Я знаю, что я ничего не знаю
№ 8 | август 2012
Их истинное лицо 4 | Андрей 32 | Похищение СмирноввоПариже РПЦ
6670 | Личный | Браунинг, архив человек маршала и пистолет
Дата
Казнь лейтенантов Александр Нилин
На недавнем чемпионате Европы сборная России сыграла неудачно, в олимпийский Лондон вообще не попала. Шестьдесят лет назад подобный провал повлек за собой жесткие санкции и к футболистам, и к тренерам, а знаменитый армейский клуб был расформирован
Н
ачиналась вся эта история с неожиданной вести о том, что советские спортсмены будут участвовать в XV Олимпийских играх в Хельсинки. Нас тогда уже приучили к официальной точке зрения, будто Олимпиада — буржуазная затея, отечественному спорту чуждая. О предшествующих XIV Играх в Лондоне печать если что и сообщала, то не иначе как в саркастическом тоне. И вдруг власть сменила гнев на милость: уж очень привлекательной для советских идеологов показалась мысль создать образ страны-победительницы, входящий в сознание всего мира через спорт.
72
Фуболисты московского «Динамо» Всеволод Блинков, Константин Бесков, Всеволод Бобров и Михаил Семичастный перед игрой с «Челси». Великобритания, 1945 год
По олимпийскому статусу на Играх могли соревноваться лишь любители. Это давало нам известное преимущество. Формально профессионалов-спортсменов в СССР быть не могло, хотя каждый шаг в большом спорте оплачивался. И люди, полностью посвятившие себя спорту в мире социализма, имели преимущество перед настоящими любителями из более благополучных стран. Ни у кого тогда не было сомнения в силе наших футболистов. В памяти сохранилось победное турне московских динамовцев, осенью 45-го блестяще сыгравших с родоначальниками игры — британцами. Успех советских игроков был, правда, несколько преувеличен. Впечатлившее всех соотношение забитых и пропущенных мячей — 19:9 — достигнуто было одной-единственной победой с крупным счетом над любительской ко-
мандой из шахтерского Кардиффа (10:1). С именитыми клубами сыграли скромнее: ничья с «Челси» (2:2), у «Арсенала» команда «Динамо», за которую выступал лучший форвард ЦДКА Всеволод Бобров, выиграла один мяч (4:3), а с «Глазго-Рейнджерс» снова ничья (2:2). Футбольной сборной СССР с 1935 года не существовало, хотя во время войны некоторым выдающимся футболистам придали статус игроков сборной — чтобы дать им литерные карточки на продовольствие. Когда решение об образовании олимпийской сборной было принято, и началась подготовка к Играм-52, наша коман-
да в товарищеских матчах выступала под псевдонимом сборной Москвы или под флагом армейского клуба — тогдашнего чемпиона СССР. Тренерский штаб удивления не вызывал — старший тренер Борис Аркадьев, наставник пятикратных чемпионов СССР — армейцев. Его помощник — Михаил Якушин, под чьим руководством отличилось московское «Динамо» в Англии. Аркадьев — автор известных во всем мире книг о тактике футбола — до войны тренировал московское «Динамо», а Якушин был в его команде ведущим игроком. Аркадьев привел «Динамо» к чемпионству в 40-м году, однако клуб от него отказался, и тренером стал 34-летний Якушин. Тогда Аркадьев принял ЦДКА и уже в 44-м, впервые в истории клуба, выиграл с ним Кубок СССР. Якушин ответил победой «Динамо» в чемпионате 45-го года и тем самым нашумевшим турне по Великобритании. Хитрому Михею (прозвище Якушина), казалось бы, впору было дарить Аркадьеву свой портрет с надписью: «Побежденному учителю от победителя-ученика». При всей конкуренции Аркадьев с Якушиным никогда не выказывали неприязни друг к другу и жили, кстати, по динамовской (читай, кагэбэшной) квоте распределения московских квартир в одном доме на площади Маяковского. Михей даже говорил (шутил, вероятно), что иногда они заходят друг к другу посоветоваться… Начальству — и высшему, и спортивному — представлялось естественным со-
Олимпийская деревня в Хельсинки, 1952 год
дилетант №8
август 2012
73
Дата
За успехи в футболе армейцев поднимали не только в спортивных званиях, но и в воинских
Если бы Иосип Броз Тито (на обложке журнала Life, 1950 год) не поссорился с Иосифом Сталиным, нашей сборной простили бы поражение от югославов
