Родословная by = Z =

СЕМЕЙНЫЙ ЛЕТОПИСЕЦ Эпиграф: «Всему начало – отчий дом». У каждого человека есть свой дом. Слова «отчий дом», «семья» входят в наше подсознание с первых дней жизни. Семья – это великий дар, данный человеку. Когда — то Лев Николаевич Толстой сказал: «Счастлив тот, кто счастлив у себя дома». Каждому из нас нужно такое место, где не надо претворяться, лицемерить, где тебя не обманут и не обидят, где тебе спокойно, хорошо и уютно. Таким местом для нас является наш дом, наша семья. Народная мудрость гласит: «Друзей мы выбираем, родственники же нам достаются». Семья веками почиталась как большая ценность, особенно когда человек нуждался в большом коллективе для того, чтобы элементарно выжить в трудных условиях борьбы за существование. В нашем современном обществе большие семьи становятся редкостью, а родственники подчас едва бывают знакомы. Сегодня даже пожилые люди не сразу смогут объяснить, кто такой деверь, золовка, шурин, свояченица. Слова кажутся архаичными, устаревшими. Вероятно, так происходит потому, что связи семейные становятся менее прочными, сосредотачиваются в рамках семьи, где присутствуют только родителя и дети. Дедушки и бабушки живут отдельно от внуков. Такая разрозненность порождает отчужденность. Семья в современном обществе становится особой малой группой. Во-первых, это родственный союз, в основе которого лежит эмоциональное чувство — любовь (сначала супружеская, затем родительская, сыновняя или дочерняя). Семья может помочь самым незащищенным людям общества: старикам и детям. Недаром говорят, что гуманизм общества определяется положением в нем слабых – детей и пожилых людей. Есть мудрое выражение: «Где одному не справиться, там род поддержит». Наш род — не так ли расшифровывается это огромное, надежное, мужественное слово — НАРОД! НАРОД — РОДИНА — ОТЕЧЕСТВО… Все это семейные понятия, излучающие свет и тепло, порождающие чувство опоры и надежды.

О том, как жили наши предки Обязан каждый знать. Свои родные корни и истоки Должны мы помнить и не забывать. Кем был твой прадед на Руси? Свою фамилию спроси. Звучат как музыка, как стих, Фамилии простые… Вглядись, и ты увидишь в них Историю России. В фамилиях различных лиц, Порою нам знакомых, Звучат названья рыб и птиц, Зверей и насекомых: Лисичкин, Раков, Индюков, Селедкин, Мышкин, Телкин, Мокрицын, Волков, Мотыльков, Бобров и Перепелкин. Храни огонь родного очага и не позарься на костры чужие, Таким законом наши предки жили и завещали нам через века. Как звали вашего прапрадедушку, прапрабабушку? Что это были за люди? На Руси раньше быть человеком без роду, без племени считалось дурным тоном. К людям без «корней» относились с недоверием, их сторонились, с ними старались не родниться. Потому что понимали: история жизни прабабушки, прадедушки расскажет о роде больше, чем его самый близкий друг. Чтобы жизнь повторилась сначала, Загляните в семейный альбом. В древнейшие времена знание своей родословной было частью традиций народа, в основном потому, что от этого зависела передача имущества и в целом власти. Знание истории семьи закрепляло социальный статус человека, помогало доказать право на владение землей или другим недвижимым имуществом. Наука ГЕНЕАЛОГИЯ занимается происхождением родственных связей семей. Где бы ни были мы, но по-прежнему Неизменно уверены в том, Что нас встретит с любовью и нежностью Наша пристань – родительский дом. Родительский дом – начало начал, Ты в жизни моей надежный причал.

Родительский дом, пускай много лет Горит в твоих окнах добрый свет! И пускай наше детство не кончится, Хоть мы взрослыми стали людьми, Потому что родителям хочется, Чтобы мы оставались детьми. Если вдруг мы с тобою когда – нибудь Позабудем родительский дом, То не стоит искать оправдания – Оправдания мы не найдем. Поклонись до земли своей матери, И отцу до земли поклонись. Мы пред ними в долгу неоплаченном, Помни свято об этом всю жизнь.

Пословицы о семье -

Семья без детей, что цветок без запаха. В семье разлад, так и дому не рад. Не нужен клад, когда в семье лад. Согласную семью и горе не берет. Семья вместе, так и душа на месте. Семейный котел гуще кипит.

От авторов Эта книга – документальные рассказы, которые вспомнили, записали две сестры — Наталия и Галина Фаламеевы. Они основаны на биографическом материале, охватывают почти 100 – летний период истории рода. За этот ХХ век в стране произошли бурные исторические события, свидетелями которых были все главные герои. На примере одной семьи мы хотели показать, как и почему поступали участники рассказов в тех или иных конкретных обстоятельствах, которые формировали мировоззрение и характеры молодых людей того времени. Упоминаемые имена и фамилии в книге подлинные. Авторы выражают благодарность редакторскому и издательскому коллективам, принявшим участие в рождении книги. Наталия Александровна Фаламеева – Шулика Галина Александровна Фаламеева -Нигматуллина

ЖИЗНЬ НАШИХ ПРЕДКОВ РОДОСЛОВНАЯ КУЗНЕЦОВЫХ Кузнецов Павел Федорович – 1877 – 1951 годы жизни. Родился в Ставропольском крае Левакумского района село Урожайное. Жена — Прасковья. Дети – сын Петр, дочь (имя неизвнестно). Ставропольский край располагался в степи, только в станицах и в деревнях росли деревья, кустарники была вода. По селу «Урожайное» протекала речка Кума, поэтому здесь был настоящий оазис в степи. По воспоминаниям Павла Федоровича, родители занимались сельским хозяйством. Дети в семье образование не получили, но тяга к книге была, и поэтому он сам учил буквы, учился читать по слогам; научился только расписываться за себя. Павел Федорович служил в армии и был пушкарем, метко стрелял. Принял участие в войне с турками, вспоминал позже: «Идет дождь, турки наседают, спичек нет, а пушку зажечь надо. Выходили из положения: 3-4 человека поджигают вату или бумагу, зажигают и пушка стреляла». Павел Федорович получил специальность бондаря (бондарь) изготавливал столы, стулья, бочки. Бочки изготавливал 500 — литровые для винного завода. С женою Прасковьей жили зажиточно: имели свои земли в деревне, были лошади, даже для работы на земле нанимал батраков из местных крестьян для весенних и осенних работ. Построил крепкий большой двухэтажный дом. На первом этаже располагалась скотина: свиньи, корова, лошади, козы; на втором этаже жила семья. Во дворе были вкопаны 2 столба, к ним были креплены цепями 2 лодки (одна для скотины, другая для членов семьи). Дело все в том, что речка Кума весною часто разливалась, выходила из своего русла, и поэтому эти лодки являлись первой помощью при спасении. Дома хозяева строили по ровной линии, изгородей, загородок никаких не было. Поэтому дороги были прямые и широкие, так легче было дорогу из ошкуренных деревьев выкладывать.

На работу Павел Федорович нанимал местных батраков — односельчан. Он просил жену Прасковью накрывать во дворе за большим столом и говорил: «Накорми рабочих». Во дворе подавали на стол скромную еду: вареную картошку, квашеную капусту, соленые огурцы бочковые. Прасковья варила во дворе огромные казаны еды. Хозяин любил ходить вдоль будущих работников, заложив руки за спину, наблюдал, кто как ест, подбадривал их, рассказывал о предстоящей работе. После еды брал на работу не всех, некоторых отправлял домой – ели плохо, вяло, слишком низко нагибались над тарелкой. Жили весело, часто ходили в гости к соседям, друзьям. Пили много самогонки, ели много жареного. Павел Федорович очень любил работать по дереву, на первом этаже дома под навесом у него была столярная мастерская. Он сам почти всю мебель в доме сделал своими руками: сундуки с коваными уголками, шкаф для посуды, кровати с кривыми ножками, узорчатые ставни на окна. У Павла Федоровича с Прасковьей было 2 детей: сын Петр и дочь (имя неизвестно со слов Кузнецовой Любови Петровны, дочери Петра), она умерла в младенчестве когда семью раскулачили и они пошли пешком из Ставрополья в Узбекистан. Страна пережила сложный 1917 год, шла гражданская война. Правительство Ленина было в поиске выхода из экономической разрухи: продразверстка, продналог. В 1919 — 1920годы в Ставрополье большевики начали проводить раскулачивание. Двор Павла Федоровича давно привлекал внимание комитета бедноты: несколько лошадей, бараны, свиньи, волы, коровы, куры, другая птица. Батраков, нанимающихся на работу, кормили по 3 раза в день, овсом кормили лошадей. Павел Федорович вспоминал: «Я был трудяга и зажиточным крестьянином. Не пьянствовал, не проматывал имущество и деньги. Даже батраком работал мой родной брат — Федор ». В 1919 году наша семья получила предписание на высылку в г. Ташкент, рассказывает Кузнецова Любовь Петровна. Собрались за 48 часов: можно было взять вещи и детей. Ни лошадей, ни коров, ни волов брать было нельзя, всю скотину отвели на колхозное подворье. Колхоз начал создаваться из экспроприированного имущества зажиточных крестьян или кулаков. По дороге умерла маленькая дочка, семья остановилась и дед сделал первую бричку. Чтобы она двигалась — купил у цыган 2-х лошадей. На бричку посадили женщин, детей и двинулись дальше в путь. Примеру деда последовали мужчины других семей. В общей сложности все раскулаченные шли к месту предписания более 3-х месяцев.

