ГЛАВА 1 ГРА Ж Д АНСКИЕ ПРАВА, ГРА Ж Д АНСКИЙ СПОР
Начать анализ гражданско-правовых аспектов справедливого судебного разбирательства необходимо с обсуждения вопроса, что представляют собой для целей Европейской Конвенции гражданские права и какие споры относятся к категории гражданских. Пункт 1 ст. 6 Конвенции гласит следующее: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Таким образом, буквальное прочтение данной нормы позволяет сделать вывод, что для распространения п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции на ту или иную ситуацию по гражданскому делу необходимо, чтобы речь шла, во‑первых, о споре, и, во‑вторых, этот спор должен касаться гражданских прав и обязанностей. Европейский суд не смотрит на то, как такие права определены в национальном законодательстве. Он рассматривает понятие «гражданские права и обязанности» в качестве автономной концепции, вытекающей именно из Конвенции, а не из того, определен ли такой спор как гражданский (а не, например, административный) по закону той или иной страны. Поэтому под действие ст. 6 Конвенции могут попасть как «гражданские» споры, отнесенные местным законодательством к административным, трудовым, семейным, экологическим 1
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
и иным отраслям права. Однако Европейский суд не может создать путем толкования п. 1 ст. 6 Конвенции свои собственные нормы материального права, которые не существуют в праве соответствующего государства (см. Fayed v. the United Kingdom, 21 September 1994, § 65, Series A no. 294-B). Но одной «гражданственности» отношений для распространения на них действия п. 1 ст. 6 Конвенции мало. Практика Европейского суда идет по такому пути, что для применения этой нормы необходим именно спор о правах. При этом как раз понятие «спора о правах» должно определяться по национальному законодательству. Показательным в этом плане является жалоба Tigran Alaverdyan v. Armenia 1. В этом деле заявитель устанавливал в порядке особого производства в соответствии со ст. 189 Гражданско-процессуального кодекса Армении факт, имеющий юридическое значение, а именно — ч то Александр А. является его биологическим отцом. Это было нужно в целях наследования. Дело заявитель выиграл, затем оно было пересмотрено вышестоящим судом по вновь открывшимся обстоятельствам. Решение отменили, заявителю отказали. Апелляция была им проиграна, его ходатайство о назначении экспертизы было отклонено. Местные суды решили, что дело, связанное с наследством, должно рассматриваться в порядке искового, а не особого производства. Аналогичный подход применяется и в России. Алавердян обратился в ЕСПЧ с жалобой на несправедливость судебного процесса на основании ст. 6 Конвенции. ЕСПЧ признал жалобу неприемлемой. В обоснование своего решения он указал (п. 31), что для применения п. 1 ст. 6 Конвенции необходимо наличие спора о гражданских правах и обязанностях, которые бы признавались национальным законодательством. В этом деле указанный принцип соблюден — н икто не оспаривает, что армянское законодательство признает право лица на установление факта отцовства. 1
2
Tigran Alaverdyan v. Armenia. Жалоба № 4523/04, Постановление от 24 августа 2010 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
ЕСПЧ далее указал, что для применения п. 1 ст. 6 Конвенции необходимо соблюдение двух следующих условий: (а) нарушенное право должно быть «гражданским», и (б) должен иметь место «спор». ЕСПЧ не согласился с доводами Правительства Армении о том, что в этом деле только наследственные вопросы подпадают под ст. 6 Конвенции как «гражданские». Государство-ответчик настаивало, что право установления отцовства под нее не подпадает. Страсбургский суд указал, что он неоднократно рассматривал дела в подтверждение того, что ст. 6 Конвенции применяется к нематериальным спорам, касающимся частной и семейной жизни. В свою очередь, понятие спора должно трактоваться в зависимости от самой правовой природы противостояния, а не от названия этого противостояния в национальном законодательстве. Спор в понимании ст. 6 Конвенции имеет место тогда, когда вопрос права или факта является предметом оспаривания двух противоборствующих сторон, будь то двое частных лиц или частное лицо и государство. В данном деле заявитель обратился в суд для установления факта. Здесь не было искового производства, а была односторонняя процедура, в которой не было противоборствующих сторон. Заявитель сам инициировал именно особое производство, хотя имелись основания для проведения искового разбирательства с участием противоборствующих сторон и разрешения материальных вопросов, коль скоро дело касалось наследства. Это обстоятельство и послужило отменой состоявшегося судебного решения, первоначально вынесенного в пользу заявителя. Жалоба Европейским судом удовлетворена не была. Таким образом, можно сделать вывод, что в понимании ЕСПЧ «спор» — э то противостояние двух сторон, каждая из которых утверждает о своей правоте. При этом результат такого спора должен иметь существенное значение для сторон, влиять на их конкретные права и обязанности. «Отвлеченные» права, т. е. те, которые непосредственно не влияют на заявителя, не защищаются Конвенцией. Поэтому ЕСПЧ отказал в жалобе двум французам, позавидовавшим своему коллеге. 3
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
