Anatoly Kerzhner (Kyiv)
Состояние языка идиш в Украине сегодня
Язык идиш – родной язык европейских евреев, в частности, и еврейства Украины. На территории современной Украины он развился, здесь жили лидеры хасидизма Баал Шем Тов, рабби Леви-Ицхак из Бердичева и рабби Нахман из Брацлава, поднявшие простой разговорный язык на уровень святости, равный лошн-койдеш, творили великие еврейские писатели Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем и многие-многие другие, своим творчеством обогатившие еврейскую культуру. В период между двумя мировыми войнами в Украине существовала сеть образовательных и культурных учреждений на идиш. В ряде районов со значительным еврейским населением идиш пользовался также статусом официального языка в суде и низших органах местной администрации. Во второй половине 1940-х годов были ликвидированы учреждения и центры еврейской культуры, репрессированы ее деятели. Катастрофа европейского еврейства уничтожила большинство носителей языка идиш и оборвала преемственность идишистской культурной традиции, как религиозной, так и светской. Современное еврейство Украины как община начало возрождаться примерно двадцать лет назад, с появлением первых еврейских независимых организаций и либерализацией режима в годы перестройки и обретения Украиной независимости. Когда в 80-е гг. ХХ в. в Киеве начали открываться курсы по изучению еврейского языка, то интерес к идишу был значительно выше, чем к ивриту. Но впоследствии, в связи с отъездом за рубеж, евреи начали изучать языки тех стран, куда намеревались эмигрировать. По словам руководителя одной из еврейских организаций, сейчас, когда количество евреев в Украине стабилизировалось, это создает предпосылки для возрождения языка идиш в Украине. «Но, – говорит он, – наверное, нужны новые методы работы, чтобы язык идиш стал привлекательным для самих евреев»1 – ведь сами евреи не хотят изучать идиш, поскольку не видят в этом практической потребности. Идиш жив сегодня в устах многих евреев, посещающих всевозможные клубы при благотворительных организациях «Хесед»; в Днепропетровске, например, существует хор, исполняющий идишский репертуар, в Черновцах на областном радио вещает единственная в Украине программа на идиш «Дос идише ворт», на различных еврейских мероприятиях то и дело слышишь идишскую речь. Но вот что заставляет задуматься: пожалуй, наиболее распространенный возраст такого носителя языка – 60-70 лет2. Одна из самых больших сегодняшних проблем в ситуации с идиш – это отсутствие преемственности поколений, нет «hemshekh dor» – поколения продолжателей,
Mikhail Chlenov (Moscow)
Идиш – этнолингвистические заметки: «жаргон» versus «национальный язык»
Споры о современном состоянии идиша продолжают активно звучать в разнообразных еврейских и нееврейских аудиториях. Одни считают его уже практически мертвым языком, по поводу которого можно лишь предаваться ностальгическим воспоминаниям, другие настаивают на том, что язык жив, пусть и в несколько ограниченной среде, что у него есть будущее, что «он не сказал своего последнего слова». Как знать, возможно, он возродится как тот самый «один из еврейских языков», каковым он был провозглашен в 1908 г. на знаменитой Черновицкой конференции, 100-летие которой мы собрались отметить в столице Буковины] Weinstein 2001:273]. Однако никто из участников подобных дискуссий не отрицает, что язык находится в состоянии глубочайшего кризиса, что он стремительно уходит из разговорной сферы, что за последние полвека число людей, владеющих им, сократилось в разы и приблизилось к критической точке, за которой должно неизбежно последовать забвение языка. Полагаю, что для того, чтобы разобраться, что действительно произошло с идишем на протяжении последних полутора веков, чтобы понять, каким образом язык, на котором еще 100 лет назад в качестве родного говорили миллионы людей, а сегодня единственными, кто еще умеет изъясняться на нем и как-то читать, остаются лишь приверженцы ультраортодоксального иудаизма, необходимо взглянуть на эту печальную историю глазами этнолингвистики. Она оперирует не только чисто лингвистическими критериями, но и понятиями социальной функции, выполняемой языком, и увязывает развитие языка с развитием народа и общества, в котором он существует. Такой подход позволит понять, что под общим названием «идиш» фактически существовали два абсолютно разных социальных феномена: «еврейско-немецкий язык», или «жаргон», и «национальный язык еврейского народа», обладавшие разными функциональными свойствами. Соответственно, анализируя причины развития и угасания идиша, весьма существенно и важно отдавать себе отчет в функциональной разнонаправленности идиша в разных его ипостасях. Идиш как еврейский язык Идиш – классический пример т.н. «еврейского языка», т.е. средства вербальной коммуникации, возникшего в процессе формирования еврейской цивилизации, сопровождавшегося вытеснением древнееврейского семитского языка yehudith из сферы устного профанного общения и превращения его в т.н. «метаязык циви-
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
259
лизации» (МЯЦ) leshon haqodesh [Членов 1999:48-49; 2002:170-175; 2009:16-17]. Еврейские языки, начавшие формироваться чуть более двух тысяч лет назад, представляют собой своеобразную типологическую общность, близкую к т.н. «контактным языкам», известным также как пиджин/креольские (Wexler 1981; Fishman 1984; Fishman 1985; Членов 2003). Есть основания полагать, что большинство еврейских языков формировались в процессе контакта различных еврейских эдот между собой и с нееврейским окружающим населением, тем самым определяя ряд черт, специфичных для креольских языков [Беликов, Крысин 2001: 112-145; Вахтин, Головко 2004:гл.4]. Идиш, возникший в конце 1 тыс. н.э. в каком-то из районов сегодняшней Германии или Австрии, неважно, в данном случае, в каком именно, формируется в ситуации германо-романо-славянского многоязычия внутри еврейской среды и, конечно, в окружающей среде. Именно в таких этнолингвистических ситуациях возникали различные контактные языки, либо сохранявшиеся как пиджины, либо со временем креолизировавшиеся и стабилизировавшиеся. Примером первого случая является древний средиземноморский пиджин сабир, возникший, возможно, еще в римский период, и сохраняющийся до сих пор. Примером второго пути развития могут служить в числе прочих и многочисленные еврейские языки. Их, подобно пиджин/креольским, можно рассматривать как подвид контактных языков, которые образовывались не путем постепенной эволюции и дивергенции изначально единых предковых форм, а в процессе контакта между лингвистическими разнородными популяциями. В социальном и этническом плане все еврейские языки, несмотря на свою очевидную генетическую разнородность, объединены рядом типологических свойств. Первое из них – диглоссия с ивритом, выступавшим в роли МЯЦ под названием leshon haqodesh. МЯЦ выполнял все функции письменного языка и вплоть до нового, в некоторых случаях даже до новейшего времени, был языком не только религии и литургии, но и светской литературы, философии, науки и, что самое важное, языком письменной документации, включая также и личную корреспонденцию. Выполнял МЯЦ и функцию лингва-франка внутри еврейской цивилизации. Еврейский же язык в этой диглоссии обслуживал, прежде всего, бытовую вербальную коммуникацию внутри данной эды. Более того, еврейский язык всегда специфичен для эды, а МЯЦ, по крайней мере, теоретически, един для всех эдот. Разумеется, существовали, и продолжают существовать, пусть в рудиментарной форме, специфические для данных эдот фонетические изводы МЯЦ, но они, как правило, не осознавались на уровне бытового сознания. Отметим, что подобная диглоссия была универсальна для всех еврейских эдот (кроме эфиопских, где роль языка иудейской религии выполнял геэз) и предполагала, что МЯЦ ни в одной из них не являлся и не мог являться одним из разговорных еврейских языков. Таким образом, диглоссные отношения между еврейскими языками и МЯЦ представляются универсальным и структурно обусловленным признаком диаспорной еврейской цивилизации. Прямым следствием этого признака можно считать обязательное наличие во всех еврейских языках не только древнееврейского субстрата, но и адстратного влияния МЯЦ, сосуществующего с еврейскими языками.
