KOLKO issue#3 ОКТЯБРЬ 2014

КОLКО

Cалют! Третий номер KOLKO подкрался так же незаметно, как знаменитая красноярская восьмимесячная зима. Согласно заявленной теме — «Мифы и сакральность» — мы попытались выяснить значение идеи мифа в наше время, определить границы между сакральным и обыденным, представить разбор предмета искусства по косточкам архетипов и просто чутьчуть повеселиться. Насколько это у нас получилось — судить вам. С нами выражают желание сотрудничать авторы, иллюстраторы, журналисты и фотографы не только из Красноярска, но и из других городов России, что в довольной степени подбадривает. Несмотря на некоторые трения с одной общественной организацией, мы представляем этот номер к прочтению в надежде на то, что он окажется для вас семантически важным, и вы потратите как минимум несколько минут своего времени на томное ожидание следующего выпуска. Василий Алдаев, главный редактор

Экзистенцианалисты у меня вызывают оторопь. К чему эти симулякры, если есть реальность, если есть живая мысль?

Духи одобрили желание четырех шаманов подняться в горы на 3-дневный ретрит без еды и совершать обряды.

Киноклуб Siberia.doc 5 ноября в 19:00 на арт-чердаке Дома Кино произойдет российская премьера фильма «Заблудившиеся» (Les Tourmentes) Пьера-Ива Вандевеерда. Снежная буря — метель, которая дезориентирует и сбивает с толку. Этим словом также можно назвать уныние, вызванное суровой и длинной зимой. Там, где свирепствует буря, мужчины возводят колокольни, чтобы их звон спасал заблудившихся людей. И пастухи, в зависимости от сезонных миграций, использовали свои стада для поиска потерянных или забытых душ. Ведомый звоном колокольчиков на шее овец и откликами заблудившихся, этот фильм является путешествием по снежной буре. Горы и зима, тела и души напоминают нам о том, что природа не действует благодаря нашему разуму, она действует благодаря нашему безумию.

Три дня электроники В рамках КРЯКК пройдет сразу два события, связанных с электронной музыкой — «Ночь русской электроники 2014» и фестиваль актуальной электроники «Кулик-фест» в клубе «Эра». «Ночь русской электроники» собирается произойти в КИЦе и стартует 1 ноября в 20.00. При поддержке красноярских музыкантов Hmot и DJ Uksarre, выступят исполнители из Москвы и Бердска — OL, 813, Антон Маскелиаде и Foresteppe. «Кулик-фест» же, заняв 2 и 3 ноября, соберет на сцене: 2 ноября — Plane Passenger (Кемерово), Собачий триндем № 2 (Томск/Кемерово), lielielie (Красноярск), СНМ: Части тела (Кемерово/Санкт-Петербург), Дом культуры (Красноярск), ОКУДЖАВ (Москва) и LA VTORNIK (Москва), 3 ноября выступят Ferrein (Новосибирск), Наталья Нелюбова + k-regen (Томск), Sine Seawave (Томск), FPRF (Новосибирск) и НААДЯ (Москва).

Театр «Вспышка» представляет проект-лабораторию «Читаем с автором» Это будут мероприятия в формате читок, постановкой которых занимается непосредственно автор пьесы, заручившись поддержкой одного из режиссеров театра. Для проекта будут приглашаться красноярские драматурги, которых в нашем городе не так уж мало. Однако они, успешно представляя свои произведения на российских фестивалях, остаются известными только единицам красноярцев. Первой читкой проекта «Читаем с автором» станет читка пьесы «Все будет хорошо» Василия Алдаева, которая в сентябре этого года вошла в шорт-лист фестиваля молодой драматургии Любимовка и была прочитана в Театре.doc.

IV Фестиваль экранных и медиа искусств C 21 по 23 ноября в Доме Кино пройдет IV Красноярский Международный Фестиваль Экранных и Медиа Искусств, на котором зарубежные и российские специалисты продемонстрируют публике широкий спектр направлений современного медиа-арта, представив искусство в эпоху развития новых высоких технологий. Будут продемонстрированы проекты международных медиа-фестивалей, проведены акции, лектории, круглые столы и мастер-классы. В рамках фестиваля объявлен конкурс работ, который будет проводиться в трех номинациях: фотопроект, видеоработа и компьютерная анимация. Подать заявку на участие можно на официальном сайте — artmediafestival.ru.

Театр уличного перформанса «Репетиция» — явление уникальное не только для города Красноярска, но и для всего зауральского культурного пространства, в котором, вопреки всем настойчивым заявлениям столичных снобов, жизнь все-таки есть. Целых два года «Репетиция» собирает под свое крыло музыкантов, художников, танцоров, артистов, поэтов, диджеев и других немаловажных и разнокалиберных персонажей, вдыхая пламя творчества в размеренную провинциальную беспечность сибирских улиц. За все время существования проекта в нем успели отметиться коллективы «Дом моделей», My Polack Friend, «Глаза снега», «Массаж улитки», коллектив свободной импровизации «456 пассажиров», группа «Эхолов», Harmony in Grotesque, Limebridge, Аrktor, диджей En-gin, художники Мария Панихина, Алексей Мартинс, Игорь Лазарев, Василий Слонов, Алиса Великан, Владимир Казак, Александр Закиров, опальные поэты Артур Матвеев и Василий Прокушев и многие, многие другие. В 2014 году уже «репетировали» во дворе на правом берегу, где вокруг возвышающейся сцены из лестничного наслоения бетонных блинов, окантованных цветными квадратами-конфетти, расположились полые вьющиеся змеи с концентрическими отрезками позвонков, около входа в канский Дом Культуры, во дворике за Домом Художника, на взлетной полосе канского аэропорта и на площадке открытого уличного амфитеатра около СФУ. Местом для финального «репетиционного» аккорда стал все тот же двор за Домом Художника, в котором

был завершен прошлый сезон перформансов. Александр Закиров отпечатал 27 уникальных афиш, 20 из которых были разыграны, подписаны и подарены в ходе выступлений, однако на этом он не остановился и построил во дворе Дома Художника еще один Дом Художника, но поменьше — в нем расположились любимые работы его друзей. Открыл «Репетицию №13» молодой коллектив Nebraska, известный на красноярской ангеграундной сцене по серии концертов «Шумы Красноярска». Сквозь рваные синусоиды сибирского нойз-рока то и дело прорывался звон церковных колоколов, доносившийся из Покровского кафедрального собора, где в этот момент проходила вечерняя служба, что создавало атмосферу какого-то космического, тайного богослужения. На непривычные для уха среднестатистического красноярца, воспитанного на шуме машин, смешанного со звуками городского уличного радио, вибрации стекалась самая что ни на есть разномастная публика: обеспокоенные старушки, случайные прохожие и молодые мамы с детьми наперевес. Справа от меня — мужчина лет сорока пяти. Лицо хмурое,

напряженный взгляд выражает интенсивную работу мысли, устремленной на то, чтобы вынести хоть какоенибудь осмысленное суждение относительно происходящего. Слева — седой, лучезарный дедушка со внуком на плечах. «Смотри, музыканты играют», — улыбаясь, констатирует старик, раскачиваясь в такт ритм-секции. Разумеется, не обошлось и без разбитых гитар — музыкальной традиции, уходящей корнями в шестидесятые. Брошенная в порыве первобытного экстаза гитара, отскочив от земли, на долю секунды зависла в воздухе, как бы констатируя давно утерянную алхимическую природу рок-музыки.

Здесь нет места пафосу, выхолощенным до состояния бездушного совершенства мелодиям, нет здесь места и коммерции. Эстафетную «репетиционную» палочку перехватила группа Sonograms, чье появление быстро вывело зрителей из нойзового оцепенения. Желая испытать большую сопричастность к происходящему, значительная часть публики пустилась в пляс. Постепенно «Репетиция № 13» близилась к своему логическому завершению. Уставшая публика разбивалась на небольшие компании, плавно растекающиеся по своим локальным after-party с водкой и пельменями. Меня окружал возбужденный гомон голосов, от трогательного, нежного ощущения духовного единства на лица наползали непроизвольные улыбки. За прошедшие два года творческих поисков формат перформансов «Репетиции» уже успел полюбиться сотням молодых (и не только молодых) людей. Здесь нет места выхолощенным до состояния мертвого, бездушного совершенства, мелодиям, нет места пафосу и коммерции. Зато есть трогательная шероховатость, пространство для импровизации, для живого творчества и настоящего искусства. Сезон закрыт, но у редакции нет никаких сомнений, что «Репетиция» еще вернется, обязательно вернется, как только температура воздуха вновь поднимется до той отметки, при которой существование уличного искусства возможно без риска для жизни.

Леха Никонов: (листает журнал Kolko) Мощно! Такого в России уже совсем нет… Алистер Кроули, картина моя любимая (пробегает взглядом интервью с Мамлеевым.) Это Мамлеев говорит? Это говорит Юрий Мамлеев?! Алексей Выготский: Это действительно говорил Мамлеев. Наш корреспондент беседовал с ним на даче в Подмосковье.

Л.Н.: ... [ничего себе]! А я однажды у Битого брал интервью. Представляешь? И я такой сдаю текст, а на меня смотрят как на дурачка, и говорят: «А почему тут твоего текста больше, чем Битого?». Ну, я отвечаю, что это такая гонзо-журналистика (смеется) «Ладно, Леха, хрен с тобой» — и напечатали в итоге. А.В.: У нас вообще гонзо-журнал, субъектный, так сказать.

Л.Н.: (поворачиваясь к Анне Поляковой): Ты уже снимаешь меня? Погоди. (Достает темные очки.) Это не потому, что вы такие, это потому, что я такой. Имидж, понимаешь? Ладно, все. Давай интервью.

Очевидно, что помимо самого творчества и его создателя, всегда присутствует определенный контекст, в котором это творчество преподносится. Сейчас ты и вся группа ПТВП, можно сказать, персоны культовые. Не пугает ли тебя обрушившаяся популярность, армия неформалов с рюкзаками и нашивками? Не боишься ли ты, что культ задавит изначальный посыл, или же тебе все равно, как воспринимается отдельными людьми то, что ты делаешь? Л.Н.: Нет, мне не все равно, как я буду воспринят. Я просто этого всего не замечаю, я в своем мире живу. В моем субъективном мире ничего этого нет: ни нашивок, ни рюкзаков. У меня есть мои друзья, которые ко мне достаточно скептически относятся, так как знают меня много лет. И это хороший стимул. А того, о чем ты говоришь, для меня как бы не существует.

Не потому, что мне наплевать на это, а потому, что мне гораздо важнее самому получить отдачу, самому кайфануть. За исключением, конечно, стихов. Стихи — это другое дело. Там больше коммуникации, а когда с группой играешь, легче намного.

Мы живем в очень интересном мире, где все перевернуто, все десакрализовано, в котором тренды сменяют друг друга во всех сферах культуры со скоростью электрона, несущегося по оптоволоконному кабелю… Есть ли что-то, что ты бы мог назвать сакральным? Л.Н.: Миф. Миф сильнее тренда. Это доказывают политические события последнего времени. Люди, которые берут миф и используют его как тренд, очень серьезно рискуют. Они не понимают, что делают, они не понимают, какого джина выпускают из бутылки. Его будет очень тяжело загнать обратно. Я вообще пессимистично смотрю на вещи. В отличие, например, от Мамлеева.

То есть, по-твоему, все будет только хуже?

Экзистенцианалисты у меня вызывают оторопь. К чему эти симулякры, если есть реальность, если есть живая мысль? Я, конечно, иногда встречаю пацанов, которые напевают наши песни. И на концертах многие тексты наизусть знают. Я стараюсь от этого абстрагироваться.

Л.Н.: Однозначно будет хуже. По крайней мере, я так чувствую и говорю об этом уже 15 лет. Надо мной смеются и пусть смеются дальше. Посмотрим.

