ST PETERSBURG Issue 36

The Arts, Culture and Tourism Russian-Canadian Magazine

Autumn

(Issue 36)

ProPerty from the ColleCtion of mikhail Baryshnikov to Benefit the Baryshnikov arts Center

Petr Petrovich Vereshchagin View of St. Petersburg sold for $746,500 in new york 12 aPril 2011

Š Sotheby’S, Inc. 2011 tobIaS Meyer, prIncIpal auctIoneer, #9588677

estimate $300,000 - 500,000

an invitation to Consign important russian art next auCtion in new york 1 novemBer 2011

I

Consignment enquiries +1 416 926 1774

I

sotheBys.Com

Mexley Marketing Inc

я

• Marketing Consulting • Web Development & Website Design • Graphic Design & Print • Internet Marketing

Tel: 416-514-1222 416-827-4722 www.mexley.com

Email: info@mexley.com 1280 Finch Avenue West, Unit #306

The Arts, Culture and Tourism Magazine published by: “St Petersburg Development”

Founder and Publisher: S & S Tovmassian

Журнал для вдумчивого чтения

Creative Director: Sophie Dmitrieva-Tovmassian

Унылая пора, очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса. Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса.

Collaborators: Alexandra Grigorieva Asya Akhoundov Elena Nikolaev Oksana Turuta Marsha Gershtein Layout and Design: Mexley Marketing Inc. The St Petersburg’s magazine Chapter in Saint-Petersburg (Russia) Luba Artemieva Olga Seminovskaya The on-line version of magazine is located at www.Torontovka.com The magazine “St Petersburg” is distributed free of charge in libraries, business and entertainment centers, tourist and information agencies. The magazine is honoured to be presented at the Embassy and the Consulates of the Russian Federation in Canada, on Russian and international airlines.

The magazine can be subscribed and/ or it can be found in specialized stores and video salons, at concerts and performances. Price $5.00 CAD Address: 120 Shelborne Ave. Suite # 1014. Toronto, ON, M6B 2M7.

Phone: 416 782-0083 E-mail: spbmagazine@gmail.com Advertisers are responsible for the content and design of the advertising. The opinion of editorial staff may not necessarily coincide with opinion of authors of the published materials.

All rights reserved.

On the cover: Brenda Maria Ousnounts, special guest of the LA SOIREE ONE DROP in Toronto, happy owner of Laliberte's book GAIA. Photo credits: Vladimir Kevorkov 6

В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы. Осень. А.С. Пушкин

8

НАСЛЕДИЕ. Ольга Лебедева. Загадка Болдинской осени

16 КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Борис Эйфман. Разговор с творцом

22 ОБРАЗ ЖИЗНИ.

Ги Лалиберте. Солнечный цирк и его жизнь

32 ТЕАТР.

Юрий Александров. Санктъ-Петербургъ Опера

40 ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ.

Светлана Крючкова: красавицы, уродины, царицы, сумасшедшие – кого я только не играла!

42 АЛЬМАНАХ ГАСТРОНОМОВ. Осень в бокале

46 РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ.

Анна Сохрина. Дорога на Мертвое море

искренняя благодарность преданному коллективу переводчиков, корректоров, авторов статей и рассказов, фотографов и дизайнеров, чей самоотверженный труд помог выпустить этот номер журнала.

The Arts, Culture and Tourism Magazine A melancholy time! So charming to the eye!

Your beauty in its parting pleases me I love the lavish withering of nature, The gold and scarlet raiment of the woods,

The crisp wind rustling o'er their threshold, The sky engulfed by tides of rippled gloom, The sun's scarce rays, approaching frosts, And gray-haired winter threatening from afar.

CONTENTS

Autumn. A. Pushkin

9

HERITAGE. Olga Lebedeva. The mystery of Bolding fall

14 BLOW-UP.

Boris Eifman – the man behind modern ballet

23 BLOW-UP.

A word from Guy Laliberte

27 ONE DROP and RBC unveil innovative water project in India 33 OPERA.

State Chamber Music Theatre Saint-Petersburg Opera.

Yury Alexandrov – one of the best opera directors in Russia

52 TRAVEL.

White nights festival-2011 in brilliant Saint-Petersburg

55 St. Petersburg boutique hotel “Happy Pushkin” Special thanks to the team of translators, proofreaders, authors of articles and stories, photographers and designers, whose self-denying work has helped to publish this issue a future issue.

7

Наследие Ольга Лебедева

«Я рад лишь ей одной…!» О ком это Пушкин? Кто эта единственная - невеста или муза? Нет, это – об Осени.

П

8

обывав “в гостях у Пушкина”, можно пройти там, где ходил он, увидеть то, на что он глядел, попытаться поймать эту осень, когда пальцы просятся к перу, перо к бумаге, почувствовать этот болдинский воздух, из которого день за днем к нему являлись Медный всадник, Евгений Онегин, Пиковая дама, повести Белкина и все пушкинские сказки. Здесь два карася из местного пруда - до сих пор его золотые рыбки, умеющие читать.

Oсень – благословенная, красивая, поэтичная пора прощания с летом – «тихого природы увяданья». А в русской литературе всем почитателям великого поэта Александра Сергеевича Пушкина известна «Болдинская осень» – это золотое, излюбленное, вдохновенное время года, эта огромная тайна, чудо, расцвет и кульминация жизни и творчества поэта, это золотое время русской поэзии.

В жизни А. С. Пушкина было три таких Болдинских осени – 1830, 1833 и 1834 годов. Так сложилось, что 31 августа 1830 года Александр Сергеевич Пушкин, сделав повторное предложение руки и сердца Наталье Николаевне Гончаровой, выезжает из Москвы в деревню Болдино Нижегородской губернии для устройства и поправки своих финансовых дел. Отец Сергей Львович определил во владение сыну имение и 200 душ крестьян в деревне Кистенево, которая входила в состав родового имения большого Болдина. Выезжая из Москвы, Пушкин посылает другу и поэту П.А. Плетневу письмо, в котором есть и строки: «Осень подходит. Это любимое мое время - здоровье мое обыкновенно крепнет - пора моих литературных трудов настает - а я должен хлопотать о приданом, да о свадьбе, которую сыграем бог весть когда. Все это не очень утешно. Еду в деревню, бог весть, буду ли там иметь время заниматься и душевное спокойствие, без которого ничего не произведешь…». Но Александр Сергеевич ошибался, полагая, что в Болдине он ничего не напишет, - ведь, как известно, его поездка ознаменовалась невероятным творческим подъемом и обернулась для Пушкина чудесным периодом написания более 50-ти произведений, названных «Болдинской осенью». Село Болдино с прилегающими деревнями Кистенево и Львовка имеет многовековую историю и невероятную энергетику. Дано оно было во владение роду Пушкиных еще в 16-м веке, при Иване Грозном - за военные заслуги. А в 1718 году прадед Пушкина Алек¬сандр Петрович переполучил Болдино по духовному завещанию от своего двоюродного дяди. Затем Болдино перешло деду поэта Льву Александровичу, а от деда - отцу Сергею Львовичу и дяде поэта Василию Львовичу, а также сводному дяде Петру Львовичу (Кистенево).

Heritage Olga Lebedeva

«The only one to make me happy…!»

Whom did Pushkin mean? Who is this one and only – a woman? A Muse?

No, what he meant was the Fall.

Autumn is a blessed, beautiful, and poetic time of saying goodbye to summer, the time of the “quiet wilting of the nature,” as put by a Great Russian writer. Everyone who is a fan of the greatest Russian poet Alexander Pushkin is familiar with the term “Boldino Fall” - which has also become the subject and the title of the 1999 award-winning short movie directed by Alexandr Rogozhkin. This golden and inspiring season was the poet’s favourite time; it was a mystery of the miraculous flourishing, a climactic period in Pushkin’s life and work. Boldino Fall is considered the golden age in the history of Russian poetry.

A “Pushkin’s visitor” gets a chance to walk the paths He used to walk,

see the sights He used to see, and try to catch this elusive autumn when “fingers for a stylus long, the latter longs for paper”; one can breathe the very Boldino air from which emerged to him famous ‘visitors’ like the Bronze Horseman, Eugene Onegin, The Queen of Spades, The Tales of Belkin, and all of the Pushkin’s fairytales. Even now, the two carps from the local pond are his gold fishes who know how to read.

Pushkin had spent three autumns in Boldino – in 1830, 1833, and 1834. The village of Boldino, in the south-eastern part of Nizhny 9

губернии были оцеплены, на дорогах установлены карантины. В октябре дошло известие, что холера добралась и до Москвы. В первые дни в Болдине Пушкину всё же пришлось вникать в скучные деловые бумаги и даже прокатиться в уездный город по делам. Когда с делами было покончено, в ту болдинскую осень 1830, накануне свадьбы, поэта захлестнула волна вдохновения. Этот период называют периодом великого таинства и великого чуда в его творчестве. «…И забываю мир — и в сладкой тишине Я сладко усыплен моим воображеньем, И пробуждается поэзия во мне…» Тишина и уединение, ощущение полной свободы, спокойные ландшафты под огромным куполом неба помогали его душе настроиться на творчество. Вероятно, в Болдине он ощутил незримую связь с несколькими поколениями своих предков. Возможно, вспомнил несколько счастливых моментов своей жизни. Пушкин имел обыкновение отмечать в рукописях дату завершения своих произведений. Первое его болдинское стихотворение было “Бесы” (7 сентября).

Надо сказать, что после первого неудачного сватовства Александра Сергеевича Пушкина к Наталье Николаевне Гончаровой, летом 1830 года Александру Сергеевичу дано было право посвататься во второй раз, но свадьба все время откладывалась из-за меркантильности маменьки Гончаровой и сплетен о любовных похождениях Пушкина, распространившихся по Москве. Однако будущей теще все же пришлось смириться с женихом Пушкиным, так как род Гончаровых обнищал, да и в роду Гончаровых была болезнь – падучая (эпилепсия). Многие это знали, и для красавицы Натальи трудно было подыскать богатого и знатного жениха. Неустойчивые отношения с семейством Гончаровых, вынужденное согласие Натальи Николаевны волновали Пушкина, и лучшим способом все это уладить было - доказать свою любовь и преданность Наталье, а также вступить во владение наследственной недвижимостью рода Пушкиных. Очевидно, по дороге в Болдино поэт отвлекся от грустных мыслей и немного развеялся, глядя на желтеющие березки и краснеющие осинки, «в багрец и золото одетые леса», «голубые небеса», «последние солнца лучи», наслушавшись «колокольчиков перезвон», и настроение поэта улучшилось. Проехал поэт через Владимир, Арзамас, Муром, Лукьянов, оставив позади деревни, почтовые станции, усадьбы и почти четыре дня пути, а приехал в Большое Болдино 3 сентября 1830 года. В имении Пушкин поселился в одноэтажном деревенском дедовском доме-усадьбе за мелким частоколом. Рядом располагались вотчинная контора (в ней Пушкин жил в 1834 году), построенная прадедом церковь Успения Божией Матери и длинная деревня с избами, крытыми соломой. Любил поэт прогуливаться через редкую рощу Лучинник к источнику и соседним сельцам. Из-за надвинувшейся с Волги холеры поэт задержался в Болдино на 3 месяца: сентябрь, октябрь и ноябрь. Границы Нижегородской 10

8 сентября он написал “Элегии”. С 3 по 9 сентября - “Гробовщика”, первое законченное Пушкиным произведение в прозе, 14го – “Станционного смотрителя”, 20-го - “Барышню-крестьянку”, 25-го – девятую главу (позже она стала восьмой) “Евгения Онегина”. Между 5 и 10 октября написан “Домик в Коломне”, между 12 и 14-м – “Выстрел”, 20-го окончена “Метель”, 23-го – “Скупой рыцарь”, 26-го “Моцарт и Сальери”, и в октябре же окончено “Путешествие Онегина”; 1 ноября – последняя пометка на “Истории села Горюхина”, 4-го окончен “Каменный гость”, и в ноябре же написан “Пир во время чумы”. За эти же болдинские месяцы было создано поэтом более 30 красивых лирических стихотворений. В эту осень Пушкин заканчивает и “Евгения Онегина”, спутника многих лет его жизни. Работал поэт над этим романом целых 7 лет 4 месяца 17 дней.

