ТАТЬЯНА МИРОВАЯ
СТИХИ МОИХ ДРУЗЕЙ
Часть 9
Владимир Бочаров
Да какая там мудрость?! Мозги — словно вата... Вроде — возраст и опыт... и прочая там дребедень... Да и мысли... не мысли — какая-то замысловатость... И процесс... наведения «тень на плетень». Солнце светит... ну, скажем, над лугом туманным И над полем сражения светит бесстрастно оно... Не понятно мне, грустно, и, даже, порою смешно... Вроде все справедливо, но веет каким-то обманом... Все внутри протестует... ведь так не должно... Толку в поисках этих, сказать если честно, Не на грош, только в рамках разумного тесно... Не закончится, видимо, эта с собою война... Без смятений, исканий, метаний и боли Жизнь, как пища без хрена, без перца и соли... Хоть с какой стороны укуси... а не вкусно... пресна...
Павел Еготинцев
ГДЕ ТЫ, ИСТИНА?.. Мир обмана... вопрос перевернут, Туго сжат, словно в злобе кулак, И над точкой от выстрела вздернут Весельчак, восклицательный знак!.. Зеркала безобразно-кривые, Жалкий трепет церковных свечей, Даже мысли, условно-живые, В сталь закованы... ждут палачей... Где ты, ИСТИНА?.. сердце страдает, Только - мрак... и ни слова в ответ... Да... бывает... и тень умирает, Когда ясного солнышка нет...
Арсёнов Сергей
РАССТРЕЛЯН Расстрелян Бог. Но нет ещё войны. В последней церкви – служат панихиды. В глазах детей зажжён огонь с Невы. Помпезный пафос – лагерной ехидны. Расстрелян Брест по самую Москву – Над ней с «Казанской» чертит ИЛ три круга. Бог – артиллерия. В неладанном дыму – Престол небесный выжженный по дугам. Расстрелян Рейн, Рейхстаг; японский бог. На алтаре разруха и кудесник – Из орденов, нехватки рук и ног, Бинтов и спирта, дерева и песни. Расстрелян вождь – посмертно – речью в культ. Бог отменён – Гагаринским полётом. Рабочий льёт из водки тонны пуль, Крестьянин пьяный кукурузным потом. Расстрелян я – отцом в родную мать – Зачат, рождён… приколот к жизни спицей – Чтоб чтить отцов… трудиться… воевать… И до сих пор гадать – кому ж молиться?
Наталья Шерман
МЕТРО. КОЛЬЦЕВАЯ Серые лица, стеклянные взгляды... Вкрапленный цвет- маникюры, помады. Поезд закрыл механически двери И по кольцу без надежды и веры. Серые лица, усталые взгляды... Сколько же можно от ада до ада? Лязгнули стыки, а в черном тоннеле Кажется или в конце чуть светлее? Тесно прижавшись друг к другу плечами, В такт покачнулись, в такт промолчали. Проще в толпе. Ни за что не в ответе. Тронулся поезд. Захлопнулись клети. Но свой маршрут изменить вправе каждый. Стоит решиться хотя бы однажды. Можно сойти на любой остановке, Выходов много: Лубянка, Петровка... Оптимистичней закончить бы надо? Ярче стал цвет маникюра, помады!
Владимир Якутин
РЕТРОФИЛКИ Ныне слушал разговор двух кисейных бабок. И от смеха (до сих пор) аж держуся за бок. Возбуждалися они до самозабвенья Всё про то, что были дни, а сейчас мгновенья. И не нужен был "лорнет", и вилися кудри, И зараза интернет всем мозги не пудрил. Умещалось в голове - что сейчас в мобиле. И снега на Покрове безупречны были. И не вьюга не вьюгА в те поры не выли. И кисельны берега в изобилье были. Пусть железная рука волю пресекала, Но молочная река (возле!) протекала. И мечтательно они, призакрывши глазки, Вспоминали Чудо-дни "Рожества" и "Паски" И мечтали всё о том, как найти бы средство Извернуться хоть винтом, но вернуться в детство. А я над ними хохочу!.. Ажно приседаю... Я-то в детство не хочу. Я в него впадаю...
