Камчатка, которую я люблю by Mann Mannivanovferber

Игорь Шпиленок

Камчатка,

которую я люблю

Истории в кадре и за кадром

Эта книга — еще один шанс увидеть, как прекрасен естественный мир дикой природы Nikon

УДК ББК

502 28.08 Ш83

Ш83

Камчатка, которую я люблю. Истории в кадре и за кадром / Игорь Шпиленок. — М. : Манн, Иванов и Фербер, 2013. — 174 с. ISBN 978-5-91657-791-4

Эта книга — цикл невыразимо прекрасных фотографий, сделанных в заповедных местах Кроноцкого заповедника: в Долине гейзеров, кальдере вулкана Узон, Кроноцких тундрах, на Курильском озере, с рассказом об обстоятельствах, в которых они были сделаны, с отступлениями о безопасности при съемке хищников, работе в плохую погоду, выборе фототехники, постройке укрытий для съемки. Фактически это иллюстрированное изложение творческого кредо фотографа-натуралиста, для которого фотография не самоцель, а мощный инструмент (порой даже оружие) в главном деле — охране дикой природы, мост между урбанизированным миром и естественным. Это настоящий подарок тем, кто любит дикую природу, Камчатку, фотографию в целом и творчество Игоря Шпиленка в частности. УДК 821 ББК 28.08

Ответственный редактор Юлия Потемкина Дизайн и верстка Кирилл Черепанов Фотохудожник Владимир Арбеков Корректоры Ирина Тимохина, Юлия Молокова

Подписано в печать 22.07.2013. Формат 60 x 84/6. Гарнитура GillSansC. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 26,1 Тираж 5000. Заказ

ООО «Манн, Иванов и Фербер» www.mann-ivanov-ferber.ru www.facebook.com/mifbooks

Отпечатано в SIA «Preses nams Baltic» «Янсили», Силакрогс, Ропажский район, Латвия, LV-2133 www.pnbprint.lv Издано при поддержке компании Nikon Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»

ISBN 978-5-91657-791-4

Содержание

Долина гейзеров 9

Кроноцкая сопка 85

Курильское озеро 125

От партнера издания Эта книга — что называется, «с историей». Ее автор — известный фотограф-натуралист и природозащитник Игорь Шпиленок — несколько лет работал в Кроноцком заповеднике инспектором. И получился своеобразный сплав всех этих трех ипостасей: Во-первых, это возможность для читателя увидеть природу глазами человека, который имеет доступ к самым заповедным местам Камчатки: фантастически прекрасные озерные и горные панорамы, пар горячих источников, непуганые звери и птицы, редкие растения, исторические кадры Долины гейзеров, какой она уже никогда не будет. Во-вторых, это подробный отчет фотографа: автор не стал скрывать от читателя техническую сторону своего творчества. Модель камеры, объектива, выдержка, диафрагма — все указано прямо под снимками и может оказать неоценимую помощь тем, кто проникнется этой красотой и захочет фотографировать столь же вдохновенно. Приятно, что большая часть фотографий сделана с помощью техники Nikon, и неспроста: используемые Игорем модели камер и объективов зарекомендовали себя как надежные компаньоны в самых экстремальных

путешествиях и стали выбором многих профессиональных российских фотографов. И третий аспект — в некотором роде идеологический — сквозит в каждом неравнодушном слове сопровождающих фотографии рассказов. Это тревога за дикую природу, которая может быть уничтожена варварским, потребительским отношением к ней. И собственно, привлечению внимания к этой проблеме и служат все фотографии и публикации Игоря Шпиленка. Эта книга — еще один шанс увидеть, как прекрасен естественный, не урбанизированный мир. Не обязательно ехать на Камчатку — в любом регионе можно встретиться с этим миром, проникнуться красотой дикой природы, запечатлеть ее и показать другим посредством фотографии и, возможно, тем самым сберечь для следующих поколений. И нам в компании Nikon приятно быть сопричастными этому хорошему и важному делу.