Novgorod Region, will always be associated with the genius of Alexander Pushkin. August 31, 1830, Pushkin left Moscow after having proposed to his future wife Natalia Nikolayevna Goncharova – Nathalie - for the second time, and journeyed to his family estate at Boldino on business – his father Serguey Lvovich granted his son an estate and two hundred serfs in the village of Kistenevo, an integral part of the rambling family estate of Great Boldino. Upon his leave of Moscow, Pushkin writes a letter to his friend, poet Pletnev, “Autumn is approaching. It is my favourite time of the year: my health usually improves, and it is my creative time. Instead I am forced to take care of the dowry and the wedding that will take place God knows when. It is rather sad. I am going to the country and God only knows whether I will have the time to work or even the spiritual composure so necessary for the creative process...”

Alexander Sergeyevich erred though erred thinking he would not be able to write. This trip led to a surge of creativity known as the “Boldino Fall.” The more-than-fifty masterpieces completed during that brief period include the final chapters of his epochal novel in verse, “Eugene Onegin,” one of the most influential works in Russian culture.

times because of both the pettiness of Goncharova’s mother and the rumours of Pushkin’s womanizing, spread all over Moscow. Yet the future mother-in-law was forced to come to terms with the aspiring groom because the Goncharovs' clan had become impoverished and suffered from an inherited family disease of epilepsy. All this had been widely known and made it difficult for the beautiful Natalie to find a rich and eminent husband. Unstable relationship with the Goncharovs and a forced consent by Nathalie worried Pushkin who considered proving his love and devotion to Nathalie as well as taking possession of the ancestral estate of the Pushkin clan the best way to solve these problems.

On his way to Boldino, the poet apparently distanced himself from his sad thoughts and got more cheerful at the look of birch and aspen trees turning golden or red, blue skies, “the last rays of sun”, and the sound of the horses’ bells.

He passed the cities of Vladimir, Murom, Arzamas, Lukyanov, many villages, postal stations, estates, and, after almost four days on the road, got to Great Boldino on September 3, 1830.

Here, Pushkin settled in the one-storey mansion behind a picket fence that had belonged to his grandfather. Close by was the estate office (in 1834, Pushkin resided in the building), the Church of the Dormition begun in the 1780s by Pushkin's grandfather, and a long village with straw-hatched houses. He loved taking walks through a thin Luchinnik forest to a spring nearby and neighbourhood villages.

Pushkin was forced to stay in Boldino for the three autumnal months of September, October, and November because of a severe cholera outbreak in the territory of the Volga River. The borders of Nizhny Novgorod Region had been cordoned, with quarantine watch guards on the roads. In October it became known that the epidemic had reached Moscow.

At the beginning of his stay in Boldino, Pushkin was forced to study boring business papers and even go to the regional capital on business. Thankfully, the business part of the trip was soon over, and this was when the surge of creativity took place. That was the time of the great mystery and great miracle in his creative work. «…Forgetting all the world, I am, in sweetest calm, So sweetly lulled to sleep with my imagination, And poetry’s awaken in my heart...»

The history of the Pushkin family is intertwined with that of the village of Boldino. The cultural center of Boldino is the estate house of the Pushkin family. The Boldino estate has been associated with the Pushkins since the end of the 16th century, and was formally deeded to Pushkin's ancestor Fedor Pushkin by Ivan the Terrible for his services in the recapture of Moscow from the Poles in 1612. In 1718, Pushkin’s great-grandfather Alexander Petrovich inherited the estate from his once-removed uncle. Later, Boldino passed to the poet’s grandfather Lev and, from him, to Pushkin’s father Serguey Lvovich and uncle – also a poet – Vasily Lvovich, as well as a step-uncle Peter Lvovich who inherited Kistenevo.

Note that after the unsuccessful first proposal to Gonachrova, Alexander Pushkin was allowed to make the second one in the summer of 1830. Nevertheless the wedding got postponed several

Calm and solitude, sense of total liberty, unassuming landscapes under the immense dome of the sky helped his soul tune up to creative process.

Apparently in Boldino, he sensed an invisible link to the generations of his ancestors. He possibly remembered some happy times of his own life as well. Pushkin had a habit of making notes of the date of a manuscript completion on its pages. These notes witness the completion of his first poem written in Boldino – Demons (September 7); Elegies followed the next day – September 8; the first Pushkin’s completed prosaic work The Undertaker (September 3 to 9); The Stationmaster (September 14); The Squire’s Daughter (September 20); the ninth chapter – that later became Chapter eight – of Eugene Onegin (September 25). Between October 5 and 10 he wrote The Little House in Kolomna; between October 12 and 14, The Shot; October 20 he completed The Blizzard, on the 23rd of that month, Mozart and Salieri; in October he also finished The Travels of Onegin.

November 1 saw the last note on A History of Pugachev, on the 4th of

11

Нетрудно заметить, что эпидемия холеры, охватившей окрестности, наложила на творчество определенный отпечаток – Пушкин писал много и «как в последний раз», начав с «Гробовщика» и закончив «Пиром во время чумы». Кроме того, он прощался со своею холостою жизнью, очевидно, понимая, что, будучи женатым человеком, не сможет выкроить много времени на работу. Не надеялся, что вдохновение не покинет его после женитьбы. Болдинской осенью поэт создал «прощальный цикл» стихотворений, посвященных когда-то любимым женщинам. Например, с образом Амалии Ризнич связаны «Заклинание» и «Для берегов отчизны дальной». А Е. К. Воронцовой адресовано стихотворение «Прощанье». Вероятно, помня свой творческий подъем в Болдине в 1830 году, А.С. Пушкин, уже будучи женатым, еще дважды приезжал осенью в Болдино в одиночестве - в 1833 и в 1834 гг. Но в октябре 1833 года ему не удалось так же расписаться, как в первый раз. Однако именно во время второй болдинской осени Пушкин написал стихотворение «Осень», еще несколько стихотворений, а также «Медного всадника«, «Анджело», «Сказку о рыбаке и рыбке». А в 1834-м Пушкин прибыл в Болдино по делам отца и управления имением, фактически этим и занимался. Но все же Александру Сергеевичу удалось написать в этот приезд «Сказку о Золотом Петушке». Прекрасное время болдинская осень. Но до житейских бурь в семье Пушкиных и трагической развязки не так уж и далеко, всего каких-то три года. Ему не суждено было вступить в осень своего гения, он умер молодым. Но болдинская осень стала в полном смысле слова золотой осенью человечества, а не только русской литературы. Уже более полутора веков «не зарастает народная тропа» во все уголки, дома, города и веси, где жил и творил великий Александр Сергеевич Пушкин, в том числе и в Болдино. Уникальным явле-

нием, настоящим чудом является то, что имение Болдино пережило все крестьянские бунты, революцию, коллективизацию, две войны. А с 1949 в Болдине создан Государственный музейзаповедник, который включает в себя дом-музей, где жил и творил величайший поэт России, а позднее жили потомки его брата, а также здание бывшей крепостной конторы, усадебный парк с садом и двумя прудами и рощу Лучинник - любимое место прогулок поэта. В музее-заповеднике Пушкина систематически проводятся Праздники поэзии, научные конференции. По традиции, в сентябре в Болдино – «Болдинские чтения», фестивали «Болдинская осень» и “Живое слово” с участием пушкинистов из разных городов мира. Ежегодно всеми формами массовой работы (экскурсии, беседы, вечера, народные гуляния) охватывается более 100 000 человек. В числе почетных гостей – потомки поэта, видные ученые страны, писатели и поэты, деятели культуры. Связь времен, связь людей, говорящих и пишущих на русском языке, не прерывается. Канада находится на ином, чем Россия, континенте, но и до нашей русскоязычной общины докатились отголоски «Болдинской осени». Дело в том, что в этом году наша соотечественница Лилия Скляр была приглашена принять участие в Болдинском фестивале «Живое слово” (23-25 сентября) как победитель Интернет-конкурса “Верность родному слову 2011” за свой рассказ “А ну-ка говорите по-русски” и цикл стихотворений. Данная поездка состоялась при поддержке Консульства РФ и личного участия исполняющего обязанности консула РФ в Торонто Кийкова Игоря Владимировича.

12

November he completed The Stone Guest; A Feast in Time of Plague was also written in the month of November. During the Boldino months he created over thirty beautiful lyrical poems. That fall he completed the companion of many years of his life, Eugene Onegin, which had been in the works for seven years four months and seventeen days.

It is noticeable that the cholera outbreak in the vicinity left its imprint on Pushkin’s work of the time – he wrote profusely and with overtones characteristic of a feeling of impending doom, starting with the Undertaker and rounding up with A Feast in Time of Plague. He was also bidding farewell to his bachelor life obviously realizing that as a married man he would not have too much time for his creative endeavours, and was not even sure whether inspiration would remain with him after his marriage.

During Boldino Fall the poet created a “farewell collection” of poetry dedicated to women he had once loved. For example, the Spell and At the Faraway Fatherland Shores are linked to Amalia Ruznitch while the Farewell is dedicated to E. Vorontsova.

Probably in view of his creative surge in Boldino in 1830, the already married Pushkin twice visited Boldino by himself – in 1833 and 1834.

Unfortunately, October of 1833 did not see the same proliferation of work as his first visit even though it was during his second Boldino Fall indeed that he wrote Autumn and a few other lyrical poems as well as the Bronze Horseman, Angelo, The Tale of the Fisherman and the Fish. In 1834, Pushkin arrived in Boldino on his father's business and the matters of the estate administration and that was what he predominantly did there. Nevertheless it was then that The Tale of the Golden Rooster was created.

Boldino Fall was great but oh, how implacably close were stormy family events and their tragic outcome – just some three years away!

He was not lucky to live long enough to experience the autumn of his genius – he died young. Boldino Fall became literally golden autumn of the humankind not limiting itself to the Russian culture alone.

People have been going on pilgrimages to all the places associated with Alexander Pushkin’s life for over a century and a half. Boldino is one of such places. It is a miracle that this village had gone through peasant riots, revolutions, the collectivisation, and two wars and got out almost unscathed. In 1949, a State reserve museum was created comprising the historic house where the greatest Russian poet lived and worked and where, later, his brother’s descendants resided, the building that housed the estate office, a park with a garden and two ponds, and Luchinnik forest that used to be the poet’s favourite place for walks.

speaking community: this year one of its members, the winner of an Internet contest Loyalty to the Native Word Lilia Sklyar was invited to participate in the Word Alive festival that took place in Boldino September 23 to 25. She had won the context with her short story Hey you, speak Russian please as well as a collection of poetry.

Her trip to Russia was made possible by generous support of the RF Consulate in Toronto and personal input by the acting consul of the Russian Federation in Toronto Mr. Igor Kiykov.

Trans. Marsha Gershtein

Among the events regularly staged in the Pushkin Reserve Museum are Festivals of Poetry, scientific conventions and - in September – traditional Boldino Readings, Boldino Fall festival, and the Word Alive festival, attended by scholars from all over the world. The number of both tourists and participants of various events exceeds 100,000 people a year. Among honorary visitors are the poet’s descendants, prominent scientists, writers, and artists.

The connection between different eras and among people who speak and write in Russian never breaks. Even though Canada is a continent away from Russia, the echo of Boldino Fall reached our Russian-

13

КРУПНЫМ ПЛАНОМ

«Охаивая страну, плюешь сам себе в душу»

Россию мы строим сами 14

BORIS EIFMAN is one of the few, if not the only, Russian choreographer, who has been continuing active creative work for decades. Perhaps none of his contemporaries can take pride in such achievements. There are more than forty performances on the director’s account. He is a five times Laureate of the theatrical award of SaintPetersburg “Golden Soffitto”, received the independent prize “Triumph”, the State Prize of Russia “For contribution the development of modern arts”, the highest spiritual award of Russia’s children – the Order “Peace and Harmony”, became the “Chevalier de l’order des Arts et des lettres de France”, the People’s Artist of Russia title and many other prizes and titles.

Photo by V.Zenzinov. Russian Hamlet

The choreographer was born in Siberia, finished a ballet college and the department of choreography of Leningrad (St. Petersburg) Conservatoire. In 1977 he organized The Leningrad New Ballet - today called “Saint-Petersburg State Academic Ballet Theatre” - the only individually managed theatre in Russia, developing the art of modern choreography. He did not only create an original style, which absorbed the achievements of modern time art and which is based on the classical school – he has also brought up a team of kindred spirit, for whom no unsolvable tasks exist.

