имена 5-летний Владимир с семьей: отцом, матерью, сестрой и тетей
Мы встретились в Владимиром Моисеенко спустя несколько дней после его юбилея. Думаете, 50 лет — это вам не шутки? Шутки, да еще и какие, если дело касается этого веселого долговязого «кролика»! Имена
О
Фамилии н муж приглашает меня:
К 50 годам все еще чувствую себя ребенком
38 отдохни! 14/2013
слава богу, жива-здорова мама, и поэтому я к 50 годам еще чувствую себя ребенком. И это уже достаточно много. Я полон сил, энергии, и на вопрос «Как здоровье?» отвечаю как тот Рабинович: «Не дождетесь!» (Смеется.) Вы в молодости задумывались о том, каким будете в 50, что с вами будет, какие-то далекоидущие планы строили? Я, когда еще учился в школе, подсчитал, что в 2000 году мне будет 36 лет. Думал: «Господи, это ж я буду древний старик! Уже и радоваться будет нечему и смысла в жизни никакого не будет!» (Смеется.) И все, с тех пор я перестал над этим задумываться, а такие страшные цифры, как 50, вообще не рассматривались. Даже еще год назад я об этом думать не хотел, все-таки 49 не 50! Честно говоря, вот уже два дня, как мне стукнуло полвека, — разницы не чувствую! Меня поздравляли с самого утра и до самой ночи, я три раза заряжал телефон, и очень многие говорили, что я «преступил черту», «вступил в клуб пятидесятников», а один мой товарищ, с которым мы вместе на лыжах катаемся, сказал: «Привыкай, что теперь у тебя все чаще и чаще будут спрашивать, как здоровье» (смеется). Фото: пресс-служба В. Моисеенко
Владимир Моисеенко:
«Пойдемте за мной, у нас тут такое хитросплетение переходов, что можно потеряться!» По пути ему иногда приходится наклоняться — с ростом под два метра проходить в обычные дверные проемы по-другому не получается. Преодолев препятствия лестниц и коридоров, мы попадаем в офис, в котором уже 20 лет обитает юмористический дуэт «Кролики». В этой маленькой комнатке, где стены обклеены афишами и памятными фотографиями, очень тепло и по-домашнему уютно. «Потому что это наш второй дом», — объясняет Владимир. На это намекает и микроволновка с чайником при входе, и небольшой творческий беспорядок в комнатке. Здесь рождаются новые шутки, проходят репетиции, встречи и интервью. Расположившись в удобных глубоких креслах, мы начинаем беседу о жизненных итогах, воспоминаниях юности и поворотных моментах. С каждым прожитым годом люди все больше задумываются о пройденном пути. Позавчера вы отметили юбилей, какие общие жизненные итоги подвели в связи с этим? Ой, вы знаете, как-то даже не думал на эту тему... Вообще не люблю словосочетание «подведение итогов». Даже когда мы праздновали 30-летие профессиональной деятельности, то есть 30 лет, как мы зарабатываем тем, что выходим на сцену, мы предупреждали, что это не подведение итогов, а просто повод собраться. О каких-то итогах говорить и рано, и не хочется. Самое главное, что сейчас существует в моей жизни, — это любимая работа, любимая семья, у меня,
никаких кризисов! В общем, вы с активным образом жизни и с теми же лыжами прощаться не собираетесь? Ни в коем случае! Я и в этом году ездил, и вообще случая такого не упускаю. У нас вся семья уже 17 лет на лыжах катается.
Вот сыну девять, и он уже пять лет крепко стоит на лыжах. Обычно после Нового года мы едем куда-нибудь в Европу, стараемся всегда в новое место, а потом по традиции 23 февраля мы собираемся по-пацански компанией из двенадцати человек. Я беру малого подмышку и без мамок, без нянек, без «Я не могу» едем в Буковель. Там, в селе Поляница, живет уникальный человек — полковник Волошин, он бывший летчикистребитель, как мой отец, и у него просто потрясающая русская баня! Мы всегда за-
Я люблю слово «семья», ПРИДАЮ ЕМУ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ езжаем к нему попариться, с веничками, потом — в снег или ледяную купель, все как положено. Хорошо-то как! Похоже, сейчас у вас нет проблем с неприятием своих лет. А кризис среднего возраста вы проходили? Знаете, что такое кризис среднего возраста? Это когда простатит у тебя уже есть, а «Лексуса» еще нет! (Смеется.) «Лексуса» у меня нет, но это, в общем-то, осознанно, просто не хочу. Кризис — это все-таки понятие, включающее в себя депрессию, меланхолию. Я считаю, такими вещами страдают люди, которым нечем заняться. У меня физически нет времени на то, чтобы остановиться и подумать: «Может, у меня сейчас кризис среднего возраста?» или «А нет ли у меня случайно меланхолии?» Некогда, мы работаем, и работаем с удовольствием,
Старший и младший Моисеенко катаются на лыжах в Андорре, 2011 год
илья сын
14/2013 отдохни! 39
имена Комический дуэт народных артистов Украины Владимира Данильца и Владимира Моисеенко появился в 1987 году...
