ГРАЖДАНИНЪ BOOK

BOOK АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ КНИГИ

КАТАЛОГ ПОДАРОЧНЫХ ИЗДАНИЙ Антикварные и подарочные книги

•

Книгоиздательство «Гражданин»

•

www.grazdaninbook.ru

СОДЕРЖАНИЕ Н. В. Гоголь «Похождения Чичикова или мертвые души» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 А. С. Пушкин «Пиковая дама». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8 А. Н. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14 А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20 М. А. Мензбир «Охотничьи и промысловые птицы европейской России и Кавказа» . . . . . . . . . . . . . . 26 Ф. Ф. Беллинсгаузен «Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов совершенных на шлюпах «ВОСТОКЕ» и «МИРНОМ»». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34 Г. Мишо «История Крестовых походов». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40 А. И. Михайловский-Данилевский «Отечественная война» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48 А. Д. Шереметев «Пожарная техника» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56 У. Шекспир «Венецианский купец» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62 И. А. Гончаров «Обыкновенная история». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70 «Обломов». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76 «Обрыв». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80 И. С. Тургенев «Записки охотника». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84 М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90 Братья Гримм «Сказки». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96 А. П. Чехов Собрание сочинений в 4-х томах. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 102 Книжная мастерская «ГражданинЪ». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 108

СОДЕРЖАНИЕ Н. В. Гоголь «Похождения Чичикова или мертвые души» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 А. С. Пушкин «Пиковая дама». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8 А. Н. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14 А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20 М. А. Мензбир «Охотничьи и промысловые птицы европейской России и Кавказа» . . . . . . . . . . . . . . 26 Ф. Ф. Беллинсгаузен «Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов совершенных на шлюпах «ВОСТОКЕ» и «МИРНОМ»». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34 Г. Мишо «История Крестовых походов». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40 А. И. Михайловский-Данилевский «Отечественная война» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48 А. Д. Шереметев «Пожарная техника» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56 У. Шекспир «Венецианский купец» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62 И. А. Гончаров «Обыкновенная история». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70 «Обломов». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76 «Обрыв». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80 И. С. Тургенев «Записки охотника». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84 М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90 Братья Гримм «Сказки». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96 А. П. Чехов Собрание сочинений в 4-х томах. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 102 Книжная мастерская «ГражданинЪ». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 108

Тиснение переплета выполнено золотом, серебром и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

Н. В. Гоголь «Похождения Чичикова или мертвые души» Репринтное издание 1901года. Издание А. Ф. Маркса Формат 240х325 мм 580 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

2

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

С

южет «Мертвых душ» был подсказан писателю именно Пушкиным. Гоголь сам писал об этом. Гоголь работал над книгой долго. Еще 7 октября 1835 года он сообщал А. С. Пушкину: «Начал писать «Мертвых душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон… Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь». Поэма была представлена в цензуру в конце 1841 года. При этом было предписано кое-что переработать, а также первоначальное название на более нейтральное — «Похождения Чичикова или Мертвые души». Книга вышла в свет в мае 1842 года. Тираж первого издания — 2400 экземпляров. Издателем книги был сам автор. Денег у него не было, но помогли друзья. Михаил Петрович Погодин купил бумагу, а типография согла­силась отпечатать издание в долг. Н.В. Гоголь самостоятельно оформил свою книгу. «Мертвые души» — чтение не из легких. Лихо закрученного сюжета здесь нет. Но успех книги был колосcальным; Россия узнала себя. В 1846 году, за несколько месяцев до выхода в свет 2-го издания «Мертвых душ» Е.Е. Бернардский написал Н.В. Гоголю — просил разрешения издать по-

эму с рисунками А.А. Агина, предлагая за это 1500 рублей серебром. Писатель отказал ему — резко и даже грубо. Надо сказать, что были и другие писатели кроме Н.В. Гоголя, которые отрицательно относились к иллюстрированию своих произведений. Но главное, видимо, было в том, что писатель к этому времени изменил отношение к своим героям. Ему начинало казаться, что он слишком сильно сгустил краски, и что Россия вовсе не такая, какой он представил её в первой части. В начале ХХ столетия иллюстрированное издание «Мертвых душ» задумал выпустить Адольф Федорович Маркс. Свое издание Маркс задумал выполнить «настолько совершенно, чтобы оно, по возможности, было достойно великого творения Гоголя». «Мы не останавливались при этом, ни перед какими препятствиями, не жалели ни трудов, ни усилий, ни издержек, ни времени — лишь бы добиться желаемых результатов». Поручать кому-либо одному работу над иллюстрациями издатель не хотел. По его словам, он боялся «однообразия». Но главное, один художник делал бы эту работу слишком долго. Поэтому был создан кол-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

3

Тиснение переплета выполнено золотом, серебром и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

Н. В. Гоголь «Похождения Чичикова или мертвые души» Репринтное издание 1901года. Издание А. Ф. Маркса Формат 240х325 мм 580 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

2

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

С

южет «Мертвых душ» был подсказан писателю именно Пушкиным. Гоголь сам писал об этом. Гоголь работал над книгой долго. Еще 7 октября 1835 года он сообщал А. С. Пушкину: «Начал писать «Мертвых душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон… Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь». Поэма была представлена в цензуру в конце 1841 года. При этом было предписано кое-что переработать, а также первоначальное название на более нейтральное — «Похождения Чичикова или Мертвые души». Книга вышла в свет в мае 1842 года. Тираж первого издания — 2400 экземпляров. Издателем книги был сам автор. Денег у него не было, но помогли друзья. Михаил Петрович Погодин купил бумагу, а типография согла­силась отпечатать издание в долг. Н.В. Гоголь самостоятельно оформил свою книгу. «Мертвые души» — чтение не из легких. Лихо закрученного сюжета здесь нет. Но успех книги был колосcальным; Россия узнала себя. В 1846 году, за несколько месяцев до выхода в свет 2-го издания «Мертвых душ» Е.Е. Бернардский написал Н.В. Гоголю — просил разрешения издать по-

эму с рисунками А.А. Агина, предлагая за это 1500 рублей серебром. Писатель отказал ему — резко и даже грубо. Надо сказать, что были и другие писатели кроме Н.В. Гоголя, которые отрицательно относились к иллюстрированию своих произведений. Но главное, видимо, было в том, что писатель к этому времени изменил отношение к своим героям. Ему начинало казаться, что он слишком сильно сгустил краски, и что Россия вовсе не такая, какой он представил её в первой части. В начале ХХ столетия иллюстрированное издание «Мертвых душ» задумал выпустить Адольф Федорович Маркс. Свое издание Маркс задумал выполнить «настолько совершенно, чтобы оно, по возможности, было достойно великого творения Гоголя». «Мы не останавливались при этом, ни перед какими препятствиями, не жалели ни трудов, ни усилий, ни издержек, ни времени — лишь бы добиться желаемых результатов». Поручать кому-либо одному работу над иллюстрациями издатель не хотел. По его словам, он боялся «однообразия». Но главное, один художник делал бы эту работу слишком долго. Поэтому был создан кол-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

3

лектив, руководить которым взялся писатель и историк искусства Петр Петрович Гнедич. Художники в состав группы вошли грамотные, но не слишком известные. Пейзажи делали Н.Н. Бажин и Н.Н. Хохряхов, бытовые сцены — В.А. Андреев, А.Ф. Афанасьев, В.И. Быстренин, М.М. Далькевич, Ф.С. Козачинский, И.К. Маньковский, Н.В. Пирогов, Е.П. Самокиш-Судковская, а орнаментику — узорные инициалы и виньетки — Н.С. Самокиш. Всего было сделано 365 иллюстраций. Десять из них воспроизвели гелиогравюрой и напечатали на отдельных листах. Остальные же помещены в тексте и напечатаны в технике автотипий. Издание открывалось фронтисписом — гравированным на стали и напечатанном в Германии портретом Гоголя. Верстка книги была выполнена свободно и очень умело. Рисунки сделаны в хорошей реалистической манере. Что самое удивительное оформление нельзя признать эклектичным. Индивидуальные манеры художников сглажены; они как бы подстраиваются один под другого. Социальное звучание в иллюстрациях было приглушено. На этом настаивал издатель. Да и таковой была точка зрения позднего Гоголя, который в писал: «Герои мои вовсе не злодеи, прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель бы помирился с ними со всеми». «Мертвые души» в издании 1901 года никогда не повторялись.

Рекламный листок, обнаруженный в процессе реставрации под оригинальной переплетной крышкой

4

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

5

лектив, руководить которым взялся писатель и историк искусства Петр Петрович Гнедич. Художники в состав группы вошли грамотные, но не слишком известные. Пейзажи делали Н.Н. Бажин и Н.Н. Хохряхов, бытовые сцены — В.А. Андреев, А.Ф. Афанасьев, В.И. Быстренин, М.М. Далькевич, Ф.С. Козачинский, И.К. Маньковский, Н.В. Пирогов, Е.П. Самокиш-Судковская, а орнаментику — узорные инициалы и виньетки — Н.С. Самокиш. Всего было сделано 365 иллюстраций. Десять из них воспроизвели гелиогравюрой и напечатали на отдельных листах. Остальные же помещены в тексте и напечатаны в технике автотипий. Издание открывалось фронтисписом — гравированным на стали и напечатанном в Германии портретом Гоголя. Верстка книги была выполнена свободно и очень умело. Рисунки сделаны в хорошей реалистической манере. Что самое удивительное оформление нельзя признать эклектичным. Индивидуальные манеры художников сглажены; они как бы подстраиваются один под другого. Социальное звучание в иллюстрациях было приглушено. На этом настаивал издатель. Да и таковой была точка зрения позднего Гоголя, который в писал: «Герои мои вовсе не злодеи, прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель бы помирился с ними со всеми». «Мертвые души» в издании 1901 года никогда не повторялись.

Рекламный листок, обнаруженный в процессе реставрации под оригинальной переплетной крышкой

4

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

5

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены изображением оригинальных карт XIX века

А. С. Пушкин «Пиковая дама» Иллюстрации А. Н. Бенуа Формат 240х325 мм 88 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

8

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

олный текст «Пиковой дамы» не дошел до нас в подлинном автографе Пушкина. Уцелели только три отрывочные наброска. Первые два находятся в московском Румянцевском музее и были напечатаны В. Е. Якушкиным в 1884 г., а в более исправном виде М. О. Гершензоном в венгерском издании сочинений Пушкина в той же передаче воспроизводим их здесь, заключая в скобки зачеркнутые слова. «(Года два) (Лет 5) Года 4 тому назад жил я (находясь) в П. Б и вел я жизнь (очень) довольно беспорядочную. (В П. Б.) собралось нас в П. Б несколько молодых людей (независимых по состоянию) (связанных) (недавно сближенных) между собою обстоятельствами. Мы вели жизнь довольно беспорядочную. Обедали у Андрэ без аппетита, пили без (завлечения) веселости, ездили к С. А (без нужды) (чтобы позевать и) побесить (ее) бедную старуху своей притворной безразборчивостью; день убивали кое-как, а вечером по очереди собирались друг у друга (и до зори) (и всю ночь проводили за картами)». Этому наброску предшествует эпиграф: «А в ненастные дни»…, которым и начинается первая глава «Пиковой дамы»; считаем нелишним пояснить, что Андрэ

во времена Пушкина содержал в Петербурге модный ресторан, а С. А. — Софья Астафьевна (Евстафьевна), содержательница веселого дома; картинку из быта такого учреждения набросал однажды Пушкин. В первом наброске нет еще никакого намека на фабулу повести; видно только первоначальное намерение автора вести рассказ от первого лица, и даже от своего собственного, на что указывают передаваемые Пушкиным подробности той обстановки, в которой подолгу случалось находиться ему самому. «Жизнь довольно беспорядочную» Пушкин вел в Петербурге, еще не женатый, летом 1828 г., года за четыре или пять до создания «Пиковой дамы», которую и по положению черновых набросков в рукописи приходится, без излишней и в данном случае невозможной точности, датировать приблизительно 1832–1833 гг. При окончательной отделке повести, если только замысел Пушкина был с самого начала таков, каким он является в «Пиковой даме», Шарлота и роман Германа с нею, который, быть может, должен был предшествовать завязке сношений с графининой воспитанницей, исчезли. Остался только Герман, но уже с ясно намеченной чертою характера — твердостью; если он не появляется у своего васисдаса с приветливой улыбкой Шарлоты, — это, верно, потому, что им

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

9

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены изображением оригинальных карт XIX века

А. С. Пушкин «Пиковая дама» Иллюстрации А. Н. Бенуа Формат 240х325 мм 88 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

8

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

олный текст «Пиковой дамы» не дошел до нас в подлинном автографе Пушкина. Уцелели только три отрывочные наброска. Первые два находятся в московском Румянцевском музее и были напечатаны В. Е. Якушкиным в 1884 г., а в более исправном виде М. О. Гершензоном в венгерском издании сочинений Пушкина в той же передаче воспроизводим их здесь, заключая в скобки зачеркнутые слова. «(Года два) (Лет 5) Года 4 тому назад жил я (находясь) в П. Б и вел я жизнь (очень) довольно беспорядочную. (В П. Б.) собралось нас в П. Б несколько молодых людей (независимых по состоянию) (связанных) (недавно сближенных) между собою обстоятельствами. Мы вели жизнь довольно беспорядочную. Обедали у Андрэ без аппетита, пили без (завлечения) веселости, ездили к С. А (без нужды) (чтобы позевать и) побесить (ее) бедную старуху своей притворной безразборчивостью; день убивали кое-как, а вечером по очереди собирались друг у друга (и до зори) (и всю ночь проводили за картами)». Этому наброску предшествует эпиграф: «А в ненастные дни»…, которым и начинается первая глава «Пиковой дамы»; считаем нелишним пояснить, что Андрэ

во времена Пушкина содержал в Петербурге модный ресторан, а С. А. — Софья Астафьевна (Евстафьевна), содержательница веселого дома; картинку из быта такого учреждения набросал однажды Пушкин. В первом наброске нет еще никакого намека на фабулу повести; видно только первоначальное намерение автора вести рассказ от первого лица, и даже от своего собственного, на что указывают передаваемые Пушкиным подробности той обстановки, в которой подолгу случалось находиться ему самому. «Жизнь довольно беспорядочную» Пушкин вел в Петербурге, еще не женатый, летом 1828 г., года за четыре или пять до создания «Пиковой дамы», которую и по положению черновых набросков в рукописи приходится, без излишней и в данном случае невозможной точности, датировать приблизительно 1832–1833 гг. При окончательной отделке повести, если только замысел Пушкина был с самого начала таков, каким он является в «Пиковой даме», Шарлота и роман Германа с нею, который, быть может, должен был предшествовать завязке сношений с графининой воспитанницей, исчезли. Остался только Герман, но уже с ясно намеченной чертою характера — твердостью; если он не появляется у своего васисдаса с приветливой улыбкой Шарлоты, — это, верно, потому, что им

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

9

Александр Николаевич Бенуа «Автопортрет», 1896 г.

А. Н. Бенуа Иллюстрации к «Пиковой даме», 1911 г.

уже овладела могучая страсть, и он уже завел интригу с Лизаветой Ивановной и ради денег готов даже стать любовником дряхлой старухи. Но о замысле повести и о ходе мыслей художника все-таки и по второму, более содержательному, наброску судить также трудно, как и по первому, и мы можем только догадываться о соотношениях между приведенными набросками и окончательным текстом. Белинский, вообще не сумевший оценить по достоинству творчество Пушкина в прозе, упоминает о «Пиковой даме» несколько раз, то иронически говоря о «препрославленной Пиковой Даме», по мнению «Библиотеки для Чтения» (в которой она была помещена) превосходящей все создания чудного Гофманова гения, то отделываясь от нее легковесным замечанием, что «Пушкин не имеет себе соперников в подобных родах сочинений, то называя ее вскользь, как один из признаков оживления и обогащения русской литературы в первой половине тридцатых годов, и причисляя ее здесь, наряду с «Капитанской дочкой», к «лучшим повестям» Пушкина. По словам Белинского, это — собственно не повесть, а мастерский рассказ. В ней удивительно верно очерчена старая графиня, ее воспитанница, их отношения и сильный, но демонически-эгоистический характер Германа. Собственно, это не повесть, а анекдот: для повести содержание «Пиковой дамы» слишком исключительно и случайно.

10

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Александр Бенуа родился 3 мая 1870 г. В СанктПетербурге, а умер 9 февраля 1960 г. в Париже. Самый младший из девятерых детей Николая Леонтьевича Бенуа — известного архитектора России. В семье Бенуа любили, а точнее почитали книгу. Особенно большую роль в становлении русского искусства книги ХХ столетия сыграл Александр Бенуа. До Бенуа бытовали две точки зрения на искусство иллюстраций. Согласно одной из них иллюстратор — это независимый, ничем не связанный художник; его задача выразить личное отношение к литературному произведению. Иллюстрации не связаны ни текстом, ни, тем более, с другими элементами книжного убранства. Вторая точка зрения заключалась в том, что художник должен всецело следовать за автором книги. Роль иллюстраций и вообще художественного оформления — сугубо подчиненная. А.Н. Бенуа отвергает и ту, и другую точку зрения. По мнению Бенуа, все элементы художественного убранства книги тесно взаимосвязаны. В1899 году для трехтомного юбилейного — 100-летию со дня рождения — собрания сочинений А.С. Пушкина, вышедшего в издании А.И. Мамонтова, Бенуа делает иллюстрации и заставку к «Пиковой даме». Работа замечена не была! Издание иллюстрировали И.Е. Репин, И.И. Левитан, В.И. Суриков, А.М. и В.М. Васнецовы. Блеск знаменитых имен затмил пока еще мало кому известное имя А.Н. Бенуа. Издание получилось эклектичным, искусством здесь и не пахло. В книжном формате этот цикл был воплощен в издании, выпущенном «Товариществом А. Голике и А. Вильборг» в 1911 году и переизданном в неспокойном 1917 г. Задача решалась комплексно. Всего было сделано 28 иллюстраций. Но в книге они решали разную роль, например, заставок к отдельным главам или фронтисписов. Бенуа делал их в технике акварели, а воспроизводились они многокрасочной автотипией. В этом художник шел в разрез с практикой иллюстрирования. Акцент был сделан на шести

А. Н. Бенуа «Прогулка короля», 1906 г.

А. Н. Бенуа Эскиз костюмов к балету «Петрушка», 1920 г.

А. Н. Бенуа Декорации для балета «Спящая красавица», 1953 г.

цельностраничных иллюстрациях, помещенных на вклейках и развертывающих пред читателем сюжетную линию повести. В 1926 году Бену покидает Родину. Он живет в Париже, активно, вплоть до последнего дня, работает. Занимается живописью, пишет декорации для парижской Гранд Опера и миланской Ла Скала. Но к работе в книге почти не возвращается. В СССР имя художника полузапретно. Ныне мы вспоминаем об Александре Николаевиче как о блестящем мастере, творчество которого жизнерадостно и прекрасно.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

11

Александр Николаевич Бенуа «Автопортрет», 1896 г.

А. Н. Бенуа Иллюстрации к «Пиковой даме», 1911 г.

уже овладела могучая страсть, и он уже завел интригу с Лизаветой Ивановной и ради денег готов даже стать любовником дряхлой старухи. Но о замысле повести и о ходе мыслей художника все-таки и по второму, более содержательному, наброску судить также трудно, как и по первому, и мы можем только догадываться о соотношениях между приведенными набросками и окончательным текстом. Белинский, вообще не сумевший оценить по достоинству творчество Пушкина в прозе, упоминает о «Пиковой даме» несколько раз, то иронически говоря о «препрославленной Пиковой Даме», по мнению «Библиотеки для Чтения» (в которой она была помещена) превосходящей все создания чудного Гофманова гения, то отделываясь от нее легковесным замечанием, что «Пушкин не имеет себе соперников в подобных родах сочинений, то называя ее вскользь, как один из признаков оживления и обогащения русской литературы в первой половине тридцатых годов, и причисляя ее здесь, наряду с «Капитанской дочкой», к «лучшим повестям» Пушкина. По словам Белинского, это — собственно не повесть, а мастерский рассказ. В ней удивительно верно очерчена старая графиня, ее воспитанница, их отношения и сильный, но демонически-эгоистический характер Германа. Собственно, это не повесть, а анекдот: для повести содержание «Пиковой дамы» слишком исключительно и случайно.

10

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Александр Бенуа родился 3 мая 1870 г. В СанктПетербурге, а умер 9 февраля 1960 г. в Париже. Самый младший из девятерых детей Николая Леонтьевича Бенуа — известного архитектора России. В семье Бенуа любили, а точнее почитали книгу. Особенно большую роль в становлении русского искусства книги ХХ столетия сыграл Александр Бенуа. До Бенуа бытовали две точки зрения на искусство иллюстраций. Согласно одной из них иллюстратор — это независимый, ничем не связанный художник; его задача выразить личное отношение к литературному произведению. Иллюстрации не связаны ни текстом, ни, тем более, с другими элементами книжного убранства. Вторая точка зрения заключалась в том, что художник должен всецело следовать за автором книги. Роль иллюстраций и вообще художественного оформления — сугубо подчиненная. А.Н. Бенуа отвергает и ту, и другую точку зрения. По мнению Бенуа, все элементы художественного убранства книги тесно взаимосвязаны. В1899 году для трехтомного юбилейного — 100-летию со дня рождения — собрания сочинений А.С. Пушкина, вышедшего в издании А.И. Мамонтова, Бенуа делает иллюстрации и заставку к «Пиковой даме». Работа замечена не была! Издание иллюстрировали И.Е. Репин, И.И. Левитан, В.И. Суриков, А.М. и В.М. Васнецовы. Блеск знаменитых имен затмил пока еще мало кому известное имя А.Н. Бенуа. Издание получилось эклектичным, искусством здесь и не пахло. В книжном формате этот цикл был воплощен в издании, выпущенном «Товариществом А. Голике и А. Вильборг» в 1911 году и переизданном в неспокойном 1917 г. Задача решалась комплексно. Всего было сделано 28 иллюстраций. Но в книге они решали разную роль, например, заставок к отдельным главам или фронтисписов. Бенуа делал их в технике акварели, а воспроизводились они многокрасочной автотипией. В этом художник шел в разрез с практикой иллюстрирования. Акцент был сделан на шести

А. Н. Бенуа «Прогулка короля», 1906 г.

А. Н. Бенуа Эскиз костюмов к балету «Петрушка», 1920 г.

А. Н. Бенуа Декорации для балета «Спящая красавица», 1953 г.

цельностраничных иллюстрациях, помещенных на вклейках и развертывающих пред читателем сюжетную линию повести. В 1926 году Бену покидает Родину. Он живет в Париже, активно, вплоть до последнего дня, работает. Занимается живописью, пишет декорации для парижской Гранд Опера и миланской Ла Скала. Но к работе в книге почти не возвращается. В СССР имя художника полузапретно. Ныне мы вспоминаем об Александре Николаевиче как о блестящем мастере, творчество которого жизнерадостно и прекрасно.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

11

— И ты ни разу не соблазнился? ни разу не поставил на руте?.. Твердость твоя для меня удивительна.

— А каков Германн! — сказал один из гостей, указывая на молодого инженера, — отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру!

— Игра занимает меня сильно, — сказал Германн, — но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.

— Германн немец: он расчетлив, вот и все! — заметил Томский.

— А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна.

— Как? что? — закричали гости.

— Не могу постигнуть, — продолжал Томский, — каким образом бабушка моя не понтирует!

— Да что ж тут удивительного, — сказал Нарумов, — что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?

— Так вы ничего про нее не знаете?

— Нет! право, ничего!

— О, так послушайте: Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб увидеть la Vénus moscovite; Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее жестокости. В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и приказала заплатить. Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкина дворецкого. Он ее боялся, как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости.

10

— И ты ни разу не соблазнился? ни разу не поставил на руте?.. Твердость твоя для меня удивительна.

— А каков Германн! — сказал один из гостей, указывая на молодого инженера, — отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру!

— Игра занимает меня сильно, — сказал Германн, — но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.

— Германн немец: он расчетлив, вот и все! — заметил Томский.

— А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна.

— Как? что? — закричали гости.

— Не могу постигнуть, — продолжал Томский, — каким образом бабушка моя не понтирует!

— Да что ж тут удивительного, — сказал Нарумов, — что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?

— Так вы ничего про нее не знаете?

— Нет! право, ничего!

— О, так послушайте: Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб увидеть la Vénus moscovite; Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее жестокости. В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и приказала заплатить. Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкина дворецкого. Он ее боялся, как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости.

10

Тиснение переплета выполнено золотом и пигментной цветной фольгой Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

Н. А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо» Подарочное издание с полноцветными иллюстрациями Формат 250х325 мм 366 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом и пигментной фольгой Дублюра Художественные обрезы

14

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Н

иколай Алексеевич Некрасов — замечательный русский поэт, произведения которого посвящены народу. С детства мы зачитываемся его стихотворениями о крестьянских детях, о русских женщинах, городской бедноте, о природе. Идут годы, мы взрослеем, но Некрасов остается поэтом, к произведениям которого возвращаемся вновь и вновь, открываем для себя еще не прочитанные поэмы, стихотворения, песни любимого автора. В произведениях Некрасова мы слышим печальные ноты безысходности, тоски. Они тревожат душу, заставляют пристальнее вглядываться в себя и окружающий мир. Поэму «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов задумал как народную книгу. Он мечтал о том, чтобы она была бы доступна народу и понятна ему. Долго, в течение многих лет, он копил и собирал по словечку материал, изучал жизнь и быт простого народа. И поэт добился своего. Его поэма стала народной. Хотя Некрасов и не окончил поэму, она все же производит впечатление целостного произведения. В ней соединены лучшие черты художественного мастерства поэта. Расположение частей поэмы до сих пор являет-

ся предметом споров. Но Некрасов писал так, что каждая часть представляется как бы отдельным законченным произведением, практически не зависящим от событий, произошедших в другой ее части. Единственным связующим звеном повествования являются семеро мужиков-правдоискателей, которые тщетно пытаются найти ответ на вопрос: «Кому живется весело, вольготно на Руси?» Главную роль, то есть роль главного героя художественного произведения, Некрасов отводит народу во всем его многообразии. Большинство глав посвящено самому многочисленному сословию России прошлого века — крестьянству. Поэт описывает крестьянскую радость и беду, сомнения и надежды, красоту и уродство. В поэме мы можем оценить степень стремления народа к свободе. Свобода и счастье — вот два ключевых понятия, которые часто встречаются в поэме. Свобода и счастье — одно и то же ли это? Некрасов пытается дать ответ на этот вопрос в поэме-эпопее. Автор описывает нам эпоху, начавшуюся сразу после отмены крепостного права. Поэтому вопрос: «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» — центральный в поэме. Некрасов ставит вопрос, как стал жить на-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

15

Тиснение переплета выполнено золотом и пигментной цветной фольгой Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

Н. А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо» Подарочное издание с полноцветными иллюстрациями Формат 250х325 мм 366 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом и пигментной фольгой Дублюра Художественные обрезы

14

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Н

иколай Алексеевич Некрасов — замечательный русский поэт, произведения которого посвящены народу. С детства мы зачитываемся его стихотворениями о крестьянских детях, о русских женщинах, городской бедноте, о природе. Идут годы, мы взрослеем, но Некрасов остается поэтом, к произведениям которого возвращаемся вновь и вновь, открываем для себя еще не прочитанные поэмы, стихотворения, песни любимого автора. В произведениях Некрасова мы слышим печальные ноты безысходности, тоски. Они тревожат душу, заставляют пристальнее вглядываться в себя и окружающий мир. Поэму «Кому на Руси жить хорошо» Некрасов задумал как народную книгу. Он мечтал о том, чтобы она была бы доступна народу и понятна ему. Долго, в течение многих лет, он копил и собирал по словечку материал, изучал жизнь и быт простого народа. И поэт добился своего. Его поэма стала народной. Хотя Некрасов и не окончил поэму, она все же производит впечатление целостного произведения. В ней соединены лучшие черты художественного мастерства поэта. Расположение частей поэмы до сих пор являет-

ся предметом споров. Но Некрасов писал так, что каждая часть представляется как бы отдельным законченным произведением, практически не зависящим от событий, произошедших в другой ее части. Единственным связующим звеном повествования являются семеро мужиков-правдоискателей, которые тщетно пытаются найти ответ на вопрос: «Кому живется весело, вольготно на Руси?» Главную роль, то есть роль главного героя художественного произведения, Некрасов отводит народу во всем его многообразии. Большинство глав посвящено самому многочисленному сословию России прошлого века — крестьянству. Поэт описывает крестьянскую радость и беду, сомнения и надежды, красоту и уродство. В поэме мы можем оценить степень стремления народа к свободе. Свобода и счастье — вот два ключевых понятия, которые часто встречаются в поэме. Свобода и счастье — одно и то же ли это? Некрасов пытается дать ответ на этот вопрос в поэме-эпопее. Автор описывает нам эпоху, начавшуюся сразу после отмены крепостного права. Поэтому вопрос: «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» — центральный в поэме. Некрасов ставит вопрос, как стал жить на-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

15

Н. В. Неврев «Торг», 1866 г.

род после реформы, изменилось ли что-нибудь. Ответ, мы знаем, весьма неутешительный: все так же бедствует крестьянин, надрываясь от тяжелого труда. Увы, жизнь не стала лучше. Интересно, что проблему счастья автор пытается решить, смотря на вещи глазами крестьян, то есть глазами народа. Поиски счастья не дают никаких результатов. В главе, иронично названной «Счастливые», перед мужиками-правдоискателями чередой проходят «счастливцы»: рябая баба, солдат, охотник, грузчик, старый лакей, нищие, У каждого из них свое понимание счастья. Для одного — досыта поесть хоть черного хлеба, для другого — остаться в живых после десяти сражений, для третьего — быть здоровым, для четвертого — «пропустить косушечку», для пятого — быть причастным, хоть и через болезнь, к барской жизни. Но истории этих людей трагикомичны. Каждый прохожий рад любому минутному счастью, которое касается лишь бытовых проблем. Трудно назвать их счастливыми. Поэтому-то мужики-правдоискатели и восклицают: «Эй, счастие мужицкое, дырявое, с заплатами,... проваливай домой». Счастье же более цельных натур, таких как Матрена Тимофеевна, дед Савелий или Ермила Гирин, не вечно, легко теряемо. И Некрасов делает вывод, что народ несчастлив, а значит, и не свободен. Ведь не может же рухнуть в одно мгновение то, что было образом жизни многие века. Черты народности поэмы Некрасова прослеживаются не только в проблематике и главной идее, но и в стиле, и в языке повествования. Перед нами поэмаэпопея. Она имеет форму, близкую к устному народному творчеству. Сам поэт знал фольклор не только по книгам и сборникам. Общение с крестьянами помогло Некрасову создать это произведение. Поэма создана по аналогии с фольклорными произведениями: сказками, былинами, песнями. Некрасов пользуется постоянными эпитетами, типа: горе лютое, ве-

16

тры буйные. Много в поэме и пословиц, и поговорок, и загадок. Например: «Замок — собачка верная: не лает, не кусается, а не пускает в дом». Есть в поэме и песни, которые по стилю трудно отличить от истинно народных. Особенно их много в части «Пир на весь мир»: песни «Соленая», «Русь», «Бурлацкая» и др. А притча «О двух великих грешниках» стала народной песней. В поэме переплетаются различные размеры: ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест, верлибр, тонический стих, дольник. Это помогает передать колорит разговорной речи, приближает читателя к героям — простым людям. Некрасов попытался в поэме решить вопрос, что же такое народное счастье. Ответ его прост и ясен — в свободном труде для каждого человека. Роль Некрасова и его поэмы «Кому на Руси жить хорошо» для дальнейшего развития русской поэзии исключительно велика. В стихотворной области он сделал то, что сделал Гоголь в прозе — обратил литературу, высокую поэзию к проблемам простого народа. Поэтому творчество Некрасова народно, доступно и понятно каждому.

В. Г. Перов «Мальчик-мастеровой, засмотревшийся на попугая», 1865 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И. Н. Крамской «Портрет Н. А. Некрасова», 1877 г.

Некрасов Николай Алексеевич (1821–77/78) Родился 28 ноября (10 октября н.с.) в местечке Немирове Подольской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Детские годы прошли в селе Грешневе, в родовом имении отца, человека деспотического характера, угнетавшего не только крепостных, но и свою семью, чему стал свидетелем будущий поэт. Ф. Достоевский позднее написал о Некрасове: «Это было раненое в самом начале жизни сердце; и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь». Мать поэта, женщина образованная, была первым его учителем, она привила ему любовь к литературе, к русскому языку. В 1832–1837 Некрасов учился в Ярославской гимназии. Тогда же начал писать стихи. В 1838, против воли отца, будущий поэт уехал в Петербург поступать в университет. Не выдержав вступительные экзамены, определился вольнослушателем и в течение двух лет посещал лекции на филологическом факультете. Узнав об этом, отец лишил его всякой материальной поддержки. Бедствия, выпавшие на долю Некрасова, нашли впоследствии отражение в его стихах и незаконченном романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». С 1841 начал сотрудничать в «Отечественных записках». В 1843 Некрасов встретился с Белинским, идеи которого нашли отклик в его душе. Появляются реалистические стихи, первое из которых — «В дороге» (1845) — получило высокую оценку критика. Благодаря своему острому критическому уму, поэтическому таланту, глубокому знанию жизни и предприимчивости Некрасов стал умелым организатором литературного дела. Он собрал и опубликовал два альманаха:

«Физиология Петербурга» (1845), «Петербургский сборник» (1846), где были напечатаны очерки, рассказы, повести Тургенева, Достоевского, Белинского, Герцена, Даля и др. В 1847–1866 был издателем и фактическим редактором журнала «Современник», сплотившим лучшие литературные силы своего времени. Журнал стал органом революционно-демократических сил. В эти годы Некрасов создал лирические стихи, посвященные его гражданской жене Панаевой, поэмы и циклы стихов о городских бедняках («На улице», «О погоде»), о судьбе народной («Несжатая полоса», «Железная дорога» и др.), о крестьянской жизни («Крестьянские дети», «Забытая деревня», «Орина, мать солдатская», «Мороз, Красный нос» и др.). В период общественного подъема 1850–1860-х и крестьянской реформы опубликовал «Поэт и гражданин», «Песня Еремушке», «Размышления у парадного подъезда», поэму «Коробейники». В 1862, после событий 1861, когда лидеры революционной демократии были арестованы, Некрасов побывал в родных местах — Грешневе и Абакумцеве, итогом чего явилась лирическая поэма «Рыцарь на час» (1862), которую сам поэт выделял и любил. В этот год Некрасов приобрел усадьбу Карабиха, недалеко от Ярославля, куда приезжал каждое лето, проводя время на охоте и в общении с друзьями из народа. После закрытия журнала «Современник» Некрасов приобрел право на издание «Отечественных записок», с которыми были связаны последние десять лет его жизни. В эти годы работал над поэмой «Кому на Руси жить хорошо» (1866–76), написал поэмы о декабристах и их женах («Дедушка», 1870; «Русские женщины», 1871–72). Кроме того, создал серию сатирических произведений, вершиной которых стала поэма «Современники» (1875). Умер Н. Некрасов 27 декабря 1877 (8 января 1878 н.с.) в Петербурге.

А. Корзухин «Возвращение из города», 1870 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

17

Н. В. Неврев «Торг», 1866 г.

род после реформы, изменилось ли что-нибудь. Ответ, мы знаем, весьма неутешительный: все так же бедствует крестьянин, надрываясь от тяжелого труда. Увы, жизнь не стала лучше. Интересно, что проблему счастья автор пытается решить, смотря на вещи глазами крестьян, то есть глазами народа. Поиски счастья не дают никаких результатов. В главе, иронично названной «Счастливые», перед мужиками-правдоискателями чередой проходят «счастливцы»: рябая баба, солдат, охотник, грузчик, старый лакей, нищие, У каждого из них свое понимание счастья. Для одного — досыта поесть хоть черного хлеба, для другого — остаться в живых после десяти сражений, для третьего — быть здоровым, для четвертого — «пропустить косушечку», для пятого — быть причастным, хоть и через болезнь, к барской жизни. Но истории этих людей трагикомичны. Каждый прохожий рад любому минутному счастью, которое касается лишь бытовых проблем. Трудно назвать их счастливыми. Поэтому-то мужики-правдоискатели и восклицают: «Эй, счастие мужицкое, дырявое, с заплатами,... проваливай домой». Счастье же более цельных натур, таких как Матрена Тимофеевна, дед Савелий или Ермила Гирин, не вечно, легко теряемо. И Некрасов делает вывод, что народ несчастлив, а значит, и не свободен. Ведь не может же рухнуть в одно мгновение то, что было образом жизни многие века. Черты народности поэмы Некрасова прослеживаются не только в проблематике и главной идее, но и в стиле, и в языке повествования. Перед нами поэмаэпопея. Она имеет форму, близкую к устному народному творчеству. Сам поэт знал фольклор не только по книгам и сборникам. Общение с крестьянами помогло Некрасову создать это произведение. Поэма создана по аналогии с фольклорными произведениями: сказками, былинами, песнями. Некрасов пользуется постоянными эпитетами, типа: горе лютое, ве-

16

тры буйные. Много в поэме и пословиц, и поговорок, и загадок. Например: «Замок — собачка верная: не лает, не кусается, а не пускает в дом». Есть в поэме и песни, которые по стилю трудно отличить от истинно народных. Особенно их много в части «Пир на весь мир»: песни «Соленая», «Русь», «Бурлацкая» и др. А притча «О двух великих грешниках» стала народной песней. В поэме переплетаются различные размеры: ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест, верлибр, тонический стих, дольник. Это помогает передать колорит разговорной речи, приближает читателя к героям — простым людям. Некрасов попытался в поэме решить вопрос, что же такое народное счастье. Ответ его прост и ясен — в свободном труде для каждого человека. Роль Некрасова и его поэмы «Кому на Руси жить хорошо» для дальнейшего развития русской поэзии исключительно велика. В стихотворной области он сделал то, что сделал Гоголь в прозе — обратил литературу, высокую поэзию к проблемам простого народа. Поэтому творчество Некрасова народно, доступно и понятно каждому.

В. Г. Перов «Мальчик-мастеровой, засмотревшийся на попугая», 1865 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И. Н. Крамской «Портрет Н. А. Некрасова», 1877 г.

