Лоренс Блинов Композитор поэт философ

1 11 6

2

8

9

5

12

10

3 7

4

ЛОРЕНС БЛИНОВ КО М П О З И Т О Р ПОЭТ ФИЛОСОФ

Министерство культуры Республики Татарстан Союз композиторов Республики Татарстан

ЛОРЕНС БЛИНОВ КОМПОЗИТОР ПОЭТ ФИЛОСОФ СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Сборник статей и материалов

КАЗАНЬ 2019

УДК 7.01 ББК 85.31 Л 78

Составители Р.Г. Усеинова, М.П. Файзулаева Научный редактор М.П. Файзулаева Рецензенты А.Л. Маклыгин, доктор искусствоведения, профессор Э.А. Тайсина, доктор философских наук, профессор

ЛОРЕНС БЛИНОВ. КОМПОЗИТОР. ПОЭТ. ФИЛОСОФ. СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА : Сборник статей и материалов // Сост. Р.Г. Усеинова, М.П. Файзулаева; общая ред. М.П. Файзулаевой. – Казань: Издво «Астор и Я», 2019. – 268 с. [текст, ил.] В содержании сборника отражены три главных направления творческой деятельности Лоренса Ивановича Блинова – композиторское, поэтическое, философское, а также педагогическая и общественно-просветительская деятельность. Взаимосвязь всех этих ипостасей раскрывает богатство неординарной творческой личности автора. В сборник включены библиографические списки и эссе Л.И. Блинова на самые разнообразные темы, а также статьи и очерки о нем современников. Издание адресовано музыкантам, поэтам, философам и культурологам.

УДК 7.01 ББК 85.31 Л 78 © Р.Г. Усеинова, 2019 © М.П. Файзулаева, 2019

2

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ Сборник статей и материалов «Лоренс Блинов. Композитор, философ, поэт», подготовленный к 80-летию со дня его рождения, является первой крупной публикацией о творчестве композитора, заслуженного деятеля искусств Татарстана, члена Союза композиторов России и Татарстана, члена Союза писателей ХХI века Лоренса Ивановича Блинова. Лоренс Блинов – редкий представитель сообщества композиторов Татарстана, владеющий энциклопедическими знаниями в самых разных областях искусства и культуры: музыки, поэзии и литературы, философии и педагогики. В содержании сборника отражены композиторское, философское и поэтическое направления творчества Лоренса Ивановича Блинова, а также педагогическая и общественно-просветительская деятельность. Взаимосвязь всех этих ипостасей высвечивает необычность творческой личности автора. Многие аспекты деятельности композитора, «умеющего видеть нетривиальные – ошеломительные в своей непредсказуемости – связи явлений», раскрываются в I главе сборника. Здесь собраны материалы, отклики и высказывания современников Л.И. Блинова – музыковедов, ученых, артистов, философов, поэтов и писателей о творческой индивидуальности и многогранной личности автора. Глава также включает поэтические страницы из опубликованных сборников самого Л.И. Блинова, избранные музыкально-критические, философские и педагогические статьи. Во II главе представлен обширный био-библиографический материал: списки музыкальных произведений, поэтических сборников и переводов, искусствоведческих,

научно-критических,

философских

и

музыкально-

педагогических статей и эссе, а также летопись творческих встреч, лекций, поэтических вечеров, авторских концертов и выступлений учеников класса композиции Л.И. Блинова. М.П. Файзулаева, заслуженный деятель искусств РФ и РТ, кандидат искусствоведения, профессор Р.Г. Усеинова, заслуженный работник культуры РТ 3

КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ Блинов Лоренс Иванович – композитор, поэт, философ, педагог. Родился в 1936 году в городе Казани. По окончании средней школы, а затем Технологического техникума (отделение гражданско-жилищного строительства) некоторое время работал по строительной специальности. Пристальный интерес к искусству, попытки философского осмысления «изначальной Гармонии» заставили его (в уже солидном возрасте) серьезно заняться музыкой. В 1961 году он заканчивает Казанское музыкальное училище по классу композиции (преп. – Ю.В. Виноградов), а в 1966 году – Казанскую государственную консерваторию (класс композиции – проф. А.С. Леман). Член Союза композиторов России и Татарстана (1969), заслуженный деятель искусств Республики Татарстан (1991), доктор философии (1997), академик Всемирной академии наук, изящных искусств, культуры (Санкт-Петербург, 1998), действительный член Международной академии МАИСУ (2000), Лоренс Блинов является автором различного рода музыкальных и литературных произведений, философских работ и целого ряда искусствоведческих исследований, статей и эссе. Участник многих международных творческих конференций, музыкальных фестивалей, а также ряда философских конгрессов и симпозиумов: «Астраханские вечера современной камерной музыки», «Европа – Азия», «Московская осень», Советско-западногерманский симпозиум «Музыка и время» (1988), XIX Всемирный философский конгресс (1993), Первый Российский философский конгресс (1997), IV Междисциплинарная научная конференция «Этика и наука будущего» (2004), Международный фестиваль «Музыка друзей – 2007» (Москва); Международная акция «Страсти по Лермонтову» (Санкт-Петербург, 2008); XV Международный фестиваль искусств (Санкт-Петербург, 2011), Международный поэтический фестиваль им. Лобачевского (Казань, 2011), Между4

народный Хлебниковский фестиваль «Ладомир» (Казань, 2014, 2015, 2017) и др. Как в научных кругах, так и среди представителей искусства неизменно отмечается неординарность, смелость и, порой, парадоксальность мысли, свойственная многим научно–философским и художественным произведениям Лоренса Блинова. Из композиторских работ наибольшую известность получили «Струения мигов» – 12 стихотворений Велимира Хлебникова для фортепиано и чтеца, Партита № 1 для органа, «Духовные песнопения» на церковно-канонические тексты и Рождественская кантата «Ангел прилетел» на стихи А. Князева, Соната для фортепиано и «Фортепианные реминисценции» в трех тетрадях (под общим названием «Prisma chromaticus»), вокальный цикл «Шесть стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова». Часто исполняемыми как в России, так и за рубежом (Германия, Испания, Италия, Франция, США) стали такие сочинения Лоренса Блинова, как хореографическая сюита «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и струнного оркестра, Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango», «Детские впечатления» для фортепиано и др. В середине 1970-х годов Л. Блинов явился организатором и руководителем андеграундного литературного объединения ПОСОХ (Поэтическое сообщество им. В. Хлебникова), из которого впоследствии выпестовалось несколько значительных литературных имен. А с 1985 года принял участие в создании Клуба гармонического самораскрытия личности «Восхождение» при Казанском доме ученых, более десяти лет являясь его председателем. Стихи он начал писать с детства, однако серьезные занятия поэзией начинаются с «мощного толчка» – знакомства с пятитомником Велимира Хлебникова в конце 50-х годов. В области поэтического творчества наиболее значительные его сочинения опубликованы как в местной периодике (казанские журналы «Ребусъ», АНКО, «Казань»), так и в некоторых московских журналах и альманахах («Орфей», «Тени странника», «Футурум APT» и др.), печатных изданиях 5

других городов России, а также за рубежом (литературно-художественный ежегодник «Побережье» (США. Филадельфия. 2005. № 14); альманах «Побережье» (США. Филадельфия. 2007. № 15); Сборник Макса Перельштейна «Мост через два моря» (Тель-Авив, 2010); Альманах «Доминанта» (Мюнхен, 2010 (№ 1,2), 2011 (№ 1, 2), 2012 (№ 1, 2) и др.). Значительная часть поэтических сочинений экспериментального плана напечатана в различных номерах московского альманаха «Журнал ПОэтов», в антологии С. Бирюкова «Року укор» (поэтические начала), журнале «Март», Альманахе «Аз», журнале «Дети РА» (Москва). Лоренс Блинов является автором четырех поэтических сборников («Наведение мостов». М., 2005; «Три мира». М., 2007; «Трiоль». СПб, 2011; «Из ПО + Стихостаси». М., 2015). Известна его переводческая деятельность, связанная с именами Р.М. Рильке, Ф.Г. Лорки, некоторых чешских и татарских поэтов. Наряду с творческой деятельностью он свыше 45 лет активно работал в области развития детского композиторского творчества, явившись создателем и бессменным руководителем первого в Казани детского композиторского класса (1965). Не утратил Л.И. Блинов своей активности и в настоящее время, продолжая создавать новые сочинения в разных сферах своего творчества и время от времени оказывая содействие различного рода общественно-культурным акциям и мероприятиям. Из юбилейных буклетов и поэтических сборников Л.И. Блинова

6

I МНОГООБРАЗИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО МИРА ЛОРЕНСА БЛИНОВА

7

1. ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ О Л.И. БЛИНОВЕ

Александр МАКЛЫГИН, доктор искусствоведения, профессор ЛОРЕНС БЛИНОВ Лоренс (Лорэнс) Иванович Блинов родился 4 сентября 1936 года в Казани. В 1961 году закончил Казанское музыкальное училище, где особое воздействие на молодого музыканта оказали Ю.В. Виноградов и А.А. Бренинг, и завершил свое музыкальное образование в Казанской государственной консерватории (1966). На становление творческих и композиторских установок композитора большое влияние оказала музыка А. Веберна и И. Стравинского, которые в начале 60-х годов в принятой системе советской подготовки композиторов были за пределами допустимых ориентиров. Однако поражающая воображение новизна творческих методов этих теперь уже классиков ХХ века не могла не вызвать желания у молодого композитора практически войти в мир «запретной выразительности». Результатом явились додекафонные сочинения 60-х годов: дипломная Первая симфония, цикл «Струения мигов» (12 стихотворений Велимира Хлебникова для фортепиано и чтеца), Вторая фортепианная сюита. В этих сочинениях молодой автор попытался найти свое понимание нововенского метода, стремясь выйти за пределы жесткого радикализма эстетических идей Шёнберга. Примечательно, что интуиция композитора была направлена в сторону обогащения двенадцатитоновой техники через использование модальных тематических приемов, связанных с интонациями русского мелоса. Неудивительно, что произведения Блинова в 60-е годы вызвали далеко неоднозначное понимание. Ярлык «додекафониста», некоего «прозападника», устойчиво закрепился за молодым композитором, став даже камнем преткновения при рассмотрении 8

его кандидатуры в качестве нового члена Союза композиторов. В состав творческой организации Блинов был принят в 1969 году в Москве. Композиторское творчество Блинова отличается удивительным сочетанием образной одухотворенности, тонкости мироощущения и строго рациональной выверенности письма. Его музыка впечатляет изящной отделкой фактурных деталей и богатством красочно-колористических звучаний. «Лику» его музыки присущи веберновская чистота звукового склада и шостаковичевская экспрессивность образного выражения (последняя свойственна, впрочем, лишь его ранним сочинениям – Первому струнному квартету, например). Его музыкальный язык отличается полифонической отточенностью ткани, умением использовать выразительные возможности звучания и «незвучания» в музыке. Наиболее самобытно талант композитора выражен в камерно-вокальной и инструментальной музыке, где тонкость мировосприятия и интровертный стиль самовыражения находит адекватное художественное воплощение. Автору удается гармонично совместить строгий рационализм «новых техник» и красочность острой диссонантности с естественностью развития музыкальной мысли. Заметным событием в музыкальной жизни республики 70-х годов стали появившиеся одна за другой органные партиты Лоренса Блинова (1976, 1978, 1979), создание которых было обусловлено появлением в Казани органа. По существу, Блинов оказался одним из немногих композиторов, работавших по части формирования новой жанровой области в республике. В этих сочинениях особенно ярко проявилось конструктивно-полифоническое мастерство композитора, его историко-стилевая эрудиция. Автору удалось найти новые штрихи в понимании исторических жанров – пассакальи, гальярды, прелюдии, инвенции. Известным и исполняемым произведением (наряду с «Духовными песнопениями» – хоровым концертом на церковно-канонические тексты) стали «Флорентийские витражи» (1999), где импульсом к сочинению стала бытовая ренессансная струнная (лютневая) музыка и красочная изысканность итальянского искусства витража…

9

К числу творческих удач композитора в последние годы следует отнести Вторую скрипичную сонату (2004), вокальный цикл «Шесть стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова» (2006), изданный в сборнике «Лоренс Блинов. Вокальные сочинения» (Казань: Тат. книжн. изд-во, 2006). Творческое кредо композитора во многом обусловлено широтой его художественных и гуманитарных занятий. Он автор искусствоведческих и педагогических публикаций, среди которых стоит назвать «К проблеме становления и развития «музыки света» (1987), «За окном чувств» (1997), «О музыкальноэстетическом воспитании юного музыканта» (1999) и др. Большую известность в научных кругах получили его философские работы, в которых он, исследуя «парагеометрические тенденции» в современной физике, излагает нетрадиционные взгляды на физическую природу «вещества времени». В 1997 году Блинову была присвоена степень доктора философии Международной академией «Информация, связь, управление в технике, природе, обществе» (МАИСУ, Санкт-Петербург). С 1988 года Блинов является действительным членом Всемирной академии наук, изящных искусств, культуры (ВАНИК, СанктПетербург). А в 2006 году Федерация космонавтики России награждает его медалью имени Германа Титова – «За заслуги перед космонавтикой, за вклад в развитие идей космической безопасности». Широкой известностью пользуется поэтическое творчество Блинова. В казанских и московских изданиях публикуются его циклы стихотворений: «Соизволение», «Фортепианная музыка», «Сад в Ессентуках», «Преображение», выходит из печати поэтический сборник «Наведение мостов» (М., 2005). Блинов – один из самых эрудированных музыкантов республики, блестящий знаток современного искусства, литературы, он является также одним из ведущих педагогов композиции в области детского музыкального образования в Татарстане. В течение многих лет он успешно преподавал в Средней специальной музыкальной школе при КГК, в ДМШ №7 и ДМШ №5, явившись создателем первого в Казани детского композиторского класса (1965). В его педагогических установках рельефно выделяется стремление приобщить ученика с 10

помощью искусства звуков к пониманию неповторимости и значительности самых различных проявлений жизни, желание воспитать в ученике способность удивляться, чутко вслушиваясь в окружающий мир и в самого себя. Среди его воспитанников – самобытные и яркие композиторы: Резеда Ахиярова, Ильгам Байтиряк, Сергей Беликов, Алсу Сунгатуллина. В 1991 году Лоренсу Блинову было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РТ. Композиторы Татарстана. М. 2009. Макс ПЕРЕЛЬШТЕЙН, кандидат искусствоведения, профессор ПОСТИГАЯ ТАЙНЫЙ СМЫСЛ ПРИЗВАНИЯ Мир художника всегда сложен, интересен, но хрупок. Стремление прикоснуться к этому миру понятно, хотя рискованно, так как задача верно и чутко выразить в слове главное, что свойственно творцу, трудновыполнима. Однако рассказать о таком человеке представляется важным. В жизни одухотворенной личности можно почерпнуть много поучительного и необычного, а какая-то грань творчества, философия бытия художника иногда заставляют по-новому оценивать хорошо известные факты. Глубина человеческого духа – всегда тайна, а у тайны огромная притягательная сила, и устоять против нее трудно. Лоренс Блинов в ряду композиторов Татарстана легко узнаваем. Личностные качества, взгляды на действительность и искусство выражены в его творчестве самобытно. Путь, избранный им, непрост и порой не укладывается в общепринятые рамки. Живо вспоминается время, когда в конце 1950-х годов выпускник строительного техникума Л. Блинов стал студентом Казанского музыкального училища. Так случилось, что в военные и послевоенные годы Лоренс лишен был возможности получить начальное музыкальное образование и только благодаря 11

собственным усилиям овладел игрой на разных инструментах и азами музыкальной грамоты. Вот с таким багажом и сочинением для духового оркестра «Марш строителей», который был представлен на вступительном экзамене, двадцатилетний юноша начал свой путь в искусство. Блинов – натура целеустремленная. Это качество ярко проявилось еще в студенческие годы. В училище, в классе у Юрия Васильевича Виноградова, занятия, по выражению Блинова, протекали сказочно. Педагог бережно отнесся к дарованию своего ученика, сумел нащупать и развить сильные его стороны. Здесь произошел мощный профессиональный рывок, который позволил Лоренсу не только наверстать упущенное в музыкальном образовании, восполнить пробелы в музыкальной культуре, но и создать ряд интересных сочинений (струнный квартет, сонатина для фортепиано, ряд вокальных сочинений). В Казанской консерватории в классе профессора Альберта Семёновича Лемана на качественно новом витке не только ювелирно оттачивалось профессиональное мастерство молодого композитора, но и продолжалась напряженная духовная работа. Здесь расширялся круг тем и жанров сочиняемой музыки, в чем-то пересматривалось отношение к искусству в целом. Лоренс Иванович не относится к тем авторам, творчество которых воспринимается широкой аудиторией, но, несмотря на это, у него есть истинные почитатели. Блинов творит по призванию. Он честен и пишет о том, что его больше всего волнует, не ориентируясь при этом на конъюнктурные ситуации и шумный успех. «Я не жажду, чтобы моя музыка непременно доставляла удовольствие, и не навязываю свои музыкально-поэтические концепции, мне это чуждо, – говорит композитор. – Но мне дорог слушатель, который пытается погрузиться в мир образов и понять мои устремления». Блинов против бытовизма, жизненной прозы в искусстве и верит, что обновление жизни, изумление перед миром способен передать лишь искренний художник. Личное творческое кредо композитора неотделимо от человеческого – это, в любой форме, защита истины и справедливости. Он ратует за гармонию и мир с самим собой, утверждает, что конфликт внутренний может привести к 12

конфликту с обществом. Музыка и жизнь для Блинова тождественны. Все окружающее воспринимается композитором как звучащая, но незаписанная музыка. В своих сочинениях он тяготеет к философско-углубленному лиризму, сложным конструктивным музыкальным построениям и органично владеет современными средствами выражения. Однако композиторская техника для него не самоцель. Важнее, по его мнению, убедительно выразить идею, дух сочинения. Такие современные направления в музыке, как неоромантизм и кич, Блинову совершенно чужды. Ему более близки полифоническая музыка композиторов XV века нидерландской школы – Обрехта, Окегема, Дюфаи, русское осмогласие (музыкальное оформление православных богослужений), сочинения Веберна и Булеза. В музыке его больше привлекает внутреннее течение мысли, чем внешне открытое эмоциональное выражение. Не случайно вторую органную партиту Блинов назвал «Две медитации». Хотя надо отметить, что в более ранних произведениях композитора (в интермеццо для виолончели и фортепиано, струнном квартете) тоже преобладали эмоциональное начало и непосредственность чувств. В настоящее время Блинов искренне верит, что человек, которому близко его творчество, сумеет вобрать в себя тот строй музыки, в водоворот которого он попал, что музыкальная стихия будет воздействовать на него очищающим образом и раздвинет границы человеческого духа. Для Блинова каждое явление музыки или поэзии – это жест бытия, нравственный поступок, когда с помощью структурных формул композитор пытается выявить правду жизни. Не все однозначно и бесспорно, на мой взгляд, в творчестве композитора, порой его сочинения воспринимаются умозрительно, а иногда следует сделать шаг навстречу музыке Блинова, так как требуются определенные усилия для осмысления услышанного. Среди основных сочинений Л. Блинова отметим три симфонии, детскую хоровую сюиту «Четыре движения», три партиты для органа, сонаты и различного рода сюиты для фортепиано. Исключительной утонченностью и в то же время предельной доверительностью, почти исповедально13

стью отличается вокальная музыка Л. Блинова, написанная на стихи очень разных поэтов – от Уитмена и Лермонтова до Хлебникова и Маяковского. Широкое признание получила музыка Л. Блинова, написанная в недавние годы. «Десять духовных песнопений» для мужского хора, «Флорентийские витражи» для камерного оркестра, сюиты для скрипки и фортепиано и сольная скрипичная соната – все эти сочинения звучали на самых различных музыкальных фестивалях, как у нас в стране, так и за рубежом с неизменным успехом. У Лоренса Ивановича яркий общественный темперамент, сильно развито чувство сопричастности к событиям текущего дня, подлинная заинтересованность в деле музыкального воспитания общества. Более сорока лет он ведет педагогическую деятельность в музыкальных школах Казани, являясь одним из зачинателей детского композиторского образования в Татарстане. Многие из его учеников теперь сами являются членами Союза композиторов. Конечно, ни композиторская, ни общественно-педагогическая деятельность Лоренса Ивановича не могла бы стать столь успешной без постоянного расширения круга его интересов. Л. Блинов активно выступает на страницах республиканской печати, отстаивая истинные ценности художественной культуры. Значителен и круг проблем, которые освещаются в его лекциях и научных докладах. Блинова глубоко волнуют развитие исполнительского искусства и композиторского творчества, поэзия Маяковского и Хлебникова, Лорки и Рильке, постулаты древней китайской и индийской философии и отношение к ним современного человека. Однако лейтмотивом всех выступлений композитора является проблема нравственной и духовной чистоты личности. Сегодня, в бурное время конфронтации идей, как никогда важно говорить об этом с молодежью, формировать у нее культуру чувств, эстетическое отношение к действительности. Блинов является автором многих научно-философских исследований, получивших высокую оценку на различного рода международных конгрессах и симпозиумах. Особенный интерес вызвала в научных и философских кругах его концепция Времени. Один из казанских ученых (к сожалению, ушедший от нас) 14

сказал в свое время: «Я занимаюсь проблемой Времени профессионально как физик-теоретик. Но прочитав его (Блинова) исследование, я испытал потрясение — настолько неожиданно нова и основательна его концепция…» Ну и, разумеется, нельзя не сказать о поэтическом творчестве Лоренса Блинова. В свое время он был организатором и руководителем литературного объединения ПОСОХ (Поэтическое сообщество им. В. Хлебникова) и поныне является постоянным участником поэтических вечеров и турниров. Наибольшую известность получили поэмы и циклы стихотворений Л. Блинова «Фортепианная музыка», «Сад в Ессентуках», «Сюита в тоне С», «Наведение мостов» и другие, опубликованные как в казанских, так и в московских журналах и альманахах. Не могу удержаться, чтобы не процитировать хотя бы одно стихотворение: Каприс №2 Прозрачного рояля изваянье из глыбы света высекла весна. Аккорды пробудились ото сна и вспыхнули пожаром щебетанья. Вселенскую пружину созиданья лучом пурпурным тронула весна; и — разом все завалы унесла волна хоральная духмяного дыханья. Не бойся зеркала свои разбить — как тополь по весне, зеленым буйством брызни! Движению листвы иного хода нет. И души, и ручьи — слились в единый свет. В древесной наготе и в нашей бренной призме свеченье вечности уже не утаить. Член Союзов композиторов России и Татарстана, заслуженный деятель искусств РТ, доктор философии Лоренс Иванович Блинов продолжает активно работать

во

всех

избранных

им

областях 15

художественной,

научно-

исследовательской, педагогической и общественно-просветительской деятельности. Кстати, недавно Федерация космонавтики России наградила его медалью имени Германа Титова — «За большой вклад в развитие науки и пропаганду отечественной космонавтики». Республика Татарстан. 2006. 5 сент. Маргарита ФАЙЗУЛАЕВА, кандидат искусствоведения, профессор «И ЧТОБ В ЛАДУ ПРОЖИТЬ, ВЕСЬ МИР В СЕБЯ ЗОВУ» Философский взгляд на мир, бесконечный поиск смысла бытия и глубинной сути явлений сопровождают Лоренса Блинова на протяжении всей жизни. Широта подхода к жизненным и философским проблемам, энциклопедичность его знаний в самых разных областях науки и искусства поражают. Богатая природа дарования Лоренса Ивановича способствовала освоению новейших идей в философии, религии, эстетике, психологии, педагогике и современных явлений литературы, поэзии, музыки. Л. Блинов известен в Татарстане как общественный деятель, композитор, философ, поэт, переводчик и педагог-просветитель. Трудно выделить какую-то определяющую грань его дарования: одно знание обогащает другое, а цельность натуры формировалась в совокупности многозначных социально-культурных явлений второй половины ХХ века. Российские и казанские поэты, к примеру, Вячеслав Алтунин, Константин Кедров называют Лоренса мэтром в поэзии, изучение которой началось в начале 60-х с творчества Велимира Хлебникова. Пройдя через увлечение поэзией Андрея Белого, Маяковского, Пастернака, Вознесенского, Рильке, Лорки, японских поэтов, он сформировал свой метафорический стиль, зашифрованный в изящных символах, неуловимых образах и музыкальных рифмах: Осени меня, осени лист. Осени меня сном и свободой. Осени своей тихою одой, моросящей судьбы пианист.

16

Так может написать человек, изнутри чувствующий ритмику и музыку стиха. К изящной, тонкой поэзии можно отнести следующие строки: Печали тихая сирень души нечаянно коснется… И солнце – в травы окунется, и в звезды – устремится день. Из трав и звезд рождаются стихи – тихи, бездонны, ясны и легки. Абстрактное мышление и философский подтекст нередко присутствуют в его стихах: Взметнувшиеся птичьи стаи разбередят колокола и синь густая твои омоет купола; осеннею листвою клен осветит грубые дома, и сердце чем-то раскаленным пронзит – и тьма. И свет – качающейся бездне вслед. А вот не менее философичное стихотворение из «Последнего листа»: Ты мгновенен. И – все-таки – вечен! Вечен твой обнаженный полет – и тогда, когда светом отмечен, и тогда, когда иней падет. Среди стихотворных строк у него встречаются истинные перлы: У природы нет ответа, лишь – вопроса глубина. Или следующее: И вот уже незримое весло ладью мою – к истокам понесло. (из «Поэтических импликаций»)

17

В широких кругах известны его блестящие переводы стихов великого испанца Федерико Гарсии Лорки. Чтоб оценить их уровень, достаточно услышать несколько строк. «ГИТАРА» Раздаются рыданья гитары… Звон осколков хрустального утра. А собственные стихи Лоренса Блинова увидели свет в сборниках «Наведение мостов», «Три мира», «Трiоль», «Из ПО + стихостаси». Лоренс Иванович обладает магнетической силой убеждения. Прекрасный оратор, он не переставал удивлять нас оригинальным видением мира и собственным пониманием современных проблем в искусстве на заседаниях пленумов и съездов Союза композиторов Татарстана и России. Нередко он принимал на себя роль идеолога поэтического или философского движения. Вспомним его руководящую роль в ПОСОХе (Поэтическое сообщество имени Хлебникова), а также в философском знаменитом клубе «Восхождение» при Доме ученых, деятельность которого развернулась в 1986 году под знаком духовного возрождения личности в современном обществе. К философии Лорэнс Блинов пришел намного ранее поэзии и музыки. Увлечения философскими теориями прошлого и настоящего привели к разработке собственной теории «овеществления Субстанциального времени». В 1997 году ему была присвоена степень доктора философии общественной Международной академии «Информация, связь, управление в технике, природе, обществе» Санкт-Петербурга, а вслед за этим звание академика. Философский склад ума и поэтическое мышление Лоренса постоянно оказывали воздействие и на его музыку. Ректор Казанской консерватории, органист Рубин Абдуллин очень точно определил ее сущность: «Музыка Л. Блинова – как вещь в себе, она хранит гораздо большую информацию между строк, чем то, что звучит реально».

18

В связи с этим необычайно сложно ее анализировать, можно лишь бесконечно расшифровывать – каждый раз в новом варианте и неожиданном психологическом ощущении. Обладая железной логикой и способностью системно выстраивать изучаемые явления, Блинов и в музыке применяет четкую конструктивность и рационализм. В молодые годы в период учебы в Казанской консерватории в классе А.С. Лемана его захватило увлечение нетрадиционной техникой письма, в частности системой додекафонии. Я помню, как его первые додекафонные опыты (Цикл «12 стихотворений Велимира Хлебникова» для фортепиано и чтеца «Струение мигов», Вторая фортепианная сюита) повергли в шок почтенную публику в академическом зале консерватории. На студенческих концертах в 60-е годы царила полная свобода волеизъявления, каждый из начинающих авторов, казалось бы, мог показать «свежеиспеченные» опусы в русле любого художественного течения. Однако Блинов был тогда абсолютно одинок в своих радикальных исканиях, а потому слава авангардиста надолго закрепилась за Лоренсом, а его новые опыты еще долгое время вызывали неприятие композиторов-традиционалистов старшего и среднего поколений. Тем не менее Лоренс свято верил в свою звезду, упрямо шел по избранной дороге многообразия музыкальных систем и технологий. Композитор нередко отходил от шёнберговской 12-тоновости, соединяя атональность с тональными структурами, серийную технику с внесерийными и свободно развивающимися. Это стало проявляться в конце 70-х с появлением трех органных партит. «В этих сочинениях особенно ярко проявилось конструктивнополифоническое мастерство композитора, его историко-стилевая эрудиция. Автору удалось найти новые штрихи в понимании исторических жанров – пассакальи, гальярды, прелюдии, инвенции»1. Органные партиты Блинова, равно как и другие сочинения, звучат сейчас за рубежом в Германии, Голландии, США, Японии. А лично мой интерес к творчеству композитора пробудился с появлением в 1999 году оригинального произведения «Флорентийские витражи», где им1 Маклыгин А. Лорэнс Блинов // Композиторы Татарстана. М., 2009.

19

пульсом к сочинению стала бытовая ренессансная струнная (лютневая) музыка и «красочная изысканность итальянского искусства витража»1. На мой взгляд, начинался новый этап в творчестве Блинова, значительно расширяющий горизонты творчества в художественно-стилевом и технологическом ракурсах. Это были новые образы, иные подходы к развитию музыкального материала, оригинальные колористические эффекты. Во флорентийских мотивах, казалось, оживала живописная техника, к которой тяготел сам автор в своих рисунках, не лишенных изящества и тончайшей игры света. Лоренс Иванович – профессионал в музыке, он успел освоить почти все жанры, кроме оперы, балета и ораториально-хоровой сферы. Весьма плодотворно развивалось направление прикладной музыки. Это спектакли по Л. Украинке «Каменный властелин», по Д. Валееву «Продолжение», документальные фильмы «Осенние дороги Болдино», «Ночной полет», «Пермские боги» и другие. С удовольствием пишет Блинов и детскую музыку, светлую, гармоничную, легко воспринимаемую. Первые опыты для детей были созданы им в далекие 60-е годы, к примеру, такие как вокально-симфоническая сказка «Пень» для голоса и одиннадцати инструментов на слова В. Катаева, в двух редакциях. И все же камерно-инструментальная музыка наиболее любима автором, в ней много аналогий с поэтическим мышлением музыканта, ищущего новые художественные образы, современные приемы выражения и разного рода ноу-хау в сфере музыкального языка. А если говорить о технологиях, то вслед за А. Бергом и другими корифеями музыки ХХ века он продолжил «направление синтеза и объединения, направление равноправного взаимодействия композиционных методов разных музыкальных эпох, сформировав стратегию сплава серийности с возникающими новыми композиционными приемами и технологиями»2. Композитор постоянно в работе, довольно часто звучат его премьеры, разлетевшиеся по миру. В октябре 2007 года на международном музыкальном фестивале «Европа – Азия» прозвучало камерное сочинение «Фортепианные 1 2

Там же. Фархадов Р. Полстолетия Альбана Берга // Музыкальная жизнь. 2007. № 7. С. 27.

20

реминисценции», любопытное по замыслу. Связь исторических времен достигнута путем художественного осмысления прошлого через творчество Глинки, Мусоргского и Чайковского. К лучшим творениям Блинова исследователи причисляют органные партиты, «Флорентийские витражи», сольную Скрипичную сонату, киномузыку, Десять духовных песнопений (на церковные тексты) в традициях Бортнянского, Рахманинова, Свиридова, Шнитке (некоторые произведения включены в праздничный обиход православной церкви). Высшие достижения в творчестве находят практическое преломление в педагогической практике. Лоренс Иванович разработал собственную методику обучения юных дарований на основе литературы, синтеза искусств – поэзии музыки, живописи, театра и кино. Своим методом он делился в педагогических заметках «О музыкально-эстетическом воспитании юного музыканта», «От несносного ребенка – до младого докторенка» и др. Блестящий стиль изложения и эрудиция Блинова проявляется в полемических статьях о светомузыке, природе музыкального звука и многочисленных интервью. Одно из них, данное мне после фестиваля музыки «Идель – Урал» (ХII, 2006), представляется интересным. Маргарита Файзулаева: На каком уровне происходит сейчас переосмысление серийной техники? Лоренс Блинов: Конечно, и ныне наблюдаются отдельные попытки (особенно в камерной музыки) применения додекафонной и серийной техник (хотя это и своего рода нонсенс в наше время). Сегодня, как и прежде, всякий ищущий композитор предпочитает создавать свою индивидуальную технику композиции. В отдельных случаях проявлялось это и на нашем фестивале. Но ведь что такое додекафония? Сериальность? Это всего лишь способ тотального учета своих технических действий, дабы в максимальной степени сохранить стилистическое единство своих звукопостроений. Шёнберг довел применение этой техники в своих произведениях до пластического совершенства, но и он отходил в своих художественных намерениях позднего периода от своей же доктрины, чего не скажешь о его ученике, Веберне, сумевшем довести свои звукодвижения до кристальной чистоты. Однако и у него часто исполнение заду21

манного приходит в противоречие с намерениями, ибо из-за применения различного рода пермутаций исходного ряда принцип абсолютной неповторимости, конечно же, нарушается. Потому сегодня точное следование закономерностям серийного ряда едва ли возможно. М.Ф.: Лоренс Иванович! Как Вы оцениваете развитие камерной музыки в настоящее время? Л.Б.: Все, что я говорил ранее, сказывается (самым прямым и непосредственным образом) – ибо это сфера самых интимных и потаенных движений души композитора – на сочинениях камерного плана. Не только финансовые соображения, связанные с перспективой исполнения сочинения крупными исполнительными коллективами, заставляют современного художника все чаще обращаться к сочинениям камерного жанра. Хотя не случайно, видимо, все чаще фестивали, особенно региональные, предпочитают называться фестивалями камерной музыки. Есть и более глубокие причины. В обществе уже явственно начинают преобладать своего рода «финитные» настроения. Земля завершает очередной виток общественного и культурного развития. Близится к своему неизбежному окончанию, так называемая, «наша эра» с ее немыслимыми техногенными завихрениями. В процессе все чаще упоминаются, как бы ненароком, «последний патриарх», «последний святитель»; чаще вспоминается календарь древних майя, «наметивших закрытие» нашей цивилизации аж к 21 декабря 2012 года. Все это, конечно же, так или иначе сказывается и на подсознательном настрое серьезного художника, вызывающем «уход в себя» как реакцию на вызов враждебной, как ему кажется, среды, заставляющей взывать к жизни наиболее потаенные глубины своего «Я». В данных ответах вновь сквозит философская природа мышления Лоренса Блинова, обогащающая различные грани его дарования. Вестник КГУКИ. 2009. № 2.

22

Константин КЕДРОВ, доктор философских наук, профессор СОТВОРЕНИЕ НОВЫХ ЗВУКОВ И СМЫСЛОВ Я познакомился с Лоренсом Блиновым в начале 1960-х годов в Казанском литературном объединении имени Владимира Луговского. Меня так обрадовало тогда, что не только я, оказывается, люблю беспредметную живопись и так называемую «заумную» поэзию футуристов, особенно – Велимира Хлебникова. Есть и еще по крайней мере один среди нашей казанской «поэтической братии», да к тому же – композитор (тогда он уже заканчивал обучение в Казанской консерватории по классу композиции). Меня уже «громили» в местной и столичной прессе. Отчислили с факультета журналистики. Выкинули из всех издательских планов мои сочинения. Думаю, не сладко приходилось и Лоренсу в то время. Во всяком случае, когда тридцать пять лет спустя (почти по Дюма) мы, старые «мушкетеры», приверженцы и защитники новаторской поэзии, встретились в Москве, Лоренс с некоторой, как мне показалось, настороженностью откликнулся на мою просьбу дать в мой альманах «Журнал ПОэтов» некоторые из никогда ранее не публиковавшихся авангардистских вещей. Все-таки я получил их и с большой радостью напечатал эти совершенно замечательные сочинения. А затем состоялось несколько различного рода вечеров современной поэзии, в том числе в рамках ежегодно проводимого (по решению ЮНЕСКО) Всемирного Дня поэзии, на которые неизменно приглашался и Лоренс Блинов, став постоянным их участником. Но еще раньше он становится полноправным членом нашего поэтического общества ДООС («Добровольное Общество охраны стрекоз»), где посвящается (кстати, на одном из заседаний ПЭН-клуба) в звание «звукозавра», носящее, на первый взгляд, несколько шутливый оттенок, но несущее в себе глубо-

23

кий смысл (сам я – «стихозавр», Андрей Вознесенский – «стрекозавр»). Девиз общества: «Ты все пела? – Это дело!». Лоренс поет с нарастающей силой внутреннего голоса. Круг его интересов характерен для истинного поэта: философия индусской йоги, японского дзэн-буддизма, китайского даосизма; глубинные опыты мистического опыта различных других эзотерических систем и религиозных течений; новейшие достижения космологии и область, где намечается главный прорыв – на стыке между психологией и космогоническими открытиями. Он является автором оригинальной теории «овеществления субстанциального времени» и удостаивается степени доктора философии, став действительным членом нескольких международных академий. А рядом – непрекращающиеся поиски нового поэтического языка. В альманахе «Журнал ПО» и масштабной антологии Сергея Бирюкова «Року – укор» публикуются «Опыты поэтико-фонетической музыки», посвященные памяти Алексея Кручёных (аббревиатура ОПОФОМ’ы становится знаменитой). Его звукоорганизмы словно вбирают в себя изначальный смысл вселенских вибраций. В стихе он расщепляет звук до первоатома смысла, а затем, расщепляя сам атом, извлекает из него бесконечные множества новых смыслов. И все это рождает новый звук небывалой доселе музыки слова. Это поэзия будущего, в которую «прорубались» еще «будетляне»: Хлебников, Крученых, Терентьев, Зданевич и многие другие таланты. Теперь в эту золотую цепь из звеньев прошлых и нынешних времен прочно вплетено золотое звено поэзии Лоренса Блинова. И я уверен, что у него в запасе немало новых и поэтических, и музыкальных откровений, что он еще скажет свое главное слово и в музыке поэзии, и в поэзии музыки. Казань. 2006. № 6.

24

Александр СМИРНОВ, музыковед, фольклорист ЖИВ ПОСОХ, НЕ ПОСОХ! ЛОРКА, ЛОРЭНЦО И СРЕДНЯЯ СПЕЦИАЛЬНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКОЛА Зачем идти мне солнца позади? Пойду в обратный путь – к нему навстречу. Владимир Блинов Что так сильно на меня подействовало, не знаю: то ли всполохи метафор, то ли невероятная энергия ритма, которая многократно усиливалась самой манерой чтения автора. Это был самый настоящий обвал, которому невозможно было противостоять, в котором невозможно было хоть что-нибудь запомнить, который нельзя было и позабыть. Происходили эти события в учительской Средней специальной музыкальной школы при Казанской консерватории в 1968 году. Я тогда учился в девятом классе, а Лоренс Иванович преподавал нам элементарную теорию музыки. Это был специальный предмет, и на него мы ходили отдельно от класса, с которым посещали уроки по общим дисциплинам. Было нас всего шестеро: Оля Петрова, Таня Дряхлова, Элла Якубова и я из девятого класса, Валя Брызгалова из восьмого, Саида Галиева из десятого. Такое странное совмещение разных классов в одном было вызвано малочисленностью нашей «касты» теоретиков (музыковедов). Элементарная теория музыки для теоретиков девятого класса спецшколы казалась смешным предметом, так что на первое занятие мы шли с ухмылочкой в ожидании новых развлечений. И вот, наконец, первый урок. Вся наша «великолепная шестерка» в сборе. Перед нами явился человек довольно странной для музыканта наружности. Он был небольшого роста, крепкий, с коротким ежиком на голове. Его подчеркнуто прямая осанка, пружинистая походка, энергичная жестикуляция, прямой и насмешливый взгляд, ясные и лаконичные формулировки выдавали в нем человека необыкновенно целеустремленного и волевого. Никакой напускной серьезности или игры в собственную исключительность.

25

От него веяло какой-то итальянской энергией, да и имя у него было подходящее: в течение нескольких лет я был твердо уверен, что в конце его имени стоит буква ц – прямо-таки Лоренцо. Сначала этот образ показался кому-то не очень серьезным, и была предпринята попытка похохмить. Но на всякие каламбуры он и сам был горазд. Задеть же его было просто невозможно: все выпады парировались с необыкновенным искусством, к тому же прекрасное образование позволяло ему на все иметь готовый ответ. Итак, мы потерпели самое сокрушительное фиаско и были вынуждены заняться делом. Лоренс Иванович, в отличие от нас, необыкновенно серьезно подходил к предмету, давал материал систематично, постоянно проверял наше задание прошлых тем и строго оценивал наши ответы. В результате мы увидели, что далеко не все здесь так уж элементарно, и поняли, что любая наука, любое ремесло возможны лишь на мощном фундаменте основополагающих знаний. Учитель при этом завоевал наше уважение. Интрига, однако, на этом не была завершена. Однажды, когда весь необходимый материал урока был освоен, а до звонка оставалось еще изрядное количество времени, Лоренс Иванович развернул с нами дискуссию о современной поэзии. В дальнейшем выяснилось, что он способен читать стихи часами, причем какие стихи! На наших уроках звучали ранний Маяковский, Хлебников, Пастернак, казанские поэты… В конце концов между нами возникло негласное соглашение: мы хорошо работаем на уроке, а он посвящает оставшееся время современной поэзии. Так поражение обернулось для нас невероятной победой, а словосочетание элементарная теория музыки приобрело в наших устах смысл особый, совсем не элементарный, и произносилось нами хоть и с улыбкой, но весьма многозначительной, что, конечно же, подогревало любопытство остальных. После одного из таких занятий мы с Лоренсом Ивановичем спустились в малюсенькую учительскую. К тому времени я был уже немного знаком с поэзией Лорки и даже имел к ней определенный интерес, но то, что я услышал из уст 26

своего наставника, сделало испанца поистине Великим. Лоренс Иванович не просто демонстрировал свои переводы, он читал оригиналы на испанском и дословно переводил их, читал переводы других и сравнивал их, так что становилось ясно, наконец, что его собственные переводы, пожалуй, наиболее близки оригиналу по смыслу, звучанию, ритму. Мало того, каким-то невероятным образом все эти манипуляции осуществлялись безо всякого обращения к написанному тексту – все читалось наизусть. Позднее я заметил, что имена их, Лорка и Лоренс, мистически близки друг другу… Пристанище Уже не помню, были мои первые опыты написаны до или после этого события, но, так или иначе, они были с трепетом продемонстрированы Учителю. Это были в высшей степени наивные лирические пейзажи. Затем последовали опыты звукописи, отчаянные всплески сарказма… Лоренс Иванович как истинный педагог делал замечания, давал советы, но никогда не отбивал охоты писать. Наоборот, при каждой встрече он требовал новые работы, убеждая, что сочинительство – это ежедневный тяжелый труд. То же самое происходило и на кружке композиции, то есть сочинения музыки, который он организовал чуть позже. Меня, однако, больше тянуло к поэзии, и скоро я был приглашен сначала в литературное объединение Марка Зарецкого, участники которого собирались в Доме печати, а затем уж, на втором курсе консерватории, в деревянный двухэтажный дом по улице Свердлова, где жил Владимир Иванович Блинов, брат Лоренса Ивановича. Дом этот с момента моего с ним знакомства каким-то волшебным образом притягивал к себе. Я бывал здесь нечасто, но, случайно оказываясь рядом, всегда надеялся увидеть, не зайдет ли кто в него, не выйдет ли, и так продолжалось до самого последнего времени, пока строение это было живо. В нем все было просто. Не помню, чтобы там присутствовали какие-то гарнитуры: самый наипростейший стол, стулья и, как мне кажется, некрашеный пол. Это сильно отличало его от обычной городской квартиры того времени.

27

Прежде чем попасть в это пристанище, нашим вниманием завладевала лестница – сумрачная и скрипучая прелюдия к царству света и гармонии. (Речь идет, конечно же, о свете и гармонии в наших сердцах и умах, так как в реальности действие проходило все в том же полумраке.) Пред самым царством – ряд темных и растерянных аккордов: то ль кухонка, то ль сенки, где нужно бы запнуться (не запинки ли это памяти?), иль свернуть чего, чтоб окунуться уж в звучание тишины – немного облака поэзии. Задумчивое, немногословное ожидание застигало врасплох после колючей застенной суеты, но было недолгим. Уважая свое время, скоро начинали читать. Звуки эти, касаясь полной тишины, без труда исторгали из нее влагу метафор, ассонансов, ритмов. Постепенно оживлялись, и вот уже искры разных мнений, пшикая смешками, гасли в прохладных струях литературных экскурсов, а зарницы каламбуров освещали путь в тумане философии. Заканчивали поздно. Расходились, испытывая полное очищение. Огарки В дом на улице Свердлова приходили немногие. Только самые доверенные, как мне казалось, и это наполняло меня гордостью. Костяк составляли братья Блиновы: Лоренс, Владимир, Иван Иванович. Вероятно, в этом принимал участие и Александр – являясь композитором, он писал и стихи. На заседаниях приходилось встречать и других очень интересных поэтов, но их имен я уже не помню. Собрания не были многолюдны – при мне собиралось человек пять или шесть. Огромное впечатление на меня произвела личность Владимира Ивановича. Этот необыкновенно скромный человек был сдержан, немногословен и абсолютно чужд внешних эффектов. Его тонкие поэтические миниатюры навсегда запечатлелись в моем сознании как высочайшие вершины поэзии. На заседаниях ПОСОХа я побывал всего раза три-четыре и, казалось, не стал его постоянным участником. В действительности это было не совсем так. Я часто встречал Лоренса Ивановича в коридорах консерватории, на концертах, заседаниях членов Союза композиторов. Нередко наши пути пересекались на 28

улице, в трамвае… Начинались разговоры. Философия, эстетика, современные духовные искания, теория музыки и поэзии, человеческие отношения – все это волновало нас. Я всегда оставался в сфере влияния ПОСОХа, который необыкновенно притягивал меня. Лоренс Иванович открывал нам глаза на современных поэтов и композиторов, многие из которых были как бы вне закона, разрушали устоявшиеся классические нормы. Мы часто говорили о необходимости избегать стереотипов в поэзии и музыке, о новых конструктивных принципах, которые приобретали особое значение. Все это было необыкновенно интересно, но столь рациональный подход часто задевал меня, и задевал болезненно. В поэзии, как и в музыке, я видел абсолют чувственности – чувственности, которая неминуемо умирала в холодном ложе стоп и рифм. Во мне всегда жило стремление готовить словесный настрой страсти столь концентрированным, что всякая необходимость развертывания материала, а следовательно, и его рациональной организации просто бы отпадала. Иногда, впрочем, стремление избежать аморфности в поэтических опытах, а, быть может, преодолеть сознание собственной ущербности, возникавшее от неумения выразить себя в априорных конструкциях, приводило и меня к попыткам реализации именно в жестких формах, например, в форме венка. Позднее я перестал выращивать такие цветы, это потеряло для меня всякий смысл. Обожгло лишь много лет спустя: Горю горсткой алых лепестков брошенных в петле обреченности – струйке заледенелой. Тогда-то и понял: не цветы это – огарки. Навстречу солнцу К чему создавать поэтические оранжереи? Кому нужны слепки души поэта? Вопросы погасли вместе с волшебным касанием поэзии народа, поэзии ес29

тественной и свободной, величественной и прекрасной, поэзии, без которой нет ни дела, ни горя, ни радости. Много лет с изумлением дикаря я рассматривал их, держась в отдалении под крылом элитарной культуры. Они привлекали меня скорее как непознанные объекты, пригодные лишь для стороннего созерцания и познания. Я стал фольклористом, записал немало песен и углубился в науку. Это вполне могло продолжаться и до скончания века, доставляя немало удовольствия, если бы жизнь однажды не заставила сделать несмелый шаг в другом направлении: я попробовал петь, организовал свой фольклорный коллектив и не сразу понял, что посох уводит меня от магии западного прибоя и ведет навстречу солнцу. И я уже не просто собираю блики, я все больше ощущаю целебную силу своих корней. В мае 2001 года Лоренс Иванович побывал на концерте моего этноансамбля «Молодильные яблочки» в главном здании университета и горячо поддержал наше начинание. Позднее в галерее-музее Константина Васильева, просматривая мою статью в научном сборнике, он зацепил слова старинной песни: Хорош-пригож, хорош-пригож свет(ы) Павел-сударь, хорош-пригож, хорош-пригож Иванович: брови его, брови его чер(ы)ныва собаля, брови его соколика все залетныва, шочки его, шочки его маку алыва, шоки его маку алыва, угороднива, личико его, личико его снегу белыва, снегу-ту и белыва, паохотчива. Прочитал и произнес: «Теперь я понимаю, чем ты занимаешься. Ты избрал верную стезю». Это явилось для меня наивысшей наградой: должно быть, и сейчас во мне ПОСОХ не посох! Казань. 2006. № 6.

30

Вячеслав АЛТУНИН, поэт О ДНЯХ «ПОСОХА» У Пушкина сказано: «Чья скрытая рука мне крепко жмет, указывает путь и посох дает». Это Пушкин и обо мне сказал. В октябре 1968 года я оказался в Казани, куда приехал поступать в университет, совершенно один. И «тайная рука», крепко пожавшая в то непростое для меня время мою руку, оказалась рукой поэта Владимира Блинова, а уж потом и брата его, отца-основателя «ПОСОХа» Лоренса Блинова. Получилось в точности по Пушкину: братья Блиновы не только руку мне пожали, но и указали путь. И в жизни, и в поэзии. И подали «Посох». Поэтическое сообщество… А путь, по которому я, опираясь на этот «Посох», шел и иду, состоит в том, чтобы в себе открыть свое. И быть в этом верным до конца. Опишу один из вечеров в «Посохе», ставшем настоящей школой творческой элиты Казани. А для меня еще и настоящим университетом. И поэтическим, и в смысле общей культуры. Поднимаюсь по скрипучим деревянным ступеням наверх, на второй этаж старого дома на улице Свердлова в Казани. Захожу в темный коридор в одну из боковых комнат. Там наше сообщество и собиралось. Читали стихи, которые тут же обсуждались. На меня сразу обрушился благодатный дождь поэзии и вообще литературы, музыки, философии. И все, разумеется, самой высокой пробы! Этим воздухом – воздухом горных поэтических высот дышали. Как у Андрея Белого: «У меня на горах – очистительный холод!» Но у нас холода не было. Была высокая температура человеческого общения. И приобщения к нетленным духовным ценностям.

31

И все это – высокие истины поэзии и философские понятия, и новые для тех времен художественные веяния – усваивалось куда как лучше, чем в университетских аудиториях! Когда я говорю или пишу: «Вечер в «Посохе» – то кого вспоминаю прежде всего? Ну, конечно, Лоренса Блинова, нашего признанного мэтра и главу! Мэтр и глава, правда, представал чаще всего вовсе не в смокинге (у него его просто не было), а в домашнем потертом изрядно халате или светлом сером костюме. Блистая очками, он и начинал заседания. В

этот раз

начало

неприятное. В

университете, на

историко-

филологическом, где я учился в ту пору, должен был состояться вечер, посвященный Федерико Гарсии Лорке. Не состоялся. Отменили по непонятным причинам. Уж как мы ни старались сделать Лорку если уж не «красным», то хоть «розовым». Представляли как поэта-антифашиста, друга Советского Союза и проч., и проч. Не помогло. А Лоренс так хотел выступить со своими переводами великого испанца, переводами уникальными, равных которым, по моему твердому убеждению, до сих пор нет. А я читаю по-прежнему почти все, что связано с Лоркой. Вы, конечно, помните известнейшее стихотворение Лорки «Гитара». Вот две его первые строки в переводе Лоренса Блинова: «Раздаются рыдания гитары… Звон осколков хрустального утра. Ей теперь не умолкнуть. Не заставишь умолкнуть». От пересудов о причинах отмены вечера переходили к собственным стихам. Начинает Лоренс:

Или:

Золотистые ливни березы отпылали пушистой пыльцой. Снова смята поэзия. Проза обновляет крутое крыльцо. Снова песни п р епел переп л . Север сыпал перьями – свирепел. Сколько ж это нужно звести извест !

32

Вьюга метит избы все и – свистит. Кем-то мысли велено – спеленать… Снежной кистью б лена белена. Не дождаться, видно, лиственной вести нам. Снова рядом: истина и – стена! И другое:

Как отзвук золота в изломанной воде, дробясь и растворяясь в тьме падения, осенние листы в неспешной суете ложатся тяжело на дно осеннее. И тихо светится печальный сев печальных дум в невидимом парении – и ты отмечен дивным озарением, внезапно сам куда-то полетев…

Слушаем в молчании. А и что говорить? Все сказано стихами. Последующие восторги – это уже всплески, всплески… Необходимейшая черта «Посоха»! Ибо в них высказывались души, уставшие от назойливо навязываемых в те годы «коммунистических идеалов», «идейности» и «партийности» литературы. Потому и о Лорке говорить не разрешили: вроде и друг нашей страны, но уж больно того… Своеобычен. Не вписывается в догмы и каноны. Итак, зачин есть. Дальше – больше. Володя Блинов: Отутюжился день. Пришел вечер опять. И не слышен уже белый гомон. Только дятел-поэт пишет стих на сосне да мохнатым крылом машет ворон. Отутюжился день. Тихо. С краю истуканом, что цапля, стою. Как сокровище, вечер сбираю в записную книжонку мою…

33

Стихи мэтра Лоренса мы, начинающие и желторотые, не обсуждали. Куда там! Дорасти бы самим до такого уровня образности, оригинальности видения окружающего. Но вот Володя, его брат, тот уже, так сказать, в зоне нашей критики. Вот и сейчас к нему прицепились. Кто? Да уж теперь за давностью лет и не вспомню. А чуть ли не я сам и прицепился: «Как это ворон может махать «Мохнатым крылом»?! Разве оно у него мохнатое? И потом: наверное, все же не «крылом», а крыльями. У него что, разве одно крыло?». Вспыхнул спор. А я добавил в него, как в костер, новую охапку хвороста. То бишь – стихов: Листьям оглохшего сада вершина ветвей – высока. Медленно, словно стадо, река впадает в закат. А ветер ей шепчет: «Вспенься, шуми тишины нежней». И яблоком спелым – песня на ветке дрожит на ней! Короткое молчание. Володя и другой брат Лоренса, Иван, одобрили. Лоренс: «В общем неплохо. Но, Слава, если уж реку сравниваешь со стадом, то логичнее не «впадает», а «уходит». Про яблоко – плохо! «И «Яблочко» песню держали в зубах»… Помнишь ведь Светлова-то? То-то! Так что тут надо что-то делать». Что сказать? Мэтр есть мэтр. Он в те годы для меня был всегда прав. Тем более в данном случае. Раскрыл глаза. И я увидел: действительно, не то. Через несколько дней читаю ему и другим новый вариант: Медленно, словно стадо, река уходит в закат. А ветер ей шепчет: «Вспенься, шуми тишины нежней». На кончике ветки – песня звездою дрожит над ней! Лоренс: «Ну, вот ты смотри же! Совсем ведь дело-то другое!». Я сияю. Все сияют.