Мы тогда, засекая время и перебегая из цеха в цех, ДАЛИ ПЯТЬ 40-МИНУТНЫХ КОНЦЕРТОВ ЗА ЧАС
...и до сих пор они не устают искать яркие образы, чтобы повеселить публику
поэтому на такие вещи просто не обращаем внимания. Зрители, как правило, не различают образ, увиденный на сцене или в кино, и личность актера, создавшего его. А вот насколько вы в жизни отличаетесь от себя на сцене? Ну все-таки отличаюсь. Потому что в жизни далеко не всегда весело. Если бы мы ходили все время с улыбкой на лице и хихикали, то нам бы уже где-то койку отдельную с табличкой выделили, это клиническая история. Но я против того распространенного утверждения, мол, юмористы в жизни скучные зануды, и только на сцене они включают некий тумблерочек, похихикали — и опять в свою скорлупу. Есть и такие, но большинство, кого я
40 отдохни! 14/2013
знаю, наше поколение – и братья Пономаренко, и Юра Гальцев, и Владимир Натаныч Винокур, и много-много других — это все очень веселые, юморные люди в жизни. Значит, у вас с вашим образом достаточно много общего? Да, конечно. Во всяком случае, я человек нескучный, еще с детства таким был. «казалось, сцена там — на километр» Наверное, учителя постоянно делали вам замечания касательно поведения? Бывало. Вот меня спрашивают: «А в школе вы шутили?» — я говорю: «Да, шутил, но преподаватели чаще плакали от моих шуток» (смеется). Но я никогда не шутил по-злому. Мне такую интересную характеристику после 8-го класса написали, что если читать ее первую половину, то меня надо было бы куда-нибудь на доску почета, а если вторую — то в колонию для несовершеннолетних. Звучало это где-то
так: «Учился хорошо, но не всегда в меру своих способностей. Мог увлечь ребят, но не всегда с пользой для дела» и так далее (смеется). Вы вообще были из тех детей, о которых говорят «Ну артист!»? Наверное. Но вы знаете, я никогда в детстве о такой профессии даже не думал. Мне очень повезло с тем, что я нашел себя, потому что я рос в Киеве на Шулявке, это достаточно веселый такой райончик. У нас были свои опознавательные знаки, мы даже на Крещатике по специфическому свисту могли найти друг друга. В школе я никогда не ходил в какие-то драматические кружки. Единственный раз поучаствовал в творческой самодеятельности в 8-м классе, когда мы делали небольшую композицию по «Педагогической поэме» Макаренко. Я сыграл беспризорника Семена Карабанова: нашел какую-то кепку, взял отцовский пиджак... И после этого до конца учебного года меня все называли Семеном. Видимо, поверили. Это и была ваша первая сцена? Да, это была моя первая профессиональная работа (улыбается). Ну до этого я еще, правда, с 3-го по 5-й класс пел в детском хоре Оперного театра. Пели то за кулисами, то на сцене в нескольких спектаклях: «Отелло», «Кармен», «Щелкунчик», «Борис Годунов». Детское ощущение сцены, конечно, совсем другое. Я сейчас попадаю
Фото: пресс-служба В. Моисеенко
в Оперный, думаю: «Мама дорогая! Мне же тогда казалось, что сцена тут километр на километр!» Страшно было? Первый раз — очень страшно! У меня дебют был вообще потрясающий: я сначала забежал дальше, чем нужно, потом не ушел со сцены вовремя и один там остался, в общем, жуть была страшнейшая. (Смеется.) поворотный момент Вы как-то рассказывали о трудных временах, через которые вы прошли, когда вернулись из армии... Все то, что было, было нужно, потому что если бы мы не пережили это, вряд ли с нами случилось бы то, что случилось потом. Я выпустился из Эстрадно-циркового училища с Мариной Литвиновой, дочкой народного артиста Украины Анатолия Литвинова, нас тут же взяли на работу в Горконцерт. Складывалось все очень хорошо: у нас были номера, поездки, выступления... Потом