Некрасов Николай Алексеевич (1821–77/78) Родился 28 ноября (10 октября н.с.) в местечке Немирове Подольской губернии в семье мелкопоместного дворянина. Детские годы прошли в селе Грешневе, в родовом имении отца, человека деспотического характера, угнетавшего не только крепостных, но и свою семью, чему стал свидетелем будущий поэт. Ф. Достоевский позднее написал о Некрасове: «Это было раненое в самом начале жизни сердце; и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь». Мать поэта, женщина образованная, была первым его учителем, она привила ему любовь к литературе, к русскому языку. В 1832–1837 Некрасов учился в Ярославской гимназии. Тогда же начал писать стихи. В 1838, против воли отца, будущий поэт уехал в Петербург поступать в университет. Не выдержав вступительные экзамены, определился вольнослушателем и в течение двух лет посещал лекции на филологическом факультете. Узнав об этом, отец лишил его всякой материальной поддержки. Бедствия, выпавшие на долю Некрасова, нашли впоследствии отражение в его стихах и незаконченном романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». С 1841 начал сотрудничать в «Отечественных записках». В 1843 Некрасов встретился с Белинским, идеи которого нашли отклик в его душе. Появляются реалистические стихи, первое из которых — «В дороге» (1845) — получило высокую оценку критика. Благодаря своему острому критическому уму, поэтическому таланту, глубокому знанию жизни и предприимчивости Некрасов стал умелым организатором литературного дела. Он собрал и опубликовал два альманаха:

«Физиология Петербурга» (1845), «Петербургский сборник» (1846), где были напечатаны очерки, рассказы, повести Тургенева, Достоевского, Белинского, Герцена, Даля и др. В 1847–1866 был издателем и фактическим редактором журнала «Современник», сплотившим лучшие литературные силы своего времени. Журнал стал органом революционно-демократических сил. В эти годы Некрасов создал лирические стихи, посвященные его гражданской жене Панаевой, поэмы и циклы стихов о городских бедняках («На улице», «О погоде»), о судьбе народной («Несжатая полоса», «Железная дорога» и др.), о крестьянской жизни («Крестьянские дети», «Забытая деревня», «Орина, мать солдатская», «Мороз, Красный нос» и др.). В период общественного подъема 1850–1860-х и крестьянской реформы опубликовал «Поэт и гражданин», «Песня Еремушке», «Размышления у парадного подъезда», поэму «Коробейники». В 1862, после событий 1861, когда лидеры революционной демократии были арестованы, Некрасов побывал в родных местах — Грешневе и Абакумцеве, итогом чего явилась лирическая поэма «Рыцарь на час» (1862), которую сам поэт выделял и любил. В этот год Некрасов приобрел усадьбу Карабиха, недалеко от Ярославля, куда приезжал каждое лето, проводя время на охоте и в общении с друзьями из народа. После закрытия журнала «Современник» Некрасов приобрел право на издание «Отечественных записок», с которыми были связаны последние десять лет его жизни. В эти годы работал над поэмой «Кому на Руси жить хорошо» (1866–76), написал поэмы о декабристах и их женах («Дедушка», 1870; «Русские женщины», 1871–72). Кроме того, создал серию сатирических произведений, вершиной которых стала поэма «Современники» (1875). Умер Н. Некрасов 27 декабря 1877 (8 января 1878 н.с.) в Петербурге.

А. Корзухин «Возвращение из города», 1870 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

17

— Леса нам не заказаны — Видали древо всякое! — Сказали мужики. «Попали пальцем в небо вы!.. Скажу вам вразумительней: Я роду именитого. Мой предок Оболдуй Впервые поминается В старинных русских грамотах Два века с половиною Назад тому. Гласит Та грамота: «Татарину Оболту Оболдуеву Дано суконце доброе, Ценою в два рубля: Волками и лисицами Он тешил государыню, В день царских именин, Спускал медведя дикого С своим, и Оболдуева Медведь тот ободрал...» Ну, поняли, любезные?»

— Как не понять! С медведями Немало их шатается, Прохвостов, и теперь. — «Вы все свое, любезные! Молчать! уж лучше слушайте, К чему я речь веду: Тот Оболдуй, потешивший 112

— Леса нам не заказаны — Видали древо всякое! — Сказали мужики. «Попали пальцем в небо вы!.. Скажу вам вразумительней: Я роду именитого. Мой предок Оболдуй Впервые поминается В старинных русских грамотах Два века с половиною Назад тому. Гласит Та грамота: «Татарину Оболту Оболдуеву Дано суконце доброе, Ценою в два рубля: Волками и лисицами Он тешил государыню, В день царских именин, Спускал медведя дикого С своим, и Оболдуева Медведь тот ободрал...» Ну, поняли, любезные?»

— Как не понять! С медведями Немало их шатается, Прохвостов, и теперь. — «Вы все свое, любезные! Молчать! уж лучше слушайте, К чему я речь веду: Тот Оболдуй, потешивший 112

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены цветным орнаментом

А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву» Репринтное издание

Формат 185х250 мм 454 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра

20

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

В

1773 году иждивением Николая Ивановича Новикова была напечатана книга «Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и не­счастия греков; сочинение аббата де Мабли». Перевел ее 24-летний Александр Николаевич Радищев (1749–1802). Не только перевел, но и снабдил примечани­ями. Вот как трактовал он слово «деспотизм», передавая его русским «самодержавство»: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству со­стояние... Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое дает ему закон над преступниками». Семнадцать лет спустя, в 1790 году, А. Н. Радищев в своей домашней типогра­фии напечатает «Путешествие из Петербурга в Москву» — книгу, поразившую во­ ображение современников и сыгравшую колоссальную роль в русском освободи­тельном движении. На титульном листе ее был поставлен эпиграф «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй...». Слова взяты из «Тилемахиды», поэмы В. К. Тредиаковского. Герой поэмы Телемак посещает подземное царство, где му­чаются цари, «употреблявшие во зло свое на престоле могутство». В устах А. Н. Радищева эпиграф ассоциировался с порядками, бытовавшими в екатери­нинской России.

Открывалось «Путешествие из Петербурга в Москву» обращением к «Любез­нейшему другу». Здесь были пояснены мотивы, побудившие автора взяться за пе­р о. «Я взглянул окрест меня, — писал Радищев, — душа моя страданиями челове­чества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы». И Радищев решил «прямо» рассказать о всем том, что накопилось в его душе. Жанр путешествия был широко распространен как в западной литературе — еще со времен Брейденбаха, так и у нас. Но у Радищева жанр этот лишь прикры­тие. В «Путешествии из Петербурга в Москву» нет рассказа о достопримечательно­с тях мест, которые странник посетил, не описаны красоты природы. В центре вни­мания люди и те отношения, в которые они вступают. Бытовавшее в России кре­ постничество, которое отменят лишь 70 с лишним лет спустя, вызывает изумле­ние и гнев автора. Он присутствует на публичном торге, где людей продают, слов­но животных, заходит в нищую крестьянскую избу, знакомит читателей с поме­щиком, кото-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

21

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены цветным орнаментом

А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву» Репринтное издание

Формат 185х250 мм 454 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра

20

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

В

1773 году иждивением Николая Ивановича Новикова была напечатана книга «Размышления о греческой истории, или О причинах благоденствия и не­счастия греков; сочинение аббата де Мабли». Перевел ее 24-летний Александр Николаевич Радищев (1749–1802). Не только перевел, но и снабдил примечани­ями. Вот как трактовал он слово «деспотизм», передавая его русским «самодержавство»: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству со­стояние... Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое дает ему закон над преступниками». Семнадцать лет спустя, в 1790 году, А. Н. Радищев в своей домашней типогра­фии напечатает «Путешествие из Петербурга в Москву» — книгу, поразившую во­ ображение современников и сыгравшую колоссальную роль в русском освободи­тельном движении. На титульном листе ее был поставлен эпиграф «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй...». Слова взяты из «Тилемахиды», поэмы В. К. Тредиаковского. Герой поэмы Телемак посещает подземное царство, где му­чаются цари, «употреблявшие во зло свое на престоле могутство». В устах А. Н. Радищева эпиграф ассоциировался с порядками, бытовавшими в екатери­нинской России.

Открывалось «Путешествие из Петербурга в Москву» обращением к «Любез­нейшему другу». Здесь были пояснены мотивы, побудившие автора взяться за пе­р о. «Я взглянул окрест меня, — писал Радищев, — душа моя страданиями челове­чества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы». И Радищев решил «прямо» рассказать о всем том, что накопилось в его душе. Жанр путешествия был широко распространен как в западной литературе — еще со времен Брейденбаха, так и у нас. Но у Радищева жанр этот лишь прикры­тие. В «Путешествии из Петербурга в Москву» нет рассказа о достопримечательно­с тях мест, которые странник посетил, не описаны красоты природы. В центре вни­мания люди и те отношения, в которые они вступают. Бытовавшее в России кре­ постничество, которое отменят лишь 70 с лишним лет спустя, вызывает изумле­ние и гнев автора. Он присутствует на публичном торге, где людей продают, слов­но животных, заходит в нищую крестьянскую избу, знакомит читателей с поме­щиком, кото-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

21

Спасская проезжая башня Илимского острога (1667 г.) Иркутский архитектурно-этнографический музей Тальцы

рый добился цветущего состояния своего имения ценой полного ра­зорения подневольных. Выход Радищев видит лишь в насильственном изменении господствующего строя: «О! Если бы рабы, тяжкими узами отягченные, ярися в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчело­вечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеря­ло государство? Скоро бы из среды их исторгнулися великие мужи, для заступле­ния избитого племени, но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишенны». А. Н. Радищев понимал, что произойти все это может не скоро. «Я зрю сквозь целое столетие», — писал он. Сто с лишним лет спустя действительно произошла революция. Люди, под­готовившие ее, были романтиками, и на знамени их был и Радищев. Но из сре­ды их вышли не правители, лишенные права угнетения, а малокультурные тира­ны, господство которых по жестокости и сравнить нельзя было с екатеринин­ской эпохой. На печатном станке, стоявшем в доме Радищева, было оттиснуто 650 экземп­ляров книги. В продажу успело попасть лишь 25. Еще семь автор раздал друзьям и знакомым. А затем грянула гроза, и Александр Николаевич повелел уничтожить почти весь тираж. Из 32 экземпляров, вышедших за пределы типографии, до нас дошло 16. Один из экземпляров попал в руки Екатерины II. Просвещенная императ­рица, переписывавшаяся с Вольтером и Дидро, была напугана и разгневана. «Сочинитель не любит царей, — писала она, — и где может убавить к ним лю­бовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкою смелостию». И далее: «Со­чинитель... наполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески и защищает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приве­дению народа в негодование противу начальников и начальства». Екатерина II писала о Радищеве: «...Французская революция ево решила себя определить в России первым подвизателем». И делала вывод, что Радищев «бунтовщик ху­же Пугачева».

Александра Николаевича Радищева арестовали и заключили в Петропавлов­скую крепость. Суд был скорый и неправый. Автора «Путешествия из Петербурга в Москву» приговорили к смертной казни, которая, однако, была заменена ссыл­кой в Илимский острог — в Сибирь, за 7000 верст от Петербурга. Путь туда длил­ся год и четыре месяца. Вернул Радищева из ссылки император Павел, делавший все наперекор своей матушке. Умер Александр Николаевич 12 сентября 1802 года. В посмертном соб­рании его сочинений, вышедшем в 1807–1811 годах не было даже упоминаний о «Путешествии из Петербурга в Москву». Книги этой власти боялись, пожалуй, больше чем какойлибо другой. Александр Сергеевич Пушкин хотел напечатать статью о Радищеве в «Современнике». Но ему это запретили, посчитав «неудоб­ным и совершенно излишним возобновлять память о писателе и книге, совершен­но забытых и достойных забвения». Ни писателя, ни книгу, однако, не забыли. В 1858 году «Путешествие» было напечатано в Лондоне Александром Ивановичем Герценом. В России книга оставалась под запретом вплоть до революции 1905 года (ес­ли не считать издания 1888 года, выпущенного А. С. Сувориным тиражом в... 100 экземпляров).

В. Л. Боровиковский «Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена», 1800 г.

Д. Г. Левицкий «Портрет Екатерины II в храме богини Правосудия», 1783 г.

22

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

23

Спасская проезжая башня Илимского острога (1667 г.) Иркутский архитектурно-этнографический музей Тальцы

рый добился цветущего состояния своего имения ценой полного ра­зорения подневольных. Выход Радищев видит лишь в насильственном изменении господствующего строя: «О! Если бы рабы, тяжкими узами отягченные, ярися в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчело­вечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеря­ло государство? Скоро бы из среды их исторгнулися великие мужи, для заступле­ния избитого племени, но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишенны». А. Н. Радищев понимал, что произойти все это может не скоро. «Я зрю сквозь целое столетие», — писал он. Сто с лишним лет спустя действительно произошла революция. Люди, под­готовившие ее, были романтиками, и на знамени их был и Радищев. Но из сре­ды их вышли не правители, лишенные права угнетения, а малокультурные тира­ны, господство которых по жестокости и сравнить нельзя было с екатеринин­ской эпохой. На печатном станке, стоявшем в доме Радищева, было оттиснуто 650 экземп­ляров книги. В продажу успело попасть лишь 25. Еще семь автор раздал друзьям и знакомым. А затем грянула гроза, и Александр Николаевич повелел уничтожить почти весь тираж. Из 32 экземпляров, вышедших за пределы типографии, до нас дошло 16. Один из экземпляров попал в руки Екатерины II. Просвещенная императ­рица, переписывавшаяся с Вольтером и Дидро, была напугана и разгневана. «Сочинитель не любит царей, — писала она, — и где может убавить к ним лю­бовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкою смелостию». И далее: «Со­чинитель... наполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески и защищает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приве­дению народа в негодование противу начальников и начальства». Екатерина II писала о Радищеве: «...Французская революция ево решила себя определить в России первым подвизателем». И делала вывод, что Радищев «бунтовщик ху­же Пугачева».

Александра Николаевича Радищева арестовали и заключили в Петропавлов­скую крепость. Суд был скорый и неправый. Автора «Путешествия из Петербурга в Москву» приговорили к смертной казни, которая, однако, была заменена ссыл­кой в Илимский острог — в Сибирь, за 7000 верст от Петербурга. Путь туда длил­ся год и четыре месяца. Вернул Радищева из ссылки император Павел, делавший все наперекор своей матушке. Умер Александр Николаевич 12 сентября 1802 года. В посмертном соб­рании его сочинений, вышедшем в 1807–1811 годах не было даже упоминаний о «Путешествии из Петербурга в Москву». Книги этой власти боялись, пожалуй, больше чем какойлибо другой. Александр Сергеевич Пушкин хотел напечатать статью о Радищеве в «Современнике». Но ему это запретили, посчитав «неудоб­ным и совершенно излишним возобновлять память о писателе и книге, совершен­но забытых и достойных забвения». Ни писателя, ни книгу, однако, не забыли. В 1858 году «Путешествие» было напечатано в Лондоне Александром Ивановичем Герценом. В России книга оставалась под запретом вплоть до революции 1905 года (ес­ли не считать издания 1888 года, выпущенного А. С. Сувориным тиражом в... 100 экземпляров).

В. Л. Боровиковский «Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена», 1800 г.

Д. Г. Левицкий «Портрет Екатерины II в храме богини Правосудия», 1783 г.

22

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

23

Портрет работы неизвестного художника «А. Н. Радищев», не позднее 1790 г.

И. А. Ерменёв «Крестьянский обед», между 1770–75 гг.

24

И. А. Ерменёв «Нищие», между 1770–75 гг.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Александр Николаевич Радищев (1749–1802) Родился 20 августа (31 н.с.) в Москве в богатой дворянской семье. Детские годы прошли в подмосковном имении отца, селе Немцове, а затем в Верхнем Аблязове. С семилетнего возраста мальчик жил в Москве, в семье родственника Аргамакова, с детьми которого учился дома с профессорами только что открытого университета. В 1762–1766 учился в Петербургском пажеском корпусе, затем в течение пяти лет продолжал образование на юридическом факультете Лейпцигского университета, а также изучал литературу, естественные науки, медицину, овладел несколькими иностранными языками. Большую роль в формировании мировоззрения Радищева сыграло его знакомство с сочинениями французских просветителей — Вольтера, Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, читая которых, «учился мыслить». По возвращении в Россию в 1771 был назначен протоколистом в Сенат, затем в 1773–1775 (годы крестьянского восстания Е. Пугачева) служил в качестве обер-аудитора (дивизионного прокурора) в штабе финляндской дивизии. Военная служба дала возможность познакомиться с делами беглых рекрутов, злоупотреблениями помещиков, манифестами Пугачева, читать приказы военной коллегии — все это стало

определяющим в идейном развитии Радищева. В год расправы с Пугачевым он ушел в отставку, женился на А. Рубановской. В 1777 году Радищев поступил в Коммерц-коллегию, руководителем которой был либеральный вельможа А. Воронцов, оппозиционно настроенный к Екатерине II, который приблизил к себе Радищева и в 1780 рекомендовал для работы в столичной таможне (с 1790 был директором). В 1780-е годы Радищев поддерживал бурно развернувшуюся деятельность русских просветителей: Новикова, Фонвизина, Кречетова. С интересом следил за событиями войны за независимость в Северной Америке (1775–83), в ходе которой образовалась новая республика — Соединенные Штаты Америки. В эти годы Радищев активно занимался литературным трудом. Написал «Слово о Ломоносове», «Письмо к другу...», закончил оду «Вольность». В 1784 в Петербурге было создано «Общество друзей словесных наук» из бывших воспитанников университета, в которое вступил и Радищев, мечтая подчинить целям революционной пропаганды его журнал «Беседующий гражданин». Здесь была опубликована статья Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества» (1789). С середины 1780-х приступил к работе над «Путешествием из Петербурга в Москву», которое в 1790 было напечатано в количестве 650 экземпляров. После известных слов Екатерины II («он бунтовщик, хуже Пугачева») книга была конфискована, Радищев арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Смертную казнь Екатерина II заменила 10 годами ссылки в сибирский острог Илимск. Находясь в ссылке, Радищев изучал по поручению графа А. Воронцова сибирские промыслы, экономику края, быт крестьян. В письмах к нему он делился мыслями об организации экспедиции по Северному морскому пути. В Илимске написал «Письмо о китайском торге» (1792), философский труд «О человеке, о его смертности и бессмертии» (1792), «Сокращенное повествование о приобретении Сибири» (1791–96), «Описание Тобольского наместничества» и др. В 1796 Павел I разрешил Радищеву поселиться на родине в Немцове под строжайшим полицейским надзором. Полную свободу он получил в марте 1801 при Александре I. Привлеченный в Комиссию по составлению свода законов, он занимался разработкой проектов законодательных реформ. Законодательные сочинения Радищева включали требование уничтожения крепостного права и сословных привилегий, произвола властей. Председатель Комиссии граф П. Завадовский пригрозил Радищеву новой ссылкой в Сибирь. Доведенный до отчаяния, Радищев 12 сентября (24 н.с.) 1802 кончил жизнь самоубийством, приняв яд.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

25

Портрет работы неизвестного художника «А. Н. Радищев», не позднее 1790 г.

И. А. Ерменёв «Крестьянский обед», между 1770–75 гг.

24

И. А. Ерменёв «Нищие», между 1770–75 гг.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Александр Николаевич Радищев (1749–1802) Родился 20 августа (31 н.с.) в Москве в богатой дворянской семье. Детские годы прошли в подмосковном имении отца, селе Немцове, а затем в Верхнем Аблязове. С семилетнего возраста мальчик жил в Москве, в семье родственника Аргамакова, с детьми которого учился дома с профессорами только что открытого университета. В 1762–1766 учился в Петербургском пажеском корпусе, затем в течение пяти лет продолжал образование на юридическом факультете Лейпцигского университета, а также изучал литературу, естественные науки, медицину, овладел несколькими иностранными языками. Большую роль в формировании мировоззрения Радищева сыграло его знакомство с сочинениями французских просветителей — Вольтера, Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, читая которых, «учился мыслить». По возвращении в Россию в 1771 был назначен протоколистом в Сенат, затем в 1773–1775 (годы крестьянского восстания Е. Пугачева) служил в качестве обер-аудитора (дивизионного прокурора) в штабе финляндской дивизии. Военная служба дала возможность познакомиться с делами беглых рекрутов, злоупотреблениями помещиков, манифестами Пугачева, читать приказы военной коллегии — все это стало

определяющим в идейном развитии Радищева. В год расправы с Пугачевым он ушел в отставку, женился на А. Рубановской. В 1777 году Радищев поступил в Коммерц-коллегию, руководителем которой был либеральный вельможа А. Воронцов, оппозиционно настроенный к Екатерине II, который приблизил к себе Радищева и в 1780 рекомендовал для работы в столичной таможне (с 1790 был директором). В 1780-е годы Радищев поддерживал бурно развернувшуюся деятельность русских просветителей: Новикова, Фонвизина, Кречетова. С интересом следил за событиями войны за независимость в Северной Америке (1775–83), в ходе которой образовалась новая республика — Соединенные Штаты Америки. В эти годы Радищев активно занимался литературным трудом. Написал «Слово о Ломоносове», «Письмо к другу...», закончил оду «Вольность». В 1784 в Петербурге было создано «Общество друзей словесных наук» из бывших воспитанников университета, в которое вступил и Радищев, мечтая подчинить целям революционной пропаганды его журнал «Беседующий гражданин». Здесь была опубликована статья Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества» (1789). С середины 1780-х приступил к работе над «Путешествием из Петербурга в Москву», которое в 1790 было напечатано в количестве 650 экземпляров. После известных слов Екатерины II («он бунтовщик, хуже Пугачева») книга была конфискована, Радищев арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Смертную казнь Екатерина II заменила 10 годами ссылки в сибирский острог Илимск. Находясь в ссылке, Радищев изучал по поручению графа А. Воронцова сибирские промыслы, экономику края, быт крестьян. В письмах к нему он делился мыслями об организации экспедиции по Северному морскому пути. В Илимске написал «Письмо о китайском торге» (1792), философский труд «О человеке, о его смертности и бессмертии» (1792), «Сокращенное повествование о приобретении Сибири» (1791–96), «Описание Тобольского наместничества» и др. В 1796 Павел I разрешил Радищеву поселиться на родине в Немцове под строжайшим полицейским надзором. Полную свободу он получил в марте 1801 при Александре I. Привлеченный в Комиссию по составлению свода законов, он занимался разработкой проектов законодательных реформ. Законодательные сочинения Радищева включали требование уничтожения крепостного права и сословных привилегий, произвола властей. Председатель Комиссии граф П. Завадовский пригрозил Радищеву новой ссылкой в Сибирь. Доведенный до отчаяния, Радищев 12 сентября (24 н.с.) 1802 кончил жизнь самоубийством, приняв яд.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

25

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением На обрезах представлены фрагменты иллюстраций из издания

М. А. Мензбир «Охотничьи и промысловые птицы европейской России и Кавказа» Репринтное издание Формат 185х255 мм 1 том — 478 стр.

2 том — 489 стр.

3 том — 290 стр. Офсетная печать Мелованная бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Художественные обрезы

26

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

М

ихаил Александрович Мензбир широко известен в России и за границей не только как выдающийся учёный-зоолог, но и как яркий борец за свободную науку и пропагандист учения Дарвина. В истории зоологии М. А. Мензбир занял почётное место как один из основателей, наряду с Н. А. Северцовым, русской орнитологии и зоогеографии, а также как основатель русской школы сравнительных анатомов. Книги Мензбира «Птицы России» и «Охотничьи промысловые птицы» по настоящее время являются настольными книгами биологов-орнитологов, а также любителей природы и охотников. Ещё студентом он начал сборы коллекций птиц, обработка которых явилась его первой научной орнитологической работой (Орнитологическая фауна Тульской губернии, 1879 г.). В 1887 г. появилась вторая работа, посвящённая сравнительному обзору фауны птиц Московской и Тульской губерний. Уже эти первые работы и магистерская диссертация «Орнитологическая география Европейской России» выдвинули М. А. Мензбира в ряды крупных учёных орнитологов и зоогеографов. Наиболее известными трудами Мензбира по орни-

тологии являются два тома «Птицы России» (1893– 1895 гг.) и два тома «Охотничьи и промысловые птицы Европейской России и Кавказа» (1900–1902 гг.), на которых учились многие поколения русских орнитологов. Эти книги получили широкое распространение не только среди учёных-зоологов, но стали настольными книгами широкого круга любителей природы и охотников. Они создали широкую известность имени М. А. Мензбира в самых разнообразных кругах русского общества. Эти книги были первыми научными сводками по систематике и биологии птиц в России. Высокий научный уровень в них сочетается с таким простым и ясным языком, что чтение их вполне доступно каждому любителю и охотнику. Книги М. А. Мензбира положили основание планомерному изучению фауны и географического распространения птиц России. Вот почему М. А. Мензбира вместе с его учителем Н. А. Северцовым можно назвать основателями русской орнитологии и зоогеографии. М. А. Мензбир главное внимание уделил изучению хищных птиц по коллекциям Н. А. Северцова, оставшимся по причине смерти последнего необработанными, богатым коллекциям, собранным им лично, и коллекциям Зоологического музея Академии наук и других музеев.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

27

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением На обрезах представлены фрагменты иллюстраций из издания

М. А. Мензбир «Охотничьи и промысловые птицы европейской России и Кавказа» Репринтное издание Формат 185х255 мм 1 том — 478 стр.

2 том — 489 стр.

3 том — 290 стр. Офсетная печать Мелованная бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Художественные обрезы

26

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

М

ихаил Александрович Мензбир широко известен в России и за границей не только как выдающийся учёный-зоолог, но и как яркий борец за свободную науку и пропагандист учения Дарвина. В истории зоологии М. А. Мензбир занял почётное место как один из основателей, наряду с Н. А. Северцовым, русской орнитологии и зоогеографии, а также как основатель русской школы сравнительных анатомов. Книги Мензбира «Птицы России» и «Охотничьи промысловые птицы» по настоящее время являются настольными книгами биологов-орнитологов, а также любителей природы и охотников. Ещё студентом он начал сборы коллекций птиц, обработка которых явилась его первой научной орнитологической работой (Орнитологическая фауна Тульской губернии, 1879 г.). В 1887 г. появилась вторая работа, посвящённая сравнительному обзору фауны птиц Московской и Тульской губерний. Уже эти первые работы и магистерская диссертация «Орнитологическая география Европейской России» выдвинули М. А. Мензбира в ряды крупных учёных орнитологов и зоогеографов. Наиболее известными трудами Мензбира по орни-

тологии являются два тома «Птицы России» (1893– 1895 гг.) и два тома «Охотничьи и промысловые птицы Европейской России и Кавказа» (1900–1902 гг.), на которых учились многие поколения русских орнитологов. Эти книги получили широкое распространение не только среди учёных-зоологов, но стали настольными книгами широкого круга любителей природы и охотников. Они создали широкую известность имени М. А. Мензбира в самых разнообразных кругах русского общества. Эти книги были первыми научными сводками по систематике и биологии птиц в России. Высокий научный уровень в них сочетается с таким простым и ясным языком, что чтение их вполне доступно каждому любителю и охотнику. Книги М. А. Мензбира положили основание планомерному изучению фауны и географического распространения птиц России. Вот почему М. А. Мензбира вместе с его учителем Н. А. Северцовым можно назвать основателями русской орнитологии и зоогеографии. М. А. Мензбир главное внимание уделил изучению хищных птиц по коллекциям Н. А. Северцова, оставшимся по причине смерти последнего необработанными, богатым коллекциям, собранным им лично, и коллекциям Зоологического музея Академии наук и других музеев.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

27

ченные Н. А. Северцовым, и даёт деление на зоны, резко расходящиеся с делением западно-европейских зоогеографов. В настоящее время большинство зоогеографов Западной Европы приняло деление М. А. Мензбира. Основной идеей, проводимой автором в его работах, является выявление естественных фаунистических комплексов, т. е. фаун, а не территориальные подразделения. Другие зоогеографические работы посвящены истории животного мира Европы (1900 г.), истории происхождения фауны Туркестана (1914 г.), истории четвертичного оледенения (1923 г.) и возникновению фауны тундры (1923 г.). Широкое распространение получил «Зоогеографический атлас», как учебное пособие, составленное М. А. Мензбиром совместно с художником В. А. Ватагиным. Михаил Александрович Мензбир занимал также и кафедру сравнительной анатомии. Своими блестящими лекциями он вызывал у молодёжи большой интерес к вопросам сравнительной анатомии. С полным правом он считается основателем большой школы русских сравнительных анатомов, занявшей видное место в мировой литературе.

Валентин Серов «Выезд императора Петра II и царевны Елизаветы Петровны на охоту», 1900 г.

Исследования по хищным птицам сведены в большую монографию «Птицы», вышедшую в серии книг, издаваемой Академией наук под общим названием «Фауна России и сопредельных стран». Большой интерес представляет «Орнитология Туркестана и сопредельных стран» (1888 г.), где дано описание дневных и ночных хищных птиц Туркестанского края по материалам, собранным Н. А. Северцовым. Все орнитологические работы М. А. Мензбира характерны рассмотрением систематических признаков изучаемых им групп птиц с точки зрения генетических связей и географического распространения. В замечательной работе «О перелётах птиц Европейской России» (1886 г.) М. А. Мензбир со свойственной ему проницательностью и талантом проводит идею связи пролётных путей птиц с историей их расселения. Это даёт право считать его вместе с английским орнитологом Зибом основателем теории пролётных направлений как путей расселения. Уже магистерская диссертация «Орнитологическая география России» (том I вышел в 1882 г., том II — в 1889 г.) выдвинула М. А. Мензбира в ряды крупных зоогеографов. В этой работе он развивает деление палеоарктики на зоогеографические зоны, наме-

А. М. Васнецов «Москва. Конец VII века», 1902 г.

28

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

29

ченные Н. А. Северцовым, и даёт деление на зоны, резко расходящиеся с делением западно-европейских зоогеографов. В настоящее время большинство зоогеографов Западной Европы приняло деление М. А. Мензбира. Основной идеей, проводимой автором в его работах, является выявление естественных фаунистических комплексов, т. е. фаун, а не территориальные подразделения. Другие зоогеографические работы посвящены истории животного мира Европы (1900 г.), истории происхождения фауны Туркестана (1914 г.), истории четвертичного оледенения (1923 г.) и возникновению фауны тундры (1923 г.). Широкое распространение получил «Зоогеографический атлас», как учебное пособие, составленное М. А. Мензбиром совместно с художником В. А. Ватагиным. Михаил Александрович Мензбир занимал также и кафедру сравнительной анатомии. Своими блестящими лекциями он вызывал у молодёжи большой интерес к вопросам сравнительной анатомии. С полным правом он считается основателем большой школы русских сравнительных анатомов, занявшей видное место в мировой литературе.

Валентин Серов «Выезд императора Петра II и царевны Елизаветы Петровны на охоту», 1900 г.

Исследования по хищным птицам сведены в большую монографию «Птицы», вышедшую в серии книг, издаваемой Академией наук под общим названием «Фауна России и сопредельных стран». Большой интерес представляет «Орнитология Туркестана и сопредельных стран» (1888 г.), где дано описание дневных и ночных хищных птиц Туркестанского края по материалам, собранным Н. А. Северцовым. Все орнитологические работы М. А. Мензбира характерны рассмотрением систематических признаков изучаемых им групп птиц с точки зрения генетических связей и географического распространения. В замечательной работе «О перелётах птиц Европейской России» (1886 г.) М. А. Мензбир со свойственной ему проницательностью и талантом проводит идею связи пролётных путей птиц с историей их расселения. Это даёт право считать его вместе с английским орнитологом Зибом основателем теории пролётных направлений как путей расселения. Уже магистерская диссертация «Орнитологическая география России» (том I вышел в 1882 г., том II — в 1889 г.) выдвинула М. А. Мензбира в ряды крупных зоогеографов. В этой работе он развивает деление палеоарктики на зоогеографические зоны, наме-

А. М. Васнецов «Москва. Конец VII века», 1902 г.

28

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

29

М. А. Мензбир

Михаил Александрович Мензбир родился 4 ноября 1855 г. в Туле. Отец его был судебным следователем. Детство Михаила Александровича не было радостным. Мать умерла, когда ему было 10 лет, а отец мало заботился о ребёнке. Большое влияние на него имели дядя и тётка, проживавшие в своём имении в Алексинском уезде Тульской губернии, где М. А. Мензбир гимназистом и студентом проводил каникулы и где развернулась его страсть к охоте и коллекционированию птиц. Учился М. А. Мензбир в Тульской гимназии, которую окончил, вследствие болезни, экстерном в 1874 г. По окончании гимназии он поступил в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета, который окончил в 1878 г. с золотой медалью за сочинение «О головном скелете и ротовых придатках двукрылых». Учителями М. А. Мензбира по зоологии были профессора С. А. Усов и Я. А. Борзенков. Широкие блестящие обобщения по общим вопросам биологии, даваемые Усовым, и яркий строго научный курс сравнительной анатомии, читаемый Борзенковым, совершенно захватили молодого студента, страстного охотника и любителя природы, и он стал отдавать занятиям в кабинете сравнительной анатомии всё свободное время от лекций и частных уроков, на средства от которых существовал. Здесь М. А. Мензбир познакомился с знаменитым исследователем Туркестана, зоологом Н. А. Северцовым, основателем русской орнитология и зоогеографии, и это определило его дальнейшую судьбу. По окончании университета в 1878 г. М. А. Мензбир был оставлен при нём для подготовки к профессорскому званию. Это время он работал в двух направлениях: с одной стороны, как орнитолог и зоогеограф под руководством Н. А. Северцова, с другой, как сравнительный анатом у Я. А. Борзенкова, кафедру которого он впоследствии занял. В 1882 г. М. А. Мензбир защитил диссертацию на степень магистра зоологии на тему «Орнитологическая география Европейской России». Эта работа и по сегодняшний день является, в особенности в пер-

30

вой своей части, классическим произведением, без которого не может обойтись ни один современный зоогеограф. После этого М. А. Мензбир отправился в двухгодичную заграничную командировку, во время которой работал в зоологических музеях в Граце, Вене, Лейдене, Брюсселе, Париже и Лондоне. По возвращении на родину в 1884 г. он был утверждён доцентом сравнительной анатомии и начал чтение курсов для студентов. В 1886 г. он защитил диссертацию на степень доктора зоологии на тему «Сравнительная остеология пингвинов» и в 1887 г. был выбран экстраординарным, а в 1898 г. ординарным профессором по кафедре зоологии и сравнительной анатомии Московского университета. М. А. Мензбир принял заведывание кабинетом сравнительной анатомии ещё совсем молодым человеком — 28 лет. Своими блестящими лекциями сначала по введению в зоологию и сравнительную анатомию, затем по зоологии позвоночных и, наконец, по сравнительной анатомии и зоогеографии он сразу же привлёк к себе студентов. Всякий слушавший его лекции никогда не забудет впечатления от кристально чёткого анализа фактического материала, раскрывающего в стройной логической последовательности преобразования животного мира в эволюционном развитии. За время своей многолетней профессорской деятельности М. А. Мензбир создал большую школу учеников, к которой принадлежали крупные русские учёные — П. П. Сушкин, А. Н. Северцов, Д. П. Филатов, Д. Н. Кашкаров и целый ряд зоологов, занимавших кафедры университетов. М. А. Мензбир был прекрасным организатором. Вместе со своими учениками он превратил маленький кабинет сравнительной анатомии Московского университета в большой институт с прекрасной библиотекой и первоклассным музеем сравнительной анатомии, ныне носящим его имя. Помимо преподавания, он принимал большое участие в университетской жизни. Все воспитанники Московского университета запечатлели в своей памяти облик профессора

А. Д. Литовченко «Итальянский посланник Кальвуччи зарисовывает любимых соколов царя Алексея Михайловича», 1889 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Московский университет, 1883 г.

М. А. Мензбира, в самые трудные годы реакции высоко державшего знамя науки и культуры в Московском университете. В 1906 г. он счёл себя обязанным принять избрание на должность помощника ректора университета. Эту должность он занимал до 1911 г., когда в виде протеста против вторжения полиции в стены университета при усмирении студенческих «беспорядков» он, вместе с ректором Мануиловым и проректором Минаковым, сложил с себя обязанности. В ответ на это реакционный министр Кассо уволил М. А. Мензбира вместе со всем ректоратом из Московского университета без права преподавания в других университетах. Как известно, это увольнение послужило поводом к уходу из университета большинства передовых профессоров, доцентов и ассистентов. Лишённый возможности работать в университетах, М. А. Мензбир перенёс свою деятельность на Высшие женские курсы, тогда частное учебное заведение, и за время пребывания там много сделал для развития женского образования в России. Революция 1917 года вернула М. А. Мензбира снова в Московский университет, причём он был первым выборным ректором. В 1919 г. он оставляет ректорство и целиком отдаётся научной деятельности. Руководящие партийные и правительственные органы всегда высоко ценили М. А. Мензбира, относились к нему с большим доверием, и он до самой смерти был постоянным консультантом в самых высоких государственных инстанциях. В 1930 г. М. А. Мензбир организовал

при своей лаборатории в университете лабораторию зоогеографии Академии наук. Ещё в 1887 г. Академия наук избрала М. А. Мензбира своим членом-корреспондентом. После этого ему неоднократно предлагалось избрание в действительные члены и директорство зоологическим музеем Академии наук, но для этого был необходим переезд в Петербург. М. А. Мензбир не хотел отрываться от Московского университета и просил освободить его от избрания. В 1927 г. Академия наук СССР избрала его своим почётным членом, а в 1929 г. действительным членом. В декабре 1932 г. из-за кровоизлияния в мозг он слёг в постель и был прикован к ней почти 3 года. 10 октября 1935 г. он скончался.

