Натаревич Аркадий Михайлович by Konstantin Mshagskiy

Маргарита Изотова

АРКАДИЙ НАТАРЕВИЧ

ВИТРАЖИ КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Санкт-Петербург 2011

На обложке: «В гостях у Ноя». Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 125х156 см. 2002 г. На фронтисписе: А. М. Натаревич в мастерской

ISBN 978-5-91542-095-2

Аркадий Натаревич

та книга позволит вам заглянуть в недра одной из самых прекрасных, трудных и далеко не всегда благодарных художественных профессий – искусства монументального стекла. Прекрасно оно потому, что светом и цветом горит изнутри. Создать композицию из цветного стекла, укрепить ее, встроить в архитектуру – процесс дорогостоящий и трудоемкий, но именно «очи архитектуры» – драгоценный витраж, – как правило, первым гибнет в природных и общественных катаклизмах. Витражи гибнут не только при обстрелах и бомбежках. Они исчезают от всяческих перестроек, от перемены времен и художественных пристрастий. Так в нашей стране после революции почти полностью были истреблены церковные витражи, которых, как оказалось, было много. Так на наших глазах город терял свои цветные окна, уцелевшие даже во время блокады. Так сегодня бессмысленно и беспощадно ликвидируются ценнейшие витражи при перекупке и передаче зданий новым «хозяевам». Тем не менее, любовь к витражу неистребима. Это искусство переживает новый расцвет. Оно востребовано, оно развивается в новых направлениях. Не умерла и находит свое продолжение традиция Серебряного века украшать жилище цветным стеклом. Рождаются новые образы, новые, необычные решения, к которым подтолкнула наша сегодняшняя жизнь. Именно к таким мастерам относится Аркадий Натаревич. Подойдя к своему 70-летию, будучи сегодня востребован и органичен, он продолжает нести художественные ценности и идеи Петербурга и его уникальной культуры. В нем живы гуманные традиции русской и мировой культуры, и действует позитивный заряд «шестидесятников», к которым он относится в полной мере. Именно это позволило ему в лихолетье 90-х открыть новые, совершенно оригинальные решения. В этот сложный период художником был создан беспрецедентный 50-метровый в диаметре витражный купол «Олимпия», через который вновь ворвался в наш город могущественный дух Петра. Вновь зазвучала слава Петербургу, вернувшему свое имя, но поверженному в безработицу и нищету. И в этот же период, как оборотная сторона – крушение кумиров, подворотни обнищавшего города, бомжи, которые роются в помойке, угрюмая «подземка». Натаревичем была создана серия картин из стекла, куда вошли темы, неизвестные до того декоративному искусству. Он нашел новые художественные средства, создал свой собственный пластический язык для воплощения образов, неведомых стеклу. Он создал, по сути, новый жанр – «картины из стекла», наделив стекло изобразительной силой живописи вне всякого ей подражания. Стекло никогда до этого не брало на себя таких сложных изобразительных задач. Натаревич осуществил спорный, уникальный эксперимент. Оценка ему в этой книге, по существу, дается впервые. Совершенно оригинальны библейские образы Натаревича. Исход из Египта, Армагеддон, Адам и Ева, Иона, Богородица с младенцем – они заставляют

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

увидеть нечто новое в этих древних сказаниях. Стекло добавляет новые, неожиданные смыслы. Оно так убедительно-материально, что приковывает наш ум и понуждает вникать в духовные смыслы явлений, снабженных выразительностью и красотой. Смысл этой книги заключается не только в том, чтобы показать прекрасные произведения из стекла. Главное – показать духовную работу художника, нашего современника, который прошел непростой путь от бытовой зарисовки в коммунальной квартире до крупномасштабных, классических аллегорий, который сумел создать образно-ассоциативный язык для выражения своего непростого и неоднозначного отношения к действительности, что его (как многих из нас) одновременно мучает и восхищает. Его стекло обогрето внутренним сердечным огнем. Его освещает гуманистическая традиция, непобедимая и в нашем городе, и в нашей культуре. Непросто научить этому упрямое, твердое стекло. Непросто уговорить его изобразить сумрачное небо и полусгнившие доски опустелой деревни с одинокой вороной на электрическом столбе. О чем нам говорит этот гордый петух, который шествует мимо ему уготованной плахи? На что намекает Иона, «кинутый» с борта корабля? И о чем – ликование мощной «Олимпийской» команды, несущейся по гигантскому купольному кольцу? В сложнейшие 90-е годы Натаревич создал самый большой в Петербурге, а может – и в целой стране, купол-витраж, в котором нашел свое воплощение дух Петра. Это – новый «Гимн великому городу», созданный, когда было возвращено его имя, но сам он был ввергнут в разор. Пушкин заложил алгоритм Петербурга: вздыбленный царственный Всадник и подмятый им человек. Алгоритм этот действует и сегодня. Натаревич его очень остро почувствовал и отразил в своем творчестве, которое так же антиномично. Дух Города, его Архитектуры подхватывает и несет к образам мощным и властным, в то время как, оставшись наедине со своей душой, художник слышит «грустные песни земли» и не может не искать им личные способы выражения. Он с радостью воссоздает тему «Весны священной» – песнь ликования свободы. Сброшены ветхие одежды, и кажется – будет вечной весна, но – нет. Жизнь готовит новые узы, разрушения, Армагеддон. Но художник, как праотец Ной, создает свой плавучий «ковчег», где – очень тесная, но не подводящая палуба – Спасительная Мастерская Культуры. В этой книге соединились потрясающая природа стекла, великолепный город и воля художника, мастера, который смог очеловечить свой материал, добиться согласия архитектуры его впустить, принять и обогреть холодные стены светом живой души. Маргарита Изотова

Аркадий Натаревич

Маргарита Изотова

Отец Аркадия Натаревича всю жизнь писал деревню. Вот бабы в ситцевых платьях сидят на лавочке возле простецких, но крепких домов. Вот – мальчик на самокате. Мужики деловито курят возле тракторов. Вот матери лелеют малышей, стирают на речке белье. Вот вернулся с войны мужик, безногий – но живой. Вот, нарядившись, идут на выборы в сельсовет, гуляют свадьбу. Нехитрая крестьянская, да и городская жизнь – в теплых, нежных, приветливых красках. Михаил Давидович в родном городе Витебске учился у Ю. М. Пэна, который увековечивал жизнь своего городка: старый портной, часовщик, раввин, сапожник-комсомолец – все это было в русле реализма ХIХ – начала ХХ века (Пэн был учеником П. П. Чистякова). Михаил Давидович Натаревич тоже учился в Академии, окончил ее перед самой войной и тут же пошел на фронт. Глубокое влияние на него оказал А. И. Савинов с его мягким, гуманным отношением к жизни и тонким письмом. Аркадий, конечно же, был воспитан в этих традициях, которые буквально «с молоком матери» впитал, но внешне, как многие «шестидесятники», старался себя показать революционером-«авангардистом». Вопреки желанию отца он поступил в Мухинское училище, а не в Академию художеств. Однако посмотрите на его юношескую живопись, где изображена кухня их коммунальной квартиры со стеной, наполовину окрашенной «защитной» масляной краской, на фоне которой весело охрится неполноценная трехзвенная батарея. Посмотрите на это гигантское окно – наследие царских времен, в уже новой, послевоенной, простецкой, струганной раме. Посмотрите на дружные ряды одинаковых кастрюлек, на полки с бумажным подзором и на двух деловитых хозяек, занятых обычным трудом. Здесь молодой Аркадий бессознательно след в след идет за своим отцом, в фарватере русско-советской бытовой картины. И то, как внимательно он наблюдает черточки жизни, с какой хваткой работает мазком, с какой страстью берет цвета и складывает свой колорит, говорит нам, что этот путь был ему не чужд и начинался успешно. Мать художника, Ольга Алексеевна (родом из подмосковных священников Раевских), была художественно одарена, училась в Академии художеств на архитектурном факультете, но семейные заботы не дали ей возможность получить профессию. Зато архитектором стала старшая дочь Наталья. Младшая дочь Елена закончила графический факультет Академии художеств. 8

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Аркадий Натаревич

А. Н.: «Если бы мне задали вопрос: "Как ты стал художником?" – я бы не стал говорить, что я в таком-то году закончил художественный институт, получил диплом… Я бы начал с того, что вспомнил, как я впервые взялся за кисточку где-то после войны (я был в классе в 3-м, лет 8-9. В моей памяти отложилось: Литейный двор Академии художеств, две комнаты в коммунальной квартире, окна в академический сад, и мать ставит мне простейший натюрморт – какой-то горшок с цветком. Так как я все время гонялся с пацанами по разрушенному двору и по саду (гоняли в футбол, в "монетки" играли), то мама взяла и заперла меня на ключ, чтобы я не выскочил. Кто-то увидел мои рисунки и сказал: "Надо его учить!". И отдали меня в Дом пионеров на Васильевском острове. Туда я 2 года ходил, а параллельно меня воспитывала мать. Отцу было не до моего воспитания, на нем была семья в 6 человек. Поэтому мной занималась мама, Ольга Алексеевна. Она водила меня по двум старинным, очень живописным переулкам возле Академии (переулок Репина и Академический), и все время показывала: "Ты посмотри, какая подворотня! Ты посмотри, какая форма!" Выбитые стенки, трещины, кирпичи – все это она показывала мне, и постепенно я проникался, начинал чувствовать эстетику старинного, полуразрушенного города. Это мне в дальнейшем очень пригодилось». А. Н.: «Я подружился с Алякринским. В это время он уже поступил на отделение керамики и стекла в Мухинское училище, а я заканчивал СХШ. Отец очень хотел, чтобы я поступал на живописный факультет в Репинский институт. Однажды Алякринский мне сказал: "Аркадий, пойдем в библиотеку, и я тебе покажу, что такое стекло!" И мы пошли с ним в библиотеку Академии. Он показал мне средневековые витражи и так убедительно говорил: "Ну зечем тебе в Репинский? Поступай в "Муху"! Тебе откроется новый мир!". На самом деле, когда я поступил в Мухинское на стекло, я, конечно, витражей там не видел. В основном занимались проектированием ширпотреба. Базы не было. Были небольшие керамические печи, в которых можно было обжечь небольшие копии витражей с росписью, не более того». А. Н.: «Константин Михайлович предложил сделать высокий рельеф на своей стеле, и сказал, что, если у меня получится, то я буду продолжать вместе с ним эту работу. Конечно, я согласился. Я пошел в районный архив смотреть фотографии. В то время был штампованный образ красногвардейца – что в живописи, что в скульптуре. Когда я увидел реальные фотографии живых 9

Аркадий Натаревич

людей 20-х годов, был поражен: я увидел наивные, светлые лица людей, которые безоглядно верили в светлое будущее. И я сделал огромные терракотовые рельефы – отряд Красной гвардии Дзержинского района. Митрофанов как архитектор спроектировал стелу, на которой эти рельефы должны были быть скомпонованы. Этот рельеф учитывал законы скульптурного построения, но имел свои особенности, так как керамика диктует свой пластический язык. Мне нужно было сохранить плоскостное состояние рельефа, и в то же время подчеркнуть индивидуальную остроту характеров и силуэтов фигур за счет игры светотени. Поэтому общая условность решения, связанная и с архитектурной задачей, и с особенностями керамического пласта, не должна была перекрыть портретные черты реальных, живых людей. Своей искренностью эти образы меня до сих пор удивляют. Я выполнил огромный фрагмент. Впервые на кафедре керамики и стекла была поставлена и выполнена такая монументальная задача. Председателем комиссии был Евсей Евсеевич Моисеенко. Дипломная работа была принята на отлично. Мы с К. М. Митрофановым пошли к В. И. Матвиенко, которая в те годы (1966-67) была первым секретарем Дзержинского района. Проект был принят, договор с нами заключен, но реализовать его не удалось. В 1990-е годы на этом месте появились нелепые китайские сооружения».

Таким образом Аркадий попал в Среднюю художественную школу при Академии (знаменитое «СХШ»). Многие вспоминают: «Подготовка была столь серьезной, что в ВУЗах уже было делать нечего». Сама атмосфера школы, высокий уровень преподавателей, возраст учеников, дружба и конкуренция, открытость впечатлениям – так возрастало поколение «шестидесятников», создавших замечательное искусство второй половины ХХ века. «Мы писали по 40 часов натюрморты, потом – обнаженная натура. Это – серьезнейшая учеба, и казалась бессмысленным потом еще 6 лет учиться в институте. Разрушенный Андреевский рынок возле Академии, фигуры в рыже-красных, желтых тулупах, какая-то птица, ощипанная и неощипанная, – чего только не было на этом рынке! Крысы, стаями бегущие в интернат напротив… Я каждый день делал наброски, и уже не мог без этого жить. У меня хорошо получались акварели – в то время в СХШ учили мозаичной акварели. Я учился с такими теперь известными художниками, как Александр Задорин, Наталья Савинова, Наталья Еремеева, Анатолий Громов, очень талантливый и рано погибший Андрей Алякринский… Училище славилось тем, что туда попадали разные возраста – и такие как я (пацан лопоухий на тонких кривых ножках бегал), и – усатые, почти взрослые парни. Принимали одаренных ребят со всего Советского Союза – из дальних деревень, провинциальных городков, из союзных республик, вместе с нами учились узбеки, таджики, азербайджанцы… Когда я читал "Повести бурсы", мне казалось, что это – святое учреждение по сравнению с нашей СХШ. Все были заражены конкуренцией. Летом разъезжались, и должны были привезти работы. Кто-то на количество напирал, но кто-то – на качество. Учили любить натуру, гипсовую и живую. Это все очень сказалось, и до сих пор сказывается». Конечно же, отец хотел, чтобы Аркадий поступал в Академию, где уже училась старшая дочь, но судьба его сложилась иначе. В период «Хрущевской оттепели» рубежа 60-х среди молодежи очень сильна была жажда перемен. Академия, оплот реализма, многим казалась консервативной, в то время как Мухинское училище славилось большей свободой. Там увлекались «треугольными грушами» кубизма, изучали иконопись, даже хаживали к сестре Филонова рассматривать странные точечные рисунки. «Прикладникам» дозволялось намного больше, и молодежь этим пользовалась, насколько возможно. Со временем, с конца 60-х, в стенах училища сложится особый монументальный стиль с большой долей обобщения, условности, символизма. Семья прикладных искусств, та10

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Слева направо: Ольга Алексеевна Натаревич (мама), Наталья (сестра), Аркадий, Х. Г. А. М. Натаревич (бабушка), Михаил Давидович (отец), Елена (сестра). 1952 г.

