Живая Мысль № 18. ОКТЯБРЬ 2013
ISSN 1925 — 9883
ALTASPERA PUBLISHING № 18. OCT 2013
ГАЗЕТА ДЛЯ УМА И СЕРДЦА
ЧТО НЕ ТАК С ЭТИМ МИРОМ?
Если в Интернете поставить вопрос «Что не так с этим миром?», то наверняка можно получить мегабайты и гигабайты ответов — с этим миром, коротко говоря, все не так. Все не так со всеми — с моими домашними, с моим начальством и сослуживцами, с продавцами и покупателями, с соотечественниками и иностранцами, с минздравом и минкультом, со священниками, Епископами и Патриархом, с Русской Православной Церковью в целом; с Папой Римским, впрочем, при ближайшем рассмотрении все тоже не так. окружении всяких дураков и моральных уродов, и сносить не то что несовершенство, а прямотаки полную негодность этого мира. Бедные мы, несчастные мы, как говаривал старина Горлум.
Похоже, что преобладающее в Интернете настроение — это острое недовольство, переходящее в негодование, мирозданием вообще. Люди возмущаются негодным состоянием экономики, государства, науки, искусства, СМИ и особенно телевидения, и, наконец, Церкви. Церковь не делает того, что должна делать, не разоблачает злодеев, не помогает хорошим людям, не решает общественных проблем, не наводит правду Божию. И хотя люди очень сильно расходятся во мнениях, кто тут злодей, которого надо разоблачить, а кто хороший человек, и в чем должна конкретно выражаться правда Божия, все согласны в том, что Церковь их не устраивает, потому что не делает того, что должна. Бедным нам приходится жить в
Можно ли что-то с этим сделать? Похоже, что нет. Во-первых, объем отечественного (а там и мирового) злодейства, подлости и идиотизма таков, что ни один, даже самый отважный блоггер не может с ним справиться. Но это количественная проблема. Есть еще и качественная. Все эти беды связаны с тем, над чем ни у кого из нас в принципе не может быть контроля, — со свободным произволением других людей. Если моя проблема в других людях, которые пренебрегают своим долгом, не делают того, чего я от них справедливо ожидаю, а делают всякие глупости и гадости, которые я бы на их месте уж точно не стал бы творить, то эта проблема неразрешима. Я ничего не могу сделать ни с поступками, ни со словами, ни с убеждениями других людей. У меня нет власти над чужой свободой. И не может быть. Поэтому все, что тут можно делать — это исходить желчью,
сарказмом и горькой иронией. Что глаза брата твоего. (Матф.7:3-5)» Гож тут поделаешь с ними со всеми! С сподь не говорит, что сучком в глазе этим миром ничего сделать нельзя. брата надо просто пренебречь — Он Или все таким можно? Я ничего говорит о том, что только вынув бревне помню из курса физики — но вро- но, мы увидим, как решить эту проде бы, речь там шла о том, что для ре- блему. Недоразумение тут связано с шения задачи очень важно правильно тем, что призыв «на себя оборотитьвыбрать систему координат. Непра- ся» в мирском словоупотреблении вильно выбранная система отсчета есть способ заткнуть собеседниможет сделать задачу нерешаемой. ка — «сиди тихо!». В евангельском И вот Церковь предлагает нам, для контексте это означает нечто совсем начала, сменить систему координат. другое — «приведи свою жизнь в порядок, чтобы Бог мог действовать Все, что мне доступно для не- через тебя». Как говорит Апостол, посредственного исправления «Итак, кто будет чист от сего, тот — это лично я. Это та часть ми- будет сосудом в чести, освященным роздания, которая находится под и благопотребным Владыке, годным моим контролем. Тут я могу — хотя на всякое доброе дело. (2Тим.2:21)». это и нелегко — что-то изменить. В самом деле, единственный исОзначает ли это пассивность по точник исцеления для язв этого отношении к внешнему миру? Как раз мира — Бог. И если человек несет наоборот. Это — единственный путь в этом мир исцеление, это значит, в нем что-то изменить. Известные что он дает Богу действовать через слова Господа про сучек и бревно ча- него. А это очень активная позисто понимают как «занимайся своими ция — «что повелишь мне делать, проблемами». Это не совсем так. Вот Господи». Это готовность принять что сказано в Евангелии - «И что ты свое место в замысле Божием, посмотришь на сучок в глазе брата твое- нять, что тебе поручено и за что ты го, а бревна в твоем глазе не чувству- несешь ответственность. Опредеешь? Или как скажешь брату твоему: литься с кругом своих обязанностей, «дай, я выну сучок из глаза твоего», а и, моля о помощи Божией, старатьвот, в твоем глазе бревно? Лицемер! ся исполнить их как можно лучше. вынь прежде бревно из твоего глаза и Сергей Худиев тогда увидишь, [как] вынуть сучок из
