Между Вологдой и Устюгом by Тотемская Библиотека

Между Вологдой и Устюгом Литературный альманах

Вологда 2016

УДК 821.161.1(470.12) ББК 84(2Рос-4Вол)6 М43

Авторы и составители сердечно благодарят Юбилейное ЛПУ М Г— филиал ООО «Газпром трансгаз Ухта» (начальник — Валерий Олегович Соловей) за оказание финансовой поддержки в подготовке и издании литературного альманаха «Между Вологдой и Устюгом»

М43

Между Вологдой и Устюгом : литературный альманах / [ЛИТО «Тотьмяне»]. - Вологда : Сад-огород, 2015. - 168 с. ISBN 978-5-905713-98-9

Коллективные сборники под эгидой лито «Тотьмяне», в силу ряда причин, вы ходят не слишком часто. Авторы, представленные в этой книжке, не понаслышке знакомы с тотемской землёй, с красотами родного края. Выражая чувства через по этические строки, они пытаются не только осмыслить своё место в окружающем мире, но и опосредованно сделать его чуточку лучше. Издание предназначено всем любителям художественного слова. УДК 821.161.1(470.12) ББК 84(2Рос-4Вол)6

ISBN 978-5-905713-98-9

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ... Сколько будет солений, варений, Сколько будет стихотворений! Н иколай Рубцов

У тотемских поэтов существует добрая традиция брать названия для сборников строчки из произведений знаме нитого земляка Николая Рубцова. Так появились книжки «Тот город зелёный и тихий», «О чём шумят друзья мои поэты». А сейчас читатель держит в руках новую книжку - «Между Воло гдой и Устюгом», представляющую творчество земляков. Почему же составителям легли на душу именно эти слова? Д а пот ому чт о они наиболее т очно от раж аю т не только местоположение города на географической карте, но и жизненный уклад тотьмичей, исторические традиции, богатое культурное наследие, в том числе и литературное. С давних времён в Тотьме звучало поэтическое слово. Тотьмич Феодосий Савинов, 150лет ие со дня рож дения которого отмечалось в 2015 году, в сти хотворении «Родина» представил одухотворённую картину русской природы - «Вижу чудное приволье, вижу нивы и поля. Эт о русское раздолье, это родина моя»... Позднее щемящее чувство Родины и земли тотемской зазву чало в творчестве Николая Рубцова: «С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть, чувствую самую жгучую, самую смертную связь». Самые сокровенные момент ы жизни поэта связаны с нашим городом, с селом Никольским, с русской дерев ней, с людьми, её населяющими. Вдохновлённые поэзией знаменит ых земляков, люди с творческой ж илкой потянулись к перу и бумаге. Впоследствии они создали литобъединение «Тотьмяне», выпускают собственные сборники, принимаю т акт ивное участ ие в м еж районны х ф ес т ивалях, сем инарах лит ерат урного м аст ерст ва. После выхода в свет предыдущего сборника стихов прошёл немалый срок. Неудивительно, что вновь возникла потребность обобщить творчество тотемских поэтов и прозаиков, предста вить на суд читателей их работы. О чём пишут тотьмичи? О любви и природе, о других сильных переживаниях, всё чаще выбирают социсьньную тематику, придают стихам философское или ироничное звучание.

Авт оры стихов - люди, ж ивущ ие в деревнях и посёлках, районном центре тотемской земли. Это журналисты и пред приниматели, пенсионеры и служ ащие различны х учреждений, педагоги и рабочие. На ст раницах книги читатель найдёт зна комые имена, откроет новые. На самом деле ряды пишущей брат ии намного шире, т олько не все гот овы поделит ься с окруж аю щ им и мыслями и чувствами, выраженными в стихах и рассказах. Многие продолжают писать «для себя», для друзей и родных и, что называется, «в стол». Издание сборника - ещ ё од на попы т ка выт ащ ит ь их на свет Б ож ий, познаком ит ь чи тателей с земляками, воспевающими родной край, умеющими по казать с помощью яркой рифмы, цельного образа, мет кого слова гармонию природы, сильный характер земляков, своеобразие народ ны х т радиций, ж ивую связь с народны м и традициями. Н е от казались от участ ия в коллект ивном сборнике лит ерат урного объединения «Тотьмяне» земляки, ж ивущие в других городах страны - москвич Владимир Колычев, вологжанка Наталия Трофимова, Александр Добрынин из Череповца, Людмила Новикова - член Союза писателей России (Санкт-Петербург). Это поэты, имеющие авторитет в литературном сообществе, воспевающие родную землю и жизнь на ней во всём её многообразии. Тотемские поэты продолжают развивать литературные традиции, заложенные знаменитыми земляками, и процесс этот нескончаемый, увлекательный.

Ирина Рычкова, руководит ель лит ерат урного объединения «Тотьмяне».

ИринаБелозёрова Ирина Белозёрова родом из посёлка Суда Череповецкого района. Вышла замуж, живёт в Тотьме. Трудится педагогом-организатором и ведёт театральный кружок в Доме детского творчества. Воспитывает двух сыновей. Стихи Ирины печатались в районной газете

ДЕРЕВЕНЬКА МОЯ Черепаниха - родимая сторонка. Там мне звонко пели соловьи, Ручеёк играл лазурью тонкой И метели сильные мели... Там прабабушка и прадед проживали, Нас поили вкусным молоком, А потом на сенокос бежали... Как же эти годы далеко! Там играли свадьбы всей деревней. Ведь деревня - дружная семья. Пусть зовут тебя старушкой древней, Черепаниха любимая моя. Там играли в салки, песни пели И коров на пастбище водили. Жить в деревне было интересно... Жаль, что мы об этом позабыли. Опустела нынче деревушка, Нет колхоза, дремлет переправа. У окошка ветхая старушка Ждать внучат своих из города устала. Больно видеть мне пустующей деревню, Отцвели сады, гуляет в поле ветер, Я приеду утром в воскресенье. Жаль, что здесь меня никто не встретит...

ПЛЮШЕВЫЙ ДРУГ Тихо капали слёзы в подушку, И сжималось сердечко от боли: Потерял я вчера игрушку По дороге от тёти Оли. Мой зайчонок - он самый лучший, Мой зайчишка - самый красивый. Он такой замечательный, плюшевый, На нём галстук, как небо, синий. Кто найдёт: возвратите игрушку, Я отдам все свои конфеты. Не нужны без него мне сказки И друзей дорогих приветы... Я ищу тебя, зайка, повсюду, Под кустом и в траве за тропинкой. Грустно мне без тебя, мой дружочек: Вытирает мне мама слезинки. Я совсем потерял надежду, Что вернётся мой плюшевый друг. Я гуляю, играю, но всё же Серый мир без него вокруг. Но однажды дождливым вечером К маме в гости соседка пришла И зайчонка мокрого, грязного. Как подарок, мне принесла. Я его целовал и смеялся, Мама с папой смеялись тоже. Зайка мой сидел улыбался С ним теперь не расстанусь больше.

ИванДещич Иван Дерич родился 12 марта 1947 года на Украине. Окончил с отличием СПТУ N° 6 в Мелитополе Запорожской области, десять классов вечерней школы N° 3. С марта 1967 года работал мастером производственного обучения в СПТУ ЛЬ 7 в Тотьме. В 1971 году окончил Торжокский индустрииалъно-педагогический техникум, в 1978-ом - Череповецкий пединститут. Работал мастером производственного обучения и преподавателем спецдисциплин в СПТУ N° 47 (лицее, колледжа) и СПТУ N° 7 в Вологде. С 2004 года на пенсии.

ЛЕКАРИ Персы положили начало куроводства. По их мнению, петух - вестник утра, света и солнца, своим пением прогоняет мрак и нечистую силу. В старину крестьянин по петушиному пению определял время, полагая, что первое «кукареку» петух исполняет в первом часу ночи, второе - во втором, а третье - в четыре часа утра. По первому пению отправлялись в путь-дорогу, по второму хлеб ставили да коров доили, а по третьему - вся деревня на работу поднималась. Все мы родом из деревни. Иные скажут, что в городе родились. Предки их либо предки предков в каком-то колене всё одно из деревни - как ни крути. Город всегда деревней прирастает, даром что Москва. Дрогнула в Присыпкиных какая-то крестьянская жилка. На семейном совете решили курочек купить, чтобы питаться свежими яйцами хотя бы летом. Для полноценной куриной жизни решили и петушка приобрести - для разнообразия. Пусть поёт; всё веселее будет, да и внучатам интересно. Михаил Присыпкин изучил график привоза пернатых, публикуемый в местной газете. Оба они с Евгенией пенсионеры - нужно же чем-то заниматься. Был конец апреля. В огороде, что на дачном участке хозяин соорудил на солнечной стороне возле сарайки участок для выгула, обтянул сеткой. В самой сарайке оборудовал насест и ящики для кладки яиц. Хозяйка принесла с поля соломы в гнёзда. Одним словом, место для новосёлов было готово.

Присыпкины пришли на городской рынок к назна ченному времени, выбрали птичек, загрузили в картонные коробки и, прикупив кормов, поехали на дачу. По прибытии живность выпустили в сарайку, насыпали корма и воды. - Пусть осваиваются, - улыбаясь, сказала довольная хозяйка. Хозяин уселся на табуретку, любовался птицами и мечтательно рассуждал: - К середине мая, мать, внуков будем потчевать глазуньей да селянкой. - Пожалуй, да, - вторила ему Евгения. Солнышко прогревало землю. Когда она поспела, начались весенне-полевые, рассадопосадочные и иные работы, которые на время отвлекли пристальный взор хозяев от живности. По-быстрому насыплют корма да водички нальют, пока куры на насесте - и за работу. Когда обрядили огород и пристально присмотрелись к куриному поголовью, обнаружили, что петушок плохо кушал и первым садился на насест. Ему было как-то безразлично - где курицы, что с ними и какого они о нём мнения. Курицы переговаривались на своём языке, будто между собой шушукались: «Что за чудо нам подкинули? Что есть, что нет!». Куры в своём физическом развитии далеко позади оставили петуха. Какой-то зачуханый: перья висят, как у неряшливого мужика причёска; забился в угол выгульной площадки и стоит на одной ноге, как инвалид без костылей. Никто никакого пения от него не слышал. Курицы перестали обращать на него внимание. Некоторые, когда к ним приближался хозяин, приседали и расщеперивали крылья, принимая его, видимо, за петуха. Каждая кура считала своим долгом клюнуть беднягу. Наверное, за бездействие. Он вскрикивал от боли, отскакивал в сторону и снова стоял, как вкопанный. Курицы кокотали, разгребали лапами землю в поисках червячка, иные рыли лунки и копошились, рас пустив перья. Когда приносили корм, все стадо спешило к корьпу, и только петух боялся подходить к еде. - Однако, мать, наш кочет скоро «дуба даст», констатировал Михаил. 8

- Похоже, так, - соглашалась хозяйка. - Вот семь яичек и сегодня тоже. К выходным придётся в ощип пускать петушка, если доживёт. Хозяин промолчал, стал надевать парадно-выходную одежду. - Ты куда? - спросила Женя. - За «стипендией» поеду на почту. - Может, какого лекарства купишь у ветеринаров? - Куплю, куплю, - скороговоркой выпалил Присыпкин и побежал на автобус. Миша стоял в очереди за получением пенсии. На почту зашёл сосед по квартире и по даче Николай Гребёнкин - этакий двухметровый здоровяк, «шкаф». Присыпкин спросил: «Ты где пропадал? Все уже отсеялись». - До дождя успею, - отшутился Коля. - В больнице лежал, и жена дома болеет. Выведу всё семейство - быстро управимся. Ты отсюда куда пойдёшь? - На ветстанцию за лекарством, петух заболел, что-то плохо кушает. А ты куда? - Я на дачу. Через двадцать минут автобус. - Ладно, поехали. Голову отсеку - супу похлебаем. Они вышли из здания почты и направились на автостанцию. Не сговариваясь, зашли в супермаркет, закупили продуктов и по бутылке водки. Прибыв в «Черё мушки», Михаил увидел на остановке Евгению. - Ты куда? - спросил Присыпкин. - Внук заболел, поеду к дочери. - Давай. Соседи пошагали к своим домикам. Как не отпразд новать выздоровление, прибытие соседа и товарища, завершение посевной кампании... Приготовив холодные закуски, мужчины приняли на грудь, поговорили о том, о сём и решили перекурить, а заодно полюбоваться пернатой живностью. Глядя на дородных куриц, Николай удивился их яйценоскости - каждый день по семь яиц! Его поразило, что за короткое время они набрали хороший вес. - Пожалуй, десяток куплю со следующего привоза, а к осени в город увезу, пусть в сарайке зимуют, а по весне снова на дачу. Ты им песка да золы подсыпь.

------------- Г "

1.... < 1

- Зачем? - удивился Присыпкин. - Тепло ведь. Знаешь, сколько в перьях и на шкуре паразитов - пусть выходят. Ты, давай, добывай своего больного, лечить будем. - Как лечить? Я ничего не купил. - Мы лечимся и его вылечим. Лови да неси на кухню. Смотри - не отпускай. Михаил поймал петуха - тот особо не убегал. Обхватив ладонями крылья и прижав их к туловищу, заметил: «Слушай, Коля, в этом возрасте клест больше вырастает». - Садись на табуретку, орнитолог, - указал сосед. Гребенкин налил в стопку водки, достал из шкаф чика пипетку, набрал в неё горячительной жидкости. Обхватив рукой голову петуха, указательным и большим пальцами открыл клюв, выдавил из пипетки содержимое в зоб. Процедура продолжалась до тех пор, пока в стопке не закончилось лекарство. - Неси в загороду, - сказал Николай. - Ты откуда этому ремеслу научился? - удивлённо спросил Миша. - Вспомнил, как мой дед в деревне лечил петуха. Я пацаном был. Давай пошли. Присыпкин выпустил пациента, тот закачался и хрипло, с перерывами в октаве, фальцетом запел какую-то песню, мало похожую на настоящую, петушиную. Осмот ревшись, смело направился к кормушке, клюнув попутно в крыло чёрную хохлатку. Та испуганно отскочила, а Петруха гордой походкой подошёл к кормушке и давай кле вать корм. - Видишь, ему, как и мужику, смелости не хватило, а приняв на грудь - воспрянул духом, - пошутил Гребёнкин. - Слушай, а он не лопнет? - забеспокоился хозяин, увидев на тощем скелете выпирающий с кулак зоб. - Не боись, лишка не съест, - улыбаясь, молвил Николай. Спустя время вырос дородный петух. Его порода смахивала на Кучинскую юбилейную. Мощные грива и грудь, тёмно-коричневые маховые крылья, богатый, с металлическими зелёными переливами хвост дугой . Наконец, гордая посадка головы с красивым красным гребнем на голове

и свисающими серёжками по бокам, длинное туловище и крепкие ноги с заострёнными шпорами придавали петуху боевой вид и готовность всегда вступить в драку с против ником в защшу своего гарема. Одним словом, за неполных два месяца прибавил в росте и стал крупнее самой большой белой курицы. Покоя он хохлаткам не давал. Те уже устали приседать и стали избегать его внимания и удивлялись: «Откуда столько прыти? Доходягой был, думали, «копыта» откинет. Вот, что водка делает - людей гробит, а петухов к жизни возвращает. Ну и дела!». Заглянул как-то Гребенкин в гости к Присыпкиным, посмотрел на бывшего больного и сказал, обращаясь к хозяину: «Ты говорил - голову отсеку. Их теперь стало четыре в одном. Смотри, как перья лоснятся глянцем. А глаза, глаза какие весёлые! Хохлатки, поди, довольные». - Они, бедные, не знают, куда от него деваться, подтвердил Присыпкин. Услышав, что о нём говорят, Петруха предупреж дающе и грозно выдал: - Ко-ко! Поаккуратней там. В конце августа Присыпкины выкопали скороспелый картофель и выпустили куриное стадо на пастбище: куры искали червей, с превеликим удовольствием поедали мокрец, а петух с усердием, рьяно разгребал землю мощными лапами и квохтал, подзывая подруг. Делал вид, чго нашёл какое-то лакомство, и для убедительности склонял голову. Приманивал какую-нибудь дурочку-курочку, чтобы не бегать за ней по огороду и зря не расходовать калории. По какой-то надобности к Присыпкиным пришёл Гребенкин. Не раньше, не позже, в самый раз, когда куры бродили по огороду, пету х красиво запел. - Хорошо поёт, без фальши, - констатировал Николай, стоя спиной к петуху. Петух что-то шепнул курицам, опустил до земли левое крыло, заложил с крутым креном боковой вираж. Отталкиваясь мощными ногами и размахивая крыльями, как самолёт на взлёте, побежал по гряде в сторону Г’ребёнкина. Никто и не заметил, как он вмиг оседлал голову

Николая, начал её долбить клювом и обрабатывать шпорами. Тот еле отбился. - Вот шальной! Чуть без глаз не оставил, - возмутился Гребёнкин. А петух как с ума сошёл - всё наседал и наседал. Пришлось ретироваться в домик. Хозяева, как бы оправ дываясь перед соседом, наперебой стали утверждать, что ранее подобного за ним не наблюдалось... Курицы подняли головы и внимательно смотрели на разыгравшееся представление. Когда люди удалились, они дружно захлопали крыльями, будто аплодировали победи телю. На кухне Евгения смеялась от души: «Видно, приревновал тебя к своим хохлаткам». Наверное, по голосу узнал и вспомнил, как ты его лечил, - выдавил из себя хозяин. - А ведь помогло, - сказал Коля. Молодцы, лекари. Хороший петух вырос, - подвела черту под разговором хозяйка.

АлександрДобрынин Александр Добрынин родился в посёлке Михайловка Тотемского района. Закончил восьмилетку, Тотемский лесотехнический техникум. Приморский сельскохозяйственный институт, а затем аспирантуру Центрального Сибирского ботанического сада. С 1979 по 2005 год работал на различных должностях в Ботаническом саду-институте Дальневосточного отделения Российской Академии наук. С 2005 года Александр Добрынин профессор кафедры биологии Череповецкого государственного университета. На счету кандидата сельскохозяйственных наук, доктора биологических наук не мало книг, учебных пособий, научных статей в различных журналах. Пишет стихи

АДЛЕР Чтоб посмотреть на море и на горы, Стекается сюда нездешний люд. Но нас сюда не горные просторы, А дебри незнакомые влекут. Ах, как бы это выразить попроще Здесь Хоста удивляет мощью вод, И тисово-самшитовая роща Надёжно прячет южный небосвод, Здесь леса мрак таинственен без меры. Стволы деревьев покрывает плющ, И образ затаившейся химеры Всему пейзажу сказочно присущ. Здесь мох-некера глушит тисов вздохи, Под сенью буков дремлет цикламен, Сюда тайком третичная эпоха Дошла до нас почти без перемен. Фиксируем в блокноте и на фото Всё то, что непривычно ловит глаз: Такая уж особая работа У странников-романтиков - у нас.

МЕЩУРА Наполняя вас снами вещими, Ночью сосны ведут рассказ... Затаился посёлок Мещура, В глухомани встречая вас Тишиною, порой суровою Да морозом под пятьдесят Днём январским, когда над Ёлвою Кисеёй облака висят. А усталость здесь водкой вылечат, От души накормив ухой... На заимке у Рафаилыча В баньке пар, как сухарь, сухой. И с груздём, и с дарами прочими, Чем богат беломошный бор, Покидая пределы Сотчима, Вы минует Седьюдор. И захочется опуститься ниц, И к берёзке щеку прижать: От корявых и древних лиственниц Так не хочется уезжать! * * * Как будто жёлтый плед на лес набросили И серый - на приникший небосвод. Походкою, присущей только осени, Подходит к октябрю и этот год. Поток стерни давно разлился но полю, А у крыльца уж много дней подряд Четыре липы и четыре тополя, Покорны ветру, зябнут и шумят. Под каблуком на лужах льдинки хрустнули Залог того, что стало подмерзать, И звёзды смотрят тихие и грустные, Как при разлуке милые глаза.

БЕЛОМОРСК Осень серая, беломорская. Повстречала нас холодком. Горсткой клюквы, брусники горсткою И расхристанным ивняком. На просторе ветра куражатся, На каменьях - морская слизь. Кто же в море зайти отважится? Коль осмелишься - окунись! И расскажешь нам, выйдя на косу, Сколь приветлив был водоём, Мы ж на суше с особым пафосом Стопку водки тебе нальём. А вокруг перелески жёлтые Приближается листопад, С паутиною распростёртою Пауки в дальний край летят. Здесь пронизано всё глубинкою, Здесь безудержный бег реки... А вдали, за белесой дымкою. Где-то прячутся Соловки. * * * Зов родимой земли, он ещё не растрачен. Как прозрачна листва у знакомых берёз, У знакомых берёз сок по-детски прозрачен, И стекают на землю виноградины слёз. Где-то очень давно, где-то в самом начале, Здесь звенела коса, здесь был дедов покос. У знакомых берёз я стою, опечален, И слезу утираю у знакомых берёз. Сознаётся вполне, сколько лет за плечами, Сколько минуло дат и событий, и рос. Наши вешние дни отбурлили ручьями, Но остался родник у знакомых берёз.

* * * Был звездопад. И каждая звезда Желаний сгусток в космос уносила: Ведь в наши несмышлёные года Желанья нас находят без усилий. Был камнепад, когда июльский гром Камней лавину двигаться заставил. И если всё закончилось добром, Так это - исключение из правил. Был водопад, чья радуга плела Узоры спектра над палаткой нашей, Но ты вдали гнездо своё свила. Кому-то став женою и мамашей. Был листопад. И у своих берез, Совсем не так, как в мае у черёмух, Я, наконец, расстался с миром грёз, Уразумев, что всё былое - промах. Был снегопад. Белела голова, Копну волос пороша заметала Теперь она без лишнего труда Оттенки седины изобретала. Был просто пат. Подобье тупика. Знать, в постоянно давящем цейтноте Поторопился где-то я слегка Или напрасно всё одонкихотил.

РАССКАЗ О ТОМ, КАК ПОРЫБАЧИЛИ «Брательник вытащил подъязка. Сосед - приличного язя. Ну что заладил: «Сказка, сказка!», Приврать по-божески нельзя? Ну... к месту прибыли под вечер. Камыш! Вода! Красой-краса! Успели чокнуться за встречу Да закидушки побросать. Потом сосед ещё подносит А как не выпьешь при костре?! Проспали семь утра и восемь, И клёв на утренней заре. Ложились шумно, встали вяло. Сосед сидит совсем смурной. А водки больше не осталось, Ну... и поехали домой».

ЕвгенийЕлисеев

Евгений Елисеев Родился и проживает в Тотьме. Биог4 укладывается в типичный ряд: октябрёнок, пионер , кол лец, беспартийный. Ничем выдающимся свой жизненны до сего времени не отметил.

ЛЕТНИЕ ЗАРИСОВКИ Сильно Тотьму прогрело за последние дни. Чертят молнии мелом темно-синий зенит. Небосвод занедужил кашель басом звенит. Ветер каплями вьюжит гасит молний огни. Непокорный и дерзкий по берёз ковылю Ливень в бурке черкесской мчится гневен и лют, Небеса обескровив. От гремящего льда Барабановой дроби цепенеет вода. Но мгновения мимо ускользают, как сон. Облака-пилигримы, те, чей путь невесом, Точно не было бури, промелькнут неспеша: Тотьма в брызгах лазури так свежа, так свежа!

1К

В ТУМАНЕ НА СУХОНЕ Белый туман над таинственной Летой. Лодка Харона плывёт еле слышно... В чуть розовеющей дымке рассвета Едва различимы города крыши. За кем ты сегодня, паромщик, причалишь? Кого заберёшь в даль миров без возврата? Быть может, ты душу мою, не печалясь, Приметил вчера на исходе заката? Безмолвное зеркало Сухоны сонной, Тумана редеющего паутина И мерные всплески вёсел Харона... Прости, этот мир не могу я покинуть! Вчера лишь наполнилось сердце свободой, Вчера лишь открылись мне истин границы. Легли солнца блики на тёмные воды, И мир щебетаньем наполнили птицы. * * * Над рекой в прогорклом дыме позднего костра Опустился рыжий иней осенеть пора! Хороводам листьев жёлтых скоро закружить Утьим стаям перелётным за море спешить. В синем небе половодья искры звёзд бледны. Тянет утро за поводья свет из глубины. И, вдыхая запах воли, вдруг светлеешь сам, Веря в благозвучном хоре птичьим голосам.

Вдену нить атласного заката В острых слов заветную иглу. На холсте бумаги вышить надо бы Всполох чувств, слетевший с влажных губ. Луч прощальный вспыхнет завороженно. Мир окрасив в золото и медь. Паутиной проявляясь, прошлое Будет каплей на ветру звенеть. Тихо заскрипит перо гусиное, Тонкой вязью выводя слова. Наполняясь силою былинною, Обучаясь тайнам колдовства. Выпорхнет взволнованная горлица Из груди увидеть дальний свет, И сияньем горница наполнится. Завершенье дня пробьёт брегет. ОТЗВУКИ ПОЗДНЕЙ ОСЕНИ Ветра шорохи пели и шептали с утра О холодной постели выцветающих трав. Листья наземь летели, на пустынность двора Их кружили в метели озорные ветра. «К югу», - гуси пропели. В прятки с солнцем игра. Цвета яблонь пастели. Прежних дней мишура... Льдинки в лужах блестели быть предзимью пора. На листе шелестели строчки из-под пера.