ких, как фарфор, керамика, стекло, текстиль, пойдет на сближение со станковой живописью и скульптурой, прикрывшись щитом «декоративности», а по сути – образовав новую гибридную форму искусства. Учиться в «Мухе» было популярно. «Мухинский» звучало как «современный». 1960-е годы восходили на гребне «перестройки». Из сталинских времен 30–50-х предстояло выйти в иную среду бытия, о которой мечтали, о которой строили планы, которую воспевали в поэзии, которую уже создавала новая, простенькая, но свежая и демократичная архитектура. Народ вздохнул облегченно. Он зашагал широко и свободно, сдергивая один за другим покровы с того, что от него скрывали. Люди стремились к правде, искренности, простоте, открытости, дружбе. Это было веянье времени и главный нерв искусства, в особенности – монументального, потому что казалось – началась новая общественная жизнь. Торцы неказистых зданий превращались в живописно-графические поля. Возникали скульптурные композиции «современного» лаконичного стиля, которые радовали молодежь и служили ей сигналом того, что ее вкусы востребованы и будущее ее прекрасно. Это не были тяжеловесные, детально прорисованные композиции 50-х. Это были легкие, стремительные графемы, чистые, броские, выразительные цвета. 11

Аркадий Натаревич

М. Д. Натаревич за работой

В деревне Даймище. Наталья, Елена, Галина Натаревичи, Алексей Гавричков (муж Натальи Натаревич), М. Д. и О. А. Натаревич

Вот почему потомок прекрасного живописца, преподавателя Академии художеств, устремился в поток Мухинского училища, слывшего оплотом новизны. Монументальное искусство имеет свой язык. Это – разговор не с глазу на глаз. Это – разговор с обществом, с народом на общезначимом языке. Это – разговор о больших ценностях данного народа, об его идеалах, героях, богах. Монументальное искусство – это выражение духовных позиций граждан изобразительным языком. Оно переживает расцвет в период формирования нового типа культуры и образов, связанных с данной культурой. В 60-х годах формировался новый тип советского общества на основах истинной демократии. Его удалось осуществить лишь частично, не до конца, но было много сделано, и успехи в искусстве были несомненны. Послевоенная молодежь получила хорошее образование. Она вошла в контакт с мировой культурой и с культурой дореволюционной страны. Ее кругозоры расширились, творческая энергия била ключом. Аркадий Натаревич пришел в ЛВХПУ с потенциалом живописца-монументалиста. Стекло его увлекло, но подошел он к своей первой работе в стекле только в 70-х годах. Однако важно, что в годы учебы он получил многостороннее образование и как рисовальщик и живописец, и в то же время – художник ДПИ, знакомый, хоть недостаточно глубоко, с разными техниками керамики и стекла, с сутью предметной формы и архитектурных пропорций. Это дало ему базу для творческих экспериментов в дальнейшем. Его дипломная работа была посвящена традиционной теме: «Первые отряды Красной гвардии Дзержинского района». Руководитель – архитектор К. С. Митрофанов получил от райкома заказ сделать стелу в скверике напротив Дома офицеров (теперь там – Китайский садик). Он предложил молодому студенту создать рельеф из керамики на этой стеле в качестве дипломного задания.

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Учебные рисунки в СХШ. Б., карандаш. 1958 г. Class drawings in the Secondary Art School. Pencil on paper. 1958

«Портрет Веры Бирон». Картон, масло. 55х60 см. 1972 г. “Vera Biron’s portrait”. Oil on cartoon. 55x60 cm. 1972

«Танцы в парке ЦПКиО». Б., карандаш. 1963 г. “Dances in the Leningrad Central Park”. Pencil on paper. 1963 13

Аркадий Натаревич

«Портреты красногвардейцев Дзержинского района». Фрагменты дипломной работы. Терракота, рельеф. 53х40 см, 56х 42 см “Portraits of Red Guardians of Dzerzhinsky district”. Fragments of diploma work. Terracotta, relief. 53x40 cm, 56x42 cm

Эскизный проект стелы «Первые отряды Красной гвардии Дзержинского района». Б., акварель, тушь. 1966 г. Design of the stela “First Red Guard bands of Dzerzhinsky district”. Paper, watercolor, ink. 1966. 14

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

«Коммуналка». Х. , масло. 80х65 см. 1969 г. “Communal apartment”. Oil on canvas. 80x65 cm. 1969

Аркадий Натаревич

Первая фреска Роспись в вестибюле Дома быта г. Грозного на тему: «Чечено-ингушский танец» 1970 г.

После окончания института молодой художник поступает в штат Комбината живописнооформительских работ, а затем – Комбината декоративно-прикладного искусства и скульптуры. Это были основные работодатели для художников. В советские времена каждое предприятие отчисляло деньги для художественного оформления зданий. На эти средства создавались росписи, мозаики, витражи, театральные занавесы, керамические композиции, картины, скульптуры и многое другое. Для распределения заказов и контроля над выполнением работ существовали Художественные советы из самих же художников, членов Союза. Наконец Натаревич, как работник КЖОИ, получил серьезный заказ. Первая работа А. Натаревича в г. Грозном изображает чечено-ингушский национальный танец. Не классовая борьба, не ударный труд, не сильно преувеличенное изобилие, но – сердце национальной культуры. Можно было бы подумать, что это – формальная дань малым народностям, но художник рассказывает, как горячо принимали чеченцы и ингуши эту работу, как сам министр бытового обслуживания Инаркаев был заинтересован, чтобы именно его фамильный кинжал запечатлел художник. Это – знаки нового времени, позитивного интереса к национальным культурам страны. В динамичном характере композиции, в ритмичности, четкости силуэтов – новый пластический строй, в котором – музыка того времени, его энергия и азарт. Торжество поэзии – над прозой, символа – над описанием, знака – над подробным рассказом – это было характерно для 16

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

«Чечено-ингушский танец». Стенная роспись. Темпера. 1970 г. Mural painting “Chechen and Ingush dance” in the lobby of a consumer services center in Grozny city. 1970

времени, которое напрягалось, сжималось в «телеграфный стиль». Материя тяготела к сжатию, высвобождая пространство. Оно стирало в изображениях подробности, но придавало энергию каждой линии, пятну и форме. Такова была поэтика эпохи. Всегда при катаклизмах первым гибнет монументальное произведение. Сбрасывают с пьедесталов памятники, невзирая на их художественную ценность. Вышибаются стекла витражей, гибнут здания. Что сейчас с этой росписью и с этим зданием? Вряд ли они существуют. 17

Аркадий Натаревич

А. Н.: «Я пошел в библиотеку Этнографического музея. Мне выдали материалы дореволюционной Чечни. Там все женщины – в черном. В дневниках Льва Толстого я случайно наткнулся на одну поговорку, которая мне запомнилась на всю жизнь: "Волк щетинится тогда, когда мать рожает чеченца". Я сделал эскиз. Решено было, что мне надо поехать в Грозный, потому что было непонятно, как они это воспримут. Я приехал в Грозный. Мне сказали: "Вы что, Аркадий Михайлович! У нас совсем все другое! Какой «черный»? Мы Вас познакомим с нашим современным ансамблем песни и пляски!" Они действительно познакомили меня с ансамблем, а там – перламутр, все полупрозрачное – какие там черные? Я сделал другой эскиз. А тот эскиз никак в их систему не укладывался. Я работал не только днем, но часто и ночью. Чеченцы впервые за свою историю увидели фреску на тему "Чеченоингушский танец" и стали собираться по ночам перед входом в Дом быта, и устраивать свои пляски. Когда я стал сдавать Инаркаю Инаркаевичу работу, он обратил внимание на центральную фигуру танцующего чеченца в национальной одежде с кинжалом и сказал: "Подожди, никуда ты не улетишь (у меня уже был куплен обратный билет на самолет). Ты должен стереть этот кинжал. Я тебе привезу свой фамильный кинжал, и ты его нарисуешь!" Я так и сделал, и он на своей черной "Волге" успел меня отвезти в аэропорт. Эта работа дала мне возможность для вступления в члены Союза художников в 1977 г. ».

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Настенная роспись «Качели», «Цветочницы» и «Американские горки» в ресторане гостиницы «Советская» 1971-73 гг.

Фрагмент эскиза стенной росписи «Американские горки». Б., темпера. 40х100 см Ленинград, 1971–73 Mural painting “Rollercoaster” for a restaurant at the 1st floor of Sovetskaya Hotel. Leningrad, 1971–73

В 1969 г. архитектор А. И. Прибульский построил первое в Ленинграде высотное здание – гостиницу «Советская» на Лермонтовском проспекте. Этим зданием очень гордились. Там проживали в основном иностранцы. Натаревичу предложено было расписать в ресторане цилиндрическую стену с лестницей, которая ее огибала. Художник сделал массу эскизов, пока не удовлетворил архитектора. Остановились на теме «Американские горки» и «Качели». Это – образы молодых людей в движении, приподнятых над землей, цветы и цветочницы – все это соответствовало объемному пространству барабана и лестничного марша. К сожалению, эту роспись мало кто видел, но по фотографиям можно судить о ее ценности. В обычном ресторане – подлинное произведение искусства. Натаревич выбрал показательную для того времени тему: молодежь летит к небу, брызжет радость, вздымаются воздушные шарики, цветут цветы. Надо вспомнить, что освоение Космоса, полет Гагарина волновали всех. Общество пронизала тема «космизма», но не мистического, потустороннего: наш человек Юра Гагарин своей широкой улыбкой приблизил небеса. Все о них грезили, и эта романтическая полетность окрыляет роспись барабана. Художник не делал специальных портретных зарисовок, но персонажи очень конкретны. От них веет образами раннего Возрождения. Рисунок изыскан. Бесконечно жаль, что вскоре после создания эта роспись погибла. В ней проступают лучшие черты искусства 60-х – начала 70-х годов. 19

Аркадий Натаревич

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Фрагменты стенной росписи «Аллегория» (сверху) и «Качели» (внизу). Темпера

Аркадий Натаревич

Фрагменты стенной росписи «Цветочницы» (сверху) и «Американские горки» (внизу). Темпера

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Аркадий Натаревич

Фрагменты стенной росписи «Цветочница» и «Качели». Темпера

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Аркадий Натаревич

Интерьер ресторана в гостинице «Советская»

А. Н.: «Официальным заказчиком был директор гостиницы, но фактически он был в подчинении у директора ресторана, который приходил, садился за столик вплотную ко мне, когда я работал, и говорил: "Ну, мажь, мажь, я же все равно все это закрою! Столько усилий, а ты все равно это делаешь напрасно!". И действительно, прошло года два, и я узнал, что вся роспись покрыта толстым слоем "шубы". Стенка продырявлена, появились прожектора, направленные на эстраду, и там – раздевание с шестами и всякое такое. Нет этой росписи. 2 года я мучился на лесах днями и ночами. Осталось несколько черно-белых снимков от этой любимой мною работы».

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Первый витраж Русское географическое общество 1977-79 гг.

Витражи на лестничной клетке в здании Русского географического общества. Ленинград, 1977–79 Stained glass windows for a staircase of the Russian Geographical Society. Leningrad, 1977–79

Успешно выполнив ряд росписей, Аркадий получает заказ на исполнение огромного витража, и где? – в здании Русского географического общества (пер. Гривцова, 10). Это здание было создано в 1909 г. известным архитектором Г. В. Барановским, строителем Елисеевского магазина, Буддийского храма и многих других. В 1977 г. в здании создавался музей. Архитектор А. И. Прудников решил использовать витражи для оконных проемов лестничной клетки в 4 этажа. В этом была особая необходимость. Здание никогда не реставрировалось со времен его постройки, дворы, видимые сквозь огромные окна, были запущены и выглядели неприглядно. Архитектор предложил украсить парадную лестницу витражами, имея в виду и эту цель, – скрыть безобразие дворов. 27

Географическое общество – важнейший памятник архитектуры модерна, и вклиниваться в него современному мастеру, не имея соответствующих технологий обработки стекла, опасно. Витраж на окнах был предусмотрен Барановским, но по каким-то причинам не исполнен. Но из чего было делать этот витраж? Конечно, художник, получив эту работу, пошел изучать искусство Серебряного века, когда в нашем городе были десятки витражных мастерских. Чуть ли не каждый дом в центре города был снабжен витражами, и ленинградцы помнят, что даже после войны многие витражи на лестничных клетках обычных домов еще существовали. Они окончательно исчезли совсем недавно, когда появились стеклопакеты, и дома стали подвергаться решительной перестройке. Витражи эпохи модерна создавались по сложной технологии. Был богатейший ассортимент цветного стекла различных фактур. Были отработаны технологии росписи, глушения, создания перламутровых и всяческих сложных оттенков, которые позволяли создавать в стекле настоящие живописные произведения. У художника 60-х и 70-х годов в наличности были четыре цвета так называемых сигнальных стекол для светофоров: красный, желтый, зеленый и синий, которые изготовлялись на заводах. И из их комбинаций делались аппликативные витражи по всей стране. Как правило, эскизы к ним сочиняли художники-станковисты, которые рисовали картинку и спускали ее мастерам, а те уже делали кальки, выводили их на картон и набирали в стекле по своему разумению. Поэтому, даже если эскиз делал приличный художник и мастера были умелы, все витражи были похожи друг на друга. И, конечно, этот стиль не подходил для высокохудожественного, стильного объекта, каким является здание ГО.

