Как песня в сердце отзовется…

«Как песня в сердце отзовется…» К юбилею Расула Гамзатова… (сценарий)

От грустных дум очнувшись, очи Я подымаю от земли: В лазури тёмной к полуночи Летят станицей журавли. От криков их на небе дальнем Как будто благовест идёт Привет лесам патриархальным, Привет знакомым плесам вод!.. Песня в исполнении Анны Герман «Мой бубен» В человеческом измерении существуют разные даты – рождения и смерти, круглые на «5» и совсем круглые на «0», даты, которые мы не любим вспоминать и даты красивые, почетные, которыми мы гордимся! Сегодня у нас разговор о человеке, которому исполнилась бы именно такая красивая и гордая дата – 90 лет со дня рождения аварского поэта, народного поэта Дагестана Расула Гамзатова.

(У ведущего в руках листок, на котором распечатаны звания и награды Р.Гамзатова и его фотографии, которые по мере прочтения текста, демонстрируются залу). Чтобы перечислить все его заслуженные звания потребовалась целая страница, чтобы хотя бы кратко – как принято – изложить биографию потребуется книга, и не одна… Всё это вы сможете найти и прочитать сами. А мы сегодня просто вспомним этого удивительного человека таким, каким он был – добрым, отзывчивым, внимательным - талантливым во всем. Вспомним его песнюлегенду, которая нашла отклик и вылилась в другие стихи, другие песни. Наш разговор сегодня о таком Расуле. ЧИТАЯ РАСУЛА Читаю Расула. Встают предо мною Орлиные скалы и звезды вдали. А где-то высоко парят над землею Так чудно воспетые им журавли. Вот вышла горянка на фоне аула, Предстали джигиты отваги полны. Люблю я крылатое слово Расула, И дух, и предания горной страны. Мгновенье и вечность в том слове поэта Он с нами. И голос его не затих.

Мне кажется, будто, вся наша планета Стремится услышать пророческий стих. Расул освещает нам путь во вселенной, За это судьбу свою благословлю, Что с нами великий, простой современник. Читая Расула, дышу и люблю. Лев Серебряков г. Кизляр Поэт Расул Гамзатов никогда не нуждался в представлении. Его поэзия - это книга мудрости и мужества, книга любви и истины, веры, благородства, добра, книга мгновений и вечности. Он смог показать миру, что страна "Поэзия" может быть отдельным государством, на гербе которого написано: "Влюбленные всех стран, соединяйтесь!" Роберт Рождественский пишет о нем: "Поэт он огромный, сделавший знаменитым и Дагестан, и аварский язык, и свои горы. Сердце его мудрое, щедрое, живое. Я видел его во многих выступлениях, где он оставался гражданином, мудрецом, шутником. С врагами он сражался без жалости, бил их мудростью. Поэт он не только дагестанский, но и русский поэт. И его всегда называют в числе любимых". Расул Гамзатов был не только большим Поэтом, но и мудрым, а главное честным политиком. Магомед Ахметов писал: «Платон говорил, что верховная власть в государстве должна принадлежать мудрецам, а у нас стало обычно, что любой дурак, попавший во власть, считает себя мудрецом. Гамзатов говорил: - Если человек один раз украл - он мелкий вор, если он два раза украл - средний вор, если он три раза украл - крупный вор, а если он четыре раза украл - уже политик.» Но поэтический язык отличается от языка политиков своей правдивой чистотой. В край берёзовый мой, где оставлены гнёзда, Клин по серому небу возвратился домой. Этот край - ваш родной, где вам видятся грёзы, Где потомство гнездится над самой горой. На вершинах берёз вольно дышится птицам. Журавли в вышине, словно символ святой.

