Я знаю, что я ничего не знаю
№ 3 | март 2012
46 | Две армии, два облика
64 | Убийственный пленум
Женщина и власть
Взлет и падение Лазурной Реки Александр Панцов
Жене Великого кормчего удалось в жизни все, кроме того, чтобы стать политической наследницей мужа.
Л
ето 1937 года выдалось для Мао Цзэдуна беспокойным. 7 июля милитаристская Япония напала на Китай, обострив и без того тяжелую политическую ситуацию в стране. А тут, как назло, резко осложнилась его семейная жизнь. Заподозрив мужа в неверности, от него ушла жена, Хэ Цзычжэнь. Как ни старался Мао ее удержать, Хэ бросила его и их крохотную дочь Цзяоцзяо, которая только что начала говорить, и уехала из города Яньань, где находилась штаб-квартира ЦК китайской компартии, в Советский Союз на учебу. Мао очень переживал, но жизнь шла вперед. Со всех концов страны в Яньань приезжали десятки молоденьких женщин — революционно настроенных, преданных партийному делу, да к тому же еще и симпатичных. Особенно выделялась среди вновь прибывших шанхайская кинозвезда Лань Пин (Голубое Яблоко). Прибыла она в Яньань в самом конце августа 1937 года. Лань Пин была амбициозна, тщеславна и целеустремленна. В свои 23 года она уже в полной мере познала жизнь. Родилась эта женщина в марте 1914 года на востоке Китая. Ее родным городом был Чжучэн, небольшой старинный уездный центр в ста ли от побережья Желтого моря. От Чжучэна у маленькой девочки осталось только одно приятное воспоминание: молодой директор начальной школы в больших круглых очках. Она хорошо помнила, как он смотрел на нее, как заговаривал, отчего-то сильно волнуясь. Звали этого директора господин Чжан. Спустя много лет, в 1931 году, она встретит его в городе Циндао, и неудержимая сила бросит их друг к другу в объятия. Ее бывший директор станет коммунистом, будет носить уже другое имя, Чжао Юнь, а вскоре изменит и его — на Кан Шэн. К тому времени девочка превратится в красавицу, сбежит из дома с театральной труппой и к началу 30-х станет известной провинциальной актрисой. Она побывает замужем, заимеет кучу любовников, в общем, будет вести богемную
38
жизнь. Был у нее только один физический недостаток: шесть пальцев на правой ноге. Но он, похоже, ничуть не смущал ее многочисленных поклонников. Встреча со школьным директором имела большое значение для Лань Пин. Кан Шэн ввел ее в незнакомый мир революционной политики, и вскоре она вновь вышла замуж, на этот раз за коллегу Кана. Под влиянием мужа-коммуниста в феврале 1933-го вступила в члены коммунистической партии. Однако через два месяца, когда ее муж был брошен в тюрьму, в панике бежала в Шанхай и, заметая следы, сменила имя (на Ли Хэ). Правда, осенью 1934-го ее тоже арестовали и лишь спустя три месяца освободили. Как и почему ее выпустили, осталось тайной. Возможно, «разобрались в невиновности» красивой женщины, как она потом заявляла, а может быть, получили от нее требуемые признания. Как бы то ни было, но она вышла на волю и вскоре стала известна уже как Лань Пин. Именно под этим псевдонимом она начала понастоящему блистать как на шанхайской сцене, так и в кино. Особенно удался ей образ Норы, разрушительницы буржуазных устоев, в спектакле по пьесе Генрика Ибсена «Кукольный дом». Казалось, все вновь налаживалось: был новый муж, очередные любовники, толпы поклонников, шикарная жизнь. Но в августе 1937 года на Шанхай напали японцы. Движимая патриотическим подъемом, экспансивная, страстная и романтическая Лань Пин решила пробираться в Яньань. Здесь ей предстояло сыграть свою главную роль — новой подруги вождя, преданной, нежной и заботливой. Вот тут-то и пригодился старый друг Кан Шэн. Как раз в то время он стал наводить мосты в направлении усиливавшего свои позиции в партии Мао Цзэдуна, решив использовать для этого преданную ему женщину. И вот в конце апреля 1938 года двум заговорщикам представился удобный случай. Мао отправился выступать в Академию искусств имени Лу Синя, расположенную в деревеньке Цяоэргоу, недалеко от Яньаня. Лань Пин, только что