К слову о мифах. У тебя, кажется, достаточно много мифологических образов встречается? Л.Н.: Много. Я вообще люблю интертексуальность. Это у меня еще от Набокова пошло. Он в детстве был моим любимым писателем. Сейчас я, конечно, более скептически к нему отношусь: для меня он недостаточно русский писатель, если хочешь. Но он и сам это не отрицал, называя себя в конце жизни американским писателем. Однако, можно сказать, я учился у него писать стихи, учился как у прозаика.

Андрей Родионов тот же, если о поэтах говорить. Л.Н.: Родионов всегда был отличным поэтом. Я с его стихами уже лет 15 знаком. Это самый лучший поэт в России, по-моему. После смерти Бориса Рыжего, лучше Родионова у нас никто не пишет. Но я в большей степени прозу имею в виду, когда говорю о современной литературе. Что бы я ни сказал про поэзию, это будет воспринято как борьба с конкурентами. А в прозе о ком сейчас можно всерьез говорить? Даже Пелевин уже перестал

Когда я был маленький, читал книги о гладиаторах и думал: «Какие же они все психи». А сейчас ты просто включи новости, посмотри, что там показывают. У тебя в стихах достаточно много отсылок к писателям, поэтам и философам, много интертекста. Но большинство из тех, на кого ты ссылаешься, — это люди прошлой эпохи. А кого бы ты выделил из современников? Л.Н.: Из современников… А где сейчас классическая литература? Последним классиком был Ерофеев, ну и, наверное, Мамлеев тот же, в какой-то степени.

Но Мамлеев и Ерофеев всетаки люди XX века, люди другой ментальности. Л.Н.: Уже да, к сожалению. А в современной литературе кого бы ты сам назвал?

интересные вещи писать, при том, что Пелевин — хороший автор. А про остальных, мне кажется, даже сказать нечего. Может быть, конечно, я каких-то авторов не знаю и пребываю в своем поэтическом невежестве, но я очень четко ощущаю, что нет сейчас писателей уровня Ерофеева, уровня Шаламова. Я даже не говорю о Набокове.

Или они не видны в общем информационном хаосе. Л.Н.: Тут мы опять приходим к вопросу о том, что в нас очень много информации варится, и мы не можем адекватно анализировать что-либо. Раньше не было такого хаоса, оставалось много возможностей для маневра.

Сейчас это информационное пространство изменилось, место для маневра утеряно и всякий анализ закончился. Вот так я думаю.

Давай поговорим о панке. Панк, по самому своему определению, явление протестное… Л.Н.: (перебивает) Панк — протестное? Уже нет. Уже хип-хоп. Да и хипхоп перестает быть протестным. Все съедает тренд, о чем ты и говоришь. «Общество спектакля» Ги Дебора вспомни. Мы получили это все в полном объеме. И больше: на фоне роста информационного поля этот спектакль принимает такие гротескные формы, которые не мог представить себе даже Ги Дебор. Поэтому, может быть, он и покончил с собой, предвидя тот мир, в котором мы живем. Это один сплошной спектакль, причем поставленный в таком масштабе, что гладиаторские бои в Риме выглядят жалкой

И он мне говорит: «Леха, а ты чего хотел? Всегда так было, и всегда так будет. Всегда была война, просто мы не были в таком жестком эпицентре сил, как сейчас». Мы, как просто люди, понимаешь? Ни я, как поэт, ни ты, как журналист. Вдруг в нашу обыденную жизнь все это вторглось. И мы не были к этому готовы, не проектировали, не ожидали. Возможно, поэтому вся нынешняя ситуация так остро воспринимается.

А кто, по-твоему, из всех, претендовавших на звание «пророка», предсказал наше время с наибольшей точностью? Л.Н.: Достоевский в «Записках из подполья» выразил современного человека лучше, чем кто бы то ни был. В этом смысле он остается очень современным философом. От него и пошли все французские экзистенциалисты. Хотя, это может

Люди, которые берут миф и используют его как тренд, очень серьезно рискуют. Они вообще не понимают, что делают. шуткой, понимаешь? Когда я был маленький, я читал книги о гладиаторах и думал: «Какие же они все психи». А ты сейчас возьми и включи новости и посмотри, что там показывают. И не большие ли современные люди психи, чем римляне? И возможно ли вообще какое-то там искусство после Освенцима, после Одессы, после Донецка? Я недавно разговаривал об этом с одним своим приятелем — режиссером Джулиано ди Капуа.

показаться кому-то смешным и притянутым «за уши», но я так думаю, это мое субъективное мнение. Вообще, я человек куда более трезвомыслящий, чем это принято считать, мне больше нравятся старые философы: моралисты французские, Николя де Шамфор, например, или Фридрих Ницше, если о немецких философах XIX века говорить. Хотя Ницше был философом XX века, хоть и жил в XIX.

А экзистенциалисты, о которых ты, кстати, упомянул? Л.Н.: Экзистенциалисты у меня вызывают некоторую оторопь. Я, честно говоря, не понимаю причины их такой высокой популярности в последнее время. Их онтологические приемы кажутся мне чем-то натянутым. Опять же это все есть в «Записках из подполья». Это симулякры, как постмодернисты бы сказали, понимаешь? А к чему эти симулякры, если есть реальность, если есть живая мысль, выраженная в тех же «Записках из подполья», в тех же «Бесах». Это притом, что я не считаю Достоевского выдающимся литератором.

Ну, Достоевский — это, все же, особая Вселенная, особый язык. Л.Н.: У Платонова тоже особый язык. Все великие писатели обладают особым языком. Я боюсь только, что у Платонова его необыкновенный язык был из осознанного состояния, а у Достоевского из нужды. Он был вынужден очень быстро и много писать, чтобы обеспечить себе существование. Да, и Бальзака я бы на его месте в детстве меньше читал (смеется). Он, собственно, с этого и начал, с переводов Бальзака.

Сейчас существует определенная «мода» на самопознание любыми доступными средствам: от медитации и йоги до самых радикальных способов изменения сознания. Как грибы после дождя, взошли колесящие по стране новоиспеченные гуру и духовные учителя. Что ты думаешь о них?

Л.Н.: Да-да! Я часто вижу или слышу о людях, которые готовы по двадцать часов стоять во всяких там позах. Как в «Кин-дза-дза», знаешь? Когда времена тяжелые, у людей рвет башню. И они готовы ехать, куда угодно и делать, что угодно, чтобы искать спасение. Каждый по-своему спасается: кто в музыке, в поэзии, в творчестве, кто в сектах. Я, например, «Ультиматум» записал, а кого-то дернуло встать в какуюнибудь позу скрюченную. И он стоит на одной ноге либо у вас на районе, либо в лесу. И таких ... [немало]. Но это уже к психиатру идти нужно, во многих случаях. Это такое сезонное обострение.

А как это связано с нынешней эпохой? Л.Н.: Ну, я вижу связь с историческим разломом. Перестройку вспомни, например. Там столько творилось безумия: Блаватскую с Кастанедой печатали такими тиражами, которых даже сейчас у Акунина нет. Грофа, помню, издали както тиражом в пятьсот тысяч. Хотя про Грофа ничего плохого не могу сказать, вполне себе приемлемый автор. Это я к тому, что сейчас куда меньше свободы слова, чем в 90-е, в каком-то смысле это хорошо, в каком-то плохо. Я вообще являюсь сторонником цензуры, как и Пушкин, кстати. Пушкин вообще был противником полной свободы слова, если ты не знал. Он выступал за цензуру. Другой вопрос, что совершенно нелепо, когда твое творчество кастрирует человек, который совершенно «не в теме». А вот если бы меня цензурировал, например,

Мамлеев, я был бы очень рад. Что же в этом плохого? Тогда, быть может, я бы понял, кем я являюсь и какое у меня место в мире. Мнение писателя уровня Мамлеева для меня имеет куда большее значение, чем мнение какого-нибудь пацана из Интернета. Лайками в «Вконтакте» свое мастерство не усилишь, как думают сейчас некоторые начинающие поэты.

Сейчас многие поэты презентуют свое творчество в связке с музыкальным сопровождением. Может ли на твой взгляд поэт быть востребованным в отрыве от музыки или время поэтов, собирающих стадионы, прошло? Л.Н.: Ненавижу это, когда поэт ставит музыку. Это значит, что он словом не может пробить. Разве, нет? Зачем ему музыка? Чтобы люди не разговаривали? Значит, стихи неинтересные.

Но ведь ты не только поэт, ты — это еще и группа ПТВП. Л.Н.: Разве я сейчас с группой ПТВП? Я — Леха Никонов, который написал 6 книг стихов, который издал их. И не испытываю на этот счет каких-то комплексов. Я больше поэт, чем музыкант. Хотя, мой новый альбом — это сейчас самое важное, чем я занимаюсь. У нас альбом выходит 16 октября. Как только я вернусь, буквально два дня — и мы его отсылаем на мастеринг. Все, танцы кончились, как сказал один мой друг. А у меня там припев один не спет, даже не знаю, что буду с этим делать. Видимо, придется перепевать, как приеду, во вторник или в понедельник. В последний день, как всегда. Но это русская натура: все делать в последний момент, это наш национальный характер. ●

прочесть все коды, формирующие реальность, принять все существующие в ней установки, правила и обычаи. Иными словами, выбранная точка зрения, угол наблюдения определяют устройство реальности, ее качество, границы и смысловую насыщенность — то поле, в пределах которого разворачивается жизнь человека. Человек существует во времени и пространстве, занимает определенную территорию, осваивает ее или оставляет неизведанной, наполняет смыслами или наоборот — затрудняется прочесть ее код. Любая деятельность человека связана с формированием пространственных моделей. Универсальным

в культуре стало разграничение пространства на «свое» и «чужое», «культурное» и «некультурное», упорядоченное и хаотическое, пространство живых и пространство мертвых, безопасное и угрожающее, и, наконец, сакральное и профаническое. Восприятие мира в логике бинарных оппозиций, полностью

отрицаемое современной эстетикой постмодернизма, имеет под собой, однако, глубинное психическое основание. Во-первых, всякое нарушение естественного хода событий получает логичное и адекватное объяснение: на языке взаимодействия своего и чужого возможно объяснить любую кризисную ситуацию. Во-вторых, с помощью подобного дуализма проблему можно не только разъяснить, но и решить, поскольку способы ее решения автоматически переносятся в сферу диалога, общения, обмена репликами и реакциями — в сферу с вполне разработанным набором средств для разрешения кризисной ситуации.

Знаменитый румынский писатель, религиовед и мифолог Мирча Элиаде связывал разграничение пространства с мировоззрением

человека, с его установками и взглядами, с той точкой зрения, которой он придерживается в своих суждениях о действительном. Для религиозного, в широком смысле, человека пространство неоднородно: в нем много разрывов, разломов, одни части пространства по своему качеству заметно отличаются от других. Таким образом, существуют пространства сильные, энергетически и семантически емкие, освоенные, означенные, освященные, священные, сакральные. А есть — неосвященные, профанические, никак не структурированные, не освоенные, не осмысленные. Реальность для религиозного человека лежит именно в сфере пространства сакрального, именно на этой территории разворачивается его жизнь, тогда как весь остальной массив пространства чужого и незнакомого лежит за границей действительного, а священное, таким образом, принимается за центр мира. Для нерелигиозного человека, по мысли Элиаде, окружающее его однородно и нейтрально. В таком пространстве нет никаких разрывов, а значит, и качественного различия между его частями. Разумеется, такое полностью десакрализованное пространство никогда не встречается в чистом виде. Человек всегда приписывает окружающей его территории какие-то значения. Однако, если выбранная точка зрения, если мировоззрение и умонастроение человека не настроены на осознание той или иной территории как сакральной, то такая территория автоматически десакрализуется и опознается, как нейтральная.

