Виват, Петербург-2016 by Esti

Виват, Петербург!

2016

УДК 82 ББК 84(2Рос=Рус)6 В 67

М. Царь Волкова В 67 ВИВАТ, ПЕТЕРБУРГ! – СПб.: Арт-Экспресс, 2016 – 155 с. В очередной выпуск ежегодного Санкт-Петербургского альманаха включены стихи и проза современных авторов, в чьём творчестве нашла отражение тема Петербурга – города исторической, воинской и трудовой славы, вдохновляющего архитектурной красотой и культурным наследием, накопленными и сохраняемыми многими поколениями.

ISBN 978-5-4391-0100-9

От составителя Здравствуйте, дорогие друзья! С замиранием сердца пишу эти строки. Не верилось, что книга и в этом году получится. Но вот уже в четвёртый раз в мае, в канун дня рождения самого любимого Города, Санкт-Петербургский Дом Писателя гостеприимно откроет свои двери для наших авторов. Наш Город силён своими традициями, в том числе и литературными. И так радостно осознавать, что эта книга тоже стала традиционной. Традиционно трогают сердца читателей героические, полные горечи и гордости Блокадные станицы и подборка стихов юных петербуржцев из литературного объединения «Вдохновение». Традиционно о Петербурге пишут не только его жители и уроженцы, но и те, кто, посетив его хоть однажды, уже никогда не смогли позабыть. Каждый авторский взгляд неповторим. В каждом слове и образе Город раскрывается своей особенной гранью. Былое и грядущее незримо соединяются в настоящем, на страницах книги оживает история минувших лет, а строчки стихов, словно тропинки, увлекают в неизвестное ещё, но обязательно удивительное и прекрасное будущее, где сбываются мечты и оживают сказки. Мне хочется от всей души поблагодарить всех, кто причастен к созданию этой книги, просто за то, что вы есть. За живущую в ваших сердцах любовь к Северной столице. Любовь, которая стала неиссякаемым источником вдохновения. И за то, что вы находите время, средства и силы для того, чтобы четвёртый год подряд делать Городу этот маленький подарок. Великолепному, царственному, бесконечно любимому Петербургу – ВИВАТ! Марина Царь Волкова

Виктор Авдеев Утро Виват тебе! Виват, державный Град! И стариной, и новой былью дышит Здесь каждый шаг. Лишь ветер чуть колышет Сиреней сон над кружевом оград, Да плеск волны, целующей гранит, Чуть различим средь млечного тумана. Рассветный час. Для шума – слишком рано, В лучах зари пустынный Невский спит. Пройдёт лишь час, и улицы опять Заговорят и весело, и бурно. Собора шпиль на знамени лазурном Вновь до заката будет нам сиять. Ну, а пока - не гам, не пыль и чад – Здесь запах гроз Нева несёт раздольно. Иду один. Дышу легко и вольно. Виват тебе! Виват, мой светлый Град!

Апрель 2016

Наталья Агафонова НАШЕМУ ГОРОДУ

Встреча Мы гуляли с тобой по городу, Любовались Невой и мостами, И крылатое небо Питера, Будто чайкой парило над нами. Необычный портрет на Невском Рисовал солидный художник, Два эскиза оставил. Похожи. И автограф: осенний дождик. Ты монетки кидал с отчаяньем, Возвратившись в беспечную юность. Удивлённо застыл фонтанчик, Наконец-то ему улыбнулось!

Ленинград - Санкт-Петербург Заманил Ленинград красотою, Ворожил над Невой звездопад, Белой ночью студенты гурьбою Провожали меня в Летний сад. Кружевными узорами вышит Весь парадный чугунный наряд. Куполами и золотом брызжет Спас, Никольский... И всё как-то в лад! Ветер свищет с утра в упоении, Открывая Европе дверь, Петербургский мотив неизменен, Тонких линий светла акварель! 5

Апрельский каприз Питера Ты как будто меняешь маски, Непоседливый, юный апрель. Живописные спрятаны краски, В ожидании застыла сирень. Нынче все на твоём маскараде, Одинаково серо-бледны, Нет цветов, в лебедином наряде, Изумруды и так холодны. Что скрывает весенняя сказка? Взгляд холодный иль сад «Paradis»? Неизбежность тепла, многоликости ласка, Этот питерский странный каприз.

Зимний каток Дождался снега Петербург, Нева в ледовых силуэтах, Повсюду смех и каламбур, И минус двадцать до рассвета... Под вальсы Штрауса Иоганна, Танцуют пары неустанно, Открыто Царское Село, Искрит ледовое панно. Коньком расписаны катки, Проверив прочность для порядка, И сдобой высятся лотки, И нежен запах ваты сладкой.

Александр Бунаков Ленинграду 1988-1989 гг., г. Пятигорск. Я шлю тебе привет с кавказских синих гор, Творение Петра, Храм Славы и Любви! Уж много лет к тебе я устремляю взор Святая кровь твоя течёт в моей крови. Вся жизнь моя теперь посвящена тебе, Связала нас с тобой невидимая нить, За это благодарен я своей судьбе: Позволь мне пред тобой колени преклонить. Я стяга твоего целую алый шёлк И чувствую солёный привкус на губах То слёз и крови нескончаемый поток Стекает с шумом вниз, как водопад в горах. Страдания твои нельзя сравнить ни с чем, Как невозможно вспять Неву поворотить: Те девять сотен дней и столько же ночей Мы будем в памяти своей в веках хранить. Нет, не забыть нам эти страшные года, Мы просто не имеем права забывать: Вставала на дыбы на Ладоге вода, И город должен был голодной смерти ждать. И нас со всех сторон пытались расстрелять: И сзади и в упор, и с неба и с земли, Когда же приходило время умирать, То умирали мы свободными людьми. 7

Три года город умирал и воскресал, Но птицей Фениксом из пепла он восстал, И наш кораблик вновь расправил паруса, И Пётр - в который раз! - гадюку растоптал. Почти полсотни лет живёт мой Ленинград И чистый лик его не трогает печаль: На Петропавловке часы приветливо звонят, Пётр на коне летит в неведомую даль. Благословенным будь, Бессмертный Ленинград Жемчужина Руси и честь планеты всей! Мне очень хочется, Товарищ мой и Брат, Назвать тебя второю родиной своей. И хоть я верный сын кавказских синих гор И этот край люблю всем сердцем, всей душой, Но каждый раз туда я устремляю взор, Где в облаках плывёт Кораблик золотой.

Татьяна Важнова Фантазии белой ночи Сероглазая белая ночь, Босоногая нянька – Неву Еле слышно – ей громко невмочь, Пеленает в туман. В тишину. Тишину площадей и мостов, Островов – осторожно до слёз. Ту, с провалами щёк от постов – Недотрогу без солнца и звёзд. Звёзды спят. Ночь, как пасмурный день. Фонарей обезжиренных муть Проявляет фантомы. Как тень, В лужах плещется белая жуть. Жуть. И страха пальцы холодные Помассируют сердце незнанием. Рот подавится криком-коллодием, Забивая гортань и сознание. У сознанья - крылаткою дождь Мутно-белый, порезан на ленточки. Достоевского светлая ложь Белой ночи – сиротствует Неточка. Нет не Неточка. В круге адовом, Заблудившись в колодцах дворовых, Эхом мечется Мармеладова Соня - свечечка душ нездоровых. Не здоров этот город гибельный, Припадая, губами стелется, Упырём синих жил. До кипельных Обескровит. Чахоткой вселится. Въедет чопорно-притягательный Гость - манеры и взгляд иноверца. Как мосты над Невой – дознавателем – Разведёт створки тёплого сердца.

Ещё Дом, втиснутый дощатым боком В футляр дорог, построен на углу. Ночь. Крыша. Облита́я лунным соком Фигура девочки, похожей на иглу. Луною задан цикл воображенью, И танец рук, похожий на волхву. В оправе кос (как в раме) отраженье Твоё гадает на свою судьбу. Ещё срывается в фальцет органный голос, И тёмной чёлки над бровями нет. Дрожит булавки золочёный волос, Держащий лиру-символ. Тьма и свет. Ещё не ведаешь, что в Царскосельском парке, Пройдя по следу в травах у реки, Уронишь в треуголку, лунной Паркой, Перчатку с холодеющей руки. Ещё ты – Нюта, так простонародней Для «дикой девочки», а ты пока не «Та». Ещё не знаешь, что в Париже Моди Для «Ню» томится в поисках холста. Ещё не понимаешь, что красивость, Как атрибут – обманка мужика, Лишь жизнь вдвоём извечный тест на лживость, А женщины терзаются века. Разбившись о зеркальное застолье, Где только ты и твой любовный бред, Хлеб отношений будешь сыпать солью, И даже с тем, кто знал, что: «Ты – поэт». Ещё ты обвинением системы Не стала, но уже недолго ждать. Ещё тебе для «Реквиема» темы Судьбы-Голгофы рано собирать. Паря над Безымянным и Широкой, Как крест распятая стоишь на рубеже, Не зная, ведаешь о жертвенности рока Служения поэзии… Уже! 10

Дефис Бровей немой вопрос и губ ответ – Бездомность, неустроенность и горечь. Глаза в себя и негативом свет Всей биографии. Разлом эпох. История Отчаянья кричит. Кому мольбы? Санкт-Петербургское ноздрей высокомерие. Идёт сладчайшей жертвою судьбы. Всей обречённостью. И символом неверия, Что немота пожизненный удел. И слово прорастало боязливость, И альтом голос шёпотный густел. И нормой жизни – нервная брезгливость К скитальчеству и браку на паях, К тому, что при тебе других лелеют. А эхо, грузно путаясь в ступнях, Сменило лёгкий цокот в галерее. Той – Камероновой, где в смертный час Луна скользнёт Хароновой ладьёю. И скорбь поэтов разных лет и рас Ударит в грудь единым сердца сбоем. Атласной чёлкой и изломом брови, Медальным профилем пройдёт через века Поэзией. Той редкой группы крови, Что всем пригодна. Узкая рука Перчатку левую швырнёт в лицо эпохи. По праву правой. Славя неуместность Слов, обморочность рифм… И вздохом Рвёт лёгкие, вступая в неизвестность Бессмертия.

Уже Уже всё пройдено. В судьбе Не стоны стансов – только хрипы. И ржавых створок сердца скрипы, Как поминанье по себе. Уже прошла огонь и воду, И не найти в крыле пера, А в жилах крови. Всё – вчера, Всё там, до проклятого года. Уже лишь пепел фотографии И писем, съёденных «буржуйкой», Где слово корчилось так жутко Изломом старой орфографии. Уже лишь только тени всех – Наколкой памятные даты. Живые узники – стигматы, И тысячи смертельных вех. Уже мицелий седины Посеребрил. Стихам и сердцу Ни дать, ни взять. И горечь перцем, И неприкаянность, и вкус вины… Уже, как Моцарт знаешь дату Ухода, влив органный звук В плоть слова. Метронома стук Твой «Реквием». Сердечное легато. Уже безмолвным изваяньем – Нездешняя со скорбным ртом Рифмуешь век распятый. Том – 20-ый. Противостояньем. Уже целует Лета бледность щёк. Час мужества – оброчная расплата За гнев молчания. Пружиной сжатой Уйдёшь. Несдавшаяся. Что ещё? 12

Дмитрий Григорьев Виват Тебе! Виват Тебе, виват, Санкт-Петербург! Мой шаткий мост к мальчишеским мечтам. Ты знаешь, а меня в тебе не ждут, Хоть горестно вздыхают по ночам. Виват Тебе, виват, великий царь! Послушай голос с Волги над собой. Ещё прибьёт меня к твоим брегам, Чтоб не мечтать, а явью жить тобой. Виват Тебе, виват, Санкт-Петербург! Рядись в грозу, встречай в бульварах май. Прими и душу Русскую мою, Но долгий путь к тебе не продлевай.

Сергей Дон Ветер Пять дней подряд метался ветер над заливом, Толпу угрюмых туч к Кронштадту приковал, И хрупкий лед ломал, и дыбил водный вал, И выл ночами по-звериному тоскливо; У крепости песок бурунами вздымал, На стенах рун штрихи нарезал абразивом, Спираль вкруг шпиля вил и то, по-рабски льстиво, Пел ангелу псалом, то вдруг являл оскал… Циклон его пленил: не вырваться из клети, И, вроде полон сил, и горизонт так близко – Но стен незримых плоть упруга и крепка… Как вдруг циклон устал, разжал тиски – и ветер Нащупав слабину, взмахнул крылами, свистнул, Сквозь тучи к небесам взметнулся – и пропал…

Снова брожу по городу Снова брожу по городу, весь от мороза сник, Спрятал седую бороду в поднятый воротник, Мимо проходит девушка, взгляд и игрив, и смел: «Что же красот ты, дедушка, зимних не рассмотрел?» Зимних узоров кружево как мне не разглядеть? Пусть завьюжило, снежная хлещет плеть, Лапы еловой опушью снег на себя стряхну, Хрупкую легкость ощупью с воротника слизну. Чувствую прелесть зимнюю, инея мягкий блеск, Только в глуби, под инеем, вижу потоков плеск, Слышу, как в ветках весело сок разогнал волну... Что мне поделать, если я больше люблю весну! 14

Март Март явился! Солнечными бликами Разогнал туманы над Невой, Раскатился чаечьими криками, Над утесами, над головой; Воробьи, встревоженные чайками, Обсуждают что-то тут и там, Носятся взъерошенными стайками, Затевают драки по кустам; Снег сошел. Земля чернеет влажная, Но уже, проклюнувшись едва, В юной безрассудности отважная, Лезет вверх по взгорочкам трава; В семь утра – рассвет. Да как же зд`орово! Все, зима, пока! До декабря!.. На заливе блеском мельхиоровым По барашкам брызнула заря…

А в феврале А в феврале ненароком случилась весна: Снега не стало, асфальт декорируют лужи, Мой пуховик то ль уместен, то ль вовсе не нужен, Травка бульварная робко, но все ж зелена… День удлинился, и солнце глядит из-за туч, Словно гоня невеселые зимние мысли, Дождик на землю, смеясь, неожиданно прыснет, В небе на тысячу радуг рассыплется луч… Знаю, зима и по марту метелью хлестнет, В почки набухшие нет, да и дунет морозом Но зашумел уже сок по ожившим березам… Слушайте: это весна нам навстречу идет!

В Питере весна В Питере весна. Неяркая, неброская – Север все-таки, хотя и Запад, Легкая листва повисла над березками, И тревожит ноздри свежий запах. Как-то сразу вдруг земля покрылась зеленью, По низинкам пар повис туманом, У домов вокруг на грядочках взлелеянных, Раскраснелись первые тюльпаны. Ночь укрылась в тень. И воздух нежно-розовый Улицы к полночи заливает, Разворчался день негрозными, но грозами: Что поделать: Балтика гуляет. Стали подобрей и люди, и события, Вроде никому никто не должен, Небо все светлей. И к дню рожденья Питера Город умывает легкий дождик. 31 мая 2010

Берег. Камни. Берег. Камни. Плеск воды. Волны пенным языком Зализали те следы, Что оставил, босиком Я, бредущий по песку. Ветер куртку с плеч дерет, Намекает на тоску, И на жизни безысход. Море. Манит. Тянет вглубь. Понимаю. И иду. Я и сам себе не люб, Ничего уже не жду. 16

Правда, хочется в траву Пару раз упасть лицом, Шелестящую листву Вновь услышать над крыльцом, Правда, хочется рассвет Снова встретить у ручья… Грустный выдался квартет: Волны. Камни. Ветер. Я…

13 июня 2010

Град Петров разбежка сонетов по амфибрахию

Городу быть (одностопный)

Болота И звон комарья… «Ох, Петр! Дурная земля!» «Работа! И воля моя! Ворота Здесь выстрою я!» Не сладок удел Болотами гнить В простуде Но царь повелел: «Здесь городу быть!» И будет!

Начало

(двустопный) Весь берег в причалах, По рекам плоты – Большое начало Великой мечты. Где чайка кричала, Да чахли кусты – Пройдут величаво Дороги, мосты. Здесь белые ночи - И, глаз не смыкая До ранней поры, Хлопочет рабочий, И, не умолкая, Стучат топоры.

Адмиралтейство (трехстопный)

Разбили и выгнали шведа, Поставили первый оплот: Пока приструнили соседа – Но надобно выстроить флот, Чтоб мощь наших пушек изведав, Подумал любой наперед: «Не сыщешь у русских победы, И слава к тебе не придет!» Петром было выбрано место, Затеяно славное действо И вот уже на берегу Богато, как короб невесты, Раскинулось Адмиралтейство Назло и на зависть врагу. 18

Полтава

(четырехстопный) Судов за пять лет заложили немало: Полощутся флаги на рейде вдали… Но флоту великой державы пристало Иного калибра иметь корабли. Бумага чернила вбирать перестала, Расчеты, рисунки на свитки легли – И вскоре со стапелей сходит «Полтава» Защита и гордость российской земли! Как крупная птица по узкой протоке Идет по Неве не спеша, осторожно И вот она – полной воды полоса! И взвился Петровский штандарт на флагштоке, И грянули пушки: теперь уже можно, И ветер балтийский дохнул в паруса!

Ассамблея (пятистопный)

Народ взбудоражен: назавтра грядет ассамблея! Уже Ягужинского скачут повсюду гонцы, Юнцы раскраснелись, мамаши с девицами млеют И крестятся, смачно плюясь и ругаясь, отцы. Сбираются гости, идут, париками белея, Отдельно, в сторонке, беседуют немцы-купцы, И все как один табачищем дымят, не жалея, И кубок за кубком лакеи несут, шельмецы! Валяются кубки, разбросаны карты и кости, В чужих кошельках, позвенев, затаились монеты, На лысинах потных сползли набекрень парики, При помощи слуг к экипажам спускаются гости, Пунцовые дамы, пыхтя, поправляют корсеты, И, еле живые, на слугах висят старики… 19

И город встал (шестистопный)

И лет-то немного прошло – а на землях болотистых, гиблых Огромным трудом, да и Промыслом Божьим раскинулся град: На невских притоках, недавно местах заповедных и рыбных, Сегодня мостки и причалы, и лодки швартуются в ряд, Нева приукрасилась: по берегам вместо рощиц осинных Дома и дворцы: ярким светом высокие окна горят, И граду Петрову суровым, но также торжественным гимном В приветном салюте гостям корабельные пушки палят. Освоив вполне першпективы, гуляет народ, экипажи По новым мостам пролетают, и праздничным звоном пасхальным От Лавры певучая бронза доносит малиновый лад… И внукам с великою гордостью старый служака расскажет, Как строился город народом простым и царем гениальным, И с чаркою встанет и городу юному крикнет: «Виват!» 19 – 29 января 2016

Артём Евсеев Замёрзшие стихи

Поседел в морозной дымке город детства, старый друг, Снег рисует длинной кистью, невесомой, словно пух. Ждали зиму мы, как дети ждут подарков в Новый год, Холода сковали Питер, снег скрипит - душа поёт! Пусть синоптики казённо нам твердят: «Антициклон Не задержится надолго», - тем ещё прекрасней он! Как искрится снег на солнце, насладиться поспешим, Что ж ты, друг, лежишь в постели, одевайся и бежим! Вспомним мы, какую славу воспевал Поэт сим дням, Даже жаль, что нету моды нынче тройкам и саням. Заберём с балкона санки, в них тебя я прокачу, Наплевать, пусть и простуду я с пробежки прихвачу! Всё потом, сейчас лишь радость солнцу, снегу и зиме, Редким г`остям, как ни странно, в нашей северной земле. Пусть горят калиной щёки, коченеют пальцы рук, От души тебе спасибо за морозы, Петербург! 8 января 2016 год 21

Блокадный матч Враньё, что лишь музы тогда не молчали, В блокадном тумане военной страды! На поле игра шла, но не за медали, А чтоб доказать всё бессилье войны. На линию фронта, где градом снаряды, В душе страх и слабость внушая врагам, Летел репортаж, что в атаке Динамо, И легче на фронте сражалось бойцам. Ни голод, ни холод наш дух не сломили, Мы живы, как прежде, враг будет разбит! И с верой в победу мы силы копили, Мы стали прочнее, чем невский гранит! Тот матч, ставший вехой в истории града, Спустя даже сотни блестящих побед, Был символом жизни в дни страшной блокады. В сердцах ленинградцев оставив свой след.