ГРОЗА НАД ТОТЬМОЙ Над Тотьмою кружит гроза Небесные отверзлись хляби. То рядом громыхнет, то за рекой Над бором, шутки ради. Бряцает каплями в окно Асфальт простывший в крупных лужах. Сбирался этот дождь давно На «званый ужин», Да всё не шёл. А мир вокруг Подёрнут был метелью белой: То цвет черёмуховых вьюг, То тополиный пух летел нам. Суха, суха была земля Холодный камень без оправы. Но ливень напоил поля И вытянулись в пояс травы. В несорванных венках цветов Повсюду аромат медвяный. Почувствуй Родины любовь. Ты здесь - желанный! * * * Поздний час. Мир вокруг в грёзах лунного сна За окошком сиянье Луны. Две заблудших души дышат в такт, как одна Две тропинки переплетены. А вокруг ни огня, только холод миров Возле вспыхнувшей искры в ночи. Всё таинственней лунного света покров Колокольчик небесный звучит...

На окошке зимой нет узоров давно, Позабыл я, как топится печь, Но всплывают картинки немого кино. Словно сердце пытаясь разжечь.

ДОГОРИТ ОГОНЁК Осыпается звёздное кружево На притихшие к ночи дома. Свет гашу. За окошком простуженным Так робка и прекрасна зима! На крыльцо, подышать одиночеством, Выйду, тихо цигарку смоля. Теплоты вдруг сердечной захочется, Только грустью наполнится взгляд. Под жужжание света фонарного Слышен только далёкий лай Может быть, ты решилась, коварная. Навестить и меня невзначай И тропинкой по снегу не мятому Вдоль околицы тихо бредёшь С собачонкой своею лохматою, Зябко кутаясь в мелкую дрожь. Догорит огонек неприкаянный И растает в ночи без следа. Мир безлюден. Осветит окраину Одинокая в небе звезда. И забудутся тропка не мятая, И далёкий собачий лай, И снежинок безумство лохматое... Навестить, что ль, тебя невзначай?

=1= * * К непогоде комарики белые Закружили над пылью дорог. На пороге стоишь, оробелая, Теребить свой пуховый платок. В белых сумерках всякое блазнится: Г ости едут из дальних краёв, Или вести прибудут с оказией Ветер разное нынче поёт. Только редок и путник непрошенный И пускай сил былых уже нет, Одиноко во мгле завороженной Загорается в горнице свет.

ИринаИгнатьевская Ирина Игнатьевская родилась в Тотьме 3 декабря 1958 гоОа. Окон чила среднюю шкалу № 1. Работала заместителем председателя Тотемского горпо. Около семи лет преподавала в Тотемском поли техническом лицее по специальности «технолог общественного питания» и «продавец», вела вечерние курсы. Сейчас на заслужен ном отдыхе. Вырастила двух дочерей, есть внук - Матвей. Стихи начала писать с 1998 года - в день рождения появилось первое про изведение. Любит историю земли ру сской. Написала два романа в стихах: «Порыв и воля» (Расколотый век) о временах начала татаро-монгольского нашествия (1208-1240 гг.) и, пока ещё не имеющий названия, - о конце татаро-монгольского ига.

КАНУН ЗИМЫ Закружила, замела зимняя метелица. По дороге вдоль села покрывалом стелется. Приоделись деревца шубами и шапками, Припорошены мосты кружевными фатками. Всем уютно и легко под снежно'й периною, В светлой горнице тепло, Пахнет чай малиною. Пусть и стужа, и метель, Снег стеною валится, Время грязи, луж, дождей Долго к нам не явится! ОБЛАКА Витает в облаках мечта Пытаясь в птицу превратиться. Всё в бренной жизни - суета, А там - свободой можно насладиться: Парить, качаться, падать вниз, Вновь будоражить облачные дали. Над зеленеющей планетою повис Мой добрый взгляд, замеченный едва ли.

Волною облака ложатся под крыло, Страх исчезает, покидает душу. В обетованной жизни не свезло Призывный голос возвратил меня на сушу. Не все долги я отдала Земле, Не все печали, радости изведав. Стремилась жить, поглядывая в небо. Зачем мечтать быть птицей в вышине?! От тяжкой доли не спасайся, не беги, Знать, уготована судьбой она от Бога, Придёт наш миг, и воспарим мы ввысь. Там не нужны слова, которых много. Там взглядом утешают и мольбой, Там лечат душу, а не распинают. Венчается мечта с мечтой другой, Там вера и надежда обитают.

* * * В России женщинам не просто, С рассвета бабий воз везут, Давно не думают о звёздах, Куда пошлют, туда идут. А мужики скупы на ласки, Детей растить - не их удел, Красоткам дарят свои сказки, Творят житейский беспредел. Обидно, право, что на свете, Такими Бог их сотворил, Лишь женщины за всё в ответе, Пусть тратят много слов и сил.

ВалентинаИгошева Валентина Игошева родилась в 1955 году. Окончила Вологод ский педагогический институт, физико-математический факультет. Имеет 36 лет педагогического стажа. В 2014 году выпустила первый сборник стихов «Воздуха глоточек».

ПОЛУЗАБЫТЫЙ КРАЙ, ЗАМШЕЛЫЙ Полузабытый край, замшелый... Давно ли было всё не так Клонился, помню, колос спелый И взгляд купался в васильках. Поля исчезли, зарастают Ольхою, ивой, сосняком. Деревни тихо вымирают, И ты печалишься о том, Что не бродить уж больше полем, Не рвать букет из васильков. За что селу такая доля, За что удел его таков?! Полузабытый край, замшелый... Давно ли было всё не так Клонился, помню, колос спелый И взгляд купался в васильках. ВЕРБУШКА Расцветает вербушка, Расцветает милая В синем небе-небушке Серебристым инеем. Серебристым инеем... Радуется душенька. Прогнала уныние Вербушка - подруженька.

СЛЕЗА РОСИНКОЙ НА ГУБАХ ЗАСТЫЛА... Слеза росинкой на губах застыла... А я шепчу, шепчу себе, что было, Когда мечталось, и душа летала. Так что случилось?! Что со мною стало? А по реке вьюнами воду кружит, Давно уже исчезло время стужи. Гак почему от соловьиных песен Озноб по коже, и такой мир пресен? Бреду по лугу, тяжело ступая, Весны цветенье сердцем принимая. Но замечая: нет того томленья, Что было раньше. Где же исцеленье? Слеза росинкой на губах застыла... А я шепчу, шепчу себе, что было, Когда мечталось и душа летала. Так что случилось?! Что со мною стало?

ЛЮТИКОВЫЙ РАЙ! Лютики-цветочки разбросались по лугу, По лугу зелёному видно тут и там. Из бессонной ноченьки в луг направлюсь поутру, И прижмусь устами я к жёлтым лепесткам... И пахнёт прохладой луговою, росною... Луговою, росною... И уйдёт печаль. И опять я счастлива, превращаюсь в сносную. Вот такой волшебный наш лютиковый рай! КОГДА ЗАКОНЧАТСЯ СЛОВА... Когда закончатся слова, И чувства будут на исходе, Я буду рада непогоде, Чтобы почувствовать: жива. И, если это будет дождь, Подставлюсь вся для поцелуев Открыто, счастья не воруя Ни у кого, да так, что дрожь Пройдётся медленно по всей Вернётся чувство наслажденья, Душе придёт успокоенье, Уйдёт на время мрак теней.

Стынут руки и слова... Почему? Не знаю даже. Может, то, что вновь зима На пороге и на страже? Может, просто чувств родник Поиссяк? Ведь так бывает?! В душу холодок проник, Снегом первым в сердце тает? Может, может, просто так?! Не хочу искать ответы. Шаг по снегу, ещё шаг... В белоснежные рассветы. СКОЛЬЖУ НА ЛЫЖАХ... Скольжу на лыжах тихо, не спеша... И мыслей никаких молчит душа. Поскрипывает снег и тает наст... Наверно, это время не для нас.

СЛУЧАЙНЫЙ ШОРОХ ИЛИ ВЕТЕР В СТЕНУ.. Случайный шорох или ветер в стену Вспугнёт твой сон, и без того некрепкий, И тотчас на уме - вкус жизни терпкий. И, как спасение, рассвет на смену С лучами солнца. Подойдёшь к окошку, Окинешь взглядом даль и по соседству... Вздохнёшь: как дорого всё это сердцу И оживаешь снова понемножку...

КРУЖИТСЯ СНЕГ Как много света в белом беспорядке! Как ценен звук в затишье декабря!

В. Макуров, стих, «Снегопад»

«Как много света в белом беспорядке...» Просторно мыслям. Нет и суеты. Кружится снег... И я близка к разгадке: Зачем живём сегодня я и ты. Живём затем, чтобы встречать рассветы, Затем, чтоб видеть солнышка восход... Слагать стихи про них, слагать сонеты... Кружатся мысли... Тихо снег идёт...

ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ Они, весело болтая, ехали на «КамАЗе» по улице города. Отец, виртуозно управляя машиной, завернул в переулок. Увидев двух мужчин, призывно махавших рука ми, притормозил машину. «КамАЗ» взревел и остановился. - А ну, вылезайте, - скомандовал отец. Жена и дети, хлопнув дверцей, отошли. Один из мужчин подошел к главе семейства, подал деньги. Второй, покачав головою, небрежно отпихнул первого и еще добавил... Женщина поразилась их щедрости. - За что так много? Ведь и всего-то пригнал машину из одного конца города в другой, - недоумевала она. Из среднего подъезда девятиэтажки вышел старик, прохрипел: - Новые жильцы? - Новые, новые, - как от назойливой мухи, отмахнулся один из мужчин. - Ну, пойдемте, - не поняв ничего, прикрикнула женщина на мужа и детей. Выйдя на центральную улицу, поспешили домой. Но чем дальше шли, тем менее знакомым становилось место. Наконец, чувствуя, что заблудились, они остановились. - Мама, мы заблудились? - спросила Аня. - Нет, что ты. Мы просто отдохнем и дальше пойдем. Не волнуйся, доченька, скоро уже и дом, - приглаживая разметавшиеся от ветра белокурые кудряшки дочурки, успокаивала ее женщина. У самой же с каждой минутой, с каждой секундой росла тревога... - Да ладно вам переживать. Вон что-то знакомое. Ви дите, вон там, в стороне? Вроде бы наша больница. Пой демте быстрее, пока не стемнело. Хватало десяти минут, чтобы перед ними гостепри имно распахнулись двери. - Что это? - подумал Андрей. С высоты своих 15 лет он умел размышлять довольно-таки по-взрослому: - вывески нет. Здание похоже на больницу. Интересно-интересно... Куда мы попали? Женщина без определенного возраста, с безразличием на лице, в белом халате, в белой шапочке, похожая на «мумию», подошла к ним и сказала:

- Мужчина пусть пройдет вон в тот кабинет, - и показала по коридору на крайнюю слева дверь. - Иван, не ходи. Зачем? Не оставляй нас одних, - с мольбой в глазах попросила жена, все больше и больше тревожась. - Да брось ты. Я сейчас вернусь. Узнаю, что к чему, и вернусь, - промолвил муж и пошел за «мумией». Мимо матери с детьми прошла еще одна такая же «мумия», затем еще и еще. Вдруг коридор ярко осветился . Или это лишь пока залось матери... Неизвестно, но быстрее она почувствовала сердцем, чем увидела намного позднее приближающееся горе... К матери с детьми подходила группа «мумий». В глазах у женщины помутилось. Аня заплакала. Анд рей полуобнял мать, крепко взял за руку сестренку. Про цессия остановилась, вышел вперед мужчина - бледный, впалые щеки, вытянутый заостренный нос, глаза, не выра жающие ни радости, ни горя: - Ваш муж и отец только что скончался от острой сердечной недостаточности. - Как? - выдохнула мать и осеклась. Вдруг в одном из мужчин она узнала того, который добавлял ее мужу денег. - А вы пройдите вон в ту комнату и отдохните. Ско ро принесут вам ужин. - Мама, мамочка, пошли... - всхлипнула Аня. - Дети, спокойно. Все нормально. Вы слышали: острая сердечная недостаточность. Пойдемте, - и женщина повела своих детей в указанную комнату. Они сидели и ждали. Вдруг в дверь постучали, и вошла одна из «мумий»: - Женщина, вас через пятнадцать минут ждет доктор. Мать поспешила к «мумии». Догадка, сверкнувшая молнией в сознании, требовала подтверждений: - Извините, но вы сюда тоже много лет назад пришли с родителями? - спросила у нее женщина. - Да, я тоже пришла сюда с папой и мамой. Они умерли от острой сердечной недостаточности, - отвечала мимохо дом, как будто боясь, что ее услышат, холодная «мумия». Затем хотела что-то сказать, добавить, но, махнув рукой, удалилась. Вернувшись к детям, помня о случившемся горе, подкрепив свои догадки речью «мумии», женщина прошептала: - Идем отсюда, быстро!.. ...Она не знала, куда идти, где выход, но была уверена:

останься они здесь, не будет у детей и матери, а дети, те перь уже ее дети, через несколько лет тоже станут «мумиями» для того, чтобы... Для чего?! Мучительно ду мала, но ответа не находила. Мешал образ мужчины с про тянутой рукой с деньгами... И вдруг она заметила у него торчащие изо лба рога... Женщина вздрогнула от ужаса, закричала: Спасите! Спасите! - метнулась в одну сторону, в другую и ... проснулась. Грань С недавних пор меня стал интересовать один вопрос. Нет, это не вопрос о жизни - с жизнью всё уже давно понятно: живи, как умеешь... Нет, и не вопрос о любви: там тоже более или менее понятно: кто хочет любить - любит, а кто не хочет, а тем более, и не знает, что это такое, не любит. Нет, нет, что Вы, и не вопрос о смерти - там всё пре дельно ясно: раз родился, значит, когда-то умрёшь. Меня интересует вопрос о том, где грань между честью и бесчестием, между порядочностью и хамством, между правдой и ложью, между добром и злом, нравственностью и безнравственностью, любовью и ненавистью, стремлением к жизни и стремлением к смерти... Всего нужно какое-то мгновение, чтобы одно смени лось другим. Но ты не замечаешь, когда это произошло. И вот проходят месяцы, годы... и ты осознаёшь, что уже не тот, что раньше... Стал чуть-чуть прагматичнее, практич нее, ироничнее, менее терпимым к окружающим... И думаешь, мучаешься: когда?! Когда это произошло?! И ... не находишь ответа.

СергейКлепиков Сергей Клепиков родом из Подмосковья. Всю трудовую жизнь работал радистом в газовой отрасли, побывал во многих горо дах. После выхода на заслуженный отдых поселился в деревне Маныловица Тотемского района, откуда родом его супруга. Есть дочь, внук. Стихи Сергей Владимирович начал писать после армии Публиковался в поэтических сборниках разных регионов, в печатных СМИ, в том числе и в районной газете «Тотемские вести».

СНЕГОПАД Хлопьями рождественского снега В воздухе повисла тишина. Погружая жизнь в блаженство сна, Нежит мою душу райской негой. Вдоль деревни, отражая небо, Светится сусальная река Лижет ледяные берега, Торопясь в заманчивую небыль. Окропленный горькими слезами, На пригорке, в рощице погост Сиротливо молчалив и прост, Смотрит в мир могильными крестами. Вот, взбивая снежный пух дороги, По воду плетется старый дед, Тянет от порога ровный след, Не спеша передвигая ноги. Постоит со мною у колодца. Угостит водицей из ведра, Вспомнит вдруг про хлопоты двора И домой обратно поплетётся. А моя душа опять утонет В глубине вселенской тишины. То ли хлопья снега, то ли сны Буду вновь ловить в свои ладони.

IIM IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII

ПОЛЁТ Пусть листья солнцем золотятся, Ослаб в лучах животворящий ток. Все чаще лесу вьюги снятся... Летит, летит сорвавшийся листок. Подхвачен ветром, весело кружится... Не торопи, земля, мгновение - продлись! Он жив ещё. Ему, наверно, мнится. Что он не вниз летит, а ввысь. * * * Мне тебя, смешную, не забыть! Босиком ворвавшись в это Лето, Ты казалась сотканной из света, Чтобы всех любовью озарить. Ты казалась... Ты смогла зажечь... В долгой череде случайных встреч, В этой безысходной суете Стала мне - счастливою приметой. И в моей останешься судьбе Солнышком любви в ладошках Лета! * * * Несу любовь. Под шелест крон, Обняв меня рукой за шею, Она тепло сопит, и ею Владеет безмятежный сон. Как беспокойна эта ночь! Все ближе, ближе грома рокот. Я слышу леса частый ропот И крепче обнимаю дочь.

СВЕТ РАДОСТИ Мне утро в комнату струит свой свет, Пичужек переливы, щебетание, Сочит цветов и трав благоухание, И веткою сирени шлёт привет Мне утро дарит пробужденья свет. Мне дарит день небес сияние, Томящий жар дорог, янтарный блеск полей, Лесов резную тень и древних мхов елей, Воды жемчужное мерцание Мне дарит день свет созерцания. Мне вечер дарит торжество побед, Истомы сладострастной ожидание Сулит мне радость прежнего свидания И под ноги бросает серый плед Мне вечер дарит вдохновенья свет.

ВалентинаКозлова Валентина Козлова. Родилась в 1940 году в деревне Великий Двор Вабушкинского района Вологодской области. Работала учительницей в начальной малокомплектной школе. С пере ездом семьи в Тотьму трудилась корреспондентом районного радио, затем — в газете «Ленинское знамя» ( теперь — «Тотемские вести»). Вышли сборники рассказов «Домик в де ревне», «Островок истории». Валентина Семёновна пишет о жизни своего поколения и обо всём, что относится к природе. Член Союза журналистов России.

Древо печали ты в серд це своем не саж ай , К нигу веселья, напрот ив, почащ е чит ай...

Омар Хайям

ЛЮБОПЫТСТВО НЕ ПОРОК... По деревянным мосточкам провинциального городка стремительно шагал высокий и статный молодой человек. В отличном настроении спешил он к себе на квартиру, про пуская через себя калейдоскоп дневных событий и встреч. Ему нравился тихий городок со множеством церквей, полуразрушенных, к сожалению, с богатым историческим наследием, доброжелательными отзывчивыми людьми. Поэтому студент столичного вуза не пожалел, что, по совету отца, поехал сюда писать дипломную работу. Повезло ему и с квартирой. Добрая Мария Ивановна заботилась о постояльце, как о сыне родном. Накормить старалась сытно и вкусно, пекла в русской печке пи рожки с начинками. Вадим (так звали квартиранта) был благодарен «Марь Ванне», научился воду из колодца доставать и носить ведра, дрова из сарайки к печкам охапками таскать, двор от снега убирать. Вот и сейчас он спешил на ужин, пытаясь угадать, чем сегодня побалует его хозяйка. Обычно Мария Ивановна встречала его еще в коридоре, радостно сообщая какую-либо пустяковину, напевно окая. Постоялец улыбался, слушая местный диалект. Но сегодня парня никто не встречал, и Вадим, пробежав лестницу, поскорее открыл дверь в кухню. На кухне пахло

чем-то вкусным, но хозяйки не было, и он, постучав, заглянул к ней в комнату. Мария Ивановна на стук не отве тила. Она лежала на полу, прижавшись к нему ухом. Вадим всполошился: - Марь Ванна, что с Вами?! Вам плохо? Хозяйка слабо махнула рукой: - Плохо, Вадик, плохо! - Может, за врачом сбегать? - перепугался тот. Мария Ивановна подняла голову и внятно промолвила: - Я говорю, слышно плохо, да ты еще суетишься, мешаешь! Нюрку-то хорошо было слышно, она громко ругается, а сейчас Васька бубнит, ничего не разберешь! Только тут до Вадима стал доходить смысл происходя щего. Марь Ванна лежала и слушала через пол. как ругаются внизу молодые соседи. - Милицию, поди, надо вызывать, да и доктора, может. Нюрка-та громко орала, может, уж и пришибла мужика-то. За ней станется, уж сколь раз голову Ваське прошибала то пестиком, то сковородкой. Вадим расхохотался. Помог хозяйке подняться с пола и проводил на кухню. Во время ужина он все еще улыбался: « А я думал, откуда Вы знаете все подробности из жизни соседей? Ну, Марь Ванна!»

СОЛОВЕЙ - РАЗБОЙНИК Э т а ист ория им ела м ес т о бы т ь в начале вт орой половины м и н у вш е го (20-го) века на т еррит ории од ного из вост оч ны х р а й о н о в В ологодчины .

- Ну, Соловей, поехали,- скомандовал, усевшись в розвальни, Иван Петрович своему коню. Застоявшийся на привязи жеребец взял с места в карьер, но крепкая рука седока, натянув вожжи, заставила его сбавить скорость. - Вот ужо выедем из города, дам я тебе волю, набежишься еще, путь неблизкий, - любовно настраивал коня Иван Петрович. Миновали окраинные улочки райцентра и Соловей безошибочно свернул с большака на проселочную дорогу. Полетели из-под копыт снежные ошметки, попадая и в седока в розвальнях. Тот прикрылся тулупом и постарался расслабиться от дневных мытарств.

Приезжал председатель колхоза в город по делам, набегался по кабинетам больших и маленьких начальников, решая проблемы хозяйства. Где-то просил, у кого-то требовал, кому-то доказывал и не уходил, пока не добивался своего. Зато везет он в кармане нужные бумаги: разрешения, накладные, договоры. Приедет домой и на правлении колхоза завтра же всем даст задания, чтобы шевелились, работали. Дорога шла по полям, и от быстрой езды под фуфайку забрался холод. - До мокрой спины набегался по организациям, теперь еще простудиться не хватало, - подумал председа тель и надел добротный овчинный тулуп. Поля проскакали незаметно, вот уже на подходе лесная дорога, и жеребец с седоком оказашсь в таежном царстве. Высокие ели в снежном уборе перемежались с березовыми рощами, сосновыми вырубками. Это были владения ближ него лесопункта. Под мерное покачиванье розвальней Иван Петрович размечтался, что приедут они не так поздно, и он, пере одевшись, успеет еще на день рождения к племяннику. Тетушка такое забористое пиво умеет варить, что угощение грех пропустить! Тем более пообедать в городе не успел, и под ложечкой сосало от голода. Соловей, видимо, приустшт и шел теперь размаши стым шагом. Седок решил поразмяться и, спрыгнув с саней, пошел следом. А конь, вскинув голову, вдруг припустил бегом! Только тут Иван Петрович понял, что совершил роковую (не в первый уж раз!) ошибку. Вместо того, чтобы конец вожжей оставить в руках, он замотнул их на задней стенке розвальней. Председатель досадовал и обзывал себя раззявой, на чем свет бранил и «черта гривастого», который вот опять наказал его. В тяжелом тулупе быстро не побежишь, но Иван Петрович как мог - торопился. Шел уповодок, остановился передохнуть, отдышаться и услышал знакомое фырканье за поворотом дороги. Мелькнула радостная надежда, что Соловей-разбойник дождется все же его. Так и есть, жеребец стоял и ждал хозяина. Иван Петрович поспешил к розвальням, но не успел схватиться за вожжи, как конь снова припустил бегом. - Ты кого не слушаешься, подлец гривастый?! - кричал он вслед коню. - Да я тебя завтра на общую конюшню сведу, будешь ежедень пахать, сено возить, дрова а овса ни фунта не получишь! ..г..... ... -

Соловей легко бежал, вскидывая головой, и как будто дразнил седока: «Слыхали мы эти угрозы. И никуда ты меня не отправишь, потому как лучше меня в колхозе коня не най дешь». Иван Петрович по знакомой примете определил, что до первой деревни колхоза осталось еще не меньше восьми верст. А там ещё до своей добраться надо. Раньше полуночи дома не бывать. Жеребец, между тем, еще раз дождался хозяина. Издалека услышал от него ласковые слова: «Соловеюшко, умница, подожди немножко...». Но коню, видимо, попала «вожжа под хвост», и он снова, нахально мотнув гривой, убежал вперед. Бедный Иван Петрович долго еще брел по санной дороге, голодный, усталый и злой на лошадь, которую ругал последними словами. Больше всего его смущало то, что завтра весь колхоз будет над ним (своим председате лем!) зубоскалить: Председатель-то вчера опять за лошадью пешко топал. Снова его Соловей объегорил!

ТинаКолычева Валентина Прокофьева родилась в деревне Сергеево Важбальского сельсовета, Тотемского района Четверть века работала певицей в Государственном академическом Северном русском народном хоре г. Архангельск. Пишет недавно. Публикации на сайте «Стихи, ру» под псевдонимом Тина Колычева и в СМИ. Номинант национальных литературных премий; «Поэт года» 2014, 2015 гг. и «Наследие» 2015, 2016 гг. Сейчас живет на своей малой родине.