Древний минарет, который называется Аль-Арук (минарет Невесты). Мечеть Омейядов, Дамаск.

Скоро вдали забелела кладбищенская ограда. / То чувство, которое испытывал теперь Саша, все более разочаровывало / его. Он ждал страха, да уже и хотел его, что дальше, то сильнее, — и / напрасно: страха не было. Светлая ночь молчала, как будто думала о чем-то, и, чуждая Саше, не хотела пугать его.

Странно было, что так светло, и безлюдно, и тихо, — ночное чувство, / несравнимое ни с чем дневным. Ни тоскливо, ни жутко, — только в душе / безмолвный вопрос, безмерное удивление. Влажная трава, бледное небо, — все словно ждало чего-то, и утомилось ждать, и дремлет. Неразумная дева, заждавшаяся жениха. И он при дверях, и медлит.

Вот перекресток. Издали, пока другую дорогу заслоняли кусты, можно было / думать, что там, за ними, что-то есть. Но когда Саша подошел, он увидел, что все пусто, никто не движется ни по той, ни по этой дороге. Ни люди, ни духи не ждут здесь условленных встреч. (Ф. Сологуб, «Земле земное») Сакральность пространства определяется для человека с соответствующим мировосприятием особым образом. Иногда требуется особенное вторжение священного в то или иное место (чудо, видение), а иногда достаточно какого-либо знака (гора, холм, озеро, роща, водопад, источник; наскальный рисунок, курган, храм), автоматически маркирующего территорию как сакральную. Говоря о ландшафте сакрального, также стоит упомянуть о так называемых пространственных иконах — одном из последних изобретений современных культурологов, искусствоведов и религиоведов, работающих в концепциях иеротипии. Иеротипия — это дисциплина, занимающаяся изучением сакральных пространств, а пространственная икона — это особый рукотворный архитектурно-ландшафтный образ, считающийся посредником между божественным небесным миром и миром земным. Любой храм, встроенный в окружающий его ландшафт, может быть назван пространственной иконой. Примерами этого феномена можно считать Храм Покрова на Нерли или Новый Иерусалим на Истре. Очень часто пространство, в котором действуют какие-либо сверхъ-

естественные силы, означено локально. Фольклор обычно дает «точные» координаты «иного» пространства: под землей, под водой, на небе, в реке, в болоте, в лесу, за горами, на Севере, Западе. Важным при этом является то, что такая территория, как правило, оказывается в отдалении от человеческого жилища, удаленность является ее основным признаком. Однако важно, чтобы человек всетаки мог ощущать ее «физическую» близость. Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. Земля славная! И Урожай всегда бывал на диво; но на заколдованном месте никогда не было ничего доброго. Засеют, как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец... черт знает что такое! (Н. Гоголь «Заколдованное место») Если говорить об обыденном опыте столкновения с сакральной территорией, то одним из наиболее ярких примеров такого контакта является посещение кладбищ. Проблема точки зрения может затеняться собственной телесностью. Иногда поведение в месте, считающемся сакральным, диктуется не столько разумом и мировоззренческими установками, сколько реакциями тела. Тело как будто бы само создает непроницаемые границы и впоследствии на них реагирует. Граница осознается на уровне тела прежде, чем ты успеваешь осознать ее на уровне нормы или возвести в ранг нормы. Действующие «сов-

ременные» склепы представляют собой совсем небольшие постройки, без окон, но с приоткрытыми дверями, за которыми видны иконы, букетики искусственных или настоящих цветов, горящие свечи. Поскольку двери приоткрыты, то ничего не мешает зайти внутрь и рассмотреть все внимательнее — нигде не висит указателей с запретом. Однако сделать это оказывается совершенно невозможно. Перед тобой будто встает невидимая преграда: там чужая территория, не-твоя, не-своя, наделенная особыми свойствами, сакральная. Ступать на территорию обычной могилы незнакомого человека также порой представляется сложным, но здесь ты можешь переступить через внезапно почувствованный пространственный разлом, а в случае со склепом — нет. Даже в разрушенные склепы входить сложно, хотя в итоге любопытство оказывается сильнее. Означивание и осознание пространства как сакрального — вопрос не только выбранной точки зрения, не только мировоззрения, мировосприятия и мировидения, но и вопрос создания индивидуальных границ, ощущаемых через тело. Любой человек зачастую сам размечает и означает территорию, сам наделяет ее сакральными свойствами или, наоборот, отказывает ей в сакрализующих качествах. Порой мы чувствуем чуждость и запретность территории на уровне тела и без видимых на то причин и не можем в прямом и переносном смысле шагнуть во внезапно приоткрывшийся нам мир непостижимого.

Доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии и наркологии Андрей Алексеевич Сумароков рассказал читателям журнала KOLKO о тонкой грани между экстраординарностью и психическими расстройствами. Очень часто люди, связанные с творчеством или искусством, склонны находиться на грани между экстраординарностью и патологией. Где, по вашему мнению, можно провести разделительную линию? Андрей Сумароков: Тема такая, давно актуальная. Есть стандартный средний человек — обыватель. Это насекомое без крыльев. Оно не летает, не кусает, ползет себе куда положено, кушает то, что велели (то, на что денег у него хватает), делает то, что сказали. А есть отклоняющиеся личности. Некоторые отклоняются в силу своего «улучшенного» понимания окружающего мира: лучше у них работают мозги, лучше рука рисует, нога прыгает выше и так далее. А есть те, которые лучше чего-то делать не могут, но тоже отклоняются. Как говорит диалектика, крайности сходятся. И те, и другие, так или иначе не вписываются в социум. Одним тесно в этом мире, им хочется большего, вторым просто неуютно, и они также пытаются

вырваться. Иногда и первый случай, и второй, как ни странно, проявляются совместно. Пример — Григорий Перельман, который вроде бы и гениальный математик, но, с другой стороны, в социальной сфере совершенно не адаптирован, очевидно, с миром не сильно-то дружит. Вопрос сложный. Как говорится, «гениальность и помешательство», «творчество и безумие». Ахматова писала: «Когда б вы знали, из какого сора. Растут стихи, не ведая стыда». Вот, например, блюз. Тяжело было жить темнокожим американцам на сахарных плантациях, хлопковых полях, в рабстве — нужно было себя морально поддерживать. Из консервной банки сделали банджо, барабаны из каких-нибудь коробок — началась музыка. Сначала, это была музыка придонного слоя: у исполнителей не было ни денег, ни возможностей приобрести нормальные инструменты, они играли на чем могли — на кастрюлях и так далее. Но когда остальные люди заметили, что это новый,

Почему ты пошел не в ногу: заболел или открыл новый способ передвижения — это дальнейшее изучение покажет. необычный звук, новая мелодия, особенная гармония, это стало проникать в социум организованный, и стали возникать парадоксальные вещи. Часто бывает, что первым что-то крикнет человек недоразвитый, а потом общество подхватывает, и гений, услышав эту ноту, воспроизводит ее и делает из нее бриллиант. Творчество ведь удел людей неудовлетворенных. Человеку не хватает чего-то в этой жизни, чего он иначе начинает творить? Съешь свою кашу, прочитай газету, посмотри телевизор и иди спать. Если человек занимается чем-то еще кроме

обычных дел для среднего обывателя, то или ему есть, что сказать, или у него есть какие-то побудительные мотивы, которые заставляют его делать то, чего не делают другие люди. Первый шаг в творчество — пойти не в ногу. А уж почему ты пошел не в ногу: заболел или открыл новый способ передвижения — это дальнейшее изучение покажет.

Многие известные ученые, политики, работники культуры, страдая тем или иным психическим заболеванием, продолжали вести по возможности профессиональную деятельность.

Считаете ли вы, что психические проблемы неизбежно ведут к деградации личности или возможно дальнейшее качественнохорошее существование? А.С.: Ну, нет. Так считать было бы слишком примитивно, тем более мне с моей профессией. Вовсе нет. Психологические проблемы заводят, конечно, в жизненные тупики... Человек сам не найдя правильного способа решения такой проблемы, может уйти в деградацию, но это совсем необязательно. Если речь

и три года просидел на печке, потом встал и пошел подвиги сотворять, хотя его считали уже, наверное, ни на что негодным. Однозначной динамики не бывает, но есть стандартные пути. Чем дольше человек был не у дел, тем тяжелее ему будет подняться.

То есть, даже, если у человека серьезное заболевание — будь то биполярное аффективное расстройство или шизофрения, то он все равно может оставаться «в седле»?

Общество же со своей стороны их тоже отталкивает: «Нам таких не надо, вы неудобные. Сидите лучше у себя дома на инвалидности. Вы дураки». идет о более серьезных проблемах с психикой, то последствия могут быть более серьезными — вроде нарастающего слабоумия. Тут, извините, не психологические проблемы, а мыслящего вещества уже не остается, блоки памяти вылетают, и он уже не в силах охватить круг представлений. Художник, если так условно обозначить человека творческого, может быть на подъеме, может быть в депрессии, психотическом состоянии, но он всегда имеет шанс подняться над этим, если он художник. Например, Ван Гог, «Автопортрет с отрезанным ухом». Только что избавился от уха по бредовым мотивам, пришел в себя и написал автопортрет. Может быть все что угодно: богатырь тридцать лет

А.С.: А не случайно ведь их относят к функциональным психозам. Вчера он казался совершенно безнадежнобезумным, а прошло несколько лет, и он вполне себе жив-здоров. Или болел-болел, страдал, кряхтел, а пережил всех тех, кто излучал здоровье, и все ходит свое сеет. Может не очень разумное и доброе, но так или иначе (смеется). Болезнь подразумеваетт какие-то изменения морфологии, изменение структуры мозга. А у шизофрении загадочность: человек может быть инвалидом тяжелым, мы ему делаем всякие исследования — все чистенькое, хорошенькое, как у новорожденного младенца. Морфологической основы нет, шизофрения — расстройство чисто функциональное.

Тут как с компьютерами. Есть железо — нейроструктуры, а есть софт — его душа во всей ее совокупности. Может быть такое, что железо безупречно, а софт не работает. Вирус испортил или система битая: не грузится, не работает, зависает. Систему поменяли, и все работает. Но у человека так нельзя сделать. У него если система сама в норму пришла и начала справляться, железо тоже заработает. Во время войны интересные вещи были, немцы же безжалостно относились к психбольным, они считали, что такие люди — брак, в печку, так сказать, и никаких разговоров. Больные, которые годами лежали в кататоническом ступоре и не двигались, вдруг поднимались и участвовали в эвакуации из госпиталя. Иногда стресс может заставить напрячься и мобилизоваться, а иногда какие-то жизненные условия определенного характера. Эти расстройства в большинстве своем обратимы.

В вашей практике встречались люди, представляющие какиенибудь интеллектуальные или творческие профессии? А.С.: Их немного, конечно. Есть люди, которые пишут что-то, но это может никто и никогда не прочитает, есть, которые занимаются изобразительными искусствами... А что касается официальной профессии — тут сложно. У большинства этих людей есть проблемы с самоконтролем. Творить он может, а на работу ходить регулярно не может, вставать рано и не опаздывать. Есть очень интересные люди, которые могли бы что-то удиви-

тельное создать, но общество же со своей стороны их тоже отталкивает, смотрит на них и говорит: «А нам таких не надо, вы неудобные. По регламенту жить не можете, требования не выполняете, сидите, значит дома лучше на инвалидности. Вы дураки».