Александр Егоров Как печален дворец… Как печален дворец в Петергофе под позднюю осень, Когда пасмурный день, когда небо залива во мгле, Когда желтые листья, под ветром срываясь, уносит, Когда осень, как будто тревожно, прижалась ко мне. Когда нимфы печально посмотрят мне вслед на прощание, Когда светлых дриад средь аллей зазвучат голоса, Это снова Борей получает права на венчание, Белоснежной фатой вдруг покроет аллеи зима. Я влюблен в этот парк средь воды, с золотыми Богинями, Когда кончен уж бал, и фонтаны под небом молчат, Золотая листва покрывается утренним инеем, Золотая листва, остывающей осени сад…

Музыка Петербурга Люблю я слушать Петербург. Когда холодною волною, Духовный пробуждая слух, Играет флейтой предо мною. Исполнит мне в ночи романс Пред хладной колоннадой Биржи, И Стрелки светлый «контрданс», В Неве «рострально» вдруг задышит. И Петропавловский собор, Под небом прозвуча органом, Взлетит к луне, в ночной простор, Под лунный отблеск, баркой странной. Люблю я слушать Петербург…

Когда весна… По Конногвардейскому бульвару Вновь за солнцем я иду вослед. А оно горит беспечным жаром, Меж ветвей разбрызгивает свет. Здесь цвета, там полутон зеленый, У Манежа тень черным - черна. На аллее цвет охристым тоном, В Петербурге–городе весна. Где-то там собор, поднявшись к солнцу, Куполом златится в вышине. Абрисом рисуется в оконце, Радуется солнцу и весне. Над Невой гуляет ветер вешний, Облака пречисты и белы. И горит над градом Солнце вечное. Символом оттаявшей весны.

Петербуржский мотив Еще одна звезда упала, Над Петербургом небосвод, Как купол призрачного зала, Таинственно к себе влечет. Здесь над Невою блеск созвездий, Холодных северных морей, Здесь Аполлона провозвестник, Гиперборейский дух – Борей. Здесь Сфинксы темными ночами Царят под небом, среди звезд. Нева пред Сфинксами волнами Встает во весь полночный рост. 24

Здесь белыми ночами – страстно, Три нимфы с лирами в саду Страдают от любви напрасно,Здесь Марс все время на посту. Здесь братьев Диоскуров кони Все так же рвутся в горизонт, Как будто их природа гонит За полночь, в звездный небосвод. Здесь Петропавловка в сияньи, На Млечный путь устремлена, Отображает Мира – зданье, Вселенной числа – времена.

У деревьев погрустнели тени… У деревьев погрустнели тени, Над Невой в дождливой, серой мгле Император, хмурый и осенний, На холодной, каменной скале. Отражаясь в луже, «Медный Всадник», Зарябит под ветра влажный стон И исчезнет, поднебесный странник, В отраженьях, как осенний сон. И исчезнет мост, вдали парящий, Свет фонарный зыбок сквозь туман. Лист кленовый, мокрый и пропащий, С ветром припадет к моим ногам. Тень моя промокла и озябла, За спиною прячется в ночи. Я, быть может, нарисую завтра, Как Нева осенняя молчит. 25

Я, быть может, расскажу случайно, Как царь Петр гуляет вдоль Невы, По секрету приоткрою тайну, Что, давно он ждет приход зимы. Прохожу, а город остается. Через мост, что проявился вдруг, Дождь идет, и осени неймется Тучи слать в осенний Петербург.

Лунный Петербург Лики на фасаде дома, Тень Атлантов на стене. Тополей тревожных кроны Приближаются ко мне. Кто-то вышел с подворотни. Блещет яркая звезда. Переулком в тень уходит Бледнолицая луна. Сумрак, тихо в Петербурге, Петроградской стороной Будто, я бреду по кругу, Потерявшись, сам не свой. На фасаде львы играют Средь разрушенных лепнин. Ночь за мною наблюдает В щель задернутых гардин. Заколдован, зачарован, Магией ночной влеком, Ухожу, луной ведомый, В Петербуржский странный сон.

Наталья Запрягаева Летом на Неве Нева баюкает затихшие дома. Светлеет край уснувших облаков. Укрыты дымкой шпиль и купола, Попавшие в объятья нежных снов. Мосты в молитве крылья вознесли, Наверное, мечтая улететь, Увидеть чтобы сверху край земли, Куда суда стараются успеть. Скребущей воду длинной чередой Их силуэты тёмные плывут, И тают без следа во мгле седой, Мечтам людей прокладывая путь. За ними вдаль я мыслями не рвусь. Здесь, в лучшем городе, пребуду навсегда. На набережной невской остаюсь И слушаю, как плещется вода. Лежат в реке огней цветных венцы, Как отраженье всех забот людских. Подсветка строит заново дворцы… Жаль, что не всем пожить придётся в них…

Ленинградский конструктивизм Двадцатые годы… Великое время. Неравенства сброшено тяжкое бремя. Надежды кипят, силы есть для свершений, Для новых лихих авангардных решений. Бетон и стекло, много солнца и света, Большие дворы, все в деревья одеты Просторы для спорта и игр коллективных, Дома новых типов для жизни взаимной. Чтоб быт не заел, не мешал развиваться, На фабриках-кухнях – едой запасаться, Детишек – в детсад, а самим – в дом культуры, Знакомиться с новою литературой. Просторные школы, жилые массивы – Окраины тоже чтоб были красивы. Да здравствует равенство, братство и дружба! Всё это для нового общества нужно. Декора нет вовсе – всё просто и чётко: Суровые стены и окна – как чётки, Прозрачным стеклом охватили фасады. Гегелло с Никольским и этому рады. На Тракторной улице строчкой застройка. Идея ансамбля – задача для стройки. Полезность – первична! Красоты – вторичны. Но как же строения все динамичны! Бетон изогнулся, поплыл, округлился – Недаром Париж перед стилем склонился. Фомин, Левинсон, Хряков, Симонов, Козак, Оль, Троцкий, Амбросимов – это не проза! Великой эпохи большие сыны… Творения их сохранять мы должны, Как отблеск мечты о счастливом Союзе, Где каждый был нужен и не был обузой. 28

Место дуэли А. С. Пушкина Здесь розы белые как снег – на них прожилки крови, Как будто приняли тот грех – убитого злословьем. Их аромат, как весть любви, с годами не уходит. А в ночи зимние он здесь, среди деревьев, бродит… Недолюбил, недосказал, унёс так много счастья… Но с каждым годом строки все имеют больше власти. Они, как старое вино, мудреют и густеют, И оттого потеря та всё ближе и грустнее…

Елена Калюжная Михайловский замок Деревья с сединой, Огни туманно светят, А мы с тобой идём И никого не встретим. Снег чистый, голубой, В нём небо отразилось, В рисунок вдруг чудной Зима преобразилась. Пред нами замок встал, Шпиль золотом играет. Давай войдём в тот зал, Где стены много знают. В истории есть след, Как тайны черной масти, Прошло так много лет Живей интриги власти... Михайловский стоит Оранжевая дымка, В нем мысли и мечты Витают тихо, зыбко. Так мрачный мир теней Мою встревожил душу. А в свете фонарей Напомнил лето в стужу.

В ожидании зимы

Волны с бешеною силой, о гранит ударив, плещут. Дождь, что тьма в себе таила, в декабре на город хлещет. Ветер, близкий к урагану, гнёт к земле берёзы, ивы, А по крышам барабанит - нет, не летний - зимний ливень. О, природная стихия, ты бушуешь, нет управы. Ждём метели, пусть лихие. Где вы, зимние октавы?

Белые ночи На Ростральных колоннах огни, Белой ночью - они фонари. Для влюбленных всегда путь открыт, Пусть спокойно Дворцовый мост спит. Ещё миг, и воротами ввысь Распахнул створки мост и завис. Разводные мосты над Невой В очередности строгой, простой Кораблям дарят время пройти, И прекрасней пути не найти. Каждый в сердце хранит и сейчас, Словно танец, похожий на вальс: Всплеск воды о холодный гранит, Мелодичность волны, что не спит, А таинственность белых ночей Вмиг напомнит влюбленность очей.

Первая любовь Ты вспомнил яблоневый сад И белые цветки июня, Дорогу ночью в Ленинград И нежность первых поцелуев. Да, это первая любовь, Она, как свет над океаном, Как музыка в душе без слов, Вдруг превратившаяся в пламя... Давно разрушены мосты, И редки наши встречи, Но мы с тобой, как две звезды, Друг другу ярко светим.

Людмила Кигринцева Куда ушло тепло июня Куда ушло тепло июня В предверьи выпускных балов, Арктических снегов колдунья, Хранительница синих льдов? Хозяюшка Гиперборея, Не посылай своих дождей На львов, что в камне не болеют, Чего не скажешь про людей. Я буду ждать с надеждой лета, Не шли мне боли головной. Как хочется легко одетой Бродить над утренней Невой! Метеорологи вздыхают: - «Опять плащи, опять зонты...» О, пусть не в мае, пусть не в мае, В июне дай мне теплоты!

Я вижу профиль царственный её Я вижу профиль царственный её, Чеканный на серебряной монете, О, незавидно это житие Судьба лихая русского поэта! А над Крестами - REQUIEM, и дождь С лиц каторжанок слизывает слёзы... Очередной - страною правит вождь Посредством тюрем, пыток и угрозы.

Спят мосты и парапеты На просторы водной глади Солнце северное светит. И лучами тихо гладит Город, спящий на рассвете. Спят дворцы и спят деревья, Спят мосты и парапеты, Спят легенды, спят поверья, Спят усталые поэты. Только волнам всё не спится Льнут к шершавому граниту, Да кудрявым их сестрицам, Молоком с небес разлитым. Отражаются их лица В зеркалах, разбитых рябью, А у папеньки в светлице Ах, не спится, поиграть бы!

Городская зарисовка Ходит бабушка вокруг, Жестянки собирает, А над городом - салют, Так бывает в мае. На скамейках - молодёжь Хлещет «Strike» да пиво: «Ладно, бабка, подождёшь, Дай допить красиво!» Ходит рядом гордый дед При орденах, медалях, Посидеть бы - места нет, Правда, - позже дали. 33

Перед Божьей дверцей По булыжной мостовой, В час духовной битвы, Со склонённой головой Я иду к молитве. Два некрополя обоч За глухой стеною Стерегут и день и ночь Вечные покои. Монастырское каре Сплошь из братских келий Словно тянется к реке, Что дитя к купели. А над ними - благодать Благовести Божьей, И стоит пред Сыном Мать. Поклонись, прохожий! Свято-Троицкий Собор Величаво дышит, Над крестами - Божий хор, Голуби на крышах. Трепет радостный придёт, Распахнётся сердце И невольно воспоёт Перед Божьей дверцей!

Ольга Колесник Когда-нибудь Когда-нибудь не станет и меня. Пожмет плечами хмурый Исаакий, Мир отсмеется над глупышкой Псаки, Умчат кометы, за собой маня… Метро на свет проткнется в новой точке, Вздохнет Нева, но не свернет с пути, Всё будет в Ботаническом цвести, Но я не напишу уже ни строчки. Другими будет город мой воспет. А я уйду... Но через много лет!

Озеро Долгое Озеро Долгое, в меру глубокое, С чистой водицею, синеокое. Люди тебе часто строили козни, Но, как и прежде, летают стрекозы, И зацветают в июле нимфеи. Глади твоей я коснуться не смею. Замерли ивы, травы склонились. Птицы весною к тебе возвратились – Снова за мамками следом утята Кто вплавь, кто по листьям шагает отрядом. И ничего, что многоэтажки Выросли рядом. Ты ведь бесстрашно! Озеро Долгое, в меру глубокое, С чистой водицею, синеокое.

В Удельном парке Обкусанный со всех сторон Весьма сомнительной застройкой, Удельный парк, как прежде, стойкий И в город искренне влюблен. Давно исписаны листы, Казалось, обо всем на свете, Но ты приди, и парк ответит, Как другу, шелестом листвы, Цветеньем нежных первоцветов, Неугомонным пеньем птиц… И ты смахнешь слезу с ресниц, Боясь, что кто-нибудь заметит. Скамейка. Рассмотри штрихи Ветвей на чистом небосводе. Пойми, что жив ты и свободен, А значит, будут и стихи! Благодаря за вдохновенье, Домой из парка поспеши. Порой, так нужен для души Нам этот добрый парк Удельный.

Однажды вечером

На стене одного старого дома высоко висели часы. Люди часто назначали свидания под ними, со временем это место стало любимым местом встреч. Но однажды старые часы сломались, и вместо них повесили небольшое электронное табло. Оно не только показывало время, но и сообщало о температуре воздуха и атмосферном давлении. А люди по привычке назначали свидания на этом месте. Зеленоглазое табло с любопытством наблюдало за ними. Одни приходили на встречу почти одновременно, другие терпеливо ждали, зато потом радовались вдвойне, и только третьи, а их было очень-очень мало, немного подождав, злились, звонили по телефону, если были с цветами, то выбрасывали их в урну и уходили. Последних табло не любило и не понимало. Однажды пришел юноша. В руке у него была оранжевая роза, яркая, как малюсенькое солнышко. Табло заметило, что юноша волнуется, поправляет то волосы, то одежду. Было видно, что он влюблен. А девушка все не шла. Пошел дождь... Зажглись фонари. Загрустила роза, повесила голову. Юноша терпеливо ждал. Он перестал поправлять прическу и одергивать одежду, только поворачивал голову вправо-влево, внимательно глядя по сторонам, и изредка поглядывал на табло. Табло переживало. Оно с высоты видело, что девушка уже совсем рядом! Она действительно опоздала, да еще сломанный светофор не давал ей в час пик возможности перейти через дорогу. Она пыталась, но мчащиеся машины гудели и преграждали ей путь... – Она меня не любит! – в отчаянье воскликнул юноша, обращаясь к вечернему небу. И тогда табло, вопреки всем законам и правилам, напечатало на своем экране: «Она тебя любит. Просто подожди!» Юноша собрался уходить, взглянул на табло и не сразу поверил своим глазам. – Это ты мне? Табло дважды подмигнуло, будто говоря: «Да-да, тебе!» и написало: «Надо уметь верить и ждать». И действительно, через несколько минут прибежала девушка. Юноша обрадовался, положительные эмоции передались розе в его руке, она подняла голову и поприветствовала девушку нежным ароматом – языком, который доступен только цветам. Влюбленные взялись за руки и медленно пошли по улице. Им было о чем поговорить и помолчать. На прощание юноша оглянулся на табло. Оно, как ни в чем не бывало, показывало температуру воздуха... 37

Ирина Колобова Давайте, сударь, съездим в Тихвин Давайте, сударь, съездим в Тихвин город, чтоб помолиться там в Великий пост. Лошадки дня за три домчат нас скоро, от Петербурха - пара сотен верст… Поедем по Сибирскому мы тракту – дороге всех кандальников в Сибирь. Путь будет хоть и долгим, но приятным: я буду по пути читать псалтырь, а Вы в усы ворчать про тракт нелегкий и про почтовых станций неуют, при этом управляя тройкой ловко как будто жезл волшебный, а не кнут у Вас в руках… Приедем в город Тихвин, в Фишёвицах там тётушка живёт… Нас встретит городок уютный, тихий… На Тихвинке уже растаял лёд… А, значит, здесь суденышки с товаром и лодочки появятся вот-вот. Жизнь забурлит. Путь этот водный старый от Волги в Петербург за годом год используют купцы, и в лавках здешних торгуют бойко, двор Гостиный есть… Но мы, не тратя дней недлинных вешних на суету, заслышав в небе песнь колоколов, отправимся в Успенский, а позже - во Введенский монастырь… Успенский – он мужской, Введенский- женский. Соборы небывалой красоты с поклоном посетим. Нас древний Тихвин к Иконе Чудотворной приведёт, 38

чтоб Богоматери мы прошептали тихо молитву ту, что из души идёт… Зажжем мы свои свечи пред иконой. Из церкви выйдем, глянем в небеса, а из весенней синевы бездонной на нас тотчас прольются чудеса… Оглянемся на дворик монастырский, и умиротворение впитав, вдруг осознаем истину всех истин – всесильны Вера, Мудрость, Доброта… Перекрестившись, монастырь покинем, накупим в лавке снеди на обед. Мы столоваться к тетушке Арине направимся, известен ей секрет яств постных монастырских от монашки, служившей в трапезной Введенского пять лет. Подаст нам кулебяку с рыбным фаршем, грибной солянки, сочный винегрет, картофелем нафарширует щуку, капустки к ней, фасолевый салат, судак с мучной подливкою и луком на стол поставит, спросит: «Как дела? Здоровье у родных, как прежде, крепко? Надеюсь их на Пасху здесь встречать!» Подаст цукатов из морковки, репки, из травок луговых заварит чай, предложит из садовых ягод морса. На Вас посмотрит, спросит: «Кавалер?» Потупив взор скажу: «Попутчик просто», не нарушая правильных манер. Мгновенья пролетят за разговором. На утро – путь на двести скучных вёрст… ………………………………………………………. Давайте, сударь, съездим в Тихвин город, чтоб помолиться там в Великий пост…

Не хандри! Что ж ты так разнюнился, любимый? Видимо, жалеешь, что Весна, Мая обнимая, быстро мимо прошмыгнула? Снова не до сна по ночам? А, может, ты смываешь мрачный макияж слезами с них, чтоб с блондинкой на речном трамвае въехать в лето?.. Сам не утони в пасмурных рыданиях, любимый! Маяться хандрою прекращай! Ведь тебе дано мужское имя, а мужчина истинный печаль не слезой смывает, а сжигает в пламени безудержных страстей. Что ж ты плачешь на исходе мая?.. Ты устал от наших скоростей и тоскуешь по ландо, каретам, по балам, гусарам, вензелям, вспоминая прошлого Поэтов?.. Нынешних любить совсем нельзя?.. Улыбнись с утра мне завтра, ладно?.. Слезы все не выльешь все равно! К Маю ревновать Весну не надо! У тебя девиц полным полно: Мойка, Невка, Охта и Фонтанка ловят отражения твои. Самый удивительный и странный Город над Невою, не хандри!

Вспоминая тот день... …вспоминая тот день, улыбаюсь, словно свет мне на душу льет бабье лето… Ораниенбаум, поезд далее не идет …осень… в парке старинном олени, знаменитый Китайский Дворец, к павильону «Горка» аллеей мы гуляем в том октябре, говорим про творенья Ринальди и воздушный стиль рококо… …на заброшенной летней эстраде апельсиново-рыжий кот умывается, смотрит… осень на холсте цвета серых дождей голубое небо наносит незабудками, что к воде убегают в последнем танце вперемешку с желтой листвой – удалось им как-то остаться в бабьем лете - аааауууу… пооооостоооооооой! – дня того касаюсь губами, где мгновенья, как в сотах мед… …осень-станция Ораниенбаум, поезд далее не идет… …без тебя мне не надо дальше соглашаюсь остаться тут, в апельсиновый цвет окрашен лист кленовый, как парашют, на котором летит мгновенье - счастье это когда легко откровение, вдохновенье на листок ступает строкой …промелькнуло… растоптан… судьба ли?.. …намывает гостей мне кот-осень… в старый Ораниенбаум поезд… может быть… повезёт… 41

Ирина Коляка Над пушкинской строкой /Венок Сонетов/

… Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид… А.С.Пушкин «Медный всадник»

Магистрал «Люблю тебя, Петра творенье...» – Читаю и в одно мгновенье Касаюсь вод Невы-реки Фантомно… вёрстам вопреки. Неописуемо волненье Рожденья собственной строки. И я подруга вдохновенья. И мой удел – слагать стихи. Смогу ли я Венком Сонетов Мой Город, Пушкиным воспетый, В порыве страстном одарить? Град лелея дорогой, Смогу ли птицей воспарить Над лёгкой пушкинской строкой? 1 «Люблю тебя, Петра творенье» – Строка, знакомая до слёз… И снова нежное томленье, И вновь полёт на крыльях грёз… Я над излюбленным Проспектом Парю, касаясь милых мест. И свет блаженный льётся спектром, И звуки радуют окрест. 42

Я слышу звонницы соборов… Касаюсь сказочных уборов Нарядных зданий и мостов. К разлётам уличных крестов Строки уносит мановенье – Читаю, и в одно мгновенье… 2 Читаю, и в одно мгновенье Мой Город мысленно со мной. Балует памяти веленье – Я снова в прошлом с головой. О, юности беспечной сладость! О, безмятежная пора! И неосознанная радость – Бродить по паркам до утра… Неоценимая награда – Прослыть частицей Петрограда! И крохотной, но всё же частью… О, это призрачное счастье! Пусть в мыслях, пальцами руки Касаюсь вод Невы-реки. 3 Касаюсь вод Невы-реки Неосязаемо, истомно… Должно быть, так же моряки Вдали от моря гладят волны. И грежу я: Дворцовый мост Мне машет крыльями пролётов, И сфинкс, века несущий пост, Мне очень близок отчего-то. Мой милый Город над Невой, Я нитью связана с тобой Незримо и неумолимо… 43

Легко коснусь я взглядом мнимым Всего, что встречу впереди, Фантомно, вёрстам вопреки. 4 Фантомно, вёрстам вопреки, Касаюсь площади Дворцовой. Колонн Ростральных маяки Считают шапки туч свинцовых. О, петербургские дожди! Вы так скучны, когда вы рядом. Я гостья Питера, дождить Сейчас, пожалуйста, не надо, Ведь я на миг – не на три дня. Дожди не радуют меня. Я избалованная солнцем. Прикройте мрачные оконца. Желаю ясности видений. Неописуемо волненье… 5 Неописуемо волненье Общенья с Городом родным. Не в нём я встретила рожденье, Но в сердце вижу таковым. И грусть развеется моментом, Едва пройдусь я вдоль Невы. И улыбнутся с постаментов, Не скалясь, каменные львы. Здесь всё ликует мне в ответ! И вижу сквозь прозрачный свет Я даже мелкие черты… С Великим Городом на «ты»?! Даруй, Господь, простив грехи, Рожденья собственной строки! 44

6 Рожденья собственной строки Средь сотен строк я жду душою… И, Город мой, с твоей руки Блага Небесные вкушаю! Беру сокровища твои Вразрез далёким расстояньям, И снова чувствую своим Тебя… на призрачном свиданье. За феерической оградой Неувядаемого сада Я слышу давний летний блюз – Листвы созвучия ловлю, Что дарит нежность дуновенья… И я… подруга вдохновенья… 7 И я подруга вдохновенья! На поэтическом пути Не всем отпущено уменье К сознанью Музу допустить… На петербургской параллели Журчит Поэзии родник – Здесь слово русское лелеют И славят Пушкина язык. Иной грешит самообманом – Иной далёк от графоманов. А скромность красит ли поэта? Отнюдь не красит, но об этом Порой слова его тихи: – И мой удел – слагать стихи…

8 И мой удел – слагать стихи И петь тебе, мой Питер, гимны. Люблю естественность стихий И жажду близости взаимной. Пою тебе я и тогда, Когда, души сбивая ритмы, Небес простуженных вода В мои вливается молитвы. Роскошна питерская стать – Велик и видом ты, и ростом… Забыть подобное не просто. Я так хочу тебя обнять! – Пропеть своё признанье это Смогу ли я Венком Сонетов? 9 Смогу ли я Венком Сонетов Любовь свою тебе пропеть, Мой Город – баловень поэтов, Меня в свою пленивший сеть? Пусть неизбежность расставаний Тревожит радость наших встреч, Я каждый краткий миг свиданий Готова трепетно беречь. И мне для счастья нужно мало: Вдоль освящённого канала Хотя бы мысленно парить… У Храма Спаса-на-Крови Прими сердечные обеты, Мой Город, Пушкиным воспетый.