Илья Ильинов, старший менеджер по маркетингу и стратегическому планированию компании Nikon

Фото Дмитрия Шпиленка

От автора У каждого свой путь в фотографию. Мой — из отрочества. Всё началось с весенних цветов в Брянском лесу. В тринадцать лет в своих первых походах по придеснянским дебрям я нашел на краю старого соснового бора плавно спускающуюся к ручью всхолмленную поляну, сплошь покрытую куртинами первоцветов. Под соснами цвели мохнатые колокольчики сон-травы, а в низинах, ближе к ручью, негде было поставить ногу, чтобы не наступить на ветреницы и хохлатки. От крупных белых и сиреневых султанчиков хохлатки поднимался густой парфюмерный запах. Над цветами гудели обмазанные пыльцой тяжелые шмели. Как мне было жаль, что из миллиардов людей, живущих на планете, один лишь я вижу эту весеннюю красоту… Тогда я и решил, что начну фотографировать. Вечером того дня я рассказал про цветы бабушке. Она согласилась дать деньги на камеру, но надо было несколько дней ждать, когда придет ее сорокапятирублевая пенсия. В поселковом магазине «Культтовары» не было выбора — продавалась только «Смена 8М». Когда с новеньким фотоаппаратом я вернулся на поляну, то понял, что опоздал: на месте цветов уже выросла высокая летняя трава. Целый год я ждал следующей весны. Не просто ждал, а проштудировал все книги о фотографии в местной библиотеке, научился печатать снимки. 25 апреля 1974 года я вернулся на поляну и не поверил своим глазам. Вместо цветов зияла перевернутая черная земля с торчащими к солнцу древесными корнями. Два гусеничных трактора таскали свежеспиленные стволы сосен, и от их выхлопных труб стоял дым над поляной. Рядом на высоких тонах ревели бензопилы, догрызая остатки соснового бора. Что я мог сделать? Это было мое первое серьезнейшее потрясение от реальностей жизни. Именно тогда у меня родилось решение спасать Брянский лес от вырубок. Именно тогда, наверное интуитивно, я почувствовал, что увлечение фотографией мне в этом поможет. И полностью переустроил свою жизнь под поставленную задачу. Выходные

дни и каникулы я проводил в лесу. Знания об окружающих местах пополнялись с каждым походом. Я пытался выяснить, где сохранились от вырубок глухариные тока, где гнездятся хищные птицы, уцелели ли медведи в Брянском лесу. В одном из походов в болотную глушь рядом с заброшенным лесным поселком Скрипкино я встретил пару черных аистов, о существовании которых в Брянском лесу даже не знал. На целых два десятка лет черные аисты превратились в птиц моей мечты. Я собирал каждую крупицу информации о них. Эти краснокнижные птицы селятся в самых глухих местах и очень чувствительны к человеческой деятельности в местах их гнездовий. К сожалению, информация была чаще негативной: о вырубках участков леса с гнездами, об отстреле самих аистов. И всетаки со временем я нашел более двадцати их жилых гнезд и стал добиваться запрета хозяйственной деятельности вокруг них. Мне здорово помогало, что на руках у меня были фотодокументы. Вскоре «Смену 8М» заменил «Зенит-Е», а потом и «Фотоснайпер» с трехсотмиллиметровым объективом. Закончив Брянский пединститут, я устроился работать учителем в школу в лесном поселке Новенькое, поближе к черным аистам, а поселился на берегу лесной речки Неруссы на заброшенном кордоне. При помощи фотографии (публикуя статьи в газетах и журналах, организуя фотовыставки) я нашел союзников, добился вместе с ними организации заповедника «Брянский лес» в 1987 году и стал его первым директором. Нам удалось создать в Брянском лесу еще двенадцать охраняемых природных территорий, на которых запрещены рубки леса, мелиорация и другие разрушительные виды хозяйственной деятельности. Отработав десять лет директором заповедника, я почувствовал, что пора оставить административно-бюрократическую сторону природоохранной деятельности и полностью сосредоточиться на экологическом просвещении, разъяснении важности заповедного дела как можно большему числу со отечественников. Этим и занимаюсь до сих пор...