В Среднечирчикский район Кызыл Навайский сельсовет село Ореховка приехали огромным обозом. Село Ореховка придумали сами переселенцы — в этих краях находились ореховые рощи. Приехали поздней осенью, но в этих краях теплый климат. И все равно необходимо думать о зимовке. Павел Федорович дал команду: строить барак и простынями разделить территории каждой семьи. Так прожили первую зиму 1920г. семьи Кузнецовых, Коровиных, Стуликовых, Кочергиных, Семеновых. Мужчины делали топоры, пилы, ходили на охоту, ловили рыбу (варили, коптили, сушили). Выловленную вместе рыбу складывали, а затем, одинаково разделив на кучи, отдавали в семьи. Весной решили вырубить часть орешника, чтобы строиться. Семьи забивали колья для своих подворий где хотели. Общий барак достался Павлу Федоровичу, и он в нем развел домашнее хозяйство: кур, птицу, кроликов, свиней. Он был хорошим организатором, адвокатом, строителем, плотником. В спорных вопросах помогал разобраться соседям, находил правильное решение, многие приходили за советом или просто поговорить. Всех умел выслушать, никогда не торопился с решением вопроса. В Средней Азии устанавливается постепенно советская власть и в Ореховке формируется колхоз. Первым ее председателем был Павел Федорович Кузнецов. Он распорядился строить коровник, свинарник, конюшню. Начали строить коллективно дома для тех, у кого была большая семья, например, у Коровиных было 10 детей и только 1 мальчик. Председателем дед был 1 или 2 года — отказался. Люди не выполняли распоряжений, не выполняли свои обязанности, женщины не вовремя начинали доить коров — это все приводило к срывам планов, которые устанавливала новая власть. После отказа деда от председательства, в Ореховку прислали нового председателя из района. Даже в новых условиях жизни Павел Федорович не терял чувство юмора, присущее ему с детства, любил повеселиться, пошутить над нерадивыми и ленивыми, с большим удовольствием ездил на рынок на бричке — сам ее изготовил. На рынок для продажи возили с женою капусту, картошку, лук, тыкву. На своем участке начал выращивать хлопок – узнал у местного населения как его сеять и ухаживать за ним и начал получать ежегодно хороший урожай. Павел Федорович узнал, что хлопок можно выгодно продать на Украине в Полтаве, сагитировал мужиков, собрали целый обоз из бричек и тронулись в путь. Бричек с хлопком было много. Павел Федорович взял в подмогу сына – Петра.

Поездка была удачной: ехали долго, увидели много, продали хлопок выгодно. На рынке в Полтаве Петр увидел красивую дивчину и влюбился. Сын говорит отцу: «Домой не поеду, если не сосватаешь дивчину!». Собрались мужики, прихватили бутылки с самогоном, пошли сватать в дом невесты. Но вот оказия – жених не знает — как зовут девушку. Пришли сваты в дом Хоменко и какую невесту сватать не знают — в доме много дочерей. Отец многодетного семейства не растерялся и позвал дочерей на смотрины: Миланью, Матрену, Анну (Ганну), Татьяну. И только в третьей девушке Петр увидел свою возлюбленную – Анну (Ганну). Домочадцы собрали узелки Анны и довольный жених увез невесту на бричке в далекий Узбекистан Среднечирчикский район село Ореховка. Целую неделю играли свадьбу единственного сына Петра. Павел Федорович построил для молодоженов новый крепкий дом. Двор был большой, своя конюшня, домашний скот, в саду росло 75 плодовых деревьев, жили не бедно. В селе Урожайное жил брат Федор со своей семьей, из всех детей Любовь Петровна Кузнецова помнит только их дочь Дусю, об остальных детях мы не узнали. В семье Петра и Анны Кузнецовых рождались дети: Константин, Николай, Ольга, Надежда, Любовь, Павел, Зина, Галина. Все дети Кузнецовых родились в Ореховке, там же пошли в школу.

Жили с соседями дружно, поэтому в школу на занятия из Ореховки в Той-тепу (Той — тюбу, той – с узбекского языка означает свадьба) возили поочередно на бричке то семья Новичихиных, то Стуликовых, то Кочергиных, то Любинских(отец работал мясником), то Кузнецовы. В Той — тепе учебники покупали в магазине, чернила носили в специально сшитой сумочке, чернильница называлась «непроливайка» (чернильница устроена так, что если ее перевернуть с чернилами, то жидкость не выливалась). Утром учеников на бричке отвозили в школу и извозчик ждал всех учеников из школы, отвозил их домой. Напротив нашего дома, вспоминает Любовь Петровна, стоял огромный тополь, ей было 4-5 лет, она забиралась на него и кричала: «Едут, едут». Ехали на бричке через камыши, которые стояли высокой стеной, часто дорога была размыта. В камышах водились волки, шакалы. Чтобы уберечься от их нападения на людей и лошадей, делали пакли из скрученной соломы, зажигали их, часто кричали, чтобы шумом отпугнуть животных. Петр Павлович работал в кузнеце, дополнительно дома под навесом тоже была им оборудована кузнеца, где хозяин постоянно выполнял сложные заказы. Любил лошадей, купил четырех жеребцов, ухаживал за ними, приобщал к уходу за животными и сыновей. Анна нигде не работала, так как занималась детьми и домашними заботами. Бесплатно в колхоз отдали двух лошадей, корову, баранов. В Ореховке были большие свои огороды, выращивали для себя и на продажу картошку, подсолнух, кукурузу, лук, морковь, кормовую свеклу, сахарную свеклу. Все это требовало рабочих рук и забот.

В 1938 году Павел Федорович в Ставрополе купил дом для большой семьи. Весной 1939 года Петр с Анной и семью детьми отправились в Ставрополь на поезде. Анне место не понравилось: речка Кума весной разливалась, поселение казалось ей чужим, она настаивала на возврате в Той-тепу. В 1940 году семья вернулась, остановились у друзей – Сидоркиных. Дети сразу же пошли в школу, стали постепенно обживаться. Петр Павлович и Анна купили дом в райцентре Среднечирчикского района. Но ни названия улицы , ни номера у дома не было. На местной свалке дети нашли табличку «С талин», так появилась улица Сталина, где мы жили и сами придумали номер дома. Райцентр расстраивался: рядом с нашим домом построили летний клуб, с другой стороны был базар. В 1949 году похоронили в Той-тюбе дедушку. Прасковья умерла от воспаления легких. Павел Федорович, оставшись один, уехал к старшему внуку – Николаю, в город Ангрен. В 1951 году в городе его сшибла машина, были поломаны ребра, получил сильные ушибы. Павел Федорович пролежал 7 дней, не смог оправиться от травм и умер. Любовь Петровна в 9 лет пошла в школу. Волосы укоротили и даже постригли налысо. В школе позади нее сидел мальчишка и постоянно щелкал ее по лысой голове. Мама взяла букварь и ударила три раза его по голове. Учитель Степан Сафронович (мама помнит в 84 года как звали первого учителя) стал ее стыдить, но я и с ним поругалась, вспоминает мама. Подругами в младших классах у мамы были Нина Новичихина и Нина Балабаева. В 3-4 классе Люба заболела брюшным тифом. Высокая температура держалась долго, есть ничего не хотела и

не могла, пила только воду и натирали больную внутренным салом. Когда ребенок лежал в больнице и болезнь не отступала, а подружки — девочки умерли от брюшного тифа, то дома для Любы приготовили гроб. Но молодой организм смог справиться с болезнью. В 6-7 классах мама подружилась с другими девочками — Ниной Вервекиной, Машей (Маня) Стуликовой. Классы были большие, многонациональные — корейцы, узбеки, казахи, русских было 6 человек — 2 мальчика и 4 девочки. Война… Самые тяжелые годы. Старший брат — Николай был на передовой. Попал в плен, находился в концентрационном лагере. Вернувшись после войны домой, рассказывал как выжил в тех ужасных условиях. Вспоминал тяжелый случай – весил он всего 45 килограмм, жрать хотелось все время. Заболел диарей (понос), на кухне работал русский повар. Видя тяжелое положение Николая, он два раза приносил ему в барак яблоко. Это спасло больного. Один раз в месяц военнопленных водили купаться в баню. Немцы любили издеваться над людьми: выдавали по половине куска мыла и обдавали раздетых людей сначала кипятком, потом поливали их холодной водой, а затем заставляли мылиться и мыться под холодной водой пока не закончится кусок мыла. Учиться в школе было не сложно, программу учителя старались давать детям доступно. Учебники были старые, и их очень берегли и хранили. Тетрадей не было, их делали из газет и школьники выполняли письменные работы в таких «тетрадях» писав между печатными строчками.

Надежда Петровна Кузнецова училась отлично, закончила 10 — летку, потом работала в военкомате. Окончила Ташкентский Государственный педагогический институт имени Низами исторический факультет. Работала учителем истории в средней школе № 13 города Чирчика Ташкентской области. Ольга Петровна Кузнецова работала долгие годы в дошкольном учреждении.

Любовь Петровна в 1948 году закончила 7-летку и начала работать в райшелке лаборанткой. Работа заключалась в том, что нужно было принимать коконы шелкопряда на вес, определять их сортность(1 сорт, 2 сорт — кокон почернел, 3 сорт — уже складывается бабочка) . Мама работала с подружкой Ниной Сафоновой и заработная плата составляла 40-45 рублей в месяц. Девушки проработали весну – лето 1949 года. В июле Люба получила большую заработную плату – 60-70 рублей (большие деньги для нее) и сбежала из дома. Никого не было дома, Люба быстро взяла чашку, ложку, подушку, одеяло, вещи, даже не написала прощальной записки и уехала в Ташкент к родственникам. Родители спохватились на второй день, когда дочь пропала, заявили в милицию. Сотрудник милиции порекомендовал Анне (Ганне) подождать дочь, может быть в город уехала? Анна поехала в Ташкент, а дочь уже экзамены в политехникум связи сдает.

