Байки от Батайки by Илья Чирков

Фарит МИНХАИРОВ

Об авторе Фарит Минхаиров до выхода на пенсию работал в Арском педагогическом колледже, преподавателем ОБЖ. В спортивных кругах широко известен как тренер по туризму. Его команды на протяжении более двадцати лет были сильнейшими в республике, выигрывая и Всероссийские соревнования. Он также является тренером по пулевой стрельбе и игре в бочче, для детей больных ДЦП. Написанные им учебные пособия «Турист на дистанции» и «Соревнования учащихся «Школа безопасности»» отмечены дипломами лауреата и дипломанта всероссийского и международного конкурсов. Издал четыре сборника стихов: «Снегири», «Кому горшок мыть?», «В эпицентре Сабантуя», «Часы на гвоздике», рассказы «Змеиный орешник». «Не байки от бабайки», очередное прозаическое произведение автора.

178

ЗЫ РАССКА

179

Фарит МИНХАИРОВ

РАССКАЗЫ

Издательство «ПЛУТОН» Казань 2017

ББК 84(2Рос = Тат) – 44 М 62

М 62 Минхаиров Ф. Ф.

Не байки от бабайки: Рассказы. Казань: Плутон, 2017. — 178 стр.

В книге изложены наиболее интересные моменты жизни, произошедшие с автором, которые, врезавшись в память, продолжают напоминать о былом. Много интересных и поучительных случаев написаны им как автором-туристом.

Моей семье посвящается

МОЁ РОЖ ДЕНИЕ Осенью, когда мне предстояло родиться, выдался богатый урожай лесных орехов. Дни стояли погожие, мать была на последнем месяце. Её закадычная подруга Фагиля позвала маму собирать орехи. Ходить далеко было не нужно, маленькая деревушка стояла посреди леса. Оставалось только отыскать ещё не ободранные кусты. Мама и её попутчица не спеша направились к заранее облюбованным зарослям орешника. Найдя подходящие кусты, стали набирать урожай в холщовые мешочки. Маме тянуться вверх было трудновато, и потому плоды она брала снизу. Вдруг за её спиной на землю что-то шлёпается, она не обращает на это внимания. Через несколько секунд — второй шлепок. Мама поднимает голову повыше и видит… повисшую на ветвях гадюку, у которой наступило время родов… Первые две гадючки, размером с карандаш, свалившиеся прямо за маминой спиной, поспешно уползали от «родного гнезда». Хоть они и были новорожденными, но вполне самостоятельными и не нуждались в материнской опеке. Тут из чрева мамаши стал появляться очередной змеёныш… Это было зрелище, какое не часто увидишь, даже если живёшь в лесу! Была бы мама «слабее нервами», я бы мог родиться одновременно со змейками… Мама после этого случая почувствовала приближение «срока». Через пару дней в лесной избушке появился и я. Видимо, факт моего рождения в ЛЕСУ сильно повлиял на мою судьбу. Во время учёбы в школе я стал заниматься туризмом. Позже, закончив пединститут, стал тренером команды Арского района, затем и команды Татарстана по этому замечательному виду спорта… 4

РА Д ИОТОЧ К А Родился я в деревушке, где не было ни электричества, ни радио. Когда мне исполнилось три года, семья переехала жить в Арск. И здесь эти блага цивилизации присутствовали. Радио было однопрограммным, и потому во всех домах слушались одни и те же песни, народ внимал одинаковым «умным» речам. Приёмник висел на стене и управлялся единственной вертушкой-выключателем, ею же регулировалась и 5

громкость. Такие радиоточки имелись у каждой семьи, если только к домам были подведены столбы с проводами радиосвязи. Из фильмов все знают, как передавались сообщения о положении дел на фронтах Великой Отечественной войны: люди на улицах, устремив взгляды к верхушке столба, где висела «тарелка», слушают Левитана. Вот такое радио было и у нас, когда я его увидел и услышал впервые. Меня очень интересовал вопрос: как в такую маленькую коробочку помещаются человечки? Судя по всему, они были крохотными, но жили дружно и весело. Ни разу не слышал, чтобы они ссорились. Сидят там и песни поют, но на глаза не попадались, как я ни старался их подглядеть. Даже из-за укрытия смотрел, спрятавшись под кроватью, — ни разу не вышли! Мне так хотелось с ними познакомиться и подружиться! Ну как тут спокойно усидишь, когда эти человечки не выходили не только из своего домика, не выходили они и из моей головы… Старших в комнате не было. Я залез на табуретку и с трудом достал радио, которое, оказавшись тяжёлым, злобно тюкнуло меня по голове. «Точка» продолжала петь, когда я начал изучать жилище, — человечков не было видно. Тогда, вооружившись ножницами, я проткнул какую-то чёрную материю, но и там никого не нашёл. Зато в отместку, что я им мешаю, они запели очень некрасиво, издавая шум и треск. Я упрямо продолжал поиски, пока невидимые жители не прекратили петь совсем… Когда в комнату вошла мама, я с печальным видом сидел у раскуроченной радиоточки. Не успела она открыть рот, как я сказал: «Мама, в этой коробке живут маленькие люди, они пели песни. Когда я захотел посмотреть на них, они куда-то убежали… Давай поищем их вместе, а, мама?..» 6

П ЕРВЫ Й Т Е Л ЕВИ ЗОР Однажды сестра-шестиклассница прибежала домой взволнованная и начала говорить про какой-то маленький ящик, что в нём люди ходят, поют и разговаривают, а называется он телевизором. Тогда я это слово не запомнил. Но то, что в маленькой коробке живут настоящие люди, вбил в голову крепко. Тут же вспомнился случай с нашей радиоточкой, когда я слышал человечков, но не удалось их увидеть. Мне страх как захотелось на них посмотреть, и я не отставал от сестры, стал просить её показать «гномиков». Выяснилось, что первый телевизор в Арске появился на почте… Через два-три дня мы направились туда, посмотреть на чудо-ящик. Всю дорогу я расспрашивал у сестры подробности: выходят ли эти человечки на прогулку, кто их кормит, на чём они спят и т. д. На что получал скупые ответы, сестра Фания и сама о телевизоре знала только из рассказов школьных подруг. Придя на почту, узнали, что нужно подняться по крутой лестнице на второй этаж, где было небольшое помещение… У порога комнаты толпился народ. Стоял шум и гам, все хотели протиснуться внутрь, но помещение уже было забито людьми. Сестра, чтобы хоть что-то увидеть, стала подпрыгивать. После каждого её прыжка я вопросительно смотрел на неё. Она отрицательно мотала головой. Простояли так с полчаса, народ не расходился в ожидании «зрелищ». 7

Фания взяла меня на руки, так что моя голова оказалась выше её, и спросила: «Видишь что-нибудь?» Кроме затылков впередистоящих людей, я ничего не видел. Тогда она усадила меня к себе на плечи, а я привстал и вытянул шею, обзор увеличился, стал видеть поверх голов. Первое, что бросилось в глаза, это человек тридцать, набившихся в комнатушку. Сестра спросила: «Видно что-нибудь?» Я ничего не видел, вернее не знал, ЧТО нужно было увидеть. Затем поводил глазами по сторонам и заметил предмет, похожий на куб. Его передняя сторона излучала бледно-голубой свет. Экран был небольшой, меньше тетрадного листа. На нём возникали нечёткие фигуры людей, которые что-то говорили и двигались. Время от времени весь экран покрывался сплошными полосками, и тогда телевизор недовольно шипел. Я смотрел на происходящее метров с пяти и, разумеется, ничего не разобрал. Но домой возвращался довольный, ведь я увидел телевизор, чудо-технику двадцатого века…

СОБАЧ ЬЯ ТА Б Л И Ч К А Было мне тогда лет семь или восемь. Брат Фаргат, который старше на десять лет, в армию ещё не призывался. Жила на нашей улице семья «уважаемых людей» — они работали в торговле. И как их было не уважать, если в 60-е годы на весь наш посёлок было всего семь-восемь небольших магазинчиков. В трёх или четырёх из них продавали хлеб, крупы, сахар, ещё в трёх-четырёх торговали одеждой, книгами и керосином. Да, самым обычным керосином — для керосиновых плит, газовых тогда не было. Продавцов в пересчёте на душу населения было очень мало. Всё население посёлка валило к ним, конечно же, если были деньги. Покупатели для продавцов были чем-то вроде назойливых мух, которые хотят есть и их приходится кормить. А потому у этих «уважаемых» на лицах читалось, что они по статусу в этой жизни стоят ну никак не ниже замминистров. Это сейчас шестую часть города занимают мини- и супермаркеты, рынки и аптеки да кафе с ресторанами. В середине прошлого века дефицитом было всё! За самым необходимым продуктом питания — хлебом люди давились в очередях часами… Так вот, была у этой семьи собака — овчарка. Злющая! Она в каждом прохожем унюхивала потенциального грабителя и старательно облаивала из-под ворот всех, кто мог покуситься на хозяйское «нажитое непосильным трудом» добро. На воротах красовалась табличка с надписью «Злая собака!». Табличка была — загляденье! И надпись буковка к буковке, и 9

«портрет» собаки с живым оригиналом — «один к одному». Где они достали такую красоту, оставалось загадкой. Каждый раз, проходя мимо этого дома, я замедлял шаги или останавливался у ворот, чтобы полюбоваться этим «произведением искусства». «Портрет» собаки мне уже стал сниться… И однажды у меня созрел план. В один из зимних дней, в сумерках, положив в карман пальто гвоздь — «сотку», направился к известному дому. Дойдя, встал на лавочку, сооруженную у ворот, и начал гвоздём отковыривать табличку. Собака, учуяв неладное, стала громко лаять. Холодный металл морозил руки, а острые края таблички резали их в кровь. Я нервничал от испуга и оттого, что делаю что-то нехорошее, а от грозного лая прошиб холодный пот. Сорвав вместе с последним гвоздиком злополучный «собачий портрет», бросился наутёк. Забежав к себе во двор, остановился. Домой с «добычей» нельзя, спросят: «Откуда взял?», придётся отвечать и вряд ли старшие одобрят мой поступок. Кусок жести с изображением некогда милой собаки теперь жёг руки. Мне даже показалось, что псина, недовольная моей выходкой, оскалилась и её морда стала зловещей. Поколебавшись, я зашвырнул свой «трофей» в сугроб… Несколько дней я пребывал в тревоге, ходил понурый и ждал «в гости» хозяина собаки. Но он не приходил, и я с детской беспечностью вскоре забыл о неприятном происшествии. Как известно, снег имеет свойство таять. Растаял и сугроб, что был в нашем дворе. На прошлогодней траве появился освободившийся из-под снега мусор: какие-то щепки, веточки, обрывки бумаг, верёвочек… В один из дней мы с братом наводили порядок во дворе. Подметая, он заметил среди мусора кусок жести. Поднял его и протёр тряпочкой. Очищенный от грязи, на нас радостно взглянул нарисованный пёс. Брат вопросительно посмо10

трел на меня. Ему не пришлось долго гадать, откуда могла появиться в нашем дворе эта находка, но всё же спросил: «Твоя работа?» Моя голова вдруг стала тяжёлой и начала опускаться на грудь. Фаргат отложил метлу и пошёл в сторону дома. «Пронесло», — подумал я, но с места не сдвинулся. Через несколько минут он вернулся, в руках держал молоток и несколько мелких гвоздей. «Пошли, будем исправлять ошибку», — сказал брат. И тут я понял, что мне сейчас придётся пережить: ужас и страх перед хозяевами собаки, стыд и позор перед жителями всей нашей улицы. Глаза стали увлажняться. Я стоял как вкопанный, брат повторил ещё раз. Я продолжал стоять, но, уже зная его крутой нрав, начал издавать всхлипы, переходящие в пока неуверенное подобие плача. Децибелы, издаваемые мной, резко возросли после того, как я был оторван за «шкирку» от поверхности земли и плавно «поплыл» над «родными просторами» в направлении злополучного «дома с собакой»… Так как я был доставлен к месту своего перевоспитания довольно-таки шумно, пёс за воротами, стараясь перелаять мой рёв, заливался ещё громче. Брат всучил мне в руки молоток с гвоздиками и сказал: «Приколачивай!» Слёзы текли по моим щекам, я часто промахивался, и тогда инструмент бил мне по пальцам. Я бил, и звуки моей работы вперемешку с моим плачем, казалось, наполняли всю улицу. Я бил и проклинал на свете всё, что было связано с этой собакой и её табличкой. Бил, проклиная и себя за то, что взял чужое… P.S. Брат преподал мне хороший урок, урок на всю жизнь, и я благодарен ему за это. И позже, когда подворачивался случай что-нибудь взять «на халяву», перед моими глазами вставал СОБАЧИЙ ПОРТРЕТ и МОЛОТОК. И внезапно возникшее желание ВЗЯТЬ так же внезапно куда-то исчезало…

П ЕСК А РИ К Наступило лето, я закончил учёбу в первом классе. Наши каникулы проходили в основном на улице. Как хорошо, что в ту пору не было ни телевизоров с мобильниками, ни компьютеров с планшетами. Самым любимым занятием для нас был, конечно же, футбол. В него играли все пацаны. Мальчишки 40–50 лет назад без футбола — это всё равно что сегодняшний школьник без «мобилы». Также играли в прятки, в войнушки (куда же без них), конечно же, были и купания в речке, в хорошую погоду по два-три раза в день. Так что физическое развитие и закалку мы получили хорошие. Иногда, когда на футбол или войнушку народ не набирался, мои товарищи отправлялись на рыбалку. С ними ходил и я за компанию, удочки у меня не было. Идти было недалеко, речка Казанка текла от нас в метрах трёхстах. Я наблюдал, как рыбачат мои старшие друзья, тихо сидя на берегу, чтобы не спугнуть рыбу. Однажды, слоняясь по улице в ожидании товарищей для игры, зашел во двор одного из них. Два приятеля усердно распутывали удочки — они запутались ещё в прошлую рыбалку. Похоже было, что товарищи колдовали над удочками уже давно, и это стало им надоедать. Самый старший спросил: «Тебе нужна удочка?» Как я мог сказать, что нет, не нужна. Конечно нужна! Другой был настроен менее оптимистично и сказал: «Самим нужна...» Родители первого могли позволить себе покупку нового набора удочки, состоящего из 12

пяти метров лески, поплавка, грузила и крючка. Пареньку, видимо, хотелось, чтобы и я ходил с ними полноправным рыбаком. Перочинным ножом он отрезал уже распутанные полтора метра лески с грузилом и крючком на конце и протянул мне. Потом, освободив поплавок, положил его себе в карман. Жалко дарить, он был бело-голубой, настоящий пластмассовый, а не самодельный из бутылочной пробки. После этого он потерял всякий интерес к запутанному клубку и отправился домой. Мне не терпелось обновить свое приобретение. Я побежал домой и, найдя среди своих игрушек кусочек пробки, приладил его к леске. Оставалось найти удилище. У забора в нашем дворе росла акация. Отломив прутик чуть больше метра, привязал к нему леску. Удочка была готова, не хватало только наживки. Взяв лопату, ковырнул навозную кучу, червячок появился тут как тут, словно ждал момента, когда и его пригласят на рыбалку. Взяв удочку и наживку, побежал к Казанке. Желание поскорее приобщиться к рыболовной братии было настолько велико, что я никому не стал говорить о своих намерениях… Подбегая к реке, заметил, что на том месте, где хотел порыбачить, купались ребята с другой улицы, отношения с которыми у нас были натянутыми. Это место было удобным и безопасным, глубина речки едва доходила до пояса первоклассника. Свернув левее, пошёл на другое место, где мы пару раз рыбачили, но никогда не купались. Берег здесь был обрывистый, поросший осокой и к воде спускался двумя-тремя террасами. Найдя утоптанное рыбаками место, занял его. Кое-как насадив на крючок червяка, который вдруг стал отказываться рыбачить, закинул снасть. Ждать долго не пришлось, поплавок «забеспокоился», и я дёрнул удочку. Добыча, видимо, зацепилась не очень надёжно. Маленькая ры13

бёшка, сверкнув в воздухе, шлёпнулась на самом краю берега и запрыгала в траве. Я, отбросив удочку, кинулся к своему «трофею», споткнулся об кочку и… оказался в реке. Всю опасность происходящего осознал, хлебнув речную воду, а мигом намокшая одежда тут же поспешила утянуть меня вниз. Руки лихорадочно замолотили по воде и зацепились за прибрежную траву, свисающую над водой. Схватившись за них, смог подтянуть своё тело к берегу. Я стоял вплотную к обрыву, вцепившись за растительность. Глубина доходила до шеи. Хоть и был в воде, в горле пересохло. Начал кричать, но вместо крика раздавалось лишь подобие мычания. Вскоре, поняв, что помощи не дождаться, стал перехватывать осоку, росшую на берегу, и, подтягиваясь на ней, старался вылезти на берег. Сначала получалось, но как только половина тела вылезала из воды, растительность обрывалась, не выдержав мой вес, и я снова оказывался в реке. Немного помучавшись, огляделся — в трёх-четырёх метрах от меня на траве лежала часть ствола ивы, видимо принесённой во время весеннего половодья. Конец ствола чуть свисал над водой, словно приглашая опереться. Я двинулся в его сторону, перебирая руками пучки травы и временами теряя опору под ногами. Добравшись до цели, схватился за ствол и ползком вылез на берег. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял шум. Чуть успокоившись, подобрал брошенную удочку. В траве что-то блеснуло. Осторожно подойдя, поднял находку. Это был мой первый улов — маленький пескарик.

Ч ЕМ П ИОН АТ УЛ И Ц Ы

Товарищи по улице были на год-два старше. Для моего развития это было хорошо. Но когда пошел в первый класс, дружки приобщили меня к курению. Родители давали нам мелочь на школьный пирожок, мы же скидывались и покупали курево — чаще махорку, из которой с помощью клочка газеты с детскую ладошку размером лихо делали самокрутки — «козьи ножки»; иногда брали папиросы «Север» или «Беломорканал». Люди в возрасте знают, что всё это было настоящим, «мужским» куревом. Сигарет с фильтрами, ментолом, со вкусом ещё чего-то там наша табачная индустрия тогда ещё не выпускала. Однажды весной, когда я заканчивал третий класс, наш «авторитет», пятиклассник, решил устроить нам испытание: «Кто выкурит больше папирос — тот самый сильный на нашей улице»… Пошли к оврагу, подальше от людских глаз, встали в кружок, чтобы каждый был на виду. По команде все сунули в рот папиросы, прикурили и, ревностно поглядывая друг на друга, засмолили. Вначале только отдельные струйки вонючего дыма, едва различимые на фоне неба, стыдливо покидали наш организм. Но уже скоро полновесный дым десяти-двенадцати папирос, сплетённый в густой клубок, торжественно поднимался над нашими головами. Мощь столба дыма, производимого десятком сопливых пацанов, была сравнима с мощностью выхлопной трубы среднесиль15

ного трактора. Казалось, что продукты горения сознавали важность момента (как-никак выявление чемпиона улицы!) и развевались над нами как знамя… После того как докурили первую, мы, опять же по команде, зажали в зубах по второй. Третья и четвертая папиросы показали, что для большинства пацанов сложившаяся на тот момент иерархическая лестница вполне приемлема и не нуждается в какой-либо коррекции. Пятую папиросу, осоловело поглядывая друг на друга и пошатываясь как пьяные, мы курили с «авторитетом» вдвоём. Внезапно у соперника начался кашель, и его папироска вывалилась изо рта. Как тогда казалось, удача сама шла ко мне в руки. Так как в этой ватаге я был самый маленький, победа давала мне возможность доказать, что я не хуже и не слабее остальных. Тогда я ещё понятия не имел о таких вещах, как спортивная злость и воля к победе. Эти качества, видимо, передались мне на генном уровне и дремали в ожидании своего часа. Жаль, что в первый раз я использовал их не по назначению. В гробовой тишине я прикурил новую папиросу, сделал дветри затяжки и… рухнул на землю. Как попал домой — не помню; только лица, склонившиеся надо мной, — мамы и незнакомой женщины, от которой пахло нашатыркой. Она оказалась медиком «Скорой помощи». Никотиновое отравление — таков был мой диагноз. Пролежав неделю дома и оклемавшись, я начал ходить в школу. И однажды решил провести ревизию спрятанных когда-то в чулане табачных изделий. Взял табуретку, встал на неё и, пошарив в тайнике, вытащил на свет божий две мятые папироски. Довольный, что «клад» оказался на месте, я не заметил, как в чулан тихо вошла мама. И тут — задолго до изучения курса физики — я понял, что такое ускорение свободного падения. А за доли секунды, когда моё 16

тело должно было прийти в состояние устойчивого равновесия, приобретя ещё и горизонтальный вектор силы, кубарем вылетел во двор… Через какое-то время меня начали искать. Но я не откликался, придя к выводу, что если найдут позже, то наказание будет мягче. Просидев несколько часов в неудобном, но укромном месте (там, где ночуют куры), я робко двинулся к дому. В животе урчало, курить уже не хотелось, а вот поесть картошки с чёрным хлебом и луком, замоченным в подсолнечном масле, — даже очень. Дома расстроенная мама шагнула мне навстречу, при этом я вжал голову в плечи и сразу уменьшился на несколько сантиметров. Она прижала к груди мою стриженную под ноль голову и тихо сказала: «Больше никогда не кури, сынок»… Данное тогда слово я держал всю жизнь…

А К ВА РИ У М После того как мы, семья из шести человек, девять лет прожили в 13-метровой комнате, нам выделили квартиру. Однокомнатную, площадью в тридцать метров. Пришлось поменять не только улицу с прежними соседями-друзьями, но и школу, так как переехали на другой конец Арска. Здесь мальчики — новые друзья не курили. За это можно было «схлопотать по шапке» от старших парней. Уличное воспитание тогда имело и свои плюсы… Зато у каждого второго мальчишки имелся аквариум. Таков был здесь «пацанский менталитет». Я тоже заинтересовался. Правда, до аквариума дело не дошло, ограничились пятилитровой банкой. Там в её недрах среди двухтрёх кустиков растений мирно уживались пять-шесть гуппи и три-четыре меченосца. Мальками рыб поделились новые друзья… В те года вокруг наших домов шли стройки, возводились двухэтажные дома. Самое интересное, что было там для нас, — это бочки с карбидом. Чего только мы не вытворяли с ним: и в воду бросали, смотрели, как она при этом «вскипала» и появлялись мутные пузыри, и мастерили светильники и бомбочки… Однажды я принёс несколько кусочков домой и как великий фокусник стал демонстрировать сестрёнке «опыты». Знал бы я, чем всё это закончится! Когда я ушёл в школу, сестрёнка тут же достала мои «волшебные камешки» и 18

стала закреплять полученные знания на практике. Для опытов был выбран мой аквариум. Кинув туда пару кусочков карбида, Фарида — так зовут мою младшую сестру — стала с интересом наблюдать, как со дна банки поднимаются пузыри, а вода становится похожей на молоко… Придя домой, я не обнаружил на привычном месте своего живого уголка. На полке стояла чисто вымытая банка, а в квартире витал ещё не полностью выветрившийся запах ацетилена…

ПЕРВА Я Г РА МОТА После окончания 3-го класса меня впервые отправили в пионерлагерь, в Набережные Моркваши. Нужно сказать, что там мне понравилось, хоть я и был один из Арска. Вообще-то нас было двое. Вместе со мной привезли ещё девочку старше меня на два-три года. Когда ехали в лагерь, обсуждали, что будем проситься в один отряд. Так как прибыли поздновато, сразу двоих могли принять только в тот, где были малыши. Девочка фыркнула недовольно и сказала своей маме: «Буду ещё сопли вытирать детсаду!». И заявила, чтобы её записали в отряд к старшим ребятам. Тогда её попросили приглядеть за мной, но встретились мы с ней только в конце смены, когда пришла пора возвращаться домой. Видимо, у неё не нашлось платочка для моего носа… Ну да ладно. Время проходило весело, вожатые были хорошие и проводили с нами кучу разных мероприятий. В один из дней объявили, что будет проводиться шашечный турнир. Мы слегка приуныли. Лучше бы, конечно, поиграть в футбол или пионербол, покупаться в реке или поиграть в какие-нибудь подвижные игры… Между тем вожатые расставили столы и принесли шашки. Объявили, что можно играть с любым товарищем своего отряда. Если кто-то проиграет, то он становится зрителем, а выигравший играет с другим партнёром. Оба игрока после завершения партии должны подойти к вожатому-судье и зафиксировать результат игры в протоколе. Мы стали выбирать себе партнёров. Мой выбор остановился на самом тщедушном мальчике, как будто нам предстояло биться не за шашечной доской, а сойтись в рукопашной схватке… 20

Неожиданно для себя я выиграл эту встречу. Мы подошли к судье, и он, записав результат, отправил проигравшего болеть за своих друзей, а мне велел найти другого партнёра из числа тех, кто выиграл… Среди победителей первого круга соревнований худосочных больше не наблюдалось, самым «костлявым» был я. Теперь, вероятно, была моя очередь стать чьей-то жертвой. Ко мне подошёл мальчик по кличке Жаботинский, который был на полголовы выше меня и на десять килограммов «толще». Он осмотрел меня с ног до головы, только в зубы не заглядывал. Оставшись довольным выбором, пригласил к своему столику с шашками. Как ни странно, я выиграл и у этого «качка» с прозвищем олимпийского чемпиона по тяжёлой атлетике. Во мне появились уверенность и азарт… Когда победил в четвёртой партии и больше уже не с кем было играть, судья объя- вил: «Чемпионом отряда по шашкам стал пионер Фарит Минхаиров…» Он называл ещё какие-то фамилии, которые заняли последующие места, но я их на радостях не слышал… Грамоту вручили на общелагерной линейке. Я до сих пор храню её, всю исколотую кнопками и булавками. На каких только стенах нашей квартиры она не висела. Эта была ПЕРВАЯ грамота в моей жизни. А по шашкам до сих пор единственная… 21

ЗН А КОМСТ ВО СО СПОР ТОМ Заниматься спортом я начал в пятом классе, как это часто бывает, вроде бы случайно. Но, думаю, рано или поздно я бы всё равно пришёл в спорт… Итак, я ходил после школы на улице в ожидании товарищей погонять мяч. Никого не было, и тогда я начал «подворный обход». Сбор команды начал с вратаря — Валерки, подумав, что если больше никого не будет, я буду пинать, он будет ловить. Но «голкипер» отказывался идти на футбол, сославшись на то, что записался на секцию лёгкой атлетики и нужно идти на тренировку, бегать. Мне жалко было терять товарища «по сборной» и стал отговаривать его, убеждая, что во время футбола мы и так достаточно бегаем. Но тут он выдал фразу, которая «убила» меня: «Пока 22

будем бегать, а зимой выдадут лыжи… на ботинках». Лыжи на ботинках! Это было мечтой каждого мальчика, в то время нам были доступны лишь лыжи на валенках… В сторону спортзала пошли вместе, я — заручившись тем, что товарищ замолвит за меня словечко тренеру. Стоя перед наставником, пришлось пережить несколько неприятных минут. Всплыло моё «тёмное прошлое» — курение, один мальчик сказал: «Не берите его, он ку-у-урит!» Тренер посмотрел на меня вопросительно, я, покраснев от стыда, сказал: «Уже бросил, больше года не курю…» Меня взяли с испытательным сроком, до первого факта курения. Факта не случилось, и я навсегда закрепился в спорте. Зимой нам действительно выдали лыжи с ботинками. Они были новые, деревянные, покрашенные в желтый и красный цвета с надписью «Зеленодольский фанерный завод», ботинки – кирзовые. Ближе к лету стали изучать азы туризма и поехали на районный туристский слёт. В восьмом классе увлёкся и волейболом. В те дни, когда в школе не было тренировок, я увязывался с соседом-физкультурником в педучилище, на тренировку волейболистов… Мир спорта закружил-завертел меня. В школе избрали в комитет комсомола, где я отвечал за физкультурно-массовую работу. Я не мыслил себя вне этой работы и задолго до окончания учёбы уже знал, кем буду в этой жизни — учителем физкультуры…

П ЕН ЁК С С ЮРП РИ ЗОМ Однажды, в каникулы, после пятого класса, я гостил у родственников в деревне. Стояла сенокосная пора. Мы с двоюродным братом Тахиром по мере сил помогали взрослым. Дядя Ильнур, младший брат мамы, работал тогда на тракторе «Беларусь» — он заготавливал сено для колхозных коров в пяти-шести километрах от дома. В один из дней тётя Диля, жена дяди, положила в горшок варёной картошки, дала бутылку молока и несколько посыпанных солью кусков чёрного хлеба, отправила нас «кормить» дядю. Часа за полтора мы с братишкой добрались до опушки леса, возле которой был участок дяди. Вскоре его трактор поравнялся с нами. Дядя, присев на скошенную траву, приступил к обеду… 24