*** Теперь читателю должно быть понятно, что фотография для меня не самоцель. В первую очередь это мощный инструмент, а порой и оружие в моем главном деле — охране дикой природы. Отсюда и тема моего фототворчества — российские особо охраняемые природные территории: заповедники, национальные парки, заказники. В современной России 75 процентов населения — горожане. И большинство из них живут в непересекающихся мирах с дикой природой, особенно занятые люди, делающие политику и деньги. При этом все ключевые решения по природопользованию — где и сколько рубить лесов, где перегораживать плотинами реки, где качать нефть, где создавать заповедники и национальные парки — готовятся и принимаются в мегаполисах. Чаще всего этим занимаются люди, не имеющие личного опыта общения с дикой природой либо имеющие такой опыт в неприемлемой форме, например в виде вертолетных охот... Правдивая природная фотография призвана быть одним из мостов между современным урбанизированным миром и дикой природой. Какой фотограф покажет природу, такой она и будет в представлении тех, у кого нет возможностей, знаний, навыков, а порой и желания преодолевать серьезные трудности, чтобы увидеть это своими глазами. И мы, фотографы, можем многое. Вот потрясающий пример: в 1999 году американский фотограф Майкл Николс совместно с исследователем Майком Феем организовали пятнадцатимесячную пешую экспедицию в дождевых лесах Западной Африки. Они прошли мегатрансекту длиной 3200 километров через Конго и Габон. Николс снимал черно-белые снимки самой экспедиции и цветные снимки дикой природы. В журнале National Geographic были опубликованы три фотоистории, рассказывающие об уникальных ценностях тропической природы и о том, что им угрожает. Эти три фотоистории сделали то, чего не могли добиться многие научные экспедиции:

президент Габона организовал сразу тринадцать национальных парков, которые заняли одиннадцать процентов территории страны! Скептики скажут, что это случилось где-то далеко, а в нашей стране ничего не получится. Тогда вспомните, с чего я начал эту книгу: с поляны первоцветов, которая вместе со своими окрестностями уже около тридцати лет находится в заповедной зоне, и почти двадцать процентов Брянского леса изъято из хозяйственного пользования. Уникален ли мой опыт? Совсем нет! Почти каждый год в современной России создаются новые заповедники, национальные парки, заказники, памятники природы. За ними стоят люди, которые пообещали (чаще всего сами себе!) сделать это — и сделали. И редко кто обходился в этой работе без фотокамер. *** Когда я уходил с поста директора заповедника «Брянский лес», я думал, что география моих фотопутешествий расширится до всей заповедной России. Так и было несколько лет, пока осенью 2004 года я не оказался на Камчатке в Кроноцком заповеднике. Первая фотопоездка длилась всего три недели, но после нее я в очередной раз полностью переустроил свою жизнь. Кроноцкий заповедник затмил весь остальной мир, за исключением родного Брянского леса, и стал моим вторым домом, а Камчатка — второй родиной. Иногда я думаю: как хорошо, что в Кроноцкий мне довелось попасть только во второй половине жизни, после того как я побывал в более чем половине российских заповедников и национальных парков, — иначе, кроме Камчатки, мне ничего уже не захотелось бы увидеть. Я приехал сюда не только как фотограф, но и как инспектор охраны заповедной территории, благо опыт работы в заповеднике «Брянский лес» никуда не делся. Задача инспектора — следить за строгим заповедным режимом, ежедневно вести дневник наблюдений, фиксировать все изменения и события, происходящие в природе заповедника.

Эта работа позволяет видеть жизнь заповедника «изнутри» и участвовать в ней, к тому же наделяет инспектора немалыми правами, в том числе находиться на территории заповедника с оружием, что не только упрощает борьбу с браконьерами, но и позволяет соблюдать технику безопасности в этом густо населенном медведями крае. Служба инспектора охраны в заповедниках довольно гармонично сочетается со съемкой дикой природы. Правда, в таких местах, как Долина гейзеров или Курильское озеро, в разгар туристического сезона у инспектора не остается ни сил, ни времени на фотосъемку: приходится часто сопровождать туристов, фото- и киногруппы — но это менее трех месяцев в году. Инспекторы охраны заповедников получают символическую зарплату и живут в непростых условиях. Но у них есть привилегия видеть то, что другие не увидят даже за большие деньги. Я тесно связан с Камчаткой и Кроноцким заповедником уже девять лет, за это время скопилось немало фотографий и впечатлений, которыми я регулярно делюсь с читателями своего интернет-дневника shpilenok.livejournal.com. Но монитор компьютера не заменит хорошо изданного фотоальбома или выставочной фотографии. Когда издательство «Манн, Иванов и Фербер» предложило мне подготовить фотоальбом, я решил сделать не просто очередное издание о Кроноцком заповеднике, а фотокнигу о жизни и работе фотографа на особо охраняемых природных территориях, где будут не только красивые снимки, но и истории, которые обычно остаются за кадром, секреты фотографа-натуралиста, переживания, сомнения, удачи и неудачи. Я попытаюсь рассказать, почему обычно встаю до рассвета и почему мне нравится это делать; что получается, когда человек влюбляется в вулкан; почему вес двадцатикилограммового фоторюкзака меня не огорчает, а будоражит и радует; почему автомобиль или мотоцикл гораздо опаснее медведя и как самому сделать шапку-невидимку.

