The Arts, Culture and Tourism Russian-Canadian Magazine
Winter Spring
2015
70
I Issue 1 (49)
1945 2015
КАНАДСКАЯ АРХИЕПИСКОПИЯ
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В АМЕРИКЕ Старейший православный приход в Торонто, основанный в 1915 году первыми русскими иммигрантами Духовно окормляем уже пятое поколение русских православных людей 823 Manning Avenue, Toronto, Ontario. Телефон (416) 534-1763 www.sobortoronto.com Протоиерей Василий Колега – настоятель (416) 522-5237
Дорогие братья и сестры! От всей души поздравляем Вас всех с самым великим Праздником из Праздников нашей веры. Один из самых старых приходов в Канаде и старейший в Торонто – Русский Православный Собор Христа Спасителя в 2015-ом году отмечает свое 100-летие. Церковь является приходом Канадской епархии, Православной Церкви в Америке, ведущей свою историю от первой Аляскинской Русской Православной Миссии (конец XVIII века). К этой важной дате готовится к выпуску Юбилейный альбом. Просим вас оказать спонсорскую поддержку этому историческому изданию. Не упустите возможность добрыми деяниями сохранить свое имя для последующих поколений! Подробная программа празднования 100-летнего Юбилея будет объявлена на вебсайте Храма. Торжественный обед Воскресенье, 27 Сентября 2015 года в 2 часа дня
2110 Dundas Street East, Unit 4. Mississauga, Ontario L4X 1L9 Стоимость билета: $65 По вопросам приобретения билетов и поддержке Юбилейного альбома обращаться в церковную лавку. Убедительная просьба приобретать билеты заранее. К сожалению количество мест ограничено. С любовью во Христе, Протоиерей Василий Колега
Archdiocese of Canada
Orthodox Church in America The oldest Russian Orthodox church in Toronto, which traces its history back to the first Russian Orthodox Mission in Alaska (end of XVIII century). We are located at 823 Manning Avenue, Toronto. Phone: (416) 534-1763 www.sobortoronto.com Rector: Archpriest Vasily Kolega. Phone: (416) 522-5237 Dear brothers and sisters! We like to greet you from the bottom of our heart at the occasion of the Greatest Feast of Feasts the Radiant Resurrection of our Lord Jesus Christ. One of the first Russian Orthodox churches in Canada and the oldest Russian Orthodox Church in Toronto will mark 100 years of service in 2015. The church is a parish of the Archdiocese of Canada under the Orthodox Church in America whose roots go back to the first Alaska Russian Orthodox Mission (the end of the 18th Century). Among the celebratory events of this important date is the proposed publication of a Jubilee Album. We are looking for sponsors who will make this publication possible. Don’t miss the chance to perform a good deed that will imprint your name in the memory of the future generations! The full program of the 100-year celebration will be announced on the Cathedral’s website. Celebratory Banquet, Sunday, September 27, 2015 at 2 p.m.
2110 Dundas Street East, Unit 4. Mississauga, Ontario L4X 1L9 Price: $65 To purchase tickets and/or support the Jubilee album contact the church store. Please purchase tickets in advance since the number of seats is limited. With love in Christ Archpriest Vasyl Kolega
Городской советник Джеймс Пастернак приглашает Вас
на торжественный концерт, посвящённый празднованию
Дня Победы в Вo второй мировoй войнe (1939-1945)
World War II Victory Day Ceremony and Concert Tuesday, May 5th, 2015 at 12:30PM
Nathan Phillips Square, Toronto City Hall, 100 Queen Street West Для дополнительной информации посетите наш интeрнет сайт: www.jamespasternak.ca
Джеймс Пастернак
Городской Советник Торонто, 10 округ, Йорк Центр 416-392-1371 councillor_pasternak@toronto.ca
Культура — последний мост, который нельзя взрывать. М.Б. Пиотровский НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО! ПОЗДРАВЛЕНИЕ ПОСЛА РФ В КАНАДЕ А. ДАРЧИЕВА ПО СЛУЧАЮ 70-ЛЕТИЯ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
14
Колонка редактора
11 Мы, дети Победы, склоняем голову перед павшими
From the editor’s desk We the children of the Victory bow our heads to the fallen in action К 70-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ!
12 Благотворительный проект
Людмилы Шнайдер “Дорогие мои ветераны!”
ПАМЯТЬ
14 Марша Герштейн. Папа, подожди меня!
Не только фотография, но теперь уже и монета, и марка, и даже монумент
MEMORY
15 Marsha Gershtein. Wait for Me Daddy.
Not just a photo anymore but also a coin, a stamp and a statue
12
ПАМЯТЬ
18 Татьяна Шереметева. Дети войны К 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
20 Александр Морозов. Подвиг и слава. Искусство на войне
ON THE 70TH ANNIVERSARY OF VICTORY DAY
22 Alexandr Morozov. Memory and glory – Soviet Art of the Great Patriotic War
УЧИТЕСЬ
50 Уроки русского языка. Журнал “Russian Life” СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК
54 Аглая Львова. Золотой голос Серебряного века New!
8
St Petersburg I Spring 2015
Слушайте Радио «Мегаполис» на волне CHIN Radio 91.9 FM и 1540 АМ каждое воскресение в 15:00. Это позитивные новости на русском языке, новости спорта, познавательные программы, городская тематика.
www.spbmagazine.ca SILVER AGE
55 Aglaya Lvova. The Golden Voice of the Silver Age
Creative Director: Sophia Dmitrieva-Tovmassian
У КАМИНА
60 Алиса Даншох.
Contributors: Aglaya Lvova Alexandr Morozov Alisa Danzhoh Marsha Gerstein Tatiana Sheremeteva
Возвращение прекрасной дамы
TRAVEL-2015
64 Peterhof 50
Founder and Publisher: S & S Tovmassian
RUSSIAN CUISINE
Layout and Design: Oksana Turuta
68 Taking a risk
20
Website Support: Mexley Marketing Inc. The St Petersburg’s magazine Chapter in Saint-Petersburg (Russia) Luba Artemieva The magazine “St Petersburg” is distributed free of charge to libraries, business and entertainment centers, tourist and information agencies. The magazine is honoured to be presented at the Embassy and the Consulates of the Russian Federation in Canada, on Russian and international airlines. The magazine can be subscribed and/ or it can be found in specialized stores and video salons, at concerts and performances. Price $5.00 CAD Address: 120 Shelborne Ave. Suite # 1014. Toronto, ON, M6B 2M7. Phone: 416 782-0083 E-mail: spbmagazine@gmail.com Advertisers are responsible for the content and design of the advertising. The opinion of editorial staff may not necessarily coincide with opinion of authors of the published materials. All rights reserved
Special thanks to the team of translators, proofreaders, authors of articles and stories, photographers and designers, whose self-denying work has helped to publish this issue a future issue.
On the Cover page: If stones could speak. Collage. Canvas 44x25 inch Dima Finn. Motreal, 2011 9
EMBASSY OF THE RUSSIAN FEDERATION IN CANADA 285 Charlotte Street, Ottawa, Ontario, Canada K1N 8L5 Tel: (613) 235-4341 Fax: (613) 236-6342 www.rusembcanada.mid.ru
Мы, дети Победы, склоняем голову перед павшими. София Дмитриева-Товмасян
ЖУРАВЛИ Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в нашу землю полегли когда-то, а превратились в белых журавлей.