10 Мой Город, Пушкиным воспетый, Ты стал навек моей отрадой И шлёшь из юности приветы, Но чаще снишься Ленинградом. И Эрмитаж – опальным Зимним Встаёт из зыбкого тумана. И залп Авроры – ратный символ Порой в Страну Советов манит. Но кто не ведает ошибок? Я с благодарною улыбкой Листаю прошлого страницы… Саму судьбу хочу сторицей За всё – и розги, и дары… В порыве страстном одарить. 11 В порыве страстном одарить Я всех и вся хочу порою. Пиита очи до поры Слегка зашорены, не скрою. Но лучше верить в светлый день, Чем в нынешнем роптать безбожно И, «тень бросая на плетень», Свет укорять пустопорожне. Я верю: так или иначе, Но мир спасают однозначно Любовь, искусство, красота. Не всем даётся высота. Но я летаю день… другой… И Град лелею дорогой.

12 И Град лелея дорогой, И страсть к немеркнущему слову, Я стану радугой-дугой. Упав с небес, воспряну снова. Шагая пушкинской тропой, Пусть даже в чём-то неумело, За чистой, искренней строфой Я вдаль пойду легко и смело. Найду свои и суть, и соль… И мне своя даётся роль, Но жизнь, конечно, не игра. У всех свой путь, своя гора – Преодоленье – не пари… Смогу ли птицей воспарить? 13 Смогу ли птицей воспарить Над милой невскою столицей? Общенья миг неповторим, Но диалог всего лишь мнится… Мне мнится лучший из миров, Петром оставленный когда-то, Колодцы стареньких дворов И новостроечных квадраты… Ты очень разный, Питер мой! Люблю тебя! И я любой Твой образ в сердце берегу. А на Азовском берегу Витаю чайкою морской Над лёгкой пушкинской строкой…

14 Над лёгкой пушкинской строкой Я поклонилась Петербургу. И над возлюбленной рекой Моя душа пропела фугу. Отрада – творческий порыв – И без усилий, без надрыва… Окликнет Муза, на прорыв Я вновь пойду без перерыва. Но пусть в сонетный хоровод Лишь радость светлая ведёт. Замкнулся круг венца плетенья… И да простит Великий Гений! – Его строка – Венка явленье: «Люблю тебя, Петра творенье»! 27.11.15 г.

Светлана Конева-Мгинская Мга-река Капилляры, артерии, вены – Реки, речки, речушки, ручьи… И у каждого есть непременно Заповедные воды свои. Мга-река начинает в болотах Свой далёкий извилистый путь. Мы в житейских делах и заботах Редко к ней забредём отдохнуть. Мы теперь по египтам и кипрам – Позабыли свои родники, А они генетическим шифром В кровь вливаются, как ручейки. Крови формулу не выбирают, С ней родились, и в ней навсегда Сердце наше, любя, омывает Мест родимых живая вода. Долго ль, коротко ль я отлучалась, На закате уставшего дня Сил набраться я к ней возвращалась Мге-реке, что впадает в меня.

Мга Светлый символ России, которым привыкли гордиться Белоснежный узор из берёзовых стройных стволов, Словно бабушкин белый платочек из тонкого ситца, Что наброшен поверх непутёвых внучачьих голов. В гости к нам Вы сквозь солнечный ясный берёзовый танец Проходите, светлея в пути, омываясь душой. Жёлтый лист, скорой осени лёгкий и нежный посланец Упадёт на ладонь, как билет на свиданье со Мгой. Здесь поют поезда, такт на стыках себе отбивая, Эта песня нам ритмом столетним уже дорога. С детских лет помнит каждый, что «М» в букваре изучая, Называли два слова учителю «мама» и «Мга»… Край болотный лесной, плещет речка водой торфяною, Глянешь в зеркало тёмное – видишь минувшего след… Здесь родились, росли и всегда звали Родину - Мгою, Мга одна, словно мама, роднее названия нет!

Татьяна Косарева Глухая питерская стена... Этот вид из окна Так знаком мне из детства: Та же серость стены и небес высота. Вертикаль полотна Мне осталась в наследство. Но рассыпался дом, и в душе — пустота...

Однокласснику Мне трамвай мерещится вдали, Скрытый за дождями и туманом. Словно на картине у Дали, Он растёкся времени обманом... А потом, в Рембрандтовской тени, Рубенсовских форм пришла махина. Руку мне, кондуктор, протяни, Мой брутально выцветший мужчина. Я вложу в неё свой проездной Снова пролетаешь «мимо кассы»Ведь тогда, забытою весной, Ты меня не выделил из массы... Снова за окном густая ночь, Звёздные врата, картины Босха... И бежит трамвай по рельсам прочь, Расплываясь, как слезинка воска...

Есенинское... «Брошу всё, отращу себе бороду, И бродягой пойду по Руси...» Сергей Есенин Быть может, отрастила б я и бороду, Пока же лишь с косой наперевес Брожу одна по дорогому городу, В восьмом, нет, главном - чуде из чудес! По городу, осыпанному золотом Восхода ли, заката - невдомёк... Навстречу, да в рубахе с косым воротом Идёт простой рязанский паренёк. Идёт один, и Анны нет с ним Снегиной, И не висит петля над головой. Да, в общем-то, и я ведь без Онегина, Хоть пушкинской зовут меня порой... И нет в руках косы, хоть очень хочется Скосить петли зловещие узлы. Чтоб звали паренька - потом - по отчеству, И на допросе не были с ним злы...

Город мёрзнет Город мёрзнет. Укутать хочу я Тёплой шапкой его купола. И, дыхание ветра почуяв, Колокольне бы шарф отдала Чтобы колокол хрипло не блямкал, Чистым звуком будил по утрам. А перчатки на узенькой лямке Ангелочку на шпиле отдам. Я грифонам укутаю крылья, Грелку - сфинксам, Атланту - пиджак. И красавице - Кариатиде Без шубейки из меха - никак. 53

Мёрзнет город. На улицах гулких Каждый дом до озноба продрог. С тёплой шалью пойду на прогулку По одной из промёрзших дорог. Ледяное дыхание ветра Заморозило даже Петра Им с конём подарила бы гетры, Чтоб согрелись они до утра. А Нева - записная красотка, Не попав рукавом в рукава, Красовалась бы в синих колготках, Раз пальтишко надеть не смогла! Гардероб раздарить я готова Всем деревьям и в Летнем саду, Пусть помянут меня добрым словом, Когда снова на встречу приду!

Лебеди Забытый пруд. И в нём кувшинки Вдруг расцвели на глади водной По ней скользили, как пушинки, Две чёрных птицы благородных. Ласкаясь, выгибали шеи, Любви флюиды излучая. Два лебедя под солнцем млели, Светясь осенними лучами. Их верность знаем мы из книжек, Она скользит в движеньях томных, Чужих не подпуская ближе. И плод любви - птенцы на волнах.

Откуда взялось это чудо, Каким сюда пригнало ветром? Я, право, мучить вас не буду Ведь это Питер, рядом с центром.

Бессмертный полк Бессмертный полк шагает на параде. Плечом к плечу печатает свой шаг. И на груди у всех блестят награды. Их раны не сломили, время, враг. Пусть это - только фото на табличках, Они в руках у нынешних внучат. Но души всех присутствуют тут лично. И это - самый главный наш Парад!

Старый художник Запахло морем от Невы, И слышен чаек громкий крик. Там в белой кепочке - не вы ? О, как похож на вас старик, Что каждый день мольберт несёт И молча ставит у воды На невский серенький песок. Рисует чаек, что горды, Хоть и крикливы иногда. Под тяжестью свинцовых туч И невская темна вода, И редок солнца яркий луч. Но не дрожит в ладонях кисть, Мазков широких чёткий след: Трепещет на картине жизнь, И груза нет прошедших лет. Он каждый день уносит в дом Кусочек жизни на листе. Пусть годы мчатся за окномОни застыли на холсте.

Кариатида Какая грустная картина Мне не подкрасить даже губки! Я ж не Атлант - Кариатида, Его подруга и голубка! Мне для любимого наряды Не поменять, а ведь хотела... Живём мы, вроде бы, и рядом, Но не дотронуться до тела... Стою в хитоне я не модном, Смотрю на девушек нарядных. На них, замёрзший и голодный, И мой Атлант бросает взгляды... Вот так уйдёт однажды утром, А мне - одной держать балконы??? Пусть мне поможет кто-то мудрый, Не зря ж услышали вы стоны?

Чёрный ход «Красота» подъездов петербургских, В немоте распахнутая дверь... И щербины на ступенях узких, И на стенах - рытвины каверн... Гнойники помоек. Окон битых Мы не видим - тут евроремонт В пластике, что жалюзи закрыты. Секонд-хенд какой-то, не жилфонд... Впрочем, это чёрный, для служанок, Хоть их нет уже тут целый век... Почему же этот вход так жалок? Или тут живёт не человек??? 56

Под гимн Глиэра На вокзале под звуки Глиэра Отходил твой состав голубой... Уходила счастливая эра... Вот и всё - мы расстались с тобой... Руки-плети повисли вдоль тела, Налились чугуном сапоги... Я не этого вовсе хотела! Лишь шепчу «Ты себя береги»... Семафора зелёная точка Подмигнув, расплылась вдалеке. «В доме хлеба опять ни кусочка»... И слезинка сползла по щеке... Путь до дома по улицам гулкимНе хотелось ловить мне такси... «Я купил очень свежую булку. Ну не смог я уехать, прости!»

Заводским ветеранам Приходят ветераны на завод, Привычно открывают ту же дверь. Они всю жизнь работали, и вот Гостями называют их теперь... Для них подарки, праздничный концерт, Оркестр играет туш, несут цветы. Но в лицах встречных нет знакомых черт, И редко называют их на ты... Идут по цеху... Гости...Всё - не так... Глаза слезятся, словно на ветру. А вспоминают свой упругий шаг, И как сюда спешили поутру. 57

Как нормы выполняли с огоньком На фрезерных, токарных, расточных; И как гуляли до утра потом; И смены - от дневных и до ночных. Приходят ветераны...Хорошо, Что есть кому, хоть много и потерь... Что в этом мире - сложном и большом, Их помнят, и для них открыта дверь!

Невские сфинксы Волны лижут гранитные плиты. Замерзаем промозглой весной... А нам снится любимый Египет, Будто снова мы едем домой. И в родимых краях пирамиду Охранять будем в жарких песках. Но, свою проклиная планиду, Остаёмся стоять на местах... Порождение знойного лета Оказались в краю ледяном... Раз в году с долгожданным приветом Журавли машут сильным крылом. Мы стоим сквозь века, в непогоду, Время льётся сквозь пальцы в песок. Мы с тоской смотрим в тёмную воду... И седым стал из камня висок...

Юлия Куликова Бескрайним окоёмом улиц... Бескрайним окоёмом улиц Любуюсь вечером светящимся, А за окном снежинки кружат Иль дождь с небес нас искрящий... А где-то вновь салютов залпы, Гуляют редкие прохожие, Плотней натягивают шляпы, Всё вспоминая дни погожие... Погода нынче нас не балует, Но все привыкли - город Северный, И островочки снега талого Спешат очистить нас наверное... 04 февраля 2016 года

А за окном... А за окном непогода с утра Мокрым снежком застелила все улицы, Осень, лишившись цветного костра, Может, смеётся, а может быть, хмурится... Хочется чая испить с имбирём, В плед на диване скорее закутаться, Хочется, Милый, с тобою вдвоём Фильму отдать все внимание буднее... А за окном непогода с утра, Вечер согнал снег с асфальта усталого, В дымке туманной наш город Петра, Видит узоры из снега подталого... 18 ноября 2015 года 59

Город умолкает в час ночной... Город умолкает в час ночной, В парке свечи листьев потускнели, Только Ветер, разбросав огонь, Раскачает старые качели... Усмехаясь шалостям его, По вихрам рукой хозяйка Осень, И уснул, не растегнув пальто, Убаюкав песней пару сосен... А девицА косы расплела, Медный локон инеем подёрнут, И боярышником на краю стола Поздних птах с улыбкой тихо кормит... 9 октября 2015 года

Воздух напоен грозою... Воздух нап`оен грозою, Гром попрощался эхом, Лучиком вновь над водою Солнце рисует смехом... Дышит свободней город, Листья сирени св`ежи, Птахи друг другу вторят, Ласточки скуку режут... В нежность твои ладони Вновь отворяют двери, Ветер на флейте тронет То, во что свято верим... 10 июля 2015 года

Присутствие тех, кто не был... С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ! Сквозь тонкий ситец берёз Лазурью сияет небо, И чувствуется до слёз Присутствие тех, кто не был В том дне, где гремел салют, Победы веяло знамя, Сегодня про них поют, На Марсовом вьётся пламя... Бессмертный военный полк По Невскому дни считает, И льётся музыки шёлк, Что «Тёмную ночь» качает... 9 мая 2015 года

Юлия Лебедева Поезд до Питера Вновь скорый поезд несется в Питер! Замедли, поезд, свой быстрый ход. Хочу мгновеньем я насладиться И вспомнить, может быть, кто-то ждет. Еще чуть-чуть, два часа осталось, И я увижу свой Петербург! Еще чуть-чуть, и пройдет усталость, Мы снова встретимся, милый друг. Я точно знаю, что я здесь житель, Ведь быть тут гостем я не могу, Мой милый Питер, любимый Питер, Твой образ в сердце я берегу.

Ладога Белая Ладога, белая-белая, Светлая, чистая, как молоко. Белое небо рассветами белыми Так нереально и так высоко! Будто лечу я над белою Ладогой, Высь бесконечная льет белый свет. Белою ночью все легкостью радует, Белая ночь переходит в рассвет… Белая Ладога, белая-белая Ты – душа Севера и чистота! Белая Ладога, что же ты сделала, Очаровала меня навсегда.

Стань мне домом Снова время прощаться настало, Но, надеюсь, что ненадолго. Для души ты давно домом стал бы, Стань ещё и для жизни домом. Не могу я так больше терзаться, Уезжать, возвращаться снова, Мне так хочется здесь остаться, Здесь остаться у себя дома. Не нужны давно мне другие Города и целые страны. Ты один стал таким родным, Ты один исцеляешь раны. Не пугает меня и климат, Твой холодный колючий ветер, Не пугают долгие зимы, Для меня ты – лучший на свете. Душу ты наполняешь счастьем Независимо от погоды, Не хочу я с тобой прощаться, Я прошу тебя – стань мне домом! Буду в парках сажать деревья, Помогать бездомным животным, Буду часто ездить в Карелию, Буду здесь счастливой, свободной! Будет много друзей и знакомых, Будет дом мой - полная чаша! Я прошу тебя, стань мне домом, Съединив снова судьбы наши!

Питер Приснился мне сон Про Санкт-Петербург, Про белую ночь и мосты. Санкт-Петербург – сочетание букв Символ радости и красоты! Санкт-Петербург, как же ты создан был Не город, а чудо, мечта! Что в тебе есть, всего вместе не счесть, Но все вместе есть красота! Твоё волшебство мне теперь не забыть. Дворцовая площадь, Нева… Питер, тебе - всегда первым быть. Питер, тебе быть всегда! Любимое дитя России, Прекрасный город Петербург! В любви народной твоя сила, Ты солнца свет и сердца стук. И каждый день у тебя – праздник, Всегда ты в гости ждешь людей. И верю, ты не потеряешь Средь суеты красы своей! Российская столица красоты. Возможно ль так отчаянно любить И вздрагивать при каждом звуке? Санкт-Петербург, созвучье букв, Вершина радости, вершина муки. Как я скучаю, Питер, по тебе, Пусть ты и северный, пусть ты холодный, Но ты блестящий, самовлюбленный, гордый, Такой один ты, город на Неве! А для меня ты – солнечный, красивый, Ты весь в цветах, блестят Нева, мосты! Санкт-Петербург, один такой в России, Российская столица красоты!

Лариса Миронова Соляной Соляной… Запах детства… в «колодец» окошко. Из квартиры напротив таращится кошка. Звон старинных часов, в зеркалах чьи-то тени, Смуглой девочки взгляд… и мечты в томной лени… Коммунальная кухня... запах с луком картошки… Эх, вернуться б туда… хоть совсем на немножко!

Этот город Этот город и светоч, и бездна, В нем сплетаются сотни миров: Словно призраки в полночи звездной, Роем кружатся в вихре веков… Город соткан из лунного света, В нём подвалы - бездонны, как бред, Тени предков там ищут ответа – Но затерян в столетьях ответ. Помню дворик-колодец из детства, Где весною упрямился лёд, Где пыталась в себя я вглядеться, Так наивно надеясь на взлёт… Мне судьбою - я ей благодарна В дивном городе выпало жить! Он с любою столицей на равных! Ночью белою заворожит Заколдует, влюбиться заставит Блеском серо-сиреневых глаз, За мечтой дерзновенной отправит Ты его не забудешь наказ!

Белые ночи Ах, опять эти белые ночи! Мир весной и надеждой разбужен. Как безумная, мчусь, что есть мочи, В Летний сад – по газонам, по лужам!.. Ночь размыла привычные краски... Наплывают набухшие тени... Тёплый ливень с неистовой лаской Вдруг упал – прямо мне на колени... Он целует их влажно и сладко, Обнимает меня и ласкает. Отдаюсь я ему без оглядки, Пусть сейчас всю меня он узнает! Прыг! И к небу взметнулись – брызги! Грянул гром! Дождь ударил по коже! От восторга и радости – взвизгну! Как люблю этот мир я, о, Боже! И с Садовой врываясь на Невский, Словно пушки полуденный выстрел – Хохочу я под ливнем отвесным! Город мой, он, весною – неистов!!!