Долина гейзеров

Горячие берега реки Гейзерная EXIF: Модель камеры: Nikon D90 / Выдержка: 1/100 сек Диафрагма: f/11 / Фокусное расстояние: 17 мм / ISO: 64

Долина гейзеров | 11

Первое пристанище Первым местом, куда меня направили работать в Кроноцком заповеднике, оказалась Долина гейзеров. Договорились с директором заповедника, что еду на весь теплый сезон с мая по октябрь, и это меня полностью устроило. Не люблю ездить на съемки на один-два дня. Мой подход — поселиться на несколько недель или месяцев: изучить до деталей местность, намотать на «своих двоих» сотни километров. Моим наставником по камчатской природе, напарником и надежным другом стал Владимир Злотников, бывший профессиональный охотник, резчик по дереву и начинающий фотограф-анималист. До меня он проработал в Долине гейзеров несколько лет и знал здесь каждый камень, каждый источник, каждого местного медведя. Человеческое поселение в Долине состоит всего из трех рубленых домов — самый правильный для меня размер деревни. Я никогда не был городским человеком; мало того, за всю послестуденческую жизнь не жил в городе более недели подряд. В Брянском лесу провел на лесном кордоне десять лет, поэтому здесь сразу почувствовал себя в своей стихии.

Весенние проталины на склонах Долины гейзеров появляются только в середине мая EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF Nikkor VR 80-400mm f/4.5-5.6 Выдержка: 1/640 сек / Диафрагма: 8 / Фокусное расстояние: 95 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 13

Избушка в середине июня EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S МICRO Nikkor 60mm f/2.8G Выдержка: 1/640 сек / Диафрагма: 8 / Фокусное расстояние: 60 мм / ISO: 100

Cтроения прилепились на единственном здесь относительно пологом склоне — гребне между ущельями реки Гейзерной и впадающим в нее ручьем Водопадным. Самый большой дом — визитерский центр. Уютный домик поменьше — научный стационар, где живут и работают научные сотрудники заповедника и приезжие экспедиции. Третий, самый маленький домик на краю каньона — жилье инспекторов заповедника. Это резиденция Володи Злотникова, у него здесь отдельная комнатка, она же и его художественная мастерская. Другая, большая проходная комната — это одновременно кухня, столовая и спальня для «приходящих» инспекторов вроде меня. Тепло дает печка-буржуйка, которую надо топить почти круглый год. Мебель здесь самая спартанская: обеденный стол, пара длинных лавок и трое нар — все сколочено из струганых досок. У домика есть еще и летняя мансарда, закрепленная за Институтом вулканологии и сейсмологии. В последующие годы мне пришлось пожить в этой избушке в разные времена года, даже быть заметенным вместе с ней снегом. Да, Долина гейзеров — одно из самых снежных мест России, и к концу каждой зимы избушку заносит снегом по крышу, и приходится немало потрудиться, чтобы откопать хотя бы одно окно и входную дверь. Прямо под избушкой, на дне Долины, работали гейзеры Малый и Большой. Ночью, в тихую погоду, я порой просыпался от их извержений — избушка начинала едва заметно вибрировать, и в лунную тихую ночь было видно, как из каньона бесшумно выползало гигантское облако пара… Эта избушка — мое первое и самое любимое таежное жилье на Камчатке. В ее окрестностях прошли наиболее насыщенные событиями фотографические сезоны жизни.

Избушка в начале октября

Избушка в конце апреля

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S МICRO Nikkor 60mm f/2.8G Выдержка: 1/500 сек / Диафрагма: 5,6 / Фокусное расстояние: 60 мм / ISO: 100

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S МICRO Nikkor 60mm f/2.8D Выдержка: 1/15 сек / Диафрагма: 8 / Фокусное расстояние: 60 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 15