Летит, летит по небу клин усталый. Летит в тумане на исходе дня. А в том клину есть промежуток малый, быть может, это место для меня.
Они до сей поры с времён тех дальних летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально мы замолкаем, глядя в небеса.
Настанет день, и с журавлиной стаей я полечу в такой же сизой мгле, из-под небес по-птичьи окликая всех вас, кого оставил на Земле.
Расул Гамзатов, перевод с аварского Наума Гребнёва
We the children of the Victory bow our heads to the fallen in action.
Publisher/Editor
THE CRANES I often sense that our fallen soldiers, who left on battlefields their bloody stains, did not lay down in their graves for solace – but have been transformed into white-winged cranes. And we have seen since many years ago: they soar above and send their mournful cry. We are transfixed with our deepest sorrow becoming speechless as the cranes soar by. They soar, they soar, exhausted white triangles, and pierce the fog in a spell-bound line… I spy a gap in their ranks – not for angels. This space, I clearly see, may soon be mine. The day will come, when I will join the row of birds inside their even flying chain, and call you, whom I left behind, below, by voice of a slender, white-winged crane. Words by RASUL GAMZATOV and NAUM GREBNYEV Translated into English by ZINOVY KOROVIN 11
В прошлом году я побывала на очередном параде Победы, который проходит у нас в Торонто, и там решила бесплатно пофотографировать ветеранов. Это был мой своеобразный вклад и мое «спасибо» тем, кто сделал такое великое дело — освободил мир от фашизма... Позже, рассматривая готовые снимки, я искренне пожалела, что не узнала этих людей, не познакомилась и даже не знала, как их зовут, сколько им лет, где служили. И тогда я решила все начать с нуля и посвятить этому проекту намного больше времени, чем пара часов. Работе над проектом «Дорогие мои ветераны» я посвятила почти год, и сейчас она находится в стадии завершения. Но я думаю, что не остановлюсь на этом, потому что кроме наших ветеранов мне хотелось бы охватить еще и ветеранов союзнических войск. Ведь, к сожалению, с каждым днем их становится все меньше и меньше.
Благотворительный проект
Бибер Аврум Борухович 1922 г.р. Старшина
Шафер Яков Леонтьевич 1926 г.р. Старший сержант Юго-Западный фронт 3 Украинский фронт
12
St Petersburg I Spring 2015
Юго-Западный фронт, Сталинградский фронт Центральный фронт, 3 Белорусский фронт Забайкальско-Амурский военный округ
Зверкова Александра Дмитриевна 1923 г.р. Рядовая Западный фронт
Фельдман Лазарь Шмуйлевич 1924 г.р. Рядовой
Белянская Валентина Михайловна 1922 г.р. Младший сержант Западный фронт
Волховский фронт 1 Прибалтийский фронт
Юдашкин Моисей Яковлевич 1923 г.р. Гвардии лейтенант
Яворская Надежда Васильевна 1925 г.р.
Данциг Бениамин Шулимович 1922 г.р. Гвардии капитан
Западный фронт Заполярный фронт Центральный фронт 2 Украинский фронт 1 Украинский фронт 1 Белорусский фронт
Южный фронт 3 Украинский фронт 4 Украинский фронт 3 Белоруский фронт 1 Белорусский фронт 1 Украинский фронт Участник парада Победы в 1945г.
Юго-Западный фронт Сталинградский фронт Южный фронт 4 Украинский фронт 1 Прибалтийский фронт 1 Дальневосточный фронт
Миропольский Абрам Маркович 1914 г.р. Старшина
Вольнонаёмная-медсестра Военный госпиталь г. Самарканд
при поддержке
Память
Марша Герштейн
Папа, подожди меня!
Не только фотография, но теперь уже и монета, и марка, и даже монумент НИ ОДНА ФОТОГРАФИЯ НЕ БЫЛА СТОЛЬ ШИРОКО ИЗВЕСТНОЙ В ИСТОРИИ КАНАДЫ, КАК ТА, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ «ПАПА, ПОДОЖДИ МЕНЯ!». БОЛЕЕ ТОГО, НИ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ НЕ УДАЛОСЬ ТАК ПРОНЗИТЕЛЬНО ПЕРЕДАТЬ СУТЬ ТОГО, КАК ОТРАЗИЛИСЬ НА ЖИЗНИ КАНАДЦЕВ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТРУДНОСТИ В ГОДЫ ВОЙНЫ. ФОТОКОРРЕСПОНДЕНТ КАНАДСКОЙ ГАЗЕТЫ «PROVINCE» КЛОД П. ДЕТТЛОФФ, ПРОХОДЯ ВДОЛЬ ВОСЬМОЙ УЛИЦЫ В ГОРОДКЕ НЬЮ ВЕСТМИНСТЕР, ОСТАНОВИЛСЯ, ЧТОБЫ ЗАПЕЧАТЛЕТЬ КОЛОННУ, МАРШЕМ СПУСКАВШУЮСЯ С ХОЛМА. Дата: 1 октября 1940 года. Фотокорреспондент газеты «Province» Клод П. Деттлофф стоит на углу улиц Колумбия и Восьмая, глядя в глазок своего фотоаппарата и готовясь сделать снимок. Объектив сфокусирован на колонне из сотен воинов Полка Британской Колумбии, двигающейся вдоль Восьмой к железнодорожному пути, где они должны погрузиться в вагоны ожидающего поезда. Солдаты взвода Собственных стрелков герцога Коннота как раз маршируют мимо него, когда в видоискателе появляется маленький беловолосый мальчик с матерью. Мальчик вырывает руку из маминой и бежит к отцу, марширующему в колонне. Щелчок… сцена схвачена на пленке. Фотография «Папа, подожди меня!» становится самым знаменитым канадским снимком времен Второй мировой войны и одной из самых известных военных фотографий в мире. Это был случайный снимок драматического момента, какие редко можно было запечатлеть ограниченными возможностями фотографического оборудования тех времен. Но Уоррену Бернарду (который более известен как «Вайти» из-за цвета волос) было на момент снимка Клода Деттлоффа всего пять лет, и 1 октября 14
St Petersburg I Spring 2015
MEMORY
M ars h a G ers h te i n
Wait for Me Daddy Not just a photo anymore but also a coin, a stamp and a statue
NO OTHER PHOTOGRAPH IN CANADIAN HISTORY IS AS WIDELY KNOWN AS WAIT FOR ME, DADDY, NOR DID ANY OTHER CAPTURE SO POIGNANTLY THE IMPACT OF THE WAR EFFORT ON THE LIVES OF CANADIANS. COMING DOWN EIGHTH STREET IN NEW WESTMINSTER, CANADIAN PHOTOGRAPHER CLAUDE P. DETTLOFF OF THE PROVINCE NEWSPAPER POSITIONED HIMSELF TO PHOTOGRAPH THE WHOLE COLUMN MARCHING DOWN THE HILL. It's October 1, 1940 and Province photographer Claude P. Dettloff is standing on Columbia Street at 8th Street in New Westminster, his press camera up to his eye, preparing to take a shot. He's focusing on a line of hundreds of men of the B.C. Regiment marching down 8th to a waiting train. Soldiers of the Duke of Connaught's Own Rifles are marching past. Suddenly, in the view-finder, Detloff sees a little white-haired boy tugging away from his mother's grasp and rushing up to his father in the marching line . . . click.
Edwin Dam and Veronica de Nogales Leprevost at work in their Barcelona studio on 'Wait for Me Daddy.'