Дальнейшая жизнь Любы Вначале Люба хотела поступать в педагогический техникум, очень хотела быть учительницей начальных классов. Но в этом техникуме не было общежития, а Любе надо было думать о проживании. Принимали еще документы в политехникум связи, и общежитие тут было. Сдала документы и когда приехала мама, Люба уже сдала математику на 4. Остальные экзамены тоже успешно сдала: русский язык (письменно) –4, история – 3. Любу приняли в политехникум связи в группу ЭП-1 (экономическое отделение), годы учебы – 1949 — 1952г. Поселилась в общежитии. Дома сказали: помогать не будем, денег нет, сама выживай. Люба унывать не стала. Училась 3 года и все годы обучения фотография студентки Кузнецовой Любови висела на Доске Почета, как Ударница труда. В сентябре студентов сняли с занятий и отправили собирать хлопок в Голодной степи Баяут-1, 2. На первом курсе в Баяут из Сырдарьи везли студентов на дрезине (открытая площадка). Суматоха была страшная и наша Люба при погрузке потеряла свой узелок с вещами (ложку, чашку, простыню, носки). Расстроилась ужасно – ведь это все что было у нее для работы в поле. Хорошо, что рядом оказалась надежная подруга – ночью девушки покрывались одним одеялом, чашку для еды просила после того, как поест подруга. Хлопок собирали в большие мешки (два на два) ими по ночам закрывала ноги, куталась в него. Через неделю работы привезли деньги – расчет за собранный хлопок. Люба была в восторге от заработанных денег! Она тут же купила чашку, ложку, байковое одеяло, телогрейку, штаны, носки. «И тут я зажила !», — вспоминала позже Люба. Каждый день работала от зари до зари как вол. С третьей зарплаты купи-

ла теплый платок — готовилась к зиме. Люба всегда думала о доме, о родителях, о братьях и сестрах. Заработав денег, перед отьездом, купила 10 кг. сахара, 10 кусков мыла хозяйственного; сумки были тяжелые. Первый год выезда на хлопок – это было тяжелое испытание для Любы. Все приехали в Сырдарью, народу много – все студенты возвращаются в Ташкент. Три девушки и Люба отстали от всех: бегают, плачут, они не слышали, как все уехали, не объявили, никто ничего не сказал, что уезжаем. Подбежали к машине груженной хлопком, попросили их взять. Шофер сказал – заберетесь, залезайте — пытайтесь сами. Мы схватили свои вещи, лезли, царапались, кричали. Ехали в декабре как сосиски, замерзли. Шофер понимал, что он нарушает правила перевозки людей, поэтому за полкилометра до города он остановил машину и высадил девушек. Заплатили они за проезд по 1 рублю, поблагодарили и пошли к железнодорожной станции. И здесь тоже неудача – в Ташкент отправлялся последний поезд. Все четверо зацепились за последний вагон, сидели на ступеньках, узлы положили между ногами. Когда проезжали по железнодорожному мосту через Сырдарью, думала, что свалюсь прямо в воду вместе со своими узлами. Проехали на ступеньках одну остановку (казалось, что остановки никогда не будет), сажа на лицах, пальцы на руках не разгибаются, трясемся от холода. Кондукторша увидела нас, накричала на людей в тамбуре, в вагоне, растолкала многих, заставив подвинуться и мы зашли в вагон! Приехали в Ташкент, добралась до тети Милаши. Оставила гостинцев – 5 кг сахара, 2 куска хозяйственного мыла, а остальное — повезла домой. Студентам дали 3 дня отдыха. Голова кишела вшами, хотелось побыстрее помыться в бане и намазать волосы керосином. Все три дня занималась волосами — мыла керосином, прижигала спиртом, уксусом. В дирекции политехникума связи узнали, как возвращались некоторые студенты с хлопка, было комсомольское собрание. В последующие годы такой организации перевозки людей больше не повторялись. Интересная история, которую помнила Люба долгие годы. В техникуме учились ребята разных национальностей. Кореец Максим (фамилия стерлась в памяти), любил кореянку Зину. Она испытывала его нервы и кошелек: «Купи всем билеты в кино – 10 штук, тогда поеду с тобой». Он два раза всех девушек из общежития водил в театр имени Навои, сидели на галерке. Максим купил один бинокль на 10 человек, но мы все равно были очень довольны! На третьем курсе Зина вышла замуж за Максима.

Летом 1952 года окончила техникум связи, по специальности УСНЗ – зам. начальника узла связи. После окончания техникума получила назначение в Таджикское управление узла связи в город Сталинабад (г.Душенбе). Назначению была рада потому, что в Душанбе жила семья дяди Саши Хоменко, это родной брат мамы Анны (Ганны) Кузнецовой. У них и прожила 2 года 1952 – 1954гг. Работала на Главпочтамте. Выдали форму работникам узла связи: летняя — белая рубашка, синяя юбка и такого же цвета берет; зимняя форма – синяя рубашка и юбка синяя. Министром связи Таджикистана был однофамилец – Хоменко. На Первомайской демонстрации узел связи вышел в летней форме и беретах, Хоменко очень понравилось движение колонны связистов. Идущие работники выкрикивали лозунги : «Зиндабот биринчи май» — это звучало по — таджикски; «Яшасин биринчи май» — так звучал праздничный лозунг на узбекском языке. В 1954 году вернулась домой в Троицкое города Чирчика. Родители к этому году уже переехали из Тойтюбы в Троицкое (продали дом за 500 рублей, а купили за 800 рублей). Дом небольшой: 2 комнаты, общая терраса, и главное – здесь была вода в арыке. В доме Той-тюбы не было рядом воды, приходилось каждый день по 40 ведер приносить для полива цветов, помидоров, огурцов. Старшие сестры – Оля, Надя — отвечали за чистую посуду, варили еду, смотрели за печкой. Мама Аня пекла лепешки в тандыре у соседки по 20 – 25 штук

каждый день. Оля и Надя готовили тесто, разжигали печку гузупаей (голый ствол сухого хлопчатника). На руку одевали большую рукавицу и ею прилепляли лепешку к стенкам горячего тандыра и снимали так же. Люба и Павел (младшие) хватали одну горячую лепешку и мчались к столу, а там стояло свежее молоко – вот и ужин. Старший сын — Константин Петрович Кузнецов женился на украинке Екатерине и остался жить в городе Сумы. Воспитал дочь Ирину, растут 2 внуков.

Троицк Село Троицкое относилось к Орджоникидзевскому району Ташкентской области. Район большой, располагался между городом Ташкентом и городом Чирчиком. В связи с тем, что семья переехала в Троицк, Люба получила новое назначение – в Кибрайский узел связи.

Жили на новом месте бедно: домашних животных здесь завести не могли – условия приближенные к городским не позволяли завести корову, лошадей, гусей или кур. Пришлось распрощаться даже с самоваром – денег на продукты не было, а привезли его со Ставрополя. На базаре, где всегда покупали продукты, у мамы Анны и Оли, которые поехали за товарами, украли деньги. Так до дома, до Троицка из Чирчика, шли пешком. Очень хотелось Любе уже устроить и свою собственную жизнь. Здесь, в Кибрайском узле связи повстречала свою любовь – Фала(о)меева Александра Аркадьевича, монтера этого же узла связи. Группа монтеров состояла из молодых, сильных, веселых мужчин: их было 5 человек, четверо русских и один узбек – Абдулла (учили национальные кадры). Они, работая монтерами, прокладывали связь в колхозы, селения, учреждения. Ставили столбы, выкапывая ямы вручную, лебедкой поднимали тяжеленные «трехноги» для кабеля, единственный транспорт — грузовая машина, которую давали ребятам по 2 часа в день. Остальной маршрут по всему району они преодолевали на собственных велосипедах. В этой группе монтеров Александр подружился с Васей Прудеевым, а его жена – Анна так же работала в Кибрайском узле связи. Прудеевы и Фаламеевы подружились. Но Прудеевы были немного старше Фаламеевых и смогли получить участок земли в Кибрае для строительства собственного дома, вначале своей супружеской жизни они жили при почте на складе.

Александр Фаламеев жил с 1949 – 1952 года на Ботанике (ВИР – Всесоюзный институт растениеводства) вместе с мамой (Марией Доминиковной и братом Володей) в бараке – это бывшие свинарники и конюшни сбежавшего русского помещика. Родители начали встречаться в мае 1955 года, а в октябре этого же года поженились. Люба оставила свою девичью фамилию – Кузнецова. Переехала на Ботанику, в дом мужа. К этому времени сестра Александра – Тамара Александровна Фаламеева вышла замуж за Мещерякова Вила (Вил — сокращенное имя Владимир Ильич Ленин) и жила в Чирчике. Любу приписали в эту квартирку с двумя комнатками: в одной комнате жила бабушка Маня с сыном Володей, в другой комнате – молодожены. На работу в Кибрай (10км) ездили на единственном велосипеде – по дороге на нем, а если было поле – шли пешком, жалели транспорт. В сумке через плечо у Любы была подушечка «положу на сиденье велосипеда, трясет на кочках, но главное мы – едем». У брата Володи был мотоцикл, он работал бухгалтером на ВИРе. Володя часто болел, у него была больная нога (правая нога была короче левой), поэтому он хромал. Работали 6 дней в неделю, воскресенье – выходной, «пили, гуляли». В августе 1956 года у Фаламеевых родилась старшая дочь Наташа. Продолжали жить все вместе. Пьянки и гулянки продолжались даже после рождения дочери, начались скандалы. Мария Доминиковна Фаламеева работала нянечкой, воспитательницей в детском саду поселка Ботаника. Фото 14 Ей выделили отдельную комнатку (9 метров) в коммунальной квартире в другом бараке. Соседкой бабушки была тетя Маруся Балашова, не замужем, без детей, но комната ее была – 17 метров. В каждой комнате была своя печка, в коридоре стояли двухкомфорочные газовые плиты для каждой хозяйки, шкаф с газовымы баллонами стоял на улице. Был общий дворик,

где у бабушки росли цветы, а у тети Маруси росла огромная желтая черешня (мы, дети, всегда хотели сорвать ягоды, но бабушка нас за эти намерения ругала). Еще у женщин через небольшую дорожку был садик – у бабушки и тети Маруси там рос виноград, был погреб и стояли кладовки. Соседями у бабушки были – справа Маракуевы (у них было 2 дочери — Ирина и ?) , слева — семья Нестеровых (Павел Николаевич, жена Мария, 2 дочери). Павел Николаевич был агрономом, работал в саду Ботаники — ВИРе, селекционировал черешню, персики, вишню. Семья Фаламеевых – Кузнецовых тоже получила отдельное жилье, так как Люба стала работать на почте ВИРа. Дочь Наташа с 2-х месяцев была отдана в ясли (срок по уходу за ребенком составлял 56 дней в то время). Хорошо, что в этих яслях заведующей работала Гуро Лидия Доминиковна, а нянечкой, воспитательницей была Мария Доминикована Фаламеева (это родные сестры). Люба три

раза в день прибегала в ясли кормить грудью малолетнюю дочь, кормила до 8 месяцев. Жили тоже в бараке — 2 комнатки и кухня. Через дорогу был садик – в нем выращивали овощи, даже завели вначале свинью, потом кур. Соседями по бараку была семья Труновых, позже они переехали в поселок Улугбек. Здесь родилась вторая дочь – Галина (13 июня 1959 года), она тоже с 2-х месяцев была отдана в ясли. В ноябре 1963 года у Фаламеевых родился долгожданный сын – Виктор. Семья большая, а жилье маленькое, это понимали родители. В 1964 году проходило собрание в узле связи и Калединский, его начальник объявил – рядом с Ботаникой в поселке СоюзНИХИ (Институт хлопководства) открывается новое отделение связи. Кто пойдет начальником узла связи в это отделение, может получить отдельную квартиру. На новое место