Ольга Мищенкова И неуютно как... Пушкин ...И тишина. И более ни слова. И эхо. Да еще усталость…

Иосиф Бродский

…как неуютно выходить в метель – от книг, стихов, воспоминаний, мыслей, ещё не зная, что нелепый выстрел навеки бросит в белую постель… 67

как неуютно… если бы… потом… сейчас быстрее нужно, чтоб вернуться… …но почему так странно смотрит дом и почему так страшно обернуться, чтоб в окна посмотреть в последний раз? да что за дьявол мне сейчас под руку! как неуютно… кончить эту муку скорей сегодня… там огонь погас – в окне напротив?.. знак ли это мне?.. да полно, Пушкин… веришь чертовщине?.. достойный выстрел… на исходе дней – Лицей… октябрь… седьмая годовщина… метель с утра… из повести?.. зачем? и выстрел был… Дантес, как неуютно! Зачем же Вы, голубчик, т`ак… прилюдно… я …не смогу… впервые… буду нем?.. как неуютно, снег… я к Вам пишу… нет, всё не то… я к Вам писать не смею… друзья мои, прекрасная затея – сказать о том, что рифмами грешу и не один имею этот грех, 68

и множество других во мне ютятся… как неуютно… холодеют пальцы… три карты… дама?.. пиковая?.. смех – не выстрел, нет… Октябрь уж наступил… когда постиг меня судьбины гнев… печален я: со мною... чистый снег? пируйте же … а в запахе кадил: – О Дельвиг мой, как чёрный цвет постыл и ... неуютно как... О Дельвиг мой, как неуютно... воскресенье, 1 июня 2014 г.

Ольга Олгерт Из писем Петербургу *** Ночует век в платановой беседке, Сжигая предзакатные лучи. И слышится: дрожит роса на ветках, Но это мы, не падая, звучим Фантомы слов, кочующих в пространстве На спинах неприрученных ветров, Где голос твой и морок мой германскийЗаложники весенних вечеров – Покинут лет беззвучные долины, Где гаснет безразличия гротеск. И снова журавли весёлым клином Разрежут на рассвете ткань небес, Жизнь станет невесомей и бездомней, Ускорится земли апрельский пульс, И ты плеснёшь Невы в мои ладони, И я проснусь.

*** Так можешь только ты смотреть Светло, рассветно, беспечально. Вглядись в ночную круговерть, Где даже воздух - гениален, И твой талант непостижим, Когда,сомненьем окольцован, Ты воскрешаешь души зим И вёсен - вересковым Словом! 70

И кисть весны в твоих руках, И речи чаек быстрокрылых, И плеск Невы в твоих глазах, Скажи,ну разве я забыла Твою рябинную страну, Где сны русалок - многолюдны, Но если я на миг усну, То кто тебя навек разбудит? Где ветер с пулковских высот Листает дни влюблённых женщин, Где даже город твой ,и тот С моей фантазией повенчан. Но если завтра я уйду, не верь.. Весна моя - святая.. Я даже ландыши в саду С душой твоей отождествляю!

*** Ты - в образе философа, а я – Сорящая словами хулиганка, Твои стихи кочуют по Фонтанке, Мои – у Сены – в мраморе стоят. И вечер укрывает нас с тобой Одним и тем же ласковым молчаньем, И мы,меняясь дымными речами, Ныряем в неизвестность с головой. Мне счастье ткёт небесный шелкопряд, И сны веков отбеливают душу, Ты - младше на столетие – Послушай, Что люди про такое говорят. И нашим сновиденьям до зари Так тесно ночевать в одной квартире.. Давай с тобой когда-нибудь помирим Твой вечный Петербург и мой Париж? 71

*** Струится весна, там, где всходят посевы звёзд, И движутся тени надмирных ночных трамваев, И мост между нами – всё тот же Дворцовый мостПротянут над бездной, Стоит на небесных сваях. Там ждут изменений в лукавой своей судьбе Растущие в лето, набухшие снами вербы. А я поднимаюсь на пятый этаж, к тебе, В твой дом, где по чашкам не чай разливают – Верность. Где, судьбы сверяя, начнётся иная жизнь К рассветам над Мойкой и песням Невы причастна. И лайнер над Пулково Будет всю ночь кружить, Чтоб утром, смеясь, Приземлиться в районе счастья.

Ульяна Опалева Зима в Петербурге

Бесконечная неба серость, За окном моросящий дождь. Это Питер, а не Палермо, Лучик солнца, как манну, ждёшь. Здесь печаль разлилась в природе Тишиной торфяных болот. Привыкаешь и к непогоде, И к тому, что седой небосвод Над тобою бетонной крышей. И заплаканные дома Чуть темнее, как будто ниже. И обиженная зима, Отложив белоснежные платья, Бродит нищенкою больной. Только стены соборов ратью Ополчаются за спиной. 73

Весеннее преображение Преображение – награда За долгий, скучный зимний сон. Медовый свет в аллеях сада. И синеокий небосклон. И белоснежное сиянье Колонных портиков дворца. И красоты очарованье В чертах знакомого лица Изящной Северной Пальмиры. Её пленителен наряд! Как расписные сувениры, По крышам голуби сидят. А вдоль каналов жемчугами Фасады зданий сплетены. Река играет с берегами, Приходу радуясь весны. Исаакий – старец благородный – Сверкает золотом убор. Готов неспешный и свободный Вести с душою разговор. Под старину в камзол одетый Петра являет лицедей. И ждёт на площади карета В упряжке пары лошадей. И пробиваются побеги, И распускаются цветы. И Петербург, забыв о снеге, Разводит над Невой мосты.

Елена Палина Пять углов «Ленинград мой, город-брат мой, Родина моя…» Восемнадцатый век. – После страшных пожаров Петербург строить снова. Но лучше и краше. – От Разъезжей дорогу продолжим, пожалуй, до Владимирской церкви – красавицы нашей. И за городом будет своя перспектива, что с годами в прекрасный проспект превратится. – Пять углов? – Как звезда. Вышло даже красиво. Этой площадью будем потом мы гордиться. Здесь селились купцы и хозяева лавок, что в Гостином дворе и в Апраксином тоже. Те, кто нёс Петербургу торговую славу и с годами старался ее приумножить. Девятнадцатый век. Пять углов – уже город. По Разъезжей в раздумье идёт Достоевский. И Антон Рубинштейн, что теперь уж немолод, вновь из дома по Троицкой едет на Невский. Здесь есть высшая школа (попечитель - царица, основатель – Демидов) на одном из углов. Целый век в ней коммерции будут учиться молодые купцы – продолженье отцов. Век двадцатый. Вот с башенкой дом звездочёта. В нём Корнея Чуковского дочь проживала. Астрофизик Бронштейн составлял тут расчеты. У них Анна Андреевна часто бывала. Алексея Толстого здесь дом по соседству. В нём снимали чрез годы «А вам и не снилось». Дом учительской книги, знакомый мне с детства. В нём с друзьями мне часто бывать приходилось. *** Пять углов Петербурга – всего лишь частица. Двадцать первый какое подарит нам имя? Милый город всё чаще и чаще мне снится. Даже камни его я считаю родными. 75

Сергей Псарев Ночь в Михайловском замке В тот день засиделся у Дибичей допоздна, и метро оказалось закрытым. Следующее, что мне пришлось увидеть, это разводка крыльев Дворцового моста. Очень впечатляющее зрелище. Все это означало, что остаток ночи приходилось проводить здесь, в центре города. Обычная для Петербурга летняя история не слишком огорчила. Не торопясь, направился к Невскому проспекту. Людей было уже немного. Подсветка исторических зданий, сверкающие неоновые огни придавали ему праздничный и беспечный вид. Город жил своей привычной ночной жизнью. Правда, ночью, в прямом смысле, это назвать нельзя. В Петербурге стояли белые ночи. Темнота лишь на мгновение коснулась города и отступила. Какое-то странное пограничное состояние между светом и темнотой за пределами реального мира. Край горизонта у Петропавловской крепости полыхал огнем, со стороны Невы подтягивался туман. Свернул на Садовую. Улица была совершенно пуста. Темные проемы окон, шаги мои эхом гулко слышались за квартал. Совершенно терялось ощущение времени. Нас в мире только двое - я и город, застывший одной серой каменной массой. Не покидало ощущение тревожного ожидания. Неожиданно в конце улицы медленно выплыл мрачный силуэт Михайловского замка. Его башня, отсвечивавшая кровавым светом, темневшие красные стены придавали ему зловещий вид. Над крышей с криком поднялась стая ворон... Сегодня это единственное здание в России, воплотившее в себе черты средневекового рыцарского замка и роскошного дворца. Дворец – крепость на месте слияния рек Фонтанки и Мойки, отделенный от остального города рвами с водой и крепостными стенами, пушками и многочисленными постами солдат. Такой была последняя резиденция императора Павла, боявшегося угрозы дворцового переворота. Как известно, все это не спасло императора, который позволил себе посягнуть на святые привилегии дворянского сословия. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года он был зверски убит заговорщиками. Многое изменилось в облике замка, но он и сейчас оставался самым загадочным местом Петербурга. В окнах замка все еще горел свет. И тут я вспомнил, что сегодня в городе Ночь музеев. Значит, туда можно было свободно войти. Мысль о 76

том, чтобы провести эту ночь под крышей овеянного легендами места, страшно увлекла меня. Перейдя через мост, оказался в восьмиугольном внутреннем дворе-колодце. С трудом отворил тяжелые дубовые двери и вошел в замок. Пройдя через милицейский пост, поднялся по узкой лестнице на второй этаж. Это была та самая лестница в 44 ступени, по которой в роковую ночь шли разгоряченные вином заговорщики. Не торопясь, шел из одного зала в другой. Все помещения богато отделаны бархатом и золотом. В это время суток они были почти пустыми. Роскошный, в темно-красных тонах, тронный зал императрицы Марии Федоровны. Остановился у портрета императора Павла, кисти художника Феодосия Яненко. Император на картине был изображен в полный рост, в треуголке, с тростью, при знаке гроссмейстера Мальтийского ордена... От прежнего дворца теперь осталось немного. Личные покои Павла давно перестроены. На их месте созданы лабиринты служебных помещений. Большинство залов пустовали и предназначались для экспозиции живописных полотен Русского музея. Пришлось испытать легкое разочарование. Между тем, ноги совсем уже налились свинцом от усталости. Взяв свободный стул, присел за колонной с античной кариатидой. Получилось слева от входа в спальню императора. Глаза мои закрылись против воли, даже не заметил, как погрузился в блаженную дремоту. Внезапно послышался тихий смех и шуршание платья. Вздрогнул и открыл глаза. Никого рядом не было, зала пуста. Сон покрывалом наваливался на меня, снова слышался смех, чьи-то легкие шаги и скрип паркета. Терялось ощущение реальности происходящего, все закружилось и ожило, одна картина сменяла другую. Неожиданно увидел себя в центре строительной площадки, гигантского муравейника из каменщиков и плотников. Мимо возникших павильонов-кордегардий, конного экзерцигауза под звуки барабана к площади двигались шеренги солдат. Снова шел по залам удивительного дворца. Cтиль антики сменялся лоджиями Рафаэля, малиновый бархат стен блистал золотом и вензелями с монограммами Павла. Войдя в большой овальный зал, оказался в центре какого-то карнавала. Звучала музыка, мелькали маски страшные и уродливые. По узким лестницам стелился туман. Потом была небольшая скромная комната, обшитая светлым деревом. На стенах висели картины с морскими пейзажами, портрет рыцаря-знаменосца. Посередине ее большой письменный стол, узкая походная кровать за ширмой. Послышалась какая-то возня, хрипы и стон. Стало трудно дышать... Очнулся от сильной боли, ныла затекшая спина и шея. Было уже совсем светло. Солнце чертило квадраты на мозаике старинного паркета. 77

Император Павел смотрел на меня с печальной улыбкой. Кто знает, может быть, мне удалось приблизиться на шаг к разгадке его тайны. Здесь он прожил всего 40 дней и трагически ушел из жизни, преданный ближайшими соратниками и оболганный своими потомками. В тот день Россия получила нового императора, а Романовы никогда более не жили в этом замке и сделали все, чтобы стереть из памяти позорную страницу своей истории. Мне оставалось приходить в себя и возвращаться в свой мир. Мир, где тоже писали историю, в которой вряд ли будет просто разобраться... Май 2010

Наталья Смирнова

Картина художника Алексея Тонкушина.

На Мойке. Разговор с Пушкиным Если шумит за окнами злая осень, Или стучат дожди на исходе лета, Я прихожу на Мойку и ровно в восемь Слышу знакомый отзвук шагов Поэта. Тихо его окликну: «Постойте, Саша. Имя моё запомнится Вам едва ли. Я Натали, хотя и не та, не Ваша, Просто поэт - совсем из других реалий. Пара веков меж нами. Какая «проза»! Как скоротечно всё-таки жизнь промчалась. Знаю, в душе Поэта не вянут розы, Любит она порой начинать с начала. 79

Время молчит, и только слегка тревожат Нити дождя, как струны большой гитары... А на Мильонной* льётся мазурка. Боже! Может быть, я смогу Вам составить пару? В вихре веков по кругу помчимся снова, Радость сверкнёт в игривом моём сердечке. Я ведь за Вами всюду идти готова, Даже на край Земли...но не к Чёрной речке. Впрочем зачем? Не надо сейчас об этом! Страшный февраль ещё не ударил тростью. Просто шумят дожди, провожая лето, Завтра я вновь приду...не гоните гостью.» ........................................ Если с утра за окнами плачет осень, Или стучат дожди на исходе лета, Я прихожу на Мойку, чтоб ровно в восемь Снова услышать голос Души Поэта. * Милллионная улица в Санкт-Петербурге, проходящая от Лебяжей канавки до Дворцовой площади.

Александра Снег *** Как хорошо, что по весне все темы выживания Сменяются мотивами «В дорогу, и живей!» И вновь раскладывает мир шальное вышивание, И поезд как игла летит по тающей канве. Мой город, чёрен и упрям, с зимою не расстанется, Но на Аничковом коней седлает ветер-враль Он говорит что мы с тобой дерябнем за свиданьице И будет мне легко, тепло, и ничего не жаль. Он говорит - мол, торопись, с серьезностью завязывай! Ах, балагур, левант-трепло, со мной накоротке. ...Недолюбовная глава останется неназванной Непознанной, написанной на странном языке, На нём слегка горчащей и как лиственная кожица Прохладной. Боль или быльё? Крапива-лебеда. - Ты ждёшь меня? - Я жду тебя. - Лечу! А там - как сложится Не сложится. Не вылечишь. Не думай. Не беда. 7 марта 2016 год.

*** Стены домов облепила соль и короста, Чайки с Невы пьяны и красноречивы. Девочка, эти этапы быстрого роста Кончатся просветлением или срывом Сургучных печатей с туч - освободив осадки, Ты наполняешь ливнем площади - точно блюдца, И улыбаешься: «Здрасьте, я бодхисаттва, Я принесла вам ветер и риск проснуться.» Вздохи, мигрени. Хлопают дверцы клетей... Март заполняет сны. Он просторен, бесстыж и светел. 15 марта 2016 год. 81

*** Кайлех, ах, Кайлех, и снова - зима настала. Белый Кролик спрятал в карман часы. Чай - по чашкам, нас как обычно мало, Небо цвета скомканной органзы С нами. Какие Безвременье нынче тайны Преподнесет блуждающим, ждущим, всем?.. Кто-то остался там, за чертой Самайна, Кто-то пришел к пяти и за стол присел. Кайлех, я понимаю по этим взглядам, Что уже выбрана жертвой «Тебе водить». ...Двадцать ступеней. На двадцать первой - падать, Дальше - смешней: не думать, что впереди. Кайлех, ах Кайлех, а знаешь, я не в обиде Все это сладко, словно бы в первый раз: Гладить чудовищ - будто никто не видит, В плащ его кутаться - не опуская глаз... ...В спальных районах Питера ли, в Аиде, На циферблатах замерло: «Здесь. Сейчас.»... И каждый раз, разгрызая зерно граната, Сон обрывая - лучшую из бесед, Я понимаю: просто пока так надо Спится-то сладко - да спицы мы в колесе. ...Там, наверху, непрошеное - нелюбо, Нас сочинят попроще, да по уму. Кайлех, ты знаешь, как солоно сводит губы Шепчущие упрямо: «Мой свет!» - во тьму. ...Муки привычные, скомканная подушка. Йоль. Рождество. 82

«Не ошибся?!» «Она! Она!..» ...Новое солнце - в рыжем пушке макушка, Спит на руке моей. Скоро придет весна.

Ночь с 28 на 29 ноября 2015 год.

Леське Колыбельно качает ветер гнездо на старой ветви Питерского метро. Желтый глаз квартиры подслеповат. Ты же знаешь, таким как мы поют Самайновские ветры И укутывает, окукливает вечера синева. И Нева утыкается лбом в парапет, проглатывая слова, Продолжает сказку одним дыханием, до утра. Как мы вышли из полых холмов, как учила жизнь нас не забывать То, что было сто лет назад - как позавчера. И чужая воля нас гнула, словно ивовую лозу да луки, Только наши стрелы всегда находили цель, и стучали дробно, Маскируясь под пальцы дождей невесомых, прозрачноруких, И указывая среди миллионов - на нам подобных. И уж если нас сводит порой в человеческой круговерти, И уж коль довелось обнять того, кто тебе - и брат, и Грааль, Никогда уже - слышишь?! - отныне не верь, что он слаб и смертен, Он и голос твой, и сердце, и шелк, и сталь. ...Свет горит до зари, заря - заговаривает раны, И живая вода бежит сквозь вас золотыми реками Так уходит боль. Ведь когда мы встречаемся - дети богини Дану, Друг для друга становимся самыми сильными оберегами. Ночь с 14 на 15 октября 83

Адольф Снегуров Мой альбион туманный - Петроград Мой альбион туманный – Петроград. Ты снишься мне безмолвными ночами. Хоть здесь Иерихон - мой черный сад, Но плачет сердце тихими слезами. Мой альбион туманный - Петроград.

Я видел тебя только раз один Я видел тебя только раз один. Ты так прекрасно вошла в мой город На фоне его и моих седин. Твой образ нежный и чист, и дорог. И грустно как-то дождь моросил, А ты говорила, что завтра поезд. “Ты любишь дождь?”- я тебя спросил. “Не только “, - дрогнул твой тихий голос.

Ночные стихи

Был вечер. Меченые звёзды То ль хоровод водили, то ли пили Печаль, по желобу что лилась из Вселенной. И женщина, которая звалась Еленой, А может, Анной, шла тенью за моей спиной. Всегда незваной и всегда со мной. И очень странно музыка звучала, Наполненная тихою печалью… А в полночь – все воспоминанья, Как листьев дождь, опавших над главою. И легкий ветер над уснувшею Невою, Томящий нежностью. Измученная ночь, Что не могла никак с рассветом распроститься. И желтая таинственная птица Кричала что-то сквозь тоску луны: - Теперь всегда одни, одни.

Тени Ходят тени со мною вместе, Тени мертвых и тени живых. Иногда, как тихие песни, Иногда, как крики больных. Тень минувшего, детства тени, Тени слов и тень моих дел, Будто вечно усталый Гений Мне сказать что-то очень хотел. Тени боли и радости тени, Тень обид и тени стыда, Будто это единого звенья, Будто сон они иль беда. Тени первых моих сражений, Что оставили в сердце след, Ходят тени моих поражений, И не вижу теней побед. Тени ангелов и титанов, Тени храмов и тени мостов, Тень проспектов и тень каналов, Тени крыш и тесных домов. Там на Пестеля, возле Храма, Школа первых учебных лет, Сколько раз меня выгоняли, В скольких школах остался след Моих детских битв и скитаний, Моих дерзких попыток жить. Были странные эти знанья, Что пытались в нас насадить. Тени юности на приколе, Там у пристани - легкий бриз, Тень любви моей нежной в школе, Этот первый робкий эскиз. 85

При закате солнца в заливе Возвращаются лодки домой. Мы с тобою тогда любили Этот теплый вечерний покой. Там на Стачек наша квартира, Окна пятого этажа, Тени елей, что ты так любила Наблюдать сквозь окно не спеша. На стене в доске от машины швейной Мона Лиза тихо висела, А еще акварель – «Старый пруд», Митрофанова дивный труд. Том истории Масперо, Что лежал всегда на столе. Нибелунгов грозных герои, Два альбома – Босх и Милле. Вот друг другу два голоса чуждых Тютчев с Бродским стоят у стен. Томик Гейне, всегда так нужный, Донателло, Мессина, ван Рейн. Твой портрет, нарисованный мною (Карандаш на белом листе), Белый снег, что кружил зимою За окном в больном феврале. Тихо в городе, лишь страниц шуршаний Слышен звук в ночной тишине, И я вижу тебя, Державин, Слышу слово твое во мне. В полудреме ночной сквозь мосты, Разведенные над рекою, Там на острове вижу костры, Словно сполохи ранней весною. 86

И вокруг, узнаю я лица, Озаренные светом огня, – Грозный, Петр, России блудница И еще кто-то рыжий там. А у дерева, словно нищий, Тот с сухою рукой стоит – Гуталинщик рябой, гуталинщик, Тараканья улыбка дрожит. Тени грозных царей восточных - Кира, Ксеркса, Сарданапала. Сейчас уже не припомнить точно Где конец был, а где начало. Гоголь с Кафкою – странных два Гения, Под туманом белых ночей, Обнявшись, по проспекту Ленина, Шли по Пушкину в Царский лицей. Звуки Генделя, Шнитке звучали В сердце любящем и больном, Были радости и печали Опалёны все тем огнем. Что мне юную душу грело, Что влекло меня в вышину, Что любило и что болело И что пело мне одному? И за то, что тебя покинул, Город мой, в нелегкий твой час, Буду сам я бездомной тенью И скитальцем по городам.