The diversity of genres in his repertoire is truly impressive: chamber ballets («Autographs», «Metamorphoses»), ballets bouffe («The Mad March Day or the Marriage of Figaro», «The Twelfth Night», «Love Plots»), ballets-parables («Legend»), fairytale ballets («Firebird», «Pinocchio»). His theatre also focuses on productions based on the classical works of the world literature. Eifman was the first who used Dostoevsky’s novels in ballet. His «Idiot» has become one of the highlights of the cultural life. It was followed by the «Duel» (adaptation of Kuprin’s novel), «Master and Margarita» (based on Bulgakov) and «Murderess» (based on Zola's novel «Therese Raquin»). Among his most recent works that have been already recognized worldwide are «Requiem», «Tchaikovsky», «Don Quixote, or Fantasies of a Madman», «The Karamazovs», «Red Giselle», «My Jerusalem», «The Russian Hamlet», «Don Juan or Moliere Passions», «WHO is WHO», «Musagete», «Anna Karenina», «The Seagull», «Onegin» are the examples of such quest into spiritual and philosophic realms.

Photo by V.Zenzinov. Tchaikovsky Photo by H. Kudryashova. Anna Karenina

Boris Eifman is a choreographer-philosopher and thinker. He is concerned by the problems of the modern world. He is thrilled by the secrets of creativity and the magic of geniuses, which reveal themselves in his interpretation of the fates of Tchaikovsky, Spesivtseva and Moliere. Plunging into the dark and frightful realm of human psyche (“Idiot”, “Murderers”, “Don Quixote or Fantasies of a Madman”, “Russian Hamlet” and “Anna Karenina”), Eifman creates models of on-stage psychoanalysis. He strives to elucidate extreme states of human mind, treating his heroes` madness not as an illness but as their ability to penetrate into other spheres. The choreographer pulls apart the limits of his imagination with the help of his heroes` fantasies, delving into the issues of the spiritual and philosophic life of humankind that interest him most. The ballets “Russian Hamlet”, “Anna Karenina”, «The Seagull», «Onegin» are the examples of it.

Creating his own style Eifman worked at various dancing systems. The theatre became a kind of laboratory for him. The choreographer did not limit himself with the frames of a purely ballet performance, since the most important thing for him is theatricality. His plays are synthetic shows, revealing new forms and new principles of dancing action.

Boris Eifman has created his theatre – a theatre of unconcealed emotional feelings.

15

Photo by H. Kudrayshova. Don Qixote

В июле этого года основатель и художественный руководитель Санкт-Петербургского Академического театра балета Борис Эйфман отметил 65-летний юбилей. Это знаменательное событие совпало с серией традиционных летних выступлений петербургской труппы на сцене Александринского театра. Сегодня Борис Эйфман рассказывает читателям журнала «St. Petersburg, Canada» о своем видении собственной миссии в балетном искусстве, важнейших проектах театра и ближайших творческих планах.

-

16

Blow-up

Last July, the founder and Art Director of the Saint Petersburg Academic Ballet Theatre Boris Eifman celebrated his 65th birthday. This important event coincided with the traditional series of summer performances by his company on the stage of the Alexandrinsky Theatre.

In this issue of the ST PETERSBURG, Canada magazine Boris Eifman reflects on how he perceives his own role in the art of ballet and talks about the most important projects of his company and of his future plans.

Photo by V. Baranovskiy. Red Gizel

17

Photo by Belinskiy. Chayka

-

18

19

20

Trans. Marsha Gershtein

Photo by H. Kudryashova. Anna Karenina

21

ОБРАЗ ЖИЗНИ

Более четверти века назад — в 1984 году — группа канадских уличных циркачей, танцоров и музыкантов выступила со своим первым шоу Cirque du Soleil, давшим название компании, с тех пор выросшей в крупный глобальный бизнес с оборотом под миллиард долларов. О том, как произошло это превращение, почему «шоу» должно идти вслед за «бизнесом», а не наоборот, и какова роль в жизни компании ее основателя и известного канадского космонавта-туриста Ги Лалиберте, в интервью корреспонденту журнала “Большой Бизнес” рассказал в прошлом году президент и генеральный директор Cirque du Soleil Даниэль Ламар. помогать детям и подросткам из неблагополучной социальной среды, оказавшимся на улице. Помимо прочего помочь этим детям было для нас важно и символично, потому что 26 лет назад наш цирк был основан группой уличных артистов, многие из которых в детстве сами бродяжничали. А четыре года назад Ги пришел ко мне и сказал: «Даниэль, того, что мы делаем, недостаточно». Я удивился и ответил, что, напротив, наш вклад достаточно велик — ежегодно мы инвестируем в CDM миллионы долларов. На это он сказал, что говорит не о цирке, а о себе лично: «Я думаю, что мне следует делать больше. Миллионы людей умирают, потому что у них нет чистой питьевой воды, и это безумие. Мы должны сделать что-то, чтобы решить эту проблему». Через год после этого мы создали фонд One Drop. Почему One Drop?

Три года назад вы вместе с Ги Лалиберте основали фонд One Drop (Одна Капля), идея которого — обеспечить доступ к качественной питьевой воде всем нуждающимся. «Одна Капля» была лейтмотивом «шоу» Ги Лалиберте во время его полета на МКС в сентябре 2009 года, транслировавшегося с орбиты на многие страны мира в прямом эфире. Почему вы считаете, что эта тема достойна такого внимания? Дело в том, что для Ги всегда было важно, чтобы Cirque du Soleil (CDS) участвовал в социальных проектах. Мы начали это делать сразу после того, как цирк стал рентабельным — он решил, что 1% нашей совокупной выручки будет направляться на благотворительность. Пятнадцать лет назад мы основали организацию под названием Cirque du Monde (CDM), которая была призвана 22

Все очень просто. Вклад отдельного человека может быть незначительным в масштабах планеты — всего «одна капля», но если его сделает каждый из нас, то мы сможем решить эту проблему. Ги по-настоящему загорелся этой идей. Он говорил мне: «Даниэль, мы должны подать пример. Мы должны сделать это сами». Для этого три года назад и был создан One Drop. При этом Ги обратился с просьбой ко всем сотрудникам цирка присоединиться к этой инициативе, после чего все руководство CDS решило отчислять 1% от своего заработка в этот фонд. Сам Ги уже перечислил в него около 400 млн долл. Сейчас занимается тем, что обзванивает всех своих богатых друзей и хочет создать клуб, членами которого будут люди, которые пожертвуют One Drop не менее 1 млн долларов. Как тратятся эти деньги? Во-первых, мы инвестируем их в образовательные проекты. Мы хотим, чтобы жители крупных мировых городов, таких как Монреаль, Нью-Йорк или Москва, не только имели доступ к качественной воде, но и умели рационально ею пользоваться. Вы знаете, что из-за плохого управления водным хозяйством, из-за того, что мы не уделяем этой проблеме должного внимания, мы повсеместно теряем огромные деньги. Поэтому мы проводим очень масштабные образовательные программы для богатых стран, которые должны понять, что всем нам следует рационально использовать воду.

We all drink from the same well. Water is our common bond, uniting us as human beings and as citizens of this planet. And yet, while water flows abundantly in some parts of the world, in others it is a source of poverty, sickness and death.

Every eight seconds, a child dies for lack of drinking water. Isn't that sufficient reason to take action?

For years, I roamed the planet as a street performer. Earning a living in the streets put me in touch with the poverty and distress of thousands of men, women and children. A little naively, no doubt, I told myself that the world would be a better place if its six billion inhabitants would all put on clown noses‌ In time, that dream became Cirque du Soleil.

As soon as Cirque returned some profit, I set out to give back a little of what life had given me. That was how Cirque du Monde was born. This social action program has restored the courage and confidence of millions of young people around the world.

Today, I continue to dream of a fairer, more just world. A world where every human being has access to clean water and can live in dignity and health. The wildest dreams can come true when we all invest our energy, willpower and creativity. One drop at a time, one step at a time, we can do it.

23

А во-вторых? Во-вторых, мы помогаем получить воду жителям беднейших стран. Мы приходим в маленькую деревню с населением, скажем, в одну или две тысячи человек, у которых нет безопасных источников питьевой воды. После этого мы бурим скважину и создаем всю необходимую инфраструктуру. Первый проект такого рода мы сделали в Никарагуа, потом в Гондурасе и собираемся скоро повторить его в Индии. И хочу вам признаться, что нас очень впечатлил полученный результат. Потому что мы не просто помогли людям получить доступ к чистой воде, но с помощью этой воды мы дали им возможность прокормить себя — завести огород, выращивать продукты и заработать немного денег на их продаже. Иными словами, наш проект — это не только решение проблемы отсутствия безопасной воды, но, я бы сказал, создание новой экономики для этих людей. Вы довольны реакцией на шоу One Drop на борту МКС, которое транслировалось на десятки стран? Что вы хотели им сказать? Цель этого шоу состояла в том, чтобы обратить внимание на эту проблему по всему миру. Нам это вполне удалось — интерес был огромным. Это было историческое шоу — первый раз, когда на орбите происходило нечто подобное. Перед этим мы подсчитали, что если бы нам пришлось оплатить рекламу — интернет, телевидение, новости, чтобы получить тот же охват зрительской аудитории, нам пришлось бы потратить 600 млн долл. Полет на МКС обошелся Ги примерно в 35 миллионов. Получается, что космическое путешествие г-на Лалиберте было просто деловой поездкой? Конечно же, не будем лукавить, признаем честно, Ги сделал это в первую очередь ради себя, потому что ему очень хотелось поучаствовать в этом приключении. Уже потом, когда решение было принято, он подумал, а почему бы ему не использовать свой личный полет, чтобы помочь One Drop. Именно тогда ему в голову пришла эта безумная идея сделать первое в истории человечества шоу, которое бы транслировалось с борта космического корабля. Для этого ему понадобилось убедить Роскосмос, канадское космическое агентство и НАСА позволить ему это сделать. Поверьте, это было непросто. Но Ги, кроме того что он прекрасный артист, еще и отлично умеет продавать свои идеи.

Давайте поговорим об истории Cirque du Soleil и том, как он работает сегодня. Поделитесь секретом о том, как группа бродячих цирковых артистов смогла превратиться в огромную международную компанию с оборотом в сотни миллионов долларов, одну из самых успешных в мировом шоу-бизнесе? Вы знаете, я люблю всегда говорить, что в английском языке в словосочетании «шоу-бизнес» слово «шоу» стоит на первом месте, а «бизнес» — на втором. Проще говоря, если у вас отличное шоу, то у вас будет отличный бизнес, и наоборот — если у вас нет шоу, не будет и бизнеса. Тогда, 26 лет назад, мы начали с того, что собрали артистов цирка вместе с танцорами, певцами, музыкантами. Тогда мы говорили себе, что мы не хотим делать просто цирковое шоу, мы хотим делать некое театрализованное представление, которое бы включало в себя все эти жанры. В итоге у нас получилось создать нечто новое в искусстве, неизвестную ранее категорию шоу на стыке цирка и музыкального театра, которое сегодня известно как Cirque Du Soleil. Ваше первое шоу было фактически профинансировано властями провинции Квебек. Как это произошло? В 1984 году в Квебеке готовилось грандиозное торжество, посвященное 450-летию открытия Канады Жаком Картье, и местные власти искали новые идеи для этого праздника. Тогда Ги отправился к премьер-министру и сказал: «Если вы дадите нам деньги на приобретение самого шапито, мы будем первым цирковым шоу Квебека». Ему действительно удалось получить какие-то деньги, на которые и было создано первое шоу, которое так и называлось Cirque Du Soleil. Оно прошло с большим успехом и продолжало успешно гастролировать на протяжении трех лет. Но заработать на нем не удавалось — шоу было убыточным, и цирк тогда переживал довольно трудные времена. Почему, если шоу было успешным? В самом начале пути CDS было очень трудно делать хороший бизнес, потому что деятельность была ограничена канадским рынком. Как вы, наверно, знаете, в Канаде довольно холодно, а 25 лет назад наш большой шатер не имел такой же хорошей системы климат-контроля, как сегодня, так что мы не могли ездить на гастроли зимой. Поэтому наши туры продолжались шесть месяцев в году, и нам приходилось постоянно балансировать на грани рентабельности. И в один прекрасный день Ги сказал, что такая модель не работает и цирк либо должен совершить прорыв за пределы Канады, либо перестать существовать. Так что 1987 году он собрал всех артистов и объявил: мы едем в ЛосАнджелес. Если эта поездка окажется успешной, то успешным будет и наш бизнес. Если нет — он продаст большой шатер, купит каждому по билету на самолет домой в Канаду и на этом история цирка закончится. Судя по тому, что шатер остался при вас, поездка оказалась успешной? Я говорил вам, что Ги не только хороший артист, но и великолепный промоутер. Когда он приехал в Лос-Анджелес, то начал с того, что стал объезжать все самые модные рестораны, отели, бары, ночные клубы города и приглашать голливудских знаменитостей прийти на премьеру шоу. Вы знаете, почему это сработало?