ЖИВАЯ ЛИНИЯ ДОВЕРИЯ ВАС ВЫСЛУШАЮТ С ЛЮБОВЬЮ И ВНИМАНИЕМ И ПОСТАРАЮТСЯ ПОМОЧЬ ПО МЕРЕ СИЛ. ПО ВСЕМ ВОПРОСАМ ЗВОНИТЕ ПО ТЕЛЕФОНУ (289) 221-2296
2
Altaspera. Живая Мысль. № 18. ОКТЯБРЬ 2013
ВОЗМОЖНА ЛИ ДРУЖБА МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ?
Давайте определимся с понятиями: что такое дружба и что такое романтическая сторона или плотское влечение, как их разграничить? Я воспринимаю дружбу как особые отношения, в которых главное — открытость, доверие, естественность и равенство людей. Равенство в том смысле, что в дружбе нет отношений иерархии, которые присутствуют, например, между родителями и детьми или (но уже иного свойства) между супругами. Я не имею в виду, что иерархия — помеха добрым отношениям, нет, конечно. Но в дружбе иерархии нет. Естественность означает, что друзья не играют какие-то роли друг перед другом, им нет нужды притворяться, кого-то из себя строить, чтобы казаться лучше. Мы знаем, каков наш друг, и принимаем его таким, какой он есть. Более того, именно друг может нам прямо сказать о наших недостатках, и от этого, как ни странно, дружба может становиться только крепче. Кроме того, у дружбы есть такая особенность как уважение к личной свободе. Если друг не хочет сейчас общаться с тобой, он и не обязан этого делать. Но, конечно, если ты в беде, то друг, наоборот, по самой сути дружеских отношений должен тебя поддержать. Если перечисленные признаки присутствуют, то это дружба. И здесь, в общем-то, неважно, кто дружит — мужчина или женщина. Романтические отношения — другие. Во-первых, на мой взгляд, побудительный мотив у них — именно эрос, сфера чувственности. И, соответственно, цели другие: создание семьи, развитие близких отношений. Во-вторых, здесь присутствует существенная идеализация другого человека. В отличие от друга влюбленному свойственно видеть другого сквозь розовые очки, не замечать каких-то очевидных окружающим моментов в его поведении, в его личности. В-третьих, в романтических отношениях молодой человек и девушка почти невольно надевают маски, стараются выглядеть как можно лучше. Мужчина может — если он воспитан классически — играть роль защитника. Девушка — роль принимающей ухаживания или слабой, даже утонченной, особы — в зависимости от того, какой она себя представляет. В общем, налицо «театрализация» отношений. В этом качественное отличие их от дружбы. Наконец, если друг может сво-
бодно сказать правду, даже нелицеприятную, то в романтических отношениях для людей характерно подчеркнуто становиться на сторону другого: почти во всем соглашаться с другим, говорить комплименты, подчеркивать правоту того, кто нравится, показывать, что ты его (ее) уж точно понимаешь и поддерживаешь. Можно ли сказать, что это две разные потребности — дружеские и романтические отношения? Я не уверен, что они диаметрально
влюбилась/влюбился!» Что вы будете при этом испытывать? Если к этому человеку вы относитесь подружески, то, скорей всего, — радость за него, любопытство. А если в отношениях есть какое-то плотское влечение, то переживания будут другие: или ревность, или злость… Огорчение, во всяком случае. Дружба в супружестве — необходимость или приятный бонус? Супружество без дружбы неполноценно. Без дружбы, без открытости, без возможности