260
Mikhail Chlenov
Из этого первого признака с неизбежностью вытекает и второе универсальное свойство еврейских языков – их низкий социальный статус, непрестижность, нередко, даже доходящая до пейоративности. Настоящим языком в диглоссной системе считался только МЯЦ. На нем были написаны все культурные тексты еврейской цивилизации, на нем писали, его учили с детства мужчины, осваивая основы литургии, на нем происходила сама литургия, как главное ритуальное действие традиционной еврейской общины. Евреи на протяжении веков сохраняли верность своему «языку святости» и откровенно небрегали своими разговорными языками. Опять же, мы видим в этом параллель с креольскими языками, не говоря о пиджинах, которые вплоть до середины ХХ вв. и даже позже не воспринимались ни самими носителями, ни внешней средой как полноправные языки. Они воспринимались как карикатурные извращения европейских языков лексификаторов. Примером такого подхода служит резолюция ООН от 1953 г., обязывающая Австралию, как страну, управлявшую в то время восточной частью Новой Гвинеи, принять меры к пресечению распространения и преподавания креольского языка ток-писин, как искаженной формы английского языка. Напомню, что сегодня этот креольский язык является государственным языком Папуа-Новой Гвинеи и обслуживает все сферы жизни этой страны. Отношение к еврейским языкам было сходным. Характерно, что в начале XIX в. русские власти, обдумывая контуры еврейского образования, которое могло бы быть поддержано государством, всерьез рассматривали возможность введения немецкого языка, как основного языка образования для еврейских детей. Вариант идиша даже не рассматривался ими, так как его литературной формой считался, безусловно, немецкий. Но и в самой еврейской среде еврейские языки не были престижными. Не случайно за идишем в русском языке вплоть до середины ХХ в. закрепилось название «жаргон». Оно даже почти начало терять свое пейоративное значение, появилось понятие «жаргонная литература» и т.д. В.И.Ленин называл идиш не иначе, как «жаргоном». Сами же евреи воспринимали идиш как домашний, «материнский» язык, мамэ-лошн, причем ориентированный преимущественно на женскую аудиторию, так как женщины в массе своей не изучали иврит. Именно для женщин, собственно говоря, и создается письменность на идише. Не случайно наиболее популярная в традиционной среде книга на идише носила название «Ценерене», грамматическая форма которого на иврите представляет собой повелительное наклонение множественного числа женского рода – «идите, женщины, и узрите!». В XVIII в. с активным внедрением идиша в книгопечатание появился даже специальный термин вайбертайч, т.е. «женский немецкий», требовавший введения особых шрифтов и дизайна для издания предназначенных для женщин сочинений. Не следует полагать, впрочем, что эту литературу читали только женщины. На самом деле владение ивритом у большинства евреев было довольно ограниченным. Чаще всего мужчины знали какой-то необходимый набор молитв и должны были уметь читать отрывки из Торы. В совершенстве МЯЦ, конечно, знали немногие, и немало мужчин овладевало навыком чтения на жаргоне. Но, несмотря на это, иврит оставался по преимуществу мужским языком, языком общения с Богом, языком любого серьезного дела. Трудно себе представить, как на этом
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
261
языке можно было попросить, например, вынести мусорное ведро. Для такой цели и существовал еврейский язык, отношение к которому было пренебрежительным, но и теплым, домашним. Не только идиш считался в еврейской среде жаргоном, но и практически до XIX в. все остальные еврейские языки тоже. Это отношение к разговорному языку обусловило и отсутствие до наступления гаскалы серьезных попыток его стандартизации и нормирования правописания. М.Вайнрайх первым проанализировал тот, кажущийся теперь само собой разумеющимся тезис о теснейшей связи между еврейскими языками и породившей их социальной организацией традиционной еврейской средневековой общины и кумулятивной этноконфессиональной средневековой формой еврейского самосознания, которую он обозначил романтическим словом derekh haSHaS, т.е. «путем Талмуда». Он совершенно справедливо утверждал, что без общинной обособленности отдельный еврейский язык, или диалект, или этнолект не мог возникнуть. Причем важно понимать, что речь шла не о тотальной сегрегации, а именно об обособленности. Он приводит слова ашкеназского раввина XII в. Элиэзера бен Йоэля Галеви: «Мы живем среди неевреев, слуги и служанки, как и просто нееврейские мужчины постоянно приходят в наши дома» [Weinreich 1980:177]. Это обстоятельство очень важно для понимания природы еврейских языков. В диаспоре никто из евреев не пользовался ивритом как живым разговорным языком. Все евреи, благодаря тому, что к ним «постоянно приходили» их христианские и мусульманские соседи, обычно владели языками тех стран, в которых они жили. Но внутри своего обособленного жилища они никогда не говорили на этих языках. У них возникали свои, часто родственные языку соседей формы речи, которые отражали их нехристианскую и немусульманскую жизнь, «путь Талмуда». Это социальное своеобразие еврейских языков нашло отражение и в структурных языковых особенностях, которые можно обозначить как «макароническое» строение, характерное для всех контактных языков. М.Вайнрайх назвал еврейские языки «языками-сплавами» (fusion languages), тем самым подчеркивая их как бы искусственную структуру, образованную, на первый взгляд, путем механического слияния разнородных языковых элементов [Weinreich 1980:гл.8]. Они легко инкорпорируют любые заимствования во всех своих пластах, причем отличаются от родственных им нееврейских языков смешением с языками, которые не являются ни котерриториальными, ни генетически родственными. Соответственно, попадая в иное языковое окружение, что случалось нередко, учитывая историческую подвижность еврейских популяций, еврейский язык оказывался открытым для очередного впитывания иноязычных элементов. Помимо отмеченного ивритского субстрата и адстрата, еврейские языки исключительно богаты адстратными и суперстратными элементами. Так идиш, возникнув в германской языковой среде, с романским, возможно, и славянским субстратами, семитским субстратом и адстратом, вобрал в процессе исторического развития славянский адстрат, а затем, уже на американском континенте, дополнил его английским и испанским. В Израиле в хасидской среде формируется своего рода израильский идиш, где роль адстрата играет уже современный израильский иврит, так что в языке одновременно присутствует и субстрат, и адстрат leshon haqodesh, и адстрат израильского иврита. Наконец, еще
262
Mikhail Chlenov
одним характерным признаком еврейских языков является наличие в них двух разных стилистических регистров – одного для вербальной коммуникации, а другого для перевода сакральных текстов [Членов 2003:92-93]. Идиш как «национальный язык» Еврейские языки стали одним из наиболее характерных признаков средневековой диаспорной еврейской цивилизации. Они были основной формой вербальной коммуникации внутри еврейских сообществ. Но разрушение социальной базы этих языков, прежде всего социальной обособленности еврейских сообществ, неизбежно должно было привести к исчезновению еврейских языков. Процесс распада традиционной средневековой еврейской социальной организации и, как следствие, порожденной ею формы традиционной еврейской идентичности, сочетавшей в себе в едином комплексе национальную и религиозную составляющие, принято в историографии называть ивритским словом гаскала ‘просвещение’. Суть коренной социальной ломки, обрушившейся на еврейство Западной Европы после Французской революции конца XVIII в., конечно, не сводилась к просто к просвещению. Она заключалась в радикальной перемене всей общественной жизни европейского еврейства и формировании нового типа еврейской идентичности как чисто религиозной общины в рамках европейского национального государства [Членов 2005:104-111]. Европейская гаскала, проходила под лозунгом отрицания этнического, или национального характера еврейства за счет его религиозной сущности. Следуя за логикой создания в Европе “национальных государств”, евреи объявили себя частью “национальных” организмов новых