С. С. Ворошилов «Начало охоты», конец XIX в.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

31

М. А. Мензбир

Михаил Александрович Мензбир родился 4 ноября 1855 г. в Туле. Отец его был судебным следователем. Детство Михаила Александровича не было радостным. Мать умерла, когда ему было 10 лет, а отец мало заботился о ребёнке. Большое влияние на него имели дядя и тётка, проживавшие в своём имении в Алексинском уезде Тульской губернии, где М. А. Мензбир гимназистом и студентом проводил каникулы и где развернулась его страсть к охоте и коллекционированию птиц. Учился М. А. Мензбир в Тульской гимназии, которую окончил, вследствие болезни, экстерном в 1874 г. По окончании гимназии он поступил в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета, который окончил в 1878 г. с золотой медалью за сочинение «О головном скелете и ротовых придатках двукрылых». Учителями М. А. Мензбира по зоологии были профессора С. А. Усов и Я. А. Борзенков. Широкие блестящие обобщения по общим вопросам биологии, даваемые Усовым, и яркий строго научный курс сравнительной анатомии, читаемый Борзенковым, совершенно захватили молодого студента, страстного охотника и любителя природы, и он стал отдавать занятиям в кабинете сравнительной анатомии всё свободное время от лекций и частных уроков, на средства от которых существовал. Здесь М. А. Мензбир познакомился с знаменитым исследователем Туркестана, зоологом Н. А. Северцовым, основателем русской орнитология и зоогеографии, и это определило его дальнейшую судьбу. По окончании университета в 1878 г. М. А. Мензбир был оставлен при нём для подготовки к профессорскому званию. Это время он работал в двух направлениях: с одной стороны, как орнитолог и зоогеограф под руководством Н. А. Северцова, с другой, как сравнительный анатом у Я. А. Борзенкова, кафедру которого он впоследствии занял. В 1882 г. М. А. Мензбир защитил диссертацию на степень магистра зоологии на тему «Орнитологическая география Европейской России». Эта работа и по сегодняшний день является, в особенности в пер-

30

вой своей части, классическим произведением, без которого не может обойтись ни один современный зоогеограф. После этого М. А. Мензбир отправился в двухгодичную заграничную командировку, во время которой работал в зоологических музеях в Граце, Вене, Лейдене, Брюсселе, Париже и Лондоне. По возвращении на родину в 1884 г. он был утверждён доцентом сравнительной анатомии и начал чтение курсов для студентов. В 1886 г. он защитил диссертацию на степень доктора зоологии на тему «Сравнительная остеология пингвинов» и в 1887 г. был выбран экстраординарным, а в 1898 г. ординарным профессором по кафедре зоологии и сравнительной анатомии Московского университета. М. А. Мензбир принял заведывание кабинетом сравнительной анатомии ещё совсем молодым человеком — 28 лет. Своими блестящими лекциями сначала по введению в зоологию и сравнительную анатомию, затем по зоологии позвоночных и, наконец, по сравнительной анатомии и зоогеографии он сразу же привлёк к себе студентов. Всякий слушавший его лекции никогда не забудет впечатления от кристально чёткого анализа фактического материала, раскрывающего в стройной логической последовательности преобразования животного мира в эволюционном развитии. За время своей многолетней профессорской деятельности М. А. Мензбир создал большую школу учеников, к которой принадлежали крупные русские учёные — П. П. Сушкин, А. Н. Северцов, Д. П. Филатов, Д. Н. Кашкаров и целый ряд зоологов, занимавших кафедры университетов. М. А. Мензбир был прекрасным организатором. Вместе со своими учениками он превратил маленький кабинет сравнительной анатомии Московского университета в большой институт с прекрасной библиотекой и первоклассным музеем сравнительной анатомии, ныне носящим его имя. Помимо преподавания, он принимал большое участие в университетской жизни. Все воспитанники Московского университета запечатлели в своей памяти облик профессора

А. Д. Литовченко «Итальянский посланник Кальвуччи зарисовывает любимых соколов царя Алексея Михайловича», 1889 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Московский университет, 1883 г.

М. А. Мензбира, в самые трудные годы реакции высоко державшего знамя науки и культуры в Московском университете. В 1906 г. он счёл себя обязанным принять избрание на должность помощника ректора университета. Эту должность он занимал до 1911 г., когда в виде протеста против вторжения полиции в стены университета при усмирении студенческих «беспорядков» он, вместе с ректором Мануиловым и проректором Минаковым, сложил с себя обязанности. В ответ на это реакционный министр Кассо уволил М. А. Мензбира вместе со всем ректоратом из Московского университета без права преподавания в других университетах. Как известно, это увольнение послужило поводом к уходу из университета большинства передовых профессоров, доцентов и ассистентов. Лишённый возможности работать в университетах, М. А. Мензбир перенёс свою деятельность на Высшие женские курсы, тогда частное учебное заведение, и за время пребывания там много сделал для развития женского образования в России. Революция 1917 года вернула М. А. Мензбира снова в Московский университет, причём он был первым выборным ректором. В 1919 г. он оставляет ректорство и целиком отдаётся научной деятельности. Руководящие партийные и правительственные органы всегда высоко ценили М. А. Мензбира, относились к нему с большим доверием, и он до самой смерти был постоянным консультантом в самых высоких государственных инстанциях. В 1930 г. М. А. Мензбир организовал

при своей лаборатории в университете лабораторию зоогеографии Академии наук. Ещё в 1887 г. Академия наук избрала М. А. Мензбира своим членом-корреспондентом. После этого ему неоднократно предлагалось избрание в действительные члены и директорство зоологическим музеем Академии наук, но для этого был необходим переезд в Петербург. М. А. Мензбир не хотел отрываться от Московского университета и просил освободить его от избрания. В 1927 г. Академия наук СССР избрала его своим почётным членом, а в 1929 г. действительным членом. В декабре 1932 г. из-за кровоизлияния в мозг он слёг в постель и был прикован к ней почти 3 года. 10 октября 1935 г. он скончался.

С. С. Ворошилов «Начало охоты», конец XIX в.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

31

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами старинных карт

Ф. Ф. Беллинсгаузен

«Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенных на шлюпах «ВОСТОКЕ» и «МИРНОМ»» Подарочное издание с полноцветными иллюстрациями Формат 240х325 мм 532 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

34

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

ервое издание труда Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах «Востоке» и «Мирном», вышло в свет в 1831 г. всего в шестистах экземплярах, и давно стало библиографической редкостью. Уже один этот факт вполне оправдывает переиздание этой ценной книги. Выход в свет первого издания труда Беллинсгаузена был связан с целым рядом осложнений. Автор представил свою рукопись, включавшую 10 тетрадей, Адмиралтейскому департаменту в 1824 г. Последний, через начальника Морского штаба, просил об отпуске средств на издание этого труда в количестве 1200 экземпляров. Однако Николай I оставил это ходатайство без внимания (можно думать, что причиной этому было восстание декабристов). Беллинсгаузену пришлось повторить свою просьбу. В 1827 г. он обратился к вновь созданному Ученому комитету Главного морского штаба с просьбой издать хотя бы 600 экземпляров, причем он подчеркивал, что материальные соображения его вовсе не интересуют, а ему хочется лишь, чтобы «труды его были известны» (Первое издание, т. I, предисловие). Председатель Ученого комитета

Л. И. Голенищев-Кутузов направил эту новую просьбу через начальника Главного морского штаба на решение Николаю I, причем в своем предложении он писал: «может случиться и едва ли уже не случилось, что учиненные капитаном Беллинсгаузеном обретения, по неизвестности оных, послужат к чести иностранных, а не наших мореплавателей». Наконец, последовало распоряжение Николая I об издании труда в количестве 600 экземпляров, причем на расходы по печатанию были отпущены специальные средства, а доход с издания предназначался лично Беллинсгаузену. Однако на этом еще не закончились проволочки и затруднения с затянувшимся первым изданием. Ввиду того, что сам автор в это время находился под стенами турецкой крепости Исакчи на Дунае, в осаде которой он принимал участие в качестве командира гвардейского экипажа, присмотр за изданием и все корректуры были поручены секретарю Адмиралтейского департамента Аполлону Никольскому. На этот раз Никольский присвоил себе права литературного и специального редактора по вопросам мореплавания и морской практики. В результате председатель Морского ученого комитета отстранил Никольского от руководства изданием, стал сам вносить коррективы в уже

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

35

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами старинных карт

Ф. Ф. Беллинсгаузен

«Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенных на шлюпах «ВОСТОКЕ» и «МИРНОМ»» Подарочное издание с полноцветными иллюстрациями Формат 240х325 мм 532 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

34

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

ервое издание труда Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах «Востоке» и «Мирном», вышло в свет в 1831 г. всего в шестистах экземплярах, и давно стало библиографической редкостью. Уже один этот факт вполне оправдывает переиздание этой ценной книги. Выход в свет первого издания труда Беллинсгаузена был связан с целым рядом осложнений. Автор представил свою рукопись, включавшую 10 тетрадей, Адмиралтейскому департаменту в 1824 г. Последний, через начальника Морского штаба, просил об отпуске средств на издание этого труда в количестве 1200 экземпляров. Однако Николай I оставил это ходатайство без внимания (можно думать, что причиной этому было восстание декабристов). Беллинсгаузену пришлось повторить свою просьбу. В 1827 г. он обратился к вновь созданному Ученому комитету Главного морского штаба с просьбой издать хотя бы 600 экземпляров, причем он подчеркивал, что материальные соображения его вовсе не интересуют, а ему хочется лишь, чтобы «труды его были известны» (Первое издание, т. I, предисловие). Председатель Ученого комитета

Л. И. Голенищев-Кутузов направил эту новую просьбу через начальника Главного морского штаба на решение Николаю I, причем в своем предложении он писал: «может случиться и едва ли уже не случилось, что учиненные капитаном Беллинсгаузеном обретения, по неизвестности оных, послужат к чести иностранных, а не наших мореплавателей». Наконец, последовало распоряжение Николая I об издании труда в количестве 600 экземпляров, причем на расходы по печатанию были отпущены специальные средства, а доход с издания предназначался лично Беллинсгаузену. Однако на этом еще не закончились проволочки и затруднения с затянувшимся первым изданием. Ввиду того, что сам автор в это время находился под стенами турецкой крепости Исакчи на Дунае, в осаде которой он принимал участие в качестве командира гвардейского экипажа, присмотр за изданием и все корректуры были поручены секретарю Адмиралтейского департамента Аполлону Никольскому. На этот раз Никольский присвоил себе права литературного и специального редактора по вопросам мореплавания и морской практики. В результате председатель Морского ученого комитета отстранил Никольского от руководства изданием, стал сам вносить коррективы в уже

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

35

отредактированные части труда и поручил наблюдение за изданием библиотекарю Морского кадетского корпуса Чижову. Беллинсгаузен дал свое согласие на эту замену письмом на имя Голенищева-Кутузова от 31 июля 1828 г. По вопросу о редактировании книги Беллинсгаузена в архивных делах существует целый том переписки. Вероятно, вследствие изложенных обстоятельств окончательный текст не вполне соответствовал оригиналу и были допущены сокращения и искажения, которых сами авторы — Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев (отчет Лазарева о самостоятельном плавании был включен в данный труд) не могли учесть и предотвратить. Первое издание состояло из двух томов без всяких иллюстраций, а все карты и рисунки были собраны в приложенный к нему «Атлас» (19 карт, 13 видов, 2 вида ледяных островов и 30 различных рисунков). Карты для Атласа, составленные, по-видимому, самим Ф. Ф. Беллинсгаузеном, гравировал Иванов, а замечательные рисунки художника Михайлова были литографированы на камне художниками Академии художеств И. П. Фридрицем,

Ганзасом и Гейтманом (качество литографий оставляет желать лучшего, что и отметил М. П. Лазарев в вышеприведенном отзыве). К сожалению, оригинал рукописи Беллинсгаузена и Лазарева, а также все заметки их соплавателей и шханечные журналы шлюпов «Восток» и «Мирный» в архивах разыскать пока не удалось: нужно думать, что они были взяты Беллинсгаузеном при подготовке своего труда к изданию, а впоследствии утрачены. Текст первого издания был сохранен почти в полной неприкосновенности, тем более, что литературный стиль его вполне удовлетворительный и простой, хотя и несколько сухой.

Адмирал Михаил Петрович Лазарев

Адмирал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен

Шлюп «Мирный»

36

Шлюп «Восток»

Нерпы Из альбома рисунков художника П. Михайлова

Южное полярное сияние (Из альбома рисунков художника П. Михайлова)

Военные пляски в Южной Новой Зеландии в заливе королевы Шарлоты (Из альбома рисунков художника П. Михайлова)

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Е. И. Ботман «Портрет императора Николая I», 1856 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

37

отредактированные части труда и поручил наблюдение за изданием библиотекарю Морского кадетского корпуса Чижову. Беллинсгаузен дал свое согласие на эту замену письмом на имя Голенищева-Кутузова от 31 июля 1828 г. По вопросу о редактировании книги Беллинсгаузена в архивных делах существует целый том переписки. Вероятно, вследствие изложенных обстоятельств окончательный текст не вполне соответствовал оригиналу и были допущены сокращения и искажения, которых сами авторы — Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев (отчет Лазарева о самостоятельном плавании был включен в данный труд) не могли учесть и предотвратить. Первое издание состояло из двух томов без всяких иллюстраций, а все карты и рисунки были собраны в приложенный к нему «Атлас» (19 карт, 13 видов, 2 вида ледяных островов и 30 различных рисунков). Карты для Атласа, составленные, по-видимому, самим Ф. Ф. Беллинсгаузеном, гравировал Иванов, а замечательные рисунки художника Михайлова были литографированы на камне художниками Академии художеств И. П. Фридрицем,

Ганзасом и Гейтманом (качество литографий оставляет желать лучшего, что и отметил М. П. Лазарев в вышеприведенном отзыве). К сожалению, оригинал рукописи Беллинсгаузена и Лазарева, а также все заметки их соплавателей и шханечные журналы шлюпов «Восток» и «Мирный» в архивах разыскать пока не удалось: нужно думать, что они были взяты Беллинсгаузеном при подготовке своего труда к изданию, а впоследствии утрачены. Текст первого издания был сохранен почти в полной неприкосновенности, тем более, что литературный стиль его вполне удовлетворительный и простой, хотя и несколько сухой.

Адмирал Михаил Петрович Лазарев

Адмирал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен

Шлюп «Мирный»

36

Шлюп «Восток»

Нерпы Из альбома рисунков художника П. Михайлова

Южное полярное сияние (Из альбома рисунков художника П. Михайлова)

Военные пляски в Южной Новой Зеландии в заливе королевы Шарлоты (Из альбома рисунков художника П. Михайлова)

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Е. И. Ботман «Портрет императора Николая I», 1856 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

37

Глава пятая

Плавание и обретение новых островов в Великом океане.

российского императора Александра, простираем плавание Южным океаном для обретения неизвестных стран. Старик спросил, не желаем ли мы после усталости укрепиться пищей, но мы с признательностью отказались. Тогда велел принести свежих кокосовых орехов. Слуга, отбив искусно верх каждого ореха нарочно для сего сделанным топориком из самого крепкого дерева, подносил каждому из нас по ореху. Прохладная кокосовая вода утолила жажду и подкрепила силы наши. При прощании я подарил дочери зеркало и несколько ниток разноцветного бисера, а сыну ножичек и зеркальце. Старик, коего имя Меноно, любил своих детей; за ласку к ним на бледном лице его изображалось чувство благодарности. Он управляет островом и первый вельможа при короле; в шалашике сидит у взморья единственно для дневного морского прохладительного ветра. В сарае у Меноно мы видели несколько небольших пушек и 24-фунтовых каронад. На обратном пути к катеру дорогою заворотили в большой сарай где строилась двойная лодка; нижние части её из цельного дерева, называемого апопе, которое вырубают на горах; верхняя часть лодок из хлебных деревьев, которые сплачивают, сшивают верёвками весьма плотно и залепляют смолою. Вместо стругов для очищения деревьев употребляют кораллы; в сем же сарае было множество колод из бамбу в 2 1/2 фута длины, в 2 и 2 1/2 дюйма в диаметре, для сохранения кокосового масла, пожертвованного жителями в пользу распространения христианской веры, на издержки для печатания библии и прочего. Миссионер Нот ожидал судно из Порт-Жаксона с бочками, в которые вливают сие масло, и доставляют в Лондон. Кроме сего, приносят также в дар немало ароруту 111. Возвратясь к катеру, мы отправились на шлюп «Восток». Ветр и течение были тогда прямо от шлюпов; идучи сею струею, удивлялись великому множеству плывущих апельсиновых корок, брошенных с двух шлюпов, и утешались, что служители пользуются таким изобилием плодов. В то время, когда мы осматривали королевскую церковь, капитанлейтенант Завадовский зашёл к Паофаю, где застал всех домашних его, занимающихся разными рукоделиями: одни красили ткани, другие починивали оные, подкладывая куски той же ткани, а прочие приготовляли красную краску, которую составляют из маленьких ягод, содержащих в себе желтый сок; из ягод выжимают сей сок на зелёный древесный лист и, завернув, мнут пальцами, доколе обратится в красную краску, на что

потребно весьма мало времени. Ягоды сии величиною с наши вишни, цветом жёлто-красноватые. Добродушная хозяйка показывала, каким образом они склеивают свои ткани. Клей, род крахмала, составляется из арорута, весьма много наружностью похожего на картофель, но несколько желтее. Его размачивают, а потом приготовляют клейкость, подобную крахмалу. Молодая прекрасная хозяйка потчевала капитан-лейтенанта Завадовского и художника Михайлова, по обыкновению отаитян, свежею кокосовою водою. Каждый из них при прощании дарил её за ласковое гостеприимство. К обеду король со всеми приближёнными приехал на шлюп «Восток». После обеда изъявил желание быть у лейтенанта Лазарева на шлюпе «Мирном». Для сего подали к борту двойную королевскую лодку. Женщины поместились в кормовой части; Помари, несколько начальников, я и два офицера заняли места на передней площадке лодки. Хотя море было совершенно гладко, как зеркало, однако лодка от большого числа дородных людей едва держалась на поверхности вод. Лейтенант Лазарев принял гостей и отвёл их в свою каюту, где угощал любимым их напитком — гроком. Король скоро проголодался и приказал из находящихся за кормою лодок подать печёных кореньев таро и ямсу. Лейтенант Лазарев, увидя сие, велел подать несколько жареных куриц, и все гости ели весьма охотно, невзирая, что недавно на шлюпе «Востоке» обедали. Королева, нашед случай быть наедине с лейтенантом Лазаревым, просила дать ей бутылку рому, и когда он сказал, что послал к королю, она отвечала: «он всё выпьет один и мне ни капли не даст»; после сего приказано дать ей две бутылки рому. Когда гости наши осматривали пушки на шлюпе «Мирном», их более всего занимали рикошетные выстрелы. По множеству прибывших с берега посетителей, я скоро возвратился на шлюп. Всех чиновников, жён их потчевали чаем, шоколадом и вареньем; но они всему предпочитали грок. Когда кому удавалось быть со мною наедине, каждый уверял меня, что мне истинный друг, и просил подарка, невзирая, что его уже прежде дарили. Обыкновение сие вошло со времён капитана Кука, оттого, что он, Форстер, Грин, Валлис и многие офицеры имели по необходимости каждый своих друзей, которые их оберегали и не давали в обиду другим остро-

326

327

Глава пятая

Плавание и обретение новых островов в Великом океане.

российского императора Александра, простираем плавание Южным океаном для обретения неизвестных стран. Старик спросил, не желаем ли мы после усталости укрепиться пищей, но мы с признательностью отказались. Тогда велел принести свежих кокосовых орехов. Слуга, отбив искусно верх каждого ореха нарочно для сего сделанным топориком из самого крепкого дерева, подносил каждому из нас по ореху. Прохладная кокосовая вода утолила жажду и подкрепила силы наши. При прощании я подарил дочери зеркало и несколько ниток разноцветного бисера, а сыну ножичек и зеркальце. Старик, коего имя Меноно, любил своих детей; за ласку к ним на бледном лице его изображалось чувство благодарности. Он управляет островом и первый вельможа при короле; в шалашике сидит у взморья единственно для дневного морского прохладительного ветра. В сарае у Меноно мы видели несколько небольших пушек и 24-фунтовых каронад. На обратном пути к катеру дорогою заворотили в большой сарай где строилась двойная лодка; нижние части её из цельного дерева, называемого апопе, которое вырубают на горах; верхняя часть лодок из хлебных деревьев, которые сплачивают, сшивают верёвками весьма плотно и залепляют смолою. Вместо стругов для очищения деревьев употребляют кораллы; в сем же сарае было множество колод из бамбу в 2 1/2 фута длины, в 2 и 2 1/2 дюйма в диаметре, для сохранения кокосового масла, пожертвованного жителями в пользу распространения христианской веры, на издержки для печатания библии и прочего. Миссионер Нот ожидал судно из Порт-Жаксона с бочками, в которые вливают сие масло, и доставляют в Лондон. Кроме сего, приносят также в дар немало ароруту 111. Возвратясь к катеру, мы отправились на шлюп «Восток». Ветр и течение были тогда прямо от шлюпов; идучи сею струею, удивлялись великому множеству плывущих апельсиновых корок, брошенных с двух шлюпов, и утешались, что служители пользуются таким изобилием плодов. В то время, когда мы осматривали королевскую церковь, капитанлейтенант Завадовский зашёл к Паофаю, где застал всех домашних его, занимающихся разными рукоделиями: одни красили ткани, другие починивали оные, подкладывая куски той же ткани, а прочие приготовляли красную краску, которую составляют из маленьких ягод, содержащих в себе желтый сок; из ягод выжимают сей сок на зелёный древесный лист и, завернув, мнут пальцами, доколе обратится в красную краску, на что

потребно весьма мало времени. Ягоды сии величиною с наши вишни, цветом жёлто-красноватые. Добродушная хозяйка показывала, каким образом они склеивают свои ткани. Клей, род крахмала, составляется из арорута, весьма много наружностью похожего на картофель, но несколько желтее. Его размачивают, а потом приготовляют клейкость, подобную крахмалу. Молодая прекрасная хозяйка потчевала капитан-лейтенанта Завадовского и художника Михайлова, по обыкновению отаитян, свежею кокосовою водою. Каждый из них при прощании дарил её за ласковое гостеприимство. К обеду король со всеми приближёнными приехал на шлюп «Восток». После обеда изъявил желание быть у лейтенанта Лазарева на шлюпе «Мирном». Для сего подали к борту двойную королевскую лодку. Женщины поместились в кормовой части; Помари, несколько начальников, я и два офицера заняли места на передней площадке лодки. Хотя море было совершенно гладко, как зеркало, однако лодка от большого числа дородных людей едва держалась на поверхности вод. Лейтенант Лазарев принял гостей и отвёл их в свою каюту, где угощал любимым их напитком — гроком. Король скоро проголодался и приказал из находящихся за кормою лодок подать печёных кореньев таро и ямсу. Лейтенант Лазарев, увидя сие, велел подать несколько жареных куриц, и все гости ели весьма охотно, невзирая, что недавно на шлюпе «Востоке» обедали. Королева, нашед случай быть наедине с лейтенантом Лазаревым, просила дать ей бутылку рому, и когда он сказал, что послал к королю, она отвечала: «он всё выпьет один и мне ни капли не даст»; после сего приказано дать ей две бутылки рому. Когда гости наши осматривали пушки на шлюпе «Мирном», их более всего занимали рикошетные выстрелы. По множеству прибывших с берега посетителей, я скоро возвратился на шлюп. Всех чиновников, жён их потчевали чаем, шоколадом и вареньем; но они всему предпочитали грок. Когда кому удавалось быть со мною наедине, каждый уверял меня, что мне истинный друг, и просил подарка, невзирая, что его уже прежде дарили. Обыкновение сие вошло со времён капитана Кука, оттого, что он, Форстер, Грин, Валлис и многие офицеры имели по необходимости каждый своих друзей, которые их оберегали и не давали в обиду другим остро-

326

327

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами старинных гравюр и фресок

Г. Мишо «История Крестовых походов» Перевод с фр. С. Л. Клячко Иллюстрации Г. Доре Формат 240х300 мм 344 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

40

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

К

рестовые походы (1095–1291) — это ряд военных походов на Ближний Восток, предпринятых западноевропейскими христианами для того, чтобы освободить Святую Землю от мусульман. Крестовые походы явились важнейшим этапом в истории Средневековья. В них были вовлечены все социальные слои западноевропейского общества: короли и простолюдины, высшая феодальная знать и духовенство, рыцари и слуги. Люди, принимавшие обет крестоносца, имели разные мотивы: одни стремились обогатиться, других влекла жажда приключений, третьи были движимы исключительно религиозными чувствами. Крестоносцы нашивали на одежду красные нагрудные кресты; при возвращении из похода знаки креста нашивались на спину. Благодаря легендам Крестовые походы были окружены ореолом романтики и величия, рыцарского духа и отваги. Однако рассказы о галантных рыцарях-крестоносцах изобилуют преувеличениями сверх всякой меры. Кроме того, в них упускается из виду тот «малозначительный» исторический факт, что, несмотря на проявленные крестоносцами до-

блесть и геройство, а также воззвания и посулы римских пап и уверенность в правоте своего дела, христианам так и не удалось освободить Святую Землю. Крестовые походы привели лишь к тому, что мусульмане стали бесспорными властителями Палестины, а позже и Византийской империи. Книга французского историка, академика Жозефа Франсуа Мишо повествует о восьми легендарных военных походах XI–XIII вв., предпринятых западноевропейскими христианами, для того чтобы, освободить Святую Землю от иноверцев, покоривших Ближний Восток, Малую Азию, Сирию и Палестину, а в 1078 г. — Священный Иерусалим. Через историю и традиции, обычаи и нравы рыцарства автор рисует образ эпохи, полной разительных контрастов и трагизма: беззаконие, невежество, грубость, гибель тысяч людей из-за необдуманных действий вождей похода и нравственное падение войска, забывшего о своей высокой цели, с одной стороны, и проявления чистые и благородные, освящённые любовью, величием и самопожертвованием — с другой.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

41

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами старинных гравюр и фресок

Г. Мишо «История Крестовых походов» Перевод с фр. С. Л. Клячко Иллюстрации Г. Доре Формат 240х300 мм 344 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

40

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

К

рестовые походы (1095–1291) — это ряд военных походов на Ближний Восток, предпринятых западноевропейскими христианами для того, чтобы освободить Святую Землю от мусульман. Крестовые походы явились важнейшим этапом в истории Средневековья. В них были вовлечены все социальные слои западноевропейского общества: короли и простолюдины, высшая феодальная знать и духовенство, рыцари и слуги. Люди, принимавшие обет крестоносца, имели разные мотивы: одни стремились обогатиться, других влекла жажда приключений, третьи были движимы исключительно религиозными чувствами. Крестоносцы нашивали на одежду красные нагрудные кресты; при возвращении из похода знаки креста нашивались на спину. Благодаря легендам Крестовые походы были окружены ореолом романтики и величия, рыцарского духа и отваги. Однако рассказы о галантных рыцарях-крестоносцах изобилуют преувеличениями сверх всякой меры. Кроме того, в них упускается из виду тот «малозначительный» исторический факт, что, несмотря на проявленные крестоносцами до-

блесть и геройство, а также воззвания и посулы римских пап и уверенность в правоте своего дела, христианам так и не удалось освободить Святую Землю. Крестовые походы привели лишь к тому, что мусульмане стали бесспорными властителями Палестины, а позже и Византийской империи. Книга французского историка, академика Жозефа Франсуа Мишо повествует о восьми легендарных военных походах XI–XIII вв., предпринятых западноевропейскими христианами, для того чтобы, освободить Святую Землю от иноверцев, покоривших Ближний Восток, Малую Азию, Сирию и Палестину, а в 1078 г. — Священный Иерусалим. Через историю и традиции, обычаи и нравы рыцарства автор рисует образ эпохи, полной разительных контрастов и трагизма: беззаконие, невежество, грубость, гибель тысяч людей из-за необдуманных действий вождей похода и нравственное падение войска, забывшего о своей высокой цели, с одной стороны, и проявления чистые и благородные, освящённые любовью, величием и самопожертвованием — с другой.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

41

Пещера близ Вифлеема

Мишо, (Michaud), Жозеф-Франсуа, (1767–1839 гг.), французский историк. Его «История крестовых походов» переведена на русский язык. Вместе с братом Луи (1772–1858 гг.) основал книгоиздательство и выпустил «Biographie universelle» (2-е издание 1843–65). В 1790-е работал журналистом в Париже, в 1795 был арестован за памфлеты против Наполеона, но впоследствии освобожден. Первый том «Крестовых походов» опубликовал в 1808 году. Академик с 1814 г., при Реставрации — заместитель главного редактора газеты «Котидьен». «История» осталась неотделанной набело. «История крестовых походов» была новаторским текстом в духе Шатобриана, возвышая Средние века. С нее началось изучение крестовых походов.

Ричардъ Львиное-сердце въ сраженiи при Арсурѣ

Ж. Ф. Мишо

42

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Пещера близ Вифлеема

Мишо, (Michaud), Жозеф-Франсуа, (1767–1839 гг.), французский историк. Его «История крестовых походов» переведена на русский язык. Вместе с братом Луи (1772–1858 гг.) основал книгоиздательство и выпустил «Biographie universelle» (2-е издание 1843–65). В 1790-е работал журналистом в Париже, в 1795 был арестован за памфлеты против Наполеона, но впоследствии освобожден. Первый том «Крестовых походов» опубликовал в 1808 году. Академик с 1814 г., при Реставрации — заместитель главного редактора газеты «Котидьен». «История» осталась неотделанной набело. «История крестовых походов» была новаторским текстом в духе Шатобриана, возвышая Средние века. С нее началось изучение крестовых походов.

Ричардъ Львиное-сердце въ сраженiи при Арсурѣ

Ж. Ф. Мишо

42

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Кто не знает парадных большеформатных изданий с прекрасными иллюстра­циями Гюстава Доре, которые выходили во многих странах, в том числе и в России. Этого французского художника называли «вели­чайшим иллюстратором XIX века». Способности к рисованию проявились у Доре в раннем детстве. Десяти лет от роду он начал иллюстрировать «Божественную комедию» Данте. Один из первых его опытов — небольшая книжка, в которой, однако, поместилось 500 рисун­ков, — тематически связан с нашей страной. Вышла она в 1854 году и называлась «Художественная, драматическая и карикатурная история святой Руси». Это поли­тический памфлет, вызванный к жизни псевдопатриотическим угаром в годы Крымской войны, которую в 1853–1856 годах Англия, Франция, Турция и Сарди­ ния вели против России. Представить в карикатурном виде историю России — та­кая задача была неблагодарной. Говоря языком карикатуры о поражении наполе­ оновских войск в 1812 году, художник основной причиной этого считает русские морозы. Он изображает французских солдат, убегающих от... термометров, кото­рые оседлали коней. Но многое Доре уловил и показал правильно: бесправное по­ложение крепостных крестьян, муштру и шагистику военщины, удушающую ат­мосферу николаевского царствования. «Карикатурная история святой Руси» напечатана с одной стороны листа. Это сделано для того, чтобы

Иллюстрация к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Ф. Рабле, 1863 г.

Гюстав Доре. «Острог» Гравюра из книги «Лондон. Паломничество Гюстава Доре и Бланшара Жеррольда», 1872 г.

страницы книги можно было использовать в виде листо­вок и плакатов, наклеивая их на стены, заборы. Большим достижением молодого Доре стали озорные рисунки к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Франсуа Рабле. Читатель познакомился с ними в 1854 году, одна­ко плохая бумага и низкое качество печати свели на нет замечательные достоин­ства иллюстраций. После этого Доре решил делать иллюстрации лишь для крупноформатных из­даний, на страницах которых в полной мере могли быть раскрыты преимущества торцовой ксилографии — именно в этой технике воспроизводились рисунки ху­дожника. Сам он, впрочем, гравировал редко — на него работал целый штат гра­веров по дереву. Первыми в серии крупноформатных работ стали иллюстрации к «Божествен­ной комедии» Данте. Первая часть — «Ад» — вышла в свет в 1861 году. За ним по­ следовали «Дон Кихот» Сервантеса (1863), «Сказки» Шарля Перро, «Потерянный рай» Мильтона (1865– 1866) и, наконец, знаменитая иллюстрированная Библия. Священное Писание вышло в свет в двух томах. Для первого из них Доре выпол­нил 118 рисунков, для второго — 110. Текст книги набран в две колонки, разде­ленные декоративным узором. Иллюстрация к «Дон Кихоту» Сервантеса, 1863 г.

44

«Низвергнутый Люцифер» Иллюстрация к поэме Д. Милтона «Потерянный Рай», 1866 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Работоспособность Гюстава Доре в эти годы поражает. За один лишь 1863 год он выполнил 650 иллюстраций. Среди них, кроме рисунков к «Дон Кихоту», иллю­страции к повести Рене Шатобриана (Rene Chateaubriand, 1768–1848) «Атала», к «Истории мексиканской войны» и др. В 1872 году увидела свет книга «Лондон. Паломничество Гюстава Доре и Бланшара Жеррольда». Это серия социально заостренных очерков, иллюст­рированных 180 цельностраничными гравюрами и 126 ксилографиями в тек­сте. Сделаны они с натуры во время путешествия, предпринятого в 1868 году. Среди них и гравюра, которую впоследствии скопировал Винсент Ван Гог (Vincent Willem Van Gogh, 1853–1890) в известной картине «Прогулка заклю­ченных». Произведения живописи во все времена репродуцировали средствами гра­вюры на дереве и металле. Иллюстрация Г. Доре, о которой идет речь, — единст­ венный в своем роде обратный случай.

Винсент Ван Гог «Прогулка заключённых», 1890 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

45

Кто не знает парадных большеформатных изданий с прекрасными иллюстра­циями Гюстава Доре, которые выходили во многих странах, в том числе и в России. Этого французского художника называли «вели­чайшим иллюстратором XIX века». Способности к рисованию проявились у Доре в раннем детстве. Десяти лет от роду он начал иллюстрировать «Божественную комедию» Данте. Один из первых его опытов — небольшая книжка, в которой, однако, поместилось 500 рисун­ков, — тематически связан с нашей страной. Вышла она в 1854 году и называлась «Художественная, драматическая и карикатурная история святой Руси». Это поли­тический памфлет, вызванный к жизни псевдопатриотическим угаром в годы Крымской войны, которую в 1853–1856 годах Англия, Франция, Турция и Сарди­ ния вели против России. Представить в карикатурном виде историю России — та­кая задача была неблагодарной. Говоря языком карикатуры о поражении наполе­ оновских войск в 1812 году, художник основной причиной этого считает русские морозы. Он изображает французских солдат, убегающих от... термометров, кото­рые оседлали коней. Но многое Доре уловил и показал правильно: бесправное по­ложение крепостных крестьян, муштру и шагистику военщины, удушающую ат­мосферу николаевского царствования. «Карикатурная история святой Руси» напечатана с одной стороны листа. Это сделано для того, чтобы

Иллюстрация к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Ф. Рабле, 1863 г.

Гюстав Доре. «Острог» Гравюра из книги «Лондон. Паломничество Гюстава Доре и Бланшара Жеррольда», 1872 г.

страницы книги можно было использовать в виде листо­вок и плакатов, наклеивая их на стены, заборы. Большим достижением молодого Доре стали озорные рисунки к «Гаргантюа и Пантагрюэлю» Франсуа Рабле. Читатель познакомился с ними в 1854 году, одна­ко плохая бумага и низкое качество печати свели на нет замечательные достоин­ства иллюстраций. После этого Доре решил делать иллюстрации лишь для крупноформатных из­даний, на страницах которых в полной мере могли быть раскрыты преимущества торцовой ксилографии — именно в этой технике воспроизводились рисунки ху­дожника. Сам он, впрочем, гравировал редко — на него работал целый штат гра­веров по дереву. Первыми в серии крупноформатных работ стали иллюстрации к «Божествен­ной комедии» Данте. Первая часть — «Ад» — вышла в свет в 1861 году. За ним по­ следовали «Дон Кихот» Сервантеса (1863), «Сказки» Шарля Перро, «Потерянный рай» Мильтона (1865– 1866) и, наконец, знаменитая иллюстрированная Библия. Священное Писание вышло в свет в двух томах. Для первого из них Доре выпол­нил 118 рисунков, для второго — 110. Текст книги набран в две колонки, разде­ленные декоративным узором. Иллюстрация к «Дон Кихоту» Сервантеса, 1863 г.

44

«Низвергнутый Люцифер» Иллюстрация к поэме Д. Милтона «Потерянный Рай», 1866 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Работоспособность Гюстава Доре в эти годы поражает. За один лишь 1863 год он выполнил 650 иллюстраций. Среди них, кроме рисунков к «Дон Кихоту», иллю­страции к повести Рене Шатобриана (Rene Chateaubriand, 1768–1848) «Атала», к «Истории мексиканской войны» и др. В 1872 году увидела свет книга «Лондон. Паломничество Гюстава Доре и Бланшара Жеррольда». Это серия социально заостренных очерков, иллюст­рированных 180 цельностраничными гравюрами и 126 ксилографиями в тек­сте. Сделаны они с натуры во время путешествия, предпринятого в 1868 году. Среди них и гравюра, которую впоследствии скопировал Винсент Ван Гог (Vincent Willem Van Gogh, 1853–1890) в известной картине «Прогулка заклю­ченных». Произведения живописи во все времена репродуцировали средствами гра­вюры на дереве и металле. Иллюстрация Г. Доре, о которой идет речь, — единст­ венный в своем роде обратный случай.

Винсент Ван Гог «Прогулка заключённых», 1890 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

45

ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ Г.МИШО

Гефсиманский сад

Глава XVIII Четвертый крестовый поход. — Призыв к крестовому походу в Германии.

— Император Генрих принимает крест и покоряет Сицилию.

— Дела в Палестине. — Осада Торона. — Смерть Генриха VI и конец крестового похода (1195)

П

о смерти Саладина в основанной им империи начались смуты; восточные историки говорят, что после него осталось 17 сыно-

158

Глава XVIII Четвертый крестовый поход. — Призыв к крестовому походу в Германии. — Император Генрих принимает крест и покоряет Сицилию. — Дела в Палестине. — Осада Торона. — Смерть Генриха VI и конец крестового похода

вей, которые разделили между собой его наследство; один из них был признан султаном Египетским, другой — Каирским, прочие — князьями месопотамскими; но ни один из этих князей не наследовал гения своего отца и не мог сохранить власть, предоставленную ему судьбой. Малик-Адил, брат Саладина, ловко воспользовался раздорами, возникшими между его наследниками, и соединил наконец в своих могущественных руках все рассеянные остатки империи Аюбидов. Таким образом, во второй уже раз в течение немногих лет оправдалось арабское замечание, что «большая часть тех, кто были основателями государств, не оставили их в наследство своему потомству». Усилением своего могущества Малик-Адил был обязан не только раздорам между неверными, но также и духу несогласия и уныния, господствовавшему между христианами. По отъезде английского короля христианская колония все более и более приходила в упадок. Сколько раз Генрих Шампаньский в своем жалком Иерусалимском королевстве с сожалением вспоминал о своем графстве Шампаньском, о своих замках Труаском и Прованском! Боэмунд III, князь Антиохийский, находился постоянно в войне с князьями Армении, и обе эти области поочередно подвергались неприятельскому вторжению и разорению; сильная распря вспыхнула между иоаннитами и храмовниками из-за права владения одним из замков, по соседству с Маргатом. Голос самого папы оказывался бессильным среди этих гибельных раздоров; палестинские христиане имели перемирие с сарацинами, но не имели достаточно силы, чтобы заставить их соблюдать условия договора. С другой стороны, Запад, утомленный столькими усилиями, столькими чудесными подвигами, которые ни к чему не привели, казалось, был не очень расположен помогать Святой земле. В этото время Целестин III, на призыв которого отозвались и отправились на Восток Ричард Львиное Сердце, Филипп-Август III и Фридрих Барбаросса, задумал возбудить снова воинственный энтузиазм христиан. В красноречивом бреве, в котором он объявлял о смерти Саладина, он убеждал всех верующих принять крест и вооружиться; осквернение Святых мест, угнетение христиан на Востоке, дерзость и все возрастающая наглость сарацин — таковы были

159

ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ Г.МИШО

Гефсиманский сад

Глава XVIII Четвертый крестовый поход. — Призыв к крестовому походу в Германии.