34

Между своими стихами – Рильке, Лорка, Хлебников в больших количествах. И, конечно, всеобщий наш кумир Борис Пастернак. Конечно, японцы: Басе, Ран-Ран, Такубоку Исикава. Андрей Белый. Ранний Маяковский… А чего стоили наши молниеносные поэтические импровизации на заданную тему! Темы давались самые неожиданные. Однажды кто-то из посохчан, посмотрев на часы, сказал: «Вот сейчас десять часов. Давайте, кто сочинит на эту тему?». Володя Блинов в тот раз потряс всех, выдав такое: В десять часов раскололась луна. Тени на стеклах, как слезы, застыли. Так изо дня в день, незаметно для самих себя, мы оттачивали мастерство, нарабатывали ту эрудицию, культуру, тот свой, небанальный подход, без которого поэта, писателя просто нет и быть не может. По сути, «Посох» являлся своего рода катализатором всего того лучшего, молодого, что было в литературной Казани 1970-1980-х годов. Кого из теперь уже известных литераторов, музыкантов ни возьми, обязательно тем или иным «боком», гранью своего существования так или иначе соприкасался с «Посохом». Равиль Бухараев, Рустем Кутуй, прекрасный, не оцененный до сих пор до конца поэт Николай Беляев, Диас Валеев, впоследствии написавший нашумевшую и талантливую пьесу «Продолжение» – о строительстве КАМАЗа. Из интеллектуалов – преподаватель русского фольклора Константин Кошкарев, человек с потрясающей эрудицией и богатейшей библиотекой – предметом нашей всеобщей зависти, – уже в ту пору в ней насчитывалось более десяти тысяч томов. Позже, уже после моего отъезда из Казани, появился в «Посохе» Иван Жданов. От редких встреч с этим талантливым человеком у меня осталось впечатление большого ума, сосредоточенности, говорящей о несуетности интеллекта. Еще повторюсь: простите те, кого не вспомнил! Таково непостижимое свойство памяти. Избирательность. И как объяснить, почему она одно хранит, а другое забывает? Пришло, увы, время и снесли тот старый, наполовину кирпичный – наполовину деревянный двухэтажный дом. Но никаким бульдозерам 35

и ветрам времени, пока жив я на этой земле, не дано снести то, что было во мне заложено там. В «Посохе». Это высочайшая требовательность к себе, к каждой написанной строке. Проверка всего написанного только высшим мировым уровнем поэзии, философской мысли. И, конечно, высшим уровнем порядочности, внутренней честности. Традиции «Посоха», его идеи я несу и буду нести через всю жизнь. Быть может, окажись я в другой среде, удачнее бы сложилась моя служебная карьера. Но я о ней не тужил никогда и не тужу сегодня. Главное, на мой взгляд, какого духовного уровня ты достиг, с чем в Судный день предстанешь перед Тем, Кто послал тебя в это мир. «Посох» для меня стал ступенькой лестницы, ведущей вверх. Туда, где обитает Господь. Я и до сих пор лишь в начале ее. Но начало-то пройдено!.. Казань. 2006. № 6. Эдуард ТРЕСКИН, народный артист РТ ВОСХОЖДЕНИЕ Имя «Лоренс Блинов» я услышал в юности от своей приятельницы из консерватории. «Представляете, – с веселым возбуждением тараторила она, – Лоренс Блинов написал новый цикл. Там есть пьеса, которая состоит всего из одной ноты! Какой кошмар – всего из одной! Нечего играть!». Приятельница моя была пианисткой, ей хотелось играть много. Громко и виртуозно. А тут – одна нота. «О!» – сказал кто-то из нашей компании. И поднял вверх указательный палец, совсем как Голова из «Майской ночи». «Ты понял, да?» – повернулась к нему Наташа (так звали юную пианистку). «Между прочим, слово «О» тоже состоит всего лишь из одной буквы, – сказал я, – но сколько в нем заложено!». Наташа пожала плечами и сказала: «А…». А потом мне о Блинове рассказывала моя жена Галя, когда вспоминала литературное объединение при Доме печати. Она начала ходить туда еще 36

школьницей. Каких только интересных людей, одержимых поэзией, там не было в шестидесятые годы! И одним из самых необычных, по ее словам, являлся Лоренс. Он был ни на кого не похож, писал оригинальные стихи и увлекался Хлебниковым. А Галя в то время о Хлебникове только что-то слышала, но сама не читала. Да и где же тогда можно было достать его книжку? Но вот Лоренс – читал и даже наизусть цитировал! Словом, когда мне довелось встретиться с Лоренсом Блиновым, я уже был в какой-то степени подготовлен к восприятию этого необычного человека. Впрочем, почему необычного? Среднего роста, подвижный, крепкий – с таким же крепким, но не давящим рукопожатием. Живой взгляд голубых глаз сквозь очки в роговой оправе, льняные волосы, стриженные «под горшок», словно у героя русской народной сказки. Но в речи его присутствовал легкий акцент… Нет, не иностранный, а, скорее, инопланетный. Позднее я понял, что Лоренс Блинов действительно пришелец – только не с другой планеты, а из другого пространства-времени. Я никогда не видел его злым, раздраженным, в недоброжелательном настроении. Но и равнодушным никогда не видел, а всегда – радостно-оживленным, как будто у него каждый день – день рождения. И впереди – подарки, подарки, подарки… Я пел его романсы на стихи Лермонтова, Леси Украинки и, конечно же, Велимира Хлебникова. Есть известное выражение, что, мол, писать надо так, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно. Кажется, Некрасов это сказал в назидание писателям и поэтам. Так вот, в музыке Лоренс Блинов следовал именно этому правилу. Но эту музыку нельзя было просто спеть – в нее следовало проникнуть. Пытаясь найти во время совместных репетиций эту точку перехода в иное музыкальное измерение, мы с композитором и подружились. И дружим до сих пор. Хотя и не так уж часто встречаемся. Впрочем, дружба – это не обязательно каждодневные встречи, а особая гармония душ, не вызывающая диссонанса.

37

Вспоминаю, как однажды мы ездили в Набережные Челны вместе – выступать в концерте от Союза композиторов. Поселили нас тоже вместе – в прокуренном и холодном номере гостиницы. На концерте предстояло исполнить новый цикл Блинова на стихи Николая Беляева. Цикл назывался «Первопроходцы» – петь предполагалось для… первопроходцев, то есть для строителей Камского автогиганта. Честно говоря, мы немного волновались относительно того, как воспримут слушатели эту музыку, эти стихи. А вдруг не поймут? Все-таки не массовая, как говорится, песня – публика-то, мягко говоря, неподготовленная к рафинированному искусству… Все поняли, все восприняли, столько было теплых слов и благодарностей – даже номер в гостинице показался не таким уж холодным. Тогда я понял, что не существует рафинированного искусства, а просто – искусство. Или нет. Говорят, что писатель – это поступок. Наверное, композитор – это тоже поступок. И философ – непременно. Правда, не всякий. А вот Лоренс Иванович – поэт, композитор и философ – на решительный поступок способен. Хотя человек и мягкий в обхождении. Приведу пример. Сейчас действует много самых разнообразных клубов, объединений по интересам, групп и сообществ, в том числе и эзотерических. Свобода! Хочешь – изучай восточные практики, хочешь – древнеегипетские, хочешь – шаманские, хочешь – вуду и так далее. «Легко!», – как теперь говорят! А представьте семидесятые годы, когда любое отклонение от стандартов единственно верного марксистско-ленинского учения считалось преступным и подлежащим мерам жесткого воздействия… уф! Словом, когда ничего было нельзя, Лоренс Блинов сумел организовать при Казанском доме ученых клуб со странным названием «Восхождение». Причем альпинистов в этом клубе не было, разве что – духовные. Там Лоренс Иванович рассказывал и о буддизме, и о путях дао, и об аюрведе, и о древнеегипетских мистериях, и о – конечно же! – Хлебникове, хоть и не запретном, но не одобряемом, да и о йоге вел речь не понаслышке. Вот это был Поступок – создать подобный клуб. Не то, что теперь, когда такие слова, как «аура», «пра38

на», «чакры», «карма», «точка сборки», «энергия ци» и «тантра» только ленивый не употребляет. Хотя до Восхождения все еще далеко. А Лоренс Блинов пишет музыку, стихи, философские трактаты, эссе, живет в гармонии с близкими людьми и с самим собой. Наверное, свой Эверест он уже покорил – в его-то молодые годы! Но ведь с вершины духовного Эвереста не только вокруг далеко видно, а и другие вершины открываются. А сколько их, наверное, никто не знает. Думаю – немало… Казань. 2012. № 1. Иван БЛИНОВ, журналист С ПОСОХОМ – К «ВОСХОЖДЕНИЮ» (ФРАГМЕНТЫ ВОСПОМИНАНИЙ) Как-то так сложилось, что в самом начале 70-х годов в одной из маленьких комнат второго этажа в доме № 100, расположенном на улице Свердлова, раз в неделю, по вечерам, чаще всего по вторникам, стали собираться мы – три брата – Лоренс, Володя и я – автор этих строк, чтобы обсудить различные новости культурной жизни, новинки литературы, почитать свои стихи, просто – пообщаться. Как раз в это же время в Казань приехал учиться, поступив в Казанский университет, Вячеслав Алтунин – человек неординарный, ищущий себя и в поэзии, и в жизни. И судьба свела его в то время с моим братом Владимиром, тогда рабочим одного из оборонных заводов и студентом вечернего отделения университета. Володя предоставил ему на первое время для проживания одну из двух своих комнат, две другие занимали Лоренс со своей семьей. Таким образом, у нас теперь появился на наших литературных вторниках еще один собеседник. Затем мало-помалу состав участников этих встреч стал увеличиваться. Сегодня приходится только удивляться: как это мы все помещались в такой маленькой комнатке – «детской», как мы ее называли в семье, – в которую едва-едва втиснуты были только один диван да стол.

39

Смеркалось. Тихо потрескивали угольки в печке «голландке», а в комнате звучали стихи и за чашкой горячего чая происходило их бурное обсуждение. На одном из таких собраний решено было назвать уже сложившееся литературное объединение «Поэтическим сообществом имени Хлебникова». Сокращенно – ПОСОХ. Надо сказать, что в 60–70-х годах в Казани с разрешения «высших инстанций» существовало несколько литературных объединений и студий, возглавляемых Марком Зарецким, Николаем Беляевым… Все они в той или иной мере способствовали становлению многих казанских прозаиков и поэтов. Признавая равноценность всех форм духовного опыта, все же некоторым особняком и возникло это поэтическое сообщество имени Велимира Хлебникова – ПОСОХ. Организатором его был мой старший брат Лоренс Блинов, композитор и педагог, давно и всерьез занимающийся поэзией. Некоторые его стихотворения уже были опубликованы в то время в периодической печати, другие ходили в списках, так как считались в известных официальных кругах «диссидентскими». Например, одно из напечатанных его стихотворений начиналось следующими строками: «Навоза прель и прелести весны слились в апреле с пряностью запретов…». Или вот, другое – из наиболее ярких, напечатанное в газете «Комсомолец Татарии»: «Надо отойти, иначе – ошарашит! Обожжет, оглушит связками лучей… Надо б раньше… Надо бы вчера же – вырваться и плыть, пока корабль – ничей. А теперь нельзя: неистовые стражи выплеснули сны восторженных грачей. Надо отойти – иначе ошарашит, обожжет, оглушит связками лучей!». Но были у него и стихи, о публикации которых, конечно, не могло быть и речи. Да и читать-то их вслух в то время было далеко небезопасно. Например, такие (из цикла «Серый табун»), которые являли собой точную характеристику уже надвинувшейся серой полосы «брежневских лет» и, вместе с тем, – яростный протест против «оносороживания» сознания: «Как осадить нам носорожий рев? Как выдоить слепую эту серость!? В долине идол – жилист и суров: здесь всякий звонкий возглас – ересь». Имя автора, как и собрания ПОСОХа, 40

стало вскоре притягательным. Совершенно не удивительно, что в ПОСОХ потянулись молодые ищущие поэты. И здесь, на этих вечерах, они смогли познакомиться со стихами и другого моего брата – Владимира Блинова, смогли понастоящему оценить казавшиеся внешне вполне безобидными, но очень точно отражающие настроение и атмосферу «эпохи застоя» миниатюры из его цикла «Лунные стрелы». Например: «Так изменились мои друзья, что я невольно пошел к реке – узнать: а я – все тот ли?». Друг и университетский однокашник Володи Вячеслав Алтунин – тонкий лирик, уже заявивший о себе такими живописно-прозрачными и возвышенными стихотворениями, как «Закатный сад» или «Свечение вещей», прочел вдруг на одном из наших собраний такие стихи, обличительный пафос которых уже почти переходил за грань допустимого в поэзии. Стоя, несколько заикаясь и жестикулируя в такт стихотворению, он тихо начинал: «Может, так устроена эпоха, что не распоешься соловьем. Но живем мы все же слишком плохо, грубо и предательски живем!» И, словно бы забыв про свое заикание, заключал с неумолимостью: «Так и задремали бы во прахе… Хорошо, что смерть на свете есть!». Постепенно вокруг ПОСОХа наряду с молодыми литераторами, такими как Сергей Карасев, Константин Кошкарев, Владимир Рощектаев, Нелли Земляниченко, Мансур Сафин, Нелли Шук, – стали объединяться журналисты – Елизавета Лебедева, Ия Якименко, Юрий Алаев, Юрий Балашов (друг Володи – в то время студент КГУ); художники – Юлия Вургафт (Каспина), подарившая нашему объединению эмблему ПОСОХа (Одуванчик в ночи). Не раз на заседания ПОСОХа приходил молодой тогда художник Константин Васильев. Он внимательно прослушивал все прочитанное, делал свои замечания. Мы отмечали широту его кругозора, точность высказываний по многим вопросам, причем без всякой позы или высокомерия. Заинтересовались молодым, но «ершистым» литобъединением также и актеры, кинематографисты. Не только казанские, но и из других городов (например, московский режиссер Владимир Стрелков).

41

Приезжали поэты, художники, музыканты из Астрахани, Киева, Ленинграда, Москвы… Число посещающих собрание ПОСОХа все увеличивалось, и однажды стало ясно, что количество их стало значительно превышать вместимость помещения. Но как раз к этому времени семья Лоренса сменила адрес проживания… В «зале» новой квартиры так же, как и в «детской» (которая превратилась теперь в своего рода «кулуарный уголок»), не было ничего лишнего: посередине стоял массивный старинный квадратный дубовый стол, небольшой сервант, несколько стульев, на стене – часы, в дальнейшем – на одной из стен была вывешена картина Юлии Вургафт «Одуванчик», ставшая, как уже было сказано, эмблемой нашего сообщества. На заседания каждый считал долгом что-нибудь принести к чаю. Кто приносил печенье, кто конфеты, а иногда появлялись на столе и пироги, и варенье… Суждения по поводу прочитанного могли быть совсем даже нелицеприятными, но каждый относился к тому или иному выступающему с предельным уважением и тактом. В особенности же это касалось любого из так называемых «гостей», т.е. тех, кто впервые появился на ПОСОХе. И совсем было не важно, читал ли он свои стихи или высказывался по поводу прочитанных, ведь, как говорилось в «Огласнике» ПОСОХа, «наша цель – пробудиться в слове и пробуждать». Душой сообщества, генератором идей и, в большинстве случаев, ведущим «вечеров» был Лоренс, к которому все относились с подчеркнутым уважением. Он давно уже был известен и как тонкий ценитель искусства – музыки, литературы, живописи, и как автор совершенно необычных сочинений. Экспериментатор в музыке, он также успешно экспериментировал и в поэзии. Теперь же все смогли убедиться, что и по части эрудиции ему не было равных. И это, должно быть, помогало ему находить смысл там, где другие видели иногда лишь бессмыслицу… Поэтому, наверное, не случайно, что именно он и предложил дать сообществу имя Велимира Хлебникова – новатора в поэзии, и редкий вечер не читалось хотя бы одно стихотворение Хлебникова.

42

Время шло, обновлялся состав посетителей наших собраний, но заседания продолжались. Несмотря на свою «андеграундность», ПОСОХ получал все большую известность. Стихи его участников стали появляться в различного рода периодических изданиях и сборниках. И постепенно многим стало ясно, что существование ПОСОХа – это далеко не рядовое явление литературной жизни. В начале 80-х годов еще продолжались заседания ПОСОХа, но Лоренса все чаще и чаще стали приглашать выступить то в Доме ученых, то в университете, то во дворцах культуры… В 1984–1985 гг. при Доме ученых образовался клуб естественного оздоровления – «Гармония», куда Лоренс был приглашен выступить с циклом лекций. Затем этот клуб получил название «Восхождение», сопредседателем которого стал Лоренс Блинов. И уже там, наряду с рассмотрением философских, этических и др. вопросов, проводились и вечера поэзии, музыки, на которые тогда собиралась очень большая аудитория. Таким образом, «ПОСОХ» выполнил свою роль. С его помощью, опираясь на него, многие сумели выбрать свой путь в жизни. Казанский альманах. 2013. № 10. Газинур РАХМАТУЛЛИН, журналист ЗАБАВА С ТЕСНОСТЬЮ МИРА Мы говорим: «Мир тесен!», встретив земляка где-нибудь на Арбате. Или наоборот, мы пересекаемся на Соловках, одновременно разными маршрутами пройдя Арктику, но знакомимся только на туристском кинофестивале уже в Казани: «Так это ваш непотопляемый шлюп стоял у Монастырского причала!» Наблюдал недавно, как упражняются философы. Совсем как тот качок – Богатырь из «Реальной сказки»: когда дня три снимался минутный сюжет на дамбе под градом Свияжском, он то и дело отходил за палатку, пока суетились операторы-режиссеры, и отжимался на кулаках от асфальта раз по сорок в каждый подход – стильные белокурые косички, тонко перевитые шнурками, при 43

этом задорно разлетались, в такт раздувавшимся мышцам. А наши профессор и доктор философии забавлялись, доказывая постулаты теории небытия: чего нет под рукой на столе – воды или огня, в частности. Это было в антракте после их докладов на семинаре «О влиянии неевклидовой геометрии на художественное сознание» и перед началом вечера поэзии, где им предстояло читать свои стихи, потому что то был Поэтический фестиваль имени Лобачевского, а они, к тому же, были еще и поэтами. Мне достало здравомыслия не подвергать сомнению не то чтобы их доводы, а само существо такой ситуации. Потому, признав безупречную логичность их суждений, я удалился курить и в азарте поисследовал вполне реальный феномен – тесности мира. На многотриллионных территориях среди многомиллиардной популяции людей мы кучкуемся по интересам в определенных местах и, как рыбак, завидев рыбака, удивляемся: «Мир тесен!». Но это не то же самое, как уличные попрошайки все время натыкаются друг на друга, кляня эту тесноту, из-за которой меньше достается. Как-то мой приятель, человек почтенный, зазвал меня на дискуссию Философского клуба в Галерею Константина Васильева. Там большие люди бывают, сказал, есть что послушать и кого пофотографировать. Тем вечером у меня уже была назначена деловая встреча с восходящей звездой русского фольклора, поэтому я поспел лишь к финалу доклада. Публики было с дюжину, среди них действительно были уже знакомые по телевизору лица. Горячие, порой до нещадности, обсуждения молодой докладчик в черном отчаянно парировал с присущей теологам непреложностью. Поодаль полусидел на стуле то ли смотритель галереи, то ли… Не участвовал он в дискуссии. И только когда оппоненты выдохлись, этот малозаметный человек сбросил куртку и прошел к докладчику. Приятель потянул меня за рукав: «Вот этого снимай – это же Блинов!!!» Ну и?.. Мало ли Блиновых в наших краях? (Парочку я мог даже сходу вспомнить. На фестивале новой музыки «Европа – Азия» Виолина Блинова исполняла на рояле небольшие реминисценции композитора Блинова, которого я не видел, но тогда подумал: наверное, жена этого молодого авангардиста.)

44

Средь творений мятущейся души Константина Васильева настала тишина, которую заполнил негромкий голос, переведший ракурс полемики с личностей присутствующих на сущности философские. И отрезюмировал суть дискуссии. Потом нас познакомили и выяснилось, что тот «молодой авангардный композитор» и есть сей муж, вынесший вердикт страстям ученого собрания. Я даже имя его сам вспомнил: такого в России больше не сыскать – Лоренс (в сочетании с фамилией-то!), а за роялем тогда была его старшая дочь, и на тех концертах я проворонил самые любопытные вещи – их записи маэстро мне презентовал на своем диске. У меня тоже нашлось, что презентовать: я только завершил полнометражный слайд-проект из пары десятков сюжетов путешествия по Европе с исполненной европейскими музыкантами в казанских залах музыкой, в том числе и на фестивале «Европа – Азия». Спустя значительное время Лоренс Иванович мне позвонил и сказал, что посмотрел тот проект. А я его пригласил оценить, как уже в новом проекте его фортепианная соната созвучна с процессом воплощения реальности на листе картона художником. То был мастер-класс графического портрета преподавателя Академии художеств Николая Блохина на выставке его живописи. Участь труда композитора решает, в конечном итоге, исполнитель. Сегодня эту сонату играет другой пианист, она стала мягче, проникновенней, и я бы связывал ее с иной темой. А то давнее исполнение гармонировало с динамикой уверенных, точных штрихов мастера и темпераментными до брызг и потеков мазками, наполняющими энергией изящные образы на полотнах. Мне требовалось знать трактовку сонаты самим композитором, чтобы избежать разночтений, в результате я что-то в фильме подправил, и это стало нашей первой совместной работой. Но пригласил я Лоренса Ивановича еще и для другого: не раскрывая сути, включаю саунд-трек его «Партиты № 1 для органа» в моей аранжировке и наблюдаю реакцию. А суть в том, что из одной колонки звучит исполнение на чешском органе Рубина Абдуллина, а из другой Лады Лабзиной на голландском. Голос чешского потяжелей и записи сделаны с дистанцией в четверть века, но звучат одновременно. Такие эксперименты я уже пробовал, накладывая 45

конкурсные исполнения гитаристов одной и той же фуги Баха – фонограммы студентов почти совпадали, слегка разбредаясь в середине и завершаясь иной раз такт в такт. Другое дело, знакомый мне импровизатор, который классическое адажио Чайковского исполняет на фортепиано то за четыре минуты в продолжение своей словесной тирады, а под настроение может разыграться и на пять, с упоением рисуя пейзаж и пронзительно выводя бурю лебединой страсти. Но вместе это было несоединимо. Оставлю тайной, что я чувствовал на той импровизированной премьере и как реагировал автор партиты из пяти раздельных частей, когда музыкальные темы растекались и сплавлялись воедино в пока не оформленном визуально пространстве. Однозначное одобрение – то, без чего фильм о Страсбургском соборе был невозможен – я тогда получил. Этот замысел возник задолго до моего знакомства с Партитой № 1. Необъятное пространство готического мироздания, залитое светом Священного писания, излучаемого витражами Кафедрального собора в Страсбурге, заполняла музыка, неуловимо меняющаяся, пока проходишь по базилике до следующего органа. Этот орган – не торжественнопышный, как был у портала, а архаично-тусклый и без декора. Музыка медленно, неотвратимо доносится ниоткуда – органистов за кафедрами инструментов нет. Тогда и подумалось о живом исполнении музыки на двух органах в одном пространстве. Я отснял фотоматериал и отложил его в «долгий ящик». Лишь когда ко мне попала уже вторая запись Партиты № 1 в исполнении еще молодого Рубина Абдуллина, где последняя нота обрывается как наступившая смерть, что созвучно католическому миропониманию, заложенному в аллегорическом действе древних часов собора, других вариантов звуковой основы фильма мне больше не виделось. Так тесен мир элементами, разбросанными по пространству во времени. Музыка Лоренса Блинова, как новая музыка вообще, – непривычна, потому не многим понятна. Но это с первого взгляда. Вникнув, различаешь, что она менее абстрактна и даже более предметна и осязаема, чем классическая. Живописание звуком. Если живопись красками теряет доступность для масс, 46

отходя от предметности в бесформенность, музыка, принимая цвет и форму, обретает элитность – слышать это доступно не всякому даже музыканту, а если в ней заложено философское содержание – встает еще барьер интеллектуальный. И не просто бывает найти исполнителя (при всем их обилии в консерваторской Казани), приходится искать по столицам. Вот тут и выручают дочери – Виолина и Юлия, лауреаты конкурсов и даже – международных. В обиходе музыка другая: она вспомогательный фон при выполнении каких-нибудь дел, а фон и должен быть легким, комфортным. Лоренс Иванович пишет самоценную музыку, которая не уживается с параллельным ей занятием, без остатка нагружая все каналы восприятия. Более того, он овеществляет не только музыку, но и время, трактуя его как физическую субстанцию (!). Именно эти работы, посвященные овеществлению времени, принесли ему ученую степень доктора и признание в философских кругах. О поэзии Лоренса Блинова надлежит говорить отдельно, и эту тему приберегу на его следующий юбилей. Поэзия по своей природе содержит в себе музыку, и стихи вполне самодостаточны без музыкального оформления. Мне неизвестно, чтобы Лоренс Иванович сочинял музыку к своим стихам – должно быть, чтобы не повторять себя же в другом искусстве, но стихи других поэтов на музыку он кладет. И православные каноны, и классическую поэзию, и авангардную. Чтобы воплотить в музыке поэзию Велимира Хлебникова, надо самому окунуться в струения мигов – этот поток поэтичнейших миниатюр, лишь тогда родится та легендарная нота, погруженная в паузу, вмещая в себя весь мир великого футуриста. А для этого необходимо полностью воплотиться в перелагаемого автора или, например, проникнуться духом истинной сакральности, как это звучит в «Духовных песнопениях». Иначе все будет начисто лишено художественной достоверности. Вернусь к теме тесности мира: восходящая этнозвезда, с которой я познакомился за час до встречи с Лоренсом Ивановичем, как-то мне призналась, что была его ученицей. А классу композиции Лоренса Блинова скоро полвека. По47

множьте на число выпускников – и если кто-нибудь из них встретится на вашем пути, как не воскликнуть: «Мир тесен!». Казань. 2012. № 1. Геннадий ПРОНИН, философ, публицист ЛИНИИ ВОСХОЖДЕНИЯ ЛОРЕНСА БЛИНОВА Хороший город Казань. Одно слово – столица. Но нет той суеты, что в Москве. Народу в Казани хоть и много, однако не затеряешься. Каждый талантливый человек здесь виден и ценен. В начале 1960-х годов вокруг нашего знаменитого художника Константина Васильева образовался неформальный творческий круг друзей и знакомых, куда входили сначала студенты авиационного института Олег Шорников и Геннадий Пронин (автор этих заметок); Анатолий Кузнецов, студент московского физтеха (наездами из Москвы); затем Булат Галеев, перешедший в КАИ из пединститута, и, наконец, Ирина Ванечкина и Лоренс Блинов (из консерватории). Если смотреть формально, то объединила нас с тремя последними в основном светомузыка, которой мы тогда увлеченно занимались на пятом факультете КАИ. Потом выяснилось, что у каждого было и свое увлечение, свой талант. Но ни у кого не было столько талантов и увлечений, как у Лоренса. Сначала он предстал перед нами как пианист белого света, то есть в светомузыкальном представлении белым светом на специальном клавишном инструменте, спроектированном и изготовленном студентами. Еще пять студентов консерватории под руководством преподавателя А.Г. Юсфина создавали на экране движущиеся формы других цветов. Зрелище было незабываемое. Потрясающая космическая музыка «Прометея» Скрябина в сочетании с огромным залитым светом полукруглым экраном, заходящим чуть за спину, создавали эффект присутствия в каком-то ином, мистическом мире. И вся душа стремилась к белому свету, который выдавал нам Лоренс Блинов.

48

Вскоре выяснилось, что наш новый товарищ по светомузыкальному делу – композитор, да в придачу поэт. К тому же еще до учебы на музыканта он построил в нашем любимом городе баню под номером семь на улице Павлюхина, потому что сначала окончил строительный техникум и избрал для своей дипломной работы такой объект, где можно было проявить свою творческую натуру. На вид баня получилась величественной и мрачной, с мощными крепостными стенами из красного кирпича, что-то среднее между царским дворцом и крематорием. Когда к тысячелетию Казани переломали всю Суконную слободу, этот памятник советской империи не тронули. Баня по-прежнему функционирует, и вода в ней, как и раньше, циркулирует. Я, во всяком случае, люблю туда ходить, дабы полюбоваться видом былой мощи нашей страны, а заодно и помыться. Хороша эта баня еще и тем, что работает по понедельникам, когда другие бани города закрыты. А на моей службе в музее Константина Васильева как раз по понедельникам – выходной. Но вернемся в 1964 год, когда познакомились Лоренс Блинов и Константин Васильев. Константин тогда еще увлекался так называемым «левым», или «формалистическим» искусством, то есть абстрактной и сюрреалистической живописью, додекафонной и конкретной музыкой, заумными элитарными стихами. Лоренс оказался мастером сочинения именно такой музыки и таких стихов. Правда, первое его произведение, которое высоко оценил Константин Васильев, было еще в почти классическом стиле, скорее даже в стиле любимого нами тогда Дмитрия Шостаковича. Речь идет о Первом квартете Лоренса Блинова, исполненном казанским студенческим квартетом под руководством преподавателя Рудольфа Арнольдовича Бренинга. Лоренс подарил тогда Константину магнитофонную запись своего квартета, и я не раз заставал его за прослушиванием этой музыки. Она так засела ему в печенки, что Константин в конце концов стал забавлять нас уморительной имитацией голосом и столовыми ложками наиболее оригинальных мест квартета. А самого композитора по какой-то ему одному ведомой ассоциации с основателем русской классической музыки Михаилом Ивановичем Глинкой прозвал Лоренсом Ивановичем Блинкой. Ни49

кто из нас не обижался на такие шутки, потому что каждого из своих друзей Константин Васильевич награждал своими добродушными и иногда довольно едкими прозвищами. Позже Лоренс написал и подарил художнику другое свое необычное произведение по столь же необычным стихам Велимира Хлебникова, также жившего в Казани. Опус назывался «Струение мигов» и включал в себя несколько частей, таких небольших, что одна часть состояла всего из одного звука, а некоторых частей и вообще не было. Тем не менее восхищенный Константин Васильев в порыве благодарности тут же подарил Лоренсу на выбор свои графические опусы, по числу частей произведения Блинова. Среди них были портреты композиторов, большие и средних размеров рисунки на ватмане розовоголубого периода художника. Сегодня наиболее крупные из этих работ можно увидеть в казанской Картинной галерее Константина Васильева, куда Лоренс безвозмездно, хотя и не насовсем, их предоставил. После этого мы не раз встречались вместе то у Константина в поселке Васильево, то в Казани у Лоренса, а иногда и у меня. Встречи были исключительно творческими и полезными для всех нас. Слушали музыку, говорили о живописи и поэзии, делились творческими находками и мыслями об искусстве. Политикой мы не занимались, хотя и чувствовали недоверие и постоянные ограничения со стороны некоторых чиновников от искусства, а иногда – и не только искусства. Лоренса, например, прорабатывали в райкоме компартии, хотя он не был коммунистом. Его обвиняли в том, что он пишет стихи, в то время как надо учиться на композитора. «Тогда уходите из консерватории, – говорили ему, – и учитесь на литератора». Время Леонардо да Винчи прошло, каждый в советском обществе должен был знать свое место. Возможно, Лоренс был виноват в том, что написал, например, за Маяковского поэму «Плохо». На самом деле он назвал ее «Сквозь все голоса» и высказал в ней свою тоску по русскому поэту. Но ведь писал-то он про наше тогда советское время… Всех нас подозревали в диссиденстве. И хотя мы действительно мыслили не совсем по-советски, никаких замыслов свержения политического строя ни50

когда не вынашивали. Мы хотели только свободы познания и свободы творчества. И, надо сказать, несмотря на все ограничения, находили друг у друга все, что было необходимо для дополнительного стимулирования творческой работы и Константина Васильева, и Лоренса Блинова. Доставали редкие книги, как дореволюционного (досоветского) издания, так и современные зарубежные, хотя и фактически запрещенные в нашей стране. Записывали на магнитофон с западных радиостанций, особенно с Би-би-си, современную серьезную музыку, например, Шёнберга, Веберна, Штокхаузена. Даже выписывали большие грампластинки из Англии и Франции и иногда получали их. Не пропускали редкие интеллектуальные художественные и документальные фильмы. Ухитрялись попадать даже на закрытые просмотры, например, на Казанской студии кинохроники. Посещали американские и французские выставки в Москве, где знакомились с новейшими достижениями культуры Запада. Сейчас это обычное дело, даже малоинтересное, но тогда, в период брежневского застоя, такие события были для нас живительной водой для продолжения собственного творчества. Поэтические вечера у Блиновых – Лоренса и его брата Владимира, в доме № 100 на улице Свердлова, где проходили заседания созданного ими поэтического клуба имени Велимира Хлебникова «Посох», торжественные открытия выставок картин Константина Васильева в поселке Васильево, светомузыкальные концерты у Булата Галеева, творческие вечера и музыкальные концерты с участием в них произведений Лоренса Блинова – вот самые яркие впечатления тех непростых, но творческих лет. Из всех искусств, которыми владеет и одаривает нас Лоренс, лично мне больше нравятся его стихи, причем стихи не заумные и зазвучные, которых у него большинство, а вроде бы простые, но от неожиданных сравнений отпечатывающиеся в душе и памяти как интеллектуальные прозрения. Вот, например, первая строчка из стихотворения с эпиграфом из Бориса Годунова: «Достиг я высшей власти!» (А. Пушкин) – «Постиг я высший смысл!» (Л. Блинов). Или конец другого его стихотворения: «Снова рядом истина – и стена». Такие силь51

ные образы заставляют задуматься и надолго запоминаются. А бывает, что не только мыслишь, но и попадаешь в состояние, магически передаваемое музыкой стиха и божественным формотворчеством автора. Тогда начинаешь понимать величие поэзии Лоренса Блинова. Впрочем, не мое дело оценивать искусство Лоренса. Но интересно отметить, что творческие пути Константина Васильева и Лоренса Блинова в какойто момент разошлись. Константин, как говорится, повернул направо, к традиционному реалистическому, но и символическому стилю в живописи. Лоренс продолжил и продолжает до сих пор разрабатывать новые пути в искусстве, пробиваясь к Единству и Гармонии через звуковые формы и образы. Теперь он мэтр российского музыкального и поэтического искусства. Его музыка звучит на концертах Казани, Москвы, других городов, его стихи печатаются в элитарных московских сборниках поэзии. Когда же в 1976 году погиб наш друг Константин Васильев, Лоренс написал замечательную статью о нем «Две линии», в которой ярко высветил высочайшую эстетику линии в рисунках и живописи художника. А позже и у него самого проявилась давняя склонность к рисованию, подмеченная еще Константином Васильевым. И он написал прямо на обоях своей квартиры панно «Русский странник среди восточных мудрецов» и еще множество других работ, среди которых и вагнеровский герой – Вотан. Последние десять – двенадцать лет мы встречаемся с Лоренсом в основном на заседаниях философского клуба в Картинной галерее Константина Васильева, где он часто выступает с философско-поэтическими докладами. Красивый образный язык Лоренса, артистическая манера изложения, внутренняя убежденность заставляют слушателей верить ему и переживать сказанное. В своих выступлениях Лоренс открывает нам поэзию в философии и философию в поэзии, знакомит с неизвестными русскими и зарубежными поэтами, а у философов находит такие поэтические, возвышенные мотивы, что после заседания клуба начинаешь искать книги этих философов, какими бы скучными они не казались прежде. Есть у Лоренса Блинова и свои темы, которые он раз52

рабатывает уже несколько лет, прежде всего – это экология личности, общества и природы, красота и мир, проблема Времени. В середине 1980-х годов Лоренс Блинов основал знаменитый клуб «Восхождение» при Доме ученых на базе существовавшего там клуба «Оздоровление», убедив членов клуба, что настоящее оздоровление человека должно начинаться с духовного возрождения на основе гармонического саморазвития личности. Теперь Лоренсу Ивановичу семьдесят. Но в нем такие же гибкость тела и живость ума, такие же артистичность и остроумие, как в двадцать семь лет, когда мы с ним познакомились. Такие же радостный светлый дух, детская непосредственность и в то же время мудрость. Казань. 2006. № 6. Игорь ЦВЕТКОВ, протоиерей О ЛОРЕНСЕ БЛИНОВЕ Всякая человеческая личность уникальна, но эта уникальность обычно расположена в огромном ряду ей же подобных. Уникальность же Лоренса Ивановича является выходящей из такого ряда вон, и я бы назвал это способностью прямого видения интеллектуальной реальности. Не надо только смешивать ее с научно-рациональными способностями. Талант Блинова прежде всего поэтический, философский – как уже стало, наверное, понятно – мистический. И поэтому Лоренс Иванович, при всей своей открытости и общительности, на самом деле одинок. Может быть, оттого он часто и охотно цитирует строки своего любимого Хлебникова: «И с ужасом я понял, что я никем не видим, что нужно сеять очи, что должен сеятель очей идти». Осознав очень рано специфику своего дарования, он остается верен ей уже на протяжении почти полувека.

53

Чисто русская эстетическая потребность в гармонизации – именно в мистико-интеллектуальном и атональном модусе – всего лишь одно из следствий исключительного композиционного таланта юбиляра, коренящегося в свою очередь, как уже сказано, в уникальной способности интеллектуального узрения. Абсолют ведь допускает приближение к Себе в двух основных модусах – онтологическом и гносеологическом, бытия и смысла, sat и cit индуизма. Хотя объективно они неразрывно связаны, в индивидуальном сознании одно, как правило, доминирует. И поэтому он совершенно недоступен шантажу «душевности», ведь он прекрасно знает, что на самом деле душевностей две: одна – «умная», другая – страстно-чувственная. Хотя в таком дихотомизме есть своя опасность. Он слишком резко дифференцирует (как и всякий интеллектуализм): либо европейский рациональный ум, либо восточная иллюзорность чувственного и вообще материального. Именно поэтому Л.И. – одновременно поклонник и западных достижений «чистого» интеллекта, и восточной отрешенной мистики. Правда и здесь, и там предметом его восхищения оказываются сравнительно малоизвестные, элитарные явления: Окегема в музыке, И. Звево или М. Швоба в литературе, или В. Ясны в кино никак не отнесешь к культовым фигурам. А я и сейчас, через четверть века, живо помню, с каким энтузиазмом превозносил передо мной Лоренс достоинства их шедевров. Во всяком случае, я никогда не встречал более непримиримого врага банального психологизма, пафосности (даже бетховенской или брукнеровской, не говоря уже о Листе) или мутной интеллектуальности. Критерием остается все-таки «чистая линия», опознаваемая опять-таки редкостным прямым узрением. Именно ее присутствие дает место в числе избранных и любимых не только «Искусству фуги» Баха или Кантате Веберна, но и, скажем, «Борису Годунову» или «Щелкунчику». Я не решаюсь высказаться здесь о собственно музыкальном творчестве Л.И., хотя знаю и люблю его. Это лучше сделают специалисты и профессионалы. Считаю нужным лишь предска54

зать, что как раз по причине чистоты и выверенности линий сопряжения вертикалей они сохранят свою значимость тогда, когда большинство произведений его современников будут давно забыты. Полнота жизни отличается от ее прожигания или волочения, прежде всего и главным образом, постоянным осознанием и ощущением смертности. Об этом нам напоминают все великие от Гомера и Феогнида до Хайдеггера и Карсавина. Не чувство ли конечности бытия и дыхание Вечности являются причиной того, что все чаще обращается Лоренс в разговорах к «последним вещам» – в заметном контрасте со своим видом и юношеской порой увлеченностью всем жизненно и бытийно важным и содержательным. Вообще мало найдется людей (в Казани, наверное, больше никого), с которыми так легко и непринужденно говорится самыми крупными и полновесными словами бытия: Вечность, Смысл, Бог… Это больше, чем профессионализм, т.е. постоянное обращение к среде великих символов. Здесь, наверное, больше подошел бы термин «мудрость». Впрочем, говорить о Л.И. и с ним самим можно бесконечно – прежде всего потому, что слова и мысли в этом разговоре приходят на ум всегда цельные и сущностные. Разум должен быть чист – это, может быть, самая заветная интуиция Лоренса Ивановича.

Leitmotiv. 2012. № 2.

55

Михаил БЕЛГОРОДСКИЙ Искусствовед ЛОРЕНС БЛИНОВ. В ГЛУБЬ МГНОВЕНИЯ (ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ К ЦИКЛУ СОНЕТОВ Л. БЛИНОВА) Передать всю реальность существующего мира – задача труднодостижимая, но реальная. А. Шнитке Имя Лоренса Блинова известно и за пределами Республики Татарстан, и за рубежом. И все же цельное представление об этой замечательной личности, думаю, имеют лишь немногие. Лоренс Иванович Блинов родился в Казани в 1936 году. В раннем детстве обнаружил влечение к музыке, но в трудных условиях большой многодетной семьи, в военные и послевоенные годы, не смог получить начальное музыкальное образование. Его способности нашли, однако, поддержку с помощью довольно большой фонотеки, которую с трудом собрали для него родители. Он самостоятельно обучился игре на балалайке, гитаре, мандолине, скрипке. Окончив школу и строительный техникум, Блинов недолгое время работал по этой специальности, используя малейший досуг для самостоятельных занятий теорией музыки. Лишь в двадцатилетнем возрасте решается он поступить в музыкальное училище и за четыре года усваивает то, к чему другие идут одиннадцать лет. Закончив музыкальное училище с отличием в 1961 году, Лоренс продолжил профессиональное композиторское образование в Казанской консерватории, в классе профессора А.С. Лемана. Учась в консерватории, Л. Блинов стал одним из основателей движения светомузыки «Прометей»: в октябре 1963 года прошли первые светосимфонические концерты в КАИ. Уже в училище и консерватории Блинов сумел создать ряд интересных сочинений:

сонатину

для

фортепьяно,

струнный

квартет,

вокально-

симфоническую сказку «Пень», первую симфонию. На последних курсах консерватории (она была окончена в 1966 году) его привлекают к работе в кино, к сотрудничеству с Казанским драматическим театром, к преподаванию в музы56

кальной школе, где он становится одним из зачинателей детского композиторского образования в Татарии. Ныне класс композиции ДМШ № 5, который ведет Лоренс Иванович, известен специалистам Поволжья, Подмосковья и других регионов страны, а работы его учеников неоднократно премировалась дипломами и почетными грамотами. Увы, многолетний строительно-музыкальный марафон, с его непомерной нагрузкой, не прошел даром: здоровье 30-летнего композитора было подорвано, а традиционная больничная медицина пользы не принесла. Самостоятельно обратившись, как и многие энтузиасты тех лет, к лечебному голоданию, Блинов убедился, что дело быстро идет на поправку. Именно этому времени наша культура, вероятно, обязана тем, что у Блинова, чьи первые музыкальные опусы уже обращали на себя внимание оригинальными поисками, начинает формироваться весьма своеобразное мировоззрение, наложившее отпечаток на все его дальнейшее творчество. Логика духовного развития ведет его от руководств по лечебному голоданию к трудам древних китайских и индийских философов, к откровениям и мудрости даосизма, буддизма, йоги и японского дзена, а позже – к сочинениям христианских богословов и аскетов. Свое творческое кредо Лоренс Иванович формулирует следующим образом: «Музыка для меня (равно как Поэзия вообще) – это как бы увеличительное стекло, сквозь которое я пытаюсь разглядеть жизнь Мгновенья, несущего в себе всю неизмеримость и драгоценность нашей жизни. Только приблизившись вплотную к этому мигу постоянно ускользающей реальности, можно разглядеть в нем черты той светоносной сущности, которая зовется Истиной на одном наречии, Совестью на другом, Божественным Откровением – на третьем. И вся жизнь моя была, по-видимому, попыткой овладения этим волшебным инструментом раскрытия сути мгновения, который зовется искусством и который, приближая к нам мгновенное, исчезающее, позволяет различить в нем бесконечное и нетленное» (вариация этой мысли высказана в этюде «Звук и безмолвие»).

57

Для иллюстрации этого принципа остановлюсь на двух музыкальных сочинениях Блинова. Начиная с 1976 года, когда он впервые обратился к органной музыке, им созданы 4 партиты для органа. Партиту № 2 автор назвал «Две медитации». Истоком для двух частей этого произведения послужили испанские танцы павана и гальярда; первая – медлительна и торжественно-величава, вторая варьирует мелодический рисунок паваны, но звучит оживленнее, резче. Возникает диалектически единый образ – размышление над вечными истоками эволюции человеческого духа. Образы старинной эпохи, претерпев трансформации в восприятии слушателя, подчеркивают напряженность момента, переживаемого человеком нашего времени. «Диптих» – вокальный цикл 1985 года на слова В. Хлебникова (одного из любимых поэтов Блинова) – основан, по мнению музыковеда Г.М. Кантора, на контрасте медитативного растворения в красоте мира («Сыновеет синева») и решимости бороться за эту красоту. Вообще же основной список музыкальных произведений Блинова превышает 40 наименований – 3 симфонии, камерные вокальные и инструментальные произведения (в том числе скрипичная и фортепианная сонаты и Сюита для фортепиано), «Духовные песнопения» (на канонические тексты православного богослужения), музыка к драматическим спектаклям и кинофильмам. Вся сегодняшняя музыка, за редкими исключениями, представляется Блинову фальшивой, ибо апеллирует более к чувствам, нежели к духу человека, служит не пульсирующей в моменте Вечности, а самому моменту, обремененному человеческими страстями, бедами и заблуждениями. В своих беседах, лекциях и статьях Лоренс Иванович не устает повторять, что музыка – это нравственный поступок, она не терпит несоответствия между творческим и человеческим опытом художника. Надо разглядеть лучшее в себе и в мире и отдать это лучшее людям, не исказив его, не сделав предметом лишь эстетического наслаждения. Свои философские и этические идеи Блинов передавал в течение нескольких лет членам возглавляемого им клуба духовного и физического само58

совершенствования «Восхождение» при Казанском доме ученых – того самого клуба, по линии которого было организовано выступление А.А. Андреевой в Казани. Кроме того, Блинов разъезжал по стране с лекциями о Штейнере, четырех планах человеческого бытия, трансформации сознания и истинном пути. К поэзии Лоренс Иванович обратился в 1967 году, тогда же появилась первая публикация его стихов в «Комсомольце Татарии». А через несколько месяцев у автора были неприятности в связи с другой публикацией: бдительные граждане просигнализировали, что строки «навоза прель и прелести весны слились в апреле с пряностью запретов» выглядят подозрительно, а уж эти: «надо б раньше... надо бы вчера же вырваться и плыть, пока корабль – ничей», – и вовсе являются идеологической диверсией. Да, во всех наших градах и весях в ту незабвенную эпоху повторялось одно и то же... Так Блинов-поэт оказался в андерграунде, и к тому времени, когда я подготовил публикации его стихов и переводов, у него накопилось много не напечатанного, в том числе 2 поэмы и 16 циклов стихотворений («Фортепианная музыка», «Сад в Ессентуках», «Сюита в тоне С» и др.). Между тем эта поэзия – явление не менее выдающееся, чем его музыка, нотная запись которой опубликована в Лейпциге в ряду других крупных композиторских имен XX века, или которая, по сообщению из Филадельфии, звучит в костелах («Партита для органа № 1»). Как всегда, пророков нет в Отечестве своем... Цикл «Соизволение» (Семь сонетов) не отнесешь к «легкой» поэтической продукции, но он найдёт своего читателя. Они рождены реальностью: так, второй сонет – отклик на видение ночного поезда, проносящегося по насыпи над аркой казанского моста, а «тончайший яд» – сама поэзия, не знающая пределов своей экспансии. Поэзия, являющаяся, по формулировке Блинова, «тем неизреченным, которое раскрывает жизнь, а не пытается заместить ее собою». Последнее поэтическое увлечение Блинова – экспериментальные тексты, развивающие новации Кручёных; они печатались в номерах московской «Газеты Поэзия». Встреча этого представителя духовной элиты Казани с гигантом немецкоязычной поэзии Р.М. Рильке (1875–1926) закономерна. Опубликован59

ные переводы из «Сонетов к Орфею» (1922), принадлежащие А. Карельскому, Г. Ратгаузу, Т. Сильман, не передают всех тонкостей и особенностей оригинала. Они не устроили Блинова. И он перевел эти сонеты сам. Блинов переводил также «Стихи о Канте Хондо» Ф.Г. Лорки, сборники «Войди в дом мой» и «Листья» поэта Рената Хариса. Лоренс Блинов – автор более десятка литературных и философских произведений, эссе «Откровение звучащей тишины» о музыке Софии Губайдулиной. Советская Татария. 1990. 13 мая. Андрей ХАРЛАМОВ, журналист ЛОРЕНС БЛИНОВ, КОМПОЗИТОР: «ПРЕЖДЕ ВСЕГО НАДО ПОНЯТЬ САМОГО СЕБЯ» С Лоренсом Ивановичем Блиновым разговаривать интересно и трудно. Трудно – из-за его блестящей эрудиции, стремления говорить о темах сложных, глобальных, из-за неординарных взглядов на вещи: не успеешь вникнуть в одну его мысль, а уже надо что-то делать с другой. Заочно я уже много знал об этом человеке: композитор, поэт, педагог, философ… Теперь же, в продолжении нашей почти двухчасовой беседы, которую мы вели у него дома, меня все более поражал в нем какой-то молодой задор, необычная легкость, подвижность, энергия, брызжущая через край… Трудно было поверить, что этому человеку около 60 лет…

– Лоренс Иванович, Альфред Шнитке однажды сказал, что музыка разлита в воздухе, и задача композитора ее услышать и записать. Вы согласны с этим?

– Вы знаете, у меня есть на этот счет свое мнение. Я полагаю, что музыка – это полустанок на пути к тишине. Композитору надо не столько записывать, сколько сквозь нее соприкасаться с какой-то высшей субстанцией, которая существует сама по себе … Ноты – узоры, звуки оркестра – узоры… А музыка… это облаченная в некое звучание Высшая справедливость, Истина, Бо60

жественное откровение, если хотите… Задача композитора не просто услышать и записать, а – услышать, соприкоснуться с некой высшей реальностью, пытаться с помощью средств, которые у тебя есть, донести эту высшую реальность до людей.

– Отсюда и требования к музыкантам особые.

– Конечно. Надо учиться слышать эту высшую реальность. Поэтому я всегда говорю: у истинного музыканта уши должны быть не снаружи, а внутри. Помните случай с великим Паганини, когда ему подпилили струны на скрипке, во время концерта все они, кроме одной, полопались, но он все равно закончил концерт и впечатление от его выступления было не меньшим, если не большим. Так вот, после концерта его спросили: «Маэстро, как вы смогли сыграть на одной струне?» Паганини ответил: «Милый мой, моя мечта идет гораздо дальше… Я мечтал бы сыграть музыку вовсе без струн». И здесь он перекликается с древним китайским мудрецом Чжуан-цзы, который сказал: «Где бы мне найти человека, забывшего про слова, чтобы поговорить с ним?»

– Кроме музыки вы серьезно занимаетесь поэзией, оккультизмом, парапсихологией… Не мешает это вам как музыканту?

– Да ведь это не разные вещи… Например, поэзией я начал заниматься даже раньше, чем музыкой. В 60-е годы группа молодых ребят, среди которых был и я, объединились в поэтическое сообщество. Среди нас были такие замечательные поэты, как Кутуй, Беляев… Позднее к нам присоединился Равиль Бухараев. Было много других людей. А музыка входила в мою жизнь постепенно. Вместе с травами, падающими звуками и… совершенно незабываемыми записями Шаляпина, Неждановой.

– А парапсихология? Какое отношение она имеет к музыке, поэзии?

– Для меня парапсихология – это искусство постижения души. Парапсихология – или околопсихология – вещь очень туманная, труднообъяснимая… Уже сама психология – слово исключительно сложное, непонятно о чем. Ученые психологи, назвав свой предмет психологией – наукой о душе, душу в са61

мой психологии отрицают. А уж парапсихология и без того запутывает … Я занимаюсь этим, чтобы познакомиться с еще одним видом знания о человеке.

– Лоренс Иванович, а вы не боитесь, что распыляете свои силы, ведь невозможно заниматься сразу всем?

– Да я сразу всем не занимаюсь. Музыка, поэзия, философия, парапсихология существуют для меня неразрывно, как одно целое. Хотя опасность распыления сил всегда существует. Всегда приходиться чем-то жертвовать. Например, мой друг Константин Васильев считал, что мне надо было заниматься не музыкой, а писать картины.

– Вы человек верующий?

– Да, конечно. Вера необходима человеку в любом смысле. Для меня никогда не было сомнения, что в мире есть какая-то движущая внутренняя сила, хотя в силу определенных традиций, наших тогдашних советских реалий, убеждение это в юности было нечетким, недопроявленным. Ведь есть что-то, что отделяет нас от животных. Есть что-то такое, что не согласуется с нашей животной природой. Мы зачем-то ищем чистоты, музыки – для животных совершенно немыслимых. Идея Бога возникла потому, что сам Господь уже в нас … В принципе, мне это было всегда ясно. И постепенно я нашел подтверждение в книгах философов.

– А родители сыграли в вашем духовном воспитании какую-нибудь роль?

– Мой отец был юрист. Мать – домохозяйка. Оба – атеисты и иными в эту эпоху быть не могли. Сами они были крещеные и детей своих крестили. Но никаких культовых отправлений мои родители никогда не совершали.

– А как вы относитесь к православию? В церковь ходите?

– Не только к православию, но и к католичеству, и протестантизму, и к исламу – у меня одинаковое отношение. Все это – дом Духа, людям это необходимо и они должны им пользоваться. Конечно, существуют определенные традиции, культурные корни, в силу которых русским православным не стоит становиться буддистами – и наоборот. Но знакомство, знание, сотрудничество с другими культурами и другими религиями – необходимо. К примеру, в дорево62

люционной России рядом с православием не менее представительно существовал ислам. И никто не преследовал, можно обратиться к любым источникам… В России испокон веков была тяга к Востоку, и это проявлялось и в политике, и в культуре, и в самом стиле жизни. Слава Богу, что у нас в Казани нет пока той разобщенности, какая могла бы быть.

– Лоренс Иванович, вот уже много лет вы являетесь председателем религиозно-философского общества «Восхождение» при Доме ученых. К вам приезжают молодые философы, ученые просто очень интересные люди, как, например, вдова теперь уже знаменитого писателя-мистика Даниила Андреева… А как все начиналось?

– Наш «Клуб гармонического самораскрытия личности», известный больше под названием «Восхождение», образовался десять лет назад. Образовался как отклик на выступление известного диетолога Галины Сергеевны Шаталовой. Свои лекции она назвала «Искусство естественного оздоровления». И клуб возник первоначально как «Клуб естественного оздоровления». Скорее всего для привлечения публики пригласили Вашего покорного слугу, который должен был попытаться рассказать о своем способе видения мира и самого себя. В то время уже до многих дошли слухи, что я занимаюсь аутотренингом и йогой… Да еще музыкант! Я начал беседу – и мы не уложились во времени. Публика потребовала продолжения. То же самое повторилось и в следующий раз. Так наш разговор затянулся на двадцать одно занятие… Затем инициативная группа преобразовалась в Совет клуба.

– Сейчас слово «духовность» стало очень модным, и, видимо, нам от него не уйти. Его употребляют при каждом удобном случае, впопад и невпопад в зависимости от ситуации, придают ему десятки разных смыслов. А что для вас – духовность?

– Я бы сказал, что это понятие теснейшим образом связано с двумя другими – культура и образование. У нас образование отождествляется с английским «education» – мастеровитость. Но это не так. На Руси оно имело совсем другое значение. Образование – это когда человек внутри себя помещает образ.