европейских государств, рассматривая себя как религиозное меньшинство в составе соответствующих европейских наций. Гетто перестали существовать в Западной и Центральной Европе к середине 19 в. и, соответственно, евреи влились в государственную и общественную жизнь своих стран, обладая в большей части случаев полнотой гражданских прав. Исчезла еврейская обособленность и вместе с ней, вполне закономерно, из Германии и сопредельных ей стран с германоязычным населением исчез и еврейский язык идиш, зародившийся на этой земле без малого тысячу лет до того. Для него не оказалось места в новой еврейской жизни. Западный идиш в этих условиях не мог выполнять функции национального языка, так как языками этих наций стали немецкий, французский, голландский и др. языки. Евреи неизбежно при такой идеологии должны были воспринять эти языки как языки “своей нации”. Так начался неизвестный до тех пор переход еврейского населения на языки окружающих народов, вернее, на государственные языки стран, в которых они жили и частью общества которых они вполне добровольно стали. Еврейские языки в этой ситуации стали восприниматься ими как отвратительные жаргоны, от которых следовало отказаться как можно скорее. Пейоративный статус еврейского языка способствовал этому процессу, так как евреи и до того не воспринимали его как настоящий язык. Начиная с 19 в. число носителей западного идиша в Европе стало резко сокращаться, количество людей, для которых еврейский язык оставался единственным, стремилось к нулю. На смену компактному, но дискретному типу расселения в гетто пришло дисперсное расселение евреев, не предполагавшее
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
263
существования корпоратных социальных единиц и соответственно, еврейских языков. Западный идиш, как известно, прекратил свое существование, сегодня сохранившиеся его носители сосредоточены исключительно в Эльзасе и численность их выражается двузначной цифрой. Таким образом, западный идиш существовал в течение многих веков исключительно в функции еврейского языка и окончил свое существование в результате исчезновения Западной Европе традиционных ортодоксальных еврейских общин. По иному сложилась судьба идиша в восточной части расселения ашкеназов – в Российской империи, Румынии и в восточных землях Австро-Венгрии. Гаскала в России, опоздавшая почти на век от Западной Европы, носила совершенно иной характер. По времени она совпала с эпохой великих реформ Александра II, которые в числе прочих либеральных нововведений дали возможность определенным категориям евреев селиться вне черты оседлости. Евреи стали массово покидать местечки, начался отход от традиционных ортодоксальных рамок иудаизма, того, что М.Вайнрайх назвал «путем Талмуда». Но в России господствовала принципиально иная политическая философия, чем на Западе. В частности, российская ментальность не включала в себя понятие не этнической, а государственной нации, которое стало доминирующей социо-политической концепцией в Европе XIX в. Мир и страна представлялись жителям Центральной и Восточной Европы жестко разделенными на различные национальности и религиозные общины, в нем не было места для «национальных» общностей надэтнического характера. Современный термин «россияне», отличный от этнических русских, появился в русском языке вообще только в период горбачевской перестройки в конце ХХ в. В ХIХ же веке русские евреи не могли объявить себя вслед за своими западноевропейскими единоверцами “русскими Моисеева закона”. Робкие попытки такой стратегии были предприняты, но, как известно, не были восприняты ни еврейским сообществом, ни тем более русским обществом, в котором не было понятия гражданской нации, как нет этого понятия и в современной России. “Русскость” в понимании этого общества не предполагала поликонфессиональности в рамках одной этнической группы. Поэтому этническое развитие российских евреев пошло иным путем, нежели на Западе – они стали осознавать себя не чисто религиозной общностью, как европейские евреи, а общностью национальной, народом или нацией. Лозунгом русской гаскалы стала, таким образом, еврейская нация, а не еврейская религия. Появление концепции еврейской нации, понятно, предполагало и появление “национального” языка. На эту роль могли претендовать два языка – лешон-акодеш и «жаргон». Ни тот, ни другой не могли выполнять такую функцию в том виде, в каком они существовали. Лешон-акодеш должен был перестать функционировать как МЯЦ, а жаргон должен был перестать быть еврейским языком. С середины 19 в. в восточноашкеназской среде начались оба этих процесса. Лешон-акодеш благодаря территориальной инверсии на историческую родину превращается в “иврит” и тем показывает единственный пока в истории пример “оживления” языка, прекратившего служить средством вербальной коммуникации за полторы тысячи лет до того. Важно, впрочем, отметить, что иврит перешел на т.н. сефардское произношение, что сделало его новым, и вместе с тем чужим и малопонятным даже
264
Mikhail Chlenov
для тех ашкеназов, которые владели им в своей привычной ашкеназской форме. Палестинский иврит действительно стал новым языком практически для всех. Эволюция идиша, который в ту пору по-русски еще назывался жаргоном, пошла иным путем. Он, в отличие, от иврита, не сменил свою материальную форму. Язык остался тем же языком, каким он был в функции еврейского языка, но изменился его статус и его функция в обществе. Идиш в условиях националистической гаскалы оказался востребованным в качестве национального языка. Это означало, что он должен перестать быть жаргоном, т.е. избавиться от всех признаков еврейских языков, охарактеризованный мною выше. Маркером этого процесса, как и в случае с ивритом, стала смена лингвонима. Еще в 1900 г. в сборнике «Дос цванцигсте йорхундерт», изданном под редакцией А.Рейзена, появляется статья некого М.Рубинштейна под характерным названием ««Жаргон алс национале шпрах», т.е. «Жаргон как национальный язык» [Рейзен 1900]. Но уже в начале ХХ в. в устах сторонников национального языка, он получает новое название – идиш. Этот новый лингвоним как бы закрепляет ту колоссальную эволюцию, который пережил еврейско-немецкий разговорный язык за последние несколько десятилетий XIX в. – появление блестящей и стремительно развившейся художественной литературы, вхождение языка, вначале робкое, в образование, появление прессы, просветительской и учебной литературы и прочие известные всем проявления развитой идишской языковой стихии. Превратившись в идиш, т.е. в национальный язык еврейского народа, или в язык «еврейских трудящихся масс», как стали называть его в предвоенном Советском Союзе, жаргон действительно утерял все характерные свойства еврейского языка. В первую очередь ослабление связи с общиной и нарастающая секуляризация неизбежно привели к нарушению диглоссии с МЯЦ, идиш как национальный язык стремился охватывать все стороны жизни общества, которое он обслуживает. Это общество не ограничивалось уже традиционными местечковыми общинами, а включало в себя в том числе и оторвавшуюся от местечка и от «пути Талмуда» постоянно растущую часть еврейского населения, либо эмигрировавшую в самые разные концы земного шара, либо разбросанную по России, причем не обязательно в местечковой среде обитания. На смену пуповине, связывающей язык с кегилой, пришла внеобщинная связь с евреями, ушедшими в гаскалу, с новыми социальными слоями еврейства – с интеллигенцией, рабочим классом, людьми свободных профессий, которые жили не обязательно в черте оседлости, но в том числе и в крупных городах, таких как Варшава, Краков, Лодзь, Вильно, Киев, Берлин, Нью-Йорк, Одесса и пр. Идиш становится языком, обслуживающим еврейские общественные и политические структуры. Таким образом, исчезает и неразрывная связь с традиционной еврейской общиной, которая была основным условием существования еврейских языков в традиционной социальной системе. Нация, находившаяся в становлении, требовала иного наполнения языка, иного набора тем, соответствовавших потребностям национального строительства. Естественным образом исчезает и женская направленность жаргона и его сосредоточение на создании дайджестов из разнообразных ивритских текстов. На смену этому приходит всеохватность и, как следствие этого, появление художественной