“Wait for Me Daddy” becomes the most famous Canadian picture of the Second World War and one of the most famous of all war pictures. And it was a fluke, a one-in-a-million shot. The mother's outstretched hand and the swirl of her coat, the boy's shock of white hair and his own reaching hand, the father's turning smile and the downward thrust of his own outreaching hand — he has shifted his rifle to his other hand to hold his son's for a moment — the long line of marching men in the background, all this makes an unforgettable image, a masterpiece of unplanned composition, a heart-grabbing moment frozen for all time. But Warren “Whitey” Bernard, who was five when Claude Dettloff photographed
him, doesn't remember October 1st. What he does remember is October 2nd, when the picture appeared in the Province and he was suddenly famous. Today, more than 75 years later, Whitey Bernard lives in Tofino. Back at the time of The Picture, he and his dad Jack and his mom Bernice lived in Vancouver, near General Wolfe Elementary, where little
Whitey was in Grade One. (His mom lied about his age to get him in.) “The picture went everywhere,” Whitey says. “It was a full page in Life, it was in Liberty and Time and Newsweek and the Reader's Digest and the Encyclopaedia Britannica Yearbook and in newspapers everywhere.” Whitey's wife, Ruby, nods. “It was hung in every school in B.C. during 15
Память он не помнит совсем. Зато он хорошо помнит следующий день – 2 октября, когда газета Province опубликовала фотографию на первой полосе, и он сразу стал знаменитым.
Вскоре после своей женитьбы на Руби Джонсон Уоррен стал заниматься политической деятельностью в местном масштабе. Сначала он был членом горсовета, затем в течение нескольких лет – мэром, затем снова вернулся в состав горсовета. Сегодня Вайти отошел от дел. Управление основанной им небольшой компанией по содержанию, ремонту и заправке моторных яхт перешло в руки сына Стивена.
Сегодня, более чем 75 лет спустя, Вайти Бернард живет по-прежнему в Британской Колумбии в Тофино. До войны он с отцом Джеком и матерью Бернис жил в Ванкувере, неподалеку от начальной школы имени генерала Вольфа, где в том году был уже первоклассником (матери пришлось ввести власти в заблуждение относительно возраста ребенка, чтобы записать его в первый класс). «Эта фотография обошла все газеты и журналы», - вспоминает Вайти. «Она была напечатана на полную страницу в журналах «Life», «Liberty», «Time» и «Newsweek», она печаталась в альманахе «Reader's Digest» и в ежегоднике энциклопедии «Britannica». Жена Вайти Руби добавляет, смеясь: «Она висела в каждой школе в Британской Колумбии в годы войны. Я увидела его за много лет до того, как мы познакомились». Фотография также привлекла к себе внимание военных властей Канады. «Они проводили кампании по продаже военных облигаций для сбора средств на нужды военного времени, - вспоминает Вайти, - и попросили у мамы разрешения использовать меня в таких кампаниях. Каждая из них длилась шесть недель, и я был освобожден от школы! Они устраивали концерты с участием известных артистов, и я со многими познакомился лично. В конце представления на сцену с задником из увеличенной
В ознаменование 75-й годовщины объявления Второй мировой войны Королевский монетный двор Канады ввел в обращение новую двухдолларовую монету, на которой выбита копия культовой фотографии. Монета была торжественно представлена в ходе церемонии открытия военного монумента «Папа, подожди меня!» в городе Нью Вестминстер, установленного ровно на том месте, где был сделан снимок.
фотографии выходил я с мужчиной, одетым, как мой папа на снимке. Я, в синем пиджачке и серых штанишках, произносил короткую речь о необходимости покупки облигаций, которые помогут вернуть моего папу домой. Это размягчало сердца зрителей, и многие торопились приобрести облигации». Отец Вайти вернулся домой в октябре 1945 года, и Клод Деттлофф, который к тому времени стал главным фотографом своей газеты, запечатлел встречу на вокзале.
Warren “Whitey” Bernard and his grandchildren at the unveiling of the Wait For Me, Daddy statue in New Westminster (BC) on Saturday, October 4, 2014 at Hyack Square.
«Монетный двор начал осуществление широкой программы выпуска монет, посвященных множеству аспектов жизни канадцев как дома, так и на поле битвы, в годы Первой и Второй мировых войн, - сообщил президент организации Марк Брюле. – Такой ввод в обращение новых выпусков монет продолжает достойную традицию памяти о жертвах, которые приносили канадцы в периоды войн». Право на создание трехмерного варианта знаменитой фотографии «Папа, подожди меня!» получила супружеская пара скульпторов Эдвин Дэм и Вероника де Ногалес. Их работа была установлена на площади Hyack Square осенью прошлого года. «Мы надеемся, что новые поколения канадцев, которым, к счастью, не довелось пережить ужасающих событий, связанных с «уходом на войну», смогут ощутить весь спектр эмоций, содержащихся в ней и, соответственно, в нашем монументе, - сказал Эдвин Дэм. – Перед нами стояла задача создать произведение искусства, которое позволит сегодняшним людям отождествить себя с еще не забытыми важными событиями». По материалам информационного агентства «Canadian Press».
16
St Petersburg I Spring 2015
MEMORY the war,” she says, laughing. “I saw him years and years before we actually met.” The photo caught the attention of the military. “They were holding War Bond drives,” Whitey says, “and they asked Mom for permission to include me in some of them. They were six weeks long, and so I had to be excused from school. They had entertainers and put on shows. I remember meeting Edgar Bergen and 'talking' to his dummies, Charlie McCarthy and Mortimer Snerd, and there were local entertainers, too: Barney Potts, Thora Anders, Pat Morgan, and I'd come out at the end in front of a big blow up of the picture with a fellow dressed up as my dad. I'd stand there in my dressy blue blazer and short grey pants, they put me in short pants, and give a little speech, and I'd end by asking everyone to buy war bonds to help Bring My Daddy Home. That got everyone all misty-eyed and they'd rush up to buy bonds.” Whitey's dad came home in October 1945 and Claude Dettloff - now the Province's chief photographer - took a photograph of their reunion at the CNR station.
Whitey's dad came home in October 1945 and Claude Dettloff took a photograph of their reunion.
