Борис Иванов ЗВЁЗДЫ ЗАЖИГАЮТ НА ЗЕМЛЕ В апреле небо становится выше. Приветливое и гордое, оно ласкает свежестью, обновленной голубизной. Бездонное, заманчивое, лучистое – чего только не скажешь в апреле о небе! А если последний выдох зимы пригонит с севера хмурые тучи, хмурости этой хватает совсем ненадолго. Буйный весенний порыв, неукротимый и деятельный, подхватывает и уносит на своих крепких плечах куда-то за линию горизонта незваных небесных гостей. И снова голубизна струится отвесным потоком на землю. «В апреле небо становится выше, а звезды зорче». Так мне сказал один человек. Немолодой, повидавший жизнь. Помолчал, только иней, припудривший землю, хрустел сочно под его тяжелым шагом. Огляделся вокруг, радостно распахнул руки: «Весна. Весна, брат ты мой. Все, что ни есть, любуется сейчас нашей землей: и небо, и звезды, и птицы, и мы с тобой. Любуешься?» – «Любуюсь». – «В городе-то весна не такая. Там помощников да погонял у нее много, а тут во всю силу сама трудится». Он поднял небольшой комок земли, растер его пальцами и, блаженно зажмурившись, стал шумно вдыхать какие-то скрытые запахи. Что-то очень внимательно разглядывал и даже, как мне показалось, прислушивался, словно говорила с ним земля на известном им обоим языке. Потом радостно улыбнулся. Такие улыбки дарят самому лучшему другу. «Ну, что ж, пора». Он прав. Мне уже давно не терпелось шагать и шагать рядом с ним, вторгаясь все глубже в свежесть весеннего утра, шагать и слушать рассказ человека, за многие годы своей жизни не потерявшего юношеской восторженности и зоркости, простоты и мальчишеской одержимости. Я слушаю, и его рассказ кажется мне удивительно нужным во всем многообразии весеннего утра, апрельского утра 1966 года...
*** В этом самолетике больше земного, чем небесного. Жует себе старательно пространство со скоростью в сто пятьдесят километров в час и наверняка чувствует себя независимым на этой трассе, соединяющей Биробиджан с центром Октябрьского района – селом Амурзет. Даже сюда, на километровую высоту, поднимаются спелые запахи разбуженной земли. Через стекла кабины ЯК-12 видны голубые конопушки озер. Хитроумно плетут свои узоры речки и речушки. Одна из них, как брошенная кем-то веревка, накрутила, навертела петель, похоже, что сама в себе заблудилась и сжалась в плотный клубок от страха и безысходности. Временами солнечные лучи сверкают колюче-ярко, как вспышки. Невольно думаешь, что там, внизу, озорной посланец небесного светила отыскал самое уязвимое место в ледовом панцире рек и от радости своей находки светит во всю мощь. Под крыльями проплывают поля, расчерченные на прямоугольники осушительными каналами. Есть что-то торжественное в этом четком рисунке на земной груди. Наверное, так же перед большим наступлением твердая рука командира наносит на карту плацдармы будущих сражений, и замирают войска в ожидании главного часа. Порыв ветра швыряет самолетик в сторону. Пилот, молодой рыжеватый парень, досадливо морщится и небрежным движением возвращает машине потерянную устойчивость. Потом наклоняется к моему уху и орет: «Весна разыгралась. Перед