63

Становится «по образу и подобию Божьему». Остальное – наука, ремесло… – не образованность. Образованным на Руси тот считался, кто церковноприходскую школу окончил, все священные книги знал. Второе – культура. В основе – слово «культ» – это уже говорит само за себя. Рериховцы считают, что есть еще одна основа – ра, – с санскритского переводится как возделывание, вспахивание духа. И, наконец, духовность … Интерпретация может быть только одна: духовности никакой другой быть не может, как только проявление Духа Всевышнего. Ты духовный, если ты живешь с пониманием этой веры. Все остальное – эстетика. Если ты прикреплен к искусству – ты человек эстетический… Но духовность – только религиозное понятие.

– А разве искусство само по себе уже не проявление Бога?

– Что такое искусство? Искус, искушение. И не дай Бог отойти в искусстве от Духа Святого. Как только ты отошел – получается искушение. Искусство не должно приносить наслаждение. Назначение искусства – приобщать человека к Высокому Духу. Как говорил Бах: «Конечная цель музыки – служить славе Господней».

– А можно эту формулу применить для всех сфер человеческой деятельности?

– Разумеется. Только, к сожалению, мы живем, минуя эти великие слова. Мы занимаемся политикой, экономикой, мы строим прекрасные планы, придумываем красивые идеи, того не понимая, что любая идея, благостная или разрушительная, всегда – идея смерти. Ибо человеческое общество живет по закону физики: действие рождает равное ему противодействие. Существует только одна идея – идея жизни. Вместо того, чтобы строить планы на будущее, надо пользоваться тем, что есть сейчас… Давайте жить культурно – без разборок, революций… Но мы в России так не можем. Нам нужны революции и войны.

– У нас такая карма.

– Вот-вот, придумали себе утешение. По этому поводу древние восточные мудрецы высказывались очень сурово: «Тот, кто недоволен тем, что имеет, недостоин и этого». Действительно, ведь необходимого человеку всегда доста64

точно: вода, хлеб, овощи. Ради вредного и ненужного человеку – кофе, шоколада, коньяка – идут разборки. Воюют не ради необходимого, а ради лишнего.

– Но у нас в России еще и за национальную идею, за независимость все воюют. Все любят свой народ. Все патриоты…

– А знаете, что говорил Стендаль про патриотизм? Он говорил, что патриотизм самое страшное слово. Только из-за него начинаются войны. Патриотизм может превратиться в национализм. Уберите патриотизм – не будет войн. Надо любить не patrio, а весь наш мир, человека, как такового, надо любить …

– Лоренс Иванович, неразрешимая дилемма – художник и общество. Тысячи молодых поэтов, музыкантов, художников не могут сейчас реализоваться. Занимаются ремеслом, пишут на потребу дня, ведь надо как-то жить, деньги зарабатывать.

– Да не надо зарабатывать деньги. Надо предлагать то, что у тебя есть. Если писать музыку ради денег, то потеряешь и музыку, и деньги. Вы будете спешить управиться к срокам, обязательно появится халтура. Заказчики это рано или поздно увидят, вы перестанете их интересовать. Лично я никогда не тороплюсь с заказами. Ну, нет – нет. Бог не судил. Я никогда не поступлюсь ради этого семьей, здоровьем, собственным благополучием. Творчество – это стремление к жизни, а не похвальба в искусстве. Если искусство требует жертв, то это ущербное искусство. Так что тысячи современных молодых музыкантов, поэтов, художников со своим непомерным тщеславием могут не только не создать ничего стоящего, но и себя погубить… Вот поэтому за очень редкими исключениями я не вижу в современном искусстве (в частности, в современной музыке) чистоты, стремления к высокому.

– Вы верите в конец света?

– Да идет уже конец света, мы живем в эпоху апокалипсиса. Все рушится… Локальные войны сливаются в одну, все ценности заменяются на прямо противоположные. Например, любовь – на секс как физическое упражнение для удовлетворения твоего минутного чувства. Мы живем в эру ядерного распада 65

или, как я говорю обычно в клубе «Восхождение», – эру разобщенности. Самое страшное, что люди с этим уже смирились. Мы живем с апокалипсисом в душе.

– Лоренс Иванович, не хотелось бы заканчивать наш разговор на мрачной ноте, хотя поводов к оптимизму сейчас маловато … Давайте представим фантастическую ситуацию: вот перед вами стоят и вас слушают все люди земли. Чтоб вы им пожелали?

– Да ничего б я им не пожелал …

– Тогда – поддержали?

– Поддержать – это другое. Но при условии, если б они меня спросили. Я никогда ничего не говорю, если ко мне не обращаются. Это мой принцип и кредо. Я никогда не прихожу, если меня не приглашают. Если просят и могу сделать – я делаю. Если б меня попросили поддержать, помочь, как это бывает у нас в клубе «Восхождение», я бы сказал то, что я говорю всегда: прежде всего надо понять самого себя. Кто ты здесь? Зачем ты на этой Земле? Что ты можешь дать? А затем, не строя сверхпланов, отдать то, что ты имеешь уже сейчас. И это может сделать каждый из нас. Женщина. 1996. Март. Юрий ЛИННИК, поэт, доктор философских наук, профессор ТРИЕДИНОЕ Евклидово пространство впервые искривилось в Казани. По мановению Николая Лобачевского. Не считаясь со здравым смыслом, параллельные дерзко пересеклись. Это ошеломило Фёдора Достоевского. Он понял: душа человека живет в неевклидовом космосе – ей привычны парадоксальные сдвиги и смещения. Это пространство давно освоил Лоренс Блинов. Вспомним, как создатели неевклидовой геометрии пытались верифицировать свои идеи:

66

– К.Ф. Гаусс брал в качестве опорных точек три горных вершины, дабы проверить, какова сумма углов в грандиозном треугольнике – увы, она не отклонилась от стандартных 180 градусов; – Н.И. Лобачевский радикально расширил масштаб замера – теперь треугольник наметили звезды, к сожалению, и на этот раз пространство не обнаружило чаемой кривизны. Лоренс Блинов перенес угломер в ментальные измерения. Роль реперов в его книге «Три мира» играют три культуры – индийская, майяская, русская. Внутри этого треугольника образовалось пространство, где параллельные – пусть ими символизируются независимые духовные традиции – сошлись и совпали в нетривиальном творческом синтезе. Этот синтез осуществился в душе выдающегося композитора, поэта, мыслителя. Основой сближения – и последовавшей вслед за ним синергией – стала музыка. Мысленно три раздела книги я размещаю на полиэкране – вчитываюсь сразу в три колонки, – получается поразительная полифония! Слаженная, гармоничная. А ведь музыка играется на трех разных континентах. Чувствуете унисон? Уверен, его источник – магическая природа древних музыкально-поэтических манифестаций человеческого духа. Первично заклятие! Его ритмика едина для всех народов. Упругий и точный стих Лоренса Блинова обнаруживает ее. На архаику автор смело накладывает модерн. Это его художническое право. Вот строки из гимна Tat Twam Аsi: Все заполнено мною: Все небеса и земли – и тьма, и сияние. Ты, сидящий напротив, не отворачивай взгляда! Ты знаешь, что Я – в тебе, но не знаешь, что Я – это ты. Могуче сказано! Стихи эти многослойны – попробуем высветить сквозящие друг в друге уровни: – гимны Ригведы отзываются здесь гулким эхом; 67

– но очевидны и обертона христианской мистики, устремленной к теозису – последние две строки созвучны Иоанну Богослову, но идут дальше его – в проекте отождествления Бога и человека; – философия антропокосмизма у Лоренса Блинова получает очень сильное утвердительное звучание – стихи эти вызывают ассоциации и с Уолтом Уитменом, и с текстами Агни Йоги, и с верлибрами Константина Кедрова; – семантика стихов усложнена философскими исканиями постмодернизма с его установками на интерсубъективность, проблему другого «Я» и т.п. Многовековые пласты культуры отложились в творчестве Лоренса Блинова. Войдем в мир майя. Стихотворения «Йок Каб» проявляет архетип Мирового Древа. Как здесь оно похоже на древо Иггдрасиль из «Старшей Эдды»! Сориентированное по сторонам света, Мировое Древо у Лоренса Блинова меняет окраску – задействована светомузыка. Оно предстает Красным и Желтым, Черным и Белым. Одновременно это и грани мистического опыта, и вехи человеческой жизни. Безупречно выстроенное ритмически и архитектонически, стихотворение обладает колоссальной силой суггестивного воздействия – Лоренс Блинов предстает в нем жрецом Всеединого Антропокосмического Культа. В последнее время я проявляю большой интерес к поэтике русского фольклора. Поэтому с особым интересом отнесся к третьей части книги. Здесь Лоренс Блинов креативно переосмысливает русские песни. Впрочем, это не только переосмысление-вариация. И не только мастерски осуществленный стилизаторский эксперимент. Мне видится в этих стихах нечто большее: наделенный одновременно и абсолютным слухом, и проникновенной интуицией, Лоренс Блинов воссоздает в данном цикле ритмическую основу русской песни, освобождая ее от всех шумовых наслоений и исканий. В мир фольклора поэт вошел с безупречным камертоном. Убежден, что самоценные стихи этого цикла имеют еще и исследовательское значение – представляют из себя реконструк68

цию утерянных или искаженных первичных матриц и паттернов, предопределивших метрический строй русского фольклора. Три мира предстают как ипостаси Великой Монады. Лоренс Блинов уникален. Личностное начало достигает в нем своего максимума. Новая его книга является тому убедительнейшим свидетельством. Рецензия на книгу Л. Блинова «Три мира». Петрозаводск, 2012. Ирина ЧУДНОВСКАЯ, журналист ЛОРЕНС БЛИНОВ: «МУЗЫКА – ЭТО НАША СОВЕСТЬ В ОДЕЯНИЯХ ЗВУКА» «Для чего людям понадобилась атомная бомба? Чтобы вновь удивиться прозрачности ручья». «Что такое поэт? Серебристая рыба в опрокинутой листве». Это строки из книги «Наведение мостов» известного казанского композитора Лоренса Блинова – доктора философии, поэта, заслуженного деятеля искусств РТ. Он – заместитель председателя казанской секции Международной академии «Информация, связь, управление в технике, природе, обществе», где курирует научное направление «Феномен человека и гармоничное самораскрытие личности». За разработку модели формирования нового экологического мышления, а также активное участие в проекте «Космическая безопасность» Блинов награжден Федерацией космонавтики России медалью имени летчикакосмонавта СССР Г. Титова. За плечами у Лоренса Блинова более 40 лет творческой и научной, просветительской и педагогической деятельности. Он известен как руководитель первого в Казани детского композиторского класса, 45летие которого было отмечено недавно замечательным концертом из произведений юных композиторов разных лет: с 1965 года по настоящее время. В 1985 году Лоренс Иванович явился одним из создателей Клуба «Восхождение» при Доме ученых Академии наук РТ, став позднее его председателем. А еще ранее – в середине 70-х годов Лоренс Блинов был организатором и руко69

водителем андеграундного литературного объединения ПОСОХ («ПОэтическое СОобщество им. Хлебникова»). Имя Лоренса Блинова вошло в разного рода поэтические антологии и энциклопедические словари. Он лауреат премии «Футурум-АРТ» (Москва). Недавно вышла еще одна его книга – «Три мира», где, как сказано в аннотации к ней, «в поразительно ярких поэтических образах открываются читателю три мира, три столь непохожие друг на друга культурные традиции представителей давних цивилизаций: Индии (эпохи Упанишад), Майя (с их наивной верой с помощью жестоких обрядов и ритуалов обрести благоденствие), и мир традиций русского фольклора, бытовавшего в давние времена на берегах Среднего Поволжья России. Между тем в музыкальном мире Лоренс Блинов, член Союза композиторов России и РТ, известен как автор множества сочинений в самых различных жанрах. Только за последние годы им было написано несколько крупных сочинений, в числе которых знаменитые «Флорентийские витражи», симфония «Ночные зеркала», вокальный цикл на стихи М.Ю. Лермонтова. О жизни и творчестве – наш с ним разговор. «Вся работа»: Лоренс Иванович, страшно интересно: кто дал Вам такое экзотическое имя? Лоренс Блинов: Едва ли смогу Вам точно ответить… Согласно семейному преданию, именем этим, уж не знаю почему, нарекла меня моя мать. Я ведь оказался старшим в будущей многодетной семье. У всех других моих братьев и сестер имена были самые обычные: Владимир, Светлана, Александр и т.п. Впрочем, не столь уж и «экзотично» это мое имя. Достаточно вспомнить патера Лоренцо из шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта» или имя знаменитого английского актера Лоуренса Оливье. Есть немецкая транскрипция – Лоренц или французская – Лоранс. Все это – модификации одного и того же имени, значение которого, согласно словарям, то ли «венчающий», то ли «венчанный лаврами». Сам же я отношусь к своему имени с достаточной долей иронии. Как сказал Пушкин: «Я – не герой, по лаврам не тоскую». «ВР»: А ваши братья и сестры тоже стали известными людьми?

70

Л.Б.: Некоторые из них – да: мой брат Владимир – поэт, известный не только в Казани, Александр был создателем Астраханского отделения Союза композиторов России, его первым председателем, Иван Блинов долгие годы работал в редакции одной из заводских газет; коллеги присвоили ему своего рода звание: «Честный журналист». Оба последних, к сожалению, слишком рано ушли из жизни. «ВР»: Может быть, Ваши родители были музыкантами? Л.Б.: Нет. Но оба они были так или иначе причастны к музыке: отец до революции (он 1904 года рождения) пел мальчиком в церкви на клиросе, мама же играла на трубе в оркестре ОСОВИАХИМа. И они сделали все, чтобы всячески поддержать влечение к музыке, если оно так или иначе проявлялось у кого-либо из нас. Так, например, отец, увидев, что я (тогда мне было лет семь) пытаюсь смастерить из фанеры игрушечную балалайку, тут же купил мне настоящую, и я очень быстро научился играть на ней (она до сих пор висит у меня в кабинете своего рода талисманом), а позднее – на домре и гитаре. Уже в более старшем возрасте я узнал, что в Доме культуры им. Горького производится набор скрипачей для создающегося там оркестра и очень завидовал тем, кто смог стать его участником. Заметив это, отец купил мне еще и скрипку вместе с двумя разными самоучителями игры на ней. С их помощью я начал знакомиться с азами нотной грамоты и целыми днями, терзая уши моих домашних, гонял гаммы, скрипичные экзерсисы, в конце концов довольно сносно исполнял простенькие пьески из прилагаемого к самоучителю репертуара. Но о серьезной музыкальной деятельности я, конечно, не мог и мечтать. «ВР»: А о чем же мечталось (если оставить увлечения музыкой в стороне)? Л.Б.: Конечно, о занятиях астрономией. Уже с 5-го класса школы я начал читать все, что удавалось приобрести в книжных магазинах из области астрономии (в том числе и учебник по астрономии для 10-го класса, который я «проглотил» залпом). В конце концов, Рашид Зиганович – мой учитель по физике, который одновременно вел и уроки астрономии, устроив мне своеобразный эк71

замен по тому материалу, который не входил в учебник (он спросил меня, например, в честь кого названа комета Биелы, и я ответил, что это искаженная фамилия польского астронома Белого), доверил мне вести за него некоторые уроки по астрономии (для моих же одноклассников), пока сам он совершал необходимые приготовления для опытов к уроку физики, который был следующим. «ВР»: А как же музыка? Как Вы в результате пришли к ней? Л.Б.: Занимаясь астрономией, я, конечно, не мог пройти мимо такого имени, как Иоганн Кеплер. Этот немецкий астроном в начале XVII века выпустил свой труд «Гармония мира», в котором, в частности, говорилось о так называемой «музыке небесных сфер». Понимаете? Я узнал вдруг, что каждое светило на небе обладает своим собственным музыкальным тоном. Весь космос звучит! Но меня больше поразило то, что Кеплер, оказывается, разбирался в музыке. Будучи астрономом. И я решил гораздо серьезнее, чем до сих пор, заняться музыкой. «ВР»: Как же Вы стали профессиональным музыкантом? Л.Б.: Как всегда, все решил случай. Я наткнулся в газете на сообщение о том, что нынче (был уже 1967 год) в качестве эксперимента набирается в музыкальном училище курс для занятий по композиции из числа молодых людей, обладающих творческими способностями, но не имеющих свидетельства об окончании музыкальной школы. Я понял: это мой шанс. И хотя времени на подготовку к экзаменам почти не оставалось (поздно все-таки я прочел заметку!), мне удалось за 5 дней пройти весь курс элементарной теории музыки (я купил соответствующий учебник Способина и «проверочный» сборник задач и упражнений Хвостенко). В оставшиеся 10 дней удалось пройти начальные главы учебника «Гармонии» и написать партитуру «Марша строителей» для духового оркестра, усваивая «по пути» основы оркестровки своеобразным способом: сравнивая музыку одного из подвернувшихся под руку маршей так, как он записан в партитуре, и так, как изложен в нотах для фортепиано. «ВР»: Экзамены сдали успешно?

72

Л.Б.: Даже слишком успешно, неожиданно для себя – почти по всем предметам выставили «отлично». «ВР»: Ну а потом? Л.Б.: А потом все было как обычно. С отличием кончил училище (правда, за 4 года я должен был пройти то, на что у моих сокурсников ушло 11 лет – музыкальную школу-то я не кончал!) и, почти без экзаменов, был принят в Консерваторию. Впрочем, там мне практически нечего было делать: у меня были отличные учителя в музыкальном училище: Юрий Васильевич Виноградов – по композиции и совершенно гениальный педагог – Арнольд Арнольдович Бренинг, у которого я прошел и курс гармонии, и полифонию, и анализ музыкальных форм, и инструментоведение (в купе с оркестровкой). Так что в консерватории я, в основном, занимался фортепиано и беспрерывно сочинял музыку. И стихи! «ВР»: Вы ведь еще и доктор философии. Философией вы также увлекались с детства? Л.Б.: Вы угадали. Мы с отцом были отчаянные спорщики, так что мама едва могла остановить наши «диспуты». В особенности меня всегда привлекала проблема Времени. Одна из моих работ так и называется: «Становление Реальности как процесс овеществления Субстанциального Времени». В ней я пытаюсь показать, что Время является такой же физической реальностью, как и все остальные вещи во Вселенной. Время является «вещью». И все явления, все процессы в мире связаны с «веществом времени». И музыка – это овеществленное время. «ВР»: А поэзия? Поэтические образы – это тоже «вещество времени»? Л.Б.: Естественно. Поэзия, как и музыка, как и вообще искусство – это овеществление субстанции времени, в процессе которого возникает некое «увеличительное стекло», сквозь которое мы пытаемся разглядеть состояние своей души. Это совесть, облаченная в одежду звучаний – музыки ли, слова или вибрации красок на полотне живописи. Еженедельник «Вся работа». Казань, 2010. № 27.

73

Рамзия УСЕИНОВА, музыковед БЛИНОВ ЛОРЕНС. МЕЖДУ МУЗЫКОЙ РЕЧИ И РЕЧЬЮ МУЗЫКИ Рамзия Усеинова: Все мы, живущие сейчас – в начале ХХI столетия (и третьего тысячелетия) ощущаем особенности своего времени. Возможно, это условность (а может быть и нет), но время это принято считать поворотным этапом в судьбе всего нашего мира. Могли бы Вы сказать, как, каким образом влияет все это на искусство, на процесс творчества современного художника? Лоренс Блинов: А ничего и не меняется – исторические процессы ведь не однолинейны: они многомерны, многозначны, с различного рода ответвляющимися тенденциями в самых разных областях культурной и общественной жизни. Хотя, конечно, кризисные явления все более нарастают. Едва ли ктолибо будет это сегодня отрицать. Они проявляются и в природных катаклизмах (все более интенсивных), и в сфере мирового социума. Все возрастает противостояние, лучше сказать, противодвижение: «Терроризм – антитерроризм». Никто не знает, как обуздать эту стихию, снять эту туго закручивающуюся пружину, грозящую мировым коллапсом. Не удивительно, что в мировом сообществе набирают силу апокалиптические настроения. Люди словно жаждут воочию убедиться в справедливости «финитных» предсказаний. Появляются фильмы о якобы предстоящем в самое ближайшее время «конце света» (и художественные, и наукообразные). Да что говорить! У меня есть приятель (инженер-электронщик), который часто повторяет: «Нам повезло: мы – свидетели!». Он убежден (да разве он один!) в том, что наша земля завершает очередной виток общественного и культурного развития. Так называемая «наша эра» с ее немыслимыми прежде (и давно ставшими враждебными человеку) техногенными «завихрениями» неумолимо движется к своему неизбежному окончанию. Р.У.: Лоренс Иванович, а если все-таки поближе к искусству, настроениям в художественной среде…

74

Л.Б.: Сейчас. Мне только хотелось бы завершить мысль. Ведь вот что поражает (!): несмотря на все эти «финитные» настроения, связанные с тщетными надеждами на позитивные преобразованиями в различных сферах жизни, люди – в массе своей – продолжают следовать установившимся тенденциям «общества потребления», продолжая игнорировать угрозу всеобщего катаклизма. Как и в стародавние времена, настроение «пира во время чумы» все более захватывает сознание обывателя; и все быстрее вращается карусель шоу-бизнеса, становясь довлеющей силой в современной масскультуре. Все это, конечно же, сказывается на подсознательном (да и на сознательном) настрое серьезного художника, вызывая своего рода «уход в себя», который, несомненно, является реакцией на вызов враждебной ему среды. Как сказал в свое время Оскар Уальд, – искусство чаще всего стремится не столько раскрыть, сколько – скрыть художника. Это становится предельно актуальным в наши дни. Творец защищается. Чуткий художник изыскивает хитроумные способы, дабы не всякий праздно-любопытный посторонний взгляд смог бы проникнуть в потаенные глубины его «Я». Как говорили древние: «Procul este profani», т.е. «Прочь подите профаны!». Отсюда и соответствующий, часто весьма индивидуальный, своеобразный (порой, экстравагантный) язык высказывания. Своя манера, свой способ самовыражения. Р.У. Кстат,и о самовыражении. Вы ведь не только хорошо знакомы с современным искусством, но и сами его творите, конструируете, говоря высокими словами: устанавливаете законы его бытия (по крайней мере, в своем собственном творчестве). Хотелось бы услышать Ваше мнение: как Вы ощущаете, есть ли все же какие-то общие внутренние закономерности в развитии современного искусства (музыки, в частности) или, как Вы только что сказали, у каждого из ныне живущих творцов свой, независимый от какой-либо общей тенденции путь развития, своя манера самовыражения? Проще говоря, нынешние поэты, живописцы, композиторы пишут «кто во что горазд»?

75

Л.Б. Дело не в этом. Дело не в технике или в манере высказывания. Я ведь говорил о так называемом «чутком художнике», художнике, который, как говорил Оскар Уайльд, старается не столько раскрыться, сколько скрыть себя с помощью своего искусства… Защититься от профанической среды псевдокультуры. Но есть, конечно, и общие тенденции в развитии любого из видов искусств. Как и прежде, продолжают существовать три направления, у каждого из которых есть свои приверженцы (как из числа творящих, так и в среде воспринимающих создающиеся произведения). Есть художники – традиционалисты, следующие в своем творчестве устоявшимся, академическим (иногда называемыми классическими) нормам технической оснащенности (пусть и в достаточной степени модернизированным ныне). Есть противоположный полюс – крайних авангардистов, как их ныне называют (а прежде они звались – в разные периоды развития этого направления – декадентами, модернистами, формалистами и т.д.). Все это достаточно тривиально. Я говорю об этом (раз уж встал вопрос), дабы обозначить полярности, между которыми, конечно же, множество разного рода переходных стилей, в той или иной мере отклоняющихся от, условно говоря, экваториальной полосы. Но не в этом, повторяю, суть. Все упомянутые мною в начале нашего разговора глубокие общественные потрясения, невидимые доселе преобразования в различных сферах жизни затронули, как оказалось, отнюдь не лучшим образом фундаментальные основы самого процесса художественного творчества. Вот, скажем, если взять композиторскую среду. Как некий объект исследования, так сказать. Сфера, как Вы понимаете, отнюдь не безразличная для меня. Так вот, за многие годы пребывания в этой весьма своеобычной страте деятелей искусства, мне не приходилось наблюдать столь резкого снижения творческого тонуса, как это приходится ныне констатировать. Как-то исподволь и незаметно произошла утеря той мотивации, которая бы диктовала необходимость творческих исканий.

76

Р.У. Неужели же у всех композиторов поголовно, Лоренс Иванович? Я имею в виду эту «потерю мотивации». Л.Б. Нет, конечно, – я говорю о тенденции… Исключения есть, и они все же довольно значительны. Р.У. Какие же, например? Л.Б. Ну, мотивация определенного рода присутствует у тех из моих коллег, которые могут позволить себе писать музыку по заказу. Это уже давно заявившие о себе «мэтры от композиции»; это композиторы, работающие для киноиндустрии, различного рода музыкальных шоу и так далее. Наконец, к числу таких исключений относится тонкая ветвь так называемых «авангардистов», которая все еще жива – «не будем здесь имен искать» – как сказал поэт, и раз от разу (чаще на соответствующих фестивалях) цветет «своим особого свойства неизбывным цветом», опять-таки по словам поэта. Р.У. Кстати, о поэзии. Вам ведь также не чужд этот род искусства. Уже вышло три Ваших поэтических сборника (не считая многочисленных публикаций в журналах – у нас и за рубежом). Так что наряду с композиторским (и как бы параллельно ему) развивается и Ваше поэтическое творчество. Возникает ощущение, что слово поэтическое и музыкальный звук для Вас нераздельны. Так ли это? Л.Б. И так, и не так. Когда я пишу музыку, моей задачей (как и всякого, наверное, музыкального сочинителя) является отыскание звукового эквивалента («О, если б мог выразить в звуках», как поется в романсе) того настроя, того звукового художественного образа, который рождается вместе с замыслом, вместе с темой сочинения. В стихотворении – иное. Здесь если и является музыка, то это музыка иного свойства, это – так называемая музыка стиха. Частным случаем подобной «музыки», например, может служить аллитерация, называемая иногда «инструментовкой» стиха. К примеру: «Провал пророчеств, рост идей…».

77

Р.У. А не возникает ли у Вас желание соединить стихи и музыку? Может быть, написать какое-либо музыкальное произведение на собственный поэтический текст? Л.Б. Никогда. Если стихотворение написано, то в нем уже содержится весь тот строй мыслей и чувств, которые делают его самодостаточным и не допускают вторжения какой-либо иной структуры – даже такой, каким является музыкальное сопровождение. Для меня (по крайней мере теперь) не представляется возможным написать музыку на свой собственный текст. Необходимо нечто чужеродное, иное, где бы проглядывало непроявленное, допускающее возможность выявить недосказанное, дополнить его с помощью соответствующих звуковых образов. Вот почему я пишу музыку на поэтические тексты других авторов. Р.У. Действительно, Ваши стихи (насколько я их знаю) и по своей структуре, и по жанровым особенностям сродни музыкальному искусству, часто обращены к музыке, а иной раз и само слово пытается стать музыкой. Что заставляет Вас покидать сферу нотных знаков и обращаться к звучанию фонем? Л.Б. Видите ли, меня никогда не покидало ощущение (по крайней мере, с тех пор, как я начал понимать – и воспринимать! – самобытийственный смысл поэтической речи), что Слово – даже и в его звучащих составляющих – какимито непостижимыми узами связано со звучащими структурами того явления, которое мы привыкли называть музыкой. Они сопряжены между собой и движимы каким-то единым дыханием, наподобие сообщающихся сосудов. Еще Мусоргский говорил (правда, в несколько ином контексте), что «звуки человеческой речи как наружные проявления мысли и чувства должны без утрировки и насилования сделаться музыкой». Причем он подчеркнул (это было письмо к сестре М.И. Глинки – Людмиле Ивановне Шестаковой) именно эти три слова: «звуки человеческой речи» – не мысли, не смысл речи, именно – звуки. Чуть позднее это стало предметом исканий футуристов (и прежде всего – Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных и других), которые в «самоценном, 78

самовитом» слове (и даже в таком крайнем проявлении «самовитости», каким является заумный язык) искали тот смысл, каким обладают лишь музыкальные звукоорганизмы. Причем подобные звукотворческие изыски в области фонетических языковых конструкций не самоцель, а способ наиболее адекватного выражения своего поэтического мироощущения, способ выявления тончайших нюансов в своем восприятии пограничных зон между музыкой речи и речью музыки. Эта поэзия (а это – поэзия!), образная система которой построена на пересечении звуковых реалий фонем и тонов, фиксируемых нотными обозначениями. Это – другая музыка. Р.У. Очень интересно: именно это словосочетание я встретила как обозначение одного из разделов вашего поэтического цикла, недавно вышедшего в Санкт-Петербурге в сборнике стихотворений о музыке и музыкантах с любопытным названием «Трiоль». Л.Б. Да, и это – в самом деле «другая музыка», когда стихотворение выстраивается по тем же принципам, что и музыкальное сочинение (скажем, прелюдия), только исходным материалом служат не ноты, а буквы. Причем этот раздел цикла подготовлен (в упомянутом Вами сборнике) двумя другими: «Лики музыки» (где еще присутствует образно-смысловой ряд «нормальной» – возьмем это слово в кавычки – стихотворной речи) и другим разделом, имеющим название ОПОФОМЫ, расшифровывающимся как «Опыты поэтикофонетической музыки», где обнаруживается уже чисто фонетическое звучание, без намека на возможность восприятия стихотворения в логико-понятийном ключе. Р.У. Лоренс Иванович, а как возникла идея создания сборника «Трiоль» (со старинной буквой i с точкой), сборника, в котором наряду с Вами выступают два других автора, каждый из которых имеет собственный поэтический блок в книге? Л.Б. Идея подобного рода издания принадлежит известному лермонтоведу, редактору фундаментальной электронной библиотеки «Русская литература и фольклор» РАН, члену Союза писателей России Александру Николаевичу 79

Князеву. Большой знаток и любитель музыки, он явился также автором и режиссером многих музыкально-поэтических программ. Так что замысел книги, которая включала бы в себя стихотворения о музыке и музыкантах, оказалась, как говорится, далеко не случайной. Оставалось только найти авторов, которые бы также были близки – в своих пристрастиях – как музыке, так и поэзии. Сам-то он, как оказалось, уже давно сочинял (время от времени) стихи, посвященные музыкальному искусству. Впрочем, искать долго не пришлось. Он уже был знаком с замечательным сборником «Сады Си-Ми-Ре-Ми-До» волгоградского историка искусств, поэта Виктора Пермякова. Сборник стихотворений целиком посвящен музыке и иным видам художественного творчества. Так что естественным было предложить автору продолжить работу в этой области и пригласить к сотрудничеству в задуманном весьма необычном мероприятии. Что касается моего участия в проекте, тут было и совсем все просто. Мы с Александром Князевым уже были знакомы на почве нашего общего интереса к теме «Лермонтов и музыка». Уже были выпущены Князевым компакт-диски в серии «Поэзия М.Ю. Лермонтова в музыке», были организованы им концерты в рамках акции «Страсти по Лермонтову». Он, так сказать, «сподвигнул» и меня на создание вокального цикла на стихи Лермонтова, и цикл этот, имеющий название «Шесть стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова», был исполнен как в Казани (на моем юбилейном концерте), так и в Москве. А затем – и в Санкт-Петербурге. Не только к музыке моей проявил интерес Александр Николаевич – к тому времени им был выпущен компакт-диск «Ночные зеркала» с записью моей симфонической, хоровой и камерно-инструментальной музыки, – но и познакомился с некоторыми моими поэтическими сочинениями, уже опубликованными как в России, так и за рубежом. В частности, он обратил внимание на мой цикл сонетов «Фортепианная музыка», который и вошел, наряду с другими моими стихотворениями, посвященными музыке, в задуманный Князевым сборник. Предложенное мною название «Трiоль» с энтузиазмом было встрече80

но как автором проекта, так и третьим участником книги – Виктором Пермяковым, ибо в ней под одной обложкой поместилось как бы три самостоятельных сборника трех разительно отличающихся друг от друга авторов. Р.У. Сам факт появления на свет такого замечательного художественно-поэтического издания, включающего (о чем Вы еще не сказали) иллюстрации оригинальных картин Аллы Ивашинцовой, аргентинского художника Роберта Вольты, итальянца Эрнесто Треккани и певицы Зары Долухановой, на мой взгляд, является событием культурной жизни страны. Прошедшие в апреле в Санкт-Петербурге и Москве в рамках культурной программы «Танго с виолончелью» концерты с презентацией книги явили слушателям интереснейшие (судя по прессе) встречи с музыкантами и авторами этого сборника. Как непосредственный участник программы, расскажите, как и где это происходило, кто из музыкантов-исполнителей принимал участие в программе концертов. Л.Б. Сначала книга была представлена в одном из прекрасных залов Шереметевского дворца в Санкт-Петербурге. Чтение собственных стихотворений каждым из авторов сборника чередовалось с исполнением музыкальных номеров из сочинений, специально написанных для упомянутой вами акции «Танго с виолончелью». Р.У. Не вспомните ли, кто был в числе авторов этих сочинений? Л.Б. Прежде всего петербургские композиторы – Ольга Петрова, Ирина Цеслюкевич, Валерий Пигузов, а также Антон Танонов и Дмитрий Смирнов (ныне живущий в Англии). Р.У. Кажется, тогда же состоялась премьера и Вашего сочинения – «Поэмы о Земле Танго»? Л.Б. Да, на этом вечере она прозвучала в исполнении замечательных музыкантов – виолончелиста Дмитрия Янов-Яновского и молодого пианиста Ивана Александрова.

81

Р.У. Уже известно, что презентация книги прошла и в легендарном питерском арт-кафе «Бродячая собака», где в свое время выступали Хлебников и Крученых, Есенин и Блок, Маяковский, Каменский и многие другие. Л.Б. Да, действительно, мы были, как это говорится, «весьма польщены» тем, что и нам удалось приобщиться к числу тех, кто выступал в этом, так сказать, «намоленном месте» поэтических встреч. Причем звучали только стихи. Музыки не было. Она вновь присоединилась к нашему тройственному тандему, как бы расширяя пространство стиха, уже в другом месте – на встрече с читателями в престижнейшем магазине Санкт-Петербурга на Невском проспекте. Р.У. А как проходили выступления в Москве? Л.Б. Они состоялись в основном так же, как и в петербургском Шереметьевском дворце и в соответствии с подобным принципом чередования музыки и поэзии в программе выступлений. Однако здесь надо упомянуть о присоединившемся к нашей «трiольной компании» молодом петербуржском художнике Дмитрии Ивашинцове, который также принял участие в наших творческих вечерах, выступив с интересными сообщениями о своем творчестве, в частности о своей работе над нашим поэтическим сборником, в котором он проявил себя в качестве графика, создав оригинальный дизайн для этого издания. Кстати, среди иллюстраций, помещенных в книге, есть репродукция с полотен его матери – замечательного художника и поэта Аллы Ивашинцовой, которая уже была Вами упомянута. Наши московские выступления проходили в концертных залах двух центральных библиотек: Российской государственной библиотеке (бывшей «ленинке») и Научной педагогической библиотеке имени Ушинского (Демидовский особняк близ Третьяковской галереи). Концертное обеспечение наших творческих вечеров взяли на себя замечательные молодые московские музыканты. В частности, московская премьера моей «Поэмы о Земле Танго» состоялась благодаря энтузиазму двух аспирантов Московской консерватории. Это – лауреаты международных конкурсов Евгений Прокошин, виолончелист, и пианистка Наталья Казакова.

82

Конечно, музыкальные номера, включенные в программу поэтического вечера, очень помогали аудитории удерживать внимание на чтении авторами своих стихов из «трiольного сборника», и здесь нельзя не отметить еще одного виолончелиста – Александра Пашкевича и удивительного гитариста Глеба Мусатова, совершенно покоривших публику своим исполнением современной музыки. Р.У. Лоренс Иванович, на этом Ваши, образно говоря, «весенние гастроли» не окончились, и Вам вновь предстояло поехать в Санкт-Петербург на презентацию теперь уже Вашей персональной поэтической книги «Три мира» и… Л.Б. Не совсем так. В Петербург я был приглашен в начале июня для участия в программе XV Международного фестиваля искусств, связанного с именем известного композитора и пианиста Сергея Осколкова, традиционно являющегося своеобразным «стержнем» и душой этого форума. На одном из концертов фестиваля должна была исполняться моя Соната для фортепиано. Она и прозвучала 25 июня в Зале Фонда художника Михаила Шемякина в оригинальной интерпретации колоритнейшего музыканта, лауреата международных конкурсов Фёдора Амирова, который, кстати, в немыслимо короткий срок – фактически, в две смены – сумел сделать студийную запись большинства моих фортепианных вещей, результатом чего явился выпущенный недавно компакт-диск, куда вошли все эти записанные Амировым сочинения. В том числе и фортепианная соната. Р.У. Это ведь уже второй альбом Ваших сочинений, выпущенных в записи на компакт-диске? Л.Б. Да. Первый включал в себя мою хоровую, органную, а также инструментально-симфоническую музыку. Презентация этого альбома, под названием «Ночные зеркала», состоялась в Казани. Конечно, оба этих диска едва ли могли быть выпущены без активного участия их редактора – все того же Александра Князева, который, кстати, был одним из организаторов того самого фестиваля искусств, о котором я только что говорил.

83

Р.У. И на котором была представлена упомянутая мною Ваша книга «Три мира». Расскажите все же немного об этом. Л.Б. Это вышло совершенно случайно. В рамках культурной программы фестиваля была предусмотрена выставка современной живописи. Она была открыта в Центральной библиотеке Петергофа, и там же состоялся поэтический вечер, на который в числе многих других участников был приглашен и я. Вначале я подумал, что было бы логично продолжить презентацию «Трiоли», и уже хотел было прочесть несколько своих стихотворений из этого сборника, но, вспомнив о названии всей этой петергофской художественнопоэтической акции – «В поисках смысла», решил изменить намерение. Захватив с собой на всякий случай несколько экземпляров другой своей книги «Три мира», где я попытался в художественно-поэтической форме воссоздать образ трех столь отдаленных от нас миров – древней Индии с ее всеохватной мудростью, загадочной и трагической цивилизации Майя и культуры Среднего Поволжья с его глубинными пластами почти забытого фольклора. И я совсем не ожидал, что мое поэтическое видение реалий тех далеких эпох вызовет столь живой интерес у нашего современника. Р.У. Лоренс Иванович, прежде чем завершить нашу беседу, мне бы хотелось вернуться к началу разговора и, оставив несколько в стороне общие вопросы развития современного искусства, уже затронутые в той или иной мере в процессе нашего диалога, спросить вот о чем: как соотносится конкретно Ваше творчество со всем строем нашей сегодняшней жизни, от чего зависит воплощение или невоплощение того или иного Вашего замысла в конкретную форму музыкального либо поэтического произведения? Л.Б. Я делаю в избранной мною области искусства всякий раз то, что делаю. Что намерен сделать. Что считаю необходимым для себя. И это – ни от чего не зависит… Нет, зависит, конечно, и от многих причин, как скажут психологи. Но, как я уже говорил, и говорю всегда: искусство для меня – это своеобразная линза, увеличительное стекло. И занятие тем или иным видом искусства 84

(музыкой, поэзией ли) – это как бы попытка уловить мгновение, запечатлеть его в звуке, слове ли, усмотреть в жизни постоянно ускользающего от нас мгновения приметы вечности. Они струятся эти мгновения, рождая целые миры разнообразнейших эмоциональных состояний. Р.У. И это, видимо, те «Струения мигов», тот образ, то словосочетание, которое стало названием Вашего цикла миниатюр с характерным подзаголовком: «Двенадцать стихотворений Велимира Хлебникова для фортепиано и чтеца». Написанное еще в начале 60-х годов прошлого века, сочинение это до сих пор не перестает волновать и привлекать все новых слушателей. В чем секрет столь постоянного внимания публики к этому Вашему произведению? Л.Б. Ну на этот вопрос, конечно, должен отвечать не я. Это дело критиков, музыкальных теоретиков, искусствоведов, что ли. Я, со своей стороны, могу – и то лишь отчасти – пояснить смысл, художественную задачу, которые возникли передо мной при написании этого сочинения. Мне было интересно и заманчиво уловить тот настрой, те эмоциональные сдвиги, с которыми Хлебников овеществляет ускользающие мгновенья, превращая образ Времени то в камыши-времыши на берегу некоего озера, где время превращается в каменья, а камни становятся опять-таки временем. То время это проносится как один миг в образе табуна кобылиц сутконогих, чьи тела «времяшерстны», то есть покрыты шерстью времени и так далее. Мне захотелось дать звуковой эквивалент этому струению образов, не иллюстрируя их, не впадая в соблазн звукоподражания и тем более не превращая в избитую мелодекламацию сосуществование на сцене пианиста и чтеца, но всячески выставляя и осуществляя внутренний диалог слова и музыки, то сопрягая, то разделяя эти самодостаточные художественные сущности, соответственным образом высвечивая их в потоке хлебниковского овеществленного времени. И этот поток, все эти «струения мигов», в конце концов, выносят наше сознание за пределы художественных образов, заставляя по-новому взглянуть на окружающий мир. Р.У. И задуматься о сущности Времени?

85

Л.Б. Конечно. Мы ведь привыкли смотреть на время с точки зрения обыденного его значения, то есть имея в виду его хронометрическую функцию. Хлебников показывает нам посредством своей образной системы, что любой предмет, любая вещь или явление – это персонифицированное время. Собственно, все мы, как и любая вещь на Земле, являем собою его овеществленную ипостась. Само Время является вещью. Р.У. А слово, музыка? Они так же являются «веществом времени»? Л.Б. Слово и Музыка, как и любое художественное явление, не исключение. Р.У. То, что Вы сейчас говорите, это, по-видимому, тезисы одной из Ваших философских работ? Вы ведь, как я знаю, являетесь доктором философии, и проблемы, касающиеся феномена Времени, уже давно привлекают Ваше внимание? Л.Б. Действительно, проблема меня занимала давно. И стихотворения Велимира Хлебникова лишь «подтолкнули» меня к тому, чтобы попытаться осмыслить сущность времени в философском ключе. И какова роль времени по отношению ко всему сущему. Одна из работ моих так и называется: «Становление Реальности как процесс овеществления Субстанциального времени». В ней я пытаюсь показать, что именно Время, его изначальная субстанция и порождает пространство со всеми его атрибутами. Более того, само Время является пространством. Собственно, пространство – есть бесконечно распростершееся Время, овеществляющее и высвечивающее движение Вселенной со всеми ее образованиями – от мельчайших частиц до предметов и явлений видимого мира, от косных структур до одушевленной мысли. Наша с Вами сегодняшняя беседа, Рамзия Галеевна, есть конкретный случай овеществления времени. Весь наш диалог, со всеми его тематическими ответвлениями, становится, в результате, овеществленным временем. Р.У. Равно, как и тот диалог, который возникает между автором сочинения и публикой?

86

Л.Б. Естественно. Более того, потому-то, быть может, и близки слушателю не только образы овеществленного времени в моих «Струениях мигов», но, по-видимому, ему становится близок хлебниковский образ мифического героя, все более вырисовывающийся в процессе развертывания сочинения, в диалоге фортепиано и чтеца. Р.У. В одной из аннотаций к этому Вашему сочинению сказано, что в нем отражена сложная драматическая судьба большого художника, с жертвенной непреклонностью осуществляющего свое предназначение. Л.Б. Несомненно. Одним из моих намерений и было – сделать партию чтеца своего рода лирико-трагедийной исповедью героя, способного приблизиться к моменту художественного овеществления реальности, не растеряв себя в потоке времени и обстоятельств. Собственно это, по-видимому, является задачей любого художника, и, если вернуться к началу нашего разговора, это, быть может, единственный способ обретения художником самого себя, своего истинного бытия. Всякое искусство, как мы видели, это своего рода процесс овеществления времени, порождающий некое «увеличительное стекло» (возьмем эти слова в кавычки). Эта своеобразная ирреальная линза, которая позволяет художнику не только уловить приметы постоянно ускользающей реальности, но и пробудить, открыть в душе ту светоносную сущность, которая по разному зовется на разных духовных наречиях: совесть, истина ли, Божественное откровение… Но это качество, лучше сказать – свойство души художника, позволяет по-новому воспринимать вибрации времени, овеществляемые всякий раз по-разному. И в музыке Слова, и в речи музыкальных звучаний. Казанский альманах. 2012. № 9.

87

Ольга ИВАНЫЧЕВА, журналист ЛОРЕНС БЛИНОВ: ВСЯ МУЗЫКА ТЕПЕРЬ ПОРУКОЙ – МЕЖ НАМИ ТАЙНА ПРОЛЕГЛА В ноябре известный казанский композитор, поэт, философ Лоренс Блинов стал лауреатом международной премии «Dominante/Доминанта». А еще ранее был удостоен международной премии «Отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка». Премия «Dominante/Доминанта» присуждается ежегодно в Мюнхене (Германия) за открытия новых эстетических и художественных принципов в области литературы и музыки, а премия имени Давида Бурлюка – за выдающиеся достижения в области авангардного искусства.

– Лоренс Иванович, поздравляем Вас с такими знаменательными событиями. Хотелось бы подробнее узнать, что это за премии.

– Об этом лучше спросить учредителей премии. Что касается меня, то я, как и большинство моих коллег, полагаю, что мы пишем музыку или стихи совсем не для того, чтобы быть отмеченными какой-либо премией либо званием. Просто и в музыке, и в области поэзии делаю то, что могу делать только я, и никто другой. И мой девиз: «Быть неизменным «как родник, который только в том и постоянен, что вечно нов, рождаясь каждый миг».

– Премия «Dominante/Доминанта» связана с именем нашего земляка, замечательного музыканта, писателя, драматурга Семёна Гурария, который, как известно, уже более 30 лет живет в Германии… Вы тоже с ним сотрудничали?

– Будучи преподавателем специального фортепьяно в консерватории, Семён Гурарий с Людмилой Диденко организовали целую серию концертов, посвященных истории фортепьянного искусства. Однажды по просьбе Семёна мне довелось написать к подобного рода концертам несколько стихотворений. Это были своеобразные поэтические комментарии к той или иной сонате.

88

В результате появился самостоятельный поэтический цикл, получивший известность под названием «Сонеты к сонатам».

– Семён Гурарий до сих пор поддерживает связь с Казанью?

– Да, именно он был инициатором недавно проведенного в Казани конкурса композиции и импровизации, который организовал профессор консерватории Александр Маклыгин. В качестве экспертов и членов жюри на конкурс были приглашены музыканты и педагоги из Мюнхена Ольга и Михель Рааб. Меня пригласили на церемонию награждения лауреатов, которая проходила в музыкальной школе №5, где я свыше 45 лет вел класс академической композиции и импровизации. Приятно, что среди победителей конкурса оказались и мои бывшие ученицы Алсу Сунгатуллина и Дая Бекирова. Неожиданно на сцену вызвали и меня и вручили диплом лауреата премии «Dominante/Доминанта». Большим сюрпризом для меня оказался прилагаемый к диплому лауреата сборник моих стихов, эссе, заметок, рецензий, изданный в Германии и получивший название «Посох поэзии». Казанские ведомости. 2018. 30 нояб.

89

2. СТАТЬИ Л. БЛИНОВА ПО НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИМ, НРАВСТВЕННО-ЭТИЧЕСКИМ И ПЕДАГОГИЧЕСКИМ ПРОБЛЕМАМ ОТ ИСТИНЫ СУЩЕГО – К СУЩНОСТИ ИСТИНЫ, ИЛИ ЧТО ЕСТЬ ТО, ЧТО ЕСТЬ Проблема сущности и существования в русле понимания единого онтологического начала, конечно же, не может обойтись без попытки пролить новый свет на древнейшее и наиважнейшее в философии понятие – понятие ИСТИНЫ. Что есть Истина? В зависимости от ответа на этот вопрос меняется соответствующим образом сама основа и способ человеческого понимания. В русле древних восточных монистических традиций или западных теологических концепций вопрос об Истине решается кардинальным образом: Истина есть Бог (= Существо Необходимо Сущее, Верховный Разум, Единое, Абсолют). Среди множества иных концепций в истории философской мысли, в общем потоке теорий и школ выделяются два основных направления в разработке теории о сущности истины: 1) понимание ее как свойства вещей и явлений и 2) как знание о вещах и явлениях, т.е. отражение их свойств и особенностей в сознании человека. В первом случае основания истины предполагаются лежащими в самой сути вещей (сокрытой предметным образом вещи, оболочкой словаимени и, наконец, понятием об этой вещи или явлении). Во втором случае основания истины усматриваются в мысли о свойствах вещей и явлений. Философские системы, развивающие первое из указанных направлений, в ретроспективном плане – сквозь диалектику Гегеля и Фихте, когерентность «априорных» форм Канта, фидеистический неоплатонизм Августина и «теорию идей» самого Платона – уходят своим корнями к глубинным пластам древней мудрости, к «ведению» о вещах.

90

Развитие второго направления связано с торжеством «принципа корреспонденции» (соответствия знания о вещах самой сути этих вещей) и обязано своим становлением пристальному интересу к позитивному знанию. «Приборное видение мира» (В. Налимов), бурное развитие науки и техники (а в наше время – свершение так называемой НТР) заставило вновь обратиться к аристотелевской традиции в понимании истины, получившей затем развитие в самых разнообразных философских школах и течениях нового времени – от Бэкона и Спинозы до Фейербаха, от Ломоносова до Чернышевского. Эпистемологические основания сущности истины решительно перемещаются в область мысли. Древнейшее «ведать» отступает здесь перед настоятельной необходимостью «знать». Однако все более пробуждающийся и крепнущий на всем протяжении ХХ столетия интерес к внутреннему миру человека, а также вставшие во весь рост к концу века экологические проблемы заставляют по-иному взглянуть на прежние попытки и способы проникнуть в мир Истины. Оказалось, что вместе со всеми теми положительными моментами, содержащимися в логически-понятийном способе освоения действительности, при всей «достоверности» приобретаемого таким путем знания, утрачивается основное в сфере постижения истины – ее онтологический план, что, собственно, составляет сущность самого понятия Истины (утерян момент истины в постижении Истины). Оказалось уместным вспомнить о герменевтических традициях (вкупе с новейшими их модификациями и разработками – Гуссерль, Хайдеггер, Гадамер) с попытками интенционального проникновения в суть вещей. Оказалось, что нет иной возможности постигнуть эту суть, нежели попытаться прежде всякого другого действия вскрыть оболочку Слова-Понятия, дабы пройти сквозь неясность нарекаемого к изначальной данности, сквозь «тьму имен» к семантическому центру тяготения. Мир истины проходит через Знак. Но Знак Природы – многолик, неохватен и имеет многосмысловую структуру. Дабы обрести смысловое значение, Знак предстает перед нами как явление тождества либо различия. Оказывается, 91

что внешне тождественное «не всегда является таковым по глубине» (Топоров В.И. Восток-Запад. М., 1989), как и «различие по внешности нередко вводит в заблуждение» (Там же). Есть «ведение», а есть и «знание». Знание – удел ученых, ведение – обитель мудрецов. Знать – значит уметь различать и отличать; видеть – уметь проникнуть внутрь. Знание – внешнее, ведание – внутреннее. Ведание – это в-едание в суть явленного. Да и «еда», собственно, слово, служащее для обозначения одного из способов приведения к единству, «естинству», ибо «есть», «поедать» означает совершать акт «естинства», т.е. приобщаться к тому, что Есть. Съесть – срастись с естеством. Знание – от «знака». Ведение – от сути. (Санскритское значение слова «веда» – выявление сути, внутреннее изначальное знание, священное знание). Знать – иметь представление о проявленном, о знаке вещей; ведать – понимать суть проявленного. Вещь просвечена. Знак – темен, условен. Знание не свет, но лишь свидетельство о свете. Вещь – знак Бытия. Вещь – проявление света. Просвещать – проливать свет. Вещи – просвечены. Вещи – то, что выявлено светом. Вещий – значит приобщенный к тайне вещей, находящийся в единстве с вещами. Совещание, совет, вече – приведение к свету, к «вещности», поиски возможности быть со вещами, со проявленным с тем, что Есть. Ведать – быть пронизанным светом вещей. Свет – это ведь почти что «свед»! Свет – свеча – свечение – просвечивание – вече – извещение – весть – совесть (совесть – свет истины) – совещание – «со-вещами» – вещий – вещающий – просвещение – освещение – ведание – в-едание – еда – единство – единение – соединение – с-единение – сведение – с-едение – с-едать – есть – естество – суть – истина. Приведенные здесь достаточно пространные этимологические движения (за что автор просит извинения) иллюстрируют один из возможных способов, вероятностную модель акта э п о х е, подводящих к моменту интенции. Это – 92

всего лишь попытка проникнуть в суть понятия, а не исследование реальности истины, которая уж во всяком случае, принадлежит не только мысли. Древнейшее изречение гласит: Истина есть то, что Есть. И не случайно слово «есть» в известной логической формуле является связующим звеном между субъектом и предикатом, выявляя нерасторжимое единство того и другого и высвечивая глубинную суть изначального Единства. Единство – во всем. Уже в самом имени «единство» (по Кузанскому – «естинство» – от греч. wv, что означает – «сущий») заключена другая его ипостась – «бытие» (интересно, что этимология греческого слова «природа» отталкивается от древнего индоевропейского корня bheu. bhu – «быть», «существовать», «становиться», подобно русской «былинке», взращивающей Бытие). «Ист» и «Есть» оказываются не только синонимичными друг другу, но и тождественными. Ведь инфинитив «есть» уже заключает в себе свернутым образом и «естество» (природу), и истину, что природна ему (ей) – es, is, ist – во многих языках инфинитив этот звучит сходным образом – «истина» оказывается истинной (в языке) именно потому, что она уже istина, то есть – Есть. Однако существование Вещи аутентично только самой Вещи. Слово не тождественно этой аутентичности. Оно служит единственно для ориентации в мире вещей и явлений – не для передачи сути вещей. И смысл любой философии всегда направлен на то, чтобы уловить между словами ту искру бытия, то «аутентичное слово» (В.В. Малявин), что изначально присуще миру существования (и человеку как непременному атрибуту этого явленного ему мира) и что утрачено в человеке вместе с появлением человеческого Слова. Сущность истины не корреспондируема. Корреспондируемы лишь условия ее проявления в результате интенционного воздействия на предмет. Способ передачи Истины – это создание подобных условий с целью переживания момента, т.е. моделирование условий интенционального переживания, в процессе которого может явиться понимание. Момент понимания – это своеобразный катарсис, озаряющий конечный итог проникновения в суть того или иного явления.

