Василий Зозуля
Кот командора Первый рассказ о приключениях звёздного командора Дикого Нередко, земные коты живут по десятку лет, и даже меньше, и – всё, потом уходят на вечную «радугу». Этот же звёздный линерианский кот, напротив, легко разменял свой пятый десяток и ни о какой «радуге» не задумывался, продолжая чувствовать себя в бодром расположении вольного боевого духа. Линерианские коты давно и справедливо считаются долгожителями. Тут они, надо признать, непобедимые рекордсмены среди царства кошачьих. Известно множество случаев, когда они переживали своих хозяев. Когда же такое случалось, то не было в мире несчастней живого существа, чем осиротевший одомашненный линерианский кот. Обладая хорошей памятью, он не мог привыкнуть к другому человеку, и потому самым наилучшим решением для душеприказчиков покойного хозяина, была не продажа такого кота, или кошки, а их отпускание в родные линерианские заболоченные лесостепи. Этот же кот путешествовал от планеты к планете, от созвездия к созвездию, на почтовой станции «Кассия», со своим хозяином, командором Диким, рыжебородым двухметровым весельчаком с нейлоновым сердцем в широкой груди. Гладкая кошачья чёрная шерсть переливалась искорками в лучах больших и малых солнц, как россыпь самоцветов. Громадного кота звали на византийский манер – Базилевс, или просто – Басик. Во время межзвёздных путешествий, он подолгу лежал на полке у иллюминатора и, щурясь на россыпи звёзд, тянул бесконечную и только ему понятную мурлыкающую песнь, которая то усиливалась, то становилась тише. Строго говоря, Басик, при всём своём отношении к семейству кошачьих, не был земным котом, хотя и очень на них похожим. Родился он в созвездии Персея на одной из тех безымянных полудиких лун, что имеет только номер в звёздном каталоге и навигационных картах транспортных кораблей. К командору Дикому он попал по счастливому случаю, тому, что выпадает в равной степени, и сильным мира сего и самым слабейшим. Так работает Вселенная. Никто в ней не бывает обделён вниманием. И если судьба в начале жизни у кого-то бывает неимоверно трудна, то наступает и такой час, когда всё меняется к лучшему. На этой невзрачной луне с коричнево-серым рыхлым грунтом и разряжённой серно-азотистой атмосферой, где от резкого перепада температур могло лопаться голое незащищённое бронёй железо, имелся многоуровневый пересадочный пункт для пассажирских и грузовых кораблей. Универсальность его была такова, что позволял швартоваться
даже на периферийном пирсе лихтерам с молибденовой рудой. На этой луне можно было вполне и за весьма за умеренную плату пополнить запасы топлива и провизии, пропустить по стаканчику другому дорогущей граппы и кофе, что полулегально регулярно доставлял небольшими партиями с близкой планеты лихтер. Можно сказать, что вся история началась с того, что у одного из смотрителей перевалочной станции – за три месяца до этой эпохальной встречи – линерианская кошка принесла пятерых котят. Хороший приработок к скудному жалованию при обслуживании перекрёстка миров. Пять тысяч единиц наличными и уже жизнь в серых пропахших табачным дымом коридорах не покажется больше скучной. Есть надежда вернуться обратно на зелёно-жёлтую планету состоятельным гражданином. Одна существовала беда для держателя редкой породы кошек: особенностью их было в том, что линерианские кошки дают потомство не чаще раза в десять лет, и тут с природой было не поспорить. Насколько известно, красивой линерианской породе кошек в той части Вселенной приписывают магические свойства, бытует суеверие, что владельцам она приносит завидную череду удач. Так это, или нет, а нам остаётся верить на слово в этот редкий живой талисман, что и поныне скрашивает одиночество путешествующих по Галактике по своей или служебной надобности. Поэтому четверых крепышей, ровно через два месяца, чуть ли не с перебранкой, разобрали путешественники, а полуголодный заморыш, каким и был тогда Басик, так никому и не смог приглянуться. Устала от его бесконечного мяуканья и его молодая мать, отказавшаяся его кормить. Вот тут-то и появился в незавидной судьбе котёнка нежданным спасителем угрюмого вида землянин. Их встреча была на зелёном пятачке оазиса, где росли сухопутные лотосы, озонирующие тяжёлый фильтрованный воздух. Командор Дикий подхватил крохотного котёнка своей широкой, как лопата ладонью и, глядя в его зелёные глазки, сказал грохоча сиплым голосом: «Привет, друг! Ты поесть не желаешь? Я угощаю». И тут, как какой-то