Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА Даже при самом кратком знакомстве с историческим «делом Бейлиса» по обвинению киевского еврея Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве христианского мальчика Андрея Ющинского мы встречаем среди участников расследования имя киевского священника Александра Глаголева. Об Александре Александровиче Глаголеве (1872–1937), пастыре православных прихожан Подола и ученом-богослове, «отце Александре» из «Белой гвардии» Михаила Булгакова, в наши дни известно уже немало. Неудивительно, что о. Александр Глаголев был призван в качестве эксперта – он обоснованно считался знатоком иудейских ритуалов, поскольку профессионально изучал именно эту область богословия. 27-летний Александр Глаголев 17 августа 1899 г.1 был утвержден советом Киевской духовной академии в качестве исправляющего должность доцента по кафедре еврейского языка и библейской археологии, 17 июня 1906 г. Синод утвердил его в должности экстраординарного профессора академии, 16 октября 1910 г. он был перемещен на кафедру священного писания Ветхого Завета, вместе с тем 5 ноября того же года ему было также дозволено продолжить преподавание на ранее занимаемой кафедре2. Когда царская юстиция занялась ритуальной версией в связи с убийством Ющинского, следствие придава1
Здесь и далее даты приводятся по старому стилю. См. «Формулярный список о службе профессора Императорской Киевской Духовной Академии протоиерея Александра Александровича Глаголева»: Центральный государственный исторический архив Украины в Киеве (ЦГИАКУ). – Ф.711. – Оп.1. – Д.10906. 2
151
Наші публікації
ло мнению профессора Глаголева значительный вес. Однако в нынешней литературе участие о. Александра Глаголева в деле Бейлиса истолковывается по-разному – и не всегда с должной степенью достоверности. ...В 1994 году в киевской газете «Хадашот» были опубликованы воспоминания невестки о. Александра, многолетнего профессора Киевской консерватории Марии Егорычевой (1903–1999) с подробным рассказом о ее свекре, озаглавленные «Блаженны миротворцы». Центральное место в этой публикации занимает рассказ о процессе Бейлиса, юной современницей которого была мемуаристка. Она подробно повествует о том, как в зале суда перед судьями, присяжными, представителями прессы и многочисленной публикой предстал ученый-эксперт, профессор Александр Глаголев: «И вот решающий вопрос обвинения: «Имеются ли в еврейских священных книгах указания на употребление крови христианских младенцев в ритуальную пищу?» Затаив дыхание, зал ждал ответа. Впечатление разорвавшейся бомбы – решительно произнесенное: «Нет, не имеется!» Не этого ждали судьи от смиренного «старца». Замешательство охватило судейский корпус. Главный судья предложил отцу Александру «еще раз подумать, еще раз проверить этот вопрос, а тогда вторично дать ответ». Повторно Александра Александровича заставили говорить не потому, что сомневались в его познаниях. Рассчитывали: одумается и даст нужный ответ. <...> Вызванный во второй раз в зал суда, на вопрос: проверил ли он древние книги о еврейских обрядах и есть ли там указания о кровавой жертве? – отец Александр опять ответил отрицательно. Нет указаний ни в Торе, ни в Талмуде, ни в других древних еврейских священных книгах! Не оправдались надежды тех, кто затеял громкий процесс. Несмотря на усилия властей, невиновность Бейлиса была доказана. Провокация провалилась. Справедливость восторжествовала»3. При всем уважении к Марии Ивановне Егорычевой, прожившей долгую и в высшей степени достойную жизнь (в 1992-м 3
Егорычева М. Блаженны миротворцы // Хадашот. – 5754 [1994]. – Ияр. – № 4 (27). – С.5.
152
4 См. Тагер А. С. Царская Россия и дело Бейлиса. К истории антисемитизма. – Москва, 1933. – С.77–53.