Сотрудники France Télécom Даниэль Ревель и Мишель Мора (дело Revel et Mora c. La France 2) оспаривали назначение своего коллеги на должность, на которую претендовали сами. Это решение они обжаловали в административный трибунал Монпеллье, утверждая о незаконности такого назначения. Рассмотрение этого дела в трибунале затянулось почти на шесть лет, и заявители пожаловались в ЕСПЧ на длительность процесса на основании ст. 6 Конвенции. Европейский суд признал жалобу неприемлемой. Он указал на отсутствие самого «спора о гражданских правах и обязанностях». Им также было отмечено, что решение по данному спору может иметь только «отдаленный эффект» для заявителей. Такие права не защищаются Конвенцией. Аналогичный вывод сделан Судом и при рассмотрении жалобы Balmer-Schafroth and others v. Switzerland 3, где заявители — ж ители деревень, расположенных в 4-5 км от ядерной станции Mühleberg в швейцарском кантоне Берн, возражали из соображений безопасности против продления лицензии на работу такой станции компании- собственнику. Они утверждали, что станция сама по себе опасна по техногенным основаниям в связи с дефектами конструкции. Федеральным Советом все их возражения были отвергнуты, действие лицензии было продлено. Заявители пожаловались в ЕСПЧ на несправедливость решения Федерального Совета в соответствии со ст. 6 Конвенции. В своем ответе в ЕСПЧ Правительство Швейцарии утверждало о неприменении к заявителям указанной статьи в силу того, что их спор не касается «гражданских прав и обязанностей», как это понимается Конвенцией. ЕСПЧ указал следующее. Заявители возражали против продления лицензии из-за угрозы их жизни и здоровью. Они не предъявляли экономических требований, не просили о возмещении ущерба. Их требования касались защиты 2 3
4
Revel et Mora c. La France. Жалоба 1703, Постановление от 15 ноября 2005 г. Balmer-Schafroth and others v. Switzerland. Жалоба № 67\1996\686\876, Постановление от 26 августа 1997 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
от экологических рисков. Очевидно, что подобное право признается швейцарским законодательством. Также ЕСПЧ согласился с тем, что по своей природе спор был «реальным и серьезным». Таким образом, почти все критерии приемлемости ст. 6 Конвенции к данному делу были соблюдены. ЕСПЧ осталось немногое — у становить (п. 39), оказывало ли принятое решение непосредственное воздействие на права заявителей, была ли связь между решением Федерального Совета и правами заявителей на экологию достаточной для применения ст. 6 Конвенции или такая связь была слишком отделенной. И вот здесь для заявителей начались проблемы. ЕСПЧ отметил, что авторами жалоб не доказано влияние работы станции на их личную безопасность. Ни сама опасность работы станции как таковая, ни иные средства не были установлены с необходимой степенью вероятности и не зависят от выводов органа, рассматривающего заявление собственника станции о продлении действия лицензии. Такие выводы не влияют напрямую на права заявителей, защищаемые Конвенцией, как это понимается судебной практикой ЕСПЧ. Суд решил, что связь между решением Федерального Совета и правами заявителей была неопределенной и отдаленной. Статья 6 Конвенции не может в таких случаях применяться. А вот, например, в деле Gorraiz Lizarraga and Others v. Spain 4 , также касавшемся экологических вопросов, Европейский суд усмотрел основания для применения ст. 6 Конвенции. Дело касалось строительства дамбы в провинции Наварра, для сооружения которой требовалось затопление, в том числе и деревень, в которых проживали заявители. В целях строительства дамбы правительство издало соответствующее Постановление, которое заявители обжаловали в Audiencia Nacional, а затем в Верховный Суд и Конституционный Суд, после чего пошли в ЕСПЧ. В своих возражениях Правительство Испании утверждало, что данный спор не касается «гражданских прав и обязанностей», 4
Gorraiz Lizarraga and Others v. Spain. Жалоба № 62543/00, Постановление от 27 апреля 2004 г. 5
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
защищаемых Конвенцией, а затрагивает только экологические проблемы. Спор не касается частных экономических прав. Европейский суд не согласился с правительством. Он отметил, что в данном случае заявители защищали свой уклад жизни и свое недвижимое имущество, подлежащее затоплению. Заявители жаловались на реальную угрозу их жизням и сохранности их жилища. В этом случае ст. 6 Конвенции применима. Весьма интересную позицию ЕСПЧ занимает по вопросам дисциплинарного производства. Особенность подобной категории дел заключается в том, что Суд в Страсбурге, применительно к Конвенции, смотрит на само дисциплинарное производство, а особенно — н а его результат лишь в том случае, если он прямо влияет на права, защищаемые Конвенцией. Если это касается непосредственно возможности осуществлять профессиональную деятельность, то спор будет затрагивать гражданские права и обязанности, как это понимается Конвенцией, коли уж такое решение имеет для заявителя существенное значение. А если нет? Подход Европейского суда к этому вопросу подробно изложен в Постановлении по делу Marušić v. Croatia 5. На основании анонимной записки, поданной декану одним из студентов, профессор медицины Анна Марушич обвинялась в плагиате. Декан создал комиссию, дело дошло до Суда чести Медицинского факультета Загребского университета. Марушич обвинялась в нарушении Кодекса чести факультета в связи с плагиатом. В процессе, проводимом в Суде чести, Марушич заявляла определенные ходатайства, в том числе и о доступе к необходимой ей информации, в чем ей было отказано. По результату рассмотрения она была признана виновной в плагиате, ей был объявлен выговор. Она оспорила это решение в Cовете факультета, а затем и в Административном суде, указывая на нарушение ее конституционных прав. Жаловалась она и в Конституционный Суд Хорватии. Дело она проиграла и обратилась в ЕСПЧ. Европейский суд отказал заявителю, указав следующее (п. 71).