24

In September 2009, the idol of many Guy Laliberté undertook the most amazing step of his whole life. The founder of Cirque du Soleil and the One Drop Foundation became the first private space traveller in Canada by going into space in a Russian space station “Soyuz TMA-16” as a crew member of the 21st expedition with a Poetic Social Mission To Move Stars and Earth for Saving Water.

GAIA – The Artist Edition is an oversize book (43.2 X 61 cm / 178 pages) with over 90 photographs, including 25 fold-outs. The cover of this hand-bound book is made of sculpted, embossed linen. Limited run of 1,000 exclusive copies, with 100 Artist Proofs.

Unit price: $7,000 USD

The eleven days spent by Laliberté on the space station made his social and humanitarian mission perfectly clear – to advance the humankind understanding of the problems with water on our planet.

He did it with the help of an unparalleled show that he directed from outer space. In that show he told about the initiatives of his One Drop Foundation: Water for All, All for Water.

Fascinated by the beauty of the Earth, Guy Laliberté took nearly 10,000 fantastic photographs of almost forty countries from a 220-miles distance. These unique shots look like abstract paintings for their vivid colours and rich textures. Really, this is the Earth as we've never seen it before.

Memories, high appreciation by professional photographers, suggestions from family and friends – all this moved Laliberté to publish a photography book titled GAIA – Greek for “Mother Earth.”

The fact that Gaia is the name of Laliberté’s elder daughter is also symbolic.

GAIA – the book we have been lucky to receive during its presentation in Toronto – has been just published in three versions, from a unique collectible one sold at the price of $7,000 to a quite accessible as a great gift at $67. All the funds raised from the sales will be transferred to the One Drop Foundation.

To find out more information on the water crisis in the world, on how you can participate and support the unique One Drop project as well as to the way to purchase your copy of GAIA visit www.ONEDROP.org.

GAIA – Limited Edition: a hand-bound limited edition with colour plates presented in a box with canvas-hinged lid, 168-page version (35.5 X 43.3 cm) with 101 photographs.

Unit price: $875 USD

GAIA – Prestige Edition: a mass market 304-page version (24 X 32.5 cm) with 149 photographs.

Unit price: $65 USD

25

Не имею ни малейшего представления. Потому что он приглашал их прийти вместе со своими детьми. Это был главный крючок. Потому что если вы просто зовете когото прийти — это одно, а если приглашаете его вместе с ребенком — это совершенно иное. Так что наше первое шоу в ЛосАнджелесе посетили очень известные люди, включая, например, Тома Круза, Стивена Спилберга и многих других голливудских звезд. После этого в городе только разговоров было, что о Cirque Du Soleil, и все хотели на нас посмотреть. Это был переломный момент в нашей истории. Мы стали международной компанией. Как работает бизнес Cirque Du Soleil? У нас в общей сложности 20 различных шоу. Половина из них — гастролирующие представления, которые мы показываем по всему миру, примерно в 250 различных городах. Еще десять шоу проходят на постоянной основе в стационарных театрах, из которых семь — в Лас-Вегасе и еще по одному — в парке Disney в Орландо, в Токио и Макао. Каждое шоу обычно идет не менее десяти лет, но есть и настоящие рекордсмены. Так, в середине октября мы отметили восьмитысячное представление шоу Mistere, которое идет в Лас-Вегасе уже 16 лет. Сколько вы инвестируете в каждое шоу? Если мы говорим о гастролирующем шоу, то мы вкладываем в инфраструктуру — большое шапито — порядка 20 млн долл. Еще 20–25 млн долл. стоит непосредственно производство спектакля. Постоянные шоу — это гораздо более дорогое удовольствие. Прежде всего сам театр, сделанный по нашей спецификации, обходится в среднем в сумму около 100 млн долл. К сча-

Вы знаете, что примерно 20% наших артистов имеют российское происхождение. И они постоянно меня теребили, говоря: «Даниэль, мы должны показать наши шоу нашим друзьям, семьям и российским людям. Мы хотим поехать в Россию». Так что на меня оказывалось серьезное давление. Конечно это шутка. Но раз уж вы поддались на эти уговоры, то в тот момент соображения бизнеса уступили эмоциям? Нет-нет, я был абсолютным бизнесменом. Но бизнес в России я начал строить, получив, так сказать, «сердечный импульс» от наших российских актеров. В действительности, мы никогда не могли допустить и мысли о том, что нас не будет в такой великой стране, как Россия. Но проблема, которая помешала нам прийти сюда раньше, заключалась в том, что я был плохо знаком с российской деловой средой и просто не представлял, как это сделать. Так что несколько лет назад я позвонил своему другу Джорджу Кохану, который в свое время привел в вашу страну McDonald’s, — в течение двух лет я входил в совет директоров этой компании в Канаде, а Джордж был ее президентом, — и сказал, что хочу, чтобы CDS был в России. После этого мы создали партнерство с Джорджем и его сыном Крейгом, который в 1992 году начал строить в России завод Coca-Cola. Эти двое знали Россию очень хорошо и помогли мне осуществить мой план. Но, я думаю, вы правы — этот приход CDS был для нас довольно авантюрным предприятием. Два года назад экономика пребывала далеко не в лучшем состоянии. Однако сегодня я могу с уверенностью сказать, что это решение было абсолютно правильным. Всего за два года узнаваемость и популярность нашего бренда в России выросла невероятно. Кроме того, не скрою, что я был очень приятно удивлен тем, насколько тепло и с каким энтузиазмом россияне принимают наши шоу. Хотя в других странах нас тоже принимают неплохо, но Россия в этом смысле — нечто особенное. У вас были какие-то специфические трудности с развитием вашего бизнеса в России? Благодаря Джорджу и Крейгу Коханам нам оказалось гораздо проще, чем я думал. Потому что они знали здесь нужных людей, были знакомы с рынком и понимали, как следует «продавать» CDS в России. Без их участия проделать все это нам было бы, конечно, гораздо труднее. Издержки на подготовку шоу в России как-то отличаются от других стран?

стью для нас эти расходы берут на себя наши партнеры, например, компания-оператор казино. После этого мы инвестируем не менее 40 млн долл. в производство. Столь высокая цена объясняется тем, что наши представления очень технологичны. Каков сегодня оборот Cirque du Soleil? Порядка 800 млн долл., но я не удивлюсь, если через год он достигнет одного миллиарда. Цирк Cirque du Soleil официально пришел в Россию осенью 2008 года, то есть в самый разгар глобального кризиса. Это было хорошо продуманное действие или инерция уже принятого решения?

26

Пожалуй, единственная специфическая для нас проблема в России, связанная с огромными расстояниями в вашей стране, это проблема транспортировки. Вы знаете, чтобы перевезти все необходимое оборудование для нашего гастрольного шоу нужно 80 — восемьдесят! — грузовиков. Например, шоу Corteo приехало в Россию из Японии — в Санкт-Петербург, где состоялось его российская и европейская премьера, после чего оно отправилось в Казань, а в середине сентября прибыло в Москву. Можете представить, что стоимость этой транспортировки просто астрономическая. Она очень существенная даже, если мы везем его из одного российского города в другой. Наверно, это пока самая большая трудность для нас в вашей стране.

ONE DROP AND RBC UNVEIL INNOVATIVE WATER PROJECT IN INDIA Multi-partner approach intended to foster lasting change Toronto, September 7, 2011 — ONE DROP and RBC today announced a new and innovative initiative, Project India, that will educate and improve access to safe drinking water and sanitation in Orissa, one of India’s poorest states. Project India will be funded by a $1.1 million grant provided by RBC. Guy Laliberté, Chair of ONE DROP and Founder of Cirque du Soleil®, and Gordon M. Nixon, President and CEO of RBC were on hand for the announcement made at LA SOIRÉE ONE DROP under the big top of Cirque du Soleil’s TOTEM™ at the Toronto Port Lands. ”ONE DROP is acting as an agent of change by joining forces with the RBC Blue Water Project® and other local organizations to improve the living conditions and reduce poverty in India. This initiative, based on a social arts and popular education program, aims to encourage communities to adopt responsible behaviour and help preserve the vital resource of water,” explained Guy Laliberté, ONE DROP. ”This evening, in Toronto, we have taken another step towards the dream of water for all – a source of life and a creative

27

Сколько зарабатывают ваши артисты? Могу только сказать, что их зарплаты конкурентоспособны. Но это еще не все. Цирк обеспечивает для них практически все необходимые бытовые условия во время гастролей: мы снимаем для них гостиницы, они могут питаться в собственной столовой на территории городка Cirque du Soleil. Не говоря уже об услугах врачей, массажистов и культурной программе, и все это для них бесплатно. У нас даже есть своя школа: если вам или вашим детям не исполнилось 18 лет и вы гастролируете с CDS, то вы обязаны учиться. Учителя также ездят с цирком. После совершеннолетия и окончания школы вы можете продолжить учебу — как по артистической, так и любой другой специальности, и продолжать расти вместе с CDS. Многие наши артисты, которые в силу возраста уже не могут участвовать в шоу, остаются работать в компании в качестве тренеров, PR-менеджеров, артистических директоров. И для меня это огромная радость, потому что из артистов, которые сами поездили с шоу пять — десять лет, получаются самые лучшие сотрудники. Потому что они на своем собственном опыте испытали все трудности этой жизни и работы и относятся к ней соответствующим образом. Я думаю, что в этом смысле мало кто может сравниться с самим основателем цирка, Ги Лалиберте. Какова рентабельность вашего бизнеса в России? Она довольно высокая. Но надо понимать, что, когда мы приходим в новую страну, а в России мы пока работаем только второй сезон, нам приходится поначалу очень много инвестировать. Скажем, нам приходится здесь гораздо больше тратить на маркетинг и развитие бренда. При этом в отличие от большинства других стран, в которых у нас нет постоянного шоу, в России у нас есть собственный офис в Москве. Он нам нужен, потому что нам нужны российские сотрудники, которые знают российский рынок и которые будут продвигать здесь наши интересы. Например, в США нам не нужно иметь своего офиса. Там мы работаем с местным промоутером, который делает все необходимые инвестиции. В России мы инвестируем самостоятельно. Вы конкурируете за привлечение российских артистов с отечественными цирками, многие из которых тоже довольно высоко котируются на мировом уровне? Думаю, нет. И в этом смысле Россия не отличается от других стран с хорошими цирковыми традициями, таких как Франция или Италия. И причина здесь опять же в том, что мы не цирковое шоу в чистом виде, поэтому мы привлекаем исполнителей, которые отличаются от артистов традиционного цирка. Там вы должны быть в первую очередь великолепным цирковым исполнителем, в CDS — еще и прекрасным драматическим актером. Потому что в нашем шоу вы играете роль. Вы не только выполняете свои цирковые трюки, вы одновременно можете петь, танцевать или играть на музыкальных инструментах. И все это делается вживую. Поэтому, если вы артист цирка, но хотите присоединиться к CDS, то мы хотим увидеть не только ваши цирковые навыки, но послушать, как вы поете и посмотреть, как вы танцуете, оценить ваше актерское мастерство. Все наши артисты, вне зависимости оттого, что они делают в шоу, обязательно проходят вокальную и танцевальную подготовку. Вот почему мы так отличаемся от цирка в его традиционном понимании.