работы в СоюзНИХИ Люба перешла работать летом 1964 года. Здание Любе понравилось: место людное, спокойное, от дороги — 7-8 метров, здание двухэтажное (внизу был подвал для угля), в нем раньше находился медпункт. Помещение было значительно больше (прихожая и 2 комнаты) по сравнению с отделением связи на Ботанике. Бабушка Маня говорила: дадут комнату на «Балхоне» (балхона – общая коммунальная квартира). Калединский Андрей Антонович предложил Любе пожить с семьей в одной из комнат почты, но родители отказались (и правильно!). Заместитель директора СоюзНИХИ – Лейбович Виктор Маркович, председатель профсоюза – Маннанов Назрулла Маннанович настояли на том, чтобы начальнику узла связи с 3-мя детьми дали отдельное жилье. В это время в СоюзНИХИ шло активное строительство социального жилья: строились отдельные коттеджи на даче, здесь, рядом с институтом, около гаража. Люба просила дать коттедж на даче, но Маннанов Н.М. сказал, что работа начальника узла связи очень ответственная и требует близкого проживания его работника. 16 января 1966 года был самый счастливый день в семье Фаламеевых – они получили ключи от 3-х комнатного коттеджа около гаража. Дети, родители вошли в квартиру и шепот детей: «А здесь есть еще одна комната. А вот еще комната. Есть кухня с печкой. УРА!!!». Семья прожила в этом доме 27 лет. В 1992 году Александр, Люба, Галина с семьей покинули этот дом и уехали в Россию. Наталья с семьей уехала в Россию в 1991 году. Виктор жил в России в Лениградской области с 1983 года. Нашим воспитанием родителям чаще помогали заниматься папины мама и тетушка, так как мы жили совсем рядом — в одних бараках на Ботанике и поблизости, до того когда переехали в 1966 году в соседний поселок института СоюзНИХИ (институт хлопководства). Нашими любимыми и самыми родными были бабушка Маня, бабушка (называли ее мы тетя) Лида – о них наши воспоминания.

ФАЛАМЕЕВА Мария Доминиковна (в девичестве ГУРО) Родилась 14 мая 1904 года Бабушка Маня вспоминала, что девочки в семье рождались редко, чаще мальчики и судьба их была заранее предопределена: все мужчины в их роду служили на флоте, и чаще в военно-морском. Но вот прорыв! Сначала родилась дочь Лидия — в 1901 году, дочь Мария — в 1904 году, дочь Нина –в 1914 году. Лида и Маша были очень разными девочками. Лидия — резвая, непослушная, импульсивная. Мария — тихая, спокойная, уравновешенная, во всем подчинявшаяся родителям и няне. Летом девочек отвозили в деревню, к дедушке и бабушке. Дедушка был смотрителем сельского домика, получил он эту должность по выходу со службы, отвечал за исправное состояние сельского домика и за подготовку его к приему царской семьи и свиты во время охоты. В сельском домике располагались комнаты для отдыха царской семьи, трапезная, туалетные комнаты. Стены в гостиных комнатах были богато украшены картинами, некоторые из них привез в Россию сам царь Петр Великий. Коллекция картин пополнялась, по — видимому, теми картинами, которые закупались в разные периоды членами царской семьи и сановниками, но не вписывающиеся в интерьеры дворцов. Так же в домике хранилась коллекция посуды, которая использовалась во время визита в домик на отдых, охоту. Дедушка закупал часть продуктов у местных сельчан. Вместе с маленькими Лидой и Маней организовывали отдых охотников, готовили завтраки, обеды, ужины. Однажды царь со свитой нагрянули неожиданно, проездом, и девочек, дабы не мешались под ногами, отправили в помещения, располагавшиеся под крышей дома. Там находились огромные бочки с водой, которую использовали в туалетных комнатах. Девочки вели себя совершенно по — разному, оказавшись в новых условиях. Лидия неустанно хихикала над дамами, приводившими себя в порядок после дороги, а Мария все пыталась ее успокоить, боясь, что дамы услышат смех Лиды и дедушка с бабушкой будут наказаны. Еще из своего раннего детства бабашка Маня помнила о том, как они с Лидой пошли в село за молоком. Накануне приезда девочек, бабушка заказала местной портнихе сшить для девочек сельский наряд: рубашечки белые с вышивкой и ярко красные в белый горошек сарафаны. Приехавших погостить внучек бабушка переодела в эти наряды, они были удобнее и практичнее их городских костюмчиков. Утром, после завтрака, обе получили корзиночки для масла, творога и крыночки

для сметаны и молока. Путь был не близкий: надо было выйти из леса, перейти поле и попасть в деревню. В это время на поле пастух пригнал стадо коров. Это стадо было знаменито не только большими удоями, но и тем, что во главе его был какой-то породистый, огромных размеров бык, отличавшийся не только своим иностранным происхождением, но и наровистым характером. Бык заметил ярких девочек, и решив, что они нарушили его пространство, ринулся к ним. Свист и окрики пастуха были тщетными, но подсказали девочкам, что им грозит опасность. Лида схватила Маню за руку и изо всех сил потянула за собой, побежали к деревне. Маня все не хотела бросать свою корзиночку, а Лида кричала на нее: «Бросай немедля, она мешает нам бежать быстрее!». Позже, бабушка Маня вспоминала, что обе от страха так бежали, что и не помнят, как добежав до крайней усадьбы, где жили очень зажиточные крестьяне, они вскарабкались на трехметровые ворота этой усадьбы. Усевшись верхом на воротах, оказавшись в безопасности от бежавшего быка, обнаружили другую проблему: а как же теперь с них слезть?! Бык, взбодренный погоней, внизу фырчал и бился рогами о забор и ворота. Крики пастуха привлекли внимание сельчан и хозяев усадьбы. Собравшийся народ, отогнав в поле быка, долго смеялся над двумя крошечными девочками, гадали, как же они смогли туда забраться. Мужчины принесли большую лестницу, девочек сняли, а дедушке и бабушке еще долго рассказывали про этот курьез, что случился с их внучками. Бабушка Маня вспоминала, что если бы не отважная сестренка Лидия, она бы на эти ворота сама бы никогда не забралась! Обе девочки ходили в гимназию. Учились хорошо, бабушка Маня говорила, я так хорошо знала таблицу умножения, что если бы меня разбудить ночью и ее спросить, то всю расскажу наизусть. Любимыми предметами Мани были богословие и словесность, хорошо давались языки: немецкий, французский, польский (второй родной, так как отец девочек был поляк), финский и родной — русский. Галина Фаламеева, внучка, вспоминает, меня всегда восхищала бабушкина память! Ей было уже за 80 лет, а она помнила очень много стихов из той, ее школьной программы, из ее далекого детства. Очень смешно звучали поучительные фразы на финском языке. Бабушка помнила стихи на французском, немецком языке, любила считать для нас, внуков, на всех языках. Помнила и напевала часто песни, песенки для малышей. Уже в юности, на посиделки, вечерами, к ним приходили молодые люди из села, где жили этнические финны. Семья жила на

два дома: один был в Петербурге, другой двухэтажный коттедж на территории усадьбы графини… (имени никто уже не помнит) в Царском Селе, так как отец был — ГУРО ДОМИНИК АДАМОВИЧ (поляк), находился в услужении у этой графини. Женихов у Марии Доминиковны было достаточно, но времена менялись, сближались люди разных сословий и национальностей. В мужья Мария выбрала одного из тех самых этнических финнов — ФАЛАМЕЕВА АРКАДИЯ МИХАЙЛОВИЧА. Молодой человек был умен, высок и очень красив, прилично воспитан и образован. В 1926 году родился их первенец — наш папа — АЛЕКСАНДР АРКАДЬЕВИЧ, в 1927 году родился младший сын — ВЛАДИМИР АРКАДЬЕВИЧ. в 1930 году родилась красавица дочка — ТАМАРА АРКАДЬЕВНА. К этому времени Аркадий Фаламеев был назначен военным интендантом Ленинградского военного округа (возможна ошибка). Основные складские помещения, подведомственные ему, находились на внутреннем дворе Гостинного двора в городе Пушкин (Царское Село). Бабушка была домохозяйкой, занималась детьми и вела хозяйство. Муж и жена были заядлыми театралами, часто бывали на концертах, доставали билеты на премьерные спектакли различных театров, молодежных студий, но больше всего радовались посещению Александринского театра. Аркадий Михайлович баловал старшего сына — Александра. Уже в 13 лет подросток занялся мотоспортом и в 1940 году стал победителем в соревнованиях по мотокроссу среди юношей. Но тот же 40-й год стал одним самых тяжелых годов. Сначала заболел серьезно Александр, у него диагностировали

ревматизм, особенно сильно болели суставы ног. После курса лечения в больнице, Сашу поместили в один из профильных Выборгских санаториев. В это же время у самого Аркадия Михайловича стала стремительно развиваться гангрена. Началось все с черного пятнышка на ногте большого пальца ноги. Постоянное ношение портянок и щегольских кожаных сапог, привело сначала к точечному нарушению кровообращения, а кончилось тем, что сначала отняли палец ноги, потом стопу, далее — голень. Когда врачи сказали, что надо удалять ногу выше колена, организм был уже сильно ослаблен токсинами, попадавшими в кровь. Во время последующей операции сердце не выдержало… Поздней осенью 1940 года, Аркадия Михайловича не стало. Сашу мама, Мария Доминиковна, решила не расстраивать, учитывая его состояние на тот момент. Но когда он вернулся из санатория и узнал о постигшей их потере, долго не разговаривал с матерью, обвиняя ее в том, что он не смог проститься с отцом. Позже, став взрослым, он часто вспоминал, как идя со школы, заходил к отцу на службу и тот отводил его на склад и обязательно угощал горстью орехов или фундука, угощал сухофруктами, изюмом, черносливом… и то, как отец учил его ездить на своем служебном мотоцикле… как радовался отец успехам сына в освоении техники. Мария Доминиковна осталась одна с тремя детьми. Нужно было искать работу, чтобы прокормить и обуть ребят. Командование предложило ей работу в Пушкинском военкомате. Она хорошо владела машинописью, умела грамотно составить любой документ. В то время не каждый мог похвалиться