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
265
литературы. Эта литература создавалась на протяжении 150 лет от Менделе до Башевис-Зингера и смогла стать в ряд с крупными литературами мира. Наконец, появление национального языка потребовало его нормированности и на протяжении 20 в. создается нормативная орфография идиша в двух, по крайней мере, вариантах – западном и советском. Исчезают регистры, становящиеся ненужными в новых условиях национальной жизни. Уже в ХХ в. идиш быстро проникает в образование, соответственно, появляется массовая учебная литература, научная и научно-популярная. Происходит полная смена социальной функции жаргона и, наконец, исчезает и его пейоративный характер. Евреи, впервые в истории, начинают ценить свой “еврейский язык» и впоследствии рассматривают его как одно из наиболее ценных своих национальных достояний. На протяжении менее полувека произошла полная трансформация социальных функций языка, и на месте странного полупрезираемого этно- или даже социолекта появился самостоятельный развитый литературный язык, стремящийся и готовый обслуживать новую национальную общность восточноевропейских ашкеназов. Процесс этот, впрочем, не был столь заметен, как в истории с возрождением иврита. Объяснялось это отчасти тем, что параллельно с возникновением национального языка идиш продолжал функционировать и как “еврейский язык” в постоянно сокращавшейся, но отнюдь не исчезнувшей среде традиционного еврейства. Обычные люди не замечали принципиального изменения функций своего языка. Для них он, как был, так и остался “маме-лошн”, свой, милый домашний язык. Но следует отдавать отчет, что если бы не функциональная смена с еврейского языка на национальный, идиш несомненно ушел бы раньше и несомненно не обогатил бы мировую культуру так, как это удалось ему сделать за век с небольшим его предсмертного расцвета. За один только ХХ в. идиш пережил больше взлетов и падений, чем за всю свою предыдущую историю. До 1 мировой войны судьба его всецело определялась внутренней эволюцией восточноевропейского еврейства. Кризис местечковой идентичности выводит его из состояния еврейского языка в состояние национального, казалось, что этот процесс набирает силы и вполне может завершиться реальным превращением идиша в язык дисперсной нации, возможно, даже где-то сконцентрированной на какой-то территории. Черновицкая конференция 1908 г. провозглашает его «одним из еврейских национальных языков», начинается долгий спор между гебраистами и идишистами о том, какой язык станет, в конечном счете, языком еврейской нации. Но этот относительно плавный и поступательный период развития прерывается общемировыми или локальными нееврейскими катаклизмами. Русская революция 1917 – 1922 гг. на короткое время превращает идиш в баловня судьбы, ему обещана и оказывается какое-то время государственная поддержка, как «языку трудящихся масс» в противовес фактически запрещенному «буржуазно-клерикальному» ивриту. Цена государственной поддержки идиша оказывается значительной – полный отрыв от всего исторического прошлого еврейского народа, т.е. уже не просто исчезновение диглоссии, а демонстративный разрыв со статусом «еврейского языка». Поскольку евреи в Восточной Европе не создали, и не стремились создать своего государственного образования, языковая политика еврейского народа стала направляться нееврейской государственной властью, что неизбежно
266
Mikhail Chlenov
привело к государственному манипулированию этим процессом, не побуждаемому каким-либо внутренним еврейским интересом. В те же межвоенные годы идиш продолжает стремительно развиваться по пути секуляризации и становления национального языка в т.н. лимитрофных государствах – Польше, Литве, Латвии и др. Но в Советском Союзе в конце 1930-х гг. правительство сворачивает все программы развития национальных меньшинств, в том числе и программы развития «еврейской пролетарской культуры» на идиш [Костырченко 2009:гл.1]. Вторая мировая война и Холокост приводят к катастрофе европейского еврейства и физической гибели большинства носителей идиша в Центральной и Восточной Европе. В послевоенное время количество носителей идиша в СССР, не говоря о переживших Холокост остатках еврейских общин Восточной Европы, стремительно сокращается. Несмотря на это, и в послевоенные годы идиш продолжает в СССР быть предметом манипуляции со стороны власти. Он продолжает формально оставаться официальным языком Еврейской автономной области, что давало основание для преследования независимого еврейского движения в СССР в 1960-80- гг. и его стремления вернуть иврит русскому еврейству [Файн 2007:29-30]. Идиш сегодня Но в послевоенное время оснований для развития идиша как национального языка больше не оказалось. Он прекратил служить основным средством коммуникации практически везде, где живут потомки тех, кто жил в секуляризированной идишской языковой среде еще полвека тому назад – в СССР, Восточной и Центральной Европе, на американском континенте, в Южной Африке и Австралии. На нем теплится какая-то активность в последних остатках еврейских социалистических кругов на Западе, На нем еще продолжают говорить, если есть для того социальные условия и соответствующая среда, последние старые носители на Украине, в Молдавии или Литве. Впрочем, большинство их сейчас уже не там, а в Израиле, где после окончания борьбы за примат иврита возникли академические и общественные центры изучения идиша и даже творчества на этом языке. То же мы встречаем и во многих других странах, где идиш был ранее распространен – в Германии, США, бывшем СССР, Польше и т.д. Идиш как национальный секуляризированный литературный язык не исчез совершенно, он перешел из сферы обычной вербальной коммуникации и живой письменной культуры в академическую или общественную сферу, где он служит объектом для изучения, какого-то сохранения, даже творчества, в том числе беллетристического и поэтического. Но в среде, в которой происходит эта активность, нет практически людей, для которых он был бы родным. Идиш не одинок в таком качестве. Таких языков-меморатов немало в современном мире, где происходит активное исчезновение сотен языков. В таком состоянии находятся, например, некоторые кельтские языки, уже исчезнувшие, или находящиеся на грани исчезновения, в частности, корнский, вышедший из употребления еще в XVIII в. Сейчас есть несколько сот человек, которые бегло владеют им как вторым выученным языком, выходят периодические издания на нем, проводятся регулярные конкурсы бардов, поющих на нем, в том числе и собственные сочинения. Список таких языков, очевидно, достаточно велик и, скорее всего, будет увеличиваться по
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
267
мере того, как языки будут выходить из живого употребления. Секулярный идиш, когда-то претендовавший на статус национального языка, уже нашел себе место в числе таких языков меморатов. Показательна в этом плане судьба идиша на постсоветском пространстве. В начале 1990-х гг. немало евреев полагали, что у идиша снова появился исторический шанс, и ждали определенной реанимации идишской культуры и словесности. Но эти ожидания оказались иллюзорными. Вначале в Москве еще выходил советский журнал на идише «Советиш геймланд», переименованный затем в «Ди йидише гас». Но его издание прекратилось с уходом из жизни последних его издателей в конце 1990-х гг. Газета «Биробиджанер штерн» продолжает выпускать раз в неделю страничку на идише, но составляет ее уже не еврейка, а талантливая выпускница местного пединститута, количество читателей этой странички составляет примерно 50 человек, средний возраст которых перешагнул 70-летний порог. Выпуск книг на идише после распада СССР на территории России практически прекратился (исключение составляют немногочисленные сборники-билингвы, в которых тексты стихов или песен на идише сопровождаются их переводом на русский язык). За период после 1990 года на Украине опубликовано более 10 наименований книг на идише. Большая часть этих книг вышла в 1994–1997 году в издательстве «Маяк» (Одесса), однако после эмиграции их редактора издательская деятельность на идише в Одессе прекратилась. Отдельные книги на идише выпускались в Киеве, Львове, Черновцах на государственные средства, в том числе «Краткий идиш-украинский словарь» (1996), сборник рассказов Г.