 100-балльной шкале, когда каждый кинотеатр по определенным позициям оценивается и получает как совокупный балл, так и оценку по некоторому ряду субиндексов. И наконец, последнее – это присвоение категории. Мы считаем, что нужно в рамках саморегулируемой организации присваивать кинотеатрам категории по образу и подобию того, как это делается в гостиницах или в

ресторанах, то есть, по пятибалльной шкале. Если категория того или иного кинотеатра «низкая», то не включать его в обязательные требования по предоставлению данных в ИАИС, в систему он-лайн. То есть, сделать таким образом, чтобы разные категории соответствовали разным требованиям, предъявляемым к кинотеатрам. Мы очень детально разработали индекс кинотеатров, структуру этого индекса. Здесь есть семь показателей. Каждый из

этих

субиндексов

подтверждается

определенным

количеством

индикаторов, которые должны быть измерены в кинотеатре. И здесь указаны источники. То есть, либо это техническая экспертиза, либо это экспертиза профильная, либо анализ репертуара, либо анализ цен. Я не буду всё это зачитывать – у нас это разработано очень детально. Мы эти документы представим саморегулируемой организации, для того чтобы они были обсуждены, если потребуется – доработаны. И после этого, собственно внедрены, для того чтобы оценивать те или иные кинотеатры. В таком случае будет возможно по составлению этого индекса профиль кинотеатра видеть. Вот на слайде для примера два кинотеатра. По показателю «Качество кинопоказа» один существенно выше другого. И нам видно, что один кинотеатр существенно отличается по тем или иным показателям. Думаю, что такой профиль будет интересен не только самим кинотеатрам в рамках СРО, но и акционерам или владельцам киносетей. Очень важно знать, как позиционируются кинотеатры по отношению к другим, и как они выглядят по тем или иным показателям, связанным с оказанием качественных услуг. На этом слайде собрано четыре основных вопроса, которые я сейчас упомянул: стандарты, расчет индекса, профиль кинотеатра, и соответственно, категория кинотеатра. Указано конкретно, какие аспекты относятся к этим вещам. В конечном счете, в чем состоят выгоды, зачем нужно кинотеатрам вступать в СРО, зачем им нужно брать на себя повышенные обязательства? Выгоды очевидны. Существует возможность повысить качество, то есть за счет определенной гарантии качества обслуживания, которые возьмут на себя в

рамках СРО кинотеатры. Расширенный репертуар, включая отечественное кино. Это норма, которую уже сейчас провозгласили для себя кинотеатры, входящие в киносети, что отечественное кино будет достойно представлено. И в этом смысле эти требования, естественно, в интересах зрителя. Затем, приемлемая цена билета, соответствующие системы скидок – это тоже преимущество, которое получают кинозрители. В некотором смысле, киноотрасли важно распространение лучшей практики, потому что сейчас мало известно, какие кинотеатры, или какие киносети лучше выглядят, чем другие. То есть зрители оценивают только те кинотеатры, в которые они попали. Но в данном случае, видят лучшую практику и видят звездность тех или иных кинотеатров, как это происходит в отелях. Это важно для того, чтобы зрители понимали, какой уровень качества услуг им будет на самом деле предоставлен. И, наконец, что все-таки могут получить кинотеатры? Мы считаем, что такого рода деятельность в любом случае будет связана с увеличением посещаемости. Возможное сопоставление с конкурентами позволяет работать кинотеатрам над собственными недостатками. Таким же образом саморегулируемые организации всегда могут рассчитывать на некоторые преференции, которые оказывает государство для них. Потому что, если члены СРО берут повышенные для себя обязательства по качеству услуг, то они вправе рассчитывать на то, что государство будет определять некоторые преференции. Некоторое время назад я возглавлял аудиторскую фирму и стоял у истоков разработки саморегулирования в аудиторской деятельности. Тогда государство отказалось от лицензирования аудиторов, перестали выдавать эти самые лицензии. И передало всю эту нагрузку саморегулируемым организациям. Они сами теперь аттестуют аудиторов, организуют их обучение и так далее. Мне довольно легко сейчас понять, что от того состояния, в котором находится киноиндустрия сегодня, легко в течение нескольких месяцев реализовать это самое саморегулирование. И то, что это может принести совершенно реальные и осязаемые плоды, причем