Закончив приём пищи, он повёл нас в лес. Мы оказались на поляне, красной от множества ягод. А какой там стоял земляничный аромат! Дядя Ильнур, сорвав три-четыре ягодки, вернулся к трактору. А мы принялись насыщать свой организм витаминами. Неподалёку от меня был гнилой пень, я стал кружить вокруг него, отправляя ягоду за ягодой в рот… Какая-то сила заставила меня взглянуть на этот пенёк, до которого было три-четыре шага, и — ужас! На нём, свернувшись в клубок, лежала большая гадюка, вылезшая погреться на солнце. Голова её то поднималась, то опускалась. Я с испугу отпрыгнул назад и крикнул братишке: «Тахир!! Змея!!!» — и мы стремглав выскочили из леса… После очередного круга возле нас вновь остановился трактор. «Ну как, вкусно?» — улыбаясь спросил дядя. Мы наперебой стали рассказывать ему о встрече с огромной гадюкой… Дядя был для нас большим авторитетом, и, чтобы не уронить его, он тут же смело шагнул в лес. По пути отломал полутораметровую ветку орешника, очистил её от веточек и листьев и пару раз резко взмахнул получившимся прутом. Воздух, рассечённый этим оружием надвое, издал испуганный свист. Дядя, готовый к бою, вступил на враждебную территорию. Но пенёк был пуст, да и всё вокруг выглядело вполне мирным. Дядя, внимательно глядя под ноги и прислушиваясь, начал обходить злополучный пень. Совершив круг и ничего, вернее никого, не обнаружив, дядя посмотрел на меня вопросительно, как бы подозревая во лжи. Глядя ему в глаза, я сказал, что мне не померещилось и змея тут действительно была… Дядя сходил к трактору, принёс топорик и срубил двухметровую жердь. Затем, держа прут в зубах, начал бить 25

дубинкой по пню. Гнилой пень расщеплялся и крошился… И тут из-под обломков в воздух взметнулось гибкое тело, готовое к последней в этой жизни, смертельной схватке. Дядя, мгновенно отбросив дубинку, схватил прут и начал хлестать змею… Бездыханное тело лежало на земле, дядя вернулся к трактору, а мы с интересом стали изучать змею. Когда исследования закончились, братишка предложил отнести её к муравейнику. Взяв гадюку за хвост, я поволок её санитарам леса. Через мгновение после того, как мы уложили змею на муравейник, она была облеплена насекомыми. Тысячи челюстей одновременно вонзились в уже бесчувственное, как мы полагали, тело… Вдруг гадюка зашевелилась, а ещё через несколько секунд начала извиваться и «скакать» по муравейнику. Видимо, от ударов она была оглушена и на время потеряла сознание. Мы на миг представили, что бы случилось с нами, очнись она на несколько минут раньше. Через некоторое время гадюка затихла… Ещё около часа или чуть больше лакомились ягодами, но на этот раз поглядывая по сторонам и прислушиваясь: не слышно ли змеиного шипения. Наевшись, решили вернуться домой, напоследок посмотрев на жертву. У подножья муравейника лежал немыслимо изогнутый змеиный скелет, который красноречиво говорил о последних минутах жизни гадюки. Небольшая горстка муравьёв уже заканчивала «пиршество»…

ХОК К ЕЙ Н А Я Н И Ч ЬЯ Учился я тогда в девятом классе. На смену сырой промозглой осени осторожно приходила долгожданная зима. Недалеко от наших домов был карьер, откуда брали глину для кирпичного завода. Вернее, карьеров было несколько, этот был заброшенный, уже заполненный водой и заселённый лягушками да мелкими рыбками. Когда ударили первые морозы, мы с другом Анисом пошли посмотреть, не замёрзло ли рукотворное озеро. Действительно, оно было покрыто льдом. Мы, разогнавшись от берега, стали кататься по зеркальной поверхности. Неокрепший лёд прогибался под нашими ногами и предупреждающе трещал, рисуя на своей поверхности ломанные линии. Но мы не обращали на это внимания и продолжали веселиться. Потом решили поиграть в хоккей. Для этого, отойдя чуть в сторону, где лёд был без трещин, поставили «ворота» из двух кусков глины. Ещё один кусочек замёрзшей земли должен был служить нам шайбой. На берегу подобрали два штакетника — наши «клюшки», и матч начался. Первым ударил Анис, шайба скользнула мимо «ворот» и, продолжив движение к тому месту, где мы рассекали по льду, остановилась среди трещин от наших забав. Позабыв об опасности, я побежал за «шайбой», лёд затрещал и, не потерпев такого безобразного отношения к себе, раскололся. Я оказался среди лягушек и рыб. Так как декабрьская вода резко отличается от июльской, мне жутко как захоте27

лось покинуть владения Нептуна. Я наваливался на лёд, а он, не выдержав моего веса, раз за разом отправлял меня ко дну… Так и шёл, как ледокол, оставляя за собой коридор воды. Выйдя на берег, снял валенки и вылил из них воду. Штаны и свитер снимать не стал, побежал домой. Вбежав в подъезд, хотел незаметно шмыгнуть в квартиру, но тут встретился отец, он выносил корм курам. Освещение было слабым, и отец в полутьме не разглядел, в каком я виде нахожусь. Кормить кур пришлось мне. Я снова бросился в подъезд — у дверей стояли два пустых ведра, приглашая меня пройтись за водой до колодца за триста метров… От непрерывной работы мокрая одежда стала нагреваться, и мне уже было не так холодно, как в начале «купели», скорее даже тепло. Придя с водой, спросил: «Не нужно ли ещё раз сходить на колодец?» Ответили, что не нужно, и я благополучно зашёл в квартиру и переоделся, не говоря никому о том, что чуть не утонул. После случившегося ни разу даже ни чихнул. А наша встреча в хоккей так и осталась с ничейным результатом 0:0.

П РИ ЁМ И Н ВЕН ТА РЯ После окончания школы стал готовиться к поступлению в институт. Выбор был сделан давно — педагогический, факультет физвоспитания. На 75 мест было подано 300 заявлений. Вроде бы нормальный конкурс, четыре человека на место, на самом же деле для юношей, только что окончивших школу, он был гораздо больше. По плану принимали 20 девушек, а их всего 22 человека. Для них конкурса не было, их «холили и лелеяли» от экзамена к экзамену, следя за тем, чтобы кто-то из них не схлопотал двойку. Ещё 20 мест отводилось для имеющих стаж работы или отслуживших в рядах Советской Армии. 29

Таких абитуриентов набралось 18 человек, к ним также было «трепетное» отношение со стороны приёмной комиссии. Из-за этого конкурс для нас, простых смертных, получался человек восемь на место… Я сдал все экзамены: лёгкую атлетику, гимнастику, плавание, физику, химию и написал сочинение. После такого отбора-отсеивания «живых» абитуриентов осталось 80 человек. Среди них все «бесценные» девушки и дембеля. Комиссия искала пятерых из числа «смертных», чтобы отказать в приёме. Позже я с удивлением обнаружил в списке зачисленных фамилию девушки, которую три раза выгоняли с экзаменов, но её знаменитый и именитый тренер заталкивал свою ученицу обратно в аудиторию «ещё на одну попытку». Мне и четырём абитуриентам без «толкача» сказали: «Будем ждать Вас после армии…» После такой, как мне казалось, вопиющей несправедливости я не находил себе места. И тут сосед — заведующий РОНО предложил поработать учителем физкультуры в отдалённой восьмилетней школе. До начала учебного года оставалось два дня, а у него не хватало учителей. Педагогов со специальным образованием, согласных работать в сельской школе без спортзала, не нашлось. Через месяц мне исполнялось восемнадцать, и меня ждала армия. Я согласился помочь соседу и поработать одну четверть учителем… Сосед-физкультурник, Ягфар Зиятдинович провёл инструктаж о том, как принимать спортивный инвентарь: строго по учёту. Приехав в школу с видом знатока, стал ожидать этого процесса. Новый шеф — директор школы провёл мне экскурсию по кабинетам. В учительской с гордостью показал катушечный магнитофон — видимо, мне тоже предстояло им гордиться. Затем познакомил 30

с коллективом школы и водителем… то есть кучером школьной лошадки. Сказав, чтобы я готовился к началу учебного года, пошёл в свой кабинет… Я стоял и думал, когда же будет приём-передача инвентаря, так сказать, из рук в руки. Постучавшись к директору, я задал ему этот вопрос. «А-а-а, посмотрите там, в правом ящике…» — сказал он, махнув рукой в направлении стола, притаившегося в углу учительской. В ящике оказались свисток и секундомер, там же лежала, будто стесняясь своего незавидного положения, сплющенная покрышка волейбольного мяча… без камеры. Я, оглянувшись на своего «патрона», спросил: «Это всё!? А где лыжи и другой инвентарь?» «Лыжи зимой дети принесут из дома. Да, ещё в коридоре лежат два мата…» — был ответ. Я в тот же день уехал в Арск, чтобы купить камеру для мяча. Было ясно, что только с секундомером все физкультурные задачи не решить. А если будет мяч, то и свистку найдётся применение… Вернувшись в школу, накачал мяч и принялся за ремонт футбольных ворот. Видя, что сломанное кем-то «реставрирует» чужой дядька, стали подходить мальчики — ученики школы. Вместе с ними перекопали прыжковую яму, привели в порядок перекладины для подтягивания. Работая, знакомились. Так начиналась моя педагогическая деятельность…

П ЕРВА Я ПОЛ У Ч К А Оговорюсь, это был не первый мой заработок. Когда учились в школе, во время каникул мы, пацаны уже немного подрабатывали. После шестого класса на стройке две недели подносили кирпичи каменщикам. Тогда за пятнадцать дней заработали 30 рублей и были очень горды этим. А после девятого класса мы, шестнадцатилетние парни, две недели работали грузчиками в торговой базе. И к нам не было никакого снисхождения. Вшестером разгружали вагоны, перенося на склад и там опять складывая 50-килограммовые мешки с солью и сахарным песком. В вагон умещалось тысяча мешков общим весом 50 тонн. Работа на целый день. В зависимости от того, что разгружали, наши руки и спины были солёными или сладкими. Хуже всего разгружать цемент, особенно когда некоторые мешки рваные. За 14 дней работы начислили 56 рублей. На эти деньги можно было купить дорожный велосипед… Но то были временные работы. И вот я принят «по-настоящему» — с трудовой книжкой. Школа была без спортзала, и поэтому я начал приобщать учащихся к бегу. Сам тренировался два раза в день: утром пробежка 2–3 километра, после работы — основная нагрузка 5 километров, иногда под настроение пробегал и десять… 20 сентября выдали зарплату. У меня была самая низкая. Это естественно, ведь я не имел ни специального образования, ни стажа. К тому же жил на квартире, за которую 32

приходилось хоть немного, но платить, и ездить из Арска на автобусе 40 километров — тоже не бесплатно. Итак, я получил свои 96 рублей и впервые держал в руках такую сумму. Это следовало отметить, так, чтобы запомнилось надолго. Вариантов было не много: меня ждал тренировочный круг длиной в пять километров по лугу до соседней деревни и обратно. Поставил цель преодолеть три круга. Когда начал бежать, все мысли были о получке: что с ней делать? 1972-й год выдался неурожайным, дома картофель не уродился. В армии, о которой я всё чаще думал, меня прокормят. Нужно было подумать о родителях. Решил, что у хозяев квартиры куплю пару мешков картошки, а в колхозе мешок муки и отвезу попутным рейсом в Арск… Так в рассуждениях пробежал три пятикилометровых круга. И на радостях ещё один. Вот так — двадцатикилометровым кроссом я отмечал свою первую получку. 25 октября пришла повестка из военкомата. Родина нуждалась во мне…

РУ КОХОД Повестка была на 3-е ноября. Мне надлежало к 8.00 прибыть в военкомат. Я по давней привычке встал в 5.45, оделся и в 6.00 побежал по своей тренировочной трассе. Как всегда, бежал в окружении десятка человек, учителей педучилища, с которыми жили по соседству, и двух-трёх друзей. Пробежав пять километров, в течение 15–20 минут занимался на перекладине. После завтрака, взяв вещмешок, отправился на сборный пункт… В школе мы изучали автодело и вместе с аттестатом получили и водительские права. Это была воинская ПРОФЕССИЯ, и поэтому меня отобрали в автомобильные войска, но шоферить не пришлось. Хотя права и тянули меня к баранке армейского грузовика, другие возникающие ситуации уводили «от колёс». Нас, набранных по всей Татарии несколько сот водителей-призывников, привезли в Германию. Построили на плацу и после привычных: «Равняйсь!», «Смирно!» скомандовали: «У кого 10 классов образования — выйти из строя на 10 шагов!» По строю пробежал шепот: «Отбирают в «учебку» (школа, где готовят сержантов). Нас было шестеро из Арска, все после десятого класса. В строю шло обсуждение. Что делать? В итоге разделились: трое остались в строю, чтобы два года крутить баранку, трое, в том числе и я, — учиться на командира отделения. Нас, вышедших из строя, повели на вокзал, оттуда на поезде в город Бранденбург. Действительно в «учебку»… К нашей радости все трое: Валера Гаранин, Андрей Петров и я — оказались в одном взводе. Наши койки стояли рядом, когда служили самые трудные первые полгода. Нас повели знакомиться с частью, водили по объектам, которые нам полагалось знать. Одним из них был спортгородок со 34

множеством перекладин и параллельных брусьев, сделанных из водопроводных труб. Потом подвели к рукоходам, их длина была метров тридцать. Сержант предложил нам попробовать пройти по нему. Многие новобранцы спрыгивали, пройдя лишь 3–4 метра. На что командир снисходительно говорил: «Ничего, через полгода все из вас будут проходить его до конца». Каким образом мы достигнем этих блестящих результатов, он уточнять не стал. Между тем подошла и моя очередь… Я метр за метром преодолевал снаряд. Когда прошёл половину, сержант с одобрением стал следить за мной. Я не дошёл до конца метра три. Руки онемели, пальцы не гнулись. Когда спрыгнул на землю, сержант спросил мою фамилию и сказал: «Ну что же, один боец уже проявил себя…» Я же был недоволен собой — не смог пройти до конца. И тут же дал себе слово, что к концу «учебки» пройду этот снаряд туда и обратно… Армия есть армия, служба не была мёдом. Нас гоняли кроссами по плану занятий и дополнительно за то, что ктото из взвода не смог подтянуться на перекладине должное количество раз. А на перекладину «подвешивали» за то, что кто-то плохо пробежал кросс. По четыре-пять часов в день занимались строевой подготовкой. Какой ты командир без строевой выправки?! Зубрили уставы, стреляли из автомата, метали боевые гранаты, ползали, надевали противогаз и ОЗК, рыли окопы. Вечером каждый день отрабатывали «подъём — отбой», пока все 33 курсанта взвода не уложатся в норматив 45 секунд. С утра до вечера мы бегали как заводные. Помню, однажды письмо писал в течение четырёх дней. Сержанты следили за тем, чтобы у нас свободного времени не было… Через три месяца службы стало немного легче, и письма писались уже в один присест. Команду «Отбой» выполняли вместо 45 секунд уже за 20. А по команде «Подъём» через ми35

нуту одетые, бегом спустившись с 3-го этажа, стояли в строю в колонну по четыре, готовые для утренней пробежки… Служба в «учебке» подходила к концу. Мы сдали все экзамены и зачёты. Нам были присвоены воинские звания — сержант, и мы были готовы командовать отделением солдат. И тут я вспомнил о данном себе слове пройти рукоход туда и обратно. Завтра за нами должны были приехать офицеры и распределить по воинским частям. Я вышел на спортгородок и подошёл к снаряду… Довольно легко прошёл его от начала до конца. Не слезая на землю, развернулся на последней перекладине и пошёл обратно. Дойдя до середины, почувствовал онемение кистей, пальцы не гнулись. Вторую часть рукохода проходил просто «вешая» руки на перекладину как какие-то крюки. Когда оставалось 5–6 перекладин, увидел, что с левой кисти капает кровь. Я дошёл до конца и спрыгнул на землю. Задача была выполнена, а вся рука в крови. Вернувшись в казарму, помыл руку и увидел — сорвана мозоль. Посчитав, что рана пустячная, залепил её лейкопластырем. На другой день за нами приехали, чтобы увезти к местам дальнейшей службы… Через три дня рука стала опухать и болеть. Мне стыдно было начинать службу с посещения медсанчасти, но ещё через два дня рука стала похожа на боксёрскую перчатку. Пришлось идти уже в санитарный батальон, к хирургам, которые поставили диагноз «подмозольный абсцесс»… Вообще в Германии воздух был «гнилой» для наших солдат, особенно для служащих первый год. Стоило, например, порезаться при бритье, как тут же выскакивал фурункул. На втором году службы организм привыкал к иноземным бактериям и микробам и уже всячески сопротивлялся этой «нечисти». Так что у меня на память о службе в Германии в целом и о рукоходе в частности остался хороший шрам от операции… 36

П А М Я Т Н Ы Е У Ч ЕН И Я В нашу воинскую часть прибыли новобранцы. После курса молодого бойца им полагалось пройти трёхдневный 500-километровый марш и только после этого получить право самостоятельно управлять техникой… Так уж получается, что самых неопытных водителей сажают за баранки и штурвалы самой мощной военной техники. Колонна была выстроена так: вначале шли танки, за ними грузовики. На второй день марша, когда проезжали немецкую деревню, на Т-образном перекрёстке нашим глазам предстала следующая картина. Прямо по курсу стоял домик, части фасада и правой стороны дома… не было. Через разрушенный проём был виден интерьер жилья… Оказалось, что, когда ехали танки, один из молодых механиков, не рассчитав траекторию поворота на этом сложном перекрёстке, слишком близко подъехал к дому. Видимо, он забыл, что впереди его грозной техники имеется такая штука, называемая ПУШКОЙ, которая выдвинута вперёд на несколько метров. Так вот, его орудие через окно и «пришло в гости» в немецкий дом. Надо полагать, что танкист с перепугу ещё и повернул свою «боевую подругу» направо, при этом снеся пушкой и стену. Сделав чёрное дело, танкист поспешил за колонной. Да разве от немца убежишь? Чай не военное время. «Фриц» за причинённый ущерб такой счёт выставит нашему Министерству обороны, мало не покажется… Ещё рассказывали, у нашего самолёта отвалился подвесной топливный бак, и он с воем «спикировал» немцу в сад, 37

прямо на яблоню. Вроде бы ущерб невелик, сломано одно деревце. Ан не-е-ет! Подсчитали: яблоня была ещё молодая, но плодоносящая. Каждый год с неё снимали столько-то килограммов яблок стоимостью столько-то марок. Яблоня должна была плодоносить ещё столько-то лет. За упущенную выгоду нужно платить. Теперь вместо неё нужно посадить новое деревце, оно ещё не сразу будет давать плоды. Дальше. В баке были остатки топлива, которые разлились по участку, и земля пришла в негодность. Землю придётся вывозить, наняв машину и рабочих, и завозить новую землю. За это нужно платить. Потом посеять на ней газонную траву, которую нужно купить. В момент падения бака, которое произошло на глазах хозяев, они сильно испугались, думая, что это бомбёжка. Пришлось вызывать медиков, а за это нужно платить. Чтобы лечиться от нервного потрясения, им нужно длительное время принимать дорогие лекарства, это опять требует затрат, и так далее и тому подобное… Сколько пришлось заплатить нашим военным за жильё, разрушенное танком, мне неведомо. Думаю, что на месте того домика сейчас возвышается дворец…

НОВОГОД Н И Й А ВТОБУС После службы в армии начал работать в Староашитской школе учителем физкультуры. Жил на квартире, приезжая домой только на выходные. Наступал новый 1975 год. Школьные друзья назначили встречу, не виделись уже два года. Я обещал, что приеду, в тот день уроки заканчивались рано. Однако когда зашёл к директору, чтобы согласовать этот вопрос, он сказал: «Уроки заканчиваются рано, но в этот день у детей будет ёлка, и Вы обязаны там быть». Я прикинул, что последним рейсом успею на встречу… Праздник закончился в шестнадцать часов. До автобуса оставалось два часа. Я сходил на квартиру, переоделся и, попив чаю, направился в соседнюю деревню, до которой было два километра. Остановка находилась на краю села Мамся, рядом с кладбищем. Пришёл минут на сорок раньше и стал вглядываться в темноту в надежде увидеть свет фар. Автобус должен был проехать мимо этого места, потом, развернувшись в соседнем селе, опять проехать здесь. Время шло. Транспорта не было… Мороз крепчал, ветер усиливался. Устав смотреть в сторону Арска, взглянул в сторону Кинери и обомлел. В сотне метров от остановки стоял АВТОБУС, «пазик»! Было удивительно, ведь он НЕ ПРОЕЗЖАЛ мимо меня. Автобус продолжал стоять на месте. У него ярко горели все ОГНИ, на боку виднелась КРАСНАЯ ПОЛОСА, а в салоне — СИЛУЭТЫ 39

ПАССАЖИРОВ. Я поспешил к «пазику», прикрывая лицо от встречного ветра. Пройдя половину пути, поднял голову и посмотрел на автобус — расстояние осталось неизменным. Я снова пошёл, глядя под ноги, и опять посмотрел на автобус — картина не изменилась. Двинулся в третий раз, закрыв лицо от ветра, — и во что-то упёрся… «Пазик» исчез. Взору предстал съехавший в кювет ТРАКТОР. Двигатель не работал, тракториста не было. В зловещей тишине одна тускло горящая фара выхватывала из темноты ночную жуть старого кладбища. На его фоне закопчённый трактор казался каким-то чудовищным монстром… P.S. До сих пор мне непонятно, что же это было: то ли новогодняя «чертовщина» у ночного кладбища, то ли мираж от долгого ожидания автобуса. А ещё задают вопрос, попал ли я на встречу с друзьями. Попал. Потоптавшись ещё полчаса у остановки, увидел свет фар машины, едущей в сторону Арска. Это был грузовик, который задержался из-за поломки, и теперь, отремонтированный, бойко «шевелил поршнями», чтобы доставить водителя к праздничному столу…

ВЕСЁ Л Ы Й ВЕЧ ЕР … И М И Ш Е Н И В 1975 году в честь 30-летия Победы Советского народа в Великой Отечественной войне Обком ДОСААФ Татарстана проводил соревнования по стрельбе из малокалиберной винтовки. Наверное, подобные первенства проводились и раньше, но для меня эти были первые. Нужно было показать массовость военно-прикладного вида спорта, и каждый район отправил в Казань своих «снайперов». Секции стрельбы тогда в Арске не было, нас направили со словами: «Ну, стрелять вы умеете…» Представителем команды с нами поехал уважаемый человек. Он очень хорошо играл в волейбол и баскетбол, но стрельбой, очевидно, не занимался. Мы приехали, как и 41

все, накануне, прошли мандатную комиссию и пристреляли оружие. Пули ложились точно в цель… Вечером в гостинице было делать нечего, и «старший» предложил сходить в кино. Фильм был индийский, двухсерийный, места достались во втором ряду. Мы почти в упор «пялились» на яркий экран в течение двух с половиной часов. Вернувшись в гостиницу, решили перед сном попить чаю. «Шеф» с чайником отправился в буфет, но чая не было. Он принёс кофе с булочками, выпили по два стакана… Время перевалило за полночь, нам было весело — спать не хотелось. Нужно было выспаться, но индийский фильм, который смотрели с 5–6 метров, и бодрящий напиток перед сном делали своё дело… Уснули под утро, встали невыспавшиеся в 7.00. Позавтракав, пришли в тир. Начали стрелять. Три пробных выстрела были сделаны хорошо. На зачётных выстрелах начались «чудеса». Мишень, которая вначале виднелась чётким чёрным кругом, через 2–3 секунды превращалась в точку, а потом в сплошное серое пятно… Сделав два-три не очень удачных выстрела, я прекратил стрельбу и, закрыв глаза, полежал минутку. На этот раз чёткий круг держался секунд 5–6, и я сделал хороший выстрел, при следующем выстреле глаз опять подвёл… Я понял, что всё это было следствием вчерашнего весёлого вечера. Но исправить что-то было уже невозможно… Это был мой первый опыт. Отрицательный, но опыт. Потом я практически ежегодно ездил на эти соревнования. Последние 30 лет тренирую команды стрелков и вожу арских спортсменов как тренер. И каждый раз перед поездкой инструктирую ребят: «Перед соревнованиями телевизор не смотреть, кофе не пить — выспаться!» Видимо, советы помогают. В этом году, как и в прошлые, победителем республиканских соревнований стала моя ученица… 42

МОТОЦ И К Л Когда учился в старших классах, мечтал иметь мотоцикл. О новом, из-за цены, нечего было и думать, стал «мониторить» соседский Иж-49. Оба они — и хозяин, и мотоцикл — были ветеранами. Бывший фронтовик редко выходил из дома, а его мотоцикл не видел солнца лет пять. Он стоял в тёмном сарае и… тихо ржавел. Узнав о моих намерениях, старик приободрился и повёл к своему «стальному коню». Расхваливал его, видимо, вспомнив молодые, озорные годы. И просил за «друга»… 200 рублей. Эти деньги мама зарабатывала в течение трёх месяцев. Даже если бы купили, мотоциклу нужны были запчасти, как минимум аккумулятор. Дешевле дед не отдавал, как во время войны не отдал немцу и Родину. Мама тогда сказала: «Если ты уйдёшь в армию, то этот старый мотоцикл ещё два года будет стоять в сарае, не спеши…» Заработанные до армии деньги отдал матери. Как оказалось, она положила их на сберкнижку, открытую на моё имя. И пока я служил, она делала туда вклады. Как она их выкраивала из своей мизерной зарплаты, остаётся загадкой… После службы устроился на работу и стал откладывать половину своей зарплаты на «колёса». Мама выставила условие: «Мотоцикл купим с коляской». Это чтобы я не только «девочек катал», а мог и её, когда надо, отвезти в деревню, привезти из «райгаза» заправленный баллон, из 43

магазина мешок муки или комбикорм для кур. Такой мотоцикл стоил тысячу рублей… Подвернулась «шабашка», меня взяли в бригаду на ремонт крыши. Заработал двести рублей. Когда деньги были накоплены, пошёл в райисполком. Там поставили в очередь «на приобретение мотоцикла с коляской». Району по разнарядке в месяц «выделялось» 2–3 мотоцикла. По опыту других покупателей знал, что ждать придётся от шести месяцев до года… Как всегда, это произошло внезапно. Тогда я работал в деревне Старый Ашит, приезжая домой только на выходные. Позвонили в школу и сказали, что мотоциклы поступили и надо забрать в течение двух часов, иначе… Я, отпросившись у директора, рванул в Арск. Приехав домой, увидел во дворе новенький мотоцикл «Иж Планета-3», отдельно, рядом стояла его коляска. Мать, узнав о том, что наша очередь подошла, «организовала» соседа-тракториста, и он на тракторной тележке привёз нам мотоцикл… Вот такие были времена. На машину очередь доходила до нескольких лет. А на менее масштабные покупки: телевизор, холодильник, магнитофон... делали «заявку» в магазине. И эту «заявку» работники торговли «исполняли». Например, записавшись на цветной телевизор, мы ждали его 4 месяца… А со своим «конём» я испытал все три радости мотоциклиста. Первая радость — КУПИЛ МОТОЦИКЛ!!! Вторая радость — после аварии ОСТАЛСЯ ЖИВ!!! Третья радость — ПРОДАЛ МОТОЦИКЛ!!!