Когда я впервые летел в Долину гейзеров, то задумал кадр-мечту: если удастся за сезон снять медведя с водопадом, то поездку на Камчатку буду считать удачной. Едва сойдя с вертолета, недалеко от инспекторской избушки я увидел маленький водопад, соскальзывающий в реку Гейзерную. И сразу вспомнил про кадр-мечту. На следующее утро еще в сумерках я отправился к месту съемки. О чудо! Прямо под водопадом, безмятежно растянувшись на прогретой вулканическим теплом красноватой земле, крепко спал красавец медведь с прекрасным зимним мехом! Огромный! Это была моя первая встреча с медведем один на один. Осторожно, метр за метром я спустился поближе, не дыша установил камеру на штатив. В голове прокручивались сценарии развития событий: скорее всего, у меня будет возможность только раз или два нажать на спуск, после чего медведь проснется и бросится от меня или на меня. Нас разделяло метров десять-двенадцать. Щелкнул затвор — медведь спит. Осторожно сменил место, опять щелкнул. Спит! Может, я снимаю дохлого медведя? Опять сменил позицию, по-другому выстроил кадр, снял еще несколько раз уже с длинной, в несколько секунд экспозицией, чтобы падающий поток воды на снимке превратился в нежные струи-космы. Решил дождаться солнца. Сижу у штатива час, полтора, разглядываю зверя через объектив. Освещенности добавилось, стало видно, что он живой — дышит. Ему что-то снится — временами вздрагивают лапы, шевелятся могучие когти. Когда я перебирался по склону на новое место, камешек из-под ноги покатился прямо к медведю и разбудил его. Зверь открыл глаза. Что будет? А ничего! Медведь оперся локтем о землю и дружелюбно посмотрел на меня, словно мы встречались здесь каждое утро. Через полминуты смотреть на меня ему надоело, и звериная голова безвольно упала на теплую землю досматривать сны. Два часа он сопел, храпел, ворочался во сне, потом сел, поглазел еще на меня, почесал бока, сладко потянулся и ушел за поворот каньона, а мне на память остались шесть гигабайт спящего под водопадом медведя. Фотоэкспедиция удалась, едва успев начаться... Так начались мои добрые отношения с медведем по имени Олигарх.

Первая камчатская фотоудача — медведь у водопада EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF Nikkor VR 80-400mm f/4.5-5.6D Выдержка: 1/400 сек / Диафрагма: 4,9 / Фокусное расстояние: 145 мм / ISO: 200

Это любимый снимок моей жены Лоры. Он был сделан в ее день рождения, 21 мая. Обычно я обхожу стороной незнакомых медведей. А с этим не получилось: мы столкнулись в густом пару гейзеров. Не знаю, как у меня хватило сил поднять камеру и нажать на кнопку. Хорошо, что стоял объектив с «правильным» фокусным расстоянием, менять что-то на камере не было ни решимости, ни времени: между мной и зверем было всего

несколько метров и никаких препятствий! Через мгновение пар скрыл от меня зверя, и я его больше никогда не видел. Обратите внимание: медведь старательно отводит от меня взгляд. Смотреть в глаза на зверином языке означает вызов. Но ни медведь, ни я не желали обострения ситуации, поэтому разошлись с миром...

Вторая фотоудача — мирная встреча в пару гейзера EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor VR 70-200mm f/2.8 Выдержка: 1/100 сек / Диафрагма: 4,9 / Фокусное расстояние: 200 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 17

А этот снимок для меня особый и любимый. Это мой визуальный девиз, он отражает мое стремление жить и работать среди дикой природы. Кроме того, это моя первая победа на самом престижном международном фотоконкурсе дикой природы Wildlife Photographer of the Year Competition в Лондоне. Его же я выбрал для обложки книги «Мои камчатские соседи» — первой моей книги, изданной в Москве. Я упертый «жаворонок», и для фотографа это замечательно. Всегда просыпаюсь рано, чтобы еще до первых лучей солнца оказаться на месте съемки. Еще в предрассветных сумерках затапливаю буржуйку, варю кофе, иногда успеваю до выхода что-то записать в дневнике. А мой напарник Володя Злотников любит понежиться в постели до радиосвязи с конторой заповедника. В тот день я едва насладился первыми глотками кофе и достал ноутбук, как на веранде заскрипели половицы. «Заходите, Людмила Ефимовна!» — пригласил я. Дело в том, что накануне в Долину прилетела Людмила Ефимовна Лобкова, известный на Камчатке энтомолог. Она уже несколько десятилетий изучает, как насекомые приспособились использовать с выгодой для себя вулканическое тепло. Вечером она заходила к нам на чай и принесла еще горячую сковороду только что поджаренных семечек. Уходя в свою соседнюю избушку, сковородку с недогрызенными семечками оставила у нас, сказала, что заберет утром. Но сейчас она почему-то топталась в сенях, не решаясь зайти. «Заходите, не стесняйтесь!» — повторил я, но Людмила Ефимовна продолжала переминаться с ноги на ногу, скрипя досками. Я встал с лавки и, держа ноутбук в руках, ногой толкнул дверь, которая легко открылась и уперлась во что-то мягкое. Я открыл уже рот, что-