93

Но попытка проникнуть в суть вещей одновременно влечет за собою «вероятностную необходимость» оказаться по ту сторону самого себя, где Истина, может быть, всего только зеркало, отражающее не столько суть вещей, сколько нашу собственную суть. И максимальное приближение к ней, быть может, состоит как раз в максимальном удалении от нее, подобно тому, как удаляясь от зеркала, висящего в комнате, мы все более приближаемся к стене, отражаемой им. Суть постигаемого – за нашей спиной, но мы часто оказываемся не в силах оторваться от миража, рожденного посюсторонним «зеркалом». Конечно, лик Единого смотрит глазами множества. И разноголосица суждений уводит истину Сущего за грань Относительного. Но истина – одна. Это только то, что есть в наличии. Здесь и сейчас. Теперь и тут. Наличная, реальная истина. Истина Бытия. Приблизиться к этой Бесконечной Реальности – значит выйти за пределы слов, а значит и за пределы того существования, которое определяется мыслью. Разумеется, и мысль – реальность, и как таковая является истиной. Но она является истиной мысли как реальности, но не мысли как реальности Истины. Истина – не мыслима. Она чувствуема и – переживаема. Любое явление или событие есть со-бытие, так как становится объектом и достоянием Истины только в момент непосредственного переживания. И прошлое – равно как и Будущее – является истиной лишь постольку, поскольку наличествует переживание, связанное с освоением этих проекций в нужный момент. Есть только один вернейший способ утерять Истину – это начать искать ее. Она везде и повсюду. Равно как и в нас. (Если только мысль не становится помехой переживанию.) И Путь обретения истины состоит не в хитроумных попытках нашего ума уловить ее в сеть категорий, не в мышлении самом по себе и не в объекте, взятом изолировано от сознания, но в самом процессе интенционного сопряжения обеих этих сторон. И присутствие Истины сказывается, быть может, именно в тот момент, когда она очевидным образом не проявляется. Монистическая (онтологическая) традиция и современность.// Сборник статей. Ч. 1. Казань: КАИ, 1996.

94

НА ПУТИ К ОБРЕТЕНИЮ БЫТИЯ (О НЕКОТОРЫХ УСЛОВИЯХ ТРАНСЦЕНДИРОВАНИЯ СОЗНАНИЯ) 1. Быть или существовать? В чем принципиальное отличие бытия человеческого от акта его существования? – вот вопрос, который философия вынашивала в себе на всем протяжении своего развития, но который она так и не смогла выявить со всей конкретностью и определенностью, какую он давно заслуживает.

2. Между тем без ответа на этот, как представляется, кардинальный вопрос мы никогда не сможем до конца уяснить ни роль сознания по отношению к смыслообразующим потокам становящегося мира, ни то значение, каким отмечено это онтологическое зеркало, это беспредельное поле «возбытения» сущего, нива имманентности с бесчисленными побегами бытия.

3. Бытие ведь не тождественно существованию. Существовать – еще не значит быть. Это всего лишь возможность (при определенных условиях) вслушаться в изначальный «зов» того, что «вещит» вещи и «сушит» сущее, но отнюдь не способно наделить их бытием. Существование – проявляется, Бытие же – обретается. Но что такое Бытие? Каковы условия его «обретения»? И что значит «существовать»?

4. «Мыслю, следовательно, я – существую». Допустим... Но значит ли, что я при этом «имею быть»? И даже если это известнейшее декартово изречение перевести точнее («Мыслю, следовательно, я – есмь»), в самом ли деле я «есмьствую»? Достаточно ли это условие – возможность мыслить – для обретения истинного бытия? Ведь если мысль и способна определенным образом удостоверить нечто, связанное с существованием субъекта, то едва ли она в состоянии раскрыть реальность Бытия.

5. Но что же все-таки такое это пресловутое «бытие»? В чем отличие его от более ощутимого «существования»? Впрочем, здесь гносеологическая спираль делает свой очередной виток, подводя нас к необходимости анализа ситуации.

95

6. Трудности, которые возникают при попытке приблизиться к проблеме соотношения между собой двух рассматриваемых категорий (уяснения сути их противопоставления), имеют объективный характер и связаны со всей историей становления философской мысли.

7. Неясность, размытость терминологии, сопровождавшие процесс этого становления (особенно в начальный его период), в значительной степени лишали категориальной устойчивости то или иное понятие, и нигде эта тенденция не проявляла себя столь заметно, как в отношении таких двух сфер в системе философских спекуляций, какими являются бытие и существование. Смыслообразующее поле вокруг них порой становилось столь широким, что с трудом допускало достаточно четкое их разграничение.

8. Стоит лишь проследить процесс трансформации идеи бытия у Платона в его знаменитых «Диалогах» – от «истинной земли», образца, противопоставленного его подобию – «земле здешней» («Федон»), через умосозерцаемое «подлинное бытие» («Федра»), его этический аспект (в «Пире», «Государстве»), вплоть до «сверхприродного» тимеевской космогонии с ее умом – демиургом, с помощью «мировой души» объединяющим «истинное бытие» и «то, в чем» оно содержится; или вспомнить аристотелевский каузальный анализ субстанционально-сущего с четырьмя его началами (архе), где трансцендентность платоновского эйдоса («одно помимо множества») преобразуется в имманентный принцип «формы», осуществляющийся, «сказывающийся о множественности», чтобы понять причины невероятной путаницы, которая возникает при истолковании представителями самых различных школ (античных платоников, позднейших течений неоплатонизма, греческого, сирийского и арабского аристотелизма и т.д.) всего этого сложнейшего комплекса понятий, складывающегося всякий раз заново вокруг идеи бытия / существования, так и при бесконечных попытках усмотрения сущности рассматриваемых феноменов на протяжении всей дальнейшей истории развития европейской философии – от докантовского «объективного бытия», кантианского усмотрения бытия в субъекте (бытийственность которого, однако, и у Канта еще неотличима от внутреннего сущест96

вования), объективирование самого субъекта в метафизике Фихте и Гегеля, вплоть до экзистенциалистских концепций Хайдеггера и Ясперса, хотя они и сумели выстроить всего лишь «философию о существовании» (по замечанию Н. Бердяева), в отличие, скажем, от философии Кьеркегора, настаивавшего на экзистенциальности самого философа как познающего субъекта, долженствующего быть приобщенным к тайне бытия. Впрочем, и у Кьеркегора мы не смогли бы найти достаточно четкого отличия «бытия» от «существования».

9. Пожалуй, ближе всего подошел к вопросу о различии между «конкретным» существованием и (всегда для него являющимся абстрактным) бытием В.С. Соловьёв в своих работах «Критика отвлеченных начал» и «Философские начала цельного знания», выдвинув тезис предиктивности бытия по отношению к сущему; однако постольку, поскольку его «конкретное существование» отчетливей всего обнаруживалось в сфере его поэтического мышления, его бытие философии часто оказывалось логализацией собственной сущности, что не давало возможности до конца осуществить онтологические интенции.

10. Итак, мы видим, что европейская философская мысль по отношению к проблеме «бытие и существование» в основном развивалась в сторону неразличения этих понятий, а часто и синономичности слов, их обозначающих (как это наблюдается, к примеру, у представителей течения диалектического материализма, объединивших оба понятия в известное понятие, обозначающее нечто «первичное» и противопоставляющееся сознанию).

11. Своеобразным апофеозом представлений о неразличимости (нерасторжимости!) умопостигаемых фигур «бытия» и «существования» стало, пожалуй, категорическое утверждение Д. Юма, провозглашенное еще в первой половине XVIII века в его «Трактате о человеческой природе» – его пафос тождественности восприятия бытия существующего объекта и мысли (представления) о его существовании окрашен (это особенно проявляется в русском переводе: Юм Д. Соч. в 2 т. М., 1965) своеобразной индифферентностью по отношению к терминам бытия и существования, особенно характерной для утверждения: «Чтобы мы не представляли, мы представляем это как существующее.

97

Всякая идея, какую бы мы не образовали, есть идея некоторого бытия… Всякий, кто будет возражать против этого, необходимо должен указать то отчетливое впечатление, от которого происходит идея бытия» (курсив мой. Л.Б.).

12. Что ж, мы готовы указать подобное «отчетливое впечатление», равно как и моменты радикального отличия бытия от существования, в позитивной части рассматриваемой проблемы, что требует отдельного места для ее изложения. Здесь же предложена к осмыслению лишь критическая часть и намечены (весьма опосредованно) некоторые предпосылки, условия и определенного рода тенденции, которые, на наш взгляд, необходимо учитывать при рассмотрении проблемы трансцендирования сознания на пути к тому Бытию, которое не смеет существовать, ибо оно Есть. Материалы Первого российского философского конгресса. СПб., 1997 О СУЩНОСТИ НОВАТОРСТВА В ИСКУССТВЕ Я не знаю, что побудило ректорат консерватории (и, несомненно, связанные с ним партийные структуры) поручить студенту (всего лишь второкурснику, каким я тогда являлся) составить (и прочитать!) доклад, посвященный чрезвычайно важной для того времени теме: «Сущность новаторства в искусстве». Тем более, что теоретическая конференция (на которой должен был быть прочитан мой доклад) намечалась накануне весьма значительного события – VII Пленума Союза композиторов ТАССР. Удивительным для меня было то, что высшее руководство, которое курировало эту студенческую теоретическую конференцию (под общим названием «Коммунизм и искусство»), конечно же, знало о проведенных мною поэтических вечерах (сначала в музыкальном училище, а затем и в консерватории), посвященных полузапрещенному тогда поэту – Велимиру Хлебникову. Все эти поэтические собрания были занесены тогдашними инстанциями общественных и партийных организаций в разряд «со-

98

вершенно недопустимых», антиобщественных, чуждых «нашему советскому образу мыслей» мероприятий. Было известно также и о моем знакомстве с нетрадиционными методами композиции (в частности – додекафонией). Я уже написал тогда свои «Струения мигов» – 12 стихотворений Велимира Хлебникова для фортепиано и чтеца (1963). Причем сочинение это рекомендовалось к исполнению без партии чтеца (!), которая была категорически запрещена. И вдруг – предложение о докладе на столь «животрепещущую» тему. Что это? Попытка «приручения» строптивого студента? Проверка на «идеологическую правоверность»? Или (что скорее всего) это один из методов воздействия на «неустойчивое сознание» в общей системе учебно-воспитательной работы… Но тогда обо всем этом, разумеется, не думалось – преобладали молодость и задор. Доклад был мною написан с предельно возможной искренностью и без оглядок на идеологические установки. Помнится, когда я прочел этот свой доклад, реакция была, как тогда говорили, «далеко не однозначной». Бурные споры продолжались и на состоявшемся через полгода упомянутом VII Пленуме СК, спровоцированные скандальным исполнением моих «Струений мигов» (как уже говорилось, без партии чтеца). Впрочем, подробнее об этом я уже писал в своих воспоминаниях о деятельности Союза композиторов в шестидесятых – семидесятых годах. А сейчас (в качестве коды) – вот о чем. Как-то (это было, кажется, в самом начале нового тысячелетия) я, будучи участником одного из концертов традиционной «Московской осени», увидел (издали) одного из интереснейших музыкантов, замечательного концептуалиста и мастера музыкальных инсталляций Ивана Соколова – пианиста и композитора, которого хорошо знал как исполнителя и автора некоторых публикаций, но лично с ним знаком не был. Подходя к нему, я поздоровался (полушутливо): «Я Вас приветствую, Волокос!» (эту свою инверсионно измененную фамилию он поставил однажды на сборнике изданных фортепианных сочинений).

99

Вдруг я увидел, как он, изменившись в лице и словно бы отшатнувшись (как от встреченного внезапно привидения), воскликнул: «Лоренс Иванович! Вы ли это?! Как я рад!». Я был поражен: «Откуда Вы меня знаете?» (Мне казалось, что мы с ним никогда не встречались.) «Ну как же, Лоренс Иванович, я помню Вас еще с тех пор, как услышал Ваш поразительный доклад о новаторстве. Я ведь тогда был в Казани на этой теоретической конференции. Пришлось задуматься о многом. И не мне одному». Что ж, значит, доклад все-таки сыграл какую-то роль. И тема его, быть может, не утеряла своей актуальности и в наши дни. Текст этого давнего доклада приводится (с некоторыми сокращениями) в своем первозданном виде. Из доклада студента II курса КГК Лоренса Блинова на студенческой конференции в Казанской государственной консерватории, 15 мая 1963 г.: Вопрос о новаторстве в современном искусстве вновь и вновь встает сегодня во весь рост – и не столько для творящих искусство (хотя и для них тоже), сколько для людей, воспринимающих его. Влияние искусства растет. Все более обостряется борьба идеологий. За кем пойти? Кого из деятелей искусства считать своим? С кем? Почему? Вот вопросы, которые будоражат сегодняшнюю аудиторию во всех областях искусства, тревожат все настойчивей и чаще <…>. Никогда прежде проблема новаторства не получала такого «отчетливодвойственного» толкования, как теперь. С одной стороны, новаторство – путеводитель в поисках наиболее совершенных средств и форм художественной выразительности, с другой – облеченное в маску новаторства отсутствие чувства, мысли, отсутствие возвышающих искусство идей. Где метод, позволяющий безошибочно определить одну сторону от другой, где указатель, избавляющий от тупиков, «лакмусовая бумажка» для пробы истинного и ложного? <…> Время рушит старые каноны, властно требуя применения новых методов и приемов в творчестве. Действительность каждодневно нова. И она ста100

вит новые и новые задачи перед художником, внося коррективы в уже сделанное и перекраивая (зримо и незримо) планы и намерения художника, который творит среди огромного множества различных факторов воздействующих на него. В зависимости от конкретных условий, времени, окружения художника они по-разному способствуют развитию тех творческих процессов, которые зреют в нем. Самое горячее и наиискреннейшее желание творческой личности – поднять свое искусство на такую ступень, которая бы позволяла создавать произведения, наиболее соответствующие художественно-эстетическим устремлениям эпохи, раскрывающие те черты нового, значительного, которое так характерно для современного человека. <…> Но может ли эта задача (даже большими художниками) быть решена до конца, если «мерило вещей у многих вчерашнее, у других – домашнее» (В. Маяковский)? Может ли (с другой стороны) быть решена полностью эта задача, если создаваемое произведение непонятно, недоступно даже и не самой широкой аудитории? Однако новаторство и доступность не столь уж антиподичны, как кажутся первовзглядно. Наоборот, именно доступность произведения (во многих случаях) помогает уяснить сущность новаторских тенденций автора. В области искусства – эксперимент определяющ. И стены творческой лаборатории не всегда в состоянии сдержать его и ограничить. Часто для его завершения и уяснения степени его эффективности необходимо предоставить ему более широкое поле эмоционального воздействия. По сути дела, всякое крупное произведение в любой области искусства – не что иное, как гигантский эмоционально-эстетический эксперимент, правомерность и действенность которого доказывает реакция целого ряда поколений, испытывающих на себе силу и мощь его художественного воздействия. Художник-новатор всегда несколько впереди воспринимающих его искусство. Иначе и нельзя, ибо всякое новаторство неизбежно связано с развитием едва заметных для современников ростков нового до такой степени, что они приобретают ка101

чественно новый вид, настолько необычный по сравнению со всем предшествующим, что на время перестают быть символами того искусства, из лона которого они возникли, на время перестают быть понятными окружающим. Задача критики в том именно и состоит, чтобы изменить отношение современников ко многим новым явлениям и вопросам искусства, изменить соотношение доступного и временно непонятного в произведениях искусства, восстановить временно нарушенное равновесие. Тогда читатель, зритель, слушатель, встретившись с непонятным и сложным, не ограничится своим теперешним состоянием, а, уяснив пути постижения временно непонятного, будет все более и более расширять свой кругозор, приближаясь постепенно к тому, чего ранее не смог до конца восприять. Не каждый из сегодняшних критиков и теоретиков искусства до конца понимает это, если зачастую руководствуются единственным (имеющимся у каждого обывателя) – «здравым смыслом». «Счастливый обладатель здравого смысла имеет громадное преимущество перед другими людьми – быть всегда всем понятным. Это достигается благодаря двум, едва ли имеющим достоинства, факторам: ограниченностью уровня знания теми же рамками, как и знания ближнего. И способность при усидчиво-нудном занятии своим делом воспринимать усталым и слабым мозгом только самые режущие и случайные черты нового явления» (В. Маяковский). Кстати, уместно вспомнить, что и сам ведь этот замечательный поэт использовал в своем творчестве приемы и методы, часто весьма сходные с приемами и методами, декларируемыми футуристами. Нет и не может быть настоящего новаторства там, где используются давно изжившие себя методы и приемы творчества. Художник обязан замечать и отбирать в свой арсенал выразительных средств все лучшее, что достигнуто не только его предшественниками, но и современниками, к какой бы школе они не принадлежали. Но, говоря о применении и внедрении в творчество новых приемов и методов, нельзя забывать и о том, что они порой могут использоваться и в спекулятивных целях. А той «лакмусовой бумажкой», о которой говорилось в самом 102

начале, тем определителем ложного и настоящего в искусстве является правдивость и искренность художественного произведения, его жизненность и жизнеспособность.

Leitmotiv. 2015. №1. КАЗАНСКИЙ КЛУБ «ВОСХОЖДЕНИЕ» И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ГАРМОНИЧЕСКОГО САМОРАСКРЫТИЯ ЛИЧНОСТИ «Будущее протягивает мощную руку Восхождению». Н.К. Рерих «Не для себя и не для других, а со всеми и – для всех». Н.Ф. Фёдоров Теперь уже, кажется, мало кто сомневается в том, что без обретения человеком самого себя, без внутреннего очищения, раскрытия его духовного и творческого потенциала желаемое преобразование общества недостижимо. И потому каждый отдельный опыт, всякое усилие в этом направлении приобретает особую ценность. Особенно если это касается целой группы свободно мыслящих индивидуумов, совместно занимающихся проблемой гармонического самораскрытия личности. Именно такое общество возникло и действует вот уже около десяти лет при Казанском доме ученых. Возникнув первоначально на базе МЖК под влиянием идей врача-диетолога Г.С. Шаталовой как реакция на тотальное нравственное разложение в условиях небывалой социальной глухоты и застоя, общество это, совпав по времени с периодом, получившим название «перестройки», претерпело значительную метаморфозу в осознании своих целей и задач, существенно раздвинув личностные границы понятия «оздоровления» и привнеся в него социальный и ноосферно-экологический аспект. Практическую реализацию своих устремлений это движение за обретение духовного самосознания и внутреннего самоочищения получило, оформившись в Клуб Духовного и Физического Самосовершенствования «Восхождение» при Казанском доме ученых. В названии клуба отразилось стремление его членов 103

выявить такие средства и способы гармонического раскрытия и саморегуляции личности, которые бы вели к обретению физического и психического здоровья, духовной чистоты и социальной зрелости. Это – восхождение по ступеням самопознания, способ раскрытия «мира в себе и себя – в мире», попытка обрести, таким образом, самого себя, пробудить Волю Быть Собой. Это – надежда Отыскать в Себе То, Что Принадлежит Всем. Это – Путь К Людям На Пути К Самому Себе. Постепенно высветились цели и задачи клуба, сопряженные с такими особенностями становления и развития личности, которые делают их все более актуальными в наши дни. Это: – воспитание в себе здорового образа жизни, то есть способности непосредственной и адекватной реакции на любое явление, любой «вызов» действительности; – воспитание в себе Способности Понимания (то есть стремления к интенциональному «вживанию» в различные сферы и плоскости бытия): 1) понимания «момента», понимания обстоятельств; 2) понимания себя; 3) понимания собеседника, любой личности иного плана духовной конституции – по отношению к собственной; 4) понимания своей сопричастности всему естественному положению вещей, изначальному ходу событий; – воспитание в себе особого состояния «внутренней тишины», то есть способности Выслушивания: а) себя; б) окружающих; в) любого «жеста бытия», и, как следствие, развитие чуткого Внимания по отношению ко всему окружающему, то есть умения Обуздать свои Привычки, Пристрастия, неумеренные Притязания – Суету собственного Ума; – воспитание потребности к постоянному внутреннему духовному Очищению – необходимому условию следующих способностей: а) умению Жить в Ладу с Самим Собой; б) умению ладить с Людьми, то есть – понимать их; в) быть в Мире с Миром; – постоянно ощущать необходимость Обновления, Преображения того, что является важнейшим в тебе, что требует безотлагательных преобразова104

ний – немедленно, сейчас же, не откладывая и не дожидаясь особых условий для этого; – чувствовать потребность в передаче всего достигнутого в сфере внутреннего самостояния Тому, Кто в Этом Нуждается. Соответственно вышеизложенному, вся работа клуба направлена на достижение (насколько это возможно на том или ином этапе духовного продвижения) Единства между провозглашаемыми принципами, способами их внутренней реализации и конкретными жизненными поступками и делами того или иного из членов клуба. Девизом клуба «Восхождение» является предложенный одним из его инициаторов лозунг: «Не Убеждать, Но – Пробуждать!». Совместные заседания являются для членов клуба всего лишь одним из способов сведения воедино индивидуальных усилий в работе над собой, одним из способов обмена конкретным опытом духовного пробуждения. При этом каждый способен взять, разумеется, из всего предложенного лишь то, что в нем потенциально заложено (в согласии со своим личным тезаурусом) и при этом столько, сколько способен освоить Самостоятельно. Феномены природы и экологии человека: Материалы III Международного симпозиума. Казань, 1997. «НЕЕВКЛИДОВО ПРОСТРАНСТВО» В РУССКОЙ ПОЭЗИИ, ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О ЗАУМНОМ ЯЗЫКЕ В 1913 году в литературной жизни тогдашней России произошло событие, которое сразу же стало своего рода вехой или, лучше сказать, разделительной полосой между тем, что было в поэзии до него, и тем, что еще только должно состояться и на что это событие повлияло самым непосредственным образом. Один из представителей крайне радикального крыла футуристов Алексей Елисеевич Кручеёных опубликовал свое, сразу же ставшее скандально знаменитым, пятистишие «Дыр бул щыл…». Уже через несколько лет событие это, породившее феномен «заумного слова», стали сравнивать (быть может и преувеличенно) с открытием, сделанным Николаем Ивановичем Лобачевским в 105

области геометрии, который, оставив «земное  земному» (прежние постулаты великого Евклида), смело устремился в сферы иного, неевклидова пространства. Во всяком случае, уже через несколько лет образы нового космического видения (равно, как и само имя Лобачевского) прочно утверждаются в художественном сознании поэтов-новаторов. Так, ближайший сподвижник и соратник Алексея Кручёных в деле становления футуристического движения  Велимир Хлебников (пробудивший в своих творениях целый мир «самоценного, самовитого слова», к тому же, серьезно изучавший труды Н.И. Лобачевского) в своей поэме «Ладомир» смело оперирует образами, отражающими идеи Лобачевского. Поэт заявляет, что «…творяне // Заменивши Д на Т, // Ладомира соборяне, … Долетев до неба Невского», способны уяснить себе «и чертеж, // И пространство Лобачевского». Сравнивая подвиг «творян», созидающих новое как в науке и искусстве, так и в общественном устройстве, он восклицает: «Пусть Лобачевского кривые // Украсят города // дугою…». Новое «космическое» видение Слова (в том числе и в области так называемой «поэтической зауми») проявляет себя и в последующие годы. Геннадий Айги в своей вступительной статье к сборнику работ Алексея Кручёных, выпущенного к шестидесятилетию выхода в свет последней книги замечательного мастера1, приводит слова немецкой исследовательницы его творчества Роземари Циглер. «Звуки,  пишет она,  прежде всего гласные, истолковывались Ал. Крученых … как пространственно-космические явления» (подч. мною.  Л.Б.). И хотя это не являлось новостью в поэтике футуризма, но мотивировка раньше не лежала в ключе беспредметности. Кручёных в своем заумном творчестве «преодолевает барьер предметности»,  утверждает Айги,  и продолжает словами создателя супрематического направления в живописи Казимира Малевича: «Мы,  пишет Малевич  … 1

Алексей Кручёных. Кукиш прошлякам. М.;Таллин: «Гилея», 1992.

106

вырываем букву из строки, из одного направления, и даем ей возможность свободного движения». Параллельность строк, по его мнению, нужны лишь «миру чиновников и домашней переписки». «Мы приходим,  продолжает он,  к … распределению буквенных звуковых масс в пространстве» (подч. мной.  Л.Б.). Таким образом, константа традиционной поэзии (в этом свете) оказывается сродни константе параллельных прямых у Евклида. Тогда как заумие предстает как проекция неевклидовой геометрии в сфере поэтического сдвигологизма. Алогичность зауми  есть выход за пределы актуального параллелизма в поэтическом мышлении, рождающий возможность возникновения языка, неподчиненного универсальной системе поэтического пространства, где поэтическая мысль обречена двигаться параллельно словам и образам, порожденным конвенциальностью в отношении поэзотрадиции. В зауми эти структуры преобразуются и выходят в иное измерение, пересекаясь, подобно кривым Лобачевского, и в момент пересечения рождают искру  разряд такой эстетической мощи, который пробуждает этические тенденции, равные по силе воздействия феномену пра  языка. Эти движения освобожденных фонетических структур способны неожиданным образом сорвать завесу сакральности истинной поэзии, позволяя обнаружить в конце концов (даже традиционно ориентированному художественному сознанию) в бывшей имманентности «затасканного» слова его (глубоко скрытые до этих пор) внутренний смысл и чарующее звучание. Если М. Хайдеггер1 противопоставляет «деформированный грамматикой» (т.е. логически упорядоченными грамматическими построениями) язык (который, кстати, он называет «неподлинным»)  языку поэзии, то язык поэтической зауми может быть противопоставлен банальному языку расхожей стихотворной продукции, где часто форма и содержание так параллельны друг другу, как 1

Хайдеггер Мартин (1989–1976)  немецкий философ, экзистенциалист.

107

принцип «дважды два» параллелен самому себе в своем непременном результате. Однако, конечно, ни интенции хайдеггеровской феноменологии, ни утверждение другого философа  Жиля Делеза1  о том, что «не следует рассматривать слова как универсальные понятия»,  все это не является отказом от понятийного мышления вообще. (Ведь даже Кручёных, говоря о поэтике зауми, оперировал определенными общепринятыми понятиями.) Это лишь возможность понимания того, что не всегда соотношение между вещами и понятиями может быть построено на закреплении их однозначного смысла. Напротив, сознанию в подобном случае открывается область, где действуют такого рода иррациональные языковые структуры, которые способны вызвать «распределение сущности», ее растворение в «пространстве однозначного смысла», структуры, способные пробудить некий «романтический бунт», подобный взрыву «безумия», неподвластному какому-либо логическому контролю. С возникновением «мира заумия» поэзия уже не может опираться только на платформу концептуального мышления, пронизанного принципом тотального рационализма. Здесь даже и такая форма создания поэтического образа, как метафора является недостаточной, и потому неофутурист Константин Кедров выдвигает такое понятие, как метаметафора, которое расширяет перспективу поэтического видения, расширяет до тех пор, когда мы внезапно оказываемся в ином пространстве, с иной  зеркально противоположной  системой координат. Происходит явление, которое Кедров обозначает как «выворачивание» или «инсайдаут» («Небо  это ширина взгляда // Взгляд  это глубина неба». Кедров К. «Компьютер любви»). Подобного рода инсайдаут и представляет собою заумь  вся целиком, уводя семантику обновленного метаязыка в неевклидову область поэтики. «За1

Делез Жиль (1925–1995)  французский философ. Использовал принцип литературно-философского авангардизма.

108

умь  это нечто совсем другое по сравнению с существующим языком, переход в новое измерение» (Альфонсов В.Н. Вступительная статья к сборнику «Поэзия русского футуризма». СПб. 2001). При этом смысл поэтического высказывания движется здесь по кривым этического пространства, постоянно пересекая напряженные дуги эстетического эона, пронизанного звуковыми ассоциациями, которые сродни, в своем фонетическом звучании, музыкальным явлениям соответствующего свойства. В результате заумная поэзия не является просто литературой, но вторгается в такую сферу духовных вибраций, когда она напрямую сообщается со вселенной онтологического смысла музыкального порядка. Перефразируя высказывание Дерриды1 о философии, можно сказать, что подобного рода литература «черпает свои резервы в лингвистической системе, организуя, напрягая и изменяя ряд тропологических возможностей, более древних, чем само литературное слово». Заумь поэтому является отнюдь не бессмыслицей (не без-умием), но открывает свой собственный смысл в заументальном пространстве со своим собственным онтологическим статусом. Журнал ПОэтов. М., 2012. № 6.

1

Деррида Жак (1930–2004)  французский философ, один из самых оригинальных мыслителей нашего времени.

109

СТАНОВЛЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ КАК ПРОЦЕСС ОВЕЩЕСТВЛЕНИЯ СУБСТАНЦИАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ Пространство  суть распростершееся время; формы  его овеществленная ипостась. Как только встает вопрос о Становлении Реальности, тотчас возникает необходимость понимания онтологической природы времени, проявляющем себя в его субстанциальном качестве, т.е. необходимость понимания вещественности времени. Время  вещественно. Собственно, «вещь»  и есть ВРЕМЯ. Любой физический феномен  это всего лишь пространственное выявление изначальной сущности Субстанциального Времени, не имеющего иного способа обретения существования. ОВЕЩЕСТВЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ  есть реализация его субстанциальных качеств в процессе становления форм, предметов и явлений Вещного Мира.

I. Понятия и положения Преамбула Реальность такова, что, когда мы произносим это слово  «реальность», мы уже почти не задумываемся над тем смыслом, который оно способно нести в себе. По крайней мере, нас вполне удовлетворяет эта (кажущаяся нам понятной) некоторая «размытость» его значения, того значения, которое являет нам данное слово, будучи поставленным в начале этой фразы. Весь заряд своего внимания мы направляем на то, что последует за этой вводной фразой, на ту «истинную» реальность, которую мы надеемся воспринять. Что ж, неясность слова иной раз наполнена большим содержанием, нежели самый точный смысл. Неясность слова, пожалуй, даже значительнее его прямого смысла: размытость, небуквализм его смыслового истечения образует плоскость Бытия, тогда как прямой смысл  только точку. И все же точка эта, несомненно, важна. Мир Истины проходит через Знак. Его темнота и условность порождают вихревые движения идей. Но лишь тогда, когда идеи перестают беспорядочно носиться в воздухе, увлекаемые интенциональными сило110

выми полями, они «оседают» сущностью вещей и явлений, становясь частью единого Знака «овеществленного» ВРЕМЕНИ. Реальность и время 1. Знак Природы  многолик, неохватен и имеет многосмысловую структуру. И проходя сквозь герменевтическую призму нашей интерпретации Книги явленного бытия, лик Реальности обретает следующие (помимо прочих) основные проявления своей единой сущности: а) наличная реальность, то есть реальность нашего собственного существования (со всем спектром рефлексий по отношению к окружающему); б) реальность истинная  реальность существования Вещи и ее свойств (явленная реальность Бытия); в) реальность отраженная (мысль, суждения о вещах и явлениях, поиски наиболее адекватного способа их описания, включая парагеометрические тенденции  реальность проекций ума) [Прим. 1]; г) абсолютная реальность  реальность того, что «вещит» вещи, но само по себе Вещью не является (в китайской школе буддизма «Хуаянь» подобная реальность называется абсолютной пустотой вещи, в отличие от ФОРМЫ  «истинной» пустоты); д) «ничтойная» реальность  реальность «Бытия-Возможности», потенциальное Бытие, требующее для своего раскрытия креационистского акта (импульса).

2. Разумеется, лик Реальности  един, и эта попытка классификации  всего лишь намек на возможность рассмотрения отдельных ее проявлений в процессе осознания вероятностного механизма ее становления.

3. Классификация эта столь же условна, сколь и тривиальна, ибо развитие идеи любой из указанных разновидностей легко можно проследить в самых разных философских школах и направлениях как в русле дуалистического течения, так и в свете монистических традиций [Прим. 2].

111

4. Нетривиальным может показаться другое: мысль о том, что вся эта единая и многоликая Реальность есть не что иное, как Время. «Овеществленное» Время. И процесс становления Реальности есть процесс овеществления субстанции Времени [Прим. 3]. Ничто и Все 5. Как известно, для того чтобы появилось НИЧТО, достаточно Вечности; для того чтобы выявилось ВСЕ, необходимо Время. Понятие времени, однако, в его философском значении  не однозначно и носит двойственный характер. Тем не менее конвенциональность гносеологического времени не должна заслонять от нас его онтологической природы, проявляющей себя в его субстанциальном качестве.

6. Основой субстанциального времени является сущность того НИЧТО, в котором заключено  до поры до времени (именно до поры возникновения Времени  из лона Вечности [Прим. 4])  непроявленное ВСЕ.

7. И логика, и физика, и математика, используя свои специфические способы и методы, шаг за шагом пытаются подойти к возможности убедительного объяснения, раскрытия хотя бы основных свойств этого концептуального НИЧТО [Прим. 5]. Конечно же, это  не «пустота». И  не небытие. С логической стороны даже и абсолютное небытие  истинным Небытием не является. Абсолютное НЕбытие с необходимостью есть именно  БЫТИЕ, ибо Абсолютное НЕбытие  небытие в абсолюте  необходимо должно стать небытием и для самого себя. А небытие Небытия  есть Бытие [Прим. 6].

8. Не этот ли процесс отрицания собственного небытия  отрицание отрицания, заключенный в оболочку Физического Вакуума, достигнув критической точки в кривой интенсивности отрицания своих виртуальных свойств,  не этот ли процесс преодоления вечности стал тем этапом в эволюции НИЧТО, который и привел к возможности (необходимости?) креационистского акта? Не он ли причина БОЛЬШОГО ВЗРЫВА?

112

Во всяком случае, высвободившееся так или иначе из лона Вечности ВРЕМЯ несет в себе всю субстанциональную основу базисного НИЧТО, и как форма, порожденная НИЧТО (функция этого НИЧТО), есть отдача, становящаяся тем, что ЕСТЬ (и вмещающая в себя все, что ЕСТЬ). Вечность и вещь 9. Несомненно, субстанция, породившая двойственность реального времени, и сама внутренне противоречива: обладая способностью быть, включающей в себя всю потенциальную основу явленного бытия во времени (которое с момента его актуализации спатиализируется, развертываясь в бесконечное разнообразие Вещного Мира  с метрикой и топологией физического Универсума), способна, однако, и не существовать, обращаясь в НИЧТО, ибо субстанция эта представляет собой то ЕДИНОЕ, которое превосходит своей всеохватностью все сущее, включая феномен его несуществования.

10. Впрочем, «несуществование» это, как уже было сказано, относительно и, с точки зрения «квантовой теории поля», является вакуумным состоянием вещества, состоянием, хотя и характеризующимся нулевой энтропией, но с колоссальной потенцией к преодолению этой критической точки. И мифологизированное НИЧТО, доставшееся нам в наследство от древних философских систем, при субстанциональном подходе наполняется конкретным содержанием, являя собою непредставимый «резервуар» всевозможного рода материальных частиц, с онтологическим статусом свойств, достаточным для вероятностного образования в этом вакуумном космососуде массы, обладающей бесконечной плотностью. Это заставляет предположить, что в «пустом» пространстве имеется не просто «некий запас» энергии, но что запас этот адекватен потенциальной бесконечности в становлении и развитии явленной реальности [Прим. 7].

11. НИЧТО, таким образом,  это непроявленное Бытие, бытие потенциально-сущего; свернутое в нуль-пространство Время обретает в нем свою субстанциональную ипостась  Вечность. Высвобождаясь из кокона НИЧТО, оно развертывается в физическом пространстве, обращаясь в явленное ВСЕ.

113

12. НИЧТО  это бытие Времени; ВСЕ  его существование. Бытие Времени  бесконечно, существование его ограниченно. Удел бытия Времени  вечность; его исход, связанный с существованием явленной реальности, конечность. Бытие едино, существование  множественно.

13. Множественность проявлений Единого в процессе становления Реальности определяется свойствами Субстанциального Времени, которое не способно проявить себя вне Вещного Мира. «Время и протяжение,  писал К.Э. Циолковский,  как бы неизбежная принадлежность вещества, его неотделимое свойство... Пространство и время как бы составлены из вещества» [Прим. 8]. Время  вещественно. «Вещь»  всего лишь пространственное выявление изначальной сущности Субстанциального Времени, не имеющего иного способа обретения существования. Выражаясь метафорично, можно сказать, что Время разменивается на вещи и Реальность  это тот «реал», та монета, которой расплачивается Время за свое высвобождение из НИЧТО.

14. ОВЕЩЕСТВЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ есть реализация его субстанциальных качеств в процессе становления форм, предметов и явлений Вещного Мира.

2. Вероятностная модель субстанциального времени Субстанция и форма 1. То, что являет собою форму, конечно же, этой формой не исчерпывается. Тогда как форма непременно «исчерпывается» тем, что ее порождает. Так, океан не исчерпывает себя волною, но волна непременно состоит и является одной из движущихся форм океана: она содержит в себе и то, что порождает ее (как сущность), и то, что создает ее (как форму), и то, посредством чего она приобретает эту форму (сила и направление ветра, например).

114

2. ВРЕМЯ есть истинное бытие вещей, проходящее (проявляющееся) через форму. Вещь  всегда  форма. Форма  не иллюзорна: за ней кроется сущность той реальности, что порождена субстанцией Времени.

3. Субстанциальное время, обретая свои реальные свойства в процессе «овеществления» [Прим. 9], выявляя свои природные качества, связанные с различного рода процессами, характерными для «вещества существования» (А. Платонов), порождая жизнь и становясь «пружиной жизни»,  оно, в конце концов, обретает биологический вид (пронизывая земной план существования), а с ним и законы, свойственные жизни. И, как и все живое, время может рождаться и умирать. Рождаясь из НЕбытия (то есть  бытия НИЧТО), оно умирает, обращаясь в Вечность. Демонстрируя нам свое «наличное бытие»  в виде явленных вещей и предметов с их свойствами, Время как бы высвечивается, разволакивается в этой своей «вещной» ипостаси и, исчерпав лимит своего существования на определенном уровне своего явленного бытия, исчезает, переходя на качественно иную его ступень... Понятие о хрономонаде 4. В основе становления и развития Мира Форм лежит первичная (в генерологическом1 смысле) частица субстанциального времени  ХРОНОМОНАДА.

5. Эта частица не отождествима ни с одной из тех известных нам элементарных частиц [Прим. 10], что выявлены концепцией квантовой механики, и, являясь праэлементом в пограничной области становления Реальности  между Бытием и Существованием (между парсическим2 полем «Ничто» и его актуализированной ипостасью  «Все»),  оказывается, таким образом, носителем механизма овеществления Времени) [Прим. 11].

6. Но, если В. Гейзенберг, говоря об атомах и элементарных частицах, замечает, что они «реальны не в такой степени, сколь реальны любые явления по1 2

То есть в смысле его дальнейшего воспроизведения и развития (от лат. «genero»  производить, отдавать). То есть его непроявленной частью (от лат. «pars» – часть).

115

вседневной жизни», и образуют «скорее мир тенденций или возможностей, чем мир вещей и фактов» [Прим. 12], то хрономонада, в этом смысле, еще более тенденциональна и возможностна. И, по-видимому, прав сказавший, что «понастоящему элементарные сущности следует искать на структурном уровне» [Прим. 13]  в логическом русле «именованных множеств» с довлеющим принципом объективации отношений внутри исследуемых структур, так как поиск их физического смысла (даже с учетом генерологического момента в манифестируемой реальности) едва ли окажется успешным, ибо «одна из наиболее глубоких закономерностей Универсума при признании его иерархической структуры состоит в том, что объективируемость, предметность, детерминируемость мира убывает по мере приближения к его первоосновам. Это уже утвердилось в квантовой физике, и можно предположить то же самое по мере отыскания основ или начал мира как такового» [Прим. 14].

7. Ясно поэтому, что вводимое здесь понятие хрономонады не претендует на большую «предметность», нежели образующие «скорее мир тенденций», чем «мир вещей и фактов» упомянутые элементарные частицы. Однако раскрытие содержания этого понятия помогает представить вероятностную модель Субстанциального Времени и детальнее уяснить процесс его овеществления. Основные свойства и тенденции хрономонады 8. По «свидетельству» древних, «есть Вещь, а есть и то, что вещит вещи» [Прим. 15]. Являясь «праэлементом» овеществляющегося Времени, хрономонада, конечно же, должна содержать в себе «знание» об изначальной сути Вещи и, обладая некоторыми атрибутами, которые на языке древних философов Китая считаются принадлежностью ДАО, не может не совмещать в себе и характерные черты платоновой «идеи». Во всяком случае, это не механический «протохронос» Аристоксена, но целостная система, в которой действуют силы холистического свойства, ограничивающие диктат абсолютного детерминизма в становлении Реальности и, в то же время, не допускающие возможность тотальной гомогенизации мировых структур.

116

9. Хрономонада обладает внутренней тенденцией к самораскрытию и «прорастанию», развиваясь в вещь  вещество  организм, имея скрытую и туго закрученную «пружину самопрограммирования». То есть это не просто «квант времени», но монада, заключающая в себе момент развития, равно как и некий потенциал духовности, смысл которого, отражаясь в самых разных концепциях  от восточного «аутентичного слова» до всевозможных интерпретаций греческого логоса  раскрывается ярче всего в образе того Слова явленного, в коем уже «была жизнь, и жизнь была свет человеков» [Прим. 16].

10. Иначе говоря, хрономонада есть своего рода атом «вещества времени» с изначальными свойствами предсуществования  это та единица, тот момент выброса поствиртуальной энергии, где уже содержится возможность акта «одушевления» будущих сущностей явленного мира.

11. Являясь носителем реликтовых качеств субстанции времени, хрономонада в процессе его (Времени) спатиализации и овеществления развивается и порождает системы хрономонад, фиксирующихся в определенного рода семейства, группы, классы, которыми и определяются основные закономерности в строении микро- и макромира.

12. Наличием подобного рода систем обусловлено существование в пространстве различных силовых полей.

13. Взаимодействие хрономонад и силового поля пространства  суть энергия.

14. Конденсация энергетических проявлений в овеществленных структурах хрономонад, сгустки энергии, образующиеся в результате подобных уплотнений в узлах «силового каркаса» пространства, есть форма.

15. Стечение определенного рода обстоятельств в той или иной точке Универсума диктует развитие форм и взаимодействие их между собою, то есть развитие и взаимодействие различным образом упорядоченных хрономонад. Иначе говоря, взаимодействие вещей в мире есть взаимодействие и сопряжение различных структур овеществленного Времени.

117

16. Любая вещь в потоке Существования  это и хронометр с отмеренным запасом хрономонад, и одновременно органическая упорядоченность их развития в процессе возникновения форм и перехода их из одного вида  в другой. Модификация времени 17. Становление и развитие форм есть овеществление Времени; распад и разрушение формы  результат его истечения, когда весь запас определенным образом расположенных хрономонад, заключенных в структуре вещи, выстраивается в процессе подобного рода истечения Времени в новое образование  в спатиализирующуюся структуру, заставляя вещь претерпеть соответствующие изменения и обрести иной, качественно новый (сравнительно с прежним) вид.

18. Таким образом, процесс  уникальный по отношению к любой из областей различных структурных уровней в генерологической иерархии Вселенной и, глубже,  по отношению к любой из вещей Инвентаря Мира  процесс овеществления Времени (с последующим истечением потока деструктурирующихся хрономонад) определяет весь строй и ход эволюции Универсума (равно как и неизбежной инволюции), характер и способ существования в каждой из плоскостей или сфер проявленного Бытия.

19. Разумеется, те или иные сдвиги и модификации различным образом овеществленного времени постоянно происходят и в повседневной жизни. Но сущность нашего восприятия такова, что мы в состоянии уловить последовательность и протяженность протекающих процессов лишь в виде линейной упорядоченности ряда перцептуально регистрируемых условных хроноединиц. Поэтому все эти процессы в условиях перцептуального восприятия постоянно соотносятся с градуированной абстракцией темпорального времени (астрономического, физического, академического и прочих его видов), дабы упорядочить количественную сторону упомянутых процессов. Качественная же сторона временных процессов заключена в самих вещах и имеет, как уже было сказано, структурный характер, связанный с наличием того или иного типа хрономонад, выстраивающихся в систему, пронизывающую все внутреннее строение вещей 118

и определяющую их форму (равно как и характер тех или иных явлений). Причем скорость движения временных потоков в структуре вещи относительна, имеет сравнительный характер и определяется протеканием одних процессов (выявленных движением времени в вещах) по отношению к другим, либо  тех и других, сравнительно с конвенциальной шкалой гносеологического времени. Интенсивность же процессов преобразования Времени не зависит от скорости, но определяется структурой Вещи и тем «узлом обстоятельств», который диктует тот или иной поворот в ее развитии [Прим. 17].

20. Наивысшая интенсивность процесса овеществления Времени (с предельной концентрацией его «субстанциального вещества») может привести к световому истечению Времени. И фотоны  корпускулярной ли они природы или имеют волновой характер (дуалистичность их свойств лишь подчеркивает совмещение в них парсического и генерологического моментов)  эти актуализированные вибрации, возможно, всего лишь  проявленная сущность хрономонад, манифестация сокрытой во тьме НИЧТО субстанции времени, утратившей к моменту светоистечения свои виртуальные свойства.

21. Свет  одно из главнейших условий существования атрибутов вещного мира. Тайна вещей  бытие Времени, а тайна времени сопряжена с тайной света. Время, Вещь и Свет самым необходимым образом связаны между собой. Свет выявляет Непроявленное, Время «вещит» его [Прим. 18].

22. Регистрируемая в нашем сознании последовательность процессов овеществления придает времени соотносительный характер, наделяя его атрибутами Настоящего, Прошедшего и Будущего, соответствующими его возникновению и истечению. Соотносительный характер, собственно, и определяет векторную направленность традиционно воспринимаемого времени. Однако, исходя из всего вышеизложенного, можно предположить, что сущность времени не линейна и не одномерна, но поливекторна по внутренним устремлениям и многомерна по своей структуре. И бесконечное разнообразие форм Универсума, вероятностная возможность поливекторного развития спа119

тиализированных временных структур заставляет предположить существование взаимопересекающихся и взаимодействующих между собой иных пластов времени, существование «альтернативного» времени, какими-то своими вероятностными атрибутами касающегося и нашего Вещного Мира.

23. Несмотря на то, что соотносительный характер движения времени придает ему векторную направленность, порождающую иллюзию его необратимости, есть целые области исследований, связанных с вероятностным существованием «континуального сознания» (Н.А. Козырев, А.К. Манеев, А.П. Дубров), другие виды нетрадиционных научных экстраполяций (Дж.К. Лилли), показывающие принципиальную возможность преодоления подобной иллюзии, поскольку будущее (равно как и прошлое), по мнению авторов названных концепций, «сосуществует с настоящим, но на различном уровне состояния материи во Вселенной» [Прим. I9]. По-видимому, некоторые загадочные аномалии в психологическом восприятии процессов, связанных с движением времени, обязаны своим происхождением его альтернативным планам [Прим. 20].

24. Время, вероятнее всего, никуда не уходит, но постоянно развертывается во все новые формы, «перетекая» из одного плана существования  в другой. Вместо заключения Ограничившись попыткой прочтения лишь некоторых слов (букв?) из всегда раскрытой перед нами (но все еще полной неисчислимых тайн) Книги Явленного Бытия, автор данной статьи надеется, что его опыт истолкования знаков «овеществленного времени» не будет воспринят как стремление навязать еще одну «концепцию» (среди множества других, наперебой спешащих «объяснить» мироздание) либо теорию. Это  не теория. Это даже не гипотеза. Это, скорее, идея, безусловная ценность которой (как и вообще любой идеи)  в том, что изложенное здесь может послужить провоцирующим фактором для рождения более ценных мыслей или идей либо явиться толчком к уже готовому совершиться открытию.

120

Послесловие Рамки данной статьи не позволяют включить в качестве предмета рассмотрения такую проблему, как «превращение пространства времени в пространство мысли», то есть момент овеществления Времени в процессе становления мыслеформ. Кроме того, это потребовало бы несколько иного подхода к упомянутой проблеме, адекватного понимания истинной сущности мысли как продукта овеществления времени. Ведь «вещь», к примеру, являясь (как это было показано выше) одной из форм пространственного выявления субстанциальной сущности Времени, хотя и становится при ее восприятии всего лишь «символической записью» в нашем сознании, запись эта (при условии соответствующего интенционального воздействия на «вещь») способна сообщить нам такое «ведение» о Времени, которое позволяет понять и выявить не только развитие Вещи, движение ее бытия, не только сопряжение вещей и взаимодействие их между собою (где Вещь, Предмет оказываются функцией «персонифицированного» Времени), но которое в состоянии раскрыть Время как функцию сознания. В известном смысле сознание и есть Время. Оно содержит в себе и собственную субъективную сущность и все необходимые свойства Универсума. Ведь если любая «вещь» оказывается тем «аутентичным словом» [Прим. 21], которое стоит в основании метаязыка Вселенной, выстраивающей свою «речь» как взаимодействие между собой вещей и явлений, то взаимодействие это, отражаясь в нашем сознании как взаимодействие различных состояний Времени, превращается для нас в Текст Бытия, несущий в себе и тайну Реальности, и тайну нашего сознания. Примечания 1. Термин «парагеометрия» и производные от него понятия, заключенные в словосочетаниях «парагеометрические тенденции», «парагеометрические пространства» принадлежат автору данной статьи и отражают, по его мнению, природу целой области представлений, связанных с наличием таких состояний и свойств физических объектов, которые хотя и допускают в тех или иных слу121

чаях возможность их описания (с помощью математического языка, попыткой геометризации их структур и т.д.), однако выводы, которые могут следовать из описания подобного рода вещей (В. Гейзенберг назвал их «странным видом физической реальности, который находится между возможностью и действительностью» (См.: Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое: Пер. с нем. М.: Наука, 1989. С. 16), отнюдь не обязательно эквивалентны их действительной физической природе. Подробнее о парагеометрических феноменах см.: Блинов Л.И. О парагеометрических тенденциях в современной физике // Материалы международной конференции «Геометризация физики». Казань, 1994. Ч.

II. С. 220227.

2. Здесь нет, конечно, возможности разобрать особенности этих школ и направлений в подходе к каждой из рассматриваемых сторон единой Реальности; достаточно указать, что первые ее два вида [пункты а и б] связаны с западноевропейской философией, тогда как два последних  прерогатива, скорее всего, традиционной философии Востока.

3. Термин, связанный с типично русским словообразованием – «овеществление», применительно к феномену времени, встречается в русской литературе давно и часто, причем в самых разных его значениях: от поэтической метафоры (подобно «веществу времени» у А. Платонова) до философскоконцептуального и научно-интенционистского. Однако редко кто придает ему буквальный смысл, наделяя «овеществленное» время атрибутами материальной вещи. Например, А.Ф. Лосев, чрезвычайно глубоко исследующий проблемы, связанные с феноменологией времени, в частности, уделяя пристальное внимание и вопросу его «овеществления», все же вкладывает в это понятие принципиально иное содержание. Несмотря на то, что в своих размышлениях относительно природы времени он исходил из рассуждении Плотина на эту тему, который уже почти прозревал «вещную» природу времени («Эннеады», III.7), «овеществление времени» у Лосева несет в себе значение отнюдь не связанное с усмотрением действительно «вещных» свойств времени, но содержит понятие о течении темпо122

рального времени как последовательном движении овеществленных чисел, что и составляет (по Лосеву) истинную сущность времени. Ближе всего к рассматриваемой в настоящей статье проблеме субстанциального времени подошел в своих смелых интуициях К.Э. Циолковский, заявивший в свое время, что «пространство и время как бы составлены из вещества». (Подч. мною.  Л.Б.). См. Прим. 8.

4. Этот мотив, сопровождающий мысль о вечности, способной порождать Время, коренится в глубокой древности. Вот как он запечатлен, к примеру, у того же Плотина: «Вечность … является источником времени, которое она наделила

собственной

активностью»

(«Эннеады»,

III. 7.

Киев:

Изд-во

«УЦИММ-ПРОГРЕСС», 1995. С. 112). Кстати, не содержится ли в двух последних словах прямое указание на возможность существования «непроявленного бытия потенциально-сущего», или, как можно было бы сказать сегодня,  не содержится ли в них прозрение о виртуальных свойствах субстанциального времени, находящегося в своем непроявленном состоянии в лоне Вечности.

5. Хотя описания подобного феномена с помощью разного рода моделированных структур и логико-математических конструкций в терминах, релевантных общей системе господствующего мировоззрения, едва ли будут соответствовать тем физическим реалиям, сущность которых (в сфере этого НИЧТО) описания эти должны (предположительно) выявить. Видимо, и здесь будут просматриваться те ПАРАГЕОМЕТРИЧЕСКИЕ тенденции, само возникновение которых настоятельно требует применения какой-то иной логики, фундаментальные нормы которой не обязательно отождествляются с привычными причинно-следственными отношениями, свойственными обычным вещам и явлениям. НИЧТО ведь не принадлежит к подобного рода реалиям. Его вероятностная реальность есть, скорее всего,  реальность Невероятного.

123

6. Тогда как Абсолютное Бытие является бытием и для самого себя. И бытие Бытия  всегда бытие, т.е.  истинно существует лишь Бытие: небытие  всего лишь его концептуальная ипостась.

7. Специалисты поясняют нам, что из анализа энергии квантового осциллятора:  = (п + 1/2) hv, где п  число квантов, равное 0, следует, что и совершенно пустое пространство должно содержать в себе некоторый запас энергии: 0 = 1/2 hv. Однако «интегрирование по всем частотам излучения дает для пустого пространства бесконечную энергию, бесконечную массу, бесконечную плотность и т.д., и выражение 0 = 1/2 hv следует понимать, как свидетельство принципиально не устранимой и не сводимой к нулю вероятности рождения квантов излучения (или пар частиц) в пустоте (И.З. Цехмистро). «Что есть вакуум?». Материалы международного семинара «Проблема первоначала мира в науке и теологии». СПб., 1991. С. 49 (Подч. мною.  Л.Б.).

8. Циолковский К.Э. Научная этика // «Причина космоса»: Сб. ст. М., 1991. С. 57 (Подч. мною.  Л.Б.).

9. См. Прим. 3.

10. Современные научные изыскания в этой области показывают правомерность этого предположения. См.: Злобин В.С., Федотова В.Г. Времяуниверсум и его функции во вселенной // Межакадемический информационный бюллетень «Академия». № 2. СПб. 1997.

11. Делая свой доклад в 1991 году на Международном семинаре в СанктПетербурге, посвященном проблеме «первоначала мира в науке и теологии», результатом которого и явилась настоящая статья, автор ее, к сожалению, не знал о разработках B.C. Злобина и В.Г. Федоровой, посвященных строению и функциям мельчайших частиц квантованного времени и опубликованных (в их соавторстве) в Межакадемическом информационном бюллетене «Академия». СПб., 1996. № 3; СПб., 1997, № 2, № 3. Сегодня можно заметить, что их «связанные хрононы», входящие в состав пространственных и вакуумных частиц и являясь «по существу вновь об124

разованными частицами», вполне соотносимы (в философском плане) с хрономонадой.

12. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М.: Наука, 1989. С.

117 (Подч. мною.  Л.Б.).

13. Бургин М.С. Базисные фундаментальные структуры мира//Проблема первоначала мира в науке и теологии: Сб. ст. СПб., 1991. С. 4.

14. Иеромонах Вениамин (Новик). Особенности библейского понимания мироздания: Сб. тот же, С. 6. (Подч. мною.  Л.Б.).

15. См. интересный комментарий к рассуждениям Чжуан-цзы в статье Малявина В.В. Философия Чжуан-цзы: забытье пробуждения, немое слово // Дао и даосизм в Китае: Сб. ст. М.: Наука, 1982. С. 48.

16. Евангелие от Иоанна. 1; 4.

17. Детальный анализ развития, сопряжения и взаимодействия этих двух структурных планов  субстанциального времени (со всей иерархией возникающих хрономонад) и физического мира (с его макро- и микроуровнями, со всеми законами, освещенными устоявшейся научной парадигмой)  все это, конечно, дело будущего.

18. Подробнее об этом см. в работе автора данной статьи: «От истины Сущего  к сущности Истины, или Что есть то, что Есть» // Монистическая (онтологическая) традиция и современность: Сб. ст. Казань: КАИ, 1990.

19. Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., 1980. С. 176.