Веега
ВЕРНИСЬ! Ты - тревога моя во сне. Утром ранним - метель в окно. Ты живой навсегда во мне, Хоть тебя уже нет давно. С той поры жизнь - ни слов, ни сил. Жизнь без красок и без огня. Ты ушел, никого не спросив. Ты ушел,.. не спросив меня. Всё... меняется под луной. Неизменна лишь боль моя. Словно грудь опаляет зной. Будто в судорогу впала я. И не манят: ни даль, ни высь. И ничей не чарует взгляд. Слышишь, время?!. Остановись! Слышишь, время?!. Вернись назад! Где была я под той луной, На скамейке под сливою До кровинки твоей... Женой, Самой, самой счастливою.
Владимир Агеев
СТАРЫЙ ДВОРНИК Собрались последние и скопом Потекли года в обратный счёт. Погрузнели выпуклости попы. Четче очертилась впалость щёк. Выпуклее стала ёмкость к пиву. И запали ёмкости глазниц. Море жизни повело к отливу. А давно ль, казалось, - без границ. Только толку - горевать напрасно? И сражаясь с пылью на плацу, Говорю себе, что жизнь прекрасна, Даже подходящая к концу. Не смотря на выпуклость и впалость, Не смотря на то, что сед-старик, Мне сегодня птичка откликалась На мое - метлою - чик-чирик.
Сергей Греков
Перевод из У.Х. Одена НО ПОКА ЗАРЯ ВСЕ МЕДЛИТ Спи, прижавшись к моему Ненадежному плечу; Как она неповторима, Красота детей серьезных, Но и время, и болезни Все сожгут. Могила скажет Как дитя недолговечно. Но пока заря все медлит, Пусть в моих объятьях дремлет Полное вины, живое Существо, чья участь – гибель, Но сейчас оно – прекрасно. Нет границ душе и телу: И любовникам, лежащим В забытьи, на дивном склоне, Где нет места предрассудкам, Им Венера посылает Небывалое виденье: Все вокруг друг друга любят И сбываются надежды.
А отшельник где-то в скалах, Среди глетчеров – пусть будит Отвлеченным представленьем Сладострастные восторги. Полночь бьет, и вслед за звоном Колокольным исчезают И уверенность, и верность. Популярные кликуши Поднимают вой унылый: Как вещают карты грозно, Мы за все сполна заплатим, Каждый грош цены, но только Этой ночью, я уверен, Мы не то, что взгляды – мысли, Мы не то, что ласки – шёпот, Ничего не потеряем. Вместе с призраками ночи Тает красота бесследно, Но пока ты дремлешь сладко, Предрассветный ветер свежий Пусть навеет день блаженства Небывалого, чтоб сердце Вслед за зрением могло бы Этот смертный мир восславить. Неожиданные силы Пусть придут в палящий полдень, Пусть тебя в ночных обидах Приютит хоть чье-то сердце.
Ольга Черткова
ВЕСНА! ВЕСНА! Бурлит, журчит, клокочет! И солнце брыжжет, И шумят деревья. И от весны растаяли поверья Зимы холодной Ледоход грохочет. И набухают почки первой вербы. Трава сухая голову склоняет Пред молодым зелененьким росточком. И каплю первую на землю дождь роняет, И льет потом,и льет по мокрым почкам! Вороны с чайками устраивают склоки. Шумят,галдят, не могут помириться. Лишь мать-и мачех желтенькие лица Стоят себе спокойно вдоль дороги.
ОЖИДАНИЕ Устал стучать вселенский метроном. Закрыло серым половину неба. И в окна барабанит снег с дождем, А лишь недавно так хотелось снега. А лишь недавно стрелки на часах Нам намекали на возможность встречи, И одиночество на рваных парусах рисует серым неуютный вечер. Огонь свечи,увы,увы...погас, Слизнув надежды,взял...и захлебнулся. Опять,опять...очередной мираж В безвременье растаял. Не вернулся К нам кто-то важный...Снова ночь..и день... Погашена о скуку папироса. И длинной-длинной вытянулась тень От в воздухе повисшего вопроса.