как зрителям, так и самим кинотеатрам – мне это на сегодня очевидно. Спасибо. (Аплодисменты) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Олег. Единственное хочу добавить, что СРО – это не рейтинговое агентство. И та творческая инициатива, которую предложил сейчас нам Олег – это некий посыл и предложение для нашего развивающегося рынка. И также, продолжая тему нашей конференции, хочется вспомнить слова наших коллег, которые говорят: «Почему нет зрителя?», «Почему нет кино?», «А когда будет наше хорошее, отечественное кино?». Такие диалоги происходят в нашей среде, в нашем круге. Сегодня в издании Cinemotion я прочитал интервью Дмитрия Быкова, где его спрашивают: «На ваш взгляд, какова вероятность, что в ближайшее время у нас в стране появятся достойные фильмы?» Дмитрий отвечает: «Только при условии, что в российском кино появится моральная определенность, стимул жить и ощущение своей страны. Пока этих изменений не произойдет, надеяться на появление великого русского кино не приходится». И дальше цитата: «Хорошее кино невозможно без прочной системы ценностей». Опять же, говоря про социальную ответственность, и говоря про то кино, которое бы мы хотели показывать для нашего зрителя, мы все время пытаемся определить и оценить для себя – хороший ли проект запускается в работу, что нас ожидает? Что появится на рынке? Что у наших коллег продюсеров в работе? И кинопрокат как никто другой знает своего зрителя, его предпочтения. И сценарии, которые попадают в работу сегодня, через год будут показывать наши экраны тому же самому зрителю. Так работает и маркетинговая программа. Пока проект находится в производстве, пока фильм снимается, очень удобно рассказывать о нем нашему зрителю,

который приходит на сегодняшний блокбастер. Так или иначе, мы видим сегодня некий провал, потому что иностранный киноконтент в этот период преимущественно был представлен фестивальными работами. А в прошлые годы мы, прежде всего, делали упор на российские картины. Какое кино хотелось бы видеть на наших экранах, и что такое хорошее кино – об этом Даниил Дондурей, член Совета по развитию гражданского общества и правам человека. Пожалуйста. ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ: – Извините, я, конечно, не смею вам это сказать, какие фильмы хорошие. Я как раз хотел остановиться на теме экспертизы. По поводу того, как мы понимаем саморегулирование. Все-таки саморегулирование – это понимание того, что устроено и как устроено в нашей отрасли всеми профессионалами. Получается так: либо мы говорим о прокате, даже не о прокате, а кинопоказе, либо мы говорим об инвестициях в кино и жизни больших компаний. В то время как известно, в киноиндустрии очень много элементов. И все они связаны, и все они взаимодействуют. Но почему-то один-два на рынке – это кинопоказ. А все остальные – в сложнейших играх друг с другом и государством. И это не рыночные отношения. И всё это очень запутано и непросто. Когда есть саморегулирование – есть и интересы. И это очень важно связывать с реальностью. Премьер-министр, которого здесь много раз сегодня упоминали, говорил о кодексе Хейса на встрече Совета при нем по кино. И это, казалось бы, хорошая идея. Но только те, кто готовил его, не рассматривали это в контексте российской реальности – как российской кинореальности, так и реальности в целом. Поскольку понятно, что речь идет о саморегулировании продюсеров и прокатчиков США в период Великой депрессии – это особая история. О том, что Америка, сама создав большой кинематограф, преодолела и отказалась от этого всего, в том числе и от тех форм регулирования, которые, как известно, включая и очень важные,

связанные с ценностями, и совсем смешные, связанные с тем, что были специальные люди, которые давали разрешение, в зависимости от величины бюста актрисы и их обнажения. Это всё... Это всё – истории не для нас. Вы прекрасно понимаете, что основной институт производства моральных представлений общества – не только кино. В первую очередь основной институт развития культуры и мировоззренческого программирования в нашей стране – это телевидение. При том, что телевидение, как вы знаете, вышло на абсолютно первое место среди всех занятий сферы бодрствования – первое из 500, измеряемых социологами. Больше, чем вся занятость в народном хозяйстве. Это гигантское время. А если бы вы взяли и посмотрели первые сюжеты программы «Время» за год, вы бы могли уговорить премьерминистра отказать... вернее, предложить сделать телеканалам сначала какойто принцип проверки на кодекс Хейса. Этого никто не делал. Эта программа «Время» – она всегда входит в пятерку «Первые материалы за 365 дней». Это очень интересное зрелище. И если бы премьер-министр хотел посмотреть моделирование страны, он бы посмотрел весь прайм канала «НТВ», начиная с пятницы, субботы и воскресенья – все три прайма. И это та страна, которая созидается. И против которой сегодня вот этот средний класс что-то пытается прошептать. Это очень серьезно. Это не 30-ые годы. Не 30-ые годы. Это двенадцатый в следующем столетии. Где совершенно другие принципы, где совершенно другие механизмы, другие институты; где есть согласие и власти, и телевидение показывает тот контент, который показывается. Вы не найдете ни одного критического замечания лидеров страны – двух наших руководителей страны – по поводу того, что они недовольны телевидением. Вы этого не найдете. Ну, может быть, в последние дни премьер-министр говорит, вот, хорошо бы, что-то там в моральном смысле поправить. А как это можно, когда люди просиживают миллиарды человеко-часов? Миллиарды! Вы знаете, без двух минут, четыре часа в сутки. И если действительно сейчас больше 10% не смотрит, значит, сосед смотрит, конечно же, не какие-то 4