такими практическими навыками. На работе Марию приняли радушно и тут же загрузили «по — полной». 1941 год. Уже второй месяц, как шла война. Враг рвался к Ленинграду. Сначала Мария с сестрой Ниной и старшими детьми (Сашей и Тамарой) ездили копать противотанковые рвы в области. Позже к ним присоединилась и бабушка с младшими детишками, за которыми она присматривала: Фаламеевым Володей и Ефимовыми Валей и Гошей (дети Нины). Однажды Марию попросили сойти с машины. Ей с группой товарищей было поручено очень важное дело. В городе Пушкин – каждый дом — памятник истории, не говоря уж о дворцах Екатерининском и Александровском. Демонтаж и полный вывоз сокровищ был невозможен. Специальная группа плотников сколачивала ящики, в которые укладывались уникальные скульптуры дворцово — паркового убранства, эти ящики закапывали в самых разных местах, маскировали и наносили на карту, чтобы позже их можно было найти и выкопать. Больше всего было возни с памятником А.С. Пушкину в скверике возле лицея и церкви (в ней Мария и Аркадий венчались). Как рассказывала позже бабушка Мария, немцы, вошедшие в Пушкин, бесились от безуспешной попытки найти этот бронзовый памятник, а я ходила и смеялась потому, что знала, что он спрятан у них под ногами! Уже была слышна канонада, выстрелы, земля гудела. Мария отправляла архив военкомата в тыл. Жгли документы, не составляющие большой важности. Военком подозвал Марию и сказал: «Беги домой. Через 15 минут будем отправлять в тыл последнюю машину. Вы должны успеть на нее». Бабушка Мария кинулась домой. Там ее ждали мама, Саша, Тома, Володя, сестра Нина и маленькие Валя с Игорьком. Как вспоминала бабушка Мария, все уже было давно собрано: теплые вещи всех в чемоданы, у каждого из ребят был свой рюкзачок с их вещами и любимой игрушкой. Бабушка жила тогда в квартире двухэтажки, что стоят микрорайоном сразу после ограды Екатерининского парка. Поднявшись на второй этаж и дав команду всем быстро одеваться, она почему-то не взяла с туалетного столика старинную шкатулку с семейными украшениями и ценностями, а побежала на кухню и положила в свой рюкзак мясорубку. Выбежали из дома и задними дворами побежали в сторону военкомата, но центральная улица уже была заполнена немцами на мотоциклах. Пробраться к военкомату так и не удалось, отпущенное время ушло. Решили возвращаться обратно домой. Будучи уже дома стали свидетелями зверской расправы : в соседнем доме на первом этаже жила еврейская

семья — бабушка, сын с невесткой и двое детишек — мальчик и девочка. Глава семьи ушел на фронт. Когда к ним в квартиру стали ломиться фашисты, бабушка сказала внукам выпрыгивать в окно в цветы. Их увидел немецкий автоматчик , направил огнемет на детей и сделал выстрел. Дети обнялись и сгорели.

В 1975 году бабушка Маня с внучками Галиной и Ларисой летом были в гостях у тети Нины в г. Пушкине Ленинградской области. Бабушка Маня, вспоминает Галина, отвела нас к дому, где они жили до войны и показала тот самый полисадник. Там, среди цветов, под окнами квартиры, застыла маленькая скульптура: дети присели на корточки в страхе сжимая друг друга в объятиях. Этот самодельный памятник из гипса сделал их отец, вернувшийся после войны. Оккупированный город Пушкин, так же как и Павловск, был подвергнут нещадному ограблению. Начальство грабило дворцы и богатые усадьбы. Младшим чинам отдали на разграбление городские квартиры. Схема у немцев была уже хорошо отработана: перекрывалась улица, из квартир и домов выгонялось местное население и обратно оно уже не допускалось. Оставшиеся без крыши над головой люди, могли лишь наблюдать, как груженые мебелью и всякой житейской утварью машины, телеги вереницей тянулись к пушкинскому вокзалу. Там все это грузилось в вагоны и отправлялось на Запад. Очень скоро дошла очередь и до бабушкиного дома. Знакомые и друзья, чьи дома были разорены раньше, копали землянки вдоль берега реки Колонички. Бабушке с сестрой и матерью ничего не оставалось,

как присоединиться к ним. Навыки строительства окопов были, нужно было лишь теперь научиться хитростям рытья землянки. Зимовать пришлось в том, что своими руками смогли построить. Ходили на заброшенные огороды и в сады, копали картошку, свеклу, морковь, собирали яблоки, ягоду, грибы. Бабушка говорила, что не помнит, как и чем питались: день прошел, живы и то спасибо! За водой ходили не далеко – рядом протекала река Колоничка. Воду набирали в речке, пока она совсем не замерзла. Пришлось ходить за водой в единственное место — к «лебедю», что рядом с Пушкинским лицеем. Туда с ведрами ходил весь город и немцы именно здесь (у водопоя) на столбах вдоль дороги начали вешать людей для устрашения. Кого за что: кто-то нарушил комендантский час, кто-то неудачно сходил в лес за дровами и был обвинен в том, что он – партизан, коммунист. Однажды на глазах десятков горожан, прямо у «лебедя», повесили мужчину средних лет. Бабушка его узнала — этот человек до войны работал в горкоме партии и его сын учился в одном классе с сыном Сашей. На шее повешена была табличка: «коммунист партизан». Снимать повешенных строго запрещалось, вплоть до расстрела. Саша пришел в землянку расстроенным, он видел школьного друга и они вместе долго крутились недалеко от его казненного отца. Было уже темно. Саша тихонько выскользнул из землянки. Уставшая мать, замученная голодом, холодом, сыростью, а главное — стонами болеющего младшего сына – Володи, ухода сына не заметила. Но позже, до самого утра не смогла сомкнуть глаз – готовилась к худшему. Она вспомнила разговор подростков о том, чтобы снять отца со столба и похоронить. Женщина пыталась их отговорить, убедить в том, что это очень опасно для всех нас, но ребята ее не послушали. Ближе к утру Саша пришел довольный домой в землянку. «Мама, мы его сняли и похоронили!», — сказал сын. Днем мать пошла за водой и вернулась со страшной новостью. Немцы, взбешенные нарушением «установленных правил», за снятого сотрудника горкома партии расстреляли 25 человек случайно вырванных из толпы людей «у водопоя». Саша плакал, возмущенные мама, тетя Нина и бабушка не могли тоже успокоиться. Отцу друга ребята ничем уже помочь не могли, а 25 расстрелянных – на совести мальчишек… Заболевшему Володе становилось все хуже и хуже. Атаки ревматизма ужесточались. Знакомая врач, работавшая в немецком госпитале, смогла принести лекарства. Володю к весне выходили, но левая ножка стала усыхать. Дядя Володя, будучи уже взрослым, всю жизнь хромал, ходил в ортопедической

обуви, левая нога так и осталась недоразвитой, усохшей. Ранней весной 1942 года всех, кто жил в землянках вдоль Колонички, начали выгонять из их жилья. Гнали на вокзал. Там всех загоняли в товарные вагоны, получился целый состав. Начали гадать — куда отправят? Так как состав не военный и не имеет стратегического значения, состав часто простаивал на запасных путях или в тупиках. Иногда останавливался среди леса и неделями никуда не двигался. Эшелон охранялся автоматчиками. Пока стояли на станциях, из вагонов никого не выпускали, и нужду приходилось справлять прямо в вагонах. Лучше было, когда стояли в лесу: выпускали по несколько человек. На прогулке старались нарвать веток с почками, кору деревьев, траву. Тут пригодилась бабушкина мясорубка: через нее перемалывали все, что приносили из леса: веточки, траву, кору. Все это разбавляли водой, кипятили и ели. Мясорубка кочевала из вагона в вагон, но всегда возвращалась к хозяйке. Охрана эшелона готовила для себя еду и грязные очистки от картошки, моркови, свеклы, шелуху от лука бросали рядом с каким – нибудь вагоном. С хохотом и улюлюканьем потом наблюдали как голодные люди, отталкивая друг друга, хватали эти очистки и тут же ели. Бабушка говорила, что они даже не пытались добыть эти очистки. Они доставались самым сильным и нахальным. Цель этой поездки и этих издевательств была пока не ясна и только спустя годы, бабушка сказала, что так немцы старались естественным путем избавиться от славян, считая, что они умрут все. Вагоны неделями простаивали и в холод, и в дождь, и под солнцепеком — люди умирали от болезней, голода, холода. Все кожаное из гардероба было съедено. Прошло лето, осень, наступила зима, а мы все ехали. Однажды состав остановился на разбитой станции, и всех стали выгонять на исковерканную платформу. Возле станции уже стояли телеги и возчики. Они подходили к истощенным пассажирам, помогали рассаживаться на телегах, санях. Марию, Нину, бабушку и пятерых ребят никто не брал. Они стали опасаться, что останутся на перроне одни в темноте. В это время подкатили запоздалые сани с мужичком на облучке. Он приехал из дальнего хутора и поэтому опоздал к поезду. Ему и пришлось забирать трех женщин и пятерых ребятишек. Ближе к мужичку, в сено, усадили ребят, к ним присели матери, чтобы придерживать замерзших детей. Последней, на самый край саней, уложили бабушку. Ехали лесом и очень далеко. В пути лошадь почуяла неладное,

зафырчала, забеспокоилась, а потом и вовсе понеслась со страху. Мужик крикнул: «Волки!». Горящие в темноте точки как –будто со всех сторон окружали ехавших. Мужичок сказал: «Держитесь, бабы! Даст Бог конек выручит!», — и стал подгонять лошадь. На небольшом повороте сани немного занесло, и бабушка не удержалась, упала с саней. Лошадь несла дальше. Мария с Ниной и дети истошно кричали, просили мужчину остановиться, но… И вдруг волки отстали… Все понимали, что все кончено… Уже приехав к хутору, молодые женщины в слезах умоляли хозяев взять вилы, фонари и вернуться. Но хозяин не соглашался и лишь к утру они выехали с факелами на тот злосчастный поворот… От бабушки практически ничего не осталось, то что удалось собрать, то и похоронили.

Весной семья, приютившая Марию и Нину с ребятами, поделилась с ними посадочной картошкой и курами. Приспособили старый сарай к проживанию, утеплили его чем Бог послал, крышу накрыли в несколько слоев соломой. Хозяева выделили участочек земли под огород. Нина занималась огородом, помогала хозяевам, ставшим друзьями. Мария ходила с котомкой по деревням, хуторам, просила милостыню. Вскоре пригодились хорошие знания по богословию. Марию звали отпевать покойников. Соборовать она не имела права, но почитать молитвы о здравии больных – не отказывалась, ходила в уцелевшие церкви, помогала проводить службу, крестить деток. Набрав продуктов, возвращалась на хутор. Добытой едой делились с хозяевами.

