Мария Гладцинова. нисёнито

Мария Гладцинова нисёнито

*** не зубы режутся — осока сухое тиканье часов шатание éлей высоких над головой гудит сквозь сон шаманское камлание шмéля шуршащих капель тёплый шёпот бесшумно падает в песок и едва слышим тёмный стрёкот каких-то тайных голосов

там | самому себе не веря от солнца отвернув лицо под пение клевера и хмéля и птицы хохот восковой усни | качаясь в колыбели травы | застенчивой лесной волнению её поверив секретный сон вернись домой в гнездо

невидимое зверю

не пророни ни капли звука с грибом срастись и дёрном стань быть человеком ужас мука зачем ты это перестань

пускай оно пустопорожно но кровь струится из вен хотя | такое невозможно

вдруг | что-то хрустнет в темноте

*** мне говорил листок опавший пропавший без вести: «я без вести пропащий ты видишь — по воде круги Наберегувсегдастоящий? я побледнел | я стал другим в сезон тяжёлых льдин мне снова так необходим лёгкий озноб твоей руки как тепловая зона — я ими не любим — гоним и к жизни этой не привит останусь невесомым

ведь я один | всегда один вдали от кроны»

хоть шелеста его иврит — глухие волны — мне незнаком — он в тёмный тянет омут но что-то изнутри болит и в горле горький ком как будто тронут лёд на реке но лист безмолвно спит в руке

смертельно белой в вязком сне есть только снег и нет тебя

*** отречённый от мира сего обречённо гудит колокольчик пролетая над чёрной землёй в меднозвучной своей оболочке в колокольне белее снегов

гулкой ночью безлунной слышен тут только голос его одиночный гул чугунный

и достигнув предельной точки отчуждённости и покоя окунувшийся в голубое он, наверно, не чувствует боли ничего не тревожит его

но разбуженный громом прибоя в нервном всполохе молний и волн он дрожит и поёт над землёй не боясь, что умрёт от побоев — ведь тогда тишиною накроет точно тучей и тьмой этот город, похожий на грот

но пока колокольчик поёт и слова от набатного боя вспенив облако дождевое набухают как почки и сырые от горечи строчки высыхая, ложатся в тетрадь чтобы спать в одеяле из ночи беспробудно до времени спать

***

стрела достигает цели

в некошеной чёрной траве в осоке | как хищные звери уснули высокие ели и уши прижали к земле

чугунные уши могучи им слышно | что там | под землей ты сердце молчанием не мучай и тайну простую открой в кого я такой невезучий в кого я печальный такой

звериные ели колючи река не очнётся от сна и падает солнечный луч в зелёную глубь как блесна

***

сказка старая | беспомощно простая: неотёсанный утёс | и тучка золотая тяжесть мысли | лёгкость бытия это сказка про тебя

онемея | не умев сказать: «постой» ты стоял «на Вы» | с гремучей пустотой лбом прильнув к стеклянному экрану выдувая гулкое «уууууууувы» ветер выл | рыдая из трубы

утром в путь она умчалась рано и казалось: воздух холодит словно в сон | дементор азкабана поцелуем | вынул солнце из груди

***

я чувствую себя совсем прозрачным чужим незначимым невзрачным немее цепенее кратче белея облетают дни но что они что они значат что если я ещё не начат уже растраченный на них как черновик как одуванчик

что изнутри горит всё ярче в молчании ночи незрячей и проступает в снах моих

***

я здесь нащупал пульс реки сердцебиение течения где бабочки и дураки в цветах находят утешение

снуют мальки | как мотыльки и тени их | легки легки

избавь меня от тайной муки и дай душе забвения яд я переплавил сердце в звуки в нём только пчёлы говорят

***

я пустоту прибрал к рукам постель оставил | словно тело но сам | остался в дураках на свет | и облака разделан

постель теплеет в темноте — немая | белая невеста ей снится холод | и метель а мне — восставшая окрест зима | глухая неизвестность