бы извиниться, но осекся на полуслове: в сенях стоял медведь. Вид у него был вполне миролюбивый, заметно смущенный, словно он чувствовал себя виноватым, что нарушил нашу частную жизнь. Но кто этого медведя знает! Я тут же закрыл дверь, успев заметить, что оба ружья — мое и Володино — висят на гвоздях прямо за медведем. Возвратился в комнату, поставил компьютер на лавку и услышал, как «Людмила Ефимовна» начала разворачиваться на узкой веранде, чтобы выйти. Посыпались инструменты, висевшие на стенах, рухнула поленница дров, загремели пустые ящики, составленные у стены, забренчали опрокинутые ведра. «Что это?» — спросонья спросил Володя. «Людмила Ефимовна сковороду ищет», — невозмутимо ответил я. Володя вскочил с постели, схватил со стола сковороду и попытался выбежать в сени, но дверь с размаху ударилась в медвежий зад, подтолкнув зверя наружу. Володя мгновенно оценил ситуацию и захлопнул дверь. Было слышно, что медведь вышел наружу, заскрипели шаги по снегу, и через секунду зверь с сугроба уже смотрел на нас в окошко. Наши носы разделяли всего полметра и тонкое оконное стекло. Волнующе близко, но нам интересно разглядывать друг друга. Мочка носа у медведя усиленно работала, губы беззвучно оттопыривались. «Что он хочет нам сказать?» — подумал я. Володя словно прочитал мои мысли: «Побороться тебя зовет!» К счастью, камера с широкоугольным объективом лежала рядом. Я схватил ее и, не глядя на настройки, успел снять единственный кадр. Видимо, поняв, что ничего полезного из визита к нам не извлечешь, медведь медленно побрел вниз по склону, к гейзерам.

Третья фотоудача: меня и медведя разделяют всего полметра и тонкое стекло EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/60 сек / Диафрагма: 4 / Фокусное расстояние: 18 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 19

Среди гейзеров Когда я понял, что Камчатка для меня — всерьез и надолго, то задумался, чего хочу достичь как фотограф. С главной темой съемки было все ясно. Она у меня одна всю жизнь: заповедная природа. Но как раскрывать эту тему, что снимать в первую очередь? Обычно приезжающие на Камчатку фотографы-натуралисты бросаются снимать феерическое зрелище рыбалки бурых медведей на нересте лососей. Но подобных снимков очень много, к тому же их можно сделать не только на Камчатке, но и повсюду на российском Дальнем Востоке и Аляске, во многих местах тихоокеанского побережья Канады. Я решил начать тоже с медведей, но не на рыбалке, а на вулканах. И, конечно, гейзеры… Гейзеры — редкий феномен, в мире их всего около тысячи. На Земле существует четыре крупных геотермальных района с действующими гейзерами: Йеллоустонское плато в США (здесь находится примерно половина всех гейзеров планеты), Исландия, Новая Зеландия и Камчатка. Кроме того, существуют одиночные гейзеры или небольшие их группы в Чили, Японии, Китае и других местах. Об исландских гейзерах европейцы впервые узнали еще в XIII веке. Йеллоустонские гейзеры открыл в начале XIX века охотник Джон Колтер, но люди восприняли его рассказы как бред слишком долго жившего далеко от цивилизации человека. Лишь через полвека экспедиции с участием художников и фотографов убедили людей в существовании самых больших в мире гейзерных полей в гигантской кальдере дремлющего супервулкана. В 1872 году йеллоустонские гейзеры оказались под охраной первого в мире национального парка. В 1850 году от миссионера Р. Тейлора стало известно о гейзерах Роторуа в Новой Зеландии. И лишь в 1941 году, то есть совсем недавно по историческим меркам, было совершено одно из последних замечательных географических открытий на планете. Сотрудники тогда уже существовавшего Кроноцкого заповедника геолог Татьяна Устинова и ее проводник Анисифор Крупенин

Извержение гейзера Горизонтальный EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/13 сек / Диафрагма: 22 / Фокусное расстояние: 14 мм / ISO: 100