Журавли, журавли! Вам к знакомым зарницам Побыстрее вернуться бы в край свой родной. Журавли, журавли! Вы у самой земли. Перестаньте рыдать! Тише, тише! Как нам песни о Родине ваши близки! Ждём курлыканье ваше и слышим... Елена Толчина М. Ахмедов Расул Гамзатов любит говорить, что время состоит из часов и минут, свидетелем которых выступает поэт. "Когда на небе сгущаются тучи, крестьянин спешит спасать урожай. Когда в нашей стране и во всем мире идут конфликты и раздоры, мы зовем на совет мудрость природы и веков, уроки пройденных дорог жизни, мы советуемся с Богом". Так скажет поэт и напишет свою Конституцию - Конституцию горца, где всего семь статей:  Первая статья. Мужчина. Кинжал должен быть острым, а мужчина должен быть мужественным...  Вторая статья. Женщина. "Мерилом человеческого достоинства для мужчины является его отношение к женщине..."  Третья статья. Дети. Они идут вслед за нами...  Четвертая статья. Память.  Пятая статья. Дружба.  Шестая статья. Гость, гостеприимство.  Седьмая статья. Сосед, добрососедство. Эти три статьи взаимосвязаны. "Берегите друзей, опасайтесь потерять их", завещали нам отцы. Я бы добавил: Гостей и соседей. В этом равенство и колесо нашей жизни.

ДАГЕСТАН Мой Дагестан! Земли кавказской сын, Связавший жизнь с ее судьбой навеки, С твоих крутых, заснеженных вершин Я вижу все ее леса и реки. И песни гор понятны неспроста, И преданность, зовущая к отваге. Все оттого, что нашего родства Уходят корни к родниковой влаге. В названии твоем не зря живет Далеким эхом смолкнувшего боя И журавлей гамзатовских полет, И говорок каспийского прибоя. Ты обжигаешь сердце мне огнем Своих утрат. Я чувствую с годами, Что это память белым журавлем Кружится и курлычет над горами. И где-нибудь (на карте не сыскать), В каком-нибудь ауле - кто проверит?

- Его услышит старенькая мать И выйдет сына встретить. Но не встретит. И время мчит. И жизнь как будто миг. И что там за невиданной долиной? Быть может - вечность, или только крик Неистовый, прощальный журавлиный. Сергей Ралло г. Кизляр Песня в исполнении В. Леонтьева «Исчезли солнечные дни…» Расул Гамзатов был любим властью, но главное любим людьми. В последние годы он оставался едва ли не единственным человеком, чей авторитет на Кавказе был непререкаем.

А ещё - Расул Гамзатов весёлым человеком, про него ходило множество анекдотов, которые он и сам любил пересказывать, уверяя, что это - правда. Особенно трогательно читать воспоминания о Расуле Гамзатове его дочери Салихат Гамзатовой. В них, в каждой строчке чуткость, любовь, ощущение потери и такая же спокойна мудрость. Салихат Гамзатова: «.. Писать воспоминания о моем отце очень трудно. Прежде всего, потому что папа был слишком значительным человеком, чтобы я предполагала, что могу охарактеризовать его, показать достаточно полно, какой он был человек. Пытаясь написать о нем, я вспоминаю его строки: «И со стихов моих не снимут кальку, Ведь тайна их останется меж строк». Так и полное представление о масштабе его личности, о глубине его внутреннего мира не вместится в эти воспоминания, они будут лишь похожи на небольшое окошко, через которое виден не весь великолепный пейзаж, а лишь его небольшая часть. Гораздо ярче осталась в памяти особая любовь папы к людям. А это чувство было действительно удивительным. Думаю, это чувство порождало и ответный эффект, поэтому в юности мне казалось, что все люди такие – яркие, добрые, необыкновенные. Воспоминания о папе чередуются в моей памяти как эпизоды. Его необыкновенный юмор. Его шутки, остроумные замечания, которые передавали мне люди. «Комсомольцы – удивительные ребята: работают как дети, а пьют как взрослые». Даже, когда его уже не стало, одна из женщин, пришедших на соболезнование, рассказывала, как папа присутствовал на волейбольном турнире в его честь в ДГПУ. Шла игра, и вдруг мяч залетел в зал и попал в голову проректора университета. Наступила пауза. Людям, как это бывает, в такой ситуации хотелось рассмеяться, и в то же время было неловко. Папа пошутил: «Даже мяч ищет умную голову». И «пострадавший», и зал дружно рассмеялись. Но, зная жизнь папы не глазами стороннего наблюдателя, я часто думаю, а, может быть, у всех «везунчиков» есть свои трудности, проблемы, просто мы не знаем о них. И у папы их было множество. Жить с людьми, быть руководителем, быть в верхних эшелонах власти и не иметь завистников, клеветников – бывает ли так? Прожить жизнь и не встретить предательства? Все это было и у папы, жизнь

