ПАНОРАМА (роман с тайнами)
2010–2016 гг.
Вступление Ярко-рыжая и до того густо усыпанная веснушками, что и вся она была полностью в цвет своей пышной прическе, как пламенная буря врывалась в наш орущий, визжащий и дерущийся класс «историчка» и (выкрикивая: а ну! сейчас же молчать! а ну! прекратили!) принималась что есть мочи лупить толстенной указкой по своему, учительскому столу до тех пор, пока нам не становилось совершенно ясно, что скоро очередь непременно дойдет и до нас; и надо, наконец, успокаиваться и слушать чудесные ее рассказы про древнюю Грецию, про Рим и Египет. Рассказчицей она была великолепной, и так она вдалбливала в наши, наполненные только озорством и шалостями, головы причины гибели Римской империи, как будто хотела уберечь нас всех от беды неминучей, которая, судя по темпераменту ее речи, должна была уже вот-вот произойти. Но более всего запомнился и впечатлил меня миф о Прометее в ее исполнении. Помню, что очень хотел прояснить тогда у замечательной, доброй учительницы моей: что это была за «темнота» у людей, в которой они пребывали? Почему боги дали Прометею возможность украсть, как можно понять, самое дорогое, что у них было? В то время как наш сосед по улице имени Немировича-Данченко, и тот всегда прекрасно знал, когда хотим мы оборвать у него вишни; и все время, как только они начинали зреть, бдил с длинной палкой в руке. А тут — все-таки боги, которые и желание, и действие должны бы заранее знать гораздо вернее, чем Семен Петрович, а уж для охраны этого, своего драгоценного «огня» (с такими-то дрессированными орлами, как у них!) им и палки бы не потребовалось. И что это за печень такая, что вечно можно ее орлу клевать? Но после урока ей, вполне естественно, срочно надо было бежать в учительскую, а нам — нестись стремглав на школьный двор, орать там во всю силу легких, толкаться, драться, кидаться снежками, и все это уложить в какие-то десять-пятнадцать минут полной свободы. Вступление
3
А если б спросил ее все-таки, а она — я полностью уверен в этом — объяснила бы мне все максимально понятно, то не стал бы, скорее всего, я столько лет, возвращаясь к ним вновь и вновь, искать ответы на те вопросы, которые неизбежно возникают у нас при чтении древних мифов, легенд и текстов Библии. И не встала бы явственно со временем передо мной та единственно верная панорама, что сложена мной из множества деталей, и начинается которая на дне пропасти — в двадцать тысяч лет глубиной. В одном древнегреческом мифе о Прометее: он сам собирает костяк человека, сам одевает его плотью, сотворенной им из размоченной земли, и в таком, внешне вполне законченном, виде передает его богине мудрости Минерве, которая прикосновением бабочки к голове полуфабриката одушевляет его. Причем, на античном барельефе хорошо видно, что за одушевлением к Минерве стоит целая очередь — то ли детей, то ли подростков. И получается, что Минерва в своем, с виду легком, занятии уступает в быстроте Прометею, выполняющему работу требующую большого мастерства и сноровки и создающему из «праха и пыли» существо — по «образу божьему и подобию». Но это же явный намек на то, что главным, важнейшим и наиболее трудоемким в создании человека является процесс одушевления его богиней. А из этого всего возникает интереснейший вопрос: откуда, вообще, к древним грекам поступила информация о обязательности существования в теле человека невидимой, неслышимой, невесомой и никак вообще неощутимой души? Оставим пока в стороне разбор ветхозаветного варианта сотворения Богом всего сущего за семь дней, а лучше обратимся к другому варианту древнегреческого мифа, в котором Титану Прометею становится до того жаль, находящихся в полной «темноте», людей, что он крадет для них у богов «огонь». Ведь Прометей — сын Титана Япета, олицетворяюшего собой в мифологии прародителя всего человеческого рода, и дочери Океана, Азии, а это значит, что вместе с землей, на которой все они жили, должно было непременно существовать еще и солнце. Так о какой же все-таки «темноте» и о каком «огне» идет в этом мифе речь? Кто это бродит в полной теми по земле и кто же на самом деле сам Прометей? Вот из ответов на эти, важнейшие для начала моих рассуждений, и другие вопросы начали составляться фрагменты, потом картины, а затем и вся панорама предстала передо мной, начиная с нашего происхождения и кончая не только сегодняшним днем, но и возможным нашим будущим. Найдется много романтиков, желающих с помощью машины времени совершить путешествие в прошлое. Даже — в один конец. Но если представить себе, что удалось бы романтикам этим выжить в тех непредсказуемых, скорее всего, суровых условиях; кое-как приспособиться к той жизни и затем стать членами того общества, то это бы еще не означало, что, несмотря на свой более высокий уровень образования и культуры, хоть один из них понял бы: а что в целом, собственно говоря, происходит? Куда, 4
Панорама (роман с тайнами)
к какой цели движется его страна и соседние государства, и есть ли хоть какой-нибудь смысл в происходящем, кроме борьбы за выживание? Ведь смысл развития нашей цивилизации не можем определить и мы, в наши дни, ссылаясь обычно на грандиозность замысла Господня. А все потому, мне кажется, что никак не можем найти мы отправную точку, являющуюся нашим началом, и после этого, получив уже твердую опору, попытаться приблизиться к пониманию Его цели. Будущее, т. е. цель, может открыться нам только через, как известно: не имеющее алиби прошлое, а потому совсем другое будет дело, если мы начнем спускаться вниз, к нашим истокам, пользуясь ступеньками, скобами или же просто зарубками, по захватывающей дух крутизне временного колодца, изобретенного Томасом Манном в его бессмертном, гениальном романе «Иосиф и его братья». Тогда есть у нас шанс понять и наше происхождение, постепенно спустившись к самому началу, и весь наш сложный путь; чтобы, наконец-то, поняв свое предназначение, обрести новый смысл жизни. Но до того, как ухнем мы с вами в такую головокружительную глубь, хочу я еще раз вспомнить свою «историчку», осыпавшую нас такими искрами из своих голубых, темневших от вдохновения глаз, как будто хотела она и впрямь зажечь в наших душах тот самый огонь Прометея. И здесь, конечно, может показаться странным, что я вспоминаю лишь о одной своей учительнице, но я готов поклясться, что всех своих преподавателей помню и люблю. Помню, как будто произошел только вчера этот роман: почти что полной темноты, незнания, неумения и полудиких инстинктов хулигана-мальчишки с школой, пытающейся на листе далеко не всегда белой и чистой бумаги записать посильную ей часть мирового знания, опыта и культуры и вдохнуть в тех из нас, кто не оказывает этому процессу яростного сопротивления, тягу к знаниям, совершенству и мастерству, и любовь, и уважение друг к другу. Этот, к сожалению, не всегда плодотворный, но, безусловно, на всю жизнь остающийся светлым и волнующим всех нас воспоминанием, наш первый роман — это «вчера» продолжает меня огорчать и радовать, как когда-то. И тут было бы вполне естественно — по законам жанра перейти теперь плавно к благодатнейшей теме романов с одноклассницами и ровесницами, и густенько примешать ее к этому тексту, но это никак здесь невозможно, в этой моей повести, и даже, я бы сказал, вовсе здесь неуместно, потому что «Панорама» задумывалась мной изначально как теософский трактат, плавно и верно затем переходящий в роман автора — ни много, ни мало — с самой Правдой. И только, возникшая в процессе работы, моя полная теперь уже уверенность в том, что Правда совершенно непостижима, являясь частью сущности Самого Творца, послужила поводом для переориентирования моего замысла: на сложное кружево, состоящее из романов с тайнами и таинствами бытия, начиная с тайны Атлантиды и Прометея, тайны Адама и Евы, тайны романа души и тела, и кончая, достигнувшим в наше время своего пика пошлости, опаснейшим для всего живого, романом человеВступление
5
чества с деньгами. Остается надеяться лишь, что, ставшая очевидной уже для всех, моя полигамия трепетно и вместе с тем плавно трансформируется в полифонию, и постепенно нарастающим своим звучанием заставит даже не имеющих музыкального слуха моих соучастников бытия распознать в мощном тысячеголосии симфонического оркестра основную тему — совершенно логичную схему возникновения и развития жизни на Земле. Замахнуться, однако, на всю полноту правды при этом я, по причине которую уже изложил выше и к которой обращусь еще не один раз, никак не могу, но если у кого-то после прочтения «Панорамы» будут возникать вместо старых новые вопросы, то ответить на них будет моей святой обязанностью.
6
Панорама (роман с тайнами)
Истоки тайн Как много времени прошло! Столетья тучами клубились, Тысячелетия в окно, Поймавшись в тюль, как рыбы бились. Из тюли той — годков ряды, Нельзя сказать чтобы случайно, Событьем падали в пруды, И покрывались ряской тайны. И кто ж захочет выпить пруд, Чтоб ил увидеть, мусор, кости... И карасей позвать на суд? Да это вы, пожалуй, бросьте! Все тайны видны: вот — сейчас... И только страхом нашим вечным, И ленью пошлой, без прикрас, Мы истину всегда калечим, Как будто бы того боясь, Что Правдой глупость, вдруг, излечим. Глупость здесь, конечно же, имеется в виду отнюдь не бытовая и даже не та, что стоит порой многих миллионов жизней, а та, «благодаря» которой мы упорно движемся к полному краху, ленясь сделать хотя бы шаг к ее осознанию. Но можно ли обвинить в духовной лени человека, всю свою жизнь испытывающего довольно жесткий диктат среды, вынуждающий его к образу жизни и занятиям, которые ему порою кажутся чуждыми его внутренним запросам и мечтам и которых, как ему кажется, он постарался бы избегнуть, если бы только кто-то(?!) предоставил бы ему хороший выбор? Вина Истоки тайн
7
ли этого человека в том, что он очень часто до самой своей кончины не был в состоянии понять — что только внутренняя его работа, неустанный духовный поиск и лепка своей индивидуальности дали бы ему и широкий выбор, и смысл самой жизни его? Ведь чаще всего человека по жизни сопровождают советчики, наставники, диктаторы, но никак не духовные лидеры, способные к полному пробуждению и развитию стеснительных и легкоранимых душ своих подопечных. Хотя наверняка нет ни одного, кто не попытался бы сложить Образ Бога в своей душе, и очень многие веруют в Господа достаточно искренне всю свою жизнь, но уместно будет здесь вспомнить и о том, что ученики Иисуса Христа, видевшие неоднократно Его чудеса и достаточно долго общавшиеся с Ним непосредственно, все же продолжали требовать от Иисуса, чтобы Он показался всему человечеству, а не только им, и «показал им Небесное царство и Отца Своего». И этим они показали всем нам, что были не в силах рассмотреть Бога в, стоящем прямо перед ними, Иисусе и что они бы хотели видеть все новые и новые чудеса, вместо того чтобы сразу же заняться активной внутренней работой, к которой призывал их и призывает всех нас Иисус Христос и от которой отлынивает подавляющее большинство из нас всю свою жизнь. Так можем ли мы упрекать тех, кто не верит в Бога, если они не имеют возможности видеть Его так перед собой, как видели когда-то Его толпы в Галилее, Иудее и Иерусалиме? Но если бы сегодняшние атеисты и увидели сейчас Бога, то опять же не «рассмотрели» бы Его, в стоящем прямо перед ними человеке, и не поняли бы Его Слов (как не поняли их те, которым повезло видеть и слушать Иисуса из Назарета) по той лишь одной причине, что не выполняются нами Заповеди Бога, что даны были нам, как главное условие проникновения нашего в глубину Божьего Замысла, и возможность видеть после этого не всего лишь одну оболочку, а саму суть. То есть тут само собой выходит, что я, признавая право атеиста не верить в Бога по причине, очевидно, предусмотренной самим Господом, невозможности для нас прямого распознания Образа Его, а только лишь одной оставленной Им нам тут возможностью — построения в своем внутреннем мире своего понимания Его Сути, хочу, тем не менее, увлечь воображение читателя и укрепить его нравственное кредо своими весьма необычными толкованиями легенд и мифов, превращаемыми мной постепенно в те внятные фрагменты, которые сложатся затем в никогда невиданную прежде панораму нашего бытия. Бытия, как мы видим, пока еще весьма сумбурного, и, на мой взгляд, именно потому сумбурного, что нам изначально было предложено свято верить весьма неясным поэтическим образам теми, кто в очень древние времена, добравшись до них как до истины, не смог их правильно оценить и понять. Но, считая, что имеет дело с текстами божественного происхождения, потребовал от своих соплеменников искренней и непоколебимой веры в не совсем правильно переведенные ими отрывки наидревнейших поэм, повестей, романов, пьес и философских трактатов. 8
Панорама (роман с тайнами)
Вступая на путь правок и уточнений, позволяющий прояснить религиозную мистику до состояния простоты восприятия ее основ и причин возникновения, я очень хотел бы, чтобы в каждом случае, когда, вследствие моего романа с очередной тайной, на свет белый будет появляться новая правда, читатель мой не испытывал бы желания немедленно удушить новорожденную, вернув этим ее в состояние лжи, а взял бы и на себя тоже часть труда по установлению новой и очень непростой истины. Это сотрудничество будет тем плодотворней, чем чаще будет создавать резонанс наше обоюдное желание приподняться над банальностью бытия и увидеть в новой его интерпретации не столько (наконец-то!) смысл, присущего каждому из нас, замкнутого животного цикла, сколько, неожиданно для себя, ощутить мир проторазума и осознать возможность будущего нашего вхождения в космическое братство. То есть я бы очень хотел, чтобы не только воображение читателя, но и весь его жизненный опыт и знания, весь его внутренний мир, вливаясь в мой текст, создали бы невиданную прежде возможность утверждения полной нашей уверенности в существовании Творца. Творца — просто гораздо более мудрого и могущественного, чем можем мы себе представить даже в наиболее смелых и удачных наших фантазиях. Таким образом нам, наконец, удастся с помощью интеллекта, развитие которого, к глубокому сожалению, весьма опережает наше нравственное развитие, выйти к разгадке тайны возникновения разумной жизни на планете Земля и к разгадке многих других тайн. И тогда мы будем должны — хотя бы уже своим умом, если никак не удается нам сделать это сердцем, — постигнуть смысл и значение, данных нам когда-то Познания и Добра, чтобы пойти путем, подсказанным нам Спасителем, и избежать полной катастрофы. При спуске вниз по крутизне временного колодца, мы не сможем не заметить, что о существовании Атлантиды и о страшной гибели ее знали в большинстве государств древности, но ни точного месторасположения этой страны, ни степени развития ее никто и никогда не называл. Платон уверенно заявлял о десяти тысяч лет со дня ее гибели; Солон называл несколько большую цифру; были называемы и другие сроки, но совершенно невозможно было проверить и чем-то подтвердить эти даты. Главное же в том, что они не делали никакой исторической привязки Атлантиды к какой-либо достоверно известной цивилизации, существовавшей до нее или после, не говоря уж о ее современниках; и это несмотря на то, что мифы и легенды древних греков, евреев, египтян, шумеров и других древних народов уверенно уходили в неоглядные глубины тысячелетий. Из этого можно сделать вывод, что эти «десять тысяч лет» и другие большие сроки были называемы ими просто для обозначения, таким образом, неоглядной дали времен, объясняющей предельную скудость сведений о этой, если верить легенде, высокоразвитой цивилизации. Настолько высокоразвитой, что у рассказчиков даже не находилось слов для обозначения ее чудес. Истоки тайн
9
Тяга к чудесам у древних была не меньшей, чем у нас, грешных, а, наверное, даже и большей, так как без массмедиа — краснобайство было единственным способом потешить воображение. Несмотря на это, о чудесах Атлантиды — нигде ни гу-гу. Мне кажется, что, легко представляя себе людей с песьими головами, краснобаи никак не могли позволить себе говорить всерьез: о летающих железных птицах, грохочущих на рельсах поездах, подводных лодках, похожих на морских чудовищ, и проводах, как паутина опутывающих землю. Это было бы уже чересчур фантастично для обычных россказней, да и просто было бы, по тем временам, непредставимо. «По подсчетам халдеев, от великого потопа до начала первой исторической династии Двуречья прошло 39 180 лет»,– пишет Томас Манн в прологе к своему знаменитому роману «Иосиф и его братья». Там же он упоминает, что задолго до того затонула Лемурия, являвшаяся частью, потонувшей уже в совершенно недоступной для обозрения дали, Гондваны... Надо ли нам спускаться в столь никому неведанную глубь? Туда, где нет никаких зацепок, никаких ориентиров, никаких свидетельств культуры. А был ли, действительно, в такой временной дали этот самый «великий потоп»? Если первая историческая династия Двуречья возникла через 39 180 лет после него, то кто же вел отсчет все это время, делая не иначе как зарубки каждую тысячу лет? И не является ли Гондвана и Лемурия просто плодом воображения древних фантастов, ощущавших (так же, как и мы) неодолимую потребность в поиске начала начал человечества? Нащупать в глубине веков точку отсчета хотелось всегда, а «великий потоп» был, скорее всего, далеко не один. Тогда, быть может, заинтересует нас сооружение первой пирамиды Египта, произошедшее, как считают некоторые, за четыре тысячи лет до новой эры, или совершенно фантастическое появление среди песков, поражающего воображение необъяснимой огромностью и еще больше — тайной своего художественного замысла, изображение сфинкса, сотворенного неизвестно кем в еще более давние времена? Может быть, будем мы интересоваться героями древних битв, победителями и побежденными, государствами исчезнувшими с карты земли? Нет! Цель наша: узнать происхождение человека, а потому интересуют нас — миф о Прометее, миф о рае и изгнании из него Адама и Евы, легенда о Атлантиде и, конечно же, как опора и источник сведений, Библия; без нее — никуда. Вполне возможно (во всяком случае — я на это надеюсь), что, уяснив себе правду о своем происхождении и о наших настоящих взаимоотношениях(!) с Всевышним, мы перестанем, наконец, убивать друг друга и уничтожать Землю, на которой нам еще можно жить долго и счастливо. В своем рассказе о Атлантиде мне естественнее всего было бы остановиться на дате указанной Платоном, используя его непререкаемый авторитет, чтоб, в случае чего, на него все и свалить.Тем более, что тогда немой разрыв между этой его датой и самой древней пирамидой Египта, мне было бы гораздо проще объяснить. Но есть факт существования двадцатитыся10
Панорама (роман с тайнами)
челетнего зерна культурной пшеницы, а это полностью меняет дело, давая нам тут единственно верный ориентир. В зернах этой пшеницы на один ген больше, чем в природной, дикой пшеничке, осыпающейся тотчас при вызревании, а значит — совсем непригодной для выращивания в целях культурного сельского хозяйства. Этот факт, установленный наукой, говорит нам (и говорит совершенно явственно), что двадцать с лишком тысяч лет тому назад кто-то на земле занялся генной инженерией, так как сам ген никак не мог добавиться, а генный код — самоизмениться. Дикой пшеничкой, собирая ее в горсти с земли, могло прокормиться лишь небольшое количество (племя) людей, в краткий период ее вызревания, а разведение культурной пшеницы, очевидно, понадобилось уже для прокорма множества человек, объединенных в государство. Может показаться, что теперь мне гораздо труднее объяснить чудовищный разрыв в четырнадцать тысяч лет забытья и почти полной неизвестности между гибелью Атлантиды и сооружением первой египетской пирамиды. Потому что гораздо труднее представить себе жизнь, уцелевших от катастрофы, атлантов, проходившую в окружении полудиких и диких племен в течении столь длительного срока, чем наши верные шесть тысяч лет, тоже весьма трудно представимые как одно связное целое, но все же имеющиеся в реальной, и даже сопоставимой по датам, появляющимся и исчезающим культурам, государствам и цивилизациям, современной истории. Но сотни тысяч лет существовало и существует сейчас с нами рядом неоспоримое доказательство того, что и четырнадцать, и четырнадцать в квадрате тысяч лет протекало и может в дальнейшем снова протечь без всяких проблесков разума и стремления к познанию, то есть в полном безвременьи — это совершенно дикие племена людей, нежелающие контактировать с нашей цивилизацией и неведущие никакого отсчета времени. Давайте еще раз вернемся к нашим твердым и широким ступеням и представим себе весь путь человечества, сжав промелькнувшие тысячелетия всего в несколько фраз. Начав с цивилизаций древнего Египта, древней Греции, древнего Рима, древней Персии и других древних стран, мы сможем тогда проследить, как медленно перетекало одно тысячелетие в другое, принося лишь очень незначительные изменения в жизнь и быт простых людей их населявших. Годы нашей современной жизни, очевидно, уносят нас неизмеримо дальше вперед, чем прошедшие тысячелетия, но если оживить нам не Геракла и Ахилла, не Язона и Одиссея, не Антония и Клеопатру, а Солона, Пифагора, Аристотеля, Архимеда, Платона, Диогена, Сократа, Гомера, Гиппократа, Софокла, Фирдоуси, Саади, Авиценну и многих, многих других ученых, мыслителей, драматургов и поэтов древности, и ознакомить их с чудесными возможностями интернета, то дело не в том, что вскоре они по праву встанут в ряд современных нобелевских лауреатов, а в том, что ужаснутся наверняка они гибельности нашего пути; нашего, начиная с конца девятнадцатого века, спринтерского забега. Ужаснутся, так как гибельИстоки тайн
11
ность ошибок наших была бы очевидна для них и в те стародавние времена, не говоря уж о нынешних. Выдающиеся умы планеты, имея превосходное финансирование, напряженно ищут способ обуздания антивещества, желая получать с его помощью сверхэнергию, необходимую, по-видимому, для утверждения полного мирового господства своих хозяев. Кроме того, имеется голубая мечта: разгадки тайны, так называемой, «темной материи», чтобы с ее помощью понаделать-таки массу наверняка симпатичных астероидов из нашей красавицы-Земли. Но и этого мало — в Большом адронном коллайдере группа квалифицированных специалистов надеется воссоздать тот самый взрыв, что, как считается, когда-то образовал Вселенную; и этим самым: в неимоверно далеком будущем загрузить интересной работенкой коллектив пытливых ученых, попытающихся (через несколько миллиардов годков) в стране, чем-то до боли напоминающей Швейцарию, разгадать причины этой, все образовавшей(?), космической катастрофы. Как все-таки тут бросается нам в глаза эта странная склонность к роковому объединению усилий науки и капитала, когда дело касается поиска способов тотального уничтожения жизни на земле, которого, кстати, никак не смогут избежать и сами инициаторы и разработчики новейших видов оружия! Сотни миллионов лет земляне могут жить в свое удовольствие на единственной во всей Вселенной, по богатству и разнообразию своей природы, планете, если только наведут на ней порядок; но, правда, с наведением этого элементарного порядка, исчезнут многомиллиардные прибыли и состояния частных лиц, а с ними — неограниченная власть кучки земных богачей. Поэтому и представляют их наймиты мировой общественности проблемы перенаселения и экологии роковыми и неразрешимыми, и пугают они нас скорой нехваткой пресловутых энергоресурсов и продовольствия потому, что крупный капитал не только является причиной возникновения и тормозом решения этих проблем, но и очень плодотворно паразитирует на них. Однако все эти проблемы — при наличии доброй воли и сотрудничества государств — вполне разрешимые задачи. Впрочем, к этой теме мы еще вернемся, когда достаточно прояснятся вопросы нашего происхождения и довольно странной судьбы, в которой Высшая Воля (как нам всегда казалось: загадочно, а на самом деле — вполне закономерно) переплетена с нашим яростным сопротивлением ей, обусловленным нашим постоянным стремлением к пошлому самообману. Мог ли я в своем толковании мифов и легенд обойтись без «временного колодца» и всех дат, и имен из гениального пролога Томаса Манна к его грандиозному повествованию? Разумеется, мог. Но мне так хотелось вновь — и уже не одному — окунуться в совершенно изумительный поток его мыслей, уносящий читателя к неоглядным далям мировой истории, что я не смог удержаться от желания прикоснуться снова к тому, что когда-то, доставив мне массу удовольствия, заставило меня вернуться к размышлениям о загадках некоторых мифов, легенд и текстов из Священного Писа12
Панорама (роман с тайнами)
ния. Правда, мы теперь будем подниматься навстречу Манну с той точки нашей истории, которая казалась ему совершенно недостижимой, но оказалась на самом деле не так уж и глубоко — всего лишь на отметке «20 тысяч лет» его «временного колодца». Ниже этой отметки тоже имеется история, но это — история, послужившего «заготовкой» для «производства» из нее разумного человека, дикаря, и нас мало интересуют детали его борьбы за существование. Тяжелой, полной смертельных опасностей борьбы, в результате которой он не только изобрел примитивное оружие, но и «смог назвать себя и предметы вокруг», чем и заслужил похвалу Господа. Начав с самого нашего начала и поднимаясь навстречу Томасу Манну, мы тоже, как и он, не избежим темных провалов нашей истории, но теперь мы знаем не только причины этой непроглядной темноты, но и то, что никакой прожектор не сможет помочь нам отыскать в этих временных отрезках что-либо интересное, кроме тех вещей, которые мы узнаем на ощупь, благодаря нашему опыту и логике. Однако, поднимаясь вверх, мы никак не сможем отказаться от надежных ступеней, лестничных перекладин и зарубок, которые Томас Манн оставил для всех нас в своем «временном колодце», имея, правда, несколько иные, чем мы, цели. Нам все кажется, что кто-то спрятал и утаивает от нас истину, что в каких-то древних манускриптах или, может быть, на скрижалях записана она когда-то кем-то для нас, далеких потомков, но злонамеренные жрецы либо монахи спрятали эти записи, не желая просветления масс, а то и уничтожили их. Некоторые искренне верят еще в существование магического кристалла и тринадцатого хрустального черепа, обеспечивающих их владельцу власть над тайнами и людьми. И многие еще мечтают о волшебной палочке Гарри Поттера... А между тем, вся информация, касающаяся нашего происхождения, всегда находилась и находится в нашем полном распоряжении, заключаясь в древних мифах и легендах, и текстах Библии. Дело только в очень трудно понимаемой образности этих свидетельств, пришедших к нам из глубочайшей древности; образности — достаточно сложной и в оригинале, да еще из-за неизбежных искажений временем — окончательно замутненной. Представим себе на минутку, что захотели бы мы послать в следующее тысячелетие нашим труднопредставимым потомкам какую-то особо ценную информацию или предупреждение, или разгадку всех тайн природы — ну, что бы такое мы им бы послали? Ответ тут крайне простой и весьма печальный: ничего столь далеким нашим потомкам, если, конечно, они еще будут, мы сказать не можем. А почему же тогда у нас есть подозрение, что наше прошлое хранит много тайн и чудесных секретов, посланных когда-то нам? Да все это — от, пришедшей к нам из глубины веков, твердой уверенности в том, что эти давно забытые тайны и чудеса так-таки существовали! У меня нет сомнений, что в Атлантиде множество романов, пьес и поэм было написано на темы изгнания из рая Адама и Евы и подвига Прометея. События эти были слишком свежи и судьбоносны, чтобы обойти их Истоки тайн
13
вниманием. Но представьте себе судьбу любой книги, передаваемой из рук в руки на протяжении тысяч лет. Много ли она протянет? Потому и сжался текст книги и усложнились, вернее, подверглись неоднократной адаптации ее образы, что, после гибели книги, передавать изустно ее текст со всеми подробностями, в реальность которых самим передающим все меньше и меньше верилось, становилось все сложнее и сложнее, а большинство из деталей текста терялось безвозвратно. Вот так и атлантская катастрофа неизбежно утрачивала со временем свои истинные причины и детали и делалась все более похожей на битву богов между собой, либо на их кару людям, которые, достаточно остро ощущая свою греховность, не могли во все времена не думать о каком-то неизбежном недовольстве собой высших сил; и о вполне заслуженном покарании себя ими. Надо заметить также, что после того, как нам станет понятна суть мифов и легенд, мы совершенно утратим всякую зависимость от привязки к каким-либо датам. То есть если вскоре археологи раскопают очередной, искусно сложенный из камня, дворец, а в кладовке его найдут зерна культурной пшеницы или иного злака, которому исполнилось, скажем, сорок тысяч лет, то это только увеличит срок безвременья, но никак не повлияет на истину. У меня нет никаких сомнений в том, что начинать свой роман с тайнами нам надо с самой первой из них, выраженной когда-то кем-то в очень сжатой и емкой формуле. Она настолько образна, кратка и так много вмещает в себя, что мне кажется: такая формула могла родиться только у того автора, который, если и не был прямым свидетелем внезапного (и совершенно как бы ниоткуда) появления Слова, то впитал в себя это чудо, услышав о нем от непосредственного участника событий. И то, что этот участник, сказав: «В начале было Слово, и Слово было о Боге, и Слово было Бог»,– выразил в этом сверхъемком образе начало-начал человечества, говорит нам со всей определенностью, что, во-первых, автор не привык к многословию, а во-вторых — для него, столь грандиозное как для нас, это событие было только началом, хоть и не простой, но обычной, будничной работы. Работы, в которой бывают задачи и посложнее, чем наше «начало», никак не требующее какой-то пышной велеречивости. В то же время, эта формула, этот краткий, но несравненно яркий и емкий, поэтический образ всегда будил и продолжает будить наше воображение, предоставляя нам обширнейшее поле для толкований этого самого — начала из начал. Но вместе с тем и затемняя, безусловно, смысл этого грандиознейшего действа для обычного человеческого восприятия, более всего приученного к конкретике и детализации — только и дающим ему полное представление о том или ином процессе. Естественнейшим объяснением этой, пришедшей к нам из глубины тысячелетий, формулы всегда было то, что все сущее сотворено-де Богом и продолжает существовать и развиваться, благодаря Ему. Но тогда было бы естественным так прямо все и написать, а не давать этот, трудно все-таки объяснимый, намек на еще и некое таинственное взаимозамещение Слова и Бога. А что, если все было так... 14
Панорама (роман с тайнами)
Атлантида Мистика ль? Истина ль? Где вы? Ау?! …В плитах, торосах и паковом льду! Десятки тысяч крылатых, огромных, поражающих мощью и великолепием существ, летали над хрустально-чистыми водами, над ароматными лугами и лесами, наслаждаясь свободным полетом в тугих воздушных струях, любуясь сменяющими друг друга видами, и восклицая: «Бог! Бог! Бог! Только Бог мог создать такое чудо!». Таким образом, в совершенно прямом смысле — Слово носилось над водами. И совершенно ясно и определенно звучит теперь основополагающее: «В начале было Слово, и Слово было о Боге, и Слово было Бог». И могла ли быть иной реакция на красоту Земли у тех, кто миллиарды лет, тысячелетие за тысячелетием, распространялся во Вселенной, покоряя огромные расстояния в непрестанном поиске братьев по разуму и скольконибудь пригодных для жизни планет. Ведь никогда и ничего похожего на Землю им не попадалось. Если представить себе изумление путника, скитавшегося много месяцев по пояс в снегу по безлюдной и затаенно-враждебной тайге и наткнувшегося вдруг, ни с того ни с сего, на пятизвездочный, сияющий огнями отель, с полной обслугой дожидающийся только его одного и уже не один миллион лет, то это не будет все же столь удивительно, как эта нежданная находка астронавтов. Земной рай уникален и противоречит всей природе и законам космоса, а стало быть создать его мог только Бог. И теперь им, называвшим себя Детьми Бога, предстояло решить непростую задачу: для чего Он создал Землю, и позволил им ее найти? Нравственный закон, которым руководствуются астронавты, не позволял им и мысли допустить, что это — им подарок от Всевышнего для их неги и удовольствия, или — награда за полные лишений миллиарды лет космических исследований. По законам космоса: ни в коем случае нельзя колонизовать ни одну из планет, на которой есть хотя бы шанс возникновения примитивной жизни; и они заселяли только безжизненные, суровые планеты, вкапываясь в глубь их и обустраивая там и жилье, и огромные полости для своих полетов и жизнедеятельности. Согласитесь, что называть себя Детьми Бога у них есть все основания: во-первых, кроме них не было и нет разумных (пока мы убиваем друг друга и природу Земли, нас никак нельзя назвать разумными) существ во Вселенной, а во-вторых — они выполняют все заповеди Божьи. Путешествуют в космосе они, конечно же, не в «тарелках» или иных рукотворных конструкциях, хотя используют подобные аппараты для полетов на относительно небольшие расстояния. Надо отметить также сразу, Атлантида
15
что челночные полеты в космосе крайне редко осуществляются ими, а для нас они вообще не имеют, учитывая наш короткий век, никакого смысла. Подумайте сами: собрать многомиллионную экспедицию и полететь в какое-нибудь созвездие — за тысячу, две или 10 000 световых лет от родной планеты, а потом потомкам космонавтов вернуться к потомкам тех, кто отправлял их в полет, чтобы сообщить, что там, в той дыре, куда понесла их нелегкая, ни черта интересного нет и никогда не будет — это нонсенс, это никому не нужно. Для полета к далекому созвездию берется подобная нашей Луне малая планета, которая подходит для этой цели. Вынимают затем из нее ровно столько грунта, сколько надо, чтобы обустроить ее внутри для полета двух десятков миллионов астронавтов, путешествующих, таким образом, в достаточном комфорте и безопасности и одновременно живущих там со всей полнотой жизни так, как если бы они продолжали жить на родной планете. Только такое путешествие к дальним мирам, согласитесь, и имеет смысл. Ведь длится оно, в действительности, необозримое по земным меркам количество лет, а развитие общества и исследовательская работа идут при этом своим чередом; и никто, заметьте, не спешит пролететь куда-то там со скоростью света, потому что, представьте, до сих пор не решен (какое безобразие!) вопрос материализации из частиц света в конечной точке прибытия. В кратеры давно потухших вулканов встраиваются сопла мощных двигателей, впрочем, включаемых лишь для схода с орбиты и разгона, а вся заковыка заключена в точности проложения маршрута, чтобы пользоваться в дальнейшем полете гравитационными полями Вселенной. Которые-то, как раз, и являются той самой «темной энергией», без четкого знания природы и законов которой — нельзя и мечтать о достижении какой-либо цели в Космосе. Безусловно, прав Константин Эдуардович Циолковский, предсказывавший полеты в космосе огромных кораблей, вмещающих несколько миллионов человек. Но, согласитесь, столь сложное творение рук человеческих никогда не сможет быть абсолютно надежным, а СТО и техпомощь в космосе отсутствуют. Проблемы: достаточной прочности обшивки корабля, огромных запасов топлива и продовольствия, необходимых для многовековых путешествий, откровенно говоря, выглядят неразрешимыми в реальности. Зато, как раз на таком корабле, если он будет снабжен системой имитирующей земное тяготение, можно отправиться к спутнику Марса, Юпитера или Плутона, оборудовать его для полета к дальним созвездиям и, растворясь навеки в квинтэссенции романтики, но находясь при этом в полнейшей безопасности под толщей породы в сотни метров, стартовать, наконец-то, в иные миры. Правда, лишь весьма далекие потомки, начавших этот проект, смогут достигнуть цели этого полета. И здесь, согласитесь, имеется большая нравственная проблема. Ведь они не смогут уже передумать и изменить свою судьбу, так как их предки решили их судьбы в момент отлета полностью, лишив их, оконча16
Панорама (роман с тайнами)
тельно и самым жестоким образом, права выбора. Хотя звездные скитальцы могут все же поменять конечную цель своего полета, скорректировав его, и, прибавив этим себе или убавив энное число веков путешествия, оказаться в ином созвездии; но будут ли рады и довольны они, променяв земной рай на суровую, полную лишений и тяжкого труда жизнь. Без всяких надежд на передышку. Ибо долгие века и огромные усилия потребуются, чтобы под поверхностью чужой планеты потекли реки, образовались озера, зашумели сады и рощи...то есть возникла некоторая часть того, что было (зачем-то?) оставлено на родной Земле. То есть можно смело делать вывод, что дальнее космическое путешествие может быть для нас, землян, только вынужденным крайними и иначе непреодолимыми обстоятельствами; и, безусловно, глубоко и детально предварительно осмысленным. Ну скажите: что необходимей для человечества и реальней — превращение земных пустынь и прочих неудобий в цветущие уголки природы или создание поселений на, ближайших к нам, Луне и Марсе? Учитывая, что есть подозрение того, что там уже, как говорится, занято. Вернемся, однако, к нашим астронавтам и к острову, над которым так удивительно приятно и весело было им летать. Естественно, кому-то может показаться, что на планете были (и есть) гораздо более соблазнительные места, чем этот северный остров; и в глубине любого из континентов, и на побережьях морей и океанов можно было бы выбрать местечко и получше. Но то ли относительно прохладный климат и северная природа, сильно отличавшиеся, надо заметить, тогда от нынешних условий, подходили им больше, чем упоительный юг, то ли они учитывали какие-то еще неизвестные нам факторы, а вот — именно этот остров и приглянулся им больше всех. Несомненно, что тут немалую роль сыграла не только необходимая для проведения эксперимента островная замкнутость пространства, но и удивительная красота дикарей — из двух-трех десятков местных племен — издали, своей осанкой и фигурами, поразительно напоминавших самих астронавтов. Вот в этом (почти полном издали и полностью исчезающем вблизи) сходстве — нет ли здесь какого-то намека? Как-то уж очень похожа была эта дикариная красота на, возможно, предварительный, хотя, в силу самой Творящей Руки, внешне полностью совершенный набросок; но по внутренней своей сути полностью еще не решенный и отложенный в дальний ящик стола и там позабытый; или, может быть, намеренно припрятанный пока подальше от нескромных глаз, с тайной целью потом кого-то им изумить и озадачить. А может быть: специально сотворенный в виде вечного экспоната? Или, возможно, как доказательство в каком-то остром споре? Вопросов, за истекшие пару сотен тысяч или гораздо больше лет, могло накопиться много, а вот ответ, похоже, склонны дать именно наши дни. Когда Федор Михайлович Достоевский написал, что «красота спасет мир», он интуитивно, что свойственно гениям, попал в самую точку: ибо Атлантида
17
физическая красота дикарей побудила астронавтов спасти их от полной (неподвластной эволюции!) «темноты», а спасти нас, их дальних потомков, может тоже красота — красота нравственная, если ей суждено возникнуть у большинства населения Земли. И это далеко не на пустом, согласитесь, месте, так как нравственно красивых людей знает немало наша история и наше настоящее. Одни из астронавтов считали: что если таким задумал Всевышний земной рай, то только Ему известны причины этого, и нельзя ни в коем случае вмешиваться в здешний зоопарк. А другие возражали, что недаром Он задал им такую задачу, зная о их одиночестве во Вселенной и тоске, и что ждет Он от них активных действий, а не пассивного ухода. Всех перипетий их спора нам все равно не передать из-за разницы в несколько порядков в нашем развитии, как умственном, так и духовном, но точка зрения Прометея в концеконцов возобладала, и проект его начал воплощаться в жизнь. Подумайте сами: почти наверняка никогда второй такой планеты уже не встретится. Как же было упускать такой случай?
Рай, как таковой В мифе о Адаме и Еве, их жизни в раю и грехопадении присутствует Змий-искуситель, соблазняющий Еву плодом Познания. Само собой теперь выходит, что Змий в тот раз соблазнил Прометея, а вовсе не Еву, но это не совсем так, а вернее — совсем не так, потому что к разгадке этого основополагающего мифа нам надо подходить, учитывая, что он со временем подвергся наибольшей, пожалуй, адаптации под человеческую психологию, и почти полностью состоит из человеческих заблуждений, обусловленных примитивизмом миропонимания. На самом же деле: образность данного мифа указывает нам на непреодолимый соблазн (искус) любознательного творческого начала, не упускающего случай воплощения экспансии разума — в форме зачатия новой цивилизации, благодаря полному подавлению холодной расчетливости чисто женской склонностью к авантюре обманчивой слабости. В остальном: миф полностью соответствует земной ситуации, в которой многие сотни тысяч, а возможно и гораздо более лет, племена людей, населявших Землю, питаясь в прямом смысле — чем бог послал, не утруждали себя ничем долговременным и фундаментальным и не осознавали полностью действительности. Живым свидетельством незыблемости Божьей воли, дающей нам возможность оценить всю красоту замысла райской жизни, по земле до сих пор бродят племена, не контактировавшие с цивилизацией и избегающие контакта с ней. Более того, некоторые из диких племен, ощущающие уже на протяжении столетий мощный напор многомиллиардной цивилизации, явно тяготятся им и не хотят ее благ. Где же тут Змийискуситель? Почему здесь он не приполз и не испытал на тамошних евах 18
Панорама (роман с тайнами)
своих чар? Выходит, что этот образ, действительно, не так прост, как нам представлялось. Безусловно, в той же мере, как и сама ситуация, представленная астронавтам Самим Всевышним. И у нас появляется основание подозревать, что «Змий» на самом деле — вовсе не внешнее, а внутреннее наше искушение. С которым люди постоянно имеют дело. И выходит, что не только люди. Но и Отцы наши небесные. Вряд ли бушмены, масаи, папуасы и особенно те дикари, которым до сих пор удается скрываться в недоступных местах, будут долго горевать, если наша цивилизация самоуничтожится в результате ядерной войны или плодотворного сотрудничества биолабораторий и фармкомпаний. Ведь ни «Тайд», ни «Калгон» им не нужны, и очень скоро — всего через пять-шесть веков — самолеты, корабли, поезда, автомобили и прочие блага цивилизации останутся только в их легендах. Через тысячелетия (что промелькнут неслышно и незаметно, как когда-то) изменятся они в них до неузнаваемости и полной нереальности, оставшись разве что в наскальных рисунках, чтобы изумлять и озадачивать своей фантастичностью потомков. Если они все-таки будут. Почему прошедшие два десятка тысячелетий не изменили агрессивную сущность человека, несмотря на полное осознание в разные эпохи развития человечества лучшими его умами губительности для цивилизации насилия и зла, неизбежно ведущими гомо сапиенс к самоуничтожению? Почему людям так близка и понятна тема «конца света и страшного суда», тогда как возможность улучшения качества их жизни, самим ходом развития цивилизации, демонстрируется им из века в век? Неужели Всевышний таким, самым убедительным в своей наглядности, образом показывает некоему спорщику, некоему с Ним несогласному свою, неподлежащую и так никакому сомнению, Правоту? И кто же этот спорщик? Если мы предположим, что это — некое, абсолютно равное Творцу всего сущего божество, то очень сильно ошибемся, мгновенно провалившись в тартарары представлений полудикаря-идолопоклонника. Правда, из очень древних источников нам известно, что некий Семаил был настолько приближен к Господу, а потому смел и самоуверен, что посмел с Ним спорить и даже (невозможно себе представить, но это так) советовать самому Всевышнему. Впрочем, вполне возможно, что это было вовсе не «несогласие», спор или совет, а высказанное не совсем уместное желание Семаила, на которое Творцу надо было дать адекватный ответ. Несмотря на то, что он был, по-видимому, одним из любимейших чад Творца, Семаил, как нам известно, был вскоре низвержен и осужден Престолом; но, в то же время, самым таинственным и противоречивым образом его (Семаила) проект, возможно, в качестве какого-то постоянно кому-то демонстрируемого факта полной неправоты и краха Семаиловых воззрений, был воплощен на Земле и даже не менее двух раз возрождаем из пепла для еще более полной, наверное, демонстрации Семаиловой неправоты. Впрочем, к вопросу «низвержения» Семаила мы еще обязательно вернемся, чтобы Рай, как таковой
19
как следует разобраться: а было ли это наказанием или наоборот — исполнением его мечты. Что же касается «познания», то есть того чудодейственного, очень сложного рецепта эликсира, с помощью которого Прометей излечил когда-то дикарей острова Атлантида от «темноты» и этим запустил сложнейший и невиданный ранее процесс формирования абсолютно нового вида разумной жизни в Космосе, — что касается этого «познания», то мы можем фиксировать полную невозможность отринуть его от себя тем индивидом, который познание в какой-либо форме уже обрел. То есть если мы можем себе представить, благодаря Киплингу, что ребенок воспитанный волками приобретает повадки и навыки зверя, то никак нельзя себе представить, что взрослый наш современник сможет усилием своей воли опустить себя до уровня дикаря, вытравив в себе все свои знания и опыт, и вернуть себя, таким образом, в тот самый рай — в каком-нибудь затерянном уголке джунглей. Ведь он все время будет осознавать, что попал отнюдь не в райские, в представлении цивилизованного человека, условия. Познание и осознание никаким самообманом и хитростью нельзя отделить друг от друга и использовать лишь по собственному усмотрению. А в том, что каждый из нас, рождаясь на белый свет, начинает свою жизнь с «чистого листа», заключен, конечно же, прямой намек, но я не хотел бы его сейчас до конца раскрывать и конкретизировать. Грудной ребенок, родившийся в семье двух нобелевских лауреатов, попав волею случая в дикое племя, проживет в райском неведеньи всю свою жизнь, до конца отпущенного ему срока. И хотя не только его безутешные родители, но и любой беспристрастный свидетель такую животную жизнь райской никак не назовет, но ее суть, подчеркнем снова, лишенную познания и осознания, сам Всевышний определил как райскую. И против такого определения нам никак нельзя что-либо возразить. Тем более, что скоро мы постигнем иную суть рая. Есть случай очень долгого и для науки весьма плодотворного исследования жизни дикарей Миклухо-Маклаем, но это подвиг, в научных целях, человека во всех смыслах незаурядного и значительно опередившего свое время. Понятно, что к райской жизни он никак не стремился и дикариную жизнь никогда бы райской не назвал. И тут никак нельзя не вспомнить другого подвижника науки — Чарльза Дарвина, и определиться, в свете вышеизложенного, с самой возможностью считать верной его теорию происхождения человека. Ничуть не умаляя его огромный вклад в науку, совершивший переворот в мировозрении человечества, зададимся вопросом: почему подавляющая часть ученых и значительная часть населения в конце-концов поверила в теорию происхождения человека от обезьяны? Почему в (ничем не подтвержденный и никаких шансов на подтверждение не имеющий) эволюционный переход из одного вида в другой оказалось верить людям гораздо удобнее, чем в божественное происхождение человека? Надо признать, что мистиче20
Панорама (роман с тайнами)
ский туман, скрывающий тайну сотворения земли, мирозданья и человека за семь дней Богом, оказывает сильнейшее влияние на психику людей. Имеющему кой-какой жизненный опыт и хотя бы среднее образование, надо совершить изрядное насилие над собой, чтобы этому поверить. А те строго научные данные, что говорят о многомиллиардных сроках построения нашей галактики, солнечной системы и земли, ставят человека перед выбором: либо всю свою жизнь простоять на коленях в густом мистическом тумане, воздев руки к небу, либо, прошу прощения, стать атеистом. Неудивительно, что очень многие выбирают нечто среднее, то есть верят только тогда, когда нуждаются в прощении либо в помощи. Но в то же время: несомненное присутствие Высшей Силы в окружающем нас мире, и вполне ощутимое Ее участие в нашей судьбе явственно и вполне определенно говорит нам, что Бог есть. Вот и получается, что мистическая трактовка происхождения человека религией вступает в сильное противоречие с психологией человека, вызывая справедливые вопросы: почему же мир так несправедливо устроен? Неужели столько мук людей и торжество злобных сил на земле — только из-за невинной шалости Евы с яблоком? Чем же искупить человечеству этот грех? Ведь яблочко она уже давно переварила. А с другой стороны — данные науки вступают в явное противоречие с основами религии, и с несомненной и полной демонстрацией научной правоты. Выходит, что религиозная мистика всегда мешала развитию человечества, а сейчас (из-за нее) противоречие между религией и наукой достигло уже опаснейшей стадии, угрожающей и самой вере в Бога. Может показаться, что исчезновение мистического тумана ударит по устоям религии и самой вере с еще большей силой, но это целиком и полностью не так, потому что снятие мистических покровов с происхождения человека и максимально возможное прояснение участия в этом процессе Триединой Высшей Силы поможет нам получить полную уверенность в существовании Творца. Что должно изменить наше отношение к жизни своей и жизни своих ближних и дальних, к природе земли, к самой нашей планете, как части солнечной системы, к бескрайнему космосу — и дать нам, наконец, реальную возможность почувствовать себя... малыми детьми Бога. Уничтожение мистических начал, ни в коей мере, не означает какойлибо ревизии самой религии, становление которой отмечено множеством мученических смертей ее подвижников, или какого-либо посягательства на освященные временем религиозные обряды. Устраивать здесь какую-либо реформацию — чистое безумие и полный уход от главной проблемы, решаемой только через новое понимание взаимодействия земной цивилизации и Высших Сил. Уверен, что мы освободимся от мистики полностью, если поймем, что наш Господь, полностью исключив какое-либо императивное вмешательство со стороны в процесс развития гомо сапиенс на планете Земля, предоставил именно самому человеку полное право выбора: между служением «желтому дьяволу» — в ужасном самогипнозе агрессивной жадности — Рай, как таковой
21
и сознательным нравственным самосовершенствованием, примеров которого мы можем насчитать вокруг нас достаточно много и которое стало быть вполне возможно так же и для всех остальных. Но мистика духовно ленивому человеку гораздо удобнее, чем ежедневный и непростой труд самоанализа, и поиск путей добра и справедливости, прежде всего, в своей личности и своих поступках. И чтобы сдвинуться здесь с мертвой точки, человеку требуется пример для подражания гораздо более мощный и, главное, реально более ощутимый, чем жития святых. Посудите сами: может ли служить живым примером для широких людских масс духовный подвиг явно уникальной личности, совершенный ею в, чаще всего, исключительных обстоятельствах? То есть может ли он быть повторен вообще, а тем более — принят за эталон поведения в обществе? Как ни странно, удивительно и совершенно невероятно, но, похоже, что мощную нравственную опору для человека должно предоставить государство. Государство, в котором довелось ему родиться и жить и которое в настоящее время многие граждане склонны считать, если не прямым своим врагом, то образованием, требующим больших доработок и преобразований. И это так и есть. Ведь гос.аппарат любой из стран наглядно и усердно демонстрирует своим гражданам двойные стандарты в отношении соблюдения всех законов и нравственных норм. Привилегированное положение высшего чиновничества, оказывающиеся (почему-то!) вне всякого контроля и присмотра денежные потоки, пренебрежение законом; явная жизнь не по средствам и в совершенном противоречии уровню жизни народа, как магнитом притягивают в чиновную братию мошенников и аферистов всех мастей и уровней. А это не может не вызывать вместе с народным протестом, принимающим порой крайние формы, еще и глубоко законсервированные — недоверие и антагонизм ко всем гос. инициативам и начинаниям. Нигилизм и цинизм граждан в отношении любого гос. органа и государства в целом настолько ядовит, что любое государство, чтобы выжить, должно предпринимать порой сверхусилия, вместо плавного, естественного и плодотворного процесса, возникавшего бы тут непременно, в случае любви и доверия. Но, по многим причинам, и сверхусилия эти тонут в вязкой топи клановых и личных интересов управленцев. Все это не только снижает эффективность самой государственной машины, но и крайне нежелательно искажает нравственный стержень народа. Поэтому должна быть очень четко прописана в законе ответственность руководства государства перед народом. То есть политик, прорвавшийся к власти, чтобы после этого — лишь политиканствовать, раскручивать аферы межгосударственного масштаба, наживаться, а то и кровавые бойни устраивать, должен на все сто процентов твердо знать, что кроме позора суда и тюрьмы, его ничего не ждет. Это же должны понимать все мздоимцы и аферисты, окопавшиеся в чиновной братии. Далеко не сразу, конечно, но через какое-то время, любители обогатиться на гос.должности неизбежно исчезнут, не выдержав состязания с уголовным кодексом, а государство 22
Панорама (роман с тайнами)
станет не только надежной опорой для своих граждан в их повседневной жизни, делах и заботах, но и представит тогда, наконец, своим гражданам необходимый им образец реального порядка и приемлемой для всех справедливости. Фантастика? Но вот что писал на эту тему Президент США Томас Джефферсон в пору становления страны: «Забота о человеческой жизни и счастьи, а не об их разрушении — это первая и единственная законная задача хорошего правительства». Были, конечно же, подобные идеи и раньше, но во все времена они встречались с упорным сопротивлением чиновной братии, жадность и наглость которой иным, кроме неизбежности наказания, способом не истребить. Я не предлагаю так уж сразу снимать в Голливуде фильмы с названиями: «Последний казнокрад» или «Роковой откат», и не особо надеюсь, что идея «доброго» государства, надежно защитившего свой аппарат от жулья, будет воспринята без иронии и сарказма, но, как ни крути, а без наведения в этой сфере порядка и придания государственности нового смысла, человечество никогда не выйдет из замкнутого, порочного круга. И все-таки: не собираюсь ли я предложить новый вариант «Города Солнца» или очередной способ расплодить огромное количество тунеядцев, зависящих от государственных подачек? Нет, нет и нет! Амбиций создания многотомных трудов по подробной росписи действий всех гос.служб я тоже не имею. Есть многосторонний и убедительный опыт человечества в деле построения государств, и он продолжает накапливаться, а надо лишь изменить само направление действий государства, убрав из его политики мощную направляющую агрессивной жадности. Инерция этой направляющей вполне способна преодолеть благоразумие политиков, склоняющихся часто-густо к балансу на грани возможного, который продиктован им ухудшающейся конъюнктурой мирового рынка, испытывающего на себе сейчас весь накопленный негатив системы, основанной на сверхжадности — как феномене, способном довести до абсурда экономику даже самых передовых стран. Ситуация в очередной раз напоминает ту, в которой праотец Авраам брал в одну руку нож, а другой вел своего первенца к жертвеннику. Но теперь мы видим, что все кровавые войны и бунты последних десятилетий не смогли задобрить Баала, и он не успокоится, пока к шее обезглавленной им России не будет вновь подключен доильный аппарат, так славно действовавший в ельцинские времена. Ведь для игроков в «монополию», имеющих практически неисчерпаемый запас фишек: в виде всех земных ресурсов, остановка игры никак невозможна. И они будут вести ее, несмотря на отсутствие каких-либо гарантий... лишь пассивного, в качестве «болвана», присутствия за игорным столом ядерного арсенала планеты. И тут надо заметить со всей определенностью, что легенда о некоем «вечном» персонаже земной истории («вечном Жиде») совсем не имеет в виду продолжительность жизни и вовсе никому и ничеРай, как таковой
23
го не гарантирует. Я же предлагаю, вместо этой — столь опасной, сыграть в другую игру, способную вывести человечество на качественно совершенно иной уровень жизни. Как же избежать, при такой резкой смене курса, злоупотреблений и создания новой направляющей агрессивности воителями с коррупцией и раздатчиками благодати небесной — вопрос непростой, но, при имеющемся опыте земной цивилизации, вполне разрешимый. Вернемся, наконец, из экскурса в наше настоящее к основному вопросу: что же это за райская жизнь, к которой подсознательно стремимся мы, убивая друг друга и мать-землю нашу? Ведь в любой момент вкусно поесть, в любой момент прилечь поспать, в любой момент заняться сексом — не получается и в раю, так как действуют там племенной распорядок и иерархия. Уйти из племени вдвоем и начать самостоятельную жизнь в условиях дикой природы — означает скорую гибель. Наверняка тут дело не в притяжении первобытной жизни как таковой, а в том, что наш дикариный разум, который самым странным и невероятным образом уживается в нас с нашим интеллектом, никак не может согласиться с Познанием, обеспечивая этим удивительнейший наш дуализм. Так неужели же косность «темноты» настолько сильна, что вновь победит она Огонь Прометея? И неужели суждено ему вечно испытывать муки, которые ему якобы назначили боги, за якобы похищенный им у них «огонь»? Есть ли неразрешимое противоречие между замыслом Творца и проектом Прометея — вопрос, только кажущийся чрезмерно сложным для нашего ума-разума из-за того, что ответ на него явно находится в компетенции Высших Сфер. Ведь, если бы Всевышний не хотел такого продолжения, то и не допустил бы Он, чтобы Землю нашли. В мифе о рае сказано лишь о изгнании из него, что происходит на земле мгновенно, как только получены познание и душа, и совершенно ничего — о более страшном наказании за это. И мы с вами обязательно должны понять в конце-концов, что выбор здесь намеренно оставлен за нами. Выбор, который совершаем мы в своей жизни множество раз, если посмотреть на возможные его итоги несколько шире. Я пишу на такую тему, которая интересовала человечество всегда, и писавших на нее достаточно много. Поэтому вполне возможно, что мой текст, в некоторых его местах, может кому-то напомнить тексты, другими авторами написанные ранее. Тем более, что имеется уже достаточно много догадок и по поводу Атлантиды, и по другим ключевым моментам нашей, замутненной черными провалами в ней, истории. Но составление этого текста из почти что одних только цитат неизбежно увело бы нас в сторону от истины, которая легко бы потонула в ворохе ненужных нам предположений и споров о них. Моей же целью является создание безупречной логической цепи, объясняющей с помощью новой трактовки мифов и легенд: происхождение человека разумного, сложнейшую его зависимость от Высшей Силы, триединство Бога для человека, триединство самого человека и тайну 24
Панорама (роман с тайнами)
написания Библии, и я надеюсь, что все, мною для этого сделанное, будет правильно воспринято и оценено.