были первыми людьми, ступившими на берега реки, названной ими Гейзерной. Долина гейзеров находится на расстоянии около 200 километров от Петропавловска-Камчатского под действующим вулканом Кихпиныч. Этот вулкан — довольно сложная постройка, имеет три вершины: сопку Желтую (1585 метров), гору Пик (1600 метров) и Молодой Кихпиныч, или конус Савича (1552 метра). Река Гейзерная начинается под сопкой Желтая на месте слияния трех ручьев (это место известно как Долина смерти), прорезает десятикилометровый каньон по юго-западному склону вулкана и впадает в реку Шумную, несущую свои воды по порогам в Тихий океан. Глубина каньона достигает 400–500 метров, к нему примыкают боковые ущелья и овраги, создавая почти непроходимый для человека ландшафт. Как появляются гейзеры? Тепло от магматического очага прогревает земные породы и подземную воду. Нагретая до высоких температур вода выходит на поверхность в виде горячих ключей, кипящих источников (постоянно действующих и пульсирующих), грязевых вулканчиков и котлов, фумарол и гейзеров. От других горячих источников гейзеры отличаются тем, что имеют четыре фазы активности: покой, излив, извержение, парение. Каждый из гейзеров индивидуален по длительности стадий, характеру извержения, форме и размеру фонтана извергаемой воды, архитектуре постройки, раскраске гейзерита, заселению термальной микрофлорой. Гейзеры настолько разные, что у вулканологов до сих пор нет общей теории, объясняющей их работу. У каждого свой механизм деятельности, сложная система подземных водотоков, по которым из разогретых глубин поступают вулканическое тепло и вода. Камчатская Долина гейзеров — единственная в мире, куда не проложено автомобильных, да и никаких других дорог, где нет парковок, ресторанов, гостиниц. В этом ее уникальность.

Долина гейзеров | 21

Склон карликовых гейзеров

В безветренную погоду в Долине гейзеров всегда клубятся столбы пара

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/30 сек / Диафрагма: 22 / Фокусное расстояние: 17 мм / ISO: 100

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF Nikkor VR 80-400mm f/4.5-5.6D Выдержка: 1/350 сек / Диафрагма: 10 / Фокусное расстояние: 180 мм / ISO: 100

Снимать камчатские гейзеры оказалось не так просто. Все они расположены на дне глубокого каньона, в который не проникает самый лучший раннеутренний или поздневечерний свет. Солнце появляется из-за бортов каньона уже с жестким, дневным спектром излучения. Кроме того, гейзеры извергаются с непостоянной периодичностью. Самый знаменитый гейзер Долины — Великан. Он срабатывает каждые 4–10 часов, но извержения очень короткие, менее минуты. Зрелище впечатляющее: из грифона размером 1,5 х 3 метра вырастает столб кипятка высотой более 30 метров, а пар в безветренную погоду поднимается на 300 метров! Рухнувший на землю поток кипятка стекает в реку Гейзерную, температура которой сразу поднимается на несколько градусов. Кстати, этот гейзер известен тем, что регулярно берет дань с фотографов: он не раз смывал в Гейзерную разложенное на удобных камнях фотооборудование, которое после купания в горячей минеральной воде восстановлению не подлежало. Капли от гейзера, попавшие даже на вороненые стволы ружей, навсегда оставляют пятна. В 1941 и 1945 годах, когда Татьяна Устинова впервые описывала гейзеры, Великан извергался каждые три часа, в 1965 году у него был четырехчасовой цикл извержений, а сейчас он извергается каждые пять-семь часов. В 2006 году я был свидетелем почти одиннадцатичасового цикла. Тогда я пришел снимать извержение Великана через четыре с половиной часа после предшествующего, установил камеру на штатив, надеясь ждать совсем недолго. Однако пришлось мерзнуть более шести часов, и в

итоге Великан извергся в момент, когда я зазевался, наблюдая, как горностай охотится за полевками. Великан, несмотря на свое название, не самый мощный гейзер Долины. Таковым является Грот. Он не только самый крупный — за одно извержение выбрасывает до шестидесяти тонн воды, — но и самый непредсказуемый. Его грифон расположен в пещере над крутой гейзеритовой стеной под названием Большой Витраж. Обычно извергается он очень редко, один-два раза в год, без всякой заметной периодичности. Совсем немногие счастливчики наблюдали его работу. До девяностых годов прошлого века рассказы о его извержениях даже считались выдумкой, поскольку отсутствовали фото- и видеодокументы. Потом считалось, что Грот извергается только летом, в самые жаркие дни. Но в январе 2006 года его извержения наблюдали в сильные морозы. Мне повезло увидеть и снять два его извержения летом 2010 года, когда у Грота был удивительный пик активности и он срабатывал порой несколько раз в день. Потрясающая картина! Наклонная струя кипящей воды с ревом била из пещеры поперек всего Большого Витража, размывая глину и гейзерит на противоположном краю, горячие потоки за несколько секунд поднимали уровень воды в Гейзерной. После извержения гейзеритовая стена на Витраже сильно тускнела, так как потоками кипятка размывались красочные гейзеритовые поверхности вместе с колониями термофильных организмов.