я ушел в армию, а когда вернулся, дуэт наш возродить не удалось. И вот я остался без репертуара, без партнера, без ничего. Сделал себе номерочек и работал на так называемом графике от Киевской филармонии. Меня взяли внештатным артистом в Горконцерт, но оклада у меня не было. В 22 года я зарабатывал 68 рублей в месяц (это 2 рубля в день) и еще учился в институте. На графике от филармонии я выступал в общежитиях, красных уголках на заводах. На заводе «Арсенал» я как-то давал концерт в 7.30 утра для ночной смены. Выходит ночная смена, а тут мы такие: ля-ля-ля! А они еле живые стоят на нас смотрят. На другом заводе мы скорострельно отработали пять концертов за час, за один обеденный перерыв. На пять цехов — два разговорника и несколько артистов. Один начинает концерт в одном цехе, второй продолжает, а тот тем временем бежит уже к другим и т. д. Так мы тогда, засекая время и перебегая из цеха в цех, дали пять 40-минутных концертов за один час... Ну а потом мы же с Вовкой (Владимиром Данильцом, партнером по дуэту «Кролики». — Прим. авт.) дружили долго и очень хотели работать вместе, но все никак не получалось. Мы работали и в одном номере, но по отдельности, и капустники какие-то
делали, пантомимки показывали, в общем, как-то крутились. А в 88 году в Укрконцерте появился молодой амбициозный режиссер Евгений Викторович Перебийнос. Он меня посмотрел, а я говорю: «Вот у меня есть предполагаемый партнер, давайте попробуем». И вот уже 25 лет, как пробуем. Это и был тот самый поворотный момент, который есть в жизни каждого человека, тот, который меняет все? Да, когда он все-таки поставил на нас. Потому что на тот момент ситуация была совсем безрадостная. Света я не видел в конце тоннеля. Это был 87 год, и я уже всерьез думал: «Может, в челноки податься, куда-нибудь в Турцию-Польшу мотаться, что-то делать, зарабатывать». Мне было 23 года, а за душой ничего. Мама уже говорила: «Давай завязывай». А мы тогда взяли отпуск и целый месяц просидели в зале Укрконцерта на ящиках из-под аппаратуры, репетировали с утра до ночи. Местные видавшие виды артисты смотрели на нас и крутили пальцем у виска. Тогда в нас никто не верил: ни коллеги, ни родные. А потом наше упорство стало давать результаты, мы начали выигрывать конкурсы, затем «Аншлаг», в общем, дело пошло. В 23 года у меня не было ничего, а в 24 — уже практически все. А сейчас — и того больше. У меня есть абсолютно все, что нужно для счастья!
Напоследок скажите, на что бы вы истратили последний лепесток цветика-семицветика? Знаете, я сразу вспоминаю анекдот, когда девочка отрывает лепестки и загадывает: «Пусть меня пропрет, пусть поколбасит», потом остается последний, она смотрит — мальчик едет в коляске, и говорит: «Эх, сделаю доброе дело, пусть теперь мальчика поколбасит!» (Смеется.) Не знаю, я бы, наверное, максимально добавил лет маме и родителям жены, они тоже, слава богу, живы. Это очень важно. Я очень люблю слово «семья», придаю ему большое значение. Когда собирается вся семья за одним столом, есть в этом такая прелесть: мамы и папы, деды и бабушки, внуки и правнуки вместе. Моя бабушка была у нас главой семьи, она ушла в 96 лет. Где бы мы ни были (сестра тогда в Чехии жила) — на Рождество и Пасху мы всей нашей большой семьей ездили в село к бабушке. Не могло быть такой причины, чтобы кто-то из нас не приехал, это даже не обсуждалось. Сейчас на праздники ездим к моей маме, поддерживаем эту традицию. Преемственность поколений — это очень важно. И вот на это я бы и истратил последний лепесток. Елена Полякова
Бенефис дуэта в честь 30-летия работы на сцене, 25 октября 2011
валерий меладзе
Александр Маршал
14/2013 отдохни! 41