но прячется в углах другая жизнь | миражи ночных зеркал кто в них чернеет | кто мелькает я примелькался там | пропал и явь теперь | меня пугает

мир тесен | и зачем я здесь так много места занимаю брожу по комнате невесел и ничего | не понимаю

так много шума от шагов так много слов неосторожных их безнадёжный | тяжкий гул сегодня ангела спугнул и тайне перекрыл возможность

ни в ночь | ни в дождь не умолкая чей шёпот множится | тревожный

по стёклам пробивая дрожь «не спи | художник | ты умрш»

к утру стихает

полено

отец, освободи полено из плена матери-природы и подари ему свободу как будто ты её творец

тому, кто вырван из контекста так холодно и непогодно на поиск неизвестных мест уйдёт инертная колода в угоду родственному богу скрывая непластичность теста

прощай, свободное полено прости ты разберёшься там по ходу через кромешно ровный лес что делать с новенькой свободой куда и на какую гору нести

свой деревянный крест

***

«прекрасное — так жалко и убого» сказала ты я согласился: «есть немного» надел штанишки тёплые и старое пальто — хотелось быть прекрасным в этот вечер когда тут рядом ты

***

с необитаемым лицом я ждал Вас утром в вестибюле дрожа последним подлецом в горящий обратившись улей

я ждал Вас утром | в спящем здании как на вокзале поезд ждут и Вы пришли | Вы опоздали на целых несколько минут

я ждал | стараясь не стыдиться не видеть проходящих лиц я сон | который просто снится

без спросу | или без границ

Вы не в ответе за те сны которых Вы не приручали не берегли | не замечали Ваш сон ушёл | такой печальный

мечтатель | или дурачок

приснись | кому-нибудь ещё

***

смотришь потерянно заяц подстреленный в тёмные Ваши глаза

Вы растеряны тем что намеренно я так спокойно сказал и хотите теперь поскорее уйти

провожаю Вас взглядом печальным с видом тайным страдальца глазами немого отчаяния

говорящие зайцы | такие смешные говорящие зайцы | нелепо нежны к сожалению | Вам не нужны говорящие зайцы

***

неровный почерк грубый черновик чирик-чирик чудак и фрик «проезд оплочен проходите вы чей-то сон немой двойник

но не снимайте грим с лица и свой парик билет храните до конца желаем счастья и любви»

***

молись о жизни неуставшей молись о жизни посторонней о снеге | с неба неупавшем невыстроенной колокольне о невозможном | и неставшем ненастоящем | и невольном

о лани | в чащу убежавшей о бабочке | тобой не пойманной

несказанном | или забытом ненайденном | непредрешённом о таракане неубитом невидимом | несовершённом

колодезное

я лежал | укрываясь плащом на холодном колодезном дне неподводно-подземных трущоб

я был нем | опасаясь наверно проявлений вовне но они | обращались совсем не ко мне

а как будто | к кому-то ещё

я был зыбок | и узок был обузой | и грузом того поплавка наверху с кем всегда | говорили они обращались | к кому

***

местной жизни косность и тесность редкий свет ноябрьских дорог тот | шагающий в неизвестность тот | сгоняющий радость в гроб

те | с кем бездна глядит одиноко погружая | в свой сумрак и снег по нечаянию | волооки по отчаянию | волком в лес

по случаянию | в мир пролиты но непрошены | не прощены заморожены | в ночь гранита в камень мифа | обращены

где-то мёрзнет душа ипполита

и мерцают панелек огни

***

дрожащая рука старушки глухой страдальческий язык как добрый взгляд её измучен ты видеть это не привык стоял и таял | как игрушечный немой | печальный снеговик но не придумал слова лучше косноязыческой любви жестокой жалостью научен взгляд отводить | и не читать чужой дневник

***

нарастает гудение улья и под дулом чернеющих пчёл сам становишься ульем и пулей или чем-то летящим ещё