Claude P. «Dett» Detloff
Not long after Whitey and Ruby Johnson married in 1964, he got involved in local politics. He was elected alderman, was mayor for several years in the 1980s and then went back as councillor. Today, he's retired. His son Steven runs the business that Whitey started long ago, a small marina, marine hardware and fuel station. In commemoration of the 75th anniversary of the declaration of the Second World War, the Royal Canadian Mint was proud to unveil a new circulation two-dollar coin bearing this iconic image, during the City of New Westminster's ceremonial reveal of the Wait for Me Daddy War memorial sculpture, which was held at the exact spot where the picture was taken. «The Mint has embarked on an extensive coin program that will last until 2020, to commemorate the many aspects of Canada's experience, at home and on the battlefield, during the First and Second World Wars,» said Marc Brûlé, Interim President and CEO of the Royal Canadian Mint. «This new circulation
coin furthers our proud tradition of remembering the many sacrifices of Canadians at times of war”. Sculptors Edwin Dam and Veronica de Nogales Leprevost the married couple were commissioned by the City of New Westminster to create the sculpture for installation in Hyack Square fall 2014 translating the famous «Wait for Me, Daddy» photo into three dimensions. “Our hope is that new generations, generations, which have not had to experience the wrenching emotions that «going to war» entailed can still identify with the photo, and do so through the sculpture we are creating. And perhaps this better answers the last question about specific challenges. To create a work that allows the people of today to identify with the time-not-yetforgotten is the greatest challenge in all stages of the work”, said Edwin Dam. Materials Canadian Press
17
Память
Татьяна Шереметева Из Москвы. После окончания филологического факультета МГУ поступила на работу в В/О «Международная книга», работала в Швейцарии, после этого пятнадцать лет – в международном корпоративном бизнесе. Последние годы живет в Нью-Йорке. Член Американского ПЕН-Центра. Член Международной Гильдии Писателей. Более двухсот публикаций в литературных журналах России, Германии, США, Канады, Украины и Белоруссии. Многократный победитель и финалист различных литературных конкурсов. Участник литературного интернет-проекта газеты «Московский комсомолец» «МК-Сетература». Член жюри международных литературных конкурсов. Автор книг «Посвящается дурам. Семнадцать рассказов» и «Грэмерси парк и другие истории». Официальный сайт Татьяны Шереметевой www.tatianasheremeteva.ru
18
St Petersburg I Spring 2015
Этот текст я написала не ко Дню Победы, а в феврале 2011 года. Написала, потому что очень болит. *** «Мы – дети войны», – говорят люди, чье детство изуродовала война. Мы, – кто родился намного позже, - тоже дети войны. Потому что наши отцы были Там. Дети фронтовиков – очень часто дети офицеров - людей, которые остались в армии после войны. Тех офицеров, за которых все девушки нашей страны мечтали выйти замуж. Потому что тогда это были такие офицеры, это была такая армия. Дети фронтовиков - это часто дети инвалидов, которые всю жизнь потом проходили с палочкой или на костылях, или, как мой школьный учитель математики, - чертивший на доске идеальные прямые и окружности оставшейся левой рукой. Дети фронтовиков - это дети бывших солдат, которые после войны запретили себе и жене даже вспоминать то, что было. Которые «забили на все». И не участвовали, не праздновали, не отмечали. Но помнили. И тяжело пили по только им одним памятным датам. Дети фронтовиков – это дети тех, кто попал в лагеря и дожил до освобождения. Вы помните этот вопрос в анкетах: «Были ли вы или ваши родственники в плену или интернированы?» А про оккупированные территории? Они остались жить с чувством непереносимой обиды и необходимостью оправдываться всю жизнь. Мы – дети войны, потому что память о ней присутствовала в каждом доме. Потому что мало у кого не найдется коробки, где хранятся награды отца - настоящие, боевые. А не к памятным датам - спустя полвека. Потому что есть альбомы. Вот они – бритые наголо, губастые и тощие. Внимательно смотрят на тебя. И никто из них еще не знает: этот погибнет под Ленинградом, а этот в боях за Кениксберг. А этот останется жить и всю жизнь вспоминать того, кто под Кенигсбергом. Что-то очень зацепило тогда их обоих. Что-то тогда так сложилось, что думали, дружбе не будет конца.
Мы дети войны, потому что Девятого мая в каждом доме жил День Победы. Это была наша Победа. И мы, маленькие, тоже праздновали и гордились. Это был и наш праздник. Мы дети войны, потому что мы помним военные песни. А помним потому, что их пели наши родители. Когда собирались за столом, когда приходили в дом фронтовые товарищи. Когда мать пекла пироги в полстола и вытирала слезы кухонным полотенцем, если вдруг начинали: «Враги сожгли родную хату, убили всю его семью. Куда теперь идти солдату, кому излить печаль свою...» Мы дети войны, потому что ни один из нас не может спокойно видеть древнего деда на улице (если вдруг повезет сейчас встретить) с орденами на допотопном пиджаке. Что-то начинает биться внутри, рваться наружу. Чтото начинает ужасно болеть. И мы все знаем, почему. Мы дети войны, потому что мы помним их, уже старых, беспомощных, таких наивных, не понимающих, что же такое происходит, как же так можно. И не о себе они совсем, кому–то ведь еще хуже. Жилищный вопрос для ветеранов уже почти решен. Еще год-два, и буквально каждый из них получит свою совершенно отдельную квартиру. Навсегда. Мы дети войны, потому что мы – взрослые сироты. Война догнала наших отцов и отняла их у нас, а потом от горя умерли наши матери. Мы дети войны, потому что с тяжелым сердцем видим последние юбилейные торжества на Красной площади. На полувековой юбилей Победы в 1995-м году они, уже очень старые, шли по площади сами, старательно ровняя шаг. Потом, через десять лет, уже в 2005-м, те, кто остался в живых, Девятого мая ехали по Красной площади на грузовиках военного образца. Их везли по площади, и все понимали – они уходят. Еще через пять лет - в 2010-м году, когда не было уже и грузовиков, - было ясно: они не уходят. Они уже ушли. Мы дети войны, потому что через них, наших отцов, мы чувствовали себя частью Страны. Частью Истории. Потому что это было частью нашего дома, нашей семьи. Мой отец умер вскоре после шестидесятилетия Победы в 2005-м году. За неделю до смерти он мне сказал: «Ну вот, вроде, я все сделал. Теперь я совершенно свободен». 19
20
21
22
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
Тел. (812)777-17-99
Бутик-отель «Счастливый Пушкин» расположен в историческом центре Санкт-Петербурга, в 15ти минутах ходьбы от Исаакиевского собора и Мариинского театра. Расположенный в особняке Потемкина, построенном в первой половине XVIII века, бутик-отель «Счастливый Пушкин» гармонично сочетает современный комфорт и атмосферу Пушкинской эпохи. Привлекает историческая ценность: высокие потолки, лепнина, изразцы и антикварная мебель. А.С.Пушкин жил здесь с октября 1831 года по май 1832 года, это были первые счастливые годы его супружества. Элегантно и ярко оформленные номера оснащены удобной мебелью, телевизором, Wi-Fi, мини-баром, современной сантехникой, телефоном, сейфом, необходимыми туалетными принадлежностями, феном, махровыми халатами и тапочками. По мере возможности в номерах сохранена историческая отделка помещений. К Вашим услугам консьерж-служба, круглосуточная стойка регистрации, трансфер до/от аэропорта, ж/д вокзалов, бесплатная парковка. Каждое утро в кафе бутик-отеля сервируется великолепный завтрак, который вы также можете заказать в номер.
S
48
St Petersburg I Spring 2015
Russian cuisine
Россия 190000 Санкт-Петербург ул. Галерная, 53
49
50
St Petersburg I Autumn Spring 2015 2014
51
52
St Petersburg I Spring 2015
53
Аг л а я Л ь в о в а
Золотой голос Серебряного века
Справка: Александр Николаевич Вертинский (21 марта (2 апреля) 1889, Киев – 21 мая 1957, Ленинград. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище) – русский певец-шансонье, поэт, композитор, артист. Прохожу по Исаакиевской, мимо «Астории». В сознании возникает целый рой различных ассоциа¬ций, имен. Лев Толстой, Булгаков, Раневская, Высоцкий, принц Уэльский, Джек Николсон, Мик Джаггер, Айседора Дункан, Ален Делон, Лолобриджида, Лучано Паваротти, Марчелло Мастроянни, Пьер Карден... Вертинский.