5
6
Marušić v. Croatia. Жалоба № 79821/12, Постановление от 23 мая 2017 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
В своей судебной практике ЕСПЧ признает дисциплинарное производство, которое касается права на продолжение заниматься определенной деятельностью, в качестве «спора о гражданских правах» в смысле п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции. Это касается не только споров, рассматриваемых в судах, но и разбирательств в органах профессионального контроля, например Медицинской ассоциации, Технологической палаты, Адвокатской палаты и др. Для определения приемлемости ст. 6 Конвенции к конкретным дисциплинарным производствам Европейский суд принимает во внимание возможные санкции, налагаемые на заявителя. В данном случае ЕСПЧ, основываясь на Положении о Суде чести, указал, что возможными санкциями, накладываемыми на виновного Судом чести, могут быть выговор, публичный выговор, предложение о возбуждении производства за совершение серьезных проступков, а также вспомогательные санкции по предложению о возбуждении производства об увольнении виновного. В этом деле, соответственно, увольнение как один из видов возможного наказания было отдаленно возможно для заявителя. Даже для потенциально возможного увольнения Марушич было необходимо другое дисциплинарное производство. Европейский суд решил, что перспективы возможного увольнения отличаются от ситуации, где «отлучение от профессии» является непосредственным результатом конкретного дисциплинарного производства. ЕСПЧ полагает, что для применения Конвенции результаты того или иного процесса должны прямо затрагивать права заявителя, на нарушение которых он жалуется. А этого в деле Марушич не было. Отдаленные последствия не могут охватываться ст. 6 Конвенции. Жалоба была признана неприемлемой. О чем говорит указанное Постановление? Оно свидетельствует о том, что при рассмотрении дисциплинарных жалоб ЕСПЧ в основном смотрит на санкции, применяемые к заявителю. Если бы Суд чести университета напрямую мог уволить заявителя, наверняка ЕСПЧ признал бы жалобу приемлемой. Однако в данном случае все, что мог постановить такой Суд, — это объявить выговор, что он, собственно, и сделал. Для увольнения нужно было дополнительное, т. е. отдельное, еще одно производство, которого не было. Следовательно, и жаловаться не на что. 7
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
Итак, в дисциплинарных спорах критерием приемлемости жалобы являлась возможность «отлучения от профессии». При этом срок такого отлучения в принципе не имеет значения и может быть не столь продолжительным. В деле Le Compte, Van Leuven and De Meyere v. Belgium 6 Совет Ордена врачей провинции Западная Фландрия лишил доктора Ля Конта за клевету на коллег права заниматься медицинской практикой в течение трех месяцев, а за нарушение профессиональной этики доктора Ван Левен и Де Мейер были Советом Восточной Фландрии отстранены от работы на один месяц. Они обратились с жалобой в Административный совет и, получив отказ, дошли до ЕСПЧ. В Европейском суде Правительство Бельгии утверждало, что решения советов провинций и апелляционного суда в данном случае имели лишь «косвенное действие» для заявителей. ЕСПЧ с ним не согласился и отметил, что Решение о приостановлении профессиональной деятельности, принятое Советом провинции 30 июня 1971 г. в отношении д-ра Ле Конта, а также 24 октября 1973 г. в отношении д-ров Ван Левена и Де Мейера, лишало их, хоть и временно, права заниматься медицинской практикой. Именно это право и было предметом рассмотрения в апелляционном совете и в Кассационном суде. Далее ЕСПЧ отметил, что (п. 48) «врачи, практикующие как лица свободных профессий, каковыми и являются заявители, реализуют свое право на занятие медицинской практикой в частных правоотношениях с клиентами и пациентами; в соответствии с правом Бельгии такие отношения обычно имеют форму договорных или квазидоговорных отношений и в любом случае устанавливаются непосредственно между отдельными лицами. Публичные власти не могут с колько-нибудь существенным или определяющим образом вмешиваться в этот процесс. Таким образом, речь идет о праве, имеющем частный характер, независимо от специфики профессии врача, ее общественной значимости и тех особых обязанностей, которые с ней связаны». При таких обстоятельствах Европейский суд нашел ст. 6 Конвенции применимой. 6
8
Le Compte, Van Leuven and De Meyere v. Belgium. Жалобы № 6878/75 и 7238/75, Постановление от 23 июня 1981 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