153
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
она была признана Праведницей народов Мира за спасение евреев в оккупированном нацистами Киеве), приходится отметить: в данном случае рукой мемуаристки водила «ложная память». Профессор Глаголев действительно со всей решительностью отрицал кровавые ритуалы в иудейской религии, но на процессе Бейлиса он не выступал. Да и сама процедура судебной богословской экспертизы была довольно сложной и отнюдь не сводилась к единичной реплике; выступления группы специалистов-богословов и их ответы на перекрестные вопросы обвинения и защиты заняли четыре дня процесса. Тем не менее, публикация в «Хадашоте» породила миф об эксперте Глаголеве как о решающей фигуре процесса Бейлиса – миф, на который теперь уже иногда ссылаются как на истинное событие. Попробуем на документальной основе установить подлинную (достаточно важную!) роль о. Александра Глаголева в оправдании Менделя Бейлиса. Для этого воспользуемся выявленным нами собственноручным экспертным заключением профессора Глаголева, а также и другими материалами – как уже известными, так и впервые рассмотренными. Начнем с того, каким именно образом о. Александр оказался привлеченным к дознанию. Ответ на этот вопрос содержится в архивной переписке из следствия по делу об убийстве Ющинского. Как известно, в апреле 1911 года в правой печати и в правительственных кругах началось активное муссирование ритуальной темы в связи с убийством4. Исполняющий должность судебного следователя по особо важным делам Василий Фененко, занимавшийся расследованием, 30 апреля 1911 г. обратился к первому викарию Киевской епархии, настоятелю Михайловского Златоверхого монастыря преосвященному Павлу (Преображенскому), епископу Чигиринскому: «Имею честь покорнейше просить ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО не отказать уведомить меня, кто из лиц Киевского духовенства хорошо знаком с обрядностями еврейского вероучения». Уже на следующий день епископ ответил: «Имею
Наші публікації
честь сообщить г. Следователю, что лицом наиболее осведомленным в вопросах, касающихся обрядности еврейского вероучения5, я признаю профессора Академии священника Александра Александровича Глаголева, жительствующего на Подоле при церкви Николая Доброго, настоятелем которой он состоит»6. О. Александру не замедлили поставить вопросы, интересующие следствие на данном этапе. Насколько можно судить, уже в первых числах мая он предстал перед следственными органами. При этом присутствовал специально прибывший в Киев для знакомства с ходом следствия вице-директор министерства юстиции Александр Лядов. Вернувшись в Петербург, он сообщал в докладной записке на имя министра Ивана Щегловитова (13 мая): «В моем присутствии были сделаны попытки получить заключения по вопросу о ритуальных убийствах от двух духовных лиц, по имевшимся сведениям, изучавших этот вопрос в теории и наблюдавших случаи таких преступлений на практике... Наместник Киево-Печерской лавры архимандрит Амвросий дал уклончивые объяснения, утверждая, что исследованием ритуальных убийств не занимался, но, состоя настоятелем Почаевской лавры, слышал о нескольких случаях подобного рода злодейских убийств и согласился написать и передать судебному следователю все сведения, которые у него имеются... Проф. Глаголев был допрошен, по ссылке на него о. Амвросия, как знаток еврейского языка и талмуда. О. Глаголев также, видимо, уклоняясь дать заключение, пытался отрицать, на основе толкования талмуда, возможность употребления евреями в пищу христианской крови... Однако этому мнению о. Глаголева было противопоставлено судебным следствием утверждение князя Оболенского, который в своем исследовании о ритуальных убийствах, полемизируя с Лютостанским7, тем не менее указывает 5
ГАКО. – Ф.864. – Оп.6. – Д.64. – Л.205. Там же. – Л.206. 7 Речь идет о сочинениях на ритуальную тему Ипполита Лютостанского – бывшего ксендза, перешедшего в православие, и князя Алексея Оболенского, бывшего обер-прокурора Святейшего Синода. 6
154
Отметим тот факт, что, согласно докладной записке Лютова, архимандрит Амвросий также – вслед за епископом Павлом – рекомендовал именно о. Александра в качестве специалиста по иудаизму. Подробнее о показаниях самого архимандрита Амвросия мы еще будем говорить ниже. После дополнительного изучения вопроса профессор Глаголев 1 июня известил следователя Фененко: «Имею долг почтительнейше уведомить Ваше Высокородие, что заключение мое по находящемуся в Вашем производстве делу об убийстве Андрея Ющинского я имею представить Вашему Высокородию в письменном изложении 6-го июня (понедельник) сего 1911 года, около 2-х часов дня»9. Именно шестым июня и датированы показания о. Александра, оформленные в виде протокола на бланке следователя Фененко и подписанные, кроме самого эксперта, также следователем и прокурором судебной палаты Георгием Чаплинским. Этот документ мы публикуем здесь полностью по оригиналу, хранящемуся в Государственном архиве Киевской области (ГАКО. – Ф.864. – Оп.6. – Д.65. – Л.14 и об., 15). Свидетельство профессора Глаголева было достаточно кратким, но при этом безукоризненно логичным. Из него становилось ясно, что запрет на употребление в пищу всякой крови восходит еще к Моисееву закону и никакими положениями талмудической литературы не снят, несмотря на наличие в Талмуде признаков нетерпимости к неевреям. Таким образом, если даже окажется, что смерть Андрюши Ющинского наступила вследствие некоего ритуала, это не будет иметь никакого отношения к традиционной иудейской религии. Методично выстроив последовательность аргументов, 8 Цит. по кн.: Тагер А. С. Царская Россия и дело Бейлиса. – С.249, 250. 9 ГАКО. – Ф.864. – Оп.6. – Д.64. – Л.334.