20. Согласно одной из гипотез, принадлежащих д-ру В. Тилеру, положительному «пространству-времени» нашего мира должно соответствовать отрицательное «пространство-время», между которыми существует специальная «симметрия отношений» (См.: Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М., 1980. С. 176). Некоторые исследователи, опираясь на эту гипотезу, делают вывод, что «при психической деятельности в

125

сверхсостоянии … происходят пространственно-временные трансформации из положительной в отрицательную каркасную суть» (Там же).

21. См.: Прим. 15. Там же. С. 44. Материалы международной конференции «Геометризация физики»: Сб. ст. Казань: КГУ, 1999.

126

3. ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИЕ И МУЗЫКАЛЬНОКРИТИЧЕСКИЕ ПУБЛИКАЦИИ ЛОРЕНСА БЛИНОВА ЗВУК И БЕЗМОЛВИЕ Я стараюсь читать свои стихи так, как и говорю – в манере свободной и ровной беседы. Всяческое «поэтическое» завывание или оснащение чтения какого-либо иного рода фонетическими эффектами (равно как и преувеличенной жестикуляцией) всегда мне казалось какой-то бутафорией, сходной с выкриками базарных зазывал, стремящихся повыгодней сбыть свой товар. И вычурность, и претенциозность чтения опасна тем, что она не только не помогает выявить истинное содержание стихотворения, но, напротив, чаще всего скрывает его за ширмой пафосного декламирования, наподобие театра теней, где мечутся все эти миманствующие нюансы речи, только лишь усиливающие все возрастающее желание самому прочесть исполняемое стихотворение, посмотреть, как же оно выглядит на бумаге. Ведь даже после оправданно-изысканнейшего и утонченнейшего чтения своих вещей поэт все равно должен предположить встречу его поэтического создания с читателем в обстановке, когда он, читатель, один на один с книгой, где стихотворение будет обнажено, где оно вынуждено будет воздействовать только своим графическим видом и той системой образов, какая смогла быть выстроена и зафиксирована печатными знаками. Прозрение бывает иной раз катастрофическим. Вся бутафория, эмоциональный накал, весь пафос чтения забыт – все явлено в своей истинной сущности. И часто кажется, что поэт в своем авторском чтении потому так преувеличен, что скорее хочет скрыть эту сущность, нежели выявить ее. Это, конечно же, самообман; в лучшем случае – самообольщение мгновенным успехом, вызванным неадекватной содержанию произведения манерой чтения. Истина же – в том, чтобы чтением своим дать воспринимающему не больше и не меньше того, что несет в себе текст стихотворения на обнаженной 127

странице с учетом разве что одного лишь обстоятельства – некоторой разницы в психологическом восприятии печатного (зрительно) и звучащего текста. И только тогда, когда суть и содержание стихотворения настоятельно требуют, диктуют необходимость исполнительских аффектов, подобное чтение бывает оправданным. Это мы слышим, например, в знаменитом чтении Сергеем Есениным «Монолога Хлопуши» из своей поэмы «Емельян Пугачёв», где неистовство героя перед лицом возникших обстоятельств становится в исполнении чтеца прямо-таки устрашающим. Встречается и другая манера авторского чтения – Бориса Пастернака, к примеру, с его доверительно-затаенным: «Идет без проволочек и тает ночь, пока...», когда кажется, что движение стихотворения – всего лишь рельефно выявленное струение тишины... Но есть, однако, нечто общее, что роднит столь несхожие художественные натуры в их отношении к звучащему слову, ведь и в том, и в другом случае это либо предощущение, жажда покоя, тишины, либо благоговение перед Волей Безмолвия, изначального молчания, порождающего СЛОВО. Ведь что такое поэзия? Музыка? (Да и вообще – все то высокое, весь тот вздрог нашего общежитейского поезда, всякий раз внезапно усмиряющего свой бег перед неодолимой зеркально вибрирующей утонченностью, зовущейся ИСКУССТВОМ?) Всего лишь полустанок на пути к ТИШИНЕ, пронизывающей весь этот звон Мироздания, предвестие Великого Покоя; окно вагонного купе, раздвинув которое мы надеемся хотя бы на некоторое время высвободиться из кокона наших повседневных забот и сует, связей и привязанностей, вечной спешки в мире бешеных скоростей, жестокости, гнева и шума, нужд и притязаний... Надеемся хоть на момент ощутить освежающее дуновение того ветра, который способен пробудить состояние изначальной тишины и покоя, состояние истинного смирения (с-мирения, со-мирения, глубокого единения со всем сущим), когда только и можно уловить волны безмолвия, которые уже сами по себе являются Словом.

128

И порой нам кажется даже, что мы начинаем ощущать в своей душе это удивительное преображение, когда след кисти на полотне художника начинает вдруг светиться по-иному, когда вечерняя виолончель либо знакомая поэтическая строка становятся неким увеличительным стеклом, сквозь которое мы пытаемся разглядеть жизнь Мгновения, словно остановленного внезапно и вобравшего в себя все самое сокровенное нашей подлинной жизни, неведомой доселе нам самим и принимаемой нами за обычную череду серых будней. Искусство оказывается тогда той драгоценной линзой, тем волшебным инструментом, который, приближая к нам мгновенное, исчезающее, позволяет узнать в нем облик бесконечного и нетленного. Только приблизившись вплотную к этому мигу постоянно ускользающей от нас реальности, можно различить в нем приметы и черты той светоносной сущности, которая зовется Истиной на одном наречии, Совестью – на другом, Божественным Откровением – на третьем. Собственно, только тогда и пробуждается подлинная высокая ПОЭЗИЯ, то есть то Неизреченное, которое многообразно раскрывает жизнь, а не пытается заместить ее собою (звуком, словом ли), ведь даже и в лучших своих образцах подобное искусство становится для нас в этом случае всего лишь предметом эстетического переживания не более. Казань. 1999. №11.

ОШИБКА ИНЖЕНЕРА ТЕРМЕНА «Тебе бы пользы всё...». А.С. Пушкин. «Поэт и толпа» Непосредственным поводом к написанию этих кратких заметок о Л.С. Термене явилась юбилейная дата  100-летие со дня его рождения. И хотя в подобных случаях обычно предполагается своего рода комплиментарный стиль подачи материала, я надеюсь все же, что ни в малейшей степени не оскорблю память этого блестящего и виртуозного гения изобретательства, этого 129

изощренного, гибкого и парадоксального ума, если попытаюсь осветить некоторые его особенности, те характерные черты, те свойства его дарования, которые продиктовали путь и направление поисков, в значительной мере определивших как ярчайшие достижения его интеллекта, так и глубокие срывы  те ошибочные тенденции и внутренние установки, результатом которых явилось трагическое непонимание ущербности его тотального желания (при любых условиях) делать «полезные вещи». В гениальном предисловии к своему роману «Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд пишет: «Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается. Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению. Всякое искусство совершенно бесполезно». Лев Термен не слишком, конечно, обольщался в отношении истинной «пользы» (а главное  использования известного рода «закрытыми» учреждениями) многих своих изобретений. При всей своей увлеченности он понимал, что поводов для восторга зачастую не было... И действительно, «можно простить» Льва Сергеевича, когда он в силу обстоятельств вынужден был делать и делал, порой, «всякую  по его словам – ерунду», ибо все же (несмотря ни на что!) «хотел приносить пользу» [1]. Конечно, была и «страстная любовь к своему творению» (по крайней мере, по отношению к наиболее известному своему детищу  электромузыкальному инструменту «терменвоксу»). К тому же любовь эта не оказалась неразделенной: и сам инструмент, и многочисленные выступления с ним его создателя с энтузиазмом были приняты не только слушателями  многие музыканты, между которыми были и весьма значительные, также поддержали это искусство. Однако наиболее проницательных среди них кое-что все же смущало. Была какая-то загадка во всех этих широко рекламируемых и щедро финансируемых руководителями молодого, едва подымавшегося из послереволюцион130

ной разрухи государства гастролях, во всех этих любительских, претендующих на художественную значительность, концертах, сопровождавших лекции молодого инженера. Еще не зная о той поразительной легкости, с какой инженернотехническая мысль изобретателя, первоначально направленная, скажем, в сторону обогащения средств выразительности того или иного вида искусства (музыки или уже зарождающейся светомузыки) и уже предметно воплощенная, была способна наделить свои создания «смежными» функциями: «электронного стража», подслушивающего устройства и т.п.; еще не догадываясь обо всем этом, многие подозревали, что искусство Л.С. Термена не было, говоря словами того же О. Уайльда, «совершенно бесполезным». Как это могло случиться? Только ли приверженность «великой идее» «беспартийного коммуниста» Льва Термена (он все же стал членом КПСС, в самом конце  (!)  своей жизни) и его преданность Делу приводила творческую инициативу знаменитого (а позднее  секретного) изобретателя «полезных вещей» в согласие с его совестью? Причины, как нам кажется (с недавних пор), лежат совсем в иной плоскости и заключаются, как это ни парадоксально, особенно на первый взгляд, в музыкальном даре виолончелиста Льва Термена, в его отношении к инструментальному исполнительству, в понимании им природы звукоизвлечения и самой музыки. Ключ к разгадке всего строя противоречивой натуры Термена, его духовной конституции нужно искать уже в самом раннем детстве будущего «пионера электронного искусства», в отношении мальчика к проблемам, связанным с его обучением игре на виолончели, когда он, как вспоминал позднее создатель «терменвокса», стал ощущать «большой разрыв между самой музыкой и способом ее механического получения». Постепенно он пришел к мысли о необходимости более оптимального способа генерирования звуков, мечтая о таком инструменте, который бы дал возможность «полностью избавить исполнителей от затраты механической работы для звукоизвлечения» (курсив мой.  Л.Б.). Исполнитель, по его словам, должен лишь управлять звуковой материей, 131

а не растрачивать свою энергию на «механическую» работу по звукоизвлечению. Вот в чем главная его ошибка! Вот что роковым образом повлияло на всю дальнейшую судьбу Термена, сказавшись не только на его мировоззрении, но и определив в значительной мере его жизненные и нравственные установки. Недооценка, вернее, полное игнорирование, декларация ненужности «механической», как ему представлялось, работы по звукосозиданию не только отсекала в нем пути к постижению художественного творчества, но и демонстрировала полное непонимание природы музыкального искусства, вследствие чего даже высшее проявление его как музыканта-исполнителя  игра на терменвоксе  превращалась всего лишь в инженерно-технический audiokunststuck. Музыка ведь  это, прежде всего, искусство звука. Как утверждал Генрих Нейгауз, «звук есть сама материя музыки» (курсив Г.Н.). И «работа над звуком есть самая трудная работа» не потому только, что она связана со слуховыми особенностями музыканта, но главным образом,  с его душевными качествами [3]. И растрачивая неустанно свою энергию на, казалось бы, «механическую» работу по улучшению качества извлекаемого звука, мы не только «подымаем самую музыку на большую высоту», но тем самым возвышаем и свою душу [4]. «Душа обязана трудиться». Недооценка мотива преодоления по отношению к звуковому материалу порождало в душе Термена-музыканта некий психический комплекс, распространяющий свою экспансию и на другие сферы его деятельности, результатом чего оказалась патологическая несвобода его бытования в окружающем мире. Он не мог не чувствовать это. Его творческая интуиция, конечно же, не могла не подсказывать ему, что искусство, равно как и наука (если только это истинная наука), в том числе и изобретательская деятельность, должны бы подымать человека на очередную ступень его духовного освобождения. Между тем упомянутый «комплекс непреодоления», развившийся у Термена вследствие атрофии звукосозидательной воли, исподволь порождал тенденции и установки, приведшие в конце концов к тому, что он и в своем изобретательском деле начинал постепенно мыслить техническими терминами, 132

продиктованными упомянутым чувством тотальной несвободы и связанными с чуждыми ему идеями управления, изоляции, охраны и т.д. Да что говорить! «Советский Фауст», как назвал Термена в своей превосходной книге о нем Булат Галеев [1], оказался в ловушке, умело расставленной Мефистофелем тоталитарной поры. Более того, в отличие от гётевского прототипа (да и всех предшествующих мифологических образов средневекового ученого-алхимика), у которого Мефистофель был просто «на побегушках» после известной сделки, наш «Фауст» сам был в подчинении у него (порой  добровольном), ослепленный идеей, декорируемой лозунгами справедливости и свободы. Он служил маске и ореолу. Он служил грезам, навеянным его альбигойскими генами. Идея полностью (изнутри и снаружи) довлела ему, поддерживаемая фатальным «комплексом непреодоления». Впрочем, временами он, казалось, ощущал зыбкость и эфемерность фантома, уходящего за горизонт. Не случайно на одном из светомузыкальных симпозиумов (я присутствовал при этом) у него промелькнуло в очень тонком и завуалированном виде что-то вроде сомнения, некоторое прозрение, которому он и сам не смел доверять, когда, начиная одно из своих выступлений, он произнес (очень робко и застенчиво, и как-то по-детски запинаясь): «Я надеюсь никого здесь не... оскорблю, если скажу, что... все мы идем к... коммунизму...». Литература 1. Галеев Б. Советский Фауст // Лев Термен  пионер электронного искусства. Казань. 1995. С. 71.

2. Термен Л.С. Физика и музыкальное искусство. М.: Знание, 1966.

3. Нейгауз Г. Об искусстве фортепианной игры. Записки педагога. М.: 1988. Изд. 5-е. С. 56.

4. Мартинсен К.А. Индивидуальная фортепианная техника. М.: Музыка, 1966. С. 2436. Межакадемический информационный бюллетень MAИСУ. Академия. №4. СПб., 1997.

133

МИР И СВЕТ АЛЬФРЕДА ШНИТКЕ Казанцам повезло. Они смогли открыть для себя новые грани удивительного мира, который именуется музыкой Альфреда Шнитке. Мир этот ярок, сложен, впечатляющ и противоречив. Далеко не каждый способен почувствовать себя в нем легко и уютно. Да он и не сулит уюта – это мир очищения и беспощадной правды. Особенностью его является то, что он не ждет, пока его обживут. Напротив, он сам активно вторгается в ваш мир. Не такова ли и сама жизнь? Разве ее гостеприимство по отношению к нам не есть одновременно властное вмешательство в наши дела и думы? Она и поддерживает нас, и обличает: всякому – свое … Музыка Шнитке, несомненно, не только музыка. Это – поступок. Нравственный поступок, суть которого сказывается уже и в выборе темы будущего сочинения, в способе ее трактовки. Отсюда тот общественный резонанс, неизменно сопровождающий появление каждого нового сочинения композитора. Силы, вызванные творческим огнем, бескомпромиссны и по отношению к самому создателю. Это сказывается и в пронзительной исповедальности глубоко трагичного Квинтета. В нем средствами камерного жанра предпринята попытка философского осмысления внутреннего разлада в душе лирического героя, его стремления пробиться к свету – сквозь горечь невосполнимых утрат, безысходность и неосознанное чувство какой-то изначальной, роковой вины. Мир музыки А. Шнитке – это отсутствие компромиссов, это вечная борьба между светом и тьмою, между гармонией и хаосом, спесью и справедливостью, между истиной добра и яростью Люцифера в любом его обличии. И поэтому не случайно композитора интересует вечная тема противоборства фаустовского начала в человеке и связанного с ним мучительного дуализма, ведущего к попытке избежать последствий в чудовищной сделке с силами зла. Шнитке обращается к самому раннему прочтению легенды о Фаусте – Народной книге Иоганна Шписа, написанной в 1581 году. Слушатели Кантаты «История доктора Иоганна Фауста» застают героя в момент, когда он оказыва134

ется перед лицом неотвратимого возмездия. Художник смело ломает устоявшиеся представления, связанные с традиционным образом Мефистофеля. Он отбрасывает лубочные маски и являет нам его истинную, увы, не мифическую сущность. С потрясающей художественной силой развенчивает Мастер возможность примирения с сатанинскими силами. Один из средневековых японских поэтов – знаменитый мудрец Иккю Содзюн записал однажды: «Легко войти в мир Будды, нелегко войти в мир дьявола». Парадоксальность этой сентенции вполне соответствует парадоксальности художественной натуры самого Шнитке. Конечно, удобней было бы, вооружившись испытанными средствами художественной самоизоляции, уйти от реалий суровой действительности в нирвану безмятежного искусства и почивать в этом благодушном сне. Не таков Шнитке. Одно из его произведений, услышанных ныне казанцами, так и называется – «Не сон в летнюю ночь». И хотя подзаголовок гласит: «Не по Шекспиру», именно его поэтика пронизывает всю концепцию этой вещи. На память приходит знаменитая «сцена обличения» из трагедии «Гамлет», когда герой, обнажая перед матерью всю суть ее нравственного падения, заставляет «повернуть глаза зрачками в душу». Укоризненный возглас Гамлета: «Где были у вас глаза? Как вы спустились с этих горных пастбищ к таким кормам?» – не направлен ли он и в наш адрес? Не предостережение ли это перед угрозой все более распространяющейся ныне бездуховности, затронувшей и область искусства? Вот какие ассоциации способно вызвать это сочинение Шнитке, о них, быть может, не подозревал и сам автор… Анонсированного Четвертого скрипичного концерта публика, к сожалению, не услышала. В виде компенсации прозвучал великолепный «Ритуал» – симфоническое полотно мемориального плана, напоминающее картину торжественного и многолюдного шествия. Это звуковое действо набирает в своем развитии все больший размах и силу, собирает воедино всю скопившуюся в душах боль и горечь незабытых утрат. Оно постепенно преобразует эту высокую скорбь в единый луч и уводит его к истокам внутреннего просветления и благоговейной тишине.

135

В одном из интервью Шнитке сказал: « …В сознании современного человека хаотично переплелись прошлое и настоящее, смешное и трагичное, прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, архисложное и примитивное. Передать всю реальность существующего мира – задача труднодостижимая, но реальная». Музыка Шнитке потому и способна так властно овладевать вниманием слушателя, что, несмотря на всю силу своего эмоционального воздействия, она в то же время является своего рода «исповедальником сокровенного» аудитории. Здесь не хотелось бы детально анализировать все достоинства и недостатки исполнения. Замечу лишь, что музыканты проявили максимум того, на что они были способны. Это относится прежде всего к симфоническому оркестру Татарской государственной филармонии имени Г. Тукая, хору Казанского государственного института культуры под руководством Дж. Кутдусова, органисту Рубину Абдуллину. Кроме них в концертах принимали участие музыканты, специально приехавшие для этого в Казань: Сильви Врайт, Эрик Курмангалиев, Николай Курпе, Анатолий Сафиуллин, Марк Пекарский, замечательный дирижер Виталий Катаев. Все они ярко и убедительно раскрыли перед слушателями сложный, глубоко правдивый и трепетный мир музыки Альфреда Шнитке. Советская Татария. 1988. 17 янв.

ОТКРОВЕНИЕ «ЗВУЧАЩЕЙ ТИШИНЫ» О МУЗЫКЕ СОФИИ ГУБАЙДУЛИНОЙ «И не только огонь казался иным, тишина тоже была иной» Рэй Брэдбери. «451 градус по Фаренгейту». Величие художника прорастает, пробивается сквозь глухую коросту человеческого непонимания исподволь, незаметно и неумолимо, словно былинка сквозь тугой и тяжелый слой почвы. Но когда явление состоялось, когда, наконец, рассеялась нескончаемая череда глухих свинцовых туч и внезапно распустившийся небывалый цветок встречает ясный солнечный луч, теплоту призна136

ния, эти токи и лучи начинают воздействовать даже и на тех, кто, казалось бы, вполне мог обходиться и без этих возвышенных ощущений. Именно подобного рода мыслями и чувствами было отмечено пребывание в Казани крупнейшего композитора современности Софии Губайдулиной во время недавнего фестиваля ее музыки. Даже те, кто смог побывать лишь на одном из трех концертов фестиваля, уловил ту особую атмосферу, тот настрой и вибрации, которые сопровождают редкие и счастливые моменты встречи с музыкой истинно великого мастера. Величие подобного рода художника как бы опережает встречу с его творениями. Оно предощущается. И когда, наконец, слушатель остается один на один с распахнувшимся космосом одухотворенного звука, с его бесчисленными и многомерными прорастаниями во взрывоопасную тишину переполненного зала, тогда со всей трепетностью и прозрением обновленного чувства подтверждается несомненная правота изначального предощущения. Уже первые такты звучания открывают характер и тот масштаб музыкального дарования, при котором только и возможны подобные глубина и мощь в реализации творческого замысла и вместе с тем тонкость и трепетность, чарующая хрупкость большинства художественных образов С. Губайдулиной, равно как и неотразимая сила воздействия на аудиторию этих музыкальных структур. Композитор стремится «выразить в музыке и сформировать духовный лик переживаемого чувства». При этом музыкальный материал, как неоднократно подчеркивала в своих интервью София Асгатовна, является для нее живым организмом, существом, которое, «как ребенок – чего-то требует, чегото хочет, без чего-то не может обойтись…». Какого же рода бытие взращивает трепетная и суровая музыка Губайдулиной? Что такое – ее творчество? Жертва ли? Судьба ли? Что надеется пробудить своими ритмами, вибрациями этот композитор в душах людей? И надеется ли? И если ответ на последний вопрос был весьма проблематичным в совсем еще недавние годы глухого замалчивания творчества Софии Губайдулиной, то 137

теперь, после всемирного признания, после целого ряда концертов и фестивалей музыки композитора, с триумфом прошедших как за рубежом, так и на родине, стало ясно, насколько оправданной была спокойная уверенность мастера в своем предназначении «Столетие сдвинулось. Мне слышен шум глухой, – с страницы исполинской рвется ветер взлета». Эти стихи гениального австрийского поэта Райнера Марии Рильке из его сборника «Часослов» (текст этот, кстати, послужил основой для одного из значительнейших произведений Губайдулиной – «Из Часослова», написанного в юбилейном для композитора 1991 году) как нельзя лучше соответствуют той устремленности творчества, особой силе художественного прозрения, которое всегда чувствуется в произведениях крупного мастера. Истинный художник не может не стать в необходимый момент вестником грядущих перемен и потрясений. «Господь! Большие города // Обречены небесным карам. // Куда бежать перед пожаром?», – восклицал уже упоминавшийся Рильке. Творчество С. Губайдулиной – это единая мистерия, действо, развертывающееся на всем пространстве ее художнической жизни. И возвещает оно «о виденном и узнанном», – говоря словами Даниила Андреева, – не только произведениями искусства, но всею своею жизнью, превратившейся в житие». А узнать довелось многое и поведать есть о чем. «Моя музыка, как и я сама, вся состоит из тьмы и света», – говорит композитор. Однако «тьмы», как представляется, по крайней мере, в сочинениях, все же больше… Это не случайно, ибо, как сказала сама София Асгатовна в одном из интервью, ее интересует все, «в чем присутствует трагизм». А поводов и ситуаций, способствующих созданию именно подобного рода произведений (то есть с концепцией трагедийности в своей основе), в нашей действительности предостаточно. Композитор совершенно убежден, что мы живем в век «реального апокалипсиса» и что эта нескончаемая череда явно апокалиптических событий не оставляет «никакой надежды на то, что праведники спасутся». Недаром в своем (уже упоминавшемся здесь) произведении 138

«Из Часослова» она утверждает словами Р.М. Рильке: «Я верю в ночь… Тьма вбирает все». Художник как бы уходит во тьму и тишину от грохота и огня безумного мира туда, где не только огонь будет иным, но и тишина окажется иной. Он словно бы предвидит тот описанный Р. Брэдбери опустошенный мир уничтоженных духовных ценностей, когда становится преступлением даже упоминание о них. И так же, как собравшиеся у ночного костра люди – последние представители гибнущей культуры – пытаются восстановить, собрать по крупицам остатки духовного огня, так же и в музыке Губайдулиной отражается мир уже как бы после трагической катастрофы, где редкие ритуальные действия несут на себе лишь оболочку сакрального действия. «Ситуация богооставленности» настойчиво исследуется композитором, переходя из одного крупного произведения в другое. Особенно ярко это проявляется в трех концертах казанского фестиваля музыки С. Губайдулиной, составивших как бы три акта единой трагедии. Концерт, открывший фестиваль и целиком состоявший из произведений для ударных инструментов, представлял собою как бы некий пролог, завязку грандиозной духовной драмы, звуковые образы которой, благодаря виртуозному композиторскому мастерству, приобретают прямо-таки зрительную реальность. При этом технические стороны сочинения не замечаются, звукоорганизмы живут, действуют, растут и развиваются, обретая свой характер и свою судьбу. Уже в первом отделении этого концерта, в двухчастной Сонате для ударных инструментов, исполненной двумя музыкантами (оба – в черных одеяниях), замечаешь неожиданно, что это – не просто музыка. Это высокохудожественное отображение некоего духовного вакуума в жизни современного общества, несмотря на отчаянные попытки преодоления этой пустоты. На сцене как бы воссоздается некий ритуал, в котором чего-то недостает. Постепенно становится ясно, что не хватает самого предмета сакральности. Действие – без действа. Ритуал, отделенный от сущности духа. С пронзительной художественной силой 139

демонстрируется Форма, выражающая Отсутствие. Это предвидение торжества пустоты и отчаянной борьбы за обретение источника истинного света. Предостережение от экспансии псевдодуховности ясно слышится и в других произведениях для ударных. В «Юбиляциях», например, где само название пьесы содержит иронический оттенок, ибо слово это – «юбиляция» – всегда служило для обозначения вокальных импровизаций религиозно-восторженного характера во время церковной службы. В пьесе этой даже зрительно воссоздается своего рода «шаманство», апофеозом которого является кощунственное «чоканье» колоколами. Во здравии кого? Чего? Короче, налицо стремление художника показать ту опасность, которая грозит современному человеку в результате подмены высокого религиозного чувства его эстетическим суррогатом. Напрасны эти бесконечные кружения пред ликом некоего божества, напрасен экстаз наркотических воскурений – они лишь подчеркивают, что бог этот «темен, как растение с сотнями корней». И жертвоприношение здесь бессмысленно. Ощутить это с особой силой и позволяет «Офферториум», прозвучавший в заключительном концерте фестиваля. В этом сочинении, представляющем собой цикл свободных вариаций для скрипки с оркестром («офферториум» так и переводится – «жертвоприношение»), жертвовать приходится самой темой произведений – в результате различного рода модификаций происходит ее окончательный распад и уничтожение. Однако это не та гибель библейского зерна, возрождающегося в сотнях новых колосьев. В заключительном звукоизлиянии солирующей скрипки, быть может, вопреки воле самого автора, звучит не эта надежда на воскрешение, но ностальгия, тоска по утерянной родине духа. С особенной силой это настроение чувствуется в наиболее значительном произведении Софии Губайдулиной «Аллилуйя» (для хора, симфонического оркестра, органа и солиста с включением партии цвета). Здесь, как и в музыке для ударных, – пустыня. И – «глас вопиющего в пустыне». Правда, «пустыня» здесь реагирует: в ней растворен, затерялся где-то Дух, к коему взывают.

140

Снова ситуация богооставленности. Ситуация взывания и ужаса, испуга и удивления перед открывшейся пустотой. И – неистовая надежда, трансформирующаяся в отчаянный вопль – «Верую!». Однако призыв ангела (партия мальчика-дисканта в этом концерте была поручена женскому голосу) к умиротворению: «Да исполнятся уста моя хваления Твоего, Господи», – едва ли уже способен воздействовать на закосневшую магму человеческой души. Во всяком случае, его тихое и трогательное «Аминь» повисает в пустоте бездонного молчания. Душа в смятении: куда идти? Вспять нельзя – пустота и гибель; вперед – тяжело… Можно было бы много говорить об изумительной изобретательности автора в создании самых причудливых образов, хрупких и тонких состояний, различных оттенков «звучащей тишины». Можно было бы, как ведется, охарактеризовать творческую манеру мастера и проследить становление и развитие его замыслов, попытаться осмыслить поиски и обретение художником эквивалентных средств воздействия на эмоциональную сферу слушателя, да в этом ли дело? Для нас важнее сама миссия подобного рода музыканта, призывающего искусством своим отойти от смуты и хаоса и попытаться разглядеть в душе своей тот источник, который способен дать силу противостоять злу. Гармония ведь слагается из звуков, рожденных тишиной. «Разве ты не видишь мою душу… в одеянии из тишины?» (Р.М. Рильке. «Часослов»). Республика Татарстан. 1993. 23 дек. АВТОНОМНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ЦВЕТО-СТРУКТУР И СТАНОВЛЕНИЕ СВЕТОМУЗЫКИ Уже древние греки отчетливо понимали, что каждый из компонентов их синкретического искусства – скажем, слово, музыка, танец, жест (пусть в самом ограниченном диапазоне своего влияния) – обладает своей в достаточной степени развитой системой семантики. Это проявлялось и в древнеиндийской му141

зыке, самым тесным образом связанной со словом, жестом, движением (и даже такой принципиально прикладной атрибут театральности, как маска, постепенно превратился из специфически утилитарного предмета театрального реквизита в произведение подлинного искусства). Причиной и необходимым условием «отпочкования» искусств явилась такая степень дифференциации образносмысловых элементов, которая позволила данному виду искусства выработать собственную систему выразительных средств. И лишь на базе достаточно развитых и самостоятельных родов искусства появляется возможность их синтеза, позволяющая создавать более емкие, многогранные художественные образы, разрабатывать художественные концепции, апеллирующие к различным сферам восприятия. Все это в полной мере относится и к искусству светомузыки, которое в его начальной стадии являлось, по-видимому, всего ЛИШЬ «музыкой, декорированной цветом». Однако и сегодня свет и музыка, на наш взгляд, находятся пока что в таком отношении друг к другу, которое лишь с большой натяжкой позволяет объединить их в рамках одного слова, ибо в этом случае цветосветовая сторона, как и музыка, с необходимостью должна стать, как говорил Б. Асафьев, «искусством интонируемого смысла». «Сочинение становится интегральным единством лишь тогда, когда сознание слушателя охватывает его внутренние связи, сравнивает, сопоставляет, дифференцирует и упорядочивает различия и сходства, изменения или контрасты исходных тематических мыслей» (З. Лисса). Необходимо постичь и освоить это и в области света. Чтобы светомузыка смогла оформиться в самостоятельное художественное явление, световая ее сторона должна обладать (подобно музыке) осмысленно-регулируемыми художественно-выразительными рядами, иначе говоря, своим языком, а его-то как раз пока и нет. Следовало бы пристальнее вглядеться в возможность перенесения принципов абстракции (освоенных живописью) из сферы статики в область динамики. Подмена поисков подлинных элементов языка заимствованием способов модификации света из кинетических видов искусства (в частности, кино) – всего лишь приемы, но не суть. Для того чтобы «действительно музици142

ровать цветом и формами, требуется в точности, как в музыке, наличие априорной упорядоченности» (Г. Мюнх) и осмысленного управления семантическими рядами, именно дабы избежать «беспредметного излияния» в цвете. Поэт предостерегал: «Бойтесь трех ног у коня, бойтесь трех ног у людей» (В. Хлебников). Искусству светомузыки грозит опасность остаться на уровне «музыки, иллюстрируемой светом» (о том ли мечтал Скрябин?), т.е. остаться «человеком с тремя ногами» либо конем (опять-таки с тремя лишь ногами!), ибо музыка-то прочно стоит на своих двоих, не нуждаясь в третьей, тогда как «конь светомузыки», если он хочет скакать не спотыкаясь, должен обладать всеми четырьмя. Всесоюзная школа молодых ученых и специалистов: Свет и музыка. Казань, 1979. ТКАНЬ ОТРАЖЕНИЯ (НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ О ЛИТЕРАТУРНОМ ПЕРЕВОДЕ) Слов нет: оригинал всегда предпочтительнее копии. И всякий перевод в той или иной степени ущербнее литературного первоисточника. Но каковы реалии допустимых вольностей при переводе? И, собственно, что такое «перевод»? Это ведь буквально – перевод читателя с иноязычного берега на привычную почву родного языка. Или это словно переход улицы с одной стороны на другую. И где тот «светофор», способный урегулировать бешеный поток вариантов, несущихся в голове, словно нескончаемый поток автомобилей. И как, наконец, высветить переходную «зебру», по которой можно спокойно вести читателя к единственному варианту переведенного текста. И что предпочтительнее: буквалистский подход к тексту или вольное его переложение? Есть авторы (в основном это крупные поэты – К. Бальмонт, М. Цветаева, Б. Пастернак и др.), которым исходный текст (иной раз – просто подстрочник произведения) служит лишь поводом для выражения собственных настроений либо идей. В лучшем случае у переводчика (Б. Пастернак) проявляется стремление приблизить текст («Гамлет» Шекспира, к примеру) к тенденциям и умо143

настроениям современного ему общества. Встречаются (редко) переводчики, стремящиеся найти в родном языке идиомы и параллели, в наибольшей степени приближающиеся к подобного рода явлениям, которые встречаются в переводимом тексте. Большим мастером в этом отношении был С. Маршак, тонко чувствовавший языковую природу того или иного сочинения иноязычного автора. Вот только один пример, из Роберта Бёрнса (привожу перевод С. Маршака по памяти): Ты взгляд мне единственный лишь подари, а больше, смотри, на меня не смотри. Поразительным мастером перевода – скрупулезно дотошным и въедливым в иноязычный текст – был, конечно, Сергей Аверинцев. Тот, кто читал в его переводе «Паломничество в страну Востока» Г. Гессе или стихотворения из романа «Игра в бисер», изданного под редакцией С. Аверинцева еще в 1969 году, тот поразится гибкости и изощренности, а вместе с тем – ненавязчивой интеллектуальности его перевода. Многие из русскоязычных читателей середины ХХ века могли знакомиться с новинками французской литературы в переводе Р. Райх-Ковалёвой. Порой она предлагала авторизованный перевод (роман «Золотые плоды» Натали Саррот, к примеру). И это было оправдано вследствие достаточно необычных фабульных и языковых реалий исходного материала. Совершенным виртуозом перевода во второй половине ХХ века являлся Морис Ваксмахер, равным образом соприкасавшийся как с французской, испанской, немецкой поэзией, так и с представителями греческой, бельгийской, югославской и многими другими образцами национальных поэтических явлений. Причем несхожесть поэтического языка авторов разных национальностей соответственным образом проявлялась и в переводах этого замечательного мастера (см., например, «Страницы европейской поэзии. ХХ век» // Искусство и мода. М., 1992).

144

Если же говорить о достаточно удаленных от нас временах существования русского перевода, то наряду с именами Г.Р. Державина, В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова или Ф.И. Тютчева на память приходит прежде всего непревзойдённый интерпретатор обеих гомеровских поэм – Николай Иванович Гнедич. Кому неизвестна ставшая, кажется, уже «притчей во языцех» первая строка из «Илиады»: «Гнев, о Богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына?». По условиям анкеты («Переводчик – это просто толмач или соавтор?») надо было бы сказать в заключение и о собственной переводческой деятельности. Но, затронув столь высокие и недосягаемые имена, что-то совсем уж расхотелось… К тому же и сфера моих интересов в переводе весьма ограничена: Ф.Г. Лорка, Р. М. Рильке да несколько чешских и татарских имен. Об этом должен быть особый разговор. Пусть отраженья ткань в озере тает: Образ усвой. Лишь запредельная грань голос рождает вечно живой (Р.М. Рильке. «Сонеты к Орфею»). Казанский альманах. 2014. №12.

145

4. МУЗЫКАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Л.И. БЛИНОВА ОБЩИЕ ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ ОТ НЕСНОСНОГО РЕБЕНКА – ДО МЛАДОГО ДОКТОРЕНКА, ИЛИ КАК СУМЕТЬ НИЧЕМУ НЕ НАУЧИТЬ (ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ) «Здоровый нищий счастливее больного короля». А. Шопенгауэр «Для меня главное – ничему не научить». «Если это получается, значит из человека что-то еще может выйти». Д. Гранин Мне довелось учиться и в средней школе (как и всем), и в среднем техническом заведении (как многим из моих сверстников тех далеких лет), и в высшей творческой школе (консерватория). Мне довелось преподавать и в вузе, и в школе для детей особо одаренных («одуренных», как сами себя шутливо именовали ученики этой Средней специальной музыкальной школы при КГК), и в обыкновенной детской музыкальной школе (к коей питаю особое пристрастие). Совершенно особого рода «педагогические качества» приходилось демонстрировать в строгом Лицее при КГУ (перед лицами будущих абитуриентов физмата) и вовсе уж специфическое – в свободно развивающейся Школе гармонического становления личности (в рамках клуба «Восхождение» при Казанском доме ученых). На первых порах (или, говоря корректнее, на раннем этапе моей педагогической деятельности) все шло и двигалось как-то само собой – свободно, раскованно и непосредственно (я никогда – даже и в так называемую «эпоху застоя» – не любил стеснять себя какими-либо извне исходящими «методическими рекомендациями», педагогическими планами и пр.), и незачем было задумываться о «сущностных аспектах педагогического мастерства».

146

Конечно, были различного рода «авторефлексии» (иной раз не самого отрадного свойства) по поводу того или иного конкретного урока, но не было главного (на что постоянно жаловались мои коллеги) – усталости. Никогда! Уставать случалось очень редко. Особенно – при общении с детьми. Более того, это был скорее отдых от своей «непосредственной» работы – сочинения музыки, различного рода статей, перевода с иностранного и т.д., но не от преподавания. Задуматься о том, почему же ее нет – этой «полагающейся!» педагогической усталости – заставила однажды (уже много лет назад) одна реплика – суждение четырехлетней девочки (это была моя дочь, которую как-то раз не с кем было оставить дома и пришлось взять на свои уроки по композиции вместе со своими «композиторятами»). После четырехчасовых занятий – она все их высидела (вместе с ребятами разных классов, поочередно сменяющими друг друга), несмотря на мои настойчивые предложения «пойти погулять», – после всей этой череды занятий, думая, что она непомерно устала, я спросил ее: – Ну что? Трудно было сидеть столько времени на уроках? Но она неожиданно ответила: – Какие же это уроки, папочка, это игра! Игра. Импровизация. Творческое общение с учеником (в особенности – детского возраста) – существом во всех отношениях равным тебе, учителю (если не выше), – не просто отдача, а общение (всякое сообщение педагогического или научного свойства – это ведь тоже «со-общение»), общение на уровне сотворчества – вот причина проявления «хронической неусталости». Я люблю приводить цитату из книги великого педагога Януша Корчака (книга называется «Когда я снова стану маленьким»). Он пишет: «Вы говорите: «Дети нас утомляют». Вы правы. Вы поясняете: «Надо опускаться до их понятий. Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься». Ошибаетесь. Не от этого мы устаем. А от того, что надо подниматься (подч. мною – Л.И.) до их чувств. Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы не обидеть».

147

А я бы добавил, чтобы не проглядеть. Вовремя заметить проявление наклонностей, пробуждение способностей, появление к чему-либо стойкого интереса. Ученик ведь – всегда в действии, мы же – педагоги – всегда! – в желании видеть конкретные результаты наших усилий, а потому стараемся чаще всего подчинить его стремления и действия нашим желаниям: чем более несносен ребенок (ученик), тем более усилия и родителей, и педагогов бывают направлены на преодоление его собственных желаний и хотений в нашем стремлении вызвать в нем нужные нам действия. Однако, чем талантливее ученик, тем менее желает он подчиниться нашим требованиям и только на время смиряет перед силой и диктатом обстоятельств (то бишь учителя) свои внутренние устремления. И от несносного ребенка недалеко и до несносного студента, которого отнюдь не всегда увлекает личный пример своего преподавателя, педагога. Такой студент начинает упрекать своего профессора (чаще всего – заглазно, в кругу студенческой братии) в консерватизме, непонимании новых ценностей, в архаичности системы преподавания и т.п. Он совершенно не склонен доверять так называемому «старшему поколению» с его «накопленным опытом». И он, такой студент, на мой взгляд, прав: опыт – какой бы он ни был – всегда в прошлом. Образование, совсем недавно понимаемое (а впрочем, и до сих пор) как «процесс и результат усвоения систематизированных знаний, умений, навыков», конечно же, не устраивает такого («несносного») студента – он до всего хочет «докопаться» сам. И, следовательно, задача истинного педагога, хоть это и парадоксально на первый (да, пожалуй, и на второй) взгляд, если только он – педагог – не хочет просмотреть (прозевать!) в этом «дерзком диве» будущего «молодого докторенка», главное, что он может сделать – такой педагог для этого студента – это постараться ничему не научить его. (Ну до тех пор, по крайней мере, пока природа дарования подобного талантливого ученика настоятельно не потребует этого – он сам придет за помощью.) Поощрить его попытки самостоятельного 148

взгляда на суть проблемы. Попытаться (насколько возможно) понять его, помочь стать свободным в раскрытии своих исследовательских интересов, ни в коей мере не навязывая свою волю и тем более не выставляя перед ним образцы для подражания, – пусть он вслушивается в себя, пробуждая внутренние потенции, пусть учится «стоять без чьей-либо помощи»: самостоятельность – первое условие истинного ученого. Всякий идеал здесь должен отойти в сторону. Самостоятельный поиск в науке – вдохновение любого идеала; а Жизнь (ради чего собственно и существует Наука) – шире и возвышеннее любого учения. Если бы дело педагога заключалось лишь в передаче знаний, всякая наука остановилась бы; не передать их ученику, но научить студента приумножать и расширять знания, т.е. раскрывать неизведанное (даже еще и на этапе ученичества). Дать ему возможность обрести (и всячески оберегать впоследствии) «свободу от известного» (по выражению Дж. Кришнамурти). Конечно, только истинный педагог способен на это: педагог, способный удивляться и способный заразить этим качеством студента. Творчество (научное в том числе) – это состояние удивления и желание преобразовать это состояние в свои исследования и выводы. Чуткость и такт учителя состоят в том, чтобы, «не спугнув» это состояние первозданного удивления, дать раскрыться той внутренней потенции к пробуждению научных качеств будущего исследователя, какие заложены природой в студенте. И тут на первое место выдвигается еще одно качество учителя – понимание. Конечно, мы всей душой стремимся, чтобы студент понял нас; но прежде всего мы должны понять его – его и его момент удивления. Но понимаем ли мы при этом самих себя? До конца ли разобрались в себе? Это только по условию игры имеются две роли: учитель – ученик; профессор – студент. На самом деле это только две ипостаси одного; есть только одно – Учитель. Ибо и студент – учитель для профессора, потому что и ученик – учит (даже и самый нерадивый!), учит пониманию глубинной сущности обучения – его истинного смысла.

149

Древняя суфийская мудрость назидает: лошадь можно насильно привести к водопою, но насильно заставить ее пить – нельзя. Педагогика – это своеобразная, раскованная и радостная игра, где «радость» – от слова «радеть», а радение (и успех) высекают Радость – радость сотворчества. Учитель и ученик творят новое понимание посредством «инструмента темы». И когда это сопонимание дорастает до кульминационного момента, рождается Тема Диссертации. Да, конечно, иногда (и, кажется, чаще всего) тему диссертации может подсказать и педагог – будущий научный руководитель, но в норме она должна рождаться и прорастать сквозь «почву» (студент – аспирант – соискатель), диктоваться жизненной необходимостью этого «прорастания». И тогда воистину – уже диссертант начинает руководить своим научным руководителем и «есть столько же оснований считать, что Пигмалион изваял статую, сколь Статуя – Пигмалиона»… Но (что греха таить!) на практике, в полном согласии с расхожим выражением «искусство для искусства», самым обычным делом является написание диссертации ради диссертации (то бишь ради степени). Верно замечено: «Защита диссертаций давно превратилась во многих советах в «игру в науку» (В. Скворцов. «Разнодумья». Ч. 1. Ульяновск, 2000). Формула проста:

звание = диссертант (где n – степень в буквальном

смысле). Но, как утверждает тот же автор: надо четко понять, какую же истинную цель мы перед собой ставим, прежде чем решать возникшую конкретную практическую проблему. И вот эта-то задача постоянно стоит перед педагогом на всех этапах воспитания ученика: от развитого (не по годам) ребенка – до едва проклюнувшегося из скорлупы своей диссертации молодого докторенка. Легенда гласит, что будущий великий китайский мудрец Лао-цзы родился в облике старца с уже проросшей бородкой, повергнув в изумление и ужас повитуху; при этом его никак не могли заставить закричать, как это обычно делают новорожденные. Когда же отчаявшаяся повивальная бабка воскликнула: «Да 150

что же это он молчит?!», младенец вдруг изрек (ко всеобщему ужасу): «Знающий не говорит, говорящий – не знает». Мне рано довелось познакомиться с этой сентенцией великого мудреца, и столь же рано я задался вопросом: что же такое знает этот «знающий», коли он принужден молчать? Какое «знание» не следует «озвучивать» (как теперь принято выражаться)? И чего не знает «говорящий», пытающийся передать свое знание? Позже мне попалась более радикальная формула: «знающий не имеет знания», которая, однако же, в какой-то мере помогала понять смысл высказывания Лао-цзы. Знающий не имеет знания. (Истинное знание он не способен передать.) Знающий не имеет знания. (Если он думает, что способен передать истинное знание.) Именно потому, что «знающий», не в состоянии передать истинное знание (даже если он обладает им), он предпочитает молчать. Но что же делать, если профессия твоя обязывает говорить? Что делать, если ты педагог? Как у коня пробудить жажду? Но разве так уж необходимо быть им – тем учителем, для которого принцип «обучая, ничему не научить» является единственным способом, когда он может передавать свои знания без опасения потерять статус «знающего»? И разве столь уж редки случаи, когда незнающий говорит? Международный семинар «ВУЗ – оазис творчества». Казань: Изд-во КГТУ, 2002.

151

МУЗЫКАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ НАШИХ ДЕТЕЙ: ЧТО ЭТО ТАКОЕ? КАК ЗАМЕТИТЬ? КАК РАЗВИТЬ? «Дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства». Н.В. Гоголь Дети врожденно раскрыты. Они обнажены. Но они поворачиваются к нам различными гранями этой обнаженности, и нам в бесконечных наших делах и заботах не всегда удается уловить тот миг, когда ребенок повернется к нам музыкальной своей стороной. Наблюдательность и терпеливость Дети – врожденные творцы: они умеют прислушиваться к самим себе (свойство, которое мы в значительной степени утрачиваем с возрастом – мы еще способны порой очароваться неповторимостью того или иного мгновения, но наша способность выразить это состояние чаще всего ограничивается возгласом: ах, если бы я был художником! Если бы я был музыкантом!). Быть художником – значит быть раскрытым навстречу любому веянию прекрасного вокруг себя, любому явлению жизни, движению времени. Дети умеют прислушиваться к себе. Но они очень чутки и ко всему окружающему их, подвержены любому влиянию: и хорошему, и дурному. Они нам верят. Задачей нашей является помочь им отыскать в себе то, благодаря чему они смогли бы (в нужный момент) встретить вызов большой Жизни во всеоружии, без раздражения и агрессивного недовольства по поводу напрасно растрачиваемых ими усилий, неверной ориентации их стремлений. Не обмануть их Дети всегда в действии. Мы же часто находимся в состоянии желания их действия, действия, нужного нам, родителям. Мы хотим отождествить нашего ребенка с тем, кем бы мы его хотели видеть, не замечая часто тех потенций, какие уже начинают сказываться в нем, уже движут им. Игнорируя, скажем, его увлечения горными породами, посмеиваясь над коллекцией камешков, толкая

152

сына непременно на музыкальную стезю, мы, быть может, «прозевали» в нем Ферсмара. Желая видеть в дочери будущее светило медицины и не замечая ее одержимости рисунком, незаметно и исподволь погасили в ней пробуждающийся талант живописца, скульптора … Подождем. Попробуем сдержаться Побудем в тишине: прислушаемся к своему ребенку. Подсказывать должен он, потом…. Понимание нами своего ребенка приходит одновременно с познанием того, что в нем скрыто для нас. Музыкальный талант чаще всего скрыт, а иногда проявляется в действиях, обратных тому, чем он, по нашему мнению, должен был бы характеризоваться. Ведь любое внутреннее движение навстречу тому, что дорого тебе, к чему тебя влечет какая-то неудержимая, «неведомая сила», заставляет в чем-то сторониться окружающих, быть сдержаннее в своих внешних проявлениях, становится интимным. Необходимо ненавязчиво подождать того момента, когда ребенок взрастит свою склонность, это влечение к музыке до необходимости поделиться своей радостью, своим открытием с нами. Но заметив эти цветы, остережемся срывать их, горделиво показывая их всем своим, опасаясь остаться без плода. Ребенок доверился нам. Он робко приоткрыл свои глубины, он показал (зачастую в полушутливой, самокритичной форме) сокровенное. Не упустить момент! Немедленно (как бы мы не были заняты!) обратите внимание (хотя бы обратить внимание, не отмахнуться). Поощрите его попытки познания самого себя. Похвалите. Непременно и сразу похвалите (неважно, нравится нам то, что он сделал сейчас или нет) – поводов критиковать, поправлять его (очень осторожно) у нас найдется предостаточно. Потом. Когда он достаточно укрепится в своем выборе, осознает свое влечение. (Говорят, Рахманинов часто любил повторять, что «художнику нужны только три вещи: похвала, похвала и похвала…».) Ни в коем случае не оттолкнуть ребенка в этот 153

момент возгласом: «Подожди! Не приставай ко мне! Ты не видишь – я занят!!» (и уж тем более: «Не приставай с ерундой! Лучше бы учил уроки!»). Ребенок – сложная самосовершенствующаяся информационная система. Сигнал принят – обида! Решение: он должен бросить этим заниматься, никому это не нужно (даже самым близким людям). И часто никакими силами не заставишь его приняться вновь за брошенное раз и навсегда. Да, навсегда. Даже если нам как-нибудь после и удастся заставить его развивать эти свои способности, сам он внутренне будет чураться их и, при случае, непременно бросит заниматься тем, что однажды высмеяли. Никаких шуток в эти моменты! Все до чрезвычайности серьезно, а самое главное – ребенок действительно очень серьезен в своих собственных делах и в большинстве случаев превосходит нас с вами. В своей книге «Когда я снова стану маленьким» великий педагог Януш Корчак пишет: «Вы говорите: «Дети нас утомляют». Вы правы. Вы поясняете: «Надо опускаться до их понятий. Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься». Ошибаетесь. Не от этого мы устаем. А от того, что надо подниматься до их чувств. Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы не обидеть». И, добавим, чтобы не проглядеть. Вовремя заметить проявление способностей, пробуждение таланта. Талант может проявиться до чрезвычайности рано, но никто не может предсказать, насколько стойким окажется влечение. Бывает, что то, что мы принимаем за талант, всего лишь очередное (и совершенно естественные в общем процессе познания мира) увлечение ребенка, столь же быстро пропадающее (по исчерпании интереса), сколь быстро оно зародилось. Но если увлечение затянулось надолго и ребенок постоянно возвращается к нему – стоит насторожиться. Но не более. Бывает, что неумеренное внимание со стороны взрослых даже и к очень большим способностям, эксплуатирование рано проявившегося таланта может погубить его. Талант ведь важен не сам по себе. Главное – сфера его приложения. Это лишь орудие для раскрытия неисчерпаемого богатства души в себе и в людях, способ, с помощью которого будущий художник мог бы 154

с максимальной отдачей служить своему времени, своему народу. Талант является достоянием народа и потому на свидетелей его зарождения и роста (в особенности на родителей) ложится гигантская ответственность: 1) не дать ему заглохнуть; 2) суметь уберечь от преждевременной его эксплуатации. Ни один специалист, ни один педагог не в состоянии сказать с уверенностью, что выйдет из ребенка в будущем, даже если и налицо исключительно яркие задатки и способности. Необходима известная смелость, чтобы суметь заглянуть в глаза неведомому и, отбросив всякие мечты и иллюзии, попытаться понять, прочувствовать, пережить то, что ЕСТЬ в вашем ребенке сейчас, в данный момент, уже на этом этапе помочь ему отделить главное от менее существенного (в его возрасте это почти что непосильная задача), чтобы в конце концов, исподволь и незаметно ему открылась внутренняя ЧИСТОТА. Замечательный пианист и педагог Иосиф Гофман в одном из своих интервью сказал: «Первое, что должен делать молодой пианист – это держать в чистоте клавиатуру. Пусть служение искусству у него начнется с того, чтобы приготовить клавиши для чистой работы. Эта процедура оказывает благотворное воздействие на психику: играя на неопрятной клавиатуре, нельзя добиться эстетически полноценных результатов». Итак, первое, что мы должны сделать по отношению к нашему ребенку (в любом случае!) это привить ему уважение к Чистоте. Развитие творческих, исполнительских ли навыков – это ведь один из способов развития, закрепления присущей детям чистоты и непосредственности окружающего мира, способ выявления внутренней чистоты, а постижение искусства (музыкального, в частности) само по себе является результатом отражения нравственной чистоты человека. Чистота всегда являлась основой всех подлинно человеческих категорий бытия и то, что мы так ценим в нашем ребенке – искренность, есть не что иное, как чистота его побуждений, еще не успевшая запятнать себя выгодой, а правдивость, которую мы бы хотели сохранить в нем надолго, немыслима без чистоты, согласованности его слов и действий.

155

Обучение искусству начинается с обучения искусству жизни, искусству понимания себя и своего места среди людей, искусству общения с людьми и окружающим миром. И без воспитания в музыканте, художнике чистоты взаимоотношения человека как существа глубоко нравственного по отношению ко всему живому, без чистоты душевных побуждений нет ни чувства сострадания, ни чувства доброты. Качества эти необходимо раскрывать в детях как можно ранее, ибо любой творческий акт самовыражения немыслим без этой внутренней чистоты. Способы и методы здесь могут быть различны и диктуются конкретными обстоятельствами воспитания, но из всех условий важнейшим является понимание нами своего ребенка. Вновь мы говорим об этом, ибо одно из глубочайших и распространеннейших заблуждений является то, что это именно он должен понимать нас, а не мы его. («Да поймешь ли ты, наконец? Сколько тебе раз нужно повторять!») Но существует обратная связь, осложняемая еще тем, что мы и сами-то себя зачастую не до конца понимаем; и при всех условиях: чтобы ребенок понял нас, прежде всего мы должны понять его, его стремления и пристрастия. А мы не понимаем его, если стремимся во что бы то ни стало навязать ему свою волю, вместо раскрытия, высвобождения его собственной воли, воли к творчеству, в конце концов. Мы не понимаем его, если забываем, что иные из недостатков, которые мы так безжалостно стараемся искоренить сегодня, в будущем быть может обратятся в достоинство (при внимательном и умелом управлении ими с нашей стороны): упрямство – в самостоятельность, дерзость – в смелость, любопытство – в любознательность и т.д. Мы его не понимаем, если часто прибегаем к наказанию (прибегаем потому, что нам некогда, потому что запрещением чего-либо легче и быстрее добиться мгновенного результата послушания, забывая, что действительность его только кажущаяся, и недостатки зачастую лишь маскируются под послушание – трава скошена, корни остаются).