54
St Petersburg I Spring 2015
Silver Age
The Golden Voice OF THE SILVER AGE By Aglaya Lvova
Translated from Russian by Marsha Gershtein
Vertinsky Alexander Nikolayevich – Russian singer-chansonnier, poet, composer, and actor. B. in Kiev March 21 (April 2 acc. to the Julian calendar); d. in Leningrad May 21, 1957; buried on the Novodevichye Cemetery in Moscow. I was walking along Isaakiyevskaya Street, past Astoria hotel and it brought to mind the whole slew of various associations and names: Leo Tolstoy, Bulgakov, Ranevskaya, Vysotsky, Prince of Wales, Jack Nicholson, Mick Jugger, Isadora Duncan, Alain Delon, Lollobrigida, Luciano Pavarotti, Marcello Mastroianni, Pierre Cardin‌.. Vertinsky
55
Серебряный век
сь ан - ге -
за - ве - ли
ля - та
до - чень -
ки
«Я существую на правах публичного дома, все ходят, но в обществе говорить об этом не принято», - со свойственной ему иронией заметил как-то артист в короткой беседе с одним критиком. Но публика принимала его восторженно и благодарно. Его появление на эстраде как бы приподнимало край наглухо закрытого «железного занавеса», открывало неведомые дали. Он был живым осколком блистательного десятилетия в искусстве дореволюционной России, периода, вошедшего в историю нашей культуры как Серебряный век. Он был «поющим русским поэтом», создателем впечатляющих образов. Артист дал около трех тысяч концертов, объехав несколько раз всю страну, включая Дальний Восток, Сахалин, Сибирь. И отовсюду писал письма семье. Почти каждый день. О, горе нам, утратившим вкус к эпистолярному жанру и променявшим его на бездушные мобильники и недолговечные убогие эсэмэски! Никогда не возродиться нам для наших потомков в письмах, написанных от руки, на бумаге(!), где даже наклон букв
56
St Petersburg I Spring 2015
и неровность строк могут передать состояние пишущего. Не поймут наши внуки слов «я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы…» / песня Вертинского Злые духи/ Кто хоть раз получал личное письмо в конверте от близкого человека и отвечал сам, поймут меня и мои стенания. Письма для Вертинского - единственная возможность не чувствовать себя одиноким вдали от семьи. Можно сказать, используя выражение Окуджавы, что Вертинский писал, как дышал. Из Ленинграда писем немного (концерты в обеих столицах были редкостью). Но в них то, что я так искала: впечатления о городе, о людях, о времени. Масса деталей и бытовых мелочей, которые сразу рисуют почти осязаемую картину конкретного дня и места.
нь - ки
че - вас - но бу - дут - у
до - чень -
ки
Silver Age
A critic of the time wrote once that “witty and quirky, Alexander Vertinsky either has found his time or else his time has found him, - but the image of a sad, playful and refined clown exquisitely expressed the spirit of the era full of anxious portents in the search for new forms in both life and art. Fragility and illusiveness of a person’s life, no matter whether it is carefree or – as it happens more often – tragic, is the main inspiration of his ariettas.” Real fame came to the singer in 1916; in 1917, the October revolution happened; and in 1919, Vertinsky left Russia for almost a quarter of a century. He would return as late as in 1943 as a performer of international fame. On his return the ex-émigré Vertinsky found himself in an ambiguous situation. His performances were not banned but censored. Out of a
hundred songs, he was permitted to perform only thirty. A censor was present at each of his performances to make sure that the performer would not exceed the permissible scope. There was no press about him at all, and this was what bothered him the most. He sang but there were no billboards with his name. He played to sold-out houses but no reviews ever appeared in the media.
“My existence is remindful of a brothel – everyone visits it but it is unacceptable to mention it,” the artist once noted wryly in a conversation with a reviewer. But his public accepted him with enthusiasm and gratefulness. His appearance on stage was equal to an edge of the tightly shut “iron curtain” being lifted; it revealed unknown vistas. He was a live remnant of a brilliant decade in the art of the pre-revolutionary Russia that took its place in the history of our culture under the name of the Silver Age. He was a “singing Russian poet”, a creator of exciting images. The artist gave about three thousand performances traveling all over the country, including the Russian Far East, Sakhalin, and Siberia, a few times over. From each place, he wrote to his family - almost every day. Woe is we – those who have lost the letter-writing skills, who have traded them for cold-hearted cell phones and fleeting primitive text messages! We will never be reborn for our descendants in letters written in long hand on paper (!) where even the slant of the letters and variations in the lines are able to convey the state the writer was in. Our grandkids will never understand the words “I am writing a letter again / and, again, I am kissing the pages…” (from Evil Spirits by Vertinsky)
Those who at least once received an envelope containing a letter from someone dear and who replied to such a letter will understand my words and my lament. For Vertinsky, letters were the only way to avoid the feeling of loneliness away from his family. Using an expression by Okudzhava, Vertinsky wrote as easily as he breathed. There were not too many letters from Leningrad because he rarely performed in either of the capitals. However, those that do exist contain something that I was looking for, namely his impressions about the city, its people, and the times. There was abundance of details and of everyday trivial things that would instantly give an almost palpable description of a certain day and place. - ло - вь - и бу - дут со
57
Серебряный век
Все неверно, все жестоко, Все навек обречено… Кто-то равнодушный и безжалостный создал человека! Так подло ни от чего не защищен человек, так коротка эта жизнь, и так трудно подниматься вверх по этой грязной лестнице жизни!» И в тот, свой последний май 1957 года в письмах к жене, АлекПридут незаметные белые ночи. И душу вытравят белым светом. И бессонные птицы выклюют очи. И буду ждать я с лицом воздетым. Я буду мертвый – с лицом подъятым, Придет, кто больше на свете любит:
сандр Николаевич писал, как его успокаивает Ленинград, что здесь и люди другие, и дома благородные и улицы незыблемые, построенные до нас и навсегда. И вспоминал своего любимого Блока: В мертвые губы меня поцелует, Закроет меня благовонным платом. Придут другие, разрыхлят глыбы, Зароют, - уйдут беспокойно прочь! Они обо мне помолиться могли бы, Да вот – помешала белая ночь!
Последнее письмо датировано 15 мая 1957 года. Через 6 дней, 21 мая, Александр Николаевич Вертинский умер от сердечного приступа в номере гостиницы «Астория». Великий человек и великий город соединились. Совпадение? Ирония? Мистика? Он в буквальном смысле дожил свои дни в этом городе и душа его, отлетев, смешалась с душами всех тех, кто когда-то, в разные эпохи и по-разному, творили то, что называют сейчас мистической душой Санкт-Петербурга.
Письма цитируются по книге: А. Вертинский. Дорогой длинною… / Москва, изд-во «Правда», 1991 г. 58
St Petersburg I Spring 2015
Silver Age
All is wobbly. All is cruel. All is doomed to end of time… The one who created us humans was uncaring and pitiless! The man is so meanly vulnerable. This life is so short, and it is so hard to climb these filthy stairs of life.” During the May of 1957 - the last May of his life - Alexander Nikolayevich, in his letters to his wife, mentioned the calming effect of Leningrad on him, wrote that even people here were different, that Unobtrusive white nights will arrive And corrode my soul with white light. Sleepless birds will peck out my eyes, But I’ll wait and raise upwards my sight. I’ll be dead and my face’ll be upturned. One who loves me the most will approach,
buildings were noble, that streets were constant, built before our time and forever. He remembered his favourite Blok:
Kiss my mouth that by death has been burnt And will cover me with a fragrant cloth. The others will hoe the hard soil, Bury me and go restlessly away! They could at least pray for my soul – But – alas! – The white night gets in the way!