зачисленная в этот же институт преподавателем, заблаговременно заняла место в первом ряду с большой толстой тетрадью. Все выступление Мао Цзэдуна она жадно вслушивалась в каждое слово, быстро, почти стенографически, записывая все, что он говорил. После лекции она подошла к Мао. — Мне еще многому нужно научиться, — сказала Лань Пин, робея. — Но благодаря вам я поняла, что смогу углубить свои знания. — Ну, если что-то осталось неясно, то не стесняйтесь. Приходите ко мне, разберемся, — ответил Мао и оглядел ее. Тоненькая, очень скромная, с двумя косичками, перевязанными на затылке ленточкой. Дальше уже было дело Кан Шэна. Через несколько дней он пригласил Лань Пин на встречу с вождем. Но только через четыре месяца, в сентябре 1938 года, Лань Пин стала любовницей Мао и одним из секретарей. Вскоре после этого она вновь решила сменить имя. С прошлым было покончено, и она попросила Мао выбрать для нее иероглифы, приятные ему. И он подыскал их: Цзян Цин (Лазурная Река). 19 ноября 1939 года сыграли свадьбу. Кан Шэн торжествовал: через Цзян Цин он вошел в полное доверие к Мао Цзэдуну. Именно ему Мао поручил возглавить работу всех тайных спецслужб компартии. Мао послал Хэ Цзычжэнь формальный развод, а через два года отправил к ней в Москву их общую дочь. Между тем 3 августа 1940 года в яньаньском госпитале Цзян Цин родила девочку. Ко времени
дилетант №3
19 ноября 1939 года сыграли свадьбу. Кан Шэн торжествовал: через Цзян Цин он вошел в полное доверие к Мао Цзэдуну
еликий кормчий В Мао Цзэдун дорожил не только поклонением народных масс, но и вниманием молоденьких девушек. Цзян Цин удалось стать его любовницей, а затем и женой
март 2012
рождения дочери Мао уже полностью властвовал в КПК, а его армия контролировала несколько партизанских районов в тылу японцев. В общем, Цзян Цин повезло. Она вышла замуж за человека, ставшего в конце концов верховным правителем Китая. Однако долгие переходы по горам провинций Шэньси, Шаньси и Хэбэя во время гражданской войны с Гоминьданом подорвали ее здоровье. К 1949 году Цзян при росте 165 см весила всего 44 килограмма. У Мао возникла идея отправить ее с дочерью в Советский Союз — подлечиться и отдохнуть. Визит этот был секретным, Цзян Цин путешествовала под именем Марианны Юсуповой. За женой Мао Цзэдуна Сталин прислал в Далянь специальный самолет, который и привез ее с дочкой в Москву. Цзян была так слаба, что вынесли ее по трапу на носилках, после чего сразу же отвезли на одну из подмосковных дач для высоких зарубежных гостей, в Заречье. Только надолго расставшись с Цзян Цин, Мао вдруг понял, как сильно он ее любит. Старея (в 1949 году ему шел пятьдесят шестой год), он все больше привязывался к этой молодой и энергичной женщине, которая была не только страстной любовницей, но и аккуратным секретарем и хозяйкой. Именно она следила за его здоровьем, распорядком дня, приемом посетителей, одеждой, питанием и прогулками. В общем, вела весь дом. И даже во время танцев, которые он и она обожали и которые Мао устраивал регулярно в клубе ЦК КПК, подводила к нему молоденьких девушек. В отличие от Хэ Цзычжэнь, она была не столько