155
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
на одно место талмуда... Ввиду изложенного проф. Глаголев выразил желание специально заняться этим вопросом по талмуду и через некоторое время дать уже более обоснованное заключение»8.
Наші публікації
лишь в последних строках экспертного заключения о. Александр позволил высказаться своему искреннему и доброму сердцу, потрясенному злодеянием: «Страшное, леденящее кровь, убийство невинного отрока А. Ющинского стоит перед моею мыслию как неразрешимая тайна, которую да поможет раскрыть Всевидящее Око!» Содержание экспертизы профессора Глаголева, как нетрудно понять, не пришлось по душе юдофобским кругам, охотно распространявшимся на тему «умученного от жидов отрока Андрея». Когда на ранней стадии подготовки к суду над Бейлисом определялся круг экспертов по богословским вопросам, представитель обвинения – поверенный «гражданской истицы» Александры Приходько (матери Ющинского), известный московский черносотенец Алексей Шмаков писал в Киевский окружной суд по поводу показаний профессора Глаголева и архимандрита Амвросия (15 марта 1912 г.): «Они, прежде всего, недостаточны потому, что первый даже не упоминает о каббале, а второй и на талмуд ссылается лишь мельком. Между тем за отсутствием какихлибо формальных оснований к признанию названных лиц экспертами в настоящем деле, требовался, по крайней мере, утвердительный их ответ на вопрос, знакомы ли они с полными, без пропусков, – надо заметить, чрезвычайно редкими изданиями талмуда, равно как с весьма потаенными, обыкновенно рукописными его частями и, наконец, с каббалою, особенно же с главным ее отделом – Зогаром. Однако, вопроса об этом на следствии даже поставлено не было <...>. Вообще же говоря, мнение Глаголева крайне поверхностно, а научного значения и отнюдь не имеет»10. В качестве «бесспорно ученого знатока» иудейского вероучения Шмаков рекомендовал ксендза Иустина Пранайтиса, в то время – курата католического костела в Ташкенте. Впоследствии именно Пранайтис стал на процессе Бейлиса «экспертом по ритуалу» со стороны обвинения. Причем свою позицию этот «бесспорно ученый знаток» в значительной степени постро10
ГАКО. – Ф.864. – Оп.11. – Д.2. – Л.13 ,12.
156
11
Дело Бейлиса: Стенографический отчет. – Том II. – К., 1913. – С.307, 308. 12 ГАКО. – Ф.864. – Оп.11. – Д.1. – Л.98 (об.), 99. 13 Дело Бейлиса: Стенографический отчет. – Том I. – К., 1913. – С.31.