чёртик из старинной табакерки, откуда-то из боковой дверцы появился долговязый линерианец. – Постойте-ка, командор! – воскликнул он запальчиво. – Здесь так дела у нас не делают. Это вам не Земля… – Дела? – командор Дикий замер, глядя с удивлением на бледного человечка похожего лицом на водяной огурец. – Дела! Дела! Вы сейчас только что меня ограбили – сказал тот с таким отчаянием в голосе, что могло показаться, что из его припухших глаз брызнуть слёзы. – Я?! – поразился услышанному в свой адрес командор. В былое время и в ином месте, за такое предположение наглый обидчик поплатился бы у командора Дикого самым дорогим что у него было. Но сейчас было как раз не то время и, не то место. Затевать ссору вдали от своего монастыря не стоило. 1
– Хотя, может, вы и не ограбили… Человечек отвёл в сторону свои бегающие глазки, похожие, и размером и цветом на миндаль, пытаясь различить подошвы мельтешащих курьеров. Но это ему не удалось. Курьеры двигались быстро, почти не отрывая ног от слегка пружинящего пола. – То-то же. В другой раз, чтобы уж точно избежать возможных проблем, милейший здешний обитатель, прежде вы хорошенько подумайте над тем: что говорить, как именно и кому это говорить, и, тем более уж, мне, командору первого класса объединённого почтового флота Галактики! Вы разбирайте, в конце концов, кто перед вами стоит. – Вы же меня не совсем так как надо поняли. Это что, система какаято?! Меня, почему-то, всё время не так понимают все приезжие! Мы, линерианцы, всегда, да с самым великим гостеприимным почтением относимся к таким заслуженным… – У меня нет времени слушать вашу цветистую трескотню, господин техник. Говорите строго по делу. Не отвлекайтесь на Межгалактический Устав общения. – Ах, да-да. Как же я так мог забыть, с кем имею возможность… – Пожалуйста, ещё короче. – Этот котёнок мой, и он – если вы, вдруг, командор, не знали – продаётся, а не дарится, – не сказал, а как-то выпалил линерианец, опасаясь, что его заготовленную на такой случай речь снова бесцеремонно прервут. – Так вы владелец, – смягчился командор Дикий, при этом он посмотрел на притихшего котёнка, а не на человека-огурца, – очень этому рад. – В некотором роде, да, я владелец, развожу наших кошек, – затрепетал линерианец, облизнув сухие фиолетовые мясистые губы, иссечённые глубокими бороздками никогда не разглаживаемых складок. – Так, вы владелец животного, или нет? В вашем голосе нет должной уверенности. – Владелец. Двадцать лет весьма успешно занимаюсь разведением линерианских кошек. Командор, вы можете убедиться в этом сами. У котёнка на шее обруч с моим кодом, – привстав на цыпочки. – Не обруч, а ошейник, – поправил командор, только сейчас рассмотрев светло-серый шнурок на шее котёнка. – Как вам будет угодно, ошейник, – согласился хозяин животного, надеясь на неожиданно подвернувшуюся выгодную продажу. – Осталась всего одна неувязочка… – Да что ещё? – спросил командор, замирая на месте. – С этим ошейником вы не сможете покинуть таможенную зону, его надо деактивировать. Уж, извините. – И сколько же, ни сходя с места, вы хотите с меня получить? – с видимым нажимом в сухом надтреснутом голосе, недовольно спросил командор. 2
И тут, неожиданно для самого себя, линерианец назвал несусветную сумму, которая до холодного пота испугала его самого: – Десять тысяч единиц. – Согласен, – сдержанно сказал командор Дикий, кивнув повоенному головой. – Торговаться о цене не будем. Что вы застыли, как соляной столб? Снимайте вашу дорогую собственность, нам она больше не нужна. Линерианец подчинился, чувствуя при этом, что совершил самую большую глупость в своей вековой жизни. Какого-то паршивого выбракованного котёнка, он продал дороже четверых племенных. Снимая ошейник, он всё никак не мог понять, что такого разглядел в нём этот землянин, чего он, коренной линерианец, не смог увидеть. Глупцом этот командор явно быть не мог. В почтовый флот не берут кретинов. Значит, этот был тот самый необъяснимый случай, который выпадает раз в жизни. Котёнок действительно мог принести удачу, став живым талисманом. Но сделку, по всем принятым правилам коммерческой торговли, было уже не отменить. Слово согласия линерианца было сказано. Командор Дикий уплатил названную сумму с таким видом, что было понятно: если бы речь шла и о десятикратной сумме за этого котёнка, то и тогда бы он не стал торговаться. Чем-то особенным, что было неуловимо, а потому и необъяснимо для окружающих, котёнок сумел раз и навсегда