Михаил Михеев - Черный маг

Михаил Михеев «Черный маг» Издательство «ЭКСМО» Серия «Ролевик» Аннотация Он не был богом, скорее — божком на побегушках, его и звали-то не побожески — Шутником. Шутнику полагалось выполнять волю старших, вроде Артаса Питерского, божества Хаоса. Он и выполнял, заманивал простых смертных из нашего мира туда, где тысячи лет длится Игра, где льется человеческая и нечеловеческая кровь и звучат зловещие заклинания. На этот раз Шутнику повезло со смертным. Никаких розовых соплей, как с другими Избранными бывает. Павел живо сообразил, где его выгода. Да и что тут соображать? В родном мире он кто? Инвалид-колясочник. Человек, по глупости сломавший позвоночник. А здесь он могущественный боец, а по совместительству — черный маг, остановить которого могут разве боги, да и то — не всегда...

Я знаю точно наперед: Сегодня кто-нибудь умрет. Я знаю где, я знаю как… Я — не гадалка, я маньяк. Из детского народного творчества Пришел, увидел, дал в морду… Несбыточная мечта интеллигента Муха. Ползет, скотина, по потолку, и на все ей наплевать. Как будто знает, что я до нее не дотянусь. А может, и вправду знает — кто их, мух, разберет. Скотина! Я откинулся в кресле. Ну что теперь поделать! Не могу я до этой несчастной мухи дотянуться, не могу, и что теперь? Вешаться, что ли? Так я бы, может быть, и повесился… А толку? До мухи я все равно не дотянусь. Толкнул руками колеса, заставив кресло плавно покатиться в сторону компьютера. Ну да, я инвалид, и что из этого? Плакать прикажете? А вот хрен вам, а не слезы. Уж если тогда, когда это случилось, в истерике не бился, то сейчас и вовсе не дождетесь. Глупо, конечно, жаловаться — сам виноват. Хотя, это еще как посмотреть… Ну да думать тоже надо было. Получил по хребту… и теперь не могу даже до мухи дотянуться. А ведь все так хорошо начиналось. Ходил, что называется, на тренировки — у нас неподалеку ролевики с реконструкторами (да-да, у нас они вместе тусуются, хотя, говорят, не везде так) подвал в полуразвалившемся заводе арендуют. В одной половине с железяками своими возятся, в другом спортзал оборудовали и рукопашкой занимаются. На это я и повелся сдуру. Ну а что? До армии я занимался самбо, когда вернулся — увлекся боксом. Не ради достижений, а так, для себя — на улицах нынче не слишком спокойно, и умение свернуть кому-нибудь челюсть куда важнее способностей к математике. В конце концов, логарифмы, которым меня учили в институте, я давно и успешно забыл, а крепкие кулаки выручали не раз и не два. Что важнее, решает для себя каждый сам, но я выбрал гармонию. В смысле, поступил заочно в аспирантуру, а заодно продолжал заниматься совершенствованием полезных в обыденной жизни навыков. Бокс, правда, через пару лет забросил, но кое-что в меня успели вбить. Вот тогда мои пути и пересеклись с нашими городскими юродивыми. А что? Их такими у нас и считают. Мне, в общем-то, все равно было — важнее оказался тот факт, что спортзал у них рядом с моим домом почти, и бесплатно — у меня

одноклассник с ними дела имел, помог договориться. В наше насквозь циничное и весьма сложное с финансовой точки зрения время это уже немало. Ну и, опять же, поспарринговаться есть с кем. Среди пацанов попадались неплохие рукопашники, хотя, конечно, не все, далеко не все. Вот они меня и уговорили попробовать мечом помахать. Я к этому ко всему равнодушен совершенно, считаю детскими игрушками, но уболтали. И потом, среди них ведь и девчата есть, а одна на меня ТАК смотрела! В общем, нашли запасной комплект доспехов — он у них в шкафу пылился, какой-то парнишка оставил, в другой город уезжая. Думал — ненадолго, оказалось — навсегда, бывает. А железо свое и всякие причиндалы вроде щита и поддоспешника так и не забрал — вот меня в его железяки и нарядили. Я фехтованием специально никогда не занимался, однако реакция у меня хорошая, и, когда я освоился с лишним весом и некоторой скованностью движений, оказалось, что у меня неплохо получается — так, во всяком случае, мне сказали. Да и, надо сказать, броня на плечах и меч в руке изрядно придавали уверенности — это ощущение мне понравилось. А потом все и произошло. Был у них один умник, на проверку — круглый псих. Я с ним раньше и не сталкивался почти — рукопашкой он не занимался, во всяком случае, при мне, а железо я до того случая не таскал. Вот он тогда пришел, посмотрел на меня и предложил поспарринговаться всерьез. А мне тогда было море по колено — я и согласился. Откуда мне было знать, что с ним его же товарищи на спарринг выходить не хотят? А сейчас все отошли, и предупредить меня оказалось некому. Ну, он действительно дурак, чуть что — звереет. В каждой семье есть уроды, но некоторые из них — уроды в квадрате. На такого я и нарвался. Первый звоночек прозвенел, когда он вместо меча секиру взял (или алебарду — я в этом металлоломе не разбираюсь), но я на него не обратил внимания. Как оказалось, зря. Этот хмырь, когда я мечом махнул и занесло меня немного вбок (ну не фехтовал я раньше, вообще в первый раз меч в руке держал), мне по хребту своей железякой заехал, да так удачно, так удачно… Словом, врачи сказали, жить буду, а вот ходить — нет. Вот и сижу теперь, за мухами наблюдаю. Раньше ребята заходили, те же ролевики, с работы товарищи, а потом постепенно перестали. И жена… ну, почти жена… тоже ушла. Самое интересное, не обидно даже — всегда знал, что нужны мы, пока сильные и здоровые, а когда становимся слабыми и больными, нас отправляют на помойку. Закон жизни, чтоб его! И нужны мы только своим родителям. Так и у меня, все свалилось теперь на мать, не будь ее — не знаю, что бы делал. Никогда не задумывался, как хреново тем, кто ограничен в

возможностях, пока сам в этой шкуре не оказался. Ну а не будь Интернета — сдох бы с тоски. Руки привычно защелкали по клавишам — я не то чтобы большой специалист в этом деле, но в наше время без компьютеров никуда. Даже у нас на заводе все станки уже с программным управлением, так что квалификацию определенную иметь приходилось, а за прошедший год и вовсе наловчился — а куда деваться? Стоп, а ведь уже год прошел, как я на этой каталке езжу. Дата, блин, праздничная! Настроение резко упало, настолько, что и в Интернет лезть расхотелось сразу. Оттолкнулся от стола, сам откинулся на спинку своей каталки, бездумно посмотрел на потолок… А там муха. И ведь не улетает, сволочь! Тапкой в нее кинуть, что ли? Так ведь не попаду, обидно. А вообще интересно, чего она боится? Говорят, человек-паук боится только человека-тапку. Интересно, чего боится человек-муха? Черт, куда это меня занесло? Какой человек-муха? Похоже, мозги уже окончательно потекли. Нет, встряхнуться и работать, а то окончательно в депрессию впаду — и что тогда? Крыша ведь съедет, а этого я, пожалуй, боюсь больше всего — больше боли, больше смерти, больше даже беспомощности, как сейчас. Нет уж, голова мне пока еще нужна. Почесал затылок и все-таки включил компьютер. Вывел незаконченную главу диссертации, но в голову ничего не лезло — какой там творческий процесс? Однако нет творчества — есть мелочи, которые надо делать, вроде правки грамматических и стилистических ошибок. Этим я и занимался следующие пару часов. И ведь отпустило! Отошел депрессняк. Не то чтобы совсем отошел, но все же стало полегче — воистину, работа лучшее лекарство от большинства болезней. Раньше, помню, когда чувствовал, что заболеваю, начинал полы мыть или рубашки себе гладить. Подвигаешься, отвлечешься — глядишь, и болезнь вроде как отошла. Еще можно было в спортзал пойти и заниматься там до второго пота, но домашние дела помогали ничуть не хуже и с меньшим напряжением. Да и для дома полезнее, если честно. А вообще, если совсем уж честным быть, главное — не унывать и даже в этом сплошном минусе искать плюсы. Простейший пример. У меня резко сократились потребности, а зарабатывать я при этом меньше не стал. Начальство-то меня ценило — я считался ценным сотрудником, да и то сказать, в двадцать пять лет стать заведующим лабораторией сталей и сплавов на не самом маленьком заводе не у каждого получается. К тому же наш завод был экспериментальным — сложное мелкосерийное производство и все такое, поэтому требования к сотрудникам были соответствующие. У меня в подчинении, кстати, были деды

под шестьдесят, с колоссальным опытом, до которых мне во многих отношениях расти и расти — а вот поставили, и я, что интересно, справлялся. Правда, не последним доводом в пользу моего назначения стал тот факт, что я, в отличие от большинства таких вот спецов, почти не пил, но, вне зависимости от причин, результат остается результатом, должность должностью и зарплата зарплатой. И директор нашего завода не стал меня увольнять, как сделали бы на его месте девять из десяти начальников, а лично приехал, пообещал (и обещание сдержал), что за лечение будет платить завод, зарплата сохранится, дал ровно год на то, чтобы я пришел в себя, и сказал, чтобы после этого я выходил (или выезжал, хехе) на работу — мол, головой работать и сидя можно. Вот через неделю мне и предстояло на работу выезжать, и этого дня я, честно признаюсь, боялся. Я всегда боялся выглядеть слабым и беспомощным. Наверное, со школы — в классе я был самым мелким и затюканным — класса до восьмого, примерно. А потом резко вырос — за одно лето на голову. А что вы хотите? Утром, часиков в шесть — на рыбалку, два километра на веслах, а потом обратно, но уже против течения. Потом в лес, пешком — это прогулка в десяток километров. После обеда снова на рыбалку, и так каждый день. Хочешь не хочешь, а накачаешься. Сейчас я понимаю, что покойный дед специально меня так загружал, да еще и умудрился так это преподнести, что нагрузки эти я принимал добровольно и с радостью. Ну а осенью, когда меня попытались, как обычно, оскорбить, я начал учебный год, сломав одному челюсть, а второму пальцы и даже не понял, как у меня это получилось. Был скандал, но мать, женщина тихая и на редкость спокойная, встала тогда на дыбы и заявила классной: «А почему, когда били его, вы молчали, а когда он стал кулаками махать, завизжали, как крыса?» В общем, я получил двойку по поведению и закончил уже другую школу. Но тогда я понял простую вещь: если не хочешь, чтобы тебя унижали, — будь сильнее других и умей бить первым. Тогда я и занялся самбо, проигнорировав более «продвинутые», популярные и дорогие виды единоборств вроде карате или кунг-фу. Школа самбо в нашем городке была достаточно сильная, и три года в школе и пять лет в институте я упорно тренировался и достиг некоторых результатов. Первый разряд, конечно, не бог весть что, но тоже показатель, да и для реальной схватки большего не требуется. А сейчас я боялся — как ни крути, а чувствовать я себя буду неполноценным… О-па, а ведь это как раз комплексом неполноценности и называется. Слабак! Разозлился я на себя очень и так увлекся матерными мыслями по поводу своих комплексов, что едва не пропустил событие, изменившее чуть позже мою

жизнь. Однако пропустить все на свете мне не дали — в дверь комнаты, закрытую на собачку, деликатно постучали, и голос матери произнес: — Паша, тут к тебе пришли.