Статья 6 Конвенции в ее гражданско-п равовом аспекте может применяться в делах, которые российские юристы назвали бы административными, так как в них отсутствует принцип равноправия сторон, являющийся по нашему законодательству катализатором гражданских отношений, а споры сводятся к противостоянию с государственными органами. Иными словами, такие споры носят публичный характер, что автоматически поднимает вопрос о «гражданских правах и обязанностях» для целей применения ст. 6 Конвенции. В деле Pocius v. Lithuania 7 заявитель лишился права на хранение и ношение огнестрельного оружия и разрешения на охоту. Он, сам того не подозревая, попал в полицейский «оперативный список». Теперь он представлял опасность для общества. Суды в Литве требования заявителя отклонили. Отвечая ЕСПЧ, Правительство Литвы утверждало, что п. 1 ст. 6 Конвенции, на нарушение которой ссылался заявитель в своей жалобе в Европейский суд, не может применяться к данной ситуации, поскольку «оперативный список» не затрагивает прав лица, а является средством предупреждения совершения преступлений и, при необходимости, может использоваться для раскрытия преступлений. Европейский суд в своем решении сослался не только на нарушение ст. 6, но и ст. 8 Конвенции. Он указал, что включение информации о лице в подобный список нарушает право на неприкосновенность частной жизни, гарантированной ст. 8 Конвенции, так как препятствует возможности найти работу и негативно сказывается на репутации человека. В практике ЕСПЧ было не одно дело, касающееся различных споров по вопросам выдачи лицензий. Данный вопрос вызывает определенные сложности в связи с наличием публичного интереса в деле, который может конфликтовать с наличием интереса «гражданского», без которого применение ст. 6 Европейской Конвенции невозможно. В деле Tre Traktörer Aktiebolag v. Sweden 8 за различные налоговые и бухгалтерские нарушения ресторан лишился лицензии на продажу 7 8
Pocius v. Lithuania. Жалоба № 35601/04, Постановление от 06 июля 2010 г. Tre Traktörer Aktiebolag v. Sweden. Жалоба № 10873/84, Постановление от 07 июля 1989 г. 9
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
алкоголя, что привело к его закрытию. Владельцы ресторана обратились к Правительству Швеции за компенсацией, в чем им было отказано. В результате владельцы ресторана вынуждены были его продать за бесценок. Решение об отзыве лицензии не могло быть обжаловано в суде, в связи с чем заявители обратились в ЕСПЧ с жалобой на ограничение доступа к суду в соответствии со ст. 6 Конвенции. Правительство Швеции утверждало, что в данном деле не было «спора» по вопросам права или факта, следовательно, «гражданские права и обязанности» в свете ст. 6 Европейской Конвенции не нарушались. Оно отмечало, что в Швеции не существует «права на лицензию», а выдача той или иной лицензии зависит только от усмотрения властей. Более того, сама лицензия не предоставляет никаких «прав», а невозможность судебного обжалования отзыва лицензии именно на продажу алкоголя связана с государственной политикой контроля за оборотом алкогольной продукции. ЕСПЧ не согласился с правительством. Он указал, что лицензия предоставляет «право» ее обладателю в форме полномочий продавать алкогольную продукцию в ресторане в соответствии с условиями лицензии. Так что право как таковое имеется. Далее ЕСПЧ отметил, что отзыв лицензии негативно сказывается не только на деловой репутации ресторана, но и на его доходах. Он согласился с тем, что наличие лицензии есть непосредственное условие ведения бизнеса. Безусловно, в Швеции продажа алкоголя является монополией государства, однако продажа спиртного в ресторанах и барах предоставлена частным лицам — в ладельцам таких заведений путем выдачи им соответствующей лицензии. Эти заведения ведут коммерческую деятельность, направленную на извлечение прибыли, и находятся в контрактных отношениях с посетителями, которым они продают спиртное. При таких обстоятельствах утверждение правительства об отсутствии «гражданских прав» необоснованно. Особенностью рассмотрения «лицензионных дел» является некая неопределенность в разграничении существующих и новых прав, такой лицензией предоставляемых. Обусловлено это тем, что, как и поясняло Правительство Швеции в указанном выше деле Tre Traktörer 10
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
Aktiebolag v. Sweden, выдача лицензии осуществляется исключительно усмотрением лицензионных властей. Их нельзя заставить выдать лицензию, у потенциальных претендентов нет «прав требования» выдачи лицензии. Следовательно, нет и права судебной защиты, а без нее невозможно ссылаться на ст. 6 Конвенции, которая гарантирует именно справедливый суд. Если нет суда, то как можно ссылаться на эту «судебную» статью Конвенции? Ответы на эти вопросы дал Европейский суд в своем Постановлении по значимому делу Regner v. the Czech Republic 9. Заявитель работал в Министерстве обороны Чешской Республики и имел доступ к секретным документам. Впоследствии доступ был отозван, заявитель лишился работы, а затем еще и свободы за злоупотребления и коррупцию. Но до этого он безуспешно обжаловал отзыв секретного допуска в административном суде, а потом пошел в ЕСПЧ. ЕСПЧ указал, что заявитель жаловался на то, что в результате отзыва допуска он лишился работы, так как наличие допуска было для такой работы обязательным. Для Европейского суда очевидно, что (п. 115) допуск является не автономным, т. е. не самостоятельным правом, а обязательным условием выполнения Регнером своих трудовых обязанностей. Отзыв допуска непосредственно влияет на его персональную и профессиональную ситуацию, препятствующую выполнению им своей работы. Доступ к работе и, следовательно, к функциям, выполняемым заявителем, является в принципе привилегией, которая может быть предоставлена властями по своему усмотрению и которую нельзя исполнить принудительно. Однако это не относится к ситуации, когда имеют место продолжающиеся трудовые отношения. В частных отношениях трудовое законодательство предоставляет работнику право обратиться в суд к работодателю с иском о несправедливом увольнении или одностороннем значительном изменении условий работы. 9
