Я знаю, что я ничего не знаю
№ 6 | июнь 2012
19 |32Маскировка | ПохищениеКремля в Париже
26 70| |Блокадное Браунинг, человек неравенство и пистолет
Личный архив
«Саня съездил в райцентр и наконец-то развелся со мной» Александр Еременко, Юлия Сигорская
Писательская судьба Александра Солженицына сложилась драматично. Но не менее сложной была и его семейная жизнь. «Дилетант» публикует отрывки из дневников и фотографии из архива Натальи Решетовской, первой жены Солженицына. «Оглянитесь, посмотрите...» — это были первые слова Николая Ледовских, с которым мы познакомились на Владимирской земле. Случилось это всего год назад, в 2011 году, когда мы занимались сбором информации для очередного номера журнала «Путешествие по России». Путешествуя где-то между деревнями Мильцево и Мезиновкой, мы и услышали это «Оглянитесь!». За нами бодро шагал невысокого роста энергичный старичок с большой окладистой бородой, как у Льва Толстого.
«Посмотрите, ведь вы идете по дороге, по которой в течение одного года почти каждый день ходил Александр Исаевич Солженицын. А о Матрене Васильевне слыхали?» — говорил он медленно, будто нараспев. Так впервые мы встретились с Николаем Васильевичем Ледовских, журналистом, исследователем жизни и творчества Солженицына, литературным помощником и, наконец, последним мужем Натальи Алексеевны Решетовской. Так мы впервые узнали о драматической истории
Первые дни января были злые, морозные, но зато сказочно-красивые: деревья, провода, все было покрыто обильным причудливым инеем, который искрился под ослепительными солнечными лучами. Златоглавый собор горел на солнце, когда мы гуляли по набережной. Под Новый год нам немножко испортили настроение, отказавшись нас зарегистрировать, п.ч. у Сани нет отметки о прекращении брака… со мной. Встретили Новый год втроем (сделали снимки). Просмотр книг, фото, немножко музыки. Потом приехала Лидочка и пережила нас. 6-го января рано утром уехали в Москву. Между прочим, побывали в суде — удалось получить для Сани подлинник. Виделись с его друзьями. Особенно очаровал художник. Были у Маши. Гуляли за Ост. парком. Жили у Лидочкиной мамы (в то время, когда она была у моей!). Сделали некоторые покупки, в том числе прозрачную перлоновую блузку. 8-го Саня меня проводил на поезд. Чтение — расстройство — обмен письмами! Дальше у меня была пара экзаменов. А 28-го января выехала из Рязани узкоколейкой.
66
любви Солженицына и его первой жены Натальи Решетовской. Николай Ледовских сохранил архив Решетовской. Это рукописи, дневники и фотографии их совместного периода жизни. На одной из черно-белых фотографий мы прочитали написанные рукой Натальи Алексеевны строчки: «И вот я снова посту-чусь в твою дверь». Материалы из архива Натальи Решетовской любезно переданы нам Николаем Васильевичем.
