Бруно Мунари «Фантазия» by Dmitry Aronov

Бруно Мунари Фантазия

Холодное пламя Кипящий лед Итак, наиболее элементарный прием фантазии — это переворачивание ситуации, использование контрастов, противоположностей, дополнительных цветов: он говорит: зеленый — я говорю: красный. На очень известной старинной гравюре Мир наизнанку изображены лошадь верхом на человеке, пейзаж поверх облаков, овцы, пасущие стадо людей, и другие нелепицы. Дети смеются, если им сказать, что сахар горький, и радуются, услышав про черепаху, которая мчалась быстрее молнии. Более трех тысячелетий назад человек усвоил пары противоположных понятий: добро и зло; свет и тьма; горячее и холодное и т. д. Китайцы придумали знаменитый символ Инь-Ян, имеющий форму круга и составленный из двух одинаковых по форме и разнонаправленных элементов — белого и черного. Эти элементы представляют собой неустойчивое равновесие, которое имеет место в жизни. Каждый человек, стремящийся к гармонии, стремится сохранять его, исправляя любые перекосы по мере их проявления. Крестьянин, проводя большую часть своего времени среди зелени, скорее всего (есть много тому примеров), покрасит свой дом в розовый цвет. Человек, уставший от городской суеты, будет искать покоя в тихом месте среди природы. Тот, кто проводит целые дни за цифрами, обретет равновесие в музыке. Все эти уравновешивающие элементы прямо противоположны тем, которые вызвали нарушение равновесия. Совершенно естественно, что человек, думая о чем‑то одном, подсознательно думает и о противоположном. Это вещи довольно очевидные. Все знают, что толстяк выглядит смешно рядом с худым.

Рене Магритт. Империя света. 1950 В одном пейзаже объединены день и ночь

Если один непомерно толст, а другой худой как щепка — это еще смешней. Если толстяк к тому же еще коротышка, а тощий ростом с каланчу, то смех уже обеспечен. Для усиления комического эффекта можно добавить еще один контрастный элемент: пусть толстяк-коротышка будет красным, а скелет-каланча — зеленым. А теперь пусть у красного толстяка-коротышки будет бас, а у зеленого скелета-каланчи — сопрано. В свете теории единства противоположностей легче понять, почему араб, живущий рядом с пустыней, с этим огромным голым пространством, где глазу абсолютно не за что зацепиться, чувствует необходимость в богато декорированных интерьерах со множеством изображений, в которых взгляд может бродить до бесконечности. Цветы, сложные геометрические орнаменты, многообразие цвета заполняют всё внутреннее пространство: пол, стены, потолок. Другим примером дополняющих друг друга противоположностей могут быть египетские пирамиды. Считается, что в них бесконечному и непознанному пространству противостоит пространство рациональное и законченное. Четкая геометрическая форма располагает к вполне конкретным, рациональным мыслям в противовес всему непостижимому и быстротечному. Относительно недавний пример — знаменитый Дом над водопадом Райта. Здесь статичные геометрические формы воспринимаются в единстве с естественными и подвижными, образуемыми водой. И вот (еще ближе к нам): Марсель Дюшан выставляет писсуар в качестве фонтана. В этом случае предмет, предназначенный для спускания жидкости, начинает выполнять противоположную функцию, становясь фонтаном. И сам я, назвав Бесполезными машинами кинетические объекты, созданные мной в 1933 году, следовал этому правилу единства противоположностей. Позднее, придумав Нечитаемые книги, я хотел опробовать все возможности 40