156

Мы не понимаем его, если не в силах ребенку помочь стать свободным в раскрытии своих внутренних сил (творческих в том числе), слишком настойчиво и назидательно навязывая ему костыли подражания, заставляя следовать непременно тем примерам, какие нам сегодня кажутся образцом. Иной раз следовать идеалу – значит идти назад, ибо жизнь шире и вдохновеннее любого идеала. Наша задача по отношению к одаренному ребенку состоит в раскрытии тех потенций, какие в нем заложены природой. Только так мы можем сохранить талант, не исказив его (а часто и не убив). Ключ к пониманию других людей таится в самых «потаенных глубинах человеческого «я», в самом ядре души, там же, где, по-видимому, и сокрыт подлинный талант и умение сосредоточиться на себе, умение понимать себя, свои побуждения во взаимоотношениях с другими – этому следует учить или, лучше сказать, на это следует указывать с самого раннего детства. Не ориентировать одаренного ребенка (как, впрочем, и любого из детей) на то, чтобы он непременно стремился открыть нечто неизвестное другим, но помочь ему научиться видеть, что есть в мире (и в душе) нечто такое, что дается нам прежде всякого понимания, прежде всякого знания – научиться прислушиваться к правде чувства, внутренней сокровенной правде вещей. Подлинный художник видит и там, где для иных тьма (он озаряет ее светом искусства), слышит то, что сокрыто в тишине. Наша чуткость и такт воспитателя в том и состоит, чтобы не счесть за рассеянность то, что у талантливого ребенка проявляется в подобные минуты – пусть он вслушивается в себя, в мир, пусть учиться стоять без чьей-либо помощи: самостоятельность – первое условие рождения таланта. Мы намеренно не говорим здесь о путях и способах определения музыкальной одаренности детей – в этом есть своя специфика, далеко не каждому родителю под силу разобраться в ней (в известный момент, когда встанет вопрос о выборе пути в дальнейшем воспитании сына или дочери, лучше обратиться к специалисту). Мы говорим сейчас о тех проявлениях влечения к музыке, стойкого интереса к ней со стороны ребенка, которые в состоянии заметить 157

каждый и пропустить которые было бы в высшей степени непростительно. Чаще всего именно такая одержимость, увлеченность музыкой, каким-либо музыкальным инструментом, заставляет подумать о наличии незаурядных музыкальных способностей, вызывает потребность обратиться за советом к опытному музыкальному педагогу. Эта увлеченность музыкой, интерес к ней проявляются чаще всего среди детей, воспитывающихся в таких семьях, где музыкальный звук является предметом особого почитания. Ясно, что ни о каком развитии музыкального чувства не может быть и речи, если ребенок воспитывается в условиях изоляции от каких бы то ни было музыкальных воздействий. Однако в наше время гораздо реальней другая опасность – опасность музыкально-обойной атмосферы, где музыка (в условиях распространения магнитофонов, приемников, неумеренного пользования телевизором, радио) становится лишь фоном общего быта. Привить ребенку здоровый вкус (мерой которого было и остается народное искусство), значит уберечь его от дезориентации в гуще музыкальных (а часто и антимузыкальных) произведений. При этом – никакой дидактики, сухой назидательности! Заинтересовать, увлечь. Помочь ребенку самому сделать свои открытия. Приучить его к самостоятельности – не значит самоустраниться: поводов к действенному применению наших усилий найдется предостаточно и в дальнейшем. Пришло время. Выбор сделан. Ребенок учится в музыкальной школе. Значительная часть (быть может главная) в его воспитании доверена специалистам. Он обучается специфическим основам техники (в избранном смысле слова), умению более или менее удачно выразить свою мысль средствами музыкального искусства. Все это необходимо. Но еще более необходимо помочь ему научиться отыскивать повод для самовыражения, формировать свои эмоции в действенный способ общения с людьми, готовить его к служению тому высшему в человек, что является целью всякого искусства. Нравственная сторона всего этого, гражданственность (в самом высоком смысле этого слова) являются 158

основой, и нет такого возраста, по отношению к которому мы могли бы сказать, что слишком рано проводить подобного рода работу. Жить хочется ярко и разнообразно. Труд. Умение трудиться, умение организовать свое время (как это ни тривиально звучит) – тот стержень, который нанизывает на себя наши прихоти, хотения, фокусирует в одной точке приложения наши мысли и стремления. Огромное внимание всему этому. Древние говорили: «Великие победы одерживает лишь тот, кого не победит тьма мелочей» (Чжуан-цзы). Помочь разобраться, помочь научиться отделять главное от менее существенного в делах ребенка – еще одна (сложнейшая!) задача. Настойчивость (в сочетании с предельной осторожностью) и неуклонность в искоренении нежелательных побочных воздействий. «Побороть дурные привычки можно только сегодня, а не завтра». Не обольщаться. Как бы ни были заметны успехи нашего ребенка, гарантий на безмятежное развитие в будущем (при самом глубоком даровании) никто не даст. Нашей наградой должно быть уже то, что навыки самостоятельного творческого мышления, привитые с детства, никогда не будут лишними. Они помогут направить творческие устремления будущей сознательной личности на все многообразие окружающей жизни. В любом труде, любой работе всегда находятся проблемы, творческое разрешение которых не только обогащает внутренний духовный мир человека, но и расширяет его собственное видение, позволяющее разглядеть и обрести подлинное призвание. Рукопись

159

Л.И. БЛИНОВ – ОСНОВАТЕЛЬ КЛАССА КОМПОЗИЦИИ В ДЕТСКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ ШКОЛЕ К 45-ЛЕТИЮ КЛАССА КОМПОЗИЦИИ Л.И. БЛИНОВА В этом году исполняется 45 лет созданию первого в нашей республике класса композиции в детской музыкальной школе, который бессменно ведет композитор Лоренс Иванович Блинов. Сегодня он член Союза композиторов России и Татарстана, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, доктор философии, действительный член Всемирной Академии наук, изящных искусств и культуры, лауреат премии престижного московского журнала «Футурум АРТ». А тогда – в 1965 году, он был всего лишь студентом пятого курса Казанской консерватории. Тем не менее имя его настолько уже было известно, что Юрий Михайлович Салиджанов – тогда директор детской музыкальной школы № 7 – пригласил Лоренса Ивановича вести занятия с наиболее одаренными учениками школы, склонными к сочинению музыки. Занятия оказались настолько успешными, что постепенно сложился настоящий класс композиции, из которого вышли, ставшие впоследствии известными такие музыканты, как московский композитор Георгий Агачев (к сожалению, рано ушедший из жизни) или ныне здравствующая, всем известная Резеда Ахиярова. С 1974 года занятия с творчески одаренными детьми продолжились в детской музыкальной школе № 5, где уже окончательно сложилась разработанная Лоренсом Ивановичем своя система обучения наиболее даровитых учеников. Кратко она была изложена в методической работе Лоренса Ивановича «Об условиях создания класса композиции в рамках ДМШ». Эта работа была обнародована в 1980 году на научно-практической конференции преподавателей ДМШ и музыкальных училищ в городе Владимире, куда Л.И. Блинов был приглашен вместе с учениками своего класса. Эта поездка положила начало известности созданному Л.И. Блиновым детскому классу композиции за пределами Татарстана.

160

Последовали приглашения в другие города, соседние республики, районы, о классе заговорили в Москве и Ленинграде. Возникли свои традиции: участие в пленумах и съездах Союза композиторов, на творческих симпозиумах (в частности – во всесоюзной школе молодых ученых «Свет и музыка»). Юные композиторы стали приглашаться для записи на радио и телевидение. Концерты класса композиции ДМШ №5 следуют одни за другими на самых разных сценических площадках: от школ и Дворцов культуры – до филармонических концертов в Актовом зале консерватории. Вот лишь один из многочисленных отзывов слушателей – преподавателя кафедры теории музыки Ленинградской государственной консерватории Михаила Заливадного: «Концерт произвел хорошее впечатление разнообразием музыкальных интересов его участников, художественной выдумкой и изобретательностью… Приятно, что дети с первых своих шагов в музыке приобщаются к творческим открытиям XX века и стремятся учитывать эти открытия в решении своих собственных художественных задач» (Веч. Казань. 1979. 30 июля). Успехи класса не остались незамеченными. И педагога, и его учеников приглашают поделиться опытом такие издания, как «Казан утлары» (1984. № 5), «Ялкын» (1983. Август). Появляются статьи о классе композиции и интервью с его преподавателем – Л.И. Блиновым. В периодике: «Советская Татария» статьи «Таланты это» (05.01.1982), «Выступают юные композиторы» (27.05.1982), одна из последних – «На концерт как на урок» (16.05.1992), статьи в «Вечерней Казани»: от одной из давних – «На сцене юные композиторы» (26.05.1975) до сообщения о классе композиции в «Новостях культуры» (02.04.1990). Работы учеников класса сочинения ДМШ № 5 отмечены премиями на самых различных конкурсах и фестивалях детского композиторского творчества. Показателен в этом плане 1983 год, когда на Республиканском конкурсе юных композиторов ребятам присудили сразу три премии: И. Байтиряку за «Первую сюиту» для фортепиано (I премия), Венере Гараевой за оперную сцену на слова 161

башкирского эпоса «Як бузат» (II премия) и Сергею Беликову (совместно с Сашей Прохоровым, III премия). А в 1991 году на республиканском конкурсе «Юные дарования» были отмечены пять учеников класса композиции: Генералова Юля, Блинов Денис, Левагина Ира, Кадыров Аскар и Разумова Ира. Причем двое последних, в числе лауреатов, были отобраны для выступления в Татарском государственном оперном театре им. М. Джалиля, где А. Кадыров получил дополнительную премию газеты «Вечерняя Казань». Педагогика – лишь одна из сторон творческой деятельности Л.И. Блинова: творческой потому, что и к своему предмету (композиция), и к ученикам своего класса он всякий раз относится по-новому; любой его урок – это еще один способ раскрытия наиболее характерных граней дарования юного музыканта. Об этом свидетельствуют как успехи его учеников, среди которых уже ставшие широко известными ныне композиторские имена (Р. Ахиярова, И. Байтиряк, С. Беликов, совсем еще юная А. Сунгатуллина), так и многочисленные приглашения их педагога на различные конференции и симпозиумы, посвященные педагогическим проблемам (научно-практическая конференция «Творческая педагогика накануне нового века» (Москва, 1997); международный семинар «ВУЗ – оазис творчества» (Казань, 2002) и многие другие). Несомненно, для любого из учеников класса композиции примером и стимулом к сочинению является творчество их собственного педагога. Произведения Л.И. Блинова только за последние пять лет прозвучали на концертах целого ряда отечественных и международных музыкальных форумов и фестивалей, среди которых: «Московская осень», «Европа – Азия», «Международный детский фестиваль» (г. Санкт-Петербург), международный фестиваль «Астраханские вечера современной музыки» и другие. В Москве, в издательском доме «Композитор» издаются его сочинения: Соната для фортепиано (2001), хоровой концерт «Духовные песнопения» 162

(2002), хореографическая сюита для камерного оркестра «Флорентийские витражи» (2003), симфония «Ночные зеркала» и другие. Наряду с этим широко известна его культурно-просветительская, научная и публицистическая деятельность, которая неоднократно отмечалась почетными грамотами Министерства и Управления культуры РТ. В 2004 году Л.И. Блинов был награжден очередной почетной грамотой Министерства культуры Республики Татарстан «За плодотворную творческую деятельность в области музыкального искусства». А совсем недавно, в декабре прошлого года, председатель Союза композиторов России Владислав Казенин вручил Лоренсу Ивановичу почетную грамоту Союза композиторов России «За большой вклад в развитие национальной музыкальной культуры». Выступление директора ДМШ № 5 А.З. Яруллина. 2010. Дина ОКУНЕВА, преподаватель ДМШ № 7 г. Казани СКРИПИЧНЫЙ КЛЮЧ С ПРАВОМ ПЕРЕДАЧИ (О ВЕЧЕРЕ, ПОСВЯЩЕННОМ 45-ЛЕТИЮ КЛАССА КОМПОЗИЦИИ Л.И. БЛИНОВА) В детской музыкальной школе №5 состоялся недавно юбилейный вечер, посвященный 45-летию класса композиции Лоренса Ивановича Блинова, композитора, заслуженного деятеля искусств Республики Татарстан, доктора философии, обладателя многих почетных регалий и наград, необыкновенного, уникального человека и талантливого педагога. Этот праздничный вечер собрал нас, его бывших учеников, среди которых были не только музыканты-профессионалы и состоявшиеся композиторы, но и люди самых разных профессий, пришедшие со словами благодарности и признательности своему Учителю. История создания класса композиции начинается с 1965 года, когда Лоренса Блинова, студента 5 курса Казанской государственной консерватории, приглашает в Детскую музыкальную школу № 7 ее директор – Юрий Михайло163

вич Салиджанов вести занятия с наиболее одаренными учениками, склонными к сочинению музыки. Постепенно сложился класс композиции, из которого вышли, ставшие впоследствии известными такие музыканты, как московский композитор Георгий Агачев (к сожалению, рано ушедший из жизни), замечательный татарский композитор, ныне - народная артистка Республики Татарстан Резеда Ахиярова. С 1974 года занятия с творчески одаренными детьми продолжились в детской музыкальной школе №5, где уже окончательно сложилась, разработанная Лоренсом Ивановичем, своя система обучения наиболее талантливых учеников. Постепенно о классе композиции стали узнавать не только в Татарстане, но и за его пределами. Последовали приглашения в другие города, соседние республики и районы, о классе заговорили в Москве и Ленинграде. Получили известность имена таких учеников класса, как Ильгам Байтиряк и Сергей Беликов, ставших впоследствии профессиональными композиторами и которых с восторгом и уважением встречали теперь юные участники юбилейного концерта. На протяжении всего праздничного вечера звучали сочинения юных композиторов в калейдоскопе самых разнообразных образов – фантастических, романтических, народно-жанровых, лирических, короче – самого различного свойства. С одной стороны, это было погружение в мир удивительных детских фантазий, созданных в разные годы, но до сих пор подкупающих своей простотой и непосредственностью: «Нани-батыр» Лейсан Хайруллиной (2010), «Воробышек» Алсу Сунгатуллиной (1995), «Полька Мальвины» Даши Бельской (2010), «Маленькая сюита» Сергея Беликова (1983). А с другой стороны, слушателя не покидало ощущение серьезности, внутренней художнической зрелости, выстроенности и целостности замысла произведений юных авторов, таких как «Andante sostenuto» для скрипки и фортепиано Георгия Агачева (1970), «Прелюдия – пастораль» Резеды Ахияровой, «Sostenuto» Нелли Девятаевой, «Вариации» для фортепиано Лейсан Муртазиной и многих других.

164

Сочинения исполняли и нынешние ученики Лоренса Ивановича, и ученики прошлых лет, а также профессиональные музыканты: пианистки – лауреат всероссийского и республиканских конкурсов Виолина Блинова, ее сестра – лауреат международного и всероссийского конкурсов Юлия Блинова (которая, кстати, исполнила на концерте свою «Вечернюю мелодию» для фортепиано, написанную в 1982 году, когда Юлия училась во втором классе, причем эта пьеса вызвала неожиданно большой энтузиазм у публики); скрипачи – артист Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан Олег Мороз, лауреат республиканского конкурса преподавателей ДМШ и ДШИ «Маэстро» Марина Ширяк и Лейсан Мустафина. Кроме того, в концерте принял участие ансамбль домристов «Кэмеш кыллар» («Серебряные струны») под руководством Диляры Абызовой. Ансамбль этот зажигательно исполнил пьесы Алсу Сунгатуллиной «Кояшлы болында» («На солнечном лугу»). Наверняка у многих слушателей возникал и возникает закономерный вопрос: каким образом удается «сподвигнуть» таких юных музыкантов на создание интересных, оригинальных произведений? Думаю, всем знакомо волшебное заклинание «Сезам, откройся» из восточных сказок. Лоренс Иванович был для нас, его учеников, как раз тем волшебником, который словно бы владел этим заклинанием. Создавая на каждом занятии композиции свою «интригу», он открывал для нас совершенно новые, неизведанные тайны музыки, живописи, поэзии, приближая и как бы делая зримой картину мироздания. И каждый для себя находил позднее что-то особенное, совершал «чудесные» открытия, преобразуя их в звуковые образы. Вот прозвучали яркие, оригинальные программные пьесы «Два лесных эскиза» Елены Варфоломеевой (1977), «Шествие насекомых» для фортепиано в 4 руки Елены Варфоломеевой и Виктории Гончаровой (1977). А «Фантастический этюд», созданный в 1978 году Викой Гончаровой, мог бы посоперничать, пожалуй, с ранним Шёнбергом! Сам Лоренс Иванович Блинов в качестве ведущего и комментатора всего происходящего весь праздничный вечер был на сцене. Глядя на выражение его 165

лица, светящееся добротой и участием по отношению к любому из его учеников, я еще раз убеждаюсь, что этот человек живет своим делом, что он счастлив и дарит это счастье всем, кто находится рядом с ним. Прошло уже более 30 лет, как я училась в классе композиции Лоренса Ивановича в Детской музыкальной школе №5, но вот удивительная вещь – меня не покидает ощущение, что мой учитель нисколько не меняется с годами. Его душа по-прежнему молода, и он с таким же задором и азартом рассказывает о своих питомцах. Я наблюдаю, с каким удовольствием и гордостью выходят на сцену нынешние ученики Блинова, я вижу, что класс композиции продолжает работать, что есть талантливые ребята и есть у них эта страсть – заниматься сочинением музыки. Сейчас в современную систему преподавания входит новое выражение «инновационный проект» – некий «бренд», весьма поддерживаемый и актуальный в сфере образования, в том числе и музыкального. В данном случае могу смело утверждать, что класс композиции Лоренса Ивановича Блинова – это инновационный проект, который длится вот уже 45 лет! Но надо учесть, что в этом проекте на первом месте стоят качества истинного Учителя – любовь к детям, к музыке, преданность своему делу, увлеченность, фантастическая эрудиция, необыкновенная скромность и удивительная способность радоваться жизни во всех ее проявлениях, «внушая» эту радость своим неисчислимым ученикам. Республика Татарстан. 2010. 15 мая.

166

ОТКЛИКИ О КЛАССЕ КОМПОЗИЦИИ В ПЕЧАТИ УЧИТЬСЯ СЛУШАТЬ МИР Сегодня начался V съезд Союза композиторов ТАССР. Среди проблем, обсуждаемых участниками съезда, – музыкальное воспитание школьников, работа с одаренными детьми. О работе в классе композиции ДМШ наш корреспондент попросил рассказать композитора Лоренса Блинова.

– Лоренс Иванович, вы являетесь организатором первого в нашем городе класса композиции при детской музыкальной школе… Есть ли у Вас какая-то система развития творческих навыков?

– Особой системы нет. А если она и есть, то сущность ее – именно в отсутствии видимой системы.

– ?!

– Видите ли, замечательный советский писатель Даниил Гранин в одном из своих романов как-то сказал устами героя: «Для меня главное – ничему не научить. Если это получается, значит из человека что-то еще может выйти». На первый взгляд, это парадокс. Более того – абсурд. И все же «ничему не научить» по отношению к творчески одаренным детям – это значит помочь им выявить и раскрыть в себе те творческие возможности, какие заложила в них природа, приучить к самостоятельности с самых ранних шагов, какими бы робкими и неуклюжими они порой не казались.

– Да, но что для этого надо делать? Какие конкретные действия ведут ребенка к самостоятельности? Ведь существуют же какие-то рекомендации, педагогические приемы. О них идет речь на научно-практических конференциях, в которых вы принимаете участие.

– Да, иногда просят, как говорится, поделиться опытом… Но ведь любой опыт, чей бы он ни был, – всегда прошлое. Искусство же педагогики – это всегда творчество, оно тем только и живо, что все – в настоящем. И педагог только тогда педагог, когда он способен помочь детям раскрыть это настоящее, когда 167

он способен понять время, в которое живет, и помочь услышать его голос своим юным собеседникам. Можно, конечно, заняться на уроках композиции освоением основ композиторской техники (в форме, доступной детскому пониманию), т.е. попытаться научить более или менее членораздельно выразить свою музыкальную мысль на бумаге. Это далеко не маловажная сторона дела. Но гораздо важнее, помоему, помочь юному композитору научиться отыскивать повод для самовыражения, не замыкаться в своих чувствах, но уметь сделать их средством общения с людьми. Ведь целью всякого искусства был и остается человек. При этом никакой дидактики, сухой назидательности! Заинтересовать, увлечь. И все! Свои открытия ученик должен делать сам.

– Но с чего же все-таки надо начинать в работе с творчески одаренными детьми?

– С самого обыкновенного, чему учат всех детей в мире, – с внимательности. Только, я бы сказал, с занимательной внимательности – надо помочь ученику находить в любом предмете, явлении такую грань, такую сторону, какую он прежде не замечал, разбудить удивление, заставить по-новому взглянуть вокруг – чутко прислушаться к природе, людям, ко всему, что вокруг него. Наконец, к самому себе. Фантазия идет изнутри, как творческое преобразование действительности: С этого и начинается зарождение активного творческого процесса.

– С удивления!

– С изумления перед самыми, казалось бы, обыденными вещами, стоит только несколько по-иному на них взглянуть. В очевидном — невероятное. Тогда становится для ученика посильной и творческая задача. И вот он уже чувствует себя способным написать музыку. Видя, слыша мир по-иному, он уже не в силах удержать это в себе, начинает ощущать потребность передать свои чувства, начинает изыскивать способы такой передачи. Рождается произведение.

– Безусловно, раннее развитие творческих навыков (и не только в области музыки) обогащает внутренний мир человека и во многом определяет его 168

дальнейшую судьбу. И хотелось бы приобщить к этому возможно большее количество ребят. Можно ли принципы, осуществленные в вашем классе, как-то применить в условиях обычной школы?

– Не только можно, но и необходимо. Да ведь это и делается. Уже проблемное обучение, получившее такое широкое распространение, явилось ничем иным, как одним из действенных способов воспитания у ребят творческиактивного подхода к самым различным сторонам жизни. Сама жизнь – уже творчество, и, развивая творчество, развивая творческие навыки у ребят, мы развиваем активное неприятие разрушительных тенденций, уважение к жизни, готовность в любой момент встать на ее защиту. В наше время, время неслыханной конфронтации сил мира и войны, творчество является активным вкладом в общую борьбу за мир. Это сродни чувству материнства: подлинный творец – это всегда защитник уже сотворенного. Творить – значит защищать. Так что, как видите, наша задача – воспитать не только музыканта, но в первую очередь Человека, защитника и борца. Беседовала С. Галеева. Вечерняя Казань. 1983. 17 окт. КОМПОЗИТОРАМ «ТРОЕК» НЕ СТАВЯТ Вам когда-нибудь хотелось самому сочинить музыку? Впрочем, такое, наверное, происходит независимо от нашего желания. Чаще в детстве. Ибо только тогда безоглядно веришь в себя. Возможно, поэтому идея создания в детской музыкальной школе № 7 класса по композиции понравилась в свое время Юрию Салиджанову, ее директору. И он предложил вести этот класс начинающему тогда композитору, студенту консерватории Лоренсу Блинову. Было это в 1965 году. С тех пор прошло тридцать лет. Многочисленные выпускники Лоренса Ивановича стали музыковедами, композиторами, исполнителями, кто-то выбрал в жизни иные профессии. Но и сегодня педагог рад детскому стремлению 169

сочинять музыку, считая, что его уроки учат творческой смелости и доброму взгляду на окружающий мир. Лоренс Блинов убежден: в будущем они и перед безобразиями, несправедливостью не спасуют.

– И все-таки можно ли научить писать музыку? Или это от Бога?

– Важнее другое – раскрыть в детских душах то, что скрыто – задор, фантазию, веру в свою неповторимость. И знаете, нередко удается так раскрепостить ребенка, что даже родители не узнают свое чадо. Конечно, можно было давать какие-то основы строгих форм, но тогда ученики походили бы на эдаких маленьких старичков. Согласитесь, это ни к чему. У детей от природы поразительное чувство меры: они не напишут слишком длинную пьесу, они чувствуют гармонию, их произведения удивительно свежи и непосредственны.

– Кого из своих бывших питомцев вы называете сегодня коллегой? Резеда Ахиярова была самой первой моей ученицей, всегда мечтала стать композитором. Уже в школьные годы сочиняла сложные произведения. У Беликова, наоборот, поначалу ничего не получалось. И он даже ушел от меня. Но вернулся через два года и вдруг такие вещи стал выдавать! А к концу учебы представил две части струнного квартета, которые потом исполнялись даже по телевидению. Сейчас Сергей заканчивает консерваторию.

– Интересно, как оценивают детские сочинения профессионалы?

– Расскажу курьезный случай, который произошел в 80-х годах на Всероссийской конференции во Владимире. Собрались видные композиторы и музыковеды «Золотого кольца», Москвы. Дошла очередь до моего доклада, я представил сочинения своих ребят. Так вот мне не поверили. Мало того, назревал скандал. Тогда я вывел на сцену учеников – Вику Гончарову, Ильгама Байтиряка, Дину Зиганшину – и предложил провести эксперимент: задать любую тему, на которую бы они прямо на конференции написали музыку. Только после этого нам поверили, стали писать о нас и приглашать в другие города.

– А как быть с другими, возможно, менее талантливыми? Кстати, вы ставите «тройки»?

170

– У нас на уроках существует важное правило: посредственных композиторов быть не может. Следовательно, «тройка» исключается начисто, тем более «двойка». Вы спросите: критикую ли я не очень удачные сочинения? Они это делают сами. И как строго! Беседовала Резеда Даутова. Вечерняя Казань. 1996. 22 мая.

171

5. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО ЛОРЕНСА БЛИНОВА СТРАНИЦЫ ИЗ ПОЭТИЧЕСКИХ СБОРНИКОВ ИЗ СБОРНИКА «НАВЕДЕНИЕ МОСТОВ» БЛИЖАЙШИЙ МОСТ ПРОЛЕТ ПЕРВЫЙ Даже если вдруг распахнутся все сферы святилищ, то и тогда весь их свет не осветит того, что в нас погибает. ПРОЛЕТ ТРЕТИЙ Течение наших глубинных струй иной раз уводит туда, куда и падающая звезда не в состоянии заглянуть. ПРОЛЕТ ЧЕТВЕРТЫЙ В каждом из нас — — внутри — — лестница; но кто взбирается по ней?... ПРОЛЕТ ШЕСТОЙ Может ли человек познать самого себя?

— Да. / Только вряд ли тогда загорятся звезды./ СЛЕДУЮЩИЙ МОСТ ПРОЛЕТ ПЕРВЫЙ Что такое — поэт ?

— Серебристая рыба в опрокинутой листве.

172

ОЧЕРЕДНОЙ МОСТ ПРОЛЕТ ПЕРВЫЙ Для чего людям понадобилась атомная бомба?

— Чтобы вновь удивиться прозрачности ручья. ПРОЛЕТ ВТОРОЙ Долго ли еще людям смотреть в телевизор?

— До тех пор, пока они не научатся смотреть в самих себя. ПРОЛЕТ ТРЕТИЙ Отчего у человека столь короткая жизнь?

— Оттого, что не все еще способны разговаривать с небом. МОСТ ПОСЛЕДНИЙ ПРОЛЕТ ВТОРОЙ Лающая на луну собака — читает стихи. ПРОЛЕТ ТРЕТИЙ Разве не очевидно, что небо, которое над нами, есть отражение небес, полыхающих внутри нас? Но вот мы снова и снова топчем ногами то, что на нас не походит, что не находит в нас своего отражения... Лоренс Блинов. Наведение мостов. М., 2005.

173

ИЗ КНИГИ «ТРИ МИРА» В ДОЛИНЕ УПАНИШАД 4. СУДЬБА КАПЛИ Различны текущие дни. Различны года и судьбы. Но помыслы наши — едины. И капля падает в море. Сухие растения, крылья птиц, и камни — живы в душе кузнеца. И капля падает в море. Меж молотом и наковальней вечно мечутся души. Но где тот кузнец, где тот горн, тот огонь, готовый пылать состраданьем? И капля падает в море.

6. ТАТ TWAM ASI Высших небес достигая, Я восседаю — смотри! — на огнеподобном троне. Я распростер широко мои златоперые крылья: в небе — одно крыло, вниз поволок Я другое... Огнеподобен мой трон. Все заполнено мною: все небеса и земли — и тьма, и сияние. Ты, сидящий напротив, не отворачивай взгляда! Ты знаешь, что Я — в тебе. Но не знаешь, что Я — это ты. Огнезарен мой трон. На самой вершине мира Я рождаю Отца. На самом дне океана Я растворен в существах многоформных и неисчислимых... Что ж! — 174

расселен Я по многим местам и в каждом — иную Я принимаю форму. Смотри: Я — и хлеб, Я и тот, кто его замесил. Ты вкушаешь меня, но и Я, ведь, тобою сыт... ЛУННЫЕ ЗЕРКАЛА 2. ВИЧАРА Если можно сказать лишь словами, если глазами — смотреть, и слышать — ушами, если кожей лишь ощущать, если жить лишь дыханьем — вдыхая и выдыхая, становясь постепенно подобным ему самому, и разум не сметь усмирить, то разве однажды в душе не прозвучит, вопрошая, вкрадчивый тихий голос — голос подобный луне, голос подобный нирване: что же такое «Я»? ЗНАКИ СВЕРШЕНИЯ 3. ИСКАНИЯ Нет ни «сегодня», ни «завтра». Ни верха, ни низа не знаю. И можно ль понять то, что непостижимо? Мыслей мать, и отец, превосходя мудрецов, — повседневность — чистится солнца лучом, вечность рождая в себе. Нет, я ни «справа», ни «слева», ни «сзади», ни «спереди» — не различаю... В слепой неприглядности сам хочу я к свету пробиться. Ведь если стремленья свои соизмерять по указке, разве смогу я в себе 175

истинный путь отыскать? Нет ни «сегодня», ни «завтра»; ни «справа», ни «слева»... И кто же способен ответить: свет или тьма нас влечет? АЛТАРИ МАЙЯ III. ВЕЛИКОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ 1. У ЖЕРТВЕННОГО КОЛОДЦА (приношение Кетцалькоатлю) Тинкули глухо рокочут, пронзителен раковин свист. Священная копала тихо дымится. Молитва, смешавшись с ее ароматом и звуком волшебных флейт, уносится в небо. Я молода и красива. Тепатекотли! Ты дунул легонько и дал нам отца и владыку — Кетцалькоатля! О как он могуч, как прекрасен — нас породивший! Нет у меня молодого тела. Оно — его. Нет у меня быстрых ног! Они — его. Нет у меня чистых глаз! Они — его. Нет у меня звонких уст! Они — его. Кетцалькоатль! — Я готова. Прошлого нет у меня. (Волны сенота смыкаются, поглощая жертву.)

2. ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ. ДЕВА («ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ») Вот она — вся пред тобой, о благой повелитель наш, о Владыка! Девственна, словно вода из священного камня, она 176

обнажена стоит и ждет Твоего нисхождения. Настой из душистых цветов и какао благоухает. И фимиам уже воскурился — все ждет Твоего нисхождения! О повелитель наш Всеблагой, о Владыка! Ты же, о дева, достойною будь твоего Второго рожденья! На жизнь второй раз рождайся достойную! И рождай достойнейших нам от достойных. Дева! О юная дева, ныне тебе говорю: «Пробудись!» не я,— То Владыка верховный моим жезлом касается лба твоего. Не я говорю: «Пробудись!» — то Владыка Верховный груди твоей налитой моим коснулся жезлом. Пробудись! Пробудись! Пробудись! — не я, 177

о не я, говорю, освящая тайное лоно зачатья,— не я — всеблагой Повелитель наш, Владыка Верховный! Достойною будь твоего Второго рожденья! (Один из служителей подходит и преподносит душистый букет, предлагая понюхать аромат священных цветов и трав.)

6. ЙОК КАБ Есть изначальное дерево. Видишь? — тринадцать небес. Есть изначальное дерево: девять миров под корнями, девять холодных миров. Я иду на восток.

— Уступи мне дорогу, Красное Дерево! Нет, не уступит! — Круто вздымается лестница дня. Я за солнцем иду.

— Уступи мне дорогу, Желтое Дерево! Нет, не уступит... Все девять небес вспыхнули разом! И запылали. Я на запад иду.

— Уступи мне дорогу, Черное Дерево! О! Грудь моя вскрыта — все девять дверей распахнулись. О! Это ты, Хун Ахав! Это ты, беспощадный, меня поджидаешь, ты — похититель сердец, преисподней владыка! О! Все девять подземных миров предо мною. Я на Север иду.

— Приюти меня Белое Дерево! Сырость и мгла. Белые листья — не шелохнутся. Ступени тихо мерцают. Где-то струится незримый поток...

178

Я устал. Выноси же меня на стремнину, даруй пустоту и пространство. Даруй мне покой. Есть изначальное дерево. Видишь,— тринадцать небес распахнулись. ВОЛЖСКОЕ ОБЕРЕЖЬЕ I. КОНЬ 1. мак в саду ах мак в саду алый друг мой мак в саду ах друг мой веселый мак в саду алый...

2. конь воду выпивал пыль копытом выбивал березка высокая стройна зелена колодец колодец глубокий конь воду выпивал пыль копытом выбивал колодец колодец глубокий — Где ж твоя вода колодец, где — cтуденая? березка высокая стройна зелена конь воду выпивал да пыль копытом выбивал колодец колодец глубокий.

179

3. холодна роса ой льет да по росе милой идет — Эх да широки же вы зелены луга! рукастая кошка скреблася в окошко ой да ты трава трава шелковая не ходи-ка ты конь да по тем ли полям-то по лугам рукастая кошка скреблася в окошко ой да не топчи же ты конь траву шелковую! ты не мни не губи цветы цветы лазоревые... холодна роса ой льет да по росе милой идет ах конь же ты ох конь стройный точеный! рукастая кошка скреблася в окошко 4. луга луга зеленеют Конь веселится сады сады расцветают Конь пляшет соловьи соловьи распевают Конь умирает. Роща. Роща зеленая.

180

II.

ПЕРСТЕНЬ

8. сеть серебристая во новенькой во кузенке да во казанской кузнице — Иванов конь Иванов конь ворота широкие озера глубокие Иванов конь бежит колокол гремит Иванов конь бежит колокол гремит сеть серебристая во новенькой во кузенке да во казанской кузнице да вот казанские кузнецы хотят ковать Иванова коня хотят ковать Иванова коня не ходи-ка же ты за ворота ой не ходи за широкие ой да не ходи за широкие озера глубокие колокол гремит подковки сияют колокол гремит подковки сияют сеть серебристая 9. Пойду во чисто поле искать себе долю. Дубок молодой! что ж ты пошатился... Пойду во чисто поле искать себе долю.

— Молодцы лихие! вы закиньте сети. Дубок молодой! что ж ты пошатился...

181

— Вы закиньте сети во Быстрые реки! Пойду во чисто поле искать себе долю. Рыбица играет, ввысь подымает. Рыбица играет, ввысь подымает. Дубок молодой! что ж ты пошатился...

III. ИГЛА 13. Вода. Быки. Горы. Где кони? Где тростник? Месяц. Месяц над рекой. Вода. Быки. Горы.

– Ты постой, постой, девчоночка, выгляни же ты сюда! Месяц, месяц над рекой.

– Приоткрой-ка, ты, открой, открой окошечко-то! Вода. Быки. Горы. Где кони? Где тростник?

14. У колодца вода льется песни пой пока поется снеги белые пушистые 182

(опустите-ка иглу в море) снеги белые пушистые волноватые – Где наше поле? рожь бурая? (опустите-ка иглу в море) снеги белые пушистые волноватые – Где наше поле? рожь бурая? волноватые (опустите-ка иглу в море) снеги белые пушистые Прощай лес, калина... У колодца вода льется песни пой пока поется волноватые. Лоренс Блинов. Три мира. М., 2010.

183

ТРIОЛЬ СТИХИ О МУЗЫКЕ И МУЗЫКАНТАХ

ЦИКЛ СОНЕТОВ «ФОРТЕПИАННАЯ МУЗЫКА» 1. ПРЕЛЮДИЯ Уметь коснуться края красоты и отступить — в огонь преображенья; укрыться — в зеркале уединенья; в себе заметив новые черты, застыть, чуть отшатнувшись в удивленьи, и вдруг услышать с этой высоты все, чем дышал и прежде ты, но что таилось где-то в отдаленьи... Гигантская затрепетала сеть! И кажется, что легче умереть, чем ускользнуть от буйства этих звуков... И в пламени сонатного огня вздымается и снова для меня суровый мир в святых творится муках.

3. ВЛ. КИНОСЬЯНУ Рояль больным, рояль – безумным станет. Огнем исполнится его душа! Он в нас ворвется, сокрушая ставни, не уставая пальцами дышать... Теперь — ничто не проскользает мимо. Его не опрокинуть – раскален! Как листья распускает клен, так песнь его – неутомима. В нем – все распахнуто: и почки, и лучи; распахнуты — ворота, строки, лица... ручьи и сучья, сосны и грачи — все наяву! Здесь и не пахнет снами. И жизнь спешит в сонатах раствориться, чтоб всем дыханием остаться с нами.

3. Бездонные сгустились тени. И — отодвинулись огни. Лишь пальцы — в клавишах одни души нащупывают уравненье. Да! — Математике сродни такая степень приближенья к тому, что не дано постичь!

184

Чью тайну Фауст знал когда-то, и Лист, вздымающий сонату... И тот взыскующий вопрос (средь гибельных утех и грез): «Как жить, чтоб ЗВУК был не запятнан?» (пусть — хаос и безумье рядом) — никто не в силах исключить!

4. Едва сонатная руда истает средь ночных берез, и обнажится смутный торс почти остывшего труда, как явно слышится тогда седого Брамса отдаленный голос! Казалось, ночь вдруг раскололась, как льдина посреди пруда... Он говорил: — Тот ясный тон, каким всегда искрился Моцарт, найти никто из нас не сможет... Что ж! Так писать мы не умеем, так будем же, по крайней мере, такими ж чистыми, как он!

5. Как чайки северной протяжный терпкий крик порой пронзает ледяное крошево, так в души наши песней Сольвейг брошено пронзительное слово: Григ. Седой мечты касаясь осторожно, над прахом долгих лет поник старик... И тысячи сердец внезапно перемножены на море сосен и гвоздик! В глубоких фьордах нет томления прибоя, во взгляде их стальном – нет южной теплоты, холодных волн размерен бег... Но мрачный пурпур скал над синью пустоты, но Халлинга огонь, морской простор и воля — в аккордах григовских слились навек.

6. Мы привязаны к чуду. Верим юной траве.

185

Голубому верблюду на ребячьем столе. Голубому экрану. И экрану морей... Нас терзает упрямо белый клин журавлей. В лязге лестничной клети, второпях, как и всюду, вдруг откроется дверь — словно утренний ветер донесется Равель... Верим этому чуду.

7. Упала тихая луна. Над миром вырос век двадцатый. Взошли иные имена, иные обнажились даты. Рояля гордая волна вдруг запрокинулась куда-то, и снова вспыхнули сонаты — бушует в клавишах война! Стравинский. Барток. Хиндемит. Равель. Прокофьев. Вила-Лобос. (И всяк — своих кумиров чтит!) Стальной в груди зажегся свет. Взметнулся музыкальный глобус... Но миг — и вдребезги разбит!

8. АЛЬБАН БЕРГ

Композитор умер от отравленья, вызванного укусом обыкновенной мухи

Какая муха укусила того, кто звуком загрустил? Кто, смутные напрягши силы В себе Сонату пробудил? Какая муха укусила, чтоб, не пройдя и полпути и в траур обратив чернила, в Сонату вечную сойти? Унять не в силах свой порыв, «Какая укусила муха?!» — 186

терзаем мы, порой, друг друга... Когда лишь музыка – в ответ, мы, вдруг прозрев и поостыв, поймем: последний вспыхнул свет.

9. Уходит Микеланджело Буонарроти. Суровый молот. Лик... Или стезя. (Единым звуком охватить нельзя ту поступь, что всегда – в полете...) Уходит Мастер, вечность обретя. Что высится в безумствующей ноте? Кто нам дарует сокрушенье плоти, во имя духа – душу бередя? Мы утром тяжко ступим на крыльцо; нежнейший мотылек ожжет лицо (и, словно Хлебников, прошепчет: «Я такович»). И посреди душевных смут в нас вдруг проглянет Шостакович трагически — высок и мудр.

10. ПОСТЛЮДИЯ Аккорды Шуберта блистали печалью неземных дождей... Казалось: чуть раздвинешь день — иные распахнутся дали. В ручьи и в шум лесов одень упругость фортепианной стали! — Надежды вновь затрепетали; в душе обрушился плетень. И — в путь! в глубины свежих истин! Вся музыка теперь – им отдана. И замыслы горят. И с каждым днем – ветвистей! Но сколько б я ни пел – мне не достигнуть дна. Здесь не хватило бы и сотни жизней, а нам дарована – одна. Лоренс Блинов. Трiоль. СПб., 2011

187

«ИЗ ПО + СТИХОСТАСИ» (ФРАГМЕНТЫ СБОРНИКА) IV. POST HOMINUM 1. Снова песни перепел перепел. Север сыпал перьями – свирепел. Сколько ж это нужно извести извести! Вьюга метит избы все и – свистит. Кем-то мысли велено спеленать… Снежной кистью белена белена. Не дождаться, видно, лиственной вести нам. Снова рядом – истина и – стена!

2. Под небеса взметнулся поезд. Дуга за насыпью легла. В мятущуюся даль угла слились огни, не успокоясь. Медведицы небесной кость дышала жаром интеграла, и радуга слегка играла, и вдаль созвездие неслось. Весь мир движением объят! Блистая на стреле единства, миг – в бесконечность устремлен. И в дебрях мозга рыщет зверь. И сердца трепетная дверь тончайший источает яд.

188

3. ANDANTINO Как отзвук золота в изломанной воде, дробясь и растворяясь в тьме падения, осенние листы в неспешной суете ложатся тяжело на дно осеннее. И тихо светится печальный сев печальных дум в невидимом парении – и ты отмечен дивным озарением, внезапно сам куда-то полетев. И все слилось: дыхание коней, и бересты березовой дрожанье, и талой пади обуянный бег... В душе искрится отдаленный снег – и взор твой тонет в бездне мирозданья, как в золоте листвы – струенье дней.

4. ЭЛЕГИЯ Остыла голубая речь почти безоблачного неба. Мы все глядим вперед, а с тыла подкралась осень – рушить, жечь. Зеленых сосен и огня не выправить противоречье – уже сутулит осень плечи, едва палитру приподняв. Но клен все ярче, все светлей... Седым предчувствием задета синица ищет меж ветвей последние крупицы лета. Внезапно сгинул звон стрижей. В полях — грачей напев картавый. Кочуют лунные октавы между забытых рубежей. И не к чему уже стеречь желтеющую песнь поляны. Поэт бормочет, словно пьяный, 189

про остывающую печь, про догорающие клены, про тайну черных лебедей, про пруд, морозцем остекленный, не чуя, что скользит по склону, сгорая, собственная тень. Все суета! — устало море, устали травы шелестеть. А осени — не все равно ли: сжигать поэта или — степь...

5. ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТ Осени меня, осени лист. Осени меня сном и свободой. Осени своей тихою одой, моросящей судьбы пианист. Осени светом солнца – в прожилках, легким отзвуком давних надежд. Знаю: трудно считать старожилом, – кто так ветрен в листве и промеж этих листьев, и этих падений, этой жаждой истлеть до конца! – между медленным жаром прозренья и – внезапным ледком у крыльца. Ты мгновенен. И – все-таки – вечен! Вечен твой обнаженный полет – и тогда, когда светом отмечен, и тогда, когда иней падет. …Осени меня инеем писем – тех, что, может, меня не найдут. Первый снег будет чист, независим. Ровно не было этих минут.

VI. МEMENTOROOM 1. Свидетельством нездешнего живу. Все то же внешне – суета и служба.

190

И поступь – обстоятельствам послушна, и речь – наружному подобна шву. Она связует все, что наяву волнует кровь. И что душе – ненужно. Трудна с самим собою дружба! И чтоб в ладу прожить, – весь мир в себя зову. ... В душе проснется осторожный сон; скользнет и загорится птица; прозрачное качнется колесо; и звук во мгле забрезжит, заструится... И вот – рояля черное весло Ладью мою к истокам понесло.

2. У ПОРТРЕТА ОСКАРА УАЛЬДА

Юрию Евграфову

Я не хочу идти налево. И не хочу идти направо… Возьму индусское полено, зажгу смолу, вдыхая прану.

Мне правила осточертели – я хочу петь и чертить птицáриусов где попало. У Ганга для меня качались ели, в Уганде – снег блистал; и явью были мне следы Сарданапала. Соборы гор, веков далекие равнины – отдам я все; но за сияние луны – в ответе. И тот, кто прежде парадоксы плел и был мне мил в своем достоинстве ленивом (а для иных, казалось, он  отец и мать), – на дориановском холсте остался истлевать, лишь сардонической усмешкой светел…

3. Я себе давно не верю – верю ясному лучу, верю в тихую потерю – в то, что разом улечу...

191

Мудрости не захочу. Разум – предоставлю зверю. Беспредельность - не измерю. Тишину – не растопчу. Обнаженность! Вот она – дверь спасительная – к свету, всем нам – верная тропа. Выспренность – всегда глупа! У Природы – нет ответа. Лишь Вопроса глубина.

4. ЮЖНЫЙ КРЕСТ Меня однажды осенит родившийся в иных широтах, сквозь тьму и лунную дремоту разрядов сея резкий треск, вращающийся Южный Крест. И мир перевернется вмиг; и ковш обратных сновидений, как рой остроугольных теней, качаясь, двинется на дно… И вспыхнут за стеной воды ввысь уводящие следы. Душа спокойна и легка: я вдруг проснусь и стану частью неизреченной чистоты – где ни тревоги нет, ни счастья, где льется неизбывный свет. Где нет вопросов. Лишь – ответ.

5. Как Вещь сквозь кувырканье граней внушает вечность бытия, так я – тем больше постоянен, чем более изменчив я…

192

Мне не вместить себя – в себя, как луч – не спрятать во Вселенной: весь мир являя плотью бренной, мне душу в ней укрыть нельзя… И ни на миг не удержать скользящей истины мгновенье! И всякое стихотворенье – п р е о б р а ж е н и я печать .

IX. ИНАЯ СЛОВЕНЬ 6.ЗВОНЦ А НЫ Я — в звонце - конце конца манца … Я — в манце -звонце кольца конца … Я — в кольце манца конца звонцов … Я, в конце концов, — манца отцов... кольцо гонцов … манца... … Я — в кольце-звонце отца гонца.

7. ХАШУАНЫ (восточный мотив) Ан! – уан… Шу – ашу. Хан шуха, хуш – наху. (Ан, уан!) Ну, хаша! (Шу ашу.) Ах! – шуа. Хы… оха – аш уа. Ух – аны! Ша, ауш! Ны – ау. (Ан – уан! Шу – Ашу.) На уша. Х…

8. Верочья чора Чья чора вер? Чья  чора? О чья чора роч?  Рочья чора? Чора: орочья? очерочья? Чора: ревечья? реверочья? О чья, чья  чора? Чоре  вероч, 193

чоре  роч. Чоре  ороч. Речевоч. Ароч! ароч! О чья  чора?

XIII. NOTA BENE

М.Ю. Лермонтову

У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ Триптих третий 1. В ЗЕМНЫХ ОКОВАХ

«Безумец я! Вы правы, правы! Смешно бессмертье на земли». М.Ю. Лермонтов

Не высказать! И не хочу! – Вам боль души моей – отрава. Но разом обезглавить травы косе – и той не по плечу: заголосят! Едва с полей созревших дум дохнет пожаром, займется песня косарей, покатится полдневным шаром. Душа колосьев, что душа прозреньем вспыхнувшего мозга – стихом вдруг засвербит в ушах, зерном заполнится повозка. Зерно – и смерть. Зерно – и жизнь. Закон судьбы. Стиха законы. Под пулю встать поэт спешит. Как Демон, весь – в земных оковах.

2. В СТОРОНУ РОССИИ Надменный зверь – Бештау гордый лениво дремлет предо мной. Враждой извечною упорной отмечен дерзостный покой. Суровой лермонтовской силой, казалось, вздыбились хребты, 194

и снова в сторону России упрямо движутся черты. Душе спокойной непонятен пород изломанных разбег: как плащ с налетом бурых пятен,  печоринский отброшен век. Но в каждой складке пятигорья мне виден исполинский луч – иного времени Героя он жаждет высмотреть из туч. Горит застывшее боренье корявой тверди и высот... Могучих скал стихотворенье как Слово гения встает.

3. ПЬЕДЕСТАЛ (акростих) Луна. Лачуга. Лечь любил. Еще – езда. Еще – ехидца. Рад разъярить резон ревнивца: Мол, «мир, Мартышка, – маскерад, Очнись, очами озверелый!» Но не направить ночь назад: Терзаясь Терека тревогой, Ознобом облака он осветлен, Ветрами Вечности влекомый. НОЧНОЙ ТОПОЛЬ А.П. Чехову ПОЭМА

«Кто мог знать, волнуется он или нет… сложная глубокая душа» И. Бунин. «О Чехове»

1. …то умолкал он, слегка покачиваясь, А то, порой, пламя какое-то с ног до головы внезапно окутывало его сумеречно – белесоватой рябью, 195

и весь он словно светился изнутри невысказанными своими тайнами, и степь, степь неоглядная всякий раз оживала и шелестела едва слышно в каждом его затаенном вздохе. Тихо и осторожно, стараясь не спугнуть ни один блик, входил я в этот воздух, в эти серовато-замшелые сети, это трепетанье, надеясь уловить, высмотреть, понять: как же это он слагает свою прозрачную прозу – нет, лучше сказать – свои, пронизанные серебристым мерцанием и струящиеся в глубину корней стихи. Я недоумевал: откуда в нем, таком, с виду, стройном, элегантном даже, так много от первобытных лишайников, мха дремучего… Откуда в нем эта паутина, это серое висенье умаявшейся летучей мыши! И ведь он будто бы понимает эти муки, эту влажную вселенскую дрожь затаившегося кокона, а самое главное – тогда, когда ветер! – и как только ему удается так преобразиться: стать обыденным и похожим неожиданно на всех, на все окружающее, и в этой пьесе своей он также буйствует, также ораторствует в сумеречно своем запале, и он столь же по-актерски деятелен 196

и неприметен, как все. Но – крылья! Крылья у него, кажется, и тогда будто вдвое больше, чем у всех прочих – тех, кто подобно ему все же силится взлететь, но, увлекаемый незримым ужасом мгновенного небытия, оказывается театрально изувеченной трафаретной чайкой, неестественным и отвратительно красивым узором распластанной на мокром песке декоративного побережья. Но когда он начинает быть уж совсем ни на кого не похожим, и пробуждается изнутри легкое полыхание и лепет – это тогда, когда ветра-то как раз и нет! И луны нет. (Но что-то все-таки серебрит и как-то слегка зажигает его седину). Тогда до меня долетает вдруг этот тихий прохладный шепот, и я начинаю понимать: «нет, это не пустяк – листвы безлунной трепетанье, и это трепетное таянье тончайших бликов и…». Но вот я, стараясь быть еще более неприметным, чем его безлунная тень, приблизился к раскрытым страницам его повести, и будто бы совсем случайно взглянул туда, куда он был устремлен всей своей непреднамеренной листвой.

2. Ах, вот оно что! – совсем невдалеке через дорогу робкое деревце чуть выступало 197

из недвижного пространства ночного закулисья, все окутанное лимонным светом весьма кстати оказавшегося рядом фонаря. С чуть приметной застенчивостью (почти кустик, только уж очень высокий) стояла она, стройная молодая липка, вся прозрачная листвой перед бархатной портьерой безмолвного ночного театра, стояла она, единственная актриса на той обнаженной сцене тротуара, чуть покачиваясь, совершенно, как и он иногда (только еще призрачнее и невесомее), и вся излучала такую тишину, такую щемящую свежесть, недоступную банальным рукоплесканиям, что и я ощутил, почувствовал, что весь погружен в эту темно-сиреневую маяту тополиной страсти, что руки мои покрываются уже нежно-серебристой замшелостью, слегка фосфоресцирующей в темноте, что глаза, мои глаза – уже не мои.

3. Я, прежде не допускавший и мысли, что за столом поэта может быть какое-то иное освещение, кроме лунного, всегда презиравший обнаженную мишуру торшеров и полуночных фонарей (свеча – и та смотрела на меня 198

с насмешливым подозрением), Я обнаружил здесь каким-то внутренним зеркалом, что начинаю видеть то же, что и он, мой неуемный серебристолистый воздыхатель, что и дышу-то я уже не своей листвой – что это – он, он, что я, так же, как и он, весь окутанный тем же трепетаньем, устремляюсь куда-то, бормоча и пошатываясь; и совершенно так же, что и он, не понимаю уже – как можно чего-то иного желать, что-то иное видеть, кроме этого одинокого фонаря, этого ослепительного и бесстрастного светового потока, и такой нежной под ним, зеленовато-прозрачной, чистой после вечернего дождя молодой липки; и что разве столь уж необходимо, чтобы что-то еще, какие-то особые слова, чтобы какой-то иной ветер, какой-то еще спектакль состоялся, дабы выразить, попытаться высветить то, что невозможно, чего не может быть, потому что… чего уже никогда… Корни мои ощутили упругую свежесть и полноту. Легкое мерцающее покалывание глубоко заструилось где-то внутри ствола и охватило, поднявшись, все ветви, всю мою листву – целиком.

199

4. … А утром он – вполне будничен, запылен, сер и обветшал. И – боже! – кажется, – в очках и с бородкой (и с зонтиком – в виде трости); и я едва узнаю его, непроизвольно обернувшись. Он вежливо и галантно застывает в приветствии, словно бы приподняв шляпу… Но не говорит ни слова. ПОСТЛЮДИИ (заключительный триптих) 1. ЭХО С ХОРОМ дискарии дискоро мы видим эхо с хором мы слышим скором эхо дихсхоро видехо дисвидии дислыхо вы мыди скари скихом вы слыди схико вэрим дискихо мысдэри мыдери и дисхоро мы слышим экомсхоро дискарии дискорум дискихо видэхо выдехо вислыди вы миди схимо вэри

200

2. ЗВУКИ РУИН простор просто – ор! ор Гия ор кестра вместо тихой музыки пахучая уитка выползаю щаяиз кресла и чресла люстр раскачиваю щихся брил лиантами потух шихог ней ах! ох! орх! идей искус но я – игрок ор сук с усом укуса ко бр! (Шарлотта Корде.) Ак корд орд Друиды. Иды. Ру – иды (стоп! – ины) ру ины орх и 3. ЗВУКИ НАДЕЖДЫ Отогнал бы я акналп от окна. Обогнул бы лунгобо, абы гну. План составил б я, анSOS, вилы б гнул. Лун бы гобо лангото – анкото, унгы ба! Но нет: ни звука я теперь Мадзи ен. Лоренс Блинов. «Из ПО + Ипостаси». М., 2015.

201

II. ХРОНОЛОГИЯ НАУЧНОЙ И ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛОРЕНСА БЛИНОВА

202

СПИСОК МУЗЫКАЛЬНЫХ СОЧИНЕНИЙ 1959 1. Марш для большого симфонического оркестра. Посвящается Сергею Прокофьеву (2-я ред. – 2005).

1960 2. Сонатина для фортепиано.

1961 3. Первый струнный квартет (2-я ред. – 1982) // Избранные квартеты советских композиторов. Вып. 2. М.: Советский композитор, 1989.

1962 4. Вокально-симфоническая сказка «Пень» на сл. В. Катаева (2-я ред. – 1968).

5. Вариации для фортепиано (2-я ред. – 1971, 3-я ред. – 2012).

6. Сатирическая зарисовка для баритона и фортепиано «Ничего не понимают» на стихи В. Маяковского.

7. «Экой, Ванька». Обработка русской народной песни для голоса и фортепиано.

1963 8. «Струения мигов» – 12 стихотворений Велимира Хлебникова для фортепиано и чтеца (2-я ред. – 1985).