Прометей Наверняка, до меня уже очень многие обращали внимание на сходство распятия на скале Прометея и его мук, принятых им от богов за помощь людям, с распятием и муками Иисуса из Назарета, потерпевшего от рук спасаемых Им. Разница здесь, если не вдаваться в детали, только в том, что орел должен был клевать печень Прометея вечно, так как именно такой срок жизни был у прикованного к скале, а Иисус из Назарета: после мук на кресте и смерти от укола в сердце копьем, снятия с креста и похорон — воскресает для Вечного царствования на Небесах. Учитывая разницу в восемнадцать тысяч лет, явный приоритет и совершенное преимущество Прометея, заключающееся в том, что его услуга человечеству — неоспоримо уникальна, вполне можно воздавать ему божеские почести и было бы странно, если бы таких сект не существовало. Хотя легко тут можно заметить и то, что совсем нечем нам, кроме своих фантазий, погасить ту разницу, которая имеется между скудными сведениями о подвиге Прометея, данными нам в образах мифов, и Новозаветными описаниями прихода и пребывания на грешной земле Иисуса Христа, которые представлены нам там, как вполне реальные, связные события, за исключением, вызывающих всегда большие сомнения у маловеров, чудес. Но эта минимальность текста мифа, я думаю, нам уже хорошо понятна, и ясен процесс ужимания атлантского романа или повести до всего нескольких абзацев, произошедший из-за выпаривания из текста в процессе переводов и многократных переписок всего того, что неизбежно со временем становилось непонятным и само по себе из-за этого оттуда испарялось. А ведь надо помнить тут еще и о том, что первичная запись этих мифов и легенд происходила: после тысяч лет их изустной передачи друг другу — в те печальные времена, когда писать было не на чем, а искусство письма сохранялось только среди жрецов. Которые, как раз, и становились авторами этих устных пересказов романов, повестей и поэм, адаптируя их под восприятие полудикарями в той мере, какая оказывалась жрецам на тот момент особенно выгодна. Однако от того, что этот, послуживший основой мифу о Прометее, текст (а нас интересуют только мифы и легенды, пришедшие к нам из той неимоверной дали), ужался до одно-двух страничного, еще не следует, что он потерял что-то в своем значении для понимания причин возникновения осознанной жизни на земле и затем — после многих испытаний и катастроф — образования нашей цивилизации. Без подвига Прометея, заключающегося во взятии им на себя всей полноты ответственности за возникновение новой разумной жизни на Земле, Прометей
25
не было бы и последующего развития человечества. И неуместны будут тут упреки, что он в соавторстве, естественно, с Всевышним создал нас не лучше, чем мы есть на самом деле. Ведь мы должны быть особо благодарны ему за то, что он оставил нам возможность самосовершенствования — самого увлекательного занятия из всех возможных на земле. Ну, а всякие попытки создания еще какой-то религии на основе нового толкования мифов и легенд, и поиски новых объектов для религиозного поклонения будут выглядеть полностью абсурдными, после того как мы с вами постепенно разберемся во всех этапах, создавшего нас, сложнейшего процесса, осуществляемого Высшей Силой. Когда я несколько выше написал о десятках тысяч астронавтов, летающих над известным нам островом, то намеренно оставил на потом уточнение того — сколько же их могло летать над всей планетой, так как не хотел так уж и сразу огорошить читателя настоящими масштабами этого полета. Действительно, трудно себе представить, чтобы кто-нибудь из прилетевших отказался бы посмотреть на такое чудо, как Земля. А значит: десятки миллионов астронавтов могли, летая над всей Землей, повторять в едином восторженном порыве: «Бог! Только Бог мог создать такое чудо!» И теперь нам еще легче себе представить, как Слово летало тогда над всей планетой одновременно. Но почему тогда в древних текстах говорится, что Слово летало над темными водами и почему «темнота», вообще, так навязчиво и плотно ассоциируется с нашим земным началом? Я думаю: читателю вполне понятно, что имелось в то время в виду отнюдь не отсутствие напрочь нашего светила или же — просто темное время суток, а таинственное и непонятное отсутствие всякой тяги к познанию у местных жителей, напоминавших (повторю еще раз!) издали — самым удивительным образом — самих астронавтов. И, может быть, эта схожесть была задумана и воплощена Богом именно для того, чтобы побудить астронавтов, отринув любые сомнения, заняться земными преобразованиями? А возможно для того, чтобы доказать «несогласным» с Ним, что это «чуть-чуть», которого все время будет не хватать им, может дать только Он? Мне же кажется, что, несмотря на крайний пессимизм внушаемый нам ситуацией, наш нравственный взлет вполне возможен и что именно этого продолжения эксперимента, обусловленного теперь уже и нашей волей, и нашими усилиями, ждут от нас с большим нетерпением и надеждой Всевышний и астронавты. Ввиду полной инертности, косности и нежелания меняться «темноты», пришлось начать с того, что являлось по своей сути — тончайшей генной инженерией. Причем, занимаясь не только устранением в организме дикарей странных препятствий развитию интеллекта, но и преобразуя растительный мир — достаточно разнообразный, но никак непригодный для прокорма будущих миллионов, а потом — и миллиардов. Одновременно шла работа над приручением некоторых из необходимых человеку домашних животных, обучением вчерашнего дикаря и полного тупицы и прививанием ему сноровки в ремеслах и сельхозтруде, а кроме того — особый 26
Панорама (роман с тайнами)
упор делался на обретение вчерашним дикарем радости от хорошо выполненного задания. Контакт у первых разумных людей и астронавтов был тогда прямой и полный, и благодаря этому мы знаем в общих чертах как они выглядели, изображая их в виде ангелов, архангелов и серафимов, но точные изображения через такую прорву времени, войны и почти полное двойное самоуничтожение до нас не дошли. И недаром они от нас скрыты, потому что тонкость чувств и ранимость не позволяют им открыться нам, не изжившим еще до сих пор расовые и сословные противоречия, насмешки и ненависть к другим — просто внешне непохожим — людям. На что же тут могут рассчитывать иные, высшие существа? Для которых подобные чувства и поведение — просто неприемлемы. Земные дикари, издали так напоминавшие астронавтов, оказались (при непосредственном контакте с ними) полной и, как были уверены многие из них, намеренной им противоположностью. Если вся жизнь Детей Бога, в полном соответствии с замыслами Отца их, нацелена на познание, и воплощение его в конкретный результат абсолютного совершенства, то вчерашний дикарь норовил поскорее набить желудок и завалиться куда-нибудь под куст, с кем-нибудь за компанию, для интереса. Эта полнейшая противоположность, весьма нарочитая даже, должна была, возможно, послужить намеком астронавтам на некоторую излишнюю, быть может, строгость их рафинированного бытия, в сравнении с животными радостями, непосредственностью ощущений и реакций на воздействие окружающего мира, а также отсутствием каких-либо угрызений совести у вчерашних дикарей. Но, может быть, это вовсе и не намек, что могло вызвать вместе с недоумением и обиду, а желание Творца: разнообразить новыми отношениями; сложными, даже кажущимися едва ли разрешимыми, задачами и достаточно жаркими спорами жизнь Своих детей, чтобы этой новизной отвлечь их, как от, вызывающего грусть, однообразия бескрайних пространств, так и от еще одной вечной проблемы — невозможности проникновения в глубины Его Замыслов. Поэтому процесс никак не мог пойти так легко, как в песне, и дарить астронавтам особую радость, похожую на восторг Пигмалиона. На все попытки просветить ее, «темнота» отзывалась такой неподатливостью, что приходилось менять подходы и изобретать варианты, которые раньше и в голову бы не пришли. Чтобы не тратить чрезмерно много времени на проверку различных методик и подходов, изолируя каждого преобразуемого дикаря на длительный срок, пришлось применить гипноз, что сейчас сказывается отрицательно, так как чересчур легко поддаются внушению как отдельные люди, так и толпы. А нанесение индивидуального кода на ладони рук дикарей избавило астронавтов от лишних хлопот и потерь времени на сложные исследования, необходимые в связи с тем, что генетическая совместимость, вступающих в брак, определяла будущее всех их потомков. В случае, если они были впоследствии послушны зову крови, не имели вредных Прометей
27
привычек, не предавались пороку, не имели наследственных заболеваний, не подвергались воздействию ядохимикатов и так далее, то есть были осторожны и вели здоровый образ жизни, что удается (увы!) не всем. Размышляя о явно нарочитом (карикатурном, как считало большинство Престола) противопоставлении земных дикарей и астронавтов, которое было задумано и воплощено на земле Богом и которое никак нельзя было поэтому посчитать — чем-то случайным, нельзя нам сбрасывать со счета возможность появления, обусловленных миллиардолетним одиночеством во Вселенной и тоской, сомнений у некоторой части вечных странников в том, что их божественное происхождение должно навечно оставаться единственным вариантом происхождения разумной жизни во Вселенной и что, стало быть, возможно (независимое от Его Воли и обусловленное уже лишь их желанием) появление разумной жизни на какой-нибудь планете Х. И хотя подавляющее большинство считало такие «сомнения» полным бредом, но все-таки сомневающихся тоже можно понять, учитывая миллиарды лет освоения космоса и неизбежное (и навсегда!) удаление от родной планеты; полный отрыв от корней, так сказать. Кроме того не могло не сказаться высочайшее развитие науки и техники, вместе с полной самостоятельностью действий дающее уверенность в своей исключительности; что само по себе не может быть не признано абсолютной истиной, но неизбежно ведет к некоторому завышению самооценки. Вот и возникла, наверное, теория, предположившая какую-то вероятность эволюционного развития какой-то неизвестной пока популяции. Неизвестной и весьма, прямо скажем, маловероятной, но почему-то оказавшейся настолько им желанной, насколько бывают желанными для большинства из нас собственные дети. Может быть, именно поэтому и была создана Всевышним на Земле эта райская идиллия, чтобы показать на ее вечном примере: ограниченность любой возможности эволюционного развития, без прямого руководства Господом всем этим процессом. То есть можно сказать и так: невозможность развития земного дикаря, при всем имеющемся у Его Детей арсенале науки и техники, в высшее существо — без искренней веры в Бога, и полнейшего этим существом выполнения Его Нравственного Завета. Потому что, согласитесь, именно дикариное начало в человеке — его атлантизм, так сказать — ведет его через бесконечные войны к самоуничтожению, что, как мы вскоре увидим, происходило на земле уже не один раз. Чтобы лучше нам понять споры астронавтов, развернувшиеся на темы возникновения Земли, неслучайного появления ее на их пути и вариантов дальнейших действий, мы должны представить себе со всей возможной ясностью: и несравнимую с нашей многочисленность их цивилизации, и весьма заметное отличие от первоначального уклада и обычаев, которое неизбежно возникает при расселении — последовательно, на одну за другой — на многие тысячи, подходящих для этого планет; и, вместе с тем, продолжающиеся полеты вечных скитальцев на миллионах малых планет по необъятной Вселенной. 28
Панорама (роман с тайнами)
Безусловно, при всей горячо декларируемой верности освященным временем традициям Престола, установленных на нем Богом, различия могли возникнуть здесь гораздо большие и разнообразные, чем у англичан с американцами и австралийцами, а у испанцев и португальцев — с южноамериканцами. Но святая верность первоначальным заветам цивилизации, пронесенная сквозь миллиарды лет, не может быть подвергнута никаким сомнениям; и чисто условно это можно сравнить — с постоянным лейтмотивом и множеством вариаций, имеющимся на его тему, заданную мирозданью Богом. С точки зрения наших современников, более всего озабоченных выгодой любого предприятия, проще всего астронавтам было бы наштамповать из дикарей биороботов и поручить контроль за ними компьютеру. Но на самом деле: такой путь не имеет никакого смысла, повторяя фактически уже существующий расклад, но с полной утратой, при этом, не только имеющейся примитивной индивидуальности каждого из дикарей, но и какогото тайного смысла, заложенного в эту ситуацию Господом. Поэтому — при более тонком, чем эта «простота», творческом подходе к этому сложнейшему делу — надо было прежде всего избежать опасностей инкубаторского стиля, и не только три с лишком тысячи праотцев наших, но и все дальнейшие поколения людей наделить в каждом отдельном случае своим характером и судьбой, достигнув полной неповторяемости их индивидуальностей, с учетом при этом еще и весьма значительного (любого!) увеличения населения. Перед Прометеем было звездное небо, с его постоянно меняющимися сочетаниями расположения зодиакальных созвездий, Солнца, планет солнечной системы и Земли, обеспечивающее с помощью компьютерной программы достаточное разнообразие личностей его подопечных и их полную неповторяемость. И дружная команда единомышленников, готовых трудиться с утра и до позднего вечера. Надо ли нам обязательно назвать каждого из них по имени в этом романе? И, наделив каждого из них своей индивидуальностью и судьбой, как наделили когда-то они нас, раскрутить сюжетные линии по полной программе? Но мы совсем о них ничего не знаем, и, мне кажется, что не только тысячелетия, что пронеслись с той поры, и самоуничтожения наши здесь виноваты, а намеренно оставлен нам о них минимум информации в преданиях и мифах, так как не в силах мы (как тогда, так и теперь) со всей полнотой понять смысл действий и жизни существ, безусловно, высшего порядка, а без глубокого понимания — любые наши фантазии будут больше походить на обидную сплетню. Поэтому я постараюсь здесь быть крайне осторожным в своих предположениях и нигде не выходить за рамки информации, полученной нами из древних источников. И хоть первоисточниками они явно не являются, но мы и из этой скудости (кем-то недопонятого и искаженного текста) постараемся все-таки выделить давно нас интригующую истину. И пусть она будет не совсем такой, какой она нам Прометей
29
ранее представлялась; и совершенно лишенной внезапных волшебных чудес и каких-то сверхъестественных превращений мертвого в живое будет вся наша дальнейшая жизнь, но зато мы получим твердую почву под ногами и понимание сути своих дальнейших действий. Наш рассказ о Прометее и его роли в нашей судьбе будет неполным, и вся эта его история останется нам малопонятной, если мы вновь не вернемся (и далеко не в последний раз!) к тому самому Семаилу, который, как это нам всем всегда внушали, прославился на всю Вселенную своим «несогласием» с самим Господом, за что и был «низвергнут» Им на грешную Землю. Так, по крайней мере, было когда-то переведено, и такой перевод дал нам полностью неверную трактовку тех совершенно достоверных и наиважнейших для нас событий. Прежде всего остановимся на «несогласии», а именно на том — как его воспринимает и переносит человеческая психика. Нам хорошо известно: какие жаркие споры возникают порой по сущим пустякам, и хорошо, как говорится, когда все хорошо заканчивается, а не перерастает в серьезные разногласия. И стоит ли нам здесь вспоминать, что дело доходит иногда до кровопролитных войн, не говоря уж о вульгарной, как ее называют криминалисты, «бытовухе»? Представим же себе реакцию древнееврейского пророка на «несогласие» Семаила с самим Господом! Ведь он был глубоковерующим человеком, и такое поведение — пускай даже и одного из наилюбимейших чад Бога — не могло его не возмущать. А так как в те времена не только с бунтовщиками, но и с непокорными в быту домочадцами поступали весьма круто, то он был, конечно, внутренне готов к любому жесткому решению Всевышнего. И даже его всем сердцем жаждал. Мне кажется также, что тот наидревнейший текст, который он со священным трепетом держал в руках, ему никак (даже при отличном знании языка атлантов, что, как вы понимаете, маловероятно) не мог быть полностью понятен, так как писался этот атлантский текст на том высочайшем уровне развития государства Атлантида, который никак не мог быть состыкован с понятиями древнееврейского пророка, если даже он был сверхмудр и гениален. Вот и бросилось ему прежде всего в глаза: это, переведенное им несколько упрощенно, «несогласие», а причины этого «несогласия» и его последствия он понять никак не мог. Мы знаем из древних источников, что «несогласному» с Господом было дано несколько имен и что все они были поставлены в понятийный ряд темной силы, противостоящей Свету и Добру. Между тем как, заклейменный древними пророками, Семаил, как раз, и был тем инициатором создания разумной жизни на Земле, которого нам бы надо почитать и любить. Множество же его имен, возможно, почерпнутых из древнего текста, намекает нам скорее о том, что «несогласных» могло быть и много, а Семаила древний первоисточник выделял из них, как некий рупор «несогласия» и провозглашения новых идей. А ведь каждая новая идея, однажды родившись и получив развитие на таком высоком уровне, потребует вначале непремен30
Панорама (роман с тайнами)
ного изменения старого подхода к делу, а затем повлечет за собой полный переворот существующего порядка вещей. Судя по всему тому, что мы можем наблюдать как в нашем прошлом, так и в настоящем, и что мы должны перевести прямой проекцией уже и в невероятно древние времена, относящиеся к первоистокам человечества, то причиной этого «несогласия», скорее всего, должно было быть: полное (миллиардолетнее!) одиночество Детей Бога во Вселенной, и их затаенное давнее, а в те времена прорвавшееся наружу, желание создать себе братьев по разуму самим, если уж, по какой-то одному Ему ведомой причине, Всевышний не предусмотрел для них этой вполне невинной радости — неожиданной встречи с равными по интеллекту и морали, но имеющими иное происхождение существами. Почему бы не создать нам самим — по своему образу и подобию — своих братьев, учитывая, что необходимые знания и опыт нами давно уже накоплены? Скорее всего, здесь — в этом вопросе мы должны искать то самое «несогласие», что послужило отправной точкой и началом создания новой человеческой цивилизации на планете Земля. И вот тут-то: разве не становится ясней нам необходимость «низвержения» Семаила на грешную Землю для проведения им самим столь горячо желаемого эксперимента, и посыла туда же, вслед ему, Души и Духа, которые в древнейших текстах даже считались разными сущностями, но на самом деле — это один: тот самый Дух Святой, которому Бог дал две земные задачи, суть которых мы разберем несколько позже. Становится также яснее: почему с такой иронией наблюдала большая часть Престола за посылом Семаила на Землю — он, таким образом, лишался очень близкого общения (добровольно и очень-очень надолго) с Всевышним, и, взамен этого, обрекал себя на тяжкую и неблагодарную работу по превращению дикаря в высокоразвитое существо, что многим казалось тогда заведомо невыполнимой задачей, которая поэтому не стоила таких усилий и риска. Учитывая, что человечество (на пике своего развития!) стремится самым странным образом к краху и полной гибели и что это не менее двух раз уже происходило, мы должны попытаться понять: о чем же говорит эта явная тщета усилий по созданию новой жизни в Космосе, минуя прямую Волю Бога? и что же при этом показывает людям демонстрация явной симпатии к нам со стороны Творца, и благоприятствование Его всей этой Семаиловой земной авантюре? Да наверное то, что без напряжения всех сил со стороны человечества — в направлении создания собственной нравственной красоты, мы никак не сможем выбраться из тех лабиринтов и замкнутых кругов, которые сами же себе создаем и рисуем. То есть от нас требуется: глубоко осмысленное, прямое наше соучастие в грандиозном процессе создания разумной жизни в Космосе, в качестве еще одной, равноправной силы. И именно такого решения проблемы от нас и ждут. Прометей
31
Нельзя не отметить также, что когда мы читаем далее в тексте о презрении части Царства Строгости к дикарю, и о похвале, в противовес этому мнению, первобытного человека Самим Творцом, то здесь опять же проявились недостатки перевода. И речь тут могла идти о недоумении Престола, вызванном недопониманием необходимости создания Богом неизмеримо более низкого, по сравнению с ними, существа, очевидно, не имеющего ни малейших шансов на самостоятельное развитие. Чисто условно и приблизительно, это можно было бы сравнить (может быть, это кто-то уже и делал) с тем удивлением, которое бы вызвал Страдивари, бросившийся, вдруг, клепать глиняные свистульки. Но это — у нас, а у них это «недоумение» имеет гораздо более высокий смысл, в который нам невозможно проникнуть, чтобы его до конца понять. «Презрение» же могло быть, вернее, явно было бы весьма обидным для Самого Творца, что, конечно же, совершенно недопустимо. И если что и было, так это, скорее всего, — глубокое сомнение в своих собственных силах, необходимых для отшлифовки столь явно еще примитивной заготовки. То есть это было сомнение в своей собственной способности соревноваться с Богом в создании разумной жизни в Космосе. А за «презрение» было принято переводчиком — вполне понятное отношение Престола к земному дикарю как скорее к животному, чем разумному существу. И тут мы подходим к наиболее трудной теме: почему же все-таки называют астронавты себя Детьми Бога? Имеет ли это переносный или прямой смысл? Разберем два варианта. Вариант первый, в котором цивилизация астронавтов возникла, согласно теории Дарвина, путем естественного отбора и постепенно достигла таких успехов, что в малых планетах, как в естественных и сверхнадежных кораблях, летает по всей Вселенной, и, возможно, даже может создавать новые солнечные системы с заранее заданными параметрами — нам придется сразу же отбросить, так как тогда делается абсолютно непонятным: откуда, при таком дарвинистком, «строго научном» варианте возникновения жизни, появился сверхдревний текст, повествующий о примитивном, но все же сумевшем назвать себя и предметы вокруг, человеке на Земле; о споре Семаила с самим Всевышним; о светочеловеках: №1 и №2; о Престоле и Царстве Строгости, и их реакции на как бы непонятную для всех шалость Творца с Землей, и созданием Им на ней рая и в нем дикаря, но при этом совершенно намеренно — по образу и подобию божьему; о сложнейшем взаимодействии тела, души и духа; о симпатии к этому процессу Самого Творца и т. д. То есть зададимся вопросом: неужели какой-то наидревнейший автор, находясь в процессе естественного отбора, смог в очень плохо представимые для нас, но считающиеся нами, по вполне естественным причинам, примитивными, доисторические времена, создать столь затейливое, многослойное и настолько как бы специально замутненное повествование, что никогда, до сегодняшнего дня, не поддавалось оно полному и ясному пониманию? 32
Панорама (роман с тайнами)
Уточнив еще раз, что переводы со всех наидревнейших текстов никак не могли быть точными по нескольким причинам, мы можем прийти к неожиданному выводу: первоисточник этот был записью — простой и бесхитростной хроники событий, предшествовавших появлению человеческой цивилизации, а вся фантастика в тексте появилась от невозможности сделать точный перевод — на том уровне образования и культуры переводчиков. Первоисточник этот, вполне возможно, был написан еще в Атлантиде, когда можно было еще воспользоваться живыми рассказами самих астронавтов, полностью откровенных с атлантами; хотя тут необходимо делать некоторые скидки, потому что никак нельзя им было не учитывать уровень своих слушателей, безусловно, способных осилить лишь какую-то общую схему. Не думаю, впрочем, что и мы могли бы сейчас понять намного больше. Однако мог этот текст родиться и в гораздо более поздние времена — вторых колонистов, когда еще живы были потомки атлантов, которые могли пользоваться первоисточниками либо уже какими-то обрывками сведений, возможно, уже и несколько искаженных временем. Но суть — не в прикидках времени рождения текста, что является совершенно безнадежной затеей, а в том, что в те баснословно фантастические времена вряд ли могли появиться какие-то посторонние темы для фантазий, когда сама повседневность и недавнее прошлое были перенасыщены материалом, дававшим множество посылов для осмысления и воплощения на бумаге, с целью закрепления навеки того, что после отлета астронавтов неумолимо ускользало от людей с каждым годом и каждым веком. Надо, надо теперь нам, как можно быстрее, возвратиться к рассказу о Прометее, а то уже вторые колонисты промелькнули мимо нас тогда, когда мы и первых-то еще не видели. Напряженный труд команды Прометея начал постепенно приносить свои плоды, и атланты научились включать свои мозги для решения насущных задач и держать прямо свой нравственный стержень. Учеба стала интересовать их, а творческие способности — давать свои плоды. Необходимо было оставаться с ними еще некоторое время, пока государственность атлантов укрепилась бы окончательно, а мораль общества превратилась бы в неприступную крепость для всех видов зла. Популяция, к тому же, была еще очень малочисленна, и народ атлантов напоминал собой малыша, требующего постоянного внимания и поддержки. Но слишком долгая опека имеет множество негативных последствий, исправление которых требует также огромных усилий. К тому же, некоторые из атлантов стали вдруг проявлять совершенно неприемлемую фамильярность, возникающую порой в отношениях между учителем и учеником, вообразившим себя его любимцем. А оскорбительные, косые взгляды иных из атлантов прямо указывали на осознание ими разницы между ними и астронавтами во внешности; и ставшей очевидной для них: незванности прибытия чужаков на Землю — можете себе представить — неизвестно откуда и зачем. Прометей
33
Дикариная суть проявилась из только что послушных и внимательных учеников, радующих учителей своими успехами, как это ни странно, с мощью — прямо пропорциональной достигнутого ими достаточно высокого уровня образования. Это было, скорее, даже похоже на какое-то странное поветрие, появившееся как бы ниоткуда, и очень напоминавшее эпидемию. Мало сказать, что это был удар ниже пояса. Настоящий боец продолжает поединок (а поединок астронавтов с «темнотой» дикарей был гораздо сложнее, поверьте, чем наши земные свершения, все вместе взятые), невзирая на неожиданное и вдвойне обидное — от своего ученика — нарушение правил. Но для деликатнейших, тончайших в общении с подопечными своими, астронавтов — это был очевидный знак краха их надежд на сотворение из дикаря высшего, разумного существа в один этап. Вы можете сказать, что я мастер сгущать краски, что все это не так уж страшно и, со временем, поправимо, но оглянемся вокруг или лучше всмотримся в самих себя: двадцать тысяч лет прошло, и много мудрости и славных дел лучших из нас, людей, пронизали и озаряют эту толщу времен, а найдется ли хоть один, кто не проявил дикариной сути своей на протяжении жизни? И не один, к тому же, раз. Не в одном, так в другом. Звериное начало, как не маскируй его, как не прячь за утонченностью манер, очень явственно, порой, выдает себя, как на картинах несчастного Брейгеля. И можно было бы, поспешив, решить, что вести с ним (началом) нескончаемую борьбу, меняя лишь декорации, — и есть удел человека и человечества. Но такое решение слишком бы упростило ситуацию, которая изначально, имея в виду ее Сотворившего, не может быть простой и однослойной. Значит — это всего лишь один из множества слоев, ставший для нас наиболее очевидным. Ко второму слою можно отнести, тоже бросающуюся в глаза, некоторую театральность, проживаемой нами жизни. Большинству из нас в ней отведена роль статистов далеко не первого, а десятого или даже сотого плана, если рассматривать период развития государства, как цельный, со множеством сцен, актов и действий, длящийся столетия спектакль. Но, при этом, жизнь каждого человека — это отдельный спектакль, в котором он — даже при полном внешнем подчинении своей судьбы кому-то — играет главную роль. Пробившиеся на главную сцену персонажи, рискнувшие взять на себя роли публичных — всем известных и всеми обсуждаемых — людей, вызывают порой чувство зависти у статистов, но кто ж виноват, что в свое время не хватило аутсайдеру смелости и упорства, пусть и авантюризма даже, чтобы вырваться из своего моноспектакля? Хотя надо отметить, что встречаются среди нас и те, кому выйти на ярко освещенную сцену и произнести свой монолог мешает чувство стыда и брезгливости; брезгливости к самому процессу лицедейства и, сопровождающего его неизбежно, обмана. «Весь мир — театр...», — совершенно справедливо заметил гениальный Вильям Шекспир, попав в самую что ни на есть «десятку», так как началь34
Панорама (роман с тайнами)
ный период превращения дикаря в человека не мог бы просто даже и состояться без обучения его с помощью театрального действа. Какие пьесы писали тогда для своих подопечных астронавты, можно представить себе, естественно, лишь в общих чертах, понимая сложность процесса воспитания человека тем более хорошо, что тайное устройство его не позволяет ему родиться с багажом знаний и опытом предыдущих поколений; и судьба каждого зависит напрямую от воспитания родителями, наставниками и медиапространством; ставшим теперь, к сожалению, не только легкодоступным, но и, зачастую бесконтрольно и трагически, главным участником, создающего члена современного общества, процесса. Мне кажется, что вопросы высокой нравственности и социальной ответственности, вопросы общественных, семейных отношений и кровной заинтересованности индивида в построении сильного духовно и экономически государства были в те времена на первом месте. В наше же время очевидно, что те, кто делает мощный вброс в сознание сотен миллионов зрителей насилия, ужаса, секса, извращений и необходимости убивать, убивать и убивать, проходя уровень за уровнем, добиваются массовой деморализации мирового сообщества и получают: массовые убийства, типа американских или норвежских трагедий; кровавые, по своей сути — антицивилизационные бунты; и, как первую ласточку, группу военнослужащих США, задумавших, пройдя уровень за уровнем, добраться до Президента своей страны. Вот что получается, когда «желтый дьявол» получает полную свободу, разрушив и продолжая разрушать человеческую мораль; и не имеет уже (после уничтожения СССР) никакого противовеса в мире. В мифах и трагедиях древней Греции и Рима, боги, наравне с людьми, являются действующими лицами, наблюдающими с Небес или с горы Олимп за похождениями героев-любимцев на грешной земле. Иногда они, кроме того что сами инициируют действие, еще и напрямую помогают своим протеже, рискуя вызвать гнев Зевса, запрещавшего из соображений морали вмешательство богов в дела земные. Но зачастую и сам Зевс помогает своим земным любимцам, вынужденно противодействуя козням других обитателей Олимпа. Здесь, мне кажется, явно проглядывают, пробившиеся сквозь тысячелетия и несколько ими искаженные, воспоминания первых атлантов о своей почти полностью театрализованной жизни в первые три с половиной века создания государства. Всем им тогда приходилось быть и актерами, и зрителями; и театр со сцены плавно перетекал на улицы и в дома, а потом — вновь на сцену. Счастливое время это, отмеченное постоянной поддержкой атлантов астронавтами, навсегда, таким образом, врезалось в память человечества в виде «золотого века», послужив основанием постоянной мечте о втором его пришествии. Знали ли Дети Бога улетая, что детищу их уготована вскоре жуткая судьба? Трудно сказать наверняка, но вечно терзаемая орлом печень — образ страданий Прометея от скорбного пути и гибели подопечных своих. Прометей
35
В одну ночь улетели астронавты с горы Богов, которая была их пристанищем на Атлантиде. Сейчас все, что осталось от нее, это — остров Шпицберген, но я не верю, что они так-таки знали о катастрофе заранее, а, тем более, что это — их же приговор и кара, или же — уничтожение селекционером неудачного материала. Или, еще невероятней, что это — карающая длань Всевышнего. Высшие Силы не занимаются смертными приговорами и их исполнением. Наше будущее полностью зависит от целей, которые ставит себе само человечество, и, соответственно, от логики развития цивилизации. Голые скалы горы Богов, надежно скрывавшие от любопытных атлантов частную жизнь астронавтов, внезапно опустели; и атланты, потерявшие в один миг опекунов, учителей и друзей, оказались в положении ребенка, оставшегося без родителей и няньки, и, вместо ожидаемой от полной свободы радости, получившего шок — от полной неопределенности своих дальнейших действий. Благодаря хорошо отлаженной астронавтами государственной машине, хаоса удалось избежать, но внутреннее недоумение, вызванное исчезновением стального сверхнадежного стержня, который, уходя в неведомую, но очень заманчивую, обещавшую еще больше захватывающе интересного, чем сегодня, даль, наматывал на себя аккуратными витками спирали дни, месяцы и годы жизни — это полное, надо сказать, недоумение отзывалось теперь противной и чуть ли не ощутимо гулкой пустотой внутри грудной клетки каждого атланта. После этого: до самого конца, до полного краха, до катастрофы атлантам все казалось, что на них с горы Богов непрерывно смотрят астронавты, и вот-вот, взмахнув огромными крылами, слетят они со своих горних высей вниз, к ним, грешным, чтобы простить и наставить их на путь истинный. Тогда как это наставление и опека — вот только что были в полном объеме, и почему-то вызывали протест в противоречивой натуре атлантов. Мне кажется, что первое противоречие, разбившее, пока еще чисто условно, атлантов на два лагеря, пролегло между теми, кто сразу горько, искренне и безутешно жалел о полном разрыве с астронавтами, и теми, кто, поглядывая с иронией, насмешкой и явным торжеством в сторону Горы, радовался своей, как они тогда считали, полнейшей теперь уже свободе. Нельзя не заметить также, что часть атлантов, не в силах воспринимать и ранее весьма абстрактную для них идею единобожия — невидимого и неощутимого, но тем не менее где-то, в непонятной для них совершенно форме, существующего Творца и полного властелина всей Вселенной, вскоре склонилась в сторону многобожия. И это тоже нетрудно понять: ведь гора Богов, возвышающаяся посреди острова, еще хранила доброту и мудрость астронавтов, каждый из которых, в силу своих, безусловно, сверхчеловеческих способностей и возможностей, представал перед атлантами только что — как всемогущий и всевидящий бог. 36
Панорама (роман с тайнами)
Мы должны помнить также и о том, что совсем недавно атланты делились на два-три десятка племен, ситуативно враждовавших друг с другом. Взаимные обиды и злоба, нейтрализованные потоком ощущений новой жизни, на самом деле никуда не делись, и, как только исчезла могучая воля, увлекавшая атлантов в ежедневную радость новизны, связанной так же, надо отметить, и с немалым напряжением сил и способностей, обиды вернулись, хоть и не в столь острой, как раньше, форме, вызывавшей межплеменные кровавые стычки, но как бы — тлеющими под золой. Кроме того, то недовольство властью, что нам так легко себе представить и что делит общество на минимум две, остро непонимающие друг друга, части, тоже способствовало разладу в столь монолитной еще недавно Атлантиде. Вспомним еще, как дети, оставшиеся без присмотра взрослых, отнимают друг у друга и делят игрушки, и ничего более для объяснения причин распада Атлантиды на два государства нам не потребуется.
Атлантида и Гиперборея
Пустота, возникшая внезапно, должна была заполниться, а для деятельности и для развития должен был появиться новый стимул. К сожалению, им стала вражда. Посудите сами, если одни радуются отлету, а лучше сказать: внезапному исчезновению астронавтов, и славят долгожданную, как они теперь говорят на каждом углу, свободу, а другие — остаются верны, любят и искренне горюют по поводу нежданного и непонятного разрыва, приведшего, как скажут позже, «к концу золотого века», то это одно лишь способно — сначала разделить общество на две половины, а потом разбить его на две непримиримые партии, с разной верой и идеологией. А если эти новые противоречия, а мы то знаем — насколько яростными они могут быть, оживят старые обиды и смертельную, бывало (!), вражду, то уже два независимых и остро соперничающих друг с другом государства могут возникнуть, как мы знаем из своей современной истории, единым росчерком пера. А тут и граница, в виде горы Богов — естественное, делящее примерно пополам остров препятствие, и раньше тоже отделявшее восточные племена от западных, получилась сама собой. Нет, конечно, можно было бы поделить Атлантиду вдоль, а не поперек, проложив границу километров на тысячу с лишком, или уж вовсе сделать все по-современному, разделив ее на десяток независимых государств, но тогда не было просто заинтересованных в таком дележе и в такой границе. Гора Богов, делившая, напоминавший своими очертаниями бумеранг, большой остров, была ранее естественным ориентиром и рубежом, перехоАтлантида и Гиперборея
37
дить который западным и восточным племенам было опасно. В те далекие времена Гора, вернее горная гряда, в которой гора Богов выделялась своими размерами, была весьма малопривлекательным и труднопроходимым местом, куда мало кого заносило. Теперь же, надо сказать, положение полностью изменилось, потребовав раздела по очень четким границам. И дело тут, наверное, в том, что астронавты, имея прародиной очень суровую по климату, с изобилием горных массивов планету, и в дальнейшем расселяясь, как мы уже знаем, на полностью безжизненные, лишенные атмосферы планеты, научились в совершенстве обрабатывать камень, используя этот природный, имеющийся всегда в нескончаемом изобилии, материал не только для строительства и монументального искусства, но и для производства из него разнообразных деталей машин и приборов, меняя особым образом структуру горных пород. Это искусство, которое алхимики нашей эры называли: «философский камень», и безуспешно пытались восстановить, астронавты передали атлантам, и теперь граница, проходящая по горному массиву, не могла не вызывать споры, но не до такой уж степени, чтобы вот так сразу — и палить друг в друга начать, и колоть, и резать, и душить, и бомбы взрывать. Тем более, что на континентах имелись неисчерпаемые ресурсы. Значит, была для ненависти иная причина. В соревновании, возникших при распаде Атлантиды на два государства, двух разных гос.систем изначально закладывается такой мощный потенциал, что развитие соревнующихся должно идти хорошим темпом и обеспечивать высокое качество всем протекающим процессам. Кроме того, в те далекие времена весь земной шар, проще простого, можно было бы поделить на две половинки, как был поделен уже сам остров; и жить себе без забот и в свое удовольствие, имея практически неисчерпаемые ресурсы на две небольшие страны, то есть таинственным и невероятным совершенно образом получить снова, и уже без всяких условий, райское существование. В нашем понимании рая: как безопасной, веселой, полной разных удовольствий, а не тяжкого труда, жизни. Правда, надо заметить, что при всяком масштабном дележе возникает недовольство, как это ни странно, обеих сторон; и зависть отравляет после всю оставшуюся жизнь, если только не сыграет роль барьера в заключении сделки. И если с легкостью можно поделить какой-нибудь простой продукт, то — как поделить целый континент? А все континенты... а моря и океаны? Да тут такая вырисовывается задачка, что легче стереть с лица земли друг друга, чем столько зависти в сердце свое поместить, и к тому же, понятное дело, на веки-вечные. Согласимся, что очень легко нам понять тех, кто считал, что стоит только упасть всем на колени, воздев руки в сторону Горы или подняв их к небесам, и взмолиться о прощении своем и возврате всемогущих и всеведающих Отцов своих, как тут же будут прощены они, и вернутся времена абсолютной доброй воли и полной защиты. Понятно нам и их вначале недовольство, открыто радующимися своей свободе соотечественниками, 38
Панорама (роман с тайнами)
а потом и ненависть к ним, как к основной причине исчезновения, мгновенно переставшего быть реальным, абсолютного Добра, и непреодолимому препятствию возврата желанных деньков золотых. Но нетрудно понять нам и тех, кто считал, что, с легкостью решив все свои проблемы, будет теперь жить исключительно в свое полное удовольствие и без всякого наблюдения и указа свыше. Тем, кто имеет перед собой пример крайнего антагонизма между Северной Кореей и Южной, не нужно объяснять, как можно заставить ненавидеть друг друга вчерашних братьев и сестер. Но и всех поголовно жителей страны заставить стать полными единомышленниками тоже никогда не удается. Поэтому атланты и гиперборейцы прекрасно знали о происходящем друг у друга и о планах на будущее, а это было крайне важно, ввиду начавшейся на пустом месте бешеной гонке вооружений. Это взаимопроникновение в намерения и планы не было тогда результатом разведывательной деятельности или предательства. На заре развития человечества, только что получив от астронавтов нравственный закон, островитяне не умели еще скрывать свои мысли, не понимали вкуса секретов и тайн, а потому вели игру в открытую. Нельзя не упомянуть еще и о том, что гиперборейцы сумели сохранить у себя систему идеального социализма, введенную на острове астронавтами, а атланты, все более склоняясь к культу свободы, как основного своего божества, и подчиняясь поэтому воле стихии и праву силы, сохранив лишь основы государственности, как поплавок в бушующем океане, отправились в авантюру предпринимательства. Нам нет, пожалуй, смысла углубляться во все перипетии их совместной жизни на острове, сразу же настолько поменявшей свои цели и смысл, что все их усилия теперь вели лишь к нарастанию того антагонизма между ними, который погубит их остров через три века непримиримой вражды и соперничества. Нельзя не заметить, правда, что самой острой проблемой на острове была нехватка рабочих рук во всех видах деятельности и отраслях промышленности; поэтому колонизация ближних и дальних территорий стала основным предметом соперничества и источником конфликтов для островитян. Везде, где устраивали свои поселения гиперборейцы, появлялись, невдалеке, и атланты. Не имея, безусловно, в своем распоряжении столь высокой науки, благодаря которой были цивилизованы сами, они, пользуясь тем, что дикари принимали их за богов, прибывших к ним с небес, соблазняли девушек и женщин, и устраивали себе большие гаремы, надеясь, что детей, рожденных от них дикарками, будет легче обучить и воспитать. Появляясь на извергающих, чтобы больше нагнать страха, дым и пламя, грохочущих воздушных аппаратах, и выходя в сверкающих одеждах к падавшим от ужаса ниц дикарям, легко было уверовать в свое всемогущество и вовсю пользоваться им. Но в дальнейшем эта вседозволенность обернется для них трагедией. Хотя, надо заметить, что то, что выглядело со стороны, как крайняя распущенность, на самом деле было единственным (и Атлантида и Гиперборея
39
полностью оправдавшим себя) способом распространения атлантской цивилизации, доступным на тот момент островитянам. А вот: надо ли было так спешить и так форсировать увеличение своей численности за счет уже теперь насильственного вовлечения «темноты и косности» в цивилизационный процесс? Причем, делая это, с целью получения количественного перевеса над вчерашними братьями для осуществления своей гегемонии в мировом процессе. Не лучше ли было бы, никуда не торопясь, предпочесть агрессивной конфронтации — мирное, взаимовыгодное сотрудничество и плавное развитие? Которое, кстати, полностью бы исключило вопиющую разницу в умственном и духовном развитии людей внутри самой цивилизации, расслаивающую общества и создающую в них постоянные напряжения. Но, когда злоба и ненависть начинают диктовать разуму, то получается именно то, что, в конце-концов, и получилось. И мы не можем не заметить теперь, что, с момента предоставления атлантам полной свободы действий, сам смысл проекта Прометея стал искажаться ими самым явным и чудовищным образом. И мы увидим вскоре — с какого именно события можно считать этот проект утратившим не только свою идею, но и превратившимся, к сожалению, в процесс, преобразующий все благие намерения, усилия и труд высокоразвитых цивилизаций в пепел, слезы и странный цикл периодических самоуничтожений. Однако можем ли мы считать, что Богом и Его Детьми не предусматривалось все произошедшее, если и не во всех (иногда весьма неожиданных) деталях, то в общем и целом? То есть, что Он и Они не могли не предвидеть всех издержек и трагических перипетий нового проекта, который должен был изначально протекать совершенно автономно. Ведь иначе — ни о каком эволюционном процессе не могло быть и речи! А только этому процессу было на этот раз предоставлено право создать из животного высшее существо, хотя, при этом, не только получив первый посыл в этом деле от Бога на острове Атлантида, но и оставаясь под Его контролем — посредством Духа Святого — и получая также, время от времени, необходимые корректировки своего развития. Вы можете тут заметить, что какая-то сложноватая получается в нашем случае — эта самая эволюция... ведь ничего похожего мы не можем увидеть ни в мире животных, ни в мире растений, но согласитесь, что и человек — создание сложнейшее и ни с кем более на земле и в космосе не сравнимое! Требующее — и возни с ним постоянной, и пригляда. Необходимого прежде всего потому, что «темнота и косность» никак не могут быть пока признанными — окончательно и бесповоротно — побежденными. Естественно, островитяне устремлялись на новые поселения в места с наиболее благоприятным климатом и, соответственно, более густонаселенные, соперничая и завидуя друг другу. Дух соперничества всегда желателен и просто необходим, но — зачем же было доводить его до смертельной вражды? Впрочем, это вопрос, безусловно, и сегодняшней нашей жизни тоже. В которой повторяем мы ошибки наших предков, как будто кто-то обязал нас делать это. 40
Панорама (роман с тайнами)
Сейчас мы можем проследить за расселением островитян по земле, используя в качестве верного признака, как развалины древних обсерваторий, так и, изумляющие нас грандиозностью и мастерством обработки, монументальные скульптуры и сооружения из огромных, тщательно отшлифованных и подогнанных друг к другу каменных плит. Несмотря на наш сегодняшний высокий уровень развития науки и техники, мы не можем создать аналог тому долговечнейшему бетону и той прочнейшей штукатурке, которыми пользовались египтяне в незапамятные времена. Но никак нельзя представить себе и то, что это было все изобретено во времена Сета (то есть в совершенно невообразимой древности!) народом, ведущим во всем остальном образ жизни, вполне соответствующий тому периоду человеческой истории. А значит: и все строительные технологии, и астрономические таблицы, и весьма сложный математический аппарат, необходимый для расчетов движения небесных тел, и технология изготовления оптики — прибыли когда-то на эти земли Африки из Атлантиды с первыми колонистами, которые со временем образовали в этом новом поселении касту жрецов, строго и бережно хранившую знания, переданные им когда-то астронавтами, и создавшую постепенно в долине Нила мощнейшее государство. Были, скорее всего, у жрецов и кое-какие знания по теории гравитации, а, может быть, и особые устройства, помогавшие древним народам управляться с неподъемными тяжестями, но все это было уничтожено при разрушении этой древней цивилизации варварами. То ли в минуты крайней опасности самими жрецами, то ли безжалостными и бессмысленными полудикарями, которыми двигала только яростная ненависть к высшему разуму, сумевшему создать, вызывающую острую зависть, модель благополучия, и волчья жадность, но никак не интерес к каким-то текстам и приспособлениям. Впрочем, кое-что так-таки оказалось в руках у кое-кого, о чем мы узнаем, когда прокрутим роман с другой тайной. Помните, как у Маяковского: «Дорога до Ялты похожа на роман — все время надо крутить!» Но мы отправимся, конечно же, гораздо южнее и немного позже. Как мне кажется, именно знания по гравитации оказались роковыми для островитян, соорудивших — в смертельной своей вражде и ненависти друг к другу — гравитационные бомбы. Наверное, как средство мщения в случае полного поражения. Последний аргумент в братском споре, так сказать. Скорее всего, взрывы именно этого страшного оружия привели к сдвигу тектонических плит и полной гибели Атлантиды. Огромные волны (цунами), поднявшиеся одна за другой при такой масштабной катастрофе, возможно и привели к тому Великому потопу, что запомнился на долгие тысячи лет всем землянам, так как значительные массы воды затопили тогда часть европейского континента на долгие десятилетия, а может быть и на столетие. Впрочем, мы никогда не узнаем — этот потоп или какой-то иной был описан в знаменитой легенде, до которой мы тоже, конечно, доберемся, но в свое время. Атлантида и Гиперборея
41
Почему я думаю, что тогда была взорвана именно гравитационная бомба, а не была эта катастрофа следствием термоядерной войны? Астронавты не могли не рассказать атлантам о крайнем коварстве атомного оружия, и они были достаточно умны, чтобы этот урок хорошо усвоить. К тому же, сама близость их армий на ограниченной островной территории полностью исключала возможность атомных взрывов. Узнали от своих учителей они также и о безжизненности, жестокости и коварстве Космоса, и потому туда не стремились. Дел на земле было невпроворот. Да и зачем улетать из рая? Поэтому, мне кажется, ракет тогда они тоже не имели, так как островное пространство было для их применения чересчур мало. Но вот остальное оружие вполне могло превосходить по своей мощи наше современное, потому что, благодаря астронавтам, желавшим в своем проекте достичь хороших результатов, мозг островитян работал на восемьдесят процентов, а не на наши жалкие — десять. Вполне достаточные, правда, для того, чтобы все равно готовить собственными руками свою погибель. Вы вправе заметить на этот мой выпад, что гравитационные бомбы, при всем своем уме, они все-таки взорвали... но до какой степени ожесточения и взаимной ненависти дошла перед этим война между ними, мы можем только догадываться. Впрочем, разве, проходившие совсем недавно, войны не доходили до омерзительной жестокости и преступлений против человечности? Так неужели же изгнание из рая, отведавших от плода Познания, предусматривает не только лишение их бестрепетного спокойствия и чисто животных радостей, но еще и обрекает на непременную гибель через несколько веков или тысячелетий? Исходя из печального опыта и трагической истории человечества, пессимисты могут воскликнуть: да! Но, если спокойно и объективно оценить ситуацию и взглянуть на происходившие на Земле процессы беспристрастно и без всякой мистики, то не увидим ли мы всетаки: подающего нам надежду развития, и не обнаружим ли (как в нашем прошлом, так и в настоящем) достаточно много выдержанных, благоразумных людей, не допускающих злость и ненависть, и беспредельную жадность к решению различного рода проблем, но, надо отметить, к глубокому сожалению, очень редко попадающих в высшие эшелоны власти. Почему наверх прорывается и руководит нами агрессивная, жестокая жадность, готовая уничтожить (в который раз!) всю цивилизацию, если не удается ей достичь своих целей? Да! Они прорываются к власти зачастую именно потому, что, имея огромные денежные средства и влияние, бесстыдно манипулируют сознанием, свободой и жизнями других людей. Но почему, голосуя за них, мы выбираем для управления странами таких «героев»? Нет ли именно в этом еще одной причины того, что мы шаг за шагом приближаемся к нашим даровым пастбищам в райских кущах? И что это предопределено? Разумеется, нет. Но нам самая пора принять законы, предусматривающие неотвратимость уголовной ответственности для тех руководителей государства (и всей чиновной братии), которые пользуются властью, чтобы решать про42
Панорама (роман с тайнами)
блемы кучки богачей и обогащаться на этом. И лишь строгое выполнение этих законов приведет к измению качественного состава власти, убрав из нее властолюбцев, аферистов, предателей и жуликов. Совершится, наконецто, поворот интересов власти в сторону экономического развития страны и нужд народа — в их полной и истинной взаимосвязи, а это в свою очередь даст такой подъем нравственности граждан, что (то кажущаяся нам, то нет) предопределенность нашего возвращения к первобытной жизни в земном раю перестанет висеть над нами домокловым мечом. Никакой мистики, ставящей навсегда наше будущее в зависимость от зловещих предсказаний древних пророков, не существует. Но в нашем прошлом есть вполне определенное предупреждение о необходимости выверенной взвешенности всех наших поступков и прямой ответственности за них. Которая неизбежно наступает, если и не в очевидной форме — прямых потерь и горьких разочарований, то тревожит нас ощущением приближения большой беды. Нет мистики в наших взаимоотношениях с Детьми Бога и с Всевышним, но есть огромная разница в интеллекте и возможностях науки и техники, пока недоступная нашему пониманию. Может быть, через две тысячи лет, а может быть только через миллион годков мы сможем выйти на уровень правильного понимания смысла сотворения Богом нашей планеты и всего на ней сущего, но это — если преодолеем нынешний, всех тревожащий этап. А правильнее сказать: полный тупик нашей цивилизации. Но вернемся к нашим атлантам. Читателя наверняка разочаровывает то, что я не описываю подробно схватку между атлантами и гиперборейцами. Но разве ради описания батальных сцен затеяли мы этот разговор? И хотя о некоторых деталях, описанных ярко и вполне достоверно в Библии, в эпосе Индии и других народов, мне придется упомянуть, но только как о давно и всем известных фактах, правда, несколько искаженных временем. А фантазировать на эти темы, при наличии обширной голливудской фильмотеки, поверьте, не имеет никакого смысла. Потому что в этих фильмах настолько полно и достоверно отображены все способы убийств, не только применявшиеся когда-либо в действительности, но и изобретенные злобным воображением авторов, что превзойти их никто и никогда не сможет. К моменту гибели Атлантиды, некоторые из колоний островитян были уже довольно многочисленны, но высокотехнологичных производств и своих научных баз не имели, так как их главной задачей было увеличение числа населения и его обучение, что было достаточно сложным и кропотливым делом. Поэтому гибель родного острова, снабжавшего их всем необходимым, поставила колонистов в очень трудное положение: у них были самолеты и вертолеты, были корабли, но лететь и плыть на них можно было либо в один конец, либо в виде прощальной прогулки, так как топливо и запчасти во время войны перестали поступать. Нужно было с нуля создавать заАтлантида и Гиперборея
43
воды и фабрики, а человеческий материал пока для этого мало годился. Ведь все инженеры, конструкторы, все специалисты высокого класса, вся научная элита и все рабочие погибли при атлантской катастрофе, не давшей ни одному обитателю острова ни одного шанса на спасение. Кроме того, волю колонистов полностью парализовал страх, так как почти все они считали гибель Атлантиды — целиком справедливой, обрушившейся на них, карой богов. И очень трудно угадать нам — сколько потребовалось тут столетий, чтобы преодолеть депрессию и начать процесс возрождения. Возрождения из, растворенного в океанских водах, пепла. После пережитого шока, постепенно возникли и организовались касты жрецов из атлантов и гиперборейцев, призванные как хранить и умножать знания, так и сохранять власть островитян в колониях, что постепенно становилось все более непростым делом. А надо было начинать еще и многотрудный процесс становления и развития (теперь уже самостоятельных) государств, весьма осложняющийся враждой островитян между собой и враждебностью части дикарей к островитянам. Хотя благоразумия у остатков атлантов и гиперборейцев, получивших только что горький урок гибели родного острова, хватало для того, чтобы не начинать новые войны, но и никакой речи о прощении друг друга и сотрудничестве тоже не было. Так как не был сделан ими главный вывод: о недопустимости злобы и ненависти в человеческих отношениях, то и крайний антагонизм между вчерашними братьями и сестрами остался, и с фатальной неизбежностью привел их к почти полному самоистреблению, в не таком уж и далеком будущем. Осколками Атлантиды и Гипербореи были на то время усеяны все континенты Земли за исключением Австралии, возможно имевшей в те времена очень уж неблагоприятный климат. А может быть, австралийские дикари, не обращая никакого внимания на чудесные появления незнакомцев с небес, просто любили закусить колонистами, предпочитая их местной фауне? Но мне кажется, что дело здесь совсем-совсем в другом, и тут надо бы обратить нам свое внимание прежде всего на то, что, во-первых, атланты и гиперборейцы, соревнуясь друг с другом в создании новых колоний, попрежнему, были очень ограниченны в людских ресурсах и уже только по этой простой причине не могли, так сказать, «объять необъятное», а вовторых — они могли (и так, скорее всего, и было) договориться между собой: не трогать этот континент, обладающий совершенно уникальной фауной, сохранив его, как загадку природы, или, правильнее будет сказать: как явную демонстрацию Всевышним своей способности создания абсолютно любых форм живой материи, используя естественный отбор и эволюцию как нужные Ему инструменты, но не более того. Надо со всей определенностью также сказать, что гиперборейцы и атланты потому могли воспринять Австралию в те времена только как чудо Господне, что атеистов среди них быть просто не могло. Посудите сами: ведь они, буквально, только что пережили факт своего создания посланцами Всевышнего, и никакие наши сомнения, обусловленные временным и информационным разрывом, и яв44
Панорама (роман с тайнами)