— Скажи им, чтобы убирались к черту! — ответил я, и в следующий момент до меня дошло, что матери дома не было. Это что, уже глюки?

— Вы меня простите, молодой человек, — ответил, просачиваясь в комнату, среднего роста мужчина без особых примет, — но к своему коллеге я не пойду. Мы с ним, э-э-э… скажем так, не ладим. Почему-то, несмотря на стилизованную вежливость, фраза звучала издевательски. Вообще, я никому с собой так разговаривать не позволял, а вот в последнее время привык. И все же что-то было явно не так. Мне очень захотелось протереть глаза — мужик не вошел, он именно просочился, так, как будто пластиковая дверь из монолитно-твердой стала вдруг напоминать желе, через которое при некотором усилии можно было пройти. Мужик увидел мою удивленную физиономию и со вздохом развел руками: — Да, знаю, неаппетитное зрелище — сквозь современные материалы очень сложно проходить. Будь здесь дерево, камень или металл, я бы и не заметил препятствия, но сквозь эти вредные для здоровья полимеры протискиваешься с трудом.

— А кто вы, собственно? — спросил я.

— Я? Вы недогадливы. Хотя, конечно, состояние шока, в котором вы пребываете, вас извиняет. Нет, я не фокусник. И не шаман-колдун. Кстати, в вашем мире и те и другие в большинстве те еще проходимцы, дурят народ почем зря, а сами кроме сценических других талантов не имеют. Хотя, конечно, бывают исключения, бывают… Но редко. И, кстати, я не привидение, хотя, на вашем месте, я бы не относился к ним так уж пренебрежительно, среди них попадаются очень опасные твари. Да, голос вашей матери я подделал, чтобы вы не запаниковали раньше времени. И я не читаю ваши мысли — у вас просто все на лице написано. Простите великодушно, но я — бог.

— Создатель, что ли? — спрашиваю первое, что приходит на ум. Не потому, что это меня и впрямь интересует, а просто сидеть и молчать сейчас еще хуже, чем задавать идиотские вопросы.

— Нет, не тот у меня ранг. Я просто бог, у меня, в отличие от создателя, возможности огромны, честно скажу, но не бесконечны.

— Заливаешь. Тут он рассмеялся, искренне, задорно, а потом, резко оборвав смех, ответил: — Я бог. Артас Питерский. Так что ты мне не тыкай, молокосос, а обращайся соответственно.

Насчет богов — так я твердый в своих убеждениях атеист, поэтому усмехнулся только.

— Питерский?

— Ну да. А что тут такого? Есть же всякие московские проходимцы, так чем Питерский тебя не устраивает? Ну, чем питерский проходимец отличается от московского, я уточнять не стал. Вместо этого спросил: — Ну и что, спрашивается, богу от меня понадобилось?

— А если скажу, что жалко стало, — не поверишь?

— Прости, нет. Если ты и впрямь бог, мы с тобой существа настолько разного уровня, что жалеть меня смешно. Я вон тоже комаров не жалею.

— Логично мыслишь, смертный, — и опять смеется, зараза. — Смотри сюда. Смотрю — а обстановка-то изменилась. Сижу я на полу в комнате, большой, шикарно обставленной, с камином, в котором дрова горят, а прямо передо мной сидит на старинном, с гнутыми ножками стуле этот самый мужик. И тут до меня дошло, что же мне с самого начала не нравилось, вот только понять не мог что. Не то, что он сквозь дверь вошел, а во внешности его дело. Нормальная такая внешность у человека, обычная и в то же время — необычная. Почему необычная? Да потому что он средний кругом. Средний рост, среднее сложение, лицо абсолютно незапоминающееся, даже волосы — и те неопределенного цвета. Сидит верхом на стуле, подбородок на руки уложил, руки на спинке стула, и с интересом на меня смотрит. Ну, я тоже на него посмотрел.

— Точно, глюк.

— Это почему? — Голос даже немного обиженным стал.

— Да не может реальность так меняться.

— А если так? Встал он, подошел, небрежно так, вразвалочку, да как ногой ударит… Угу, разбежался, я, конечно, не гений рукопашки, но ногу ему перехватил да крутанул со всей дури. Он — с копыт и носом об угол шкафа. Угол весь в завитушках, так что удар получился что надо, кровь брызнула… И тут он ругаться начал!

— Вот теперь верю, — говорю. Тот аж ругаться перестал, смотрит на меня удивленно: — Это почему?

— Тебя что, заело? — говорю. — Других слов не знаешь? Помотал мужик головой, насупился, как большой начальник, когда его на улице шпана побьет. Вообще, у меня сложилось впечатление, что играет он какую-то роль, ради забавы меняя характеры персонажей один за другим, а я своим ехидством его с мысли сбиваю. Но, вижу, интересно ему. Спрашивает:

— И все же, почему ты поверил?

— А ты когда ругался, — говорю, — неизвестные мне слова и сочетания использовал. Мозги, я так понимаю, могут создать галлюцинацию на основе воспоминаний, страхов, еще чего-то, но все это на базе прошлого опыта. А тут — что-то новое.

— Ты ошибаешься, — говорит. — Мозг человека сложнее, чем ты себе представляешь, и способен на куда более сложные реакции. Но если для тебя это доказательство — я не против, пусть будет.

— Хорошо, вот и договорились. Но раз пошла такая пьянка — кто ты и где мы?

— Не все ли равно? Ты в себе никаких изменений не замечаешь? И только тут я понял — когда я этого умника с ног сбивал, я сам на ноги вскочил! Наверное, я сознание потерял. Во всяком случае, первое, что помню — это лежу я на полу, а надо мной этот самый Артас склонился, смотрит внимательно. Потом кивнул: — Не волнуйся, это всего лишь шок. Да, я тебя вылечил, это не то чтобы просто, но вполне мне по силам. Считай, что это аванс за предстоящую работу.

— Ценю, — говорю, — такие авансы. Ждешь, что отрабатывать буду?

— Жду, — кивает.

— Ну, говори как. Тут он мне и рассказал. Я, правда, половины не понял, но уяснил главное — есть множественность миров. Ну, про концепцию параллельных пространств я читал, понять не проблема. Еще есть Порядок и есть Хаос, и при каждом свой бог. Артас — как раз бог Хаоса. Больше Хаоса — могущественней Артас, и наоборот, так что он кровно заинтересован в том, чтобы этот самый Хаос плодился и размножался. Причем названия эти, скорее, условные — Хаос не разбивает мир в атомарную пыль, а просто подстраивает его под себя. Некоторые люди, кстати, этого и не замечают, так что в продвижении Хаоса ничего плохого лично я и не увидел. А еще он рассказал, что в разных мирах работают эмиссары богов, которые продвигают концепции своих покровителей, и что мне светит высокая честь стать эмиссаром его, великого Артаса. Тут я зевнул и спросил: — А зачем? Он аж поперхнулся, а потом снова начал разводить свою бодягу о величии Хаоса. Ну спектакль это, сразу видно, что спектакль. На среднего человека подействует, однако меня в детстве мать по театрам таскала регулярно, фальшь

теперь чувствую хорошо. Я дождался, пока он закончит, хотя скучно было — аж скулы от зевоты сводило, а потом говорю: — Ты вопроса не понял. Мне это зачем?

— А твоя нормальная, здоровая, полноценная жизнь что, ничего не стоит?

— А ты в курсе, что оказанная услуга — уже не услуга?

— Наш человек, — смотрю, смеется он. — А если я тебя прямо сейчас обратно в парализованное состояние переведу? Поверь, это не так и сложно сделать.

— Да и хрен с ним, — говорю. Посмотрел он на меня, глаза выпучил: — И впрямь не боишься.

— Не боюсь, конечно. Если ты меня уже вытащил и со мной возишься — стало быть, нужен я тебе зачем-то. А раз нужен — вряд ли будешь калечить, потому что тебе просто собственных усилий жалко будет, и еще перспектив упущенных. Так что давай, предлагай, а я буду ломаться, как целка. И имей в виду — я никому ничего не должен. Точнее, должен, соседу стольник, но это к делу не относится. Ну, в общем, посидели мы, поговорили. Нужен ему эмиссар, очень нужен — есть мир с развитой магией, в котором ему очень надо посеять некое Зерно Хаоса, и сам он почему-то вмешиваться не может. А я, оказывается, в перспективе маг не из слабых. Ну, то есть имеются у меня способности, которые можно развить. В нашем мире почему-то не получится (хотя это еще бабушка надвое сказала, не слишком я этому богу верю), а вот там — запросто. И, так уж получается, что других таких же, как я, под рукой нет. Оч-чень оригинально. Ну вот хоть убей — не верю, но ладно, потом разберемся. Главное — обещает он много за содействие — чуть ли не должность своего зама, бессмертие, сверхспособности… Хрен с ним, все равно не выполнит — навидался я таких. Однако же попробовать стоит, даже если не получу ничего от него лично — так хоть нагребу чего, пока буду с его заданием разбираться. А еще отомщу тому козлу, который меня покалечил — пришла вдруг такая здравая мысль в голову. Обязательно отомщу — я не злопамятный, но козлов таких учить надо. А в качестве алгоритма действий предложил он мне очень интересный вариант. Есть в том мире очень приятный (а может, и нет, тут уж смотря для кого) феномен — когда умирает маг, то любой, обладающий магическими способностями, может впитать его знания. Точнее, не все знания, а только те, что связаны с магией. Может, и еще чего впитает, но это Артас не сказал. Ну и хрен с ним, главное — это можно сделать! То есть на халяву получить левел ап. Ограничений всего два — надо знать, как это сделать (ну, тут все просто решается, божок наш мне медальон предложил, который поможет в себя знания