— Император Генрих принимает крест и покоряет Сицилию.

— Дела в Палестине. — Осада Торона. — Смерть Генриха VI и конец крестового похода (1195)

П

о смерти Саладина в основанной им империи начались смуты; восточные историки говорят, что после него осталось 17 сыно-

158

Глава XVIII Четвертый крестовый поход. — Призыв к крестовому походу в Германии. — Император Генрих принимает крест и покоряет Сицилию. — Дела в Палестине. — Осада Торона. — Смерть Генриха VI и конец крестового похода

вей, которые разделили между собой его наследство; один из них был признан султаном Египетским, другой — Каирским, прочие — князьями месопотамскими; но ни один из этих князей не наследовал гения своего отца и не мог сохранить власть, предоставленную ему судьбой. Малик-Адил, брат Саладина, ловко воспользовался раздорами, возникшими между его наследниками, и соединил наконец в своих могущественных руках все рассеянные остатки империи Аюбидов. Таким образом, во второй уже раз в течение немногих лет оправдалось арабское замечание, что «большая часть тех, кто были основателями государств, не оставили их в наследство своему потомству». Усилением своего могущества Малик-Адил был обязан не только раздорам между неверными, но также и духу несогласия и уныния, господствовавшему между христианами. По отъезде английского короля христианская колония все более и более приходила в упадок. Сколько раз Генрих Шампаньский в своем жалком Иерусалимском королевстве с сожалением вспоминал о своем графстве Шампаньском, о своих замках Труаском и Прованском! Боэмунд III, князь Антиохийский, находился постоянно в войне с князьями Армении, и обе эти области поочередно подвергались неприятельскому вторжению и разорению; сильная распря вспыхнула между иоаннитами и храмовниками из-за права владения одним из замков, по соседству с Маргатом. Голос самого папы оказывался бессильным среди этих гибельных раздоров; палестинские христиане имели перемирие с сарацинами, но не имели достаточно силы, чтобы заставить их соблюдать условия договора. С другой стороны, Запад, утомленный столькими усилиями, столькими чудесными подвигами, которые ни к чему не привели, казалось, был не очень расположен помогать Святой земле. В этото время Целестин III, на призыв которого отозвались и отправились на Восток Ричард Львиное Сердце, Филипп-Август III и Фридрих Барбаросса, задумал возбудить снова воинственный энтузиазм христиан. В красноречивом бреве, в котором он объявлял о смерти Саладина, он убеждал всех верующих принять крест и вооружиться; осквернение Святых мест, угнетение христиан на Востоке, дерзость и все возрастающая наглость сарацин — таковы были

159

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы батальными сценами 1812 года

А. И. Михайловский-Данилевский «Отечественная война» Репринтное издание

Формат 240х325 мм 304 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

48

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

осле разгрома русских войск в битве под Фридландом в июне 1807 года император Александр I заключил с Наполеоном Тильзитский мир, по которому обязался присоединиться к континентальной блокаде Англии. По соглашению с Наполеоном Россия в 1808 году отобрала у Швеции Финляндию и сделала ряд других территориальных приобретений; Наполеону же развязала руки для покорения всей Европы за исключением Англии и Испании. После неудачной попытки жениться на российской великой княжне, в 1810 году Наполеон женился на Марии-Луизе Австрийской, дочери австрийского императора Франца, упрочив себе таким образом тыл и создав в Европе точку опоры. Наполеон требовал от царя Александра I ужесточить блокаду Англии. Российская империя не соблюдала континентальную блокаду и обложила французские товары пошлиной. Россия требовала вывести французские войска из Пруссии, размещенные там в нарушение Тильзитского договора. В 2 часа ночи 24 июня 1812 года Наполеон приказал начал переправу на русский берег Немана через 4 наведенных моста выше Ковно. Наполеон, признанный гений военного искусства, вторгся в

Россию с силами, троекратно превосходящими западные русские армии под начальством генералов, не отмеченных блестящими победами, а уже через полгода кампании его армия, сильнейшая в истории, была полностью уничтожена. Уничтожение почти 550 тысяч солдат не укладывается в голове даже современных западных историков. Большое количество статей посвящено поиску причин поражения величайшего полководца, анализу факторов войны. Наиболее часто приводятся следующие причины — плохие дороги в России и мороз, встречаются попытки объяснить разгром плохим урожаем 1812 года, из-за чего не удалось обеспечить нормальное снабжение. Русская кампания (в западном именовании) получила в России название Отечественной, именно этим объясняя разгром Наполеона. К его поражению привела совокупность факторов: всенародное участие в войне, массовый героизм солдат и офицеров, полководческое дарование Кутузова и других генералов, умелое использование природных факторов. Победа в Отечественной войне вызвала не только подъем национального духа, но и стремление к модернизации страны, приведшее в конечном итоге к восстанию декабристов в 1825 году.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

49

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы батальными сценами 1812 года

А. И. Михайловский-Данилевский «Отечественная война» Репринтное издание

Формат 240х325 мм 304 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

48

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

П

осле разгрома русских войск в битве под Фридландом в июне 1807 года император Александр I заключил с Наполеоном Тильзитский мир, по которому обязался присоединиться к континентальной блокаде Англии. По соглашению с Наполеоном Россия в 1808 году отобрала у Швеции Финляндию и сделала ряд других территориальных приобретений; Наполеону же развязала руки для покорения всей Европы за исключением Англии и Испании. После неудачной попытки жениться на российской великой княжне, в 1810 году Наполеон женился на Марии-Луизе Австрийской, дочери австрийского императора Франца, упрочив себе таким образом тыл и создав в Европе точку опоры. Наполеон требовал от царя Александра I ужесточить блокаду Англии. Российская империя не соблюдала континентальную блокаду и обложила французские товары пошлиной. Россия требовала вывести французские войска из Пруссии, размещенные там в нарушение Тильзитского договора. В 2 часа ночи 24 июня 1812 года Наполеон приказал начал переправу на русский берег Немана через 4 наведенных моста выше Ковно. Наполеон, признанный гений военного искусства, вторгся в

Россию с силами, троекратно превосходящими западные русские армии под начальством генералов, не отмеченных блестящими победами, а уже через полгода кампании его армия, сильнейшая в истории, была полностью уничтожена. Уничтожение почти 550 тысяч солдат не укладывается в голове даже современных западных историков. Большое количество статей посвящено поиску причин поражения величайшего полководца, анализу факторов войны. Наиболее часто приводятся следующие причины — плохие дороги в России и мороз, встречаются попытки объяснить разгром плохим урожаем 1812 года, из-за чего не удалось обеспечить нормальное снабжение. Русская кампания (в западном именовании) получила в России название Отечественной, именно этим объясняя разгром Наполеона. К его поражению привела совокупность факторов: всенародное участие в войне, массовый героизм солдат и офицеров, полководческое дарование Кутузова и других генералов, умелое использование природных факторов. Победа в Отечественной войне вызвала не только подъем национального духа, но и стремление к модернизации страны, приведшее в конечном итоге к восстанию декабристов в 1825 году.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

49

Сын малороссийского дворянина, директора Государственного заемного банка, Александр Иванович Михайловский-Данилевский (1790–1848) первоначально воспитывался в Московском Благородном пансионе, затем, в 1808–1811 гг. — в Геттингенском университете, где получил основательное гуманитарное образование, проникся глубоким интересом к истории и просветительской философии XVIII в. Его соучениками были люди, ставшие впоследствии известными вольнодумцами вроде, например, А. П. Куницына — лицейского профессора А. С. Пушкина или братьев Тургеневых — Сергея и Николая. С последним его будет отныне связывать на протяжении многих лет самая тесная дружба. В годы учения он предпринимает путешествия по Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, обогатившие его впечатлениями политической и культурной жизни послереволюционной Европы. Война застает А. И. Михайловского-Данилевского чиновником Министерства финансов, где он служит по возвращении из-за границы. Через племянника М. И. Кутузова — Логгина Ивановича ГоленищеваКутузова, у которого по старым семейным связям часто бывает в доме, представляется полководцу, а когда тот был избран предводителем Петербургского ополчения, поступает к нему адъютантом, по назначении же Кутузова главнокомандующим едет с ним в армию, и с тех пор становится его близким помощником — ведет секретную переписку и журнал военных действий, привлекается к составлению летучих армейских изданий, выпускавшихся агитационным центром русского штаба — походной типографией А. С. Кайсарова, вокруг которой сплотился кружок прогрессивно настроенных литераторов и военных.

А. И. Михайловский-Данилевский

А. И. Михайловский-Данилевский сражается в Бородине, совершает с армией фланговый маневр, после ранения в Тарутинском бою отправляется на лечение в Рязанскую губернию и Тулу, на исходе декабря, по дороге в действующую армию, заезжает в Петербург, а в феврале 1813 г., прибыв в главную квартиру в Полоцк, снова попадает в центр руководства боевыми действиями. Числившийся до того по ополчению, в апреле 1813 г. он получает чин штабскапитана (с сентября — капитана) и переводится в свиту императора по квартирмейстерской части, к начальнику Главного штаба П. М. Волконскому. В 1813–1815 гг. А. И. Михайловский-Данилевский присутствует при принятии важнейших военных и дипломатических решений, выполняет ответственные поручения командования, в том числе и самого Александра I, заводит знакомства с европейскими знаменитостями — военачальниками и государственными деятелями стран антинаполеоновской коалиции, участвует в Венском конгрессе. В августе 1814 г. он причисляется к Гвардейскому генеральному штабу, год спустя производится в полковники, а в октябре 1816 г. жалуется флигель-адъютантом, сопровождая Александра I в его многочисленных поездках по России и за границей. Ф.Крюгер «Александр I», 1830-е годы

А. П. Шепелюк «М. И. Кутузов на командном пункте в день Бородинского сражения», 1955 г.

Д. Серанжели «Прощание Наполеона I и Александра I в Тильзите 9 июля 1807 г.»

1807–1810 гг. Версаль

50

Петер фон Гесс «Тарутинский бой», 1812 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Гравюра Ж.-Б. Годфруа с оригинала Ж.-Б. Изабе «Венский конгресс» 1819 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

51

Сын малороссийского дворянина, директора Государственного заемного банка, Александр Иванович Михайловский-Данилевский (1790–1848) первоначально воспитывался в Московском Благородном пансионе, затем, в 1808–1811 гг. — в Геттингенском университете, где получил основательное гуманитарное образование, проникся глубоким интересом к истории и просветительской философии XVIII в. Его соучениками были люди, ставшие впоследствии известными вольнодумцами вроде, например, А. П. Куницына — лицейского профессора А. С. Пушкина или братьев Тургеневых — Сергея и Николая. С последним его будет отныне связывать на протяжении многих лет самая тесная дружба. В годы учения он предпринимает путешествия по Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, обогатившие его впечатлениями политической и культурной жизни послереволюционной Европы. Война застает А. И. Михайловского-Данилевского чиновником Министерства финансов, где он служит по возвращении из-за границы. Через племянника М. И. Кутузова — Логгина Ивановича ГоленищеваКутузова, у которого по старым семейным связям часто бывает в доме, представляется полководцу, а когда тот был избран предводителем Петербургского ополчения, поступает к нему адъютантом, по назначении же Кутузова главнокомандующим едет с ним в армию, и с тех пор становится его близким помощником — ведет секретную переписку и журнал военных действий, привлекается к составлению летучих армейских изданий, выпускавшихся агитационным центром русского штаба — походной типографией А. С. Кайсарова, вокруг которой сплотился кружок прогрессивно настроенных литераторов и военных.

А. И. Михайловский-Данилевский

А. И. Михайловский-Данилевский сражается в Бородине, совершает с армией фланговый маневр, после ранения в Тарутинском бою отправляется на лечение в Рязанскую губернию и Тулу, на исходе декабря, по дороге в действующую армию, заезжает в Петербург, а в феврале 1813 г., прибыв в главную квартиру в Полоцк, снова попадает в центр руководства боевыми действиями. Числившийся до того по ополчению, в апреле 1813 г. он получает чин штабскапитана (с сентября — капитана) и переводится в свиту императора по квартирмейстерской части, к начальнику Главного штаба П. М. Волконскому. В 1813–1815 гг. А. И. Михайловский-Данилевский присутствует при принятии важнейших военных и дипломатических решений, выполняет ответственные поручения командования, в том числе и самого Александра I, заводит знакомства с европейскими знаменитостями — военачальниками и государственными деятелями стран антинаполеоновской коалиции, участвует в Венском конгрессе. В августе 1814 г. он причисляется к Гвардейскому генеральному штабу, год спустя производится в полковники, а в октябре 1816 г. жалуется флигель-адъютантом, сопровождая Александра I в его многочисленных поездках по России и за границей. Ф.Крюгер «Александр I», 1830-е годы

А. П. Шепелюк «М. И. Кутузов на командном пункте в день Бородинского сражения», 1955 г.

Д. Серанжели «Прощание Наполеона I и Александра I в Тильзите 9 июля 1807 г.»

1807–1810 гг. Версаль

50

Петер фон Гесс «Тарутинский бой», 1812 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Гравюра Ж.-Б. Годфруа с оригинала Ж.-Б. Изабе «Венский конгресс» 1819 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

51

Ф. А. Рубо «Бородинская битва», 1912 г.

Л. -Ф. Лежен «Битва за Москву, 7 сентября 1812», 1822 г.

52

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Обстановка послевоенного общественного подъема, переплетавшегося с реакционными поползновениями внутренней политики правительства, обостряет и критическое отношение А. И. Михайловского-Данилевского к русской действительности, особенно в сопоставлении ее с укладом жизни европейских стран, и неудовлетворение собственным положением в военно-придворной иерархии. Так, будучи одним из приближенных царя, весть о назначении флигель-адъютантом он встречает с чувством далеко необычным для человека, жаждущего одной только карьеры: «Сия неожиданная милость не столько меня обрадовала, сколько удивила: я готовился служить России, теперь должен служить лично императору; я приобретал познания человека и гражданина, а теперь должен быть царедворцем». Еще в 1813–1814 гг., во время заграничных походов, А. И. Михайловский-Данилевский вместе с А. А. Щербининым и Н. И. Тургеневым входил в масонские ложи, включавшие в себя и других представителей вольнолюбивой военной молодежи. Вернувшись в Россию, он вступает в ложу «Избранного Михаила», находившуюся под идейным влиянием тайных декабристских организаций, а несколько позднее участвует в заседаниях Вольного Общества любителей российской словесности — их легального филиала. Сближается он и с более широким слоем передовой петербургской интеллигенции — с литераторами, журналистами, учеными, военными, печатает в лучших периодических изданиях свои очерки о наполеоновских войнах, обретает известность как их знаток и собиратель относящихся к ним материалов. В числе его приятелей из декабристской среды мы видим в разные годы, кроме упомянутого выше Н. И. Тургенева, Ф. Н. Глинку, А. Ф. Бриггена, А. О. Корниловича, П. А. Муханова, Ф. П. Толстого. А. И. Михайловский-Данилевский остается в целом в пределах умеренно-просветительского вольномыслия. По мере же «поправения» правительственного курса и успехов в служебном продвижении (в 1823 г. он уже генерал-майор и командир бригады) все более отходит от былых оппозиционных увлечений, а после 14 декабря 1825 г. отрекается от них вовсе. Но с воцарением Николая I, как и другие фавориты бывшего императора, сам оказывается не в чести и, удалившись в отставку, три года проводит в нижегородском имении, болезненно переживая отстранение от дел. Только в 1829 г. в результате долгих и мучительных хлопот он получает, наконец, разрешение вернуться на службу, в 1829 г. участвует в войне с Турцией, а в 1830–1831 гг. — в подавлении польского восстания. В начале 1830-х гг. А. И. Михайловский-Данилевский выпускает мемуарно-исторические записки о кампаниях 1813–1815 гг., освещая их в охранительно-на-

Франц Крюгер «Портрет Николая I», 1852 г.

ционалистическом духе и прославляя Александра I за восстановление легитимных порядков в Европе. Этим он привлекает к себе симпатии Николая I, который одаривает его всяческими почестями — в 1835 г. он уже генерал-лейтенант, сенатор и председатель Военно-цензурного комитета. Тогда же ему поручается составление специальных трудов о войнах 1812, 1813 и 1814 гг., призванных с учено-исторической точки зрения подкрепить коренные постулаты доктрины «официальной народности». По обычаю, заведенному в царствование Николая I, когда уходило из жизни какое-либо видное государственное лицо, посвященное в тайны правительственной политики, военного дела, дипломатичес­кой службы, его личные бумаги немедленно опечатывались и представлялись на суд особо учрежденной для того комиссии. Не избежал этой участи и архив А. И. Михайловского-Данилевского. Разбитый пара­ личом, он скончался 9 сентября 1848 г., а еще 5 сентября военный министр А. И. Чернышев предусмотрительно извещал директора своей канцелярии генерал-адъютанта Н. И. Анненкова: «Относительно бумаг и секретных дел, в распоряжении генерала Данилевского находящихся, я нахожу совершенно необходимым, в случае его кончины, не теряя ни минуты опечатать его кабинет».

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

53

Ф. А. Рубо «Бородинская битва», 1912 г.

Л. -Ф. Лежен «Битва за Москву, 7 сентября 1812», 1822 г.

52

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Обстановка послевоенного общественного подъема, переплетавшегося с реакционными поползновениями внутренней политики правительства, обостряет и критическое отношение А. И. Михайловского-Данилевского к русской действительности, особенно в сопоставлении ее с укладом жизни европейских стран, и неудовлетворение собственным положением в военно-придворной иерархии. Так, будучи одним из приближенных царя, весть о назначении флигель-адъютантом он встречает с чувством далеко необычным для человека, жаждущего одной только карьеры: «Сия неожиданная милость не столько меня обрадовала, сколько удивила: я готовился служить России, теперь должен служить лично императору; я приобретал познания человека и гражданина, а теперь должен быть царедворцем». Еще в 1813–1814 гг., во время заграничных походов, А. И. Михайловский-Данилевский вместе с А. А. Щербининым и Н. И. Тургеневым входил в масонские ложи, включавшие в себя и других представителей вольнолюбивой военной молодежи. Вернувшись в Россию, он вступает в ложу «Избранного Михаила», находившуюся под идейным влиянием тайных декабристских организаций, а несколько позднее участвует в заседаниях Вольного Общества любителей российской словесности — их легального филиала. Сближается он и с более широким слоем передовой петербургской интеллигенции — с литераторами, журналистами, учеными, военными, печатает в лучших периодических изданиях свои очерки о наполеоновских войнах, обретает известность как их знаток и собиратель относящихся к ним материалов. В числе его приятелей из декабристской среды мы видим в разные годы, кроме упомянутого выше Н. И. Тургенева, Ф. Н. Глинку, А. Ф. Бриггена, А. О. Корниловича, П. А. Муханова, Ф. П. Толстого. А. И. Михайловский-Данилевский остается в целом в пределах умеренно-просветительского вольномыслия. По мере же «поправения» правительственного курса и успехов в служебном продвижении (в 1823 г. он уже генерал-майор и командир бригады) все более отходит от былых оппозиционных увлечений, а после 14 декабря 1825 г. отрекается от них вовсе. Но с воцарением Николая I, как и другие фавориты бывшего императора, сам оказывается не в чести и, удалившись в отставку, три года проводит в нижегородском имении, болезненно переживая отстранение от дел. Только в 1829 г. в результате долгих и мучительных хлопот он получает, наконец, разрешение вернуться на службу, в 1829 г. участвует в войне с Турцией, а в 1830–1831 гг. — в подавлении польского восстания. В начале 1830-х гг. А. И. Михайловский-Данилевский выпускает мемуарно-исторические записки о кампаниях 1813–1815 гг., освещая их в охранительно-на-

Франц Крюгер «Портрет Николая I», 1852 г.

ционалистическом духе и прославляя Александра I за восстановление легитимных порядков в Европе. Этим он привлекает к себе симпатии Николая I, который одаривает его всяческими почестями — в 1835 г. он уже генерал-лейтенант, сенатор и председатель Военно-цензурного комитета. Тогда же ему поручается составление специальных трудов о войнах 1812, 1813 и 1814 гг., призванных с учено-исторической точки зрения подкрепить коренные постулаты доктрины «официальной народности». По обычаю, заведенному в царствование Николая I, когда уходило из жизни какое-либо видное государственное лицо, посвященное в тайны правительственной политики, военного дела, дипломатичес­кой службы, его личные бумаги немедленно опечатывались и представлялись на суд особо учрежденной для того комиссии. Не избежал этой участи и архив А. И. Михайловского-Данилевского. Разбитый пара­ личом, он скончался 9 сентября 1848 г., а еще 5 сентября военный министр А. И. Чернышев предусмотрительно извещал директора своей канцелярии генерал-адъютанта Н. И. Анненкова: «Относительно бумаг и секретных дел, в распоряжении генерала Данилевского находящихся, я нахожу совершенно необходимым, в случае его кончины, не теряя ни минуты опечатать его кабинет».

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

53

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Золочёные обрезы украшены узором

А. Д. Шереметев «Пожарная техника» Репринтное издание

Формат 205х305 мм 347 стр. Офсетная печать Мелованная бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

56

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Б

ольшую роль в развитии пожарной охраны Российской империи сыграло «Российское пожарное общество», с 8 июня 1901 г. — «Императорское Российское пожарное общество» (ИРПО), образованное 14 июня 1892 г. на I съезде русских деятелей по пожарному делу. Пожарное общество создавалось по инициативе активных деятелей России и положило начало духовному единению пожарных Российской империи. Один из основателей общества граф А. Д. Шереметев. Деятельность Императорского Российского пожарного общества носила многогранный характер. В его задачи входило «изыскание, развитие мер предупреждения и пресечения пожарных бедствий», помощь пожарным и лицам, пострадавшим от пожаров, улучшение противопожарного водоснабжения, издание пожарно-технической литературы, проведение съездов, выставок, конгрессов. Первым председателем Главного Совета ИРПО был избран граф Александр Дмитриевич Шереметев. Основными источниками финансирования Совета и сети местных добровольных пожарных организаций являлись разовые взносы почетных членов, страховых компаний, денежные лотереи, продажа пожарной техники, трубоочистные

работы и др. На их содержание государство средств не выделяло. В сферу деятельности Общества входило совершенствование не только добровольной, но и профессиональной пожарной охраны. С 1 марта 1892 г. в России впервые начал издаваться журнал «Пожарный». Издателем выступал граф А. Д. Шереметев. Редактором был Александр Чехов, брат знаменитого писателя. В журнале, выходившем два раза в месяц, публиковались статьи о технике и практике пожарных, отчеты о деятельности отечественных и зарубежных команд, корреспонденции с мест, библиография, статистические данные и прочее. За три года «Пожарный» успел оставить за собой прочную репутацию солидного и полезного специального издания. По инициативе Главного совета Российского пожарного общества с июля 1894 года в Санкт-Петербурге стал ежемесячно выходить журнал «Пожарное дело». Редактирование журнала осуществлял князь А. Д. Львов. Создатели нового печатного органа были уверены, что журнал «явится лучшим проводником к живому обмену», объединению всех мыслей и интересов деятелей противопожарного дела на Руси и послужит к его еще большему упрочению и развитию.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

57

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Золочёные обрезы украшены узором

А. Д. Шереметев «Пожарная техника» Репринтное издание

Формат 205х305 мм 347 стр. Офсетная печать Мелованная бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

56

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Б

ольшую роль в развитии пожарной охраны Российской империи сыграло «Российское пожарное общество», с 8 июня 1901 г. — «Императорское Российское пожарное общество» (ИРПО), образованное 14 июня 1892 г. на I съезде русских деятелей по пожарному делу. Пожарное общество создавалось по инициативе активных деятелей России и положило начало духовному единению пожарных Российской империи. Один из основателей общества граф А. Д. Шереметев. Деятельность Императорского Российского пожарного общества носила многогранный характер. В его задачи входило «изыскание, развитие мер предупреждения и пресечения пожарных бедствий», помощь пожарным и лицам, пострадавшим от пожаров, улучшение противопожарного водоснабжения, издание пожарно-технической литературы, проведение съездов, выставок, конгрессов. Первым председателем Главного Совета ИРПО был избран граф Александр Дмитриевич Шереметев. Основными источниками финансирования Совета и сети местных добровольных пожарных организаций являлись разовые взносы почетных членов, страховых компаний, денежные лотереи, продажа пожарной техники, трубоочистные

работы и др. На их содержание государство средств не выделяло. В сферу деятельности Общества входило совершенствование не только добровольной, но и профессиональной пожарной охраны. С 1 марта 1892 г. в России впервые начал издаваться журнал «Пожарный». Издателем выступал граф А. Д. Шереметев. Редактором был Александр Чехов, брат знаменитого писателя. В журнале, выходившем два раза в месяц, публиковались статьи о технике и практике пожарных, отчеты о деятельности отечественных и зарубежных команд, корреспонденции с мест, библиография, статистические данные и прочее. За три года «Пожарный» успел оставить за собой прочную репутацию солидного и полезного специального издания. По инициативе Главного совета Российского пожарного общества с июля 1894 года в Санкт-Петербурге стал ежемесячно выходить журнал «Пожарное дело». Редактирование журнала осуществлял князь А. Д. Львов. Создатели нового печатного органа были уверены, что журнал «явится лучшим проводником к живому обмену», объединению всех мыслей и интересов деятелей противопожарного дела на Руси и послужит к его еще большему упрочению и развитию.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

57

Александр Шереметев принадлежал к одному из известнейших дворянских родов в истории России и достойно продолжал шереметевские традиции щедрости и благотворительности. Главным увлечением графа была музыка, любовь к которой действительно была у него в крови. Бабушка его — легендарная крепостная актриса Прасковья Жемчугова, музыкальный дар и обояние которой заставили графа Николая Петровича Шереметева жениться, забыв о сословных предрассудках. Единственный их сын, граф Дмитрий Николаевич, собрал лучший в России хор, руководитель которого Гавриил Яковлевич Ломакин обращал внимание на младшего сына хозяина, Александра, отмечая «отличные способности к музыке, слух и память удивительные». А. Д. Шереметев профессионально учился музыке, сам писал произведения для хора и оркестра, дирижировал созданным им в 1882 симфоническим оркестром. Руководителем своей шереметевской капеллы он пригласил одного из замечательных русских хор-

мейстеров Александра Андреевича Архангельского. С 1898 года Шереметев на свои средства организовал Общедоступные симфонические концерты, проходившие в зале Городской Думы, а позже и белоколонном зале Дворянского собрания. Каждый сезон проводилось до 20 концертов, что обходилось графу в 150–200 тысяч рублей. За билеты брали по 20 копеек, а потом вообще стали пускать бесплатно. Общедоступные концерты продолжались до февраля 1917 года. На одном из них в1906 году под управлением графа Александра Дмитриевича впервые в России прозвучал «Персифаль» Вагнера. На протяжении 16 лет Шереметев был управляющим придворной Певческой капеллы. В 1910 году он основал Музыкальноисторическое общество, организовывавшее концерты, издававшее произведения русских композиторов и занимавшееся увековечением памяти корифеев. Этим обществом в Петербурге установлены первые мемориальные доски: М. А. Балакиреву, А. Н. Серову, А. С. Даргомыжскому; собирались средства на установку памятника П. И. Чайковскому. Вторым серьезным увлечением А. Д. Шереметева была организация пожарного дела. В родовой шереметевской Ульянке 25-летний граф создал в 1884 году одну из первых в России добровольческих пожарных дружин, построил пожарное депо с каланчой. Издавал журнал «Пожарный». Единомышленником графа был живший в соседней Стрельне князь Александр Дмитриевич Львов. Эти два аристократа учредили в 1892 году Русское пожарное общество, первым президентом которого стал Шереметев. Среди благородных поступков графа Шереметева стоит отметить и пожертвование им 200 тысяч на строительство крупной подводной лодки-миноносца «Фельдмаршал граф Шереметев» спущенной на воду в июне 1904 года и находившейся в составе Балтийского флота до 1925 года. В 1918 году граф эмигрировал из России. Умер в 1931 году в Сент-Женевьев-де-Буа.

Председатель Совета ИРПО князь А. Д. Львов на испытаниях огнетушителей. 22 сентября 1909 г.

Стенд с пожарным оборудованием в здании Императорского Российского Пожарного Общества. 1913 г.

Попечители пожарных Обществ и представители пожарных частей СанктПетербурга в Петропавловской крепости в день празднования 10-летнего юбилея ИРПО (в центре — Председатель Главного Совета Общества князь А. Д. Львов). Санкт-Петербург. 27 мая 1903 г. Шереметев Александр Дмитриевич (1859–1931)

Освящение военно-санитарного поезда №63 Императорского Российского Пожарного Общества в присутствии Председателя Общества Великой Княгини Марии Павловны и Почетного Члена Общества Великого Князя Андрея Владимировича. Петроград. 7 сентября 1914 г.

К марту 1893 года был подготовлен Устав Соединенного Российского пожарного общества. Рассмотрев Устав, император Николай II утвердил его, установив «августейшее покровительство».

17 мая 1893 года в имении графа А. Д. Шереметева, Ульяновке, в присутствии представителя Министерства внутренних дел России, состоялось торжественное открытие Соединенного российского пожарного общества. Здесь же прошла церемония освящения его знамени. Членами Пожарного общества, находящегося под покровительством особ дома Романовых, стремились стать состоятельные люди (именитые купцы, домовладельцы, торговый люд и чиновники), для которых Советом Общества были установлены солидные членские взносы, вносимые на противопожарные цели. В качестве морального поощрения и престижа меценаты награждались медалями, орденами, нагруд-

58

ными знаками и другими «высочайшими» отличиями. Люди дорожили и гордились своим членством в пожарном обществе. В 1894 году, первого председателя общества графа А. Д. Шереметева сменил на его посту князь Александр Дмитриевич Львов, который приложил много усилий для развития РПО. В 1913-14 гг. Совет общества участвовал в разработке нового пожарного устава. Общество размещалось в Санкт-Петербурге на Б. Морской ул., 39, там же находились Музей пожарных инструментов и библиотека. В 1916 году Советом Императорского Российского пожарного общества был представлен последний отчет о состоянии пожарного дела и Общества в России, как результат последствий первой мировой войны (1914-1915 гг.). После октября 1917 года Общество прекратило существование.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

59

Александр Шереметев принадлежал к одному из известнейших дворянских родов в истории России и достойно продолжал шереметевские традиции щедрости и благотворительности. Главным увлечением графа была музыка, любовь к которой действительно была у него в крови. Бабушка его — легендарная крепостная актриса Прасковья Жемчугова, музыкальный дар и обояние которой заставили графа Николая Петровича Шереметева жениться, забыв о сословных предрассудках. Единственный их сын, граф Дмитрий Николаевич, собрал лучший в России хор, руководитель которого Гавриил Яковлевич Ломакин обращал внимание на младшего сына хозяина, Александра, отмечая «отличные способности к музыке, слух и память удивительные». А. Д. Шереметев профессионально учился музыке, сам писал произведения для хора и оркестра, дирижировал созданным им в 1882 симфоническим оркестром. Руководителем своей шереметевской капеллы он пригласил одного из замечательных русских хор-

мейстеров Александра Андреевича Архангельского. С 1898 года Шереметев на свои средства организовал Общедоступные симфонические концерты, проходившие в зале Городской Думы, а позже и белоколонном зале Дворянского собрания. Каждый сезон проводилось до 20 концертов, что обходилось графу в 150–200 тысяч рублей. За билеты брали по 20 копеек, а потом вообще стали пускать бесплатно. Общедоступные концерты продолжались до февраля 1917 года. На одном из них в1906 году под управлением графа Александра Дмитриевича впервые в России прозвучал «Персифаль» Вагнера. На протяжении 16 лет Шереметев был управляющим придворной Певческой капеллы. В 1910 году он основал Музыкальноисторическое общество, организовывавшее концерты, издававшее произведения русских композиторов и занимавшееся увековечением памяти корифеев. Этим обществом в Петербурге установлены первые мемориальные доски: М. А. Балакиреву, А. Н. Серову, А. С. Даргомыжскому; собирались средства на установку памятника П. И. Чайковскому. Вторым серьезным увлечением А. Д. Шереметева была организация пожарного дела. В родовой шереметевской Ульянке 25-летний граф создал в 1884 году одну из первых в России добровольческих пожарных дружин, построил пожарное депо с каланчой. Издавал журнал «Пожарный». Единомышленником графа был живший в соседней Стрельне князь Александр Дмитриевич Львов. Эти два аристократа учредили в 1892 году Русское пожарное общество, первым президентом которого стал Шереметев. Среди благородных поступков графа Шереметева стоит отметить и пожертвование им 200 тысяч на строительство крупной подводной лодки-миноносца «Фельдмаршал граф Шереметев» спущенной на воду в июне 1904 года и находившейся в составе Балтийского флота до 1925 года. В 1918 году граф эмигрировал из России. Умер в 1931 году в Сент-Женевьев-де-Буа.

Председатель Совета ИРПО князь А. Д. Львов на испытаниях огнетушителей. 22 сентября 1909 г.

Стенд с пожарным оборудованием в здании Императорского Российского Пожарного Общества. 1913 г.

Попечители пожарных Обществ и представители пожарных частей СанктПетербурга в Петропавловской крепости в день празднования 10-летнего юбилея ИРПО (в центре — Председатель Главного Совета Общества князь А. Д. Львов). Санкт-Петербург. 27 мая 1903 г. Шереметев Александр Дмитриевич (1859–1931)

Освящение военно-санитарного поезда №63 Императорского Российского Пожарного Общества в присутствии Председателя Общества Великой Княгини Марии Павловны и Почетного Члена Общества Великого Князя Андрея Владимировича. Петроград. 7 сентября 1914 г.

К марту 1893 года был подготовлен Устав Соединенного Российского пожарного общества. Рассмотрев Устав, император Николай II утвердил его, установив «августейшее покровительство».

17 мая 1893 года в имении графа А. Д. Шереметева, Ульяновке, в присутствии представителя Министерства внутренних дел России, состоялось торжественное открытие Соединенного российского пожарного общества. Здесь же прошла церемония освящения его знамени. Членами Пожарного общества, находящегося под покровительством особ дома Романовых, стремились стать состоятельные люди (именитые купцы, домовладельцы, торговый люд и чиновники), для которых Советом Общества были установлены солидные членские взносы, вносимые на противопожарные цели. В качестве морального поощрения и престижа меценаты награждались медалями, орденами, нагруд-

58

ными знаками и другими «высочайшими» отличиями. Люди дорожили и гордились своим членством в пожарном обществе. В 1894 году, первого председателя общества графа А. Д. Шереметева сменил на его посту князь Александр Дмитриевич Львов, который приложил много усилий для развития РПО. В 1913-14 гг. Совет общества участвовал в разработке нового пожарного устава. Общество размещалось в Санкт-Петербурге на Б. Морской ул., 39, там же находились Музей пожарных инструментов и библиотека. В 1916 году Советом Императорского Российского пожарного общества был представлен последний отчет о состоянии пожарного дела и Общества в России, как результат последствий первой мировой войны (1914-1915 гг.). После октября 1917 года Общество прекратило существование.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

59

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены изображением средневековых видов Венеции

У. Шекспир «Венецианский купец» Иллюстрации Джеймса Д. Линтона

Формат 245х325 мм 184 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

62

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И

нтерес к Шекспиру неуклонно растет. Все больше людей приобщается к его произведениям, и в связи с этим, естественно, расширяется круг тех, кто хочет узнать о его жизни и о том, какой он был человек. Но если с его творчеством познакомиться легко, то личность Шекспира отнюдь не столь открыта для нас. Теперь Шекспир признан одним из величайших писателей мира. Он — гордость человечества. Но в глазах современников Шекспир не был значительной величиной. Тогда его не считали таким великим, и известность его была гораздо меньшей. Свои главные произведения Шекспир написал для общедоступного народного театра. В те времена театр считался развлечением сравнительно низкого рода. Достаточно сказать, что в пределах Лондона городские власти не разрешали строить театры и давать публичные представления. Буржуа-пуритане, управлявшие муниципалитетом столицы, видели в театрах источник разложения нравов и одну из причин распространения эпидемий чумы. Театры строили за городской чертой, там, где находились всякого рода злачные места и такие развлечения, как загоны для травли медведя и арены для петушиных боев.

Хотя актеров жаловали при дворе и приглашали туда давать представления, драма отнюдь не считалась высоким искусством. Признавался авторитет древнеримских драматургов — Сенеки, Теренция и Плавта. Современные авторы, писавшие для театров, в широких кругах уважением не пользовались. Зрители не интересовались, кто сочинил ту или иную популярную пьесу, так же как теперь публика не знает имен сценаристов, пишущих для кино. В печати фамилия Шекспира впервые появилась в 1593 г. Он подписал ею посвящение поэмы «Венера и Адонис» своему покровителю графу Саутгемптону. Ему же посвятил он и вторую поэму — «Обесчещенная Лукреция», напечатанную в следующем году. «Венеру и Адониса» Шекспир назвал «первым плодом моего творчества». Между тем к тому времени, когда вышла поэма, на сцене было поставлено уже не менее шести пьес, среди них «Ричард III», «Комедия ошибок» и «Укрощение строптивой». Что означало признание поэмы первым плодом поэтического творчества? Может быть, то, что она была создана раньше пьес? Отнюдь нет. Дело просто в том, что настоящей литературой считались произведения, принадлежавшие к высоким и общепризнанным литературным

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

63

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы украшены изображением средневековых видов Венеции

У. Шекспир «Венецианский купец» Иллюстрации Джеймса Д. Линтона

Формат 245х325 мм 184 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

62

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И

нтерес к Шекспиру неуклонно растет. Все больше людей приобщается к его произведениям, и в связи с этим, естественно, расширяется круг тех, кто хочет узнать о его жизни и о том, какой он был человек. Но если с его творчеством познакомиться легко, то личность Шекспира отнюдь не столь открыта для нас. Теперь Шекспир признан одним из величайших писателей мира. Он — гордость человечества. Но в глазах современников Шекспир не был значительной величиной. Тогда его не считали таким великим, и известность его была гораздо меньшей. Свои главные произведения Шекспир написал для общедоступного народного театра. В те времена театр считался развлечением сравнительно низкого рода. Достаточно сказать, что в пределах Лондона городские власти не разрешали строить театры и давать публичные представления. Буржуа-пуритане, управлявшие муниципалитетом столицы, видели в театрах источник разложения нравов и одну из причин распространения эпидемий чумы. Театры строили за городской чертой, там, где находились всякого рода злачные места и такие развлечения, как загоны для травли медведя и арены для петушиных боев.

