Тайная война двенадцатого года

Я знаю, что я ничего не знаю

№ 9№|8сентябрь | август 2012

6 | Поп-революционер

64 | Они сражались за Родины

Спецслужбы

Тайная война двенадцатого года Юлия Кантор

Российская военная разведка уступала по численности французской, но переигрывала ее по эффективности работы. Секретная экспедиция

Разнообразные и неоспоримые заслуги фельдмаршала Барклая-де-Толли перед Отечеством изучены и исследованы, кажется, всесторонне — особенно в этом юбилейном году. В историю военного искусства он вошел как архитектор стратегии и тактики «выжженной земли». Именно Барклай практиковал отрезание основных войск противника от тыла и развертывание партизанской войны. Однако одна из этих заслуг — возможно, самая главная — как-то подзабыта. Легендарный полководец был основателем российской разведки (заметим, что впервые законодательную и правовую базу под деятельность разведки подвел Петр I в воинском уставе 1716 года). Имея за плечами огромный боевой опыт, Барклай-де-Толли отлично понимал, что получение информации о планах противника не может быть случайным, что оно должно быть поставлено на регулярную основу. Став в 1810 году военным министром, он сразу же занялся организацией секретной экспедиции при своем ведомстве. На это ушло два года: юридический статус служба разведки получила в начале 1812 года. Характерно, что канцелярия работала в настолько секретных условиях, что ее деятельность не упоминалась даже в ежегодных министерских отче-

Александр Иванович Чернышев. Джордж Доу, 1823 год

тах. Круг обязанностей ее сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта структура напрямую военному министру, сотрудников подбирал лично он. Первыми руководителями военной разведки России поочередно становились три близких к военному министру человека: с 29 сентября 1810 года — флигель-адъютант полковник Воейков, с 19 марта 1812 года — полковник Закревский, с 10 января 1813 года — полковник Чуйкевич. Служба состояла из нескольких десятков офицеров

Подозрительные и неблагонадежные высылались вглубь России 68

и чиновников. Особая канцелярия работала по трем направлениям: стратегическая разведка — добывание за границей стратегической информации, тактическая — сбор данных о войсках противника, дислоцированных в сопредельных государствах, и контрразведка — выявление и нейтрализация наполеоновской агентуры. В начале 1812 года по указу Александра I была образована еще одна структура — высшая воинская полиция, на которую возлагались контрразведывательные функции. Ее представители были во всех трех русских армиях, участвовавших в военных действиях, и подчинялись они начальникам штабов. Возглавлял высшую воинскую полицию Яков де Санглен. Штат ее был небольшим: оперативной работой занималось десять человек. Она, как и разведка, вошла в структуру особой канцелярии при военном министре. Перед войной сотрудники воинской полиции выявляли наполеоновскую агентуру в приграничных западных губерниях. Все губернаторы и полицмейстеры предоставляли им списки проживающих в регионах будущих военных действий. Подозрительные и неблагонадежные высылались вглубь России. В дни войны главной задачей высшей воинской полиции стало получение сведений о передвижениях частей армии Наполеона. В некоторых городах, занятых французами, были созданы законспирированные группы, с которыми поддерживалась связь и которые засылались во вражеский

дилетант №9

Именно Талейран еще в декабре 1810 года сообщил, что Наполеон готовится к нападению на Россию в апреле 1812 года

тыл. Велась также и перевербовка агентуры французов — для дезинформации противника. На освобожденной территории подчиненные де Санглена разыскивали тех, кто в дни оккупации сотрудничал с неприятелем.

Под крышей МИДа

В преддверии войны в российские посольства в Европе под видом служащих Министерства иностранных дел с тайной миссией отправляются специальные агенты особенной канцелярии. Перед молодыми офицерами ставится цель собирать сведения «о числе войск, об устройстве, вооружении и духе их, о состоянии крепостей и запасов, способностях и достоинствах лучших генералов, а также о благосостоянии, характере и духе народа». Одна из наиболее ярких фигур — ротмистр Александр Чернышев, действовавший в самом Париже и быстро дослужившийся до полковника. Чернышев — первый российский военный разведчик-профессионал. Ему удалось войти в доверие лично к Наполеону и создать во Франции эффективную сеть осведомителей. Чернышев находился при дворе Наполеона с 1809 по 1811 год как личный представитель Александра I, участвовал в кампании Франции против Австрии и получил из рук Бонапарта орден Почетного легиона. Сохранилось, например, письмо Чернышева Барклаю-де-Толли о концентрации французских войск на приграничной территории. Чернышеву удалось проникнуть в доверие даже к директору топографической канцелярии Наполеона, готовившей для императорской армии военные карты. Зеркальная ситуация, характеризующая остроту поединка разведок: незадолго до войны французам удалось достать гравировальные доски «столистовой» русской карты, и именно этой картой пользовался французский генералитет во время войны. Но агентом номер один Российской империи в невидимой схватке с Францией стал Шарль Морис де Талейран, бывший министр иностранных дел Наполеона, один из самых влиятельных людей Франции, завербованный лично Александром I. Через российское посольство в Париже была организована