Regner v. the Czech Republic. Жалоба № 35289/11, Постановление от 19 сентября 2017 г. 11
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
В данном случае возможность исполнять заявителем свои трудовые обязанности напрямую зависела от наличия секретного допуска. Его отзыв сделал работу невозможной, как и создал сложности с трудоустройством в будущем в гражданской сфере. ЕСПЧ нашел, что связь между отзывом допуска и потерей работы является прямой, а не отдаленной. Следовательно, заявитель имел право на решение своей проблемы в национальном суде, в чем ему было отказано. ЕСПЧ указал Чешской Республике на нарушение Конвенции. Данное решение по этому делу является достаточно важным для понимания того, как ЕСПЧ подходит к вопросам лицензирования или предоставления того или иного разрешения. В этом Постановлении Европейский суд прямо указал, что по своей природе выдача разрешения, как правило, зависит от усмотрения властей и заявитель не может принудить лицензионные органы к выдаче разрешений. И если бы Регнеру было отказано в предоставлении допуска при решении вопроса о его первоначальном приеме на эту должность, скорее всего такая жалоба была бы признана ЕСПЧ неприемлемой именно по причине невозможности принуждения властей выдать разрешение. Однако при продолжающихся трудовых отношениях выдача разрешения превращается в условия трудоустройства, при которых должны соблюдаться все конвенционные права, так как трудовые права являются разновидностью прав гражданских и защищаются Конвенцией. Аналогичного подхода ЕСПЧ придерживался во многих делах, касавшихся споров о разрешительных документах. Взять, к примеру, дело Benthem v. the Netherlands 10. Некто Альберт Бентем владел гаражом в голландском городе Нордволде. Он обратился к муниципальным властям за разрешением на установление и обслуживание установки для доставки сжиженного нефтяного газа, против чего по соображениям безопасности возражали проживавшие поблизости соседи. Тем не менее, несмотря на возражения, разрешение на установк у оборудовани я бы ло вы дано, хотя и с опреде ленными 10
12
Benthem v. the Netherlands. Жалоба № 8848/80, Постановление от 23 октября 1985 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
ограничениями по безопасности. Оборудование в гараже было заявителем установлено. После этого по жалобе органов надзора за здравоохранением разрешение Королевским указом было ликвидировано, после отказа заявителя демонтировать установку она была демонтирована муниципалитетом. Бентем обратился в ЕСПЧ, утверждая, что в его случае речь шла о споре о гражданских правах и обязанностях, и его дело должно было рассматриваться независимым и беспристрастным судом, гарантированным правом на справедливое судебное разбирательство в соответствии с п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции. Правительство Нидерландов утверждало, что в данном случае речь не шла об аннулировании ранее выданных разрешений. Речь шла о создании новых прав путем выдачи разрешения. Вопрос о ведении «гаражного бизнеса» также не стоял — ничто не мешало заявителю иметь в собственности гараж и работать в нем. Также можно было продать установку другим лицам, которые бы установили ее в более безопасном месте. Далее правительство утверждало, что права, о нарушении которых утверждает заявитель, не существовали до выдачи разрешения. И даже после этого они существовали только в определенных временных рамках, пока не были прекращены отзывом разрешения. Правительство утверждало, что п. 1 ст. 6 Конвенции к данной ситуации применять нельзя. Такие аргументы не убедили Европейский суд. Он указал, что разрешение было одним из условий ведения бизнеса заявителя. Оно было тесно связано с правом владения. Более того, лицензия имела имущественный характер, что подтверждается возможностью ее уступки третьим лицам. Правительство утверждало, что заявителю не выдали лицензию на установку оборудования именно в этом месте, однако он мог получить разрешение на ее установку в другом месте. ЕСПЧ на это ответил, что в таком подходе содержится элемент неопределенности, так как речь шла уже о новом разрешении, в котором могли и отказать. Это могло сказаться на репутации заявителя, его отношении с клиентами и на общем состоянии бизнеса. Следовательно, связь между 13
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