История любви и разрыва
Александр Солженицын на мостике у пруда в деревне Мильцево. Снимок Натальи Решетовской. 1956 год
Под Новый год нам немного испортили настроение, отказавшись нас зарегистрировать дилетант №6
июнь 2012
Наталья Решетовская в 1936 году поступила в Ростовский университет на химический факультет. На первом курсе познакомилась с Александром Солженицыным, тогда — студентом-физиком, увлеченным театром и литературой. Через два года знакомства Александр сделал Наталье предложение. 27 апреля 1940 года Решетовская вышла за него замуж. В феврале 1945 года Солженицын был арестован и определен в подмосковную «шарашку». Спустя три года, в декабре 1948-го, Решетовская заочно развелась с Солженицыным и вышла замуж за своего коллегу Всеволода Сомова, с которым прожила пять лет. В октябре 1956 года Решетовская посещает Солженицына в деревне Мильцево во Владимирской области. Прежняя любовь возвращается. В декабре освободившийся из ссылки Солженицын приезжает к Наталье в Рязань, встречает там Новый год. Она разводится с Сомовым. В 1957-м Солженицына реабилитируют, он повторно женится на Решетовской и перебирается к ней в Рязань. Об этом периоде Солженицын писал: «Начинается в моей жизни какой-то совершенно новый этап — полноты семейного счастья, домашнего благополучия и бытовой устроенности. Будущее покажет, не испортит ли меня это. Но жить стало гладко и хорошо». Солженицын много пишет. В 1962 году главный редактор «Нового мира» Александр Твардовский добивается у Хрущева разрешения на публикацию «Одного дня Ивана Денисовича». После выхода ноябрьского номера журнала Солженицын становится знаменитым, в декабре того же года его принимают в Союз писателей СССР. Но любовь к первой жене постепенно проходит. В августе 1968 года Солженицын познакомился с Натальей Светловой и начал добиваться развода с Решетовской. Развод был получен 22 июля 1972 года в связи с ожиданием ребенка. Еще до развода Решетовская начала писать воспоминания о жизни с мужем, некоторые — не самые приятные для Солженицына. Она написала шесть книг мемуаров. В 1996 году ее приняли в Союз писателей России. В 2003 году Наталья Решетовская умерла в Рязани. Солженицын пережил ее на пять лет.
67
Личный архив Ночь была мучительной. В Туле, сев в поезд, попала в одно купе со своей бывшей студенткой, которая тоже ехала до Гуся Хрустального. В Гусе — часов в 5 утра. Мои вещи со всякими гл. обр. концентратами перевезли на узкоколейку на санях. Диспетчер уговаривал ехать дальше товарняком. Устроилась на открытой платформе (мороза не было). Выехала, еще было темно. Постепенно глаза стали привыкать и различать силуэты деревьев. Ехали среди леса. Через полчаса остановились на разъезде и простояли… больше двух часов. Хорошо, что в чемодане у меня были валенки, меховушка, лыжные брюки. Утеплилась, и все-таки простыла и нажила себе кашель. Прожила у Сани 12 дней. К удивлению обоюдному, кулинарничала успешно (правда, в основном по рецептам, составленным мне мамой). Саня съездил в райцентр и наконецто развелся со мной. Причем, приехав — с успехом разыграл меня, притворившись, что его постигла неудача из-за того, что постановлением суда он не освобождается от уплаты денег. Разок побывали в кино. Спали на широченной русской печи. Там же я отдыхала днем, почитывая.<…>
На фото внизу слева Наталья Решетовская на мостике в деревне Мильцево. Снимок Александра Солженицына
Эту совместную фотографию Александр Солженицын сделал, держа фотоаппарат на вытянутой руке