28

На ваш взгляд, кого в нем все-таки больше — артиста, менеджера, филантропа? Я думаю, что Ги — прежде всего, конечно, артист. И вы правы, успех нашей компании в значительной мере объясняется тем, что ею управляет человек искусства. Именно поэтому он отдает безусловный приоритет артистическому наполнению компании, то есть шоу, как я уже говорил, стоит на первом месте. Его официальная должность в компании звучит как «основатель и творческий руководитель», и он уделяет очень много времени и сил тому, чтобы помогать нашим режиссерам-постановщикам шоу и артистам. При этом он очень талантливый и умный бизнесмен. Он помогал мне на все сто процентов в развитии нашей компании. Как вы можете себе представить, у него есть невероятное число личных контактов, поэтому мне просто повезло, что я могу ими пользоваться на благо CDS. А с недавних пор у него появился и еще один повод для гордости — теперь он еще и астронавт. Вы хотели сказать космонавт? Да-да, вы правы — именно космонавт. Для него это огромное достижение всей его жизни. И поэтому он испытывает такую особенную любовь к России. Потому что, после того как он в течение шести месяцев находился в стране для подготовки к полету, а потом еще 12 дней был на орбите, у него образовалась особая связь с российскими людьми. И Москва для него теперь — особенный город. Судите хотя бы по тому, что Ги присутствовал здесь на всех премьерах наших шоу, чего практически никогда не делает в других странах. Так что вот вам еще одна причина, почему Cirque du Soleil просто не мог не появиться в России, с которой нам предстоит, я надеюсь, работать долгие и счастливые годы. Владимир Волков Декабрь 2010

development force. I will continue reaching out to the world to make this dream a reality, one drop at a time, one step at a time, for future generations.”

Project India will partner with local organizations such as Gram Vikas, a nongovernmental organization that has been working with poor and marginalized rural communities in Orissa since 1979. Gram Vikas will take the technical lead on the project, working with local residents to establish community-managed water supply and sanitation facilities. In addition, ONE DROP will collaborate with local organizations such as the Bakul Foundation, to create an arts and education program intended to provide lasting behavioural change with residents and in the community at large. The RBC Blue Water Project will fully fund the implementation of the arts and education component of Project India. ”India has some of the world’s most water-stressed regions, and on behalf of all of our clients from India, RBC is proud to be able to support such a worthy project,” said Gordon Nixon, RBC. ”As a Canadian organization, we’re conscious of how challenging it can be to select the best overseas projects for funding, especially with an issue as complex as water. We’re confident that the collaboration between ONE DROP and such reputable and efficient organizations who are already working on the ground in Orissa can make a real difference.”

LA SOIRÉE ONE DROP in Toronto: A show of solidarity

This dazzling benefit event will include a performance of TOTEM™ by Cirque du Soleil and an exclusive happening. RBC and ONE DROP would like to thank all the people and businesses who spared no effort to make LA SOIRÉE a magical event.

This benefit evening, in favor of access to water for all, raised $300 000. The amount, in addition to the $1.1 million, entirely funded by RBC Blue water Project, for a grand total of $1.4 million, will be dedicated to ONE DROP Project India and to raise awareness among people and communities about water-related issues, both locally and globally.

The funding announced today is part of the RBC Blue Water Project’s 10-year, $10 million commitment to ONE DROP for a range of on-the-ground water projects and awareness programs around the world. Since becoming the founding corporate partner of ONE DROP in 2007, RBC has committed $1.5 million for a watershed protection and conservation project in Honduras, and $1 million to help restore small hydraulic and sanitation infrastructures in Haiti as well as raise awareness about the importance of sound water management through an arts program.

About RBC and the RBC Blue Water Project

The RBC Blue Water Project is a 10-year, $50 million philanthropic commitment to supporting organizations that protect watersheds and ensure access to clean drinking water in Canada and abroad. Since 2007, RBC has committed more than $28 million in single and multi-year grants to over 400 organizations.

Royal Bank of Canada (RY on TSX and NYSE) and its subsidiaries operate under the master brand name RBC. We are Canada’s largest bank as measured by assets and market capitalization, and among the largest banks in the world, based on market capitalization. We are one of North America’s leading diversified financial services companies, and provide personal and commercial banking, wealth management services, insurance, corporate and investment banking and transaction processing services on a global basis. We employ approximately 74,000 full- and part-time employees who serve close to 15 million personal, business, public sector and institutional clients through offices in Canada, the U.S. and 55 other countries. For more information, please visit rbc.com.

For information: Katherine Adams Communications Director ONE DROP Office: 1-514-723-7646 ext. 7029 Mobile: 1-514-830-6218

Email: Katherine.adams@onedrop.org Jackie Braden Senior Manager, Brand Communications, RBC Office: 416-974-1724 Mobile: 416-318-7950 Email: jackie.braden@rbc.com

29

SANJAY MAKKAR

SEAMUS O'REAGAN

CATHERINE, HUMEYRA ET SPENCERLA SOIRÉE ONE DROP TORONTO

JESSIKA ET STEPHAN

PAUL ARTHUR HUOT

LILI-ANNA PERESA ET RENÉE-CLAUDE MÉNARD

PHOTO CREDITS: SPECNCER XIONG

NICK NOORANI

SOPHIA DMITRIEVA-TOVMASSIAN

30

IMITIAZ SEYID

ÉQUIPE LA SOIRÉE ONE DROP

DANIEL LAMARRE ET CHARLES KHABOUTH

LAUBERGE SUR LA ROUTE TODD BACKMAN - GAGNANT LIVRE GAIA

ALEXANDRE MEUNIER ET WENDY DURWARD

JEAN ROY ET NANCY PORTER

CATHERINE ET FELIPE

SURJIT BARBRA

GUY ET INVITÉS

TONY MAAS

31

32

33

34

35

36

37

38

39

ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

Когда-то она с кажущейся легкостью пожертвовала МХАТом, где все складывалось распрекрасно, ради большой и мгновенной любви. После этого она еще не раз начинала жизнь с нуля (причем в прямом и переносном смысле!), потому что всегда была такая – непредсказуемая, временами упрямая и прямолинейная, но удивительно цельная и невероятно искренняя.

– Светлана Николаевна, самый распространенный слух о вас гласит, что вы внебрачная дочь артиста Николая Афанасьевича Крючкова. Это правда?

– Нет, конечно! Хотя раньше ходили такие разговоры. Когда выступаю перед зрителями, я всегда говорю, что я не дочь известного и замечательного актера. Я была знакома с ним и его семьей, его дочка Катя – такая же рыжая, как я в детстве и мои дети сейчас.

– Вы родились в Кишиневе, но очень мало рассказываете о том времени. Только недавно в одном израильском издании рассказали про свой двор…

– Потому что весь мой двор теперь живет в Израиле! (Смеется.) Однажды я туда приехала (а у меня там кроме двоюродных сестер моего второго мужа никого нет), и тут же, не успела я войти в гостиницу, как посыпались звонки. Звонили те самые девочки, с кем я выросла в одном дворе… У нас на самом деле был уникальный двор, да и время было другое какое-то. Недавно закончилась война. Люди были добрее, еще хорошо помнили горе – нам не зря говорили: «Только бы не было войны». В нашем дворе были русские семьи, украинские, очень много еврейских. И жили мы все очень дружно, как одна семья.

– В Школу-студию МХАТа вы поступили лишь с третьей попытки. Почему, на ваш взгляд, многие ставшие впоследствии популярными актеры не поступают в театральные вузы с первого раза?

– На самом деле причина проста: на вступительных экзаменах слишком мало времени, чтобы раскрыться. А тут волнение, время ограничено – 5–7 минут. Когда в первый раз не поступила, вернулась домой, устроилась работать машинисткой. А на вто40

рой год я решила остаться в Москве – на любой черновой работе. Какое-то время мне просто негде было жить, приходилось и на вокзалах ночевать. В ломбарде закладывала вещи – туфли новые, шубу какую-никакую. А потом, чтобы выкупить, устроилась слесарем-сборщиком на завод ЗИЛ: таскала огромные подносы с подшипниками, наполненными маслом, собирала карданные валы – притом исключительно ночью. И спали мы тут же в красном уголке на заводе, по 30 человек в комнате… Здоровье мое после этой работы сильно пошатнулось.

– Вы дебютировали в кино в картине «Большая перемена». Как вы туда попали?

– Совершенно случайно. Меня попросили занести на киностудию сценарий и, выходя из кабинета, я в дверях столкнулась с мужчиной лет сорока. Он пристально посмотрел на меня, спросил, что я делаю сегодня вечером. Я так испугалась, что переспросила: «А в чем, собственно, дело?» Он говорит: «Я вас хочу пригласить на репетицию». Оказалось, что это Коренев – режиссер «Большой перемены». И в этот же вечер безвестная студентка пришла на репетицию и увидела двух известных артистов – Михаила Кононова и Александра Збруева.

– Рассказывают, что Збруева вы сильно покусали…

– Не так-то и сильно! Я пришла пробоваться на роль учительницы Светланы Афанасьевны, которую сыграла потом другая актриса. А ее «мужа Ганжу» играл как раз Збруев. На пробах Ганжа должен был меня втаскивать в комнату, а я – любым способом помешать ему сделать это. Когда он меня потащил, я поняла, что массой его не возьму, потому пришлось укусить его за палец. У него потекла кровь, а режиссер сказал: «Спасибо». Я разревелась, подумала, что опять что-то не так сделала, и пошла домой. Не успела зайти в квартиру, как раздался звонок ассистента режиссера: Алексей Александрович берет меня в фильм, только предлагает мне роль Нелли Ледневой. Так в моей жизни на самом деле произошла большая перемена: 30 апреля 1973 года я легла спать никому не известной студенткой четвертого курса, а 1 мая проснулась знаменитой на всю страну актрисой: дети кричали мне вслед цитаты из фильма, а взрослые улыбались...

– Популярность как-то изменила вашу жизнь?

– Жить стало намного легче. Помню, Олег Янковский в свое время сказал фразу, которая мне очень понравилась: «У нас в стране надо быть либо очень богатым, либо очень знаменитым». Это чистая правда. Богатой я никогда не была, а знаменитой… есть немножко.

– Светлана Николаевна, вы замужем в третий раз. Можете назвать этот брак идеальным?

– Не знаю даже… Во всяком случае я всегда стремилась именно к

таким отношениям. Хотя поначалу, начитавшись в детстве романтических книг, уверила себя в том, что идеальная любовь должна быть одна на всю жизнь. И в этом заблуждении пребывала довольно долго. Первый мой муж был сокурсником, все время говорил мне, что я страшная и бездарная. Сам же он что-то пописывал и был уверен, что гениален. А мое дело – стирать его рубашки и подавать ему чай, и все время говорил, что я должна бросить институт... А вот ради второго мужа я действительно бросила Москву, МХАТ и уехала в Ленинград. В никуда! Просто к любимому человеку. Помню, позвонила Олегу Ефремову и сказала, что ухожу. Слышу в ответ: «Ты с ума сошла!» – но продолжаю: мол, выхожу замуж. В трубке звучит гневный вопрос: «За кого?!» Отвечаю: за Юрия Векслера. Долгая пауза, затем голос Ефремова: «За Векслера?.. Выходи!»

– Это была любовь с первого взгляда?

– Солнечный удар! На пробах я увидела маленького, лопоухого, веснушчатого оператора. Бах – и все! Влюбилась насмерть. Я ему позвонила в этот же день домой и сказала: «Хотите – я не поеду в Москву?» Он ответил: «Не торопитесь. Подождем съемок». У него была другая женщина, он разрывался, даже сказал мне както: «Я тебя не люблю». А я ответила: «Ты любишь и будешь любить меня всю жизнь». И уехала в Кишинев. Через месяц он позвонил: «Приезжай!».

– Чем же все-таки он вас «взял»?

– Талантом! Векслер необыкновенно умный был человек, очень образованный, прекрасно рисовал, и я всегда с ним советовалась. Блатные песни знал, вообще был нетрадиционный еврей, прямо скажем: водку пил, матерился. Но был таким гениальным оператором, что на любой картине всегда становился сорежиссером.

– Третий муж тоже поразил вас своей творческой гениальностью?

– Как раз наоборот, Александр очень реальный, приземленный, «рукастый» такой мужик. С ним мне не страшно оказаться даже на необитаемом острове, уверена, что он и там найдет, из чего построить дом, найдет еду, добудет одежду… Я за ним – как за каменной стеной, и это при том, что он значительно моложе меня. Но я над этим не задумывалась – я сразу родила ему ребенка. Когда мы познакомились, мне было 39 лет. Тогда я думала, что после расставания с Векслером у меня личной жизни уже не будет.

– Светлана Николаевна, вы хорошая жена?