разрешением и коммерческой деятельностью заявителя очевидна. Таким образом, речь в данном споре шла о «гражданских правах», как они понимаются Европейской Конвенцией, несмотря на утверждение правительства об обратном. Данное дело имело такой большой резонанс в Нидерландах, что там даже внесли изменения в административное законодательство. Это то что касается споров по разрешениям, выдаваемым заявителям. Однако Европейский суд сталкивался с жалобами относительно дел, связанных с выдачей разрешений или лицензий третьим лицам. Об одном похожем по сути деле мы уже рассказывали — см. Revel et Mora c. La France. В жалобе Sine Tsaggarakis A. E.E. v. Greece 11 также шла речь о выдаче разрешения третьим лицам. Не будем подробно останавливаться на обстоятельствах этого довольно сложного дела, в котором ключевым моментом являлась неопределенность в практике греческих судов — две различные судебные инстанции выносили противоположные решения в течение семи лет! Заявитель — г реческая компания Sine Tsaggarakis A. E.E, занимающаяся развлекательным бизнесом и управляющая кинотеатром, обжаловала факт выдачи разрешения на строительство и операционной лицензии конкурирующему обществу, которое собиралось также строить кинотеатр в жилом районе, где работал заявитель. Нам более интересно, как ЕСПЧ оценил возможность применения ст. 6 Конвенции к данному делу, так как вопрос касался интересов не непосредственно заявителя, а третьих лиц. От себя добавим: этот вопрос Европейский суд рассматривал по собственной инициативе. Греческое правительство его не поднимало. ЕСПЧ указал, что данные отношения подпадают под п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции, так как выдача разрешения на занятие аналогичным бизнесом в районе, где работает заявитель, непосредственно негативным образом отразится на его клиентуре. Следовательно, это материальный вопрос, который охватывается п. 1 ст. 6 Конвенции. В чем отличие дела Sine Tsaggarakis A. E.E от Revel et Mora c. La France? И почему ЕСПЧ принял на первый взгляд противоречивые 11
14
Sine Tsaggarakis A. E.E. v. Greece. Жалоба № 17257/13, Постановление от 23 мая 2019 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
решения? Все дело в непосредственном влиянии результата рассмотрения жалоб заявителей на их права. В первом случае шанс получить должность, занятую другим, у заявителей был минимальным, т. е. их «выгода» была отдаленной и неочевидной. В греческом же деле негативное влияние на коммерческую деятельность заявителя выданной конкуренту лицензии было очевидно. Нарушения деловой репутации ЕСПЧ также рассматривает в качестве основания для применения п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции. В деле Helmers v. Sweden 12 заявителя не назначили на профессорскую должность в университете шведского города Лунд. Начались долгие разбирательства, сопровождавшиеся взаимными обличениями. Дело выросло в обвинение в клевете, заявитель начал преследование недоброжелателей, проходившее в форме и уголовного, и гражданского процесса, в котором он требовал символической компенсации в размере 1 шведской кроны, и в итоге дошло до ЕСПЧ. Правительство Швеции настаивало на неприменении п. 1 ст. 6 Конвенции к этому спору. Оно утверждало, что данная статья не предоставляет заявителю права на начало уголовного преследования в частном порядке. Более того, по мнению властей государства-ответчика, даже если предположить, что эта статья применяется при спорах о возмещении ущерба, в этом деле заявитель соединил и гражданское, и уголовное производство, отказавшись, таким образом, от применения ст. 6 Конвенции. Шведы также утверждали о минимальном влиянии гражданского процесса на этот спор, ссылаясь на символичность размера требуемой компенсации в 1 шведскую крону. Европейский суд не согласился с правительством. Он отметил, что шведское право дает заявителю возможность защитить свою репутацию. Что касается символичной компенсации, то наличие «спора о гражданских правах» не зависит от размера компенсации — г лавное, чтобы результат спора имел непосредственное значение для «гражданских прав» заявителя. В данном случае результат и уголовного дела частного обвинения в клевете, и гражданско-правового требования о возмещении ущерба зависел от оценки утверждения Хелмера о необоснованном обвинении в клевете и причиненного ущерба его репутации. 12
Helmers v. Sweden. Жалоба № 11826/85, Постановление от 29 октября 1991 г. 15
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
ЕСПЧ указал на применение п. 1 ст. 6 Конвенции к данной жалобе. Интересно отметить применение у казанной нормы в ее гражданско-правовом понимании к ситуациям, вытекающим из чисто уголовно-правовых отношений. Таких ситуаций великое множество, и касаются они самых разнообразных вопросов. Мы же остановимся на некоторых из них. В деле De Tommaso v. Italy 13 заявитель утверждал, в частности, что меры пресечения, применявшиеся к нему на протяжении двух лет, нарушали ст. ст. 5, 6 и 13 Конвенции. Некто Де Томмазо за свои предыдущие прегрешения был помещен судом провинции Бари под полицейский надзор сроком на два года. По мнению прокурора, ранее вынесенные заявителю приговоры по обвинениям в незаконном обороте наркотиков, побеге и незаконном хранении оружия свидетельствуют о том, что он связан с криминальными структурами и представляет опасность для общества. Кроме того, прокурор отметил, что полиция сделала заявителю «предупреждение», но тот продолжал нарушать закон. Ему было предписано начать поиски работы в течение месяца; не менять место жительства; возвращаться домой не позднее 22:00 и не выходить из дома ранее 6:00; не пользоваться мобильным телефоном; не ходить в бары, ночные клубы, не посещать публичные дома. Посчитав такую жизнь неимоверно скучной (и небезосновательно!), заявитель это решение суда обжаловал, в результате чего наложенные ограничения апелляционный суд, в конце концов, счел незаконными. В итоге Де Томмазо обратился в ЕСПЧ с различными требованиями, в том числе и на вмешательство в частную жизнь, и на нарушение справедливого судебного разбирательства по ст. 6 Конвенции. В Европейском суде встал вопрос о применении к такому «заточению» ст. 6 Конвенции в ее уголовно-п равовом или гражданско- правовом аспекте. В своем Постановлении Страсбургский суд указал, что п. 1 ст. 6 Конвенции в уголовно-п роцессуальном аспекте неприменим, так как полицейский надзор несопоставим с уголовным наказанием, 13