безо всякой подготовки втянуть. Я так подозреваю, он еще и не даст мне узнать, что не положено, а может, и еще какие-то функции имеются, ну да это пока что непринципиально) и иметь достаточно сил для этого. Насчет силы еще проще — у меня потенциал более чем приличный, так что при перекачке он и активируется заодно. И буду я не то чтобы самый крутой, но, если не лопухнусь, уровень буду иметь несколько выше среднего. А там уж дальше все от меня зависит. Однако это — ограничения, которые со мной связаны. Есть еще кое-какая мелочь, и вот тут-то как раз все сложнее. Во-первых, маг должен умереть своей смертью. Что-то там Артас лопотал об эфирных оболочках и упокоении души — я не слушал. Мне на такие тонкости плевать вообще-то с высокой колокольни. Я практик и всю жизнь практиком был, так что тонкости бытия — это не ко мне. Надо знать, что и как, а почему — в девяти случаях из десяти вовсе не обязательно. Конечно, теория дает больше степеней свободы, но это если ты теорию использовать умеешь. У меня, например, это получалось редко, не мое это, большую часть проблем, возникающих на работе, например, я решал, опираясь в основном на интуицию, и, надо сказать, почти не ошибался. Так что будем подходить к проблеме с сугубо практической точки зрения — надо оказаться рядом и включить амулет, а остальное неважно. Вторым нюансом был тот простой факт, что все люди — сволочи (ха, открыл Америку!), а раз так, то у постели умирающего будет целая толпа жаждущих наследства. Раз так, то мне предстоит нешуточная драка с этими самыми любителями, а раз там мир на уровне средневековья, получается, все они будут обвешаны колюще-режущими предметами, которыми, вдобавок, неплохо владеют. Плюс собственная магия… Тут я подумал и спросил Артаса, почему бы ему не перестать ерундой заниматься, а попросту вложить мне в голову все необходимые знания. Тот замялся, а потом сказал, что не может — есть у них, богов, какие-то ограничения. Ну ладно, примем как рабочую гипотезу, тем более что все равно предложенный им вариант имел еще один плюс — наследник мага получал не только его знания, но и его имущество и титул, а значит, легализоваться можно запросто. Очень удобно, кстати. Так вот, был у Артаса на примете маг, не слишком сильный и не слишком грамотный, правда, но тут уж выбирать не приходилось — маги не каждый день ласты склеивают. Этот же готов был умереть со дня на день, так что вариант был перспективный. И имущество имеется — старый замок, плюс графский титул. Не бог весть что — замок и впрямь был древний, хотя и крепкий, но все равно лучше, чем ничего.

Так что гарантировал мне Артас, что я окажусь в нужное время в нужном месте. А вот с местными кандидатами придется разбираться самому. Логично, в общем-то, без труда можно только в навоз случайно наступить. В смысле, если под ноги посмотреть лень. Так что немножко и самому поднапрячься придется. Что же, к любому делу стоит подготовиться. Я почесал затылок и говорю: — Знаешь, как-то не стыкуется у тебя.

— Что именно?

— Понимаешь, могущественный бог… Как бы это объяснить-то… Ну, в общем, поведение твое не стыкуется. Ну, не тянешь ты на крутого бога. Скорее, на подмастерье, но не более.

— Раскусил, — мой собеседник внезапно усмехнулся. — Артас и впрямь велик… и потому на каждого смертного время тратить не будет. Я его… ну, скажем так, зам по общим вопросам.

— Вот это уже ближе к телу. Тоже бог?

— Да, рангом пониже, правда, но тебе все равно должно быть.

— Ясно. Ладно, не против, если я тебя Артосом называть буду, чтоб не путаться? Привык уже.

— Да не стоит. Называй… Шутником.

— Да уж, странные у вас, богов, имена.

— Имена не мы выбираем, — ответил мой собеседник неожиданно серьезно.

— Ну, тогда… Слушай, Шутник, а давай-ка мы вот что сделаем… Шутник, и.о. Артаса Питерского Ну что, можно сказать, повезло мне со смертным. Никаких розовых соплей, как у многих Избранных бывает — живо сообразил, где выгода. Умен, решителен, смел, но не настолько, чтобы эта дурная храбрость перебивала инстинкт самосохранения. Правда, самомнения — хоть лопатой разгружай, самым умным себя считает, ну да ничего страшного — через пару-тройку лет поймет, кто здесь главный. А вообще, напоминает меня в далеком прошлом — я такой же наивный был, пока не понял, что это за штука такая жизнь и с чем ее едят. Хотя обработал я его неплохо, преподнес все, как надо. Но что наивный — это факт. Знал бы он, сколько возни заняла вся цепочка событий с его травмой!.. Ну да ладно, дошел парнишка до кондиции — и нормально. Шутник как услышал, что я от него хочу, смеялся долго. Потом затылок почесал и говорит:

— А ты не обнаглел, смертный?

— А что, — говорю, — прошу много?

— Да уж, немало.

— А чего ты хотел? Тебе надо, чтобы работа была сделана быстро и качественно? Вот и подсуетись, снабди меня необходимыми инструментами. Впрочем, не хочешь — как хочешь, я их и сам достану, только времени уйдет в разы больше.

— Без этого никак? — спрашивает.

— А без этого, — говорю, — извини, я с тобой даже разговаривать не буду. Нет у меня желания в дерьмо голышом нырять — пристрелят на первом же повороте или конями затопчут. Да и нужны в основном деньги — достану сам что надо. Ну так что? Подумал мой потенциальный работодатель и согласился. Видимо, все-таки нужен я ему — надо это впоследствии учитывать и по полной программе эксплуатировать. Главное в этом деле не зарваться, не перейти ту грань, за которой ему дешевле будет послать меня куда подальше, но при этом и не продешевить — дешевку не уважают, проверено. В общем, не так и много я от него потребовал — всего лишь оружие. Над списком думал довольно долго — был соблазн набрать несколько тонн всего подряд, но, по здравом размышлении, я решил от подобного варианта отказаться. Не потому даже, что это было нереально, а потому, что стоило от многого отказаться в пользу боезапаса. А то расстреляю я пару-тройку магазинов — и останусь с пустым «калашом», от которого всей пользы, что вместо камня на шею повесить можно, когда топиться пойду. Стало быть, надо что-то легкое, убойное и, желательно, под один боеприпас. Э-эх, жаль, не придумали еще в нашем мире бластеров! Подумав немного, остановился я на банальнейшем «ТТ». Машинка, когда-то военными нелюбимая, в основном за неказистый вид, по убойности до сих пор едва ли не лучшая в мире. В своем классе, разумеется. Все эти «глоки» и прочие «кольты» — проекты коммерческие, их дизайну уделяется куда больше внимания, чем боевым характеристикам, а «ТТ» — пистолет-солдат, пуля из которого пробивает даже многие современные бронежилеты. И плевать, что останавливающее действие невелико, зато убивать такая машинка умеет отлично, а мне там придется именно убивать. И, кстати, не вижу ни одной причины, почему я должен от этого комплексовать. В конце концов, родных и близких в том мире у меня нет и быть не может. В этом, правда, тоже, кроме матери, никого нет. Ей, кстати, я сказал, что предложили работу в другом месте и уезжаю я на месяц-другой на север. Она в таком шоке была от моего исцеления, что кивнула

только — хорошая она у меня. Да и то сказать, редко когда мать для своего сына плохой бывает. А бог мой личный предупредил, что время в том мире течет иначе и что я вернусь, по меркам родного пространства, довольно быстро. Ну и замечательно! Еще одна причина, почему я остановился на «ТТ», — небольшой для пистолета, по нынешним, естественно, временам, калибр. Небольшой калибр — относительно легкий боеприпас, а значит, его можно взять больше. Очень ценное качество, учитывая, что раздобыть боеприпасы в том мире будет негде. Конечно, можно было бы найти и лучшее оружие вроде «стечкина», только вот и сам пистолет тяжелый, и калибр у него побольше будет со всеми вытекающими последствиями. Да и купить «ТТ» в наше смутное время можно элементарно. А вот «маузер» наниматель мне раздобыть помог — сам бы я такой раритет не достал. Огромный, несуразный, с двадцатизарядным магазином и возможностью автоматической стрельбы. Тяжелая и убойная машинка под тот же патрон, в потертой деревянной кобуре-прикладе. Без него, конечно, можно было обойтись, но, если честно, я просто неравнодушен к этому символу ушедшей эпохи. В те времена, когда он создавался, люди были другие. Не лучше нас и не хуже, а просто другие, более целеустремленные, спешащие жить, а не убивать время, как большинство моих сверстников, и, честно говоря, я им всегда немного завидовал. Да и потом, эмоции эмоциями, а пистолет или даже, скорее, легкий карабин с хорошей дальнобойностью лишним не будет. Стрелял же я всегда неплохо, охотился когда-то. Был еще соблазн прихватить с собой что-нибудь вроде «ППШ» — пистолетный патрон тот же самый, а пуль при его скорострельности выпускает буквально ливень, кого угодно остановить можно. Увы, все это мне пришлось бы тащить на собственном горбу… А потом посоветовался я с Шутником, и он сказал, что технику, конечно, взять нельзя — только то, что своими силами утащить сможешь. Но ведь если правило нельзя отменить — его можно обойти, так что тележку нагрузить можно. А идти совсем недалеко, так что — вперед, в атаку! Поэтому упаковался я патронами, сколько смог, да еще, подумав, снаиперку с глушителем прихватил — в нашей жизни все бывает. Да и патронов для этого не так уж много надо — оружие точечное, так что можно и потерпеть, что патроны другие нужны. Еще десяток гранат взял — карманная артиллерия как-никак. И аптечку хорошую взял, на все случаи жизни. Хоть наниматель и говорил, презрительно кривя губы, что магия любую болезнь вылечить может, но как-то я привык считать, что от антибиотиков бактерии дохнут охотнее, чем не пойми от чего — пляски шаманов с бубнами меня никогда не впечатляли.

Ну, одежда-обувь, конечно, самый минимум — места занимает немного, легкое все, а как шьют их в том мире, я не знал. И несколько книг. Справочники по медицине, металлургии, еще кое-что по мелочи. Правда, компьютер удобнее, но с электричеством в том мире дело швах. Конечно, взял я ноутбук и солнечные батареи, мой личный бог только кривился, деньги выдавая, но бумага все же надежнее. Словом, нагрузился я так, что думал, не унесу уже, однако смог все-таки. А ведь было еще кое-что, что надо было взять — в средневековый мир как-никак собираюсь. Так что сходил я к этим умникам, из-за которых вляпался в это приключение, взял их за жабры и сказал: а ну-ка, ребята, давайте, нужен мне доспех. Металл за мной, а вот чертежи и консультации — ваше дело. Те помялись-помялись, однако спорить не стали. Да и то сказать, кто им мечи делал? Я, кто же еще, у кого, спрашивается, металлургическая лаборатория под рукой? Кстати сказать, я там еще организовал в свое время производство декоративных клинков — они из моды никогда не выходят. Деньги небольшие, но живые, а главное, ни по одной бухгалтерии не проходящие. Думаете, зря директор так ко мне относился? А все ведь просто — с моих рацух он на свой карман регулярно прибыль имел, вот и не хотел терять ценного кадра с богатой фантазией. В общем, затарился по полной программе — неизвестно, сколько времени моя автономка продлится. Артас, как мне Шутник клятвенно пообещал, вернуть меня обратно сможет, но я ему не очень верил. Не привык я верить никому. Так что однажды вечером зашел я к ролевикам, забрал железо, поблагодарил за уроки фехтования (не то чтобы многому научиться успел, но все же лучше, чем ничего), взял такси и дунул на окраину города. А там уже меня Шутник ждал, чуть не приплясывая от нетерпения. Но я, подумав, торопиться не стал — для начала доспех натянул, вес, когда он по телу распределен, куда как легче носится. Попрыгал, позвенел железом — ничего, нормально. Не то чтобы тяжелая штука — так, кольчуга, металлическими пластинами усиленная, — но по прочности лучше любых лат. Уж в чем в чем, а в стали я толк знаю. Проверил, как меч из ножен выходит — тоже сам ковал. Таким мечом можно многое, я его проверял — прямо кладенец из сказки получился. Будет мне лишний козырь в том мире. Пока я возился, бог мой персональный разве что на говно не изошел. Заметил я за ним такую вот дерганость, периодически проявляющуюся, — похоже, темперамент у мужика холерический. Ну и пес с ним — в конце концов, это только его проблемы.