9. Первая сюита для фортепиано в 5 частях (2-я ред. – 2011).

1964 10. Вторая сюита для фортепиано в 4 частях // Концертные произведения советских композиторов. М.: Советский композитор, 1972.

1965 11. Диптих для баса и фортепиано «Раздумье» на стихи У. Уитмена. 1966.

12. Симфонические имитации для большого симфонического оркестра (2-я ред. – 1969).

1969 13. Соната для скрипки соло (2-я версия – 2004) / Блинов Л. Соната для скрипки соло. М.: Композитор, 2010.

203

1976 14. Партита №1 для органа в 5 частях // Произведения советских композиторов для органа. М.: Советский композитор, 1989.

1977 15. Соната для фортепиано // Блинов Л. Соната для фортепиано. М.: Композитор, 2001.

1978 16. Партита №2 «Староиспанская» для органа» в 2 частях (Павана, Гальярда).

1979 17. Партита №3 для органа в 3 частях.

1981 18. Детская сюита для двух фортепиано.

1982 19. Сюита для детского хора и симфонического оркестра «Четыре движения» (2-я ред. – 2007).

1985 20. Вокальный диптих для баритона и фортепиано «Высокое крыло» на стихи Велимира Хлебникова.

21. ПАРТИТА на две трубы. Инвенция. Рондино // Ансамбли для духовых инструментов. Вып. А. Л.: Музыка, 1987.

22. PARTITA a 2 trombe in В. Inventio. Scerzo. Lamentatio. Rondino // Произведения композиторов Татарстана / Сост. А.Величко. Ч. I. Казань, 2004.

1986 23. Соната для трубы соло / Произведения композиторов Татарстана. Сост. А. Величко. Ч. II. Казань, 2004.

1987 24. «Ни булыр?» [Что тогда?]. Патетический монолог для высокого голоса, курая (флейты) и фортепиано на стихи Р. Хариса.

1989 25. «Интрада и марш» для трубы solo. Памяти неизвестного солдата.

204

1991 26. Ламентация для органа.

1992 27. Ф. Шопен – Л. Блинов. Этюд ми мажор для детского (женского) хора и фортепиано.

1994 28. Три рассказа о русской песне с посвящением «Голосу Ф.И. Шаляпина».

1995 29. «Духовные песнопения». Хоровой концерт на церковно-канонические тексты в 10 частях // Блинов Л. Десять духовных песнопений на церковноканонические тексты для мужского хора. М.: Композитор, 2002.

1996 30.Фортепианные реминисценции – I. Из цикла «Prisma chromaticus».

1997 31. Фортепианные реминисценции – II. Из цикла «Prisma chromaticus».

1999 32. «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и струнного оркестра (2 -я ред. – 2000) // Блинов Л. Флорентийские витражи для флейты, клавесина и струнного оркестра. М.: Композитор, 2003.

2003 33. Сюита для скрипки и фортепиано в 4 частях.

2006 43. Симфонические эпизоды в четырех отражениях для большого симфонического оркестра «Ночные зеркала» // Блинов Л. Симфонические эпизоды в четырех отражениях для большого симфонического оркестра «Ночные зеркала». М.: Композитор, 2011.

35. Вокальный цикл «Шесть стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова» // Блинов Л. Вокальные сочинения. Казань, 2006.

2007 36. Третий струнный квартет.

205

2009 37. Блинов Л. Две конкурсные пьесы для фортепиано. М.: Композитор, 2009.

2011 38. Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango».

2012 39. Партита №3-bis для органа.

40. «Две маски» для виолончели и фортепиано.

41. Два вокальных отражения «Миражи» для баритона и фортепиано на ст. Н. Беляева // Блинов Л. Новый альбом юного пианиста «Детские впечатления». М.: Композитор, 2013.

2014 42. Блинов Л. «Prisma chromaticos». Фортепианные реминисценции (в 3 тетрадях). М.: Композитор, 2015.

2016 43. Две детские пьесы для фортепиано // Фортепианная музыка композиторов Татарстана для детей. М.: Композитор, 2016.

МУЗЫКА ДЛЯ ТЕАТРА И КИНО Музыка к документальным фильмам 44. «Осенние дороги. Болдино». Казанская студия кинохроники, режиссер В. Стрелков (1966).

45. «Ночной полет». Казанская студия кинохроники, режиссер В. Стрелков (1966).

46. «Пермские боги». Москва, ЦСДФ, режиссер Н. Граник (1966).

47. «Сура моя маленькая». Казанская студия кинохроники, режиссер В. Стрелков (1967).

206

Музыка к театральным спектаклям 48. «Каменный властелин» по пьесе Л. Украинки, КБДТ им. В.Качалова, режиссер Н. Орлов (1971).

49. «Продолжение» по пьесе Д. Валеева «Дарю тебе жизнь». КБДТ им. В. Качалова, режиссер Н. Орлов (1972).

207

СПИСОК ЛИТЕРАТУРНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ СБОРНИКИ СТИХОТВОРЕНИЙ 1. Наведение мостов. М., 2005.

2. Три мира. М., 2010.

3. Трiоль. СПб., 2011.

4. Из ПО + Ипостаси. М., 2015. ЦИКЛЫ СТИХОТВОРЕНИЙ 1. Из цикла «Осенние офорты» // Комсомолец Татарии. 1967 (дата не устан.).

2. «Весна с парашютом» (триптих) // Комсомолец Татарии. 1968 (дата не устан.).

3. «Весна горящая» (диптих) // Комсомолец Татарии. 1969 (дата не устан.).

4. «Золотистые ливни» (диптих) // Комсомолец Татарии. 1969 (дата не устан.).

5. Сонет // Вечерняя Казань. 1987. 30 сент.

6. «Тридцать седьмой» (триптих) // Советская Татария. 1988 (дата не устан.).

7. «Соизволение» (семь сонетов) // Советская Татария. 1990 (дата не устан.).

8. «У черты грядущего» (четыре стихотворения) // Советская Татария. 1992 (дата не устан.).

9. «Сад в Ессентуках» (семь сонетов) // Казань. 1995. №1–2.

10. Фортепианная музыка (цикл сонетов) // Казань. 1996. №5–6.

11. «Предчувствие» // Крестьянские вести (Тула). 1997 (дата не устан.).

12. «Преображение» (Сюиты в тоне «С») // Казань. 1999. №11.

13. «Последний лист» (Элегия) // Журнал АНКО. 2000. №1.

14. «Только о музыке» // Альманах «Орфей». М., 2001. №1.

15. ОПОФОМЫ (опыты поэтико-фонетической музыки) // Журнал ПОэтов. М., 2001. №15.

16. Вступление в третье ТЫ (эпостась) // Журнал ПОэтов. М., 2002. №16.

17. Стихотворения // Альманах «Орфей». М., 2007. №3.

208

18. Credo (цикл стихотворений) // Литературно-художественный ежегодник «Побережье». Вып. 14. Филадельфия, США, 2005.

19. «Знаки осени» (цикл стихотворений) // Антология «Как время катится в Казани золотое» (стихи казанских поэтов 1940–2005). Казань, 2005.

20. «Последний лист». Поэтические импликации. Казань, 2006. №6.

21. «Звуки надежды». Поэтический цикл // Альманах «АЗ». М., 2007.

22. «Варианты прочтения» (стихотворения) // Дети РА (Международный художественный журнал). 2009. №6.

23. Графемы. Опыт визуальной поэзии // Журнал ПОэтов. М., 2010. №11.

24. «Провалы мостов». Поэтический цикл // Доминанта (литературнохудожественный альманах). Мюнхен, 2011. №1–2; 2012. №1–2.

25. «Дниока ночи» (поэма) // Журнал ПОэтов. М., 2011. №1.

26. Предъикт (сюрреалистический эскиз) // Журнал ПОэтов. М., 2011. №3.

27. «Два потока» (микропоэма) // Leitmotiv. 2012. №2.

28. «Осени меня сном и свободой» (Из цикла «Осенние мотивы») // Казанский альманах. 2012. №9.

29. «Музыка весны» (цикл стихотворений) // Leitmotiv. 2013. №1.

30. «Иды» (Весенний мотив) // Журнал ПОэтов. М., 2013. №3.

31. «Сквозь все голоса (поэма) // Журнал ПОэтов. М., 2013. №6.

32. «Знаки осени» (Элегия на 13 японских слов) // Leitmotiv. 2013. №2.

33. «Слово о Велимире» и другие стихотворения // Альманах Международного Хлебниковского фестиваля «Ладомир». Казань, 2014.

34. «В окрестностях Казани» (Зимние офорты) // Сборник стихов «Моя Казань! – сказать имею право…». Казань, 2015.

35. «Ночной тополь» (поэма об А.П.Чехове) // Казанский альманах. 2015. №15.

36. Триптих (Осенний) // Казанский объектив. Казань, 2015.

37. «По дороге в Керлантай» (поэзовариации в стиле Retro) // Казанский альманах «Алмаз». 2016.

38. «Близ ослепительной оси». Партита №2 (В тоне ми) // Журнал ПОэтов. М., 2016. №6.

209

39. Два триптиха (с интерлюдиями и постлюдией). Цикл стихотворений в форме сюиты // «Калитка» (Поэзия). Вып.1. Казань, 2016. Художественные переводы 1. Лорка Ф.Г. Из цикла о Канте Хондо (пер.с испанского) // Казань. 1996. №7, 8.

2. Рильке Р.М. Из «Сонетов к Орфею» (пер. с немецкого) // Ребусъ. 1991. №2.

3. Перевод – это музыка (Из цикла Р.М. Рильке «Сонеты к Орфею») // Альманах «Орфей». М., 2007. №3.

4. Рильке Р.М. Переводы Лоренса Блинова: Из «Сонетов к Орфею» // Доминанта: Литературно-художественный альманах. Мюнхен, 2010. №1–2. Переводы с татарского языка 1. Харис Р. «Войди в дом мой». Сб. стихов // Молодая гвардия. М., 1980.

2. Харис Р. «Листья» (избранные переводы) // Казань, 1980.

3. Жиганов Н. Кантата «Живи, Москва» на стихи Р.Хариса (перевод с тат.). Дни литературы и искусства ТАССР в Москве. 1980. 17–22 дек.

4. Мулюков Б. «Ода городу» на слова Р.Хариса (перевод с тат.).

5. Яхин Р. Вокальный цикл «Солнечный дождь» (перевод с тат.) // Сборник «Огни любви». Казань, 1986.

6. Мулюков Б. Опера «Кара за любовь». Либретто Г. Рахима по повести М. Гафури «Черноликие»: Клавир, эквиритмический перевод с тат. Л. Блинова // Советский композитор. М., 1990.

210

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИХ, МУЗЫКАЛЬНО-КРИТИЧЕСКИХ СТАТЕЙ И ЭССЕ В сборниках и журналах 1. Автономная интеграция цвето-структур и становление светомузыки // Всесоюзная школа молодых ученых и специалистов: Свет и музыка. Казань, 1979.

2. О музыкально-эстетическом воспитании юного музыканта // Казан утлары (на тат. языке). 1984. №5.

3. К проблеме становления и развития «музыки и света» // Материалы семинара «Синтез искусств в эпоху НТР». Казань, 1987.

4. К вопросу о светоинтонации // Материалы семинара «Синтез искусств в эпоху НТР». Казань, 1987.

5. Две линии // Константин Васильев глазами друзей. Казань, 1995.

6. Сонеты к сонатам / Казань. 1996. №5-6.

7. Поэзия жива, пока живут надежда и воспоминания: О поэзии Федерико Гарена Лорки // Казань. 1996. №7–8.

8. Ошибка инженера Термена // Электроника, музыка, свет. Казань, 1996.

9. Ошибка инженера Термена. О значении звукотворческой воли в нравственнопоэтическом становлении музыкально одаренной личности // Межакадемический информационный бюллетень MAИСУ. Академия. №4. СПб., 1997.

10. За окном чувств // Казань. 1997. №7.

11. Звук и безмолвие // Казань. 1999. №11.

12. Festina lente // Казань. 2002. №7.

13. Шаг в Зазеркалье. Новый палиндромический словарь. М., 2002.

14. Путь и ПОСОХ // Казань. 2006. №6.

15. Разносторонний талант: О жизни и творчестве пианиста, музыковеда и общественного деятеля Макса Перельштейна // Мост через два моря: Сб. ст. ТельАвив, 2010.

16. В круге света: О поэтическом творчестве Софьи Прокофьевой // Альманах «Русский мiръ». СПб., 2010.

211

17. Неевклидово пространство в русской поэзии // Журнал ПОэтов. №6. М., 2012.

18. Две линии. За окном чувств // Сборник статей о творчестве К. Васильева. Казань, 2012.

19. Вокруг ПОСОХа: На пути к «Огласнику» // Казанский альманах. 2013. №10.

20. Ткань отражения. Несколько замечаний о литературном переводе // Казанский альманах. 2014. №12.

21. Перед экватором: О некоторых сторонах деятельности Союза композиторов Татарстана в 60-ые и 70-ые годы ХХ столетия // Звуковое пространство композиторов Татарстана: Очерки. Интервью. Воспоминания. Казань, 2014.

22. ПОСОХ: О поэтическом сообществе им. Велимира Хлебникова // Альманах Пушкиноты: Международный Хлебниковский фестиваль «Ладомир». Казань, 2014.

23. Константин Васильев – живопись и музыка. Элегический триптих // Сборник статей о творчестве К. Васильева. Вып. II. Казань, 2015.

24. Сквозь призму иероглифа (Вспоминая Международный фестиваль японской и татарской музыки 1992 года) // Leitmotiv. 2013. №2.

25. О сущности новаторства в искусстве // Leitmotiv. 2015. №1.

26. Кое-что о кое о чем / Философия Дверной ручки. Казань, 2016. Газетные статьи 27. Две ноты. О казанском пианисте М. Сиразетдинове // Советская Татария.

1983. 30 апр.

28. Ильгам – значит вдохновение. О юном композиторе Ильгаме Байтиряке // Вечерняя Казань. 1983. 21 нояб.

29. Учиться слушать мир // Вечерняя Казань. 1983. 17 окт.

30. По сиянию правды. О струнном квартете КГК // Комсомолец Татарии. 1985.

24 мая.

31. Голос Абхазии в Казани (Об абхазской певице Людмиле Логда и органисте Гарри Коняеве) // Советская Абхазия. 1986. 4 дек.

212

32. Искусство без идеалов невозможно //Советская Татария. 1987. 12 апр.

33. Наедине с квартетом (О струнном квартете КГК) // Советская Татария. 1987.

7 июня.

34. Перед лицом истины // Советская Татария. 1987. 29 нояб.

35. Дебют камерного ансамбля (О камерном ансамбле Л. Масловой и Л. Леонтьевой) // Советская Татария. 1987. 4 окт.

36. Стань другом самому себе // Вечерняя Казань. 2007. 28 дек.

37. Мир и свет Альфреда Шнитке // Советская Татария. 1988. 17 янв.

38. Союз блистательных смычков (О квартете КГК) // Советская Татария. 1988.

8 мая.

39. Свет рояля (О казанском пианисте Т. Дубине) // Казанские ведомости. 1991.

28 сент.

40. Медитации у Рериховских картин // Вечерняя Казань. 1991. 24 окт.

41. Какую радость мы выбираем (Беседа с индийским философом Абаритой Данцером) // Советская Татария. 1992. 28 марта.

42. Две линии. О художнике К.Васильеве // Известия Татарстана. 1992. 17 сент.

43. Откровение «звучащей тишины». О музыке Софии Губайдуллиной // Республика Татарстан. 1993. 25 дек.

44. Звук и судьба. О танцующем кларнетисте Мишеле Маранге и композиторе Сергее Жукове // Известия Татарстана. 1993. 22 янв.

45. Откровение звучащей тишины // Под знаком любви. Композитор София Губайдулина. Казань, 2016.

213

ПЕРЕЧЕНЬ НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИХ, НРАВСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИХ И ПЕДАГОГИЧЕСКИХ РАБОТ Философские проблемы физического пространства и времени 1. О парагеометрических тенденциях в современной физике // Геометризация физики: Сб. ст. Казань: КГУ, 1993; Ремарк. Казань, 1994.

2. Становление Реальности как процесс овеществления субстанционального времени // Геометризация физики: Сб. ст. Казань: КГУ, 1999.

3. Этика и наука будущего: Феномен Времени. М., 2004.

4. Об онтологических предпосылках «возбытийственного зеркала» // Феномены природы и экологии человека (ФПЭЧ). Казань, 1994.

5. От истины сущего к сущности истины, или Что есть то, что Есть // Монистическая (онтологическая) традиция и современность. Ч. I. Казань, 1996.

6. На пути обретения бытия (о некоторых условиях трансцендирования сознания) // Материалы I Российского философского конгресса. Т. III. СПб., 1997; Проблема сознания. Казань, 1997.

7. Геометризация судьбы. Чувствительность к Неиному: Сб. ст. Казань, 2005. Философские аспекты соотношения науки и религии 8. Философия с Богом и – без. О философских традициях Востока и Запада // Вера, знание, убеждение. Казань, 1992.

9. Вера и убеждение в дихотомическом пространстве сосуществования науки и религии // Соотношение философии и богословия (теологии) на современном этапе: Материалы XIX Всемирного философского конгресса М., 1993.

10. К вопросу о возможности коррелятивного сближения религиозной веры и позитивного сознания / Гносеологические аспекты соотношения науки и богословия. СПб., 1993.

11. Религия и социум: феномен «изначального слова» на исходе второго тысячелетия / Социальные доктрины основных религиозных конфессий (философ-

214

ский, богословский и экологический аспекты): Материалы X Международного конгресса. СПб., 1997.

12. К идее интерсубъективизации сознания в процессе онтогерменевтического истолкования феноменов дихотомического пространства в сфере сосуществования науки и религии / Взаимодействие науки, философии и богословия: Материалы XI Международного конгресса. СПб., 1999. Философский аспект нравственно-экологического сознания и современная педагогика 13. Несколько соображений относительно этической основы возникновения и развития идеи КОСМОСА // Космическое пространство в науке, философии и богословии. СПб., 1994.

14. Нравственно-философские проблемы и современное экологическое сознание / Материалы VIII Международного конгресса. СПб., 1995.

15. Основные предпосылки нравственно-этического становления личности и формирование современного экологического сознания // Материалы VIII Международного конгресса. СПб., 1995.

16. Экология и педагогика / Актуальные экологические проблемы Республики Татарстан. Казань, 1995.

17. Современная педагогика и проблемы самораскрытия экологически ориентированной личности // Экологическая культура в научных, философских и богословских интерпретациях. СПб., 1996.

18. Казанский клуб «Восхождение» и современные проблемы гармонического самораскрытия личности // Феномены природы и экологии человека. Казань, 1997.

19. К экологии духа: красота и мир // Феномены природы и экологии человека. Казань, 1997.

20. О возможности психоэмоциональной саморегуляции творчески одаренной личности // Творческая педагогика накануне нового века. Ч. I. М., 1997.

215

21. Религиозное воспитание и проблемы реконсоциализации молодежи с девиативными наклонностями на пороге XXI века // Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века. СПб., 1998.

22. От несносного ребенка – до младого докторенка или как суметь ничему не научить (педагогические заметки) // ВУЗ – оазис творчества. Казань, 2002.

23. Современные подходы к выбору метода образования и воспитания школьников // Феномены природы и экология человека. Т. 2. Казань, 2004.

216

ТВОРЧЕСКИЕ ВСТРЕЧИ, КОНЦЕРТЫ, БЕСЕДЫ, ЛЕКЦИИ 1963 15.05. Малый зал Казанской консерватории. Теоретическая студенческая конференция НСО. Доклад на тему «Сущность новаторства в искусстве».

1964 30.10. Малый зал Казанской консерватории. VII Пленум Союза композиторов ТАССР. Концерт из произведений студентов-композиторов. Фортепианный цикл «Струения мигов» (исп. Т. Дубин).

1966 28.05. Малый зал Казанской консерватории. Государственный экзамен по специальности выпускников композиторского отделения ТКФ консерватории. Симфония, Две фортепианные сюиты (исп. Симфонический оркестр студентов КГК, дирижер – И.Э. Шерман, пианист – Т. Дубин).

1971 22.02. Малый зал Казанской консерватории. Камерный концерт X Пленума Союза композиторов ТАССР. Вариации для фортепиано (исп. Т. Дубин).

1973 21.12. Малый зал Казанской консерватории. Камерный концерт XII Пленума Союза композиторов ТАССР. Фортепианный цикл «Хроматические преломления» (исп. Т. Дубин).

1975 07.12. Малый зал Казанской консерватории. Камерный концерт XIV Пленума Союза композиторов ТАССР. Соната для скрипки соло (исп. И. Шапиро).

1976 19.11. Большой зал Казанской консерватории. Камерный концерт XV Пленума Союза композиторов ТАССР. Первая сюита для фортепиано (исп. Т. Дубин).

1977 25.11. Большой зал Казанской консерватории. Камерный концерт IV Съезда Союза композиторов ТАССР. Партита для органа (исп. Р. Абдуллин).

217

1978 18.11. Большой зал Казанской консерватории. Концерт учащихся ДМШ, училищ и студентов-композиторов XVI Пленума Союза композиторов ТАССР. Выступление учеников класса композиции Л.И Блинова ДМШ №5.

1980 16.02. Малый зал Казанской консерватории. Камерный концерт XVII Пленума Союза композиторов ТАССР. Соната для фортепиано (исп. Г. Синёва).

31.10. Малый зал Казанской консерватории. Участие в концерте из цикла «История фортепианной сонаты» (Л. Диденко, С. Гурарий) в качестве автора и чтеца поэтического комментария к сонатам Метнера, Скрябина, Шостаковича, Прокофьева.

17.12.–22.12. «Дни литературы и искусства Татарской АССР» в Москве. Участие в качестве автора русского текста кантаты «Здравствуй, Москва» Н. Жиганова, песен «Татарстан» и «Мой цветок» М. Яруллина.

1981 21.01. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Великий доктор из Ламбарене» (А. Швейцер – врач, ученый, философ, музыкант).

25.01. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Все – о гитаре» с исполнением Пьес для гитары.

03.03. Казань. ДМШ №5. Лекция для родителей: «Приобщение школьников к прекрасному. Эстетическое восприятие как составная часть духовного развития школьника».

31.03. Казань. ДМШ №1. Выступление на тему: «Основные принципы импровизации на инструменте в начальный период обучения игре на фортепиано» (Педагогические чтения Методкабинета РТ).

06.04. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Музыка самовоспитания. Достижение внутренней гармонии – путь к людям».

17.05. Казань. ДМШ №5. Лекция для родителей: «Художественное воспитание детей».

218

12.06., 13.06., 18.06. Казань. ДМШ №5. Курсы повышения квалификации преподавателей ДМШ. Лекции на тему: «Основные принципы импровизации на инструменте в период обучения игре на фортепиано».

28.11. Актовый зал Казанской консерватории. Концерт «Навстречу выездному пленуму СК ТАССР в Набережных Челнах», Струнный квартет (исп. струнный квартет КГК п/р Ш. Монасыпова ).

02.12. Набережночелнинский колледж искусств. Камерный концерт. Вокальный цикл «Первопроходцы» на сл. П. Адвантина и П. Беляева (исп. Э. Трескин, А. Миркина).

03.12. Набережные Челны. ДК Энергетик. Концерт песни. Из вокального цикла «Первопроходцы» (исп. Э. Трескин, А. Миркина).

16.12. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Умение владеть собой – основа творческой свободы в любом из видов деятельности человека».

1982 17.02. Казань. ДК Химиков. Поэтический вечер с участием И. Жданова и В. Блиновой. Цикл сонетов, посвященных музыке. Фортепианная соната.

10.03. Казань. ДМШ №5. Лекция для родителей на тему: «Эстетическое воспитание учащихся. Чувства и эмоции. Воспитание силы воли».

15.03. Казанское музыкальное училище. Лекция на тему: «Основные принципы импровизации в классе фортепиано. Методика воспитания творческого мышления в период обучения ученика игре на фортепиано».

17.03. Казань. ДК Химиков. Беседа с представителями Молодежного центра на тему: «Личность, коллектив, гражданственность. Организация клубной работы».

27.04. Казанский Дом актера. Творческий вечер камерной музыки. Струнный квартет, Соната и Вторая сюита для фортепиано, романсы и песни (исп. Струнный квартет КГК, Детский хор п/у Г. Лукъянова, Э. Трескин, А. Миркина, Ф. Хасанова, Г. Синёва, О. Майорова, ведущий – Г. Кантор).

21.05. Казань. ДМШ № 5. Концерт из произведений учащихся класса композиции Л.И. Блинова.

219

29.09. Казань. Редакция газеты «Комсомолец Татарии». Встреча с членами «Творческой мастерской» Диаса Валеева по теме: «Проблема нравственности и чистоты – основной стержень творчества современного поэта, современного композитора».

17.11. Казань. ДМШ №5. Беседа с родителями на тему: «Учиться, учить жить достойно, нравственно, эстетически».

25.11. Общежитие Казанского химико-технологического института. Лекция на тему: «Музыка и поэзия в эпоху НТР. Простота и достоверность творческого высказывания – основа взаимопонимания художника и аудитории».

19.12. Зал Казанского музыкального училища. Камерный концерт Фестиваля музыки композиторов Поволжья и Приуралья. Две части из вокального цикла «Первопроходцы» (исп. Э. Трескин, А. Миркина).

1983 08.01. Йошкар-Ола. Культпросветучилище. Республиканские курсы повышения квалификации работников культуры и искусства при Министерстве культуры МАССР. Лекции на тему: «Вопросы организации класса композиции в детских музыкальных школах», «Импровизация на инструменте в период начального обучения в ДМШ как один из способов развития творческих навыков учащегося».

19.01. Казань. ДМШ № 5. Лекция для родителей на тему: «Дети и религия. Актуальные проблемы атеистического воспитания».

28.01. ССМШ при Казанской консерватории. Лекция для старшеклассников на тему: «Поэтика художественного образца. Единство и взаимосвязь искусства слова (поэзия), музыки и живописи».

01.03. ССМШ при Казанской консерватории. Встреча-беседа со старшеклассниками на тему: «Поэты-новаторы 20-х годов – В. Маяковский, В. Хлебников, В. Каменский».

11.03. ССМШ при Казанской консерватории. Встреча-беседа со старшеклассниками на тему: «Поэты – новаторы 20-х годов. Поэтика, художественное видение, стихи и жизнь. Значение творчества этих поэтов для нашего времени».

220

15–16.03. Казанская студия кинохроники. Участие в творческой конференции кинематографистов республики «Музыка в кинофильмах Казанской студии кинохроники». Выступление на тему: «Музыка и кино».

18.03. Казанское музыкальное училище. Лекция для учащихся на тему: «Методика проведения занятий по теме «Импровизация» с учениками младших классов специального фортепиано ДМШ».

22.03. Казань. ДМШ №5. Лекция на тему: «Рафаэль и музыка его времени». К 500-летию со дня рождения великого живописца.

28.03. Казанский Дом актера. Встреча–беседа с курсантами ГИДУВа на тему: «Звук и слово. Взаимодействие музыки и поэзии».

31.03. Казань. ДК химиков. Встреча в рамках республиканской «Недели музыки для детей и юношества».

23.05. Казань. ДМШ №5. Отчетный концерт из произведений учеников класса композиции Л.И. Блинова.

28.05. Казанское музыкальное училище. Концерт победителей конкурса юных композиторов КМУ и ДМШ города, посвященный дню рождения В.И. Ленина.

05.07. Казанская телестудия. Запись концерта из произведений юных композиторов – выпускников ДМШ №5. Ведущие – Л. Любовский и руководитель класса Л. Блинов.

23.09. Казань. ДМШ №5. Лекция-беседа на тему: «Музыка и мир Льва Толстого», посвященная 155-летию со дня рождения писателя.

18.10. Большой зал Казанской консерватории. V Съезд композиторов ТАССР. Концерт «Композиторы Татарии – детям». Детская сюита «Четыре движения» для хора мальчиков, солиста и фортепиано (исп. Казанская певческая капелла мальчиков п/р В. Ульянова, концертмейстер А. Миргородский). Концерт органной музыки. Концертные вариации (исп. Р.Абдуллин).

19.10. Малый зал Казанской консерватории. V Съезд композиторов ТАССР. Малый зал Казанской консерватории. Вокальный цикл «Первопроходцы» (исп. Э. Трескин, А. Миркина).

221

1984 22.02. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Умение владеть собой – необходимое условие для любого вида деятельности человека, условие общения между собой».

26.03. Казань. ДМШ №1. Лекция на тему: «Фортепианные произведения Белы Бартока в младших классах ДМШ» (Педагогические чтения Республиканского методического кабинета).

17.04. Казань. ДК Химиков. «Музыка – душа моя». Творческая встреча учеников класса композиции ДМШ № 5 с молодежью комбината бытового обслуживания «Современник».

19.04. Казань. ДМШ №8. Лекция на тему: «Лев Толстой и музыка».

1985 16.01. Казань. ДК Химиков. Лекция на тему: «Великий гуманист и музыкант – Альберт Швейцер» (К 110-летию со дня рождения).

18.03. Казанская государственная консерватория. Лекция-беседа (I) на тему: «Чистота художественного исполнения и внутренняя, духовная чистота музыканта» (из цикла «Быть музыкантом, или Быт музыканта»).

22.03. Казань. ДМШ №5. Лекция на тему: «Альберт Швейцер и вопросы музыкальной педагогики» (К 110-летию великого гуманиста).

27.03. Казань. ДК Химиков. Лекция-концерт на тему: «Наш современник И.С. Бах» (с участием пианиста Т. Дубина и скрипачки М. Ширяк).

29.03. Казанский энергетический техникум. Беседа для шестнадцатилетних на тему: «Почему нам так нужен И.С. Бах?» (К 300-летию со дня рождения великого композитора и гуманиста).

22.04. Казанская государственная консерватория. Лекция–беседа (II) на тему: «Чистота художественного исполнения и внутренняя чистота музыканта».

19.10. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Нравственные основы работы над собой – учителя и его ученика» (самопознание, самовоспитание).

23.10. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «М.К. Ганди – великий искатель и поборник истины и свободы в нравственном совершенствовании человека».

222

13.11. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Что такое чистота? Нравственная чистота как основа всех дел человеческих в жизни и искусстве».

15.11. Казанский энергетический техникум. Лекция на тему: «Что такое чистота? Нравственная чистота как основа всех дел человеческих в жизни и искусстве».

17–23.11.Участие в IV Региональном фестивале музыки композиторов республик Поволжья и Приуралья в Йошкар-Оле. Выступление на творческой дискуссии. Встреча на заводе «Электроавтоматика» (исп. Струнный квартет КГК).

27.11. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Человек и общество. Мир, я и мы».

03.12. Казань. Средняя школа №51. Творческая встреча–концерт.

09.12. Казань. ДМШ №5. Творческая встреча–концерт.

11.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Что такое познание? Пути и способы познания действительности (Искусство)».

11.12. Союз композиторов РТ. XX Пленум Союза композиторов ТАССР «Музыка и школа». Участие класса композиции Л.И. Блинова в концерте юных композиторов.

12.12. и 15.12. Казань. Камерные концерты. «Детская сюита» и Сонатина для фортепиано, «Детская сюита» для 2-х фортепиано (исп. Ю. Блинова, А. Вафина, учащиеся ССМШ при Казанской консерватории).

13.12. Казанский Дом ученых. Выступление перед демонстрацией фильма С.Герасимова на тему: «Нравственность – решающая сила и фактор дальнейшего развития общества и народного хозяйства».

18.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Лев Толстой и нравственное воспитание современного человека».

24.12. Казань. Научная библиотека им. Н.И. Лобачевского. Участие в вечере, посвященном 100-летию со дня рождения выдающегося поэта Велимира Хлебникова.

25.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Проблемы сосредоточенности и внимания. Искусство слушать музыку».

223

1986 08.01. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Древние способы самовоспитания и самопознания в свете современных этических норм».

13.01. Казанский Дом ученых. Творческая встреча с научной интеллигенцией города, концерт. Лекция на тему: «Две тенденции самопознания: путь к людям или уход в себя? Древняя музыка Индии и приветственное развитие современного человека» (исп. Струнный квартет КГК, Э. Трескин, В. Блинова).

22.01. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Быть тем, что мы есть, или стать тем, чем мы должны быть. Пути воспитания и самовоспитания».

21.05. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Как слушать музыку».

02.09. Казанский Молодежный центр. Беседа на тему: «Цвет и музыка».

24.09. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Альберт Швейцер – великий гуманист, доктор, музыкант».

14.12. Казань. ДК Химиков. Лекция в клубе «Восток» на тему: «Атеисты, материалисты и диалектики Древнего Китая (этический аспект)».

22.12. Казанский государственный университет. Салон творческих встреч. Встреча с участниками студенческого клуба «Музыка – Поэзия».

1987 15.01. Казанский Дом ученых. Беседа (I) на тему: «Вивекананда – крупнейший индийский мыслитель-демократ».

22.01. Казанский Дом ученых. Беседа (II) на тему: «Вивекананда и его учение».

29.01. Казанский Дом ученых. Беседа (III) на тему: «Вивекананда и современность. Размышления о человеческом факторе и резерве производительности».

17.03. Казанский Дом актера. Выступление на вечере памяти Ю.В. Виноградова.

20.03. Казанский Дом актера. Участие в музыкально-поэтическом вечере «Фантазии серебряная нить» (организатор С. Гурарий).

08.04. Актовый зал Казанской консерватории. Творческий вечер Л. Блинова. Детская хоровая сюита «Четыре движения», Струнный квартет, Сонатина и цикл «Струения мигов» для фортепиано, Партита на две трубы, Вторая партита 224

для органа (исп. Струнный квартет КГК, хоровая студия «Пионерия Татарии», Р. Абдуллин, М. Сиразетдинов, А. Кибяков, В. Блинова).

10.04. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Искусство Древнего Китая. Истоки и традиции».

15.04. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Материалисты, атеисты и диалектики Древнего Китая (Ян цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы)».

22.04. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Этические нормы Древнего Китая и нравственные искания современности (пути перестройки)».

05.05. Казанское музыкальное училище. Камерный концерт. Струнный квартет (исп. Струнный квартет КГК).

15.05. Запись на радио сочинений юных композиторов класса Л.И. Блинова.

02.06. Концерт из произведений композитора Л. Блинова на радио (ГТРК Татарстана).

08.09. Казанский Дом ученых. Авторский концерт Л. Блинова.

16.09. Казанский Дом ученых. Беседа на тему «О роли современного музыканта в нравственном совершенствовании общества».

20–30.09. Казанский молодежный центр. Участие во Всесоюзном фестивале светомузыки (два доклада). Фортепианный цикл «Струения мигов» (исп. Т. Дубин).

01.10. ДК Химиков. Концерт, посвященный «Дню музыки». Первая сюита для фортепиано.

14.10. Казанский Дом ученых. Выступление на дискуссии на темы: «Музыка и современность», «Свет и музыка».

13.10. Казанское музыкальное училище. Камерный концерт. «Партита» на две трубы, фортепианный цикл «Струения мигов», «Интермеццо» для виолончели и фортепиано (исп. Н. Хусаинов, А. Ярославцев; Т. Дубин, Л. Маслова, В. Блинова).

25.11. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «О путях и методах формирования гармонически развитой личности».

09.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Древняя индийская музыка».

225

13.12. ДК Химиков. Лекция-беседа в клубе «Восток» на тему: «Древний эстетический принцип «ваби-саби» и творчество крупнейшего японского поэта Басё (хайку и танку)».

1988 18.03. Актовый зал Казанской консерватории. Камерный концерт. Струнный квартет, романс «Ни булыр» сл. Р. Хариса (исп. Струнный квартет КГК, М. Галеев, Э. Ахметова).

22.03. ДМШ №5. Концерт класса композиции Л.И. Блинова.

30.03. Казанское музыкальное училище. Лекция на тему: «Импровизация в классе фортепиано».

04.04. Казанский Дом актера. Поэтический вечер Л. Блинова.

18.04. Казанский Дом актера. Доклад на научно-практической конференции «Музыкальная школа – Музыкальное училище – Консерватория» на тему: «Особенности развития музыкальных способностей ученика в классе композиции ДМШ».

16.05. Казанское Кафе художников. Творческий семинар. Беседа на тему: «Нравственно-этический облик художника и его отражение в произведении искусства».

15.06. ДМШ №1. Доклад на тему: «Методика развития творческих навыков в классе композиции ДМШ».

08.10. ДМШ №5. Беседа на тему: «Музыка и психологические особенности развития ученика ДМШ».

01.12. Малый зал Казанской консерватории. Камерный концерт. «Героическая поэма» для скрипки, виолончели и фортепиано (исп. Ш. Монасыпов, А. Асадуллин, Г. Абдуллина).

05.12. Зал Союза композиторов РТ. Концерт VII Регионального фестиваля музыки композиторов Поволжья и Приуралья. «Героическая поэма» для скрипки, виолончели и фортепиано (исп. Ш. Монасыпов, А. Асадуллин, Г. Абдуллина).

226

1989 01.12. Авторский концерт-встреча в Москве (МОСХ). Partita a 2 trombe, «Prisma chromaticos» 12 пьес для фортепиано.

22.12. Актовый зал Казанской консерватории. Концерт юбилейного Пленума Союза композиторов РТ. «Третья партита» для органа (исп. Л. Камелина).

23.12. Казанское музыкальное училище. Концерт юбилейного Пленума Союза композиторов РТ. Первая сюита для фортепиано (исп. В. Блинова).

1990 16.02. Зал органной и камерной музыки Казанской консерватории. Концерт старинной музыки. Авторский поэтический комментарий.

02.03. ДМШ №5. Педагогические чтения. Лекции на тему: «Импровизация в младших классах ДМШ», «Курс композиции в старших классах ДМШ».

02.03. ДМШ №5. Вечер памяти директора Ф.Ю. Фарсина. Вступительное слово перед концертом.

15.03. Зал Казанского филиала Академии наук СССР. Выступление на творческом вечере, посвященном 20-летию хоровой капеллы мальчиков п/р В. Ульянова.

17.03. ДМШ №5. Концерт юных композиторов класса Л.И. Блинова.

27.03. Петрозаводск. Цикл лекций на тему нравственно-этического самосовершенствования личности (Комитет по изучению АЯ «Сфинкс»).

25.04. Концертный зал Астраханской консерватории. Авторский концерт в рамках II Всесоюзного фестиваля современной музыки в Астрахани. Интрада и марш для трубы соло, Соната для фортепиано, Вокальный диптих для баритона и фортепиано на ст. В. Хлебникова, Соната для скрипки соло, Первая партита для органа (исп. Ю. Фещук, А. Колупаев, В. Белюсенко, Ю. Альперин, В. Шубный, Е. Базова).

05.09. Лицей Казанского университета (малый физфак). Беседа для старшеклассников на тему: «Знать и понимать. Понимаем ли мы самих себя?».

29.09. Лицей Казанского университета. Беседа на тему: «Путь к людям на пути к самому себе. Возможности взаимопонимания».

227

22.10. Казанский авиационный институт (I зд.). Выступление на философской конференции с докладом «Что такое истина? Условия ее понимания».

30.10. Петрозаводск. Выступление на радио по теме: «Музыка и творческое воспитание детей». О классе композиции ДМШ №5.

31.10. Петрозаводск. Средняя школа №14. Встреча с участниками клуба «Гармония». Петрозаводский государственный университет. Творческая встреча со студентами.

01.11. Петрозаводск. Средняя школа №36. Уфо-университет. Творческая встреча с учащимися и выступление на тему: «Мистические учения Востока».

28.11. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Истоки человеческой культуры. От капища к храму».

13.12. ДК Химиков. Клуб «Восток». Лекция на тему: «Древний эстетический принцип «саби» и творчество крупнейшего японского поэта Басё (хайку и танку)».

14.12. Союз композиторов ТАССР. Концерт камерной музыки. «Струения мигов» для фортепиано и чтеца (исп. В. Блинова, Л. Блинов).

28.12. Казанский энергетический техникум. Беседа с учащимися-выпускниками на тему: «Пути и способы обретения человеком самого себя».

1991 01.03. Союз композиторов РТ. Камерный концерт XXIII Пленума СК ТАССР. Струнный квартет №2 (исп. Струнный квартет КГК).

13.03. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «О культуре и духовности».

22.03. Петрозаводск. Клуб «Энергетик». Лекция на тему: «На пути к самому себе» (О способах самовоспитания личности).

23.03. Петрозаводск. Клуб «Энергетик». Творческая встреча и авторский концерт Л. Блинова с участием В. Блиновой.

24.03. Петрозаводск. Клуб «Энергетик». Лекция на тему: «О воспитании духовности. Искусство и психическая саморегуляция».

228

28.03. Полтавская городская филармония. «О планах духовного развития человека» (Р. Штайнер).

29.03. Полтавское музыкальное училище. Лекция на тему: «Поэзия музыки и музыка поэзии».

30.03. Полтавское музыкальное училище. Авторский концерт «Музыка и поэзия» с участием В. Блиновой.

31.03. Полтавское музыкальное училище. Лекция на тему: «Жизнь – искусство – медитация».

24–26.04. Астраханская консерватория. III Фестиваль советской камерной музыки. Концерты камерной и органной музыки. «Струения мигов» для фортепиано и чтеца, «Ламентация» для органа, Первая фортепианная сюита, Интермеццо для фагота и фортепиано (исп. В. Блинова, Л. Блинова, Е. Базова, В. Леонов, М. Бесценная).

27.04. Союз композиторов ТССР. Участие класса композиции ДМШ №5 в I Республиканском конкурсе «Юные дарования».

29.04. Татарский государственный театр оперы и балета им. М. Джалиля. Концерт победителей I Республиканского конкурса «Юные дарования» (выступление лауреата Аскара Кадырова).

6–12.05. Москва, Академия наук РФ, Институт мировой литературы им. А.М. Горького, Московский авиационно-технический институт им. К.Э. Циолковского. Участие в симпозиуме по нравственно-этическим проблемам, доклад на тему: «О гармоническом самораскрытии личности».

11.05. Выставочный зал Союза художников ТССР. Участие в открытии выставки работ Н.К. и С.Н. Рерихов. Выступление на тему: «Художник и Время» (Вечерняя Казань «Медитации у рериховских картин»).

15.05. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «О сущности и путях гармонического самораскрытия личности».

13.10, 20.10. Казанский Дом ученых, клуб «Восхождение». Выступление на тему: «Альтернативная реальность: пути и возможности обретения ее. Джон Лилли и Карлос Кастанеда».

229

26-27.10. Петрозаводск, Дом культуры и техники. Участие в Первом региональном семинаре экстрасенсов и биотерапевтов Карелии. Доклады на темы: «Исцеление человека: взаимосвязь философского, нравственного, естественнонаучного аспекта проблемы», «Древняя философия и проблемы естественного оздоровления современного человека».

28.10. Петрозаводск. Выступление по карельскому телевидению на тему: «Целительство и культура».

30.10. Казанский Дом ученых, клуб «Восхождение». Выступление на тему: «Духовная культура и целительство».

28.11. Санкт-Петербург, Зал Духовной академии. Участие в работе Международного семинара «Проблема первоначал мира в науке и теологии». Доклад на тему: «Становление реальности как акт овеществления времени».

30.11. Петрозаводск, Союз композиторов Карелии. Творческая встреча. Органная партита № 1, Первый струнный квартет, романсы. Авторский вечер Л.Блинова «Сюиты и сонеты» в Петрозаводской государственной консерватории. Две сюиты для фортепиано, «Струения мигов» для фортепиано и чтеца, поэтические циклы сонетов «Фортепианная музыка» и «Сад в Ессентуках», переводы «Сонетов к Орфею» Р.М. Рильке (исполнители В. Блинова, Л. Блинов). Публикация «Сонетов к Орфею» в журнале «Ребусъ» – приложение к газете «Комсомолец Татарстана» №2).

02.12. Петрозаводск, Уфо-университет. Доклад на тему: «Пределы обыденности и способы обретения альтернативной реальности».

1992 05.01. Казань. Дворец пионеров. «Общество Рерихов». Выступление на тему: «Идеи Н.К. Рериха и современная культура».

16.01. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Выступление на тему «Рерих и рериховцы».

09.02. Казань. Участие класса композиции в концерте Детской республиканской филармонии «От А до Я» (Денис Блинов и Аскар Кадыров).

230

17–24.02. Казань. Курсы повышения квалификации работников ГИДУВа. Лекции на тему: «Психогигиена и основы биоэнергетического лечения».

26.02. Казанский Дом ученых. Цикл лекций на тему: «Жизнь и сон. Возможности достижения более высоких уровней сознания. Путешествие в страну осознанных снов».

24.03. Союза композиторов РТ. Участие в Международном фестивале японской и татарской музыки. «Струения мигов» для фортепиано и чтеца (исп. В. Блинова, Л. Блинов).

11.04. Казань. ДМШ №5. Концерт класса композиции.

12.04, 14.04. Казань. ГИДУВ. Лекции на тему: «Исцеление человека. Философско-нравственный аспект», «Психотипизация личности (возрастная система)».

17.09. Выставочный зал Союза художников РТ. Выступление на открытии выставки «Неизвестный Васильев». Публикация статьи о художнике Константине Васильеве – «Две линии» («Известия Татарстана») (дата не устан.).

29.10. Большой зал Казанской консерватории. Концерт «Дыханье музыки и слова». Выступление с «Поэтическими интенциями» к произведениям композиторов С. Губайдулиной, Ф. де Лавиньи, И.Г. Альбрехтсберга.

11.12. Санкт-Петербург. Государственный морской технический университет. Доклад на тему: «Об онтологических предпосылках возникновения религиозного сознания».

30.12. Казанский инженерно-строительный институт. Доклад на межвузовской научной конференции на тему: «Вера, знание и убеждение» по теме: «О философских традициях Востока и Запада». (Напечатано в сборнике «Вера, знание, убеждение». Казань, 1992).

1993 01.01. Казань. Новогоднее интервью в газете «Известия Татарстана» («Не стоит петушиться, но и крылья опускать – тоже») (дата не устан.).

07.01. Казань. Интервью «Что есть Истина?» // «Известия Татарстана» (дата не устан.).

231

29.01–05.02. Казань. Публикация фрагмента из стихотворения «Памяти Высоцкого» // «Молодежь Татарстана» (дата не устан.).

10.02.- 24.03. Казанский Дом ученых. Цикл лекций на тему: «Современный человек. Грани духовности»: 10.02. «В мире религиозных учений».

17.02.«Становление личности и поэзия».

24.02. «Что такое «Я»?».

03.03. «Дух и душа».

10.03. «Ступени Восхождения» (О нравственном самосовершенствовании).

17.03. «Мир во мне, или я – в мире?».

24.03. «Что есть Истина?».

07–28.04. Казанский Дом ученых. Цикл лекций на тему: «Всеобщая философия Йоги»: 07.04. «Йога и мир; мир йоги».

14.04. «Истоки и философия йоги».

21.04. «Аскеза и физиология йоги».

28.04. «Искусство йоги. Йоги искусства».

03.03. Казань. ДМШ №5. Показательный концерт класса композиции Л.Блинова (администрация Управления культуры и ДМШ г. Казани).

20.03. Казань. ДМШ №5. Отчетный концерт юных композиторов.

20.04. Казань. II Республиканский конкурс юных композиторов (III тур). Запись на радио победителей конкурса А. Сунгатуллиной и А. Кадырова.

27.08. Москва. Выступление на XIX Всемирном конгрессе с докладом: «Вера и убеждение в дихотомическом пространстве сосуществования науки и религии» (Круглый стол: «Соотношение философии и богословия (теологии) на современном этапе»: Сб. ст. М., 1993.)

10.09. Казань. ДМШ №5. Творческая встреча с композитором Сергеем Осколковым (Санкт-Петербург).

232

24.09. Германия. Вальдорфская школа г. Людвигсбурга. Первый струнный квартет (исп. Струнный квартет КГК п/у Ш.Монасыпова) (газета «Ludwigsburger Kreiszeitung» от 29 сентября).

20.10. Казань. Союз композиторов РТ. Концерт Международного фестиваля современный музыки «Европа–Азия». Вторая сюита для фортепиано (исп. В. Блинова). Участие в пресс-конференции фестиваля «Европа–Азия» (Республика Татарстан от 23 октября 1993).

25.10. Казань. Радио Татарстана. Соната для фортепиано (исп. Г. Синёва).

03.11. Казань. Академия наук РТ. Доклад на международном конгрессе «Геометризация физики» на тему: «К вопросу о парагеометрических тенденциях в современной физике» («Геометризация физики»: Сб. ст. Казань, КГУ. 1993).

23.11. Санкт-Петербургская духовная академия. Доклад на VI Международном семинаре Фонда им. П.А. Флоренского на тему: «О возможности коррелятивного сближения религиозной веры и позитивного знания».

25.11. Санкт-Петербургская духовная академия. Доклад на VI Международном семинаре Фонда им. П.А. Флоренского на тему: «О философских традициях и тенденциях восточного и западно-европейского образа мышления».

02.12. Казань. Музей Салиха Сайдашева. Интервью с композитором С. Губайдулиной (Республика Татарстан от 4 декабря 1993). Публикация статьи о музыке С. Губайдулиной «Откровение «звучащей тишины» в газете Республика Татарстан от 25 декабря 1993.

04.12. Казань. ДМШ №5. Беседа с учениками класса композиции о Фестивале музыки Софии Губайдулиной в Казани.

08.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Современный человек и проблемы духовности».

15.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Камо грядеши?» (О научном толковании предсказаний и пророчеств о путях развития земной цивилизации на пороге Третьего тысячелетия).

20.12. Казань. ДМШ №5. Творческая встреча с бывшим учеником школы, членом Союза композиторов РТ, композитором Ильгамом Байтиряком.

233

25.12, 29.12. Радио Татарстана. Романс «Ноктюрн» (ст. В. Хлебникова) и «Серенада Дон Жуана» (из музыки к драме Л. Украинки «Каменный властелин») (исп. Э. Трескин, А. Миркина).

1994 01.02. Москва. Дом-музей А.Н.Скрябина. Творческая встреча. Вторая сюита для фортепиано (исп. В. Блинова) 09.02. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Лев Толстой и современные проблемы нравственного самосознания».

16.02. Казанский Дом ученых. Беседа на тему: «Дневники Л.Н. Толстого и духовное становление личности».

17.02. Союз композиторов РТ. Встреча с американским композитором Мэтью Мартом.

24.02. Казань. ДМШ №5. Концерт В. Блиновой. Фортепианные произведения московских композиторов, Вторая сюита для фортепиано Л. Блинова.

19.03. Казань. ДМШ №5. Концерт юных композиторов (классы импровизации и композиции Л.И. Блинова).

20.03. Литературно-мемориальный музей им. А.М. Горького. Выступление на конференции, посвященной Н.К. Рериху.

10.04. Московский Дом композиторов. Камерный концерт. Первая сюита для фортепиано (исп. Ю. Блинова).

05.05. Союз композиторов РТ. Встреча деятелей Союза кинематографистов РТ с композиторами РТ. Обсуждение музыкальных фильмов.

12.05. Союз композиторов РТ. Участие в качестве ведущего на концерте американского композитора Мэтью Марта (исп. В. Блинова).

13.05. Казанское музыкальное училище. Концерт струнного отделения. Парафраз из Симфониетты (исп. Камерный оркестр КМУ п/у Р. Бренинга).

20.05. Казань. Радио Татарстана. Запись произведений учеников класса композиции.

28.05. Казань. Телеканал «Эфир». Ведущий передачи об американском композиторе Мэтью Марте.

234

27.05. Радио «УКВ», На волне Татарстана. Соната для фортепиано (исп. Г. Синёва).

30.06. Радио «УКВ», На волне Татарстана. Встреча с юными композиторами ДМШ №5 г. Казани.

20.08. Беседа с профессором русской литературы Токийского университета писателем Тору Кавасаки (интервью для его книги о культурной жизни Татарстана).

16.09. Физический факультет Казанского государственного университета. Доклад на тему: «О сущностном содержании и значении понятий «правда» и «истина».

05.10. Казанский Дом ученых. Выступление о книге В.В. Налимова «В поисках иных смыслов».

12.10. Казанский Дом ученых. Выступление в клубе «Восхождение»: «Тема Космоса – в науке, искусстве, философии и теологии».

24.10. Союз композиторов РТ. Встреча с голландским пианистом Кеесом Верингой (Участие в совместном интервью композиторов Татарстана для голландского радио).

25.10. Казань. ДМШ № 5. Встреча с бывшим учеником школы – лауреатом I Всероссийского конкурса «Молодые композиторы России», студентом КГК Сергеем Беликовым.

03.11. Союз композиторов РТ. Авторский вечер Лоренса Блинова «Сюиты и сонеты» (исп. В. и Ю. Блиновы).

07.12. Казанское музыкальное училище. Концерт XIII Фестиваля музыки композиторов республик Поволжья и Приуралья. Сюита для фортепиано «Рассказы о Песне» (исп. В. Блинова).

1995 09.01. Казань. ДМШ №1. Доклад на заседании городского методического объединения (секция музыковедов) на тему: «Что такое музыка?».

18.01. Казанский Дом ученых. Беседа на тему: «Становление гармонически развитой личности: пути и способы самопознания».

235

23.01. Казанский Дом учителя. Выступление на курсах повышения квалификации в ТИУУ (для преподавателей детских музыкальных школ) на тему: «Развитие творческих навыков и способностей учеников ДМШ в классе импровизации (2–3 кл.)».

26.01. Казанский Дом учителя. Выступление на курсах повышения квалификации в ТИУУ (для преподавателей детских музыкальных школ). «Развитие навыков сочинения музыки в классе композиции (4–7 кл.)».

08.02. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «НЛО и другие аномальные явления в свете современных представлений об особенностях человеческой психики».

23.02. Физический факультет Казанского государственного университета. Выступление на тему: «Быть или существовать?» (О сущности и природе человеческого сознания).

15.03. Казанский Дом ученых. Беседа на тему: «Феномены ясновидения и передачи мыслей на расстояние с точки зрения современных физических представлений» (принцип «нелокальности» и гипотеза голографического строения мира).

16.03. Запись на радио Татарстана. Первая сюита, «Рассказы о Песне» для фортепиано (исп. Ю. и В. Блиновы).

18.03. Казань. ДМШ №5. Концерт из произведений учеников класса композиции и импровизации Л.И. Блинова.

22.03. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Мировая динамика». (О создателе «системной динамики» Дж. Форестере и его теории глобального моделирования в свете современных тенденций развития общества).

28.03. Казань. ДМШ №5. Беседа для преподавателей на тему: «Проблемы музыкального искусства на исходе ХХ столетия».

29.04. VI Международный фестиваль современной музыки «Астраханские вечера». Большой зал Консерватории. Вторая сюита для фортепиано и Фортепианный цикл «Рассказы о Песне» памяти Ф.И. Шаляпина (исп. В. Блинова).

236

02.05. Казань. Большой концертный зал. Камерный концерт. Партита для дуэта духовых (исп. В. Смеховский, А. Бакмеев).

18–21.10. Санкт-Петербург. Участие в работе VIII Международного конгресса с докладами: 1. «Нравственно-философские проблемы и современное нравственно-этическое сознание»; 2. «Основные предпосылки нравственно этического становления личности…» (Материалы VIII Международного конгресса. СанктПетербург, 1995.).

26.10. Московский Дом композиторов. Камерный концерт VII Съезда композиторов России. Фантазия для фортепиано «Рассказы о Песне» (памяти Ф.И.Шаляпина) (исп. В. Блинова).