«изведавшего в полной мере», как сказал он о себе. Некоторые люди, вполне успешно жившие в те годы, с удовольствием рядятся в одежды страдальцев. Он, испытав немало от этих же страдальцев, никогда не упоминал о них. Он действительно сумел подняться выше, не ввязываться в склоки. А были люди, которые завидовали ему и стремились навредить всеми способами, искали компромат и создавали его, примерно такого толка: много ездил и не успел вовремя заплатить партвзносы, на собственном 50-летии поблагодарил партию, но не поблагодарил лично Леонида Ильича Брежнева. А где было найти другой компромат? Неслучайно папа написал в эпиграмме «Одному поэту»: «Тебе оставить не мешало бы После себя собрание стихов, А не собранье анонимных жалоб». Наверное, тем, кто смотрит сегодня запись его замечательного вечера, посвященного 50-летнему юбилею, слушает запись его блестящего выступления, когда он говорит: «Я написал речь, но разве своей стране, своей партии, своему народу надо говорить по бумажке», – трудно представить, что кто-то внимательно следит и радуется, – не поблагодарил Леонида Ильича… И через несколько дней Расулу Гамзатову на партсобрании делают замечание и обсуждают этот «вопиющий факт». Меня же поразили слова одного дагестанского писателя (не буду называть здесь его имя), написанные в заявлении на папу, наверное, в 1960-70-е гг. «Расул Гамзатов пишет стихи о своей матери. А кто она – герой труда, передовик?» Примечательно, что те же люди (вообще, я имею в виду только двоих людей), когда их планы не осуществлялись, легко примеряли разные маски, притворялись, что ошиблись или вообще не делали этого, а просто хотели примириться, и папа никогда не обличал их. Уже став взрослой, я спросила его, почему он нигде не говорил о том, с чем ему приходилось сталкиваться – о клевете и травле, об интригах этих людей, и он ответил: «Они хотели, чтобы я с ними спорил, ругался, а я хотел заниматься своим творчеством». Расул Гамзатов! О, поэт великий, Как за стихи вам благодарны мы. Напоминая солнечные блики, Они нас греют в сумерках зимы. Ваша душа была полна тепла, и снова Я удивляюсь робости своей,

Читаю и дышу я каждым словом, И вспоминаю белых журавлей. Как улетают в путь они свой дальний И горы молчаливо смотрят вдаль, А на душе спокойно, но печально, Поет река, словно звенит хрусталь. Салихат Гамзатова: В папе никогда не было высокомерия. Однажды в больнице с ним произошел забавный случай. Две медсестры в рабочее время пошли покупать себе продукты, их отсутствие обнаружил главврач, но находчивые девушки сказали, что пошли покупать продукты Расулу Гамзатову и просили папу подтвердить их версию, что он охотно сделал. Папа смеялся и был доволен, что спас их от выговора, а, может, и от увольнения. Когда его не стало, мне рассказывали, как плакали эти девушки – и говорили, что, наверное, если бы он попал к ним (папа умер в Москве), они бы его выходили, и, вместе с тем, что не представляют, как пережили бы, если бы он умер в их отделении. Он очень любил маму, и рассказ об их отношениях был бы отдельной темой. Достаточно сказать, что, начиная с далекой молодости и до последних лет, он писал ей стихи, которые составили книгу «Патимат». Папа говорил: «Я не математик, я – патиматик, я доктор патиматических наук». Радовался, что музею, которым она руководила 35 лет, присвоено ее имя. Папино спокойное отношение к себе и его удивительное чувство юмора проявляется и в другой, к счастью, ставшей забавной истории, случившейся с ним и с нашим замечательным дагестанским композитором, написавшим много музыкальных произведений на стихи папы, Мурадом Кажлаевым в далеком 1959 г. (точную дату и все тонкости событий я узнала, конечно, от Мурада Магомедовича). Рассказываю ее со слов Мурада Магомедовича. Папа, Мурад Магомедович, его супруга и театральный режиссер из Москвы А. Познанский на театральном автобусе поехали в Кумух посмотреть спектакль лакского театра «Парту Патимат» режиссера Микаила Алиева. На участке дороги, ведущей уже