А. Н.: «Мне пришла в голову идея. Теоретически я знал, что в керамике и фарфоре используют соли – окислы металлов, которые окрашивают материал в легкие прозрачные тона. Я предложил своему однокашнику Валерию Стулову, который занимался керамикой, сделать пробники, и, если получится, участвовать в этой работе. Он вел кружок керамики в Пушкине, у него стояла бочка (примитивная печка-"нырялка"). Мы сделали пробники. У нас получилось. На стекле возникла "акварельная живопись", что было по тем временам впервые. Мы использовали четыре существующих соли металлов (соли марганца, меди, кобальта и железа) и сумели создать достаточно сложную палитру. Основную нагрузку брал на себя графический рисунок растительных мотивов и птиц, но все же стекло, благодаря солям, получило оттенки. Эта работа заняла не один год. Когда же, наконец, она завершилась, Художественный совет отметил ее как лучшую работу года. Мне стали доверять самые ответственные объекты».

В настоящее время под приглядом президента РГО Сергея Шойгу в здании идет серьезная реставрация. Планируется отреставрировать и полностью воссоздать все исторические интерьеры, в том числе – окна. Сегодня решено на парадной лестнице разместится новый витраж, который был запланирован Барановским, но не был осуществлен (в архиве Общества сохранилась его рабочая папка, в которой имеется масса набросков и эскизов). Все это замечательно, если не считать того, что исчезнет витраж 70-х годов ХХ века, который был новаторским для своих времен.

Роспись холла ресторана гостиницы «Карелия» 1974 г.

Эскиз-перспектива стенной росписи «Русские пословицы и поговорки» холла ресторана гостиницы «Карелия». Ленинград, 1974 г. Design of Mural painting “Russian proverbs and sayings” for the lobby of the Restaurant of Karelia hotel. Leningrad, 1974

Следующей работой была роспись в холле ресторана гостиницы «Карелия» в Ленинграде, архитектором которой была сестра художника Н. М. Натаревич. Уже в ходу был «карнавальный» ретростиль. В Ленинград, через гостиничные холлы, витрины сувенирных лавок и книжные фолианты начали постепенно возвращаться франтоватые кавалеры и дамы царских времен. Вначале – как шарж, шутка. Натаревич изобразил огромную маску Бахуса на изломе стены, а по сторонам – шутливые персонажи в треуголках и кринолинах. Кто не помнит пьяную Брежневскую эпоху! Кто-то назвал ее «эпохой застоя», а кто-то – «эпохой застолья». Бахус был воистину героем дней и ночей. Пили все, везде, «по поводу» и без него. Но было весело, сытно, спокойно. Человек был доволен прошлым и уверен в будущем. Народ отдыхал. В это вольготное время были и «неприятности»: на одном из фрагментов черт подсовывает вельможе контракт, а внизу надпись: «У всякого Гришки – свои делишки». А в то время правил городом Григорий Романов, да еще шел слух про какой-то его контракт. Обкомовцы прознали про эту надпись, заставили стереть. На том и обошлось. Каждая из этих работ – годы. Монументальное искусство трудоемко. Этот опыт не мог не сказаться, когда Натаревич подошел к главному делу своей жизни – работе со стеклом. 29

Аркадий Натаревич

Эскиз стенной росписи «Застолье». Б., темпера. 140х45 см

«У каждого Филатки – свои ухватки». Фрагмент эскиза 30

ВИТРАЖИ • КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

«Будет друг – найдется и досуг». Фрагмент эскиза 31

«Любовь зла – полюбишь и козла». Фрагмент эскиза 32

«У каждого Гришки – свои делишки» 33

Неомодерн Аркадия Натаревича Конечно, когда речь идет о необходимости вписать новый витраж в интерьер здания эпохи петербургского модерна, стилизация неизбежна и естественна. Здесь работа Аркадия Натаревича – безукоризненна, но и во многих других произведениях мастера ощущаются отголоски Серебряного века. Изысканное плетение линий характерно для них как в мотивах орнаментальных, так и в фигуративных. Часто эти мотивы сочетаются, переходят один в другой, что требует немалой эрудиции и отточенного вкуса. Такие качества ярко проявляются во всем творчестве Натаревича – это и черты личности, и петербургская аура, и постоянная погруженность в среду искусства, царящего в нескольких поколениях художнического клана, к которому принадлежит Аркадий. Не только петербургский модерн источник его вдохновения, но и архаика и средневековье питают его монументальные произведения. В то же время это искусство современно, все истоки переплавлены в художественные идеи автора сегодняшнего дня, живущего сегодняшним искусством как творец, педагог и организатор. Он использует возможности новейших технологий, подчас изобретая собственные. Подобно живописцу-колористу, он сам творит цвет, достигая бесконечного разнообразия оттенков от насыщенно ярких до тончайших нюансов, предпочитая глуховатые тона, звучащие негромко, но напряженно. Разнообразие применяемых им фактур обостряет восприятие формы и цвета. Обращаясь к объему, он проявляет себя как современный скульптор, работающий с объектом, применяя и сочетая различные материалы. Однако основной его материал – стекло. Оно само по себе обычно делает произведение декоративным визуально и тактильно. Но художник не форсирует, а скорее утаивает красоту в иных своих объектах, достигая серьезности станковых творений и заставляя зрителя потрудиться. В недавнем прошлом отечественной культуры есть опыт, когда, пользуясь ослаблением цензуры в прикладном искусстве, художники-прикладники выходили на рубежи «высокого» искусства, как, например, керамическая группа «Одна композиция» в 70–80-х годах. Аркадий Натаревич, формируясь как мастер в те сложные годы, впитал атмосферу подобного отношения к искусству. Потому его творчество содержит в себе не только возрождение поклонения красоте, но и размышления о мире, человеке и новые формальные идеи, вносящие вклад в развитие одной из древнейших областей искусства. Николай Благодатов 1.09.2010. СПб.

Гостиница «Англетер» 1988-91 гг.

Интерьер ночного ресторана гостиницы «Англетер». Витраж-перегородка. Ленинград. 1988–91 гг. Stained glass panel for a night restaurant of Inglaterre Hotel. Leningrad. 1988–91

Гостиница «Англетер» – одна из самых фешенебельных гостиниц в Санкт-Петербурге – была реконструирована в 1911 г. и приобрела отделку в стиле «модерн». В 1991 г. она была вновь отстроена с сохранением внешнего облика, но скромные интерьеры ее, оставшиеся с советских времен, были сильно изменены архитектором А. Д. Прибульским. Вдумчивый, тонкий стилист, Прибульский хотел, насколько возможно, приблизиться к стилистике Серебряного века – тех времен, когда гостиница процветала и была пристанищем международной культурной элиты. Он полностью реконструировал 1 этаж гостиницы, воссоздав ощущение «модерна». В этой стилистике был задуман витраж, встроенный в перегородку, отделавшую ресторан от холла. Имея позитивный опыт работы с Натаревичем в гостинице «Советская» и зная, что художник удачно выполнил витражи в Географическом обществе, он предложил ему эту работу. Натаревич использовал ту же технику свинцово-паечного витража с применением окислов солей, но витраж в гостинице «Англетер», несомненно, – следующая ступень в его работе. Здесь он поставил задачу создания изобразительной композиции, при всей необходимой условности, а тему взял характерную для Петербурга – морская стихия в интерпретации античных мифов. К сожалению, в 1996 г. гостиница была переведена в управление международной компании и вновь была перестроена. При этом витражи А. Натаревича были сняты.

Витраж «Нептун» 36

Витраж-перегородка 37

«Мыслить витражом»

Именно под таким девизом живет петербургский художник Аркадий Натаревич. Он убежден, что витражист «как артист на малой эстраде: с одной стороны, зависим от режиссуры, а с другой – владеет индивидуальным почерком, темпераментом, обладает своей культурой, наконец». О своих работах он обычно рассказывает с такой страстью, что невольно убеждаешься: создание витражей – это его жизнь, в которую художник погружается с необыкновенной самоотдачей. …На наших жизненных перекрестках возможны разные встречи. Каждая из них имеет свое предназначение, однако с течением времени многие события исчезают из памяти. Но случаются и судьбоносные встречи, которые имеют свое продолжение и способны изменить нас самих. Для меня таким событием стало знакомство с Аркадием Натаревичем. Впервые в его мастерской я побывала еще будучи студенткой «Мухинской» академии и сразу же попала под гипнотическое очарование его работ: в больших мансардных окнах были размещены стеклянные картины, которые буквально переливались «живыми красками». Но самое главное, мне посчастливилось прикоснуться к таинству создания этих работ, понять, что стекло – это не просто набор физических свойств, а податливый материал, который в руках творца способен принимать любую форму и воплощать любую идею. Подобная историческая гибкость была обусловлена многими причинами, но это отдельная тема для разговора. Отметим лишь, что принципиальная особенность витража, наделяющая его качествами разных видов искусств, стала особенно актуальна в наши дни. Исключительная функция – входить в художественное единство с естественным или искусственным светом – оказалась для витража пропуском в динамическую среду современного интерьера. Вариативность витражного стекла, его богатые художественные возможности, реализующиеся при создании разнообразных цветосветовых эффектов, позволили Аркадию Натаревичу осуществить многочисленные эксперименты с материалом, освоить великое множество технологий, которые каждый раз помогали ему «входить» в пространство разных видов искусства и, соответственно, решать новые художественные задачи. Возьму на себя смелость утверждать, что его монументальнодекоративные работы занимают в современной художественной практике лидирующие позиции. Здесь он выступает как художник академического склада, чаще всего оставаясь в классических границах монументального мышления. В подобных масштабных работах ему приходится решать целый спектр задач, в числе которых всегда выступают неизменные проблемы синтеза пространственных искусств, композиционных решений, обобщенности художественных образов и т. д. Его картины из стекла, отказавшиеся от роли конструктивных элементов архитектуры, выступили в качестве самостоятельных работ и устремились к использованию художественных средств станковой живописи. Здесь даже в небольшие композиции художник вводит содержательную составляющую, где удачно находят себя мифологические и современные сюжеты. Так, одновременность прошлого и будущего – этот «мираж времени» – он дарит витражу «Шумерские знаки», вплетая иносказания древних восточных символов в бытийность эпохи ХХ века. Обращение к прошлому носит вовсе не вторичный, заимствованный характер, а становится, скорее, интеллектуальным экскурсом в энергетическое поле далеких культур. Отсюда понятно его обращение к ветхозаветным темам: изысканная растяжка тональных переходов цветовой палитры, игра офактуренного стекла в витражах «Ноев ковчег», «В садах Эдема», «Наказание Ионны» вторят общему замыслу современного прочтения знаковых идей прошлого. Обращаясь к приемам станкового искусства, он убедительно демонстрирует право витража на жанровое начало. Вообще одна из примечательных особенностей витража, заявившая о себе в последние десятилетия ХХ века, – особая открытость к иронии, гротеску. В этом контексте совсем 38