противоположны. Влечение друг к другу, которое Господь вложил в душу Адама и Евы после грехопадения, существует в каждом человеке и проявляется помимо нашей воли. А вот дружба, и тем более любовь — это уже то, что не может возникнуть без сознательных и иногда очень непростых усилий самого человека над самим собой. Влечение проявляется помимо нашей воли — в виде мыслей, образов, переживаний. Другое дело, что, заметив их, человеку важно принять решение, как к этим переживаниям отнестись: либо пустить на самотек, либо как-то пресечь или видоизменить. Каждый человек имеет способность отслеживать вредные движения души и бороться с ними, во всяком случае, не давать им полной воли. С чего начинать? Например, первый вопрос, который можно себе задать: «Что меня интересует в этом человеке? Что влечет к нему? Что мне в нем нравится?» Можно устроить себе минимальную проверку. Например, представить, что ваш друг/подруга приходит к вам и говорит: «А знаешь, я
поделиться своими переживаниями с мужем/женой трудно представить счастливую семью! Что, если человек за двадцать лет брака уже настолько привык к супругу, что знает его как облупленного и с ним просто неинтересно? Когда нам кажется, что мы знаем своего супруга насквозь и в отношениях осталась только привычка, это говорит не о том, что мы познали своего близкого человека до дна. Это говорит, скорее, о нашей слепоте. О том, что мы смотрим на супруга или супругу сквозь узкую щель своих представлений и потеряли живое ощущение, что этот человек — целый особый мир, целая вселенная, что он еще способен чем-то удивить. В своей-то душе ведь каждый ощущает некий потенциал, живость, о себе мало кто может сказать: «Меня можно познать до последней черточки, до запятой». И то же самое переживание есть в любом другом человеке! Важно захотеть это увидеть! Что ж, подытожим: дружба мужчины и женщины возможна. Но нужна осторожность — чтобы или не растерять, или не променять ее... Я думаю, слово «трезвость» больше подходит. Трезвость по отношению, в первую очередь, к самому себе, во вторую очередь, к своему другу. Понимание, что наше сердце не свободно от страстных движений, которые могут навредить дружбе. Мы действительно разные — мужчины и женщины. Но ведь
PUBLISHER: ALTASPERA Publishing & Literary Agency (289) 221-2296
altaspera@gmail.com ISSN 1925-9883
в этом и прелесть! Потому что дружба между нами имеет иное качество, иной оттенок, чем только мужская или только женская. Сама возможность дружбы между мужчиной и женщиной — сам факт того, что мы вообще обсуждаем такой вопрос — один из даров Бога людям. Потому что в христианстве мужчина и женщина как личности поставлены наравне. И, мне кажется, именно духовная жизнь как возможность встать над плотскими побуждениями раскрывает перспективы для дружбы между мужчиной и женщиной. Да, мы не святые, чтобы воспарить над плотскими побуждениями. Но мы верим и видим, что возможность «воспарить» — не иллюзия, а реальность. Мы можем «воспарить», оперевшись на Христову любовь и уважение к человеку другого пола. То, что от нас требуется — работа над дружескими отношениями, очищение их от всего наносного, ненужного (а это может быть не только плотской интерес, но и корысть — общаться с человеком ради круга, в котором он вращается, ради его связей, денег и т. д.). Мы недооцениваем дружбу как явление. Бывает, рвем дружеские отношения из-за пустяков, либо пытаемся смешивать их с какимито другими отношениями. Но ведь многие поэты, писатели, мыслители над дружбой размышляли и очень ценили ее! Можно вспомнить духовную дружбу св. Иоанна Златоустого и диакониссы Олимпиады. Сейчас в обществе мало об этом говорится, больше о любовных отношениях, причем сомнительного свойства. Но, мне кажется, о дружбе каждому человеку стоит задуматься. Задать себе вопросы: есть ли у меня настоящий друг? Нужен он мне или нет? Как бы изменилась моя жизнь, будь у меня друг? Или, наоборот, как бы она изменилась, если бы его не было? Есть примеры, когда разница в возрасте между друзьями очень велика — пожилой дружит с молодым. Или дружба «передается по наследству» — например, у меня очень теплые отношения с другом моего отца, его ровесником. Наверное, у каждого верующего человека есть хотя бы один неверующий друг. Это, мне кажется, вопрос не возраста или мировоззрения, а интереса к жизни и к личности другого человека, желания узнавать этот мир и видеть его принципиальную непознаваемость. На самом деле это целое приключение — риск открыть человеку свою жизнь и самому войти в его жизнь! Так что дружба, на мой взгляд — действительно дар в нашей жизни, обладающий самостоятельной ценностью и не растворяющийся ни в каких других отношениях. Если она есть, важно ее взращивать и оберегать. Глеб Слобин, foma.ru