Жизнь Поутру собаки лают И храпит сосед. Этим миром кто–то правит Или нет? Месяца, и дни, и годы Весело бегут. Догорает свечка жизни, И меня уж ждут. По ночам не спится Мне давно. Жизнь кручу мою сначала, Как кино. Вижу детство. На траве лежу ничком. Хутор, речка, За спиною отчий дом. По земле букашки Бегают смешно. В сердце тихо и спокойно И светло. Вижу дом И маму всю в слезах. Похоронка, боль И страх в ее глазах. Вижу бабушку хоронят. Гроб и смерть. Так не верилось, что те, Кого мы любим, могут умереть. Школу вижу. Пацаны Все в отцовские одеты Робы и штаны.

Двор послевоенный. Драки и кино. Все так это было Близко и давно. Храм науки. Университет. Театры, музыка, музеи – Вечный свет. Книги, мир поэзии, Любовь. Радость творчества И пораженья боль. Армия. Командный пункт В лесу. С автоматом по-пластунски Я ползу. Карты, водка, дембель И парад. Как тогда работе Был я снова рад. Вижу женщин, Что когда-то я любил. Тело, запах, цвет волос Уже забыл. Сыновья. Два мальчика моих. Жизнь тогда казалась, Словно майский стих. Вижу целину И Казахстан. Кони мчатся по степи, Как ураган. Вижу горы. На вершине я стою. С радостью на мир Огромный я смотрю. 89

Город нежный вижу На Неве. Парки и дворцы Являются вновь мне. Смольный Храм. Мосты через Неву. По каналу Грибоедова иду, За руку держась с моей любимой. Так тепло и радостно все было. Летний сад И ангелы с крестом. Все так дорого и близко. Это был мой дом. Похороны мамы Вижу как сейчас. Все ушло, казалось, Вмиг и час. Жизнь вдруг стала Лишней и чужой. Что-то вдруг Случилося со мной. Сердце стало пусто, Без любви. Тяжкими, немыми Стали дни. В Хайфе я сейчас, В Израиле, живу. С высоты Кармеля Я на мир смотрю. Что-то, что ушло Или не сбылось. Было это или только Все приснилось….

Осень в Петербурге Осень. Дождь. Все в тумане и влаге. Город снова больной. Не уйти никуда. Скука вместе с хандрой Свои подлые подняла флаги Над усталой и мрачной толпой. В сонной дымке мосты. Ничего не связать. По канату над городом шествует клоун. Он промок и дрожит. Он от страха устал. Он давно безысходностью болен. На Ростральных огни чуть заметны в тумане, Как последний маяк для умолкшей души. Вдоль реки на коне всадник мчится печальный. Он в плаще и с копьем. Он на помощь спешит.

Санкт-Петербургские этюды Белые ночи над Исаакием. И факелы ростральных колонн Поджигают небо, и слепо Смотрят на движение реки Кресты. И на канале баржа в объятиях Ночной тишины видит сны О белом паруснике в открытом море. И на Марсовом поле огни, Возле которых греются влюбленные И случайные прохожие, которые выпали Из жизни вчерашнего дня, А в новый день еще не вхожи. И Храм на Крови, который Не посетил ни разу дух Божий, Стоит красиво только вдали, Со стороны Невского и Невы В разрезе света и тьмы, Совсем на храм не похожий. 91

Мост через Неву соединяет Марсово поле С Петропавловской крепостью. Ну, просто какая-то нелепость Такую красоту пронизывает дождь и туман. Получается некий обман Слияние двух начал, светлого и гнилого, Духа больного. Просто достоевщина какая-то Или чертовщина. Перед Смольным Храмом Мужчина мочится. И купола задрали головы К звездам. И так грозно всадник на медном коне, С простертой дланью прямо к Неве, Попирает змия, как русский Мессия Или тиран. И око луны, и золотой свет, И то ли вопрос, то ли ответ В камнях площадей и дворцов. И звон колоколов серебряный, И обвеваемый ветрами залив. И город нежный так одинок, Как легкий мазок на усталой картине мира Или как лира в духовом оркестре С барабаном и трубой вместе. Больны каналы, дворцы, храмы, Словно мемуары расстрелянных Поэтов с того света. Здесь Революция упивалась кровью Старой и новой и, опьяненная ею, Стала подобна зверю или Крону, Пожирающему своих детей. Вот откуда тоска этих теней, Тихий плач площадей и фонарей. И предала подло город страна В самый трудный его час, Как тот искариотский иудей. И только глас святого Петра Поддерживал его все 900 дней. И как будто реквием слышен Из этой земли и камня домов и дворцов. 92

И скорбь, и печаль садов и парков, И молчаливые арки То ли побед, то ли поражений, И Муза поэзии и Гений, Что проходят по ночному граду, И чугунные ограды садов, и львы, И ангелы скорби, и огни фонарей, Что бросают тусклый свет. И сердце тает от любви к тебе, Мой город, мой поэт.

Меланхолия по покинутому городу Застилают слезы глаза. Вот-вот, как гроза, прорвутся рыдания. Мой город любимый, Уже не прервать мои скитанья По чужому пространству и времени. И сплошное мытарство, и бремя вины, И сны, уходящие как детство. И нет средства вернуться в прошлое. Месяц крошится на осколки сквозь крону, И золото осени смешалось с фиолетом. И таинственным светом освещены Набережная и река. И во тьме воды века Смотрят усталыми глазами. И так не хватает любви. И надежда, Которая осталась с тобой Так же, как и покой. Я пуст и глух без тебя. И мысли летят в пропасть безмолвия И тишины. И одни слова, без музыки, Видны на темном небе: « Где бы я ни был, Мой город …». Помнишь ли еще меня ты? Уж тень моя давно исчезла с твоих стен И асфальта дорог. И цветы плывут по реке, Как прощанье с тобой. И некуда идти. И уже не обрести никогда твоей любви. 93

И свет моей звезды в безбрежности ночи Угас. И рассвета час затерялся в вечности. Любишь ли ты кого сейчас? Чье сердце Успокаиваешь своей нежностью и красотой? Еще один, кто любил тебя, расстался с тобой Той весной двухтысячного года.

Чистый понедельник Сегодня чистый понедельник, И на душе светло. Зажег я в комнате светильник И отворил окно. Здесь солнце, море – чудный край, Здесь град Ерушалайм. И ты, березонька моя, Всегда возле меня. А там – и парки и дворцы Все помнят нас с тобой. Прогулки вдоль реки Невы, Исаакий золотой. Атланты, ангелы с крестом, В тумане тихий град, И утро, как в душе псалом, И легкий снегопад. Благодарю за все я жизнь, За мысли и дела, За день, в который родилась Березонька моя.

Алексей Теплухин Может, это лишь прихоть лукавой судьбы И напрасна сумрачность лиц, Только я все равно не знаю, как быть Среди двух осенних столиц, Утешает кто-то: «Пустое, брат!», Мол, слова это только слова, Но на севере грозно стоит Ливеньград, А по центру ползёт Мороськва. И уже никак не припомнить мне – То ли день, а то ли весь век Правит осень в моей сумасшедшей стране, Презирая времени бег, И какой бы на улице ни был час, И какой бы месяц ни шёл, Объявляют по радио то, что у нас «Очень солнечно и хорошо», В телевизоре каждый оделся так, Словно в студии жаркий курорт, Мне приятно смотреть, только вот пустяк – За окном замерзает народ, «Вот не надо, - начальник с трибуны кричит, Наводить тоску и испуг! Ты не знаешь, приятель, тогда помолчи – Ливеньград стал уже Ветербург!», И мне кажется, я надут, будто шар… Вот-вот лопнет моя голова! Мне не стало нисколько теплее дышать, Мороськва – всё равно Мороськва! И устроив могучий военный парад Против моря, солнца и юга, Осень сносит свой старенький Ливеньград Для родившегося Ветербурга. 2015 95

Марина Царь Волкова ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

Утро Иду по городу одна. Ещё молчат звонки трамваев, И в этот миг не надо рая – такая в мире тишина. Кружит листва по мостовой, а Осень вновь танцует танго, И клён над стынущей Фонтанкой качает рыжей головой. Как сладко мокнуть под дождём!.. Пускай косы расплёлся колос… Звучит в наушниках твой голос, и мы как будто бы вдвоём. Ты обнимаешь теплотой, и мне не зябко в эту стужу гулять и прыгать через лужи, и наслаждаться красотой. А дождь сильнее и сильней, и вот уже сменился градом, и гром гремит над Летним садом, пугая глупых голубей. Темно над дремлющей Сенной, но весь в огнях, как прежде, Невский. Вот усмехнулся Достоевский в ответ на мой поклон немой. Дубки за год пустились в рост (я их в Михайловском сажала). Ах, я бы с ними постояла, но нам – налево, через мост. Под мокрым кружевом ветвей, незримый, приютился ветер, а где-то в тучах Солнце светит над звёздной крепостью моей. И я, смеясь, тебя веду по кромке невского прибоя, а волны синею гурьбою бегут за нами. На виду у них, привольных, в этот час совсем не страшно целоваться. Ведь им за нами не угнаться, они корить не станут нас. Смотри – погасли фонари, мосты уже сложили крылья… Однажды сказка станет былью. Разбужен день лучом зари. Покуда не спугнули тишь звонки мобильных телефонов, пойдём скорей кормить грифонов - я знаю, ты их приручишь. В огне рассветном неба край. Унялся дождь, развеяв холод. И вот уже проснулся Город. Меня везёт домой трамвай. Почти что сплю под стук колёс, вновь о несбыточном скучая. А дома плед. И чашка чая. С брусникой. Той, что ты принёс.

Ночь Осенняя ночь…Так светло, чуть тревожно Дрожит на ветру золотая листва. Сказать, как люблю… Да почти невозможно. Как листья с ветвей - улетели слова. В букет не собрать, не угнаться за ними… Не жалко, куда откровеннее - взгляд. Здесь камешек каждый твоё слышал имя, Под аркой любой – наши тени стоят. Взмывают мосты над неспящей Невою, С души прогоняя случайную грусть. Мой ласковый Город танцует со мною И знает все песни твои наизусть, Он кружится в вальсах, туманами тает, Мигает огнями и тихо грустит О том, что не с ним я. Ведь знает он, знает, Где сердце моё третью осень гостит. Слетают листы на сырую брусчатку, Ковром выстилая дорогу опять. А мне под дождём – так привольно и сладко, А мне – до утра бы гулять и гулять. Но стынут тобой не согретые руки, И как бы светло ни глядела я вдаль, Две тысячи вёрст бесконечной разлуки Ложатся на сердце, и в сердце – печаль. Меня бережёшь ты. Душой обнимаешь, Тихонько веля возвращаться назад. Сказать, как люблю… Ты и сам это знаешь. А письма, как листья, летят и летят… Продрогнув насквозь, зябко кутаюсь в свитер, Домой возвращаюсь в ночной тишине… Как жаль, что ко мне не приедешь ты в Питер... А, может быть, всё же приедешь ко мне?.. 97

Другое утро «Скоро рассвет, выхода нет...» (с) А.Васильев, «Сплин» Моста сутулится спина, Парит крикливых чаек стая. А я сегодня под «Сплина» По мокрым улицам гуляю. Сверкает дождь, с грифоньих крыл Смывая пыль, с меня – тревогу. Фонарщик старый прочертил В осеннем сумраке дорогу. Ах, как люблю я фонари! Их тёплый свет так греет Землю. Хоть ты со мной поговори, Пока ветра и волны дремлют… А может, просто помолчим Про все свои шторма и штили… Зари неяркие лучи Едва-едва коснулись шпиля. И вот уже встаёт Рассвет. Светить - великое искусство. Но выхода всё так же нет. И на душе - светло и пусто.

Шторм над Балтикой I Город ёжится. Плети ветров Хлещут тёмные, стылые воды. Непогода, кругом непогода, И опять не находится слов… Мокнет серый асфальт площадей, Тонкий шпиль в сизом сумраке тает. Нам мороза давно не хватает И улыбок на лицах людей. Шторм в душе – и над Балтикой шторм. В этот дождь по Зиме я скучаю. Заварить бы цветочного чаю, Обогреть мой застуженный дом, Дней нерадостных груз сбросить с плеч Да развеять по ветру тревоги… Вечер робко стоит на пороге. Мы ведь будем друг друга беречь? Спой мне песню, мой солнечный друг. Я замру – лишь тебя буду слушать. Успокоишь мятежную душу – успокоится буря вокруг. Ветры стихнут и двинутся вспять, И опять будет мирно и ладно. Я ведь верю тебе безоглядно, И нельзя нам друг друга терять. Пусть за долгую зимнюю ночь Сгинет морок, а радость – вернётся, Пусть мой Город опять улыбнётся И сумеет шторма превозмочь. А когда первый луч на заре Поцелует далёкие горы – Нам мороз нарисует узоры, И застынет Нева в серебре.

II Мой Город в середине декабря В плену штормов – нахмурен и недужен. Уныло бродит Зимушка по лужам, Ни веток, ни оград не серебря. Наверное, весь мир грустит со мной – Любовь всегда с печалью перевита. Нева гудит угрюмо и сердито, Но воздух пахнет морем и весной. Есть в сырости пролившихся дождей И в музыке растаявшего снега Негромкая, но трепетная нега И сладость молодых весенних дней. И потому я нынче не усну: Декабрьский шторм мне шепчет про Весну. III Как светла сегодня неба сень! Будет доброй зимняя пора. Я держу в ладонях новый день – Он совсем не тот, что был вчера. Нет в нём места соли горьких слёз – Только искрам радужным в глазах. Вместо шторма - ласковый мороз, И смеётся Солнце в небесах. Нет, не буду я считать потерь, Предавая светлые мечты. Позабудь слова, а сердцу – верь, Потому что в сердце – только ты. Ведь когда весь свет скрывает тьма За унылой моросью дождя, Я не плачу – я схожу с ума В этом мире горьком без тебя. Белый снег кружится над Невой, Укрывая нежно синеву… Только пой мне, Свет мой, только пой, Я твоей лишь песней и живу. 100

Петербургская весна Вечер выпал тёмно-синий После пасмурного дня. На ветвях сверкает иней, И ни искорки огня. Где-то там, у виднокрая, Гаснет звук неспетых строк, Лишь последнего трамвая Дальний слышится звонок. Свет и тени. Снег и лужи. Я одна иду сквозь мглу. Город, кажется, простужен, Он тоскует по теплу То вздохнёт, то ветром стонет Над взъерошенной рекой. Я гранитные ладони Глажу ласково рукой. Под нежданною порошей Мёрзнут нежные цветы. Успокойся, мой хороший, Береги свои мосты. Всё знакомо. Всё привычно. Поздний час. Ни капли сна. Ты такая, как обычно, Петербургская весна.

101

Над Балтикой и синь, и нега Над Балтикой и синь, и нега – Утихли зимние ветра. Подснежник глянет из-под снега, Шепнёт Весне: «Пора! Пора!» Волна солёного прибоя Растопит самый древний лёд… Моя душа всегда с тобою, Она – тобою лишь живёт. Апрель цветами рассмеётся, Разбудит чуткий сон лесов, И вновь прибудет в город - Солнце. Под гомон птичьих голосов Сбежит ручьями полог снежный, Вздохнёт свободно Неба сень... Люблю тебя, мой Странник нежный, И жду как Чудо - каждый день. А после мы услышим грозы, Садов волшебный аромат, Дождей сверкающие слёзы, И на двоих – один закат. В цветенье трепетного мая Обнимет мир ночная тишь... И я тихонько обнимаю Тебя, мой Свет, пока ты спишь.

102

Дмитрий Чупраков Вальс у Невы Город тих над Невой, Фонарями аллея залита. Мы танцуем с тобой, Словно листья по стыкам гранита. Спят в веках маяки, Волны ласковы, неторопливы. Мы с тобой - так легки И близки, и счастливы. Серебрится луна, Осень в нас влюблена, Вальсы шепчет струна И звенит листопадом. Ночь - не время зевак, А сердца бьются в такт. И так нежен твой шаг. И ты так со мой рядом. Мы сквозь сны площадей, О любви и надеждах поющих, В хороводах теней То в былом проплывём, то в грядущем. Спят в веках маяки, Волны ласковы, неторопливы. Мы с тобой - так легки И близки, и счастливы.

103

Старый город забылся снами Старый город забылся снами. Мало времени до темна. День склоняется, а над нами Жёлтым шаром взошла луна. Сердце бьётся неторопливо. Вечер светел, а мне с тобой Звёзды знают, какое диво Под осенней гулять луной. Я держу тебя, взяв за р`уку. Листья замерли на ветвях. Мир без шороха, мир без звука Только в наших с тобой шагах. Сердце бьётся так торопливо. Вечер светел, а мне с тобой Звёзды знают, какое диво Под осенней мечтать луной. День клон`ится, а я вдыхаю В мире твой аромат ночей. Просто Осень у нас такая, Больше нет ничего важней.

104

Борис Шапиро Про Ораниенбаумский парк Иду я часто по аллеям парка, В уме всё крутится один сюжет. Была любовь настолько ярка, Что впору сочинять сонет. Ну, не сонет, так два стиха, И юному поэту нет греха, Кричать «ура», как восхищённый воин. «Ораниенбаум» этого достоин. Зелёных листьев первозданный цвет. «Три грации», скульптура маленького сада, Хранит любовь у стен Китайского фасада. Сквозь стройные стволы просвет Неярко освещает елки. И сосен изумрудные иголки. Они знакомы были с детства, Гулять ходили на залив. Одевшись быстро, без кокетства, Туманным утром шли смотреть прилив. Дюма читали вместе книжку, По парку бегали вприпрыжку. Они взрослели. Как обычно, Взобравшись на гору привычно, С «Катальной горки» видели рассвет. Он над Кронштадтом поднимался. Луч солнца отблеском собора отражался. Затем беря велосипед, На дачи ехали они, В душе признавшись всем в любви. Но время шло, пришла пора мужания. Для Николая выбор был один: И несмотря на горечь расставанья, Достичь военных он хотел вершин. Отнюдь не робкое создание, 105

И в Смольном получив образование, Татьяна, взяв пример отца, Детей учила, тяжкий крест неся. Так иль иначе, но обоих Россия призвала служить. И суждено им было пережить И участь многих разделить. Их взлёт, падение и... Но вот полночное виденье. Поручик, как недавний юнкер, Подтянут, в гимнастёрке и высок. Так воспитал служивый унтер, Но к книге Николай любовь сберёг. Стрелять, штыком владеть умело, С врагом бороться мог он смело. Беречь солдата, требовать с него, Учили в славном юнкерском его. Наш Николай любил Татьяну, Мог только ею восхищаться. Мог только ею любоваться. Так трепетно, как спьяну, Как видел в театре: на колено, встав, И руки к сердцу своему прижав. А героиня наша, та Татьяна, Предмет вздыханий и романа, В свои девичие года, Уж классной дамою была. Стройна, красива, круглолица, Под стать поручику она. На голове волос копна. И не хватало только слёз, Взаимного души признанья. И бездыханного страданья. Мы догадались, что она В поручика ведь тоже влюблена. Озёра и пруды - покой воды хранят. И листья осени они душевно принимают. Ступеньки вниз к воде ведут, 106

Как будто на прогулку приглашают. Известный серый мостик роковой, Где место встреч, влюблённых тайна. Наш Николай стоял с поникшей головой: Ответит ли взаимностью Татьяна? Спокойствие и мир сулит лесной пейзаж Спокойный лес не шелохнётся ветром. Поручик вскоре едет на Кавказ, Учительница в школу побежит проспектом.