единить соперников в сотрудничестве — сборная же страны, как-никак! Сборная под московским и армейским флагами неплохо провела товарищеские матчи против возможных соперников на Олимпиаде (кроме югославов, переставших из-за ссоры Сталина с Тито быть товарищами). По ходу тех удачных, в общем, матчей Аркадьев понял, что атаке сборной не хватает мощи. Вслух сказать об этом было нельзя: кто бы понял старшего тренера, предложи он самых знаменитых игроков страны заменить кем-то из безвестных молодых? Да и не было в ту минуту на подходе футболистов, кого без риска Аркадьев мог ставить в состав вместо возрастных знаменитостей — 32-летнего Бескова, 33-летнего Трофимова, армейского инсайда Николаева, которому тоже за тридцать. Чем ближе подходила команда к олимпийскому турниру, тем меньше оставалось в игроках свежести и футбольного веселья. За успехи в футболе игроков армейского клуба поднимали не только в спортивных званиях, но и воинских. Но команду продолжали называть командой лейтенантов. Это отвечало образу непроходящей молодости, наиболее выразительно воплощенной, на мой взгляд, в Боброве. Аркадьев не скрывал, что считает своего форварда спортивным
74
гением. К началу 1950-х Боброва, выступавшего с неизлечимыми травмами, с таким же успехом можно было счесть инвалидом от футбола. Перед матчами он бинтовал обе ноги бесконечной лентой эластичного бинта... Начальников над футболистами прибыло на Игры едва ли не столько же, сколько самих футболистов. И непрерывные накачки дали обратный эффект. Раздражение сменилось апатией, которую до начала матча против Югославии сбросить не удалось. Прошел даже слух, что сам Сталин прислал тренерам телеграмму, где диктовал состав на игру. Но тех, кто якобы видел эту телеграмму, не осталось, а я в ее существовании сомневаюсь. Сталин футболом не увлекался и вряд ли вообще знал фамилии игроков. Просто каждому человеку в стране было известно, что наш вождь ненавидит югославского лидера. «Проиграть „югам“ по такой игре мы все-таки были, пожалуй, обречены, — рассказывал мне через много лет Трофимов, — по тогдашнему нашему состоянию. Бежать мы могли только по прямой. На маневр сил уже не оставалось…» Опасались за атаку, а рухнули защитники и не сумевшая ничем им помочь полузащита — ошибки в обороне допускали такие, что только руками оставалось развести. Впрочем, на оборонительные порядки могло влиять и то, что атака никак не налаживалась. Первый тайм проигрывали безнадежно — 0:3. Бобров оставался Бобровым: после забитого нам четвертого мяча он один гол в начале второго тайма сумел-таки отыграть. Но югославы забили пятый, и едва не влетел в наши ворота шестой. И все же за четверть часа до завершения игры Трофимову удалось перехватить мяч и совершить с ним рейд к воротам югославов. Конечно, и счет 2:5 не давал нашей сборной основания поверить в перемену своей участи. Тем не менее давящая скованность пропала. Через две минуты после гола Трофимова Бобров забил им третий мяч. Последние три минуты наши играли лучше, чем весь предшествующий
матч. Сначала все тот же Бобров довел разницу в счете до минимума, а перед самым финальным свистком югославы выбили мяч за лицевую линию. Подавать корнер пошел Бесков. После двух его подач от углового флажка Бобров сегодня уже дважды забивал. Югославы за ним и следили, но динамовец нашел точным навесом голову Петрова из армейского клуба — и ничья. А с нею полчаса дополнительного времени. Фаворитом дополнительного времени была безоговорочно наша сборная. Команда, растерявшая неслыханное преимущество в четыре мяча, не могла не быть деморализованной. И одинединственный, но, разумеется, точный удар отделял сборную СССР от выстраданного, казалось бы, выигрыша. Возможность стать героем представилась перед самым концом Бескову: после подачи Трофимова он бил с шести метров — и попал в штангу. Мяч отскочил к Николаеву, тот ударил без подготовки с границы вратарской площадки — и миновал створ ворот.В повторной игре опять смело можно было ставить на нашу сборную. Прошло всего шесть минут, а Бобров уже забил свой пятый олимпийский гол. Но потом подвела оборона. Сначала нелепый пенальти: Башашкин задел рукою мяч, не угрожавший воротам. А потом он же в свои ворота гол забил — мяч ударился о ногу центрального защитника и влетел в сетку... На второй подряд подвиг ни сил, ни воли не хватило. Проиграли 1:3, и каждый пропущенный гол виделся голом в кремлевские ворота. Футбол еще не называли партийным жанром, но народной игрой все равно полагали вне зависимости от того, увлекаются ею на самом верху или равнодушны. Как бы то ни было, проиграй наши футболисты не подданным Тито, а кому-либо из социалистических стран (чемпионами стали венгры) — кара последовала бы, скорее всего, не столь суровая. Олимпиада торжественно закрылась 5 августа 1952 года, а руководство спортом вызвали в Кремль для отчета