ЗАНЁС МЕНЯ КАКОЙ-ТО ЗИМНИЙ АИСТ... Занёс меня какой-то аист зимний Туда, где песни вьюг в заснеженных полях, Угоры в соснах красоты былинной. Зачем мне город в липах, тополях? Люблю бежать тропинкою с угора, Сбивая жемчуг, брошенный росой. Люблю берёзу... ту, что у забора. Что машет вслед растрёпанной косой. Люблю реку, которая манила. Волной качаясь, в дальние края. В ночной дремоте плачущую иву, Тоску и радость в трелях соловья. И мне не надо серости бетона, Где чахнет зелень лип и тополей. Люблю я дух бревенчатого дома. Веселый крик весенних лебедей.

ВЕЧЕРНЕЕ Смолкают птичьи голоса. Зарю сонливо клонит к долу. Траву тяжёлая роса Поит слезою в эту пору. В туманы спрятавшись, река Шуршит привычно камышами Да пароходами стога Плывут медвяными лугами. И тихо музыка полей В колосьях ржи звенит и кружит, А я иду... иду по ней... Моё о чем же сердце тужит? ЗА ОКОЛИЦЕЙ СТОНЫ ГЛУХИЕ За околицей стоны глухие Зарастающих ивой полей. А давно ли на белой калине Заливался весной соловей? Утром бабка, ведёрком качая. Пробредёт от колодца с водой. Вечерами, зарю провожая, Затоскует дергач за рекой. Перебор не сыграет гармошка, И коней не увидишь нигде, Только ласковой лапою кошка В деревенской скребёт тишине. Покосились домишки слепые, Ожидая приезжих гостей. Да дурманятся травы густые... Отчего же умолк соловей!?

АВГУСТ Кистью зарделась рябина стыдливо Скоро займётся костром, Будет пылать, безнадёжно красива, Над пересохшим прудом. Кутаясь зябко в густые туманы, Где-то скитается зной; Днём обогреет цветок запоздалый, Ночью по росам - босой. Август манит на свои именины Ярким сияньем зарниц, Ночи его, канительно ленивы, Звёздами падают ниц. В МУТНОЙ РЕЧКЕ ДОНЫШКО В мутной речке донышко можно ль увидать... Укатилось солнышко с кем-то ночевать. Брошена... не брошена... горюшко ль теперь... Пусть в лугах нескошенных плачет коростель. Цепкой повиликою ног не обовью, Ворожбу не кликаю, ни беду твою. Тропкою нахоженной тройке не догнать. Укатилось солнышко с кем-то ночевать. Укатилось солнышко с кем-то ночевать... В мутной речке донышко можно ль увидать...?

ВЧЕРА ЕЩЕ ЖЕЛАННАЯ Вчера ещё желанная. Сегодня не мила. Подружка окаянная Верёвочку свила И увела невольника Окольною тропой. Рябины ветка тонкая Сломилась надо мной. Отброшу прочь я горькую, А слёзы сберегу... Да соловьём! Да звонкую! И вору... и врагу... ОНА ПРИШЛА Она пришла... вся в пёстро-золотом. И небо застонало журавлями Над голыми, усталыми полями, И потянуло мёртвым холодком. ПОЛЫХНЕТ ЛИ ЗАКАТ НА МОИ ОСЕНИНЫ Полыхнет ли закат на мои осенины Или утро блеснёт из-под мокрых ресниц? И пойду я туда, без особой кручины, Где не надо ловить журавлей иль синиц. Упаду навсегда посреди луговины... Кандалами душа перестанет греметь Да осенней порой листья ржавой осины Колокольными звонами будут звенеть.

ОСЕНЬ ГОРЧИТ Как тревожно дрожат по опушкам осины... С них со звоном летит обагрённая медь. Осень. Осень горчит кистью спелой рябины И трава по утрам начинает седеть, И над топью болот крик висит журавлиный, Неизбежен и скор за моря их отлёт. До весны распрощаюсь я с каждой травиной, А с Тобой - навсегда, мой нетающий лёд. АХ, ЛЕТО БАБЬЕ... Ах, лето бабье! Вспыхнет да погаснет... Туга.-печаль навалится дождём. И только тень, похожая на счастье, Вновь полетит последним журавлём. *тугА - печаль

НЕ УХОДИ «Не уходи!» - не прозвучало... Лишь скрип дверей: «Теперь чужой.» И вьюга лебедем летала, След заметая за тобой.

СТАРЕЕТ ЦАРСТВЕННАЯ ОСЕНЬ Идём вдвоём, - собака рядом. Белеют крышами дома... То белолицая Зима Не в срок скользнула льдистым взглядом. Стареет царственная Осень. Под тусклым солнцем октября Лишь ивы, золотом горя, Коврами кроют ноги сосен. Не рдеют голые рябины... Во власти ветра их покой. Дрозды-рябинники гурьбой Толкутся в горечи калины. Поля томятся ожиданьем, Топорщась колкою стернёй Над чуть подмёрзшею землёй, С Покрова светлого, - свиданья. НА КУПАЛА В НОЧЬ Не гореть костру Огнем до' неба. Да не плыть венку Рекой до' моря. Да стоит вода, Не колыхнется... Отошла пора Г оды сыплются. Отгудел в рожок На лугах пастух. Обнищал, умолк Деревенский дух.

Лишь в полях бурьян Хороводами. Не поймет земля. За что продали... Улетела прочь Песни русской звень На Купала в ночь, На Ивана в день. ТЕПЕРЬ НЕДОЛГО ДО МЕТЕЛЕЙ Теперь недолго до метелей Зима готовит свой наряд... Вчера все гуси улетели. Сегодня лебеди летят. И голый лес в раздумье мрачном Нахмурил скорбные глаза, Шумит о чем-то безучастно, Печалью глядя в небеса. И солнца луч поля не будит, Лаская тающим теплом. Лишь ржи озимой изумруды Взывают к жизни напролом. Крикливых галок села стая На ветви вислые берез, Недолгой ссорой нарушая Недельный шёпот тихих слез. А неспокойные метели Уже на севере шумят... И я забуду те недели И наши встречи невпопад.

УШЁЛ ДАЛЕКО Вдовам локальных войн

Ушел далёко. Я не плачу. Мне слез не велено казать. Среди сухого карагача Твоя последняя кровать. Тюльпаны черные да маки, Им все равно, что ты чужой, Слезой весенней будут плакать, А по ночам - шакалов вой. Да и не плачу я... не плачу, Мне не поднять тяжёлых век, То на меня, на дочку нашу Все сыплет... сыплет чёрный снег.

ВладимирКолычев

Владимир Колычев - уроженец Тотьмы. ЗОоичил Тотемскую среднюю школу N° 2, Московский государственный универси тет приборостроения и информатики. Член Русского геогра фического общества и Российского исторического общества. Президент историко-просветительского общества «Русская Америка» в Москве. Любит свою малую родину. Его стихи посвящены истории Тотьмы и освоения Америки.

МОЯ ТОТЬМА П освящ ает ся Л ук и н у Л е о н и д у А лександровичу, п ер во м у р е ст а в р а т о р у г. Тот ьма.

Тотьма - русская глубинка! Тотьма - русская душа... Век за веком - по старинке жизнь течёт здесь неспеша. Тотьма - город мореходов! И хоть все моря вдали тотьмичи - "на встречь восходу" обогнули полземли, Ветер странствия попутный на Аляску их занёс: открывали Алеуты, обживали крепость Росс. И обратно возвращались, и, как прежде, жизнь текла... Богу душу завещали, возводили купола. И под вечным небосклоном Тотьма как живой музей! Колокольным перезвоном собирает вновь друзей.

Словно лодьи, спозаранку выплывают в неба синь белокаменные храмы церкви северной Руси. Кораблём в воздушной сини, полным парусом-душой, он плывёт в полях России, городок мой небольшой.

Я ВЕРНУСЬ... Мне кажется, никто меня не ждёт В родном моём, любимом городке... На Тотьму не летает самолёт, И гул его растаял вдалеке. Мне кажется, никто меня не ждёт В родном моём любимом городке... По Сухоне не ходит пароход, И стихли крики чаек на реке. Мне кажется, никто меня не ждёт На улицах родного городка... Автобус утром в Тотьму привезёт Из Вологды другого паренька. Но только знаю, в Тотьму я вернусь, Строкой любви вернусь на склоне дня. И в Сухоне спокойной отражусь, А значит, речка помнила меня.

ВИДЕНЬЕ СПАСО-СУМОРИНА МОНАСТЫРЯ (случилось 12 августа 2002 года, г. Тотьма)

Пали на землю клубами Белые тучи с небес. Все растворилось в тумане, Речка, кустарник исчез... Словно незримый художник Кто Он? На несколько вёрст Холст развернул осторожно. Спрятав суморинский мост. Может, небесные силы Свой совершают обход, И обновление мира Ждет человеческий род? Там, где сокрылся Суморин, +

Я: Стал силуэт колокольни С долгого небытия. Щурю глаза я до боли, Тает волнистый покров... Господи,свят! С колокольни Чи стый звон ко ло ко лов...

КИТЕЖ-ТОТЬМА С от руд никам Т от ем ского краевед ч еско го м узея. К 100-лет ию со д ня р о ж д е н и я Е.А. Баландина, ф от ограф а, м о е г о дяди. (21.11.1903)

Шлю привет вам, музейные дивы, Вам, связующим нити времён Из наследия древних архивов В достояние новых племён. * * * В запылённой коробке на полке, В лабиринте музейных глубин Отыскались былого осколки Стопка тонких, стеклянных пластин. Кто он был, неизвестный фотограф, Снявший Тотьму столетье назад? В негативах серебряно-черных Снимках вечности - чей фотовзгляд? Только кто со стеклом хрупким сладит. Кто вернёт свет дневной чудесам? Еварест Александрыч Баландин Наш фотограф. Всё сделает сам. Еварест Александрович - мастер. Все задачи решает на «пять». И к тому ж, по технической части, Лучше мастера нам не сыскать. ...В химрастворе при красном софите. Под воздействием едких систем, Появляется, словно град Китеж, Белый город на белом листе. Оживают в волшебном растворе Люди, лошади и голоса...

С колокольни, где Спасо-Суморин. Голубь - весточкой сорвался... Среди ночи, сквозь толщу диоптрий, В крайней ванночке, там, где фиксаж. Поднимается белоколонный Город-сказка и город-мираж. Китеж-Тотьма под куполом неба Отражен в ожерелье-реке. Вновь второе рожденье изведал Он в пинцете, В дрожащей С волненья руке.

БОГЕМА Есть у нас одна проблема - называется «богема». Очень шустрые ребята, но ничто для них не свято, и в среде их высший шик жить под ником «тусовщик». Да. Звездиться стало модно!.. Звезды шлют всем свет природный, - а от этих - только «пшик».

ТатьянаКонева Татьяна Конева родом из деревни Федотово Матвеевского сель совета. Выучилась на ткачиху в Иванове, затем трудилась в Тотьме. Работала в кондитерском цехе, в Сухонском леспромхозе, сейчас на пенсии. Стихи её печаталась в районной газете «Тотемские вести».

=1=

Н=

Раньше гармонисты в моде были: Весело гулянья проходили! У меня отец играть любил, Он прекрасным гармонистом был. На работе, по хозяйству успевал И гармонь свою не забывал. А когда в деревне праздник был, Он народ до ночи веселил! «Русского», «цыганочку» играл! И в частушках тож не уступал. Заливалась звонкая гармошка, Вот и песни снова под окошком. Старые - и те пускались в пляс, С деревенской браги веселясь. Хоть и праздновать любили - всё бывало, О труде здесь никогда не забывали. Тем гармонь твоя, деревня, хороша, Что живёт в ней наша русская душа.

Николай КолоВицын Николай Коробицын родился в деревне Полюдово Рослятинского сельсовета Бабушкинского района. Окончил Великоустюгское речное училище, работал в Северном и Сухонском речных пароходствах. Срочную службу прошёл на флоте. С 1981 года и до выхода в отставку в звании майора служил в Тотемском РОВД. Стихи начал писать с молодых лет. Печатался в районных газетах, сборни ках местных поэтов, выпустил несколько авторских книг. Сочиня ет музыку, исполняет под гитару и гармошку свои песни.

Н<

Мечтаю приехать в деревню В канун новогодней ночи, Обнять вековые деревья, Что старятся вдоль обочин. Тропинкой от домика к дому Пройду, вспоминая здесь живших, С поклоном к краю родному, К соседям, меня не забывших. Растопим в домике печку, Вспыхнут с мороза поленья, Зажжём у иконки свечку Под самоварное пенье. К полуночи вызвездит небо, Осветит деревню Луна. Как долго в красе этой не был, Любимая мной сторона! В Полюдове детские годы, Милая здесь вся родня И Енгиша чистые воды Зовут вновь сегодня меня.

ВНУЧКЕ KATE Внучка в Соколе живет, В пятый класс уже пойдёт. Умница-красавица, Деду с бабой нравится. Нет прекрасней нашей Кати На коньках, на самокате. В конкурсных работах в школе У нее призов всех более! * * * «Старый конь» - велосипед, С детских, юношеских лет Мне давно ты верно служишь. Отдых твой - во время стужи. С другом Толей мы катались С ветерком. В девчат влюблялись. Было дело - кувырком С горки кверху колесом Мы летали, и не раз.... Позади пилотный класс. Как легко крутить педали. Мы нисколько не устали. С внучкой Катей бойко едем На одном велосипеде. Край наш тотемский - красивый: Бор сосновый, речки, нивы. Побывать везде охота, Колесим в жару - до пота.

ВалентинаКрасавина Валентина Красавина родилась 17 сентября 1951 года в Тотьме, в Зеленской рыбачьей слободе. Окончила Тотемский лесо технический техникум, лесохозяйственное отделение. По на правлению уехала на работу в Тюменскую область, затем вер нулась домой, выита замуж, воспитала двух дочерей. Работаю поваром, затем - диспетчером, кассиром в речном порту. Сейчас на заслуженном отдыхе, но продолжает тру’диться. Стихотвор чеством занимается давно. Основная тема - судьба деревни, любовь к родному городу, к реке Сухоне, на которой родилась и выросла, личные переживания женщины, социальные перемены в обществе.

* * * Осень и любовь неразделимы. Предо мною всё проходит мимо. Перестала я считать года, Знаю, что уже немолода. Но и старой не хочу казаться, Мне б в твоих объятьях оказаться. Все ненастья мы с тобой забудем, А счастливых разве кто осудит? Вместе побредём по полю жизни, Весь остаток счастья мы до капли выжмем. Позови меня, негромко кликни, Может, снова жить вдвоём привыкнем. * * * С тобою быть мне не дано, Но разлюбить тебя не в силах. Кровь, будто крепкое вино, Опять в моих вскипает в жилах. Ты, как далекая звезда, К которой мне не дотянуться. С тобою вместе быть нельзя, Но не могу от сна очнуться.

Наступит день - приду, поверь, И будем на одной мы тучке. И крепко я прижмусь к тебе И буду спать на милой ручке. *

Це

Хожу в магазин я, как будто в музей. Пока что билета не надо! Охрана везде, и попробуй сумей Пройти ты туда, куда надо. Вот полка прогнулась, наверно, от цен! Нолей - без очков округляются взгляды. Потрогать нельзя, да смотри не разбей, Заплатишь дороже «в награду». Хожу, как в музее, вокруг красота. Да буквы совсем уж не наши, - Скажи-ко, милок, где крупа тут лежит? Сварить захотелось мне каши. - Какую, бабуля, пшено или рис, Иль, может, гречиха по вкусу? - Ой, милый сынок, я пшеном обойдусь. Купила и вышла долой от искуса. * * * Снова осень у нас наступает, Клюква-ягода поспевает, Журавли собираются в стаи И с тоскою кричат, улетая. Ветер снова гуляет по крышам, Небо серое, тучи ниже. Дождь холодный стучит в стекло, Из души уходит тепло. Приближается зимняя стужа, Мы не бродим с тобой по лужам. Всё болото покрылось снегом Не отыщешь ты клюквы спелой.

Ольга Лаврова Ольга Лаврова после школы окончила Тотемский педагогический колледж. Работает корреспондентом в газете «Тотемские вести». Стихи пишет с 17 лет. В 2015 году выпустила первый сборник стихов «Птичья песня».

ВЕСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ Метелями последними, Весенними ветрами Я надышусь до боли. До хрипа, до простуд. Капелями умоюсь И быстрыми ручьями, А солнечные струны Мне о любви споют. Я стану птичьей песней И журавлиным клином. Проснусь от зимней спячки, Встревожена весной. Ворвусь в окно раскрытое Я пухом тополиным И запахом черёмухи Холодною порой. Я стану пряным духом земли, Готовой к вспашке, Отдам все соки Зелени молоденькой листвы. Невестою румяною В берёзовой рубашке Станцую с первоцветами Кадриль моей весны.

Я БОЛЕЮ ТОБОЙ Я болею тобой, болею... Мне диагноз поставило время. Я люблю тебя, как умею, Слишком сладкое это бремя. Не лечи меня, я - простужена, Заболеешь и ты, наверное. Мне лекарство простое не нужно, Есть получше, самое верное: Принакрой меня ласковым словом, Страсти дай и объятий крепких, Поцелуев нежных уколы Делай чаще, любимый лекарь. Случай мой стал уже клиническим: Навсегда заболела тобою. Чувством этим почти вулканическим Нас с тобою пускай накроет. Если я хоть чего-то значу, В сердце место не зря занимаю, Успокой ты мою горячку, Я болею тобой, понимаешь? *

В перекрестье запруженных улиц, В хороводе усталых домов Чьи-то взгляды на время схлестнулись. Чьи-то сгустки несказанных слов. Время движется неумолимо, Затирая следы и слова. На обочине бренного мира Прорастает забвенья трава.

Шурша шагами листопада, Танцует осень. Сквозь ветви дремлющего сада Тугая просинь. И пахнет яблоком и дымом В моём краю. Прощальным кликом журавлиным Ветра поют. «Прости», - последний лучик солнца Позолотит, И дождь задребезжит в оконце, Заморосит... КУПОЛА Пусть над Тотьмою поют колокола. Разливаясь звоном благовеста, И сияют, полные тепла, Огоньками храмы повсеместно. Пусть замрёт прохожий на тропе, И заслушается, и перекрестится. Пусть душа его захочет петь И к святыне сердцем устремиться. Пусть не меркнет слава о делах Мореходов, плававших по свету, Выстроивших храмы на века, Воздавая Богу дань за это. И сегодня храмы-корабли В Тотьме-гавани парят в волнах зюйд-веста, Пусть поют во славу всей земли Храмы колокольным благовестом!

РОДНОЕ Тотьму ты на карте отыщи, Приезжай к нам в Вологодский край, Ты узнаешь широту души, Проторив дорожку в этот рай. Здесь лесов нехоженых не счесть. Реки полноводны и озёра, А поля раскинулись окрест Деревенек кружевным узором. Здесь душой почувствуешь Россию: Вот она - в прохладе луговой, В журавлином клине в небе синем И в реке с прозрачною водой. Здесь морошка - северная сладость, Клюква-ягода - с кислинкою нектар, Испытай блаженную усталость, По болотам собирая ценный дар. Побывай на сенокосе летом, Попотей с граблями на стогу, Встреть в ночном закаты и рассветы, Подружись с росою на лугу. А потом тебя напарят в бане Так, что косточки от жара запоют! Молоком парным напоят и сметаной Угостят, да и кваску нальют. Песни здесь поют - душа заплачет! А частушки под гармонь - хоть упади! Люди все простые мы, а значит Каждого приветим - приходи!

И трудиться здесь привыкли с детства, Спин не разгибали до зари. Вот и ходит слава по соседству И по дальним уголкам земли. Здесь Россия в каждом перелеске, В куполах прекраснейших церквей. Здесь история корнями держит цепко Тотемских сынов и дочерей. Ты послушай, сколько здесь народу Прославляло родину свою! Всех не назовёшь, а год от года Их всё больше в доблестном строю. Уголок наш - нет его роднее! Тотемский гостеприимный край. Не найдёшь красивей и милее, Хоть всю землю нашу прошагай.

Первый снег в лёгком танце кружи'тся. Сплёл деревьям в саду кружева. Изумрудною влагой искрится Под холодным покровом трава. Так и вспомнились вдруг почему-то Те сады, что цветут по весне И упавшими вниз лепестками Землю красят, как выпавший снег.

ДВА ГЕРОЯ Плакал ветеран у обелиска: На чеченской внук погиб войне... Среди горя всех родных и близких Боль его, пожалуй, всех сильней. Плакал, не скрывая слёз, старик: «Я зачем, скажите, сквозь огонь, Через реки крови шёл в Берлин, Рисковал за всех родных собой?» Господи, ответь, за что сражались Миллионы, головы сложив? Для чего Победы добивались? Не затем ли, чтобы мирно жить?.. Войны «кабинетных генералов»!.. Снова отправляют в дальний край Молодых парней, идут «Уралы» То в Афган, а то в чеченский край. Стыдно перед теми, кто Победу В сорок пятом памятном год}' Подарил народу, если деду Внука! Внука привезли в гробу... Ветер шелестел над головою Кроною сосны. Дождь моросил. Юного совсем ещё героя, Ветеран сегодня хоронил...

Татьяна Мизинцева Татьяна Мизинцева рдилась 23 мая 1997 года. Детство провела в посёлке Камчуга. С ранних лет пробовала писать. Небольшие чет веростишия перерастали в целые стихотворения. С 13 лет писа ла исключительно для себя. Среднее образование получила в Тотемской СОШ № 3. Источниками вдохновения для автора все гда были сложные и неординарные вещи Сейчас студентка I курса Череповецкого государственного университета - Гумани тарного института, кафедры отечественной филологии и при кладных коммуникаций.

Я, КОНЕЧНО, ВСЁ ПОНИМАЮ Я, конечно, всё понимаю, Но стихи должны быть стихами. Параллельно рельсам трамвая. В вечный путь от дел убегая, Рифмы века степенно стихали. Через прожитые эпохи, Через годы геенн геноцида, Становились слова наши плохи Отражались кровавые вздохи На платформе испанской корриды. Я, конечно, знаю немного: Я далек от дней романтизма. Но рифмованные с порога, Вечно спорящие про Бога, Убивали век гуманизма. Через мнения всех великих Растворялись стихи, утихали; Оставляя вселенские лики, Убивая поэтов безликих, В вечном тлении догорали.

ОСОЗНАНИЕ хочется выть, скулить, враз убежать, сломать, мысль - начать курить мне не даёт дышать. жёг. поджигал, не в затяг дымом пьянил глаза, да, соглашусь, - дурак: мне по-другому нельзя. хочется выть, представлять, как продлевая сеанс разум кричит: "иди спать", сердце: "запой романс" думаю много, зачем? чтобы загнать в себя множество глупых проблем с мая до января. хочется выть, но - стоп: воет лишь дикий зверь? я же устроил потоп, вырастил горький хмель. стоит ли? думаю нет. спички сыры, да и пусть, запах твоих сигарет мне преподносит грусть.

ВикторНекрасов Викпюр Некрасов. В один из летних дней предвоенного года в родильном доме Смольнинского района города на Неве Виктор Сергеевич впервые открыл глаза и вдохнул воздух Родины. Страшная беда случилась 22 июня 1941 года Затем последова ла блокада. Война забрала почти всех родных. После эвакуации из Ленинграда жил в селе имени Бабушкина на Вологодчине. Окончил среднюю школу, Ленинградский издательскополиграфический и Кадниковский сельскохозяйственный техни кумы. Длительное время работал в Бабушкинской районной газете «Знамя». Автор сборников: «Березовая тишь», «Серебряные росы», «Сказка о потерянном кладе». Подборка стихов вошла в литературно-поэтический сборник «Взмахните, ангелы крылами», выпущенный в 2012 году в Вологде

В ЗАБРОШЕННОЙ ДЕРЕВНЕ Вдалеке от больших городов, Без шоссе и дороги железной, Из деревни в полсотни домов Старожил уезжает последний. Оглянулся на прожитый век, С глаз слезинку смахнул осторожно... Что-то может забыть человек, Но такое забыть невозможно: Эту грусть, эту прежнего тень, Эту память, что птицею вьётся, Эти крыши домов набекрень. Полусгнивший журавль над колодцем. И вокруг ни души. Эту тишь Даже выразить словом непросто. Будто ты одинокий стоишь На заброшенном старом погосте. Закатилась за полем звезда. Только кружатся стаи пернатых. Только ветер живет в проводах, До сих пор так никем и не снятых.

* * * Да разве забудешь деревню? С ней связаны общей судьбой: С тоской обнаженных деревьев, С дымком над печною трубой, Где песнею был настоящей До первой звезды сенокос. Припевом - с подворий летящий. Мотив отбиваемых кос. Забудешь ли тихое ржанье В туманной ночи лошадей, И утро, с веселым жужжаньем Снующих над полем шмелей? Да только опять постучала В деревню лихая беда. И будто на сердце упала Холодная с неба звезда. Над старыми скирдами в поле Кружит и кричит воронье. А сколько неистовой боли На теплой душе у неё!

ИГРАЙ, ГАРМОНЬ Играй, гармонь! Звени во все меха. Не западайте, кнопочки - аккорды. Играй, встречая поезд жениха И отмечая прожитые годы. Гармонь - сестра талантов на Руси, Широких свадеб, праздничных застолий. Ты сквозь века сумела пронести Мелодии и радости, и боли.