107

Блокады скорбные страницы…

Наталья Смирнова Оперетта в военной шинели Посвящаю родному Театру Музыкальной Комедии, проработавшему в блокадном Ленинграде все 900 страшных дней, и светлой памяти моей мамы. Оперетта!.. Улыбка на милом лице, Неподвластная прихотям моды. А ты слушал, мой друг, оперетту в «кольце» В незабвенные страшные годы? Ту, что, в тыл не уехав, осталась в огне, Вместе с нами у стен Ленинграда, Пережив девятьсот нескончаемых дней В самом пекле блокадного ада. Нет, она не громила из пушек врага, Пулемётным дождём не косила. Но для нас, как Святыня, была дорога Вечной музыки дивная сила. А, быть может, явилась она для души Тем кусочком блокадного хлеба, Что позволил с любовью и верой дожить До счастливого, мирного неба. Все, познавшие ужас тугого кольца, Вспоминают «сквозь памяти дюны», Как святую надежду вселяла в сердца Перикола с улыбкою юной, Как, пронзая бомбёжек отчаянный град, Золотые аккорды звенели, И стояла стеной за родной Ленинград Оперетта в военной шинели... 109

Родом из Ленинграда... Родному городу и светлой памяти моих родных и близких посвящаю. 27 января - Наш Великий Праздник. День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Молча стоим у гранитных плит, Воздух морозом дышит. Все мы сегодня опять пришли, Словно по зову свыше. Разных профессий, имён и дат Нас представлять не надо. Наших родных обожгла беда Страшным кольцом блокады. Тают снежинки, задев лицо, Душу слезой наполнив. Все мы повязаны тем кольцом, Хоть и войны не помним. Гулко сердца в унисон стучат, Как метронома звуки. Памяти вечной горит свеча. Правнуки, дети, внуки Тех, что в тисках роковой зимы, Где-то за гранью ада, Не отступили!..Чтоб были мы Родом из Ленинграда. Сыплет ли снег с ледяным дождём, Солнце ль седое светит Памятным днём мы опять придём К плитам гранитным этим. Будем стоять, вспоминать, молчать... Не потому, что «надо». Просто...на сердце навек печать Родом из Ленинграда... 110

Кусочек хлеба на вечер Посвящаю родному Ленинграду и светлой памяти моих родных и близких. В день 73-й годовщины прорыва блокады... Дождь лил как из ведра и с каждой минутой даже усиливался. Перепрыгивая через лужи, Антон бежал от машины к парадной своего дома. Раскрывать зонт не было смысла. При таком ливне он вряд ли мог бы оказать существенную помощь. Родной Петербург ещё с утра начал капризничать, а к вечеру и вовсе разрыдался навзрыд, никак не желая успокаиваться. Войдя в квартиру, Антон первым делом скинул промокшие ботинки с носками и с удовольствием сунул ноги в мягкие тапочки. - Привет, Солнце моё! - сказал он, заглянув на кухню, где в это время Валерия хлопотала над ужином. - Какой ты мокрый, - улыбнулась она. - Питер, детка. Типичный Питер, - развёл руками Антон и принялся выгружать из пакета принесённые продукты. Те, что лежали сверху, даже прошли боевое крещение дождём. И больше всех пострадали любимые конфеты Валерии, именно они приняли на себя главный удар стихии. Пачке с творогом досталось меньше А вакуумная упаковка сыра и вовсе отделалась, можно сказать, лёгким испугом. Хотя... какая ей разница? Она же вакуумная. Неожиданно Антон остановился и щёлкнул себя по лбу. - Вот балбес. Я же хлеба забыл купить! - Это возрастное, - рассмеялась Валерия. - Надо ходить в магазин со списком, как мой папа. - Ничего страшного, я сейчас сбегаю, - сказал Антон. Валерия улыбнулась, приняв это за шутку, но, увидев, как муж решительно направляется к двери, остановила его. - Прекрати, Антон. Тебе мало «водных процедур»? - Я зонт возьму. - Не смеши, пожалуйста. От смерти что ли спасаемся? У нас есть ещё немного хлеба. - На один укус, - усмехнулся Антон. - На вечер хватит, а завтра купим. Мы же не собираемся есть один только хлеб. Достав остаток хлебной буханки, Валерия положила его на тарелку и неожиданно притихла. Да, они не собирались есть только хлеб, в доме было много всякой еды. А ведь когда-то...люди ели и один только хлеб. И такой вот кусочек составлял дневной рацион целой семьи. В памяти сразу воз111

ник светлый и очень любимый образ бабушки, пережившей блокаду Ленинграда. Валерия до мельчайших подробностей помнила её красивое, доброе лицо. Бабушка...Она никогда не позволяла себе выбросить ни одного кусочка хлеба, даже самого маленького и зачерствевшего. Само понятие «хлеб» было для неё святым. «Хлеб не просто всему голова, - частенько говорила бабушка. - Хлеб — это жизнь». При этом её лицо становилось грустным и задумчивым. Вероятно она вспоминала, как мечтала о хлебе в тяжёлые дни блокады. Иногда он даже снился... Вкусный, душистый, пахнущий жизнью. А как страшно было потерять хлебные карточки. В первую блокадную зиму это означало верную смерть. И никто...никто в данном случае не мог помочь — ни друзья, ни родные, потому что... нечем было помочь, каждый получал хлеба ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Зато какой радостью, каким праздником оказывалась случайная посылочка с фронта, переданная с оказией от родных! Один раз посчастливилось и бабушке. Однополчанин старшего брата, будучи в Ленинграде проездом, привёз от него мешочек галет, обычных галет. Поджаристые, хрустящие - они казались просто волшебством, своеобразным маленьким кусочком мирного прошлого. Спустя годы бабушка вспоминала, что не было в её жизни более дорогого подарка, чем эти галеты с фронта. Она растянула их надолго, каждый день выдавая по штучке своим маленьким дочкам, одна из которых впоследствии стала мамой Валерии. А о себе бабушка не думала, довольствовалась скудным хлебным пайком и как-то умудрялась жить...жить и работать на военном заводе. Худенькая, красивая, интеллигентная... Да разве ж одна она! Сколько таких худеньких женщин трудилось на оборонных предприятиях в те суровые годы. И не только женщин! Подростков! Вот и отец Антона — Александр Григорьевич (тогда ещё просто Санька) — пришёл на завод в тринадцать лет, сразу после первой блокадной зимы, когда население Ленинграда уменьшилось почти вдвое, и к станкам стали вставать дети. Часть своего «большого» (как тогда казалось) рабочего пайка Санька не съедал, а нёс домой и поровну, до последней крошки делил между двумя младшими братьями и старенькой бабушкой, с которой они остались после гибели родителей. Бабушка каждый раз отказывалась: «Да зачем мне! Я своё отжила. Ешь сам. Или ребятам ещё дай». Чтобы подкормить её, Санька шёл на хитрость, говоря: «Что ты, бабушка! Если ты умрёшь, то кто же за ними следить будет, пока я на работе?» Такие «неоспоримые аргументы» имели действие. И всё-таки бабушка норовила хотя бы часть своего «дополнительного пайка» отдать младшим внукам или украдкой завернуть Саньке с собой, когда он утром уходил на работу. Валерия вдруг почувствовала, как у неё начинают гореть щёки. Столько родных и близких судеб промелькнуло в памяти за одно короткое мгно112

вение. И стало как-то не по себе. Надо же...Полуголодные... в жутких условиях...люди находили в себе силы жить, работать, приближать Победу, спасать и растить детей. А сейчас? Сейчас целую проблему можно раздуть из того, что в доме, полном еды, не оказалось достаточного количества хлеба на вечер...на один вечер. Подняв на притихшего Антона полные слёз глаза, Валерия поняла, что сейчас он вспомнил о том же самом...

Дождь ленинградской весны Он уже не придёт, он уже никогда не придёт Неизвестный солдат той далёкой и страшной войны. Заалеет заря, и подтаявший Ладожский лёд По весне затрещит, нарушая покой тишины... Только он не придёт...Без него зашумят тополя, Соловьиная трель заиграет руладу весны.... А на Невской Дубровке по-прежнему стонет земля, Каждой пядью своей ощущая осколки войны. Над Вороньей горой по утрам не кружит вороньё, Из далёких краёв прилетают весной журавли И курлычут навзрыд над местами прошедших боёв Голосами ребят, что вернуться домой не смогли. И аллея берёз в тишине Дудергофских высот Каждой новой весной на переднем на самом краю, Фронтовые сто грамм обративши в берёзовый сок, Вспоминает о тех, что навеки остались в строю. ...Он уже не придёт, он уже не вернётся назадНеизвестный солдат самой страшной на свете войны. И святою слезой отмечает родной Ленинград Каждый прожитый год после той незабвенной весны...

113

Светлана Конева-Мгинская Баллада о чистых полях Светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны Александра Матвеевича Гусарова и памяти всех юных минёров посвящается... В учебниках школьных о них не писали. Немногое было у них в арсенале. Порядок армейский был строг или скуп: Из ржавой железки дал мальчику щуп, Да тросик стальной метров пять (и молись, Вверяя набору минёрному жизнь...) Войска продолжали на запад гнать фрицев. Мальчишки вздыхали: «Эх» Раньше б родиться! Не выпало счастье нам в бой «на ура». Эх! Кабы на фронт - берегись немчура!» Фронт дальше катился, гремя и сверкая, Смертельные метки в земле оставляя. Они и сейчас отзываются эхом, А в сорок четвёртом в поля не заехать. Как сеять-пахать? И пешком не пройти На каждом шагу может в прах разнести. Тогда объявили призыв небывалый Мальчишек, девчонок, чей год «запоздалый». Для фронта кто мал - для минёров сгодится. И дети пошли, чтоб чуть-чуть подкормиться. И сколько их было, и сколько их пало, И сколько полей безопаснее стало Стараньями этих мальчишек, девчонок, На смерть от ошибки одной обречённых... 114

Салютом Победа взвилась над Отчизной, Процесс Нюрнбергский идёт над фашизмом, Где был обвинения пункт и такой: «Вы гнали детей Гитлерюгенда в бой». В ответ о минёрах советских вопрос, Кто также в солдаты ещё не дорос. И вышел секретный приказ по стране: «Их не было. Те, кто погиб - на войне: От лютых бомбёжек, в блокаде, в плену. Да мало ли где?! Всё списать на войну!» Но были они. Те, кто выжил. Их малость Десятая часть от призыва осталась, Как память живая событий особых, Когда для погибших не делали гроба. В него собирать, просто, нечего было, Лишь чистое поле - подростку могила. История знает такие моменты: Секретные вскроются, вдруг, документы, И новые факты, ломая барьеры, Вернут в справедливость и истину веру. Пора наступила минёров-подростков Вписать на страницы истории взрослой, Истории зрелой, как мудрая память, Той, что не зазорно потомкам оставить! И где-то в полях ленинградских окрестных Мальчишку-минёра со щупом железным И тросиком тонким (пять метров для жизни) Из бронзы отлить за спасенье Отчизны.

115

Ленинградцам Ушла в историю война, Но только вечно помнить надо, Как беспощадна и грозна Душила Ленинград блокада. В голодном ледяном аду Кто выжил, тот не позабудет Как он о хлебушке в бреду Молил, как будто бы о чуде... Не помогли наш город взять Врагу ни голод, ни разруха. Его сумели отстоять Единой силой - силой духа! Примером будущим векам Героям вечно оставаться! И нет дороже званья нам, Чем это званье - Ленинградцы!

116

Наталья Агафонова Памяти воинов-освободителей «За Ленинград! За освобождение Красного села!» Ещё страна не знала, не знал и Ленинград О гитлеровских планах: «Смести, отправить в ад!» Приказ был отдан жёстко: «Стереть с лица земли!» Но не на тех напали. Окопы пролегли. В блокаде осаждённом, с ружьём застыв в огне, Клянутся ленинградцы не подпустить к Неве! И яростно сражались за каждый метр земли, И сотни юных жизней в боях тех полегли. В три дня отбили Красное, Типанов дот закрыл, Друзей спасая, Фёдоров здесь танк остановил. Могла ли знать пехота, что через столько лет Бой восстановлен будет, где воевал мой дед? Огонь взмывает пламенем, отметив имена, Над мраморными плитами застыли времена. И сердце жжёт словами: «Не забывайте нас! Вы жизни отдавали, чтоб жили мы сейчас!» «Зелёный пояс Славы», рубец военных лет, Потомкам величавый хранит рассвет побед! Справка: 17 января 2016 года, в городе Красное Село (парк Красное Село, улица Равенства, Нижний парк) прошла военно-историческая реконструкция «ЗА ЛЕНИНГРАД! Освобождение Красного Села». В центре парка Красного Села состоялся бой, который был на этом месте 72 года назад – бой за жизнь ленинградцев, за свободу. *** 14 января, из района Ораниенбаумского плацдарма (современный город Ломоносов) ударила 2-я ударная армия. Ей на встречу от Пулково начала наступать 42-я армия. 19 января войска встретились под Красным Селом, уничтожив немецкую тяжелую осадную артиллерию. *** Александр Фёдорович Типанов: Герой Советского Союза, похоронен в Городском парке Красного Села. 18 января 1944 года в бою у Лысой Горы на подступах к Красному Селу Типанов закрыл амбразуру вражеского дота 117

своим телом, обеспечив товарищам продвижение вперёд. Федоров Тимофей Васильевич, герой Советского Союза, похоронен Городском парке Красного Села. Сержант Тимофей Васильевич Федоров спас жизнь многим своим боевым товарищам. 21 января 1944г., чтобы не промахнуться, собрал у товарищей гранаты, подпоясался, почти вплотную подполз к вражескому самоходному орудию «Фердинанд» точным броском подорвал гусеницу, сам погиб. *** «Зелёный пояс Славы» — комплекс мемориальных сооружений на рубежах битвы за Ленинград 1941—1944 годов, созданный в 1965—1968 годах с целью увековечить память его героических защитников.

Свеча памяти 27 января 2016 года проходила акция «Свеча памяти» перед Аничковым дворцом в Санкт-Петербурге, на Аллее Славы в Красносельском районе Январь, послушай вечер тишины. В далёкие года уносит память. В сердцах иглой вся боль войны, Стоят бойцы, рвёт ветер знамя. И отблеск пламени ложится Цифрой в снег, И свечи держат детские ладони. Блокада. Девятьсот. Огонь не гаснет, Нет! Плач у стены. Вас, ленинградцы, Помним! 118

Гитлер, ты нас обижаешь... Эту историю с письмом я прочитала случайно, в прошлом году, когда искала материалы по блокаде для творческой работы в школе... И, конечно, оно меня потрясло. Газета «Аргументы и факты» Блокадный Ленинград: http://www.aif.ru/society/history/9049 ВСЕМ ДЕТЯМ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА ПОСВЯЩАЮ. Маленькой девочке было пять лет, Спрятан военный папин портрет. В трауре окна: блокада, война... Корочка хлеба, но где же она? Письмо-треугольник Целуем в ответ. Папа на фронте: «Вернётся иль нет?» Ждали Победу, прорыва кольца, Верили Сталину - в бой до конца! Девочка знает: Гитлер - наш враг. Надо ему объяснить: Что-то не так... Села за стол, Лист и ручка в руке, Буквы несмело выводит в строке: «Гитлер, ты нас обижаешь, Зачем? Мы не кушаем саечек, Холодно всем». Это письмо сохранила сестра, Выжили все. Нет вестей от отца. Гитлер письмо не прочёл, Не получен ответ: На детский вопрос: Война, голод, хлеб. Это письмо прочитали друзья, С девочкой той подписала и я... семьдесят лет Мирным цветом встречаем весну, Где-то опять допускают войну... 119

О войне написано немало… Посвящается маме, дедушке, родным... О войне написано немало, это свято, Но не утихает боль утрат, Нет семьи, чтоб не ушли когда-то Защищать страну отец иль чей-то брат. Знаю по рассказам мамы: Дедушка всегда был активист. Началась война, но в суматохе, Не винтовки взять и не спастись. Быстро захватив людей, фашисты, Стали выяснять, печатать смертный лист... И нашлись доносчики, писаки, Сообщив весь список нужных лиц. Их собрали на одну телегу, Расстреляли сразу за селом, И осталось много ребятишек С фото на стене, где вся семья с отцом. Маленьким детишкам, ох, досталось! В память врезалась проклятая война, Верили, что лучшее вернётся, Крепла обожжённая страна. Мало их осталось, ветеранов, Низкий им поклон, от всей души! Воздадим же должное солдатам. И не только в день Победы и весны!

120

Антон Сенюта Блокада Ленинграда НАБРОСКИ К ПОЭМЕ Санкт-Ленинград 1941 1. Туманы молока белее На Петроградской по утрам, Дворы-колодцы, водолеи Все дворники; июнь к рукам Прибрал застылость Ленинграда, Размером вечного парада Хоронит время метроном, И кто-то вторит топором Ему, занявшись вдруг дровами, И где-то над туманом свист, Все деньги просвистит артист, Хлопочут голуби крылами, И оттого теплей вдвойне на Петроградской стороне. 2. Уже проснулись коммуналки И по дворам пошел гулять Ребячий смех под стук скакалки, Рука тянулась отрывать Лист календарный двадцать первый, Но ходуном ходили нервы Грозы как будто не видать, А молоко, гляди, опять Между оконных рам пропало, Придётся тратить на блины, Вот горюшко... А со стены Всё двадцать первое мелькало... И знать бы… и не рвать зазря Фартовый лист календаря. 121

3. Еще ничто не предвещало Большой беды и Ленинград, Его сады, мосты, причалы, Проспекты, кружева оград, Дворцы, особняки, соборы, Невы великие просторы, Проулки, задние дворы Всё плыло в солнце до поры... Да только той поры не стало... ........................................ Был голос скован из металла: «... БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОЙНЫ...» Напали! Сукины сыны! 4. Война! Направо и налево Неслось по Питеру волной Из репродукторного чрева: «война, войну, войне, войной», Гремел трамвай на перекрёстке Вдруг повзрослевшие подростки Глядели в лица матерям Заплаканным. И шли к дверям, И пропадали за порогом Мужья и братья, и сыны, В обьятьях адовой войны, В обьятьях смерти. По дорогам Военным сколько их лежать Осталось... Не пересчитать. 5. Считать - немецкая причуда, А русским - разверни простор, Дай хлеба и немного чуда И цифрам всем наперекор Польётся жизнь без всяких счётов, Как льётся мёд с янтарных сотов; Великую Россию-мать 122

Не сосчитать, не просчитать, Здесь математика другая, Здесь жизнь даётся только раз, Всё кто-то высчитал за нас И потому, чуждаясь края, Здесь плещут водку через край... В затворах - ад. В просторах - рай! 6. Просторы, русские просторы, Нет в мире крепче крепостей! Просторы строй бесславной своры На части рвут, зовут гостей Непрошенных в такие дали, Где безвозвратно пропадали Пришедшие на Русь с мечом; Простор остался палачом И русский снег остался снегом, И хляби русской меж колёс Врагу достанет, не вопрос, И встреча с русским человеком На поле брани не сулит Хорошего - он победит! 7. Он победит любой ценою. Расценок на победу нет. Простор окончится стеною Просторных душ, в которых свет Божественный не угасает, Стеной, которая спасает Россию испокон веков. Довольно здесь своих оков, Чужие - для иного края. Непостижимый русский мир... Здесь обреченность правит пир, Здесь радуются, умирая, Намаявшись с конца в конец, Здесь плачут, идя под венец, 123

8. ………………… 9. Здесь в бой идут не чуя смерти, Здесь градус водки фронтовой Спасает в адской круговерти, Здесь песни на передовой, Здесь бабий вой хоронит близких, Здесь под огнём артиллерийских Орудий ходят в полный рост, Здесь что ни поле, то погост, Здесь в спину бьют заградотряды, Здесь героизм по всем фронтам, Здесь кровь рекою по бинтам, Здесь наплевали на награды, Здесь русским матом глотки рвут, Здесь всем смертям назло живут. 10. Когда войны утихнут грозы, Колосья к солнцу вскинет рожь В пространствах, где немецкий «гросен» Давно истерся в русский «грош»; Тогда уж точно полным ростом Мы нордом, вестом, зюйдом, остом Пойдем и поперек и вдоль, И будет лишь один пароль Тогда - Великая Победа! Один пароль на все века: ПОБЕДА, точка, тэ-че-ка, Земля победой отогрета! Тогда - и плуг, и борона, А нынче, друг, - одна война! 11. Война - вначале было Слово И, стало быть, через него Всё стало быть двадцать второго, 124

Шестого месяца, сего Войной оборванного года, Когда фашист, не зная брода, Полез сквозь воду и огонь... Но берега, где топчет конь Петровский дьявольского гада, Восстали крепостью и здесь Фашисты потеряли спесь И Слово было вновь - Блокада... В нем смерть была и тьмой объят Застыл великий Ленинград. 12. Прощайся с белыми ночами, Великий город, в темноте Аэростатными грачами Качайся в городской черте! И до войны казался хрупок Мир ярких газосветных трубок Рекламных вывесок; теперь Лишь незаметный свет на дверь Парадного подъезда льётся От синей лампы и слегка Искрит трамвайная дуга, Троллейбус в темноте крадётся... Двадцатый век, а всё одно, Скорей бы снег - не так темно. 13. Зеркальный блеск витрин стеклянных С песком мешками, да доской Скрыт от осколков окаянных. И серой фронтовой тоской Война закрашивает шпили Соборов и в брезент укрыли Иглу Адмиралтейства, и Уже все корпуса свои В сетях гигантских спрятал Смольный ................................... 125

И невский ветер своевольный Со стен остервенело рвёт Плакаты «Родина зовёт!» 14. ………………. 15. Шестого сентября впервые Бомбардировщики врага Атаковали кучевые Над Ленинградом облака Одна из бомб на Старо-Невском В полтонны весом, да с довеском, Вошла в пятиэтажный дом. Сто девятнадцатый. Потом Воскресным днём шли ленинградцы Глядеть на рухнувший фасад И понимали, что назад Дороги нет, теперь сражаться И бить врага, вгонять скотов В ряды берёзовых крестов. 16. Нева угрюмо шла в пролёты Мостов, суровая река Встречала авианалёты Свинцовым отблеском. В брега Как снегопад без остановки Вслед бомбам сыпались листовки И в белые кресты лучей Прожекторных во тьме ночей Зенитки бешенно палили, И ночь сменялась новым днём, Похожим на вчерашний, в нём Все те, кто до утра дожили, Молили Бога об одном Дать силы совладать с врагом.