не традиционным становится у Аркадия Натаревича образ Петербурга конца ХХ века. На второй план уходят архитектурные сооружения, и город вдруг превращается в своеобразную метафору массовой культуры. По принципу коллажа составлен расписной витраж «Киоскерша»; под вставками из прозрачного цветного стекла просвечивают многочисленные вырезки из журналов и газет с рекламой и призывами к путешествиям. Автор наделяет газетный киоск ролью «провозвестника» счастливой жизни, однако образ скучающей женщины-продавца гасит этот мираж. В другом витраже («Подворотня») главным действующим персонажем становится обыкновенная... помойка, в которой копошатся согбенные фигурки людей. «Нереальность» сюжета (события происходят в полной мгле) объединяется с реалией архитектурной арки – неотъемлемой деталью улиц Петербурга. С откровенным шаржем мы встречаемся и в витраже «Парламент», композиция которого составлена из трех частей, включающих в себя так называемые партии «зеленых», «красных», «рыжих». Партии возглавляются «вседержителями», художник изображает устроителей порядка с помощью одинаковых по размеру моллированных элементов, при этом некоторые из них оставлены бесцветными. Здесь художник мастерски переносит «легковесность» шаржа в регистр исторической драмы. Экспериментируя с художественным стеклом, художник работает с цветом и линией, но художественный замысел имеет право «нарушить» границы привычной плоскости, и тогда неизбежным становится поиск новой пластики, рождающей впечатление живого движения. Именно так появился витраж «Наваждение», где через проекцию к мифологическим образам изображены «новый русский» и его охрана. Удачно найденная ассоциация с царем-завоевателем потребовала объемного изображения, рассчитанного на круговое обозрение. В свою очередь, искусственная подсветка подарила найденному образу вполне живой характер. Эти станковые витражные композиции были созданы в конце 1990-х годов, когда страна переживала острые политические и культурные катаклизмы. Комментируя желание Натаревича обратиться именно к станковым формам и необычным сюжетным решениям, отметим, что в этом нет ничего неожиданного: состоявшийся художник способен находить свою творческую самодостаточность через «общее настроение умов». Думается, что возможность творческого успеха Натаревича заложена самой жизненной установкой, ориентированной сразу на несколько художественных ипостасей – на монументальное, станковое, прикладное искусство. Поэтому в потоке жизненных событий общий замысел его творческой судьбы не мог не найти свою этапную завершенность еще в одном направлении, которое находится на сложном пересечении изобразительных и архитектонических искусств. В последние годы художник все чаще стал отдавать дань так называемым декоративным панно. При их создании художник использует наслоение стеклянных пластов и технику моллирования. Таким образом, удается достичь, казалось бы, невозможного – рельефы стекла выглядят настолько необычно, что создается ощущение «закипания» материала, вся его масса как будто бурлит: стекло, отлитое в различных лещетках, обретает форму пузырей и выстраивает «образ» извержения вулканических пород. В создании многообразных эффектов задействованы не только свет и цвет, но и специфическая обработка материала, взаимодействие его плоскостей, непосредственно его пластика. Все технологические наработки и новшества в творчестве Натаревича доказывают, что свое образие видов изобразительного искусства базируется, прежде всего, на способности материалов изменять и обогащать изобразительно-выразительные возможности искусства. Витражное искусство как раз и подарило ему счастье работы с материалом, где творческий процесс «сплавлен» с постоянным технологическим экспериментом. Наверно, поэтому витраж вошел в его жизнь как судьба, предписанная с самого начала. А. Ф. Красник, кандидат искусствоведения, государственный эксперт по культурным ценностям

Картины из стекла

Начиная с 60-х годов поколение художников, к которому принадлежит Аркадий Натаревич, пережило такое количество поворотов в искусстве, модных течений, разного рода быстро меняющихся и взаимоисключающих друг друга массовых увлечений, что нужно быть поистине в здравом уме и в твердой памяти, чтобы однажды выплыть из этой круговерти и, ничего принципиально не отрицая, найти свой путь, не заботясь о том, где сейчас проходит пресловутый mainstream. Aркадий Натаревич с самого своего появления на свет оказался в атмосфере серьезного, профессионального искусства, так как его отцом был очень известный и яркий живописец Михаил Натаревич, являющийся и сейчас одним из главных почитаемых художников для Аркадия. Глубокая серьезность в отношении к искусству, присущая Аркадию, несомненно, происходит из той творчески активной художественной среды, в которой находился его отец. Поиск яркой, выразительной формы, соответствующей высокому, творящему мифы, советскому идеализму, был неустанной заботой честных художников того времени. Романтизм Евсея Моисеенко и Глеба Савинова, серьезное намерение Михаила Натаревича в простых людях, городских и деревенских, без пафоса, увидеть «человеческое» лицо социализма, уход от злобы дня в чистую живопись, непременно с натуры (ничего не выдумывая, ибо «в натуре все есть») Вячеслава Пакулина, Иосифа Зисмана, Рувима Фрумака и т. д. – это было тем духовным пространством, в котором созревала художническая нравственность Аркадия. Там подсознательно обозначилась высшая планка художественного произведения – картина. Картина – это большая высокопрофессиональная работа по форме (безупречный цвет, рисунок и композиция) и решающая или хотя бы ставящая основные вопросы бытия (такие, как добро и зло, один и толпа, мужчина и женщина, жизнь и смерть...). Но пока сначала Средняя художественная школа, как положено, потом почему-то не Академия художеств, а Ленинградское высшее художественное училище им. В. И. Мухиной, где картин не учат писать. Но этот выбор дал возможность Аркадию Натаревичу близко познакомиться с различными художественными материалами и техниками (керамика, стекло и т. д.) и понять связь всех изобразительных искусств с архитектурой. Ведь именно в архитектуре, на стенах храмов и палаццо рождалось точное понимание изобразительной пластики и чувство высокого стиля, в дальнейшем все больше утрачиваемого станковым искусством. Таким образом, Мухинское училище прибавило к идее большой содержательной картины, воспитанной в отцовском доме, ясное представление о большой монументальной форме. Таким образом, в конце концов, Аркадий Натаревич выбрал полем своей деятельности витраж. Это были большие, подчас огромные витражи в архитектуре и маленькие декоративные изделия из стекла, оправленные в раму. Явная декоративность материала, конечно, очаровывала автора, его почитателей и заказчиков, но она сильно заглушала основную составляющую творческой личности Аркадия, а именно его потребность создания содержательной картины, проникшую в него, как говорится, с молоком матери. В результате длительной работы по освоению самых невероятных возможностей стекла возник в нашем искусстве особый, можно сказать единственный в своем роде вид живописи – станковая картина, сделанная из цветного стекла. Сделать из стекла необходимый содержательный образ, тем более, группу образов, тем более композицию, объединяющую эти образы в большой замысел, не просто. Но эта трудность рисования в стекле, исполнительская трудность, вполне устраивает Аркадия, потому что для него очевидно, что большое произведение требует большого серьезного труда. Это отношение к исполнению своего произведения резко отличает Аркадия Натаревича от исполнения своих работ актуальными художниками, чье искусство сейчас переживает нешуточный бум во всем мире, и, особенно, в Москве и в Киеве. Модные художники изображают что-либо с помощью фотографии, а краску 40

поливают прямо из ведра и материалом искусства для них является все, что можно найти под ногами, от колючей проволоки и обрывков журнальных страниц до слонового кала. Аркадий же считает, что для создания полноценного художественного произведения необходима профессиональная школа и нелегкий труд постижения материала и вычленения его специфических качеств для выражения именно этой, важной сейчас идеи, которая должна быть прочитана зрителем. Могут сказать, что актуальные художники используют материал, который валяется у них под ногами, с такой же целью, но это не так, потому что, во-первых, сам процесс изготовления создает эстетически важный акцент, а во-вторых, посланиe (message) актуального произведения без хитроумного куратора-искусствоведа никак не расшифровать (без расшифровки оно лишено всяческого смысла, потому, что, как пластический объект, оно или отсутствует вообще (в лучшем случае), или очень дурного качества (в худшем). Таким образом, из цветного стекла и свинцовой пайки, с помощью самых разнообразных технических ухищрений и с помощью огня Аркадий Натаревич создал много интересных работ, открывших, как я уже говорил, новый вид искусства. Последует кто-либо по этому пути или нет – это не так важно. Главное, что этот вид искусства является органическим следствием творческой судьбы художника Аркадия Натаревича. Хочу вспомнить отдельные поразившие меня работы. Вот, например, где цивилизация со всеми своими храмами, идолами и вождями погрузилась на дно океана, а рыбы, утопленники и инструменты человеческого труда весело и безмятежно плавают над всем этим. Белые разноколиберные слепые пузыри, покрывающие картину, придают ощущение спокойной жути этому Апокалипсису. Или вот другая картина «Подземка». Серая, на первый взгляд, нерасчленимая очередь из людей, восходит по эскалатору вверх к выходу. Они сделаны из серого стекла; постепенно различаешь среди них влюбленных, друзейсобеседников. ...Но, в конце концов, они все же становятся серой, нерасчленимой массой и исчезают в проеме. Казалось бы, ничего особенного, обычная увиденная сценка в метро, но восхождение этой серой массы очень тревожит, несмотря на то, что один человек, наоборот, спускается по соседнему эскалатору, а может быть, один вернувшийся только подчеркивает странную обреченность ухода остальных. В общем, картина приковывает внимание, с интересом разглядываешь спины уходящих людей, вместе с ними медленно уплываешь в таинственную, тревожащую неизвестность. Есть еще одна, на мой взгляд, сильная картина «Шествие». Это квадрат, населенный человеческой толпой из очень схематично сделанных людей (не то круглые головы, не то нимбы). Из толпы воздвигается квадрат-икона с ликом терракотового цвета, в котором плавает ярко оранжевое ядро. Это возвышение оранжевого лика над серой толпой производит впечатление торжественно приподнятое и одновременно жуткое. Вообще, тема толпы человеческой, объединенной одной идеей человеческой или божественной, часто погибельной, очень интересует художника и делает его в наше апокалиптическое время весьма актуальным. Но иногда художник решает вполне благостные, религиозные темы, возвращающие надежду («Ноев ковчег», «Благовещение»...). Есть у него работа, которую можно понять, как парафраз в стекле на живописные темы его отца, желавшего в свое время, пронизанное озверевшим пафосом, увидеть красоту обычной жизни. Я имею в виду картину «Пешеходы». Здесь, используя уникальные возможности стекла, изображены гуляющие обычные люди и очень остроумно отобрана и показана одежда и мелкие вещи, необходимые человеку: детский шарик, транзистор, сумочка, трость у пожилого человека, детская коляска и рюкзак. Делает Аркадий и просто прелестные изделия-картинки из стекла, могущие украсить самый изысканный интерьер. Но в основном эстетическая мысль Аркадия Натаревича направлена на решение крупных, я бы даже сказал, глобальных тем. Материал-стекло помогает ему избавляться от мелочных подробностей с одной стороны, а с другой если – драматизм человеческой судьбы зашкаливает, красота материала сама по себе вселяет надежду. Анатолий Заславский 41

Однажды я посчитала уместным включение витражной темы в сложное пространство большой реконструируемой квартиры. Семьей Нусвальдов эта идея была принята с большим интересом, и я предложила совместную работу Натаревичу Аркадию Михайловичу и никогда об этом не пожалела. Результат был очень удачным и радует хозяев квартиры до сих пор. Это и витраж библиотечной перегородки, разделяющей гостиную и приватную зону, витраж между ванной и холлом, витраж на лестнице и витражные включения в окнах. Так возник наш творческий союз, а с ним новый подход к решению интерьеров. За 13 лет совместной работы – 8 интерьерных сюжетов, каждый из которых не повторяет предыдущий. Это всегда синтез архитектурных решений, формирующих новую реальность. Витраж, как неотъемлемая часть интерьерного пространства делает его неповторимым. Художественное мастерство Аркадия Михайловича придает подлинную ценность созданным интерьерам. В наших работах мы стремились к стилистическому, колористическому и масштабному единству и, кажется, нам это удалось. Думая о свете, мы старались решить его так, чтобы витраж «играл» в любое время дня и неустанно радовал и восхищал его обладателей. В наших работах витражи всегда возникают в смежных пространствах и по-разному работают с каждой стороны. И это тоже чудо, которое нам необходимо в современном жестком и холодном мире. То самое чудо стекла и света, созданное Натаревичем, которое одухотворяет каждое архитектурное и дизайнерское решение.

Совместно мы создали следующие интерьеры:

Витраж-перегородка в квартире Тихомировых на Московском проспекте, СПб. 1998 г. Витражная вставка «Космос» в квартире Л. А. Ефимовой на пр. Энгельса, СПб. 1999 г. 4 витражных панно «Птицы» в квартире Маргариты Хоренян в Москве. 2002 г. 2 плафона, стена-витраж и витраж-ширма «Рождество Богородицы» в квартире О. Ю. Нусвальда в Центральном р-не СПб. 2005 г. Стена-витраж и витражные вставки в квартире А. Г. Бельтова в комплексе «Монблан» на Сампсониевском пр., д. 4. 2010 г. Архитектор Т. В. Криволуцкая

Наша совместная работа, хотя я знаю Аркадия давно, с учебы в СХШ, началась в 1990-е годы, с выполнения частных заказов для кафе, квартир, коттеджей. Мне понравились его поиски применения различных фактур стекла, нетрадиционных способов сочетания различных витражей. В его творческих работах уже были опробованы и использованы такие приемы. В одном из заказов мне захотелось установить в интерьере «объемный» витраж, то есть не плоские стекла в свинцовой пайке, а применить объемные, выпуклые цветные стекла, именно сложный стеклянный рельеф. Аркадий взялся за работу сразу. Работать было легко. Мы сразу находили понимание друг друга. Так были выполнены витражи для нескольких интерьеров в различных техниках: классический паяный, спекания – фьюзинг, и с применением росписи по стеклу. То очень нежные, тонкие по цвету, то яркие, мажорные – они всегда были к месту, были подчинены интерьеру, его стилистике. Но, не ограничиваясь чисто декоративным эффектом, он пытается привнести в работы и смысловую, и часто – философскую нагрузку. Такими стали витражи «В садах Эдема» и «Шумерские знаки», выполненные по частным заказам. Редкая способность критически смотреть на свое творчество постоянно заставляет его сомневаться в правильности своего выбора решений и искать новые пути. Так появились его творческие «стеклянные картины», выполненные целиком из стекла. Внешне похожие на керамику, они от нее отличаются глубиной цвета и его изменчивой игрой в толще стекла. Выполненные Аркадием в одном комплексе панно и картины выглядят очень необычно, и, дополненные витражными вертикальными фонарями, создают гармоничную стеклянную тему оформления интерьера. Богатое воображение, чувство прекрасного и желание творить привлекают к нему как коллег, так и частных заказчиков. Совместно нам удалось выполнить следующие заказы: Витраж «Шумерские знаки» в коттедже в Коломягах. 1999 г. Витраж «Солнце» в квартире. СПб., В. О., 1999 г. Оконный витраж в кафе Радиокомитета СПб. 2000 г. Витражи в дверях, декоративные фонари в коттедже. Сестрорецк. 2001 г. Витражи-фрамуги в квартире на Каменноостровском пр., СПб. 2002 г. Витраж и вставка в дверное полотно в коттедже. Сестрорецк. 2003 г. Витраж с декоративной решеткой, стеклянное панно, стеклянная картина и вставки в дверные полотна. Коттедж в Сестрорецке. 2004-2005 гг. Желаю Аркадию Натаревичу дальнейшего удачного сотрудничества и воплощения творческих замыслов. Архитектор В. Д. Кузнецов