Как сердце обдавало холодком, Когда народ сбирался под окошком. Где рекрута, гуляя под хмельком, Тоску свою бросали под гармошку! Как замолкали в роще соловьи, Едва в ночи гармошка зазвучала. С признаниями в дружбе и любви Скажи, гармонь, Ты сколько зорь встречала? Вдруг гаснуть стал души её огонь... На островках расколотого мира Всё чаще вытесняется гармонь Попсой из теле-радио эфира. Но нет души на дисках DVD, И нет у скороспелых «фабрикантов»... Гармонь, гармонь согрейся на груди У молодых непризнанных талантов! УПАДЁТ ЛИСТОЧЕК В РЕЧКУ Упадёт листочек в речку, А потом, как водится, Только лёгкие колечки По воде расходятся. Щука выметнет со дна, Тенью привлечённая. И опять стоит вода, Как заворожённая. Будто девицы строги, Ивы низко клонятся. Тишина! В реке круги Больше не расходятся...

ДВЕ ЗАРИ Заря закатная С зарёй рассветною Всю ночь целуются Между собой. А звёзды спрятались, И небо светится Полоской розовой И голубой. Туман над речкою Спит неразбуженный Ни ранней зорькою, Ни ветерком. И тишина ещё Не потревожена: Ни птичьим гомоном. Ни их крылом. ЛЕТНЯЯ НОЧЬ Лёг на рощу белый пух тумана, И свет небес прохладен и лучист. Не спит любовь, и кнопками баяна Страдания выводит баянист. На этот зов никто не отзовётся, Хотя душа предчувствием полна. Баян умолкнет, и опять сомкнётся Над спящею округой тишина. Мерцанье звёзд неясных, одиноких Как хуторов далёких огоньки. Я выйду в тишь, и месяц крутобокий Меня проводит молча до реки.

МУЗЫКА ДОЖДЯ Небесный мрак становится всё гуще. Из рваных туч закапало с утра. Воскликнул я: «Эй, дождик, вдарь-ка пуще!» И внял, и вдарил, будто из ведра. Летели наземь дождевые стрелы, В железо крыш неистово гвоздя. А над землёй мелодия висела Мелодия весеннего дождя. ПРИЗНАНИЕ Чиста тетрадь Ни знака, ни строки! Пока в себе Не в силах разобраться. Вот и лежат В душе черновики. Чтоб только завтра Словом отозваться. Плывут, Как ускользающая тень, Срываются, Как жёлтый лист осенний. А хочется Чтоб каждый новый день Встречал меня Волною вдохновений. Чтоб правды луч Всегда в глаза светил, Чтобы слова Сжигались не напрасно, А каждый стих Душою говорил, И сердца зов Был слышен ежечасно. бвЯЯШНВЬ.

ПАМЯТЬ БЛОКАДЫ Уже забываются лица Блокадных соседей-ребят. И время рекою струится, И нету дороги назад. Но память не сбросишь со счёта, Она в каждой клеточке есть! Я помню, как было охота И утром, и вечером есть. Как скудная пайка блокады Делилась на крохи ножом. Хоть были не сыты, но рады, Что день этот переживём. Как мы, согреваясь в квартире, И стулья сожгли, и комод. Со смертью в пылающем мире Главенствовал холод и лёд. Как рвущие душу сирены Вплетались в стальную пургу. И зданий горящие стены, И трупы на черном снегу. Не знаю, с кем встречусь сегодня Для многих стал домом погост. Вот так и остался не поднят Бокал. И не сказан Блокадникам выжившим тост. Нас годы летящие старят, Все ближе финал, все видней. Но теплится чуткая память И в горстке оставшихся дней.

ПАТЕФОН Из разбитого старого дома, Окружённого тайной времён, Отыскав средь ненужного лома, Запылённый принес патефон. Словно доктор, калеку врачуя. Жизнь ему возвращал не спеша. И надежные руки почуяв. Отозвалась немая душа. Обновлённый, уже без изъяна, Чёрный диск закрутил патефон. И под нежные звуки баяна Загрустил молодой баритон. «Тихо вокруг, сопки покрыты мглой. Вот из-за туч блеснула луна. Могилы хранят покой». И как будто былого осколки Воедино собрав, под баян Пел солист про Маньчжурские сопки И шумящий в ночи гаолян. «...Тихо вокруг, ветер туман унёс. На сопках Маньчжурских воины спят И наших не видят слёз». С незапамятных пор и доныне Утомленная память не спит, Сколько русских солдат на чужбине В безымянных могилах лежит. « ...Пусть гаолян вам навевает сны. Спите, герои нашей страны, Отчизны родной сыны...» Вы лежите спокойно, ребята, Будет лёгким над вами гранит. Подвиг ваш незабвенно и свято В своём сердце Россия хранит!

ВИДЕНИЕ С ХОЛМА Какой простор для мысли и пера Откроется, когда взойду на холм! Поют над ним осенние ветра, И каждый куст до листика знаком. Куда ни глянь, везде горят леса. Горят леса без пламени и дыма. Осенняя таёжная краса Ничем другим она не заменима. Холодный свет давно погасших звёзд Еще летит с землею на свидание. И диск луны - вколоченный, как гвоздь, В распластанное тело мироздания. Россия, Русь - ты свет в моей судьбе. И весь твой путь предстал перед глазами. Смотрю - на каждом верстовом столбе Пометы, что оставлены веками. Как не любить тебя, моя земля: Твои леса, твои моря и горы. И с тучными колосьями поля, И все твои бескрайние просторы. И потому я слышу зов людей: Чтоб дух войны не вырвался наружу, Пусть будет мир сегодня на земле Одним из самых действенных оружий.

БЕРЁЗОВЫЙ ВАЛЬС Листочек берёзовый В вальсе осеннем закружится, И серое небо Прочертят крылом журавли. Шальной ветерок Мимоходом умоется в лужице И, тронув цветы запоздалые. Вдаль улетит. А листья летят и летят, И простор осветляется. Весь лес порыжел. Будто бронзой и золотом шит. И холод ночной под луной По земле простирается, Да утренний иней Fla травах пожухлых блестит. Всё тихо в осеннем лесу, И светло, и безлиственно. Лишь гроздья рябины Ещё догорают вверху. Да сеть паутины, качаясь, Сверкает таинственно В накрапах росы, Словно в белом лебяжьем пуху. ПРЕДЗИМЬЕ Вот и осень ушла со двора. За окном и серо, и уныло. Снег с дождем куролесил вчера, А сегодня к утру всё застыло. Гулкий стук каблучков по земле, Тротуары блестят зеркалами. Даже лужи в предутренней мгле В мир стеклянными смотрят глазами.

ЗА М ОРОШ КОЙ - Не сходить ли, сынок, на болото, Говорила за ужином мать, Захотелось морошки чего-то, Мне уж больше, поди, не бывать! - Что ж, пойдем, если очень хочешь, Но прошу: об одном не забудь Ты все больше по дому хлопочешь, А к болоту неблизкий путь. - Ну, сынок, это всё не забота, Я ещё для чего-то сгожусь! Мы туда налегке, а с болота С божьей помощью и доберусь. Вышел из дому с ней на рассвете, Мнёт тропинку литой сапог. Что поделаешь, в просьбе этой Отказать ей никак не мог. - Как ты, мама, поди, и устала? - Нет же, нет, не волнуйся, сынок! И идёт, как ни в чём не бывало, Опираясь на свой посошок. Подошли. Над широким болотом Расплескала заря киноварь. Спелых ягод-то здесь, будто кто-то Разбросал среди кочек янтарь. Я остался у самой опушки, Поодаль отошла моя мать. Пусть идёт, может, там-то старушке И сподручнее ягоды брать.

Много ль надо в её-то годы, Думал я, наблюдая за ней. И по жизни не принято, вроде, Запрягать ослабевших коней! - Эй, сынок, не пора ли до дому? У меня уж посуда полна! Невозможно поверить такому, Да когда же успела она? Хоть обидно, по сути, и горько Признавать пораженье своё, У меня-то всего полведёрка, А у мамы - ведро до краёв. Вот такие они, наши мамы, Презиравшие в жизни покой: И светлы, и добры, и упрямы В них особый какой-то покрой! ДЫХАНИЕ ОСЕНИ Раздетый лес грустит о леге, Хоть все вокруг обнажено. И только ткёт осенний ветер Из рыжих листьев полотно. Дыханье осени всё глубже. И тянет холодом Восток. А поутру блестит на луже Хрустальный тоненький ледок. И, соответствуя погоде, Снежок закружит невесом. И до весны уснет природа Спокойным тихим зимним сном.

СПИ, МОЯ МАМА За день устала ты, спи, моя мама! Тени уснули, забившись в углу. Месяца нет. Перекладины рамы Не отразятся крестом на полу. Тихая ночь распласталась над крышами. Дремлют, прижавшись друг к другу', дома. Ветви деревьев затейливо вышила Снежным узором колдунья зима. Кот задремал, растянувшись на валенках, И коготки выпускает во сне. Только кукушка на ходиках стареньких Что-то своё прохрипит в тишине. Сон твой тревожить ничем не посмею. Я тебя, милая, очень люблю. Утром я сам самовар разогрею, Чай приготовлю и печь истоплю. Чай заварю на целебном настое, Чашки поставлю на стол у окна. Сядем мы в маленькой комнатке трое: Мама со мною и тишина. МАЛЕНЬКАЯ ДОЧКА С ленью ей водиться лень, Хоть мала годами, Помогает каждый день По хозяйству маме. А работа нелегка: То погладит кошку, То добавит молока Ей в пустую плошку.

И ещё намажет нос Ей тональным кремом, А когда проснется пёс, Угощает хлебом. Чуть не съела целиком Мамину таблетку. Подразнила языком Попугая в клетке. Захотела Даша спать От такой работы. Даже манную жевать Кашу неохота. Так и топает с утра, Подрастает дочка. Ей исполнилось вчера Целых два годочка.

Светлана Иемирова Светлана Немирова (Игошева) родилась 31 октября 1982 года в с. Никольское Тотемского района Вологодской области. С детских лет писала стихи и увлекаюсь рисованием. После школы окончила Тотемское педагогическое училище Стихи и зарисовки печатались в газетах «Русский Север», «Ступени», «Уездные новости», «Тотемские вести». С помощью мамы, Игошевой В. Г., выпустила первый сборник стихов «На краю гнезда» Также несколько стихотворений вошли в общий сбор ник «О чем шумят друзья мои, поэты...» 2006 г. и "Стихи рас скажут о войне " в 2015. В 2010 г. получила диплом художест венно-графического факультета ЧТУ. В настоящий момент работает педагогом вДоме детского творчества г. Тотьма.

* * * Когда успокоится шум городской, И окна напротив уснут, Гак гулко и тихо в квартире пустой В бессонные триста минут. Короткая ночь, а за нею - рассвет. Ещё два часа протянуть... Вся жизнь моя в мыслях, вопрос и ответ В те долгие триста минут. * * * Случайный взгляд, смущение, тоска... И чувства наши к истине глухие! Построить замок идеальный из песка Не выйдет у бушующей стихии! С тобою быть не в жизни, а в мечтах, Во сне ловить с твоих ресниц улыбки... Как жаль, что сердцем управляет страх И прошлое напоминает об ошибке. Хороший мой, тебя боготворю! Моей душе позволил встрепенуться. В мечтах целую, говорю «люблю»... Но в этот город больше не вернуться.

* * * И снова ты о ней мечтаешь, Всё время думаешь, не спишь. Ты с ней зарю с утра встречаешь И на закате с ней сидишь. Она зовёт тебя и манит, Она спокойна и нежна. Ты дни считаешь, как настанет Пора вам встретиться с утра. А что мне сделать, я не знаю, И снова взглядом провожу, Когда уходишь, воплощая Свою заветную мечту. Как ни хотела б не делиться Тобою с ней, такой чумной... Но я люблю, когда приходишь С рыбёшкой свеженькой домой... АНГЕЛОЧЕК Ещё маленький малыш ты, мой сыночек, Без тебя свою я жизнь не представляю. Столько дней прошло уже, бессонных ночек... Вот и первый день рождения! Поздравляю! Пусть крылом оберегает белый Ангел, А Судьба направит строго по дорожке, И напишет о Любви не на бумаге, А чертою сокровенной на ладошке. Я своей любовью выстелю тропинку, По которой побежишь ты в мир беспечно. Поцелуями за каждую слезинку Обогрею твое нежное сердечко... Вот теперь я понимаю: очень верно Малышом изображают ангелочка... ...Просто спрятались два крылышка, наверно. За спиной у крохотулечки-сыночка!

В ПАМЯТЬ О ГЕРОЯХ Достану с полки старенький альбомчик, Рассыплю ворох фотографий старых. В них век ушедший тяжкий путь закончил, Там прошлое в одеждах обветшалых... .. .там дед мой в орденах. Смахну пылинки... Вокруг него цветочки полевые! И пусть без цвета старенькие снимки, Глаза его, я знаю, голубые! Ещё я знаю, что меня качали С любовью и «до самого рассвету» Те руки, что Россию защищали, Те руки, что приблизили Победу. И пусть мала была и плохо помню Тебя, Герой, к большому сожаленью... Свой долг перед тобой, клянусь, исполню! И память сохраню я поколенью. Спасибо, дедушка, тебе за небо, За дом родной, детей, мгновенья счастья! Что русские поля богаты хлебом, Что детство моё было без ненастья... * * * Мне хочется и плакать, и смеяться, Уйти в себя, услышать голос твой. Как часто я пытаюсь улыбаться. Наверно, ты смеёшься надо мной... Уставший дождь ругается и бьётся, И плачет запотевшее стекло. Холодный ветер с дикой силой рвётся В души давно открытое окно...

Бежит, сбиваясь, взоры затемняя! Увидеть всё торопится, узнать. Горячая, красивая, лихая, Ты подожди, хочу тебя догнать! Наивная, немного озорная, И сильная, как ветер, как гроза, Бунтующая молодость шальная! Ах, это сердце! Мысли!! И глаза!!! ВСТРЕЧА Я вчера на пути

повстречал одиночку. Он был слабым, больным, он замёрз и устал. Я тепла и надежды отдал по глоточку, И его излечил, хоть я был очень мал. А сегодня он понял, что жизнь - это Счастье! И ушёл, не оставив ни взгляда, ни слов... ...Защити его, Боже, от бед и ненастья. Пусть поверит в добро, красоту и любовь...

ЛюдмилаНовикова Людмилы Новикова выросла в Тотьме. Затем - учёба в

Ленинградском институте связи им. проф. Бонч-Бруевича, рождение и воспитание двоих сыновей, работа на пред приятиях связи. Живёт в г. Санкт-Петербурге. В 2003 г. выиша книга «Бабушкин дом». Участвовала в конференции молодых литераторов Северо-Запада в 2003 году, лауреат Российского литературного конкурса им. Вяч. Кузнецова. Стихи печатались в «Морской газете», «Невском альма нахе», в газете «Тотемские вести», во многих сборниках, в том числе «Гармония», «Окно», «Петербургские стро фы». Занималась в мастерских Юрия Шестакова и Бориса Краснова. В 2007 году выиша книга стихов «Свет мой насущный», в 2012 — «Нерастраченное». Член Союза писате лей России с 2013 года

ТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ Начало берут обстоятельства От истоков, допустим, грустных, И текут они обязательно По особым своим руслам. Ошарашат как-нибудь гадко на Неожиданном повороте, И какая же сила надобна, Чтоб не с ними плыть, чтобы - против! Чтоб с судьбою своей поспорив, Человечьей своею властью Повернуть их от Моря Г оря И направить их к Морю Счастья!

На заре разбудят птицы Родниковым щебетаньем! Я пойду воды напиться По прохладе утром ранним К деревенскому колодцу, А потом всё дальше - в поле... И душа в тоске зайдётся По моей замужней доле. Чей-то взгляд припомню нежный. Собирая незабудки. Станет мир таким безбрежным!.. По велению рассудка Ворочусь к притихшим птицам. Затаю свои желанья И услышу из светлицы Сына сонное дыханье... ПРОЩАНИЕ В реке, скользящей сонно вдоль села, Стоит луна. В случайном свете фары Блеснут, как слёзы, брызги от весла На лаковой щеке твоей гитары. Парная ночь июльская нежна... У белой церкви на прибрежной круче Я, словно древнерусская княжна, Замру, пока не стихнет плач уключин.

* * * Девчонка-вол огодочка Характер волевой! Сама себе я - лодочка, Сама же - рулевой. Привычна я к мучениям, Желания - не в счёт... Несёт меня течением И дождиком сечёт. И лодочка не утленька, Но в бурю - ох, держись! Пошли мне, Боже, спутника На радостную жизнь! Прошу я самой малости Чтобы на плёсе мог, Не ведая усталости, Гореть наш огонёк. ПЕСЕНКА Из раскрытого окна песня выпала. Я послушала и всю песню выпила. На деревьях от весны почки «чок» да «чок», Песня прыгнула в меня, словно в рюкзачок. На асфальте от зимы сколы-трещины, Я шагаю, а во мне песня плещется, Кудри сделала мои непослушными, Проступила под глазами веснушками. Песня та на вешнем солнце настояна, И душа моя на счастье настроена. Я иду такая вся - невесомая, А ведь песенка - простая, попсовая!

КУПАНИЕ НА СУХОНЕ Брошен лёгкий мой халатик На прибрежную траву. В тихих водах на закате Я плыву, плыву, плыву... Далеко оставив плотик, Развожу руками тишь. С колокольни, что напротив, В тишину ныряет стриж. Отмель, полоса песка - и ... Шаг в объятья к облакам. Упоительно стекает Тишина к моим ногам... НА РЕЧКЕ С речного жаркого песка Ступлю на мокрый плот. Водой омытая доска Ступни охолонёт. Подвинет женщина бельё, Мол, становись - не жаль... А за рекой цветёт бело Ромашковая даль. Лоснится чей-то половик На жерди над плотом... А мне бы рыбок половить, А полоскать - потом. Снуют пинтявы на мели, Гудит шмелями цветь... Бельё на солнце отбелить Мне надо бы успеть!..

ТОТЕМСКОЕ ЗАРЕЧЬЕ От цивильного уклада Ненадолго убегу. Всё, что мне сегодня надо, Есть на этом берегу. От Поповской до Зелени Тотьма из окна видна. Отражением селенья Разрисована вода. Проведу короткий отпуск Я в целительных лесах

И росинок добрый отблеск Увезу в своих глазах. * * * Закатный час в присухонской природе, В стране - покой, в стране - Советский ci А мы плывём на белом теплоходе, Мы смотрим вдаль на палубе с сестрой. Труды страды всплывают в виде стога, Над нами - чаек суетливый гвалт, А где-то близко строится дорога, Места грибные пряча под асфальт. Путь посуху вдоль Сухоны проложен... Мир нам открыт, практически, везде, Но в прошлое круиз, увы, возможен Лишь только в мае по большой воде. Из памяти картинки вынимаю, Зажав в руке автобусный билет. На берегу мы провожаем май В Страну Добра, которой больше нет...

ДВА ДОМА Дед когда-то построил два дома: Тот, в котором растил сыновей, И отличные птичьи хоромы, Что на липу прибил меж ветвей. Дед высматривал, кто там гнездится, По весне слушал гомон скворчат. А теперь, словно клюв мёртвой птицы, Из скворечника щепки торчат. Нет хозяина больше, и ставни Покосились на окнах избы. Дед сыночкам два дома оставил... Что-то важное дать позабыл... ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ В.Д.К.

Взять и выкупить купе... Город скроется во мраке... Рай в купейной скорлупе Ты да я, да две собаки. Поезд - добрый зверь ночной Укачает ровным бегом. Дол пригрезится речной С ярким солнцем, чистым снегом... Мы уедем вчетвером В родовую глубь России И, счастливые, нырнём В тишину морозной сини. Будут издали видны Наши сомкнутые руки, Наши дружные следы На сверкающей излуке...

НОВОГОДНИЕ ПОСИДЕЛКИ Чудеса в Новый год неизбежны... И пока не забрезжил рассвет, Ногу на ногу бросив небрежно, Собеседником был мне поэт. В рамках этой беседы келейной, Так как дяденька тотемский, свой, Не считали стаканы портвейна, И стихов было вдоволь, с лихвой... Он и сам в свои юные лета Не садился за стол абы с кем, Пил в компаньи Толстого и Фета, Поснимав их портреты со стен... Я не в каждую верю примету, Но я чувствую,- слышишь, собрат? Год, открытый беседой с поэтом, Будет точно на рифмы богат. * * * Пусть редко я бываю В далёком доме старом, Где скатерть кружевная Под медным самоваром. Но тянет в ту светлицу, К семейным снимкам тянет, Где прадед круглолицый Играет на баяне. Сиротство - доля злая, В миру безродным худо. А я живу и знаю, И кто я, и откуда...

ГИМН ВОЛОГОДСКОГО ЗЕМЛЯЧЕСТВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА Давно покинув отчие края, Мы на Неве пустили наши корни. Но в сердце Вологодчину храня, С любовью вспоминаем до сих пор мы, Как пляшет пламя в печке на углях, И ледяной водой поит колодец, И как в избе из красного угла С заботой смотрят лики Богородиц. Мы знаем, как посеять семена И пестовать до урожая всходы, И жить, не суетясь, не семеня. Не прогибаясь каждому в угоду. Мы пашем от зари и до зари, Мы отдыхаем широко и бурно. Подкованные мудростью земли, Мы - винтики в машине Петербурга. Мы - самоцветы в золоте оправ, Богаты тем, что с нами остаётся Наш вологодский неспесивый нрав. Приветливость и говор вологодский. И наших дочерей и сыновей. Рождённых в Петербурге, мы растили С любовью к малой родине своей, А с нею - и ко всей большой России. В себя мы верим, а не в миражи, И вера в дружбу да пребудет с нами, Землячество живёт и будет жить, Как дерево с надёжными корнями.

* * * Деревня дальняя Молитвино... Дорога - глина, камни, рытвины. В низинке - речка, омут, оводы. На горке - солнца встречи-проводы. Ромашки в поле, словно градины, Над ними облака-громадины С такими лицами великими, Как будто с праведными ликами... И Бог с ним, с этим бездорожием, Ведь на душе, как в храме Божием!

Валентин Осовской Валентин Осовской родился в 1940 г. в посёлке Камчуга. Детство

и юность его прошли на берегах Сухоны. Работал шофером, трак тористом, кузнецом сначала в Шахто-Печенгском, а потом в Первомайском лесопунктах Тотемского района. С 1975 года с семьей живет в поселке Грибково Вологодского района, до выхода на пенсию работал там на птицефабрике. Стихи пишет с молодо сти Издал две своих книжки, печатался в вологодских газетах и коллективных сборниках, в альманахе «Зимородок» творческого объединения «Объектив» областной библиотеки.

ЗЕМЛЯКИ Не бывал давно я в Тотьме, Надо съездить, погостить. Ещё хочется в Верх-Толшму, Там друзей бы навестить. Пусть и дальняя дорога, Да автобус довезёт. Знаю, ехать очень долго, Да судьба туда влечёт. Там живёт, душой прекрасный, Искренний, простой народ, Русский, добрый и понятный В основном крестьянский род. За высокими холмами Деревеньки вдоль реки С тотьмичами, толшмяками Всё друзья да земляки. Мест таких у нас немало: Земляки по всей Руси. И красот не меньше стало В тех местах, где мы росли.

ОСЕННЕЕ ТАНГО Уходит лето, и уходишь ты, Уходишь, даже не прощаясь. А я зову на танго красоты, Которое от солнышка осталось. Ты оглянись и вспомни лучший день Какая музыка тогда играла! И листьев падающих звень Под нашими ногами танцевала. Вновь осени горящая листва Раскрасилась в весёлые букеты. И нет здесь никакого колдовства Всё сентября прекрасные сюжеты. Не уходи! Вновь злато напоказ Подарок осени, красивый глянец. Всё будто танго нежное для нас. И осень нас с тобой зовёт на танец. КРАСНЫЙ МОСТ Моё сердце осень закружила, Светлый день и легкий листопад. Лето кончилось, засентябрило. День короче, солнце на закат. По набережной катятся коляски Гуляют мамы, возят малышей. Лучатся из-за покрывала глазки. Смотрю вокруг, и радость на душе. Течет река, качает ветер ивы, А мы идём до Красного моста. Как хорошо, что женщины счастливы, И что у осени такая красота!

АнтонинаПопова Антонина Попова. Родилась 3 декабря 1935 года. После окончания

Тотемского педучилища и Государственного педагогического инсти тута имени Герцена работала по специальности - дефектологам в школе для слепых Новгородской области. Вернувшись в Тотьму по личным обстоятельствам - в связи с замужеством, продол жила педагогическую деятельность в школах района. С откры тием школы коррекции приступила к обязанностям учителялогопеда и трудилась в этом образовательном учреждении до выхода на заслуженный отдых. С юношеских лет увлекается поэзией классиков литературы, поэтов-вологжан. Щемящая любовь к малой родине способствовала рождению первых сти хотворных строк. Так родилась песня «Я - тотьмичка», затем - другие стихотворения.

БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК Бессмертный полк прошёл по всей России. Поднялся весь народ в одном строю. Неся портреты близких и любимых, Отдавших жизнь за Родину свою. Погибшие! Вы все для нас живые В столице, городах - в любом краю. Храним завет - беречь места родные, Любить всем сердцем Родину свою. Нас память предков всех объединила. Напомнив людям вечности закон, Что в дружбе и любви народов сила. Такой народ не будет побеждён!

МОЛИТВА Божий Храм - душе моей отрада Средь потрясений, суеты, тревог. Приду сюда, и мне лишь надо. Чтоб не отверг меня Всеблагий Бог. Мы позабыли заповедь Владыки: Не собирать богатства на земле. Взирая с верой на святые лики, Опомнись: нажитое - пропадёт во мгле. О, Святый Боже! Вразуми нас, грешных, Погрязших в злобе, жадности, вражде, В заботах дня о вечном позабывших. Подобна Жизнь погаснувшей звезде. О, Матерь Божья! Не оставь Россию. Ты нам всегда заступницей была. Молитвами твоими всё осилим, Храни нас таинством Святого покрова.

ВикторРоманов Детство Виктора Ргоманова рошло в тяжёлые времена рас пада СССР и путча, что напожшо отпечаток на дальнейшее творчество. После школы окончил Тотемский лицей, получил профессию «мастер отделочных работ», трудится по специальности. Играет на гитаре, многие свои стихи положил на музыку.Стихи пишет с тринадцати лет, руководил молодёжной самодеятельной рок-группой «Ночь».

*** Взгляд мой лилово-бешеный, Скошенный пулей я. Звезды на нитки подвешены В черную ночь декабря. Лужа горячая ширится, Молча смотрю на луну. Взрывы поодаль слышатся. Я ненавижу войну. Кто-то сквозь мрак постанывал, Кто-то уже молчал. Я сам себя обманывал, Верил в спасенье, ждал... Рвалась земля, и вздрагивал Тополь, что рядом со мной. Снегом он нас оплакивал Мы не придем домой. Близилось утро тихое Кончился этот бой. Кто-то меня подпихивал: «Парень, ты что, живой?»

Дальше, как в бездну, выпал я. Сон или просто бред... Что-то невнятное вымолвил. Думая: «Жив иль нет?» Чувства как будто смешаны, Так же, как кровь и земля. Звезды на нитки подвешены В черную ночь декабря. *** Никому не желая плохого, Вместе с вами я шел по земле. Я всего лишь записывал слово, Что пульсацией билось во мне. Я жалел одиноких старушек

И бездомных котов и собак. Я смотрел в отражение лужи,

Где луны отражался пятак. Я не грабил России просторы.

Не пилил я родные леса, Не прослыл я бандитом и вором, Мне не стыдно смотреть вам в глаза. Не просил я у Бога богатства, Да и вряд ли они мне нужны! И от вас я не требую братства. Не прошу, чтоб мы были дружны. Лишь одно попрошу я несмело, Уходя навсегда в эту синь, Забывая про всё, что болело, И, взлетая под шепот осин, Вы добавьте одно только слово Там, где с именем встанет портрет. Никому не желал я плохого... Допишите мне слово «Поэт».

МаринаСкородумова Скородумoea Марина родилась в п. Карица Гряювецкого района

(ныне относится к Тотемскому). Родители работали в лесо пункте. После окончания школы поступила в Тотемский ПЛ-47, получила профессию бухгалтера-экономиста. В 2000 году, после окончания обучения. устроилась на работу МЦ «Тотьма». В 2002 г. вышла замуж, родила дочь Татьяну. В 2005 году работала в Комплексном центре обслуживания населения С 2004 г. по 2008 г. заочно училась в ВГТУ. В 2006 г. родился сын Евгений. С 2008 г. начала профессиональная бухгалтерская деятельность в МБОУ «Тотемская COIU№2».

МАМИН ПИРОГ Мамин пирог - это так вкусно! С рыбой, брусникой или капустой. Пышный, румяный, большой или малый, Главное - мамин! Важно, чтоб мамин. С коркой румяной, пышный, чудесный. И помогать ей всегда интересно. Мама научит, подскажет, как надо, То, что умеет на свете лишь мама. Сейчас мы замесим вкусное тесто, Укроем, поставим в теплое место. Начинку любимую с ней приготовить, Самое главное - чтобы с любовью! Чай подогреем и всех пригласим И пирогами семью угостим. * * * Вышли ромашки в поле гулять, Солнце встречать, хороводы водить. И накатило на сердце опять, И натянулась крепкая нить. Та, что прочнее нити стальной. Та, что с рожденья и до конца, Та, что от сердца к речке лесной, Та, что от матери и от отца...

Эх, разбегусь, и с ромашками в круг! Вместе лучистое солнце встречать, Как бы обнять весь ромашковый луг И колокольчика песню понять?! Хочется плакать, смеяться и петь Или молиться, забыв обо всём, Или молчать и на зорьку смотреть, Или стихи сочинять о былом. Птиц пересвист или шелест цветов, Шёпот реки или песнь родника В сердце храню, словно песню без слов, И не забуду уже никогда.

ПРОГУЛКИ

Мы шли по улице, держались за руки, С весной-проказницею заодно. Гуляли в городе, ходили на' реку, Но было это уже давно. Теперь ты занят, нет ни минуточки, И я, как белка, что в колесе. Забыта речка и все прогулочки, Но вспоминаю их я по весне. А ты их помнишь, ну, мне так кажется. Хоть стал серьёзным и деловым. Но иногда мне на миг покажется, Что вся серьёзность - лишь лёгкий дым. В глазах твоих вдруг блеснёт та искорка, Что так сводила меня с ума. Взгляну в глаза твои, и вдруг окажется. Что притворяюсь порой сама. Однажды в мае пойдём на улицу И, взявшись за' руки, с тобой вдвоём, Все наши улочки и тропки прежние С весной-проказницею мы обойдём.

Ещё в вершинах тополей есть цвет зелёный, Ещё не смолкли птичьи голоса, Ещё не все сменили летние фасоны, Ещё на солнце каплями роса. Ещё с весёлым гиканьем мальчишки Проносятся на «великах» толпой. Ещё в прогнозах холодов не слышно, И в полдень греет лучик золотой. Ещё идёшь чуть с ленью на работу, Ещё не стал чужим холодный плёс. Ты, проявляя обо мне заботу, Брусники спелой в горсточке принёс! И стало так отчётливо понятно Отпел июньский нежный соловей! И притаилась осень где-то рядом , Наверно, в жёлтом цвете тополей... ОСЕННИЕ СОНАТЫ Дождь рисует лужи, не стихает ветер. Пожелтев, берёза сбрасывает лист. Прячет в тучи солнце наш осенний вечер. И не слышен больше соловьиный свист. Грусть прокралась в осень, отравив надежду, Только зря ты, осень, плачешь обо мне. Я осталась с летом. Так же, как и прежде, Я могу прижаться, мой родной, к тебе! Пусть сентябрь рыдает и скулит сонаты, Пусть листву с деревьев треплет по земле. Пусть! Его не жалко! Мы с тобой крылаты, Потому что рядом ходим по земле.

101

НадеждаСловедина

Надежда Слободина родилась и провела всю жизнь в лесн . посёлке Чуриловка Тотемского района. Окончила педагоги1 ский институт имени Герцена в Ленинграде (сейчас - Санк Петербург). В настоящее время - предприниматель. Лет нескольких поэтических книг, участница межрайонных и ме:. региональных литературных фестивалей, семинаров, публю ет стихи в районной периодической печати. «Стихи рождаю ся от любви к поэзии», - говорит Надежда Павловна.

Цветёт сирень, и переулок жалкий Её прощальным взором освещён. Я не привыкла принимать подарки, И хмурым дням давно потерян счёт. Подарком мне свеченье первоцветов, И капелек дождя на листьях дрожь. Не в том беда, что утекает лето, А в том беда, что есть на свете ложь. И есть обман, презренье и бесчестье, И есть любви беспомощный огонь. Я не унижусь до постыдной мести, И ты - не смей! Ты не задень! Не тронь!

Всё приколочено женской рукой, Дом обветшал, прохудилось крылечко. Но - хороши вечера над рекой, Весел огонь в облупившейся печке. И на исходе осеннего дня Никнут к оконцу рябинные кисти Да зеленеет трава у плетня В крапинах жёлто-оранжевых листьев. И не печаль, что грядут холода, Дом мой не выстудят злые метели. Преданно смотрит в окошко звезда, Будто качает меня в колыбели.

Вечер. Сижу в придорожном кафе. Запах веселья и стойкий, и резкий... ...Помню, отец надевал галифе И сапоги с гуталиновым блеском. Мама весёлая, платье - шифон. Волосы-косы уложены строго. Глядя на них, целый мир удивлён Счастья блаженного много-премного. Всё мне простите: я чуть подшофе, Памяти приступ - бывает такое... Мама - в шифоне, отец - в галифе Что-то опять не дают мне покоя...

Издалека гляжу Я на костры чужие И радуюсь за тех, Кому от них светло, И надо мной, клянусь, Не вороны кружили, И было мне, божусь, И в холода тепло. Но в эти дни, когда Зима в затылок дышит, Я отрешённый взгляд Бросаю на костры. Мой одинокий день Весь чёрно-белым вышит, А искорки костра И ярки, и быстры. Чуть ближе подойду К тому костру чужому И для себя чуть-чуть Отброшу угольков, Потом их положу На свежую солому, Слетится на огонь Немало мотыльков. Огонь заворожит Своею дивной пляской. Легко найду в ночи И веток, и смолья. Впервые, может быть, Покажется жизнь сказкой, Но как же мне придумать, Кем в сказке буду я?

* * * Я не скулю, стою, от солнца жмурясь. Кажусь себе шикарно-завитой, И дня я не хочу жить, принахмурясь, А быть всегда роскошно-молодой. Сорву легко сосульку с банной крыши И с хрустом откушу и разжую. Слова хулы я, слушая, - не слышу, И на приманки злобы не клюю. Стою себе средь вешнего раздолья. Подставив солнцу смуглое лицо. Я справиться сумею с жгучей болью Знавала я похлеще подлецов.

Повадилась бродить одна речным уплёском И волны озирать немеркнущим зрачком. В те давние лета, когда была подростком. Любила здесь бывать, в песке лежать ничком. А после - долго плыть сажёнками крутыми, С себя смывая панцырь из крупного песка.

Как будто бы вчера мы были молодыми, Как быстро годы тают как в небе облака. Как хочется дождя весёлого, смешного, Чтобы в прилипшем платье, смеясь, тропой бежать. Чтоб оставалось долго, чтоб вспоминалось снова, Чтоб повторялось лето чтоб - снова и опять. *

Порой осенней на исходе дня Священник - гостем в доме у меня. Беседа наша чуть подзатянулась. Я, ставя чашки. тихо улыбнулась, Возможно, был вопрос мой невпопад: «Отец Георгий, что такое ад?». Горячий чай он отхлебнул из блюдца, Опять я поспешила улыбнуться. Молчал он долго, глядя за окно, День уходил, и было там темно. Что видел он в тех сумерках холодных? Сказал: «Судить о вере стало модным. Ад - есть, и, как его ни назови, Он - жизнь, но, понимаешь без любви».

* * * Умирают деревушки на Руси. Держится посёлок из последних сил. Катит свои воды Сухона-река, Есть на взгорке школа - три ученика. Есть библиотека, клуб в посёлке есть. И красивей этих не найдёте мест. Есть в посёлке почта и - «живой» - медпункт, Но при новой власти рухнул лесопункт. Опустел посёлок, вымерли леса... На глаза сухие набежит слеза Сколько на посёлке домиков пустых, А по-за посёлком - свежие кресты. Но жива надежда, будем жить, пока Есть в посёлке школа - три ученика.

107

АндрейСмолин Андрей Смолин считает Тотьму своей прародиной. Здесь у него

нашёл вечный покой один из прадедов, и мама тоже отсюда ро дом. Да и сам Андрей несколько лет работал в газете « Уездные новости», его материалы часто публиковались на её страницах. А «по жизни» ему досталась очень редкая и необычная профессия литературный критик Он автор 12 книг, написанных в основном на материале литературы Русского Севера. Иногда он, правда, грешит и прозой, которую и предложил в наш сборник. А.Смолин - член Союза писателей России с 1997 года.

В ПОСЛЕДНИЙ МИГ Памяти Оли Новосёловой

Вот иногда в часы долгого одиночества или длинных размышлений преследует негаданно-странная мысль: что буду вспоминать в последнюю минуту жизни? Самуюсамую, уже на краю... Говорят, что в последних вспышках сознания проно сится вся жизнь. Я не очень верю в это. Просто не могу представить тот бесконечно-зигзагообразный сериал, кото рый и есть наша жизнь в земном бытие. И думается, что это не зависит от числа прожитых лет, а количество их ещё не показатель того, что тот «сериал» будет длиннее в ту последнюю минуту. Ибо мы помним только то, что отража ет наша «память сердца», как сказал об этом мой земляк Константин Николаевич Батюшков. Быть может, для пущей верности вспомнить те отраже ния жизни, которые приходили во снах! Знаю довольно много людей, умеющих убедительно ярко поведать о тех видениях, посетивших их в сладостной или кошмарной дрёме. Вологодский писатель Роберт Балакшин записывает все свои сны. Он иногда публикует выдержки из своей тетради. Я не знаю более занимательного чтения. Бедный Фрейд и прочие психоаналитики, пытавшиеся что-то объяс нить на этой почве, оказались бессильны. Различные сонники стараются придать нашим снам вид пророчества. «Если вам приснилась красивая девушка - это предвестник радужных перспектив и семейных

радостей. Ведьма, увиденная во сне, означает, что вам предстоит некая авантюра. Сон, в котором мужчина видит себя девушкой, может символизировать затмение рассудка...» Вот и славно. А главное - понятно. Но, между тем, сны настигают внезапно. Недавно приснилась маленькая девочка Таня из далёкого-далёкого детства, которую пьяный отец застрелил случайно из ружья. Мы сидели с ней за одной партой в первом классе. Я сразу понял, что это она! Особенно, когда она таинственно улыбнулась по-девчоночьи скромной улыбкой, которая осталась на групповой фотографии нашего класса. Я давно забыл её фамилию, но когда она вдруг зачем-то посетила меня сейчас, весь день мучился: откуда и зачем залетел этот осколок давней-давней жизни в мои нереальные виденья? Но чаще всего долгие годы снилась моя славная рота военного училища. Бог его знает, почему? Если считать, что наши сны - некая фантастическая связь между близки ми людьми, то выходит, что чаще всего к нам обращаются друзья детства и юности. Собственно, в тех снах не было ничего ирреального. Вот ясно вижу: молочное небо раннего утра над жёлтым полигоном в Гатчине, радостное лицо Димки Прокофьева, только что пославшего ПТУРС за восемьсот метров в пол фигуры танка «противника». Или: наш замкомвзвода Витя Староверов всё заставляет и заставляет чистить целую ванну картошки. Или: бледно-розовая ночь над Невой, десятки пар счаст ливых влюблённых у парапета, а мы с Сашкой Шестаковым всё идём и идём мимо них в ночном патруле, стараясь не смотреть на легкомысленное блаженство наших ровесников... Когда недавно мне показали снимки четвертьвековой встречи после выпуска, я в тех майорах и подполковниках никак не мог признать те дорогие лица, которые с завидным постоянством приходили в мои сны. Где-то читал, что так называемые «армейские» сны, о которых приходилось слышать от многих-многих бывших солдат, это отражение того психического напряжения, которое оставляет «почётная обязанность» в нашем сознанье. Впрочем, нужны ли тут научные объяснения, если всё, похоже, много сложней.

109

Я и сейчас верю, что каждый из нас - частичка вселен ского Разума, который называется Бог. И все мы связаны в этом (и том) мире ниточками памяти и благодарности за то, что просто встретились в этой жизни. Ещё о снах. Довольно часто «посещает» меня бабушка. Ей давно бы исполнилось много за сто лет. Я никак не могу поверить в реальность этой цифры в отношении её. Ибо часто вижу живой и здоровой. Иногда - поразительно молодой. По каким-то причинам не сохранилось ни одной фотографии из её тотемской юности. Не так много она и переезжала с места на место. Впрочем, до того ли было! Две революции, гражданская война, рождение детей, ликвидация безграмотности, а она многие годы работала библиотекарем, Великая Отечественная война, на которую ушли четыре её брата, вернулся только один, весь изранен ный, и гоже немного протянувший на этом свете, заботы о престарелой матери... Такая была судьба! Кстати, странно, что почти никогда не снятся самые близкие люди. Тоже ведь загадка. Фрейд и тут не поможет. Надо догадываться самому. Возможно, мои родные не нуждаются в моей помощи или сострадании? А может, просто умеют не тревожить мой сон, ибо в жизни забот и треволнений привносят предостаточно. Так что же я увижу в последний миг? Пользы от этого не будет никакой. Но, быть может, в этом разгадка того, в каком виде предстану перед Вседержителем? Поэтому и мучают такие бесполезные вопросы. Но будет ли тот миг только мигом между прошлым и будущим? Мой друг, философ и умный писатель, считал, что будущее намного реальнее прошлого. Помню, я спорил с ним. Прошлое имеет множество материальных знаков от египетских пирамид до креста на могиле безвестного мирянина... А будут ли такие «знаки» у будущего, ещё неизвестно. Да и каждый из нас - сумма своего прошлого, всеговсего потока жизни, которой несёт нас к земным пределам. Правда, ушлые американцы уверяют, что надо уметь зачеркнуть своё прошлое, а жить только настоящим. Не знаю, как им это удаётся? Но, может, они правы? Кто его знает....

110

У каждого из нас есть дни в прошлой жизни, в которые мы готовы вернуться хоть сейчас. Дни радости и покоя, мгновения счастья, когда душа поёт, а сердце что-то там просит. Но нет такой машины времени... Самой большой загадкой для меня остаётся время. Любые философские системы, сколько я их ни пытал, оказывались бессильны объяснить его сущность. Ведь я-то волен вызывать в памяти любой миг, прожитый па этой грешной земле. Я твёрдо знаю, что будет последний миг моей жизни. И всё чаще кажется, что я немного уже готов к этому! ТИШИНА Сергею Булатову

Вот и сентябрь. Я провожу многие дни своей жизни в уютном и древнем городке Тотьма на севере страны. Жёлто серые облака, чуть подпираемые звонницами православ ных храмов, сплошняком нависли над городом. За моим окном иод дождём никнет к земле малинник. А рябины в этом году! Почему-то вспоминаются строки из Анны Ахматовой: «И снова осень валит Тамерланом, в арбат ских переулках тишина...». Но я не в арбатских переулках. Хотя бывали времена, когда мог хоть каждый день отпра виться на прогулку по запутанным лабиринтам Старого Арбата или Замоскворечья. Жил я тогда в Москве. Ах, как приятно произнести это провинциалу, повторив вслед за поэтом А.С. Пушкиным: «Москва... Как много в этом звуке для сердца русского слилось...» Сколько тут наивности, преувеличенной значимости своей персоны и ещё чего-то такого, едва ли выразимого словами. Скажем так: сопричастности! К великому городу, к его историческому прошлому, к его русскому духу, ко всему, что называют «московским образом жизни». Думаю, подобное чувство должен испытать каждый русский человек. Хотя бы на один день. Или - на одну ночь. Быть может, ночью даже лучше. Нет этого навязчи вого шороха машин, многоголосья огромного города, извечной суеты, непростительной торопливости на каждом шагу. Только в первые часы после провинциальной спячки это может увлечь, ошарашить, поднять настроение.

Но быстро и приедается. Да и не в этом суть московской жизни. Нет, не в этом. Если бы сейчас после милой Тотьмы оказаться в Москве, то первым делом, наверное, поехал бы в какой-нибудь Дегтярный переулок. Или в Самотечный... Или - на Кузнецкий мост... А когда-то так рвался на Красную площадь! Это было давно. Это было тогда, когда в столицу, по большей части, ездили за продуктами; когда все вокруг были одеты одина ково скромно; когда юные москвички казались неземными существами; когда больше всего тянуло в книжные магази ны; когда не захлёбывались пивом из банок на каждом уг лу, а прорывались в кафешки «Пиво-вода». Помню такое заведение на Калининском проспекте в полуподвале. Толпень, давка, сигаретный смог. А ты наверху блаженства, сдувая пенку с заветной кружечки «Жигулёвского», за которой выстоял битый час. На зимней стуже, между прочим. В огромной очереди. Почему-то это запомнилось. Как бывает причудливо неразумна наша память. Ей подавай какую-нибудь забега ловку в Москве, а не дом с берёзой у подъезда, в котором живёт Ира с нашими детьми. И, быть может, вспоминает обо мне в эту минуту. Так вот: почему-то в то время больше всего хотелось побродить по Красной площади. Крупная брусчатка, мохнатые ели, памятники за М авзолеем... Всегда чуть приглушённые разговоры туристов. Временами - смех! Та кой счастливый, такой беззаботный. Всегда - группа лю дей у Мавзолея, ожидающая смену караула. И ты, причаст ный к родной стране, тоже спешишь посмотреть, как под бой курантов на Спасской башне уверенно-чётко чеканят шаги напряжённо-значительные кремлёвские часовые. Почему это так волновало? Зачем это было нужно? Боже ты мой, была ли в этом глупость? И сердце давило от причастности: ты побывал в Москве, ты её увидел! Ты частица нашего народа! Через день-другой где-нибудь в Вологде или Рязани будешь восторженно рассказывать об этом друзьям и подругам, что побывал, посмотрел своими глазами. И видеть сопричастность своего личного чувства уже в других людях.

112

И снова понимать, что есть что-то главное в каждом из нас, что объединяет в великий народ! Так почему сейчас я перестал чувствовать себя частицей народа? Почему в Москве не бываю годами. И меня туда совсем не тянет? Может, нет никакого народа? Может, нет никакой Москвы? Да есть, конечно. Только не хочется слышать больше её грохота на улицах, дышать бесконечным смогом, видеть её многолюдья, суеты и алчности в глазах «дорогих москвичей». ...Вот и дождь перестал. Пойду прогуляться по славной Тотьме. Так хочу услышать сейчас её завораживающую тишину, которая опадает на плечи моих земляков. Что-то в этой тишине есть от вечности бытия, быть может, самое дорогое в остатке жизни моей. ПЕШКОМ НА БОБРИШНЫЙ УГОР Сергею Тихомирову

В деревне Блудново Никольского района в тот день разгулялся народно-фольклорный праздник в память поэта Александра Яшина. Ещё с утра в природе было вполне сносно, но мало-помалу полуденный июльский солнцепёк стал допекать по-настоящему, грозя перегревом нашим организмам, отравленных городским смогом и никотином. Уже пресными стали казаться высоко-справедливые слова по столь значительному поводу. И уже звуки, несущиеся из динамиков на деревянной сценке в центре Блуднова, воспринимались слухом утомительно-резко, совсем не донося до мозга лукавого подтекста задорных частушек. Уже не радовали зрение многолюдье и мельканье туда-сюда, туда-сюда - знакомых и незнакомых людей, бродящих между столами-прилавками с сувенирами, книгами, другой всякой всячиной ширпотреба, различными яствами и хмельным питьём. И начинало казаться, что зря мы согласились на эту поездку в большой группе писателей и окололитературных туристов, без сомнения, хороших и заслуженных людей. Ведь прежде-то мы старались бывать на родине поэта Яшина лишь в маленьком кругу подлинных и верных друзей-сорагников.

Г ...из..— Г"<Г

Голова словно бы наливалась чугуном от подпрыгнув шего кровеносного давления. Но тут пришла спасительная мысль: а не отправиться ли нам на Бобришный угор пешком до того запланированного часа, когда остальных гостей праздника будут подвозить туда автобусами? Мы поти хоньку, стараясь не привлекать внимание зрителей, встали со своих мест, покинув скамеечной партер. Бочком-бочком, словно ещё и веря в своё намеренье покинуть этот славный праздник, стали продвигаться к околице Блуднова. Как-то неожиданно закончилась спаси тельная тень от домов, плакучих берёз и раскидистых рябин. Мы оказались на краю большого поля, которое разрезала песчаная дорога к дальнему лесу. Выкурив по сигарете, мы лёгким шагом пошли по песчаной дороге. Из-за леса набежало редкое в этот день облако. В глазах пропала резь от неоново-жёлтого солнечного прожектора. И тут увиделось: как же запущено это поле! Его, похоже, давно и не пашут! Я-то помнил его ещё ровным ковром спелой пшеницы, каким увидел в июле 1975 года! А теперь поле желтело от сурепки, краснело островками иван-чая, и покрыто бурыми стеблями каких-то сорняков, названия которым я не знаю. Всё это сбило настрой от предстоящего свидания с Бобришным угором. Мы даже ускорили шаг, чтобы не до конца испортить себе настроение... И оказалось, что если не оглядываться вокруг, то дорога заканчивается много быстрей, чем представлялось в начале нашей пешей прогулки. Да и какое тут расстояние - кило метра два, не больше. Вот и спасительный лес! А вот и Бобришный угор! Не знаю почему, вдруг показался он мне каким-то маленьким, словно уменьшился с последнего нашего свидания. Странное дело: было время, когда он казался большим-болыним! А теперь скукожился до лесной поляны. Как же сюда в прежние времена входила не одна сотня деревенского люда на такие же праздники, как и нынешний! Мы стояли под соснами Бобришного угора, не решаясь сразу отворить калитку в ограде заповедного места. «А знаешь, - вдруг сказал мой славный товарищ, - я столько раз бывал на Бобришном в прошлые годы, но только сегодня прошёл сюда всю дорогу от Блуднова пешком. А ведь это истинное наслаждение! Какие же мы ленивые...»