«А РСК ИЙ?... ЗА ХОДИ!» После службы в армии осуществилась моя мечта — я поступил в институт. Туризм преподавал Заки Закирович Шакиров. Легендарный в туристской среде человек. В молодые годы он был военным медиком, много ездил по стране. Затем стал профессионально заниматься туризмом. Наверное, не было места, где не ступала его нога… точнее, где не проехали колёса его велосипеда. Заки Закирович прославился как велотурист, став чемпионом Советского Союза и выполнив норматив Мастера спорта СССР в 57 (!) лет. На втором курсе он читал нам лекции. Рассказывал очень интересно, по ходу разбавляя свою речь энергичной жестикуляцией и артикуляцией. Мы слушали его затаив дыхание, боясь что-то пропустить, время от времени аудитория взрывалась от смеха. Пропускать его занятия никто не хотел, но… Заки Закирович был очень принципиальным педагогом. Если он уже вошёл в аудиторию, вход для других после него был запрещён. И поэтому студенты, завидев доцента Шакирова, идущего по коридору на лекцию, бежали, обгоняя педагога, стараясь протиснуть своё тело в учебный кабинет хоть на «полкорпуса» раньше него. 45

Всё было хорошо, пока его предмет стоял второй парой. Но расписание поменялось, и туризм поставили первой парой, с 8 часов. Моя беда была в том, что я каждый день ездил на учёбу из Арска на электричке, которая уходила в 6.30. Вставать приходилось в 5 часов утра. Я «планово» опаздывал на первую пару на 10–15 минут. Другие преподаватели опоздавших на лекцию впускали, но не доцент Шакиров. Предыдущая же электричка из Арска была в 4.49. Чтобы уехать на ней, приходилось вставать в 3.00. В этом случае в институт я приезжал первым, но час стоял на улице, пока не наступит время и вахтёр не откроет двери. Особенно это трудно было в зимние морозные утренние часы… Я начал переживать по поводу будущих пропусков своих любимых лекций. На снисхождение нечего было рассчитывать. Но всё же накануне, после лекций, я решил поговорить с преподавателем. Найдя его на кафедре, попросил уделить мне несколько минут. Рассказал ему о ситуации с электричкой. Выслушав, он сказал: «Хорошо. Причина уважительная, я впущу Вас». На другой день, подходя к аудитории в 8.15, я увидел у дверей человек 10–12 опоздавших. Когда хотел войти, на меня замахали руками: «Фарит, бесполезно. Мы вместе с ним шли по коридору… и то не впустил». Я заколебался, постоял минутку и… открыв двери, просунул голову. Доцент, резко повернувшись, спросил: «Арский?» Я как на пароль выдал: «Арский!» «Заходи!» — был ответ. В этот день я был в авторитете. Каждый подходил ко мне и спрашивал, что это за диалог был между мной и Заки Закировичем и что всё это означает. Я только загадочно улыбался… 46

С ЛОВО Н Е ВОРОБЕЙ Проработав четыре года учителем физкультуры, проживая на «бабушкиных» квартирах, мне, молодому специалисту, была доверена работа Арске. Пришлось осваивать новую должность военного руководителя. Кроме «военки», дали уроки физкультуры в пятом и шестом классах. Когда пришёл на первый урок, увидел ребят, стоящих в строю в брюках и рубашках. Делаю замечание, чтобы в следующий раз пришли в спортивной форме, и начинаю занятия. Через два-три дня снова урок, и опять ученики без формы. Я начинаю «кипеть». После моего «выступления» раздаётся голос, что хотели купить, но в магазине трико не было. Тогда я поставил условие: «В течение первой четверти приобрести форму. Если не продаётся в Арске, пусть родители поедут в Казань и привезут оттуда. Думаю, что за два месяца они смогут позволить себе такую поездку. В следующей второй четверти на урок без формы не впущу». На этом разговор завершился… Прошла четверть, вслед за ней и осенние каникулы. Наступил день урока физкультуры. Захожу в спортзал и вижу прежнюю картину: рубашки и брюки… Я ошарашенно смотрю на класс: ни одного ученика в спортивной форме! В голове путаница, что это — бойкот, нежелание подчиняться преподавателю? Но если не заострять внимания на форме, ребята охотно занимались на уроках, всегда слушались… Начал выяснять, почему не выполняют мои, 47

да и не только мои требования по форме одежды на уроках физической культуры. Молчат. Тогда начал спрашивать по одному: «Почему без формы?» В ответ: «Нет в магазине…» «Я сказал, чтобы съездили в Казань, родители ездили?» «Ездили, не нашли…» Меня передёрнуло от такой, как мне показалось, наглости. Спрашиваю второго, третьего… диалоги аналогичные. Тогда говорю им: «Хорошо, в воскресенье поеду в Казань искать вам форму, чтобы лично убедиться, есть в Казани форма или нет? И молите бога, чтобы я тоже не нашёл!» Ученики притихли и тут раздалось: «А если и Вы в Казани не найдёте форму?» Это уже было чересчур, чтобы из столицы республики не привезти форму! Не задумываясь, выкрикнул: «Тогда поеду в Москву и всем привезу форму!» В воскресный день поехал в Казань за формой. Чтобы привезти парочку трико, показать на уроке и сказать, что ребята неправы и впредь не советую так шутить со мной. Ну и так далее… В Казани, решив, что не во всех магазинах может оказаться нужный товар, начал поиски этой принципиально важной спортивной одежды с Горок, чтобы потом двинуться в центр. В Горках не было. Сев на трамвай, покатил к центру города, по пути выскакивая у магазинов «Одежда», «Товары для спорта», «Спортивные товары»… Доехал до Баумана — пусто, похвастать нечем. Дальше путь лежал в направлении улиц Декабристов, Восстания… пусто. В итоге, обойдя два десятка специализированных казанских магазинов, я не смог купить ни одной «задрипанной» пары. Я уже в душе простил ребят и представил, как они будут радоваться тому, что и мне не удалось найти форму… Придя на урок, не обращая внимания на брюки-рубашки и колготки-маечки, я бодро начал вести занятия, не 48

касаясь «форменной» темы. Ведь ребята не были виноваты в том, что наша швейная промышленность в какой-то момент сплоховала и не выдала на-гора столь необходимые спортивные штанишки… Но в конце концов всё же пришлось отвечать на вопросы, вначале осторожные: «А Вы в Казань ездили?» — «Ездил…» — «Купили форму?» — «Нет». Я чувствовал, что голос маленькой девочки, задающей вопросы, становится уверенней, а я при этом диалоге вдруг поменялся с классом местами… «А почему не купили?» — продолжала задавать неудобные вопросы «мелочь». «Не нашел…» Мой последний ответ утонул в детских криках: «Ура-а-а-а-а!!!» Когда всеобщая радость поутихла, раздался вопрос, который я хотел меньше всего услышать на тот момент: «А в Москву поедете!?» — задали последний вопрос «косички». Класс притих, сейчас от моего ответа зависела моя судьба. Кем я буду для этих школьников, человеком слова или пустозвоном? Смогу ли я честно смотреть им в глаза или придётся при встрече отводить взгляд? Смогу ли завоевать их доверие и ребячьи сердца?.. Через несколько секунд я твёрдо сказал: «Поеду и привезу вам форму, но не сейчас, а в зимние каникулы». «Ура-а-а!!!» — спортзал содрогнулся от радостных криков детей и аплодисментов. В едином порыве, хлопая в ладоши, вместе с детьми вдруг закричал и я… P.S. С тех пор я очень осторожно даю обещания, стараясь взвешивать каждое своё слово, чтобы не прослыть обманщиком. И кажется, что мне это пока удаётся…

ПОЕЗД К А ЗА ФОРМОЙ Перед завершением второй четверти зашёл к директору и поведал ему о разговоре насчёт формы. Он выслушал и одобрил моё решение, сказав при этом, чтобы на командировочные не рассчитывал, так как для поездки нет оснований, а так… даёт мне четыре дня: день туда, день обратно и два дня на покупки. Когда стало известно, что точно еду, ко мне потянулись ученики и из других классов, в которых я не работал. Они несли деньги и списки с указанием нужных размеров. Отказать детям я не мог. Заказов надавали — из двенадцати классов, в каждом из них было по тридцать учеников. Получалось, много формы нужно было привезти. Денег набралось — моя годовая зарплата. В Москву я собирался ехать впервые и к тому же не представлял, как довезти до Арска столько добра. Сосед по бараку Джавдат Хасанов, большой оптимист, сказал: «Ничего-о-о, купишь форму и отправишь посылками». «А ящики?» — спросил я у него. «На почте купишь, копейки стоят», — был ответ. Взбодрённый этими советами, я был готов к поездке. В это время в подмосковном городе Орехово-Зуево проходил курсы повышения квалификации наш сосед, преподаватель физики Арского педучилища Данил Каримович. Было решено поехать к нему с надеждой на крышу над головой, тем более в этом городе была трикотажная фабрика… Приехал в Москву, до электрички в Орехово-Зуево было больше часа. Для того чтобы ощутить, что я действительно в столице, нырнул в подземку. Проехал две-три остановки и вернулся обратно. Всё, на эскалаторе прокатился, 50

на электричке под землёй проехался — кто скажет, что не был в Москве?! Купив билет, сел на поезд и через два часа был в Орехово. Нашёл общежитие, курсанты как раз были в комнате, на обеденном перерыве. Хоть свалился им как снег на голову, тем не менее был встречен весьма радушно. Наскоро объяснил о цели своего приезда. Курсы в то время проходили в течение трёх месяцев, учиться оставалось дней семь-восемь, и поэтому слушатели были уже «своими в доску». Проблем с размещением «земляка» не возникло. Жильцы без лишних слов между четырьмя кроватями втиснули принесённую от коменданта раскладушку. Кинув на неё свои вещи, я заторопился в магазин… Какой только формы там не было! Я достал списки и деловито начал выбирать. Вскоре мои сумки были наполнены, и я пошёл в общежитие. Выгрузив форму, опять направился в магазин. Так ходил три раза. В комнате верхушка пирамиды из трико чуть не доходила до потолка. Теперь надо сходить на почту и отправить всё это в Арск… Утром следующего дня пришёл на ближайший почтамт и попросил ящики для посылок. Мне ответили, что ящики закончились перед самым Новым годом и посылок они не принимают. Почта была перегружена новогодними посылками и бандеролями. Я побежал в другое отделение связи, потом в третье. Ящиков не было нигде, посылки не принимали… Дело становилось хуже некуда. Если бы я не закупил всю форму сразу и отказался от «лишнего заказа», наверное, меня бы в школе поняли и не обиделись бы. Но закупки уже сделаны, надо как-то всё это вывозить. На одной почте сказали, что готовы принять посылки, но ящиков у них тоже нет. Посоветовали купить белую материю и сшить мешки для посылок. Окрылённый, я побежал в магазин «Ткани», но нужно51

го материала не было. Не оказалось его и в других магазинах. Видимо, все запасы ушли на пошив новогодних нарядов для сотен ореховских снегурочек, тысяч зуевских мальчиков-зайчиков и ещё более огромного количества девочек-снежинок… До выезда домой оставались сутки. У меня не было другого выхода, как вернуться в общежитие и уговорить кастеляншу продать пару простыней и из них шить мешки. Насчёт постельного белья проблем не возникло, труднее было шить, к посылкам предъявлялись особые требования… Материала хватило на шесть посылочных мешков. Уложив в них комплекты трико (низ и верх), зашил. Время перевалило за полночь, я сидел и выводил буквы. Писал свой домашний адрес, по которому должны были доставить посылки. Мягкая ткань и мягкое содержимое посылок амортизировали ручку. Буквы не хотели получаться ровными, да и вообще не писались, и я подолгу пыхтел над каждой из них… С утра до обеда был занят отправкой посылок, которые успел подготовить. В комнате общежития куча трикотажа заметно уменьшилась, но оставалась ещё внушительной. Набив под завязку две большие сумки и огромный рюкзак, выехал на электричке в Москву. Через несколько часов сел на поезд до Казани. Проводница недобро взглянула на мои «богатства» и что-то буркнула себе под нос, видимо, подумав, что едет спекулянт с дефицитным товаром... Через неделю пришли почтовые извещения, что посылки уже в Арске. За два рейса перетаскал их домой. И опять выросла гора из трико до потолка. Скомплектовав формы по спискам, в течение двух дней строго по ценникам реализовал форму… P.S. В школе две учительницы вели беседу: «А наш новый военрук в каникулы ездил в Москву. Хм… молодой, да ранний. Везёт же некоторым!»

ДЕ Ж У РС Т ВО В школе особое внимание уделял ученикам одного из классов. Они готовы были каждый день заниматься вместе со мной после уроков. Я проводил с девочками тренировки по баскетболу, а со всем классом занятия по туризму. Все желающие могли пострелять в спортзале из пневматической винтовки и поразбирать автомат Калашникова… Летом, после окончания ими четвёртого класса, я повёл их в поход с ночёвкой. Вначале был уговор, что в лесу будем тренироваться, «ходить по верёвкам» и с компасом. Прибыв на место, поставили палатки, заготовили дрова, развели костёр и приготовили ужин. В первый день тренировки были незначительные, планировалось, что завтра план выполним сполна. После ужина посидели у костра, попели песни, послушали весёлые истории. Пора было ло53

житься спать, ребята стали уговаривать меня посидеть у костра ещё хотя бы час. Через час — ещё час… Ученики решительно не хотели ложиться. Ну их можно понять — первый раз в походе, отличная погода, костёр, романтика, птички. Всё же пришлось изобразить металл в голосе, и ребята разошлись по палаткам. И тут от одного из них поступило предложение: «А можно я дежурить буду?» Тут же откликнулись другие: «И я», «и я»… Подумал, а почему бы нет? Школьники почувствуют ответственность друг за друга и заботу. Неплохие качества. «Хорошо», — сказал я и распределил класс на дежурство от отбоя до подъёма, попарно и по одному часу. Провёл инструктаж, чтобы дежурные никуда не уходили от костра, знали, кого будить для следующего дежурства, и, если что, будили меня… Итак, дежурство началось. Ответственные, облечённые властью, загоняли в палатки тех, кто не хотел спать. Но не прошло и десяти минут, как я услышал возле своей палатки шепот: «Фарит Фатхиевич…» «Что нужно?» — спросил я. «А можно мы будем помогать дежурить? Мы не хотим спать. А через 50 минут нам всё равно вставать на дежурство…» «А что говорят дежурные, которые сейчас дежурят?» «Они не против…» — был ответ. «Хорошо, зовите их сюда». Когда около меня собрались дежурные и будущие дежурные, я им сказал: «Раз вы хотите, чтобы ваши товарищи помогали вам дежурить, то и вам придётся им помогать в их дежурстве. И поэтому вместо одного часа вам придётся быть на посту два часа и только после этого будить следующую смену…» «Хорошо, мы согласны!» — сказали обрадованные ребята… Эта радостная информация достигла ушей школьников, лежащих в палатках. И через пять минут я услышал очередной шепот: «Фарит Фатхиевич…» 54

Не прошло и полчаса после отбоя, как в лагере «дежурили» ВСЕ, и теперь, добровольно подписав себе «приговор», соответственно уже никто не должен был ложиться до подъёма. «Спал» только я, счастливые ребята сидели вокруг костра. Они переговаривались шепотом, чтобы «не разбудить» меня. Я время от времени незаметно высовывал голову из палатки и считал сидящих у костра… Часа в два ночи разговоры утихли, зато увеличилось количество голов, упавших на грудь. Я вылез из палатки, посмотрел на притихших ребят и сказал: «Ну всё, идите спать, ребята». Они встрепенулись, но тут один сказал: «Сейчас начнётся моё дежурство. Я всем помогал, а сам, получается, не дежурил и мне никто не будет помогать?» «Ладно, Фарит Фатхиевич, Вы ложитесь спать, а мы подежурим. Нам спать вовсе не хочется…» Ну что же, дежурить так дежурить. Я планировал работать с этим классом до окончания ими школы. Придётся дать им урок послушания. Я сказал, что, несмотря ни на что, подъём в семь часов, а после завтрака тренировки. «Знаем, знаем», — отвечали школьники… Время до подъёма тянулось очень долго, я тоже не спал, но только в палатке. Тайком выглядывая, проверял дух моих «охранников». Они крепились. Ровно в семь я вылез из палатки и крикнул: «По-о-о-дъём!!!» Раздалось недружное: «А мы и не спали…» «Строиться на зарядку!» — продолжал я: «За мной бегом — марш!» После километровой пробежки был утренний туалет. Когда сказал: «Готовим завтрак», энтузиазма не заметил, есть никто не хотел, соответственно и готовить тоже. Та-а-ак, бессонная ночь начала приносить свои плоды. Еду мы всё же приготовили. Причём я следил, чтобы без дела никто не сидел. Когда после завтрака сказал: «А теперь тренировки», — то увидел в глазах ребят такую тоску… 55

Эксперимент нужно было заканчивать. Я сказал: «Всё, собираем вещи, идём домой». Ученики оживились, уж дома-то они отоспятся! Группа шла в колонну по одному, уткнувшись носами в рюкзаки впередиидущих. Все были полусонные и молчаливые… Уже шли по знакомым улицам Арска, когда услышал за своей спиной тихое: «Далеко ещё идти, Фарит Фатхиевич?..» Вопрос задавала девочка с… закрытыми глазами… Дома, по словам самих учеников, они проспали почти сутки, получив урок на всю жизнь… P.S. Я ещё пять лет занимался туризмом с этими ребятами. Стали двукратными чемпионами республики, участвовали в первенстве России среди школьников. И больше в походах никогда не слышал от своих ребят о том, что спать нисколечко не хотят, а хотят посидеть до утра у костра. Воспоминания глубоко врезались в ПАМЯТЬ…

СН А РЯ Ж ЕН И Е В 1980-м году меня назначили районным туристским организатором. В обязанности входила организация мероприятий со школьниками. Для начала меня на две недели направили в Республиканский лагерь туристского актива. Там, освоив азы будущей работы, совершил пятидневный 75-километровый поход, получив значок и звание «Турист СССР». В то время наши районные соревнования по туризму проводились просто: укладка рюкзака, бег по бревну, переноска «пострадавшего» и установка палатки. Команды пробегали эту дистанцию около минуты… Но, насмотревшись в лагере на верёвки и карабины, я решил, что соревнования следует усложнять. А для этого нужно снаряжение, те самые верёвки и карабины, что было дефицитным товаром. В магазинах «Всё для туризма» продавались лишь рюкзаки с палатками да компасы с котелками… Решил подключить к поиску инвентаря новых товарищей, с которыми познакомился в лагере. Приехал в Казань, в областной совет по туризму и экскурсиям. Там работал мастер спорта по лыжному туризму — Николай Петрович Мухин. Я обратился к нему с вопросом, где можно найти необходимое снаряжение. Он ответил, что у него лишнего инвентаря нет, и посоветовал приехать через несколько дней сюда же. В определённые дни здесь встречались туристы для обсуждения текущих вопросов… 57

Приехал. Кроме Мухина, ни одного знакомого. Николай обратился к собравшимся: «Товарищи, это Фарит из Арска. Он хочет у себя в районе развивать туризм. Нужны карабины. Если кто может, помогите…» Я, конечно, не думал, что меня тут же обступит толпа желающих расстаться со своим снаряжением. И всё же ждал, когда кто-нибудь подойдёт. Наверное, я был похож на некрасивую девицу, которую никто не хочет приглашать на романтический вальс… Наконец ко мне двинулись двое — молодой человек с подружкой. Моё сердце радостно заколотилось, и я полез в карман за деньгами. Рано оно заколотилось! Это были альпинисты, и их не интересовали деньги. Они предпочитали товарный обмен и спросили: «Сколько карабинов тебе нужно и есть ли для обмена синтепон?» Слово было не знакомо. Я спросил: «Что это такое и для чего используется?» Интерес ко мне начал пропадать, но они всё же объяснили, что к чему. А нужен он был для пошива пуховиков, альпинисты всё-таки: где они ходят, там и летом — зима. Сказали, что нужно десять метров и за это они готовы дать мне четыре карабина. Так как других предложений не было, я сказал, что постараюсь найти то, что им нужно… В арских магазинах этого товара не было, посоветовали поискать в ателье. Там действительно был, но не для продажи. Ателье принимало заказы только на пошив. Пришлось заказать пятислойное одеяло размерами 1,5 х 2 метра, попросив при этом не разрезать синтепон, а только сложить перед пошивом… В назначенный день, затолкав в рюкзак толстенное одеяло из синтепона, поехал в Казань. Новые знакомые были крайне удивлены моему появлению с товаром. Они отдали мне четыре карабина и стали рассматривать утеплитель. Все были довольны! После осмотра будущего пу59

ховика ко мне подошёл Николай, посмотрел на карабины и сказал: «Для тренировок сойдёт, на соревнования не допустят!» «Почему?» — спросил я. «Карабины без муфты, по технике безопасности не положено», — ответил он. Не успел я огорчиться, как Николай подозвал паренька, работающего на заводе токарем, и спросил: «Сможешь нарезать резьбу и сделать муфты для этих карабинов?» Паренёк, поглядев на «недокарабины», сказал: «Сделаю». «Договаривайтесь», — сказал Николай и отошёл от нас. Мы договорились о цене за работу, и, оставив карабины у нового знакомого, я поехал домой. Срок выполнения в течение недели был определён самим токарем… В назначенный день токарь не пришёл. Его знакомый сказал, чтобы я не волновался и приехал через неделю. Так в Арске появились первые карабины. В течение года достал ещё несколько карабинов. За верёвками ездил в марийский город Волжск, где продавались лодочные тросы. Страховочные системы, вооружившись шилом и капроновыми нитками, шил сам… Так создавалась материальная база секции туризма в Арске. Через три-четыре года тренеры других районов говорили: «Ну, в Арске для Минхаирова созданы все условия, работай — не хочу…»

М А Л ЕН ЬК И Е ЕЩ Ё В феврале 1981 года нашу команду отправили в Казань для участия на республиканских соревнованиях по технике лыжного туризма. Вообще-то туда приглашались ученики 8–10-х классов. У нас был период становления, поэтому пришлось везти тех, кто имелся. Наши занимались туризмом полтора года, а учились в пятом и шестом классах… На мандатной комиссии мои ребята выглядели лилипутами среди великанов. Одна «тётка» из министерства воскликнула: «Ой, какие маленькие!», а важный «дядька» сказал, что мы не туда приехали, тут соревнования среди старшеклассников, и посоветовал отправиться домой. Возвращаться мы не хотели, ответили, что приехали соревноваться. «Дяди с тётями» из мандатной комиссии заулыбались, услышав эту «детскую непосредственность», мнения о нашем участии разделились. Но «строгий дядя» стоял на своём, говоря членам комиссии: «Да вы представляе61

те, какую ответственность берёте на себя, допуская этих малышей к соревнованиям. Им как минимум не хватает двух-трёх лет. И не одному участнику, а всей команде!» В общем, нас не допускали… Тогда другой «умный дядя» посоветовал, чтобы я написал бумажку с просьбой допустить нас на соревнования и что в случае чего буду сам нести ответственность за случившееся. Я написал это под диктовку, подписал и отдал «строгому». Прочитав «бумажку», он сказал: «Хорошо, допустим Вашу команду, но вне конкурса! Потому что маленькие ещё…» Соревнования проходили на крутых склонах Центрального парка. Дистанция была действительно сложной. Перед нами стартовали старшеклассники одного из городов республики. Они долго не могли справиться с этапом «Подъём по склону с самостраховкой». Им не хватало то ли «физухи», то ли технического мастерства. Судьи тревожно поглядывали на нашу команду, стоящую в ожидании старта. Один из них подошёл к нам и попытался уговорить не стартовать. Но мои ребята рвались в «бой»... Соревнования закончились, вывесили протоколы, и все увидели, что «малыши» из Арска заняли 1-е место с результатом 29 минут 40 секунд, а занявшие 2-е место старшеклассники прошли дистанцию больше чем за 41 минуту. Мы радовались победе, как не радуется человек, выигравший в лотерею автомобиль! Но остальные участники вспомнили о бумажке, которую я написал, и… подняли шум. Откатываться на одно место вниз никто не пожелал, тем более призёры. Диплом за первое место нам не дали, вместо него вручили грамоту с надписью: «За лучший результат, показанный на республиканских соревнованиях…». «Строгий дядя» вручая грамоту, сказал: «Маленькие ещё для таких соревнований… Подрастите немножко…» 62

Н ЕП РОСТОЙ ВЫ БОР Начало 80-х годов. По плану Никиты Сергеевича Хрущёва мы уже должны были жить при коммунизме, в условиях изобилия всего и вся. Однако наше общество проживало, испытывая острый дефицит или полное отсутствие в магазинах самых необходимых продуктов и товаров… В зимние каникулы я решил съездить в Москву… за колбасой. Поездки такого рода были популярны среди населения. Моя же стала первой и последней. С собой взял денег 130 рублей, чуть больше моего месячного оклада. Жена приготовила список, что необходимо было закупить. А нужно было всё: колбаса, лимоны, апельсины, московские конфеты и, конечно же, индийский чай… Приехав в Москву, пока был налегке, решил пройтись по столичным улицам. И надо же, почти сразу на глаза попался магазин «Спортивные товары». Ноги сами туда зашагали. Посмотрев на витрины — стеллажи, в углу заметил кучу пластиковых лыж, импортных — Elan. Нужно сказать, что в то время пластиковые лыжи были большой редкостью. В 1980 году я стал чемпионом республиканских соревнований по многоборью ГТО (бег на лыжах, стрельба и подтягивание), тогда я бежал на деревянных лыжах, как и многие участники. И вот они появились в продаже, бери, но цена 110 рублей. Их никто не брал, и это было странно. Я крутился у лыж с двойственными чувствами, ожидая подвоха. Тут вошли несколько парней, и один из них закричал: «Ребята! 63

«Пластики» выбросили!!!» Подбежавшие парни начали тут же выбирать лыжи. Через некоторое время в этом процессе участвовало уже с десяток людей… Оказалось, что лыжи выставили на продажу буквально перед моим приходом. Поддавшись общему настроению, я тоже принялся подбирать себе лыжи. Выбрав, ещё долгое время стоял в магазине. План моей поездки рушился на корню. После этой покупки я бы не смог выполнить наказ жены, но и пластиковые лыжи не каждый день «выбрасывают». Меня «терзали смутные сомнения», и я продолжал стоять в магазине с выбранными лыжами. Между тем через час-полтора все были разобраны. Ко мне стали подходить люди с вопросом, не продаю ли я лыжи. Наконец я решил, что лыжи будут всё же важнее, чем колбаса, фрукты и конфеты, хотя последние, несомненно, были вкуснее… Расплатившись за товар, отправился в продуктовый магазин, чтобы на оставшиеся деньги купить хоть что-нибудь съестного… Дома меня ждали с нетерпением, но очень удивились необычной покупке, которой не было в списке. Однако скандалить из-за этого никто не стал. Произошедшее ещё несколько лет вспоминали со смехом..