ным противоречием между научными фактами и религиозной мистикой, им были неведомы. А стало быть вполне могла так-таки в те времена подписанной быть конвенция: о категорическом запрете какого-либо внешнего вмешательства в природу этого континента. Коснувшись темы сплошной религиозности колонистов, мы не можем не увидеть огромной разницы — между нашей робкой верой в Бога и их полной уверенностью в Его существовании. И тут, сам собою, возникает каверзный вопрос: как же это они, обладая таким уровнем морали, обеспеченным не только знанием своего происхождения, но и полученным совсем недавно духовным багажом от лучших из учителей, которых только можно нам себе вообразить, смогли настолько погрязнуть во взаимной злобе и ненависти, что почти полностью уничтожили друг друга? Вопрос не слабый, конечно, но не только прискорбный случай с Авелем, не только Каинова печать, стоящая на челе человека, который теперь уже ведет на многие миллионы счет своим жертвам, дает на него ответ, а и коренное зловещее противоречие между духовным багажом гомо сапиенс и его дикариным разумом и инстинктами, берущими зачастую трагически мгновенный перевес. Что в те стародавние времена, в нашем самом начале развития можно бы и посчитать чем-то неизбежным — какой-то данью дикариному началу, склонному к вспышкам неконтролируемой ярости. Но можно ли и сейчас, в наше время, все тут списать только на те же самые причины, хорошо зная, что кровавые войны в наши дни возникают явно из холодного расчета, и лишь потом начинают нарастать, доминируя над моралью и разумом, мощные чувства? И не надо ли нам здесь копнуть несколько глубже, учитывая, что во все времена и во всех случаях находилась (и находится!) всему своя конкретная причина? Особая причина, которую никак нельзя списать на некий, неустранимый в полевых условиях, дефект нашего сокровенного устройства, а можно только ее объяснить нашей духовной ленью, которой предаемся мы обычно без всяких угрызений совести и без видимых для себя последствий. И тут получается, что самая пора нам задуматься о тончайшей и неулавливаемой обычно разнице — между самой горячей нашей верой в Бога, как в воплощение Добра и Гаранта спасения всех праведников, и непреклонным нравственным законом в душе, которым нам всем давно пора бы обзавестись. Мы увидим тут же, что Всевышний здесь явно предусмотрел действенность самоспасения нашего: через внутренний наш, полностью нами осознанный, запрет для себя убийств и аморальных поступков, а не через бесконечное ожидание того, что нас должен, явившись к нам с небес, волшебным образом преобразовать сам Бог. И пока мы это не осознаем полностью, мы никак не сможем выйти из ставшего нам привычным порочного круга. Конечно, о необходимости нравственного самосовершенствования известно нам давным-давно, но, как становится обидно, когда подумаешь, что от совершенно удивительной судьбы человечество отделяет какая-то одна — вполне преодолимая грань, не имеющая никакой мистической подоплеки. Атлантида и Гиперборея
45
Но вернемся к «осколкам» нашего острова и отметим, что даже в наиболее крупных из них не было никакой возможности для скорого возрождения науки и техники довоенного уровня. Специфика колоний и острый дефицит трудоспособного населения, проявившийся после катастрофы в еще большей, конечно же, степени, не оставляли надежд не только на удержание уровня жизни колонистов, но с полной очевидностью предрекали скорое сползание к почти что полудикариному существованию. Нельзя сказать, что колонистам приходилось начинать с нуля, но имевшихся обрывков знаний, при полном отсутствии средств производства, хватало лишь на то, чтобы тревожить воображение и пробуждать мечты. Основными задачами являлись: сохранение костяка колонистов, превращаемого в особую касту, восстанавливающую и преумножающую знания, обучающую свое потомство и наиболее способных, из неожиданно (каким-то чудом!) проявивших склонность к обучению дикарей; возрождение производства, на основе имеющихся примитивных ремесел, и обеспечение безопасности племени. Пока еще только племени, ведь до построения мощных государств должны были теперь пройти многие тысячелетия. Ведь мы имеем уже все основания хорошо себе представить, что металлургия, например, могла тогда начать возрождаться только с самых примитивных плавок и получения металлов и сплавов в очень небольших количествах, т. к. если даже и оказывался среди колонистов человек, имеющий достаточно полное представление о всем процессе, начиная с поиска залегания руд и кончая тонкостями выплавки и обработки металлов, то, чтобы построить хотя бы и очень небольшое предприятие ему потребовались бы кадры того уровня подготовки, что появились тогда только через семь тысяч лет развития второй земной цивилизации. Легко нам можно понять и то, что племя, имевшее возможность производства из металла оружия и всех необходимых в быту изделий, получало не только преимущества перед другими, но и оказывалось в окружении такой степени концентрации черной зависти и злобы, которая приводила иногда и к полной гибели первопроходцев. «А куда же девалось то оружие и все то оборудование, вещи и предметы, что должны были, безусловно, быть у колонистов?» — спросите вы. Да были же, конечно, у первых колонистов и электростанции, и все вещи, обеспечивающие и наш комфорт, и оружие было, конечно же, но вся та цепь высокотехнологичных предприятий, которая нужна для производства патрона, подшипника, утюга... и всех прочих изделий, была стерта с лица земли на острове Атлантида. А много ли может проработать электростанция без запчастей? А сколько нужно столетий, чтобы все — по разным причинам переставшие служить — вещи превратились в труху и исчезли? Конечно, ответы на эти вопросы мы можем получить при желании; и очень даже хорошо — на примере развития уже нашей цивилизации — мы представляем себе ту прорву времени, что проходит от создания первой плавильной печи и кузницы до создания современных нам предприятий. 46
Панорама (роман с тайнами)
В очень плохом положении оказались небольшие экспедиции, которые теперь были полностью отрезаны от крупных баз. Через некоторое время дикари, не находя более подтверждения божественному происхождению насильников, истребили мужскую часть экспедиций в тех колониях, где меры безопасности дали слабину, а жены островитян достались теперь самым сильным из дикарей. Вот тут уже эти женщины ощутили себя Евами в полном соответствии известному мифу: дать своим детям знания и воспитать их — значило лишить их рая, а оставить их в «темноте» не позволял им «змий-искуситель». Читатель легко поймет: насколько просто было судьбе потушить, возникавшие, таким образом, эти слабенькие огоньки Прометея. Хотя некоторые из них со временем развились в сильные племена, обладавшие примитивным знанием и ставшие настоящим бичом древних цивилизаций. И в конце-концов погубившие их — разгромив их армии, разрушив города и уничтожив касты жрецов, особо ненавистных варварам, которых приводили в ярость непостижимые для них: мудрость, знания и высшая организация жизни. Можно бы здесь нам в этом увидеть кару Бога за насилие островитян над дикарками, и за наглое присвоение ими себе роли богов, но давайте, как говорится, «пойдем здесь простым логическим ходом». Если бы Всевышний хотел воспитывать людей своим неотвратимым наказанием за проступки, то было бы логично сразу же уничтожить, оступившихся столь серьезно колонистов: то ли молнией, то ли потопом, то ли извержением вулкана, то ли землетрясением, или же — другими стихийными бедствиями, всегда, по мнению человека, имеющимися в распоряжении Высших Сил. Здесь же: потомки одних были убиты через сотни лет, а других — через тысячи годков. Где же тут воспитательный эффект? Получается, что произошедшие несчастья — никак не кара свыше, а следствие логики событий, предопределенной стилем поведения и ошибками человека. И давно уж замечено, что беспрестанные кровавые войны и стремление к созданию сверхоружия не могут не вести нас (в том числе и совершенно невинных, и протестующих!) к самоуничтожению. В чем, действительно, можно увидеть Волю Бога: так это в ограничении Им использования нами полной мощи нашего мозга. Мне кажется, что это было сделано Всевышним для того, чтобы процесс, который мы оставляем на потом — процесс нашего нравственного самосовершенствования, не был вновь так трагически быстро опережен нашими успехами в создании различных видов вооружений и чтобы мы имели время, нравственно созрев, понять, что смысл нашего создания Богом вовсе не в том, чтобы мы стремились к достижению максимума комфорта и удовольствий, променивая не только чистоту, но и саму жизнь окружающей нас природы на прогресс, — а все-таки в чем-то ином. Но, если я в этом случае попал в своих рассуждениях куда-то не туда и это ограничение, которое имеется де-факто, сделано для иных целей, то для каких? Ведь гибель повторных государств атлантов и гиперборейцев — теперь уже через восемь тысяч лет развития, Атлантида и Гиперборея
47
но в такой же по накалу ненависти братоубийственной войне, и наше сегодняшнее зависание на грани ядерного конфликта, через 12 тысяч лет после второй катастрофы, показывают нам, что и десяти процентов мощности нашего мозга, наверное, для нас многовато, но опустить «планку» еще ниже, сделав нас всех полуидиотами, значило бы потерять смысл всего проекта. А в то же время, мы видим, что, хотя традиционно находится гораздо меньше желающих развивать свои мозги и творческие способности, чем качать мышцы, но пределов и здесь, так же как в спортивных тренировках, не имеется — и наука сейчас достигла фантастических высот, открывающих нам невиданные ранее горизонты. То есть никак мы не можем тут заподозрить, что нас хотели бы совсем ограничить в развитии интеллекта, обрезав именно этот путь нам навсегда. И одновременно нам становится все ясней и ясней, что в нашей наивысшей точке развития, людям придется снова держать экзамен без всяких подсказок и корректировки свыше, которые — в «момент истины»! — никак тут не предусмотрены и совершенно невозможны. И если Высшей Силой предусмотрен, наверное, тут еще не один экзамен, то нам то, нам то... не пора ли нам спохватиться именно сейчас! И вспомнить о нравственном законе, данном нам изначально. На этой печальнейшей ноте подошли мы, между прочим, к, возможно, единственному научному доказательству участия Бога в нашей судьбе и Его любви к нам. Ибо — Кто же еще может держать в нашем мозгу планку такого ограничения, достоверно установленного нашей наукой? И это Им сделано вероятнее всего для того, чтобы мы смогли вместо очередной сверхбомбы — успеть изобрести могучий стимул подъема морали. Хотя ничто не может быть здесь более действенным, конечно, чем данные нам давным-давно Заповеди, которые смогут, если успеем мы их вспомнить сейчас, предотвратить очередную гибель цивилизации. И возможно последнюю, так как оружие наше столь уже чудовищно, что по оценкам ученых: в случае возникновения тотальной ядерной войны, шансов на выживание у человечества не будет. Впрочем, разве смерть наших близких может быть нам безразлична? Читатель, мне кажется, вполне уже сам может представить себе, как восемь тысяч лет — в непрестанном соперничестве и войнах между атлантами, гиперборейцами и варварами — проходило становление новых государств и развитие цивилизаций. Как потом — в результате войны, с применением уже теперь и ядерного оружия — исчезли навсегда почти все эти, называемые по старой памяти Атлантидами и Гипербореями, государства, находившиеся как на разных континентах, так и на крупных островах, и как потом: лишь немногие из оставшихся в живых, благодаря пирамидам, колонистов второй волны смогли вновь создать жреческие касты в Египте и в ряде других, чудом уцелевших остатках государств, почти полностью погибшей, второй земной цивилизации. Может быть, я чересчур уж сконцентрировал информацию в предыдущем абзаце, и надо бы мне все-таки подробнее остановиться как на дета48
Панорама (роман с тайнами)
лях жизни колонистов и их воспитанников, так и на причинах доведения их застарелой неприязни до точки кипения и взрыва. Надо заметить, что я, вообще, не склонен останавливаться на деталях, которые можно бы было нафантазировать, но при этом потерять из виду основную тему или свести ее к выяснению каких-то различий в нашем быту, уровне знаний и целях. Конечно, атланты и их прямые потомки не могли не отличаться несколько от своего окружения и от нас тоже, учитывая необычность их происхождения и достаточно долгий прямой контакт с Детьми Бога, но нас должно интересовать прежде всего: как ненависть, злоба и агрессивная жадность, погубившие когда-то атлантов, перетекая из столетия в столетие, умудряются быть присущими даже наилучшим из нас? Господа! Если начинать отсчет с момента гибели второй Атлантиды, а никакой другой точки отсчета у нас нет, то и двенадцать тысяч лет никак не могут нас вразумить. И дело тут не в том, что некий срок сейчас подходит к своему концу, а в наших ужасных традициях, которые обрекают нас на решение главных наших проблем силовым путем. Были ли среди верхушки древнего Египта, чудом уцелевшие, прямые потомки атлантов? Если судить по форме черепов некоторых из найденных археологами мумий, а также по сохранившимся изображениям фараонов и жрецов, то характерная удлиненность задней части черепа может намекать нам о наличии в те древние времена какой-то особой породы человеческой, которая могла иметь свое происхождение, как раз, с того самого острова. Но почему же тогда, уцелев сами и сохранив научную информацию, они ограничились возведением пирамид, огромных изваяний и величественных храмов, а не стали возрождать науку, технику, высокие технологии? Может быть, потому что предыдущих двух, почти поголовных, самоистреблений оказалось вполне достаточно, чтобы образумиться? Получается, что, наверное, так-таки — да. Получается, что пришло отрезвление после кровавого пира, горчайшее из всех возможных; и страх, и желание пожить на земле в свое удовольствие не только самим, но и избавить от угрозы самоуничтожения последующие поколения. Пускай не удалось запугать варваров гигантскими сооружениями, и периодических нападений полудикарей не удалось избежать, но стрелы, мечи и копья, атаки боевых колесниц и, все сметающих на своем пути, боевых слонов — это все-таки не взрывы сверхмощных атомных бомб, после которых не остается ничего живого. Во время первой атлантской катастрофы, сдвиг тектонических плит, раздвинутых, по-видимому, взрывом гравитационной бомбы, стер с лица земли все живое и все сооружения, а, хлынувшая следом, бушующая вода смыла и затопила все, что оставалось еще на поверхности. И, таким образом, никаких следов цивилизации, кроме каких-то обрывков знаний у первых колонистов, не осталось тогда вовсе. А вторая война между атлантами и гиперборейцами носила уже иной характер, и хотя почти все островные и прибрежные государства обеих сторон были уничтожены полноАтлантида и Гиперборея
49
стью, но на территории Египта и еще нескольких стран удалось атлантам не только уцелеть, но и сохранить достаточно большой объем разнообразной информации. Безусловно, большую роль при этом сыграли пирамиды, которые вряд ли строились лишь с одной целью — спасения в ядерной войне; а являлись еще, как и другие огромные сооружения, и рельефные изображения различных символов, размещенные на гигантских площадях, и громадные скульптуры на острове Св.Пасхи, ориентированные на одну, кому-то хорошо известную точку на небе, — немым призывом к покинувшим землю астронавтам и выражением крайней тоски по «денькам золотым». Но так или иначе, а именно в пирамидах, на мой взгляд, удалось уцелеть некоторым из потомков выходцев из Атлантиды. Конечно, после долгого периода полной заброшенности многие из пирамид могли обветшать или даже полуразвалиться, и в дальнейшем еще много раз ремонтироваться и перестраиваться, прежде чем кому-то из фараонов не пришло в голову обустроить в пирамиде усыпальницу для своего забальзамированного тела, чтобы хоть в таком виде «дождаться» возвращения всемогущих астронавтов, способных, как они были уверены, оживить любой труп и вдохнуть в него душу. Постепенно, это до того вошло в моду, что не только фараоны и главные жрецы, но и вельможи помельче, и просто богатые люди стали строить себе еще при жизни усыпальницы и оплачивать бальзамирование. То, что вера в возможное воскресение была за много тысяч лет до единственного, достоверно известного нам воскресения, воскресения Иисуса Христа, подтверждает и легенда о Озирисе, и другие легенды и сказания. Но почему же атланты исчезли с лица земли, почему они вымерли? Мне кажется, что после двух почти полных самоуничтожений, и осознания ими своей полной вины перед Отцами своими, которую не знали они — как и чем искупить, они впали в столь глубокую депрессию, что больше жаждали смерти, чем жизни. Это мое предположение в некоторой степени подтверждает престранный культ мертвых, воцарившийся на очень долгие времена в стране бога Атона. Все-таки — бога Солнца, а не преисподней. Должны ли мы быть благодарны последним атлантам, однажды решившим уничтожить всю научно-техническую информацию? Конечно, энтузиасты науки и, особенно, романтики поиска всяческих тайн никак не могут быть довольны их решением, но по-моему: после двух ужасающих катастроф, о которых, в отличие от нас, прямые потомки атлантов знали решительно все детали, жрецов вполне можно понять. Да и наше время, благодаря их решению, длится уже на четыре тысячи лет дольше. Понятно, кроме того, что, уничтожая до этого бережно хранимые ими книги, кассеты, диски, флешки с бесценной информацией, с огромным пластом знаний, полученных еще от астронавтов, и знаний, добытых самими колонистами в результате тысячелетних изысканий, древнеегипетские жрецы заботились, как раз, о отдаленном будущем человечества, а не о своем или даже своего потомства, так как очевидно — потребовались бы вновь многие и многие 50
Панорама (роман с тайнами)
столетия на воссоздание довоенного уровня высоких технологий. Хотя нужные знания и были тогда сохранены в достаточном объеме, но требовалось еще родить, воспитать и обучить не одно поколение тех, кто смог бы разобраться в имеющемся объеме знаний, построить заводы и фабрики и потом работать на них, производя качественный продукт. И все это, как убедил жрецов бесценный жизненный опыт предыдущих двух попыток, всего лишь для того, чтобы, пройдя через очередной этап бурного развития цивилизации, вновь погибнуть в самоуничтожительной войне. И, наверное, потомки атлантов решили тогда, что, вместо прививки высоких знаний на дикий подвой, нужно попробовать гораздо более медленный, но зато, как им представлялось, гораздо более безопасный способ: постепенного развития науки и культуры, начав их ненавязчивое распространение с тех азов, которые будут затем развиты естественным образом. Но теперь мы уже можем видеть, что на самом деле это дало нам только отсрочку. И дело тут вовсе не в том — будут ли знания получены человечеством в течение нескольких веков, или пройдет свой путь цивилизация к их вершинам за 12 тысяч лет, а только в том — сможет ли человечество, подходя к пику своего развития, понять, что его дальнейший путь возможен, если нравственный закон в душе человека будет сильнее, чем бушующие в его натуре страсти. Кроме большого объема художественной литературы, были сохранены знания по технологии обработки камня и некоторые знания необходимые жрецам, чтобы управлять народом. Еще жрецы бережно хранили знания по астрономии, так как свято верили, что развитие этой науки позволит им когда-нибудь вновь связаться с, покинувшими когда-то Землю без всяких объяснений и обещаний, астронавтами. Были ли еще где-нибудь, кроме египетских пирамид, хранилища информации? Ведь есть явные признаки существования поселений колонистов на американском континенте и на территориях большинства из евроазийских государств. Мне кажется: никак нельзя нам тут предположить то, что уцелевшие жрецы всех стран могли после столь ужасной войны договориться между собой об уничтожении тех знаний, которые привели цивилизацию к такому страшному концу. А если бы что-то и было где-то еще спрятано, кроме как в Египте, то непременно за эти тысячи лет было бы кем-нибудь да обнаружено и обнародовано. Но почему же тогда колонии на американском континенте так сильно отстали в своем развитии от европейского уровня, что испанцам их жители показались полудикарями? Мне кажется, что не только колонисты-атланты полностью погибли там в войне, но и наиболее «продвинутая» часть их учеников была уничтожена — массой недовольных как ужасной войной, так и колонизацией. То есть вечная «темнота и косность», воспользовавшись полной гибелью своих г-в, попыталась освободиться от «познания», но оказалась навечно в плену полузнания, обернувшегося, с одной стороны, кровавым мракобесием, а с другой — трепетным ожиданием возвращения своих богов. Остались ли в живых после войны у них достаточно грамотные специалисты по основным направлениям науки, техники и производства? Атлантида и Гиперборея
51
Возможно, что они в небольшом количестве и были, и было в первое время кому — и в телескоп посмотреть на звездное небо, и сложную операцию сделать, и какие-то необходимые расчеты математические произвести, а больше всего сохранилось строителей и мастеров по обработке камня и резьбе на нем, так как именно этому обучали в первую очередь тех полудикарей, которые восприняли познание на самом первом уровне. Вот это искусство и сохранилось очень надолго, тогда как более сложные виды деятельности, выходящие за уровень ремесел, требовали уже наличия не только учителей высшего уровня, но и способных воспринять высшее знание учеников, которые появились (благодаря египетским инъекциям основ наук в ближние к ним страны) даже в Европе и Азии, как мы видим из нашей современной истории, лишь относительно недавно. Поэтому во всех видах сложной деятельности (как-то сохранившиеся еще тогда) остатки знания начали постепенно исчезать вместе с последними их носителями. И все, что пытались еще по памяти повторять полудикари (рассматривая в телескоп небо, пытаясь запустить в работу станок или сделать хирургическую операцию), превратилось во всего лишь бессмысленную имитацию тех процессов, которые весьма долгое время еще помнились им: как дающие очень нужные всем результаты. Даже письменность на долгое время прекратила свое существование, потому что исчезла бумага и те, кто мог ее произвести. И тут нам самая пора обратить внимание на то, что в том городе древнего Египта, который был построен в форме треугольника в дельте Нила и прозван людьми «золотым», потому что по свидетельствам современников: крыши и стены его домов были выложены листами чистого золота, так сиявшего под лучами солнца, что у местных жителей постоянно слезились глаза; в этом самом городе — столь знаменитом, что о нем ходили легенды — жрецы местных храмов предлагали приезжим зевакам и купцам приобщиться к чтению неких древних текстов, которые они хранили в храмах. Поэтому в те, баснословно древние, времена тот из торговцев и путешественников, кто был любопытен, знал грамоту и не ленился, мог приобщиться к литературе атлантов и колонистов, а также получить некоторые первичные знания по математике, физике и астрономии. Я думаю, что золотые украшения города Он, были в нем именно для того и заведены, чтобы привлечь туда как можно больше народа со всего света. Народа, конечно же, способного не только оплатить многомесячные путешествия, но и получить у жрецов максимум тех знаний, которые им позволял усвоить их собственный уровень развития. Такой способ передачи древних знаний был тогда придуман потомками атлантов вместо жесткой колонизации, принесшей в итоге, как они полагали, всеобщую гибель. Да и сил у египтян было уже маловато, чтобы распространять цивилизацию прежним способом. Хотя есть признаки того, что египетские жрецы, в благоприятные для этого периоды, посылали во многие, известные им по довоенной географии, страны Европы и Азии свои миссии с просветительской целью. А в Америку, надо заметить это, плыть на ладье по бурным водам — было далеко 52
Панорама (роман с тайнами)
и опасно. И не известно было — что там ждет миссионеров, и можно ли будет им вернуться назад... т. е. риск был слишком большим, чтобы отправиться в такую даль. Пришла пора нам определиться, наконец, с датами исторических событий, которыми я, как вы уже заметили, не злоупотребляю и лишь одна из которых пока что совпала с известной датой, озвученной Платоном. Ведь мы вот только что уточнили, что 12 тысяч лет назад состоялась-таки гибель Атлантиды, но гибель уже Атлантиды №2, вернее нескольких Атлантид сразу, что и объясняет расхождения у древних ученых — в определении ее местоположения. Эти расхождения тем более хорошо объяснимы, что они и о «вторых» имели лишь одни слухи вместо сведений, а о «первой» — вообще ничего не подозревали. Конечно, если начинать нам разговор о датах, то первым делом надо нам вспомнить о том: сколько длился пермский период или мезозойская эра и сколько времени ушло, вообще, на создание солнечной системы и развитие жизни на Земле. Слов нет, эти совершенно грандиозные даты выглядят для нас абстрактно, но все это — точно определенные наукой сроки. И говорят они нам явственно, что Всевышний оперирует такими сроками так же просто, как мы назначаем сроки постройки дома или иных сооружений. Я думаю, правда, что у Создателя они определены поточнее, чем наши приблизительные: миллиончик туда миллиончик сюда, но если Он оперирует сроками в миллиарды лет, то что тут значат наши 20 тысяч лет — всего лишь миг один. А вот откуда я взял, что астронавты непосредственно занимались созданием человека разумного на Земле около 350-ти лет, и потом: чуть больше трехсот лет атланты и гиперборейцы прожили во взаимной вражде, неотвратимо приближая собственную гибель в ужасной катастрофе — мне придется объяснять уже самому, и никто, как говорится, мне тут уже не поможет. Хотя и тут я опираюсь на всем и очень давно, вернее сказать: сверхдавно, известную нам цифру. Ее озвучил нам, как знаменитое «число зверя», Святой Иоанн Богослов в своем Откровении, которое принято считать мистическим предсказанием «скорого» конца света. Вполне понятно, что он посчитал текст, который попал к нему в руки, предсказанием очень скорого будущего; но нет никакого предопределения, и нет неизбежности гибели нашей цивилизации — ни по какому зову ангельских труб. Святому Иоанну Богослову, скорее всего, попала в руки поэма атланта или гиперборейца, пережившего атомную войну и отображавшего все ужасы этой катастрофы, случившейся примерно за десять тысяч лет до того, как Св. Иоанн начал свой перевод. Легко понять, что он при этом столкнулся, как минимум, с четырьмя трудностями. Первая: расшифровка самого текста, написанного на языке, которым давным-давно никто не пользуется. Вторая — понимание сложной образности поэмы. Третья — понимание тех обстоятельств жизни колонистов и уровня вооружения армий воюющих сторон, самой Атлантида и Гиперборея
53
возможности которых древний мудрец и пророк не мог попросту себе никак представить. И четвертая трудность, а вернее — общий для всех древнееврейских толкователей текстов из Ковчега Завета неправильный подход к переводу, вызывавших у них благоговение, древнейших текстов, заключался в том, что они каждый из текстов рассматривали как божественное указание, предупреждение свыше или универсальную мудрость, обеспечивающую власть и могущество. То есть они искали в текстах то, что в интересующем их виде там просто-напросто найти было невозможно. И хотя не могли среди прочих им не попадаться научные тексты по математике, физике, химии, биологии и прочим дисциплинам — но разве могли они в то время в них разобраться и понять, наверняка вызывавшие у них особый интерес, формулы как-то иначе, чем какие-то магические знаки, обеспечивающие их владельцу, если знает он секрет их применения, полный контроль над сверхъестественной силой? Будем же к ним справедливы, несмотря на эти замечания, и заметим тут то, что человечеству давали импульсы развития не какие-то иные — а только эти, написанные древними евреями, тексты, даже если в них и давались переводы первоисточника с досадными ошибками, пропусками и неточностями. Неизвестный никому автор поэмы, на глазах которого разворачивалась вся жуткая картина апокалипсиса, не мог не расценить произошедшее тогда, как страшнейшее из зверств, совершенное полностью озверелыми людьми. Поэтому по небу у него летают драконы с легко угадываемым — аналогичным применяемому в современной авиации вооружением, а из моря выходят звери, напоминающие: то десантный корабль, то подводную лодку, вооруженную торпедами и ракетами. Саранча же изображает: то смертельную радиацию, мучающую людей пять месяцев, то до зубов вооруженные войска, то бронетанковую технику, грохочущую, как множество колесниц озверелых варваров. Падающие, время от времени, под трубные звуки (вой бомб?) звезды, уничтожающие, треть за третью, все живое и отравляющие воду в реках, — суть атомные бомбы или ракеты с ядерными боеголовками. Картину страшных зверств и тотального уничтожения, наполняя наши души леденящим ужасом, дополняет знаменитое и таинственное, мистическое «число Зверя». Число 666, по-видимому, нанесенное на тела сподвижников «зверя». Во все времена никто не мог объяснить — откуда взялась эта цифра, что она значит? Так вот, мне кажется, что, вызывавшая всегда массу споров и предположений, эта цифра на самом деле является сроком существовования первой цивилизации: начиная от самого зарождения ее и кончая мгновениями ее ужасной гибели; и именно поэтому эта цифра тогда и настраивала на крайнюю ненависть обе стороны в одинаковой степени. А ведь вину за произошедшие на Атлантиде события естественно было бы поделить между собой, покаяться и зажить в мире и согласии, но нет — вместо этого толпы возбужденных молодчиков (точно таких же, как мы видим сейчас) носились по улицам и заставляли наносить «число мести» на свои тела тех, кто сохранял еще благоразумие. 54
Панорама (роман с тайнами)
И вот: зверское чувство мести,– которое, как нам хорошо это из жизненного опыта известно, легко и полностью затмевает разум, мгновенно уничтожает нравственность и парализует связи ума с душою,– в трагический момент наибольшего накала, вспыхнув, как горькая «звезда полынь», превратило в ничто вторую земную цивилизацию. Это и было названо автором поэмы — вторым приходом Зверя. Потому что он, конечно же, был прекрасно осведомлен о первой катастрофе. Безусловно, некоторая часть текста, по вполне понятным причинам, вообще не поддалась переводу, а то, что удалось все-таки перевести, Св.Иоанн Богослов никак не мог воспринять, как произошедшее десять тысяч лет тому назад событие, так как ни в шумерских, ни в ассирийских, ни в вавилонских, ни в еврейских, ни в египетских, ни в греческих, ни в римских и так далее текстах — ничего подобного не описывалось, исключая битвы богов друг с другом либо с титанами, что на этот раз в переводимый текст никак нельзя было вписать. Но, при этом, описанная в поэме битва выглядела настолько фантастичной, что никак нельзя ее было не отнести к сфере непостижимой мудрости и всезнания богов. Поэтому, учитывая известную нам тягу Св. Иоанна к предсказаниям, он не мог не интерпретировать эту поэму, как пророчество о страшных событиях, которые должны уже «вскоре», учитывая непостижимую древность текста, произойти. Конечно же, Св.Иоанн дополнил переводимый им текст, там где не мог его даже приблизительно истолковать, своими, присущими его времени, реалиями и символами — в виде «семи голов» и «десяти рогов», «двух маслин», «свечей» и т. д., осовременивая, таким образом, теперь уже свое собственное «откровение». Значение которого для нас так велико, что моими комментариями его никак нельзя поколебать и поставить под какие-либо сомнения. Тут надо нам помнить всегда, что на том уровне знания — древние пророки делали все, чтобы вдохнуть в людей веру в Бога и укрепить ее в них. И быть им глубоко благодарными за это. Почему же я все-таки делю эту, понятную нам теперь уже в результате очередного нашего романа с тайной, цифру: на 350 и 316 лет? Как ни печально, но тут я никого не могу пригласить в соавторы, потому что опираюсь в этом «дележе» только на собственные интуитивные построения. А именно: я прикидываю — сколько же потребовалось астронавтам времени, чтобы сделать свою работу на Земле, учитывая ее сверхсложность и как бы намеренную неподатливость исходного материала, и попытаться кроме того еще не то что бы завершить этот эксперимент, потому что он продолжается и будет продолжаться еще энное количество лет до его перехода в новое качество, а довести эту свою работу (созданного ими зародыша новой разумной жизни в космосе) до той степени совершенства, после которой возможно саморазвитие ее, включая как самоуничтожения, так и последующие самостоятельные возрождения. Которые не нужно будет им больше контролировать и направлять, являясь с небес на землю. Атлантида и Гиперборея
55
И у меня никак не получается поделить эту исходную цифру, в которой нам не приходится сомневаться и которая была известна и до Св.Иоанна, но не была еще облачена в столь грозные одежды, а считалась просто «нехорошей» из-за долетевших отголосков сверхдавних событий, потонувших в совершенно неоглядных далях; не получается мне ее поделить как-то иначе и обделить временем «золотой» период нашего развития, а от последующего периода что-то убавить или прибавить к нему тоже, потому что нам «удалось» подойти к черте военной и моральной — к черте возможного полного самоуничтожения — всего за какой-то век интенсивного развития науки и техники, а у атлантов этот срок определялся не состоянием их науки, а мощью морального стержня, который был внедрен в их сознание астронавтами. То есть нравственный закон в их душах не позволял им довольно долго напасть друг на друга. Кроме этого, я не могу не учитывать, что для образования своих достаточно многочисленных колоний и обучения в них полудикарей островитянам требовалось тоже не одно столетие, и если бы они не успели их тогда, до полной гибели Атлантиды создать, то потребовалось бы им уже не восемь тысяч лет до достижения пика своего развития, а гораздо больше времени. А мы вот сейчас только что, как раз, и выяснили, что 12 тысяч лет тому назад произошел-таки тот самый второй приход «зверя», то есть тот самый апокалипсис, о приближении которого нас решил предупредить Святой Иоанн Богослов, перепутав прошлое с будущим. Но что касается моей разбивки цифры 666 на два периода именно таким образом, то я не настаиваю на ней — ни в коем случае. Тогда как, коснувшись программы возрождения самоуничтожившихся цивилизаций, мы можем твердо уже опереться на знаменитый миф о возрождающейся из пепла птице Феникс, и совершенно неправ будет тот, кто скажет, что миф не может быть достаточной опорой — может, и в некоторых случаях является опорой и средством проникновения в тайны бытия гораздо более мощным, чем самая высокая и старая пирамида, потому что Слово всегда несет нам удивительно полную информацию, которую надо лишь полностью из него извлечь. И если в этом мифе совсем не о том, покажется вам, идет речь — то о чем же? Ведь ни Сахара и ни одна другая пустыня не превратились на наших глазах в плодородные земли, и такую тенденцию невозможно себе представить. Не было и не будет случая возрождения исчезнувших видов насекомых, птиц и животных — так что птица Феникс является образом все-таки нашей, земной, цивилизации. Чтобы завершить наш обзор тайн и событий, случившихся в первые восемь тысяч лет нашего развития, мы должны еще раз (наверняка, не последний) вернуться к великому Семаилу, и к его коварному, как считалось, совету Творцу создать на Земле подобное Ему самому и Его детям, но плодовитое, грешное и несущее зло в окружающий мир существо, что должно было привнести туда еще и добро, и разнообразить, таким образом, несколько скучноватую, прямо скажем, до того, жизнь. Сосредоточим теперь свое внимание на том — почему Семаил назван в этом тексте «великим»? 56
Панорама (роман с тайнами)
Тогда как совершенно очевидно, что называть его так, ставя в один ряд с Всевышним, совершенно бестактно и недопустимо. Наверное здесь мы сталкиваемся вновь с неточностями перевода, и Семаила «великим» можно называть не в моменты его бесед с Творцом, а — по отношению к нам, которых-то как раз и создали, благодаря его идее создания разумной жизни в космосе эволюционным путем, но под непосредственным его, Семаила, присмотром. Но древний еврей-переводчик и интерпретатор этого текста никак не мог себе представить, что так можно называть Семаила уже после его «несогласия» с Господом, и низвержения Им на грешную землю Семаила с такой силой, что его полет можно было тогда сравнить с падающей звездой. Что мы сейчас уже в силах понять, как наоборот — одобрение Творцом всего проекта Семаила в целом, и посыл его и его соратников в космическом корабле (а мы уже знаем,что это — хорошо оборудованная малая планета) на Землю для осуществления эксперимента. Впрочем, и сам автор первоисточника вполне мог сравнить полет этого корабля с «падающей звездой», а великого Семаила, приближенного к самому Творцу исполина, имевшего, в отличие от прочих, 24 крыла, с ехидной иронией назвать «князем тьмы», имея в виду, что он меняет свое близкое общение с Господом на Престоле (мне кажется, что так называют они свою родную планету) на жизнь в окружении «темных» дикарей на грешной Земле. Кроме того, он брал на себя тяжкие заботы и неблагодарный (нас, действительно, трудненько назвать благодарными) труд на совершенно необозримые времена, а потому его и ждали насмешки большинства обитателей Престола, считавших этот, нарушавший весь, существовавший миллиарды лет, порядок и гармонию, проект — сущим безумием. Но можем ли мы представить себе, что Творец, миллиарды лет до того позаботившийся о создании Земли, а затем — рая на ней... что Он мог не предусмотреть накопления у Его детей тоски и недовольства однообразием безжизненных пространств и что Он не предвидел прихода к Нему Семаила и его компании. Мне кажется, что нет — Он не только предвидел все это, но и заранее побеспокоился о том, чтобы, совершенно неожиданным для них этим превосходным ходом, разнообразить жизнь Своих детей, несмотря на демонстративное непонимание частью из них этой новизны. А мог ли древний философ и мудрец, разбиравший этот текст, понять все тонкости взаимоотношений на Престоле, и мог ли он понять Семаила иначе как бунтовщика и противника Самого Господа, совместив его образ с образами Сатаны, Вельзевула, Мефистофеля, Воланда... а его «низвержение» на Землю мог ли он понять иначе... как помещение его в преисподнюю? И то очень даже удивительно, надо сказать, что этот древний еврейский пророк, стремившийся понять как роль Бога в создании всего сущего, так и свое стремление к самопознанию Бога в себе, и это — на фоне идолопоклонства и многобожия других народов; что этот древний пророк не только сумел довольно-таки верно перевести этот первоисточник из Ковчега Завета, но и хитроумно вплел в текст свою собственную философию и свое Атлантида и Гиперборея
57
понимание Зла, как посланного с Небес на землю проклятия Бога, сделав это с тем невинным бесстыдством, с которым человек всегда обеляет себя перед лицом Высших Сил. Но разве мы не должны понять сейчас это все несколько по-другому, и совместить образ Семаила не с Сатаной, а с проектом Прометея? И почему не иметь тут вместо одного образа два или больше? Трудно сразу подыскать здесь ответ, не обратив внимания, что нам намеренно или в силу сложившихся обстоятельств оставлен минимум информации, и другие действующие лица полностью обезличены. Зато мы любим называть одно лицо самыми разными именами. И трудно тут сказать: что же больше влияло в те времена на точность перевода, но что примешивался тут национальный колорит, свои понятия, предпочтения и цели — так это наверняка так и есть. И то, что мы должны быть благодарны переводчикам, давшим нам ту часть информации, которую удалось им самим как-то понять, а особенно (и несравненно!!!) должны быть благодарны Семаилу, воплотившему всетаки на Земле свой, являющийся на самом деле лишь малой частью планов Всевышнего, замысел, так это — вне всяких сомнений — наша обязанность и дело чести. На сверхтрудность миссии Семаила-Прометея указывает нам еще и то, что племена, сохранившие с давних времен, измеряемых сотнями тысяч лет, свою самобытность и примитивный уклад жизни, намеренно прячутся от цивилизации в сельве и джунглях. Конечно, причины, заставляющие дикарей отвергать цивилизацию (при явном отсутствии стремления у них к познанию, а значит: и к осознанию очевидных для нас преимуществ перед дикариным — нашего образа жизни), можно было бы отнести только к звериной осторожности и чисто животному страху. Но опыт общения с ними и попытки адаптации их к современной жизни показывают, что они, являясь в сущности такими же, как мы, людьми, не столько боятся встречи с современным человеком, сколько совершенно равнодушны к несомненным выгодам такого общения. И мы, и наша цивилизация их совсем не интересуют. И это можно объяснить, учитывая, что они по-своему достаточно умны, только тем внутренним запретом, который можно преодолеть лишь очень значительными внешними усилиями, свидетелями и соучастниками которых мы все являемся. Очевидно, что это — тот самый запрет: вкушать от плода познания. Остается лишь попросить тех, кому «Огонь Прометея», несмотря на все мои усилия, все еще кажется весьма и весьма малопонятным образом древнегреческого мифа: попробуйте мысленно представить себе свою судьбу в диком племени и затем сравните, полученную таким образом картину, с нашим сегодняшним днем — разница, которая получится у вас, как раз и составит эффект этого Огня. Чтобы окончательно прояснить затемненные временем места мифа, который, наряду с Книгой Бытия, надо считать основополагающим объяснением нашего прошлого, замечу: что широкая программа земных преобразований, названная в мифе «огнем Прометея», никак не могла быть 58
Панорама (роман с тайнами)
«украденной» им у богов, и здесь мы имеем дело опять же с неправильным переводом сложных философских доктрин, в которых уже после атлантской катастрофы — задним числом — доказывалась порочность попытки Прометея подменить своими действиями прямую волю Бога. «Перебрал на себя функции Бога... взял на себя слишком много...взял, без спросу...присвоил себе право...», — вполне могло быть переведено: «украл», тем более, что всей глубины текста переводчики никак не могли себе даже приблизительно представить. И, конечно же, психология человека никак не могла упустить тут случай переложить всю вину за произошедшие с людьми несчастья на просветившего их. Прикованность Прометея к земной скале, означает: невозможность для него окончить эксперимент после первой, второй и так далее катастроф; и его пролонгацию на необозримые времена, в течение которых он будет, как Сизиф, катить свой камень на вершину. А страшные муки, прикованного к земной скале, на закате Солнца — действительные нравственные мучения Прометея, Семаила и, неназванных нам, всех причастных к эксперименту, от осознания полной невозможности предотвращения ими своим вмешательством очередного «заката», то есть страшного конца очередной цивилизации в ужасной войне. По-видимому, этому суждено продолжаться до тех пор, пока человечество, в каком-то своем очередном витке развития, не придет к простому осознанию необходимости собственных активных усилий по построению на Земле новой цивилизации: космического масштаба нравственности и интеллекта. То есть от нас требуется не пассивное ожидание спасения нашего со Стороны, а активное наше соучастие в этом процессе — путем построения в себе неприступной крепости нравственности, которую никаким соблазном нельзя взломать. Глубокое осознание нами необходимости самоанализа и самоконтроля (ибо никто нас ни к чему не принуждает и принудить не может!) связано напрямую с подъемом ограничительной планки нашего интеллекта. Постепенно перед нами откроются все тайны, что так мучат нас сейчас. А вот всякая подлая несправедливость и всякое преступление станут совершенно невозможны, и вся система юриспруденции, поражающая нас своим уродством, отпадет, как «высохший лист с зеленого древа жизни». Случится так, как говорил Иисус Христос: «Разрушится старый храм веры и придет Новый». Но имел Он в виду, конечно же, не какую-то замену объекта поклонения или изменение ритуала. Здесь проглядывает, как мне кажется, проясняющийся только сейчас, намек на грядущее абсолютно новое понимание человеком всего мироустройства и своего места в нем, связанное с новым проникновением в самую суть Его слов, обращенных ко всем нам. Лично у меня нет сомнений, что на земле, где так много соблазнов и так заразительно бушует жизнь, совершенно неуместными были бы призывы к полному аскетизму населения, как средству выхода на новый нравственный уровень духовного развития. Согласитесь, что трудновато предстаАтлантида и Гиперборея
59
вить себе идеалом для всего населения земли: отшельника, пустынника или столпника, как и вообще любого фанатика веры, избравшего для себя единственной целью всей жизни — укрощение своей плоти для возвышения души. Хотя нельзя не поклониться тем подвижникам веры, что дали нам, грешным, пример такой жизни, но представить себе массовость такого самоотречения на земле никак невозможно. К тому же: есть у людей занятия, требующие большой самоотдачи и сосредоточения, и ведущие нас к нравственному совершенству никак не хуже самоистязаний, потому что достижение профессиональных высот в них самым таинственным образом бывает связано с твердостью нашего кредо. И нельзя тут не заметить, что, хотя в нас неизменно вызывают восхищение те немногие из людей, в которых не можем мы найти какого-либо изьяна и порока, и мы любим издали любоваться сиянием этих вершин духа, периодически то здесь, то там возникающих, но только превращение этих локальных деталей земного пейзажа в единое неоглядное сверкающее пространство позволит нам спасти этот мир. Время летит незаметно, и вот уже около восемнадцати тысяч лет прошло с момента зажжения огня Прометея на острове Атлантида, а нравственность землян скатилась, к сожалению, к тому печальному уровню, что позволял им приносить первенца своего в жертву идолам, чтобы задобрить их, а себя избавить от страха. Причем, умерщвленный младенец закапывался под фундамент своего жилища, чтобы идол не перепутал жертвующего с соседом. Представим же и мы себе психологию человека, который способен был искать опору для будущего своего и своей семьи в убийстве собственного сына своими руками, и поймем, что при таком трагическом развитии событий на Земле, у Детей Бога не оставалось иного пути... как совершить попытку номер два.
Попытка номер два На этот раз, местом действия была выбрана Иудея, где процесс утверждения единобожия зашел в то время так далеко, что вместо собственного сына — в жертву приносился агнец, сжигаемый на алтаре. Но новый прилет на Землю и вступление в прямой контакт с подопечными были невозможны. Требовался иной подход и совсем новый метод. Тем более, что положение дел на земле, связанное с «огнем Прометея», зашло в какой-то странный тупик. Казалось бы, сделано все возможное: дан нравственный закон и знания, и множество всяческих нюансов учтено; и душа, и дух сотрудничают с грешным телом постоянно, стараясь по мере возможного ограничить дикие инстинкты и пробудить тягу к прекрасному, но «темнота и косность» продолжают оказывать свое тупое и непреодолимое, как болотная трясина, сопротивление Свету и Добру, что внешне(!) выглядело как нонсенс, и все более становилось неразрешимой проблемой. 60
Панорама (роман с тайнами)
Нужно было попытаться понять эту проблему, увидев ее изнутри. То есть прожив в человеческом обществе обычной человеческой жизнью всю жизнь: от рождения — до смерти. И, поняв причины стагнации, вывести людей из нее. Теперь, с этой точки зрения, вся история Иисуса Христа: от рождения и до Голгофы — становится понятней. В пору мужской зрелости, в пору расцвета и наилучшей концентрации всех сил, каждому доброму человеку хочется обнять весь мир, всем помочь, всех сделать лучше и счастливей, всех любить. Тем более Он, представляя собой воплощение Света и Добра, каждый день свой отмечал помощью людям и каждый миг свой наполнял любовью к ним. Он продолжал любить их, когда Его предали и, избив, связали, и подвергли унижениям, допросу, истязаниям и удару бичом, от которого Он упал; и в ответ на очередное чудо исцеления, которое Он совершил, мгновенно вылечив Понтия Пилата, назвали преступником и приговорили к мучительной казни. Но Он продолжал всех любить, прощая их за то, «что не ведают, что творят», и позаботился, перед самой смертью своей, о глотке воды для распятого рядом разбойника. Есть, все же, в этой истории и другая ее сторона, так сказать, подоплека. Заметив, что проповеди добра и справедливости отскакивают от подавляющего большинства слушателей, как горох от стенки, Он вынужден был совершать чудеса, желая этим возбудить интерес толпы и привлечь как можно больше сторонников и последователей. Чудеса исцеления неизлечимо больных и калек и воскресение умерших должны были обеспечить Ему массу, трепетно внимающих и абсолютно верящих каждому Его слову, учеников. А кормление (или лучше сказать: насыщение малым количеством еды) многотысячной толпы должно было и вовсе — привлечь со всех окрестных городов и весей десятки или, скорее, сотни тысяч горячих почитателей и сторонников, готовых внимать каждому слову Его и делать все, что Он скажет. Ведь пропитание всегда было главнейшей из проблем человека — тут же: слушатели и последователи получали еще и пищу духовную, и невиданные прежде, оставшиеся навсегда уникальными, зрелища. Казалось бы — что еще надо? Но сначала Его подло предает за тридцать сребреников Иуда, причем само появление этой роли в сценарии, сам этот персонаж — с заранее, при учениках объявленной ролью предателя — наталкивает нас на мысль, что Он немало насмотрелся на предательство и натерпелся от него в своей земной жизни, и захотел поэтому намертво пригвоздить к позорному столбу это самое предательство, которому, само собой разумеется, не учили атлантов астронавты и которое не было замечено в повадках дикарей, населявших остров Атлантида. Вдумайтесь еще раз в этот акт: Иуда предает живого Бога за мзду и лишает этим людей долгожданного прямого правления с Небес, то есть возвращения «золотого века», утраченного когда-то в Атлантиде. Как не возненавидеть после этого столь мерзкое свойство людской натуры, появившееся в результате развития человечества? Вот так эволюция! Однако... Попытка номер два
61
Действительно, ведь Его могли арестовать, извратив смысл Его слов, в момент любой Его проповеди, где Он говорил о власти и вере. Но Он специально вводит в сценарий — безусловно, им же Самим и написанный — предательство себя одним из учеников, чтобы заклеймить навеки эту черту натуры человеческой. Жаль... но мы так и не поняли этот очень прозрачный намек. Мы яростно ненавидим Иуду, но предательство продолжает процветать. Особенно, если за это еще и платят. Серебром, золотом, долларами, евро... И без всяких угрызений совести предаем мы как своих близких в быту, так и в тех случаях, когда может наступить нешуточная ответственность и расплата за эту низость будет страшна. Но дело тут не в ловкости и изворотливости предателя, не в мотивации его проступка, а в отсутствии внутреннего запрета на этот грех. И вот, вместо того, чтобы скандировать: «Веди нас! Веди нас! Веди нас!», толпа, беснуясь, орала: «Распни его!» Демонстрируя этим, еще одно благоприобретенное свойство натуры человека — яростную ненависть к тому, кто посмел возвысится над толпой. Может быть, они бы за Ним, как стадо пошли, если бы Он одним взглядом Своим испепелил врагов своих и повел бы толпы за собой на воинские подвиги, но Он, как известно, не стал это делать. Ведь кары и войны — совершенно не в Его природе. Зато (и как еще!!!) они — в природе человеческой. Мы можем рискнуть своей жизнью тогда, когда нам надо одолеть врага, можем геройски пожертвовать ею, защищая семью или родину; совершаем высочайший подвиг самопожертвования, спасая попавших в беду, но изначально равнодушны к спасению Добра и Света. Это — наш уровень нравственного развития. Согласитесь, что даже с очень большой натяжкой трудно посчитать, что своими страданиями на кресте и самой смертью своей Иисус Христос искупил грехи человечества, для чего, мол, и приходил к нам, грешным. Скорее же, на самом деле Он пострадал (!) от грехов наших, непреодоленных ни проповедью, ни чудесами. И неужели же Господь наш приходил тогда на землю, чтобы смертною мукой Своей легализовать эту, к сожалению, пока не изжитую, склонность человека — легко прощать себе (и другим) совершение проступков, которые изобличают его в разнообразном грехе? Включающем и предательство, и неправедный суд, и убийства, происходящие сплошь и рядом повсеместно. Не правильнее ли предположить, что: скорой и жесточайшей расправой над собой, Он показал со всей определенностью для нас, находящихся в грехе, полную невозможность понимания Его целей и задач? Если кратко, полную нашу несовместимость. Несовместимость Добра и греха. Как уверяет нас Михаил Афанасьевич Булгаков: один лишь Левий Матвей пытался облегчить Его страдания и оставался верным Ему до самого конца и после него. Не пора ли и нам, хоть и с трагически большим опозданием, приступить к построению в себе крепости — верности и любви к Бо62
Панорама (роман с тайнами)
гу, вместо многовекового плена у глупых страстей и мелких удовольствий? Которыми мы заполняем свою жизнь вместо того, чтобы следовать Его Заповедям. И в самом начале, если уж Заповеди кажутся нам такой недоступной для нас вершиной, то хотя бы: «К выдавливанию из себя раба», — как писал Антон Павлович Чехов. Что же тут поделаешь, если тысячелетия рабства одних и господства других наложили этот страшный отпечаток на психику человека? Одно можно сказать наверняка: без кропотливой работы по своему внутреннему переустройству — нам никогда не стать достойными прихода к нам Бога. Если это, вообще, еще возможно. Безусловно, намного правильнее и выгоднее для меня было бы пользоваться только надежным источником Нового Завета, а не опираться — хотя и в очень малой степени — на роман «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасьевича Булгакова, описывающего иерусалимские события с предельной достоверностью, порожденной гением Мастера. Но скажу вам откровенно, что образ Левия Матвея, остающегося верным Иисусу Христу до самого конца, любим мной, и представляется мне надежным ориентиром для всех, кто ищет путь. Поэтому мне и хочется считать, что все и было именно так в то время, как описано в этом романе. Человеческая натура, обожающая всяческие подмены, сделанные всегда в свою пользу, удобство и ради подлого возвышения над другими, постаралась вовсю в истории о Иисусе Христе, и виноватыми для некоторых в этой трагедии выглядят, кроме Иуды, синедриона во главе с первосвященником Каифой и Понтия Пилата — еще и все евреи, как нация. Это совершенно неверно. Ведь Сын Божий родился в Иудее, выбрав ее из всех прочих стран, по той причине, что эта страна к тому времени достигла наивысшего духовного развития, обусловленного многовековыми усилиями по созданию со всей возможной любовью образа Иеговы в сердцах и душах ее обитателей — с целью примирения, таким образом, земного с небесным, и обретения, наконец-то, опоры и надежды. К язычникам же — даже в наиболее цивилизованном: древнегреческом, древнеримском или древнеегипетском варианте — ходу заведомо не было. Заведомо! Не нужно нам делать еще одну подмену, посчитав, что Он сам обрек себя на муки и смерть — в вечный упрек человечеству и даже, может быть сделав таким образом окончательный приговор земной цивилизации. Нет, нет и нет! Если я и предположил, что Он сам писал сценарий, то это не значит, что все персонажи были стопроцентно обречены делать и говорить все ими сказанное и сделанное. Текст в руки никто из них не получал и роли не разучивал. На самом деле, выбор (Бог всегда дает нам шанс и выбор!) был у всех: и у каждого из толпы, только что внимавшей Ему, изумлявшейся Его способности творить чудеса и принимавшей еду из Его рук — они могли, отринув от себя свои слабости и пороки, безоговорочно и со святой верой пойти за Ним и, окружив Его живым щитом от всех опасностей, спасти Его — во имя своего же спасения. И Иуда мог не предавать, а, наоборот, обуздав Попытка номер два
63
свою подлую жадность, предупредить Христа. И Каифа, и Пилат тоже могли поступить по-другому, а ученики (уж точно!) могли бы все встать стеной на защиту Учителя. Ведь тогда к ним могли бы присоединиться и те, кто не требовал жуткой расправы и не плевал в лицо Сына Божьего. Определено было только место действия и действующие лица, а то, что они показали свою суть именно такой, какая всегда угадывалась сквозь флер людского самомнения — вот это и есть наша беда; и тогда, и теперь. Вот здесь-то, именно, чуда и не произошло. Пора нам уже, подводя итоги, сказать: что в коротеньком, но поразительно сверхъемком иерусалимском сценарии, определившем судьбу человечества, дав ему Веру, на тысячелетия, был, по-видимому, сосредоточен весь жизненный опыт Иисуса Христа, попытавшегося в последние свои дни пребывания на земле образумить и вывести нас, грешных, из, грозящей полной стагнацией проекту Прометея, опаснейшей фазы полутемноты и полудикости, делая это, может быть даже и в состоянии болезненной горячки, вызванной любовью Его к людям; и которого не спасли мы тогда, и не способны, очевидно, спасти и в настоящее время. По той простой причине — что не можем спасти даже самих себя от, навязываемого нам с маниакальной настойчивостью всеми средствами массовой информации, крайнего разврата; и не можем никак поэтому, наконец, приблизиться к Нравственному Завету, данному нам Богом; и допускаем, все больше ему уступая под предлогом странноватой и, прямо скажем, фатальной толерантности, второй приход фашизма, то есть третий приход, выпестованного себе на погибель, зверя. И все это потому, что не в силах мы ответить горячей любовью своему Спасителю, давшему нам — ценой своих мук и смерти — импульс к дальнейшему развитию. Совершенно уместным кажется мне тут вопрос: не окажется ли с хлебным ножом за поясом в решающей схватке со Злом снова лишь один — чисто гипотетически существующий — духовный последователь Левия Матвея? Хотелось бы, чтобы каждый ответил на этот вопрос самому себе без всякого лицемерия, с полной перед самим собой откровенностью. Ведь, пока мы будем бороться со злом — одним лишь пассивным неприсоединением к нему, это самое зло успеет уничтожить всю жизнь на планете.