непосредственно в селение, находилось очень опасное место, на котором часто случались аварии. На этом месте – точнее уже на склоне, стояло дерево с завязанными на нем кусочками ткани. Такие деревья часто бывают на месте трагической гибели людей, чаще – на месте захоронения святых и шейхов. При выезде из Кумуха автобус, в котором находились папа, Мурад Магомедович и остальные члены комиссии, одним колесом заехал в обрыв и чуть не упал в Койсу. По просьбе водителя напуганные пассажиры вышли. Взволнованный дядя Мурад сказал: «Расул, что бы было, что бы было, если бы мы упали!». «Ничего, на этих деревьях появились бы новые тряпочки», – пошутил папа. Ещё один забавный случай рассказал Магомед Ахмедов, председатель Союза писателей РД. Союзу писателей, в советские годы были выделены квартиры, но часть квартир была отдана морякам Каспийской флотилии. В число отобранных квартир попала и квартира одного дагестанского писателя. В гневе он ворвался в кабинет Расула Гамзатова и стал требовать свою квартиру. Поэт позвал руководителя секции, в которую входил этот писатель, и сказал: «Объясните, пожалуйста, своему товарищу, что у союза писателей Дагестана нет арсенала, чтобы воевать с Каспийской флотилией». Известен смешной случай, когда он, будучи студентом Литературного института, с друзьями стоял в очереди в буфете. Все его друзья просили у буфетчицы дать им «одно кофе», на что буфетчица эмоционально говорила: «Правильно будет «один кофе». Когда подошел Гамзатов, он сказал «Дайте мне один кофе», чем вызвал удивление буфетчицы, но потом добавил «И один булка». Сам Расул Гамзатов не раз говорил: «Меня никто не боится: ни на работе, ни дома». Магомед Ахмедов, долгое время работавший с ним рассказывал, как он ругал его за что-то и говорил: «Я тебя увольняю». А он смеялся и отвечал: «Расул Гамзатович, вы меня сегодня уже уволили». Ушел из жизни мудрый человек, Гостеприимный, на друзей богатый, Поэт, воспевший наш двадцатый век - Ушел Расул Гамзатов. Нет человека, но его стихи, Как факел, свет подарят поколеньям И белые взметнутся журавли, Когда мы молча преклоним колени. Алла Митракова г. Кизляр

Работники библиотеки исполняют под гитару – «Журавли»

Крик белых журавлей – он до сих пор нам слышен, Хоть и минуло уже много лет. Он с тех полей войны становится все ближе И вспомнить павших нас зовет в ответ. На Кавказе существует поверье, будто павшие на поле сражения воины превращаются в журавлей. Журавли не имеют национальности. Они символизируют память обо всех погибших на полях сражений. Только в разных уголках бывшего СССР воздвигнуто 24 памятника белым журавлям. Это говорит о том, что всех нас объединяет общая память и общая история. Мы практически все знаем наизусть слова знаменитой песни и многие знают, что в ней был изменен 1 куплет. Мне кажется порою, что джигиты, С кровавых не пришедшие полей, В могилах братских не были зарыты, А превратились в белых журавлей. и не поются замечательные другие: Сегодня, предвечернею порою, Я вижу, как в тумане журавли Летят своим определенным строем, Как по полям людьми они брели. Они летят, свершают путь свой длинный И выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным От века речь аварская сходна?

История песни « Журавли» широко известна, поэтому мы сегодня коснемся её лишь краешком, и пусть она прозвучит из уст того, кто знал её лучше всех. Самого Расула Гамзатова. Выдержки из речи «Зов белых журавлей». Мне рассказали: когда Президент нашей страны был в Японии, в честь высокого гостя японские дети исполняли песню «Журавли». Эта песня родилась у меня в 1965 году в городе Хиросиме. О трагедии этого города написано много, и я возложил венок своих горестных стихов у памятника жертвам большой беды века - написал поэму «Колокол Хиросимы», который ежедневно звонит о погибших, написал о рояле Хиросимы, чьи сгоревшие клавиши играли во мне музыку страшной трагедии, написал о хиросимских часах, которые навечно остановились августовским утром, в 8 часов 15 минут, сорок пятого года. Но песня «Журавли» стоит особняком. Неожиданно для меня она стала больше, чем стихи, она стала жизненным явлением, если не событием... Увидев в Хиросиме проект памятника простой японской девочке с журавлем в руках, узнав ее историю, я испытал глубокое волнение, которое вылилось потом в стихи. Девочка лежала в госпитале и должна была вырезать из бумаги тысячу журавлей в надежде на выздоровление, но не успела - скончалась. А потом, уже у памятника японской девочке с белым журавлем, я видел впечатляющее зрелище - тысячи и тысячи женщин в белой одежде. Дело в том, что в трауре японки носят белое одеяние, а не черное, как у нас. Случилось так, что когда я стоял в толпе в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Их стая была небольшая, и в этой стае я заметил маленький промежуток... Журавли с нашей родины в японском небе! И надо же было такому случиться: как раз в это же время мне вручили телеграмму из нашего посольства в Японии, в которой сообщалось о кончине моей матери. Я вылетел из Японии через Пакистан. На всей воздушной трассе я думал о журавлях, о женщинах в белых одеяниях, о маме, о погибших двух братьях, о двадцати миллионах (а теперь выясняется, что их значительно больше), не вернувшихся с войны, о погибшей девочке из Освенцима и ее маленькой