Н ЕОЖ И Д А Н Н Ы Й Д Е Д МОРОЗ Заканчивался 1981 год, меня назначили Дедом Морозом на школьный праздник. Я отработал в новом для себя амплуа на Бал-Маскараде для старшеклассников, которые, не смотря на маскировку в дедушке, сразу признали военного руководителя, а наиболее шустрые проходя мимо кричали: «С Новым Годом, Фарит Фатхиевич!» Я раздваивался между дедом и военруком. На ёлке для средних классов дети старательно изображали, что верят в Деда Мороза, разговаривали почтительно, за бороду для проверки, никто не дёргал. На утреннике для начальных классов, куда были приглашены и маленькие дети учителей школы, я чувствовал себя как рыба в воде… Мы тоже привели на ёлку сына Аниса, которому было 2,5 года. В ожидании праздника, он репетировал стихи, предназначенные дедушке. Когда до моего выхода к детям оставалось минут пятнадцать, я незаметно удалился, чтобы переодеться. Сын остался вместе с другими детьми у ёлки… Половина мальчиков-зайчиков и девочек-снежинок верили 65

в чудо в образе Деда Мороза. Дети с уважением и поначалу с неким страхом общались с бородатым сказочным героем… Старательно читали для него, то есть для меня, стихи, отплясывали с «внучкой» и пели песню: «Ах, какой хороший, добрый Дед Мороз …» Дети веселились от души. Я краем глаза поглядывал на сына – он искренне верил в меня, то есть в Деда Мороза. Как и все дети старался обратить внимание на себя, поднимая руку, чтобы прочитать очередное стихотворение… Праздник закончился, дети сердечно попрощались с «Морозкой». Я пошёл к себе в кабинет переодеваться … но не переоделся. Ещё через минут двадцать праздник закончился и дети стали расходиться. В кабинет вошла жена с сынишкой. Он опять увидел дедушку! И теперь появилась возможность рассказать ему те стихи, до которых не дошла очередь… Представляете, персональный Дед Мороз и только для него! Сын был на седьмом небе от счастья! И дёрнул же меня чёрт, испортить ребёнку сказку… Я стал скидывать с себя наряд: бороду и усы, помолодев при этом лет эдак на пятьдесят, потом снял шапку вместе с париком из седых волос… Когда снял шубу и огромные валенки, последнее что было у «холодильника», перед сыном возник папа в спортивном костюме. Папа – Дед Мороз?! Или Дед Мороз, это мой папа!? Как же так?! Он стоял ошеломлённый этим чудовищным обманом… По щекам была готова скатиться слеза. Мы стали утешать его и говорить «по взрослому», что Дед Мороз бывает только понарошку, для очень маленьких детей… Я видел как в глазах сына гаснет огонёк, который горел всего несколько минут назад. Мне стало стыдно и очень неловко за свой необдуманный поступок. Родители, не лишайте своих детей в веру в чудеса и сказки! Пусть эта пора длится, как можно дольше… 66

А ЗИМ У Т ОТ А БА Л А КОВА Родители жены проживали в деревне, вдали от цивилизации. Село Ковали располагается в Пестречинском районе, в шестидесяти километрах от Казани. Ездили к ним с пересадками: до Казани на электричке, потом на автобусе, всего 120 километров. В 1982 году «открыли» дорогу на мотоцикле через Тюлячи, получилось в два раз ближе. Когда собирались ехать обратно, тесть, которому пошёл восьмой десяток лет, сказал, что есть дорога покороче. Он взял тетрадный лист, карандаш и первым делом нарисовал стрелку «север — юг». Далее стал наносить на «карту» полевые дороги, угол леса и населённые пункты, которые предстояло проехать. Видя, что я от удивления раскрыл рот, жена, смеясь, сказала, что его папа в 30-х годах служил пограничником в Таджикистане. В 1933 году его и несколько красноармейцев отобрали в качестве носильщиков оборудования в состав Таджикско-Памирской экспедиции, во время которой была покорена высочайшая вершина Советского Союза — пик Сталина (7495 м)… Я заинтересовался и стал слушать неспешный монолог деда, который увёл нас на полвека назад. В ходе рассказа прозвучало несколько громких имён. Первый — это начальник экспедиции Николай Горбунов, который в 20-х годах был личным секретарём В.И. Ленина. В той экспедиции он отморозил ноги и руки и не дошёл до вершины всего 200 метров. Второй — заслуженный мастер альпинизма Евгений Абалаков, который первым в мире совершил восхождение на пик Сталина. После покорения вершины он на себе спустил до промежуточного 67

лагеря обмороженного начальника экспедиции. Дальше за Горбуновым ухаживал красноармеец Иван Шипшов… В фильме «Непобедимый» молодой человек ездил по республикам Средней Азии, изучая приёмы борьбы разных народов. Это был Анатолий Харлампиев — создатель борьбы самбо. В 30-х годах он был частым гостем на погранзаставах, где обучал бойцов Красной Армии своему «ремеслу». В числе обучаемых был и мой тесть. Позже наука борьбы помогла ему — «не Гераклу» в течение 15 лет одерживать победы на сельских Сабантуях… Помните фильм «Офицеры»? Там герой за смелость и отвагу награждается «красными революционными шароварами». Я держу в руках пожелтевшие от времени документы: СССР едиция мирская эксп Па оск алина Таджик Ст ка пи ый отряд н Мазар Высокогорн ты Ал лак 1933 г. Киш 16 сентября экспедиции ик ьн ал ач »Н «Утверждаю г. нтября 1933 рбунов 16 се Го Н. ) сь пи (под

Удостоверение № 4

Дано сие красноармейцу пограничной заставы Бордоба тов. Шипшову в том, что он за всё время своего пребывания на топографических работах на Памире — по ледникам: Сталина, Ворошилова, Бивачном, Калинина, Малом Танымасе и Федченко, показал себя весьма дисциплинированным, очень старательным и отличным работником, чётко и своевременно выполнял все поручаемые ему работы. Работы протекали в невероятно тяжёлых условиях, связанных зачастую с риском для жизни, но тов. Шипшов с честью оправдал своё высокое звание комсомольца-красноармейца Р.К.К.А., самоотверженно относясь ко всему и преодолевая без всякого ропота все трудности, встречавшиеся на пути, чем и способствовал успешному окончанию работ района пика Сталина. Инженер-топограф 29-го отряда Таджикско – Памирской экспедиции

И.Волков

СПРАВКА «За отличную работу по распоряжению начальника Таджикско-Памирской экспедиции тов. Горбунова Н.П. тов. Шипшов премирован: 1. Штурмовым костюмом; 2. Деньгами – 175 (сто семьдесят пять) рублей»… Инженер-топограф: И. Волков

P.S. Вот в такой знаменитой экспедиции довелось быть моему тестю, простому сельскому парню, и получить награду за отличную работу от прославленных на всю страну людей…

ПЕ ЛЬМЕНИ Январь 1983 года. У нас родился младший сын — Марат. Моя привычная схема жизни «дом — работа — дом — работа…» сменилась на «дом — работа — роддом — дом — работа — роддом…». Вода из-под крана в роддоме была жёсткой, и поэтому больничный чай получался невкусным. Я два раза в день приносил в термосе чай с урюком, вскипячённый из мягкой колодезной воды. К жене и сыну меня, разумеется, не впускали. Передавал принесённое через санитарку, сопроводив 70

содержимое сумки запиской, кому передать. Супруга благодарила меня за чай из окна второго этажа, приветливо помахивая рукой… Когда пришёл в очередной раз, жена что-то пыталась мне сказать. Но ничего не было слышно. Тогда она, открыв на секунду форточку, крикнула: «Спасибо, во!!!» В доказательство того, что действительно «Во!!!», она показала поднятый вверх большой палец. Форточка через секунду захлопнулась — зима, однако. Я стоял, не понимая, что такого героического совершил… Наша фамилия очень редкая. На весь Арский район однофамильцев наберётся не более чем пальцев одной руки. Так вот, когда Бог послал нам сына, аист принёс ещё одного мальчика в другую семью, нашим однофамильцам. И они лежали в соседней палате. Так как моя жена в роддоме находилась уже несколько дней, то наша фамилия была уже на слуху. И санитарка, услышав от чужого мужчины: «Передайте эти пельмени Минхаировой, палата №…» «Знаю, знаю…» — сказала санитарка и засеменила в палату к моей жене… Волею судьбы наши сыновья через три года встретились: попали в один садик, в одну группу. Только тогда и стало известно, кому предназначались пельмени…

ОРИ ЕН Т И РОВА Н И Е ПО … П У П К У Старшего сына начал брать в походы с двух лет, а с четырёх и на районный турслёт. Я был главным судьёй, Анис был предоставлен сам себе. В то время он умел вязать 10 узлов. Когда тренеры просили меня показать какой-нибудь узел, я отправлял их к сыну. Учителя с недоверием отнеслись к моему предложению, но вскоре к сыну выстроилась очередь из школьников… На третий день слёта приехала младшая сестра — Фарида. Ей было 23 года, она очень любила собирать ягоды. Выкроив полчаса, решил показать ей земляничную полянку, обнаруженную накануне. С собой взяли и Аниса. Когда дошли до места, сестрёнка тут же бухнулась на колени и стала собирать землянику. Сын был более сдержан… Уходя, я думал, что они легко найдут обратную дорогу, но в душе заскребли кошки, и я решил объяснить сынишке вариант возвращения. Сделал это в шуточной форме. День был солнечным, через час, описав дугу в 15 градусов, светило должно было «висеть» как раз над нашим лагерем. Я повернул сына к солнцу и сказал: «Анис, когда будете возвращаться, следи за тем, чтобы лучи падали тебе прямо на ПУПОК…» Сестра, увлечённая ягодами, инструктажа не слышала. Как и полагал, через час они решили возвращаться. Оки73

нув взглядом поляну, Фарида двинулась. И тут разгорелись нешуточные дела. Сын не пошёл за тётей. «Анис, пойдём, папа ждёт», — сказала сестра. Сын не шелохнулся. «Пошли!» — повторила сестра строже. Юный турист продолжал стоять. Тогда она, взяв Аниса за руку, силой потащила в избранном направлении. Видя, что борьба неравная, сын захныкал: «Папа сказал, чтобы лучи на пупок падали…» Сестра спросила: «Какие лучи, какой пупок?!» «Папа сказал, чтобы солнце мне на пупок светило…» — продолжал сын. О способе ориентирования при помощи ПУПКА сестра, разумеется, никогда не слышала. Но справиться с плачущим ребёнком, который отказывался идти с тётей, тоже не могла… Решив, будь что будет, она сказала: «Ладно, что говорил тебе папа?» и передала «управление» мальчишке. Фарида была уверена, что Анис уведёт в ненужную сторону. Подумав: «Будет ему уроком, чтобы больше не спорил со старшими…», — сказала: «Веди, Сусанин…» Далее творилось нечто комическое. Анис, следуя тексту инструктажа, повернулся к небесному светилу, задрал до подбородка заправленную в шорты футболку и, выпятив свой животик, уверенно зашагал вперёд. Сестра с ужасом смотрела на нерукотворный «пупочный компас», который, судя по всему, должен был вывести их к палаточному лагерю. Сомнения усиливались ещё и тем, что сын пошёл совсем в другую сторону… Туристы на поляне слёта были озадачены, увидев вышедшего из леса мальчугана, который, глядя на собственный пупок, следил за тем, чтобы солнечные лучи падали на него прямо, перпендикулярно. Позади мальчика шла взрослая девушка, на её лице была полная растерянность…

Н У, КОРОВА , ПОГ ОДИ В 1984 году снова поехали с сыном проводить районный туристский слёт. Ему исполнялось 5 лет, и я решил приобщить его и к ориентированию. В свободное время провёл тренировку на дистанции, подготовленной для школьников, а затем поставил для сына несложную трассу метров на 800 с пятью КП (контрольными пунктами). Выпустив сына одного в лес, с картой и компасом, стал нетерпеливо ждать его возвращения. Через промежутки деревьев мне было видно, что он, успешно найдя первый пункт, пошёл ко второму, затем к третьему. Всё шло по плану… Сына не было довольно-таки долго, и я начал за него волноваться. Минут через десять он появился… заплаканный. «Что случилось?» — спросил я. «Ты неправильно поставил 5-й КП, его нет там…» — заливался сын. Я стал утешать его, что бывают такие ситуации, когда ориентировщики ошибаются и ищут КП в другом месте: «Ты молодец, ведь четыре КП ты смог найти!» Другой бы успокоился, но толь76

ко не Анис. Он продолжал своё: «5-й КП не на своём месте!» К нашему спору появился интерес, стали подходить другие туристы. Над моим авторитетом главного судьи повисла угроза. Спорили отец и сын Минхаировы. Старший — будущий «Отличник физической культуры России» и младший, который через 16 лет станет мастером спорта по туризму… Пора было продолжать соревнования школьников. Но тут возник принципиальный спор, тренеры, ехидно поглядывая на нас, ждали развязки. Я сказал сыну: «Давай быстренько пройдёмся по твоей дистанции. Иди так, как ты шёл, когда искал контрольные пункты». Пошли. Сын шёл правильно, вторично отыскав все четыре КП. Наступал ответственный момент, я с жалостью ждал, когда обнаружится ошибка сына. В своей правоте я был уверен… Сын, глядя на карту, вывел меня… точно к месту расположения 5-го КП. Но призмы, обозначающей пункт, не было. «Вот здесь он должен быть, а его нет. Ты неправильно поставил призму…» — продолжал давить на меня пятилетний ориентировщик. Складывалась неприятная ситуация… На кустике, где должна была висеть призма, обнаружили небольшой кусочек верёвочки. Понятно, призму ктото унёс. О том, что её сорвали, а не развязали, говорило и то, что листья с веток были содраны «под корень» и веером лежали на земле… В метрах двадцати от нас паслась корова. Она что-то тщательно пережёвывала. Один из сельских тренеров, который увязался за нами, чтобы посмотреть, чем закончится наше «противостояние», направился к корове. И… стал вынимать из её пасти трофей – призму для ориентирования. Трофеем оказалась изрядно изжёванная призма…

СП АСЕНИЕ У ТОП А ЮЩЕГ О Однажды мне пришлось принимать участие в спасении утопающего. Случилось это в 1986 году, вскоре после Чернобыльской катастрофы. Мы поехали с семьёй на отдых в Крым, в Евпаторию. Большинство населения страны пожелало в том году отсидеться дома, подальше от радиации. Так что курортный город в разгар сезона отпусков был загружен только на 10–15 процентов от своих возможностей. Пляж был пустынным, столовые-кафе без очередей и даже билеты для обратного вылета в Казань были взяты абсолютно без очереди… В тот день штормило, и вдоль всего побережья были вывешены чёрные шары, предупреждающие о том, что купание запрещено. Пляж был пустынным, на гектар прибрежного песка приходилось человек 8–10 отдыхающих. Мы смотрели на штормящее море и дышали целебным воздухом… Неподалёку от нас сидели мужчина и женщина. День был пасмурным и ветреным, наверное, поэтому они согревались «горькой». Как известно, спиртное «добавляет храбрости», так что вскоре наш «герой» пошлёпал к воде — купаться. Так как больше смотреть было не на что, мы стали наблюдать за тем, кому «море по колено». Вначале действительно было по колено, затем по пояс, по грудь, и вдруг… «храбрец» исчез. Через несколько секунд над водой показалась его рука, остальных частей тела не было видно. Через пару секунд исчезла и рука… «Тонет! Тонет!» — раздались голоса. Я бросился к морю, на бегу скидывая одежду. Сначала бежал по воде, высоко поднимая ноги, затем поплыл… На поверхности воды тела не было, и я нырнул — не нашёл, опять нырнул. С бере78

га стали подсказывать, где искать. Наконец нашёл, он лежал на глубине двух метров... Ухватив его, я пошёл под водой к берегу, вскоре глубина стала мне только по грудь и буксировка стала даваться легче. Труднее было тащить последние метры, когда море стало по колено. Часть тела мужчины уже была над водой, и на неё перестал действовать закон Архимеда о теле, погружённом в воду. Он вдруг стал тяжёлым и скользким. Начали сбегаться «болельщики». Ну кто же откажется посмотреть на то, как спасают человека? Однако с помощью не спешили. И только когда я сказал: «Помогите вытащить на берег…», — сразу бросились помогать 5–6 человек. Отзывчивый всё-таки у нас народ… Вытащить тонущего из воды ещё не значит спасти его. Мужчина не дышал, и надо полагать, что в лёгких его было полно воды. Я перевернул пострадавшего лицом вниз, встал на левое колено, а на бедро правой ноги положил «страдальца» так, чтобы его голова оказалась ниже туловища. Обхватил его тело руками и стал сдавливать в области живота и груди… И тут началось! Люди, которые плотно обступали нас и чуть ли не стояли на ушах пострадавшего, отскочили назад, чтобы не испачкать туфли о рвотные массы, которые вытекали из моего «пациента» вместе с проглоченной водой. Образовалась целая лужа со специфическим запахом разворошённого мусорного бака… Когда желудок и лёгкие очистились от воды, мой подопечный был готов к следующему этапу оживления, и я перевернул его на спину, подложив под голову валик из одежды. Это был мужчина лет 60–65-ти, он не дышал, пульс отсутствовал. 79

Рот и лицо его были вымазаны илом и тем, что недавно из него выливалось. Лицо, искажённое гримасой от удушья, было фиолетовым, как у покойника. Мне предстояло его оживлять… Дорогие читатели, не верьте плакатам по спасению утопающих, где «страдающей» изображена симпатичная модель, которой так и хочется сделать искусственное дыхание. Не верьте! Реальность совершенно другая… Я несколько секунд смотрел на того, с организмом которого предстояла дальнейшая, наверное, самая трудная в психологическом смысле работа. Во мне разыгрывались самые противоречивые чувства: от встать и уйти (в конце концов, ведь я не врач) и до осознания того, что этот человек, жизнь которого сейчас полностью зависит от меня, чей-то муж, отец и любимый дедушка… Счёт шёл на секунды. С каждым мгновением шансов на успех в спасении становилось всё меньше… Я знал, что решусь на этот шаг, и не простил бы себе потом, если сейчас смалодушничаю… Я помотал головой, отгоняя ненужные мысли и вспоминая АЛГОРИТМ ДЕЙСТВИЙ СПАСАТЕЛЯ… Сколько раз я объяснял это на уроках своим ученикам, а вот она — практика, действуй! Тут почувствовал чьё-то прикосновение к себе. Я обернулся, рядом стояли молодой мужчина и женщина. «Вы медик?» — спросили они у меня. «Нет…» — ответил я. «Тогда позвольте, мы врачи. Вы своё уже сделали…» Они работали слаженно. Мужчина, накинув носовой платок на лицо пострадавшего, вдувал воздух в лёгкие, женщина «запускала» сердце, ритмично надавливая на грудную клетку… Через некоторое время «клиент», вздрогнув, задышал и открыл глаза, тут подъехала машина «Скорой помощи». Жизнь продолжалась…

ВЕТ РЯ Н К А В 1987 году жена в составе комиссии Министерства образования республики поехала в Азнакаево, мы с сыном Анисом — в Бугульму. Там проходил Республиканский туристский слёт школьников, я по приказу того же министерства был назначен главным судьёй, отказаться от поездки не мог... Первый день был тёплым и солнечным. Туристы жили в палаточном лагере, настроение было у всех отличное. На второй день во время завтрака медичка, закреплённая к нашим соревнованиям, заметила у сына на теле несколько красных пятнышек. Ещё через два часа, осмотрев сына, констатировала: «У Вашего ребёнка — ветрянка. Немедленно увозите домой». Легко сказать — увозите. Где Арск и где Бугульма? Кроме того, жены не было дома. Я сказал, что не уеду, пока не закончу соревнования. На что медик ответила: 81

«Тогда я закрою соревнования, во избежание распространения инфекционной болезни среди туристов-школьников». И как вариант предложила госпитализировать сына в Бугульминскую инфекционную больницу. Дама была настроена решительно, к тому же о своих намерениях поставила в известность и оргкомитет слёта. Ко мне потянулись люди с просьбой отвезти ребёнка в Бугульму. Краснота увеличилась и уже не вызывала сомнений в его заболевании. Мы поговорили с сыном, который на тот момент только что окончил первый класс, что нужно ложиться в больницу… Год назад республиканские соревнования не проводились, и поэтому в организации подобных мероприятий образовался некий вакуум. Мне приходилось решать очень много мелких вопросов, не говоря уж о крупных. Соревнования проводились в лесу, в двадцати километрах от Бугульмы. Дежурная машина поехала в город за продуктами, повезли с собой и сына… Часа через три машина вернулась, я с головой был в судействе. Мне молодцевато отрапортовали, что всё хорошо, сын в больнице и у него всё в порядке… Между тем погода начала портиться, стал накрапывать дождь. К ночи он усилился, став уже грозовым. Я нашёл работников, которые отвозили сына в больницу, и поинтересовался, в каком виде его оставили. Работники заверяли, что всё у него нормально, он там не один, и так далее, и тому подобное. Гроза продолжалась всю ночь, заставляя вздрагивать даже взрослых. Перед глазами стоял семилетний сын. Я уже жалел, что послушался медика, и решил, что завтра с утра верну его обратно… Утром я попросил водителя дежурной машины, чтобы съездил в больницу и привёз сына. Сам продолжил исполнять 82

прямые обязанности главного судьи. Машина вернулась через два часа… без сына. На мой вопрос ответили, что его выпустят только через две недели, когда выздоровеет. Я обратился к медику, которая была из бугульминской больницы, сказав, что не могу себе позволить, чтобы сын в грозу находился один в палате. И вообще наши соревнования закончатся через три дня, о каких двух неделях идёт разговор? Медик ответила, что всё правильно, раньше срока не отпустят, таковы правила… Я сказал, что складываю с себя все полномочия и уезжаю с сыном домой. Попросил машину съездить в город ещё раз. Конечно, этот грузовик был закреплён за нами не только чтобы ездить в больницу, были и другие дела: подвозка дров для костра, привоз воды… В больнице разговор с персоналом шёл через закрытые двери. Я объяснил ситуацию, что мы иногородние и нам нужно уезжать домой. Однако к сыну не впускали, а его не выпускали, ссылались на какую-то инструкцию. Я спросил у вахтёра: как мне увидеть сына? Она сказала, что если только с улицы, через окно… Я вышел на улицу и нашёл его заколоченное окно. Когда крикнул: «Анис!», — на уровне подоконника показалась детская головка. В боксе он был совершенно один и кровать тоже одна. «Анис, мы сейчас уйдём отсюда, только тихо», — сказал я. «Папа, я хотел выйти в коридор, а дверь заперта», — ответил он. — «Выйдешь через форточку, лезь на подоконник». — «Папа, я не достаю, высоко». — «Принеси стул и встань на него. Да, ещё возьми то ведро и поставь его на подоконник». Когда сын залез на подоконник, он не доставал до форточки, пришлось встать на перевёрнутое ведро. Теперь его голова была на уровне форточки. «Анис, высунь руки, я тебя вытяну…» — продолжал я свой инструк83

таж. Всё это говорилось вполголоса, чтобы из коридора не услышал редкий в такой больнице персонал… Когда Анис оказался на земле, сказал ему, чтобы снял больничную одежду. Сын сразу стал похож на свежесорванный огурец. Видимо, в больнице его зелёнкой не прижигали, а мазали как забор — кистью. Я написал записку: «Сына не ищите, уезжаем домой» завернул в пижаму и закинув всё это в форточку. Удалившись от злополучной больницы метров на сто, в кустах переоделись в принесённую спортивную форму… Я спросил Аниса: «Как провёл ночь, не страшно ли было?» — «Нет, папа, я залез под одеяло, чтобы не видеть молнии…» Я взял у сына слово, что он будет целый день сидеть в палатке, чтобы не заразить ребят, которые приехали на соревнования. А вечером, после отбоя, мы будем выходить с ним на прогулку. Сын был согласен. Не доезжая до лагеря, сошли с машины, к своей палатке добирались «огородами», незаметно … Я, успокоившись, продолжал проводить слёт. Сын тихо сидел в палатке. Когда меня не было, к нему по очереди приходили две-три учительницы из числа судей. Они приносили ему конфеты, печенье, слушали стихи и сказки в его исполнении и говорили: «Какой у Вас смышленый сын!» Медик нас не замечал или делал вид, что не замечает. Вот с такими трудностями прошёл туристский слёт того года. А ветрянку мы подхватили от девочки-соседки. Болезнь проявилась у сына только когда приехали на соревнования… P.S. Примерно через полгода почтальонша принесла нам бандероль… из Бугульмы. Там лежала одежда, в которой сын был доставлен в больницу.

РА ДИ КОМ А Н ДЫ … В ПРОРУ БЬ В конце 80-х годов мы начали ездить на Всероссийские соревнования по лыжному туризму, проводимые среди педучилищ. Однажды, приехав в Москву накануне соревнований, отправились на тренировку в Измайловский парк. Мы часа два позанимались с верёвками, изучили подъёмы и спуски на местности, как одна из студенток закричала: «Ой, смотрите, дядька в проруби купается!» Ребята захотели посмотреть на него поближе. Я сказал: «Собираем снаряжение в рюкзаки и идём». Пока собирались и подходили к проруби, наш «дядька», выскочив из неё, куда-то убежал… «Ну во-о-от, так и не увидели…» — разочарованно произнёс кто-то. На что я сказал: «Вы что, никогда человека в проруби не видели?» Раздалось дружное: «Не-е-ет». «Сейчас увидите», — сказал я, скидывая одежду. Было холодно: –16 градусов, температура воды, надо полагать, не выше 4 градусов. «Бассейн» был прорублен размерами 1,5 на 10 метров… Холодная вода острыми шипами впилась во всё тело. Я решился на этот шаг, вспомнив, что в школьные годы, 85

провалившись под лёд, ни разу после этого не чихнул и не кашлянул. Вода у входа в купель доходила до колен, а на дальнем конце была метра полтора глубиной. Пройдя и проплыв туда и обратно, я выскочил на лёд у берега и стал вытираться… футболкой. Полотенца у меня не было. В конце концов, не купаться же я пришёл в московский парк в середине января! Быстро оделся и сказал студентам: «Всё, ребята, побежали, стоять мне теперь нельзя!» Пока бежали два километра по парку, я не чувствовал холода. Но когда ждали трамвай в течение пятнадцати минут, казалось, что тело моё покрывается ледяной коркой. Видя, что я превращаюсь в «баклажан», ребята со всех сторон окружили меня и, плотно прижавшись, закрыли от ветра — стало чуть теплее… Через год мы снова приехали в Москву и опять пошли на тренировку в тот же парк. Команда наполовину обновилась: ушли, закончив педучилище, наиболее опытные, на смену им пришёл молодняк. После тренировки проходили мимо той самой купели, которую вновь прорубили к Крещению. И тут один «молодой» спрашивает: «Фарит Фатхиевич, а правда, что Вы в прошлом году здесь купались?» Говорю: «Правда». В ответ молодёжь: «Не может быть!!!» — и вопрос: «А можете нам тоже показать?» Старшие студенты, которые были свидетелями моего прошлогоднего купания, загадочно улыбались, словно не понимая, о чём идёт речь… Мысленно чертыхнувшись, опять начал снимать одежду. Полотенца и запасной одежды снова не было… Но я знал, что если тренер ради команды лезет в ледяную воду, то и команда ради победы сделает всё возможное и невозможное. И в этом я убеждался не раз…

Н А ШТ У РМ … АЭРОПОР ТА В 1988 году группа педагогов — туристов из Татарстана планировала совершить горный поход II категории сложности по Памиру, точнее Фанским горам. Стоял август, температура воздуха плюс 20–22 градуса, все одеты по-летнему легко: в шорты, футболки и кроссовки. Когда группа прибыла в казанский аэропорт, чтобы вылететь в столицу Таджикистана, мы были нагружены словно ишаки Средней Азии. Снаряжения было много: туристские ботинки, верёвки, страховочные системы, карабины, кошки, каски, ледорубы, одежда не только летняя, но и тёплая… Плюс к этому групповое снаряжение: палатки, котлы, бензиновые примуса, пила, топоры, медицинская аптечка, ремонтный набор… Разумеется, ещё и продукты питания. Дефицитные тушёнки и сгущёнки закупили в Казани, а сахар, соль да разные крупы с макаронными изделиями планировали взять на месте, в Душанбе… В аэропорту первым делом взвесили рюкзаки. Несмотря на то что большая часть продуктов ещё не была куплена, у каждого рюкзака был «перевес». И составлял он от трёх до пяти килограммов. Для туристов, которые должны шагать две недели горным маршрутом, эти килограммы были вовсе не лишними. Оставлять что-то было нельзя. Ведь эти так называемые лишние килограммы для 87

нас были реальными предметами жизнеобеспечения, будь то палатка, спальный мешок или запасная одежда. Стали совещаться, нужно как-то решать проблему с «перегрузом». До вылета оставалось 3 часа. Найдя решение, отошли в безлюдный уголок… Через полчаса зал ожидания наполнился странными людьми: на ногах были тяжелые горные ботинки, надетые поверх двух пар шерстяных носков. Все в брюках и пуховиках, под которыми проглядывали шерстяные свитера. Поверх лыжных шапочек располагались налобные фонари, а в карманах лежали по 5–6 альпинистских карабинов… Так мы выглядели перед сдачей багажа, то есть рюкзаков, которые вдруг полегчали. Пассажиры удивлённо смотрели на нас. Было похоже на то, что сразу после выхода из терминала туристов ждала снежная вершина и покорить её предстояло незамедлительно…

ПАРА - РУБЛЬ Преодолев таким образом первый барьер на пути к походу, через три часа полёта оказались в Душанбе. Город встретил нас 40-градусной жарой, весьма непривычной после казанских 20–25 градусов. Сложив рюкзаки в одну кучу и оставив пару «часовых», пошли смотреть знаменитый восточный базар. На рынке прямо на земле высились горы дынь, отведать которые мы, собственно, и пришли. Между овощных развалов виднелись матрацы, чайники и чашки и ещё какие-то предметы для создания минимальных условий жизнеобеспечения. Знающие люди объяснили, что торговцы после закрытия базара отсюда не уходят, а живут прямо здесь, пока не распродадут весь свой товар… На базаре продавцы зазывали купить их «сладкий как мёд товар». Торгуемся — что за базар, если не торговаться! Без этого обряда базар будет похож на обычный овощной магазин. Дыню предлагали по рублю за килограмм. Берём 6-килограммовую «торпеду», заплатив 5 рублей, и идём, довольные тем, что смогли оспорить целый рубль. Проходя по рынку, обнаружили какой-то диковинный фрукт. Попросили на пробу, оказался вкусным. Спросили цену, продавец ответил: «Два рубля за килограмм». Нас было трое, решили взять по штучке, чтобы тут же их и съесть. Отобрали и положили на весы три плода размером с яблоко, весы показали 600 граммов. Следующий вопрос задали скорее машинально: «Сколько?» Продавец, подумав немного, повторил: «Два рубля за килограмм». Мы ответили, что нам не 89

нужно килограмм, достаточно трёх штук. Юноша-торговец, закатив глаза к небу, начал что-то считать. Мы с интересом наблюдали за ним. Потом он положил на весы ещё пару «диковинок» так, что весы стали показывать что-то около килограмма, и уверенно сказал: «Два рубля!» Нам было интересно, чем всё это закончится. Отложив два фрукта обратно, спросили: «Сколько стоит?» Тогда парнишка, поразмыслив несколько секунд, убрал с тарелки весов теперь уже три выбранные нами плода и сказал: «Не продаётся!» А чтобы нам было понятнее, отойдя от весов, уселся у своего «столика» и стал неторопливо пить чай. Прости нас Всевышний, за эту шутку! Закончив в городе все дела по предстоящему походу, мы решили ещё раз отведать дыни. Уже вечерело. На подходе к базару услышали крики смуглых мальчишек. Кричали что-то похожее на «зарублю». Они хватали прохожих за рукав, пытаясь затащить на базар. Так как мы туда и направлялись, то не стали слишком сопротивляться. Мальчики подвели нас к куче перезревающих на жаре дынь. Продавец умолял нас взять ПАРУ дынь хотя бы ЗА РУБЛЬ. Иначе к утру они окончательно потеряли бы свой товарный вид. А так хоть «пара за рубль». Утром родственники подвезут свежую партию дынь, и будет она продаваться опять «рубль за килограмм». Пока не наступит вечер…