***
Тут все полуслова и тени, Обмолвки и самообман, И только верой в воскресенье Какой-то указатель дан. В этих строках из стихотворения «Памяти Марины Цветаевой» Бориса Пастернака очень точно, на мой взгляд, выражена суть христианской веры. Действительно, если бы не совершенно чудесное воскресение Христа — после столь чудовищной казни: этих страшных мук на кресте и, заверша64
Панорама (роман с тайнами)
ющего их, укола копьем прямо в сердце, то — задержалась ли бы надолго в памяти человечества вся эта история, начиная с непорочного зачатия и кончая проповедью Добра, чудесами, въездом в Иерусалим, предательством и ужасной казнью? Казненных в истории человечества было великое множество, а воскрес, столь чудесным образом, только Один. Вот в этой, как считается, мистической конечной победе Добра над злом — при безусловном участии Высшей Силы, обеспечивающей, таким образом, нашим добрым делам и замыслам полную поддержку и обещание рая, как конечной награды за праведную жизнь — заключен корень нашей веры в неизбежный приход Царя Небесного на землю. Я в это верю так же, как и все христиане, а то, что вера, как мы скоро увидим, будет подтверждена еще и знанием — должно не только изменить наше миропонимание, но и направить цивилизацию к совершенно иным, ранее непредставимым, далям и свершениям. Правда, надо заметить, что «воскрешение» в наше время частично потеряло свой мистический ореол, а реанимация после клинической смерти стала в больницах обычным, будничным делом. И хотя это происходит после не такого, как тогда, срока, и не всегда сопровождается успехом, но победу материалисты празднуют, казалось бы, вполне реальную. Однако никто и не отрицает достижений науки нашего времени, в котором даже клонирование животных оказалось вполне реальным делом. Ученые всерьез собираются вскоре заняться еще и клонированием человека, не уяснив себе, правда, предварительно: что же такое — человек? И тут нельзя не заметить, что даже, ушедшей на несколько миллиардов лет вперед, науке инопланетной никак не удается постичь это до конца. А вот воскресить человека, как это делал сам Иисус Христос, даже по истечению большого срока после смерти — вполне посильная для Детей Бога задача. И это наверняка происходило на глазах у атлантов достаточно часто, чтобы запомниться и перейти потом в легенды и мифы, где воскрешение всегда связано с божественной волей, предначертанием и провидением. Но это не значит, что романтики вечной любви и вечной жизни должны тут же, как это обычно с ними бывает, воодушевиться и вознадеяться на пролонгацию этих чудес — вполне достаточно рождается на земле новых жизней; и смысл нашего развития, и его надежная основа — в постоянном обновлении, а не в возврате назад — к жизни, уже исчерпавшей себя. Мне кажется, что сейчас, в результате прояснения нами некоторых из очень старых тайн нашего прошлого, мы подобрались вплотную к пониманию знаменитой и таинственной формулы триединства Всевышнего: «Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой», родившейся, несомненно, в те незапамятные времена, когда она имела простой и однозначный смысл: конкретизации происхождения наших предков, атлантов. Которых создали способом гораздо более сложным, чем лепка из земного праха и пыли, хотя этот поэтический образ долгое время и служил для нас опорой. Теперь нам стало понятным и то, что «Бог Сын и Бог Дух Святой», де-факто, представляют собой в триединстве множественную силу, но действующую заодно в деПопытка номер два
65
ле создания, небывалым и сложнейшим образом, новой разумной жизни в Космосе. То есть Бог Сын — все Дети Бога, участвующие в этом проекте, а Бог Дух Святой — Душа и Дух, неразрывно связанные с каждым из нас, составляя, таким образом, уже наше, людское триединство, и нашу постоянную связь (вдумайтесь в это хорошенько!) с Богом. А как же тогда быть с нашим обычным представлением о Боге Сыне, как — исключительно о Иисусе Христе? Иисус Христос — действительно Сын Божий, но наше представление о второй части триединства уже несколько, как я надеюсь, прояснилось после прочтения предыдущей части текста. Вскоре же обязательно прояснится и оставшаяся пока без рассмотрения последняя треть триединства, и будет она максимально прояснена и избавлена от мистики. Конечно, «роман тела и души» — под постоянным присмотром духа, приглядывающего за тем, чтобы душа не слишком увлекалась жизнью тела, а все время помнила о своем предназначении, то есть о постоянном «парении в горних высях», и стремлении, полностью освободившись от греховной оболочки, гордо вознестись в холодные дали Небес; этот роман — достаточно сложен и глубок. То есть он сложен той сложностью и глубок той глубиной, которые никак не могли быть придуманы человеком из-за того хотя бы, что он дает нам информацию, никак не пересекающуюся с нашим бытием, и поэтому полностью для нас невообразимую, если бы не полученная из этого романа информация. И полностью его прояснить нам, к сожалению, вряд ли вообще возможно — по причинам не только полнейшей интимности этого интересного и плодотворного их взаимодействия, но и из-за неимоверной сложности устройства Духа Святого, представляющего собой эфирно-электронную сущность, созданную Всевышним для своих, непостижимых для нас, целей. Хорошо бы одним листом текста, как когда-то Александр Македонский своим мечом, рассечь этот Гордиев узел, спутанный миллиардами интимных переживаний и таким же количеством сложнейших взаимодействий с телом души и духа, но тогда каждый из нас почувствует себя внутренне полностью обнаженным и беззащитным перед всем белым светом, и, кроме того, мы этим неизбежно упростим и приспособим к своему примитиву сложнейшее из возможных устройство, до конца подвластное лишь Господу. Впрочем, несколько прояснить суть триединства тела, души и духа нам все-таки совершенно необходимо. Иначе, для большинства попытавшихся разгадать эту тайну самостоятельно, столкновение с мистической стороной вопроса сделает продвижение вперед невозможным. Начать (заранее прошу прощения, если повторю здесь чьи-то чужие, оставшиеся неизвестными мне рассуждения) придется с простого вопроса: заметили бы вы, неразрывно — с рождения и до смерти — соединенную с телом душу, в процессе своего жизненного цикла, если бы не имели со стороны (от родителей, воспитателей, священника, из литературы и прочих источников) никакой информации о ней? 66
Панорама (роман с тайнами)
Ведь то, что мы называем: движением души или душевными порывами, или муками совести, или неясными предчувствиями, или предупреждающими нехороший поступок внутренними запретами, или настораживающими нас приметами, или интуицией, или внутренней потребностью сделать добро — мы соотносим с душой только потому, что имеем о ней информацию со стороны. Если бы не эта (как сейчас, так и в совершенно незапамятные времена), всегда поступающая к нам со стороны информация, то каждый из нас считал бы свои внутренние порывы только частью своей натуры, своего характера и стиля жизни, и не более того. Нам известен также постулат, что душа покидает тело в момент его смерти, но разве возможно это ощутить и зафиксировать? Известно нам также со стороны, что душа, расставаясь в момент смерти с телом, горько оплакивает свой вынужденный разрыв с телесной оболочкой, ибо только в ней она могла участвовать в земной жизни, земной юдоли своей. За присутствием души в теле неусыпно следит дух, находящийся вне тела и никак не получающий, таким образом, ощущений жизни тела, но по заданию, полученному Свыше, категорично и тщательно пресекающий все попытки души зажить, хотя бы и частично, жизнью тела, как своей собственной. То есть использовать свой многомиллиардолетний опыт, знания, способность просчитывать мгновенно будущее и даже бессмертие свое на пользу тела, в котором оказалась душа по велению Высшей Силы. Получается, что дух, не присутствующий в теле непосредственно, а имеющий лишь контакт с душой и контроль над ней, совсем уж не может быть заметен для нас, а только, после полученного извне (существовавшего как бы всегда!) знания о его присутствии (исключительно!) рядом с телом на протяжении всей его (тела) жизни, еле-еле представим в весьма сложной и труднопонимаемой форме. И это еще в том случае, если индивиду придет в голову подобная блажь... что-то такое там представлять... Так откуда же мог появиться этот сверхдревний текст о «романе» души и тела, который — хочешь не хочешь — длится вечно под неусыпным присмотром духа? И что это, вообще, за сложнейшее сочетание, которое нигде в этом мире более не встречается и о котором никто бы не догадался, если б это не было внушено нам, как истина, извне; и выходит по всему, что — одновременно с нашим возникновением на планете Земля. И можно ли вообще допустить, что древний еврей — даже, если он был пророком — придумал это сам, чисто интуитивно проникнув в суть сложнейшей конструкции, созданной Богом? И неужели же он сделал это для того, чтобы облегчить себе и человечеству миропонимание? По-видимому, надо признать, что в руки древнему мудрецу просто-напросто попал еще более древний текст, который он, как мог, расшифровал и переписал, внеся туда — волей не волей — кое-что и от себя: в места особенно для него непонятные. Ну, а тот откуда взялся? Мы уже вычислили то, что астронавты с атлантами — в период их непосредственного общения — были совершенно откровенны и старались Попытка номер два
67
дать им знания во всей их полноте. Вот тогда-то они и рассказали атлантам о том сложнейшем устройстве человека, к которому пришлось им прибегнуть, дабы дать дикарям Познание. Конечно, эти лекции были гораздо яснее и полнее, чем имеющийся сейчас текст. Сами понимаете, что уцелеть в первичной форме им было просто невозможно. Так что же это за душа и дух? Если, как я и обещал, раскрыть всю эту тему, лишив ее всякой мистики? Вы должны помнить, что в начале моего рассказа о Прометее я упоминал, что он и его команда столкнулись в осуществлении своего проекта с совершенно непредвиденными ими трудностями, для преодоления которых им пришлось бы изобретать абсолютно новые методы и подходы, если бы Всевышний не позаботился о них заранее. Представьте себе, что вчерашний дикарь, получивший знания, опыт астронавтов и их нравственный закон, с легкостью необыкновенной забывал о последнем, пользуясь всей мощью своего дикариного тела и недюжинным умом для достижения своих целей, поставленных ему его дикариными страстями и желаниями, — представьте себе это, и оцените весь ужас ситуации, отчасти напоминающей известные нам древние легенды. Требовался, соответственно, над ним постоянный контроль, и если в самом начале проекта на каждого дикаря приходилось несколько астронавтов, то потом соотношение начало меняться, и, к тому же, водить каждого дикаря на коротком поводке, непрестанно следя, чтоб не сунул он дикариный свой нос в каждую чем-то понравившуюся ему кучу — было совершенно глупо и бесперспективно. Вспомнив — какого сорта людей обычно мы называем бездушными, вы с легкостью представите себе ситуацию, в какой абсолютно все были изначально бездушными, хотя очень (ну просто чрезвычайно!) продвинутыми. Короче говоря, срочно требовался: ни в коем случае не внешний контролер, учитель, судья и экзекутор, а постоянный внутренний ограничитель всех беспредельных страстей и желаний. К тому же, желательно, умный, тонкий и деликатный психолог и, конечно же, накопитель бесценного душевного опыта, то есть сама душа и требовалась. В древнем тексте прямо и недвусмысленно написано, что, вслед за «низвержением» Семаила на Землю, Господь послал туда светочеловека №1 и светочеловека №2, называемых позже душой и духом, то есть мы можем со всей уверенностью предположить: эфирно-электронные сущности были созданны Всевышним заранее, и вся инициатива Семаила, и его «несогласие», и проект Семаила-Прометея — были Им загодя задуманы и предопределены. Иначе в тексте должны были бы быть упоминания о срочном создании Духа Святого, призванного не только в какой-то мере примирить на грешной земле небесное с земным и придать всему проекту, несмотря на вопиющую дикость и косность исходного материала, сколько-нибудь удовлетворительный для присных вид, но и, очевидно, обеспечить ему постепенное, внушающее оптимизм, развитие. Но душа и дух отправляются вслед за Семаилом сразу же, как только начинается земной этот его проект 68
Панорама (роман с тайнами)
и возникают в нем первые трудности, и это делает очевидным для всех тот факт, что земные преобразования были Всевышним заранее спланированы и разработаны до мелочей. Со всей определенностью нам надо заявить, что всей полноты функций души и духа в устройстве человека, обретшего в этом триединстве сходство с Богом гораздо большее, чем чисто внешняя похожесть райского дикаря, мы не сможем никогда узнать наверняка, а о спекулятивных, вздорных и позорных предположениях, которые тут же начнет присочинять лживая подлость, лучше всего навсегда забыть, чтобы не было потом стыдно и гадко на душе. Но кое-что определить нам надо и кое в чем разобраться тоже было бы неплохо. В то же время, придерживаясь рамок имеющихся сведений и помня, что, хотя тайна души и духа и их взаимодействие с телом для нас совершенно непостижимы, но сделано все это Богом нам во благо, а не для каких-то ловушек и подвохов; и поэтому нам не надо, фантазируя на эту тему, окружать себя частоколом из придуманных опасений и тревог, робко выглядывая из-за него на бурно протекающую совсем рядом жизнь — живите смело и полнокровно, но постарайтесь, при этом, как можно меньше огорчать свою бессмертную душу. Необходимо, прежде всего, понять, как нам надо понимать сам термин — «светочеловек». Мне кажется очевидным, что тут назван так: результат всего процесса посыла «света» Небес, светлой святости Престола, на грешную земную «темноту», неподдающуюся иначе (из-за своей крайней косности) никакому просветлению. И посланец №1 назван именно светоЧЕЛОВЕКОМ потому, что ему предстояло сразу же слиться в неразрывное целое с его — странной в своей внешней похожести, но в некотором смысле — оскорбительно «темной» КОПИЕЙ. Так, как же еще тут мог поступить Всевышний, чтобы не только примирить ангельское свое окружение (почему-то лишенное Им нашей маленькой радости — продления своего рода) со Своей идеей создания земного рая и в нем — в своей полной дикости и греховности — оскорбительно похожего на них дикаря, но и вовлечь их в процесс создания разумной жизни в Космосе новым образом? Мне кажется, что для этой цели и были загодя Им созданы эфирно-электронные сущности, полностью в себя вмещающие в закодированном виде весь жизненный опыт, знания, ум, характер и другие качества неповторимой индивидуальности каждого из Его детей. И вот, именно таким образом, и как бы даже против своей воли, ангельское сословие и было вовлечено Богом в Его увлекательнейший земной проект — вместо первоначального неприятия «земного рая» подавляющим большинством Престола, которому земная карикатура на их мечту казалась незаслужено обидной. Впрочем, все наши земные аналогии, прикидки и сравнения могут быть только весьма и весьма относительными и условными, и всегда нам надо помнить, что, учитывая Их прямое божественное происхождение и постоянную близость к Богу, мы должны быть особенно осторожны и деликатны в своих попытках здесь в чем-то разобраться и что-либо понять. Попытка номер два
69
Итак, Дух Святой представляет собой: бесконечно тонкую, невидимую, невесомую и никак неощутимую эфирно-электронную сущность. Но абсолютно, при этом, вечную и способную преодолевать любые расстояния, выполнять любые задания и находиться в непрестанном общении с несколькими (назовем их так) абонентами одновременно. Понятно, — и мы уже упоминали об этом, — что главная проблема при одушевлении атлантов заключалась — в недопущении ситуации, когда весь опыт, знания и другие качества и возможности души сростутся, в полном смысле этого слова, с дикариным телом и заживут в нем полной жизнью, погрузившись в, опьяняющую свободой инстинктов, первозданную мощь природы. В этом, недопустимом совершенно, случае весь проект Прометея превращался бы уже в нечто совершенно иное — аморальное с любой точки зрения предприятие, создающее прецедент замещения созидания изощренной экспансией. Поэтому идея: придавать каждому одушевленному телу еще и дух, совершенно неучаствующий в бурной, полной удовольствий (со стороны!) жизни тела, и потому особо придирчивый к их симбиозу — была единственной, способной удержать на плаву весь проект. К тому же, у души полностью отсекалась сама способность непосредственного полного овладения телом через мозг или вопреки ему, а оставалась лишь одна возможность: с помощью очень неясных импульсов побуждать нас к оценке наших решений и действий через призму нравственного кодекса, и к внутреннему бессловесному диалогу с собственной душой, что и приводит нас порой к интуитивным решениям. Дух, при этом, следит лишь за тем, чтобы эти импульсы были как можно менее ясны и определенны, не только пресекая этим желание души (такое естественное!) помочь родному, так сказать, телу, но и побуждая тело к более тонкому взаимодействию с душой; к постоянному внутреннему диалогу — без всякой, однако, надежды на получение немедленной, так любимой нами, выгоды. Не нужно только путать этот тонкий и интимный процесс, это неуловимое взаимодействие, в котором в ответ на наши прямые, бывает, вопросы мы никогда не получаем словесных ответов, а в лучшем случае: имеем лишь какое-то неясное наведение нас на размышления, связанные с определением нравственности наших желаний и целей, — не нужно путать этот процесс с, так называемым, внутренним голосом, оказывающимся чаще всего столь коварно-неверным, что на этот счет сочинены анекдоты. Мне кажется, что при таком моем объяснении происхождения и роли Духа Святого, нам становится яснее: почему в наидревнейшем первоисточнике было написано о стремлении духа побудить душу к отторжению ее греховной связи с телесной оболочкой и возврату немедленному в небесное царство. Получается, что таким образом достигался бы возврат и воссоединение души и духа с их ангельской первоосновой, а вовсе не непреодолимое желание парения среди голых, стерильных скал в весьма разряженной атмосфере Престола. Впрочем, у меня такое впечатление, что эта вся сложнейшая взаимосвязь была только первоначальной прикидкой допустимости 70
Панорама (роман с тайнами)
сростания интересов души и тела, и служила для определения крайних мер, применяемых духом, если душа вдруг окончательно сбрендит, что, согласитесь, по нашим человеческим меркам, должно бы происходить — сплошь и рядом. При таком-то изобилии земных соблазнов и удовольствий... От которых, впрочем, отказываться никак не надо! Теперь, когда эта тайна раскрыта и вся мистика триединства Бога для нас, людей, нами прояснена, как и тайна триединства самого человека, имеющего неразрывную связь с Высшей Силой на протяжении всей своей жизни, которую, однако же, никак нельзя использовать ни для обогащения, ни для обретения власти, ни для исполнения любых тщеславных желаний, а только лишь — для обретения нравственной крепости в своей индивидуальности; когда эта тайна нами раскрыта, мне хочется лишь предостеречь Вас от чрезмерных фантазий на тему: кому какая душа и дух достались; и нет ли здесь какого-либо невезения или дискриминации, или, быть может, любимой нами коррупции — все всегда зависит только от Вас, от Вашего стремления к нравственному совершенству, к внутренней красоте, а все остальное — несущественные детали и эпизоды Вашей жизни. Конечно, пишущего эти строки, беспокоят вовсе не интересы и будущее жлоба, восседающего за обильным угощениями столом с рюмкой или граненым стаканом, или хрустальным бокалом, или золотым кубком, наполненными соответствующими напитками — он восседает так уже очень давно и может просидеть еще не одну тысячу лет, а беспокоит тот эффект, который создает региональное и мировое жлобство, сливаясь в один трагический момент в одном странном, казалось бы, но на самом деле — до жути закономерном сверхжелании самоуничтожения любым способом и как можно быстрее. Естественно, это не желание самоубийцы и не коллективное безумие людей, умеющих так-таки жить и наслаждаться жизнью, а — неискоренимое противоречие между горячкой нашей мечты и суровой действительностью, не допускающей — по объективным законам бытия — никакого равенства возможностей, а вместо этого дающей множество поводов для черной зависти и злобной ненависти, легко объединяющихся в различные формы фашизма. В настоящее время: возрождение активной формы (в пассивной — он существует всегда!) фашизма протекает не только в плоскости разнообразия цветовой палитры или возникновения различных мутаций вируса — его смело можно назвать генномодифицированным, целенаправленными усилиями США, Англии и других стран, правительства которых контролируются олигархатом. За ширмами демократий этих стран всегда скрывалось, а сейчас снова вошло в фазу активного проявления, желание жадного передела мировых богатств в свою пользу, которое обусловлено для одних сегодняшним, а для других — завтрашним недостатком ресурсов, что всерьез угрожает месту и роли этих стран в современной мировой экономике. И эти угрозы заставляют крупный капитал западного мира разрабатывать Попытка номер два
71
новую стратегию захвата чужих стран, происходящего без прямой военной агрессии, а с помощью хорошо обученных и неплохо оплачиваемых агентов влияния, внедряющих в подлежащих захвату странах как удобные капиталу идеологии, разрушающие мораль и культуру, так и «реформы» в экономике, подчиняющие ее полностью странам-агрессорам. Единственной страной, которая мешает экспансии американо-европейского фашизма на страны третьего мира, является Россия, раздражающая Запад не только этой своей прискорбной для него позой, но еще и своими сказочными запасами самых разных богатств. Кроме этого, так живы еще в памяти те счастливейшие времена, когда — при Ельцине — власти России допускали существование тех «труб», по которым шла откачка на Запад несметных российских богатств, добытых к тому же еще и трудом русского народа. Поэтому сейчас приняты все экономические меры и мобилизован весь информационный ресурс, чтобы свалить сегодняшнюю власть в России и вернуть себе недавний кайф обладания всем миром. А в качестве постоянно действующего раздражителя, послушно создающего любые провокативные ситуации, которые только может нафантазировать госдеповский гений, возродивший карпатского Франкенштейна как воплощение беспричинной злобы, патологической ненависти и махровой лжи, — верно и самоотверженно служит теперь Украина, представляющая собой феномен гмо фашизма, который — в случае, похоже что уже полностью неизбежного, замыкания своей злобы и ненависти на всю мировую систему — вызовет новую цепную реакцию всеобщего зверства. Но подробнее на этой теме, которая не то что стучится, а прямо-таки ломится в двери, или, вернее, не в двери, а скорее — в крышку саркофага, сооруженного 12 тысяч лет тому назад, мы остановимся в послесловии, а пока нам пора вернуться к истории Иисуса Христа, достоверность которой я обещал доказать в полной мере. Она — эта история, которая многим кажется слишком волшебной, чтобы быть правдивой, и которая сильно замутнена как временем, так и усилиями тех, кто пытался сделать ее как можно достоверней — будет доказана без помощи артефактов или свидетельств очевидцев, несколько припаздавших со своими рассказами (некоторые так при этом опаздали, что сначала умерли, а потом — засвидетельствовали), а с помощью лишь Слов самого Христа, которые дошли к нам самым (не скрою) чудесным образом. Однако, чтобы подобраться к этим Его притчам, которые никак нельзя было сочинить или подделать никакому фальсификатору, даже если бы он был семи пядей во лбу, нам нужно еще и еще глубже погрузиться в историю развития человечества. Действительно, начав писать о Иисусе Христе, нельзя тут же не вспомнить и о Озирисе или, как его еще называли, Усири, либо Усир-Адонаи, что кое-кому позволяло предполагать, что именно этот египетский бог (впрочем, имевший почти полное сходство с богами соседних народов) был когдато позаимствован древними евреями для создания своей веры в единого 72
Панорама (роман с тайнами)
Бога. И невероятно сложно, да и совершенно не для чего здесь что-либо по этому поводу возражать. Или искать какое-либо первенство из первенств и достоверную полную первоначальность. Но уместно будет тут вспомнить, что полудикари убивали атлантов в тех случаях, когда те не могли более ничем подтвердить свою силу и превосходство богов. А чудесное спасение некоторых из них, которое можно было представить как воскресение, — нами тоже легко предполагается. Таким образом прежняя верхушка племени возвращала себе власть, а легенды, которые тут же сочинялись, служили гарантией покорности соплеменников. И все эти случаи, перемешиваясь в котлах (склонных более к вымыслу, чем к голой правде) тысячелетий, объединялись друг с другом. И превратились затем они, имея своим прообразом одно древнейшее сверхпреступление, в одну чудную египетскую легенду, в которой хоть и чувствовалась всегда какая-то нераскрытая тайна, но всегда до этих пор ускользала она из наших рук. Однако скоро, подобравшись к ней вплотную, мы обязательно раскроем и ее тоже. Почему же идея единобожия так долго не прививалась, а затем встречала столь яростное сопротивление всех жреческих каст? Во-первых, объяснить идею монотеизма полудикарям, с которыми очень долгое время приходилось иметь дело колонистам, было, прямо скажем, невозможно, а во-вторых, в жреческих кастах колонистов — по прошествии сначала сотен, а потом и тысяч лет — складывалась и своя особая иерархия, и свои приемы управления полудикими массами, держать которые в ежовых рукавицах было очень непросто. Да и потом — совершенно понятно, что изобилие богов и изобилие храмов у каждого из них давало, соответственно, больше прихожан и больше приемов по удержанию их в покорности. Конечно же, и количество всяческих празднеств, а с ними — жертв и пожертвований, удесятерялось. Кроме того, никак нельзя сбросить со счета и возможность бесконечного манипулирования народами: с помощью злой и доброй воли нескольких богов, а особенно — самого главного бога, которому, по понятным любому, имеющему житейский опыт, прихожанину причинам, частенько не удавалось проследить за всеми промахами и шалостями своих подчиненных. Таким образом жрецам, при такой системе, всегда удавалось объяснить разгневанным прихожанам: почему та или иная жертва оказывалась, вдруг, до обидного напрасной. Ведь, очень легко возникавшее в те времена, недовольство и возмущение тысяч граждан могло грозить серьезнейшими для жрецов и властей последствиями. Поэтому, прорывавшаяся, время от времени, на поверхность из-под спуда, первичная идея единобожия очень долгое время встречала ожесточеннейшее сопротивление в верхах, пока выросший уровень жизни людей и необходимость новизны в организации общества, сплотившая в одно гос-во разные народы, не потребовали здесь решительных и окончательных перемен. Теперь нам понятней, что внешнее сходство истории Озириса с историей Иисуса Христа никак не может бросить тень, а то и полностью поставить Попытка номер два
73
под удар народных сомнений события, произошедшие в граде Иерусалиме. Чисто внешнее это сходство здесь лишь намекает нам о том, что совершенно оригинальных и исключительных историй мы, откровенно говоря, не знаем вовсе, а все что уже было — повторяется вновь и вновь. Как бы укоряя нас тем, что мы обладаем странной привычкой топтаться подолгу на одном месте, не делая из этого никаких для себя выводов. В последнее время стало особенно модным объяснять исключительность некоторых исторических личностей — их внеземным якобы происхождением, и внедрением их в земную среду Высшей Силой. Помилуйте! В этом нет никакой необходимости и никакого смысла. Тем более, если вспомнить, что Дети Бога похожи на нас, грешных, только издали и имеют совсем другую конституцию. Да и заниматься Им еще и созданием какого-то человеческого манекена, но, так сказать, с другой начинкой, нет никакой необходимости. Особенно, если нам вспомнить текст «Панорамы» в той ее части, где речь идет о триединстве человека: роли в нем тела, души и духа. Понятно, по-моему, что стоит только дать душе чуть больше прав и преимущество перед духом, чтобы обеспечить практически любой результат, избранной на роль мессии личности. Как, впрочем, и любой другой: более скромный, но необходимый в данный исторический момент феномен, пробуждающий человеческие массы и двигающий прогресс. Но, как известно нам из истории, такая возможность была использована Высшей Силой лишь один раз, и вряд ли может быть повторено что-либо подобное, потому что в Тот раз было сказано все так ясно, что яснее — некуда. Мне кажется совершенно очевидным, что тема Озириса никак не могла быть в чистом виде «подарена» атлантам астронавтами в их пьесах, но в ней (теме) явно прослеживается переработка и приспособление под свои понятия и психологию человека знания единобожия, данного людям ими. А вот в теме Иисуса Христа видна еще и невозможность, невыносимость нахождения рядом с животным началом человека абсолюта нравственности, которым является Бог. Воскрешение Его служит для нас единственным инструментом пробуждения Веры, так как большего чуда и, вместе с тем, большей надежды для, мечтающего о бессмертии, человека представить невозможно. А возвращение Его на Небеса вскоре после чуда воскресения показывает нам: все ту же полную нашу несовместимость и непредставимость для нас факта продолжительного нахождения с Ним рядом. И надо сказать прямо, что для существ, недостигших уровня высшей морали, это совершенно невозможно. Невозможно для нас, грешных, даже и в том смысле, что, распознавая все-таки в окружающем нас величии и красоте всего сущего Великую Руку Творца, мы просто не в состоянии собрать все это в единый образ, безусловно существующий на самом деле. Получается, что нам для строительства образа Бога в себе, а это — единственный путь Его познания, не хватает как раз нравственного материала внутри нас — при явном избытке 74
Панорама (роман с тайнами)
материала внешнего. Естественно, что и атланты тоже никак не могли этот Образ представить себе, но преподавали-то им Дети Бога, являющиеся для людей коллективной частью триединства, и творившие — в процессе своего трехвекового прямого общения с атлантами — множество чудес, включая и воскрешения, необходимые тогда хотя бы и в смысле только одной нехватки человеческого материала, хотя, вообще, невозможно представить себе всесильного кудесника-врача, отказывающимся помогать больному. И тут, по-моему, становится совершенно ясно, как вера в Бога у атлантов перетекала совершенно естественным образом в знание, то есть в их полную уверенность именно в том порядке мироустройства, которое им было объяснено Его детьми. «А как же тогда быть с явным приоритетом Прометея?» — спросите вы. Он астронавт, то есть по нашей терминологии — пришелец. Хотя по стилю своего поведения на матушке-земле мы скорее претендуем на роль пришельцев, чем астронавты, которых невозможно заподозрить в любой из форм вреда. Но почему же все-таки тогда мы — христиане, а не прометиане? У атлантов тема Прометея должна была быть, безусловно, одной из самых главных, но роль бога они никак не могли ему приписать, так как из его же уст приняли учение о Всевышнем. Нам также надо взять себе на заметку, что все что касается Прометея и его проекта — дело Высших Сфер, и только перед ними несет он всю полноту своей ответственности. Иисус же — человек: лишь в процессе своей попытки вразумить, повести за собой и спасти человечество, проявляющий себя как Сын Божий; погибающий, затем, от рук спасаемых Им, но воскрешаемый Всевышним и возносимый Им на Небеса, в обитель Бога. Вот, такая вот — небольшая разница. И тут возникают вполне естественные вопросы: чего добиваюсь я своими поисками истины? Не разрушаю ли я этим неосторожно существующую веру? Будет ли правильно понята «Панорама» даже теми, кто захочет ее понять? Нужно ли здесь, вообще, пытаться проникнуть так глубоко? Не принесет ли эта попытка больше проблем, чем пользы? Да, этих вопросов, на самом деле, можно задать здесь больше, чем есть страниц моего текста. И это хорошо, если они возникнут. И я готов на них ответить. Но все-таки хочу заметить, что именно поиск замутненной временем правды занимал меня при написании этого текста более всего и что, де-факто существовавшая до сих пор, неопределенность нашего происхождения и наших истинных взаимоотношений с Всевышним накладывала весьма негативный отпечаток как на формирование каждой личности, так и, вследствие достаточно понятных искажений, на направление главного вектора развития нашей цивилизации. Допустив существование пустот и даже весьма больших полостей в фундаменте, нельзя надеяться, что здание простоит вечность. Нельзя обвинить также самого отвратительного лжеца во лжи, если он может заявить, что правда никому не ведома и ее поэтому попросту нет. И хотя на свете есть достаточно много людей (как среди Попытка номер два
75
искренне верующих в Бога, так и среди убежденных атеистов) совершенно твердо стоящих всю свою жизнь на позициях Правды, но как же не дать им еще большую уверенность в своей правоте, и как не дать возможность каждому из людей иметь знание своего происхождения и полную уверенность в существовании Бога? Мне кажется, что пришло время именно знанию, отторгающему любые недомолвки, вывести цивилизацию из тупика — на новый уровень развития. И хотя это знание не может быть настолько же конкретным, как математическая формула, потому что находится оно на гораздо более высоком уровне понимания мирозданья, требующего абстрагирования иного порядка, но, как раз, преодоление этой новой ступени может освободить нас от животной злобы. Возвращаясь же к теме Иисуса из Назарета, надо заметить в конце-концов, что вся эта история прямо говорит нам о том, что каждый, сумевший подняться к вершинам нравственности Небесного царства, может встать в один ряд с Детьми Бога и обрести бессмертие. И это совсем не противоречит всему вышеизложенному, ибо никакого приговора или предопределения гибели для всего человечества нет и быть не может, исходя хотя бы из самого факта нашего медленного, неравномерного, неудовлетворительного, но все же развития, а не возвращения немедленного земли-матушки в состояние первозданного рая, что вовсе нетрудно осуществить, отозвав с земли Духа Святого. Понятно, что нравственное совершенствование и духовное возвышение любого из нас не может и не должно являться попыткой повторения скорбного пути Спасителя. Его жизненный путь и Подвиг были, несомненно, задуманы и воплощены Высшей Силой для того, чтобы вернуть заблудшее человечество к его нравственным истокам — нельзя сказать, чтобы совсем утерянным к тому времени, но, очевидно, требующим сверхусилий для их освежения и утверждения в виде новой религии, что и стало затем постепенно внедряться в жизнь. Наши же усилия по построению собственной нравственной красоты, конечно же, не могут даже на очень малую часть приблизить нас к достижению той — одинокой и гордой — Его вершины, а способны лишь, если все вместе достигнут они некой массы внушительного большинства, вывести человечество из морального тупика, сооруженного вульгарной жадностью, к новому пониманию процесса созидания разумной жизни на земле. Я понимаю, конечно, что все мои романы с тайнами могут показаться некоторым... всего лишь пустыми интрижками, и никак не затронуть ни их воображения, ни мировозрения. Тем более, что правда — в каждом конкретном случае истории человечества — может заинтересовать лишь того, кто искал уже истину и задумывался над ней. Но и у этого явного меньшинства есть, конечно, и свои собственные теории, и устоявшиеся концепции, и мой роман — со всеми тайнами бытия — может их и не впечатлить. Что же тут поделаешь, если я, действительно, не могу предъявить ника76
Панорама (роман с тайнами)
ких сверхдревних, но при этом легко переводимых рукописей, или предметов, непрерывно творящих любые чудеса по заказу достопочтенной публики. В своих поисках истины я пользуюсь лишь словами, и только теми из слов, которые, к счастью, удается еще мне различить под наслоениями более поздних фраз — по их, не поддающейся подделке, особой и характерной только для них замутненности смысла. И которые уносят меня — всякий раз моего с ними соприкосновения — вниз, вниз и вниз, к самым корням человечества. Вот так я и собираюсь доказать неверящим — абсолютную истинность прихода к людям Иисуса Христа, хотя кое-кто может посчитать, что нам вполне достаточно и одной веры. Но все же пройти мимо знаменитых притч Спасителя, рассказанных Им своим ученикам, и мимо Его ответов на их вопросы (которые мучат и нас сегодня), согласитесь, было бы непростительной ошибкой. Всем бы, конечно, хотелось, чтобы все четыре из известных нам Свидетельств, написанных Его учениками, были не только написаны сразу же после известных событий, но еще и достаточно точно подтверждены годом издания, адресами редакции и типографии, и прочими сведениями на титульных листах изданий, но всем нам надо тут же вспомнить, что новая религия утверждалась, подвергаясь жесточайшим гонениям, и распространялась в мире — ценою неисчислимых мученических смертей ее адептов. Склоним же головы свои перед их светлой, святой памятью, и поблагодарим провидение за сохранение хотя бы крох из их Свидетельств. Начнем, пожалуй, со знаменитой притчи Иисуса Христа «о горчичном зерне и закваске», потому что в ней Иисус прямо говорит о Царстве Небесном, но не дает при этом своим ученикам и народу, пылко желаемой ими, полной картины того Небесного царства строгости, из которого к ним явился; и делает это по вполне понятной причине — как можно в словах описать обитателей и устройство миллиардолетней цивилизации, которая полностью непохожа на земную, имея не только неизмеримо высший уровень развития, но и иное происхождение, а также недоступные нашему пониманию цели и задачи? Да прочтите вы хоть бы и всех наилучших писателей, прибавив к ним еще и средних, и плохих, писавших когда-либо о США, воспользуйтесь к тому же еще и историческими трудами, энциклопедиями, справочниками и путеводителями — и вы никогда не получите правильного и полного понимания этой страны, хотя до нее не так уж и далеко, во всех смыслах. Но, представившись своим ученикам Сыном Божьим, никакой возможности вовсе обойти тему своей родной сторонки Иисус, естественно, не имел; и Он вынужден был говорить о ней в виде коротких притч и иносказаний, не имея, как это уже понятно читателю, возможности дать своим слушателям огромный объем информации одномоментно, и затем — еще и растолковать ее им. Совершенно очевидно, что на это понадобилось бы не одно столетие, а результат был бы весьма относительным. Поэтому, имея уже об этом небольшую информацию из древних текстов, сосредоточимся Попытка номер два
77
получше на том немногом, что Он по поводу Царства Небесного говорил, сравнивая его с «горчичным зерном, которое посадили в поле». «Хотя горчичное зерно, — продолжал Он, — и меньше всех других зерен, но когда оно вырастает, то становится больше всех растений в саду и превращается в настоящее дерево, так что даже птицы вьют гнезда в его ветвях». Помоему, говоря своим ученикам именно о горчичном зерне, Иисус намекает им прежде всего о «горьком» пути развития своей цивилизации, выросшей из размера весьма малого, по сравнению с полем (Вселенной!), до размера — очень даже внушительного (как можно понять, в тех космических масштабах, к которым Он привык), но остающейся, тем не менее, все же «горькой», по сравнению с земной жизнью, которую Иисус часто называет «сладкой». Под «гнездами птиц», мне кажется, Иисус имеет в виду новые цивилизации Детей Бога, находящиеся теперь уже весьма далеко от корня и основного ствола «горчичного» дерева, раскинувшего свою крону на необъятных просторах Галактики. А когда Он переходит к сравнению Царства Небесного с «закваской», то здесь, я думаю, Он не имеет в виду: только хорошо заквашенное в трехмерном пространстве тесто («в трех мерах муки» — в оригинальном тексте), которое должно теперь расти и увеличиваться бесконечно в своих размерах — тут было бы явное повторение предыдущего образа. Мне кажется, что под «закваской» Иисус имеет в виду — закваску нравственную, то есть тот Нравственный Закон, который был дан Детям Бога их Отцом Небесным изначально, при зарождении разумной жизни в Космосе, и который не может быть ни при каких обстоятельствах изменен. Посмотрим теперь, как Иисус показывает своим ученикам «путь к Отцу»: «В доме Моего Отца много мест, если бы это было не так, то Я бы вам сам сказал: «Я иду туда, чтобы приготовить место для вас». То есть здесь Он со всей определенностью говорит нам, что в Царстве Небесном, куда Он собрался идти, не может быть приготовлено место для нас, многогрешных, из-за нашей явной несовместимости с Ними, но в доме Бога (то есть во всей Вселенной) — достаточно «мест», куда Он может перенести нас, в случае крайней на то необходимости. Здесь есть, безусловно, прозрачнейший намек на то, что мы никак внутренне не готовы еще, чтобы быть рядом с Детьми Бога. И если мы, действительно, никак не можем представить себе непосредственное общение наше с Ними и с Богом, то это — так и есть. С другой стороны, тут есть намек и на то, что мы не должны беспокоиться о своей безопасности(?) перед лицом космических стихий и катастроф — Он перенесет нас в какое-то новое место вовремя и без каких-либо потерь. Через тысячи или миллионы лет... На это Фома говорит Ему: «Господи, мы не знаем, куда Ты идешь, как мы можем знать путь туда?» А Иисус ему отвечает: «Я — путь, истина и жизнь. Никто не придет к Отцу, как только через Меня. Если бы вы действительно знали Меня, вы бы знали и Моего Отца. И сейчас вы знаете Его, и вы видели Его». Мы, конечно же, очень хорошо понимаем Фому, и наверняка нет ни одного из нас, кто бы не жаждал увидеть Царство Небесное своими глазами и задать Обитателям его свои 78
Панорама (роман с тайнами)
вопросы — на «засыпку». Тем более, что сейчас, при современном уровне телекоммуникаций, мы могли бы общаться с Ними уже и по скайпу. Но вдумаемся получше в Его ответ, и тогда увидим мы в нем прямой намек на то, что мы, находясь на своем уровне нравственного развития, никак не в силах постичь суть, открыто стоящего перед нами, Иисуса, и смысл Его прихода к нам, и Его путь, а значит: не можем «знать» Его; то есть создать в себе образ Сына и образ Отца Его, и в силу одного только этого — рассмотреть Бога в, спустившемся к нам с Небес, Иисусе. Но Филипп продолжает настаивать: «Господи, покажи нам Отца, и этого нам будет достаточно». Иисус ему отвечает: «Неужели ты не знаешь Меня, Филипп? Ведь Я уже столько времени среди вас. Кто видел Меня, тот видел и Отца....Это Отец, который живет во Мне, совершает свою работу....Говорю вам истину: тот, кто верит в Меня, тот сам будет делать то, что Я делаю». Нам хорошо понятно, что Филипп, как и всякий человек, хочет видеть прямо перед собой Бога: как совершенно необычное, поразительное существо, одним видом своим заставляющее любого из смертных упасть на колени или распластаться на земле и закрыть очи, а затем, входящее волшебным образом в его человеческую суть и преобразующее его, своей Божьей волей, в существо высшего порядка, которым готов, конечно же, стать всякий из нас; нельзя не заметить при этом: без всякого со своей стороны напряга и труда. Ведь мы действительно порой ощущаем, что рождены как бы для иной жизни, и могли бы, если только сумели бы установить тончайший контакт со своей душой, совершать дела весьма далекие от нашего многопечального бытия. Но большинство из нас жаждет при этом чудесных изменений вне себя, игнорируя, по причине привычной нам умственной лени, непростой процесс внутренних нравственных преобразований, требующий ежесекундного контроля и постоянного сложного труда над построением своей личности. А между тем, возможность нравственного подъема открыта любому из нас, кто способен, проигнорировав неизвестность наступления реальных результатов своих трудов, заняться построением светлого храма внутри себя. Прямой ответ Иисуса Филиппу: «Кто видел Меня, тот видел и Отца», — с полнейшей определенностью отвращает нас от ожидания каких-то чудес внешнего воздействия, на которые глазели бы мы сутки целые с превеликим удовольствием. И с полнейшей откровенностью сообщает нам, что важен здесь отнюдь не взор внешний, так как Иисуса видели сотни тысяч людей, а выработка способности внутреннего зрения, и как результат — полного прозрения, в конце-концов; в миг торжества той веры в Иисуса Христа, которая предполагает полное слияние человеческой сути с абсолютом нравственного совершенства и Добра. И вот тогда: любой из нас может получить способность «делать то, что делал Он». В это должны мы верить и к этому стремиться, смирившись с тем, что одномоментно проделать многотрудные преобразования в себе у нас никак не выйдет, а деликатная работа эта может занять времени гораздо больше, чем неслышно промелькнувшие уже почти две тысячи лет. Ведь Всевышний (как мы знаПопытка номер два
79
ем из строго научных данных) оперирует сроками в миллионы и миллиарды лет — в зависимости от поставленных Себе и Детям Своим задач — и, стало быть, эксперимент Прометея-Семаила на Земле может трагически прерываться, погибая в лаве неудержимого извержения взаимной ненависти, и вновь потом возобновляться множество раз, пока людей не осенит наконец, что маловато все-таки только лишь чтения Библии, как бы глубоко не понимались при этом ее тексты, а самая пора сейчас: посредством непрерывной внутренней своей работы двинуться навстречу Заветам Спасителя. Хотя, понятное дело, никак не дано нам знать — в каком из кругов бытия нашего мы сможем обрести вместо сладости горечь и, наконец-то, бессмертие. «Если вы любите Меня, то вы будете исполнять Мои заповеди», — говорит нам Иисус в своем «Обещании Святого Духа», поясняя ученикам и всем людям, что «любовь к Нему» состоит: отнюдь не в мольбах к Богу, поцелуях икон и церковного пола, не в биении головой об пол в бесчисленных поклонах, а — в полном «исполнении заповедей». «Я попрошу Отца, и Он даст вам другого Учителя, который будет с вами всегда — Духа истины... Но вы знаете Его, потому что Он живет с вами, и останется в вас», — говоря эти слова своим ученикам, что имеет в виду наш Спаситель? Ведь мы хорошо знаем, что Дух послан на Землю давнымдавно: собственно говоря — в период создания на Земле человека. Так не имеет ли Он здесь в виду, прямо зависящее от Божьей воли, усиление роли Души и Духа в нашем обучении? То есть что Он, проведя свою юдоль земную, пришел к выводу: о необходимости более тесного, чем ранее, контакта с нами Учителя через наши души. Видимо, так оно и есть, и хотя тут мне могут возразить, что человек по-прежнему имеет массу недостатков, и потому никак не видно нам пока работы «Духа истины», но откуда нам на самом деле знать — сколько времени потребует работа Учителя? И каковы, достигнутые на сегодняшний день, результаты — в понимании Высших Сил? Банально будет выглядеть вывод, что с нами Ему еще работать и работать, но это де-факто — так и есть. Тут опять-таки сталкивается наше нетерпеливое желание вечной и осмысленной жизни с совершенно иными временными рамками и методами работы в Небесном царстве; но мы уже очень хорошо понимаем, что наши, как нам кажется справедливые, желания это — одно, а внутренняя работа каждого из нас над нравственной красотой собственной — совсем другое. И именно работы от нас и ждут. Ученик Христа Иуда (не Искариот) спрашивает Его: «Господи, но почему Ты хочешь показать себя только нам, а не миру?» — коварно провоцируя Иисуса совершить чудо одновременного общения со всем миром. На что Иисус отвечает: «Кто любит Меня, тот будет делать так, как Я учу, и того будет любить Мой Отец....Утешитель же, Дух Святой, которого Отец пошлет вам во имя Мое, научит вас всему», — то есть Иисус, прекрасно понимая, что любое, совершенное на глазах толпы, чудо возбудит лишь любопытство и жажду новых и новых чудес, обещает нам вместо шоу — кропотливую внутреннюю работу под руководством и контролем Утешителя. 80
Панорама (роман с тайнами)
Возможно, имеются более глубокие и подробные комментарии этой части Нового Завета, чем мои, и продолжать в том же духе мне, пожалуй, смысла нет, поэтому хочу закончить этот текст цитатой из «Ненависти мира», надеясь, что мой читатель перечтет полностью Старый и Новый Заветы, и не один к тому же раз: «Кто ненавидит Меня, тот ненавидит и Моего Отца. Если бы Я не делал среди них того, что еще никто до Меня не делал, то они не были бы виновны во грехе. Но они видели чудеса и все равно ненавидели и Меня, и Моего Отца. В этом исполняется пророчество: «Они ненавидели Меня ни за что». В этих словах Иисуса столько горечи, сливающейся, безусловно, с горечью Прометея, Семаила и всех обитателей Небесного Царства, что образ «небесной горечи», часто употребляемый Иисусом в Его проповедях, становится понятней тем, кто в силах (а это силы, конечно же, духовные) вместить в себе и постичь эту «горечь». И хотя эта «горечь», находящаяся, как мне кажется, в довольно странной обратной пропорции к нашей, земной «сладости», не может быть главной и единственной составляющей мировосприятия Детей Бога; как не может быть Земля и дела земные их единственной заботой в, несравнимом с нашим, многообразии Их деятельности, проистекающей, что очень трудно нам себе представить, в космических масштабах, но, тем не менее, я думаю, что «горечь» эта — весьма и весьма глубока. Ведь каждый из нас, кому случалось допускать брак в своей работе, — а особенно: брак непоправимый и весьма ранящий не только в материальном смысле, но и в духовном, — испытывал это чувство горечи от своих ошибок, и особенной, к тому же, досады на какое-то препятствие, вырастающее, бывает, внезапной и непробиваемой стеной, между ним и желаемым результатом. Я думаю, что читатель мой способен ощутить уже, учитывая все им прочитанное и усвоенное, огромнейшую, как говорится, разницу в масштабах нашей, человеческой деятельности и тех — совершенно грандиозных — начинаний, следствием и участниками части коих мы все являемся. Можно, конечно, считать бедой то, что как бы глубоко не проник любой из нас в горечь этих слов Иисуса и какого бы экстаза веры при этом не достиг, он никак не сможет передать это свое восприятие истины массе окружающих его людей, которые погружены в свои каждодневные заботы, и потому глухою стеной отгорожены друг от друга. Но даже если представить себе, что все семь миллиардов людей одновременно вчитаются в эти слова Иисуса, произнесут затем их вслух и воспримут всей своей душой эту горечь, то, произошедший, безусловно, при этом резонанс эфирных волн покаяния, горячего сочувствия и веры, будет только одномоментным и неповторимым чудом. А что же тогда всегда служило, служит и будет служить нам всем надеждой и опорой в нашем еще очень долгом пути — да только то Слово, что было в самом Начале, и Слово Книги Бытия, и Слово Иисуса, обращенное к своим ученикам, и через них — к нам, всем. Его Слово никак нельзя исказить или заподозрить тут чью-то ловкую и более позднюю подделку, и Оно — являясь гораздо более информативПопытка номер два
81
ным, чем все пирамиды и прочие сооружения, все захоронения древности и все находки археологов — в неуловимом шелесте промелькнувших веков с непостижимым терпением и готовностью ждет: когда же человечество прозреет настолько, чтобы понять Его(Слова) сокровенную суть, требующую от нас полного осознания смысла происходящего, и, соответствующих новому пониманию миропорядка, наших действий. Вот это Слово, которое, возможно, не хотим мы понимать из-за нашего нелепого стремления к недостижимой, как показывает весь наш опыт, и существующей лишь в наших завистливых мечтах «сладости», и которое давно стучится в наши сердца, и имеет, наверное, задачу: трансформировать наше неверие и нашу полуверу в уверенность в том, что Он существует, а фантомы нашей ненависти и злобы укротить той любовью, о которой говорит нам Иисус, — это, чудом сохранившее свой первоначальный, не искаженный «черными дырами» в нашей архисложной и невосстановимой полностью истории смысл, Слово я считаю единственной достаточно твердой основой, на которой можно уверенно строить нашу совершенно обновленную жизнь, в которой сбудутся все наши самые смелые желания и мечты, которые, правда, несколько изменят со временем свою суть.
***
Конечно же, желающим понять суть бытия, начинать необходимо с чтения Библии, с изучения этой величайшей из всех написанных людьми книг. Есть мнение, что написание ее инспирировано Высшей Силой — настолько тексты ее мудры и значительны. Безусловно, очень интересными являются для нас древние тексты Индии, Персии, Египта, Китая, Тибета, легенды Скандинавии, древних славян, индейцев майя, ацтеков, инков и всех других народов, запечатлевшие, упрощенные временем и, произошедшим после второго самоуничтожения, по-этапным одичанием, представления древних людей о сотворении Света, первых шагах человечества в нем и страшных войнах богов между собой и титанами, очень похожих на современные голливудские фильмы, но среди всех них — будем объективны — равных библейским текстам просто нет. И по вполне понятной причине. А чтобы уяснить ее, нам снова надо вернуться к той последней войне, в которой удалось уцелеть прямым потомкам атлантов или гиперборейцев только в древнем Египте, благодаря пирамидам, построенным там, как символ верности и любви к Отцам их Небесным, которых призывали таким образом: простить островитян и вернуться к ним. Но пирамида, которую считают еще более древней, чем египетские, была и в Америке. Как же тогда объяснить явное отставание американских цивилизаций в своем развитии? И это при том, что поразительные для столь древних времен знания по астрономии и наличие у них удивительного календаря, позволявшего им делать даже какие-то расчеты будущих событий, у них все-таки были. 82
Панорама (роман с тайнами)
Термоядерная война уничтожила 12 тысяч лет тому назад цивилизацию, которая, возможно кое в чем, даже превосходила нашу. Понятно, что полностью и в деталях восстановить ее ход невозможно, но, в то же время, мы можем уже предположить, что кое-кто, предвидя исход трагических событий, спрятал надежно всю сумму знаний и часть высшей элиты общества, и этим сохранил их и ее, а антипод его повел за собой в последний бой всех до последнего и оставил в живых, таким образом, только, если не сказать грубо: полудикарей, то учеников начальных классов, неспособных быть пилотами самолетов, офицерами кораблей и подводных лодок, операторами наземных средств нападения и обороны, но, при этом, представлявших собой особо ценный, в течение тысяч лет с большими усилиями создаваемый человеческий материал, который никак нельзя было потерять ввиду его полной невосполнимости. Наиболее предприимчивые и способные из них стали по окончанию военных действий организовывать управление, оставшимися в живых своими соплеменниками, взяв за образец тот уклад жизни гос-ва, который они могли наблюдать перед войной, то есть создавать органы власти и жреческие касты, не имея, конечно же, достаточно умелых и опытных кадров для повторения оригинала, но действуя в меру своих сил и возможностей. Самое главное тут то, что они оказались не только без учителей, обладавших высоким уровнем знаний, но и без прослойки тех учеников, которые могли бы эти знания усвоить. Их племена, используя обрывки прежнего Знания, превращались постепенно в очень сильные государства, некоторые из которых просуществовали тысячи лет, в то время как другие были сметены ходом исторических событий, оставив потомкам лишь какие-то неясные намеки на свое существование. На их фоне: цивилизация древнего Египта может быть выделена как источник и распространитель того рода знаний, что становились стимулом для развития обширных, прилегающих к нему территорий. Вместе с тем: в древней Греции, в других странах средиземноморья и в г-вах Двуречья также явно прослеживаются не только могущественные касты жрецов (хранителей особых, тайных знаний и популяризаторов знаний необходимых в быту их народам), но и некоторые отличия их религий и их мифотворчества от египетского. А это дает основания предположить, что: то ли в Вавилонии, Ассирии, у древних шумеров и греков сохранилась после войны культурная прослойка высокого уровня, то ли, скорее всего, они получили основы государственного устройства и свои знания у египтян так давно, что они естественным образом со временем видоизменились. Но не лучше ли нам пока тут отойти от всяческих предположений, чтобы вернуться к увлекательному роману с очередной тайной. Первые авторы Библии начали свои труды в двенадцатом (по другим подсчетам: в семнадцатом) веке до рождества Христова. Что же послужило толчком к написанию этих, действительно насыщенных порой неземной мудростью, текстов? Неужели к каждому из еврейских пророков Попытка номер два
83
являлся шестикрылый серафим либо архангел и диктовал им эти основополагающие строки? Но в этом случае, согласитесь, тексты должны были бы быть намного яснее и определеннее, чем созданные тогда и имеющиеся теперь у нас. Трудно сказать наверняка, от кого древние евреи получили тексты, первоначально написанные еще в Атлантиде, а также — колонистами после окончания 1-ой и 2-ой войн. Возможно, любознательный этот народ (особенно трепетно относившийся к древним знаниям, рассчитывая почерпнуть из них особую мудрость) получал их из многих источников. Но именно этим древним мудрецам, расшифровавшим атлантские тексты, мы должны быть благодарны за те крупицы первоначальных знаний, которые послужили, вновь возрождаемому из полного незнания и неверия в Бога, человечеству основой миропонимания. Пусть и не совсем верного, но давшего нам достаточно твердую опору. Если же использовать наши знания, а не предположения, то к древнейшим текстам, хранимым жрецами очень тщательно, сумел подобраться первым из искателей истины, скорее всего, все-таки Иосиф, имевший в Египте статус второго после фараона человека в стране. Учтем также тут еще и известную всему свету тягу Иосифа к старине, древней мудрости, тайнам; и недюжинный ум и смелость его, и везение, помогавшее ему не раз выходить из смертельно опасных ситуаций, и, конечно же, еще и то, что он был женат на дочери онского жреца Солнца — на прекраснейшей Аснат. А женившись, благодаря сватовству самого фараона, на ней, на дочери первосвященника Ра-Горахте, Иосиф стал автоматически еще и высокопоставленным жрецом храма Атума-Ра. И хотя он никаким образом не мог войти, при этом, еще и в особый клан посвященных в тайны-тайн, но вход в хранилищницы и доступ к какой-то части древних текстов был теперь для него свободен — так мог ли он удержаться от того, чтобы не прикоснуться к священным записям? Я бы, лично, не смог. Однако сумел ли он еще и расшифровать эти письмена, или смог только скопировать их, пользуясь покровительством фараона и тем влиянием, которое имел в стране, благодаря мудрому управлению ее делами? Какую брешь сумел Иосиф проделать в плотной обороне жреческого клана города Он, чтобы сделать копии — мы можем только догадываться. Но заметим, что он должен был хранить эти копии, содержавшие по мнению самого Иосифа чрезвычайно важные тайны, как зеницу ока, ибо если бы о его проникновении в тайну-тайн, и о снятии им копий с древних текстов стало известно всему высшему жречеству Египта, то ничто не спасло бы его от верной смерти. Даже его весьма высокое положение, семейные связи и покровительство самого фараона Аменхотепа. И никто не стал бы разбираться — а так ли уж на самом деле они секретны и важны, ведь для этого их надо бы было, во-первых, перевести, а во-вторых — тут на первом плане была недопустимость самой попытки похитить те древние знания, которые не значились среди тех, что распространялись самими жрецами 84
Панорама (роман с тайнами)
Египта среди своих граждан и даже активно навязывались ими заезжим чужестранцам. По-видимому, только Моисею удалось сделать первую связную расшифровку копий текстов, сделанных Иосифом. И легко нам можно догадаться о трудностях перевода им этих рукописей, написанных не только давно позабытым языком, но имеющих кроме этого еще и непреодолимый внутренний шифр, обусловленный недостатком знаний у Моисея по всем отраслям наук, дающим уже только нам, в наше время, возможность иметь связное представление (не скажу, правда, что окончательно верное!) о создании мира и мироустройстве. И вот этот ключ, который держим мы сейчас в руках, ключ к пониманию сложности труда библейских пророков, подаривших всему миру, расшифрованные ими и несколько приспособленные к своим понятиям (не без того!) знания атлантов, открывает и перед нами возможность нового взгляда на наше происхождение и историю. И на историю Иосифа, в частности, жизнь которого, полная смертельных опасностей, чудесных избавлений от них и возвышений, возможно, имела конечной целью — прорыв к атлантским текстам. В свою очередь: исход из Египта, бережно несущих Ковчег Завета под водительством Моисея, евреев можно рассматривать — как акт передачи некоторой части тайных знаний жрецов Египта всему человечеству в открытое пользование, что привело к серьезнейшим подвижкам в развитии человечества. «Бог распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем» (Иов 26:7). В этой фразе, написанной более трех тысяч лет тому назад, сказано то, что полностью противоречило представлениям о устройстве земли не только современников Иова; но еще и очень долго после написания этой фразы было принято считать, что земля — плоская, и за край ее мучительно хотелось всем заглянуть, чтобы наконец-то увидеть четырех слонов и гигантскую морскую черепаху. И это находилось в страннейшем противоречии с тем несомненным, доказанным археологией фактом, гласящим нам, что и в те времена, и гораздо ранее были известны народам, живущим во всех концах земли, сложнейшие астрономические таблицы и схемы движения планет. Были, гораздо ранее написания текстов библии, обсерватории, а значит были и телескопы — не в кулак же смотрели на небеса тогдашние звездочеты; и была, стало быть, очень сложная оптика, и фокусные расстояния были высчитаны, и движения планет были звездочетам видны и наверняка просчитывались ими — иначе не было бы астрономических таблиц, а значит: и необходимый для этого довольно сложный математический аппарат тоже тогда уже был. Но, сравнительно с той толщей лет, только совсем недавно Галилео Галилею и Николаю Копернику, ценою свободы и жизни, удалось прорвать плотнейший слой мистического дурмана, существовавший так долго для 99,99(9)% населения земли. Так не говорит ли нам эта, разделяющая даты построения тех древних обсерваторий и наше средневековье, прорва времени о том — какие на самом деле нужны сроки для преодоления полудикариного сознания и вывоПопытка номер два
85
да его на новый уровень постижения мира? Вопрос — не слабый. И не для слабонервных. Но что же такое все-таки было обозначено Иовом как «север над пустотою»? Безусловно, понять соответствующую запись в атлантских текстах, повествующую о космическом холоде и вакууме, и о законе всемирного тяготения, древнему еврею было вряд ли возможно. Даже — при семи пядях во лбу. Вот и придуман им был тогда «север» вместо космического холода, так как для жителя юга мерилом холода был всегда северный мороз, а вместо космического вакуума — пустота, потому что учителей физики в те древние времена еще не было. Совершенно ясно, что к попавшему в его руки тексту древних атлантов Иов относился трепетно, как к высшей истине, но для него устройство солнечной системы и земли — в ее составе — было полностью непостижимым, потому что он видел днем на небе диск солнца, а ночью луну — тоже никак не в форме шара. Поэтому этот «север» и это «подвешивание» могли быть для Иова только чудом Бога и — ничем иным. И надо сказать, что в конечном итоге — это так и есть. Только нам теперь известны законы физики, математика, сложнейшие астрономические формулы... то есть детали. Не все... А вот встречались ли формулы в атлантских текстах? Да, конечно же, они там были! Но мог ли в те времена древний мудрец понять то, что и сейчас было бы понятно далеко не всякому, имеющему высшее образование? Скорее всего, эти формулы понимались ими, как магические знаки, скрывающие те тайны, к которым так рвалась их душа, и — сколько же голов поседело и облысело, пытаясь разгадать их смысл? И нет сомнений, что они хранили их, как очень большую тайну, которая никак не должна была попасть в чужие руки! «Отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое»(Откровение 21:4,5). «Праведные будут жить на земле, и непорочные пребудут на ней; а беззаконные будут истреблены с земли, и вероломные искоренены из нее»(Притчи 2:21, 22). Но если представить себе, что это все свершится по воле и действию Всевышнего одновременно и повсеместно, то мы вправе задать вопрос — сколько же останется тогда на земле населения? Убыль явно будет сверхкатастрофической! Плакать и болеть будет, действительно, некому, а начинать после этого придется, как говорится, с чистого листа. Но можно ли понимать этот текст библии столь буквально? Другое дело, если предположить, что здесь опять-таки произошла подмена, приспособление атлантского — сложного для понимания — текста под свои понятия; и упрощение, описанного в первоисточнике, сложнейшего и многоступенчатого процесса нравственного самосовершенствования, ведущего к искоренению зла, а значит и «плача», — до совершения мгновенного чуда Господом нашим. Ибо и сейчас очень многим непонятна идея нравственного самосовершенствования — ведущего нас постепенно, но неуклонно, к искоренению болезней, вызванных нашими пороками, 86
Панорама (роман с тайнами)
и как следствие: не только к продлению нашей жизни, но и к коренному изменению ее качества. В самом деле: весьма сложно представить себе — в нашем сегодняшнем состоянии морали — стопроцентную гарантию таких изменений, в случае замены нашей внутренней расхлябанности и вседозволенности на полную строгость нравственных критериев. Как и то, что в результате таких внутренних изменений мы можем приблизиться к тому, что можно нам — по сравнению с тем, что мы сейчас имеем — смело назвать, если и не вечной, то очень долгой жизнью. Жизнью, полностью бы изменившей свое качество и смысл. Хотя, положа руку на сердце, можно ли сказать, что каждый из нас, пожелав для себя вечной жизни, пожелает того же для всех окружающих? И не вызовет ли «вечная жизнь» новых проблем гораздо больше, чем имеется у нас сейчас? Не имелось ли в виду на самом деле в первоисточнике, что жизнь на земле (в раю!) не отдельного человека, а человечества в целом, в случае исполнения нами нравственных норм, будет вечной? То есть исчезнет угроза самоуничтожения, ныне очень хорошо уже понятная нам всем. Я уверен, что в ответ на вопросы атлантов к астронавтам: о причинах огромной разницы в продолжительности жизни между ними — была прочитана ими не одна лекция, ставящая в прямую связь нравственную суть индивида с качеством его жизни и продолжительностью ее, которая будет расти вследствие уже множества факторов. В том случае, если образ Бога будет в каждом из нас. Чтобы понять такие тексты, надо было не только обладать абстрактным мышлением, но и иметь тот научный багаж и исторический опыт, которые имеем мы, спустя три тысячи с лишним лет. Поэтому уверенность святого апостола Павла в том, что Слово Бога гарантирует «воскресение мертвых, праведных и неправедных» (Деяния 24:15), можно нам отнести — на невозможность понимания им в те далекие времена достаточно сложных философских построений астронавтов. Я думаю, что в них они объясняли выход из небытия животного состояния дикарей на Атлантиде, как воскресение из мертвых, и начало для всех осознанной жизни. А понимали ли философские построения астронавтов в достаточной мере сами атланты? Двойное самоуничтожение их показывает нам, что категорически — нет, не понимали! А то, что атланты в своих колониях становились жрецами религий, наиболее близких к пониманию теми племенами, которые они колонизовали, говорит нам: что и тут три с лишком сотни лет интенсивной учебы пошли полным прахом. Значит ли это, что мы можем упрекнуть астронавтов в слишком быстром оставлении без присмотра ими своих учеников? Вспомним, что они улетели, так как атланты, вместо обеспеченной, размеренной жизни «золотого века», радующего их каждый новый день неожиданными сюрпризами и новыми знаниями, потребовали полной свободы, не понимая, безусловно, что это Попытка номер два
87
за понятие такое — свобода, и что за ним стоит. А понимаем ли мы сейчас, что такое свобода? Не понимаем, хотя и обладаем ею в полнейшей мере. Библия — книга интереснейшая и грандиознейшая из всего, что написано людьми за всю историю человечества. Тексты ее имеют непреходящую ценность и не могут быть подвергнуты никакой ревизии, но понимать их, учитывая историю их написания, а также опыт и знания, полученные человечеством за истекшие тысячелетия, необходимо так, как позволяет интеллект читателя; постоянно, впрочем, помня о глубочайшем уважении к оригиналу.