— Хорош ругаться, — говорю, — открывай портал.

Он еще раз меня матом покрыл и открыл-таки. Я за ручки своей тележки взялся, от натуги крякнул и в переливающуюся фиолетовую дыру заехал. Сзади хлопок, я останавливаюсь. Обернулся — а нету портала, одна нездоровая серая муть. Смотрю вперед — та же муть, достал фонарик, посветил — бесполезно, свет вязнет наглухо.

— Это — Мир Тумана, ось миров, — говорит Шутник. В голосе некое благоговение слышится — ну надо же. То ли играет, но тогда он бесподобный артист, то ли и впрямь на этой самой оси есть что-то особенное.

— И что, — говорю, — здесь особенного?

— Да ничего, — отвечает. Интересно, врет или нет? — Считай это дорогой, одновременно очень короткой и почти бесконечной. Отсюда можно попасть в любой мир, кроме того, откуда мы ушли, и того, в который нам предстоит попасть.

— Ну-ка, — говорю, — с этого места поподробнее.

— Не нукай, не запряг. Просто твой мир закрытый, в него только мы с «братишкой» попасть можем, ну и вас туда-сюда водить, так что сам не вернешься. Я об этом тебе не говорил — ну да считай это недокументированными возможностями. А тот мир, в который я тебя отправить собираюсь… В общем, не принимает он никого. Есть такая категория миров — они сами выбирают, кого впускать, а кого — нет. Тебя он впустит и выпустит, когда научишься, конечно, всех остальных — просто оттолкнет. Ты, кстати, из него выходить сможешь спокойно, будет это тебе убежищем, в котором всегда можно скрыться, так что радуйся, избранный ты наш.

— А тебя?

— Ну, я все же бог. А теперь хорош лясы точить, бросай свою тачку, и пойдем — у нас еще одно дело здесь будет. Пошли-пошли, нечего задницу просиживать, раньше начнем — раньше закончим. И не бойся — не украдет никто твое барахло. Некому тут красть.

— Ну да, — бурчу, но тележку оставил. — Предупреждать надо было.

— Давай-давай, не ворчи. Надо же, и нотки командирские в голосе прорезались. Прямо как у нашего сержанта, помню, пока его по голове табуреткой не отоварили. Ну да ладно, он заказчик, а значит, имеет право приказывать. Кто девушку поит — тот девушку и танцует, хе-хе. Ничего, прогуляемся немного — ноги, чай, не отвалятся. Прошли мы недалеко, метров тридцать всего. Не видно только ничего было, как здесь ориентироваться? Хорошо хоть, под ногами ни кочек, ни корней, одна мелкая галька. Интереса ради взял, посмотрел — все подряд намешано. Тут и песчаник, и известняк, и яшму различить смог, и еще чего-то… Впрочем,

неважно, главное, только похрустывают под подошвами берцев, но не спотыкаюсь о них. Хотя и похрустывают вяло — этот туман гасит звуки не хуже слоя ваты. И тут исчезает туман, как ножом обрезанный, и стоим мы на берегу небольшого, не больше десяти метров диаметром, озера, идеально круглого, этим самым туманом окруженного так, что не больше метра берега чистым остается. На краю озера — невысокий водопад, и вода в нем светится, переливается миллионом искр, отчего все пространство освещено. Тени разноцветные так и бегают, красота — невероятная. Вот только одна странность — вода в озеро льется, а из него не выливается, словно в замкнутом на себя фонтане.

— Это что? — спрашиваю.

— Это — место, где происходит посвящение Хаосу, здесь собираются эмиссары моего господина. Каждый видит его по-своему.

— А у вашего соперника тоже есть свое место?

— Есть, — говорит. — Только тебе в него не попасть. Насколько я знаю, из всех наших эмиссаров только один может свободно туда-сюда ходить. Кстати о птичках. Что ты видишь?

— Красоту, — говорю и иду к водопаду. Подхожу, руку протягиваю, сзади чтото предостерегающе кричит Шутник, но я его не слушаю, я откуда-то знаю, что это место не причинит мне вреда. А водопад вдруг изгибается и обвивает мою руку, а потом и всего меня, и я стою в центре жидкого пламени, с невероятным, ни с чем не сравнимым ощущением силы и покоя одновременно и понимаю вдруг, что это — МОЕ! Потом все это заканчивается так же резко, как и началось. Я стою, совершенно сухой и не чувствую в себе никаких изменений, разве что усталость куда-то Делась. Игра света в водопаде медленно затухает, а рядом стоит мой проводник, и глаза у него огромные и выпученные, как будто он только что получил с размаху в лоб. Или просто очень сильно удивился. Правда, справился он со своими эмоциями мгновенно и вновь стал безразлично спокойным, но очередную зарубочку на память я сделал. Сколько их у меня уже, зарубочек этих, и не сосчитать, пора записывать уже. Интересно, а я записную книжку не забыл?

— Ну что, — говорю, — двинули? Артас Питерский Да, удивил меня смертный, нечего сказать. Я еще ни разу не видел, чтобы Хаос так к человеку относился, даже меня он иначе принимал. Я ведь видел, как все было… Нет, смертного надо держать на коротком поводке и внимательно за

ним присматривать — мало ли что. Жаль, в том мире мои возможности ограниченны, ну да ладно, есть способы. А вообще, лоханулся мой посланник. Он должен был избранного построить, как американский сержант молодых, а вместо этого что? Избранный только посмеивался и свою линию гнул, еще и, как они выражаться любят, кучу роялей с собой притащил. Как бы не заинтересовались вышестоящие боги, откуда в мире меча и магии пистолеты с гранатами да антибиотики килограммами. Им обычно плевать на такое, но мало ли. Мне их пристальное внимание не нужно, пока я не вошел в полную силу во всем Веере. Нет, если к стенке припрут, отбрыкаюсь, конечно, но сколько мне это нервов стоить будет… Я, конечно, своему помощнику вставлю по самый корень, но переиграть ситуацию уже не получится. Так что придется теперь поручить кое-кому приглядеть за избранным, чтобы не наворотил чего. А Шута дам ему в подчинение. Хорошее наказание — ходить в подчиненных у младшего по званию. Живо взвоет. Хаос. Сущность могущественная и непознаваемая. Где я? Что со мной? Ничего не понимаю. Вроде все нормально, но я первый раз в жизни могу сказать Я. Кто Я? Что Я? Информация идет со всех сторон потоком, я с трудом успеваю ее обрабатывать. Я — частица того, что называют Хаосом. Но изначальный Хаос неразумен… Тогда почему Я мыслю? А, вот что. Носитель сунул руку в водопад, частица Хаоса, Я, влилась в него. Почему влилась? А, вот в чем дело. Аура у него своеобразная, энергию впитывает, как губка, вот меня и притянуло. И что теперь? А ничего, в общем-то. Я понимаю, что хочу дальше продолжить свое существование: знать, мыслить, ощущать… Посмотрю на мир глазами примитивного смертного. Интересно же. Шутник молча кивает и направляется к моей тележке. Я иду за ним. Поразительно, но теперь туман для меня не помеха — я все отлично вижу, каждую царапинку на изрядно потрепанных колесах. Подхожу, берусь за дышло. Шутник с непонятным выражением лица открывает портал перед самыми колесами и делает приглашающий знак рукой. Киваю, чуть напрягаюсь (странно, но тележка, кажется, стала легче — тяготение здесь другое, что ли) и въезжаю в него. Сзади громкий хлопок, уже знакомый, разве что более трескучий. Ну, понятно все, портал закрылся, и теперь я один. Ну, бог-посланник, ну, сволочь,

мог бы и пояснения какие-нибудь дать или хотя бы на прощание пожелать удачи. Впрочем, хрен с ним, переживем как-нибудь без его пожеланий. Здесь ночь. Тучи низкие над головой, если и есть в этом мире луна, то ее не видно, зато дождь льет со страшной силой, я моментально промок до нитки. Прямо передо мной, метрах в двухстах, лес, довольно густой, хвойный, деревья на кедры похожи, под колесами тележки — изрядно размокшая и превратившаяся в сплошную полосу грязи дорога. Эх, будь у меня вездеход… Слева на горизонте горы, довольно высокие, с шапками ледников. Интересно, сколько здесь до горизонта? О-па! Ночь, ливень, а я на горизонте горы вижу. И у деревьев, что на опушке стоят, каждую иголку. Оригинально. Это что же получается, водопад? Похоже, что он, иного объяснения не вижу. Интересно, что я еще с него поимел? Надо проверить, но это потом, позже — сейчас не время и не место для подобных экспериментов. Желательно с открытого пространства убраться куда подальше, а то торчу здесь, как гриб посреди тундры, за километр видать. А если учесть, что здесь, по слухам, Средневековье, то моя тележка на неизвестных в этом мире надувных резиновых шинах для местных — та еще диковинка. Да и дождь этот не радует — льет и льет, сплошной стеной. Достаю амулет, гляжу — замерцал. Есть, значит, контакт, неподалеку мой клиент. Километров двадцать, не больше, иначе амулет не сработал бы. Ну, Шутник так и сказал, что откроет портал не менее чем в десяти и не далее чем в восемнадцати километрах от цели. Ближе, сказал, не получится — слишком сильная интерференция магических полей будет. Поэтому в амулет и встроена функция поиска — это чтобы мне не мучиться да не кружить по окрестностям неизвестно сколько. Красивый амулет, кстати — стрелка с глазом. Стрелка серебряная, глаз — не знаю из чего, но каменный. Большой такой камень, моего любимого цвета — синий, полупрозрачный, дымчатый внутри, и зрачок как будто живой. Вертикальный, как у кошки или змеи. Есть вкус у моего работодателя, есть, с этим не поспоришь, и мастерства хватает. Поднял я амулет на цепочке — он покачался-покачался, да и повернулся в сторону, где маг находился. Точно на дорогу показывает. Ну, хоть это хорошо, не придется сквозь лес напрямик ломиться. Хотя, конечно, по такой дороге еще надо ухитриться даже не проехать — пройти. А то уподоблюсь какой-нибудь «Феррари», которая здесь давнымдавно уже села бы на брюхо. Или вовсе утонула. Впрочем, они и в городе тонут, бывает. В моем родном городе в недоброй памяти времена демократии одна такая, не помню уж, «Феррари» или «Альфа Ромео», на моих глазах посреди улицы в лужу нырнула по самую крышу. Была там яма — как раз такой машине