Л ЮБИ Т Е Л Ь М А Л И Н Ы Моя первая встреча с медведем произошла в Фанских горах. Прилетев в Душанбе, мы осмотрели город, закупили продукты и отметились у спасателей. Заночевали на территории Центра детско-юношеского туризма. Утром, арендовав машину ГАЗ-66, загрузили ее рюкзаками и, усевшись поудобней, поехали в сторону гор в базовый лагерь, где должны были пройти акклиматизацию. Нас было 14 человек учителей, занимающихся туризмом со школьниками. Кроме нашего руководителя Евгения Филюшина, в горном походе никто не бывал. Приехав на место, разгрузились и принялись разбивать лагерь. А ночью любовались сказочным небом, на котором звёзды казались величиной с орех! Утром разбудил голос руководителя: «Подъём! Все на зарядку! Физорг, приступить к своим обязанностям!» Физоргом назначен был я. Пришлось спешно вылезать из палатки и поторопить остальных: «Давай-давай, строиться!» Когда группа была построена, я крикнул: «За мной, бегом — марш!» Пробежав метров 40–50, все вдруг остановились, схватившись кто за грудь, кто за голову... «Отставить зарядку! Всем в лагерь!» — крикнул Филюшин. «Проходим акклиматизацию», — добавил он, когда дошли до палаток. Мы с тоской посмотрели на высокие вершины. Если сейчас, налегке чуть «не сдохли», то как мы пойдём с тяжёлыми рюкзаками по этим горам. Планировалось, что за 10 дней пройдём 130 километров, поднявшись на высоту до 4200 метров, где нас ждали вечные снега. Мда-а-а-а… 91

Акклиматизироваться это значит приспосабливать свой организм к непривычным условиям. Какие же изменения произошли в нашем окружении, что мы не смогли пробежать и 100 метров? Первое, это разница во времени, когда в Душанбе 6.00 утра, в Казани ещё только 3.00 ночи. Второе, температура, в Казани плюс 22, здесь плюс 40. Дальше: другой состав воды, уровень радиации, другое атмосферное давление, недостаток кислорода…

В первый день мы просто ходили и ели дикий виноград. Вечером второго дня уже тренировались в лазании на небольшой скале. После тренировки руководитель объявил, что завтра утром пойдём на штурм соседней вершины, которая возвышалась над нами метров на 600–700. Теперь, после двух дней акклиматизации, она показалась нам не очень серьёзной, тем более штурмовать вершину предлагалось без рюкзаков. С собой нужно было взять только воду, шоколад и несколько печений. Стали поступать предложения выбрать гору повыше и посложнее, на что Евгений нам ответил стихами: «Пока до этой вершины дойдёте, ноги до попы точно сотрёте…» Встали рано, до восхода солнца, в темноте разожгли костёр, вскипятили чай. Чуть подкрепившись, пошли к намеченной цели. Шли уже час, а гора будто стояла на месте, никак не желая приближаться к нам. Некоторые балагуры, вспомнив известные строчки, начали декламировать их на «кавказский» манер: «Если гора нэ идот к Магомэту — Магомэт идот к горэ. Вах!!!»… Понадобился ещё час, прежде чем начали подъём. Солнце уже встало и поднималось к вершине вместе с нами. Для того чтобы подняться по вертикали на сто метров, нам приходилось реально шагать 600–800 метров. Тропка змеилась по склону горы, «выбирая» более приемлемый вариант движения среди бог знает кем нагроможденных камней. Шли по такому графику: 20 минут подъёма, 10 минут отдыха… Становилось жарко, пот струился по разгорячённым телам, вершина приближалась неохотно... На очередном привале руководитель сказал мне: «Сейчас оторвёшься от группы, пойдёшь вперёд. Посмотри, как лучше пройти к вершине». Польщённый доверием, я, не дожидаясь конца привала, встал и заторопился к цели. 94

Через метров 400 подъём закончился, плавно перейдя в ровную площадку. Остановился, сделал резкий выдох, очищая лёгкие. В ту же секунду услышал треск кустов… Я поднял голову… в десяти метрах стоял огромный гималайский медведь! Перед ним были кусты малины. Увлечённый лакомством, он не учуял меня. В моих руках был ледоруб, я так и замер, прижав его к груди. Медведь тоже притих. Мы стояли, глядя друг на друга. Возможно, медведь смотрел тревожно-изучающе, я — скорее оцепенев от страха. Время будто остановилось, было странно смотреть на неподвижного зверя, стоящего на задних лапах, в передних он продолжал держать сорванные ягоды, которые не успели отправиться в медвежью пасть. Вдруг зверь забеспокоился и, оставив меня в состоянии памятника, развернувшись, бросился бежать… Послышались голоса идущих следом за мной товарищей. Видимо, «Балу», как я его машинально окрестил, вспомнив мультфильм «Маугли», услышал их раньше… Друзья были озадачены, увидев меня, в неподвижной позе. Филюшин, тронув за плечо, спросил: «Что случилось?» «Медведь…» — прохрипел я осипшим голосом. Реакция группы была разной, от бравирующей: «Где тут медведь!?» до «Пошли обратно, а?» Постепенно я приходил в чувство. Группа ещё немножко переводила дух после трудного подъёма. Затем руководитель принял решение больше не рисковать людьми и дал команду возвращаться в лагерь…

ОХОТ НИК В ЗАС А ДЕ Произошло это на следующий день после встречи с медведем. Мы продолжали акклиматизацию и уже довольно сносно переносили те изменения, которые выпали на нас. Также лакомились диким виноградом, который всем пришёлся по вкусу. Однажды я полез за ним на огромный тополь. Никакой мистики, просто виноградная лоза «выбрала» это дерево опорой, ну раз уж такой «сосед» попался. Росли они крепко обнявшись, так что в нижней части срослись в единое целое. Внизу винограда не было, а вот на высоте более 4 метров висели аппетитные гроздья… Потом, перейдя на другое место, нашёл ещё виноградный куст и начал срывать ягоды. Когда потянулся за очередной гроздью, вдруг услышал змеиное шипение. Я резво отскочил назад, но не убежал, а остался на месте. Любопытство пересиливало страх. Начал всматриваться через листву в гроздь, которую хотел сорвать. Рядом с ягодами пристроилась гюрза — змея, яд которой значительно сильнее яда гадюки. Виноград её не интересовал, у неё были совершенно другие «планы». Она сидела в засаде в ожидании птиц, слетающихся полакомиться ягодами, и виноград в этом случае был приманкой. Мои размеры не позволяли быть целиком проглоченным змеёй, а тратить свой яд попусту ей не хотелось. Вот она и «шикнула» на меня, чтобы я не зарился на чужую приманку, да и вообще не мешал охотиться... Придя в себя, я двинулся к палаточному лагерю. Шёл и думал, что во всём нужно находить положительные моменты. И скоро нашёл два плюса. Первый — хорошо, что змея «шикнула», а не ужалила. Второй плюс — было здорово, что, когда на меня «шикнули», я стоял на земле, а не сидел верхом на тополе. Настроение сразу улучшилось! 96

А КСА К А Л Ы С ГОР Вскоре акклиматизация закончилась, и начался долгожданный поход. Мы шли и любовались красотой Фанских гор, для «росписи» которых «создатель» не пожалел красок. Были очарованы жемчужиной этих мест — озером Искандеркуль и 40-метровым водопадом. Фотоаппараты, нещадно щёлкая, расходовали дефицитную цветную плёнку. До конца похода оставалось ещё четыре дня, когда зарядил последнюю, в 36 кадров, установив себе норму не более девяти снимков в день… В тот вечер, когда разбивали лагерь для ночёвки, мимо нас простучала копытцами отара курдючных овец. Вместо хвостов у них свисали мешки с жиром. Курдюки у этих животных предназначены для того же, что и горбы у верблюдов… На этот день норма кадров была уже отснята. И чтобы не было соблазна ещё что-то снимать, я убрал фотоаппарат в рюкзак. Но при виде отары чудных овец не утерпел и побежал за аппаратом, решив, что завтра сниму на пару кадров меньше… 97

Я сфотографировал диковинных животных, выбрав ракурс — «вид на хвост», и тут увидел в самом конце овечьей процессии двух пастухов-аксакалов. Одеты они были в пёстрые стёганые халаты, на головах — белая чалма. Я заснял и этих почтенных старцев. Увидев меня, они остановились и что-то спросили на непонятном мне языке. Я недоумённо пожал плечами, не понимая их речи. Тогда они перешли на узбекский, так как этот язык имеет много общего с татарским, диалог пошёл бойче. Собственно говоря, и диалога-то не было. Они спросили: «Хатынын бармы?» (есть ли у меня жена?) на что я ответил: «Бар» и, подтверждая, кивнул. «Ничэ?» (сколько?) — продолжал «допрашивать» старец. Я ответил: «Бер» (один) и, чтобы не было «разночтений», выставил на обозрение «суду» указательный палец, который сиротливо возвышался над остальными пальцами, сжатыми в кулак… Услышав такой ответ, старики больше вопросов не задавали. Их интерес ко мне тут же пропал. Небрежно махнув в мою сторону, они переключились на своих барашков... Мне тут же вспомнился фильм «Белое солнце пустыни»: «…, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гульчатай…», и стало понятно, почему аксакалы не стали тратить время на разговоры со мной…

ЗИМНИЕ ПОХОДЫ В конце 80-х годов я создал условия для совершения походов с «холодными» ночёвками. Они называются «холодными», потому что ночевать приходится в лесу, на снегу. Палатка для таких походов берётся большая, на 8–10 человек. Расскажу о нашей, самодельной. Сшили её за три дня, взяв две 4-местные палатки. Пришили их друг к другу входами, убрав «двери». Затем сбоку одной из палаток сделали вход-отверстие диаметром 70 сантиметров и пришили к нему «рукав» длиной один метр. Через него туристы попадали внутрь и завязывали «рукав» как мешок. Если кому-то нужно было выйти, он развязывал «рукав» изнутри палатки, выходил и завязывал снаружи. Этот процесс занимал всего несколько секунд. Такая конструкция была надёжнее, чем «мол99

ния», и от холода берегла лучше. Вместимость нашей палатки была 8–9 человек, учитывая, что мои туристы не были гигантами. Внутри, у входа ставили металлическую печку. Около неё, также в палатке, складывали мелко нарубленные дрова. Печь… от её «работы» зависит, как комфортно проведут туристы ночь. В тёплых куртках, надев шапку и рукавицы или только в свитерах. Печку слишком «раскочегаривать» нельзя, может загореться палатка, тогда совсем беда! Дежурили по очереди, по часу. «Истопник» сидел у печки, подкладывая каждые 10–15 минут парочку небольших полешек, следя за тем, чтобы дрова в буржуйке горели и не гасли. А такое случалось почти в каждом походе. Дежурный от тепла разомлевает и… засыпает. Происходило это, как правило, ближе к утру. Печка, не получившая очередную порцию топлива, гаснет. И через 10–15 минут температура воздуха в палатке и «за бортом» стремится выровняться. Мне приходилось покидать остывающий спальник, чтобы будить «кочегара» и снова растопить нашу «грелку». Минут через десять в палатке опять становилось тепло… Ужин, завтрак и обед готовили «на улице», на костре. Заполняли котелки чистым снегом и вешали на огонь, через несколько минут на дне посуды появлялась талая вода. Дежурные опять клали снег, он опять таял. Так набирали необходимое количество воды. Готовить в походе — это не одно и то же, что готовить у себя на кухне. Нередко только на кипячение чая уходило больше часа… В первый раз я сходил в поход с казанскими туристами, чтобы испытать на своей шкуре прелести зимней ночёвки. Там срисовал схему печки и ряд других мелких, 100

но важных деталей, которые делают жизнь туристов более комфортной. Приехав домой, заказал жестянщику печку и в середине декабря 1988 года отправился в первый зимний поход со своей группой. В казанском пригородном лесу столичные туристы открывали зимний сезон. В первый раз я подстраховался опытными путешественниками, мало ли какая ситуация возникнет. В том походе у одной из наших девушек был день рождения. Мы в условиях секретности привезли торт и 18 свечек. Долго кипятили чай. Снизу огонь разогревал котелок, а сверху морозный воздух остужал его. Наконец вода вскипела, мы, перебравшись в палатку, воткнули свечи в торт и зажгли. Последней в жильё зашла именинница и ахнула — она думала, что «днюха уже накрылась». Держа торт над котлом, произнесли поздравительную речь. «Новорожденная» что есть мочи дунула. То ли лёгкие у неё были натренированы, то ли свечки плохо воткнуты, но все 18 оказались в котелке. Дежурные разрезали торт и разлили по кружкам чай. Это было первое чаепитие в условиях зимнего похода. Сделав глоток, туристы прекратили пить, вопросительно глядя на меня. Я тоже глотнул и почувствовал во рту какой-то посторонний вкус, а чай, стекая по гортани, обволакивал её остывающим… парафином. Пить было невозможно. Пришлось прекратить торжество и заново кипятить чай… После первого похода учли все недостатки. Чтобы не замерзать, стали брать все имеющиеся у нас 20 ковриков и 20 спальных мешков. Сначала «на пол» укладывали два-три слоя ковриков, на них стелили три слоя спальников. Затем каждый влезал в свой мешок и ещё сверху укрывался спальником. 101

Всё это добро плюс огромная палатка с печкой, конечно же, не могли поместиться в наши рюкзаки. Поэтому перевозили их на самодельных «волокушах», сделанных из старых лыж. Мы ежегодно совершали такие походы выходного дня (ПВД). В пятницу вечером готовили снаряжение, в субботу после уроков уходили в лес, в воскресенье возвращались обратно. За зиму ходили 3–5 раз. Иногда в поход ходили и другие студенты, не туристы. Они много слышали о наших экстремальных походах и тоже хотели принять участие, чтобы было что рассказать своим внукам. Когда шли в лес, они всегда держались около меня, выпытывая: «А не замёрзнем ли мы?» Когда возвращались домой, вопросы задавались другие: «А когда ещё пойдём в поход?» Кроме походов с «холодными» ночёвками, почти ежегодно в зимние каникулы совершали 5–7-дневные лыжные агитационные походы по Арскому, Балтасинскому, Атнинскому и Высокогорскому районам. Мы выступали перед школьниками с походными слайд-фильмами и песнями. Как правило, нам уделяли первый урок, собрав всю школу в актовом зале. Такие походы мы совершали с ночёвками в школах, спали на матах. Еду готовили на взятых с собой электроплитках. Не было ни одного случая, чтобы нам отказали в приёме. А студенты не жалели, что половина зимних каникул прошла на лыжах и с рюкзаком за спиной. .

102

Л ЮБОП Ы Т Н Ы Е ГОСТ И В июле 1990 года я руководил пешим походом по Южному Уралу. Маршрут проходил по Челябинской области и Башкирии. В составе группы, кроме четырёх студентов Арского педучилища, были также супруга Ольга и старший сын Анис, которому на тот момент было десять лет. Наша группа с приключениями (а как же без них) добралась до посёлка Зюраткуль, расположенного на берегу одноимённого озера. Отсюда начинался наш десятидневный поход. Конечной целью путешествия был посёлок Тюлюк, рядом с горой Иремель – второй по высоте на Южном Урале. Полторы недели похода показали, что наши дорожные приключения если и были первыми, то далеко не последними. Добравшись до озера, расположились лагерем. Нужно было научить ребят движению по скалам и камням, работе с верёвками. Освоив азы, через два дня вышли на маршрут. В первый день в неизведанные для нас края вела 103

просёлочная дорога, на второй день — тропа. На третий день исчезли и тропинки, далее шли по азимуту 220 градусов, используя медвежьи тропы, проложенные в траве, высотой больше метра. О том, что сын продолжает идти, можно было догадаться только по перемещению его панамки. В один из дней шли очень долго. Пора было останавливаться и разбивать бивак. Прошли уже 15 километров — ручья нет. Прошли 20 — нет воды. Ребята измучились, спрашивают: «Когда будет стоянка?» Отвечаю, что они прекрасно знают — для остановки на ночлег нужны дрова и вода. Дрова есть, воды нет, значит, будем идти до воды… Таёжный ручей «перебежал» нам дорогу после прохождения 25 километров. Небольшой, шириной около двух метров, на берегу множество звериных следов. «Ура-а-а-а!!!» — закричали ребята, побросав рюкзаки. Я сказал: «Взяли рюкзаки и пошли отсюда». «Куда-а-а?» — вытянулись лица ребят, а самый бойкий добавил: «Всё, больше никуда не пойдём!» Я взял прутик и, тыкая как указкой в «образцы» следов, начал говорить: «Вот это следы кабана, это — медвежьи следы. Вы можете тут лежать, но спокойно отдохнуть вам вряд ли удастся, когда через вас будут идти на водопой кабаны и медведи…» Ребята тут же вскочили и уже без разговоров пошли за мной… Палатки поставили рядом, впритык, в сотне метров от воды… Взяв продукты и котлы, пошли к ручью умываться и готовить ужин. После того как поели, дежурные, помыв посуду, сложили всё на чистую клеёнку недалеко от ручья. Четверо из семи участников были несовершеннолетними, они очень устали и, не дожидаясь ночи, легли спать. Те, кто сразу не уснул, лежали, слушая пение птиц… Вдруг раздался звон посуды. «Ага, звери пришли на водопой и решили попить из наших кружек», — раздалось 104

из одной нашей палатки, остальные захихикали. Вскоре все спали крепким сном… Сквозь сон я услышал: «Фарит, Фарит!» — голос раздавался из соседней палатки, где вместе с двумя девушками спала жена. «Что случилось?» — спросил я, не открывая глаз. «Медведи!» — был ответ. Глаза тут же открылись: «Где?» — «Возле палатки». Сон развеялся, проснулись и ребята. Мы прислушались, затем я осторожно через окошечко осмотрел окрестности палатки. Действительно, возле нас топтались три медведя. На меня посыпались вопросы: «А едят ли медведи людей?», «Что делать, если они полезут в палатку?» Ответил, что медведи нас не съедят, и чтобы лежали спокойно. Тут же вопрос: «Почему не съедят?» «Потому что мы все воню-ю-ючие», — был мой ответ. «Прям так уж и вонючие…» — раздался обиженный девичий голос. «Вонючие, воню-ю-ючие, и чем вонючее, тем лучше», — сказал я. Соседняя палатка, оскорбившись, умолкла. «Обиделись. Надо сгладить ситуацию», — подумал я, в то же время радуясь, что пока до паники не дошло. Нужно сохранить это состояние духа. «Девочки, — обратился я к притихшей палатке, — вы не обижайтесь на мои слова насчёт вонючести, это даже здорово, что мы за неделю насквозь пропахли костром. А звери не любят запаха дыма, потому что он напоминает животным о лесных пожарах…» «Значит, нас не съедят?» — раздался повеселевший голос из женской половины. «Нет, не съедят!» — без тени сомнения сказал я. «Спасибо большое», — ответил уже уверенный в своей безопасности голос… Медведи ещё потоптались у «порога», понюхали воздух, пофыркали недовольно и, «перекинувшись парой фраз», ушли по своим, нам неведомым делам…

105

Б Л У Ж Д А Н И Я ПО ТА Й Г Е

В один из дней похода по Уралу, дойдя до места очередной ночёвки, я решил налегке посмотреть дальнейший путь, чтобы облегчить задачу на завтра. Дав указания ставить палатки и готовить ужин, отправился на разведку. Увлёкшись, я уходил всё дальше от бивака. Наконец, когда засомневался в правильности выбранного направления, рука потянулась в карман штормовки за компасом… Кармана не было, как, впрочем, не было и штормовки. Тут я вспомнил, как «на автопилоте» снял её и положил на рюкзак… Пора было возвращаться к биваку. Один час контрольного времени, о котором я оповестил товарищей, истекал. День был пасмурным, солнца не было видно. Ориентироваться по муравейникам, чтобы найти две затерянные в тайге палатки, удалённые от этого места на два-три километра, было бы глупостью… Не найти своих — не имел права. В лагере оставались малоопытные в туризме студенты, жена и десятилетний сын… Мозг лихорадочно искал варианты выхода из этой неприятной ситуации. Наконец вспомнил, что примерно за километр до того места, где остановились на ночёвку, мы переходили небольшую речку, которая текла примерно параллельно нашему курсу. Нужно было найти эту речку… 106

Я вышел на большую поляну, выбрал отдельно стоящее деревце и, сняв футболку, привязал к верхушке так, чтобы её было видно издалека и со всех сторон. Решил, что с этого места буду выбегать в разных направлениях в поисках ручья… Пробежав в выбранном направлении метров 700–800 и не найдя ничего, вернулся на поляну к своей футболке. Следующий раз побежал, изменив направление движения примерно на 45 градусов, — безрезультатно. Третья попытка оказалась удачной, в метрах пятистах от поляны протекал тот ручей! Я вернулся на поляну, снял футболку и направился вдоль берега против течения… Через три километра, дойдя до места, где несколькими часами ранее переходили речку, по знакомым приметам дошёл до лагеря… Вместо одного часа меня не было более пяти часов. Ребята, после того как прошло контрольное время, поняв, что случилось что-то нехорошее, стали кричать, залезали на дерево, чтобы увидеть меня, давали сигнал дымным костром… В котелках был остывший ужин, к которому так никто и не притронулся…

107

ЗМЕИ ДЕТЯМ НЕ ИГ РУ ШК И Шёл последний день нашего десятидневного похода по Уралу, вернее, день только-только начинался. Река Юрюзань, подёрнутая предрассветным лёгким туманом и словно отутюженной гладью воды, приветливо ожидала туристов на своих песчаных берегах. Дежурные уже успели приготовить завтрак и поэтому объявили: «Подъём! Приготовиться к завтраку». Вылезая из палатки, услышал голос дежурной Гульчачак: «Доброе утро, Фарит Фатхиевич!» Я ответил: «Доброе утро! Уже умылась?» — «Да, умылась. Вода тёплая! А когда возвращалась к палаткам, встретилась змея…» Внутри меня похолодело: «Где?» — «Тут, недалеко. Она лежала на тропинке, такая красивая! Я стояла-стояла, потом, когда хотела перешагнуть через неё, она уползла…» Теперь к холодку во внутренних органах добавилось и шевеление волос на голове. Я попросил девочку описать змею. Выходило, что это была 60-сантиметровая гадюка. Возник вопрос, почему же она не испугалась «ползучей», и я спросил: «Ты когда-нибудь видела живую змею?» Я был ошеломлён её ответом: «Да, конечно. Мы в прошлом году с папой ездили в Казань, в цирк, и там выступал дрессировщик с трёхметровыми змеями». Пока я стоял, подбирая слова, соответствующие данной ситуации и не противоречащие основам педагогики, она продолжила: «Вот в цирке змеи так змеи, я понима-а-а-ю, настоящие дубинки! А не то что эта замухрышка…» Я мысленно поблагодарил «нашу» змею за её мудрость и «человечность». До ближайшего населённого пункта идти лесными тропами оставалось целых 15 километров. И сейчас, вспоминая тот случай, я не уверен на все сто, что успел бы донести укушенную девочку до лечебного учреждения, окажись эта змея чуть «дурнее нравом»... 108

ПОЕЗДК А В ТО ФА Л А РИЮ В августе 90-го туристы Татарстана выехали в Восточные Саяны, точнее — в Тофаларию. Этот нетронутый цивилизацией край является красивейшим и удивительным местом. Там в труднодоступных горных районах проживают тофалары, или тофы, — одна из самых малочисленных народностей страны. Сейчас их чуть более 700 человек, живут они в посёлках Верхняя Гутара, Алыгджер и Нерха, отделённых сотней километров. Взрослое население занято охотой, разведением оленей, сбором грибов и кедровых шишек. Дети учатся в школе райцентра, в Нижнеудинске, за 150–200 километров от родителей. На учёбу их доставляет самолёт, раз в четверть. Живут школьники в интернатах, приезжая домой так же редко… Мы планировали залететь на самолёте Ан-2 в Верхнюю Гутару, чтобы там начать поход IV категории сложности. Нижнеудинский аэропорт представлял собой деревянное строение с небольшой взлётной полосой. С вывески «Летайте самолётами Аэрофлота» на нас смотрела миловидная стюардесса на фоне современных лайнеров. Складывалось впечатление, что у нас был выбор, какой авиакомпанией залететь в таёжный посёлок. Но рейсы были отменены: горела тайга и выделенный на авиацию керосин расходовался на полёты пожарных. Когда будет горючее, никто не знал. И в ожидании рейсов три-четыре группы туристов и 10–15 местных жителей-тофов с надеждой смотрели в небо. Нам было сказано: «Ждите, прилетят». И мы ждали с 8.00 и до 17.00. В пять вечера на здание аэропорта вешали замок, а туристы сразу за забором ставили палатки и начинали готовить ужин. Утром в 8 часов мы с уложенными рюкзаками перелезали на территорию аэропорта и снова ждали. Это повторялось изо дня в день… 109

Между тем стало известно, что если не будет рейсового самолёта, то можно «купить» вертолёт, договориться с геологами, которые то и дело летают по тайге. Такса: час полёта — тысяча рублей. К сведению, в кассе один билет на самолёт в Гутару стоил 7 рублей. Пусть эти цены не вводят в заблуждение ныне живущих. Зарплата учителя в то время была 110–115 рублей. А семья из четырёх человек за 350–400 рублей могла две недели отдохнуть на Черноморском побережье… После трёх дней ожидания наш руководитель Евгений провёл совещание с повесткой: «Что делать?» Предлагались разные варианты: от «поехали домой» до «пошли пешком до Гутары». Сошлись на предложении «купить вертолёт». Тогда руководитель предложил достать всю наличность, которая у нас имелась. Достали — сосчитали, получилось 407 рублей. Тут двое курящих, чувствуя, что больше своих денег не увидят, начали «давить», что без курева они помрут. «Руковод» выдал им по три рубля, сказав, чтобы взяли самые дешёвые сигареты. Один рубль отложил для телеграммы, остальные 400 завернул в носовой платок и убрал во внутренний карман. Для воплощения мечты увидеть Тофаларию требовалось найти ещё 600 рублей. Поговорили с другими туристами, наше предложение было принято «водниками» из Уфы. Их было восемь человек — экипажи двух катамаранов, и они согласились внести недостающие деньги. Оставалось решить «сущую мелочь» — найти вертолёт и договориться с «летунами» чтобы забросили нас, куда попросим. Тогда складывалась ситуация: если залетим в Тофаларию и совершим поход, вставал вопрос: «На какие «бабки» будем выбираться назад?» После расчёта с лётчиками у нас не осталось бы ни копейки! План всё же был. Мы залетаем в Гутару и сразу идём на почту (о том, что там есть узел связи, узнали от местных). На пятьдесят копеек отбиваем телеграмму в Казань, что у нас всё «о’кей и чики-пуки» и просим выслать деньги на обратную дорогу. 110

За время похода они должны прийти в этот «таёжный тупик». Рассматривалась и ситуация, что деньги не дойдут. Тогда вступал в действие «план Б»: строим плот и по реке за неделю достигаем цели — Нижнеудинска. И уж оттуда на последний полтинник отбиваем ещё одну телеграмму. Но при таком раскладе мы не укладывались в отпуск… Как только Женя закончил говорить, слово взял завхоз группы. Кто такой завхоз? Это человек, отвечающий за питание и у которого бесполезно клянчить лишний кусочек сахара или печенья. У него всё учтено и выдаётся по норме. Если в первые дни он допустит анархию — в конце похода голодные туристы будут готовы съесть его самого. Так что инстинкт самосохранения заставляет завхоза быть прижимистым. Он сказал: «Больше я вас до начала похода кормить не буду! Я взял продуктов на 22 дня. Если вы сейчас будете «трескать», ничего не делая, то чем я вас буду кормить на маршруте? Не буду кормить, делайте что хотите!» Мы посмотрели на руководителя, он сказал, что завхоз прав, и на всякий случай прикрыл руками карман, где лежали наши деньги. В тот день спать легли с пустыми желудками… Утром встали позже, так как готовить завтрак необходимости не было. Помылись и, уложив рюкзаки, перешли на территорию аэропорта... В этот день не завтракали, потом не обедали… А на какие шиши? Деньги-то все у «руковода»! Уже сутки, как наши челюсти и желудки бездельничали. А рядом небольшая, мест на 15–20, столовая. Пошли, посмотрели на меню, лучше бы не ходили! Вышли из столовой и отошли подальше от аппетитных запахов. И тут один из нас сказал: «Ребята, а там один мужик сдал пустую бутылку, и буфетчица дала ему деньги…» Мы ринулись осматривать местность и вскоре набрали полтора десятка бутылок. С ними двинулись в столовую, до закрытия оставалось не так много времени… Из столовой вышли сытые и довольные! 111