Хотя актеров жаловали при дворе и приглашали туда давать представления, драма отнюдь не считалась высоким искусством. Признавался авторитет древнеримских драматургов — Сенеки, Теренция и Плавта. Современные авторы, писавшие для театров, в широких кругах уважением не пользовались. Зрители не интересовались, кто сочинил ту или иную популярную пьесу, так же как теперь публика не знает имен сценаристов, пишущих для кино. В печати фамилия Шекспира впервые появилась в 1593 г. Он подписал ею посвящение поэмы «Венера и Адонис» своему покровителю графу Саутгемптону. Ему же посвятил он и вторую поэму — «Обесчещенная Лукреция», напечатанную в следующем году. «Венеру и Адониса» Шекспир назвал «первым плодом моего творчества». Между тем к тому времени, когда вышла поэма, на сцене было поставлено уже не менее шести пьес, среди них «Ричард III», «Комедия ошибок» и «Укрощение строптивой». Что означало признание поэмы первым плодом поэтического творчества? Может быть, то, что она была создана раньше пьес? Отнюдь нет. Дело просто в том, что настоящей литературой считались произведения, принадлежавшие к высоким и общепризнанным литературным

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

63

жанрам. Пьесы для народного театра таковыми еще не признавались. Первые издания пьес Шекспира, вышедшие вслед за поэмами, были анонимными. Фамилия автора не была обозначена. Не следует думать, будто это объяснялось «дискриминацией» в отношении Шекспира. Пьесы других писателей тоже сначала печатались так. Заметим, что в те времена авторского права еще не существовало. Продав пьесу театру, писатель переставал быть собственником своего произведения. Оно принадлежало театру. Как правило, труппа пьес своего репертуара не продавала, чтобы их не ставили соперничающие театры. Но эпидемия чумы 1592–1594 гг. вызвала закрытие театров. Нуждаясь в деньгах, труппы продали издателям много пьес. В числе их были и произведения Шекспира. Кроме того, если пьеса была популярна, издатели добывали ее нечестным «пиратским» путем, иногда просто выкрадывали, а порой подсылали стенографов записать спектакль. «Пиратскими» были и издания некоторых пьес Шекспира. Лишь в 1597 г. фамилия Шекспира в первый раз появилась на титульном листе издания пьесы. То была комедия «Бесплодные усилия любви». А в следующем году вышла книжечка одного любителя литературы и театра Фрэнсиса Мереза «Palladis Tamia, или Сокровищница ума». Она содержала обзор английской литературы, причем отечественные писатели сопоставлялись с древнеримскими и итальянскими авторами. Здесь Шекспиру воздается должное. Он охарактеризован как драматург, «наипревосходнейший в обоих видах пьес», то есть в трагедии и комедии. При этом Мерез перечислил десять пьес Шекспира. Из этого, однако, не следует делать вывода о всенародном признании Шекспира. Его имя оставалось известным лишь узкому кругу литераторов и актеров. Повторим, положение Шекспира как драматурга не было ни почетным, ни уважаемым. Конечно, люди, понимавшие толк в искусстве, уже при жизни ценили Шекспира, о чем свидетельствует ряд отзывов его современников. Но его общественное положение ни в малой степени не идет в сравнение с тем, как к нему стали относиться полтораста лет спустя и позже. В середине XVIII в. его признали классиком. Возник и развился подлинный культ Шекспира, и в начале XIX в. его провозгласили величайшим поэтом. Ничего подобного даже отдаленно при жизни Шекспира не было и не могло быть. Поэтому не следует удивляться, что никому из современников не пришло тогда в голову собрать сведения о нем и написать его биографию. Жанр биографии деятелей культуры начал развиваться в Англии лишь четверть века спустя после смерти Шекспира, когда Айзек Уолтон написал биографию поэта Джона Донна (1640). Затем появились жизнеописания других писателей.

64

Тогда-то впервые спохватились, что надо собрать сведения о знаменитых людях прошлого. Одним из собирателей стал священник Томас Фуллер (1608–1661), окончивший Кембриджский университет. Написанная им «История знаменитостей Англии» (History of the Worthies of England) вышла в свет уже после его смерти (1662). Он еще застал в живых современников Шекспира и записал их рассказы. Собрал разные сведения о Шекспире и Джон Обри (1626–1697). По свидетельству знавших его, он был не слишком тщателен в проверке сведений, и собранные им предания о Шекспире точностью не отличались. Его записи не были окончательно обработаны, их обнаружили и впервые опубликовали в XVIII в. Итак, как при жизни Шекспира, так и после его смерти биографические данные о нем оставались почти неизвестными. Что-то рассказывали о нем стратфордские старожилы, какие-то предания сохранились и передавались из поколения в поколение в актерской среде. Но ничего достоверного о жизни Шекспира не было известно. Серьезное изучение Шекспира началось в XVIII в. Появились литераторы и ученые, занявшиеся изучением жизни и творчества Шекспира. Первое почетное место в ряду их принадлежит драматургу Николасу Роу (1676–1718). В 1709 г. он издал собрание сочинений Шекспира, сопроводив его биографией поэта. Он собрал для нее разные сведения, как достоверные, так и сомнительные. Как бы то ни было, он создал первое связное жизнеописание Шекспира, легшее в основу всех последующих биографий. В то время как несколько ученых и критиков XVIII в. занялись редактированием и изданием все более совершенных текстов сочинений Шекспира, происходило также собирание сведений о жизни Шекспира, о его эпохе, о других писателях того времени, о театре и актерах, и в итоге возник особый раздел знаний — шекспироведение. Не следует удивляться тому, что ученым приходилось заниматься и текстами сочинений Шекспира. В его время издательское дело находилось на сравнительно ранней стадии развития. Первая книга в Англии была напечатана в 1475 г., то есть всего за девяносто лет до рождения Шекспира. Набор и печать производились еще довольно примитивным способом. Норм английского языка и даже упорядоченной, единой для всех грамматики еще не существовало. Орфография не устоялась. От наборщика зависело писать слова, как они были в рукописи автора, или вводить свое написание. Не разобрав того, что было написано в рукописи, типограф мог по-своему прочитать и изменить текст. В таком виде и появились пьесы Шекспира при его жизни. Редакторам XVIII в. пришлось изрядно потрудиться, чтобы очистить первопечатные тексты от ошибок, и эта работа продолжается до сих пор.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Так называемый «Чандосовский портрет» неизвестного, в котором традиционно видят Шекспира Портрет «Chandos» — один из самых известных портретов, которые изображают или предположительно изображают Уильяма Шекспира. Назван в честь Джеймса Бриджеса, 3-го герцога Чандоса, раннего владельца. Портрет был написан, вероятно, в промежутке с 1600 по 1610 годы. Не исключено, что он послужил образцом для выгравированного портрета Шекспира в Первом фолио в 1623. В настоящее время невозможно определить с полной уверенностью, кто автор портрета, и действительно ли на нём изображен Шекспир. Однако, Лондонская Национальная Портретная галерея полагает, что, вероятно, изображён поэт.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

65

жанрам. Пьесы для народного театра таковыми еще не признавались. Первые издания пьес Шекспира, вышедшие вслед за поэмами, были анонимными. Фамилия автора не была обозначена. Не следует думать, будто это объяснялось «дискриминацией» в отношении Шекспира. Пьесы других писателей тоже сначала печатались так. Заметим, что в те времена авторского права еще не существовало. Продав пьесу театру, писатель переставал быть собственником своего произведения. Оно принадлежало театру. Как правило, труппа пьес своего репертуара не продавала, чтобы их не ставили соперничающие театры. Но эпидемия чумы 1592–1594 гг. вызвала закрытие театров. Нуждаясь в деньгах, труппы продали издателям много пьес. В числе их были и произведения Шекспира. Кроме того, если пьеса была популярна, издатели добывали ее нечестным «пиратским» путем, иногда просто выкрадывали, а порой подсылали стенографов записать спектакль. «Пиратскими» были и издания некоторых пьес Шекспира. Лишь в 1597 г. фамилия Шекспира в первый раз появилась на титульном листе издания пьесы. То была комедия «Бесплодные усилия любви». А в следующем году вышла книжечка одного любителя литературы и театра Фрэнсиса Мереза «Palladis Tamia, или Сокровищница ума». Она содержала обзор английской литературы, причем отечественные писатели сопоставлялись с древнеримскими и итальянскими авторами. Здесь Шекспиру воздается должное. Он охарактеризован как драматург, «наипревосходнейший в обоих видах пьес», то есть в трагедии и комедии. При этом Мерез перечислил десять пьес Шекспира. Из этого, однако, не следует делать вывода о всенародном признании Шекспира. Его имя оставалось известным лишь узкому кругу литераторов и актеров. Повторим, положение Шекспира как драматурга не было ни почетным, ни уважаемым. Конечно, люди, понимавшие толк в искусстве, уже при жизни ценили Шекспира, о чем свидетельствует ряд отзывов его современников. Но его общественное положение ни в малой степени не идет в сравнение с тем, как к нему стали относиться полтораста лет спустя и позже. В середине XVIII в. его признали классиком. Возник и развился подлинный культ Шекспира, и в начале XIX в. его провозгласили величайшим поэтом. Ничего подобного даже отдаленно при жизни Шекспира не было и не могло быть. Поэтому не следует удивляться, что никому из современников не пришло тогда в голову собрать сведения о нем и написать его биографию. Жанр биографии деятелей культуры начал развиваться в Англии лишь четверть века спустя после смерти Шекспира, когда Айзек Уолтон написал биографию поэта Джона Донна (1640). Затем появились жизнеописания других писателей.

64

Тогда-то впервые спохватились, что надо собрать сведения о знаменитых людях прошлого. Одним из собирателей стал священник Томас Фуллер (1608–1661), окончивший Кембриджский университет. Написанная им «История знаменитостей Англии» (History of the Worthies of England) вышла в свет уже после его смерти (1662). Он еще застал в живых современников Шекспира и записал их рассказы. Собрал разные сведения о Шекспире и Джон Обри (1626–1697). По свидетельству знавших его, он был не слишком тщателен в проверке сведений, и собранные им предания о Шекспире точностью не отличались. Его записи не были окончательно обработаны, их обнаружили и впервые опубликовали в XVIII в. Итак, как при жизни Шекспира, так и после его смерти биографические данные о нем оставались почти неизвестными. Что-то рассказывали о нем стратфордские старожилы, какие-то предания сохранились и передавались из поколения в поколение в актерской среде. Но ничего достоверного о жизни Шекспира не было известно. Серьезное изучение Шекспира началось в XVIII в. Появились литераторы и ученые, занявшиеся изучением жизни и творчества Шекспира. Первое почетное место в ряду их принадлежит драматургу Николасу Роу (1676–1718). В 1709 г. он издал собрание сочинений Шекспира, сопроводив его биографией поэта. Он собрал для нее разные сведения, как достоверные, так и сомнительные. Как бы то ни было, он создал первое связное жизнеописание Шекспира, легшее в основу всех последующих биографий. В то время как несколько ученых и критиков XVIII в. занялись редактированием и изданием все более совершенных текстов сочинений Шекспира, происходило также собирание сведений о жизни Шекспира, о его эпохе, о других писателях того времени, о театре и актерах, и в итоге возник особый раздел знаний — шекспироведение. Не следует удивляться тому, что ученым приходилось заниматься и текстами сочинений Шекспира. В его время издательское дело находилось на сравнительно ранней стадии развития. Первая книга в Англии была напечатана в 1475 г., то есть всего за девяносто лет до рождения Шекспира. Набор и печать производились еще довольно примитивным способом. Норм английского языка и даже упорядоченной, единой для всех грамматики еще не существовало. Орфография не устоялась. От наборщика зависело писать слова, как они были в рукописи автора, или вводить свое написание. Не разобрав того, что было написано в рукописи, типограф мог по-своему прочитать и изменить текст. В таком виде и появились пьесы Шекспира при его жизни. Редакторам XVIII в. пришлось изрядно потрудиться, чтобы очистить первопечатные тексты от ошибок, и эта работа продолжается до сих пор.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Так называемый «Чандосовский портрет» неизвестного, в котором традиционно видят Шекспира Портрет «Chandos» — один из самых известных портретов, которые изображают или предположительно изображают Уильяма Шекспира. Назван в честь Джеймса Бриджеса, 3-го герцога Чандоса, раннего владельца. Портрет был написан, вероятно, в промежутке с 1600 по 1610 годы. Не исключено, что он послужил образцом для выгравированного портрета Шекспира в Первом фолио в 1623. В настоящее время невозможно определить с полной уверенностью, кто автор портрета, и действительно ли на нём изображен Шекспир. Однако, Лондонская Национальная Портретная галерея полагает, что, вероятно, изображён поэт.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

65

Могут спросить: разве Шекспир не сам следил за публикацией своих произведений? Увы, мы можем быть уверены в точности шекспировского текста лишь в отношении поэм «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция»: их отдал в печать сам Шекспир, набирал и печатал их его земляк, ставший лондонским типографом. Что же касается остальных произведений Шекспира, то дело обстоит так: ряд изданий были «пиратскими», и, следовательно, Шекспир не имел возможности следить за тем, как их набирали. Но и в других случаях дело обходилось без него. Театр продавал рукопись пьесы издателю, а тот уже сам следил за набором и печатью. Так появились в свет девятнадцать из тридцати семи пьес Шекспира. Восемнадцать пьес при его жизни вообще не были напечатаны. Первое собрание его пьес, так называемое фолио 1623 г., появилось семь лет спустя после смерти Шекспира. Оно было издано его друзьями, актерами Джоном Хемингом и Генри Конделом. Следовательно, Шекспир не следил и за публикацией первого полного собрания своих пьес.

Титульный лист Первого фолио, 1623 г.

66

Пьесы Шекспира написаны были не для театра вообще, а для вполне определенной труппы. Начиная с 1594 г., когда сформировалось актерское товарищество, взятое под покровительство лорд-камергером, Шекспир создавал пьесы, рассчитанные на актеров своей труппы. Главные роли в каждой пьесе предназначались пайщикам актерского товарищества. Внимательно читая пьесы, можно определить, на какие актерские амплуа рассчитаны роли в хрониках, трагедиях и комедиях Шекспира. Премьером труппы был Ричард Бербедж (1568–1619). Для него были написаны роли Ричарда III, Ромео, Брута, Гамлета, Отелло, Макбета, Лира, Кориолана, Антония, Просперо. Но в составе труппы имелись актеры на вторые по значению роли. Так, во второй половине 1590-х гг. Шекспир писал роли для актера, обладавшего горячим и бурным темпераментом. Он играл забияку Тибальта в «Ромео и Джульетте» и пылкого, воинственного Гарри Перси, прозванного Горячей Шпорой. Совершенно очевидно, что труппа имела великолепного комика, толстого и немолодого

Джон Уильям Уотерхауз «Офелия», 1894 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

В. Чахурский «Актёры из «Гамлета»», (1875 г.)

Уильям Хогарт «Дэвид Гаррик в роли Ричарда III», 1745 г.

Опера Джузеппе Верди «Фальстаф». Постер Рафала Ольбиньского

актера, который так блеснул в роли Фальстафа в первой части «Генри IV», что Шекспир написал для него продолжение — вторую часть «Генри IV» и «Виндзорских насмешниц». Актрис в ту пору еще не было, и женские роли исполняли мальчики, специально обученные взрослыми актерами, в семьях которых они жили. Судя по количеству женских ролей в пьесах Шекспира, можно определить, сколько актеров-мальчиков было в труппе в тот или иной период. В 1590-е гг., когда Шекспир создал свои жизнерадостные комедии, в труппе было до четырех мальчиков, три во всяком случае. В «Сне в летнюю ночь» четыре женские роли — Ипполита, Титания, Гермия, Елена. Впрочем, две роли — Ипполиты и Титании — мог играть один и тот же мальчик, ибо эти два персонажа не встречаются вместе. В «Много шума из ничего», «Как вам это понравится», «Двенадцатой ночи» три женские роли. В начале XVII в. мальчиков-актеров в труппе стало меньше. В «Гамлете», «Юлии Цезаре», «Троиле и Крессиде» — по две женские роли. Такие факты не случайны. Шекспир всегда приспосабливал свои пьесы к особенностям актеров труппы, использовал их физические и голосовые данные. Бросив взгляд на список действующих лиц любой пьесы Шекспира, нетрудно увидеть, что число их доходит до тридцати, а то и больше. Между тем в труп-

пе обычно было не больше восьми основных актеров (пайщиков) и восемь — десять актеров, нанятых на второстепенные роли. Установлено, что актеры, работавшие в труппе по найму, обычно исполняли не меньше двух ролей — одну в начале пьесы, другую во второй ее половине. Актеры более позднего времени, игравшие роли шекспировских героев, сделали любопытное открытие. Оказалось, что Шекспир учитывал физические возможности актера и на протяжении пьесы создавал для него паузы, когда он не участвовал в действии и мог отдохнуть за кулисами, готовясь для следующей сцены, требовавшей большого напряжения сил. Какому графу, якобы писавшему пьесы, могли прийти в голову такие расчеты? Только драматург, бывший одновременно актером, мог учитывать все детали, необходимые для успешного исполнения пьесы на сцене. В своих произведениях Шекспир предстает перед нами во весь свой гигантский рост как великий знаток человеческих душ, мыслитель, понимавший ход мировой истории, драматург, умело выражавший противоречия и конфликты действительности, замечательный мастер поэзии, в совершенстве владевший словом. Шекспир-художник неисчерпаемо богат открытиями о жизни и человеке. Из статьи А. Аникста

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

67

Могут спросить: разве Шекспир не сам следил за публикацией своих произведений? Увы, мы можем быть уверены в точности шекспировского текста лишь в отношении поэм «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция»: их отдал в печать сам Шекспир, набирал и печатал их его земляк, ставший лондонским типографом. Что же касается остальных произведений Шекспира, то дело обстоит так: ряд изданий были «пиратскими», и, следовательно, Шекспир не имел возможности следить за тем, как их набирали. Но и в других случаях дело обходилось без него. Театр продавал рукопись пьесы издателю, а тот уже сам следил за набором и печатью. Так появились в свет девятнадцать из тридцати семи пьес Шекспира. Восемнадцать пьес при его жизни вообще не были напечатаны. Первое собрание его пьес, так называемое фолио 1623 г., появилось семь лет спустя после смерти Шекспира. Оно было издано его друзьями, актерами Джоном Хемингом и Генри Конделом. Следовательно, Шекспир не следил и за публикацией первого полного собрания своих пьес.

Титульный лист Первого фолио, 1623 г.

66

Пьесы Шекспира написаны были не для театра вообще, а для вполне определенной труппы. Начиная с 1594 г., когда сформировалось актерское товарищество, взятое под покровительство лорд-камергером, Шекспир создавал пьесы, рассчитанные на актеров своей труппы. Главные роли в каждой пьесе предназначались пайщикам актерского товарищества. Внимательно читая пьесы, можно определить, на какие актерские амплуа рассчитаны роли в хрониках, трагедиях и комедиях Шекспира. Премьером труппы был Ричард Бербедж (1568–1619). Для него были написаны роли Ричарда III, Ромео, Брута, Гамлета, Отелло, Макбета, Лира, Кориолана, Антония, Просперо. Но в составе труппы имелись актеры на вторые по значению роли. Так, во второй половине 1590-х гг. Шекспир писал роли для актера, обладавшего горячим и бурным темпераментом. Он играл забияку Тибальта в «Ромео и Джульетте» и пылкого, воинственного Гарри Перси, прозванного Горячей Шпорой. Совершенно очевидно, что труппа имела великолепного комика, толстого и немолодого

Джон Уильям Уотерхауз «Офелия», 1894 г.

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

В. Чахурский «Актёры из «Гамлета»», (1875 г.)

Уильям Хогарт «Дэвид Гаррик в роли Ричарда III», 1745 г.

Опера Джузеппе Верди «Фальстаф». Постер Рафала Ольбиньского

актера, который так блеснул в роли Фальстафа в первой части «Генри IV», что Шекспир написал для него продолжение — вторую часть «Генри IV» и «Виндзорских насмешниц». Актрис в ту пору еще не было, и женские роли исполняли мальчики, специально обученные взрослыми актерами, в семьях которых они жили. Судя по количеству женских ролей в пьесах Шекспира, можно определить, сколько актеров-мальчиков было в труппе в тот или иной период. В 1590-е гг., когда Шекспир создал свои жизнерадостные комедии, в труппе было до четырех мальчиков, три во всяком случае. В «Сне в летнюю ночь» четыре женские роли — Ипполита, Титания, Гермия, Елена. Впрочем, две роли — Ипполиты и Титании — мог играть один и тот же мальчик, ибо эти два персонажа не встречаются вместе. В «Много шума из ничего», «Как вам это понравится», «Двенадцатой ночи» три женские роли. В начале XVII в. мальчиков-актеров в труппе стало меньше. В «Гамлете», «Юлии Цезаре», «Троиле и Крессиде» — по две женские роли. Такие факты не случайны. Шекспир всегда приспосабливал свои пьесы к особенностям актеров труппы, использовал их физические и голосовые данные. Бросив взгляд на список действующих лиц любой пьесы Шекспира, нетрудно увидеть, что число их доходит до тридцати, а то и больше. Между тем в труп-

пе обычно было не больше восьми основных актеров (пайщиков) и восемь — десять актеров, нанятых на второстепенные роли. Установлено, что актеры, работавшие в труппе по найму, обычно исполняли не меньше двух ролей — одну в начале пьесы, другую во второй ее половине. Актеры более позднего времени, игравшие роли шекспировских героев, сделали любопытное открытие. Оказалось, что Шекспир учитывал физические возможности актера и на протяжении пьесы создавал для него паузы, когда он не участвовал в действии и мог отдохнуть за кулисами, готовясь для следующей сцены, требовавшей большого напряжения сил. Какому графу, якобы писавшему пьесы, могли прийти в голову такие расчеты? Только драматург, бывший одновременно актером, мог учитывать все детали, необходимые для успешного исполнения пьесы на сцене. В своих произведениях Шекспир предстает перед нами во весь свой гигантский рост как великий знаток человеческих душ, мыслитель, понимавший ход мировой истории, драматург, умело выражавший противоречия и конфликты действительности, замечательный мастер поэзии, в совершенстве владевший словом. Шекспир-художник неисчерпаемо богат открытиями о жизни и человеке. Из статьи А. Аникста

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

67

Так просите, вы, часто так плевавший Мне в бороду, дававший мне пинки, Как будто псу чужому, что забрался На ваш порог. Вам нужны деньги. Что ж Мне следует ответить? Не сказать ли: «Да разве же имеет деньги пес? Разве же возможно, чтоб собака Три тысячи дукатов вам дала?» Иль, может быть, я должен низко шляпу Пред вами снять и тоном должника, Едва дыша, вам прошептать смиренно: «Почтеннейший синьор мой, на меня Вы в среду прошлую плевали, В такой-то день вы дали мне пинка, В другой — меня собакой обругали; И вот теперь за ласки эти все Я приношу вам столько-то и столько». Антонио Я и теперь готов тебя назвать Собакою, и точно так же плюнуть В твое лицо, и дать тебе пинка. Когда взаймы ты дать согласен деньги, Так и давай — не как друзьям своим... Ну, видано ль, чтоб дружба заставляла Друзей платить проценты за металл Бесплоднейший! Нет, как врагу скорее Ты деньги дай, чтоб, если в срок тебе Он не отдаст, ты мог, не церемонясь, С него взыскать. Шейлок Ну, посмотрите, как Вспылили вы? Хотелось бы мне с вами Друзьями быть, снискать у вас любовь, Забыть позор, которым вы пятнали Всегда меня, в нужде вам пособить, Не взяв, за то процентов ни копейки 24

Шейлок, Бассанио и Антонио. «...я должен низко шляпу Пред вами снять и тоном должника, Едва дыша, вам прошептать смиренно...» Действие I, сцена I I I.

Так просите, вы, часто так плевавший Мне в бороду, дававший мне пинки, Как будто псу чужому, что забрался На ваш порог. Вам нужны деньги. Что ж Мне следует ответить? Не сказать ли: «Да разве же имеет деньги пес? Разве же возможно, чтоб собака Три тысячи дукатов вам дала?» Иль, может быть, я должен низко шляпу Пред вами снять и тоном должника, Едва дыша, вам прошептать смиренно: «Почтеннейший синьор мой, на меня Вы в среду прошлую плевали, В такой-то день вы дали мне пинка, В другой — меня собакой обругали; И вот теперь за ласки эти все Я приношу вам столько-то и столько». Антонио Я и теперь готов тебя назвать Собакою, и точно так же плюнуть В твое лицо, и дать тебе пинка. Когда взаймы ты дать согласен деньги, Так и давай — не как друзьям своим... Ну, видано ль, чтоб дружба заставляла Друзей платить проценты за металл Бесплоднейший! Нет, как врагу скорее Ты деньги дай, чтоб, если в срок тебе Он не отдаст, ты мог, не церемонясь, С него взыскать. Шейлок Ну, посмотрите, как Вспылили вы? Хотелось бы мне с вами Друзьями быть, снискать у вас любовь, Забыть позор, которым вы пятнали Всегда меня, в нужде вам пособить, Не взяв, за то процентов ни копейки 24

Шейлок, Бассанио и Антонио. «...я должен низко шляпу Пред вами снять и тоном должника, Едва дыша, вам прошептать смиренно...» Действие I, сцена I I I.

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

И. А. Гончаров «ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ» Том I из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 360 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

70

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

8

июня 1812 года в купеческой семье родился Гончаров Иван Александрович — русский писатель. Первоначальное образование он получил в частном пансионе, где выучил французский и немецкий языки, перечитал все доступные книги «невообразимую смесь ... почти выученную наизусть». В 1822 его отдали в Московское коммерческое училище, в 1831 он поступил на словесное отделение Московского университета: изучение литературы подстегивало «страсть к чтению» и «формировало перо». Еще студентом Гончаров перевел и поместил в журнале «Телескоп» две главы из романа Э. Сю «Атар-Гюль» (1832). По окончании университета (1834) он ненадолго вернулся в Симбирск, затем навсегда переехал в Петербург, где начал службу в Министерстве финансов, продолжая все свободное время заниматься литературой: много переводил, писал романтические стихи и шуточные повести для домашнего чтения в кругу Майковых (в этой семье он преподавал русскую литературу и латинский язык будущему поэту А. Н. Майкову и его брату В. Н. Майкову, впоследствии известному критику). В их доме писатель завязал и первые литературные знакомства. Гончаров входил в литературу нерешительно, пере-

живая глубокие сомнения в своих силах: «кипами исписанной бумаги ... топил печки». В 1842 он написал очерк «Иван Савич Поджабрин», напечатанный лишь шесть лет спустя. В 1845 Гончаров напряженно работал над романом, который передал В. Г. Белинскому «для прочтения и решения, годится ли он». Этот роман «Обыкновенная история» вызвал восторженную оценку критика и его окружения. Напечатанный в «Современнике» в 1847, роман принес писателю настоящее признание. Столкновение двух центральных героев романа Адуева-дяди и Адуева-племянника, олицетворяющих трезвый практицизм и восторженный идеализм, воспринималось современниками как «страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму» (Белинский). Однако автор рисовал с иронией не только прекраснодушие и ходульное поведение запоздалого романтика. В. П. Боткин, справедливо замечая, что в романе достается и голому практицизму, что художник «бьет обе эти крайности», признавался: «Я ничего не знаю умнее этого романа». Десятилетия спустя антиромантический пафос становился все менее актуальным, и следующие поколения воспринимали роман иначе как самую «обыкновенную историю» охлажде-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

71

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

И. А. Гончаров «ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ» Том I из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 360 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

70

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

8

июня 1812 года в купеческой семье родился Гончаров Иван Александрович — русский писатель. Первоначальное образование он получил в частном пансионе, где выучил французский и немецкий языки, перечитал все доступные книги «невообразимую смесь ... почти выученную наизусть». В 1822 его отдали в Московское коммерческое училище, в 1831 он поступил на словесное отделение Московского университета: изучение литературы подстегивало «страсть к чтению» и «формировало перо». Еще студентом Гончаров перевел и поместил в журнале «Телескоп» две главы из романа Э. Сю «Атар-Гюль» (1832). По окончании университета (1834) он ненадолго вернулся в Симбирск, затем навсегда переехал в Петербург, где начал службу в Министерстве финансов, продолжая все свободное время заниматься литературой: много переводил, писал романтические стихи и шуточные повести для домашнего чтения в кругу Майковых (в этой семье он преподавал русскую литературу и латинский язык будущему поэту А. Н. Майкову и его брату В. Н. Майкову, впоследствии известному критику). В их доме писатель завязал и первые литературные знакомства. Гончаров входил в литературу нерешительно, пере-

живая глубокие сомнения в своих силах: «кипами исписанной бумаги ... топил печки». В 1842 он написал очерк «Иван Савич Поджабрин», напечатанный лишь шесть лет спустя. В 1845 Гончаров напряженно работал над романом, который передал В. Г. Белинскому «для прочтения и решения, годится ли он». Этот роман «Обыкновенная история» вызвал восторженную оценку критика и его окружения. Напечатанный в «Современнике» в 1847, роман принес писателю настоящее признание. Столкновение двух центральных героев романа Адуева-дяди и Адуева-племянника, олицетворяющих трезвый практицизм и восторженный идеализм, воспринималось современниками как «страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму» (Белинский). Однако автор рисовал с иронией не только прекраснодушие и ходульное поведение запоздалого романтика. В. П. Боткин, справедливо замечая, что в романе достается и голому практицизму, что художник «бьет обе эти крайности», признавался: «Я ничего не знаю умнее этого романа». Десятилетия спустя антиромантический пафос становился все менее актуальным, и следующие поколения воспринимали роман иначе как самую «обыкновенную историю» охлажде-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

71

Бололюбов А.П. «Фрегат «Паллада» 1847 года», 1847 г.

Н. А. Майков «Портрет И. А. Гончарова», 1860 г.

Московский университет, начало XIX в.

Русские писатели круга журнала «Современник». Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович (стоят), И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, А. В. Дружинин и А. Н. Островский. 1856 г.

И. С. Тургенев «Записки охотника». Первое издание (СПб., 1852) Экземпляр с цензорским разрешением Гончарова на 2-е издание: «Печатать позволяется с тем чтобы по отпечатании представлено было в Ценсурный Комитет узаконенное число экземпляров. С.-Петербург. 7 февраля 1859 года. Ценсор И. Гончар<ов>»

72

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Отъезд Адуева из Грачей. Иллюстрация художника Табурина к роману И. А. Гончарова «Обыкновенная история»

ния и отрезвления человека, как вечную тему жизни. Многомерность авторской позиции и изощренность психологического анализа, ставшие устойчивыми чертами поэтики Гончарова, объясняются отчасти и своеобразным автобиографизмом романа: каждый из героев-антиподов психологически близок писателю, представляя разные проекции его душевного мира. В 1852 Гончаров в качестве секретаря адмирала Е. В. Путятина отправился в кругосветное плавание на фрегате «Паллада». Секретарские обязанности отнимали много сил, тем не менее уже во время экспедиции «явилась охота писать», и Гончаров «набил целый портфель путевыми записками». Они сложились в итоге в книгу очерков, печатавшихся в 1855–57 в периодике, а в 1858 вышедших отдельным изданием под названием «Фрегат «Паллада». У Гончарова с детства был вкус к литературе путешествий, и здесь он выступил истинным мастером этого жанра. «Параллель между своим и чужим», острые впечатления от встречи с другими культурами (главным образом с британской и японской), привычка все «прикидывать» «на свой аршин» обеспечили заинтересованное внимание русского читателя к этим очеркам. Н. А. Добролюбов восхищался остроумием и наблюдательностью «блестящего, увлекательного рассказчика». По возвращении из путешествия Гончаров определился на службу в Петербургский цензурный комитет. Должность цензора, а также принятое им приглашение преподавать русскую литературу наследнику престола превратили писателя в «предмет негодования либералов» (дневник Е. А. Штакеншнейдер). Заметно охладились его отношения с кругом Белинского. Позднее Гончаров подчеркивал, что его либеральные настроения молодости не имели ничего общего с «юношескими утопиями в социальном духе» и что влияние Белинского ограничивалось сферой эстетики. Гончаров-цензор облегчил печатную судьбу целого ряда лучших произведений русской литературы («Записки охотника» И. С. Тургенева, «Тысяча душ» А. Ф. Писемского и др.), однако к радикальным изданиям он относился откровенно враждебно, что вызывало раздражение в кругах левой интеллигенции. В течение нескольких месяцев, с осени 1862 по лето 1863, Гончаров редактировал официозную газету «Северная почта», что также дурно отразилось на его репутации. В 1860–70-е гг. Гончаров, человек мнительный и, по его собственному определению, «нервозный», упрямо удалялся от литературного мира. «Кусок независимого хлеба, перо и тесный кружок самых близких приятелей» составили его житейский идеал: «Это впоследствии называли во мне обломовщиной».

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

73

Бололюбов А.П. «Фрегат «Паллада» 1847 года», 1847 г.

Н. А. Майков «Портрет И. А. Гончарова», 1860 г.

Московский университет, начало XIX в.

Русские писатели круга журнала «Современник». Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович (стоят), И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, А. В. Дружинин и А. Н. Островский. 1856 г.

И. С. Тургенев «Записки охотника». Первое издание (СПб., 1852) Экземпляр с цензорским разрешением Гончарова на 2-е издание: «Печатать позволяется с тем чтобы по отпечатании представлено было в Ценсурный Комитет узаконенное число экземпляров. С.-Петербург. 7 февраля 1859 года. Ценсор И. Гончар<ов>»

72

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Отъезд Адуева из Грачей. Иллюстрация художника Табурина к роману И. А. Гончарова «Обыкновенная история»

ния и отрезвления человека, как вечную тему жизни. Многомерность авторской позиции и изощренность психологического анализа, ставшие устойчивыми чертами поэтики Гончарова, объясняются отчасти и своеобразным автобиографизмом романа: каждый из героев-антиподов психологически близок писателю, представляя разные проекции его душевного мира. В 1852 Гончаров в качестве секретаря адмирала Е. В. Путятина отправился в кругосветное плавание на фрегате «Паллада». Секретарские обязанности отнимали много сил, тем не менее уже во время экспедиции «явилась охота писать», и Гончаров «набил целый портфель путевыми записками». Они сложились в итоге в книгу очерков, печатавшихся в 1855–57 в периодике, а в 1858 вышедших отдельным изданием под названием «Фрегат «Паллада». У Гончарова с детства был вкус к литературе путешествий, и здесь он выступил истинным мастером этого жанра. «Параллель между своим и чужим», острые впечатления от встречи с другими культурами (главным образом с британской и японской), привычка все «прикидывать» «на свой аршин» обеспечили заинтересованное внимание русского читателя к этим очеркам. Н. А. Добролюбов восхищался остроумием и наблюдательностью «блестящего, увлекательного рассказчика». По возвращении из путешествия Гончаров определился на службу в Петербургский цензурный комитет. Должность цензора, а также принятое им приглашение преподавать русскую литературу наследнику престола превратили писателя в «предмет негодования либералов» (дневник Е. А. Штакеншнейдер). Заметно охладились его отношения с кругом Белинского. Позднее Гончаров подчеркивал, что его либеральные настроения молодости не имели ничего общего с «юношескими утопиями в социальном духе» и что влияние Белинского ограничивалось сферой эстетики. Гончаров-цензор облегчил печатную судьбу целого ряда лучших произведений русской литературы («Записки охотника» И. С. Тургенева, «Тысяча душ» А. Ф. Писемского и др.), однако к радикальным изданиям он относился откровенно враждебно, что вызывало раздражение в кругах левой интеллигенции. В течение нескольких месяцев, с осени 1862 по лето 1863, Гончаров редактировал официозную газету «Северная почта», что также дурно отразилось на его репутации. В 1860–70-е гг. Гончаров, человек мнительный и, по его собственному определению, «нервозный», упрямо удалялся от литературного мира. «Кусок независимого хлеба, перо и тесный кружок самых близких приятелей» составили его житейский идеал: «Это впоследствии называли во мне обломовщиной».

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

73

— А что?

— Да ты так говоришь…

— Разве нехорошо?

— Нет, — может быть, очень хорошо, да дико.

— У нас профессор эстетики так говорил и считался самым красноречивым профессором, — сказал смутившийся Александр.

— О чём же он так говорил?

— О своём предмете.

— А!

— Как же, дядюшка, мне говорить?

— Попроще, как все, а не как профессор эстетики. Впрочем, этого вдруг растолковать нельзя; ты после сам увидишь. Ты, кажется, хочешь сказать, сколько я могу припомнить университетские лекции и перевести твои слова, что ты приехал сюда делать карьеру и фортуну, — так ли?

— Да, дядюшка, карьеру…

— И фортуну, — прибавил Пётр Иваныч, — что за карьера без фортуны? Мысль хороша — только… напрасно ты приезжал.

— Отчего же? Надеюсь, вы не по собственному опыту говорите это? — сказал Александр, глядя вокруг себя.

— Дельно замечено. Точно, я хорошо обставлен, и дела мои недурны. Но, сколько я посмотрю, ты и я — большая разница.

— Я никак не смею сравнивать себя с вами…

— Не в том дело; ты, может быть, вдесятеро умнее и лучше меня… да у тебя, кажется, натура не такая, чтоб поддалась новому порядку; а тамошний порядок — ой, ой! Ты, вон, изнежен и избалован матерью; где тебе выдержать всё, что я выдержал? Ты, должно быть, мечтатель, а мечтать здесь некогда; подобные нам ездят сюда дело делать.

— Может быть, я в состоянии что-нибудь сделать, если вы не оставите меня вашими советами и опытностью…

— Советовать — боюсь. Я не ручаюсь за твою деревенскую натуру: выйдет вздор — станешь пенять на меня; а мнение своё

48

Дядя и племянник. Рисунок Н. Куликова

49

— А что?

— Да ты так говоришь…

— Разве нехорошо?

— Нет, — может быть, очень хорошо, да дико.

— У нас профессор эстетики так говорил и считался самым красноречивым профессором, — сказал смутившийся Александр.

— О чём же он так говорил?

— О своём предмете.

— А!

— Как же, дядюшка, мне говорить?

— Попроще, как все, а не как профессор эстетики. Впрочем, этого вдруг растолковать нельзя; ты после сам увидишь. Ты, кажется, хочешь сказать, сколько я могу припомнить университетские лекции и перевести твои слова, что ты приехал сюда делать карьеру и фортуну, — так ли?

— Да, дядюшка, карьеру…

— И фортуну, — прибавил Пётр Иваныч, — что за карьера без фортуны? Мысль хороша — только… напрасно ты приезжал.

— Отчего же? Надеюсь, вы не по собственному опыту говорите это? — сказал Александр, глядя вокруг себя.

— Дельно замечено. Точно, я хорошо обставлен, и дела мои недурны. Но, сколько я посмотрю, ты и я — большая разница.

— Я никак не смею сравнивать себя с вами…

— Не в том дело; ты, может быть, вдесятеро умнее и лучше меня… да у тебя, кажется, натура не такая, чтоб поддалась новому порядку; а тамошний порядок — ой, ой! Ты, вон, изнежен и избалован матерью; где тебе выдержать всё, что я выдержал? Ты, должно быть, мечтатель, а мечтать здесь некогда; подобные нам ездят сюда дело делать.