Жизнь занесла наших родных в Белоруссию. Позже они перебрались с хутора в деревню Солнце (?). Подростков и молодых женщин немцы отправляли на работы в Германию. В такой вот список попал Александр. Было решено: всех молодых ребят и девушек отправить в лес. Вокруг были непроходимые болота. Немногие местные смельчаки знали проходы и места, где на болотах можно было бы спрятаться. Февральские наступления Красной Армии в 1944 году освободили Белоруссию, и ребята уходили вместе с армией воевать. Ушел и Саша. Родственники Ефимова Федора (Нина по мужу была Ефимова), жившие в Белоруссии, искали Нину с детьми. Они какимто образом от тех людей, что ехали с нашими в том злосчастном эшелоне, узнали про трех женщин с детьми из Пушкина, про мясорубку и надеялись на удачу, стали искать и нашли Нину Ефимову с детьми — Валентином и Игорем.

Они предложили и Марии с детьми поехать с ними. Мария понимала, что будет обузой для небогатых родственников Нины. Она решилась написать письмо старшей сестре Лидии, которая жила в Узбекистане. Лидия с радостью предложила свою помощь. Мария скоро получила соответствующие разрешения и к осени 1944 года прибыла на Ташкентский вокзал. Лидия, не зная точного прибытия Марии с ребятами (Тамарой

и Володей), уже больше недели приезжала на вокзал. Встреча была бурной, жаркой и очень радостной! Лида с 30-х годов не видела сестру и знала только маленького Сашу, а Томочку и Володю видела впервые. Радость потихоньку оседала по мере того, как долго пришлось добираться до ВИРовского поселка, который находился в пригороде Ташкента (25 км). Общественный транспорт ходил тогда редко, подъехать считалось большой удачей. В день приезда нашим вовсе не повезло: и по городу, и за городом пришлось идти пешком. Учитывая болезнь Володи – шли медленно, по очереди несли его на себе. Чтобы сократить путь, Лида решила провести всех через сады, там и яблочками можно было подкрепиться. Бабушка рассказывала: «Лида кричит: Маня, смотри осторожнее — арык! А я, уставшая, думаю, чего кричит, что такое – арык? — и бух в воду!». Идем дальше, Лида ворчит: «Говорила же, смотри, сейчас опять будет арык!», а я опять в воду — бух! «Да что — же этот такое! Лида, что такое – арык?». А Лида смеется: «Да ты что, еще не поняла , что такое арык? Это по-нашему канавка». «Ну так ты так и говори – канава! А то — арык, да арык!». В общем, вспоминала позже бабушка Маня, пока дошли до дома – накупалась! А осень – она и в Узбекистане – осень! Слегла наша Мария на две недели с температурой и всеми соответствующими «прелестями» простуды. Пока сестра болела, Лидия устроила ребят в детский сад, где сама работала заведующей. Руководство института ВИР (Всесоюзный Институт Растениеводства) выделило Марии с ребятами комнату в одном из бараков, в которых жили сотрудники ВИРа. После выздоровления, Марии предложили работу в лаборатории виноградарства института. Утром вчетвером шли на работу: Лида с ребятами в детский сад, Мария — в лаборато-

рию и на виноградник. Вечером женщины собирались возле рабочей столовой. Эта столовая работала с утра до позднего вечера. Утром в столовой можно было выпить горячего чая или компота. Почти все ходили на обед, кормили овощными супами, вечером можно поесть кашу. Но сюда приходили не только поесть. Дружно, все вместе, солили капусту, огурцы, помидоры, поздние арбузы. Запасались картошкой, морковью, свеклой, тыквой. Рядом с очагом (тандыром) над столовой был большой навес со столами и скамейками и вход в огромный подвал. Там и были сложены овощи, стояли бочки с соленьями и лари с крупами. Большая часть урожая с опытных полей и садов, конечно же, отправлялась на фронт. Семенной материал и оставшиеся овощи сотрудники запасали и для себя и для работы. Если ты не успевал вечером поесть в столовой, можно было спуститься в подвал и взять все, что было необходимо для ужина дома (советский коммунизм). Подвал никогда не закрывался на замок — вставлялась в щеколду только простая палочка. Эта традиция сохранялась и первые послевоенные годы, пока люди не встали на ноги и стали жить обеспеченнее. Той же осенью бабушке Мане дали задание: переливать «молодое» вино по определенной схеме. Лаборатория виноградарства занималась не только выведением новых сортов (столовых, винных), но и занималась вопросами виноделия. Задача была как — будто не сложной: подкатить пустую бочку, в отверстие опустить шланг, пососать через другой кончик шланга и вино должно политься. Свободный конец шланга надо было опустить в бочку и ждать, пока чистое вино до осадка перельется в пустую посудину. Но так как бочек было очень много и из каждой – подсосать вино через шланг, в общем, к концу рабочего дня непьющая Мария насосалась вина так, что упала пьяная на пол и уснула. Никто молодому лаборанту не подсказал, что вино надо сплевывать. Долго сотрудники винной лаборатории ВИРа подсмеивались над бедной Машей и она на них все — таки обиделась и стала просить Лиду похлопотать за нее перейти на другую работу — нянечкой в детский садик. Бабушка Маня проработала в детском садике до самой пенсии. Она работала с самыми маленькими детьми — 45 — дневными (раньше женщина могла уйти в декретный отпуск только на 90 дней). Работа бы не из легких: за малышами нужен «глаз да глаз»: подкормить (мать приходила с работы кормить ребенка грудью), перепеленать, каждые 15-20 минут положить на спинку или переложить с боку на бок, напоить водичкой, замочить и постирать пеленки. Детишек было не мало и за каждого — в ответе! Следить, чтобы не плакали, не заболели.

К лету 1945 года виноградари вывели новый устойчивый сорт столового винограда и назвали его «Победа». Кисти этого сорта были огромными до 45-50 см, ягоды крупные удлиненной формы, цвет — фиолетово — малиновый, ягоды сочные и очень сладкие. Бывшие бабушкины коллеги по работе, в знак примирения, подарили ей чебук этого сорта винограда. Она посадила его в небольшом садике напротив своей комнаты в бараке. Самые крупные кисти винограда всегда отправляли посылкой бабушке Нине в г. Пушкин, остальной съедали все вместе. Пока воевал Александр, мать получила на него3 похоронки. Они не сохранились потому, что бабуля их рвала и твердо говорила: «Сын жив! Я это знаю». А потом и правда, приходило письмо от сына. Галина вспоминает: насколько достоверна эта история, судить не берусь. Но от кого из родственников слышала, что высокий красавчик, воспитанный, исполнительный, Саша попал ординарцем к маршалу И.С. Коневу, возглавлявшему Калининский фронт. Но вскоре случилось неприятное событие. Саша увидел, как высокий чин из штаба грубо, грязно выражаясь, приставал к молоденькой радистке. Молодой порученец подошел к чинуше и сделал ему громко замечание в духе, что настоящие мужчины так себя не ведут с дамами. Чин резко развернулся и попытался ударить парня, продолжая грязно выражаться, теперь уже в адрес Саши. Молодой воин от удара увернулся и нанес ему ответный удар. Удар оказался столь сильным, что военный улетел в угол комнаты и разбил себе лицо. Это лицо оказался старшим по званию и КГБбистом фронта. Сашу арестовали, вскоре привели к И. С. Коневу. Генерал сказал ему, что он попытался уладить дело с влиятельным подлецом и все, что он смог сделать для Саши (дабы избежать трибунала) – так это отправить его на фронт. «Ты же классный мотоциклист. Есть у нас часть, где мотоциклетная рота в качестве военной разведки выполняет задания». Вот в эту роту папа и попал. При освобождении Польши их разведподразделение первыми вошли в одну деревню. Кругом было пусто, подозрительно тихо. Из окон одного из домов по ребятам открыли шквальный огонь. Осколок от мотоцикла воткнулся отцу в правый глаз. Хирургу удалось извлечь этот осколок так искусно, что сам глаз удалось сохранить, но зрение восстановить не получилось. Отец искусно врал, что все со зрением в порядке и всю молодость и средние годы предпочитал ездить на мотоцикле с ветерком. Тема войны в нашей семье была закрытой. О том, что папа воевал, Галина узнала в 4 классе совершенно случайно. «Мы с

родителями поехали в Ташкент на открытие нового парка в Сквере Революции. Катались на качелях, каруселях, посидели в кафе. Вечерело. Мы шли главной аллей в направлении остановки нашего автобуса. Навстречу шла группа военных. Люди солидные, в больших чинах. Среди них было двое с широкими красными лампасами и в каракулевых папахах на голове. Уже сравнялись, и практически разойдясь с ними, мы вдруг услышали окрик: «Саша, Фаламеев… это ты?». Отец обернулся. Мужчина в лампасах подошел к отцу, обнялись, похлопали друг друга и тот все говорил: «Сашка, Сашка… жив! Где же ты пропадал, дурило! Мы же тебя искали с ребятами». Папа от неожиданности поначалу растерялся (все таки генерал с ним говорит), а потом я первый раз видела у него слезы на глазах.

Родители пригласили однополчанина в гости. Весь тот вечер и ночь они сидели , вспоминали боевые будни, как они служили после Победы. Нас мама выпроводила в спальню после ужина, чтобы мы не мешали их разговору. Помню только, что утром, когда папин товарищ уезжал, то сказало отцу: «Не дури. Сейчас уже не те времена. Давай я помогу, все восстановим, все уладим. Ты обязательно должен приехать в День Победы в Москву. Мы там все встречаемся и все тебе поможем». Но отец твердо ответил: «Нет. Я не могу подвести людей , которые мне помогли. Все останется как есть. А Родину я не за пенсию хорошую и не за льготы защищал!».

