Я знаю, что я ничего не знаю
№ 10 №8 | октябрь | август 2012
Самозванцы 56 | Горбачев об Андропове
62 | Бизнес на вожде
Параллель
Кавказ без кавказцев Максим Шевченко
Имперская, советская, постсоветская политика России в регионе всегда исходила из жесткой государственной необходимости. «ТУЗЕМНЫЕ ПЛЕМЕНА»
Вся российская политика на Кавказе может быть выражена в диалоге наказного атамана войска Донского Михаила Хомутова и тогда начальника Генерального штаба Кавказской армии, а позже военного министра, автора фундаментальной военной реформы и одного из столпов либерального правления Александра II Дмитрия Милютина. Милютин вместе с командующим армией, князем Барятинским, разработал план «О средствах к развитию русского казачьего населения на Кавказе и к переселению части туземных племен», который подразумевал переселение черкесов в донские степи, а казаков — в черкесские горы. Милютин писал: «вся горная полоса, от верховий Теберды до реки Белой, а потом до Пшиша, должна быть совершенно пустынною». Хомутов резко выступил против этих замыслов. Он назвал такое переселение тяжелою и несправедливою мерою, «и особенно в отношении черкесов жестокою и бесчеловечною». Милютин ответил ему практически эпитафией, концентрирующей в себе всю суть имперской, советской и постсоветской политики России на Кавказе: «Вы, атаман, рассуждаете как казак, а должны мыслить как человек государственный». Эпитафией — потому что за этой прямой и ледяной мыслью скрываются несколько столетий немыслимых жестокостей: истребленные народы, выжженные аулы, беженцы, утратившие родину. И — непонятное, несформулированное торжество государства, вновь и вновь вынужденного на пепелище Северного Кавказа добивать, истреблять ростки сопротивления и непокорности. Именно это противопоставление
6
нормального человеческого восприятия рациональных мер, претворяемых русским правительством на Кавказе, и государственной целесообразности, исключающей человеколюбие и вообще какое-либо подобие милосердия, и является сутью отношения Петербурга, а потом и Москвы к Кавказу.
СТЕПИ ВМЕСТО ГОР
Михаил Хомутов, прошедший несколько войн (включая заграничный поход 1813 года), изрубленный и перераненный в схватках в Польше и Венгрии, сражавшийся на Кавказе, мог и нашел в себе человеческие слова. Генералы Милютин и Барятинский — таковые исключали. Впрочем, сами себя они полагали вполне гуманистами. Несмотря на свой
план Милютин, будучи либералом, отмечал отличие этого плана от, например, американской практики. «Колонизация европейцев в Америке повела за собою истребление почти всех первобытных там жителей, но в наш век обязанности к человеческому роду требуют, чтобы мы заблаговременно приняли меры для обеспечения существования даже и враждебных нам племен, которых, по государственной надобности, вытесняем из их земель». Тасовать людей, как карты, — как просто это всегда кажется государственным людям! Милютин хотел поменять каза-
дилетант №10
«Эпизод из сражения при Валерике». Михаил Лермонтов, Григорий Гагарин, акварель, 1840 год
Тасовать людей, как карты, — как просто это всегда кажется государственным людям! ков и черкесов местами (степи на горы, горы на степи) — «в таком простом обмене заключается ключ к разрешению трудной задачи завоевания Кавказа…» Этот жесткий план всколыхнул русское общество. Несмотря на то, что многие офицеры и вообще интеллектуалы, имевшие отношение к войне, были опалены Кавказом, в кавказской армии были свои традиции. Именно на Кавказе не была распространена вся та муштра и щпицрутенщина, в которых задыхались армия и страна в николаев-
октябрь 2012
скую эпоху и которые стала причиной крымской катастрофы. Именно на Кавказе некое фрондерство — ношение черкесок, побратимство с горцами, личные, порой товарищеские с ними отношения — было нормой. Это не исключало и жестоких карательных экспедиций, подобных той, которую с омерзением описывает Толстой в «Хаджи-Мурате», и захвата заложников (аманатов), и многого другого. Но благородство, аристократизм русского кавказского офицерского
«Пленение Шамиля (Сдача Шамиля князю Барятинскому 25 августа 1859 года)». Алексей Кившенко, 1879–1880 годы
корпуса вкупе с постоянной угрозой смерти придавали ему более человеческие черты по сравнению с петербуржскими государственными теоретиками.