Я задумался над словами друга, но не нашёл простых слов, чтобы ему возразить. Мы вошли в ограду к могиле поэта и несколько минут постояли в печальном молчанье, пока его не нарушили голоса каких-то туристов, подъехавших на автомобилях прямо к Бобришному... А мы ушли в Чистый бор, чтобы надышаться его сосновым духом, и ещё раз вспомнить о человеке, которому поставлен памятник в глухом-глухом лесу, на берегу реки Юг, на этой прекрасной земле наших древних предков. 2013

ГОРЕ Памяти Владислава Белякова

В полдень зашёл Травнин, сосед справа по нашей улице. Ему под семьдесят, но, похоже, здоровье ещё в порядке. Да и что ему годы: лет сорок просидел бухгалтером в совхозной конторе. Травнин - «мужик с головой», как о нём многие говорили в Святогоръе. Дома - достаток, дети устроены по городам, а пасека даёт устойчивый доход. В этот раз сосед был что-то не в себе: как-то суетливо предложил выпить, поставив на стол чекушку, хотя было видно, что он уже в «дозе» - вчера вернулся с побывки у сына. Мы выпили по стопке. Вдруг на глазах гос тя появились крупные слёзы, он уткнулся лицом в ладони, разревелся в полный голос: «Горе у меня, горе...» - «Какое горе-то, Иваныч?» - «Сын в Вологде совсем спился, пьёт почёрному...» - «Ну, может, ещё вылечить можно, кто теперь не пьёт?» - «Да, пусть хоть все запьются, а тут - сын, мой сын!..» Потом мы до сумерек сидели друг против друга и молчали, и каждый думал о чём-то своём, похоже, очень грустном.

115

ПленаОнезик Алёна Снезик родилась и училась в Тотьме. Стихи нача ла писать в 4 классе, печаталась в «Тотемских вестях», «Уездных новостях», газете «Ступени», студенческих сборниках. Можно встретить стихи под фамилиями Ерехинская или Чернышёва. 8 лет назад уехала из Тотьмы и сейчас больше «печатается» на страничке в ВК. Трое детей. Работает в детском саду п Юбилейный воспипютелем, сейчас, находится в отпуске по уходу за ребенком.

БОРЬБА До боли знакомый запах волос Иглы щетины небритой. Исколоты пальцы шипами роз, Сижу, закутавшись в свитер. Еще свежи на моих губах Следы поцелуев пьянящих. Еще один вздох, ресницами взмах. И сердца стук чаще, чаще! Ещё опьяняет. И живы ещё Слова безнадёжной страсти. Ещё согревает твоё плечо. Секунду ещё в твоей власти. Одежда по комнате. Смятый пиджак. Смешанные ароматы. В графине не допит горький коньяк. Две рюмки стоят у кровати. Маячит рассвет. Скоро солнце взойдёт. Чадит, не спеша, сигарета. И дома давно его кто-то ждёт, Её ждет другой уже где-то... Она гордо встала, откинула плед. Он, не спеша, потянулся. Задернула шторы, включила свет. Он в пустоту улыбнулся. Борьба окончена. Счет ноль - один. Любовь проиграла расчёту.

Над чувствами верх взял животный инстинкт. Она всё ждала чего-то... Ушла, не прощаясь. Захлопнула дверь. Слеза по щеке стекала. Как глупо ждала! Как наивно верила! Как быстро все потеряла! За чашечкой кофе в уютном кафе. Дрожа, словно лист, от мороза Случайно записку найдешь: «Завтра - в семь!» И смятую красную розу... РАЗГОВОР С ДОЖДЁМ Тугой струной взорвав седую высь. Дождь в октябре ворвался в грешный мир. «Зачем ты здесь? - меня пронзила мысль. И по кому слезу свою пролил?» Дождь в октябре... Не просто дождь - гроза! Он разорвал, разрушил тишину... Хотел он людям что-то рассказать, А выслушать решил меня одну: «Зачем ты здесь? Пришел смывать грехи? Пришёл меня за прошлое корить? А хочешь - расскажу тебе стихи? А можно мне с тобой поговорить? Скажи, зачем ты плачешь, почему? А может быть, ты одинок, как я? Не бойся, расскажи, и я пойму: Ведь по несчастью мы с тобой друзья! Мою любовь топтали столько раз, И слёз моих никто не замечал, И только ты меня, дружище, спас, Когда так откровенно зарыдал...

ОСЕННИЙ ЭТЮД Лист упал - так рыдает осень. В небе тонкий клин журавлей. На деревьях инея проседьУвяданье чарующих дней. И сердитый холодный ветер Зло и гордо стучится в окно, Словно он - хозяин на свете. Лето, осень - ему всё равно! Разноцветные листья швыряет На дорогу, прохожим в лицо. Разгоняется, замирает, Засыпает листвой крыльцо. Догоняет клин журавлиный, Вместе с ними протяжно кричит, Проводами играет линий. И гудит, и поет, и ворчит, На лету разбивает дождинки И прохожих доводит до слёз. Вместе с каплями града - льдинки С неба падают - осень всерьёз! Снова лето она победила, Снова трон золотой заняла. Душу ветром разбередила, Птиц и счастье на юг прогнала.

Снова наступит холодный осенний вечер. Вечер промозглый, звёздный, немного грустный. Я же сама себя обниму за плечи. И в одеяло закутаюсь очень искусно. Буду смотреть в окно на яркие звёзды, Буду мечтать без сна о чем-то далёком. И вспоминать всё то, что считала серьёзным. Но почему в эту ночь так опять одиноко? Встану, тихонько пройду в потёмках на кухню, И зашумит, возмущаясь, ворчливо чайник. Вздрогнет огонь сигареты и быстро потухнет. Кот горделиво пройдет - сам себе начальник. Быстро проходят года - повзрослели дети. Что их ждёт в жизни? Известно лишь только Богу. Выпорхнут из гнезда, полетят по свету. Все независимы, каждый своей дорогой... Сколько в пути ещё предстоит ошибок! Вроде, вчера со мной то же самое было... Жизнь сплела кружева из слез и улыбок, Тройкою резвой бойко прокатила. Словно цветы на полях, попримяла чувства, Много дала, многое позабирала... А в одеяло закутаться - тоже искусство... Здравствуй, бродяга-осень! Приковыляла?!

ОСЕНЬ Осень! Яркие кисти рябин И калина, как отблеск костра. Журавли, уходящие клином, Вдаль, куда их судьба понесла. Осень: листья её золотые, И холодный багряный закат. И охотники удалые Вновь готовят убойный заряд. Полетят ошалелые утки, Выстрелы тишину разорвут, И при каждой свободной минутке Мужики на охоту пойдут! Не гнушаются тихой охоты В сёлах женщины. И с рассветом В лес идут, как к себе на работу, Напевая тихонько при этом. На болоте клюква созрела, Красным боком греясь на солнце. Налилась и отяжелела, Собирать её скоро придется. Осень, осень... пора-«припасиха» Щедрые принесла нам дары, Но нагрянет зима-«подбериха» И прогонит ее до поры!

ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ А я хочу в свежую траву: В мягкость зелёную, безграничную. Купаться в росе, выдыхать: «Живу». Неба синеву пить необычную. Бежать в простор, нагишом, босиком, Я так хочу объять необъятное, С рассветом подглядывать за пауком. Бисер вплетающим в блестящие прядки. А я хочу за пеньем птиц - в лес, За запахом горьким грибов поспевающих. А я - за радугой до небес, За темным ручьем, вдаль убегающим. По листьям, что под ногами шуршат, Под серым дождём, до костей пробирающим, Под первый грозный грома раскат, Под выплеск молнии убегающей. А я не хочу на диване online В гости к друзьям ходить виртуальным. Ставить им «like» или смайлик «жаль». Я жизни хочу горячей, реальной! Выключу всё! И с детьми босиком, Взявшись за руки, весело, с криками В лето ворвусь, словно в детстве, бегом, Без «Нк'ов», без фото - с душой, без критики!

Просто смотришь и слушаешь, Как они спят. И вдыхаешь дыханье родное, У него особенный аромат: Что-то ангельское, святое. Слышишь, как смеются во сне порой, Колокольчиками заливаются. Ручкой мягкой ищут рядом с собой. Крепко, искренне обнимаются. И вот в этот миг ты готов отдать Всё, что есть у тебя - за твоих детей. Их сон ты вечно готов охранять От кошмаров ночных, от злых людей! Дай им Бог почувствовать годы спустя То, что чувствуем мы, когда смотрим на них. Сбереги, Господь, каждое дитя, Пусть растут они в мире, без войны!

НатальяТалашова Наталья Талашова родилась и выросла в посёлке Котельное

Тотемского района. Получив профессиональное образование, трудилась на Вологодском льнокомбинате, затем вернулась в родные места. Вышла замуж, родит двоих детей. Много лет доставляла корреспонденцию односельчанам - работала поч тальоном. Стихи начала писать в зрелом возрасте. Самое первое сочинение посвятила внуку Максимке. Наталья Власов на - замечательная хозяйка, заботливая бабушка Увлекается цветоводством.

КРАЙ ЖУРАВЛИНЫЙ Я выросла в краю суровом, В краю метелей и снегов. И вологодский плавный говор Дороже мне столичных слов. Здесь жили люди все простые, С открытой, доброю душой. Друг другу были, как родные, И каждый - за друзей стеной. Дома на ключ не закрывали, Делились платьем и куском. В делах друг другу помогали И славились своим трудом. Страну снабжали древесиной, В лесу трудились допоздна. За труд нелёгкий получили Значки, медали, ордена. Детей достойных воспитали, А семьи были - дай Бог всем... В семье иной порой бывало Детишек шесть, а то и семь.

На праздник ставили концерты, Талантов было... ну не счесть. Взрывали клуб аплодисменты Такая вот актёрам честь. А вечерами непременно Все собирались у костра, И под гармошку так душевно, Девчата пели до утра. Ах как давно всё это было, Но в сердце прошлое живёт, И песни те мы не забыли, И помним наш простой народ. Любимый край мой, журавлиный, Мой северный суровый край Наполнись силою былинной И, как и прежде, процветай!

ЛЕТНИЙ ДОЖДИК Пусть давно всё это было, Только помню точно я Солнце с радугой сроднилось После тёплого дождя. В лужах светлых голубые Отразились небеса. Мы весёлые, босые, Лица - словно образа. Летний дождик - не помеха. Только в радость детворе. Прозвучало столько смеха В этот вечер во дворе!

Лужи - светлые озёрца Для кого-то не пустяк: Рыжий пёс, досадно морщась. Переходит кое-как. Может, это мне приснилось? Только помню точно я Детство сказочное было, От дождя все краски сочные! МАЙ Радостным утром, чистым и свежим, Солнце коснулось лучиком нежно Речки и луга, полей и небес, Очнулся от сна серебряный лес. Любуется ива своим отраженьем, Ветер ласкает её дуновеньем. Черёмухи запах голову кружит. Будто озёра, весенние лужи. Грель соловья тишину разорвала. Звонкая песня тоску разогнала, Несётся над миром - легка и нежна, Бьёт родничком весенним она. Реченькой быстрою разлилась, Облаком белым в небо взвилась, Солнца лучом засияла искристо, В глади речной отразилась лучисто.

* -к -к Мой посёлок родной Над рекой величаво раскинулся. Окрылённый мечтой, Журавлём в небо синее ринулся. Но не смог он взлететь. Обрамлённый могучими соснами. И померк белый свет Не сравнялся с небесными звёздами. А весенней порой, Когда небо бескрайнее, синее, Над его головой С криком стаи летят журавлиные. Рвётся в небо журавль. Но куда же с крылами подбитыми... И с тоской смотрит вдаль. Распрощавшись с мечтами несбытными. Знать, такая судьба, Никуда от неё он не денется. Приключилась беда. Но с годами она перемелется. Мой посёлок родной Молодеет с годами - не старится. Стать хотел журавлём, Но навеки деревней останется.

ПЛАКСА ОСЕНЬ Плакса осень, Серой тенью Подопревшей Вдруг запела

дождей госпожа, на землю спустилась. листвою дыша, протяжно, уныло...

Были в песне той боль и тоска По теплу и по травам душистым. И о том, что уж стужа близка — Всё покроется снегом искристым. Облака серой ватой висят, Угрожая дождями косыми. Птиц не слышны уже голоса Распрощались с краями родными. Плакса осень, дождей госпожа, Ветром в трубах печных завывая, Подопревшей листвою дыша. Всё колдует, тоску навевая.

127..

Леонид Титов Леонид Типюе родился 14 декабря 1953 года в д. Кулаково Со кольского района Вологодской области. Окончил речное учили ще в Великом Устюге, заочно — институт речного транс порта в Ленинграде по электромеханической специальности После срочной службы в Военно-Морском Флоте пять лет трудился в речном флоте Затем выполнял реставрационные работы в православных приходах Вологодской области. В Тотьме работал с 1989 года, восстанавливая храмы Рождества Христова, Святой Троицы, Спасо-Суморина монастыря - прак тически все церкви старинного города. С 2000 года - рабочий реставрационного участка. Сейчас на заслуженном отдыхе Большинство стихотворений автор задумывал как песни, ко торые исполняет под гитару.

НЕЗНАКОМКА Молодая красивая женщина. Мне при встречах с тобою легко. Как живётся тебе, с кем обвенчана, Кем любима и любишь кого? Как зовёшься по имени-отчеству? Как заботы твои, как дела? Мне спросить тебя хочется, хочется, Где ты раньше такая была? Время сложило в ящик забвения Беспокойные годы мои, На любовь уже нет вдохновения, Страсть огнём не струит по крови. Трепет сердца, влюбленность и холодность Понял я - это все суета, И мою ускакавшую молодость Не воротит твоя красота. Не судьба, не случится, не сложится, Но когда вижу Вас впереди, Ветром юности нежно тревожится Присмиревшее чувство в груди.

Вспоминается юность далёкая. Но не стоит о прошлом жалеть, Почему? Ты скажи, черноокая, Я не знал, что ты есть на земле. А сейчас мне осталось немногое: Волноваться, любуясь тобой, Вспоминать золотое, далёкое И не спорить напрасно с судьбой. Всё равно ты такая мне нравишься. Погасить не спешите свечу, Ваше имя, наверно, Красавица, А другое я знать не хочу. &

-к

В этом омуте розовых вёсен Растворился тобою я весь. Ты - моя журавлиная осень, Я - твоя лебединая песнь. Нам обоим легко и свободно В небесах над цветущей землёй, И поверить, поверить так сложно, Что когда-то ты станешь моей. Пусть напрасными будут тревоги Про несбыточность наших надежд. Две судьбы, две живые дороги Пусть сольются в одну, наконец. Пусть не гаснет в любовном угаре Нежной страсти безудержный зов. Я безмерно тебе благодарен За твою красоту и любовь. В этом омуте розовых вёсен Растворился тобою я весь. Ты - моя журавлиная осень, Я - твоя лебединая песнь.

ПЕСНЯ ТЕПЛОХОДА На озёрах, на глубоких реках Знают воды мой упругий ход. Я - стальное достиженье века, Называюсь просто «теплоход». Двадцать лет я на волне, как птица, Много рук ласкало мой штурвал. Для одних я был - судьбы частица, Для других - безжизненный металл. Из железа собранное тело, В ранах от ударов и рывков, Обветшало где-то, проржавело И слегка продавлено с боков. Я с полслова дело понимаю, Смел, уверен, дерзок на манёвр, Коль штурвал умело направляют, А штурвал - он мой центральный нерв. Но сегодня нерв мой накалился: Кто-то зло срывал на рычагах, Проклинал меня и матерился, Словно увидал во мне врага. Мне его манеры не привычны Выдаёт ненужные финты. Я дрожжу сильнее, чем обычно, И не в такт работают винты. Сдавливает рёбра мне вода, Вырывает кнехты жёсткий трос, Двигатель стучит не как всегда, За кормою - непомерный воз.

Я могу и больше, я сумею, И напрасно рыскаю и рвусь: Мне как будто скручивают шею, И рули мешают встать на курс. Мой мучитель в рубке без причины Жилы рвал, мне скорый суд верша. Он не понимал, что у машины Чувства есть и нервы, и душа. Сдавливает рёбра мне вода, Вырывает кнехты жёсткий трос. Двигатель стучит не как всегда, Я готов был бросить этот воз. Но судьба не склонна к крайней мере За штурвал встал тот, кого я ждал. Он спокоен, твёрд, в себе уверен, Он меня жалел, любил, ласкал, Он зовет меня «Стальная птица». Я и впрямь из стали сотворен. Двигатель - стальное сердце - бьётся. Я живой, такой же, как и он. Он умеет, как со мною ладить. Он душою чувствует мой вкус, И винты работают, как надо, И рули, как надо, держат курс. Вода не давит рёбра, а ласкает. Перестал быть жёстким жёсткий трос. Он меня с полслова понимает. Вместе мы решим любой вопрос. Винты дают весёлую струю, Волна щекочет жёсткие бока. И кажется мне: песню я пою И песню эту слушает река.

ЧУДЕСНАЯ АФРИКА Сказывала бабушка, что за океаном Есть страна чудесная, Африкой зовут. Много там жирафов и гиппопотамов, И ещё там люди чёрные живут, Пальмы и бананы там благоухают. На сучках - удавы, жди от них беды. И ещё течёт там Нил - река такая, Крокодилов в Ниле больше, чем воды. Это интересно, но совсем не мило, Слушаю я бабушку и ворчу: Я боюсь удавов, крокодилов в Ниле. Не хочу я в Африку, не хочу! Африка чудесная, кто тебя не знает, Там на каждом дереве пряники висят. Обезьянки слушают пенье попугаев. Бегемоты девочкам дарят шоколад. Круглый год купаются в теплых водах дети. На акулах прыгают по морской волне. Африка чудесная, лучшая на свете, Нет мороза даже там, снега тоже нет. Не хочу кататься на акулах в море. Лучше я на саночках с горочки слечу. Без зимы, без снега там Я умру от горя. Не хочу я в Африку, не хочу! Я рисую Африку на простой бумажке. Мне увидеть хочется лотосы в цвету. Только в этой Африке не растут ромашки И берёзы русские тоже не растут. И вода, и небо там не такие синие, Там не наклоняются вербы над рекой. Нет там папы с мамою и кота Василия, И, конечно, бабушки, бабушки такой. Бабушка, любимая, в Африке чудесно. Я тебя послушаю, помолчу. Только жить, наверное, там неинтересно. Не хочу я в Африку, не хочу!

О ЗОЕ Посвтцается Зое Кедровой - инициатору возрожденияхрама в селе Архангельском на Вологодчине

Небо над Архангельским такое ж. Как по всей Руси и, вдаль зовущий, Храм стоял над тихою рекою В ранах и тоске, как наши души. Вера, угнетённая сомнением, Кажется порой, вот-вот остынет. Кто-то должен взять благословенье, Прах и пепел смыть с лица святыни. Час настал святому славословью Ласковело небо над полями. Маленькая женщина с любовью Ставила кресты над куполами. В книге жизни есть такая сила Время память выветрить не сможет. Имя этой женщины - Россия, Или Зоя, что одно и то же. Вновь звенит над краем вологодским Колокол Архангела тревожно. Приглашаем в этот век короткий Каяться, пока еще возможно. Сбросить груз обид, забыть беспечность, Сердцу дать покой, надежду, веру, Чтоб была благословенна вечность, Чтоб стремления наши знали меру. Небо над Архангельским такое ж, Как по всей Руси и, вдаль зовущий, Колокол над тихою рекою Вновь гудит, волнуя наши души.

О СЛАВНЫХ КОЧЕГ АРАХ Друг мой. Петя, мы с тобой кочегары славные. Дай нам уголь, таки враз обогреем мир. В нашем деле, я скажу, дружба - это главное, Мы ведь tet на tet с огнем, и это не «Пломбир». Всё у нас с тобой в равнях: сапоги дырявые, Оба в копоти, в угле, держимся спроста То снаружи, а внутри мы, бишь, не корявые. Сердце щедрое у нас и душа чиста. Вот, к примеру, ты в долгах - сразу рассчитаешься. А вон Ванька, рыжий хлюст, совесть потерял: Пятый месяц возвернуть «трёху» обещается. А просил-то, каялся, как чуть ли не в скандал. Ну, коптим мы небеса, портим экологию, Так не наша в том вина: заставляют нас. Мы и сами-то в себе губим зоологию Ни микробов, ни червей не отыщешь в нас. Дай-ко, я тебе плесну от души, от чистой-то. Дезинфекцию прими - полегчает враз! Кто поймет нас, слышишь, Петь, всю-то смену выстой-ка Пошуруй-ка уголёк: потечет из глаз. Ты уж шибко не тоскуй, завтра опохмелимся. Завтра, сказывал Бугор, премию дадут. Кто же премию жене отнести осмелится? Бабам что? Они не пыот, бабы - проживут. Мы с тобой - рабочий класс, пролетарий ты и я. Ведь у нас с тобою, Петь, все-то пополам. И клюка-то на двоих, и лопата общая. Да не плачь ты, я тебя никуда не сдам.

Что ты все молчишь, молчишь, али не врубаешься Что - труба? Ну что - котел? Скоро разожгу. Ты о чем мне? Ну, зима... Всё о людях маешься! Не замерзнут сразу-то, малость обождут. Ну чего ты отпустил буйную головушку. Иль стесняешься меня, что не так сказал? Вот опять ты затянул песню про коровушку. Ну прости, я просто так... Вижу, что устал. А труба дымит, дымит, значит, мы нормальные. Ну, покачивает чуть, это от забот. Мы с тобою, друг Петро, кочегары славные, Ну, поспи еще чуток, скоро рассветёт. БЫТОВАЯ О ЖЕНЩИНАХ Женщина для жизни много значит, Женщина - охрана от тоски, И о них во всех углах судачат Чаще, чем о чём-то, мужики. Интересна женщина любая. Но вопрос один имею я: Почему порой жена чужая Краше и милее, чем своя? Плачу: «Федя, милый друг, обидно: На беду досталась ведьма мне. На народ совместно выйти стыдно: Псы - и те облают при Луне. То - не баба, сивая корова. Тяжело смотреть на этот хлам. Отхватить бы кралю, как у Прова. Вот, везёт же в жизни дуракам!»

«Что твоя? Моя - твоей похлеще! Федя от меня не отстает, Если что, облает и отхлещет, Рубль последний, стерва, заберёт. Веришь, Коль, а у меня - как шило. Как петля - осталось затянуть. Я не прочь бы сдать её на мыло Или вон отправить на Луну.» Изложив обиду эдак кратко, Федя вдруг вопрос мне задал в тон: «Почему менять их на перчатки Не велит российский наш закон? Сплю и слышу вечный крик да стоны Мне бы власть, так я бы дал разгон Я бы ввёл восточные законы И завел себе пятнадцать жён.» Мы еще о чем-то там болтали Прошлое из памяти стерло'сь. Но скажу: подобные детали Самому мне слышать довелось.

Наталия Трофимова Наталия ТРОФИМОВА - руководитель творческого объе динения «Объектив» Вологодской областной универсальной научной библиотеки. Родилась в 1948 году в Тотъме. Окон чила факультет журналистики Ленинградского государст венного университета. С 1973 года - член Союза журнали стов России. Начинала трудовую деятельность в Тотъме, в редакции газеты «Ленинское знамя» (фотокорреспондент, зав. отделом промышленности). Была редактором Верхне волжского книжного издательства, корреспондентом и редактором ряда региональных газет. Печатана прозу и стихи в коллективных сборниках в Ярославле и СанктПетербурге. Автор шести своих поэтических сборников которые иллюстрировала собственными снимками.

У РЕКИ В городе на родине моей Катерок с названьем «Соловей» Плавает по Сухоне-реке. Поутру гуляю налегке. На рассвете краски так свежи! Кружатся то чайки, то стрижи Над водой и над Успенским храмом. Хорошо, что я проснулась рано. Тихо-тихо плещется вода. Хорошо, что я пришла сюда. Вот уж розовеют облака, Отражает белый храм река. Ранним утром на реке моей Только я да катер «Соловей». А в кустах прибрежных соловей Уж давно живет среди ветвей. В это утро он опять поёт Возле храма и у светлых вод.