уместиться. Сидела потом на крыше длинноногая блондинка да по телефону звонила, не знаю уж, мужу или хахалю. Впрочем, это я отвлекся. Напрягся — и тележка вдруг покатилась неожиданно бодро, как будто не намоталось у нее моментально на каждое колесо по пуду грязи. Оригинально, но времени размышлять над этим физически нет, равно как и желания. С неба льет так, что за голенищами резиновых сапог-бродней уже хлюпает вовсю. И пусть даже и не холодно вокруг, но зато редкостно противно, а значит, надо срочно добраться до какого-нибудь жилья, именно жилья, с теплой печью и горячей едой. С едой, правда, чуть попроще, сухпай у меня с собой есть, хвала великому Дошираку, но вот укрыться от дождя и обсохнуть необходимо срочно, иначе можно и воспаление легких заработать. А главное, в лесу сейчас даже костра не разжечь — так вокруг сыро. Правда, говорят, легендарные сибирские охотники и прочие индейцы способны разжечь костер в любую погоду, но я-то не индеец, и мне такие подвиги явно не по плечу. Шлепаю я себе по грязи, тащу с собой кучу барахла, и настроение у меня — гаже некуда. К счастью, длилось это недолго — вошел в лес, и за первым же поворотом обнаружил что-то похожее на постоялый двор. Собаки залаяли, как бешеные, даже сквозь дождь почуяли, но не сунулись, и правильно сделали — я такой злой был, что переступил бы через принципы, забыл, что твари они бессловесные, и разогнал, благо меч на поясе еще никто не отменял. Кстати, о мече! Еще недавно он здорово мешал идти, а сейчас висел, как влитой. Это что же, у меня еще и скорость адаптации вкупе с обучаемостью до небес взлетели? Ладно, потом разберемся. Пересек широкий двор, цыкнул на собак, которые с испуганным визгом нырнули в свои конуры, поднялся на высокое крыльцо самого простецкого вида. Дверь была тяжелая, массивная и темная от времени. Постучал кулаком, но ответа не дождался. Они что же, думают, я ночевать на улице буду? Звезданул со всей дури — и сам не понял, как так получилось, но кулак мой проломил толстые доски и оказался внутри помещения. Осторожно вытащил из дыры руку, внимательно посмотрел, благо мое новое зрение это мне позволяло — ни царапинки! И боли никакой. Оч-чень орригинально! Это что же со мной такое творится-то? Впрочем, думать и комплексовать по этому поводу времени особо нет — дождь пока никто не отменял, а когда я перестал двигаться, то сразу же начал мерзнуть. Очень мерзкое, признаться, это ощущение, когда холод начинает пробираться под рубашку и царапать кожу своими коготками. На ощущения тепла и холода мои новые способности, похоже, не распространяются. Подумав пару секунд, решаю провести эксперимент — прикинул, где у двери должен быть засов, и изо всех сил ударил. Получилось! Одна из досок

раскололась пополам, концы ее буквально вылетели вместе с крепящими их толстыми, чуть ли не в палец, гвоздями. Жалобно зазвенев, улетела куда-то внутрь непонятная железка — очень надеюсь, что засов. И вправду, засов — во всяком случае, дверь открылась без малейшего усилия, плавно повернувшись на хорошо смазанных петлях. Внутри была темнота, но я видел в ней очень даже неплохо — хуже, правда, чем на улице, как сквозь дымку; но все равно неплохо. А еще здесь было тепло! О, это благословенное чувство… Шагнул внутрь, осмотрелся — неплохо, право слово. Зал квадратов на двести, заставленный столами, в дальнем углу, у стены, барная стойка практически современного вида, даже с высокими стульями. Все деревянное, темное от времени и въевшейся копоти, но видно сразу, что добротное, крепкое. И массивное, ну да это понятно — в таких заведениях драки не редкость, и нормальный хозяин просто обязан позаботиться, чтобы в дуплину упившийся детинушка не схватил скамейку и не начал лупить всех подряд по чему попало. Наверняка хозяину плевать на покалеченных, но это ведь урон заведению — обстановка попорченная, репутации ущерб… Хотя пес его знает, какие здесь понятия. Но вообще, хорошо построено, с размахом. Дома я, признаться, мечтал о чемто подобном, только, естественно, с современными удобствами вроде теплого сортира и джакузи. Интересно, здесь что-нибудь подобное есть? Хотя, по большому счету, какая разница — главное, крыша над головой, а не ночевка под дождем в грязи. Продолжаю осматриваться. Слева, между широкими, но сейчас закрытыми ставнями окнами огромный камин, судя по установленному в нем вертелу, имеющий не столько декоративное, сколько вполне практическое назначение. На таком вертеле кабан целиком поместится, не говоря уж о том, что поменьше. За барной стойкой полки с неровным строем бутылок, кувшинов и еще каких-то совсем уж экзотических сосудов, названия которых я не знаю. Там же дверь — наверное, ведущая на кухню, хотя, возможно, я и ошибаюсь. Справа лестница, ведущая на второй этаж. Что-то подозрительно она заскрипела… Так, я не понял — у меня что, еще и слух обострился? Интересные бонусы… Чем вот только расплачиваться придется? Хотя, конечно, это вопрос второй, а сейчас такая вот повышенная чувствительность как нельзя более кстати. Только тут соображаю, что моя фигура на фоне дверного проема, даже сейчас, ночью и в дождь выделяющегося и вполне различимого, представляет из себя прекрасную мишень. И тут же, в доказательство моих догадок, на лестнице появляется темная, осторожно ступающая фигура (ха, он, похоже, свято уверен, что идет бесшумно), а в следующий момент щелкает тетива.

Вот елы-палы! Я вижу его! Я вижу арбалетный болт, летящий ко мне медленно, как в замедленной киносъемке. Прежде, чем мозг успевает понять, что это все, конец, тело само реагирует на угрозу и рука моя извлекает из воздуха летящую смерть буквально в сантиметре от носа. Фигассе!

— Слыш ты, дятел! — Мои болтательные рефлексы начинают работать независимо от впавшего в ступор серого вещества, что сейчас киселем плещется в черепной коробке и со страху отказывается выдать хоть какую-то мысль. — Ты какого хрена в гостей стреляешь? Я ж тебе сейчас рыло за такие шутки начищу! Стрелок-неудачник, похоже, впал в такой же ступор, как и я, и стоит, выпучив глаза (поразительно — я и это вижу!), не в силах не то что слово сказать, а даже промычать. Пользуясь моментом, быстро анализирую свои ощущения. Я, конечно, не медик и не биолог, но кое-что понять могу. Учили когда-то хорошо — в школе у нас были учителя старой, еще советской закалки, не чета нынешним инкубаторским недоучкам. Если я хоть что-то соображаю, то у меня сейчас должны болеть растянутые, а то и порванные (хотя говорил мне как-то знакомый врач, что растяжение — это тот же разрыв, только частичный) связки, однако никаких неприятных ощущений не чувствую. Все страньше и страньше… Я без усилия волоку тяжелый груз, ломаю толстые доски голой рукой, да вдобавок двигаюсь, как легендарный голливудский супермен… Скажи кому — не поверят. Смотрю на свои пальцы, все еще стискивающие болт. Разжимаю их… Да уж, такой дурой в лоб прилетит — мало не покажется. Болт тяжелый, цельнометаллический, но сейчас он представляет из себя жалкое зрелище — древко из толстого, паршивого качества железа согнуто, на металле, там, где были мои пальцы, явно видны вмятины. Это что же, я теперь еще и голыми руками металл скомкать могу? Между тем мужик на лестнице (надо же, насколько у него крепкие нервы) явно пришел в себя и очень осторожно, стараясь сделать это незаметно, начинает смещаться назад. Мысленно ругаюсь и в несколько быстрых шагов оказываюсь возле лестницы. Хозяин (а кто же еще, спрашивается, это может быть? Для охранника слишком толст и неуклюж) с визгом шарахается назад. Поздно, дядя, померла так померла — одним движением перемахиваю через перила и оказываюсь сразу на середине лестницы. В той, прошлой жизни у меня никогда бы так не получилось, а сейчас я уже воспринимаю это как нечто само собой разумеющееся. Вторым прыжком настигаю мужика, хватаю за шиворот и волоку вниз…

— Ну что, придурок, доигрался?

Мужик трепыхнулся, но моментально сообразил, что висит в воздухе, не доставая ногами до земли. Тут он резко поскучнел, обвис и позволил мне спустить себя вниз, в зал. Там я толчком отправил его на ближайший стул, обошел стол с другой стороны, сел так, чтобы за спиной оказалась стена. Место я выбрал не случайно — и в спину не ударят, и поясницу сквозняком не продует. Сквозняк-то, кстати, приличный, тянет холодком через выбитую дверь, а на мне одежда мокрая… В общем, уселся я и мрачно посмотрел пленному в глаза. Сидел я так почти минуту, а потом сообразил, что придурок в данном конкретном луче я — он же меня не видит! Такая вот интересная ситуация. Я настолько успел за это, не такое уж и долгое, время свыкнуться со своим ночным зрением, что даже не подумал о таком простом обстоятельстве, что обычному человеку это просто не дано. Пришлось на несколько секунд расслабиться и перестать себя ругать. Поразительно, но гнева я не чувствовал, хотя совсем недавно подобное происшествие вызвало бы у меня желание кого-нибудь убить. У меня вообще характер вспыльчивый, а тут меня любимого убить пытались… Однако же, сейчас я был спокоен, как мамонт, что само по себе было несколько странным. Впрочем, на самокопание пока что времени не было.

— Слышь, дядя, у тебя здесь лампа есть? Пленный (а как его еще назвать) поднял голову, посмотрел на меня, сориентировавшись, очевидно, по голосу, но ничего не сказал. Это он, кстати, зря — в такой ситуации надо ценить, когда с тобой разговаривают по-хорошему. А то ведь всякое бывает, по-плохому некоторые начинают разговаривать, например. Ну а по-плохому — это, сами понимаете, всякие эксцессы вроде иголок под ногти, пассатижей или паяльника в известное место. И что потом, спрашивается, с трупом делать? Я ведь местных законов не знаю — вдруг потом с боем прорываться придется? Оно, спрашивается, мне надо? Ладно, похоже, придется попробовать еще раз, ну а уж если не получится, то перейдем к зубодробительной стадии.

— Слышь ты, конь педальный, гад ползучий, волк тряпочный, хрен бумажный, гоблин злобный! Ты вообще понимаешь, что я тебе говорю, или тебе кочергу в задницу воткнуть и там два раза повернуть? — спрашиваю я, радуясь, что вот знание местного языка Шутник мне в голову все-таки вложил. А то хорош бы я был… Молчит, зараза. Ну ладно, попробуем еще раз. Протягиваю руку и осторожно, чтобы не покалечить случайно, хлопаю его пару раз по щекам. Как оказалось, не так уж это и сложно — силу могу дозировать очень точно, причем на

интуитивном уровне. И пользу это принесло — глаза мужика начали приобретать осмысленное выражение.

