40
поэтическая тетрадь
Наоми Крэтель: «ДИАЛОГИ ЛЮБВИ» Два континента. Две жизни. Одна история, один язык, один голос. Наоми Крэтель родилась одновременно в Австралии и в США, где-то над волнами Тихого океана – и морской воздух вошёл в её кровь, сделал её сказочной «Бригантиной». Она появилась на свет с одной целью: рассказать о любви, искренне, полным голосом, взахлёб. Напомнить, что в мире самое главное, самое вечное – это любовь. Любовь, вопреки войнам, непониманию, расстояниям и штормам.
Он: ГАВАНЬ В той гавани, где чинишь такелаж, пройдя сквозь ураганы, бури, штормы, где шепчешь, повторяя, словно блажь, невинное, ненужное – «за что мне?» Где ты читаешь список кораблей, что с лёгкою столкнулись Бригантиной и, вопреки законам всех морей, ушли на дно и погрузились в тину. И я наткнулся на тебя во мгле, уставший в одиночестве столетнем, теперь пополню список кораблей, но точно знаю – буду не последним. Ту гавань, где так ценишь свой покой, ту гавань, где сытней, теплей и суше, не для меня – а для тебя самой, решусь ли я, как Карфаген, разрушить?..
Она: ВТОРОЙ КОВЧЕГ По паре – каждой твари. А мою, мою-то пару – да к другому Ною погнали на ковчег. И я здесь ною, визжу, да вою, да крылами бью... Ведь как же так?! Смотрите – всех по паре, милуются вокруг другие твари, а я гляжу – нелепо, как в кошмаре – на пристани, у пирса, на краю стоит она. Одна. И пароход штурмует разномастнейший народ – вокруг толпятся звери, птицы, люди. ...Мы верили, что выживем, что будем бродить в лугах, не знающих косы, гулять у моря, что родится сын... Но вот, меня – сюда, её – туда. Потоп. Спасайтесь, звери, – кто как может. Вода. Кругом вода. И сушу гложет с ума сошедший ливень. Мы – орда, бегущая, дрожащая и злая. Я ничего не слышу из-за лая, мычанья, рёва, ора, стона, воя... Я вижу обезумевшего Ноя –
он рвёт швартовы: прочь, скорее прочь! Второй ковчег заглатывает ночь, и выживем ли, встретимся когда-то? Я ей кричу – но жуткие раскаты чудовищного грома глушат звук. Она не слышит. Я её зову – не слышит. Я зову – она не слышит! А воды поднимаются всё выше... Надежды голос тонок. Слишком тонок. И волны почерневшие со стоном накрыли и Олимп, и Геликон... На палубе, свернувшись, как котёнок, дрожит дракон. Потерянный дракон.
Он: ШТОРМ Штормило, не было ни зги, ни зги, я видел это точно. Бог, верно, встал не с той ноги, и день не тот смешался с ночью. Скрутило мачты в провода, несла волна куда попало, и лишний груз сорвало с палуб, а в трюмы ринулась вода. Свистел не ветер – Божий кнут, не гром гремел – Его проклятья, и взгляды, молнией сверкнув, из мачт и рей плели распятья. Тошнило море и рвало, летели в нас его ошмётки, потоки из небесной глотки мир обращали в ржавый лом. Не поднимались мы с колен, застыли до потери пульса, и дольше века миг тянулся, когда мы дали страшный крен. Такое – даже не приснись, и мы вздымали к небу нёбо, немей, беспомощней амёбы – и падали стихами вниз.
Она: * * * Война, мой дорогой. Идёт война. Где ты – страна. И я – страна. Атаки. В окопах – поножовщина и драки. Бараки для солдат – а те не спят: клопы, как мини-армии, во мраке на них идут – отряд, ещё отряд – ряды неслышных полчищ кровососов. Война. РАБОТНИЦА 01/2015