157
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
ил на опубликованном в начале XIX в. сочинении монахавыкреста Неофита, заявившего о наличии у евреев устной традиции использования кровавого ритуала. Комментируя выступление Пранайтиса, один из защитников Бейлиса, Василий Маклаков привел ряд примеров гомерически вздорных утверждений из той же книги Неофита (вроде того, что «все европейские евреи имеют коросты на седалище, все азиатские имеют на голове паршу, все африканские – чирьи на ногах, а американские – болезнь глаз») и не без сарказма отметил: «Вот места из этого ученого сочинения, на которых строится, между прочим, обвинение!»11 Позиция о. Александра все же нашла отражение в тексте обвинительного акта против Бейлиса, составленного прокуратурой Киевской судебной палаты 18 апреля 1913 г. Она была изложена следующим образом: «По мнению профессора Глаголева, заключающееся в законе Моисеевом запрещение пролития человеческой крови и употребления в пищу всякой крови вообще, насколько ему известно, не отменено и не смягчено ни талмудом, ни другими родственными произведениями раввинов-талмудистов. Вследствие этого, на основании известных науке источников еврейского вероучения, употребление евреями христианской крови констатировать нет возможности. Это шло бы вразрез со строем еврейского вероучения по официальным его источникам, и если бы факты пролития крови с ритуальными целями и бывали, то источником их было бы не упорядоченное и официально известное учение, а злостное суеверие и изуверство отдельных лиц»12. На второй день процесса, 26 сентября 1913 г., обвинительный акт был оглашен в зале суда13. Таким образом, все (включая и присяжных заседателей) участники суда над Бейлисом были осведомлены о том, что думает о «кровавом навете» о. Александр. На следующий день текст обвинительного акта со ссыл-
Наші публікації
кой на экспертизу профессора Глаголева был опубликован в периодической печати14. Однако непосредственно на судебных заседаниях о. Александр как эксперт не появлялся (хотя адвокат Оскар Грузенберг ставил вопрос о его приглашении на процесс)15. Не исключено, что на отказ от вызова в суд профессора Глаголева повлияли свойства его характера, затруднявшие участие о. Александра в длительных, изматывающих перекрестных допросах. Человеку, которого близкие сравнивали с «апостолом любви»16, было бы горько и больно предстать перед натиском махровых черносотенцев типа того же Шмакова или его коллеги Замысловского, отвечать на их агрессивные, подчас хамские реплики... Обвинению по «ритуальной линии» противостояли такие специалисты, вызванные защитой, как профессор Петербургской духовной академии Иван Троицкий, профессор Петербургского университета Павел Коковцов, профессор Нежинского института Павел Тихомиров, московский общественный раввин Яков Мазе. Суд подготовил 29 вопросов, на которые должны были дать ответ эксперты по богословию. Высказывалось все же пожелание о том, чтобы на суде прозвучал полный текст экспертизы о. Александра. В ходе заседания 22 октября 1913 г. адвокат Грузенберг заявил: «...Я имею еще следующее ходатайство, огласить заключение профессора Киевской духовной академии и священника Глаголева, которое приводится в обвинительном акте». Председатель: «Он не вызывался». Грузенберг: «Я понимаю. Он отрицает, что евреи употребляют кровь. Поскольку показания экспертов не отнесены к показаниям свидетелей, то оглашение их вполне зависит от усмотрения суда. Это зависит от вашей воли, вы можете прочесть и можете отказать, но, может быть, вы не откажете». Суд, посовещавшись, не позволил оглашать мнение эксперта Глаголева17. Тем не менее, его позиция вновь оказалась недвусмысленно заявленной на процессе. 14
Киевская мысль. – 1913. – 27 сентября. – С.5. ГАКО. – Ф.864. – Оп.11. – Д.2. – Л.2. 16 Глаголев Александр. Купина неопалимая. – К., 2002. – С.234. 17 Дело Бейлиса: Стенографический отчет. – Том II – С.439, 440. 15
158
159
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
В ответах о. Александра на вопросы следователя заслуживает внимания один любопытный нюанс. Говоря о «сектантстве в еврействе», он указал на чрезвычайную распространенность в Киеве хасидизма («в Киеве все почти молитвенные дома – хасидов, исключая находящийся на Рогнединской ул.» – имелась в виду Хоральная синагога). Хасидизм о. Александр характеризовал как «более консервативное и набожное» направление иудейской религии, в отличие от миснагидов – «более прогрессивного или либерального» направления. Главная и совершенно справедливая суть этого ответа эксперта состояла в том, что «и те, и другие держатся общих основ вероучения, из которых, как уже сказано, возможность ритуальных убийств не вытекает». Однако тогдашняя ситуация в киевском иудаизме едва ли позволяла констатировать столь существенное преобладание сторонников хасидизма: ашкеназской формы богослужения и талмудической традиции, присущих миснагидам, придерживалось значительное число здешних евреев. Трудно согласиться и с толкованием миснагидского направления как «либерального», особенно с учетом того, что к началу ХХ века уже повсеместно был распространен реформистский иудаизм, противниками которого выступали как хасиды, так и миснагиды. Впрочем, быть может, такое «сгущение красок» в смысле распространенности хасидизма среди киевских евреев было допущено о. Александром сознательно. Напомним, что впервые он был привлечен следствием к дознанию вместе с лаврским наместником, архимандритом Амвросием. Текст показания о. Амвросия (который, впрочем, дважды подчеркнул, что сам он специально не исследовал еврейское вероучение) от 3 мая 1911 г. содержит следующий пассаж по поводу «ритуальных убийств»: «Я неоднократно имел случай беседовать по этому предмету с несколькими лицами <...