часа, а 12 часов в сутки. Это очень серьезные процессы. И они связаны с тем, что сегодня пугать обнаженной грудью или каким-то сленгом – это представление людей, которые опираются не на реальность, а на некоторые такие, как бы не связанные с практикой формирования мировоззренческой цензуры в стране представлениями. Хотя кино, конечно же, как вы знаете, 49% телеконтента. И это очень серьезное. Поэтому, когда речь идет о саморегулировании – вот просто на примере кодекса Хейса – это нужно начинать не с кинематографа. Это нужно начинать с атмосферы, с основных институтов, связанных с представлением обществу разного рода смыслов. Или возьмем другие процессы. Вот Олег Иванов очень интересно говорил по поводу того, что можно с кинотеатрами осуществить саморегулирование и так далее. Где вы видели какие-то организации профессиональные, которые могли бы, ну, кроме вот этой панели, которая «Кино России 2020» так аккуратно встречается, где бы вы видели дискуссии, которые происходили серьезно по поводу кинополитики в нашей стране? Таких дискуссий нет. Таких сильных штабов нет. Может быть, один-два высших кабинетов в стране. Нет этих дискуссий. Творческие союзы практически недееспособны, по разным причинам. Других площадок, кроме самопиара... Сейчас, конечно, появились, и те же мейджеры. Они очень интересно представляют свои достижения. Но это, как если бы в спорте спортсмены выполняли бы и функцию судей одновременно. Это замечательная работа, но как-то мир от этого отказался. Судьи отдельно, а спортсмены отдельно. И это тоже серьезная работа, потому что возникает саморегулирование, где есть интересы, где есть договоренности. Первое, что сделали в 30-ом году, когда господин Хейс предложил и управлял этой Ассоциацией, и в 34-ом они уже договорились – это они сделали сами. Президент Рузвельт к этому не принуждал. Ничего подобного. Они сами договорились по поводу криминала. Ну, вы знаете по поводу законов, криминала, религиозных организаций – всё, что тогда было принято и что, в общем-то, наша страна в 90-ые годы и не

прошла. Мы уже от этого отказываемся, потому что нет шансов это реализовать никаких. Вообще никаких нет шансов. Но мы этот путь не прошли ни в пост-перестройку, ни в 90-ые годы. Итак, нет штабов. Министерства культуры, как вы знаете, уже не справляется, и вообще недееспособно в этом плане – ни провести обсуждение, ни провести дискуссии, ни что делать с другими элементами кинорынка, нет партнеров, нет оппозиции, нет дискурсий. И мы будем обсуждать, как три процента уменьшить в борьбе с композиторами, или лицензировать кинотеатры. Это, конечно, тема неплохая. Но все-таки есть более серьезные проблемы, которые профессиональные экспортные знания тоже еще не осознало, и с этим никак не нашло консенсуса. Речь, конечно, идет о том, как сохранить конкуренцию в доступе к инвестициям. Речь, конечно, идет о том, что борьба за долю на рынке без других интересов практически обречена. То есть вот мы держимся на этих 12-ти, ну, если будем считать, 13 месяцев, как в этом году посчитали – тогда, наверное, будет и 15%. Если не будем 13 месяцев считать, то будет 12% или 11. Двенадцать – и с этой долей мы давно живем. Значит, мы боремся с американцами. Но мы с чем боремся? Мы боремся за содержание, за контент. Вы видели серьезные тексты по поводу того, почему российские зрители не смотрят российское кино. Не потому, что злоумышленники в Голливуде, не поэтому, не по этим проблемам. Не буду говорить, почему они смотрят американское кино – это каждый знает. Но это невозможно отделять, борьбу за долю, борьбу за вытеснение американцев, не беря во внимание серьезные проблемы, связанные с содержанием. Для кого снимают? Что снимают? Почему нишевые рынки... нет аудитории. Вы все знаете, что произошло и с «Шапитошоу», и с такими фильмами, как «Елена» и многими другими, которые не имеют шансов… И вся эта наша борьба за «окна» вокруг новогодних праздников… И вся эта ситуация – кинопоказ отдельно, всё остальное отдельно. И как нам решать эту проблему возмещения? Как бы деньги даются

для того, чтобы государство всё меньше и меньше... А государству даже никто не берется объяснить, что это очень важно – давать деньги на кино. Это очень важно. Только на что? Какие дискуссии, что мы обсуждаем, на что? Да, 50-60 миллионов возвращается из кинотеатров. Государство 120-130 миллионов докладывает. На что? Какие дискуссии, какие есть варианты? Как это

оценивать?

Где

независимая

экспертиза?