— Может быть, я в состоянии что-нибудь сделать, если вы не оставите меня вашими советами и опытностью…

— Советовать — боюсь. Я не ручаюсь за твою деревенскую натуру: выйдет вздор — станешь пенять на меня; а мнение своё

48

Дядя и племянник. Рисунок Н. Куликова

49

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

И. А. Гончаров «ОБЛОМОВ» Том II из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 576 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

76

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

З

амысел нового романа сложился у Гончарова сии. Эстетическая критика, напротив, видела в герое еще в 1847. Два года спустя была напечатана «самостоятельную и чистую», «нежную и любящую глава «Сон Обломова» «увертюра всего рома- натуру», далекую от модных веяний и сохранившую на». Но читателю пришлось еще в течение десяти верность главным ценностям бытия. К концу прошлого века полемика о ролет ждать появления полмане продолжалась, причем ного текста «Обломова» последняя трактовка по(1859), сразу завоевавшего степенно возобладала: леогромный успех: «Облонивый мечтатель Обломов мов и обломовщина ... обпо контрасту с сухим рацилетели всю Россию и сдеоналистом Штольцем стал лались словами, навсегда восприниматься как воукоренившимися в нашей площение «артистического речи» (А. В. Дружинин). идеала» самого романиста, Роман спровоцировал буртонкий психологический ные споры, свидетельствуя рисунок свидетельствовал о глубине замысла. Статья Добролюбова «Что тао душевной глубине героя, кое обломовщина» (1859) читателю открылся мягпредставляла собой беский юмор и скрытый липощадный суд над главризм Гончарова. В начале ным героем, «совершенно XX века И. Ф. Анненский по инертным» и «апатичным» праву назвал «Обломова» барином, символом косно«совершеннейшим созданием» писателя. сти крепостнической Рос- Приезд Штольца. Рисунок В. А. Табурина

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

77

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников XIX века

И. А. Гончаров «ОБЛОМОВ» Том II из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 576 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

76

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

З

амысел нового романа сложился у Гончарова сии. Эстетическая критика, напротив, видела в герое еще в 1847. Два года спустя была напечатана «самостоятельную и чистую», «нежную и любящую глава «Сон Обломова» «увертюра всего рома- натуру», далекую от модных веяний и сохранившую на». Но читателю пришлось еще в течение десяти верность главным ценностям бытия. К концу прошлого века полемика о ролет ждать появления полмане продолжалась, причем ного текста «Обломова» последняя трактовка по(1859), сразу завоевавшего степенно возобладала: леогромный успех: «Облонивый мечтатель Обломов мов и обломовщина ... обпо контрасту с сухим рацилетели всю Россию и сдеоналистом Штольцем стал лались словами, навсегда восприниматься как воукоренившимися в нашей площение «артистического речи» (А. В. Дружинин). идеала» самого романиста, Роман спровоцировал буртонкий психологический ные споры, свидетельствуя рисунок свидетельствовал о глубине замысла. Статья Добролюбова «Что тао душевной глубине героя, кое обломовщина» (1859) читателю открылся мягпредставляла собой беский юмор и скрытый липощадный суд над главризм Гончарова. В начале ным героем, «совершенно XX века И. Ф. Анненский по инертным» и «апатичным» праву назвал «Обломова» барином, символом косно«совершеннейшим созданием» писателя. сти крепостнической Рос- Приезд Штольца. Рисунок В. А. Табурина

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

77

I

Е. Е. Лансере. Шмуцтитул к 1 части

4

В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек лет тридцати двух-трёх от роду, среднего роста, приятной наружности, с тёмно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определённой идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворённые губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всём лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, рук. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошёл бы в приятном раздумье, с улыбкой. Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому свету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины. Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишённою своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу

5

I

Е. Е. Лансере. Шмуцтитул к 1 части

4

В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек лет тридцати двух-трёх от роду, среднего роста, приятной наружности, с тёмно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определённой идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворённые губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всём лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, рук. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошёл бы в приятном раздумье, с улыбкой. Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому свету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины. Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишённою своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу

5

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников середины XIX в.

И. А. Гончаров «ОБРЫВ» Том III из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 796 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

80

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

«О

брыв» (1868) был задуман еще в 1849 как дали Гончарову богатый материал для глубокого роман о сложных отношениях художника психологического анализа. и общества. К 1860-м гг. замысел обогатил- После «Обрыва» имя Гончарова редко появлялось в печати. Он ограничился публикася новой проблематикой, рожденной цией лишь нескольких мемуарных пореформенной эпохой. В центре очерков и литературно-критических произведения оказалась трагическая статей, среди которых выделяется судьба революционно настроенной «критический этюд» «Мильон термолодежи, представленной в образе заний» (1872), посвященный поста«нигилиста» Марка Волохова. Уже новке «Горя от ума» А. С. Грибоедова символическое название романа, на сцене Александринского театра, найденное на самом последнем этаставший классическим разбором пе работы, свидетельствовало об авкомедии. Гончаров предложил столь торском неприятии общественного глубокую трактовку психологирадикализма. Издания левой ориенческой и драматической природы тации возмущенно реагировали на «Горя от ума», что ни один историк роман, отказав автору в таланте и в праве суда над молодежью, пройдя литературы в дальнейшем не обошел мимо глубокой трактовки любов- К. А. Трутовский вниманием его анализ. Сам писатель ной темы в «Обрыве». Напряженный «Марк Волохов и Вера», 1869 г. болезненно переживал творческое конфликтный фон, несвойственный молчание последних десятилетий. обычно Гончарову-романисту, диктовался острой Его письма тех лет рисуют образ одинокого и зампостановкой проблемы свободы в любви: борьба кнутого человека, необычайно тонкого наблюдателя, главной героини со страстью, столкновение нрав- сознательно сторонящегося жизни и вместе с тем ственных императивов с силой любовного влечения страдающего от своего изолированного положения.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

81

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Обрезы иллюстрированы фрагментами картин художников середины XIX в.

И. А. Гончаров «ОБРЫВ» Том III из серии подарочных изданий в классическом стиле

Формат 245х325 мм 796 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

80

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

«О

брыв» (1868) был задуман еще в 1849 как дали Гончарову богатый материал для глубокого роман о сложных отношениях художника психологического анализа. и общества. К 1860-м гг. замысел обогатил- После «Обрыва» имя Гончарова редко появлялось в печати. Он ограничился публикася новой проблематикой, рожденной цией лишь нескольких мемуарных пореформенной эпохой. В центре очерков и литературно-критических произведения оказалась трагическая статей, среди которых выделяется судьба революционно настроенной «критический этюд» «Мильон термолодежи, представленной в образе заний» (1872), посвященный поста«нигилиста» Марка Волохова. Уже новке «Горя от ума» А. С. Грибоедова символическое название романа, на сцене Александринского театра, найденное на самом последнем этаставший классическим разбором пе работы, свидетельствовало об авкомедии. Гончаров предложил столь торском неприятии общественного глубокую трактовку психологирадикализма. Издания левой ориенческой и драматической природы тации возмущенно реагировали на «Горя от ума», что ни один историк роман, отказав автору в таланте и в праве суда над молодежью, пройдя литературы в дальнейшем не обошел мимо глубокой трактовки любов- К. А. Трутовский вниманием его анализ. Сам писатель ной темы в «Обрыве». Напряженный «Марк Волохов и Вера», 1869 г. болезненно переживал творческое конфликтный фон, несвойственный молчание последних десятилетий. обычно Гончарову-романисту, диктовался острой Его письма тех лет рисуют образ одинокого и зампостановкой проблемы свободы в любви: борьба кнутого человека, необычайно тонкого наблюдателя, главной героини со страстью, столкновение нрав- сознательно сторонящегося жизни и вместе с тем ственных императивов с силой любовного влечения страдающего от своего изолированного положения.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

81

На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решёткой и обращённой к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье, брала горстями пшено и бросала птицам. У ног её толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец, воробьи и галки.

— Цып-цып, ти-ти-ти! гуль! гуль-гуль, — ласковым голосом приглашала девушка птиц к завтраку. Куры, петухи, голуби торопливо хватали, отступали, как будто опасаясь ежеминутного предательства, и опять совались. А когда тут же вертелась галка и, подскакивая боком, норовила воровски клюнуть пшена, девушка топала ногой. «Прочь, прочь; ты зачем?» — кричала она, замахиваясь, и вся пернатая толпа влёт разбрасывалась по сторонам, а через минуту опять головки кучей совались жадно и торопливо клевать, как будто воруя зерна.

— Ах ты, жадный! — говорила девушка, замахиваясь на большого петуха, — никому не даёшь — кому ни брошу, везде схватит! Утреннее солнце ярко освещало суетливую группу птиц и самую девушку. Райский успел разглядеть большие тёмно-серые глаза, кругленькие здоровые щеки, белые тесные зубы, светло-русую, вдвое сложенную на голове косу и вполне развитую грудь, рельефно отливавшуюся в тонкой белой блузе. На шее не было ни косынки, ни воротничка: ничто не закрывало белой шеи с лёгкой тенью загара. Когда девушка замахнулась на прожорливого петуха, у ней половина косы, от этого движения, упала на шею и спину, но она, не обращая внимания, продолжала бросать зёрна. Она то смеялась, то хмурилась, глядела так свежо и бодро, как это утро, наблюдая, всем ли поровну достаётся, не подскакивает ли галка, не набралось ли много воробьёв.

— Гусёнка не видала? — спросила она у девочки грудным звонким голосом.

— Нет ещё, барышня, — сказала та, — да его бы выкинуть кошкам. Афимья говорит, что околеет.

154

Марфенька. Рисунок Д. Б. Боровского

155

На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решёткой и обращённой к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье, брала горстями пшено и бросала птицам. У ног её толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец, воробьи и галки.

— Цып-цып, ти-ти-ти! гуль! гуль-гуль, — ласковым голосом приглашала девушка птиц к завтраку. Куры, петухи, голуби торопливо хватали, отступали, как будто опасаясь ежеминутного предательства, и опять совались. А когда тут же вертелась галка и, подскакивая боком, норовила воровски клюнуть пшена, девушка топала ногой. «Прочь, прочь; ты зачем?» — кричала она, замахиваясь, и вся пернатая толпа влёт разбрасывалась по сторонам, а через минуту опять головки кучей совались жадно и торопливо клевать, как будто воруя зерна.

— Ах ты, жадный! — говорила девушка, замахиваясь на большого петуха, — никому не даёшь — кому ни брошу, везде схватит! Утреннее солнце ярко освещало суетливую группу птиц и самую девушку. Райский успел разглядеть большие тёмно-серые глаза, кругленькие здоровые щеки, белые тесные зубы, светло-русую, вдвое сложенную на голове косу и вполне развитую грудь, рельефно отливавшуюся в тонкой белой блузе. На шее не было ни косынки, ни воротничка: ничто не закрывало белой шеи с лёгкой тенью загара. Когда девушка замахнулась на прожорливого петуха, у ней половина косы, от этого движения, упала на шею и спину, но она, не обращая внимания, продолжала бросать зёрна. Она то смеялась, то хмурилась, глядела так свежо и бодро, как это утро, наблюдая, всем ли поровну достаётся, не подскакивает ли галка, не набралось ли много воробьёв.

— Гусёнка не видала? — спросила она у девочки грудным звонким голосом.

— Нет ещё, барышня, — сказала та, — да его бы выкинуть кошкам. Афимья говорит, что околеет.

154

Марфенька. Рисунок Д. Б. Боровского

155

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Художественно украшенные обрезы

И. С. Тургенев «ЗАПИСКИ ОХОТНИКА» Иллюстрации Е. М. Бём

Формат 245х325 мм 300 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

84

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Н

есомненный успех, выпавший на долю И. С. Тургенева на первых же порах его литературной деятельности, не удовлетворял его: он носил в душе сознание возможности более значительных замыслов — а так как то, что пока выливалось на бумагу, не соответствовало их широте, то он «возымел твердое намерение вовсе оставить литературу». Когда, в конце 1846 г., Н. А. Некрасов и И. И. Панаев задумали издавать «Современник», Тургенев отыскал у себя, однако, «пустячок», которому и сам автор, и Панаев настолько мало придавали значения, что он был помещен даже не в отделе беллетристики, а в «Смеси» первой книжки «Современника» 1847 г. Чтобы сделать публику еще снисходительнее, Панаев к скромному и без того названию очерка: «Хорь и Калиныч» прибавил еще заглавие: «Из записок охотника». Публика оказалась более чуткой, чем опытный литератор. К 1847 г. демократическое или, как оно тогда называлось, «филантропическое» настроение начинало достигать в лучших литературных кружках высшего своего напряжения. Подготовленная пламенной проповедью Белинского, литературная молодежь проникается новыми духовными течениями; в один, два года целая плеяда будущих знаменитых и

просто хороших писателей — Некрасов, Достоевский, Гончаров, Тургенев, Григорович, Дружинин, Плещеев и др. — выступают с рядом произведений, производящих коренной переворот в литературе и сразу сообщающих ей то настроение, которое потом получило свое общегосударственное выражение в эпохе великих реформ. Среди этой литературной молодежи Тургенев занял первое место, потому что направил всю силу своего высокого таланта на самое больное место дореформенной общественности — на крепостное право. Поощренный крупным успехом «Хоря и Калиныча»; он написал ряд очерков, которые в 1852 г. были изданы под общим именем «Записок Охотника». Книга сыграла первоклассную историческую роль. Есть прямые свидетельства о сильном впечатлении, которое она произвела на наследника престола, будущего освободителя крестьян. Обаянию ее поддались и все вообще чуткие сферы правящих классов. «Запискам Охотника» принадлежит такая же роль в истории освобождения крестьян, как в истории освобождения негров — «Хижине дяди Тома» Бичер-Стоу, но с той разницей, что книга Тургенева несравненно выше в художественном отношении. Объясняя в своих воспоминаниях, почему он в самом начале 1847 г. уехал

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

85

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Художественно украшенные обрезы

И. С. Тургенев «ЗАПИСКИ ОХОТНИКА» Иллюстрации Е. М. Бём

Формат 245х325 мм 300 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

84

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Н

есомненный успех, выпавший на долю И. С. Тургенева на первых же порах его литературной деятельности, не удовлетворял его: он носил в душе сознание возможности более значительных замыслов — а так как то, что пока выливалось на бумагу, не соответствовало их широте, то он «возымел твердое намерение вовсе оставить литературу». Когда, в конце 1846 г., Н. А. Некрасов и И. И. Панаев задумали издавать «Современник», Тургенев отыскал у себя, однако, «пустячок», которому и сам автор, и Панаев настолько мало придавали значения, что он был помещен даже не в отделе беллетристики, а в «Смеси» первой книжки «Современника» 1847 г. Чтобы сделать публику еще снисходительнее, Панаев к скромному и без того названию очерка: «Хорь и Калиныч» прибавил еще заглавие: «Из записок охотника». Публика оказалась более чуткой, чем опытный литератор. К 1847 г. демократическое или, как оно тогда называлось, «филантропическое» настроение начинало достигать в лучших литературных кружках высшего своего напряжения. Подготовленная пламенной проповедью Белинского, литературная молодежь проникается новыми духовными течениями; в один, два года целая плеяда будущих знаменитых и

просто хороших писателей — Некрасов, Достоевский, Гончаров, Тургенев, Григорович, Дружинин, Плещеев и др. — выступают с рядом произведений, производящих коренной переворот в литературе и сразу сообщающих ей то настроение, которое потом получило свое общегосударственное выражение в эпохе великих реформ. Среди этой литературной молодежи Тургенев занял первое место, потому что направил всю силу своего высокого таланта на самое больное место дореформенной общественности — на крепостное право. Поощренный крупным успехом «Хоря и Калиныча»; он написал ряд очерков, которые в 1852 г. были изданы под общим именем «Записок Охотника». Книга сыграла первоклассную историческую роль. Есть прямые свидетельства о сильном впечатлении, которое она произвела на наследника престола, будущего освободителя крестьян. Обаянию ее поддались и все вообще чуткие сферы правящих классов. «Запискам Охотника» принадлежит такая же роль в истории освобождения крестьян, как в истории освобождения негров — «Хижине дяди Тома» Бичер-Стоу, но с той разницей, что книга Тургенева несравненно выше в художественном отношении. Объясняя в своих воспоминаниях, почему он в самом начале 1847 г. уехал

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

85

И. С. Тургенев, 1856 г.

за границу, где написано большинство очерков «Записок Охотника», Тургенев говорит: «...я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел; мне необходимо нужно было удалиться от моего врага затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решился бороться до кон-

ца — с чем я поклялся никогда не примиряться... Это была моя Аннибаловская клятва». Категоричность Тургенева, однако, относится только к внутренним мотивам «Записок Охотника», а не к исполнению их. Болезненно-придирчивая цензура 40-х годов не пропустила бы сколько-нибудь яркий «протест», сколько-нибудь яркую картину крепостных безобразий. И действительно, непосредственно крепостное право затрагивается в «Записках Охотника» сдержанно и осторожно. «Записки Охотника» — «протест» совсем особого рода, сильный не столько обличением, не столько ненавистью, сколько любовью. В чисто художественном отношении «Записки Охотника» вполне соответствуют великой идее, положенной в их основание, и в этой гармонии замысла и формы — главная причина их успеха. Все лучшие качества тургеневского таланта получили здесь яркое выражение. Если сжатость составляет вообще одну из главных особенностей Тургенева, совсем не писавшего объемистых произведений, то в «Записках Охотника» она доведена до высшего совершенства. Двумя-тремя штрихами Тургенев рисует самый сложный характер. Пейзажная живопись «Записок Охотника» не знает себе ничего равного во всей нашей литературе. Из среднерусского, на первый взгляд бесцветного, пейзажа Тургенев сумел извлечь самые задушевные тона, в одно и тоже время и меланхолические, и сладко-бодрящие. В общем, Тургенев «Записками Охотника» по технике занял первое место в ряду русских прозаиков. Если Толстой превосходит его широтой захвата, Достоевский — глубиной и оригинальностью, то Тургенев — первый русский стилист. В его устах «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык» получил самое благородное и изящное свое выражение.

Е. М. Бём «Бежин луг». Типы из «Записок охотника» Тургенева, 1883 г.

86

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Елизавета Меркурьевна Бём (1843–1914 г.г.) Елизавета Меркурьевна Бём родилась в Петербурге. Училась в рисовальной школе общества поощрения художников, где в 1865 году была удостоена серебряной медали, а в 1870 году академия художеств присудила ей большую поощрительную медаль за рисунки животных. Окончив в 1864 году школу, Бём продолжала брать уроки у своего любимого учителя И. Н. Крамского. Спектр её творчества был чрезвычайно широк: от росписи по стеклу, книжной иллюстрации до открытых писем. Ученица И. Н. Крамского, Елизавета Меркурьевна работала в редком для того времени жанре силуэта. Её первым силуэтом был случайно нарисованный на концерте в Дворянском Собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна «со всей фигурой и роялью — абсолютное совершенство, поразительное по выражению». Сам А. Г. Рубинштейн говорил художнице, что это лучший из всех его портретов! С 1875 года Бём выступила перед публикой в качестве силуэтистки и с этого времени стала популярна в России и за границей. Работая как иллюстратор, Бём отдавала предпочтение сюжетам из Открытка «Л. Н. Толстой среди яснополянских детей»

народной жизни и была верна традициям древнерусского искусства. Наиболее удались художнице типы крестьян и крестьянских детей в силуэтах. Силуэты к «Запискам охотника» и «Муму» И. Тургенева, к «Басням» И. Крылова, к «Подкидышу» В. Короленко, по свидетельству современников, являются высшим достижением художницы. Крамской же позже писал: «И что за совершенство были эти силуэты! В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей». В творчестве художницы нашли отражение и боль о судьбе народа, о его просвещении, и о всяком благоустройстве его жизни. За свои труды художница получила несколько международных наград. Работы Елизаветы Меркурьевны участвовали в международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали.

А. Г. Рубинштейн

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

87

И. С. Тургенев, 1856 г.

за границу, где написано большинство очерков «Записок Охотника», Тургенев говорит: «...я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел; мне необходимо нужно было удалиться от моего врага затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решился бороться до кон-

ца — с чем я поклялся никогда не примиряться... Это была моя Аннибаловская клятва». Категоричность Тургенева, однако, относится только к внутренним мотивам «Записок Охотника», а не к исполнению их. Болезненно-придирчивая цензура 40-х годов не пропустила бы сколько-нибудь яркий «протест», сколько-нибудь яркую картину крепостных безобразий. И действительно, непосредственно крепостное право затрагивается в «Записках Охотника» сдержанно и осторожно. «Записки Охотника» — «протест» совсем особого рода, сильный не столько обличением, не столько ненавистью, сколько любовью. В чисто художественном отношении «Записки Охотника» вполне соответствуют великой идее, положенной в их основание, и в этой гармонии замысла и формы — главная причина их успеха. Все лучшие качества тургеневского таланта получили здесь яркое выражение. Если сжатость составляет вообще одну из главных особенностей Тургенева, совсем не писавшего объемистых произведений, то в «Записках Охотника» она доведена до высшего совершенства. Двумя-тремя штрихами Тургенев рисует самый сложный характер. Пейзажная живопись «Записок Охотника» не знает себе ничего равного во всей нашей литературе. Из среднерусского, на первый взгляд бесцветного, пейзажа Тургенев сумел извлечь самые задушевные тона, в одно и тоже время и меланхолические, и сладко-бодрящие. В общем, Тургенев «Записками Охотника» по технике занял первое место в ряду русских прозаиков. Если Толстой превосходит его широтой захвата, Достоевский — глубиной и оригинальностью, то Тургенев — первый русский стилист. В его устах «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык» получил самое благородное и изящное свое выражение.

Е. М. Бём «Бежин луг». Типы из «Записок охотника» Тургенева, 1883 г.

86

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Елизавета Меркурьевна Бём (1843–1914 г.г.) Елизавета Меркурьевна Бём родилась в Петербурге. Училась в рисовальной школе общества поощрения художников, где в 1865 году была удостоена серебряной медали, а в 1870 году академия художеств присудила ей большую поощрительную медаль за рисунки животных. Окончив в 1864 году школу, Бём продолжала брать уроки у своего любимого учителя И. Н. Крамского. Спектр её творчества был чрезвычайно широк: от росписи по стеклу, книжной иллюстрации до открытых писем. Ученица И. Н. Крамского, Елизавета Меркурьевна работала в редком для того времени жанре силуэта. Её первым силуэтом был случайно нарисованный на концерте в Дворянском Собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна «со всей фигурой и роялью — абсолютное совершенство, поразительное по выражению». Сам А. Г. Рубинштейн говорил художнице, что это лучший из всех его портретов! С 1875 года Бём выступила перед публикой в качестве силуэтистки и с этого времени стала популярна в России и за границей. Работая как иллюстратор, Бём отдавала предпочтение сюжетам из Открытка «Л. Н. Толстой среди яснополянских детей»

народной жизни и была верна традициям древнерусского искусства. Наиболее удались художнице типы крестьян и крестьянских детей в силуэтах. Силуэты к «Запискам охотника» и «Муму» И. Тургенева, к «Басням» И. Крылова, к «Подкидышу» В. Короленко, по свидетельству современников, являются высшим достижением художницы. Крамской же позже писал: «И что за совершенство были эти силуэты! В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей». В творчестве художницы нашли отражение и боль о судьбе народа, о его просвещении, и о всяком благоустройстве его жизни. За свои труды художница получила несколько международных наград. Работы Елизаветы Меркурьевны участвовали в международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали.

А. Г. Рубинштейн

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

87

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением На обрезах — фото Бренсона Де Ку «Москва. 1931г.»

М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» Уникальное подарочное издание Формат 245х325 мм 360 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

90

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Б

улгаков приехал в голодную Москву в сентябре 1921 г. и после скитаний обрел первое московское жилище. Это была легендарная квартира № 50 в нынешнем доме № 10 по Большой Садовой, за которой закрепилась слава «нехорошей квартиры». И началась его московская журналистская жизнь. В 1922 г. появляются наброски того, что станет известно читающему миру под названием «Белая гвардия» и что докажет этому миру, что родился большой писатель. Роман начал печататься в конце 1924 г. в журнале «Россия», но так и не был издан полностью — журнал в середине следующего года закрыли. Но это было уже не важно. Уже вышел первый сборник его повестей и рассказов — «Дьяволиада», «Роковые яйца». Уже было написано «Собачье сердце» и первый рассказ из цикла «Записки юного врача», уже во МХАТ была сдана первая редакция пьесы «Белая гвардия» — потом она превратится в «Дни Турбиных», пьесу с такой же трагической судьбой, как и у ее автора. М. Булгаков много писал. Ему только-только за тридцать, он талантлив, активен, известен, его пьесу собираются ставить в знаменитом МХАТе. И все бы хорошо, но... вспомним дневник: «Мне с моими взглядами... трудно печататься и жить».

Дадим слово самому писателю: «В годы 1922–1924, продолжая газетную работу, писал сатирические повести и роман «Белая гвардия». В 1925 году, по канве этого романа, написал пьесу, которая в 1926 году пошла в Московском Художественном театре под названием «Дни Турбиных» и была запрещена после 289-го представления. Следующая пьеса «Зойкина квартира» шла в театре имени Вахтангова и была запрещена после 200-го представления. Следующая — «Багровый остров» шла в Камерном театре и была запрещена приблизительно после 50-го представления. Следующая — «Бег» была запрещена после первых репетиций в Московском Художественном театре. Следующая — «Кабала Святош» была запрещена сразу и до репетиций не дошла» (из автобиографии 1931 г.). Итак, к 1929 г. окончательно выяснилось положение Булгакова. Все его пьесы были сняты из репертуара, ни строчки не печаталось, на работу его никуда не принимали, в поездке за границу отказали. Творчество этого большого писателя осуждалось и не принималось ни властью, ни критиками, ни собратьями по цеху. Что касается последних, многие из них были вынуждены в советские времена как-то приспосо-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

91

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением На обрезах — фото Бренсона Де Ку «Москва. 1931г.»

М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» Уникальное подарочное издание Формат 245х325 мм 360 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

90

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Б

улгаков приехал в голодную Москву в сентябре 1921 г. и после скитаний обрел первое московское жилище. Это была легендарная квартира № 50 в нынешнем доме № 10 по Большой Садовой, за которой закрепилась слава «нехорошей квартиры». И началась его московская журналистская жизнь. В 1922 г. появляются наброски того, что станет известно читающему миру под названием «Белая гвардия» и что докажет этому миру, что родился большой писатель. Роман начал печататься в конце 1924 г. в журнале «Россия», но так и не был издан полностью — журнал в середине следующего года закрыли. Но это было уже не важно. Уже вышел первый сборник его повестей и рассказов — «Дьяволиада», «Роковые яйца». Уже было написано «Собачье сердце» и первый рассказ из цикла «Записки юного врача», уже во МХАТ была сдана первая редакция пьесы «Белая гвардия» — потом она превратится в «Дни Турбиных», пьесу с такой же трагической судьбой, как и у ее автора. М. Булгаков много писал. Ему только-только за тридцать, он талантлив, активен, известен, его пьесу собираются ставить в знаменитом МХАТе. И все бы хорошо, но... вспомним дневник: «Мне с моими взглядами... трудно печататься и жить».

Дадим слово самому писателю: «В годы 1922–1924, продолжая газетную работу, писал сатирические повести и роман «Белая гвардия». В 1925 году, по канве этого романа, написал пьесу, которая в 1926 году пошла в Московском Художественном театре под названием «Дни Турбиных» и была запрещена после 289-го представления. Следующая пьеса «Зойкина квартира» шла в театре имени Вахтангова и была запрещена после 200-го представления. Следующая — «Багровый остров» шла в Камерном театре и была запрещена приблизительно после 50-го представления. Следующая — «Бег» была запрещена после первых репетиций в Московском Художественном театре. Следующая — «Кабала Святош» была запрещена сразу и до репетиций не дошла» (из автобиографии 1931 г.). Итак, к 1929 г. окончательно выяснилось положение Булгакова. Все его пьесы были сняты из репертуара, ни строчки не печаталось, на работу его никуда не принимали, в поездке за границу отказали. Творчество этого большого писателя осуждалось и не принималось ни властью, ни критиками, ни собратьями по цеху. Что касается последних, многие из них были вынуждены в советские времена как-то приспосо-

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

91

биться, «перестроиться», а он приспосабливаться не хотел и потому представлял собой живой укор тем, кто «перестроился». Ему советовали написать «коммунистическую пьесу», обратиться к Правительству СССР с «покаянным письмом» с отказом от прежних взглядов и т. д. Этого совета он не послушался. Он не нашел ничего лучше, как в этой ситуации писать... «роман о дьяволе» (!) — именно так он его называет. Вспоминается, как Воланд восклицает в ответ на слова Мастера: «О чем, о чем? О ком? Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы?» Да, «вот теперь», в тот момент, когда на шее страны и на его собственной шее затягивалась петля, он не нашел ничего лучше, как писать роман о свободе — о свободе художника, о свободе творчества, о свободе человека. Он не нашел ничего лучше, как писать роман о добре и зле, о предательстве и трусости, о вечной любви и милосердии. Писать произведение, которое заведомо не могло быть напечатано — это было ясно и без всякого Алоизия Могарыча. Уже в 1938 г. он напишет жене: «Передо мною 327 машинописных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится... «Что будет?» — ты спрашиваешь. Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат мои убитые пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего. Свой суд над этой вещью я уже совершил, и, если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика...»

М. А. Булгаков, 1927 г.

Похороны Маяковского, 1930 г. Михаил Файнзильберг, Валентин Катаев, Михаил Булгаков, Юрий Олеша, Иосиф Уткин. Фото Ильи Ильфа.

92

«Дописать раньше, чем умереть». Этой фразой Булгаков начал очередную редакцию романа, который тогда еще не обрел своего нынешнего, всем известного названия. Всего редакций было не то три, не то шесть, не то восемь — литературоведы спорят до сих пор. Замысел у писателя возник еще в 1928 г., а первые варианты текста относятся к 1929 г. — году Великого перелома в стране и в судьбе Булгакова. Он писал этот роман всю оставшуюся жизнь — а оставалось ему 11 лет. За эти 11 лет произошло многое. Он послал письмо Правительству СССР — то ли ультиматум, то ли крик гибнущего человека. Ему позвонил Сталин, только что потерявший одного «своего» литератора — Маяковского и, видимо, не желавший терять еще одного (Булгаков был уже на грани самоубийства). Его снова (не без протекции Сталина) взяли на работу во МХАТ. После снятия из репертуара пьесы о Мольере (она прошла всего семь раз) он ушел, смертельно оскорбленный и смертельно измученный. Работал в Большом театре в должности либреттиста (!). Писал книгу о любимом им Мольере для ЖЗЛ, которую у него отказались принять...

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И все эти годы он вновь и вновь возвращался к своему «последнему закатному роману». Сначала это действительно был роман о дьяволе с характерной булгаковской чертовщинкой — первые редакции имели соответствующие варианты названия: «Великий канцлер», «Сатана», «Шляпа с пером»... Но потом первоначально яркая сатирическая нота начинает звучать тише, отходит на второй план, появляется новый герой — Иванушка, старые обретают другое лицо... И вот 12 ноября 1937 г. Елена Сергеевна записывает в дневнике: «Вечером М. А. работал над романом о Мастере и Маргарите». И снова он писал, сжигал, снова писал, переписывал, вносил исправления... Последняя редакция проводилась в последние полгода жизни писателя. Он умирал и знал об этом — сам был врачом. Гипертонический нефросклероз давал ухудшение зрения, а временами — полную слепоту. Тогда он диктовал исправления жене. Последний раз Булгаков работал над романом 13 февраля 1940 г. А 10 марта он умер. Елена Сергеевна вспоминала, что как-то в конце болезни был момент, когда он уже почти потерял речь и у него выходили иногда только концы или начала слов. Она сидела у изголовья, и Михаил Афанасьевич дал понять, что ему что-то нужно. Жена предлагала ему лекарство, питье, но было ясно, что это все не то. Тогда она догадалась и спросила: «Твои вещи?» Он кивнул с таким видом, что и «да», и «нет». Она сказала: «„Мастер и Маргарита“?» Он, страшно обрадованный, сделал знак головой: «Да, это». И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали»... Почему эта вещь была так важна? Почему он писал ее, прекрасно понимая, что ее никогда не напечатают? Конечно, в романе много автобиографичного. Конечно, в нем много ядовитой булгаковской сатиры на современников (характер у него был не ангельский). Но ведь не жалость к себе, не обида движет человеком в последние минуты жизни! Тогда что? Надо полагать, в романе Булгаков оставил итог своей жизни, весь свой опыт — писательский, человеческий, философский. Выстраданный опыт «бедного и окровавленного Мастера» — так он назвал в своей книге Мольера. Как-то Илья Ильф сказал Булгакову: «Вы счастливый человек, без смуты внутри себя». Читаешь — и хочется закричать: «Это Булгаков-то — счастливый человек?» После всего, что ему пришлось пережить, после «убитых пьес», после вынужденной немоты и жизни на грани самоубийства? Но перечитываешь «Мастера» и понимаешь: да, счастливый. Потому что не предал себя. Потому что обрел покой — внутренний покой. Потому что не переставал слышать «вещий голос» и следовал ему до конца. Из статьи Ольги Наумовой

Иллюстрации А. Колядинского

Булгаков с женой. Последняя съемка, февраль 1940 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

93

биться, «перестроиться», а он приспосабливаться не хотел и потому представлял собой живой укор тем, кто «перестроился». Ему советовали написать «коммунистическую пьесу», обратиться к Правительству СССР с «покаянным письмом» с отказом от прежних взглядов и т. д. Этого совета он не послушался. Он не нашел ничего лучше, как в этой ситуации писать... «роман о дьяволе» (!) — именно так он его называет. Вспоминается, как Воланд восклицает в ответ на слова Мастера: «О чем, о чем? О ком? Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы?» Да, «вот теперь», в тот момент, когда на шее страны и на его собственной шее затягивалась петля, он не нашел ничего лучше, как писать роман о свободе — о свободе художника, о свободе творчества, о свободе человека. Он не нашел ничего лучше, как писать роман о добре и зле, о предательстве и трусости, о вечной любви и милосердии. Писать произведение, которое заведомо не могло быть напечатано — это было ясно и без всякого Алоизия Могарыча. Уже в 1938 г. он напишет жене: «Передо мною 327 машинописных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится... «Что будет?» — ты спрашиваешь. Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат мои убитые пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего. Свой суд над этой вещью я уже совершил, и, если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика...»

М. А. Булгаков, 1927 г.

Похороны Маяковского, 1930 г. Михаил Файнзильберг, Валентин Катаев, Михаил Булгаков, Юрий Олеша, Иосиф Уткин. Фото Ильи Ильфа.

92

«Дописать раньше, чем умереть». Этой фразой Булгаков начал очередную редакцию романа, который тогда еще не обрел своего нынешнего, всем известного названия. Всего редакций было не то три, не то шесть, не то восемь — литературоведы спорят до сих пор. Замысел у писателя возник еще в 1928 г., а первые варианты текста относятся к 1929 г. — году Великого перелома в стране и в судьбе Булгакова. Он писал этот роман всю оставшуюся жизнь — а оставалось ему 11 лет. За эти 11 лет произошло многое. Он послал письмо Правительству СССР — то ли ультиматум, то ли крик гибнущего человека. Ему позвонил Сталин, только что потерявший одного «своего» литератора — Маяковского и, видимо, не желавший терять еще одного (Булгаков был уже на грани самоубийства). Его снова (не без протекции Сталина) взяли на работу во МХАТ. После снятия из репертуара пьесы о Мольере (она прошла всего семь раз) он ушел, смертельно оскорбленный и смертельно измученный. Работал в Большом театре в должности либреттиста (!). Писал книгу о любимом им Мольере для ЖЗЛ, которую у него отказались принять...

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

И все эти годы он вновь и вновь возвращался к своему «последнему закатному роману». Сначала это действительно был роман о дьяволе с характерной булгаковской чертовщинкой — первые редакции имели соответствующие варианты названия: «Великий канцлер», «Сатана», «Шляпа с пером»... Но потом первоначально яркая сатирическая нота начинает звучать тише, отходит на второй план, появляется новый герой — Иванушка, старые обретают другое лицо... И вот 12 ноября 1937 г. Елена Сергеевна записывает в дневнике: «Вечером М. А. работал над романом о Мастере и Маргарите». И снова он писал, сжигал, снова писал, переписывал, вносил исправления... Последняя редакция проводилась в последние полгода жизни писателя. Он умирал и знал об этом — сам был врачом. Гипертонический нефросклероз давал ухудшение зрения, а временами — полную слепоту. Тогда он диктовал исправления жене. Последний раз Булгаков работал над романом 13 февраля 1940 г. А 10 марта он умер. Елена Сергеевна вспоминала, что как-то в конце болезни был момент, когда он уже почти потерял речь и у него выходили иногда только концы или начала слов. Она сидела у изголовья, и Михаил Афанасьевич дал понять, что ему что-то нужно. Жена предлагала ему лекарство, питье, но было ясно, что это все не то. Тогда она догадалась и спросила: «Твои вещи?» Он кивнул с таким видом, что и «да», и «нет». Она сказала: «„Мастер и Маргарита“?» Он, страшно обрадованный, сделал знак головой: «Да, это». И выдавил из себя два слова: «Чтобы знали, чтобы знали»... Почему эта вещь была так важна? Почему он писал ее, прекрасно понимая, что ее никогда не напечатают? Конечно, в романе много автобиографичного. Конечно, в нем много ядовитой булгаковской сатиры на современников (характер у него был не ангельский). Но ведь не жалость к себе, не обида движет человеком в последние минуты жизни! Тогда что? Надо полагать, в романе Булгаков оставил итог своей жизни, весь свой опыт — писательский, человеческий, философский. Выстраданный опыт «бедного и окровавленного Мастера» — так он назвал в своей книге Мольера. Как-то Илья Ильф сказал Булгакову: «Вы счастливый человек, без смуты внутри себя». Читаешь — и хочется закричать: «Это Булгаков-то — счастливый человек?» После всего, что ему пришлось пережить, после «убитых пьес», после вынужденной немоты и жизни на грани самоубийства? Но перечитываешь «Мастера» и понимаешь: да, счастливый. Потому что не предал себя. Потому что обрел покой — внутренний покой. Потому что не переставал слышать «вещий голос» и следовал ему до конца. Из статьи Ольги Наумовой

Иллюстрации А. Колядинского

Булгаков с женой. Последняя съемка, февраль 1940 г.