Старшая дочь – Наталия, многого не знала из жизни отца потому, что несколько лет прожила в городе Чирчике у тети Зины и дяди Виктора Златовых. Позже, когда я работала в Кибрайском райкоме партии в отделе пропаганды и агитации, видела, как чествуют узбеков — участников войны, приглашала папу на эти мероприятия. Но отец только ухмылялся и говорил: «Пусть это они войну выиграли». «В это время я уже вышла замуж за Владимира Шулика и мы жили в военном городке под Чинабадом. Мне очень хотелось, чтобы и мой папа был приглашен на торжественные собрания, праздничные концерты, получал подарки, чтобы все знали, что он тоже участник войны. Но все мои разговоры на эту тему отец прерывал, говорил, что долг каждого мужчины в тот период – Родину защищать. Я узнала, что папа был

членом КПСС, но партийного билета его я не видела. Мой партбилет и партбилет мужа мы сохранили в семейном архиве. Я предполагаю, что у папы из-за его неуемного характера, было много различных проблемных ситуаций во время войны. В чем-то он был виновен. Возвращаться к этим неприятным воспоминаниям он не хотел. Поэтому, нам детям, он ничего не рассказывал». Наша бабуля Мария долгие годы жила в бараке, ее соседкой была бездетная тетя Маруся Балашова. Комната бабушки была во много раз меньше комнаты тети Маруси и когда к бабушке приезжала тетя Тамара с детьми, приходили мы (жили в двух минутах ходьбы от бабушки тоже в бараке) сидели на сундуке, кровати, табуреточках, но все в комнате бабушки. Крыльцо, увитое виноградом, было общим, общим был коридор — кухонька. У бабушки Мани был удивительный напиток, который назывался — грибок. Лимонад! Дети часто забегали к бабушке, чтобы только попить этот божественный напиток. «Однажды я ночевала у бабушки и в это время у бабули гостила сестра – Нина, приехавшая из Ленинграда. Было уже очень поздно, по телевизору должны были показывать оперу «Иван Сусанин»из Александринского театра», — вспоминает внучка Галина. «Меня поразила, как они готовились к началу спектакля. Разговаривали тихо, а когда зазвучала музыка, они обнялись, слушали, смотрели

так, как – будто другого мира для них более не существовало! Они обсуждали спектакль в антрактах. Глаза обеих сияли от слез. Это меня так поразило, что я тоже упорно старалась сражаться со сном и пялилась в маленький экран телевизора, беря пример со своих дорогих бабушек», — так вспоминает Галина эпизоды своего детства. В семье бабуля Маня была совершенно незаметной. Зимой часто она проживала с нами (у нас в семье было 3 детей — Наташа, Галина, Виктор), а позже она уже нянчила правнуков — Алену, Анюту, Авельчика, Женю.

Всегда тихая, спокойная, окутывала нас своими ненавязчивыми заботами: помочь приготовить еду, вместе постирать и помыть посуду, помогала нам делать домашние задания. Весной она возвращалась в свою комнату на ВИРе «Ботаника», наводила там порядок и жила летними заботами. В 70-х годах у бабули было два переезда. Сначала она перебралась в маленькую, но отдельную квартиру бабушки Лиды, так как Лидия Доминиковна стала жить с Нестеровым Павлом Николаевичем, старым другом нашей семьи и вдовцом. Это был тоже большой барак с отдельными входами в 1-2-3 комнатные помещения. Удобства на улице (туалет общий через арык). Люди в этом дворе жили дружно, весело, как одна семья. Только в одном дворе была русская печь и на Пасху женщины занимали очередь на выпечку куличей. Пахло сдобой с раннего утра до позднего вечера потому, что семьи большие и тесто ставили много. Когда ВИР отстроил микрорайон из трех огромных пятиэтажных домов, всех обитателей этих бараков стали

переселять в новые квартиры. Была одна сложность: старые сотрудники института были в основном одинокие – вдовы, женщины вырастившие детей. Директор института Пугачев И.И. предложил заселяться в 2-3 комнатные квартиры приятелям, друзьям, так бабушка оказалась в квартире № 19 с Леной Гончаровой, дочерью бабушкиной хорошей знакомой. Последний ее переезд был к тете Тамаре (дочери в Чирчик). К тому времени Оля и Лариса вышли замуж, жили отдельно и бабуля перебралась в детскую комнату в 3-комнатной квартиры дочери. Когда бабушка жила отдельно на Ботанике, летом мы готовились к многочисленным божественным постам. Как верующий человек, она соблюдала посты, заставляла молиться нас, по возможности возила в церковь в Троицк. Питалась очень скромно, порой даже скудно: капуста квашенная, отварной картофель чай из трав. Летом мы помогали ей закатывать банки с салатами, баклажанной икрой, мариновали огурцы — помидоры. Это немного разнообразило ее трапезу. Может быть поэтому, бабуля была худенькой, подвижной, легкой на подъем и никогда не унывала. Заряжала своим оптимизмом и веселым нравом окружающих. Очень ценила хорошую шутку, была самостоятельным человеком, не навешивала свои проблемы на других. Для детей Любы Кузнецовой бабушка Маня и бабушка Лида были всегда заботливыми, любящими, мудрыми и даже веселыми подружками, способными посмеяться и пошалить. Бабушка была интеллигентным человеком и никогда не ругалась. Самыми страшными слова для нее были: хабалка и хулиган. Бабушка очень много читала, у нее была катаракта, затянувшая оба глаза, поэтому она читала с помощью лупы, которую ей прислала сестра Нина из Ленинграда. Лето 1990года. Мы часто заезжали к тете Тамаре и бабуле проведать, поговорить, посекретничать. Бабуля никогда не жаловалась на здоровье, разве что посетует на плохое зрение.

Тетя Тамара рассказала, что ее что-то беспокоит, и вскоре обнаружилось онкологическое заболевание. Галина с семьей уехала к друзьям в Красноярск. 20 июля в Красноярске Галине принесли телеграмму о том, что бабушка умерла. «Как ночью 21-го числа я села в самолет Красноярск — Ташкент, это целая отдельная трагическая история, но утром 22 июля я была у тети Томы дома, где все родные уже собрались. Это был для нас для всех один из самых тяжелых и мрачных дней в жизни. Мы хоронили маму, любимую бабушку и прабабушку. Родного человека и большого друга», — Галина Фаламеева. Почему так подробно нам, внучкам, захотелось написать эти страницы жизни наших близких и родных людей? Это желание созревало долго. Мы должны знать о том, как трудно, невыносимо тяжело было им не в сытые и веселые годы жить, как они сумели сохранить единство, родство, сплачивали всех, делились последним, радовались скромно (бабушка не пошла на свадьбу внучки Наташи потому, что оставлена была дома со всеми детьми), как достигали небольшого благополучия и были этому рады. Да, каждый проживает жизнь свою сам и каковы будут успехи в жизни — зависит от тебя.

Мы должны помнить свое родство. 2015 год — год Великой Победы над фашистской Германией. Страна достойно отметила этот праздник. Страна воздала должное ветеранам, вдовам. Им дарили цветы, говорили теплые слова, и тут я (Фаламеева – Шулика Наталия Александровна) поняла, в каком неоплаченном долгу я осталась перед моим отцом — фронтовиком, бабушкой Лидой, которая в марте 1921г. приняла участие в подавлении Кронштадского мятежа, шла по пояс в ледяной воде Финского залива и после этого не могла иметь детей – простудилась. 9мая 2015 года мы все стали друг другу чуть — чуть роднее. В городах России прошли не только официальные парады — в этот день на улицы вышли миллионы простых россиян. Вышли с детьми и внуками. Вышли для того, чтобы пройти маршем «Бессмертного полка». Мы шли по улицам Подмосковного города Старая Купавна и несли портрет нашего деда — ФАЛАМЕЕВА АЛЕКСАНДРА АРКАДЬЕВИЧА, сержанта СА. Люди несли портреты тех, кто не дожил до этого дня, кому мы обязаны тем, что этот день вообще наступил. И вот тут-то и выяснилось: мы не хотим быть Иванами не помнящими своего родства. Семья Шулика (Наталия, Владимир), проживая в городе Старая Купавна Московской области, готовились к маршу «Бессмертный полк»: полезли в альбомы со старыми фотографиями, перебирали карточки, где дед — такой молодой, задорный и красивый, перетянут портупеей, ордена на груди. Мы вспоминали его рассказы о боях – скупые (потому что неохотно вспоминал он тот ужас, что пришлось пережить на войне). И жалели, что недоспросили тогда самого главного: как они сдюжили. А вечером 9 мая 2015 годаВолодя, дочь Лена и внук Матвей поехали в центр города смотреть праздничный салют. Мы должны рассказывать своим детям и внукам то, что услышали от дедов и бабушек. Чтобы эта связь поколений не прервалась никогда. Чтобы никогда не прозвучал вопрос: «День Победы? А что это такое? И у нас кто-то воевал?».

Под запретом Большевики настойчиво выжигали из народа память о прошлом. Речь идет не только о дворянском, купеческом или священническом происхождении, то есть о семейной истории. Исходя из идеологической установки о том, что настоящая история начинается с октября 1917года , большевики настой-

чиво переписывали историю государства, оставляя в ней лишь тех героев и те события, которые «исторически обосновывали» неизбежность революций, победу пролетариата, доминирование государства над человеком. Из русской культуры выбрасывались целые пласты, не устраивавшие кремлевских идеологов. В школьных и институтских программах доминировали писатели — разоблачители, писатели — революционеры. Выкидывались Лесков, Достоевский, возносили Горького, когда он звал к революции или формулировал угодные Сталину мысли. В результате исторического уничтожения прошлого у нескольких поколений россиян сложилось не только превратное представление об истории собственной страны, но были девальвированы и ценности семейной истории. Фактически исчезло понятие преемственности поколений. История семьи при смене поколений всякий раз как бы писалась заново. Не важно кем были твои предки: дворянами, купцами, царскими офицерами, протодьяконами, банкирами, крестьянами, бурлаками на Волге или рабочими на Путиловском заводе. У подавляющего числа россиян в графе «социальное происхождение» значилось «из рабочих» или «из крестьян». Иные корни тщательно скрывались, ибо они затрудняли или блокировали доступ к высшему образованию и карьере. По данным социологического центра ROMIR, лишь 28 % россиян знают историю своего рода. И всего 7 % могут назвать имена своих прадедов и прабабушек.