На следующее утро всё шло привычным руслом: подъём, сворачивание лагеря и наблюдение за небом. Через час наши желудки заурчали. Вспомнив вчерашний опыт, отправились на поиски бутылок. Увы, нашли только три, видимо, вчера «уборку территории» провели хорошо. Сходили «налегке» в столовую, тщательно изучили меню. За одну тару давали 20 копеек, на эти деньги можно было взять тарелку манной каши, стакан чая и два кусочка хлеба. Бутылок три, а нас пятеро… Заметили, что трое местных пьют лимонад. Сев неподалёку, стали выжидать, когда закончится их трапеза… Покончив с лимонадом, мужички выкинули бутылки под скамейку и не спеша закурили… Наконец они встали и куда-то отправились. Куда, это нас интересовало меньше всего. Мы забрали тару и, припрятав одну бутылку «на чёрный день», отправились в столовую… Так продолжалось несколько дней, пока удавалось держаться на бутылках. И это в то время, когда наши рюкзаки были набиты тушёнками-сгущёнками… Но дисциплина в группе должна была соблюдаться, и каждый старался её поддерживать в нелёгкое время, не давая разрастись «хлебному бунту». И только сидя в засаде за пустым «пузырём», я шептал: «Боже! Видели бы меня ученики, коллеги, жена и дети, чем я вынужден заниматься, чтобы попасть в эту Тофаларию…» Вертолёт прилетел на седьмой день. Мы бросились к лётчикам и уже через полчаса летели в Гутару. Нас ждал сложный, но в то же время интересный маршрут… Послесловие После приземления сходили на почту, отбили телеграмму. А закончив поход, получили и деньги. Так что строить плот и сплавляться по горным рекам не пришлось. Оставалось ждать самолёт, теперь уже в обратную сторону. Ожидание на112

чалось первого сентября. Вскоре стало известно, что самолёта в этот день не будет, и я отправился в Гутарскую начальную школу на День знаний. Там в одном кабинете учились пять школьников из трёх классов. Листая тофаларский букварь, натолкнулся на несколько слов, созвучных с татарскими словами. На перемене попросил учительницу сосчитать до десяти на их родном языке. Услышав: «Бря, ихи, эч, торт, бис, алты, жеде, сеес, тоус, он…» — я не поверил своим ушам. Ведь Тофалария практически граничит с Монголией. Я выпросил у учительницы их азбуку для будущего музея педагогического колледжа. Когда вернулся к своим друзьям, в честь моего профессионального праздника анекдоты в этот день рассказывали только на школьную тему… Самолёт прилетел третьего сентября. Школьников 4–9-х классов нужно было доставить на учёбу. После недолгих уговоров пилот согласился взять нас на борт. Купили билеты по семь рублей и летели, сидя на своих рюкзаках. Сколько нам ещё пришлось бы ждать планового рейса, одному богу известно! Но всё закончилось хорошо. И я очень рад, что, несмотря на большие трудности, смог прикоснуться к этому удивительнейшему краю под названием Тофалария! На работе смог появиться только 7 сентября. Один преподаватель, увидев меня, радостно заулыбался: «Всё, Фарит, откатался! Не видать тебе больше походов и соревнований! Директор сказал, что больше никуда не отпустит…» К счастью, недельная задержка с выходом на работу не сильно повлияла на мою судьбу. Я упорно продолжал тренировки, и через десять лет мои ребята стали чемпионами России, а несколько студентов выполнили норматив мастера спорта по туризму…

113

М АТ ЕРИ НСК И Й И НСТ И Н К Т Эта встреча произошла в Тофаларии, шёл двенадцатый день похода. Группа поднималась по осыпному склону на перевал. Из-под ног то и дело выскакивали камни и, скатываясь вниз, увлекали за собой и другие булыжники. Поднявшись, обнаружили сложенный из камней тур с запиской о прохождении этого места предыдущей группой. В ожидании нас «почта» пролежала четыре года — довольно большой срок. Перед спуском мы немного замешкались. Весь склон был усыпан слоем «живых» камней. Было понятно, что, как только встанем на них, они «поедут» вместе с нами и неизвестно куда и в каком виде доставят. «Руковод» Евгений сказал, чтобы мы пока оставались на месте, до его команды. Затем опёрся на альпеншток и встал на осыпь. Камни поехали, вместе с ними, как на эскалаторе метро, поехал и наш руководитель. Чтобы не разогнаться лишнего, Женя притормаживал альпенштоком. Метров через 200 склон стал более пологим, и скорость спуска нашего «вождя» упала до нуля. Он отошёл в безопасное место и махнул рукой. Мы вчетвером встали как можно ближе друг к другу и сиганули вниз все вместе. При этом было важно, чтобы никто не отставал и не отрывался вперёд. Ушедшему вперёд грозит «скачущий» вниз камень, спущенный «неловкой» ногой отставшего от группы…

114

Когда перевал был пройден, взору явилась еле заметная горная тропа. Справа поднимались отвесные скалы, слева горная река с не менее крутыми берегами. Ширина «полки», по которой проходил наш путь, была 3–4 метра… Не успели мы сделать и ста шагов, как услышали душераздирающий рёв. Идущий впереди руководитель встал как вкопанный. Прямо на нас со страшным рёвом шла медведица. Она была не одна, а с двумя маленькими медвежатами! Женя сказал: «Не шевелиться!» — и мы замерли. В голове мелькнули «кадры» моей встречи с медведем в горах Памира. Но тогда мы молча смотрели друг на друга. Эта же орёт и прёт как танк, готовая защищать своих детёнышей. Когда расстояние между нами осталось метров 30 и видя, что мы не собираемся нападать и бежать (а куда бежать-то?), медведица замедлила свой ход и остановилась. Но реветь не прекращала, и слышать это было жутко! Перед людьми и перед медведями стояла задача: попасть туда, куда шли. Но для медведя-мамы главной задачей была защита своих детёнышей. Мы понимали её и, находясь на самом краю жизни и смерти, не чувствовали к ней никаких отрицательных чувств. Знали, что сейчас ею движет материнский инстинкт, и всеми силами пытались дать понять, что не хотим причинять им зла… Вероятно, наши пожелания, преобразовавшись в некие сигналы, достигли медвежьих мозгов и сердца. Рёв стал тише и реже, медведица постепенно стала успокаиваться. Через полчаса она была внешне спокойной и стала вылизывать медвежат, издавая при этом какие-то звуки, но уже совсем не грозные, а как бы говоря: «Не бойтесь, это хорошие дяди, они не причинят вам зла. А сейчас делайте то же самое, что и я. Понятно?» Медвежата, подняв к своей маме кивающие мордочки, что-то прохрипели… 115

Медведица повернулась к скале и, перебирая всеми лапами, начала взбираться наверх. Добравшись, она издала призывный клич, приглашая детёнышей последовать её примеру. Похоже было, что ЭТУ ТЕМУ «детишки» ещё не проходили. Им предстояло освоить новый материал в присутствии посторонних глаз и в кратчайшие сроки. Медвежата старательно делали то, что им показывала мать. Но при попытке залезть на скалу они соскальзывали и кубарем скатывались вниз. Ещё неокрепшие лапы с маленькими когтями слабо держались за камни. Медведица с тревогой поглядывала, как её дети «изучают» сложную тему… Когда медвежата наконец забрались наверх и прижались к своей маме, она опять стала их вылизывать и довольно урчать. Наверное, хвалила за хорошо выученный урок. А снизу вдруг послышались аплодисменты туристов…

116

БОРОД АТА Я Н А Ж ИВК А Летом 1991 года я принял участие во Всесоюзном ВИПе (высшая инструкторская подготовка) с совершением пешего похода V категории сложности по Баргузинскому хребту. Вернувшись в августе домой, как и все жители нашей страны, оказался в состоянии Чрезвычайного положения, которое впоследствии привело к распаду Советского Союза. Оказалось, что ВИП такого уровня был последним... На турбазу «Максимиха», что находится на берегу Байкала, съехались 34 человека. Три дня знакомились, притирались друг к другу, слушали лекции, готовили снаряжение… Нас разбили на четыре автономные группы по 8–9 туристов. В таких составах нам предстояло за 20 дней пройти 270–280 километров по безлюдным, труднопроходимым местам. Для каждой группы был разработан свой маршрут… Наша группа, состоящая из восьми человек, погрузившись на вездеход, выдвинулась в северо-восточную часть Байкала. В группе были туристы из Москвы, Ленинграда, Киева, Оренбурга, Иркутска, Баку и я из Татарстана. Полдня ехали по дороге, больше похожей на направление, наконец остановились. Дальше начинался маршрут. Нужно сказать, что походы V категории сложности являются походами высшей трудности. В них выполняются нормативы на звания «мастер спорта» и «кандидат в мастера спорта». Но мой рассказ пойдёт… о рыбалке. Руководил нами степенный 60-летний Владимир Варламов, мастер спорта по туризму, профессор, преподаватель одного из московских вузов. На одной из днёвок, когда туристы не идут, а восстанавливают силы, Виталий (питерский) сказал мне: «Ну что, Фарит, порыбачим, в речке полно 117

хариусов?» Я говорю: «Удочек-то нет». «Есть», — сказал Виталий, доставая из кармана маленькую коробочку, где лежали 3–4 крючка и моточек лески. Затем подошёл к кустику и, срезав две трёхметровые ветки, собрал рыболовную снасть. «Вот, почти всё что нужно», — проговорил он. «А поплавки?» — спросил я. «Не нужны ни поплавки, ни червячки. Будем ловить на бороду руководителя», — с заговорщицким видом подмигнул «питерский». Как ловят рыбу таким чудным образом, до этого мне видеть не приходилось. Вспомнилась сказка, как Волк по совету Лисы на свой хвост ловил рыбу в проруби… Тем временем «питерский», достав из ремонтного набора ножницы, направился к Варламычу — так уважительно мы называли нашего «руковода». «Варламыч! Может быть, сегодня уху сварим, макароны уже начали надоедать», — издалека начал Виталий. «Из консервов, что ли, собираешься варить?» — пробурчал Варламов. «Нет, из свежих хариусов», — продолжал питерский. «Руковод» оживился — честно говоря, за десять дней похода и ему начали надоедать макаронные изделия… «Варламыч, — вкрадчиво продолжал Виталий, — нам для рыбалки нужна борода, на приманку. И чем знаменитее обладатель бороды, тем лучше будет клёвать…» Остальные туристы, отложив дела, тоже подошли к беседующим и, поняв, в чём дело, начали подзуживать: «Борода-то у Варламыча — профессорская!», «Столичная!», «Ма-а-астерская!!!» Варламыч усмехнулся и, поддаваясь общему веселью, сказал: «Ладно, режьте. Но если не наловите хариусов!!!» «Наловим! Когда рыбки узнают, чья это борода, сами встанут в очередь к сковородке». Виталий аккуратно срезал кончик бороды длиной 3–4 сантиметра. Похоже, что «питерский» знал толк в рыбалке, и я уже не хотел пропускать этот мастер-класс. Порывшись в ремонтном наборе, он достал оттуда красные и зелёные нитки. Взял несколько профессорских волосков, сложил их по118

полам и, прижав к крючку, начал обматывать нитями. Затем аккуратно подровнял ножницами торчащую во все стороны бывшую профессорскую растительность. «Готово!» — произнёс Виталий и показал «живность», похожую на муху. Когда он взялся за изготовление второй наживки, я, поглядывая на него, принялся мастерить третью. Удочки были готовы, мы осторожно, чтобы не спугнуть рыб, подошли к воде. Хариусы в чистой горной реке были прекрасно видны даже на глубине четырёх метров. Они лениво шевелили плавниками на дне ямы, не делая лишних движений. «Прямо как старослужащие солдаты», — пришло мне на ум. Я решил понаблюдать, как будет рыбачить мой товарищ. Хариусов до этого мне ловить не приходилось. Честно говоря, и в ловле других рыб мастаком не был. Виталий взмахнул удочкой, и мушка шлёпнула по воде. То, что упавшее было не мухой, а частью бороды, знали только мы. Рыбам такая глупость в голову прийти не могла. «Дембеля» зашевелились, и один из них, описывая круги, начал неспешно подниматься к приманке, Всё происходило, как на экране большого телевизора, нам было видно всё до деталей. И стоило рыбе раскрыть рот, чтобы отведать «вкуснятину», Виталий тут же подсёк удочку. Через секунду хариус трепыхался в его руках. Мастер-класс был закончен. Чтобы не мешать наставнику, я отошёл к другой яме, где собралась ещё одна стайка рыб… За два часа поймал штук пятнадцать хариусов размером с «магазинную» селёдку. Это стало самой памятной рыбалкой в моей жизни. Виталий выудил штук тридцать. Рыб хватило и на уху, и на жарёху, осталось даже на малосольный деликатес. Этот день стал рыбным днём, туристы ели и хвалили Варламыча: «Да-а-а, вот это борода-а-а!», «Столи-и-ичная!», «Ма-а-астерская!», «Профе-е-ессорская!» И тут добавилась новая версия: «Рыболо-о-овная!» Все прыснули от смеха…

119

«ОК Е А Н» У ЯПОНСКОГ О МОРЯ В июле 1991 года сына Аниса наградили путёвкой в пионерлагерь «Океан», который находится во Владивостоке. Смена была туристской, и одна из четырёх путёвок, выделенных нашей республике, досталась ему. Наступил август, в стране было объявлено Чрезвычайное положение. Телевизор целый день транслировал симфонический оркестр, исполняющий репертуар «Лебединого озера», и… танки, лязгающие траками к Москве… Лагерная смена начиналась 1 сентября. Наша семья разделилась на две противоборствующие стороны. Моя мама была против поездки внука куда-либо «когда в стране идёт война». Я же говорил, что детей никто не тронет, пусть едет и что такой шанс выпадает только раз в жизни. Моя жена придерживалась стороны мамы, как и подобает примерным невесткам… Почти две недели длилось это противостояние, параллельно этому шла и подготовка к лагерю. Мы прошли 120

медосмотр и сделали необходимые прививки. Оставалось укомплектовать чемоданчик комплектом одежды, желательно новым, как было указано в инструкции. Но не тут-то было… В арских магазинах с приходом ГКЧП всё исчезло. Не было не то что спортивных костюмов, не было даже простых носков. Тогда мы всей семьёй поехали в Казань. В ЦУМе было всё. Мы выбирали спортивный костюм, кроссовки, футболки, носки… В самый разгар нашей «выборной» деятельности продавщица поинтересовалась, откуда мы. Узнав, что из Арска, она сказала, что ничем помочь не могут, магазин обслуживает только жителей Казани. Я стал «тыкать в нос» продавщице путёвкой и спрашивать: «Что, сын голым должен ехать через всю страну в пионерлагерь!?» Та только разводила руками и отвечала, что ничем не может помочь. Наконец посоветовала обратиться к руководству ЦУМа… Найдя нужный кабинет, с порога стал излагать свою просьбу. Заведующая взяла мои документы и сказала: «Поможем», попросив написать заявление с указанием номера путёвки и фамилии ребёнка. После того как документ был готов, она, сверив написанное со списком, указанным в путёвке, чтобы я не дай бог не купил лишней пары носков, поставила резолюцию: «Отпустить согласно заявлению»… Мы закупили всё что положено. Анис был готов к поездке, до которой оставалось три дня. Споры в семье продолжались. Последняя попытка переубедить меня была уже в аэропорту… Сын и ещё трое пионеров улетели в Москву. Оттуда собранные со всей европейской части Советского Союза мальчики и девочки специальным бортом должны были улететь во Владивосток для отдыха на берегу Японского моря. Лететь через всю страну «голым» не пришлось… 121

Ж ИВА Я «КОЛБАС А» Весной 1992 года ходили в поход по Южному Казахстану. Маршрут III категории сложности был проложен по отрогам Тянь-Шаня. Три дня ехали на поезде, следующем из Казани до Ташкента, и сошли в Туркестане. Бегло осмотрев старинный город, направились в горы. Маршрут предполагал траверс хребта Каратау. Но весна опаздывала — лежал снег. Взвесив все «за» и «против», оценил силы участников: два человека из шести — несовершеннолетние и две девушки. Чтобы не рисковать жизнью и здоровьем ребят, принял решение не траверсировать хребет, а идти по долине, параллельным курсом. Траверс более ста километров по снегу, доходившему до колен, в сложившейся ситуации был бы «не по зубам»… Группа время от времени переходила вброд ручьи, образованные талыми водами из снегов, лежащих на склонах гор. Первые три-четыре ручья прошли нормально. Ну как нормально? Парни где по колено, где по пояс в ледяной

воде переходили с рюкзаками на другой берег. Затем переходили обратно, брали рюкзаки девушек, переносили их и, наконец, переправляли и самих девушек. Выжав мокрую одежду, одевались и шли дальше. Через 300–400 метров всё повторялось снова, но уже на другом ручье. Девочек сначала радовало галантное поведение парней, потом стало смущать, затем стали отказываться от предложений перенести их «по воде аки посуху». Девушки были решительно настроены на то, чтобы не быть балластом, а идти с парнями наравне. Юноши, облегчённо вздохнув, согласились с этим и не стали их переубеждать. Так прошли первые три дня. Мы уже не тратили время на такие мелочи, как выжимание мокрых брюк. Просто, подойдя к ручью и убедившись, что глубина не превышает мерки «по колено», сходу «брали препятствие» и шли дальше. Если глубина была по пояс, то использовался весь богатый арсенал способов переправы, вплоть до страховки верёвками. В один из дней поодаль от гор заметили юрту, это было стойбище пастухов. Решили пройти через них и заодно уточнить дальнейший путь, так как маршрут был подкорректирован. После общения с многочисленной семьёй чабанов продолжили путь, обратив внимание на то, что на удалении от хребта ручьи вдруг куда-то исчезают. Казалось бы, чем дальше от гор, тем полноводнее должны стать ручьи, здесь же наблюдалось обратное. Всё дело в том, что ручьи, стекающие с гор, текут по каменистой местности, а удаляясь от хребта, уже текли по песчанику и… поглощались им. Шли, травили анекдоты, я с тремя парнями впереди, две девушки позади нас — у них свои темы для разговоров. Вдруг меня охватило тревожное чувство. Огляделся кругом и заметил в трёх-четырёх шагах от того места, где мы только что прошли, живую «колбасу». Во всяком случае, 123

в первые секунды у меня возникла такая ассоциация. Это была большая, толстая змея, скорее всего, узорчатый полоз. Окрас песчаный, маскировка в пустыне — что надо, поэтому она и оставалась не замеченной. Видимо, змея лежала и грелась на весеннем солнце, а заметив нас, идущих прямо на неё, поспешила укрыться в своей норе. Головы её не успели увидеть, так как она была уже в своём «доме». Мы не знали точно, сколько змеиного тела успело уйти в жилище: полметра или метр. По поверхности песка ещё продолжало двигаться около метра этого монстра, который спешил не отставать от своей головы. И вот этот здоровенный, толстый «кусок» пресмыкающегося я принял за мясопродукт… Мы наблюдали за процессом вползания змеи в нору без особого страха, так как без головы с зубами она не представляла большой опасности. Но выводы сделали, что нужно быть внимательными и осторожными. Прошло ещё несколько секунд, и о нашей встрече с самой крупной змеёй, повстречавшейся на свободе, напоминала только нора, вокруг которой стояли ошарашенные увиденным туристы…

124

Д ЕТ ЕК ТОРН Ы Й П РИ ЁМ Н И К Наша семья в декабре 1993 года переехала в новый дом. Переселение осуществлялось спешно, ещё были недоделки, но нас торопили, чтобы вселились в «финансовом» году, так как деньги, выделенные на стройку, были подотчётные. Весной, когда растаял снег и земля немного подсохла, решили привести в порядок наши сотки. Вскопать и что-нибудь посадить. Дома (наш и соседский) стояли во дворе педколледжа без тротуаров, ворот и заборов. Земля на нашей территории была красно-белой от битого кирпича и напоминала гигантский мухомор. Вот от этого всего и предстояло очистить участок до начала «полевых» работ. Младший сын Марат накануне добрался до сундука моего покойного брата. В нём было полно всяких электрических штучек и радиодеталей, а ещё книги: «Радиотехника», «Юному радиолюбителю», «Справочник радиомастера» и другие. Меня как-то не тронула эта наука, Марат же читал эти книжки, я думаю, даже с большим удовольствием, чем художественную литературу. 125

Итак, мы очищали будущие грядки от мусора. Мы — это я, жена и старший сын Анис. Младший, которому на тот момент было 11 лет, к нам присоединяться не спешил. В ответ на наши призывы он отвечал: «Сейчас, сейчас…» Видимо он отвечал машинально, не вникая в суть вопроса. Ну что же, сейчас так сейчас. Он был весь поглощён чтением ТЕХНИЧЕСКОЙ литературы, что мне было неловко его отвлекать. Играл бы он с машинкой или читал сказки, тогда бы я его оторвал от дела… Мы поработали с часок, Марата не слышно, не видно. Я зашёл посмотреть, чем он занят. Сын рассматривал какую-то схему, откладывая рядом с собой радиодетали из бездонного дядиного сундука. И был настолько увлечён своим недетским трудом, что я постеснялся отвлекать его на такую меркантильную деятельность, как «выковыривание битого кирпича из мест будущих грядок»… Часа через три он сам вышел к нам. На голове у него были наушники, в руках держал коробочку - старую мыльницу, от неё свисал кусок проволоки с гвоздём на конце. «Что это?» — спросил я. «ЗАЗЕМЛЕНИЕ», — ответил ученик 4-го класса. «А это?» — кивнул я в сторону коробочки. «ДЕТЕКТОРНЫЙ РАДИОПРИЁМНИК», — был ответ. Сын сунул гвоздь заземления в грунт, повесил на мою лопату АНТЕННУ и протянул мне наушники. Сквозь стрекот и шум были слышны голоса! «И где ты это взял?» — спросил я. «Сам сделал», — был сдержанный ответ. Мы были потрясены… В следующий раз удивил, когда учился в 7 классе. Его включили в школьную сборную по информатике. И он занял 3-е место на районной олимпиаде среди… старшеклассников. Семиклассники тогда информатику ещё не изучали, дома компьютера также не было…

126

П ЕШ КОМ ПО ОБ Л А К А М Июнь 1994 года. Предыдущий год был нелёгким. Мы строили дом и в декабре вселились в него. В марте бурили колодец, в апреле ставили баню. В мае вскопали огород, участок представлял собой поле битого кирпича. К началу отпуска я был выжат как лимон, мне бы отдохнуть, но тут поступило предложение — совершить двухнедельный пеший поход IV категории сложности по Полярному Уралу. Я набирал баллы для выполнения норматива КМС по спортивным походам и согласился… 45-килограммовый рюкзак предупреждающе треснул швом, когда, взвалив на плечи, выходил с ним из дома. Во избежание дальнейших неприятностей я немного разгрузил его, переложив пять килограммов продуктов, «приговорённых к уничтожению» в поезде, в отдельный пакет. За три дня, что ехали к месту похода, содержимое этого пакета исчезло в наших желудках. По моим наблюдениям, туристы едят больше в поезде, чем на маршруте… 127

Группа состояла из шести человек, от мастеров до перворазрядников. Руководителем был Андрей Стёпочкин — мастер спорта, который вечно горел новыми идеями, чтобы сделать поход сложнее и интереснее. Нам предстояло совершить траверс хребта Полярного Урала. Андрей говорил, что в случае успешного завершения похода мы станем чемпионами республики… Третий день поездки. Выходим с поезда на станции Сивая Маска и идём в сторону гор, до которых было километров шестьдесят. Наш путь пересекает река Уса, переправляемся на совхозном катере. Капитана судна деньги не интересовали, пришлось расплатиться литром спирта, взятым для подобных ситуаций. Шли по растаявшей болотной воде, доходившей до колен. Путь прощупывали шестами, иногда они уходили глубоко вниз… На специально взятой одноместной резиновой лодке преодолели реку Юньяху шириной метров семьдесят. Переправлялись по одному, вытягивая лодку обратно при помощи репшнура. Когда переправились три человека и трое оставались на исходном берегу, при помощи двух верёвок сделали «паром» и переправили рюкзаки. Местность на другом берегу также была заболоченной… Дойдя до гор, пошли траверсом хребта в направлении на север. Мимо нас с запада на восток и обратно проплывали облака, мы шагали по ним, «раздвигая» их плечами. На девятый день с Азии в Европу пошли густые дождевые облака, влажность воздуха была максимальной, вся одежда тут же отсырела. Видимость упала до «нуля», двигаться в такую погоду запрещалось. Мы вынуждены были прекратить маршрут на неопределённое время… Расстояние между палатками было не более пяти метров, однако друг друга мы не видели. Поднялся сильный 128

ветер, который вскоре превратился в ураган. Температура воздуха опустилась до 3–4 градусов. Тучи, проносясь мимо, словно проводили по лицу мокрой тряпкой. Вслед за одеждой отсырели и спальники, мы лежали, плотно прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться. Сколько времени это продлится: сутки, двое, неделю? Никто не знал. В голову начали лезть нехорошие мысли… Прошли сутки нашего «плена». Мы лежали молча, говорить не хотелось. И лишь время от времени переворачивались на другой бок, чтобы отогреть промёрзшие части тела. На вторые сутки ураган начал стихать. Один из наших решил выйти «по делам». Как только он расстегнул палатку, раздался радостный крик: «Ребята, видимость улучшилась!» Действительно, было видно не только соседнюю палатку, но и участок гор в 20–30 метрах от нас. Мы выскочили из палаток и, не сговариваясь, быстро начали бросать снаряжение в рюкзаки. Было предчувствие того, что тучи снова заволокут небо, и поэтому поспешили вниз, в долину, подальше от этой «ловушки»… Через два дня мы снова поднялись в горы. На этот раз, чтобы покорить высочайшую вершину Полярного Урала — Пайер. Туристам редко удаётся взойти на неё из-за метеоусловий. На этот раз нам сопутствовала удача… А медаль в том году мы получили, став чемпионами Республики Татарстан среди пеших путешествий IV и V категорий сложности. Так что Андрей нам не соврал…

130

ЗА РП Л АТА ПОД П РИ Ц Е ЛОМ Случилось это в середине 90-х, когда люди работали, но получить свои кровные не могли месяцами. Что только не делали с нашей зарплатой, мы ходили за ней даже в сберегательную кассу. Каждой бюджетной организации был определён «свой» день, и тогда мы дружно выдвигались в сторону кассы. Но и то не получали всю зарплату, выдавалась только определённая её часть. Видимо, государство так «заботилось» о нас, чтобы мы чего доброго сразу не проели всю получку… Стоим в очереди человек десять-двенадцать педагогов: трое-четверо мужчин, остальные дамы. Стрелки часов приближаются к 10.00 — и по всей нашей стране наступает время «Ч» (время ЧАЕПИТИЯ). Работников кассы будто ветром сдувает с насиженных мест в комнату «релаксации»… Вдруг входные двери широко распахнулись, и в зал, где были клиенты, ворвались два автоматчика в касках и бронежилетах. В ту же секунду через запасной выход вбегает ещё один. «Всем лицом к стене, руки за голову!!!» — закричал рыжий сержант, нервно передёргивая затвор, указательный палец его правой руки лёг на спусковой крючок автомата. Левой рукой он стал подталкивать посетителей к «нужной» стене. Сержант метался от одного клиента к другому, тыкая автоматом в спины. Внешностью и манерами он напоминал киношных «фрицев», только орал на нас на «великом и могучем»… 131

Оказалось, что произошла «сработка». Кассирша, срываясь с места, чтобы «откушать» чаю, коленкой задела «тревожную» кнопку. РОВД находился всего в 200 метрах, так что сотрудники прилетели махом. Видимо, уже на бегу сержант представлял себе, как будут брать опасного преступника и его наградят какой-нибудь медалью… В то время в педучилище работал молодой преподаватель Рашит Максутович. Здоро-о-овый! Он «качался» сам и «заразил» этим и наших студентов — вёл занятия по «железным играм». В двери кабинетов напрямую он не пролезал — мешали широкие плечи, а потому протискивался бочком… Стоим, значит, рядом с ним, уткнувшись носами в стену, держим руки на затылках. Вдруг слышу, «качок» чтото шепчет, прислушался: «Фатхиеч, на счёт «три» бери того, что слева от тебя, а я завалю остальных двоих…» Я замотал головой: «Не надо!» «Дава-а-ай!» — повторил голос. Я снова «ответил» так же. Ради чего? Ведь мы не преступники, а зал полон людей. А если охранники начнут стрелять? У них ведь нервы не стальные, и бежали они сюда ловить «грабителей». К тому же у дам начали уставать поднятые вместе с сумочками руки, и они стали высказывать в адрес милиционеров нелестные слова. Дескать, кассир уже сказала, что это её ошибка и почему над людьми продолжают издеваться?.. Получив деньги, пошли домой и, вспоминая произошедшее, смеялись. Только смех отчего-то был невесёлым…