Фонтан. Реди-мейд Марселя Дюшана. 1917 Писсуар, выставленный как фонтан

Бесконечная голая пустыня. Фото Марио де Бьязи

зрительных коммуникаций и издательских технологий, выходящих за рамки слова. Я назвал их нечитаемыми, потому что это были книги без слов, но все‑таки книги, потому что читатель-зритель мог воспринять их содержание, заключенное в чередовании красок, форм и различных фактур. Страницы в этих книгах были из разной по плотности, фактуре и цвету бумаги с орнаментом, переползающим со страницы на страницу. Я хотел, чтобы зрительское восприятие менялось с каждой перевернутой страницей. В других книгах страницы были двухцветные, но разрезанные пополам таким образом, чтобы перевернуть можно было только одну половину, поэтому сочетания двух цветов оказывались каждый раз новыми. В одной из этих книг, придуманных в 1949 году, были прозрачные страницы, сделанные из кальки и мягко прошитые красной нитью, соединявшей страницы в разных точках. При переворачивании страниц изменялось положение нити — возникал новый контур. Книга была опубликована Музеем современного искусства в 1967 году. Другая, с чередующимися белыми и красными страницами, разрезанными по-разному, была издана в Голландии в 1953 году (Steendrukkerij de Jong & Co). На Востоке люди с древних времен осознали ту простую истину, что наше тело есть всего лишь часть природы, и что влиянию природы подчиняется вся жизнь человека… В природе есть порядок, она — постоянный поток, и всё в этом мире подчинено закону вечных перемен. Набору Мурамото

Мир наизнанку. Народные испанские гравюры

Рисунок Фульвио Бьянкони

Дракон с семью головами Другой прием фантазии заключается в умножении частей, принадлежащих целому, без каких бы то ни было других изменений. Дракон с семью головами — пожалуй, самый известный пример. Индийские божества имеют по многу рук, глаз или голов. Не так давно Эдвард де Боно проводил эксперименты по изучению детской фантазии. Результаты он опубликовал в книге, изданной Гарцанти под названием: Дети перед лицом проблем (I bambini di fronte ai problemi). Де Боно давал детям задачи и предлагал решать их с помощью рисунков и пояснений к ним. Одно задание было таким: «Усовершенствуйте человеческое тело». Дети могли придумать любой проект. Для них улучшить тело значит изменить его так, чтобы оно могло делать что‑то такое, что обычно представляется для него невозможным. Среди самых частых ответов находим такие, которые основаны на умножении элементов. Вот девочка, нарисовавшая автопортрет с шестью руками, говорит: «Мне нужны еще две пары рук, чтобы делать всё быстрее и лучше. Еще две руки будут спереди и две сбоку. И чтобы на каждой руке было на пять пальцев больше». Подобное умножение элементов или частей целого никак не влияет на привычную функцию умножаемых частей: много глаз, но всё равно чтобы смотреть, много рук, но всё равно, чтобы брать и делать. И размер в этом случае, как правило, остается неизменным: все элементы остаются равны между собой. В некоторых других случаях умноженные элементы различаются по размеру: например, расписные русские матрешки, вставляющиеся друг в друга: каждая последующая меньше предыдущей. То же самое можно сказать и о китайских шкатулках, которые так же вставляются одна в другую, как и матрешки. Здесь важен эффект неожиданности: мы видим объект и не знаем, есть ли внутри похожие и сколько их. 49

Военная машина, изобретена около 1350.Вращающаяся платформа с восемью пушечными стволами. Один запал приводил в действие все восемь стволов сразу

Другой случай умножения какого‑то элемента — аллея одинаковых деревьев, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Аллея здесь рассматривается как нечто целое. Это элементарный случай, особенно если аллея с одинаковыми деревьями украшает улицу города, где уже имеются ряды домов. Такая аллея, конечно, интереснее где‑нибудь на открытой местности, за городом, где по обе стороны от нее открывается сельский пейзаж с другими деревьями, кустами, полями, садами, домами, стадами. В городе же было бы правильней и интересней сделать аллею из деревьев разных пород, в том числе вечнозеленых. Тогда она выделялась бы из однообразного городского пейзажа как сад круглогодичного цветения со своеобразной линейной композицией. Хочешь позвать друзей в гости и говоришь: «Найти легко: дом № 39, рядом с большой цветущей магнолией». 50