покорить даже нейлоновое сердце командора. Вот с того момента, котёнок и командор не расставались уже ни на минуту, точно сроднившись на век. Куда бы ни шёл по делам командор, то туда же, пронзительно мяукая, семенил за ним и котёнок, настойчиво требуя к себе повышенного внимания и заботы. Не привычный к излишним сантиментам космический волк, испытывая великое смущение, понемногу привыкал к столь требовательному питомцу. В широких и светлых коридорах пересадочной станции, в любое время суток, всегда было многолюдно и шумно, как в рыночный день в бретонском городке. Оживление в залах и коридорах не спадало и в середине ночи. Здесь сновали, ловко, как угри, уворачиваясь друг от друга при помощи магнитных однополюсных курток, юркие курьеры с пакетами обклеенными разноцветными гашёнными марками и неторопливо, как в парке культуры и отдыха шагали, переговариваясь между собой бородатые капитаны в строгих немнущихся костюмах торгового флота, пыхтя табачными трубками и сигарами. Их межзвёздные, густо запылённые челноки, с оцарапанными метеоритным дождём титановыми корпусами ожидали у грузового пирса своей очереди технического обслуживания и загрузки контейнеров с товарами, и потому капитаны позволяли себе долгожданную минуту отдыха и задушевного общения, даже на ходу, между неотложными делами. Командор Дикий ото всех дружеских компаний уверенно держался особняком, дав себе однажды зарок: больше не повторять ошибки ветреной молодости. Другие капитаны раскланивались с ним и следовали по переходу дальше, не ожидая, что Великий Отшельник, как они называли 3
его между собой, наконец-то снизойдёт до откровенностей или солёных шуток. О его угрюмости ходили такие же легенды, как и о его нелюдимости. Но были ли о ни правдой? Этого никто не хотел знать. Решимость командора Дикого сменить живое сердце на искусственное, и всё это ради дальних перелётов, не находило понимания среди других капитанов. Такие перелёты увеличивали в разы жалованье, но цена этому увеличению, как они рассуждали, была безмерно высока. Три дня простояла на около лунном причале «Кассия». Командор Дикий, со спокойным сердцем не знающем и тени тревоги, решал проблемы погрузки и разгрузки почты, а Басик сидел у него на руках, обозревая знакомый ему мир с нового тёплого места. Снующие по пирсу, как муравьи линерианские грузчики, в жёлтых термокомбинезонах знали свою работу, не допуская и малейшего просчёта, или остановки для перекура. За замеченную трёхсекундную задержку в такелажном деле, могло следовать увольнение и штраф в размере месячного жалованья. На такой каторжной работе здоровья молодого линерианца хватало на год. Затем, на пирс принимали другого. Машины с лёгкостью могли заменить труд человека, но всему виной стандарты, по которым изготавливались переходные шлюзы фирмами. У каждого корабля они были свои. Вот и обливались потом линерианские грузчики, безропотно загружая и выгружая многоценные грузы. В такой спешке не обходилось и без травм. Линерианская Объединённая Компания, владеющая лунной станцией, признавая ценность каждого работника, ничего не делала для безопасности проводимых работ. Ей проще было взять нового грузчика, чем оплатить услуги технического инженера по безопасности. Уже к исходу третьего сорокачасового дня, все работы на почтовой станции были успешно завершены, и командор Дикий стал готовиться к выходу на промежуточный маршрут, лежащий к созвездию Лебедя, где на орбите землеподобной планеты был развёрнут грузовой кластер. Контейнеры с почтовым грузом были рассредоточены по доброй сотне секторов, каждый из которых мог бы вместить в себя с лёгкостью по двухэтажному загородному особняку. Так что «Кассия», фактически, несла в себе средней величины городок. Доступ к этим секторам был надёжно перекрыть электромеханическими запорами. Командор Дикий, отведя почтовый корабль от лунного пирса на установленную регламентом навигации дистанцию, предупредил в эфире остальные корабли о начале длинного прыжка своего Буцефала. Ответом ему была смена красного на зелёный цвет кораблей на ленточном мониторе. Капитанское сердце билось ровно, разгоняя модифицированную кровь по сильному телу, погружённому в жидкое кресло. Перед самым разгоном до максимальной скорости освещение погасло во всём корабле. И тут командор вспомнил о своём питомце. В пилотской рубке его не было. «Всё. Пропал малыш…» – только и успел подумать командор Дикий перед тем, как его всего накрыла тьма, где не было снов и видений.