Попытка номер три Если каждый из нас, охватив своим воображением тысячелетия нашей истории, поймет предназначение пожертвованного нам Прометеева огня, и ужаснется его пустой растрате и возможной вскоре полной потере нами, и ужас этот заставит нас самоизмениться внутренне, то обретем мы шанс на то будущее, которого столько тысячелетий жаждем, к которому стремимся. Мы ведь практически не изменились за истекшие тысячелетия. Изменились лишь обстоятельства, декорации, приняв весьма зловещую форму. Форму прогресса, который, дав нам более безопасную и комфортную жизнь, и несравнимый с прежним уровень образования, и совершенно фантастические возможности индивидуального роста, поставил перед нами ряд реальных угроз как жизни каждого из нас, так и гибели всей цивилизации, сделав полностью реальными легенды о беспощадных и неуловимых оборотнях, в которых очень легко превращаются абсолютно все его (прогресса) направления. И так как очевидно, что желающих, неожиданно (но так долгожданно!) спустившись с небес, вести нас за собой больше нет, и быть не может, то «попыткой №3» (образумить и спасти нас от самих себя) может стать только сознательное изменение нами — в точности по Антону Павловичу Чехову — своей сущности, то есть выдавливание из себя жестокости, агрессии, жадности, злобы и ненависти, предательства, неуважения к иным народам, чревоугодия, лени, зависти и всех других, любимых нами наших слабостей, которые мы себе склонны легко прощать, считая, что, если Иисус искупил грехи наши своими муками, то можно теперь нам плыть по течению, не напрягаясь. И тут нельзя не заметить, что поток рассуждений автора увлек его слишкомдалеко и что в триединство Бога настойчиво стучится теперь не только Прометей, но и все сотни миллиардов крылатых хозяев нашей галактики тоже оказываются несомненно причастны к триединству; а к этому весьма и весьма труднопредставимому количеству добавляются еще и все эфирноэлектронные сущности, ожидающие своей возможности участия в земном проекте. Да! Надо сказать со всей определенностью, что проект Прометея 88
Панорама (роман с тайнами)
осуществляется огромным коллективом участников, объединение усилий которых для нас открывается в короткой формуле: «Бог есть Добро». И только эта формула возвращает нас к представлению о Едином для нас, как и для всей Вселенной, Всевышнем. Потому что именно Добро объединяет усилия второй и третьей частей триединства в Их созидательном процессе на нашей матушке-земле. Чтобы понять всю грандиозность этого проекта получше, давайте коротко пробежимся по основным этапам создания современного человека. На первом этапе: Всевышний создает рай на земле и, как неотъемлемую его часть, человека — царя природы; но делает это с целью, известной только Ему самому. Затем, совсем не случайно, землю находят Его Дети, астронавты; так находят, как находят дети под подушкой, давно ожидаемый ими подарок, но отвергают категорически саму мысль этим сюрпризом воспользоваться для своего удовольствия, хотя планета наша создана как бы специально для них — с их природной способностью к полету, и как бы еще и в компенсацию их очень долгой, миллиардолетней аскезы. Тут же, после первого восторга от этой, необыкновенной для космоса, красоты природы, возникает спор. Большинство считает оскорбительным для себя намеком создание Богом, в качестве царя природы и венца творения, человека, внешне почти неотличимого от них, но абсолютно внутренне примитивного и находящегося на низкой стадии развития, а другая часть обитателей Престола видит с этого момента свою роль: в создании из этой «заготовки» своих братьев по духу и разуму, способных через какое-то время встать с ними рядом и вровень. Проще всего было бы — с нашей точки зрения — сделать из дикарей, населявших землю, разумных, трудолюбивых, послушных, добрых и веселых биороботов; настолько высокоразвитых, что никто из посторонних (заметим в сторону, что их и нет), и они сами (то есть бывшие дикари) никогда бы не догадались о тайне своего создания (и надо заметить, что именно такое решение нашей судьбы мы имеем в виду, когда умоляем Господа о втором Его пришествии на землю), но при этом сами бы астронавты всегда знали, что это — рядом с ними — всего лишь искусственные создания, очень тонко устроенные куклы. А это, согласитесь, задача совсем не их масштаба, и уж вовсе это никак не было бы похоже на Замысел Самого Всевышнего. Дети Бога, в свою очередь, продолжили линию Добра, предоставившего людям земной рай, Господа, и дали дикарям осознание себя хозяевами своей жизни и смерти, своего будущего и будущего всей планеты. То есть полную свободу действий. Полнее не бывает. А мы все хотим чего-то еще... Хотим мы это видеть или нет, но только в естественном (эволюционном), хотя и под постоянным присмотром наших создателей, развитии человека, и превращении постепенном его в высшее по духу и интеллекту существо, способное в конце-концов осознать не только земную идею, но еще и идею космическую, и встать рядом с участниками своего создания, плечом к плечу — можно увидеть смысл столь затяжного проекта. Попытка номер три
89
С этой же идеей Добра неразрывно слиты Душа и Дух, представленные в триединстве, как Дух Святой, именно потому сливаясь в нем в одну сущность, что действуют, как единое целое. Нам нужно постараться понять, что именно душа и дух — своей почти незаметной, деликатной и постоянной заботой — превратили нас из, непрерывно колошматящих друг друга, варварских племен в высокоразвитую цивилизацию. И именно их заботой поддерживается в нас вера наша; святая вера в то, что Бог есть Добро. Нет никаких сомнений, что понятие о триединстве Бога для нас, землян, и идея вселенского Добра пришли к нам из глубочайшей древности, из нашего начала, из истока. И, казалось бы, это знание, как и другие знания атлантов, должны бы были обеспечить человечеству такое развитие, какое обычно мы представляем себе в наших сладких мечтах... Но мы в то же время можем себе уже достаточно ясно представить — сколько тысячелетий требуется, чтобы знание, выжженное термоядерным оружием (этой, ха-ха, вершиной науки и техники), вновь начало возрождаться: усилиями и прозрениями таких ученых, как Пифагор, Авиценна...Коперник, Галилей... очень многие из которых стали мучениками науки, и были убиты или казнены, или подвергнуты мучениям и лишению свободы их современниками, которых мы с легкостью теперь называем мракобесами и дикарями, но при этом забываем оглянуться вокруг и, главное, заглянуть внутрь себя. Главнейшее же состоит в том, что и тогда, и сейчас мы ждем разгадку сути бытия, в виде какого-то одномоментного, пришедшего к нам со стороны, чуда, а не видим ее в ежедневной нашей внутренней работе, ведущей нас к созданию своего соответствия вселенскому Добру.
***
Как все-таки перекликаются через два десятка тысячелетий: страстное желание свободы частью атлантов и знаменитая статуя «Свободы»; колонизация атлантами и гиперборейцами почти всех континентов земли и колониальные войны, захваты и присвоения чужих богатств Англией, Испанией и другими странами мира; двойная гибель цивилизаций атлантов и гиперборейцев от взрывов сверхмощных бомб и уничтожение Хиросимы и Нагасаки атомными бомбами США. А также постоянные угрозы применения атомного оружия американцами: громогласно озвученные намерения уничтожения 70 городов СССР, несбывшиеся только из-за страха неизбежного возмездия; и постоянные угрозы нанесения превентивных атомных ударов ими по странам, в чем-то непокорным США и раздражающим их атлантизм. Кое-кто поспешит тут заметить, что это очень похоже на продолжение театрального действия, начатого (кем-то и для кого-то) 20 тысяч лет тому назад, в основе сюжета которого лежит все та же дикариная агрессия, не истребимая ни воспитанием, ни образованием, ни религиозностью. Некоторые не преминут тут заметить и то, что сюжеты пишутся не нами, но я в ответ им подчеркну, что выбор поступка всегда был и есть у каждого из 90
Панорама (роман с тайнами)
нас; и действовать мы можем либо по нравственным законам (чего от нас ждут давно, ждут с ангельским терпением и доброжелательностью), либо по звериным инстинктам, как в раю. Тут опять-таки может покоробить читателя такая моя трактовка райской жизни, но я уже объяснял и повторю еще раз, что заблуждение о сути рая возникло из-за неправильно понятого переводчиками текста. Ну можно ли себе прежде всего представить, чтобы Бог — при наличии в Его ведении всей Вселенной — так озаботился наблюдением за совершенно ничтожной, в своей первозданной дикости, жизнью двух первобытных существ, что принялся пристально и круглосуточно следить, чтобы не вкусили они ни в коем случае от плода познания, который намеренно Сам же и «вырастил» в их саду; а, заметив этот их проступок, — коий с точки зрения людей, придающих образованию первостепенную важность, преступлением никак нельзя назвать, — тут же изгнал их из рая. Здесь явно прослеживается, неправильно понятая, пьеса или повесть древнейшего автора о весьма сложных взаимоотношениях земных дикарей и астронавтов, попытавшихся Познанием изменить их жизнь, дав им полную возможность быть хозяевами своей судьбы и всей планеты, но роль Бога, при этом (упрощенная, повидимому, и самим автором, и его переводчиком), ими сводится к весьма непонятному нежеланию Всевышнего озаботить дикарей в раю познанием, и строгому запрету вкушения от этого плода для Адама и Евы. Конечно же, роль Всевышнего в нашей истории не может быть понятной никому, хотя бы уж по той причине, что замыслы Его соответствуют Делам, которые длятся уже миллиарды лет; и никак не могут быть закончены в нашем понимании, так как совершенству нет и не может быть предела. Нам известно из древних текстов, что даже дети Его не поняли смысла создания Им в земном раю дикаря, который у большинства обитателей Престола вызывал чувства недоумения и презрения к этому «царю» природы. Тем более, может выглядеть неубедительной моя попытка объяснить Его Замысел: как желание вовлечь Свое потомство в проект новый и столь грандиозный, что казался им поначалу даже непонятным, но тут меня вполне может извинить то, что сейчас во всех деталях все могут наблюдать ход этого проекта и его промежуточные результаты. А тогда бы — я бы тоже ни бельмеса не понял, не втюхал бы и не врубился. Вот только — чем может кончиться этот проект? То есть не исчерпал ли он себя полностью и бесповоротно? Дав уже все ответы на все вопросы и расставив все точки над i? Признаться, оптимизм мне внушает только то, что коротких проектов Всевышний попросту не затевает... Ну нет их, вот и все! Но этот оптимизм мой, поймите меня правильно, касается возможности продолжения проекта после очередного самоуничтожения цивилизации (по достижению ею, выпестованной крупным капиталом, очередной критической массы ненависти и злобы, помещенной в термоядерную бомбу в качестве запала), а не нашего завтрашнего или послезавтрашнего дня, неизбежно попадающих в эпицентр взрыва, что, конечно же, должно нас интересовать гораздо больше. Попытка номер три
91
Ясное дело, что никак нельзя закончить нам разговор о рае, не определив то место, где он, собственно говоря, находился до известных всем событий. И хотя вполне можно считать всю землю раем, так как во всех ее климатических зонах человек может прокормить себя и вырастить потомство, находясь на всего лишь племенной стадии своего развития, но есть точное указание, что посреди этого рая возвышалась гора Богов, и от нее — во все четыре стороны текли реки. Я намеренно не буду употреблять их названий, потому что здесь давным-давно уже возникли разногласия, которые способны увести нас к ненужным совсем нам спорам — какое из них самое правильное. Известно, что попытки привязать эти четыре реки к какой-либо местности на земле всегда кончались полным крахом, потому что все время чего-нибудь да недоставало: то одной реки, то двух, а то и гора оказывалась совсем в другом месте. Но в то же самое время нам доподлинно известно, что таким уникальным пейзажем обладал остров Атлантида, а писали древние романы, пьесы, поэмы, повести и трактаты, дошедшие до нас с огорчительными искажениями, либо атланты, либо колонисты, считавшие Атлантиду раем, так как никакого другого места на Земле назвать раем, очевидно, они просто не могли. По моим предположениям, основанным на единственном, а потому, конечно, шатком (лучше, правда, сказать: хлипком) факте долгого пребывания под водой значительной части Европы, — на северной части которой, к тому же, остались явные следы катаклизма, в виде стесанных возвышенностей и огромных валунов, занесенных на равнины очень мощными цунами, — по этим моим предположениям: этот остров, этот рай находился на месте архипелага Шпицберген. Впрочем, если вас это не устраивает, я настаивать на этом никак не могу. Но вернемся же все-таки к теме знаний, к которым, как нам это достоверно известно, у древних евреев был страстный интерес. Скорее всего, Великий Пророк Ра-Горахте оказался в таком положении перед своим зятем, занимавшим беспрецедентно высочайшее положение в Египте, и был так приперт просьбами Иосифа к стенке, что уже никак не мог ему в них отказать. Но выдал он ему, вместо ожидаемых Иосифом тайных и важных знаний, лишь копии рукописей с общими сведениями о устройстве космоса, Заповеди, философские трактаты и художественную литературу, судя по всему, не допустив и близко Иосифа к действительно важным знаниям: по теории гравитации, по тайной технологии обработки камня и т. п., погибшим позднее, все равно, при захвате Египта варварами. А, может быть, погибшим еще и несколько до того — в пору, когда власть жрецов настолько ослабла, что им ничего другого просто не оставалось, кроме уничтожения знаний, прорыв к которым полудикарей был для них совершенно неприемлем. И это очень странно, согласитесь, и не может не удивлять, потому что понять что-то в этих древнейших манускриптах полудикари, конечно же, никогда не смогли бы. Так что, унося в Ковчеге Завета знания, которые, вполне возможно, как раз, и послужили главным поводом к смертельной вражде и гонени92
Панорама (роман с тайнами)
ям на евреев в Египте, Моисей не знал и не ведал, что в свитках папируса и глиняных табличках находится лишь малая и несущественная часть знаний, к которым так рвался его ум в поисках истины. Не исключено, что, водя свой народ по пустыне сорок лет, он искал в содержимом Ковчега то, что могло бы, как он надеялся, полностью изменить судьбу евреев, позволив им создать государство, как минимум, столь же могущественное как египетское, а как максимум — дать евреям полную власть над всем миром. Что не против они обрести и теперь. Кроме того, он не мог не понимать, что только кровавая война — на полное уничтожение местного населения, позднее осуществленная Иисусом Навином, могла предоставить жизненное пространство, ведомым им людям, а это — мало того что полностью противоречило Заповедям, полученным, как он утверждал, им из Первых Рук, но и могло подвергнуть опасности захвата или уничтожения то, что находилось в Ковчеге Завета. Согласитесь, что в этом случае — вся затея Моисея, сорвавшего свой народ с очень «хлебного» места, теряла всякий смысл. Думал ли Моисей в свой смертный час, что, нарушив самым вульгарным образом одну из основных заповедей: «Не укради!», он таким образом подверг свой (увлеченный им из мест предоставленных когда-то Иосифом семейству Иакова и весьма с тех пор в числе выросший) народ не только тяжким испытаниям исхода, не только заставил этот народ принять на свою душу грех поголовного истребления людей, имевших несчастье занимать города и веси в «земле обетованной», но и предопределил этим своим грехом очень, на мой взгляд, тяжкий и постоянно двусмысленный путь, этого народа, хотя он — этот очень трудолюбивый и талантливый, никогда неунывающий народ, сыгравший цивилизационную роль в истории человечества, достоин, вне всяких сомнений, гораздо лучшей участи. Которой он, покинув Египет, лишился. Ну, а если бы евреи, выросшие на благодатных землях долины Нила из малого семейства Иакова в целый народ, который можно было уже Моисею и верхушке того еврейства увлечь национальной идеей, и, ценой больших потерь и лишений, ценой смертельного страха, жажды, голода и ежедневной борьбы за выживание создав из мирных египетских хлебопашцев, скотоводов, торговцев и ремесленников армию готовых на все головорезов, привести-таки евреев в те, места, которые — для оправдания истребления местных жителей — были названы «землей обетованной»... словом, если бы эти евреи, не терявшие в черной земле Кеме ни своего языка, ни своих обычаев, остались тогда в Египте — как бы тогда потекла мировая история? Могло ли так случиться, что Египет, получив эту новую кровь, эту энергию, эту живость ума и жажду предпринимательства, превратился бы из «седой от старости страны мертвых» в новое мощное г-во, которому не были бы страшны набеги кочевников и войны с соседями? Могло ли случиться поэтому так, что жрецы Египта выдали бы добровольно и в полной мере, сохранившиеся на тот момент и хорошо ими переведенные, тайные тексты атлантов своему обновленному и внушающему большие надежды наПопытка номер три
93
роду? И получил ли бы тогда Египет, а потом и все человечество, сильнейший импульс к развитию? Представить-то, конечно, это можно... но почему бы тогда не начать наши «представления» с — примирения атлантов и гиперборейцев на острове Атлантида, вместо войны на полное уничтожение между ними? Или, если копнуть нам еще чуточку глубже, то взять бы нам и отменить — еще и то страшное (и пока еще нами не оживленное в памяти) преступление, которое и породило ту страшную злобу и ненависть, что, пройдя через тысячелетия дорогой мечей, сабель, стрел, копий, пороха, ружей, пистолетов, пушек, танков, самолетов, привела нас к термоядерным бомбам и к ракетам с боеголовками, способными теперь уничтожить все живое на нашей планете. Согласитесь, что без достижений современной науки и техники, мы бы так и пробавлялись бы локальными конфликтами и мировыми войнами — а нынче мы можем, наконец-то, все! То есть мы с вами прошли уже почти до конца самого тем путем, который ненависть и беспричинная злоба когда-то наметили нам на острове Атлантида.
***
Удалось ли мне в конце-концов развеять плотный мистический туман, окутывавший все, что касалось древних знаний, и плавно перетекший затем во все вопросы религии — судить, конечно, не мне. Но какая же тут мистика, господа, если мы и сейчас можем наблюдать, пребывающих до сих пор в раю, дикарей в Индии, Африке и Южной Америке, хотя почемуто предпочитаем упорно искать что-то таинственное, невидимое, никогда небывалое и из-под наших ручонок постоянно ускользающее. Да и ненужное, прямо скажем, уже людям, интеллект которых способен раскрыть любые тайны природы, если он будет направлен не на поиск возможностей создания сверхмощных взрывов или смертоносных (выборочно) вирусов, или генномодифицированных продуктов, снижающих, а то и исключающих способность к размножению у тех, кто их потребляет, или удушающих газов... то есть будет направлен не на службу все той же агрессивной жадности, а на решение вопросов созидания. Что можно было бы объявить полной мистикой, так это — ограничитель нашего мозга; но и здесь, как мы поняли, никакой мистики нет, а есть только единственно (прости меня, Господи, за эту констатацию!) правильное решение Бога, своей Заботой продлевающего нам жизнь. То есть таким образом дающего нам дополнительный шанс на то, что бы мы, прежде чем уничтожим друг друга, успели бы догадаться сделать шаг в том направлении, которое Он в самом начале указал нам в своих Заповедях. Впрочем, и десяти процентов мощи нашего мозга оказалось достаточно нам, чтобы создать космическую технику, позволяющую некоторым фанатикам демонстрации своего могущества мечтать о претворении в действительность голливудского сценария «звездных войн». Когда-то Дети Бога улетели с Земли, едва почувствовав спонтанно возникшее в атлантах 94
Панорама (роман с тайнами)
неприязненное отношение к ним. И это полностью вопреки, казалось бы, крепко-накрепко заложенному в атлантах с самого начала воспитанию. И отсутствию каких-либо проблем в организации непрерывного ежедневного повышения уровня не только знаний и навыков, но и внутреннего потенциала для самостоятельного развития личности любого из островитян, каждый из которых обретал постепенно яркую индивидуальность. А сейчас, если англо-американские стратеги (объявившие уже о создании ими ракеты, способной проникнуть в глубь малой планеты и там взорваться) допекут-таки своими, основанными на аморальном идиотизме голливудских сюжетов, оскорбительными замыслами Детей Бога, и будет принято решение о прекращении проекта «Прометей», то один из спутников какойто из планет солнечной системы в один, поистине трагический, момент может сойти со своей орбиты и отправиться в просторы необъятного Космоса. После прекращения проекта «Прометей», неизбежно и скоро натовцы, как наследники духа и традиций атлантов, повторив их скорбный путь (а чем же еще им, скажите на милость, на земле заняться?), уничтожат земную цивилизацию. Сбудется мечта интеллектуалов из Госдепа США, и на планете сильно (чрезмерно даже, вот — незадача!) проредится население, в результате вспыхнувшей тотальной ядерной войны. Но возрождения цивилизации — через любое число тысячелетий — больше не наступит. Ведь «огонь Прометея» навсегда покинет нашу землю. Не может быть сомнений, что Всевышний позаботится о выживании природных дикарей, инстинкт которых (а может быть, какое-то абсолютное, имеющееся у них знание — не тот ли самый «запрет»?) заставляет их держаться труднодоступных, столь же диких как они сами, мест на земле. Пройдет совсем немного времени, и — после вымирания остатков бездушного (теперь уже!) человечества, и очищения планеты от «плодов» нашей деятельности — на земле воцарится на веки-вечные, никем более нетревожимый (тот самый!), милый нашему сердцу, совершеннейший рай.
Послесловие Может показаться, что я чересчур уж сгустил краски, и чрезмерно мрачной получилась картина полного разрыва, но я ни в коей мере не считаю такой вариант развития событий неизбежным. Превосходство астронавтов над нашим уровнем развития настолько велико, что позволяет им, конечно же, весьма снисходительно смотреть на весьма серьезные намеренья ВПК США вывести в скором будущем американскую космическую технику на уровень кадров из сериала «Звездных войн». Машина массовых, различными способами убийств, изготовленная на земле, вполне годится для самоуничтожения, но представлять какую-либо опасность для тех, кто дал нам Познание и Душу... Вы сами понимаете — насколько абсурдной выглядит такая ситуация, но обратите тут внимание и на то, как перекликается эта Послесловие
95
гипертрофированная жажда насилия с событиями в Иудее, произошедшими там около двух тысяч лет тому назад. Одна лишь любовь Христа к нам, грешным, которую не изменила та казнь на Голгофе, дает нам надежду, что Высшей Силой так-таки прозревается то будущее, в котором для нас предусмотрена иная роль, но я хочу еще раз подчеркнуть, что, если мы не найдем в себе силы самоизмениться внутренне, духовно, то нам и не будет известно: через сколько тысяч лет появится эта новая роль, и в какой по счету земной цивилизации это произойдет. Трудновато, конечно, вот так сразу сказать: повлияли ли столь продуктивно на значительную часть политической и интеллектуальной элиты США комиксы и блокбастеры, или движущей ими силой являются только интересы олигархата, но со стороны (по крайней мере — с моей стороны) они выглядят примитивно и вызывают глубокое чувство отвращения своими усилиями пролить как можно больше чужой крови, пользуясь своей безнаказанностью. Пока она есть... Цивилизация колонистов с острова Атлантида никак не могла, в то время, иметь таких претензий на экспансию в космосе, которые демонстрируют всем нам США, потому что их происхождение не было для них тайной, и все, чего бы они хотели, чего жаждал их обретший полную свободу, но потерявший надежную опору разум, заключалось в долгожданном возвращении Отцов их. А вот не может ли возникнуть у Них обиды на нас — за наши планы агрессивной колонизации сначала Луны и Марса? И за наши разработки космических видов вооружений? Известно, что мы утешаем обычно себя и друг друга тем, что Бог все нам простит, и считаем так потому, что не видим мгновенных кар тем, кто их должен бы сразу получать от Него, по нашим понятиям. Как избалованные дети, мы считаем, что нам все простят, как и раньше прощали, но мы забыли при этом, а многие об этом и никогда не ведали, что большинство обитателей Престола, ничего не испытывало к земным дикарям кроме презрения, а ведь эти ангелы являются частью нашего с вами триединства, и потому хотя бы уж нам пора бы опомниться и очнуться от угара злобы, насилия и жадности нашей, возможно, укрепляющих их в этом чувстве и в сознании полной своей правоты. Не только я, далеко не я один считаю, что мы подошли к опасной черте, за которую лучше бы не переступать. Но я вижу эту опасность не только в бомбе, которую назвали американцы ласково и нежно: «малыш», а еще и в полной моральной деградации, угрожающей нам отнюдь в неменьшей степени. Необходимо, наверное, уточнить, что ангельское «презрение» несколько отличается от нашего — в обычном его понимании, и не только потому, что у Детей Бога — иной эмоциональный и интеллектуальный уровень, несравнимый с нашим, но и в связи с тем, что развитие их позволяет проникать им в такую глубь настоящего и в такие дали будущего, что нам и не снились. Так что, если мы порой испытываем презрение к себе за какие-то свои поступки или отсутствие оных, то это лишь слабые отголоски тех оценок, 96
Панорама (роман с тайнами)
которые мы заслужили в полной мере. А на основе этих оценок, как раз, и прогнозируется будущее, но — поймите этот момент в полной мере — оно не предопределяется, то есть наши усилия могут его изменить, я имею в виду — в лучшую сторону. Если сумеем мы заслужить уважение тех, кто знает о нас все. Кое-кто может обвинить меня в том, что, прочитав эти строки, будет теперь стыдиться сам себя, и я, таким образом, необдуманно вторгся в его личную жизнь. Но, во-первых, давным-давно известно, что стыд и совесть хорошо бы иметь каждому, а во-вторых — все давным-давно написано в Библии, и я не виноват, что очень многие не читали вовсе или неправильно поняли ее текст. Я имею в виду те строки ее, где Иисус говорит нам о Духе Святом, о Учителе и о Утешителе, которых пошлет нам Его Отец. То есть со всей определенностью сообщает нам, что без Духа Святого наша жизнь на земле невозможна — нет иного способа ее создания из «праха земного», из дикарей, созданных Творцом для владения земным раем, но — с глубочайшим подтекстом, вынудившим Его Детей к неожиданному для них соавторству с Ним в невероятном до этого проекте создания разумной жизни новым, эволюционным путем. Но путем неизмеримо более сложным, чем кажется этот путь некоторым сторонникам материалистических теорий. При чтении древнего текста возникает впечатление, что Семаил, желая больших перемен, хотел вместе со своими единомышленниками где-нибудь создать что-то похожее на земной проект, но большинство никогда бы на это не решилось, если бы Господь не сотворил, предусмотрев тоску своих детей от их полного одиночества в Космосе, землю, как поле, созданное Им для их труда на нем, и не увлек грандиозностью и новизной проекта присных, не хотевших таких изменений в существовавшем всегда порядке вещей в мире. Конечно, сама мысль, а тем паче уверенность в том, что всю жизнь нашу с нами проводит Дух Святой, для очень многих невыносима, и они хотели бы верить в свое происхождение от какого-то (потом куда-то задевавшегося) вида обезьян, чтобы оправдать этим способ проживания жизни, лишенной духовных поисков и нравственных преодолений. Но не подумайте только, не посчитайте, что я всех материалистов таким образом зачисляю в отряд воинствующих антиморалистов — я только хочу еще раз подчеркнуть, что, живя на земле, мы не испытываем никакого заметного для себя внутреннего воздействия, и можем прожить всю жизнь, не зная ничего о Духе Святом. Эта возможность у нас есть. Поэтому совершенно невероятно, чтобы кто-то когда-то мог придумать притчи Иисуса и вот эти Его слова, обращенные Им к своим ученикам. Причем, эти Его слова каким-то чудом пришли к нам без существенных искажений, несмотря на неизбежные неточности, получившиеся при переводах и многократных переписываниях текста. И это при том, что Иисус говорит тут своим ученикам вещи, которые простыми и всем понятными никак назвать нельзя. Вот тут и выходит: что эти Его вечные, обращенные, Послесловие
97
несомненно, ко всему человечеству слова — как раз, и являются неоспоримым доказательством Его попытки нас образумить и спасти. Доказательством подлинности тех событий. Читатель и соавтор мой давно заметил, что мы с ним избегаем точных дат, происходивших некогда событий и не называем сроки их свершений. Дело в том, что и в наше время есть попытки по-своему представить совсем недавнюю историю, прах которой, так сказать, еще не остыл; но с помощью концентрации мерзких денег уже удается внушить легковерным ложные представления о, буквально, вчерашнем дне. И это все происходит при наличии огромных пластов исторических материалов и свободе доступа к ним. А что же можно тогда сказать о временах, когда исторические факты могли устраивать одних правителей и не устраивать — других, а, занимавшиеся перепиской и переводами текстов, настоятели монастырей и монахи могли: по их требованию изменять не только место и роль в истории некоторых личностей, но и менять даты событий, отодвигая их на сотни лет назад, или же — стирать их полностью из исторической памяти. Понятно, что, рискнувший вступиться за истину в те времена мог потерять не ученую степень, а свободу или голову. Схватки же между учеными монахами-историками по поводу искажения истины, если и происходили в рамках, так называемых, соборов, то все решалось, в конце-концов, тихо и келейно. И не в пользу, естественно, истины! Поэтому в нашей древней истории все так зыбко и ненадежно, и очень легко можно потерять в ней 200, 500 или тысячу с лишним лет, а одних и тех же персонажей, действующих в очень похожих обстоятельствах, встретить несколько раз в разные исторические эпохи. Есть очень серьезные подозрения, что некоторые исторические личности были вовсе удалены из исторического процесса, или роли их в нем были серьезно искажены. Да, что там личности! Судьбы целых народов и государств оказались искаженными либо просто исчезли. Тогда как они явно прослеживаются по каким-то косвенным признакам или робким упоминаниям древних историков. Конечно, всем нам вселяет большие надежды новый математический метод исторических исследований, внедряемый академиком Фоменко и кандидатом физико-математических наук Носовским. С помощью этого метода можно, действительно, уточнить и прояснить некоторые моменты истории человечества, но если только иметь при этом неоспоримые исходные данные, полученные из нескольких независимых источников. Также было бы правильным: привязывать обновленный исторический материал к строго научным данным точных, а не показавшихся кому-то единственно верными, дат возраста египетских пирамид и древних сооружений всех стран и континентов. Если таким образом удастся нарисовать стройную и достоверную историческую картину, то это будет, безусловно, самым большим чудом из всех чудес, потому что совершенно очевидна сейчас запутанность не только древней, но даже уже и современной истории, произошедшая из98
Панорама (роман с тайнами)
за пресловутого человеческого фактора, включающего как «добросовестные» заблуждения, так и злонамеренную ложь. Но моя «Панорама» совершенно не зависит от того — совпадут ли годы жизни Иосифа с годами жизни персонажей, связанных с ним в общепризнанной трактовке и наново пересчитанных математическим методом. Историческую канву я лишь использую, как необходимый для любой картины фон. Также и 20 тысяч лет, прошедшие со дня создания культурной пшеницы, имеют в нашей повести только условное значение, и если вскоре группа авторитетных ученых установит, что этот срок, на самом деле, равен 12-ти либо 116-ти тысяч лет, то на ход наших рассуждений это никак не повлияет. Ведь разговор-то наш — о происхождении человека, и несколько новом понимании участия в этом процессе Бога, как Всемогущего Создателя всей Вселенной, солнечной системы, земли и земного рая, вовлекшего в создание разумного человека еще и Бога Сына, и Духа Святого, создав, таким образом, Триединство, в котором две, Им привлеченные, части (вступая как бы в спор с Всевышним, а на самом деле, очевидно, вовсе не в спор с Творцом или между собою, а — в абсолютно новый процесс создания разумной и высоко-духовной жизни в космосе) начинают свое участие в небывалом ранее деле, задуманном и спланированном во всех мельчайших деталях миллиарды лет тому назад. И разговор этот наш имеет своей основой те только Слова Старого и Нового Завета, что никак не могли быть придуманы позднее, а были через тысячелетия пронесены для нас, чтобы мы могли постичь истину, или хотя бы заподозрить, что вовлечены в проект, в котором наша роль, чтобы развиться по ходу пьесы в одну из главных, должна быть сейчас уже не только заново осмысленна, но еще и дописана нами — как бы безумно смело не выглядела эта идея. И здесь, конечно, любой и всякий имеет возможность упрекнуть меня в недосказанности и умолчаниях как по этой теме, так и вообще в недостаточной глубине каждой страницы этого текста. Действительно, любую из страниц этих можно бы развивать и развивать — такова уж природа, затронутых в нашем романе вещей. Например: почему все-таки удавалось атлантам и гиперборейцам цивилизовывать свои колонии и создавать из дикарей необходимый им человеческий материал, если техникой астронавтов они не только не владели, но и не могли ее даже осмыслить, как, впрочем, и мы тоже. Но и сейчас, в нашей современности мы можем наблюдать чудо — превращение дикаря в человека, когда миссионеру удается пробудить в нем (дикаре) тягу к знаниям, то есть зажечь в нем «искру Божью». Таинственным, чудесным образом в этот момент дикарь получает душу, и с нею — шанс получить образование и занять любое положение в обществе. И никакой мистики в этом нет. Просто проект Прометея никогда не прерывался и продолжается, хотя и без прямого контакта, но, по-прежнему, с полным охватом всего населения земли, к большому сожалению, имеющему крайне неравномерное развитие, которое получено в результате атлантского способа колонизации нашей планеты. Послесловие
99
На примере трудностей, испытываемых миссионером в его нелегком труде, мы можем увидеть: сколько тысячелетий требуется для воссоздания способного к созиданию общества, когда начинать приходится с малого или почти с нуля. И в этой связи нам снова надо задуматься: почему древние греки, изображавшие одушевление человека, как мгновенное, исполняемое богиней Минервой, прикосновение к его голове бабочки, были гораздо ближе к истине, чем мы? А как же все эти наши кровавые войны, катастрофы, болезни, рождение детей-инвалидов, безвременные смерти — неужели это все предопределено? Но все наши несчастья — плоды нашего неправильного подхода к жизни, нашей торопливости, легкомыслия, беспечности, наших пороков и нашей, против самой же нашей жизни упрямо направленной, деятельности. И все эти горы трупов, инвалиды, болезни и ранние смерти, вызванные алкоголизмом, курением табака, наркоманией, отравлением окружающей среды, должны бы уже давно вразумить нас... С каким же недоумением (презрением?), должно быть, глядят на нас Отцы наши со своих Горних Высей. Вообще, только один, известный с глубочайшей древности, роман души и тела представляет собой тему поистине совершенно неисчерпаемую, а если бы я еще начал подробно описывать прилет астронавтов на Землю, их споры меж собою и все детали их работы с неимоверно косной земной материей, то в моей «Панораме» очень легко было бы заблудиться, как в лабиринте. И никогда не найти из него выход. Как не найдут его уже теперь, к моему глубокому сожалению, уфологи, узнав, что, так горячо ожидаемый ими, романтический «контакт» сопровождает их на самом деле от рождения и до самой смерти. И поэтому можно: вместо того, чтобы, взяв с собой побольше оружия и патронов (странные какие-то из нас контактеры...), отправляться на поиски Йетти или в горах Тибета искать вход в затерянный, сказочный мир — обратиться со всеми вопросами к собственной душе. Которая есть и у тех, кто рассказывает о якобы сбитых ими НЛО. Сбитых безжалостно и беспричинно... пусть даже и только лишь в воображении, но... как же это по-нашему! и как видна здесь жажда этого контакта! Конечно, никак нельзя нам не упомянуть о неандертальцах и прочих человекоподобных созданиях, давным-давно исчезнувших с лица земли; но ни в коем случае нельзя изображать их нашими предками — ведь между нами нет никаких связующих звеньев. Они просто-напросто в свое время вымерли, так как не выдержали конкуренции с древним человеком, потомки которого и сейчас бродят в недоступных пока для цивилизации джунглях Индии или Африки, и в сельве Амазонии; и, очень похоже, переживут нас тоже. Совершеннейшей загадкой выглядит для меня здесь психология человека, который готов вообразить своим предком: обезьяну, кроманьольца, австралопитека и т. п., но при этом не замечает (в упор не видит!) своего настоящего предка — что никогда и не прятался от него. Можно, конечно, упрекнуть меня в том, что мало уделил я внимания развитию колоний островитян, указав лишь на почти полную их гибель 100
Панорама (роман с тайнами)
12 тысяч лет тому назад, но из современных археологических раскопок мы знаем, как на самом деле исчезают общности людей, насчитывавшие наверняка не один десяток тысяч человек. Трипольцы исчезли, не оставив почти никаких следов и никакого намека на дальнейшее свое существование на земле. Погибли ли они от какого-то мора? Были ли сметены с лица земли какими-то кочевниками, которые не оставили, в свою очередь, никакого следа в истории? Или сами откочевали на новые земли и растворились затем без следа в других, более сильных народах? Вряд ли точно удастся это установить, не зная даже их самоназвания. То есть я хочу сказать, что у первых колонистов и у колоний, основанных их потомками позже, а потом — еще позже, было много поводов и причин исчезнуть навсегда, растворившись в неслышно протекших тысячелетиях, а какие-то ориентиры для нас и зацепки дают только пощаженные временем остатки, поражающих нас своими успехами, высокоразвитых культур, или гигантские воронки, оставшиеся после взрывов термо-ядерных бомб. Судьбы Трои и Карфагена тоже наводят нас на непростые размышления. Если в первом случае мы имеем дело, несомненно, с феноменом воздействия на читателя литературного произведения, основанного, безусловно, на богатом историческом материале, и написанного с таким талантом, что в реальность Гомеровских героев легко верится и сейчас, то во втором — мы имеем хронику достоверных исторических битв, приведших в конце-концов к полной гибели процветающее государство. Как же тогда объяснить, что факт нас впечатляет неизмеримо меньше, чем талантливый вымысел? И именно вымысел, гораздо более чем факт, наталкивает нас на правильные выводы? Которым мы, впрочем, никогда не следуем. Но которые хорошо бы сделать, объединив весь исторический опыт наш с духовным его осмыслением, что никогда не давало злодеям повода для оправдания своих преступлений. И всегда их черная роль была очевидна не только философам, поэтам и драматургам, но и, так называемым, простым людям. Хотя всегда почему-то — постфактум, и всегда ненадолго. Совсем недавно нацистская Германия дала серьезный урок всему миру, и, казалось бы, этот урок, купленный у истории ценой десятков миллионов жизней, никак не должен так быстро забыться. Но мы можем видеть сейчас, что мировой капитал, усовершенствовав не только арсенал вооружений, но и создав новую идеологию — замаскированный под западные демократические ценности, генномодифицированный, сияющий всеми оттенками радуги фашизм — вновь начал войну против России (методом провокаций и санкций), балансируя на грани самоуничтожительной катастрофы, которая может теперь разразиться в любой момент. Что же заставляет так рисковать мировой капитал? Неужели он так сам себя загнал в угол непомерными амбициями мирового господства, что кроме невиданного еще в мире блефа, когда на пустую карту поставлена вся цивилизация, ему больше ничего не остается? Или эти действия ему диктует экспансия, без которой он в принципе не может существовать? Послесловие
101
Конечно, понятно желание мировой верхушки вернуть себе то состояние полной эйфории, в котором, совсем недавно, известнейшая демократка, гуманистка и носительница европейских ценностей — та самая Маргарет Тетчер, что так нежно любила Михаила Горбачева, называя его Горби, открыто и не таясь рекомендовала: оставить на всей территории СССР не более 15 миллионов местного населения, приговаривая, таким образом, к смерти гораздо более двухсот миллионов человек одновременно. И без обжалования приговора. Она, правда, не указала способ столь быстрого прорежения населения, который и не снился ее духовному отцу — Гитлеру, но и так ясно, что лагеря-смерти и печи крематория не годятся для таких масштабов, хотя вполне тут годятся современные методы, которые тоже потребовали бы, конечно, немного сил и времени, но ведь тогда казалось, что ситуация в России будет теперь под полным контролем на веки-вечные. Потому что Ельцин и его окружение давали тогда Западу полнейшую свободу действий во всем. И если вспомнить нам о событиях в Шекеме, вернее, если начать нам вспоминать именно с этих событий, а не с истории Каина и Авеля, что было бы вполне естественно, то медицинская тема, возникшая тогда впервые, благодаря хитроумнейшему замыслу братьев Иосифа, уговоривших мужчин и юношей Шекема подвергнуться обрезанию, чтобы приобщиться, таким образом, к религии Иакова и получить защиту нового для них бога; эта медицинская тема, позволившая им тогда на следующий же день коварно уничтожить почти всех, ослабевших от боли и деморализованных, особо изощренным этим способом, шекемцев, получила в современных методах массового уничтожения неугодного населения, гораздо более чем тогда продуктивное продолжение. К большому сожалению, все высокооплачиваемые мозговые центры верхушки мирового капитала не смогли родить ничего иного — как только программу: по резкому уменьшению численности населения земли и одновременному опусканию уровня культуры и образования до примитивного. Конечно, не имеется в виду культура и образование элиты, а уровень — низших слоев населения. То есть запущен мощнейший механизм, способный с помощью огромных денег (проклятых или нет — судите сами) повернуть вспять всю цивилизацию, чтобы крупный капитал попал снова во времена для себя более безопасные и комфортные, существовавшие до появления всяких там социалистических или (не дай бог!) коммунистических идей. Возникает вполне законный вопрос: может ли автор предоставить копию протокола соответствующего решения? И чьего? Но нам (увы!) до таких истоков никогда не добраться, хоть действие происходит не 20 тысяч лет тому назад, а в наше — такое открытое и информативное — время. В то же время сами эти, столь масштабные, действия никак скрыть нельзя. Они раскручиваются на наших глазах, как гигантский маховик машины безжалостного нашего уничтожения, и уже дают результаты. Такие целенаправленные и хорошо скоординированные действия, ко102
Панорама (роман с тайнами)
торые мы можем сейчас повсеместно наблюдать, никак не могли случайно возникнуть. «Шило в мешке не утаишь!» — тем более, что шило торчит из грубой мешковины, преступных по своим последствиям действий, уже далеко не одно. Но, хотя есть еще, к счастью, люди, которые указывают всем, желающим их услышать и понять, на эти острия, нацеленные на 6/7 населения Земли, усилия их тонут в индивидуальных болотцах повальной инертности и лени тех, кто не желает понять, что мечта о «золотом миллиарде» озвучена теми из нас, кто привык активно действовать, а не искать повод для сладостных грез. Пора, пора и нам очнуться от спячки, пока мы все еще живы и можем объединиться! Для понижения числа населения земли, для начала, в два раза, запущен ряд программ, которые выглядят внешне, как демократические и (предел цинизма!) гуманистические, вызванные веяниями времени. Ведь в каждой новорожденной «демократии» американского типа, как раз-то усилиями США и созданной, должны обязательно проходить гей-парады и приниматься законы, уравнивающие в правах секс-меньшинства. Причем Ватикан, полностью забывая о тяжести содомского греха, и покарании Господом Содома и Гоморры, также приветствует эти программы, ставя здесь, очевидно, свои финансовые интересы перед христианской моралью и Законом Господа, так как является одним из крупнейших держателей мирового капитала. А, между тем, уличные красочные шествия осененные радостью секс-свободы должны, как средневековым тараном, пробивать брешь в морали общества, превращая тысячелетние нравственные вершины в прах и пыль. «Голубые» и «розовые» браки не дадут, понятное дело, потомства, а в случае усыновления или удочерения чужих детей, безусловно, породят множество еще невиданных нравственных уродов и чудовищ. Вы можете возразить, что из-за столь незначительного пока процента, так открыто и подкупающе искренне радующихся своей (подлежащей лечению!) ущербности, извращенцев, не стоит нам волноваться. Но посмеем тут заметить, что во времена становления христианства тех, кто курит табак не было вовсе, а сейчас, красиво затягивающихся табачным дымом, подражая киногероям и вслед рекламе, уже гораздо больше, чем верующих в Бога. Не найдется такого телеканала в странах западной демократии, который бы не уделял с большой симпатией и сочувствием часть своего эфирного времени сексменьшинствам. И все эти, заполонившие телеэкраны, шествия радостных, улыбающихся, сияющих от счастья людей, наконец-то, имеющих возможность демонстрации собственной модели иллюзии счастья, которой кого-то другого, завистливого и легковерного, можно ввести в обман и искушение, должны, безусловно, своей, нарастающей из года в год, пропагандой извращений резко увеличить число бесплодных пар. И процесс здесь явно должен пойти быстрее, чем в случае распространения курения. Картина нравственного апокалипсиса и полного вырождения человечества еще одним, так сказать, способом предстает перед нами вполне реально, но властелины мира, наверное, надеются, что в нужный момент — еще до того Послесловие
103
как подавляющее большинство начнет насильно красить во все цвета радуги несчастных традиционалов — смогут принять драконовские законы, чтобы пресечь эту радость освобожденного секса. Но вот удастся ли им сделать это вовремя, или к тому времени «освободиться» успеют еще и зоофилия с некрофилией...угадать довольно трудно сейчас, учитывая, что может сработать тут, — вместо благоразумия, которому и сейчас-то, похоже, неоткуда взяться, — старая, добрая пословица: «На всякого мудреца — довольно простоты». И со всеми, вытекающими из грандиозности этого проекта, роковыми последствиями. Метадоновая программа, очевидно, служит той же цели. Легализуя, по сути дела, наркоманию, она станет множить и множить славные ряды наркоманов. Понятно, что, кроме отменных прибылей, наркомания особенно ценна для новых целей крупного капитала еще и тем, что наркоман не даст здорового потомства, если вообще какое-то даст. Той же грязной цели, безусловно, служит и легализация марихуаны, как якобы почти невинного баловства. Если учесть, что лавинообразно будет при этом возрастать число ВИЧинфицированных среди наркоманов и извращенцев, то даже этих двух направлений истинной демократии может хватить для исполнения новых грез крупного капитала. А прибавим-ка сюда еще и панический страх заболеть какой-нибудь из вновь появившихся инфекций (почти смертельных!) или «птичьим», «свиным» и другими видами гриппа, тоже никого не щадящими по свидетельству массмедиа, активно внедряющих этот ужас в сердца людей. И не так уж много умирает в мире людей от этих и других вирусных заболеваний, но тут особенно ценно то, что народ начинает, в страхе, спешно вакцинироваться. И вот, — эта вакцина, произведенная в большой спешке в тех же биолабораториях, где до того были произведены новые вирусы, но теперь уже с «благородной» целью: спасти, склонное к легкомысленной беспечности человечество, — эта спасительная вакцинка может через некоторое время проявиться у спасенных ею — неспособностью продолжить свой род. И с кого тут взятки? Они, как говорится, гладки! Ведь вакцинкато была бесплатной либо дешевой. На те же мерзкие цели — негаданной-нежданной и неоперабельной, а мягкой стерилизации расслабившегося населения — работают и многие из генно-модифицированных продуктов. И тут вы можете заметить, что истреблению, получается, подвергаются — вместе с остальными — и коренные народы США и Европы. Но что же это за абсурд — изводить своих? Дело тут в том, мой уважаемый и проницательный читатель, что крупный капитал, как давно это уже замечено, не является патриотом ни своей страны, ни своего народа. То есть крупный капитал играет роль патриота только тогда и до тех пор, пока это ему выгодно. А в остальном и основном его заботит — только получение максимальных прибылей. И вот: развитие нашей цивилизации агрессивной жадности подошло, с несокрушимой логикой, к той черте развития, когда шведы, немцы, дат104
Панорама (роман с тайнами)
чане, англичане, французы, итальянцы и прочее коренное население стран западной демократии стало сильно не устраивать крупный капитал тем, что за прошедшие годы, начиная с 1917-го, добилось чрезмерно больших (с точки зрения крупного капитала) прав и чересчур высокого уровня жизни. И ничего с этими людьми поделать уже нельзя. Чуть что не так — тут же выходят на улицы и гремят пустыми кастрюлями, проявляя полную солидарность низших и средних слоев населения, что капиталом считается особенно вредным и недопустимым. И слезоточивым газом, водяными пушками и дубинками разгонять их никак нельзя — они ж избиратели! Демократию, как лучшее в мире дурилово, менять совершенно не на что, а значит — надо поменять избирателей. Пройдет совсем немного времени, и изрядно переполовиненные, деморализованные и больные французы, немцы, шведы, англичане и другие основные народы других государств перестанут играть определяющую роль в демократических процессах своих стран. Эта роль теперь перейдет уже к колониям арабов, турок, китайцев, африканцев, индийцев и прочих, прочно ассимилировавшихся иммигрантов, которые станут занимать уже не кварталы, а целые районы крупных городов. Для них все соц.стандарты можно смело уменьшать в два и в три раза. Кроме того, они крупному капиталу совсем не опасны, так как их всегда можно для «выпуска пара» натравить друг на друга. Лидеров этих диаспор всегда и легко можно контролировать, чтобы не допустить (не дай, бог!) организации социалистических или коммунистических движений, а если кто-то из бесправной части мигрантов и взбунтуется: побьет витрины, пожжет авто и дома, то все убытки покроют страховики и все тот же налогоплательщик. Главное же состоит в том, что любые солидарные действия между трудящимися станут тогда совершенно невозможными. Гражданские войны в Африке, которые обречены полыхать — похоже, что до последнего семилетки, способного нажать на курок «калаша», и антицивилизационные бунты в мусульманском мире организованны так хорошо, что не могут не дать блестящих результатов по кардинальному уменьшению коренного населения и абсолютной управляемости того, что останется — уже не как самостоятельные государства, а, зависимые от подачек и погрязшие в долгах, преступные хунты. Но если все эти чудовищные проекты смогут так-таки, в ходе их проведения, жестко контролировать правительства США и Англии, что гораздо, впрочем, сложнее, чем контроль над обществом в нынешнем его состоянии; и крайний нравственный упадок смогут они удержать в последний момент на краю пропасти, и нравственный апокалипсис (каким-то чудом!) не произойдет, то это не значит, что даже при исполнении крупным капиталом своей мечты, — в виде: полной управляемости населением земли, — цивилизация агрессивной жадности сумеет построить на нашей планете абсолютный рай для богачей. Ведь и в той, казалось бы, безнадежной — не раз уже обыгранной фантастами — ситуации несомненно произойдет пробужПослесловие
105
дение и объединение масс под лозунгами крайнего радикализма. И мы видим, что этот процесс уже идет. В ситуации, гораздо менее мрачной в моральном смысле, чем нами сейчас прогнозируемая, В.И.Ленин выдвигал лозунги — и, к несчастью, проводил их в жизнь — полного уничтожения эксплуататорских классов. С моей точки зрения: именно вектор классовой ненависти и непримиримой борьбы, разъеденный концентрированной ненавистью и ни с чем несообразной несправедливостью, рухнув под тяжестью неимоверного количества трупов, разметал на части СССР. Что могло не произойти, если бы верхушка г-ва могла тогда не только искренне раскаяться в прежних ошибках, но и хотела бы найти новый путь для развития своего народа. На самом же деле ею двигала лишь жажда больших денег и желание, освободившись от пут коммунистической морали, пожить в свое удовольствие, создав свой образец «сладкой жизни». Не стану здесь поднимать эту всю, неимоверной сложности и спорности, проблему, но все-таки скажу, что утрата СССР, служившего идеологическим противовесом агрессивной жадности западного мира, во многом обострила кризис земной цивилизации, лишив ее единственной точки опоры, находившейся между двух чаш весов. В том состоянии — хоть какого-то баланса, земная цивилизация могла бы досуществовать до рождения, обусловленных необходимостью дальнейшего развития, новых продуктивных идей, блокирующих жадность как таковую, но, лишившись равновесия и опоры, попала она лишь в мутную воронку низменных устремлений, и оказалась сразу же наедине со старой, как мир, «идеей» — отъема чужих ценностей и активной эксплуатации более слабых партнеров. Поэтому утрата СССР — невосполнима и трагична. Цивилизация, оставшаяся с единственным вектором, с одной составляющей и одним мерилом жизненного успеха, превращающем ее, несмотря на все богатства многотысячелетней мировой культуры, в подобие волчьей стаи, с вожаком рвущим из туши лучшие куски, просто не может не истребить себя самое, ибо в позорной закольцованности ее желаний не остается никаких возможностей для выхода на новый уровень развития. Этот, нужнейший для всех нас, выход постарается, конечно, присочинить услужливая наука политология, но реально — всякий путь вперед будет закрыт, хотя бы уж только в силу одной конфигурации движения цивилизации. Надо хорошо понять, что по этому порочному кругу мы мчимся не по чьему-то желанию или приговору, а в силу — полной бессмысленности и аморальности действий цивилизации агрессивной жадности. И тут, конечно же, пора, пора сделать замечание автору за то, что очень, очень несправедливо всех, абсолютно всех стрижет он под одну гребенку, не замечая, что на корабле, захваченном пиратами, есть еще и невинные пассажиры... Но нет, наоборот, я несколько раз писал о том, что надежду в меня вселяет большое количество нравственно красивых людей и людей, тянущих106
Панорама (роман с тайнами)
ся к нравственной красоте и взвешенности всех своих поступков. И эти люди есть во всех слоях общества. И, конечно же, нельзя считать каждого состоятельного человека, понимающего наличие у себя собственного капитала, как гарантию своей свободы и независимости, презренно жадным и, тем более, способным рвать на куски живую плоть и кровь. Я, безусловно, не считаю, как В.И.Ленин, необходимым уничтожение целых классов и не поддерживаю варварское подавление инакомыслия в массах. Потому что получается, что сколько не занимайся выкорчевкой тяги к личной собственности и инициативы в ее приобретении, а она гораздо сильнее, чем пули и колючая проволока. И, может быть, не столько неимоверное количество трупов невинно убиенных, а всего лишь простое человеческое желание: жить — в зависимости от собственных способностей, инициативы и труда, а не от бездушной распределительной машины; именно это — неистребимое совершенно стремление человека к личной свободе, заставило значительную часть верхушки СССР предать свою страну и партию, и народ. А, может быть, это самосдетонировало огромное количество «левых» денег, накопленных партхозактивом в Брежневскую разгульную эпоху, и освободившихся наконец-то, одним разом, от партгоснарконтролей, и самым естественным, и особо приятным образом — от ОБХСС. Все это, конечно, и еще несколько факторов в добавок, не могло не оказать влияния на конечный результат. Но я уже не раз акцентировал внимание читателя на недопустимости предательства, которое недаром положено в основу акта убийства Бога на земле. И из столь масштабного предательства, совершенного по отношению к собственному народу, которое, не без участия сребреников Запада в этом злодеянии, случилось в нашей стране во второй половине восьмидесятых — из этого мерзкого деяния воссоздается (с роковой неотвратимостью и с коварной логикой возмездия за эту мерзость) мирового масштаба монстр, способный уничтожить нравственность и мораль общества, а затем и само, пока как бы еще и незаслуживающее этого, существование разумного человека на земле. Самое удивительное, что такие мрачные картины возникают не в охва ченном паническим страхом и потому потерявшем опору и ориентацию воображении одиночки, заблудившегося в безвыходности лабиринта собственных сомнений и жизненных неудач, а у вполне успешных людей. На фоне превосходных, граничащих с фантастикой, достижений науки и техники, пребывающего в высшей фазе развития искусства, и безусловного стремления большинства землян к вершинам духа; на фоне благоденствия населения развитых стран мира, приблизившихся вплотную к созданию обществ социальной справедливости и равных возможностей, — предупреждения авторитетных ученых, философов и писателей современности о угрозе приближения цивилизации к краю обширнейшей пропасти, не оставляющей никакой надежды на ее обход или любой другой маневр без экстраординарных мер, предпринятых солидарно всем человечеством, отнюдь не восприПослесловие
107