Морозная новогодняя ночь. Бьет 12 часов. Поднимаем бокалы с шампанским. Чокаемся с О.Н. (Олегом Ефремовым, возглавлявшим театр «Современник». — ) и его женой Аллой. Мы вчетвером — за одним столиком (№ 5) в большом зале (фойе) театра «Современник». О.Н. с женой пришли за 3 минуты до Нового года — он только что вернулся с киносъемок «Войны и мира», играет Долохова, снимали сцену дуэли. Столик сплошь заставлен закуской, бутылками. Посредине через весь стол планка, на 5-ти зеленых метал. блюдечках небольшие свечи. Другого освещения нет. Над столами, уставленными вдоль стен, — елочные ветки, незаметно закрепленные. С веток свисают ленты, елочные шары, бенгальские огни. Посреди зала оставлено место для танцев. Гремит радиола, искрятся бенгальские огни, взрываются хлопушки. За последним столиком, на том же месте, где у нас С., С-ов. Седой, с черными усиками и трубкой (судя по описанию, речь идет о Константине Симонове. — ). Перед входом в зал каждый обязан осушить рюмку водки (мы этого избежали!). Танцуют твист… Женщины обнажены; платки, меховые накидки, прикрывавшие их декольте, брошены на стульях. С О.Н. окончательно доразрешается вопрос с пьесой (речь идет о пьесе «Олень и шалашовка», написанной Солженицыным по повести «Один день Ивана Денисовича», в 60-х не была разрешена, поставлена Олегом Ефремовым только в 1991 году во МХАТе. — ). <…>
68
Я
День воссоединения
ждала мужа — сначала фронтовика, потом заключенного — десять лет. И, будто повинуясь его «отрезвлениям» меня как в письмах, так и в стихах: «Не клянись мне, безумная, нет! Даже сказочный срок семь лет. Даже в сказках не ждут постольку!..» — сдалась жизни за два года до окончания его лагерного срока. Я не выдержала самого тяжелого его лагеря — тяжелого не только для него, но и для меня. Тяжелого тем, что особый политический лагерь в Экибастузе ограничил нашу переписку — два письма в год! — и совсем лишил свиданий, — хотя бы через стол, хотя бы через две решетки — тех свиданий, которые до того поддерживали нас в нашем чувстве, в нашем постоянстве, в нашей неотрывности друг от друга. Теперь я приехала к Александру Исаевичу в деревню Мильцево Владимирской области, чтобы решить свою, решить нашу с ним судьбу. Был тихий октябрьский вечер. Поезд тронулся в сторону Владимирской области. Всю дорогу в окне вагона мне светила луна. Небо было усыпано звездами. Эта небесная праздничность усиливала предчувствие счастья... <…> Саня встретил меня на платформе станции «Торфопродукт». Он был в коричневом плаще и серой шляпе. − — На сколько приехала? − — На три дня, как ты хотел! Безлюдной дорогой через поле мы пошли в сторону деревни Мильцево. Там он квартировал у одинокой старушки Матрены Васильевны Захаровой — будущей героини своего знаменитого рассказа. Все та же яркая луна сопровождала нас всю дорогу. Мы спрятались от нее в тени аккуратно сложенного стожка, крепко обнялись и горячо поцеловались. Поцеловались, как бывало в юности. С моей запрокинутой головы упала хорошенькая коричневая шляпка с перышками. Все, все сразу вернулось
этим поцелуем... Не надо было слов, чтобы это почувствовать, понять, чтобы в это поверить. А я и в самом деле еще летом рассталась с пучком на голове, укоротила и завила волосы — сейчас они были мне до плеч. Похудела, потому, что давно лишилась аппетита из-за переживаний. Но главное было не в этом. Если я действительно похорошела, то это от горящего во мне внутреннего огня. И в эти три дня этот огонь так жег меня, что я почти не прикасалась к еде. Когда Матрена Васильевна узнала, что Александр Исаевич, или «Исаич», как она его называла, ждет гостью, она тут же предложила уйти на дватри дня к своей подруге Маше. А еще было решено, что вместо «картонного» супа, которым вполне довольствовался ее жилец, будет сварен суп куриный. Однако гостья, а ею была я, почти не притронулась к этому супу, как и ни к чему другому, так как вот уже несколько месяцев лишилась аппетита. Лишилась с того дня, как увиделась с Александром Исаевичем после шести лет разлуки. <…> К этому времени мы оба, каждый сам по себе, стали неплохими фотографами. И нас потянуло снять друг друга: и у входа в избу, и во дворике, и на мостике у пруда — самом живописном месте деревни. У Александра Исаевича не было автоспуска, и чтобы засняться вдвоем, он держал его на вытянутой руке. Фотоаппарат явился вторым, хоть и неодушевленным, но неумирающим свидетелем нашего счастья, никогда раньше не поднимавшегося на такую высоту. Тот день — 21 октября 56-го года — мы назвали днем нашего воссоединения. К тому же он совпал с днем именин мамы Александра Исаевича, что показалось нам символичным, будто она благословила нас. Из книги Натальи Решетовской «В круге втором. Откровения первой жены Солженицына», вышедшей в издательстве «Алгоритм» в 2006 году