4
Просчитанный до миллионных долей астрономической единицы путь был долгий по времени, даже для некогда скоростной «Кассии, первой в своём классе почтово-багажных кораблей. Возвращение командора в сознание было мучительно медленным, точно свинцовая плита, охватившая его тело с каждой минутой, теряла неподъёмную массу. В рубке было светло. Мягкий свет разливался повсюду, и серые тени от немногих предметов жались в самые узкие и едва различимые щели воздушного коллектора. Но второе, что увидел мутным взглядом командор было некое серое пятно, заслонившее почти полностью ленточный монитор. «Вот и накрылся мой старичок…» – первое, что подумалось командору. Когда же взгляд его прояснился, то командору стало понятно, что это вовсе не монитор, названный «старичком» «накрылся», а лежит на нём, как в дорогой амильской чаше – во всей своей красе линерианский кот с пышными длинными «командорскими» усами. – Видимо, что-то я пропустил за эту свою медвежью спячку, – сказал сонно командор, сделав попытку улыбнуться уголками губ и глаз. Он всё ещё опасался пошевелиться, не желая остро почувствовать то, как его тело, будто рассыпанное силой ускорения на атомы начинало под действием центростремительной силы вновь собираться в молекулы. Кот потянулся во всю свою метровую длину и издал ясный звук: – Шау! – И тебе – шау! – ответил командор. Его кресло снова вернулось в исходное положение. Кот поднял лапу, и командор поднял руку, показывая питомцу, что надо переменить место лежания. Животное подчинилось, с места пружинисто прыгнув на десять футов к панорамному иллюминатору. – Да, Басик, с таким успехом, ты и меня догонишь в росте. Интересно, как ты так сумел вымахать? Чем питался? Что пил? Кот не ответил. Он старательно вылизывал шерсть на передних лапах, давая понять, что он сам по себе. И тут командор вспомнил о своём нежно любимом садике, где он выращивал растения и плодовые кустарники, создав им идеальные условия для питания и роста. Были там и мясистая линерианская груша, вполне подходящая для питания кошек. – Повезло тебе, друг, – громко сказал командор, – а мне вот, кажется, не очень. Жалкий вид линерианской груши на обзорном мониторе, ясно давал понять, что ей пришлось пострадать в общении с мурчащим земляком. Тонкий ивовый ствол полукустарника не был рассчитан на то, чтобы об него кто-то стал бы точить когти. Командор перевёл взгляд на координатную сетку, желая знать текущее положение «Кассии», когда боковым зрением увидел слева от себя неподвижный силуэт на палубе. – Басик, ты что сюда притащил? – спросил командор и осёкся. 5
Его обычно спокойное сердце затрепетало. На плиточном настиле лежало нечто, что никогда не принадлежало кораблю. От него остались голубые ошмётки и фиолетовые куски плоти. – Шао! – раздалось со стороны иллюминатора. – И я вижу, что шао. И откуда взялось оно здесь?.. Басик, сдаётся мне, что это подарок твоего прежнего хозяина. То-то я тогда подумал, отчего у него такая щедрость? Когда решил подарить бесполезный ошейник. Пришёл сюда и подкинул эту тварь в расчёте на то, что она меня схарчит. Не получилось. Ладно. Следующий ход за мной. Есть у меня койкакие связи на той луне. Переведём мы его из смотрителей в грузчики. Спустя час, командор Дикий сидел на корабельной кухне и завтракал свежесваренным супом из морских креветок, рассказывая коту о том, что ему пришлось повидать за сорок пять лет мотания по галактике. А Басик, точно понимая сказанное, отвечал ему своим глубокомысленным мурчанием, безотрывно лакая розовое порошковое молоко. 28.11. – 03.12.2018 г.
6