кукле, о своих журавлях. О многом думал… но мысли возвращались к белым журавлям. Раньше мне не приходилось писать о журавлях. Хотя еще в детстве с плоской крыши своей сакли я следил за их полетом. Но моими любимыми птицами были орлы и голуби. О них писал я много. Но в этот раз меня позвали журавли, и я написал несколько вариантов стихов, не предполагая, что один из них станет песней, которая приведет ко мне новых друзей. Мой друг Наум Гребнев превосходно перевел «Журавлей» на русский язык. Он был не просто переводчиком, а почти соавтором, ибо он сам израненный воин, потерявший на войне своих близких и друзей. Оно стало для него собственной болью. Я много слушал неповторимого Бернеса, много слышал о нем. Однажды он позвонил мне из Москвы в Махачкалу. Бернес пел моих «Журавлей». Я растерялся и не мог в ответ ничего сказать. Песня была выше моих одобрений. Бернес спросил меня: «Расул, ты не будешь против того, если слово «джигиты» заменю словом «солдаты»? Мне казалось, что слово «джигит» придает стихотворению национальную окраску. Но, услышав песню, понял, что слово «солдаты», делает ее общечеловеческой. Бернес попросил меня сократить несколько строк. Мне было жаль некоторые из них. Но я пошел на это. И песня стала гимном памяти погибших. Ей повезло, что ее первым исполнителем был Марк Бернес, но не повезло, что он был тяжело болен. Когда его хоронили, то согласно его завещанию при кремации пели эту песню. Мне повезло и с композитором Яном Френкелем. Эта песня стала началом нашей бесконечной дружбы. Он бывал с этой песней у меня в Дагестане, во многих саклях горцев, эта песня провела нас по многим дорогам... Он скончался, песня не умирает. Ее пели и поют… По мотивам песни сняты картины, воздвигнуты

памятники. Их десятки - в России и на Украине, в Узбекистане и на Алтае, в горах Кавказа и в аулах Дагестана… у подножия памятников горит Вечный огонь - сердце павших… У «Журавлей» особая судьба: одних они провожают, других встречают. Они не ищут теплых краев, не портятся от повторения. Должен сказать, даже в годы застоя у этой песни не было застоя. Мои «Журавли» не относятся ни к каким партиям, течениям, группировкам, союзам… Несколько лет назад я получил необыкновенный пакет от американских детей. В пакете были тысячи бумажных журавлей, тех, каких не успела вырезать японская девочка. Так дети Америки выражали надежду на выздоровление нашего больного мира, больного века. Мой журавлиный клик зовет к всепрощению. Нет более святого закона, чем закон дружбы. К этому зовут сегодня белые журавли… Звучит «Попури» песни «Журавли» в исполнении разных солистов. Песня получила широчайший резонанс и стала не только песней «Дагестанская правда» от 24.09.2002 напишет: «..Чтобы каждая страница прошлого стала достоянием будущего, в Дагестане был учрежден праздник-реквием Дни памяти «Белые журавли». Родоначальником и вдохновителем этого мероприятия стал Расул Гамзатов. По его предложению был организован Фонд «Белые журавли», а затем и одноименные Дни памяти. Впервые эти мероприятия прошли в 1986 году, положив начало прекрасной традиции, вспоминать всех героев минувших сражений...» Такие дни памяти неоднократно проходили и в Эстонии, о них писали республиканские газеты. А ещё песня была переведена на самые разные языки мира. Мы предлагаем вам сейчас вариант песни, собранный из куплетов на казахском, югославском, английском, финском, молдаванском, японском, греческом, осетинском и иврите. И это далеко не полная «география» языков. Звучит «Попури» из «Журавлей» на языках.