11.11. XXIV Пленум Союза композиторов РТ. Камерный концерт. Первое исполнение хорового концерта «Духовные песнопения» (исп. Микрохор «Кафедра»).

28.11. Уфа. XIV Фестиваль музыки композиторов Поволжья и Приуралья. Малый зал Башкирской филармонии. «Три рассказа о Песне» для фортепиано (исп. Ю. Блинова).

28–29.11. Казань. Участие во II Республиканской конференции «Экологические аспекты устойчивого развития РТ с докладом: «Экология и педагогика» (Актуальные экологические проблемы Республики Татарстан: Сб. ст. Казань, 1995).

20.12. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Идея Бога – возникновение и развитие ее в человеческом обществе».

1996 06.01. Казань. Клуб «Ретро» (пос. Дербышки). Беседа «Памяти Сергея Есенина. Жизнь, творчество, судьба» (к 100-летию со дня рождения).

17.01. Казанский Дом ученых. Беседа на тему: «Вера и нравственность».

13.02. Актовый зал Казанского государственного университета. Концерт камерной и хоровой музыки. «Духовные песнопения», «Рассказы о Песне» для фортепиано (исп. Микрохор «Кафедра», Ю. Блинова).

14.02. Казанский Дом ученых. Лекция на тему: «Идея Бога – ее научное и философское осмысление».

237

21.02. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Лекция на тему: «Идея Бога – анализ основных (классических) способов доказательства бытия Бога. Концепция казанского ученого В.И. Несмелова и ее значение для нравственноэтического становления современного человека».

10.03. Выход сборника «К. Васильев глазами друзей». Публикации Л. Блинова «Две линии», Микропоэма «Элегический триптих» (Казань, 1995).

18.03. Казань. ДМШ №5. Концерт класса композиции, посвященный 30-летию его создания. Публикации – отклики на концерт: Лоренс Блинов. «Прежде всего надо понять самого себя». Еженедельник «Женщина». 1996. № 6. Л.Блинов. «Жизнь с нотного листа». Республика Татарстан.1996. 22 марта. К.Тазиева. «И вам откроется». Республика Татарстан. 1996. 18 апреля. «Композиторам «троек» не ставят». Интервью с руководителем класса композиции ДМШ №5 Л. Блиновым. Вечерняя Казань. 1996. 22 апреля.

22–27.03. Участие во II Международном фестивале современной музыки «Европа-Азия».

23.03. НКЦ «Казань». Концерт–марафон «Панорама стилей». «Хроматическая призма-2» для фортепиано, «Духовные песнопения» (исп. Микрохор «Кафедра», В. Блинова).

27.03. Союз композиторов РТ. Участие в Круглом столе II Международного фестиваля «Европа–Азия».

25.04. Казань. Музей Е.А. Боратынского. Лекция на тему: «Мир и личность».

13.05. Радио Татарстана. Запись сочинений учеников класса композиции.

02.06. Передача на Радио Татарстана: «Слушай музыку и тишину» (о классе композиции Л.И. Блинова в ДМШ №5).

12.09. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Выступление на тему: «Идеи Дж. Кришнамурти и современная культура». К 100-летию со дня рождения крупнейшего мыслителя.

238

18.10. Санкт-Петербург. РГПУ им. А.Н. Герцена. Выступление на Международном конгрессе по экологической культуре с докладом на тему: «Современная педагогика и проблемы самораскрытия экологически ориентированной личности».

06.11. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Сообщение о книгах С.Н. Лазарева «Диагностика кармы» (Пути и способы самопостижения личности).

13.11. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Сообщение на тему: «Константин Васильев и его ближайшие друзья» (гости клуба – А. Жарский, А. Кузнецов, Г. Пронин).

13.11. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Сообщение на тему: «Константин Васильев и музыка».

20.11. Казанский Дом ученых. Доклад по материалам IX Международного конгресса «Экологическая культура в научных, философских и богословских интерпретациях».

04.12. Казанский Дом ученых. Доклад на тему: «Анатомия духовности. О жизненном и духовном пути Дж. Кришнамурти».

10.12. Казань. НИИ Экспериментальной эстетики «Прометей». Международная конференция «Электроника, музыка, свет». Доклад на тему: «Ошибка инженера Термена».

11.12. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Сообщение на тему: «Культура и духовность» (гость клуба – Ю.В. Линник).

18.12. Казанский Дом ученых. Заключительная беседа о жизни и деятельности Дж. Кришнамурти.

19.12. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Лекция на тему: «Опрокинутое общество – идейная катастрофа или – обретение самосознания?»

23.12. Казанское музыкальное училище. Концерт струнного оркестра КМУ. «Космогоническая прелюдия» для струнного оркестра (дирижер – Р. Бренинг).

239

1997 15.03. Казань. ДМШ №5. Концерт класса композиции и импровизации Л.И. Блинова.

31.03–02.04. Москва. Участие в научно-практической конференции «Творческая педагогика накануне нового века» с докладами: «О возможности психоэмоциональной саморегуляции творчески одаренной личности» (Творческая педагогика накануне нового века: Сб. ст. Ч. 1. М., 1997.). О классе композиции и импровизации в ДМШ № 5 г. Казани. Методика преподавания импровизации в младших классах ДМШ. Методика преподавания композиции в средних и старших классах ДМШ. Нравственно-философские проблемы и современное экологическое сознание. Современная педагогика и проблемы самораскрытия экологически ориентированной личности.

02.04. Присуждение ученой степени доктора философии и звания действительного члена Международной академии (МАИСУ, Санкт-Петербург, диплом РН №000067 от 20.01.1997).

11.04. Музыкально-педагогический факультет Казанского педагогического университета. Концерт женского хора. Детская хоровая сюита «Четыре движения» (исп. Женский хор КГПУ, рук. Г. Гарипова, концертмейстер А. Закирова).

07.05. Казанский Дом ученых. Доклад на тему: «Основные проблемы нравственно-этического становления личности и современные экологические процессы».

21.05. Казанский Дом ученых. Доклад на тему: «Что такое «осознанное сновидение»? Теория и практика. Влияние феномена на становление и развитие творческих способностей».

08.10. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Творческий вечер памяти М.И. Цветаевой. «Бесконечный канон» и «Менуэт» из Второй сюиты для 240

фортепиано, стихотворение Л. Блинова «Пассакалья» в сопровождении музыки из сюиты «Фортепианные реминисценции-II» (исп. В. и Ю. Блиновы).

13.10. Академия наук РТ. Республиканская научная конференция. Доклад на тему: «Быть или существовать?» (Проблемы сознания: Сб. ст. Казань, 1997).

24.10. Санкт-Петербург. РГПУ им. А.Н. Герцена. Доклад на тему: «Основные проблемы и социальный смысл музыкального искусства в конце XX-го столетия».

25.10. Санкт-Петербургская духовная академия. Выступление на X Международном конгрессе с докладом на тему: «Религия и социум» (Социальные доктрины основных религиозных конфессий: Сб. ст. СПб, 1997).

05.11. Казанский Дом ученых. Доклад на тему: «Феномен Изначального Слова на исходе II-го тысячелетия».

04.12. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Казанское философское собрание. Выступление на тему: «Условия обретения тайны земного существования».

10.12. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Доклад на тему: «О концепции гармонизации человека и общества В.Н. Масютина (Санкт-Петербург)».

1998 05.01. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Казанское философское собрание. Лекция на тему: «Путь философии. О концепции «вечность философии» Олдоса Хаксли».

21.01. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Сообщение об организации в Казани секции Санкт-Петербургской международной академии МАИСУ – «Феномен человека и гармоническое раскрытие личности» (Республика Татарстан. 1998. 17 янв.).

24.01. Публикация в газете Республика Татарстан стихотворений Л. Блинова: диптих «Памяти Высоцкого». К 60-летию со дня рождения В.С. Высоцкого.

29.01. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Казанское философское собрание. Лекция на тему: «Философия пути индийского мыслителя Бэросв МагоМаном».

241

04.02. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Первая беседа из цикла «Древние системы нравственно-этического становления личности» на тему: «Музыка и йога».

11.03. Казанский Дом ученых. Клуб «Восхождение». Вторая беседа: «Суфизм и развитие интеллектуальных и художественных способностей человека. Музыка и мистика».

21.03. Казань. ДМШ №5. Концерт из произведений учеников класса композиции Л.И. Блинова. В программе: камерно-инструментальная музыка и фрагменты из детской оперы О. Плещинской и А. Сунгатуллиной «Принцесса на горошине» (по сказке Г.Х. Андерсена).

27-28.03. Заочное участие в Российской ювенологической научно-практической конференции с докладом: «Религиозное воспитание и проблемы реконсоциализации молодежи с девиативными наклонностями на пороге XXI века» (Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века: Сб. ст. СПб, 1998).

29.03. Малый зал Казанской консерватории. III Международный фестиваль современной музыки «Европа–Азия». Камерный концерт. Сюита «Фортепианные реминисценции –1» (исп. В. Блинова).

27.04. Казань. Клуб ветеранов пос. Дербышки. Лекция на тему: «Лев Толстой. Возможность понимания самого себя».

25.11. Московский Дом композиторов. Международный фестиваль «Московская осень – 1998». Соната для фортепиано (исп. В. Попругин).

1999 01.02. Москва. Музыкальная гостиная Дома Шувалова. Музыкальный клуб им. С. Беринского. Соната для фортепиано (исп. В. Попругин).

05.02. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Лекция о современном состоянии музыкального искусства (навстречу 60-летию СК РТ).

10.02. УНИКС (Малый зал) и Казанский Дом ученых. Беседы и лекции о современном состоянии музыкального искусства (навстречу 60-летию СК РТ).

242

11.02. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Камерный концерт. «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и камерного оркестра (исп. Государственный камерный оркестр « La Primavera», дирижер – Р. Абязов).

12.02–15.03. Казань. Беседы в классе композиции о различных течениях в современной музыке на материале концертов в Москве и Казани (Музыкальная гостиная Дома Шувалова, VIII съезд Союза композиторов РТ).

20.03. ДМШ №5. Отчетный концерт учеников класса композиции Л.И. Блинова.

20.10. Казанский Дом ученых. Доклад на тему: «Человек и его дело. Что такое – призвание?».

12.11. Казань. ДМШ №5. Камерный концерт из произведений Л. Блинова.

2000 24.02. Казань. Институт повышения квалификации работников образования. Лекции на темы: «Основные методы и способы развития творческих дарований ребенка; «Главные проблемы раннего обнаружения и раскрытия музыкальных способностей детей».

10.04. Казань. ДМШ №5. Концерт юных композиторов класса Л.И. Блинова.

15.04. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Камерный концерт IV Международного фестиваля современной музыки «Европа–Азия». «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и камерного оркестра (исп. Государственный камерный оркестр « La Primavera», дирижер – Р. Абязов).

26.04. Казань. Зал Татгосфилармонии им. Г. Тукая. Отчетный концерт ДМШ №5 с участием ученицы класса композиции А. Поздняковой.

27.04. Телеканал «Культура». Документальный фильм «Осенние дороги. Болдино» (режиссер Вл. Стрелков, композитор Л. Блинов). Программа «Пушкинские дни».

16.11. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Казанское философское собрание. Доклад на тему: «В поисках тишины и музыки. Звук и безмолвие».

21.12. Союз композиторов РТ. Республиканский конкурс «Юный композитор», посвященный 100-летию со дня рождения С. Сайдашева. Ученица класса композиции Л.И. Блинова А. Позднякова – дипломант конкурса.

243

07.12. Московский Дом композиторов. Концерт фестиваля «Панорама музыки композиторов России». «Струения мигов»: 12 миниатюр В.Хлебникова для фортепиано и чтеца (исп. В. Блинова и автор).

2001 15.01. США. Филадельфийский университет. Демонстрация сочинений композитора Л. Блинова (видеозапись, ноты). Первая партита для органа, Соната для фортепиано, хоровой концерт «Духовные песнопения» и др. в завершающих лекциях курса «Русская музыка» проф. Д. Финко.

17.01. Казанский Дом ученых. Выступление на тему: «Музыка как способ и разновидность эстетического и духовного самосовершенствования».

21.01. Белый зал Московской государственной консерватории. Выступление ученицы класса композиции Л.И. Блинова А. Поздняковой в итоговом концерте–смотре творчества детей-композиторов ДМШ России (Почетная грамота).

27.01. Казанский государственный технологический университет. Выступление на международном семинаре «Науки без скуки» на тему: «Информативное содержание музыкального произведения и поэтического текста».

10.02. Участие в заочном международном «Круглом столе» преподавателей вузов по теме: «Искренность и неискренность в работе педагога» (Науки без скуки: Сб. ст. Казань: КГТУ, 2001).

16.03. Казань. ДМШ №5. Концерт из произведений учеников класса композиции Л.И. Блинова.

24.04. Казань. Татгосфилармония им. Г. Тукая. Выступление на отчетном концерте ДМШ №5 учеников класса композиции, лауреатов и дипломантов детских музыкальных конкурсов Э. Казуниной и А. Поздняковой.

24.09. Казанский государственный университет. V Международная конференция «Геометризация физики». Концерт из произведений Л. Блинова с участием В. Блиновой.

21.10. Казань. Камерный зал ГБКЗ им. С. Сайдашева. Международный фестиваль музыки Софии Губайдулиной. «Губайдулинские чтения». Лекция на тему: «Этические основы творчества Софии Губайдулиной».

244

25.10. Казань. Интервью Л. Блинова по поводу исполнения оратории Софии Губайдулиной «Страсти по Иоанну» (Малахальцев А. Страсти по Софии. Республика Татарстан. 2001. 28 окт.).

2002 26.01. Казанский государственный технологический университет. Доклад на Международном семинаре «ВУЗ – оазис творчества» на тему: Инициатива – 02: «От несносного ребенка – до младого докторенка» (Педагогические заметки). Авторский концерт для участников семинара (исп. Ю. Блинова). (ВУЗ – оазис творчества: Сб. ст. Казань: КГТУ, 2002).

01.03. Казань. Камерный зал ГБКЗ им.С.Сайдашева. Пьеса для трубы соло «Nota-vitae» (исп. Д. Лоншаков).

16.03. Казань. ДМШ №5. Концерт юных композиторов класса преподавателя Л.И. Блинова.

21.03. Казань. Камерный зал ГБКЗ им. С. Сайдашева. Камерный концерт V Международного фестиваля современной музыки «Европа–Азия». Пьеса для трубы соло «Nota-vitae» (исп. Д. Лоншаков).

12.11. Московский Дом композиторов. XXIV Международный фестиваль современной музыки «Московская осень». «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и камерного оркестра (исп. Камерный оркестр Союза московских композиторов «Амадеус» под упр. Фредди Кадены).

2003 14.03. Казань. ДМШ №5. Отчетный концерт класса композиции преподавателя Л.И. Блинова.

24.03. Санкт-Петербург. Международный музыкальный детский фестиваль «Я вернулся в мой город». Дом композиторов. Сюита для скрипки и фортепиано (исп. С. Гуревич, концертмейстер В. Гуревич).

09.04. Зал Союза композиторов РТ. XXVI Пленум-фестиваль СК РТ. Партита для дуэта труб.

245

29.12. Казанский государственный технологический университет. Выступление на тему: «Удивление как предпосылка и побудительная причина детского творчества».

2004 12.02. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на тему «Творческие парадоксы Рэне Шари».

12.03. Казань. ДМШ №5. Концерт класса композиции преподавателя Л.И. Блинова.

21.03. Московский выставочный зал «ГалереяА-3». Выступление на вечере, посвященном Всемирному дню поэзии ЮНЕСКО.

22.03. Москва. Галерея «Зверевский центр искусства», салон «Премьера». Выступление на поэтическом собрании Николая Баитова.

23.03. Пен-клуб Всемирной организации писателей. Выступление на вечере, посвященном презентации Альманаха «Журнал ПОэтов» №6.

25.03. Москва. Институт востоковедения РАН. Выступление на IV Международной междисциплинарной конференции с докладом: «Становление реальности как процесс овеществления субстанционального времени».

01.04. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Обзор – сообщение о творческой поездке в Москву.

03.04. НКЦ «Казань». IV Международный фестиваль современной музыки «Европа – Азия». Партита на две трубы (исп. И. Николаев и А. Краснов).

23.04. Союз композиторов РТ. Фестиваль детской композиции и поэзии. Концерт юных композиторов ДМШ №5 к 40-летию создания класса композиции Блинова Л.И.

17.05. Союз композиторов Санкт-Петербурга. Выступление с докладом о творчестве юных композиторов и классе композиции ДМШ №5.

27.05. Зал Казанского медицинского университета. Выступление на заседании IV Международного симпозиума «Феномены природы и экология человека» с докладом «О воспитании молодого таланта» (педагогические заметки). Дом246

музей А.М. Горького. Выступление на вечере-презентации первого сборника стихотворений Валентины Зинеевой.

28.05. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на заседании Казанского философского собрания: «О деятельности московского поэта, художника и издателя Владимира Цапина». Презентация его журнала «Орфей».

2003. №2.

06.11. Московский Дом композиторов. XXVI Международный фестиваль современной

музыки

«Московская

осень».

Соната

для

скрипки

соло

(исп. А. Абдуллина).

08.11. Москва. Галерея «Зверевский центр искусства», салон «Премьера». Творческий вечер Л. Блинова, выступление с сообщением о классе композиции и импровизации ДМШ №5.

25.11. Казань. Картинная галерея К.Васильева. Выступление на тему: «Музыка поэзии и поэзия музыки» (о творчестве внука Сергея Прокофьева – С.О. Прокофьеве и его матери – современном поэте Софии Прокофьевой).

03.12. Зал Союза композиторов РТ. IX Съезд Союза композиторов РТ. Соната для трубы соло (исп. И.Николаев), награждение Л.И. Блинова – создателя первого в республике детского композиторского класса Почетной грамотой Министерства культуры РТ «За плодотворную творческую деятельность в области музыкального искусства».

2005 26.02. Союз композиторов РТ. Выступление учеников класса композиции Л.И. Блинова на Республиканском фестивале детской композиции и исполнительства.

11.03. Казань. Отчетный концерт класса композиции Л.И. Блинова и презентация сборника сочинений московского композитора Георгия Агачева, бывшего ученика класса композиции.

21.09. – 23.09. Казань. ДМШ №5. Беседы с родителями о целях и задачах уроков классической импровизации и их значении для музыкального и общего развития ученика.

247

07.10. Казань. Награждение медалью «В память 1000-летия Казани» (Указ Президента РФ).

20.10. Казань. ДМШ №5. Свободная дискуссия для старших учеников класса композиции на тему: «Кому он нужен этот «квадрат Малевича»? (О взаимовлиянии живописи, поэзии и музыки в искусстве XX века).

27.10. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Музыкально-поэтический вечер, посвященный 120-летию со дня рождения поэта Велимира Хлебникова. «Струение мигов» для фортепиано и чтеца (исп. Юлия Блинова и автор). Октябрь–ноябрь. Участие в создании документального фильма «Хлебников – повелитель мира» (Телерадиокомпания ТНВ).

2006 11.03. Союз композиторов РТ. Выступление учеников класса композиции ДМШ №5 на Республиканском фестивале детской композиции и исполнительства «Япония – Татарстан» (Дая Бекирова, Альфия Гимадиева, Ляйсан Муртазина, Ильмира Хабибрахманова).

17.03. Казань. ДМШ №5. Концерт учеников класса композиции преподавателя Л.И. Блинова.

09.04, 16.04. Казань. Библиотека № 20. Творческие встречи Л.И. Блинова на тему «Музыка и поэзия» с членами литературного объединения КГМУ «Белая ворона».

12.04. – 21.04. Знакомство учеников класса композиции с книгой стихов молодой казанской поэтессы Ольги Овчинниковой «Синий лев, золотая лошадка».

07.12. Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет.

XIX Региональный фестиваль музыки композиторов Поволжья и Приуралья. Сюита для скрипки и фортепиано (исп. А. Абдуллина, М. Монасыпова).

2007 25.01. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Лекция на тему: «Философия и поэзия».

30.01. Союз композиторов РТ. Камерный концерт из произведений Л. Блинова.

248

01.02. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Лекция на тему: «Музыка и философия».

08.02. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Концерт хоровой, вокальной, органной и оркестровой музыки Л. Блинова.

15.02. Союз композиторов РТ. Концерт из произведений Л. Блинова и его учеников по классу композиции «Учитель и его ученики».

21.02. Казань. Литературно-мемориальный музей А.М. Горького. Поэтический вечер «Вокруг ПОСОХа» с исполнением сочинений ученицы класса композиции ДМШ №5 Кристины Хохловой.

26.02. Казанский государственный технологический университет. Выступление на презентации 90-й книги профессора В.В. Скворцова «Вероятность. Презентация. Мышление» на тему: «О различных видах творческой деятельности (литература, живопись, музыка)».

03.03. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на Вечере авторской песни на тему: «Стихи и музыка – условия взаимодействия».

16.03. Казань. ДМШ №5. Концерт юных композиторов класса Л.И. Блинова.

19.04. Казань. ДМШ №5. Отчетный концерт школы. Выступление учеников класса композиции – Альфии Гимадиевой и Даи Бекировой.

19.05. Казанский государственный университет культуры и искусств. Лекции на курсах повышения квалификации учителей музыкальных школ на темы: Пути и способы выявления, развития и воспитания творческих способностей ученика ДМШ. Организация занятий в классе композиции (импровизации) и методика их проведения в рамках детской музыкальной школы.

22.09. Казань. ГБКЗ им. С.Сайдашева. Симфонический концерт «Премьеры с Фуатом Мансуровым». Симфоническая сюита «Ночные зеркала» (исп. Государственный симфонический оркестр РТ, дирижер – Ф. Мансуров).

03.10. Концертный зал ДЦМШ г. Самары. Выступление на открытии Первого Межрегионального фестиваля «Музыкальная юность Губернии» на тему: «Дет249

ское композиторское творчество и формирование нравственного сознания ученика».

03.10. Концертный зал ДЦМШ г. Самары. Первый Межрегиональный фестиваль «Музыкальная юность губернии». Концерт из произведений Л. Блинова (исполнители – учащиеся ДЦМШ г. Самары).

04.10. ДЦМШ г. Самары. Мастер-класс с учениками класса композиции детских музыкальных школ г. Самары.

05.10. ДЦМШ г. Самара. Конференция «Поверим в наших детей». Доклад на тему: «Эстетическое чувство как непременное составляющее этической стороны ученика ДМШ».

03–05.10. ДЦМШ г. Самары. Участие в качестве сопредседателя жюри на конкурсе юных композиторов детских музыкальных школ Самарской губернии.

20.10. НКЦ «Казань». VIII Международный фестиваль «Европа–Азия». «Фортепианные реминисценции II» (исп. В.Блинова).

25.12. Москва. Союза композиторов России. Авторский концерт Л. Блинова.

2008 27.01. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Казанское философское общество. Сообщение члена РФО Л.И. Блинова о XX фестивале музыки композиторов Поволжья и Урала «Музыка и современность», состоявшемся в Москве. Третий струнный квартет Л. Блинова (Москва, 25 декабря 2007 г., запись).

14.03. Казань. ДМШ №5. Концерт из произведений учеников класса композиции Л.И. Блинова.

17.04. Казань. ДМШ №5. Отчетный концерт. Выступление ученицы класса композиции Лейсан Муртазиной.

06.06. Казань. Площадь Свободы. У памятника А.С. Пушкину. Выступление на поэтическом празднике, посвященном «Пушкинскому дню России» на тему: «Музыка в лирике поэтов поколения 70-х годов прошлого столетия». Чтение собственного стихотворения из поэтической сюиты «Желтая флейта».

27.09. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Симфонический концерт «Премьеры с Фуатом Мансуровым». Премьера вокально-симфонической сказки «Пень» на 250

текст В.Катаева (исп. И. Балякина, Государственный симфонический оркестр РТ, дирижер – Ф. Мансуров).

02.10. Союз композиторов РТ. Творческий вечер Лоренса Блинова. Презентация компакт-диска симфонической, органной и хоровой музыки Л. Блинова (CD 013, серия «Портрет»).

10.10. Казань. Литературно-мемориальный музей А.М. Горького. Фестиваль «Осенний бал поэтов». Выступление Л. Блинова на тему: «Музыка в поэзии». «Осенняя сюита» (Элегия, Народная песнь, Скерцино).

18.10. Санкт-Петербург. Российская национальная библиотека, Культурный центр Российского музыкального общества. Вокальный цикл «Шесть стихотворений Михаила Юрьевича Лермонтова» для баритона и фортепиано (Петербургская премьера, исп. А. Минченко, А. Пакуев).

20.10. Московский Дом композиторов. Музыкальный клуб «Гостиная Юргенсона». «Фортепианные реминисценции - I» в 3-х частях (исп. Д. Екимовский).

29.11. Новосибирск. Фестиваль «Панорама музыки России». Большой зал Новосибирской консерватории. Симфония «Ночные зеркала» (2-я ред. Исп. Симфонический оркестр Новосибирской филармонии, дирижер – М. Абрамов).

25.12. Собрание Союза композиторов РТ. Третий струнный квартет (в записи).

2009 31.01. Казань. Литературно-мемориальный музей А.М. Горького. Лекция на тему: «Музыка и поэзия. Их взаимодействие и влияние на эстетическую составляющую в становлении личности».

18.03. Казань. ДМШ №5. Концерт учеников класса композиции преподавателя. Л.И. Блинова.

21.03. Москва. Центральный Дом литераторов. Участие в заседании, посвященном X Всемирному дню поэзии. Выступление с собственными сочинениями.

21.03. Москва. Академия музыки им. Гнесиных. Выступление на Вечере, посвященном творчеству И.С. Баха на тему: «Поэзия музыки и музыка поэзии». Исполнение собственных стихотворений, посвященных гениальному композитору.

251

22.03. Москва. Культурный центр «Булгаковский Дом». Выступление на тему: «М.А. Булгаков и его отношение к поэтическому слову. Музыкальные образы в поэзии современников Булгакова».

02.04. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на вечере, посвященном X Всемирному дню поэзии с демонстрацией фильма об этом событии и чтением собственных произведений.

04.04. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Выступление на Вечере, посвященном 200-летию со дня рождения Н.В. Гоголя.

26.04. Казань. Государственный музей РТ (Овальный зал). Выступление на заседании, посвященном выставке светомузыкального искусства (памяти Булата Галеева). Сообщение на тему: «Музыка и поэзия в ретроспективном плане светомузыкального искусства».

14.05. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Выступление на Вечере, посвященном 12-летию образования Литературного объединения КГМУ «Белая ворона».

29.08. Казань. Литературный музей Е.А. Боратынского. Выступление на тему: «Новейшие поэтические течения. От футуризма начала прошлого века – до наших дней».

13.09. Казанский общественный центр. Выступление на тему: «О некоторых особенностях образно-смыслового строя в творчестве современных поэтовноваторов» (По страницам московских журналов «Дети РА» и «Журнал ПОэтов»).

30.10. Казань. ДМШ №5. Беседа на тему: «Об общих принципах композиции художественного произведения – в музыке, живописи, поэзии» для старшеклассников класса композиции.

18.11. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Симфонический концерт «Из прошлого в будущее». Хореографическая сюита «Флорентийские витражи» (исп. Государственный камерный оркестр «La Primavera», дирижер – Р. Абязов).

252

04.12. Казань. ДМШ № 5. Беседа на тему: «Музыка для глаз». О «беспредметной» живописи художника Вазарели. Для старшеклассников класса композиции.

2010 29.03. Москва. Галерея А-З. Выступление на вечере, посвященном XI Дню поэзии на тему: «Аллитерационная музыка: звукопись и эвфония» (с демонстрацией собственных сочинений).

01.04. Академия наук РТ. Выступление на тему: «Музыка слова и Слово музыки (Образно-смысловые соответствия и ассоциации)». Демонстрация симфонического произведения «Ночные зеркала» в аудиозаписи.

17.04. Союз писателей РТ. Международный поэтический фестиваль «Ладомир». Выступление на тему: «Велимир Хлебников и музыка».

20.05. КЦС «Прометей» при Казанском технологическом университете им. А.Н. Туполева. Выступление на тему: «Музыка как знаковая система и ее влияние на социум». Демонстрация Хореографической сюиты «Флорентийские витражи» в аудиозаписи с авторским комментарием.

11.03. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на тему: «Музыка авангардной поэзии».

19.03. Казань. ДМШ №5. Вечер, посвященный 45-летию класса композиции преподавателя Л.И. Блинова. В программе: сочинения учеников класса композиции 2009–2010 гг. в авторском исполнении; ретроспективный показ избранных произведений юных авторов предыдущих лет (1965–2008); выступление гостей – бывших учеников класса композиции Л.И. Блинова.

26.03. Зал КГТУ. Выступление на презентации альбома В.В.Скворцова «Витражи 2010» на тему: «Музыка и судьба музыканта».

30.10. Казань. Картинная галерея К. Васильева. II Всероссийская конференция, посвященная творчеству Константина Васильева. Доклад на тему: «Константин Васильев – живопись и музыка».

253

2011 09.04. Музей музыки Санкт-Петербурга. Шереметевский дворец. Представление поэтического блока Блинов Л.И. «Только о музыке» на заседании Международной ассоциации «Русская культура». Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango» (Презентация поэтического сборника «Трiоль» – Л. Блинов, А. Князев, В. Пермяков; исп. Дм. Янов-Яновский, И. Александров).

10.04. Санкт-Петербург. Арт-кафе «Подвал Бродячей Собаки». Выступление на творческой встрече с авторами сборника «Трiоль».

14.04.– 15.04. Москва. Российская государственная библиотека. Научная педагогическая библиотека им. К.Д. Ушинского Российской академии образования. Выступление на творческих вечерах, посвященных выходу в свет сборника «Трiоль».

15.04. Москва. Демидовский особняк. Московская премьера «Tierra de Tango» для виолончели и фортепиано (исп. Е. Прокошин, О. Новикова).

21.04. Казанский технологический университет. Выступление на тему: «Современная музыка и современная поэзия. Возможности взаимодействия и взаимовлияния».

02.06. Санкт-Петербург. XV Международный фестиваль искусств. Фонд художника Михаила Шемякина. Соната для фортепиано (Петербургская премьера, исп. Ф. Амиров).

04.06. Петергоф. Зал Центральной библиотеки. XV международный фестиваль искусств. Презентация авторского философско-поэтического сборника «Три мира». Книга далеких ветров.

23.10. Казань. Камерный зал ГБКЗ им. С. Сайдашева. X Международный фестиваль «Европа–Азия». Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango», казанская премьера (исп. Л. Маслова, И. Нигметзянов).

03.12. Казань. Библиотека им. Н. Лобачевского. Лекция на Международном поэтическом фестивале им. Н. Лобачевского на тему: «Неевклидово пространство в русской поэзии».

254

2012 26.01. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Выступление на философском семинаре. Презентация сборника «Три мира».

26.02.–16.03. Казань. Вторая творческая ассамблея. К 45-летию творческой, научно-философской и музыкально-педагогической деятельности Л. Блинова.

02.02. Союз композиторов РТ. Музыкально-поэтический вечер «Сюиты и сонеты». Презентация компакт-диска «Лоренс Блинов. Сочинения». Альбом II. Музыка для фортепиано. Играет Федор Амиров». Фортепианные сочинения (исп. В. Блинова).

09.02. Казань. Картинная галерея К. Васильева. Творческое собрание. «Поэзия музыки и музыка поэзии» с демонстрацией фрагментов из собственных поэтических сочинений (исп. Л. Маслова, Ю. Блинова).

16.02. Актовый зал Казанского федерального университета. Творческая встреча с композитором Лоренсом Блиновым. Фортепианные сочинения (исп. В. Блинова).

20.02. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Авторский концерт Лоренса Блинова. В программе: органная, инструментальная, хоровая и вокальная музыка.

01.03. Казань. Дом-музей В. Аксенова. Творчесая встреча и презентация фильма Г. Рахматуллина «Флорентийские витражи» с музыкой Лоренса Блинова.

16.03. Казань. ДМШ №5. «Учитель и его ученики». Концерт из произведений Л.И. Блинова и его учеников по классу композиции.

18.05. Дом композиторов Санкт Петербурга. 48-й Международный фестиваль «Петербургская музыкальная весна». Участие в концертной программе фестиваля «Музыкальные переклички: Санкт-Петербург – Казань». Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango» (исп. Я. Георгиев, Ф. Амиров).

02.–14.06. Санкт-Петербург. Шереметевский дворец. XVI Международный фестиваль искусств «Осколков и его друзья». Открытие Фестиваля «Бенефис Лоренса Блинова» – юбилейный концерт. Сонатина, Первая сюита, «Детские впечатления»

для

фортепиано,

Фортепианные

реминисценции

–

II

(исп. Ф. Амиров); «Tierra de Tango», «Две маски» для виолончели и фортепиано 255

(исп. Я. Георгиев, Ф. Амиров); вокальные сочинения (исп. Е. Уреул, Д. Павлий).

05.06. Санкт-Петербург. Фонд художника Михаила Шемякина. Культурная акция в рамках XVI Международного фестиваля искусств. Выступление на тему: «Маски, лики и обличья». «Две маски» – Элегия и Гротеск для виолончели и фортепиано (исп. Я. Георгиев, Ф. Амиров).

09.06. Центральная библиотека Петергофа. «Июньский вернисаж». Поэтические встречи. Презентация сборника стихотворений «Три мира».

23.10. Берлин. Русский Дом искусства и культуры. Камерный концерт композиторов Татарстана. Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango» (исп. Е. Цаплакова, И. Харисов).

06.11. Италия. Зал Santo Stefano во Флоренциии. Концерт «Жемчужины композиторов Татарстана». «Флорентийские витражи» – хореографическая сюита для флейты, клавесина и струнного оркестра (исп. Флорентийский камерный оркестр, дирижер – А. Берин).

04.12. Чебоксары. XXV Региональный фестиваль музыки композиторов Поволжья и Урала. Сюита «Весенняя» для скрипки и фортепиано.

04.12. Санкт-Петербург. Международный фестиваль духовых инструментов. «Интрада» для трубы соло (исп. А. Караганов).

2013 21.02. Москва. Музыкальный клуб Гостиной Юргенсона. Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango» (исп. Е. Прокошин, Н. Колычева).

20.03. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Симфонический концерт. «Флорентийские витражи» – хореографическая сюита для флейты, клавесина и струнного оркестра (исп. В. Захаров, Е. Лось, Государственный камерный оркестр «La Primavera», дирижер – Р. Абязов).

21.03. Казань. Дом-музей В.Аксёнова. Первая сюита для фортепиано из музыкально-поэтической композиции «Веснение» (исп. В. Блинова, стихи в исполнении автора).

256

07.04. НКЦ «Казань». XI Международный фестиваль «Европа–Азия». Цикл «Две маски» для виолончели и фортепиано (исп. Л. Маслова, Ю. Блинова).

08.05. Казань. ГКБЗ им. С. Сайдашева. Цикл «Две маски» для виолончели и фортепиано (исп. Л. Маслова, Ю. Блинова).

12.11. Санкт-Петербург. Особняк Г.Р. Державина. Рождественская кантата «Ангел прилетел» на стихи А. Князева (исп. ансамбль солистов «Рождество»).

2014 30.01. Казань. Центр «Сакура». Студийная съемка интервью с композитором Л. Блиновым (архив деятелей культуры Казани).

11.02. Киев. Концертный зал Национального Союза композиторов Украины. Хореографическая сюита «Флорентийские витражи» для флейты, клавесина и струнного оркестра (исп. М. Клях, В. Ворончук, ансамбль солистов «Киевская камерата»).

11.03. КНИТУ (КАИ). Семинар В.В. Скворцова. Выступление на тему: «О сущности и значении композиции в музыкальном искусстве, живописи, словесном творчестве».

20.03. Актовый зал Высшей школы искусств Казанского федерального университета. Концерт «Музыкальные династии» музыкально-образовательного лектория. Сюита для скрипки и фортепиано «Весенняя» (исп. О. Мороз, Ю. Блинова).

16.04. Санкт-Петербург. Зал Шереметевского дворца. Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango» (исп. Е. Прокошин, А. Соколов).

17.04. Союз писателей Татарстана. Международный поэтический фестиваль «Ладомир». Выступление на вечере голосовой поэзии по теме: «Хлебников и музыка». Чтение отрывков из авторской поэмы «Сквозь все голоса».

18.04. Казань. Центральная городская библиотека. Международный поэтический фестиваль «Ладомир». Круглый стол на тему: «Казань Велимира Хлебникова». Выступление на тему: «О Хлебниковских местах в Казани».

28.04. ССМШ (колледж) при Казанской консерватории. «Пляска квинт» из Первой сюиты для фортепиано (исп. Анастасия Блинова).

257

03.10. Казань. ГБКЗ им. С.Сайдашева. Фестиваль тюркской музыки. «Марш» для симфонического оркестра (исп. Государственный симфонический оркестр РТ, дирижер – М. Мосенков).

30.10. Казань. Картинная галерея К.А. Васильева. Выступление на II Всероссийской конференции, посвященной творчеству К.Васильева по теме: «Константин Васильев – живопись и музыка».

15.11. Республика Коми. XXVI Региональный фестиваль композиторов Поволжья и Приуралья. Рождественская кантата «Ангел прилетел» на стихи А.Князева для смешанного хора a capella.

20.11. Казань. ГБКЗ им. С. Сайдашева. Концерт хоровой музыки композиторов Татарстана. Рождественская кантата «Ангел прилетел» на стихи А.Князева для смешанного хора a capella (исп. Государственный камерный хор РТ п/р М. Таминдаровой).

2015 04.02. Казань. ГБКЗ им.С.Сайдашева. Симфонический концерт «Новая музыка композиторов Татарстана». «Ночные зеркала». Симфонические эпизоды в 4-х отражениях (исп. Государственный симфонический оркестр РТ, дирижер – М. Мосенков).

19.03. Зал Казанского федерального университета. Творческая встреча на тему «Поэзия музыки и музыка поэзии».

16.04. Зал Союза писателей РТ. Выступление на IV Международном хлебниковском фестивале «Ладомир».

21.06. США. Recital Hall, Fredonia Stat University of New York. Концерт Мэри Маттесон «Piano and vocal Studio». Из цикла «Детские впечатления» для фортепиано (исп. Josiah Cox).

08.07. Казань. Центральная библиотека. Творческий вечер Л. Блинова. Презентация нового поэтического сборника «Из ПО+Стихостаси».

25.07. Испания. Зал Filarmonica de Bogota. Поэма для виолончели и фортепиано «Tierra de Tango».

258

25.09. Зал Союза писателей РТ. XII Международный фестиваль новой музыки «Европа–Азия». Концерт камерной музыки. «Рассказы о русской песне» для фортепиано (исп. В. Блинова).

2016 18.04. Казань. ГБКЗ им.С.Сайдашева. Концерт Камерного оркестра. «Флорентийские витражи». Хореографическая сюита для флейты, клавесина и струнного оркестра (исп. Государственный камерный оркестр «La Primavera», дирижер – Р. Абязов).

21.04. Союз писателей РТ. V Международный фестиваль поэзии «Ладомир». Выступление на тему: «Велимир Хлебников. Влияние его творческих идей на современную поэзию и музыку».

22.04. Казань. Центральная библиотека. Круглый стол участников фестиваля «Ладомир». Выступление на тему: Когда авангард превращается в классику».

25.04. Национальная библиотека РТ. Выступление на тему: «О новой поэзии нашего времени».

11.11. Национальная библиотека РТ. Презентация журнала «Казанский альманах» (под логотипом «Алмаз»). Чтение отрывков из новой поэмы «Поэзо – варлауни в стиле Retro – По дороге в Керлантай», опубликованной в упомянутом журнале.

12.11. Санкт-Петербург. «Две маски» для виолончели и фортепиано («Элегия», «Гротеск»).

14.11. Казань. Центральная библиотека. Творческий вечер Л. Блинова. Презентация поэмы «По дороге в Керлантай».

02.12. Испания. Camerata Eduard Toldra. «Флорентийские витражи». Хореографическая сюита для флейты, клавесина и струнного оркестра (дирижер – Cuera Voronkov).

14.12. Зал Союза писателей РТ. Третья сюита из цикла «Prisma chromaticos» для фортепиано (исп. Е. Лось).

259

2017 08.04. Казань. Дом-музей В. Аксёнова. Презентация книги Людмилы Уфимцевой «Лито «Дивный свет» (о литобъединении «Посох» и клубе «Восхождение» при Казанском Доме ученых). Выступление с братом Владимиром (известным казанским поэтом) об этих организациях, чтение собственных стихотворений 70-х годов и стихотворений участников казанского андеграундного поэтического объединения «Посох».

19.04. Музей истории Казанского федерального университета. VI Международный поэтический фестиваль «Ладомир». Выступление с чтением фрагментов из поэтической Партиты №2 (в тоне Ми) «Близ ослепительной оси».

18.05. Казань. Дом-музей В. Аксёнова. Поэтический вечер Л. Блинова. Презентация поэтической Партиты №2 (в тоне ми) «Близ ослепительной оси». Из архива Л.И. Блинова

260

ДИСКОГРАФИЯ 1. Лоренс Блинов. Камерные сочинения. CD I, CD II, CD III. 2005.

2. Лоренс Блинов. Сочинения. Альбом I. Серия «Maestro» (JMR CD 013), 2007.

3. Лоренс Блинов. Из вокального цикла «Шесть стихотворений М.Ю. Лермонтова». Серия «Поэзия Лермонтова в музыке» – III (JMR CD 013), 2008.

4. Лоренс Блинов. Сочинения. Альбом II. Серия «Maestro» (JMR CD 021), 2011.

5. Лоренс Блинов. Из вокального цикла «Шесть стихотворений на стихи М.Ю. Лермонтова». Серия «Поэзия Лермонтова в музыке – XXI» (JMR CD 021), 2014.

6. Лоренс Блинов. Сочинения. Альбом III. Музыка для фортепиано. Играет Федор Амиров. Серия «Maestro» (JMR CD 025), 2016.

261

БИБЛИОГРАФИЯ Статьи в книгах, справочниках и сборниках 1. Берндт Г.Б., Ямпольский И.М. Блинов Лоренс. Композиторы и музыковеды // Справочник в 3 т. Т.1. М., 1978.

2. Казанская Л. Лоренс Блинов // Композиторы и музыковеды Советского Татарстана. Казань, 1986.

3. Блинов Лоренс Иванович (1936) // Кто есть кто в науке об искусстве. Казань, 1998.

4. Исанбет Ю.Н. Блинов Лоренс Иванович // Татарский энциклопедический словарь. Казань, 1999.

5. Линник Ю. Мои друзья // Литературный альманах «Тени странника». М., 1999.

6. Кантор Г. Блинов Лоренс Иванович // Музыковеды Казани. Казань, 2000.

7. Салитова Ф.Ш. Блинов Лоренс Иванович // Татарская энциклопедия. Казань, 2002.

8. Кантор Г. Блинов Л.И. // Казань – музыка – ХХ век. Казань, 2007.

9. Цапин В. Лоренс Блинов // Литературный альманах «Орфей». №3. М., 2007.

10. Князев А. Жизнь поэзии М.Ю.Лермонтова в музыке: Проблемы и их решение // Лермонтовские чтения 2007. СПб., 2008.

11. Маклыгин А. Лоренс Блинов // Композиторы Татарстана. М., 2009.

12. Файзулаева М. «И чтоб в ладу прожить, весь мир в себя зову». Лорэнс Блинов // Вестник КГУКИ. №2. Казань, 2009.

13. Линник Ю. Триединое. Мосты в неевклидовом пространстве //Альманах «Arbor mundi». Петрозаводск, 2010.

14. Перельштейн М. Постигая тайный смысл призвания // Мост через два моря: Сб. статей. Тель-Авив, 2010.

15. Блинову Лоренсу Ивановичу – 75 лет // Вестник Российского философского общества. №3. М., 2011. №3.

262

16. Лоренс Иванович Блинов // «Философия в Татарстане». Казанский университет. 2012.

17. Лоренс Блинов: Биографическая справка // «Пушкиноты»: Альманах Международного Хлебниковского фестиваля «Ладомир». Казань, 2014. Журнальные и газетные статьи 1. Видимая музыка: об участии студента КГК Лоренса Блинова в СКБ «Прометей» // Советская Татария. 1963. 20 окт.

2. Стрельникова О. Дети как дети: Талант – это… // Советская Татария. 1982.

5 янв.

3.Шабаев Э., Монасыпов Ш. Восхождение // Вечерняя Казань. 1982. 6 апр.

4. Лаптев Б. Два вечера музыки // Ленинец КГУ. 1987. 18 мая.

5. Озерова Е. Лоренс Блинов - композитор и поэт // Ленинская правда. 1990.

2 нояб.

6. Белгородский М. В глубь мгновения [Вступительная статья к циклу сонетов Л. Блинова] // Советская Татария. 1990. 13 мая.

7. Перевод – это музыка тайного: Редакционная статья о Лоренсе Блинове // Ребус. 1991. №2.

8. Сафаров И. Космическая педагогика // Комсомолец. 1991. 21 марта.

9. Малахальцев А. Фуги из стройбата для Лоренса Ивановича // Казанские ведомости. 1994. 15 янв.

10. Митина О. Сюиты и сонеты // Республика Татарстан. 1994. 4 нояб.

11. Губайдуллина Г. Поэзия музыки и музыка поэзии // Известия Татарстана.

1994. 18 нояб.

12. Васильева О. Музыка для элиты и ребенку понятна // Республика Татарстан.

1994. 7 апр.

13. Васильева О. От чистого истока // Республика Татарстан. 1994. 19 апр.

14. Харламов А. Лоренс Блинов, композитор: Прежде всего надо понять самого себя // Еженедельник «Женщина». 1996. №6.

263

15. Белгородский М. Духовная Одиссея Клуба «Восхождение» // Республика Татарстан. 1998. 17 янв.

16. Обретенный посох: Редакционная статья о Лоренсе Блинове // Актуальное национально-культурное обозрение. №1. Казань, 2000.

17. Биографическая справка // Блинов Л. Флорентийские витражи для флейты, клавесина и струнного оркестра. М.: Композитор, 2003. (См.: Хронологический список муз. сочинений № 32).

18. Блинов Л.И. Палиндром моей души. Интервью с О. Крупининой // Республика Татарстан. 2004. 23 апр.

19. Пронин Г. Линии восхождения Лоренса Блинова // Казань. 2006. №6.

20. Смирнов А. Жив посох, не посох. Лорка, Лоренцо и Средняя специальная школа // Казань. 2006. №6.

21. Алтунин А. О днях посоха // Казань. 2006. №6.

22. Кедров К. Сотворение новых звуков и смыслов // Казань. 2006. №6.

23. Скворцов В. Композитор Лоренс Иванович Блинов // Альбом «Разнообразные русскоязычные». Казань, 2010.

24. Биографическая справка и аннотация // Блинов Л. Соната для скрипки соло. М.: Композитор, 2010 (См.: Хронологический список муз. сочинений №13).

25. Окунева Д. Скрипичный ключ с правом передачи: О юбилейном концерте, посвященном 45-летию класса композиции Л.И. Блинова // Республика Татарстан. 2010. 15 мая.

26. Моисеева Д. В мире заумия: Л.Блинов об авангардном направлении в искусстве // Духовное здоровье. 2010. №3.

27. Событие в Казани: О 45-летии класса композиции Л.И. Блинова // Казань.

2010. №5.

28. Чудновская И. Музыка – это наша совесть в одеяниях звука: Интервью с композитором Л.И. Блиновым // Еженедельник «Вся работа». №27. Казань, 2010.

29. Иванычева О. «Три мира» Лоренса Блинова // Казанские ведомости. 2011.

17 июня.

264

30.Овчинников И. Лоренс Блинов. Музыка для фортепиано. Федор Амиров [CD JMR] // Piano Форум. 2012. №3.

31. Трескин Э. Восхождение // Казань. 2012. №1.

32. Рахматуллин Г. Забава с тесностью мира // Казань. 2012. №1.

33. Цветков И. Протоирей Игорь Цветков о Лоренсе Блинове // Leitmotiv. 2012. №2.

34. Усеинова Р. Между музыкой речи и речью музыки: Беседа с композитором Л.И. Блиновым // Казанский альманах. 2012. №9.

35. Предисловие // Фортепианная музыка композиторов Татарстана для детей. (Серия «Нотный альбом»). №4. М, 2016. (См. Хронологический список муз. сочинений №43).

265

СОДЕРЖАНИЕ От составителя 3 Краткие биографические сведения 4 I. МНОГОООБРАЗИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО МИРА ЛОРЕНСА БЛИНОВА 7 8 1. ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ О Л.И. БЛИНОВЕ А. Маклыгин Лоренс Блинов 8 М. Перельштейн Постигая тайный смысл призвания 11 М. Файзулаева «И чтоб в ладу прожить, весь мир в себя зову» 16 К. Кедров Сотворение новых звуков и смыслов 23 А. Смирнов Жив посох, не посох! Лорка, Лорэнцо и Средняя специальная музыкальная школа 25 В. Алтунин О днях «Посоха» 31 Э. Трескин Восхождение 36 И. Блинов С посохом – к «Восхождению» (фрагменты воспоминаний) 39 Г. Рахматуллин Забава с тесностью мира 43 Г. Пронин Линии восхождения Лоренса Блинова 48 И. Цветков О Лоренсе Блинове 53 М. Белгородский Лоренс Блинов. В глубь мгновения (вступительная статья к циклу сонетов Л. Блинова) 56 А. Харламов Лоренс Блинов, композитор: «Прежде всего надо понять самого себя» 60 Ю. Линник Триединое 66 И. Чудновская Лоренс Блинов: «Музыка – это наша совесть в одеяниях звука» 69 Р. Усеинова Блинов Лоренс. Между музыкой речи и речью Музыки 74 О. Иванычева Лоренс Блинов: Вся музыка теперь порукой – меж нами тайна пролегла 88 2. СТАТЬИ Л. БЛИНОВА ПО НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИМ, НРАВСТВЕННОЭТИЧЕСКИМ И ПЕДАГОГИЧЕСКИМ ПРОБЛЕМАМ .. От истины сущего – к сущности истины, или Что есть то, что есть 90 На пути к обретению бытия (о некоторых условиях трансцендирования сознания) 95 О сущности новаторства в искусстве 98 Казанский клуб «Восхождение» и современные проблемы гармонического самораскрытия личности 103 «Неевклидово пространство в русской поэзии», или Еще раз о заумном языке) 105 Становление Реальности как процесс овеществления Субстанциального времени 110 266

3. ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИЕ И МУЗЫКАЛЬНО-КРИТИЧЕСКИЕ ПУБЛИКАЦИИ ЛОРЕНСА БЛИНОВА 127 Звук и безмолвие 127 Ошибка инженера Термена 129 Мир и свет Альфреда Шнитке 134 Откровение «звучащей тишины». О музыке Софии Губайдулиной 136 Автономная интеграция цвето-структур и становление светомузыки 141 Ткань отражения (несколько замечаний о литературном переводе) 143 4. МУЗЫКАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Л.И. БЛИНОВА 146 Общие педагогические установки 146 От несносного ребенка – до младого докторенка, или Как суметь ничему не научить 146 Музыкальные способности наших детей: Что это такое? Как заметить? Как развить?

152 Л.И. Блинов – основатель класса композиции в детской музыкальной школе .. К 45-летию класса композиции Л.И. Блинова 160 Д. Окунева. Скрипичный ключ с правом передачи (о вечере, посвященном 45-летию класса композиции Л.И. Блинова) 163 Отклики о классе композиции в печати 167 С. Галеева. Учиться слушать мир 167 Р. Даутова. Композиторам «троек» не ставят 169 5. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Л. БЛИНОВА 172 Страницы из поэтических сборников 172 Из сборника «Наведение мостов» 172 Из книги «Три мира» 174 «ТРIОЛЬ». Стихи о музыке и музыкантах. Цикл сонетов «Фортепианная музыка» 184 «Из ПО + Стихостаси» (фрагменты сборника) 188 II. ХРОНОЛОГИЯ НАУЧНОЙ И ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛОРЕНСА БЛИНОВА 202 Список музыкальных сочинений 203 Список литературных публикаций 208 Список опубликованных искусствоведческих, музыкально-критических статей и эссе 211 Перечень научно-философских, нравственно-этических и педагогических работ 214 Творческие встречи, концерты, беседы, лекции 217 Дискография 261 БИБЛИОГРАФИЯ 262

267

ЛОРЕНС БЛИНОВ КОМПОЗИТОР. ПОЭТ. ФИЛОСОФ. СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Сборник статей и материалов Составители: Р.Г. Усеинова, М.П. Файзулаева Научный редактор М.П. Файзулаева Технический редактор Е.В. Коврикова Корректор А.А. Пьянова

268

В 3-хлетнем возрасте, 1939

Портрет, 1963

Семейная фотография. Сидят слева направо: отец – Иван Ефимович, сестра– Нина, мать-Нина Николаевна, брат-Иван; во 2 ряду: сестры – Татьяна, Светлана, Анна); сверху: братья – Владимир, Лоренс, Александр. 1960-е годы

Мужская часть семьи. Впереди братья – Александр и Иван, во 2 ряду – Владимир, отец – Иван Ефимович, Лоренс, 1960-е годы

Портрет, 1978 (фото В. Зотова)

После выпускного экзамена с учащимися теоретико-композиторского отделения Казанского музыкального училища (класс А.А. Бренинга). А.А. Бренинг – 5-й слева, рядом – Р. Белялов, Л. Блинов – 6-й справа, 1961

Урок композиции, ДМШ № 5, Казань (за фортепиано И. Байтиряк), 1980

Интервью с С.А. Губайдулиной перед началом фестиваля её музыки. Музей им. С. Сайдашева. Казань, 1993

После концерта учеников класса композиции. «Разбор полетов», 1986

Среди своих «композиторят». ДМШ № 5, Казань, 1997

Панорама концертных афиш (перед юбилейным концертом в ДМШ № 5). Казань, 2010

На поэтическом вечере, посвященном Вл. Маяковскому. Музей им. М. Горького, 1997

Фотопортрет, 2000-е годы

В своем кабинете дома, 2007

На заседании ревизионной комиссии Союза композиторов России. Л.И. Блинов – третий слева. Санкт-Петербург, 2004

После авторского концерта, 2005

За работой, 2007

Автошарж, 2007

Лоренс Блинов. Панно: «Русский странник среди восточных мудрецов» (фрагмент). Карандаш, обои

На авторском концерте Александра Вустина (крайний справа), 2007

Лоренс Блинов и Виктор Екимовский, 2007

Лоренс Блинов и его дочери. Справа – Виолина, в середине – Юлия, 1990-годы с женой и дочерью Юлией, 1997

Презентанция поэтического сборника Трiоль (Слева направо – Виктор Пермяков, Александр Князев, Лоренс Блинов). Санкт-Петербург, 2011

На одном из философских собраний (Картинная галерея К. Васильева), 2012

Выступление на праздновании дня рождения А.С. Пушкина, 6 июня 2009

Лоренс Блинов (1936) – композитор, поэт, философ, педагог. Доктор философии. Автор множества музыкальных композиций, литературных сочинений, искусствоведческих исследований, статей, эссе. Смелость и порой парадоксальность мысли, свойственные многим из его научно-философских и художественных произведений, наглядно расскрываются в предлагаемом читателю сборнике. Его содержание с разных сторон отражает богатство творческой натуры автора, человека уникальной судьбы, с дерзостной устремленностью идущего по избранному пути.