Все, все сразу вернулось этим поцелуем... Не надо было слов, чтобы это почувствовать, понять, чтобы в это поверить дилетант №6
июнь 2012
69
Личный архив
«Я все тебе простил»
В
последний вечер перед моим отъездом мы с Александром Исаевичем развернули купленный им еще в ссылке фотоувеличитель (в сложенном виде он был как небольшой чемоданчик), зажгли самодельный красный фонарь, который когда-то смастерил Александру Исаевичу его ссыльный друг Николай Иванович Зубов, и занялись «фечатаньем» (так мы отличали печатание фотоснимков от печатания на пишущей машинке). — Как я мечтал заниматься фотографией в ссылке, делать это когда-нибудь вместе с женой! — произнес Александр Исаевич. Не перестаю жалеть, что на сделанной нами в те дни фотопленке не оказалось изображения Александра Исаевича вместе с Матреной Васильевной. Не исправлю я этой ошибки ни во второй, ни в третий свой приезд в дом Матрены. Потом Саня проводил меня до Окатово, где мы еще побродили с ним по лесу, и посадил в поезд. В вагоне я впервые уснула мертвым сном, проводница едва добудилась меня в Туме — месте моей пересадки. Симпатичным поездочком, только сильно погромыхивавшим, по той самой узкоколейке, что шла через Солотчу, утром 24 октября приехала я на станцию «Рязань-Пристань», что на противоположном от города берегу Оки. Был солнечный день. Счастье переполняло меня. А что творилось в душе у Сани, сейчас это можно восстановить по его письмам. Первое он сел писать вечером, на второй день после моего отъезда. Сел писать, потому что уже вечером второго дня ему снова захотелось говорить со мной: «...Сегодня к вечеру свершился перелом: стало щемить сердце по тебе, все мысли с тобой, насколько энергично, умно, зрело, взвешенно ты борешься за наше начинающееся счастье». А все эти два дня он ходил переполненный счастьем, он не мог опомниться от нашей встре-
Матрена Васильевна Захарова — прототип Матрены Васильевны Григорьевой, героини рассказа Александра Солженицына «Матренин двор»
70
чи: «До того же потрясла меня ты и эти трое суток с тобой, что я никак не могу прийти опять в равновесие. Вчера и сегодня все пело во мне, жизнь воспринималась как сплошной праздник, я не мог вместить всего счастья, оно выплескивало из меня, я готов был раздавать его людям целыми охапками». «Слушал романс Чайковского „Первое свидание“. Название — мало удачно, а сюжет — как раз такой, как наш: Дни одиночества, дни испытаний Мы наверстаем теперь. Попробуй его достать и сама петь под свой аккомпанемент». Чтобы доснять нашу с ним фотопленку, Саня прошел с фотоаппаратом тот самый ночной маршрут от станции до дома Матрены и днем, при хорошем освещении переснял «наши стога», особенно тот и именно с той стороны, где произошел наш первый настоящий поцелуй. Саня готов мне простить даже все то, чего я еще не совершила. А что касается уже содеянного: «...Я все тебе простил и люблю тебя вновь, и готов соединить наши жизни навсегда. Не бойся, что я «предам» тебя или «отступлюсь», — я не меняю каждые 5 минут своих решений». Каким обманом звучат эти строки сегодня! Каждое слово в них оказалось ложью: и предал, и отступился, и решения свои изменил. Правда, не через 5 минут, а через 14 лет... Тогда же эти слова были действительно искренними, шли от чистого сердца. И завершалось письмо: «Да, ты для меня — лучше всех женщин, это так, несмотря ни на что. Желаю тебе бодрости и твердости озарений. Горячо целую тебя, твой Санчик». Из книги Натальи Решетовской «В круге втором. Откровения первой жены Солженицына», вышедшей в издательстве «Алгоритм» в 2006 году
Шурочка пишет, что Голливуд экранизирует, по слухам, повесть. Еще чего не хватало!