16
De Tommaso v. Italy. Жалоба № 43395/09, Постановление от 23 февраля 2017 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
учитывая, что разбирательство в отношении заявителя не было связано с предъявлением ему уголовного обвинения по смыслу положений ст. 6 Конвенции. Что касается гражданско-правового аспекта, Европейский суд отметил, что в настоящем деле возник «серьезный и реальный спор», когда суд провинции отклонил доводы заявителя и поместил его под полицейский надзор. Далее в Страсбурге отметили, что некоторые из обжалуемых заявителем ограничений, например запрет выходить из дома по ночам, покидать провинцию, в которой он проживает, явно относятся к сфере личных прав, а значит, имеют гражданский характер. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский суд приходит к выводу, что жалоба заявителя на ограничения, которым заявитель предположительно подвергся в результате того, что его поместили под полицейский надзор, не выходит за рамки предметной сферы действия положений Конвенции, так как она связана со ст. 6 Конвенции в гражданском аспекте. Применимость ст. 6 Конвенции к данной сит уации бы ла подтверждена. В практике ЕСПЧ было множество дел по жалобам осужденных на нарушение их прав. В основном это были жалобы на наложение дисциплинарных взысканий, отказ в предоставлении свиданий с родственниками, ограничение телефонных переговоров и подобное. В деле Gulmez v. Turkey 14 осужденный за различные преступления и содержащийся в тюрьме заявитель был признан виновным в дисциплинарных нарушениях, в том числе в повреждении тюремного имущества и выкрикивании запрещенных лозунгов. В качестве наказания он был лишен свидания сроком на один год, что он безуспешно обжаловал в суде. При рассмотрении его жалобы в ЕСПЧ встал вопрос: насколько тюремные дисциплинарные наказания укладываются в рамки ст. 6 Конвенции в ее гражданско-правовом аспекте. Уголовно-правовой аспект не мог быть применим из-за отсутствия нового уголовного обвинения. Европейский суд нашел, что здесь имеет место «значимый и серьезный спор по поводу гражданских прав и обязанностей, признаваемых национальным законодательством». Для ЕСПЧ было очевидно, 14
Gulmez v. Turkey. Жалоба № 16330/02, Постановление от 20 мая 2008 г. 17
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
что ограничение прав заявителя на свидания затрагивало сферу его личных прав и имело гражданско-правовой характер. Кроме того, он имел право оспорить наказания в национальном суде, что также является подтверждением наличия гражданско-правовых отношений. Европейский суд нашел ст. 6 Конвенции к данному случаю применимой. Аналогичный вывод сделан судьями в Страсбурге и при рассмотрении жалобы Stegarescu and Bahrin v. Portugal 15 . Заявители — г раждане Молдовы отбывали длительное наказание в португальских тюрьмах. Впоследствии они были помещены в одиночные камеры. Им было сообщено, что таково было распоряжение начальника тюрьмы, которое они не видели. Их требования местные суды оставили без рассмотрения. В Страсбурге встал вопрос о применимости ст. 6 Конвенции в ее гражданско-правовом смысле к этой ситуации. ЕСПЧ указал, что в этом деле нет уголовно-правового аспекта, следовательно, в этой части ст. 6 Конвенции неприменима. Однако существует гражданско-правовой аспект этой статьи. Европейский суд отметил, что помещение заявителей в одиночные камеры, ограничение свиданий всего одним часом в неделю, невозможность для первого заявителя продолжать обучение оказывают «воздействие на их гражданские права и обязанности». Следовательно, ст. 6 Конвенции применима в ее гражданско- правовом аспекте. Завершая анализ дел, касавшихся применения ст. 6 Конвенции в ее гражданско-правовом смысле, стоит задуматься над достаточно важным, на наш взгляд, вопросе, а именно относятся ли споры по поводу обеспечительных мер к разряду «споров о гражданских правах и обязанностях», защищаемых п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции? Практика ЕСПЧ на этот счет не является последовательной и с течением времени подверглась изменению. Традиционно Европейский суд не рассматривал споры по обеспечительным мерам как классические «гражданские споры». Связано 15
18
Stegarescu and Bahrin v. Portugal. Жалоба № 46194/06, Постановление от 06 апреля 2010 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