В России бытует негласное убеждение в том, что если человек посещает психолога или тем более психиатра, то он уже больной, в то время как на Западе посещение таких специалистов является признаком нормы. Что вы об этом думаете? А.С.: На самом деле, это заблуждение еще из 80-х годов прошлого века. Сейчас там далеко не каждый посещает психотерапевтов, а эта возможность измеряется толщиной кошелька потенциального клиента. Интересно, что психотерапевты чаще всего так и говорят — «клиент», а не «пациент». Это уже говорит о коммерциализации отношений. У нас народ больше бабок любит. В той деревне живет, в другой деревне, народа поток огромный принимает. А официальная психотерапия, когда дяденька улыбчивый в бабочке, у них не вызывает доверия. Это, говорят, не благостно, а бабулька загадочная, сама не совсем в уме, пошептала-пошептала, водой облила, и все как рукой сняло. «Целительница настоящая, биополе у нее в руках», — это так народ говорит. Главный принцип психотерапии — она должна подходить к пациенту, как ключ к замку. И кому она

нужна, тот ее находит. В той или иной форме. А не находит — значит, не было такой возможности. Психотерапия — это один из методов психиатрии, в нее должны быть включены и социальные аспекты, и биологические, и другие разные-разные.

рении, что он себя богом считал, целителем почувствовал. Доктор его быстро привязал к дереву веревкой, по печени стукнул: «Ты че тут, дрянь такая? Кем себя вообразил?». И тем самым бред купировал. Это могло сработать, а могло и не сработать. В подобных действиях может

Есть времена для того, чтобы собирать камни и есть время разбрасывать их, времена обнимать и уклоняться от объятий, шить и разрывать сшитое. А.С.: В Европе сейчас стали открываться центры помощи людям, претерпевающим духовный кризис. Специалисты подобных центров считают, что иногда состояния сознания, которые по форме могут напоминать психозы, следует пережить, и тогда, по выходу из них, личность окрепнет, станет стабильнее, обрастет какими-то адаптивными механизмами, которые в дальнейшем будут играть только на пользу... А.С.: Это тоже вариант психотерапии, так называемая эмоциональнострессовая терапия. Древние есть формы: переворачивающиеся беседки и всякая другая глупость, закапывание в землю и другие шалости. Секс-терапия на подобном принципе основана. В принципе, да. Перенес психоз и остался живой — хорошо. Разные древние легенды есть, что поступил к доктору паренек, у которого начал развиваться экспансивный бред в виде острой параф-

быть смысл, но только по показаниям. В разного рода ортодоксальных обществах есть обряды инициации: мальчиков заставляют крутиться вниз головой, подвешенных на веревке, еще что-нибудь, такие сложные и ужасные пытки. Формы обряда инициации очень разными бывают: где-то губу нижнюю разрезают и вставляют туда камышину, чтобы он ходил с ней всю жизнь, где-то еще что-то. Если вернуться к медицинским понятиям, то это форма прививки, чтобы мальчик был стрессоустойчивым.

Вы упомянули древние культуры, обряды инициации, а у вас встречались пациенты, в образах которых фигурировало что-то из мифологии, либо это все же какая-то актуальная современность, которая проявляется в их сознании? А.С.: Это не исключено, но все зависит от того, к какому социокультурному слою принадлежит пациент. Если говорить о психозах, то бред в них может принимать очень раз-

ные формы, но содержание заимствуется из окружающей социокультурной среды. Почему в 19 веке про инопланетян вообще никто не говорил? (смеется) Больные люди берут эти идеи из общества и придают им свое болезненное оформление. Типа, вы-то это только в книжке читали, а я у них на корабле побывал.

Во всем мире сейчас существует огромное количество религиозных сект. Сталкивались ли вы в своей практике с людьми, получившими свое заболевания в ходе взаимодействия с той или иной сектой? А.С.: Не часто, но бывает. Иногда даже помочь нельзя. Сталкивался с парнем, который вышел из секты «Ашрам Шамбалы», которая в Ново-

сибирске зародилась. Мать его прибежала, говорит, давайте что-то делать. Вырвался оттуда на какоето время, вроде занимался, пытался наладить жизнь, на работу пошел, а потом с матерью контакт порвал и обратно в секту вернулся. Есть времена собирать камни и есть время разбрасывать их, обнимать и уклоняться от объятий, шить и разрывать сшитое.

Психические больные дают своеобразный срез общества, его мыслей. Вы можете сказать, какие бредовые идеи сейчас популярны? А.С.: Да, как всегда. Бред преследования и воздействия. У меня хотят отобрать мое. Это всегда так. Бред появляется там, где рождается страх, а страх — это всегда лишение

каких-то аспектов жизни или самой жизни. Человек боится, пытается объяснить себе чего он боится и структурирует себе бред из того, что его окружает. Человек живет себе и живет c непониманием, тревогой, чувствуя, что его что-то беспокоит, но не может себе это объяснить. Спит плохо, кушает, неуютно ему на белом свете. А потом как капля в раствор падает, происходит кристаллизация бреда, и он сразу: «Да теперь-то вот все ясно! Лучами на меня воздействует сосед с третьего этажа, и отсюда меня, и импотенция, и нарушение стула, и сон плохой». Все звенья паззла встали на свои места, физически стало легче, он готов действовать — бороться с этим соседом или убегать, жалобы писать в правоохранительные органы. (смеется)

Как Блейлер писал, великий композитор наш психиатрический, ничего особенного в душе у больных шизофренией не происходит. У них все те же самые психологические механизмы, но они ими болезненно злоупотребляют. Нет критики, взвешивания, оценкипереоценки, и из этого выходят бредовые состояния. Считается, что в литературе есть 7 классических сюжетов. На практике это проработано у Джеймса Джойса в романе «Улисс». Оказывается, путешествие-Одиссея и однодневное путешествие Леопольда Блюма по Дублину — это нечто совершенно сопоставимое. Не так-то много степеней свободы у человека в социальной среде, получается. ●

и повседневностью наших поросших мхом мифов, вам понадобится задумчивый взгляд, устремленный в глубины бытия и два текста — «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева и «Кентавр» Джона Апдайка. Оба текста написаны с разницей в 6 лет уже около полувека назад. Тем не менее, как принято говорить о по-настоящему качественной литературе, сейчас они все так же актуальны, как и в 60-е годы прошлого века. Америка и СССР, греческая мифология и христианский Бог-отец, быт среднестатистической семьи и алкотрип маргинального Венички — на первый взгляд, этим книгам нечего делать в одной подборке. Но когда вы уже выпили хотя бы полкружки своего капучино и ваш мозг открыт новым идеям и свершениям, вы легко увидите, чем два этих текста заслужили попасть на одну страницу в журнале о своевременной культуре. Обе книги, не говоря об их общепризнанной культурной значимости, мастерски показывают, как просто мифологизируется жизнь и десакрализуется миф. И если у Апдайка это вещественное, дословное прорастание мифа в реальность и наоборот, то у Ерофеева скорее уж ювелирно исполненный синтез этих

двух начал. Если американец прагматично расписывает, какой герой какому олимпийскому богу соответствует и на какой странице про это написано, то русский, в своем репертуаре: подковал блоху, органично и вдохновенно, порой незаметно ни для героя, ни для читателя, смешав водку, трансценденцию и рецепт коктейля «Сучий потрох». Разумеется, современного читателя, отведавшего «Голубого сала», мало каким трешем удивишь. Но у Ерофеева (напомню, речь сейчас о Венедикте, не путать с Виктором), в далеком 1969-м, треш нес в себе смысл, и смысл глубокий. График опьянения комсомольца Виктора Тотошкина и «потрепанного старого хрена» Алексея Блиндяева в тексте вовсе не для эпатажа и взрыва жанра изнутри. Тот постмодернизм, то бишь трогательное и дорогое сердцу начало его в нашей стране, заряжен ого-го какими идеями! Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда

есть место подвигам: Веничка, рассчитывающий, чего бы выпить с утра, чтобы после первой не сблевать, а после второй не стошнить, мил и щемяще близок нам своими печальными сентенциями, хоть изрекает их в другом веке и в другой стране. Это тоже кентавр, стоящий на земле, покупающий розовое крепкое за рупь тридцать семь и бухающий в электричке, а другой своей частью устремленный в горние дали, беседующий с ангелами и богом, познающий тайны бытия и несущий знания другим.

теля Колдуэлла, который нет-нет да и предстает перед нами с копытами и лошадиным крупом. Он, как и Веничка, размышляет о вечности, правда, без такого надрыва и, не отходя, так сказать, от кассы: своей повседневной жизни, семьи, учеников и коллег: «Я каждый божий день смотрю на тупые физиономии и вспоминаю о смерти». Параллельно идет рассказ от лица уже повзрослевшего сына Колдуэлла — Питера, и те события, что сначала предстают как повседневность, в воспоминаниях приобретают сакральную окраску. Все это забавно и грустно, очень по-человечески и в то же время заставляет думать о вечном. Краткие содержания — для слабаков, потому предлагаю с сюжетом ознакомиться самостоятельно, начать можно с чего угодно, но учтите — Апдайк более понятен и удобочитаем, и в целом более легок для восприятия, хоть особо оптимистичным его и не назовешь. Ерофеев же, может, и не будет понятен с первого раза, но при правильном подходе может вставить не по-детски. Главное, не отправиться после прочтения в Петушки и не уйти в запой для более глубокого осмысления произведения и поиска истины.

В этом — при прочих абсолютно различных — сходство героев двух текстов, которые я предлагаю вам прочесть. У Апдайка показана повседневная, полная осточертевшего быта и задолбавшей, но вроде бы любимой, работы, жизнь учи-

P.S. Для особо активных и любознательных. О водке и трансценденции можно почитать эссе Виктора Пелевина «Икстлан-Петушки», найдете любопытные мысли о способах выхода в иную реальность в сопоставлении с «Путешествием в Икстлан» Карлоса Кастанеды.

Убийство часового: Дневник гражданина Эдуард Лимонов, 1993. Ил-music, 2013. «Убийство часового: Дневник гражданина» — очень эмоциональная, написанная в форме дневника, под впечатлением от поездок в «горячие точки» книга. Первые записи датируются временем демократического переворота СССР. Последние — своего рода репортажи из казацких окопов под Дубоссарами, из охваченной огнем Боснии, из залитой кровью Абхазии. Книга вышла в 1993 году, далее последовало переиздание в нулевых и зимой 2013 года. Лимонов сообщил о переиздании в издательстве «Ил-music». Бесспорно, личность Эдуарда Лимонова одиозна, и выбор для переиздания именно этой книги ввел в ступор. Те, кто знаком со спецификой издаваемых этим издательством книг, наверняка ожидали увидеть «Это я, Эдичка», скандальный роман с шокирующими сценами, этакая книга всех бунтарей своего времени. Но в итоге читатели получают сюрприз. Таким образом, Лимонов становится первым автором, из задействованных издательством, который влияет на формирование личных, гражданских и политических качеств читающего, делая упор не на личные проблемы, а на глобальные. Тут же возникает резонный вопрос: или же издательство так поздно среагировало на события почти двухгодичной давности, или фактически предвидело суматоху сегодняшних дней? Рассказы, собранные в книге, позволяют увидеть разницу национальных характеров, менталитета, контраст традиций, прочувствовать атмосферу войны через впечатления человека, побывавшего в «горячих точках». Лимонов приводит теорию «инстинкта агрессивности»,

по сравнению с которой мирная жизнь кажется пустой и однообразной. При этом тематика рассказов сильно разнится. Это и прорыв оцепления на акции 23 февраля в Москве, и посещение автором дачи Горбачева, и рассказы об участии в военных конфликтах в Приднестровье, Сербии, Абхазии. Вплоть до зарисовок об убийстве семейной пары Чаушеску и угоне самолета семьей Овечкиных.