His last letter was dated May 15, 1957. Six days later – on the 21st of May – Alexander Nikolayevich Vertinsky died of heart failure in an Astoria hotel room. The great man and the great city became one. What was it? Coincidence? Irony? Mystique? He literally ended his days in this city, and his soul, parted from his body, blended with the souls of those numerous others who once, in different eras, had created the entity that we, today, call the soul of Saint-Petersburg.
The cited letters are excerpted from Down a Long Road… by A. Vertinskaya (Pravda Publishing House, Moscow, 1991) 59
У Камина днажды моя приятельница пригласила меня на девичник. Попивая экзотический чай, привезённый хозяйкой из не менее экзотической страны, обсуждая мировой кризис и его последствия, посплетничав, заговорили на третью важную тему после погоды и здоровья – о садово-ландшафтных проблемах. Одна дама пришла в восторг от цветов на Королевской площади Брюсселя, другая взахлёб рассказывала о цветущей японской сакуре в закарпатском городке Ужгороде, третья восхищалась разноцветными гортензиями вокруг итальянского озера Комо. Моё врождённое чувство справедливости потребовало немедленного удовлетворения, и я безапелляционно заявила, что лучшие сады и парки в Англии. Например, в Лондоне розы цветут круглый год. Последняя отцветает в феврале, а первая распускается в марте. Свои слова подтвердила снимком на мобильном телефоне от третьего января: цветущие кусты роз под снежной шапкой. Немедленно все высказались о розах, о трудностях их выращивания в местном суровом климате, о сортах, питомниках, болезнях, капризах и красоте примадонн цветочного мира.
Алиса Даншох
ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ Чужие достижения меня не радовали, напротив, они пробудили в душе острую и неприятную зависть. Поэтому не имея своих садовых успехов, я поведала собравшимся о фестивале «Императорские сады России» в Петербурге и о поисках старинного розового куста, посаженного одной из русских императриц. Как было бы чудесно вновь обрести утраченный запах самого изысканного и царственного соцветия! Рассказ о празднике в Михайловском парке Русского музея взволновал садоводов-любительниц. Они засобирались на майское мероприятие, пообещав помощь и поддержку замечательному начинанию. Самое удивительное, что слова не разошлись с делом. Через несколько дней II Международный фестиваль «Императорские сады России» в СанктПетербурге получил в подарок удивительную историю о розе. 60
St Petersburg I Spring 2015
7 февраля 1921 года ушёл из жизни верный рыцарь Прекрасной Дамы, оруженосец русской поэзии Александр Блок. Незадолго до смерти он написал: Мне пусто, мне постыло жить! Он устал, он разочаровался, он был болен. И не спасла его Вера, и не защитила его Любовь и он «...не совершил того... Того, что должен был свершить». Блока хоронили в воскресенье. Восемнадцатилетний студент Петербургской консерватории Борис Малышев долго стоял у подъезда дома № 57 на Офицерской улице, прежде чем поднялся на четвёртый этаж и решился войти в незапертую квартиру поэта. В полумраке приспущенных штор мерцали свечи, сладко пахло цветами. Какой-то юноша, совсем мальчик, судорожно всхлипывал. Борис узнал женщи-
У Камина ну в трауре, сидящую на стуле у стены, – Анна Ахматова. Постояв у гроба, он отошёл к окну, из которого открывался вид на грустную набережную речки Пряжки, на унылые заброшенные доки залива с кораблями-призраками. Совсем не так представлял Борис свой визит к любимому поэту. Вслед за старшим братом Сергеем он вступил в «Общество имени Блока», члены которого, собираясь, читали друг другу стихи, подражая монотонно-гипнотической манере их кумира. Борис мечтал «о подвигах, о доблести, о славе», грезил о таинственной незнакомке, об очах «синих, бездонных». Дважды ему посчастливилось присутствовать на поэтических вечерах с участием Блока. Тогда он не решился подойти к нему, но дал себе слово написать стихи, чтоб не стыдно было показать Учителю. Увы, теперь этой мечте не суждено сбыться. Борис очнулся от грустных мыслей. От большого количества людей, от голода, от дурманящего запаха белых лилий у него кружилась голова. Он стал пробираться к выходу и в дверях столкнулся с высокой худенькой девушкой. В руке она держала розу необычного красно-оранжевого цвета. Борис извинился, пропуская девушку в комнату. Она посмотрела на него. Взгляд огромных зелёных глаз из-под копны густых вьющихся ярко-рыжих волос был печален. Ему показалось, что она недавно плакала. Он оглянулся ей вслед, увидел, как она подошла к гробу, чуть наклонилась, внимательно и серьёзно вглядывалась в лицо поэта. Её губы шевелились, словно читали молитву или стихи. Принесённая роза, коснувшись щеки Блока прощальным поцелуем, опустилась на другие цветы. Дальнейшее происходило быстро и суматошно. Стали выносить гроб, на узкой лестнице при повороте часть цветов, лежавших сверху, упала. Борис наклонился, чтобы их поднять. У него в руках оказалась та самая оранжевая роза, ни о чём не думая, он спрятал её в карман. На улице Борис искал глазами рыжеволосую девушку. Её нигде не было.
Та, о ком он думал, шла ему навстречу. Он сразу узнал незнакомку и испугался, что она исчезнет, прежде чем он успеет с ней заговорить. Он ускорил шаг, поравнявшись с ней, поздоровался и взволнованно сказал: «Я видел вас 10 августа прошлого года. Вы положили в гроб Александра Александровича огненную розу... А потом я вас потерял». Она смущённо улыбнулась: «Блок – мой любимый поэт. Я принесла ему розу «Александра», она с моего куста». Девушка рассказала Борису о причуде своего отца. В честь каждой новорождённой дочери он сажал куст роз, носящей её имя. Старшая – Офелия, средняя – Анна, младшая – Александра. А в честь мамы, которую зовут Софья, отец вывел новый сорт, назвав его «Прекрасная Дама». Оказалось, что у молодых людей много общего. Она любит поэзию, музыку, театр, к тому же они соседи. Александра живёт на Большой Монетной, а Борис – в начале Каменно-островского. Они долго стояли на набережной Невы у Троицкого моста, наблюдая, как город и река погружались в «сумрак мутно голубой». У подъезда, прощаясь, Саша с сожалением заметила, что вряд ли они ещё увидятся, через несколько дней вся семья уезжает к сестре отца в Париж. Борис просил ему написать, оставил свой адрес. Она обещала дать о себе знать. На прощание он осмелился поцеловать её руку. Отныне все его стихи будут посвящены ей, «Прекрасной Даме», Александре Неклюдовой, рыжеволосой и зеленоглазой. Прошли годы. В 1975 году профессор Борис Андреевич Малышев прилетел на месяц в Париж по приглашению гуманитарного факультета Сорбонны читать лекции по теории перевода.