Как ни удивительно, Бориса Аркадьева (на фото беседует с игроками) за проигрыш на Олимпиаде не посадили. Вскоре он возглавил «Локомотив», а в 1958-м вернулся к армейцам
«Проигрыш врагам равносилен утрате воинской частью знамени» во второй половине дня 6-го. Председательствовал на заседании второй человек в государстве Георгий Маленков. Непримирим был в критике наших олимпийцев-неудачников не последний в государстве человек — Лаврентий Берия. Он обозвал 53-летнего Аркадьева старым хлюпиком и вдобавок — паршивым и аполитичным интеллигентиком. Впрочем, вопрос о расформировании армейской команды решал не Берия. После заседания Маленков отправился в апартаменты Сталина и уже оттуда вернулся с указанием разогнать команду ЦДСА с формулировкой: «Проигрыш врагам равносилен утрате воинской частью знамени — в этом случае часть расформировывается, особо виновные подлежат каре». Заслуженные мастера спорта (кроме Боброва) лишались своих званий (спасибо, что воинские оставили). Четверо футболистов ЦСКА безропотно приня-
ли наказание. Парторг команды левый защитник, а в дальнейшем генерал-майор Нырков ходил на прием к другу клуба маршалу артиллерии Воронову с вопросом, правильно ли доложили товарищу Сталину, что от их команды за сборную играли только они четверо (вратарь Никаноров на поле не выходил). И в чем же тогда виновата вся команда? Но и маршал ничего не мог поделать — именно в те дни по указанию товарища Сталина от переводчицы времен гражданской войны в Испании пытками добивались компромата на французского добровольца Вольтера, под чьим именем воевал там Воронов. Уже существовал почин публиковать в газетах гневные выступления рабочих и колхозников о формалистах-композиторах или мухоловах-генетиках. Футболистов по каким-то соображениям на общественный суд не выставили. Но в каждой команде классов «А» и «Б» обсудили — под
дилетант №8
август 2012
протокол — закрытый для нас, болельщиков, приказ «Об участии команды ЦДСА в Олимпийских играх». По протоколам этих собраний выходило, что футболисты сборной, признав справедливыми выдвинутые им обвинения (в трусости и зазнайстве), главным виновником неудачи видели Аркадьева, «заблудшего философа», как его тогда назвали. Взятый им на вооружение метод тренировок считали основанным на сплошной беготне; сам наставник, оказывается, зажимал большевистскую критику и самокритику, которая могла бы выручить команду на Олимпиаде. Молодой Ильин, если верить опять же протоколу, жаловался, что Аркадьев требовал от него играть только на Боброва. В последнем обвинении что-то похожее на правду все же чувствовалось. Боброву свойственно бывало брать игру на себя. Но чьим это было требованием — тренеров или самого Бобра? Через много лет Игорю Нетто (ему приписывали замечание об отсутствии самокритики) показали опубликованные протоколы тех собраний, и он уверял, что ни Толя Ильин, ни он ничего подобного тогда не говорили. Да и было ли на самом деле такое собрание, Нетто вспомнить не смог. Отлучение Аркадьева от футбола всетаки не состоялось. Видный соратник Сталина Каганович курировал железную дорогу и предложил Борису Андреевичу спасать их команду — «Локомотив», который стоял на вылет из класса «А». Список произошедших в обществе перемен принято вести с ХХ съезда партии. Но для тех, кто увлекался футболом, оттепель обозначилась еще до выхода одноименной повести Ильи Эренбурга. Сразу после смерти Сталина в футбольном сезоне 1953 года наши футболисты международных матчей сыграли едва ли не больше, чем за все послевоенные годы. И в том же сезоне сделался знаменитым Яшин, а через год в «Торпедо» появился Стрельцов. Вскоре реабилитировали и Клуб армии, присвоив ему очередной вариант названия — ЦСК МО. А в 1956 году в олимпийском Мельбурне сборная СССР завоевала свой первый чемпионский титул.
75