Приведенные примеры человеческих подвигов показывают, что свои убеждения нужно отстаивать, ни в коем случае, ни при какой ситуации, не становясь конформистами. Справедливо будет отметить, что взгляд Лимонова на СССР и его историю беспристрастен: это не однобокий взгляд «коммуниста», уверенного в непогрешимости вождей, или «либерала», убежденного в том, что Союз — империя зла; это взгляд человека, свободного от подобных клише, возможно именно потому, что ситуацию автор все же наблюдал со стороны. Так как автор описывает события из своей жизни и преподносит по-своему осмысленную действительность, читая и примеряя те ситуации на день сегодняшний, понимаешь, что активная гражданская позиция в современном обществе является необходимостью — она меняет отношение государства к гражданам. Приведенные примеры человеческих подвигов (пусть и приукрашенных, выдуманных или уже забытых) показывают, что свои убеждения нужно отстаивать, ни в коем случае, ни при какой ситуации, не становясь конформистами. Книга достойна внимания, особенно в связи с последними событиями в мире. Интересный факт: на презентации книги в Красноярске издатель Кирилл Маевский рассказал, что гонораром Лимонова стала конская колбаса «казы», которую производят в столице Татарстана, родине издательства «Ил-music».

Помимо хиппи, психоделического рока и грандиозной истории запрещений и антипропаганды, 60–70-е славятся огромным приростом музыкантов, которых на сленге принято называть «loners» («одиночки», «затворники»). Они не всегда были в действительности одиноки, но чаще всего очень долгое время оказывались непризнанными, либо признание получали уже посмертно. Пели они в одиночку, являли собой «one-man-band» или сотрудничали с разными музыкантами во время записи альбомов — не важно. Важно то, что даже если ты не знаешь языка исполнения, тебя неизбежно настигнет наждачная воспаленная чувствительность, свойственная такой музыке (существуют и довольно радужно окрашенные песни лоунерс, но, как правило, они существенно уступают в выразительных средствах невеселым, которые являются одной из первоочередных определяющих стиль черт.

Loner — человек, который избегает общения с людьми или не очень к нему стремится. У таких людей есть множество причин для одиночества, преднамеренных (духовные, мистические и религиозные соображения) и непреднамеренных (интровертность, повышенная чувствительность, застенчивость, либо психические расстройства). Термин чаще употребляется в негативном ключе, обозначая некую девиантность по отношению к традиционному обществу.

Их нечасто объединяют в какое-то отдельно взятое музыкальное явление, классифицируя то как psy-folk, то как acid-folk, downer-folk, outsider, однако же стоит попытаться обозначить границы этого острова грусти и отчаяния, на котором растут нежные пастельные цветы с маленькими хрупкими бутонами. Совершенно разные люди, в какойто момент своей жизни уходили глубоко внутрь себя, замыкались, проводили эксперименты над своим сознанием (в том числе путем религиозного поиска) и дрожащим от волнения и искренности голосом фиксировали происходящее вокруг себя в песнях (в большинстве случаев, записывались только несколько альбомов). Слушая некоторые из них, можно тоже почувствовать себя одиноким. И речь здесь идет даже не о том одиночестве, когда вокруг никого нет, а о другом, когда вокруг может находиться огромное количество людей, но при этом ощущается давящее болезненное ощущение внутренней пустоты, сломанности и неадекватности внутреннего состояния

по отношению ко внешнему миру. Чаще всего и истории таких исполнителей были непростыми.

SIXto DIAZ RoDrIGueZ (Jesus RoDrIGueZ) Выпустил на лейбле Sussex Records в начале 70-х два альбома — «Cold Fact» и «Coming from Reality», которые провалились в продаже. Перестал выступать и записываться, а через несколько лет и лейбл закрыли из-за долгов. Сиз-ту (более точное произношение имени) продолжил деятельность разнорабочего, зарабатывая на стройках, сносах ветхих домов и прочих действиях, оплачиваемых довольно скудно, но требующих недюжих физических усилий. В середине 70-х австралийский лейбл Blue Goose Music перекупил права на его музыку, переиздав два студийных альбома и сборник неизданных записей. В Австралии он оказался популярным и даже дважды (в 1979 и 1981 гг.) приезжал туда с гастролями, но настоящую популярность он обрел в Южной

Африке, после того как в 1991 году оба его альбома были выпущены там на компакт-диске. В ЮАР его ставили в один ряд с Бобом Диланом, Кэтом Стивенсом, но Сиз-ту даже не подозревал о такой известности, а африканцы не пытались его искать, ошибочно считая, что певец совершил суицид на одном из концертов 1970-х годов. В 1997 году, старшая дочь Сиз-ту обнаружила в интернете сайт, посвященный творчеству отца. После переговоров с авторами сайта был незамедлительно организован первый гастрольный тур в ЮАР, все шесть концертов которого были аншлаговыми. Карьера Хесуса пошла в гору, а песни об окраинах Детройта и населяющих их бедняках не оказались забытыми.

NIChoLAs RoDneY «NICK» DrAKe Родился в богатой английской семье. Под влиянием музицирования матери с раннего возраста обучался игре на фортепиано, в колледже освоил саксофон и кларнет, а в 17 лет купил свою первую гитару и больше не мог жить без музыки.

После записи первого альбома «5 Leaves Left » в 1968, который был холодно принят критиками, Ник бросает учебу в Кембридже за 9 месяцев до получения диплома и переезжает в Лондон, чтобы уделять больше времени своей музыке и ее продвижению. Элтон Джон записывает каверверсии на 4 песни Ника. Дрейк достаточно часто выступает в первой половине 1970 г., в том числе открывая выступления Genesis и Atomic Rooster. Дрейк тяжело переживает переезд продюсера из-за его банкротства, кроме того, плохо идут продажи второго альбома и певец, теряя надежды на реализацию своего таланта в Лондоне, оказывается в депрессии, живя в одиночестве и чувствуя беспокойство в смеси со стыдом во время концертов. Мать настаивает на посещении психиатра, который назначает Нику курс антидепрессантов, приема которых Дрейк очень стеснялся, стараясь скрыть этот факт от друзей.

С зимы 1970-го музыкант сильно замыкается в себе и выбирается из дома только для того, чтобы сыграть на каком-нибудь случайном концерте или купить марихуану, которой он на тот момент злоупотреблял. Разочаровавшись и уверившись в том, что больше никогда не сможет снова сочинять музыку, Ник решает полностью от нее отстраниться и стать компьютерным программистом или уйти в армию. Живет дома на маленькое денежное пособие, получаемое от лейбла, в такой бедности, что не может позволить себе новые ботинки. Ночи напролет слушает музыку или играет на гитаре у себя в комнате, пропадает на несколько дней, скитаясь по друзьям с марихуаной и алкоголем, либо берет мамину машину и катается на ней ночами, пока не кончится бензин, звоня с таксофона родителям, чтобы они его забрали. Не следит за своей внешностью, не умывается, не стрижет ногти.

В середине 1972 года попадает на 5 недель в психиатрическую клинику с нервным срывом. В феврале 1974 года появляется в студии для записи четвертого альбома в таком ужасном состоянии, что не может одновременно играть на гитаре и петь — приходится записывать голос и гитару отдельно.

25 ноября 1974 года сообщает матери о желании вернуться в Лондон и продолжить карьеру музыканта, перед сном слушает Бранденбургский концерт Баха, а утром его обнаруживают в постели умершим от передозировки антидепрессанта.

клубах, но ощутил, что жизнь его разваливается, почему-то решил, что часть его музыки кто-то украл, и стал постепенно спиваться. В 1975-м Джим сел в свой Фольксваген Жук и отправился на заработки в Нэшвилл, сказав жене с сыном, что они обязательно к нему присоединяться, как только он поднакопит какое-то количество денег. Больше родственники никогда его не видели. Номер в придорожном отеле, зарезервированный на его имя, оказался нетронутым, а машина была найдена в 26 милях от отеля. Она была закрыта, двигатель сломан, а внутри лежали кошелек Джима, гитара, одежда, аудиокассеты, катушки, ежедневник и коробка пластинок с альбомом музыканта. Кто-то говорит, что у него были проблемы с мафией. Кто-то, что его похитили инопланетяне. Кто-то, что он просто ушел в пустыню, чтобы больше не вернуться.

VInCent GALLo Актер, режиссер, художник, модель, модельер и музыкант. Начал заниматься музыкой вместе художником-неоэкспрессионистом Жаном-Мишелем Баския, создав экспериментальную музыкальную группу Gray. Когда Gray распались, собрал avant-guarde industrial noise группу Bohack. После чего стал выпускать сольные альбомы.

JIm SuLLIVAn Записал альбом, посвященный НЛО, в 1969 году. Снялся в эпизодической роли в «Беспечном ездоке» Хоппера. В течение 6 лет с переменным успехом выступал в разных

Автор ряда уличных перформансов, профессиональный мотогонщик, один из крупнейших коллекционеров виниловых пластинок, звукозаписывающей аппаратуры и музыкальных инструментов.

У Галло нет агента, менеджера, помощника или стажера, он делает свои фильмы без продюсеров и с крайне сокращенными съемочными группами. Он сам выпускает и распространяет свои фильмы, а также делает к ним все рекламные постеры и трейлеры. Очень туманная и грустная нарциссичная персона. Недооцененный гений или изысканный неудачник.

DAnnY Cohen Художник, который решил спеть то, что изображает на своих картинах. Добрые сумасшедшие сказки про любовь и смерть.

Владимир Ойдупаа Оюн Наверное, самый нетипичный для этого списка персонаж, но и самый что ни на есть подходящий. Тувинский исполнитель горлового пения, почти половину своей жизни проведший в тюрьме. В интернете его зачем-то окрестили тувинским Чарльзом Мэнсоном, хотя это вопиюще необоснованно. В тюрьме Владимир поверил в Бога и там же в 1999 году записал первый альбом «Divine music from a jail». Удивительный, уникальный стиль горлового пения (за которым закрепилось название Ойдупаа-стиль), звучащего грязнее, более хрипло, чем «классический» стиль, с драматическими придыханиями и интонированием, и, наверное, поэтому так глубоко затрагивающий эмоционально, исполняемый под аккомпанемент гармони. Выступал в программе «Минута славы», где ему не дали допеть песню, а потом незаслуженно засудили. К концу жизни обрел преданную поклонницу из Японии, которая помогала ему добираться до фестиваля «Устуу-Хурээ», чтобы выступить, да и просто помогала. Летом 2013 года на «Устуу-Хурээ» был в плохом состоянии здоровья и практически слеп, но несмотря на это исполнил две своих песни.Скончался 25 сентября 2013 года.

Был участником одной из первых прото-панк групп Charleston Grotto. Их концерт в Лос-Анджелесе отменили после того, как фанаты замазали туалет клуба фекалиями, подражая каким-то действиям Дэнни на сцене с шоколадным пудингом.

Другие Loners: Bert Keeley, Bill Clint, Bill Fay, Bob Theil, Bob Trimble, John Sase, Jonathan Halper, Larry Sunshine Rice, Marc Mundy, Mark Melanson, Meic Stevens, Mij, Perry Leopold, Randy Rice, Rex Holman, Simon Finn, Ted Lucas, Charlie Manson.

kolko

Автор и ведущий программы «Мир музыки и музыка в мире» на радиостанции «Серебряный дождь – Красноярск», Владимир Василенко, много лет собирает коллекцию музыкальных записей. В отличие от поп- и рок-фанатов, он не отдает предпочтения какому-то одному роду музыки: страстный любитель джаза, он также ценит академическую классику, этнику и современную музыку разных жанров. Специально для читателей KOLKO Владимир порекомендовал несколько дисков из своей коллекции.