Вернувшись домой, он положил лепестки осыпавшейся розы в тетрадь от руки переписанных любимых стихов Блока – грустная память о дне похорон поэта, воспоминания о встрече с зеленоглазой незнакомкой. Прошёл год, наступил сентябрь. В этот день Борис возвращался домой на Петроградскую через верхний Летний сад. Его только что переименовали в «Сад МОПРа» (Международная организация помощи борцам революции), отчего, впрочем, он не стал менее красивым. Разноцветное осеннее золото листвы напомнило ему рыжеволосую девушку с розой на похоронах Блока. Он часто вспоминал о ней, открывал тетрадь на странице с засохшими лепестками, перечитывал любимые строки: Я, отрок, зажигаю свечи, Огонь кадильный берегу. Она без мысли и без речи На том смеётся берегу... 61
У Камина
Первая половина дня – занятия со студентами, семинары, встречи и беседы с коллегами, а вторая – долгие счастливые прогулки по городу – мечта каждого человека, любящего искусство, литературу, театр, кино. Он давно не был так счастлив. Пьянящее чувство свободы ударяло в голову сильнее шампанского «Вдова Клико». На второй неделе пребывания в Париже ему приснился странный сон: все самые знаменитые памятники французской столицы оказались на одной улице. Тут был и Пантеон, и собор Парижской Богоматери и Триумфальная арка. А потом он оказался в сказочном саду, где, как в «Книге моего друга» Анатоля Франса, золотые опавшие листья, медленно кружась, опускались на прекрасные мраморные плечи статуй. Проснувшись, Борис Андреевич решил непременно заглянуть в Люксембургский сад, тем более что он буквально в двух шагах от университета и есть свободное время между лекциями. Гуляя по знаменитому саду, профессор вспомнил другой, не менее знаменитый Летний сад, такой же тёплый мягкий сентябрьский день, то же золото листвы, и ему навстречу идёт она, Прекрасная Дама, зеленоглазая Незнакомка. Но ведь она должна быть здесь, в Париже! Под Новый, 1923 год он получил от неё открытку. Она писала, что всё в порядке, они благополучно добрались до тёти Веры, поздравляла с наступающим Рождеством. Обратного адреса она не сообщила. Боже, он уже неделю в Париже и не предпринял никакой попытки её отыскать! Ему подумалось, что, наверное, в русской церкви он сможет узнать что-нибудь об Александре Неклюдовой, о своей рыжеволосой Музе. 62
St Petersburg I Spring 2015
В воскресенье утром под звон колоколов Борис Андреевич входил в православную русскую церковь Александра Невского на улице Дарю. На него нахлынули воспоминания детства: воскресная служба в деревенской церкви их небольшого имения под Псковом, золотой иконостас, дрожащее пламя свечей, запах воска, ладана, белых лилий и левкоев из маминого сада. Ему вспомнилось блоковское: Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел её голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет... Борис Андреевич почувствовал, что плачет, но слёз своих не стеснялся. Он опять был молод, и не было войны, блокадного Ленинграда, потери семьи, друзей, ареста, лагерей... Вот сейчас он оглянется, и... в дверях храма появилась молодая женщина. Из-под накинутого на голову шарфа выбивались огненно-рыжие волосы. Остановившись недалеко от Бориса Андреевича, она перекрестилась и, закрыв глаза, погрузилась в молитву. С нетерпением дождавшись окончания службы, он вышел из церкви вслед за молодой женщи-
У Камина ной и обратился к ней по-французски: Excusez-moi, le nom d’Alexandra Nekludova vous dit quelque chose? («Простите, имя Александра Неклюдова вам знакомо?») Она тотчас ответила: Oui c’est ma grand-mère («Да. Это моя бабушка»).
Своей питерской кузине Лизе Вика на шестнадцатилетие подарила черенок розы. Почти через сто лет «Прекрасная Дама» вернулась на Родину. Она всё так же хороша и ароматна.
От охватившего его волнения он не находил слов. Vous n’êtes pas bien? («Вам нехорошо?») – Non, merci, tout va bien. J’ai connu votre grand-mère («Нет, спасибо, всё хорошо. Я был знаком с вашей бабушкой»). Они перешли на русский. Она говорила с лёгким акцентом, очаровательно грассируя. Сказала, что её зовут Барбара, она живёт в Провансе, работает в лаборатории парфюмерной фабрики в Грассе. Иногда приезжает в Париж навестить родителей и всегда заходит в русскую церковь, куда она часто ходила с бабушкой. В свою очередь, Борис Андреевич рассказал о памятной встрече на похоронах Блока, о розе, выпавшей из гроба, о том, что её лепестки до сих пор хранятся в тетради с любимыми стихами. Молодая женщина вздохнула. «О, эти розы! Прадедушкина традиция сохраняется. Каждая женщина нашей семьи носит имя какой-нибудь розы, а возле нашего домика в Нормандии мы ежегодно цветём. У моей мамы Анабеллы цветы очень ароматные, тёмно-розового цвета. А «Тётушка Клотильда» – светло-розовая, радует нас всё лето. В честь бабушки я посадила новый сорт – «Александра Ренессанс», у неё цветы малиновые, очень крупные. «А вы как цветёте?» – спросил Борис Андреевич. Барбара засмеялась: «Я ведь по розе немного англичанка с фамилией Остин, поэтому у меня нежные бело-розовые лепестки с лёгким запахом. Я очень устойчива к болезням и паразитам. Знаете, я теперь работаю над новыми духами Za Belle Date, розы с таким же названием растут у нас в Нормандии». Прощаясь, Борис Андреевич попросил Барбару прислать несколько лепестков «её прабабушки». Следующим летом он получил из Франции нарядный конверт с цветной фотографией цветущего куста и несколько засушенных лепестков. Борису Андреевичу показалось, что у них необыкновенно тонкий и изысканный аромат. В своём воображении он рисовал портрет той, которая в прошлом веке вдохновила своего мужа на создание прекрасного цветка, а в конце XX столетия – свою правнучку на поиск нового необыкновенного аромата. Безусловно, она была высокой, стройной, рыжеволосой и зеленоглазой. Она любила поэзию и розы и при жизни превратилась в самый красивый и утончённый цветок. В 1979 году Барбара Гийо приезжала в Ленинград. Она навестила Бориса Андреевича и познакомилась с его внуком Сергеем, за которого через два года вышла замуж, а в 1982 году у них родилась дочь Виктория. В её честь были посажены два куста роз: один в Нормандии, а другой – на даче, в посёлке Комарове. 63
View of the Great Palace and Grand Cascade Grand Cascade. Fountain: Samson tearing Open the Jaws of the Lion. 1801, sculptor: Mikhail Kozlivsky: architect: Andrei Voronikhin; cast by Vasily Ekimov
64
St Petersburg I Spring 2015
No description of St Petersburg would be complete without some mention of the former imperial residences that are strung out around the edges of the northern capital like the beaches ag an exquisite necklace. Many of these park and palace complexes came into being at the same time as the city and, in accordance with Peter I’s plans, became a delightful and fitting frame for Petersburg. The most deserving of our attention is Peterhof, the favourite residence of Peter I, after whom it is named. Peterhof constitutes a grandiose 18th-19th century architectural and park ensemble with an area of over a thousand hectares dotted with approximately thirty buildings and pavilions and decorated with over one hundred sculptures.