Где

экспертиза

вне

кинематографа? Вне кинематографа. Это так же, как Глазунов и целый ряд художников типа Шилова говорят, что мы большие художники, нам Лужков дает музеи. И когда профессиональные их спрашивают: «Ну, покажите мне хоть одну профессиональную рецензию на свои работы». Профессиональных рецензий нет. И, следовательно, вас нет в истории изобразительного искусства. Хотя музеи у Кремля, у них есть. Это проблемы, которые мы совместно не преодолеваем. Не преодолеваем ни проблему отношений с телевидением; ни проблему того, как гонорары актеров не позволяют качественному кино через пять-шесть шагов иметь деньги на продвижение российского кино; ни темы, почему телеканалы запрещают и никогда сегодня не дадут денег на продвижение российского кино в прайм-тайме; и массу других конкретных вещей, которые упираются в одно и то же – нет фильмов для ... тех фильмов, ради которых был создан фонд. А он был создан для социально значимых проектов. Социально значимое, на мой взгляд, это что такое – это фильмы для подростков. Они бросаются с крыш, а почему они бросаются? Почему мы чемпионы мира? Вы знаете, что у нас на три... в три раза выше суициды подростков 12-17 лет. Мы по обычным суицидам всего лишь на пятом месте в мире, а по подростковым – на первом. У нас 600 тысяч детей без родителей. У нас 90% детей, которых берут, удочеряют и усыновляют, затем возвращают назад. И так далее. Таких фильмов нет. Как жить подросткам? Как бороться с рейдерами? Все хотят у тебя все отнять. Как противостоять насилию? Это социально значимое – что делать женщине? Вы знаете, мы абсолютные чемпионы сейчас Европы по поводу женщин

воспитывающих детей без мужей. Это серьезнейшие социальные проблемы для развития страны. Они не рефлексируются, фильмы на эти темы не снимаются, они не являются социально значимыми и так далее. Блокбастеры для развлечения – телевизоры это делают лучше. Какие-то фильмы про войну... Не здесь патриотическое сознание формируется, не здесь. Некому государству объяснить вот эти простые вещи – что такое социально значимое кино. Давайте про это... А это экспертиза. Это независимая экспертиза, это основа

будущего

саморегулирования,

потому

что

не

может

саморегулироваться система, состоящая из стольких элементов. Мы можем с кинотеатрами... Но если кинотеатры не могут и кинопоказчики не могут создать систему электронного билета, хотя дважды премьер-министр резко говорил – человек, чье мнение нельзя ослушаться. А система до сих пор стопроцентно не работает. Она не работает. Значит, мы можем в частных, локальных, в одном из пятнадцати чего-то добиваться, но главное, конечно – это правильная политика, это правильное содержание, это поддержка художников, это настоящая конкуренция во всех сегментах. Я, например, удивлен – наши кинопродюсеры, которые не попали в число лидеров, не создали своих организаций, не стали конкурировать с ними. Фильм «Елена» – откуда он возник? Вот он возник, показал, что это возможно, и многие другие – это возможно, и так далее. По поводу даже оценки качества блокбастеров ничего серьезного нет. И в дальнейшем наша аудитория будет очень сегментироваться – это серьезно. Я завершаю, это серьезная проблема. Мы не занимаемся содержательным заказом. И я не вижу, по крайней мере, никаких экспертных заключений в контексте того, что министерство это уже совершенно делать не может, а других институций нет. Телевидению совершенно неинтересны фильмы для кинотеатров. Кроме того, современные телевизионные холдинги будут бенефициарами вообще всей системы. Потому что зачем им вкладывать собственные деньги в те фильмы, которые будут получать рейтинги на телевидении, пусть они это сделают за счет

Минкульта. И это тоже одна из хитростей. Давайте это всё анализировать. Давайте перед тем, как саморегулироваться, будем заниматься пониманием не того, как побороться с композиторами, а тем, как нам выработать правильную политику, которая интересует все группы общества. Сегодня даже политическая власть прекрасно поняла, что игнорирование кого-то на протяжении 10 лет добром не кончается. Она прекрасно сегодня находит формы разговора с этими рассерженными горожанами, и, надеюсь, найдет. Почему бы уж в кинематографе – такой любимой, такой важной, хотя и рискованной сфере, не научиться разговаривать по-взрослому, а, не делая вид, что я буду говорить об этом, а ты не будешь понимать, о чем я говорю. ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Даниил. Через всё выступление, в основном, слово «не», «нет», «нет», «нет», «у нас всё плохо». Но в конце, самое главное Вы сказали, что нужны какие-то правила. Да, говоря о саморегулировании, мы всё-таки возвращаемся к тем правилам, которые бы хотели видеть при создании фильмов. Это некий моральный кодекс, напрашиваются моральные принципы. Опять же хотел прокомментировать, что кодекс Хейса – это некое событие, некое явление, которое было всего-навсего в некой другой стране. И не сейчас, а сто лет назад. Кодекс Хейса не имеет никакого отношения к нашей сегодняшней жизни и реалиям. Я не понимаю даже, почему многие наши коллеги часто пытаются сравнить наши инициативы относительно морального кодекса или хартии с кодексом Хейса. Нет, это всего-навсего событие прошлого века. Мы сегодня говорим о нашей истории, о возрождении киноиндустрии. И мы на платформе «Кино России 2020» смогли выстроить диалог, и общаться одновременно со всеми участниками рынка, включая правительство, власть. Только сегодня мы собрались без государственных представителей. Собрались исключительно сами - обсудить