Calling Planet Earth Sun Ra Arkestra, 1998. Из полутора сотен альбомов американского пианиста, аранжировщика и бэндлидера, известного под именем Сан Ра, нелегко было выбрать один, самый характерный. Но, в сущности, это напрасные хлопоты — можно взять любой, и он будет вполне репрезентативным, ибо «феномен Сан Ра» не столько в музыке, сколько в личности ее создателя. Херман Ли Блаунт, взявший себе псевдоним египетского бога Солнца «Ра», прибавил к нему еще и Солнце по-английски, и в этой лексической избыточности проявились его амбиции: он рано почувствовал свою «избранность» и в дальнейшем всячески ее «накачивал» — утверждал, например, что он посланец космического сообщества, «пришелец с Сириуса», а свою музыку именовал голосом Вселенной. Отсюда его злато-парчовые сценические одеяния и общий стиль общения с музыкантами и журналистами — тоном гуру и полубога (циничные

американские обозреватели назвали его «величайшим шарлатаном в истории джаза»). Но играть и дирижировать он умел, к тому же отличался феноменальной продуктивностью (2–3, а иногда 4–5 альбомов в год). Очень охотно выступал с концертами на открытых площадках (например, в Центральном Парке Нью-Йорка), объясняя это тем, что так ему слышнее «голос Сириуса». Стоит ли удивляться тому, что Сан Ра с радостью принял предложение организаторов фестиваля «Устуу-Хурээ» и как-то привез в тувинскую степь весь свой «Аркестр». И сколько бы мы ни иронизировали над амбициями самозваного гуру, слушатели тувинского концерта утверждают, что это было незабываемое шоу под открытым небом. Ну, а музыка? Слушайте эту, выбранную почти наугад, пластинку.

Царь Эдип Игорь Стравинский. Хор и оркестр Мариинского театра, дирижер Валерий Гергиев, 2010. Древнегреческий миф о царе Эдипе пережил несколько трансформаций: сначала в пьесе Софокла возникает сюжет трагического недоразумения с убийством отца и женитьбой на матери, затем у Зигмунда Фрейда фигурирует пресловутый «Эдипов комплекс» как якобы извечная подсознательная страсть к отцеубийству и инцесту, а уже в музыкальном театре ХХ века Игорем Стравинским воплощается грандиозная картина движимых Роком страстей человеческих. Опера-оратория «Царь Эдип», наряду с «Симфонией псалмов», — центральные и значительнейшие сочинения «неоклассического» периода творчества жившего в США великого русского композитора. Оба опуса сравнительно невелики — «Симфония псалмов» (величайшее литургическое произведение ХХ столетия) длится

менее 20 минут, «Эдип» тоже укладывается в одну виниловую пластинку, чему немало способствует проделанная в 1948 году переработка партитуры. В результате получилось краткое, сдержанно-величественное сочинение в духе Генделя и Баха для солистов, хора и оркестра. Особую роль при этом сыграл поэт и драматург Жан Кокто, написавший либретто по-французски, но затем согласившийся на латинский перевод Жана Даниелу.

Carmina Burana Ray Manzarek, 1983. После смерти Джима Моррисона и распада культовой рок-группы The Doors каждый из ее участников пошел своим путем, но наиболее интересной оказалась судьба клавишника Рэя Манзарека. Для него на роке свет клином не сошелся, он знал и умел слишком многое (недаром критики так разграничивали роли членов группы: «Моррисон — пылающее сердце The Doors, а Манзарек — ее мозг»). В 1983 году музыкальная эрудиция подсказала ему нетривиальный ход: он обратился к созданной в 1935 году кантате немецкого композитора Карла Орфа Carmina Burana и записал 40-минутную версию этого классического произведения в стиле симфо-рок. Продюсером проекта стал выдающийся композитор современности минималист Филипп Гласс. Манзарек верно почувствовал нетрадиционность этой классики, ее бесшабашно-бунтарский (местами даже хулиганский) дух. Органные импровизации самого Манзарека очень естественно вписались в оркестрово-хоровую ткань этого опуса. Нормально было бы, конечно, сначала послушать каноническую версию кантаты (или хотя бы припомнить ее исполнение в Красноярском театре оперы и балета), а потом оценить и эту интерпретацию.

Члены молодого красноярского пост-блэк ВИА Deafknife, тексты песен которого гладят спящего Говарда Лавкрафта по лицу, рассказали о моде на немодное и признались в любви к Шопену. Ребята, вы играете вместе уже больше трех лет. Расскажите о том, как все начиналось, как вы познакомились? Марк Знак: Начнем с того, что между собой участники группы знакомы достаточно давно. Первый и основной костяк группы — я, Максим и Глеб — познакоми-

лись более 10 лет назад, когда мне было 12, а Максу с Глебом по 10–11 лет, в магазине с дисками. Я стоял и выбирал чего бы купить, когда зашли два пацана, еще меньше меня и спросили про весь блэк-метал, который был в магазине. Познакомились. Спустя время стали играть то, за чем пришли туда. Ниточка длинною в жизнь.

Максим Сысоев: Наши пути сошлись не случайно. Еще в возрасте 12 лет все мы были фанатами различных метал-групп.

М.С.: Мне больше всего запомнилось, что когда мы попадали в беду, то, по неизвестной причине, обязательно кто-то приходил на помощь .

Музыку нужно играть со знанием дела и подходом от души, чтобы получался самобытный продукт, а не копирка. Помню, как мы представляли, что будем вваливать черный метал. Лет через 5—6 эти фантазии, в итоге, вылились в серьезную группу.

С кем вместе на одной сцене играли? М.З.: Мы много с кем играли. Из известных на весь свет — с поляками Behemoth , японцами Survive и англичанами The Ocean.

Что скажете о нынешнем состоянии локальной тяжелой сцены? Денис Сусарев: Местная сцена — в относительном упадке, но это нормально, так как ее жизненную активность можно представить в виде синусоиды. В скором времени должна появиться новая волна. М.З.: Сцена стала лучше одеваться. А вот расширять границы музыкального сознания многие пока что не готовы.

Вы хоть что-нибудь помните из гастрольных туров Deafknife? Д.С.: Мне запомнился концерт в Москве, выступления в Томске, особенно с The Ocean, и барнаульский угар в андеграундном клубе.

М.З.: Знакомства с новыми людьми и само время, проведенное в пути — вот что запомнилось. И, конечно, люди, которые приходят на нашу группу. То есть реально людям нравится эта музыка, они ждут тебя в своем городе, ты приезжаешь, и они приходят на выступление. Это каждый раз для меня удивительно.

Сколько у вас релизов и кто автор ваших обложек? М.З.: У нас есть один полноформатный альбом «VI ER DØDE» 2012 года, ипи «Pantheon» 2011 года, две демо-записи и один лайв. Скоро выйдет наш второй лонгплей. Если у вас есть жгучее желание издать нас на виниле, пишите мне на entexnau@gmail.com. А обложки нам рисует хороший друг всей банды и просто добрый человек Борис Баширов из славного города Уфа, известный так же как Mr. Finn. Чекайте его работы тут: vk.com/kadathart. Он скоро станет известным, я верю в это.

Кавер на «Король и Шут» — это что вообще? Веяние моды или дань памяти Горшеневу? Д.С.: Кавер был сделан до того, как Горшок помер.

Местная сцена стала лучше одеваться, а вот расширять границы музыкального сознания многие пока что не готовы. М.З.: «Король и Шут» — та группа, которая никогда не станет у модных ребят модной. Когда мы выложили кавер в сеть, парочка неадекватных парней прислали фотографии того, как они удаляют нас из своих библиотек на last.fm. То есть человек реально пропирался от нашего музла, но увидев, что мы сделали кавер на «КиШ», просто отказывался от нас как от группы. Так что ни о какой моде речи не идет. Я слушаю «Король и Шут» с семи лет, поэтому сделать кавер на них и попасть в трибьют — это дань личного уважения к группе.

Любите ли вы академическую музыку? Как относитесь к привнесению академических элементов в тяжелую музыку?

М.З.: Ты имеешь в виду оперы, симфонии и сонаты? Это ... [превосходно]. Но грамотно сочетать тяжелую музыку с этими жанрами могут только серьезные опытные музыканты. Тяжелую музыку надо играть со знанием дела и подходом от души, чтобы получался качественный и самобытный продукт, а не копирка, так чего уж говорить о сочетании таких жанров. Д.С.: Я люблю Шопена и неоклассику, если ее можно причислить к академической музыке. К смешению жанров отношусь положительно, если в итоге это звучит уместно и со вкусом. Эксперименты — это всегда хорошо. ●

Избави нас от лукавого Скотт Дерриксон, 2014. Отличимо от следовавшего ранее кассового, но объективно менее удачного «Шесть демонов Эмили Роуз», Дерриксон будто проводит работу над ошибками (что не исключает возможности совершения новых) и добивается визуального совершенства. Выглядящая практически по-комиксному история двух полицейских, один из которых имеет чутье на особенно интересные в своей опасности дела, получает приоритет перед другими фильмами про экзорцизм хотя бы даже возрастным рейтингом R, который в последнее время нечасто сопровождает фильмы ужасов, транслируемые в массовых кинотеатрах. Фильмам, которые не предназначены для просмотра школьникам, сложнее окупить бюджет, но, как говорится, кто не рискует — тот не будет триумфально танцевать с глупым лицом, отчаянно разбрасывая в стороны радостные конечности, как смешные веревки. Атмосфера вышла действительно напряженной: насилие, животные жертвоприношения, пристальные демонические глазки и непоколебимость полицейских на грани правдоподобия. Нельзя сказать, что фильм выполнен без помарок, в него все-таки пробрались голливудские штампы диалогов и несколько проходных сцен, однако, это не умаляет его складности, что является большой редкостью в современных ужасах. Ральф выглядит персонажем нуар-детектива, случайно попавшим в хоррор, отчего ему приходится скрывать свою априорную суть. Эдакий скептичный самоотверженный Макс Пейн с бедадетектором. Падре Мендозе же, некогда нарушительный хулиган и похабник, избавившийся от алкогольной и наркотической зависимости,

выглядит, как бы выразиться, стильно, да чуть ли не модно. По-хорошему модно, с кудрями и геройской щетиной. Думается, не просто так шипит рация Ральфа, совсем уж явно отсылая ко вселенной Сайлент Хилл, персонажами которого могли стать и люди одержимые. Это, конечно, не «Лестница Иакова», но и не фильм «Горько», который не напугает только что зрителя ленивого или неискушенного.

Фильмам, которые не предназначены для просмотра школьниками, сложнее окупить бюджет, но кто не рискует — тот не будет триумфально танцевать с глупым лицом, отчаянно разбрасывая в стороны радостные конечности, как смешные веревки. Можно сказать, что, среди всех фильмов про экзорцизм и одержимость, «Избави нас от лукавого» занимает одно из почетных призовых мест, сочетая в себе единовременные динамичность, тревожное устрашение и щедрое количество сцен с нанесением тяжкого физического вреда, но при этом не промазывая мимо лыжни повествования в откровенную пошлость и простоту. Присутствуют оккультные ритуалы и своеобразные инициации в демоноподобность повышенной выносливости, берущие начало от случайного обнаружения молитвенника в пещере с последующим внедрением духа злого в тела. «Избави нас от лукавого» можно, не задумываясь, ставить в шеренгу со смелым ремейком-реинтерпретацией франшизы «Зловещие мертвецы» (удивительно саспенсовым, кровавым и неплохим), которому тоже условно можно привить тематику экзорцизма. Посмотрел на новые обои, а в тебя вселился злой дух? Почему бы и нет? Почему бы не позвать отмороженного полицейского-семьянина и милашку-священника, уговаривающего виски среди табачного дыма, да и не погнать духа этого метлой поганой?