Аркадий Михайлович открыл для меня красоту витража. В стекле он настоящий живописец. У него великолепный колористический вкус. Очень сложно в стекле найти нужный цвет и тон. При обжиге краски меняются и результат непредсказуем. Он сам создает свою палитру, долго ищет нужный оттенок, поэтому в его работах богатейшая цветовая гамма от глубоких насыщенных тонов до мягких полупрозрачных. Технология изготовления витража очень сложна. Кроме цветовых отношений важна и фактура стекла. У Аркадия Михайловича уникальная авторская техника. Чтобы достичь эффектной фактуры какой-либо детали, нужной для композиции, он делает множество проб, чтобы выбрать из них одну достойную. Кроме того, что он профессионал и мастер своего дела, он настоящий друг, отзывчивый человек, всегда готовый прийти на помощь. Мануэль Искиердо Вплоть до 2003 года со мной работали такие великолепные мастера-исполнители, как В. П. Бредун, А. С. Баканов. Их уже нет среди нас, но я им очень благодарен. С их помощью мне удалось решить уникальную по сложности задачу – создать стеклянный купол диаметром 50 м, и многие другие объекты государственного значения. Это были мастера высочайшего класса. С 2003-го года Мануэль Искиердо – живописец и скульптор – единственный мой помощникисполнитель. Он принимал участие в создании многих моих дальнейших работ. Я очень ценю его многостороннюю помощь во многих технических и организационных процессах. Он окончил живописный факультет Академии художеств, и его образование дает ему возможность проникать в самые сложные задачи реализации задуманных моих идей. Аркадий Натаревич

«Раковина». Свинцово-паечный витраж. 60х40 см “Shell”. Leaded stained glass. 60x40 cm

6 46

1. А. Натаревич с сыном Ильей 2, 3, 4, 6 и 7 – на персональной выставке А. Натаревича в Художественной галерее стекла «Росвуздизайн». Санкт-Петербург, 2008 г. 5. Диалог с художником В. Овчинниковым 8. Открытие персональной выставки А. Натаревича в Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии им. А. Л. Штиглица (б. ЛВХПУ им. В. И. Мухиной). Слева направо: художник В. Леканов, директор музея СПб ГХПА А. Бартенев, А. Натаревич и ректор Академии А. Талащук 9. Поцелуй Заславского. Слева – художник Е. Ухналев, справа – искусствовед Н. Благодатов 10. С женой Галиной 11. В. Гусаров со студентами Академии 11 им. А. Л. Штиглица в мастерской художника 47

Витраж во Дворце культуры г. Тихвина 1980-83 гг.

Витражная перегородка «История становления города Тихвина» в холле Дворца культуры г. Тихвина. 1980-83 г. Stained glass panel “History of formation of the town of Tikhvin” for a lobby of a cultural centre in Tikhvin. 1980-83

После удачи с Географическим обществом Худсовет доверил Натаревичу один из самых ответственных и масштабных объектов – витраж для Дворца культуры в г. Тихвине. Тема: «Становление города». Тихвин известен прежде всего созданием Успенского собора, построенного в честь явления чудотворной Тихвинской иконы. Город рос и как торгово-ремесленный центр. Витраж предназначался для фойе. Нужно было создать гигантский 5-створчатый «складень», развернутый в плоскости. В каждом звене – своя тема: «Строительство собора», «Гончары», «Кузнецы и чеканщики», «Швецы». В промежутках между сюжетами – орнаментальные узлы с изображением атрибутов. Этот заказ требовал режиссуры. Именно художник должен решить, какой выбрать сюжет, что будет в центре, какие ритмы, масштаб, колорит. Он изучал историю города, старинные гравюры и по-своему использовал их язык. Он употребил в этом витраже разработанную им в Географическом обществе технику «горячей графики» и тонировку солями. В стыке решеток, чтобы не было излишней жесткости, были вставлены объемные цветные стекла – как драгоценные камни. Высота витража – чуть менее 6 м. Сквозь необожженное дымчатое стекло, окаймляющее сюжетные части, видно широкое пространство города, и эта игра реального и художественного пространства специально задумана автором как особый эффект. Кировский завод выполнил металлическую решетку, в которую вставлены витражные блоки. f«Строительство собора». Центральная часть витража. 49

«Швецы». Фрагмент витража “Sewers”. Fragment of stained glass 50

«Кузнецы». Фрагмент витража “Blacksmiths”. Fragment of stained glass 52

«Адмиралтейская верфь. ХVIII в. ». Центральная часть витража “Admiralteisky shipyard in St. Petersburg. XVIII century”. Central part of the stained glass window 54

Витраж в ЦНИИ им. академика А. Н. Крылова 1984-87 гг.

Витражи «Из истории русского флота» для административного корпуса ЦНИИ им. А. Н. Крылова. Ленинград, 1984–87. Stained glass windows “From the history of the Russian fleet” for the office building of A. Krylov Central Research Institute, Leningrad, 1984–87

В начале 1980-х годов Натаревич создал витраж в ЦНИИ им. Крылова – крупнейшем научноисследовательском центре судостроения нашей страны. Это был очень ответственный заказ. Предстояло одеть в цветное стекло пять 6-метровых окон в вестибюле административного здания. Он исполнялся автором в течение 3-х лет. Тема витража: «Из истории русского судостроения». Центральное окно посвящалось Петру I и им созданному адмиралтейству. В композиции витража здания ЦНИИ Крылова решается тема судостроения от древних времен: воины несут ладьи на плечах (волоцкие пути), поморяне с борта вытаскивают сети, грузчики несут тяжелые тюки, русские берега защищаются от нападений. Сегодня, когда многое из сделанного в советский период уже исчезло и исчезает, мы можем сказать, что вещи, казавшиеся нам наивными, имеют в жизни общества большое значение. Монументальные символы всегда имеют значение. Поэтому при всякой смене властей их стараются уничтожить. И поэтому важно, когда они, вопреки обстоятельствам, выживают. К счастью, работники института Крылова с уважением относятся и к предкаммореходам, и к замечательному произведению искусства, которое в свое время сумели осуществить. А может быть, этот памятник, в свою очередь, воздействует и укрепляет их учреждение? А. Н.: «Надо было найти слова, которые по масштабу хорошо бы вошли в картуш, и я нашел высказывание Петра: «Каждый потентант, который одно сухопутное войско имеет – одну руку имеет, а который и флот имеет – обе руки имеет» (потентант – это заказчик, государство). Я это делал с большим удовольствием. Мне казалось – ничего лучше нет – быть и режиссером, и оператором, и художникомисполнителем в одном лице. Все от тебя зависит! Я очень благодарен архитектору Белянину В. В. и директору по строительству Каминскому В. П. Они одобрили мои эскизы вместе с советом и помогли воплотить их в жизнь. Мне было предоставлено помещение, электропечи для обжига стекла. Благодаря их отношению витражи находятся в очень хорошем состоянии до сих пор». 55

«Торговля с заморскими странами. ХV в.» “Overseas trade. XV century” 56

«Защита русских берегов от нападения с моря» “Defense of the Russian coasts against sea attacks” 57

«Русские поморские суда. ХV в.» “Russian coast-dwellers’ vessels. XV century” 58

«Мальчик на дельфине» 60

Культурно-деловой центр «Олимпия» на Литейном, 14 1992-94 гг.

Витражный плафон «Морские фантазии Санкт-Петербурга для культурно-делового центра «Олимпия», Санкт-Петербург, 1992-94 Stained glass plafond “Marine fantasies of St. Petersburg” for Olympia Cultural and Business Centre, St. Petersburg. 1992-94

В начале 1990-х годов компания «Тройка» Штальман» приобрела здание на углу Литейного пр. и Фурштадской. В 1840 году это здание было построено для княгини В. Долгорукой, затем перешло во владение князей Голициных, Шаховских. В годы революции роскошные интерьеры погибли – здесь были коммуналки. Компания «Штильман» взялась интерьеры восстановить, двор перекрыть и превратить в большой многофункциональный зал для различных мероприятий. Архитектор В. Ловкачев принял решение создать конструкцию, которая бы несла огромный стеклянный купол с витражом по периметру и люстрой, которую он предполагал закупить. Работа была поручена А. Натаревичу. Он внес коррективы: люстру отменить и сделать цельное витражное перекрытие с огромной «жемчужиной» посредине. Предложение архитектором было принято. Во «Дворце на Литейном» был сооружен 50-метровый в диаметре витражный купол – самый большой в нашем городе, а, может быть, и в стране. Задача такого масштаба не ставилась никогда. Действительно, это – впечатляющее произведение. Круглый зал со сценой и ярусами уводит зрительно вверх, где расположен гигантский плафон – мечта художников всех времен – сделанный из полупрозрачного стекла. Первоначально над ним было петербургское небо, и, вероятно, была особая прелесть в естественной игре восходов и закатов, серо-серебристых и солнечных дней, 61

которые особый смысл и прелесть придают всегда витражу. Сейчас он освещается прожекторами искусственного света. Витраж родился на Востоке, откуда проник в Европу Средних веков. Густо-окрашенные цветные стекла, подобные сапфирам и аметистам, рубинам и горным хрусталям, наполняли мистическим светом каменные соборы. Солнце, обегая храм в течение дня, создавало мистическую игру, что погружало молящихся в особое духовное состояние. Во времена модерна Европа вспомнила и вновь полюбила это искусство. Храмы, дворцы, особняки, магазины, павильоны и парковые беседки окрасились радужной игрой, наполнились сказочными существами, диковинными растениями, орнаментами причудливых форм. И Россия, переняв европейский опыт, вспомнила свои волшебные сказки, сплетая их с Евангелием и персонажами рыцарских времен. Витражами бредили Врубель, Рерих, Васнецов. Если бы не катастрофа I Мировой войны и последовавшей за ней революции, наш город бы весь расцвел витражами, став подобием Рая. Петр I не имел возможности использовать цветное стекло – иначе бы он его применил широко и масштабно. По духу оно необычайно близко его эстетическим затеям. Ломоносов совершил огромную работу, начав варку цветного стекла. Он использовал его для мозаики и имел грандиозные проекты создания мозаичных картин на историческую тему. Он хотел сделать Пантеон русской истории в Петропавловском соборе, и, конечно, использовал бы витраж, если бы успел. Эти его идеи не умерли. Их подхватили художники рубежа ХIХ–ХХ веков, художники советских времен. Собственно, ленинский План монументальной пропаганды, учрежденный как государственная политика в 1918 году, имел эту основу. По сути дела, он действовал до начала 1990-х годов, когда государство перестало использовать и оплачивать монументальное искусство, когда рухнули комбинаты, художественные фонды, обеспечивавшие художников работой. Если бы Петр I имел технические средства нашего века, он непременно бы заказал именно такой плафон. По гигантской его орбите несутся морские кони. Их держит крепкой рукой Нептун – один из главных Олимпийских богов. Его сопровождает свита тритонов и наяд, успевших нарожать морских детишек, которые резвятся тут же – трубят в гигантские раковины, играют в волнах. То там, то тут возникают морские птицы – привычные чайки и волшебные Фениксы при корнях Древа Жизни. Они сторожат золотые плоды, мерцающие янтарным светом. Но вот – Петербург, точнее – символ Петербурга, неколебимого, как скала, мощного, как корабль с громадными якорями. Его задевают крыльями чайки, похожие на ожившие звезды, и звезды, которые учатся, как птицы, летать. Сказка о городе, сочиненная современниками Петра, овеществленная в петергофских фонтанах, позднее продолженная на стрелке Васильевского острова в Ростральных божествах, в Адмиралтейской тройственной Гее, держащей Земной шар, в летящих над сводами арок божественных Слав, – все это не умирает. И в пору, когда наш город, вернув свое первое имя, как никогда был грязен, мрачен и дик, в нем появилось это удивительное творение – петербургский «Олимп». Витраж Натаревича «Морские фантазии Петербурга» вписался в эту цепочку образов. По масштабу идеи, по художественной выразительности он является шедевром петербургской культуры, и он достоин того, чтобы сюда подходили автобусы и гиды рассказывали о нем экскурсантам. Если вспомнить первый, достаточно наивный по исполнению, витраж в Географическом обществе, то видно, какой гигантский путь прошел художник за каких-нибудь 20 лет. «Олимпийский фриз» мастерски скомпонован. Он разбит на группы, которые хорошо читаются и разнятся друг от друга. Центральная группа – Нептун и змееногие кони-гиппокампы. Своим трезубцем он держит огромное пространство. Где бы вы ни находились в зале, вы чувствуете власть этого символа, к которому привязаны прочие персонажи, как и все, находится здесь. С помощью правильно выбранных масштабов, ритмов, разрядок и композиционных узлов сотворен упорядоченный Космос, который греки назвали именем «Олимпа». Его отобразил и продолжает отображать удивительный город – Петербург. 62