ОЖИДАНИЕ Туманом дымно-серым в щель оконную Вползает и таится по углам. И пустотой раскрашивает комнаты, И не дает заснуть по вечерам. То пристает с нелепыми вопросами, То руки одевает в кандалы. Мешает хмарь с заиндевевшим крошевом, И гасит,словно свечи, фонари. Кривые все вытягивает в линии, Не оставляет в строчках запятых. Нас погружая с головой в бессилие, Безрадостность ненужных выходных. Танцует с нами танец приближения, Холодным потом окропляет лоб. И ждет...что не найдем решения, Что не отыщем самый нужный брод.
А ЭТО БЫЛ ВОЛШЕБНЫЙ СНЕГОПАД *** А это был волшебный снегопад, Он нежностью укрыл замерзший город, Уставший ждать любви,и в вечный холод, Себя вогнавший много лет назад. Снежинки нежно гладили дома. Их серые,почти больные лица, Антенн полуприкрытые ресницы, И тихо пели песню провода. А снег не прекращался, шел и шел. Он обнимал скамейки,вязы,клены, И фонарей услужливых поклоны, И надвигал свой белый капюшон На все обиды,слезы и тревоги, Что накопил мой город без тебя. Он понял,что не может не любя... И ты - заснеженный...вдруг на моем пороге...
ОСЕННИЙ КАПРИЗ Давай купим мне новое платье... Давай купим мне новое платье, Совсем старое я износила. В нём не помню твоих объятий И тепло твоих рук забыла. Давай купим вот это, в горошек, Как красиво, по белому - синим. Буду в нём я опять хорошей... Очень дорого? Не осилим? Может это тогда? Как раз к лету, С яркой зеленью и цветами? Не грусти, я не жду ответа, Ведь не платье же между нами. Посмотри, мне идёт атласное? Скоро праздник, ты помнишь дату? Я не верю, что всё напрасно... И без платья любил... Когда-то.
УКРАДЕННЫЕ МЫСЛИ Неизвестная читательница Она приходит абсолютно незаметно, Так ненавязчиво читает мои строчки И исчезает... Мне оставив точки, Что растворяются в холодном лунном свете. Ночь - это миг в великой круговерти, По-Утру, как коньяк - вся выпита до дна... На мониторе в прочитавших вновь она... И вновь - тихонько, абсолютно незаметно. Я раскаляю любопытство, только как Узнать невидимую, неприступную... Родную! От неизвестности душа вдруг затоскует И волю даст эмоциям....... в стихах. Я замечаю за собой - садится голос... А краскою стыда стал рифмы мерить, Как знаю, что звонок раздастся в двери И незнакомка на пороге. Совесть.
Ольга Поминова
НУ И ПУСТЬ... Ну, и пусть, ничего не случится – понадёргаю слов из стихов, что оставила жить на странице… Как-то раз приручила я птицу, да слетела с ладошки синица. И журавлик за ней – был таков. Ну и что же, что с вовсе не юных, не улыбчивых вовсе, ланит – две солёных слезинки…Смахну их – всё болит во мне память о дюнах, о морском побережье… Болит... Ну, да ладно. Пройдёт ли, не знаю, срок «за давностью лет» не истёк. Талисманом и воспоминаньем я ношу на руке, не снимая, небольшой, с янтарём, перстенёк… И лелею мечту, что однажды к той монетке в прибрежном песке, я вернусь, молода и отважна. А со мною – журавлик бумажный и живая синичка в руке…
О, ГОСПОДИ, СКАЖИ... О, Господи, кому ещё должна я? Тебе, да маме... Что до остальных, им – тоже? Ненасытна жажда их. Я истощилась. Плача и стеная, душа противится. Прости за несмиренье. За поиски дороги неизвестной. За то, что не жила. За вдохновенье – порой оно некстати и не к месту. За то отчаянье, что одержало верх прости, что засыпаю с ним в обнимку. Что мой на всхлипы смахивает смех, но я не обронила ни слезинки. И даже если новый путь найти, куда деваться мне от чувства долга… Оно и держит в этой жизни…долго… Прости меня. Прости меня, прости… 07.09.2013