First Congress 2010

ОБЩЕСТВО 01.09.2010

Штатники всех стран, соединяйтесь! Моей встрече с американским продюсером Яковом Нейхаузеном предшествовало необычайное событие. В один из последних солнечных августовских дней по Риге шел двухэтажный автобус с растяжкой на борту. На ней - два символа: рижский памятник Свободы и статуя Свободы в Нью-Йорке. Надпись гласила: Shtatniki. Те, кому посчастливилось увидеть это необычное зрелище, поражались: седые, полысевшие люди, одетые элегантно, с иголочки, с особым шиком, восторженно обнимали друг друга, громко вспоминали названия былых рижских ресторанов и кафе, в речи часто звучали странные слова «Брод», «Луна», «Дуче», «штатники»...

Фото из личного архива.

У бывшего «Таллина».

Владимир КЖИЖАНОВСКИЙ Прошло 38 лет, как он покинул Ригу. Бывший рижанин Яша по кличке Великий кормчий устроил невероятное событие для себя и своих друзей, которые в 60-е годы прошлого века исповедовали так называемое «штатничество». Он собрал их из разных стран, с разных континентов. И устроил настоящий праздник. Праздник-путешествие в юность.

Америка - колокольчик праздника

- А как у тебя возникло это увлечение Штатами?

- Мой папа был коренным рижанином. Мама - москвичка. Кстати, она была родственницей знаменитого пианиста Генриха Нейгауза. А у папы фамилия похожая - Нейхаузен. Они-то и познакомились на почте после войны, получая письма. Я родился в Риге в 1948-м. Жил на улице Бруниниеку, недалеко от Суворова, напротив дома, в котором жила семья Димитера и Артмане. Часто видел великую актрису в окне напротив, через улицу, когда она репетировала - был настоящий немой спектакль для меня!.. Учился в 22-й школе. Из ее стен вышли Михаил Таль, Михаил Барышников, Лариса Мондрус, другие известные миру люди. Помню хорошо, что сказал мне мой папа, бывший до войны бухгалтером, а после войны ставший переплетчиком в артели «Дарбс»: «Сынок, в конце концов ты вырастешь и уедешь отсюда. Но не в Израиль, не в Германию, не в Италию. Ты уедешь в Америку!» У него была «запретная» по тем временам работа на дому - постоянно приносили переплетать довоенные журналы мод, старые, неведомые мне книги, Библии. Мне ужасно нравилось разглядывать все это. Папа мне многое объяснял, попутно рассказывал о той, давней, довоенной жизни - капитализме, при котором достаток был у большинства, возможность жить достойно была достижима просто при наличии работы. От него же я узнал, что у меня есть дядя Меер, водопроводчик, который живет (и, кстати, неплохо живет) в Аргентине. На тот момент у каждой еврейской семьи был родственник гдето за рубежом, за океаном, который устроился лучше, чем в Советском Союзе. Ходили легенды - был нищим здесь, там стал хозяином фабрики, уехал ни с чем, там сколотил состояние. Конечно, половина всех этих легенд были сказками, придуманными в надежде самому попасть в тот мир, где ты сам хозяин своей судьбы. Но эти легенды подпитывали и в нас надежду на то, что где-то есть иная, лучшая, более яркая жизнь!.. И уже в 67 лет я знал цель, к которой надо стремиться. Яков в Юрмале. 1970 г.

...Помню 1963 год. Гостиница «Рига». Подъезжает «шевроле» - длинный, как корабль. Выходит пара средних лет, говорят по-английски. Хлопают дверцами, что поразительно - не закрывают ключом, и направляются в отель!.. На заднем сиденье - сумки, чемоданы. Тут же подходят какие-то бомжи, швейцар гостиницы; обсуждают возможности этого «корабля» на советских дорогах, слабость подвески, амортизаторов. Я гордо подхожу и

заявляю с издевательским апломбом: «Лучшая машина - «Победа»!..» Не знаю, поняли ли они мою издевку. Но я почувствовал свое превосходство. Глядя на все американское, у нас, подростков, тогда было два чувства: первое - зависть, а второе - «как бы я хотел там быть!..». Просто руки чесались - проверить себя.

- Когда у тебя появились первые джинсы?

- Ты знаешь, у меня есть фото. Там мне 8- 9 лет. Я маму умолял сшить мне джинсы. Она понятия не имела, что это за фасон. Я принес ей картинку из какого-то журнала. Купила непонятную синюю ткань (конечно, не джинсовую - таких было не достать). Чуть не под лупой разглядывала, как делать эту фирменную строчку на штанине. Наконец удалось. У меня были гэдээровские носки с полоской сбоку. Оделся. Папа посмотрел на меня и сказал: нужна другая прическа. Подстриг коротко. Сделал пробор, прошелся бриолином. Остался доволен: теперь ты настоящий банковский клерк довоенной Латвии. Тут моя московская мама не выдержала: «Он таки погубит сына...»

Штатники и стиляги - А как у тебя возникли единомышленники, соратники по «штатничеству»?

«Дуче», я и Наташа у касс

«Аэрофлота». 1970 г.

- Я всегда был заводилой, очень активным. Если читал «Трех мушкетеров», то обязательно были шпаги, шляпы с перьями. Если играли в войну, в партизан - у нашей компании были пистолеты с обоймами. Потому, когда мне было 12 или 13 лет, попалась картинка: Джеймс Дин, знаменитый актер, в белой майке и джинсах, - у меня возникла идея! В каком-то совнархозовском магазине я купил белую трикотажную майку. Черными чернилами нарисовал какое-то сплетение из трех латинских букв. Моя идея зажгла моих друзей. И вот, представляешь, человек десять выходят на улицу в таком виде. У кинотеатра «Блазма» нас встречают стиляги. И одобрительно реагируют!.. Мол, ну вот, и сопляки хотят быть одеты поамерикански.