Извержение гейзера Великан EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/250 сек / Диафрагма: 6 / Фокусное расстояние: 12 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 25

Опытные звери умеют пользоваться вулканическим теплом для согрева в холодную непогоду. В апреле, в мае и даже в начале июня в Долине не редкость пурга. В такие дни медведи ложатся на прогретую землю. У здешних старожилов — Темнолапки и Олигарха — есть заветные лежки на крутых склонах над самыми прогретыми участками. Причем выбраны они так, что до них не достают извержения гейзеров. Снять медведя у гейзера не так просто: вопервых, гейзер извергается не каждый раз, когда Медведь наблюдает за извержением гейзера Аверий EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF Nikkor VR 70-200mm f/2,8 Выдержка: 1/1250 сек / Диафрагма: 4 / Фокусное расстояние: 150 мм / ISO: 100

там лежит медведь и при этом удачно падает свет. Во-вторых, чтобы подобраться к нему с фотоаппаратом, нужно рассчитать, где и как пройти, не попав под извержения других гейзеров и не провалившись в кипящий грязевой котел. А как же пробираются туда сами медведи? По молодости они обжигают лапы в горячих источниках и в кипящей грязи, но со временем учатся прежде осторожно пробовать грунт или воду и лишь потом наступать полной лапой. В самых

горячих местах они пользуются построенными для туристов настильными тропами. Грифоны термальных источников пересекают, наступая на камни, торчащие из воды. Однако ожогов избежать не всегда удается и медведям. Одного такого я видел: он лежал в реке несколько часов, пока вода не остудила больную лапу и не промыла ее от горячей кислоты.

Медведь лечит ожог в реке EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/100 сек / Диафрагма: 11 / Фокусное расстояние: 17 мм / ISO: 200

Долина гейзеров | 27

Великан

Извержение гейзера Грот

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF Nikkor VR 80-400mm f/4.5-5.6D Выдержка: 1/250 сек / Диафрагма: 8 / Фокусное расстояние: 110 мм / ISO: 200

EXIF: Модель камеры: Nikon D300 / Объектив: AF-S Nikkor 14-24mm f/2.8G Выдержка: 1/3200 сек / Диафрагма: 4,5 / Фокусное расстояние: 17 мм / ISO: 200

Долина гейзеров | 29

Мой любимый гейзер — Жемчужный. Это средних размеров гейзер, находящийся на склоне реки недалеко от Великана. Извергается примерно каждые четыре часа, извержение длится около пяти минут, поэтому при съемке можно не спешить. Этот гейзер расположен по соседству с Великаном в неправдоподобно ярком и многоцветном окружении. Его гейзеритовый купол словно усеян зернами мелкого жемчуга.

Извержение гейзера Жемчужный

Гейзеритовый купол Жемчужного

EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/250 сек / Диафрагма: 6,3 / Фокусное расстояние: 12 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 31

Самое красочное, экзотическое место Долины — Большой Витраж. Это крутой склон реки Гейзерной с самым плотным скоплением гейзеров, покрытый гейзеритами и заселенный колониями термофильных микроорганизмов.

Витраж в начале октября EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S МICRO Nikkor 60mm f/2.8D Выдержка: 1/160 сек / Диафрагма: 5,6 / Фокусное расстояние: 60 мм / ISO: 100

Здесь расположены гейзеры Фонтан, Новый Фонтан, Двойной, Непостоянный, Аверий, Грот. Здесь всегда поднимаются столбы пара, шумят горячие водопады.

Витраж вблизи EXIF: Модель камеры: Nikon D2X / Объектив: AF-S Nikkor 12-24mm f/4G Выдержка: 1/100 сек / Диафрагма: 9 / Фокусное расстояние: 14 мм / ISO: 100

Долина гейзеров | 33

Как всегда, на самом интересном месте :-)

Подробнее о книге читайте на сайте ʶупить книгу

facebook.com/mifbooks twitter.com/mifbooks vkontakte.ru/mifbooks