что нельзя прочитать и увидеть погружаясь в акустику льда будто влажную замкнутость мидий

только тёмная знает вода

***

летящий в кроличьей норе всегда всему ничей не может даже умере|ть печально бесконеч|ный

останови его на миг но ты не мог на миг к стеклу холодному лифтá как к бездне | ты приник

но в темноте | не видно дна там короток обрыв дано: сама себе равна вселенная | одна и нет нигде других

*** желаю и вам найти свой тупик Е. Харитонов

здесь как-то мирятся с тюрьмой

«хороший дом тюрьма хотя | и не родной но хлеб бесплатно выдают дешёвая вода привыкнешь | а потом | отбой ать-два

поэтому не ной не плачь | терпи теперь»

но ты нашёл в тюрьме тупик невзрачный угол | дверь завёл невидимый дневник чтоб выйти без потерь

туда | откуда льётся свет где по ночам поют о том | чего на свете нет чего не будет | тут

***

какими были мы слепыми закрыты в комнатах глухих

я выучил латынь полыни

и терпкий запах трав других сокрытых между запятыми букв | торопливо дорогих

увы | мы были так малы серьёзность за пятак купив что спрятались под лопухи и те нас от воды укрыли

***

Я все забыл и не стремить шагов Не мог… Ф. Петрарка

я видел бабочку сегодня она порхала в дыхании земли зелёной и окрылённый обманом в затмении ума бежал за ней на красный свет как в преисподнюю прохладу дна и ада орфей на поиски спускался

за милой тенью

но стала неизвестной местность там дальше — лес ещё темней и ощутив тяжеловесность пределы тела весь бледный и растерянный осел на землю я она — взлетела

***

стыдливые испуганные звери нас тут не очень мы прячемся в кромешный север одиночества и смотрим недоверчиво пугливо опуская «очи» свернув в комочек ночи речь мы говорим крч чтобы никто не мог извлечь неверный горький корень нас завтра могут взять и сжечь как будто мы болезненное семя отечества

для нас нет времени и воли и имени для нас здесь нет

***

апрельский лёд — хрустящая бумага он тоньше | чем твоя слеза скрипит | ломается | трещит «мне просто | Вас увидеть надо» как тишина струится влага и бьётся сердце беззащитно когда смеёшься ты упав на дно холодного оврага и видишь неба синий кит

***

мы тут почти что на птичьих правах спрятаны в травах глубоких так чтоб макушка виднелась едва шляпа гриба одиноко но целиком ни одна не видна голова и никого за травой той

осокой глубокой

мы не поднимем высóко со сна головы из травы и никого не обнимем мы как безрукие пни жаль мы одни все молчаливые дни с нами здесь пни говорили пни нас безмерно любили милые сонные пни вы не одни! потому что и мы вас любили

***

в болоте гибнет синева и плачут ивы ты говори свои слова они красивы

не ты

так кто-нибудь другой трясину тронет и захлебнувшись синевой в осоке тонет

ты говори свои слова они красивы в болоте гибнет синева и плачут ивы

***

пока не отданы в печать все эти сны они невинны неявное так хочется зачать бесследное так хочется увидеть но не в гробу или утробе а наяву на утреннем предчувствия пороге во сне узнав что это сон я пробовал деревья и воду рукой потрогать

для сна природы нет разницы — рука прошла насквозь решился таким образом вопрос о ложной твёрдости серьёзного и честной мягкости прозрачного и слёз

***

приберут к рукам изгоев их уродливое слово как родное дай чудовищам воды дай тепла (сегодня сыро) немного сыра мяса хлеба колбасы — всё чудовища сожрут! только не давай надежду этот мягкий нежный взгляд чудища не устоят смотри на них — они сияют все чудовища горят видишь, что ты сделала

(это из архива, сейчас чудовища уже ничего не ждут)