и поговорить на тему как раз

«Социально-нравственная ответственность

киноиндустрии». И, готовясь к нашей сегодняшней конференции, мы обратились к ректору Университета кино и телевидения – это одна из старейших площадок, и одна из двух основных площадок, на которых готовятся и творческие специалисты, и продюсеры, и экономисты, как раз участвующие в создании кино-телеконтента, о котором мы сегодня говорим. Я хочу попросить Александра Дмитриевича Евменова, чтобы он рассказал о том, какие принципы сегодня у ВУЗа в первую очередь, и насколько актуален вообще обозначенный вопрос и есть ли этот вопрос? Может быть, мы его сами себе придумали, и о нем рассуждаем. Пожалуйста, Александр Дмитриевич. АЛЕКСАНДР ЕВМЕНОВ: –

Во-первых,

хотел

поблагодарить

организаторов,

которые

на

протяжении столь продолжительного времени на конференциях Форума «Кино России 2020» рассматривают самые актуальные вопросы, которые беспокоят и кинематографическое сообщество, и наше общество в целом. Сегодняшняя тема очень важная для сегодняшнего дня в кинематографе. Если говорить о кинематографе, мы все прекрасно понимаем, что российский кинематограф по факту характеризуется двумя крайностями – это арт-хаус и мейнстрим, между которыми часто теряется собственно киноискусство. Артхаус сегодня – это преимущественно постмодернистское кино, лишенное часто нравственного содержания, или обладающее зачастую отрицательным нравственно-эстетическим

потенциалом.

Общественная,

том

числе

прокатная, ниша его мала. Он выходит к зрителю в основном через телепередачи типа «Закрытого показа», а их нравственный пасоф можно передать словами «Как бы всем нам побыстрее умереть». Иногда, правда, он выходит на многомиллионную аудиторию. Так случилось, например, с

показанным по «Первому каналу» псевдодокументальным сериалом Гай Германики «Школа», который под видом кинохроники рисует не реальную школу, а тенденциозную, по существу, карикатуру. Если посмотреть на фильм Гинзбурга«Генерация», который вышел в прокат, то мы увидим, что персонажи изъясняются исключительно матом, питаются исключительно наркотиками в буквальном смысле этого слова. И самое страшное, что часть молодежи ходит на подобные фильмы и не только… Дело в том, что в нашем университете был недавно открыт отдел по психологической работе, и мы, когда открывали его, думали, что понадобится 1-2 психолога. Сейчас создан отдел, и эти люди не сидят без работы, и они, наряду

со

специалистами

из

других

организаций,

проводили

свои

исследования, и они убедились, что часть молодежи ходит на подобные фильмы специально для отрицательной энергетической подзарядки. Говоря о мейнстриме, о массовом коммерческом кино, это кино также не озабочено никакой нравственностью, и совершенно очевидно, что речь идет о грандиозном видеошоу, сверхзадачей которого, естественно, является получение прибыли, а вовсе не создание произведений искусства. То есть, и артхаус, и мейнстрим – это суть крайности. Кинематограф же – это важнейшая часть национальной идеологии любой страны. В свое время в Америке был Кодекс Хейса, в СССР кино в целом ориентировалось на забытый уже сейчас моральный кодекс строителя коммунизма, поэтому неслучайно после выступления Владимира Владимировича Путина на Совете по развитию отечественной кинематографии, после тех вопросов, которые были там поставлены, в университете у нас прошла конференция по обсуждению вопросов, которые обсуждались на этой конференции и поставлены были Путиным. Причем один из главных вопросов, который требует скорейшего ответа: «А кто герой нашего времени? Кто является героем нашего времени, если он не пожарник, не врач не космонавт? С кого

делать жизнь сегодняшним детям, сегодняшним подросткам?». Современной России, на наш взгляд, нужен свой нравственно-художественный, в том числе и кинематографический кодекс. Он по нашему мнению должен включать следующие составные части. Первое – это познавательный потенциал фильма, это знание о своей стране, мире с позиции утверждения высокого образа отечества и русского человека, это могут быть как документальное, так и историческое кино. Второе – коммуникативный потенциал фильма – это зрительское, в том числе, и интерактивное, и сетевое общение по поводу фильма как мощного источника позитивной и духовной энергий, это и военное, и бытовая драма и семейные комедии, как жанровые формы социальной и национальной общности. И третье – ценностный потенциал фильма – это утверждение характера положительного героя, способного на творческий акт в разных социальных стратах и ситуациях, то есть национальный эпос. Примеры такого кино в России существуют, таковы авторские фильмы Александра Сокурова, Андрея Звягинцева, такого фильма Федора Бондарчука «9 рота» и Хотиненко «72 метра». Такой фильм, на наш взгляд, и фильм выпускника нашего ВУЗа, Андрея Кравчука, «Адмиралъ». В таком же контексте закончена работа Сергея Снежкина «Белая гвардия». На наш взгляд, в том же русле фильм Балабанова «Груз 200», где один из героев завкафедрой научного атеизма Ленинградского университета в финале фильма идет в православный храм, ибо другого пути спасения он не видит. Ну, и об этом Даниил говорил: необходимо обеспечение создания таких фильмов