ИНДЕЙЦЫ ИЛИ КАВКАЗЦЫ
В 1857 году государем был сформирован особый комитет, в задачи которого входило объективно и критически рассмотреть план Барятинского — Милютина. Князь Александр Барятинский формулировал жестко, по-военному, погосударственному: «Единственным средством прочного утверждения нашего в Закубанском крае признано водворение казаков на передовых линиях, чтобы постепенно стеснять горцев и лишать их
7
Параллель
«Нет причины щадить те племена, которые упорно остаются враждебными» средств к жизни. Нет причины щадить те племена, которые упорно остаются враждебными, государственная необходимость требует отнятия у них земель». Особый комитет неожиданно для всех встал в открытую оппозицию. Давая оценку планам депортации черкесов, комитет настаивал, что «это повело бы не к покорности, а к их истреблению. Такая попытка совершенно бы изменила характер войны на Кавказе, т. е. вместо постепенного замирения горских племен и постепенного подчинения их правительству не только силою оружия, но и всеми средствами, которые могли бы их сблизить с нами и обеспечить их благосостояние, нарушая сколько можно менее их вековые обычаи, повели бы к самой непримиримой и единодушной против нас борьбе, развязку которой трудно угадать…» Комитет ответил Милютину на сравнение «гуманной» политики русского правительства с бесчеловечной практикой североамериканских колонизаторов: «истребление индейцев последовало не по заранее обдуманному
плану, не по распоряжению правительства, а было естественным следствием столкновения слабых телом, духом и умственными способностями индейцев с просвещенными, сильными и промышленными пришельцами и ...едва ли можно допустить сравнение этих индейцев с кавказскими горцами, которые так мужественно защищают свою родину в продолжении более столетия».
«ПРЕЗРЕНИЕ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ ПРАВУ»
Пожалуй, на этом можно и закончить исторический экскурс. Остается только добавить, что несмотря на либеральные и человеколюбивые потуги, несмотря на все эти демократические обсуждения с участием общественности и специалистов, Александр II принял именно план Барятинского — Милютина. Его окончательное исполнение завершил генерал Евдокимов.
После этого графа Евдокимова не принимало петербургское общество, многие отказывались пожимать ему руку. Так, русский мыслитель Лев Тихомиров (в молодые годы — народоволец, под конец жизни — монархист и охранитель), уроженец крепости Геленджик, будучи в детстве очевидцем выселения черкесов, писал: «План Евдокимова был совсем иной. С черкесами ужиться нельзя, привязать их к себе ничем нельзя, оставить их в покое тоже нельзя, потому что это грозит безопасности России, разумеется, не
«Штурм аула Гимры». Франц Рубо, 1891 год
8
дилетант №10
вследствие пустячного хищничества абреков, а вследствие того, что западные державы и Турция могли бы найти в случае войны могущественную опору в горском населении. Отсюда следовал вывод, что черкесов, для блага России, нужно совсем уничтожить. Как совершить это уничтожение? Самое практичное — посредством изгнания их в Турцию и занятия их земель русским населением. Этот план, похожий на убийство одним народом другого, представлял нечто величественное в своей жестокости и презрении к человеческому праву». Протесты общества, даже ветеранов армии, не имели хода — они остались лишь напоминанием о возможности иной кавказской политики. Государственное дело же было сделано — Причерноморский край опустел… Осталось только читать исполненные горечи записки русских офицеров, участников событий 1863–1864 годов: «В конце февраля Пшехский отряд двинулся к речке Мартэ, чтобы наблюдать за выселением горцев, а если понадобится, так и силою выгонять их… Поразительное зрелище представилось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо сделавшиеся добычей голодных собак… Едва ли половина отправившихся в Турцию прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко пости-
октябрь 2012
гало человечество; но только ужасом и можно было подействовать на воинственных дикарей и выгнать их из неприступных горных трущоб…» Эти события — только один эпизод великой Кавказской войны. Ее завершение — покорение империей Западного Кавказа, где сегодня так любят отдыхать наши граждане и где будут проводиться зимние Олимпийские игры. Главная проблема России остается прежней — государственная необходимость, понимаемая и принимаемая к действию на основании записки
или проекта небольшой группы приближенных к вершине власти людей. Необходимость, которая всегда почему-то становится ледяной и беспощадной. А люди — как те, в отношении которых эта необходимость должна быть применена (подобно несчастным черкесам), так и те, которые видят иные, более человеческие способы ее применения, — остаются за бортом политики, на страницах своих горестных мемуаров и не пошедших в дело экспертных проектов и предложений.
9