126

17. И вновь, и вновь над Ленинградом И ночью, и в ненастный день, Вставал воздушною преградой, Армадой, тенью на плетень Оград чугунных полк солдатов Небесных - полк аэростатов; Лебёдки шли в лебяжий крик И в небо поднимались вмиг Откормленные водородом Две сотни призрачных грачей; В огне прожекторных лучей Они, казалось, хороводом Кружили и кручёный трос На сотни метров в небо рос. 18. Рвалась струна аэростата, Играя похоронный марш По «мессершмиттам» супостата, Рвалась, когда входили в раж Пилоты «хейнкелей» ревущих, Рвалась об крылья вездесущих Несущих смерть железных птиц И падал побеждённый фриц Подобно огненной комете, А чёрный сторож в облака Бездумно уходил, пока Не расстреляют на рассвете, Пока заплаты на боках Не обтрепались в облаках. 19. …………………….. 20. Сентябрь прорвался к Ленинграду И с первых дней пошел крушить, Укладывать снаряд к снаряду, Пошел тяжелыми крошить 127

И сверхтяжелыми кромешить, И город было не утешить, Когда в скопления людей На остановках бил злодей, Когда по проходным воротам Заводов и по площадям Не сомневаясь, не щадя Смерть сеющим круговоротом Рвалась снаряженная сталь И жизни обрывалась даль. 21. Восьмого сентября с боями Фашист осилил Шлиссельбург, Замкнув осадными цепями В проклятый день проклятый круг; И в этот страшный круг Блокады Вплелись кровавые закаты, Рассветы, зарева боёв, Горящих самолетов рёв, И рёв сирен и свет пожаров, Кровавый свет кровавых лет, Ревущий бесконечный бред В кольце немыслимых кошмаров, В кольце лишений и потерь, Которым счёта нет теперь. 22. На Деревянные помосты Скульптуры клодтовских коней Взошли и к временным погостам, Скрываясь от суровых дней, Поплыли медленно-послушно. Народ глядел неравнодушно, Как чернота могильных ям Землёю к вздыбленным коням Летит... О, бронзовые души, Не принимавшие узды, Сбегавшие от борозды, 128

Вам борозда - в глаза и в уши... Сад отдыха листвою кружит; Прохожий люд идёт суров От черных четырёх холмов. 23. Вот так бы, милые лошадки, Вот так бы - с места, да в карьер, Проехаться на танцплощадке С фонтанного моста во сквер И там зарыться, затаиться, Забиться в глину и забыться, Землёй закрыться глубоко... Но, то что бронзе так легко, То человеку невозможно, Пока он жив. Пока - он жив, Пока всё кажется фальшив Сиренный вой, пока несложно Пробраться в тишину квартир В почти-что довоенный мир. 24. Но с каждым днём и с каждым часом Всё холодней и голодней; Холодных дней - теперь с запасом И столько же голодных дней. Пасьянс войны, увы, несложен На хлебных карточках разложен; Теперь на них одних гадать, Теперь и жить, и умирать По этим карточкам, что стали Единственным календарём. И, отрезая день за днём От этой стороны медали, Придётся скоро повторять: «Сто двадцать пять, сто двадцать пять...»

129

25. Бумажные кресты на окнах Перечеркнули прежний свет, Крахмальный хруст в льняных волокнах Его на окнах больше нет, Прибиты одеяла к рамам И, привыкая к скудным граммам Вселенинградского пайка, По крохам носит хлеб рука До рта, разбитого цингою... Коптилки свет тревожит взор И в коммунальный корридор Из комнатных пещер рекою Неслышно льётся чернота И смертью дышит пустота. 26. К обстрелам притерпеться можно, Но не привыкнуть - вот в чём соль... И внутривенно, и подкожно Война вливает в жилы боль, И больно слышать гром блокадный, Как будто великан громадный Идёт-ревёт по мостовой И бъёт железной булавой По жестяным зелёным крышам, И сердце замирает так В минуты бомбовых атак, Что, кажется, и пульс не слышен; Грохочет кровельная жесть, Жестянка-жизнь. Да. Так и есть. 27. Водопровод разбит. Местами Вода из люков горлом прёт И под ведущими мостами Машин забытых стынет лёд; 130

Плывёт Большой проспект пустынный Ослепших зданий лик старинный Отображается в воде, В воде, которая в беде Людей оставила и льётся Проезжей частью в никуда... Теперь неведомо когда Блокадник досыта напьётся Воды, привычной с детских лет, Вкусней которой в мире нет. 28. Теперь - ведро, верёвка, санки И тыщей муравьиных троп На Карповку, к Неве, к Фонтанке, На Мойку, в темноту, в озноб Непрекращающейся ночи, Туда, где прорубь водоточит, Туда, где в люках есть вода, Где непрерывно череда Теней растёт из ниоткуда... Ведро, верёвка, санки и Скрипят полозья вдоль реки, Бренчит нехитрая посуда... Звучит блокадный вальс в ночи Везде, где нынче бьют ключи. 29. Дома надгробиям подобны Средь бесподобной белизны Сугробной - кажется съедобной; И всюду - ждущие весны Покойники, которых хлебом Не разбудить, которых небом Не убедить, которых тут потом найдут и увезут И захоронят в жуткой луже В могиле братской без гробов; Господь, прими своих рабов 131

Изголодавшиеся души, Заледеневшие в стекло, Прими в свой свет, в своё тепло. 30. Где врозь, где вместе - штабелями, Поленницами, как дрова, Тела лежат под покровами Метельными, летят слова Прохожего скороговоркой: «Трава... дрова...», с усмешкой горькой: «Трава могла бы нас спасти, Да где ж теперь её найти...» Травинкою среди морозов Не разживёшься, не мечтай, Покуда силы есть шагай Тропинкою среди заносов Пальтишко, валенки, платок... Шагай, покуда жив, браток.

31. Спеши домой, где половицы Покрылись от мороза льдом, Сжигай ненужные страницы Ненужных книг, спасай свой дом, Свою семью, своих соседей И стой на том на этом свете, Жги довоенное добро, Жди сводок Совинформбюро, Землей с Бадаевского склада, Дотла спаленного врагом, Сласти свой чай, мечтай о том, Чтобы умолкла канонада И завтра так же, как вчера, Чтоб не замёрзнуть до утра.

132

32. В кругу квартирном помогали Друг другу до последних сил; И поквартирно вымирали, И поквартирно вывозил Спецтранспорт умерших-замёрзших; Чтоб их входило в кузов больше Грузили стоя. Было так. В полуторку грузил дурак Детей, родителей, соседей Всех стоя! Мёртвым всё равно, Работы без того полно, Груз не велик, поди доедем... И ехали! В последний путь! Груз не велик. Уж как-нибудь. 33. Какой еще народ на свете Такое сможет пережить И жить за тех, кто нынче едет Вот так, в полуторках; тужить И жить за тех, чьих ликов белых Не позабыть заиндевелых, И жить за тех, чьих скорбных глаз, Смотрящих в нас в последний раз, Не позабыть! Каким народом Ты был и есть, российский люд! Тебя и бьют, и крови пьют Без меры, но, из веры родом, Ты был и есть непостижим, Ты был и есть непорушим! 34. Вот, Ленинград, твоя Голгофа! Тебя расстреливает враг Из Стрельны и из Дудергофа, Прицельно бьёт в блокадный мрак, Бьёт из Урицка, бьёт из Тосно, 133

Из Пушкина молниеносно Несётся дальнобойным смерть И бьётся дально больно в твердь Сердец великих ленинградцев, Готовых фронту всё отдать, Терпеть, сражаться, верить, ждать И погибать, но не сдаваться. Разбит-распят - не описать Ты продолжаешь воскресать! 35. Вот, Ленинград, твоя Голгофа, Когда безумствует война, Когда бушует катастрофа, Когда смертельная волна Хоронит люд на Пискаревском, На Охтинском, на Богословском, На Серафимовском, когда Кругом несчастье да беда, Да горе горькое, да холод, Когда разруха, грязь, да вши, Когда по скверам блиндажи, Когда продкарточки и голод, И миллион простых людей Ждёт миллион простых смертей. 36. Не городом Петра святого, Священным градом ты Петром Был наречён и нет другого Значенья в имени твоём! Святой простор! Святые стены, Во век не знавшие измены! Святые камни в мостовых И под камнями - прах святых! Санкт-Петербуржцы, святы братцы, Санкт-Петроградской стороной Не торговаться с сатаной, Вставай стеной, Санкт-Ленинградцы! 134

Окно в Европу - град Петров Не станет дверью для врагов! 37. Блок не дожил, не видел ада, Не вывел трезвою рукой: «Аптека, улица, блокада...», Есенин, дезертир лихой, Бежал бы прочь из Англетера В петлю окопного партера, И Маяковский в полный рост, Красив, талантлив, смел и прост, Пуль не страшась, ходил бы прямо, И как помог бы Гумилёв В пылу отчаянных боёв, И стих волшебный Мандельштама Спасал бы многих, если бы Не подлости слепой судьбы. 38. Война осталась без Орфея. Последним августовским днём Та, для которой был роднее «Немецкий-ангельский», на нём Поставив крест своей могилы, Ушла, порастерявши силы, Найдя свой крюк на потолке, В тылу, в Елабуге, в тоске, Цветаева! Та, для которой «Родней немецкий, всех родней» Ушла из безысходных дней, Из дней, где лай немецкой своры Терзает слух и рвёт простор, Вторгаясь в русский разговор. 39. И всё же музы не молчали, В кромешных адовых кругах 135

Слова ахматовской печали, Слова бергольцевской печали Венчали новый день и страх Сползал в немецкие окопы. Пускай исчадия Европы Страшатся славных слов славян, Славянский мир словами пьян, Стихами пьян и жив стихами, И потому не укротим, Не сократим, не прекратим Хоть душу выньте с потрохами! Страна непобедимых слов Молитвы светлой и стихов! 40. Вам, человеки слов, пророки, Ревнители родной души, Строители прямой дороги К сердцам, хранители межи Между бесчестием и честью, Благую весть с блаженной лестью Не путающим, вам творцы, Священной рифмы, вам отцы И матери любой победы, Спрягающим родную речь, Переплавляющим в картечь Слова, вам, гордые поэты, Россия предана на век, Вам предан русский человек! 41. ……………………. 42. На досках, спрятавших витрины, Печальных объявлений строй: «Продам старинные картины И крест нательный золотой», Ковёр хороший тёплый прочный На хлеб меняю очень срочно», «Продам луженое ведро, Продам фарфор и серебро»... 136

И вдруг - листок, приставший к ряду, Среди бесчисленных «продам», Перчаткой по кричащим ртам: «Куплю Гомера «Илиаду»»! Блокада. Снег. Мороз. Стена. Гомер. Троянская война. 43. «Куплю Гомера»... Боже, правый! Забава сшедшего с ума! Гомера в этот мир кровавый, В смертельный пир, когда чума Уже лежит на тротуарах, Когда вокруг дымят в пожарах Насквозь промерзшие дома, Когда в печах горят тома Прекрасных книг, теперь напрасных, Когда обстрелов чехарда, Когда повсюду боль, когда Своих покойников несчастных Простывший город в простынях Везёт на санках и санях! 44. Какой Гомер, какая Троя?! Морозы в минус тридцать пять Шьют простыню такого кроя, Чтоб правый берег спеленать И в тот же саван белоснежный Укутать край левобережный И праздновать помин души Среди заснеженной тиши В проспектах мёртвых Ленинграда, В проспектах, где под Новый Год Судьба слепым певцом идёт Вот истинная Илиада, Не знающая тождеств`а За все века от Рождества!!! 137

Марина Царь Волкова Рукам минёра Памяти моей бабушки и всех бойцов 217 отдельного отряда разминирования Ленинградского фронта I Уж месяц, как закончилась война. Пестры вокруг цветочные картины! Не верится, что эта сторона Под летними цветами скрыла мины. «Ах, девочки, смотрите на неё! Кричала Зина весело и звонко, Твой щуп похож на древнее копьё, Ты, Лидочка, почти как амазонка»! «Ты лучше повяжи себе платок, А то не ровен час, надует уши, Оглохнешь, Зинка, не успеешь в срок Ты в госпиталь к любимому Ванюше! Мрачнеет Зина – всех военных ран Сейчас страшней любимого напасти Вернулся без обеих ног Иван… «Зато живой! А это ли не счастье?! Зато сыграем свадьбу к сентябрю, Я выдюжу, неважно, что безногий»! И смотрит на вечернюю зарю Девичий взор, и ласковый, и строгий. Костёр горел над невским бережком, Огонь лизал берёзовые щепки. Сидели наши девушки кружком, Плели венки из солнечной сурепки, 138

Смеялись у вечернего костра, И песни пели – добрые, о мире. И все двенадцать с самого утра Ушли в поля… Вернулось лишь четыре. II Чёрное от туч и дыма небо, Взрывами изрытые поля… Не зерном живительным, не хлебом – Минами засеяна Земля. Смертоносны будущие всходы, Что война жестокая несёт. И встают кровавые восходы Средь глухих Синявинских высот. Но опять внимательно и споро По полям со щупами идут Русские отважные минёры, Разрывая плен смертельных пут. Не боялись, не тряслись в сторонке, Их несла земли родимой твердь Юные, обычные девчонки Ради жизни храбро шли на смерть. Принимая огненные муки, Вынимали мины из земли… Нежные, израненные руки, Сколько жизней вы тогда спасли? Вновь восходы алые пылают, Над полями тучи слёзы льют Из отряда каждая вторая Здесь нашла навеки свой приют. Небеса глядят с немым укором, Майский ветер навевает грусть… Подвигу отважных рук минёра Ныне до земли я поклонюсь! 139

Слово юным петербуржцам

Творчество участников литературного объединения «Вдохновение» ОДОД ГБОУ школа № 38 (РУКОВОДИТЕЛЬ КОЛЕСНИК О.Ю.)

Любимый город В самом красивом городе Мне довелось родиться. Здесь правил Петр I, И город был столицей. В нем кареты разъезжали, А теперь машины мчатся. Поменялись стиль и мода, Лишь добру дано остаться. Доброта людей спасала В годы страшные блокады, Из руин его поднимала. Победа – главная награда. Город наш растет и крепнет, И становится прекрасней. Старинный центр сохраняют, Не рушат зданья понапрасну. И я горжусь Санкт-Петербургом, Моею Родиной и другом!

Вероника Наумова 2 класс

Санкт-Петербург Наш город так прекрасен! В нем столько есть чудес! Музеи, Эрмитаж здесь, Деревья до небес. И столько памяти осталось С тех незапамятных времен – Уж триста с лишним лет промчалось, 141

Как появился первый дом! С годами город красивее И больше стал на удивленье! Гостеприимно всех встречает И вызывает восхищенье! Светлана Ильяшова 2 класс

Город чудес

Город наш прекрасный, Старинный и нарядный. Кто-то скажет: «Опасный!», Кто-то увидит: «Парадный!» В нем ты встретишь чудеса, Посмотри на небеса – Солнце светит очень ярко, В городе порою жарко, Но есть прохладные фонтаны, Звучат в них струи, как фанфары. Площади, дворцы, музеи... Витают в воздухе идеи – Здесь живут художники, поэты. Ими красоты града воспеты! Белые ночи почти пол лета... Скорей приезжай, сам увидишь всё это! Екатерина Садыкова 3 класс

Санкт-Петербург Мой Санкт-Петербург, я смотрю на тебя С земли до небес, ведь тебя люблю я! Прекрасно живут в Санкт-Петербурге, Заботиться принято здесь друг о друге. Много интересного в городе есть, Мостов и музеев не перечесть! Молодой и красивый, в тебе видна стать. Многие люди мечтают здесь побывать! Клара Меликян 4 класс 142

Мой город Город мой любимый, И я здесь счастливый. Очень люблю Эрмитаж И с Петропавловки пейзаж. Хоть много, где побывал, Но лучше города не видал. Всегда болею за «Зенит», Он кого угодно победит! Люблю тебя, город мой, И буду я всегда с тобой.

Фёдор Горельчёнок 3 класс

Задумчивый Питер Задумчивый Питер, загадка природы, Ты - наша отрада. Мосты и погода... Полгода дожди, и редкое солнце. Красоты твои, кто увидел, вернется. И каждый, кто смог, красоту оценить Нас щедро одарит улыбкой своей И даже, возможно, останется жить На годы, на месяц, на несколько дней... Наталия Кузьмичева 7 класс

Разговор с городом Темна и мрачна улица, Бросает взгляд ночной, От колкого ветра жмуриться Приходится мне порой. Так холодно, немеют пальцы, Дождя не миновать. Желание с тобою встретиться Зовет меня гулять. Темна, туманна улица. Ведем мы разговор, Привыкли так беседовать 143

С тобою с давних пор: Ты внимательно слушаешь, Мысленно с тобой говорю. Ты в сердце моем навсегда, Санкт-Петербург, я тебя люблю.

Хава Яндиева 7 класс

Петербург XXI века Петербург двадцать первого века – Это яркая мысль человека. Архитектор, что дерзок и смел, В чертежах выше птицы взлетел. Воплощая в реальность мечту, Из стекла создал он красоту. Возвышаясь на сотню метров, Не боясь ни молний, ни ветра, С облаками болтая порой, Поражая своей новизной, Восхищают здания эти – Прогрессивного века дети. Лилия Коновалик 9 класс

На окраине Петербурга День накрылся темным покрывалом, И закат пятном разлился алым. Дождь прошелся босяком по крыше, А в кладовке зашуршали мыши. И луна... Ах, как она прекрасна! Звездочки-крупицы светят ясно. Лунный свет пролился на тропинки, Осветил все камушки, пылинки. Ночь в права вступает всё смелей, И запел душевно соловей… Анастасия Юшкова 9 класс

144

Кондаурова Екатерина ученица 8 «А» класса ГБОУ школы №578 Приморского р-на Санкт-Петербурга

Осень в Петербурге Наступает в Европе Осень: Одеялом златистым с утра Желто-рыжие листья приносит В дивный город Святого Петра. Все деревья одеты богато, Соблюдая свой праздничный вид, Зайчий остров расшит, будто златом, Петропавловки облик хранит. В исключенье не входит Исакий, Позабыт им столетний покой Сохраняет осенние знаки, Тоже весь приоделся листвой. Центр города – дивная стража Сентябрю предъявляет респект. Все: от Штаба и до Эрмитажа, Вид осенний на Невский проспект. Медный Всадник, что Питеру дорог, На «гром-камне» своем с высока Смотрит на засыпающий город, И от века не дрогнет рука. Львы из бронзы на пристани чудной Тоже ждут наш ОСЕННИЙ прием. Тяжело им в столице-то водной В летний день оставаться вдвоём. 145

Ветер в сад вдруг случайно проник, Совершил там коварное действо: Флигель вертится, сказочный лик Создавая для Адмиралтейства. Ждет страна лучезарную Осень Ей давно в путь-дорогу пора. Пусть златистые листья приносит В чудный город Святого Петра.