Полянкера «Сокровище» на идише (1996), сборник рассказов И.Башевиса-Зингера параллельно на идише и в украинском переводе (2000) и другие издания. В 1995-96 гг. выпускалась антология «На нашей, на своей земле», включавшая произведения пишущих на разных языках поэтов Украины, в том числе и еврейских (стихи даны параллельно на идише и украинском). В 2000-х издательская деятельность на идише на Украине практически прекратилась. В Белоруссии за полтора десятилетия вышла лишь одна книга на идише — сборник мемуаров Григория Релеса (2004). В Молдове дважды выходили сборники прозы кишиневского писателя Ихила Шрайбмана с параллельным текстом на идише и русском [Френкель 2008]. Но зато идиш преподается в целом ряде ВУЗов, в которых существуют специализированные программы по иудаике, возникла группа исследователей языка, которая в том числе занимается полевыми исследованиями среди оставшихся еще носителей идиша в западных областях бывшего Союза. Есть многочисленные кружки любителей идиша, есть даже несколько творческих людей в России, Украине, Молдове, продолжающих писать на этом уже не родном для них языке и иногда даже публикующие свои произведения для узкого круга себе подобных читателей. Можно считать, что формирование идиша как языка мемората на постсоветском пространстве завершилось, и в этом качестве он будет продолжать функционировать неопределенно долгое время. Интересно отметить, что идиш – не единственный из еврейских языков, переживших стадию преобразования из еврейского языка в национальный, и потерпевших неудачу в этом процессе. Кроме идиша аналогичная судьба постигла, по меньшей мере, три других еврейских языка. Это – балканский еврейско-испанский
268
Mikhail Chlenov
язык, известный под названиями ладино, или джудесмо; язык горских евреев, еврейско-татский, или джухури, на Восточном Кавказе; и еврейско-арабский, или жудео-араб в Тунисе, меньшей степени в Марокко. Все они секуляризировались в период от конца XIX до конца ХХ вв., на них появилась пресса, художественная, образовательная и научно-популярная литература. В некоторых случаях они стали объектом манипуляции со стороны государственной власти стран, в которых они существовали. Однако во всех этих случаях история развития этих изначально еврейских языков в качестве национальных окончилась безрезультатно, так что сегодня все они находятся на пороге исчезновения, в лучшем случае, превращения в мемораты [Альтшулер 1990; Мусаханова 1993; Агарунов 1995; Агарунов 2005; Саадун 2003; Саадун 2005]. Но подробный анализ этих ситуаций – тема для отдельного исследования. Так сложилась судьба идиша как национального языка. По-другому сложилась его судьба как еврейского языка. Он не исчез и даже можно сказать, что количество его носителей увеличивается и достигает сейчас внушительной цифры от 300 до 500 тысяч человек. Он продолжает существовать именно как еврейский язык со всеми присущими ему структурными и социальными особенностями, рассмотренными в первой части настоящей заметки, в той среде, которая максимально приближена к традиционной еврейской социальной структуре типа «пути Талмуда», т.е. среди ультраортодоксов в Израиле, США, Западной Европе. По всему миру продолжают существовать, сегодня в крупных городах, а не в маленьких местечках, улицы, городские кварталы, районы, в которых обитают еврейские ультраортодоксы – хасиды, и миснагеды. Таков знаменитый нью-йоркский квартал Краунхайт в Бруклине, где поселились экстравагантные последователи любавичского хасидизма; там же в Нью-Йорке расположен Уильямсбург, место, где живут еще более радикальные антисионисты, сатмарские хасиды, во главе с цадиками из рода Тейтельбоймов; в центре Иерусалима живут ревнители-харедим в своем квартале Меа-Шеарим. Таких мест немало еще на земном шаре и количество их обитателей отнюдь не сокращается, а наоборот растет достаточно быстрыми темпами. Они все говорят на идише, их идиш не только не умирает, но демонстрирует все признаки жизни. Другое дело, что это совсем другой идиш, чем тот, который пытался стать национальным языком еврейского народа. Нет, по словарному составу, грамматике и пр. он такой же – по духу он иной, чем у наших, некогда многочисленных идишистов. Еврейские ортодоксы не знают, кто такой Шолом-Алейхем и не хотят знать. По их представлениям, он не имеет никакого отношения к тому «идишкайт», которое они почитают за истинное содержание еврейства. Дети ультраортодоксов учатся в школах на идиш, у них есть учебники и книги для чтения на идиш, но там не прочтешь того, что составляло гордость и предмет наслаждения для наших недавних предков – светскую еврейскую культуру. И в хасидскую среду нелегко проникнуть не принадлежащему к ним любителю идиша, например, чтобы поизучать их и их язык,– не примут, ибо увидят в нем человека, поправшего подлинный «идишкайт». Рассуждая о причинах исчезновения идиша с арены мировой культуры, мы приходим к разным интерпретациям исчезновения его как еврейского и как наци-
Yiddish – Ethnographic Notes:”Jargon” versus “National Language”
269
онального языка. Как еврейский язык он будет жить до тех пор, пока существует в какой-то форме традиционная еврейская социальная ячейка – кеиле. Исчезновение этой ячейки в советский период с восточноашкеназской территории неизбежно привело к исчезновению идиша на территории бывшего СССР, вернее, к переходу его в стадию мемората. Фактор Холокоста здесь, конечно, важен, но не он был единственной, или даже основной причиной гибели идиша как еврейского и как национального языка на территории СССР. Атеистическая политика советского государства положила конец существованию традиционных еврейских общин, основанных на «пути Талмуда». Поэтому в Восточной Европе исчез, не мог не исчезнуть идиш как еврейский язык. Но за пределами социалистического лагеря такие общины сохранились и мы видим, что там и сохраняется идиш. Что же касается секулярного национального идиша, то он исчез из общенародной среды повсюду, где он раньше был – в США и в Латинской Америке, в Западной Европе и в Австралии. Подобно ему на грани исчезновения находятся и остальные еврейские языки – ладино, жудео-араб, теперь уже после краха Советского Союза и еврейско-татский. Исчезновение идиша как национального языка связано уже непосредственно с политическими реалиями 20 в. И здесь Холокост и последовавшая за ним победа сионизма, во многом обусловленная Холокостом, несут основную ответственность за то, что не состоялась казавшаяся плодотворной идея еврейской нации в диаспоре. В восприятии международного сообщества понятие «еврейской нации» стало в послевоенный период ассоциироваться только с Израилем, в котором существование еврейских языков средневековой диаспоры было обречено, так как Израиль стал наследником, но никоим образом не продолжателем диаспорной еврейской цивилизации. Можно отметить еще ряд факторов, способствовавших неудаче всех четырех попыток превратить еврейские языки в национальные. Сыграли свою роль политика подавления еврейского национального существования в послевоенном СССР, отсутствие понятия этнической «нации» в странах Запада, целый ряд других историко-политических факторов. Не последнее место среди них занимает и отчасти добровольная, вследствие гаскалы, отчасти стимулированная государственной политикой аккультурация и последовавшая за ней ассимиляция самих евреев диаспоры. Среди других факторов следует отметить конкуренцию государственных языков стран, где проживали евреи. В России это был русский язык, на котором, в конечном счете, заговорили все евреи бывшего Союза, включая горских евреев Кавказа. Это французский и в меньшей степени испанский (но не ладино!) в Северной Африке и на Балканах. Таким образом, исторический шанс сохранения идиша как национального языка не реализовался, как и не реализовалась идея создания диаспорной еврейской нации. Идиш продолжает функционировать как еврейский язык в ультраортодоксальной среде, которая насчитывает около 500 тыс. чел. Но этой среде чужда та идишская культура, которая в глазах многих современных идишистов составляет не просто гордость, но и непреодолимую привлекательность ностальгически воспринимаемого недавнего и безвозвратно ушедшего еврейского прошлого.