39
Женщина и власть ревнива, сколько умна. «Секс влечет к мужчине только вначале, а то, что поддерживает к нему интерес, — это власть», — говорила она позже своему биографу. В 1953 году Цзян Цин неофициально представляла Мао Цзэдуна на похоронах Сталина. В то время она опять находилась в СССР на отдыхе и лечении и, как все правоверные сталинисты, тяжело переживала смерть «великого друга китайского народа». Она даже ездила в Колонный зал Дома Союзов, где ей разрешили постоять в карауле у гроба покойного. Тем не менее все попытки Цзян хоть как-то участвовать в политической жизни неизменно пресекались Мао. Тот даже не захотел познакомить ее с Хрущевым, прибывшим в конце сентября 1954 года на празднование пятилетия КНР. И когда Чжоу Эньлай, следуя протоколу, попытался подвести Цзян Цин к Никите Сергеевичу, Мао быстро взял ее под руку и отвел в дальний конец трибуны. Цзян старела, ее характер, и без того не сахарный, все более портился. И постепенно Мао охладел к ней как к женщине. С 1955 года они поддерживали сугубо формальные отношения. Цзян много времени занималась своим здоровьем, по нескольку месяцев в году проводя на курортах. Она действительно одно время была серьезно больна: в конце 1956 года у нее обнаружили рак. Она вновь лечилась в Советском Союзе, а затем и в Китае и в конце концов пересилила болезнь. Но все пережитое сильно сказалось на характере Цзян. Она и раньше-то была неврастеничкой, а теперь и вовсе превратилась в откровенную психопатку. Мао старался не волновать ее, а свои сексуальные потребности решал с бесчисленным количеством встречавшихся на его пути очаровательных девушек. Больше всего он любил танцовщиц из ансамбля песни и пляски Народно-освободительной армии. В конце же 1962 года в купе своего спецпоезда Мао познакомился
40
Хунвейбины — красные гвардейцы,
или красная охрана. Хунвейбинами становились миллионы студентов и старшеклассников. Их отряды пользовались абсолютной безнаказанностью. Главными жертвами хунвейбинов становились представители интеллигенции: учителя школ, преподаватели вузов, ученые и писатели. Через год после начала культурной революции разгул насилия в стране заставил Мао посылать против хунвейбинов Народную армию Китая. В итоге многие из «красногвардейцев» повторили судьбу своих жертв: они были убиты или сосланы в деревни на перевоспитание.
Р одись эти дети на 10 лет раньше, они бы тоже могли стать хунвейбинами. На фото — соревнования по стрельбе из пневматических винтовок 1 мая 1973 года
с девушкой, которая вскоре стала самой близкой его любовницей, а затем и наиболее доверенным секретарем. Звали ее Чжан Юйфэн (Яшмовый Феникс), и было ей тогда всего восемнадцать лет. Мао вообще любил юных дев, но эта его особенно поразила. Наивная и застенчивая, как многие молоденькие китаянки, она в то же время обладала очень твердым характером, была сообразительна и остра на язык. А главное — удивительно красива! Ну как тут было не растаять на старости лет! В общем, прежняя привязанность Мао к некогда любимой жене прошла, но осталась привычка. А возможно, еще и потребность иметь при себе преданного человека. Именно безграничная преданность Цзян в конце концов и привела к тому, что Мао вывел ее на политическую арену. Произошло это в 1962 году, когда Мао Цзэдун поручил ей контроль за сферой культуры. Цзян с рвением взялась за новую для нее роль. Свою цель она видела в тотальной революционизации «загнивающей» литературы и «деградировавшего» искусства. «Революционные оперы» и «балеты» вскоре вытеснили «убогие феодальные» постановки.