'i a s s K i

I -I _____

137

РОДИНА Края чужие повидала И за границей пожила, Но в тёплом море, дальней дали Я встречи с Родиной ждала. Порою сердце замирало В горах или в тени дубрав, Но Родина дороже стала. У моря снился запах трав В лугах родных, у речки мелкой, Где мы ловили пескарей, И во дворе моем скамейка, И томик Пушкина на ней. А в кирхе древней у органа (Какая музыка лилась!) Мечтала я о нашем храме. Сильна, сильна же сердца власть! УВЯДАЮТ ТЮЛЬПАНЫ Май к концу. Увядают тюльпаны И роняют свои лепестки. Знаю, снова проснусь очень рано, В мае ночи свежи, коротки. Вновь по саду брожу светлой ночью. Полнолуние и звёзды горят. Увядают тюльпаны. А ночь всё короче. Весь в цвету засыпающий сад. Вот подул ветерок. Словно белой позёмкой Сад укутал. Цвет с яблонь летит. Соловей распевает задорно и громко. У тюльпанов печальный, задумчивый вид.

СВЕТЛАЯ НОЧЬ Стоит городок на холмах у реки. Он много обрёл и утратил. Кружатся в вечерних огнях мотыльки, И ярко пылают закаты. Вокруг всё поля да грибные места. Мы видим с его колоколен Родные просторы. И птиц голоса Несутся над русским привольем. Укутан туманами он по утрам И кажется сказкой далёкой. Вот солнце встаёт. Быстро тает туман. Смотрю - и рождаются строки О городе этом, как брате, родном Опять в одеянии зеленом. Умыты сияющим теплым дождем, Берёзки, качаясь, поклоном Приветствуют тех, кто приехал сюда. Давно уж мечтал о свидании. На небе зажглась и погасла звезда. Стоит городок, как преданье О русской земле и о тех, кто возвёл Прекрасные белые храмы. Они - корабли из далёких времен Опять проплывают в тумане. Ночь светлая. Тотьма как будто во сне, Над ней облака серебристые. И, кажется, всё это грезится мне Далёкое, доброе, близкое.

СТИХИ РАСТУТ Стихи растут, как звёзды и как розы, Как красота — ненужная в семье. М. ЦВЕТАЕВА.

Стихи растут и вглубь, и вширь, С поэтом постигая мир Мир роз и звёзд, Земли и Неба. Как каравай ржаного хлеба, Вздымаясь, на дрожжах растёт, Гак и стихи из года в год Растут, вбирая впечатленья, Мечты и сны, и откровенье Небес, земли, звезды, цветка. Сгихи растут. И так близка Земля - ползущего жука Поймёт какой-нибудь поэт Сейчас иль через много лет. А вдохновенье - гость с высот — К нему летит, его ведёт. Плод сновидений и трудов В полёт отправиться готов. Как зов звезды - его строка, А может, формула цветка, В росе сиянье лепестка. Летит с безмерной высоты К поэту музыка звезды. Плывут стихи, как корабли С далёких звёзд, как зов любви, Как грёзы, воплощенье сна, Как чудная души весна. Стихи плывут, живут, растут. Какой неведомый маршрут Они, рождаясь, изберут? Не знает этого поэт, Хоть сочиняет много лет. Не знает ни один из нас, Какой же сон ему припас Господь на вечер и на ночь. Приснится он, хоть гонишь прочь.

ДОРОГА В ДЕТСТВО Тёплый день и пыль из-под колёс Два мальчишки на велосипедах. И куда же детство унеслось? Жаль, теперь я с ними не поеду. Вот тропинка, поле на холме, Все быстрее крутятся педали. Им, наверно, тоже, как и мне, Дома не сидится. Но с годами Жизни темп уже совсем другой Я иду пешком, не торопясь. Тот же холм, тропинка над рекой. Кажется, времён далёких связь Этот путь - с днём нынешним, грядущим. А с холма такой чудесный вид! У реки в густой зелёной куще Птичка то замолкнет, то свистит. Чуть подальше средь черёмух белых Вторят ей родные соловьи. В прошлом веке так же птички пели. Так же здесь черёмухи цвели. Дальше город, храмы, колокольни, И дорога вверх, на холм бежит. Вот и я такое детство помню Путешествия средь полей во ржи. На плоту по речке мелководной Иль паромом через Сухону на бор. Очень жаль, что не могу сегодня Так взбежать на Савинский угор, Как мальчишки молодого века, У которых много впереди. Всё же тянет, тянет человека В те места, где в детстве он ходил. Где когда-то плыл по мелководью, Где искал грибы, чернику брал. Сколько лет прошло! И вновь сегодня Выхожу на Сухонский причал.

Острова, где плыли теплоходы, Нет парома, мост через реку. Очень быстро прошлое уходит. Долго я стою на берегу, Поднимусь на холм другой, повыше. Гам сидит среди берёз Рубцов. В бронзе, может быть, он, тоже слышит Пение прибрежных Соловьёв? Помню всё - мощёную дорогу К пристани,которой нет теперь. Помню, как тогда народу было много Возле касс. Жизнь - это цепь потерь. Плачь, жалей и упивайся горем, Что прошло, того уж не вернуть. Г оды пролетают. Очень скоро Предстоит другой, далёкий путь. Может, с тех высот холмы родные, Соловьи да ивы у реки Будут звать сюда, в мою Россию, Так душе моей они близки! АПРЕЛЬ Блаж енство моё, облака и блестящие воды и всё, что пригорш нями Бог нам даёт! В. НАБОКОВ.

Река несёт последний лёд. На горизонте в аллею старых тополей спустилось солнце. Над чёткой графикой полей несутся птицы. К воде сияющий закат идёт топиться.

Не тонет, медленно плывёт, в волнах качаясь. Заря и облаков полёт всё, отражаясь, Размыто, словно акварель, как наша память... В моей реке плывёт апрель под облаками. День кончился, солнце, прощаясь, уходит. И грусть, и блаженство блестящие вешние воды.

ФёдорШестаков Фёдор Шестаков родился 12 декабря 1931 года в деревне Филино на берегу Толшмы. После окончания начальной школы веснон 1943 года пошёл работать в колхоз. Учился в Никольской семи летке, в 1949 поступил в Тотемское педучилище. Армейскую слу.ш бу Фёдор Николаевич прошёл в Военно-Морском Флоте на Бал тике После демобилизации заочно окончил Вологодский педин ститут и трудился в школах Тотемского района. Пять лет работал заведующим Тотемским районным отделом народно.’!) образования и десять - заместителем председателя райисполко ма. С 1994 года на пенсии. Труженик тыла, ветеран педагогиче ского труда. Фёдор Шестаков пишет стихи, которые публикивались в районной газете «Тотемские вести» и сборниках то темских поэтов.

РАННИЙ ЛЕДОХОД Спешит на берег тотемский народ. В глазах у многих - ожиданье чуда: На Сухоне начался ледоход! Скажи, Весна, нагрянула откуда? Устав бежать под ледяным покровом, Река зимы оковы сорвала, Гордясь своим характером бойцовым, Весна освобожденье принесла. Спеша, теснясь, торосясь по бокам, Несутся льдины под напором. Понтоны моста наплывного Раздвинуты к обоим берегам. Весною в городе заметно оживленье, На набережной - смех, свиданья молодых. Судов прихода ждём мы с нетерпеньем, Как ждём приезда близких и родных.

РАННИМ УТРОМ Пустынна площадь, улицы пустые. Спит город в мирной тишине. Всё погрузилось в сумерки густые, Лишь серпик месяца желтеет в вышине. Не оглушает слуха рёв моторов. Как воздух чист и дышится легко! Не слышно громких и развязных разговоров, И кажется, что люди где-то далеко. Но нет, они за этими стенами: В тепле и неге безмятежны сны. Из парка птичий гомон слышится волнами, Прилёт пернатых - торжество весны.

ТУМАН И ПАМЯТЬ Недвижен воздух, влагой напоённый. В густой т>ман окутана река. Не виден глазу берег удалённый, Лишь слышен лай собак издалека. Стою один на кромке у обрыва. Безмолвие, ночная тишина. Росой облита, мирно дремлет ива. Внизу чуть слышно в берег бьёт волна. И вспомнилось далёкое, родное, Когда в такой же вот туманной мгле Пасти коней ходили мы в ночное, Вокруг костра лежали на земле. В золе под углями пеклась картошка, Щепотка соли - в тряпке на стерне, На всех одна с мякиною лепёшка, И разговор о горе, о войне.

Г i

145

- Пришло вчера письмо от брата с фронта. Он пишет, что в бою за город у реки Погибло много наших... и фашистов! Брат ранен и остался без руки. - Соседи получили похоронку: Отец-кормилец сгинул под Москвой. В избе рыданья, плач... Да что в том толку? Уж не вернёшь теперь его домой. - А слышал - за рекой о смерти сына Узнала мать и с горя померла?! В руке о муже похоронка стыла Душа такого вынесть не смогла. Десятки миллионов душ сгубила В минувшем веке страшная война. Кому-то, видно, мало горя было: Опять творятся тёмные дела. ГРУСТНЫЙ

мотив

Когда печаль мою терзает душу, Дорога в мире кажется пустой. Как будто из могильной дали слышу Призыв глухой, наполненный тоской. Воспринимается былое как утрата: Всё лучшее осталось позади. Наружу рвётся крик: «Остановись! Куда ты? О, жизни радость, счастье, - погоди!». Гак хочется вернуть прекрасные мгновенья, Исправить то, за что на совести пятно. Природа не даёт возможность повторенья! А даст —захочется мне третьей жизни всё равно...

НиколайЯрославцев Николай ЯРОСЛАВЦЕВ родился в Казахстане, но вырос в

Тотемском районе. Детский сад, школа, ПТУ, служба в армии, затем работа в порту « Тотьма» на плавучем кране и, наконец, служба в РОВД. Николай Николаевич - ветеран боевых дейст вий в Чечне. Сейчас возглавляет администрацию города Тоть ма. Воспитал двух дочерей, есть внучка Полина, о которой дедушка Коля пишет миниатюрные рассказы. Стихи начал писать после командировок в «горячие точки». Они - о героизме наших ребят, о Родине, на охотничью тему.

ДОБЫТЧИК (отрывок) В седине к утру газон, На стекло - мишень-узор. Проводив дождей сезон, Осень поздняя - во двор. Нож, ружьё, боезапас, Провиант, топор с собой. Вот и пробил звёздный час Для свидания с тайгой. Я изведанной тропою Вдоль излучины ручья, Вкруг болота стороною В край пернатых и зверья... От дождя по речке муть, Лист посыпался с куста. До зимовья - долгий путь По давно родным местам. В стороне глухарь слетел, Тишину спугнув хлопком. Рябчик истово пропел Перекликнулся с манком.

С шумом с дерева клесты. По-над лесом стороною. Белка шмыгнула в кусты, Потревоженная мною. Ветерок рванул да стих. Прошуршав листвой осин. Близок вечер, день затих В красных ягодах рябин. Осень каждую я здесь Вот уже как четверть века. Душу лечит русский лес, Вдохновляет человека. СЕВЕРНЫЙ РУССКИЙ ГОРОД Мал золотник да дорог Эти слова о тебе, Северный русский город На полноводной реке. В зелень укутан. Красивый. Дым из кирпичных труб. Памятник с гербом России, Медный на глобусе струг. Наши купцы-мореходы Так ли когда-то в веках Рвали строптивые воды, Ветер собрав в парусах!? В Новом далеком Свете, Там, где такой же мороз, Солнце такое же светит, Форт основали - Росс. Церкви рванули крестами В дымку седых облаков. Тогьма! Тот город самый, Где проживал Кусков.

Наладили промысел соли Предки мои, тотьмичи. В память на Варницах в поле Бьют соляные ключи. Тотьма! Мой дивный город! Жизнь моя, сердце - тебе. Ты мне, как в юности, дорог, Нет тебя краше нигде.

ТЕТЕРЕВИНЫЕ ТОКА Здесь токуют по весне, Запоздалой, скорой, Два десятка косачей Год уже который. До рассвета в тишине Хлопот крыльев слышен Средь болотистых кочей Там, где суше, выше. На рассвете что за гул! Всей округе встряска Косачей хмельной загул С драками да пляской. Что персоны важные, В черный цвет кафтаны Шустрая, отважная Стайка хулиганов. Разбегутся черныши Средь болотных кочек, Шибанутся от души Со всей силы-мочи.

Здесь дерутся парами. Грудь в другую грудь Молодые, старые Пробивают путь В душу, сердце самочки, Чтоб продолжить род, Для созданья парочки В наступивший год... Солнце прыгнуло в зенит, Стихла токовина. Водяная гладь парит У лесного клина. А назавтра на чисти Да с утра пораньше Косачам опять вести Для тетерок танцы. ЩЁТКУ НОВУЮ КУПИЛА С ЛЕОПАРДОМ Любит внучка Полюшка делиться своей радостью с окружающими. И необязательно это должны быть близ кие либо знакомые ей люди. Так, например, когда родите ли что-нибудь ей покупают в магазине, то, ещё не дойдя до кассы, она начинает всем рассказывать, что ей покупа ют... Вот сегодня, выбрала зубную щётку, показывает продавцу и радостно сообщает ей: - А я сётку новую купия с епадом! Хотя на щётке вовсе никакой не леопард изображён, а тигр. - Не совсем ещё купила, - отреагировала продавец. Мама ещё денежку не заплатила. ДЕСЯТЬ! Внучка Поля с мамой и бабушкой приехали на дачу. Через некоторое время вернулся с охоты дедушка Коля. - Ваши ставки. Сколько уток добыл? - озадачил дед. - Семь, - сказала жена.

- Четыре, - сделала осторожную ставку дочка. И сразу же, перестраховавшись, снизила до трёх. И пока утки ещё не были извлечены из рюкзака, мама Оксана спросила дочку: - Полюшка, сколько птичек дедушка принёс с охоты? Полина, не задумываясь, сказала: - Десять. Каково же было их удивление, когда из рюкзака было извлечено именно десять уток! ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛА Когда приходит время внучке Поле укладываться спать, у неё сразу появляется аппетит. Вот и сегодня она попросила у бабушки конфетку. Пришли на кухню, Поля и говорит: - Бабушка, открой мне конфетку. Всю. Бабушка Люба развернула конфету и подала внучке. Поля оценила работу и сказала: - Правильно сделала. Дай пять. - и выставила ладошку. Бабушка подставила свою. Внучка «отбила», то есть шлёпнула своей ладошечкой по бабушкиной, и подвела итог: - Всё кЛуто. Пошли спать. НЕ ГОВОРЯТ: «НЕА!» Полюшка попросила что-то у мамы. Мама с серьёзным выражением лица и твёрдостью в голосе сказала: -Неа! Полюшка настойчива, и вкрадчивым голосочком просит: - Мама, ну дай, пожаВуста. Мама Оксана непреклонна: - Неа! Полина невозмутимо, не допускающим возражения тоном: - А если говоЛят пожаВуста, то не говоЛят «неа»!

ВалерийЯшин Валерий Яшин окончил Ленинградский институт культуры, работал артистом эстрады Вологодской областной филар монии, корреспондентом радиовещания и телевидения Тотемского района. Пенсионер. Увлечён поэзией, историей Отече ства.

Паломником бы мне пройти по всей Руси, Чтоб отыскать тот самый храм, Где веру в Бога до конца я смог бы обрести. Недаром говорят: «По вере нашей воздаётся нам!» Крещеный я и верую я в Бога, Хотя на сердце руку положа. Могу сказать, что не достиг того порога, Когда с молитвой очищается душа.

* * * Кленовый лист к моим ногам упал. Нет, не упал, а тихо опустился. Осенний ветерок его с ветвей сорвал Сорвал, как бы шутя, и скрылся. Пусть говорят, что осень - увяданье, Что впереди - суровая зима. Но ведь бывает в жизни ожиданье? Вот мы и ждём, когда придёт весна.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ ПОСТИЖ ЕНИЕ СМ Ы СЛА (Открытый поэтический семинар)

Как-то изначально надо уведомить о том, что наше учебное «мероприятие» имеет все признаки «дистанционного обучения», участие в нём сугубо добровольное и индивидуальное, но для Тотьмы - и вообще эксклюзивное и уникальное. Мы не питаем иллюзий, что одноразовые акции способны значительно поднять уровень поэтической культуры. Хотя, как увидим дальше, сейчас есть изрядный интерес к поэзии в «широких массах трудящихся и интеллигенции», как есть и настоя тельная потребность в профессиональном общении всех, кто пытается (или уже может) создавать что-то похожее на лирические «тексты». Тем более что наш разговор выйдет за пределы Тотьмы. На востоке Вологодской области существует крепкое корпоративное содружество литературных объединений, а это порядка сотни человек, желающих глубже понять основы поэтики. Словом, без широковещательных предисловий надо сразу приступать к проблематике нашей темы. «Не продаётся вдохновенье...»

Начну, пожалуй, с того, что в литературе (в частности - в поэзии) вечно разбирались и пытались понять эту проблему: нужна ли так называемая «любительская поэзия»? Всё это будируется с того времени, когда литература стала профессиональной, строго выделившись (точнее - отделившись) из народного фольклора; не так давно это и случилось, всего лишь в XIX веке: «не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать» (Пушкин). В этом нет особого снобизма или заведомой предвзятости профессионалов от литературы. История русской поэзии - это непреходящие во времени уроки мужества и трагедий её создателей. Вспомним: Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, Клюев, Мандельштам, Рубцов... Ну и многие другие таланты поменьше, которые, быть может, и не были убиты, отправлены на каторгу, не сидели в тюрьмах, но высокий драматизм их поэзии всё равно нёс отпечаток сильнейших душевных переживаний и жизненных страданий (скажем, из видных поэтов XX века - это Твардовский или Александр Яшин; у каждого из нас есть и свой «список» таких поэтов). Русская поэзия создавалась «кровью» и «на крови». Вот почему всегда поэзия - это высокое служе ние, «нечто такое» (точные определения тут едва ли возможны), что даётся свыше только по-особенному одарённым людям. По большому счету - это, конечно, аксиома, споры вокруг которой ни к чему хоро шему не приведут.

___ J

153

Откуда сияет «солнце нашей поэзии»?

Однако всегда рядом бытует и другое мнение. А оно такое: русская литература - это такая воображаемая и огромная пирамида, где на самой вершине «наше всё» или «солнце русской поэзии» Александр Сергеевич Пушкин. Но, спускаясь к подножиям этой пирамиды, мы найдём сонм безвестных частушечников или песно певцев, которые, как доподлинно известно, бывали (не знаю, сейчас, по-моему, подобного явления уже не наблюдается) чуть ли не в каждой деревне. Важно отметить, что и появление общенациональных поэтических талантов (о гениях разговор особый) часто обусловлено тем, насколько мощно «пирамида» поэзии воздвигается усилиями многих и многих, по большей части - стихотворцев почти безвестных и по личным характерам своим донельзя скромных. Так вот, я-то сторонник теории этой «пирамиды», ибо живя в провинции (хотя часто печатаюсь в столицах), крепко знаю, что в каждом райцентре нашей Вологодчины приличные стихотворцы есть, а это и в наши переломные для подлинной культуры годы - заметное и красноречивое явление литературной жизни. И в целом-то тяга русского человека к поэтическому слову всегда вызывала оторопь у исследователей. Раньше возможности печатных станков сдерживали тиражирование всего поэтического творчества русского человека. Ныне Интернет даёт широчайшее пред ставление о том, насколько в народе остаётся сильна приверженность к стихотворчеству. Только на «Стихи.Ру» что-то около пятисот тысяч (!) авторов! А ведь это только те, кто владеет компьютером и умеет вписываться в различные медийные проекты, есть обоснованные «подозрения», что поэтов-любителей ещё много-много больше. Как видим, Тотьма совсем не исключение из этой тенденции (чуть было не сказал «тренда», какое это убогое слово, забудем его тотчас же). Что такое «хорош о», а что такое ««плохо»...

Из «общих» соображений надо ещё поговорить о том, что важно выделить для определения общественной значимости любого стихо творного «текста». Тут мы с вами должны напрочь забыть совершенно любительские оценочные категории вроде: «нравится» - «не нравится». Ибо, всё-таки, поэзия - это «штука» такая древняя, что вокруг себя и в самой себе накопила многотомные своды правил и законов. Кстати, стиховедение - наука удивительная и довольно точная, имеющая мно жество унифицированных параметров от «языковых» до жанровых, зна ние которых ещё не повредило ни одному человеку, когда-либо (вдруг?) вознамерившемуся слагать «нечто» ритмическое и в рифму. Правда, бытует поверье, что наиболее долговечные стихи появляются как раз без знания правил стихосложения (при этом вспоминают, скажем, «Вечерний звон» Ивана Козлова или популярные народные песни). Подобным признанием (вот парадокс, не' правда

154

ли?) любил щегольнуть молодой Пушкин («эти безделицы вылетают из моей головы каждый день»), бравировал Сергей Есенин и иные, на поверхностный взгляд, «стихийные» поэты. Когда-то я учился на Высших литературных курсах в Москве (есть такое единственное в стране учебное заведение, где уже сложившихся литераторов просто доводят «до кондиции»), так много-много раз слышал от молодых и начинающих поэтов, что «на фиг» нам эти рифмы и размеры, мы поэзию ощущаем «нутром» и пылающим от любви к русскому слову сердцем. Но как только их просили почитать что-то своё (опять-таки вдруг?), оказывалось, что стихи всё равно создаются по законам стихо сложения, и даже чаще всего четырехстопным ямбом - самым «ходовым» в русской поэзии: «прервать движение нельзя», отметим, что смысл тут хоть и донельзя банальный, но, по сути, очень верный. Помним ведь у А.С. Пушкина, хотя тут, впрочем, ямб-«пятистопник»:

Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить... Вот ведь, скажете вы, какой лукавый попался лектор, сразу сподвигает к образчикам классической поэзии, а нам премудрости науки не нужны: «мы сами с усами»! Можно с этим и не спорить, однако мой опыт литературного критика подсказывает, что в «начале» любого и каждого стихотворца-любителя (и профессионалов, понятно, тоже) стоял «кто-то» из великих поэтов (на Вологодчине, чаще всего, это Николай Рубцов или Александр Яшин). Или тот же Пушкин, или Некрасов, или, предположим, Ю. Визбор или И. Бродский (очень нынче модные среди бардов или разных неофитов поэтического слова районного «разлива»). В принципе, не так важно, «кто» первым даёт импульс к собственному стихотворчеству. Важно это будет потом, когда сформи руется осмысленное представление о поэзии, законах её бытования в массиве культуры и путях развития. Но первичный импульс - это самое дорогое и самое сердечное, его каждый носит в себе, стараясь несильно делиться с другими, но что всегда на первых порах «прочитывается» в стихах у каждого. Всего три критерия!

Вернёмся, однако, к положению об «общественной значимости любого поэтического текста». Есть ли какие-то критерии, которые заставляют нас уверенно утверждать, что вот это стихотворение «сложилось», а вот это так и останется «личным достижением» данного автора? Тут обратимся к опыту практика, который много занимается с молодыми поэтами и умеет вести этот разговор на равных. Попутно замечу, что есть особый раздел литературной критики - «критика по этическая», она на особом положении: лирический «текст» имеет ярко выраженные особенности восприятия. Надо сказать и о том, что

155

«критик» в литературном понимании - это не тот, кто «ругает», а тот, кто умеет объяснить объективную сущность поэтического «текста» или всего творчества данного автора. Так вот, Нина Ягодинцева, один из ведущих сейчас литературо ведов в стране, намечает такие критерии оценки лирического «текста», их, не пугайтесь загодя, всего три: «.Первый - это степень лексической свободы автора: насколько расширен его словарный запас и, наверное, главное для поэзии —насколько ему удаётся напол нять эти слова смыслом, эмоциями, то есть энергией. Следующий критерий, более высокого уровня, - умение строить образ и сюжет. Мы анализируем, насколько автор выстраивает смыслы и насколько они могут быть восприняты читателем. Ведь личный мир автора - это одно, внутренний мир читателя - другое, а наша задача - вывести сти хи в диалоговую зону культуры, то есть выразить состояние такими знаками, образами и сюжетами, которые были бы понятны читателям. Говоря о стихотворениях, мы имеем в виду либо внешний, событий ный сюжет, либо внутренний - эмоциональный. Третий, самый выс ший уровень анализа текста - наличие сверхзадачи и её оценка. Мы в этой диалоговой зоне пытаемся понять, какую наивысшую цель автор ставил, хотя её, кстати, порой очень сложно выразить словами, ско рее, можно почувствовать, но, во всяком случае, это ощущается». Тут снова я обращусь к Пушкину (вперёд, вперёд к Пушкину(!), буду повторять вновь и вновь), чтобы прояснить цитату Н. Ягодинцевой: «Истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности». Всего два слова надо выделить и запомнить навсегда: «соразмерность и сообразность», это ведь и есть самое главное в любом виде искусства. Допускаю, что «теоретизирование» по поводу поэзии всегда довольно утомительно, а некоторым любителям изящной словесности и вовсе кажется избыточно-занудным занятием. Я и сам предпочитаю разборы конкретные, именно - «частности» в стихах или в творчестве данного автора. Но наука - мой инструментарий в работе (как и каж дого литературного критика), поэтому своими знаниями хочется делиться со всеми, кому это интересно, в тайной надежде, что это помогает развитию и росту творческих способностей человека. И помним: «наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни...»! И снова Пушкин! Между прочим, один из умнейших мировых художников слова, каких немного было в литературе, далеко не всегда словесное творчество требует изысканного и мощного интеллекта, для истинного творчества необходимо глубокое погружение в гущу жизни и в тайны природы, а такое «погружение» не даётся только чтением даже самых-самых умных книг и учебных пособий. Но, друзья, от теории никуда не деться, мы ещё будем к ней возвращаться в разных аспектах.