Символы твоей фамилии В нашей творческой работе много предложений для всех родственников. Вот, пожалуйста, займитесь составлением герба своей семьи – это очень увлекательное дело. Гербами занимается особая наука — геральдика. Слово «герб»-польское, означает наследие, наследник. В старину в России многие фамилии имели свои гербы. Фамильными гербами гордились и старались службой Отечеству, добропорядочностью на гербе оставить свои знаки, символы. За бесчестные поступки можно было лишиться фамильного герба. Это наказание следовало понимать так: «Ты недостоин своих предков и потому не имеешь к ним никакого отношения». У крестьян гербов не было. Но в деревнях очень хорошо знали, какого ты роду — племени, и помнили добрые и худые дела каждой фамилии. Старались водиться только с теми, кто из хорошей семьи, где нет ни больных, ни пьяниц.

Гербы составляли особое отношение. Всегда свой герб старались располагать на щите. Щит — знак того, что вы не нападаете, а защищаете свою страну, свой дом, слабых и бедных. Истинно сильный, не может не быть защитником. Мастера геральдических дел изображали на гербах: Конь — знак храбрости, зоркости, силы, быстроты. Кошка — знак независимости. Олень — воин, от которого бежит неприятель, считалось, что олень одним своим духом отгоняет змей. Пчела и муравей — трудолюбие. Солнце — свет, богатство, изобилие. Дракон, змей — зло. Можно написать гимн своей семьи. Гимн — торжественная песня программного характера, прославляющая страну, семью, важнейшие исторические события, героев.

Наша дружная семья Наша дружная семья – папа, мама, сыновья… Рано утром мы встаем, в лес за ягодой идем. Принесем полны лукошки, хватит даже Мурке – кошке. Мама сварит нам варенье, вот так будет угощенье! Соберем мы стол на славу! Позовем Дениса, Клаву. Всех соседей соберем, дружно песню запоем. Вот так будет день рожденья! Всем соседям – удивленье! Наша дружная семья – папа, мама, сыновья! Можно написать девиз семьи. Девиз — краткое изречение о главном в жизни. Придумать его не просто. Вот какие девизы были на гербах известных фамилий: Бестужевы — Рюмины — «В Боге мое спасение» Воронцовы — «Верность, никогда непоколебимая » Шелиховы – «Верой и усердием» Столыпины – «На Бога моя надежда» Перовские – «Не слыть, но быть» Суворовы — «Усердие все превозмогает» Шулика — «Не ждать, а действовать»

Происхождение наших фамилий – тоже увлекательный исторический поиск. Сколько фамилий у нас в стране? Сотни тысяч! А раньше фамилий не было, их заменяли имена и прозвища. Фамилии давались по имени отца, по прозвищу, по ремеслу, по месту проживания, по названиям животных и птиц, которые играли существенную роль в жизни человека. Кузнецов — одна из известных русских фамилий, образована от названия профессий на Руси – кузнечных дел мастер.

Родословная забава Узнать, какими были предки 6 поколения, можно по собственным зубам. 32 зуба, включая 4 зуба мудрости, 32 предка 6-го колена. Верхний ряд зубов отражает родословную по линии отца, нижний ряд зубов человека – по линии матери. Если зубы мудрости у вас не выросли, значит, вы лишены защиты прапрадедов.

Термины родства Родство бывает: кровное (родовое), свойское (сватовство), духовное (крестное, кумовство). Различают несколько степеней кровного родства: 1 степень родства – родители и дети; отец и мать по отношению к своим детям. 2 степень родства – дед, бабка, внуки. 3 степень родства – дядя, тетя, племянники. 4 степень родства – двоюродные братья и сестры, двоюродные дед, бабка, внучатые племянники. Традиционно на Руси разные родственники имели названия в отношении друг к другу: тесть — отец жены теща – мать жены зять – муж дочери свекор – отец мужа свекровь – мать мужа невестка (сноха) – жена сына сват, сватья – родители одного из супругов по отношению к родителям другого супруга деверь – брат мужа золовка – сестра мужа шурин – брат жены свояченица – сестра жены свояки – мужья родных сестер

С Е М Я

— счастливая, славная, спортивная, современная, симпатичная…

– единая, единственная, единомыслящая, единоверующая… – маленькая, милая, музыкальная, многодетная, мечтательная…

– ясная, яркая, языковедческая…

Дорогие родственники! Мы постарались написать кратко историю своей семьи. Представлены схемы родословных. Если что-то не совсем точно указано, допущены ошибки, просим не обижаться, так как весь материал собирался порой без ваших уточнений. И свои замечания Вы можете исправить, написав свою историю. До свидания.

Федор

Павел

Прасковья Родионовна

Федор

1880-1942

1877-1951

умерла младенцем

ХОМЕНКО

Пётр

Ганна Афанасьевна

1901-1949

Николай

АСАДОВ

Ольга

Мария

1921-1972

1923-1973

Александр

Любовь

Екатерина

Павел

Ирина

АТЛАНОВ

Надежда

Константин 1928

Марина

1954

1880-1942

Василий Дмитриевич

1926-1984

Петр

ФАЛАМЕЕВ

Любовь 1931

1941-1957

Алексей (приемный) 1956

Владимир Анатольевич 1955

1956

Галина

Любовь

1935-1987

ШУЛИКА

Наталья

1959

КОЛБАСКИНА

Павел

Александр Аркадиевич 1926-1995

Алексей

Надежда

Ольга 1979

Дмитрий

1962 НИГМАТУЛИН

1994

Ромела Анатолий

Андрей

Кирилл

Наиль

Владимир

1951

Галина

Ирина 1959

1955

ГУЛЕВИЧ Александр Брониславович 1954

1959

СЕМЕНЮК Наталья Евгеньевна

ЗЛАТОВ Виктор Семёнович

Виктор 1963

Оксана

Виктор

Екатерина

1982

1979

Лариса

Алексей 2009

Надежда 1986

1938

1935

1962

Тамара

Зинаида

ДЕМИН Андрей

Светлана

Злата 16.02.2007

Людмила (приёмная) 1968

Андрей

Фаламеевы, Мещеряковы Ефимовы, Нигматулины ГУРО Доменик

ЕФИМОВ Федор

Нина 1914-1980

Лидия

Мария

1900-1987

1901-1990

ФАЛАМЕЕВ

Аркадий Михайлович -1940

Зинаида

Валентин

Игорь

КУЗНЕЦОВА

Тамара

Владимир

Александр

Любовь Петровна

Тамара

1927-1982

1926-1995

1930

1931

Геннадий

Светлана

Елена

Ольга

ШКОДИН

Виль Николаевич 1930

Ольга

Игорь Валентинович

1958

МЕЩЕРЯКОВ

ГОТФРИД

Лариса

Эдуард Ефимович 1955

1959

1957

1954

ШУЛИКА

Наталья

НИГМАТУЛИН

Владимир Анатольевич

1956

1955

ШИРЯЕВ

Елена

Владимир Геннадиевич

1978

СЕМЕНЮК Наталья Евгеньевна

Галина

Наиль Мухтарович

1959

1981

Денис 1979

СОЛОДОВ

Олеся

Ярослав Алексеевич 1987

1986

БУТАЗОВ

Анна

Антон Вячеславович

1983

Станислав

Надежда

1982

1985

2006

Алена

1963

1962

1958

1974

Матвей

Виктор

Мария

1987

2005

Владислав 2010 СКУРИДИНА

Наталья Петровна

Авель 1981

ДОЛГИХ

Евгения

Дмитрий Николаевич

1983

1980

1982

Алина 2001

Ася 2012

Алиса 2007

Инесса 2002

Анастасия 2007

Макар 2015

Савва

умер в детсве

Лидия

Нина

1926

Таисия

ЛОБАНОВ

Анатолий

1928-1985

ТЕРЕШОНОК

Евгений

1930

Ольга

Никита

Екатерина Семёновна 1903-1987

Аркадий

Галина

1932

ЧЕНЦОВ

Зоя

Алексей 1931-1994

1937-2004

Александр

Сергей

Галина

Ирина

ум. до года

МАСЛОВА

Павел

Нина Васильевна 1971

ШУЛИКА

Наталья

Владимир Анатольевич

1956

1955

ШИРЯЕВ

Елена

Владимир Геннадиевич

1978

КОБЕЦ Роман

БУТАЗОВ

Анна

Антон Вячеславович

1983

Алена 1993

1982

1974

Матвей 2006

Владислав 2010

Кира 2013

Андрей 2014

БУТАЗОВ Василий Васильевич

БОБРИКОВА Манефа Дмитриевна

1906-1990

Валентина 1932

1908-1990

ГРИГОРЬЕВ Александр Анатольевич

1924-1967

АЛИЕВА Татьяна

Вячеслав 1942

Александровна 1951

1937-1992

Юлия 1977

КУЗНЕЦОВА Вера Ивановна

АЛИЕВ Александр Михайлович

1925-1995

АСТАШЕВ Борис

1982

1947

1942

ШУЛИКА Анна

Антон

Ирина

Владимировна 1988

Вячеслав 2010

Елизавета 1995

РОЧИНСКИЙ Валерий

Людмила

ТУМАСЯН Александр Рафаэлович

Полина 2005

Надтока, Масловы, Ченцовы

Надтока

Людмила

Любовь Григорьевна

Алексей

Николай

1912-1995

Андрей 1981

МАСЛОВ Василий Фёдорович

Алексей 1986

ШУЛИКА Зоя

Людмила

1937-2004

1937-1997

ЧЕНЦОВ Алексей

1931-1994

1941-1990

РОМАНОВА Светлана

Геннадий 1965-2000

Анастасия 1992

ЧЕНЦОВ Павел

Нина 1971

1967

Алена 1993

Кира 2013

Сергей 1961-1994

Скуридины, Семенюки СКУРИДИН Тихон Иванович

СЕМЕНЮК Евгений Васильевич

ЧУБИЧ Евдокия

Константиновна

1927

1925

НЕДЗВЕЦКАЯ

Валентина

Станиславовна 1939

1939

Алексей

Людмила ВАШУРИНА Людмила

Пётр

1949

1953

Вениаминовна 1941-1990

ПРИСИЧЕВ Анатолий

Нина

ЗОРИК Александр

Алексей

1971

ВАШУРИНА Людмила

Татьяна 1977

Вениаминовна 1941-1990

Диана

Юрий

Наталья 1982

1976

Елена 1983

Оксана

Александр

НИГМАТУЛИН

Авель Наильевич

Наталья

1981

1962

ФАЛАМЕЕВ Виктор Алексеевич 1963

Надежда Александр 2002

Алина 2001

Ася

1985

Станислав

Эльвира

1987

1993

2012

Алёна 2010

Мария 2005