нимаются, как заумные страшилки. Реальные угрозы существованию самой жизни на земле, порожденные порочным развитием нашей цивилизации, давно замечены и так явственно уже проявлены, что безоговорочно понимаются всеми слоями населения. Но пока что никаких кардинальных мер не принято, и реальные меры по противодействию неизбежной катастрофе не пошли далее выноса театров военных действий за пределы территорий, имеющих ядерное вооружение, развитых стран. Хищнический отъем и дележ природных ресурсов стран третьего мира совершенно бесстыдно будет продолжаться до тех пор, пока в этих, обливающихся кровью, странах не появится идея о экстренном объединении стран третьего мира в один кулак для проведения тотального антицивилизационного бунта против грабящих их стран НАТО. А когда она появится и воплотится, то поздно будет, подобно барону Мюнхгаузену, тянуть себя из болота экспансионизма за собственные волосы и вспоминать о нравственном кодексе, как единственно-верном ориентире. Ведь все очевидней уже, что не революции, не демонстрации протеста, не войны и не бунты, способны кардинально изменить ситуацию в мире. Как не странно и, надо заметить, совершенно фантастично это не прозвучит, но все сейчас зависит только от осознанного желания самоизмениться, которое необходимо возбудить в верхушке мирового капитала. Вы можете засмеяться или зарыдать, но именно она сейчас играет роль того кончика иглы, в котором — жизнь и смерть Кащея Бессмертного. Можно ли создать в верхушке мирового капитала тот моральный климат, который заставит потесниться, а лучше бы и вовсе исчезнуть, агрессивную жадность, замененную, одновременно с осознанием неимоверной хрупкости мира, на склонность к разумным компромиссам, даже в ущерб собственным — так горячо любимым денежкам; произойдет ли этот разворот на 180 градусов (при той ужасной инертности человеческой натуры, от которой неимоверно трудно избавиться и которая служит роковым топливом для машины самоуничтожения цивилизации) — от этого и ничего иного, и будет зависить сохранение вечной жизни, некогда освобожденного Прометеем, человечества на планете Земля. Уместно, наверное, будет здесь вспомнить известную «Сказку о рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина, в которой роль жадной и амбициозной старухи надо теперь отдать верхушке человечества, сливкам цивилизации, как они любят себя называть, а разбитое корыто — представляет собой возврат человечества в первобытное состояние, то есть в рай. Но это не значит, безусловно, возврат в рай (поймите правильно!) нас с вами или хоть какой-нибудь малой части инициативнейших наших современников, конечно же, поделивших бы между собою должности вождей и шаманов. Нет никаких сомнений, что обездушевленное человечество уничтожит себя самое с той методичной тщательностью, которая достойна нашего высокого уровня развития, а контактировавшие с нами дикие племена будут тоже обречены на гибель. Понятно и то, что возврат Земли — через энное число 108
Панорама (роман с тайнами)
тысячелетий — в первобытное состояние, на самом деле оказывается «разбитым корытом» и для того, кого невозможно отождествить ни с одним из персонажей сказки, но перед Печалью которого — наши желания, страсти, ошибки и свершения превращаются в абсолютное ничто. Жажда все больших денег и все большей власти высмеяна и приговорена к высшей мере презрения писателями и философами всех времен и народов. Но, в то же время, этот вид недуга, несмотря на всю его вульгарность, имеет свойство быть тем заразительней, чем тяжелей протекает сама болезнь и отвратительней выглядят порой ее внешние симптомы и проявления, замеченные нами у тех, от кого мы не прочь и сами подцепить немного этих бацилл и вирусов. А поэтому инициатива в настоящий момент должна исходить от более образованных и интеллектуально развитых верхов общества, способных увлечь затем, в ближайшем будущем — своим примером построения бесспорной нравственной красоты — низы, как правило, более инертные и озабоченные (волей-неволей и первым делом) проблемой выживания. Не тотальным антикоммунизмом, а созданием того нравственного климата в обществе, при котором человек, пытающийся захватить в свою пятерню как можно больше ценностей, будет выглядеть нелепым и смешным, почти изгоем, можно предотвратить то, что надвигается на нас — с полной неизбежностью скорого конца. Кстати, нагляднейшим примером губительной жадности для человека, может служить способ ловли обезьян на апельсин, который известен давным-давно и применяется доныне. Охотник устанавливает фанерный ящик, прочно сколоченный, с небольшим, но достаточным, чтобы просунуть туда руку, отверстием, и помещает внутрь апельсин. Обезьянка, по нюху, обнаруживает приманку и, просунув руку в отверстие, хватает апельсин, но, после этого, вынуть руку с апельсином уже не может и разжать свои жадные пальчики тоже совершенно не в состоянии. Подошедшему охотнику, остается всего лишь завершить процесс охоты. У каждого из нас что-нибудь да зажато в кулачке. У некоторых из людей — даже очень много, даже труднопредставимо много вмещается в крепко сжатую пятерню, но у подавляющего большинства зажато там всего лишь то немногое и совершенно необходимое для жизни, что выпустить из кулачка никак, ну никак невозможно, и было бы просто-напросто крайне глупо поступить столь неосмотрительным образом. Да даже, если в кулачке почти ничего и нет, то и в этом печальнейшем случае: отринуть от себя последнее и остаться — в чем был, но зато, при этом, совершенно духовно свободным, удел очень немногих, превращающих себя таким поступком в фактических изгоев общества, и, как правило, никакого сочувствия от этого общества не получающих. Но, так или иначе, все мы участвуем в построении вектора агрессивной жадности, так как ни один из нас не может избежать денежных отношений, даже находясь в самых низах общества и не имея, казалось бы, никакого отношения к вершине, безмерно утолщившегося и отяжеленного жадностью, Послесловие
109
злобой и ненавистью, этого вектора, способного в один ужасный миг рухнуть и погрести под собой все наши надежды и чаянья. Весь 70-летний опыт СССР с полной убедительностью показал, что никакими репрессиями и жестким контролем госорганов нельзя подавить простое человеческое желание: ощутить свою стабильную уверенность в завтрашнем дне, получив ее через обретение кой-какой собственности и хотя бы небольшого запаса в деньгах. Еще раз хочу подчеркнуть, что никакого рокового вектора агрессивной жадности не было бы вовсе, если бы не ее (жадности) чудовищная концентрация в верхушке мирового капитала. Действительно, как ни крути, а многомиллиардные состояния не могут чувствовать себя в полной безопасности без постоянного прироста капитала и экспансии его для обеспечения этого прироста. Естественно, что лучшие, по мнению верхушки мирового капитала, «мозги» привлекаются ими для обеспечения многомиллиардных барышей, и поиска путей закрепления статус-кво на необозримые времена. Нечего и говорить, что эти лучшие «мозги» отбираются из претендентов по признаку полного единомыслия с олигархами и что ни один из инакомыслящих проникнуть в эти «мозговые центры» не имеет никаких шансов. Вот таким образом и возрастает масса агрессивной жадности до предельной, критической отметки, позволяющей запускать антигуманные программы такой масштабности, что и не снилась Адольфу Гитлеру и его компании. Причем, что особенно для олигархата ценно, без запуска газовых камер в концентрационных лагерях смерти, расстрелов в ярах и тому подобных, кроме возмутительной наглядности, еще и весьма затратных ужасов, а через, как бы вполне естественный, процесс... дальнейшей демократизации общества. Именно поэтому я и обращаюсь в этом тексте к верхушке мирового капитала, что считаю их интеллектуальный потенциал (вместе с их «мозговыми центрами») вполне достаточным для понимания сложившейся на самом деле ситуации, что должно исключить продолжение применения старых, как мир, методов — способами, даже настолько обновленными. Передачу астронавтами атлантам Нравственного Кодекса, учитывая, что это произошло уже 20 тысяч лет тому назад, никак новизной назвать вроде бы и нельзя, но безусловной новизной должно стать — осознанное взятие Заповедей за основу своих действий тем слоем общества, который никогда их не соблюдал, а лишь цинично использовал в своих интересах. Мне представляется единственно возможным путь, в котором происходит осознание крайней необходимости самоизменения верхушкой мирового капитала потому, что суперконцентрированной власти денег в этой прослойке мирового сообщества не может противостоять в настоящий момент никто в мире. И пока существуют денежные отношения в обществе, и вполне естественная тяга людей к необходимой для них (по устройству самого порядка вещей в мире) материальной стабильности и достатку — до тех пор верхушка мирового капитала, во всей неприглядности своей погубительной для жизни человека роли, будет существовать так же естественно и незы110
Панорама (роман с тайнами)
блемо, как вершина Эвереста. А значит: только от осознанного, в силу назревшей крайней необходимости, желания этой верхушки самоизмениться (хотим мы столь слабой надежды или нет) и будет зависить судьба всей цивилизации. Серьезнейший конфликт мировых интересов США и России, начавшись с противостояния их в Сирии и продолжившись — целенаправленными усилиями Госдепа — на территорию Украины, может кому-то показаться началом восстановления равновесия в мире, утерянного после распада СССР, а стало быть дающим мировой игре новый импульс и новый интерес, но это не так. Ведь — с полным вовлечением России в мировую финансовую систему — в Вашингтонской карточной колоде оказалось джокеров больше, чем сданных карт у всех других государств мира. И эта полная, благодаря Федеральному резервному банку, закольцованность мировой финансовой системы, позволяющая усмирять непокорных, а остальных держать на коротком поводке, таит в себе опасность накопления критической массы «темной» энергии из-за отсутствия любой возможности стравливания в ней «лишнего пара». А коварство увлеченности большой игрой, как раз, и состоит в полном пренебрежении теми мелочами, которые целиком и полностью теряются на фоне большого азарта. Ведь дело-то в том, что неожиданно много и, скорее всего, совсем некстати для самой Сирии, и, в конечном итоге, для всего мира нашлось нефти в этой древней стране. Такой древней, что, уходящие в глубь ее истории тысячелетия, казалось бы, должны давать огромный опыт всему человечеству. Тем более, что этот опыт является достаточно достоверным. Гора Мегиддо, находящаяся в 10 км. от г.Афула, расположенного на севере Израиля, являлась местом множества исторических сражений; в том числе и первой, достоверно описанной битвы, состоявшейся между египтянами и царями ханаанскими. Наверное, поэтому Святой Иоанн Богослов избрал местом последнего сражения, назвав его Армагеддон, эту местность. Согласно же исламу, местом Армагеддона является Дамаск. Но, учитывая мощь современного ядерного оружия, можно смело считать, что это противоречие, имеющееся между этими двумя попытками правильно определить местонахождение Армагеддона, снимается тут само собой. А вот к тем, кто считает, что автор «Откровения» перевел название местности «гора Мегиддо», как Армагеддон, возникают некоторые вопросы. Ведь давно уже подмечено, что местные жители никогда не употребляли это наименование и что не была ни разу названа так и ни одна из множества битв, произошедших на этом, очень удобном для обороняющейся стороны, месте. Хотя именно там в 13-ом веке были разгромлены орды, до того полностью победоносных, татаро-монголов. Скорее всего, Святой Иоанн Богослов просто-напросто не мог себе представить, что автор, переводимого им, древнейшего атлантского текста мог подразумевать под Армагеддоном: огромнейшую территорию, включающую не только Израиль и Сирию, но и многие страны, расположенные за тысячи километров от горы Мегиддо и даже — на других континентах. Послесловие
111
И тут кое-кому может показаться, что меня можно, и самая пора, обвинить в мистике, которую я так упорно разоблачаю. Но я недаром писал несколько выше о таинственной совершенно актуальности «Откровения» для нашего времени. Получается, что, перепутавший, по известным нам теперь причинам, прошлое с отнюдь не скорым, как он писал, а весьма далеким будущим, Святой Иоанн попал своим предсказанием в самую точку по той простой причине, что, третья по счету, наша цивилизация отличается от двух предыдущих только масштабами и долгожительством, а не своим внутренним построением — в угоду пресловутому вектору, и с легкостью поэтому провоцирует значительную часть населения земли на злобу и ненависть друг к другу. Небезынтересными будут и следующие вопросы: почему это в древнейшей стране Сирии обнаружена нефть только сейчас, а не в прошлом веке? И почему с этим по времени так коварно совпадает реставрация фашизма в Галичине? Не ждала ли так долго эта нефть момента созревания именно этой формы дикого фашизма? Чтобы затем заставить госдеповских «гроссмейстеров», чрезмерно увлеченных иллюзией своего полного господства на мировой шахматной доске, сделать очередной, по их мнению: очень сильный, но на самом деле — роковой для всего человечества, ход в этой затянувшейся на 12 тысяч лет партии. К сожалению, мы никогда не узнаем: отличается ли наше мировозрение, культура, уровень развития науки, техники и икусства от тех же составляющих, характеризующих предыдущую цивилизацию атлантских колонистов. И отличает ли как-нибудь Высшая Сила тут какой-нибудь прогресс, вселяющий надежду? Правда — уже не нам. Впрочем, как и то — вносятся ли какие-то коррективы во взаимодействие телесной оболочки и Духа Святого в процессе развития цивилизации, или это происходит лишь при «закладке» новой? Как исходные данные? Пофантазировать тут, конечно, можно, а вот угадать правильные ответы... Хотя одно, связующее времена, звено можно рассмотреть без особого труда — это тот странный контингент, имеющийся в любой стране, который проявляет удивительные на общем фоне: тупость, косность и дикость — сопротивляется усилиям обучить его чему-нибудь, не хочет подчиняться общепринятым правилам; но проживает свои жизни, иногда, совсем не хуже благонамеренных и способных своих современников. Этот контингент, отмечающий своим присутствием все эпохи, невозможно определить и затем выделить в обществе, так как он, находясь в непрерывном развитии, как и само общество, постоянно сам в себе видоизменяется, оставляя за каждым своим членом право развития либо полной стагнации. Но несомненно, что именно этот контингент, по-видимому, являющийся проклятием метода атлантской колонизации, представляя собой массу легковнушаемых и агрессивных людей, то есть ту самую толпу, которой — до поры, до времени — с легкостью манипулирует верхушка общества; этот самый контингент, всегда готовый услужливо сыграть роль палача либо 112
Панорама (роман с тайнами)
жертвы, являясь связью эпох, служит как инструментом разрушения цивилизаций, так и ступенькой (пускай даже — из голых костей и черепов), выводящей общество на новый уровень, — не всегда, правда, различимый для нас, как успех и продвижение вперед. И разве не жалеем мы порой, что были разрушены варварами цивилизации, которые, казалось бы, имели превосходные основы для достижения ими фантастических высот, но после определенного периода внутреннего подрыва устоев — необузданностью мощного желания: «хлеба и зрелищ», всегда присущего этому контингенту — оказывались легкой добычей безжалостных убийц и разрушителей. Что же может спасти нас сейчас — в нашей наивысшей стадии развития — от разрушительной роли этой массы людей, способных подменить внешних варваров, сыграв роль уже не оборотней (т. е. оборотной стороны, изнанки прогресса), а окончательных погубителей всех и вся? Ведь легко, я думаю, понять после моего объяснения, что эта масса людей объединяется отнюдь не какими-то чисто внешними признаками, т. е. принадлежностью к какому-то слою общества или партии, а только своей склонностью к тому, чтобы желание свое ставить, сплошь и рядом, впереди чужих интересов и даже здравого смысла, подавляя его своей легкомысленной привычкой: гиперболизировать свои претензии на управление глобальными (у каждого при этом — свой уровень!) процессами. Мне кажется, что этим нашим спасением может быть — внутреннее наше осознание того, что только Заповеди могут и должны обуздать наши страсти и желания, и направить наши действия в русло созидания, чего хочет каждый из нас. Но, к сожалению, представляет это, как идиллическую картинку радостного и кем-то, совершенно идеальным, безукоризненно организованного труда. На самом же деле нашими ориентирами должны бы стать — самоотдача и самоограничение, а единственным идеальным организатором созидательной жизни для каждого из нас может быть только — построенный в себе Храм Бога. А как же тогда нам увязать это единственное, с самого нашего начала очень недвусмысленно поставленное нам, условие вхождения нашего в царство Небесное с противоречивой и обуреваемой страстями природой человека, которая иногда способна взять верх и над твердой моралью, и над ясным разумом? Иногда же не только порочность человеческой натуры, которую некоторые апологеты идеи «изначальной порочности» склонны считать непреодолимой, но и хитрое сплетение жизненных обстоятельств, и коварный зигзаг судьбы ставит человека в положение, из которого очень немногим удается выйти с честью и без потерь. Надо заметить, что и в Книге Бытия, в приводимом там диалоге Творца с Каином, который(диалог), как мы теперь это понимаем, мог быть только плодом воображения древнего философа, Каин в ответ на обвинения его Творцом в тяжком грехе братоубийства, не стесняясь и не комплексуя, режет тому, как говорится, всю правду-матку в глаза: «Да, — отвечает он Ему. — Я убил брата своего, но кто сотворил меня таким, каким только и могу я предстать перед своим Господом?» И таким, стало быть, древнейПослесловие
113
шим способом ответа — вопросом на вопрос — выбивает у Творца все козыри из рук. И вызывает у Него некоторое смущение. Вот так и каждый из нас, хотя большинство все-таки обходится в своей жизни гораздо менее тяжкими грехами, но любой и всякий — может списать свой проступок, если не на самого Творца, то на мать-природу, и заглушить этим угрызения совести. Однако из того, подтвержденного опытом моей жизни, факта, что большинство людей сейчас стыдится не только дурных поступков своих, но и самого желания их совершить, руководствуясь не столько страхом божьим, сколько внутренним своим нравственным кодексом — из этого факта я делаю вывод, что тысячелетия нашей истории кое-чему нас все-таки научили и в некоторой степени изменили даже то, чем когда-то удалось Каину смутить самого Творца, если поверить ненадолго древней легенде. То есть можно смело сказать, что эволюционный процесс, который когда-то был запущен на земле, фактически успешно продвигается; и разве не будет нам очень обидно, если оборвется сейчас он на довольно высокой и верной ноте из-за жадности самоуправных богачей. Очень хорошо видно сейчас из хроники событий последнего времени, что, существовавшее еще совсем недавно, пусть и весьма относительное, но все же какое-то равновесие, удалось уже расшатать и уничтожить. А количество Каинов при этом — в пересчете на душу населения — возросло, надо заметить, наирезчайшим образом. Ведь печать Каина видна и на том, кто еще не убил, но жаждет войны и убийства. И обязательно это совершит, если его не остановить. Чтобы сломать то, что создавалось тысячелетиями, не нужно много времени и усилий. Но меня очень интересует ответ на вопрос: неужели авторы и акционеры, набирающего обороты, антипрометеевского проекта так верят в легенду о вечном Жиде, что полностью уверены в своей недосягаемости для ядерного взрыва? И даже если это и так, и они все-таки останутся живы, то кому же они станут менять шекели на доллары? Кому будут давать деньги в рост? Неужели они так-таки рассчитывают раскинуть свои палатки на Луне и Марсе? Феномен всевластия агрессивной жадности, существуя уже сам по себе, никак и ничем не может быть победим в современном обществе, целиком и полностью погрязшем в денежных отношениях. Поэтому я и полагаюсь только лишь на внутреннее осознание и самоизменение, которые вполне могут привести верхушку капитала к долгожданному излечению от известной со времен царя Мидаса роковой болезни.
***
Достигли ли мы с вами, уважаемый читатель, цели, разгадав в концеконцов ту тайну бытия, к которой вначале и не стремились, занимаясь поиском истоков происхождения человека, а не разгадкой странной его устремленности к самоуничтожению, проявляющейся в системе действий 114
Панорама (роман с тайнами)
весьма далеких и даже можно смело сказать: намеренно удалившихся от полученного когда-то, как условие сотрудничества с Высшей Силой, нравственного закона? Рождение и смерть привычно находятся рядом, разделенные в сущности ничтожным сроком нашей жизни, а потому — не счесть ли нам вполне естественным делом гибель всей цивилизации, за которой последует рождение новой? Да, но если в первом случае мы видим полное одряхление организма в старости или же какое-то трагическое стечение обстоятельств, то во втором — полный расцвет, наличие новых идей и неограниченные возможности для роста. Ну разве не безумие — подвергать, пусть еще далеко несовершенный, но имеющий потенциал для развития, семимиллиардный организм опасности полной гибели из-за полного отсутствия механизма контроля и слежения гражданами земной цивилизации за, вертящей ими, как цыган солнцем, верхушкой мирового капитала, которая давно уже навострилась назначать, смещать и контролировать власть в развитых странах мира. Получается, что мы рискуем гибелью всего населения земли — только из-за своей беспечности или, может быть, равнодушия в вопросах выбора и контроля в своих странах власти. Почему, если большинство из нас руководствуется в своей жизни нормами морали, то, идя на выборы, мы никак не в состоянии отличить убийц и жуликов от людей порядочных? Значит ли это, что мы так же виновны, как те, кто нами играет? Вот, как же тут найти нам ясный и правильный ответ? Как разгадать нам эту странную тайну? Во всяком случае, можно сказать точно: что там, где ответ на эту загадку, там и наш шанс на выход из сегодняшнего замкнутого круга — выход, вполне возможно, на новый, более высокий уровень развития цивилизации. Который сможем мы, наконец-то, увидеть, как реальную цель. И тут, наверное, пришла самая пора укорить меня в том, что я «выдаю на гора» всего лишь предположения вместо, имеющих полную доказательную базу, истин. Конечно, и я предпочитаю строгость математических доказательств или несомненную чистоту проведения химических и физических опытов, но одно дело, согласитесь, естественные науки и совсем другое: «В начале было Слово и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Впрочем, если вы желаете вести свой род от неандертальца или от какой-то, особо вам симпатичной, обезьянки, то, как говорится, и карты вам в руки — играйте и дальше в свою безумно рискованную игру! Которая основана на естественном отборе! Сейчас, когда почти весь земной шар окутан сетью телетрансляций, было бы весьма соблазнительно продемонстрировать всему человечеству те чудеса, которые показывал когда-то Иисус своим ученикам и народу. И, может быть, нам стоило бы попросить об этом Спасителя, как в те далекие времена просили его ученики: покажи нам, Господи, и то, и это, и вот это тоже покажи... У кого ж не пойдет кругом голова от такой перспективы! От такого — самого превеского и самого окончательного доказательства. Так нужного всем маловерам. Послесловие
115
Но, наверное, надо бы тут сразу вспомнить нам и о том, что ученики Его видели эти чудеса, совершаемые Им в Иудее и Галилее много раз и в течение нескольких лет, и что это только добавило им желания видеть их вновь и вновь. Не получится ли и сейчас так же, как тогда, и не станем ли теперь уже все мы просить о продолжении телесериала, давным-давно бы побившего все рекорды «Санта Барбары», «Просто Марии» и прочего телепродукта? Действительно, ведь это не Коперфильд и не Акопян выступали бы перед нами, и никак не могло быть это похоже на выступление известного иностранного артиста, мага и волшебника, состоявшееся когда-то в Варьете города Москвы. Но что бы мы тогда пожелали увидеть? В какой форме? И что бы нас могло бы уже окончательно удовлетворить? На все эти наши вопросы и пожелания Иисус давно дал нам исчерпывающий и окончательный ответ: «Я — путь, истина и жизнь. Никто не придет к Отцу, как только через Меня. Если бы вы действительно знали Меня, вы бы знали и Моего Отца. И сейчас вы знаете Его, и вы видели Его». Конечно, Иисуса Христа огорчал тот факт, что даже самые близкие Его ученики, видевшие все Его чудеса и слышавшие все Его проповеди и разъяснения, не могли рассмотреть Бога в Нем, а требовали все новых и новых чудес и объяснений. Поэтому Он и говорил им, что будет вместо Него послан на землю Дух истины, Учитель и Утешитель; поэтому и говорил им так, что понял и оценил всю ту прорву времени, которая нужна нам для осознания таких простых и ясных истин. Давайте же, господа, поймем наконец, что главное чудо находится в нас самих, и состоит оно... во взаимодействии нашей души с нашим мозгом и телом. И если дадим мы сами преимущество душе своей перед телом, то жажда наша каких-то сверхчудес и сверхзрелищ перестанет нас мучить, а существование наше обретет новый смысл. Наверное, все-таки наш экскурс в историю будет неполон, если мы ее не объясним, отыскав хотя бы какую-то схему, по которой развивалась наша цивилизация после Апокалипсиса, произошедшего 12 тысяч лет тому назад. Если о цивилизации колонистов с острова Атлантида, которая предшествовала нашей, мы можем сказать только, что она создавалась в трудах, войнах и муках и что эти новые Атлантиды и Гипербореи, располагаясь по всему свету, несли земным дикарям не только знания и культуру, но и заряды неприятия и ненависти к своим соседям, что не было, впрочем, чемто необычным для дикарей, то говоря о нашей, нам придется называть уже какие-то сроки и выстраивать какую-то последовательность событий. Но в начале необходимо сделать хоть какие-то предположения, объясняющие большую разницу в развитии культур между странами, прилегающими к Египту, и государствами американского континента, севера Европы, востока и юга Азии, которые значительно отличались от стран средиземноморья. Во-первых, нельзя нам пройти мимо того факта, что в экспедициях островитян, образовывавших по всему свету новые колонии, никак не могло быть однородного состава — и руководители их могли иметь разные 116
Панорама (роман с тайнами)
идеи и различный подход к (нужно об этом всегда помнить!) весьма и весьма деликатному делу колонизации абсолютно диких племен, которая имела целью: получение не золота и драгоценных каменьев, как у колонизаторов уже нашего времени, а нового человеческого материала, нужного Атлантиде и Гиперборее как для работы на фабриках, заводах и в сельском хозяйстве, так и для более интеллектуальной деятельности. То есть нужны были не рабы на хлопковых плантациях, не скальпы и не трупы индейцев, у которых, таким образом, отнималось уже не только их золото, но и земли, а нужно было создать новые страны, способные постепенно достичь уровня островитян. Поэтому, ведя себя поначалу, как боги спустившиеся с небес, они постепенно из своих (многочисленных, благодаря созданию каждым из них больших гаремов) детей и особо продвинутых, воспринявших познание дикарей, создавали прослойки общества, приближенные к их касте жрецов, управленцев и учителей, и таким образом продвигали вперед этот очень сложный, полный нюансов и неожиданных препятствий, а потому очень медленный процесс. Во-вторых, и сам состав экспедиций тоже никак не мог быть однородным, так как они так же отличались друг от друга уровнем своего интеллекта, знаниями, умением и навыками, подходом к жизни и характерами, как отличаемся друг от друга мы. А это не могло не накладывать свой отпечаток на ход и продвижение дел. И третьим, не менее важным, фактором, конечно же, надо назвать: разницу в уровне развития, обычаях, верованиях, агрессивности и способности к обучению самих дикарей, которые резко отличались — в зависимости от климатических условий и обильности продуктами питания их родных земель. Таким образом, стремясь к одним и тем же целям, колонии, находящиеся на разных континентах и в разных климатических условиях, могли весьма резко отличаться друг от друга к моменту второго самоуничтожения. К тому же, огромнейшую роль сыграла тут степень уничтожения высших элит этих новых Атлантид и Гиперборей, которая зависила, конечно же, от множества факторов — в такой страшной ядерной войне. Но оказалась прежде всего в прямой зависимости от предусмотрительности высшей элиты древнего Египта, спрятавшейся в выдержавших ядерные удары пирамидах. Теперь мы можем предположить, что инки, майя и ацтеки, потеряв во время войны не только всех прямых потомков островитян, но и большую часть, с огромным трудом взращенной, элиты местных племен, остались лишь с очень небольшим багажом знаний, куда входили: письменность, довольно сложный календарь, некоторые знания по астрономии (но вряд ли достаточные для понимания, оставшихся у них астрономических таблиц и трактатов, и для продвижения дальше этой сложной науки), знания по строительному делу и по медицине, и начальные знания по математике и другим наукам — главное же состоит в том, что развивать эти науки и преумножать эти знания было некому, а было лишь понимание необходимости сохранения этих знаний, и ожидание появления с небес или выхода из моря тех, кто вернет им счастливые времена. Возможно ли, что на амеПослесловие
117
риканском континенте были еще и другие государства, образованные колонистами? Скорее всего были, но они могли быть полностью уничтожены в ходе той войны или стерты с лица земли позднее — во время войн с ацтеками, майя или инками, которые были в достаточной степени для этого агрессивны и кровожадны. Очень похоже, очевидно, происходили поствоенные процессы и на территориях других континентов. И там, где археологам удалось обнаружить астрономические таблицы и остатки очень древних записей, сделанных иногда на костях, на камнях, на бересте и на глиняных табличках, потому что носители письменности намного тогда пережили тех, кто мог произвести бумагу, и, кроме обычных бытовых записей и переписки, стремились еще и как-то передать свои знания грядущим поколениям — там, конечно же, были когда-то государства колонистов, даже если не осталось никаких следов пирамид или каких-то иных сооружений из камня, которые могли быть разрушены как во время той войны, так и во время последующих, хоть уже и не термоядерных войн, но не менее яростных и беспощадных столкновений. Может вызвать большое недоумение то, что я считаю элиту колонистов, включая слои наиболее продвинутых их воспитанников, полностью погибшими в той страшной войне, но на это указывает тот факт, что птица Феникс восстала из пепла только в древнем Египте, а на прилегающих к нему территориях и в других местах земного шара — появление развитых государств отмечается в гораздо более поздние сроки, и, скорее всего, эти страны появились, благодаря распространению на них влияния египтян, считавших долгое время их своими данниками и по мере сил развивавших их, давая им знания и культуру. Но дело тут еще и в том, что в той страшной войне могли принимать участие — только специалисты-операторы высокого класса, управляющие высокоточным оружием страшной разрушительной силы, которое создавалось людьми, копившими свою жажду мести целых 8 тысяч лет. В то же время, это оружие, которое никак нельзя было доверить недоучкам полудикарям, обладало свойством самонаведения на объекты, ведущие огонь по их позициям, и это их устройство, гарантируя возмездие, не оставляло никаких шансов на выживание, как оказалось, обеим сторонам. И это несмотря на то, что воины обеих сторон были облачены в скафандры, созданные для защиты от большинства видов оружия; но ненависть к противнику, поставленная вновь, как и в первый раз, впереди всех чувств, включая чувство самосохранения, и полностью блокировавшая разум, сеяла смерть и разрушения, не оставив от некоторых из государств камня на камне. Зато выжили их воспитанники, заботливо, как наиценнейший, требующий тысячелетий для его производства, продукт, спрятанные в убежища, и тут уж возрождение государства зависило от того, насколько продвинутым оказался сохраненный контингент. Хотя, в любом случае, этот процесс занимал не одну тысячу лет и зависил тоже от многих факторов и причин. И ни в коем 118
Панорама (роман с тайнами)
случае нельзя понимать образование новых стран, протекающим под один трафарет. Одним народам приходилось откочевывать из-за внезапных изменений климата и стихийных бедствий, другие бежали под натиском завоевателя и в иных местах, находящихся иногда за тысячи километров от родных, создавали новые государства — совсем уже под другими, чтобы сбить с толку кровожадных врагов, названиями, которые, в свою очередь, тоже исчезали... иногда и навеки. Тут, конечно же, есть и много уже установленных наукой фактов, и множество загадок, вызывающих самые разные предположения, но это совсем не наши заботы, и нам пора вновь ненадолго вернуться в Египет, чтобы прояснить еще одну тайну. Для этого откроем первый том романа Томаса Манна «Иосиф и его братья» на 47-ой странице и прочитаем: «Геродоту египетские жрецы сообщили, что письменная история их страны началась за 11 340 лет до его эры, а это составляет для нас примерно четырнадцать тысяч лет...». Извините, что прервал здесь фразу Манна, быть может, на самом интересном для вас месте, и должен вам признаться откровенно, что делаю это с большой неохотой; и что касается лично моего желания, то я бы процитировал не только весь абзац или страницу, но и весь его совершенно гениальный пролог предложил бы вашему вниманию, но наша тема тоже не ждет, и нельзя нам сбиваться с ее ритма и темпа. Вам может броситься в глаза, что цифра, названная Геродоту, не совсем стыкуется с моими, но во-первых: я уже говорил, что цифра 20 может быть весьма условной и вовсе неокончательной и что мы можем склониться к сроку в 116 тысяч лет, и это будет только означать, что погибших цивилизаций было на самом деле гораздо больше, чем две, и нам придется изрядно напрячь свою фантазию, чтобы включить в наш список Лемурию и Гондвану, имея о них самые смутные представления, почерпнутые из фантазий древних авторов, которыми они, скорей всего, просто развлекали своих слушателей. А что уж нам тогда придется придумывать о остальных, которых должно было бы быть еще около десятка...нет, нет, оставим-ка лучше мы в покое эту версию, которую нам нечем подтвердить. И вернемся к нашей основной, в которую 14 тысяч лет можно вписать самым наилучшим образом. Ведь на самом деле она никак не противоречит нашим выкладкам. Надо признаться, что когда-то и мне эта цифра показалась чрезмерно большой, и я тут же начал оправдывать свои сомнения тем — что существует-де несколько летоисчислений; или же египетские жрецы могли тут несколько преувеличить, с целью поразить чужеземца древностью культуры своего государства. Хотя теперь я понимаю, что, во-первых, это было бы ниже их достоинства, а во-вторых — Египет был в те времена настолько выше по своему развитию других стран, которые египтяне называли тогда «горемычьем», что жрецам не было никакого смысла приукрашивать свою историю. Надо тут заметить сразу же, что задолго-задолго до визита Геродота в Египет — в этой стране существовал культ бога письма Тота и было поголовное стремление к овладению грамотой. Но надо ли нам искать и нагроможПослесловие
119
дать тут новые доказательства, коих, надо заметить, можно найти более чем довольно, когда мы-то уже с вами знаем, что искусству письма в том виде, в котором знаем его и мы — целых 20 тысяч лет, то есть что оно существовало на самом деле всегда — столько же ровно лет, сколько и само, получившее познание и осознание человечество. Хотя и до того, (в период, когда племена дикарей наслаждались «райской идиллией») у людей были особые знаки, которыми они метили свои территории и отмечали, высекая эти знаки на камнях или вырезая их на деревьях, какие-то важные для себя события, и была у них потребность в обожествлении зверей, рептилий и птиц, чтобы было, с одной стороны, к кому обратиться за помощью и защитой в мире полном смертельных угроз, а с другой — было бы на кого свалить свои просчеты и неудачи. Ведь Всевышний недаром похвалил земных дикарей перед лицом всего ангельского сословия за то, что они достаточно сообразительны и сумели назвать окружающие их предметы своими именами. Очень и очень жаль, что Геродот не расспросил тогда египетских жрецов еще о многих и многих моментах их истории, но с другой стороны — разве смогли бы жрецы связно и понятно рассказать Геродоту о происшедшей в той неимоверной дали времен мировой войне, в ходе которой применялись такие виды оружия, которые и для них самих уже были очень труднопредставимы? Да и нетрудно понять, что не только уничтожение высокоразвитой цивилизации хотелось тогда им самим забыть, как страшный сон, имеющий вполне реальные последствия, но и чувство вины перед своими соседями, и унижение себя постоянным покаянием и страхом возмездия за совершенное — никак не могло их устроить, а это стало бы неизбежным, если бы правда стала известной всем. Однако мы знаем теперь уже точно, что поэмы и повести о тех событиях у них были, и одну из них перевел, приняв ее за предсказание будущего, Святой Иоанн Богослов. Нам теперь становится все яснее, что, существующая уже очень давно теория, предполагающая распространение цивилизации на земле колонистами с острова Атлантида, в общем и целом — совершенно верна, но мы знаем теперь еще к тому же, что на этот, исчезнувший бесследно с лица Земли, легендарный остров она была принесена с Небес. И у нас сложилась уже, я на это очень надеюсь, достаточно связная и логичная теория происхождения разумной жизни на планете Земля, а также перестали быть тайной основные этапы ее развития, которые ранее были неясными и полулегендарными. Те пять с лишком тысяч лет, что отделяют атлантскую катастрофу от даты, названной Геродоту египетскими жрецами, прошли на нашей планете в непрерывных усилиях бывших островитян не только выжить, но и восстановить утраченные знания и промышленность. И это, если вдуматься в грандиозность, вставших перед колонистами задач, не такой уж большой срок. А ведь надо было еще и продолжать обучение дикарей, и формировать из них высшие и низшие касты...так как иного пути просто не было. 120
Панорама (роман с тайнами)
Правильного же понимания причин войны, приведшей к столь ужасным последствиям, не было даже у самих колонистов, склонных, с одной стороны, обвинять во всем вторую сторону конфликта, а с другой — искать прощения и сочувствия у Высших Сил, острую вину перед которыми они не могли не ощущать. Нельзя не отметить, что некоторые из них считали, что Атлантида была уничтожена богами, что это их кара за нарушение островитянами Заповедей. Поэтому нам должны стать понятней те легенды древности, в которых эта катастрофа, смешавшись со второй, представала уже как битва богов друг с другом. Очень о многом говорит нам тот факт, что не только 14 тысяч лет назад, но и много, много позже в египетских хрониках не упоминалось о скольконибудь значительных государствах-соседях, а близлежащие и дальние страны были называемы ими «горемычьем», а жители их — «грязными зайцами». Была ли переписана египетскими жрецами история, с целью скрыть сам факт войны, случившейся 12 тысяч лет тому назад, и стереть из памяти людской те страны и народы, которые в ходе той войны были полностью уничтожены? Ответ тут, по-моему, совершенно очевиден, так как гордое одиночество Египта выглядит, с одной стороны, необъяснимо искусственно, а с другой — появление намного позже и как бы ниоткуда: шумеров, вавилонян, ассирийцев, греков, персов, индийцев, китайцев и других народов, неожиданно догнавших в развитии столь высокомерный, еще недавно, Египет, показывает нам, что эти и другие народы существовали и раньше, но процесс возрождения у них занял гораздо больше времени, чем у египтян. И тут для того, чтобы получше понять, почему для нас так замутнена их история, надо вспомнить нам старое сравнение человеческой истории с многослойным пирогом, в котором большинство из коржей давно уж прохудилось и начинка соседних прослоек так сильно перемешалась по вертикали и горизонтали в непредставимых для нас глубинах столетий, что отделить вновь ее, заделав дыры в коржах, вряд ли окажется когда-либо возможным. Но понятно, что и в самом Египте, который имел основания скрыть факт той войны и довоенное устройство цивилизации, и в соседних с ним странах неизбежно перемешивались воспоминания о довоенной жизни с той плачевной реальностью, что наступила после столь страшной катастрофы. И потому детально проследить все этапы превращений государств Двуречья, Средней Азии, Средиземноморья в современные страны нам невозможно; но стоит ли нам тут так горевать по поводу того, что можем мы лишь подозревать о существовании мощного праславянского государства, осколками которого, причем, возможно, в тридесятом поколении, являлись: Киевская Русь и соседние с ней страны, когда не совсем ясен для нас даже процесс превращения Византии в Турцию, а древних египтян и греков — в современное население этих стран. В то же время нам известно, что посещение Египта в те стародавние, уходящие в труднопредставимую глубь тысячелетий, времена купцами, путешественниками, учеными, кочевниками и просто любопытными, хотя Послесловие
121
и проходили они на границе довольно строгий контроль и даже отсев, было совершенно обычным делом. И они могли не только поторговать там с местным населением и поглазеть на разные чудеса египетские, но и получить некоторые знания и навыки, если на это у них хватало ума. То есть совершенно бесспорно — Египет оказывал цивилизационную поддержку ближним и дальним народам. А то, что древние народы кочевали на очень большие расстояния и основывали на новых для себя местах государства, достаточно хорошо видно из распространения и смешения разных языков и наречий, и из совпадений географических названий, которые мы можем видеть на территориях весьма далеких друг от друга стран.Так, нам доподлинно известно, что пращур всех евреев Авраам — а это случилось в очень-очень стародавние времена — посетил со всеми своими домочадцами Страну Ила, узнал в Египте много для себя нового, но не осел там, оставшись недовольным тем, что местные жители поклоняются мертвым, и вернулся в края более близкие к Вавилону. Однако мы вполне можем расценивать это очень давнее его путешествие, как предшествие поселению всего семейства Иакова в восточной части Египта, устроенное его сыном Иосифом несколько позднее, и самым чудесным образом. Знаем мы и о подозрениях, что знаменитые этруски, которые многому научили местных жителей, осели когда-то на пустовавших землях современной Тосканы, проделав большой путь с северных, славянских земель. И хотя мы не можем проследить полностью и во всех достоверных деталях процессы мирных переселений и распространений народов, смешения их культур, обычаев, религий и кровей, происходившие в относительно мирные периоды, когда процветала торговля и искусства, но имеется много косвенных признаков, что земная цивилизация развивалась отнюдь не в результате войн и завоеваний. Наоборот: нам известны примеры, когда процветающие города и целые страны переставали существовать или впадали в долгие периоды застоя и прозябания, подвергшись бессмысленному уничтожению жестоким врагом, и только в далеких отголосках легенд о благоденствии и высокой культуре этих чудесных стран мы можем услышать и ощутить несбывшиеся надежды — иных путей и продвижений нашей цивилизации. Иного, вообще, способа жизни. Войны последних двух столетий, оказав огромное влияние на продвижение науки и техники, очень сильно исказили духовную составляющую бытия, постепенно заменив, существовавшие не только в романах, благородный порыв и поиск прекрасного, на служение чьим-то или собственным меркантильным интересам, обильно политым соусом лживых политических идей. Неудивительно поэтому, что ученые планеты видят: только приближение нашей цивилизации к краю пропасти — вместо надежд на какое-то счастье и благоденствие. Ведь сама логика развития ведущих стран планеты, основанная если не на наглой демонстрации преимущества в вооружении, 122
Панорама (роман с тайнами)
то на ловкой манипуляции экономическими рычагами (с явной целью подавления любой попытки к сопротивлению, полностью дискредитированных мировыми СМИ, неугодных им стран), обеспечивая этим образцам демократии и хранителям мифических ценностей все права душегуба и насильника перед слабеющей жертвой, ведет этот, крепко спаянный гангстерской идеологией, синдикат к полному краху, обусловленному неизбежным замыканием их целей, задач и методов на свою же собственную систему. Гонка вооружений очень увлекла США, Англию и другие ведущие страны мира, соединив в себе элементы нескольких популярнейших азартных игр, выигрыш в которых им сейчас крайне необходим, но как бы хорошо и ловко не вели они свою — реально кровавую — игру, сама ее цель, являющаяся одновременно и основным методом, никак не может, вдруг, обернуться созиданием и жизнью. Судьба американских индейцев самым ярким образом демонстрирует нам цивилизаторскую роль агрессивной жадности, но этот ее, скорее, всемирный позор, чем успех, никак не может быть перенесен на общемировой уровень и масштаб не только из-за явной нехватки силенок, но и по причине существования — забытой или неизвестной циничной сверхсиле — вселенской совести и скорби. Ведущих во все времена свою контригру и просыпающихся в нас, сейчас, все с большей силой. И тут самая пора нам вспомнить еще об одном библейском персонаже — носителе немаловажной тайны, о котором нельзя нам не сказать несколько слов. Я, поверьте, и не хотел даже затрагивать эту тему, считая ее не то что бы уж чрезмерно сложной, но настолько же скользкой и двусмысленной, как выдуманный людьми ее главный персонаж. Но пройти просто мимо, не отделив Семаила и его роль в создании разумного человека, которая, я надеюсь, нам уже хорошо видна, от человеческих фантазий, использующих в своих целях неправильно понятую тему его «несогласия» с самим Всевышним, и оставив этот вопрос открытым для дальнейших спекуляций на данной теме, что даст, кроме всего прочего, любому и каждому возможность для сомнений в полноте раскрытия темы романа с тайнами, — было бы крайне неосмотрительно. Тем более, что усилий тут потребуется не так и много, но вот для читателя, увидим мы, будут здесь — как бы я не стелил тут мягко и не изворачивался — весьма и весьма неприятные моменты. Так как придется ему заглядывать теперь внутрь себя, как раз, в те моменты, когда по старой привычке ищем мы причины наших бед — черт знает где! Речь, как вы уже, наверное, догадались, пойдет у нас о том: «кого никто не любит, и все живущее клянет». И про кого написано немало в литературе всех стран и народов. И как же нам не вспомнить тут «Фауста» Гете, и соблазнителя доктора Фауста — Мефистофеля. Если во времена Гете дьяволу приходилось очень нелегко в его борьбе за души людей, и чего только он не обещал им за их подпись в контракте, то теперь — разве не видим мы сейчас множество людей, готовых пойти во все тяжкие без всяких гарантий, данных бы им контрактом с могущественным «князем тьмы». Смотришь, Послесловие
123
бывает: одного уже скосила пуля киллера, другого взорвали, третьего забили бейсбольными битами, четвертого зарезали, пятого посадили в тюрьму, лишив всего имущества, шестой в бегах — а на их места стоит очередь, и нет ей ни конца, ни края. А если б можно было, как в той поэме, контракт подписать и получить гарантии, то Мефистофелю, по нашим-то временам, пришлось бы пахать круглосуточно и открывать свои конторы во всех уголках света. Что и делает вместо него — жажда наживы. Обратимся теперь к образу Воланда, навеянному М. А. Булгакову совсем другими, невообразимыми для Гете, обстоятельствами. Хотя автор — с беспрецедентным проникновением в суть, происходивших почти 2000 лет тому назад, событий и литературным мастерством несомненного гения показывает нам Иешуа и его окружение, но вот в части дьяволиады, завертевшейся волею автора в Москве и доставляющей особое удовольствие читателю, я никак не могу с ним согласиться. Конечно, само собой разумеется, что без Воланда и его свиты, их мелких (надо заметить) шалостей, и исполнения с помощью дьявола самой главной мечты Мастера: перенесения его вместе с любимой и любящей женщиной (то есть воплощением мужского идеала) в другой век (гетевский); в домик с садом и совершенно спокойной, размеренной жизнью, обеспечиваемой трудом верного, старого слуги и денежными средствами никому неизвестного происхождения, то есть без натуральной дьявольщины — действительно великолепный роман просто не состоялся бы. Понятна и мечта Булгакова о волшебном (а другого — в то время просто не могло быть) избавлении его, как писателя и драматурга, от пролеткульта и его последствий; от примитивных и бездарных, но в духе того времени — обязательно идеологически озабоченных, и более всего похожих на откровенную травлю, критических выступлений против его творчества. Отчаявшись увидеть свет в конце тоннеля и устав от постоянных реальных угроз послереволюционного шабаша: неимоверно концентрированной ненависти и вольно разгулявшейся на просторах России патологической злобы, окружавшей плотным кольцом любого честного интеллигента, а тем более — выдающегося литератора, Булгаков не мог не мечтать о противодействии этой земной бесовщине самого князя Тьмы, как неизмеримо более разумного и в высшем смысле, конечно же, более справедливого создания человеческой фантазии, желающей видеть в дьяволе не только искусителя и ловца душ, но также — из-за явного отсутствия земной справедливости — судью и палача греховного человечества. Справедливости ради, надо заметить, что чтения русской литературы 19-го века достаточно, чтобы получить представление о причинах разгула русского бунта «бессмысленного и беспощадного», последствия которого (в виде очевидной выбитости, трагически истребленного, культурного слоя Руси) мы можем и сейчас, к сожалению, наблюдать. Но то, что Михаил Афанасьевич Булгаков увидел именно в Воланде и его свите единственную силу, способную противостоять страннейшей форме мракобесия, порожденной (несомненно!!!) высокими идеалами революции, и назначил его спасителем 124
Панорама (роман с тайнами)
Мастерства как такового и Любви как таковой (хотя и как бы по несколько запоздалому и вовсе уже ненужному указанию с Небес, устанавливающему, таким образом, какую-то совершенно невероятную связь между Господом и... сатаной, оказывающемся в Его непосредственном полном подчинении), составило его просчет и ошибку по той простой причине: что дьявола, чертей и ведьм, придуманных людьми в оправдание своих грехов и страхов, никогда не было и не могло существовать (тем более — в виде какого-то инструмента Бога), если вспомнить нам, что «Бог есть Добро». Тогда как, постепенно преодолевая тяжкий грех смертельной ненависти, здоровые силы общества и неистребимая — теми средствами — нравственность народа, в конце-концов преодолели все-таки тот бесовский шабаш. Но описание реальности как таковой и поиски надежды именно в ней, конечно же, скучны и малоинтересны; и куда как забавнее все, что казалось тогда необходимым, как глоток свежего воздуха, дающий надежду на жизнь, поручить магии и волшебству самого дьявола. Возможно, конечно, что своей дьяволиадой писатель хотел показать властям всю абсурдность пресечения свободы совести, мысли и творчества, ведущую неизбежно к такой форме мракобесия, которой может противостоять только дьявольская фантасмагория; и, может быть, таким путем хотел он воздействовать на хотя бы их здравый смысл, если не на совесть... Но в то же время, безусловно, куда правдоподобней выглядит смерть Мастера в сумасшедшем доме, и гибель прекрасной Маргариты, умирающей вместе со своей любовью. Что очень заметно перекликается со смертью пастернаковского доктора Живаго и гибелью Лары в, отторгающей их внутреннюю сущность, послереволюционной Москве. Все это ужасно, и все это так и было. Так и шло, год за годом — через кровь и страдания, и истребление лучших из людей России. Но увидеть (пусть даже и в упрек «безмолвствующему» народу) в фантастическом могуществе Воланда и (даже!) в прямом служении ему ту единственную соломинку, за которую может, при баснословной помощи, избранной Воландом королевой сатанинского бала, Маргариты, ухватиться Мастер, было все же, как сказал бы критик Латунский: непростительной мировозренческой ошибкой великого Булгакова. Ведь, если положить на одну чашу весов (прошу не спешить обвинять меня в цинизме, потому что эти чаши весов абсолютно реальны и вечны) смерти десятков тысяч реальных врагов советской власти, сотен тысяч, вовлеченных в круговорот событий, и миллионов невинно убиенных, а на другую — то светлое, доброе и талантливое, что неизбежно гибло в царской России: умиравших в ней от голода и болезней, и погибавших в бунтах и войнах, в тюрьмах и на каторге; а над всей этой, многократно отображенной талантливыми русскими писателями, апокалипсической картиной поместить голографический портрет Юрия Гагарина, сияющая улыбка и лучезарность глаз которого были в 60-е годы 20-го века символом могущества и первенства СССР, то станет совершенно ясно, что, никогда не существовавший, дьявол не имел и не имеет никакого отношения к поистине басносПослесловие
125
ловному результату, к итогу всей жесточайшей гонки на выживание с Западом, проявившемуся абсолютно неоспоримо к началу 60-х в мире, благодаря труду советского народа. Но не вызовем ли мы справедливый гнев Маргариты Николаевны, если хотя бы и на пару процентов поддержим того критика, в квартире которого учинила тогда она страшнейший погром? И не вызвало ли бы наш восторг и полное одобрение, если бы Воланд, Фагот, Азазелло и Бегемот вывернули на 180 градусов в тазобедренном суставе, занесенную над последней чертой, весь мир отделяющей от гибели, «натовскую ногу», и оставили бы в этой прискорбной позе эту организацию навсегда? А Маргарита на своем универсальнейшем из всех летательном аппарате и Наташа на толстом борове, захватив с собой весь славный коллектив Лысой горы, провели бы рейд по всей Европе, Англии и США, в ходе которого можно было бы им простить даже действия, связанные с проявлением особого цинизма? Вы скажете: «Это уж слишком, это чересчур». Но вспомните, при этом, о семи миллиардах жизней, среди которых — жизни всех ваших близких и ваша собственная тоже. Тот, кто знает, что первоначально слово «сатана» означало всего лишь: «несогласный», легко поймет, что все остальные его мифические «подвиги» и способности были и есть плодом воображения человека, и хитрым способом его: переложить вину за свои зверские поступки, распущенность, лицемерие и обман на того, кто все снесет и все стерпит. Понятно, что для горячо и искренне верующего человека, для фанатика веры — несогласие с Господом Семаила, явилось веским поводом назвать его в противовес Свету и Добру князем Тьмы, и со всеми, вытекающими из этого для несчастного Семаила, последствиями. Кроме того, в первоисточнике, мы это теперь хорошо знаем, было написано, что Семаил был послан на Землю для воплощения своих идей на практике и что, таким образом, он опрометчиво (с точки зрения присных) променял непосредственное общение с Всевышним на весьма и весьма сомнительный проект эволюционного развития земного дикаря. А переведено это было — как низвержение «несогласного» вниз, в земную «темь», что воспринималось как наказание и изгнание. И как только Семаила после этого не называли, и каких только собак на него не вешали, хотя на самом деле он — и автор идеи, и один из тех, пора это признать, кто активно участвовал в создании разумного человека, потому что без его безумного риска и титанических усилий — Земля продолжала бы оставаться раем. Никак нельзя исключить, конечно, что планета Земля и земной рай, населенный дикарями как венцом творенья, были созданы Всевышним, как вечный и никаким образом неопровержимый аргумент для несогласного с Ним, с полным при этом правом «несогласного» пытаться его (этот аргумент) опровергнуть. Дьявола же (как почти равного Себе своего антипода, занятого на земле выполнением, навеянных человеческим воображением, спецпоручений) Он никак не мог создать по той простой причине, что зло Ему неприсуще никоим образом. 126
Панорама (роман с тайнами)
Зло (совершенно очевидно, и именно так и написано в Книге Бытия) создаем на Земле только мы, отказываясь исполнять неукоснительно, данный нам Господом нравственный кодекс, несмотря на неустанный труд Духа Святого, действующего строго в рамках ограниченных волей Божьей. При этом, создавая различные формы зла и страдая от него сами, и сопереживая рядом с нами страждущим, мы не можем не искать причины страданий наших (и наших близких, и дальних), искренне желая покончить со злом и обрести ту радость, которую принято называть благодатью Божьей. Но, сталкиваясь с неистовством девятибальной стихии, в своих попытках доплыть в этом бушующем океане — чужой (и своей) жадности, бессмысленной ярости, злобы и зависти — хоть до сколько-нибудь надежной тверди, давшей бы нашему духу надежную опору, мы поневоле ищем какой-то мифический образ, воплощающий это зло, чтобы доказать свою непричастность к нему, свалив на исчадье ада полнейшую ответственость за все свои беды. Что же касается знаменитого романа, то в нем М.А.Булгакову удалось, максимально очеловечив нечистую силу, сделать свиту Воланда и его самого такими борцами за высшую справедливость, что лично мое, кое в чем, несогласие с писателем, полностью тонет в море обаяния этих, новых для мировой литературы, положительных героев романа «Мастер и Маргарита». Хотя, с другой стороны, разве могло бы устроить нас (если представить себе, что Воланд так же реален, как мы с вами) это его появление на наших просторах один раз в год, и весь эффект от этого визита — в виде столь незначительного прорежения рядов предателей и подлецов, и смертельного испуга нескольких менее значительных персонажей. Согласимся, что этих летних гастролей маловато было бы не только нашей всегда обостренной жажде справедливости, но и трудно представить себе, что грешников этот ежегодный визит сатаны напугал бы больше, чем ежедневный их баланс на грани нарушения уголовного кодекса. Но одно дело — наша неприглядная реальность, и совершенно другое — обаяние «Мастера и Маргариты». Этого, согласитесь, великолепного романа, которого, надо заметить, как и нас с вами, не было бы вовсе, если бы не то самое, проявившееся в совершенно непредставимой для нас дали времен и высоте духа и интеллекта, несогласие Семаила с Богом. Давшее нам разумную жизнь.