Дом Матрены Васильевны Захаровой в деревне Мильцево, в котором жил Александр Солженицын
«Приводится ряд фактов неблаговидного, аморального поведения Солженицына» Записка правления Агентства печати «Новости» об издании рукописи Н. Решетовской «В споре со временем» 17 апреля 1974 г. Секретно ЦК КПСС Агентство печати Новости вносит предложение об издании через зарубежные издательства на коммерческой основе рукописи Н. Решетовской «В споре со временем» (объем — до 15 печатных листов). Написанная в форме воспоминаний, книга бывшей жены Солженицына содержит письма, дневники, заявления бывших друзей и другие документы, свидетельствующие о том, что в «Архипелаге Гулаг» использованы лагерные легенды и домыслы. Кроме того, приводится ряд фактов неблаговидного, аморального поведения Солженицына. В рукописи Н. Решетовской можно проследить эволюцию взглядов Солженицына от троцкизма до монархизма. В 1973—1974 годах через АПН были переданы интервью Н. Решетовской. Они были опубликованы в газетах «Нью-Йорк таймc» (США), «Фигаро» (Франция) и других органах. В своих интервью Решетовская заявила о намерении опубликовать свои воспоминания для разоблачения различных версий буржуазной печати по биографии Солженицына и его отношений к Н. Решетовской. Крупные буржуазные издательства «Нью-Йорк таймс», «Пресс де ля Силе» (Франция), «Аллен Даво» (Швейцария) обратились в АПН с просьбой предоставить им права на издание воспоминаний Н. Решетовской. Рукопись воспоминаний Н. Решетовской подготовлена к печати издательством АПН совместно с КГБ при СМ СССР. Представляется, что выход на Западе воспоминаний Н. Решетовской может послужить определенной контрмерой, направленной против антисоветской шумихи вокруг Солженицына. Просим согласия. Приложение: Упомянутое на 288 листах (несекретно). Председатель Правления Агентства печати Новости И. Удальцов Резолюция: Согласиться. М. Суслов ЦХСД. ФА. Оп.22. Д. 1774. Л.1
дилетант №6
Богатая почта! «Межд. книга» прислала книгу-повесть, изданную в Лондоне. Впервые в наших руках С. вещь отдельной книгой. В Лондоне она выйдет 31 января. Тетя Женя прислала героически переписанного ею «Крокодила» Чуковского. Шурочка пишет, что Голливуд экранизирует, по слухам, повесть. Еще чего не хватало! И еще письма, среди них от бывшего зэка-венгра, переслано через Союз писателей, ибо на конверте: «Москва. Писателю Солженицыну». С. пошел на перевыборное собрание рязанских писателей (их 7, но актив до 50 человек!). С вечерней почтой — сразу две «Литературки», и в той, что задержалась — от 22/I, — письмо бывшего вора об «Ив. Ден.». Удивительное письмо! С. вернулся с больной головой, но довольный впечатлениями, Алексеев (писатель Михаил Алексеев. — ) привез для него и подарил свою книгу «Вишневый омут». Он в поезде снова прочел «Матрену», Матушкин (писатель Василий Матушкин. — ) — «Кречетовку» <…> очень нравится — и то, и другое. <…> С. опять плохо спал. Уже думает о предложении Алексеева писать для «Огонька». Может быть, эссе? Под названием «Крохотные рассказы». И о возможном выступлении на съезде писателей РСФСР. <…> Принесли телеграмму от Варл. Тих-ча (поэт и писатель Варлам Шаламов, в то время внештатный рецензент «Нового мира». — ): «Поздравляю замечательными рассказами Кречетовка Матренин двор», — пошла в «Историю Кречетовки». Начинает пополняться и вторая папочка! Будет ли отзыв в прессе? Где? <…>
июнь 2012
71