> Все эти беседы, насколько я могу припомнить, выработали во мне мнение, что у евреев, в частности у хусидов или хасидов, есть обычаи добывать христианскую кровь по преимуществу убиением христианских непорочных отроков. Кровь эта требуется хотя бы в самом ничтожном количестве для приготовления еврейских пасхальных опресноков (маца), в следующей цели. По
Наші публікації
талмуду, кровь служит символом жизни, и по тому же талмуду, евреи единственные господа мира, а остальные люди лишь их рабы, и вот употребление в маце христианской крови знаменует, что им принадлежит даже право жизни этих рабов. Это религиозное талмудическое учение ортодоксальных хусидов и силится внедрять в сознание евреев употребление мацы, приготовленной с примесью христианской крови»18. (В дальнейшем, 12 марта 1912 г., о. Амвросий уточнил свое свидетельство, отметив, что по поводу «ритуала крови» не слышал ни о каких ссылках на Талмуд или другие еврейские религиозные книги)19. Весьма вероятно, что при подготовке своего заключения о. Александр знал содержание первого показания о. Амвросия. Тогда сделанный им акцент на широкой распространенности хасидского учения среди киевских евреев (количество которых исчислялось десятками тысяч) попросту выносит высказанное лаврским наместником мнение насчет систематического употребления хасидами христианской крови за рамки здравого смысла. Ведь если бы это было правдой, христианские младенцы «умучивались» бы чуть ли не ежедневно! К слову, утверждение о. Александра по данному вопросу не осталось незамеченным для участников суда. По ходатайству прокурора, текст показания архимандрита Амвросия был оглашен на процессе20. А в дальнейшем, при допросе в качестве эксперта раввина Якова Мазе, защитник Николай Карабчевский спросил его: «Выяснилось, что в Киеве большинство синагог хасидические. Существуют ли теперь деления на хасидические синагоги, и чем объясняется, что большинство синагог в таком большом городе, как Киев, именно хасидские?». Эксперт разъяснил, что для молитвы в синагоге и составления миньяна не имеет значения, каким молитвенником пользуется иудей – для хасидов или для миснагидов: «У еврейского народа каждый человек может читать перед алтарем молитвы, если он знающий. И вот, если 10 человек 18
ГАКО. – Ф.864. – Оп.6. – Д.64. – Л.211 ,210. Дело Бейлиса: Стенографический отчет. – Том II. – С.145. 20 Там же. – С.144. 19
160
21
Там же. – С.433 ,432. Дело Бейлиса: Стенографический отчет. – Том III. – К., 1913. – С.300. 23 ГАКО. – Ф.864. – Оп.11. – Д.1. – Л.10. 22
161
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
собралось, то положительно нет никакого спора, молится данный человек по-хасидски или по-миснагидски. В настоящее время печатают молитвенники, разделенные пополам: с одной стороны миснагидский порядок молитвы, а с другой хасидский, а некоторые приобретают и тот, и другой, смотря в какой город они попадают. Чтение Торы и чтение Пророков одно и то же, порядок тот же»21. Важная для защиты мысль о том, что в основе религиозного ритуала хасидов нет ничего отличного от традиционной иудейской обрядности, получила дополнительное подтверждение. ...Какой вывод можно сделать из всего сказанного? Мы видели, что непосредственное участие о. Александра Глаголева в разбирательстве дела об убийстве Андрея Ющинского относится к ранней стадии следствия. Но его четкое и обоснованное мнение, отрицающее наличие у евреев кровавого ритуала, сопровождало весь судебный процесс Бейлиса. Надо оговориться, что ни профессору Глаголеву, ни другим экспертам, ни адвокатам не удалось полностью исключить из судебного вердикта ритуальный кровавый оттенок. В первом вопросе, поставленном перед жюри присяжных, излагались сформулированные обвинением обстоятельства убийства Ющинского, причем местом преступления было названо «одно из помещений кирпичного завода, принадлежащего еврейской хирургической больнице и находящегося в заведывании купца Марка Ионова Зайцева», а в числе последствий насилия над мальчиком прозвучало «почти полное обескровливание тела»22. Прокурор Чаплинский, направляя министру юстиции текст «вопросного листа» для присяжных, особо отметил, что «защита энергично протестовала против включения в означенный вопрос указания на завод Зайцева как на место совершения преступления, усматривая в таком указании включение субъективного признака ритуальной цели убийства»23. На
Наші публікації
первый вопрос большинство присяжных ответило «да», признав доказанность именно этих обстоятельств. Но на второй вопрос – о виновности Бейлиса – жюри присяжных ответило: «Нет, не виновен». Можно с уверенностью сказать, что немалым вкладом на чаше весов, склонивших суд к оправданию невинного человека, стали убеждения и авторитет выдающегося киевского гуманиста, священника Александра Глаголева.