3
По всем вопросам обращайтесь по телефону (289) 221-2296 или altaspera@gmail.com
КАК ОЖИВЛЯТЬ СВОЮ ДУШУ? Очень по-разному можно жить. Можно – жизнью полной, насыщенной, яркой, богатой событиями и делами, причем такими, за которые не приходится стыдиться. Можно, наоборот, такой, о множестве эпизодов которой и вспоминать не хочется, хочется забыть и похоронить, словно и не было их. Ктото скажет о себе или о ком-то: это вообще не жизнь, а существование. Ктото вообще то ли живет, то ли спит… Причем далеко не всегда человек действительно в состоянии оценить, как именно он живет и живет ли. Не каждый находит такое самоисследование нужным, не каждому охота им заниматься, принуждать себя к нему, тревожить, мучить себя.
При трении повышается температура; опыт свидетельствует: сделав нехитрое приспособление, крутя палочку между ладонями, можно при определенном упорстве развести костер. Остается лишь проявить упорство… Есть ли у нас опытное знание, подобное этому знанию, как оживать в вере, как будить уснувшую душу, как заставлять чувствовать умершее, кажется, сердце? Есть ли к кому обратиться с вопросом, если опыта нет? Есть, конечно… Все святые отцы, томами творений которых уставлены наши книжные полки, так или иначе об этом говорят. И авва Дорофей, и Лествичник, и преподобные Исаак и
Но всё то, что относится к «жизни вообще», относится точно так же и к жизни христианской, жизни духовной. И мы точно так же рискуем не жить, а существовать, прозябать, спать, если… Если не решимся-таки – и тревожить, и мучить, и понуждать. «Чувствую какоето расслабление, не могу собраться, прийти в нормальное состояние… У меня ни на что нет сил… Не могу противостоять искушениям, не могу бороться с ними… Ничего не чувствую, душа словно мертвая… Точно в прострации нахожусь: что делать, куда двигаться?..» Так или примерно так характеризуют свое состояние многие христиане, и не верить им трудно – как не поверишь, если сам многократно переживал то же? И будешь еще переживать…
Ефрем Сирины, и святители Игнатий и Феофан… Есть священник, к которому приходим раз за разом на исповедь – потому, скорее всего, что не однажды уже в чем-то просили его совета и совет получали. И, безусловно, есть наш Но точно ли состояния эти так собственный опыт – может быть, не тупиковы, так безысходны, что вы- аскетический, не подвижнический, а вести, а точнее – вынести из них мо- просто христианский. И он способен жет лишь благодать Божия – как вы- дать нам подсказку, напомнить, что носят из одного помещения в другое выводило нас из этого состояния дукрошечного, беспомощного щенка ховного усыпления прежде, что моили котенка, за шкирку, а он толь- жет помочь сейчас, что скорее всего ко удивляется и пищит при этом? способно заставить нас встрепенуться. Всё доброе от благодати, и без Возможно, конечно, что у каждого Господа мы не можем ничего. Но это что-то свое или, точнее, как-то поравно ли это утверждение друго- своему. Но всё же мы очень все похожи – му: не можем вообще ничего? Или христиане, да просто люди. И средства же все-таки есть какие-то средства, для оживления души, лекарства духовспособные менять – ситуацию, со- ные потребны нам тоже очень схожие. стояние, в том числе и духовное? Поделюсь тем, что скорее всеЕсть законы, установленные Го- го заставляет лично меня воссподом, есть опытное знание этих за- стать от «сна лености, ходатайконов, которое стало нашим достоя- ствующего душе моей муку». нием или же может быть почерпнуто Это мысль, которая порой, подобно у кого-то опытней и мудрей нас, и есть острому, нет – раскаленному – ножу, действия, основанные на этом знании.