***
После гибели острова Атлантида, оставшиеся в живых колонисты ощутили в полной мере тоску по утраченному контакту со своими создателями и учителями. Воздевание рук к небу и призывы к Отцам своим: простить их и вернуться — стали обычными как для гиперборейцев, так и для атлантов. Естественно, что и религии (несколько отличавшиеся в разных колониях, в разных климатических зонах и на разных континентах) все были обращены к Небесам. Были и постоянные попытки вернуться к единобожию, которое было им первоначально внушено, но весьма сложно было внедрить Послесловие
127
монотеизм в полудикариной среде, привыкшей к идолопоклонству. Для понимания полудикарями роли Всевышнего в их судьбе писалась тогда вся та литература религиозного содержания, которую мы знаем теперь, хоть и в несколько упрощенном и искаженном виде. Скорее всего, тогда была написана и повесть о совершенно чудесном спасении Ноя и его семейства в ковчеге, идея построения которого дается ему Богом, как награда за веру в Него и праведность. И сама проектировка ковчега, и создание столь огромного судна — все носит на себе печать заботы и благоволения Всевышнего; как и помещение туда каждой твари по паре, и благополучное спасение всей команды и пассажиров, обеспеченных достаточным питанием во время плавания по бурным водам. Эта совершенно чудесная история задумана, безусловно, как доказательство могущества Бога и Его заботы о праведниках. И она, как и все библейские истории, сыграла свою большую роль в укреплении веры в единого и всемогущего Бога, но если мы теперь (по крайней мере, я на это надеюсь) получили достаточно веские доказательства роли в нашей судьбе Всевышнего и Его Детей, то пора нам, наверное, посмотреть на них (на эти истории) хоть и с прежним уважением, но с новым пониманием их смысла. Хотя сделать шаг от веры к уверенности очень будет сложно для большинства из нас, по причинам психологического порядка, так как знание обязывает к личной ответственности гораздо больше, чем вера, которой можно жонглировать, даже не обладая ловкостью циркача. То есть если твердое знание: существования Бога и Его роли в нашей судьбе, и Его постоянного присутствия в нас, посредством Духа Святого, не может не обязать нас к полному изменению всей системы взглядов наших на собственную жизнь, придав ей совершенно новый смысл и значение, то веру нашу может легко и просто поколебать любая жизненная передряга, случившаяся на нашем пути, или какое-то мерзкое, оставшееся безнаказанным, преступление; и хотя к большинству из нас вера все-таки возвращается, но сами эти сомнения в вере и возвраты к ней (это — жонглирование ею!) дают и нам самим иногда поводы к совершению поступков, резко расходящихся с нашим нравственным кредо. Но это у тех, у кого это самое кредо хоть в какой-то мере имеется, а ведь многие совершают поступки свои, сообразуясь только со степенью наказания или выгоды, то есть поощрения за них. И в Бога они поверили бы только, если бы получали от Него самого (и сразу же!) увесистые подзатыльники. Когда наука и техника второй цивилизации достигли достаточно высокого уровня, поиски своих, так неожиданно и без всяких объяснений исчезнувших, Отцов Небесных — не могли не проявиться в попытках создания космической техники. Достигли ли они на этом пути существенных результатов — судить нам, не имея никаких фактов, невозможно, но ясно, что взаимная ненависть не только мешала им объединить свои усилия на этом пути, но и с роковой неизбежностью толкала бывших островитян (и братьев!) к страшной войне. А после того, как эта катастрофа разразилась, — со всей жесточайшей бессмысленностью, свойственной крайнему озлоблению, — 128
Панорама (роман с тайнами)
наступил этап труднейшего выживания и раскаяния, и надежды уже только на то, что боги смилуются над несчастными грешниками и вернутся, чтобы воссоздать порядок и гармонию, существовавшие первоначально. Но так как, повторяющиеся из поколения в поколение, мольбы и воздевание рук к небу не имели успеха, то появилась, как последняя надежда, идея бальзамирования тел и помещения их в пирамиды, как наиболее надежные при любом внешнем воздействии и дольше любых других сохраняющиеся сооружения. Последние из островитян, находясь в глубочайшей депрессии и на грани полного вымирания, надеялись, что хотя бы уж их мумии в саркофагах дотянут, таким образом, до того дня, когда вновь наступят времена невероятных чудес, бесконечной радости и новизны бытия. А вернувшиеся на землю боги, непременно воскресят заблудших детей своих, сделав это хотя бы только в одну лишь память о той своей заботе и любви к людям, которую так неразумно и выходит, что опрометчиво, променяли атланты на свою полнейшую свободу. Надежды на чудесное воскресение и вечную жизнь оказались заразительны и для многих последующих поколений, послужив развитию в Египте культа мертвых. Нельзя не отметить нам здесь и то, что создание новых сект или переходы из одной религии в другую, хотя, казалось бы, и не могут быть вообщето порицаемы, так как лежат в плоскости личной свободы и духовных поисков, но на самом деле не ведут к пониманию цели своего жизненного пути и смысла развития человечества в целом. Тем более, что духовная смерть человека, наступающая зачастую задолго до смерти телесной, является, как это и предпологается уже очень многими, лишь предвестником и отражением наступающей гибели всей цивилизации. И метания из веры в веру — в поисках приемлемой для конкретного индивида формы поклонения божественной силе, зачастую опускаемой ищущим до уровня первобытного истукана, дающего необходимый жизненный импульс и защиту от бед в обмен на принесенную ему жертву, подобны (прошу прощения за приземленное сравнение) замене масла в двигателе внутреннего сгорания, происходящей без замены, забитого до заскорузлости, масляного фильтра. Фильтр же этот, то есть психологию человека, не может изменить никакая внешняя сила, так как таковы Замысел и Воля Всевышнего; а должен очистить, путем сознательного нравственного самоконтроля своих поступков и помыслов, сам индивид. Причем, что уже не раз подчеркивалось, никаких особых сверхограничений и создания для себя намеренных неудобств и страданий здесь совершенно не требуется. Тем более, не требуется и метаний — в поисках новых объектов для поклонения, с целью получения для себя немедленной, столь обожаемой всеми нами, конкретной пользы. Тем же, кто не упустит возможность обвинить меня в том, что я фактически представил всему свету древнееврейских пророков, как плохих переводчиков еще более древних, чем они, текстов, я отвечу, что считаю невозможным никаким образом поколебать хоть как-то авторитет тех, кто смог донести до людей часть той мудрости и знаний, что были даны атлантам Послесловие
129
астронавтами. И если б не эта часть, смог бы мир сдвинуться с мертвой точки? И все-таки, все-таки, все-таки! Может быть, лучше остановиться только на основополагающей фразе, утверждающей первичность и окончательное, полное торжество Слова в этом мире. И ни в коем случае не идти дальше, и не искать единственно верное толкование этой истины, и не выстраивать выверенную логикой цепь событий, связывающую 20-ти тысячелетнее начало горения Прометеева Огня с сегодняшним днем. А лучше предаться, как это и делается с наидревнейших времен, увлекательнейшим фантазиям, населяя, не имеющие никаких реальных исторических свидетельств, тысячелетия выдуманными персонажами и событиями, за достоверность которых никто, как говорится, никакой ответственности не несет и которые — по естественным причинам ограниченности человеческой натуры — не могут выйти за рамки человеческой психологии, приобретая у некоторых авторов фантасмагорические оттенки, возможно, вызывающие у кого-то иллюзию проникновения в некие тайны, которые на поверку оказываются, всего лишь, перепевками известных всем издавна сюжетов бытия человеческого. Но не попадем ли мы в самую точку, если предположим, что это атлантский автор — первого века первой цивилизации — написал в свое время поэму о начале начал человечества? Ведь он видел и тех, кто летал первый раз над водами, громко славя Бога, создавшего красоту и гармонию земной природы, и слышал, после того как приобрел способность понимать сказанное, их рассказы об этом событии. Видел он затем, как из полной темноты и бессмысленности существования земных дикарей создавалось, волей и усилиями астронавтов, могущественное государство. То есть лепка из земного праха осмысленного существа проходила на глазах у этого древнего Автора, заслужившего вполне эту заглавную букву. И какое же замечательное было это время! И насколько судьбоносное! И сколько ожиданий, сколько надежд и радости дарил каждый новый день! Хотя и трудом он был наполнен немалым, и мучителен бывал процесс извлечения смысла и сути из того, что буквально — всего лишь вчера, присутствуя рядом или маяча вдалеке, наполняло окружающий мир формами, а не содержанием. И как чисты были воздух и вода, как свежа, девственна и прекрасна природа! Впрочем, и сейчас еще турист может забраться в какой-нибудь заброшенный уголок земли и любоваться каким-то необыкновенным пейзажем, и если не огорчит его при этом ботинок, разрезанный острым осколком стекла, и не попадется на глаза разорванный, грязный полиэтиленовый пакет, остатки чьего-то обеда, раскиданные вокруг кострища, и непременная куча экскрементов, то он забрался действительно весьма далеко от благ цивилизации. И после себя обязательно оставит тоже какой-нибудь след. Есть, есть, конечно, еще дикие места, и наверное кто-нибудь да пьет еще чистую родниковую воду, но вот две тысячи лет тому назад, я думаю, этим, то есть чистотой и нетронутостью, никто, скорее всего, не удивлялся. И какую-то угрозу всемирной экологической катастрофы представить себе 130
Панорама (роман с тайнами)
тогда было вряд ли возможно. Так, о какой же необходимости «взятия их с собой» в какие-то «места», имеющиеся у Его Отца в достаточном количестве, говорил Иисус Христос своим ученикам? То есть, вообще, какое-такое у них могло возникнуть беспокойство и какой-такой появиться, требующий непременного переноса их в неизвестные им миры, страх перед катастрофой, когда никаких угроз, теперь уже громко стучащих в нашу дверь, тогда и представить себе было нельзя? Да и хотели-то ученики Его только, чтобы «показал» Он им Небесное Царство, и никаких просьб о переносе куда-нибудь от них не поступало. Так не к нам ли на самом деле обращает свои слова Иисус Христос, когда говорит: «Пусть ничто не тревожит ваши сердца. Верьте Богу и Мне. В доме Моего Отца много мест, если бы это было не так, то Я бы вам сам сказал: «Я иду туда, чтобы приготовить место для вас». И если сейчас Я и ухожу от вас, чтобы приготовить вам место, то Я возвращусь и возьму вас с собой, чтобы и вы были там, где Я. Вы знаете путь туда, куда Я иду». Мне кажется, еще и потому эти Его слова обращены именно к нам, в наше — сегодня, что не было тогда у Его учеников, что видно из их постоянных, настойчивых расспросов, и хоть какого-то представления: куда Он «идет»... по той простой причине, что космическое путешествие не могли они тогда себе никак вообразить, а стало понятно это только нам, сейчас. Да и то — весьма условно и приблизительно. Но какую же тогда «тревогу» имел в виду Иисус из тех тревог, что самым серьезным образом беспокоят нас сегодня? И если покажется вам, что я здесь напрасно начал с экологической угрозы, то начал я с нее потому, что увидел единственную связь между тем временем и нашим — только в бездумно-потребительском отношении нашем к земной природе, приведшем нас к целому ряду пренеприятнейших проблем. Но все-таки, согласитесь, коечто делается уже для решения проблем загрязнения окружающей среды; и представить себе человечество, похоронившим себя под слоем мусора и химических отходов, было бы большой натяжкой. Эта проблема остается болезненной, но она вполне разрешима объединенными усилиями человечества. Как и проблемы «озоновых дыр», повышения уровня углекислого газа в атмосфере и прочие... Тогда, быть может, имел Он в виду угрозу столкновения Земли с крупным астероидом, кометой или малой планетой? Но если бы в Космосе царил хаос, то какие же, в этом случае, у нас с вами могли бы быть разговоры? Ведь и вся солнечная система, и мы, обитатели старушки-земли — продукты высочайших технологий, а не каких-то случайных взрывов, порожденных столкновением неких судьбоносных частиц, прилетевших из неведомых глубин Вселенной. В Космосе, если что-то и сталкивается с чем-то или взрывается, то это — совсем не катастрофы, а часть сложных технологических процессов, которые мы не так давно научились наблюдать. Не понимая пока сути всех этих явлений. Но если вы в этом случае мне и не поверите, то ведь достижения земной науки и техники сегодня таковы, что стало возможным как заранее Послесловие
131
обнаружить и высчитать орбиту угрожающего Земле небесного тела, так и нейтрализовать саму эту угрозу. И это утверждаю не я, а весьма известные ученые и инженеры. А значит это тоже не та причина, что может послужить поводом к «взятию нас с собой» в иное «место». Если же мы решим, что имелся в виду тогда Им третий приход «Зверя» и очередное наше самоуничтожение, то и тут, очевидно, промахнемся, так как после первого и второго — происходило медленное, но верное возрождение цивилизации. То есть брать нас с собой в какое-то иное (уже наверное подготовленное) «место» и в этом случае вряд ли так уж необходимо. Можно, конечно, взять тут самый крайний вариант — угасание нашего светила или неизбежный взрыв его, но мы знаем, что до этих изменений еще многие миллионы, если только не миллиарды, лет. Так ведь за это время и земная наука кое-чего сможет достичь и найти выход из положения. То есть это тоже не тот случай, чтобы озаботить так нам своей судьбой Высшие Силы. Тогда в чем же все-таки дело? Не мог же Иисус говорить своим ученикам эти слова просто — чтобы уберечь их от всяких тревог и печалей, связанных с космическими катаклизмами, которые тогда никак не могли быть для них актуальной проблемой, да и теперь, в нашей повседневной жизни, как говорится, нас совсем не напрягают. Но что-то же все-таки имел Он в виду... Мне кажется, что имелся Им в виду здесь именно тот вариант прекращения проекта Прометея, когда все мы враз можем оказаться обездушевлены, и в этом случае — гибель праведных от рук неправедных выглядит вполне реальной и быстрой, а значит — тут, как раз, и обретают смысл обещания: Страшного суда, отделения по его итогам праведных (души которых обретают тут же новые полномочия) от неправедных, и водворения первых из них в рай небесный, то есть в новое подготовленное Иисусом Христом «место», где они получат (так как сказано: «...Я возвращусь и возьму вас с собой, чтобы и вы были там, где Я») возможность дальнейшего развития под Его непосредственным присмотром и руководством. А неправедные, получив (вместе с обездушевлением) полный простор для проявления своих инстинктов и диких наклонностей, останутся в земном аду, где преступления, средневековые жестокие казни и войны продолжатся до полного их самоистребления. С последующим возрождением первоначального земного рая из этого рукотворного ада (без всяких чертей, но жесточайшего!), который как бы подведет собой печальный итог очень старому, известному нам, спору. И уже навсегда. Не нравится вам такая картинка Страшного суда, не нравится такое мое толкование Его слов — ну так придумайте какое-то свое, но, желательно, логичное и выверенное. Ведь вы мои соавторы, и у вас имеются все для этого возможности и права. Но вы можете, естественно, и сами ни о чем не думать, и мне не поверить, а просто сказать себе: «А зачем мне-то па132
Панорама (роман с тайнами)
риться? Ведь свою коротенькую жизнь я как-нибудь и так проживу, как мне то на роду написано». Ну, а меня, естественно, можно обвинить в том, что я сам себе противоречу и прогнозирую нереальные варианты развития событий. И картины рисую чересчур мрачные, как будто хочу кого-то (уже миллионы раз пуганого) окончательно запугать. Но нет, поверьте, я сам-то хочу, чтобы мы не только удержались на краю пропасти, но и, обнаружив неисчерпаемые возможности своего духовного развития, пошли дальше дорогой, исключающей какие-либо катастрофы. И такая дорога существует вполне реально, и мы о ней уже знаем. Мне кажется, все-таки, что нам уже как-то некуда стало откладывать свое прозрение, и осознание того, что достаточно недвусмысленно и прямо было когда-то, в стародавние времена сказано, но дошло к нам, преломившись сквозь призму не веков, а тысячелетий, замутненных таким числом больших, средних и маленьких катастроф мирового и локальных значений, расстаявших в тьме черных провалов полного безвременья — что как еще эти лучики истины, эти бесценные Слова Священного Писания дошли до нас в том виде, который мы не только можем, а должны, обязаны понять, чтобы вновь выйти к Его Заповедям. Мы не раз останавливались уже и на «презрении» большей части Престола к царю природы, и на расшифровке понятий земной «темноты» и «косности», и на том, особо тревожащем присных, моменте, что с началом проекта Прометея, нарушив существующий порядок и гармонию, в этот мир придет зло. Но имели ли они в виду только то зло, в котором люди проживают свои жизни, огорчаясь им и негодуя на него, но, за редчайшим исключением, вступая с ним в схватку только тогда, когда оно, как лютый зверь, набрасывается на них из-за угла; и то наше земное зло, которое достигает, время от времени, своих наивысших концентраций, вызывающих волнения, бунты, революции и войны, и которое способно достигать критической массы, угрожающей уничтожением всей цивилизации. Вряд ли их так уж беспокоили наши земные дела и делишки, которые, как мы любим приговаривать: «никого и никак не касаются». Так не прозревали ли они уже тогда тот момент, когда двинем мы космические армады на освоение беспредельных пространств, находясь при этом на моральном уровне, если не снимателей и коллекционеров скальпов и отрезанных голов, то, как мы это видим, безжалостных убийц детишек и взрослых во Вьетнаме, Югославии, Афганистане, Ираке, Ливии, Египте, Сирии, Донецке, Луганске, Одессе — везде, где только у капитала появляется свой интерес. И вот, находясь на таком моральном уровне, полетят посланцы Земли, представим себе, на поиски братьев по разуму, проживающих на еще более прекрасной, чем Земля, но прекрасно ухоженной и оборудованной планетке. Обладающей, кроме всех прочих прелестей, еще и запасами какого-нибудь наиредчайшего металла или минерала, один грамм которого в миллионы раз дороже грамма героина. Ай-я-я-яй! А они, эти лохи и недотепы, ходят... ходят Послесловие
133
себе и не догадываются даже — по чему это они так добродушно, доверчиво и совершенно безоружно ходят... Ну, короче говоря, сюжет известен, и что будет дальше — нам хорошо понятно. Но дело тут, конечно, не в известном всем примитиве наших желаний и устремлений (в ситуации, которой, к тому же, просто не может быть), а именно в том нарушении «порядка и гармонии», которое должно уже в скором времени произойти. Независимо от нашей способности причинить кому-либо за пределами Земли зло, а по самому факту — реальной возможности выхода этого Зла в космическое пространство. Что, само по себе, оскорбительно и абсолютно недопустимо. И даже — в далекой перспективе. Вот потому тут и возникают, приобретая новый смысл, те ассоциации и связки между библейскими сюжетами и понятиями, в которые непосредственно и свято может верить только чистая детская душа (в полной независимости от того, сколько лет ее обладателю или обладательнице), и которые мы теперь можем выстроить в безупречно логичные и понятные схемы. И по ним выходит, что «спасутся» на самом деле очень немногие, потому что библейское сито отбора — очень и очень жесткое, и его никак нельзя прорвать. А Дух Святой, являясь беспристрастным свидетелем всей нашей жизни, полностью исключает в этом отборе возможность какого-либо обмана и подтасовки, или проволочек. Но совсем все не так мрачно и пессимистично будет выглядеть, если снова вспомнить нам о простоте и ясности данного нам Нравственного Закона. Ведь это вовсе не так сложно для понимания, как «Общая теория относительности» Эйнштейна для одних или бином Ньютона для некоторых. Требуется, в сущности, легкий поворот руля... Не премину еще заметить, что согласно древним текстам (а без них — нам вообще не на что было бы опереться) Всевышний, несмотря на Свое полное всемогущество, считается с мнением присных и учитывает его. И совсем нам тут не может быть известно заранее: что же пересилит и победит в конце-концов — старая симпатия Бога к земному дикарю и Семаиловой затее или, получившее неоспоримые доказательства, мнение большинства Престола.Так что старая, как мир, пословица: «Бог то бог... да и сам не будь плох», — очень похоже, обретает для нас неожиданно глубокий, новый смысл. И хотя на требуемый уровень морали нам никак не удастся выйти так скоро, как хотелось бы, но вместо того, чтобы «нагибать» друг друга, убивать друг друга и вести полным ходом подготовку к окончательному самоуничтожению, мы, наконец-то, смогли бы заняться улучшением и упорядочением своей жизни, как то всегда нам чаялось и хотелось. Сообразуясь с высшей моралью и честью. Я понимаю, что меня обязательно обвинят в том, что я не только ставлю космонавтику в ряд причин возможной новой катастрофы, но и обрекаю само ее дальнейшее развитие в конечном итоге стать поводом для полного разрыва с нами Высших Сил и прекращения ими проекта Прометея. Но это совсем не так. Во-первых, до осуществления нашими учеными и инженера134
Панорама (роман с тайнами)
ми тех проектов космического масштаба, которые (не скрою) Высшей Силой будут признаны недопустимыми — еще очень и очень далеко. И за это время, я очень надеюсь, мы настолько изменимся нравственно, что и отношение присных к нам будет изменено. Во-вторых, я понимаю, что ничьи, а тем более — мои, призывы бросить сейчас все силы и средства на решение назревших давным-давно земных проблем, оставив космонавтике финансирование необходимое лишь для полетов автоматических систем, никак не смогут повлиять на решения правительств ведущих стран мира, так как кроме престижа, романтики и любопытства, тут есть несомненный интерес ВПК, а это — очень жесткие и могущественные структуры. Но я бы не хотел здесь погружаться в эту тему. Давайте лучше вообразим себе, что более 12-ти тысяч лет тому назад прямые потомки атлантов (движимые неудержимым желанием узнать не только причины, по которым землю покинули учителя их и наставники, их Отцы Небесные, как они их называли, но и увидеть их вновь) совершили ряд полетов на Марс и основали там колонию, надеясь поэтапно продвигаться дальше, чтобы, если и не найти, то хотя бы привлечь к себе внимание своих учителей. И теперь мы, чтобы найти их останки и остатки оборудования и ракет, бросим туда десятки и сотни экспедиций, чтобы в случае успеха прокричать миллионы раз: «Сенсация! Сенсация! Сенсация!» А на Земле, между тем, кроме неисчерпаемых ресурсов, имеется еще и море дел... И огромные средства, потраченные на радости, восторги и научные работы ограниченного круга лиц, можно бы было направить на решение давно назревших земных проблем, что изменило бы качество жизни людей. Но тогда денежки протекли бы мимо бюджетов известных всем организаций и, естественно, мимо карманов всеми уважаемых людей, а это недопустимо, и «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Человечество в вопросах космонавтики и смертельно опасного для всей цивилизации вооружения добилось потрясающих успехов, и теперь — перед лицом того, несомненно имеющего вскоре наступить, момента, когда эти целенаправленные усилия должны дать (по логике развития всех вещей в этом мире) свой результат — мы обязаны, руководствуясь хотя бы чувством самосохранения, если не развернуть на 180 градусов эту махину, имеющую чудовищную инерцию, то хотя бы свернуть чуть в сторонку, сбавить обороты и найти все-таки время для подведения итогов и обдумывания дальнейших своих действий. Ту свободу, которую дали когда-то атлантам астронавты, не может отнять у нас никто. Даже Всевышний никогда на это не пойдет, хотя, казалось бы, во имя нашего же блага мог бы это сделать, ограничив нас кое в чем самую малость, а в другом — даже добрым подзатыльником не помешало бы направить людишек в нужную сторону. Но в этом случае — прощай, эволюция, и здравствуй то, что не то что в условия спора никак не входило, потому что рассматривать человечество в качестве заклада в споре как-то не совсем корректно или, скорее, учитывая уровень авторов проекта, Послесловие
135
просто неуместно, а было бы это тем вмешательством, которое полностью исказило бы смысл эксперимента. И тогда выходит: что и начинать его, по большому счету, не было бы никакого смысла. Так не одеть ли нам всем вериги и не носить ли с собой постоянно плеть, чтобы стегать себя каждый раз, как только появится дурная мысль или желание, или сам поступок сам-собою, как это иногда бывает, совершится? Или же все-таки нам, в нашем цивилизованном обществе, лучше бы обзавестись системой внутренних, строго индивидуальных и, безусловно, совершенно интимных, но, при этом, доведенных до автоматизма, самоограничений своих необузданных страстей и желаний. Ведь никакой внешний контроль и вмешательство в нашу личную жизнь — совершенно недопустимы. Если только не нарушен УК. В то же время, наслаждение жизнью — вполне естественно, и лишить себя простых и не очень простых удовольствий и радостей, конечно же, значит: не только обеднить и испортить собственную жизнь и жизнь своих близких, но и, кроме осознания своей внутренней силы и морального превосходства над другими, не получить более ничего. И хотя и это многие ставят себе целью, но, унижая при этом окружающих, разве можем мы обрести их любовь? Простой житейский опыт показывает, что этого никогда не происходит. Весь фокус, по-видимому, в том, чтобы не переходить ту разумную грань, которую диктует вам собственное эго. Но грань-то, очевидно, у каждого своя, и когда мы говорим тут про «разумную грань», то наши надежды здесь только на разум, конечно же, достаточно условны, потому что, с одной стороны, диктуются нам простой необходимостью соблюсти некий баланс между интересами собственными и интересами общества, а с другой — как раз-то, этот самый наш разум, вступая в противоречие с интересами окружающих, чаще всего и служит нам всем инструментом для получения в нашей короткой жизни того максимума «сладости», которое мы ошибочно склонны принимать за счастье. Частенько оказывающееся для нас ловушкой и коварной, безвыходной западней. Но ни опыт тысячелетий, ни опыт собственный для подавляющего большинства из нас не имеет здесь почемуто никакого значения. Достаточно яркий свет на причину этого странного противоречия, которое привносит в нашу жизнь тем больше сожалений, чем активней гонимся мы за призраком абсолютной «сладости», проливают достижения науки, обнаружившей в мозгу животных и человека центры, раздражая которые можно добиваться самых разных реакций организма и нужных кому-то эффектов. Да, с помощью электроимпульсов можно добиваться ощущений счастья, агрессии и так далее, но если представить себе, что такое руководство со стороны удалось бы осуществить в полной мере, и получить, таким образом, полностью управляемую марионетку, то полученное таким способом существо потеряло бы полностью свою суть, а с нею — смысл существования. В то же время, когда мы сами себя делаем заложниками жажды ничем неограниченных наслаждений и страстей, то — давно это замечено — легко теряем человеческий облик и противо136
Панорама (роман с тайнами)
поставляем себя обществу. То есть получается, что весь накопленный за тысячи лет духовный опыт человечества и весь его интеллектуальный багаж диктуют прямо и недвусмысленно человеку необходимость придерживаться Заповедей, а индивид, ловко используя мистику судьбы и полную, якобы, зависимость от Высших Сил, упорно уходит от осознания полнейшей своей собственной ответственности за все свои действия и итоговый результат жизни. Предоставленная нам некогда командой Прометея полная свобода действий, дает полное право каждому из нас очень по-разному прожить свою единственную жизнь: можно провести ее пассивно — в мистике полной предопределенности своей судьбы; можно гнаться всю жизнь за «птицей счастья», понимая его как непременное исполнение всех своих желаний, а можно — активно формируя свой нравственный стержень, творчески осмысленно строить каждый день, вписывая свои усилия в общее дело создания справедливого и сильного общества. И если бы удалось сейчас ввести, вместо существующих трендов и мод, моду на строгое следование нравственному кодексу и традицию отвечать прежде всего перед самим собой за строгое соответствие своих поступков своей же доктрине, то появление того типа человека, о котором мечтал, создавая нас Прометей, должно бы произойти вовсе не через тысячи или при крайне пессимистичном развитии событий — миллионы лет сожжений и восстаний из пепла, а гораздо быстрее. Потому что тогда, наконец-то, удалось бы преодолеть вопиющую неравномерность развития людей на планете. Я искренне надеюсь, что сейчас не только мне, но и всем моим читателям, которых я недаром назвал своими соавторами, стало еще очевидней — именно на нас, людей, возложена Господом трудная, но при правильном понимании ее, вполне разрешимая задача: укротить агрессивную жадность в себе, и не только сохранить этим навсегда на планете Земля Огонь Прометея, но и ускорить, в меру своих сил, процесс создания человека, способного встать в один ряд с членами космического братства. Достаточно давно и верно подмечено, что человечество вынужденно приносит прогрессу жертвы гораздо большие, чем в сказках и легендах требовал себе какой-нибудь дракон или змей-горыныч. Правда, это делается не по требованию чудовища, грозящего карами неизмеримо большими, чем добровольная жертва, а из-за тех, позволим себе заметить, отнюдь не случайно возникающих обстоятельств, что неизбежно — и самым роковым образом — сопутствуют всем видам человеческой деятельности. Несмотря на профессионально разработанные правила техники безопасности и достаточно жесткие законы, техногенные катастрофы во всех видах промышленности происходят регулярно и с какой-то даже роковой неизбежностью. Несчастные случаи на производстве могут, в масштабе отдельно взятого предприятия, показаться достаточно редкими, но в масштабах страны, континента или всего земного шара составят они уже немалую цифру. А последствия загрязнения промышленными отходами воздуха, воПослесловие
137
ды и почвы приводят, как всем нам известно, не только к ряду тяжелых и смертельных заболеваний, но и негативно влияют на наследственность и генофонд всего человечества. Но наиболее нагло, пожалуй, «дракон», собирающий ежедневную жуткую дань, — и без всяких угроз и условий, — разгулялся на автомобильном и других видах транспорта, очень часто впечатляя нас масштабами своего аппетита. Достаточно интересно выглядит как то, что свой, хотя бы и маленький, «дракончик» приставлен почти что к любому виду человеческой деятельности, двигающей прогресс, так и то, что ни отважного рыцаря, ни Иван-царевича не можем мы наблюдать здесь ни в одном из случаев. А умники-резонеры (увы!) никак не способны исправить здесь положение и исключить драконье своеволие и торжество. Получается, что напрашивается, само собой, здесь сравнение с тем, как когда-то (на заре зарождения жизни на Земле) бог Хронос пожирал своих детей, и делал бы это до сих пор, если бы жена его, Рея, не обманула его, спрятав Юпитера. Который, возмужав, — при помощи своей матери (Земли) и своих братьев, и сестер, чудесным образом спасенных (возрожденных!) Реей, — победил своего прожорливого папу и стал главным богом Олимпа. И хотя я, прошу меня простить за это, в несколько раз сократил этот, и так, кратчайший из сверхдревних мифов, но дело ведь тут не в перипетиях этой истории, а в полном сходстве фабулы ее с тем, к чему устремляемся мы сегодня. То есть подошло, как это ощущается уже очень многими, ВРЕМЯ (Хронос), когда прогресс в наивысших своих достижениях оказался так направлен против самой жизни на земле, что может вновь пожрать своих детей и создателей. А сможет ли вновь спасти своих детей Рея? Или это произошло тогда в последний раз... Зачем же нам здесь рисковать, ейбогу, когда мы наверное уже можем хором повторить, выученный (я надеюсь) наизусть рецепт. Способный полностью прекратить драконье своеволие, и победу полную его драконьего величества над здравым смыслом. И хотя меня и так не преминут обвинить в странной нелюбви к прогрессу, но я готов усугубить свое положение, сказав прямо еще и то, что считаю все небоскребы, все сверхбыстрые самолеты и поезда, все роскошные автомобили и весь комфорт, помноженный на удовольствия от всех зрелищ, — не стоящими и частицы того значения, которое ощущается в едином православном пространстве, раскинувшемся вольно от Балтийского до Охотского и от Белого до Черного морей, и, совместно со всеми другими религиями мира, верно служащего делу Бога на земле. Ибо только духовность ценится там — на Седьмом Небе, и только она (духовность) способна продлить жизнь нашей цивилизации, если сможет опередить, наконец-то, наш быстрый разум или хотя бы сравняться с ним в правах и возможностях. Кстати, что же имели в виду авторы древних текстов, когда помещали рай небесный на «седьмое небо»? Во всяком случае, именно потому стали говорить: «на седьмом небе от блаженства», что рай древние источники по138
Панорама (роман с тайнами)
местили не где-нибудь, а там. Но где же на самом деле может находиться это самое — «седьмое небо»? Скорее всего, оно находится на расстоянии от нас в семь (или около того) раз большем, чем самая дальняя из видимых нам звезд. И хотя древним было, похоже, известно приблизительное направление туда, но, согласитесь, даже определив его точно, мы никогда, и ни по какой «червоточине», не долетим туда, если только не овладеет нашей планетой полностью англо-американская бесовщина, и не прибудет сразу тогда за некоторыми из нас, как и обещал, Иисус Христос. Но вряд ли та планета, куда переместит Он праведных и достойных, будет тем местом сплошного райского блаженства и всяческих наслаждений, какое давно уже нарисовало себе, обожающее сладостный самообман, человеческое воображение. Скорее всего, ждут их там: учеба, труд и самосовершенствование, и уже без всяких отлыниваний и уклонений, потому что готовить их будут к выполнению сложных задач. И климат там будет похуже, и пейзаж победней, потому что, согласитесь, райские условия всетаки очень сильно расслабляют и дезорганизуют, и направляют невольно к поиску той самой «сладости», которая так плохо может для нас кончиться, обернувшись полным кошмаром. Так не лучше ли нам именно сейчас опомниться и поменять ориентиры? И заняться на земле-матушке созиданием, а не кровавыми делами, в которых мы так хорошо поднаторели. Ведь, как раз, в случае продолжения наших старых, добрых традиций — логичного завершения нашей истории нам не избежать. И как ни крути, как не ищи каких-то иных выходов из лабиринта, а все упирается в данное нам изначально условие существования нашего вне земного рая — в исполнение нравственного закона. И кто сказал, что это опреснит и обеднит нашу жизнь, лишив ее зла, и борьбы с ним, окаянным? Нет! Напротив: это только и может придать нашей жизни новый смысл, перспективу и небывалый ранее интерес, так как с новыми ориентирами придут и новые свершения. А как же, как Он сможет прибыть к нам так быстро? Не противоречит ли эта быстрота тому способу покорения космических просторов, который я представил вам немного ранее? Но мне так кажется, что Он уже давно где-то совсем близко, где-то совсем рядом с нами, и вопрос: «А где же именно, где?» — совершенно здесь неуместен, потому что, если даже непосредственно Вы с Ним лицом к лицу встретитесь, то сможете ли враз распознать во встреченном Вами человеке Его? И можете ли Вы представить себе того, кто сможет сделать это? Ведь, если Прометея, находившегося с атлантами более трех веков, узнать им было очень просто (вернее — не узнать его они никак не могли!), то внешний облик Иисуса из Назарета, скрытый от нас плотным занавесом двух тысяч лет, остается для нас полной загадкой, а увидеть Его внутреннюю суть, то есть рассмотреть в Нем Бога, попрежнему нам не дано. И тут подоспело время задать мне традиционый не только в кабацкой или в дворовой, либо семейной разборке, но гораздо еще более почему-то присущий интеллигентской среде, вопрос: «А кто ты такой? Кто ты есть, Послесловие
139
чтобы взять на себя смелость изменить взгляды людей не только на свое происхождение и историю, но и само их миропонимание?» Но такой неуместной претензии я никогда не имел и не имею. К этим выводам, — к которым (простите уж меня, а я буду каяться и каяться!) я пришел, увлекшись (может быть и чрезмерно) разгадкой старых тайн, всегда казавшихся мне той самой потайной дверцей, открыв которую можно найти решение наших застарелых больных проблем, — меня привело одно только мое ужасное любопытство, а это — порок, и я в нем каюсь! Но и дать одни разгадки тайн, и снять мистические покровы, не указав на, делающуюся все более очевидной, причину наших бед, тоже, согласитесь, было бы совсем несерьезно. Тем более, что на нее давным-давно указал нам Иисус Христос. Но, может быть, потому, что время и множество переписчиков текста сильно сократили Его прямые ответы на вопросы учеников (которые Он не мог сделать настолько понятными для них, насколько этого им бы хотелось, потому что очевидные для Него вещи — для них таковыми не являлись), причина эта оказалась не то что бы так уж замутнена, что сейчас невозможно ее разобрать, но с легкостью ускользала от нашего внимания, как раз, из-за своей простоты и очевидности. Или нашего нежелания ее заметить. Нежелания, легко объяснимого, потому что гораздо проще прийти вам в храм, построенный давно уже кем-то для нас, чем строить храм внутри себя, как несокрушимую основу своей индивидуальности, для чего, конечно, прежде всего потребуется вам и совет священника церкви, прихожанином которой вы являетесь, и совет Вашей души, с помощью которой Вы можете получить строительный материал для возведения храма внутри вас от самого Бога. Но это только тогда, когда научитесь понимать слова священника. Хотя твердый фундамент этого храма, в виде Его Заповедей, получен нами уже очень давно. И именно о них так настойчиво напоминает нам Иисус Христос. Но человек так уж устроен, что ему гораздо проще, во всех отношениях, пустить в ход свое буйное воображение и обвинить во всех своих бедах черта-дьявола, ведьм и прочую придуманную им нечистую силу, чем признатьтаки необходимость ежедневной и ежечасной своей внутренней нравственной работы. Той работы, к которой настойчиво призывает нас православная христианская церковь. И которая только одна (эта работа) является гарантией дальнейшего нашего развития. Ведь стагнация не может устроить никого. Возможно, что и невдомек тем, кто пытается разрушить единое христианское православное пространство, вклинивая в него разные религии и секты, что, проводя таким образом свою экспансию, они разрушают последний бастион чистой и искренней веры. А, может быть, и, скорее всего, так оно и есть — тут мы имеем дело с феноменом того жуткого перевертыша, когда злая воля агрессивной жадности, желая еще большей власти над миром и еще больших богатств, стремясь расчленить и разрушить Россию, приближает гибель всего мира и свою собственную. Но для меня очевидно, что эта роковая и никакой хитростью непреодолимая взаимосвязь, каким140
Панорама (роман с тайнами)
то тайным образом связана с той последней чертой, которая отделяет нас от превращения в пыль и пепел, ветром носимые. То есть в тот прах, из которого нас когда-то слепили. И тут подошло время снова нам вспомнить и процитировать отрывок из «Ненависти мира»: «Кто ненавидит Меня, тот ненавидит и Моего Отца. Если бы Я не делал среди них того, что еще никто до Меня не делал, то они не были бы виновны во грехе. Но они видели чудеса и все равно ненавидели и Меня, и Моего Отца. В этом исполняется пророчество: «Они ненавидели Меня ни за что». Я думаю, что каждого, кто прочитает «Ненависть мира», и особенно эти строки текста, должна охватить не только глубочайшая печаль, как отголосок Его вселенской скорби и тоски, но и желание покинуть лагерь «ненавистников», даже зная, что тогда их ненависть и злоба падут и на них. И мы знаем, что случаи, когда Его последователи — не по ритуалу, а по духу Его Заветов — были подвергнуты преследованиям и были убиты «ненавистниками», не так уж и редки в нашей истории. А вот — удалось ли кому-то уцелеть? Кому-то из тех, кто становился духовным лидером и вел за собой последователей? Лично я не могу назвать здесь ни одного имени. А потому полностью подтверждены Его слова, обращенные к Его ученикам, и ставшие пророчеством: «Если мир вас ненавидит, помните, что он ненавидел и меня. Если бы вы принадлежали миру, то мир любил бы вас, как своих. Но вы не принадлежите миру, потому что Я выбрал вас и взял вас из мира, поэтому он вас и ненавидит». А вот, как же нам истолковать слова Иисуса: «В этом исполняется пророчество: «Они ненавидели Меня ни за что»? Ведь Иисусу полностью открыты и наше прошлое, и будущее, как Сыну Божьему. И если бы о нравах земной толпы Его предупреждал, посылая на Землю, Его Отец, то фраза должна была бы выглядеть так: «Они будут ненавидеть Тебя ни за что». И здесь бы чувствовался весь опыт предыдущих 18-ти тысяч лет. Но могла ли быть Сыну Божьему нужна такая, предположенная нами Забота, когда Ему, как второй составляющей Триединства, известно о нас более, чем все? И выходит, что этот вариант нам придется отбросить, как крайне противоречивый и сомнительный. Но мы могли бы этот вариант и вовсе не разбирать, — и если сделали это, то просто для полноты картины и на всякий случай, — потому что нам известно, что в Писании еврейские пророки когда-то в стародавние времена предсказали: не только приход в наш грешный мир Сына Божьего и некоторые детали Его прихода, но даже и то, что — в ходе издевательств над Ним, пыток и казни — ни одна из Его костей не будет сломана. Что, вроде бы, и сбылось, но можно ли было за тысячу с лишком лет предугадать такое? И как могло произойти, что древние мудрецы и философы смогли стать такими авторитетами для Сына Божьего, что Он решает пойти на унижения, избиения, страшные муки и смерть с единственной целью — ни в чем и ни в коем случае не нарушить Писание? Неужели же люди (земные, смертные существа), сумевшие перевести древние тексты из Ковчега Послесловие
141
Завета и других источников к ним попавшие, и потому только объявленные пророками, что и они, и их читатели никак не могли отнести содержание этих текстов к прошлому, а принимали их поэтому за предсказание будущего, — неужели эти, несмотря на все их заслуги перед человечеством, земные грешники могли управлять Небесным царством? Или здесь дело совсем в другом? А именно в том, что с помощью внушения человечеству веры в сверхъестественную силу Писания, которому, якобы, вынужден подчиняться и следовать даже сам Сын Божий, сохранялась как сама иудейская религия, так и утверждался ее полный приоритет над религией новой, христианской. Потому что иначе никак нельзя было бы избежать мести христиан всем евреям. Когда же пришло время создать, написанный на основе подлинных фактов и сохранившихся записей учеников Иисуса Христа, и поэтому перенасыщенный чудесами, Новый Завет, то в ткань действительно произошедших и еще таких свежих в людской памяти — из-за их поразительной яркости и небывалой значительности — событий оказалось совершенно необходимым вписать приоритет Писания таким образом, что оно де-факто оказывалось главнее всего на белом свете. И главнее даже самой жизни Сына Божия, который, как нам это было внушено, считал абсолютно необходимым — полное Свое подчинение его сценарию. То есть и хотел бы Он избежать мучений и смерти (о чем, как нам известно, всю ночь молил Господа), но — как же тогда исполнится Писание? И выходит, что для того и пришел Он на грешную землю, чтобы прославить прозорливость еврейских пророков, исполнив полностью их предначертания. С одной стороны, получалось, что, набравшая за несколько веков большую силу и имевшая все шансы неудержимого распространения по всей земле, новая религия требовала, безусловно, своего еще большего упрочения: с помощью подробного описания прихода на землю Мессии, чудес, которые Он действительно совершал, а также факта Его воскресения, который должен был давать всем последователям Христа надежду на жизнь вечную, но с другой — выходило, что новая религия могла де-факто затмить старую, и это даже прямо следовало из слов Иисуса Христа о «разрушении храма старой веры и построении Храма веры новой», которые никак нельзя было скрыть, а потому и оказалось необходимым вписать в Новый и Старый Заветы якобы пророчества древних евреев, чтобы не только сделать Писание главнейшим инструментом всего мироустройства, и утвердить, таким образом, приоритет иудейской религии, но и приобресть еще и сверхвлияние, на развитие религии новой, основанной на действительном факте посещения земли Сыном Божьим, а потому более сильной и привлекающей все больше сторонников в свои ряды. Которые просто обязаны были возмутиться расправой над Живым Богом. У меня имеются подозрения, что все более старые тексты, в которых не было упоминаний об этих, придуманных позже, пророчествах и где не утверждалась полнейшая необходимость неукоснительно следовать Писанию, 142
Панорама (роман с тайнами)
как главнейшему предопределению всех событий на земле-матушке, были в те времена полностью уничтожены. И тут меня можно бы смело поставить в ряд известных критиков Библии, которые, подвергая сомнению — и очень часто вполне обоснованно — некоторые из текстов Священного Писания, разрушали, таким образом, и саму христианскую веру, но я отличаюсь от них, во-первых, тем, что считаю православную христианскую религию величайшим духовным достижением человечества, а во-вторых, я ведь и пишу свой роман только для того, чтобы дать людям кроме веры еще и знание — абсолютное знание: самого прямого участия Всевышнего и Его Детей в нашей судьбе. И теперь, наконец-то, мы можем полностью прояснить, почему в известной фразе Христа: «В этом исполняется пророчество: «Они ненавидели Меня ни за что», имеется столь явное несоответствие настоящего и прошедшего времени. Ведь очевидно, что вторая ее часть должна была быть построена либо в настоящем, либо в будущем времени. То есть либо «Они ненавидят...», либо «Они будут ненавидить Тебя...» Когда древний еврей-переводчик переводил атлантский текст, в котором рассказывалось о неожиданном и странном всплеске крайней ненависти атлантов к Прометею, сделавшему их, преодолев неимоверное сопротивление земной «темноты и косности», разумными существами, то он, естественно, никак не мог проявить вольность со временем действия в этой фразе, так как относился к переводимому им, от первого лица повествующему о страшном преступлении на о.Атлантида, тексту со священным трепетом. И не могли, по той же самой причине, изменить эту фразу переписчики этого текста. Мы никогда уже, к сожалению, не узнаем: насколько удачным был перевод этого текста и что в нем было, потому что через тысячу с лишком лет, когда у евреев появилась настоятельная, продиктованная вопросами жизни и смерти, необходимость поставить свою религию выше новой, и они придумали способ — сделать это через неимоверное возвышение своих пророков, будто бы получавших информацию о будущем от самого Яхве, то первоначальный перевод текста, повествовавшего о неожиданном взрыве животной злобы и ненависти атлантов к Прометею, был ими, во-первых, раздроблен и поделен между своими пророками, которых сам Господь не иначе как развлекал (вот было времечко!) своими предначертаниями событий на Земле, задуманными Им на тысячу с лишком лет вперед, а вовторых — приспособлен и притерт к реальным событиям, уже несколько веков как произошедшим, на момент переработки текста, в граде Иерусалиме. Теперь мы можем предположить, с большой долей вероятности попадания в самую «десятку», что на острове Атлантида, около 20-ти тысяч лет тому назад разыгралась трагедия, очень напоминающая Иерусалимскую. Но как же это могло случиться, что Прометей мог так сплоховать и не предотвратить — более чем странные — бунт и казнь? или убийство? И почему его соратники — при всем их даре предвиденья и могуществе — не спасаПослесловие
143
ли его, а остались всего лишь сторонними (и очень издалека!) наблюдателями ужасных событий? Я не буду разбирать и опровергать здесь те несколько вариантов ответов на эти вопросы, которые можно было бы дать, а перейду сразу к той единственно верной версии, которая не только неоспорима, но и дает нам возможность объединения двух казней Сынов Божьих в одну — сверхважную для понимания их полной покорности своей судьбе — цепь. Прежде всего надо заметить, что к моменту всплеска непонятной разуму ненависти и жажды крови, и низменной потребности в глумлении, которые так перекликаются с казнью в Иерусалиме, как будто и не минуло здесь почти 18-ть тысяч лет, основная и самая важная стадия проекта, требовавшая прямого контакта с атлантами, была завершена. И вот: в один момент, — который хочешь-не хочешь, а наступил, — удила были сняты, поводки отстегнуты, и атланты, получившие разум, знания, нравственный закон и полнейшую свободу помыслов и действий, наконец-то могли своими самостоятельными поступками показать какие-то результаты и подвести этим первый итог всей, длившейся более трех с половиной веков, работе астронавтов. Именно поэтому, никаким образом, вмешиваться и руководить их действиями было уже никак нельзя! И они должны были действовать теперь только по собственному разумению. По-моему, совершенно понятно и то, что Прометей и Иисус знали о своем последующем воскрешении, но их муки и смерть были ничуть не менее страшны и натуральны, чем если бы они были обычными людьми. А вот полный моральный крах, набросившихся на них, людей, воспылавших к ним ненавистью как к высшим существам, стоящим на не то что недостижимой, а и на невообразимой для них высоте развития, делал Их нравственные мучения безмернее, чем мы это можем себе представить. Поэтому эти два преступления человечества, против Бога их создавшего, должны нас, как говорится, полностью отрезвить от присущего нам самомнения и заставить глубоко задуматься о поиске смысла нашего дальнейшего существования. А мог ли Прометей предвидеть, что события будут разворачиваться именно таким образом? Ведь он и его соратники заметили сразу же: и брожение умов некоторых из своих воспитанников и подопечных, и, вызванную этим, опасную эмоциональную напряженность. И этого было уже вполне достаточно, чтобы принять решение об отлете. И я думаю, что все, кроме Прометея, сразу же тогда и улетели. Но как же тут, покинув своих детей в такой момент, мог улететь он? Он, который выносил и выстрадал эту идею, и убедил Всевышнего и своих товарищей в необходимости реализации этого проекта; и воплотил-таки его в жизнь. Как мог он оставить своих подопечных на произвол судьбы, когда по всему чувствовалось, что сейчас начнется этап роковых ошибок и набивания шишек; и хорошо, если только шишек, а не кое-чего похуже и покровавей. Конечно, ему хотелось хотя бы еще немного побыть с ними 144
Панорама (роман с тайнами)
рядом, чтобы в трудный и решающий момент помочь и ободрить. Потому что он прекрасно осознавал — насколько коварной может оказаться для атлантов полная свобода, внезапно наступившая после столь долгой полной опеки. Мне кажется, что об опасности он тогда совершенно не думал и не захотел бы признать саму ее возможность, а то, что произошло (тот неожиданный, странный и страшный взрыв зверской ненависти, слабое подобие которого переживает, впрочем, каждый из нас в своей жизни не один раз) стало для него настолько трагичным осознанием того, что наше животное начало полностью непреодолено и, возможно, вообще никогда непреодолимо, что он (бессмертный и никогда, естественно, о смерти непомышлявший) воспринял свое физическое уничтожение, свое растерзание, как избавление от гораздо более глубокой муки — муки нравственной. Конечно, ничего подобного бы не случилось, если бы не настолько он увлекся своим проектом, что стал чувствовать себя человеком даже несколько более, чем Сыном Божьим. И это произошло, безусловно, из-за той горячей любви его к своим подопечным, которую можно сравнить только с любовью родительской и за которую мы его укорить, согласитесь, никак не можем, но должны тут же заметить, что по всему этому получается: недаром Всевышний уберегал детей Своих от многих печалей, наступающих сразу после невинных радостей родительских, и что земля все-таки создана была Им, как вечный укор их «несогласию» с Ним. Укор, подтвержденный неразрешимостью возникшего конфликта Добра и зла. А любовью своей увлечен Прометей был до такой степени, что не стал тогда применять тот невидимый, но несокрушимый щит, за которым бы могла сколь угодно долго и яростно бушевать первобытная злоба и ненависть, пока бы не ослабел и угас ее заряд. И не стали спасать его тогда астронавты, и Господь не стал это делать, как и в том случае, когда к Нему напрямую и с настойчивой мольбой обратился Иисус Христос, желая избавить себя от, ставшей уже неизбежной, жестокой расправы. А ведь Он мог в одно мгновение изменить весь Иерусалимский сценарий — и Понтий Пилат, и Каифа, и другие действующие лица этой ужасной трагедии устыдились бы своих действий и повели бы себя совсем по-другому — как каждый из нас того горячо бы желал и как, кажется ему, и повел бы себя сам непременно. Но тогда, вместо реальных итогов труда и усилий Прометея и Христа, мы бы увидели какую-то подтасовку и натянутую удовлетворительную оценку вместо неуда. Что повлекло бы за собой не только искажение промежуточных результатов Их труда, но и исказило бы дальнейший ход проекта. А самое главное: тогда бы то самое «несогласие», о котором, конечно же, хорошо помнит мой читатель, получило бы какоето, ни с чем несообразное и двусмысленное, поощрение или лучше сказать: потакание, известному нам, авантюрному желанию изменить, существовавший до того миллиарды лет, порядок и гармонию мирозданья. Хоть и не развлечения вовсе ради, а в русле нового созидательного процесса. Пусть
Послесловие
145
даже и очень многообещающего и творчески интересного, но и несущего в себе безумный риск игры с непредсказуемыми последствиями. И вот, именно по этим причинам: Прометей, давший познание и свободу человечеству, и Иисус, выведший его из состояния стагнации, должны были получить за это плату сполна — в привычной и естественной для человеков манере. Без всяких — во время этого экзамена — подсказок и вмешательств извне. Но тут пришла нам пора понять, что на самом деле для нас все равно — правильно ли мы понимаем «несогласие», как «несогласие» со своим Отцом Небесным Детей Бога, ищущих новой, непредусмотренной Им в миропорядке, но, влекущей за собой сильные ощущения, необычной деятельности, которой пришла бы уж пора заменить однообразно скучноватый миллиарднолетний распорядок и уклад жизни, или философская суть этого непостижимого для нас спора может выявиться, со временем, более глубокой и сложной. Ведь нам сейчас пришло самое время определиться с нашими конкретными действиями, а не догадками или пылкими мольбами. То есть не только вспомнить о том пути, о котором, подсказывая выход, говорил нам Иисус Христос, но и, наконец-то, пойти по нему. Ну, а та наша догадка о настоящей судьбе Прометея, к которой привел нас анализ древних текстов, делает для нас теперь гораздо понятнее весь ход и всю логику тех стародавних событий, что послужили основой для мифов и легенд. И теперь нам стал более понятен тот полный разрыв отношений между астронавтами и атлантами, который произошел после трех с половиной веков их теснейших и плодотворнейших взаимоотношений. И гораздо понятней теперь нам тот накал крайней ненависти гиперборейцев к атлантам, который привел их, шаг за шагом, к той страшной войне между ними. Раскрывается теперь гораздо полнее и причина, по которой число 666 было названо позже числом «зверя», и ясно теперь: почему за следующие восемь тысяч лет ненависть не только не исчезла, а достигла она той критической массы, слабого отголоска которой хватает нам для повторения того печального опыта. Правда, уже на совсем пустом месте. То есть уже без той самой веской причины, и, собственно говоря, без всяких достаточных для такого мощнейшего заряда ненависти причин, а только лишь потому, что люди позволяют агрессивной жадности и необузданности своих желаний одерживать легкие победы над здравомыслием и моралью. Понятней стало и то, почему Дети Бога решились на попытку нового прямого воздействия на развитие человеческого сообщества только через 17-ть с лишком тысяч лет и только в той стране, в которой народ, благодаря усилиям еврейских праотцев и пророков, пришел к твердой вере в единого Бога. Понятней теперь нам, почему Иисус Христос, увидев, что Ему, в результате всех проповедей, чудес и попыток повести за собой многотысячные толпы, удалось сплотить вокруг себя в этой стране всего лишь одиннадцать (Иуда Искариот, по-моему, тут никак в счет идти не может!) верных учеников, сказал им о том, что пришлет к нам, вместо Себя, Учителя и Утешителя — Духа Истины. 146
Панорама (роман с тайнами)
Он сказал им это потому, что увидел самым ясным образом: явное и еще очень-очень долгое время непреодолимое наше несоответствие Заповедям Божьим, и поэтому полную невозможность каких-либо прямых контактов с нами для Них. И когда Он говорил: «И если сейчас Я и ухожу от вас, чтобы приготовить вам место, то Я возвращусь и возьму вас с собой, чтобы и вы были там, где Я», — то ясно уже предвидел и Свою, подводящую печальный итог 18-ти тысяч лет, ужасную казнь, и воскресение свое, а также и то: что, через несколько тысяч лет, только очень небольшая часть населения Земли, состоящая из духовных Его последователей, окажется достойной переноса Им их в какое-то иное «место», специально для них Им «приготовленное». Тут, по-моему, должно быть нам совершенно понятно то, что Отцам нашим небесным, затратившим столько усилий на свой дерзкий, невиданный дотоле и грандиознейший проект: развития разумной жизни на Земле эволюционным путем, никак невозможно окончательно расстаться с этой идеей и обречь на полное уничтожение всех людей, не отделив лучших из них, как это делает любой селекционер в процессе своей работы. Но и вмешаться в самый критический момент напрямую — значит, как мы уже отмечали не раз, уничтожить сам смысл и идею задуманного эксперимента. Который, конечно же, будет продолжен, пока — на каком-то этапе — не будет достигнут нужный результат. А вот — возможно ли нам сейчас (понятно, что ни о каком быстром результате здесь не может быть и речи), поняв, что мы вправе стать соавторами в этом проекте, начать изменять как свой образ жизни, так и цели, и задачи, вместо того, чтобы помчаться на разведенный мост с двух сторон и столкнуться лбами в последнем свободном полете... возможно ли это? И возможно ли нам найти в самоограничении и самоконтроле новый смысл жизни? Пусть каждый даст сам себе откровенный ответ на этот вопрос. И пока этот ответ не найден — надо ли нам лететь в Космос, чтобы на первом или на седьмом небе найти-таки Бога, и, встретив Его уже в третий раз, повести себя с Ним так же, как в первый и второй? Потому что мы за всю эту толщу проводимых нами в мирской суете лет не выработали в себе пока еще устойчивого, доведенного до автоматизма безусловного рефлекса, отвращения к убийству. А без этого малого, первого шажка к Нему, что мы можем сказать Богу, встретившись с Ним взглядом? Как сможем мы пережить этот миг, даже упав на колени или распластавшись ниц? Тогда, как ни один — даже наилучший из нас — не сможет выдержать этот момент истины (момент внезапного и полного обнажения своей внутренней сути), а вынужден будет или зарыдать, очищая потоком слез свою душу, или впасть в тот неконтролируемый порыв, казалось бы, беспричинного и совершенно необъяснимого крайнего гнева, которому так легко поддается определенная часть толпы и сейчас, как в те времена. Так не лучше ли, вместо дальних полетов, нам обратиться к Его Образу внутри себя? Ведь Он — всегда с нами, и мы всегда можем начать с Ним свой внутренний диалог. И обойтись, при этом, без всяких эксцессов. Послесловие
147
Тот, кто прочитает и правильно поймет этот текст, получит, безусловно, шок. Но поможет ли это ему измениться так, как всем нам хотелось бы? То есть станет ли он сильнее внутренне, чем агрессивная жадность? И сможет ли он активно противостоять ей? Ведь такие изменения не могут произойти по мановению волшебной палочки. Да и натура человека столь противоречива, что логике он следует крайне редко. На что же нам остается надеяться? Наверное: только на медленное и верное действие правды, вполне способной постепенно уничтожить ту паутину, которую сплела человеческая склонность к «выгодной», а на самом деле — смертельно-опасной лжи.