– Думаю, что да. Потому что я в первую очередь своему мужу друг. Одна из героинь Софико Чиаурели говорила: «При хорошей женщине и мужчина может человеком стать». Я с ней полностью согласна!

– Какая из ваших ролей вам особенно дорога?

– Я люблю Агафью Тихоновну из «Женитьбы». Играть неординарных людей всегда очень интересно. А у меня недостатка в характерных ролях, слава Богу, никогда не было. Кого я только не играла: красавиц, уродин, цариц, сумасшедших, даже в роли жены генсека Брежнева снялась... Всю жизнь на сцене играла любовь. Товстоногов со мной никогда не репетировал любовные сцены. Он мне отдавал их на откуп, на импровизацию. Только сидел и курил сигареты одну за другой, и никогда не делал никаких замечаний.

– А у вас свои критерии, которыми вы пользуетесь при выборе роли?

– Конечно! Каждая моя работа должна держаться на «трех китах»: драматургия, режиссер, партнер. Хотя есть такие режиссеры, к которым я побежала бы сниматься, не глядя ни на что, только голос в телефоне услышав. Петр Фоменко, например, или Никита Михалков…

– Говорят, что на пробах у Михалкова как на вступительных экзаменах: он так прессует актеров, давя своим авторитетом, что многие не могут раскрыться. Вы ощущали это на себе?

– Никиту Сергеевича Михалкова я всегда ощущала как мужчину«папу». Вот он – Босс, режиссер, и я с ним рядом всегда чувствую себя маленькой девочкой. И я очень рада, что он за меня все знает, сам придумает, сам подскажет – я с ним обожаю работать. Очень люблю режиссеров, которые сильнее, умнее меня. Кстати, профессию киноактрисы я по-настоящему освоила, снимаясь именно у Михалкова в фильме «Родня».

– С коллегами по съемочной площадке вы дружите?

– Дружба требует времени, досуга. У меня досуга нет. Когда же мне дружить? Со мной дружит тот, кто хочет приходить ко мне. Сама я никуда не хожу. Мне бы выспаться…

Светлана Крючкова с программой «Назначь мне свиданье» выступит в Торонто 2 НОЯБРЯ, В 8 ВЕЧЕРА В TORONTO CENTRE FOR THE ARTS, 5040 YONGE ST., информация по телефону 416-727-5300.

41

АЛЬМАНАХ ГАСТРОНОМОВ

О сидре, самом яблочном из осенних напитков

Начало осени, возможно, лучшее время в году,.. по крайней мере одно из лучших - практически наряду с весной. Мягкое солнце греет особенно нежно. Воздух напоен сладковатым и пряным ароматом увядающих листьев и соблазнительно пахнет яблоками. Впрочем, о хрупкой осенней свежести можно напомнить себе - в любое время года. Нужно лишь коснуться губами бокала с тем самым сидром.

Слово то какое: «яблоко»… Звучит, как облако. Только облако рождает формы – драконы, пальмы, крокодилы… А яблоко рождает формулы – железо, калий, витамины. Яблоко греха, ньютоново, раздора, яблоко желания, адамово яблоко, Большое яблоко… Моченые, печеные, в тесте, в желе… Из них готовят сок, шарлотку, варенье, мармелад, компот, уксус, квас – всего и не перечислить. Но совершенно особенной жизнью начинает жить яблоко, перерождаясь в сидр.

42

Хорошо забытое старое

Сидр… Этот легкий, искристый напиток светло-янтарного цвета со свежим хрустящим ароматом раздавленных и карамелизированных яблок и приятным освежающим вкусом всегда был популярен в таких странах, как Франция, Испания, Англия. Яблочное вино готовят и в Германии (апфельвайн), и в Австралии, и в Канаде... В 1890 году, когда императрица Мария Федоровна высоко оценила заморский сидр, признав, что он «необыкновенно легок телесно», он получил всеобщее одобрение в Российской империи, став светским напитком и потеснив даже шампанское. В начале прошлого века в ресторанах Москвы и Санкт-Петербурга подавали до восьми видов яблочного вина. А готовили его следующим образом: собранные яблоки сортировали – «кислые отдельно, сладкие также, давали им полежать на соломе, пока не сделаются мягкими, но не гнилыми»; потом их надо было «изрубить, как рубят капусту, выжать из них сок посредством пресса или тисков; сок от кислых яблок выжать отдельно, дать устояться на леднике дня 3–4, чтобы гуща осела, тогда слить осторожно и смешать сладкий сок с кислым, смотря по вкусу; разлить в бутылки, положить в каждую по 2 изюминки, закупорить хорошенько, засмолить, поставить на ледник, а потом к зиме перенести в сухой погреб». Сидр держали в холодном месте, чтобы не полопались бутылки, и сохранялся он более года. А в 1896 году император Николай II в своем дневнике записал: «Пробовали вина и сидр в разных местах, в особенности у Льва Голицына». Определенного успеха добился в свое время сидр в нашем Отечестве (чего стоит только его участие в мультфильме «Ну, погоди!», для которого отбирались только самые популярные атрибуты, мелодии, ситуации). Во Франции, где производство любого алкогольного напитка – целое искусство, яблочный сок три месяца выдерживают в деревянных бочках. Оказывается, именно за это время сидр созревает полностью. Затем готовый напиток могут фильтровать, а могут и оставить таким, как есть. В Нормандии подлинным считается именно нефильтрованный продукт, поскольку видно, что он изготовлен из натуральных яблок, а не из перебродившего концентрата: мутноватый цвет сидра свидетельствует о его натуральном происхождении. Есть еще один, особый вид сидров, который получают по методу производства шампанских вин. После обычной ферментации его разливают в бутыли и оставляют примерно на год, пока дрожжи снова не начнут бродить. Затем каждую бутыль вращают, чтобы осадок вновь поднялся к горлышку. После чего осадок удаляют и доливают содержимое ликерным вином (как в случае с классическим шампанским). В результате получают прелестный игристый напиток с изысканным, нежным вкусом. На праздничном столе он вполне может заменить шампанское. Что касается классификации, производители яблочного вина решили не усложнять себе жизнь. Деление сидров на сладкие, сухие и традиционные – весьма условное. Но есть одно общее правило: чем больше в напитке сахара, тем меньше алкоголя, и наоборот. В сладких сидрах обычно содержится от 1,5 до 3% алкоголя, в сухих – от 3 до 5%, а в традиционных – 5–6%. Последние, кстати, остаются нефильтрованными, как и в старые добрые времена.

Говядина в сидре по-английски 4 порции Что нужно: 450 г говяжьей лопатки, 2 ст. л. сливочного масла, 3 средние луковицы, 4 крупные моркови, 1 долька чеснока, мелко нарезанная мякоть 3 помидоров, сушеный тимьян, лавровый лист, черный перец горошком, соль, 600 мл сухого сидра. Что делать: Лук, морковь крупно нарезать. Говядину нарезать крупными кубиками. Чеснок измельчить. Мясо подрумянить в масле. Обжарить лук с морковью. Мясо переложить в огнеупорную посуду вместе с овощами. Добавить специи, залить сидром. Готовить 2,5 ч под крышкой в духовке при 170 °С.

43

«Черный кингстон» и «лисий детеныш».

Настоящий сидр делают только из свежего сока (без какихлибо искусственных добавок и красителей), который под прессом выжимают из яблок. Приготовить его совсем не сложно, даже в домашних условиях. Главное – подобрать подходящие сорта яблок, которые затем следует измельчить и оставить в емкости на несколько дней для брожения. Оказывается, для сидра подходят не все плоды, а лишь специально выведенные сорта – их более двухсот. По своим вкусовым качествам – сладкие, сладко-горькие, горькие и кислые – они объединены в большие группы. Вкус готового напитка зависит от того, в каком соотношении использовались представители каждой группы. Эти пропорции держатся в строжайшем секрете. Поэтому вкус сидров, полученных в разных хозяйствах, существенно различается. Французы, занимающиеся изготовлением яблочного вина с XII века, дали своим яблокам поэтичные имена – «святой мартин», «антуанетт», «бисквит». Для англичан сидр стал поистине народным напитком в середине XVII века, а делали его тогда из плодов, которые местные крестьяне с деревенской простотой нарекли «ослабь-мой-пояс», «кровавый мясник» и «лисий детеныш». Современные британские сорта, правда, получили более благозвучные названия, например, «черный кингстон» или «ярлингтон».

Cidre, cider, cidra…

Крупнейшими поставщиками сидра на мировой рынок являются Франция, Испания и Великобритания. Кроме того, его делают в ряде других европейских стран, а также в США, Канаде,

Австралии и Новой Зеландии. Сегодня и в России на некоторых предприятиях возрождается традиционный способ производства сидра. Французский cidre – легкий, игристый. Обычно его разливают в те же бутылки, что и шампанское. Доля сладких и сухих сидров в общем производстве примерно одинакова – около 40%, на традиционный приходятся оставшиеся 20%. Во Франции напиток делают главным образом в Нормандии, Бретани и Ильде-Франс. Испанский cidra отличается сочетанием сложных ароматов зеленых яблок, ванили, слив и меда. Разливают его в обычные винные бутылки. Основными областями производства яблочного вина в Испании являются Астуриас и Страна Басков. В Великобритании на изготовлении сидра специализируются графства Девон, Сомерсет и Херефордшир. Там используются в основном местные сорта яблок и традиционные методы, хотя в промышленных масштабах напиток получают из концентрированного яблочного сока. В Канаде в провинции Квебек сидр La Face Cachée de la Pomme считается одним из символов Монреаля. Это напиток, который сопровождает город многие-многие годы.

La Face Cachée – вино характерное для исключительно суровой и холодной канадской зимы. Секрет заключается в способе приготовления этого канадского сокровища нации. Сидр обладает специфической сладостью, которую сложно встретить

Жареный лосось с красной капустой по-ирландски 4 порции

Что нужно: 4 стейка из лосося, 0,5 кочана красной капусты, 4 ст. л. сливочного масла, 1 маленькая луковица, 1 яблоко, 1 ст. л. изюма, 1 ст. л. маринованного имбиря, 300 мл сухого сидра, 2 луковицы шалота, 300 мл куриного бульона, 2 ст. л. темного соевого соуса, 2 ст. л. оливкового масла, 1 ст. л. тертого свежего имбиря. Что делать: Мелко нарезать капусту (посолить, перемешать), репчатый лук и шалот. Яблоко очистить и крупно нарезать. Маринованный имбирь измельчить. Растопить на сковороде 2 ст. л. масла. Добавить лук, томить его 5 мин. на среднем огне. Добавить капусту, яблоки, изюм, имбирь, 2 щепотки соли и половину сидра, перемешать. Готовить на медленном огне 20 мин. Растопить отдельно 1 ст. л. масла, добавить шалот, яблочную кожуру, готовить 5 мин. Добавить оставшийся сидр и уварить на треть. Добавить куриный бульон и соевый соус. Уварить наполовину, процедить, добавить свежий имбирь и держать 1 мин. на медленном огне. Снять с огня, добавить оставшееся масло. Рыбу посолить, поперчить, обжаривать на оливковом масле 3–4 мин. с каждой стороны. Лосося выложить на капусту, полить соусом.

44

где-либо еще. Из-за нескольких заморозок, которым подвергается напиток, концентрация сахара в яблочном соке увеличивается в несколько раз. Эликсир наполняется удивительными вкусовыми оттенками. Второе имя сидра La Face Cachée de la Pomme – ледяное яблочное вино. И, наконец, в США сидр в традиционном исполнении можно встретить в Новой Англии, Орегоне и Вермонте. Причем в отличие от Европы американцы именуют так обычный свежевыжатый яблочный сок, а ферментированный напиток называется hard cider .

Аперитив или лекарство?