— Я слушаю вас, господин, — слова эти он не то чтобы сказал — выдавил дрожащим голосом. Мне это, с одной стороны, понравилось, а с другой — вовсе даже наоборот. Понравилось потому, что запуганный человек не слишком помышляет о сопротивлении. Тут, главное, не переборщить, не загонять его в угол, а то и крыса может стать опасной. А не понравилось потому, что у боящегося до дрожи в коленках голова, как правило, работает паршиво и добиться от него вменяемых ответов может оказаться сложно. Осторожно, дабы не вспугнуть, спрашиваю: — Слышь, дядя, у тебя свет-то можно зажечь? А то мне в потемках сидеть надоело. Да и дверь бы прикрыть чем — дует сильно. Надо же, подействовало — сильна хозяйственная жилка у мужика, сильна, ничего не скажешь. Мигом нашел лампу, хотя чего ее искать было — на соседнем столе оказалась. Я посмотрел — лампа масляная, я такие, ну, или почти такие, в учебнике по истории когда-то видел. Пока я ее рассматривал, трактирщик сдвинул стекло и трясущимися руками начал щелкать огнивом. Во всяком случае я думаю, что это именно огниво, потому что ничем другим это быть не могло. Огниво, кстати, оказалось у него с собой, в глубоком кармане мешковатых штанов. Посмотрел я на его усилия и понял, что, похоже, останемся мы без света. Искры-то из-под его пальцев сыпались огромными снопами, но руки дрожали так, что поджечь трут мужик никак не мог. Плюнул я мысленно, достал из кармана зажигалку и зажег лампу сам. Получилось, кстати, с первого раза. Когда фитиль наконец разгорелся, мужик смог меня рассмотреть, однако незаметно было, чтобы мой вид его успокоил. Напротив — он, кажется, испугался чего-то еще больше. Пришлось мне встать и самому прикрыть дверь, воспользовавшись для этого одним из столов. Его столешница подошла под размер двери практически идеально. Ну а после этого вернулся я за стол и приказал: — Неси пива… нет, лучше вина подогретого, пожрать чего-нибудь и одежду сухую. Хотя нет, стоп. Скажи для начала, куда мне можно свои вещи прибрать. Как ни странно, но моя реплика моментально привела трактирщика в чувство. Пять минут спустя я затащил тележку в сарай, который хозяин тут же закрыл на огромный висячий замок. Хорошо придумал, кстати — в сарае несколько секций, у каждой — своя дверь с таким же висячим замком, как и снаружи. Ключ от секции хозяин отдал мне, от сарая оставил у себя. Вот такая вот предтеча камеры хранения.

Промокли, конечно, оба, но сухая одежда нашлась. Будить жену и дочь мужик не стал, сам притащил с кухни здоровенный кусок жареного мяса, тарелку капусты с грибами, вино, а я тем временем разжег камин. Все-таки зажигалка — великая вещь! В общем, не прошло и получаса, как мы уже сидели за столом и пили подогретое красное вино со специями. Вкус у вина, правда, был несколько необычным, да и специи оказались незнакомыми, но глинтвейн получился вполне приличным. Выпив его, я почувствовал, как изнутри поднимается волна тепла, да и из разгоревшегося камина пошел, наконец, ровный и мощный поток сухого жара. Вытянув к огню ноги в сухих носках, с остервенением набросился на еду, которая то ли показалась, то ли и впрямь была нереально вкусной. Ну и хозяин заведения, окончательно пришедший в себя, со мной сидел и тоже вино сосал потихоньку. А что — тоже промок мужик, да и стресс как-то снять надо. Он, оказывается, за вампира меня принял — у них здесь представления о вампирах в точности такие же, как у нас — быстрые, сильные, боятся солнечного света, кровь пьют… А по слухам, у них в окрестностях бродит парочка. Ну а когда я заявился и дверь кулаком вынес, он от шума проснулся. Решил, что воры, взял арбалет, вышел, ну а дальше мое поведение ему показалось в точности таким, каким должно быть поведение кровососа. Ну, во всяком случае, до того момента, как он кольчугу и меч увидел. Тут он еще больше испугался, хотя, скорее, это была реакция типа «одно другого не чище». Решил, что перед ним какой-то богатый дворянин. Ну, почему богатый, в принципе, ясно — кольчуга такая стоит немногим дешевле иных лат. А почему испугался — так ведь дворяне, особенно на чести своей помешанные, обидчику такое устроить могут, что вампиры отдыхают и нервно курят в уголке. У них просто фантазии на подобное не хватит. Ну, а успокоился он, когда разговор о вещах зашел. Человеку, озабоченному тем, как бы на постой встать, нет нужды убивать хозяина. Что же, в логике не откажешь. Правда, в качестве компенсации потребовал лучшую комнату, на что тот без звука согласился, тем более что его постоялый двор был сейчас пустой — никто по тракту (Ха! Они бы эту заполненную грязью колею еще автобаном обозвали) в последнее время не ездит. И вот тут я начал слушать, навострив уши. Оказывается, такому затишью были две причины. Во-первых, осень — здесь в это время много дождей, дорога разбухает, и проехать становится затруднительно. Мне еще повезло — осень только началась. Месяцем позже температура стала бы ниже, дожди стали бы холодными, и простуда была бы обеспечена. Однако сезонное затишье никогда не было полным — все равно постоянно кто-то ездил. Чаще всего, крестьяне, которые ехали в расположенный

неподалеку большой (ага, целых пять тысяч человек населения) город или возвращались из него, однако и благородные частенько захаживали. К тому же постоялый двор стоял на развилке дороги, неподалеку от замка, в котором жил старый граф. К нему постоянно кто-нибудь приезжал, а те, кто не успевал добраться до вечера, останавливались здесь — дальше дорога шла через лес, и, хотя ехать было и недалеко, отваживались не все. А граф, кстати, был неплохой человек — хозяин постоялого двора частенько его видел раньше, да и как не увидеть, на его землях заведение-то стоит. Так вот, не забижал граф никого особо, налоги что с крестьян, что с того же постоялого двора брал божеские, не то что другие. Разбойников, опять же, вывел начисто и соседей озоровать отучил. А то ведь как бывало — заскочит какой-нибудь дворянчик в деревеньку и начнет мужикам морды бить да девок портить, а тем и деваться некуда. Дворянину разве откажешь? Они и убить могут, и отвечать не будут. А старый граф, как лет десять назад из дальних странствий вернулся да после батюшки своего покойного, что до девяноста лет дожил, наследство получил, живо порядок навел. Кому лицо набил, кого на поединке зарубил — мечом он владел дивно, неизвестно, где таким приемам научился. Злые языки поговаривали, что он душу Нечистому продал за них. И дружину держал сильную, так что связываться с ним рисковали немногие. Но сейчас, по слухам, что-то с графом было не так — то ли заболел, то ли вовсе помер. Всю прошлую неделю в замок ехал народ. Некоторые, понурившись, возвращались обратно, большинство пока что нет. И все, как на подбор, дворяне, причем без дружин — только сами, только мужчины, и оружием все обвешены, как женщины украшениями, при доспехах, опять же, многие. А теперь вот никто не ездит… Оч-чень интересно. Похоже, я оказался в самом центре немаленькой разборки из-за чужого наследства. Смешно, я предполагал, что так и будет, для того и оружием запасся, но что придется драться с такой толпой, никак не предполагал. Неприятный сюрприз. А с другой стороны, ехать все равно надо, только придется вначале оружие опробовать — все-таки другой мир, неизвестно, как оно будет здесь работать. Должно нормально, конечно, ведь горение пороха — обычная химическая реакция, не более того. Наша жизнь — тоже сплошной набор химических реакций, и, раз я все еще жив, значит, они идут нормально, в точности как положено. Хотя не факт, ох, не факт, слишком много странностей со мной в последнее время наблюдается. Однако же, если местные физика с химией те же, что и у нас, или же отличаются, но не слишком сильно, то оружие стрелять будет, но проверить все равно надо, а то можно и вляпаться.

Сижу, думаю, а хозяин между тем заливается соловьем. Соловьев я помню — раньше их у нас много было, только в последние годы делись куда-то. Экология, наверное, не нравится… Но это я опять отвлекся. В общем, хозяин сего заведения поговорить, видать, любит, а сейчас постояльцев нет — вот он и обрадовался возможности язык почесать. Да и потом, стресс все же — сам потенциального клиента чуть не убил и жив при этом остался. Последнее, кстати, весьма актуально — кто другой на моем месте действовал бы чисто рефлекторно. А какой у человека рефлекс, когда на него нападают? Правильно, их всего два — убежать, если ты слабее, или начать кулаками размахивать, если чувствуешь себя сильнее. Все остальное, вся эта философия каратистов, что самый лучший бой — несостоявшийся, это, конечно, правильно, только вот наносное все это. А рефлексов, которые у нас на уровне подкорки зашиты, всего два, и я про них говорил уже. Теперь представьте — я со страху отмахнулся… А этим же кулаком я только что дверь на щепки расколол. Что будет с челюстью обидчика? Правильно, будет она мелко-мелко расколота… И будет лежать оторванная голова с расколотой челюстью. Совсем не смешно. А местный дворянин поступит и того проще — они тут привыкли железяками размахивать, так что он все на том же рефлексе мечом рубанет. На что угодно спорю — развалит того, кто наехать посмел, от плеча до задницы. Нет, вы как хотите, а хозяину постоялого двора очень повезло, и он это, что интересно, прекрасно понимал. Что ни говори, а в Средневековье люди к жизни относятся проще, привыкли рассчитывать только на себя и, в отличие от наших маменькиных и папенькиных сынков, понимают, что никто им ничего не должен. Полезное для выживания качество. В общем, льется у моего собеседника словесный понос, а Васька слушает, да ест. Точнее, не Васька, а Пашка, я то есть, но это ничего принципиально не меняет — сижу, насыщаюсь и воспринимаю крохи полезной информации между делом, совмещаю, так сказать, приятное с полезным. Послушать, кстати, есть чего. Оказывается, дорога к замку ведет через лес. Ну, это я и без чужих подсказок знаю уже. И дорога тяжелая будет — сезон дождей, как-никак, все размыло. Гм… А то я сам не заметил… Но недалеко. И это знаю, у амулета слишком малый радиус, чтобы я мог оказаться далеко от цели. А вот это уже интереснее — оказывается, отморозки и тут есть. Граф перестал порядок наводить совсем недавно, а уже появилась разбойничья шайка. На дворян, правда, не нападали еще, а вот крестьян пощипывают чувствительно. Чему удивляться — дворяне, насколько я знаю, местный аналог спецназа, элитные воины, умеющие воевать в любых условиях и любым оружием, а закованные в доспехи, они и вовсе могут