Купол основан на ребрах жесткости, которые держат три части: кольцо-фриз, сферический свод и выпуклую чашу с «жемчужиной» в центре ее. Это – метрическая основа композиции, ее подспудный мотив. Нептун и его команда движутся по кольцу, а средняя зона разделена на «арки». Они создают иллюзию дополнительной мощной опоры свода. Все купольное пространство пронизано лучами свинцовой пайки, которая создает в местах соединений звездный узор. Это – замечательная находка автора, которой он пользуется неоднократно. Конструктивная необходимость тут приобрела художественное значение. Сильное эмоциональное воздействие витража – в гармонии разноплановых элементов, конструктивных и иллюзорных, и в многоплановости композиции, где сильные, яркие удары ослабляются и замирают в едва заметных, но необходимых деталях. Тонко и точно найдена цветовая гамма: нижний ярус окаймлен внизу яркими, крупными пятнами желто-оранжевого, изумрудного и терракотового цветов, подбитых тонкой сапфировой полоской. Интересно, что Натаревич экономно использовал синие цвета, обычные в теме Петербурга. Он дал другое, нестандартное цветовое решение с сильным акцентом по низу основного кольца, и уходящими, флеровыми серо-сиреневыми оттенками кверху. Такая цвето-тональная перспектива подчеркивает купольное пространство. Она дает ощущение Балтики, ее серо-сумеречный, строгий колорит. Если вдуматься – банальная кобальтовая гамма навязана нашему городу и напрасно воспринимается как его символ. Петербург – серо-зеленый с яркими вспышками теплых тонов. Именно это состояние запечатлено художником в «Олимпийском» витраже. Новый «Гимн великому городу» создан в труднейшие 1990-е годы. К сожалению, этот объект мало кто знает. Он не вошел в состав памятников культуры. Уже через несколько лет после создания первоначальный замысел был искажен, и купол перекрыли. Его нынешнее освещение пятнами не позволяет увидеть цельную картину, как было замыслено изначально. Поскольку здание является частной собственностью, судьба этого уникального витража проблематична, и пора подумать, как его сохранить для потомков. В последние годы «невзначай» исчезают многие памятники советской культуры. Их никто не оценивает, не отслеживает, не защищает. Сегодня под особой угрозой – искусство 60–80-х годов, которое «выпало из эстетики», как выпадало в свои времена барокко и рококо под натиском классицизма, как выпала «стилистически беспринципная» эклектика и «буржуазный» модерн, как выпали ценности, связанные с православием, в период атеизма. Сложнейший, очень важный для общества труд монументалистов гибнет первым, и творчество Натаревича – яркий тому пример. Наверняка погибла прекрасная роспись в Чечне. Вскоре после создания «шубой» забрызгали роспись в гостинице «Советская». Новый хозяин гостиницы «Астория-Англетер» решил перестроить помещение и разобрал витраж, созданный за несколько лет до того. Обречены витражи в Географическом обществе, где началась реставрация. Очень бы не хотелось, чтобы пострадала «Олимпия» – уникальный, высокохудожественный памятник отечественной культуры. В 1990–2000-е годы Натаревичем создан целый ряд витражей для частных домов и квартир, и он продолжает над этим работать. Интересно наблюдать, как меняется быт людей и как витраж возвращается в жилища. Композиции очень разные по стилистике, но, каковы бы ни были, в них ощущается крепкая рука монументалиста. Они точно вписаны в архитектуру, пластическивыразительны и вносят в любой объект тон высочайшего искусства.

«Колесница Нептуна» 65

«Нептун» 67

«Морские кони» 68

«Мальчик на дельфине» 70

«Тритон и Наяда» 73

«Древо жизни» и «Морской Петербург» 75

Фрагмент купола «Олимпия»

Интерьеры Элитные квартиры, коттеджи

Свинцово-паечный витраж-перегородка в элитной квартире Тихомировых на Московском пр., Санкт-Петербург Leaded-stained glass partition in a luxury apartment in St. Petersburg 77

Эскизы витражей для оконных проемов лестничной клетки. Коттедж в г. Пушкине Designs for stained glass windows for a staircase. Private villa in Pushkin town near St. Petersburg 78

«Цветочный мотив». Диптих. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 106х90 см. Коттедж в г. Пушкине. 1995 г. “Floral motif”. 2 pieces. Leaded stained glass, metallic oxides. 106x90 cm. 1995 79

«Цветочный мотив». Триптих. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 139х113 см. Коттедж в г. Пушкине. 1995 г. “Floral motif”. 3 pieces. Leaded stained glass, metallic oxides. 139x113 cm. 1995 80

Графический эскиз свинцово-паечного витража «Искушение». Стенной проем в г. Сестрорецке. Архитектор В. Д. Кузнецов Graphic design for stained glass panel “Temptation”. Wall panel in Sestroretsk town near St. Petersburg. Architect V. D. Kuznetsov 81

Эскиз плафона свинцово-паечного витража для элитной квартиры в г. Санкт-Петербурге Design of stained glass plafond for a luxury apartment in St. Petersburg 82

Эскизы оконных проемов в подмосковном коттедже (Реализованы в материале) Designs of stained glass windows for a private villa near Moscow (Executed in material) 83

Эскизы плафонов для элитной квартиры в г. Санкт-Петербурге Designs of plafonds for a luxury apartment in St. Petersburg

Эскизы витражей для лестничной клетки гостиницы на Карповке (не построена). Санкт-Петербург. 1995 Designs on Biblical subjects for stained glass windows for a staircase of the hotel at Karpovka river, St. Petersburg. 1995

«В садах Эдема» “In the Gardens of Eden”

«Ноев ковчег» “The Ark of Noah”

«Искушение» “Temptation”

«Падение Ионы» “Jonah cast overboard”

В начале 1990-х годов было начало строительство здания гостиницы на набережной реки Карповки, заказчиком которой являлся «Интурист». А. М. Натаревичу было предложено создать витражи для 4-этажной лестничной клетки этой гостиницы. Было создано 4 эскиза на темы библейских сюжетов. Предполагалось их исполнение в технике свинцово-паечного витража. Эти эскизы были утверждены заказчиком, однако выполнить их не пришлось: фирма «Интурист» как государственное учреждение прекратила свое существование. Строительство этой гостиницы заморожено до сих пор.

Эскизы витражей «Архангел Гавриил» и «Рождество» для стенных ниш в подмосковном коттедже. (Реализованы в материале) Designs for stained glass wall panels “The Archangel Gabriel” and “Christmas” for a private villa near Moscow. (Executed in material) 88

Стеклянная композиция «Падение Ионы». Квартира братьев Носкиных Санкт-Петербург Glass composition “Jonah cast overboard”. Private apartment in St. Petersburg 91

«Фантасмагория». Фрагмент “Phantasmagoria”. Fragment 92

Стеклянная композиция «Фантасмагория» в квартире братьев Носкиных. Санкт-Петербург Glass composition “Phantasmagoria” . Private apartment in St. Petersburg 93

Плафоны в элитной квартире. Санкт-Петербург Plafonds in a luxury apartment. St. Petersburg 95

Витраж в дверной филенке элитной квартиры. Санкт-Петербург Stained glass door panel in a luxury apartment. St. Petersburg 96

Витраж в оконном проеме элитной квартиры. Санкт-Петербург Stained glass window in a luxury apartment. St. Petersburg 97

Витраж в стенной нише. Квартира. Санкт-Петербург. Архитектор В. Д. Кузнецов Stained glass panel in a private apartment. St. Petersburg. Architect V. D. Kuznetsov 98

Витражные вставки (дверные филенки и фрамуга). Элитная квартира. Санкт-Петербург Stained glass door panels and fanlight. Luxury apartment. St. Petersburg 99

Витраж в квартире М. Хоренян. Фрагмент Stained glass panel in a private apartment. Fragment

100

Витражи для стенных проемов. Квартира М. Хоренян. Москва. Архитектор Т. В. Криволуцкая Stained glass door panels. Private apartment. Moscow. Architect T. V. Krivolutskaya

101

Витраж в квартире М. Хоренян Stained glass panel in a private apartment 102

Витраж в квартире Тихомировых на Московском проспекте. Санкт-Петербург. Архитектор Т. В. Криволуцкая Stained glass panel in a private apartment. St. Petersburg. Architect T. V. Krivolutskaya 103

Фрагмент витража в квартире Тихомировых Fragment of a stained glass panel in a private apartment. St. Petersburg 104

105

106

Квартира О. Ю. Нусвальда в Центральном р-не. Санкт-Петербург. Архитектор Т. В. Криволуцкая Private apartment in the centre of St. Petersburg. Architect T. V. Krivolutskaya

107

108

Витражи в стенных проемах квартиры О. Ю. Нусвальда. Санкт-Петербург Stained glass panel in a private apartment. St. Petersburg 109

Композиция «Эксперимент». Свинцово-паечный витраж, моллирование. 60х50 см. 1998 г. Composition “Experiment”. Leaded stained glass, kiln formed glass. 60x50 cm. 1998

110

Интерьер элитной квартиры А. Г. Бельтова в жилом комплексе «Монблан». Архитектор Т. В. Криволуцкая Interior of a luxury apartment in Mont Blanc residential complex. St. Petersburg. Architect T. V. Krivolutskaya

111

112

Витражные вставки в квартире А. Г. Бельтова Stained glass panels in a private apartment 113

Триптих «Рождество Христово». Центральная часть ширмы в элитной квартире. Санкт-Петербург. Архитекторы Д. В. Гребеньков и В. Г. Ермолин. 2010 г. Triptych “Christmas”. Central part of a stained glass screen in a luxury apartment. St. Petersburg. Architect D. B. Greben’kov, V. G. Ermolin. 2010 114

Витражный триптих «Птицы». Квартира М. Хоренян в Москве. Архитектор Т. В. Криволуцкая Stained glass triptych “Birds”. Private apartment. Moscow. Architect T. V. Krivolutskaya 115

Витраж «Космос». Квартира Л. А. Ефимовой на пр. Энгельса. Санкт-Петербург. Архитектор Т. В. Криволуцкая Stained glass panel “Cosmos”. Private apartment. St. Petersburg. Architect T. V. Krivolutskaya

Витраж «Шумерские знаки». Коттедж в Коломягах. Архитектор В. Д. Кузнецов Stained glass “Shumerian Signs” in a private villa in the outskirts of St. Petersburg. Architect V. D. Kuznetsov

Плафон в прихожей. Квартира в Центральном районе Санкт-Петербурга. Архитекторы Д. В. Гребеньков и В. Г. Ермолин. 2010 г. Plafond in the lobby. Private apartment in the centre of St. Petersburg. Architect D. B. Greben’kov, V. G. Ermolin. 2010 118

g Витраж в интерьере гостиной

119

Фрагмент композиции «Рождество Христово» “Christmas”. Fragment

120

Витраж-ширма «Рождество Христово» и плафон Stained glass screen “Christmas” and plafond

121

Витраж-ширма «Рождество Христово» и плафон. Вид снизу Stained glass screen “Christmas” and plafond. View from below 122

123

Композиция. Спекание, окислы металлов. 65х40 см. 1990 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 65x40 cm. 1990

124

Композиции из стекла

«В песках». Спекание, окислы металлов. 60х60 см. 2007 г. “In the sands”. Fusing, metallic oxides. 60x60 cm. 2007

125

«Раскол». Спекание, окислы металлов. 75х75 см. 2007 г. “The Breakup”. Fusing, metallic oxides. 75x75cm. 2007

126

«Белая птица». Спекание, окислы металлов. 25х25 см. 2007 г. “White Bird”. 2007. Fusing, metallic oxides. 25x25 cm. 2007

127

«Наваждение». 3 предмета. Спекание, моллирование. Свинцово-паечный витраж. 94х41х20 см, 54х41х20 см, 54х41х20 см. 1990 г. “Obsession”. 3 pieces. Fusing, kiln formed glass, leaded stained glass. 94х41х20 cm, 54х41х20 cm, 54х41х20 сm. 1990

128

129

«Композиция». Спекание. Окислы металлов. 47х37 см. 2001 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 47x37cm. 2001

g «Наваждение». Фрагмент “Obsession”. Fragment 130

131

132

«Революция». Спекание, окислы металлов. 120х220 см. 2009 г. “The Revolution”. Fusing, metallic oxides. 120x220 cm. 2009

g «Исход». Спекание, окислы металлов. 50х125 см. 2005 г. “Exodus”. Fusing, metallic oxides. 50x125 cm. 2005

133

«Парламент». Стекло, бумага. Свинцово-паечная тех., моллирование. Окислы металлов. 170х70 см. 1990 г. “The Parliament”. Glass, paper. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 170x170 cm. 1990

134

135

«Шествие». Свинцово-паечная тех., моллирование, окислы металлов. 52х52 см. 2002 г. “Procession”. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 52x52 cm. 2002

136

«Подземка». Спекание, окислы металлов. 147х60 см. 2009 г. “The Underground”. Fusing, metallic oxides. 147x60 cm. 2009 137

«Узник». Свинцово-паечная тех., моллирование, окислы металлов. 123х67 см. 2003 г. “Prisoner”. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 123x67 cm. 2003 138

«Подворотня». Свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 90х60 см. 2002 г. “Gateway”. Leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 90x60 cm. 2002 139

«Портрет петербуржца». Спекание, окислы металлов. 75х55 см. 2008 г. “Portrait of a Petersburger”. Fusing, metallic oxides. 75x55 cm. 2008

140

«Арктида». Спекание, окислы металлов. 50х50 см. 1991 г. “Arctida”. Fusing, metallic oxides. 50x50 cm. 1991

141

«Вернисаж» (Елена Натаревич и Дмитрий Вайнман). Спекание, окислы металлов. 70х98 см. 2008 г. “A Varnishing Day” (Elena Natarevich and Dmitry Vaynman). Fusing, metallic oxides. 70х98 cm. 2008 142