Сладкий сидр приятно освежает в летнюю жару. Его можно предложить в качестве аперитива или приготовить на его основе оригинальные коктейли. Например, «Королевский сидр»: смешать яблочное вино с черносмородиновым ликером и кальвадосом и подать в бокалах для шампанского. Сладкий сидр станет отличным дополнением к свежим овощам и овощным салатам, подойдет он и к десертам – фруктово-ягодным шербетам и легкой выпечке. Его можно давать и детям. Сухой сидр - яркий, бодрящий, с выраженной кислотностью, будет отличным аперитивом. Также он превосходно подойдет к зеленым салатам с крабовым или куриным мясом, белой рыбе, блюдам на гриле. птице, зайчатине, говядине и даже фуа-гра. Можно смело подавать его к морепродуктам, и этот опыт не разочарует. Традиционный сидр — более сдержанный и дружелюбный, с сочной яблочной доминантой — хорош с дыней. Он по классике жанра считается парой к традиционным бретонским крепам, а поэтому - идеально смотрится и с русскими блинами. Но лучше всего он аккомпанирует утке/индейке/курице, приготовленными с яблоками. Традиционный сидр хорош и сырами – от камамбера до козьих сыров, бри и рокфора. С сидром интересно поэкспериментировать на кухне. Добавив в него пряные травы, чеснок и лук, вы получите основу маринада для шашлыка. Говядина, тушенная в сидре, не останется незамеченной вашими гостями. А на десерт можно предложить фрукты, запеченные на гриле, с сабайоном из сидра: 3 желтка взбить на водяной бане в крутую пену с 50 г сахара и 150 мл сухого сидра.

в бокале сидра перед завтраком и дожил до весьма почтенного возраста – 91 года. Как выяснилось, умеренное потребление сидра препятствует развитию сердечно-сосудистых заболеваний. Поэтому тем, кто следит за своим здоровьем, стаканчик-другой сухого сидра в день совсем не помешает – так считают французские врачи. И, наконец, всем алкогольным напиткам, приготовленным на яблочной основе, приписывают способность поднимать настроение, а значит, у нас появилось еще одно лекарство от депрессии. Считается, что вкус сидра раскрывается наиболее полно в первые мгновения после того, как он попал в бокал. Поэтому выпивать его следует немедленно, не смакуя, пока не осела пена. В Нормандии и Астурии существует традиция наливать этот напиток, держа бутылку над головой, а стакан на уровне пояса. Тонкая струя сидра, преодолевая изрядное расстояние, попадает на стенку сосуда, жидкость пенится и максимально насыщается кислородом, обнажая все свои достоинства. Подавать его следует охлажденным до +11...+13°С. Но помните - сидр плохо сочетается с другими напитками. Опьянение будет беспощадным. В Испании за эту особенность его даже прозвали «ревнивой невестой». Единственное, к чему сидр проявляет завидную лояльность, это… другой сидр. Великое разнообразие видов и стилей яблочного вина примиряет с таким ограничением. В любой стране, где бы ни производился сидр, он считается национальной гордостью и украшением любого стола. Учитывая, что этот яблочный напиток куда здоровее, чем пиво и весь сонм «слабоалкоголки», сегодня во всем мире по-новому прозвучали старые фразеологизмы: «Новое поколение выбирает сидр!», а также «Лучше пива – только сидр!». Когда-то, во времена императрицы, сидр заменил великосветской молодежи шампанское. Студенты же пили его вместо пива. А пока что, в качестве заздравного тоста – новый парафраз сентенции о ежедневном поедании яблока: оne glass of Сidre a day – keeps the doctor away! По материалам журнала Гастрономъ

Впрочем, яблочный напиток высоко ценится не только за свои вкусовые качества. Еще в XVI веке придворный медик французского короля Карла IX опубликовал трактат о сидре, в котором превозносил его целебные свойства. В наши дни ученые обнаружили в нем фенольные соединения, блокирующие действие свободных радикалов, которые ускоряют процесс старения организма. Видимо, это было известно второму президенту США Джону Адамсу, который не отказывал себе 45

РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

Анна Сохрина

ДОРОГА НА МЕРТВОЕ МОРЕ

о пляжу у самой кромки воды ходил задумчивый верблюд в наморднике.

- А намордник зачем? - спросила дочь. - Чтоб не плевался? От той поездки в Израиль остались глянцевые фотографии, где мы с Машкой стоим, измазанные целебной грязью Мертвого моря (ах, какой становится кожа от той грязи - как у девочки!), и хохочем в затвор фотообъектива. И стопка записей на случайных клочках бумаги, салфетках из кафе, страничках, криво вырванных из блокнота. Разобрать и перечитать их просто не доходили руки, все вылилось в устные рассказы сразу по приезде. Такое бывает. Давно заметила: не записанное по свежим впечатлениям постепенно тускнеет, съеживается, уменьшается, как шагреневая кожа, и так и не становится написанным. Так какую же предысторию имела эта? В моей яркой и беспутной молодости у меня были две близкие подружки - Машка и Катька. Обе блондинки, обе русские. А я, конечно, ходила в еврейскую компанию, где были другие мои приятельницы и интеллигентные кудрявые юноши, сыновья маминых подруг. С чистотой крови в семье было поставлено строго.

- Замуж, доченька, надо выходить за того, кого полюбишь. Но полюби, пожалуйста, еврея... Горькую правду маминых слов, четкую правильность этой формулы, выстраданную народом в течение тысячелетий (несмотря на многие исключения!), я осознала гораздо позже, когда начались массовые отъездные ситуации. И большая еврейская семья, сидевшая на чемоданах и истово желающая уехать из опостылевшей антисемитской страны, не могла тронуться с места из-за русской жены сына, которая в свою очередь не имела права бросить на произвол судьбы своих больных и престарелых родителей. И это были трагедии, разыгрывавшиеся на моих глазах в разных вариациях, но с упрямой повторяемостью сюжета.

46

Но тогда, в конце семидесятых, мы были еще молоды, ни о чем таком не думали и с удовольствием проводили время на своих беззаботных тусовках: танцевали, ездили на природу, бегали в киношку и театр. И я, естественно, таскала в нашу компанию своих русских подруг. Это были хорошие интеллигентные девочки, начитанные, белокурые и стройные. И вновь по упрямой логике сюжета их полюбили наши еврейские юноши, а полюбив, захотели жениться. И, преодолев сопротивление семей, сделали это.

Anna Sokhrina

A ROAD TO THE DEAD SEA A muzzled camel strolled pensively along the beach at the edge of the water.

“What is the muzzle for?” my daughter inquired. “To stop him from spitting?”

What’s left from that trip to Israel was a pack of shiny photographs showing Mashka and me smeared with the famous healing dirt of the Dead Sea (God, how soft it makes your skin – like a baby’s bottom!) and laughing into the camera. And a deck of odd notes scribbled on any chance piece of paper - from stray scraps to restaurant napkins or rough-edged pages hastily torn out of a notebook. I had been too busy to sort them out and read, so what came out of them were oral stories told soon after our return. Such things happen. I noticed long time ago that if you don’t write your impressions out right away, they tend to fade, shrink, and diminish like the Balzac’s notorious Peau de Chagrin, and will never be written out.

So, how come I did write this story?

At my lively and self-indulgent youth I had two close non-Jewish girlfriends. One was named Mashka, the other, Kat’ka. Both were blond, both Russian. Of course I used to belong to a Jewish circle comprising my other, Jewish girlfriends and refined curly-haired young men – sons of my Mom’s friends. On the issue of the purity of bloodlines my family was strict.

“One has to marry the person one falls in love with, my dear,” - Mother would say, “but please fall in love with a Jewish boy…”

I realized the bitter truth of Mom’s words and the definitive correctness of this formula - born from the suffering of the Jewish people for thousands of years - much later, when the emigration acquired mass character; when a large Jewish family, ready and willing to leave the hated anti-Semitic country, was not able to do so because of a non-Jewish daughter-in-law who, in turn, couldn’t abandon her sick old parents. Such tragedies played themselves out right before my eyes in slight variations but with a stubborn repetitiveness of the plot.

But back then, at the tail end of the 1970th, we were still young, didn’t think of these things, and passed our days and nights in the carefree pursuits of youth: dances, trips to the countryside, movies, and the theatre.

Of course, I used to bring my non-Jewish girlfriends to our gatherings. They were nice refined girls, well read, blond, and slim. And, of course, as the stubborn logic of the plot would have it, a couple of our Jewish guys fell in love with them and, of course, wanted to marry them, and succeeded in this quest, having overcome the resistance of their families.

A few years later, Kat’ka with her Jewish husband Fima easily immigrated to America while the other mixed couple – Masha and Boris with a one-year-old daughter, to Israel. Ironically, I stayed in the rapidly dilapidating St. Petersburg. I stayed to the bitter end, until destiny intervened, kick-ing me out and landing me in Germany. At first, I felt like a beached fish dying from being out of its natural habitat. But after a while I started getting used to my new life and even tried to justify myself with, “We did it for the sake of the children, and the children alone.”

47

Несколько лет спустя Катька с мужем Фимой благополучно уехали в Америку, а Маша с Борей и годовалой дочкой - в Израиль. А я по иронии судьбы осталась сидеть в ветшающем на глазах Питере и досиделась там до последнего, пока судьба мощным пинком не выкинула меня в Германию. В Германии я первое время чувствовала себя, как мелкая рыбешка, выброшенная на прибрежный песок и задыхающаяся от отсутствия привычной воды. Потом, правда, как-то обжилась, нашла оправдания: «Ради детей, только ради детей и ехали...» В гости в Израиль мы собирались долго и довольно тщательно. Я ходила по дешевым немецким магазинам и выбирала подарки многочисленным израильским родственникам и друзьям. Наконец, прилетели. Аэропорт Бен-Гурион встретил нас сухой жарой и пылкими объятиями родственников. Израильские впечатления - как разноцветные камешки на берегу Красного моря. В памяти остались какие-то сценки, сиюминутные картинки, обрывки разговоров. Однако общее впечатление было таким: внутри что-то оттаяло. В Германии, особенно в первые годы, я ощущала себя так, как будто замерзла и жила в виде замороженного полуфабриката, когда душа замирает, инстинктивно экономя силы, откликаясь только на самое необходимое. А в Израиле вдруг согрелась. Виной ли тому близкие лица старых друзей и повсюду вспыхивающая русская речь, или эта израильская открытость, когда в автобусе спрашиваешь, где тебе лучше сойти, и двадцать человек по-русски начинают наперебой объяснять: «А ты, милочка, выйдешь тут, пройдешь две улицы, завернешь на-лево, там сберкасса... А вы откуда сами-то?» И вот тут происходила заминка. Сперва я в простоте душевной говорила: - Я живу в Германии. И, видя, как закрывается и стекленеет лицо, спешила поправиться: - А вообще-то из Ленинграда...

- А в Германии что делаете?

- Живу.

- И как же еврей может жить в Германии? Два проклятых вопроса, и по сей день повергающих меня в душевный раздор, потому что не могу ответить на них открыто и просто. А отвечая, понимаю, что до конца неискренна, и прячусь от своих страхов. Это извечный вопрос немцев: «Зачем вы сюда приехали?» – и вопрос евреев, живущих в других странах мира, задаваемый с глубинной ехидцей: «Ну и как еврей может жить в Германии?» Интересно, что прошло три года, и уже во второй мой приезд в Израиль ситуация поменялась. Еврейская эмиграция в Германию из стран развалившегося СНГ приобрела массовый характер, и во многих чистеньких немецких городах поселились друзья и родственники. Евреи стали ездить друг к другу в гости, и постепенно выяснилось, что в Германии тоже можно жить. А предпочитающим материальные блага жить и вовсе не плохо. Все стало на свои места, и я уже смело говорила русским израильтянам: «Живу в Германии».

- Да? А у меня там дядя в Дюссельдорфе. А правда, что евреям в Германии бесплатно квартиры дают? Но я забегаю вперед. На пятый день поездки я попала, наконец, в объятия Машки, о которой я рассказывала выше и которую, можно сказать, своими руками выдала замуж за хорошего еврейского парня и отправила в Израиль. Мы не виделись десять лет. Сколько воды утекло за это время, сколько судьбоносных моментов произошло, говорить бессмысленно. Скажу только, что у Машки ко времени нашей встречи было четверо детей и свой дом в Маале-Адумине на той самой Масленичной горе, которую так талантливо описала Дина Рубина в своей лучшей, на мой взгляд, повести, посвященной русским евреям, приехавшим в Израиль, «Вот идет Мессия». В Маале-Адумине поселилась, как я поняла, в основном, московсколенинградская интеллигенция. Не ортодоксальная, но верующая. Свято соблюдающая шаббат и традицию. В общем, Машка приняла гиюр и стала религиозной. Мне, человеку со стопроцентной еврейской кровью и помняще48

Preparations for our visit to Israel were long and thorough. I shopped at German bargain stores stocking up on presents for my numerous relatives and friends living in Israel. At last, we landed at the Ben Gurion Airport and were greeted with dry heat and hot embraces of our relatives. My Israeli experiences are reminiscent of colourful stones on a Red Sea beach – odd scenes, momen-tary images, fragments of conversations.