быть приравнены к танкам. Правда, хе-хе, к очень легким танкам. Но, тем не менее, нападать на такого воина для разбойников как минимум небезопасно — он их на ломтики порежет и не вспотеет. А крестьянин… А что крестьянин? Разве что обматерит сдуру, если самому жизнь недорога, поэтому их и грабят все, кому не лень. Суровая проза жизни — или ты ешь, или тебя едят. Сожрать когонибудь, что ли… Размечтался, блин, тут как бы самого не сожрали. Нет, обязательно надо пистолет испытать. Так, о чем это мне собеседник трендит? О вампирах? М-дя, интересно. Дома я бы только посмеялся над подобными байками, а здесь и сейчас придется как минимум принять эту информацию к сведению — мало ли на что в чужом мире нарвешься. Жаль только, о вампирах мой собутыльник знает поразительно мало — одни слухи, никакой конкретики. Слухи, правда, тоже не на пустом месте рождаются, но уж больно они ненадежный источник информации, так что, как ни крути, придется их пока провести по одному ведомству с байками о зеленых человечках и порядочных политиках. Хотя кто знает — может, здесь мне зеленые человечки как раз и попадутся, а вот политиков порядочных я точно даже здесь не встречу — слишком уж это фундаментально. Так, о чем это он? Что-то я пропустил… Отвлекся на собственные мысли — зря, рано пока что думать — идет процесс сбора информации, и кусок ее я только что потерял. Ладно, переспросим — мы не гордые. О-па! Хорошо, что переспросил — этот момент и впрямь важен, разговор-то о магах пошел. А маги тут есть, в этом Шутник не соврал. И не то чтобы были они чем-то совсем уж необычным — в любом городе с десяток наберется, а то и больше. Правда, в этих местах маги, в основном, слабые — ну да это нормально как раз. Сливки, как всегда, собираются в столице, а здесь у нас не просто провинция, а провинция глухая. Кто посильнее да попредприимчивее, давно уже рванули в поисках лучшей доли под крылышко местного короля… Так, здесь и король есть, это важно, но это потом… В общем, сильных магов можно найти ближе к столице. Интересно, а почему тогда граф здесь? Он ведь маг, по идее, не из последних… Ладно, потом разберемся, но нетипично, нет. У нас вон многие тоже рвутся в Москву, как будто там медом намазано, здесь та же история… Ладно, все действительно потом, времени на размышление целая ночь. А пока что продолжим разговор «за жизнь» и аккуратненько переведем разговор на короля. Не стоит проявлять свою неосведомленность в местных реалиях — просто обругаем какого-нибудь министра, их принято ругать везде. Так, удачно — пошел разговор о государственной политике. Во звездит! Прямо как у нас интеллигенты в недоброй памяти перестроечные годы. Я, правда, их почти что и не застал, да и не помню ничего, но мать рассказывала, как

собирались идиоты на кухнях и начинали говорить о том, как они страну обустроят, если им власть дадут. Болваны, да кто же вам даст-то? Давать вам жена с любовницей будут, а совсем не власть. Хотя, конечно, и это не факт — жена может и поварешкой в лоб дать, а на любовницу деньги нужны. Чтобы деньги были, надо работать, а не по кухням сидеть… Блин! Да чего меня несет-то сегодня? Ладно, примем как последствия стресса. Однако же, кое-какую информацию я собрал, и теперь спать пора. А перед сном и подумать над всем будет время. Увы, подумать мне в тот вечер не удалось. Я заснул, кажется, раньше, чем голова коснулась подушки, и проснулся только утром, оттого что прямо за окном заорал петух. Кошмар, эти твари здесь такие же, как у меня дома! С детства ненавижу петухов, как раз с того времени, как один горластый засранец каждое утро меня будил. Я тогда отдыхал у бабушки в деревне, и ровно в пять утра он начинал орать. Все бы ничего, я бы мог и снова заснуть, но сразу после его крика просыпалась бабушка, начинала шуровать по хозяйству, и поспать не было никакой возможности. И здесь, похоже, та же история наблюдается. В суп его, гада! Ладно, плевать на петухов — пора вставать, сегодня меня ожидает тяжелый день. Я сажусь на кровати — и вдруг понимаю, что я не в комнате старого постоялого двора. Я по-прежнему сижу на кровати, но кровать стоит не в комнате. Вижу яркий свет, но не слепящий, а ровный такой, приятный. Причем льется со всех сторон, да так, что тени не отбрасываю. Встаю, оглядываюсь — ничего вокруг нет. Просто нет. Под ногами что-то вроде ковролина белого, и уходит он далеко за горизонт. Хотя и линии горизонта тоже нет, сплошная бесконечность. И посреди этого — моя кровать! Весело, ничего не скажешь… Интересно, никогда еще меня такие яркие сны не посещали. Говорят, цветные сны — признак паранойи. Оглядываюсь вокруг — да, кровать деревянная и отнюдь не черно-белая. Ладно, будем считать, что параноик, что дальше?

— Ну и долго ты комплексовать собираешься? Я аж подпрыгнул от неожиданности. Оглядываюсь — нет никого, и спрятаться здесь негде. Разве что под кровать мою залезть. Заглядываю под кровать — пусто. Интересно девки пляшут по четыре сразу в ряд…

— И что ты хотел там увидеть?

— А ты кто? — спрашиваю.

— Я? Ну, ты можешь звать меня Хаосом, хотя, поверь, то понятие, которое вы, смертные, вкладываете в это слово, не отражает и сотой доли моей истинной сути. Вы все увидели, выражаясь доступными тебе понятиями, клочок одежды и

на основании этого кусочка знания решили, что познали мою суть. Странные вы все же существа.

— Но Шутник говорил…

— Шутник, Шутник… Да много они знают, твои мелкие боги! Они, поди, стоят всего-то на пару ступенек выше вас, а корчат из себя невесть кого, — скривил губы мой собеседник. — А хочешь — я из тебя бога выше него рангом сделаю? Я задумался на секунду. Разговор мне не нравился, была в нем какая-то нестыковка. Но и ругаться не хотелось, мало ли что, поэтому я ответил: — Нет.

— Гм… Молодец. А теперь объясни почему.

— Ну, во-первых, я не знаю, что ты потребуешь взамен, такие подарки просто так не делаются, а во-вторых, я пока не представляю даже, что мне делать с такими возможностями.

— Логично.

— Знаешь, весьма странно слышать о логике от Хаоса. Тут он рассмеялся — совсем по-человечески, весело. А потом говорит: — Знаешь, ты первый человек за последнюю сотню лет, который сумел меня развеселить, пусть и благодаря собственной тупости и невежеству. Молодец! Я всегда знал, что у тебя большое будущее.

— Ну, в таком случае просьбу можно?

— Говори.

— Покажись как-нибудь, а то неуютно с пустотой разговаривать. Миг — и передо мной появился тот самый водопад, который я видел совсем недавно, на перекрестке миров. Вот только вода в нем была почему-то прозрачная, как слеза, и не светилась.

— Ну что, так лучше? — прожурчала вода.

— Да, намного.

— Мог бы сразу сказать — вы, люди, странные существа, и я не всегда могу разобраться в вашем поведении.

— Исполнение желаний по первому требованию. С чего такая честь?

— И еще вы недоверчивые… Ладно, оставим китайские церемонии. Скажу честно: мне нужен этот мир. То задание, которое дал тебе помощник Артаса, — оно, конечно, правильное, но несколько… э-э-э… неточно сформулированное. Кстати, как оно звучало, помнишь?

— Дословно — нет. Суть — взять Зерно Хаоса и создать на его основе место преклонения.

— Зерно… Ну, можно назвать и так. Неточно, м-да, совсем неточно.

— И в чем же неточность?

— В сроках! В общем, у тебя есть год, не больше. Крутись, как хочешь, но выполнить его ты обязан. Возможности для этого я тебе дал, ты это уже почувствовал, награда тоже будет соответствующей.

— А конкретнее?

— Сам решишь.

— Так, я смотрю, здесь все серьезно.

— Серьезнее некуда, ты мне поверь. Причинами не интересуешься?

— Интересуюсь, но полагаю, что для выполнения задания это не очень важно, а значит, для меня интереса представлять не должно. Не мое это дело с богами в знаниях конкурировать.

— Правильно мыслишь, смертный. Единственно, я не бог — мой ранг неизмеримо выше, но для тебя это непринципиально. Вперед и с песней, эмиссар мой!

— Погоди, еще один вопрос. Что мне делать, если, скажем, Артас по какой-то причине будет мне мешать?

— Не вижу, по какой — он, по идее, хочет того же самого, разве что в сроках тебя не ограничивает. Хотя да, он может захотеть от тебя еще какой-нибудь услуги, которая затормозит дело… Да пошли его! Ты теперь подчиняешься мне напрямую, Артас тебе не указка. Возможности у тебя сейчас более чем солидные, поэтому он тебе вреда не причинит, даже если очень захочет, но если ты не справишься, то я просто заберу назад свое благословение, и, думаю, он тебе многое вспомнит.

— Замечательно! А теперь скажи мне, какова гарантия, что ты не сделаешь этого в любом случае?

— Сарказм неуместен. Гарантий никаких, но, во-первых, всякий труд должен быть оплачен, а во-вторых, у меня на тебя большие планы. Итак, твое слово?

— Согласен.

— Ну и молодец. Успеха тебе. Слушай инструкцию… Снова кричит петух. Я сел, ощутил ногами теплые, хорошо оструганные доски пола. М-дя… Приснится же такое! Интересно, это считается кошмаром или нет? Впрочем, какая разница — просто организм своеобразно отреагировал на стресс. Сладко зевнув, я встал и потянулся, чувствуя во всем теле приятную истому. Кошмар! Вчера я путешествовал между мирами, дрался, под дождем мок, тяжести таскал — а сейчас нигде не болит, ничего не колет, весь в тонусе. Нет, мне нравится такое состояние! Быстро размявшись, я натянул одежду — ту, которую мне ночью хозяин подогнал. Ночью… Интересно, и сколько это я спал, что чувствую себя отлично