143

«Киоскерша». Стекло, бумага, свинцово-паечная тех. 105х94 см. 1995 г. “Kiosquière”. Glass, paper. Leaded stained glass. 105x94 cm. 1995

144

«Пешеходы». Спекание, окислы металлов. 65х79 см. 2009 г. “Pedestrians”. Fusing, metallic oxides. 65x79cm. 2009

145

146

«Киоскерша». Фрагмент “Kiosquière”. Fragment

«Пешеходы». Фрагмент “Pedestrians”. Fragment 147

«Сумерки». Спекание, окислы металлов. 65х50 см. 2009 г. “Dusk”. Fusing, metallic oxides. 65x50cm. 2009

g Фрагмент Fragment 148

149

«В лопухах». Спекание, окислы металлов. 70х54 см. 2009 г. “In the burdocks”. Fusing, metallic oxides. 70x54cm. 2009

g Фрагмент Fragment 150

151

«Планета». Свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 100х100 см. 1998 г. “Planet”. Leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 100x100 cm. 1998

152

Библейский цикл

«Ноев ковчег». Фрагмент “The Ark of Noah”. Fragment 153

«В гостях у Ноя». Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 125х156 см. 2002 г. “Visiting Noah”. Leaded stained glass, metallic oxides. 125x156 cm. 2002 154

«Автопортрет». Фрагмент композиции «В гостях у Ноя» "Self-portrait". Fragment of the composition “Visiting Noah”

155

«Ноев ковчег». Двуслойный свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 92х92 см. 1999 г. “The Ark of Noah”. Double-layered leaded stained glass, metallic oxides. 92x92 cm. 1999

156

«Падение Ионы». Двуслойный свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 86х86 см. 1999 г. “Jonah cast overboard”. Double-layered leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 86x86 cm. 1999

157

«Полет». Моллирование, окислы металлов. 35х35 см. 2006 г. “Flight”. Kiln formed glass, metallic oxides. 35x35cm. 2006

158

«Искушение». Свинцово-паечный витраж. 120х83 см. 2002 г. “Temptation”. Leaded stained glass. 120x83 cm. 2002 159

160

«Двое». Спекание, окислы металлов. 150х150 см. 2004 г. “The Two”. Fusing, metallic oxides. 150x150cm. 2004

f Фрагмент Fragment 161

«Весна священная». Спекание, окислы металлов. 106х90 см. 2006 г. “The Right of Spring”. Fusing, metallic oxides. 106x90cm. 2006 162

163

«Весна священная». Фрагменты “The Right of Spring”. Fragments

164

165

«Светильник». Спекание, окислы металлов. 20х20 см. 2003 г. “Lamp”. Fusing, metallic oxides. 20x20cm. 2003

166

«Голгофа». Спекание, окислы металлов. 28х28 см. 2009 г. “Golgotha”. Fusing, metallic oxides. 28x28 cm. 2009

167

«Армагеддон». Спекание, окислы металлов. 100х100 см. 2006 г. “Armageddon”. Fusing, metallic oxides. 100x100cm. 2006

g Фрагмент Fragment 168

169

«Армагеддон». Фрагмент “Armageddon”. Fragment

170

171

«Рождество». Спекание, окислы металлов. 37х37 см. 2008 г. “Christmas”. Fusing, metallic oxides. 37x37 cm. 2008

172

«Шестикрылый Серафим». Спекание, окислы металлов. 20х20 см. 2009 г. “The six-winged Seraphim”. Fusing, metallic oxides. 20x20 cm. 2009

173

«Вифлеемская звезда». Спекание, свинцово-паечная тех. 120х40 см. 1998 г. “The Star of Bethlehem”. Fusing, leaded stained glass. 120x40 cm. 1998 g Фрагмент Fragment 174

175

«Умиление». Спекание, окислы металлов. 22х22 см. 2009 г. “Mater Amabilis”. Fusing, metallic oxides. 22x22 cm. 2009

177

«Летний мотив». Спекание, окислы металлов. 26х26 см. 1990 г. “Summer motif”. Fusing, metallic oxides. 26x26 cm. 1990

178

«Сирин». Моллирование, окислы металлов. 42х42 см. 2007 г. “Sirin”. Kiln formed glass, metallic oxides. 42x42 cm. 2007

179

«Импровизация». Спекание, окислы металлов. 47х47 см. 2008 г. “Improvisation”. Fusing, metallic oxides. 47x47 cm. 2008

180

Импровизации

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 50х50 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 50x50cm ”. 2008

Стр. 210-211 – фрагмент p. 210-211 – Fragment 181

182

183

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 28х28 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 28x28 cm. 2008

184

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 52х48 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 52x48 cm. 2008

185

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 35х35 см. 2009 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 35x35cm. 2009

186

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 28х28 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 28x28 cm. 2008

187

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 30х30 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 30x30 cm. 2008

g Фрагмент Fragment 188

189

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 38х38 см. 2009 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 38x38 cm. 2009

190

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 70х54 см. 1989 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 70x54 cm. 1989 Стр. 220-221 – фрагмент p. 220-221 – Fragment 191

192

193

«Композиция». Спекание, окислы металлов. 30х30 см. 2008 г. “Composition”. Fusing, metallic oxides. 30x30 cm. 2008

g Фрагмент. Вид сбоку Fragment. Side-view 194

195

196

Творческая биография и список основных работ Biography and list of main works 1940 – родился в Ленинграде. 1952–1959 – учеба в Средней художественной школе при институте им. И. Е. Репина («СХШ»). 1959–1966 – учеба в Ленинградском высшем художественнопромышленном училище (ЛВХПУ) им. В. И. Мухиной. 1966–1968 – преподаватель Художественной школы при ЛВХПУ им. В. И. Мухиной. 1968 – поступил в штат Комбината декоративно-прикладного искусства («КДПИ»). 1969 – Мозаичное панно «Природа и труд» на фасаде промышленного здания в г. Горьком. 1969 – Роспись в холле Дворца культуры г. Красный луч на тему: «Искусства» (в соавторстве с Н. Подлесовым). 1970 – Роспись стены на тему: «Чечено-ингушский танец» в холле Дома быта г. Грозного. 1971–1973 – Роспись стены в ресторане 2-го этажа гостиницы «Советская» (Ленинград) на тему: «Качели», «Цветочницы» и «Американские горки». 1974 – Роспись стены в холле гостиницы «Карелия» (Ленинград) на тему: «Русские пословицы и поговорки». 1975–1976 – Витражи лестничной клетки библиотеки Академии наук (БАН), Ленинград. 1977–1979 – Витражи лестничной клетки Русского географического общества (Ленинград). 1977 – стал членом Ленинградского отделения Союза художников РСФСР. 1980–1983 – Витражи в холле Дворца культуры г. Тихвина на тему: «История возникновения города Тихвина». 1984–1987 – Витражи в административном здании ЦНИИ им. Крылова (Ленинград) на тему: «Из истории российского флота». 1988–1991 – Витражи в ночном ресторане гостиницы «Англетер» (Ленинград). 1992–1994 – Витражный плафон в здании культурно-делового центра «Олимпия» (Санкт-Петербург) на тему «Морские фантазии Петербурга». 1995 – Эскизы витражей для лестничной клетки гостиницы на р. Карповке на тему: «Библейские сюжеты». С 1996 – Витражи в частных квартирах и коттеджах СанктПетербурга, его окрестностях, а также Москвы и Подмосковья. Композиции из стекла: «Кузнецы». Фрагмент витража для Дома культуры г. Тихвин. 1990 г. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 110х83 см. «Парламент». 1990 г. Стекло, бумага. Свинцово-паечная тех., моллирование. Окислы металлов. 170х170 см. «Наваждение». 3 предмета. 1990 г. Спекание, моллирование. Свинцово-паечный витраж. «Композиция». 1990 г. Спекание, окислы металлов. 65х40 см. «Арктида». 1991 г. Спекание, окислы металлов. 50х50 см. «Растительный мотив». 3 части. 1995 г. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 139х113 см. «Растительный мотив». 2 части. 1995 г. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 106х90 см. «Киоскерша». 1995 г. Стекло, бумага, свинцово-паечная тех. 105х94 см.

197

1940 – Born in Leningrad (now St. Petersburg). 1952–1959 – Studied at the secondary art school at I. Repin Academy of Arts. 1959–1966 – Studied at V. Mukhina Higher School of Arts and Crafts, Department of Pottery and Glassware, Leningrad. Diploma work: “Red Guard Bands of Dzerzhinsky district” for a square at Liteiny prospect in Leningrad. Ceramics. 1966–1968 – Teacher at the secondary art school at V. Mukhina Higher School of Arts and Crafts. 1968 – Staff artist at the Decorative and Applied Arts Workshop Centre at the Leningrad branch of the Union of Artists of the Russia Federation. 1969 – Mosaic board “Nature and Labor” on the front of an industrial building in Gorky city. 1969 – Mural painting “The Arts” in the lobby of a cultural centre in Krasny Luch town (in collaboration with N. Podlesov) 1970 – Mural painting “Chechen and Ingush dance” in the lobby of a consumer services center in Grozny city. 1971–1973 – Mural painting “Seesaw”, “Flower girls” and “Rollercoaster” for a restaurant at the 1st floor of Sovetskaya Hotel, Leningrad. 1974 – Mural painting “Russian proverbs and sayings” for the lobby of Karelia hotel, Leningrad. 1975–1976 – Stained glass windows for a staircase of the Library of the Russian Academy of Sciences, Leningrad. 1977–1979 – Stained glass windows for a staircase of the Russian Geographical Society, Leningrad. 1977 – Joined the Leningrad Department of the Union of Artists of the Russian Federation. 1980–1983 – Stained glass panels “History of formation of the town of Tikhvin” for a lobby of a cultural centre in Tikhvin. 1984–1987 – Stained glass windows “From the history of the Russian fleet” for the office building of A. Krylov Central Research Institute, Leningrad. 1988–1991 – Stained glass panel for a night restaurant of Inglaterre Hotel, Leningrad. 1992–1994 – Stained glass plafond “Marine fantasies of St. Petersburg” for Olympia Cultural and Business Centre, St. Petersburg. 1995 – Designs on Biblical subjects for stained glass windows for a staircase of the hotel at Karpovka river, St. Petersburg. Since 1996 – Has been creating stained glass objects for private apartments and villas in St. Petersburg and its outskirts as well as in Moscow and the Moscow area. Glass compositions: “Smiths”. Fragment of a stained glass window for a cultural centre in Tikhvin town. 1990. Leaded stained glass, metallic oxides. 110x83 cm. “The Parliament”. 1990. Glass, paper. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 170x170 cm. “Obsession”. 3 pieces. 1990. Fusing, kiln formed glass. Leaded stained glass. “Composition”. 1990. Fusing, metallic oxides, 65x40 cm. “Arctida”. 1991. Fusing, metallic oxides. 50x50 cm. “Floral motif”. 3 pieces. 1995. Leaded stained glass, metallic oxides. 139x113 cm.

«Вифлеемская звезда». 1998 г. Спекание, свинцово-паечная тех. 120х40 см. «Планета». 1998 г. Свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 100х100 см. «Ноев ковчег». 1999 г. Двуслойный свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 92х92 см. «Падение Ионы». 1999 г. Двуслойный свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 86х86 см. «В гостях у Ноя». 2002 г. Свинцово-паечный витраж, окислы металлов. 125х156 см. «Подворотня». 2002 г. Свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 90х60 см. «Искушение». 2002 г. Свинцово-паечный витраж. 120х83 см. «Шествие». 2002 г. Свинцово-паечная тех. , моллирование, окислы металлов. 52х52 см. «Узник». 2003 г. Свинцово-паечная тех., моллирование, окислы металлов. 123х67 см. «Шумерские знаки». 2003 г. Свинцово-паечный витраж, спекание, окислы металлов. 200х45 см. «Светильник». 2003 г. Спекание, окислы металлов. 20х20 см. «Двое». 2004 г. Спекание, окислы металлов. 150х150 см. «Исход» , 2005 г. Спекание, окислы металлов. 125х50 см. «Весна священная». 2006 г. Спекание, окислы металлов. 106х90 см. «Армагеддон». 2006 г. Спекание, окислы металлов. 100х100 см. «Полет». 2006 г. Моллирование, окислы металлов. 35х35 см. «Раскол». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 75х75 см. «Птица». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 25х25 см. «В песках». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 60х60 см. «Сирин». 2007 г. Моллирование, окислы металлов. 42х42 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 25х25 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 22х22 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 20х20 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 20х25 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 25х26 см. «Композиция». 2007 г. Спекание, окислы металлов. 20х22 см. «Портрет петербуржца». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 75х55 см. «Вернисаж» (Елена Натаревич и Дмитрий Вайнман). 2008 г. Спекание, окислы металлов. 98х70 см. «Рождество». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 37х37 см. «Импровизация». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 47х37 см. «Композиция». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 50х50 см. «Композиция». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 52х48 см. «Композиция». 2008 г. Спекание, окислы металлов. 28х28 см. «Революция». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 220х120 см. «Пешеходы». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 79х65 см. «Голгофа». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 28х28 см. «Подземка». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 147х60 см. «Умиление». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 22х22 см. «Сумерки». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 65х50 см. «В лопухах». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 70х54 см. «Композиция». 2009 г. Спекание, окислы металлов. 35х35 см.