The general impression though was that something inside me had thawed out. In Germany, espe-cially my first years there, I felt like I had been frozen. My existence had been not unlike that of frozen processed food; my soul had gone still, instinctively saving its strength and reacting only to pure essentials. But in Israel, I suddenly warmed up. Was it because of the familiar faces of old friends or because of conversations in Russian flashing here and there? Or for that, purely Israeli, openness when to your question on a bus which stop would be more convenient for your destination, twenty people would eagerly rush to help all at once, “Darling, you should get off here, walk two blocks, then turn left where the credit union is… Where are you from by the way?”

That was when I would run into a problem. At the beginning I innocently answered, “I live in Germany.”

Seeing a shut down face and glassy eyes I would hastily add, “But originally I am from Leningrad.”

“Then what are you doing in Germany?”

“I live there.”

“How can a Jew live in Germany?”

There are two darned questions that still plunge me into an inner discord because even now I cannot give a candid and simple answer to either of them. Even when I do reply to them, I realize that I am not entirely sincere and just hiding from my own fears. These are the eternal question of German people, “What have you come here for?” and the question by Jews residing in other countries of the world, the question asked with not too veiled venom, “How can a Jew live in Germany?”

Interestingly enough, three years later, when I visited Israel for the second time, the situation changed. Jews from the countries that used to form the Soviet Union before its disintegration had immigrated to Germany en masse, and many of my friends and relatives had settled in neat Ger-man towns. They had got into a habit of visiting one another and eventually found out that it was possible to live in Germany, and that those with materialistic incline could live very well indeed. Everything had fallen into its proper place and I bravely responded to the Israelis of Russian ex-traction, “I live in Germany.”

“Really? My uncle lives in Dusseldorf. Is it true that in Germany Russians are given apartments for free?”

But, as I said, all this happened much later. On that visit though, on its fifth day I at last fell into Mashka’s embrace– the same Mashka mentioned earlier on, whom, you could say, I married off to a nice Jewish boy and sent to Israel with my own hands. We hadn’t seen each other for ten years. There is no point talking about all the events of those years and of the many crucial mo-ments of our lives that had taken place. I will only say this: by the time of our reunion, Mashka had four kids and a house on the Olive Mountain – the mountain aptly described by Dina Rubina in her story (the best, in my opinion, of her writings on the subject of the Russian Jews in Israel), “Mashiah is Coming!”

It looked like the educated immigrants from Moscow and Leningrad had chosen Maal-Adumine for their new home. They were not orthodox but religious. They observed Shabbat and traditions. To make a long story short – Mashka had converted to Judaism and become religious. I - a hun-dred-percent Jew, who remembered Mashka as a regular Russian non-Jewish girl sitting at a campfire in a young communist activists’ camp and wearing simple rain gear - had a hard time coming to terms with this. Primarily because she remained the same blond, happy, 49

му Машу обычной русской девчонкой в брезентовой штормовке у туристского костра в лагере комсомольского актива, смириться с этим сразу было нелегко. Во-первых, внешне она осталась почти той же белокурой, жизнерадостной и открытой, а родив четверых детей, умудрилась сохранить стройность. Но после первого дня нашего радостного щебетания и восклицаний: «А помнишь?» стала проступать новая и неожиданная для меня Маша.

- Шляпу-то сними, что ты на улице все время в шляпе? От солнца, что ли? Машка странно посмотрела на меня: - Нельзя.

- Почему? - искренне удивилась я.

- Еврейской женщине без головного убора на улице нельзя. Только у себя дома перед мужем.

- Ты что, серьезно? - растерялась я.

- Вполне, - и перевела разговор на другое. - Слушай, сегодня концерт Окуджавы в Иерусалиме, так я закажу билеты? Оставленная в машкином доме одна, я допустила серьезную оплошность. Пожарила на сковородке колбасу и накормила ею четырехлетнюю Ривку и пятилетнего Давида, младших детей. Вдобавок, после колбасы я скормила им по йогурту и осталась очень довольна собой, решив, что все обязанности подменной мамы выполнила «на отлично». Маша была в ужасе. Во-первых, сковородка оказалась «молочной», и теперь ее надо было специальным образом «кашеровать» или просто выбрасывать. Во-вторых, и это было самым страшным, дети не имели права есть мясное с молочным, но по своему малолетству не сумели мне это объяснить. Маша весь вечер охала и была в неподдельном отчаянии, и я поняла, что чего-то в этой жизни «не догоняю». Завтра наступил шаббат, и я не без интереса поучаствовала в зажигании свечей, но в субботу мне надо было позвонить одному знакомому еще по Ленинграду редактору и договориться о встрече: дни, оставшиеся до отъезда, стремительно улетали.

- Нельзя, - коротко сказала Маша. - Шаббат.

- Слушай, - вскипела я. - В конце концов, я уважаю твоего Бога, но дай мне позвонить по телефону! В понедельник я с шестилетней дочкой, Маша с младшими детьми и ее беременная двойней подруга втиснулись в машкин тесноватый джип и поехали на Мертвое море. Пыльная дорога петляла, поражая пейзажами, мелькающими за окном. Вот молодая девушка-израильтянка редкой красоты, с автоматом у бедра, стоит у пропускного пункта перед арабским поселением, вот бедуин с задумчивым видом, неспешно покачиваясь, едет на верблюде... Наши дети подружились и общались по-русски. Но вот Ривка с Давидом затянули песню на иврите. Моя дочь долго вслушивалась в непонятные слова, а потом запела по-немецки... На каком ещё языке, кроме русского, могла она петь, привезенная в трехлетнем возрасте в Германию? Как причудливо и необратимо повернула нас жизнь, если белокурые машины дети поют на иврите, а мое классически семитское дитя - на немецком, и что будет с нами со всеми по прошествии еще нескольких десятков лет? Как ответить мне на эти терзающие меня вопросы? И успокоиться... И успокоить других.

2000 г. Художник: Татьяна Чепургина

50

and candid girl and also because she had managed to stay slim even after giving birth to four. But after the first day of our happy chirping and ‘do-you-remembers’, a new and unexpected Masha started coming through.

“Hey, take off your hat! Why are you wearing a hat outside all the time? Sun protection?”

Mashka looked at me with an odd expression.

“Not allowed.”

“Why?” I was truly surprised.

“A Jewish woman is not allowed to appear outside of her house with her head uncovered. Only at home, in front of her husband.”

“Are you serious?” I was lost.

“Quite.” She changed the subject. “Listen, Okudzhava gives a show in Jerusalem tonight. Should I order tickets?”

Left in charge at Mashka’s place I committed a serious lapse – I cooked sausage in a frying pan and fed it to the four-year-old Rivka and five-year-old David, the youngest ones. After they were done with the sausage I fed them yogurt and was extremely pleased with myself convinced that I managed the role of a substitute mother with flying colours. Masha was appalled. First, the frying pan turned out to be “dairy” and, after my ‘endeavours’, it needed to be either subjected to a process of returning it to its kosher status or simply tossed. Second (and the most serious trans-gression) was that the children had no right to eat meat and dairy in the same meal but were too young to explain it to me. Masha kept sighing all night long and was in a real despair. I realized that there were some things in life I could not fathom.

The next day was Shabbat and, in certain fascination, I took part in the ceremony of candle light-ing.

On the other hand, that day I needed to call an editor I had known back in Leningrad and arrange for a meeting since the time to our departure was shrinking fast.

“No,” Mashka said curtly. “Shabbat.”

“Listen,” I burst out, “I do respect your God but let me make a phone call!”

On Monday, Masha with her two youngest ones, I with my six-years-old daughter, and Masha’s friend pregnant with twins crammed into Mashka’s small SUV and started off for the Dead Sea. The dusty road twisted and turned, blinding us with landscapes flashing by. Here was a young beautiful Israeli girl armed with a submachine gun standing at the control point of an Arab village, there – a pensive Bedouin swaying slowly astride on his camel…

Our kids had become fast friends and talked Russian among them.

Then Rivka and David started a song in Hebrew. My daughter listened closely to the words she didn’t understand and then started singing in German. What other language, besides Russian, could she sing in consid-ering that I had brought her to Germany when she was three?

What a whimsical and irreversible turn had our lives taken if Masha’s blond kids sang in Hebrew while my classically Semitic child sang in German. What would happen to all of us in a few dozen years? How can I find the answer to these questions that keep tormenting me?

And what could I do to comfort myself and others?

Translated from Russian by Marsha Gershtein

51

Photo credits: Leonid Igolnik

WHITE NIGHTS FESTIVAL-2011 IN BRILL

LIANT SAINT-PETERSBURG

Россия 190000 Санкт-Петербург ул. Галерная, 53 Тел. (812)777-17-99

Бутик-отель «Счастливый Пушкин» расположен в историческом центре Санкт-Петербурга, в 15ти минутах ходьбы от Исаакиевского собора и Мариинского театра. Расположенный в особняке Потемкина, построенном в первой половине XVIII века, бутик-отель «Счастливый Пушкин» гармонично сочетает современный комфорт и атмосферу Пушкинской эпохи. Привлекает историческая ценность: высокие потолки, лепнина, изразцы и антикварная мебель. А.С.Пушкин жил здесь с октября 1831 года по май 1832 года, это были первые счастливые годы его супружества. Элегантно и ярко оформленные номера оснащены удобной мебелью, телевизором, Wi-Fi, мини-баром, современной сантехникой, телефоном, сейфом, необходимыми туалетными принадлежностями, феном, махровыми халатами и тапочками. По мере возможности в номерах сохранена историческая отделка помещений. К Вашим услугам консьержслужба, круглосуточная стойка регистрации, трансфер до/от аэропорта, ж/д вокзалов, бесплатная парковка. Каждое утро в кафе бутик-отеля сервируется великолепный завтрак, который вы также можете заказать в номер.

Russia 190000 Sankt-Peterburg 53 Galernaya Street www.happypushkin.com

Boutique-hotel “Happy Pushkin” is found in the historical centre of St Petersburg. It’s a 15 minutes’ walk from our hotel to the Hermitage Museum, Saint Isaac's Cathedral and Mariinsky Theatre. The acquaintance with one of the most beautiful cities starts from here.

Located in the mansion which was founded by Potyomkin in the first half of the XVIII century Boutique - hotel “Happy Pushkin” combines modern comfort and atmosphere of the Pushkin epoch. Historical value draws attention: high ceilings, moldings, ornamental tiles and antique furniture. A.S. Pushkin was living here from October 1831 till May 1832; these were the first happy years of his marriage.

In the present time the house marked with memorial desk.

At our guests’ service we have 35 comfortable rooms (with two separate beds or one of the king size) of 4 categories. Every room has unique planning. In the number the following things can be found: cozy furniture, TV set, Wi-Fi, mini-bar, modern bathroom equipment, telephone, safe, necessary toilet articles, hair dryer, terry towels and slippers. To the extent possible the historical decoration work of the rooms is kept.

There is a cozy restaurant in the hotel where every morning the hotel staff serves breakfasts for its gests. Breakfasts are included in the price.

In accordance of our guests’ desire breakfast can be set in the room.

Boutique-hotel “Happy Pushkin” gives the following supplementary services: baggage delivery to your room, luggage keeping, parking in the inner protected court, ordering a taxi, transfer from the airport/railway station to our hotel, ordering air and railway tickets, ordering tickets to the theatres and concerts, long-distance phone calls and international calls, organization of excursion tours, services of guide-interpreters.

The photos of our room and more information you can find on our site: www.happypushkin.com.

Placing service (24-hour):

Tel: (812) 777-17-99 Fax: (812) 570-15-76 booking@happypushkin.com

Breathtaking dance and spectacle.”

“

- CBC

Shumka is a national treasure.”

“

- Toronto Star

“

Riverdance meets Ukraine.”

- Globe & Mail

NOVEMBER 25 & 26 | 8 PM 1 FRONT STREET EAST, TORONTO

1-855-872-SONY (7669) | sonycentre.ca PROMOTIONAL PARTNER

PROMOTIONAL PARTNER

PROMOTIONAL PARTNER

INNOVATION SPONSORS sonycentre.ca

OUR 2011/12 SEASON ALSO MADE POSSIBLE BY THE GENEROUS SUPPORT OF MOIRA AND ALFREDO ROMANO