Отрывок из поэмы

«Призыв к толерантности» …Все коренные петербуржцы, Забыв обиды, неприязнь, Сегодня вновь встречают дружно Приехавших в такую рань Туристов всяческих сословий, Гостей из всех возможных стран, К которым лишь одно условье: Хранить наш град, что Богом дан, И быть отныне этикетным К хозяевам столицы сей, Где прогремит салют победный Во имя дорогих гостей. И будут питерцы взаимно Общаться с теми и дружить, Кто прибыл в город и, наверно, Его желает рассмотреть. Им гид расскажет про кораблик, Что был на шпиле вознесен Адмиралтейства. Дым от фабрик И Стрелку им покажет он, Где Биржа светом от Ростральных Домашний создает уют, Где в Гавани от самых дальних Морских друзей посылку ждут. 146

Он им расскажет об Авроре, Что на ремонт увезена, О грозном, непокорном море – Любви и радости Петра. Он проведет их по Дворцовой, Попросит в Эрмитаж зайти, И будут гости снова-снова Дивиться граду на Руси: «О, как он был такой построен? Как для Европы стал алмазом? Ах, как дворцы, колонны стройны! Как Чехов здесь писал рассказы? Как здесь творили Гоголь, Горький, Где Маяковский выступал? Как в наводненье выжил только И как Блокаду простоял? И почему зовется Питер «Венецией» второй у них, Как грозы пережил и ветер И как спасен был для живых?» – Вопросов много самых разных Туристы гиду зададут – Он на одни ответит сразу, Другие все же подождут. Он их прокатит по каналам, А ночью разведут мосты – И день рожденья Ленинграда Останется в сердцах любых. Ведь Питер люди выбирают – Не он, не Петр их зовет! Такого просто не бывает: Вовек единственен и строг С своими славными садами, С мостами, с видом на Неву И с удивительными львами, Что жизнь Елагину дворцу Невероятно украшают, Он с ними, будто в новом свете, Сияет. Взрослые и дети, По парку просто так гуляя, 147

Не могут не остановиться, Не посмотреть на них с опаской: Здесь львы стоят, а, может, львицы? Но даже житель ленинградский Ответ на это не оставит… Поэтому есть утешенье – Разок поддаться обольщенью: Сфотографировать на память И львов, и сам дворец, и парк, И все, что здесь их окружает… (Опять вода! Но как же так? – А по-другому не бывает!) На то «Венецией» и назван Наш Петербург – наш парадиз, Объятый множеством рассказов, Сказаний, мифов и таѝнств…

148

Об авторах Авдеев Виктор Николаевич 1969 г.р. Живёт в Москве. Юность прошла в Ленинграде. В настоящее время работает охранником в крупной фирме. Женат. Уже есть внук. Агафонова Наталья Борисовна родилась в г. Таганроге, закончила Ленинградский институт культуры им.Н К Крупской, живет в Санкт-Петербурге. «Лилия Римм - это мой творческий псевдоним, который возник давно на просторах интернета случайно, да так и остался. Сбылась мечта моей мамы, которая хотела назвать меня Лилией:) Пишу для души, когда есть время и вдохновение». Адрес странички: http://www.stihi.ru/avtor/avtor2004. Есть публикации: Альманах: Золотая строфа, выпуск №6, 2010 г, в альманахе номинантов национальной литературной премии: «Поэт года» 2011, выпуск 6, в сборнике: «Дарю любовь и принимаю», СПб, 2013, «Я вижу Бога в красоте мира» (православный фестиваль любительского творчества), 2013 Бунаков Александр Владимирович родился в 1962 г. в г. Пятигорске Ставропольского края, где и проживает. Закончил английский факультет Пятигорского Государственного Лингвистического Университета. Стихи начал писать в 1974 г. публиковался в местных газетах «Кавказская Здравница» и «Пятигорская Правда», в сборнике «Босиком по Радуге» (Нордвест-Спб, 2012). Страница на сайте Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/vsenoshnik62 Григорьев Дмитрий Геннадьевич родился и живёт в городе Рыбинске Ярославской области, дата рождения – 17 мая 1976 г. Жизненное кредо: Люблю Родину, верю в правду! Авторская страничка на сайте Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/grigoshechka. Публиковался в сборнике «О РУСЬ! Взмахни крылами!» 2012, «Живая вода», 2012 Дауэнгауэр Сергей Аркадьевич (Сергей Дон) родился в 1951 г. в Москве. Детство и юность прошли на Дону, в г. Новочеркасске (отсюда псевдоним: Сергей Дон). Образование высшее, окончил Новочеркасский политехнический институт. С 1976 г. проживает в Санкт-Петербурге. Кандидат химических наук, старший научный сотрудник, академик Всемирной Академии наук комплексной безопасности. Стихи начал писать в 2009 г., печатался в журналах («Изящная словесность» (Санкт-Петербург) – №№ 19 (2011), 21 (2012), 22 (2012); «Сотворение» (Рязань) – № 10 (2012); «Северяне» (Салехард) – № 4 (2012); в альманахах («65 лет Победы», книга 2 – М, 2010), «Поэт года 2011», книга 6 – М. 2011), «Поэт года 2012», книга 46 – М, 2013. В 2011 г. вышла книга «Тебе, мой город» (Корона венков сонетов). В Интернете стихи размещены http://stihi.ru/avtor/sad13425. Женат. Дети взрослые. Евсеев Артём Сергеевич родился в 1981 г. в Ленинграде, в данное время студент заочного отделения РГГМУ г. Санкт-Петербурга, не женат. Стихи начал писать в 1999 г., в Интернете стихи размещены на сайте Стихи.ру http://stihi.ru/avtor/djase. Публиковался в сборнике «О РУСЬ! Взмахни крылами!» 2012 Егоров Александр Леонидович родился в 1961 году в городе Дрезден ГДР. Образование среднее. В настоящее время проживает в городе Санкт-Петербурге. Художник, член Союза художников России с 2000 года, секция графики. Принимает участие в выставках Союза художников. Стихи начал писать с 1987 года, публиковался в журнале – Литературный микс. art lit mix №1(8) 2009 год. Электронный адрес artlitmix.ejournal.ru В интернете стихи размещены Стихи.ру Александр Егоров 6 Холост. Свободное время отдает живописи, графике, фотографии. Картины и графика размещены в интернете на сайте: Неизвестный гений egorov-6 Запрягаева Наталья Юрьевна – филолог, учитель истории. Публиковалась в журналах «Сфинкс», «Невский альманах», «Второй Петербург» и др. Участница многих поэтических сборников. Автор книги стихов «Чего хочет женщина».

149

Калюжная Елена Николаевна – родилась во Владивостоке, в семье военнослужащего. Живёт и работает в Санкт-Петербурге, окончила Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена. Публиковалась в журнале «Сфинкс», участница поэтических сборников, есть страничка на сайте «Стихи.ру» http:/ www.stihi.ru/avtor/elenak57 Киргинцева Людмила Владимировна родилась в 1951 г. в Верхотурском районе Свердловской области. Образование неполное высшее, работала в системе «Главленинградстрой». В Петербурге живет с 1972 г., пенсионерка. Стихи начала писать в 1980 г., печатных публикаций не имела. В Интернете стихи размещены на серверах: http://www.stihi.ru/avtor/v1e9r2a0 и http://www. cultandart.ru/users/3343_ljudmila_kirginceva, а также в электронной версии Московский перманентный ж-л «Наблюдатель жизни». Свободное время отдает занятиям литературой. Колесник Ольга Юрьевна – петербурженка, педагог дополнительного образования – руководитель школьного литературного объединения. Автор пяти книг (стихи и проза). Публиковалась в журналах «Сфинкс», «Рог Борея», «Невский альманах», «Изящная словесность», «Русский писатель», «Второй Петербург», «Парадный подъезд», различных альманахах и сборниках. Член ассоциации писателей Петербурга «Соратники». Колобова Ирина Анатольевна, 1960 г.р. Стихи размещены на сайте Стихи.ру http://www.stihi. ru/avtor/bezdna2003, http://www.stihi.ru/avtor/bezdna2002 Коляка Ирина Васильевна родилась в апреле 1964 г. в Карагандинской области Казахстана. Отрочество прошло на Новгородской земле, в г. Валдае, юность – в Ленинграде. С 1986 г. живёт в Крыму, в г. Щёлкино. Образование высшее, окончила ЛИСТ им. Ф. Энгельса (1981 – 1987 гг). Экономист по профессии, поэт по состоянию души. Своё первое стихотворение написала в 9 лет. Печаталась в литературных сборниках Ленинского района АР Крым «Материнство – великая сила», «И память не умолкнет в ритме лет», «Весна светлых надежд», в альманахах «Поэтическая карта Крыма», «Славянские колокола». Выпущены три поэтических «Автографа». В декабре 2012 года вышел в свет первый авторский сборник стихов «Я с вами откровенно говорю». Член Межнационального Союза писателей Крыма. Член Конгресса литераторов Украины. Адрес авторской страницы в Интернете: http://www.stihi.ru/avtor/a12m4g64. Замужем. Воспитывает двух дочерей. Свободное время отдаёт семье и творчеству. Конева-Мгинская Светлана – поэт, публицист, член Союза писателей России, родилась и живёт постоянно в посёлке Мга, расположенном в Ленинградской области. Победитель Первого Международного фестиваля Козьмы Пруткова в номинации «Поэзия» (2013 год). В 2007 г. Светлана Конева стала одним из учредителей литературного объединения «Мга». В 2009 г. выступила соавтором проекта фестиваля «Мгинские мосты», а также соредактором и составителем литературно-публицистического альманаха с тем же названием. Проект успешно реализуется с 2009 г. по настоящее время, собирая на площадке фестиваля многочисленных авторов стихов и песен. Член Исторического клуба при губернаторе Ленинградской области, работает с молодёжью и сотрудничает с ветеранскими организациями. За активную общественную, культурную и просветительскую деятельность награждена Почётным дипломом Законодательного собрания Ленинградской области. Косарева Татьяна Борисовна родилась в 1960 г. в Ленинграде. Образование среднее. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге, работает на заводе. Стихи начала писать в 1975 г. Принимала участие в сборниках «Виват, Петербург», «Дарю любовь и принимаю» (2013 г.). В Интернете стихи размещены на сайте Стихи.ру. Замужем, воспитывает сына и дочь. Свободное время отдаёт семье, занятиям литературой, «тихой охоте», лыжным прогулкам, экскурсиям по родному краю.

150

Куликова Юлия Александровна 1972 г.р. Стихи начала творить 5 лет назад после аварии, изменившей её жизнь в лучшую сторону... Публиковалась в 47 томе «Поэт года 2012», в 6 томе «Поэт года 2011», в журнале «Легенс» выпуск 2011 г, «Крылья», автор книги «Я маленькая точка во Вселенной...» 2010 г. Юлия Лебедева родилась в городе Балхаш, Казахстан. Россиянка с 1997 года. Окончила с/х академию в Москве, РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева в 2006 году. С 2006 по 2010 год жила в Санкт-Петербурге. Сейчас живет и работает в Москве. Публикация в настоящем издании – вторая в творческой биографии автора. Миронова Лариса Викторовна родилась 25 декабря 1953 году в г. Ленинграде. С 2007 года работает секретарём в «Фонде защиты инвалидов войны и жителей блокадного Ленинграда», Стихи начала писать в 2008 году под влиянием поэтического творчества матери. Состояла в Санкт-Петербургских лито. Стихи неоднократно публиковались в периодических изданиях. Есть и записанные в студии песни на стихи автора. Мищенкова Ольга, г. Рязань. Член Союза Журналистов РФ, профессиональных литераторов РФ. Главный редактор журнала «Сотворение» http://www.stihi.ru/2011/10/25/2858 http://www. stihi.ru/2011/11/18/8465 Книги: Ольга Мищенкова и Александр Ребриков «Пять Импровизаций на тему «Сонетов тёмной любви» Федерико Гарсиа Лорки» – Рязань; Узорочье, 2012. – 36 с. (Литературное приложение к журналу «Сотворение») «Слышишь ли звуки?..» Русский альбомный сонет в восточном стиле (2012) Непредвиденное, или страницы из памяти (1999), Музыка в душе (2000), Очертания (Сборник сонетов) (2001), Многозвучие (2002), Бегущий впереди (2004), Наедине о вечном, или двухголосие (с А.Архангельским) (2011), Лебяжья боль молитв. Белла (2011), Я к Вам строкою прикасаюсь, Венки совместных сонетов, Кораллы слёз моих... (совместно с А.Архангельским) (2011), Кукольный остров, или Музыка ветра и снов… (Русские альбомные сонеты в восточном стиле) (2011), Белая соната. Стихи, переводы (2011). Публикации в газетах и в журналах: «Молодая гвардия» (Москва), «Сотворение», «Вся королевская рать», «Парадоксы творчества» (http://www.enisey.wallst.ru/mishenkova.html), «Три желанья», «Есенинский вестник», «Рать» (Москва), «Литературная Рязань» (Альманах), «Параллели», «Не для мужчин» (женский журнал). Олгерт Ольга родилась в г. Целинограде (сейчас – г. Астана). С 1998 г. живёт в Кёльне (Германия). Неоднократно публиковалась в известных литературных журналах. Автор книг «Игры на облаках», «На южном побережье января», «От третьего лица». Победитель международного берлинского литературного конкурса в номинации «поэзия» 2010. Редактор международного литературно-художественного журнала «Европейская словесность» (Кёльн). Опалева Ульяна Сергеевна, 1975 г.р., г.Ярославль. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге. Работает преподавателем. Имеет несколько публикаций. Псевдоним - Карина Лек. В Интернете стихи размещены http://www.stihi.ru/avtor/karinalek. Палина Елена Ивановна родилась и училась в Ленинграде. Образование высшее. Ныне живёт в г. Старый Оскол. Печаталась в местной печати, в журнале «Литогранка». В 2012 году вышел сборник стихов «Крупинки». Авторская страница на сайте Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/alenykiy Псарёв Сергей Иванович родился в 1952 г. – потомственный военный, ветеран космодрома Байконур. Увлекается живописью, рисунком, пишет прозу. В литературных изданиях печатается с 1982 г. Автор повестей рассказов и очерков. В издательствах Санкт-Петербурга вышли его книги «Страницы времени», «Тонкая струна», «В поисках утраченного». В последний период с увлечением путешествует по Карелии и Соловецкому архипелагу, этому посвящает свое творчество.

151

Антон Сенюта проживает в Гдовской районе Псковской области. Авторская страница на сайте Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/antonsenyuta Смирнова Наталья Николаевна родилась 2 октября в Ленинграде. Окончила Ленинградский Финансово-Экономический институт им. Н.А.Вознесенского (ФИНЭК). В настоящее время живет в Санкт-Петербурге, работает главным бухгалтером. Стихи пишет с детства, но серьезно этим начала заниматься с августа 2011 г. Адрес странички: http://www.stihi.ru/avtor/beatricedior. В свободное время посещает театры, концертные и выставочные залы. Владеет французским языком и профессией экскурсовода. Снег Александра родилась в 1979 г. в Ленинграде, живёт (как позже выяснилось) – в Санкт-Петербурге. Влюблена в свой город. Поэт, трижды дипломант Московского международного пушкинского конкурса «С веком наравне». Немного публиковалась во второй половине девяностых в разных молодёжных изданиях, активно публикуется на различных площадках в Интернете. Адольф Ефимович Снегуров родился в г.Запорожье 10 декабря 1940 г. Закончил математико-механический факультет Ленинградского университета им.Жданова Алексей Теплухин родился и вырос в Саратове. На данный момент проживет в г. Люберцы. С детства увлекался славянскими преданиями и былинами, русским народным творчеством. Поэтому чаще всего пишет произведения (стихи и прозу), основанные на русской мифологии. Первую свою книгу «Сказки полуяви. Рождённые мыслью», предназначенную для семейного чтения, издал в 2013 г. В 2015 г. вышла книга «Рокот полуяви: Великое делание», рассчитанная на взрослую аудиторию. Царь Волкова Марина Георгиевна родилась 7 июля 1981 г., петербурженка. Образование высшее, замужем, двое детей. Стихи неоднократно публиковались в периодических изданиях и коллективных поэтических сборниках. Лауреат поэтических конкурсов. В Интернете стихи размещены на сайте: http://nevograd.ru/ Чупраков Дмитрий Альбертович родился в 1973 г. в г. Свердловск (ныне Екатеринбург). Работает программистом. Публикации: Библиотека Современной Поэзии, «Стихия Природы», кн.89-10, М., 2015, «Виват, Петербург -2015» Авторская страница на сайте Стихи.ру http://www.stihi. ru/avtor/robin Шапиро Борис Израилевич родился 23 июля 1955 года в Ленинграде. В 1972 году после окончания средней школы поступил в Ленинградское высшее общевойсковое командное Дважды Краснознамённое училище имени С.М. Кирова. Окончил училище в 1976 году и поехал в город Куйбышев, он же Самара. Далее служил в посёлке Тоцкое Оренбургской области, в Забайкалье и в Прикарпатском военном округе. После увольнения из армии, в которой прослужил 22 года, работал на гражданке водителем грузовика, а затем механиком в строительной фирме. Сейчас работает преподавателем в Санкт-Петербургском учебно-методическом центре по чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности. Пишет стихи и прозу.

152

Содержание Виктор Авдеев........................................................................4 Наталья Агафонова................................................................5 Александр Бунаков................................................................7 Татьяна Важнова....................................................................9 Дмитрий Григорьев.............................................................13 Сергей Дон...........................................................................14 Артём Евсеев........................................................................21 Александр Егоров................................................................23 Наталья Запрягаева..............................................................27 Елена Калюжная..................................................................28 Людмила Кигринцева..........................................................32 Ольга Колесник....................................................................35 Ирина Колобова...................................................................38 Ирина Коляка.......................................................................42 Светлана Конева-Мгинская................................................50 Татьяна Косарева.................................................................52 Юлия Куликова....................................................................59 Юлия Лебедева.....................................................................62 Лариса Миронова................................................................65 Ольга Мищенкова................................................................67 Ольга Олгерт........................................................................70 Ульяна Опалева....................................................................73 Елена Палина.......................................................................75 Сергей Псарев......................................................................76 Наталья Смирнова...............................................................79 Александра Снег..................................................................81 Адольф Снегуров.................................................................84 Алексей Теплухин...............................................................95 Марина Царь Волкова.........................................................96 Дмитрий Чупраков.............................................................103 Борис Шапиро....................................................................105 Блокады скорбные страницы Наталья Смирнова.............................................................109 Светлана Конева-Мгинская.............................................. 114 Наталья Агафонова............................................................ 117 Антон Сенюта....................................................................121 Марина Царь Волкова.......................................................138 Слово юным петербуржцам..............................................140 Об авторах..........................................................................149

Литературно-художественное издание М. Царь Волкова

«Виват, Петербург» 2016

Составитель, корректор – М. Царь Волкова Редактор, корректор – А. Кузин Художественное оформление, вёрстка – Е. Абакумова Редакция выражает сердечную благодарность за помощь, оказанную изданию: Александру Гетманову (г. Черкесск) Екатерине Бобровской (г. Москва)

Подписано в печать: Формат издания: 60х84/16 Тираж: 313 экз.

Издательство Нордвест-СПб Издательство Арт-Экспресс

Издательство «Нордвест-СПб» Подготовка и издание литературных альманахов современной поэзии и прозы. Рецензирование, редактирование и издание авторских книг. Художественное оформление, обложка, дизайн. Информационная страница в Интернете: http://esti08.wix.com/nordwest E-mail: nordwest2010@mail.ru Телефоны: +7 921 880 6729, +7 953 902 2945 Александр Михайлович Все произведения опубликованы в авторской редакции. Мнение редакции не всегда совпадает с высказываниями авторов. Отзывы и пожелания просим направлять по адресу: nordwest2010@mail.ru с пометкой «!!!»

Вышли из печати: КОЛЛЕКТИВНЫЕ СБОРНИКИ: «Город воин, труженик, поэт», 2010, 104 стр. «О творчестве скажу», 2011, 112 стр. «И звезда с звездою говорит», 2012, 180 стр. «О Русь, взмахни крылами!», 2012, 181 стр. «Босиком по радуге», 2012, 133 стр. «Будем вместе в доме жить», 2012, 119 стр. «Дарю любовь и принимаю» 2013, 178 стр. «Виват Петербург-2013, 238 стр. «Виват Петербург-2014», 225 стр. «Виват Петербург-2015», 206 стр. АВТОРСКИЕ ИЗДАНИЯ: «Радуга детства» (дет. серия) Н. Лимонова, СПб, 2012, 62 стр. «Веру храня в Рассвет» М. Царь Волкова, СПб, 2013, 146 стр. «Сегодня и ежедневно» И. Колобова, СПб, 2014, 243 стр. «Отражение» А. Невмержицкая, СПб, 2016, 282 стр.