270
Mikhail Chlenov
Литература Агарунов М.Я. 2005 Язык горских евреев. Баку, Абилов, Зейналов и сыновья Агарунов Я.М. 1995 Большая судьба маленького народа. Москва, Чоро Альтшулер М. המכון ליהידות זמננו,צבי- מכון בן, ירושלים. יהודי מזרח קאווקאז1990 Беликов В.И., Крысин Л.П. 2001 Социолингвистика. М., РГГУ Вахтин Н.Б., Головко Е. 2004 Социолингвистика и социология языка. Спб. ЕУСпб Костырченко Г.В. 2009 Сталин против «космополитов». Власть и еврейская интеллигенция в СССР. М. РОССПЭН, Фонд Первого президента России Б.Н.Ельцина Мусаханова Г.Б. 1993 Татская литература. Очерки истории. 1917–1990. Махачкала, Дагестанское книжное издательство Рейзен, Авром פראגרעס, ווארשא. דאס צוואנציגסטע יארהונדערט1900 Саадун Х. צבי- מכון בן, ירושלים. עורך חיים סעדון. מרוקו2003 צבי- מכון בן, ירושלים. עורך חיים סעדון, תוניסיה2005 Файн Б. 2007 Рассказ о московском симпозиуме 1976 года // Еврейская этничность и национализм в прошлом и настоящем. Материалы коллоквиума «Клаль Исраэль». М., Меморис Френкель А.С. 2008 Идиш на постсоветском пространстве, MSS, архив Евроазиатского еврейского ежегодника Членов М.А. 1999 Еврейство в системе цивилизаций (постановка вопроса) // Диаспоры, №1, с. 34-56 2002 К вопросу о социолингвистической характеристике еврейской диаспоры. Метаязык цивилизации // Диаспоры, №3, 2002, с.166-184 2003 К вопросу о социолингвистической характеристике еврейской диаспоры. Еврейские языки (статья вторая) // Диаспоры, №1, 2003, с.87-109 2005 Типы еврейской идентичности в современном мире // Евроазиатский еврейский ежегодник 5765, Киев, Евроазиатский еврейский конгресс, с.92 – 135 2009 `Что такое «еврейство»? Взгляд социального антрополога // Этнографическое обозрение, №6, с.8 – 20 Fishman, J.A. 1984 Post-Exilic Jewish Languages and Pidgins/Creoles: Two Mutually Clarifying Perspectives // Reinecke Memorial Volume, ed. by G.G.Gilbert, Ann Arbor, Karoma 1985 The Sociology of Jewish Languages from a General Sociolinguistic Point of View // Readings in the Sociology of Jewish Languages, ed. By J.A.Fishman, Leiden, Brill Tolts, Mark 1999 Yiddish in the Former Soviet Union Since 1989: A Statistical-Demographical Analysis // Yiddish in the Contemporary World, University of Oxford, Legenda, pp.134-146 Weinreich, Max 1980 History of the Yiddish Language, transl. by Shlomo Noble with the assistance of Joshua A.Fishman. Chicago and London, University of Chicago Press Weinstein, Miriam 2001 Yiddish – a Nation of Words. NY, Ballantine Books Wexler, P. 1981 Jewish Interlinguistics: Facts and Conceptual Framework. Language 57: 99-149.
The State of Yiddish in Modern Ukraine
137
которое усвоило бы и предыдущий опыт поколений, своих отцов и дедов, мам и бабушек, и уже с этим багажом двигалось дальше – используя, творя и развивая. Поколение после Холокоста и далее подобно «opgehakte kroyn» – дереву с обрубленными корнями. Причины, почему несколько поколений выпало из цепочки, могут быть различными, но две составляющие там точно присутствуют – это Холокост и советский режим. Если Гитлер уничтожал евреев физически, то коммунистический режим уничтожал евреев духовно. Один из вариантов улучшения ситуации со знанием идиш – это ввести его как обязательный для изучения компонент в еврейских школах. Но выход ли это? Да и где взять преподавателей? До сих пор нет кафедр ни иудаики, ни идиш ни в одном украинском университете. Попросту говоря, на сегодняшний день не существует учебного заведения, где изучался бы идиш, культура, литература и т.д. и где готовили бы квалифицированные кадры как для школ, так и для университетов. Подготовка инфраструктуры кадров – вот первоочередная задача. Еще одна проблема – нехватка книг, учебников, словарей, методических материалов. Так, например, одна из учениц преподавателя идиш в Киеве Марка Дербаремдикера, жалуясь на отсутствие словарей, с иронией добавляет: «Моя бабушка – вот мой словарь…». Впрочем, хотя и имеются некоторые издания, которые могут служить подспорьем для изучающих идиш, по отзывам, их явно недостаточно: книгоиздание на еврейских языках хоть и возрождается (с перестроечного времени), однако пока не заявляет о себе ни количественно, ни качественно. Первая в послевоенной Украине книга с идишским текстом – учебник идиш для 8 класса авторов Шапиро, Ливак и Гербера вышла в 1990 г. в тогда еще УССР. Она была отпечатана на пишущей машинке и размножена офсетным способом3. Интересна история создания этого учебника – инициатива исходила «сверху»: на третьем году перестройки ЦК КПУ предложил Минпросвещения разработать пособие по языку идиш для средней школы. Григорий Шапиро, к которому и обратились чиновники, решил собрать авторский коллектив для создания учебника. Вскоре нашлось полтора десятка человек, хорошо владевших идиш и желавших помочь в создании учебника. Выбор пал на Дору Зиновьевну Ливак, которая училась в еврейской школе до войны – практически весь раздел грамматики она составила сама. Вторым автором учебника стал Семен Иосифович Гербер, который работал над составлением словаря. Он также окончил еврейскую школу, затем еврейский техникум рабочей молодежи, а позже сам стал там преподавать. Много читал, интересовался новинками еврейской литературы, собрал большую еврейскую библиотеку на идиш. После выхода учебника С. Гербер преподавал язык идиш в Киевском театральном институте им. Карпенко-Карого на актерском факультете для студентов — будущих актеров еврейских театров. Григорий Шапиро готовил материалы по истории идиш, истории еврейского народа, традиции и культуре на русском языке. Проблемой стало найти типографию, где можно было бы напечатать этот учебник. По традиции в Украине все учебники печатались в издательстве «Радянська школа», но там не было еврейского шрифта. Удалось выяснить, что в
138
Anatoly Kerzhner
свое время учебники для еврейских школ печатались в типографии издательства «Укрнацменвидав», которое было закрыто сразу после репрессий 1949–1950-х годов. Все шрифты типографии были вывезены в ночь на 20 декабря 1951 года, и тогда же арестовали многих сотрудников – после этого редакция практически перестала существовать. У известных коллекционеров старопечатных изданий выяснилось, что типографского еврейского шрифта в Киеве нет. Тогда авторы будущего учебника решили печатать учебник на машинке, а затем тиражировать офсетным способом. После долгих поисков печатную машинку с еврейским шрифтом нашли у родственников покойного писателя Натана Забары. Приобретя ее, выяснили, что строчные буквы на машинке очень мелкие, но в верхнем регистре печатать можно. Таким образом, учебник был напечатан на этой машинке. Предстояли поиски другой машинки с более крупным шрифтом – она таки нашлась у одного из отъезжающих в Израиль – эту машинку его отец, еврейский поэт Михаил Могилевич, купил на Евбазе сразу после войны, видимо, она до войны принадлежала кому-то из еврейских писателей. Работа над учебником началась. Коллектив решил составлять учебник для начинающих, хотя, согласно требованиям Министерства просвещения, он предназначался для факультативных занятий учащихся 8-го класса. Поколение, рожденное после войны, помнило разговоры бабушек и дедушек и на слух воспринимало язык. А поколение, рожденное в конце 1970-х годов, увы, этот язык воспринимало только как иностранный. Поэтому было решено создать учебник на основе наиболее доступного материала языка идиш. В книгу были включены стихотворения, в первую очередь, еврейских поэтов Украины: Ошера Шварцмана, современных поэтов Йосифа Бухбиндера, Михаила Могилевича, Григория Когана и др. Проза была подобрана из произведений Шолом-Алейхема, Григория Полянкера и др. Обладая каллиграфическим почерком, Семен Гербер создал примеры прописных букв, а также примеры текстов, написанных от руки. Тексты на русском языке являлись как бы афишей первого послевоенного учебника языка идиш, изданного в Украине. Поэтому они должны были быть доступными и увлекательными. Так, в учебник вошли странички истории гражданской войны — история Трипольской трагедии, трагические странички из истории Еврейского антифашистского комитета. Так как обязательной в каждом учебнике должна была быть биография одного из государственных деятелей СССР, была выбрана биография Якова Свердлова. Во вступлении к учебнику был дан материал по истории возникновения языка идиш. Впервые в советском учебнике под заголовком «Из истории еврейского народа» легально давались в пересказе тексты Священного писания. Поэт Йосиф Бухбиндер написал рецензию на учебник, выразив надежду, что вновь зазвучит в городах язык, расстрелянный фашистами во время войны. Поэт писал: «Появление учебника возродит язык, на котором говорило население местечек, городов, на котором звучали песни, творили Шолом-Алейхем, Менделе
The State of Yiddish in Modern Ukraine
139