на

уровне

госзаказа

соответствующей

финансово-

организационной поддержки. Нравственно пустое или тем более этически отрицательное кино противоречит духовной традиции русской культуры, для которой

искусство,

вопреки

прошлому

советскому

сегодняшнему

либеральному атеизму, до сих пор сохраняет связь с областью сакрального, даже в модернистском его варианте. Мало сказать, что в доме темно, надо внести туда свечу. Художником России всегда считался человек, которому

есть, что сказать людям. Если молодая американская цивилизация в свое время выработала Кодекс Хейса, то древней и богатой русской культуре тем более необходимо руководствоваться своим национально- нравственным эстетическим кодом. Он всегда существовал в России и существует сейчас. И в

нашем

университете

мы

стремимся

построить

такую

систему

кинообразования, которая учитывала бы все указанные содержательные стороны кинопроцесса. Рассмотрение нравственного функционирования искусства различных типов цивилизаций составляет в нашем университете концептуальную основу преподавания истории и теории искусства. Классическая, прежде всего отечественная, литература, музыка, живопись,

театр

привлекаются

качестве

непреложных

аспектов

существования и развития современного кино. В этом плане большое внимание в университете уделяется преподаванию философии культуры, истории религии, мифологии, аналогичные задачи решаются и по другим направлениям. Наряду с обязательными учебными предметами этикоэстетического круга в качестве дисциплин по выбору в нашем университете в ближайшее время был предложен курс студентам «Основы православной культуры», и он пользуется достаточно большим интересом. Проводятся семинары по духовным основам русской культуры, многие преподаватели университета неслучайно были награждены Почетным знаком Святой Татьяны. В декабре 2011 года событием в городе, об этом свидетельствуют и отзывы, и в средствах массовой информации, и в сетях было, как раз как продолжение темы

той конференции. Такой форум мы проводили

межвузовский в свое время «Легко ли быть молодым?». Помните, фильм был в свое время? Он вызвал неподдельный интерес, и сейчас к нам обратились из

администрации

города

продолжить

эту

работу,

мы,

как

кинематографический ВУЗ сделали крен, конечно, в обсуждениях не только легко ли быть молодым, но легко ли быть молодым кинематографистом,

который выходит на дорогу творческую, какое ему кино снимать, как ему снимать, о чем снимать. Спасибо. (Аплодисменты.) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Александр Дмитриевич. Ну, вот, мы услышали мнение ректора университета кино и телевидения о том, что нам необходим некий моральный кодекс, так его назовем,

или

свод

кинематографисты,

неких

чувствуя

правил,

который

социальную

бы

мы

ответственность,

сами,

как

социально-

нравственную ответственность перед обществом, для себя могли бы подготовить. И, Александр Дмитриевич, вы бы поучаствовали в создании, например, такого кодекса? Вы бы смогли прямо сейчас взять на себя перед обществом обязательство и подписать его, к примеру? АЛЕКСАНДР ЕВМЕНОВ: – От имени университета, да. ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Да, от имени университета. Хорошо, тогда у меня просто такой спонтанный вопрос к залу. Вот Михаэль Шлихт, президент компании «Sony Pictures» у нас в зале и совладелец компании «Monumental» имеет отношение к созданию российского контента, хороших фильмов. Опять же, в прошлом с богатым опытом выпуска картин, которые сейчас здесь уже упоминались как «Гемини фильм». Михаэль, скажите, для России, как вы считаете, сегодня нужен некий такой свод правил, и готовы вы поучаствовать, например, в создании? МИХАЭЛЬ ШЛИХТ:

– Я лично считаю, что это иллюзия, выработать вот такой кодекс. Я понимаю, что всем хочется, и во все времена хочется, когда-то Библия помогает, но это фикция, поверьте, это нереально. Это иллюзия. Это невозможно. Тем не менее, я считаю, что дискуссию вести надо гораздо активнее, гораздо интеллектуальнее, чем это делается. Для этого не хватает площадок, это верно. И если будет идти дискуссия, то я буду участвовать. Но чтобы в конце вот такой дискуссии выработать какой-то кодекс, я бы даже сказал: «Не дай Бог». ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Михаэль, вы готовы войти в рабочую группу? (Аплодисменты.) МИКЭЛЬ ШЛИХТ: – Конечно. ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Замечательно. Тогда хотел бы передать микрофон Сергею Зернову, генеральному директору киностудии Горького. СЕРГЕЙ ЗЕРНОВ: –Вы знаете, я хотел сказать буквально реплику по поводу того, что необходима организация, которая бы установила диалог с властью, диалог с обществом. Давайте проследим жизнь простого европейского обывателя, с чего она начинается, и чем она заканчивается, то есть чем она заканчивается у дверей кинотеатра. Любая школа, начальная школа, средняя школа, высшая школа, имеет в своем обиходе преподавание истории французского кино, ну, вот в частности, во Франции. В Германии это история немецкого кино и так далее, и так далее. Значит, прежде всего, нам надо готовить новое поколение