это было с правовой спецификой обеспечительных мер, которые являются лишь промежуточными, служат именно средством обеспечения исполнения решения суда, которое выносится в отдельном процессе. Такие споры часто кратковременны, не требуют исследования доказательств. А порой и вообще принимаются без участия заинтересованных лиц. Практика ЕСПЧ сводилась к тому, что такие меры «не определяют гражданские права и обязанности». Следовательно, п. 1 ст. 6 Конвенции к ним применяться не может (см. Wiot v. France (dec.), no. 43722/98, 15 March 2001; APIS a. s. v. Slovakia (dec.), no. 39754/98, 13 January 2000; Verlagsgruppe News GmbH v. Austria (dec.), no. 62763/00. Из этого правила были возможны исключения, однако в таких весьма редких случаях ЕСПЧ признавал обеспечительные меры подпадающими под действие ст. 6 Конвенции только тогда, когда меры обеспечения действительно касались гражданских прав и обязанностей, защищаемых Конвенцией, и существенно на них влияли. Так, в деле Boca v. Belgium 16 обеспечительные меры касались места проживания двух несовершеннолетних детей во время бракоразводного процесса их родителей. Конвенция к таким обеспечительным мерам должна была применяться, что Европейский суд и подчеркнул. В другом деле Markass Car Hire Ltd. v. Cyprus 17 спор касался парка автомашин, который имелся у заявителя, однако по решению Верховного суда Кипра, который вынес соответствующее постановление ex parte, т. е. без участия сторон, должен быть передан компании-истцу в качестве предъявленного к заявителю иска. И хотя заявитель жаловался в ЕСПЧ на длительность судебного разбирательства и не ставил в своей жалобе вопросов относительно обеспечительных мер, нам интересны рассуждения Европейского суда именно на этот счет. В Страсбурге посчитали, что была нарушена ст. 6 Европейской Конвенции, и, значит, распространили ее действия на обеспечительные 16 17
Boca v. Belgium. Жалоба № 50615/99, Постановление от 15 ноября 2002 г. Markass Car Hire Ltd. v. Cyprus. Жалоба № 51591/99, Постановление от 23 октября 2001 г. 19
Справедливый суд глазами ЕСПЧ
меры. Там отметили, что вопрос применения обеспечительных мер рассматривался Верховным судом Кипра ex parte, заявитель в нем участия не принимал, однако предмет обеспечительных мер — а втопарк является жизненно важным для компании-заявителя, так как фактически шла речь о ее финансовом выживании. Это является исключительным случаем для целей применения ст. 6 Конвенции. Тем не менее подобный подход в практике ЕСПЧ являлся в се-таки исключением и применялся не столь часто. Все изменилось с принятием Европейским судом постановления по делу Micaleff v. Malta 18, где спор шел по поводу такого существенного и не терпящего отлагательств вопроса, как сушка белья во дворе жилого дома. К заявителю соседка предъявила по этому поводу иск, и в качестве обеспечительной меры просила запретить ей сушить белье во дворе их дома. Что суд и сделал. Началась долгая тяжба, дошедшая аж до Конституционного Суда Мальты, в которой заявитель оспаривала наложенные обеспечительные меры и предъявляла свои претензии к противоположной стороне. ЕСПЧ указал, что обеспечительные меры являются не самостоятельным, т. е. не отдельным процессом, а единым делом с основным спором. В связи с этим Европейский суд более не считает обеспечительные меры как «не устанавливающие гражданских прав и обязанностей». Он также полагает ошибочным утверждение, что неверное применение таких мер может быть исправлено при рассмотрении непосредственного дела по существу спора, так как нарушения, допущенные при избрании мер обеспечения, зачастую могут быть неустранимы. Следовательно, Европейский суд указал на необходимость применения нового подхода в его судебной практике к применимости ст. 6 Конвенции к обеспечительным мерам. ЕСПЧ подметил, что не все обеспечительные меры могут определять гражданские права и обязанности. И применение ст. 6 к ним будет зависеть от соблюдения определенных условий.
18
20
Micaleff v. Malta. Жалоба № 17056/06, Постановление от 15 октября 2009 г.
Глава 1. Гражданские права, гражданский спор
Во-первых, права, о которых шел спор в национальных судах, должны быть «гражданскими», как это понимается Европейской Конвенцией. Во-вторых, предмет, цели, объект таких обеспечительных мер, а также их влияние на права заявителя должны исследоваться самым тщательным образом, безотносительно к периоду действия таких мер. Если такие меры влияют на права заявителя, защищаемые Конвенцией, ее ст. 6 применима. Таким образом, подводя итоги сказанному, какой вывод можно сделать относительно применения ст. 6 Конвенции в ее гражданско- правовом смысле? Наверное, такой, что данная статья будет применяться только в том случае, если: (а) дело касается прав, которые расцениваются судебной практикой ЕСПЧ как «гражданские», безотносительно к тому, как такие права «именуются» в национальном законодательстве — гражданские ли, административные ли, трудовые или иные; (б) т акие права существуют и защищаются в национальном законодательстве; (в) имеет место правовой спор; (г) результат спора имеет реальный, а не гипотетический эффект на заявителя. На первый взгляд кажется, что, исходя из существенности требований, далеко не каждая жалоба может удовлетворить указанным критериям. Однако на самом деле ситуаций применения п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции к тому или иному спору великое множество. И мы рассказали только о малой толике из них.
21