Мойхер-Сфорим, Башевис-Зингер и многие другие писатели, чьи голоса вливались в многонациональный хор огромной страны»4. Однако, как замечает Дмитрий Тищенко, «…из-за плохого шрифта с этой книгой было очень трудно работать, фактически государственные средства оказались выброшенными на ветер»5. Но нельзя отрицать тот факт, что этот первый в послевоенной Украине учебник идиш сыграл свою роль в возрождении и национального самосознания, и интереса к великому наследию культуры языка идиш. Учебник был напечатан тиражом 10000 экземпляров, разошелся по всем областям Украины, по нему занимались дети и взрослые, а также студенты еврейской группы театрального института6. В 1991 г. во Львове вышла книга-билингва стихов Якова Шудриха – еврейский текст и украинский перевод7. Яков Шудрих – поэт, член объединения еврейских писателей Польши. Организовал во Львовском гетто молодёжную подпольную группу, готовившуюся уйти в бродовские леса в мае 1943 г., но группу выдали, она попала в засаду и погибла, отстреливаясь. Евреи под руководством этого отважного человека, крайне истощённые, почти безоружные три дня и три ночи дрались с сытыми, вооруженными до зубов гитлеровцами и полицаями, предпочитая смерть в бою гибели в газовых камерах. Пребывая в ужасающей атмосфере гетто, где людей постоянно ожидала смерь, Яков Шудрих верил в победу над ненавистным фашизмом. В 1992 г. уже в независимой Украине вышла небольшая, на 16 страниц, детская книжка-сказка «Хавеле». Вновь возникшие проблемы с набором еврейского текста решили довольно оригинально: художница Светлана Ким весь еврейский текст написала от руки8. Первой в Украине ивритоязычной книгой, вышедшей в 1993 г., был сборник стихотворений Бенциона Фрадкина «Хазарá» («Возвращение»)9. Набор еврейского текста осуществил молодой математик из Харькова Александр Сохет, готовивший также страницу на идише и иврите для харьковской еврейской газеты «Шалом». Первым букварём для первоклассников стала книга Ильи Мазоре и Доры Ливак, вышедшая в 1994 г.10. С нач. 90-х гг. за издание литературы на еврейском языке отвечало одесское издательство «Маяк»11. Сотрудник издательства Семен Вайсблат связывался с еврейскими писателями, и в Одессу поступали рукописи. Первым вышел из печати сборник одесского поэта Александра Бейдермана12. За ним последовали книги руководителя Одесского идиш-клуба Александра Ройзина, киевлянина Гершла Полянкера, львовянина Александра Лизена, черновчанина Иосифа Бурга. Увы, но в конце 90-х гг. ХХ в. одесское издательство «Маяк» было закрыто. Одновременно с началом выпуска еврейских книг созрела и идея издания в Одессе альманаха самодеятельной поэзии на идиш – журнала «Маме-лошн». Начиная с третьего номера, «Маме-лошн» из самодеятельного альманаха превратился в полноценный литературно-художественный журнал на идише. Журнал стал многожанровым, включал и поэзию, и прозу, и публицистику, привлек к
140
Anatoly Kerzhner
участию профессиональных еврейских литераторов Украины и других стран СНГ. Настойчиво преодолевая технические и финансовые проблемы, журнал выходил на протяжении нескольких лет, но прекратил свое существование из-за отъезда за рубеж отв. секретаря журнала Дмитрия Тищенко, на котором фактически лежал груз набора и вычитки текстов. С октября 1997 г. в Киеве издавался на трех языках, в том числе и на идиш (вышло всего несколько номеров), информационный бюллетень «Ди идише велт» («Еврейский мир») Еврейского Фонда Украины. С января 1998 г. начался выпуск на четырех полосах газеты «Идише едиес» («Еврейские вести»), приложения к газете «Еврейские вести» Еврейского Совета Украины, финансируемой парламентом – Верховной Радой. Вышло 7 номеров, изза эмиграции в Германию наборщика газета прекратила свое существование13. Другое государственное издательство, занимающееся изданием еврейских книг, – киевская Главная специализированная редакция литературы на языках национальных меньшинств Украины выпустило идиш-украинский словарь на 6 тыс. слов14 и сборник произведений нобелевского лауреата по литературе Ицхака Башевиса-Зингера с параллельным переводом на украинский язык15. В 2007 г. вышел в свет учебник «Маме-лошн»16 (издательство «Букрек», г. Черновцы) – первый украиноязычный учебник языка идиш17. Несколькими месяцами ранее появился сборник стихов преподавателя идиш еврейской воскресной школы Иосифа Торчинского – «К тебе, еврейский народ», собравший стихотворения нескольких лет. В сборник вошли стихотворения о войне, о судьбах евреев Украины, любовная лирика18. То, что само книгоиздание на идиш существует – факт обнадеживающий, но все равно приходится констатировать, что и здесь имеются проблемы, требующие разрешения, – не хватает наборщиков еврейского текста, корректоров, опытных редакторов, специалистов по техническим вопросам, связанных с набором и вёрсткой еврейского шрифта, и многого другого. Всё это отражается на качестве печатной продукции. Уделить внимание также и подготовке специалистов этого профиля – задача ближайшего будущего. Более критическая ситуация с идиш и в академической научной сфере – сегодняшнее украинское интеллектуальное сообщество не заглядывает вглубь еврейской культуры, дискуссии по этой теме ведутся на очень низком профессиональном уровне. В исследованиях о еврейской культуре практически выпадает вся ее идишсоставляющая часть – следят и пишут только о том, что евреи создали на иных языках: русском (И. Бабель, О. Мандельштам), немецком (Р. Ауслендер, П. Целан), польском (Б. Шульц, С.-Е. Лец): ведь эти языки доступны для понимания и научного дискурса. Реально идишистская культура пока не востребована украинским интеллектуальным сообществом. Ни одна из серьезных научных академических структур, от которых следовало бы ожидать готовности исследовать уникальный пласт культуры идиш, – всерьёз идишем не занимается. Например, в Институте языкознания нет сотрудников, за-
The State of Yiddish in Modern Ukraine
141
нимающихся еврейским языком. Институт литературы, по той же причине, пока не подготовил ни одной монографии, посвященной еврейской литературе. Институт востоковедения не воспринимает идиш и идишистскую культуру в качестве предмета своих исследований, т.к. считает их явлением европейской культуры19. Институт этнографии также не реализует каких-либо проектов, связанных с идишем (за единственным исключением: ранее он сотрудничал с Л. Фиалковой из университета г. Хайфа, собирающей и каталогизирующей еврейский фольклор от репатриантов из Украины). Еврейское наследие утрачивается буквально на глазах: создается впечатление, что украинским структурам до этого нет никакого дела, в то время как еврейское наследие Украины уже несколько лет упорно собирают и изучают зарубежные исследователи: российские (например, полевые школы, организованные Центром «Петербургская иудаика» совместно с Центром «Сэфер» в городах Тульчин, Балта, Могилев-Подольский (руководители полевых исследований – проф. Валерий Дымшиц, д-р Алла Соколова, д-р Александр Львов)20; этнографическая практика студентов РГГУ в Черновцах (под руководством д-ра Марии Каспиной и проф. Ольги Беловой); американские (экспедиции Дов-Бера Керлера по сбору идиш-фольклора, Индианский университет) и др. Все собранные материалы, конечно же, вывозятся в зарубежные университеты, а не остаются, хотя бы частично в Украине. В культурной жизни страны ситуация не лучше. По выражению одного общественного деятеля, мы живем, как и в советское время, – от юбилея к юбилею. Например, 2009 г. на государственном уровне объявлен годом выдающегося еврейского писателя Шолом-Алейхема – в честь 150-летия со дня рождения21. В плане праздничных мероприятий – концерты, выпуск юбилейной монеты, открытие долгожданной квартиры-музея Шолом-Алейхема в Киеве в доме, где он в свое время проживал, тематические уроки в школах и переиздание его произведений22. Однако что это даст, что привнесёт нового в понимание творчества этого, без сомнения, великого классика еврейской литературы? По моему мнению, более рациональным было бы издать в переводе литературоведческие критические статьи о его творчестве (да и прочих еврейских писателей, которые недоступны современному читателю из-за незнания языка), например, Шмуэля Нигера – то, что писалось о Шолом-Алейхеме в СССР и как понималось его творчество, отличается от досоветской и западной критики. Или, например, в киевском архиве литературы и искусства хранится подстрочный перевод «Тевье-молочника», выполненный выдающимся украинским лингвистом и переводчиком Николаем Лукашом – украинский перевод поверх еврейского текста. Думается, такое издание также было бы по-своему уникальным и актуальным и взаимно обогатило бы обе великие культуры. Идиш – ценность общеевропейской культуры – в 1996 г. Совет Европы принял по этому поводу соответствующую декларацию23. Швеция, например, выделяет 100 000 долларов ежегодно на развитие идиш, который в 2000 г. получил статус одного из пяти языков национальных меньшинств24.