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

93

— Лжедимитрий, — сказал Варенуха и заговорил в трубку телефона: — Телеграф? Счет Варьете. Примите сверхмолнию... Вы слушаете?.. «Ялта угрозыск... Директор Лиходеев Москве Финдиректор Римский...» Независимо от сообщения об ялтинском самозванце, Варенуха опять принялся по телефону разыскивать Степу где попало и, натурально, нигде его не нашел. Как раз тогда, когда Варенуха, держа в руках трубку, раздумывал о том, куда бы ему еще позвонить, вошла та самая женщина, что принесла и первую молнию, и вручила Варенухе новый конвертик. Торопливо вскрыв его, Варенуха прочитал напечатанное и свистнул.

— Что еще? — нервно дернувшись, спросил Римский. Варенуха молча подал ему телеграмму, и финдиректор увидел в ней слова:

Римский и Варенуха, касаясь друг друга головами, перечитывали телеграмму, а перечитав, молча уставились друг на друга.

— Граждане! — вдруг рассердилась женщина. — Расписывайтесь, а потом уж будете молчать сколько угодно! Я ведь молнии разношу. Варенуха, не спуская глаз с телеграммы, криво расчеркнулся в тетради, и женщина исчезла.

— Ты же с ним в начале двенадцатого разговаривал по телефону? — в полном недоумении заговорил администратор.

— Да смешно говорить! — пронзительно закричал Римский. — Разговаривал или не разговаривал, а не может он быть сейчас в Ялте! Это смешно!

— Он пьян... — сказал Варенуха.

— Кто пьян? — спросил Римский, и опять оба уставились друг на друга. Что телеграфировал из Ялты какой-то самозванец или сумасшедший, в этом сомнений не было; но вот что было странно: откуда же ялтинский мистификатор знает Воланда, только вчера приехавшего в Москву? Откуда он знает о связи между Лиходеевым и Воландом?

— «Гипнозом...» — повторял Варенуха слово из телеграммы, — откуда ж ему известно о Воланде? — Он поморгал глазами и вдруг вскричал решительно: — Да нет, чепуха, чепуха, чепуха!

— Где он остановился, этот Воланд, черт его возьми? — спросил Римский. Варенуха немедля соединился с интуристским бюро и, к полному удивлению Римского, сообщил, что Воланд остановился в квартире Лиходеева. Набрав после этого номер лиходеевской квартиры, Варенуха долго слушал, как густо гудит в трубке. Среди этих гудков откуда-то издалека послышался тяжкий, мрачный голос, пропевший: «...скалы, мой приют...» — и Варенуха решил, что в телефонную сеть откуда-то прорвался голос из радиотеатра.

— Не отвечает квартира, — сказал Варенуха, кладя трубку на рычаг, — попробовать разве позвонить еще... Он не договорил. В дверях появилась все та же женщина, и оба, и Римский и Варенуха, поднялись ей навстречу, а она вынула из сумки уже не белый, а какой-то темный листок.

— Это уже становится интересно, — процедил сквозь зубы Варенуха, провожая взглядом поспешно уходящую женщину. Первый листком овладел Римский. На темном фоне фотографической бумаги отчетливо выделялись черные писаные строки: «Доказательство мой почерк моя подпись молнируйте подтверждение установите секретное наблюдение Воландом Лиходеев». За двадцать лет своей деятельности в театрах Варенуха видал всякие виды, но тут он почувствовал, что ум его застилается как бы пеленою, и он ничего не сумел произнести, кроме житейской и притом совершенно нелепой фразы: — Этого не может быть! Римский же поступил не так. Он поднялся, открыл дверь, рявкнул в нее курьерше, сидящей на табуретке: — Никого, кроме почтальонов, не впускать! — и запер кабинет на ключ. Затем он достал из письменного стола кипу бумаг и начал тщательно сличать жирные, с наклоном влево, буквы в фотограмме с буквами в

98

99

ÍÄÀ ò÷ê ÓÌÎËßÞ ÂÅÐÈÒÜ ò÷ê ÁÐÎØÅÍ ßËÒÓ ÃÈÏÍÎÇÎÌ ÂÎËÀ

Å ËÈ×ÍÎÑÒÈ ò÷ê ËÈÕÎÄÅÅ ÌÎËÍÈÐÓÉÒÅ ÓÃÐÎÇÛÑÊÓ ÏÎÄÒÂÅÐÆÄÅÍÈ

— Лжедимитрий, — сказал Варенуха и заговорил в трубку телефона: — Телеграф? Счет Варьете. Примите сверхмолнию... Вы слушаете?.. «Ялта угрозыск... Директор Лиходеев Москве Финдиректор Римский...» Независимо от сообщения об ялтинском самозванце, Варенуха опять принялся по телефону разыскивать Степу где попало и, натурально, нигде его не нашел. Как раз тогда, когда Варенуха, держа в руках трубку, раздумывал о том, куда бы ему еще позвонить, вошла та самая женщина, что принесла и первую молнию, и вручила Варенухе новый конвертик. Торопливо вскрыв его, Варенуха прочитал напечатанное и свистнул.

— Что еще? — нервно дернувшись, спросил Римский. Варенуха молча подал ему телеграмму, и финдиректор увидел в ней слова:

Римский и Варенуха, касаясь друг друга головами, перечитывали телеграмму, а перечитав, молча уставились друг на друга.

— Граждане! — вдруг рассердилась женщина. — Расписывайтесь, а потом уж будете молчать сколько угодно! Я ведь молнии разношу. Варенуха, не спуская глаз с телеграммы, криво расчеркнулся в тетради, и женщина исчезла.

— Ты же с ним в начале двенадцатого разговаривал по телефону? — в полном недоумении заговорил администратор.

— Да смешно говорить! — пронзительно закричал Римский. — Разговаривал или не разговаривал, а не может он быть сейчас в Ялте! Это смешно!

— Он пьян... — сказал Варенуха.

— Кто пьян? — спросил Римский, и опять оба уставились друг на друга. Что телеграфировал из Ялты какой-то самозванец или сумасшедший, в этом сомнений не было; но вот что было странно: откуда же ялтинский мистификатор знает Воланда, только вчера приехавшего в Москву? Откуда он знает о связи между Лиходеевым и Воландом?

— «Гипнозом...» — повторял Варенуха слово из телеграммы, — откуда ж ему известно о Воланде? — Он поморгал глазами и вдруг вскричал решительно: — Да нет, чепуха, чепуха, чепуха!

— Где он остановился, этот Воланд, черт его возьми? — спросил Римский. Варенуха немедля соединился с интуристским бюро и, к полному удивлению Римского, сообщил, что Воланд остановился в квартире Лиходеева. Набрав после этого номер лиходеевской квартиры, Варенуха долго слушал, как густо гудит в трубке. Среди этих гудков откуда-то издалека послышался тяжкий, мрачный голос, пропевший: «...скалы, мой приют...» — и Варенуха решил, что в телефонную сеть откуда-то прорвался голос из радиотеатра.

— Не отвечает квартира, — сказал Варенуха, кладя трубку на рычаг, — попробовать разве позвонить еще... Он не договорил. В дверях появилась все та же женщина, и оба, и Римский и Варенуха, поднялись ей навстречу, а она вынула из сумки уже не белый, а какой-то темный листок.

— Это уже становится интересно, — процедил сквозь зубы Варенуха, провожая взглядом поспешно уходящую женщину. Первый листком овладел Римский. На темном фоне фотографической бумаги отчетливо выделялись черные писаные строки: «Доказательство мой почерк моя подпись молнируйте подтверждение установите секретное наблюдение Воландом Лиходеев». За двадцать лет своей деятельности в театрах Варенуха видал всякие виды, но тут он почувствовал, что ум его застилается как бы пеленою, и он ничего не сумел произнести, кроме житейской и притом совершенно нелепой фразы: — Этого не может быть! Римский же поступил не так. Он поднялся, открыл дверь, рявкнул в нее курьерше, сидящей на табуретке: — Никого, кроме почтальонов, не впускать! — и запер кабинет на ключ. Затем он достал из письменного стола кипу бумаг и начал тщательно сличать жирные, с наклоном влево, буквы в фотограмме с буквами в

98

99

ÍÄÀ ò÷ê ÓÌÎËßÞ ÂÅÐÈÒÜ ò÷ê ÁÐÎØÅÍ ßËÒÓ ÃÈÏÍÎÇÎÌ ÂÎËÀ

Å ËÈ×ÍÎÑÒÈ ò÷ê ËÈÕÎÄÅÅ ÌÎËÍÈÐÓÉÒÅ ÓÃÐÎÇÛÑÊÓ ÏÎÄÒÂÅÐÆÄÅÍÈ

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Художественно украшенные обрезы

Братья Гримм «СКАЗКИ» Перевод с немецкого П. Н. Полевого Иллюстрации Ф. Грот-­Иоганна и Р. Лейнвебера Формат 240х325 мм 560 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

96

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

«Ж

или-были два брата. Они прекрасно понимали друг друга, и все же были братья совсем разными». Так или примерно так могли бы братья Гримм начать свою биографию. Вильгельм был общительный тип и убежденный семьянин. В 1825 г. он женился на дочери аптекаря Генриетте Доротее Вильд и имел троих детей. Якоб, напротив, всю свою жизнь оставался неженатым и посвятил себя прежде всего науке. Он жил в семье младшего брата и был для его детей вторым отцом. Якоб занимался изучением языков, много путешествовал, порой в течение нескольких месяцев. Он ездил в Париж, Вену, Италию и Швецию. Вильгельм же немецкие земли никогда не покидал. В течение всей жизни Якоб и Вильгельм представляли родственное и научное сообщество. Они почти всегда были вместе. Якоб и Вильгельм Гримм принадлежали к Гейдельбергской школе романтизма, главными представителями которой были их университетские друзья Карл Иоахим фон Арним, Клеменс Брентано, Йозеф Гёррес и другие. Немецкие историки, философы и писатели ставили целью возрождение общественного и научного интереса к народной культуре. Они обращались к фольклору как к «подлинному языку» народа, способ-

ствующему его объединению на основе этнической, языковой и духовно-культурной общности. Рост национального самосознания был связан с неприятием государственных реформ, насаждаемых Наполеоном на захваченных им территориях, где он стремился установить всеевропейское господство Франции. Открывая для современников памятники немецкой литературы, гейдельбергские романтики противились культурному империализму Наполеона, навязывания немецкому народу чужой для него культуры, чуждых ему идеалов. Якоб Гримм справедливо утверждал: «Сейчас самое время собирать и спасать старые предания, чтобы они не испарились, как роса под жарким солнцем, не погасли, как огонь в колодце, не умолкли навеки в тревогах наших дней». К важнейшим изданиям гейдельбергского романтизма относятся сборник народных песен «Волшебный рог мальчика», составленный Арнимом и Брентано, «Немецкие Саги» и «Детские и семейные сказки» братьев Гримм. Это двухтомное собрание народных сказок принесло им наибольшую известность. Именно с него начинает свое существование наука о сказке как особый отдел изучения устной словесности. Первый том сказок впервые был выпущен к Рождеству 1812 года. За ним

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

97

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Художественно украшенные обрезы

Братья Гримм «СКАЗКИ» Перевод с немецкого П. Н. Полевого Иллюстрации Ф. Грот-­Иоганна и Р. Лейнвебера Формат 240х325 мм 560 стр. Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Дублюра Художественные обрезы

96

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

«Ж

или-были два брата. Они прекрасно понимали друг друга, и все же были братья совсем разными». Так или примерно так могли бы братья Гримм начать свою биографию. Вильгельм был общительный тип и убежденный семьянин. В 1825 г. он женился на дочери аптекаря Генриетте Доротее Вильд и имел троих детей. Якоб, напротив, всю свою жизнь оставался неженатым и посвятил себя прежде всего науке. Он жил в семье младшего брата и был для его детей вторым отцом. Якоб занимался изучением языков, много путешествовал, порой в течение нескольких месяцев. Он ездил в Париж, Вену, Италию и Швецию. Вильгельм же немецкие земли никогда не покидал. В течение всей жизни Якоб и Вильгельм представляли родственное и научное сообщество. Они почти всегда были вместе. Якоб и Вильгельм Гримм принадлежали к Гейдельбергской школе романтизма, главными представителями которой были их университетские друзья Карл Иоахим фон Арним, Клеменс Брентано, Йозеф Гёррес и другие. Немецкие историки, философы и писатели ставили целью возрождение общественного и научного интереса к народной культуре. Они обращались к фольклору как к «подлинному языку» народа, способ-

ствующему его объединению на основе этнической, языковой и духовно-культурной общности. Рост национального самосознания был связан с неприятием государственных реформ, насаждаемых Наполеоном на захваченных им территориях, где он стремился установить всеевропейское господство Франции. Открывая для современников памятники немецкой литературы, гейдельбергские романтики противились культурному империализму Наполеона, навязывания немецкому народу чужой для него культуры, чуждых ему идеалов. Якоб Гримм справедливо утверждал: «Сейчас самое время собирать и спасать старые предания, чтобы они не испарились, как роса под жарким солнцем, не погасли, как огонь в колодце, не умолкли навеки в тревогах наших дней». К важнейшим изданиям гейдельбергского романтизма относятся сборник народных песен «Волшебный рог мальчика», составленный Арнимом и Брентано, «Немецкие Саги» и «Детские и семейные сказки» братьев Гримм. Это двухтомное собрание народных сказок принесло им наибольшую известность. Именно с него начинает свое существование наука о сказке как особый отдел изучения устной словесности. Первый том сказок впервые был выпущен к Рождеству 1812 года. За ним

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

97

Братья Гримм, 1847 г.

последовал второй том (1814). Вместе они представляют первое издание коллекции сказок, состоящей из 156 историй. Над первым изданием сказок братья Гримм работали в равной мере, вторая редакция сборника (1819–22 гг.) приписывается прежде всего Вильгельму. Он обработал тексты сказок, привнес в них романтические тона, что сделало их такими успешными. Только при жизни братьев Гримм «Детские и семейные сказки» переиздавались еще пять раз. Седьмое издание, вышедшее в 1857 году, содержало уже 211 сказок. Популярности «Детских и семейных сказок» значительно способствовало их сокращенное издание в 1825 году, иллюстрации к которому выполнил их брат — художник Людвиг Эмиль. В 1815 году Якоб Гримм распрощался с дипломатической деятельностью и посвятил себя науке. Работая в Гессенской ландграфской библиотеке в Касселе, Якоб Гримм завершил свой главный труд — двухтомник «Немецкая граматика». В этой работе он первым проследил все ступени развития индогерманских языков (сегодня называемых индоевропейскими) и показал, что такие весьма существенно отличающиеся друг от друга языки, как латинский, греческий, славянские, германские и кельтские, восходят к единому общему источнику — гипотетическому праязыку. Этим был заложен фундамент для современной этимологии, изучающей происхождение слов и их значения в различных (родственных) языках. Относительно значимости своей работы он писал: «Научное исследование слов

98

не могло процветать ни у греков, ни у римлян, не говоря уже о нашем средневековье... Такой необъяснимый и неудобный хвост в бушующем море слов стал наконец контролируем благодаря приоритету до сих пор не исследованного санскрита, а также вступлению в круг научного изучения идиом немецкого, славянского, литовского и остальных европейских языков». Равным образом новаторской была работа Якоба Гримма «Древнее германское право», в которой он занимался не столько законодательством, сколько средневековой юридической практикой и правовыми представлениями. Она стала поводом для соответствующих исследований в ряде других стран. Вильгельм Гримм между тем опубликовал свой, как он сам считал, главный труд «Немецкие героические легенды» и множество книг о рунах. Тем самым он положил начало систематическому научному изучению рунической письменности, вытесненной латиницей после принятия христианства в странах Северной Европы. Братьям Гримм принадлежит честь открытия многих памятников немецкой литературы: «Бедный Генрих», «Цветник», «Поучения Фриданка», «Песнь о Хильдебранте» и многих других. В 1835-м вышло в свет еще одно новаторское для германистики произведение Якоба Гримма — «Немецкая мифология» на латинском, немецком и ранних германских языках, где он исследует дохристианские верования и суеверия и сопоставляет классическую мифологию и христианские легенды. Работая в Гёттингенском университете, братья Гримм были соавторами протеста «Гёттингенской семерки» — группы профессоров, выступивших в 1837 г. против отмены Конституции 1833 года новым английским королем Ганновера Эрнестом Августом I. За отказ от присяги нарушившему Конституцию королю семь профессоров были отставлены от службы и высланы из Ганновера. Три года жили братья Гримм в Касселе в изгнании, безуспешно пытаясь получить должность в стране или за границей. Время вынужденного отпуска они использовали для работы над своим главным проектом — «Немецким словарем». Название работы вводит в заблуждение, так как фактически это сравнительно-исторический словарь германских языков, который должен был включать весь словарный запас немецкого языка. В 1841 г. прусский король Фридрих Вильгельм IV сразу же после вступления на престол пригласил братьев Гримм в Берлин. В том же году они были избраны действительными членами Прусской академии наук и стали преподавать в местном университете. Двадцать лет жили Якоб и Вильгельм Гримм в Берлине, продолжая работу над «Немецким словарем», так и не закончив этот грандиозный труд. Они успели его довести только до буквы «F». Когда 1 мая 1862 г. первый том словаря увидел мир, то, по воспоминаниям совре-

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Филипп Грот-Иоганн. Иллюстрация к сказке «Мальчик-с-пальчик»

Роберт Лейнвебер. Иллюстрация к сказке «Чёрт и его бабушка»

менников, «он был с полным правом признан величайшим литературным делом столетия». Этот первый немецкий словарь стал образцом для Оксфордского английского словаря. После смерти братьев (Вильгельма — 16 декабря 1859 г., Якоба — 20 сентября 1863 г.) начатую ими работу продолжили крупные научные коллективы, завершившие её только в 1961 году! Прошло время, теперь о громадном вкладе в науку братьев Якоба и Вильгельма Гримм знают только специалисты. Но и сегодня при упоминании их имен любой человек вспомнит удивительные сказки. Они столько раз переиздавались, что ученые не смогли подсчитать их общий тираж. Уже в первой трети XIX века «Детские и семейные сказки» переводились на датский, голландский, английский и французский языки. Первый полный русский перевод «Сказок» братьев Гримм относится к 1863–1864 годам. Герман Вольдемар Пропп, выдающийся российский и советский фольклорист, в своё время отмечал, что такие популярные в России сказки, как «Красная Шапочка» и «Бременские музыканы», «рассказываются в народе, в деревнях, хотя там их не читали». Сегодня сказки братьев Гримм переведены на свыше чем 100 языков, они прочно вошли в сокровищницу мировой литературы. И все же дважды за свою историю они попали в опалу. По распоряжению Наполеона «Детские и семейные сказки», как и другие произведения немецких интеллектуалов, были собраны со всех германских земель и публично сожжены на кострах. Французкому императору, солдаты которого «несли на своих штыках идеи свободы» народам Европы, национальная культура была помехой для проведения его оккупационной политики. Второй раз сказки братьев Гримм были запрещены после 1945 года западными союзниками — «освободителями» Германии. Хотя их мотивы и цели были те же, что и у Наполеона, основание для запрета звучало следующим образом: «В сказках братьев Гримм содержится так много жестокости, суеверий и устаревших мировоззрений, что и они могли способствовать превращеннию немецких детей в чудовищ. От печи ведьмы в сказке «Гензель и Гретель» — прямой путь к газовым камерам Освенцима...». В это же время агенты Голливуда рыскали по разрушенным городам Германии в поисках «Сказок братьев Гримм». Даже спустя 200 лет после появления «Детских и домашних сказок» они все еще самые популярные в мире истории на немецком языке, и наиболее пользующаяся спросом немецкая книга всех времен. Они были и остались в наши дни исторической репрезентацией немецкой культуры. В 2005 году пять рукописных экземпляров первого издания «Детских и семейных сказок» братьев Гримм были отнесены ЮНЕСКО ко «Всемирному наследию документов». Из статьи Светланы Панкратц

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

99

Братья Гримм, 1847 г.

последовал второй том (1814). Вместе они представляют первое издание коллекции сказок, состоящей из 156 историй. Над первым изданием сказок братья Гримм работали в равной мере, вторая редакция сборника (1819–22 гг.) приписывается прежде всего Вильгельму. Он обработал тексты сказок, привнес в них романтические тона, что сделало их такими успешными. Только при жизни братьев Гримм «Детские и семейные сказки» переиздавались еще пять раз. Седьмое издание, вышедшее в 1857 году, содержало уже 211 сказок. Популярности «Детских и семейных сказок» значительно способствовало их сокращенное издание в 1825 году, иллюстрации к которому выполнил их брат — художник Людвиг Эмиль. В 1815 году Якоб Гримм распрощался с дипломатической деятельностью и посвятил себя науке. Работая в Гессенской ландграфской библиотеке в Касселе, Якоб Гримм завершил свой главный труд — двухтомник «Немецкая граматика». В этой работе он первым проследил все ступени развития индогерманских языков (сегодня называемых индоевропейскими) и показал, что такие весьма существенно отличающиеся друг от друга языки, как латинский, греческий, славянские, германские и кельтские, восходят к единому общему источнику — гипотетическому праязыку. Этим был заложен фундамент для современной этимологии, изучающей происхождение слов и их значения в различных (родственных) языках. Относительно значимости своей работы он писал: «Научное исследование слов

98

не могло процветать ни у греков, ни у римлян, не говоря уже о нашем средневековье... Такой необъяснимый и неудобный хвост в бушующем море слов стал наконец контролируем благодаря приоритету до сих пор не исследованного санскрита, а также вступлению в круг научного изучения идиом немецкого, славянского, литовского и остальных европейских языков». Равным образом новаторской была работа Якоба Гримма «Древнее германское право», в которой он занимался не столько законодательством, сколько средневековой юридической практикой и правовыми представлениями. Она стала поводом для соответствующих исследований в ряде других стран. Вильгельм Гримм между тем опубликовал свой, как он сам считал, главный труд «Немецкие героические легенды» и множество книг о рунах. Тем самым он положил начало систематическому научному изучению рунической письменности, вытесненной латиницей после принятия христианства в странах Северной Европы. Братьям Гримм принадлежит честь открытия многих памятников немецкой литературы: «Бедный Генрих», «Цветник», «Поучения Фриданка», «Песнь о Хильдебранте» и многих других. В 1835-м вышло в свет еще одно новаторское для германистики произведение Якоба Гримма — «Немецкая мифология» на латинском, немецком и ранних германских языках, где он исследует дохристианские верования и суеверия и сопоставляет классическую мифологию и христианские легенды. Работая в Гёттингенском университете, братья Гримм были соавторами протеста «Гёттингенской семерки» — группы профессоров, выступивших в 1837 г. против отмены Конституции 1833 года новым английским королем Ганновера Эрнестом Августом I. За отказ от присяги нарушившему Конституцию королю семь профессоров были отставлены от службы и высланы из Ганновера. Три года жили братья Гримм в Касселе в изгнании, безуспешно пытаясь получить должность в стране или за границей. Время вынужденного отпуска они использовали для работы над своим главным проектом — «Немецким словарем». Название работы вводит в заблуждение, так как фактически это сравнительно-исторический словарь германских языков, который должен был включать весь словарный запас немецкого языка. В 1841 г. прусский король Фридрих Вильгельм IV сразу же после вступления на престол пригласил братьев Гримм в Берлин. В том же году они были избраны действительными членами Прусской академии наук и стали преподавать в местном университете. Двадцать лет жили Якоб и Вильгельм Гримм в Берлине, продолжая работу над «Немецким словарем», так и не закончив этот грандиозный труд. Они успели его довести только до буквы «F». Когда 1 мая 1862 г. первый том словаря увидел мир, то, по воспоминаниям совре-

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Филипп Грот-Иоганн. Иллюстрация к сказке «Мальчик-с-пальчик»

Роберт Лейнвебер. Иллюстрация к сказке «Чёрт и его бабушка»

менников, «он был с полным правом признан величайшим литературным делом столетия». Этот первый немецкий словарь стал образцом для Оксфордского английского словаря. После смерти братьев (Вильгельма — 16 декабря 1859 г., Якоба — 20 сентября 1863 г.) начатую ими работу продолжили крупные научные коллективы, завершившие её только в 1961 году! Прошло время, теперь о громадном вкладе в науку братьев Якоба и Вильгельма Гримм знают только специалисты. Но и сегодня при упоминании их имен любой человек вспомнит удивительные сказки. Они столько раз переиздавались, что ученые не смогли подсчитать их общий тираж. Уже в первой трети XIX века «Детские и семейные сказки» переводились на датский, голландский, английский и французский языки. Первый полный русский перевод «Сказок» братьев Гримм относится к 1863–1864 годам. Герман Вольдемар Пропп, выдающийся российский и советский фольклорист, в своё время отмечал, что такие популярные в России сказки, как «Красная Шапочка» и «Бременские музыканы», «рассказываются в народе, в деревнях, хотя там их не читали». Сегодня сказки братьев Гримм переведены на свыше чем 100 языков, они прочно вошли в сокровищницу мировой литературы. И все же дважды за свою историю они попали в опалу. По распоряжению Наполеона «Детские и семейные сказки», как и другие произведения немецких интеллектуалов, были собраны со всех германских земель и публично сожжены на кострах. Французкому императору, солдаты которого «несли на своих штыках идеи свободы» народам Европы, национальная культура была помехой для проведения его оккупационной политики. Второй раз сказки братьев Гримм были запрещены после 1945 года западными союзниками — «освободителями» Германии. Хотя их мотивы и цели были те же, что и у Наполеона, основание для запрета звучало следующим образом: «В сказках братьев Гримм содержится так много жестокости, суеверий и устаревших мировоззрений, что и они могли способствовать превращеннию немецких детей в чудовищ. От печи ведьмы в сказке «Гензель и Гретель» — прямой путь к газовым камерам Освенцима...». В это же время агенты Голливуда рыскали по разрушенным городам Германии в поисках «Сказок братьев Гримм». Даже спустя 200 лет после появления «Детских и домашних сказок» они все еще самые популярные в мире истории на немецком языке, и наиболее пользующаяся спросом немецкая книга всех времен. Они были и остались в наши дни исторической репрезентацией немецкой культуры. В 2005 году пять рукописных экземпляров первого издания «Детских и семейных сказок» братьев Гримм были отнесены ЮНЕСКО ко «Всемирному наследию документов». Из статьи Светланы Панкратц

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

99

Î ÐÛÁÀÊÅ È ÅÃÎ ÆÅÍÅ.

Î ÐÛÁÀÊÅ È ÅÃÎ ÆÅÍÅ.

Íó, ãäå æ òåáå áûòü êîðîëåâîé? ß ýòîãî åé è ñêàçàòü íå ïîñìåþ!» — «À ïî÷åìó áû íå ñêàçàòü? — êðèêíóëà æåíà. — Ñåé÷àñ æå ñòóïàé — ÿ äîëæíà áûòü êîðîëåâîé!» Ïîøåë ðûáàê îò æåíû è áûë î÷åíü ñìóùåí òåì, ÷òî åãî æåíà çàäóìàëà ïîïàñòü â êîðîëåâû. «Íå ñëåäîâàëî áû òàê-òî, íå ñëåäîâàëî áû!» — äóìàë îí ïðî ñåáÿ. È íå õîòåë èäòè ê ìîðþ, îäíàêî ïîøåë-òàêè. È êîãäà ïðèøåë ê ìîðþ, ìîðå áûëî ñâèíöîâî-ñåðîå è âîëíîâàëîñü, è âîäû åãî áûëè ìóòíû. Ñòàë îí íà áåðåãó è ñêàçàë:

 ýòèõ äóìàõ ïîäîøåë îí ê ìîðþ; à ìîðå-òî ñîâñåì ïî÷åðíåëî è âçäóëîñü, è õîäèëè ïî íåìó ïåíèñòûå âîëíû, è âåòåð ñâèñòàë òàê, ÷òî ðûáàêó áûëî ñòðàøíî. Ñòàë îí íà áåðåãó è ñêàçàë:

Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî òàì åùå õîòèòå?» — ñïðîñèëà êàìáàëà. «Àõ, — ñêàçàë ðûáàê, — äà âåäü æåíà-òî õî÷åò êîðîëåâîé áûòü!» — «Ñòóïàé äîìîé, áóäåò ïî âîëå åå», — ñêàçàëà êàìáàëà. Ïîøåë ðûáàê äîìîé — è âèäèò, ÷òî çàìîê ðàçðîññÿ è ñòàë ãîðàçäî îáøèðíåå, è âîðîòà ó çàìêà áîëüøèå, êðàñèâûå; à ó âõîäíûõ äâåðåé ñòîèò ñòðàæà, è âåçäå êðóãîì ìíîãî ñîëäàò ñ áàðàáàíàìè è òðóáàìè. Âîøåë âî äâîðåö, âèäèò — âåçäå ìðàìîð äà ïîçîëîòà, è áàðõàò, è áîëüøèå ñóíäóêè ñ çîëîòîì. Îòêðûëèñü ïåðåä íèì íàñòåæü è äâåðè çàëû, ãäå âåñü äâîð áûë â ñáîðå, è óâèäåë îí æåíó ñâîþ íà âûñîêîì çîëîòîì òðîíå ñ àëìàçàìè, â áîëüøîé çîëîòîé êîðîíå, à â ðóêàõ ó íåå ñêèïåòð èç ÷èñòîãî çîëîòà ñ äðàãîöåííûìè êàìíÿìè, à ïî îáå ñòîðîíû åå ïî øåñòè äåâèö â ðÿä, îäíà äðóãîé êðàñèâåå. Ñòàë îí ïåðåä æåíîþ è ñêàçàë: «Íó, âîò, æåíóøêà, òû òåïåðü è êîðîëåâîé ñòàëà!» — «Äà, — ñêàçàëà îíà, — ÿ òåïåðü êîðîëåâà!» Ïîñòîÿë îí ïðîòèâ íåå, ïîìÿëñÿ, ïîãëàçåë íà íåå è ñêàçàë: «À ÷òî, æåíóøêà, íåáîñü õîðîøî â êîðîëåâàõòî áûòü? ×àé, òåïåðü óæ íè÷åãî íå ïîæåëàåøü!» — «Íåò, ìóæåíåê, — ñêàçàëà æåíà ñ òðåâîãîþ, — ñîñêó÷èëàñü ÿ áûòü êîðîëåâîé è íå õî÷ó áîëüøå. Ïîäè, ñêàæè ðûáèíå, ÷òî ÿ âîò òåïåðü êîðîëåâà, à õî÷ó áûòü êàéçåðîì». — «Àõ, æåíóøêà! Íó, íà ÷òî òåáå áûòü êàéçåðîì!» — «Ìóæ! Ñòóïàé ê ðûáèíå: õî÷ó áûòü êàéçåðîì!» — «Àõ, äà íåò æå! — îòâå÷àë ðûáàê. — Êàéçåðîì îíà íå ìîæåò òåáÿ ñäåëàòü, è ÿ åé îá ýòîì è ñëîâà çàìîëâèòü íå ïîñìåþ; âåäü êîðîëåé-òî ìíîãî, à êàéçåð-òî îäèí! Íàâåðíî çíàþ, ÷òî íå ìîæåò îíà òåáÿ êàéçåðîì ñäåëàòü — è íå ìîæåò, è íå ìîæåò!» — «×òî òàêîå? ß êîðîëåâà, à òû ìîé ìóæ — è ñìååøü ìíå ïåðå÷èòü? Ñåé÷àñ ïîøåë òóäà! Ìîãëà ìåíÿ ðûáèíà êîðîëåâîé ñäåëàòü, ñìîæåò ñäåëàòü è êàéçåðîì! Ñëûøèøü, õî÷ó áûòü êàéçåðîì! Ñåé÷àñ ïîøåë ê ðûáèíå!» Âîò è äîëæåí îí áûë ïîéòè. È èäó÷è ê ìîðþ, îí êðåïêî òðåâîæèëñÿ è âñå äóìàë ïðî ñåáÿ: «Ê ïëîõîìó äåëî èäåò! Êàéçåðîì áûòü çàõîòåëà — óæ ýòî ñîâñåì áåññîâåñòíî! Íàäîåñò îíà ñâîåé äóðüþ ðûáèíêå!»

66

Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî îíà åùå õî÷åò?» — ñêàçàëà êàìáàëà. «Àõ, êàìáàëà-ìàòóøêà! Æåíà-òî òåïåðü êàéçåðîì áûòü õî÷åò!» — «Ñòóïàé ê íåé, — ñêàçàëà ðûáêà, — áóäåò ïî åå âîëå». Ïîøåë ðûáàê äîìîé — è âèäèò ïåðåä ñîáîé ãðîìàäíûé çàìîê, âåñü èç ïîëèðîâàííîãî ìðàìîðà, ñ àëåáàñòðîâûìè ñòàòóÿìè è çîëî÷åíûìè óêðàøåíèÿìè. Ïåðåä âõîäîì â çàìîê ìàðøèðóþò ñîëäàòû, â òðóáû òðóáÿò è áüþò â áàðàáàíû; à âíóòðè çàìêà áàðîíû è ãðàôû, è ãåðöîãè ðàñõàæèâàþò âìåñòî ïðèñëóãè: îíè ïåðåä íèì è äâåðè îòïåðëè (è äâåðè-òî èç ÷èñòîãî çîëîòà!). È êîãäà îí âîøåë â çàëó, òî óâèäåë æåíó ñâîþ íà òðîíå âûñîêîì-ïðåâûñîêîì, èç ëèòîãî çîëîòà; íà ãîëîâå ó íåå çîëîòàÿ êîðîíà â òðè ëîêòÿ âûøèíîé, âñÿ óñûïàííàÿ áðèëüÿíòàìè è ÿõîíòàìè; â îäíîé ðóêå ó íåå ñêèïåòð, à â äðóãîé — äåðæàâà; è ïî îáå ñòîðîíû òðîíà ñòîÿò â äâà ðÿäà ñòðàæíèêè, îäèí êðàñèâåå äðóãîãî, è âûñòðîåíû ïî ðîñòó — îò ñàìîãî ãðîìàäíîãî âåðçèëû äî ñàìîãî ìàëåíüêîãî êàðëèêà, ñ ìèçèí÷èê. À ïåðåä òðîíîì ñòîÿò êíÿçüÿ è ãåðöîãè. Ñòàë ïåðåä æåíîé ìóæ è ñêàçàë: «Íó, æåíóøêà, òû òåïåðü êàéçåð?» — «Äà, ÿ òåïåðü êàéçåð!» Ïîñìîòðåë îí íà íåå, ïîëþáîâàëñÿ è ñêàçàë: «Íåáîñü, æåíóøêà, õîðîøî áûòü êàéçåðîì?» — «Íó, ÷åãî òû òàì ñòàë? — ñêàçàëà æåíà. — ß òåïåðü êàéçåð, à õî÷ó áûòü ïàïîé. Ñòóïàé, ïðîñè ðûáèíó». — «Àõ, æåíóøêà! ×åãî òû åùå çàõîòåëà? Ïàïîé òû áûòü íå ìîæåøü: ïàïà îäèí íà âåñü êðåùåíûé ìèð! Ýòîãî è ðûáèíêà íå ìîæåò ñäåëàòü». — «Ìóæ! — ñêàçàëà îíà. — ß õî÷ó áûòü ïàïîé! Ñåé÷àñ ñòóïàé ê ìîðþ! Ñåãîäíÿ æå õî÷ó áûòü ïàïîé!» — «Íåò, æåíóøêà, ýòîãî íå ñìåþ ÿ ñêàçàòü ðûáèíå! Ýòî è íåõîðîøî, äà è ñëèøêîì óæ äåðçêî: ïàïîé íå ìîæåò òåáÿ êàìáàëà ñäåëàòü!» — «Êîëè ìîãëà êàéçåðîì ñäåëàòü, ñìîæåò è ïàïîé! — ñêàçàëà æåíà. — Ñåé÷àñ ïîøåë ê ìîðþ! ß êàéçåð, à òû — ìîé ìóæ! Ïîéäåøü èëè íåò?» Ïåðåïóãàëñÿ îí è ïîøåë, è ñîâñåì óïàë äóõîì; äðîæàë, êàê â ëèõîðàäêå, è êîëåíè ó íåãî ñàìè ïîäãèáàëèñü. Êîãäà ïîäîøåë îí ê ìîðþ, ñèëüíûé âåòåð äóë ñ ìîðÿ, ïîãîíÿÿ îáëàêà íà íåáå, è áûëî ñóìðà÷íî íà çàïàäå: ëèñòüÿ ñðûâàëî ñ äåðåâüåâ, à ìîðå ïëåñêàëîñü è øóìåëî, óäàðÿÿñü î áåðåã, è âèäíû áûëè íà íåì âäàëè êîðàáëè, êîòîðûå ðàñêà÷èâàëèñü è êîëûõàëèñü íà âîëíàõ. Íî âñå æå íà íåáå åùå áûë çàìåòåí êëî÷îê ëàçóðè, õîòü è ÿâíî áûëî, ÷òî ñ þãà íàäâèãàåòñÿ áóðÿ. Âûøåë îí íà áåðåã, ñîâñåì ïåðåïóãàííûé, è ñêàçàë: Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî îíà åùå õî÷åò? — ñêàçàëà êàìáàëà. «Îõ, — ïðîãîâîðèë ðûáàê, — õî÷åò îíà ïàïîþ áûòü!» — «Ñòóïàé ê íåé; áóäåò ïî åå âîëå», — ñêàçàëà êàìáàëà. Ïîøåë îí îáðàòíî è, êîãäà ïðèøåë, òî óâèäåë ïåðåä ñîáîþ ãðîìàäíóþ êèðõó, êðóãîì îáñòðîåííóþ äâîðöàìè. Åäâà ïðîáèëñÿ îí ñêâîçü òîëïó íàðîäà. À âíóòðè êèðõè âñå áûëî îñâåùåíî òûñÿ÷àìè è òûñÿ÷àìè ñâå÷åé, è æåíà åãî â îäåæäå èç ÷èñòîãî çîëîòà ñèäåëà íà âûñî÷àéøåì òðîíå, à íà ãîëîâå ó íåé áûëè òðè áîëüøèå çîëîòûå êîðîíû. Êðóãîì åå òîëïèëîñü ìíîãî âñÿêîãî äóõîâåíñòâà, à ïî îáå ñòîðîíû òðîíà ñòîÿëè â äâà ðÿäà ñâå÷è — îò ñàìîé áîëüøîé, òîëùèíîé ñ äîáðîå áðåâ-

67

Î ÐÛÁÀÊÅ È ÅÃÎ ÆÅÍÅ.

Î ÐÛÁÀÊÅ È ÅÃÎ ÆÅÍÅ.