Хунвейбины везут на перевоспитание первого секретаря Аньхойского комитета КПК Баохуа Ли
Настоящим же звездным часом Цзян стала Великая пролетарская культурная революция. Именно Цзян Цин еще в 1965 году убедила Мао в необходимости разоблачить «контрреволюционную» пьесу известного историка и драматурга профессора У Ханя об отважном и благородном чиновнике XVI века Хай Жуе, осмелившемся высказать правду погрязшему в пороках императору династии Мин: «Раньше еще ты делал кое-что хорошее, а что ты делаешь теперь? Исправь ошибки! Дай народу жить в счастье. Ты совершил слишком много ошибок, а считаешь, что во всем прав, и потому отвергаешь критику». Цзян Цин считала, что У Хань сознательно проводил параллели между реакционным императором и Мао Цзэдуном — иными
Хунвейбины издеваются над секретарем ЦК КПК, бывшим главой Генштаба Жуйцин Ло
Женщина и власть
словами, «брал на вооружение прошлое, чтобы очернить настоящее». В феврале 1965-го Мао послал Цзян Цин в Шанхай, поручив ей, как он потом вспоминал, «организовать публикацию статьи с критикой пьесы». Его верная жена выполнила задание, подыскав для этой работы местного партийного журналиста Яо Вэньюаня. Статья появилась 10 ноября 1965 года в шанхайской газете «Вэньхуэй бао» («Литературные доклады») и именно она дала толчок новому массовому движению, получившему вскоре название Великая пролетарская культурная революция. Ставший ее первой жертвой У Хань умер в 1969 году в тюрьме. В мае 1966 года Мао включил Цзян Цин в специальную Группу по делам культурной революции, а уже в конце августа сделал ее исполняющей обязанности главы этой группы. Ближайшими подручными Цзян стали шанхайские леваки Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань. Все они наряду с Мао Цзэдуном и явились главными застрельщиками «всеобщего беспорядка в Поднебесной».
42
На фото вверху — суд над «Бандой четырех». На самом деле в ноябре 1980 года на скамье подсудимых находилось десять человек
Особенно усилилась власть Цзян Цин в феврале 1967 года, после того как Мао распустил Политбюро ЦК и Госсовет КНР, а их функции передал Группе по делам культурной революции. Торжествующая Цзян Цин не могла тогда удержаться, чтобы не подколоть премьера Чжоу Эньлая: «Теперь вы, Чжоу Эньлай, должны являться на наши заседания, так как ваши больше не имеют значения». По призыву Цзян Цин миллионы одураченных маоистской пропагандой молодых людей (хунвейбинов) повели в стране борьбу с «четырьмя старыми»: старыми идеями, культурой, традициями и привычками. Дело доходило до того, что во многих городах леваки вводили новые правила: переходить дорогу на красный свет, ибо красный — цвет революции. На состоявшемся в апреле 1969 года IX Всекитайском съезде КПК Мао включил Цзян Цин в новый состав Политбюро. Вхождение во власть, однако, не принесло успокоения в душу этой женщины. Ее мало кто любил в руководстве партии, и кровожадной Цзян Цин ничего не оставалось, как изо всех сил внушать мужу мысль о внутрипартийном заговоре. Ее цель была ясна: добиться от Мао Цзэдуна продвижения на ключевые посты в руководстве наиболее преданных ей лиц. Первым шагом на этом пути стало продвижение ею во власть молодого шанхайского радикала Ван Хунвэня. Именно на него она стала делать ставку как на будущего преемника вождя. Ван отвечал
Официальных данных о количестве
погибших в ходе культурной революции, в идеологическом обеспечении которой самое непосредственное участие приняла Цзян Цин, не существует. Согласно неофициальным источникам, погибло не меньше миллиона человек, всего же репрессии коснулись около ста миллионов.