ЖУРАВЛИ Осень, дождь и кругом, все кругом сиротливо, Листья падают вниз, чуть касаясь земли. И, с родимым гнездом распростившись тоскливо, Высоко поднялись в небеса журавли. Улетают они в дали синие юга. Я смотрела им вслед, они скрылись вдали. Если встретите вы где-то милого друга, Передайте привет от меня, журавли. А когда при луне я окошко открою, И увижу цветы, что опять расцвели, Ты вернешься ко мне, как весенней порою Снова к гнездам своим прилетят журавли. В. Зубин «…Он ушел в последнюю осень, и в след ему, словно из мелких-мелких небесных сит, лились слезы. Он ушел, как уходят поэты, - все зная наперед. Он отдавал нам все, что имел. Безоглядно, словно боясь не успеть. Такой земной, такой открытый. А мы порой не понимали, как больно ему от этой выставленности, навязанной роли оптимиста и трибуна. Он возвращается. Всегда, когда он нам нужен. Он возвращается - стихами и песнями, памятниками и названиями улиц. Мы не одиноки, пока у нас есть Расул. И чем дальше от нас последняя осень, в которую ушел поэт, тем он нам ближе...» «Дагестанская правда» 08.09.2005

Салихат Гамзатова: «…У него есть восьмистишие о поэтах. Один воспевал только хорошее, а второй обличал только плохое... «Расстался третий с временем лихим, Прослыв великим, смерти неподвластным. И все, что плохо, он назвал плохим, А что прекрасно, он назвал прекрасными».

Мне всегда кажется, что эти строки о нем. Он сумел назвать прекрасное прекрасным, а плохое плохим. Он умел видеть жизнь, события в их многогранности, такими, какие они есть. И в жизни папа часто говорил: «Не надо сложное упрощать, а простое усложнять», он написал очень много таких слов, которые, как он говорил в одном стихотворении, «спасительны» для человека: «берегите друзей», «берегите матерей», «берегите детей» и много других. «Я памятник воздвиг себе из песен – Он не высок тот камень на плато, Но если горный край мой не исчезнет, То не разрушит памятник никто. …На карте, что поэзией зовется, Мой остров не исчезнет в горной мгле И будут петь меня, пока поется, Хоть одному аварцу на земле». В 2013 году будет выпущена почтовая марка России, посвященная Расулу Гамзатову. Марка выйдет в серии «Кавалеры ордена Святого апостола Андрея Первозванного». В списке из 15 кавалеров этой высшей награды России есть и два известных дагестанских писателя – Расул Гамзатов и - Фазу Алиева. Меж болотных стволов красовался восток огнеликий... Вот наступит октябрь - и покажутся вдруг журавли! И разбудят меня, позовут журавлиные крики Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали... Широко по Руси предназначенный срок увяданья Возвещают они, как сказание древних страниц. Все, что есть на душе, до конца выражает рыданье И высокий полет этих гордых прославленных птиц. Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота! Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих! Вот замолкли - и вновь сиротеет душа и природа Оттого, что вот так уж никто и не выразит их... Николай Рубцов

«…Нет сегодня с нами Расула Гамзатова - странным образом дату его смерти от даты рождения отделяет небольшой промежуток времени. Он родился и умер осенью, в пору сбора урожая, когда в селе его отца, Цада, еще зеленели сады, а пашня щедро отдавала свои посевы. Шла жизнь, горцы трудились, растили хлеб, детей, передавая заветы предков - жить по совести и в мире. Расул Гамзатов остался бы в памяти потомков, даже если бы не написал ничего, кроме рвущих душу «Журавлей»…» Айшат Таджудинова «Дагестанская правда» 06.09.2005 Но его наследство неизмеримо богаче. Перечитывая книгу его стихов, который раз думаешь - все мелкое, ничтожное, злое забудется, а вечно на земле останутся – мужество, нежность, любовь, добро, справедливость и красота. Все пройдет, а останется Поэт Расул Гамзатов и его время. Настал тот день, и с журавлиной стаей Летит Расул над нами в сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех нас, кого оставил на земле... София Шнайдер В заключение песня в исполнении В. Кикабидзе «Пожелание»