132

РЕМОН Т К А БИ Н ЕТА Моя команда была уже одной из сильнейших в Татарстане, да и на соревнованиях российского уровня стали попадать в призёры. Когда пришло очередное положение, мы с директором Ильдусом Абдрахмановичем Сагдеевым отправили в Москву телеграмму с подтверждением об участии 133

и начали усиленно готовиться. Напомню, это были времена, когда люди не получали зарплату месяцами. Не приходили деньги и в нашу бюджетную организацию. Тренировки шли по плану, дней до начала соревнований оставалось всё меньше — пора было приобретать билеты на поезд. Я нервничал, директор говорил: «Тренируйтесь, деньги будут». До соревнований, которые начинались 20 января 1995 года, оставался месяц, финансов не было. На поездку нужно было 5 миллионов рублей: 10 билетов до Москвы и обратно, неделя проживания и питания команды в столице. Пусть сумма с шестью нулями не смущает читателя, мы не футболисты, просто в то время всё население России было «миллионерами», буханка хлеба стоила несколько тысяч рублей. Я обратился к директору, чтобы он разрешил мне пройтись по организациям Арска с просьбой о спонсорской помощи. Начались ежедневные «хождения по мукам». Удачей было, если из четырёх-пяти организаций одна выделяла деньги. Когда набрали первый миллион, чтобы отрезать путь к отступлению, сходил на вокзал и купил 10 билетов до Москвы. Через неделю набрали и на обратную дорогу… Тренировки шли каждый день. До поездки оставалось две недели, нужно было ещё три миллиона. Директор каждый день звонил в министерство, денег не обещали. Тогда Ильдус Абдрахманович, чтобы отвлечь меня от «тяжких дум», предложил пройти в мой кабинет ОБЖ. Полы класса были настелены из плит ДСП и сверху покрыты линолеумом. За прошедшие после ремонта три-четыре года стружечные плиты от сырости прогнили, и передвижения по кабинету напоминали ходьбу по зыбучим пескам. Директор покачался на пружинящем полу и сказал, что неплохо бы в зимние каникулы заняться ремонтом кабинета. Понятно, что ремонт будут делать работники мастерской, мне полагалось при 134

этом «бдеть». Я был согласен с тем, что ремонт необходим, но променять участие во всероссийских соревнованиях на внеплановый ремонт кабинета не был готов, а потому промолчал… За три дня до соревнований была собрана остальная часть денег. Накануне отъезда в туристском клубе мы укладывали рюкзаки. И тут я вспомнил о визите директора в мой кабинет. Студенты были на каникулах, и учёбы в педучилище не было. Я сказал команде, чтобы взяли гвоздодёры, топоры, ломы и шли за мной. Придя в класс, вынесли столы и стулья и сложили их в коридоре. Затем начали отдирать линолеум и прогнившие плиты ДСП. Под метёлку убрали кабинет, сложив весь мусор в кучу. Закончив дело, взяли рюкзаки с лыжами и отправились по домам, чтобы утром выехать в Москву… В Москве основная борьба разворачивалась между тремя командами: Иркутским и Оршанским (Марий Эл) педагогическими колледжами, которые готовили учителей физкультуры, и Арским педучилищем — мы выпускали учителей начальных классов, иностранных языков и татарского языка. Борьба шла с переменным успехом, и в последний день сложилась такая ситуация, что у всех трёх команд было равное количество очков. Было понятно, что победит та команда, которая выиграет последнюю гонку — эстафету. Эта дистанция была на руку студентам-физкультурникам. Но и у нас была надежда на победу, так как эстафета была не чистой гонкой на лыжах, а с элементами туристской техники, где немалую роль играло умение работать с верёвками. За допущенные ошибки команды наказывались штрафными кругами, как в биатлоне. Дали старт, физкультурники, «шутя» обогнав моих «филологов», первыми добегают до технического этапа «Спуск по верёвке», и тут начинаются проблемы: 135

у кого-то верёвки запутались, а кто-то после спуска не может сдёрнуть перила. Мои ребята тем временем спокойно, чётко отработав задание, уходят на лыжную часть дистанции первыми. «Физкультурники», пробежав дополнительные штрафные круги, бросаются догонять моих «филологов» и снова оказываются впереди. Но тут опять технический этап: «Переправа через овраг по верёвкам». У моих «филологов» верёвки аккуратно сложены, у «физкультурников» запутаны, уж больно они спешили, чтобы догнать арчан. Так и бежали, то обгоняя, то уступая друг другу… Тогда моя команда, не заработав ни одного штрафного круга, впервые стала победителем всероссийских соревнований… После церемонии награждения начались сборы домой, и я вспомнил, в каком виде оставил свой кабинет. Мне предстояли объяснения с директором, настроение тут же упало. Немного погодя я отправился на почту послать телеграмму о том, что Арское педучилище — чемпион России… Когда приехали в Арск и вошли на территорию училища, первым, кто нам встретился, был директор. Он шёл улыбаясь с широко распростёртыми руками: «Ну, Фарит Фатхиевич, ну молодцы! Что, и вправду первое место? Ну, ребята, спасибо вам! Фарит Фатхиевич, подготовьте приказ, всем премия! Спасибо ещё раз! Честное слово!» И он куда-то заторопился. Пока ребята выгружали снаряжение, я бегом поднялся на второй этаж посмотреть на свой кабинет… Полы были ровно забетонированы, и работники клеили на них новый линолеум… P.S. Автор благодарит тех, кто оказал финансовую помощь для поездки на соревнования, а также Рамиля Ниязовича Гилязиева, который ездил со мной в качестве правой руки тренера.

136

К А К ЗА РОЖ Д А ЛС Я ЗА ЛИНГ Уроки в педучилище заканчивались в 17.00, и поэтому спортивные секции начинались в вечернее время. Хорошо было тем, кто занимался волейболом, баскетболом, теннисом или борьбой. Занятия проходили в спортзале: тепло, светло и погода не помеха. Мне же организовывать тренировки приходилось в оврагах, на склонах и… в темноте. Осенью шли дожди, поэтому добавим сюда и слово «в грязи». Весной, когда снег уже таял, но земля ещё не высыхала, добавлялось слово «в сырости»… И когда стало известно, что у нас будет новый спортзал, я задался целью сделать тренажёры для занятий туризмом в зале. Осенью заложили фундамент, после майских праздников «вывели» цоколь и начали возводить стены… Июнь 1996 года. В Актанышском районе проходил туристский слёт учащихся Татарстана. Я в составе Главной 137

судейской коллегии приехал на три дня раньше, чтобы подготовить дистанции к соревнованиям… Через полчаса каждый судья «снял» с себя по 1–2 клеща. В течение недели было удалено 15 присосавшихся и не желающих со мной расставаться кровососущих тварей. Через два дня после возвращения домой я был госпитализирован в казанскую инфекционную больницу с диагнозом «клещевой энцефалит». Пролежал в трёх больницах около двух месяцев и ещё 7 месяцев дома. Тогда учебный год я пропустил… В конце августа, вернувшись из больницы, увидел, что спортзал уже «под крышей» и идут внутренние работы. Ослабленный и худой «как велосипед», я поплёлся в кабинет директора. Ильдус Абдрахманович, расспросив о моём здоровье, поинтересовался целью моего визита. Я сказал, что хорошо бы в новом спортзале соорудить тренажёр для занятий туризмом и проведения соревнований в межсезонье, когда на улице грязно и сыро. Думаю, что тогда при виде «живого трупа», происхождение которого было связано с туризмом, вряд ли у директора было большое желание делать ещё какие-то непонятные тренажёры. Он сказал, что для этого нужен проект. Возможно, он подумал: «Больной человек, проекта не будет — отстанет…» «Хорошо», — сказал я, прощаясь. Примерно месяц я не показывался в колледже… Зайдя в кабинет директора, разложил перед ним чертежи своего нестандартного оборудования. Он стал их рассматривать, возможно, стараясь найти в конструкции «слабое звено». По его выражению лица я понял, что это сейчас лишняя работа. Но, видимо, щадя моё состояние, он сказал: «Это очень большая работа, и нужно, чтобы этим кто-то постоянно занимался…» Я сказал, что согласен заниматься. «А как насчёт здоровья, Вам ведь ещё долго лечиться, не пере138

трудитесь?» Я ответил, что если буду чувствовать себя хорошо, буду работать. Если самочувствие ухудшится — буду отлёживаться». В общем, директор дал мне карт-бланш на изготовлении этого тренажёра, сказав, что когда будет нужна помощь других работников, обращался к нему… Не буду рассказывать, как мы делали этот тренажёр, но через полгода он был готов. Это было грандиозное сооружение. На нём тренировались и отрабатывали такие приёмы: - подъём и спуск по склону (он был изменяемой крутизны от 45 до 90 градусов); - траверс склона; - навесная переправа, в том числе и наклонная; - параллельные перила; - переправа по бревну с перилами; - подъём по скале свободным лазанием. И другие этапы. С 1997 года стал проводить открытые районные соревнования. Они сразу полюбились многим туристам, к нам стали приезжать туристы из других городов и даже республик. Из Марий Эл однажды приехали шесть команд, а всего тогда участвовало пятьдесят. Соревнования проводились одновременно на трёх разных дистанциях: в трёх возрастных группах… Многие команды привозили с собой директоров школ, преподавателей-трудовиков и завхозов, чтобы посмотреть на эту диковинку и сделать у себя такие же… Друзья тогда говорили: «СДЕЛАЙ ПАТЕНТ НА ИЗОБРЕТЕНИЕ». Я только отмахивался, тем более что чувствовал давление со стороны нескольких авторитетных туристов. Они говорили: «Негоже туризмом заниматься в спортзале, туризмом нужно заниматься в лесу. Вы что там, в зале, костры разжигаете, что ли?»… 139

В 2000 году журнал «Турист» № 1–2 опубликовал статьи о моих тренажёрах. Через 3 года на соревнованиях в Башкортостане мне с благодарностью за эту идею жал руку известный в России тренер из Новокузнецка Виктор Аркадьевич Кропочев. Но самый большой вклад в пропаганду зальных соревнований внёс телеканал «Россия». Тележурналисты в 2004 году сняли передачу «Большая перемена», где студенты Арского педколледжа занимаются на этом тренажёрном комплексе… После этого начались массовые возведения подобных сооружений по всей стране. Сейчас это направление имеет название — ЗАЛИНГ и является одним из самых популярных среди туристов-спортсменов… А говорили: «Костры…»

140

«ДОРОГА МИ РОССИИ» В марте 1997 года дошли слухи, что через Казань пройдёт экспедиция «Дорогами России», участниками которой были в основном спортсмены Свердловской области. В их планы входило пересечь всю страну с запада на восток. Стартовав апрельским днём в городе Выборге Ленинградской области, они должны были в октябре финишировать на мысе Дежнёва, что на Чукотке. Расстояние в 14 тысяч километров планировалось проехать на мотоциклах, часть пути по рекам — на моторных лодках, а там, где на транспорте совсем никак, — пешком… Узнав, что после Казани маршрут пройдёт через Арск, я задался целью организовать встречу отважных 141

путешественников с коллективом Арского педколледжа. С руководителем экспедиции Николаем Рундквистом я был знаком заочно. Он совершал грандиозные походы. Предыдущий назывался «Сто дней по Уралу», во время которого прошёл с товарищами более 3300 километров… Через казанского туриста Андрея Стёпочкина связался с Рундквистом и передал свои пожелания. Николай не возражал... По графику экспедиция должна была стартовать 22 апреля, прибыть в Казань 25-го и участвовать в пресс-конференции, а 26 апреля в 10 часов быть в Арске. Нас это устраивало. Решили собрать в актовом зале студентов, чтобы послушать путешественников и дать им небольшой концерт… Но «мы предполагаем, а Бог располагает». Старт экспедиции в Ленинградской области задерживался, не успели привезти мотоциклы. Николай позвонил в Казань: «Встреча откладывается на пять дней, приедем 30 апреля». Получалось, что в Арске они будут 1 мая, когда учителя не работают, студенты не учатся, все отдыхают — жаря шашлыки или на своих «сотках» — сажают картошку. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», то есть праздник Первомая. Вопрос «Кто придёт на встречу с туристами?» мне не давал покоя. Я уже жалел о том, что затеял эту встречу. Но директор Ильдус Абдрахманович, не расслабляясь, ставил задачи перед коллективом… Наступил день 1 мая. С утра, несмотря на праздничный день, в педучилище потянулись студенты и преподаватели, а я на машине ГАИ выехал на границу Арского района встречать колонну. Если путешественники не приедут вовремя, меня в родном учебном заведении, наверное, съели бы без соли и перца. Настроение заметно улучшилось, когда увидел вдалеке вереницу мотоциклов. 142

Инспектор ГАИ «тормознул» их жезлом. Поздоровались, познакомились и выдвинулись в сторону Арска… Ровно в 10 часов эскорт въехал на территорию педколледжа. На крыльце стояло руководство учебного заведения и девушки в национальных костюмах с чак-чаком в руках. Гости немного опешили от такого «президентского» приёма. Чак-чак до этого момента они не видели и, осторожно отломив небольшие кусочки, переспрашивая его название, попробовали, затем оживились, беря уже куски побольше… Выслушав приветствия директора и учащихся, прошли в актовый зал. Гости, представившись, рассказали о целях экспедиции и раздали буклеты, выпущенные по этому случаю. Выступления путешественников чередовались с концертными номерами. Затем гостей повели в спортзал и показали тренировку наших туристов на тренажёрах. Там же преподнесли подарки: национальные головные уборы — тюбетейки. В конце встречи путешественников пригласили в столовую на праздничный обед. А из дома принесли два мешка картошки. Они не хотели их брать, но спустя несколько дней, утопив на переправе через реку Урал коробки с продуктами, опять вспоминая нас, ели арский картофель… Хоть студенты и не желали расставаться с путешественниками, всё же момент прощания наступил. Колонна в сопровождении машины ГАИ двинулась к границе Арского района… P.S. Спустя год после завершения экспедиции была издана книга по итогам этого уникального путешествия. В ней подробно и тепло описана наша встреча в Арске 1 мая. Которая заканчивается так: «За всё время нашего путешествия нам больше никто и никогда не оказывал такого приёма!»…

143

Н Е С И Л ЬН Ы Й ДОЖ Д Ь Довелось увидеть это в августе 1997 года в Краснодарском крае на чемпионате России по туризму. Он проходил в красивейшем уголке Кавказа — Гуамском ущелье. Небольшая речушка Курджипс с водой по колено приветливо журчала меж камней. Организаторы соревнований, уложив десятиметровый ствол, соединили два берега, получился мостик. Судьи расположились на одном берегу, участники — на другом. Так как мы приехали далеко не первыми, лучшие места у воды были заняты. Пришлось ставить палатки выше от речки метров за сорок. Участники сновали от своего лагеря к судейскому и обратно: кто-то проходил мандатную комиссию, кто-то техническую. Вечером прошло совещание и жеребьёвка команд. Стемнело быстро. Ночь укутала горы в непроглядную темень. Вставать предстояло рано, и мы разбрелись по палаткам… 144

Пошёл мелкий дождь. Монотонная дробь действовала убаюкивающе и вскоре усыпила нас. Проснувшись ночью, убедился — осадки продолжают выпадать. Эта местность является одной из самых дождливых в России, и поэтому земля насквозь пропитана влагой. До слуха стал доноситься какой-то шум неизвестного происхождения. Вскоре я уснул. Через некоторое время снова проснулся. Дождь накрапывал с прежней силой, а вот шум усилился, и было жутковато… Начало светать, шум превратился в грохот — спать было невозможно. Я вылез из палатки и обомлел: наша безобидная речка теперь стала полноводной бушующей рекой. Она вышла из берегов и отвоёвывала свою территорию, отданную туристам в кратковременную аренду. Вода не доходила до нас всего метров десять. Все палатки, прежде стоящие у воды, теперь располагались выше нашего бивака. Ночью из-за рёва реки мы не слышали, как переселялись застигнутые врасплох туристы. Мостик был снесён — вода бурлила на метр выше его уровня. Одичавший поток нёс сломанные ветки, стволы и даже целые деревья, вывернутые с корнем… Через два часа после рассвета дождь прекратился, но река продолжала неистовствовать. Судьи со своего берега чтото кричали нам, но их крики тонули в грохоте бушующего потока. Местные команды сказали, что река не утихомирится до вечера, а судьи не смогут переправиться на наш берег, чтобы провести соревнования. В это верилось с трудом, но они оказались правы. Река успокоилась только к вечеру… Таковы особенности этих мест. Хоть дождь и был слабым, маленькие ручейки, собранные по капле с огромных площадей горных склонов, стекают в долины небольших речек. И, объединившись с тысячами себе подобных ручьёв, превращаются в ревущие потоки, сдержать которые не может ничто…

145

ХОРОШО, Ч ТО Н Е Т РИ… В конце девяностых и начале «нулевых» годов секция туризма Арского педколледжа крепко стояла на ногах. Сборная Татарстана по лыжному и пешеходному туризму сплошь или с небольшими «вкраплениями» состояла из моих ребят. Однажды я привёз две команды (первую и вторую сборные педколледжа) на открытый чемпионат города Казани по лыжному туристскому многоборью. Соревнования проводились недалеко от посёлка Салмачи, куда съехались 10–11 казанских команд и 5–6 приглашённых из других городов и районов. Мы вязали узлы, преодолевали дистанцию на лыжах, съезжая со склонов с торможениями, с поворотами, с остановками в указанной зоне. Поднимались по склону «ёлочкой», «лесенкой». Тащили с собой «пострадавшего», уложив его на волокуши, сделанные из лыж. Некоторые этапы преодолевали без лыж, переходя через овраги по бревну и верёвкам. На всех этапах стояли судьи и следили за нашими действиями, щедро раздавая командам штрафные баллы за допущенные нарушения. По итогам чемпионата мы заняли 1-е и 2-е места. Лучшая казанская команда была третьей. Столичный тренер, не скрывая радости за полученные бронзовые медали, громко произнёс: «Это хорошо, что Арск привёз не три команды!!!» Все развеселились…

146

С У ТОЧ Н Ы Е ГОН К И В конце сентября 2000 года команды Татарстана: водники, пешеходники и велотуристы — принимали участие в Фестивале туристских клубов России в городе Сочи. После основной части программы были проведены соревнования «Школа выживания». Каждая команда состояла из троих мужчин и одной женщины. Предполагалось, что команды, которые дойдут до финиша, будут соревноваться в течение 24 часов. За это время им предстояло выполнить 60 заданий и преодолеть около 40 километров. Старт был назначен на 10 часов 30 сентября, финиш — на 10.00 1 октября. Сначала я поставил на эту изнурительную гонку своего сына Аниса, но за два часа до старта решил пробежать сам. Тем самым отметить свой 46-й день рождения так, чтобы запомнился на всю жизнь. Это удалось — запомнил… Какие задания в течение суток нам предстояло выполнять, было не известно. За час до старта выдали список снаряжения и озвучили, что дистанция будет разбита на десять блоков. В каждом из них от 4 до 8 заданий. Те, кто не справится с большинством заданий блока или покажут худшие результаты, выбывают из дальнейшей гонки… Восемнадцать команд выстроились на старте. В 10.00 судья объявляет первое задание «Вязка узлов… держа руки за спиной». Справляемся, как, впрочем, и другие команды. Следующее задание — «Открыть консервную банку без какого-либо инструмента». Открыли путём трения 147

банки о камень. Следующее задание — «Изготовить лук и стрельнуть на дальность». Изготовили, стрельнули, выиграли… Это были лёгкие задания. Дальше они усложнялись: «Снять обувь и носки, сделать из подручных материалов обувь и пройти 1 км». Времени отводилось 15 минут… Ночь. Мы уже 12 часов на дистанции. Из восемнадцати команд «в живых» осталось только восемь. В кромешной темноте, стоя на осыпном склоне, выполняем задание «Поставить палатку, развести костёр без спичек, вскипятить воду в объёме литра», на всё давалось 40 минут. Чтобы поставить палатку ровно, мы брали камни со склона выше себя и складывали ниже, держа в одних руках фонари. С костром справиться не успели, как и остальные команды… Самые сложные этапы: ориентирование по карте, переправы по верёвкам — были запланированы на ночное время, «чтобы жизнь мёдом не казалась». За нашими действиями следили судьи из укрытий, ну прямо как работники ГАИ. Мы их не видели, они ни во что не вмешивались. И только когда заканчивался блок этапов, они появлялись перед нами «как чёрт из табакерки», чтобы выписать «штраф» — зачитать перечень допущенных нарушений и отправить очередную жертву в лагерь спать. «Выжившим» командам вручался конверт с перечнем следующих заданий. Прошло 20 часов гонок, светало. Нас осталось три команды: две местные, из Сочи и Адыгеи, и мы из Татарстана… Остальные, не выдержав физической нагрузки, сошли с дистанции… Последнее задание было настоящим испытанием, связанным с риском для жизни. Предстояло перейти вброд горную реку с сильным течением. Я уж не говорю о температуре воды. Это талые воды с ледников Кавказских гор. Пологие берега реки были без единого кустика, не за что зацепиться верёвками. Мы стояли в раздумье. Было понятно, 148

что команды поодиночке с заданием не справятся — унесёт течением. Решили, объединив усилия, переправляться через бурный поток «таджикским» способом. Подготовили рюкзаки, укоротив лямки, чтобы груз был поднят как можно выше над водой и придавливал нас своим весом ко дну. На берегу встали в круг, вцепившись друг в друга. Двигаться предстояло приставными шагами, наклонившись вперёд и совершая вращательное движение. Немного потренировавшись, вошли в реку. Ледяная вода доходила до пояса, стремительный поток пытался сбить с ног. Случалось, что река кого-то «полоскала» на поверхности, но руки не разжимались, и остальные 11 человек под дружные «Раз-раз-раз…» медленно, но верно двигались к цели. Когда вышли на берег, мы чувствовали себя одной сплочённой командой. А сплотила нас большая опасность… К финишу одновременно подходили три команды, но выглядели они как одна — никто не вырывался вперёд. Шли, крепко обнявшись, как во время опасной переправы, усталые, но счастливые оттого, что дошли до конца…

149

« Ш КОЛ А БЕЗОП АСНОСТ И » В 2002 году пришло положение о том, что среди учащихся и учителей будут проводиться республиканские соревнования по движению «Школа безопасности» (ШБ). В те года подобные соревнования в России делали первые шаги, а в Татарстане этому виду предстояло дебютировать. Всю республику разделили на три зоны, по 16–17 районов. Одним из центров организации и проведения ШБ был выбран Арск, а главным судьёй назначили меня… На соревнования приехали шесть команд, три детские и три учительские. В положении задания не были расписаны, предполагалось, что они будут похожи на традиционные туристские, но в то же время выходить за их рамки. Я запланировал 5–6 стандартных «туристских» этапов, которые «разбавил» тремя неожиданными ситуациями. Вечером на совещании озвучил задания, которые предстояло выполнить на дистанции: открывание консервной банки без ножа или каких-либо приспособлений, переправа через реку на пароме (который изготавливался командами самостоятельно) и наведение навесной переправы через реку с помощью верёвок, доставленных на другой берег при помощи… лука и стрелы. Тут же посыпались вопросы: как, с помощью чего и возможно ли это? Вопросы были исключительно по «неожиданным» заданиям, просили подсказку. Ответил, чтобы пока сами думали, если не додумаются, перед отбоем дам подсказку… Все команды увлечённо искали ответы на эти вопросы. Делали лук и стрелы и пытались переправить верёвку 150

через речку. Лупили консервные банки о пенёк, и, если удавалось открыть таким образом, то в результате «варварского» открывания тары на дне оказывались только две-три рыбёшки, перемазанные опилками, а весь томатный соус с фрагментами килек на футболках и штанах участников. Так не годилось. А ещё вокруг палаточного лагеря резко уменьшилось количество бесхозных пластиковых бутылок, их собирали для увеличения «водоизмещения» парома. Плавучее средство должно было передвигаться с одного берега на другой в указанном месте. Основой парома служила старая дверь размерами 200 х 90 сантиметров. Она хоть и обладала плавучестью, но выдержать ещё и вес человека не могла. А по условиям соревнований переправившийся на противоположный берег человек должен был остаться сухим… Перед отбоем собрал руководителей ещё раз. Поинтересовался, как идёт подготовка к завтрашнему дню. Посыпались жалобы, что стрела не способна пролететь с верёвкой более чем на два-три метра (а нужно 12), что паром при переправе человека уходит под воду, а консервы не открываются. Что всё это нереально и я решил над ними посмеяться… Я успокоил тренеров и сказал, что иногда нужно объединённое усилие нескольких групп. Рассказал, как в Краснодарском крае на всероссийских соревнованиях, чтобы переправиться через бурную реку, пришлось объединиться трём командам-соперникам. Руководители тут же принялись обсуждать, кто чем может помочь в увеличении плавучести парома. Кроме бутылок-полторашек, в общий котёл пошли волейбольный мяч, канистры для питьевой воды и 40-литровая фляга. Делать плот предлагалось сообща, на лицах руководителей появились улыбки. Когда показал способ открывания консервной банки путём трения её кромки о камень, тренеры вообще повеселели… 151

Это веселье ещё долго продолжалось после отбоя, руководители команд «тренировались», открывая консервы для закуски исключительно новым способом. Оставался один «непонятный» вид. Задание было таким: участники выстрелом из лука должны переправить через речку СТРЕЛУ. Судья, стоящий на другом берегу, должен поднять стрелу и вытянуть вместе с ней верёвку. Затем привязать эту верёвку к обозначенному дереву. А дальше команда натягивает перила и переправляется через реку. Сказал, чтобы продолжали думать над вариантами. Если не найдут, то подскажу ответ завтра… Утром, вылезая из палатки, увидел, что возле «вигвама» меня ожидают два суровых «Чингачгука», вооружённые луком и стрелами. К стрелам были привязаны верёвки с палец толщиной. Я сказал лучникам, чтобы пригласили стрелков остальных команд. Через пять минут я стоял в окружении хмурых «индейцев». Их стрелы вместе с верёвками ну никак не хотели лететь даже половину требуемого расстояния… Мне не хотелось поучать участников, а лишь дать подсказку. Я спросил у них, что они должны брать с собой на дистанцию. Начали перечислять: «Верёвки, карабины, жумары…» Я одобрительно кивал. «…медицинскую аптечку, ремонтный набор…» «Стоп!» — сказал я: «А что у вас должно быть в ремнаборе?» Опять начали перечислять: «Изолента, плоскогубцы, иголки, нитки…» «Стоп!» — опять сказал я. «Вы можете привязать к стреле нитку достаточной длины. Переправить её со стрелой, а судья за нитку вытянет верёвку». Лучники сразу повеселели и бросились тренироваться… Эти соревнования были самыми интересными из всех, что мне доводилось проводить. Хоть и прошло уже полтора десятка лет, участники до сих пор вспоминают их добрым словом… 152

СТ И ХОТ ВОРН Ы Й П ЕН ЁК В сентябре 2005 года участвовали в республиканских соревнованиях, посвящённых Всемирному дню туризма. Оставался последний вид программы — выпуск стенгазеты, отражающий наиболее интересные моменты соревнований. Девушки, склонившись над ватманом, старательно рисовали. «Эх, сюда бы стихи…» — услышал я, проходя мимо. Взглянув на незаконченную газету, сказал: «Рисуйте, стихи будут!» Соревнования проходили в лесу. Взяв бумагу с ручкой, сел на пенёк и постарался «родить» стихи. Просидел минут двадцать — не рождались. Пересел на другой пенёк, подальше от шума. Вскоре стали возникать строчки: Вот и осень. Тяжко бремя — Ночью холод, дождь с утра… Я заёрзал на пеньке в предчувствии чего-то нового, и из глубины сознания «выплыли»: Для туристов это время – Очень трудная пора. В мозгу что-то «щёлкнуло» и я продолжал:

153

Но сегодня всё ж есть повод, Придающий оптимизма, Всех ребят и всех девчонок Поздравляю с Днём туризма! Это было первое стихотворение, рождённое мной. Я его буквально выдавливал из себя. Редколлегия радовалась, а я был счастлив, что помог своей команде… Вернувшись домой, сел с семьёй ужинать. Вдруг перед глазами побежали строчки. Я выбежал в свою комнату, схватил ручку и начал быстро писать. Следом выбежала и жена с криком: «Что случилось?» Я ответил: «Стихи…» «Какие стихи?» — не понимала она. Через минуту я ей читал только что родившиеся строчки: КОТЁНОК У меня два сына есть, Есть жена, тесть с тёщей здесь. За забором у соседей Две собаки Баскервилей. В трёх скворечниках скворцы, Залетают и дрозды, Топчет грядки ёж в потёмках… А мне хочется КОТЁНКА! P.S. Хорошо ли, плохо ли, но это было началом моего творчества.