65
Great Palace Main Staircase
The Great Palace is the main building of the Peterhog assembly. The staterooms and drawing Rooms are located on the first floor. Rastrelli made the largest of this the Throne Room, which has an area of 300 metres. A double row of window in the Ballroom reflected in a series of mirrors visually increases the size of the hall. A large number of windows of different shapes and sizes interspersed with strategically placed mirrors were a common device issued ib Baroque architecture to create the illusion of endless space. In the Petrine era the Portrait Hall was also the largest room. The big, two-tone hall in the very centre of the palace has windows and doors on two sides. To the south the Upper Park is to be seen, while to the north lie the Grand Cascade and the gulf in all their glory. 66
St Petersburg I Spring 2015
Main Staircase Upper landing Ballroom Throne room
67
Russian cuisine
It would be a mistake to think that Russian cuisine is confined to blini, shchi and karavai (cottage loaves). Russian cuisine is rich and varied, though not every foreign visitor has the stomach for trying dishes that are completely new to his gastronomic perception. With the help of St. Petersburg’s chefs we have compiled for bold gourmet visitors a list of dishes that are undeservedly “offended” by the inattention of foreigners. Buckwheat is often called “Russian bread” abroad. Russian young and old still tuck into buckwheat kasha with gusto, both as a dish in its own right (With milk, butter and sugar) and as an accompaniment to meat or fish. For example at the “Gzhel” restaurant serves crumbly buckwheat with crackling and onion with roast leg of sucking pig. Buckwheat kasha also figures on the restaurant’s breakfast menu.
Гречиху за рубежом нередко называют “русским” хлебом. Ведь здесь гречневую кашу с удовольствием уплетают все – от мала до велика: и как самостоятельное блюдо (с молоком, сливочным маслом, сахаром), и как гарнир. В ресторане “Гжель” подают рассыпчатую гречку со шкварками и луком к жареной ножке молочного поросенка. Есть гречневая каша и в меню завтраков ресторана. Bacon, lard, “shpik” – the same food items has different names in every country. In Russia it is known as salo. It will be no problem for the inveterate gourmet traveller to decide in which part of the world the delicacy is most deliciously prepared. Try salo as it is served at the Russian and Ukrainian “At Gorchakov’s restaurant, and the question will no longer arise: delicate slices of salo and shpik that melt in the mouth, served with spicy herbs and fried rye breadcrumbs with the aroma of garlic… Бекон, ляр, шпик – в каждой стране этот продукт имеет свое название. В России его величают салом. Определить, в какой точке мира этот деликатес готовят вкуснее, для заядлого путешественника-гурмана не составит труда. Попробуйте сало таким, каким его подают в ресторане русской и украинской кухни “У Горчакова”, - и вопрос отпадет сам собой: тонкие, тающие во рту ломтики сала, пряная зелень и ржаные гренки с ароматом чеснока...
68
St Petersburg I Spring 2015
Russian cuisine Don’t be squeamish about the legendary Russian drink kvass! It has been brewed in there parts since time immemorial, and drunk several times a day. There is even a saying in Russian: “You will never tire of kvass, just like bread”. Customers at the “St. Petersburg” restaurant of Russian cousin can try this unique non-alcoholic drink: they serve an excellent brew. Не брезгуйте легендарным русским напитком – квасом! Его на Руси варили из испокон веков, а пили по нескольку раз на дню. В русском языке есть даже поговорка: “Квас, как хлеб, никогда не надоедает”. Попробовать этот уникальный безалкогольный напиток могут гости ресторана русской кухни “Санкт-Петербург”: здесь его готовят отменно!
It is interesting that borsch, so well loved in Russia, is not particularly popular with foreign visitors. This is obviously because beetroot, the main ingredient in borshcht, is not very familiar to representative of other nations. And this is a pity. Try a summer variation on borshcht – cold “svekolnik” (beetroot soup). Интересно, что столь любимый в России борщ особой популярностью у иностранных гостей не пользуется. Очевидно, потому, что они плохо знакомы с главным ингредиентом этого кушанья – свеклой. А жаль. Попробуйте его летний вариант (холодный борщ, или свекольник) – не пожалеете!
To many foreigners Russian studen is practically the same as fried Thai cockroaches. How can you eat meat jelly covered in grease, boiled from tails and hooves?! The answer is: you not only can, but must! Traditional Russian kholodets of calves’ feet with fiery horseradish and mustard is available at the “Demidoff” restaurant.
According to the testimony of St. Petersburg chefs, the dish that causes the greatest bewilderment among visitors from abroad is the “Herring in a Fur Coat” salad. Herring, beetroot and mayonnaise seems to many of them to be a deadly combination, but Russians have an all-consuming passion for this salad. In terms of popularity it can perhaps be compared only with the great “Olivier” salad. A portion of the legendary salad is served in the “The Idiot” restaurant. Большое недоумение вызывает у зарубежных гостей селедка под шубой. Сельдь, свекла, майонез – многим это сочетание кажется убийственным. Между тем русские питают к этому салату особую любовь. По популярности он может сравниться разве что с оливье. Порцию этого легендарного салата вам подадут в петербургском ресторане “Идиотъ”.
Для многих русский студень – практически то же самое, что зажаренные тайские тараканы. Как можно есть это подернутое жиром мясное желе, сваренное из хвостов и копыт?! Отвечаем! Не только можно, но и нужно! Традиционный русский холодец из телячьих ножек с хреном и горчицей есть в меню ресторана “Демидофф”. Neither does all foreigners favour sauerkraut with their attention. In restaurants it is served either as a separate dish or as part of a part of homesalted items. Квашеную капусту в ресторанах подают либо как самостоятельное блюдо, либо в составе тарелки домашних разносолов. 69
Приглашаем в путешествие
агия Белых ночей
в Императорском Санкт-Петербург
и Круиз в Скандинавию 21 Июня – 2 Июля, 2015 – 12 дней $3,295 + перелет
ВКЛЮЧЕНО: В Санкт-Петербурге: Все трансферы, экскурсии по программе, входные билеты в музеи. Проживание в гостинице “Счастливый Пушкин”. 2-х разовое питание с правом выбора меню. Два праздничных ужина. Билет на поезд Хельсинки – Санкт-Петербург. Круиз в Скандинавию: Одна ночь в 4 зв. отеле в Хельсинки, две ночи на пароме Silja Line. 2-х разовое питание. Автобусные экскурсии в Хельсинки и Стокгольме. СПЕЦИАЛЬНЫЕ СКИДКИ ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ И СТУДЕНТОВ. ИНФОРМАЦИЯ: Директор тура – СОФИЯ Дмитриева-Товмасян. Tel: 1-416-782-0083 е-mail: spbmagazine@gmail.com
В сотрудничестве: II TOURS Ltd 5050 Dufferin Street Suite # 223. Toronto, ON M3H 5T5 Tel:1-416-736-0937 e-mail irinatour@torontotrip.com web: torontotrip.com
We see more than numbers!
Romanna Borylo
Brokerage License #12090
CPA-CGA Н ИИ ЧЕ
ВТ
Е
Accounting & Tax Service • T1 Personal Self-employed Rental Income Small Businesses • T2 Incorporations HST/Payroll (T4) • Business Registration • Business Plan
416-471-7568 cga.robor@gmail.com
www.cga-accounting.com
ЧАСОВ
ЧАСТНЫЕ ССУДЫ
• Есть проблемы с выплатой мортгиджа • Нужны деньги на ремонт дома • Не хватает денег на покупку дома • Нужны деньги купить бизнес ПЛОХАЯ КРЕДИТНАЯ ИСТОРИЯ? НЕТ ПРОБЛЕМ!
416-827-4722
www.MortgageRateToronto.com 70
St Petersburg I Spring 2015
72
St Petersburg I Spring 2015