всем ее критериям: был предан до самозабвения, молод и энергичен, да, к тому же, недалек, так что при нем она могла бы спокойно править Китаем. В сентябре 1972 года она убедила Мао направить Ван Хунвэня на работу в аппарат Центрального комитета. С этого времени началось его стремительное восхождение. «Ракета» — так станут называть этого фаворита Цзян Цин. Но ее козни не увенчались успехом. Мао сознательно не хотел давать ей и ее группировке излишнюю власть. Даже находясь в тяжелом физическом состоянии (с конца 1971 года он беспрерывно болел), Мао не терял способности контролировать баланс сил в руководстве, поддерживая относительное равновесие между различными соперничавшими сторонами и заставляя тех и других искать истину только в нем самом. Ситуация осложнялась тем, что в начале 70-х годов Чжан Юйфэн ограничила доступ Цзян Цин к Мао. Эта тихая с виду, но очень сильная женщина к тому времени превратилась в главного посредника между Председателем и остальным миром. Без ее разрешения Цзян Цин не могла войти к мужу. Значение Сяо Чжан (Маленькой Чжан, как ее называли обитатели резиденции ЦК Чжуннаньхай) особенно возросло в начале 1973 года, когда речь Великого кормчего стала почти нечленораздельной. Мао сильно хрипел и то и дело задыхался, так что разобрать, что он говорил, было действительно не так-то просто. Но Чжан, как ни странно, понимала его хорошо, что, несомненно, придавало ей дополнительный политический вес.
1981 году В Цзян Цин была приговорена к смертной казни, через два года замененной на пожизненное заключение
Время от времени в конце жизни Мао выражал недовольство чрезмерной политической активностью своей жены. «Цзян Цин — алчная натура. Она рассчитывает сделать Ван Хунвэня председателем Постоянного комитета [Всекитайского собрания народных представителей], а сама хочет стать председателем партии», — жаловался он как-то навестившей его внучатой племяннице Ван Хайжун и сопровождавшей ее сотруднице МИДа. Возможно, к тому времени Цзян действительно начала лелеять такие надежды. Но шансов стать преемницей Мао у нее не было никаких: старые кадры партии были против нее. 6 октября 1976 года, менее чем через месяц после смерти Мао Цзэдуна, Цзян Цин была арестована и в конце 1980 — начале 1981 года вместе с другими главарями культурной революции предстала перед судом. Ее обвинили в заговоре против партии. Своей вины она не признала, громко заявив на весь мир, что была лишь «псом Председателя Мао и кусала тех, кого он велел кусать». Ее приговорили к смертной казни с отсрочкой приговора на два года. Такой же вердикт был вынесен Чжан Чуньцяо. Другие же лидеры левых, Ван Хунвэнь и Яо Вэньюань, получили соответственно пожизненный срок и двадцать лет тюрьмы. Через два года, однако, смертные приговоры Цзян Цин и Чжан Чуньцяо были заменены пожизненным заключением. Цзян находилась за решеткой вплоть до начала мая 1984 года, после чего режим ее содержания был изменен на домашний арест. Но в 1989 году, после подавления студенческих волнений на площади Тяньаньмэнь, ее вновь поместили в тюрьму — на этот раз за то, что она осудила Дэн Сяопина за убийство студентов. Вскоре, правда, ее опять выпустили, поместив под охраной на двухэтажной вилле в Пекине, а затем перевели в госпиталь министерства общественной безопасности. Здесь, устав от бессмысленной жизни, глубокой ночью 14 мая 1991 года она покончила с собой. Цзян сделала веревку из связанных между собой носовых платков и повесилась в ванной комнате. Перед этим она написала короткую записку: «Председатель! Твоя ученица и соратница по борьбе идет к тебе». Так бесславно закончилась жизнь некогда блестящей актрисы и властолюбивой супруги Великого кормчего. «Никогда не позволяйте женщине править страной!» — незадолго до смерти сказала могущественная императрица Китая Цыси. Не ко всем женщинам ее слова применимы. Но в случае с Цзян Цин они звучат более чем пророчески.