пронзает мое сердце, в ней я всегда «секрет», точнее – особенность устровижу посещение и милость Божию: ения человеческого ума и души, о ко«Я умру. Рано или поздно, пря- торой мы забываем или даже вовсе не мо сейчас, через несколько дней знаем. Когда человек сознательно поили через много-много лет – не- гружается в размышление о чем-либо важно, всё равно это будет очень важном, сосредотачивается на нем, скоро, вдруг. И что тогда?..» то постепенно начинает это важное совершенно иначе видеть, ощущать. Словно идешь, идешь – по инерции, Наш ум, как говорят святые отцы, напо привычке, не очень задумываясь поминает птицу, без конца перепардаже куда, и вдруг останавливаешься хивающую с ветки на ветку, но если как вкопанный: «Где я, куда попал?» «привязать» его к чему-то, то он поКак сразу всё переоценивает- степенно смирится, обретет возможся, переосмысляется, встает на свои ность мыслить и зреть глубоко, а затем (именно что на свои) места! Сразу и сердцу передаст это чувствуемое и становится понятно, что важно, а что зримое. И Господь не замедлит помочь нет, что решительно необходимо и в этом угодном Ему труде, и то, что от чего нужно незамедлительно от- совершалось когда-то лишь туне, по благодати, совершится уже по нашему собственному произволению – душа оживет… Конечно, не только мысль о смерти способна так воздействовать на наше сердце. У каждого наверняка есть в этом смысле свой опыт, свои наблюдения. В нашей власти этот опыт использовать, «оживляющими средствами» занимать свой ум, будить от сна свое сердце. Опять же – тревожить, мучить себя. Работать над собой. Или не делать этого. Но самое главное – знать, что нет состояний, в которых мы и вправду были бы совершенно не властны над соказаться, отбросить от себя прочь. бой, из которых не могли бы выйПоявляется удивительная ясность, ти. Даже если речь идет о состоянии четкость, контрастность видения крайнего душевного расслабления. жизни в целом и отдельных, но суИгумен Нектарий (Морозов) щественных ее деталей. Точно кто-то в тебе настройки поменял. Кто-то… Правда, это – и милость Божия, и посещение, и дар. Но дар нельзя запрограммировать, получить в назначенное время, он всегда неожидан, нечаян – по самой природе своей. И можно ли потому рассчитывать, надеяться на него, на то, что его посредством удастся что-то изменить в себе или даже – себя? Вряд ли… Так что же тогда? А тогда… Тогда нужно вспомнить о дарах, бывших прежде; с благодарностью и вниманием отнестись к ним. Вспомнить, как выводил нас Господь из смертной сени нечувствия и расслабления, и устремиться тем же путем. Да, безусловно: когда мысль, тронувшая наше сердце, послана Богом, она имеет совершенно иную, благодатную силу воздействия на нас. Но есть один
ЕСЛИ ВАМ ОДИНОКО, ГРУСТНО И ХОЧЕТСЯ ПОГОВОРИТЬ ПО ДУШАМ, МЫ СЕРДЕЧНО ПРИГЛАШАЕМ ВАС НА ЧАЕПИТИЕ В ТЕПЛОЙ АТМОСФЕРЕ КАЖДУЮ СРЕДУ В 6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА. БУДЕМ РАДЫ ВСТРЕЧЕ С ВАМИ! ГРУППА ПОДДЕРЖКИ (416) 573-5617 (ЕЛЕНА)
4
Altaspera. Живая Мысль. № 18. ОКТЯБРЬ 2013
МОЖЕТ ЛИ ВЕРИТЬ СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК? Не думаю, что оскорблю кого-нибудь, если скажу, что распространение веры в такие явления, как летающие тарелки, гадание, астрология и т. п., поразительно возросло за последние десятилетия. И тем не менее люди, готовые верить во все перечисленное, говорят, что верить христианству невозможно. Эта доверчивость, способность принимать новые, полные таинственности представления, благодаря чему начинаешь принадлежать группе или движению исключительных «посвященных», поразительна. И мне иногда сдается, что переживание собственной исключительности и особого положения, в котором оказываешься, когда принадлежишь к такому движению, отчасти способствует тому, что люди способны принять на веру