ПРОТОКОЛ № 8 1911 года Июня 6 дня. Судебный Следователь Киевского Окружного Суда по особо важным делам В. И. Фененко в камере своей допрашивал нижепоименованного в качестве эксперта с соблюдением 1 п. 712 ст. уст. угол. суд., и он показал: Я профессор Киевской Духовной Академии, священник Александр Александрович Глаголев, православного вероисповедания, 39 лет. На предложенные мне Вами, Господин Следователь, вопросы по делу убийства А. Ющинского: 1) Допускает ли еврейская религия употребление для каких-нибудь целей употребление христианской крови? 2) для каких именно целей, и, в частности, не приготовления ли пасхальных опресноков? 3) Если такое употребление практикуется, то на каких указаниях Талмуда оно основано, и производится всеми ли евреями или только какими-нибудь определенными сектами и какими именно? 4) Существует ли специально выработанная обрядность для добывания христианской крови, и в чем она состоит? 5) В какой обстановке совершается это добывание крови и должно ли оно непременно сопровождаться умерщвлением жертвы? 6) Допустимо ли совершение еврейских религиозных обрядов, и в частности добывание христианской крови, 162
1) Безусловно и под угрозой смертной казни высказанное в законе Моисеевом (Бытия, гл.9, ст.4–6; Левит, гл.17, ст.10–11) запрещение пролития человеческой крови и употребления в пищу всякой вообще крови в Талмуде и других родственных произведениях раввинов-талмудистов, насколько мне известно, нигде не отменено и не ограничено или смягчено. Вообще полагаю, что на основании известных науке источников еврейского вероучения употребление евреями христианской крови констатировать нет возможности: требование или даже позволение пролития христианской крови шло бы вразрез с строем еврейского вероучения по официальным его источникам. 2) и 4) Посему, стоя на почве только общих источников, нельзя ничего утверждать ни о цели, ни об обрядности (ritus) пролития крови, если такое где-либо и когда-нибудь производилось наперекор известным принципам еврейства древнего и нового. 3) Если бы факты пролития крови евреями с ритуальными целями и бывали, то источником их было бы какое-то злостное суеверие и изуверство отдельных лиц, а не упорядоченное и официально известное учение для целой общины: в Талмуде указаний соответствующего свойства мне неизвестно. Что же касается сектантства в еврействе, то сект в еврействе в нашем смысле нет: различаются лишь направления – более консервативное и набожное – т. н. хасиды и более прогрессивное или либеральное – миснагиды, но различие это не принципиальное и не существенное (в Киеве все почти молитвенные дома – хасидов, исключая находящийся на Рогнединской ул., но и хасиды посещают последнюю синагогу); и те, и другие держатся общих основ вероучения, из которых, как уже сказано, возможность ритуальных убийств не вытекает. 5) Нет возможности установить хотя бы приблизительно ту обрядность, с которою единообразно совершались бы ритуальные убийства. 6) Совершение религиозных обрядов в 163
Михаил Кальницкий ЭКСПЕРТИЗА ПРОФЕССОРА ГЛАГОЛЕВА
по субботам? 7) Не заключается ли в источниках еврейского вероучения указаний на необходимость совершать периодические убийства христиан из побуждений мщения за чинимые, якобы, притеснения иудейской нации? – я имею долг дать посильные ответы.
Наші публікації
субботу: обрезание и др. вполне допустимо основами еврейского вероучения. Но убийство человека с ритуальным оттенком, по-видимому, исключается одним местом Талмуда (Песахим, л. 49 б.), где говорится, что благословение (бераха) не может сопровождать убийство человека (невежды) в субботу. 7) Свидетельств ненависти евреев к неевреям в Талмуде очень много; чувство злобы и мщения первых к последним очень развито, как видно из весьма многих мест Талмуда, но чтобы требовались там периодически совершаемые убийства, мне неизвестно. Страшное, леденящее кровь, убийство невинного отрока А. Ющинского стоит перед моею мыслию как неразрешимая тайна, которую да поможет раскрыть Всевидящее Око! Э. о. [экстраординарный] профессор Киевской Духовной Академии, свящ. Александр Глаголев. И. д. Судебного Следователя по особо важным делам В. Фененко Присутствовал Прокурор Суд. Палаты Г. Чаплинский
164