Конечно, после такого успеха надо было продолжать. Но я своей учебой, точнее, оценками, не мог заработать у родителей право покупать мне вещи, привозимые моряками из дальних стран. Вообще с этим делом было сложно. Но видом своим сильно раздражал школьных учителей. В конце концов однажды моих родителей вызвали и сказали: поведение и вид вашего сына не соответствуют моральному облику современного советского человека. На встрече с родителями завуч сказала просто: кто это такой? Мама ответила ей просто: это мой сын. Если он не подходит школе, я буду его брать к себе на работу. Так и случилось: я какоето время ходил к маме на работу, помогал во всем. Пока не явились из школы и не потребовали меня вернуть. В Москве нас принимали за иностранцев. 1971 г.

- Кто все же сыграл сильную роль в твоем упорстве следовать главной идее - быть штатником?

- Конечно, родители. Они, несмотря ни на что, поддерживали меня. Ну и, конечно, второе - это влияние порта. Благодаря тому, что привозили моряки, благодаря тому воздуху, что доносился до нас с пришвартовавшихся кораблей - мы оставались верны этой идее, укреплялись в ней и верили, что настанет час, когда мы окажемся за океаном. Ну, и еще, знаешь, как ни парадоксально - визуальная среда. В Риге тогда можно было увидеть массу старых надписей - названий магазинов, рекламных текстов, которые не смогла уничтожить советская власть. Помню момент невероятный: ко мне прибегает один из штатников по прозвищу Дуче, он работал на скорой тогда. И с квадратными глазами зовет меня в один двор. Мы приходим, а там - во всю стену огромная надпись: «Америка, страховое общество». Вот было счастье!..

Спасибо, мистер президент!

- Ты говорил, что в Америку попал в немалой степени благодаря усилиям твоей жены - певицы Аэлиты.

- Да, она, на тот момент просто моя рижская знакомая, уехала раньше меня. И оказалось, что, будучи там, писала письма американским сенаторам - мол, есть в Риге такой парень, который любит все американское, мечтает уехать в Штаты, надо помочь. Давала благотворительные концерты в поддержку таких, как я. И вот настал день - меня вызвали в соответствующее заведение и ультимативно заявили - в 24 часа чтоб ноги твоей здесь не было! Честно сказать, к такому повороту дела я не был готов. Удалось все же немного оттянуть отъезд, чтобы успеть собраться, попрощаться со

всеми родными и близкими. Сейчас в Америке об этом снимается документальный фильм «Спасибо, мистер Никсон!». Моему отъезду помог в тот момент визит президента США в СССР.

- Ты приехал в Нью-Йорк на пустое место. С чего начинал?

- Я не знал языка, не было денег. Но я устроился ремонтировать музыкальные инструменты - этим я занимался и в Риге. По ночам работал на бензоколонке парковщиком. Постепенно скопил деньги и купил ту самую бензоколонку. Позже, когда с Аэлитой стали мужем и женой, решил заняться ее продюсированием. Плюс пришла мысль найти свою нишу, ни с кем не конкурируя, занять свое место. Постепенно стал осваивать рынок ЮгоВосточной Азии, куда можно было возить все - от Майкла Джексона до Ванессы Мэй. В 1978 году я вытащил в Штаты своего друга, бывшего соученика Гидона Кремера Юру (Юла) Кузьминова, блестящего виолончелиста, ученика Ростроповича. Юл, мечтавший о Штатах, приехал с женой Байбой Бренсоне, моделью «Ригас модес», и дочкой Нэнси. Он практически сразу устроился работать концертмейстером виолончелей в симфоническом оркестре Нью-Джерси. Потом мы с ним начали очень специфический бизнес - покупали и продавали редкие музыкальные инструменты. Имена Страдивари, Амати, Гварнери для нас были обиходными. Впрочем, и успех был. К сожалению, четыре года назад моего партнера и друга не стало... Я продал свою коллекцию. Сейчас меня интересует моя рижская юность, которую мне удалось так ярко вернуть на один день - себе и моим друзьям.

Штатники forever!

- Правда, что есть еще в Риге тот воздух «штатничества»?

- Конечно! Я живу в гостинице «Рига», где был знаменитый бар «Шкаф». В ней сохранились многие приметы тех лет. Стоит на бывшей Горького дом с заржавевшей вывеской ресторана «Таллин»; прислонишься к его стенам, прикроешь глаза - и услышишь гомон подпивших моряков, потянет дымом сигарет и пива. Стоят часы «Лайма» - место многочисленных встреч нашего «Бродвея». Я долго ждал этого момента. Тот дух Риги был во мне глубоко запрятан все эти почти сорок лет. Я все время откладывал это свидание с юностью. И вот настал тот момент, когда я «включил машину времени». Это - счастье: быть со своими сверстниками, вспоминать поистине светлые дни нашей жизни. Первый конгресс штатников состоялся в ресторане «Рига». У нас на столах было все по меню 60-х годов. Даже посуда была та самая, с фирменной эмблемой времен советского общепита. Приехали ребята из семи стран мира - Штаты, Австралия. Германия, Россия... В следующем году, я надеюсь, нас будет больше. Лозунг у нас один: штатники всех стран, соединяйтесь!..