---~

156

Ещё несколько слов.

Ну вот, уважаемые земляки, теперь будет побольше «тотемской» конкретики. Когда Ирина Дмитриевна Рычкова (для меня, конечно, просто Ира, мы давние друзья-коллеги) попросила написать что-то для этого сборника, по правде сказать, я несколько встревожился. И вот почему: очень уж не хотелось заполучить какоето сильное разочарование. Тотьма для меня прародина (моя мама отсюда), да и сам я давно в Тотьме не чужой, даже если и бываю тут сейчас изредка. Надо сказать, что настоящей литературной «столицей» нашей области является Сокольский район, откуда вышло (или были как-то связаны с этим районом) большинство значимых литераторов второй половины XX века и века наступившего на вологодской земле. Тотьма, как нам пока представляется, за последние годы значительно подняла «средний» уровень поэзии. И это факт обнадёживающий. Да и в этом сборнике имён новых много, а открытие новичков - это для рецензента и есть главное занятие. Расстроило душевно только то, что не нашёл в сборнике имён мне знакомых, скажем, Сергей Булатов или Алик Горели (хотя я, по нятно, знаю личную ситуацию последнего, как знаю и то, что он и в тех ещё «местах» находит время заниматься поэзией), вон бы собрата по поэзии поддержать, предполагаю, что такие возможности были! Ладно, сочтём это «репликой в сторону». Первые впечатления

При первом чтении сборника, а потом и при медленно вдумчивом освоении его, почти у каждого автора отметил я что-то ценное или достойное «галочки» одобрения. Правда, и жирных вопросительных знаков наставил ещё больше: многовато стилистиче ских и поэтических огрехов (возможно, редакторы-составители что-то ещё поправят, я читал черновой вариант). А некоторые «стихи», на мой взгляд, ещё не достойны книжных страниц, место им где-нибудь в семейных альбомах. Я, конечно, понимаю, что основной задачей таких сборников всегда является как можно более широкое вовлечение местных авторов, показ всех аспектов районной литературной жизни, но тут тем больше должно быть возможностей для красного карандаша редактора. Но в целом-то, помимо явных разочарований, были и при ятные открытия, о чём я ещё буду говорить дальше. Но начну, как говорится, со старых знакомых. Что такое «ад»?..

Давно я знаю стихи Надежды Слободиной. И давно имею доста точно целостное представление о её творчестве, начинавшей когда-то мягко-лирическими этюдами с элементами северной фольклориста-

ки, а потом всё шире и глубже развивавшей в стихах непростую жен скую судьбу (кому же ещё писать о «женской доле», как не женщине), что, отметим сразу, хорошо отражено и в данной подборке, а «Издалека гляжу / Я на костры чужие...» - так просто маленький сти хотворный шедевр (!). Попенял бы я по-товарищески Надежде, впрочем, за стихотворение «Порой осенней на исходе дня...». Дело не только в том, что такие «вечные темы» не решаются мимоходом «за чашкой чая», и не в том, что «отец Георгий» (в данном случае - ролевой персонаж) не может произносить явных и очевидных банальностей в виде «избитого» (а поэтому - шаблонного) в литературе афоризма. Смысловой «минус» стихотворения в том, что слишком всё тут открыто в изобразительной палитре, не ощущается «сверхзадачи» в развязке. Ибо мы понимаем, что православный священник под словом «любовь» (как и «ад», следовательно) может иметь в виду совсем не то значение, чем человек светский (допустим, и воцерковленный). Слишком это слово многозначное, по-научному говоря - полисеман тичное, вот и гадай теперь, что же всё-таки хотел «истинно» выразить «отец Георгий». А вот я в подобных ситуациях вспоминаю молитву последних старцев Оптиной пустыни: «Руководи моею волею и научи меня молиться, надеяться, верить, любить, терпеть и прощать»! Видим, что «любовь» тут далеко не на первом месте, да и жизнь в кро мешный «ад» чаще всего превращаем мы сами своей «тупоголовостью» в межличностных отношениях и несуразностью быта. Но самое главное, а ведь стихотворение в своей композиции выстроено на диалоге, чего мне - заинтересованному читателю — не хватило тут, так это очевидной ответной реакции лирической героини. У неё-то ведь вопрос возник не зря, какими-то философскими или иными размышлениями было же вызвано именно это направление в выборе темы, разве не так? Скажем, я бы больше поверил, если бы накануне у лирической героини была кошмарная бессонница, во время которой «в мозгу» прокручиваются какие-то страхи или печальные события прошлого, и тогда она бы точно не «тихо улыбнувшись», а с печалью и горечью задала бы свой вопрос, тогда и «духовник» смог ответить «что-то» более весомое и оригинальное. Быть может, тогдато и развязка стихотворения вызвала эмоционально-сложный отклик в душе читателя. Напомним тут и третий критерий Н. Ягодинцевой - отклик в чи тателе (!), обязательную необходимость в творчестве «диалоговой зо ны». Н. Слободина, заинтересовав нас одним из острых вопросов бы тия, требующего подчас сложного и, допустим, развёрнутого ответа, как-то оставила читателя «не у дел», сделав его (читателя) посторон ним свидетелем «весёлого» разговора, именно так ощущается завер шающая «нота» этого стихотворения. И думается, что поэтесса вернёт ся к нему, ей и самой будет важно и интересно глубже объяснить «сверхзадачу» своего произведения, а она это точно умеет и сможет уже освоенными творческими «приёмами», это видно из других её стихотворений.

158

Читаем!

Впрочем, обратимся и к ещё одному стихотворению Надежды Слободиной. Оно очень любопытное и по сюжету, и по своим психоло гическим нюансам. И оно достаточно простое по форме, чтобы далеко не удаляться потом в «дебри» стиховедческой поэтики. Внимательно пе речитываем ещё раз:

Вечер. Сижу в придорожном кафе. Запах веселья и стойкий, и резкий. ...Помню, отец надевал галифе И сапоги с гуталиновым блеском. Мама весёлая, платье - шифон, Волосы-косы уложены строго. Глядя на них, целый мир удивлён — Счастья блаженного много-премного. Всё мне простите: я чуть "подшофе", Памяти приступ - бывает такое... Мама в шифоне, отец в гачифе Что-то опять не дают мне покоя... С «пристрастием» перечитаем стихотворение Надежды Слободиной и ещё раз сверим наши впечатления. Нет ли у вас ощущения, что «чтото» мешает полностью принять авторское решение творческой задачи в данном случае. Есть? Тогда давайте и дальше разбираться. Вот меня так не покидает чувство, что это очень талантливый черновик, не дове дённый до поэтических кондиций. Прежде всего, существенная пре тензия есть к зачину - первой стиховой строке: Вечер. Сижу в придо рожном кафе. В чём тут дело? Есть тут явная стилистическая неточ ность, которая тормозит наше восприятие. Она в этой маловразуми тельной пунктуационной цезуре (паузе) после односложного предло жения - «вечер»! И даже не меняя заданного размера, не будем нару шать авторской воли, можно предложить что-то вроде: В час предве черний в дорожном кафе\ Во! Даже звучная инверсия («час предвечер ний») появилась, какое никакое поэтическое украшение. Нужны ли в стихах «галифе» и «шифон»??

Теперь, кстати, как раз можно ещё поподробней поговорить о «связке образов» в этом стихотворении. Обратимся ко второй строфе. И увидим, что всего скорей многих смутило это «надевание» галифе и чистка сапог; как-то это не совсем поэтично, нет? А вот тут надо поощрить автора за достойное применение художественной детали, что указывает на высокую степень её подготовки в стихотворчестве.

Почему так важны тут эти «галифе» (ну и «шифон мамы»)? Вспомним-ка наш прозаический этюд! Сколько новых житейских подробностей я там вроде бы навоображал, которых и нет в тексте стихотворения, а мы их откуда-то знаем! Конечно - знаем! Ведь у каждого за плечами опыт жизни, и, быть может, примерно одинаковое знание бытовых особенно стей каждой эпохи, всегда в чём-то различавшихся. Скажем, галифе долго носили бывшие фронтовики, особенно в провиниии или в деревне, связанные каким-либо образом с лошадьми, да и не только, так было удобней при ношении сапог. Побочной линией наших размышлений мог быть намёк на специальность отца - военный (или лесничий?), галифе в армии отменили с реформой одежды в 1969 году, но, думается, автор постаралась бы нам это подсказать... Вот откуда мы вполне точно могли назвать время действия при воспоминаниях о родителях. Ещё не убедительно? Вот тут ещё одна ремарка в нашем заочном диспуте. При встрече я бы, понятно, спросил Надежду Слободину: а не режут ли вам слух эти «волосы-косы»? И, предполагаю, что смутил бы автора основательно. Ну, действительно, какие ещё «косы» могут быть на голове женщины, ясно, что сплетённые из волос! Ведь это явная и неоспоримая для поэзии стилевая избыточность, где надо в процессе работы всё проду мать вплоть до каждой запятой и точки! Почему бы тут эпитет какойнибудь не вставить, выбор-то ведь огромный: русые, светлые, льняные, рыжие, с проседью, тёмные, седые, блестящие, матовые, густые, чёр ные, пепельные., (и ещё, наверное, не всё?)! Тут мы должны вспомнить, что такое художественный образ, чтобы ещё раз убедиться, что слова с жёсткой номинативной основой слишком однозначно воспринимаются читателем, смысл которых в его сознании давно воспринимается лишь буквенным трафаретом и уже не вызывает не только сильных, но и вообще никаких эмоций и чувств. Слово-образ в поэтическом тексте обязано «заиграть» живыми красками снова, если ему придать первозданную свежесть неожиданным эпитетом или иным способом, скажем, той же инверсией в словосочетании (пример смотрим выше). Развязка —«мать порядка»...

Автор, как человек в поэзии опытный, отчетливо (может, и смутно) представляла, что в третьей строфе надо свести концы с концами (в чём, кстати, и есть суть развязки художественного текста), тем более что задача было усложнена изначальным замыслом, ибо тут два потока и времени, и психологических состояний. И она заспешила сделать это ударными темпами. Поэтому пропадает значение и последней стиховой строки, ради которой стихотворение и создавалось. Финальный аккорд выбран в целом-то верно, эта неопределённость памяти и внутреннего состояния лирической героини - «что-то» - точно «выводятся» из всего текста, только вот это «что-то» едва ли наталкивает читателя на конкретику в

области его (читателя) жизненного опыта и воспринимается слишком широко и просторно. Вот (по нашей теме) примерно такой же открытый и неопределённый финал есть у Николая Рубцова в стихотворении «Свидание»:

Чего ещё?.. С чего бы это снова, Встречая тихо Ласку ваших рук, За светюй рюмкой Пунша золотого Я глубоко Задумываюсь вдруг?.. Лирический герой Н. Рубцова решает очень сложную и противоре чивую задачу: продолжать ли близкие отношения с одной из своих подруг, похоже, почитательницей его поэтического таланта? Но это «я глубоко задумываюсь вдруг» было подготовлено всем содержанием довольно большого стихотворения, читателю тут не приходится «что-то» домыс ливать, он остаётся в русле раздумчивых настроений поэта. Расшив тут наш обзор другими авторами альманаха, обратим внимание, как красиво и звучно, я бы даже сказал - играючи, заканчивает своё стихотворение Владимир Колычев:

Господи, свят! С колокольни Чи стый звон ко ло ко лов... -

А вот, например, Николай Ярославцев, совершенно «погубил» своё интересное по сюжету и лексике стихотворение «Добытчик», зачем-то абстрагируясь от содержания, явно излишне пытаясь обобщить свои настроения:

Осень каждую я здесь Вот уже как четверть века. Душу лечит русский лес, Вдохновляет человека. В поэзии такие «обобщения» не «играют», да и не нужны, если верно и точно выстроена вся стиховая конструкция. Вот, наверное, на этой ноте и завершим наш «учебный разбор» всего лишь одного стихо

творения Надежды Слободиной. Надеемся, что «разбор» был важен не только для неё, но и для всех остальных авторов и читателей сборника, похожие ошибки есть практически у всех стихотворцев-любителей. А ну-ка, девушки! А ну, красавицы ...

В силу специфики своей профессии я стараюсь быть в курсе «живой» литературы. И вот что интересно, давно уже «низовая» рус ская поэзия стала занятием почти исключительно девушек и женщин, все реже в ней мелькают представители сильного пола. Соседняя с Тотьмой Нюксеница выпускает свой альманах каждый год и там, как правило, почти всё женщины! Кстати, это заметно и на других уровнях, особенно в молодой поэзии. Скажем, в вологодской поэзии второй половины XX века было так: Яшин, Рубцов, Романов, Коротаев, Чулков, Чухин, Беляев, Патралов, Карачёв. Кокорин, Мишенёв и многие другие, а рядом «примкнувшие к ним» Ольга Фокина и Нина Груздева (самые заметные и известные среди наших поэтесс, есть и другие имена). Сейчас картина резко изменилась, все «молодые дарования» сплошь девушки и примкнувший к ним Антон Чёрный, который, правда, уже удрал в Г ерманию. Нынешний тотемский сборник меня в этом плане приятно удивил, всё-таки почти паритет. Я ничего не имею против «женской поэзии», у неё есть свой читатель и свои достижения. И давайте поговорим о них, наших славных подругах. Скажем, уже понятно, что Надежда Слободана явный лидер «женской поэзии» в Тотьме, что она доказывала и своими сборниками, и поэтому, без сомнения, её какие-то ошибки больше на виду. Все остальные работают в том, что женщинам вообще присуще всегда: в любовной или пейзажной лирике (интересно, что женщин чаще тянет в луга и к речках, но не в лес, отчего бы это?) каждая по-своему развивая эти жанры. Но это те, кто постарше и поопытней в жизни. Например, ярко (а главное - коротко) это выражено у Тины Колычевой:

Ах, лето бабье! Вспыхнет да погаснет... Туга-печаль навалится дождём. И только тень, похожая на счастье, Вновь полетит последним журавлём. Но вот молодые поэтессы Алёна Снезик и Ольга Лаврова заметно тут выделяются, они берут большей резкостью свежих впечатлений, самым острым накалом в любви (часто несчастной). Правда, Алене бы надо пожелать строже следить за ритмикой, есть заметные перебои в стиховых конструкциях. И кроме того, не быть столь расточительной в словах, как это у неё есть в стихотворениях «Борьба» или «Виртуальная реальность»: уж очень много именно описательных подробностей, которые надо уметь передать через художественную деталь, а это приходит только при большой работе над «тестами».

«На обочине бренного м и р а...»

Ольга Лаврова недавно выпустила первую книгу (жаль, я её пока не читал). Но я помню её стихи ещё почти «девчоночьи», мы давно знакомы с Олей, и уже тогда угадывалось, что, несмотря на все житейские неуря дицы, она будет работать в поэзии упорно, что всегда даёт результаты:

Время движется неумолимо, Затирая следы и слова. На обочине бренного мира Прорастает забвенья трава. Не бог весть какое открытие с философской точки зрения, но оно говорит о том, что не только возрастная зрелость подступает, но и твор ческая тоже. И очень порадовали, скажем, «Весеннее настроение» или «Я болею тобой» (хотя образ «любви-болезни» давно стала шаблоном в поэзии, но у Оли любовь эта привлекла очевидной живостью изложения и свежестью чувств). Но дальше хуже... Понятно, что в опыт жизни Ольги Лавровой входит её журналист ская работа, которая вольно-невольно всегда заставляет смотреть на мир шире, чем обычного человека. И надо бы похвалить Олю за граж данскую лирику, но пока рановато. Предположим, в стихотворении «Родное» Ольга Лаврова явно затеяла перекличку с Феодосием Савино вым, но и очевидно проиграла ему. И всё началось со слишком трафа ретного зачина: «Наш район на карте не ищи...», а дальше уже как пошло, так и пошло по наезженной колее - «местных» подробностей вроде много, а вот целостности «конструкции» всего стихотворения как-то и не получилось, нет какой-то важной направляющей сюжета либо она очень ожидаемо-предсказуема. Более сложный случай - стихотворение «Два героя». Даже не сомневаюсь, что это реальный случай из жизни, мне тоже известны подобные трагедии. Стихов на эту тему после афганской и чеченских войн было довольно много, но они почти все выстроены по схожему сюжету. А ведь нужно поэтически подняться над трагедией и над жизнью, найти, может быть, какую-то «незаезженную» символику, ну, вспомним, как это сделано у Расула Гамзатова:

Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей... Сильно ведь, разве нет? А так у Оли получился стихотворный «репортаж», наверное, более-менее точный по отношению к реальному событию, но не ставший фактом поэзии. А чтобы подобные стихотво рения стали таковыми, нужен не просто опыт жизни, а подлинная мудрость земного бытия. Буду верить, что к Оле Лавровой она ещё

придёт! Впрочем, этого же надо будет пожелать и всем, кто хочет оста вить свой след в поэзии! «Но нас сюда не горные просторы ... влекут»

«Мужская» часть сборника мне показалась поинтересней. И даже не столько самой поэзией авторов-мужчин, сколько заметным разнооб разием тематики в их стихах. Почти у всех виден большой опыт жизни, реальные попытки его поэтически осмыслить. Вон такой широкий и просторный мир открывается в стихах Александра Добрынина, широ кий и географически, и поэтически! Почему-то показалось, что его стихи должны хорошо исполняться под гитару, есть в них что-то от Юрия Визбора в интонационных акцентах стиховых строк:

Чтоб посмотреть на море и на горы, Стекается сюда нездешний люд, Но нас сюда не горные просторы, А дебри незнакомые влекут. А вот Юрий Визбор:

Дорог на свете много, но выше не найдешь От города Хорога в далекий город Ош. По кручам каменистым смотри не оборвись! Машины-альпинисты карабкаются ввысь. Похоже, не правда ли? Впрочем, здесь нет и тени подражательства, у каждого своё, особенное, а Александр Добрынин просто продолжает традиции романтиков-шестидесятников, и ему это вполне удаётся. Вот и Сергей Клепиков вдруг обрадовал маленьким поэтическим открытием, скажем, в стихотворении об осеннем листе:

Он жив ещё. Ему, наверно, мнится, Что он не вниз летит, а ввысь. Конечно, где-то в поэзии бывал такой оборот сюжета, но, думается, что в данном случае - это маленькое открытие самого С. Клепикова. Было бы интересно почитать у этого автора побольше стихов, чтобы сложить какое-то широкое мнение, но уже видно, что у С. Клепикова есть поэтическая культура, как и свои взгляды на жизнь. Большая подборка Виктора Некрасова сделана очень добротно, если бы не «Грустная песня», которая как-бы повторяет «Песню» Николая Рубцова: «Отцветёт да поспеет на болоте морошка...» Ритмические повторы в поэзии неизбежны, куда же деваться от силлабо-тоники, но вот когда уже и содержание начинает читаться, как «оригинал», то это для поэзии недопустимо. А ведь В. Некрасов умеет находить не ожиданные краски в собственном творчестве:

164

Гулкий стук каблучков по земле, Тротуары блестят зеркалами. Даже лужи в предутренней мгле В мир стеклянными смотрят глазами. О стихах Владимира Колычева можно бы поговорить особо, он стихи пишет давно, хотя как раз эта подборка не показалась какой-то цельной, иногда поэтическая «игра» захлёстывает Владимира, вот где важна «соразмерность», особенно, в композиции. Например, в стихотворении «Китеж-Тотьма» как-то нарочито много этого всяко го из «фотопринадлежностей», но вряд ли это можно считать поэти ческими находками. Ну и Леонид Титов -- «речная душа», весь виден в своих сти хах, что очень хорошо, но уроки стиховедения ему пройти бы не помешало. Вроде всё... А, нет, напоследок, как говорили в русской дерев не, «наверхосытку», ещё один автор. «Наполнилось сердце свободой...»

В литературной критике есть такой сложный жанр - литера турный портрет. Суть его в том, что исследователь пытается вос создать уже облик и характер самого поэта через прочтение его про изведений. Не буду говорить, что Евгений Елисеев уже может стать персонажем такого портрета, но кое-какие черты сейчас проявляют ся отчетливо (правда, я тут ещё помню впечатления от его первой книги). Из всех авторов данного сборника Е. Елисеев выделяется тем, что в его стихах видны следы большой и планомерной работы, хотя многое ему проходится добирать самообразованием и неустанным чтением. В том-то и дело, что он в своём творческом акте часто идёт не от жизни, а от литературных впечатлений. В его лексическом сло варе много слов из прошлого, что оставляет отпечатки какой-то хо рошей провинциальной старомодности. Подобное «самовоспитание» характерно для многих поэтов из провинции, но, к сожалению, мно гие останавливаются лишь на бессознательном усвоении поэтиче ских форм, не пытаясь их трансформировать и как-то обновить. Ев гений, как мне сейчас думается, уже умеет избегать сложностей, придавая «старым» словам новые смыслы:

Белый туман над таинственной Летой. Лодка Харона плывёт еле слышно... В чуть розовеющей дымке рассвета Едва различимы города крыши... Вчера лишь наполнилось сердце свободой. Вчера лишь открылись мне истин границы... Легли солнца блики на тёмные воды И мир щебетаньем наполнили птицы.

165

Тут ведь интересны не «река Лета» эта или «Харон» (что тут ещё нового скажешь?). А то, что они пришли в образный ряд этого стихотворения от живых впечатлений и резкой конкретики, ибо про изведение называется «В тумане над Сухоной» (для непосвященных надо сказать, что на правом берегу Сухоны находится городское кладбище Тотьмы, а сам город стоит на левом берегу). И (в целом-то) его художественный мир наполнен изрядной символикой и метафо ричностью. Тут бы надо вспомнить такой старый термин, как остранение (введен в обиход Виктором Шкловским). Реальная жизнь - это одно, а художественное отражение этой жизни всегда должно быть несколько странным, чуть отвлечённым, по сути говоря, в стихах должна возникать новая реальность, созданная воображением поэта. Перечитайте в этой связи стихотворение Жени Елисеева «Догорит огонёк». Сам-то сюжет тут «заезжен» до бесконечности, сколько же их было этих несостоявшихся свиданий! А стихотворе ние, кстати, очень точно выстроенное в своей композиции («след» большой работы над текстом), поворачивает тему житейского одино чества к мерцающей, полусознательной надежде, что ситуация может быть иной, и встреча в будущем возможна... Что мне не хватает в стихах Евгения Елисеева, так это какой-то выраженной «общественной позиции». Жизнь вокруг полифонична, быстротечна, да и трагедийна в резких своих изменениях. И нам бы успеть её осмыслить, извлечь даже какие-то уроки, хотя бы для по томков. Русская поэзия всегда была сильна этим, Александр Блок даже считал, что приметы сиюминутной жизни оказываются в стихах более долговечны, помним, да(?):

Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне всё - равно. Вон счастие моё - на тройке В сребристый дым унесено... Евгений, как мне представляется, много «осваивал» того же Блока, иных «декадентов» и «символистов». А это и в чём-то «модная» тенденция, многих теперь от реальности уводит в «потусторонность» бытия. Но сам-то «целый мир» по-прежнему пре красен и грозен, и ещё потребует своих ответов на вызовы времени. Вот в чём видятся возможности для расширения художественного мировосприятия не только, конечно, Евгения Елисеева, но и другим авторов сборника. Ну, вот теперь можно и завершать, кажется, всё уже сказано!..

Андрей СМОЛИН

166

Содержание ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ...

БЕЛОЗЁРОВА ИРИНА ДЕРИЧИВАН ДОБРЫНИН АЛЕКСА НДР ЕЛИСЕЕВ ЕВГЕНИЙ ИГНА ТЬЕВСКАЯ ИРИНА ИГОШЕВА ВАЛЕНТИНА КЛЕПИКОВ СЕРГЕЙ КОЗЛОВА ВАЛЕНТИНА КОЛЫЧЕВА ТИНА КОЛЫЧЕВ ВЛАДИМИР КОНЕВА ТАТЬЯНА КОРОБИЦЫН НИКОЛАЙ КРАСАВИНА ВАЛЕНТИНА ЛАВРОВА ОЛЬГА МИЗИНЦЕВА ТАТЬЯНА НЕКРАСОВ ВИКТОР НЕМИРОВА СВЕТЛАНА НОВИКОВАЛЮДМИЛА ОСОВСКОЙ ВАЛЕНТИН ПОПОВА АНТОНИНА РОМАНОВ ВИКТОР СКОРОДУМОВА МАРИНА СЛОВОДИНА НАДЕЖДА СМОЛИН АНДРЕЙ СНЕЗИК АЛЁНА ТАЛАШОВА НАТАЛЬЯ ТИТОВ ЛЕОНИД ТРОФИМОВА НАТАЛИЯ ШЕСТАКОВ ФЁДОР ЯРОСЛАВЦЕВ НИКОЛАЙ ЯШИН ВАЛЕРИЙ

5 7 13 18 24 26 34 37 41 49 54 55 57 59 65 67 80 84 93 95 97 99

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ...

153

102 108 116 123 128 137 144 147 152