людей, которое придет в кинотеатры, которое завтра будет нашим зрителем. Произойдет это очень быстро, мы даже не успеем оглянуться, как это произойдет, и вот каков этот зритель будет, как он будет приходить в кинотеатры, с чем он будет приходить в кинотеатры. И будут ли у нас очереди как во Франции или в Германии на французское или немецкое, соответственно, кино, вот от этого зависит та работа, которую мы должны проводить, и тот диалог, который мы должны установить. Поэтому надо начать с законодательных инициатив. Надо, как это бы ни было трудно. Понятно, что будет сопротивление. Минобразования будет говорить, что у нас нет возможности и так далее, и так далее, и так далее. И тем не менее, начиная с самого раннего образования, мы должны рассказывать о российском, о русском, о советском кино, о тех достижениях, которые в этом кино были, есть и будут. Нужно рассказывать о тех новациях, которые в этом кино были, прививать любовь, прививать вкус к тому или иному жанру, объяснять, чем этот жанр отличается от этого, и тогда у нас получится зритель, который выберет для себя сам, какое кино он хочет смотреть. На мой взгляд,

очень

важно,

чтобы

такая

организация

была,

чтобы

она

аккумулировала эти идеи, наладила диалог с властью и продолжила эту очень трудную, непростую работу. Ну, естественно, дальше эта работа должна продолжаться и в ВУЗах. Надо рассказывать, надо много общаться со студентами, надо устраивать Недели российского кино как можно шире, по разным жанрам и объяснять, и воспитывать зрителя в хорошем смысле этого слова. Нужно «воспитывать» и объяснять, чем этот фильм хорош, а чем этот фильм хорош. На мой взгляд, если мы справимся с этой задачей да еще «Киносити» построит нам дополнительно большую сеть - в общем, мы выйдем

на

очень

хороший

уровень

посещаемости

и,

собственно,

эстетического воспитания зрителя. И тогда естественным образом уйдут какие-то маргинальные вещи, которые, в общем, на грани вкуса находятся. Я сейчас не беру какие-то авторские и художественные изыскания различного

рода режиссеров, я говорю сейчас о маргинальном кино в самом худшем смысле этого слова. Вот, пожалуй, всё. Эти задачи мы должны осуществлять, и я думаю, что победа будет за нами. (Аплодисменты.) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Спасибо большое, Сергей. И, конечно же, пока у нас нет специальной организации, о которой Сергей сказал, у нас есть только возможность саморегулироваться, то есть мы можем ее создать как общественную организацию, виртуальную, на платформе «Кино России 2020», мы всегда сможем выстроить диалог и с правительством, с властью, между собой найти решения. Но, тем не менее, Сергей сказал главное, что потребность существует в некоторых нормах и принципах, правилах, которые мы должны рассматривать при создании тех или иных проектов или, по крайней мере, ими руководствоваться. И очень интересно мнение Эльмурада, потому что Фонд поддержки развития авторского фильма, как раз именно авторское кино часто нам представляет те, как Сергей сказал, маргинальные фильмы. И насколько Вы считаете целесообразно, участвовать в разработке такого морального кодекса или хартии, или свода этих правил - таких морально-нравственных норм, и готовы ли вы участвовать, готовы ли вы поддержать эту инициативу? ЭЛЬМУРАД РАСУЛМУХАМЕДОВ: – Да, мы естественно попробуем поддержать эту инициативу. Другое дело, что, наверное, нужно конкретизировать задачу, потому что я так понимаю, что вот как я вижу дискуссию, сейчас под этим кодексом, под хартией понимаются разные вещи. Я уважаемому коллеге Михаэлю напомню, что культура Германии, например, последние 60 лет существовала в режиме законодательного запрета фашизма, пропаганды фашизма. То есть если

подходить к кодексу или к хартии с точки зрения того, что мы не можем пропагандировать, о чем мы не можем говорить хорошо, и составить некий список феноменов, явлений и политических, и общественных, пропаганда которых не должна звучать, то мы уже половину задачи решим. Я думаю, что нам очень не хотелось бы, чтобы

российское кино выступало или,

российское телевидение пропагандировало фашизм. Мы не хотели бы, чтобы была пропаганда насилия. Мы не говорим сейчас про голые сиськи, мы говорим про некоторые вещи, в которые не хотелось бы задействовать творческий

потенциал

людей, а

люди

наши, особенно

режиссеры,

сценаристы, умеют выразить мысль и умеют пробить любого зрителя. Нам очень не хотелось бы, чтобы творческий потенциал этих людей был направлен на пропаганду тех же самых самоубийств и так далее, поэтому если мы в рамках этой работы сможем отобрать список явлений, которые не хотелось бы, чтобы пропагандировались с наших экранов, это уже будет половина дела. Кроме того, есть некие общественно значимые факторы, которые должны быть защищены и пропагандировались. В этом зале есть люди, которые, скажем так, наплевательски относятся к российскому флагу, Государственному флагу? Я думаю, что нет, поэтому если мы скажем: «Мы не оскорбляем какой-то там кинопродукцией или творческой продукцией российский флаг», то я думаю, что все поддержат или «Мы не оскорбляем фактор материнства», то я думаю, что все поддержат. Мы можем по-разному смотреть на феномен любви, но мы говорим о том, что мы все относимся к этому, к любви как к некому чистому высокому чувству, я думаю, что все поддержат. Поэтому если мы разложим спектр, наше восприятие на какие-то конкретные шаги на какие-то конкретные события, по отношению к которым мы определим свою позицию, то кто-то может присоединяться к этой позиции, кто-то может не присоединяться к этой позиции, соответственно, могут быть различные факторы. Но мы как люди, которые финансируют