Индийское божество

Одна балерина может быть интересной; две — еще интересней; три, четыре, пять одинаковых балерин — еще лучше. Двадцать балерин смотрятся эффектно; триста одинаково одетых балерин — это уже индустрия, серийное производство марки Бродвей. У всех одинаковые жесты, все едят одни и те же гамбургеры, пьют один и тот же напиток. Одна захотела пива — и была тут же уволена

Роберто Лантерио. Пробуждение в городе На этом рисунке каждый человечек в своей ячейке совершает одно и то же действие. Многократно умноженный, этот сюжет передает идею одновременности: все эти люди живут и работают в одном городе, все встают в одно и то же время, чтобы идти на одну и ту же работу. Индивидуальные отличия здесь минимальны и не имеют значения

Из-за ограды как‑то раз Дракон предстал мне стоголовый, На жертву броситься готовый… (из басни Лафонтена Дракон стоглавый и дракон стохвостый) Рисунок Сирла

Английская карикатура на футуристическое искусство. 1912

Статуя трехликого и шестирукого Асуры, духа духов. Сверхъестественное существо, побеждающее врагов силой и волшебными чарами. Автор — индийский скульптор Мондеши, работавший в Японии. Эпоха Нара, 784 г. н. э.

Рисунки детей на тему: как усовершенствовать человеческое тело. Рисовали дети 7, 8, 9 лет. Эти примеры приведены в книге Дети перед лицом проблем Эдварда де Боно, Гарцанти

Святые девы. Мозаика в храме Св. Аполлинария Нового, Равенна

Артемида Эфесская. Символ матери, питающей всех

Бесконечная колонна. Константино Бранкузи. 1946

Изоляция. Изолирован от жары и холода, изолирован от непогоды, изолирован от серьезных проблем, изолирован от запахов, изолирован от друзей, изолирован от себе подобных… Единственный контакт с миром — зрительный и в одном-единственном направлении. Так под предлогом защиты и комфорта человек нивелируется и становится рабом консумизма

Обезьяна из машинок В креативном творчестве часто встречаем прием уподобления, основанный на зрительных и всевозможных других ассоциациях. Однажды Пикассо заметил сходство игрушечной машинки с мордой обезьяны. Он взялся за работу, и получилась скульптура (Бабуин с малышом, 1951): голова обезьяны сделана из двух игрушечных машинок, сложенных дном ко дну. Но чтобы это понять, надо очень внимательно всматриваться. У того же Пикассо есть скульптура Голова быка (1943), сооруженная из велосипедного руля и седла. Повесить на стену — и чем тебе не охотничий трофей!

Всем известны необычные портреты Арчимбольдо (1530–1593). Головы в них составлены из самых неожиданных вещей: плодов, рыб, ветвей, корней, листьев и даже разных механических частей и бытовых предметов, как, например, в картине Огонь. Каждый предмет теряет свое прежнее назначение и приобретает новое соответственно замыслу художника. Действительно, на любую вещь можно посмотреть по‑другому. Разглядывая, например, обычную вилку, мы видим, что она похожа на маленькую руку — кисть и руку до локтя. Тогда можно взять мягкую вилку (она дешевле) и с помощью плоскогубцев придать ей еще большее сходство с рукой. Так поступил я в 1958 году. Взял и сделал вилке загнутые «пальчики». А другую вилку сделал с зажатым кулачком — для диеты. Вы, конечно, видели плоскую малярную кисть. Если внимательно на нее посмотреть, легко представить себе, что ее длинная щетина похожа на хорошо причесанные волосы, а представив, сделать пару косичек с разноцветными бантиками. Заметим, что женственность этой кисти задана двумя плавными линиями ручки, напоминающими изгиб женского тела… Теперь малярная кисть уже не будет использоваться по своему обычному назначению, но, получив фон из лилового бархата, украсит стену как маленькое панно.

Малярная кисть

Рисунок Джерарда Хоффнунга

Ман Рэй. Скрипка Энгра. 1924