Íó, ãäå æ òåáå áûòü êîðîëåâîé? ß ýòîãî åé è ñêàçàòü íå ïîñìåþ!» — «À ïî÷åìó áû íå ñêàçàòü? — êðèêíóëà æåíà. — Ñåé÷àñ æå ñòóïàé — ÿ äîëæíà áûòü êîðîëåâîé!» Ïîøåë ðûáàê îò æåíû è áûë î÷åíü ñìóùåí òåì, ÷òî åãî æåíà çàäóìàëà ïîïàñòü â êîðîëåâû. «Íå ñëåäîâàëî áû òàê-òî, íå ñëåäîâàëî áû!» — äóìàë îí ïðî ñåáÿ. È íå õîòåë èäòè ê ìîðþ, îäíàêî ïîøåë-òàêè. È êîãäà ïðèøåë ê ìîðþ, ìîðå áûëî ñâèíöîâî-ñåðîå è âîëíîâàëîñü, è âîäû åãî áûëè ìóòíû. Ñòàë îí íà áåðåãó è ñêàçàë:

 ýòèõ äóìàõ ïîäîøåë îí ê ìîðþ; à ìîðå-òî ñîâñåì ïî÷åðíåëî è âçäóëîñü, è õîäèëè ïî íåìó ïåíèñòûå âîëíû, è âåòåð ñâèñòàë òàê, ÷òî ðûáàêó áûëî ñòðàøíî. Ñòàë îí íà áåðåãó è ñêàçàë:

Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî òàì åùå õîòèòå?» — ñïðîñèëà êàìáàëà. «Àõ, — ñêàçàë ðûáàê, — äà âåäü æåíà-òî õî÷åò êîðîëåâîé áûòü!» — «Ñòóïàé äîìîé, áóäåò ïî âîëå åå», — ñêàçàëà êàìáàëà. Ïîøåë ðûáàê äîìîé — è âèäèò, ÷òî çàìîê ðàçðîññÿ è ñòàë ãîðàçäî îáøèðíåå, è âîðîòà ó çàìêà áîëüøèå, êðàñèâûå; à ó âõîäíûõ äâåðåé ñòîèò ñòðàæà, è âåçäå êðóãîì ìíîãî ñîëäàò ñ áàðàáàíàìè è òðóáàìè. Âîøåë âî äâîðåö, âèäèò — âåçäå ìðàìîð äà ïîçîëîòà, è áàðõàò, è áîëüøèå ñóíäóêè ñ çîëîòîì. Îòêðûëèñü ïåðåä íèì íàñòåæü è äâåðè çàëû, ãäå âåñü äâîð áûë â ñáîðå, è óâèäåë îí æåíó ñâîþ íà âûñîêîì çîëîòîì òðîíå ñ àëìàçàìè, â áîëüøîé çîëîòîé êîðîíå, à â ðóêàõ ó íåå ñêèïåòð èç ÷èñòîãî çîëîòà ñ äðàãîöåííûìè êàìíÿìè, à ïî îáå ñòîðîíû åå ïî øåñòè äåâèö â ðÿä, îäíà äðóãîé êðàñèâåå. Ñòàë îí ïåðåä æåíîþ è ñêàçàë: «Íó, âîò, æåíóøêà, òû òåïåðü è êîðîëåâîé ñòàëà!» — «Äà, — ñêàçàëà îíà, — ÿ òåïåðü êîðîëåâà!» Ïîñòîÿë îí ïðîòèâ íåå, ïîìÿëñÿ, ïîãëàçåë íà íåå è ñêàçàë: «À ÷òî, æåíóøêà, íåáîñü õîðîøî â êîðîëåâàõòî áûòü? ×àé, òåïåðü óæ íè÷åãî íå ïîæåëàåøü!» — «Íåò, ìóæåíåê, — ñêàçàëà æåíà ñ òðåâîãîþ, — ñîñêó÷èëàñü ÿ áûòü êîðîëåâîé è íå õî÷ó áîëüøå. Ïîäè, ñêàæè ðûáèíå, ÷òî ÿ âîò òåïåðü êîðîëåâà, à õî÷ó áûòü êàéçåðîì». — «Àõ, æåíóøêà! Íó, íà ÷òî òåáå áûòü êàéçåðîì!» — «Ìóæ! Ñòóïàé ê ðûáèíå: õî÷ó áûòü êàéçåðîì!» — «Àõ, äà íåò æå! — îòâå÷àë ðûáàê. — Êàéçåðîì îíà íå ìîæåò òåáÿ ñäåëàòü, è ÿ åé îá ýòîì è ñëîâà çàìîëâèòü íå ïîñìåþ; âåäü êîðîëåé-òî ìíîãî, à êàéçåð-òî îäèí! Íàâåðíî çíàþ, ÷òî íå ìîæåò îíà òåáÿ êàéçåðîì ñäåëàòü — è íå ìîæåò, è íå ìîæåò!» — «×òî òàêîå? ß êîðîëåâà, à òû ìîé ìóæ — è ñìååøü ìíå ïåðå÷èòü? Ñåé÷àñ ïîøåë òóäà! Ìîãëà ìåíÿ ðûáèíà êîðîëåâîé ñäåëàòü, ñìîæåò ñäåëàòü è êàéçåðîì! Ñëûøèøü, õî÷ó áûòü êàéçåðîì! Ñåé÷àñ ïîøåë ê ðûáèíå!» Âîò è äîëæåí îí áûë ïîéòè. È èäó÷è ê ìîðþ, îí êðåïêî òðåâîæèëñÿ è âñå äóìàë ïðî ñåáÿ: «Ê ïëîõîìó äåëî èäåò! Êàéçåðîì áûòü çàõîòåëà — óæ ýòî ñîâñåì áåññîâåñòíî! Íàäîåñò îíà ñâîåé äóðüþ ðûáèíêå!»

66

Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî îíà åùå õî÷åò?» — ñêàçàëà êàìáàëà. «Àõ, êàìáàëà-ìàòóøêà! Æåíà-òî òåïåðü êàéçåðîì áûòü õî÷åò!» — «Ñòóïàé ê íåé, — ñêàçàëà ðûáêà, — áóäåò ïî åå âîëå». Ïîøåë ðûáàê äîìîé — è âèäèò ïåðåä ñîáîé ãðîìàäíûé çàìîê, âåñü èç ïîëèðîâàííîãî ìðàìîðà, ñ àëåáàñòðîâûìè ñòàòóÿìè è çîëî÷åíûìè óêðàøåíèÿìè. Ïåðåä âõîäîì â çàìîê ìàðøèðóþò ñîëäàòû, â òðóáû òðóáÿò è áüþò â áàðàáàíû; à âíóòðè çàìêà áàðîíû è ãðàôû, è ãåðöîãè ðàñõàæèâàþò âìåñòî ïðèñëóãè: îíè ïåðåä íèì è äâåðè îòïåðëè (è äâåðè-òî èç ÷èñòîãî çîëîòà!). È êîãäà îí âîøåë â çàëó, òî óâèäåë æåíó ñâîþ íà òðîíå âûñîêîì-ïðåâûñîêîì, èç ëèòîãî çîëîòà; íà ãîëîâå ó íåå çîëîòàÿ êîðîíà â òðè ëîêòÿ âûøèíîé, âñÿ óñûïàííàÿ áðèëüÿíòàìè è ÿõîíòàìè; â îäíîé ðóêå ó íåå ñêèïåòð, à â äðóãîé — äåðæàâà; è ïî îáå ñòîðîíû òðîíà ñòîÿò â äâà ðÿäà ñòðàæíèêè, îäèí êðàñèâåå äðóãîãî, è âûñòðîåíû ïî ðîñòó — îò ñàìîãî ãðîìàäíîãî âåðçèëû äî ñàìîãî ìàëåíüêîãî êàðëèêà, ñ ìèçèí÷èê. À ïåðåä òðîíîì ñòîÿò êíÿçüÿ è ãåðöîãè. Ñòàë ïåðåä æåíîé ìóæ è ñêàçàë: «Íó, æåíóøêà, òû òåïåðü êàéçåð?» — «Äà, ÿ òåïåðü êàéçåð!» Ïîñìîòðåë îí íà íåå, ïîëþáîâàëñÿ è ñêàçàë: «Íåáîñü, æåíóøêà, õîðîøî áûòü êàéçåðîì?» — «Íó, ÷åãî òû òàì ñòàë? — ñêàçàëà æåíà. — ß òåïåðü êàéçåð, à õî÷ó áûòü ïàïîé. Ñòóïàé, ïðîñè ðûáèíó». — «Àõ, æåíóøêà! ×åãî òû åùå çàõîòåëà? Ïàïîé òû áûòü íå ìîæåøü: ïàïà îäèí íà âåñü êðåùåíûé ìèð! Ýòîãî è ðûáèíêà íå ìîæåò ñäåëàòü». — «Ìóæ! — ñêàçàëà îíà. — ß õî÷ó áûòü ïàïîé! Ñåé÷àñ ñòóïàé ê ìîðþ! Ñåãîäíÿ æå õî÷ó áûòü ïàïîé!» — «Íåò, æåíóøêà, ýòîãî íå ñìåþ ÿ ñêàçàòü ðûáèíå! Ýòî è íåõîðîøî, äà è ñëèøêîì óæ äåðçêî: ïàïîé íå ìîæåò òåáÿ êàìáàëà ñäåëàòü!» — «Êîëè ìîãëà êàéçåðîì ñäåëàòü, ñìîæåò è ïàïîé! — ñêàçàëà æåíà. — Ñåé÷àñ ïîøåë ê ìîðþ! ß êàéçåð, à òû — ìîé ìóæ! Ïîéäåøü èëè íåò?» Ïåðåïóãàëñÿ îí è ïîøåë, è ñîâñåì óïàë äóõîì; äðîæàë, êàê â ëèõîðàäêå, è êîëåíè ó íåãî ñàìè ïîäãèáàëèñü. Êîãäà ïîäîøåë îí ê ìîðþ, ñèëüíûé âåòåð äóë ñ ìîðÿ, ïîãîíÿÿ îáëàêà íà íåáå, è áûëî ñóìðà÷íî íà çàïàäå: ëèñòüÿ ñðûâàëî ñ äåðåâüåâ, à ìîðå ïëåñêàëîñü è øóìåëî, óäàðÿÿñü î áåðåã, è âèäíû áûëè íà íåì âäàëè êîðàáëè, êîòîðûå ðàñêà÷èâàëèñü è êîëûõàëèñü íà âîëíàõ. Íî âñå æå íà íåáå åùå áûë çàìåòåí êëî÷îê ëàçóðè, õîòü è ÿâíî áûëî, ÷òî ñ þãà íàäâèãàåòñÿ áóðÿ. Âûøåë îí íà áåðåã, ñîâñåì ïåðåïóãàííûé, è ñêàçàë: Ðûáà, ðûáêà, ðûáèíêà, Òû, ìîðñêàÿ êàìáàëà! Ñ ïðîñüáîþ ê òåáå æåíà Ïðîòèâ âîëè øëåò ìåíÿ!

«Íó, ÷åãî îíà åùå õî÷åò? — ñêàçàëà êàìáàëà. «Îõ, — ïðîãîâîðèë ðûáàê, — õî÷åò îíà ïàïîþ áûòü!» — «Ñòóïàé ê íåé; áóäåò ïî åå âîëå», — ñêàçàëà êàìáàëà. Ïîøåë îí îáðàòíî è, êîãäà ïðèøåë, òî óâèäåë ïåðåä ñîáîþ ãðîìàäíóþ êèðõó, êðóãîì îáñòðîåííóþ äâîðöàìè. Åäâà ïðîáèëñÿ îí ñêâîçü òîëïó íàðîäà. À âíóòðè êèðõè âñå áûëî îñâåùåíî òûñÿ÷àìè è òûñÿ÷àìè ñâå÷åé, è æåíà åãî â îäåæäå èç ÷èñòîãî çîëîòà ñèäåëà íà âûñî÷àéøåì òðîíå, à íà ãîëîâå ó íåé áûëè òðè áîëüøèå çîëîòûå êîðîíû. Êðóãîì åå òîëïèëîñü ìíîãî âñÿêîãî äóõîâåíñòâà, à ïî îáå ñòîðîíû òðîíà ñòîÿëè â äâà ðÿäà ñâå÷è — îò ñàìîé áîëüøîé, òîëùèíîé ñ äîáðîå áðåâ-

67

А. П. Чехов Собрание сочинений в 4-х томах Изящно оформленное подарочное издание

Формат 240х325 мм Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Художественные обрезы

102

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Переплёт украшен медным чеканным барельефом Обрезы оформлены цветным орнаментом

В

осьмидесятые годы казались и должны были казаться современникам эпохой литературного оскудения и упадка. В самом деле: умер Тургенев, умер Достоевский, умер Островский, умирал Салтыков-Щедрин. Уходило из жизни могучее поколение, выступившее еще в 40-х годах, а достойной смены ему не было. Могло казаться, что силы русской литературы уже исчерпаны. Положение было, однако, не столь безнадежным, как казалось. Литература — дело народное, а народ был жив и хотел жить дальше. Нужна была новая литература, свободная от народнических иллюзий и от многих уже изжитых традиций, — и она явилась. Чехов пришел в литературу со стороны — не из рядов большой интеллигенции, не из той среды, откуда современники ждали появления нового писателя. В первые годы он довольствовался мелкими юмористическими журналами. Литература была для него сначала чем-то вроде второй профессии: он занят был больше медициной и даже больше уважал ее — как настоящее, серьезное и несомненно полезное дело. Он писал свои первые рассказы, сцены и фельетоны легко, весело и небрежно, как будто и не собираясь входить в большую литературу.

Короленко вспоминает, как Чехов говорил ему: «Знаете, как я пишу свои маленькие рассказы?.. Вот. — Он оглянул стол, взял в руки первую попавшуюся на глаза вещь, — это оказалась пепельница, — поставил ее передо мною и сказал: — Хотите, — завтра будет рассказ... Заглавие „Пепельница“». Это была своего рода полемика: Чехов демонстративно вводил в литературу «первые попавшиеся на глаза» мелочи жизни, которые казались прежде стоящими вне литературы. Он осмысливал этот ввод пока только шуткой, смехом, за которым не чувствовалось ни злобы, ни скорби, ни негодования, а иногда разве только недоумение: как странно, как неуютно и несообразно живут люди! После Тургенева, Достоевского, Толстого, СалтыковаЩедрина и Глеба Успенского рассказы Чехова показались многим критикам выражением общественного равнодушия и безучастия. Заговорили о «случайности» чеховских тем, о безразличном наборе фактов и происшествий, об отсутствии миросозерцания. Удивлялись, что Чехов только рассказывает о всяких мелочах, а ничего не объясняет. Это было, конечно, глубоким заблуждением. То, что казалось «случайным набором фактов», было на самом деле осуществле­ни­ ем одного из основных принципов художествен­ной

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

103

А. П. Чехов Собрание сочинений в 4-х томах Изящно оформленное подарочное издание

Формат 240х325 мм Офсетная печать Дизайнерская бумага Цельнокожаный переплёт Тиснение золотом Блинтовое тиснение Художественные обрезы

102

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Тиснение переплета выполнено золотом и блинтовым тиснением Переплёт украшен медным чеканным барельефом Обрезы оформлены цветным орнаментом

В

осьмидесятые годы казались и должны были казаться современникам эпохой литературного оскудения и упадка. В самом деле: умер Тургенев, умер Достоевский, умер Островский, умирал Салтыков-Щедрин. Уходило из жизни могучее поколение, выступившее еще в 40-х годах, а достойной смены ему не было. Могло казаться, что силы русской литературы уже исчерпаны. Положение было, однако, не столь безнадежным, как казалось. Литература — дело народное, а народ был жив и хотел жить дальше. Нужна была новая литература, свободная от народнических иллюзий и от многих уже изжитых традиций, — и она явилась. Чехов пришел в литературу со стороны — не из рядов большой интеллигенции, не из той среды, откуда современники ждали появления нового писателя. В первые годы он довольствовался мелкими юмористическими журналами. Литература была для него сначала чем-то вроде второй профессии: он занят был больше медициной и даже больше уважал ее — как настоящее, серьезное и несомненно полезное дело. Он писал свои первые рассказы, сцены и фельетоны легко, весело и небрежно, как будто и не собираясь входить в большую литературу.

Короленко вспоминает, как Чехов говорил ему: «Знаете, как я пишу свои маленькие рассказы?.. Вот. — Он оглянул стол, взял в руки первую попавшуюся на глаза вещь, — это оказалась пепельница, — поставил ее передо мною и сказал: — Хотите, — завтра будет рассказ... Заглавие „Пепельница“». Это была своего рода полемика: Чехов демонстративно вводил в литературу «первые попавшиеся на глаза» мелочи жизни, которые казались прежде стоящими вне литературы. Он осмысливал этот ввод пока только шуткой, смехом, за которым не чувствовалось ни злобы, ни скорби, ни негодования, а иногда разве только недоумение: как странно, как неуютно и несообразно живут люди! После Тургенева, Достоевского, Толстого, СалтыковаЩедрина и Глеба Успенского рассказы Чехова показались многим критикам выражением общественного равнодушия и безучастия. Заговорили о «случайности» чеховских тем, о безразличном наборе фактов и происшествий, об отсутствии миросозерцания. Удивлялись, что Чехов только рассказывает о всяких мелочах, а ничего не объясняет. Это было, конечно, глубоким заблуждением. То, что казалось «случайным набором фактов», было на самом деле осуществле­ни­ ем одного из основных принципов художествен­ной

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

103

Толстой и Чехов в Гаспре. 1901

«Дядя Ваня», МХАТ (1899 г.)

Среди актеров Московского Художественного театра. Москва. 1899

104

работы Чехова — стремлением охватить всю русскую жизнь в разных ее проявлениях, а не описывать избранные сферы, как это делалось обычно до него. Нет профессии, нет сословия, нет уголка русской жизни, в которые бы не заглянул Чехов. Он ставил себе задачу дать картину всей России, потому что думал о ней и любил ее в целом. Почтовый чиновник, уездный фельдшер, дьячок были ему так же нужны, как инженер, профессор или художник. Ему важно было понять соотношение всего того, из чего состояла русская жизнь, — понять самую суть ее национального характера и ее возможностей. Именно сознание того, что человек создан для больших дел, для большого труда заставило Чехова вмешаться в обыденную, мелочную сторону жизни — не с тем, чтобы прямо обличать или негодовать, а с тем, чтобы показать, как эта жизнь несообразна с заложенными в этих людях возможностями. Он взывал к разуму, к воле — то смехом, то грустью. Он видел, что люди сами тяготятся этой неурядицей, этой «путаницей мелочей», этой житейской «тиной». В русском человеке он наблюдал и глубокий ум, и широкий размах, и любовь к свободе, и тонкость чувств, и обостренную совесть — все данные для того, чтобы сделать жизнь значительной. Вот именно поэтому он с таким усердием и с такой страстностью показывал русскому читателю всю Россию — и в ее стремлениях, мечтах, порывах и подвигах, и в ее падениях, в безделье, скуке. Особенно важно то, что чеховские люди сами чувствуют этот «трагизм мелочей», сами говорят о «логической несообразности», о «недоразумениях» («Случай из практики»). Они — как больные, одержимые недугом и мечтающие о здоровье, но бессильные справиться с болезнью. Всегда скромный в оценках собственного творчества, Чехов тем не менее сознавал себя новатором. «Все мною написанное, — говорил он, — забудется через 5—10 лет; но пути, мною проложенные, будут целы и невредимы — в этом моя единственная заслуга». Эту новизну проложенных Чеховым путей сразу заметил Толстой. Из всех молодых писателей именно и только в Чехове он увидел серьезного соперника — писателя, который делал что-то безусловно новое и безусловно важное. Дело не только в том, что Чехов ввел в русскую литературу короткий рассказ, а в том, что эта краткость была принципиальной и противостояла традиционным жанрам романа и повести, как новый и более совершенный метод изображения действительности. Именно поэтому все, написанное до Чехова, стало казаться несколько старомодным — не по темам или сюжетам, а по методу. Сам Чехов говорил: «Странное дело, у меня теперь мания на все короткое. Что я ни читаю — свое и чужое, все представляется мне недостаточно крат-

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Кукрыниксы. Иллюстрация к рассказу «Дама с собачкой»(1945–1946)

ким». Замечательно при этом, что рассказы Чехова совсем не похожи на то, что принято называть новеллами; это скорее сцены, в которых гораздо важнее разговор персонажей или их мысли, чем сюжет. Часто в этих рассказах ничего особенного не происходит: заболел человек сыпным тифом, а потом выздоровел («Тиф»); сидит мельник на пороге и ругается с монахами, а потом приходит к нему мать и просит денег для другого сына («На мельнице»); Ванька Жуков пишет жалобное письмо, которое посылает «на деревню дедушке» («Ванька»). Вместо сюжета Чехову достаточно было просто положения, характеризующего нравы или человека. Он говорил Куприну: «Зачем это писать, что кто-то сел на подводную лодку и поехал к северному полюсу искать какого-то примирения с людьми, а в это время его возлюбленная с драматическим воплем бросается с колокольни? Все это неправда, и в действительности этого не бывает. Надо писать просто: о том, как Петр Семенович женился на Марье Ивановне. Вот и все». Видя, как Чехов вычеркивал все лишнее, добиваясь предельной краткости, друзья его говорили: «У него надо отнимать рукописи, иначе он оставит в своем рассказе только то, что они были молоды, влюбились, а потом женились и были несчастны». Чехов отвечал на это: «Послушайте же, но ведь так оно и есть на самом деле». Важна еще другая черта чеховского метода, тоже новая в литературе. Чехов до предела сжимал авторский текст, доводя его иногда до значения сценических ремарок. Его персонажи говорят иной раз очень много, он сам — очень мало. Тема и положение раскрываются у него обычно не автором, а самими действующими (часто именно не действующими, а только

разговаривающими) лицами. Автор как бы отходит в сторону, предоставляя своим персонажам говорить и делать то самое, что они привыкли и считают нужным. Чехов утверждал: «Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев». Это как будто легкое смещение традиции имело на самом деле значение переворота и оказало сильнейшее влияние не только на русскую, но и на мировую литературу. Освободившись от авторского вмешательства, люди стали разговорчивее и откровеннее, а читатель получил возможность подойти к ним ближе и понять их глубже. Вот тут-то и обнаружилось значение мелочей и пустяков: они получили новый и иногда сложный лирический смысл. Совершенно естественно, что от рассказов Чехов перешел не к романам (как многие ожидали и как он сам часто мечтал), а к пьесам, к театру. Вся система Чехова была построена на лирике — на смехе и грусти; эпическое начало никак не соответствовало его методу. Этот глубочайший лиризм обнаружился именно тогда, когда чеховские персонажи вышли на сцену и заговорили перед зрительным залом о тех же «мелочах». Театр Чехова стали называть театром настроения. Обнаружилось то, чего долго не замечали в рассказах: авторская лирика таилась в подтексте, в «подводном течении». В разговорах персонажей открылся второй смысл, придающий самым обыденным, будничным словам важный жизненный смысл. Так получилось, что человеческая жизнь полностью вошла в литературу. Чехов преодолел иерархию предметов, преодолел различие между «прозой жизни» и ее «поэзией», стал, по слову Толстого, истинным и несравненным «художником жизни». Из статьи Б. М. Эйхенбаума

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

105

Толстой и Чехов в Гаспре. 1901

«Дядя Ваня», МХАТ (1899 г.)

Среди актеров Московского Художественного театра. Москва. 1899

104

работы Чехова — стремлением охватить всю русскую жизнь в разных ее проявлениях, а не описывать избранные сферы, как это делалось обычно до него. Нет профессии, нет сословия, нет уголка русской жизни, в которые бы не заглянул Чехов. Он ставил себе задачу дать картину всей России, потому что думал о ней и любил ее в целом. Почтовый чиновник, уездный фельдшер, дьячок были ему так же нужны, как инженер, профессор или художник. Ему важно было понять соотношение всего того, из чего состояла русская жизнь, — понять самую суть ее национального характера и ее возможностей. Именно сознание того, что человек создан для больших дел, для большого труда заставило Чехова вмешаться в обыденную, мелочную сторону жизни — не с тем, чтобы прямо обличать или негодовать, а с тем, чтобы показать, как эта жизнь несообразна с заложенными в этих людях возможностями. Он взывал к разуму, к воле — то смехом, то грустью. Он видел, что люди сами тяготятся этой неурядицей, этой «путаницей мелочей», этой житейской «тиной». В русском человеке он наблюдал и глубокий ум, и широкий размах, и любовь к свободе, и тонкость чувств, и обостренную совесть — все данные для того, чтобы сделать жизнь значительной. Вот именно поэтому он с таким усердием и с такой страстностью показывал русскому читателю всю Россию — и в ее стремлениях, мечтах, порывах и подвигах, и в ее падениях, в безделье, скуке. Особенно важно то, что чеховские люди сами чувствуют этот «трагизм мелочей», сами говорят о «логической несообразности», о «недоразумениях» («Случай из практики»). Они — как больные, одержимые недугом и мечтающие о здоровье, но бессильные справиться с болезнью. Всегда скромный в оценках собственного творчества, Чехов тем не менее сознавал себя новатором. «Все мною написанное, — говорил он, — забудется через 5—10 лет; но пути, мною проложенные, будут целы и невредимы — в этом моя единственная заслуга». Эту новизну проложенных Чеховым путей сразу заметил Толстой. Из всех молодых писателей именно и только в Чехове он увидел серьезного соперника — писателя, который делал что-то безусловно новое и безусловно важное. Дело не только в том, что Чехов ввел в русскую литературу короткий рассказ, а в том, что эта краткость была принципиальной и противостояла традиционным жанрам романа и повести, как новый и более совершенный метод изображения действительности. Именно поэтому все, написанное до Чехова, стало казаться несколько старомодным — не по темам или сюжетам, а по методу. Сам Чехов говорил: «Странное дело, у меня теперь мания на все короткое. Что я ни читаю — свое и чужое, все представляется мне недостаточно крат-

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Кукрыниксы. Иллюстрация к рассказу «Дама с собачкой»(1945–1946)

ким». Замечательно при этом, что рассказы Чехова совсем не похожи на то, что принято называть новеллами; это скорее сцены, в которых гораздо важнее разговор персонажей или их мысли, чем сюжет. Часто в этих рассказах ничего особенного не происходит: заболел человек сыпным тифом, а потом выздоровел («Тиф»); сидит мельник на пороге и ругается с монахами, а потом приходит к нему мать и просит денег для другого сына («На мельнице»); Ванька Жуков пишет жалобное письмо, которое посылает «на деревню дедушке» («Ванька»). Вместо сюжета Чехову достаточно было просто положения, характеризующего нравы или человека. Он говорил Куприну: «Зачем это писать, что кто-то сел на подводную лодку и поехал к северному полюсу искать какого-то примирения с людьми, а в это время его возлюбленная с драматическим воплем бросается с колокольни? Все это неправда, и в действительности этого не бывает. Надо писать просто: о том, как Петр Семенович женился на Марье Ивановне. Вот и все». Видя, как Чехов вычеркивал все лишнее, добиваясь предельной краткости, друзья его говорили: «У него надо отнимать рукописи, иначе он оставит в своем рассказе только то, что они были молоды, влюбились, а потом женились и были несчастны». Чехов отвечал на это: «Послушайте же, но ведь так оно и есть на самом деле». Важна еще другая черта чеховского метода, тоже новая в литературе. Чехов до предела сжимал авторский текст, доводя его иногда до значения сценических ремарок. Его персонажи говорят иной раз очень много, он сам — очень мало. Тема и положение раскрываются у него обычно не автором, а самими действующими (часто именно не действующими, а только

разговаривающими) лицами. Автор как бы отходит в сторону, предоставляя своим персонажам говорить и делать то самое, что они привыкли и считают нужным. Чехов утверждал: «Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев». Это как будто легкое смещение традиции имело на самом деле значение переворота и оказало сильнейшее влияние не только на русскую, но и на мировую литературу. Освободившись от авторского вмешательства, люди стали разговорчивее и откровеннее, а читатель получил возможность подойти к ним ближе и понять их глубже. Вот тут-то и обнаружилось значение мелочей и пустяков: они получили новый и иногда сложный лирический смысл. Совершенно естественно, что от рассказов Чехов перешел не к романам (как многие ожидали и как он сам часто мечтал), а к пьесам, к театру. Вся система Чехова была построена на лирике — на смехе и грусти; эпическое начало никак не соответствовало его методу. Этот глубочайший лиризм обнаружился именно тогда, когда чеховские персонажи вышли на сцену и заговорили перед зрительным залом о тех же «мелочах». Театр Чехова стали называть театром настроения. Обнаружилось то, чего долго не замечали в рассказах: авторская лирика таилась в подтексте, в «подводном течении». В разговорах персонажей открылся второй смысл, придающий самым обыденным, будничным словам важный жизненный смысл. Так получилось, что человеческая жизнь полностью вошла в литературу. Чехов преодолел иерархию предметов, преодолел различие между «прозой жизни» и ее «поэзией», стал, по слову Толстого, истинным и несравненным «художником жизни». Из статьи Б. М. Эйхенбаума

WWW.GRAZDANINBOOK.RU | АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

105

РАЗМАЗНЯ

Н

а днях я пригласил к себе в кабинет гувернантку моих детей, Юлию Васильевну. Нужно было посчитаться.

— Садитесь, Юлия Васильевна! — сказал я ей. — Давайте посчитаемся. Вам наверное нужны деньги, а вы такая церемонная, что сами не спросите... Ну-с... Договорились мы с вами по тридцати рублей в месяц...

— По сорока...

— Нет, по тридцати... У меня записано... Я всегда платил гувернанткам по тридцати. Ну-с, прожили вы два месяца...

— Два месяца и пять дней...

— Ровно два месяца... У меня так записано. Следует вам, значит, шестьдесят рублей... Вычесть девять воскресений... вы ведь не занимались с Колей по воскресеньям, а гуляли только... да три праздника... Юлия Васильевна вспыхнула и затеребила оборочку, но... ни слова!..

— Три праздника... Долой, следовательно, двенадцать рублей... Четыре дня Коля был болен и не было занятий... Вы занимались с одной только Варей... Три дня у вас болели зубы, и моя жена позволила вам не заниматься после обеда... Двенадцать и семь — девятнадцать. Вычесть... останется... гм... сорок один рубль... Верно? Левый глаз Юлии Васильевны покраснел и наполнился влагой. Подбородок ее задрожал. Она нервно закашляла, засморкалась, но — ни слова!..

— Под Новый год вы разбили чайную чашку с блюдечком. Долой два рубля... Чашка стоит дороже, она фамильная, но... бог с вами! Где наше не пропадало? Потом-с, по вашему недосмотру Коля полез на дерево и порвал себе сюртучок... Долой десять... Горничная тоже по вашему недосмотру украла у Вари ботинки. Вы должны за всем смотреть. Вы жалованье получаете. Итак, значит, долой еще пять... Десятого января вы взяли у меня десять рублей...

— Я не брала, — шепнула Юлия Васильевна.

— Но у меня записано!

— Ну, пусть... хорошо.

— Из сорока одного вычесть двадцать семь — останется четырнадцать... Оба глаза наполнились слезами... На длинном хорошеньком носике выступил пот. Бедная девочка!

32

— Я раз только брала, — сказала она дрожащим голосом. — Я у вашей супруги взяла три рубля... Больше не брала...

— Да? Ишь ведь, а у меня и не записано! Долой из четырнадцати три, останется одиннадцать... Вот вам ваши деньги, милейшая! Три... три, три... один и один... Получите-с! И я подал ей одиннадцать рублей... Она взяла и дрожащими пальчиками сунула их в карман.

— Merci, — прошептала она. Я вскочил и заходил по комнате. Меня охватила злость.

— За что же merci? — спросил я.

— За деньги...

— Но ведь я же вас обобрал, чёрт возьми, ограбил! Ведь я украл у вас! За что же merci?

— В других местах мне и вовсе не давали...

— Не давали? И не мудрено! Я пошутил над вами, жестокий урок дал вам... Я отдам вам все ваши восемьдесят! Вон они в конверте для вас приготовлены! Но разве можно быть такой кислятиной? Отчего вы не протестуете? Чего молчите? Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней? Она кисло улыбнулась, и я прочел на ее лице: «Можно!» Я попросил у нее прощение за жестокий урок и отдал ей, к великому ее удивлению, все восемьдесят. Она робко замерсикала и вышла... Я поглядел ей вслед и подумал: легко на этом свете быть сильным!

33

РАЗМАЗНЯ

Н

а днях я пригласил к себе в кабинет гувернантку моих детей, Юлию Васильевну. Нужно было посчитаться.

— Садитесь, Юлия Васильевна! — сказал я ей. — Давайте посчитаемся. Вам наверное нужны деньги, а вы такая церемонная, что сами не спросите... Ну-с... Договорились мы с вами по тридцати рублей в месяц...

— По сорока...

— Нет, по тридцати... У меня записано... Я всегда платил гувернанткам по тридцати. Ну-с, прожили вы два месяца...

— Два месяца и пять дней...

— Ровно два месяца... У меня так записано. Следует вам, значит, шестьдесят рублей... Вычесть девять воскресений... вы ведь не занимались с Колей по воскресеньям, а гуляли только... да три праздника... Юлия Васильевна вспыхнула и затеребила оборочку, но... ни слова!..

— Три праздника... Долой, следовательно, двенадцать рублей... Четыре дня Коля был болен и не было занятий... Вы занимались с одной только Варей... Три дня у вас болели зубы, и моя жена позволила вам не заниматься после обеда... Двенадцать и семь — девятнадцать. Вычесть... останется... гм... сорок один рубль... Верно? Левый глаз Юлии Васильевны покраснел и наполнился влагой. Подбородок ее задрожал. Она нервно закашляла, засморкалась, но — ни слова!..

— Под Новый год вы разбили чайную чашку с блюдечком. Долой два рубля... Чашка стоит дороже, она фамильная, но... бог с вами! Где наше не пропадало? Потом-с, по вашему недосмотру Коля полез на дерево и порвал себе сюртучок... Долой десять... Горничная тоже по вашему недосмотру украла у Вари ботинки. Вы должны за всем смотреть. Вы жалованье получаете. Итак, значит, долой еще пять... Десятого января вы взяли у меня десять рублей...

— Я не брала, — шепнула Юлия Васильевна.

— Но у меня записано!

— Ну, пусть... хорошо.

— Из сорока одного вычесть двадцать семь — останется четырнадцать... Оба глаза наполнились слезами... На длинном хорошеньком носике выступил пот. Бедная девочка!

32

— Я раз только брала, — сказала она дрожащим голосом. — Я у вашей супруги взяла три рубля... Больше не брала...

— Да? Ишь ведь, а у меня и не записано! Долой из четырнадцати три, останется одиннадцать... Вот вам ваши деньги, милейшая! Три... три, три... один и один... Получите-с! И я подал ей одиннадцать рублей... Она взяла и дрожащими пальчиками сунула их в карман.

— Merci, — прошептала она. Я вскочил и заходил по комнате. Меня охватила злость.

— За что же merci? — спросил я.

— За деньги...

— Но ведь я же вас обобрал, чёрт возьми, ограбил! Ведь я украл у вас! За что же merci?

— В других местах мне и вовсе не давали...

— Не давали? И не мудрено! Я пошутил над вами, жестокий урок дал вам... Я отдам вам все ваши восемьдесят! Вон они в конверте для вас приготовлены! Но разве можно быть такой кислятиной? Отчего вы не протестуете? Чего молчите? Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней? Она кисло улыбнулась, и я прочел на ее лице: «Можно!» Я попросил у нее прощение за жестокий урок и отдал ей, к великому ее удивлению, все восемьдесят. Она робко замерсикала и вышла... Я поглядел ей вслед и подумал: легко на этом свете быть сильным!

33

Книжная мастерская «ГражданинЪ» представляет Вашему вниманию антикварные книги и эксклюзивные подарочные издания. Среди книг, представленных в книжном интернет-магазине, Вы найдёте редкие антикварные издания для своей коллекции и прекрасные подарки партнёрам, друзьям и близким. Лучшие образцы книгоиздательства и переплётного мастерства займут достойное место в Вашей фамильной библиотеке. Реставрация и переплёт дорогих Вашему сердцу книг, оформление классических изданий, возможность создания собственной библиотеки – от подбора произведений любимых писателей до авторского дизайна переплёта. Все возможности книжной мастерской «ГражданинЪ» удовлетворят самые высокие требования истинного книголюба.

Выбранные Вами книги будут доставлены в удобное для Вас время, Вы сможете более детально ознакомиться с ними перед приобретением. Книги упакованы в индивидуальную подарочную коробку. Всегда к Вашим услугам, «ГражданинЪ»

Реставрационно-переплётная мастерская хранит технологии и традиции лучших мастеров книжного дела. Подготовка и издательство книг и подарочных изданий организовано на собственной производственной базе, что гарантирует высокий уровень исполнения. Краски, дизайнерская и мраморная бумага, кожа, золото — в производстве мы используем материалы самого высокого качества. Тираж книг ограничен в силу эксклюзивности самих изданий, в связи с чем библиофилам и просто любителям красивых книг следует озаботиться резервированием понравившихся экземпляров. Зарезервировать книги можно по телефону: +7 (495) 775-05-87, +7 (925) 283-99-97, или по электронной почте: book@grazdaninbook.ru

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

Книжная мастерская «ГражданинЪ» представляет Вашему вниманию антикварные книги и эксклюзивные подарочные издания. Среди книг, представленных в книжном интернет-магазине, Вы найдёте редкие антикварные издания для своей коллекции и прекрасные подарки партнёрам, друзьям и близким. Лучшие образцы книгоиздательства и переплётного мастерства займут достойное место в Вашей фамильной библиотеке. Реставрация и переплёт дорогих Вашему сердцу книг, оформление классических изданий, возможность создания собственной библиотеки – от подбора произведений любимых писателей до авторского дизайна переплёта. Все возможности книжной мастерской «ГражданинЪ» удовлетворят самые высокие требования истинного книголюба.

Выбранные Вами книги будут доставлены в удобное для Вас время, Вы сможете более детально ознакомиться с ними перед приобретением. Книги упакованы в индивидуальную подарочную коробку. Всегда к Вашим услугам, «ГражданинЪ»

Реставрационно-переплётная мастерская хранит технологии и традиции лучших мастеров книжного дела. Подготовка и издательство книг и подарочных изданий организовано на собственной производственной базе, что гарантирует высокий уровень исполнения. Краски, дизайнерская и мраморная бумага, кожа, золото — в производстве мы используем материалы самого высокого качества. Тираж книг ограничен в силу эксклюзивности самих изданий, в связи с чем библиофилам и просто любителям красивых книг следует озаботиться резервированием понравившихся экземпляров. Зарезервировать книги можно по телефону: +7 (495) 775-05-87, +7 (925) 283-99-97, или по электронной почте: book@grazdaninbook.ru

АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ | WWW.GRAZDANINBOOK.RU

BOOK АНТИКВАРНЫЕ И ПОДАРОЧНЫЕ КНИГИ

Антикварные и подарочные книги

•

Книгоиздательство «Гражданин»

•

www.grazdaninbook.ru