выспавшимся, свежим, бодрым и полным сил? Сутки? Поднес к глазам часы, опасаясь, что в этом мире они попросту встанут — нет, исправно тикают, отсчитывая часы и дни. Дата, кстати, не сменилась — значит, несколько часов спал. Ай да организм теперь у меня! Одевшись, я направился было к двери, но остановился на полдороге — что-то выбивалось из скромной картины номера в провинциальной гостинице, тем более средневековой. Внимательно осмотрел комнату и обшаривал ее взглядом сектор за сектором, как учил меня когда-то в армии инструктор по физической подготовке, списанный за какую-то провинность из особого отдела, до тех пор, пока не увидел, что именно привлекло мой взгляд. Шкатулка на столе! Малахитовая шкатулка — уж в камнях я разбирался, спасибо детскому увлечению и кружку юных геологов при нашем доме молодежи. Да и затруднительно спутать малахит с чем-нибудь, это вам любой геолог скажет. Малахитовая шкатулка на столе этого задрипанного заведения… Да она больше него стоит! Я подошел к столу, взял шкатулку, осторожно ее открыл… Да, чего угодно ожидал, но только не этого — в ее выстланном мягким бархатом нутре покоилась переливающаяся всеми цветами радуги, теплая на вид жемчужина. Зерно Хаоса — уж его я узнаю, вернее, почувствую где угодно! Я вздохнул и сел на стул. Влип, очкарик! Похоже, это никакой не сон был — со мной и впрямь разговаривал Хаос, и теперь мало того, что я подписался на тяжелое задание, так еще и с Артасом наверняка поссорюсь. Хаос Хаосом, но ни одному нормальному человеку или, в данном случае, богу не понравится, что его нагло кидают, так вот запросто меняя босса. По всему выходит, что надо мне исхитриться и задание Хаоса выполнить, и Артасу не дать понять, что я ему больше не подчиняюсь — иначе, боюсь, небо с овчинку покажется. Две высшие сущности между собой так или иначе договорятся, а меня разотрет, как песчинку, попавшую в жернова. К тому же, возможно, это покажется кому-то смешным, но Артасу и его заму я благодарен. Да, его мотивы насквозь эгоистичны, но, как бы то ни было, важен результат, а результат прост — я здесь, здоровый, бодрый, сильный. А не будь их, я так и сидел бы сейчас в креслекаталке и думал, как мне наглую муху достать. Как бы я ни хорохорился, но это — должок, а долги я привык отдавать. И что мне прикажете делать? Как выворачиваться? Ладно, попала собака в колесо — пищи, а беги. Будем решать проблемы по мере их появления. Сунув шкатулку в карман (странно, а в средневековой одежде нашего мира, если верить тому, что я читал, карманов не было — не изобрели), благо она была совсем небольшой, я решительно вышел из комнаты и спустился по лестнице в

зал. По той самой лестнице, кстати, на которой я ночью хозяина сего убогого заведения отлавливал. Зал был, как я и предполагал, пустым — ну да, все правильно. Еще вчера хозяин постоялого двора (как там бишь его звали? Не помню, а может, и не спрашивал) жалился мне, что постояльцев нет. Если ночью нет, то откуда им ранним утром-то взяться? Логика у меня железная, поздравляю себя, любимого, я умный человек… Блин, так и до мании величия недалеко. Позади меня скрипнула дверь. Оглянулся — ага, вот и… Платон! Точно, вспомнил, как его зовут! Платон. Заспанный, но профессионально улыбающийся. Сейчас, при нормальном освещении и в спокойной обстановке, я смог рассмотреть его получше. Полноватый, физически крепкий мужик чуть ниже меня ростом, весит явно за сто килограммов, но шустрый, как понос — это тоже, наверное, профессиональное. В смысле, умение шустрить, а не расстройство желудка. После легкого (каша с жареной грудинкой и кружка какого-то отвара, цветом и вкусом поразительно напоминавшего чагу — уж в этом я разбираюсь, пристрастился к ней в своей бурной, хе-хе, молодости) завтрака, который мне подала миловидная девушка, то ли служанка, то ли дочка Платона, я вернулся в комнату, куда пару минут спустя все та же девушка занесла мою одежду — сухую, хотя и нестираную. Ничего удивительного — просто не успели, хорошо хоть, высушили. Интересно, кстати, как? В воздухе влажно, так просто плотная камуфляжная ткань не сохнет. Разве что на какой-нибудь печи развешивали. Неважно, все равно сейчас выходить из дома под дождь (а он, собака, никак не закончится) и идти чуть ли не по колено в грязи… Девушка, отдав мне одежду, улыбнулась игриво и выскользнула из комнаты. Да уж, пожалуй, если бы не спешка, можно было бы здесь и задержаться, хотя, конечно, можно будет и вернуться… если жив останусь. Что-то мне подсказывало, что для этого придется очень постараться, но дело, конечно, того стоило. Да уж, одежда сухая, а поддоспешник-то мокрый. Само собой — он толстый, плотный, его хрен высушишь. И что прикажете делать теперь? На голое тело кольчугу надевать? Бред! Пришлось, кряхтя, надевать сырое шмотье. Впрочем, один черт, через пять минут все опять сырым будет, так что невелика потеря. Вышел из комнаты я уже в кольчуге, с мечом на поясе и пистолетом в кармане. Но с ним я, правда, и не расставался, даже когда переоделся, просто в другой карман переложил. Платон был в зале, я подошел к барной стойке, стоя за которой он меланхолично протирал стаканы, положил на него золотую монету —

небольшим (вот жмот) количеством таких денег меня снабдил Шутник — и спросил: — Этого достаточно? Платон молча кивнул, но по его заблестевшим глазам я сообразил, что сумма эта более чем приличная. Ну, не радуйся, сейчас я тебя еще озадачу.

— Я хочу оставить тебе на хранение свои вещи. Ненадолго, не бойся, но если что-нибудь пропадет — поверь, я бы на твоем месте повесился, это не так болезненно. Что я могу, ты уже знаешь. И еще. Лошадь здесь достать можно? Через полчаса я уже покачивался в седле дряхлой клячи, взятой у Платона под залог двух золотых за грабительскую сумму еще в один. Меня это, правда, не слишком волновало — если я выиграю, то деньги вряд ли будут играть для меня хоть какую-то роль, ну а если проиграю — тем более. Мертвым деньги ни к чему. Мерная езда (ну, галопом такую лошадь пускать было страшно, а рысью — жалко, поэтому пускай идет шагом), несмотря на дождь, медленно, но неуклонно вгоняла меня в состояние полудремы. Лошадь шла со скоростью пешехода, может, чуть быстрее, поэтому я не боялся упасть, хотя наездником был посредственным — так, в детстве в деревне с пацанами катался, да иногда в городе, на конной станции, брал лошадей покататься. У нас там ребята бизнес делают, катают детей по площадям да туристам иногда лошадей напрокат дают — у нас красивые места, и покататься за городом есть где. В общем, миллионов не сделаешь, но копеечка малая капает стабильно, так что молодцы ребята, да и мне самому нравится галопом да по полям! Но, увы, наездник я не блестящий, хотя уже сам факт, что в седле держаться умею, для меня сейчас, в этом примитивном мире, огромный бонус. Хорошо, что я все же не задремал. Прямо перед лошадью, чавкая босыми ногами по жидкой грязи, вышел здоровенный, заросший черной бородой мужик. Вскинул руку, и лошадь, как ни странно, поняла его — видать, правда, что примитивные создания легко находят общий язык. В общем, встала моя кобыла, как вкопанная, и я, качнувшись от смены скорости, окончательно проснулся.

— Ну что, мил человек, слезай — приехали. Да ты слезай, слезай, не бойся — походи ножками по землице нашей грешной. Напоследок… А, это, похоже, те самые разбойники, про которых мне Платон рассказывал. Смотрю на мужика, потом оглядываюсь вокруг — ну да, все верно, не один он, поэтому и держится так уверенно. Позади него на дорогу выползли еще четверо, вооруженных чем попало, от дубины до неплохого на вид меча. Если чернобородый не дурак (то, что он не трус, и без того ясно, иначе не выбрал бы себе работу с риском, да и навстречу воину первым не вышел), то в кустах сидит кто-нибудь с луком или арбалетом, хотя, может, и нет — все-таки очень сыро,

тетива должна моментально размокать. Я, конечно, могу и ошибаться, но что-то такое я слышал, жаль, не интересовался специально. Ну ладно, думаю, давайте поиграем. Неловко слезаю с лошади, слыша ехидные смешки разбойников, и это меня вдруг разозлило. В общем, когда я к ним повернулся, в руке у меня уже был пистолет, и он, как оказалось, вполне действовал. Во всяком случае, чернобородый умер мгновенно, и лег в грязь совсем как живой, только с аккуратной круглой дырочкой между глаз. А пистолет выстрелил, кстати, очень негромко, и никто даже не понял, что случилось — я стрелял от пояса, и никто не ассоциировал здесь пистолет с оружием. Стрелы в меня полетели только после того, как четверо разбойников на дороге упали. В пятого я выстрелить просто не успел — из кустов в меня полетели сразу три стрелы, точнее, две стрелы и арбалетный болт. Пришлось отвлечься — помирать так бездарно, от грязной железки паршивой ковки, летящей на крыльях судьбы, я не собирался. Тем более от трех таких железок — хотя, если честно, какая разница… Я откинулся в сторону, уклоняясь от летящей в меня смерти, и выпустил по кустам несколько пуль, благо понять, где сидят стрелки, успел — время, как и прошлой ночью, не остановилось, но замедлилось, позволяя спокойно оценивать ситуацию. Пистолет дернулся еще трижды, после чего патроны в обойме кончились, но времени перезаряжать не было — последний из остававшихся на дороге разбойников, здоровенный детина, вооруженный длинным мечом, несся на меня, как носорог, ухитрившись с места развить абсолютно нереальную для такой грязной дистанции скорость. Меч, кстати, этому придурку совершенно не подходил. Почему придурку? Да потому, что попер на меня, вместо того чтобы убежать, пока было время. Так вот, о чем я? Ах да, о мече. Неплохой был клинок, и он хорошо бы смотрелся в руках какого-нибудь рыцаря, но у разбойника был явно чужеродным предметом. Что же, раз пошла такая пьянка, стоит проверить в деле, чему там меня реально наши реконструкторы научить успели. Первый удар, широкий и не слишком умелый, прошел над моей головой — я успел присесть, иначе этот горе-разбойник смахнул бы мне с плеч голову. При моей скорости это было несложно, но, отскочив назад, я усилием воли замедлил свою реакцию до прежней, человеческой. От второго удара, вполне предсказуемого и такого же широкого, только наискось, я легко ушел, одновременно выхватывая свой меч, и тут же рубанул сверху вниз. Не очень грамотно, но ведь я и не фехтовальщик — так, самых вершков в ускоренном темпе нахватался.

Мой противник тоже поступил не слишком умно, попытавшись парировать мой удар вскинутым над головой мечом. Абсолютно зря он это сделал — мой клинок рассек его железяку, как масло. Разбойник еще удивленно таращился на обломок в своей руке, а я уже вновь поднимаю свой меч и коротким, экономным движением насаживаю своего противника на клинок, как куропатку на вертел. Никаких доспехов на нем нет, поэтому меч входит в тело легко. Короткое движение — и разбойник валится в грязь, пытаясь зажать руками рану в животе и удержать рассыпающиеся по дороге кишки. Перешагиваю через корчащееся на дороге тело, иду к кустам, держа оружие наготове, но нахожу там еще три тела. А я и не знал, что так здорово стреляю! Три пули — три попадания, и все смертельные. Ну что же, ребята сами нарвались, и мне их совсем не жаль, и никаких интеллигентских комплексов по поводу ценности любой жизни я тоже не испытываю. Они, может, хорошие, белые и пушистые, но они пытались убить меня, но я оказался сильнее и убил их — все логично и честно. Впредь собираюсь поступать точно так же, и незачем переживать, а пока что следует заняться более насущным делом. Вкладываю меч в ножны, возвращаюсь на дорогу, подхожу к умирающему разбойнику и, не слишком обращая внимание на его стоны, поднимаю обломки меча…