“Floral motif”. 2 pieces. 1995. Leaded stained glass, metallic oxides. 106x90 cm. “Kiosquière”. 1995. Glass, paper. Leaded stained glass. 105x94 cm. “The Star of Bethlehem”. 1998. Fusing, leaded stained glass. 120x40 cm. “Planet”. 1998. Leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 100x100 cm. “The Ark of Noah”. 1999. Double-layered leaded stained glass, metallic oxides. 92x92 cm. “The Fall of Jonah”. 1999. Double-layered leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 86x86 cm. “Visiting Noah”. 2002. Leaded stained glass, metallic oxides. 125x156 cm. “Gateway”. 2002. Leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 90x60 cm. “Temptation”. 2002. Leaded stained glass. 120x83 cm. “Procession”. 2002. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 52x52 cm. “Prisoner”. 2003. Leaded stained glass, kiln formed glass, metallic oxides. 123x67 cm. “Sumerian signs”. 2003. Leaded stained glass, fusing, metallic oxides. 200x45cm. “Lamp”. 2003. Fusing, metallic oxides. 20x20cm. “The Two”. 2004. Fusing, metallic oxides. 150x150cm. “Exodus”. 2005. Fusing, metallic oxides. 125x50cm. “The Right of Spring”. 2006. Fusing, metallic oxides. 106x90cm. “Armageddon”. 2006. Fusing, metallic oxides. 100x100cm. “Flight”. 2006. Kiln formed glass, metallic oxides. 35x35cm. “The Breakup”. 2007. Fusing, metallic oxides. 75x75cm. “Bird”. 2007. Fusing, metallic oxides. 25x25 cm. “In the sands”. 2007. Fusing, metallic oxides. 60x60cm. “Sirin”. 2007. Kiln formed glass, metallic oxides. 42x42cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 25x25cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 22x22cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 20x20cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 20x25cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 25x26cm. “Composition”. 2007. Fusing, metallic oxides. 20x22cm. “Portrait of a Petersburger”. 2008. Fusing, metallic oxides. 75x55cm. “A Varnishing Day” (Elena Natarevich and Dmitry Vaynman). 2008. Fusing, metallic oxides. 98x70cm. “Christmas”. 2008. Fusing, metallic oxides. 37x37cm. “Improvisation”. 2008. Fusing, metallic oxides. 47x37cm. “Composition”. 2008. Fusing, metallic oxides. 50x50cm. “Composition”. 2008. Fusing, metallic oxides. 52x48cm. “Composition”. 2008. Fusing, metallic oxides. 28x28cm. “The Revolution”. 2009. Fusing, metallic oxides. 220x120cm. “Pedestrians”. 2009. Fusing, metallic oxides. 79x65cm. “Golgotha”. 2009. Fusing, metallic oxides. 28x28cm. “The Underground”. 2009. Fusing, metallic oxides. 147x60cm. “Mater Amabilis”. 2009. Fusing, metallic oxides. 22x22cm. “Dusk”. 2009. Fusing, metallic oxides. 65x50cm. “In the burdocks”. 2009. Fusing, metallic oxides. 70x54cm. “Composition”. 2009. Fusing, metallic oxides. 35x35cm.

198

Все работы являются собственностью автора. Часть работ, кото- All works are the author’s property. Some of the works not included рые не демонстрируются в данном альбоме, являются собствен- in the album are in private collections. The artist participated in nuностью коллекционеров. Многие работы демонстрировались на merous exhibitions in the Soviet Union and Russia (All-Union, repubмногочисленных выставках нашей страны (всесоюзные, респу- lican, urban). бликанские, городские). Selected Exhibitions: Наиболее значимые выставки: 2001 – Exhibition of Natarevich, Vaynman and Kharlamov dynasty at 2001 г. – Выставка династии Натаревичей, Вайнманов и Харла- Manezh Central Exhibition Hall, St. Petersburg. мовых в ЦВЗ «Манеж». Санкт-Петербург. 2008 – Solo exhibition at the Art Glass Gallery “Rosvuzdesign”, 2008 г. – Персональная выставка в «Художественной галерее St. Petersburg. стекла Росвуздизайна», г. Санкт-Петербург 2009 – Group show at Tolstoy Square Gallery, St. Petersburg. 2009 г. – Групповая выставка художников галерея «Толстой 2009 – Solo exhibition at the museum of St. Petersburg State Aca сквер». Санкт-Петербург. demy of Arts and Design named after Shtiglits (former V. Mukhina 2009 г. – Персональная выставка А. М. Натаревича в Higher School of Arts and Crafts). Санкт-Петербургской государственной художественнопромышленной академии им. А. Л. Штиглица (б. ЛВХПУ). Указом Президента РФ от 19 февраля 2003 г. награжден в 2005 г. медалью «В память 300-летия Санкт-Петербурга». Публикации: Художник и город. М.: Советский художник, 1988. К. Бандорина. Сквозь призму витража //Журнал «De luxe», 2 июня 1998. И. Васильева. Разноцветье солнечных лучей //Журнал «Taleon», № 6 2008. Г. Габриэль. Магический свет и сияние витражей //Газета «Час пик», 13 марта 1996. Н. Вайнберг. Витражных дел мастер //Газета «Санкт-Петербургские ведомости», 6 апреля 1996. М. Полубарьева. Роман металла и стекла //Газета «Московский комсомолец» в Петербурге, 29 августа 2001. Т. Артов. Стеклянная живопись //Газета «Мансарды», №1, январь 2003. А. Ф. Красник (кандидат искусствоведения, государственный эксперт по культурным ценностям). Мыслить витражом (рукопись).

199

1 2

3 4

1. Аркадий Натаревич и Мануэль Искиердо в кафе 2. На выставке в квартире Носкиных 3. Маргарита Изотова и Аркадий Натаревич в мастерской 4. А. Натаревич 5. У художника Арона Зинштейна на даче

5 200

6. На выставке к 100-летию со дня рождения М. Д. Натаревича в Русском музее. 2007 г. Слева направо: Матвей Вайнман (племянник А. Натаревича, скульптор) с женой Джань Инь (скульптор), Галина Натаревич (художник по тканям, жена художника), А. Натаревич, Елена Натаревич (график, сестра художника), Ксения Гавричкова (график, внучка Натальи Натаревич, сестры художника, и ее внук Миша Гавричков), Надежда Эберглинг (театральный художник, жена М. А. Гавричкова, сына Н. Натаревич). В первом ряду: скульптор М.М. Харламова, свекровь Е. Натаревич, с праправнуком Даней.

7. На выставке А. Натаревича у Носкиных 201

Resume

Arkady Natarevich is one of the leading masters of the modern monumental art. All his life and work are linked to his native city of Leningrad – now St. Petersburg, where he was born, lived, received an artistic education and which he has decorated with his works. He was born in 1940 in Leningrad in a family of the painter Mikhail Davidovich Natarevich. Both of his parents graduated from the Leningrad Academy of Arts, but the Second World War deprived his mother Olga Alexeevna of a possibility to apply her professional skills. All her knowledge and esthetic perceptions she devoted to upbringing of her three children who dedicated themselves to arts. During the war his farther was a Soviet army officer and defended northern frontiers of Russia. The family together with Arkady was evacuated to the Volga region. When the war was over, they returned home to Leningrad. Arkady graduated from the secondary art school at the Repin Academy of Arts. From 1959 through 1966 he studied at V. Mukhina Higher School of Arts and Crafts, taking his diploma in the department of pottery and glassware. His diploma work was a ceramic relief “Red Guard Bands of Dzerzhinsky district” for a stela designed for one of the Leningrad squares. Being brought up in the artistic family, having received a serious breeding first in the secondary school and then in the prestigious Higher Arts School, Arkady Natarevich became master of his craft already in 1960s. He was an excellent draughtsman, possessed good painting skills and had his own view of things that is noticed in a few of his remaining student drawings. The spirit of 1960s was strikingly typified by the artist in the picture “Communal Apartment” (the apartment where he lived at that time), which had a felicitous style of painting, without going into petty details and at the same time penetrating into a typical kitchen-sink conditions. Unfortunately, almost all early works of the artist showing his formation as an easel painter have been lost. In 1968 Natarevich became a staff artist at the Decorative and Applied Arts Workshop Centre at the Leningrad branch of the Union of Artists of the Russian Federation. In the Soviet time it was a major state work-giver who obliged all enterprises of the country to allot money for the culture. Thus, plants, works, centers of culture and recreation as well as other public buildings got an opportunity of being decorated by professional artists. In 1970 the administration of Grozny city commissioned to paint a lobby wall of a consumer services centre on a subject “Chechen and Ingush Dance”. The commission was granted to the young Natarevich. Once the design was approved, he went to Grozny and started to work. He remembers that the enthused citizens were nightly dancing in front of the building thus maybe trying to implant aspirations in the artists’ mind and to show him what the real dancing was. In 1970 the first high-rise hotel Sovetskaya was built in Leningrad. Its author, architect A. D. Pribulsky, invited Arkady Natarevich to decorate a round drum-like wall of a night restaurant. Natarevich choose the plot “Seesaw” and “Rollercoaster”, personification of the young peoples’ uplift of 1960s-1970s inspired by Yury Gagarin cosmic flight and by many changes and shifts in the society of the time. A brilliant drawing, expressivity of figures that trace its roots in the Renaissance culture allow considering this painting as a masterpiece of the monumental art of that period. It’s a great pity that the work was destroyed shortly upon its completion due to the will of the administration of the restaurant. Another mural painting, the plot of which were Russian proverbs, with original composition, witness and expressivity was created for a lobby of Karelia restaurant built by the artists’ sister, architect Natalia Natarevich. A giant Bacchus’ head, a twining vine, imposing characters from the époque of Peter the Great wearing wigs and crinolines, wineglasses in their hands, allude to relatively abundant and peaceful times of Brezhnev’s stagnation or repast as the nation joked. In 1977 the first reconstruction of the Russian Geographical Society built by the famous architect V. Baranovsky was started. Since its huge four-storey windows faced a gloomy courtyard, it was decided 202

to mask the interior court with an embedded stained glass. The work was commissioned to Natarevich. As the building was quite famous by its remarkable architecture, it was necessary to find the right material for the future stained glass windows. At that time artists had at their disposal only so called “signal” traffic lights glasses – blue, red, yellow and green. It was possible to make an applicative composition, but how one could be sure that it would be appropriate for this space? Natarevich suddenly thought of using metallic oxides applicable for coloring of ceramics and porcelain and the experiments were started. The coloration resulted to be quite delicate, watercolor like, but in any case it was far more exquisite than a simple basic four-coloring. The artist completed his difficult task by using a thick black vitreous paint for a graphic frame. The work was approved by the Arts Council and declared the best work of the year. After that the artist was admitted to the Union of Artists of the Russian Federation. This work was followed by other important commissions: a huge stained glass panel for a cultural centre in Tikhvin, the central plot of which was the history of formation of the town, then stained glass windows in the office building of A. Krylov Central Research Institute in Leningrad on a subject of the Russian fleet construction. Those works, unprecedented by its scale and artistic skills, haven’t lost its historical value up to now. In early 1990s Arkady Natarevich received an incredible, especially for those difficult times, commission. An architect V. Lovkachev asked him to make a stained glass cupola for Olympia Cultural and Business Centre at Liteiny prospect in St. Petersburg. A former old mansion was renovated and its courtyard was covered with a 500 sq. meters cupola, which transferred the space into a giant hall. The initial intention was to install a huge ceiling lamp, which was to be purchased abroad. However, Natarevich suggested creating a central plafond that would match with the united sculptural structure. All constructive tension rods were running towards its centre like sunbeams. The plot of the stained glass cupola, which is “The Waves”, was inspired by Petergoff and other maritime edifices and buildings in St. Petersburg. Neptune and his cortege dash along the perimeter circle. It is a metaphor of the city with its flying seagulls and anchors. A construction like this has never existed before not only in St. Petersburg, but in the whole country. The building is unique and it deserves being included in the list of the main monuments of St. Petersburg. It was in the course of an extremely difficult period of 1990s when Natarevich decided to make easel glass works just by his own, without any commissions. In those pictures the artist expressed his perception of an unexpected, unprecedented status of society and human soul that the nation has passed through. It is a “Revolution”, where monuments are falling down and the history itself is flying into a tantrum like the waves. It is an addle-headed “Parliament”, a meaningless “Procession”, a “Courtyard”, where homeless-persons are scavenging garbage cans, a gloomy “Underground”. And at the same time he creates series of works devoted to the illustrations of the eternal Biblical subjects. Natarevich’s works have been exhibited at three big exhibitions: “The Natarevich dynasty exhibition” at Manezh Central Exhibition Hall in St. Petersburg in 2001 and at two solo exhibitions, one in 2008 at the Art Glass Gallery “Rosvuzdesign” in St. Petersburg and another in 2009 at the museum of St. Petersburg State Academy of Arts and Design named after Shtiglits (former V. Mukhina Higher School of Arts and Crafts). Thus the works of the artist have merited a high approval and have been widely recognized. Margarita Izotova

203

Художественное издание

Маргарита Изотова

АРКАДИЙ НАТАРЕВИЧ ВИТРАЖИ. КАРТИНЫ ИЗ СТЕКЛА

Художественное оформление Маргарита ИЗОТОВА Верстка АЛЕКСАНДР ИВАНОВ Фотографии ВЛАДИМИР АНФЕРОВ Перевод ЕЛЕНА МАРКОВА

Отпечатано ООО «ТИПОГРАФИЯ «НППринт» СанктПетербург, Чкаловский пр. , 15 Тираж 500 экз. Заказ №002