142
Anatoly Kerzhner
Если говорить об Украине, то идиш – это и часть культуры украинской, и украинские интеллектуалы должны также поддерживать изучение и сохранение этого своего уникального наследия25. Следует поддержать идею, что идиш – это часть и общеевропейской, и украинской культуры; его поддержка – это вопрос общегосударственный и общеевропейский, и заниматься этим, осознав, должно государство, а не просто различные фонды и организации – в свете перспективы европейской интеграции Украины эта проблема исключительно актуальна. Думаю, все согласятся со мной, что если к идишу ранее применялись специальные методы для его уничтожения, то точно так же сейчас необходимы специальные целенаправленные меры для его возрождения. И частные лица, и общественные организации, и государство должны приложить максимум усилий для достижения этой цели. Примечания 1 Состоялась презентация пособия по изучению языка идиш «Маме-лошн» («Родной Язык») // http://ukrinform.com/rus/order/?id=650464 2 Перепись 2001 г. показала, что, при количестве евреев 103,600 чел., лишь 3,1 проц. евреев Украины считают еврейский язык идиш родным (См. официальный сайт итогов всеукраинской переписи 2001 г.: http://www.ukrcensus.gov.ua/rus/results/general/language). 3 Шапиро Г.Н., Ливак Д.З., Гербер С.Й. Еврейский язык (идиш): Пробное учебное пособие для учащихся 8 класса, изучающих еврейский язык факультативно. – Киев: Радянська школа, 1990. – 256 с. 4 Шапиро Г. Знак эпохи. Как создавался в Украине первый послевоенный учебник языка идиш // Еврейский Обозреватель, №20/63, Октябрь 2003. 5 Тищенко Д. Возрождение еврейского книгопечатания на Украине // Народ книги в мире книг, 1997 – С. 6-7. 6 Шапиро Г. Знак эпохи. Как создавался в Украине первый послевоенный учебник языка идиш // Еврейский Обозреватель, №20/63, Октябрь 2003. 7 Шудріх Я. Земля двигтить. Поезії. (Переклад з єврейської М.Петренка), – Львів: Каменяр, 1991. 8 Хавеле: Єврейська народна казка / Пер. з їдишу Г.Ф. Шнайдерман; Худож. С.Д.Кім; За ред. Г.І.Полянкера. – Київ: Веселка, 1992. – 16 с. – Текст паралл.на идише и укр.яз. 9 Fradkin B. Khazara: shirim / arikha u-mavo M.D. Yankelzon. – Kharkov: Prapor, 1993. – 160 am. = Фрадкин Б. Возвращение: Стихи / Сост. и предисловие М.Д. Янкельзона . – Харьков: Прапор, 1993. – 160 с.; См.: Белов A. «Возвращение» Бенциона Фрадкина // «Шалом», №10, октябрь 1996. 10 Мазоре І.Т., Лівак Д.З. Буквар: Проб. підручник для 1 кл. єврейською мовою (їдиш). – К.: «Освіта», 1994. – 112 с. 11 Постанова Кабінету Міністрів України «Про спеціалізовані редакції для випуску літератури мовами національних меншин України» №472, від 15 серпня 1992 р. 12 Beyderman A. Kaboles-ponim: lider. – Odes: Laykht-turem, 1994. – 48 z. = Бейдерман А. Встреча: Стихотворения. – Одесса: Маяк, 1994. – 48 с. – На идише. 13 Гольд М. Мы становимся попрошайками. Илья Левитас // Еврейский Обозреватель 12/31, Июнь 2002. 14 Короткий їдиш-український словник / Укладач Й.Торчинський. – К.: Голов. спеціаліз. ред. літ. мовами нац. меншин України, 1996. – 207 с. 15 Башевiс-Зiнгер I. На розсуд до мого тата: Вибрані оповідання / Упоряд., передм. та переклад Ф.Браверман-Горбач. – К.: Голов. спец.ред.лiт.мовами нац.меншин України, 2000. – 224 с.
The State of Yiddish in Modern Ukraine
143
16 Состоялась презентация пособия по изучению языка идиш “Маме-лошн” (“Родной язык”) – http://ukrinform.com/rus/order/?id=650464 17 Хотя, возможно, и не совсем первый: в 1918 г. в г. Коломые была издана книга «Ключ до читання жидівського друку» – своего рода начальный курс еврейской грамоты для украиноговорящих (Ключ до читання жидівського друку. [До приватнього вжитку зладив Орест Кузьма]. – Коломия: Друкарня Окр[ужної] Військ[ової] Команди, 1919. – 8 с., іл.). Див.: Монолатій І. До початків українськоєврейського діалогу на Покутті у контексті становлення Західноукраїнської Народної Республіки – http://kolomyya.org/histpub/historypub3.htm 18 Tortshinski Y. Tsu dir, mayn yidish folk. Lider. – Kiev, 2006. – 40 z. 19 В 2006 г., правда, была защищена диссертация о семитском компоненте в языке идиш, но только лишь потому, что тема была связана с древнееврейским языком: Берднікова О. Семітський компонент в мові їдиш: дис... канд. філол. наук: 10.02.13 / НАН України; Інститут сходознавства ім. А.Кримського. — К., 2006. 20 По итогам экспедиций нескольких лет вышла книга: Штетл, XXI век: Полевые исследования // Сост. В. А. Дымшиц, А. Л. Львов, А. В. Соколова – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008 – 292 с. + [24 с.] ил. (Studia Ethnologica; Вып. 5). 21 Указ Президента України В. Ющенка «Про відзначення 150-річчя від дня народження ШоломАлейхема» № 428/2007, від 18 травня 2007 р. // Офіційний вісник Президента України вiд 22.05.2007 – № 7, стор. 56, стаття 163; Урядовий кур’єр, 23.05.2007 – № 89. 22 Розпорядження Кабінету Міністрів України від 24 жовтня 2007 р. № 909-р «Про заходи з підготовки та відзначення 150-річчя від дня народження Шолом-Алейхема» (Із змінами, внесеними згідно з Розпорядженням КМ № 344-р від 27.02.2008). 23 Council Of Europe. Parliamentary Assembly Recommendation 1291 (1996) on Yiddish culture // http://assembly.coe.int/Main.asp?link=/Documents/AdoptedText/ta96/EREC1291.htm 24 См.: http://www.booknik.ru/news/chronicles/?id=12055 25 Как, например, призыв Оксаны Пахлёвской о возрождении языка идиш, который имел вес и в истории украинской цивилизации. Цитата: «…давно пришло время поднять вопрос о возрождении идиш — языка, имевшего большой вес в истории еврейской культуры в Центрально-Восточной Европе, а следовательно, и в истории украинской цивилизации, языка, уничтоженного во времена Второй мировой в процессе Холокоста». (Пахлевская О. Русский «региональный» — как дырка от швейцарского сыра? // День, №147, 19 августа 2008). Пахлёвская Оксана (род. 1956 г.) — доктор филологических наук, заведующая кафедрой украинского языка и литературы Римского университета «Ла Сапьенца», ведущий научный сотрудник Института литературы им. Т.Г. Шевченко НАН Украины. Дочь классика украинской литературы поэтессы Лины Костенко. Поэтесса, литературовед, переводчик, лауреат Шевченковской премии (2009 г.).