корабельная колыбельная

гордо реет кто-то в небе нагоняет ветер тучи колыбелит ветер зыбку корабелит колыбель

зыбка зябь волны зыбучей музыку нытьём не мучай лучше спи | а то научим — будет всё | как у людей

***

грибы мои, прекрасен наш симбиоз

***

я смело подошёл в лесу к грибам сказал им: «так вот вы какие, грибы! а я думал, что вы уже отошли» грибы ответили мне: «да, это мы мы вот такие. и мы не отошли. а ты вот такой. ты тоже не отошёл мы похожи»

так я однажды познакомился с грибами теперь я часто навесчаю их чтобы они не чувствовали себя одиноко я люблю грибы, а они любят меня это прекрасный симбиоз

ведь самое главное найти родственную душу в мелькании суетных дней

***

цепенея я страшнею снеговею коченею черневеет ночь в ночи звёзды звезденеют

если плачешь — не плачи или я заплаченею и упадучи скачусь так обычно я лечусь

***

в юности меня отличали Кротость и Робость увидев больших собак, я всегда проворно взбирался на толстое дерево и тихо сидел там а потом внезапно прыгал с дерева им на голову

мне хотелось выглядеть резким и неистовым но Кротость и Робость брали своё и всё равно очень мешали жить

***

моржи не плачут т. к. слёзы примёрзнут к их усам и я не плачу т. к. взрослый большой я сам

***

из земли опрелой кротик-землемер вылез и замéр

потому что страшно щупать белый свет

лютики и кашка — ничему не рад

сам-то он ненашенский подземельный гад

***

грустное ухо встрепенулось где-то ухнул филин но звук затух зачем ты ухнул, бедный филин? наверное, тебя недолюбили

***

ни один не пройдёт треугольник бермуда и ты вслед за кубком | летишь с высоты исчезая на раз | в глубине изумрудной снимешь водорослей бинты

не почувствуя даже | откуда этот свет происходит и зачем исчезает затем в темноте

ты проверь

почему | это держат в секрете о жизни и смерти на дне неизвестно | поверьте и мне

***

хотелось очень конечно стать глухим и безутешным лечь в траву ничком прикинуться дурачком личинкой человечка с увечной речью недолеченным беспечным незамеченным и вечным

***

невидимый верстальщик газетной полосы небес он нам сверстает новый лес и мы увидим грустный рай в котором будет нам нормально

***

я сплю и вижу как я сплю и вижу как я сплю и вижу

***

мы не станем проявленным снимком или клипом в наивном сознании нефактурны размыты безлики мы останемся глупыми снами

к нам отчаяние шёрсткою липнет умоляющим смотрит взглядом потому что нелепы и хлипки мы гуляем с бездною рядом

без названия

— Если ты зайдёшь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имён и названий. Л. Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

стань безымянной и пугливой ланью и спрячься от меня в дремучем сне как прячутся от яркой яви тайны из сокровенного не выходя на свет

но лес хранит в безгласной темноте свои сокровища и сны оставив их невинными, неявными без тяжести названий забывчиво бродить не вспомнив имени у лани пока внезапное воспоминание звучанием не повредит невинность рая выведет из леса в открытый свет разрушит тайну

но сон, не помнящий имён границы слов и очертания времён беспечно зыбкий, будет чист в своей глубокости безвестной и ты кому-то будешь сниться из темноты лесной завесы

*** радио: я довело себя до состояния ада так мне и надо но вдруг оно заговорило словно горящее данко

я несу бред людям

*** комната с видом на ночь стены непрочны двери — тоже вообще — нет ничего устойчивого там зверь внутри чего-то гложет и тишину | как простыню беспомощно полощет дождь

рождение | многоточие |загрузка… ты ждёшь | и что-то назревает ну вот… зависло: вход слишком узкий закрывай скорей окно

оно | ещё не родилось оно — не музыка | не слово а непонятно что нисёнито

давайте ещё подождём