проекты, как люди, которые в какой-то степени оказывают поддержку творческим единицам России, не будем давать деньги, если это не будет соответствовать нашим каким-то нравственным, моральным правилам – это первое. Второе, я не говорю, что моя нравственность или мои моральные качества отличаются, не готов их навязывать, я готов поддерживать то, что соответствует моим представлениям, и не готов поддерживать то, что не соответствует моим представлениям – это первое. Второе, тут уважаемый коллега много говорил о роли государства в формировании нравственности и так далее. Я бы, наверное, все-таки сказал, что нравственность формируется в рамках развития общества, а государство либо артикулирует эту нравственность, либо не артикулирует. Сегодняшняя площадка достаточно сознательно выбрана так, чтобы здесь не было таких прямых представителей государства, и мы хотели обсуждать эту проблему, чтобы это не воспринималось как некий там заказ государственный, что давайте, вот вы сейчас озаботьтесь этим вопросом. Это наши какие-то внутренние посылы, внутренние решения. И если государство будет еще навязывать нам и мораль, то тогда мы получим тот самый, как Моральный кодекс строителя коммунизма, как некую основу некой там идеологической проработки, пропаганды и так далее. Существует некий такой опасный фактор, который в дальнейшем может превратиться в идеологическую, в пропагандистскую работу. С точки зрения поддержки кинематографа в целом, я подготовил презентацию небольшую по поводу того, как нам хотелось бы, что бы нам хотелось еще получить, или как мы смотрим на роль государства, потому что мы негосударственный фонд, и хотели бы обратить внимание на несколько факторов, которыми можно было бы воспользоваться. То есть, существует целый ряд конкретных предложений, которые можно было бы обсуждать помимо развития хартии – это второе. Третье, хартию необходимо писать, даже если это будет документ одного

человека,

дальше

мы

будем

либо

присоединяться,

не

присоединяться. Это та самая точка кристаллизации, которая должна возникнуть. Господин оратор много говорил о том, что вообще не существует дискуссии, тем не менее, мы здесь все собрались, почти 100 человек, и дискутируем как раз на эту тему. И говорить, что дискуссии не существует, что надо формировать это в рамках дискуссии с властью, потому что это общественная задача, и мы ее формируем именно в рамках общества. Надо для

этого

создавать

саморегулируемую

организацию

виде

зарегистрированного юридического лица или не надо – это вопрос отдельный.

Форма,

которая

выбрана

сейчас

–

это

формирование

саморегулируемой организации, и один из вопросов дискуссии как направление работы этой саморегулируемой организации, если коллеги выбрали такую форму, значит, наверное, она более удобная, потому что она формирует площадку. Просто для того, чтобы собраться и поговорить, нужны средства, нужны ресурсы, нужны организационные какие-то моменты и так далее. И вполне возможно, что та форма, которая сегодня предложена как процесс, она вполне адекватна и, возможно, приведет к каким-то результатам. Ну, да, общественные союзы и творческие союзы, к сожалению, на сегодняшний день пока еще в повестку дня эти вопросы не ставили. Но создание вот этой организации позволяет переформатировать повестку дня. Спасибо. (Аплодисменты.) ЭДУАРД ПИЧУГИН: – Эльмурод, спасибо большое. Наконец-то

этом

зале

прозвучало

совершенно

конкретное

предложение о создании рабочей группы, и я думаю, она уже формируется сама по себе. Я надеюсь, что в ближайшее время мы увидим пусть даже короткий свод правил, можно назвать это хартия, можно назвать нравственный кодекс. Очень интересно, кстати, заметить, что 23-его ноября

прошлого

года

кинематографии

состоялась под

заседание

председательством

Комиссии председателя

по

поддержке

Правительства

Владимира Владимировича Путина. И, глядя на стенограмму, я впервые увидел такой посыл, инициативу со стороны власти, просто предложение: «Господа кинематографисты, соберитесь и обсудите между собой, как вы видите дальнейшую жизнь, может быть, некий морально-нравственный кодекс… Что вы снимаете, в конце концов». Очень интересная стенограмма была, и сама по себе инициатива, и посыл. Тогда Владимир Владимирович, вызвал некий резонанс в обществе. Мы слышали сейчас коллеги по-разному пытался сравнить будущие правила с правилами Хейса, никакого отношения не имеющим, в общем, к сегодняшней жизни.