некие утверждения. Ведь очень заманчиво принадлежать к узкому кругу, пусть даже есть подобные тебе выдающиеся личности, — лишь бы их было не слишком много и ваша исключительность была бы вполне очевидна. Так что я убежден, что современный человек верит так, как люди XVIII или XIX века не считали возможным верить, он готов проглотить что угодно, лишь бы оно отдавало новизной и вызывало волнующие переживания собственной исключительности, необычайности. Я сейчас никого не обличаю, но выступаю против того, что люди не в силах расстаться с чем-то непривычным просто по той причине, что оно новое и волнует их. Это поверхностный и малоубедительный подход. Теперь отложим этот аспект вопроса и обратимся к способности или неспособности людей верить тому, что провозглашает христианство. Почему трудно верить и почему я думаю, что можно быть сколько-то образованным и здравомыслящим человеком (каким считаю себя), и тем не менее — верующим? В первую очередь мне кажется, что одна из причин, почему людям нашего времени представляется трудным быть верующим, в том, что язык христианства постепенно закоснел, потерял силу, ясность, в него стали вкладывать неведомые ему прежде смыслы. Так что в конечном итоге христианское учение сделалось отчаянно безжизненным, и не осталось никакого основания, никакого побуждения верить тому, в чем практически не осталось никакого содержания. Когда Воплощение сводится на уровень мифа или символа, когда о Воскресении говорится, что, конечно же, это не было телесное воскресение Христа, а какое-то духовное событие в сердцах Его учеников, когда все переводится во внеисторический план, в образы, то Евангелие превращается в очередную волшебную сказку. Я могу привести волшебные сказки, гораз-
до более занимательные, чем Евангелие, если мы ищем развлечения, а не учения, которое способно оформить жизнь. Поэтому я считаю, что Церковь должна очень серьезно задуматься, что же она должна возвещать людям. Евангелие — строгий документ, Евангелие беспощадно и выражается совершенно определенно, его нельзя пересказывать, разбавлять и приспосабливать к уровню собственного понимания или вкуса. Евангелие провозглашает нечто, что превосходит нас, оно дано для того, чтобы расширить наш ум, расширить наше сердце (порой до нестерпимых пределов), перестроить нашу жизнь, дать нам мировоззрение прямо-таки обратное прив ы ч н ом у нам, и все это нам не оч е н ь - то хочет ся принять. И пос кол ь ку Запад в целом еще не нашел мужества заявить, что все это бессмысленно, и отбросить Евангелие, многие находят способы «заболтать» то, что слишком трудно, непосильно, и создать «прирученное» Евангелие. Но беда в том, что если в стакан с вином добавить слишком много воды, это будет вода, подкрашенная вином, и она не произведет в вас того действия, какое мог бы вызвать стакан вина. Если в Евангелии нет ничего, кроме нравоучительного рассказа о довольно малоуспешном молодом пророке, который плохо кончил свою жизнь на кресте, то стоит ли действительно ему следовать? Апостол Павел давно уже сказал, что никакой воин не будет готов к битве, если не раздастся ясный призыв трубы (1 Кор 14:8). Кто из нас готов броситься в бой ради всего-то волшебной сказки? Закон можно обойти. Есть русская поговорка, что закон — как лужа: маленькую можно перешагнуть, большую можно обойти. Не то с любовью, в любви нет ничего такого, что можно обойти. Она предельно требовательна, ей нет границ, и вот чем страшно Евангелие. Можно выполнить до конца ветхозаветный Закон, но невозможно до конца исполнить закон любви. Потому что ветхозаветный Закон состоит из правил, но если нас призва-
ла любовь, что означает — жить для других, забыть себя и только в этом найти полноту жизни, этому границ не будет. В этом — вторая проблема, которой церкви должны смотреть в лицо.