154

ПОБЕ Д Н Ы Е « ХОП – ХОП …» Март 2006 года, мы в городе Нягань Ханты-Мансийского автономного округа. Там проходил Кубок России по лыжному туристскому многоборью. Соревнования прошли успешно, мы заняли 3-е место в общем зачёте. Но сейчас я бы хотел рассказать о другом… Нет спортсмена, не мечтающего стать мастером спорта, как нет и тренера, не мечтающего воспитать их. В нашей команде была Елена Азина, которая выполнила норматив мастера ещё будучи студенткой педколледжа. Но звание не было присвоено. Для этого мастерский норматив нужно выполнить два раза, таковы правила. Учёба в Арске у неё закончилась. После получения красного диплома мы поговорили с ней насчёт дальнейших планов. Она желала продолжать заниматься спортом и выполнить норматив мастера. Я сказал, что тогда нужно остаться в Арске. Елена Сергеевна согласилась работать в педколледже на должности лаборанта кабинета физвоспитания и вести секцию туризма. Среди моих воспитанников уже было восемь человек, добившихся этих почётных званий. Выполнили они в период с 1998 по 2001 год, когда были единой командой. Елена в этом смысле была одна, без мощной поддержки. Второй мастерский балл ей предстояло выполнить в личной гонке… Что же представляет собой личная гонка? На спортсмене, кроме лыж и лыжных палок, ещё завязана 155

страховочная система и висят 4–5 килограммов «железа»: туристские карабины, жумар, «восьмёрка», кошки и ледоруб, а также каска и две бухты верёвок по 60 метров. И с этим снаряжением нужно бежать по сильно пересечённой местности несколько километров. Дистанция одна для мужчин и женщин… Звание КМС можно выполнить и на первенстве Татарстана, мастера — только на чемпионате или Кубке России. Мы ждали таких соревнований. И вот он, Кубок России, нам выпал шанс, и мы поехали в надежде выполнить норматив… Болельщики могли следить за ходом соревнований только на старте с финишем и на одном этапе. Что творится в середине гонок, оставалось только догадываться. Спортсмену необходима поддержка, особенно в личной гонке, когда ноги уже не бегут, а в руках не остаётся сил для работы с верёвкой… Елена, резво стартовав, скрылась из виду. На финиш она должна была прийти часа через полтора. Тропинки, чтобы пойти и посмотреть, как она будет преодолевать этапы, не было. Постояв немного, я пошёл по колено в снегу на этап: «Подъём по склону в кошках с ледорубом». Судьи на этап посторонних не пускали, и я стал ждать в сторонке. Мимо меня одна за другой пробегали участницы, стартовавшие перед Еленой. Наконец, преодолев ледовый склон, показалась и она. Была середина трудной дистанции, чувствовалась её усталость. Елена, убрав ледоруб и кошки в рюкзак, двинулась дальше по лыжне с такой скоростью, какую позволял её организм. И тут она услышала знакомый тренерский крик: «Алёна! Хоп-хоп-хоп!» Сами по себе эти «хоп-хоп» ничего не означают, но для спортсмена говорят о многом. 157

Услышав это, она знает, что тренер рядом, он всё видит и как бы говорит: «Потерпи, это твой шанс! Ведь мы столько тренировались ради этой гонки. Давай поднажми!» Скорость Алёны заметно прибавилась, она стала догонять бегущую впереди спортсменку… Лыжня свернула, и ученица опять скрылась в лесу, там её ждало следующее задание: «Спуск «Дюльфером». Я продолжал кричать ей вслед: «Хоп-хоп-хо-о-оп!!!» И снова пошёл наперерез лыжне, чтобы перехватить Алёну. Та, которую она почти настигла, опять увеличила отрыв. Я опять закричал: «Алёна! Хоп-хо-о-оп!!!» Она из последних сил рванула к финишу, разрыв между спортсменками стремительно сокращался... Норматив Мастера спорта мы тогда сделали! На финише у неё в запасе оставалось пять секунд. Приди она через шесть секунд, Мастера бы не было. Это умение выкладываться и терпеть до конца не каждому дано. Оно для избранных…

158

КОЛ ЛЕК ЦИ Я Как-то раз, будучи школьником, собираясь на соревнования по туризму, укладывал рюкзак. Оставалось только взять компас. Из ящика стола вытащил один, рядом лежал второй. Мама принесла из каких-то закоулков квартиры ещё две штуки. Я смотрел на эти разные компасы и подумал: «Интересно, а сколько разновидностей этого прибора существует?» В те года почти каждый школьник что-нибудь коллекционировал. Одни собирали марки, другие — старинные монеты, третьи — этикетки от спичечных коробков… Я решил коллекционировать компасы. 159

За два года до призыва на службу смог довести свою коллекцию до десяти штук. Вначале было не так трудно, собирал самые дешёвые приборы. После армии начал работать, и появилась возможность покупать компасы подороже. У каждого из них своя история появления в моей коллекции: что-то подарили, какие-то обменял, большинство, конечно же, купил. Сейчас их более ста штук — собирал по крупицам всю жизнь. Приезжая в какие-либо города, обязательно старался посетить магазины, где могли продаваться интересующие меня приборы. Коллекция долгие годы выставлялась в Арском педколледже. Студенты с удивлением их рассматривали, говоря, что они и представить себе не могли такое разнообразие. Среди моих компасов есть старинные бронзовые, немецкий — трофейный, вертолётный, водолазный, геологический, спортивные для ориентирования… Однажды, когда ездили на соревнования в Башкирию, зашли в торговый центр в Уфе, чтобы купить что-то недостающее. Я заметил, что ученики стараются «отпихнуть» меня от отдела спортивных товаров, находя различные причины. Когда, сев в автобус, отъехали, они сказали: «Фарит Фатхиевич, там в магазине продавался компас, красивый подарочный вариант. Стоит он 5000 рублей — половина Вашей зарплаты. Мы пожалели Ваши деньги и поэтому оградили Вас от этого отдела…» Я повздыхал немного и согласился с учениками, что они правы, хотя ещё долго пытался представить себе этот компас, за который нужно «пахать» две недели. Перевёл разговор на нейтральную тему, чтобы перед соревнованиями не портить ученикам настроения. Ведь от настроя многое зависит. Соревнования тогда мы выиграли, ведь настроение было хорошее… 160

РОБИ Н ЗОН Ы Я работал преподавателем ОБЖ, и на уроках изучалась такая тема: «Выживание человека в природе». Так как всю жизнь занимался туризмом, подача этих материалов была для меня наиболее интересной, со множеством примеров из личной, походной жизни. Стала приходить мысль организовать со студентами экстремальный поход с элементами выживания и сделать учебный фильм для показа на уроках. Покоя не давала и популярная в то время телевизионная передача «Последний герой». Однажды, весной 2008 года, спросил на уроке: «Кто хотел бы пойти в поход, полный приключений?» Сейчас 161

учащиеся редко ходят даже в самые простые походы, а тут с пугающим названием «экстремальный поход»… Согласившихся было 90 процентов класса, в других классах результат тот же. Мне было достаточно 7–8 учеников-единомышленников. За месяц до похода поделился своими планами с директором, Наилем Газизовичем. Он выслушал меня, задумался и… дал добро. Поход запланировали на начало июля, к тому времени учебный год заканчивался. Начинались каникулы. Последние две недели состав участников неоднократно менялся. Можно понять родителей, многих из них пугало одно лишь название похода. Я не скрывал этого и при встрече рассказывал им, что ожидает их детей, если они пойдут со мной на четыре дня на «необитаемый остров»… За три дня до начала робинзонады группа окончательно сформировалась. Нас было девять человек, начиная от учеников 6–7-х классов до студентов 3-го курса. Ни один из них раньше не бывал даже в обычном, однодневном походе… Погрузившись в автобус, выехали на «необитаемый остров» — в самый глухой лесной край Арского района, где планировали жить-выживать в течение четырёх дней. Помня о том, что у ребят «нулевой» опыт походной жизни, первый день проходил без всяких надуманных экстримов. Своими силами разведённый костёр, самостоятельно сваренный ужин, ночёвка в палатке — впечатлений и так хватило. Утром после завтрака объявил ребятам, что приключения начинаются — сегодня предстоит ночёвка в шалаше. Я поэтапно объяснял ребятам, как его делать. Показал, какие деревца рубить, какой длины, как при этом держать топор и пилу, и включил видеокамеру. Ребята заработали: кто-то 162

рубил жерди, кто-то подтаскивал их к условленному месту, двое распиливали принесённые жерди по одному размеру… Я, выключив камеру, собрал детей около себя и стал объяснять, что делать дальше, и снова включил камеру. Таким образом мы за три часа изготовили отличный шалаш. Ученики с удовольствием провели в нём остальные ночёвки… После обеда объявил, что у нас нет продуктов на ужин, их нужно будет добыть. Дал задание найти три вида продуктов, пригодных для питания. Ребята довольно-таки быстро набрали пять-шесть кружек земляники и миску грибов, дальше фантазии не хватило. Лягушки, которых мы планировали использовать в пищу, оказались крохотными. Тогда научил ловить рыбу без удочек. Ребята визжали от радости, когда им удавалось поймать очередную рыбёшку… Ужинали жареной рыбой и земляничным компотом. С грибами решил не рисковать. Перед отбоем сообщил, что у нас нет воды и завтра будем её добывать. «Будем рыть колодец?» — раздался голос. «Увидите», — сказал я, залезая в спальный мешок… Утром поднял ребят на заре, солнце только вставало, трава была тяжёлой от росы. Не выспавшиеся робинзоны не понимали, зачем их разбудили в такую рань. «Ребята, если вы оказались в безводном месте, а человек не может жить без воды, то вот вам первый способ добычи воды», — сказал я и, достав из рюкзака чистую футболку, 5–6 раз провёл ей по траве. Футболка тут же намокла, я выжал воду в миску. Повторил ещё два-три раза, пока миска не наполнилась. «Вот так, дорогие мои, можно добывать воду, где, казалось бы, её нет вовсе, но знайте, что роса через час-другой исчезнет. Собирать нужно на заре. Как видите, колодец рыть не

163

пришлось. А теперь и вы попробуйте добыть воду, а днём покажу вам ещё один способ, если будет солнечная погода». После завтрака до обеда учились добывать огонь без спичек: трением, сделав лук и деревянное сверло. Также разожгли огонь при помощи линзы. После обеда показал второй способ добычи воды: выкопали ямку глубиной 60–70 сантиметров и диаметром 1 метр. На дно ямки поставили миску, затем ямку накрыли куском полиэтилена, края присыпали землёй. На плёнку сверху точно над миской положили камешек так, чтобы плёнка чуть продавилась и стала похоже на воронку. Стенки ямки под действием солнечных лучей высыхают, а испарившаяся из земли влага, поднимаясь вверх соприкасается с плёнкой, пар конденсируется, превращается в капли воды, которые по плёнке стекают вниз до того места, где лежит камешек. Капли отрываются и капают в миску. Вечером показал третий способ: накрапывал дождь, мы постелили полиэтиленовую плёнку на землю, приподняв края. Через полчаса накопился литр воды… Робинзонада закончилась. Возле меня стояли уже не наивные ребята, в них чувствовалось что-то мужественное... Через две недели после возвращения на улице встретилась бабушка одного из них. Она сказала: «Фарит Фатхиевич, недавно мы ездили на пикник. Наш Костик домашний мальчик. Он раньше сидел в сторонке и спокойно наблюдал за нами. А тут мы не узнавали его! Он, схватив топор, начал рубить дрова, потом разжёг костёр и вообще делал всю мужскую работу! Что Вы с ним сделали?!»

164

ВМЕС ТО М Я Ч А … А ПЕ ЛЬСИНЫ После перенесённого инсульта и операции на сердце мне оформили инвалидность, пришлось прекратить активную спортивную жизнь. Но не совсем. Среди людей с ограниченными возможностями также проводятся соревнования. В сентябре 2013 года мне предложили поехать на республиканский спортивный фестиваль капитаном команды Арского района. Решив, что главное — участие, а не победа, согласился поиграть в шашки, в которые сражался последний раз, когда учился в школе, а также попробовать себя в дартсе. Больше для инвалидов с моим диагнозом ничего не предлагалось. Я более трёх лет никуда не выезжал, так что уговаривать меня не пришлось… Ещё в нашей команде были и два колясочника, они приехали сразиться в «заморскую» игру — бочче. Я понятия не имел об этой игре, но обязанности руководителя команды заставили вникнуть в суть. Игра в бочче (также её называ165

ют бочча или боча) — игра с мячом на точность, является родственной петанку, боулингу, кёрлингу. Она возникла в Древнем Риме, оттуда распространилась по всей Европе. В России о ней узнали лишь 15–20 лет назад. Суть игры в бочче состоит в том, что игроки разных команд стараются бросить свои цветные мячи (у одного игрока шесть мячей красного цвета, у другого — шесть синих) как можно ближе к белому мячу, который является мишенью. Игра проходит на ровной площадке размерами 6 х 10 метров… М-да… площадка была, не было мячей. Нам сказали, что судьи подвезут мячи только перед игрой. Смотрю, мои боччисты начали тренировку в эту «иноземную» игру, бросая на пол… апельсины. Я только потом, во время соревнований увидел, что мячи по размерам и упругости действительно похожи на апельсины. Только «срок службы» у южных плодов был очень коротким: 5–6 бросков. После этого площадка становилась липкой и… вероятно, сладкой. Расплющенные от бросков цитрусовые заменялись целыми фруктами, и тренировки продолжались. Угробив таким образом пару килограммов апельсинов, мы закончили необычную тренировку. Результаты не заставили себя ждать. Когда подоспели мячи и начались соревнования, наши игроки выступили достойно, заняв 1-е и 2-е места. В то время бочче систематически занимались только в городе Зеленодольске, откуда, собственно, и привезли мячи. Мои новые товарищи по сборной, воодушевлённые победой, начали меня «прессовать»: «А нельзя ли и в Арске организовать такую секцию?» Я им пообещал, что сделаю всё возможное для этого. И вот уже четыре года как в нашем городке работает эта секция. И, видимо, неплохо — в прошлом, 2016 году на чемпионате Республики Татарстан мои ученики заняли 1-е место. В марте 2017 года мой воспитанник Рамиль Шарафутдинов стал серебряным призёром чемпионата России, выполнив норматив кандидата в мастера спорта… 166

КОВШ Я держу в руках самый обычный ковш. В то же время он не совсем обыкновенный. Ему, выкованному из листа железа, столько же лет, что и мне, — седьмой десяток. Я помню его всю жизнь. Когда-то он был новеньким, ежедневные «купания» в баке с чистой колодезной водой делали эту полезную в хозяйстве вещь гладкой и блестящей... Мама говорила, что этот ковш в честь моего рождения выковал деревенский кузнец. Поднося его моим родителям, он сказал: «Будет служить ему всю жизнь!» Был обычай, а может быть, где-то есть и сейчас, дарить новорожденному что-нибудь сделанное из железа. Это могли быть топор, молоток, пила, чтобы мальчик вырос тружеником. Если рождалась девочка, дарили ложку, половник, прялку, коромысло, чтобы росла хозяйкой… Прошли года, я повзрослел, ковш потемнел и уже не блестел, как раньше. Затем я начал седеть, а мой ковш покрылся бурыми пятнами, потом стал ржаветь. Я ушёл на пенсию, а ковш перешёл в садовый участок. Он там поливает цветы в местах, где лейкой не подлезть. Я рассматриваю своего ровесника и, словно по книжке, читаю свою прожитую жизнь. Вот глубокая царапина на теле моего железного «друга», она словно отражение перенесённой мной операции на сердце. Вот россыпь мелких ржавых точек — знак инсульта. Эта вытянутая тёмная линия напомнила мне о перенесённом клещевом энцефалите… А в целом ковш ещё годится для дальнейшего использования, держится бодрячком, думаю, что прослужит ещё не один год. Как и я?.. 167

БОЕЦ БЕССМ ЕР Т НОГО ПОЛ К А В моих руках исторический документ – НАГРАДНОЙ ЛИСТ отца. Он датирован 28 сентября 1942 года. В нём скупо, без лишних слов описан небольшой фрагмент самой кровопролитной войны современности. Из документа ясно, что мой отец, Минхаиров Фатхи Миннехаерович, воевал на Западном фронте помощником командира стрелкового взвода, 1136 стрелкового полка, 338 стрелковой дивизии, в звании старшего сержанта. Наградной лист был выписан по случаю представления отца к первой его награде – медали «За боевые заслуги». Читаю: «За период пребывания в части товарищ Минхаиров овладел меткостью стрельбы из винтовки и, находясь в обороне, им уничтожено 7 (семь) немецких захватчиков. Товарищ Минхаиров был бесстрашен в борьбе с немецкими оккупантами…» Папа рассказывал, что в том бою из всего батальона их в живых осталось лишь 4 бойца. Тогда он был ранен. После госпиталя его назначают старшиной пулемётной роты отдель168

ного лыжного батальона. Эти бойцы частыми и внезапными налётами на вражескую территорию доставляли множество неприятностей фашистским захватчикам. В одной из таких вылазок отца тяжело ранили, и он был комиссован, как «негодный» к дальнейшей службе. Однако, через шесть месяцев его вызывают в военкомат. Шёл 1944 год – страна остро нуждалась в свежем пополнении… Военком, несколько секунд поглядев на вошедшего в кабинет на костылях отца, на мгновение задумался. Потом предложил отложить костыли и сделать два шага вперёд. Отец, превозмогая боль, выполнил приказ. «Годен!» - заключил майор. Он снова воевал и снова был ранен… С войны отец вернулся с орденами «Славы 3-ей степени» и Отечественной войны, а также медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и другими… И теперь – 9 мая, в день Победы, я прохожу в многотысячной колонне «Бессмертного полка», бережно неся портрет отца-фронтовика. Когда-то мы выходили на демонстрации с портретами «слуг народа» - членов Политбюро. Тогда два десятка портретов наших «вождей» были обязательным «украшением» для всех колонн, в любом городе и посёлке нашей страны… Совсем другое дело нести портрет дорогого для тебя человека! Гордость за отца переполняет душу!

169

РЕКОРД Ы И ДОСТ И Ж ЕН И Я В 41 год я был стройным и спортивным: рост 167 сантиметров, вес 64 килограмма. Тогда же выполнил норматив мастера спорта. Для «значка» требовалось выполнить ещё раз. Но в 1996 году случилась беда: укусил клещ — энцефалитный, мечту о «мастере» пришлось отложить. Многому учился заново, даже разговаривать. Но через три года повторно до КМС всё же дошёл. Ученики называют меня мастером — видимо, из уважения. Сейчас, когда мне седьмой десяток, хотел бы рассказать о своих достижениях в спорте. Пока помню… ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ: Туризм. Победитель I Фестиваля туристских клубов России (Тула, 1995). Бронзовый призёр I чемпионата России по пешеходному туризму (Екатеринбург, 1995, выполнил норматив МС). Победитель Всероссийского туристского слёта учителей (Казань, 2000). Бронзовый призёр Всероссийских соревнований «Школа выживания» (Сочи, 2000, суточные гонки). По170

бедитель и призёр ещё нескольких кубков России. Московская Академия детско-юношеского туризма и краеведения в 1999 году присвоила звание профессора туризма. В 2000 году был признан лучшим тренером пятилетия в Татарстане. Волейбол. Чемпион республиканских соревнований на первенство ДСО «Урожай». Принимал участие в чемпионате Татарстана среди добровольных обществ: «Труд», «Буревестник», «Зенит», «Спартак» и «Урожай». В волейбол играл благодаря своей прыгучести: в прыжке доставал баскетбольное кольцо. Для людей чей рост ниже 170 сантиметров это почти нереально. Многоборье ГТО. Чемпион республиканских соревнований ДСО «Урожай». Второй призёр чемпионата Татарстана среди спортивных обществ (Казань, 1980). В программе: стрельба, лыжные гонки и подтягивание. Неоднократно выполнял норматив КМС. Стрельба. Чемпион республиканских соревнований в командном зачёте (Наб. Челны. 1988). Гиревой спорт. Выполнил норматив I разряда по гиревому троеборью (жим, рывок, толчок). При собственном весе 64 килограмма цеплял на ноги две гири по 32 кг и отжимался на брусьях 5 раз (поднимал свой вес). Лёгкая атлетика. Бег на 100 метров — 11,5 секунды (первенство района, 1977), прыжки в длину — 6,16 метра (районный Сабантуй, 1979), прыжки в высоту способом «перешагивание» — 1 метр 52 сантиметра (вступительные экзамены в КГПИ, 1975). Марафонский бег (42 км 195 м). С другом Нуриевым Анисом пробежали по маршруту: Арск – Новый Кырлай – Арск (август 1975). Лыжный спорт. На республиканских соревнованиях по многоборью ГТО, два раза пробежал с результатом на I разряд (озеро Лебяжье, 1980). 171

Подтягивание на перекладине. Личный рекорд – 33 раза. В 2008 году, в Ульяновске, на Межрегиональных соревнованиях «Школа безопасности», бежал с командой двухдневную дистанцию: «Маршрут выживания». В том году мне исполнилось 54 года… ТРЕНЕРСКИЕ ДОСТИЖЕНИЯ: Туризм. 25 раз были призёрами Всероссийских соревнований, из них 6 раз были первыми: - 1989 год – Чемпионы республик Поволжья по технике лыжного туризма; - 1995 год – Чемпионы России по технике лыжного туризма среди студентов педучилищ; - 2000 год – Чемпионы России на туристском слёте учителей; - 2001 год – Чемпионы России по лыжному туристскому многоборью (вся команда выполнила норматив МС); - 2003 год – Чемпионы России на туристском слёте студентов; - 2006 год – Чемпионы России на туристском слёте студентов. Стрельба. Мои ученики – многократные победители республиканских соревнований по стрельбе из малокалиберной и пневматической винтовок. Четыре ученицы в составе сборных команд Татарстана принимали участие в соревнованиях Российского уровня (1990, 2012, 2015 и 2016 года). Фёдорова Ксения выполнила норматив КМС. Бочче. С 2013 года тренирую детей больных ДЦП по игре бочче. В 2016 году – стали Чемпионами Татарстана. В марте 2017 года мой воспитанник Шарафутдинов Рамиль 172

стал серебряным призёром Чемпионата России (с выполнением КМС)… Всего подготовил 9 Мастеров спорта и 16 кандидатов в мастера спорта России по туризму, стрельбе и бочче. НАГРАДЫ И ЗВАНИЯ: - Знак Областного Комитета ДОСААФ «За активную работу»; - Значок «Отличник народного просвещения России»; - Почётное звание «Заслуженный работник физической культуры Республики Татарстан»; - Знак «Отличник физической культуры и спорта России»; - Знак «За заслуги в развитии детско-юношеского туризма в России»; - Профессор Академии детско-юношеского туризма и краеведения; - Медаль ЦС РОСТО «Первый трижды Герой Советского Союза А.И. Покрышкин»; - Почетный знак «За заслуги в развитии физической культуры и спорта в Республики Татарстан»; - Обладатель приза «Золотой компас» - учрежден Академией детско-юношеского туризма и краеведения. - Знак РОСТО (ДОСААФ) «За патриотизм»; - Медаль «85 лет ДОСААФ РОССИИ».

ЭТО МОИ ДОСТИЖЕНИЯ И ЭТО НЕ БАЙКИ.

Содержание МОЁ РОЖДЕНИЕ .........................................................4 РАДИОТОЧКА ..............................................................5 ПЕРВЫЙ ТЕЛЕВИЗОР .................................................7 СОБАЧЬЯ ТАБЛИЧКА . ...............................................9 ПЕСКАРИК ................................................................. 12 ЧЕМПИОНАТ УЛИЦЫ .............................................. 15 АКВАРИУМ ................................................................ 18 ПЕРВАЯ ГРАМОТА . ..................................................20 ЗНАКОМСТВО СО СПОРТОМ .................................22 ПЕНЁК С СЮРПРИЗОМ ............................................24 ХОККЕЙНАЯ НИЧЬЯ ...............................................27 ПРИЁМ ИНВЕНТАРЯ ................................................29 ПЕРВАЯ ПОЛУЧКА . ................................................. 32 РУКОХОД ....................................................................34 ПАМЯТНЫЕ УЧЕНИЯ . ............................................ 37 НОВОГОДНИЙ АВТОБУС ........................................ 39 ВЕСЁЛЫЙ ВЕЧЕР … И МИШЕНИ.......................... 41 МОТОЦИКЛ ................................................................ 43 «АРСКИЙ?... ЗАХОДИ!»............................................. 45 СЛОВО НЕ ВОРОБЕЙ ................................................ 47 ПОЕЗДКА ЗА ФОРМОЙ . ...........................................50 ДЕЖУРСТВО .............................................................. 53 СНАРЯЖЕНИЕ ........................................................... 57 МАЛЕНЬКИЕ ЕЩЁ .................................................... 61 НЕПРОСТОЙ ВЫБОР ................................................63 НЕОЖИДАННЫЙ ДЕД МОРОЗ ...............................65 АЗИМУТ ОТ АБАЛАКОВА . ..................................... 67 ПЕЛЬМЕНИ ................................................................ 70 ОРИЕНТИРОВАНИЕ ПО … ПУПКУ .......................73 НУ, КОРОВА, ПОГОДИ .............................................. 76 СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩЕГО ................................... 78 ВЕТРЯНКА .................................................................. 81 РАДИ КОМАНДЫ … В ПРОРУБЬ ...........................85 НА ШТУРМ … АЭРОПОРТА.....................................87 ПАРА - РУБЛЬ ............................................................89 ЛЮБИТЕЛЬ МАЛИНЫ ............................................. 91

175

ОХОТНИК В ЗАСАДЕ . .............................................96 АКСАКАЛЫ С ГОР ....................................................97 ЗИМНИЕ ПОХОДЫ ....................................................99 ЛЮБОПЫТНЫЕ ГОСТИ ......................................... 103 БЛУЖДАНИЯ ПО ТАЙГЕ ...................................... 106 ЗМЕИ ДЕТЯМ НЕ ИГРУШКИ ................................ 108 ПОЕЗДКА В ТОФАЛАРИЮ .................................... 109 МАТЕРИНСКИЙ ИНСТИНКТ ................................ 114 БОРОДАТАЯ НАЖИВКА ........................................ 117 «ОКЕАН» У ЯПОНСКОГО МОРЯ . ......................... 120 ЖИВАЯ «КОЛБАСА» . ............................................. 122 ДЕТЕКТОРНЫЙ ПРИЁМНИК ................................ 125 ПЕШКОМ ПО ОБЛАКАМ ....................................... 127 ЗАРПЛАТА ПОД ПРИЦЕЛОМ ................................ 131 РЕМОНТ КАБИНЕТА .............................................. 133 КАК ЗАРОЖДАЛСЯ ЗАЛИНГ . .............................. 137 «ДОРОГАМИ РОССИИ» .......................................... 141 НЕ СИЛЬНЫЙ ДОЖДЬ . .......................................... 144 ХОРОШО, ЧТО НЕ ТРИ…........................................ 146 СУТОЧНЫЕ ГОНКИ ................................................ 147 «ШКОЛА БЕЗОПАСНОСТИ» . ................................ 150 СТИХОТВОРНЫЙ ПЕНЁК . .................................... 153 ПОБЕДНЫЕ «ХОП – ХОП …».................................. 155 КОЛЛЕКЦИЯ ............................................................ 159 РОБИНЗОНЫ . ........................................................... 161 ВМЕСТО МЯЧА …АПЕЛЬСИНЫ ........................ 165 КОВШ.......................................................................... 167 БОЕЦ БЕССМЕРТНОГО ПОЛКА............................. 168 РЕКОРДЫ И ДОСТИЖЕНИЯ................................... 170

литературное издание Рассказы

Минхаиров Ф. Ф.

НЕ БАЙКИ ОТ БАБАЙКИ — Казань: Плутон», 2017 подписано в печать 26.о3. 2017 Формат 60х84. бум офсетная. Печ.л. 10,23

Фарит МИНХАИРОВ

178

ЗЫ РАССКА

179