Пробуждение жизни Ричард Линклейтер, 2001. Кино, вкрадывающееся в область удивительного, фильм-сон, пытающийся пробраться в область сна и рассказать о самом себе. Чем-то близок более раннему фильму Линклейтера «Бездельник», где вместо каната сновидения тянулась бесконечная прогулка. Главный герой спит и встречается во сне людьми, представляющими разные идеи, убеждения, философские взгляды, где-то являясь непосредственным участником разговора, где-то бесплотным наблюдателем. Спит и просыпается. Снова во сне. Раз за разом. Благодаря тому, что фильм выполнен в технике ротоскопирования — это когда группа аниматоров обрисовывает каждый кадр поверх отснятого материала (над этим фильмом трудилось около 30 рисующих человек) — это не совсем фильм, но и не совсем анимация. Люди говорят о жизни, смерти, сне, ощущениях, осознанности так много и как будто бы так важно, что вся поданная информация просто не может быть воспринятой за один просмотр. Сюжеты достаточно разрозненны, но их текучесть и основная музыкальная тема, сыгранная Tosca Tango Orchestra, выступают отчетливыми нитками, которые сливаются с тканью так, что перестают быть различимыми. Плавающая камера, динамически меняющийся фон, собеседники, приобретающие форму в соответствии с излагаемыми ими мыслями — все это создает эффект легкости, хрупкости происходящего, отрыва от земли. Каждый раз, когда я пересматриваю этот фильм, а мальчик, смотрящий кроссовками вверх, отпускает руку от дверной ручки автомобиля, по спине пробегает так много мурашек, что становится сложным выбрать какую-нибудь одну, чтобы сохранить как коннотацию важности этого момента.

Реклама

Карты и территории Алехандро Ходоровски Алехандро Ходоровски — первый и последний киноволшебник наших дней. Во всем мировом кинематографе вряд ли найдется режиссер, чьи фильмы содержали бы такое же невероятное количество символов на квадратный сантиметр кинопленки. Алехандро Ходоровски — это шифр, послание, откровение, магия, психотерапия и, конечно же, настоящее искусство.

Никакая интерпретация не способна вместить в себя всю необъятность смыслов и контекстов его безумной магической реальности. Ходоровски работает с «голым символом»: то, что зритель видит на экране — лишь схема, топографическая карта, которая, как справедливо подметил Альфред Коржибски,

совладать с жестоким миром мужских иерархий. Возможно, именно это отчуждение и отсутствие понимания во внешнем мире и побудило его к исследованиям мира внутреннего, развив в душе мальчика те особые качества, что помогли ему стать тем самым Ходоровски, которого мы все знаем.

Первое знакомство Ходоровски с Таро состоялось в детстве, когда один из сверстников плюнул ему прямо в лоб, прилепив туда карту «Отшельник». «не тождественна территории». И каждый, кто рискнет воспользоваться этой картой в своем путешествии в глубины бессознательного, наполнит ее собственным, неповторимым содержанием. Как и всякая настоящая карта, фильмы Ходоровски нуждаются в легенде, в сопроводительных «условных обозначениях». Журнал KOLKO, с присущей ему скромностью, лишь очертит некоторые из них.

Первое знакомство с Таро, ставшим спустя много лет основой мировоззренческой системы режиссера, состоялось как раз в детстве, когда один из сверстников, издеваясь над бедным Алехандро, плюнул ему прямо в лоб, прилепив туда карту «Отшельник». Впоследствии, Ходоровски придавал этой истории мистическое значение: мотив «Отшельника» пронизывает почти все его фильмы.

Если хочешь разобраться в комлибо, спроси о его детстве. По крайней мере, именно такой совет дал бы любой психоаналитик. Детство Алехандро прошло в Чили, куда его родители, евреи по национальности, эмигрировали из России. Атмосфера в семье маленького Ходоровски была крайне напряженной: деспотичный холерик отец часто поднимал руку на мать, мать боялась и ненавидела отца. Отношения со сверстниками тоже не складывались: задумчивому, тонко чувствующему Алехандро было сложно

В Таро «Отшельник» трактуется как состояние самопогруженности и отречения, в которое погружается человек, дабы найти ответы на главные вопросы жизни. На карте обычно изображается сгорбленный старик, фигура которого напоминает по форме букву «йод» еврейского алфавита, которой он соответствует в некоторых колодах. В руке старик держит фонарь — символ света разума, что «озаряет даже самую непроглядную тьму» (это каббалическое высказывание было вложено в уста одного из героев Толкиена).

62

kolko | Карты и территории Алехандро Ходоровски

В соответствие «Отшельнику» часто ставится зодиакальное созвездие Девы, которым, как известно, управляет планета Меркурий. Он — Логос, Меркурий и Гермес, способный проникать в самые темные и мрачные глубины подсознания. В известном греческом мифе именно Гермес спускается в Аид, чтобы помочь Орфею спасти Эвредику. С «Отшельником», несомненно, можно отождествить самого Ходоровски, несущего свет искренности через вывернутый наизнанку мир образов его кинематографической реальности. Другим важным, в контексте фильмов Ходоровски, аспектом «Отшельника» является аспект инициации. История религии трактует инициацию как особый посветительский обряд, характеризующий переход человека в новую категорию

существования. Обряды инициации присущи практически любому культу и присутствуют во всех традиционных религиях: обрезания в иудаизме и исламе, крещение в христианстве, принятие обетов бодхисаттвы в буддизме махаяны. Мотив инициации проглядывает еще в «Кроте» — знаковом психоделическом шедевре Ходоровски, принесшем ему мировую известность, но в полной мере раскрывается лишь в «Священной горе». Герой «Священной горы» просыпается в пустынной местности. К телу героя прилеплен нулевой аркан Таро — «Дурак». В большинстве классических колод «Дурака» рисуют легкомысленным юношей с пастушьим посохом в руке. Посох символизирует собой жизненный опыт. В этом смысле позиция «Дурака» и «Отшельника» —

«Священная гора» обыгрывает сюжет западного мифа о Парсифале, ищущего Монсальват — гору Священного Грааля. противоположна: «Отшельник» опирается на «жизненный опыт», когда как «Дурак» не придает ему особого значения, непринужденно и легкомысленно размахивая им направо и налево. В ногу «Дурака» вцепляется собака — символ общественного осуждения, а впереди поджидает река с крокодилами. «Дурак» находится в гармонии с миром, потому что «не ведает что творит». «Дурак» — это наивный ребенок, жаждущий нового опыта, святой в своем неведении законов мира и человеческих пороков. Очнувшись и отряхнувшись от пыли, «Дурак» Ходоровски отправляется в город, где ему предстоит опыт встречи

с реальным миром. В городе царит хаос и безумие: солдаты маршируют с распятыми кусками мяса, из которых вылетают птицы, повсюду звучат тоталитарные марши, маленькая девочка-проститутка держит на ладошке глаз бродяги, а туристы фотографируют все это, покупая статуэтки Христа. Таким образом, Ходоровски карикатурно показывает современное ему общество: расцвет авторитарных режимов, десакрализацию искусства и религии, всеобщую порочность и культ секса. Столкновение с реальностью становится трагическим для главного героя: видя

Новый фильм Ходоровски «Танец реальности» стал своеобразным итогом всей деятельности режиссера. всеобщее помешательство людей, он теряет свою первородную невинность «Дурака». Он ищет спасение в религии, но не находит, ибо и она в этом страшном мире перевернута, продана и искажена. В порыве отчаяния герой пытается забраться на огромную высокую башню (аркан «Башня» в Таро означает быстрое и стремительное разрушение старого «Я»). В Башне он встречает мудрого алхимика, с которым сначала вступает в схватку, а затем становится его учеником и проходит посвящение в тайное, мистическое общество. В обществе также состоят 7 уче-

ников, символизирующие 7 традиционных планет астрологии. Постепенно, проходя через ряд медитаций и ритуалов, главный герой вместе с другими учениками совершает переход от аркана «Дурак» к аркану «Маг», обретая Знание и Мудрость. Достигнув необходимого состояния, все члены ордена отправляются в путешествие к Священной горе, чтобы свергнуть 9 царствующих мудрецов и овладеть секретом бессмертия. «Священная гора» обыгрывает традиционный сюжет западного мифа о Парсифале, ищущего Монсальват — гору Спасения, гору Священ-

ного Грааля. Как и Парсифаль, герой Ходоровски проходит мистическую инициацию, как и Парсифаль, становится «Магом» — держателем копья. Совсем недавно в мировом прокате прошел новый фильм Ходоровски «Танец реальности», ставший своеобразным смысловым итогом всей деятельности режиссера. В нем впервые встречаются основные краеугольные камни Ходоровски — магия и психотерапия (Алехандро Ходоровски является основателем психотерапевтической школы психомагия, соединяющей в себе традиционную терапию с идеями Таро и алхимии). В фильме две ключевые сюжетные линии: одна повествует о драматическом детстве режиссера, другая символически распаковывает идею раскрытия чувственности,

«женского» посвящения. События разворачиваются в небольшом чилийском городке Токопилья. Сам Ходоровски показан флегматичным мальчиком с длинными золотыми волосами (отсылка к Аполлону). Его отец представляет собой гипертрофированный образ мужского начала, являясь живым воплощением власти и гордыни. Он ходит на тайные собрания коммунистического общества, копирует внешность Сталина (первую половину фильма одет в длинное, затянутое пальто и носит густые усы), всячески пытается «сделать из сына мужчину», подавляя в нем любые эмоциональные проявления. Мать, напротив, предельно женственна: «разговаривает» только оперными ариями, очень любит маленького Алехандро и пытается всячески смягчить отца-тирана.

Убегая от отца, Алехандро оказывается на берегу моря, где встречает старуху, назвавшую себя Королевой Чаш. В Таро Королева Чаш ассоциируется с идеями восприимчивости, она — самая женская карта в колоде. Ее стихийное соответствие — водная часть воды, женственность в квадрате. Королева Чаш произносит особое заклинание, после которого на море поднимается гигантская волна, выплескивающая на берег тонны рыбы. Рыба — один из символов раннего христианства. Чтобы узнать друг друга при встрече, один христианин рисовал на песке половинку рыбы, второй, в свою очередь,

сюжетные линии разветвляются: отец, желая совершить что-нибудь воистину великое, отправляется в путешествие, с целью убийства Чилийского диктатора. В этом путешествии ему предстоит встреча со своим собственным, подавляемым «Я»: познать любовь и прощение, веру и отречение. «Танец реальности» — невероятно личный фильм. Создается впечатление, что его съемки были для самого Ходоровски чем-то вроде психотерапии, ведь отец киношного Алехандро все-таки находит путь к самому себе, в отличие от его реального прототипа.

Ходоровски необходимо смотреть вне зависимости от того, обладаете ли вы знаниями Таро, алхимии и мифологии. узнавая символ, дорисовывал вторую. Там же на берегу Алехандро знакомиться с мужчиной, именующим себя Философом, который учит его читать мантру запредельной мудрости (более известную на Западе как часть «Сутры сердца») и дарит три кулона в форме символов трех мировых религий, со словами: «Оболочка может быть разной, а Бог один». Возвращаясь домой, Алехандро встречает отца, который узнав о встрече с «Философом», приходит в ярость, бросает подаренные кулоны в унитаз и заставляет бедного мальчика плевать на них повторяя фразу «Бога не существует». В определенный момент

Чтобы описать все грани символов в фильмах Хороровски, понадобилось бы написать многотомную монографию. Но стоит ли? Ходоровски нужно смотреть. Смотреть вне зависимости от того, обладаете ли вы глубокими познаниями в Таро, алхимии и мифологии. Его фильмы — это что-то вроде кинематографической книги мертвых: они способны дарить освобождение посредством просмотра. Будто греческий Гермес, будто киновоплощенный Будда, Алехандро ведет нас через ужас столкновения со своим «Я», через безумие борьбы к познанию и радости. Будем надеяться, что звезда Ходоровски еще долго будет освещать наши спутанные, петляющие дороги.