Шарль Морис Талейран-Перигор. Франсуа Паскаль Симон Жерар, 1808 год

сентябрь 2012

69

Спецслужбы тайная переписка с Талейраном. На эту шпионскую игру Россией было потрачено около 40 тысяч франков — сумма по тем временам огромная, значительная ее часть шла в карман самому агенту номер один. Талейран был формально не у дел, но связи в Париже и в Европе у него оставались большие. Например, важную информацию доставлял ему Жозеф Фуше, в 1810 году отправленный Наполеоном в отставку с поста министра полиции Франции и затаивший обиду на императора. Наполеоновская разведка именно при Фуше стала лучшей в Европе, так что обида опального министра, вероятно, помогла нашей особенной канцелярии получить эксклюзивные сведения о специфике спецслужбы будущего противника. О том, насколько полезен был Российской империи такой информатор, исчерпывающе говорит такой факт: именно Талейран еще в декабре 1810 года сообщил, что Наполеон готовится к нападению на Россию в апреле 1812-го. Неспроста Талейран был награжден высшими российскими наградами: орденами Андрея Первозванного, Александра Невского и Анны 1-й степени. И отнюдь не без русского давления вновь стал министром иностранных дел после реставрации королевской власти во Франции.

«Перспектива кнута и Сибири»

Начало тайной войны против России относится к первым месяцам 1810 года, когда именно с этой целью было создано специальное разведывательное бюро во главе с французским резидентом в Варшаве бароном Биньоном. Руководитель бюро подчинялся лишь трем людям в империи: Наполеону, Маре и Даву. К маршалу Даву в Данциг и Гамбург стекались сведения о российской армии. Министру иностранных дел Маре, в Париж, французские дипломаты из разных стран сообщали о политико-экономическом состоянии России. Активную агентурную работу проводили в Санкт-Петербурге сотрудники

французского, австрийского и прусского посольств. Послы Франции в России были резидентами французской разведки. Значительную помощь в сборе информации оказывали разведчики Великого герцогства Варшавского, протектората наполеоновской Франции. Они успешно привлекали поляков, проживавших на российской приграничной территории: многие поляки питали иллюзию, что в случае победы Наполеона эти территории войдут в восстановленное польское государство. На приграничных российских территориях Наполеон рассчитывал найти опору и среди евреев, живших на границе Российской империи. В так называемой черте оседлости, от Бессарабии до Литвы, в начале XIX века их было около полутора миллионов. Однако в отличие от поляков обитатели еврейских местечек никаких иллюзий относительно Бонапарта, хоть и обещавшего «уравнение в правах» (как это произошло с евреями Франции), не имели. Раввины обратились к своей пастве с воззванием «усердствовать всеми силами российским военным командирам». Как свиМихаил Богданович Барклайде-Толли. Джордж Доу, 1829 год детельствуют документы, российской армией евреи «употреблены были… для учреждения… так называемых даже невозможно. Ни за какие деньги тайных кагалов, служивших к извещенельзя было найти человека, который нию российских войск о движениях согласился бы поехать в Петербург». неприятельских, для дачи проводниА после начала войны продолжал: ков, лазутчиков и в прочие тайные «Любою ценою он (Наполеон) хотел к военным действиям относящиеся добыть пленных; это было единственпоручения». Особо отличившимся ным средством получить какие-либо выдавали разрешение на проживание сведения о русской армии, так как их вне черты оседлости, то есть приравнельзя было получить через шпионов, нивали в правах ко всему остальному сразу переставших приносить нам населению — неслыханная для иудейского населения империи привилегия. какую-либо пользу, как только мы очутились в России. «Император все время жаловался, Перспектива кнута и Сибири зачто не может раздобыть сведения мораживала пыл наиболее искусных о происходящем в России, — писал и наиболее бесстрашных из них, к этоА. де Коленкур перед войной. — И в му присоединялась действительная самом деле, до нас не доходило оттуда трудность проникновения в страну, ничего, ни один секретный агент а в особенности в армию». не решался пробраться туда. Всякое В целом русские спецслужбы супрямое сообщение было очень трудно, мели переиграть французские. Разведывательная информация играла чрезвычайно важную роль в принятии русским командованием всех ответственных оперативных и стратегических решений и тем самым внесла свой важнейший вклад в победу над врагом в ходе Отечественной войны.

«Император все время жаловался, что не может раздобыть сведения о происходящем в России» 70

Автор — доктор исторических наук

дилетант №9