Я уже несколько раз употребил выражение «церкви», и, наверное, многие из вас думают: «Да действительно, как было бы хорошо, чтобы эти вот в черных рясах или официально ответственные за церковь люди сделали в этом направлении что-нибудь разумное, — так славно было бы стать верующим». Но беда в том, что Церковь — это не ваш настоятель, не я, не еще кто-то в рясе. Церковь — это мы с вами вместе. Считается, что за две тысячи лет христианство мало что и зм е н и л о в мире. Я думаю, что это или откровенная ложь, или грубая ошибка. Христианство изменило мир коренным образом. До Христа не было понятия того, что человеческая личность имеет абсолютную ценность. В греческом мире, в Римской империи были свободные люди, власть имущие, которые имели право считаться личностью, и был человеческий скот, не обладавший личной ценностью, каждую особь можно было заменить другой. Для удобства им давались имена, но и только. Понятие, что самый ничтожный человек имеет такую же ценность, как самый высший в глазах людей, пришло с учением Христа, с провозглашением того, что именно так Бог относится к каждому из нас, ко всем людям. Можно ли быть верующим в мире науки, техники, современной мысли? Когда мы говорим о вере, мы почти неизбежно думаем о религиозной вере. Но разве вера не касается всего в жизни, не только к Бога и вещей духовных? Ни один ученый не пустился бы ни в какие исследования, если не был бы уверен, что за видимым, за гранью видимого есть область невидимого, которая подлежит исследованию, открытию. Мы видим предметы, физик изучает природу материи, химик изучает химическую природу всего того, чем мы постоянно пользуемся. Всякое исследование материального, видимого
мира, в котором мы живем, возможно предпринять только благодаря уверенности, что видимое открывает нам то, что сокрыто за этим зримым слоем. Вы, может, возразите, что это относится только к научному подходу. Но опыт, душевная работа, которую мы называем верой, гораздо более универсальное явление. Когда я встречаю человека лицом к лицу, я вижу человеческие черты, одежду, присутствие — и только, но с кем-то мне хочется общаться, какие-то лица привлекают мое внимание, с кем-то мне хочется познакомиться ближе. Почему? Потому что я знаю не только из опыта всех прошедших прежде меня столетий, но из собственного опыта и интуиции, что это лицо говорит мне о том, что за ним есть нечто, с чем стоит познакомиться ближе. Человеческое лицо, человеческое поведение, манеры человека, звук его голоса подобны витражу, окну из цветного стекла, оно являет мне, что за ним есть жизнь и стоит исследовать, что за ним стоит. Но это тоже акт веры. Так что вера — душевный труд, который затрагивает все и вся в нашей жизни. Если применить это к нашей вере в Бога, то вера — совершенно не причуда или безумие, недостойные образованного или умного человека. Если вы так считаете, вы должны также отказаться от любой другой формы исследования невидимого. Кроме того, строй невидимого является для меня вызовом самим своим присутствием. Какой вызов обращает ко мне невидимый мир Божий? Как он доходит до меня? Это существенный для нас вопрос. Если мы привыкли мыслить научными категориями, мы не можем исключить возможность, что существует иной мир, менее доступный для восприятия, чем тот, который подпадает под известные нам научные категории. Мы встречаемся с этим невидимым миром непосредственно или посредством чего-то. Разными путями присутствие Божие может быть доведено до нас, лишь бы мы были настроены на опытное исследование и достаточно честны, чтобы смотреть на вещи целостно, были готовы сказать себе: я сейчас встречусь с неведомым, каково бы оно ни было. Для начала я приму свидетельство других людей, всмотрюсь в жизнь других… Тогда вы обнаружите, подобно тому как это бывает с физиком, химиком или биологом, что перед вами раскрывается мир неведомого, который в каком-то смысле остается невидимым, но с которым вы можете общаться и делать в нем открытия. Этот мир охватывает нас подобно тому, как тепло охватывает промерзшее тело, как жизнь вливается в статую. Митрополит Антоний Сурожский