ПЕРЕГРУЖЕННОСТЬ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ ВЕДЕТ К ЗАБЛУЖДЕНИЮ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ

НАРУШЕНИЯ В СФЕРЕ СТРАХОВАНИЯ

НАРУШЕНИЯ В СФЕРЕ ДОЛЕВОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

НАРУШЕНИЯ В СФЕРЕ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ МЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ

Кинотеатр «Дом кино» пр. Мира, 88

Ресторан итальянской кухни MAMA ROMA

Красноярский культурноисторический музейный комплекс

пр. Мира, 50а

пл. Мира, 1

ул. Урицкого, 52

Культурное пространство «Каменка»

Стейк-бар «Теленок табака»

ул. Академика Павлова, 21

Молодежный творческий бизнес-центр «Пилот»

Бар «Нет проблем»

пр. Мира, 91

Бар Funky Monkey ул. Аэровокзальная, 1а

ул. Аэровокзальная, 10

Бар Sally O`Briens

Международный выставочноделовой центр «Сибирь»

Harat's pub

ул. Авиаторов, 19

Культурно-деловой центр «ОСОБНЯК» ул. Каратанова, 11

Книжный магазин «Бакен» ул. Карла Маркса, 34а

Книжный магазин «Тональ» пл. Мира, 1

Книжный магазин «Нагваль» ул. Кирова, 19

Книжный магазин «Федормихалыч» ул. Ленина, 123

Художественный салон «Лавка художника» пр. Мира, 100

Танцевальный клуб «Чердак» ул. Авиаторов, 23

Языковая школа Easy School ул. Дубровинского, 80, 6 этаж

Barbershop Badboys ул. Карла Маркса, 96

BREVNO, деревянные очки и аксессуары ул. Ады Лебедевой, 93в

ул. Дубровинского, 82 пр. Мира, 7а пр. Металлургов, 53г ул. Красной Гвардии, 24

Мобильная кофейня «Кофемашина 1969» пр. Мира, 60

Ресторан Yoga-Bar ул. Каратанова, 17

Traveler's Coffee пр. Мира, 54 пр. Мира, 85 ул. Карла Маркса, 135 ул. 78 Добровольческой бригады, 28

Coffeeline, эспрессо-бар ул. Диктатуры Пролетариата, 32

Кофейня «Кофеin» пр. Мира, 91

Кофейня «Мартиника» пр. Мира, 85

Суши-бар «Якудза» ул. Маерчака, 36

Арт-кафе AccentHoll пл. Мира 1

Чайная «Юрта» пл. Мира 1

В Тыве я был только несколько раз, но каждая поездка туда неизбежно откликалась внутри, как очень важная, и, возвращаясь из Тывы в Красноярск, я уже фантазировал о том, как в следующем году пренепременно вернусь. В этом году вышло совсем уж по-королевски, даже несмотря на то, что горячо любимый фестиваль «УстyyХyрээ» внезапно оказался закрытым. Сначала остановился у Д. в поселке Сукпак, что минутах в 15–20 от Кызыла, если ехать на автобусе.

Там меня несколько раз приняли за американца, а какойто старый, не слишком аккуратный русский мужчина по кличке Огонек при встрече, надсадно и с хрипотцой сообщил, не пытаясь скрыть воодушевление, что людей таким ростом лет 15 уже не видывал, да и сам он таким ростком, что, плавно говоря, «дышит мне в тестикулы». Перед отъездом из Кызыла в сторону села Хорум-Даг я зашел в хозяйственный магазин за влажными салфетками, и русская продавщица решила меня с порога удивлять: — Ты что, геолог?

— Нет.

— А что тогда ты здесь делаешь? Когда она узнала, что финальная точка моей поездки — фестиваль «Зов 13 шаманов», что близ города Чадан в Западной Тыве, немного осела и тревожно порекомендовала быть осторожным.

Многие приехали в Россию в первый раз и сразу направились в Тыву, а кто-то уже много лет совершает паломничества. После часа поиска транспорта и попыток понять, куда мне в итоге нужно ехать, я поймал такси и приблизительно через 200 километров оказался на отрезке трассы Абакан — Ак-Довурак, откуда вдалеке за чабанскими стоянками виднелись шаманские юрты и палаточный городок у подножия горы Хорум-Даг. «Зов 13 шаманов» услышали гости из Мексики, Гренландии, Дании, Швеции, Германии, Италии, Румынии, Австрии, Чехии, Польши, Южной Кореи, Монголии, Беларуси, Украины, Казахстана, Эстонии, Бельгии и даже Афганистана. Многие приехали в Россию в первый раз и направились сразу в Тыву, а кто-то уже много лет совершает паломничества. У всех совершенно разные менталитеты, внешний вид, режим дня, но через день-полтора это нивелировалось тувинским парадоксом «отсутствия времени»: вроде бы у всех есть часы, доступ к расписанию фестивальных событий, но, по ощущениям, одинаковые по длительности временные промежутки могут

с равной степенью вероятности растягиваться до тувинской бесконечности или, наоборот, «схлапываться» до полной тувинской незаметности. Так же и с событиями: их порядок, места проведения, постоянно менялись, а если они начинались на несколько часов позже, то на это и вовсе никто не обращал никакого внимания. Фестиваль посетило около 200 человек, они забирались на пики Хорум-Даг, приходили на камлания, общались с шаманами лично, знакомились друг с другом, посещали мастер-классы. Дети из окрестных населенных пунктов ходили с красными ведрами между палаток и предлагали парное молоко и пирожки. Было довольно тепло (температура доходила до 53С), деревьев и водоемов в шаговой доступности не было, вода для кухни и душевых добывалась с помощью насоса из артезианской скважины. Многие от этого почему-то расстраивались и пытались прятать головы в различного рода панамы, но я получал искреннее удовольствие. Одно из первых камланий происходило в пологом месте, где сходятся левая и правая половина горы. Несмотря на кажущуюся близость от палаточного городка, доби-

раться до костра пришлось около получаса. Ученики расчехляли бубны, шаманы готовили инвентарь, прикармливали духов молоком и «крупой счастья», вокруг постепенно собирались зрители. Костер стал разгораться, удары множества колотушек о натянутую кожу создавали вибрирующий гул, в который вплетались голоса шаманов, поющих алгыши. Николай Ооржак — организатор фестиваля, тувинский шаман, вошел в круг не сразу, так, как будто только проснулся и не хотел вылазить из-под теплого одеяла. Двигался он очень плавно, занося бубен над головой и совершая вращательные движения телом. С бубном перемещался как будто не 65-летний мужчина, а подросток, долго занимавшийся танцами: он даже не двигался, а перетекал из одной позы в другую, не совершая ни одного лишнего жеста — очень красиво. Темп его ударов в бубен и перемещений стал быстро нарастать, он зарычал, закричал, завыл и бросил бубен и колотушку через костер, упав на землю. К нему подошло несколько других шаманов, но он стал разбрасывать землю вокруг себя, продолжая кричать, и потерял сознание. На следующее утро, Николай говорил со сцены сорванным голосом. Духи одобрили желание четырех шаманов подняться в горы на 3-дневный ретрит без еды и совершать обряды.

Порядок и места проведения событий постоянно менялись, и если они начинались на несколько часов позже, то на это никто не обращал внимания. Несколько раз жители окрестных сел устраивали на сцене показательные концерты, на которых музыканты демонстрировали свой уровень владения инструментами, ученики школ выполняли танцевальные номера, а еще звучали тувинские песни. Около сцены собирались парни на конях, молодые девушки, люди постарше, а пожилая женщина в очках с толстой оправой в национальном костюме и с «библиотекарской» шишечкой на голове исполняла роль ведущей, с акцентом произнося в микрофон:

— Уважаемые гости фестиваля! Сейчас для вас выступят артисты из села Хорум-Даг. Первый номер — современный танец «Стюардессы». На сцену выбежали девочки в костюмах стюардесс, с виду едва перемахнувшие за рубеж средней школы, они начали танцевать под японскую музыку, старательно имитируя движения из музыкальных клипов, демонстрировавшихся на MTV в начале 2000-х. Периодически пропадал звук из колонок, которые «запитывались» от генератора, поднимался сильный ветер, девочкам было трудно не улыбаться, но это выглядело очень искренне. Корейская шаманка Ким Джонг Хи, чтобы познакомить гостей с шаманскими традициями своей страны, проводила на сцене обряд «Обращение к духам железа».

Она много раз переодевалась, прыгала, пела, вертела в руках ножи перед богатым столом с пожертвованиями для духов, а ее помощницы играли на двухстороннем барабане и разного рода металлических ударных инструментах. Когда ее интонации стали плачуще-просящими, небо, которое только что было относительно-ясным, полностью затянулось дождевыми тучами, задул сильный ветер и начался ливень (дожди шли только несколько раз и не дольше 10–15 минут), который изорвал реквизитные бумажные плакаты с корейскими иероглифами, разбросав их по сцене, а потом уронил один из нескольких деревянных блоков, спасавших сцену от ветра. Тот, падая в нескольких сантиметрах от головы помощницы, с одного края пробил барабанную мембрану. Помощница, видимо, была не в восторге от случившегося, а шаманка радовалась, хохотала. Стали собирать разорванные плакаты, и дождь тут же закончился, а тучи почти также быстро разошлись, как и появились.

В XVIII веке, у подножия горы Хорум-Даг были убиты Алдан-Маадар — 60 восставших тувинских богатырей. Многие шаманы отметили, что территория, на которой расположился лагерь, обладает очень мощной, но тяжелой энергетикой. Светлана Бутусова, председатель Кызыльской местной религиозной организации «ТэнгриУгер», в интервью Ирине Дарьиной, сказала, что у людей, которые посещают такие места не с чистым сердцем, все мгновенно выходит наружу, все внутреннее состояние человека, все его отрицательные эмоции; человека полностью перекручивает, выворачивает, вытряхивает, выделывает в нормальную целостную личность.

В XVIII веке, у подножия горы Хорум-Даг были убиты Алдан-Маадар — 60 тувинских богатырей, которые восстали против Маньчжурской династии. Их обезглавили и захоронили останки здесь, а головы насадили на копья. Чуть правее палаточного лагеря, можно было увидеть их отгороженными предупредительными лентами. Также известно, что около горы был расстрелян сильный шаман из рода Ооржаков, который был репрессирован в советское время. Для западных тувинцев, сильные ветра — не неожиданность. Случаются и ураганы. За несколько дней до начала фестиваля прошел один из них, разломав несколько юрт.

У людей, которые посещают такие места не с чистым сердцем, все мгновенно выходит наружу, человека полностью перекручивает и выворачивает в нормальную целостную личность. Очень хотелось остаться до конца фестиваля, но, видимо не судьба — поднявшийся ветер оставил на моем жилище преклонного возраста рваную ранку размером около метра, которая не поддавалась ремонту. Я переночевал в соседней палатке у психолога из Казани и, приняв разрушение палатки за своеобразный знак, решил возвращаться в Красноярск, так и не дождавшись оглашения результатов трехдневного шаманского ретрита — слов, которые шаманам сообщили духи. Мексиканский шаман Отакамэ Рохелио Каррильо из народности виррарика, который уехал на полдня раньше меня, сказал, что, когда он покинет фестиваль, начнется сильный дождь. Я и еще несколько человек набились в газель и ближе к полуночи выехали в сторону Абакана. Неприятный мужчина средних лет, не переставая, хвастался тем, что он и его жена — удивительно духовные персонажи, к которым на личные приемы на несколько месяцев вперед набиваются представители московского правительства. Его собеседники охотно верили и кивали головами, но мне происходящее

kolko

показалось чем-то преступно фальшивым. Я достал четки, извернулся зигзагом на заднем сиденье, уткнулся лицом в спинку сиденья и притворился спящим. Как только мы добрались до трассы Абакан — Ак-Довурак и свернули за первый поворот, началась гроза.

81