***
Теперь, когда история человечества предстала перед нами в еще более трагичном ракурсе, и мы, благодаря древним мифам, легендам и тексту Библии, смогли увидеть, как «темнота и косность» (пользуясь тем, что человечество никак не осмелится пока порвать со своей ролью бессловесного статиста) ведет свою 20-ти тысячелетнюю битву с Добром и Светом на просторах Земли-матушки — нам остается уточнить лишь некоторые детали, чтобы понять: почему чудеса и истина, протянутые нам на ладони, вызывают в нас неизменно вспышку злобы и ненависти, вместо понимания, благодарности и любви. Но вначале, пожалуй, нам надо окончательно прояснить тот момент — что, если и имеется, и видна нам перекличка историй Прометея и Христа, то это вовсе не значит, что события, случившиеся 20 тысяч лет тому назад на острове Атлантида, были просто перенесены еврейскими пророками в Иерусалим. Потому что совершенно невозможно себе представить, что верхушке еврейской церкви понадобилось, вдруг, создать новую, конкурирующую с их старой, веру. А вот то, что им пришлось в срочном порядке приложить максимум усилий для того, чтобы, каким-то еще возможным в ту пору образом, вклинившись в процесс неудержимого распространения новой религии, спасти свою старую веру от полного поглощения ее новью — это мы в скором времени увидим. И разобравшись во всех причинах и всех деталях объединения верхушкой церкви евреев трагической части истории Прометея с историей Иисуса из Назарета, что сильно запутало и осложнило нам мировосприятие, мы поймем, что здесь не было поначалу каких-то злых намерений, а была лишь, с одной стороны, полная невозможность понять древние тексты правильно, а с другой — очень жесткая необходимость смешать их, продиктованная очень неслучайно сложившейся в Иудее, в тот период времени, ситуацией, которую нельзя не назвать: безвыходно опасной для всего еврейского народа. И тут нам снова дает ответ на наши вопросы Евангелие. Ибо, если мы перечитаем снова притчи Иисуса и Его слова, обращенные к своим ученикам и толпам, то поймем, что эти слова никак нельзя 148
Панорама (роман с тайнами)
приписать Прометею, потому что он, хоть и общался с людьми 20-ть тысяч лет тому назад, но они были гораздо лучше образованны и более понятливы, чем те, с кем имел дело Иисус в Галилее, в Иудее и Иерусалиме. Ведь знания (на уровне более высоком, чем в современных университетах) давал тогда атлантам сам Прометей и его команда, а через 18-ть тысяч лет Иисусу Христу пришлось иметь дело с человеческим материалом, в котором двумя самоуничтожениями и колониальными смешениями был значительно понижен уровень образования и культуры. Поэтому беседы Прометея с атлантами не только никак не могли быть приписаны Христу, но и переведены они были наверняка фрагментарно — только в тех местах, которые смогли осилить переводчики. И из этих небольших фрагментов составлялся целостный текст, только благодаря тому, что этот переводчик (или, скорее всего, несколько поколений переводчиков), сообразно со своим уровнем знаний, религиозными воззрениями и интуицией, вносил туда достаточно много наполнителей, состоящих из более понятных его современникам бытовых подробностей и реалий тех времен. И так как даже в те жестокие и кровавые времена переводчикам не верилось, что люди способны убить, стоящего перед ними живого (Всемогущего!) бога, то постепенно слагались легенды о Усир-Адонаи, которого предательски убили и разрезали на куски, но потом сложили по частям и оживили; и о овчаре Таммузе (пастух, пасущий овец, всегда ассоциировался с пастырем, ведущим за собой людей), растерзанном диким вепрем — этим вечным символом беспричинной и неутолимой ярости, присущей, к сожалению, не только этому зверю — и оживленном богиней. Достаточное количество различных вариантов этих легенд говорит нам о том, что далекие и смутные отголоски этого ужасного преступления достигли всех уголков Земли. Хотя должно быть понятно нам и то, что это убийство было одето в разноцветные и пышные одежды легенды, скрывающие истинную его чудовищность, не только потому, что оно произошло когда-то — в совершенно незапамятные атлантские времена, но и в силу полной непроизносимости этого, как говорится, голого факта. Поэтому, подменяя необходимость осознания чудовищности содеянного свободным полетом фантазии, всегда готовой найти конкретного виновника и объект всеобщей ненависти, даже сами египтяне, имея полную первичную информацию, предпочли ей создание мифов — а как же нам тут можно упрекнуть в том шумеров, вавилонян, ассирийцев, греков и других, давших волю своему воображению на столь благодатном египетском материале? Ведь вот что писал известный французский египтолог Мариэт: «На вершине египетского божественного Пантеона возседает бог единый, бессмертный, несотворенный, невидимый и скрытый для обыкновенных смертных в глубине его сущности. Он — творец неба и земли, он сотворил все, что существует, и ничто не сотворено без него. Это бог, существующий исключительно для посвященных в таинство святилища». И мы сейчас сможем получить еще одно веское доказательство того, что и история ПромеПослесловие
149
тея (в египетской мифологии — Озириса, то есть озарителя, светоносца), и смысл триединства Бога были хорошо известны египетским жрецам, но им тогда, как и нам сегодня, было гораздо проще и естественней придумать, соответствующую человеческой психологии историю, чем посмотреть себе прямо в глаза. Поэтому и появляется у них тройственный бог: Озирис, Изида, Горус, и разворачивается перед благодарным зрителем ужасный спектакль коварного убийства Озириса, совершенного, специально для этого придуманным, его родным братом Сетом. Конечно же, Сет (Тифон) смертельно завидует (и это — всем знакомое и понятное чувство!) Озирису, который научив уже египтян всему, что сделало их людьми, отправился с просветительской миссией по всему свету. Коварный Сет, понимая, что бога убить — не так уж просто, изобретает хитроумнейший план: к долгожданному возвращению Озириса, он готовит грандиознейший пир, на котором всем присутствующим предлагается прилечь в роскошнейший гроб, чтобы разыграть этот очень дорогой и желанный для всех египтян приз в своеобразной лотерее — кому окажется сей выигрыш строго по мерке, тому он и должен достаться. Нечего и говорить, что мерка была снята именно с Озириса его зловредным братцем, и когда главный египетский бог, не без удовольствия и предвкушения сюрприза, доверчиво прилег в максимально комфортный гробик, его брат с сообщниками захлопнули крышку, залили ее расплавленным свинцом и кинули гроб в Нил, откуда он попал в бескрайнее море. Ищи — свищи... Изида — сестра и жена Озириса, которой на пиру не было и которая узнает о преступлении с некоторым опозданием наверное потому, что является еще и луной, хранящей всю ночь свет своего супруга-солнца, тут же, облачившись в траур, отправляется искать тело. И находит так-таки этот гроб, запутавшийся в тростниках близ Библоса. Естественно, она спешит призвать себе на помощь своего сына Горуса (утреннее солнце), но зловреднейший и коварнейший Сет успевает к гробу намного раньше, овладевает телом, разрезает его на 14-ть частей и кидает куски несчастного Озириса во все рукава Нила. Конечно же, безутешные Горус и Изида находят части растерзанного тела бога, складывают их вместе, и Изида оживляет мужа... но тут имеется несколько вариантов продолжения легенды, некоторые из которых напоминают больше людскую сплетню, и потому — не наше дело в них копаться. Я ведь вообще взялся пересказать этот египетский миф, гораздо полнее и профессиональнее изложенный Рене Менаром в его книге «Мифы в искусстве старом и новом», чтобы показать только, что истории Озириса-Прометея и Иисуса Христа могут лишь очень отдаленно напоминать друг друга. Но необходимо все-таки тут заметить, что египетские легенды намного старше греческих (и любых других древних мифов, легенд и сказаний), а потому можно предположить, что, если Озирисом и не называли своего предводителя астронавты, то, вполне возможно, атланты называли его именно так, потому что, переделывая непроизносимую быль в леген150
Панорама (роман с тайнами)
ду, не могли, имевшие первоисточник и знавшие истину, жрецы древнего Египта не оставить неизмененным хотя бы костяк этой истории. И тут, продолжая отвлекаться от основной темы, мы должны уяснить себе, что мы и сейчас пользуемся (пусть и несколько видоизмененными!) некоторыми из атлантских слов, дошедшими до нас не в виде полноценного языка потому, что атланты в своих колониях говорили на нем только между собой, а в каждой из колоний создавали новый язык, беря за основу те несколько десятков слов, которыми пользовалось ранее это племя, или группа объединяемых ими племен. Поэтому атлантский язык исчез, оставив в общем пользовании лишь те из словечек, что улавливались и запоминались их воспитанниками; а на земле, благодаря такому способу колонизации, появилось множество языков и наречий. Которые прошли еще очень долгий путь развития, пока не приняли свой современный вид, и сейчас продолжая развиваться и видоизменяться. Но давайте оставим в покое вопросы языкообразования, по которым учеными написаны сотни томов, и вернемся к Озирису, которого Прометеем назвали древние греки, создавшие на основе египетского материала настолько интересную мифологию, что именно она дает нам в образной форме основы миропонимания, будучи в целом несколько логичнее, чем современные научные теории, оставляющие в нашем прошлом немало провалов и черных дыр. И, вернувшись к Озирису, мы не сможем не увидеть, что взять его историю и перенести ее на иерусалимские подмостки, чтобы создать на этой основе новую и более сильную, чем своя, религию — евреи никак не могли. А то, что первые христиане достаточно долгое время называли себя «назареями», то есть последователями Иисуса из Назарета, а Христом, то есть Мессией, Он был назван (евреями) несколько позже — тоже говорит нам о том, что тут никакого совмещения с образом Прометея произойти никак не могло. Да и та простая мысль, что евреям смертельно опасно было начинать новое религиозное учение с жесточайшей казни Сына Божьего в столице еврейского царства, самими отцами еврейской церкви у римского наместника вытребованной — эта простая мысль служит нам наилучшим и полнейшим доказательством истинности, произошедших тогда в Иерусалиме, событий. Которые никаким образом нельзя было в то время замолчать или полностью перекроить, потому что новая религия разрасталась тогда с такой мощью, с такой горячей и искренней, имевшей своим основанием совсем недавние события, уверенностью в приходе на грешную землю Сына Божьего, что это поставило отцов еврейской церкви перед выбором: либо, оставаясь в покорности, поставившей их в роковые обстоятельства, судьбе и бездействии, ждать возмездия от мстителей за смерть Христа и рисковать полной гибелью иудейской религии и всего еврейского народа, либо (с помощью, не иначе как под диктовку ангелов написанного, Писания) поставить своих пророков выше даже самого Живого Бога и возглавить весь религияобразующий процесс. И мы можем теперь видеть, что эти меры были приняты вовремя и не только спасли евреев от вполне возможного истреПослесловие
151
бления за тот их грех, но и дали им возможность влиять в той или иной мере на действующих лиц и статистов мировой истории. А вот то, что убийство живого Бога происходило на Земле уже два раза, и никто, стало быть, не может нас застраховать от раза третьего, должно со всей отрезвляющей нас силой сказать теперь и нам, что в грандиознейшей трагикомедии, разыгрываемой на подмостках нашей матушки-земли, от роли безмолвного статиста, пассивно ожидающего предначертанной роком странной судьбы, человечество может избавить только полное осознание им своего права на творческое участие в построении своего будущего. Прозреваемого, конечно, не в изобилии вкусной еды и всяческих удовольствий, и не в райских кущах. Понятно, по-моему, что те из людей, кого смело можно отождествить с драматургами и режиссерами масштабных спектаклей, часто-густо склоняются к жанру абсурда потому, что цели их или заказчика пьесы не только расходятся с интересами народа, но и находятся вне общечеловеческой морали, требуя все новых жертв, крови, потерь и страданий. А, порожденный неуемной их жаждой все больших богатств и все большей власти, абсурд этот, становясь наиболее ярким и впечатляющим элементом нашей истории именно из-за своей кровавой отвратительности, как раз, и вытесняет из нашего сознания те цели и тот смысл нашего бытия, который диктует нам православная христианская и другие религии. Поэтому и не были созданы до сих пор сколько-нибудь стройные и понятные философские учения, которые бы вселяли оптимизм в широкие слои населения. Ведь никак нельзя внедрить в сознание образованного человека веру в то, что после смерти человек раздваивается, и если тело №1 отправляется на кладбище и гниет там в могиле, или сжигается оно в огне, то тело №2 в аду или в раю продолжает таинственным образом жить. И — или страдать в аду самыми страшными муками, или же, наоборот, наслаждаться идеальным климатом и той организацией жизни, которую принято называть райской благодатью, так как объяснить ее иначе нам невозможно. В другом же известном нам варианте прогнозирования нашего будущего — косточки покойников, потихоньку истлевая, ждут страшного суда, для которого их непременно оденут плотью, а после суда, опять же, отправят в ад или в рай... Альтернативой этим двум — труднопредставимым из-за их полной нереальности — вариантам стимуляции труда и праведности людей, как известно, является коммунизм, но что это такое — даже создатели коммунистической идеологии и их верные последователи объяснить так и не смогли, оставив, по-видимому, решение этой загадки очень далеким (или весьма недалеким?) потомкам. Нельзя не заметить, что простым объяснением существования как этих, так и других необъяснимых схем, является всего лишь удобство их для тех, кто привык пасти и стричь своих овечек. Я же (простите уж мне здесь мое ячество) считаю, что только эта, рассказанная мной, правда может вернуть людей к простым и ясным истинам, данным им: и в самом их начале, и позже человеку напомненным — ценою жизни Иисуса из Назарета. Эти истины не обещают нам чудес, 152
Панорама (роман с тайнами)
но, требуя от нас высшей нравственности, ставят нас на верный путь — к небывалым и непредставимым ранее свершениям, и к той долгой, счастливой и осмысленной жизни, которой хочет каждый из нас. Но, которую можно построить на земле не столько тем трудом, в котором человечество уже достигло поистине великолепнейших результатов, сколько внутренней своей работой: построения в себе строго индивидуальной модели своего соответствия собственному представлению о добре и справедливости. И вот тут я должен заметить, что мне остается только верить в совпадение этих ваших представлений с Заповедями Бога, после того как я освежил в вашей памяти знание о том, что Он существует так же реально, как — мы с вами. Понятно, что кое-кто может потребовать от меня: объяснить мою полную уверенность в неизменности любви к нам Иисуса Христа — на фоне того, что существует легенда о Его, якобы, возникшем в крайнем гневе, желании уничтожить все человечество, подвергшее Бога Живого столь страшной казни, и что только заступничество, вставшего перед Ним с отрубленной палачом головой своей в руках, Иоанна Крестителя, умолявшего не делать этого, и просьба к Нему о помиловании, столь страшно согрешивших людей, Божьей Матери спасли нас от лютой смерти. Но на самом деле возникновение этой легенды объясняется, вставшей тогда перед пастырями христианской церкви необходимостью совмещения в понимании своей паствы (да и в своем собственном сознании) — Всемогущества Живого Бога с Его (после Его мук и воскресения!) полным прощением столь страшно согрешившего перед ним человечества, которое несовместимо было с человеческой психикой тогда, да и сейчас мало кому может быть понятно. И может быть в действительности и без всяких натяжек объяснено — только Любовью Отца к малым детям своим, которым предстоит (предусмотренный Им!) еще очень долгий путь под контролем и обучением Учителя и Утешителя, которого «пришлет» (прислал?) к нам Его Отец. Но и после этого объяснения, очень многим из нас может показаться натянутой и совершенно неправдоподобной такая доброта и всепрощение, если проигнорируют они ту огромнейшую и невообразимую, прямо скажем, для нас разницу (но не пропасть!), что имеется между человеком и Богом. Разницу, которая, волею Его, должна сокращаться. И действительно, если вспомнить нам, что и в те стародавние времена, и уже во времена гораздо более поздние, население целых городов и близлежащих сел полностью уничтожалось озверевшими завоевателями, то поведение русских войск в завоеванном ими Париже и гуманное все-таки отношение советских солдат к немцам в Германии, которая принесла на русские земли неизмеримо больше смерти, крови, страданий и полного разора, чем в 1812 году сделали это французы, дает нам все основания сказать, что пример прощения Христом, распявших Его людей, и работа, посланного нам Его Отцом, Духа Святого не прошли даром для христиан православного обряда. Совсем другие результаты мы видим в том случае, когда один из самых древних народов находит для себя примеры правильного поведения Послесловие
153
не в том — единственном для всех нас Образце, а в плодах воображения своих пращуров. И можем ли мы сказать, что легенды о пророке Моисее и мудром царе Соломоне, которые якобы напрямую общались с Высшей Силой, что эти (в значительной мере фантазийные) образы оказали благотворное влияние на современное нам еврейство и помогли им в нравственном (прежде всего!) разрешении конфликта между ними и палестинцами (потомками самаритян?), а также усмирили их первобытный пыл в отношениях с арабами, сирийцами и персами? Понятно, что очень трудно рассмотреть тут хоть какое-то положительное влияние этих полулегендарных личностей на современный Израиль, который и атомной бомбой разрешил бы конфликт с «несогласными» с ним, если бы смог, при этом, остаться безнаказанным. И вот тут нам никак нельзя пройти мимо того факта, что в отличие от действительной Заботы о нас, грешных, нашего Бога — все человеческие фантазии, проявляющие на самом деле лишь наши сокровенные мечты о каком-то возможном для некоторых из нас всевластии, полученном напрямую от Высшей Силы, только забавляют нас и будят наше пылкое воображение, но ничему нас, к сожалению, не учат и не несут нам того положительного опыта, который спасал бы нас от опасности. Опасности — нарастания конфликта, и доведения его до высшего уровня злобы и ненависти. Которые преодолимы лишь тогда, когда мы следуем примеру Иисуса Христа. Ведь даже и в том случае, когда наш — уже вовсе не легендарный, а вполне реальный — опыт диктует нам жизненно необходимую предусмотрительность и осторожность, мы продолжаем делать обидные ошибки, тогда как уже сам современный уровень развития науки и техники мог бы вполне нам помочь избежать больших человеческих потерь и материальных убытков. Например тех, которые периодически случаются на прибрежных территориях из-за цунами. Ведь не только в, живущих до сих пор во многом по-старинке, странах Индо-Китая, но и в высокотехнологичной Японии, периодически забывающей о стерегущей ее Годзилле, упорно не принимают мер безопасности, что и привело к опасной аварии на Фукусиме. И здесь нет никакой мистики, а есть только одна большая выгода, остающихся неизвестными, тех, кто получает ее, безнаказанно пренебрегая чужими жизнями и потерями. Но коварство «большой выгоды» в том, что она неизбежно накапливает и очень большие проблемы, что может привести не только к чужой беде, которой можно притворно или искренне посочувствовать, а и — к, неожиданно все сметающему на своем пути, взрыву. И тут мы вновь должны заметить, что агрессивная жадность, присвоившая себе роль одного из двигателей прогресса, с другой стороны, оказывается и ускорителем конца цивилизации, заводя ее в тот тупик полной моральной деградации, из которого нет иного выхода, кроме полной перезагрузки. То есть возврата к деревянной сохе, одежде из грубой ткани и звериных шкур, грубой пище, тяжкому труду, борьбе за существование 154
Панорама (роман с тайнами)
и началу поиска Бога в себе, чтобы, найдя в Нем опору, обрести смысл и надежду. И тут вновь: вечное продолжение или неизбежный конец этого «начала» будут зависить от того — сможет ли мораль оказаться, несмотря на все неизбежные в эволюционном процессе испытания, настолько сильнее жадности, злобы, ненависти, зависти и других первобытных чувств, вызываемых инстинктами, чтобы, победив их, стать единственным критерием помыслов, дел и поступков. События недавнего времени показывают нам, что мы находимся на совсем другом пути. И хотя нравственный закон не является сейчас пустым звуком для подавляющего большинства людей, но почему-то не только не объединяет их в одну неприступную для зла цитадель, а и с поразительной легкостью уступает в них он, разрушающим мораль (время от времени вбрасываемым в общество и с поразительной быстротой, сравнимой разве что с эпидемией чумы, внедряемым в сознание людей) идеям: быстрого обогащения за чужой счет и дальнейшей — легкой и беспечальной жизни. В связи с этим, я часто вспоминаю, как один тезис генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, как одна его фраза: «Живи сам, и дай жить другим» — с необыкновенной легкостью разрушила, созданный страшной ценой и не вошедший еще в фазу стойкости, образ мирной и счастливой жизни, построенной общим трудом. А ведь в том несбывшемся, к сожалению, случае, если бы Н.С.Хрущева сменил на посту более образованный и культурный человек, этот, выстраданный народом, новый способ жизни непременно бы укрепился и стал бы эталоном для всего мира. И такие люди, способные продолжить те начинания Хрущева, что принесли тогда невиданный успех и популярность СССР во всем мире, могли бы найтись в то время в партийных верхах. И Машеров, среди них, был бы наилучшим вариантом руководителя гос-ва. Но, совсем не случайно, все силы внутренних и внешних врагов того образа жизни, который был далеким (и от того — неполным) отголоском первоначального атлантского строя и назывался непонятным, и вызывающим иронию, словом: «коммунизм», были тогда брошены на то, чтобы сначала изменить смысл протекавших в СССР процессов, а потом и разрушить это, оказавшееся столь вредным для крупного капитала, новообразование. Ведь, находясь даже и на том — очень низком еще уровне своего развития, советский строй сумел опередить тогда весь западный мир в областях наисовременнейших высоких технологий. Поэтому даже Леониду Ильичу и его соратникам не сразу удалось, придумав и ловко воплотив в жизнь абсурдную идею «затратной экономики», подорвать этим мощь СССР и изменить направление всех усилий и всего труда советского народа. Зато для Михаила Горбачева и его дружной команды «перестройщиков» осталось тут совсем уже немного «работы», чтобы прикончить этот самый — поначалу столь вызывающе бессмысленно жестокий, кровавый, но вскоре давший совершенно феноменальные результаты — большевитский проект. Конечно, контрпроект тоже можно понять, и можно понять оптимизм Горбачева, который, по-видимому, считал, что Послесловие
155
уничтожив КПСС, он — уже как президент нового демократического государства — сможет двинуть его к новым целям; свободной от шор, новой жизни и новым свершениям. Ведь долгие десятилетия репрессий создали в СССР очень послушный гос.аппарат, приученный выполнять любые приказы верхов. И даже Верховный Совет СССР ограничился тогда лишь легким ропотом в ответ на заявление Горбачева о пропаже всего золотого запаса СССР, то есть об (???!!!) испарении целого железнодорожного состава золотых слитков. Ну, конечно, у кое-кого какие-то вопросы тут появились...но никто не додумался принести для Михал Сергеича гарротту и «испанский сапожок», чтобы он поделился с залом подробностями этого — так и оставшегося нераскрытым — преступления. И как же было тут — при почти полной покорности и безропотности верхушки страны, и полного равнодушия к происходящему народа, — как было тут не возомнить себя вершителем судьбы всего государства? А ведь, если вспомнить нам, что до этого случилась у нас авария на ЧАЭС; страннейшее столкновение в Цемесской бухте, где свободно могут разойтись две эскадры, «Адмирала Нахимова» с сухогрузом, которое было не русским умом спланировано и осуществлено не нашими спецслужбами, но произошло из-за строгого, накануне поступившего, приказа: осуществлять все маневры судов по выходу и входу в Новороссийский морской порт только с помощью локатора, а не каких-то «первобытных» команд с капитанского мостика. Не знаю, как вы, а я так и вижу на берегу бухты пару-тройку микроавтобусов, забитых электронной аппарутурой... наведшей столько «тени на плетени», что авария не могла не произойти. А вспомним еще (и помянем всех погибших) взрыв газопровода, произошедший именно в тот момент, когда рядом оказались два набитых людьми поезда, при этом второй поезд шел с огромнейшим опазданием, чтобы аварию сделать пограндиозней — Голливуд не напоминает? И можно бы было тут, напомнив о других похожих катастрофах, все списать на мистику «роковых» названий и нумерологию, если бы не тот строгий министерский приказ, и не искусственное сведение в одном месте двух поездов, никогда до того там не встречавшихся, и того еще факта, что никто не заметил столь большой утечки газа на магистральном газопроводе и не принял никаких, предусмотренных в этих случаях, мер. Конечно, страшная чернобыльская авария гораздо сложней и многослойней, и вряд ли кукловоды ясноглазых «перестройщиков» могли предположить, и не один физик-теоретик не смог бы просчитать — выброс всей активной массы реактора в дыру, образовавшуюся в крыше реакторного зала. Ведь, если бы она не вылетела тогда в эту трубу и не распылилась на огромной территории, а спеклась под воздействием огромной температуры и давления, то взрыва, который вполне мог за этим последовать, хватило бы не только Европе, но и всему миру пришлось бы очень «горько». Причины этой страшной беды, от последствий которой спасли нас настоящие герои, мы не можем до конца понять, потому что правду о этой катастрофе от нас тоже тщательно скрывают, а тогда — мы ужасались ею, 156
Панорама (роман с тайнами)
и ставили, конечно же, ее в вину властям, от которых, откровенно говоря, не привыкли ожидать разумных и правильных действий. И все эти новые несчастья, принесенные нам «свежим ветром», соединяясь с предыдущим нашим горьким опытом, вызывали, конечно, у нас резкий антагонизм к власти; но настоящую ненависть к существующему строю, и желание избавиться от него, как от дурной болезни, вдохнула в нас горбачевская продовольственная программа, поставившая страну, обладавшую достаточно развитым сельским хозяйством, в положение весьма странного состояния полуголода, объяснимого для массового сознания только идиотизмом государственного строя СССР, приведшего к полной импотенции власти. Поэтому, так ловко подготовленная, смена развитого социализма диким капитализмом никак не огорчила тогда нас, а наоборот — была воспринята подавляющим большинством населения с робкой радостью и большой надеждой. Мы видим, что эти «надежды» обернулись возвратом (и никак иначе не могло быть!) полуфеодальных отношений, образованием огромного числа банд и их «крыш» в системах МВД, СБ, судебной власти, а также среди депутатов разных уровней и гос.чиновников, что привело к небывалому ранее виду коррупции, побороть которую будет необычайно сложно. Добавим к этому «салату»: искусственное разрушение экономики, обнищание масс населения и все связанные с этим проблемы — и получим то состояние страны, которое обычно возникает после разорения ее победившим врагом. И если Россия, Белоруссия и Казахстан оказывают еще сейчас активное сопротивление прямой экспансии Запада, то это только раззадоривает его и заставляет активизировать свои действия, ведущие к полному разрушению их экономик и долгожданному распаду на легкоуправляемые мелкие новообразования. С которыми можно будет поступать по своему усмотрению. Чтобы идти куда? Да туда же, туда же... Конечно, тут самая пора упрекнуть автора в том, что он, легко раскрывая тайны прошлого, не разоблачает преступлений настоящего — где же его дедукция? Но тайны прошлого мы с вами раскрываем — проясняя смысл его страниц замутненных временем, а чтобы разоблачить преступников настоящего времени, нам потребовалось бы создать организацию «рыцарей без страха и упрека», желательно не только пуленепробиваемых и бессмертных, но еще и очень высокой квалификации. Однако с помощью простых вопросов, на которые нам дает ответ сама реальность, мы и так в состоянии коечто понять. Хотя, должен оговориться заранее, никак не сможем мы назвать настоящие имена как авторов этих операций, так и конкретных их исполнителей, потому что надежно скрыты уже они от всех возможностей их обнаружения. Но сам ход событий, который должен поддаться нашей логике, обязательно сделает понятным для всех, как сам замысел, так и полученный результат. А он, в данном случае, потряс весь мир, но главное: не только нанес сокрушительный удар по имиджу СССР и его экономической мощи, но и позволил авторам этого теракта ощутить себя, способными создавать Послесловие
157
любые многоуровневые многоходовки, полными хозяевами, созданной ими в мире ситуации. Конечно, никак нельзя нам предположить то, что генсек Горбачев сразу же был посвящен во все детали диверсии, и знал заранее — для чего он вводит мораторий на подземные испытания атомного оружия, который выглядел со всех сторон, как гуманный, миротворческий акт, вполне способный привести к окончанию гонки вооружений весь мир. Но это — в том случае, если бы эта инициатива была поддержана США, а они ее полностью проигнорировали. А так как СССР тут же заявил о введении этого моратория в одностороннем порядке, то США получили от этого для себя огромные преимущества в гонке вооружений и ушли в большой отрыв от конкурентов. Потому что советские физики-ядерщики, получавшие необходимые им данные при проведении подземных ядерных взрывов, сразу же лишились необходимой экспериментальной базы и вынуждены были прекратить все свои разработки новейших видов оружия, в которые, кстати говоря, были вложены уже многие миллиарды рублей. И тут нам очень трудно сказать: был ли в Госдепе США сразу предусмотрен запрос по этому вопросу физиков и оборонщиков в Политбюро ЦК КПСС, или это только пришлось госдепу кстати, но физиками были подготовлены тогда все нужные аргументы, чтобы пробить в этой наивысшей властной структуре СССР свои требования. И хотя не может быть известно нам — сколько «заходов» в политбюро было тогда ими предпринято и какая там происходила борьба интересов и аргументов, но в конце-концов было-таки получено разрешение устроить, нужные им, тайные эксперименты на ЧАЭС. Так как эти опыты позволяло им там проводить само устройство ее реакторов, которые не имели автоматической и непреодолимой защиты от вмешательства в режим их работы. Для прикрытия этой незаконной, тайной операции, затеянной для получения необходимых физикам данных, и была тогда создана весьма странная тепло-энергетическая комиссия, имевшая строго засекреченный состав и совершенно беспрецедентную власть над руководством ЧАЭС во время проведения своих ночных экспериментов. Никто из руководящего состава АЭС не мог не только вмешиваться в их работу, но и интересоваться ею. Во главе, якобы, тепловиков-энергетиков стоял известный физик-ядерщик, академик, имя которого никогда не упоминалось и остается нам неизвестным. Конечно, в его высочайшей квалификации нам не приходится сомневаться, и вся эта операция должна бы была пройти удачно, но в состав экспериментаторов был кем-то введен человек (и это-то, как раз, и не было случайным!), имевший все основания люто ненавидеть советский строй. И каждый из нас, безусловно, способен понять эту ненависть к той системе мальчугана, видевшего арест своих добрых, любимых родителей и узнавшего через некоторое время о их расстреле или смерти в лагерях. Будет нам трудновато, правда, понять другое: почему именно он, в момент отсутствия главы «комиссии», получил полную власть над реактором №4, но если вспомнить тут нам о пылкой любви «перестройщиков» к США, то ничего особо сложно158
Панорама (роман с тайнами)
го в этом и не было — просто, обожаемые Горбачевым, Яковлевым и прочими, их американские друзья имели тогда возможность переставлять, как им угодно, любые шахматные фигуры в СССР. И тут нам необходимо было бы кое-что узнать о личной жизни и состоянии здоровья, остающегося пока еще безвестным, ключевого персонажа этой чернобыльской трагедии, потому что это могло бы прояснить: почему этот ученый физик-ядерщик пошел на акт самоубийства, с целью совершения этого крупнейшего за всю историю человечества теракта. Почему ему было все равно: сколько погибнет вместе с ним работников ЧАЭС, местного населения и населения других стран — ведь, наверняка, предполагал он, что это будет взрыв пострашней, чем взрыв обычного ядерного устройства. И как он мог, желая небывало страшной мести, совместить в своем сознании смерти этих людей и тех, кто погибнет позже от лучевой болезни и радиоактивного заражения окружающей среды, с теми энкавэдешниками, которых к тому времени уже и след простыл, как, впрочем, простыл след и всей той жестокой, отвратительно бесчеловечной системы. Был ли он одинок? Неизлечимо болен? Погружен лишь в воспоминания о смерти своих родителей? Вряд ли для нас откроют архивы — да и сохранились ли в них правдивые сведенья о нем? Поэтому мы никогда не узнаем — почему он, восклицая время от времени: «Ага! У вас так делать нельзя, а у нас — можно!», совершил подряд около двух десятков строго запрещенных оператору АЭС действий, что и привело к взрыву атомного реактора четвертого блока ЧАЭС. Но хоть и не удалось прояснить нам здесь все, и до конца, но общая картина этого теракта, я надеюсь, уже стала для нас яснее. И еще одним штрихом, пожалуй, в ней надо нам сделать смерть физика-ядерщика, академика Легасова, покончившего с собой — сразу же после своего заявления о том, что не будет он замалчивать причины аварии на блоке №4. И кому же, как не ему, было догадаться о этих причинах, когда он, как глава государственной комиссии по устранению последствий аварии на ЧАЭС и глава «тепло-энергетической» комиссии, знал о всей подноготной этой трагедии. Но главой второй комиссии его сделали, безусловно, надеясь на то, что он, как умный человек, не станет обвинять самого себя, а свалит все — на недостатки конструкции реактора и на ошибки персонала, что и было сделано (уже не им!) в дальнейшем. Конечно, мои предположения тут можно заменить другими, но никак нельзя нам заменить каким-нибудь другим тот факт, что за пультом управления реактором в ту роковую ночь оказался человек, который, громко разговаривая сам с собой (наверное, для большей храбрости), взорвал реактор. Потяните за эту ниточку, и вы — узелок за узелком и шаг за шагом — непременно выйдете... к тому самому «мораторию» М.С. Горбачева. А теперь, без всякой передышки, перейдем, пожалуй, к пропаже советского золотишка. И здесь для начала желательно выяснить нам — куда смотрела, наделенная всеми необходимыми полномочиями, очень серьезная организация, призванная охранять золотой запас СССР и другие госценПослесловие
159
ности? Понятно, что никак не могли ее охранники допустить в хранилище, имеющее несколько степеней защиты, посторонних лиц, и разрешить им таскать золотые слитки в грузовики. Неужели, стырили сами? Или же были все уволены? Либо, скорее всего, переведены на другую работу и заменены лицами с другими совсем полномочиями и другого, мне так кажется, гражданства. Которые все, до последнего завалящего слиточка, повынесли под охраной и наблюдением агентов, но служащих, конечно же, уже не в КГБ, а в совсем-совсем иной, ранее считавшейся глубоко враждебной нам организации. Не так все было? Ай-я-яй, а как же тогда? Ведь все лица, задействованные в столь масштабном ограблении, должны хранить полное молчание до конца своих дней, и обязательно — после своей смерти тоже. А такой дисциплиной отличаются обычно люди особой подготовки, хорошо сознающие всю полноту своей ответственности за болтливость. И вот: если бы все происходило не так и штат охраны оставался бы прежним, то либо эта операция была бы уже давным-давно рассекречена, либо весь состав той организации пришлось бы уничтожить. Что не могло бы никак пройти для всех незамеченным. Раньше, чтобы захватить золотой запас другой страны, требовалось ее завоевать, или же ввергнуть в состояние гражданской войны, насытив своими агентами, и... вы хорошо знаете: как и через кого богатства царской семьи и золото России утекали на Запад и присоединялись, таким образом, к их «ценностям». Об этом были написаны книги, сняты фильмы, и были проведены в настоящее время достаточно серьезные исследования, проливающие свет на очень многие моменты того грабежа. Следующая попытка, известная нам по названию: «блицкриг», изобиловала грабежом захваченных территорий, но главной цели не достигла бы никак, если бы не гениальная придумка: обязать платить СССР золотом, зерном и другими ценностями за союзническую помощь во второй отечественной войне. Нет, если подсчитать, конечно, потери в той общей(?) схватке с фашистами СССР, Англии и США, то они у нас были гораздо значительней, как, впрочем, и заслуги, но дело тут в том, что западные ценности требуют постояного соития с ценностями других стран, и перед этим фактом не только бледнеют логика и стыд, но и временно перестают они как бы существовать вовсе. На фоне этих двух примеров — полное исчезновение всего золотого запаса СССР, случившееся в де-факто и де-юре мирное время нашей славной «перестройки», огорчавшей нас, правда, как огненной дугой локальных конфликтов, протянувшейся от Таджикистана до Прибалтики, так и постоянно согбенной позой наших славных «перестройщиков» перед благославенным для них Западом, победившем нас с помощью одного лишь универсального солдата, известного всему миру под именем: Ван Хандрид Долларс, — это таинственное исчезновение можно теперь нам расценивать: как полностью уникальный грабеж; и этим только, и надо нам гордиться! Потому что — больше нечем. А за что же было заплачено столь небывалой во все времена ценой? Что же того стоило? А стоило того — полное отсутствие для всей партий160
Панорама (роман с тайнами)
ной, чиновной и хозяйственной номенклатуры той люстрации, что начата была тогда сразу же в странах бывшего соц.лагеря, и превратилась там вскоре в полную замену просоветских администраций на проамериканские. А вот наши знаменитые «перестройщики» и их детки могли в полной мере теперь, несмотря на свои наивысшие посты в партийных и советских органах, воспользоваться для собственного обогащения неограниченными возможностями приватизации и свободнейшего предпринимательства, что стоило, конечно, того, пропавшего общественного золотишка, при наличии которого никак нельзя было начать, согласитесь, и ту грандиозную инфляцию, которая, обрекая на нищету и борьбу за выживание широкие слои населения, давала неограниченные возможности бандитам, аферистам и все той же, спрятавшейся за криминалом, как за ширмой, сов.номенклатуре. Ну и тем, естественно, фирмам и фирмачкам запада, которые, если бы не проклятая коррупция, имели бы свои тысячи процентов от этого, так удачно провернутого им(западом), дельца, когда бы не появился вдруг — и совсем, надо заметить, некстати — вместо удобнейшего всем Ельцина, неизвестно откуда взявшийся, как снег им на голову свалившийся, В.В. Путин, на которого ходорковско-березовские примочки совсем не подействовали; и нео-бандеровцы, спровоцировавшие санкции Запада против России, за благородное ее противодействие геноциду русско-язычного населения в Украине, тоже никак не повлияют. Как крыловская моська не могла повлиять на прогулку слона. Но надо тут заметить, что если Россия не свернет решительно и резко на дорогу правды, избавившись, с одной стороны, от эйфории, которую дарит ее верхушке всевластие денег, а с другой стороны — не изменит она свою ориентировку на проедание природных ресурсов, то какой-то оптимистический вариант ее будущего никак не просматривается. Впрочем, впрочем никак нельзя сбросить нам со счета и то, что никто и ничего не успеет изменить — ни внутреннего, ни внешнего, если Запад не прекратит свою безумную игру, затеянную им в Украине. И, действительно, если Белоруссии, России и Казахстану удалось освободиться от странного состояния «мягкой оккупации», навязанной Западом всем постсоветским республикам, то Украина в этом состоянии настолько расслабилась, что продолжает получать удовольствие от несбыточной мечты: совершенно фантастического вхождения ее в европейское сообщество. И дело дошло уже до того, что в Украине активно внедряется сейчас, не получая должного сопротивления общественности и масс, прямое правление агентов запада, якобы только и способное избавить несчастную неньку от коррупции и полной стагнации экономики. И, конечно же, ньюоккупантам очень мешает получать полную прибыль в, поверженной ими с помощью одного лишь Вана Хандридовича, стране эта самая, при этой оккупации-то и расцветшая, коррупция, которую, как и новоявленных олигархов, надо удалить теперь полностью с игрового поля. Воля Госдепа, жестко проявленная через американского посла в Украине, должна стать вскоре для нее единственной Послесловие
161
и непререкаемо выполняться. Но ведь есть еще послы Англии, Германии и т. д. Как это и они могут обернуться теперь в покорных проводников воли только США? Но позвольте мне обратить ваше внимание на тот факт, что благодаря образованию Евросоюза — этой независимой, казалось бы, организации, в Европе сейчас не осталось ни одного лидера страны, который бы проявлял непокорность Госдепу. И то время, когда Франция, Германия, Италия проявляли непокорность США и позволяли себе вести противоречащую воле Госдепа политику, безвозвратно прошло, а последние из непослушных руководителей этих стран даже побывали под судом, то есть были публично высечены дядей Сэмом. И во всем руководстве евросоюза не найдете вы сейчас деятеля, который бы не устраивал Госдеп целиком и полностью. Но эта тема хоть и крайне интересная, но пора нам вернуться к трагической судьбе Украины, которой судьба (в лице Госдепа?) уготовила на этот раз роль того взрывчатого вещества, которое соединяет две половинки ядерной бомбы в одно целое. Но как же это произошло? Или лучше сказать — как ее подвели к этой роли? В распоряжении Кравчука и его компании не было золотого запаса, а откупаться от люстрации чем-то было нужно. Ну, конечно, сгодились тут: и полное разрушение собственной экономики, и шоковая терапия, и разнузданная приватизация, и дикий капитализм, и отказ от ядерного оружия и его носителей, и сотрудничество с МВФ, и демонстрация полной покорности воле новых хозяев; но этого мало, и уже при Кучме — главными тут стали те статьи в новой конституции Украины, где прописали: унитарность страны (вместо, принятого в большинстве процветающих стран мира, федеративного устройства) и главенство украинского, как единственного государственного языка страны. Все! С этого момента — главным занятием одной части Украины, выразители интересов которой собирают на выборах все меньший и меньший процент голосов, стало изобретение способа — полного подчинения своей воле молчаливого большинства страны. И так как у националистов, кроме полного разброда в стране и в своей среде и кроме целенаправленного разрушения слабо сопротивляющейся полной гибели экономики и обнищания народа, больше ничего не выходило, то вся негативная энергия, накопленная за 25 лет бессмысленного, но прописанного с 1996 года твердым законом в конституции, и не имеющего иного выхода, кроме гражданской войны, этого противостояния воплотилась — в сжигании заживо тех, кто посмел встать на пути, специально для этих целей подготовленных нео-бандеровцев. Да и как же могло быть иначе, и что же иное, кроме попытки геноцида инакомыслящих, могло тут получиться, когда сама конституция дает у нас право одной части населения (меньшинству!) диктовать другой части то, что наши националисты никак не в состоянии даже сформулировать в виде хоть как-то приемлемых для всего украинского народа идей, и поэтому сводят свое виденье великого будущего страны — к чуду его внезапного рождения из грязной пены моря их, наконец-то, свободно плещущейся лжи, сдабривающей винегрет, свар162
Панорама (роман с тайнами)
ганенный из примитивных их призывов, речевок, фантазий на темы прошлого, переименований и пропаганды. И негативные процессы в Украине неизбежно будут продолжаться и приведут, как к новым потерям территорий, так и к все большему расслоению общества на ненавидящие друг друга слои, что приведет нас к гражданской войне такого масштаба, что она сначала втянет в конфликт Россию и НАТО, а затем сорвет в пике ядерной войны и весь остальной мир. Поэтому необходимо вспомнить нам сейчас об опыте тех стран, уровень жизни которых вызывает наше дикое вожделение, и которые нашли некоторое время назад единственно правильный выход из похожей на нашу ситуации, как, например, нашли этот выход в Швейцарии, Канаде, США, Франции, ФРГ или Бельгии. В этих странах не боятся вводить несколько государственных языков и предоставляют, объединившимся в государство народам или областям, право самоуправления — и только это позволяет им избегать внутри своих обществ конфликтов и прочих негативных процессов. Но неужели же этот мировой опыт был неизвестен украинским ученым и политикам, вписавшим в конституцию нашей страны два этих взрывоопасных пункта, крайнюю вредность которых мы только что разобрали? Ведь не надо быть докторами юридических наук, историками и философами, чтобы понимать всю губительность для страны таких пунктов в основном законе, которые всех и всегда приводили к тяжелым и затяжным внутренним конфликтам, заставляя не только впустую тратить свою энергию, но и накапливать злобу и ненависть одной части общества к другой. Значит ли это, что они сделали это сознательно, желая рано или поздно ввергнуть Украину в кровопролитную гражданскую войну? С целью каленым железом («огнем и мечем») выжечь из страны тех, кто посмел построить в ней Южмаш и завод Антонова, и всю современную промышленность; чтобы покончить с этим неудачным по их мнению опытом, и начать, наконец-то, проводить в жизнь простые «украинские» идеи Бандеры и Шухевича: отдать все немцам и служить им (с их позволения!); или идею Петлюры: отдать все полякам, а самому — в Париж!!!; или идею Мазепы: отдать все шведам, и еще и с доплатой золотыми монетами из казацкой казны. Может быть, конечно, есть и какие-то другие идейки, но о них — молчок... Сюрприз! И можно обвинить меня в том, что я утрирую и перегибаю палку, но объясните, наконец-то, что же вы имеете в виду: под «украинськистью» — во всю глубину «серенького вещества», после полного овладения которой широкими массами наступит у нас долгожданный «инвестиционный климат», который, например, в Китае возник из согласия 100 миллионов китайцев работать за 50 долларов в месяц. Но, может быть, я ошибаюсь, и нашими академиками, докторами наук, и рядовыми ее же кандидатами руководил, просто-напросто, романтизм козаков, пишущих письмо турецкому султану в эйфории от той полной волюшки-воли, которую имели они тогда в своей сторонке, благодаря изобиПослесловие
163
лию в ней красных шаровар, смушковых шапок, сабель, пистолей, пороху, тютюну, люлек, горилки, сала, хлеба, гречки и всего иного, крайне необходимого для этой самой воли, продукта. Или ими руководил кто-то иной? Тот, кому необходим был на нашей земле запал для начала той гражданской войны, которая перекинется, наконец-то, и на российскую сторону, и... начнется тогда та потеха, которой можно будет всласть поруководить из Вашингтона и Лондона. Судя потому, что янки совсем не стеснялись называть суммы, потраченные ими на наши: «оранжевую» революцию и революцию «гидности», и присылали к нам не только Нулланд с пирожками, но и Баррозу, Эштон и других деятелей Евросоюза, именно они и вписали тогда эти строки в нашу конституцию. И явно именно они руководят всем нашим политбомондом, заводя его в тупик — выполнения минских «домовленностей», чего «не может быть, потому что не может быть никогда». Потому что тогда население ДНР и ЛНР будет проводить у себя вовсе не самые демократические в мире выборы, а обречет себя либо на полное уничтожение, либо на жизнь в состоянии животного страха и полного морального унижения. Но, но, но...иногда фортуна изменяет шулерам даже самого высокого класса, и тогда бьют их подсвечниками и не пускают более за игорный стол, что, к глубокому сожалению, не сможет никак (даже и в этом случае) изменить то самое соотношение между агрессивной жадностью и очень пока слабым нашим стремлением к Добру, отрицательный баланс которого будет домокловым мечом всегда висеть над нами. То есть я хочу сказать, что если выборы в США изменят не только политику этой страны, но и повлияют на руководство евросоюза, заставив его, внезапно прозрев, увидеть, что в самом центре Европы только что произошла попытка геноцида русско-язычного населения Украины, приведшая к десяткам тысяч убитых и бегству около двух миллионов населения из тех мест... и им теперь надо найти срочно виновных в этом, исключая, естественно, притворившихся дурачками, самих себя, то это даст лишь какую-то передышку в развитии уже запущенного процесса, но угроза того, что именно в этом месте (в Украине!) произойдет вскоре слияние злобы и ненависти всего мира в одну критическую массу, будет висеть над всей землей, пока не будут в украинской конституции, наконец-то, изменены эти несколько злосчастных строчек. Но если и произойдет это чудо прозрения, и необходимые действия будут произведены, то мир получит всего лишь еще одну отсрочку, потому что трудно угадать — успеет ли построиться храм внутри каждого из нас, до того как все сметут и уничтожат злоба, ненависть и жадность, которые стремятся получить полную свободу действий даже в США, Англии, Испании, Германии и других процветающих странах Европы, а что уж говорить о странах третьего мира, где противоречия внутренние тесно переплетены с, имеющими множество поводов для мести, противоречиями с внешним миром, никогда не приходившем к ним с дружбой и желанием помочь. И если антагонизм шотландцев и ирландцев к англичанам или каталонцев 164
Панорама (роман с тайнами)
и басков к испанцам до сих пор существует и диктует им действия, которые вскоре обернутся явным вредом самим себе, разочарованием и расколом уже в этих «новых» странах, то каким же долгим будет путь у стран, в которых сейчас льется кровь, и которые — в историческом смысле — совсем недавно были отнюдь не третьими и не десятыми, а были они самыми что ни на есть первыми в те времена, в которых так любим покопаться мы, в поисках разгадок каких-то там тайн прошлого. И если сейчас, осознав свою перед ними большую вину, придем мы к ним, чтобы, дав им новые технологии и новую организацию жизни, своим трудом искупить вину свою и вину предыдущих поколений, то получим ли в ответ — благодарность их, а не беспричинную(?) ненависть и злобу, как это уже случалось раньше, и о чем предупреждал Иисуса Прометей. То есть предупреждал Его не прямым текстом, как это делаем порой мы — из дружеских побуждений или родственных чувств, а сделал это, допустив растерзание себя озверевшей толпой на райском острове Атлантида.
***
Благодаря достижениям земной науки, благодаря труду тысяч ученых, мы хорошо уже знаем, что гравитационная энергия Солнца обеспечивает строгий порядок во всей солнечной системе, заставляя все ее планеты и спутники этих планет двигаться по своим сложнейшим орбитам, которые столь идеально рассчитанны, что невозможно представить себе хоть какой-то сбой в этой соразмерности, вызвавший бы, безусловно, грандиозную катастрофу. Мы знаем также, что солнечная система, находясь в составе нашей галактики, летит с колоссальной скоростью в сторону галактики соседней, тоже летящей куда-то... Откуда же взялась эта колоссальная энергия, обеспечивающая эти полеты, и что формирует и держит вместе все звезды и звездные системы нашей и других галактик? Чтобы иметь такую энергию, надо уметь ее получать в совершенно пока для нас непредставимых количествах и концентрировать. Для этого, по-видимому, и служат «черные дыры», пронизывающие «темной энергией» все галактическое пространство. Иначе невозможно было бы удержать вместе такое количество звезд, массы которых зачастую превышают солнечную в тысячи раз и имеют, как мы о том догадываемся, свои (невидимые нам пока) звездные системы. А вот — какая будет получена энергия от столкновения части нашей галактики с той, к которой стремимся мы так целеустремленно? И зачем она так нужна Богу? Да, наверное, чтобы устремиться куда-то еще, к целям для нас пока еще непредставимым. И хоть я и понимаю, что мое незнание этих целей очень сильно вас разочарует, но, взамен этого, предлагаю вам подумать о сроках такого рода проектов, которых в масштабах всей Вселенной, наверняка, можно насчитать достаточно много. И эти сроки должны исчисляться в тысячах и миллионах световых лет! И у меня возникает подозрение, что на Престоле и на всей кроне «горчичного дерева» времени, Послесловие
165
вообще, не существует! Да и какое там (в нашем, земном понимании этого фактора) время, если Бог и Его Дети — бессмертны. А если это так, то вся наша история приобретает новый смысл, и особенно в свете тех неоднократных намеков, которые я делал, говоря, что нам сейчас пришла самая пора поменять свою роль бессловесного статиста на одну из главных ролей, возможность которой предусмотрел все-таки для нас Всевышний. Так как Он всегда дает всем свой шанс и выбор. Прежде всего нам надо обратить внимание на то, что Богом в те времена, которые мы никак себе представить не можем, был установлен миропорядок во всей Вселенной, конечно, более сложный и глубокий, чем это нам представлено в древнем тексте — с учетом, безусловно, нашей способности тут что-либо понять, но для нас там сказано ясно: что до начала осуществления проекта Прометея во всей Вселенной были только Бог и дети Бога, что и обеспечивало, по-видимому, осуществление всех грандиозных проектов Всевышнего. Но Он, предвидя возникновение у Своих детей тоски и недовольства тем, что функция Отца и Созидателя в этом миропорядке принадлежит только Ему, создал Землю, на которой поселил в исключительно райских условиях, как две капли воды похожего на Своих детей, дикаря, безусловно, способного, одолев всех своих соперников и врагов, сделаться царем природы. Дикаря любвеобильного и плодовитого, но неспособного к познанию и осознанию, а значит — и к любой из форм созидания на своей планете. Что мы и можем видеть на примере, прячущихся от цивилизации и представляющих собой тот дикий подвой, на котором можно привить «плод познания», дикарей, которых глупыми, однако, назвать никак нельзя и которые имеют, кроме своего языка, даже склонность к примитивным видам искусства, находясь к природе гораздо ближе, чем мы. Я не стану здесь описывать всех их достоинств, очень хорошо изученных естествоиспытателями, а остановлюсь вновь на похвале Бога в адрес земных дикарей, связав ее более на этот раз крепко с Его запретом вкушать им от «плода познания». Ведь читатель мой вполне созрел уже для того, чтобы заметить, что решение Бога — изгнать Адама и Еву из рая за нарушение Его запрета — является в древней легенде поэтическим образом гораздо более сложным и емким, чем это нам всегда представлялось, потому что никак нельзя не только найти, а и вообразить себе на земле место — сплошного райского блаженства. К тому же мы хорошо видим, что никак нельзя назвать райской жизнь дикарей, вынужденных каждый свой миг бороться за существование свое и своего потомства. Таким образом нам остается предположить, что речь тут на самом деле идет не о выдворении этой парочки за пределы некоего места, а... о лишении дикаря симпатии Бога в тот момент, когда он получает познание (культурный сорт яблок созревает только на привитом саженце!) от Его детей и становится, пусть и не по своей воле, нарушителем, всегда существовавшего устройства вещей в этом мире, переходя теперь уже полностью и окончательно под контроль и заботу Его Детей, берущих на себя смелость установления нового миропорядка. Что разрушает, 166
Панорама (роман с тайнами)
в том числе, и концепцию «земного рая» Всевышнего. И какая же тут, действительно, может быть симпатия, когда земная концепция-то... уже не та! Но этот Их небольшой проект, эта Их забава никак не влияет пока на ход дел в непредставимом для нас в своих масштабах хозяйстве Всевышнего. Так как тысячи или миллионы наших самосожжений и восстаний из пепла, которые, дабы не выпустить Зло за ее пределы, могут еще произойти на планете Земля, будут только все больше убеждать Его детей в незыблемости установленного Им во вселенной порядка. Что может быть и очень обидным для Семаила, Озириса-Прометея и их соратников, но из-за упрямства человека, не желающего осознать, что единственное условие его вечной и счастливой жизни в земном раю — нравственный закон Бога — дано ему отнюдь не шутки ради, и что исполнение им Заповедей должно не только избавить его от очередного самоуничтожения, но и порадовать самого Бога перспективой установления новых взаимоотношений со Своими детьми; из-за этого нашего упрямства мы можем снова пройти мимо нашего шанса на жизнь и не сделать тот выбор, что обеспечит человечеству роль в грандиознейшем спектакле, с правом для нас соавторства и любых импровизаций в нем. 22/05 2010 г. — 24/09 2016г. Николай Феодосиевич Корсаков
Послесловие
167
P. S.: Сам этот текст, который задумывался мной давно, не давал мне права отвлекаться на раскрытие побочных тем, требующих очень подробного разбора, уподобившего бы роман стогу сена, в котором потерялось бы то, на что я хотел указать в первую очередь. И я указал достаточно ясно для каждого, «у кого есть ум», на то, что Бог в своих проектах оперирует сроками в миллионы и миллиарды лет и что Он никак не мог рассчитывать на быстрый (в космических масштабах!) результат в этой Своей земной затее, в которой Дал право детям своим соперничать с Ним в установлении (вдумайтесь в это хорошенько!) нового порядка в мирозданьи, где через некоторое время, воспринявший Закон Божий до безусловного внутреннего слияния с ним в одно целое, человек станет соперником Бога в распространении разумной жизни в Космосе. И не крутите пальцем у виска! Ведь в древнем тексте, если использовать нам новый подход к его пониманию, написано именно так! Хотя ясно нам теперь и то, что впереди у нас очень долгий путь, в котором полных «перезагрузок», погружающих людей, оставленных в живых после очередного самоуничтожения, в безвременье и мрак полузнания и примитивной жизни, может быть очень много. Поэтому я и предлагаю вам, взяв на себя одну из главных ролей активных участников грандиозного этого проекта, пойти сейчас навстречу своим создателям, с большой надеждой и любовью глядящих на нас с Небес. С моей точки зрения — это вполне возможно! Но только в том случае, если большинство из нас добровольно возьмет на себя непростой труд внутреннего преобразования своего и постепенного приближения своего кредо к высшей христианской морали, потому что внешнее воздействие, как показывает это нам весь наш опыт, не ведет здесь нас к цели, даже в случае применения крайне жестоких казней к виновным. Имеется в виду здесь характерный пример Голландии, где более четырех веков тому назад заживо сдирали кожу с неправедных судей и применяли другие жесточайшие меры к другим нарушителям закона, что очень хорошо отражено на гениальных картинах старинных голландских живописцев. Это, надо сказать, привело так-таки к установлению порядка и дисциплины в этом государстве и, казалось бы, эти же, вызывавшие страх и ужас у граждан, меры должны были непременно оказать благотворное влияние и на мораль населения, так как в УК каждой страны вписываются, естественным образом, почти все Заповеди Бога, но многочисленных туристов нашего времени завлекает в города Голландии... вовсе не изучение опыта становления правопорядка в этой стране, а кварталы «красных фонарей», свободная продажа легких наркотиков и некий очень забавный, говорят, музей — такая вот интереснейшая метаморфоза, жестокими мерами насаждаемой, морали произошла тут, как весьма и весьма поучительный для всех пример. Говорящий нам достаточно внятно, что мораль никак не может быть внушена гражданам с помощью жестких мер, которые могут вызвать интересные для
168
Панорама (роман с тайнами)
психологов искривления нравов; а появляется она, вернее может появиться в необходимой нам всем искренней полноте, только тогда, когда все мы — не по какому-либо принуждению извне, включая сюда и страх, вызванный осознанием скорой гибели в ядерной войне, а по глубоко нами осознанной внутренней потребности самоочищения — приступим к построению в себе неприступных нравственных крепостей. То есть можно сделать вывод, что раскрытие всех, вызывавших множество споров и различных толкований, тайн нашего происхождения подвело нас к единственному выходу из наших строго индивидуальных, всю нашу жизнь нами для себя создаваемых, лабиринтов. И я вовсе не смерть имею здесь в виду, что было бы очевидной пошлостью, а извлечение смысла из того, что Шекспир когда-то сравнил с «рассказанной полоумным, повестью», которая «шумна и яростна, и ничего не значит», и что мы называем, пока не подведен нам еще окончательный итог на этом свете, своей жизнью, имеющей вполне конкретное выражение лишь в строках наших завещаний, распоряжающихся движимым и недвижимым имуществом, но оставляющих за кадром то, для чего родились мы, появившись на этот свет. Но если мы лишь займемся сейчас в очередной раз поисками смысла жизни, копаясь в жизни своей и сравнивая жизни известных людей, оставивших свой след в истории, то — как же мы свяжем эту вечную тему с нашей? Куда же мы попадем, шагнув за порог наших лабиринтов? В чем этот новый смысл, который должно нам дать новое знание? Но знание-то на самом деле — старовато, и известен нам давным-давно смысл, определяемый как поиск Бога в самом себе... На что же мы тогда все можем надеяться? Только на правильный выбор, сделанный в этот раз большинством людей по порыву своей души, и на ту фору во времени, который он нам по этой своей внутренней природе — абсолютно единственной правильности — даст. Потому что, занявшись наконец именно тем делом, для которого и была в стародавние времена начата Богом и продолжена Его детьми эта земная Их затея, имевшая своей целью создание вовсе не каких-то чудовищных в своем притворном гуманизме межзвездных конкистадоров, сеящих смерть на полях экспроприации, а появление во Вселенной принципиально новой созидательной силы, — занявшись делом познания Бога в самих себе и поставив это занятие, наконец-то, впереди всех остальных, мы сознательно и твердо откажемся от привычных нам методов агрессивного напора и насилия, автоматически получив избавление от того Домоклова меча, угроза которого вышла уже из пределов одних только интуитивных страхов и опасений, сопровождавших человечество всю его историю, и стала хорошо просчитываться наукой. 22/10 2016 г. Н. Корсаков.
Послесловие
169
Содержание Вступление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 Истоки тайн . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7 Атлантида . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15 Рай, как таковой . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18 Прометей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 Атлантида и Гиперборея . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37 Попытка номер два . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 60 Попытка номер три . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 88 Послесловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 95